Жига с Крысиным Королем

— Для идиотов — легендарный, — сердито нахмурился юноша. — Постойте… — лицо его изменилось. — Что значит «призвали из прошлого»?.. Какой сейчас вообще год?!

— Призвали — из Врат, где покоилась ваша душа, — слова выталкивались изо рта отрывисто, лающе, через ком в горле. — Год — двенадцатый правления Сигизмунда Двадцать Второго, от Новой Эры девятьсот тринадцатый.

— Охренеть… — непонятно выдохнул юноша и с ужасом вдруг уставился на свои руки. — А почему их две?!

«Год, в который я показал себя полным и окончательным идиотом, который искалечил себя и друзей ради призвания какого-то сумасшедшего ребенка… Должно быть, бог и в самом деле существует — и я ему очень, очень сильно не нравлюсь».

7

Они закончили перевязывать Лизу с большим трудом: ушел весь запас бинтов и их парадные сорочки; что делать, когда понадобится эти бинты менять — непонятно. Удивительно, как много нужно даже для небольшого женского тела.

Хуже всего было то, что они сами сгибались от боли. Маэс попробовал отстранить Роя, заставить отдохнуть. Как бы не так: сэр Мустанг сцепил зубы, вложил в глазницу тканевый тампон, пропитанный обезболивающей мазью, перевязал его через голову чем попало, какой-то веревкой, и принялся помогать другу. Именно Рой первым обратил внимание: когда порезы промыли, выяснилось, что теперь тело Лизы покрывал узор, похожий на тот, что навеки отпечатался на полу «алхимической» пещеры.

Они закончили перевязку, и тут же Маэс, бледный, как смерть, рухнул рядом с ней и снова закашлялся кровью, обильно лакировавшей его подбородок.

— Что с тобой?! — Рой схватил его за плечо. — Хьюз, в чем дело…

— Отстань, сэр Рой… — Маэс скинул его руку и уронил голову в высокую зеленую траву, все еще влажную от росы: только тут Рой сообразил, что ритуал они проводили на восходе, чтобы в пещеру попадал нормальный свет, и сейчас еще только раннее утро. Даже в воздухе пахло по-утреннему и по-утреннему фыркали лошади.

— Я… сосну немного… — Маэс сжал зубы. — Ты как… в состоянии… последить за нашим… пленником?..

«Пленником?» — подумал Рой как-то холодновато, но, в общем, ему было все равно, как называть этого мальца. Он кивнул и заверил Хьюза, что даже с одним глазом его способностей хватит, чтобы оборонить их всех от безоружного ребенка… А потом его еще хватило помочь Маэсу добраться до того места, где они вчера устроили лежанки под редкостной для местных елей рябиной. Хьюз заснул моментально; крохотный кустик ириса склонился над вытянутой в сторону загорелой кистью.

Легендарный алхимик из далекого прошлого Аместрис, призванный ценой невероятных усилий и жертв, завернувшись в одеяло Роя, сидел у дымящего костра, прихлебывал грог из деревянной кружки и выглядел как нахохлившийся мрачный подросток, которого подняли с кровати чуть свет, вытащили невесть куда и предъявили невесть какие претензии. Собственно говоря, все это не слишком отличалось от истины.

— Значит, тебя зовут Эдвард Элрик… — произнес Рой, садясь напротив.

— Угу, — кивнул мальчик.

— И ты алхимик?

— Точно.

— И ты из прошлого?

— Ну, не знаю точно, откуда я, но там, где я жил, ни о какой «Новой эре» не слышали. И ни о каких королях тоже. Аместрис правил фюрер, опираясь на армию.

Мустанг прикрыл глаза. Порыв неожиданно холодного ветра встрепал верхушки упрямой травы на лужайке, взъерошил его волосы, чересчур отросшие в последнее время — под шлем придется состригать… О фюрерах — военных правителях, державших народ в страхе до Катастрофы — он не только читал в запрещенных книгах: о них же говорили и священники в официальных проповедях, расписывая преимущества королевской власти. Так что пока все сходилось. Но ему не хотелось, просто не хотелось верить, что этот мальчишка — все, что они получили. Хотя у него действительно волосы и глаза золотого цвета…

Впрочем, кто их знает, этих бессмертных алхимиков?.. Вдруг он тысячу лет вечно молодой.

— Скажи, а ты и впрямь научил ксингов алхимии?

— Не, но я этого парня знаю, — безразлично бросил юноша. — Тот еще мудак.

— А как ты попал во врата?

— Да, была там одна… заварушка.

— Сколько тебе лет?

— Хватит уже, а? — окрысился он. — Да, я ниже среднего, но я не коротышка! И мне шестнадцать, черт подери!.. Ну, почти. Или уже… я совсем запутался… — он нахохлился еще сильнее.

Мустанг хлопнул себя по лбу и, не в силах сдерживаться, мелко, горько засмеялся, сползая по бревну — о, как они вчера обсуждали на этих бревнах сегодняшнее мероприятие — на сырую, холодную землю.

— Эй, ты чего? — подозрительно спросил парень. — Эй… Рой!

— Ничего, — Мустанг взял себя в руки, вытер слезы. — Просто я десять лет угробил на то, чтобы разыскать и пробудить дух древнего алхимика… я чуть друзей своих не убил ради этого… а в итоге… ладно, — он скривил губы и снова уселся на бревно. — Не бери в голову, парень, это не твоя вина. Так, что же нам с тобой-то делать… Ты мечом, наверное, не владеешь?

— Эй, — бросил юноша, игнорируя вопрос, — а зачем вам нужен алхимик, да еще и древний и легендарный? Что, своих не хватает? Или сам разучился?

— Откуда ты знаешь, что я алхимик? — насторожился Рой.

— Да, тебе совсем крышу унесло… Что, трудно, что ли, догадаться, кто проводил обряд? А ты что, это скрываешь? Что, у вас реально алхимиков не осталось? Алхимия опять под запретом? — у него, кажется, загорелись глаза.

— Что значит «опять»? — не понял Мустанг.

— Ну, были уже времена в истории, когда алхимию запрещали… потом обратно возвращалось все, конечно, потому что как без нее-то… Если вы живете без алхимии, у вас все тут очень, очень хреново.

— Вы уловили суть проблемы, юноша… — усмехнулся Мустанг. Надо было признать, молодой человек думал очень быстро. — Действительно, алхимия у нас запрещена. Алхимиков отлавливают и сжигают на кострах как еретиков. Я учился самостоятельно, по книгам и записям. И то меня чуть было не сожгли.

Молодой человек раскатисто, очень заразительно засмеялся.

— Ну да, тебя сожжешь, пожалуй!

— Откуда ты знаешь? — не выдержал Мустанг наконец, повысил голос, не боясь больше разбудить спящих друзей. — Откуда знаешь мое имя и про… про огонь?..

— Ниоткуда, — молодой человек вдруг стал серьезным. — Так просто… там, в моем прошлом, один мужик был, сильно на тебя похожий. Тот еще подонок, но по сравнению со всеми остальными, можно сказать, лучший вариант.

— И что с ним стало? — спросил Мустанг.

— Не знаю, — пожал плечами Эдвард. — Меня затянуло во Врата, а потом я очнулся сразу тут у вас. Ну ладно, так в чем тут проблема? Давайте быстро думать, как ее решить, а потом мне возвращаться надо. Меня там ждут, между прочим.

— Ты думаешь, ты сможешь вот так взять и запросто разрешить наши затруднения? — Мустанг едва не сорвался на крик. — Да тут нужен легендарный алхимик, герой, преградивший дорогу древнему злу! Я его и вызывал, а вместо этого получаю хвастливого наглеца! И как ты вообще вот так, походя… Да ты думаешь, что сможешь вернуться? Что я смогу тебя вернуть? Чем мне ради этого придется пожертвовать — вторым глазом? И куда тебя возвращать?! Во время, которого уже тысячу лет как нет?! Нет, парень, ты хорошо подумай!

— Ха, думаешь я в восторге?! — воскликнул мальчишка. — Уж не знаю, умер я там, в моем времени, или нет, что оказался здесь, но это было МОЕ время, моя страна и мой бой! И мне не дали его закончить! Я всех подвел, понимаешь? А тут какой-то самодовольный ублюдок выдергивает меня куда-то и заявляет, что я должен участвовать в сражении за его проблемы… И при том, что твои проблемы по сравнению с моими яйца выеденного не стоят! Ты глаз потерял — очень жалко, мои соболезнования! Но я-то, мать твою, шесть лет жил без руки и ноги — и ничего! И ты получил, что заказывал — вот, пожалуйста, великий алхимик, одна штука! А я не получил — ничего! А потерял Ала, страну и друзей! Понял, ты, полковничья твоя морда?!

— И ты считаешь себя великим алхимиком?! — в запале Рой проигнорировал как невероятное заявление о шести годах без руки и ноги, так и непонятное обращение мальчишки.

— Ха, еще бы! Если бы ты не был ранен, я бы тебя уже триста раз отдубасил!

— Разве алхимия — это драка?

— Не драка?! Ну что ж, отлично, Огненный! Сейчас я тебе покажу…

Юноша вскочил с бревна, осатанело оглянулся… потом хлопнул в ладоши и, торопливо шепча что-то, приложил ладони к своему сидению. Бревно взвилось на дыбы, изогнулось, распалось будто бы одновременно во все стороны и… и превратилось в странное длинное кресло с подлокотниками, тоже деревянное. Спинка кресла была усеяна выступающими зубьями, ручки стилизованы в виде распахнутых драконьих пастей, а вместо ножек землю попирали львиные лапы с выпущенными когтями.

— Вот так-то лучше, — с видом победителя юноша уселся в кресло и величественно запахнул на себе одеяло. — Назначай условия состязания. Что, во что, и через сколько трансмутаций.

Мустанг оторопело смотрел на него. Потом скривил губы:

— Прошу прощения за то, что сомневался… великий алхимик. Демонстрация удалась.

— Ты чего? — не понял юноша. — Издеваешься, да? Это не демонстрация была, это просто… — он осекся. — Да, — сказал Эдвард потерянным тоном. — Выходит, здесь и в самом деле совсем плохо с алхимией.

8

День прошел вяло.

Несколько раз у Роя просто-напросто выпадали из памяти отрезки времени: должно быть, он терял сознание. Всякий раз его приводил в себя юный алхимик.

Он вообще оказался на диво полезным: поддерживал костер, насобирал в лесу каких-то грибов, которые объявил съедобными и даже целебными, нажарил и заставил Роя съесть — самое удивительное, что ему потом действительно полегчало: в голове поселился прозрачный легкий туман, но мучительная, дергающая боль в глазнице отошла на задний план. Еще мальчик что-то сделал с ранениями Лизы: они не исцелились, но кровоточащие царапины как по-волшебству превратились в ровные шрамы — самолучший придворный хирург не зашил бы аккуратнее. Женщина наконец-то перестала метаться и уснула спокойно.

Вот только с лошадьми алхимик ничего поделать не мог: как ни удивительно, оказалось, что он, по всей видимости, толком не умел с ними обращаться. Он не смог даже уговорить их подпустить его к себе настолько, чтобы они позволили отвязать поводья и перевести их чуть подальше, где они еще не объели всю траву, и уж тем более — отвести к речке напиться. Это пришлось сделать Рою, причем одному: Эдварда он оставил у костра, охранять. Почему-то к этому моменту Рой доверился ему целиком и полностью, не только своей жизнью, но и жизнями друзей. Ему даже казалось, что он уже откуда-то знает этого мальчишку… может быть, что они были знакомы давно, еще в детстве, или он был дальним родственником Мустанга, да тот забыл.

До вечера они даже успели два или три раза поругаться… Рой не помнил, о чем.

Для человека, который не ел несколько тысяч лет, аппетит у Эдварда оказался совсем неважный. Он довольно вяло поковырял жареного на вертеле кролика (зверек попался в расставленную Хьюзом еще вчера ловушку, а разделать его предложил сам великий алхимик — и превосходно справился с задачей).

К вечеру эффект от грибов прошел, боль возобновилась. Но усталость была так сильна, что Рой повалился спать еще засветло, не опасаясь даже диких зверей: Эдвард обещал поддерживать огонь.

Спать алхимик не пошел: просыпаясь урывками, Рой видел его ссутулившуюся фигуру у догорающего костра. Рыжие сполохи пламени высвечивали рывками желтые волосы.

Что с ним все-таки делать… он алхимик, да, но он же совсем ребенок. С лошадьми управляться не умеет… хотя в седле сидит… странно, странно. Придется глаз да глаз… Да еще и Лиза с Маэсом больны.

Когда Рой все-таки засыпал, он проваливался в диковинные кошмары, и детальные до боли, и сумбурные, как миска лапши по-западному, с острой подливкой и черт знает какими приправами. Казалось ему: вокруг воздвигается каменный город, страннее и причудливее Столицы. И все же во сне город ему был хорошо знаком, как хорошо знакомы были диковинные механизмы, с грохотом несущиеся по мощеным улицам, и люди в синих мундирах, окружавшие его со всех сторон. Многие лепестки пламени цвели вокруг него диковинным букетом, воздвигались корабельными соснами. Он сеял огненный лес щелчками пальцев, прорываясь сквозь горечь и радость битвы. Алые стрелы пролетали мимо его лица, не опаляя. Ад рушился вокруг, жар вскипал внутри и снаружи, оставляя от всех бесконечных вариантов прошлого и будущего один-единственный миг, и он безжалостно подминал его подошвами сапог, под аккомпанемент торжествующего, радостного танца ликования души… жига, да, самая веселая жига, которую он только мог вообразить, но жига, вдруг присоединившая к себе торжественность паваны и бесшабашность народных плясок…

Потом он вываливался, хватая пересохшим ртом воздух, в прохладу северной ночи — и безумно цеплялся за бодрствование. Но кошмар не желал отпускать — и вскоре Рой снова оказывался внутри.

…Лихорадка от ранения, не иначе. Усилием воли он сумел отсрочить ее, отложить — но не отменить совершенно. В забытьи Рою казалось, что кто-то прикладывает ему ко лбу мокрую тряпку и заставляет что-то там выпить, вроде бы, кислое, но он не был уверен, что это ему не привидилось. Это могло быть и частью сна: там, во сне, один раз он встретил Лизу, которая кормила его яблоками.

Наконец рыцарь Мустанг проснулся уже окончательно.

Было серое утро, росистое, туманное и унылое. В этом тумане едва ли угадывалось кострище и чей-то темный силуэт возле него, скрючившийся над котелком с чаем. Не алхимик…

— Ты кто? — спросил Рой, и сам подивился: слова вышли кашлем, вороньим граем.

— Дожили, — ответил темный силуэт голосом Хьюза. — Ты как, про цвет неба в курсе?.. Или тоже запамятовал?

— Какое небо? — ответил Рой, выбираясь из-под одеяла, но не расставаясь с ним: его знобило, так что рыцарь по-старушечьи укутался в шерстяную ткань. — Нет неба и не было никогда. Как там Лиза?

— Нормально, — ответил непривычно слабый, но твердый голос Лизы. Доковыляв к костру, Рой обнаружил, что и она тоже сидит там: на седле, которое кто-то бросил на землю, и привалившись спиною к притащенному ими позавчера — боже, только позавчера! — бревну. Стянутое рубцами лицо уже не походило на кровавую маску, но красные, воспалившиеся царапины выглядели ужасно. Рой поймал себя на том, что он с какой-то болезненной пристальностью вглядывается в знакомые черты — и не находит сил отвести от них взгляд даже из вежливости.

Лиза в глаза ему не смотрела.

Вот уж действительно, три калеки.

— Что будем делать, сэр предводитель? — спросил Маэс слегка насмешливо.

— А где… мальчик? — спросил Рой. Мысли ворочались в голове туго: он не сразу даже сообразил, как называть их «приобретение».

— Пошел в озере плавать, — сказал Маэс.

— И ты его пустил?.. А если утонет?!

— Черт возьми, а что я должен был делать?! Идти на него глазеть и вас оставить на произвол судьбы? Я тут единственный более или менее здоровый…

— Ты таким не выглядишь.

Маэс действительно выглядел даже не бледным, а землисто-серым, под глазами — мешки, как у покойника. Сразу понятно, что вчера он провалялся весь день не просто так. Но разве поймешь, что…

Рой не успел додумать мысль: в следующую секунду он неведомо каким образом оказался сидящим на бревне, поодаль от Лизы, и в руках у него остывала горячая деревянная кружка с маэсовской травяной отравой. Ага, разрывы. Как вчера, он помнил… Ну что ж, оставалось надеяться, что это не навсегда.

— Так ты серьезно? — Маэс смотрел на него со странной смесью недоверия и восхищения. — Ты считаешь, что мы так и должны продолжать?

Рой хотел было спросить «что — продолжать?» — но раздумал. К чему пугать старого друга состоянием своего разума?.. Он просто кивнул. «Продолжать» — в этом слове было что-то ясное, четкое и знакомое, чуть ли не из того сна. Как пить дать, он будет продолжать, пока… пока не кончится вообще абсолютно все. Он «продолжал» всю сознательную жизнь.

— Что — продолжать? — вместо Мустанга спросил сердитый ломающийся голос.

Они обернулись. Эдвард, с полной бадьей в руках, с мокрыми после купания волосами, голый по пояс (до пояса ему приладили запасные штаны Лизы, которые оказались чуть широковаты, но хотя бы почти подошли по длине), с переброшенной по плечи рубахой, стоял по колено в высокой траве. Туман лежал на его голове и плечах пуховой периной, точно и в самом деле не был алхимик настоящим человеком, а призраком, духом, явившимся из отдаленных времен.

— Мой ненормальный друг, — Маэс ткнул в Роя рукоятью ножа, коим пытался откромсать полоску поменьше от куска вяленого мяса, — считает, что тебя надо посадить на трон. Вместо Крысиного Короля. Мол, только такая легендарная фигура сможет всех вокруг себя объединить.

Эдвард, кажется, поперхнулся смешком. Потом сказал:

— Тьфу на вас.

Подошел, поставил бадью у костра — вода плеснула, — потом сел рядом с Мустангом на бревно, задел плечом. Утренняя прохлада его, кажется, несколько не беспокоила.

— Глупости это, — сказал он. — Во-первых, хрена с два мне становится королем? Зануднее дела не придумаешь. Во-вторых, вы чего с церковью собрались делать?.. Я так понял, она алхимию запрещает. Вот так возьмет и за здорово живешь примирится с алхимиком на троне! В-третьих… — он задумался. — В-третьих, всякие там заговоры на свержение власти — дело долгое. А я с вами недолго буду. Помогу только-только, раз уж вы меня так… — он недобро покосился на Роя, — выдернули. А потом домой. Как только выясню, как это — домой. И куда.

— Слушай, мальчик! — это взорвался уже не Рой, а Маэс, да взорвался так, что у него аж губы побелели. — Если в этом все дело — ступай своей дорогой хоть сейчас! Нам тут твоя благотворительность…

— Оставь, сэр Хьюз, — устало бросил Рой. — Он прав. Это не его война и не его дело. И мы ему никто. Но он нам нужен — и он любезно соглашается помочь. Просто так. Это невероятно много, Маэс.

— О как, — мрачно скривился Эдвард. — Очень умно с твоей стороны.

Так же резко, как и сел, он встал и отошел прочь, потерявшись в тумане. С поляны не уходил: треска сучьев они не слышали. Видимо, стоял рядом и думал о чем-то. Как будто… обиделся?.. Но на что он обижался? Разве Рой не обрисовал истинное положение дел?.. И разве не об этом они говорили вчера?..

Они, трое взрослых у костра, молчали. Рой пил настойку — Хьюз превзошел самого себя, взвар был еще противней, чем обычно. Лиза, морщась, ощупывала лицо, и Рой боролся сам с собой, чтобы не велеть ей прекратить. Лиза сама не девочка — знает, что такое шрамы. Если щупает, значит, надо ей.

Маэс хмуро жевал вяленую козлятину.

Потом вдруг Эдвард Элрик вернулся.

— Ладно, — сказал он жестко. — Ладно. Поисками пути домой можно заниматься параллельно со свержением этого вашего Крысиного Короля. Может, даже удобнее выйдет. Так уж и быть, впутаюсь в вашу чертову кашу. Только уж вы мне все изложите подробно, и убедите сперва, что ваш чертов план может осуществиться — а то знаю я… — он осекся. — Знаю я эти чертовы планы, — закончил, сбившись. — Они и в мое время никогда не осуществлялись. А уж сейчас…

— Я не думаю, что доля неучтенных случайностей зависит от времени, — заметила Лиза. Рой поразился спокойствию и даже мягкости ее голоса. Ей, должно быть, очень больно… Или все же странная магия-алхимия Эдварда помогла?..