Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Роман Бабаян

Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Предисловие

Эта книга родилась не потому, что вдруг возник творческий замысел. И не потому, что я однажды решил рассказать о своей жизни, командировках, работе. Она родилась именно из постоянной, каждодневной журналистской работы. Основу повествования составили рассказы о том, как в разные годы, в разных точках Земли, по разным поводам и причинам создавались мои документальные фильмы. Каждый из этих фильмов очень мне дорог. Потому что за ними — большой напряжённый труд, нередко очень опасный. Они становились итогом репортажей, интервью, журналистских расследований. Своего рода завершением некоего цикла работы, связанного с изучением человеческих проблем и страстей в тех регионах нашей планеты, где в разное время звучали выстрелы и проливалась кровь.

Я уже не раз в своих выступлениях и просто в беседах говорил, что не люблю выражения: «Военная журналистика». Мы, журналисты — не военные, мы — гражданские люди. И мы передаём в эфир не отчёты о боях и фронтовые сводки, а хронику человеческих страданий и мучений, надежд и боли. Поэтому, на мой взгляд, более правильно говорить о нашей работе как о «кризисной журналистике». Ведь война, по каким бы причинам она ни начиналась, — всегда кризис, это неестественное для человеческой жизни состояние, это извращение. Люди созданы не для того, чтобы погибать самим и убивать других. Чем больше я бывал в тех местах, где шли бои, тем больше в этом убеждался.

Действие моих документальных фильмов происходит в разных частях света — в Европе, в Азии, в Южной Америке. Ирак и Чили, Курдистан и Фолклендские острова, Афганистан, Балканы и Кавказ — они очень далеко друг от друга. Но везде я вместе со своими товарищами и коллегами искал ответы на одни и те же вопросы. Они касались жизни и смерти, любви и ненависти, вражды и дружбы. И главный из них — что раскалывает и разделяет людей, превращает их во врагов? Мы убеждались на своём опыте, что ничто в мире не происходит просто так — за каждым движением, за каждой исковерканной человеческой судьбой стоят глобальные проблемы большой политики. Эта политика безжалостным катком проходит по жизни каждого человека, от неё нельзя спрятаться. И для того, чтобы в этом невероятно многоликом и постоянно меняющемся мире сохранить веру в добро, в разумность жизни, в то, что этот мир обязательно будет спасён, надо уметь видеть все его стороны, все грани, все противоречия. Часто говорят, что журналист обязан быть беспристрастным и объективным — я и мои друзья всегда с этим соглашались, но далеко не всегда удавалось сохранить это качество; мы становились на чью-то сторону, хотя всегда предоставляли слово обеим сторонам. И вот в эти моменты предельного эмоционального накала часто и рождались лучшие идеи, лучшие кадры и находились самые искренние и точные слова. Такова работа журналиста, и такова его жизнь.

И ещё об одном хочу я сказать. Эти фильмы, кроме того что они несут информационно-просветительскую миссию, в наши дни представляют собой ещё и уникальные исторические документы, первоисточники. В них — интервью со множеством легендарных личностей, таких как Аугусто Пиночет и Луис Корволан, рассказы людей, близко знавших Саддама Хусейна, Ясира Арафата, Абдуллаха Оджалана, комментарии государственных деятелей разных стран. И рядом с ними — свидетельства рядовых свидетелей великих событий. Это удивительная мозаика. И я предлагаю вам с ней познакомиться.

Ближний Восток — вечная арена битв

С ближневосточными государствами — в первую очередь Ираком, Турцией и непризнанным Курдистаном — связаны самые напряжённые и опасные страницы моей журналистской биографии. Мне приходилось бывать здесь много раз, и всегда поводом было одно и то же — острейший кризис в политической, экономической и общественной жизни, выливавшийся в войну, в кровь и смерть (если говорить об Ираке, то нужно добавлять ещё один компонент — нефть).

Коллеги-журналисты часто сходились в словесных баталиях, пытаясь определить суть происходящего на Ближнем Востоке, — это не случайно, потому что информационное прикрытие в непрекращающихся конфликтах имело огромное значение. И работа представителей СМИ в этом вечно пылающем регионе была не похожа на работу где-либо ещё.

Мной сняты три фильма по следам горячих событий в ближневосточных странах — первый о судьбе Турецкого Курдистана появился ещё в 1998 году. Уже там неизбежно возникла иракская тема, потому что борьба курдов за собственное государство более всего проявлялась именно в этих двух странах, часто принося кровавые плоды. После нескольких лет работы в этой едва ли не самой «горячей» точке на земном шаре у меня вполне естественно родился замысел рассказать о том, что же происходило на иракской земле в первые годы двадцать первого столетия. Так появилось два фильма, которые в чём-то можно считать двумя частями одного и того же рассказа, или, вернее, взглядами на одно и то же явление с разных точек зрения. Это фильмы «Сто дней без Саддама» и «Ирак. Американская формула свободы». Первый снят в первые же месяцы после падения диктатуры Саддама Хусейна, отношение к которому иракцев выглядело чрезвычайно противоречивым. Второй появился год спустя, когда стало окончательно понятно, что несёт Ираку — крупнейшей стране арабского мира — американская интервенция. Для меня эти документальные ленты важны потому, что происходящее в Ираке стало преддверием «арабской весны», охватившей уже не одну, а многие страны региона спустя всего несколько лет, а также преддверием зарождения «Исламского государства» — несущего смерть джинна, выпущенного из бутылки западными политиками.

Курдская тропа войны

Фильм о судьбе провинции, которая именуется Турецким Курдистаном, стал одной из первых моих серьёзных документальных работ. За время, пока фильм снимался, мне пришлось много раз побывать в Турции, в Греции, в Ираке и даже в Кении. Драматическая судьба курдов — одного из самых древних и самобытных народов Востока — в XX веке преломилась в свете важнейших геополитических проблем планеты. Давняя борьба курдских лидеров за осуществление своей исконной мечты — создания собственного государства — стала основанием для вовлечения их в противостояние крупнейших мировых держав. И я в ходе работы над фильмом убедился, что за всеми вооружёнными восстаниями и выступлениями курдов стоял Советский Союз — одно из мощнейших государств XX века.

Большинство из моих фильмов не рождалось сами по себе, а становилось итогом долгой и напряжённой работы на новостные программы, работы чисто журналистской, требующей оперативности, мобильности и обязательного присутствия на месте событий. Спешишь, передаёшь новости в эфир, стараешься везде успеть первым — и лишь потом понимаешь, что стал свидетелем и очевидцем столь масштабных событий, которые требуют подробного рассказа и не вмещаются в стремительную новостную ленту. Событий, определяющих лицо целой эпохи. И тогда наступает время не просто журналистики, а документалистики.

Так было и с фильмом о Турецком Курдистане.

Народ, лишённый государства

16 февраля 1998 года премьер-министр Турции Бюлент Энджевид, выступая по национальному телевидению, В СВОЕМ ОБРАЩЕНИИ К НАЦИИ дрожащим от волнения голосом произнёс такую фразу: «Мы обещали его поймать — и мы сделали это!» Его слов оказалось достаточно, чтобы взорвать спокойствие во всём мире. Что это означало? То, что в феврале 1998 года турецкий спецназ в Найроби — столице Кении — провёл успешную операцию по захвату лидера Рабочей партии Курдистана Абдуллаха Оджалана. С этого начался отсчёт нового времени в истории Турции и в истории вооружённой борьбы курдов за обретение своего государства.

Для турецких властей начался период напряжённых поисков решения — где и как судить этого человека, имя которого давно стало знаменем курдского сопротивления. (А для турок — ещё и символом терроризма, отзывавшегося болью и страхом по всей стране.)

Одновременно с этим по всему миру, в том числе и в России, прокатилась волна акций и выступлений организаций курдов, поддерживающих Рабочую партию и её вождя. К тому времени на юго-востоке Турции уже более пятнадцати лет продолжались кровопролитные сражения боевиков РПК с регулярными турецкими войсками. По сути, это была настоящая партизанская война с многочисленными жертвами с обеих сторон. По самым приблизительным данным, число погибших превышало 30 тысяч человек. Вернее, говорить об этом в прошедшем времени не совсем правильно — и в середине второго десятилетия XXI века в тех краях продолжаются вооружённые стычки, раздаются выстрелы, гремят взрывы, гибнут люди.

Итак, в 1998 году по всему миру проходят многотысячные демонстрации курдов под лозунгом: «Свободу Оджалану!» Его пленение они называют не иначе как «закатом солнца Курдистана». Надо заметить, что численность курдского народа до сих пор определяется весьма приблизительно. Согласно данным официальной статистики — порядка 20 миллионов человек, сами же курды говорят, что ИХ В МИРЕ В ДВА РАЗА БОЛЬШЕ. Как известно, курды живут на стыке четырёх стран — Турции, Сирии, Ирака и Ирана. И не перестают мечтать о собственном государстве. Они говорят: мы одни такие во всём мире — 40 миллионов ЧЕЛОВЕК одной национальности без СВОЕГО ГОСУДАРСТВА. Надо ещё учитывать, что среди народов Востока курды всегда были известны своей воинственностью и свободолюбием.

С одной стороны — географическое положение Курдистана, земли, где исторически живут курды, чрезвычайно выигрышное с учётом реалий современной мировой политики и экономики. Достаточно сказать, что именно через земли курдов проходит до 70 процентов транспортируемой Ираком нефти. С другой стороны — сложный горный рельеф, многочисленные перевалы и пропасти не только отделяют курдов от недоброжелательных соседей, но и разделяют их между собой. В каждой стране Востока курдское население имеет свой собственный менталитет, свои приоритеты и свои взгляды на решение общих проблем народа — в первую очередь по поводу создания единого государства.

Среди курдов всегда БЫЛО множество группировок, ищущих свой путь к основной заветной цели. В каждой из стран у них свои лидеры и своя тактика во всём — от политической жизни до вооружённой борьбы. Оджалан был признанным лидером турецких курдов и при этом претендовал на роль общенационального вождя. Его сторонников в Турции всегда считали террористами и подавляли их движение всеми возможными способами. При этом власти страны не останавливались ни перед чем, ЗАЧАСТУЮ ПРОСТО стирая курдские поселения с лица земли.

Демонстрациям и выступлениям курдов в 1998 году сопутствовали жуткие акты самосожжения. Такое пришлось наблюдать даже жителям Москвы. В марте к зданию Государственной Думы России подошли двое курдов, один облил себя какой-то горючей жидкостью из бутылки и, щёлкнув зажигалкой, на глазах у ничего не понимавших прохожих превратился в живой факел. Второй фиксировал весь этот кошмар на видеокамеру.

Одновременно курды провели беспрецедентную акцию — сразу в десяти странах мира захватили дипломатические представительства Турции, Греции, Кении, Израиля и США — тех государств, которые, как они считали, причастны к операции по захвату Оджалана. В какой-то момент даже показалось, что мир дрогнул — во многих странах стали раздаваться призывы найти решение «курдской проблемы» максимально безопасным и благоприятным для мирового сообщества путём.

Тогда мы стали заниматься этой проблемой, делали репортажи, новостные сообщения. А в конце концов решили снять фильм, чтобы рассказать о судьбе курдского народа — пояснить, что происходило с курдами в разных точках мира в течение долгих лет. Ещё одной целью было рассказать, кто же такой Абдуллах Оджалан и почему его арест и подготовка к суду над ним вызвали такую бурную реакцию во многих странах.

Это была безумно интересная работа. Я тогда практически жил на территории Турции, командировки следовали одна за другой. В Москве бывал лишь наездами.

Я сказал о том, как восприняли захват своего лидера курды. Но не менее значимым сочли для себя это событие и турки. Ведь они увидели в этом возможность пресечь кровопролитие на юго-востоке своей страны, продолжавшееся полтора десятка лет. Причём каждый раз, стоило турецким войскам начать так называемую операцию возмездия, отряды боевиков РПК по горным тропам плавно перетекали на территорию соседнего государства — Ирака. И турецкие солдаты вынуждены были, преследуя их, вторгаться на чужую землю, иногда заходили километров на сто в глубь иракской территории. Правитель Ирака Саддам Хусейн ничего не мог с этим сделать — всё происходило в районах, где живут иракские курды, — эти территории фактически не контролировались Багдадом. После известной военной операции «Буря в пустыне» 1991 года, когда западная коалиция разгромила армию Хусейна, земли курдов объявили так называемой «бесполётной зоной» и запретили ИРАКСКОЙ правительственной армии пересекать эту условную границу. Конечно, курды не преминули воспользоваться этим.

Как раз в эти годы они фактически начали строить на границах Турции и Ирака своё независимое государство — воплощать вековую мечту народа, пережившего множество войн, нашествий и не раз находившегося на грани физического уничтожения.

Я приезжал туда несколько раз — центром курдской провинции в Ираке стали такие города, как Эрбиль, Сулеймания, Киркук. Это был единственный район страны, где во время правительства Саддама Хусейна работала сотовая связь, там были свои деньги, свой национальный флаг. Де-факто, как говорится, это уже было государство курдов, но де-юре земля оставалась иракской. А турки приходили туда с карательными экспедициями, преследуя бойцов Рабочей партии Курдистана.

В Турции, как я уже сказал, число жертв необъявленной войны с курдами исчислялось десятками тысяч. Поэтому, когда пришла весть о долгожданном пленении Оджалана, в крупнейших городах страны — таких как Стамбул и Анкара — прошли миллионные манифестации. Женщины в траурных платках шли с портретами сыновей и мужей, погибших от рук курдов, и скандировали: «Пусть Имралы станет могилой для Апо!»

Этот клич расшифровывается так. Имралы — название КРОХОТНОГО острова в Мраморном море, где из соображений безопасности турецкое правительство решило провести судебный процесс над Оджаланом. «Апо» — подпольная кличка курдского лидера, в переводе С КУРДСКОГО — «дядюшка».

Ещё манифестанты кричали: «Шахиды не умирают — Родина не делится!» — выражая своё крайне негативное отношение к созданию на турецкой территории курдского государства. Турки ликовали, празднуя свою победу, тем более что она досталась им невероятно дорогой ценой.

Это было потрясающее зрелище, и, работая в таком бурном информационном потоке, я почувствовал большой интерес к истории курдского народа, к положению курдов в разных странах и начал снимать об этом фильм.

Советский Ближний Восток

За 80 лет, предшествовавших событиям февраля 1998 года, попытки создания независимого курдского государства предпринимались неоднократно. Ещё в 1920 году согласно положениям СЕВРСКОГО договора, закрепившего распад Турции, курдам разрешают создать свою республику на землях Турецкого Курдистана. Однако уже через 10 месяцев новый турецкий лидер Мустафа Кемаль Ататюрк, заложивший в АНАТОЛИИ основы нового государства, подавляет курдскую независимость и добивается пересмотра договора. В новой турецкой конституции, принятой в 1924 году, прямо указано, что все народы, проживающие на территории этой страны, являются только турками и никем больше.

Это всё нашло отражение в нашем фильме. Мы продолжали работу, освещая всё новые этапы истории борьбы курдов за свою государственность, постоянно открывая для самих себя что-то новое. И тут произошло удивительное событие. Мы по одному из эпизодов фильма связались со Службой внешней разведки России, попросили дать квалифицированный комментарий. И нас совершенно неожиданно познакомили с человеком, который очень много лет плотно работал именно с курдами. Организовали нам встречу с ним. Это была невероятная удача.

В Москве, на улице Остоженка, недалеко от станции метро «Парк культуры» есть маленький уютный особняк. Там находится Пресс-бюро российской Службы внешней разведки. Вот в этот особнячок мы и приехали на встречу.

Конечно, мы ожидали увидеть сурового пожилого супермена со стальным взглядом и улыбкой Джеймса Бонда. А нас встретил… добрейший дедушка. Если бы мы столкнулись с ним на улице, никогда и ни за что бы не заподозрили, какими серьёзными делами он занимался всю свою жизнь. Потом нам объяснили, что все настоящие разведчики-профессионалы производят именно такое впечатление — для них принципиально важно, чтобы никто не догадывался об их роде занятий. А джеймсы бонды встречаются только в книгах и в кино.

Доброго дедушку звали Александром Викторовичем Киселёвым. Он доходчиво рассказал нам, что в своё время работал в отделе спецопераций 1-го Главного управления КГБ СССР, и вспомнил несколько очень интересных историй.

— Утверждать, что государства Курдистан никогда не было, — не совсем верно, — говорил наш собеседник. — И попытка создать республику на турецкой земле была не первой. Ещё за год до этих событий курдский шейх Бердзенджи, разгромив британский оккупационный гарнизон в Сулеймании, поднял над городом флаг Южного Курдистана. Это и был первый опыт создания курдского государства — буквально через считаные дни оно было утоплено в крови собравшими силы британцами и подчинёнными им войсками местных правителей.

Так мы вышли на очень важную проблему — связь борьбы курдов за самоопределение в разных странах и поддержку этой борьбы Советским Союзом.

Именно в 1920-е годы советская секретная служба, носившая тогда название Иностранного отдела ГПУ, начинает поиск контактов с вождями воинственных восточных племён, желая использовать их как союзников в борьбе с мировым империализмом, в частности с британской экспансией на Ближнем и Среднем Востоке, что тогда являлось серьёзной угрозой для молодого пролетарского государства.

В 1927 году начальник иностранного отдела ГПУ Трилиссер даёт приказ подготовить восстание курдов на севере Иракского королевства, несколькими годами раньше созданного британцами.

Тот же шейх Махмуд Берзенджи ВНОВЬ поднимает флаг Курдистана над Сулейманией. Это произошло после того, как вооружённые отряды объединившихся курдских племён в очередной раз изгнали англичан вместе с иракскими королевскими войсками из Южного Курдистана. Но финал получился столь же трагическим, как и 8 лет назад, — восстание вновь захлёбывается в крови.

К тому моменту агенты ГПУ вовсю вербовали в данном регионе своих агентов — подкупали губернаторов, продавали оружие и даже организовывали контрабанду наркотиков. Но всего этого было недостаточно — и Москва, чтобы привлечь к себе симпатии курдов из разных стран, рассматривает идею создания Советского Курдистана на территории Азербайджана. Но против этого категорически возражает Наркомат иностранных дел, опасавшийся, что поддержка Советским Союзом курдского национального движения вызовет неизбежное обострение отношений с Турцией и Ираном — в тот период это было бы крайне нежелательно.

Уже позже — сразу после Второй мировой войны, в 1945 году, СССР активно способствовал созданию маленькой просоветской Курдской республики в Иране с центром в городе Мехабаде. Но в результате усиления англо-американского давления, а также осложнения политической обстановки в Восточной Европе и особенно на Балканском полуострове Сталин решил оставить территорию Ирана, отдав курдов на милость шаха Реза Пехлеви.

«Милость» же шаха выразилась в том, что он чуть ли не на следующий день после выхода советских дивизий сокрушил установленную при их поддержке Мехабадскую республику и отправил на виселицу её лидера Кази Мухаммеда вместе с ближайшими сподвижниками. Другой лидер уничтоженной Курдской республики Мулла Мустафа Барзани, спасаясь от преследования, бежал в СССР.

— На берегу пограничной реки Аракс, напротив одной из наших погранзастав, появился большой вооружённый отряд и разбил лагерь, — рассказывал нам Киселёв. — Разумеется, об этом немедленно доложили сталинскому министру госбезопасности Виктору Абакумову. Сообщение застало его врасплох — какой может быть прорыв с иранской территории, если у нас прекрасные отношения с шахским правительством? Тут же посыпались вопросы — что за люди? Как они выглядят? Во что одеты? Чем вооружены? Ему сообщили все эти сведения, добавив, что над отрядом постоянно кружат разведывательные самолёты и периодически этих людей бомбят. Абакумов приказал усилить наблюдение, организовать дополнительные огневые точки и не допустить прорыва неизвестных боевиков (ещё не было доподлинно установлено, что это курды) на советскую землю.

Но у Барзани не было выбора — или в СССР, или в могилу. Поэтому его отряд, используя все подручные средства, форсировал Аракс и вышел к советским пограничникам, заверяя в своих дружелюбных намерениях.

Так более двух тысяч вооружённых курдов — соратников Мустафы Барзани — оказались на земле Азербайджанской ССР. По приказу Сталина все они были интернированы советскими властями. Сам Барзани и командиры его отряда стали почётными гостями первого секретаря компартии Азербайджанской ССР Мир-Джафара Багирова. У него были свои виды на воинственных курдов — он рассчитывал использовать их для дестабилизации обстановки в Иранском, или Южном Азербайджане. Но у Москвы были свои планы, направленные на Турцию и Ирак — стратегических союзников Вашингтона и НАТО на Ближнем Востоке.

— Сталин требовал узнать об этих людях как можно больше, — вспоминал Александр Викторович. — Каков их социальный состав? Каких убеждений придерживаются, каким боевым опытом обладают? И, наконец, поступило указание — проверить, нельзя ли использовать интернированных курдов по линии подразделения Судоплатова.

Пожалуй, именно с этого момента начинается самая интересная страница в истории взаимоотношений всемогущей Москвы и курдов. В начале 1947 года к Барзани пришёл человек, который назвался официальным представителем Советского правительства, заместителем генерального директора Телеграфного агентства Советского Союза Матвеевым. Он предложил курдскому вождю и его боевым товарищам политическое убежище. При этом никто, включая, разумеется, и самого Барзани, не мог предположить, что под этим именем скрывается не кто иной, как один из руководителей советской внешней разведки, генерал-лейтенант Павел Судоплатов, который вскоре будет назначен руководителем бюро по диверсионной работе за границей и станет подлинной легендой КГБ СССР.

В нашем фильме есть кадры, где сын знаменитого разведчика академик Анатолий Судоплатов вспоминает рассказы своего отца об этом периоде его деятельности:

— У него были очень чёткие директивы от руководства внешней разведки. Он детально обсуждал с курдскими вождями вопросы военно-технического сотрудничества. При этом политических вопросов он не касался совсем, но давал понять своим собеседникам, что советско-курдское выступление против англо-американских интересов в данном мировом регионе, против режимов Реза Пехлеви в Иране и Нури Саида в Ираке, делает возможным — в случае победы — успешное решение и курдской проблемы. А на сегодняшний момент Советский Союз таких обязательств на себя брать не может, поэтому будет оказывать воюющим курдам всемерную и всестороннюю военно-техническую поддержку.

Развитие событий приняло поистине стремительный оборот. Не прошло и месяца после доверительной беседы Судоплатова с Барзани, как подчинённые ему курдские боевики были переселены в степные районы Узбекистана.

Анатолий Судоплатов вспоминал, что отец рассказывал о плане формирования из курдов диверсионно-террористической бригады численностью примерно около тысячи человек. В случае обострения обстановки на Ближнем Востоке их планировалось использовать в первую очередь для проведения серьёзных диверсий на нефтяных промыслах противника. Это автоматически поставило бы страны НАТО в чрезвычайно сложное положение, поскольку лишило бы их очень значительного количества горюче-смазочных материалов, масштабных поставок топлива в Европу и ещё многого другого из серии, как говорится, жизненно необходимых вещей. Курдов стали активно обучать тактике ведения партизанской войны и навыкам, необходимым для организации и подготовки террористических актов и диверсий. Создавались военные лагеря, где работали опытнейшие инструкторы.

В марте 1952 года мнимый заместитель генерального директора ТАСС вновь встречается с Барзани и посвящает последнего в планы советской разведки — сформировать из курдов, прошедших спецобучение в советских военных лагерях, специальную бригаду в тысячу — полторы тысячи человек. Это подразделение предполагалось использовать для запланированного советской разведкой свержения правительства Нури Саида в Ираке. Кроме того, в соответствии с предложениями Судоплатова курдской бригаде отводилась важная роль в осуществлении советских планов выведения из строя нефтепроводов на территории Ирака, Ирана и Сирии в случае начала войны против СССР.

Барзани после недолгих размышлений отвечает согласием, но при этом выдвигает встречное условие. Пусть Кремль даст твёрдые гарантии того, что окажет серьёзное содействие в создании курдской республики на стыке четырёх государств — Ирана, Ирака, Сирии и Турции.

В этот же мартовский день в здании МИД СССР встретились три человека, от которых зависели пути и направления внешней политики великой коммунистической державы. Заместитель председателя правительства Союза ССР Вячеслав Молотов, министр иностранных дел Андрей Вышинский и министр госбезопасности Семён Игнатьев. Говорил в основном Игнатьев. После напряжённого обсуждения было решено обратиться к Политбюро с предложением использовать курдское движение в целях советской разведки. Политбюро, как и следовало ожидать, даёт «добро».

Куратором курдов в Москве стал секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов, ортодоксальный сталинист, которого в Кремле за глаза называли не иначе как «серым кардиналом». Конечно, он ещё не был в то время вторым человеком в партии, это произойдёт позже, в брежневские времена, но уже тогда ни одно важное решение не принималось без согласования с ним. Суслов также встречался с Барзани и обещал ему всестороннюю помощь Советского Союза в борьбе за автономию Курдистана в обмен на помощь курдов в свержении проанглийского правительства в Ираке. Одновременно появляется официальное решение Политбюро, предписывающее Министерству госбезопасности СССР организовать военные курсы для курдов и «оказывать им содействие в установлении связей с зарубежными соотечественниками». На самом же деле Судоплатов и его служба, проходившая по официальным документам как «Бюро № 1», готовили из курдских боевиков профессиональных диверсантов и террористов. Последующие события показали, что труды МГБ не пропали даром и имели определяющее значение для дальнейшей истории курдской борьбы за государственное самоопределение.

В марте 1959 года Мустафа Барзани со своими людьми, прошедшими подготовку в Советском Союзе, возвращается на север Ирака, где СРАЗУ ЖЕ вспыхивает очередное восстание. За развитием ситуации пристально наблюдают из Москвы. Цель советской политики — создать в этом регионе Ближнего Востока силы, способные если и не свергать правящие режимы, то, по крайней мере, оказывать на них серьёзное давление и заставлять принимать условия Советского Союза на международной арене.

О том, что происходило вскоре после этого, нам рассказал всё тот же добрый дедушка из внешней разведки — Александр Викторович Киселёв:

— На дворе шёл 1961 год. Я прибыл по вызову в центр, был принят начальником первой службы Иваном Ивановичем Агаянцем. Кстати, это тот самый человек, который ещё в 1943 году был резидентом в Иране и встречался с Барзани. Он задал мне такой вопрос: «Как вы смотрите на то, чтобы ещё раз поработать в Ираке (где я уже бывал) и в одной компании с курдами? Есть решение Политбюро ЦК КПСС об оказании помощи курдскому национально-освободительному движению. К нам поступила очень тревожная информация о том, что дело там идёт к очень большой крови и курды настоятельно просят срочно помочь им оружием и боеприпасами».

Я тогда был молодым офицером, недавно перешёл из военно-морской разведки в разведку внешнюю. Спустя несколько дней я вылетел в Крым, где уже стоял загруженный морозильный траулер, закамуфлированный под судно-снабженца. И вот в сентябре 1961 года мы вышли в море.

Спустя несколько дней наше судно, загруженное, как вы понимаете, оружием, благополучно миновало Босфор и остановилось на границе турецких и сирийских территориальных вод. Здесь было назначено место передачи груза.

Курды задержались — появились только к исходу третьего дня. Оружие удачно доставили на берег и погрузили в три автомобиля, похожих на современные фуры. Они сразу же двинулись в сторону Ирака. Конечно, в полиции мы декларировали, что везём продовольствие в рефрижераторах на юг Ирака. Ну а сами двинулись на север и там пересекли границу. И почти сразу подверглись там массированному авиационному налёту, попали под жестокую бомбёжку.

Один из наших фургонов взлетел на воздух — невозможно представить себе, какой силы был этот страшный взрыв. Ничего странного — там находилось несколько сот ящиков с гранатами, противотанковыми и противопехотными минами, прочим вооружением. Ужасное зрелище, такое не забудешь. Но две машины смогли проскочить под бомбами.

Наш собеседник рассказал о своей встрече с господином Барзани, показал снимки, сделанные во время этой встречи. В то время это был самый авторитетный среди курдских лидеров — как Оджалан-Апо спустя три с лишним десятилетия. Собственно, и до сих пор клан Барзани продолжает управлять иракскими курдами. Тогда этот вождь растроганно благодарил советского разведчика за успешное проведение невероятно сложной и чрезвычайно опасной операции.

Может быть, это покажется странным, но во время рассказа об этих далёких и грозных событиях мне вспомнилась фраза из повести Булгакова «Собачье сердце»: «И здесь не обошлось без водолаза, — примерно так говорит Шариков. — Видно, моя бабушка погуляла с водолазом». Имеется в виду, конечно, собака породы водолаз, облагородившая облик дворняжки-потомка.

Так вот и в вооружённых конфликтах XX века — нигде не обошлось без нашей великой державы, без советского военного следа. Москва разыграла ТОГДА курдскую карту на Ближнем Востоке и сделала это мастерски — наиболее активные партии воюющих курдов были снабжены не только оружием, но и самой передовой в мире идеологией — марксизмом-ленинизмом. Больше всего это учение было усвоено Рабочей партией Курдистана, которую в 1978 году создал и возглавил Абдуллах Оджалан.

Кровавое солнце Курдистана

Теперь пора вернуться к Оджалану, его личности и биографии. Турецкая официальная пропаганда называла его не иначе, как убийцей детей и самым кровавым террористом Вселенной. Но миллионы курдов по всему миру были готовы молиться на этого человека как на живого бога и только с ним связывали свои надежды на будущее.

Абдуллах Оджалан родился в 1949 году в небольшом турецком местечке Омерли в небогатой крестьянской семье. Его детство было типичным для поколения послевоенной Турции. Рано начав работать, он скоро понял, что выбиться в люди можно лишь при наличии образования. Он поступает в училище землемеров и оканчивает его. Потом — учёба на факультете политологии университета Анкары. Ещё в студенческие годы Оджалан приходит к убеждению, что добиться соблюдения даже элементарных человеческих прав в Турции можно только путём вооружённой борьбы. Сходится с левыми, но быстро в них разочаровывается и приходит к идее о создании политической организации принципиально нового типа, которая была бы способна объединить турецких курдов в борьбе за свои права.

Такую организацию он вместе со своими соратниками основал в 1978 году — ею стала Рабочая партия Курдистана. За короткий период времени РПК становится одной из самых многочисленных курдских партий. Турецкие власти понимают это и объявляют РПК вне закона. ОДЖАЛАН ПРОВОДИТ СЪЕЗД ПАРТИИ, ПОСЛЕ ЧЕГО, по примеру российских большевиков, отправляется в эмиграцию — сначала в Сирию, а потом в Ливан. В этот период и рождается его знаменитое прозвище, ставшее (опять как у российских большевиков) вторым именем — Апо.

Тем временем ситуация в Турецком Курдистане обостряется. Члены парламента непризнанного Курдистана говорили мне во время съёмок фильма, что с 15 августа 1984 года их народ был вынужден взяться за оружие, чтобы защищаться. Этот день СЧИТАЕТСЯ ДНЕМ образования Армии освобождения народов Курдистана. Но НА САМОМ ДЕЛЕ активные боевые действия на юго-востоке Турции начались годом раньше. Их вели против турецких войск и полицейских подразделений курдские боевики, прошедшие подготовку в палестинских лагерях долины Бекаа и получившие практический военный опыт в столкновениях с частями израильской армии. С тех пор боевые действия не прекращались. В 1998 году армия Оджалана насчитывала не менее 15 тысяч хорошо обученных бойцов. Сам он время от времени появлялся в горах, поддерживая и вдохновляя СВОИХ БОЙЦОВ. Надолго нигде не задерживался, опасаясь покушений и захвата, но всегда во время визитов лидера РПК в зону боевых действий турецкие военные аналитики отмечали резкий всплеск активности курдских вооружённых формирований.

Я уже говорил, что за 15 лет, к началу 1998 года итоги войны выглядели так: 30 тысяч убитых в Турции и Ираке, 9 тысяч уничтоженных населённых пунктов, около 6 миллионов беженцев. Ну и, разумеется, миллиарды долларов, которые потратила Турция, стараясь подавить выступления курдов. При этом турецкое правительство на тот момент по-прежнему не желало признавать курдов народом, называя их либо восточными гражданами, либо горными турками. На курдском языке не было ни газет, ни радио, ни преподавания в школах — до начала 1980-х на нём вовсе запрещалось говорить. В нашем фильме есть жестокие кадры документальной хроники — полицейские избивают дубинками курдских женщин и подростков, разгоняют толпы людей на улицах с применением оружия и газов, топчут ногами упавших, и ещё многое, о чём неприятно и страшно писать.

Сам Оджалан не раз подчёркивал, что самые ценные его кадры — это не бойцы и не подрывники, а партийные работники, функционеры РПК, от них зависит идейное обеспечение борьбы, превращающее её в святое дело, объединяющее курдов в один кулак.

Такие функционеры действительно много значат в курдском движении, но на самом деле они являются не кем иными, как очень грамотными и высокопрофессиональными разведчиками, многие из которых, кстати, получили блестящее образование в советских военных училищах и академиях. Сами активисты борьбы за курдскую государственность, в том числе и проживающие в России, признавали, что разведка армии Оджалана не похожа ни на одну из разведок мира по своим методам и образу действий. О возможностях этой разведки говорит хотя бы такой факт: в 1997 году курды похитили план наступления турецкой армии — документ, насчитывающий более тысячи страниц текста. Неудивительно, что когда турки (у которых тоже очень сильные спецслужбы) готовились брать Апо, в детали предстоящей операции были посвящены не более десяти высших должностных лиц. Но утечка информации всё равно произошла! Курдский лидер был предупреждён и буквально за день до своей поимки сделал заявление о том, что он заслуживает свободы.

Но об этих событиях речь впереди.

От Москвы до Найроби

Летом 1998 года я полетел в Найроби — столицу Кении, где турецкие спецназовцы взяли курдского лидера. Мне нужно было снять места, где происходила завершающая стадия многоходовой спецоперации. Прежде чем приступить к работе по съёмкам, я окинул мысленным взором события, предшествующие драматическому финалу в Восточной Африке. Они напоминали захватывающий детектив.

Штаб-квартира Рабочей партии Курдистана долгое время находилась в Дамаске — столице Сирии. Хафез Асад — тогдашний сирийский президент, отец нынешнего лидера страны, попавшего в «арабскую весну», оказывал им определённую поддержку, поскольку они воевали с турками, а у сирийцев с этой страной-соседом отношения традиционно складывались непросто. То есть Асад действовал по принципу: твой враг — мой друг.

Каждый раз, когда возникало очередное обострение ситуации на турецком юго-востоке, отношения между соседними странами ещё больше осложнялись. И вот настал день, когда Анкара предъявила Дамаску ультиматум — выдать Оджалана. Или хотя бы изгнать штаб-квартиру РПК со своей территории, прекратить покровительствовать лидерам курдских боевиков. Если это условие не будет выполнено — турецкая сторона начнёт боевые действия против Сирии, дело может дойти до полномасштабной войны. Чтобы заявление не выглядело пустой угрозой, к сирийской границе подошло несколько танковых дивизий турецкой армии — как наглядная иллюстрация серьёзности намерений.

Асад прекрасно понимал, что турки, доведённые до крайнего раздражения действиями курдских вооружённых формирований в своей стране, реально способны на самые решительные шаги. Поэтому он встретился с Апо и сказал ему следующее:

— Если активисты РПК срочно не покинут пределы Сирии, в ближайшие дни следует ждать турецкого вооружённого вторжения. Сирийская армия противостоять такому противнику не в состоянии, поэтому, перейдя границу, турки уже через пять-шесть часов войдут в Дамаск. Не нужно объяснять, что тогда ждёт курдов, которых они захватят в штаб-квартире РПК.

Абдуллах Оджалан выслушал президента Сирии и согласился с ним. При этом некоторые люди, знакомые с ситуацией, позже утверждали, что Асад советовал лидеру РПК не уезжать из страны, а уйти в горы Курдистана, где найти его будет очень трудно. Но Оджалан решил поступить иначе. Он в тот же день покинул Дамаск. И через несколько часов самолёт с Апо на борту совершил посадку В АФИНАХ. Однако ВЛАСТИ ГРЕЦИИ ПОПРОСИЛИ ЕГО ПОКИНУТЬ ТЕРРИТОРИЮ СТРАНЫ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ЧАСОВ и отклонили его прошение о политическом убежище. 10 октября 1998 года Абдуллах Оджалан прилетел в Москву самолетом, зафрахтованным греческими спецслужбами.

В аэропорту его встречали лидеры Либерально-демократической партии России — Владимир Жириновский и Алексей Митрофанов, который в то время был депутатом Государственной Думы от ЛДПР и возглавлял один из парламентских комитетов. В партии его величали министром иностранных дел. Характерная деталь — они были на «Мерседесах» с правительственными номерами, где рядом с цифрами и буквами был значок, изображающий трёхцветный российский флаг. На одном из этих «Мерседесов» Апо и прибыл на дачу Алексея Митрофанова в Подмосковье.

Вскоре туда приехал я и записал краткое интервью с Оджаланом. Он заявил, что его партия не собирается сдаваться никакому врагу и будет продолжать борьбу до последнего бойца. Это было моё первое и последнее интервью с этим человеком, чьё имя у одних вызывало восторг, а на других наводило ужас.

Очень важная деталь — турецкие спецслужбы вычислили маршрут своего врага. Они знали, что он в России. Но на несколько их запросов официальные лица РФ отвечали, что на территории нашей страны никаких Оджаланов нет и не было.

Алексей Митрофанов рассказывал нам, что на самом деле людей, встречавших Оджалана в московском аэропорту, было огромное количество.

— Перед зданием аэропорта стояла целая кавалькада машин, многие были с федеральными номерами. С Оджаланом прибыл человек, которого мы потом между собой идентифицировали как сотрудника одной из европейских разведок. Видимо, его задачей было убедиться, благополучно ли прошла высадка в Москве, те ли люди встречают лидера РПК и не угрожает ли ему какая-нибудь опасность.

Оджалан попросил политического убежища в России. Ему ответили отказом, причём ответ пришёл в рекордно короткий срок — уже через три дня. Тогда ЛДПР в союзе с КПРФ решила повлиять на правительство через парламентариев.

Жириновский, не теряя времени, вынес вопрос об участии России в судьбе Оджалана на заседание Государственной Думы. Оно проходило в закрытом режиме. Никаких журналистов и прочих заинтересованных лиц не пустили. Вопрос звучал так: предоставление политического убежища в России Абдуллаху Оджалану, лидеру Рабочей партии Курдистана. Депутаты Госдумы практически единогласно проголосовали «за». Воздержался только один парламентарий.

Митрофанов рассказывал мне о том, что происходило дальше. Ему надо было, опираясь на результаты голосования депутатов Госдумы, получить согласие на этот шаг высшего руководства страны — или президента Бориса Ельцина, или премьер-министра Евгения Примакова.

К Примакову элдэпээровцы смогли подойти на одном из кремлёвских приёмов. Услышав имя Оджалана, Евгений Максимович категорически ответил «Нет». И вроде бы даже удивился — кому могла прийти в голову такая сумасшедшая идея? В обстановке, когда Россия испытывает тяжелейший экономический кризис, принимать такие решения невозможно в принципе.

Апо об этом сказали в тот же день. Он решил улететь, но не мог решить куда. Первое, что пришло ему в голову, — попросить убежища в Греции. Там ему раньше помогали всё из-за той же вражды греков с турками, идущей из глубин истории. Но теперь на запрос Оджалана Афины ответили: «Сейчас принять не можем». В итоге лидер курдов улетел в неизвестном направлении, практически в никуда. В России он провёл чуть более двух недель.

Куда он улетел, выяснилось в тот же день, в декабре 1997 года. В римском аэропорту «Фьюмичино» на паспортный контроль шёл человек, только что прилетевший московским рейсом, с документами гражданина Кипра. Сотрудник паспортной службы внимательно посмотрел на него — и узнал курдского лидера, пытавшегося замаскироваться под киприота. Еще через несколько часов весь мир узнал, что лидер Курдской Рабочей партии Абдуллах Оджалан задержан в Италии.

Итальянцы поместили Апо под домашний арест в Риме. А в Турции началась настоящая буря. Со всех уровней турецкой государственной власти звучит требование: «Отдайте нам Апо!» Перед зданием итальянского посольства, перед консульствами Италии, перед офисами фирм и торговых представительств собираются многие тысячи турок. Они машут итальянскими флагами, бросают их под ноги, топчут и жгут, при этом кричат: «Отдайте его нам!»