Мы дали им несколько часов, и только потом вернулись обратно. Достаточно долго, чтобы заставить их думать, будто мы обдумываем информацию и планируем следующий шаг. Мы убили время в маленькой приятной чайной поблизости, где я с удовольствием выпил чашечку Эрл Грея, а Сьюзи жадно съела целую тарелку кексиков, после чего стала развлекаться, испытывая угрожающий взгляд на трепещущих девушках в униформе и быстро уменьшающемся числе посетителей. К тому моменту, когда мы ушли, в зале не осталось никого, а официантки отказывались выходить из кухни. Я оставил им щедрые чаевые.
— Тебя никуда нельзя взять, — сказал я Сьюзи.
— Но тебе это нравится, — возразила она.
Когда мы вернулись в салон «Вы с гарантией станете новым», все здание было на замке. Двери плотно закрыты, бронированные ставни на окнах захлопнуты, и дюжина охранников расположилась в самых видных местах, вежливо сообщая всем, кто подъезжал к Салону, что сегодня клиника закрыта для всех посетителей и новых пациентов. Некоторые очень богатые и знаменитые люди очень сильно хотели войти внутрь, но на этот раз не помогали ни крики, ни взятки, ни вспышки гнева. Салон был закрыт. Мне польстило, что я произвел на них такое впечатление, но, если быть честным, львиная доля из него пришлась на Сьюзи. И несколько магазинчиков поблизости мгновенно закрылись, когда увидели, что она идет в их сторону; вот почему я, обычно, хожу по магазинам один.
Охранники выглядели так, как будто знали свою работу, так что Сьюзи и я осторожно подошли к зданию сбоку. Но не сзади. Это ошибка любителей. Любые охранники, честно отрабатывающие свою зарплату, хорошо знают, что надо стеречь задние двери так же внимательно, как и передние. Но почти всегда есть боковой вход, используемый персоналом и ремонтниками, о котором большинство людей даже не подозревают или забывают упомянуть. Там тоже стояло несколько чересчур рослых джентльменов, не спускавших глаз с окрестностей, но они расположились настолько широко, что проскользнуть мимо них было детской забавой.
Боковая дверь располагалась именно там, где я и ожидал. Сьюзи за несколько секунд разобралась с замком, и мы просто вошли внутрь. (Проходить в закрытые на замок двери — одно из многих необходимых умений современного охотника за головами. Хотя очень помогает набор отмычек, сделанных из настоящих человеческих костей. Лично я всегда приписывал способность Сьюзи открыть любые замки тому, что они ее боятся, как и все остальные.) Мы оказались в узком коридоре, выложенном белыми плитками и ярко освещенном: ни одной тени, в которой можно спрятаться. Сейчас в нем не было никого. Сьюзи и я быстро прошли по коридору, пробуя все двери по дороге, наугад, чтобы увидеть то, что можно увидеть. Несколько кладовых, кабинетов и туалет, в котором было многовато освежителей воздуха. Все казалось совершенно обычным и достаточно безобидным.
Вращающиеся двери вели в основное здание. Повсюду яркий свет, каждая плитка пола отполирована и навощена вплоть до последнего дюйма, и по-прежнему никого. Как будто все здание поспешно эвакуировали. Абсолютная тишина, нет даже гула кондиционеров. Я посмотрел на Сьюзи. Она пожала плечами. Это пожатие я уже видел. Оно означает:
Вот теперь у меня возникло по-настоящему плохое чувство. Когда больницы портятся, они портятся по-настоящему.
Нам не потребовалось много времени, чтобы найти демонстрационную палату. И здесь тоже было спокойно и тихо, как и во всем здании. Я осторожно толкнул дверь, и мы скользнули внутрь. Лампы горели в полнакала, пациенты, лежавшие в кроватях, превратились в тени. В палате находилось полдюжины нянечек, но все они неподвижно стояли в центральном проходе между двумя рядами кроватей. Они не шевельнули ни мускулом, когда мы со Сьюзи медленно подошли к ним.
Было так тихо, что я слышал ровное дыхание Сьюзи рядом со мной.
Вблизи нянечки казались больше манекенами, чем людьми. Лица были пусты, они не дышали, глаза не моргали. Сьюзи зажгла фонарик и посветила прямо в лицо одной из нянь, но глаза никак не отреагировали. Сьюзи выключила свет, потом толкнула няню в плечо; та только слегка покачнулась. Мы проверили кровати. Пациенты неподвижно лежали на спине, незряче глядя вверх. Но они не было мертвыми. Скорее они никогда не были живыми. Демонстрационная палата, с манекенами-нянечками и манекенами-пациентами, и ни на грош реальности. Я прошептал это Сьюзи, и она быстро кивнула.
— Показуха. Но если это только шоу для посетителей, где же настоящая клиника? Где настоящие палаты и настоящие пациенты? Знаменитые приятели Перси Д'Арси?
— Не здесь, — сказал я. — Мне кажется, нам нужно копнуть глубже, найти тайну, которая лежит под поверхностью всего этого.
— Под поверхностью, — повторила Сьюзи. — В Темной Стороне настоящие дела всегда делают под поверхностью.
Мы быстро прошли через палату к задним дверям. Я почти ожидал, что нянечки и пациенты внезапно оживут и поднимут тревогу, или даже нападут на нас. Но нянечки стояли неподвижно и пациенты продолжали лежать, не шевелясь, в своих кроватях, как игрушки, с которыми перестали играть. У меня возникло ужасное подозрение, что весь мир является таким, стоит повернуться к нему спиной... К той секунде, когда мы достигли задних дверей, я уже практически бежал.
Мы достаточно легко нашли лестницу и стали спускаться по грубым бетонным ступенькам на следующий уровень. Здесь на стенах не было никаких знаков, ничто не указывало на то, куда ведет лестница. Либо ты знал, куда идешь, либо тебе здесь делать нечего. Стояла абсолютная тишина, я слышал только шаги наших ног по грубому бетону. Ступеньки все спускались и спускались вниз, уводя нас глубоко под улицы Темной Стороны. Наконец лестница кончилась, и мы опять увидели совершенно обычные вращающиеся двери, без замков или сигнализации. Мы осторожно прошли через них и оказались в палате совершенно другого типа.
Она была огромна, ряды и ряды кроватей, уходящих вдаль. На этих кроватях лежали сотни и сотни совершенно настоящих пациентов, и их обслуживало больше медицинского высокотехнологичного оборудования, чем я когда-либо видел собранном в одном месте. Сьюзи и я медленно пошли вперед. Здесь не было ни докторов, ни нянь, только обнаженные мужчины и женщины, неподвижно лежавшие на спине и подключенные к внутривенным вливаниям, аппаратам искусственного дыхания и мониторам, контролировавших работу их сердца, легких и почек. Дыхательные трубки, катетеры и несколько комплектов прочных кожаных наручников на каждого...
Первую подсказку я нашел в палате нянь. На столе, рядом с экранами мониторов, лежала большая открытая книга. Ее страницы были напечатаны старомодными шрифтами на английском, французском и креольском языках, и я быстро понял, о чем идет речь. Вуду. Боги лоа, их могущество и ритуалы, и все то, что можно сделать с их помощью.
— Взгляни на это, — сказала Сьюзи. Она нашла напечатанный список всех пациентов. Без деталей, без инструкций, только основные данные о человеке. Сьюзи и я пробежали глазами по страницам, и в глаза сразу бросилось множество знакомых имен. Не только друзья Перси, великолепные мужчины из глянцевых приложений, но и богатые и могущественные люди, настоящие влиятельные лица Ночной Стороны. Я вернулся в палату и быстро пошел вдоль кроватей, глядя в лица. Нескольких я узнал, но никто из них не узнал меня. Даже если их глаза были открыты, они не видели ничего, совсем ничего.
Но, по крайней мере, они дышали...
Следующая подсказка состояла в том, что они выглядели намного старше, чем должны были быть — морщинистые лица, отвисшая плоть и высохшие конечности. Многих из них я видел совсем недавно, и они, как обычно, выглядели как люди в расцвете сил. Зато сейчас их лица и тела носили следы опустошительного воздействия времени и тяжелой жизни, а также множества разрушительных антиобщественных болезней. На лицах и телах были видны послеоперационные шрамы, некоторые довольно большие. Некоторые из пациентов были настолько плотно завернуты в запятнанные кровью бинты, что практически превратились в мумии. Как будто больница находилась в районе военных действий, и многие из пациентов прошли через ад. А некоторые были в таком тяжелом состоянии, что только интенсивная терапия не давала им умереть.
Головоломку я сложил достаточно быстро. Очень новый поворот очень старого ритуала. Ключ — книга вуду. Эти пациенты, лежащие на больничной кровати — вовсе не настоящие богатые и знаменитые люди Темной Стороны, а их живые двойники. Описанные в книге методы используются, чтобы превратить их в эквивалент кукол вуду, но наоборот. В вуду то, что происходит с куклой, происходит и с жертвой; здесь же то, что происходит с оригиналом, происходит и с дубликатом. Как на портрете Дориана Грея: эти бедные бастарды впитывают в себя излишества жизни настоящих людей, которые остаются юными, красивыми и нетронутыми... Пациенты стареют, страдают и подвергаются плановым операциям, а богатые и могущественные люди собирают урожай.
Не удивительно, что бедный Перси Д'Арси не мог конкурировать с ними.
Я рассказал это Сьюзи и она сморщила нос.
— Это... вульгарно. И откуда они берут этих дубликатов? Для того, чтобы это сработало, они должны быть абсолютными копиями.
— Бесконечно количество вариантов, — сказал я. — Клоны, гомункулы, доппельгангеры... Не имеет значение. Важно другое: я очень сомневаюсь, что у любого из тех, кто лежит здесь, был выбор. Крепкие наручники выдают это с головой. Это не больничная палата; это камера пыток.
В конце концов мы нашли ответ за совершенно обычно выглядевшими дверями. Наши подозрения возбудил изощренный электронный замок, который Сьюзи легко открыла костяной отмычкой. (Магия все еще бьет науку в двух розыгрышах из трех на одной сдаче). Сьюзи распахнула дверь и мы оба мгновенно отступили на шаг. За дверью было ничего. Полным-полно ничего. Пространство, которое было не пространством, наполненное корчащимися мерцающими вспышками, которые можно видеть только мысленно или мистически. Оттуда исходил ужасный призыв, притяжение, которое могло заставить тебя броситься в него и падать вечно... Я тщательно закрыл дверь.
— Временной сдвиг, — сказал я. — Кто-то стабилизировал временной сдвиг и держит его открытым; заранее заготовленная дверь в другую реальность. — Такая штука требует много времени и серьезных денег. По сути временные сдвиги крайне нестабильны. Вселенная исправляет себя и ненавидит аномалии. — Я знаю только одну группу людей, которые успешно работают с временными сдвигами: торговый центр «Маммона», добывающий товары и услуги в альтернативных реальностях. И они никогда не делятся своими секретами с посторонними.
— Быть может это их рук дело? — спросила Сьюзи.
— Нет, не думаю. Они законными путями накопили такое богатство, которое и во сне не приснится налоговым инспекторам. Для чего рисковать всем этим, с какой целью? Тем не менее мы по крайнем мере знаем, откуда берутся дубликаты. Те, кто владеют этим местом, собирают улов в каком-то другом мире, вылавливая эквиваленты нашим важным людям. Точные физические дубликаты... похищенные и перенесенные сюда: они страдают от всех мыслимых болезней, операций и нанесенных самим себе травм только для того, чтобы их двойники могли оставаться навсегда юными и красивыми...
Мы оба встревожено оглянулись. Кто-то приближался. Много кто. Сьюзи и я быстро стали плечо к плечу лицом к главной двери. Однако звук был какой-то странный; ноги топали по полу приглушенно, однообразно... Только через мгновение я осознал, что звук идет снизу, а не сверху. Кто-то поднимался по лестнице с еще более нижнего уровня. Наконец главная дверь распахнулась и в палату ворвалась маленькая армия тяжело вооруженных нянь, четко шагающих в ногу. Их винтовки меня не удивили, а вот природа самих нянь — да.
Они были не людьми, а конструктами, целиком сделанными из бамбука, сплетенного и изогнутого в форме человека. Лица представляли из себя пустые бамбуковые овалы, ни ртов, ни глаз, но все они были направлены на меня и Сьюзи. На конструктах были надеты те же самые белые накрахмаленные халаты, униформа нянечек, а на затылках их бамбуковых голов сидели маленькие белые чепцы. Не живые, ничего не понимающие, но способные следовать приказам. И их ружья были совершенно настоящими. Няни с нечеловеческой скоростью бросились вперед, их бамбуковые ноги зашуршали по полу, и образовали вокруг нас совершенный полукруг. Сьюзи поводила дробовиком вперед и назад, выбирая подходящую цель; она знала, что ее убьют при первых же выстрелах, но отказывалась бояться. Я
Кто бы не управлял нянями, он не упустит возможность позлорадствовать над двумя пленными знаменитостями, Сьюзи Стрелком и Джоном Тейлором. Будь он поблагоразумнее, то приказал бы няням стрелять без предупреждения, но чем больше его эго, тем больше ему захочется пустить пыль в глаза.
И действительно, внезапно толпа бамбуковых нянь раздалась, молча открыв центральный проход для их хозяина и повелителя. На удивление это был человек, которого я не знал. Ни один из Главных Игроков, и даже ни один из честолюбивых выскочек. Я никогда не встречал того, кто спокойно и небрежно шел ко мне через армию расступившихся бамбуковых нянь, а в Темной Стороне такое случается нечасто.
Высокий, хорошо сложенный, великолепно одетый, в дорогом пиджаке кремового цвета; тип знатного эмигранта, изгнанного своей семьей в далекие жаркие страны. Сначала я решил, что он молод, но чем ближе он подходил, тем больше предательских деталей выдавало его. Кожа на его лице была слишком тугой, слишком натянутой, и его глаза — очень старыми. Старыми и холодными. Мертвая безрадостная улыбка, точно он хотел испугать собеседника. Этот человек повидал мир, нашел что хотел и взял реванш. Он двигался с уверенность и точностью, которые приходят с возрастом и опытом, и он шел как волк в мире овец. У него были большие сильные руки с длинными тонкими пальцами — руки хирурга. И при всей его грации не было ни малейшего сомнения в грубой силе, таившейся в его широких плечах и бочкообразной груди. Наконец он остановился на почтительном расстоянии, кивнул мне и улыбнулся Сьюзи, не обращая внимания на дробовик, который она направила на его грудь.
— Знаменитый Джон Тейлор и печально знаменитая Сьюзи Стрелок, — сказал он богатым низким голосом с намеком на незнакомый акцент. — Я польщен. Я должен был бы знать, что если кто-нибудь и сможет найти меня, то только вы. — Он издал короткий смешок, как над шуткой, понятной только ему. — Разрешите представиться. Я — Франкенштейн. Барон Виктор фон Франкенштейн.
Он сказал это так, как будто ожидал что в глубине палаты полыхнет молния и прокатится гром. Я не стал смеяться ему в лицо.
— Это не самое необычное имя в Темной Стороне, — сказал я. — В сущности это место кишит Франкенштейнами. Я даже не знаю, со сколькими племянниками, племянницами и внуками я имел дело за все эти годы, вместе с множеством монстров, созданных вашей семьей. Вы считаете, что можете создать что-либо совершенное, но я еще не видел доказательств этой мысли. Почти всегда эти монстры — полные растяпы. В любом случае, есть что-то общее между вами и вашей семьей, и кладбищем, верно? Я уверен, что на заре медицинской науки все это было передним краем: возня с частями тела, наборами одинаковых деталей и космическим излучением, но все остальные ушли вперед. Наука ушла вперед. Ваши люди должны заняться трансплантацией и клонированием, как и все остальные. Так что вы — просто еще один Франкенштейн. И какая связь, в точности?
— Настоящий, — сказал барон. — Первый... кто создал жизнь из смерти. Взял мертвую плоть и заставил ее сидеть и говорить.
— Черт побери, — сказала Сьюзи. — Впечаляет.
— Неужели именно этим вы и занимались больше двухсот лет? — спросил я.
Барон улыбнулся. В его улыбке совсем не было веселья и еще меньше теплоты.
— Вы не смогли бы, как я, провести столько времени, изучая жизнь и смерть в самых сокровенных деталях, чтобы найти несколько намеков на выживание. — Он посмотрел вокруг себя на ряды молча страдающих пациентов и опять улыбнулся. — Мое последнее предприятие. Я знаю, что суеверие вуду и медицинская наука обычно не дружат между собой, но я научился использовать любую вещь, которая может помочь в моих исследованиях. Вроде этих бамбуковых фигур. Хорошенькие малышки, а? И намного более послушные, чем традиционные горбуны.
— Увидев палату, я сразу должен был понять, что в этом деле замешан Франкенштейн, — сказал я. — Вашу семейку всегда тянуло к темной стороне хирургии.
— О, это не мое настоящее исследование, — сказал барон.— Так, мелочь, только для того, чтобы финансировать настоящую работу. Сотворение жизни из трагедии смерти. Продление жизни, чтобы смерть не могла отпраздновать триумф. То, что я делаю, я делаю для всего Человечества.
— За исключением бедных бастардов, привязанных к этим кроватям, — сказал я, и в это мгновение меня осенило. — Ведь вы не отсюда, верно? Вы пришли из той же реальности, что и эти люди. Вот почему я никогда не встречал вас раньше.
— Совершенно верно, — ответил барон. — Я пришел через временной сдвиг.
— Зачем? — спросила Сьюзи. — Еще одна толпа с горящими факелами? Еще одно творение, которое бросится на тебя?
— Я сделал все, что мог, — сказал барон, не обращая внимание на презрение в голосе Сьюзи. — Нашел временной сдвиг и пришел сюда, на Темную Сторону. Совершенно удивительное место, свободное от притворства и всех обычных ограничений.
— А как вам удалось стабилизировать временной сдвиг? — спросил я, по-настоящему заинтригованный.
— Я унаследовал его. Вероятно торговый центр «Маммона» владел здесь своими первыми помещениями. Купив здание побольше, они забрали с собой временные сдвиги... но один бросили, забыли. Вот из каких незначительных событий рождаются великие последствия. Я должен был проделать здесь великую работу. Я могу это чувствовать. — Он не хвастался и не пытался убедить себя. Он был абсолютно убежден в собственной гениальности и неизбежном триумфе. Барон бесстрастно поглядел на меня. — Могу ли я поинтересоваться... что привело вас сюда, мистер Тейлор?
— Один из ваших клиентов очень расстроился из-за того, что вы указали ему от ворот поворот, — сказал я. — Нельзя недооценивать гнев профессиональных красавчиков.
— А да... Перси Д'Арси. Он предложил мне состояние, но я не мог взять его. Я ничего не мог сделать для него, потому что в другой реальности он уже мертв. Перси... еще один лишний конец, которому надо уделить внимание. К счастью у меня есть два очень надежных человека, которые занимаются моей безопасностью. Я привез их со мной, из моей реальности.
Он щелкнул пальцами, и мужчина и женщина, которые как будто ждали его сигнала вне поля зрения, вошли в дверь, прошагали между рядами бамбуковых нянечек и встали по обе стороны от барона. Мужчина, высокий блондин, был одет в черную мотоциклетную кожаную куртку, дополненную двумя нагрудными патронташами, пересекающихся на груди. Помповый дробовик в его руках решительно уставился на меня; Женщина... высокая и темноволосая, носила длинный белый плащ. Она насмешливо улыбнулась мне.
— Разрешите мне представить вам Стивена Стрелка и Джоан Тейлор, — сказал барон, смакуя момент. — Там, откуда мы пришли, их слава такая же громкая, как ваша здесь, хотя, возможно, с более отталкивающим душком. Судьба вела их другими, более темными путями. Я всегда находил их очень полезными. — Он внимательно и не торопясь оглядел меня, потом так же тщательно изучил Сьюзи. — Я бы наслаждался, работая с вами. Открывать вас, изучать ваши особенности, искать, что я могу сделать из вас. Хирургия — это искусство, и своим скальпелем я мог бы сотворить в ваших телах такие чудеса… Но поскольку вы меня нашли, значит за вами последуют и другие. Эту операцию необходимо завершить, и я должен уехать. — Он вздохнул. — И так всю жизнь.
Он резко щелкнул пальцами, и бамбуковые няни бросились вперед с нечеловеческой скоростью. Они вырвали дробовик из руки Сьюзи и, осыпав ее ударами, бросили на пол. Я рванулся было ей на помощь, но они сбили и меня на пол прикладами винтовок. Все это произошло очень быстро. Потом они собрались вокруг нас и начали бить прикладами, опять и опять. Я попытался подползти поближе к Сьюзи, защитить ее, но не смог сделать даже этого. Все что мне осталось — свернуться в клубок и попытаться не орать от боли.
— Достаточно, — наконец сказал барон, и няни немедленно отступили назад. Я превратился в клубок боли, пульсировавшей везде, с лица стекала кровь, но я не чувствовал, что сломано что-то важное. Я поглядел на Сьюзи. Она лежала неподвижно. Я тоже расслабился и замер. Пускай они думают, что побои сломили нас. Я сосредоточился на том, чтобы ровно дышать, нянча свой гнев и ненависть и пытаясь найти в себе хоть что-нибудь, что бы не жгло огнем.
— Стивен, Джоан, позаботьтесь об этих двоих, — сказал барон. — Будьте так изобретательны, как вы любите, пока они еще будут реагировать. Когда закончите, спуститесь ко мне. У меня есть для вас работа.
Он неторопливо повернулся и пошел прочь. Армия бамбуковых нянь повернулась на бамбуковых пятках и затопала за ним. По-прежнему совершенным строевым шагом, стервы. Я медленно сел, пытаясь не стонать слишком громко, поскольку каждое новое движение посылало по мне волну боли. Я ненавидел, когда на меня набрасывались скопом — это недостойно. После этого невозможно выглядеть хорошо. Сьюзи внезапно села, и сплюнула на пол темно красную кровь. Потом посмотрела вокруг, в поисках своего дробовика, и увидела мужскую версию себя: он насмешливо помахал ее оружием.
— Мое! Что с возу упало... А вы — неудачники, которых похоронят в безымянных могилах.
Женская версия меня ухмыльнулась, глубоко засунув обе руки в карманы плаща. Я действительно надеюсь, что выгляжу не так, когда улыбаюсь. Она немного наклонилась вперед и уставилась прямо в мое окровавленное лицо.
— Вау. Это должно быть больно. Но так и бывает, когда выбираешь неправильную сторону.
Я, не обращая на нее внимания, медленно и болезненно поднялся на ноги. Сьюзи тоже встала. Я хорошо знал ее и не предложил помочь. Мы стояли вместе, плечом к плечу, плохо держась на ногах, и рассматривали наших противников. Стивен Стрелок полностью сохранил угрозу, исходящую от Сьюзи, но потерял все ее мрачное обаяние. Ее тревожащая честность и настойчивость стали у него жестокостью и бесчеловечностью. Наемный стрелок, никакой морали и еще меньше утонченности. Моя Сьюзи была способна обвести противника вокруг пальца, одновременно снося ему голову с плеч.
Зато лицо нетронуто, никаких рубцов и шрамов. Он не перенес те муки, через которые она прошла.
Джоан Тейлор выглядела намного более опасной. Она просто стояла, на вид невооруженная, совершенно спокойная и уверенная в себе. Я и не подозревал, насколько неприятным это может быть. Как странно глядеть в женское лицо и видеть так много знакомых черточек. Вылитый я, только женщина. Холодный насмешливый взгляд, а ее улыбка — открытое оскорбление. Попробуй, покажи свою силу, говорил ее вид.
— Итак, — сказал я, стараясь, чтобы слова выходили ясно и свободно, несмотря на мой разбитый рот. — Мой злой двойник. Я предполагал, что в конце концов это произойдет.
— Вряд ли, — с готовностью сказала Джоан. — Ты и я — совершенный пример единственного ребенка. Самостоятельный, самоучка, легенда при жизни благодаря собственным усилиям. Твоя мать ?..
— Да. И ты ?..
— Да. — Она широко улыбнулась. — И я заставила ее молить о прощении, прежде чем убить.
Я улыбнулся.
— Мы даже отдаленно не похожи. Мой партнер — профессионал. Твой — психопат.
— Возможно, — сказала Джоан. — Но он мой психопат.
Стивен Стрелок внезапно хихикнул. Короткий раздражающий смешок.
— Правда, все правда. Я действительно наслаждаюсь своей работой. Вот почему я так хорош в ней. Дело мастера боится.
— Ты слишком много говоришь, — сказала Сьюзи.
— Как вы оба очутились здесь? — спросил я прежде, чем ситуация могла выйти из-под контроля. Мне нужно было занять Джоан разговором и выиграть время: я считал, что между нами и ними есть одно большое различие.
— Наш старый родной город стал немного слишком горячим на нас, — с напускной скромностью сказала Джоан. — Мы много лет были наемными солдатами, профессиональными специалистами по улаживанию конфликтов, выбирай какой угодно эвфемизм, но потом мы сделали ошибку, устранив одного чиновника с огромными связями по имени Уокер. И он сам во всем виноват. Глупый старик считал, что можно нам сказать, кто мы такие, и остаться в живых. Мы убили его только ради удовольствия, но, к счастью, у него было много врагов... Стивен разнес его на части из дробовика, и мы смеялись всю дорогу домой. Но тут оказалось, у него есть и друзья, богатые и могущественные друзья, так что из-за этого все вдруг перестали нас любить. И когда барон очень любезно предложил нам регулярное развлечение и гарантировал новый старт...
— Мы убили кучу народа, подвели некоторые старые счета, сожгли полгорода и убежали сюда прежде, чем кто-нибудь понял, что мы исчезли, — сказал Стивен. Он усмехнулся, широкая лукавая улыбка, показавшая слишком много зубов.
— Мы здесь уже давно, — сказала Джоан Тейлор. — Делаем все то, что ты бы вряд ли одобрил. Тебя, наверно, обвиняют во многом из этого. Все знают о тебе, но никто не знает о нас. Хотя я не могу сказать, что верю даже в половину того, что о тебе рассказывают.
— Гуди Гуди — Две Туфельки[5], — сказал Стивен.
— Быть может заключим сделку? — сказал я.
Джоан подняла бровь.
— А ты как думаешь?
— Нет, — сказал я. — Меня оскорбляет само ваше существование.
Я бросился вперед и ударил ее прямо в лицо. Она упала назад, неловко растянувшись на полу. У нее даже не было времени вынуть руки из карманов. Я оглянулся. Сьюзи уже вырвала дробовик у Стрелка и ударила его локтем в горло. Я усмехнулся. Не так давно Сьюзи и я получили инъекцию достаточно разбавленной крови вервольфа — опасности обернуться волками не было; тем не менее сила крови давала нам возможность быстро исцелиться. У меня уже ничего не болело. Я посмотрел вниз, на Джоан Тейлор, и улыбнулся, когда она зло вскочила на ноги.
Мы стояли лицом к лицу, руки сжаты в кулаки и опущены вниз; мы сосредоточились, каждый призывал свой дар. Я открыл свой внутренний взор, третий глаз, и холодно изучал ее, пытаясь найти брешь в ее защите, дыру, которую можно использовать против нее. Я чувствовал, что она делает то же самое. Странные энергии вспыхивали и гасли в воздухе между нами, напряжение невидимых сил нарастало и нарастало; рано или поздно оно должно было взорваться. Мой дар против ее. Чем-то похоже на армрестлинг с невидимыми, неосязаемыми руками.
Одновременно я смутно ощущал сорвавшийся с цепи ад, в который превратилась больничная палата: Стивен и Сьюзи палили друг в друга. Выстрелы из дробовиков доносились отовсюду, их сопровождал рев гранат. Кровати переворачивались, пациенты летели на пол, отсоединяясь от поддерживающих их жизнь приборов. Оборудование горело, по палате плыл темный дым.
Я не мог допустить, чтобы сражение продолжалось дольше. Было ясно, что мы совершенно равны по силам с дубликатами, и уже пострадало слишком много невинных людей. Так что, найдя скользкое место под левой ногой Джоан, я заставил ее споткнуться и на мгновение потерять концентрацию, после чего крикнул:
— Эй, Сьюзи! Меняемся партнерами и танцуем!
Она мгновенно поняла идею и нацелила дробовик на Джоан Тейлор. Пока Стивен Стрелок колебался, я при помощи дара нашел незакрепленную предохранительную чеку на его гранатах. Чека выскочила из гнезда, Стивен посмотрел вниз, последовала быстрая серия взрывов: одна граната взорвала все остальные. Над палатой возникло облако из маленьких кровавых кусочков Стивена Стрелка, пролившееся мягким быстрым дождем. За моей спиной раздался один-единственный выстрел из дробовика, и, оглянувшись, я увидел безголовое тело Джоан Тейлор, лежавшее на полу. Вероятно она потеряла время, пытаясь остановить Сьюзи, дура. Никто не может остановить Сьюзи Стрелок.
— Они были хороши, — сказал я. — Но не так хороши, как мы. Они не были закалены и очищены жизнью в Темной стороне.
— Не так хороши, как мы, — согласилась Сьюзи. Она подошла ко мне поближе и осмотрела мое лицо. — Тебя чертовски здорово избили.
— Как и тебя. Спасибо Господу за кровь вервольфа.
— Но ты все равно пытался подползти ко мне, защитить меня. Я видела. Но мне даже в голову не пришло сделать это для тебя. Ты всегда был лучше меня, Джон.
— Простишь меня? — спросил я.
Она слегка улыбнулась.
— Ну, только на этот раз. — Потом она взглянула на безголовое тело Джоан. — Мне никогда не нравились дешевые подделки.
— Наши темные стороны, — сказал я.