Помоги проекту - поделись книгой:
– Так вот, – продолжил мужчина, вернувшись в комнату, – я приехал утром. На даче не завтракал – боялся опоздать на электричку, поэтому, само собой, голодный был. В общем, налил я себе миску, разогрел все в микроволнушке и срубал…
– Съели? – поправил Ерофеев.
– Ну да. Схомячил, как говорит моя дочка.
– И когда началось? На вокзале пирожки или шаурму не покупали?
– Нет, не люблю питаться на ходу. Вот уже часа три как несет, – ответил больной. – Помогайте.
– Чего уж тут помогать… – сказал Саша. – Собирайтесь, поедем в больницу. Там вас за три дня приведут в полный порядок.
Мужичок снова сорвался к туалету, но на полпути притормозил и, полуобернувшись, сказал:
– Не, я в больницу не могу. У меня сегодня вечером очень важная встреча. Я ради нее и приехал!
Вернулась Таня. Ерофеев вопросительно поднял на нее глаза.
– Ну что?
– Было, – слегка запыхавшись, ответила она. – Позавчера с утра, а может быть, и с ночи отключали на весь день и дали только в девять вечера. Часов двенадцать света или все двадцать не было. Тетенька сказала, что утром проснулись, а света нет, и включили уже когда стемнело. У нее тоже что-то там прокисло.
– Значит, супчик стоял в тепле больше десяти часов. Вполне достаточно. А на вкус он и так кисленький… Вот и не шевельнулось подозрение. Значит, все-таки ПТИ[27]… Что ты думаешь?
– Я думаю, надо исключить ботулизм, – сказала Таня, – и сальмонеллез.
– Валяй, – согласился Ерофеев, – исключай. Только ботулизма тут быть не может, а почему?
Таня сообразила, что малость перестаралась с вероятным диагнозом.
– Ботулинус растет в бескислородной среде. Он анаэроб[28]. А вдруг больной ел консервы[29]?
– Верно. Спроси на всякий случай, но больше все-таки выясняй насчет сальмонеллы. А мне что посоветуешь?
Ерофеев в ожидании ответа молчал и смотрел в коридор, откуда в который уж раз медленно выплывал похожий на привидение мужчина.
– Я пока схожу на кухню…
– Понимаешь, что такое жизненное пространство, – сказал мужчина, – когда оно сужается до размеров туалета.
– Да вы философ, – отозвался Ерофеев из кухни.
Таня не ответила и принялась выспрашивать у мужчины, не ел ли он консервов вчера вечером или утром, не двоится ли у него в глазах и прочее, что могло бы намекнуть на более страшные заболевания, чем ПТИ.
С кухни Ерофеев принес трехлитровую банку. Мужчина посмотрел на него удивленно. Саша спросил Таню:
– Ну, что выяснилось?
– Да ничего особенного: консервы не ел, кур ни в каком виде – тоже, даже в виде яиц… – ответила стажерка.
– А кремовые торты или творог?
– Нет, – сказал мужчина, – ничего такого я не ел. На даче гречка с грибами была, но это проверенные грибы. Подосиновики и белые. Я грешу только на щавелевый суп. Но почему? У нас холодильник – зверь! Огурцы за два часа в стекло превращает на нижней полке! Не с чего было супу прокисать…
– У вас в доме больше чем полсуток света не было, – сказал Ерофеев. – Вот с чего он прокис. Но это неважно уже. Я в последний раз спрашиваю: поедете в больницу?
– Нет, – жалобно сморщился мужчина, – я не могу. У меня вечером важная встреча. Я специально из-за нее приехал. Еще и машину из сервиса забирать. Ну, придумайте что-нибудь.
– Что уж тут придумывать, – сказал Ерофеев, – все давно придумано до нас. У вас аптечка есть?
– Есть, – мужчина с готовностью нырнул в нижний ящик комода и извлек большую коробку с лекарствами.
Саша принялся копаться среди упаковок, сказав Тане:
– Налей в банку воды и насыпь туда по три чайные ложки соли и соды, – Татьяна была уже на низком старте, но видела, что Ерофеев не закончил давать указания, и ждала, – и еще три, нет, четыре столовые ложки сахара. Все перемешай хорошенько, чтобы растворилось.
Уже выходя из комнаты, Таня спросила:
– А ложки с верхом или под уровень?
– Неважно. Кашу маслом не испортишь. Сыпь.
Из коробки Ерофеев извлек пластмассовую баночку с панангином, потряс – таблеток пять-шесть.
– Мало.
Покопался еще и достал облатку калия оротата, следом – половину блистера аспаркама.
– Двадцать таблеток. Нормально! На первое время хватит, а потом бананами и сухофруктами доедите.
Рядом на стол легла коробочка с лоперамидом.
– Ну что, Татьяна, будем лечить или пусть живет? – пошутил Ерофеев, видя, что стажерка принесла трехлитровую банку, полную мутноватой и еще крутящейся воды. – Вот любопытно, кто это у них дома калий потребляет? Старички есть в семье?
Мужчина кивнул.
– Мой отец – сердечник. Три года назад инфаркт перенес. Они все сейчас на даче.
– Будем лечить, – откликнулась Таня.
Мужчина кривовато усмехнулся:
– Да уж, пожалуйста, лечите. Я вот искал имодиум… Ну, вы рекламу видели? Спасает от диареи… И не нашел. Жена говорила, что купила, а я не нашел…
– Вы не нашли, зато я нашел, – сказал Ерофеев, придвигая к мужчине препараты. – Вот он, имодиум, он же лопедиум, он же лоперамид. Разные названия одного и того же препарата. Сейчас выпейте пару капсул, потом после каждого похода на горшок по одной, пока понос не прекратится. И вот это – левомицетин. К счастью, непросроченный.
Мужчина слушал внимательно. Ерофеев из банки отлил в чашку воду, приготовленную Таней.
– А вот эту жидкость будете пить, все три литра чтоб выпили.
Мужчина проглотил две капсулы лоперамида, запил раствором из банки, поморщился.
– Отрава. Мерзостное сладко-соленое пойло, но пить можно.
– Вот и пейте. Это специальный электролитный раствор. Вы сейчас из-за рвоты и поноса теряете много солей – калия, натрия, хлора, бикарбонатов… Здесь есть все, кроме калия. Его количество вы доберете с панангином и калия оротатом. Ясно?
Мужчина кивнул. А Ерофеев продолжил:
– Таблетки будете принимать по две три раза в день, сегодня и завтра. Банку выпьете, наведите еще одну. Состав запишите или запомните… – Мужчина принялся записывать в блокноте. – На литр воды по одной чайной ложке соли и соды пищевой и одну столовую ложку сахара. Воду можете использовать некипяченую, если ее нет. Мы оставим актив[30] на завтра участковому терапевту, а он передаст уже инфекционисту.
Мужчина торопливо дописывал рецепт раствора.
– Все. Пошли, – уже обращаясь к Тане, сказал Ерофеев.
– А есть-то когда можно будет? – вдогонку спросил мужчина.
– Ешьте хоть сейчас – сухари, сушки, рис рассыпчатый без масла, только ничего жирного и острого пока не ешьте, – уже в дверях ответил Саша.
– А суши можно, роллы?
– Можно. Только без рыбы, соевого соуса и васаби. Пожалейте желудок.
Как обычно, в машине Таня спросила Ерофеева:
– Я все поняла, кроме одного: зачем сахар?
– То есть как «зачем»? – Ерофеев улыбнулся. – Супчик щавелевый давно вылетел. Мужик с утра, а точнее сказать, со вчерашнего вечера ничего не ел. Жир расщепляться еще не начал. Откуда ему энергию брать? А так худо-бедно, но хоть часть необходимых калорий получит. Сейчас главное, чтоб он все сделал как надо, без самодеятельности… Тогда к вечеру понос у него прекратится. И вообще хватит про это, я есть хочу!
Обернувшись к водителю, попросил:
– Сергеич, давай порезвей, у меня уже голодные боли начались в брюхе…
И снова повернувшись к Тане:
– Стихи знаешь?
– Какие?
– Уходи с дороги, бабка, уходи с дороги, дед! Видишь, скорая несется, значит, дали ей обед!
Пищевая токсикоинфекция (ПТИ) – довольно распространенное явление в быту. Фельдшеры совершенно верно дифференцировали ситуацию, ведь клинические явления отравления могут быть и при ПТИ, и при отравлении консервным ядом, и при сальмонеллезе. Отличие в нарушении работы центральной нервной системы. Ее поражение ботулином (ботулиническим токсином) сопровождается двоением в глазах (диплопией), головокружением. Также важно не спутать ПТИ с сальмонеллезом, дизентерией, холерой. К сожалению, эти заболевания встречаются довольно часто. Поэтому и ситуация, описанная в рассказе, не редкость. Но бывают и более тяжелые отравления. Иногда они становятся такими из-за того, что помощь не была оказана в первые часы. Больной пьет просто воду, промывая желудок, и при этом теряет очень много электролитов. ОСОБЕННО ОСТРО И БЫСТРО ПРИ ПТИ ЭЛЕКТРОЛИТНЫЕ НАРУШЕНИЯ РАЗВИВАЮТСЯ У ДЕТЕЙ. Поэтому если взрослого можно оставить дома на самолечении, то детей необходимо обязательно госпитализировать вместе с мамой или кем-нибудь из родственников. Распространенной ошибкой является питье раствора марганцовки. Это не решает проблему, а вот если в желудок попадет нерастворившийся кристаллик – проблема будет очень серьезная (до прободения язвы). Гораздо лучше давать раствор, описанный в рассказе, или готовый порошок регидрон (продается в виде пакетиков в аптеках). Очень неплохо снимает явления отравления активированный уголь (1 таблетка на 10 кг веса). До осмотра врачом можно начинать принимать такие современные препараты, как смекта, имодиум (и его аналоги), интетрикс, а также давно известные средства: сульгин, фталазол. В случаях тяжелой токсикоинфекции надо вызывать скорую и лечиться стационарно. Электролитные растворы в этом случае вливаются внутривенно.
Информация для немедиков – участников событий
При отравлении несвежими пищевыми продуктами:
1. Необходимо исключить такую серьезную инфекцию, как сальмонеллез (чаще всего распространяется с куриным мясом или яйцами).
2. Начать помощь (как можно раньше!) с промывания желудка прохладной водой, выпивая по 500 мл. Кроме этого, нужно вызывать рвоту, нажимая пальцем на корень языка (лучше, если это будет делать кто-то из добровольцев-спасателей). На промывание желудка нужно потратить не меньше 2–3 литров воды, пока не убедитесь, что в последних порциях промывной воды нет остатков съеденной пищи.
3. Дать до 20 таблеток активированного угля (в зависимости от тяжести отравления от 1 таблетки на 1 кг веса (у детей) до 1 таблетки на 10 кг – взрослым).
4. В случае поноса пропустить два акта дефекации, а затем начать давать имодиум после каждого похода в туалет.
5. Пить раствор регидрона или состав, приведенный в рассказе, подойдет минеральная вода без газа «Ессентуки № 4» с добавлением сахара.
6. Обратиться в скорую в случае неуправляемой интоксикации и непрекращающихся рвоте и поносе.
Наиболее опасно пищевое отравление – ПТИ – для детей. У них очень быстро наступает обезвоживание, интоксикация протекает намного тяжелее, чем у взрослых, и намного выше риск смерти от электролитных нарушений. При ПТИ у детей обязательно нужно обращаться в «03» с поводом «ПИЩЕВОЕ ОТРАВЛЕНИЕ, РВОТА, ПОНОС, ВЫСОКАЯ ТЕМПЕРАТУРА». Низкая температура при ПТИ у детей (35–36 °C) говорит об особенно тяжелом состоянии и необходимости немедленной транспортировки в реанимацию.
Запах сирени
Сидеть в салоне машины «03» – это примерно как в танке, потому что окружающий мир видно только через переднее лобовое стекло. Чем заниматься, когда машина едет далеко и времени много? Читать? Слушать плеер? Можно еще через небольшое окошко между салоном и кабиной разговаривать с врачом или фельдшером – старшим по бригаде.
Когда машина выезжала из ворот кардиологического санатория «Жемчуг», ее тряхнуло, и Таня, которая в это время высунулась через окошко в кабину, ткнулась лбом в плечо Ерофеева. Тот обернулся.
– Чего?
– Вот мы возили больного после инфаркта… – начала она вопрос. Ерофеев кивнул. – Но ведь он нормально себя чувствует. Ходит. Веселый такой. Зачем нужно было посылать именно линейную бригаду, а не обычную перевозку?
– Правда не понимаешь? Или есть соображения, но хочешь подтвердить их правильность?
– Как-то двояко. Ну, инфаркт – это серьезно. Пациент сейчас, наверное, инвалидность оформит, ну-у, возможен рецидив…
Таня притормозила с рассуждениями, а Ерофеев сказал:
– Тепло… Но не горячо.
Таня поняла, что Саша использует игровые словечки из игры в «горячо-холодно».
– Сперва давай ответим на вопрос: откуда или из-за чего у него инфаркт?
Ерофеев замолчал в ожидании ответа.
– Спазм артерии в сердце, развилась острая ишемия миокарда – и в этом месте клетки умерли, – сказала Таня. – Потом образовался рубец на этом месте. Правильно?
– В целом да. Но это все не конкретно.
Ерофеев сильнее развернулся лицом к Тане.
– Давай по порядку. Ты говоришь, спазм артерии в сердце. Сразу вопрос: что, одна артерия спазмировалась? А остальные? Если все спазмировались, то почему инфаркт не во всем сердце, а только в одном участке? И еще вопрос: сколько по времени формируется инфаркт, а сколько – рубец?
Таня подумала, вспоминая все, что читала в умных книжках и о чем они говорили раньше с Ерофеевым.
– Видимо, в этой артерии уже было сужение, поэтому, когда спазм возник, эта артерия перекрылась полностью и получился инфаркт в зоне ишемии, там, где критическая нехватка кислорода в тканях. Сперва начинается отек, потом в самом центре появляются разрушенные клетки и скорость нарастания отека и зоны некроза увеличивается за счет выхода в межклеточное пространство содержимого мертвых клеток. Так?
Ерофеев кивнул.
– По времени от начала приступа стенокардии до появления некроза проходит от сорока пяти минут до трех часов. А рубец, как пишут в учебниках, формируется месяц…
– Все верно: сначала возникает приступ стенокардии, а только через полчаса или даже час или три начинается и идет формирование инфаркта. Я не случайно говорю «начинается», потому что это не моментальный процесс – он именно развивается: сперва в зоне ишемии развивается отек и участок мышцы сердца уже не сокращается самостоятельно.
Машина шла по узкому асфальту от санатория к шоссе, водитель краем уха слушал разговор и объяснения, не вмешиваясь. Ерофеев продолжал:
– Вот ты палец порежешь, сколько времени рана заживает?
Поделиться книгой: