Помоги проекту - поделись книгой:
В Алёшкином кармане было темно и душно. Там лежали какие-то гайки, винтики, тюбик с клеем, бумажки от конфет, пёстрые камешки. Юбка госпожи Жадности тут же измазалась клеем, ботинок свалился с её ноги.
«Это всё пустяки, – с восторгом подумала госпожа Жадность. – Главное, мальчишка взял меня! Вот удача! Наконец-то повезло. Уверена, теперь вся моя жизнь пойдёт по-другому!»
Глава вторая
о двух коробках из-под конфет, которые перестали быть пустыми
Если бы Алёшкина бабушка была дома, всё, вероятно, получилось бы иначе. Бабушка, конечно, сразу же догадалась бы, что это госпожа Жадность, и, наверно, сказала бы Алёшке: «Зачем ты её принёс? Это же госпожа Жадность! Выброси её сейчас же».
Но бабушки дома не было. И поэтому случилось вот что.
Алёшка вытащил госпожу Жадность из кармана и поставил её на стол. Кошку-копилку он тоже поставил на стол.
Потом все они молча уставились друг на друга.
Алёшка молчал от удивления и оттого, что не знал, о чём говорить.
Госпожа Жадность молчала от волнения и оттого, что не знала, как начать разговор.
А кошка-копилка молчала потому, что при Алёшке она вообще делала вид, что не умеет разговаривать.
– Ну вот… – сказал наконец Алёшка, который, по правде говоря, не любил долго молчать. – Мне уже в школу пора. Уже скоро два часа. А тебя я пока посажу в коробку из-под конфет. Сиди в ней и жди, когда я вернусь.
Алёшка выдвинул ящик своего стола. Ящик был набит разными пустыми коробками. Он их просто так собирал, картинки красивые. Алёшка посмотрел на госпожу Жадность и взял самую маленькую круглую коробочку из-под леденцов. Жадность бросилась к Алёшке и чуть не упала, споткнувшись о чайную ложку.
– Постой, постой, Алёшенька! – закричала она. – Мы с тобой ещё даже не поговорили как следует, не познакомились. Не надо меня в эту коробку… Ты ещё не знаешь, что я умею…
Госпожа Жадность щёлкнула своими кривыми пальцами, и пустая коробка мгновенно наполнилась леденцами. Красными, синими, зелёными.
Они лежали в коробке, и солнечные лучи прыгали с одного леденца на другой, как будто хотели узнать, какой из них самый сладкий.
– Вот это да… – пробормотал потрясённый Алёшка.
Он осторожно взял из коробки леденец и лизнул его языком.
– Настоящий! – ахнул Алёшка. – А ещё ты можешь? Вот в эту коробку, а?
– Да я для тебя, мой дорогой… – Госпожа Жадность снова щёлкнула пальцами.
Алёшка с волнением приподнял крышку – в коробке рядами лежали шоколадные конфеты в серебряных бумажках.
– Ух ты, сколько! – закричал Алёшка, хватая конфеты горстями и запихивая их себе в карманы. – А то мама всегда даст штучки две, и всё.
Госпожа Жадность присела на кусок сахара.
– я ещё тебе дам, моё сокровище! Только с уговором. С маленьким таким уговорчиком… Сам ешь сколько хочешь, но другим не давай. А то тебе самому ничего не останется. Понял? Тогда пожалеешь, да поздно будет.
– Понял, – сказал Алёшка, хотя в этот момент он почти ничего не мог понять.
«А вдруг это мне только снится? – с тревогой подумал он. – Уж очень на сон похоже. Вот проснусь – и ничего нет…» Дон-дон! – пробили стенные часы. Алёшка вздрогнул:
– Ой, я в школу опаздываю!
Он схватил коробку из-под мармелада и сунул туда госпожу Жадность. Госпожа Жадность высунулась из коробки, пыталась что-то крикнуть, но Алёшка быстро задвинул коробку под кровать. Потом он схватил портфель и выскочил в коридор.
Щёлк – повернулся ключ в замочной скважине.
А госпожа Жадность осталась лежать в коробке из-под мармелада.
Там было темно, тихо и очень приятно пахло.
Госпожа Жадность не знала, сколько прошло времени. Наконец она услышала чьи-то шаги в соседней комнате.
«Это, наверно, Алёшкина бабушка! – догадалась госпожа Жадность и съёжилась от страха. – Очень мягкие туфли и очень медленные шаги».
Бабушка несколько раз дёрнула за ручку двери, но дверь не открылась.
– Странно, – сама себе сказала бабушка. – Никогда Алёшенька дверь не запирал. И чего это он?..
Бабушка ещё раз дёрнула за ручку и ушла. Ведь у неё, конечно, были более важные дела, чем стоять около запертой двери и дёргать её за ручку. Но если бы она знала, что в этот момент произошло у Алёшки под кроватью!
Голова госпожи Жадности и её ноги упёрлись в стенки коробки. Коробка затрещала.
Госпожа Жадность сбросила с себя картонную крышку и встала. Голова её упёрлась в пружины матраца.
Дрожа от радости и волнения, она ощупала себя руками.
– я расту! Я расту! – прошептала госпожа Жадность. – Какое счастье! Наконец-то!.. Неужели мой мальчишка и впрямь становится жадным?
Глава третья
о том, как Алёшка получил двойку
Вам, конечно, интересно узнать, что случилось с госпожой Жадностью. Почему она выросла? Ну ничего, потерпите немного, вы узнаете об этом очень скоро.
Алёшка сидел в классе и всё время думал о конфетах.
Перед его глазами, как стаи разноцветных рыбок, покачиваясь, проплывали конфеты в ярких бумажках.
– Что с тобой, Алёша? – спросила учительница Анна Петровна и указала пальцем на Алёшкину тетрадку. – Ничего не понимаю! Посмотри, что ты написал. Надо было написать: «По волнам плыл кашалот», а ты написал: «По волнам плыл шоколад». Надо было написать: «По небу тянулись тучки», а ты написал: «По небу тянулись тянучки». Что с тобой? Я вынуждена поставить тебе двойку.
Лицо Анны Петровны стало очень грустным. Как будто она поставила двойку не Алёшке, а самой себе.
Но Алёшка только махнул под партой рукой. Подумаешь, какая-то двойка. Не до того сейчас.
На переменке он вынул из кармана все конфеты и начал их есть одну за другой.
– Сколько у тебя конфет! – сказала девочка Женя и подбросила на ладони большое яблоко. – Нам бабушка из деревни целый ящик прислала. Хочешь, поменяемся? Я тебе яблоко, а ты мне конфету.
Яблоко на вид было удивительно вкусным. Алёшка посмотрел на него, и во рту стало как-то сладко и прохладно.
Женя подбрасывала яблоко в воздух, и оно поворачивалось к Алёшке то красным боком, то жёлтым. Можно было подумать, что яблоко то улыбается Алёшке, то нет.
«Что же мне делать? Я ведь обещал этой старушонке никому конфеты не давать, – с досадой подумал Алёшка. – Но ведь я же их и не отдаю. Я же их меняю. Это совсем другое дело. Совсем другое».
– За такую конфету одного яблока мало, – сказал Алёшка каким-то не своим, чужим хриплым голосом. – Давай ещё денег сколько есть!
Денег у Жени оказалось немного. Всего две монеты. Алёшка схватил их так быстро, что Женя не успела даже ахнуть.
Как вы можете догадаться, именно в этот момент госпожа Жадность, которая лежала в коробке под кроватью, выросла сразу в несколько раз.
Когда кончились уроки, Алёшка первым выскочил из класса.
Он бежал по улице, а сам всё думал и думал о конфетах.
Ему даже показалось, что в светофор вставлены три больших леденца – красный, жёлтый и зелёный. Да и сам светофор похож на большую конфету, зачем-то привязанную к проводам. Навстречу Алёшке шла румяная девочка в розовом пальто. Она вела на верёвочке коричневую мохнатую собаку.
«Какая девчонка смешная, – подумал Алёшка. – На пряник похожа. А собака совсем как шоколадная. Вот бы такую большую шоколадную собаку! Чтоб уши шоколадные и хвостик… Или лучше шоколадную лошадь. С одной ногой можно целый месяц чай пить…»
Алёшка так размечтался о шоколадной лошади, что чуть не налетел на ребят, стоявших около булочной.
Ребята окружили маленькую Люську.
На голове у Люськи была панама. Панама была новая и очень белая.
Люська стояла, низко опустив голову, и плакала. Лица её не было видно. Можно было подумать, что плачет белая панама.
– Опять что-нибудь потеряла? – спросил Алёшка. – Эх ты!
– А‑а‑а… – всхлипнула панама. – Меня бабушка за хлебом послала… Велела батон купить. Деньги дала. Я их в кармане держала… Кулак вот… А деньги я потеряла. А бабушка сказала: «Если ты ещё чего потеряешь, я тебя отшлё…»
Из-под белой панамы ещё быстрее закапали удивительно крупные прозрачные слёзы.
– Ребята, у меня есть немного, – сказала девочка Женя. Лицо у неё на секунду стало грустным, но она сейчас же улыбнулась. – Я хотела эскимо купить, да уж ладно… Возьми их себе, Люська.
И она положила деньги на мокрую от слёз маленькую ладошку.
– И у меня есть… На, держи!
– И у меня…
– И у меня монетка. Новенькая, смотри, как блестит!
Люська подняла голову. Глаза ещё плакали, но губы уже улыбались и тихо шевелились. Это Люська шёпотом говорила «спасибо».
– Ну вот, – сказал Синяк. Он протянул поцарапанный палец и пересчитал монеты. – Почти набралось. Ещё немного не хватает. У кого ещё есть, ребята?
У ребят вытянулись лица. Больше ни у кого денег не было. Даже круглое Женино лицо стало каким-то не таким круглым.
Маленький Васька вывернул карманы и сказал виноватым голосом:
– А мне мамка не даёт… Говорит, я сама тебе всё, что надо, покупаю.
– Ребята! – сказал Синяк. – У Алёшки ещё деньги есть. Ему Женька дала. Я сам видел. Эй, Алёшка, давай их сюда. А то бабушка Люську нашлёпает.
Алёшка посмотрел на Люськины покрасневшие глаза, на слипшиеся от слёз ресницы, и его рука как-то сама собой потянулась в карман.
И вдруг он вспомнил, как весело звенела монета в пустом животе глиняной кошки: дзынь, дзынь! – как будто хотела сказать: «Ещё, ещё!»
– Не дам! Ничего не дам, – тихо сказал Алёшка. – Мне деньги самому нужны.
Как вы понимаете, друзья мои, госпожа Жадность в этот момент выросла ещё в несколько раз.
– Ну и вредина же ты! – сказал Синяк. – Ладно. Припомним тебе это. Ребята, пошли к Катьке. Она дома сидит, у неё уши болят. Катька даст. Она всегда всё даёт.
Ребята пёстрой стайкой побежали к дому, а белая панама весело запрыгала впереди.
Глава четвёртая
о гибели люстры и о многом другом
Бабушки не было дома.
«Вот здорово, – подумал Алёшка. – Бабушки, они всегда только мешают. Настроение портят и вообще. Увидит конфеты, начнёт приставать: кто дал да зачем взял?»
Алёшка открыл дверь и ахнул: посреди комнаты стояла госпожа Жадность.
Ох, какая она стала большая! Ростом почти как Алёшкин папа, а то и ещё повыше. Алёшка узнал её, только поглядев на длинные-предлинные руки со скрюченными пальцами. Нет, она стала совсем другая, даже как-то помолодела. И платье уже не казалось таким старым, обтрёпанным. Тяжёлые тёмные складки падали до самого пола, а на шее поблёскивали бусы из разноцветных камушков.
«Наверное, драгоценные», – подумал Алёшка.
Госпожа Жадность посмотрела на Алёшку огромными чёрными глазами. В их глубине вспыхивали и мерцали красные огоньки, похожие на раскалённые угли.
Алёшка испуганно попятился. Он разжал пальцы. Монеты жалобно звякнули и покатились по полу.
– Ну, ну, не бойся, моё сокровище! – сладким голосом сказала госпожа Жадность. – Ну я немного выросла, ну и что? В этом же нет ничего плохого. Это очень даже хорошо!
И госпожа Жадность улыбнулась.
Алёшка думал, что от улыбок всегда всем становится тепло и весело. Но от этой улыбки ему стало как-то неуютно и зябко. Холодная дрожь пробежала по спине.
– Я… я пойду… – хрипло сказал Алёшка. – Мне уйти надо…
Поделиться книгой: