7-е небо

Я подтянула себе другой стул, ударилась коленом и крепко ругнулась. Джейкоби хихикнул:

— Хорошо сказано, Боксер.

Я присела, думая, как бы организовала здесь рабочее место, будь кабинет Джейкоби моим. Сняв бейсболку, я тряхнула волосами, очень надеясь, что мужчины не почувствуют от меня запах текилы.

— Какого рода ниточка? — спросила я без предисловий.

— Анонимный звонок с заранее оплаченного сотового — естественно, отследить невозможно. Звонивший заявил, что видел, как сын Кэмпионов входил в дом на Рашн-Хилл в ночь своего исчезновения. В этом доме живет проститутка.

Джейкоби принялся расчищать место на столе, чтобы разложить список приводов упомянутой проститутки, а я думала о жизни Кэмпиона-младшего на момент его исчезновения.

Для Майкла не существовало свиданий, вечеринок, спорта. Его передвижения ограничивались поездками в машине с шофером до элитарной частной школы в Ньюкирке и обратно, поэтому мне не показалась безумной мысль, что он мог посещать проститутку. Платил, наверное, своему водителю и на час-другой сбегал из бархатной клетки родительской любви.

Но что случилось с ним потом?

Что стряслось с Майклом?

— Почему вы считаете эту информацию достоверной? — спросила я Джейкоби.

— Звонивший сказал, что Майкл был одет в приметную лыжную куртку цвета морской волны, с красной полосой на одном рукаве, которую ему подарили на Рождество. Эту куртку никогда не упоминали в прессе.

— Тогда почему этот информатор три месяца ждал со своим звонком?

— Я могу передать тебе только то, что он сказал. По его словам, он выходил от проститутки и столкнулся с Майклом на крыльце. Нам не стукнул, потому что у него жена и дети, побоялся привлечь внимание прессы. Но его мучила совесть. В конце концов она его, видимо, доела.

— Рашн-Хилл — прекрасный район для шлюх, — сказал Конклин.

Это точно. Смесь французского квартала с южным пляжем, и все в пределах пешего хода от Ньюкиркской школы. Я достала из сумки блокнот.

— Как зовут эту проститутку?

— Настоящее имя Миртл Бейс. — Джейкоби протянул мне ее дело. На снимке была молодая женщина, почти девочка, с короткими светлыми волосами и огромными глазами. Взглянув на дату рождения, я подсчитала, что ей двадцать два года. — Но несколько лет назад она официально сменила имя и фамилию, — продолжил Джейкоби. — Теперь она Джуни Мун.

— Стало быть, Майкл Кэмпион ходил к проститутке. — Я положила дело на стол. — Какая у тебя версия, Джейкоби?

— Что парень умер in flagrante delicto, или, по-английски, в седле. Если этот звонок не пустышка, мисс Миртл Бейс, она же Джуни Мун, ухайдакала Майкла в койке и куда-то дела тело.

ГЛАВА 4

Из дома Джуни Мун, насвистывая сквозь зубы, вышел очередной клиент лет двадцати, с торчащим ежиком светлых волос и в черной спортивной куртке. Мы с Конклином смотрели из патрульной машины, как молодой человек обходит полквартала, делая крюк через Левенворф, и услышали негромкий писк, когда он отключил сигнализацию у своего «БМВ» последней модели.

Когда задние фары «БМВ» мелькнули и исчезли за углом, мы с Конклином направились по дорожке к «раскрашенной леди»,[6] викторианскому особнячку пастельных тонов, краска на котором шелушилась, взывая о ремонте. Я нажала кнопку звонка у двери, подождала и нажала снова.

Дверь открылась, и перед нами предстала Джуни Мун, вся как есть, без прикрас.

С первой же секунды я поняла, что Джуни не заурядная шлюха.

В ней ощущалась такая росистая свежесть, каковой мне не случалось встречать у тружениц панели. Ее волосы были влажными — видимо, принимала душ; шапка светлых кудряшек заканчивалась тоненькой косичкой. Глаза у Джуни Мун были большие, темно-серого, дымчатого цвета. Тонкий белый шрамик пересекал верхнюю губу чувственного рта. Она, несомненно, была красавицей, но что меня особенно поразило, так это обезоруживающе детская внешность Джуни Мун.

Она потуже затянула на тонкой талии поясок золотистого шелкового халата.

Рич показал свой значок и представился:

— Отдел убийств. Не против, если мы войдем?

— Убийств? И вам нужна я? — Голос Джуни Мун идеально соответствовал внешности — не просто молодой, но сладкий своей невинностью.

— У нас есть несколько вопросов по поводу пропавшего человека. — Рич пустил в ход широкую улыбку дантиста.

Джуни Мун пригласила нас в дом.

В комнате пахло чем-то сладким, цветочным, вроде лаванды с жасмином. Слабые лампочки под шелковыми абажурами источали мягкий свет. Конклин и я присели на бархатный диванчик для двоих, а Джуни уселась на оттоманку, обхватив колени. Она была босиком. Ногти на ногах выкрашены лаком бледно-кораллового оттенка, какой бывает внутри раковин.

— Красиво тут у вас, — сказал Конклин.

— Спасибо. Я сняла этот дом уже с обстановкой.

— Вы когда-нибудь видели этого человека? — Я показала Джуни Мун фотографию Майкла Кэмпиона.

— Вы имеете в виду, вживую? Это же Майкл Кэмпион?

— Да.

Большие глаза Джуни Мун стали еще огромнее.

— Я никогда в жизни не встречалась с Майклом Кэмпионом.

— О’кей, Мун, — сказала я. — Тогда у нас к вам пара вопросов, которые мы хотим задать в полицейском участке.

ГЛАВА 5

Вторая беседа с Джуни Мун проходила у нас в комнате двенадцать на двенадцать футов, выложенной серой плиткой, с металлическим столом, такими же стульями и видеокамерой под потолком.

Я дважды проверила, что кассета есть и камера работает.

Джуни облачилась в ажурно-прозрачный розовый кардиган поверх лифа с кружевным краем, джинсы и мокасины. Она была не подкрашена и — клянусь, не преувеличиваю — выглядела не старше десятиклассницы.

Конклин начал беседу с того, что зачитал Джуни Мун ее права в мило-небрежной, но уважительной манере. Она без возражения поставила свои инициалы в конце листка — мол, со своими правами ознакомлена. Я тихо кипела внутри. Джуни Мун не арестована, вовсе не обязательно знакомить ее с правами задержанного, если мы хотим просто побеседовать. Для чего Конклин забегает вперед? Весь этот цирк может запросто отбить у девушки желание сообщить нам что-нибудь важное. Но я проглотила досаду. Что сделано, то сделано.

Джуни попросила кофе и сделала маленький глоток из картонного стаканчика. Я еще раз просмотрела записи в ее карточке и напомнила Джуни о трех арестах за проституцию. Мун ответила — с тех пор как она сменила имя, ее еще ни разу не арестовывали.

— Я стала другим человеком, — добавила Джуни.

И действительно, на ее предплечьях не было каких-либо заметных следов вроде синяков, характерных для подобного рода профессии. В чем же подвох?

Но так или иначе, почему настолько красивая девушка стала профессиональной проституткой?

— Я взяла имя из старого фильма с Лайзой Минелли, — беседовала между тем Джуни с Конклином. — Он назывался «Скажи, что любишь меня, Джуни Мун». Многие клиенты просят им это говорить. — Она невесело улыбнулась.

Конклин отбросил назад темно-каштановую челку, падавшую на карие, с огоньком, глаза. Я видела, что Рич и фильм не смотрел, и роман не читал.

— Правда? — покачал он головой. — Круто.

— А что, Джуни, — начала я, — большинство ваших клиентов — ученики частной средней школы?

— Скажите правду, сержант Боксер: нужно мне вызывать адвоката? Похоже, вы пытаетесь сказать, что я занимаюсь сексом с несовершеннолетними мальчиками, а это не так.

— Неужели вы просите клиентов показать водительские права, прежде чем снимаете трусы?

— Нас не интересует ваш, гм, досуг, Джуни, — вмешался Конклин. — Мы хотим поговорить только о Майкле Кэмпионе.

— Я же сказала, — ее голос чуть дрогнул, — я никогда с ним не встречалась. Думаю, его бы я узнала.

— Поймите, — снова вступила я, — мы вас ни в чем не обвиняем. Но Майкл был болен. Может, его сердце не выдержало, когда он был с вами?

— Он не являлся моим клиентом, — настаивала Джуни. — Я была бы польщена, но этого ни разу не случалось.

Конклин выключил свою ослепительную улыбку:

— Джуни, будете с нами сотрудничать, оставим вас с вашим бизнесом в покое. Начнете утаивать важную информацию, полиция нравов прижмет вас к ногтю.

Так мы играли в ладушки часа два, испробовав все методы допроса, описанные в учебниках. Мы обещали полную безопасность. Подавшись вперед, мы вдохновенно лгали, убеждали и угрожали. Джуни по-прежнему упорно отрицала знакомство с Майклом Кэмпионом. В отчаянии я разыграла последнюю оставшуюся карту, ударив ладонью по столу для пущего эффекта.

— А у нас есть свидетель, готовый подтвердить, что он видел Майкла Кэмпиона входящим в ваш дом в ночь на двадцать первое января! Вам будет интересно узнать, что этот свидетель ждал Майкла, потому что должен был подвезти его домой?

— Но так и не отвез, потому что Майкл больше не вышел из вашего дома, Джуни.

— Свидетель? Но это невозможно! Это наверняка ошибка.

Я из последних сил тянула за жалкую единственную ниточку, но мы не продвинулись ни на шаг. Мне уже начало казаться, что анонимный звонок — дело рук очередного сумасшедшего, и я серьезно подумывала разбудить Джейкоби и сказать ему пару соленых фраз, когда Джуни вдруг опустила повлажневшие глаза и ее лицо исказила горестная гримаса.

— Вы правы, вы правы, я больше не могу это выносить. Выключите ту штуку, — она кивнула на потолок, — и я вам все расскажу.

Мы с Конклином пораженно переглянулись. Первой из ступора вышла я. Дотянувшись до видеокамеры, я ее выключила.

— Вы правильно решили рассказать нам правду. — Я, стараясь справиться с неровно стучавшим сердцем, подалась вперед, положив на стол локти и скрестив руки.

И Джуни начала рассказывать.

ГЛАВА 6

— Все произошло в точности как вы сказали, — говорила Джуни, подняв на нас глаза со страдальческим выражением, в котором мне почудились страх и боль.

— Значит, Майкл все-таки умер? — спросила я. — Сейчас он мертв?

— Можно, я сначала сама все расскажу? — спросила Джуни у Конклина.

— Конечно, — позволил Рич. — Торопиться некуда.

— Понимаете, я сперва не знала, кто он. Когда Майкл позвонил, чтобы назначить… свидание, он представился другим именем. А когда я открыла дверь и увидела его на пороге — Господи, ко мне пришел Парень из пузыря![7]

— А что было дальше? — осторожно спросила я.

— Он очень нервничал. Переминался с ноги на ногу. Поглядывал на окно, словно за ним могли следить. Я предложила ему выпить. Он отказался, сказал: не хочет ничего забыть из того, что произойдет. Майкл признался, что он девственник.

Джуни низко наклонила голову, и на столешницу закапали слезы. Конклин передал Мун коробку бумажных платков. Нам оставалось только ждать, пока она успокоится.

— Ко мне приходило много девственников, — продолжила она наконец. — Иногда мальчикам хотелось, чтобы все выглядело как романтическое свидание, и я делала так, чтобы оно стало лучшим в их жизни.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Конклин. — Значит, нечто подобное было и с Майклом? Он вроде как просто пришел на свидание?

— Да. Когда мы вошли в спальню, он назвал мне свое настоящее имя, а я ему — свое. От этого он очень разволновался и пустился рассказывать о своей жизни. Он же чемпион по шахматам в Интернете, вы знаете? Майкл держался совершенно не как звезда. Он был такой реальный… Мне даже начало казаться, что у нас действительно свидание.

— Так вы занимались с ним сексом, Джуни? — спросила я.

— Ну естественно. Майкл положил деньги на ночной столик, я медленно раздела его, но только мы начали, как он остановился. Сказал, вот здесь больно. — Джуни прикоснулась к своей груди ладонью. — Я, конечно, знала о его сердце, но надеялась, что это сейчас пройдет… — Она бросила руки на стол и опустила голову, сотрясаясь от рыданий. — Ему стало хуже, — давясь слезами, продолжила Джуни. — Он повторял: «Позови моего отца», — но я не могла двинуться с места. Я не знала телефона, да и что сказать, если я дозвонюсь? Что я проститутка? Да губернатор Кэмпион меня на всю жизнь засадит! Я обняла Майкла и начала петь ему колыбельную, надеясь, что боль отпустит. — Она подняла мокрое лицо. — Но ему становилось все хуже.

ГЛАВА 7

Желваки, игравшие на щеках Конклина, выдавали, что он не меньше моего шокирован признанием Джуни. В остальном Рич казался совершенно спокойным.

— Сколько времени длилась агония? — спросил он.

— Минуты две. Может, чуть дольше. Это было ужасно, ужасно! — Джуни покачала головой. — Я сразу позвонила своему бойфренду.

— Вашему бойфренду?! — не выдержав, заорала я. — Он что, врач?

— Нет, но мне нужна была его поддержка. Когда Рики приехал, Майкл уже умер. Мы положили его в ванну и долго решали, что теперь делать.

Я хотела закричать: «Дура, ты могла его спасти! Майкл Кэмпион мог остаться жить!» Мне хотелось трясти ее за плечи, надавать пощечин этому кукольному личику, но я пересилила себя и отдала инициативу Конклину.

— Так что же вы сделали с телом, Джуни? Где сейчас Майкл?

— Не знаю.

— Как это не знаете? — Я резко отодвинула стул, поднимаясь и угрожающе обходя стол.

Джуни сразу же заговорила очень быстро, словно желая поскорее добраться до конца истории и разом со всем покончить.

— Часа через два Рики предложил расчленить тело ножом. Ужаснее этого я в жизни ничего не видела, а ведь я на ферме выросла! Меня рвало, я рыдала. — Тут Джуни подозрительно позеленела, словно ее и сейчас могло стошнить.

Я снова придвинула стул к столу и плотно уселась, твердо решив не пугать маленькую шлюшку, даже если ее признания пронимают меня до глубины души.

— Но мы начали резать, и назад пути не было. — Джуни при этом умоляюще глядела на Конклина. — Я помогла Рики сложить тело Майкла в восемь мусорных мешков, мы побросали их в пикап, у Рики есть… Время приближалось к пяти утра, вокруг не было ни души…

Я глядела на нее, пытаясь представить невообразимое: этого полуребенка с запекшейся кровью на руках и тело Майкла Кэмпиона, разрубленное на куски.

— Продолжайте, Джуни, — подтолкнул ее Конклин. — Мы с вами. Сбросьте тяжесть с души.