Помоги проекту - поделись книгой:
Сизов Вячеслав Николаевич
Мы из Бреста
Бессмертный гарнизон
«Миф — это то, чего никогда не было и никогда не будет, но что всегда есть».
Истинное мужество в том, чтобы любить жизнь, зная о ней правду.
Мы отступаем… Вот уже несколько дней как остатки полка, где я командую батальоном, отступают по дорогам Смоленщины… Пыль лежит на всем: на спинах бойцов и командиров, вещмешках и оружии. Пыль везде. Даже во рту скрипит песком… А кругом война, и ее следы видны на каждом шагу. Вот и сейчас мы идем рядом с шоссе мимо разбомбленной колонны — стоят разбитые и обгоревшие остовы боевой техники, ЗиСов и ГАЗов, брошенные повозки, тяжелые орудия и трактора, лежат трупы людей и животных. Наученные горьким опытом первых недель войны, мы стараемся держаться деревьев, по возможности скрываясь от авиации противника. Я иду впереди колонны своего батальона, точнее с его остатками — нас всего около ста человек, хотя еще пару дней назад было в три раза больше. Всех тех, кому удалось вырваться из окружения, плена и уцелеть в боях.
Впереди колонны полка идет авангард из бойцов 1-го батальона, которому в последнем бою, позавчера, досталось больше чем нам. От него осталось чуть больше 70 человек — меньше роты. Именно тогда, после гибели в течении дня почти всех командиров и политработников сводной группы, собранного из «окруженцев» и маршевого пополнения, я вновь стал комбатом…
… Итак, я — Евстафьев Вячеслав Николаевич, 48-ми лет отроду, уроженец славного города из Черноземья. Родился в семье профессиональных военных, пошел по стопам предков и отдал Родине почти всю свою сознательную жизнь, тяня службу в ее вооруженных и специальных силах. Участник боевых действий в ряде конфликтов на просторах бывшего СССР и его ближайших соседей, кавалер десятка медалей. Готовился в скором времени стать пенсионером. В свободное время увлекался историей и альтернативкой. Волею судьбы оказался перенесенным из 21 века в 1941 г. Точнее в июнь 1941 года…
Первые шаги
Как я тут оказался? Это сложно объяснить с точки зрения науки. Во всяком случае последние несколько лет подсознательно был к этому готов. Слишком увлекся чтением книг по истории, мемуаров и воспоминаний участников войны, но в силу некоторой особенности памяти особо не запоминал ни даты, ни события. Хватало своих забот и проблем на службе, чтобы загружать память еще чем-то. Достаточно было просто воспринимать то что читалось и принимать к сведению события прошедшей войны, какие то мелкие детали…
… Все произошло внезапно… Побеседовав на повышенных тонах с начальством на службе, я спустился к стоявшей во дворе автомашине. Немного поговорив со скучающим у ворот дневальным, сел к себе в машину и задумался о прошедшем дне. Голова саднила в затылке и висках, потянулся к бардачку за таблетками… И тут накатило… Понял что не успеваю… Боль всеобъемлющая в районе затылка и висков… Нарастающая боль в районе груди все больше захватывала меня… Страх, что не успел попрощаться с женой и дочкой, недоделал кучу дел, не рассчитался с народом по зарплате… Темнота… Чей-то возбужденный разговор, дневальный подошедший к моей машине и бегущий обратно в здание, врачи и сослуживцы, вытаскивающие меня из салона… Олег, что-то говорящий им… Темнота…
Из оперативной сводки по городу:
«…Сегодня в 15.20 из… в состоянии комы в горбольницу № 2 доставлен… Через 1 час 10 мин. не приходя в сознание скончался. По сообщению лечащих врачей смерть наступила в результате сердечной недостаточности. Отделом внутренних дел № 1 проводится проверка…».
… Очнулся я от боли. Болело все тело, но особенно бок справа и просто на части раскалывалась голова… Не открывая глаз полежал еще немного, примериваясь к своему телу. «Если голова болит, значит она есть и еще живой» — так говаривал в свое время старшина роты, где я начинал службу. Слышалось щебет птиц и шум ветра в листве, тихий недалекий плеск воды. Легкий, теплый ветерок мягко обдувал тело. Где-то пропел паровоз. Ощущение было такое как будто я у бабушки на Волге, лежу в роще и мне нет дела до других. И спокойно. И я, маленький. И скоро придет отец звать на рыбалку, кататься на лодке по великой реке…
— Товарищ лейтенант! Володя!.. Товарищ лейтенант! Очнитесь!.. — Кто-то тормоша меня за плечо кричал в уши. Интересно какого Володю приводят в чувство? Зачем меня трясут? Больно же! Не открывая глаз я попытался освободиться от чужих рук. С трудом, но у меня это получилось поднять от земли руку.
— Володя! Вы, меня слышите? — Спрашивал тот же голос. Кстати женский, мягкий и приятный.
— Слышу. — Тихим шепотом ответил я. Губы отказывались меня слушаться. Голос был чужой и непривычный. Словно и не я это говорил. Вообще тело какое-то непривычное и деревянное, не подчиняющееся командам. И явно не мое…
… Снова накатило. Я словно оглох и поплыл по волнам…
… Открыв глаза я понял что лежу на берегу реки в каких-то кустах. Если судить по тени, то сейчас как минимум вторая половина дня. И вообще, где это я? Я же должен быть в салоне машины, а тут как минимум лесополоса. Да и погода совершенно не соответствует. В машину я садился посреди октября, а сейчас явно май или начало июня… Если это шутка, то совсем не удачная. Я же все хорошо помню, что со мной происходило. И боль в груди и затылке… И беготню вокруг меня… Что происходит? Где я? Как я здесь очутился?… Вопросов больше чем ответов…
… Если глюки, то видно серьезно прихватило и мое воображение играет со мной непонятную игру. Слишком все реально — и погода, и кусты, и деревья вокруг, и боль в боку и голове… По идее со мной был инфаркт или инсульт, во всяком случае, к этому все шло достаточно давно и уже привычно. Если рассуждать логически, то похоже я ушел на «Дальние дороги». Но обстановка вокруг как-то не напоминала ни рай ни ад в их каноническом исполнении классиков. Нет, я конечно помню по анекдоту — о визитной карточке. В свое время научили серьезно относиться к анекдотам — слишком в них много правды оказалось… Но все же, неужели врали??? Эх, Бога на них нет!!!
… Если шутка, то интересно знать чья? Уж слишком все реально — если постараться то можно дотянуться до ветки и сорвать листочек. Как — то не верится в шутку. Да и некому так шутить. Такое могло прокатить на «срочке», когда ночью выносили с койкой на улицу и оставляли спать посреди плаца… Но уже более 20 лет, нет тех, кто мог так пошутить. Они давно разъехались по домам или ушли на «Дальние дороги». Да и я надеюсь не тот пацан, каким был в 18 лет. Скорее всего это не шутка, точно тут что-то еще…
Если что-то еще, то тут вариант только один — перенос. Это вообще-то фантастикой пахнет и не слабой! Нет, я конечно любитель фантастики, но не до такой же степени… Других вариантов не вижу… Неужели перенесся? Интересная тема!!! Хорошо, примем за данность, что действительно состоялся перенос сознания в другое тело. Тогда возникает вопрос — куда? Зачем и кому это надо? Какая-то мысль на окраине восприятия не давала покоя… А все этот гудок, сопроваждаемый свистом вырывающего пара и тяжелым стуком колес… Стоп. Это же паровоз!!! В мое время паровозы были на отстойнике, на жд. станции и не только не гудели, но и не ездили — использовались как котельни или стояли на случай войны… Насколько помню, у нас паровозы эксплуатировались до середины 70-х, когда их заменили на тепловозы. Значит все происходит именно до этого времени.
Если я перенесся по времени и пространству, то на вопрос «где я?» нужно ответить как можно быстрее. На дворе похоже весна или начало лета. Кустарник и деревья, которые вижу, со свежими зелеными листьями. Деревья в кругом лиственные — ивы и березы, иногда попадаются сосны. Голову особо поднять не получается — очень сильно болит тело и голова (слева в районе виска и затылка). Такое ощущение, что били долго и со знанием, возможно ногами…
То что тело не мое, я уже понял. Видимо оно принадлежало достаточно молодому парню. По сравнению с моим «старым» худощавому и достаточно «накаченному» — таким я сам был лет в 16–30… Значит точно перенесся… И это правда. Ну, что ж, Новый Мир, принимай очередного переселенца… Точнее сказать, наверное, его психоматрицу. Ибо я точно помню все, что со мной происходило в моем времени, но ничего не знал о том в чье тело и куда я попал.
На часть вопросов смогут дать ответ те девушки, что сейчас колготятся вокруг моего тела. Разгоряченные. Симпатичные, невысокие и загорелые. Лет восемнадцати. Фигуристые. С приятными выпуклостями в нужных местах. Купальники правда у них закрытые. Черные. Строгие. У нас такие уже давно никто не носят. Подобные только в кинохронике и на старых фото видел. Славянки, с правильными чертами лица и русыми волосами, торчащими из под купальных шапочек. Глаза серые большие. С какой-то печалью. Только вот я их почему-то совершенно не слышу. Хорошо что хоть вижу.
Девушки продолжали что-то спрашивать и требовать от меня. Тут подняться сил нет, а отвечать вообще сложно. Одна из девушек сняв с головы шапочку куда-то убежала. Но скоро вернулась с шапочкой полной водой и вылил мне на голову. Не скажу что мне было неприятно. Наоборот стало вдруг так хорошо… Что вернулся слух.
— Володя! — Раздался у меня в ушах тот же женский голос. — Вы меня слышите?
Опять спрашивают какого — то Володю. На нормальном русском языке. Спрашивают явно меня. Раз так, то надо отвечать. А то как-то не культурно не отвечать красивым дамам.
— Слышу.
— Наконец- то, а мы тут за вас совсем испугались. — Продолжил тот же голос. — Лежите словно мертвый. Не отвечаете. Мы думали что вас убили.
— Слухи о моей смерти явно преувеличены. Если вы мне поможете встать, то будет вообще отлично.
Нежные, заботливые, сильные женские руки помогли мне подняться с песка. Оперившись на девушек я попробовал сделать шаг, затем еще. Тело с трудом, но перемешалось в пространстве. Ноги гнулись, руки тоже. Голова особо не тряслась.
— Володя! Может надо милицию и скорую помощь вызвать? — Грудным и завораживающим голосом спросила одна из девушек. Самая симпатичная кстати.
— Не надо. Сейчас посижу и все пройдет. — Ответил я. Милиции мне сейчас и не хватало только. Пока не определюсь кто, что и где я, она не нужна. Девушки с моим телом явно были в одной компании. И тело зовут Владимир. И он лейтенант. Других особей мужского пола я тут не вижу. Так что все сказанное девушками относится только ко мне. И это радует. Хоть знаю как меня теперь зовут. Еще одна радостная новость была в том что трусы на мне были. Сатиновые, синие, почти до колен. Давно я такие не носил. Лет сорок. Двигаться и самостоятельно сидеть было трудно и девушки прислонили меня спиной к дереву.
Мы были на небольшом песчаном пляже, окруженном с трех сторон деревьями и кустарником, а со стороны реки редкими ивами. Неширокая речка медленно катила свои воды. Ее невысокие берега заросли ивами. На противоположенной стороне виднелся сосновый лес. Вдоль берега реки, на котором я стоял, шла узкая тропинка. По железнодорожному мосту через реку, который виднелся метрах в пятистах справа от меня, как раз в это время проходил поезд с паровозом во главе. Чисто для интереса насчитал 14 грузовых крытых вагонов.
Ярко светило солнце и небо было нежно голубым. Неподалеку на песке лежало несколько полотенец, две раскрытые книги и несколько стопок одежды. В том числе и военной. Тут же в тени куста стояла початая бутылка красного вина, несколько граненых стаканов и открытых кульков из плотной серой бумаги. Все говорило о том, что народ культурно отдыхал уединившись на природе. А дальше что-то произошло. Знать бы только что именно? Ну, да бог человеку дал язык, а он как говориться до Киева доведет.
— Девчата. Я долго в отключке был? Ничего не помню! — Обратился я к девушкам.
— Нет. Минут пять — десять. — Ответила самая симпатичная. — Тебя по голове со спины палкой ударили вот ты и упал. Мы с Ириной закричали и парни убежали. Может надо обратиться в милицию и больницу? А?
— Не пока не надо. Я ничего не помню что тут произошло и что я ей скажу.
Девушки на перебой стали мне рассказывать о происшедшем.
Из разговора выяснилось, что я (т. е. мое тело) закончил обучение в военном училище и вчера вечером на танцах познакомился с девушками Ирой и Наташей. Пригласил на сегодня, в последний день своего пребывания в городе, искупаться и отметить окончание учебы и получение воинского звания — лейтенант. С нами должен был быть еще один мой друг — Саша Попов. Но он по какой — то причине не смог с нами пойти. Поезд у меня вечером и девушки собирались меня проводить. Несколько часов назад встретив девушек на станции, я привел их сюда, на пляж. Мы купались и отдыхали когда из леса вышли трое пьяных парней. В это время мы с Ирой купались. Парни стали приставать к сидевшей на берегу Наташе. Она стала звать на помощь. Как истинный рыцарь я бросился к ней. Завязалась драка с парнями. В результате которой на поле боя остался я один. Лежащим на земле. Парни ретировались. Им тоже досталось. У одного как минимум вывих руки, у другого видимо сломано ребро. Ирина это утверждала как студент — медик.
Да, хорошо тут народ живет. Весело. Пока мы беседовали мне стало куда как лучше. Во всяком случаи голова уже крепко держалась на шее, руки и ноги не дрожали и подчинялись моим желаниям.
… Погода была как по заказу. Теплая и солнечная. Легкий ветерок шуршал в листве, чирикали что-то на своем языке птицы. В лесу стучал дятел. Благодать… Только и наслаждаться жизнью…
Мне надо было немного побыть одному и привести свои чувства и мысли в порядок. Итак, если это не сон, то я действительно попал из своего времени в другой мир и время.
А раз так, то я предложил продолжить отдыхать и не обращать внимания на неприятности жизни. Тем более что пиратов, желающих похитить столь прекрасных дам, на горизонте не было видно, а вино искриться в бутылке. Настроение у девушек хоть и было испорчено произошедшими событиями они тем не менее пошли купаться. Ирина с сочувствием и тревогой все оглядывалась на меня… Я лишь улыбался в ответ и несколько раз успокоительно помахал рукой…
В книгах по АИ, у переселенца остается часть памяти донора, а у меня этого почему-то не произошло и надо было думать, как жить дальше. Мысль опять качнулась в сторону того, что я просто сплю. Но слишком все реально. И лес, и девушки, и река, и стопка одежды и запахи вокруг. Сном тут и не пахнет. Раз так то надо понять и определиться где я. Пока девушки купаются почему бы не заняться изучением того что под рукой. Хотя бы формы. Других мужчин тут не наблюдается будем считать что форма принадлежит мне. Аккуратно поднявшись с песка, подошел к трем небольшим аккуратно сложенным стопкам вещей. Две принадлежали прекрасной половине человечества и одна мужской. Вот мужская меня и интересовала. Так как именно она мне досталась в наследство.
Ничего необычного в ней не было. Обычный белая майка «алкоголичка» и комплект советской летней походной военной формы командного состава довоенного периода — хромовые сапоги, темно-синие галифе и командирская гимнастерка с выпушкой по воротнику и пехотными петлицами на воротнике. В петлицах рубиново блестели два кубика, а на рукавах — по узкому угольнику красного цвета с золотой отделкой. Пилотка с кантом и красной звездой. Форма новенькая, практически не ношенная. Аккуратно выглаженная и со свежим подворотничком. Такие же новенькие портупея со звездой и кожаная кобура, удерживавшая в себе похоже револьвер «Наган», нашлись в сапоге. Здесь же лежали механические наручные часы «завод им. Кирова» на черном кожаном ремешке, показывавшие час по полудню…
В накладных карманах гимнастерки были документы выданные Тамбовским Краснознаменным военно-пехотным училищем имени Ашенбреннера и Уншлихта на имя лейтенанта Седова Владимир Николаевича, 1921 г.р., которому предписывалось 18 июня 1941 г. прибыть в распоряжение УК Западного Особого военного округа г. Минск, для дальнейшего прохождения военной службы. Дата выписки предписания 30 мая 1941 года. Денежный, вещевой и продовольственные аттестаты. Комсомольский билет. Наличные деньги в кожаном портмоне около 1 тыс. рублей (купюрами по 10 червонцев с профилем Ленина образца 1937 года) и мелочью по 3 и 5 рублей (с солдатом и летчиком соответственно). Накладная камеры хранения железнодорожного вокзала ст. Тамбов от 30 мая о принятии 3-х мест ручной клади. Билет в купейный (спальный) вагон от ст. Тамбов до ст. Москва на 2 июня 1941 г., купленный 30 мая.
Сколько вопросов сразу нашло свои ответы. Хорошо что мне повезло вселиться в тело вояки, такого же как и я в прошлой жизни. В этой жизни я в почти в привычной для себя обстановке и положении. Если считать, что Седов сегодня должен был сесть в поезд, то сегодня 2 июня. Где-то через 3 недели начнется Великая Отечественная война. И длиться она будет около 4-х лет, потребует много крови и средств…
Проблем с вопросом — «Что мне делать дальше?» не возникало. То что должен. Зря что ли столько лет в армии служил.
Главное не светиться с незнанием окружающей обстановки, цен, разговорной речи. Для меня сейчас лучше всего молча впитывать информацию об окружающем мире и постепенно врастать в него, становясь частицей этого мира. Возврата назад видимо не будет.
Тело мне досталось хорошее. Молодое, крепкое, физически развитое, тренированное. Лыжник или пловец. Лишнего жира негде нет. Парень явно был спортсмен. Правда на гимнастерке знаков спортивного отличия нет.
Ехал в войска, чтобы принять взвод в одной из новых дивизий, формируемых в Зап. ОВО. Сейчас таких как он много — в связи ожиданием агрессии Германии, едут к новому месту службы после досрочного окончания обучения. Если мне все правильно помнится, то в «ТКУ» готовили по специальности «командир стрелкового или пулеметного взвода». А раз так, то моих военных знаний и опыта пары локальных войн и конфликтов для 1941 г. должно хватить. Надеюсь, что взводом и ротой командовать не разучился… А там посмотрим.
… В мое время самого училища уже не было — оно просуществовало где — то до 1960 года, когда его расформировали. Хотя это было одно из старейших военных учебных заведений страны. Начиналось в 19 веке как Алексеевское пехотное в Москве, после революции стало военно-пехотной школой имени Ашенбреннера. Перебазировалось из Москвы в Тамбов. В середине 20-х стало Тамбовским Краснознаменным военно-пехотным училищем имени Ашенбреннера и Уншлихта. В 1941 г. было эвакуировано в Семипалатинск. В 1945 г. получило имя маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова и вернулось в Тамбов. И по правде говоря, готовило неплохих пехотных командиров. Одних Героев Советского Союза около 50. В 1933 году им руководил генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, который сейчас командует Прибалтийским ОВО…
… Рассказать где находится училище могу без проблем. Сколько раз бывал на его территории. Хотя, не помешало бы сходить и посмотреть все на месте. Так на всякий случай. Район где располагалась училище в мое время особо не изменился. Наставили многоэтажных коробок, но служебная зона оставалась без больших изменений начиная с 1910 года. Тем не менее стоило посмотреть какие здания еще не построили.
Следующая проблема отношения с однокашниками. Есть большая вероятность попадания с однокурсниками и другими выпускниками в одну воинскую часть. А я не знаю какие отношения у тела были с ними. Тут уж как повезет, и что в кадрах приготовили Седову. Формируемых частей в Зап. ОВО много и нехватка в командном составе острая. Большинство из однокурсников Седова погибнет в первые же месяцы войны. Но тем не менее такая проблема остается и как вероятность встречи исключать нельзя. Придется включать «дурку». Было бы неплохо еще один день побыть в городе для адаптации в данной реальности. Вжиться в тело. Пройтись по городу, посмотреть то, что видел только на старых фото, освежить память. Но да может оно и к лучшему что сегодня ночью я его покину. Меньше проблем со знакомыми и однокурсниками.
Еще проблема — почерк. Он индивидуален, у каждого свой. При необходимости по нему можно вычислить на раз кто писал. В школах этого времени пишет чернильными ручками и химическими карандашами. Я же учился и писал в основном шариковыми ручками. Не знаю сохранился ли у меня подчерк моего визави. Но лучше на это не рассчитывать. Придется тренироваться и заново учиться писать чернильной ручкой.
Следующая проблема. Что я знаю о жизни своего визави? Абсолютно ничего. Хорошо, что автобиографию мне придется писать года через четыре, не раньше. Так что возможно удастся узнать что-нибудь. Если с делом ознакомлюсь. Но скоро сослуживцы будут расспрашивать о жизни, а что говорить я не знаю. Личное дело прибывшего командира изучать ведь будет. Вдруг вопросы возникнут, а я буду молчать как рыба об лед. Ляпну что не так, а кто-то особисту стукнет. Девушки вряд ли смогут что — либо прояснить. Откуда они могут знать. Кстати интересно, а личное дело у Седова было с собой или его выслали из училища фельдпочтой? Командирской сумки, где можно было бы его хранить, среди вещей не наблюдалось. Вообще — то было бы странным если бы командир его с собой носил на пляж. Может быть в она в поклаже сданной в багаж? Вот это был бы классный рояль в кустах.
В маленьком кармашке у пояса брюк нашелся небольшой ключ. Может быть удастся найти от какого замка ключ.
Долго одному мне быть не пришлось. Девушки накупавшись вышли из воды. Сняв шапочки и обтираясь полотенцами они стояли передо мной. Молодые, что называется кровь с молоком, раскрасневшиеся, с каплями воды на загорелом теле, освещенные лучами солнечного света они были прекрасны.
Ирина мне нравилась больше Наташи. Да она и не могла не понравиться — от девушки так и пахло чистотой и русским духом. Особенно впечатляла ее улыбка, собранные без особых изысков в косу средней длины волосы. Двигалась она, на мой взгляд, очень даже грациозно.
— Володя вы тут не скучали без нас? — спросила Наташа. — Как вы себя чувствуете? Вы какой — то не такой.
— Даже очень соскучился. — Ответил я. — А чувствую себя вполне прилично. Особенно рядом с такими обаятельными и привлекательными нимфами из сказок.
— Скажите тоже. Нимфы. Вы нас еще русалками или наядами назовите. — Продолжила Наташа.
— И назову. Вы так прекрасны и восхитительны, что у меня просто нет слов. Одни мысли, которые по убогости и косности речи высказать не могу.
— Ну, тогда разливайте вино и приглашайте дам к столу. А то мы есть хотим. — Скомандовала она. Ирина стояла рядом с ней и смущенно улыбалась.
— С большим удовольствием. — Ответил я разливая вино по стаканам. Вино кстати оказалось вполне приличное. Грузинское — «Хванчкара» Горийского завода. Кроме открытой в воде оказывается охлаждалось еще одна.
Закуски было много. Пусть она и была не притязательна на искушенный взгляд. Вареная картошка в мундире, зеленый лук, квашеная капуста и моченые яблоки, копченая колбаса и кусочек сыра. Кирпич черного хлеба, с одуряющим почти забытым запахом.
Один только вид нарезанного и разложенного просто требовал срочного употребления всего, что лежало на импровизированном столе. От запахов кружилась голова и мой желудок просто прилип к спине.
Кружилась она и от присутствия рядом со мной действительно красивых и обворожительных девушек. От них пахло какой — то чистотой и свежестью.
Мы пили вино и разговаривали о литературе. Девчонки были ее знатоками. Обсуждали «Тихий Дон» Шолохова, читанный ими в журнале. А когда споры немного утихли пошли купаться. Вода была чистой, прохладной и нежно обволакивала, успокаивала, окутывала, очищала и охлаждала разгоряченные на солнце тела. Хорошо…
О драке как-то быстро забылось.
Рано или поздно всему хорошему приходит конец. День клонился к вечеру. Вот и нам пришло время собираться. Все немного устали. Лично мне уходить не хотелось. И пляж, и берег стали родными, а бросаться в пучину неизвестного совсем не хотелось. Но надо. Не сидеть же здесь вечно. Мне пора было на вокзал.
Дорога в город шла по тропинке вдоль железнодорожной насыпи. Поднявшись на насыть оглянулся по сторонам. Говорят, что все мосты одинаковые. Не знаю так ли это, но этот мост, с учетом найденных документов, мог быть только одним — растиражированным еще на старых дореволюционных открытках «Чугунным мостом через реку Цна». В мое время он назывался проще — «Периксинский мост». Я стоял на старом железнодорожном мосту в районе Периксы. В 70-е он был заменен на новый. Сколько раз в свое время купался недалеко от него. Правда пляжа, где я нашел вещи, не помню, возможно просто зарос ивами. Мимо меня в сторону станции, медленно прошел товарняк, влекомый пыхтящим паровозом. Посмотрел в след удаляющемуся поезду… Там вдалеке виднелись постройки станции «Цна»…
Город мало изменился с того времени, во всяком случае та его часть, что стояла около берега реки — те же деревянные домики и сады вокруг них. Правда не было пятиэтажек, автомобильного моста через линию железной дороги, бетонных заборов ограждающих контейнерную площадку, инженерную базу и здания хладокомбината. Где-то слышалось кукареканье петухов, устроивших соревнование на самый громкий вопль…
Девушки, пока осматривался, ждали меня на тропинке внизу. На насыпи мне делать больше было нечего. Все что нужно я уже увидел, а вот заставлять ждать себя красивым дамам нельзя категорически. Тем более что они просто божественно красивые в своих светлых, цветастых, ситцевых сарафанах, белых носочках и парусиновых туфлях. Все — таки женская мода этих лет куда лучше, чем в оставлено мною мире. Она подчеркивала женскую красоту, а не выпячивала иные части тела… Или во мне тестостерон играет?
Разговаривая и смеясь над шутками, мы направились в сторону станции. Дошли мы туда достаточно быстро, минут за пятнадцать. Мои часы стояли — не зная точного времени, я их не стал заводить. А у девчонок, я часов не видел. Грузовая станция была узнаваема теми же складами, разгрузочной площадкой, на которой сейчас стоял эшелон из десятка грузовых полуплатформ с суетящимися на них военными, одноэтажным административным зданием и отделением милиции. Станция жила своей жизнью — грузились и разгружались у складов грузовики, переговаривались грузчики, а у ворот стояли ВОХРовцы. За забором станции виднелось окруженное невысокими деревьями желтое здание ДК. Где-то там должна быть танцплощадка. Рядом с ДК стояли двухэтажные деревянные бараки для семейных железнодорожников, виднелось развешенное для просушки белье. За ними должно стоять старое здание школы, в которой работал мой отец. Ничего не меняется со временем…
Все чаще стали попадаться военные, спешащие по своим делам и пахнущие казармой, ваксой и одеколонами «Шипр» и «Тройной». Запахами, которые и в мое время не поменялись. Мне казалось, что вокруг ничего не изменилось и все вокруг я видел и не раз, и не два. И сам воздух, когда-то еще в 18 веке, наполненный похожими запахами, так ими пропитался, что уже никогда не изменится.
Около одного из домов комсостава мы попрощались с Наташей. Она просила у меня прощение за то что не сможет проводить на вокзал. А затем пристально смотря мне в глаза, попросила обязательно проводить Иру до дома. Естественно я обещал. Тем более, что она жила недалеко от железнодорожного вокзала. Да и времени до поезда оставалось полтора часа.
Дорогу я в принципе знал и искать куда идти было не нужно. Осталось определиться с тем как будем добраться до центра города. Ждать автобус смысла не имело — после обеда из воинских частей в увольнение уходили военнослужащие, обычно заполнявшие редкие автобусы полностью. И стоять ждать когда придет следующий, в такую жару, желания не было. Тем более что до центра можно было дойти пешком минут за 20… Все мои сомнения прекратила Ира предложившая дойти до дома пешком.
… Поднявшись по насыпи к путям и по тропинке вдоль них мы пошли в сторону железнодорожного вокзала. В мое время эта часть города была плотно застроена частным сектором. Здесь и сейчас территория была в основном свободна и заросшая деревьями. Приток реки Цны еще не пересох и его воды вольготно бежали среди зарослей Ахлебиновской рощи и прилегающих территорий. Только у переезда через пути в сторону центра города виднелись жилые деревянные дома.
…На путях пыхтело несколько маневровых паровозов, толкая по рельсам вагоны. Все станционные и заводские пути были заняты эшелонами, некоторые из которых охраняли вооруженные сотрудниками ВОХР. Где-то в районе вагоноремонтного завода «маневровый» что-то просвистев и стравив пар, побежал в сторону рощи и Петропавловского кладбища…
… Пройдя кладбище, мы спустились с насыпи и вышли на Железнодорожную улицу. Она начала застраиваться почти одновременно со строительством железной дороги и станции. Одноэтажные деревянные и редкие двухэтажные каменные здания за невысокими заборами составляли ее. На улице почти никого не было. Около двухэтажных домов на лавочках в теньке сидели старушки, обсуждавшие какие-то свои темы. Редкие прохожие спешили по своим делам, совсем не обращая на нас никакого внимания…
… На поле, между улицами Кронштадской и Комсомольской, с упоением гоняли мяч раздетые по пояс пацаны. Воротами им служили кучки одежды. Вокруг, в тени лип и берез, стояли и сидели многочисленные разновозрастные зрители, весело покрикивая, комментируя и поддерживая игроков. Сиденьями им служили бревна, скорее всего привезенные кем-то себе на стройку.
Пройдя мимо еще десятка домов Ира показала мне крашенный зеленой краской, небольшой деревянный дом с застекленной верандой под шиферной крышей.
— Вот здесь я и живу. Может зайдем? Чаю попьем?
— Нет наверное. В другой раз. Боюсь что на поезд опоздаю.
— Ну нет так нет. — Ответила Ирина. И мы пошли дальше в сторону Привокзальной площади. Идти нам оставалось всего несколько минут. Когда до площади оставалось несколько шагов девушка внезапно остановилась и сказала — Жаль что ты сегодня уезжаешь. Может быть останешься? Я тебя с родителями познакомлю.
— У тебя же еще время есть до прибытия в часть? — Смотря на меня своими серыми и печальными глазами спросила Ирина.
— Прости Ир. Не обижайся. Как бы мне не хотелось, но остаться не могу. Мне в часть надо попасть пораньше. Я приеду. Как дадут отпуск.
— Ну, не можешь. Так не можешь. Писать будешь? Адрес не забыл?
— Напишу как доеду до части.
— Я буду очень ждать… Ты не обидишься, если я не пойду тебя провожать? — Осторожно спросила Ира повернувшись ко мне лицом.
— Нет.
— Ну, и хорошо — ответила она и резко повернувшись пошла назад в сторону своего дома…
Вот и понимай после этого женщин… То буду провожать, то не буду. Может быть это даже и лучше, что я остался один. Спасибо девчонкам. Они помогли мне немного адаптироваться и сделать первые шаги в этом мире…
В путь
… Передо мной находилась привокзальная площадь. Как и в мое время, она была вся в зелени разросшихся лип и цветов, струях фонтана. За соблюдением порядка строго глядят молоденький милиционер и несколько военных патрулей. Когда-то здесь проходила граница города. А сейчас это почти центр быстро развивающегося города. В тени деревьев, со своими плетенными корзинками, на пустых ящиках и раскладных сиденьях расположились старушки, продающие урожай садов и огородов. Ассортимент не так уж и плох — яблоки, молодой редис, вареные картошка и яйца, ну и конечно же семечки в газетных кулечках. Из под полы у них можно купить и бутылочку домашнего самогона. Прицениваясь и что-то покупая, к ним постоянно подходит разночинный народ… Железнодорожники, рабочие с завода, пассажиры и провожающие, военные. Последних особенно много — сегодня выходной и их отпустили в увольнение. В городе расквартировано много воинских частей. Вот и приходят сюда в увольнение, благо в ДК «Знамя труда» есть все 33 удовольствия — крутят кино, работают секции, а вечером на летней площадке танцы под звуки духового оркестра одной из воинских частей. Здесь же назначались свидания и встречи. А с остановки автобуса можно уехать в разные концы города. Тем более что и сам центр города совсем рядом. По широкой улице, окруженной цветущими липами, всего за десять минут можно дойти до площади Ленина, Центрального рынка и Набережной…
На перекрестке, напротив входа в красивое 2-х этажное кирпичное красное здание, стоящего напротив ДК «Знамя труда» (где до революции располагалось здание публичного дома), разместился книжный ларек с молоденькой продавщицей. У ларька, рассматривая книги, расположились несколько красноармейцев и пожилой мужчина в шляпе. По аллее в сторону вокзала двигались несколько женщин в платках с плетеными корзинами в руках. Недалеко от входа в здание вокзала стояли телеги, возле которых вольготно разместились возницы, доставившие к поезду пассажиров с их грузом чемоданов и корзин. Про себя еще раз отметил, что практически ничего не изменилось с известных мне времен…
Особо спешить мне не имело смысла. До оправления поезда было около получаса. Стоять и светиться у вагона, на глазах огромного количества отъезжающих и провожающих, не входило в мои планы. Поэтому на Привокзальной площади я остановился у книжного киоска. Где только что освободилось место у прилавка — очередной покупатель, что-то купив, заторопился к вокзалу. Встав на его место, я стал перебирать книги. Невзрачные по внешнему виду обложек, книги были просто замечательными. В свое время потратил кучу времени и денег на то чтобы собрать такую подборку для домашней библиотеки.
Тут лежала достаточно приличная коллекция классиков литературы (как мировой, так и русской). Выбор политкниги был просто огромен: только одни работы Сталина чего стояли (в мое время днем с огнем не найдешь, только у коллекционеров), а кроме него тут стояли работы Ленина, Кагановича, Краткая история ВКП(б) и т. д… Военная книга была представлена «библиотечкой командира», уставами, книгами по военной истории. Правда отпечатано это было на не очень хорошей желтоватой бумаге и довольно тусклым штифтом. Среди всего этого богатства, для себя в дорогу нашел сборник стихов Есенина. Кроме того, мне удалось ознакомиться с интереснейшей книжечкой, которая меня искренне восхитила: написанный автором с простой русской фамилией Токарев и изданный Военным издательством Наркомата Обороны в сороковом году «Тактический справочник по германской армии». Чётко, подробно разобранные обычаи и привычки вермахта, рассказ о боевых группах, авиаподдержке, снабжении и всем остальным. Причём не просто голыми словами, но и внятными схемами. Надеюсь, что мне все это пригодится.
Поделиться книгой: