Пэт КЭДИГАН
ЧАЙ ИЗ ПУСТОЙ ЧАШКИ
[ОДИН]
В НАЧАЛЕ
— Зачем теперь идут в проститутки? — спросил белый парень, потягивая кофе со льдом через тонкую длинную соломинку.
Поднятые брови превратили осторожное лицо сидевшего напротив японца в маску снисходительного удивления.
— Хочешь сказать, что кто-то еще
Смех белого гулко отразился в почти пустом зале кафе.
— Вот это да. Должно быть, на вашей планете действительно что-то
Японец наблюдал, как по мере опустошения на высоком стакане с кофе со льдом выступали аккуратные капельки конденсата. Теперь было очень модно заказывать напитки в стиле ретро, сложно сказать, нравился ли кому-нибудь кофе со льдом. По слухам, в этих заведениях чаще всего добавляли лед во вчерашний недоваренный кофе, маскировали все это ароматизаторами и искусственными сливками.
— Это стихия. Некоторым она дарит все, другие и на йоту не продвигаются. Понимаешь?
— А что мне за это будет? — спросил белый, следя за тем, как собеседник разглаживает надпись «Guinness» на своей футболке. Не абы что, a «Guinness», да что в нем вообще от Востока? Он даже нос в чай засунул.
— Чего ты хочешь? — Не дожидаясь ответа, японец начал рыться в потертом саквояже, припаркованном на соседнем стуле, и достал оттуда мешок, в котором белый узнал чехол для навороченной модели костюма искусственной реальности (ИР). Потом японец положил на стол кулак, задумался, словно раздумывал, что ему дальше делать, и вдруг раскрыл руку, на ладони лежала сапфирово-голубая капсула, наполненная гелем.
— Господи, — глаза белого забегали, — и чё с этим делать, спрятать под подушку и обменять на монету?
— Это совсем не то, о чем ты подумал, — сказал японец. — Это рождение мифа. Среди суеты. И этот миф — абсолютная истина.
— Ага.
—
— Аа-гаа.
— Я могу показать хромосому, из которой все это выскребли, — стал защищаться японец. — На его испытаниях погибло сто чистокровных.
— Я приму ее — и что? Чё там за миф такой прекрасный?
— Красивых мифов много. Выбирай любой. Само рождение мифа прекрасно.
— Ну-ка расскажи мне.
Волнение японца было явно искренним.
— Ты же не хочешь все испортить.
— Если там все так замечательно, то ничего страшного не случится. Ну, давай рассказывай. Хотя бы один.
Японец долго не решался.
— Я просто хочу понять, что покупаю, — давил белый. —
— Конечно, но по рассказу все равно ничего не поймешь.
— Верю, но я хочу знать, что будет. А если мне покажется, что это редкая скукотища, и я пошлю тебя куда подальше? Сам знаешь, может и так получиться. Я не японец. Могу и не понять.
Японец тяжело вздохнул:
— Ладно. Там было два бога: Сусано и Аматерасу. Брат и сестра.
—
— Не
Белый беспечно махнул рукой. Официантка появилась так неожиданно, что он чуть не ударил ее по лицу. Сделав вид, что ничего не произошло, она плавно опустила новый стакан кофе со льдом и забрала пустой. Белый взял стакан и со втянутыми щеками принялся высасывать содержимое, обхватив своими тонкими губами настоящего белого американца прозрачную жирную соломинку. Голубые глаза не отрываясь смотрели на японца.
— Ну? — сказал он, отрываясь от соломинки. — Рассказывай!
Японец безропотно кивнул:
— Сусано был неистовым богом-бунтарем на колесах, рушившим все на своем пути, — сказал японец, наблюдая, как белый пьет свою старомодную бурду. Может быть, отчим не врал, рассказывая, что на Западе считают полезным вторичное использование мусора. Отчим сам был европейцем, мелкий чиновник по имени Кларк, ему всегда хотелось представлять из себя нечто большее, чем было на самом деле. У этого парня, видимо, схожий диагноз. — У них был непрерывный праздник. Знаю, кому-то покажется, что это
— Однажды Аматерасу, обычно терпимая ко всем этим
— О,
Японец бесстрастно посмотрел на него:
— Безусловно, если это называется жизнью.
— Эй, если тебе не нравится, никто не заставляет, но ведь ты не будешь спорить, что нет японцев с проколотыми…
—
— Да-да. Священная дева священно уколола свои священные гениталии и умерла. Дальше?
Принесшая ранее кофе со льдом официантка поставила на стол стакан зеленого чая. В бешенстве японец сказал:
— Уберите.
— Это
—
Белый скептически поднял бровь:
—
— В те времена, кроме Японии, в мире ничего не было,
—
— Нет, это
— Ну-ну-ну, он сказал «gaijin»! — белый поднял руки и стал сучить пальцами. — Опять завел пластинку Мисимы, да?
Японец бросил капсулу с гелем в крошечный нарукавный карман и сделал вид, что собирается уходить.
— Все, все, извини. Чем закончилось-то? Или это все?
— Остальные боги собрались вокруг пещеры и стали просить ее выйти, но тщетно. — Японец замолчал, оценивая, продолжать ему или нет. — Потом Грозная Богиня Небес…
—
— Чем же она ужасная?
Японец коварно улыбнулся:
— Если тебе повезет — узнаешь. Грозная Богиня Небес стала танцевать, она танцевала, танцевала, танцевала и постепенно начала возбуждаться. А за ней возбудились и другие боги, потому что танец был очень страстным. И на самом пике она вдруг завернула такое сексуальное па, что все кончили. И она тоже. И все засмеялись…
—
— Познаешь триумф — узнаешь, — невозмутимо ответил японец. — Боги смеются. Демоны смеются. Если тебе позволят туда попасть, тоже будешь смеяться.
— Спорим, не буду. И все? Все кончают и смеются, ха-ха, счастливый конец? Или нас прокатят в пещеру?
— Это тебе не парк развлечений.
— Вот черт, танцы мне покажут в любом клубе и в
— Они не сравнятся с Грозной Богиней, — самоуверенно заметил японец.
— Да? В полуквартале отсюда есть женщина, у нее
— Ты прав. Я бы не связывался с
— Да, женат. Но ничего серьезного. Имя я ей настоящее не говорил, и вообще. — Белый вытянул руки. Внешняя сторона была покрыта специально нанесенными шрамами, но выглядели они не очень. Самодеятельность: хотели доконать скарификатор или наоборот. В итоге красоты не получилось — обычные повреждения. Японец этого зрелища не выдержал.
— Если бы я захотел зарядить и почистить свою палочку волшебную, то мог бы оторваться где угодно. Черт, да я бы просто пошел
— Если бы она увидела священные гениталии Ама-ко Удзуме, она бы упала навзничь, кончая и смеясь, как гиена. — Японец поднял руку, поскольку белый хотел что-то возразить. — Послушай, я понял, что ошибся в выборе. Для такого мероприятия ты слишком мало разбираешься в местном колорите.
Белый привстал:
— Ты назвал меня долбаным
Японец вполовину улыбнулся:
— Все знают. Ты часто всем рассказываешь. Но даже если ты действительно…
—
На другом конце залы приносившая чай официантка бросила застилать скатерть и с неприкрытым любопытством нагло уставилась на них.
— И я тогда принял не слишком много, — мрачно добавил белый. — Крошечная доза. Если бы ее нашли у меня в кармане, то даже арестовать за хранение не смогли бы.
— Да мне плевать, что ты принимал. Это не олимпиада. Свидетели — тоже не проблема, — произнес японец, добродушно улыбаясь официантке. — Старший брат смотрит, младший, старшая сестра прослушивает телефон, младшая сестра выслеживает, а может, им приказали, что в принципе одно и то же. Без зрителей ты
— А ты сам что ж, священник хренов этого, как там, Шинту? Хиндо?
— Наши священники обет безбрачия не дают. Я и не говорю, что не имею права посещать это действо, если мне вдруг приспичит. Я говорю: ты слишком мало разбираешься в местном колорите.
Белый возмутился:
— Ишь ты, а
— Нет, — резко ответил японец. — Сколько можно объяснять: тело не разбирается, его вообще никто не трогает. — Он нагнулся над столом и постучал белому по голове. — Все твое тело вот
— Ай, да все знают про
—
— Почему мы не можем взять фрактального дерьма? — Белый начал тереть скатерть, словно трение могло бы оживить рисунок.
— Черт, теперь фракталы. — Японец помотал головой. — Не понимаю, чего я с тобой время теряю, ты же ничего не поймешь. Да ваш белый брат
— Да, — зло ответил белый. — А если какой-нибудь онанист разрезает кредитную карту, закрывается очередной суши-бар.
Японец побледнел:
— Наверное, это правда. — Он снова достал пилюлю из нарукавного кармана, протянул ее собеседнику. — Ну, берешь?
Белый поднял ее с ладони японца двумя пальцами. И положил обратно:
— Не достаточно.
— Не достаточно? — повторил японец.
— Не достаточно.
— Ты сказал «не достаточно»?
— Да.
Японец покачал головой:
— А что не так? Пароль прилагается. Надеваешь свою шапку ИР — черт, я ему отдаю даже свой любимый костюм ИР, — настраиваешь, вводишь пароль и…
— И вот я в японском Диснейленде на… сколько — 10 минут? — Белый скорчил гримасу. — Забудь. Пользуйся сам. Со своими шлюхами.