Во-первых, «эксперименты» получили официальное одобрение со стороны Понтификальной академии (эта академия действует при резиденции римского папы под его покровительством и на его средства).
И, во-вторых, этот же самый «од» открывал перспективы, которыми нельзя было пренебречь.
Вот, скажем, «святая вода», или «чудотворная икона», или статуя мадонны, или еще какой-нибудь подобный предмет, обладающий, по мнению служителей культа, мистическими свойствами. Материалистическая наука посеяла сомнение в этом вопросе. Но сказала ли здесь наука свое последнее слово?
По мнению усердных учеников и продолжателей барона Рейхенбаха, не сказала.
Вот, для примера, сообщения французского врача Альбера де Роша о сеансах, которые он устраивал в 90-х годах прошлого века.[17] Эти так называемые опыты еще и сегодня считаются классическими и даже «гениальными» среди деятелей, именующих себя парапсихологами (с этим термином нам придется в дальнейшем не раз встретиться).
«Убедившись, — писал де Роша, — что воск принадлежит к числу веществ, способных собирать од или флюид, я вылепил статуэтку из воска. Затем я поставил ее перед г-жой Викc, чрезвычайно сильным сенситивом. После того, как статуэтка
Что это? Манипуляции шамана в старинной чукотской яранге или фокусы колдуна в тропическом африканском лесу эпохи колониализма? Нет, мы находимся в лаборатории, освещенной электричеством, в центре Парижа, и читаем отчет об «опытах экстериоризации чувствительности». И объяснение этих опытов? «Вибрации флюида, — писал де Роша, — связанные с энергией особого рода и сконцентрированные в восковой статуэтке, находятся в резонансе с вибрациями, происходящими в организме сенситива… Поэтому, нарушая вибрации в восковой фигуре посторонней силой (уколом иглы), мы вызываем одновременно ощущение у сенситива…»
Как видим, все звучит здесь (как и у Рейхенбаха) вполне «научно»: «резонанс», «вибрации», «энергия особого рода»…
И представители духовного ведомства тоже могли быть совершенно удовлетворены этого рода открытиями.
Ведь предшественницей г-жи Викс в истории человечества доктор де Роша числил, например, святую Екатерину Генуэзскую, которая «не только сама экстериоризовалась, но была особенно чувствительна к флюидам других». «В присутствии своего духовника, — поясняет доктор, — святая Екатерина чувствовала невыразимо приятный аромат, исходивший, в частности, от рук духовника». Но когда «сам духовник пожелал насладиться своим ароматом», ничего не получилось. «Сколько бы он ни нюхал свои руки, чудесного аромата для него не существовало»!
Кроме святой Екатерины Генуэзской и г-жи Викс теми же способностями, но в чрезвычайной степени, отличались, оказывается, мадам Л. и девица Т. X. Доктор де Роша характеризовал их так: «вообще здоровые, но страдают по временам истерическими припадками, во время которых особенно охотно экстериоризуются…»
И наконец, в один из октябрьских дней 1892 года гениальный господин де Роша продемонстрировал следующий «исторический» (как полагают парапсихологи) опыт. Сенситивную г-жу Л. сфотографировали, и «пластинка была напитана ее излучениями». «Я усыпил ее, — писал де Роша, — и сильно разорвал булавкой желатино-бромистый слой. Г-жа Л. немедленно почувствовала боль в части тела, соответствующей разорванной мною части на снимке»… В другом аналогичном опыте, теперь уже с мадам О., означенная мадам «продолжала спать на стуле, когда оператор пошел в лабораторию проявлять пластинку». «Вдруг с г-жой О. сделались судороги. Оказалось, что в это время оператор нечаянно разбил пластинку…»
Все шло как по маслу, по, как говорится, и на солнце есть пятна. Группа профессоров и ассистентов медицинского факультета Сорбонны (Парижского университета) напросилась присутствовать на сеансах с г-жами В., О. и Л. Гости авансом благодарили экспериментатора и высказали полное сочувствие идее его опытов. Но то была маленькая военная хитрость. По заранее подготовленному плану один из гостей незаметно сунул в карман фотоснимок, только что «пропитавшийся излучениями» мадам Л., и столь же незаметно его проколол. Никакой реакции со стороны «сенситива» не последовало! Другой посетитель, которого попросили уколоть булавкой «экстериоризованное» кресло, с которого только что сошла г-жа Л., сделал вид, что колет. Сенситив вскрикнул «от боли», но булавка все время оставалась в кулаке у испытателя…
Визит профессоров из Сорбонны (получивший скандальный резонанс в печати) не смутил доктора де Роша и его пациенток. Стоило ли обращать внимание на каких-то догматиков! Подводя итог, доктор спокойно констатировал, что «сфера распространения экстериоризации не ограничивается несколькими метрами, но теоретически может простираться в бесконечность». И точно так же «интервал времени, в течение которого сохраняется экстериоризованная чувствительность, может быть неограниченно долгим…» Так что почему бы, например, иконе, которую 500 лет назад пропитал своими излучениями какой-нибудь святой, почему бы ей не быть хранилищем законсервированных флюидов и по сей день? Подводится также подходящий фундамент и под суеверие, известное под названием телепатии (чтения мыслей на расстоянии). Человеку, излучающему флюиды, скажем, в Париже, г. де Роша предоставлял теперь полную возможность «экстериоризоваться» хоть до самой Америки. Лишь бы там нашелся кто-нибудь, способный «вибрировать в резонанс» с парижскими флюидами!
От теории до практики дистанция оказалась опять не так уж велика.
«Инженер-электрик г. Рутэн, говоря шепотом в стакан, пропитанный флюидом,
Выдающаяся молодая особа (получив гонорар) более не появлялась.
Недостатка в желающих занять ее место не ощущалось.
Как отмечает французский историк экспериментов «в мире таинственного», в конце прошлого столетия в Париже «образовался целый промысел».[18] Им занимались главным образом молодые девушки, желавшие «экстериоризоваться» (за умеренную плату) как угодно и где угодно. «Все эти мадемуазель Мари, Эжени, Леони, — пишет историк, — живут с тех десятифранковиков, которые им даются за сеанс. Одна и та же м-ль Мари выступает в опытах у разных лиц и превосходно «показывает» все, что от нее требуется. Выучка этих особ доходит до совершенства… После десятка пробных сеансов они сразу угадывают все, чего ждет от них экспериментатор, и сообразно с этим действуют…»
Комментируя «исследования» де Роша, журнал петербургских оккультистов «Ребус» в номере от 15 апреля 1912 года, писал:
«Опыты де Роша — блестящий пример
Следует внести в эту фразу лишь одно уточнение. «Магическое направление в современной науке» опытами де Роша отнюдь не начиналось. Вслед за ним, за этим «направлением», уже тянулся в описываемое время длинный и грязный хвост. Некоторые эпизоды из истории этого «направления» выглядят настолько неприглядно, что нынешние ревнители психических тайн чаще всего предпочитают о них молчать.
Мы поможем этим забывчивым людям освежить память.
Сначала о ясновидцах, созерцающих скрытое от простых смертных. О тех, кто «зрит духовными очами» и расплодился словно грибы после дождя после того, как, господа Рейхенбах и де Роша предоставили в их распоряжение необходимую «научную» базу.
В этой галерее мы видим, прежде всего, целый батальон из 148 ясновидящих, опекаемых лондонским профессором Грегори.
Профессор утверждал, что его питомцы прочитали «мысленными очами» в общей сложности 4860 фраз на бумажках, вложенных в такое же количество ореховых скорлупок. Плюс еще 36 тысяч слов на бумажных полосках, помещенных в непрозрачные конверты. Скорлупки и конверты запечатывались и отдавались ясновидцам, уносившим их к себе домой до следующего дня. Для чего такая задержка? А для того, видите ли, чтобы чудотворцы могли спокойно дожидаться прихода вдохновения. (Без вдохновения, гласит французская поговорка, нельзя сварить и хорошего супа!) После того как мысленные очи срабатывали, скорлупки и конверты возвращались обратно в неповрежденном (можно ли в этом сомневаться?) виде. За успешный взлет вдохновения испытуемый получал от доктора Грегори шиллинг. (Денежное вознаграждение, пояснял экспериментатор, полезно, потому что «способствует подъему психической энергии»).
Беседуя как-то раз с профессором Грегори, член парижской Академии медицинских наук Бурдэн заметил ему вежливо, что «не совсем убежден» в достоверности опытов со скорлупками и конвертами. Грегори с негодованием протестовал. Тогда, тонко улыбаясь, Бурдэн сказал, что намерен произвести свой собственный эксперимент.
Через несколько дней было объявлено в печати, что назначается премия в 3000 франков. Эта сумма будет вручена тому, кто прочитает короткую фразу в запечатанном черном конверте. Желающие при этом могут дожидаться прилива психической энергии сколько им угодно, но только в помещении, которое предназначено для опыта…
Бурдэн ожидал три года. Премия осталась невостребованной. Психическая энергия не сработала. Никто не предложил своих услуг.
Хирург из Дублина д-р Крэмптон поступил еще проще. Он оповестил через газеты, что чек на предъявителя достоинством в 1000 фунтов стерлингов вложен им в запечатанную картонную коробку и сдан на хранение нотариусу. Тот, кто явится в нотариальную контору и правильно прочитает номер билета, не вскрывая коробки, получает деньги.
Доктор Крэмптон мог быть спокоен за свою тысячу фунтов. Пролежав без движения более года, она вернулась в сейф к своему хозяину.
Желающих поработать мысленными очами опять не нашлось.
Спрос, однако, рождает предложение, и новая когорта «психических» умельцев поступила в распоряжение испытателей таинственного.
Вслед за обычными, так сказать, ясновидцами густо пошли теперь более квалифицированные личности, утверждавшие, что могут «видеть кожей» — кончиками пальцев, подбородком и даже коленками.
Все началось с гастролей г-жи Эмилии Фурнье в Париже. Номер, который она показала, состоял в чтении книг с завязанными глазами. Это происходило в гипнотическом сие (трансе) и только, если усыпление производилось близким другом кожновидящей доктором Гублье. Сам доктор объявил себя последователем «теории ода». По его мнению, чтение кожей объясняется «экстериоризацией» и «резонансом психических излучений». Будучи добросовестным человеком, Гублье согласился на предложение своих скептических коллег. В процедуру одного из опытов было внесено небольшое изменение. Погрузив г-жу Фурнье в сон, доктор оставил ее одну в комнате с книгой, которую ей предстояло читать кончиками пальцев. Приложившись затем к замочной скважине, доктор и его коллеги с интересом наблюдали, как спящая, стряхнув с себя словно по волшебству гипнотический сон, принялась лихорадочно перелистывать лежавшую у нее на коленях книгу…
На этом гастроли и закончились.
Демонстрации другой «кожновидящей» м-ль Пижер (она выступала вместе со своим отцом, и ее необычайные способности были засвидетельствованы писательницей Жорж Санд, архиепископом парижским и другими почтенными лицами) имели несколько иной финал. Присутствовавший на одном из сеансов артист цирка заявил, что повязка из черного бархата на глазах не мешает видеть предметы, расположенные по вертикали ниже уровня глаз. Усилием лицевых мускулов всегда можно (при умении) создать небольшую щель, которая и используется при исполнении этого номера. Тут же артист показал более сложный трюк. Он заклеил себе глаза двойным пластырем, наложил на пластырь суконную повязку и скрепил все это сооружение дополнительными полосками пластыря. «Чтение с завязанными глазами» было продемонстрировано. Раскланявшись и помахав рукой публике, артист удалился. Вопрос же об одаренной мадемуазель Пижер разрешился после этого просто. Текст, который она собиралась читать с завязанными глазами, был помещен перед ее головой на уровне глаз. Результат? Нуль.
Живая очередь, в которую выстроились на протяжении многих десятилетий XIX века дамы и девицы, кавалеры и доктора, ясновидцы и чтецы мыслей, носители и излучатели одических, флюидических, психических и прочих лучей, слишком велика. Понадобились бы фолианты для одного лишь перечисления имен одаренных личностей и их ученых опекунов.
Я не буду этого делать. События, к которым мы сейчас перейдем, выделяются, однако, из всего, что происходило в этот период истории.
Бертран Рассел заметил как-то, что, не будь он лично знаком со многими героями этих событий, он «никогда не поверил бы, что такое возможно в XIX и XX столетиях».
Но это оказалось возможным.
ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ В МИРЕ ДУХОВ
Первая и самая поразительная черта событий, о которых пойдет речь в этой и последующих главах, — участие некоторых крупнейших естествоиспытателей нового времени. Эти ученые — физики, химики, биологи, увенчанные титулами знаменитых академий, прославленные (в своей специальности) тонкими экспериментами и теоретическими работами, оказались вовлечены в один из самых скандальных обманов в истории. Дали одурачить себя орде мошенников, психопатов, мифоманов.[19] Загадка столь странного на первый взгляд оборота озадачивала многих историков. Между тем загадка эта полностью и исчерпывающе была разъяснена в свое время. Ее проанализировал Энгельс. О ней писал Ленин.
Но начнем по порядку.
В те самые годы, когда барон Рейхенбах впервые испытал встречу с загребным миром на кладбище близ Вены, в провинциальном американском городке Гайдсвилле произошло другое необыкновенное событие. Две скромные девочки — восьмилетняя Кэт и десятилетняя Мэджи Фокс вошли в прямой контакт с духом умершего разносчика фруктов Чарльза Динуотера. Разносчик был убит за много лет до этого в доме, где жила теперь семья Фокс. Как поведала уже в глубокой старости одна из сестер, сначала девочки просто шалили. Ложась спать в своей детской комнате в верхнем этаже, они привязывали на веревочке яблоко и катали его по полу. А когда слышали шаги матери, встревоженной странными звуками, поспешно прятали свою игрушку и притворялись спящими. Разнесся слух о «таинственных звуках в доме Фокс» и о том, что по дому бродит дух покойника. Никто не догадывался о проделках маленьких шалуний, пока старшая замужняя сестра, приехавшая погостить к родственникам, не раскрыла секрет. Смекнув, что дело может принести доход, она научила девочек «разговаривать с духом» с помощью стуков. Два удара, например, означали «да», три удара — «нет» и так далее. Слух о необычайных событиях в доме Фокс разнесся далеко за пределы Гайдсвилла. Родители девочек и их замужняя сестра стали разъезжать вместе с ними по стране, показывая (за деньги) искусство вызывания духов. Банковский текущий счет семейства неуклонно рос, и этому не помешала экспертиза, произведенная известным нью-йоркским хирургом и судебным врачом Аустином Флинтом. Доктор Флинт установил истинную причину стуков, исходивших якобы от усопшего разносчика фруктов. Стуки (щелканья и хруст) ловко производились самими скромными девочками. Как выяснилось, они действовали незаметно пальцами ног, лодыжками и коленными суставами…
Но что такое какая-то догматическая экспертиза, когда дело идет о величайших тайнах духа и бессмертия!
Новый, быстро подхваченный умельцами по обе стороны океана «феномен» получил название спиритизма (от латинского spiritus — дух), а лица, обладающие даром общения с покойниками, стали именоваться медиумами (от medium — среда, посредник). К концу XIX столетия число таких профессиональных посредников перевалило далеко за сотню, а спиритические кружки и сеансы расплодились повсюду — от Португалии до Австралии и от мыса Доброй Надежды до Нордкапа.
Отношение официальных религиозных кругов к этому движению было смешанное. Спервоначалу некоторые высшие инстанции церквей (архиепископ кентерберийский в Англии, православный синод в России) отнеслись отрицательно к сношениям с загробным миром. Прозвучали еще раз ссылки на священное писание, осудившее волшебников и чародеев. Но вскоре раздались и другие, столь же авторитетные богословские голоса. Отмечено было, что спиритизм — превосходная опора для веры в бессмертие души и в загробную жизнь. И что вера в потусторонний мир — один из главных столпов, на которых держится религия. «Если нет загробной жизни, — восклицал еще знаменитый Лютер, — то зачем тогда нужен бог!» Глава методистской церкви в Соединенных Штатах Джонатан Прайс добавил к этому и такое замечание: «Экспериментальное доказательство бессмертия души (а именно в этом состоит спиритизм) — вот величайшая задача, которая стоит перед современной наукой!»
И в самом деле, такие дерзкие научные замыслы, как, скажем, превращение химических элементов (оно было наблюдаемо впервые лишь в 1896 году) или разгадка строения атома (она совершилась только в 1911 году), — сущая безделица по сравнению с «опытами» проникновения в загробный мир!
Епископ англиканской церкви Картрайт выдвинул в этой связи еще более решающее соображение. Если заглянуть в священное писание, указал епископ, мы найдем там прямое упоминание о спиритическом сеансе, успешно проведенном в древнем Израиле. В 28-й главе 1-й Книги царств (Ветхий завет) читаем о том, как правитель Саул — тот самый, который изгнал из своих владений чародеев и колдунов, — в трудный для него час обратился к медиуму. (Роль медиума выполняла в данном случае волшебница из поселения Аэндора). Саул попросил соединить его с духом умершего пророка и мудреца Самуила. Это было сделано — дух успешно материализовался в виде старика с бородой и в длиннополом одеянии. Дух дал Саулу все нужные советы и затем исчез.
Так как предполагается (богословами), что каждое слово библии продиктовано непосредственно богом, неудивительно, что при таком авторитетном свидетельстве спиритизм обрел надежную точку опоры и ринулся в бой.
Теперь я назову имена тех крупных деятелей науки конца XIX и первой половины XX века, о которых шла речь в предыдущем разделе. Я имею в виду знаменитых ученых, которые пошли на поводу у поставщиков спиритического бреда и способствовали его распространению.
К этому поучительному перечню полностью относятся слова В. И. Ленина, сказанные о том., в каких случаях можно верить некоторым реакционно настроенным профессорам, а в каких нельзя: «
Вот этот примечательный список.
Сэр Уильям Крукс — лауреат Нобелевской премии по физике. Открыл новый химический элемент таллий и прославился опытами с катодными лучами в трубках с разреженным газом.
Сэр Оливер Лодж — член Королевского общества (британской Академии наук), один из пионеров физики электромагнитных волн и радиотехники.
Альфред Р. Уоллес — член Королевского общества, зоолог и соратник Дарвина в разработке теории естественного отбора и происхождения видов.
Уильям Геггинс — зачинатель современной астрофизики. Впервые применил спектральный анализ к изучению солнца и звезд.
Густав-Теодор Фехнер — физиолог из Мюнхена. В сотрудничестве с другим натуралистом — В. Вебером установил важный «закон Вебера — Фехнера» в области физиологии органов чувств.
Иоганн-Карл Целльнер, астроном из Лейпцига, осуществивший тонкие измерения температур планет.
Шарль Рише — всемирно известный французский нейрофизиолог. Исследовал действие ядовитых веществ на центральную нервную систему и получил за эти работы Нобелевскую премию по физиологии и медицине.
Пьер Жанэ — столь же известный парижский психолог и психиатр.
Камиль Фламмарион — автор научных и научно-популярных книг по астрономии, переведенных на многие языки и доставивших автору мировую славу.
Джованни Скиапарелли — знаменитый астроном из Милана (Италия). Посвятил свою жизнь изучению планеты Марс и наблюдал на ее поверхности так называемые «каналы» (оказавшиеся впоследствии оптической иллюзией).
Чезаре Ломброзо — итальянский криминалист, чьи труды по теории преступности вошли в историю правоведения.
И еще десяток столь же авторитетных деятелей науки, к которым, к сожалению, надо присоединить и нескольких выдающихся русских ученых — академика А. М. Бутлерова, профессора Н. П. Вагнера и других.
Нужно ли говорить, что галерея столь громких имен создала для оккультизма удобнейшую дымовую завесу, под прикрытием которой он продолжает свою скандальную историю и по сей день. С помощью высококвалифицированных медиумов (оставивших далеко позади новичков в этом деле — сестер Фокс) спиритические сеансы достигли неслыханного размаха.
Духи научились «материализоваться», появляясь перед сидевшими в темной комнате спиритами в полный рост. Среди призраков преобладали мужчины с бородой и усами, а также молодые девушки в белых хитонах и с розами в волосах. Духи играли на гитаре, звонили в колокольчики, брызгались ароматическими эссенциями, хватали присутствующих за руки и за нос, подбрасывали (из потустороннего мира, разумеется) букеты цветов. Столы, за которыми сидели спириты, ходили ходуном, даже парили под потолком. Некоторые из материализованных покойников оставляли отпечатки своих рук и физиономий на тарелках с расплавленным парафином. Другие предпочитали выделять из своих духовных тел так называемую эктоплазму — кусочки буровато-серого вещества (химический анализ, как это ни странно, показал присутствие в одном образце эктоплазмы обыкновенного ржаного теста!). Появлялись также в обращении (за сравнительно недорогую цену) многочисленные фотографии духов. На некоторых из них загробный посетитель был захвачен в последний момент перед своим возвращением в лучший мир — фотопленка запечатлела нечто вроде лучистого вихря или смерча, готового раствориться в пустоте…
Были в этом репертуаре и совсем уже навевающие жуть номера. Например, на сеансе г-жи д'Эсперанс 11 декабря 1893 года в Гельсингфорсе «одна половина тела г-жи д'Эсперанс исчезла». Четверо ассистентов подтвердили, что «только одна верхняя часть тела г-жи д'Эсперанс сидела на стуле. Руки, плечи, грудь были на своих местах, но сиденье было пусто… Состояние это продолжалось более часа». Или «случай» в пансионе для благородных девиц близ города Риги. Там было замечено, что «инспектриса м-ль Эмилия Сажэ, 32 лет, хорошего здоровья, хотя несколько нервная, иногда раздваивается». Однажды юная пансионерка, которой м-ль Сажэ застегивала платье сзади у зеркала, «вдруг увидела в зеркале двух Эмилий и от страха упала в обморок». Вслед за тем «все 42 пансионерки стали видеть «двух Эмилий», в одно и то же время находившихся в разных местах, скажем, в кресле и за окном в саду…»
Редактор дореволюционного петербургского журнала «Вестник знания» В. В. Битнер, у которого я заимствовал эти описания, предлагал объяснять «случаи» такого рода «строго научно». Что именно понимал названный редактор под строго научным объяснением, мы увидим дальше. «Особенно замечательным», по мнению упомянутого редактора, надо считать «случай частичной дематериализации г-жи д'Эсперанс». Этот случай, продолжал В. В. Битнер, «имеет громадное теоретическое значение»![21]
«Строго научное» объяснение подобных «случаев» предпочитал, как известно, и профессор Алексей Владимирович Кругосветлов из бессмертной комедии Льва Толстого «Плоды просвещения».
Спиритические сеансы в кружке, где главенствовал этот профессор, проводились, что также известно, не без участия озорной девушки-горничной Тани (и привлеченного ею на подмогу жениха из деревни). Озорники с помощью ниток и рыболовных крючков ловко подцепляли и перемещали предметы, забрасывали в темную комнату цветы, стащили даже парик с головы одного из ученых спиритов! Профессор Кругосветлов имел на этот счет свою теорию. Все дело, видите ли, в особой «медиумической энергии». «Господа! — так начал свою лекцию профессор. — Медиумическая энергия известна человечеству давным-давно. Предсказания, предчувствия, видения — все это не что иное, как проявления медиумической энергии… И точно так же, как математические вычисления подтвердили неопровержимо существование невесомого эфира, ряд строго научных опытов выяснил нам, что погружение некоторых личностей в гипнотическое состояние влечет за собой некоторые… э… э… пертурбации. Пертурбации эти и суть то, что мы называем медиумическими явлениями…»
Далее персонажи «Плодов просвещения» обмениваются такими репликами:
«Толстая барыня (обращаясь к профессору Кругосветлову): Пертурбации… Ах! Это так просто! Очень, очень благодарю вас…
Сахатов: Но почему же нужна темнота?
Профессор: Темнота? Э… Э… А потому, что темнота есть одно из условий, при которых проявляется медиумическая энергия…»
Теоретико-спиритические и экспериментальные высоты, на которые поднялись профессор Кругосветлов и редактор Битнер, были отнюдь не последним словом в этой области. Их перекрыли с лихвой другие любители таинственного. Первое место, бесспорно, принадлежит здесь Нобелевскому лауреату Уильяму Круксу.
Исследования сэра Уильяма в мире духов заняли в общей сложности более сорока лет.
Действуя по всем правилам лабораторного искусства, знаменитый физик оборудовал комнату, в которой появлялись духи, разнообразными приборами — фотографическими камерами, электрическими батареями, гальванометрами. Главным компонентом всей этой сложной экспериментальной машины был, как всегда, медиум, в данном случае 22-летняя американка Флоренс Кук. Медиумической ее специальностью было вызывание из загробных сфер духа другой девушки, своей ровесницы, скончавшейся в цветущем возрасте. Появляясь в темной комнате, юный дух мелодичным голосом оповещал., что его зовут Кэти Кинг, что он провел свое детство в Индии и покинул преждевременно наш грешный мир при таких-то и таких-то обстоятельствах. И пока сама мисс Кук пребывала в гипнотическом трансе в соседней комнате, прелестный дух реял в погруженной во мрак лаборатории профессора Крукса, замыкал ток в батареях, приводил в движение стрелки приборов и позволял прикасаться к себе, наглядно демонстрируя тем самым факт своей материализации.
В одном случае, утверждал Крукс, ему удалось даже, приложив ухо к месту, где должно находиться сердце духа, «ясно услышать сердцебиение» и «подсчитать по хронометру число ударов в секунду».
Чувства, испытанные пятидесятилетним профессором при столь близком общении с пленительным духом, отражены в его научной монографии «Экспериментальные исследования психической силы».
Там читаем:
«…Слова бессильны описать это совершенство красоты, эту чарующую прелесть… Самый воздух вокруг нее (материализованной «Кэти Кинг») казался светлее ее глаз, которые были так нежны и прекрасны, так полны всего, что мы можем вообразить себе на небесах… что хотелось благоговейно пасть перед ней на колени…» В 1896 году профессор Крукс объявил, что существование загробного мира, в котором обитает чарующая Кэти Кинг, — «экспериментально доказанный факт». А еще позже состарившаяся госпожа Кук (успевшая сколотить медиумической практикой порядочный капиталец) со смехом призналась репортеру американской газеты, что морочила прославленного ученого. Как же отнесся к этому сам профессор Крукс (ему в это время было 80 лет)? Без тени колебания он заявил, что миссис Кук возвела на себя напраслину — в ряде случаев она, возможно, плутовала, «так как была нездорова и не хотела признаться во временной потере психической силы». Но в других случаях «феномены были подлинными».
Энгельс в знаменитой статье «Естествознание в мире духов» останавливается довольно подробно на «феномене Крукса — Кэти Кинг» и напоминает о таком, например, эпизоде. Дух Кэти Кинг, «удивительно похожий на мисс Кук», однажды во время сеанса был схвачен за талию скептически настроенным гостем профессора Крукса. «Дух, — пишет Энгельс, — вел себя при этом как вполне материальная девица и энергично оборонялся…, а когда после некоторой возни восстановилось спокойствие и комната была освещена, то дух исчез… Однако… г-н Фолькман (так звали скептического гостя. — В. Л.) и поныне утверждает, что он схватил именно мисс Кук, а не кого-либо другого»[22]
Столь же поучителен, по мнению Энгельса, и «случай» с лейпцигским профессором Целльнером.
Профессор вступил в контакт с духами через посредство продувного американца Генри Слэйда. Слэйд, гастролировавший во многих странах (в том числе в России), избрал своей специальностью манипуляции с веревками и печатями. Веревку, завязанную замысловатым узлом и запечатанную восковой печатью, он развязывал без повреждения бечевки и печати. Это получалось у него, как он утверждал, только после погружения в транс (гипнотический сон) и без всякого физического участия с его стороны. Операции с узлами и печатями лежали исключительно на обязанности духов! И хотя трюки, показываемые Слайдом, с давних пор известны артистам-эстрадникам (подробное описание этого фокуса дано в книге знаменитого иллюзиониста Гудини), профессор Целльнер имел на этот счет особое мнение. Событие, при котором он присутствовал в 11 часов утра 17 декабря 1877 года в городе Лейпциге, он расценил как нечто, не уступающее открытиям Коперника, Колумба, и еще больше. Этому событию он посвятил толстую книгу с математическими выкладками и чертежами. «Впервые в истории, — писал профессор, — невидимые разумные существа, способные проникать в четвертое измерение, произвели развязывание и завязывание узлов в одиночной нитке, не нарушив целости печати». Духи, оперирующие в мифическом четвертом измерении, отмечал Энгельс, и в самом деле могли бы проделывать вещи, невозможные в нашем грешном трехмерном пространстве. Им ничего не стоило бы, например, проникнуть в наглухо закрытое помещение (и исчезнуть оттуда), вывернуть наизнанку (словно перчатку) замкнутый металлический шар и так далее..[23]
Словом, писал Энгельс, «духи, играючи, производили у Целльнера все чудеса четвертого измерения».
Разобрав еще несколько подобных «случаев» (и назвав в этой связи имена «статского советника Аксакова и химика Бутлерова» в Петербурге), Энгельс заканчивает свой обзор так:
«Но довольно. Мы здесь наглядно убедились, каков самый верный путь от естествознания к мистицизму. Это… самая плоская эмпирия… Существование духов доказывается… на основании эмпирических наблюдений господ Уоллеса, Крукса и компании».[24]
Плоская эмпирия — это значит, что «открытия» новейших чародеев основываются только на «увиденном» и «услышанном». Их отправной пункт — субъективный опыт, не пропущенный через фильтр объективного метода, через горнило критического научного анализа. Между тем, как отмечал Ленин, «чистый» опыт сам по себе не способен отличить объективную действительность и ощущение реальных вещей от галлюцинаций и обмана чувств. И в самом деле, те, кто присягали, что видели, как околдованный «ведьмой» мальчик взвился на воздух, были убеждены, что «видят». И лондонский зевака тоже видел, как каменный лев на фронтоне вильнул хвостом. И перед автором книги «Свидетель колдовства» мелькнули очертания леопардов, которых на самом деле не было. И участники сеанса в Гельсингфорсе, в свою очередь, наблюдали, как нижняя половина туловища госпожи д'Эсперанс вдруг исчезла, оставив на стуле только верхнюю половину…
Известный русский психиатр и судебный эксперт профессор П. Я. Розенбах писал в этой связи: «Галлюцинации и иллюзии представляют собой явление, чрезвычайно частое даже у психически здоровых людей». Среди свидетельских показаний, даваемых на суде, продолжает Розенбах, «в значительной степени фигурируют зрительные и слуховые ошибки и обманы чувств; свидетель искренне верит, что он видел то, чего на самом деле не видел».[25]
Применительно к спиритизму Энгельс отмечал, что, «во-первых, «высшие» явления всегда показываются лишь тогда, когда соответствующий «исследователь» уже достаточно обработан, чтобы видеть только то, что он должен или хочет видеть, как это описывает с такой неподражаемой наивностью сам Крукс». А во-вторых, «спириты нисколько не смущаются тем, что сотни мнимых фактов оказываются явным надувательством, а десятки мнимых медиумов разоблачаются как заурядные фокусники».[26]
Как хорошо было бы, если б вслед за Энгельсом люди могли сказать «довольно!» и не возвращаться больше к этой теме. Но беда в том, что за девяносто лет, прошедших после «Естествознания в мире духов», оккультистское бешенство, поддерживаемое реакционными общественными силами, отнюдь не отошло в область предания. Наоборот, оно становилось постепенно все беззастенчивей и агрессивней.
Россия стала жертвой этой эпидемии с самого начала.
ДУХИ В РОССИИ
Персонажи толстовских «Плодов просвещения», с которыми мы встретились в предыдущей главе, отнюдь небыли созданы воображением великого писателя. За ними в художественно обобщенном виде скрывались весьма реальные лица и события. Нараставшая во второй половине прошлого века революционная ситуация в России, рост сознательности рабочего класса, атеизм и материализм в идейном багаже лучшей, передовой части научной интеллигенции — все это заставило другую часть этой интеллигенции качнуться к мистицизму.