Клиника Сперанского

   Мда, не слабо.

   Спрятав дипломат в шкаф под теплое одеяло, Андрей почистил зубы, лег в кровать и, прежде чем заснуть, минут десять вспоминал всё, что ему было известно о Фадееве...

   Фадеев Василий Гордеевич, пятидесяти с небольшим лет от роду, русский, женат, имеет дочь - ученицу престижного колледжа. На этом нормальная часть биографии заканчивается и начинается специфическая, характерная для периода недоразвитого дебильного капитализма. Имея среднеспециальное образование, работал рядовым бухгалтером на Базе ОРСа, но уже через год после горбачевской "перестройки" командовал собственным предприятием по производству пива. Еще через год, наварив на пиве изрядную деньгу, переключился на игорный бизнес, ездил на учебу в Италию, откуда вернулся с загорелым пупком и новым опытом по взаимоотношению с государством. В разгар правления Ельцина подмял под себя игорный бизнес, а также торговлю спиртным в регионе. Проверить его деятельность невозможно, потому что с властью на "ты". Вкладывает энные суммы в производство продуктов питания и их торговлю, щедро спонсирует местные культурные мероприятия, в том числе студенческие кавээны, отчего у студентов в фаворе. Почему, спрашивается, не быть в фаворе, если пиво на кавээнах бесплатное? На ножах с депутатом Руденским, тем самым Руденским, который секссимвол Госдумы.

   Это видимая, надводная часть, подводная же, как у всякого айсберга, много обширнее. Тут бы и покопаться хорошим опытным следователям, потянуть за ниточки орагнизацию, созданную Гордеичем по сицилийскому варианту, но нет, скользок, за копчик никак не ухватишь, да и радетели уж больно влиятельные.

   Спрашивается, где, на каком перекрестке миллионеру Фадееву перешел дорогу скромный капитан госбезопасности Андрей Петрович Новиков, чтобы посылать по его душу бывшего зэка? В глаза ведь друг друга не видали, даже на одном гектаре не сидели.

   По хорошему-то надо было бы сдать этого ухаря вместе с ножом в милицию, там как раз Морозов на дежурстве, который уж если прицепится, так прицепится, да вместе с Морозовым произвести перекрестный допрос с пристрастием, после которого, если умеючи, и мумия заговорит, но нельзя. Коль уж намечено проститься с кабаном Загрицыным, так нужно прощаться. Во время допроса обязательно вскроются нехорошие факты, будет возбуждено дело, и тогда вот так запросто не уедешь, тогда прости-прощай калымная работа в белокаменной. Главное же, конечно, дипломат. Ухарь бы про него обязательно проболтался, а в нем, извините, вовсе не снаряжение отстаивающего честь мундира чекиста, но причиндалы купленного с потрохами тайного агента. Кто же с такими вещдоками проводит допрос с пристрастием?

   И всё же интересно, сказал себе Андрей, засыпая. Что это Фадеев на меня взъелся?

Глава 4. Особняк Фадеева

   Следующий день прошел в глупых хлопотах, которые всегда бывают при увольнении, и о нем в принципе можно было бы умолчать, если бы не одно "но". Где-то около шестнадцати по служебному телефону позвонил старлей Сорокин и сообщил, что пятнадцать минут назад в СИЗО Юрий Кухаров самолично свернул себе шею.

   - Какой еще Кухаров? - не понял Андрей, который до этого потрошил свой сейф, не понимая, как в такой неприметный металлический шкаф могло влезть столько барахла.

   - Вчерашний. Который расшибся.

   - А, этот, - сказал Андрей, нахмурившись. - И как же он умудрился?

   - Кинулся башкой в стенку, как носорог, - объяснил Сорокин. - Впервые такое вижу. А что между вами было?

   - Ничего особенного, - ответил Андрей, которому отчего-то стало неприятно. В принципе, фиг с ним, с ухарем, но какой-то ком остался. - Потребовал денег, я ему загнул салазки.

   - А почему ты сказал, что он от Фадеева? - не отставал Сорокин.

   - А он что тебе сказал?

   - Не, ну я первый спросил.

   - И всё же интересно.

   - Да ничего не сказал. Плевать, говорит, я на вас хотел.

   - Всё ясно, - произнес Андрей. - Думал, что Фадеев его вытащит, а тот дал понять, что не вытащит. Вот он, родимый, сам себя и забодал. Но что-то же он сказал. К примеру, ты знаешь, что его зовут Юрий Кухаров. Или это ты по наитию?

   - Умеете вы, ребята, мозги заканифолить, - с чувством сказал Сорокин. - Я думал, ты сегодня подойдешь, думал, этот Кухаров тебе зачем-то нужен. А сейчас и причины-то нет, по которой мы его содержали в СИЗО.

   - Он после заключения? - спросил Андрей.

   - Ну, да. Справка, отметка в паспорте, всё как положено.

   - Выпимши.

   - За это в СИЗО не сажают.

   - Напиши, что пытался ограбить сотрудника ФСБ, то есть меня, когда он, то есть я, возвращался домой, - подумав, сказал Андрей. - Этого достаточно. Про Фадеева ни слова, иначе, сам понимаешь, он тебя достанет.

   - Чувствительно благодарен, - произнес Сорокин и положил трубку...

   Рапорт рапортом, желание желанием, а уволиться из органов оказалось не так-то просто. Пустопорожнее, бьющее по нервам занятие грозило затянуться месяца на два, из коих пару недель отнимало пребывание в госпитале, но тут на помощь пришел Игорь Кислов, подключивший к делу знакомого депутата. Вопрос решился таким образом, что бумажная волокита и Новиков существовали теперь отдельно и соприкоснуться должны были на окончательном этапе, о чем Новикова обязаны были проинформировать специальным уведомлением.

   Андрей вздохнул с облегчением...

   Особняк Фадеева располагался в Ахунах в двух шагах от ухоженного соснового бора. Как и положено, обнесен он был трехметровым забором из бетонных плит, покрашенным для красоты в темно-зеленый цвет. Поверх забора вилась охранная спираль, так запросто не перелезешь, въезд-выезд осуществлялся через стальные ворота, которые можно было своротить разве что бульдозером, да и то вряд ли.

   Сам Фадеев покидал особняк в семь тридцать на черной БМВ в сопровождении могучего, похожего на катафалк, черного джипа, который через сотню метров обгонял БМВ и дальше всю дорогу ехал впереди.

   Жену Фадеева с дочерью через час увозил холуй на серебристом Форде, жену - в коммерческий банк "Тарханы", где она работала заместителем директора, дочку - в колледж. Дома, вернее в специальном пристрое, оставался охранник, который отвечал на телефонные звонки и периодически обходил вверенную ему территорию.

   Младшую Фадееву холуй привозил из колледжа самое раннее в четырнадцать, то есть в запасе оставалось пять с половиной часов - вполне достаточно, чтобы произвести полноценный обыск. Единственным и основательным препятствием был забор.

   На помощь, как водится, пришел случай в лице местного дурачка по имени Гоша. Гоше было тридцать, но никто не давал ему больше двадцати, до того хорошо сохранился, негодник. Почему негодник - потому что несмотря на природную доброту по недоумию мог крупно насолить, например засунуть спичку в замочную скважину или кинуть в выгребную яму пачку дрожжей, что по летней жаре вызывает непередаваемый эффект. Пакостям Гошу учила шпана из здешних недорослей, а он, пытливый исследователь, рад был услужить.

   Итак, в 9.35, когда простенько и грязновато одетый Новиков в нахлобученном на голову парике, в черных очках и с приклеенными усиками в укромном-преукромном месте приладил к бетонному забору самодельную лестницу, его похлопали сзади по плечу. Реакция у Новикова была отменной. Миг, и Гоша кверху пузом валялся на присыпанной сухой хвоей траве.

   - Тьфу ты, - ругнулся Новиков, узнав дурачка. - А ну, кыш отсюда.

   Гоша встал, защищаясь поднятой к лицу рукой, и сказал:

   - Так тебя током шарахнет. Хочешь помогу, чтоб не шарахнуло?

   И робко улыбнулся, показав прекрасные белые зубы.

   Новиков посмотрел на него, розовощекого, одетого рваненько, но чисто, и отчего-то поверил.

   Ответил:

   - Хочу.

   - Лесенку-то спрячь подальше, - посоветовал Гоша, блестя коричневыми глазами. - Может, срочно тикать придется - найдут.

   - Да, да, - согласился Новиков, озадаченный этой предусмотрительностью. Вот тебе и придурок.

   Гоша помог отнести лестницу к оврагу, в густые кусты, после чего повел обратно к забору, точно к тому месту, где Новиков прилаживал лестницу. Приподнял вместе с дерном и отставил в сторону молодую рябину, открыв припорошенную землей серую от старости покоробленную фанеру. Вынул её за брезентовые лямки. Фанера была основательная, десятимиллиметровая, покоробило только верхний слой.

   - Чур, я первый, - сказал Гоша и ногами вперед соскользнул в узкий лаз.

   Новиков нырнул следом. Внизу лаз был достаточно просторен, чтобы передвигаться не на карачках, обдирая о камни нежные бока, а на полусогнутых.

   Темно было, как в могиле.

   Гоша убрел вперед, уже что-то там, сопя, двигал, что-то мягкое, шуршащее, потом приглушенно позвал: "Эй".

   Новиков увидел просвет, спросил, подойдя:

   - Собака есть?

   - Нету, - ответил Гоша и добавил: - Он сам хуже собаки.

   - Ага, - согласился Новиков, изучая сквозь щель открывшуюся панораму.

   Видна была задняя часть особняка начиная где-то со второго этажа, низ загораживали кусты малины, виноградника, вишня.

   - Чисто, - сказал Новиков. - Где охранник?

   - Сбоку, где теплица, в курятнике, - ответил Гоша.

   Ей-ей, весьма разумный парень. И с чего это взяли, что он дурак?

   - Открывай, - сказал Новиков. - Сиди тут, жди.

   - Не впервой, - отозвался Гоша, отодвигая вбок сколоченную из замшелых досок, поросшую сверху травой и грибами крышку.

   Новиков вылез наружу и оказался в редких кустах, лопухах и могучей крапиве, которая немедленно достала сквозь тонкое трико.

   "Резвее будем", - сказал себе Новиков и, пригнувшись, поспешил к малине.

Глава 5. Текст на тарабарском языке

   Курятником Гоша назвал низкий каменный пристрой к особняку с окнами в каждой стене, сквозь которые виден был сидящий на топчане охранник. Он, похоже, собирался вздремнуть да мысль одолела. У них, у налитых соком, бритоголовых охранников, тоже порой возникает мысль.

   Вынув из-за пазухи духовую трубку, Новиков кинул в теплицу камушек, тот стукнул в стекло, заставив бритого очнуться.

   Охранник вооружился дубинкой и этаким соколом вышел из курятника. Ноги у него были тумбообразные, враскоряку, он не ходил, а попирал землю. Прошелся туда-сюда вдоль теплицы, застыл в очень удобной позе - спиной к Андрею. Новиков тут же выстрелил из духовой трубки. Колючка попала бугаю в шею, он поднял руку, чтобы пощупать ужаленное место, но не донес, повалился в траву.

   В курятнике на столе имели место четыре черно-белых монитора, на которых высвечивались планы охраняемого надела Фадеева. Кусты, из которых возник Новиков, в кадр не попали, так же как не попал сектор, по которому он пробирался к малине, а пробирался он по диагонали к углу дома и видел в курятнике застывшего охранника. Тому бы повернуть голову, поднять глаза, и был бы совсем другой разговор, но он не поднял, не повернул. И слава Богу.

   Чтобы не оставлять пальчиков, Новиков натянул медицинские резиновые перчатки.

   Ключи от дома хранились в открытом сейфе. Здесь же лежали: заряженный пистолет ТТ, электрошокер, бинокль и стопка порножурналов.

   Бугай пребывал всё в той же позе. Он так и будет валяться, пока не вынешь колючку, да и потом минут десять ему понадобится, чтобы прийти в себя. Колючка была особая, долгоиграющая, с центровкой, так что в цель впиявливалась боевым шипом, пропитанным специальным составом. Трубку с набором колючек привез Новикову из Тайваня знакомый чекист, прошедший в тамошней контрразведке полугодичный курс обучения. Естественно, поделился с Андреем оригинальными приемами боя.

   Описывать жилище миллионера нет особого смысла, времени займет много, а денег в кармане не прибавит, разве что спровоцирует язвенную болезнь. Одним словом, роскошь неуёмная даже в мелочах.

   Андрей пришел сюда не любоваться, а искать какие-нибудь факты, какие-нибудь зацепочки, по которым можно было бы определить причину интереса Фадеева к нему, Новикову. В этом интересе, тут уже срабатывала интуиция комитетчика, крылось отношение Фадеева к делу убиенного Лопатина.

   В шикарных залах и комнатах делать было нечего, сокровенное должно быть сокрыто в неприметном кабинете, в каком-нибудь вмурованном в стену сейфе, загороженном картиной или сдвигающимся стеллажом, поэтому Новиков решительно шагал мимо всей этой позолоченной мишуры, мимо зеркал, полировки, ковров и хрусталя сначала по первому этажу, потом по второму, потом по верхнему - третьему. Здесь, на третьем этаже, искомый кабинет и обнаружился, правда дверь в него была заперта, но для того и существовала отмычка, чтобы её открыть, а то, что она была заперта и в связке ключ к ней отсутствовал, однозначно указывало на особый характер комнаты, входить в которую имел право только хозяин.

   С замком пришлось повозиться, замок был хитрый, но всё-таки поддался и поддался достаточно мягко. Значит, впоследствии заедать не будет и подозрения, что его вскрывали чужим ключом, не возбудит.

   Мебель в комнате была встроенная, застекленные дверцы чередовались с глухими, общий фон был темно-коричневый, кабинетный, что скрашивалось разноцветными корешками книг и желто-зеленым паласом. Были здесь также двухтумбовый стол с настольной лампой и канцелярскими причиндалами от Эриха Краузе, а также два кожаных кресла на колесиках.

   "Приступим", - сказал себе Новиков и первым делом полез в стол, где обычно хранятся текущие документы.

   Здесь было много интересного, что могло бы заинтересовать налоговые органы и прокуратуру, в том числе черный баланс прихода-расхода по одному из игорных заведений на конец прошлого месяца, но для проверки, во-первых, нужно было взять Фадеева за копчик, что нереально, а во-вторых - черт его знает, этот игорный бизнес, может, у них так положено? Иначе стал бы он, хитрый, как сто китайцев, хранить компромат дома. На всякий случай Новиков пару раз щелкнул цифровым фотоаппаратом: зафиксировал этот самый баланс и еще один список, в котором значилось несколько фамилий, как-то мелькнувших в оперативных сводках.

   "Не густо", - подумал Новиков, приступая ко встроенным шкафам.

   В первом же обнаружился черный ансамбль: длинное пальто, шляпа-котелок и безразмерный зонт. Такое может быть и носили в девятнадцатом веке, но сейчас? Хотя вещи были добротные, не траченные молью, с иголочки.

   Второй шкаф был пуст, в третьем стоял кожаный мешок с клюшками для гольфа (впрок, что ли?), четвертый содержал лишь книги, а вот в следующем, тоже заставленном книгами, Новиков обнаружил замаскированную под задний фон дверцу, за которой оказался сейф с номеронабирателем. Отмычкой это не откроешь, а гадать с кодом можно до следующего утра.

   Досадно, хотя в сейфе могли храниться лишь деньги да ценные бумаги.

   "Стоп, стоп, а это что?" - сказал себе Новиков, доставая фонарик. И как углядел? Сбоку в простенке кто-то, очевидно Фадеев, тоненько-тоненько, еле угадываемо, для памяти начеркал карандашиком комбинацию цифр. Новиков набрал данную серию, замок щелкнул и сейф открылся.

   Нижняя, высокая, полка была занята пачками радужных евро в банковской упаковке, а на верхней, что пониже, но тоже достаточно вместительной, лежал скрепленный степлером отпечатанный на принтере документ на абсолютно незнакомом языке. Андрей не поленился полистать его, и на третьей странице обнаружил рукописную вставку: Андр.Петр.Новиков.

   Вот когда стало чертовски обидно, что это не настоящий обыск и что ничегошеньки, ни граммулечки изъять нельзя. А как бы хотелось, чтобы спецы поработали над этим вещдоком, из которого помимо расшифровки текста можно было бы выудить весьма много, начиная с "пальчиков" и кончая местом изготовления документа. Увы.

   В документе было двадцать листов, все двадцать Новиков аккуратно зафиксировал на флэш-карту фотоаппарата.

   В принципе он нашел то, что искал, на этом можно было бы поставить точку, но для порядка, чтобы потом не корить себя, что вот, мол, не досмотрел, а там может быть было еще что-то, Новиков порылся в остальных шкафах и не нашел ничего значительного...

   Уходя, он вынул колючку из шеи бугая, тот даже не шевельнулся. Ничего, очухается.

   Подойдя к лазу, позвал: "Эй, Гоша", никто не отозвался. Нет, всё-таки странный паренек, велено же было ждать тут. Ухлыстал, поди, по своим делам, не по участку же разгуливает, поди уже плещется где-нибудь на речке.

   Нырнув в подкоп, Новиков не стал основательно заваливать выход, а лишь поставил на место поросшую грибами крышку. Мало ли, убрать её - пара пустяков, и дыры снаружи не видно.

   За забором Гоши тоже не было. Новиков закрыл отверстие фанерой, набросал сверху травы да хвои, а рябину с тяжелым дерном отнес к оврагу. Получилось чисто и бесшумно, комар носу не подточит.

   Вслед за чем, серый и неприметный, направился к автобусной остановке.

Глава 6. Впервые в наручниках

   Рабочий кабинет Игоря Кислова располагался на нижнем этаже среднего дома по улице Славы, то есть был в двух шагах от его жилища, считай в одном дворе. Фирма, где он работал, предлагала юридические услуги, сам же Кислов, будучи по образованию юристом, возглавлял отдел помощи физическим лицам. Имелись в виду лица как пострадавшие от налоговых репрессий, так и желающие уклониться от налогов. Последних было большинство, и они были желанными клиентами, поскольку не скупердяйничали.

   Именно сюда прямиком из Ахун прибыл Андрей Новиков.

   Добыча показалась Кислову весьма значительной, редко кому выпадает такая удача. Если еще удастся расшифровать этот кроссворд, много чего прояснится. По крайней мере, будет понятно, зачем Фадееву понадобилось убрать Андрея. Ну и, чем черт не шутит, может это окажется звеном той же цепи, которая тянулась к Лопатину. Интуицией он чувствовал, что да - так оно и есть, а вот доказательств кроме признаний пьяного Кухарова, увы, не было.