Сказки для умных

Сын Альфред стал взрослым, окончил школу и поступил на срочные-краткосрочные курсы по подготовке гостиничных администраторов.

Вскоре он уехал на юг и устроился работать в гостиницу.

Тамара по-прежнему вышивала на ковриках кошек, лебедей и оленей. Она стала еще скучнее и сварливее. Кроме того, она познакомилась с одним холостым отставным директором и теперь грозилась Сергею, что уйдет от него к этому директору, если Сергей не возьмется за ум и не бросит своего изобретательства.

Светлана по-прежнему была очень довольна своим Петей. Петя шел в гору — теперь он был уже в чине среднего изобретателя. Он сконструировал даже четырехугольные спицы для велосипеда взамен круглых. Светлана очень им гордилась.

Люся, как и до войны, жила на Васильевском острове. Она работала машинисткой в конторе "Рояльзапчасть" — там планировались и конструировались запасные части к роялям. Люся до сих пор не вышла замуж.

Она часто вспоминала Сергея. Однажды она увидела его издали, но не подошла

— он шагал по Седьмой линии в кино "Балтика" со своей женой. Люся сразу узнала эту женщину с фотографии.

А Сергей тоже очень часто вспоминал Люсю. Чтобы поменьше о ней думать, он старался направлять свои мысли на новые изобретения. Но так как у него не было никакой ученой степени, то никто особенного значения не придавал его открытиям. А проталкивать свои изобретения он не умел, да и не слишком к этому стремился. Ему все казалось, что приборы его еще очень несовершенны и нечего ему соваться с кувшинным рылом в калашный ряд. Так, например, он изобрел прибор "Склокомер-прерыватель" и установил в своей коммунальной квартире на кухне. Прибор этот имел шкалу с двадцатью делениями и учитывал настроение жильцов, а также интенсивность склоки, едва она возникала. При первом недобром слове стрелка начинала дрожать и отсчитывать деления, постепенно приближаясь к красной черте. Дойдя до красной черты, стрелка включала в действие склокопрерыватель. Раздавалась тихая, умиротворяющая музыка, автоматический пульверизатор выбрасывал облако распыленной валерьянки и духов "Белая ночь", и на экране прибора появлялся смешной вертящийся человечек, кланялся публике и говорил: "Живите, граждане, в мире!" Таким образом, склока прерывалась в самом начале, и в квартире все были благодарны Сергею за его скромное изобретение.

Еще изобрел Сергей плоскостную оптику. Обработав соответствующим образом кусок оконного стекла, он придал ему свойства линзы с гигантским увеличением. Вставив такое стекло в окно своей комнаты, он мог наблюдать марсианские каналы, лунные кратеры, венерианские бури. Когда Тамара слишком уж допекала его, он смотрел на дальние миры и утешался.

Но практической выгоды от всех этих изобретений не было. Вот только на спичках получалась экономия. Дело в том, что Сергей открыл способ превращать воду в бензин. А так как он много курил, то, приобретя зажигалку, стал заправлять ее своим бензином. В общем-то, жизнь его текла не очень радостно. И от Тамары радости было мало, да и от сына Альфреда тоже.

Когда Альфред приезжал в Ленинград, он беседовал главным образом с Тамарой.

— Ну как живешь? — спрашивал он ее.

— Уж какая у меня жизнь… — отвечала Тамара. — Единственная радость у меня — искусство. Вот погляди, какого оленя вышиваю.

— Олень что надо! — восклицал Альфред. — Как живой! И рога здоровенные.

Мне бы такие рога — далеко пошел бы.

— А вот отец твой не понимает искусства. Ему бы лишь изобретать. Мало от него толку.

— Зато непьющий, это ценить надо, — бодро утешал ее сын. — В жизни он, конечно, плохо продвигается, да, может, еще за ум возьмется. Как посмотришь на других, что в гостинице останавливаются, — обида за отца берет. Тот — главснабженец, тот — иностранец, тот — научный работник.

Недавно доцент один в "люксе" жил — этот автобиографию Пушкина написал.

Дачу имеет, машину.

— Где уж мне с таким мужем о дачах мечтать, — уныло тянула Тамара. — Надоело мне с ним! Разводиться хочу.

— А на прицепе есть кто?

— Есть тут один отставной директор. Холостой. И искусство ценит. Я ему лебедя вышитого подарила — как ребенок обрадовался. С таким не пропадешь.

— А он директором чего был? Не гостиницы?

— Он был директором кладбища. Человек серьезный, чуткий.

— Должность обязывает, — соглашался сын.

4

Однажды в июне Сергей Кладезев весь вечер проработал на своем потолке над одним новым изобретением. Он не замечал, как шло время, и когда глянул на часы, то увидел, что уже очень поздно. Тогда он лег спать, но перед сном забыл завести будильник и на следующее утро проспал на работу. И он решил не идти в этот день в Трансэнергоучет. Это был его первый и последний прогул.

— Доведет тебя до ручки твое изобретательство! — сказала ему Тамара. — Хоть бы для дела прогулял, а то так просто! Умные люди деньги прирабатывают, клубнику разводят, а от тебя пользы — что от козла молока.

— Не огорчайся, Тамара, все будет хорошо, — мягко сказал Сергей. — Вот отпуск скоро, по Волге поедем путешествовать.

— Нужны мне твои грошовые путешествия! — крикнула Тамара. — Ты бы лучше за спину свою попутешествовал, послушал бы, что люди о тебе за твоей спиной говорят! Ведь все, наверно, дураком набитым тебя считают, смеются над тобой.

И она сердито сняла со стены коврик с изображением кошки и ушла куда-то.

А Сергей остался в комнате и призадумался.

Он долго думал, а потом решил отправиться в путешествие за свою спину, как посоветовала ему жена.

У него давно уже был изобретен Агрегат Незримого Присутствия — АНЕЗП.

Радиус действия АНЕЗПа был всего тридцать пять километров, дальше он не брал. Сергей не пользовался этим АНЕЗПом для наблюдения жизни города, считая неэтичным заглядывать в чужие квартиры, в чужую жизнь. Но иногда он настраивался на ближайшие пригородные леса и смотрел, как птицы вьют гнезда, и слушал их пение.

А теперь он решил использовать действие АНЕЗПа в зоне города. Он включил питание, затем легонько, на одно деление, повернул ручку настройки близости, а антенну-искатель направил в сторону кухни той коммунальной квартиры, в которой жил. Две женщины-соседки стояли возле газовой плиты и вели беседу о разных посторонних вещах. Затем одна из них сказала:

— А Тамара-то опять к директору пошла. Стыдобушки нет!

— Жаль мне Сергея Владимировича! — сказала вторая. — Такой хороший человек, и из-за жены пропадает. Он-то ведь умница.

— Согласна с вами, — сказала вторая. — Он человек очень, видать, умный и хороший. Только не везет ему в жизни.

Сергей отключился от кухни и направил антенну на Трансэнергоучет. Он долго попадал в чужие квартиры, в конторы, в магазины, но наконец нашел-таки свое учреждение. На экране возникла комната, где он обычно работал. Товарищи по работе пили в это время чай и ели бутерброды — шел обеденный перерыв.

— Не стряслось ли чего с нашим Сергеем Владимировичем? — сказал один из сослуживцев. — Такой порядочный и аккуратный человек — и вдруг прогулял!

Наверно, он заболел. И телефона у него на квартире нет, нельзя узнать, что случилось.

— Без него пусто как-то у нас, — сказал второй. — Хороший он человек, ничего не скажешь.

— Очень хороший человек, — согласился третий. — Вот только жена ему плохая досталась. Типичная мещанка. Из-за нее он света не видит.

Сергей выключил АНЕЗП и призадумался. Он снова вспомнил Люсю, и ему очень захотелось увидеть ее хоть на миг.

И тогда он снова включил агрегат и стал искать Люсину комнату на шестом этаже дома на Одиннадцатой линии Васильевского острова. "Но, может быть, она там и не живет теперь? — размышлял он. — Может быть, она давно вышла замуж и переехала? Или, может быть, просто обменялась?"

На экране возникали чужие комнаты, незнакомые люди, вырванные из пространства куски чужой жизни… Но вот он отыскал жилище Люси. Ее в комнате не было, но это была именно ее комната. Вещи были прежние, и та же картина висела на стене. А на столике стояла пишущая машинка. Сергей успокоился. Просто Люся сейчас на работе, догадался он.

Тогда он стал настраивать АНЕЗП на дом Светланы: интересно, как она живет? Ее он отыскал довольно быстро. В квартире было много новых вещей, а сама Светлана постарела, и легкое ее имя теперь не шло к ней. Но вид у нее был бодрый, довольный.

Вдруг раздался звонок, и Светлана пошла открывать дверь.

— Здравствуй, Люсенька! Давно ты не заходила! — воскликнула Светлана.

— На минутку забежала проведать — у меня сейчас обеденный перерыв, — сказала Люся, и Сергей увидел ее. Она тоже не помолодела за эти годы, но была по-прежнему мила и хороша собой.

Подруги прошли в комнату и стали говорить о том, о сем.

— А замуж ты так и не собираешься? — спросила вдруг Светлана. — Ведь ты еще можешь найти неплохого, пожилого мужа.

— Нет, я никого не ищу, — грустно ответила Люся. — Ведь тот, кто мне нравится, давно женат.

— Это ты все об этом Сергее? — молвила Светлана. — И чего ты в нем нашла! Ведь в нем нет ничего необыкновенного. Такой пороху не выдумает…

Правда, парень он был не вредный. Коньки водяные, помню, мне подарил. Мы на этих коньках с ним по озеру гоняли. На берегу соловьи свищут, на дачах люди все дрыхнут, а мы прямо по воде мчимся, класс показываем.

— Я и не знала, что он такие коньки придумал, — задумчиво сказала Люся.

— А сейчас они у тебя?

— Нет, что ты! Мой Петя давно их в утиль сдал. Он сказал, что ерунда все это. Петя ведь настоящий изобретатель, он в таких делах разбирается.

— А у Пети дела хорошо идут? — спросила Люся.

— Дела что надо. Он недавно сконструировал МУКУ-1. Это светлое дерзание технической мысли.

— А что это за МУКА?

— Это Механический Универсальный Консервооткрывающий Агрегат — вот это что! Теперь домашние хозяйки и холостяки будут избавлены от возни с открыванием консервов.

— У тебя нет этого агрегата? — спросила Люся. — Интересно бы посмотреть.

— У меня его нет и не будет. Он ведь должен весить пять тонн, под него нужен бетонный фундамент. И стоить он будет четыреста тысяч новыми.

— Какая же хозяйка сможет купить эту МУКУ? — удивилась Люся.

— Господи, какая же ты непонятливая! — воскликнула Светлана. — Каждой хозяйке и не надо покупать этот агрегат. Его одного на весь город хватит.

Он будет установлен где-нибудь в центре города, скажем на Невском. И там будет оборудован ЕГКОЦ — Единый Городской Консервооткрывательный Центр.

Это очень удобно. Вот, скажем, пришли к тебе гости, надо для них шпроты открыть. Не надо ни консервного ножа, ни физических усилий. Ты просто берешь свою консервную банку, быстренько выходишь на улицу, едешь в ЕГКОЦ.

Там сдаешь банку приемщице, платишь пять копеек новыми и получаешь квитанцию. Приемщица наклеивает на банку ярлычок и ставит ее на конвейер.

А ты идешь себе в зал ожидания, садишься в кресло и смотришь короткометражный фильм на консервную тему. Вскоре тебя вызывают к окошечку, ты предъявляешь квитанцию, получаешь открытую банку и спокойно едешь домой на Васильевский. Удобно, правда?

— Неужели в самом деле этот проект будет осуществлен? — спросила Люся.

— Петя надеется, — ответила Светлана. — Но у него за последнее время появилось много врагов и злопыхателен. Они мешают осуществлению его изобретений. Завидуют, как видно. А Петя никому не завидует, он знает, что он необыкновенный человек. И он справедливый человек. Одного изобретателя он очень уважает, это того, который изобрел и внедрил в производство укупорку "Пей до дна".

— А что это за "Пей до дна"?

— Разве ты не знаешь, как укупоривается сейчас водка?! Там такая шляпочка из мягкого металла с хвостиком. Потянешь за хвостик — металл рвется, и бутылка открыта. И ее уже этой укупоркой не закроешь, хочешь не хочешь — надо пить до дна. Это тоже светлый взлет технической мысли.

— А водяные коньки мне больше нравятся, — задумчиво сказала Люся. — Хотела бы я белой ночью промчаться по заливу на таких коньках!

— Дались тебе эти коньки, — усмехнулась Светлана. — Нам с Петей их и даром не надо.

Сергей выключил свой АНЕЗП и снова призадумался. И он пришел к одному решению.

5

В тот же вечер Сергей Кладезев на дне старого чемодана отыскал свою пару водяных коньков. Затем он заполнил водой ванну и опробовал в ней эти коньки. Они не утратили своей держащей на воде силы и могли скользить так же хорошо, как много лет назад.

После этого он до глубокой ночи проработал в своем кабинете-лаборатории и сделал вторую пару водяных коньков для Люси.

На следующий день, в воскресенье, Сергей пошел на утреннюю прогулку, а когда вернулся домой, то Тамары дома уже не было. А на стене недоставало еще одного коврика — с оленем. Тамара пошла дарить и этот коврик отставному директору.

Сергей надел свой серый костюм и завернул в газету Обе пары водяных коньков. Затем он положил в карман пульверизатор и бутылочку с жидкостью МУПОН (Многократный Усилитель Поверхностного Натяжения). Одежда, обрызганная этим составом, приобретала свойство держать человека на воде.

Потом Сергей Кладезев открыл большой шкаф, где хранил свои лучшие изобретения, и вынул оттуда ОСЭПСОН (Оптический Солнечно-Энергетический Прибор Совершенно Особого Назначения). Над этим прибором он в свое время очень много думал и считал его своим наиболее важным изобретением. Он закончил его два года назад, но до сих пор не применял в действии. Дело в том, что ОСЭПСОН мог возвращать человеку молодость, а все эти годы Сергей вовсе не желал возвращения своей молодости: ведь тогда ему пришлось бы возвратить молодость и Тамаре и начать с ней жизнь сначала. А с него вполне было достаточно и одного срока жизни с ней. Кроме того, его смущала чрезвычайная энергоемкость этого прибора. Вследствие этой энергоемкости действие ОСЭПСОНа должно было сопровождаться некоторыми явлениями космического порядка, а Сергей не считал себя настолько важной персоной, чтобы быть причиной этих явлений.

Однако теперь, все продумав и взвесив, он решил применить этот прибор.

И он взял ОСЭПСОН, так же как и водяные коньки, и покинул свой дом.

Он пошел по своей улице и вскоре вышел на Средний проспект Васильевского острова. На углу Пятой линии он купил в "Гастрономе" бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет и пошел дальше. Дойдя до Одиннадцатой линии, он свернул со Среднего и через некоторое время очутился возле дома, где жила Люся. Поднявшись по знакомой лестнице, он дал два длинных и один короткий звонок.

Дверь ему открыла Люся.

— Здравствуй, Люся! — сказал он. — Как давно мы не виделись!..

— Очень давно!.. — ответила Люся. — Но я почему-то всегда ждала, что ты придешь. И вот ты пришел.

Они вошли в Люсину комнату и стали пить шампанское и вспоминать о том, что было много лет тому назад.

— Ах, хотела бы я вернуть молодость и начать жизнь сначала! — воскликнула вдруг Люся.

— Это в наших силах, — сказал Сергей и поставил на стол ОСЭПСОН. Прибор этот был размером с портативный радиоприемник. От него отходил довольно толстый шнур.

— Питание у него от сети? Он не перегорит? — спросила Люся. — Наш дом недавно перевели на двести двадцать вольт.

— Нет, ОСЭПСОН питается не от сети, — ответил Сергей. — Тут тысячи Днепрогэсов бы не хватило. Он питается прямо от солнца. Открой, пожалуйста, окно.

Люся распахнула рамы, и Сергей протянул шнур к окну. Шнур оканчивался небольшим вогнутым зеркалом, и Сергей положил это зеркало на подоконник так, что оно было направлено прямо на солнце.

Потом он подошел к ОСЭПСОНу и нажал на кнопку.

В приборе начало что-то потрескивать — и сразу солнце стало светить слабее, — как лампочка, когда падает напряжение в сети. В комнате настали сумерки.

Люся подошла к окну и взглянула на город.

— Сергей, что это?! — удивилась она. — Мне кажется, будто начинается затмение. Весь Васильевский остров в сумерках. И дальше всюду тоже сумерки.