Помоги проекту - поделись книгой:
Валентин Иванович Варенников
Неповторимое. Книга 5
Спровоцированная война в Афганистане и втягивание в нее наших войск. Доблесть и печаль, но не поражение. Вывод советского контингента означал достижение цели — власть страны способна была защищать Афганистан от нападений мятежников и войск Пакистана три года без нашего участия.
Действия Вооруженных Сил Советского Союза по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предисловие к пятой книге
Пятая книга посвящена Афганистану и частично катастрофе на Чернобыльской АЭС. Включает в себя только седьмую часть повествования «Неповторимое».
Читатель увидит загадочный край, удивительный народ и непрерывные столкновения различных партий, организаций, племен и кланов в борьбе за власть. За каких-нибудь тридцать последних лет главами этого государства были: Захир Шах, Дауд, Тараки, Амин, Кармаль, Наджибулла, Моджедади, Гелани, Раббани. Фактически половина из них во время переворотов была убита. Раббани и сейчас находится законно у власти.
Обостренная социально-политическая ситуация объясняется многими причинами — и это показано в книге, — в том числе желанием образованной части населения подтянуть Афганистан к уровню цивилизованных стран, амбициозными устремлениями отдельных личностей к захвату власти, а также давнишними целями Зия-уль-Хака присоединить Афганистан к Пакистану на правах автономии и тем самым создать великую империю. Это полностью отвечало и отвечает интересам США.
В книге разбирается подробно период, предшествующий вводу наших войск в Афганистан, и все пребывание их в этой стране; рассматриваются при этом отдельные наиболее показательные штрихи и в жизни афганцев, и в жизни и боевой деятельности наших воинов.
Гражданская война в Афганистане (которая длится и по сей день) фактически началась еще в 1978 году, то есть более чем за год до ввода в эту страну советских войск. Провозглашенная Апрельская 1978 года революция не была таковой, а представляла очередной военный переворот, который был такой же неожиданностью для Советского Союза, как и для других стран мира. Однако у руководства СССР не было другого выхода, как признать новое правительство и иметь с ним официальные отношения (как до этого с Даудом, который изгнал из страны короля Зия-уль-Хака).
Однако новые предводители страны не смогли стабилизировать обстановку (хотя они и менялись, точнее, их убивали), а даже наоборот — чем дальше, тем обострение повышалось. Пакистан, на территории которого гнездилась оппозиция и которую он и США всячески поддерживали, делал все, чтобы свергнуть правительство в Афганистане и поставить свою марионетку. Естественно, Советский Союз, имея с Афганистаном договорные отношения начиная с 1921 года (последний — 1978 год), просто обязан был поддерживать утвердившееся правительство Афганистана. Общему усугублению обстановки способствовали ошибочные решения в проведении различных социальных и экономических преобразований (земельно-водная реформа, о положении женщины в афганском обществе, об отношении к служителям культа и другое).
Первоначально мы предполагали ввести войска (коль решение уже принято), стать гарнизонами в крупных городах, охранять различные объекты, но в боевые действия не вступать. Однако провокации вынудили нас к ответным мерам. В то же время мы совершенно не ставили перед собой задачу кого-то победить, покорить, завоевать. Основные усилия войск были сосредоточены именно на охране важнейших коммуникаций и объектов (городов), а также на перехвате караванов, которые перебрасывались из Пакистана в Афганистан, поставляя вооружение, боеприпасы, а также бандформирования. Кроме того, если где-то на территории Афганистана обнаруживалось сосредоточение банд, то этот район блокировался советскими войсками, а внутрь кольца запускались правительственные войска, которые занимались фильтрацией.
Но уже с 1983 года и особенно с 1986 года было видно, что наши войска надо выводить, потому что уничтожать население мы не намерены, а разрешать стоящие перед страной проблемы надо только политическим путем. Однако наше руководство медлило, а США предпринимали все меры, чтобы нас не выпустить из Афганистана, хотя кричали на каждом углу о нашей оккупации. Когда же вопрос с выводом наших войск все-таки разрешился, то почему-то к этому процессу были привлечены США и Пакистан, хотя мы были способны решить эту задачу, как и при вводе, на двусторонней основе, т. е. только с Афганистаном.
В выводе советских войск ясно просматривается ущерб, который был нанесен нашей стране Горбачевым и Шеварднадзе, хотя нами предпринимались всяческие меры к недопущению этого ущерба.
Показаны испытания, которые нам пришлось пережить в связи с двуликой позицией руководства страны по поводу вывода наших войск на втором этапе. Разная оценка Ахмад Шаха Масуда нашим МИДом и КГБ с одной стороны и нашими военными и послом СССР в Афганистане — с другой.
Однако никакие перипетии не сказались на выводе войск — они прошли без потерь, с высоким подъемом, провожали наши части все афганцы, включая Президента Афганистана. Обстановка была торжественной. Жаль, что по ту сторону границы, т. е. у нас на Родине, среди встречающих не оказалось ни одного представителя от союзной власти.
Между операциями в Афганистане мне приходилось еще в 1986 году вылетать дважды на несколько месяцев в Чернобыль для организации и руководства действиями советских войск, привлеченных к ликвидации последствий аварии на АЭС.
Кое-кто после войны в Афганистане пытается провести параллели с войной американцев во Вьетнаме. Но это нелепо. Ни по целям, ни по задачам, ни по методам действий, ни по количеству привлеченных войск, ни по потерям и особенно ни по итогам эти два события не имеют никакого сходства. Мало того, если американцы бежали из Вьетнама, то наши войска провожал народ Афганистана торжественно, со слезами и цветами, потому что мы в итоге фактически одержали военно-политическую победу: не дали оппозиции, поддержанной США и Пакистаном, раздавить народ Афганистана как в период нашего пребывания, так и несколько лет после ухода советских войск. Плюс мы всячески помогали проводить в жизнь «Политику национального примирения», которая нашла широкий отклик в народных массах, и если бы США и Пакистан были заинтересованы в мире на этой земле, то он бы наступил еще в 80-х годах. Наконец, наша материально-техническая помощь Афганистану, конечно, сказалась на морально-политическом духе этого народа.
Наконец, о наших солдатах и офицерах. Склоняя головы над могилами погибших при выполнении своего долга, давая клятву, что они навечно останутся в памяти нашего народа, надо отметить, что все, кому выпала честь побывать в Афганистане и тем более принять участие в боевых действиях, конечно же, представляют золотой фонд нашего государства. Именно те, кто прошел это испытание (как сейчас и в Чечне), могут быстрее проявить высокие человеческие качества. А это превыше всего.
Поэтому государство обязано всячески позаботиться об этом золотом фонде, а с другой стороны, государство может уверенно опираться на эту силу при решении любых задач.
Часть VII
Афганистан. И доблесть и печаль. Чернобыль
Глава I
Обстановка накануне ввода наших войск в Афганистан
Загадочный край, удивительный народ. Перипетии во власти. Неудачные реформы. Партии и политические лидеры. Действия Амина. Гибель Тараки. Деформация в решениях советского руководства. Позиция Генштаба ВС и пророчество А. Н. Косыгина. Решение принято.
Афганская эпопея, конечно, навечно останется в истории нашего народа. И народ должен знать правду об этой трагической поре. Это тем более важно сегодня, когда Россия ввергнута в тяжелые испытания несостоятельным руководством государства в лице Горбачева и Ельцина, которые, стремясь всячески обелить себя и опровергнуть любую критику, сваливают все на прошлое. Поэтому и афганская тема подается весьма превратно.
Мне довелось почти безвыездно провести в этой стране более четырех лет и принимать непосредственное участие во всех военно-политических событиях. Так что имелась возможность достаточно серьезно изучить нравы, обычаи и традиции народа, социальные течения, партии и их лидеров, государственный аппарат (до провинций включительно), экономику, культуру, религию и детально вооруженные силы, оборону и безопасность страны.
Без преувеличения считаю, что имею моральное право давать оценки многим лицам, явлениям и всем процессам, имевшим место в Афганистане, начиная с января 1985 года. А по принципиальным вопросам — и с 1979 года, т. к. занимался этой проблемой в Генеральном штабе далеко до ввода войск.
О любой войне во все времена писалось немало, что в общем-то понятно: ведь это самое сложное и тяжелое испытание для огромных масс людей. Формально война — это вооруженная борьба между государствами, а если она ведется внутри государства, то есть если это гражданская война, то это вооруженная борьба между классами. Но любая война отражает интересы определенного класса. Несомненно, придерживаясь формулы классиков, давших определение войне как общественно-политическому явлению, в котором выражено продолжение политики насильственными средствами, а также имея в виду, что война не только является продолжением внутренней и внешней политики, но и сама активно на нее (политику) влияет, требуя при этом огромного напряжения материальных и духовных сил общества, постараюсь опираться на это и при разборе афганской войны.
В отличие от войн Афганистана против англичан, эта война была гражданской войной. Но она не была такой, как, к примеру, у нас, т. е. вооруженной борьбой пролетариата и трудящегося крестьянства против объединенных сил внешней и внутренней контрреволюции. В Афганистане фактически не было рабочего класса, а забитое, безграмотное крестьянство не вдохнуло воздуха свободы и не представляло, что можно каждому жить на равных со всеми. Гражданская война в Афганистане родилась на почве социального и кланового кризиса, когда власть Дауда уже была не в состоянии уравновешивать оппозицию. Состоявшийся заговор опирался на часть офицеров армии, которые, убрав Дауда, передали власть оппозиции, а та в свою очередь раскололась. С одной стороны, была НДПА (она и взяла все бразды правления), а с другой — все остальные, которые тоже хотели бы править. А вместе с ними раскололся и весь народ. Точнее, они раскололи народ на три группы: одна пошла за НДПА, другая — за остальными, третья — сама за себя (последняя группа, пожалуй, была самой многочисленной).
Лидеры каждой из первых двух групп привлекли на свою сторону миллионы людей. Третья группа примыкала то к одним, то к другим — в зависимости от обстановки или вообще старалась быть в стороне от событий.
В войне, как в зеркале, отражается политическое лицо любого государства и различных социально-политических группировок, принимающих участие в столкновении. Естественно, в своих записках я попытался показать Советский Союз, Афганистан с его силовыми и другими структурами, оппозицию (так называемых моджахедов), США с Пакистаном и другими странами, которые полностью финансировали, обеспечивали оружием и материальными средствами оппозицию на протяжении двадцати лет.
Об афганской войне написано достаточно много. Я не намерен давать кому-то какие-то оценки. Каждый вправе дать описание и сделать те выводы, какие он считает необходимыми. Однако наиболее правдиво может это сделать тот, кто лично бывал в этой стране и тем более воевал.
И все-таки, на мой взгляд, наиболее солидный вклад в дело объективного увековечения истории афганской войны 1979–1989 годов сделали генерал-полковник Борис Всеволодович Громов своей книгой «Ограниченный контингент» и генерал-майор Александр Антонович Ляховский, написав книгу «Трагедия и доблесть Афгана». Особая ценность этих книг состоит в том, что они опираются на «живые» документы, а поэтому заслуживают, чтобы о них было сказано отдельно. Хотя они представляют ценность и по многим другим признакам.
Что касается исторической литературы, которая, конечно, должна была лечь на стол наших политических деятелей прежде, чем они принимали решение о вводе войск, то ими, на наш взгляд, должны были быть: Послания (дважды) Ленина королю Афганистана Аманулла Хану; «История Афганистана» В. А. Ромадина; «Империя Дурани» Ю. В. Танковского; «Борьба Афганистана за независимость» М. А. Бабаходжаева; «Борьба Афганистана против английской агрессии в конце XIX века» Л. Гордона; «Провал британской агрессии в Афганистане» Н. А. Халфина. Но главной должна быть книга «Афганистан», написанная в 1921 году Андреем Евгеньевичем Снесаревым. Генерал-лейтенант царской армии, он в Первую мировую войну командовал Западной армией, затем был два года начальником Военной академии Генерального штаба РККА, после чего десять лет (с 1921 по 1930 год) был ректором и профессором Института востоковедения (одновременно и профессором ряда военных академий). Это ученый-историк, специалист по Среднему востоку. Проходя в свое время службу в Туркестане, он глубоко изучил и на основе своих наблюдений и поездок в Индию, Афганистан, Тибет дал военно-географическое описание ряда стран Среднего Востока. Он правильно делает выводы, что Афганистан для нас может представлять какой-то интерес только как сосед и как путь в Индию. Но уж сами-то мы могли бы сделать вывод, что такой путь в Индию в ближайшие десятилетия не может быть использован по причине особенностей, которые присущи народам Афганистана.
В связи с этим необходимо сказать несколько слов об Афганистане и его народе.
Сын македонского царя Филиппа Второго Александр Македонский (в последующем тоже царь Македонии), завоевывая в 327 году до нашей эры западные районы Индии, прошел в эти годы и через земли, которые сегодня занимает Афганистан. Здесь он встретился с определенными племенами — местными жителями, что говорит о глубоких корнях истории Афганистана. Однако первые государственные образования отмечаются здесь только в XVI веке. В XVIII веке уже существовало централизованное государство под названием Дуранийская держава.
Англичане, вытесняя в XVII веке португальских колонизаторов из Индии, решили одним махом покорить заодно и Афганистан. Однако Англии пришлось вести с Афганистаном три войны. В первой она потерпела поражение. Во второй войне (1878–1880 годы) добилась контроля над внешней политикой Афганистана. А после третьей войны в 1919 году была провозглашена независимость Афганистана. Утверждению независимости на земле Дурани способствовали договоры, заключенные Афганистаном с Советским Союзом в 1921, 1931, 1973 и 1978 годах.
Природно-климатические условия Афганистана суровые, тяжелые. До 75 процентов ее территории покрыто горами (часто скалистыми) с глубокими ущельями. Встречаются и леса, но — низкорослые, типа кустарника, и их очень мало — в основном только там, где вода. Около 20–25 процентов территории — пустыни. И совершенно мизерные площади — долины рек и речушек — определены природой под плодородные земли. Наибольшие надежды народ возлагает на долину реки Амударья. Остальное — маленькие клочки. На склонах скалистых гор жители выкладывают из камней террасы, наносят туда землю, буквально добывая ее в разных расщелинах, и создают таким образом «пятачки» огорода или поля — их единственной житницы.
В пустынях и предгорье часто дует «афганец» — горячий сильный ветер, который несет с собой песок, камни и колючки. В пустынях в районе Кандагара, Лашкаргаха, Фараха летом частенько рождаются смерчи (в других районах не наблюдал). Летом в районе Кандагара в среднем плюс 50 градусов (плюс-минус 5 градусов) в тени. На броню танка или БТРа плесни воду — она сразу скатывается, как с горячего утюга, и моментально испаряется. Хорошо хоть влажность здесь колеблется от шести до десяти процентов. А вот в Джелалабаде температура такая же высокая, а влажность — сто процентов. Здесь совсем скверно. Вдобавок еще свирепствует малярия, от которой я так и не уберегся. Ну, а гепатит и кишечные заболевания это повсюду — так же, как и стреляют повсюду. Зима, правда, в Джелалабаде, Кабуле, Кандагаре, Герате, Мазари-Шарифе мягкая, во многих местах теплая. Но в горах холодно, как в Заполярье: минус 30–40 градусов, а главное — пронизывающий ветер. Во время марша и вообще движения, сидя сверху на броне БТР, — большая гарантия прихватить гайморит и воспаление легких, чего я тоже не избежал.
Говорят, что Афганистан — аграрная страна с развивающейся промышленностью. Да, аграрная. Но земли, как уже было сказано, почти нет. Летишь над Афганистаном — и создается такое впечатление, что кто-то собрал все камни и скалы планеты и высыпал сюда. Редко кое-где в расщелинах и долинах что-то зеленеет. Лишь на севере вдоль реки Амударья буйная растительность.
Суровая природа, суровый климат наложили отпечаток на народ.
Афганистан никогда не был твердо устойчивым, монолитным государством. Это, образно говоря, конфедерация отдельных племен и народностей. Все они сохранили самоуправление, хотя в свое время и принесли присягу на лояльность центральной власти. Мало того, они даже стали выполнять некоторые законы столицы. Но афганцы очень любят свою родную землю. Делом чести и самой жизни у них считается защита семьи, рода, клана, племени, нации. До фанатизма они преданы памяти своих предков и канонам ислама.
В целом афганцы — это мужественный и свободолюбивый народ. Природа заставила их заниматься скотоводством и земледелием. В конце XIX и в начале XX века у них развиваются, кроме того, ремесла и торговля. При этом среди торговцев редко можно встретить пуштунов. Торговля ближе таджикам, узбекам, индусам. В крупных городах типа Кабула на черных работах заняты в основном хазерийцы.
Для разбирательства каких-либо проблем, в том числе связанных со столкновениями на этнической или родоплеменной почве, собирается джирга (всеобщий совет). Но часто спор разрешали силой с применением оружия. Поэтому практически каждая семья имеет свое оружие. Многие постоянно занимаются грабежом караванов, проходящих в их зоне. При этом отбирают ровно столько, чтобы не отбить охоту караванщикам-купцам идти этим путем в следующий раз (учитывают, сколько у этого торговца уже отобрали, сколько и где у него еще должны отобрать в дальнейшем). Причем сам факт ограбления рассматривается как доблесть. Что касается войны, то они привыкли и даже любят воевать. Для многих война — своеобразный промысел, дающий возможность что-то добывать. Некоторые вообще считают, что он может и должен только воевать.
Вожди кланов — высший авторитет. Без предводителей они не могут. Но выше всех авторитетов — мулла. Его слово — святая святых. В то же время исторически сложилось так, что афганцы ненавидят центральную власть и утверждают личную независимость. Все вместе взятое и является причиной того, что на протяжении десятилетий афганцы не могут стать монолитной могущественной нацией. Стихийность и непостоянство поведения превращают их в опасных соседей. Поэтому отношения с ними должны быть тонкими. Кроме того, афганцы темпераментны и часто поддаются влиянию минутных настроений, их легко увлечь политическими интригами, некоторые искусно возбуждают их страсти, что и опасно, и в то же время постоянно используется их врагами.
Но в принципе афганцы прослыли великодушным народом. А законы гостеприимства у них настолько священны, что даже ненавистный враг, если он вдруг каким-то образом стал гостем, является неприкосновенным. Он даже может требовать у хозяина защиты, если, предположим, внезапно появилась другая опасность. И хозяин обязан его защитить. Зная это, мы с чрезвычайным и полномочным послом Советского Союза в Афганистане Юлием Михайловичем Воронцовым в свое время напрашивались к Ахмад Шаху Масуду в гости. Правда, встреча не получилась. Может, это и к лучшему, поскольку в жизни все возможно. Могло обернуться так, что и не появились бы на свет эти строки.
Общеизвестно, что афганцев с детства приучают к кровопролитиям, рано знакомят со смертью. Они максимально развивают чувство решительности в наступлении, однако сникают и даже паникуют при поражении. Крайне резко относятся к каким-либо ограничениям, непокорны в отношении закона и дисциплины. Зато, когда хотят добиться определенной цели, они вежливы в своих манерах. Но способны на грубость и жестокость, если данная надежда исчезает. Они часто неискренни, вероломны, тщеславны. И очень страшны в возмездии, которое могут совершить самым жестоким способом. Нигде преступление не совершается с такой жестокостью и с такой всеобщей безнаказанностью, как в Афганистане (возможно, в настоящее время только Россия в этом отношении «переплюнула» Афганистан, если говорить о Чечне).
Между собой афганцы задиристы, интригующи, подозрительны. Среди своих постоянно происходят ссоры и драки. В то же время очень важно иметь в виду, что если по обычаю и традиции он с уважением относится к незнакомцу в своем доме, то считает себя вправе предупредить соседа о жертве, которая пойдет пешком. Может даже сам за пределами своего дома нагнать и ограбить своего гостя после того, как тот покинул его кров.
И совсем удивительно, но факт, что наказание за преступление, допустим, о необходимости выплаты налогов он расценивает как неправильные действия, как самодурство центральной власти, как тиранию.
Афганцы вечно хвастают своим происхождением, своей независимостью и своей доблестью. Они считают себя высшей из всех наций. А среди сородичей каждый человек считает себя равным по отношению к другому афганцу. Многие же из числа национальных авторитетов полагают, что они уже готовы быть королем (или президентом), не меньше.
Афганцы способны вынести суровые лишения. Они, как ни странно, в условиях твердой дисциплины могут быть превосходными солдатами. Сдержанность и выносливость свойственны большей части населения.
Когда впервые знакомишься с афганцем, то он, как правило, всегда оставляет самое благоприятное впечатление, может даже очаровать вас любезностью, искренностью, радушием и человечностью. Но часто бывает и так, что чем дальше, тем больше убеждаешься, что это мираж, его очарование испаряется. Начинаешь понимать, что фактически афганец настолько жесток и хитер, насколько независим и коварен. В то же время среди них есть до конца преданные зародившейся дружбе. И это проявляется даже сейчас, когда Горбачев и Ельцин бросили и предали Афганистан.
Геополитическое положение Афганистана, огромные, но малоразведанные природные богатства и характерные черты его народа придают этой стране исключительное политическое значение. Средний Восток и Центральная Азия без Афганистана немыслимы.
Что касается Советского Союза (а теперь России), то каким бы Афганистан и его народ ни были, он для нас в первую очередь сосед. А раз так, то мы, согласно нашей политике, обязаны были сделать все, чтобы отношения между нашими государствами и народами были бы только дружественными.
Обратимся к событиям в Афганистане в некоторой хронологической последовательности, начиная с 1978 года и даже немного раньше.
Так называемая Саурская революция, а точнее, очередной военный переворот в Афганистане 27 апреля 1978 года расценивались Западом, да и не только Западом, но и Пакистаном, некоторыми силами в Китае, Индии, странах Ближнего и Среднего Востока как очередной шаг Советского Союза к водам Индийского океана. Этот слух был умышленно широко распространен спецслужбами США с целью создания дополнительной почвы для нагнетания антисоветской пропаганды. Это была наглая, открытая ложная подача. Администрация США, уже якобы опираясь на международное общественное мнение, изощрялась, как могла, в антисоветизме. Фактически Советский Союз не имел ни малейшего отношения к этой Саурской (апрельской) революции. И когда в Афганистане убили М. Дауда — это был для Москвы гром с ясного неба (кстати, как и для нашего посла в Афганистане, и для всех наших представительств). У Советского Союза были хорошие отношения с королем Захир Шахом и прекрасные отношения с М. Даудом. Об этом свидетельствуют визиты Хрущева (1955 год) и Брежнева (1964 год) в эту страну. Нашим лидерам были оказаны самые высокие почести.
Будучи в течение десяти лет премьер-министром еще при короле, Дауд внешнюю политику с Советским Союзом вел замечательно. Это по его инициативе в Афганистан стала поставляться советская военная техника, а военные кадры королевской армии стали готовиться с нашей помощью. Естественно, когда он вообще стал у власти, то у нашего руководства не было и мысли о его низвержении. Наоборот, мы были крайне заинтересованы в укреплении его власти.
И вдруг революция?!
Ясное дело, что все крикуны на Западе, типа Бжезинского, объясняли миру это явление только происками Москвы.
А для Москвы эта «бомба» создала, конечно, проблемы. Коль НДПА взвалила власть на свои плечи, то надо эти жидкие плечи не только укреплять (финансами, материально), но и усиливать хилые ноги, чтобы не рухнуло тело — государство (подавать оружие, боеприпасы, направлять военных специалистов дополнительно). Власть взяли — значит ее надо защищать.
И все понеслось с новой силой.
Почему все-таки Советский Союз решил капитально помочь новой власти? Не только потому, что к власти пришли народные представители. В отношении Афганистана именно это не могло явиться главной причиной. В основе лежала идея воспрещения распространения экспансии президента Пакистана Зия-уль-Хака на Афганистан. Постоянное стремление Пакистана вначале к приручению, а затем и к покорению и присоединению Афганистана просматривается на протяжении более двадцати пяти лет. Уже давно не стало Зия-уль-Хака, а идея пустила корни, и силы, ее поддерживающие, — живучи.
На что же опираются эти силы. На благословение и материальную помощь США. Американцам важно, чтобы их марионетка Пакистан поглотил бы Афганистан, после чего стал бы огромной страной на политическом водоразделе между Средним Востоком и Юго-Восточной Азией. Чтобы Пакистан, став форпостом США в этом регионе, мог уверенно следить за Индией и Ираном, проводящих самостоятельную политику.
А если рассматривать эту идею (т. е. поглощение Афганистана Пакистаном) с позиций сегодняшнего дня, то, на наш взгляд, создались бы самые благоприятные для этого условия. Во-первых, распри между лидерами различных военно-политических группировок Афганистана достигли такого уровня, что это вконец развалило бы оборону страны. В результате талибы успешно разбивают раздельно и последовательно все, что им попадается на пути. Во-вторых, Афганистан сегодня до такой степени стал рыхлым и неуправляемым, что уже не сможет выдвинуть еще какую-то силу с сильным вождем, который бы защитил страну. Хотя надо иметь в виду, что афганская диаспора в России имеет крупные авторитеты, которые и сейчас пользуются большим влиянием у себя в стране. В-третьих, на территории Афганистана проживает более 80 процентов суннитов, т. е. единоверцев с пакистанцами, а это уже фактор объединения. Наконец, в-четвертых, линия Дюранда, сегодня являющаяся формально государственной границей между Пакистаном и Афганистаном и разделяющая многие пуштунские племена пополам, создавая тем самым большие неудобства, могла бы быть устранена и эти племена зажили бы под общей крышей.
Талибы. Кто это? Умышленно распространен слух, что это якобы пуштуны — студенты, возмущенные страданиями соотечественников-афганцев, решили бросить учебу и навести в Афганистане порядок, «установить справедливость и законность».
Фактически это никакие не студенты. Это дети тех беженцев-афганцев, которые в 1978, 1979, 1980 годах и позже насильственно выгонялись лидерами оппозиции из Афганистана в Пакистан. Конечно, были и такие, кто сам уходил, опасаясь репрессий со стороны Амина (да и других афганских предводителей). Этим детям было от года до десяти. А сейчас 20–30 лет. Они прошли мощную подготовку в соответствующих центрах, захватили у правительственных войск Афганистана все арсеналы и склады оружия и боеприпасов и сейчас добивают разрозненные подразделения умирающей афганской армии. Лишь воздушная атака 11 сентября 2001 года против США внесла поправку в дальнейшие действия талибов.
Талибы, являясь главным орудием в руках Пакистана, в достижении своих целей, на мой взгляд, ограничатся достигнутыми успехами на первом этапе и за пределы Афганистана пока распространяться не будут. Как только на территории Афганистана будет наведен «полный порядок», т. е. будут выбиты все те, кто составлял и поддерживал НДПА, а затем все те, кто воевал на стороне «альянса семи» (Хекматиар, Раббани, Маджадади, Наби, Гелани и т. д.), т. е. оппозиции, а точнее — когда будут выбиты все те, кто враждовал и воевал между собой на протяжении последних двадцати лет и когда Афганистаном будет подписан с Пакистаном удобный для последнего договор — сразу же закончится первый этап. Затем, с учетом интересов США, уже Пакистан будет решать силами Афганистана необходимые стратегические задачи в отношении Средней Азии в целом, в том числе, следовательно, и против России.
В настоящее время боевые столкновения на севере Афганистана и на юге Средней Азии имеют место. Это в основном связано с наркобизнесом, которым сейчас в Афганистане правит Бен Ладен, а следовательно, с борьбой за власть.
Пока рассмотрим ситуацию в Афганистане и вокруг него накануне ввода советских войск.
Наши государственные специалисты, в первую очередь, Институт по делам Ближнего и Среднего Востока, которым руководил в 70-е годы Е. М. Примаков, конечно, прекрасно ориентировались в обстановке и давали правильные рекомендации. Однако не все ответственные лица, в том числе в Политбюро ЦК, отвечающие за этот участок, прислушивались к здравым советам. Например, главный руководитель этого направления — секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро Б. Н. Пономарев делал сам оценки и выводы. (Еще бы: ведь сорок лет работал в ЦК КПСС!) Конечно, в принципе я думаю, что он представлял, что Афганистан — это мусульманская страна и что ислам не только определял всю духовную жизнь народа, но и был основой формирования его традиций, создания его уклада и быта, поведения, а также отношения к другим народам. Думаю, Пономарев понимал, что ислам является мировоззрением всего населения Афганистана.
Мне в 80-е годы довелось близко соприкасаться с жизнью и бытом народов Сирии. Именно здесь я почувствовал гигантское влияние ислама. Одно только то, что ежедневно жизнь каждого начиналась с того, что еще при черно-синем непроснувшемся небе сотни мулл со своих многочисленных мечетей уже призывали его к молитвам во славу Аллаха, это уже должно было каждого здравомыслящего верующего или неверующего начальника приводить к однозначному выводу: ислам для них — все! И только с помощью ислама и через ислам можно будет решать все остальные внутренние и внешние проблемы. Поэтому надо было нашим предводителям не только правильно ориентироваться, но не допускать, чтобы «революционеры» Афганистана делали ошибки в этой жизненно важной проблеме. А это как раз и имело место.
Вот примеры ошибок.
На Ближнем и Среднем Востоке свирепствовала (она существует и сейчас) крайне экстремистская организация исламистов «Братья мусульмане». Ряд лозунгов, которые она несет, звучат популярно, поэтому пользуются поддержкой у многих мусульман. Но в целом «Братья мусульмане» больше наносили вреда, чем пользы. По сути своей это были исламисты-фундаменталисты. В связи с этим лидеры НДПА приняли правильное решение — объявили эту организацию врагом номер один и повели с ней борьбу. Но допустили ошибку — не разъясняли народу сути вреда, который наносила эта организация обществу. «Революционеры» тем самым не только не достигли своей цели, а наоборот — оттолкнули от себя большую часть общества. В то же время эти «Братья мусульмане» объединились с Г. Хекматиаром и стали в 1979 году под общей крышей «Исламской партии Афганистан», которая в это время уже базировалась в Пакистане. Мало того, такой необдуманный шаг НДПА перебросил по ту сторону баррикад многие авторитеты Афганистана, в том числе Ахмад Шаха Масуда.
Или возьмите отношение новых «революционных» властей к муллам, выступившим против правительства. Во-первых, надо было сделать все, чтобы среди них не было врагов правительства. Для этого всех служителей культа необходимо было взять на государственную службу, выделить им хорошие дома, участки земли, построить мечети (там, где их не было), определить им высокое жалованье. Ведь мулла — посланец Аллаха на земле. И все эти меры внимания к муллам надо было широко пропагандировать, чтобы все это стало известно всему народу. Наконец, вместе с муллами разработать программу совместных действий по созданию мира на земле Афганистана.
Во-вторых, если уж среди мулл и были непримиримые и они лично с оружием в руках проливали кровь своих же братьев мусульман, то к ним надо было принимать меры, широко разъясняя их народу. Но этих разъяснений не было. Наоборот, правоохранительные органы действовали прямолинейно и бестолково — арестовывали, связывали мулле руки и демонстративно вели его через весь населенный пункт на казнь. Затем прилюдно расстреливали. А какой в итоге результат? Обратный тому, что ожидалось — все присутствовавшие были на стороне расстрелянного муллы, которого «взял к себе Аллах». И все потому, что народу совершенно не доводилось, какие конкретно преступления совершил этот мулла, кого из безвинных мусульман он убил лично. В Джелалабаде до сего времени рассказывают, что когда одного из мулл вели по городу на казнь, то верующие ползли за ним и целовали следы от его ног.
Наконец, возьмите некоторые реформы правителей от НДПА. Ярким примером может служить земельная и водная реформа, которая якобы предусматривала равенство в пользовании землей и водой (вода в Афганистане — это жизнь). У нескольких десятков тысяч землевладельцев были изъяты практически все земли и переданы бесплатно безземельным крестьянам (часть выделялась в муниципальное пользование). Но эти реформаторы совершенно не учитывали того фактора, что каждому крестьянину испокон веков известно, что землю поделил Аллах, что одни являются хозяевами земли, а другие должны брать ее в аренду и затем делиться своим урожаем с хозяином (или выплачивать ему деньгами), как определит и прикажет хозяин. Таковы были вековые традиции. Да вообще для крестьянина было противоестественно, чтобы на глазах у Аллаха свершалась такая несправедливость, когда у «законного» хозяина землю отбирали и «незаконно» вручали ее крестьянину. То же самое делалось и с водой — раньше хозяин устанавливал нормы пользования водой, а теперь крестьянин сам мог брать столько, сколько он считает нужным. Но это же в их понимании безумие!
Вот так рассуждал крестьянин.
Поэтому жизнь внесла свои коррективы в эти «реформы» — формально землю вроде раздали, фактически же оставался прежний хозяин, и, как в прежние времена, приходил к нему крестьянин и платил за аренду, но теперь уже значительно большую, так как хозяин понес моральный ущерб. Поэтому жизнь крестьянина стала еще хуже.
Так же фактически произошло и с реформой, провозглашающей равные права женщины и мужчины. Надеюсь, читатель может представить, что происходит, если в обществе, где свирепствует исламский фундаментализм, вдруг объявляют равенство в правах мужчин и женщин. Это — взрыв! Тем более когда одновременно с этим объявляется и об отмене калыма (выкуп за невесту) и о запрете браков несовершеннолетних. Принималось в штыки и решение о приобщении женщин к грамоте. Особо негативно это воспринималось в провинциях, хотя непосредственно в провинциальных центрах (в большинстве случаев), и особенно в Кабуле на реформы в отношении женщин многие (но не большинство) смотрели положительно.
На протяжении четырех с половиной лет со мной вместе постоянно работал в Афганистане в качестве переводчика майор Тюленев. Он не только блестяще знал основные языки этой страны (дари и пушту), но и глубоко понимал жизнь афганцев, особенности их уклада и традиций, главные черты каждого племени. По внешнему облику он мог безошибочно определить принадлежность афганца к тому или иному племени и его национальность. Будучи по природе умным человеком и прекрасно зная уклад жизни афганской семьи, он свободно беседовал с афганцами на любые темы, на любом уровне и в любой обстановке, обнаруживая качества незаурядного политика. Поэтому пользовался исключительным авторитетом практически у всех — начиная от президента страны и до солдата афганской армии или рядового чиновника государственного аппарата.
Как-то потребовалось срочно узнать мнение министра обороны Афганистана генерал-лейтенанта Рафи по одному принципиальному вопросу. Я посылаю майора Тюленева с документом к Рафи в министерство. Но рабочий день уже закончился и министр только что выехал домой. Тюленев звонит мне: «Как быть?» Отвечаю: «Догнать и вручить документ на маршруте. А если не удастся — ехать на квартиру и вручить ему документ дома. Подождать решение и возвращаться только с выполненным поручением».
Тюленев точно выполнил все, как было приказано: на маршруте догнать не смог, поэтому поехал на квартиру. В жилом правительственном доме в каждом подъезде охрана и контроль (кроме общей зоны охраны нескольких домов). Прежде чем запустить в дом всем хорошо известного Тюленева, служба по внутренней связи связалась с адъютантом Рафи, который был в это время у министра. Тот доложил своему начальнику о прибытии Тюленева с документом. Рафи приказал срочно его пропустить.
«Поднимаюсь к квартире министра, — рассказывал позже Тюленев, — у входа меня встречает адъютант и заводит в квартиру. Сразу же за прихожей открывается большая комната, посередине которой в просторном кресле в домашнем халате сидел Рафи. Его оголенные ноги находились в большом тазу с водой, и жена министра, примостившись рядом на корточках, старательно мыла своему мужу ноги».
Далее Тюленев рассказывал, что он почувствовал неловкость в этой интимной ситуации и попросил у министра разрешения выйти и подождать внизу, пока последний совершит свой вечерний туалет. Однако Рафи как ни в чем не бывало (это, мол, обычное ежедневное дело) сказал, что сейчас рассмотрит документ и примет решение, и приказал адъютанту принести Тюленеву стул. И пока министру мыли ноги, он внимательно изучил (дважды перечитал) документ и принял решение: «Начальнику Генерального штаба — доложить генералу армии Варенникову, что со всеми поставленными вопросами министерство обороны ДРА согласно. К утру подготовить донесение президенту. Генерал М. Рафи». После чего отдал документ и попрощался. Жена начала вытирать своему повелителю ноги, а майор Тюленев поехал обратно.
Вот вам, читатель, пример семейных устоев у министра обороны, члена политбюро ЦК НДПА, который в последующем становится вице-президентом. Это человек современный, культурный, образованный. Можно представить, как эта проблема выглядела в семьях рангами ниже.
Мне по разным причинам доводилось много раз бывать в семье президента Наджибуллы, и каждый раз я чувствовал «железный порядок». Даже когда мне довелось быть у Наджибуллы в гостях по его приглашению вместе с чрезвычайным и полномочным послом СССР в Афганистане Ю. Воронцовым и руководителем представительства КГБ СССР в Афганистане генералом В. Зайцевым, даже в этом случае жена Наджибуллы побыла с нами при встрече, во время общего салонного разговора, а затем, когда мы невольно перешли к темам политическим, она тихо и незаметно нас оставила. И, как всегда, не присутствовала во время нашей трапезы, прогулки по двору-саду, на заключительном чае. Наконец, мы вставали из-за стола и направлялись к выходу, намереваясь уже распрощаться. Вдруг так же тихо и незаметно появлялась его жена. Мы благодарили ее и хозяина за гостеприимство и прощались.
Надо кстати заметить, что лицо афганской женщины, в том числе жены президента, совершенно не подвержено никакой косметической обработке, все в «натуральном» виде. Правда, студенчество, особенно в Кабуле, придерживалось европейских принципов: мода в одежде, сверхкосметика у девушек и молодых женщин была ярко выражена, за что они частенько расплачивались своей жизнью. Если в дни месячного исламского праздника Рамазана девушка появлялась расписанная, да еще и в короткой юбке, ее могли пристрелить прямо на улице города. Кстати, такое тяжелое событие произошло в Кабуле с одной нашей советской парой, которая приехала в Афганистан работать по контракту. Ее расстреляли из автомата потому, что появилась на глаза людям в недопустимом виде (в коротком декольтированном платье), а ее мужа — за то, что он не привел ее в «порядок» перед выходом в город.
Вот такие были реалии с проводимыми реформами.
Но самое опасное и пагубное состояло в том, что ни афганские руководители, ни наши ответственные работники, которые были посвящены во все и видели лично, что происходит, ничего не сделали, чтобы в ход реформ внести поправки и как-то смягчить негативы. Наоборот, эти реформы продавливали силой. А если говорить о земельной реформе, то допускали и злоупотребления: люди, которым было поручено на местах делить отобранную у феодалов землю, участки побольше и получше давали своим родственникам и т. д.
Правда, «женская» реформа дала и положительные результаты (хотя только в крупных городах) — многие поддержали саурскую революцию и новое руководство страны во главе с Тараки. Конечно, равные права с мужчиной и возможность получить образование для прогрессивно мыслящей женщины, несомненно, были большим соблазном. Вот почему значительная часть молодых женщин Кабула пошла на защиту своего Отечества с оружием в руках. Их формирования даже принимали участие в парадах, которые проводил президент Наджибулла во время праздников.
Однако ошибки, допущенные руководством Афганистана во многих принципиальных вопросах и особенно в отношении религии, ее служителей (мулл), конечно, бросили тень на новый режим в целом и еще больше раскололи общество. Оппозиция быстро и эффективно использовала их в своих интересах и перетянула на свою сторону значительную часть населения. Без особого труда на этой почве она организовала поток беженцев из Афганистана в Пакистан и за счет этой категории стала организовывать боевые отряды для ведения войны против афганского правительства. А поскольку все это полностью отражало интересы США, а также их марионетки — Пакистана, то оппозиция получила полную и фактически безграничную поддержку финансами, материальными средствами, оружием и другим военным имуществом, не говоря уже о политической, идеологической и пропагандистской поддержке.
Можно ли было избежать всего этого? Вероятно, всего избежать было невозможно, но большую часть негативов можно было не допустить, если бы проводилась разумная внешняя и особенно внутренняя политика, способная объединить большинство сил, а не разъединять их. Но получилось именно последнее.
М. Тараки никогда не был государственным деятелем в общепринятом понимании. Он не был мыслителем и даже просто человеком, способным предвидеть хоть немногое, не говоря уже о стратегическом мышлении. Но его принципы с молодых лет отражали интересы народа, трудящихся. Он был талантливым писателем, автором поэтических произведений и хорошим оратором. Мог увлечь людей своими идеями и взглядами. В связи с чем и избирается Генеральным секретарем образованной в 1965 году Народно-демократической партии Афганистана — НДПА. Секретарем ЦК НДПА был избран Бабрак Кармаль. И фактически с этого времени у них начинается борьба за лидерство в партии, что приводит в итоге к ее расколу на два крыла — две фракции: «Хальк» («Народ») во главе с Тараки и «Парчам» («Знамя») во главе с Кармалем.
«Хальк» отражал интересы трудового народа (его члены говорили, что они носители идей рабочего класса, но последний в стране фактически только зарождался). «Хальк» придерживался крайне левых взглядов, не шел ни на какие компромиссы, что их не украшало. Они даже называли свою партию коммунистической. На мой взгляд, такая левацкая позиция у «Халька» могла иметь место только в условиях излишне большой финансовой поддержки (часто бесконтрольной) КПСС.
Правда, Международный отдел ЦК КПСС в лице А. Ульяновского (заместитель начальника отдела) деликатно подсказывал Тараки при личных встречах, чтобы он отказался от левацкого флюса (в частности, от записи в Программе партии главной задачи — свержение правительства). Но адекватной реакции не было.
«Парчам» отражал интересы интеллигенции и средних классов, хотя сами представители этого крыла говорили, что являются носителями интересов трудящихся. Эта фракция придерживалась другой крайности — заключение соглашений и компромиссов со всеми. И даже готовы были принять в партию лиц, близких к королю.
На протяжении более десяти лет эти два крыла существовали раздельно, привлекая в свои ряды новых членов партии. Однако события второй половины 70-х годов все-таки заставили лидеров этих фракций вновь идти вместе. В июне 1977 года в Джелалабаде проводится объединительная конференция, на которой «Хальк» и «Парчам» становятся единой партией — НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана).
Во главе партии встал Тараки. Его первым заместителем избран — Кармаль. Партия ставит перед собой задачу — взять власть в свои руки осенью 1978 года. Но события с переворотом начались раньше. И к этому подтолкнуло их убийство главного идеолога «Парчам» Хайбара (кстати, тень этого убийства лежит на Амине, который мог «убрать» Хайбара как соперника, влияющего на армию). В связи с этим убийством поднялась волна негодования. Руководителям НДПА не оставалось ничего другого, как поддержать выступление народа и, опираясь на него, добиться решения своих задач с захватом власти. Идет лихорадочная, почти открытая подготовка к этим действиям, что оказывается в поле зрения спецслужб Запада. Посол США Элиот, срочно встретившись с Даудом, убедил последнего, что надо немедленно проводить репрессии в отношении НДПА. В ночь на 26 апреля 1978 года верхушка партии была арестована.
Но машина уже была запущена. И нижестоящие звенья продолжали раскручивать маховик выступления. Офицеры-патриоты Гулябзой, Рафи, Ватанджар, Маздурьяр, Джан решили исход короткой схватки. Главной действующей силой была лишь одна танковая бригада. 27 апреля президентский дворец был окружен. В ходе перестрелки Дауд погиб. А 28 апреля власть перешла в руки НДПА. При этом кроме перечисленных лиц не последнюю роль в перевороте сыграл генерал Кадыр — авторитетный в армии человек, бывший главнокомандующий ВВС. В последующем он непродолжительное время был в новом правительстве министром обороны.
То, что эта революция-переворот была неожиданным шагом, — еще полбеды. А дальше последовала серия недостаточно продуманных действий, о чем уже было сказано. Вот это уже была беда (особенно так называемые реформы).
Поделиться книгой: