Мишень

Даже не глядя, он знал, что ребенок скорее всего опять трясет головой, прижавшись к стене.

– Ты уже большая и сможешь сама помыться, верно?

Рамзи, улыбаясь, повернулся. Девочка с трудом встала и кивнула.

– В ванной есть шампунь. Сумеешь промыть волосы? Вот и хорошо. Ну а потом смажем все твои царапины. Да, еще надо что-то придумать с одеждой. Вот что, когда выйдешь из ванной, накинь пока рубашку. Я посмотрю, что еще можно тебе подобрать.

За эти две недели он настолько привык к молчанию, что звуки собственного голоса казались ему странными, словно раскаты эха, звучавшего в душе.

Вылив в ванну горячую воду, он снова поставил кастрюли на огонь. Пока девочка была в ванной, он сел за старую пишущую машинку «Оливетти», принадлежавшую еще его матери. Как-то лучше пишется под стук этих древних клавиш.

Надев очки, он стал читать то, что напечатал вчера.

И увлекся.

Непонятно, сколько времени прошло, но, случайно подняв глаза, он увидел ее стоящей у стола. Как она умудрилась прокрасться так бесшумно? Мокрые спутанные волосы повисли унылыми сосульками, запястья и щиколотки ярко-красные и воспаленные, зато лицо чистое и сияющее.

– Привет! – воскликнул он, снимая очки. – Прости, что не слышал, как ты подошла. Стоит сесть за работу, тотчас же забываю, где я и что со мной. Что ты стоишь? Садись на диван.

Он вынул расческу, вымыл хорошенько и минут десять старательно расчесывал ее спутанные волосы. Затем снова наложил антисептическую мазь и перевязал ей руки и ноги. Конечного мешало бы ее осмотреть, но как стащить рубашку? Трудно представить, чем это кончится. Надо пуститься на хитрости.

– Ну а теперь, – объявил Рамзи поднимаясь, – посмотрим, как насчет одежды.

Ее вещи, пожалуй, следует как можно скорее выбросить. Вряд ли они пробудят в девочке приятные воспоминания.

– Станешь настоящей моделью. Как тебе вот это?

Он вытащил мягкий шерстяной пуловер с длинными рукавами. По крайней мере в этом она не замерзнет.

– Переоденешься в ванной. – Рамзи вручил ей пуловер.

* * *

Девочка беспрекословно подчинилась. И на этот раз вернулась минут через пять. Свитер доходил до щиколоток, рукава тянулись по полу. Рамзи закатал их до локтей. Сейчас она выглядела уморительно трогательно.

Какая сволочь сотворила такое с ребенком?

– Ты знаешь столицу Колорадо?

Девочка кивнула. Рамзи вытащил карту, но тут сообразил, что она, должно быть, не умеет читать. Оказалось, что это не важно. Малышка безошибочно показала на Денвер, отмеченный красной звездочкой. Значит, она живет в Колорадо.

– Ну и молодец! Боюсь, мои племянники и племянницы не знают столиц ни одного штата. Даже Пенсильвании, где сами живут. А тебе известно, где мы сейчас?

Страх, леденящий, животный страх.

– Мы в Скалистых горах, – небрежно пояснил Рамзи, – в двух часах езды от Денвера. Поблизости нет лыжных курортов. Так что здесь почти не бывает туристов. Однако красивее места я не встречал. Ты смотришь по телевизору «Звездные походы»?

Малышка кивнула. Румянец постепенно возвращался на щеки.

– Местное население называет эти пики Ференджи-Рейндж.

Она открыла рот и потерла пальцем зубы.

– Верно! Все эти вершины зазубрены, обломаны и словно валятся в сторону. Ни дать ни взять ведьмины клыки.

Рукава свитера размотались и снова волочились по полу. Он наклонился, чтобы подвернуть их. Девочка отчаянно пискнула и, подбежав к стене у камина, свернулась клубочком, совсем как в кухне.

Он перепугал ее!

Рамзи медленно поднялся, подошел к дивану и сел.

– Прости, что напугал тебя. Я всего-навсего хотел закатать твои рукава. Видишь ли, руки у тебя куда короче, чем мои. Мне стоило сначала предупредить тебя, что я собрался делать. Можно, я подберу рукава? По-моему, в кухонном столе валяются английские булавки. Я заколю их, чтобы больше не думать об этом.

Девочка встала и направилась к нему. Крошечный шажок, и она замерла. Еще шаг. Очередная пауза. Она, не скрываясь, изучала его, взвешивала все «за» и «против», стараясь понять, не набросится ли он на нее. Наконец она оказалась рядом, вопросительно глядя на Рамзи. Он улыбнулся и, осторожно подняв руку, засучил ей рукава.

– Замечательно, а теперь попробую заплести тебе косу. Правда, я в этом не силен, но, во всяком случае, волосы не будут лезть тебе в лицо.

Коса получилась не так уж плохо. Ободренный своими достижениями, он закрепил хвостик резинкой, ранее стягивавшей пакет с персиками.

– Солнце сегодня такое яркое! И не слишком холодно. Если я заверну тебя в покрывало, не хочешь по сидеть на свежем воздухе?

Ему следовало бы этого ожидать. Она в мгновение ока порхнула на кухню. И конечно, опять прижалась к проклятой стенке. Но по крайней мере не заперлась в ванной.

Что предпринять?

Самое главное – не торопиться. Не делать резких движений. Слава Богу, в хижине завалялось несколько старых журналов.

– Будешь смотреть фотографии? Давай вместе по листаем журналы, а я почитаю подписи под снимками.

Нерешительно поглядев по сторонам, девочка кивнула.

– Но сначала я все-таки заколю тебе рукава.

Она покорно последовала за ним в комнату. Тут ему пришлось нелегко, поскольку девочка не хотела подходить к нему. В конце концов журнал очутился на диване между ними. И к тому же ему удалось накинуть на нее плед.

Задумчиво оглядев ее, Рамзи провозгласил:

– Носки!

Девочка замигала и вопросительно склонила голову набок.

– Мне не нравится, что ты ходишь босой. Не примерить ли тебе мои носки? Конечно, они наверняка дойдут тебе до ушей. Но может, ты решишь стать клоуном?

Будешь прохаживаться передо мной взад и вперед. Посмотрим, сумеешь рассмешить зрителей или нет. Ну, что скажешь?

Идея оказалась гениальной. Правда, она не попыталась намеренно позабавить его, но слегка улыбнулась, когда подтянула носки выше колен.

Едва ли не час ушел на то, чтобы перелистать до конца журнал «Пит» за прошлый октябрь. Пожалуй, больше ему никогда не захочется полюбоваться фото Синди Кроуфорд. Она мелькала почти на каждой странице. Дочитав рассказ о мучительно долгом примирении кинозвезды с блудным братом, Рамзи поднял голову.

Малышка спала, прислонившись к подлокотнику кресла и подложив ладонь под щеку.

Он получше укрыл ее пледом и вернулся к пишущей машинке.

И едва не разбил очки, пулей вскочив с кресла. Ужасный тихий вой сверлил мозг.

Видимо, девочке приснился кошмар: она металась, билась, раскрасневшееся лицо было искажено страхом.

Ничего не поделаешь, придется ее разбудить.

Он осторожно тронул ее за плечо:

– Проснись, солнышко. Дорогая, не плачь.

Малышка открыла глаза. По щекам катились слезы.

– Успокойся, маленькая.

Не сознавая, что делает, он посадил ее к себе на колени.

– Мне так жаль, детка. Но теперь все будет хорошо.

Он нежно прижал темноволосую головку к своей груди и стянул потуже плед. Носок свисал с ее левой ноги.

Рамзи подтянул его и снова привлек девочку к себе.

– Все в порядке, малышка, все в порядке. Я никому не позволю тебя обидеть. Клянусь. Никто и никогда пальцем тебя не тронет.

Наконец он осознал, как напряжена девочка. Опять ухитрился насмерть ее перепугать. Но и отпустить не осмелился. Сейчас ей больше всего нужно чье-то тепло, а кроме него, здесь нет ни одного человека. Он шептал бессмысленные, нежные слова утешения, снова и снова повторяя, что она в безопасности, что он убьет всякого, кто посмеет причинить ей боль. Вдруг она громко вздохнула и – о чудо из чудес – мирно засопела носом.

Было уже около полудня. Время шло, Рамзи проголодался, но решил обождать. Не стоит тревожить крошку. Она так уютно устроилась, засунув голову ему под мышку. Рамзи чуть подвинул девочку и поднял с пола книгу. Малышка захныкала. Он погладил ее по волосам, вдыхая чистый сладкий детский запах В глазах Рамзи блеснуло бешенство. Повернув голову к окну, он тихо прорычал:

– Попробуй подойти близко, ублюдок, и я вышибу тебе мозги!

Глава 3

Утренний дождь обрушился на хижину; капли назойливо барабанили по крыше, бились в окна, подстегиваемые порывами яростного западного ветра. Рамзи сидел на диване подле девочки, тихо читая вслух один из романов, привезенных с собой. Этот день ничем не отличался от трех предыдущих, и все шло своим чередом. Она понемногу привыкала к нему и при его приближении больше не дергалась, как от удара электрическим током, а главное – не пыталась сделаться Незаметной.

Но даже сейчас девочка опасалась садиться слишком близко к Рамзи – между ними все время оставалось пустое место.., не меньше фута. Он как раз дошел до самого трагического отрывка:

– "Мистер Фиппс никак не мог решить, что делать.

Вернуться к жене и выяснить с ней отношения или забыть ее, бросить, как добычу, тем мужчинам, которые хотели ее. Богачам, готовым дать ей все, что она пожелает. Но он не привык так легко сдаваться".

Рамзи замолчал и, быстро пробежав глазами следующий абзац, призадумался. Вряд ли это подходящее чтение для ребенка. Сомнительно, чтобы она обрадовалась, услышав, как мужчина строит планы убийства неверной супруги. Зря он выбрал это чтиво.

Рамзи смущенно откашлялся и, притворяясь, что не может разобрать слова, принялся импровизировать:

– "И тут он понял, что есть еще один выход и, пожалуй, самый лучший. Дома его ждала маленькая дочка.

Он любил ее больше жизни, а это что-нибудь да значило. По правде говоря, не было на свете существа роднее и ближе, чем эта милая крошка".

Девочка сидела очень тихо, не делая попытки придвинуться ближе. Неизвестно, как она восприняла прочитанное. Но по крайней мере малышка не мерзла.

Сегодня на ней была одна из его нижних рубашек, серая с треугольным вырезом, а поверх нее – свитер, немного не доходивший до пола. Кроме этого, он укрыл ее пледом. Рамзи с каждым днем совершенствовался в заплетании косичек и достиг почти идеала. Не будь она столь молчаливой и улыбайся хотя бы изредка, ее вполне можно было бы принять за обычного ребенка, проводившего время вместе с любящим родителем.

Но впечатление было обманчиво. Она не обычный ребенок.

Рамзи поспешно перевел взгляд на книгу и выпалил со странно щемящим душу чувством, которое неожиданно выкристаллизовалось в нем и требовало выхода:

– "Он хотел, чтобы его малышка знала, что со своим папой она всегда будет в безопасности. Он станет защищать ее и оберегать, пока жив. Она такая хрупкая, нежная и ласковая и тоже любит его. Только очень напугана злыми людьми: слишком многое ей пришлось вынести, не всякому взрослому это под силу. Но все когда-нибудь заживет, и они вновь будут вместе. Такую храбрую девочку еще поискать! А вдвоем они выдержат любое испытание!

Он вспомнил о маленькой горной хижине в Скалистых горах, стоящей среди луга с цветущими аквилегиями и колокольчиками. Ей там обязательно понравится.

Она отдохнет, успокоится, и отец снова услышит ее звон кий смех. Она так давно не смеялась…

Он вошел в дом и увидел ее, стоящую у кухонной двери с плюшевой обезьянкой в руках. Она улыбнулась отцу и протянула ему руки".

Рамзи повернулся к малышке и чуть коснулся кончиком пальца ее ушка.

– У тебя есть плюшевые зверята?

Она не посмотрела на него, не пошевелилась, продолжая глядеть куда-то вдаль, в узкое окно, за которым колыхалась серая стена дождя. Однако потом неохотно кивнула.

– Обезьянка?

Девочка покачала головой.

– Собака?

Только тогда малышка резко обернулась, и глаза ее наполнились слезами. Но она, шмыгнув носом, отчаянно закивала.

– Ничего, детка, поплачь, если хочется. А, я понял!

Она не плюшевая, а настоящая, верно? Обещаю, скоро вы с ней увидитесь. Какой она породы?

На этот раз малышка потянулась к ручке с бумагой, предусмотрительно положенным Рамзи у дивана вчера вечером. Она впервые обратила на них внимание, и в сердце Рамзи загорелся огонек надежды. Девочка довольно быстро и похоже нарисовала пятнистого пса.

– Далматский дог?

Она снова кивнула и улыбнулась, еле-еле, но все же улыбнулась и.., потянула его за рукав. Сама дотронулась до него! По доброй воле!

– Хочешь, чтобы я дочитал?

Малышка с готовностью кивнула, подвинулась к нему и плотнее завернулась в плед. Рамзи сделал вид, что разбирает непонятное слово.

– "Странное дело, хотя она мечтала иметь собаку, но никогда не расставалась с обезьянкой по имени Гик.

У обезьянки были длинные лапы и глупая волосатая морда. Девочка повсюду таскала ее за собой. Однажды, когда она с отцом гуляла по горному лугу, послышался громкий гудок. Это приехал фургон молочника.