Звук

Дидди видел, что второй йевд делает что-то в густой тени между зданиями. Это сопровождалось кратковременными вспышками света. В сознании мальчика мелькнула догадка: «Он проверяет мою кровь с помощью микроскопа, смотрит, сколько в ней мертвых антийевдовских бактерий».

Тот йевд, который разговаривал с ним, между тем продолжал:

— Получается, что ты, малыш, можешь пересечь этот барьер и бактерии, которые там распыляются, мгновенно умирают в твоей кровеносной системе. Наша идея вот в чем: в каждой данной зоне может распространяться только один вид бактерий. Почему? Потому что, раз они потом всасываются обратно, проходят через фильтрующие камеры и затем используются вновь, вся эта система слишком усложнится, если использовать бактерии разного типа. Высоковирулентная бактерия почти так же смертоносна для бактерий другого вида, как и для организма, который она атакует. Только бактерии одного вида, но присутствующие в огромном количестве, опасны для йевдов. Другими словами, йевда может убить только один тип бактерий за раз. Очевидно, что если йевда подвергнуть иммунизации против данного типа бактерий… Ну, парень, он сможет пересечь барьер с той же легкостью, что и ты, но исключительно в этом месте. И, ясное дело, сможет делать на Верфях все, что захочет. Понимаешь теперь, как важна наша работа? А-а, смотри-ка, мой друг закончил проверять твою кровь. Постой минутку.

Этот йевд отошел ко второму. Во тьме возникли крошечные вспышки света, и Дидди вспомнил, что друг с другом йевды общаются с помощью световых лучей, испускаемых напрямую сложной системой взаимосвязанных органических призм, линз, зеркал и ячеистых преобразователей.

Какова бы ни была природа этой беседы, она продолжалась меньше минуты. Потом йевд вернулся.

— О'кей, парень, ты свободен. Благодарим за помощь. Мы ее не забудем.

Дидди просто ушам своим не поверил.

— Вы хотите сказать, что больше ничего от меня не хотите?

— Да, это все.

Направляясь к выходу из темного проулка между домами, Дидди все время ожидал, что его вот-вот остановят. Однако, хотя йевды вслед за ним вышли на улицу, они не делали попыток сопровождать его к барьеру. Правда, один из них окликнул его:

— Вот, смотри, по улице идут двое ребят. Присоединяйся к ним, будете искать звук вместе.

Дидди посмотрел в указанном направлении и действительно увидел двух мальчиков. Они промчались мимо с криком:

— Кто последний, тот свинья!

Дидди рысью бросился за ними. Они на мгновение замешкались, чуть-чуть свернули в сторону и потом пересекли барьер точно в том месте, которое он проверял для исследователей-йевдов.

И остановились, дожидаясь его по ту сторону.

— Меня зовут Джекки, — сказал один.

— А я Гил, — представился второй. — Пошли с нами.

— Меня зовут Дидди.

Ни одному из них, похоже, это имя не показалось необычным.

Пока они шли, их уши улавливали множество звуков, заглушающих звук. Нестройный шум. Жужжание механизмов. Сложный узор лязгов, стуков, ударов. Пульсирующие обертоны, сопровождающие молекулярные сдвиги в больших массах материи. В направлении мальчиков по бесконечному металлическому полу с гудением ехал поезд на резиновых колесах; он остановился, когда его электронные глаза и уши обнаружили их присутствие. Они отошли в сторону, и он пронесся мимо. Множество кранов подтащили к антигравитационному карьеру металлическую пластину весом в сотню тонн. Она легко, грациозно уплыла в небо.

До сих пор Дидди никогда не был в «Пути» ночью, и это стало бы потрясающим приключением, если бы не его угнетенное состояние. Все на самом деле кончилось или нет? Были ли два его новых товарища йевдами? Пока они не сделали ничего такого, что наводило бы на эту мысль. То, что они пересекли барьер именно там, где Дидди проверял его, могло оказаться случайным совпадением.

Из-за своих сомнений в отношении мальчиков он не решался рассказать им о том, что с ним случилось. Из-за этих негаснущих сомнений ему придется идти с ними и, если они потребуют от него сделать что-то, послушаться их. Таково правило, внушенное за долгие годы обучения. В его сознании возникло зрелище множества мальчиков, пересекающих барьер в знаменательном месте. И, возможно, сейчас они уже в «Пути», могут делать все, что пожелают.

Пространство вокруг «Пути» сотрясалось от плотной концентрации звуков. Но куда бы Дидди ни устремлял взгляд — на дверной проем или на здание, через которое проходил с широко распахнутыми, зачарованными, несмотря на присутствие своих спутников, глазами, — нигде не было звука, который не стихал бы, двигайся он в нужную сторону.

Ни разу они не приближались к чему-то имеющему хотя бы отдаленное сходство с барьером вентиляторного типа. Если и существовала какая-то угроза для бродящих тут йевдов, она не казалась очевидной. Все двери были широко распахнуты. Дидди смутно надеялся, что атмосфера внутри закрытых помещений окажется смертоносной для йевдов, но не для него. Однако таких помещений пока не было.

Они подошли к зданию, занимающему половину квадратной мили. Внезапно в душе Дидди вспыхнула надежда. Его товарищи не возражали, когда он прошел через огромную дверь на мощеную дорожку, по другую сторону которой открывалась громадная яма. Стоя на мощеной дорожке, Дидди смотрел вниз на тускло мерцающие сооружения кубической формы. Вершина самого высокого куба находилась по крайней мере на четверть мили ниже мощеной дорожки, а выше все сооружения прикрывали настил за настилом из пластика, такого удивительно прозрачного, что только изредка вспыхивающее мерцание то здесь, то там позволяло разглядеть эти слои, предназначенные для защиты мира наверху от колоссальных ядерных реакторов электростанции.

Дойдя до центральной части мощеной дорожки, Дидди увидел, как с надеждой и ожидал, что в маленькой прозрачной будке кто-то сидит. Женщина. Она читала книгу и подняла взгляд на приближающихся во главе с Дидди мальчиков.

— Ищите звук? — дружелюбно спросила она. — На случай, если вы не знаете… Я сенситив.

Два других мальчика промолчали. Дидди знал, что это такое. Игробот рассказывал ему о сенситивах. Они могут предвидеть изменения в потоке ядерного реактора. Это имеет какое-то отношение, помнилось ему, к тому, что они в состоянии контролировать содержание кальция в своей крови. Сенситивы живут очень долго — примерно до ста восьмидесяти лет, — потому что могут регулировать у себя процесс восстановления кальция.

Это воспоминание послужило всего лишь фоном для охватившего его чувства разочарования. По-видимому, женщина не могла отличать йевдов от людей; во всяком случае, она никак это не показывала.

Лучше продолжать делать вид, что больше всего его интересует звук.

— По-моему, эти динамо-машины внизу испускают вибрацию, — сказал Дидди.

— Да.

— И все же я даже представить себе не могу, что они в состоянии издавать такой громкий звук.

— Вы такие славные мальчики, — ответила женщина. — Давайте я прошепчу вам на ушко подсказку. Ты первый, — она указала на Дидди.

Это казалось странным, но он не колебался и наклонил голову.

— Не подавай виду, что удивлен, — зашептала она. — Спустись по эскалатору семь и поверни направо. Найди опору, на которой нарисована большая буква «Н». Сунь руку под край металлического покрытия под кораблем и достань оттуда маленький пистолет. Кивни, если понял.

Дидди кивнул. Женщина быстро продолжила:

— Спрячь пистолет в карман, но не прибегай к нему, пока не получишь приказа. Удачи тебе, — она выпрямилась. — Ну, это подскажет тебе идею.

Она указала на Джекки:

— Теперь ты.

Коренастый мальчик покачал головой.

— Я не нуждаюсь в подсказках, — сказал он. — Кроме того, не хочу, чтобы кто-то шептал мне в ухо.

— И я тоже, — отозвался Гил.

Женщина улыбнулась.

— Не нужно быть такими робкими. Впрочем, неважно. Я все равно дам вам подсказку. Знаешь, что означает слово «миазмы»? — спросила она, глядя на Джекки.

— Испарения.

— Это и есть моя подсказка. Миазмы. А теперь вам лучше отправиться дальше. Солнце поднимется незадолго до шести, а сейчас уже больше двух.

Она взяла свою книгу. Когда несколько минут спустя Дидди оглянулся, женщина показалась ему частью кресла, почти неживой. Но дело не в ней, понимал он. Ситуация очень опасна, как он и предполагал. Сам огромный корабль находится в опасности.

Корабль, к которому он приближался с каждым шагом.

Крейг проснулся, внезапно осознав, что что-то его разбудило и, соответственно, что он все же уснул. Он внутренне застонал и перевернулся. Если бы можно было проспать всю эту ночь!

Тут до него дошло, что жена сидит на краю постели. Он бросил взгляд на светящиеся часы: 2.22.

«Черт возьми! — подумал он. — Нужно уговорить ее снова лечь».

— Не могу спать, — сказала Веда.

В ее голосе сквозили жалобные нотки, и ему стало совсем плохо. Она беспокоится, а ведь ей ничего не известно. Он притворился, что спит.

— Джордж.

Он зашевелился, но это было все.

— Джордж!

Он открыл глаза.

— Дорогая, прошу тебя.

— Хотела бы я знать, сколько мальчиков этой ночью на улице.

Джордж перевернулся.

— Веда, чего ты добиваешься? Чтобы я не спал?

— Ох, прости! Я не имела в виду ничего такого, — в ее тоне не было сожаления, и спустя мгновение она, казалось, и думать забыла, что произнесла эти слова, — Джордж.

Он промолчал.

— Ты не думаешь, что мы могли бы попытаться разузнать?

Вообще-то он собирался молчать и дальше, но сознание тут же начало анализировать возможности того, что она имела в виду. Удивляясь бессмысленности ее слов, он окончательно проснулся.

— Разузнать что?

— Сколько их там?

— Кого «их»?

— Мальчиков… в ночи.

Крейг, который с ума сходил от гораздо более отчаянного страха, вздохнул.

— Веда, мне завтра утром идти на работу…

— Работа! — воскликнула она на грани срыва. — Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме работы? Испытываешь хоть какие-то чувства?

Крейг молчал; однако таким способом было невозможно добиться, чтобы она снова легла. Она продолжала, еще выше тоном:

— Вы, мужчины, такие бессердечные!

— Если ты имеешь в виду, беспокоюсь ли я… Нет, не беспокоюсь.

Это было сказано твердо — как надо.

Он подумал: «Нужно продолжать в том же духе».

Сел, включил свет.

— Дорогая, если это доставит тебе удовольствие, ты добилась своего. Я проснулся.

— Сейчас самое время, — сказала Веда. — Думаю, мы должны позвонить. И если ты этого не сделаешь, я позвоню сама.

Крейг встал.

— О'кей, но, будь добра, не виси у меня над душой, когда я буду звонить. Не хочу, чтобы создалось впечатление, будто я под башмаком у жены. Оставайся здесь.

Ему стало как-то даже легче, что она вынудила его это сделать. Выйдя из спальни, он плотно закрыл за собой дверь. Оказавшись у видео, Крейг назвал свое имя. После небольшой паузы появилось изображение важного мужчины в форме адмирала. Он наклонился к видеофону, и его изображение заполнило весь экран.

— Мистер Крейг, — сказал он, — ситуация следующая: ваш сын все еще в компании двух йевдов. Чтобы пересечь барьер, был использован очень оригинальный метод. В данный момент, по нашим подозрениям, где-то на Верфях под видом мальчиков находится около сотни йевдов. За последние полчаса больше никто проникнуть туда не пытался, из чего мы заключаем, что все находящиеся в Солнечном городе йевды, которые в состоянии преодолеть нашу защиту, уже на Верфях. Пока они не концентрируются в каком-то определенном месте, но мы чувствуем, что кризис надвигается.

— А что с моим сыном? — ровным голосом спросил Крейг.

— Они, без сомнения, имеют в отношении его какие-то планы. Мы попытаемся снабдить его оружием, но оно, если честно, мало что ему может дать.

Крейг с ужасом осознал, что ему не говорят ничего могущего вселить надежду.

— Вы позволили сотне этих йевдов проникнуть в «Путь», не зная, чего они добиваются? — медленно спросил он.

— Для нас важно выяснить их цель, — ответил адмирал. — Что им нужно? Что тут есть такого, ради чего они пошли на столь огромный риск? Это чрезвычайно смелое предприятие с их стороны, и наш долг позволить ситуации развиться до конца. У нас есть определенное мнение насчет того, чего именно они добиваются, но мы должны быть уверены. В последний момент мы приложим все усилия, чтобы спасти жизнь вашему сыну, однако гарантировать ничего не можем.

На мгновение перед мысленным взором Крейга возникла картина того, как именно эти жесткие люди представляют себе подобный вариант развития событий. Для них гибель Дидди станет достойным сожаления инцидентом, и ничем больше. В отчетах будет сказано: «Мы понесли небольшие потери». Они могут даже сделать из него героя дня.

— Боюсь, — продолжал адмирал, — что вынужден просить вас прервать разговор. В данный момент ваш сын находится под кораблем, и мне хотелось бы уделить все свое внимание ему. До свидания.

Крейг прервал связь и встал. На миг замер, стараясь взять себя в руки, вернулся в спальню и бодро произнес:

— Похоже, все в порядке.

Ответа не последовало. Веда лежала на его постели, положив голову на подушку. Очевидно, прилегла, дожидаясь его возвращения, и провалилась в сон.

Бережно укрыв жену одеялом, он вытянулся на ее постели. Когда наступил рассвет, он так и лежал — без сна, полный тревоги, усталый и несчастный.

— Что эта дама прошептала тебе? — спросил Джекки.

Они спускались на эскалаторе в туннель под «Путем».