Тайна сиамских близнецов

Эллери внезапно рассмеялся. Впереди был довольно длинный прямой участок дороги, у дальнего изгиба которой появились два луча света, словно шарящие в темноте. Вскоре они встретились с лучами фар «дюзенберга».

— Автомобиль, — усмехнулся Эллери. — Спрячь свою пушку, старая баба. Тоже мне пума!

— Разве не ты что-то сказал насчет оленя? — осведомился инспектор. Тем не менее он не стал прятать в карман револьвер.

Эллери затормозил. Фары приближающегося автомобиля теперь находились совсем близко.

— В таком местечке приятно обзавестись компанией, — весело заметил Эллери, спрыгивая наземь. — Эй! — крикнул он, размахивая руками.

Встречная машина оказалась старым приземистым «бьюик»-седаном, явно видавшим лучшие дни. Автомобиль остановился, словно нюхая обшарпанным носом дорожную грязь. Очевидно, в нем находился только один человек — его голова и плечи смутно маячили за ветровым стеклом при свете фар обеих машин.

Человек высунулся из бокового окошка. Не искаженные стеклом черты лица теперь были четко различимы. Поношенная фетровая шляпа была надвинута на уши, торчащие на огромной, как у троглодита, голове. Толстое и потное лицо незнакомца казалось чудовищным. Жабьи глазки утопали в складках жира. Нос был приплюснутым и широким, а губы выглядели двумя тонкими полосками. В этом массивном, нездоровом лице таилось нечто угрожающее. Эллери инстинктивно ощутил, что с его обладателем шутки плохи.

Блестящие щелочки глаз с лягушачьим упорством уставились на долговязую фигуру Эллери. Затем взгляд незнакомца переместился на «дюзенберг», скользнул по неясному силуэту инспектора и вернулся на прежнее место.

— С дороги, вы! — Грубый голос резко вибрировал на басовых нотах. — Убирайтесь!

Эллери моргал при ярком свете фар. Голова монстра вновь укрылась за полупрозрачным ветровым стеклом — можно было разглядеть лишь сутулые плечи и полное отсутствие шеи. «Просто неприлично! — с раздражением подумал Эллери. — У каждого должна быть хоть какая-то шея».

— Послушайте, — вежливо начал он. — Вы не очень-то любезны...

«Бьюик» заурчал и двинулся вперед. Глаза Эллери сердито сверкнули.

— Стойте! — крикнул он. — По этой дороге вам не спуститься, тупоголовый вы грубиян! Внизу пожар!

«Бьюик» остановился в двух футах от Эллери и в десяти от «дюзенберга». Голова высунулась опять.

— В чем дело? — угрюмо осведомился бас.

— Так я и думал, что это вас достанет, — с удовлетворением заметил Эллери. — Ради бога, есть в этих краях хоть что-нибудь похожее на вежливость? Говорю вам, внизу бушует знатный пожарище — должно быть, сейчас он уже охватил дорогу, так что лучше развернитесь и поезжайте назад.

Жабьи глазки на момент застыли без всякого выражения.

— С дороги! — снова сказал незнакомец, включая передачу.

Эллери недоверчиво уставился на него. Этот тип либо глуп, либо безумен.

— Ну, если хотите прокоптиться, как свиной бок, — фыркнул Эллери, — то это ваше дело. Куда ведет эта дорога?

Ответа не последовало. «Бьюик» упрямо двигался вперед. Эллери пожал плечами и вернулся в «дюзенберг». Захлопнув дверцу, он пробормотал нечто нелюбезное и дал задний ход. Узкая дорога не позволяла двум машинам проехать мимо друг друга. Эллери пришлось продираться сквозь кустарник, пока автомобиль не уперся в дерево. Теперь для «бьюика» оставалось достаточно места. Тот рванулся вперед, царапнул правое крыло «дюзенберга» и исчез в темноте.

— Забавная птичка, — задумчиво промолвил инспектор, откладывая в сторону револьвер, пока Эллери выводил машину на дорогу. — Если бы его физиономия потолстела еще хотя бы чуть-чуть, она бы наверняка лопнула! Ладно, черт с ним.

Эллери усмехнулся.

— Этому типу придется скоро возвращаться, — сказал он, перенося внимание на дорогу.

* * *

Им казалось, что они взбираются наверх уже несколько часов. Непрерывный подъем истощал мощные ресурсы «дюзенберга». Нигде не было ни малейших признаков жилья. Лес, если это было возможно, стал еще более непроходимым.

Дорога делалась все более узкой, заросшей и каменистой. Один раз свет фар поймал блестящие глаза свернувшейся на дороге мокасиновой змеи.

Инспектор крепко спал — возможно, это явилось реакцией на эмоциональное напряжение минувшего часа. Его храп отдавался в ушах Эллери. Стиснув зубы, он надавил на педаль.

Ветки опускались все ниже, шелестя, как старые сплетницы на непонятном иностранном языке.

За все бесконечные минуты утомительного подъема Эллери ни разу не увидел на небе ни единой звездочки.

— Мы избежали падения в ад, — пробормотал он, — а теперь взбираемся прямиком в Валгаллу![10] Интересно, какова высота этой горы?

Чувствуя, что его веки опускаются, Эллери сердито тряхнул головой, чтобы не заснуть. Дремать за рулем было рискованно — грязная дорога изгибалась, как сиамская танцовщица. Он сконцентрировал внимание на пустом желудке, мечтая о тарелке горячего бульона, дымящемся филе с картофелем и подливой и двух чашках кофе...

Эллери напряженно всматривался вперед. Ему показалось, что дорога расширяется, а деревья начинают отступать. Господи, давно пора! Возможно, они подбираются к перевалу через эту чертову гору и скоро начнут спускаться к другой долине, городу, горячему ужину и постели. Завтра, отдохнув как следует, они отправятся на юг, а послезавтра уже будут дома в Нью-Йорке. От радости Эллери засмеялся вслух.

Внезапно он перестал смеяться. Дорога расширялась по вполне понятной причине. «Дюзенберг» выехал на открытое пространство. Деревья с правой и левой стороны отступили в темноту. Над головой нависало небо, усеянное миллионами бриллиантов. Усилившийся ветер трепал верхушку кепи Эллери. По бокам дороги громоздились валуны, из трещин которых торчали уродливые высохшие растения. А впереди...

Эллери тихо выругался и вылез из автомобиля, морщась от боли в онемевших суставах. Пятнадцатью футами впереди «дюзенберга» в свете фар виднелись высокие двустворчатые железные ворота. С обеих сторон от них отходила низкая ограда из камней, несомненно позаимствованных на местных склонах, исчезая в темноте. За воротами на коротком расстоянии, освещенном фарами, виднелся отрезок дороги. То, что находилось дальше, окутывал непроглядный мрак.

Дорога здесь оканчивалась!

Эллери проклял себя за глупость. Ему следовало об этом догадаться. Изгибы дороги внизу не окружали гору, а всего лишь вертелись в разные стороны по линии наименьшего сопротивления. Значит, должна была иметься причина, по которой дорога не вилась спиралью вокруг Эрроу, поднимаясь к ее вершине. Очевидно, причина эта заключалась в том, что другая сторона горы непроходима. По всей вероятности, там был обрыв.

Иными словами, существовал лишь один путь вниз с горы — дорога, по которой они только что поднялись, оказавшись в результате в тупике.

Сердясь на ночь, ветер, лес, пожар, самого себя и весь мир, Эллери подошел к воротам. На бронзовой табличке, прикрепленной к одной из створок, виднелась надпись: «Эрроу-Хед»[11].

— В чем дело теперь? — сонно пробурчал инспектор из недр «дюзенберга». — Где мы находимся?

— В тупике, — мрачно откликнулся Эллери. — Мы достигли конца пути, папа. Приятная перспектива, не так ли?

— Ради бога! — взорвался инспектор, вылезая из автомобиля. — Ты хочешь сказать, что эта проклятая дорога никуда не ведет?

— Очевидно. — Внезапно Эллери хлопнул себя по бедру. — Господи, какой же я идиот! — простонал он. — Что же мы стоим? Помоги мне с этими воротами.

Эллери начал толкать тяжелые створки. Инспектор помог ему, и ворота поддались с протестующим скрипом.

— Они чертовски ржавые, — буркнул инспектор, глядя на свои ладони.

— Поехали! — крикнул Эллери, подбегая к машине. Старик устало затопал следом. — Сам не знаю, что со мной случилось. Ведь ворота и ограда подразумевают людей и дом! Конечно — иначе какой смысл в этой дороге? Кто-то здесь живет, а это означает пищу, ванну, кров...

— А может, здесь никто не живет, — проворчал инспектор, когда они въезжали в ворота.

— Чепуха! Это было бы непростительной шуткой судьбы. А кроме того, — добавил повеселевший Эллери, — наш толстомордый приятель в «бьюике» откуда-то ехал, верно? Вот и следы шин... Где, черт возьми, у этих людей горит свет?

Широкая, абсолютно темная громада здания закрывала звезды своими несимметричными очертаниями. Лучи фар «дюзенберга» задержались на каменных ступеньках, ведущих на деревянное крыльцо. Боковая фара под рукой инспектора скользнула вправо и влево, осветив террасу, тянущуюся во всю длину дома, на которой находились только пустые стулья и кресла-качалки. По бокам виднелась каменистая, поросшая кустами земля — от леса дом отделяло всего несколько ярдов.

— Это невежливо, — проворчал инспектор, выключая фары. — Если только здесь в самом деле кто-то живет, в чем я сомневаюсь. Французские окна, выходящие на террасу, закрыты и выглядят так, словно шторы опущены до самого пола. Не видишь, на верхнем этаже есть свет?

В доме было два этажа и чердак под шиферными плитками, покрывавшими двускатную крышу. Но все окна были темны. Засохшие виноградные лозы наполовину покрывали деревянные стены.

— Невозможно, чтобы дом оказался необитаемым, — заявил Эллери с дрожью в голосе. — После нашего вечернего приключения это был бы такой удар, от которого я бы никогда не оправился.

— Да, — сказал инспектор, — но если здесь живут, то какого черта нас никто не услышал? Видит бог, твой драндулет достаточно громыхал, карабкаясь сюда. Ну-ка, посигналь.

Эллери повиновался. Клаксон «дюзенберга» обладал исключительно неприятным звуком, способным разбудить мертвого. Когда звук смолк, двое мужчин наклонились вперед, навострив уши. Однако из темной массы впереди не последовало никакого ответа.

— Думаю... — начал Эллери и остановился. — Ты не слышал, что-то...

— Я слышал, как проклятый сверчок кличет свою подругу, — вот и все! — огрызнулся старый джентльмен. — Ну, что прикажешь делать теперь? Ты ведь мозг нашей семьи. Посмотрим, как тебе удастся вытянуть нас из этой неразберихи.

— Не растравляй рану, — простонал Эллери. — Признаюсь, что сегодня я не проявил особой гениальности. Боже, я настолько голоден, что мог бы съесть целое семейство Gryllidae, не говоря уже об одном его представителе!

— Что-что?

— Крылоногие, — пояснил Эллери. — По-твоему — сверчки. Это единственный научный термин из области энтомологии, который я помню. Хотя в данный момент от этого нет никакого толка. Я всегда говорил, что высшее образование абсолютно бесполезно при столкновении с ординарными жизненными трудностями.

Инспектор фыркнул и, поежившись, закутался в пальто. В окружающей обстановке было нечто зловещее, вызывающее покалывание в его обычно нечувствительном скальпе. Стараясь отогнать пробужденных воображением призраков мыслями о пище и сне, он закрыл глаза и вздохнул.

Эллери, порывшись в автомобиле, нашел электрический фонарь и зашагал к дому по хрустящему под ногами гравию. Поднявшись по каменным ступенькам на крыльцо, он осветил фонарем парадную дверь. Она выглядела крепкой и не слишком гостеприимной. Дверной молоток — кусок камня в форме наконечника индейской стрелы — казался не более привлекательным. Тем не менее Эллери поднял его и энергично постучал по дубовой панели.

— Это начинает походить на кошмар, — мрачно произнес он между двумя атаками на дверь. — Было бы в высшей степени нелепо, если бы мы (стук-стук), пройдя через испытание огнем (стук-стук), не получили бы вознаграждение за перенесенные муки. К тому же (стук-стук) я бы обрадовался даже Дракуле[12] после того, что нам пришлось пережить. Тем более, что это место и впрямь напоминает логово вампира в горах Трансильвании!

Эллери продолжал стучать, покуда у него не заболела рука, но не добился никакого ответа.

— Какой смысл в том, что ты колотишь в эту дверь как дурак? — проворчал инспектор. — Пошли отсюда.

Рука Эллери устало опустилась. Он осветил фонарем крыльцо.

— Прямо «Холодный дом»[13]... Ну и куда же мы пойдем?

— Откуда мне знать? Очевидно, снова поджаривать наши шкуры. По крайней мере, внизу теплее.

— Ну уж нет, — возразил Эллери. — Я достану из багажа одеяло и расположусь прямо здесь. А ты, папа, поступишь разумно, если присоединишься ко мне.

Его голос разносился далеко в горном воздухе. Но ответом послужило лишь стрекотание влюбленного сверчка. Внезапно дверь открылась, отбросив на крыльцо параллелограмм света. На фоне освещенного прямоугольника дверного проема вырисовывалась мужская фигура.

Глава 2

«НЕЧТО»

Видение возникло настолько внезапно, что Эллери инстинктивно шагнул назад, крепче стиснув в кулаке фонарь. Снизу донесся облегченный вздох инспектора, вызванный чудесным появлением доброго самаритянина[14] в тот момент, когда, казалось, упорхнула последняя надежда. Шаги старика захрустели по гравию.

Человек стоял на фоне ярко освещенного холла, в котором с места, где находился Эллери, можно было видеть только лампу на потолке, ковер, большую гравюру, угол стола и открытую дверь справа.

— Добрый вечер, — откашлявшись, поздоровался Эллери.

— Что вам нужно?

Видение обладало старческим голосом, ворчливым и скрипучим на высоких тонах и мрачно-враждебным на низких. Моргая из-за бьющего в глаза света, Эллери различал всего лишь силуэт на ярко-золотом фоне. Силуэт этот, словно окруженный светящимися неоновыми трубками, являл собой нескладную фигуру с длинными болтающимися руками и редкими волосами, торчащими на макушке, как перья.

— Добрый вечер, — заговорил инспектор за спиной Эллери. — Простите, что беспокоим вас в такое позднее время, но мы... — его взгляд жадно пожирал мебель в холле, — мы в некотором роде попали в передрягу и...

— Ну и что? — проворчал человек.

Квины обескураженно посмотрели друг на друга. Прием не отличался любезностью.

— Дело в том, — вмешался Эллери, кисло улыбнувшись, — что нам пришлось подняться сюда — полагаю, это ваша дорога? — по независящим от нас причинам. Мы думали, что сможем проехать насквозь...

Квины начали различать детали внешности незнакомца. Он оказался еще старше, чем они думали. Лицо напоминало серый пергамент, весь сморщенный, но твердый, как мрамор. Глаза были маленькими, черными и блестящими. Одежда из грубой ткани обвисла на тощей фигуре безобразными вертикальными складками.

— Это не отель, — грубо отрезал незнакомец и, шагнув назад, начал закрывать дверь.

Эллери стиснул зубы, услышав глухое ворчание отца.

— Боже мой, приятель, вы нас не поняли! — воскликнул он. — Мы застряли! Нам отсюда не выбраться!

Прямоугольник двери сузился, а оставшаяся внизу полоска света напомнила мучимому голодом Эллери ломтик сладкого пирога.

— Вы всего в десяти — пятнадцати милях от Оскуэвы, — угрюмо промолвил человек в дверях. — Заблудиться здесь нельзя — вниз с Эрроу ведет только одна дорога. Проехав по ней несколько миль, вы попадете на шоссе, сверните направо и езжайте по нему, пока не доберетесь до Оскуэвы. Там есть гостиница.

— Премного благодарны, — буркнул инспектор. — Пошли, Эл, от этой свиньи все равно толку не добьешься.

— Ну-ну! — быстро остановил его Эллери и снова обратился к незнакомцу: — Вы все еще не понимаете, сэр. Мы не можем ехать по этой дороге. Там пожар!

После небольшой паузы дверь открылась пошире.

— Говорите, пожар? — с подозрением осведомился человек.

— На многие мили! — воскликнул Эллери, взмахнув руками. — Подножие горы в огне! Пожар Рима — просто пустячный костер по сравнению с этим! Если приблизиться к нему ближе чем на полмили, то можно превратиться в пепел, не успев и слова вымолвить! — Набрав воздуха в легкие, он подавил свою гордость, изобразил на лице детскую улыбку и, думая о сытной пище и уже слыша благословенные звуки текущей из крана воды, жалобно спросил: — Теперь мы можем войти?

— Ну... — Незнакомец поскреб подбородок.

Квины затаили дыхание. Судьба их висела на волоске. Эллери решил, что не был достаточно убедителен. Дабы смягчить кусок гранита, заменяющий этому человеку сердце, следовало поведать целую сагу о постигшей их трагедии.

— Подождите. — Незнакомец захлопнул дверь перед носом у посетителей и снова оставил их в темноте, исчезнув так же неожиданно, как и появился.

— Чертов сукин сын! — взорвался инспектор. — Слышал ли ты что-нибудь подобное? После этого вся болтовня насчет гостеприимства...

— Ш-ш! — свирепо зашипел Эллери. — Ты разрушишь чары! Лучше постарайся соорудить улыбку на своей недовольной физиономии. И побыстрее — кажется, наш друг возвращается.

Но когда дверь открылась, за ней оказался человек, если можно так выразиться, совсем из другого мира. Это был высокий, широкоплечий мужчина, чье лицо освещала доброжелательная улыбка.

— Входите, — заговорил он приятным низким голосом. — Боюсь, мне следует извиниться за скверные манеры моего слуги Боунса. Я очень сожалею, но в горах приходится быть осторожным с ночными посетителями. Что за история с пожаром на дороге?.. Входите, входите!

Ошеломленные неожиданным радушием после столь нелюбезного приема, Квины, моргая и раскрыв рты от удивления, наконец приняли приглашение. Высокий человек в твидовом костюме, все еще улыбаясь, бесшумно закрыл за ними дверь.