Кадры решают все!

Пустив, так сказать, все на самотек, я принялась помогать Маринке накрывать на стол. Затем, когда все было более или менее готово, мы позвали в кухню наших гостей и сели завтракать.

— Кому что подать? — продолжила распоряжаться всем Широкова. — Накладывайте, не стесняйтесь.

— Это мы сделать успеем. Давайте лучше сначала выпьем, — вставая и беря со стола бутылку, произнес Маринкин ухажер.

Он ловким движением руки откупорил пробку и с точностью профессионала налил всем красного вина. Вскоре мы все уже держали бокалы в руках и ждали тоста.

— Ну, раз уж мы сегодня выступаем в роли гостей, — подал голос Кирилл, — то позвольте выпить за здоровье столь милых и прелестных фей, которых нам посчастливилось встретить.

— На исполнение всех желаний можете не рассчитывать, — пошутила Широкова. — Только на красоту рядом с вами.

Мы соприкоснулись бокалами и затем приступили к трапезе. Николай спросил у Маринки, где родился столь дивный цветок, и она принялась, как и положено фее, сочинять сказки о своем рождении и появлении на свет. Как ни странно, но оказалось, что Маринка вовсе и не из глубинки, как я думала изначально, а аж из самого Питера. Откуда, якобы из-за плохого состояния здоровья, ее родителям пришлось переехать в Тарасовскую область, где мы все сейчас и счастливы ее видеть. Возражать или говорить, что все это чистейшая ложь, я не стала, решив, что кто поумнее, тот и сам догадается, а кто не догадается, так это не мои заботы. Но ребятки на ее чушь почему-то все же клюнули.

— И ты до сих пор живешь вместе с родителями? — спросил Николай ее почти сразу.

— Да что ты, разве сейчас кто-то с ними живет, — отмахнулась Широкова жеманно. — Они уехали коротать старость в деревню. Город не для них.

— А… — хотел было спросить еще о чем-то парень, но Маринка его перебила:

— Ну что вы все обо мне, да обо мне. Расскажите лучше о себе. Чем занимаетесь, где живете?

— Увы, наша биография не так богата и разнообразна, поэтому не вижу смысла заострять на ней внимание, — вновь доливая в фужеры вино, произнес смазливый Коленька.

— Ну уж нет, я желаю знать, — легонько стукнула по столу кулачком Маринка и осторожно подмигнула мне.

— Я не такой уж хороший рассказчик, — попытался еще раз отделаться от нее молодой человек.

— Это совершенно не важно, — упорствовала Маринка. — Я хочу знать, с кем мне приходится иметь дело. — Она очаровательно улыбнулась, окинула всех присутствующих взглядом и, остановившись на Кирилле, попросила:

— Ну, может, тогда вы нам расскажете о себе и своем друге.

— Что ж, — Кирилл почему-то тоже покосился в мою сторону. — Раз вы так настаиваете, то слушайте, — и он повел спокойную, приятную речь.

Я слушала его и не слышала, скорее наслаждаясь голосом, нежели тем, что говорилось. Тем более что рассказ в действительности не изобиловал яркими событиями: обычная человеческая жизнь — поначалу счастливая семья, затем развод родителей, раздел имущества и детей, переезды из одного населенного пункта в другой…

— Но это все в прошлом, — заканчивая рассказ, подвел итог Кирилл. — Сейчас у меня отличная работа, собственное жилье, пусть и небольшое. Все, или почти все, что нужно для счастья.

Кирилл посмотрел на меня каким-то ласковым, окутывающим взглядом и я поняла, что он не против, если наши отношения продлятся и перейдут в более близкие.

* * *

Выходные пролетели незаметно. Изначально настороженно отнесясь к Маринкиным новым знакомым, я постепенно изменила свое мнение о них, решив, что ребята в целом неплохие и оставить их в друзьях совсем не помешает. Планы же Маринки, конечно, были немного иными. Мужчин просто в качестве друзей она никогда не рассматривала, а потому я могла поклясться, что она сделает все, чтобы добраться как минимум до статуса «девушки» или даже невесты. Но это уж ее заботы. Меня вполне устраивает просто хорошая компания и возможность куда-то выйти с интересными людьми, пусть даже у этих людей в отношении меня есть и какие-то свои планы. И планы эти для меня даже не были секретом. Я сразу поняла, что Кирилл запал на мою персону и стремится к большему. Не скрою мне было приятно все это осознавать. Мне хотелось этого, хотелось хоть какой-то романтики, пусть и ненастоящей, но все же согревающей душу.

Но между тем наступил понедельник и пора было вспоминать о том, что на этот день у нас было запланировано. Перво-наперво встреча со Здоренко, а остальное уже по ходу. Позвонив сначала самому майору и уточнив, готов ли тот материал, что я у него просила, я стала собираться на работу. Быстро оделась, прибрала волосы, подкрасила ресницы. Перебросив через плечо сумочку, покинула квартиру и, заперев ее, стала спускаться вниз, где стояла моя машина.

Оказавшись на улице, я поежилась, никак не ожидая, что там сегодня будет так холодно. Осень давала о себе знать, особенно по утрам. На вчерашних лужах образовывались тонкие корочки льда, а трава покрывалась легким серебристым налетом инея.

Пришлось побыстрее влезть в машину, слегка прогреть салон и только потом трогаться с места. Выехав со своего двора, я неожиданно решила изменить направление и поехала не в редакцию, а сначала в отделение милиции к майору Здоренко. Так я могла сэкономить кучу времени, да к тому же не таскать без надобности за собой всех остальных. Плавно развернув машину, я повела ее по центральной трассе к почти родному отделению милиции.

За несколько минут добравшись до него, я припарковала свою «ладушку» у центрального входа, где в это время суток машин почти не было, и уверенной походкой направилась в здание. Поздоровавшись с охранником, хорошо меня знающим, преодолела длинный, обшарпанный коридор и, остановившись у серенькой, обитой дерматином двери с табличкой «шесть», постучала в нее. Вместо привычного «войдите» майор Здоренко почему-то сам распахнул ее передо мной и молча пропустил внутрь. Вид у него был задумчивый и угрюмый, что не предвещало ничего хорошего.

Я тоже не решалась заговаривать первой, хорошо зная этого жесткого человека. Для собственной же безопасности я предпочитала молчать, выжидая, когда он начнет говорить.

— Хм-м, — наконец-то протянул майор длинно. А затем с ходу озадачил меня вопросом: — Почему папарацци всегда знают больше, чем мы?

— Что вы имеете в виду? — не поняла я.

— Вы запросили у меня для просмотра одно дельце, — начал издалека Здоренко. — Я сразу понял, что это неспроста. Видимо, что-то нарыли или кого-то подозреваете. Тем более что вам зачем-то сдались фотографии из него, которые вы у меня буквально выпрашивали.

— Ну-у… — хотела было пояснить все я, но майор не позволил мне этого сделать, на тон выше продолжив:

— Но мы тоже не лыком шиты. Я в тот же вечер забрал это дело из соседнего отделения, лично его изучил и рассмотрел. Дело как дело, точно таких у нас сотни. Но вы что-то желали узнать из него. — Здоренко хитро покосился на меня одним глазом. — По какой-то непонятной причине вам, не профессионалам, всегда удается узнавать больше нашего. Признаюсь честно, — Здоренко еще больше насупился, — это обидно. — Он выдержал паузу. — В общем, я понял, что вы хотите сделать, а потому сам велел проверить подлинность фотографий из дела Бабенковой Светланы Ивановны.

— Ну и?.. — выжидательно посмотрела на него я.

Майор усмехнулся, устремил свой строгий взгляд мне прямо в глаза и спросил:

— Откуда вы узнали, что фотографии смонтированы?

— Я и не знала, — честно призналась я. — Просто была такая догадка.

— Просто не бывает ничего, разве что кошки родятся, — не поверил мне Здоренко. — Вам кто-то об этом сказал?

— Да. Сама Бабенкова заявила, что не совершала этого убийства, — выдала я с ходу. — Отсюда следует вывод: если это правда, то фотографии никак не могут быть настоящими. Видите, все действительно просто.

— Хм, — снова повторил Здоренко. — Похоже, что мне вас не понять. А что вы еще знаете по этому делу?

— Мне это кажется, или вы действительно решили составить нам конкуренцию? — не отвечая на заданный вопрос, парировала я.

— Милиция не может никому составлять конкуренцию, — потирая подбородок, ответил майор. — Она сама есть закон. А вот вы…

— Стоп-стоп, я уже все поняла, — остановила я назревающую длинную и поучительную речь. — Не будем спорить. Я пришла только для того, чтобы самой прочесть дело и взглянуть на фото, и вы, — я сделала небольшую паузу, — обещали мне в этом помочь.

Вместо ответа Здоренко толкнул в мою сторону лежащую возле него папку, и та плавно скользнула ко мне. Поймав папку на середине стола, я торопливо открыла ее и принялась внимательно изучать. Как и сказал майор, среди написанного не было ничего, что я не смогла бы найти в любом другом, аналогичном этому, деле. Все те же показания свидетелей, опросные листы самой обвиняемой. Всей информацией, которую эти листы содержали, я уже владела и сама, а потому не стала тратить на нее время и сразу перешла к рассмотрению фото.

А они-то уж заслуживали внимания. Во-первых, даже моему невооруженному взгляду было видно, что силуэт моей заказчицы на них освещен совсем иначе, нежели квартира, в которой она находится. Еще одна странность: на окнах дома убитой нет тюли, одни широко раздвинутые шторы. Тестирование на подлинность тут даже не требовалось, ненатуральность снимков была очевидна и так.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — нетерпеливо спросил у меня Здоренко. — Возникли какие-то идеи?

— Да, но они требуют проверки, — честно ответила я. Затем пристально посмотрела в лицо майору и попросила: — Могу я взять хотя бы один снимок? Обещаю вернуть сразу, как только он станет мне не нужен.

Здоренко с минуту тупо смотрел на меня, затем откинул голову назад и громко засмеялся. Я сконфуженно уставилась на него, не понимая, что такого забавного произнесла. Но майор сам пояснил, что его так развеселило:

— Ваша подружка Широкова на вас слишком явно влияет. Вы становитесь такой же наглой и бесцеремонной.

— Так с кем поведешься…

— То-то и оно, то-то и оно, — закивал головой Здоренко. — Ладно, берите одно фото. Но если вдруг что-то нароете, сразу ко мне с персональным отчетом. Ясно!

— Слушаюсь, товарищ майор, — приложив руку к голове, отшутилась я.

Затем встала со стула, убрала в сумочку выданную мне едва ли не под расписку фотографию и стала прощаться со Здоренко.

— Идите-идите, — заявил майор в ответ на мои благодарности. — Увидимся еще, чертяки.

Покинув кабинет Здоренко, я вновь села в свою машину и теперь уже поехала в сторону редакции.

* * *

— Оля, нас вечером пригласили в кафе, — не успела я переступить порога редакции, сразу же сообщила мне свою радостную весть Широкова. — Уйдем пораньше?

— Все будет зависеть от того, как поработаем, — ответила я.

— Ну тогда я готова. Что нужно делать? — заторопилась Маринка.

— Для начала посовещаться, — бросая свою сумочку на стол и присаживаясь, сказала я. Затем посмотрела на Кряжимского и добавила: — Я уже была у Здоренко и привезла от него фотографии Бабенковой.

— Судя по вашему виду, ожидания оправдались, — предположил Сергей Иванович.

— Более того, — вздохнула я. — Фотографии оказались смонтированы.

— Следовательно, Бабенкову подставили, — догадалась Маринка.

— Тоже мне новость, — фыркнул с подоконника Ромка. — Она и сама, кажется, об этом говорила.

— Одно дело говорить, другое доказать, олух, — наехала на него немедленно Широкова. Потом повернулась ко мне и спросила: — А само фото где? Покажешь?

Я достала из сумочки снимок и протянула его Маринке. Та повертела фотокарточку и так и сяк и разочарованно изрекла:

— Да ну, даже неинтересно. Я думала, будет и в самом деле труп окровавленный видно, кровь, а тут…

Она с кислой миной отдала фото Ромке, который уже вертелся возле нее, тоже желая взглянуть на снимок. Когда же тот наконец оказался в его руках, он так же принялся делать ворчливые замечания. И только Виктор молча взял фотографию, склонился над ней так низко, словно хотел увидеть что-то необычное, и долго-долго смотрел.

— Ты что-то там обнаружил? — поинтересовалась я, наблюдая за ним.

Виктор отрицательно покачал головой, но потом все же произнес:

— Профессионал.

— Ясное дело, — усмехнулся над ним Ромка. — Иначе бы никто в это не поверил. Лохи такими делами не занимаются.

— Ой, много ты понимаешь, — фыркнула в его сторону Маринка. — Сиди уж, недоросль.

— А вы что думаете на этот счет? — вновь обратилась я к Кряжимскому. — Есть какие-то идеи по поводу того, что следует делать дальше, то есть с чего начинать действовать?

— Я бы предложил найти этого фотографа, но… — начал было Кряжимский.

— Нет, не его дом, — неожиданно подал голос Виктор.

Мы все удивленно посмотрели на него, и он принялся объяснять, что, опираясь на этот снимок, можно запросто определить из какого окна он был сделан. А следовательно и узнать, кто проживает в той самой квартире. А там уж цепочка вся и раскрутится.

— А что, это идея, — согласилась я с Виктором. — Ведь ясно же, что посторонний в дом попасть не мог, значит, его пустил сам хозяин, если только не он лично и сделал этот снимок. Пожалуй, стоит съездить в гости к Бабенковой и на месте попытаться выяснить, откуда была сделана данная фотография.

— Подозреваю, что во мне особой надобности у вас нет, — осторожно произнес Кряжимский, указывая на кипу исписанных листов возле себя. — Хотелось бы закончить статью, — пояснил он чуть позже, когда я бросила в его сторону вопросительный взгляд.

— Как вам будет угодно, — не стала настаивать я.

— Ну и я тогда тоже не нужна, — попыталась отмазаться от работы Широкова. — Какой от меня толк? В фотографиях я ничего не понимаю, только лезу, куда меня не просят.

Я усмехнулась:

— А кто-то, если мне не изменяет память, только что рвался в бой.

— Так долго ли передумать, — опуская глаза, пробурчала тихонько Маринка.

— Ладно, сиди здесь, — согласилась я. — Достаточно будет Виктора и Ромки. Ну все, мы поехали, — и я направилась к выходу.

Глава вторая

Через пять минут мы двинулись в путь. Виктор, как и всегда, повел мою машину, давая мне возможность немного подумать. Но думать почему-то сегодня не особенно получалось. Вместо мыслей о Бабенковой и ее деле в голову все как-то больше лезли размышления относительно Кирилла Аникина. Я пыталась понять себя и свои чувства к нему. Мне казалось что, если я не приму сейчас однозначного решения насчет того, как себя с ним вести, дальше могу сделать много опрометчивого. Но ведь, с другой стороны, чего мне бояться: женщина я полностью свободная, и легкий роман мне не помешает. Или все же помешает? Пусть не мне, работе. Он уже мешает думать о деле, несмотря на то что ничего еще и не было. Пожалуй, с этими мужчинами следует быть поосторожнее, а то запудрят голову неизвестно чем, а когда очнешься, будет уже поздно.

Чтобы раз и навсегда выветрить из головы все лишнее, я несколько раз тряхнула головой, слегка приоткрыла окошко, чтобы дать возможность свежему воздуху влетать в салон, и сосредоточилась на дороге. Вскоре мы уже были на месте. Недавно выстроенная девятиэтажка с черепичной крышей и полукруглыми балконами возвышалась прямо над нами. Виктор остановил машину возле подъезда, и мы вышли из нее.

— Красивый домик, — поглазев вверх, выдал Ромка. — Дорогой.

— Это верно, — согласилась я, осматриваясь по сторонам.

Прямо напротив этой новенькой девятиэтажки стояла еще одна, но уже порядком потрепанная временем. Она не была слишком уж заброшенной и рушащейся, кое-где имелись даже новенькие пластиковые окна, и можно было понять, что в доме проживает немало состоятельных людей, но все же рядом с красавицей новостройкой выглядела запущенной. Кроме этих двух домов тут имелись и два других. Но их я в расчет даже не брала, так как высота обеих построек не превышала трех этажей, тогда как нужная нам особа жила на пятом.

— Как думаешь, из какого окна можно было сделать такой снимок? — обратилась я с вопросом к Виктору.

Тот молча посмотрел на дом, а затем попросил у меня фотографию. Я послушно отдала ее и стала ждать версий. Прошло несколько минут, но Виктор все колебался, видимо, не зная точно, откуда и какой вид открывается для обзора.

— Может, стоит подняться наверх и посмотреть оттуда, — предложила я. — Ведь окна соседки, насколько мне известно, смотрят туда же, куда и окна нашей пострадавшей.

Виктор кивнул, и мы направились к подъездной двери. Попав в подъезд, поднялись по ступеням до лифта и поехали наверх. Достигнув пятого этажа, вышли, и Виктор позвонил в дверь квартиры Бабенковой.

Открыли нам не сразу: видимо, хозяйка была чем-то занята. Когда же женщина увидела меня, то радостно воскликнула:

— Как я рада вас видеть! Проходите, пожалуйста. — Она обернулась в квартиру и крикнула: — Андрей, поставь чайник.

— Вы не одна? — переступая через порог, спросила я.

— С мужем. Он как раз на работу собирается, только что встал. У него сегодня до обеда отгул, так что мы отдыхали.

Из другой комнаты выглянул симпатичный мужчина, приветливо кивнул нам и тут же исчез. Я успела только заметить, что муж Бабенковой брюнет, возможно, даже, только на половину русский.

Мы с Виктором и Ромкой прошли в коридор, разулись, и хозяйка повела нас в кухню.