ВЗОЙТИ НА ПЕРЕВАЛ

Леди Астория слово свое всегда держала. Ввела в предоставленную им роскошную опочивальню буквально светящуюся радостью девушку и, на удивление, послав герцогу воздушный поцелуй, повернулась и вышла, тихо прикрыв за собой створку двери.

Он сам не понял, как они, оказались друг перед другом, разоблачившись в какие‑то секунды. Её глаза пылали любовью прямо перед Кириллом, он чувствовал вишневый аромат её губ и легкое прикосновение локонов волос. Герцог притянул девушку ближе и нежно поцеловал в раскрывшиеся уста. Она впилась в его рот, страстно отвечая, закрыв глаза и прижимаясь нему всё плотнее и плотнее. Кирилл целовал её, гладил тело, совершенно не понимая, что с ним происходит…

Леди Астория присоединилась к ним позже, когда девчонка уже почти не дышала, измотанная неистовыми ласками герцога. Довела Кирилла до восторга, сама получив огромное удовольствие. Потом, позволив немного отдохнуть, посмотрела на восторженно наблюдавшую за ними юную баронессу с распухшими от поцелуев губами, растрепанными волосами и, несмотря на полное отсутствие сил, с потемневшими от желания глазами. От этой девочки можно уже ничего не скрывать — предана герцогу душой и телом на веки вечные. Ласково улыбнулась новой подруге, нежно погладила по румяной щечке и, повернувшись к Кириллу, задала вопрос на давно тревожащую тему:

— Почему мы пришли сюда, вместо Черного леса, и встали всего в какой‑то паре переходов от логова Лоусвилла и трех тысяч его лучших бронированных всадников?

***

— Прекрати, Пашка! Они никакие не вампиры, а обычные дети, по малости лет не соображающие чего творят.

— Она мне чуть палец не откусила! — почти криком ответил он.

— Чуть не считается! И вообще, не перестанешь верещать, как незаслуженно обиженный маленький мальчик, я тебе вечером кое‑что другое откушу!

Затонов удивленно посмотрел на жену, та не менее удивленно глянула на подполковника, с ужасом соображая, что же такое она сейчас в перепалке брякнула, и они оба расхохотались, вместе со смехом выпуская напряжение.

Пальцы уже давно были вымыты, ранки залиты лечебным гелем — залезать в камеру реаниматора из‑за такой малости смысла не было. Сюзанна, сразу по возвращению в замок, привычно направилась в ванную комнату, считая, что нет лучшего способа расслабиться, чем под душем. Подполковник посмотрел на закрывшуюся дверь и, вспомнив древний анекдот о чукче, женившемся на грязнуле–француженке [4], улыбнулся. Потом принялся разглядывать покуроченое обручальное кольцо, решая, делать ли новое или все же удастся восстановить этот символ их брачного союза, и чуть не вздрогнул от рева баззеров боевой тревоги. Обескуражено отключив сирены — ну не верил Затонов, что кто‑либо сможет прорваться через минные банки на входе в фарватер аномалии, не говоря уже о боевой станции на выходе — он на всякий случай отдал команду на расконсервацию «Волкодава», стоящего в подземном ангаре, и только потом начал разбираться в причинах тревоги. Оказалось, что Сюзанна не придумала ничего лучшего, чем вывести на основной тревожный канал сигнал о критическом уровне здоровья любого из маленьких модификантов.

Вылетевшая из ванной комнаты намыленная жена, накидывая на бегу махровый халат, пулей помчалась к шлюзу с кабриолетом. Затонов, ринувшись вслед, едва успел запрыгнуть в машину прямо поверх дверцы, когда она под управлением женщины с запредельным ускорением рванула в туннель, ведущий от маленькой долины к основным отсекам лунной базы. Сюзанна, со шлейфом развивающихся на свистящем ветру мгновенно высохших волос, напоминала какую‑то красавицу–ведьму, неудержимо несущуюся на шабаш. Как они ноги не переломали, сбегая вниз по лестнице на лабораторный уровень? В комнате, над дверью которой ярко мигало зловеще–красное табло, было тихо. Павел, ворвавшись внутрь вслед за женой, в очередной раз оторопел — малыш на одной из кроваток разглядывал собственный окровавленный палец единственным левым глазом, а из правой глазницы вытекало что‑то непонятное. Остальные модификанты заинтересованно таращились на одноглазого собрата, почти не обращая внимания на людей, не раз уже виденных на экранах. Маленький супер, полюбовавшись на кровь, сунул палец в рот и принялся сосредоточенно обсасывать.

Пришел в себя подполковник мгновенно — не первый раз в его жизни критические ситуации. Быстро прикинув возможные решения, отдал команду на принудительное введение снотворного всем суперам. Засуетились дрон–няньки, щелкая инъекторами. Уже через минуту Сюзанна, нацепив маску и стерильные перчатки, бережно промывала опустевшую глазницу, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься взахлеб. Затонов тем временем дал задание дронам на срочное изготовление распашонок с зашитыми рукавчиками. Жена как‑то упустила необходимость в них.

Расплакалась она уже по возвращению в замок, все время, кляня себя:

— Какая же я дура! Во всех пособиях молодым матерям об этом написано, а я забыла.

— Не реви! — прикрикнул на нее подполковник, деловито сервируя стол. — Жалко, конечно, мальчишку, но ты сама говорила, что у него новый глаз вырастет. Вот и проверим работу этой их главной системы организма, — сел и стал думать, как заставить нервничающую жену поесть.

— У них болевой порог завышен, могут в любой момент пораниться, — даже не думая прекращать свое нытье, протянула женщина. Хотела было еще что‑то сказать, но вдруг все‑таки прекратила плакать, прислушиваясь к чему‑то в себе. Отодвинулась вместе с креслом от стола и, распахнув халат, стала удивленно разглядывать расползающееся на глазах мокрое пятно под бедрами. Подняла голову и довольным голосом заявила: — Пашка, я, кажется, рожаю! На пару дней раньше, но не трагедия. Воды уже отходят.

Он взвился со своего кресла, как стартующая ракета противокосмической обороны. Подскочил, схватил жену на руки и закрутился на месте, не зная, куда нестись с бесценным грузом на руках.

— В ванную комнату неси, — совершенно спокойным уверенным тоном направила она подполковника, — времени у нас еще вагон и маленькая тележка, а главная заповедь роженицы — быть чистой. Тебе, кстати, тоже надлежит быть как следует вымытым. Принимать наших детей дронам я не доверю.

Роды, на удивление, были очень легкими. У Сюзанны, оказывается, все необходимое было припасено заранее, вплоть до непромокаемой пленки на постель. Всего‑то и надо было дать команду дронам притащить давно закруженный маленький контейнер. Опыта у мужа, после приема модификантов из репликаторов, хватало, и через пятнадцать минут два вытянутых колобка увлеченно сосали мамкины груди. Женщина поморщилась в первый момент «Как тисками соски сжали», но потом с удивлением ощутила полное исчезновение боли. Догадалась быстро — обезболивающие ферменты в их слюне сработали.

Еще через четверть часа, полюбовавшись на спящих малышей, встала, ответила на удивленный взгляд:

— Я отлично себя чувствую, только есть очень хочется. Ты тут прибери все, будем, наконец, обедать, — и направилась в ванную комнату.

Затонов покачал головой, вызвал дронов–уборщиков и опять уставился на содержимое широкой колыбельки — у него аппетита почему‑то совсем не было.

***

Кирилл еще раз критически оглядел всех собравшихся офицеров. Сейчас в шатре был весь его штаб и командиры рот со своими замами.

— Мне нужна рота добровольцев! Добровольцев, которые почти наверняка погибнут, но спасут армию.

Первым, на удивление, поднял руку лейтенант Даррен Астахов — командир приданной Азорским императором десантно–штурмовой роты. Граф был повышен в звании сэром Стоджером сразу после отражения утренней атаки трех сотен баритских бронированных всадников на лагерь Сангарской армии. Вовремя сориентировался в ночной суматохе и во главе своих бойцов отрезал противнику путь к отступлению, не дав уйти ни одному кирасиру. За время пребывания в войске он как‑то пообтерся среди сангарцев, полностью растеряв свою графскую спесь, и стал неподдельным преданным сторонником своего герцога. Он же, кстати, ввел среди офицеров обращение к Кириллу «милорд». Юноша вначале морщился — уставу‑то не соответствует — но, учтя, что так короче, смирился.

— Мои девочки с парнями сделают все необходимое, милорд, но нельзя ли подробнее? — спросил сэр Даррен.

— У нас очень сильный и, надо признать, умный противник. Сволочь Лоусвилл имеет довольно разветвленную агентурно–разведывательную сеть, — за объяснения герцог принялся весьма доброжелательно. Чем лучше каждый командир поймет свою задачу, тем проще и с минимальными потерями ее выполнит. — Взгляните на карту, — Кирилл встал и подошел к вывешенному полотнищу, — если бы мы сразу двинулись на северо–северо–запад к Черному лесу, то, несмотря на впечатляющую скорость движения армии, противник, несомненно, все равно успел бы вовремя получить информацию о направлении нашего движения. И перехватил бы своими отборными мобильными войсками, трехтысячной армией кирасиров, базирующейся в столице, здесь, здесь или здесь, — герцог указал точки на карте. — Вы обратили внимание на качество дорог в королевстве? За ними очень хорошо следят, чтобы войска могли быстро двигаться при любой погоде. По моим данным, состояние рокад [5] ничуть не хуже основных трактов, по одному из которых мы так быстро добрались сюда, — источник сведений, а им был граф Котицкий, Кирилл, конечно же, оглашать не стал.

В шатре повисла тишина — командиры обдумывали услышанное. Общий план прорыва знали только офицеры штаба, но сейчас они только молча переглядывались.

Первым опять поднял руку Астахов и, после разрешающего кивка герцога, встал:

— Насколько я понял, милорд, вы специально привели нас сюда, чтобы армия, в первую очередь лошади, смогла отдохнуть, а противник задумался о наших и своих дальнейших действиях, — Кирилл даже поразился, насколько мысли лейтенанта совпадают с его собственными планами. — Руководство врага, — сэр Даррен не пожелал вслух называть имя короля Баритии, — окажется в затруднении. То ли мы, отдохнув, ударим по его столице без каких‑либо шансов на успех, то ли попробуем неожиданно прорваться мимо Барамбурга и, оторвавшись от кирасиров, что тоже вряд ли возможно — армию сдерживают обозы — выйти к Нижнему перевалу. В то же время, в лоб пробиться через него в Сангарию, с моей точки зрения, милорд, никак нельзя — крепость, построенная на перевале в незапамятные времена, не пропустит.

— Тогда что я задумал? — немедленно спросил герцог, уже жалея, что офицер с таким великолепным стратегическим мышлением добровольно вызвался на смертельное задание. Шансы вернуться у него чисто символические.

— Противник, милорд, наверняка, все это через несколько дней поймет, но выхода у него нет — мы перерезали стратегическую магистраль. Через Лемумберг идет основное снабжение столицы и почти все торговые связи другими странами. Мы сейчас очень сильно бьем Баритию по карману — каждый день нахождения здесь нашей армии весьма отрицательно сказывается на экономике врага.

— Блестящий анализ, граф! — не сдержался, Кирилл. Да и надо ли было сдерживаться? — хоть на словах поощрить офицера, идущего на смерть.

— Благодарю, милорд, — склонил голову явно польщенный похвалой своего сюзерена лейтенант и продолжил: — Противник вынужден деблокировать Лемурберг как можно быстрее. Но осаждать засевшую за стенами тысячную армию имеющимся в столице трехтысячным войском — это уже игра на равных. Как учат в Азорской военной академии, для успешного взятия осажденного города требуется минимум пятикратное численное превосходство. Конечно, со временем враг подтянет полки от границы и, получив достаточное преимущество, разобьет окопавшуюся в городе армию, сам понеся огромные потери. Это для противника единственный выход — другого, милорд, вы ему не оставили.

— Моя задача никак не нанесение врагу максимального ущерба за счет жизней доверившихся мне людей, а освобождение Сангарии, — парировал герцог, рассчитывая услышать больше. Пока все сказанное сэром Дарреном полностью совпадало с планами Кирилла. Может быть, лейтенант и выход найдет? Очень не хочется терять людей.

— Точно так, милорд, — немедленно согласился Астахов. — Вы не собираетесь оборонять город. Вам только надо выманить войско противника… Вы разрешите? — он указал на карту и, после поощряющего кивка, подошел и указал на маленький поселок в сорока пяти километрах к северу от Лемурберга: — Противника надо выманить к Болотному. Поселок не зря так назвали — его очень легко оборонять. Обойти невозможно — вокруг болота. Этот участок тракта еще во втором тысячелетии закидывали десятка три лет камнями, чтобы проложить прямую дорогу от столицы сюда. Старая петляет восточнее — крюк почти девяносто километров. Но по ней кирасиры не пойдут — слишком велик риск, что мы, узнав о попытке обхода Болотного, рванем напрямую на оставшийся без защитников Барамбург.

— Вывод? — требовательно спросил юный герцог.

— Поставить заградотряд в поселке, милорд, и, как только противник, выведя все силы из столицы и потеряв какую‑либо возможность перехвата сангарских войск, попытается прорваться через него, рвануть армией на северо–запад в Черный лес, там врагу даже найти лагерь будет невозможно, не говоря уже об уничтожении. В чащобе кирасиры теряют какое‑либо преимущество. В лесу малые отряды наскоками постепенно разберут войско врага на косточки.

Герцог посмотрел на сэра Стоджера — именно этот план когда‑то, на следующий день после получения Святого меча, Кирилл выложил барону. В определенной степени, конечно, безнравственный, ведь воины заградотряда погибнут, но лучше пожертвовать частью людей, чем бессмысленно положить всех. Когда герцог придумывал эту операцию, эти воины еще не были так близки. Но сейчас он все равно не видел другого решения. «На войне, как на войне» всплыло из подсознания, и герцог кивнул, соглашаясь со своими мыслями.

Офицеры загомонили, обсуждая план. Никто не мог предложить другого решения, и, замолкая, командиры рот потянули вверх руки, тоже вызываясь на смертельное поручение. В шатре вновь повисла тишина — все ждали, кого же выберет герцог, чтобы послать на задание, из которого нет возврата.

А Кирилл… Ну не мог он просто так взять и, ткнув пальцем, отправить человека на смерть. И никто, ни старший брат, ни принцесса, ни сэр Алексий за него это решение принять не сможет. Только Правящий герцог имеет право и, главное, обязанность назначить смертника. Притом не одного, а целую роту. Юноша поднялся, поочередно посмотрел каждому добровольцу в глаза и… все равно не смог. Стараясь выглядеть уверенно, и — упаси Создатели! — чтобы голос не дрогнул, объявил:

— У нас есть еще минимум три дня, чтобы принять решение. Вот тогда…

— Нет! — вскочил Астахов, перебивая герцога — неслыханное оскорбление! — в шатре начал нарастать шум. — Нет, милорд, у нас трех дней — Лоусвилл не дурак. Подлец, но не дурак. Он тоже может послать отряд в поселок. Прошу извинения, милорд, что перебил вас, — лейтенант низко склонил голову, потом выпрямился, — но решение нужно принимать немедленно.

Все опять затихли.

В наступившей тишине громом прозвучали размеренные слова Кирилла:

— Сядьте старший лейтенант Астахов. Вы граф прощены.

«Сэр Даррен, без всякого сомнения, специально пошел на оскорбление, чтобы облегчить мне выбор» — мгновенно понял герцог. Он еще не знал, что решение, пусть и не вполне корректное, будет предложено буквально через пару минут.

***

— Не–а, — лукаво протянула Сюзанна, — сына можешь назвать сам, как тебе нравится. — А девочка у нас будет Патрицией.

Подполковник, было, дернулся возразить, но вспомнив имена погибших при внезапной атаке генаев родителей жены, мгновенно заткнулся. Патриция, так Патриция — не так уж и плохо звучит. А когда обкатал на языке имя с отчеством — Патриция Павловна — какие‑либо возражения у него исчезли.

— Сюзи, а как ты их различаешь? — внезапно озаботился он. — Ведь разницы совсем не видно.

Жена в первый момент только пожала плечами, потом, призадумавшись, все‑таки ответила:

— Пат сразу вцепляется в сосок, как клещами, а сын сначала нежно так язычком облизывает, обезболивая слюной, только потом начинает, как вакуумный насосик работать. А ты как?

Затонов опустил взгляд:

— Только, когда обделавшихся подмываю.

От дрон–нянек они, не сговариваясь, отказались, все же подключив направленную на колыбель видеокамеру к сети базы. Мало ли что.

Сюзанна немедленно сменила тему, совершенно не желая смущать мужа:

— Так как все же мне сыночка называть?

— Михаилом будет, — без заминки ответил подполковник, никогда не забывавший друга детства и юности. Когда‑то именно Мишка Гольдберг увлек Павла космонавтикой. Они вместе поступили в летное училище. Но друг погиб при выполнении учебного задания, а Пашка, сам того не заметив, стал сначала одним из асов, всегда возвращавшихся с победой из любого боя, а затем, уже после окончания Высшей военно–космической академии Солнечной системы, прочно занял место лучшего пилотажника всего фронта войны с генаями.

— Мишенька, значит… — она протянула руку и нежно погладила вытянутый колобок, внешне ничем не отличающийся от соседнего. — Пашка! — вдруг вскинулась она. — Мы отмечать‑то рождение детей будем?

— Ручки–ножки обмывать? — хохотнул подполковник, намекая на пока полное отсутствие оных у новорожденных. — Обязательно!

— Пошли на озеро? — предложила жена. — Чего в помещении‑то сидеть.

— А им можно? — удивился Затонов, кивая на колыбельку.

— Отчего ж нельзя? — ответила Сюзанна и принялась набивать контейнер необходимыми для пикника продуктами.

Подполковник, посмотрев на хлопоты, отметил, что она сразу после родов как‑то неуловимо изменилась. Мягче стала? Спокойнее? Потом сам вскинулся, вызвал дрона, немедленно притащившего обычную плетеную из биопластика корзинку, старательно завернул в пеленки детей, оставив торчать снаружи только еле намеченные смешные носики–кнопки и уложив внутрь на сложенное в несколько раз тонкое шерстяной одеяло, поднялся.

Жена отправила контейнер на пляж, счастливыми глазами посмотрела на Затонова, и потянулась целоваться.

Так они и пошли к лифту — у него в левой руке корзинка с сопящими во сне детьми, а правая крепко держит любимую женщину. А все утренние заботы… Сто шестнадцать маленьких модификантов в лабораторном отсеке… Пусть за ними дрон–няньки смотрят. Вот будет у подполковника свободное время, научит он этих суперов говорить… общаясь исключительно по фону.

***

Разговоры в шатре начались почти сразу после команд полковника «Господа офицеры», «Вольно» и «Все свободны». Кто‑то завидовал подошедшему к штабному столу старшему лейтенанту Астахову, кто‑то втайне жалел. Вслух, конечно, такое никто не произнес — жалость оскорбляет благородных. И вдруг в случайной паузе все расслышали от самого входа странный вопрос:

— Но почему обязательно умирать?

В очередном затишье взгляды обратились на младшего лейтенанта Серебряного, а попросту Сашку, выбившегося из простого слуги в ординарцы герцога. Присвоение младшего офицерского звания недавнему смерду осуждали многие дворяне, но выражать свое мнение вслух опасались. Мало того, что это было решение герцога, поддержанное почти всем штабом и сэром Стоджером — отрицать, что бывший слуга весьма полезен, не мог никто. Один из первых начавший обучение новым приемам боя на мечах, Сашка, не скованный устоявшимися привычными наработками старой школы, виртуозно освоил новую. Сейчас, не обиженный Создателями силой, он превосходил в этом искусстве самого полковника, уступая, и то не в каждом тренировочном бою, только Правящему герцогу. Допущенный ко всем знаниям Создателей, Сашка в учебе тоже был одним из первых. И сейчас, несмотря на неприязнь большинства офицеров, обращенные на младшего лейтенанта взгляды выражали явную заинтересованность.

— Алексашка! — раздался возглас Кирилла.

— Да, мин херц? — отозвался младший лейтенант, вскакивая с привычной трехногой табуретки у входа. Сколько ни пытался отучить друга от такого обращения герцог, ничего не выходило. В конце концов, махнул рукой и разрешил в качестве исключения. Все другие офицеры вынуждены были обращаться строго по уставу.

— Повтори, что ты сейчас сказал! — прозвучал приказ.

— Почему, ваше высочество, засадный отряд обязательно должен погибнуть? Если этот злыдень не соблюдает правил честной войны, то разве ж мы обязаны?

— А ну‑ка пойди сюда, — зловещим голосом позвала принцесса от штабного стола. Только она, Михаил и полковник могли без разрешения Правящего герцога отдавать здесь распоряжения.

Младший лейтенант метнулся к столу. Другие офицеры мгновенно освободили ему проход.

— Сашенька, — голосу леди Астории сейчас могла, наверное, позавидовать известная на юге континента очковая змея, столько яда было в нем, — изволь немедленно объясниться!

— Что нам дороже, ваше высочество, жизни воинов или здоровье лошадей, несущих врага?

По шатру пронесся гул возмущенных выкриков. Больше всего звучало слово «варвар». Но тут же, после громкой команды полковника «Молчать!», все заткнулись.

На Наташке никто и никогда даже в самых ожесточенных битвах не стрелял в лошадей. Случайные попадания, конечно, были. Но специально целиться в коня? Нет, такого даже разбойники не допускали. Охотники стреляли в ограниченно разумных животных только при самозащите — иного вера не позволяла. А приваженных лошадей пленных противников вообще отпускали. Какой‑никакой, но разум у коней был. Термина «конина» в Европе не существовало.

— А ведь парень‑то, по большому счету, прав, — нарушил первым тишину Наследный герцог, — положить роту бойцов из‑за устаревших по вине самого «злыдня» правил, — вот тут Михаил улыбнулся, разряжая недовольство большинства, — это еще большее варварство!

Слова герцога заставили многих задуматься. В этот момент старший лейтенант Астахов шагнул к Сашке и молча, говорить ему никто не разрешал, склонил голову, как равный перед равным. Сэра Даррена офицеры уважали — опытный, хотя и молодой командир и, как сегодня еще раз подтвердилось, весьма разумный.

Но окончательно сняла напряжение принцесса, подозвав бывшего слугу ближе движением сгибаемого указательного пальца. Красный как рак — ему поклонился при всех граф! — Сашка осторожно маленькими шашками приблизился ближе. Леди Астория продолжала манить, и младший лейтенант вынужден был нагнуться к ней. Взметнувшиеся руки цепко ухватили его за уши, и со словами «Дай поцелую, радость моя» принцесса звонко чмокнула Сашку в щеку.

— Леди, вы меня дискредитируете! — расхохотался Кирилл в мгновенно наступившей тишине. — Целовать при моих офицерах всего лишь младшего лейтенанта.

— Придется присвоить внеочередное звание, — притворно вздохнул Михаил, тоже не скрывая улыбки.

— Так тому и быть, — совершенно серьезным тоном припечатал полковник.

Сашка, в секунды побелев, стоял ни жив, ни мертв — на него свалилось дворянство! Пусть не наследственное, для этого аж до целого майора дослужиться надо, но все же…

Что самое интересное — даже у присутствующих младших лейтенантов благородного происхождения на лицах не появилось и тени недовольства. А ведь им теперь придется первыми отдавать Сашке честь.

— Повеселились и, будя, — Тихо пробурчала явно довольная за бывшего смерда леди Вероника, сама взлетевшая из слуг прямо в лейтенанты. Но вот она происходила пусть из давно обедневшей, но благородной семьи. И, испросив у герцога взглядом разрешение говорить, повернулась к старшему лейтенанту Астахову: — Граф, вашей роте десяти тысяч стрел хватит?

— Дополнительно к основному боекомплекту, графиня? — решил уточнить сэр Даррен. Обращение офицеров вне строя по дворянским титулам уставом допускалось.

— Естественно, сэр, — кивнула главный интендант. При равных дворянских званиях допускались сокращения.

Граф ненадолго задумался и потребовал больше: — Минимум двадцать тысяч потребуется, леди. Стрелки у меня отменные, но целить‑то все равно будут по ногам. А попасть в ногу поднятой в галоп лошади… Графиня, а может быть, на тридцати тысячах сойдемся?

— Торг тут неуместен, господин старший лейтенант! — она вскочила и неуверенно посмотрела на Кирилла: — Почти половина всего запаса…

— Выдай, милая, выдай, — кивнул герцог, потом чуть задумался. — Хотя… — и кивком подозвал графа к карте. — Вот что, сэр Даррен, выдвигайся‑ка ты со своей ротой немедленно, бросив все барахло на хозвзвод, — юноша впервые назвал графа на «ты», и тот просиял, как надраенный серебряный полтинник. — А буквально через два–три часа вслед за тобой пойдет сюда, — Кирилл указал на безымянную деревушку у начала болот, в семи километрах от поселка, — взвод разведки с дополнительными боекомплектами стрел и запасными лошадьми на всю твою роту, — заметив, что старший лейтенант порывается что‑то сказать, Кирилл остановил его движением руки: — Да знаю я, что заводные кони в твоей роте у всех есть. Еще лошади будут никак не лишними. Тебе предстоит продержаться как можно дольше, но сразу как поймешь, что еще минута и будет поздно — уводишь своих людей! Вот тогда‑то избыток сменных коней никак не помешает. Налегке пойдешь как можно быстрее и оторвешься от противника. И только попробуй мне потерять хоть одного человека! Вот тогда уже ни на какое прощение не рассчитывай.

***

День по насыщенности событиями был удивительно богатым, но усталости совершенно не чувствовалось. Сюзанна после родов, первого кормления и весьма плотного обеда немного прикорнула, а он так и просидел, переводя взгляд с жены на детей. А сейчас с удивлением наблюдал, как она, скинув платье, распеленала дважды уже налопавшихся спящих малышей и уложила загорать на чистую пеленку.

— Не замерзнут? — сразу забеспокоился Затонов.

— Что ты, у них великолепных механизм терморегуляции, — улыбнулась женщина. — Подрастут, так хоть по снегу босиком в любой мороз бегать будут. Пошли купаться?