Бедный, бедный, дядя Ёжик!

— «Котлета» — не на «а». Мяясов много. Все нельзя называть. Ты тоже мясо, если для людоеда. Ты боишься людоеда?

— Я не знаю, я его не видел.

— А я видела в мультике. Ты не умеешь играть в еду. Покажи мне лучше страшную рожу.

— А у меня получится?

— Показывай.

Я сморщил нос, оскалился, закрыл глаза и идиотски оттопырил пальцами уши. Нюша засмеялась.

— Это не страшная рожа, а смешная. Покажи другую смешную рожу.

Я надул щёки, вытаращил глаза и верхней губой закрыл нижнюю. Нюша очень долго и внимательно, совсем не улыбаясь и как бы чего-то выжидая, смотрела на меня:

— Смотри не пукни. С такой рожей надо какать на горшке в детском саду. А ты уже старый. А старые на горшках в детском саду не сидят. Как тебе не стыдно! Убери рожу. Сделай лицо обратно.

Я «сделал лицо обратно». Нюша вздохнула:

— Ничего-то ты не умеешь… Ты бесполезный. Ты где работаешь?

— В университете.

— А это кто?

— Не «кто», а… Ну, это такая школа для взрослых. Туда идут после школы, кто хочет ещё учиться.

— Ещё — потому что плохо учился в школе?

— Наоборот. Если хорошо.

— Непонятно. Если в школе ты хорошо учился, зачем ещё дальше учиться? Ну, ладно… Что ты там делаешь?

— Преподаю.

— Что подаёшь?

— Ничего не подаю. Преподаватель — это как учитель.

— Так ты — учитель?! — неподдельно изумилась Нюша.

— Ну да… А что?

— А чему ты учителяешь?

— Чему учу? Это, Нюша, трудно объяснить. Знаешь вот… культура, всякие книги, языки…

— Как же ты учишь про культуру, если козявки руками из носа вынимаешь? И книгу читаешь неинтересно. И язык непонятно говоришь…

Я вздохнул. Нюша тоже вздохнула:

— Жалко тебя, дядя Вова.

— Правда — жалко?

— Правда. Давай я тебя занюшу.

— Это как?

— Ну, пожалею. Нюша тебя пожалеет. Занюшит. Хочешь?

— Хочу.

Нюша слезла со стула, обошла стол, по-деловому залезла мне на колени и стала гладить меня по голове…

— Бедный, бедный дядя Вова, старенький, весь в полосках, сказки читать не умеет, играть в еду не умеет, весь некультурный, говорит неинтересности, бедный, бедный дядя Вова… Хороший, но несчастный дядя Вова. Дай я тебя поцеловаю.

И Нюша чмокнула меня в щёку:

— Ещё и колючий. Можно, я буду звать тебя «дядя Ёжик»?

— Можно.

Так я с тех пор и стал в семье Тяпкиных «бедным дядей Ёжиком». А ещё с тех пор я стал делать вот что.

Если вдруг я чувствую, что какой-нибудь мой коллега-профессор слегка, как говорится, задирает нос выше ватерлинии, думая, что он светило и светоч, я аккуратно приглашаю его в гости к Тяпкиным и как-нибудь в субботу мы с Тяпкиными едем за продуктами в близлежащий городок, а профессора оставляем наедине с Нюшей.

Очень помогает.

Не хотите съездить к Нюше? Художникам-авангардистам рекомендуется порисовать вместе с Нюшей каких-нибудь авангардных монстров. Композиторам — исполнить Нюше свои новые музыкальные композиции. Актерам — прорепетировать роль. Политикам — поговорить с Нюшей о политике и т.д. и т.п. Словом, к каждому взрослому я приставил бы по Нюше. Впрочем, заводите Нюш сами, если у вас их ещё нет.