Мистерия эпохи заката

По дороге в аэропорт я позвонил в отель «Дорчестер». Это один из самых роскошных отелей на Парк-Лейн, если не самый роскошный. И выяснил, что на мою фамилию там уже снят сьюит, причем его оплатили на два дня. Ничего удивительного, Абрамов мог купить весь отель на два дня. Значит, с номером проблем не будет. В этом отеле вообще не бывает проблем. Ведь чем, дороже отель, тем четче работает вся его система. Вы можете снять номер по телефону, оплатить его кредитной карточкой и вообще там не появиться. У миллиардеров свои причуды, и в таких местах это хорошо понимают.

Я направился в аэропорт Гэтвик. Ехать туда около полутора часов, если нет автомобильных заторов. Но по утрам их обычно не бывает.

Интересно, что Артур сказал мне о приезде актрисы только сегодня утром, а заказал номер накануне вечером. Значит, уже знал, что она прилетит. Я мог только догадываться, какие у них отношения. Я знал, что ее муж — один из самых известных людей в современной России, что он развелся с прежней женой четыре года назад и примерно три года назад женился на этой актрисе. Тогда об их свадьбе написали все газеты. И повсюду обсуждался новый брак члена правительства с женщиной, у которой он был уже третьим мужем.

И вот она решила прилететь в Лондон к Абрамову. Учитывая, какие громы и молнии метал ее муж в сбежавшего олигарха, как он лично его преследовал, такая поездка супруги чиновника показалась мне не только недальновидной, но и откровенно провокационной. Интересно, зачем ей нужна эта встреча? Неужели она влюблена в кошелек Абрамова? Нет, не похоже. Ее муж достаточно влиятельный и богатый человек. Да и сама актриса очень неплохо зарабатывает и может позволить себе оставаться независимым человеком. Тогда зачем она сюда прилетает? И ведь летит не из Москвы, а из Испании, куда, очевидно, прилетела на отдых.

Я знал, что ей уже за сорок. Так, может сказывается возраст? Возможно, ей приятно, что такой известный покоритель женских сердец, как Артур Абрамов, решил обратить на нее внимание? Все возможно, хотя я все равно не понимал мотивов ее поступка. Она могла встречаться с любым другим человеком, но не с Абрамовым, которого так ненавидел ее муж. И зачем она так рискует? Вот вопрос, на который я не находил ответа.

Попытался я понять и позицию моего босса. А ему зачем нужна эта встреча со стареющей актрисой? Не спорю, она эффектная женщина и выглядит очень неплохо. Но ей уже за сорок. Он без проблем мог бы найти себе женщину помоложе. Или вообще другую женщину. У него такие возможности и столько женщин, готовых прилететь в Лондон по его первому зову! И столько среди тех, кто его окружает, молодых и красивых. На худой конец существует Сандра. Она с огромным удовольствием провела бы с ним уикенд в «Дорчестере». Эта молодая женщина без комплексов готова удовлетворить все его причуды. Да и сотня других актрис, топ-моделей, просто красивых женщин ждут не дождутся, когда он согласится с ними встретиться. И вдруг такой пассаж!

Зачем ему такой риск? Или есть особое удовольствие в том, чтобы наставить рога своему политическому противнику? Унизить его таким необычным образом? Нет. Абрамов умный человек. Он понимает, что супруг актрисы может превратиться в неуправляемого монстра, ревнивого и обидчивого мужа. А при его возможностях это очень опасно. Просто смертельно опасно для Артура Абрамова. Но тогда почему? Почему они готовы встретиться? Нет, такая встреча не может быть обычной любовной интрижкой — пришел я в конце концов к выводу.

Мимо пронесся серебристый «Мерседес». Сидящая за рулем дамочка приветливо мне улыбнулась. Здесь вообще столько красивых женщин! Если бы это была обычная встреча, Артур послал бы за ней кого-нибудь из своих водителей или охранников. Или самого Владика. Но он выбрал меня. Я понимаю, что он мне доверяет, но не слишком ли деликатную миссию на меня возложил? О чем они будут говорить? Почему она прилетает только на несколько часов? Почему они вообще встречаются? Почему он сам не поехал в аэропорт, где может с ней встретиться? Там ведь тоже есть подходящие отели. В Гэтвике есть и «Меридиан», и «Хилтон». Там вполне можно снять номер. Но он предпочел заказать сьюит и отправить меня за ней в аэропорт. Почему? Что скрыто за этой встречей? Какая тайна?

Если бы я все знал, то, возможно, развернул бы машину и уехал бы в другую сторону. Или в другой аэропорт, чтобы улететь из Англии. Но я не мог ничего знать. Я мог только предполагать. И поэтому я ехал навстречу моей судьбе, даже не подозревая, что вскоре начнутся самые трагические события в моей жизни. И будет много крови. B моей жизни уже были времена, когда я видел много крови. Были времена, когда кровь лилась на улицах и площадях моего родного города. Это было так дико и так неожиданно… Страшные воспоминания об этом до сих пор иногда преследуют меня по ночам.

ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТЫЙ

Этот год начался действительно страшно, словно предупреждая нас, что все девяностые годы будут окрашены кровью. Для меня это была еще и личная трагедия. В январе девяностого года в Баку погибло очень много людей. Но обо всем по порядку.

Я работал в Верховном Совете, когда президент Горбачев принял решение отправить в Баку своих представителей Примакова и Гиренко. А вместе с ними направили и меня, вспомнив, что я вырос в Баку, знаю местные обычаи и могу оказаться полезным. Мы прибыли туда в самые тревожные дни. Я ходил по моему родному городу, по знакомым с детства улицам, встречал людей, которые, казалось, не хотели меня узнавать. Словно какой-то вирус их поразил. Это «вирус» назывался Нагорный Карабах. Как же нужно было запустить проблему, до какой степени довести противостояние двух соседних народов — азербайджанского и армянского, чтобы получить такой накал страстей! Каждая сторона выдвигала свои обвинения, каждая считала свою позицию абсолютно правильной. И здесь я просто обязан высказать свое мнение. И не потому, что меня зовут Исмаил Сафаров.

Первый звонок о развале Советского Союза прозвучал именно в Нагорном Карабахе в конце восемьдесят седьмого, начале восемьдесят восьмого годов. Это был пробный полигон не только для огромной страны, но и для всех остальных стран Восточной Европы. Если можно в одном месте, почему нельзя в другом? Это был пробный шар, запущенный для развала всей Восточной Европы, для развала Советского Союза.

Ради справедливости отмечу, что Президиум Верховного Совета СССР рассмотрел этот вопрос летом восемьдесят восьмого года и принял единственно правильное решение: пересмотр границ может привести к непредсказуемым последствиям, вызвать очевидное противостояние, создать новые очаги конфликтов. Если бы тогда удалось претворить в жизнь это постановление! Но во главе государства стоял обычный демагог, слабый и непоследовательный. Горбачев был просто не готов руководить огромной страной, управляя фактически половиной мира. Он не был твердым властелином, каким обязан был быть по своему статусу. Речь идет не о диктатуре, а об элементарном умении управлять и руководить государством. Каждый раз, когда происходили кровавые события в Тбилиси, Вильнюсе, Риге, Сумгаите, Баку, выяснялось, что Горбачев «не в курсе» и его подвели нерадивые помощники. Его заявления уже вызывали смех и ярость людей, но он по-прежнему играл эту глупую роль.

Я часто задаю себе вопрос: как могло такое произойти? Как во главе огромной страны мог оказаться такой недалекий, слабый, нерешительный человек? И не нахожу ответа. Он получил хорошее образование в одном из лучших вузов страны. Сумел сделать блестящую карьеру, став одним из самых молодых членов Политбюро во времена, когда засилие там старцев казалось незыблемым. Он был продуктом этой системы. Но почему тогда оказался ее могильщиком?

Нужно исследовать всю его жизнь в развитии. Понять, что он был человеком достаточно мягким, попадающим под чужое влияние. Здесь безусловно сказалась и негативная роль его жены, которая умела манипулировала своим мужем. Сказалась и многолетняя оторванность Горбачева от центра, его врожденный провинциализм. Но пока он был встроен в систему и был на подходах к высшей власти, его недостатки не особенно проявлялись. Ему хотелось перемен, хотелось войти в историю преобразователем. И он действительно вошел в историю. Но… могильщиком страны, в которой стал первым и последним президентом. Этот человек умудрился сдать все, что можно было сдать. Такого никогда не было в истории. Он сдал своих союзников по всему миру, сдал интересы своей собственной страны в этом мире, позволив Германии объединиться и войти в НАТО вопреки мнению британского премьера и французского президента. Он позволил другой стороне провозгласить себя победителями и начать мстить людям, которые искренне в него верили, считая его своим союзником.

Бывший руководитель разведки ГДР легендарный Маркус Вольф написал ему два письма, умоляя защитить бывших граждан социалистической страны от преследования в объединенной Германии. Горбачев ему даже не ответил. Десятки и сотни людей покончили с собой, попали в тюрьмы за верность системе, которую он сдал, но его не волновали такие «мелкие» проблемы.

Горбачев умудрился сдать свою собственную страну, переставшую существовать при его правлении. Он сдал свою партию, которая выдвинула его на высший пост в стране и которая тоже перестала существовать во времена его правления. Этот человек словно и появился для того, чтобы сыграть в мировой истории роль политического Герострата, умудрившегося за несколько лет кардинально изменить политическую карту мира.

В Нагорном Карабахе началась настоящая война, которую не смог и не захотел предотвратить центр. Более того. Послав секретаря ЦК Егора Лигачева в Баку, Горбачев его устами заявил, что пересмотр границ невозможен. В тот же день в Ереване другой секретарь ЦК — Александр Яковлев — объявил, что право народов на самоопределение — главный принцип перестройки. Можете себе представить, что началось?

Никто не мог даже представить, чем закончатся эти политические игры. В Нагорном Карабахе на этот момент проживало больше армян, чем азербайджанцев, и значит, они имели формальное право на отделение по Яковлеву? Но в состав области входил город Шуша, где азербайджанцев было больше, чем армян. Значит, согласно той же логике и они имели право выйти из состава области? Однако в городской черте Шуши находились деревни, в которых было больше армян. Значит, и они могли требовать отделения? Ситуация была доведена до абсолютного абсурда. И называлась неуправляемым распадом.

Он начался в Нагорном Карабахе, затем перекинулся на Абхазию и Осетию, продолжился в Приднестровье, вызвал кровавые противостояния в Ошской долине, стравил соседей в среднеазиатских республиках, породил проблему Крыма, разразился страшной войной в Чечне, кровавым конфликтом между осетинами и ингушами, раздробил Югославию и расчленил Чехословакию, такому процессу достаточно было начаться, как он породил массу конфликтов, вызвав в памяти застарелые обиды. И вот уже потребовали расчленения Сербии косовские албанцы, отделения от Испании баски, от Франции — корсиканцы, даже северные итальянцы захотели отделиться от остальной Италии.

Интересно, что подобная абсурдная ситуация полностью проявилась в бывшей Югославии. В Хорватии и в Боснии были анклавы с сербским населением, и если республики требовали выхода из состава страны, то эти территории, населенные сербами, требовали своей автономии. Но в пределах этих территорий были города и деревни, где преобладали хорваты или мусульманские боснийцы, а значит, и они имели право отделиться от автономий. В Югославии началась трагическая война всех против всех.

Но первое побоище было устроено именно в Баку в черные дни января девяностого года.

Мы прибыли в город в самое страшное время. Никто и никогда не рассказал о нем полной правды. Я сейчас впервые это сделаю. Дело в том, что к тому моменту в Армении уже не осталось азербайджанцев. Все сто восемьдесят тысяч азербайджанцев, проживавших в соседней республике, были изгнаны из Армении при полном попустительстве местных властей. На следующий день после изгнания последней группы беженцев, многие из которых погибли во время длительных переходов, убежав из дома без теплой одежды, произошло страшное землетрясение, во время которого погибли тысячи людей.

Тема противостояния была на время отодвинута. Все бросились помогать Армении, попавшей в такую страшную беду. В том числе и ее соседи. Но тысячи беженцев, перебравшихся в Азербайджан, были уже свершившимся фактом. Они помнили, как их изгоняли из родных мест, из своих домов, заставив совершить многокилометровые марши по заснеженным горам. Рано или поздно эта масса людей должна была себя проявить. К тому же в Баку в это время ситуация стала просто неуправляемой. Местное руководство не пользовалось никаким авторитетом, и Народный фронт фактически шел к захвату власти.

В начале января произошли трагические события в Баку. До сих пор многие бакинцы полагают, что это была спланированная провокация. В самом интернациональном городе мира, который считался символом единения многих народов, живших в дружбе и согласий, начались армянские погромы. К чести бакинцев, надо заметить, многие из них защищали своих соседей. Жители города тысячами выходили на улицы, пытаясь противостоять провокаторам. Но пятьдесят шесть человек все же погибло. Это была трагедия всего многонационального Баку. Стоявшие в городе войска МВД и Министерства обороны фактически бездействовали. Так продолжалось несколько дней. Затем обстановку объединенными усилиями взяли под контроль местные власти и сознательная часть активистов Народного фронта.

Но было уже поздно. Маховик агрессии был запущен. К тому же среди активных деятелей Народного фронта оказалось много провокаторов, призывавших к противостоянию с армейскими частями. Во многих местах начали сносить границы с Ираном, вооруженные люди появились на улицах города. И тогда в город вошли танки. Они стреляли без разбора, убивая случайных прохожих, не разбираясь, в кого целятся. Даже если исходить из порочного и глупого тезиса, что все погибшие азербайджанцы оказались на тот момент экстремистами, то и тогда этому нет оправдания. Среди погибших были ученые из Академии наук, машину которых просто раздавили танками, и старики, и дети, и женщины. Многие погибли на балконах собственных домов, в своих квартирах. Среди погибших были не только азербайджанцы, но и русские, армяне, лезгины, евреи. Русский врач или еврейская девочка-подросток не могли никак считаться экстремистами. Но запущенный безжалостный маховик перемалывал всех.

Я был в городе в этот день и видел все своими глазами. Этого мне не забыть никогда. На улицах светлого, веселого, солнечного всегда какого-то праздничного города лежали трупы. Десятки, сотни трупов. Вина за эту трагедию безусловно лежит и на тех, кто убивал невиновных людей, призывая к противостоянию с центром. Вина за эту трагедию лежит на растерявшихся местных властях, которые в любом случае отвечали за порядок в городе. Но по моему глубокому убеждению, более всех были виноваты люди, которые возглавляли страну. Если в вашей стране где-то безнаказанно убивают людей» если вошедшие в город ваши собственные армейские части безнаказанно давят танками и расстреливают сотни ваших сограждан, то вы как минимум лично несете ответственность за эту трагедию. В любой стране, при любом режиме, в любой век человеческой цивилизации. Так было и так будет всегда. Политик обязан отвечать за кровь своих граждан. Он пастырь, и вся ответственность на нем.

Я примерно представляю себе реакцию Горбачева. С одиннадцатого по тринадцатое января девяностого года он был в Литве, наивно полагая, что сумеет лично убедить литовцев не выходить из состава СССР, пересмотрев ряд уже принятых политических решений. И вернулся в Москву разочарованным, опустошенным. В этот момент ему доложили о событиях в Баку. И тогда он решил провести показательную карательную акцию. Повод более чем удобный. К тому же из КГБ ему сообщили, что три прибалтийские республики готовы провозгласить свою независимость. И самое неприятное, что активизировались Борис Ельцин и его сторонники по межрегиональной группе.

Вот тогда-то Горбачев и принял решение. Но эта акция уже ничего не могла изменить. А самого Горбачева за нее начнут презирать и ненавидеть даже его сторонники. После бакинской трагедии стало предельно понятным, что обречены и он сам, и страна, в которой могло произойти такое противостояние.

Знаете, что меня более всего поразило в том девяностом году? После бакинской трагедии, после того, как погибло столько людей, после пролитой крови в Фергане и Тбилиси, после изгнания сотен тысяч людей из своих домов, после противостояния, начавшегося в автономных областях Грузии, после фактического начала войны между Азербайджаном и Арменией, после всех этих событий пятнадцатого октября Горбачеву присудили Нобелевскую премию мира. По-моему, большего издевательства еще не было в истории. К чести самого Горбачева он понял, что ему нельзя появиться в Норвегии для получения этой премии. И он за ней не поехал. Но в историю вошел как лауреат этой премии. Вот такую награду он получил за то, что фактически сдал свою прошлую жизнь и все, что ему доверили беречь миллионы людей.

ЛОНДОН. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ

Я приехал в Гэтвик минут за десять до приземления самолета. Говорят, что рано или поздно к этому отдаленному аэропорту тоже проведут линию метро. Пока, между Гэтвиком и центром Лондона курсирует специальный экспресс, но со временем, вполне возможно, и сюда протянется линия метро, как в аэропорт Хитроу.

Мне предстояло терпеливо ждать у выхода, когда появится наша гостья. Я понимал, что багажа у нее с собой не будет. Ведь она прилетела всего на несколько часов. Хотя нельзя быть ни в чем уверенным, когда имеешь дело с дамой. Вполне могла привезти с собой два или три чемодана вещей. Женщины— существа непредсказуемые, а известные актрисы порой позволяют себе совершенно нелогичные выходки.

Поэтому я был готов к более долгому ожиданию. Но Татьяна Негачкова вышла одной из первых. И я сразу узнал ее, известную театральную актрису. Говорят, лет двадцать назад ею увлекался кто-то из членов Политбюро. Должен признаться, что нравилась она и мне. Высокая, стройная, с поразительно красивым голосом и аристократическими манерами. Мы с нею были почти ровесники, но тогда я был всего лишь студентом, а она уже известной молодой актрисой, успевшей сняться в нескольких фильмах еще во время учебы. Это уже потом, через несколько лет, она стала известной театральной актрисой, и на ее спектакли начала ломиться публика. А когда мне было двадцать, ей было то ли девятнадцать, то ли восемнадцать. Но как она нравилась всем нашим ребятам! Я любил все фильмы с ее участием, Она была для нас недоступной красавицей из другой, параллельной жизни.

Татьяна вышла из терминала и, не оглядываясь по сторонам, сразу пошла к выходу абсолютно уверенная, что тот, кто ее встречает, сам к ней подойдет. Есть такая категория известных людей, которые умеют скидывать пальто или шубу не глядя назад. Они точно знают, что кто-то из стоящих за их спиной непременно ее подхватит. Умение не оборачиваться назад — отличительный знак «звездности». Я достал телефон и позвонил Артуру.

— Она прилетела, — коротко доложил я.

— Очень хорошо, — также коротко ответил он. — Вези ее в отель и не звони мне больше, пока вы не будете в «Дорчестере».

— Хорошо. — Я убрал телефон и быстро догнал нашу гостью, которая остановилась перед выходом и с кем-то уже разговаривала по телефону. Я деликатно подождал, когда она закончит разговор, и только потом подошел к ней.

— Госпожа Негачкова? — Я знал, что она не взяла фамилию мужа.

Она обернулась. Господи, какие у нее были синие глаза! Я даже подумал, что это линзы. И только потом вспомнил, что это ее настоящие глаза — они всегда были такими. Актриса была по-прежнему красива. Очень красива.

— Да, — сдержанно и с достоинством кивнула она, как и подобает королеве. Она и была королевой, по крайне мере играла эту роль в трех или четырех фильмах. С таким породистым лицом и гордой осанкой, с таким неповторимым голосом и такими манерами она была очень органична в роли королевы.

Татьяна была в сером костюме и держала в руках сумочку от Шанель. Если бы Артур мне этого не сказал, я все равно ее узнал бы. Существуют женщины, на которых вы западаете в молодости. Все мужчины проходят через такой период юношеской мастурбации, встречаясь в мечтах с женщинами, которые им нравились. Вот такой недоступной женщиной для меня была Татьяна Негачкова. Теперь можете себе представить, что я почувствовал, когда увидел ее рядом с собой. Актриса молча смотрела на меня, ожидая, когда я, наконец, заговорю.

— Нас ждет машина, — сказал я, — она на стоянке, недалеко от аэропорта.

— Пойдемте, — кивнула Негачкова.

Когда мы садились в машину, я почувствовал легкий запах ее парфюма. Она уселась на заднее сиденье, и я ничего не сказал. Очевидно, актриса приняла меня за водителя или обычную «шестерку», посланную встретить ее в аэропорту. И мне не нужно было ее разубеждать. Я осторожно выехал со стоянки.

— Можно включить кондиционер? — спросил я у моей пассажирки.

— Нет, — быстро ответила она, — я не люблю кондиционеры. Если мне будет жарко, я лучше открою окно.

Что я должен был сказать в этот момент? Сообщить ей, что Артур не случайно вспомнил о тонированных стеклах моей машины, чтобы никто ее не увидел? Я промолчал. И возможно, этим допустил небольшую ошибку, которая затем привела к большой катастрофе. А возможно, все было предрешено и эта деталь только вписалась в общую картину большой беды.

Мы выехали на трассу. Актриса открыла сумочку и пошуршала какими-то бумагами. Глянув на нее в зеркало заднего вида, я увидел, что она, хмурясь, что-то читает. Если бы я встретил ее двадцать лет назад, то от радости, наверное, не сумел бы вести машину. Но с годами мы становимся… нет, не мудрее. Остываем, немного успокаиваемся, понимаем, что в жизни все относительно. К нам приходит понимание бренности всего существующего. Думаю, в студенческие годы я не мог даже мечтать о том, что когда-нибудь повезу Татьяну Негачкову в своей машине. Наконец она убрала бумаги и успокоилась. Затем немного все же опустила стекло. В салон автомобиля ворвался свежий воздух.

— Куда мы едем? — спросила Татьяна.

— В отель «Дорчестер». Это в Самом центре. — Вторая фраза явно была лишней. Но я произнес ее автоматически.

— Я знаю, где находится «Дорчестер», — усмехнулась она. Конечно знает. — Вы работаете у господина Абрамова? — спросила моя пассажирка.

— Да. Я его помощник.

— Но вы, кажется, не русский, — продолжила она, — хотя говорите по-русски очень хорошо. Вы, наверное, с Кавказа?

— Да. Отец у меня азербайджанец, а мать грузинка. Но я учился в Московском государственном университете и всю жизнь жил в Москве.

— Тогда понятно. И давно вы в Лондоне?

— Нет. Совсем недавно. Я не стал уточнять, когда прилетел в Лондон, а она не спросила. Опять достала свой мобильный телефон, включила его и набрала какой-то номер. Затем негромко у кого-то поинтересовалась: Ольга Андреевна, как мальчик? Где вы сейчас находитесь? Да, понимаю. Машина будет вас ждать. Он отвезет вас домой. И проследите, чтобы он поужинал.

Она убрала телефон, а я наконец догадался, что актриса говорила с няней своего сына. Наверное, они куда-то поехали и она послала за ними свою машину. Возможно, поехали на весь день. Очень удобный момент, чтобы сбежать на несколько часов в Лондон. Нисколько я помнил, у Негачковой был шестилетний или семилетний сын от второго мужа. С мужьями ей везло. Или наоборот — не везло. Этого я не знал.

Она трижды была замужем. Первый муж, Сергей Трусов, за которого актриса вышла в двадцать лет, был известным рок-музыкантом, лидером знаменитой группы «Время машин». Говорили, он ее безумно любил. Они прожили вместе два или три года. Но музыкант оказался законченным наркоманом и алкоголиком. И они расстались. Лет через десять Трусов умер от передозировки наркотиками. Я видел его по телевизору. Это был человек с бешеной энергетикой и совсем без тормозов. Не представляю, каким он был в семейной жизни.

Молва приписывала Негачковой роман с известным театральным режиссером Аркадием Лифшицем. Он был старше ее, кажется, лет на тридцать или сорок. Наверное, для театральной богемы это нормально. Они прожили имеете несколько лет. За это время он поставил свои лучшие спектакли, а она сыграла в них свои лучшие роли. Но затем начались девяностые годы, театры опустели.  Лифшиц постарел, все изменилось. А Татьяна вышла замуж за бизнесмена Эдуарда Поволяева. Тот основал фирму, занимавшуюся поставками продуктов из-за рубежа. В середине девяностых Поволяев был одним из самых известных и успешных коммерсантов в Москве. Говорят, что во время дефолта он почти разорился, но затем сумел как-то выправить свое положение. Интересно, что Татьяна не бросила его, когда он был почти разорен. Она осталась с ним в эти трудные два года и даже родила ему сына. Но еще через год, когда у него стали налаживаться дела и он постепенно вылез из долгов, Татьяна его оставила.

Ушла от мужа и официально подала на развод. Говорили, он очень переживал. Несколько раз просил ее вернуться. Так, во всяком случае, писали в газетах. Еще через некоторое время выяснилось, что Негачкова встречается с самим Виктором Корсаковым, который тогда работал в аппарате президента. Он был одним из ведущих советников по правовым вопросам. А затем его назначили министром юстиции. И почти сразу он развелся с женой, с которой прожил больше двадцати лет. Тогда говорили, что жену он оставил из-за Татьяны Негачковой. Что вскоре и подтвердилось. Он женился на ней через год после развода.

Я видел его фотографии в газетах — мордастое лицо с пухлыми губами и масляными глазками. Обычно такие мужчины бывают убежденными бабниками. Он и нашел в пятьдесят лет новую жену. Объективно он должен был нравиться женщинам: высокого роста, с красивой волнообразной шевелюрой, умел говорить, подать себя, обладая сильной энергетикой. О нем все время писали в газетах. Он наверняка был честолюбив и амбициозен. Его выступления против сбежавших олигархов и против наших нуворишей вообще отличались крайним радикализмом. Многие считали, что по своим взглядам он ближе к леворадикальной оппозиции. Во всяком случае, он требовал законодательного рассмотрения всех случаев обладания крупными акциями государственных предприятий, предлагая провести ревизию имущества всех особо богатых людей России. А учитывая, что таких людей появилось достаточно много и они заняли весьма важные позиции, в том числе и в государстве, у него появилось много врагов. Хотя и немало сторонников, которые считали его позицию государственника почти идеальной. И вот жена такого человека решилась лететь к самому Артуру Абрамову, который в глазах Корсакова был не просто сбежавшим олигархом, а врагом, которого нужно уничтожить любой ценой.

Я снова посмотрел на нее в зеркало заднего обзора. Неужели она не понимает, насколько все это серьезно? А если понимает, то почему приехала? Или есть причины, о которых я просто не знаю? Возможно, это не обычное любовное свидание между миллиардером-плейбоем и стареющей актрисой, а что-то другое? Не мне судить.

Актриса еще больше опустила стекло. Странное дело, если она не хочет, чтобы о ее приезде кто-то узнал, то нельзя открывать окно, ведь в центре Лондона сейчас больше ее знакомых, чем в центре Москвы. И кто-то может ее случайно увидеть. Но сделать ей замечание я не решился.

— Вы курите? — вдруг спросила меня Татьяна.

— Нет, — отозвался я, но пожалел, что не захватил для нее сигареты.

Актриса достала сигареты из своей сумочки. Затем опять обратилась ко мне:

— У вас есть спички? У меня отобрали зажигалку во время посадки в самолет. Такие теперь глупые правилу безопасности. Не разрешают провозить даже зажигалку.

— Спички есть. — Я вспомнил, что в бардачка завалялся коробок. Я протянул левую руку, чтобы открыть его. Честное слово, если бы я сидел в обычной машине, ничего, возможно, и не произошло бы. Но в том-то и дело, что я сидел в английской машине, руль у которой с правой стороны. И правая рука у меня ведущая. Продолжая вести мантину, я чуть обернулся, протягивая актрисе коробок спичек. Мне показалось неудобным просто Поднять левую руку, чтобы она сама взяла эти проклятые спички. Подумалось, что это будет выглядеть не совсем корректно. И на секунду таким образом отвлекся.

Именно в эту секунду рядом появился темно-синий «Мерседес». Он возник так неожиданно, что я невольно нажал на газ, выворачивая руль в сторону. И в то же мгновение в нас врезалась другая машина. Удар был такой силы, что я выронил эту дурацкую коробку спичек на заднее сиденье, еще раз пытаясь вывернуть руль. Но он меня уже не слушался…

ГОД ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ

В этот год все события шли по нарастающей. Просто на них никто не обращал внимания, не чувствуя динамики происходивших изменений. Уже в начале января подразделения Советской армии заняли ряд административных зданий в Вильнюсе. Во время штурма телецентра погибло четырнадцать человек и более двухсот было ранено. Двадцать второго января Павлов провел свою денежную реформу.

Национальные банки в республиках, при полном попустительстве местных властей фактически сорвали эту реформу, умудрившись заработать на обмене миллионы рублей.

Девятого апреля парламент Грузии принял решение о выходе республики из состава СССР и создании независимого государства. Двадцать шестого мая президентом Грузии был избран Звиад Гамсахурдиа.

Двадцать третьего мая группа омоновцев МВД СССР напала на таможенные посты в Латвии. Начиная с июня были спешно выведены советские войска из Чехословакии и Венгрии. И наконец, двенадцатого июня в России появился свой президент, которым стал Борис Ельцин. А первого июля в Праге был подписан договор о прекращении существования Организации Варшавского договора.

На этом фоне развал страны выглядел уже вполне предсказуемым. К тому же многие лидеры национальных республик почувствовав слабость центра, поспешили закрепиться на своих местах, обособляясь, от Москвы. Они вдруг осознали, что можно получить в «семейное управление» национальные республики, никому не подчиняясь и ни на кого не оглядываясь.

Я работал в это время в Верховном Совете и видел, как все готовилось. Конечно, наш председатель Лукьянов тоже принимал в этом участие. И не просто принимал, а поддерживал все усилия будущих «заговорщиков». Он был с самого начала в курсе всего происходящего. К тому же все понимали, что через несколько дней национальные республики подпишут союзный договор и единая страна прекратит свое существование, превратившись в лучшем случае в конфедерацию. Открою страшную тайну. Горбачев был в курсе того, что они собирались сделать. Ему к этому времени просто надоело возиться со своенравным Ельциным и остальными президентами. По каждой статье будущего Союзного договора они придирались и спорили, спорили и придирались. Ельцин не хотел ничего подписывать. Он и так, чувствовал себя победителем. И тянул время, решая, как ему дальше быть. Ельцину, и его окружению очень хотелось выставить из Кремля Горбачева, покончив с этим «рудиментом» бывшего могучего Союза. А ради того чтобы убрать Горбачева, Ельцин был готов отдать не только Крым, но и пойти на любые уступки своим соседям. Остальные президенты, глядя, на него, не понимали, зачем они вообще прилетели в Москву подписывать этот никому не нужный договор.

Горбачев уже почти не спорил. К тому же он получал ежедневные сообщения о все более независимом поведении российских властей. По-моему, к этому времени президент СССР просто устал и решил махнуть на все рукой. Поэтому он и улетел в Форос, оставив на «хозяйстве» вице-президента Янаева.

Если сам Горбачев был вялым и слабым политиком, то его вице-президент был просто никем. Вернее, вообще не был политиком.

Любой мыслящий человек понимал, что Горбачев не имел права улетать в Форос накануне подписания Союзного договора. И каждый независимый аналитик, просчитав ситуацию, сумел понять, что Горбачев улетел для того, чтобы отстраниться от тех событий, которые могли произойти в Москве. Но он немного просчитался. Его так не любили даже ближайшие соратники и так ему не доверяли, что они решили на всякий случай изолировать президента, объявить о его болезни. Зная непредсказуемый характер Горбачева, который всегда сдавал своих соратников и никогда не признавался в собственных ошибках, они собирались решить все проблемы по сохранению страны, мягко отстранив его от власти.

По статистике на тот момент более семидесяти процентов граждан, проживающих в стране, поддерживали идею союзного государства. И при таком процентном соотношении сторонники единого государства проиграли. Почему?

Я был в те августовские дни в Верховном Совете и видел, как происходил этот странный переворот. Объявив о том, что власть переходит в руки нового Государственного Комитета, его члены фактически бездействовали. Они не ввели войска, не арестовали всех активных противников Комитета, не смогли призвать своих сторонников. А показательные марши танков по улицам Москвы вызывали только раздражение и у сторонников, и у оппонентов ГКЧП.

Все, что происходило потом, было фарсом. Среди членов Государственного Комитета не нашлось лидера, готового взять ответственность на себя. Председатель КГБ Крючков всю свою сознательную жизнь проработал под руководством Андропова и в решающий момент просто не смог стать лидером. Когда человек работает столько лет при сильном вожде, это неминуемо сказывается на его самостоятельности. Янаев вообще был сплошным недоразумением. Маршал Язов был солдафоном, а не политиком. Оставались премьер Павлов и председатель Верховного Совета Лукьянов. Эти двое были достаточно умными, сильными, опытными политиками. Но в решающий момент и они дрогнули.

Нужен был конкретный приказ на взятие Белого дома, где находился Ельцин и его сторонники. Спустя много лет все будут вспоминать героизм защитников Белого дома в августе девяносто первого и их противостояние советским войскам. Враки, это. Никакого противостояния не было.

Там действительно находились танки и солдаты, но им никто не отдавал приказа брать Белый дом. И никто не хотел брать на себя ответственность за такую акцию. А вот среди тех, кто противодействовал ГКЧП, понимая, что в случае их победы ему грозит абсолютная политическая смерть, был Борис Ельцин. Настоящий лидер и сильный человек. К тому же он действовал под флагом «защиты Горбачева». А этот козырь выбивал почву из-под ног и так не очень уверенно чувствовавших себя членов ГКЧП.

Особо подлую роль сыграли бравые «десантники». С одной стороны, Грачев и Лебедь тайно заверяли Ельцина, что готовы его поддержать. А с другой — ждали приказа своего руководства на штурм Белого дома, который они безусловно выполнили бы. Вот такая политика на два лагеря. Помните, как в фильме «Мы из Кронштадта» сидящий в окопах большевиков пленный белогвардеец то надевал, то снимая свои погоны?

Весь мир обошел снимок известного музыканта Ростроповича, на плече которого заснул молодой человек с автоматом. У меня всегда вызывал восхищение этот наш прославленный музыкант. Когда умер Тарковский, Ростропович умудрился притащить виолончель на ступеньки церкви и начать там играть. На виолончели, без других инструментов. А когда сносили Берлинскую стену, он тоже нашел табуретку и сыграл там в одиночку. Прекрасный музыкант и настоящий гражданин. Хотя если бы штурм Белого дома состоялся, то его защитникам пришлось бы несладко. Но это так, к слову.

В результате этого опереточного переворота пострадали три молодых человека, попавшие под танк. Причем случайно. И еще сильно пострадала Раиса Максимовна, которая слишком хорошо представляла, что ждет ее мужа в случае победы соратников. Нет, конечно, никто не стал бы физически его устранять. Горбачева просто бы убрали бы с олимпа, отправив в политическое небытие, чего Раиса Максимовна боялась более всего.

Самое поразительно что членов ГКЧП обвинили в «государственной измене». Ничего более глупого нельзя было придумать. Эти люди, наоборот, изо всех сил пытались сохранить свою страну. А их назвали предателями. Я был в Верховном Совете, когда нам сообщили об аресте Лукьянова. Через несколько дней стране запретили партию и признали независимость прибалтийских республик. К этому времени объединенная Германия, нарушая все принципы Хельсинкских договоренностей, уже готовилась признать независимость отделившихся республик Югославии, вызывая новую войну на Балканах.

Интересно, как вели себя в этот тяжкий для страны момент деятели интеллигенции. Один режиссер в прямом эфире сжег свой партийный билет, что выглядело очень театрально и совсем непорядочно. Другой деятель, которого спустя несколько лет назовут «совестью нашей интеллигенции», приехал к Ельцину. Этот академик был руководителем Советского фонда культуры и считался самым главным интеллигентом страны. Ему явно благоволила Раиса Максимовна. Сразу после августовских событий академик сдал свою благодетельницу, появившись в приемной нового российского президента, и потребовал переименовать Советский фонд в Российский фонд культуры. Если бы так сделал кто-нибудь другой, было бы не так стыдно. Но этот человек… За него было даже не просто стыдно, а больно. Представляю, как больно было Горбачеву и особенно его жене, потрясенным таким предательством.

Хуже всего пришлось сотрудникам бывшего Комитета государственной безопасности и партийным работникам. Каких только собак на них не навешивали! Сколько грязи вылили на людей, которые честно служили своей стране. Особенно потряс меня Бакатин, назначенный на очень короткое время руководителем КГБ СССР. Признаюсь, что поначалу он мне нравился. Решительный, смелый мужик, работал министром внутренних дел. А когда попал в сложную ситуацию после августа девяносто первого, то повел себя просто непорядочно и глупо. Возможно, растерялся. Возможно, просто оказался не на своем месте. Он поехал в американское посольство и сдал им схему установки прослушивающих устройств, которые в КГБ в течение нескольких лет закладывали в это здание. Большей глупости и придумать было нельзя. Американцы даже растерялись, они не знали, как реагировать на такой «подарок».

Последние месяцы этого года агония страны напоминала агонию тяжело больного человека. Горбачева уже не просто ненавидели — его откровенно презирали. Ельцин позволил себе с ним вообще не считаться, а новый министр обороны маршал Шапошников прославился только своей приклеенной улыбкой. И он не защитил страну, которую обязан был оборонять.

Восьмого декабря собравшиеся в Беловежской Пуще руководители России, Украины и Белоруссии добили свою страну, подписав Соглашение о создании СНГ. Ради справедливости отметим, что осторожный лидер Казахстана, которого тоже приглашали, отказался приехать на это совещание и поставить свою подпись под письмом к Горбачеву.