Адмирал галактической империи

Наблюдать-то смогли, вот только увиденное не радовало. Те две дуры, которые имперцы засекли, при ближайшем рассмотрении превратились в четыре – два других корабля, как оказалось, были до поры скрыты звездой. Все четыре, судя по их уверенным, но неспешным манёврам, представляли собой то ли не очень большие и тихоходные, но отлично защищённые линкоры, то ли мониторы-переростки. И то и другое, если вдуматься, в орбитальных боях одинаково хреново. С учётом того, что оружие каплевидных крейсеров (а корабли, с которыми пришлось иметь дело, безо всяких натяжек можно было отнести к этому классу) оказалось вполне сравнимым с имперскими аналогами, от обороняющих систему линкоров, пусть и небольших, можно было ожидать любой пакости.

Ковалёв с мрачной усмешкой оглядел собравшихся на мостике офицеров:

– Ну что, господа, какие будут идеи?

– Атаковать…

Ответ прозвучал как будто единым выдохом – редкостное единодушие. Адмирал с тоской подумал, что пси-блокировка, даже в ослабленном варианте, всё равно в некоторых аспектах тормозит человеческое мышление. В самом деле, как развивается ситуация с формальной точки зрения? Да банально! Имперские корабли, находясь на имперской же территории (то, что эту систему ни один имперский корабль не посещал уже несколько столетий, роли в данном случае не играло), были атакованы кораблями неизвестной цивилизации. Более того, эта самая цивилизация расположилась на принадлежавшей империи планете и не только не собирается её отдавать, но и при приближении имперского линкора вывела в космос тяжёлые боевые корабли. Интересно, кстати, где они до того прятали этих монстриков? Синицын о них ничего не докладывал – значит, не обнаружил. А считать командира эскадры дальнего поиска некомпетентным и неспособным обнаружить цели таких размеров было по меньшей мере глупо. В такой ситуации нормальной реакцией для человека с псикодировкой было уничтожение наглых захватчиков, что и намерены были сделать офицеры. Однако всё-таки живости мысли им сейчас явно не хватало – сунувшись в систему и ввязавшись в бой, «Громовая звезда» рисковала как минимум получить хороших плюх. Ковалёв сильно сомневался в способности одного своего линкора навалять всем подряд. И как назло, расстояние до базы было достаточно велико, чтобы не давать эффективно использовать дальнюю космическую связь, а буй-ретранслятор никто выставить не догадался. Ошибка, которая могла дорого обойтись.

Ещё Ковалева очень сильно напрягал простенький вопрос: почему, имея в загашнике такие силы, неизвестные всё же тянули до самого конца? Уничтожить корабли-разведчики было не так уж и сложно. Или, может, боялись, что на помощь пропавшим эсминцам в гости к ним заявится что-то большое и тяжёлое? Так оно и без этого в конце концов заявилось – в лице имперского линкора. Нелогично это было.

Радовало в сложившейся ситуации, пожалуй, только то, что противник явно был намерен придерживаться оборонительной тактики – похоже, там прекрасно понимали, что вряд ли сумеют догнать имперский линкор, вздумай он уйти. Да и драться с ним в открытом бою никого явно особо не тянуло – преподнесённый вражеским крейсерам урок был жесток и нагляден. Обе стороны занимали сейчас выжидательную позицию – самую, пожалуй, логичную в условиях, когда ничего не можешь изменить.

Ковалёв думал недолго. Решением, принятым единолично, было ждать. Пройдут сутки (а в том, что Синицын сумеет провести профилактику двигателей своих эсминцев в рекордно короткие сроки, адмирал не сомневался), максимум двое – и подтянутся пара эсминцев, а это корабли, которые можно использовать в качестве курьерских. Эсминцы выйдут в зону действия любого ретранслятора, свяжутся с базой, а дальше – всё, никаких проблем. Стратегическая инициатива моментально окажется в руках имперцев. Конечно, можно было и сейчас начать разносить тут всё вдребезги – пройти, например, на большой скорости, чтобы перехватить не успели, мимо системы, да и дать пару-тройку залпов – этого достаточно, чтобы расковырять вражескую планету до мантии, но уж слишком не хотелось. Куда больше Ковалёву хотелось разобраться, что произошло в этой системе во времена краха империи, кто и когда сюда пришёл, почему не пытались разграбить разрушенную базу, на которой даже сейчас, спустя века, можно было найти немало интересного. Да и трофеями кое-какими наверняка можно было разжиться – как-никак, не обмылков каких-то опускать планируется, а громить планету высокоразвитой цивилизации, это понимать надо. Грабить надо тех, у кого есть что взять…

Почти трое суток линкор висел в окрестностях системы, наблюдая за происходящим. Ковалёв уже начал нервничать, тем более что связи с эсминцами не было. Обычно на такой дистанции мощные станции имперских кораблей без проблем добивают до адресата, обеспечивая вполне устойчивую связь, однако в этом районе космос прямо-таки изобиловал гравитационными аномалиями – мелкими, ни на что особо не влияющими и из общей картины выпадающими только их избыточной концентрацией на кубический парсек. Вот эта куча аномалий и сбивала связь, из-за чего и пришлось эсминцам не так давно устраивать грандиозный драп и напрягать двигатели столько времени, вместо того чтобы просто вызвать помощь. Теперь же беспокоиться приходилось Ковалёву.

К счастью, ничего страшного не произошло – просто эсминцы слишком долго вынуждены были заниматься профилактикой двигателей. Перегрузка оказалась более чем серьёзной, двигатели были капитально перегреты, поэтому прежде, чем ими смогли заняться, прошло несколько часов, а потом понадобилось дополнительное время на устранение неполадок. Кроме того, Синицын, что вполне логично, предпочёл, пока корабль снабжения под боком, заодно уж провести бункеровку своих кораблей. Да и шёл он сюда дольше, чем мчался отсюда, – не напрягал зря двигатели. Всё верно, никто ведь теперь за ним не гнался, пытаясь поджарить.

Эсминцы пробыли с линкором совсем недолго – Ковалёв почти сразу передал Синицыну приказ двигать к базе за помощью. Молодой офицер характер проявлять не стал – прекрасно понял, что зря такой приказ не отдадут и обижаться тут не на что, поэтому эсминцы незамедлительно устремились за помощью. От системы, правда, выдвинулись крейсера – рассчитывали, очевидно, перехватить курьеров, однако шансы их изначально были ничтожными, такое действие походило, скорее, на жест отчаяния. Линкор тут же дал по ним залп поперек курса – на такой дистанции огонь его орудий вряд ли мог быть эффективен, это был просто намёк, который был понят совершенно правильно.

Через неделю нудного висения в космосе к Ковалёву подошла наконец поддержка. Шурманов на сей раз решил не мелочиться – привёл с собой все четыре имеющихся на базе корабля линейного класса, благо и броненосец как раз тоже был под рукой, Землю охраняла крейсерская эскадра. Кроме того, явились два авианосца и монитор. Через несколько часов ударный флот вошёл в изготовившуюся к обороне систему.

Глава 6

Имперские корабли входили в систему медленно, не торопясь, с осознанием своей силы. Если честно, то основным здесь была даже не демонстрация могущества, а банальная осторожность – мало ли какие сюрпризы могут попасться на пути? Однако со стороны это выглядело так, будто имперцы просто растягивают удовольствие от предстоящей бойни.

Линкоры шли строем фронта, в центре – «Империя», остальные – вокруг неё, крестом. Авианосцы остались за пределами системы, готовые в любой момент поднять штурмовики и истребители, там же остался монитор. Последний нёс сверхтяжёлые, хотя и немногочисленные орудия, по сравнению с которыми даже вооружение такого гиганта, как «Империя», было не слишком впечатляющим. Однако его задачей было не сражение в системе, а огневая поддержка своей эскадры с дальней дистанции, поэтому монитор и остался при авианосцах, прикрытый их истребителями и сам прикрывающий их своей артиллерией.

Сложно было предположить, что такое масштабное действие окажется незамеченным. Защитники системы даже не пытались сделать вид, что ничего не видят, – напротив, их корабли начали стягиваться навстречу имперской эскадре немедленно – очевидно, их системы обнаружения были как минимум не хуже имперских. Все четыре тяжёлых корабля заняли позицию между имперским флотом и своей планетой – в трусости их командиров упрекнуть было трудно. Однако было непонятно: то ли они надеются на броню своих кораблей, то ли просто не имеют опыта серьёзных боёв. Во встречном бою шансы имперских линкоров выглядели предпочтительнее, хотя, конечно, всё это было пока не более чем предположениями – реальных данных о том, какие сюрпризы могут преподнести вражеские линкоры, у Ковалёва не было.

Впрочем, противник, похоже, тоже оценивал возможности имперских кораблей весьма приблизительно. Их тяжёлые корабли также располагались строем фронта, что было, мягко говоря, весьма самонадеянно. На флангах они расположили лёгкие корабли – те, что имперцы окрестили «крейсерами», причём разместили их практически равномерно. Глупостью это было несусветной – сконцентрировав удар всех лёгких кораблей на одном линкоре, противник имел ещё шанс пробить его защиту и нанести какому-либо из имперских кораблей серьёзные повреждения, но равномерно распределённая огневая мощь в такой ситуации… Это было неумно как минимум, особенно с учётом того, что внутри планетарной системы быстро не перестроиться.

Внимательно посмотрев на строй вражеских кораблей, Ковалёв отдал приказ о начале манёвра. Эскадра сместилась чуть влево, потом чуть вправо… Противник зеркально отражал её движения, стремясь держаться между имперскими кораблями и планетой. Так… А если на этом сыграть?

Имперские корабли, продолжая хаотично смещаться относительно фокуса атаки, начали плавно, почти незаметно постороннему взгляду перестраиваться, увеличивая дистанцию между собой. Аккуратно так, по чуть-чуть. Противник начал делать то же самое, вот только кораблей у него было меньше. В принципе другого варианта у них и не было – в противном случае имперские корабли фактически могли начать охват эскадры обороняющихся с флангов и, главное, имели шанс прорваться к их планете, минуя флот её защитников. Ещё час такого маневрирования – и вместо монолитного строя перед кораблями Ковалёва образовалась дырявая сеть. Ну, вот в принципе и всё – не сделав пока что ни единого выстрела, имперская эскадра уже разорвала строй противника, и перехватить прорывающиеся к планете корабли в случае массированной атаки противник уже не успевал. Тактика обязывала теперь начинать артиллерийский обстрел из всего, что было под рукой, включая орудия прочно угнездившегося на заднем плане монитора. Ну а когда противник начнёт метаться, не понимая, что делать и за что хвататься, решительно атаковать. По предварительным прикидкам, получалось, что долго обороняющиеся не продержатся – имперские корабли как раз отлично приспособлены для охоты за такими вот мечущимися целями. Бой должен был моментально превратиться в стрельбу по движущимся мишеням.

Однако что-то Ковалёва удерживало от такой вот простой и логичной развязки. Может, то, что по нему пока что никто не стрелял, хотя он наверняка находился в пределах досягаемости вражеских орудий, как, впрочем, и они – в пределах досягаемости его артиллерии. А может, то, что корабли противника с относительно близкого, позволяющего уверенно различать детали расстояния выглядели смутно знакомыми… Ага, вот она, мысль, которая постоянно вертелась на задворках сознания.

– Группе наблюдения. Вывести изображение их кораблей на мой персональный экран. Оставить изображение номер три. Увеличить. Ещё немного. Больше не можете? Хрен с вами. – И находящемуся здесь же Сотникову: – Сергей, тебе это ничего не напоминает? Ну, напрягись, напрягись, подумай…

– Что-то знакомое. – Сотников задумчиво почесал затылок. – Совсем не похоже на те крейсера, которые гнались за нашими эсминцами. Точнее, есть какое-то отдалённое сходство, но не более. А так – не пойму…

– Смотри сюда. – Ковалёв жестом фокусника переключил режим, вывел на дисплей второе изображение, разместил оба рядом. – Теперь замечаешь сходство?

– Ну да, это же… Стоп, но как?

– А я откуда знаю? Всё страньше и страньше, как говаривала Алиса… Ой, не нравится мне всё это, не люблю я таких загадок. И долбить их в свете этого совсем не хочется.

Оба задумчиво рассматривали экран, на котором рядом висели два изображения – не идентичные, но очень похожие. Одно – корабля эскадры противостоящей империи, второе – их собственного корабля, стоящего сейчас в одном строю с их линкором, точнее, изображение «Вулкана». А если ещё точнее, то это было изображение их броненосца до модернизации, серьёзно изменившей его внешний вид, так сказать, только что сошедшего со стапелей.

Различия, конечно, были видны невооружённым глазом – корабль противника был заметно больше по размерам, массивнее. Добавились надстройки, орудийные башни имели несколько другую форму, однако при всём при том сходство было очевидным. Было ясно, что те, кто проектировал эти корабли, прошли одну и ту же конструкторскую школу, причём очень похоже, в одно и то же время.

Ковалёв быстро прошерстил базы данных. Так и есть – совпадение девяносто семь и сколько-то там после запятой процентов. Штурмовые броненосцы типа «Латник», последняя, можно сказать, переходная серия броненосцев, вершина их эволюции. Тогда только планировали начать строительство линейных кораблей нового типа, но опыта ещё не было, поэтому отдельные узлы оттачивали именно на этой серии кораблей предыдущего поколения. Получилось неплохо – этакая смесь мощной защиты монитора, зачастую превосходящей даже защиту более современных кораблей, артиллерийского вооружения линкора, правда урезанного количественно. И всё это – на базе проверенного временем корпуса броненосца, достаточно надёжного и притом дешёвого, идеально подходящего для испытаний подобных новинок, правда несколько увеличенного и усиленного для того, чтобы нести всю эту дополнительную массу брони и оружия и не развалиться при этом от увеличивающихся перегрузок. Так сказать, дешево и сердито.

На сей раз флотские генетики от железа смогли вполне удачно скрестить ежа и ужа. Конечно, гибрид родился не столь уж длинным и не настолько колючим, как хотелось бы, но всё же это был мощный и достаточно эффективный корабль. Орудий, правда, было маловато, да и дальность хода оставляла желать лучшего, но мощная броневая защита при наличии хороших силовых полей обеспечивала кораблям отменную живучесть, поэтому их не долго думая выделили в отдельный подвид штурмовых броненосцев. Манёвренностью и скоростью они тоже не блистали – старая компоновка двигателей не вполне соответствовала увеличившейся массе, – однако для корабля, задачей которого является не торопясь подойти к укреплённой планете и так же не торопясь расковырять её оборону, подобные недостатки критичными не являются.

По сути, именно из концепции, апробированной на «Латниках», и на основе полученного при их строительстве опыта впоследствии выросли и современные линкоры, и современные мониторы. А ещё «Латники» благодаря своей невероятной, можно сказать, легендарной живучести в бою были весьма опасными противниками.

Ковалёв послал запрос в информаторий. Ответ пришёл незамедлительно: из восьми построенных броненосцев этого типа к моменту развала империи уцелело всего два – один стоял в консервации где-то в этом районе, второй – прошёл модернизацию, в ходе которой ему поменяли двигатели и обновили вооружение, и был приписан к одной из вспомогательных эскадр на другом конце империи. Остальные корабли или погибли в боях, или были списаны в металлолом и упокоились на корабельных кладбищах после серьёзных повреждений. В любом случае стоило лишний раз подумать, прежде чем лезть в драку. Ковалёв отдал приказ на отход…

Два часа спустя на борту флагмана проводилось совещание по поводу дальнейших действий. Собрались, что называется, в узком кругу – сам Ковалёв, Шурманов, Сотников, а также командиры кораблей. Сидели, пили кто чай, кто кофе, а кто и чего покрепче, думали и обсуждали ситуацию, благо времени было предостаточно.

– Считаю, надо атаковать, – горячился командир монитора. – Смять их – и делу конец. «Латники» там или не «Латники», но любой из наших кораблей сильнее любых двух из них. Справимся.

– Молчи уж, – буркнул в ответ командир «Инквизитора», высокий крепкий мужик по фамилии Белоглазов. – Тебе в атаку идти не надо, будешь издали постреливать, а по нам эти дуры отработают, считай, в упор. И не факт, что не достанут, скорее наоборот.

– Спокойно, Юра, не кипятись, – одёрнул его Шурманов. – Вон, обидел человека ни за что…

Действительно, капитан монитора, поняв, что его фактически обвинили в трусости, надулся и покраснел. Вольно или невольно Белоглазов оскорбил человека – впрочем, несдержанность на язык в прошлом не раз ломала ему карьеру, поэтому ничего неожиданного в ситуации не было.

– Хорош шипеть, горячие финские парни, – фыркнул Ковалёв. – Не о том думаете.

– Извини, Валер, – глухо откликнулся Белоглазов, не поднимая глаз. – Не хотел.

– Ладно, переживу. – Капитан монитора тоже понимал, что Юрий ляпнул не подумавши, и не собирался раздувать скандал. – Так о чём мы думать-то должны?

– О том, с чем мы столкнулись. Перед нами четвёрка броненосцев, похоже, старой имперской постройки. Один удалось точно идентифицировать, мелкие отличия – это, скорее всего, результат ремонтов в походных условиях. Хотя, возможно, всё дело в том, что каждый корабль незначительно отличался от прототипа – при строительстве проект несколько раз слегка видоизменялся.

– И что с того?

– А то, что три остальных корабля также идентифицируются как броненосцы этого же типа. Степень идентичности – восемьдесят девять, восемьдесят и пятьдесят пять процентов. Откуда?

– Что откуда?

– Откуда они взялись? Их было всего два, причём один далеко, да и после модернизации выглядеть он должен был совсем иначе. Ну, один, тот, что увереннее всех идентифицируется, скорее всего, как раз корабль, стоявший в консервации. Я, кстати, так и не нашёл, где находился пункт консервации… Да и пёс с ним, не важно. Но откуда взялись остальные? Вы понимаете, их просто не должно быть в природе! Ну нету их, нету, но они есть. А раз они есть – на что ещё мы можем здесь наткнуться?

– Я бы обратил внимание ещё вот на какой момент, – вмешался Сотников, до того колдовавший с компьютером. – Взгляните…

Над столом засветились голографические изображения всех четырёх вражеских кораблей. Изображения медленно вращались, позволяя рассмотреть их во всех подробностях. Сотников взял карандаш, машинально проверил пальцем его остроту и подошёл к голограмме:

– Вот тот корабль, который мы идентифицировали первым. – Острый кончик карандаша упёрся в изображение. – Как видите, ничего особенного, банальная конструкция в стиле имперских кораблестроительной традиции двухсотлетней… Ну, сейчас уже больше, но я считаю от распада империи, так проще… Так вот, в стиле двухсотлетней давности. Эти два, – карандаш сдвинулся на соседние изображения, – тоже весьма его напоминают. Разница, – карандаш мягко обвёл изображения, задержавшись на интересных, с точки зрения Сергея, точках, – вот здесь, здесь, здесь… Башни другой формы, изменилось их количество, похоже, на этих кораблях установлены более мощные орудия… Интересно, как их смогли сюда впихнуть? Впрочем, не важно. Далее – иная форма ходовой и боевой рубок, иные радарные системы, это невооружённым глазом видно, и ещё более пятидесяти незначительных отличий в первом и около ста во втором случае. Но это не очень важно, поскольку все эти нюансы отлично вписываются и в имперские кораблестроительные традиции, и в концепцию такого корабля. Конечно, явный нестандарт, но притом ничего особенного – подобные переделки можно провести на любом корабле этого типа, используя самый обычный док, даже не такой навороченный, как наш. А теперь обратите внимание на последний броненосец.

Собравшиеся перевели взгляды на четвёртый корабль.

– И что в нём особенного? – спросил Шурманов с неподдельным интересом.

– А взгляните сюда. – Сотников вновь поколдовал над пультом, увеличив изображение корабля и убрав остальные. Потом рядом появился силуэт каплевидного крейсера противника. – Не находите ничего общего?

М-да, уел Серёга, всех уел. Если раньше это не бросалось в глаза, то теперь невооружённым глазом было видно явное сходство в дизайне носовой части. Если рядом с другими броненосцами этот корабль казался слегка странноватым, то сейчас было заметно, что это – странный гибрид имперского броненосца и неизвестного крейсера. Корма человеческая, нос – не пойми какой, и смотрелось все это довольно странно, но вместе с тем весьма органично.

Ковалёв подошёл поближе, с интересом посмотрел на получившийся результат:

– Что думаешь, Сергей?

– А ничего я не думаю. Аналогов этих крейсеров в нашем информационном центре, сам знаешь, нет. Откуда взялись лишние броненосцы – тоже неясно, построить их здесь вряд ли могли – орбитальные верфи Синицын не обнаружил, да и мы тоже… Хотя, если вдуматься, найти космическую станцию, если её расположили где-нибудь на отшибе, довольно сложно, а мы, честно говоря, всерьёз пока и не искали. А что уж там дальше делать, сами думайте – вы начальники, у вас головы большие…

Ковалёв задумчиво кивнул. Его товарищи начали активный мозговой штурм, но толку от него не предвиделось – слишком все были повёрнуты на силовом решении. Но всё же проговорили почти полчаса, правда, без всякого результата. Наконец адмирал, которому надоело бесконечно переливать из пустого в порожнее, хлопнул ладонью по столу:

– Ша, орлы, хватит ерундой заниматься. Сделаем просто: я возьму истребитель и войду в систему. Один, – отрезал он, видя, что Шурманов приподнялся, собираясь что-то то ли возразить, то ли предложить. – Попробую вступить с ними в переговоры. Получится – хорошо, нет – мы ничего не теряем, истребитель – мишень сложная, маленькая и скоростная, так что уйти я всегда успею. Если же переговоры начнутся, то через час после контакта дайте предупредительный выстрел. Помните, как у капитана Блада?[11] Вот так же примерно. Ну, а если через полчаса я не вылечу, начинайте разносить там всё, огневой мощи у вас достаточно. И без обсуждений, это – приказ. Я, если что, и так зажился на этом свете…

– Может, вначале попробуем с ними связаться?

– Пробуем, уже который день пробуем. Бесполезно – игнорируют, гады. Так что пошлём предупреждение об отправке парламентёра – и вперёд!

Примерно два часа спустя линкоры вновь вошли в систему. Противник, как и в прошлый раз, выдвинулся навстречу, но на сей раз имперцы не стали совершать никаких манёвров – просто сбросили ход, и от флагманского линкора отделился истребитель. Пятью минутами позже он пристыковался к борту ближайшего броненосца. Ему не препятствовали, а стыковочный узел оказался вполне стандартным…

Глава 7

Это было давно…

Это было ещё в те далекие, полулегендарные времена, когда существовала империя, могучее государство, охватывающее неисчислимое множество миров. Когда люди владели немалой частью галактики и когда были мир и процветание. Именно это осталось в человеческой памяти…

Империя проводила космическую экспансию – так было всегда, хотя не всегда это было необходимо. Но так уж устроен человек, что ему нужно двигаться вперёд, развиваться, а самый простой видимый путь – это захват новых территорий. Нести свой штандарт, распространяя влияние на всё новые и новые миры, – как это понятно людям, и скептики, утверждающие, что это сейчас невыгодно, всегда остаются в меньшинстве, даже если они приведут гору цифр в подтверждение своих слов и выводов. Их просто не будут слушать – простые решения людям всегда понятнее и ближе.

Бывают два вида экспансии. Один из них – огнём и мечом захватывать новые территории, но империя почти всегда шла по другому, менее затратному и более быстрому пути, применяя оружие лишь изредка. Не всегда, конечно, оправданно, люди – раса воинственная, однако чаще экспансия проходила всё же мирным путём. Корабли, везущие переселенцев, занимали пустые, не заселённые разумными расами миры и спокойно обустраивались на них. Получалось, конечно, не всегда – иной раз флора и фауна вкупе с бактериями всех сортов оказывались страшнее любого иномирянина с бластером наперевес, но в большинстве случаев люди побеждали, пусть не с первой, но со второй, а то и с третьей попытки подминая под себя непокорную планету. Люди – раса упорная, и потому частенько планета, которой предстояло стать очередной колонией человечества, не стоила затраченных усилий, но остановить стальную поступь империи не могло ничто. Монстры ползающие, бегающие, прыгающие, летающие и ещё хрен поймёшь какие рано или поздно расстреливались из лучемётов, а когда пасовали лучемёты, на помощь приходило оружие помощнее. Так, для того, чтобы вывести панцирных жевунов на одном из континентов планеты Ватеро-5, туда было срочно доставлено два десятка старых танков, что позволило решить проблему в приемлемые сроки. А на другую планету, испытывающую схожие проблемы с морскими хищниками, перебросили несколько субмарин, вооружённых торпедами… Агрессивные растения уничтожались гербицидами, против бактерий и вирусов применяли биоблокаду. Словом, люди могли и умели как создавать себе трудности, так и с честью выходить из сложных ситуаций. А ведь планет, которые представляли для человечества реальную проблему, было не так и много. Чаще всё решалось быстрее, проще и с куда меньшими жертвами – космос велик, в нём есть из чего выбирать, а разведчики успели обшарить куда большее пространство, чем было необходимо их виду для жизни. Люди – раса любопытная…

Эта система не отличалась ничем особенным, кроме разве что наличия сразу двух пригодных для жизни планет. Внутренняя – та, что была ближе к местному солнцу, получала достаточно тепла и света, могла похвастаться двумя приличными материками, целой кучей островов и весьма развитой жизнью на уровне гигантских ящеров. Разведчики, первыми посетившие её, рассказали, что такой вот добродушный индивидуум, совершенно не испугавшись грохота и рёва, который издавала та старая жестянка, что в разведке принято называть посадочным ботом, почти сразу же после посадки подошёл к ним. Обнюхал, фыркнул, попытался откусить стабилизатор, сломал два зуба и, обидевшись, одним ударом хвоста снёс антенну дальней связи. Пришлось потом на орбите едва ли не на пальцах через иллюминаторы объяснять, что они собираются делать и как будут пристыковываться… Всё это байки, конечно, на которые разведчики никогда не скупятся, но суть осталась понятной – на этой планете не было разумной жизни и была пригодная для дыхания атмосфера, поэтому колонизация её была вполне возможна.

Вторая планета оказалась ничуть не хуже, хотя и более мрачной на вид. Практически всю её закрывал толстый облачный слой, создающий парниковый эффект, в результате чего температура на поверхности планеты была весьма и весьма комфортна. Правда, отсутствие у планеты спутников и, соответственно, слабость приливно-отливных сил весьма замедлили развитие на ней жизни, и хотя моря планеты прямо кишели всевозможной и не всегда безобидной гадостью, но на суше присутствовали лишь растения, подчас весьма причудливых форм и расцветок. Пригодная для дыхания атмосфера и огромные залежи металлических руд – что ещё надо? Бери и пользуйся…

Естественно, было принято решение о колонизации системы, однако она находилась на задворках империи, на самой её окраине, поэтому процесс растянулся на долгие годы. Вначале в системе была размещена военная база – так, на всякий случай. Потом, когда вояки обжились, а заодно и обследовали ближний космос на предмет всевозможных соседей, естественно нежелательных, приступили собственно к колонизации. Несколько гигантских кораблей-автоматов с горнопроходческим оборудованием опустились на внешнюю планету, получившую название Зета-2, а корабли, несущие жилые модули и технику для аграрного комплекса, – на внутреннюю, Зета-1, соответственно. Именно Зета-1, климат которой был если не мягче, то привычнее людям, атмосфера богаче кислородом, а бесконечные тучи над головой не вызывали острых приступов депрессии даже у самых психически здоровых людей, и должна была колонизироваться первой. Зете-2 же на первых порах отводилась роль промышленного центра.

Всё рухнуло в одночасье. Тот день, когда транспортный корабль, до краёв забитый лежащими в анабиозе людьми, или «мясом», на сленге торгового флота, коснулся посадочными опорами поверхности планеты, по нелепому совпадению стал и днём краха империи. В тот день погибла императорская семья, а заселённая человечеством часть галактики погрузилась в пучину кровавой анархии.

Военные оказались людьми и мужественными, и прагматичными, и по-своему милосердными. Проще всего им было, наверное, плюнуть на всё и, собрав в кулак корабли, базирующиеся на их станцию, попытаться двинуться в сторону более обжитых мест. Однако это значило почти наверняка обречь колонию, которую они обязаны были защищать, на смерть. Случись всё неделей раньше – и автоматика корабля-колонизатора получила бы приказ отложить выведение людей из анабиоза. Ничего страшного, криокамеры были рассчитаны на много лет работы. Вообще, хорошая вещь эти криокамеры, как раз для таких вот массовых перебросок людей или войск. Человеку нужны воздух, вода, пища и какой-то минимум жизненного пространства, а «мясу» – только чтоб его не трогали до конечной точки маршрута. Удобно… Но весть о том, что произошло в столице, докатилась до окраин империи дней на десять позже, чем хотелось бы, а сюда, на самый фронтир, и того позже.

В результате оказалось, что на планете уже находится почти двадцать тысяч человек – мужчин, женщин, детей… Прокормить себя они смогут – на первое время есть запасы пищи, а на будущее – сельхозтехника, позволяющая без особых проблем обеспечить себя продуктами первой необходимости. Особых опасностей на планете нет, но самый страшный зверь, как известно, ходит на двух ногах. Практически беззащитная колония была лакомым куском и для пиратов всех мастей, и для враждебных негуманоидных цивилизаций. А уж среди них-то врагов у людей хватало – помимо вполне естественной конкуренции за жизненное пространство и ресурсы, их боялись и им завидовали. Империя, не пытающаяся скрывать настороженное и даже враждебное отношение ко всем, не относящимся к человеческой расе, не только гарантировала безопасность своим гражданам, но и периодически давала пинка зарвавшимся соседям. И если с первым получалось не всё и не всегда, то со вторым военные, оснащённые по последнему слову техники и не страдавшие комплексами гуманизма, справлялись без проблем. Соседи кряхтели и жались по углам, но ясно было, что, как только империя ослабеет, они постараются взять реванш.

Комендант военной базы, подумав, решил взять ответственность на себя. У него под началом было немного кораблей, поэтому он не без основания решил, что никаких раскладов в большой политике они не изменят. Приказа покинуть место дислокации он тоже не получал. А раз так, имело смысл остаться на месте и продолжать охранять вверенный ему сектор пространства… Во всяком случае, до тех пор, пока ситуация не прояснится.

Он оказался прав, этот немолодой уже мужчина, проведший большую часть жизни на мостике боевого корабля и поседевший на воинской службе. В первые полгода военные отбили три налёта пиратских кораблей, причём в последний раз пожаловала целая флотилия из трёх судов работорговцев. А потом ещё были корабли какой-то неизвестной расы, ранее с империей не контактировавшей. Фронтир, что поделаешь… Пришельцев разнесли в клочья, но это было последним успехом гарнизона базы.

Следующим, кто покусился на систему, оказался один из генералов-сепаратистов. К счастью, сведения о том, что колония уже основана, не успели просочиться в информационные сети, и о людях на планетах никто не подозревал. Сепаратистов интересовала база – они просто хотели обезопасить свои тылы и заодно наложить лапку на несколько кораблей, к этой базе приписанных.

Их преимущество в силах было подавляющим, но комендант базы решил обороняться. Позади него была планета, которую он был обязан защищать, а ещё у него был приказ, который никто не отменял, и присяга, которой он остался верен. Комендант пользовался достаточным уважением среди своих людей – во всяком случае, дезертиров среди них не было, и этот бой, ставший для них последним, они приняли с честью.

Гражданские спешно замаскировали свои дома, благо в джунглях сделать это было несложно, заглушили и экранировали генераторы и прочие источники энергии и ушли в горы. Жизнь на границе приучила их и к быстрому исполнению приказов, и к тому, что надеяться часто приходится на собственные силы. Это их в принципе и спасло – победители, для очистки совести наспех осмотревшие планеты, ничего не обнаружили и ушли несолоно хлебавши. А вот военные, кроме находившихся в увольнительной на планете, те страшные дни не пережили.

В систему вошли два линкора, авианосец и монитор. И плюс десяток эсминцев – куда же без них? От линкоров базе, возможно, и удалось бы отбиться – её и проектировали когда-то для противодействия атакам подобных кораблей. Авианосец тоже не слишком котировался в таком бою – во-первых, лёгкие истребители прорвать оборону базы были неспособны, во-вторых, их атаки при непрекращающемся обстреле базы с линкоров были затруднены, а в-третьих, их не так много и было. У сепаратистов был не полноценный рейд-авианосец или ударная авиаматка, а всего лишь эскортник – на таком хорошо идти в составе конвоя, прикрывая его от внезапных налётов противника, но в эскадренном бою он стоит немногого. Эсминцы в таком бою вообще практически бесполезны – задачи по штурму укреплённых объектов грамотные флотоводцы перед эскадрами лёгких сил никогда и не ставили. Если честно, у гарнизона базы был шанс отразить нападение. Они завалили несколько эсминцев, разворотили носовую часть одного из линкоров, неосторожно подставившегося под полновесный залп, а истребители, выпущенные-таки с авианосца, сбили почти все. Комендант базы всерьёз рассчитывал, что ему удастся выстоять…

Всё решил монитор. Менее быстроходный, он отстал от основных сил сепаратистов и подошёл уже в тот момент, когда бой шёл полным ходом. Возможно, знай о нём комендант базы заранее, он применил бы другую тактику – как вариант, не стал бы прятать имеющиеся у него лёгкие корабли за кажущейся несокрушимой бронёй базы, а отвёл бы их куда-нибудь подальше с приказом дождаться удобного момента и любой ценой уничтожить монитор. Однако в данном случае была как раз такая ситуация, когда незначительное опоздание одного из участников изменило весь ход сражения. Попытавшиеся перехватить монитор лёгкие корабли были сбиты ещё при взлете с базы, а единственный имеющийся у обороняющихся серьёзный боевой корабль как раз находился в ремонте и был абсолютно беспомощен.

Главный калибр монитора без помех расковырял и силовой щит базы, и её броню. Смысла в этом для атакующих уже не было – её гарнизон, лишённый боевых кораблей, никому уже не мог угрожать в принципе, а после того, как оказались разрушенными склады и взрывом был повреждён док, ценность станции как военного объекта вообще упала до нуля. Однако разъярённые потерями сепаратисты пошли на штурм. В жестоком бою гарнизон базы погиб, прихватив с собой многих нападавших. А победители, не найдя в системе ничего для себя ценного, ушли, бросив изувеченную взрывами конструкцию на орбите.

Для оставшихся на планете людей наступили чёрные времена. Они, конечно, не пострадали, запасы продовольствия и всё необходимое для его производства у них были, нашлись даже несколько небольших транспортных кораблей, которые позволили им добраться до Зеты-2 и продолжить добычу полезных ископаемых. Кое-какую промышленность они тоже смогли создать, использовав за основу всё тот же корабль-колонизатор. В принципе он и был на это рассчитан, везя в своих трюмах небольшой станочный парк и имея конструкцию, предполагающую быструю разборку на составные элементы. К тому же на других кораблях тоже было необходимое для небольшой колонии оборудование. Однако у людей теперь не было главного – защиты и уверенности в завтрашнем дне. О былом величии человеческой цивилизации напоминала лишь мёртвая военная база, по негласному решению превращенная в мемориал, памятник, на который привыкли смотреть с восхищением и уважением. Ни разу с тех пор, как смельчаки побывали на ней и увидели результат того сражения, никто не ступал на её искорёженные, покрытые инеем из замёрзших газов палубы.

Так, возможно, и продолжалось бы существование, или, скорее, прозябание, небольшого человеческого поселения, давно и прочно забытого всеми, вплоть до полного вырождения или, возможно, до встречи с кем-либо, кто решил бы наложить лапу на перспективную систему, если бы не два события, в корне изменившие ситуацию. Первое произошло через двадцать с небольшим лет после памятной людям бойни. Тогда в систему вошёл старый имперский броненосец, повреждённый и практически потерявший ход. В тот период арсеналы, оставшиеся со времен империи, уже были порядком истощены, корабли оказались в дефиците, и алчные взоры сепаратистов всех мастей устремились на ресурс, на который до того не обращали особого внимания. Проще говоря, люди начали потрошить консервационные базы, на которых подолгу, иногда веками стояли корабли, устаревшие морально, но ещё не выработавшие свой ресурс. На одной из таких баз стоял и этот броненосец.

Однако принять участие в войне под флагом новых хозяев кораблю не пришлось. Когда перегонная команда вела его вместе с десятком других таких же реликтов к базе, на которой корабли предполагалось привести в порядок и по возможности модернизировать (в последнее верилось с трудом – технологические возможности человечества падали на глазах), на караван совершила налёт эскадра конкурентов. В завязавшейся между нападающими и кораблями эскорта схватке броненосец получил торпеду и начал беспомощно дрейфовать в сторону от места боя. Команда выбросилась в спасательных капсулах, что было весьма опрометчиво – в открытом космосе у капсулы шансов не так и много, притом что на броненосце было несколько вполне исправных ботов, да и сам он пока что разваливаться не спешил. Впрочем, судьба дезертиров осталась неизвестной – приборы броненосца прекратили отслеживать их биометрию сразу после того, как эти трусы сбежали с обречённого, казалось бы, корабля.

Потерявший ход и не подающий признаков жизни корабль никто даже не пытался искать. Так он и плыл бы себе в бесконечность, если бы не одно но – броненосец этот был поставлен в консервацию почти сразу после того, как сошёл со стапелей. Появились новые, более мощные корабли, и какой-то флотский чиновник решил, что нет смысла тратить силы и средства на обслуживание морально устаревшего корыта. Может, он был и прав, а может, и нет – главное, что корабль был в полном порядке и на нём были исправны все системы, включая систему авторемонта. И вот эта самая система приступила к исправлению полученных повреждений.

Естественно, полностью привести в порядок развороченное прямым попаданием машинное отделение имеющимися в наличии средствами автоматика была неспособна, но дыру в корпусе затянуть было несложно. Из обломков четырёх маршевых двигателей был собран один, работающий вполсилы, но этого было достаточно, чтобы вместо безвольного дрейфа броненосец уверенно двинулся туда, куда ему предписывала идти заложенная в бортовой компьютер аварийная программа.

Ещё одним важным нюансом оказалось то, что, пока существовала империя, базы данных кораблей, находящихся в консервации, обновлялись регулярно. Поэтому в компьютере была информация о военной базе в системе Зета. Туда броненосец и направился, благо она была ближайшей к месту боя системой, в которой находилась имперская база и где броненосец мог получить необходимую помощь. Увы, о том, что база давно разрушена, информация отсутствовала, так же как и сведения о крахе империи.

Войдя в систему, броненосец, в точном соответствии с инструкциями, лёг в дрейф и принялся подавать сигналы бедствия. Естественно, что на базе их принять было уже некому, однако их приняли на планете… И испугались.

В общем, броненосец провисел на дальней орбите, пища маячком, больше года, прежде чем люди решились послать к нему бот. К счастью, коды доступа к системам управления броненосца нашлись – один из уцелевших военных, взявший на себя, за неимением лучшей альтернативы, обязанности главы местных сил самообороны и лично возглавивший рискованную операцию, был майором имперской технической службы, и его допуска оказалось достаточно для того, чтобы подняться на борт корабля. Вот тут-то до жителей заброшенной колонии и дошло, какое сокровище попало к ним в руки.

Броненосец очень аккуратно, с соблюдением всех возможных мер предосторожности посадили на поверхность планеты, после чего стали думать, что же с ним делать дальше. Разобрать огромную и по-своему совершенную боевую машину на запчасти ни у кого не поднялась рука, а привести её в порядок имеющимися в наличии средствами было невозможно. Подумав, броненосец вновь законсервировали до лучших времён, и, как оказалось, не напрасно.

Второе событие произошло лет через сорок после первого. К тому времени колония весьма разрослась, её население достигло почти ста тысяч человек – ещё бы, семьи, как и в любой молодой колонии, были многодетные, а остатки имперских медицинских технологий позволяли свести детскую смертность практически к нулю, да и взрослым обеспечивали вполне сносное долголетие. В то же время начала наблюдаться деградация – техника, привезённая с собой, всё чаще выходила из строя, а слабая пока что промышленность не могла производить в достаточном количестве сколь-либо высокотехнологичную продукцию. Ремонт любой сложности – да, но создавать что-то новое… только единичные экземпляры, да и то если получится. Мощности не те. Плюс ко всему неуклонно падал уровень образования – маленькая колония не могла позволить себе обучать детей десятилетиями, а мнемонические методы, распространённые в своё время в империи, были недоступны. Колония медленно, но неуклонно скатывалась если не в каменный век, то уж во всяком случае в глубокое прошлое.

В этот момент в систему вошли корабли вентов – некогда сильной и развитой, а сейчас поставленной на грань уничтожения расы. Известно о вентах было на удивление мало – напрямую с империей владения этой расы не контактировали, в конфликтах люди и венты никогда не пересекались. Вообще венты стояли примерно на одном уровне развития с империей, ну, может, чуть пониже, но при этом были достаточно миролюбивым и не слишком настроенным на экспансию народом. Такое случается, когда раса происходит от хищников, а венты как раз от хищников и происходили. Их предки были существами, отдалённо напоминавшими земных волков, и венты сохранили и характерную внешность, и характерное для многих хищников нежелание без необходимости вступать в схватку.

Увы, тех, кто не хочет участвовать в войне, война находит сама. Венты схлестнулись с мощной коалицией трёх рас и вынуждены были защищаться. Несмотря на миролюбие, они были хорошими воинами, а их флот оказался грозным противником для любого, кто вставал у него на пути. Из трёх противников вентов две расы были уничтожены полностью, а третью венты безжалостно вбомбили в каменный век и, наверное, тоже уничтожили бы, если бы в конфликт не вмешалась третья сила. Ящероподобные существа, называемые адерами и пользовавшиеся заслуженной дурной славой, навалились на предельно ослабленных войной вентов с тылу. Результат был закономерен – ещё недавно грозная и развитая цивилизация перестала существовать.

Около двухсот тысяч вентов, в основном женщины и дети, жалкие остатки былого величия, на нескольких до отказа забитых транспортах в сопровождении десятка лёгких кораблей прорвались с одной из последних уцелевших планет, чтобы бежать в никуда. Практически все мужчины, кроме экипажей тех кораблей, что эскортировали караван, остались там – сдерживать натиск адеров и прикрывать отход своих родных, бегущих в неизвестность.

Эскадра беглецов вошла в систему Зета – им в принципе и некуда было больше идти. Запасы топлива, еды, воздуха – всё это было на исходе, и беженцы в своих перегруженных кораблях, системы жизнеобеспечения которых не справлялись с таким количеством народу, были на грани смерти. Но система Зета была занята – вентов встретил тот самый броненосец, который так вовремя занесла туда судьба. И мощи этого корабля было вполне достаточно, чтобы разметать вентов по космосу.

К чести людей, они, сами бывшие ещё недавно в бедственном положении, смогли понять и принять беженцев. Вентам дали возможность поселиться на Зете-1, помогли с продовольствием и медикаментами, благо метаболизм двух рас оказался крайне близок. И венты не забыли, кто их спас, не начали, придя в себя, качать права, а постарались интегрироваться в человеческое общество. Однако любой процесс имеет свойство развиваться в обе стороны, вот и интеграция оказалась двусторонней. В результате, когда сменилось два поколения, в системе Зета оказалась довольно мощная мультирасовая цивилизация, со своей уникальной культурой и оригинальным, довольно высоким техническим уровнем.

Получив такой толчок, начала бурно развиваться промышленность, благо кораблей теперь было достаточно, и жиденький ручеёк ресурсов, идущий с Зеты-2, превратился в мощный поток. На одной из лун Зеты-1 создали хорошо укреплённую военную базу, там же разместили верфь. В первую очередь сумели привести в порядок имперский броненосец, а потом, используя его как прототип, построить ещё три, всё шире интегрируя вентские технологии в имперские конструкции. Крейсера и вовсе строили на базе вентского образца, бывшего в составе эскадры. Словом, цивилизация, устояв на грани вымирания и потому испытывавшая лёгкую паранойю, готовилась защищаться от любого внешнего врага. И тут в систему вошли корабли, как две капли воды похожие на имперские…

* * *

Президент рвал и метал. Казалось, между его кулаками вот-вот проскочит молния. Обычно в таких случаях все вокруг привычно трепетали, однако на двоих офицеров, с удобством расположившихся в мягких кожаных креслах, это не производило никакого впечатления. Лишь периодически один из них, огромного роста и бородатый, одобрительно цокал языком на особо солёные обороты речи. Всё-таки шикарно матерился президент, можно сказать, виртуозно, и не скажешь, что интеллигентный человек.

Когда оратор, выпустив немного пар, устал и приостановился, чтобы перевести дух, Олаф (а это и был цокающий бородач) спросил:

– А в чём проблема-то? Может, объясните? А то всё «бла-бла-бла», как говорят наши американские коллеги, а толку – чуть. Может, всё-таки поделитесь полезной информацией?

– Информацией? – прошипел президент. – Я вам сейчас поделюсь… У нас сегодня куча дипломатических нот на столе. Догадываетесь, о чём?

– Нет, – простодушно пожал плечами Олаф. – Мы политикой не интересуемся.