Будь проклята Атлантида!

Глава 1

У окруженного моря

Атланты пришли на стоянку детей Куропатки в канун большого весеннего колдовства. Снег на побережье почти стаял, только в низинах лежали серые клочья зимней шерсти земли. Под ярким средиземноморским солнцем южные бока холмов уже щетинились молодой травой. На пологом склоне над стоянкой паслись изголодавшиеся по свежему корму олени.

Чужаков было семеро. Впереди шли немолодой толстогубый воин в куртке с красным поясом и худощавый человек в синем плаще. Их сопровождали четыре копьеносца в кожаных шлемах-капюшонах и звериный умелец с бурым медведем на длинном ремне. Они прошли мимо долбленых лодок по берегу Оленьей реки, - вблизи моря спокойной и довольно широкой, - миновали перекладины с сушившейся рыбой. Тут же висели связки лубяных полос для новых сетей. Мелкие тощие собаки с лаем метались вокруг пришельцев, но ворчание медведя держало их поодаль.

Атланты остановились у вытоптанной площадки, на которую глядели входы землянок. В каждой жила семья из десяти-двенадцати матерей и отцов с детьми. Девочки, вырастая, вступали в число матерей, а юноши уходили в семьи жен.

Атлант в синем, окинув взглядом землянки, тихо сказал:

- Одиннадцать жилищ. Значит, их больше трех сотен.

Воин довольно ухмыльнулся:

- Удача! Теперь не часто встретишь такую стаю. А как ты назвал их? Все забываю эти имена, похожие на волчий вой.

- Племя зовется гии. Три красных полосы на щеках – значит, род считает предком куропатку.

- Ха! В прошлый раз были козероги. Что ж, займемся птичками.

Дети Куропатки стояли группками у землянок, готовые ко всему.

Атлант в синем шагнул вперед и попросил гостеприимства жестом, принятым в гийских племенах, живущих на востоке. В ответ раздался ропот людей, возмущенных коварством узкоглазого оборотня. К атланту вышла Оз, немолодая рослая женщина с гордой осанкой и прической, положенной Матери рода: светлые волосы ее были сколоты на затылке двумя стрелами, косо торчащими над головой.

- Будь неутомима, Мать смелых охотников! – проговорил синий. Гийские слова вылетали из его рта с визгом, словно на языке людей заговорила собака, – Наш большой гребец, наш… - пришелец запнулся, силясь перевести для гиев титул своего начальника, - Передний в лодке, Аргол, послал меня, чье имя Палант, и отца большой семьи воинов Стропа, - его спутник важно кивнул, - для беседы с тобой.

- Войдите, - неохотно ответила Оз, кивнул на землянку. – Каро! – крикнула она, обернувшись. – Ты сядешь возле меня.

Сероглазый силач с торчащими соломенными волосами и короткой широкой бородой отделился от соплеменников. Он был босой, в меховой куртке до колен. Вслед за Матерью и охотником пришельцы спустились в землянку. Перед пологом из оленьих шкур Каро вынул из-за пояса каменный топор и воткнул в землю. Атлант в синем положил рядом нож и что-то сказал спутнику. Тот, недовольно бурча, отстегнул меч.

Остальные атланты остались наверху. Медведь растянулся рядом с проводником, положив лобастую голову на лапы. Гии продолжали глядеть издали. Лишь один из юношей, Ор, несмотря на окрики юношей, крадучись подобрался к чужим. Он был высок и тощ, олений мех оставлял открытыми длинные жилистые руки. Присев на корточки, гий, готовый каждый миг отпрыгнуть, стал разглядывать чужую одежду, осмелев, проводил пальцами по ткани, касался сапог, потом потянулся к бронзовому наконечнику копья. Воины потешались над его изумленными гримасами. Проводник медведя, подмигнув остальным, достал из-за пазухи что-то блестящее и показал гию. Тот потянулся к странному предмету из двух соединенных крючков. И тут крючки, словно сами метнулись навстречу и, щелкнув, обхватили руки Ора. Он дернулся, но злая сила крепко держала запястья.

Воины хохотали. Юноша вскочил, напрягся, но бронза лишь глубже врезалась в кожу. Тогда он закричал и, взмахнув пойманными руками, кинулся на обидчика. Тот подставил ногу, и дикарь ткнулся лицом в землю. Поднялся шум. Гии, подбадривая себя выкриками, двинулись к пришельцам. В руках у них замелькали кремневые лезвия, дротики. Проводник, сдернув крючки с Ора, отскочил за медведя, который по команде поднялся и угрожающе замотал головой. На крики из землянки показались Оз и Палант. Подвывая от обиды, Ор протянул Старшей Матери кровоточащие запястья.

- Воин играл, - примирительно сказал синеодеждый, - он хотел повеселить охотников.

- Из протухшего рода те люди, у которых такие игры! – с презрением кинула Оз. Потом она обернулась к Ору:

- Идем, я дам мазь для ран.

Гии отошли, бормоча оскорбления. Проводник, из красного ставший грязно-желтым, криво усмехаясь, уложил медведя.

В землянке пахло кожами и рыбой. Оз достала из кожаного мешка раковину с мазью, дала Ору и опустилась рядом с Каро на шкуры. Атланты сидели напротив. Набрав пальцем жирную едкую мазь, Ор стал втирать ее в порезы – медленно, чтобы дольше остаться в землянке, где происходило что-то важное и интересное.

- Мудрая Мать, - заговорил враг в синем, - мы пришли не с пустыми руками. Пославший нас, повелитель атлантов Хроан, Подпирающий небо, дарит тебе это.

Вынув из сумки сверток, атлант развернул его перед Оз. На расписанной яркими узорами ткани лежали тонкий бронзовый нож и несколько ярко начищенных украшений. Оз оглядела подарки, не притрагиваясь к ним:

- Какого же ответного дара ждет ваша… Большая Подпорка?

Палант выбирал слова мягкие на ощупь, но с каменным нутром:

- Мы пришли получить то, что давали ваши предки нашим предкам. Пусть четыре руки молодых мужчин уйдут с нами. Сегодня ты соберешь своих сыновей, и Строп выберет… гостей в Срединную землю.

Раковина чуть не выпала из рук Ора, Каро напрягся, скрипя зубами, но Оз сохранила спокойствие.

- Что-то я слышала о таком договоре, - проговорила Мать, помолчав, - но, скажи, все еще согласна ли с ним Мать матерей гиев, огневолосая Гезд? Насколько я знаю, она гостит в вашем стойбище Тар, далеко на востоке в земле борейцев. Расскажи нам, здорова ли она и так же ли дружна с твоим племенем?

Когда синеодеждый перевел слова Оз спутнику, лицо того побурело, а из толстогубого рта хлынули мерзкие визгливые звуки, явно угрожающие.

- Мать Куропаток, - заговорил Палант, - мы думаем, что Гезд здорова и верна договору, заключенному родительницей твоего племени и родителем нашего много зим назад, когда наши воины, пришедшие с моря, победили ваших. Разве воля предков не для тебя? И меньше ли детей ты потеряешь, если полетят стрелы? А те, что уйдут с нами, заживут счастливо: они будут есть каждый день и увидят великие чудеса Атлантиды.

Забытый всеми Ор дрожал в углу. Оз долго молчала с окаменевшим лицом.

- Ладно, род даст юношей. Но их нельзя взять сейчас. Люди моря, ночью у нас будет большое колдовство. До него ни один охотник не может уйти из долины. Вернитесь к соленой воде и приходите за юношами завтра в полдень.

Палант перевел ответ Стропу.

- А стоит отвернуться, удерут в горы, - возразил тот. – После бегства рыжей Гезд и борейской кобылы Гехры дикие словно взбесились!

- До колдовства не уйдут, Строп. По их верованиям, духи погубят всех, кто в положенный день в священном месте не принес им жертв.

- Хорошо, скажи старухе – я согласен. Но ждущим нужна еда: пускай даст десять оленей! – Он потряс в воздухе растопыренными пальцами.

- Вы получите две руки оленей, - кивнула Мать.

Атланты встали и пошли к выходу. Оз обернулась к Ору:

- Ты натер раны? Подойди, я заговорю их.

Ор протянул руки, и она прошептала над ними несколько слов медленных и сильных, отчего боль сразу задремала.

- А теперь свяжи оленей, самых худших, и отгони к морю, где большие лодки оборотней. Потом до заката последишь, что там будет.

- Большая Мать, ты отдашь им молодых отцов? Их увезут?..

- Молчи! Я буду просить духов о помощи. А ты затяни на языке узел и делай как сказано.

Атланты возвращались к кораблям тропой, петляющей между холмами. Низкорослые сосны, изогнутые, словно в пляске, темнели на склонах, покрытых ранней травой. Легкий ветер с моря сдувал мошкару, нес запахи мокрой соли и гниющих водорослей.

Позади Ор вел связанных за рога оленей. Они упирались и хрипели, косясь на медведя, который тоже поглядывал на них, умильно приоткрыв слюнявую пасть. Чужак в синем, пропустив вперед воинов, пошел рядом с Ором. Тот отодвинулся, но с любопытством рассматривал атланта: безбородое скуластое лицо, словно натертое красной глиной, сапоги незнакомого меха, одежду из странной шкуры. В море, что ли, добывают они синих оленей?

- Ешь досыта, Ор, смелый охотник. Давай поговорим?

Гий шарахнулся:

- Как ты нашел мое имя?

- У-у, я большой колдун: могу узнавать все, что хочу! – (Атлант не стал напоминать, что просто услышал имя от Оз) – Но не бойся! Возьми и мое имя: я Палант из поселения Луад.

- А я не боюсь! Среди тех, кто не ест Зайца, нет трусливых.

- Ты хорошо сказал. Вы ведь потомки бесстрашной Куропатки, которая заклевала орла, спасая птенцов!

- Оэ, ты знаешь наше начало?! И почему ты говоришь как человек, а те только бормочут, как тетерева?

- У каждого племени своя речь, - улыбнулся Палант. – Гии, что кочуют на восходе, зовут себя гиесами, а живущие на холоде – эгеями. Ты поймешь их, но с трудом. А у племени Срединной речь вовсе не похожа на вашу, но ей можно научиться, как я научился гийской.

Ошеломленный Ор во все глаза смотрел на чужеземца, слова которого ломали порядок и границы привычного мира Куропаток.

- Слушай, охотник, вот я дарю тебе!.. – Палант вынул из сумки что-то блеснувшее на солнце. Гий, вспомнив коварные крючки, прыгнул в сторону.

- Эй, зачем скачешь, как козел от барса! Взгляни, разве такое маленькое может быть злым?! – На ладони чужака лежал прозрачный камешек, похожий на льдинку, в которую вмерз желтый цветок. – Это знак доброго духа, он принесет тебе удачу.

- Но мне нечего подарить тебе. – Ор восхищенно потрогал амулет.

- Возьми! Подарить можно не только вещь, но и помощь.

- О чем твой голод?

- Ночью у вас праздник. Спрячь меня, чтобы я все видел и слышал, оставаясь незаметным.

Ор замотал головой:

- Замолчи, Палант! Эти песни нельзя слышать чужому. Духи озлятся, и ты умрешь, корчась от мучений! А кроме того, я ведь…

- Ты должен покориться! – перебил юношу Палант. – Ведь я не только владею твоим именем, но и знаю всю твою жизнь!

Ор отшатнулся, но тропа была узка.

- Слушай! – торжественно заговорил синий. – До двух лет мать носила тебя за спиной, а потом ты бегал с другими детьми. Зиму ваш род жил у моря, а летом угонял оленей в горы. Однажды осенью для тебя настало время пройти Посвящение. Вместе с другими мальчиками тебя повели в священную лощину.

Страх в глазах гия постепенно сменялся недоумением. Не замечая этого, чужак продолжал:

- Там сошлось много людей соседних родов, было съедено немало оленей и рыбы. Но ты не ел, дрожа от страха и любопытства. Колдуньи показывали свое умение: заклинали животных, вызывали ветер, проходили через огонь. Потом юношей подвели к темной пасти Духа. Страшный рев наполнил лощину. Дух готовился пожрать вас, чтобы изрыгнуть уже не детьми, а охотниками. Колдун толкнул тебя в рычащую каменную пасть, и ты ощутил на теле зубы Духа… Эй, Ор, чему ты смеешься?

- Теперь я вижу, что ты не вещун, а болтун! – ответил Ор с торжеством. – Я ведь не проходил Испытания.

- Этого не может быть!

- А вот было! В день Испытания меня глодала болезнь, и все думали – я уйду в Нижнюю землю. А потом хворь отползла, но новый день Духа будет только осенью, когда олени жирные. Ну что, болтливый шакал: смотри, как Ор смеется над твоей хитростью!

Неудачливый колдун ускорил шаги, бурча по-атлантски:

- Негодный мальчишка! Ждал, пока я перескажу целый лист с ветки о гиях. Ишь подплясывает! – Палант не удержался от смеха. – Ну, раз я болтливый шакал, то ты рыжий гийский лис!

Очень странные эти оборотни: то грозят Матери рода, то терпят обиду от подростка.

- Возьми! – Ор протянул амулет.

- Оставь себе, раз ты победил, - ответил синий и добавил про себя: «Пусть он укроет тебя завтра от глаз Стропа».

Показался лагерь атлантов. Пять широкобоких, как нерестящиеся лососи, кораблей уткнулись носами в песок. Выше стояли большие шатры, растянутые ремнями, вокруг бродили воины, горели костры, рычали проголодавшиеся медведи.

Копьеносец взял у Ора ремень и толкнул в плечо, показывая, что гий может уйти. Ор пожалел оленей, которых забьют без уважительных слов, которые говорят в этих случаях гии. Сделав несколько шагов назад, он соскользнул с тропы и пополз между кочками к стоянке оборотней. Лежа за мохнатой сосной, он с любопытством мальчика и терпением охотника следил за чужой жизнью лагеря.

- А знаешь, - сказал Строп Паланту, - почему Акеана не посылают на стоянки дикарей? Я слышал, как он говорил Арголу, что его просто рвет от вони в их норах! Как же – отпрыск титана!..

Они сидели в шатре на ременных табуретах возле натянутого на шестах кожаного стола и ждали кормчего. Стоявшие снаружи воины откинули полог, пропустив Аргола и Акеана, Строп и Палант поднялись, приветствуя начальника.

Аргол был грузен, но двигался легко, не тяготясь запасом жира. На его плече сидела верткая птица с блестящими черными перьями. Когда Аргол вошел в шатер, она взлетела под потолок, схватила на лету несколько комаров и, возвратившись на плечо, задремала.

Акеан, глава второго челна (сотни воинов) в ладье Аргола, был моложе остальных. В отличие от кормчего он не силился изображать важность. Брезгливая величавость высокорожденного выпирала у него изнутри. Стропа он приветствовал с полускрытой небрежностью, а Паланта словно и вовсе не заметил.

По знаку кормчего все сели вокруг стола. Палант достал из сумки рисунок местности.

- Покорились ли дикие? – спросил Аргол.

- Их Мать просит отсрочки до завтра, - доложил Строп. – Палант советует согласиться.

- Чего ради потакать этому сброду! Мы и так запаздываем из-за южных ветров.

- Если не дать им совершить колдовство, они все полягут, но не тронутся с места, - сказал Палант.

- Ладно! – хлопнул по столу Аргол. – Пусть дикие спляшут и повоют напоследок. Но надо их запереть, чтоб не удрали. – Он принялся водить пальцем по карте. – Уйти они могут либо на Холод, тропой, которая здесь названа Мамонтовой, либо вдоль моря…

- У них есть третий путь, - вмешался Палант, - смотри, кормчий, вот тут тонкий след перед водопадом сворачивает в проход между скалами.

- Ага, - оживился Строп, - теперь понятна хитрость старухи. Она знала, что мы встанем на тропы, и задумала увести род этим тайным ходом! Что ж, кормчий, можно поставить силок, в который эти птички сами сунут головы.

- И мы возьмем вместо двух десятков всех, кого удастся схватить живыми! – потер широкие ладони Аргол. – Сделаем так: я с полусотней мечей иду по Мамонтовой тропе. Строп поднимает копьеносцев на холм над стойбищем, отрезав путь к морю. А лучники Акеана и все звери – позже, когда дикие займутся плясками, пройдут к входу в тайную щель и станут в засаде. Что, неплохая петля?

- Крепкая, - буркнул Строп, недовольный, что самое выгодное место досталось Акеану.

- Ты великий воитель, Аргол, - воскликнул Акеан. – Так умело проскользнуть в замысел врага и обернуть его себе на пользу!