Что лучше денег?

Платить пришлось мне, но я чувствовал, что бутылка кока-колы — не самая большая плата за то, чтобы послушать этот поразительный голос.

Глава вторая

I

Я пришел домой в первом часу ночи. Когда я отпирал свою комнату, открылась дверь напротив, и в коридор выглянула Рима.

— Привет, — сказала она. — Вот видишь, я въехала.

— Здесь не люкс, тебя предупреждали, — сказал я, открывая дверь и включая свет, — но, по крайней мере, дешево.

— А ты правду говорил насчет моего голоса?

Я вошел в комнату, оставив дверь открытой настежь, и сел на кровать.

— Правду. Таким голосом можно зарабатывать деньги.

— Да вокруг тысячи певцов, подыхающих с голоду. — Она пересекла коридор и прислонилась спиной к косяку моей двери. — У меня и в мыслях не было конкурировать с ними. По-моему, легче заработать деньги статисткой в кино.

С тех пор как я пришел из армии, мне было все безразлично, но ее голос вызвал у меня энтузиазм.

Я уже говорил о ней с Расти. Я предложил, чтобы она пела в баре, но он и слышать об этом не хотел. Он не отрицал, что она умеет петь, но ему казалось совершенно недопустимым, чтобы в его баре пела женщина. Мол, рано или поздно, но это наверняка приведет к неприятностям, а ему и без того забот хватает со своим баром.

— Я знаю одного парня, — сказал я Риме, — который смог бы кое-что сделать для тебя. Завтра я с ним поговорю. Он содержит ночной клуб на Десятой улице. Не бог весть что, но для начала сойдет.

— Что ж, спасибо…

Она сказала это таким равнодушным тоном, что я насторожился.

— Ты что, не хочешь стать певицей?

— Я буду делать все, что угодно, лишь бы зарабатывать деньги.

— Ладно, я с ним поговорю.

Я скинул туфли, давая ей понять, что надо сматываться, но она стояла на прежнем месте, уставившись на меня своими большими ярко-синими глазами.

— Мне пора на боковую, — сказал я. — Увидимся завтра. Я поговорю с этим парнем.

— Спасибо. — Она все не уходила. — Большое спасибо. — Затем, чуть помедлив, она сказала: — Очень не хотелось бы тебя просить. Ты не мог бы одолжить мне пять долларов? Я совсем без денег.

Я снял пиджак и бросил его на стул.

— Я сам без денег уже полгода. Не забивай себе голову. Ты к этому привыкнешь.

— Я целый день ничего не ела.

Я начал развязывать галстук.

— Извини. Я тоже без денег и ничего не могу тебе дать. Иди спать. Когда спишь, забываешь о еде.

Внезапно она выпятила грудь и сказала с совершенно бесстрастным лицом:

— Мне нужны деньги. Я проведу с тобой ночь, если ты одолжишь мне пятерку. Я верну.

Я повесил пиджак в шкаф и сказал, стоя к ней спиной:

— Убирайся! Тебе сказано было, что я не вступаю в связи. Катись отсюда, да поживей!

Я услышал звук закрываемой двери и раздраженно поморщился, потом запер дверь на ключ. Умывшись в жестяном тазу на туалетном столике и переменив повязку на лице, я улегся спать.

Она не шла у меня из головы, и это было впервые за многие месяцы, когда я вообще думал о женщине. Я не понимал, почему она еще раньше не стала певицей. Ведь ей нравилось петь, я это видел, а при таком голосе, да и внешности трудно было представить, чтобы она не добилась успеха.

Я подумал, что этот знакомый мне парень по имени Вилли Флойд, который содержал ночной клуб «Голубая роза», мог бы заинтересоваться ее голосом.

Было время, когда Вилли проявил ко мне интерес. Он предлагал мне играть на пианино у него в заведении с восьми вечера до трех утра в составе трио, но я просто не мог заставить себя работать вместе с другими ребятами. Поэтому я и пошел к Расти, хотя Вилли готов был платить мне вдвое больше.

Временами на меня находило непреодолимое желание заработать побольше денег, но стоило мне подумать об усилиях, которые для этого потребуются, как у меня тут же пропадала всякая охота. Мне хотелось бы выбраться из этой паскудной комнаты. Мне хотелось бы купить автомобиль, пусть не новый, чтобы ездить, когда вздумается, и ни от кого при этом не зависеть.

Я размышлял, лежа в темноте, нельзя ли без особых усилий набить карман, став коммерческим агентом этой девушки. С таким голосом, как у нее, если только с умом взяться за дело, она может со временем заработать кучу денег. Она могла бы нажить целое состояние, если бы сумела пробиться на рынок грамзаписи. Стабильные десять процентов с того, что она заработает, могли бы дать мне те дополнительные блага, которые я хотел иметь.

Неожиданно из ее комнаты донеслось чихание. Я вспомнил, что вчера вечером она вошла в бар, промокшая до нитки. Если она простудилась и не сможет петь, это будет чертовское невезение и для меня, и для нее.

Когда я заснул, она все еще чихала.

На следующее утро, где-то в начале двенадцатого, когда я вышел из комнаты, она опять ждала меня у своей открытой двери.

— Привет, — сказал я. — Ночью было слышно, как ты чихала. Ты что, простудилась?

— Нет.

В ярком солнечном свете, проникавшем через окно в коридоре, она выглядела ужасно: синяки под слезящимися глазами, покрасневший нос на бледном заострившемся лице.

— Я как раз иду к Вилли Флойду, — сказал я. — Тебе не мешало бы отдохнуть, а то у тебя вид, как у драной кошки. Флойду нельзя показываться в таком виде, он сразу потеряет всякий интерес.

— У меня все в порядке. — Она провела вялой рукой по лицу. — Ты не мог бы дать мне полдоллара на кофе?

— Тьфу, пропасть! Когда ты это прекратишь? Заруби себе на носу: у меня нет ничего лишнего.

Лицо у нее сделалось дряблым, губы отвисли. Зрелище было не из приятных.

— Но я два дня ничего не ела. Я сама не знаю, что сделаю. Неужели ты ничего не можешь дать мне… Ну хоть сколько-нибудь?..

— Да я сам в таком же положении, — заорал я, выходя из себя. — Я пытаюсь найти тебе работу. Что еще я могу сделать?

— Я умираю с голоду. — Она привалилась к стене и начала заламывать руки. — Пожалуйста, одолжи мне хоть сколько-нибудь…

— Ладно, черт с тобой, я одолжу тебе полдоллара, но ты их вернешь!

До меня вдруг дошло, что, если она должна произвести хоть какое-то впечатление на Вилли, если она должна получить у него работу и если я собираюсь иметь с этого свои десять процентов, мне следует позаботиться, чтобы она была сыта.

Я вернулся в свою комнату, отомкнул ящик туалетного столика и отыскал полдоллара. В этом ящике у меня хранилась зарплата за неделю, только что полученная у Расти, все тридцать долларов. Я стоял спиной к двери, поэтому она не могла видеть, что было в ящике, и перед тем, как дать ей полдоллара, я запер его на ключ.

Когда она брала деньги, рука у нее дрожала.

— Спасибо. Я отдам. Честное слово, отдам.

— Еще бы не отдашь, — сказал я. — У меня только-только хватает на жизнь, и я не собираюсь никого финансировать, в том числе тебя.

Я вышел из комнаты, запер дверь на ключ и положил его в карман.

— Если что, я буду у себя в комнате, — сказала она. — Я только спущусь в кафе через дорогу выпить чашку кофе и тут же вернусь.

— Послушай, постарайся привести себя в порядок. Если Вилли захочет увидеть тебя сегодня вечером, ты должна быть в полном ажуре. Ты уверена, что сможешь петь?

Она кивнула.

— Можешь не сомневаться.

— Увидимся позже. — Я спустился по лестнице и вышел на улицу, залитую ярким солнцем.

Вилли я застал в его кабинете. Он сидел за столом, на котором лежала пачка двадцатидолларовых билетов, и пересчитывал их, время от времени слюнявя грязный палец.

Он кивнул мне, не отрываясь от своего занятия, и я ждал, прислонившись к стене.

Кабинет был не ахти какой, впрочем, как и его ночной клуб.

Вилли всегда был пижоном. Его костюм из голубой фланели и галстук ручной раскраски, украшенный булавкой с фальшивым бриллиантом, разом набили мне оскомину.

Он положил деньги в ящик стола, затем откинулся на спинку стула и вопросительно взглянул на меня.

— Что тебя гложет, Джефф? Что ты здесь делаешь?

— Послушай, Вилли, я нашел девушку, которая может петь, — сказал я. — Ты будешь прыгать от восторга. Это как раз то, что ты искал.

На его круглом одутловатом лице была написана скука. Это был толстый коротышка с наметившейся плешью. У него был маленький рот, маленькие глазки и маленький ум.

— Я не ищу никаких поющих девушек. Я бы мог их иметь на доллар дюжину, но они мне не нужны. Когда ты сядешь у меня за пианино? Пора тебе взяться за ум, Джефф. Ты растрачиваешь жизнь впустую.

— Ты за меня не беспокойся. Моя жизнь вполне меня устраивает. Ты должен послушать эту девушку, Вилли. Ты мог бы заполучить ее по дешевке, а она наверняка станет сенсацией. Она хороша на лицо и с таким голосом, который поставит на уши всех твоих вшивых посетителей.

Он достал из кармана сигару, откусил конец и выплюнул его через всю комнату.

— Я не знал, что тебя занимают женщины.

— Они меня не занимают. Это чисто деловые отношения. Я действую как ее агент. Разреши мне привести ее сегодня вечером. Это не будет стоить тебе ни цента. Я хочу, чтобы ты ее услышал, а потом мы поговорим о деле.

Он пожал своими жирными плечами.

— Ну, ладно. Я ничего не обещаю, но если она так хороша, как ты говоришь, возможно, я подыщу что-нибудь для нее.

— Она лучше, чем я говорю.

Он зажег сигару и выпустил дым в мою сторону.

— Послушай, Джефф, почему ты не поумнеешь? Когда ты бросишь эту жизнь? Человек с твоим образованием должен иметь что-нибудь получше…

— Хватит об этом, — сказал я нетерпеливо. — Меня вполне устраивает то, что я имею. До вечера. — Я вышел.

Я ничуть не сомневался, что стоит только Вилли ее услышать, и он даст ей работу. Может быть, я уговорю его платить ей семьдесят пять в неделю. Это даст мне лишних семь с половиной долларов. Я также ничуть не сомневался, что через пару недель после того, как она начнет петь в заведении Вилли, о ней пойдут разговоры, и тогда я смогу устроить ее в один из шикарных ночных клубов, где плата уже кое-что значит.

Идея меня захватила. Я уже видел себя крупным менеджером в роскошном кабинете, ведущим переговоры и подписывающим контракты со звездами сцены.

Я сразу пошел домой. Пора сказать Риме, что я буду ее агентом. Я не стану показывать ее Вилли, пока не подпишу с ней контракт. Было бы глупо приводить ее к Вилли только для того, чтобы кто-то еще прибрал ее к рукам.

Я взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки, и открыл дверь в ее комнату.

Кэрри, «прислуга за все», снимала белье с постели. Римы не было, и ничто не говорило о ее присутствии.

Кэрри уставилась на меня. Это была высокая полная женщина, имевшая безработного и вечно пьяного мужа.

Мы отлично ладили друг с другом. Когда она убирала мою комнату, мы делились своими заботами. У нее их было куда больше, чем у меня, но она никогда не унывала и все время уговаривала меня бросить ту жизнь, которую я вел, и возвратиться домой.

— А где мисс Маршалл? — спросил я, остановившись в дверях.

— Уехала полчаса назад.

— Как уехала? Совсем?

— Ну да, уехала совсем.

Я почувствовал себя вконец опустошенным.

— А она не оставила для меня записки? Не говорила, куда едет?

— Нет, не говорила и ничего для тебя не оставила.

— Послушай, Кэрри, а она заплатила за комнату?

Кэрри ухмыльнулась, обнажив свои большие желтые зубы. Сама мысль, что кто-то может уехать из заведения г-жи Миллард, не заплатив по счету, показалась ей забавной.

— Конечно, заплатила.

— Сколько?

— Два доллара.

Я перевел дыхание. Похоже, меня облапошили на полдоллара. Значит, все это время у нее были деньги. Россказни о голоде были уловкой, и я на нее клюнул.