Взгляд назад

— И помни, Генри, — добавил Рубин, — что ты образец честного человека. Стал бы ты обманывать девушку?

— Никакой агитации! — вмешался Трамбуль. — Говори, Генри.

Генри нахмурился, что случалось с ним весьма редко.

— Я никогда не заявлял о своей исключительной честности, но даже если нечто подобное и было, то нынешний случай я вынужден рассматривать как особенный.

— Я удивлен, Генри, — пробормотал Рубин.

— Вероятно, на мое решение повлиял тот факт, — продолжил Генри, — что я не воспринимаю ситуацию как отношения между молодым человеком и девушкой. Скорее, это дуэль между «книжником» и спортсменом. Мы все книжники, и в свое время каждый из нас мог потерять возлюбленную из-за какого-нибудь спортсмена. Хоть мне и стыдно признаться, но со мной такое произошло.

— А со мной — нет, — перебил его Рубин. — И никакой спортсмен… — Он смолк на секунду, что-то вспомнив, и уже другим тоном продолжил: — Впрочем, это к делу не относится. Ладно, раз большинство «за», значит «за». Так о чем твой рассказ, Питерборо?

Питерборо опять покраснел, на лбу заблестели капельки пота.

— Я не стану пересказывать задуманный рассказ, а только суть того, где мне нужна помощь, — сказал он. — Мне нужна лишь самая малость, не более. Я не стал бы рассказывать и это, если бы результат не значил для меня… так много…

— Продолжай, — ободрил его Рубин с неожиданной мягкостью. — И не волнуйся. Мы все понимаем.

— Спасибо. Я вам очень признателен. Итак, есть два персонажа, назовем их Убийца и Жертва. Я уже придумал, как Убийца совершает преступление и как его разоблачают, поэтому об этом не скажу ни слова. И Убийца, и Жертва — страстные любители солнечных затмений.

— И вы тоже, мистер Питерборо? — прервал его Авалон.

— Да, сэр. У меня есть друзья, которые ездят по всему миру наблюдать затмения, даже если оно всего лишь пятипроцентное, но мне такое не по средствам, да и времени нет. Я наблюдаю те затмения, которые могу. И у меня есть телескоп и фотографическое оборудование.

— Отлично! — воскликнул Авалон. — Очень хорошо, что человек разбирается в затмениях, если пишет о них. Попытки же описать то, в чем ты полный невежда, — верный провал.

— А ваша девушка тоже увлекается затмениями? — спросил Гонзало.

— Нет. О чем я весьма сожалею.

— Знаете, — заметил Гонзало, — если она не разделяет ваших интересов, то, может, вам поискать другую?

Питерборо покачал головой:

— Вряд ли из этого что-либо выйдет, мистер Гонзало.

— Разумеется, нет, — подтвердил Трамбуль. — Помолчи, Марио, и не мешай ему говорить.

— Так вот, Убийца и Жертва снимали затмение, и, вопреки всем ожиданиям, у Жертвы — прирожденного неудачника — снимки получились лучше. Убийца, будучи не в силах с этим смириться, решает убить Жертву. С этого места и далее мне все ясно.

— Но в таком случае у тебя есть мотив, — удивился Рубин. — В чем же тогда проблема?

— А в том, что означает «получилось лучше»? Фотография затмения есть фотография затмения. Одни удаются лучше, другие хуже, но если предположить, что оба фотографа достаточно опытны, то разница окажется невелика. Во всяком случае, не столь велика, чтобы из-за этого пойти на убийство.

Рубин пожал плечами:

— Можно построить рассказ таким образом, что даже небольшая разница станет поводом для убийства. Но должен признать, что для этого потребуется рука опытного писателя. Плюнь ты на это затмение. Попробуй что-нибудь другое.

— Не могу. Повод для убийства, орудие убийства и разоблачение убийцы завязаны именно на фотографии и затмениях. Так что им придется остаться.

— А где же здесь фантастика, молодой человек? — негромко спросил Дрейк.

— Я этого не объяснил? Правильно, потому что стараюсь как можно меньше говорить о самом рассказе. Для него мне понадобятся самые совершенные компьютеры и фантастические способы обработки изображений. Один из двух персонажей — я еще не решил, кто именно — будет снимать затмение из стратосферы, с самолета.

— В таком случае, почему не отпустить поводья? — предложил Гонзало. — Если рассказ будет фантастическим… Вот, послушайте, как я его представляю. Убийца и Жертва помешаны на затмениях, и Убийца в этом деле более опытен. Вот пусть он и полетит на самолете и сделает потрясающие снимки, каких еще никто не видывал, с помощью им же изобретенных фотографических штучек. И пусть Жертва, неожиданно для всех, его обставит. Жертва полетит на Луну и сделает фотографии затмения там. Убийца впадает в бешенство, и вот вам результат — труп.

— Фото затмения с Луны? — изумился Рубин.

— Почему бы и нет? — огрызнулся Гонзало. — Люди ведь уже побывали на Луне, так почему бы не отправить туда героя? К тому же на Луне вакуум, верно? Там нет воздуха. Чтобы это знать, не нужно быть ученым. А без воздуха снимки получатся лучше. Более четкими. Правильно, Милтон?

— Да, но…

Рубин не дал юноше договорить.

— Марио, — сказал он, — слушай внимательно. Солнечное затмение происходит тогда, когда Луна оказывается в точности между Землей и Солнцем. Тогда наблюдатели на Земле видят, как Солнце становится темным, потому что его заслоняет непрозрачная Луна. Земля попадает в лунную тень. Так вот, если ты стоишь на Луне, — его голос стал ехидным, — то как, черт подери, ты можешь очутиться в лунной тени?

— Не гони лошадей, Мэнни, — вмешался Авалон. — Затмения бывают разные. Есть и такая штуковина, как лунное затмение, когда Земля оказывается между Солнцем и Луной. В этом случае Луна попадает в тень Земли и становится темной.

У меня такой вариант. Убийца делает замечательные фотографии затмения на Земле, причем Луна движется перед Солнцем. У него есть суперсовременное оборудование, которое он сам же и изобрел, поэтому никто даже в принципе не смог бы сделать лучшие фотографии Луны, заслонившей Солнце. Однако Жертве удается его обставить, потому что он сделал еще более впечатляющие фото затмения с Луны, где, как сказал Марио, нет воздуха — но при этом перед Солнцем перемещалась Земля.

— Это далеко не одно и то же, — пробормотал Питерборо.

— Разумеется, — подтвердил Хэлстед. Он отодвинул в сторону свою чашку с кофе и теперь делал быстрые расчеты. — Если смотреть с Земли, то Луна и Солнце имеют одинаковый видимый диаметр. Это, разумеется, чистое совпадение, поскольку никакой астрономической необходимости в этом нет. Более того, миллионы лет назад Луна была ближе и казалась крупнее, а еще через миллионы лет Луна будет… словом, неважно. Факт в том, что Земля крупнее Луны, а с Луны мы видим Землю на том же расстоянии, на каком видим Луну, стоя на Земле. Следовательно, Земля на лунном небе выглядит намного крупнее, чем на самом деле. Понял?

— Нет, — буркнул Гонзало.

— Ну и не надо, — раздраженно бросил Хэлстед. — Просто поверь мне на слово. Кажущийся диаметр Земли на лунном небе в три и две трети раза больше, чем диаметр Луны на земном небе. А это также означает, что Земля на лунном небе намного крупнее Солнца, потому что с Луны оно выглядит точно таким же, как с Земли.

— Так в чем же разница? — удивился Гонзало. — Если Земля крупнее, то ей еще проще заслонить Солнце.

— Ошибаешься. Весь смысл затмения в том, что диск Луны в точности перекрывает диск Солнца. Он скрывает яркий круг сияющего Солнца и позволяет увидеть корону — его верхнюю атмосферу. А корона в момент затмения окружает лунный диск великолепным лучистым ореолом.

С другой стороны, если поместить перед Солнцем крупное тело вроде Земли, то Оно заслонит и сияющую сферу, и корону. И мы ничего не увидим.

— Но это в том случае, если Земля полностью заслоняет Солнце, — заметил Гонзало. — А если наблюдать затмение до или после максимума, то хотя бы часть короны будет обязательно видна из-за края земного диска.

— Часть — это не целое, — буркнул Питерборо. — Результат на снимке окажется совсем другим.

Все ненадолго замолчали, потом Дрейк сказал:

— Надеюсь, вы не станете возражать, молодой человек, если химик со степенью попробует предложить свой вариант? Я пытаюсь представить, как выглядит на небе Земля, заслоняющая Солнце. И если вы ко мне присоединитесь, то подумайте вот о чем: у Земли есть атмосфера, а у Луны — нет.

Если смотреть с Земли, то у лунного диска, заслоняющего Солнце, будет четкий и резкий край. Если же смотреть с Луны на заслоняющую Солнце Землю, то край земного диска будет нечетким, а лучи Солнца станут проходить через земную атмосферу. Не окажется ли этот факт тем самым различием, которое можно использовать в рассказе?

— Что ж, я об этом уже подумал, — признался Питерборо. — Даже когда Солнце полностью заслонено Землей, его лучи преломляются, проходя через земную атмосферу, а красно-оранжевые лучи пронзают ее и достигают Луны. Получается такой же эффект, как если бы с Луны наблюдать закат Солнца вокруг всей Земли. И это не просто теория. Даже во время полного лунного затмения Луну все равно можно разглядеть как тусклый кирпично-красный диск. Ее подсвечивает «закат» в земной атмосфере.

По мере того, как наблюдаемое с Луны затмение развивается, часть атмосферы, сквозь которую только что прошли лучи, выглядит ярче, но постепенно тускнеет, в то время как противоположный край земного диска разгорается. В вершине затмения, если наблюдать за ним из той точки Луны, в которой Земля и Солнце отцентрованы относительно друг друга, красно-оранжевое кольцо становится равномерно ярким по всей своей окружности — при том условии, что в тот момент в земной атмосфере не очень много облаков.

— Господи, да разве не мог Жертва сфотографировать именно это, достаточно впечатляющее зрелище? Когда Земля кажется черной дырой в небесах, а вокруг нее тонкий оранжевый ободок. Это стало бы…

— Нет, сэр, — возразил Питерборо. — Тут большая разница. Картина получится слишком тусклой. Просто красно-оранжевое кольцо. Его достаточно сфотографировать один раз, и все. Никакого сравнения с бесконечно изменчивой солнечной короной.

— Дайте-ка и мне попробовать! — вмешался Трамбуль. — Ты хочешь, чтобы на снимке была видна корона. Так, Милтон?

— Да, сэр.

— Останови меня, если я ошибаюсь, но я читал, будто небо голубое потому, что атмосфера рассеивает свет. На Луне, где атмосферы нет, небо черное. И звезды, которые на Земле рассеянный свет смывает с голубого неба, на безвоздушном небе Луны будут прекрасно видны.

— Да, хотя я и подозреваю, что их будет трудно разглядеть из-за сияющего Солнца.

— Неважно. Надо лишь вырезать металлический кружок и установить его на нужном расстоянии перед камерой, чтобы заслонить пылающий диск Солнца. На Земле такое сделать нельзя, потому что даже если Солнце заслонить, рассеянный в атмосфере свет замаскирует корону. А на Луне свет в атмосфере не рассеивается, и корона будет прекрасно видна.

— Теоретически, такое возможно, — согласился Питерборо. — Более того, такой фокус можно проделать даже на Земле — на вершине горы, воспользовавшись коронографом. Однако и в этом случае имитации реального затмения не получится, потому что причина не только в свете, рассеянном атмосферой. Есть еще и свет, рассеянный и отраженный грунтом.

Лунная поверхность будет очень ярко освещена, и свет станет отражаться от нее под самыми разными углами. И хороших фотографий вам все равно не получить. Понимаете, здесь, на Земле, Луна делает хорошую работу потому, что ее тень падает не только на телескоп и камеру. Она накрывает и весь окружающий ландшафт. При идеальных условиях тень Луны может иметь ширину 160 миль и накрывать 21 000 квадратных миль земной поверхности. Обычно она значительно меньше, но в целом ее вполне хватает, чтобы накрыть ближайшую к наблюдателю местность — разумеется, в случае полного затмения.

— Тогда нужно взять большой непрозрачный объект… — начал было Трамбуль.

— Чтобы достичь нужного эффекта, он должен быть весьма большим и удаленным. И манипулировать им станет весьма трудно.

— Погодите-ка! Кажется, я придумал, — вмешался Хэлстед. — Вам нужно для этого нечто большое? Ладно. Предположим, что на окололунной орбите есть космические поселения сферической формы. Если Жертва полетит на космическом корабле и выведет его в точку, где такое поселение окажется между ним и Солнцем, то он получит именно то, что нужно. Он сможет так рассчитать орбиту, чтобы тень от поселения — а она, разумеется, будет конической и узкой, если находиться достаточно далеко — накрыла его корабль целиком. Планеты тут не будет, отраженного от поверхности света тоже. Вот вам и решение.

— Об этом я не подумал, — смущенно признался Питерборо. — Такое возможно.

Хэлстед расплылся в улыбке и от удовольствия разрумянился аж до самой лысины:

— Значит, решено.

— Не хочу показаться занудой, — пробормотал Питерборо, — но… но если мы введем космический мотив, то это породит некоторые проблемы с окончанием рассказа. Для меня важно, чтобы события развивались на Земле или вблизи нее, и при этом оказались столь поразительными и неожиданными, что привели к…

Он смолк, и Рубин договорил за нею:

— Столь поразительными и неожиданными, что привели Убийцу в ярость и разбудили в нем зверя.

— Да.

— Что ж, — продолжил Рубин, — поскольку я здесь мастер детективов, то, вероятно, смогу придумать, как удержать действие поблизости от Земли. Но сначала я хочу кое-что прояснить. Ты говорил, что Убийца снимал затмение с самолета. Почему?

— Потому что лунная тень, упав на Землю, движется очень быстро — до 1440 миль в час, примерно 0,4 мили в секунду. Если стоять на Земле в одной точке, то максимально возможная длительность полного затмения составит семь минут, а затем тень уйдет дальше. Это в том случае, если Земля погружена в лунную тень предельно глубоко. Если же погружение неполное, то затмение может продлиться лишь пару минут, а то и секунд. Мало того, более чем в половине случаев фокус лунной тени во время затмения и вовсе не достигает земной поверхности; и когда Луна расположена прямо перед Солнцем, его диск накладывается на лунный со всех сторон. Это так называемое «кольцевое затмение», когда вокруг Луны просачивается столько солнечного света, что весь эффект пропадает. Для астрономов такое затмение совершенно бесполезно.

— А в самолете? — напомнил Рубин.

— В самолете же можно мчаться вдоль тени и растянуть полное затмение на час или даже больше, хотя для неподвижного наблюдателя на Земле оно очень быстро завершится. И времени для научных наблюдений и съемок окажется намного больше. Это не фантастика, так уже делается.

— А можно ли с самолета сделать очень хорошие снимки? — поинтересовался Рубин. — Будет ли установленная на нем камера достаточно устойчива?

— В моем рассказе самолетом управляет компьютер, компенсирующий все порывы ветра и удерживающий самолет на безупречно ровном курсе. Это и есть один из фантастических элементов рассказа.

— И все же рано или поздно лунная тень окончательно уйдет с земной поверхности?

— Да, тень затмения накрывает фиксированную часть земной поверхности, и у нее есть начальная и конечная точки.

— Вот именно, — сказал Рубин. — Теперь Убийца уверен, что его снятые из стратосферы фотографии станут лучшими из всех когда-либо сделанных, но он не знает, что у Жертвы есть космический корабль. Не волнуйся, ему нет нужды улетать очень далеко от Земли. Суть в том, чтобы корабль следовал за лунной тенью после того, как она покинет Землю. При этом у Жертвы окажется больше времени на фотографирование, более устойчивая база для камеры, — и никаких атмосферных помех. А Убийца угодит в яму, которую сам же и выкопал, потому что этот бедный симпатяга Жертва поступит в точности как и он, но при этом его еще и переплюнет.

Гонзало возбужденно взмахнул руками:

— Погодите! Погодите! Можно сделать даже лучше! Как насчет того кольцевого затмения? Речь шла о том, что фокус тени не достигает Земли.

— Да, верно. Она не касается поверхности.

— И на каком расстоянии она проходит?

— На разном. В экстремальных условиях фокусная точка лунной тени может находиться в сотнях миль над Землей.

— А может ли эта точка отстоять от Земли скажем… на десять миль?

— Да, конечно.

— И затмение все равно останется кольцевым и бесполезным для астрономов?

— Правильно, — подтвердил Питерборо. — Диску Луны не хватит самой малости, чтобы перекрыть диск Солнца. Вокруг него будет виднеться тончайший солнечный ободок, и этого света более чем хватит, чтобы все испортить. На фотографиях не будут видны протуберанцы, вспышки и корона.

— Но что если подняться на десять миль в атмосферу? — спросил Гонзало. — Тогда наблюдатель увидит полное затмение, не так ли?

— Да. Если окажется в нужной точке.

— Ну, вот вам и решение. Приближается кольцевое затмение, и Убийца полагает, что сможет утереть всем нос. Он садится в стратоплан, поднимается на десять миль, чтобы попасть в фокус тени или чуть выше, и летит вместе с ним над Землей. Он намерен превратить кольцевое затмение в полное, а Жертва, обычно неудачник, поступает так же, но с той разницей, что летит на космическом корабле и отлавливает тень в космосе, чтобы сделать еще более качественные снимки. А когда старина Убийца узнает, что его козырного туза побили… тут-то он и слетает с катушек.

— Отлично, Марио, — кивнул Авалон. — Это несомненное улучшение. Рубин скривился, точно неожиданно укусил лимон:

— Ужасно не хочется такое говорить, Марио…

— А тебе ничего говорить и не нужно, — заметил Гонзало. — У тебя все на лице написано… Вот и все, парень. Строчи свой рассказ.

— Да, пожалуй, это лучшее, что можно сделать с сюжетом, — вздохнул Питерборо.

— Что-то ты не очень рад, — заметил Гонзало.

— А я надеялся на нечто более… гм… впечатляющее, да только вряд ли такое отыщется. Что ж, если никому из вас ничего больше в голову не приходит…

— Можно вас прервать, сэр? — проговорил Генри.

— Что? А… нет, я больше не хочу кофе, официант, — рассеянно ответил Питерборо.

— Нет, сэр. Я хотел сказать насчет затмения.

— Генри — член клуба, Милтон, — напомнил Трамбуль. — И, если помнишь, именно его голос оказался решающим в голосовании.