Помоги проекту - поделись книгой:
РАЗЗАКОВ Федор Ибатович
"БАНДИТЫ"
Книга 2
"Бандиты времен капитализма"
Предисловие
Ушел в небытие некогда могучий Советский Союз, постепенно сходит на нет и его преступность, уступая место новой формации отечественных бандитов. Пройдя путь от кепочек-малокозырок, золотых фикс и финок, они пришли к малиновым пиджакам и шестисотым «мерседесам». О том, как все это произошло, и повествует второй том книги — «Бандиты времен капитализма», который охватывает 1992–1995 годы. Уникальность этого тома в том, что впервые в отечественной литературе в одной книге собрана криминальная хроника нынешних дней на всей территории СНГ. Заказные убийства и бандитские войны, экономическе преступления и политические скандалы, преступления против знаменитостей, маньяки сегодняшних дней — обо всем этом и о многом другом рассказано в «Хронике российской преступности». Здесь, как и в первом томе, автор не оставил без внимания ни одно значительное событие криминальной истории страны и благодаря обширному фактическому материалу сумел довольно подробно отразить наши сегодняшние реалии. К сожалению, память человеческая коротка, и многие из нас уже не помнят того, что происходило с нами и со страной каких-то три-четыре года назад. История нынешних дней только пишется, однако хроника событий составляется дотошными исследователями уже сейчас. Нужна ли она? — спросите вы. Она необходима для того, чтобы, заглянув в давнее и недавнее прошлое, понять себя нынешних. Наивные представления людей, считавших когда-то, что со временем преступность в нашей стране исчезнет сама собой, к сожалению, так и остались социалистической утопией. Читая второй том «Хроники российской преступности», читатель убедится, что сегодняшний криминал в сравнении с прошлым куда как умнее и изощреннее. А чтобы бороться с ним, нужно его знать и понимать. Хочется верить, что с выходом подобных книг мы хоть чуть-чуть продвинемся вперед в понимании того, что было вчера и что происходит с нами сегодня.
Бандитские войны
Становление организованных преступных группировок началось около восьми лет назад, когда наша страна, именуемая тогда СССР, только перешла на рельсы рыночной экономики.
Собственно, эта экономика и подвигла определенную часть молодого поколения встать на скользкую дорогу преступного промысла. Начиная с незаконной продажи алкоголя, первые преступные группировки затем активно занялись рэкетом новоявленных кооператоров, вызванных к жизни «Законом о кооперации» весной 1988 года. Именно с этого момента и можно вести отсчет образования в нашей стране устойчивых преступных группировок.
Первые «наезды» на кооператоров со стороны бандитов были довольно спонтанными и порой приводили к конфликтам между обеими сторонами. Кое-кто из кооператоров пытался сопротивляться, отказываясь платить дань рэкетирам, поэтому главными орудиями последних в то время были раскаленный утюг и другие пыточные инструменты. Однако затем ситуация стала благополучно разрешаться в пользу того, чтобы улаживать все возникающие проблемы полюбовным соглашением, и конфликт между большинством кооператоров и рэкетирами практически сошел на нет. Кооператоры стали исправно платить деньги за то, чтобы бандиты оберегали их от «наездов» других «бригад» или заезжих «гастролеров». В результате, по официальной статистике, в 1988 году в СССР было выявлено 600 случаев рэкета, однако в милицию поступило только 139 заявлений от кооператоров.
В Москве ближе всех к «идеалу» в те годы приближалась долгопрудненская группировка, которая уже в 1990 году работала в относительно спокойном режиме ВОХРа. Определенную часть от вырученных средств эта группировка стала вкладывать в легальный бизнес типа негосударственного автосервиса или строительства дач. Однако прежде чем прийти к этому «идеалу», этой группировке пришлось изрядно потрудиться. Так, 22 января 1988 года именно долгопрудненцы столкнулись в первой громкой вооруженной разборке с люберецкими на Большой Академической улице в Москве. Поводом к этому конфликту послужил дележ тогдашнего «хлебного» места столицы — Рижского рынка. И хотя смертельного исхода с обеих сторон удалось тогда избежать, однако резонанс в обществе это столкновение вызвало большой. Против участников разборки были возбуждены уголовные дела, и они были осуждены, пусть на минимальные, но тюремные сроки. После случившегося лидеры группировок сделали соответствующие выводы и летом того же года заключили в Дагомысе полюбовное соглашение. На ту встречу приглашались и чеченцы, но они приехать отказались, объявив, что сумеют завоевать Москву собственными силами. В сущности, это заявление и вызвало первую крупную бандитскую войну в столице.
Возникновение бандитских войн может быть вызвано множеством разных причин, но условно их можно объединить в три категории: из-за раздела сфер влияния, национального фактора и в результате конфликта молодого поколения с более старшим. Как мы выяснили, одно из первых столкновений между преступными группировками в Москве произошло из-за дележа территории. Это столкновение было локальным и не привело к широкомасштабным боевым действиям. Однако уже через несколько месяцев в Москве стала складываться ситуация, когда на первое место в споре за лидерство стал выходить национальный вопрос.
Кроме долгопрудненской, люберецкой и чеченской группировок, в те годы заметное место в столице занимали еще несколько «команд»: солнцевская, бауманская, подольская, раменская, азербайджанская и ингушская. За некоторыми из этих группировок стояли влиятельные воры в законе и авторитеты, но были среди них и такие, которые создавались без их опеки. Например, возникавшая тогда ореховская группировка. Ее основу составляли молодые люди в возрасте 18–25 лет, которые проживали в районе Шипиловской улицы. Одним из лидеров среди них был 33-летний Сергей Тимофеев (Сильвестр), сумевший объединить под своим началом наперсточников, автомобильных и квартирных воров, а также своих друзей-спортсменов. 4 июля 1988 года именно люди Сильвестра наехали на азербайджанцев возле магазина «Белград» (Домодедовская улица) и серьезно ранили одного из них. После этого в Орехово съехалось более сотни азербайджанцев, которые устроили настоящую охоту за ореховскими. Правда, найти их так и не смогли, но панику в городе создали серьезную. В результате этот инцидент разбирался на совещании в ГУВД 29 июля и был признан беспрецедентным.
Между тем этот конфликт не привел к возникновению широкомасштабной войны по причине того, что азербайджанцы никогда не ставили перед собой цель завоевать всю столицу. В отличие от них, чеченцы оказались более воинственными, и поэтому их конфликт со «славянскими» группировками в конце концов привел к долго тлеющей войне.
Ее первые сражения датированы августом 1988 года, когда люберецкие впервые попытались отобрать у чеченцев ресторан «Узбекистан». Однако последние его все-таки отстояли. Затем в декабре того же года чеченцы совершили налет на членов бауманской группировки в ресторане «Лабиринт» на Калининском проспекте и ранили несколько человек. Бауманцы в ответ, как и полагается поступать в таких случаях, обратились за помощью к третейским судьям — ворам в законе. Те пообещали помочь. Однако сущность чеченской группировки в том и состоит, что подчиняется она только собственным старейшинам и никакое вмешательство извне не может повлиять на ее действия. Поэтому, после того как попытки воров в законе урезонить чеченцев не возымели должного действия, боевые действия возобновились.
В той войне успех сопутствовал чеченцам, так как столичная милиция ослабила «славян» целым рядом своих серьезных ударов: были разгромлены кунцевская группировка, бауманская, так называемая «Мазутка» и ряд других.
По официальным данным, в Москве в 1989 году было арестовано 175 членов преступных группировок. В результате чеченцы сумели выиграть ряд сражений и укрепить свои позиции. Но окончательного успокоения им это так и не принесло. Например, в октябре 1990 года представители пушкинской группировки ворвались в кафе «Восход» (оно контролировалось чеченцами) и расстреляли его посетителей. В результате были убиты трое (двое грузин и чеченец) и ранены семь человек. После этого на Кольцевой автодороге собрались на совещание около 500 чеченцев, которые вынесли смертные приговоры пятерым лидерам «славянских» группировок. Добровольцы из числа молодых боевиков поклялись на Коране и хлебе привести эти приговоры в исполнение. Им тут же собрали несколько миллионов рублей на юридическую защиту и для поддержки их семей в случае возможного ареста. Однако все приговоренные в те дни заблаговременно покинули пределы столицы, но война на этом не закончилась. Была она достаточно кровопролитной, и обе стороны в ней несли ощутимые потери. Вот лишь краткая хроника чеченских потерь: ноябрь 1990 года — на территории 4-го таксопарка были ранены двое чеченцев; декабрь — у гостиницы «Байкал» один чеченец убит, двое ранены; январь 1991 года — у гостиницы «Байкал» ранены ножом несколько чеченцев; март — в Сокольниках во время столкновения (70 человек) убиты двое чеченцев ит. д.
Тем временем, в отличие от Москвы, в Ленинграде ситуация выглядела несколько иначе. Крупных бандитских войн в Северной Пальмире до 1989 года практически не наблюдалось, и потери тамошние бандиты несли в результате успешных операций милиции. Так, в 1987 году был арестован один из лидеров преступного мира города Николай Седюк (его «команда» насчитывала более 100 человек), а в октябре того же года — Сергей Васильев. После этого на питерском преступном небосклоне взошла звезда лидера тамбовской группировки Владимира Кумарина, который уже в 1989 году столкнулся с молодой «командой» Александра Малышева. В результате той вооруженной разборки в Девяткино был убит известный авторитет Федя Крымский. Эта разборка (как и конфликт долгопрудненских с люберецкими в январе 1988 года) привлекла к себе внимание властей, и те осуществили серьезный «накат» на тамбовских, арестовав за несколько дней 72 человека, в том числе и Владимира Кумарина.
В отличие от московских чеченцев, ленинградские не ставили перед собой цели захватить весь город и довольно мирно сосуществовали с тамбовской, казанской и другими группировками. Трудно объяснить подобный компромисс, но можно предположить, что Москва в планах чеченцев была более стратегически важным объектом, чем Ленинград. В результате в мае 1992 года сам начальник Управления Министерства безопасности России по Москве и Московской области Евгений Савостьянов заявил, что самой крупной и влиятельной преступной группировкой в Москве является чеченская, насчитывавшая в своих рядах до 400 активных боевиков (затем шли: азербайджанская — 300 человек, солнцевская — 230, армянская — 150, казанская — 100 человек).
Ожесточенная война за сферы влияния разгорелась в 1990 году между двумя группировками в таком городе, как Свердловск. Там в вооруженных столкновениях сошлись люди Алексея Трифонова и Андрея Овчинникова. До середины 80-х годов два этих молодых человека находились в заключении, но затем на свободу вышел сначала Трифонов, а через год — и Овчинников. К моменту освобождения последнего первый уже успел сколотить крепкую группировку и обложить данью местных кооператоров. Поэтому, когда Овчинников вышел на свободу, Трифонов предложил ему сотрудничество, но оно почему-то не состоялось, и две группировки взялись за оружие.
Первое столкновение между ними датировано августом 1990 года, когда был обстрелян автомобиль Овчинникова и сам он чудом остался жив. С осени начались регулярные стычки на взаимное истребление друг друга, на которые милиция взирала сквозь пальцы. Но затем произошло ЧП: 7 января 1991 года во время очередной перестрелки на улице Бардина бандитская пуля сразила ни в чем не повинную женщину. После этого была проведена милицейская операция, во время которой были арестованы сразу 13 человек из группировки Овчинникова. Оперативники попытались арестовать и Трифонова, но он тогда сумел благополучно сбежать в Москву. Правда, вскоре его все-таки арестовали.
Однако разгром двух свердловских группировок не ликвидировал проблему преступности в городе, и вскоре их место заняли две другие группировки: центральная и «уралмашевская», «крутизна» которых, по мнению многих, на много порядков выше, чем у ушедших.
Заводя разговор о становлении и развитии организованных преступных группировок в нашей стране, невольно сравниваешь это явление с тем, что происходило несколько десятилетий назад в такой стране, как США. Там во времена «сухого закона» (1920–1933 годы) первоначально на гребень успеха выскочили именно группировки, ставившие в основу всех своих действий только один аргумент — пулю. Яркими представителями такого рода бандитов были чикагские гангстеры во главе с Аль Капоне, который вел беспощадную войну с ирландскими и еврейскими группировками. В результате за четыре года в Чикаго было убито около 500 гангстеров. Кульминацией этого беспредела стало то, что произошло в 1929 году в День Святого Валентина (14 февраля), когда люди Аль Капоне расстреляли семерых членов банды Морана. Резонанс от этого массового убийства в стране был столь огромен, что власти впервые приняли серьезные меры, чтобы обуздать преступность. После этого Аль Капоне угодил за решетку, а американские бандиты приняли на вооружение «нью-йоркскую школу», когда любой конфликт сначала «гасился» посредством переговоров, а затем, если это не приводило к успеху, в дело вступали киллеры.
Судя по тому, что происходит сегодня в России и странах СНГ, большинство преступников рады бы прийти именно к такому варианту действий. Но особенности нашей отечественной преступности, ее масштабность и разобщенность сводят все эти попытки на нет. Ведь даже американцы не знали такого количества преступных группировок, как у нас. Если в 1989 году в СССР было официально выявлено 1300 подобных формирований, то уже через год их количество перевалило за три тысячи. А ведь за каждой группировкой стоят аппетиты нескольких десятков, а то и сотен молодых людей, насытить которые становится все труднее и труднее. Отсюда и конфликты, поводов к возникновению которых можег быть масса: начиная от личных и кончая экономическими.
Третьим фактором раздоров в криминальной среде я назвал конфликт старшего поколения с молодым или старого с новым. На брифинге в МВД России летом 1995 года сообщалось, что в настоящее время в преступной среде обострились противоречия — идет настоящая война за выживание идеологии «старых» и «новых» воров в законе. Эта междуусобица, по оценкам специалистов, закончится победой нового воровского поколения, располагающего гораздо большими материальными ресурсами и связями с коррумпированными чиновниками. Произойдет это через 3–5 лет, когда закончится разделение сфер влияния по национально-территориальному признаку.
В конфликте «старого с молодым» разберем один пример — с ореховской группировкой. В Москве она является одной из самых молодых по возрасту, и члены ее отрицают правила и понятия, установленные в уголовном мире. На этой почве в 1992 году на юге Москвы вспыхнула настоящая война между ореховской, нагатинской и подольской группировками. Война была по-настоящему кровопролитной. Так, в феврале 1993 года в кафе «Каширское» и «Кипарис» были убиты шестеро членов ореховской группировки. Однако ореховских это не остановило, и в апреле того же года на Елецкой улице они расправились с 50-летним московским авторитетом Виктором Коганом и его телохранителем.
Война в Орехово к лету достигла таких масштабов, что 31 августа в УВД Южного округа прошло экстренное совещание, посвященное этой теме. В конце концов конфликт сумел погасить известный нам Сергей Тимофеев (Сильвестр), который осенью 1993 года встретился с лидерами ореховских и убедил их прекратить кровопролитие. Именно после этой встречи часть денег группировки потекла в легальный бизнес и мир на юге Москвы был восстановлен. Выиграли же от этого все: и «братва», и милиция, и рядовые граждане, уставшие шарахаться от автоматных очередей и взрывов гранат. В 1994 году из-за снижения уровня преступности в районе УВД Южного округа было положительно охарактеризовано на коллегии ГУВД.
Однако после гибели С. Тимофеева в сентябре 1994 года ореховская группировка вновь распалась на несколько частей и ее бойцы вступили на тропу новой войны. Только за первую половину 1995 года в вооруженных разборках были убиты такие лидеры ореховских, как Виктор Камахин, Владимир Гаврилин, Александр Клещенко, Виктор Чурсин, Александр Губанов и др. За это же время в Южном округе произошло 140 убийств, часть из которых проходит по графе «бандитские разборки».
Если взять голую статистику, то количество подобных разборок в России, да и в некоторых других странах СНГ постоянно растет. К примеру, в 1992 году в Москве произошло 29 вооруженных столкновений между бандитами, в которых 18 человек были убиты и 47 ранены. Всего же в России за тот год было зафиксировано около 200 таких разборок. Однако уже в первом полугодии 1993 года вооруженных стычек между бандитами было зафиксировано 197, в которых погибли 32 человека и 88 были ранены. Всего же за период с 1992 по 1995 год в России были убиты 500 преступных авторитетов, из которых 40 — воры в законе. А сколько в этих войнах погибло рядовых членов группировок — молодых людей в возрасте от 17 до 25 лет, вряд ли когда-нибудь будет подсчитано.
Не менее ожесточенная борьба старого с новым в криминальном мире разгорелась в столице Приморского края — городе Владивостоке. В 1990 году местные бандиты отказались выделять деньги в воровской общак и для улаживания конфликта из Москвы прибыл представитель воровского сообщества Ватулик. Однако приморские бандиты его убили. Та же участь постигла и другого представителя воров — вора в законе из Иркутска Ванина, которого убили в декабре 1991 года. Во главе владивостокской фронды встал бывший боксер Александр Макаренко, который свое первое сражение с ворами выиграл. После этого город поделили между собой местные авторитеты. Но в 1992–1994 годах в городе вспыхнула война с чеченцами, в результате которой погибло более двух десятков человек, а из рядов «славян» был выбит известный авторитет Давыдкин. В октябре 1995 года пуля киллера настигла и Александра, Макаренко, и Приморский край вновь оказался перед возможностью нового передела.
Не менее кроваво, чем в Приморье, выясняют свои отношения и бандиты Крыма. Не случайно этот полуостров у многих ассоциируется с мафиозной Сицилией, а город Симферополь называют не иначе как Палермо. Именно в этом регионе бандитские войны носят не только экономический, но и политический оттенок, что само по себе явление уникальное.
В 80-х годах в Симферополе свои первые шаги на ниве игры в «наперсток» делали будущие крестные отцы города Виктор Башмаков и Олег Дзюба. На собранные таким образом деньги их «бригады» создали первые кооперативы. С ростом благосостояния менялись и аппетиты крестных отцов, и в конце концов это привело к конфликту между ними. Так началась бандитская война в Крыму.
Велась она всеми доступными средствами, и Дзюбе сначала в ней не везло: в 1993 году в одном из сражений был убит его брат. Но летом 1994 года не повезло уже Виктору Башмакову: в один из дней его хладнокровно расстрелял из автомата неизвестный мотоциклист. Подозрение в этом убийстве пало на севастопольскую группировку «Сейлем», с которой погибший конфликтовал. Началась еще одна война, в которой убийства носили буквально ритуальный характер. Так, на поминках по В. Башмакову была открыта внезапная стрельба по прибывшим гостям и выстрелом в голову был убит лидер Христианско-либеральной партии, бывший каратист и бизнесмен из Севастополя Евгений Поданев. А на сороковой день гибели В. Башмакова был убит преемник Поданева по партии М. Корчелава.
Осенью того же года люди Башмакова добрались и до Олега Дзюбы. В момент, когда он выходил из поликлиники, его атаковали несколько вооруженных людей. В результате трое телохранителей Дзюбы были убиты, но сам он отделался лишь ранением в руку. После этого нападения он не стал искушать судьбу и вместе с семьей уехал на лечение и отдых во Франкфурт-на-Майне. Однако убежать от собственной судьбы еще никому не удавалось.
В январе 1995 года Олег Дзюба с семьей вернулся на родину. Но не успели они выехать из киевского аэропорта «Борисполь», как их машина была обстреляна неизвестными. И вновь Дзюба чудом остался жив, однако погибла его 13-летняя дочь. В тот же день в лесу был найден повешенным и его сын от первого брака. А через полгода после этого была убита и жена Дзюбы — Ольга, а его самого взорвали в автомобиле несколько дней спустя. Поистине страшную жатву собрала смерть в семье этого крестного отца.
«Братва, не стреляйте друг в друга!» — песню с таким названием впервые исполнил летом 1995 года известий певец Евгений Кемеровский, и актуальность этой песни на фоне всего происходящего почти никем не оспаривалась. Однако и этот страстный призыв, размноженный на миллионах аудиокассет и озвученный по телевидению, не возымел никакого действия, и «братва» продолжала убивать друг друга.
4 июня 1995 года в Солнечногорске на одной из дискотек трое вооруженных людей из автоматов расстреляли десятерых отдыхающих. Пятеро из них затем скончались. Молва приписала этот расстрел коптевской группировке, которая будто бы таким образом мстила за мартовскую гибель своего авторитета Александра Наумова. После этого началась настоящая охота за коптевцами, которая привела к гибели сразу нескольких ее лидеров: Старшого, Кузнецова и вора в законе Дгебуадзе.
В том же 1995 году в Москве и области вели боевые действия и другие преступные группировки. 3 августа техцентр на Варшавском шоссе делили между собой представители подольской и ингушской группировок. В результате трое ингушей были ранены и один убит.
Несла потери и Измайловско-гольяновская группировка. В августе был расстрелян ее казначей Миша Китаец, а в сентябре на стадионе «Трудовые резервы» таким же образом поступили еще с двумя членами этого сообщества.
В результате войны внутри армянской группировки в течение трех недель апреля-мая 1995 года были убиты пять человек.
Апогеем всех этих войн стал день 20 ноября, когда в Саратове произошла самая кровавая разборка за всю нашу криминальную историю. В тот день в помещении ТОО «Гроза» двое неизвестных хладнокровно расстреляли 13 человек, принадлежавших к группировке 29-летнего Игоря Чикунова. В результате были убиты 11 человек во главе с Чикуновым и двое получили тяжелые ранения. Как отмечали специалисты, за два последних года в Саратове в ходе бандитских войн были убиты 9 главарей и 30 рядовых членов группировок. Всего же в области насчитывается 177 крупных преступных группировок, в составе которых более 1200 человек. Между тем даже в период разгула бандитизма в 1943–1948 годах в Саратовской области было всего лишь 19 организованных банд. Борьба с ними продолжалась несколько лет и в конце концов привела к их полному уничтожению. В наши дни милиция и РУОП (специально созданное подразделение для борьбы с преступными группировками) вот уже в течение 8 лет борются с бандитами, однако число их так и не убывает. Вот лишь сухие цифры этой борьбы: если в 1992 году в России были выявлены 1684 преступные группировки, то только 11 из них в суде были квалифицированы как бандитские. В 1993 году в Москве были ликвидированы 352 преступные группы, в 1994-м — уже 596. Однако криминогенной обстановки в городе это так и не разрядило. Почему? Видимо, потому, что на место ушедших в тюрьмы людей пришло новое пополнение, которое с новым рвением окунулось в романтику бандитских будней. Положить этому конец или хотя бы отвадить часть молодежи от бандитского ремесла можно будет тогда, когда экономическая ситуация в нашей стране примет наконец цивилизованные формы. Когда это произойдет, бандитов просто вытеснят из легального бизнеса, оставив им их исконные ремесла: наркоманию, проституцию, азартные игры и т. д. Скептики утверждают, что в нашем случае это произойдет еще не скоро. Мы же с вами будем уповать на лучшее.
Профессия — киллер
В среде профессиональных преступников России до недавнего времени такая профессия, как «мокрушник» (убийца), никогда не пользовалась большим уважением. Как это ни удивительно, но убить человека в среде преступников считалось делом, недостойным настоящего профессионала. Именно поэтому «мокрушникам» был заказан путь в элиту преступного мира — в воры в законе. Однако сегодня ситуация иная. Изменение криминального мира в радикальную сторону привело к тому, что профессия киллера превратилась в одну из самых престижных и высокооплачиваемых. Но законодателями моды в этом деле являемся отнюдь не мы. Заказное убийство как профессия впервые появилось на Сицилии в среде тамошних мафиози.
Сицилийская мафия именует себя не иначе как «Общество чести». Возникновение подобного названия не случайно, так как кодекс чести, которого под страхом смерти придерживается каждый мафиози, служит тем цементом, на котором и держится весь фундамент этой организации. Любое действие против членов «Общества чести» расценивается ими как посягательство на всю организацию и карается с соответствующей строгостью. Отсюда такая мера, как убийство, всегда присутствовала в арсенале сицилийского «братства».
Обычно прерогатива вынесения смертного приговора принадлежала на Сицилии главе мафиозной «семьи» — дону. Приговоренный к смерти убивался не «вслепую», а заранее предупрежденный. Для этого существовала целая система ритуала, которую впервые стали применять именно сицилийские мафиози. Например, приговоренному к смерти за родовое, семейное оскорбление подбрасывали к дому труп мула. Предатель же получал в «подарок» голову овцы и т. д.
После того как приговор был вынесен, глава «семьи» шел к одному из убийц, принадлежавшему к младшему разряду мафии — пиччотто (малыш), целовал его в губы и произносил одну фразу: «Если мать требует, малыш повинуется!» После этого благословения убийца брал в руки двуствольный обрез, заряженный картечью, так называемую лупару, и уходил на «дело». В большинстве случаев убийца всегда стрелял жертве в голову, чтобы не причинять лишних мучений. Однако порой бывало и наоборот. В таких случаях картечь в гильзе патрона смешивали с солью и стреляли в тело, причиняя жертве неимоверные муки.
Все убийства, произведенные членами «Общества чести», не были анонимными, для чего убийца всегда «подписывал» свою работу. Так, стукачу после смертельного выстрела обычно засовывали в рот камень, продавшемуся за деньги — монеты. Насильнику отрезали половой орган и на веревке привязывали его к шее и т. д.
В случае удачного выполнения приговора пиччотто в качестве признания его заслуг туг же переводили в другую категорию — тавару (бык). А так как повышение в чинах всегда было желанным среди членов мафиозной «семьи», желающих стать убийцей было в избытке.
Между тем сицилийская мафия, будучи по сути крестьянско-патриархальной, более 150 лет не меняла своих ритуалов, оставаясь самой консервативной из всех преступных организаций. В этом деле она перещеголяла даже японскую якудзу. Например, сицилийцы впервые начинили автомобиль взрывчаткой и убили таким образом сразу семерых карабинеров только в июне 1963 года, тогда как в США этот метод убийства был опробован еще в середине 20-х годов. Или, например, автомат Калашникова впервые «заговорил» в руках сицилийских киллеров только в 1981 году, когда был убит один из членов «семьи» Индзерилло. А ведь до этого этим автоматом почти десятилетие вершили в Италии свои черные дела террористы из «Красных бригад».
Кстати, именно деятельность террористов во многом повлияла на специфику работы киллеров из итальянской мафии. В начале 70-х годов патриархальность стала уходить от сицилийских мафиози и они стали брать на вооружение весь арсенал своих коллег из США и террористов. На смену лупаре окончательно пришло иное оружие: пистолет 38-го калибра или револьвер «магнум» калибра 357. Сицилийские киллеры пересели на мотоциклы, стали в большом количестве использовать взрывные устройства, устанавливаемые в автомобилях.
В мае 1971 года на Сицилии, в Палермо, киллер мафии впервые расправился с государственным чиновником — республиканским прокурором Пьетро Скальоне. Затем «сиятельные трупы» пошли один за другим. За последующие 9 лет таким образом было убито девять высокопоставленных деятелей. Как отметят затем исследователи, никогда еще сицилийская мафия не убивала, и тем более за такой короткий промежуток времени, столько государственных служащих. Ни одного киллера, расправившегося с ними, найти так и не удалось, и это неудивительно. Сицилийская мафия «заказывала» их у своих коллег из США, и, сделав дело, киллер обычно в тот же день улетал на другую сторону Атлантики.
Однако в 80-е годы на Сицилии была «воспитана» целая плеяда собственных киллеров, которые практически ни в чем не уступали своим североамериканским коллегам, а кое в чем даже превосходили их. Нынешний сицилийский киллер уже почти ничем не напоминает своего недавнего собрата с лупарой. Даже ритуальность убийств безвозвратно уходит в прошлое. Например, из 299 заказных убийств, произошедших на Сицилии в 1980–1982 годах, только одно (!) было осуществлено с соблюдением старого ритуала. Убитому отрезали голову в знак того, что его «семью» лишили главы, мужчины. В остальных убийствах все было осуществлено по новым правилам: расстрел на пороге дома, в ресторане, взрыв в автомобиле или смерть с колес быстроходного мотоцикла.
Между тем отказ от старых правил породил собой и появление большого числа киллеров-«отморозков», тех, для кого убийство становится чем-то вроде забавной игры. Например, в «семье» Тито Риины киллером № 1 считался некий Ботинок, который был постоянно заряжен на убийство. Его любимым методом было с автоматом в руках заскочить на крышу автомобиля, в салоне которого сидел приговоренный, и расстрелять его и всех, кто сидел рядом, через крышу. Причем делалось это средь бела дня на оживленных улицах Палермо. В былые времена «Общество чести» никогда не опускалось до такого рода дешевых спектаклей. В конце концов это, видимо, понял и сам Риина, который в один из дней расстрелял своего лучшего киллера из пистолета в затылок.
И все же таких «отмороженных» киллеров, как Ботинок, в рядах сицилийской мафии становится все больше и больше. Они, безусловно, становятся чем-то вроде знамения нового времени, когда такое понятие, как честь, навсегда уходит из лексикона сицилийского мафиози. Например, в былые времена киллер никогда не опускался до убийства безвинного, тем более если им становилась женщина. Нынче все по-другому, и разбирать, где правые, где виноватые, у сицилийских киллеров просто нет желания. 3 сентября 19S2 года киллеры из «семьи» все того же Тито Риины хладнокровно расстреляли не только верховного комиссара Далла Кьеза, но и его молодую беременную жену. Через 10 лет преемник Кьеза на посту комиссара «Антимафии» Джованни Фальконе вместе со своей беременной женой тоже нашел свою смерть на Сицилии. В тот роковой день в обстановке полной секретности Фальконе с супругой прилетел на остров на маленьком частном самолете. Однако нет таких секретов, про которые не знала бы мафия. В результате в бетонную трубу под магистралью аэродром Роза — город Палермо была заложена мощная взрывчатка весом в полтонны. И в тот момент, когда на шоссе на огромной скорости выехал кортеж Фальконе, прозвучал взрыв. Все, кто находился в автомобиле комиссара, погибли на месте. Машину охраны, следовавшую сзади, взрывной волной отбросило в сторону от дороги на 50 метров.
Из последних безжалостных убийств итальянской мафии можно упомянуть расправу клана Джузеппе Фероне над родственниками мафиози Пульези. В этом случае дон Фероне в отместку за гибель сына приказал своему 18-летнему племяннику убить дочь и племянницу Пульези. И тот расстрелял беззащитных женщин прямо на кладбище, куда они пришли, чтобы возложить цветы на могилу своего отца и дяди. В качестве орудия убийства молодой киллер специально выбрал пистолет калибра 7,65 мм, который никогда не используется итальянскими киллерами.
В отличие от патриархальных сицилийских киллеров, их соплеменники, осевшие в США, представляли собой абсолютно иное явление. Более того, именно американские гангстеры придумали и создали в своих рядах организацию профессиональных киллеров, которую назвали соответствующим образом — «Мердер корпорейтед» («Корпорация убийств»). Ее появление было вызвано следующими причинами.
В 20-е годы войны между различными мафиозными кланами в США бушевали с невиданной силой. Улицы многих американских городов порой превращались в настоящие поля сражений враждующих криминальных группировок итальянцев, ирландцев, евреев. Например, в Чикаго в войне банд Аль Капоне и ирландцев в течение 1924–1929 годов погибло около 500 человек, среди которых были и совершенно посторонние люди. В этих схватках использовались как пулеметы, автоматы, ручные гранаты, так и взрывные устройства. Именно тогда в гангстерскую практику вошли устанавливаемые в автомобилях взрывчатки, которые срабатывали после включения стартера.
Кульминацией всех этих столкновений явилась бойня в День Святого Валентина. 14 февраля 1929 года в Чикаго люди Аль Капоне в одном из гаражей безжалостно расстреляли сразу семерых членов банды Билли Морана. Расстрела подобного масштаба США в XX веке еще не переживали. Именно поэтому это событие вызвало сильнейший резонанс по всей стране — как среди населения, так и в политических кругах. В мае 1929 года сам президент страны Г. Гувер назначил комиссию по вопросам исполнения закона и отправления правосудия и поручил ей изучить проблему преступности и беззакония в США в целом. В результате этого инициатор расстрела Аль Капоне в октябре 1931 года был отправлен за решетку.
Его уход с криминальной арены был весьма симптоматичен: на смену отъявленным головорезам и убийцам приходила новая поросль гангстеров, возглавлял которую один из боссов нью-йоркской мафии Лаки Лучано. Именно ему и принадлежит идея создания «Корпорации убийств» как средства внутримафиозного разрешения возникающих проблем. Во главе этой организации был поставлен Альберт Анастазия, который свое первое убийство совершил в 19-летнем возрасте.
Костяк «корпорации» составили профессиональные убийцы из двух нью-йоркских банд: Эйба Рилза и Хэппи Майоне. До 1930 года эти банды активно отстреливали друг друга, однако Анастазия сумел остановить эту бойню и привлек членов обеих банд к одному общему делу. И если раньше молодые гангстеры гонялись друг за другом по городу и задарма проливали кровь, то теперь они были вовлечены в настоящий бизнес: за хорошую плату они убирали с дороги тех, кто вызывал недовольство боссов «Коза ностра». Так что с момента создания «Корпорации убийств» череда стихийных расправ на улицах американских городов прекратилась. Как писал журналист Гэс Тэйлер, «мафии удалось реально предотвратить войну между бандами и избежать «случайных» преступлений — основа д ля конфликта была устранена с деловитостью, свойственной легальным монополиям и картелям, когда они хотели прекратить конкурентную борьбу на рынке промышленной продукции».
Руководил деятельностью «корпорации» так называемый «совет», в который входили представители крупнейших мафиозных «семей». Этот «совет» выбирался путем сложного комбинационного розыгрыша, поэтому попасть туда по чьей-нибудь протекции было практически невозможно. В составе «корпорации» действовали как профессиональные киллеры, или триггермены, которые работали только по крупным фигурам, так и «солдаты» — эти убивали равных себе членов криминальных группировок и других мелких «клиентов». Зарплата киллеров колебалась от 125 до 150 долларов в месяц, плюс они получали премиальные за успешную операцию. Ученики обычно получали «стипендию» в размере 50 долларов в месяц.
С момента создания «корпорации» ни один мафиозный главарь под страхом смерти не имел права вершить казнь самостоятельно. Для того чтобы убрать неугодного человека, ему приходилось подавать «заявку» в «Корпорацию убийств», оплачивать ее и ждать исполнения приговора. Осечек обычно не бывало. Среди «клиентов» «корпорации» были разные люди: мафиозные и профсоюзные боссы, рабочие-активисты и полицейские. Однажды в этот список чуть не попал и прокурор. Дело было так.
В октябре 1935 года известный нью-йоркский гангстер Датч Шульц задумал устранить окружного прокурора Доджа Дьюи за то, что тот активно лез в его дела. Как и положено, Шульц отправил «заявку» на прокурора в «Корпорацию убийств», твердо уверенный, что ее выполнят. Однако «совет» «корпорации» единогласно выступил против убийства видного прокурора. Эта смерть возмутила бы общественность, что неизбежно привело бы к проведению массированной атаки на мафию. В тот же день об этом решении было сообщено Шульцу. Но тот повел себя самым неожиданным образом. «Если вы так трусливы, то это сделаю я сам!» — заявил он и покинул заседание «совета». И хотя в недолгой истории «корпорации» это был первый акт неповиновения, однако члены «совета» не растерялись. В назидание другим Шульца требовалось наказать, причем самым радикальным образом.
23 октября самые опытные киллеры «корпорации» Уоркмен по кличке Клоп, Вайс и Пигги вошли в ресторан, где обычно обедал Шульц. Расстрел из автоматов занял не более минуты, в результате чего был убит как сам Шульц, так и трое его телохранителей. С тех пор ни один гангстер не посмел больше ослушаться решений «совета» «Корпорации убийств». Любопытно, что спасенный прокурор Дьюи отплатил затем гангстерам черной неблагодарностью: он все-таки арестовал главного исполнителя убийства Уоркмена и отправил его в тюрьму на 23 года. Однако в своих показаниях ни одного упоминания о «Корпорации убийств» Уоркмен так и не сделал.
Именно поэтому в течение 10 лет полиция практически мало что знала о такой организации в структуре мафии, как «Корпорация убийств». Большинство заказных убийств в то время в США не раскрывалось. Полиция обычно догадывалась об их авторстве, но найти исполнителя, а тем более заказчика было ей не по силам. Хотя исключения, как в случае с убийцей Шульца, иногда бывали. А затем в 1941 году произошло неожиданное: сам Эйб Рилз, стоявший у истоков создания «Корпорации убийств», угодил за решетку и в страхе перед электрическим стулом (к тому же его жена тогд а была беременна) стал давать показания об этой организации. Он рассказал о совершении 85 заказных убийств в Нью-Йорке и собирался поведать полицейским о структуре и руководителях «корпорации». Однако, несмотря на то что его поместили в отдельный номер гостиницы «Хаф Мун» под охраной шести полицейских, 12 ноября 1941 года Рилз «случайно» выпал из окна шестого этажа и разбился.
А чуть раньше этого — 12 июня 1941 года — на электрическом стуле закончил свою жизнь самый одиозный киллер «Корпорации убийств» Гарри Страус. Этот 32-летний мужчина умудрился за несколько лет отправить на тот свет «по заказу» более ста человек. Причем он умело пользовался самым разным оружием: пистолетом, автоматом, ножом и даже ломом.
По жестокой иронии судьбы через 16 лет после этой казни сам организатор и директор «Корпорации убийств» Альберт Анастазия был убит киллерами в полном соответствии с техникой и стратегией, которую сам же и разработал. 25 октября 1957 года он пришел в парикмахерскую фешенебельного отеля «Парк Шератон» в Нью-Йорке и сел в кресло. В это время в зал вошли два киллера и хладнокровно выпустили в него десять пуль.
После смерти А. Анастазия «Корпорация убийств» окончательно распалась. Многих ее членов арестовала полиция, кое-кто погиб во внутренних разборках, часть людей подалась на Сицилию зарабатывать деньги там. Однако кое-кто остался в США и даже был востребован в начале 60-х годов, когда ЦРУ готовило покушение на кубинского лидера Фиделя Кастро. Причем ЦРУ имело в своем штате собственных профессиональных стрелков, однако в целях конспирации предпочло воспользоваться услугами мафии. Но выстрел по Фиделю так и не состоялся. Зато в ноябре 1963 года пуля снайпера сразила президента США Джона Кеннеди. По одной из версий, это была профессионально разыгранная «подставка» — в этой роли выступил Ли Освальд, в то время как настоящий киллер, стрелявший с другой точки, благополучно скрылся с места преступления.
В 60-е годы профессиональных киллеров в Европе было не так много. Например, в ФРГ был всего один такого рода профессионал, в Англии — два, в Бельгии — один, в Испании — один. Больше всего киллеров было в Италии, причем до 1971 года они не участвовали в политических убийствах. Для того чтобы устранить крупного политика или бизнесмена, киллера обычно «заказывали» в Южной Африке, где наемных убийц было в достатке и стоили они не очень дорого.
Большое число профессиональных киллеров появилось на Западе после вьетнамской войны. Причем это были не только военные, но и уволенные по разным причинам из ЦРУ и ФБР спецагенты. У себя на родине они практически не работали, выполняя разовые заказы в Европе. Почти все они числились в картотеке Интерпола, однако ни одного доказанного убийства им так и не предъявили. Как считается, именно эта волна киллеров из спецслужб во многом и создала ту атрибутику и стиль работы, которыми пользуются до сих пор большинство профессиональных убийц во всем мире.
Заказное, или наемное убийство существовало в нашей стране и в застойные годы, однако явлением этот вид преступления назвать было никак нельзя. В основном оно существовало на бытовой почве и в среде оперативных работников уголовного розыска считалось не самым сложно раскрываемым преступлением. Например, в те годы две трети «нанимателей» составляли женщины в возрасте от 20 до 60 лет, которых толкали на совершение преступления или ревность, или месть, или получение наследства и т. д. Убийцами в таких случаях становились дилетанты из низшего слоя уголовной среды или обыкновенная уличная шпана, которые, не мудрствуя лукаво, выбирали в качестве орудия убийства нож, топор, молоток, а то и просто булыжник или кирпич.
Од нако после того как в 1988 году тогдашний СССР сошел с рельсов социалистической экономики и встал на путь рыночных отношений, отечественные преступники стали буквально писать свою биографию с оглядкой на западных коллег. С этого момента родное российское слово «убийца» или «душегуб» было заменено англоязычным аналогом — киллер. Первыми жертвами подобного рода преступников стали тогда новоявленные кооператоры и лидеры преступной среды, которых стали убивать с пугающей периодичностью сначала раз в месяц, а затем чуть ли не каждую неделю, а потом и день. В результате уже в 1991 году наемное убийство превратилось у нас в явление, и НИИ МВД СССР в том году вынуждено было разослать «Информационно-методическое письмо» в помощь оперативным и следственным работникам, которые все чаще сталкивались с этими преступлениями. В том году в СССР было официально зафиксировано 150 убийств, проходивших по графе «заказное». По словам самих оперативников, тогдашняя такса наемных убийств колебалась в довольно широких пределах: от 100 рублей до 500 тысяч.
Одновременно со стремительным ростом в России целой армии всякого рода предпринимателей увеличилось и количество проблем, возникавших в их среде. Поначалу эти проблемы решались полюбовно, однако после того как аппетиты «новых русских» стали расти, почти все противоречия устранялись с помощью одного проверенного аргумента — пули. Так на сцене появился и стал стремительно набирать популярность профессиональный киллер.
Таким образом, если в США этот персонаж уголовной хроники был востребован жизнью для того, чтобы упорядочить и привести в норму криминальную действительность, то у нас он появился как средство устрашения для необязательных должников и ретивых конкурентов. Отсюда и жестокость наших условий в сравнении с западными: если там, прежде чем вынести смертный приговор, используются все возможные средства мирного характера, то у нас уговаривать особенно не любят — нанимают киллера и все. Причем никакие звания и заслуги в прошлом не спасают наших граждан от возможной встречи с наемным убийцей. Однако рано или поздно мы и в этой области пойдем по западному пути.
На сегодняшний день по числу заказных убийств Россия прочно держит одно из ведущих мест в мире. О серьезности данной проблемы говорит и то, что в 1993 году в МВД России было создано специальное подразделение, которое занялось исключительно заказными убийствами (в МУРе подобный отдел был создан в декабре 1995 года). Однако даже несмотря на то, что правоохранительная система всерьез обратила внимание на эту проблему, сбить волну заказных убийств до сих пор так и не удалось. Да и вряд ли удастся в нынешней экономической и политической ситуации, присутствующей в России.
Так что же представляет из себя сегодняшний российский киллер? Начнем с самых распространенных — с дилетантов. Эти по-прежнему пользуются повышенным спросом из-за своей дешевизны, однако, экономя на одном, заказчик проигрывает в главном — такие преступления обычно раскрывают. Киллер-дилетант может ошибиться и убить не того «клиента», может вообще его не убить, а только ранить, оставить за собой массу улик и т. д. Из подобного рода убийств вспомним три наиболее громких.
8 апреля 1991 года в Ростове-на-Дону возле собственного дома был расстрелян неизвестными заместитель начальника управления внутренних войск МВД по Северному Кавказу и Закавказью полковник Владимир Блахотин. Как выяснилось затем, киллерами оказались члены благотворительного армянского общества «Амарат». Убить они должны были бывшего коменданта Степанакерта генерал-майора Александра Сафонова, соседа Блахотина по подъезду. Однако ввиду своего непрофессионализма киллеры все перепутали и убили другого человека.
28 декабря 1992 года в Темиртау (Казахстан) был убит генеральный директор Карагандинского металлургического комбината Александр Свичинский. Его расстреляли yтpoм перед началом рабочего дня на пороге проходной из обреза, заряженного даже не дробью, а чуть ли не гайками. Заказчика и киллеров сыщики искали всего несколько дней. Как оказалось, убить директора задумал его бывший заместитель по социальным вопросам. Через своего знакомого он нашел двух молодых литовцев, которые регулярно приезжали в Темиртау по коммерческим делам: За плату в несколько миллионов рублей и новенький автомобиль они согласились пойти на убийство. Совершив его, они в тот же день уехали в Литву, однако буквально через неделю были вычислены и арестованы.
25 июля 1993 года в Москве была застрелена некая Грейлих. Убийца позвонил в дверь ее квартиры и, когда женщина открыла дверь, выстрелил ей в голову из пистолета «ТТ». В ходе следствия выяснилось, что убийство женщины заказал ее бывший муж, который претендовал на ее жилплощадь. Он нашел молодого человека, проживавшего в Орехово-Зуево, и тот за 2 миллиона 800 тысяч рублей согласился на убийство.
Наряду с киллерами-дилетантами вершат свои черные дела и профессионалы, которых с каждым разом становится все больше и больше.
Одно из первых громких заказных убийств в Москве произошло в декабре 1991 года. Тогда в подъезде своего дома был застрелен из пистолета системы «наган» председатель Московского профессионального банка Александр Петров. Киллер выстрелил в него три раза, и все три ранения оказались смертельными. Это убийство до сих пор так и не раскрыто. Через два месяца после этого расстрела точно так же был убит один из самых молодых российских воров в законе Виктор Никифоров (Калина). Эти первые заказные убийства начала 90-х хоть и выглядели внешне бесхитростно, однако в них явно чувствовалась рука профессионалов. Эти «подъездные» убийства, собственно, и задали тон в первых расстрелах «по заказу». В 1992 году в большинстве заказных убийств фантазии киллеров хватало на одно: подстеречь жертву в подъезде и хладнокровно расстрелять. Взрывные устройства и снайперская винтовка если и применялись, то крайне редко. Однако по мере развала трех силовых ведомств — МВД, КГБ и Министерства обороны — профессионализм и методы заказных убийств стали постепенно расти и расширяться. И это неудивительно, если иметь в виду, что большинство профессиональных киллеров дали криминальной среде именно эти ведомства.
9 марта 1994 года в башкирском городе Дюртюли был убит глава местной администрации, заместитель председателя Верховного Совета Башкортостана Разил Мусин. Его убили с помощью гранаты «Ф-1», которую киллер грамотно прикрепил к входной калитке усадьбы Мусина. В ходе следствия выяснилось, что злополучная граната имела «прописку» в Уфимском вертолетном училище, откуда ее затем продали «налево». Этим покупателем и киллером в последующем оказался бывший спецназовец из Уфы Ведерников. А заказчиками убийства были четверо бывших сослуживцев Мусина. За это убийство киллер получил от них 50 миллионов рублей. Однако воспользоваться ими так и не сумел: его и главного заказчика суд приговорил к расстрелу.
В сущности, это удачно раскрытое заказное убийство с применением взрывного устройства является исключением. В большинстве «взрывных» убийств и покушений преступников задержать так и не удается, что явно указывает на их профессионализм. Правда, судя по фактам, он различен. Например, чтобы привязать гранату к калитке, как это сделал бывший спецназовец в Дюртюли, требуются одни навыки, а вот устроить в подъезде жилого дома взрыв направленного действия — уже другие. Последним способом был убит президент АО «Примрыбпром» А. Захаренко. Причем сначала подъезд проверил его телохранитель и взрывчатку не обнаружил. А она была ловко спрятана за батареей парового отопления в подъезде первого этажа. Найти ее не составляло особого труда, однако телохраните ль в тот раз был нацелен на поиск киллера с пистолетом, но не со взрывчаткой.
Кроме взрывов в подъездах и на подходах к ним, когда взрывчатку прячут в мусорный бачок, под лавку, под лестницу и даже на подъездной козырек (в сентябре 1995 года в Кемеровской области таким образом расправились сразу с двумя ворами в законе — Камаловым и Шмелевым, которых буквально похоронил под собой бетонный козырек кафе), также широко практикуются отечественными киллерами и взрывы в автомобилях — еще в 1991 году таким образом был убит наместник Япончика вор в законе Моисеев, в 1994 году так же хотели убить композитора В. Мигулю, а в сентябре 1995 года убили криминального авторитета Сильвестра. Последний в те дни передвигался по городу в сопровождении нескольких машин охраны, но даже это не помешало киллерам прикрепить к днищу его «мерседеса-600» 400 граммов тротила.
Явно из арсенала спецслужб пришел в криминальную среду и такой способ взрыва, как «на обочине». В этом случае большой заряд взрывчатки кладут в автомобиль, который затем паркуется рядом с местом, где обычно появляется клиент. Так хотели расправиться в 1994 году с Б. Березовским (тогда взрывчаткой киллеры не поскупились начинить роскошную иномарку и поставили ее рядом с трамвайной остановкой у Павелецкого вокзала) и с премьер-министром Украины в августе 1996 года. В обоих случаях приговоренных к смерти спасла лишь чистая случайность.
Редким можно назвать и взрыв, произошедший в октябре 1994 года в редакции газеты «Московский комсомолец», когда погиб журналист Дмитрий Холодов. В этом случае использовался чемодан-ловушка, начиненный мощной взрывчаткой.
Единственным в своем роде является на сегодняшний день и убийство видного российского бизнесмена Иван Кивелиди. 1 августа 1995 года его отравили в собственном кабинете с помощью солей тяжелых металлов с радиоактивным излучением. Совершить подобное мог только киллер с высокой квалификацией химика.
Не меньшего профессионализма требует от киллера и применение такого оружия убийства, как снайперская винтовка.
В июле 1991 года в Екатеринбурге прицельным выстрелом (пуля угодила в печень) был смертельно ранен лидер «уралмашевской» группировки Григорий Цыганов. Киллера тогда так и не нашли.
В мае 1992 года в том же Екатеринбурге был застрелен известный в области бизнесмен И. Тарланов. Ожидая покушения, он окружил себя плотной стеной телохранителей и почти не выходил из дома. Однако ночью он вышел на кухню, чтобы утолить жажду, и снайпер, засевший на крыше поликлиники (она принадлежала местному КГБ), произвел единственный выстрел сквозь узкую щель в шторах. И. Тарланов был убит наповал.
В Москве первый «громкий» выстрел из снайперской винтовки прозвучал в апреле 1993 года. Тогда возле спорткомплекса «Олимпийский» был застрелен вор в законе Валерий Длукач (Глобус). Киллер с расстояния в 40 метров произвел всего лишь один выстрел из карабина «СКС», но этот выстрел оказался смертельным.
11 мая того же года в Минске был убит председатель совета «Белбизнесбанка» Александр Лисничук. Выстрел по нему был произведен из ремонтируемого кафе «Ручеек» из германского карабина «Крико» калибра 7,62. Это был первый в Белоруссии случай демонстративной расправы с крупным бизнесменом с привлечением профессионального киллера.
В сентябре 1993 года в Москве из снайперской винтовки был убит президент «Прагма-банка» Илья Медков. Произошло это в районе Красной Пресни. В 1994 году этот московский район отметился еще двумя снайперскими выстрелами: в апреле там был убит Отари Квантришвили (киллер с расстояния в 100 метров под неудобным углом произвел три точных выстрела в течение трех секунд), а в августе был убит И. Саркисян, который в тот день пришел в 19-ю больницу навестить своего сына, подошел к окну, чтобы покурить, и тут же был сражен снайперским выстрелом.
Ни одно убийство, произведенное из снайперской винтовки, по существу, так и не было раскрыто. Пойманный в 1995 году курганский киллер Александр Солоник поначалу взял на себя авторство двух подобных убийств (Глобуса и Бобона), однако затем от своих показаний отказался. А в последующем и вовсе сбежал из тюрьмы при весьма туманных обстоятельствах.
Поделиться книгой: