Пока я охотился за странными мыслями, что роились у меня в голове, лицо Гены Марвина претерпевало изменения. Черты его стали вдруг жестче, подбородок заострился, нос вытянулся. На лбу пролегли две глубокие морщины. Взгляд будто старался просверлить дырку у меня в переносице.

- Ну, чувачок, чего делать-то будем?

В интонациях Марвина прозвучало что-то, чему трудно было найти точное определение, но что мне резко не понравилось. Я понял: момент, когда можно было просто встать и уйти, безнадежно упущен.

Совершенно неожиданно Марвин улыбнулся и сделал легкий жест, будто отгоняя пушинку.

- Нет, ты меня неверно понял. Я молча пожал плечами. Собственно, я вообще ничего не понимал.

- Помнишь, что говорил майор Ворный о воздействии информационного поля на спору башни? Нужен первоначальный импульс для активации и развития споры. А за тобой, чувачок, тянется длиннющий след из информационных башен, которые гэбэшники выкорчевывать не успевают. Догоняешь?

- Мне невозможно предъявить обвинения, - я медленно покачал головой.

- Точно! - радостно кивнул Марвин. - У них на тебя ничего нет. Поэтому тебя попросту ликвидируют. Там, - Гена почему-то махнул рукой влево, - в Облонске. Так сказать, вдали от обжитых мест.

Услышав такое, я только и смог произнести:

- Как?

- Не знаю, чувачок, - пожал плечами Марвин. - Полагаю, это будет несчастный случай. Например, в трясину угодишь. Там же вокруг болота.

- Я не собираюсь бродить по болотам.

- Ну, тогда грибами отравишься. Местные предложат - отказываться некрасиво. А вертолет, которым тебя в больницу повезут, по дороге сломается. И ка-ак ахнет!…

Бамс!

Марвин хлопнул ладонью по столу.

На лице его появилось странное выражение - не то удивления, не то обиды. Голова его сначала наклонилась к плечу, а затем упала, ударившись лбом о стол. Я еще подумал, хорошо, что тарелку с креветками убрал, а то бы точно в нее угодил. В воцарившейся вдруг мертвой тишине сочно чмокнула, ударившись о стол, тяжелая, темная, жирная капля. За ней еще… еще… Я, как завороженный, не мог оторвать взгляд от темной струйки, вытекающей из-за левого уха Марвина, сбегающей по щеке и большими каплями падающей на стол.

- Мне жаль…

Я медленно поднял взгляд.

За спиной мертвого Марвина стоял официант с прижатым к животу круглым подносом. Из-под белой, накрахмаленной салфетки, переброшенной через левую руку, высовывался край пистолетного глушителя - черный металлический цилиндр.

- Мне жаль, - повторил негромко официант. - Но он оказался не в меру болтлив. Я предупреждал его, что не стоит увлекаться уиновыми инъекциями, особенно перед важной встречей.

Странно, но, видя направленный на меня ствол, я не испытывал страха. Мне только было несколько не по себе. Как, позвонив по телефону малознакомому человеку и услыхав голос в трубке, начинаешь сомневаться, правильно ли набрал номер, и, вместо того чтобы представиться, начинаешь подыскивать извинения.

- Зачем вы убили Марвина?

Официант быстро глянул на простреленный затылок любителя креветочных голов, как будто хотел убедиться в том, что дело сделано хорошо.

- Это был не Марвин.

- Кто же тогда?

- Маврин. Павел Геннадьевич Маврин.

- Так зачем вы прострелили ему голову?

- А вот это, Петр Леонидович, - лукаво прищурился официант, - вам знать не полагается.

- Ну, здорово, - удрученно кивнул я. - Вы подходите, убиваете моего собеседника, а я даже не могу узнать, в чем его вина.

- Вы неверно формулируете. Маврин ни в чем не виноват. Во всяком случае, сам он не чувствовал за собой никакой вины… Я так думаю… Понимаете, Петр Леонидович, для того чтобы убить человека, вовсе не обязательно считать его в чем-то виноватым.

- Только не говорите, что вы с ним были друзьями. Официант снова, на этот раз оценивающе, посмотрел на мертвеца.

- Нет, - едва заметно качнул головой он. - Друзьями мы с ним не были. Я впервые его сегодня увидел.

- Этот Марвин… Или, если хотите, Маврин давал мне странные советы…

- Не более странные, чем те, что дает вам майор Ворный.

- Вот! - я щелкнул пальцами и направил указательный на официанта. - Именно об этом я и хочу поговорить.

- Нет-нет, - официант, будто вдруг испугавшись чего-то, быстро-быстро затряс головой. - Об этом мы говорить не станем… Мав-рин уже сказал вам все, что требовалось. И даже больше.

- Но я ничего не понял.

- От вас, Петр Леонидович, требуется не понимание, а исполнение. Строгое и неукоснительное выполнение полученных директив.

- Маврин сказал, что в Облонске меня убьют.

- Точно, - кивнул официант.

- Но сейчас вы грозите мне пистолетом.

- Такова жизнь, Петр Леонидович.

- И что вы от меня хотите?

- Чтобы вы отказались от поездки в Облонск.

- Хорошо, откажусь. Я могу идти?

- Как-то неискренне вы это сказали, Петр Леонидович, - официант с сомнением поджал губы.

- А как можно быть искренним под дулом пистолета?

- Я должен быть уверен, что вы не поедете в Облонск.

- И что же я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

- Даже и не знаю… - официант в задумчивости постучал глушителем по краю подноса. - Может быть, вам для этого нужно умереть?

- Не уверен, что это хорошая мысль.

- Я тоже… Но другой у меня нет.

- Давайте подумаем вместе.

- Хорошо… У нас пока еще есть время.

Я машинально достал из кармана часы, щелкнул крышкой, взглянул на циферблат.

- Начнем? - я посмотрел на официанта как можно дружелюбнее. Он коротко кивнул. - Может быть, расскажете мне о себе?

- Зачем? - насторожился официант.

- Хотя бы назовите свое имя… Должен же я к вам как-то обращаться.

- Называйте меня Исмаил.

- Исмаил… - я оценивающе посмотрел на официанта. Коротко остриженные светло-русые волосы, круглое лицо, голубые глаза, нос пуговкой, подбородок с ямочкой… Нет, на Исмаила он определенно не походил. - Хорошо, пусть будет Исмаил. Чем вы занимаетесь, Ис-маил?

- По-моему, вас сейчас не это должно интересовать, Петр Леонидович.

- Верно, - согласился я. - Вы уверены, что в Облонске меня убьют?

- Ну, может быть, не в самом городе… Вас могут убить в самолете.

- За то, что по моим следам прорастают информационные башни?

- Это хороший мотив для убийства, - с видом знатока заметил Исмаил.

- Может быть, и хороший, но явно недостаточный.

- Вы так считаете? - Исмаил усмехнулся. - Посмотрите-ка на угол стола, Петр Леонидович… Видите?

Там, куда указывал взглядом Исмаил, над мореными досками стола примерно на полтора сантиметра вверх поднимался серебристый конус с округлой вершиной, похожий на проклюнувшийся из-под земли шампиньон - росток информационной башни.

- Ну надо же… - только и смог проговорить я удивленно.

- Вот так-то, любезный, - многозначительно произнес Исмаил.

- Спор вокруг много, но прорастают только те, что оказались активированы информационным полем.

- При чем тут я?

- Без вас, Петр Леонидович, ничего бы не произошло, - улыбнулся мне Исмаил. - Вы что, до сих пор так ничего и не поняли?

Честное слово, я едва не взорвался!

- Что я должен понять?

- Петр Леонидович, - Исмаил немного подался вперед и наклонился так, что ствол пистолета смотрел теперь мне не в лоб, а в грудь.

- Петр Леонидович, - повторил он, понизив голос до полушепота, - а вы сами, - Исмаил прищурился, - ничего не чувствуете?

- Нет, - с невообразимо глупым видом я развел руками. Прислушался к собственным ощущениям. Так, на всякий случай. - Ничего!

- Ну да ладно, - махнул спрятанным под салфеткой пистолетом Исмаил. - Главное, что об этом знает Госбезопасность, которая как раз и спланировала ваше физическое устранение.

- Вы тоже из конторы?

- Ну что вы, Петр Леонидович! - обиженно насупился Исмаил. - Как вам только такое в голову взбрело!

- Но вы же собираетесь меня убить.

- Я не могу допустить, чтобы вы попали в лапы гэбэшников.

- А другого способа нет?

- Увы, я его не вижу.

- Тогда чего же мы ждем?

- Видите ли, Петр Леонидович, - смущенно потупил взгляд Ис-маил. - К вам я не испытываю никакой личной неприязни. Даже наоборот, я восхищен тем, что вы делаете. Поэтому, перед тем как завершить наше маленькое дельце, я хотел расставить все точки над «ё». По-моему, будет справедливо, если перед смертью вы узнаете… Черт!

Исмаил не успел завершить витиеватую фразу: его оттолкнул в сторону бармен.

- Э, стой, братан! У меня на этого мужика свои виды!

- Не понял? - нахмурил брови Исмаил.

- Ну и дурак значит, - бармен сунул руку за пазуху и вытянул оттуда огромный пистолет. Что это был за ствол, понятия не имею, я вообще в оружии плохо разбираюсь, но он оказался таких невероятных размеров, что я удивился, как он прятался под рубашкой и фирменной малиновой жилеткой.

- Короче, - бармен, словно дирижерской палочкой, взмахнул стволом. - Тебя, братан, - это он Исмаилу, - я приговариваю к смерти за убийство лидера нашего экотеррористического движения «Зеленый бор»…

- «Зеленый мир», - поправил я.

- Точно, братан, спасибо, - с благодарностью кивнул бармен. - Ты, кстати, тоже приговорен за соучастие в убийстве.

- Но ведь он, - указал я на Исмаила, - хотел и меня застрелить.

- Это уже ваши проблемы, - бармен показал нам открытую ладонь левой руки. - Я в них вмешиваться не собираюсь. От мавра-то что требуется? Сделать свое дело и по-тихому свалить.

- Допустим, по-тихому уже не получится, - Исмаил переориентировал ствол пистолета на бармена.

Бармен направил свой пистолет на меня.

- Брось пушку, братан, иначе я пристрелю фраера.

Я пожалел, что у меня нет пистолета. А лучше - двух.