Куда уж хуже?

К счастью, владельцы магазина также предпочитали остав­лять дежурное освещение — очевидно, чтобы грабители не пора­нились, споткнувшись в темноте. Воспользовавшись этим, Дор­тмундер пробрался в торговый зал, уселся на бочку с жидким раствором и, скрестив скованные руки на коленях, начал наблю­дать через большую зеркальную витрину, как идут его суматош­ные поиски.

Он рассчитывал, что официальным властям понадобится примерно полчаса, чтобы решить, что ему давно удалось поки­нуть этот район, но только через пятьдесят минут автомобильные и пешие патрули полиции графства Саффолк и города Каррпорт прекратили беспорядочно метаться взад-вперед по улице.

Когда, наконец, все затихло, Дортмундер поднялся с бочки и обнаружил, что изрядно затек. С негромкими стонами разми­ная руки, ноги и спину, он медленно поплелся на склад, где обнаружил множество инструментов, только и ждущих, чтобы изба­вить его от наручников.

Торопиться некуда. Множество отверток и других маленьких инструментов так и просились, чтобы вставить их в замок. Что же выбрать, что же...

Звяк! Наручники упали на пол, и Дортмундер пнул их под бли­жайший стеллаж, на котором хранились яды от грызунов. Поти­рая запястья, он прошелся между полок, выбирая инструменты, которые могли бы ему пригодиться. Потом он вышел через чер­ный ход и двинулся вниз по тому же переулку.

В Каррпорте было несложно ориентироваться. Если идти все время под горку, то в итоге выйдешь к бухте, где, повернув налево, рано или поздно придешь к дому 27 по Виста-драйв. Конечно, с учетом того, что периодически пришлось прятаться от поли­цейских патрулей, дорога заняла чуть больше времени, нежели в обычных обстоятельствах, но, в конце концов, он достиг знако­мого темного дома с дежурным освещением наверху. Ни одного копа вокруг; никаких причин не нанести повторный визит.

Сигнализацию на парадной двери получилось отключить еще быстрее, чем у Гаса, но в этот раз Дортмундер был начеку. Теперь он знал, что дом обитаем (он помнил про различия между кражей и грабежом) и что у его хозяина есть оружие и мобильный теле­фон (и кольцо, чтобы у этого гада глаза повылазили!). Памятуя их первую встречу, Дортмундеру совсем не улыбалось схлопотать пулю. Поэтому он на цыпочках обошел весь дом, периодически замирая, чтобы прислушаться, и всматриваясь в окружающий полумрак. В конце концов, он убедился, что дом пуст.

Пуст! Ты пытаешься совершить кражу, а оказываешься гра­бителем; но когда ты идешь грабить, то совершаешь обычную кражу. Черт ногу сломит!

Дортмундер методично обшарил комнаты, одну за другой, после чего стало ясно, что Макс Фербенкс и его подружка действи­тельно здесь никогда не жили, а лишь специально заглянули, чтобы испортить жизнь простому честному взломщику. И как только они выполнили свое дело, тотчас же свалили из гнездышка. Вот их мах­ровые халаты в корзине для белья. Приехали... и уехали.

Дортмундер исследовал дом, без боязни включая и выключая свет. Поскольку копы считали, что Макс Фербенкс находится у себя дома, то им ни на секунду не придет в голову, что беглец вернулся на место преступления.

Возможно, Фербенкс оставил кольцо на раковине, о которой упоминал? Увы, нет. Кольцо исчезло вместе с ним, очевидно, на пальце этого ублюдка.

«Я верну это кольцо, — поклялся Дортмундер самой страшной клятвой, — а если нет, то откушу себе тот палец, на котором его носил». Он вернулся к занятию, от которого его в прошлый раз отвлекло неожиданное появление хозяина, и отправился наверх за наволочками.

Через полчаса Дортмундер через боковую дверь вошел в длинный гараж с пятью машино-местами, три из которых были заняты. Ближайшим к нему оказался двенадцатиместный мини­вэн «Хонда», явно предназначенный для доставки сюда от желез­нодорожной станции менеджеров среднего звена. В самом даль­нем углу стояла новенькая красная спортивная «Мазда RХ-7», которую, очевидно, использовали для прогулок высшего руко­водства вокруг бухты. А между ними располагался блестящий черный четырехдверный «Лексус»; да здравствует корпоративная Америка, скупившая все автомобили в Азии!

Дортмундер выбрал «Лексус». Он погрузил на заднее сиде­нье восемь битком набитых и весело позвякивающих наволо­чек, нашел кнопку, открывающую дверь гаража, выехал наружу, затем, как примерный гость, опустил дверь, выключил все осве­щение и покинул дом 27 по Виста-драйв, возможно, навсегда.

Вокруг по-прежнему рыскали многочисленные полицейские машины, но никто из копов и не подумал останавливать новенький блестящий черный «Лексус». Дортмундер выбрался на скоростное шоссе Лонг-Айленд, включил радио, где играла расслабляющая музыка, и провел время до Нью-Йорка весьма комфортна

По пути он сделал две остановки. Первую — на Вест-Сайде в Манхэттене, где жил парень по имени Стун, известный тем, что менял краденое на наличные деньги; он особенно любил, когда товар ему доставляли в наволочках. Вторую — в Бруклине, у конторы «Подержанные легковушки Максимилиана». Конечно в столь поздний час она была закрыта, но Дортмундер сунул ключи от «Лексуса» вместе с краткой запиской в конверт и при­крепил его к изгороди из колючей проволоки, за которой резви­лись доберманы. Потом он поймал такси и доехал до дома, где Мэй смотрела одиннадцатичасовые новости.

- Я всегда смотрю их, — сказала она, указывая на телевизор. — Вдруг там будет что-нибудь про тебя.

- Извини, Мэй, — произнес Дортмундер, бросая на журналь­ный столик двадцать восемь тысяч долларов, — но у меня плохие новости.

11

На следующее утро, около девяти утра Дортмундер, зевая, почесываясь и часто моргая, вошел к себе на кухню и обнаружил там веселого Энди Келпа, расположившегося за столом.

Только не это, — пробормотал Дортмундер.

Мэй, которые последние четверть часа слушала, как он бродит из спальни в ванную и обратно, стояла у плиты и готовила ему кофе.

Джон, не ворчи, — сказала она. — Энди заехал сказать «привет!».

Привет, — ответил Дортмундер. Он подсел за стол, наполо­вину занятый локтями Энди, и подвинул к себе «Чириос»13, кото­рый любил употреблять с большим количеством молока и сахара.

Энди, худощавый жизнерадостный парень с острым носом, сидел с улыбкой «мечта дантиста», наблюдая за тем, как Дортмундер, словно экскаваторным ковшом, нагребает себе в тарелку сахар.

Джон, что с тобой? — поинтересовался он. — Мэй сказала, что ты сорвал вчера неплохой куш.

Вот как?

Мэй поставила перед ним чашку кофе (много молока, много сахара) и пояснила:

Я знала, что ты будешь не против, если я расскажу Энди.

Как порой ошибаешься в людях! Дортмундер сгорбился и при­ступил к завтраку.

«Cheerios» — американские сухие завтраки производства компании «General Mills». В Европе известны под маркой «Nestle»

Но если ты с наваром и на свободе, почему такое грустное лицо? — не унимался Энди.

Джон, кольцо не столь важно, — добавила Мэй.

Не для меня, — уточнил Дортмундер.

Энди насторожился, словно белка, услышавшая шум от пада­ющего желудя.

Кольцо?

Дортмундер внимательно посмотрел на обоих и спросил у Мэй:

Ты что, рассказала ему не все?

Я решила, что ты сам захочешь.

Не захочу. — И Дортмундер запихнул в рот такое количество «Чириоса», которое позволило бы ему не общаться с внешним миром целую неделю.

Так что пришлось Мэй поведать Энди про посылку из «ФедЭкс», кольцо на память о полузнакомом дядюшке, про то, как оно идеально налезло на палец Джона (по крайней мере, она умолчала о том, что кольцо предположительно приносит удачу, за что он был ей признателен), и про то, как хозяин дома на Лонг- Айленде прошлой ночью украл его.

Во время всего рассказа Дортмундер сидел, сгорбившись, мрачно уставившись в тарелку и жуя «Чириос», и будь он про­клят, если Энди все это время не усмехался.

М-м-м, — выразил он свое мнение с набитым ртом.

Джон, что, все так и было? — воскликнул Келп. — Этот парень снял кольцо прямо с твоего пальца?

Дортмундер пожал плечами и продолжил жевать.

Энди рассмеялся. Вот гаденыш!

Мне очень жаль, Джон, но неужели ты не видишь, как это смешно?

Сволочь. Дортмундер жевал.

Я имею в виду выражение «попался, который кусался». Ты кусался, ты и попался.

Энди, я не думаю, что сейчас Джон способен оценивать юмор, — осторожно заметила Мэй.

Да? Тогда ладно. Сообщи мне, Джон, когда будешь спосо­бен, потому что это действительно смешно. Возможно, этого не следует говорить, но тот парень оказался не промах. Похоже, ом получил изрядный кайф.

Мм-м-нн-мм, — добавил Дортмундер, что означало: «И мое кольцо».

То, что ты не хочешь об этом говорить, я могу понять. В конце концов, он сделал из тебя идиота, оскорбил, выставил на посмешище...

Энди, — вмешалась Мэй, по-моему, Джон сейчас ударит тебя ложкой.

Но, — моментально сориентировался Энди, меняя тему раз­говора, — я приехал не из-за этого. Появилось одно дельце, кото­рое тебя, возможно, заинтересует. Оно связано с морской кон­трабандой изумрудов из Колумбии. Балетная труппа, которая их везет,будет выступать в консерве, и я считаю...

Где они будут выступать? — удивленно переспросила Мэй.

В консерве, — повторил Энди. — Бруклинской Консервато­рии. Там идут многие шоу, которые не подходят для Бродвея, — то ли потому, что они не используют дым-машины, то ли потому, что слишком большие для тамошних сцен. В общем, эта балетная труппа...

Энди заливался соловьем, описывая американскую культуру, историю развития балета в Новом Свете и значение добычи изум­рудов для экономики Колумбии, пока Дортмундер, наконец, не проглотил свой «Чириос», запив его кофе, и не заявил:

Нет.

Что «нет»?

Никаких изумрудов, никакого балета, никаких консервов, короче, ни-че-го!

Но почему?

Потому что я буду очень занят.

Да? И чем же?

Моим кольцом.

Мэй и Энди уставились на Дортмундера.

Джон, кольца у нас больше нет, — напомнила Мэй.

Это пока я не вернул его.

Джон, — спросил Энди, — ты что, намерен связаться с этим миллиардером, как его там, Максом?

Фербенксом. Да. — И Дортмундер поднес очередную горку «Чириоса» ко рту.

Подожди! — воскликнул Энди. — Не ешь пока, Джон, послу­шай меня.

Дортмундер неохотно высыпал хлопья обратно в тарелку.

Что еще?

А то, что у миллиардеров имеются телохранители, служба безопасности и прочие крепкие парни. Ты не сможешь просто войти к нему и сказать: «Привет, вот и я!».

Вчера вечером смог.

Из того, что рассказала Мэй, я понял, что вчера он по неко­торым причинам отказался от охраны. Ведь с ним была девочка, правильно?

Правильно.

Но большую часть времени его охраняют, Джон! И дело даже не в охране. Как ты узнаешь, где его искать?

Узнаю.

- Как?

- Как-нибудь.

Ладно, — сдался Энди. — Изумруды могут подождать еще несколько дней, они еще не приехали из Южной Америки, у балета пока гастроли в Канкуне. Если хочешь, я мог бы помочь тебе в этом деле с кольцом...

Ни в коем случае!

Нет, Джон, я хочу помочь. Мы вплотную займемся кольцом, посмотрим, что получается, и тогда вновь вернемся к разговору про изумруды.

Дортмундер отложил ложку и заявил:

Мне плевать на изумруды. Этот парень украл чертово кольцо, и я намерен вернуть его. Не желаю даже думать больше ни о чем, пока я этого не сделаю. И пусть он будет на другом конце света, я найду этот конец и заберу назад свое кольцо.

Прекрасно. И я тебе в этом помогу.

Ну еще бы, — саркастически заметил Дортмундер. — У тебя ведь есть его адрес, да?

- Ты помнишь Уолли, моего компьютерного приятеля14? Дортмундер посмотрел на него с глубочайшим подозрением. - Ты же не заставишь меня опять разрабатывать планы с помо­щью компьютера?

Тебя — ни за что. Просто дело в том, что Уолли может получить доступ к любому компьютеру в мире, влезть в него и получить любую нужную тебе информацию. Ты хочешь узнать, где находится миллиардер по имени Макс Фербенкс? Уолли скажет тебе.

- Мне всегда нравился Уолли, — улыбнулась Мэй.

Он переехал жить за город, — сообщил Энди и насторо­женно посмотрел на Дортмундера. — Ну что, Джон? Я звоню ему?

Дортмундер вздохнул. Хлопья в тарелке размокли и слиплись.

- Поступай, как знаешь, — смирился он.

Смотри Джон. — Келп, буквально лучась от счастья, достал из кармана сотовый телефон. — Я уже помогаю.

Предыдущая глава

5

Следующая глава