Помоги проекту - поделись книгой:
- Почему ты поставила так вопрос? - Эйзенхауэр насторожился, приподнялся с подушки.
- Почему…? Да потому, что он напыщенный гусь. Его машинистки так называют.
- Его не надо любить. Он требовательный и знающий дело, генерал. У тебя с ним произошёл конфликт?
- Нет, нормально. Просто спросила, - Кей на секунду отвернулась, сглотнула обидный комок, подкативший к горлу. В ирландской свободолюбивой душе кипела обида на Айка и гнев на упыря Стронга. Но она сумела подавить вырывавшиеся эмоции. Идет война. Надо держаться. - Что-то душно. Открой, пожалуйста, балкон.
- Хорошо. Ты в порядке?
- Да, милый, не беспокойся. Со мной все хорошо. Я прежняя Кей.
- Замечательно.
Щелкнули шпингалеты. Сырой декабрьский воздух ворвался в спальню.
- Рано туманы пошли, - подумал генерал. - До Рождества продержатся. Надо поговорить с Теддором, пусть готовит самолетный парк. Самое время… Однако, зябко…
- Будем спасть! - генерал нырнул в постель.
- Спасть? Нет, милый генерал. Не спать! - игриво улыбнулась Кей, стянув с него одеяло. Свежий воздух взбодрил ее, отодвинул вглубь душевные переживания. - Я обещала сделать тебе массаж. Поворачивайся на живот.
Кей вскочила на Айка, как лихая амазонка, сжала бедрами.
- Сегодня ты в моей власти, а не во власти войны. Думаю, это гораздо приятнее, чем общаться с Монтгомери. Кто знает, удастся ли еще вот так свободно быть в роли неформальной жены генерала Эйзенхауэра?
Кей грациозно выгнула спину и обожгла Айка налитыми прохладными сосками…
…Раздался тревожный длительный звонок. Кто-то незамедлительно требовал Главнокомандующего. Настырное дребезжание повторилось. Когда телефон зазвонил в третий раз, в белоснежной спальне Людовика XIV подняли трубку.
- Генерал Эйзенхауэр, слушаю. Что…? Когда…? Немедленно машину в Версаль…!
ГЛАВА 2
Сечет колючий декабрьский дождь. Дворники вездехода исступленно сбивают ледяные струи. Второй час, попав в непогоду, машина с номерами генштаба сухопутных сил пробивается на юго-запад в сторону Бад Наухайма.
Рядом с водителем «Хорьха» - старший лейтенант Вермахта. Воротник приподнят, фуражка заломана. Взгляд жесткий, сосредоточенный. Из-за высокого роста он ссутулился, прижался к холодной двери. В руках офицера карта дорог земли Гессен.
Приземистый унтер-фельдфебель с залихватским чубом уверенно крутит баранку. Время от времени искоса поглядывает на офицера. Заговорить боится. Ганс Клебер - новый адъютант, не любит беззаботной болтовни.
- Дорога утомительная, напряженная, а словом перебросится не с кем, - вздохнул Криволапов, размышляя в пути. - Командир на заднем сидении беседует с генералом. А этот, - Степан вновь скосил взгляд на адъютанта, - немецкий глист, как сыч сидит. Хоть бы слово сказал, подбодрил. Тычет носом в карту, словно дятел. Он ему сразу не понравился. Долговязый, суровый. Почти не говорит. Тоска. Ну и погодка, ешкин кот, - Степан ладонью провел по запотевшему стеклу. - Когда дождь закончится? В Тамбове, наверное, настоящая зима. Снег лежит. Сугробы. Красота… Бежит время, как эта дорога. Скоро Новый год. Четвертый год войны. Страшно подумать, наступает 45-й… - Степан зевнул. Слипались глаза. Мысли плыли беспорядочно. - Сколько лиха хлебнул, а живой… Тройка русская с бубенцами. Обязательно прокачу Николетт… Как она там, зазноба моя? Говорили, американцы в Ницце хозяйничают. Ни письма написать, ни ответа получить. Мы еще скинем их в Адриатику. Адриатика? Вот подумал, что это такое?… Какая девушка! Какая грудь - сдобные булочки. Француженка, а по отцу русская. Я сразу разгадал нашу кровь. А как целуется? - Криволапов на секунду прикрыл глаза, рот растянулся. Тут же получил толчок в бок.
- Не спать, сержант, не спать.
Не нравится новый адъютант, ох, не нравится. Заиграли желваки на скулах. Пальцы впились в баранку. Нога притопила газ. Бля… поворот! Глаза - по яблоку. Завизжали тормоза… Занос… Машина как волчок закрутилась на трассе.
- Тормоза отпускай. Тормоза! Влево выворачивай! Влево, говнюк! - бас Михаила, словно из Иерихонских труб, разнесся над головой водителя.
- Что? - Степан оцепенел. Сердце не билось. Руки и ноги не повиновались. Вездеход несся в сторону глубокого кювета.
Клебер мгновенно оценил ситуацию. Бросился на Степана, перехватил руль. На последнем витке машина замерла перед рвом…
Сзади не поняли, что произошло. Секундная тишина. Замешательство.
- Вон из машины. Отдышись. Во-ди-тель! - цыкнул Михаил, хладнокровно вытолкнув Степана наружу. Вышел за ним. - Прогуляйся до кустов, унтер-фельдфебель, полезно.
Вздыбился броневик охраны. - Что случилось, господин обер-лейтенант? Помощь нужна? - крикнул на бегу молоденький лейтенант. Глаза напуганы.
Клебер нервно защелкал зажигалкой. Пальцы подрагивают. Косой хлесткий дождь сбивает пламя. Закурить не удавалось. Посмотрел на офицера. - Все нормально, лейтенант. Возвращайтесь назад. Остановка на пять минут. Сейчас поедем.
- Есть, - четко ответил офицер, убежал.
- Клебер, что за цирк вы устроили с водителем? Что случилось? - раздраженно подал голос Ольбрихт.
Помощник фюрера, не надевая фуражку, вылез из «Хорьха». Ледяные капли плетью секут упитанное, чистое лицо, стекают за воротник. Офицер морщится. Уродливый шрам побагровел.
- Занесло, господин подполковник. Степан задумался, - Миша без сожаления выбросил сигарету.
- Я не об этом. Сержант свое получит. Вы кричали на русском языке. Генерал за пистолет схватился.
- Вот вы, о чем? - лицо Михаила потемнело. Он глянул в сторону удаляющегося офицера охраны. Выше приподнял ворот шинели. - Мой прокол. Не буду отпираться. Но я не напрашивался к вам в адъютанты. Это распоряжение Центра. Мне поручено знать события от первого лица.
- Ваша несдержанность может дорого обойтись, стоить вам жизни.
- Поехали, господин подполковник. Вон, Криволапов, ползет, наверное, обгадился, - Миша усмехнулся, представив картинку. - Дождь заливает. Вымокнем, Франц. Генералу придумайте сами, что сказать.
- Черт знает, что творится, - Ольбрихт сплюнул. - Поехали! - хлопнул дверью.
Заскочил мокрый Криволапов. На лице глуповатая улыбка, глаза хлопают. - Виноват, господин подполковник, больше не повторится.
- В карцер сядешь в следующий раз за такие шутки. Заводи.
- Я не знаю, как получилось. Задумался. Проскочил поворот, - Степан испуганно бросал взгляды то на Ольбрихта, то на Клебера. - Дорога скользкая. Машина закрутилась.
- Скользкая дорога? - в голосе зазвучал металл. - Так следи за дорогой лучше. Не хватало нам валяться в кювете. Заводи машину, я сказал. Чего ждешь? На совещание опоздаем.
- Зазнался русский танкист, - снисходительно вступил в разговор Вейдлинг, придя в себя. - Отдай мне его, Франц. Мне танковые асы нужны. Он же прирожденный танкист: невысокий, юркий, жилистый. - Водителя другого подберешь.
Франц вытер платком мокрое лицо. Уселся лучше. - Привык к нему, господин генерал. Почти как родные. С 41-го знаю. А что накричал, так это за дело. Он не обижается, когда наказываю, - Франц взглянул на бритый затылок Степана. Глаза потеплели. - Замены ему нет. Сержант проверен во всех отношениях. На него можно положиться. Не подведет, живота не пожалеет за меня. Я его один раз от смерти спас, а он - много раз. Это мой Санчо Пансо. Оставьте эту мысль, дядя Гельмут.
- Хорошо, хорошо, - Вейдлинг похлопал Франца по руке, - согласен, не обижайся - А твой адъютант, тоже русский?
- Нет, он немец, - соврал Франц. Щеки офицера покрылись легким румянцем. - Что-то не так, дядя Гельмут?
- Больно прыток. По-русски бегло говорит. Странный офицер. Ты ему доверяешь? - внимательные серые глаза смотрели на Франца.
Франц не смутился, ответил: - Ганс Клебер находка для меня. Он фронтовик, сапер, имеет ранение. Прекрасно знает русский язык. Он долгое время жил с родителями в Советах. Русского водителя проучил русским матом. Для убедительности.
- М-да, - недоверчиво промычал генерал. - Я больше не вмешиваюсь. Тебе с ним работать. Лишь бы на пользу нации.
- Через него мне легче общаться с русским десантом. Скоро операция, дядя Гельмут. Подготовка идет полным ходом. Нам Бастонь нужно брать, во что бы то ни стало. Без этого города не взять мосты через Маас. А Клебер занимается их подготовкой, - в голове Франца что-то щелкнуло. Он потер висок. Спасибо, Клаус.
- Будет жесткая рубка с американцами 101-й воздушно-десантной дивизии. Только русские смогут выполнить эту задачу.
- Понятно. Дальше не продолжай, - Вейдлинг скривился. - Печень что-то расшалилась. Устал.
- Дядя Гельмут, осторожнее с коньяком, подорвете здоровье.
- Завязал. Подготовка к наступлению требует ясной головы.
- Успеваете? Бригады укомплектованы?
- По личному составу - комплект. По бронетехнике - на 85 %. Недополучили тяжелые «Тигры». Но Гудериан обещал до конца месяца все поставить. Средними танками Pz-IV с длиной ствола 50 калибров бригады укомплектованы полностью. Вся техника поступила с заводов, выкрашена в белый цвет. Сейчас идет боевое слаживание частей и подразделений. Ждем условного сигнала.
- Времени у вас не так много. Будьте готовы выступить через две-три недели.
- Что-то поменялось?
- Да. Операция начнется раньше на три дня с приходом первых туманов. Дополнительные три дня без американской авиации - многое значат для наступления. Сегодня в закрытой части совещания фюрер объявит дату. Операция держится в глубочайшем секрете. Тем не менее, я убедил фюрера довести план заранее до командиров дивизий, включительно. Они должны успеть подготовиться. Генерал Хассо фон Мантойфель вовремя подсуетился. Был недавно с фельдмаршалом Моделем на приеме. Легко убедил фюрера перенести время операции с 8 на 5 утра. Я согласился с ним. Фюрер принял предложение без дебатов. Вашей армии, дядя Гельмут, отводится исключительная роль. Рождество вы должны встретить за мостами реки Маас. Готовьте шампанское и звездочку на погоны.
- Быстрее бы. Нервы, ни к черту, струны - глядишь лопнут. Еще печень подводит. - Вейдлинг, приложил руку к животу. - Мантойфель, смотрю, новый фаворит у Гитлера.
- Нет, не фаворит. После летнего покушения Гитлер с опаской смотрит на всех генералов Вермахта. Но к нему проникся доверием. Ему ближе по духу генерал-полковник войск СС Зепп Дитрих. В 6-ю танковую армию стянуты танковые дивизии СС. Хотя история показывает, что они воюют хуже Вермахта. Фюрер сегодня перекроит всю расстановку сил. План здесь, - Франц постучал по голове пальцем. - И в этом портфеле, - он любовно погладил шероховатую черную кожу.
- Это он помогает?
- Да. Без капитана спецназа Клауса Виттманна, его знаний, новую историю не написать, - разведчик почувствовал, как волна благодарности из правого полушария хлынула к сердцу. От удовольствия расслабился, улыбнулся.
- Посмотрим, как переварят твою кашу американцы, - подвел итог Вейдлинг. - Дай бог, чтобы подавились. Что там Скорцени, готов? - генерал уклонился от дальнейшего разговора по вопросам стратегии операции. Не место.
- А-а, - усмехнулся Франц, прищурив глаза. - Чувствую, мало будет толку. Моя помощь мизерная. Остро не хватает американских танков. Патруль камуфляжные танки раскусит быстро. Но кое-что посоветовал. Основное - избегать встреч с патрулями. Если малочисленны - ликвидировать. Пробиваться вглубь, обходя блок-посты. Всем диверсантам знать наизусть название штатов и их столиц. Уточнить лучшие команды по баскетболу и регби. В общем, всякую чушь надо знать во время проверки. Хотя, что стукнет в голову рядовому из Луизианы, разве узнаешь? Это сводит на нет подготовку. Но шуму будет много.
- Ладно, оставим эту тему. Помолчим, - генерал отвернулся. Откинул голову на маленькую подушечку. Дождь слабел. Впереди набегали светлые облачка. - Мы не опаздываем, Франц?
- Клебер, вы следите за дорогой?
- Так точно, господин подполковник. Идем по графику. Через пятьдесят километров Бад Наухайм. На выезде от КПП нас встретит патрульная машина и сопроводит до штаба. К 17 мы будем на месте. До совещания у вас останется один час.
- Хорошо, Клебер. Продолжайте в том духе. Оставьте только в покое русский жаргон. Многим это может показаться странным…
- Я думаю, не более чем появление наших танков в Париже? - Михаил засмеялся.
- Это будет катастрофой для Эйзенхауэра, - засмеялся и Ольбрихт.
- Мы же этого и добиваемся, господин подполковник.
- Я ценю ваш тонкий юмор, Клебер. Но пока нам не до шуток. Вы сами прекрасно это понимаете.
- Да, пока не до шуток, - Миша отвернулся. Брошенный на дорогу взгляд был жестким и решительным…
Темно-серый «Хорьх», как по расписанию, подкатил к КПП штаба Западного фронта. Дальше требовалось идти пешком. Степан, чувствуя за собой вину, ласточкой вылетел из машины. Шефу открыл дверь с должным подобострастием. Взгляд робкий, лилейный.
Франц оперся об руку Криволапова. Сощурился. Лучи заходящего солнца били в глаза. Погода прояснилась. В Бад Науйхайме дождя не было. - Степан, ты не в обиде на меня?
- Какая обида, господин подполковник? Все по делу.
- Молодец, что самокритичен. В другой раз будь внимательнее на дороге. Ты отвечаешь за наши жизни. А они нынче в очень большой цене. Понял?
- Так точно, понял, господин подполковник. Ваша бесценная жизнь будет находиться под моей надежной охраной, - глаза Степан озорно засверкали.
- Ну-ну, буду надеяться.
- Разрешите, господин генерал? - Криволапов засуетился, помогая вылезти из машины Вейдлингу. У того затекли ноги. Выглядел командарм разбитым и больным.
Одновременно с Криволаповым ступил на брусчатку адъютант Ганс Клебер. Он усмехнулся, глядя на ретивость водителя, подумал: - Покрутись, покрутись, холуйская морда. Придет и твой черед держать ответ перед Родиной, - но Михаила в меньшей степени беспокоил танкист-предатель. Были дела важнее. Разведчик оглянулся. На автостоянке большое скопление лимузинов. Множественная охрана СС патрулировала по периметру штаба. Возле контрольного пункта стоял в боевой готовности тяжелый бронеавтомобиль «Пума». - Важное логово, - промелькнула мысль. - Вот бы взорвать к чертовой матери этот гадючник. И войне конец, - Миша взбодрился от навеянных чувств.
- Клебер, не вижу причины для улыбок, идите сюда, - фамильярно позвал Михаила Ольбрихт. - Вам задание. Мы ночуем здесь. Поэтому, распорядитесь насчет гостиницы. Она недалеко, за углом штаба. Кроме того, проконтролируйте ужин и размещение охраны. Там перекусите сами.
- Я хотел…
- Нет, вы мне больше не понадобитесь. Пропуск для вас не заказан.
Миша застыл в недоумении. Сдвинул брови, насупился. - Я думал…
- Нет, господин обер-лейтенант. Вам нечего тереться в штабе. Здесь недолюбливают фронтовиков. Кроме того, сегодня тотальная проверка службой безопасности. Я решил не подвергать вас лишним расспросам о месте контузии и вашем послужном списке. Отдыхайте, Клебер. Отдыхайте, - настойчиво добавил помощник фюрера. - Дополнительные указание вы получите завтра.
- Слушаюсь, господин подполковник, - козырнул Михаил, с досадой направился к бронетранспортеру охраны…
Ольбрихт и генерал Вейдлинг, пройдя контрольную проверку, сдав оружие в приемной, вскоре оказались на втором этаж в фойе конференц-залы. Их удивила восторженная атмосфера, царящая в среде генералитета. Взволнованные лица командиров дивизий, уверенная жестикуляция ветеранов с крестами и нашивками ранений, подобранная охрана СС на каждом углу и у каждой двери - все говорило о важности и торжественности прошедшей политической встречи с нацистским вождем. Военные с жаром обсуждали речь фюрера, готовились к наступлению.
- Господин Ольбрихт! Одну минуту, - кто-то окликнул Франца. Он оглянулся. К ним спешил, с застывшей неестественной улыбкой, бригадефюрер СС Шелленберг. Несмотря на устрашающую форму СС, он не был похож на матерого ворона политической разведки рейха. Генерал выглядел тщедушным клерком средней руки. Впалая грудь кричала о его физической неразвитости. - Рад видеть вас, господин Ольбрихт, - Шелленберг лодочкой подал руку. Дряблое, неискреннее пожатие.
- Вам, генерал, мое почтение, - Шелленберг пожал руку генералу Вейдлингу с небольшим наклоном головы. - Окажите любезность, генерал-лейтенант. Мне необходимо поговорить с подполковником Ольбрихтом наедине. Вы не против этого? Вас, кажется, искал Гудериан. Он в зале с генерал-фельдмаршалом Моделем. Пройдите к нему.
- Спасибо, бригадефюрер. Франц, где мы встретимся?
Поделиться книгой: