Одд и ледяные великаны [иллюстр.]

– Осторожно, – тихо сказал медведь. – Тут очень глубоко.

Одд глядел во все глаза. Желтый лунный свет был, конечно, обманчив, и все же…

– В воде движутся тени, – сказал он.

– Там нет ничего опасного для тебя, – сказал медведь. – Это просто отражения, правда. Пить безопасно. Даю слово.

Одд отвязал от пояса деревянную кружку. Погрузил в озерцо и выпил. Вода была освежающей и странно сладкой на вкус. До сих пор он как-то не чувствовал жажды, но не пил, оказывается, очень давно, и кружка наполнялась и пустела четыре раза.

Потом он зевнул.

– Так спать хочется.

– Еще бы, столько шли, – сказал медведь. – Погоди-ка. Давай тебя устроим. – Он отошел на край полянки и отгрыз несколько еловых веток. – Ложись.

– А как же остальные? – спросил Ода.

– Скажу им, что ты уснул в лесу. Только никуда не уходи. Отдыхай.

Медведь улегся, примял ветки своим весом. Мальчик пристроился рядом, вдыхая густой медвежий запах, прижался к мягкому, теплому меху.

Мир вокруг был уютным и тихим. Одду ничто не угрожало, опустилась тьма…

Открыв глаза, он понял, что замерз, рядом никого нет, а громадная белая луна сияет высоко в небе. «Раза в два больше нашей луны в Мидгарде», – подумал Одд, гадая, оттого ли это, что Асгард ближе к луне, или у богов имеется собственная…

Медведь исчез.

В озерце, залитом бледным лунным сиянием, Одд заметил какое-то движение, он поднялся и подхромал поближе, чтобы приглядеться.

Стал на коленки у кромки воды, сложил руку ковшиком, зачерпнул, попил. Вода была ледяная, но Одд чувствовал, как она согревает и успокаивает.

Тени в воде менялись, перетекали одна в другую.

– Что ты хочешь увидеть? – спросил голос позади Одда.

Он промолчал.

– Ты пил из моего источника, – сказал голос.

– Я сделал что-то плохое? – спросил Одд.

Сначала было тихо. Потом голос ответил:

– Нет. – Голос казался таким старым, даже древним, что Одд не мог понять, мужской он или женский. – Смотри.

Отражения на поверхности воды сложились в живую картину. Он увидел, как они втроем с отцом и матерью зимой играют в дурацкую игру – жмурки, и смеются, оттого что совершенно беспомощны с завязанными глазами.

Он увидел гигантское существо с сосульками в бороде и морозным узором на волосах, какой остается рано утром на листьях и на льду. Оно сидело у высокой стены и беспокойно вглядывалось в горизонт.

Он увидел мать, она зашивала кожаную куртку Толстого Альфреда, глаза ее покраснели от слез.

Он увидел холодные равнины, где жили Ледяные великаны, и самих Ледяных великанов: они угощались огромным рогатым оленем и танцевали под луной.

Он увидел отца в хижине, которую Одд и сам недавно покинул. В одной руке отец держал нож, в другой – кусок дерева. Он начал вырезать со странной, отстраненной улыбкой. Одд узнал эту улыбку…

Он увидел отца молодым, тот спрыгнул с галеры и побежал по скалистому берегу. Одд понял, что это Шотландия, и скоро отец встретит маму…

Он продолжал смотреть.

Луна здесь была такой яркой! Одд мог увидеть все, что хотел. Чуть погодя он вынул кусок дерева, найденный в хижине, и нож, и уверенными, точными движениями начал срезать все, что было лишним.

Он работал, пока не разгорелся день, пока сквозь заросли на поляну не протиснулся медведь.

Зверь не спросил, что мальчик видел в озере, а тот не стал рассказывать.

– А ты снова уменьшился, – сказал Одд, влезая на медвежью спину. Это уже был не вчерашний гигантский медведь, а лишь немногим больше того, на каком Одд ездил в первый раз. – Усох.

– Тебе видней, – сказал медведь.

– Откуда появились Ледяные великаны? – спросил Одд, когда они бежали через лес.

– Ётунхейм, – сказал медведь, – означает «Дом великанов». Это по ту сторону великой реки. Они обычно на этот берег не суются. Но им и раньше случалось переправляться. Как-то один из них пожелал себе Солнце, Луну и Леди Фрейю. Перед этим им понадобился мой молот Мьёллнир и рука Леди Фрейи. А однажды они захотели все богатства Асгарда и Леди Фрейю…

– Похоже, Леди Фрейя у них в моде, – заметил Одд.

– Да, верно. Она красивая.

– А как там у них в Ётунхейме? – спросил Одд.

– Уныло. Деревьев не растет. Холодно. Пустынно. Не то что здесь. Спроси Локи.

– Почему?

– Он не всегда был богом-асом. Он родился Ледяным великаном. Самым маленьким из Ледяных великанов. Над ним потешались. И он ушел. И в своих скитаниях спас жизнь Одину. И он… – Медведь умолк – похоже, засомневался, стоит ли говорить, потом все же закончил: – С ним не скучно. – Чуть погодя, медведь сказал: – Все, что ты делал прошлой ночью, все, что видел…

– Да?

– Мудрен соображает, когда лучше промолчать. Только дурак выкладывает все, что знает.

Лис и орел ждали у почти погасшего костра. Одд доел остатки рыбы. Потом медведь спросил:

– Ну? Что теперь?

Одд сказал:

– Отвези меня к границе леса. Там жди. Я пойду к воротам Асгарда, один.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы Ледяные великаны узнали, что вы вернулись. Пока не стоит.

Они отправились в путь.

– Что-то я часто на медведе разъезжаю. Так недолго и привыкнуть, – сказал Одд.

Медведь только фыркнул.

Глава шестая

Ворота Асгарда

Потом Великан согнул ладонь ковшиком, поднял так, что Одд оказался на уровне его рта…

Там, где лес кончился, медведь остановился, Одд слез на землю. Он оперся о костыль и крепко ухватил его правой рукой.

– Ладно, – сказал он. – Пожелайте мне удачи. Благословение богов чего-то да стоит.

– А если ты не вернешься? – сказал лис.

– Хуже вам все равно не будет, – бодро сказал Одд. – Да и вообще, с чего бы мне не вернуться?

– Тебя могут съесть, – сказал медведь.

Одд моргнул.

– Эээ… А что, Ледяные великаны едят людей?

Повисла пауза. Потом они ответили одновременно. Лис сказал: – Иногда, – а медведь: – Почти никогда.

Лис кашлянул.

– Тебя есть одна морока, кому это надо. Сколько там в тебе мяса-то. Только в зубах застрянешь. – Он оскалился в улыбке. Одду от этого легче не стало. Он оттолкнулся костылем и медленно, тяжело пошел к огромной каменной стене, окружавшей город богов.

Снег начисто сдуло с тропы, и хотя земля местами была скользкой, идти оказалось не так трудно, как он ожидал.

Здесь, в Асгарде, дни были длиннее. Солнце серебряной монетой висело в белом небе. Одд отталкивался от земли, шаг за шагом преодолевая пространство, и вспоминал время, когда расхаживал с легкостью и не видел чуда в том, чтобы ставить одну ногу перед другой, с каждым шагом приближая к себе мир.

Сначала Одд думал, что стена Асгарда ростом с высокого человека, и что рядом с ней возвели белесую статую сидящего на валуне человека. Но по мере приближения стена медленно росла, и вместе с ней росла статуя, и в конце концов мальчик уже задирал голову, чтобы на нее смотреть.

С каждым шагом к воротам и к белесой гигантской фигуре на валуне он ощущал, как падает температура.

А потом статуя шевельнулась, и Одд все понял.

– КТО ТЫ? – голос пророкотал над долиной, как снежная лавина.

– Мое имя Одд, – крикнул Одд – и улыбнулся.

Ледяной великан смотрел на него сверху. С бровей свисали сосульки, а глаза напоминали замерзшее озеро за миг до того, как лед треснет, и путник рухнет в холодную воду.

– КТО ТЫ ТАКОЙ? БОГ? ТРОЛЛЬ? КАКОЙ-НИБУДЬ ХОДЯЧИЙ ТРУП?

– Я мальчик, – закричал Одд и снова улыбнулся.

– А ЗДЕСЬ ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, ВО ИМЯ ИМИРА[6]?

Очень странно разговаривать с существом, способным раздавить тебя как человек мышонка. «Мышонок хоть убежать может», – подумал Одд.

– Я здесь, чтобы просить Ледяных великанов покинуть Асгард, – объяснил Одд. И улыбнулся великану широкой, раздражающе радостной улыбкой.

Да, все дело было в улыбке. Если бы не она, великан просто поднял бы его да уронил, или расплющил о валун, или откусил голову, чтобы доесть остальное, когда проголодается. Но эта улыбка, улыбка, намекающая, что Одд знает больше, чем говорит…

– Нет, – сказал Ледяной великан. – Ничего у тебя не выйдет.

– Не знаю, не знаю, – сказал Одд.

– Я перехитрил Локи, – с превеликой гордостью сказал Ледяной великан. – Провел Тора. Изгнал Одина. Покорил Асгард и взял над ним власть. А сейчас из Ётунхейма сюда идет подкрепление – мои братья. – Он глянул на север. – Боги теперь мои рабы. Прекрасная Фрейя – моя невеста. И ты всерьез рассчитываешь меня победить?

Одд только пожал плечами, продолжая улыбаться. Это была его самая широкая, самая наглая улыбка, за которую дома его всегда колотили. Даже великану хотелось стереть эту улыбку с его лица. И он бы запросто это сделал, но раньше никто так не улыбался великану, и это его тревожило.

– Я правлю Асгардом! – прогремел он.

– Зачем?

– ЗАЧЕМ?

– Я тебя прекрасно слышу, можешь не кричать, – сказал Одд, когда воздух перестал дрожать от звуковой волны. А потом заговорил так тихо, что великану пришлось наклониться, чтобы его слышать: – Зачем ты хочешь править Асгардом? Зачем ты его покорил?

Великан поднялся с валуна и показал большим пальнем себе за спину.

– Видишь эту стену? – спросил он.

Как ее было не видеть? Она заслонила весь мир. Каждый камень этой стены был больше любого дома в деревне Одда.

– Ее строил мой брат. Он заключил сделку с богами – построить стену за шесть месяцев, иначе не получит платы за работу. И в последний день, когда он как раз заканчивал… в последний час последнего дня они его обманули.

– Как?

– Кобыла – невероятно красивая – пробежала по долине и отвлекла жеребца, который носил камни для моего брата. Знаешь, есть у женщин разные уловки… В общем, жеребец порвал привязь, и лошади вместе сбежали в лес. И когда бедный брат потерял голову от обиды, что с ним так обошлись, и стал буянить, Тор убил его своим проклятым молотом. Этим кончается каждый рассказ о богах и Ледяных великанах – Тор их убивает. Но в этот раз такого не повторится.

– Разумеется, – сказал Одд, догадавшись, кто был кобылой. – Так что, говоришь, твой брат хотел получить за работу?

– Да так, ерунду, – сказал великан, переступив с ноги на ногу. – То, се, знаешь.

И снова сел на валун. Ледяного великана окружала морозная дымка. Одд замечал: такая же дымка вьется зимой над фьордом, когда воздух холоднее воды. Интересно, Ледяной великан сильно холодный на ощупь?

– Он хотел Солнце, – сказал великан. – И Луну. И Фрейю. Все это теперь в моей власти, потому что Асгард – мой!