Привлекаем деньги. Десять инструкций мастера

Я же считаю нужным рассказать вам еще одну историю такого же плана – историю про еще одно проявление гена бедности. Анна Александровна на момент обращения ко мне в Институт традиционной медицины уже достаточно четко представляла свою проблему – невозможность правильно распорядиться материальными средствами, которые оказывались в ее распоряжении. То есть если в более частых случаях речь идет о том, что средств как таковых нет, то здесь дело обстояло иным образом: средства были, и даже немалые, но вот жизнь от этого благополучней не делалась. И это отнюдь не был тот случай, о котором говорят, что счастье не в богатстве или, по названию некогда очень популярного латиноамериканского сериала, «Богатые тоже плачут». Нет, просто Анна Александровна, едва деньги попадали к ней, дальше с ними уже не справлялась – буквально тратила их направо и налево. И, казалось бы, ничего в этом нет плохого. Напротив даже – не приходится говорить о скупости, к примеру, или там о жадности, что тоже нередко заложено в нас с вами на генетическом уровне. Однако тут была другая крайность, уже обозначенная мною выше, – крайность расточительности, являющаяся по сути тоже генетически предопределенной. Не так уж и редко мне в моей практике приходилось сталкиваться с историями, когда от отца к сыну или от матери к дочери передавалась страсть к мотовству. Неприятная, надо сказать, страсть. Но что значит – передавалась? А то и значит, что транслировалась из поколения в поколение одной семьи, одного рода через все тот же ген бедности.

Однако вернемся к моей тогдашней пациентке. Анне Александровне в те дни, когда она обратилась ко мне, как раз исполнялось тридцать пять лет. Внешне жизнь была вполне успешной: юридическое образование, работа на высокой должности в паспортном столе, любящий и любимый муж, двое детей: сын в десятом классе, дочь в пятом. А кроме этого, множество интересов в жизни. Тут и путешествия, и спорт, и книги, и театр… Да всего и не перечислишь. И все бы было просто прекрасно, если бы только не один нюанс: сколько себя помнила Анна Александровна, сколько жила на свете этом, а никогда не было так, чтобы ей хватало денег. Нет, конечно, пока она ходила в детский сад, проблема эта не вставала. Не давала она себя знать и в младшей школе. Однако к старшим классам стало очень ощутимо то, что сколько бы денег ни оказывалось у девушки, все их она тратила совершенно бессмысленно и бесцельно. Все это в еще более гиперболизированной форме проявилось в институте. Однокурсницы Анны Александровны имели куда как меньший по сравнению с ней доход, но отнюдь не бедствовали. Тогда как моя будущая пациентка и работала сама, и получала именную стипендию, и всегда поддерживалась в материальном плане родителями, а вот поди ж ты – денег как не было, так и нет. Едва случались какие-нибудь деньги в жизни студентки Анны, как она тут же их стремительнейшим образом тратила, ничего ровным счетом не оставляя про запас. И ладно бы тратила на что-то необходимое или даже просто красивое! Деньги уходили реально ни на что – как песок сквозь пальцы или как вода в песок. Тогда, по правде сказать, Анна Александровна не сильно по этому поводу переживала, руководствуясь (скорее, неосознанно, чем осознанно) тем принципом, что деньги как пришли, так и ушли, а как ушли, так еще придут. До поры до времени в полной мере так оно и было. Получит зарплату на своей подработке девушка, потратит деньги ни на что, как уж повелось, а тут от родителей вполне приличная сумма подоспеет; потратит разом и эти деньги, опять толком ничего не приобретя, – тут как тут день стипендии… И так было во все годы обучения в институте. На предпоследнем курсе Анна Александровна вышла замуж, а спустя год родился сын (сейчас он, напомню, в десятом классе). Семейная жизнь затянула, а финансовые тяготы целиком взял на себя муж. Когда же по прошествии нескольких лет Анна Александровна стала работать, то деньги (сначала не очень большие) она нередко даже не могла донести до дома: в первом же попавшемся магазине спускала на всякие пустяки. Зарплата Анны Александровны повышалась, родилась и подросла дочь, все было хорошо. Только вот оставалась эта будто бы вечная страсть к мотовству.

И вот в какой-то момент Анна Александровна вдруг очень остро ощутила, что так дальше жить нельзя, что надо что-то сделать такое, чтобы научиться жить по-новому. Но как? Анна Александровна решила экономить. Получает она зарплату, а в магазин не идет – держит деньги на счете, старается не тратить, не транжирить свои доходы попусту. Сама даже себе признавалась, что завидует скупым, жадным людям. Те получат денежку, затаят ее и получают удовольствие уже от того, что денежка всегда при них и что они осознают себя в данном плане независимыми. Мы с вами прекрасно понимаем, что завидовать тут нечему, но Анна Александровна была в таком психологическом положении, что в полной мере была готова из расточительницы превратиться в скупердяйку, то есть из одной крайности неумения распорядиться своим достоянием броситься в крайность другую; как говорится, из огня да в полымя. Но решить проблему таким образом не получалось. Тогда и стала понимать

Анна Александровна, что самостоятельно ей от тяготения к непомерным тратам не избавиться. И все же продолжала себя всячески сдерживать. Удавалось, допустим, женщине четыре дня в полном спокойствии не тратить денег вообще; все траты брал на себя муж. Но вот на пятый день, идя с работы, Анна Александровна не выдерживала и заходила в магазин. И после такого визита банковский счет и кошелек переставали выполнять свои основные функции, потому что для этих функций ровным счетом не было уже никаких средств. Нужно было ждать новых поступлений, которые теперь, в отличие от студенческих лет, давали о себе знать не по мере необходимости, а только в день начисления зарплаты на работе. И тут как никогда прежде стала Анна Александровна ощущать самую банальную и знакомую очень многим людям во разных странах и во все времена нехватку денег. Надо было искать решение проблемы. Анна Александровна стала брать работу на дом, искать какие-то дополнительные средства заработка, пытаться хотя как-то нормализовать свое финансовое положение. И обстоятельства складывались так, что Анне Александровне все это удавалось. Без особых на то усилий женщина смогла найти себе новые пути заработка, справлялась со всеми работами, за все получала неплохие деньги. Но мои проницательные читатели уже, конечно, догадались, что лучше в материальном плане жизнь моей будущей пациентки не сделалась. Более того, чем больше было у Анны Александровны денег, тем больше и тем бессмысленнее становились траты, которые теперь случались фактически ежедневно. Словно алкоголик с многолетним стажем Анна Александровна каждый день устремлялась к заветной цели, достигнув которой, сама же тут же начинала страдать. Только в отличие от алкоголизма, целью было не спиртное, а покупки, траты. Впрочем, даже о цели как таковой говорить не приходится. Алкоголик напивается без всякой цели. Точно так же без всякой цели Анна Александровна спускала деньги. И поделать ничего с собой не могла. А денег от этого больше не становилось. Вернее, денег благодаря работам и подработкам было как раз даже и много, но вот не задерживались они у Анны Александровны, тратились на лишенные смысла покупки. И как результат – едва деньги приходили, так тут же спешили уйти. И снова оказывалась женщина все у того же разбитого корыта личной бедности. Подчеркиваю, что именно личной, потому что благодаря стараниям мужа Анны Александровны семья не бедствовала, а вела вполне себе среднее в материальном плане существование. Будучи частью семьи, не бедствовала и Анна Александровна, но будучи отдельной самостоятельной личностью – как раз фактически бедствовала. Очень скоро от такой жизни, в которой было много работы, много денег, но куда как больше трат, у Анны Александровны случился невроз, закончившийся попаданием в больницу. Ситуацию переживали все родные женщины.

Когда же Анна Александровна выписалась, то четко для себя определила: пора что-то в жизни менять, и делать это надо как можно скорее. Но что менять? На этот вопрос Анна Александровна ответить не смогла. Она, безусловно, женщина умная, а стало быть, понимает, что для устранения проблемы следует найти, а затем устранить причину этой проблемы. Проблема, безусловно, была. Однако где причина ее возникновения? Вот этого женщина и не знала. Сначала она решила, что причина в недостаточной занятости: дескать, буду больше работать, будет больше денег, можно будет не бедствовать. Как мы помним, Анна Александровна взялась тогда устранять эту причину тем, что набрала себе множество самых разных работ, увеличила свои доходы, но, как я уже рассказал выше, не справилась со своей страстью к мотовству, не изжила ее, а напротив, увеличила, полностью починилась этой страсти. Значит, следовало искать другую причину. И вот тут Анна Александровна четко осознала: без посторонней помощи ей не обойтись. И женщина обратилась за этой помощью непосредственно ко мне – в возглавляемый мною Институт традиционной медицины. Теперь уже мне предстояло выявить ту причину, по которой столь фатальной для моей пациентки оказалась ее страсть к мотовству. Мне предстояло провести анализ сложившейся ситуации. По всем направлениям исследования результаты оказались отрицательными. Тогда я понял, что дело, как и во многих случаях такого же плана, в генетике. Мне предстояло не просто выявить у моей пациентки ген бедности, а понять качественную степень активности этого гена. Начал я, согласно методике, с самых близких по крови прямых родственников – с родителей Анны Александровны. Визит этих людей ко мне не требовался, в полной мере достаточно было хороших фотографий и хотя бы относительно подробного рассказа самой моей пациентки о своих родителях. И мой анализ в полной мере показал следующее: ни маме, ни папе Анны Александровны страсть к расточительности не свойственна ни в коей мере. Означало ли это отсутствие у них гена бедности? Никоим образом. Я только напомню, что этот самый ген бедности есть у всех. Есть он в наличии и у родителей моей пациентки. Только активация его сведена к минимуму. А наследуется не столько ген, сколько активность его работы. Тогда получается, что в случае с Анной Александровной дело не в гене бедности, а в чем-то ином? Однако я не спешил с выводами. Ведь по опыту я уже знал, что генетическая предрасположенность к тому или иному деянию может и не наследоваться по прямой, от родителей к детям, она в полной мере может передаваться через поколение: скажем, от деда к внуку. Более того, нередки случаи, когда в ближайших предшествующих поколениях не было даже близко ничего такого, что указывало бы на предрасположенность к бедности, но внимательный анализ более дальних связей убедительно показывал наличие какого-нибудь «прапрапра», который славен был такой бедностью, что не только в округе, но и по соседним городам не имел себе равных. Зная о таких странностях реализации гена бедности, я обычно никогда не спешу делать выводы только на основании того, что у самых близких родственников с геном бедности все в полном порядке. Я начинаю смотреть вдаль, отыскивая там подлинных виновников случившегося. Нет, конечно же, не виновников, а только лишь тех, в ком ген бедности реализовал себя в полной мере, эксплицировав тем самым родовую принадлежность к предрасположенности такого плана.

Согласно данному правилу, я попросил у Анны Александровны как можно больше фотографий родственников по прямой из семейного архива и как можно больше рассказов об этих родственниках. Архив был в полном порядке. Мы вместе с моей пациенткой вглядывались в лица кровной родни, я слушал те истории из жизни предков Анны Александровны, которые она, в свою очередь, специально выпытала у родителей и у своих дяди с тетей. Истории и лиц было множество, но не было среди них даже близко тех, кто хоть как-то мог бы претендовать на роль активного носителя гена бедности. Стыдно признаться, но тогда я даже стал подумывать о том, что мой метод по выявлению таких активных носителей то ли не работает вовсе, то ли работает далеко не всегда. И тут меня осенило. Ведь для того, чтобы обнаружить наличие в роду активного гена бедности, вовсе не обязательно заглядывать назад. Иногда можно и даже нужно заглянуть и вперед. Что я имею в виду, я сейчас поясню. В поисках активного гена бедности мы чаще всего смотрим на наших предков и совсем почему-то не смотрим не потомков. А ведь они в не меньшей, чем предки, степени являются кровными и прямыми родственниками нам, являются представителями нашего рода, нашей семьи. Когда я понял это, то решил подробнее расспросить Анну Александровну о ее детях. Результаты ошеломили не только меня, но и саму мою пациентку. Оказалось, что и сын, и дочь пошли в маму по части отношения к деньгам. Деньги у них никогда не держатся, траты явно превышают возможности, и носят эти траты характер более чем бессмысленный. Не буду здесь отвлекать ваше внимание примерами и подробностями, подтверждающими этот факт, но, поверьте мне на слово, это так. Для меня с этого момента было очевидно: в роду Анны Александровны есть активный родовой ген бедности.

Однако тут я вновь оказался в замешательстве. Если действительно ген бедности присутствует в двух подряд поколениях этой семьи, если он ведет себя крайне активно, проявляясь в ничем не обоснованной тяге к мотовству, то почему тогда в поколениях предшествующих нигде и никогда этот ген себя не проявил? Я был весьма озадачен этой проблемой, но делиться ей с Анной Александровной не спешил, надеясь сам отыскать ответ на поставленный жизнью вопрос. Между тем случилось так, что моя пациентка нашла этот ответ гораздо раньше меня. История оказалась вполне достойной включения в какое-нибудь индийское или мексиканское кино. Я вновь опускаю подробности. Скажу только, что моя пациентка и без моей подачи, опираясь только на известные теперь нам обоим факты, решилась подробнее опросить своих родителей о наличии каких-либо родственников, которые хотя бы в какой-то степени были мотами и транжирами, но по каким-то причинам не оказались упомянуты в семейных архивах. Родители тогда рассказали. Однако рассказали вовсе не то, что желала услышать Анна Александровна. Она ожидала, что ей поведают о каком-нибудь родном брате деда, который был раз и навсегда вычеркнут из семейной летописи как раз за то, что растратил все деньги, что у него были, на всякую ерунду. Этакий позор для всего рода. История же, рассказанная отцом Анны Александровны, оказалась куда как более драматична. Выяснилось, что и мама, и папа моей пациентки являются для нее приемными родителями. Представляю себе состояние бедной женщины, в тридцать пять лет узнавшей такое. Отец поведал, что настоящие родители крошки Анечки погибли в автокатастрофе, были они близкими друзьями будущих приемных мамы с папой. У них же своих детей не было, и тогда они удочерили несчастную сиротку, вырастили ее, став по-настоящему родными и близкими людьми. Конечно же, узнав обо всем этом, Анна Александровна никоим образом не стала своих приемных родителей меньше любить. Скорее даже, полюбила их еще больше. Только теперь нам предстояло узнать, что же у кровных родственников Анны Александровны было по части тяги к мотовству и наличия в организме активного гена бедности. Впрочем, я уже предвидел результат.

Так получилось, что у погибших тогда, более трех десятков лет назад настоящих родителей моей пациентки не было никаких близких родственников. Собственно, поэтому и удалось без всяких трудностей удочерить маленькую Анечку. Но все же Анне Александровне удалось найти свою настоящую двоюродную тетку, даму весьма почтенного возраста и довольно-таки угрюмого, если не сказать скверного характера. Однако Анне Александровне удалось в некоторой степени подружиться со своей новой родственницей, которая хоть и не была прямой кровной родней, но зато помнила тех, кто с полным правом мог называться и прямыми, и кровными родственниками моей пациентке. Ожидания нас не обманули. Оказалось, что по обеим линиям – и по материнской, и по отцовской – ген бедности был более чем активным в своих проявлениях. Вся родня, как рассказала двоюродная тетка, если и не бедствовала в прямом смысле, то уже точно жила очень небогато. И при этом деньги в семействе случались довольно-таки часто. Однако же совсем не удерживались, а куда-то все время тратились. Куда? Тут было несколько историй, которые даже не буду приводить уже хотя бы потому, что они явно предшествуют впоследствии происходящим с Анной

Александровной историям. Как это ни прискорбно, но даже гибель родителей Анны Александровны в автомобильной катастрофе стала прямым следствием реализации активного гена бедности. Тратя кучу денег, родные мама с папой, как потом и их дочь, стали брать множество всяких дополнительных работ и заданий. Были они архитекторами, работой их обеспечивали в полной мере – только успевай. Работа случалась в разных концах большого города. И надо было, закончив одно задание, спешить как можно скорее выполнять задание другое. Вот и спешили они на своей машине из одного конца города в другой. За рулем тогда сидела мама Анны Александровны. Женщина не справилась с управлением, и бедная девочка стала сиротой. Таким образом, ген бедности стал косвенной причиной гибели людей. Для меня рассказанная история, случившаяся много лет назад, стала иллюстрацией тезиса о том, что с геном бедности в себе и в близких вам людях стоит в обязательном порядке бороться.

В случае же с Анной Александровной все встало на свои места. По крайней мере, было ясно, в каком направлении следует вести дальнейшую работу. Нам предстояло редуцировать ген бедности и тем самым избавиться от страсти к мотовству. Работа оказалась не из простых, но в итоге удалось достичь поставленной цели фактически полностью. Анна Александровна прошла в итоге все, что я ей предписал, и избавилась от своего генетического порока. С этого момента денежный баланс в жизни моей пациентки нормализовался, то есть доходы и расходы пришли в обычные пропорциональные отношения, стали такими, какими они и должны бы были быть при обыкновенном стечении обстоятельств. Впрочем, тут даже сами обстоятельства ну никак, согласитесь, нельзя назвать обыкновенными. Добавлю ко всему сказанному только то, что поработал я и с детьми Анны Александровны: в них тоже мне пришлось редуцировать имеющийся активный ген бедности, приводящий к бессмысленной трате денежной энергии. Такая вот случилась замечательная, как мне кажется, история. Ну а мы с вами движемся дальше. Теперь я предложу вашему вниманию ритуал редукции генетической предопределенности. Описанию этого ритуала будет посвящена третья инструкция по привлечению к себе денег.

Третья инструкция по привлечению к себе денег

Цель этого ритуала заключается в том, чтобы не просто редуцировать в себе ген бедности, не просто лишить его активности и свести на нет его действие, а в том, чтобы заменить ген бедности геном богатства. Вы скажете, что такое невозможно. Да, отвечу я, такое было невозможно до недавнего времени – до того времени, как я начал работу по достижению человеком материального благополучия и на основе этого личного счастья. Моя работа очень важна, ибо позволила совершать изменения именно на генетическом уровне – менять одни гены на другие, буквально менять активный негативный ген на активный позитивный. Как раз через такую замену мне удалось привести в порядок и жизнь Никиты, и жизнь Анны Александровны, и жизни многих и многих моих пациентов. Переакцентуация генов – вот подлинное спасение для многих и многих из нас. Что же для этого нужно сделать? Нужно совершить основанный на древнейших практиках, но существенно усовершенствованный мною ритуал, который рассчитан на четырнадцать дней, то есть на две недели. И не важно, в какое время года или в какой месяц вы начнете выполнять этот ритуал. Только следует начинать его с понедельника и не пропускать ни одного дня, чтобы спустя две недели в воскресенье завершить весь полный цикл данного ритуала. Сам ритуал происходит вечером, в вашем доме, но так, чтобы вам никто не мешал. Желательно отключить средства связи и попросить ваших домочадцев не шуметь и не мешать вам в течение где-то получаса. Сама же логика будет заключаться в том, что вам предстоит транслировать ваше желание смены гена бедности на ген богатства в виртуальный или, как его еще называют, параллельный мир, мир, населенный живыми существами, обладающими, правда, несколько иной природой, чем мы с вами. Проще говоря, вам предстоит передать свою волю духам, тем духам, которые отвечают за материальное благополучие обитателей этого мира, то есть в прямом смысле нас с вами. Не бойтесь только – ни общаться с духами, ни вызывать их вам не придется. Вам нужно будет только транслировать им свою волю. Но транслировать так, чтобы это был не приказ в категоричной форме, а всего лишь добрая просьба. Ведь речь идет о добрых духах, а они сами боятся, если представители нашего мира начинают что-то им диктовать. Тогда они просто замыкаются в себе и не желают больше ни под каким соусом идти на контакт. То есть прошу вас очень быть добрыми к духам, не капризничать, не грубить им, а напротив, проявлять всю ту ласку, на которую вы способны. Для этого важно будет прочитывать текст настроя (все четырнадцать текстов будут помещены ниже) добрым и ласковым голосом, с мягкой интонацией, желательно, чтобы вы, читая текст настроя, каждый раз улыбались милой и добродушной улыбкой, ведь вы обращаетесь к добрым духам.

И не могу не ответить на вопрос, почему именно четырнадцать дней требуется на полное выполнение ритуала. Дело в том, что количество духов, к которым вы будете обращаться для замены гена бедности на ген богатства, равняется пятнадцати: четырнадцать младших и один старший над всеми ими. То есть каждый день из двух недель вы будете обращаться конкретно к одному из четырнадцати духов.

Духи эти не имеют имен, а потому обращаться надо к ним, просто употребляя слово «Крамомутройдэнсва». Слово это магическое, но само по себе привлечь интерес духа не может, а может это сделать только в определенном словесном контексте того уникального настроя, который будет вам дан для каждого дня. Вам нужно будет с наступлением вечера расположиться поудобнее в кресле или на диване, но при этом так, чтобы вы видели окно вашей комнаты и тот вид, что открывается из окна. Вы немного приоткрываете окно. Если дело происходит в холодное время года, то допустима маленькая щелочка, но все равно окно должно быть приоткрыто на протяжении всего времени ритуала. Это важно для того, чтобы ваша воля успешно входила в мир, не встречая материальных препятствий на своем пути. Только тогда тот дух, к которому вы обращаетесь, услышит вас в полной мере, а самое главное – поймет. Тексты настроев читаются по книге, заучивать их не надо. Только при чтении старайтесь не пропускать слов, не путать слова и не менять их местами. Если вдруг вы сбились, то лучше всего начать чтение сначала. Так будет надежнее для трансляции вашей воли в виртуальный мир. После прочтения настроя вам предстоит сформировать небольшое представление. Каждый раз это будет какой-либо зверек или птица. Нужно будет представить названного представителя фауны в динамике, в движении. Не бойтесь этого – я обязательно по каждому случаю приведу свои рекомендации для этих представлений. Причем представления будут четко поделены на две половины: первые семь и вторые семь. Первые семь зверей и птиц будут уносить от вас ген бедности. Вторые семь, напротив, будут приносить ген богатства. Семь первых духов будут забирать ген бедности себе и сажать его на золотую цепь. Семь вторых духов будут отпускать от себя к вам ген богатства. А пятнадцатый – самый главный дух – будет управлять все две недели и своими духами, и зверями, и птицами. Пока вы будете читать текст настроя, зверь или птица будут активизироваться через влияние на них конкретного духа этого дня и пятнадцатого верховного духа, когда потом будете задавать представление, зверь или птица понесут ген.

Итак, ритуал начинается с понедельника и продолжается в общей сложности четырнадцать вечеров подряд. Алгоритм будет для каждого вечера единый, поэтому я не буду далее каждый раз указывать, что вам нужно сесть поудобнее, взять в руки книгу, раскрыть ее на нужной странице, начать читать вслух, потом закрыть книгу, положить руку на ее обложку, закрыть глаза и начать представлять, как указанный зверь или указанная птица спешит либо от вас с вашим же геном бедности, либо к вам с не менее теперь вашим геном богатства. Эти гены будут каждый раз представляться в виде конкретных предметов, на которые я тоже буду указывать. И последнее: не забывайте, чтобы эта книга всегда была с вами в минуты выполнения ритуала. Ведь это именно она притягивает к себе деньги, а такова, напомню, наша с вами конечная цель: достичь благополучия через богатство.

Словесный настрой первого понедельника

Знаешь ли ты, Крамомутройдэнсва, сущность всех светил, что так легки в этих сферах? Знаешь. Ведаешь ли то, что прожито светом до самого края красивых этих мест, о Крамомутройдэнсва? Ведаешь. Чувствуешь ли прочность камня и извилистость звездных путей, Крамомутройдэнсва? Чувствуешь. Когда облака заполняют собою красоты вот этого дивного мира, тогда и волна направляет движение туда, где много очень покажется милым, красивым. Теперь уже точно над миром опять воспарит доброта. И многое станет похожим на сладкую сказку, на вечную сказку такой же вот вечной любви. Желать тишину тут предельно возможно для всякого. Странные страсти помогут чуть дольше обычного видеть стремление стать ближе к весне. Тут так восхитительны нервы и сферы, что хочется двигаться дальше по этим пурпурным краям. Никто не уходит. Никто не приходит. И станет вдруг первым тут тот, что способен прорваться сквозь радости искренней лед. И скрежет столетий опять перекроет себя. Эти звуки свободно придвинутся к маске прозрачной зари. Уйдет пустота еще дальше. Не выразить будет стремленья к разлуке, чтоб стали слова еще более прозрачными. Лучше увидеть движение вспять, думая только о том, как бы сделать такое, чтобы при этом тебе, о Крамомутройдэнсва, понять этот мир чуть лучше, чем поняли те, кто остался в покое среди этих звуков и этих открытий. Никто не успел постичь до конца многих звуков прекрасную радость, которую ты, Крамомутройдэнсва, способен дарить всем тем, кто легко притворяется чуждым исканьям Вселенной. И надо бы только стремиться к местам, на которых удастся до нового срока понять упоенье всей этой вот жизнью и просто еще очень долго тут жить.

Представление первого понедельника

Вы представляете, что держите в руках довольно-таки тяжелый жезл, сделанный из свинца. Жезл украшен с одной стороны шаром размером с кулак, а с другой – головой сказочной птицы. Жезл этот тяготит вас, вам неприятно его держать, неприятно чувствовать холодок свинца на вашей ладони. Свинец никак не хочется нагреваться. Но и выбросить этот жезл вы тоже не можете. Но вот вы смотрите вдаль и видите, как от самого горизонта к вам стремительно несется гепард – самый быстрый зверь на земле. Он хищник, но вам совсем не страшно, потому что гепард – ваш друг. Он призван избавить вас от этого тяжелого свинцового жезла. Вы протягиваете руку с жезлом к гепарду, тот аккуратно берет зубами этот предмет и стремительно убегает прочь.

Словесный настрой первого вторника

Сущность тебя, Крамомутройдэнсва, позволит понять этот мир даже лучше, чем было в прошедшем. Былое придвинулось близко и стало стихией огня. Никто тут не мог подарить этот мир человеку. И только ты, Крамомутройдэнсва, величием своим смог сделать такое, чего никто прежде не мог сделать или просто боялся сделать. И реки теперь, о Крамомутройдэнсва, тебе подчинились. Только ли ты оказался способен к движению на уровне прежних эпох. Стали слова как-то ярче, сочнее, прозрачнее. Сущность стремлений стала опять как была в тишине всех на свете тенистых садов. Ты, Крамомутройдэнсва, величьем своим затмеваешь все звезды на свете. Ты одарить тут готов пустоты этой мягкие эти изгибы и радость нести в каждый дом, чтобы только заметить и сделать чуть проще, чем прошлое ныне грядущее. Радость от всех этих праздников сделать способна себя только такой, от которой придет тишина. Дальше сделать тут можно такое, что разольется прозрачностью сока по свежим стволам. Лучше всего продолжать до конца говорить про другое, ждать тишины возле этих еще не исхоженных скал. Видеть тебя, о могучий Крамомутройдэнсва, свободно тут можно и прямо. Праздничный свет тут способен проникнуть чуть дальше зари. От восхода к пустым площадям старого города движутся мысли – твои это мысли, о Крамомутройдэнсва. Только дорога тут тянется ближе к разлуке. И только стремленье понять эти страхи и знаки может еще сделать ближе страданье великого знака прошедшей зари в сторону Юга. Прощанье с величьем может пройти очень быстро и место опять уступить мыслям о радостях мира и горестях жизни. Всему тут найдется прозрачное место, чтобы легко было сделать стремление стремлением. О Крамомутройдэнсва, тебе остается тут только ворваться в зарю, раствориться за этими знаками, взять пустоту и смириться с желаньем себя превозмочь, чтобы легко осознать этот путь. Он для всех одинаков в слаженном мире желаний. Он может направить здесь прочь странные звуки летящего

этого мира, после которого многое станет решением усталой зари. Многое можно в себе обеспечить. И будет красиво даже тогда, когда будет нельзя говорить.

Представление первого вторника

На большом пальце вашей правой руки надет массивный перстень из очень тяжелого белого металла. И вот вы видите, как прямо на ваших глазах этот перстень начинает зеленеть, как обычно зеленеет от соприкосновения с воздухом медь. От этого перстень делается еще более тяжелым и тянет вашу руку к самой земле. Вам все тяжелее и тяжелее. Уже почти что невыносимо теперь. Но вот оно – спасение: по синему небу к вам летит орел, он все ближе и ближе, паря, он приближается к вам, садится возле вас и сам клювом своим снимает с вашей руки этот тяжелый перстень, так вас тяготивший. Как же сразу легко становится и в теле, и на душе. А орел, крепко сжимая перстень в клюве, устремляется ввысь, унося далеко за облака вашу тягостную ношу. Вы смотрите орлу вслед, видите, как далеко и высоко он превращается в точку и в конце концов вовсе исчезает.

Словесный настрой первой среды

О Крамомутройдэнсва! Великий в величии своем! К тебе, могучий, взываю, страдая и мучаясь прежними днями и прошлым в грядущем! Ты, Крамомутройдэнсва, способен на то, чтобы сделать прозрачною воду в море. Видеть тебя для меня – это верить. Простить еще можно и можно летать над пространством великого этого промысла каждого раза, где есть тишина. И вот это вот облако такое спокойное. Хочется даже, чтоб сделалось ближе радости этой восшествие. Птица крылом чуть задевает величье сознания. Но ты, Крамомутройдэнсва, многое можешь. Заря успевает собраться и слиться с громадой Космоса, идущей оттуда, где прожиты сны и спешат зеркала, сохраняя подолгу в себе оставленный знак. Все сомнения отброшены в прошлое. Легко проходить по воде в тишину. Даже видеть легко в этих снах какие-то новые мысли. Скользит ветерок по воде. Легче дышится, чем в прежнее время дышалось. Опять этот жалобный страх направил обиды туда, где сомнение стремилось быть радостным. Увидеть здесь не значит понять и простить. Лишь ты, Крамомутройдэнсва, одаришь способностью радовать всех тех, кто еще не решился направиться в сторону счастья. Заря продолжением своим устала уже лицезреть все красоты на свете. Стремительно движется к прошлому вот это грядущее. А за ним ничего уже нет. И гордость изломана. Тут слова расступились. Преграды хорошие вдруг сделались ярче и как-то заметнее. Ты, Крамомутройдэнсва, все сделал здесь так, как и было задумано. В этом призвание твое. Многое соткано миром, бегут зеркала. Море шумное никто уже больше не сможет услышать до нового утра. О том и поем на фоне заката. То гимн тебе, Крамомутройдэнсва. Ты самый великий под этой игрою ночных светил. На этом меняется радость. Игра превращается в жизнь. Порядок усвоен и спутан. Илегче тут дышится. Кто-то молил о чем-то таком, для чего не придуманы стены, и двери еще не придуманы

с окнами. Радость опять легко признает в себе сущность летящей системы. Чтоб было чего еще можно за сферой любви предпринять. И легче пусть дышится здесь, о могучий Крамомутройдэнсва! Пусть яркому свету тут станет привольно на фоне зари. И пусть продолжается праздник. И пусть человек о себе говорит.

Представление первой среды

Вы держите в руках скрипку. Но это какая-то неправильная скрипка – хоть вы и не касаетесь струн, но она издает такие противные звуки, что вы просто все на свете отдать готовы, лишь бы только скрипка замолчала. Ваши уши как будто бы даже немного дрожат от этих мерзких звуков. А тут еще и сама скрипка вдруг делается похожей на змею: начинает как-то вопреки своей природе извиваться, трепетать, вгоняя вас в дрожь. Неподалеку вы видите лес. И вы знаете точно, что спасение придет именно оттуда. И действительно, на опушку вышел серый волк. Так хорошо видны его зеленоватые глаза, что вы немного напуганы даже. Но пугаться не стоит, ибо волк призван вам во спасение. Это он избавит вас от скрипки. И вот уже волк мчится к вам, подбегает вплотную и, даже не дожидаясь, когда вы протянете к нему руки со скрипкой, сам выхватывает гадкий инструмент и убегает прочь в сторону леса. Волк больше не вернется, но и скрипка-змея тоже не вернется к вам никогда.

Словесный настрой первого четверга

Здесь легки шаги. Здесь ясны слова. Здесь боятся жить. Здесь хмурится сон. Тут просто все и в то же время сложно. Тут очень многое оставлено до срока. Тут все в тебе и для тебя, о Крамомутройдэнсва. Тут все дороги пересчитаны и смяты движеньем вспять и вдоль зари. Пройти бы схемы до новых сумерек. Тут все из снятых раньше срока истин и сбитых раньше срока льдин. Временам даны тут карты света. Крамомутройдэнсва, лишь ты способен взять предел. И по стопам героев дней минувших двинуть дальше, чтоб только ощутить опять в себе дыханье свежих истин. Сфера искры дальней проводит запах тишины. Один из тех, кто был устроен небом или солнцем на пустоте изгибов сонных дней, понять способен продвиженье вдоль горизонта до новых слов и новых знаков. Слишком уж велик твой взор среди холмов, о Крамомутройдэнсва. К тебе взывают в поисках любви тебя к себе. На высоте всех этих знаков я вижу потревоженных в себе героев света. Мир велик. И пусть уж страха никто не сможет больше испытать. И в тишине пускай останутся все те, кто пожелает тут остаться. А ты, Крамомутройдэнсва, их всегда храни. Ведь пролетают дни. И это каждый день сквозь пальцы спешит куда-то. На краю земли встречают тех, кто только может думать о чем-то очень важном. А потом летят вдоль неба звуки. Радость улиц шумных сливается с печалью птиц усталых. Только очень далеко движение это направляет свет Вселенной, чтобы тебе, о Крамомутройдэнсва, дать глоток воды. Мои слова нетленны и почтенны в пустом вот этом мире. Пусть мечты мечтами и останутся. Так много всего здесь сложено, что выстроить полет тут будет нелегко.

Понять прохожих еще сложнее, чем, бывало, видеть свет в окошке. Этот вот народ такой спокойный и почтенный. И к тебе, о Крамомутройдэнсва, взывает он устами этими моими. За предел ушли слова, которым здесь вот было так уютно. И кто-то почему-то захотел весь мир принять туда, где знали те эпохи, которым дали восхваление проводить себя туда, где и слова, и мысли, и дела не так уж плохо, как прежде тут казалось. И легла стрела на тетиву. Судьба готова принять все то, что у судьбы просил. Великое достигнуто. И снова идти здесь так, чтобы на все хватило сил.

Представление первого четверга

Вы сгибаетесь под тяжестью лежащего на ваших плечах камня. И не то чтобы камень этот был как-то запредельно велик, и не сказать, что весит он очень много. Нет и нет. Да и вам не столько тяжело, сколько неприятно. Кажется вам, будто камень этот потому так трудно держать, что он давит на вашу душу, ну никак не желая оставить ее в покое. Сбросить же с себя этот страшный груз вы никак не можете – нет на это у вас никаких сил. Вы ослаблены и мечтаете сейчас только о том, чтобы камня этого не было на ваших плечах. Чтобы вовсе не было этой серой глыбы в вашей жизни. Но как избавиться от кошмарной ноши? Вам поможет самый сильный зверь – слон. Сначала вы слышите, как хозяин джунглей трубит. Вы даже еще не видите слона, но вам уже становится легче, ведь вы твердо знаете, что с этим слоном придет к вам спасение. А вот и он – громадный, гигантский, красивый. Медленно ступает он, явно идет в вашу сторону. И вот уже он совсем близко: протягивает хобот и словно пушинку берет так тяготивший вас камень. И вам в ту же минуту делается легко. Слон уходит, унося огромный камень. Вы смотрите слону вслед и понимаете, что избавились от чего-то ужасным образом вам мешающего. Вот уже слон исчез за горизонтом, протрубив специально для вас радостный клич свой. Куда теперь денется этот камень? Вам это не важно.

Словесный настрой первой пятницы

Грустно видеть, как в радости мир пребывает, не зная, что его ждет. Зовущие звуки такие звонкие, что верить в них проще, чем просто дождаться зари. Прозрачность уходит в себя. Тишина растворяется радостью прошлого. Здесь все подчиняется только тебе, о могучий Крамомутройдэнсва! Ты сам еще можешь нести этот мир по дороге скитаний туда, где легко принимать пустоту в тишине. Эти радости направленно смотрят на красные эти прощенья. Уже далеко уходит все то, что стремится стать ближе к планетам, летящим вдоль Космоса. Мир без преград и без тягости способен направить желанья туда, где спокойно и как-то легко таращится в сумрак герой пустоты. Эти звоны и эти сомненья долго еще притворяются чем-то понятным и даже скупым на слова в давних прозреньях и давних стремленьях. Мир здесь сознательно спрятался. Пусть голова смотрит туда, где подчеркнуто светом величье твое, Крамомутройдэнсва. Только тебе этот век оказался способен дарить то, что еще не ушло навсегда и осталась в дверях. Эти знаки и эти маршруты долго еще будут радость с собой нести тем, кто готовится сделать сей мир как-то ближе и лучше. Пусть продолжается в сомкнутой радости гибкость часов. Степень исканий всегда растворяется в прожитом. Так будет лучше – видеть горение всех этих уставших от света тяжелых миров. Многое тут притвориться готово изгибом вчерашним. Здесь все открытия на свете готовы бы были войти в степень какого-то знака, доставшего небо рукой. О великий и сладостный Крамомутройдэнсва! Ты лишь один оказался способен достичь тех высот, после которых уже остается лишь только тот ветер, пение которого шансом проснуться окажется. Спрятан засов будет туда, где легко поддержать до предела мягкого света почти что прозрачный накал. Ты, Крамомутройдэнсва, останешься, может так статься, совсем и без дела. Только бы свет этот яркий уже никогда никуда не упал. Видеть все это тут можно достаточно просто. Пусть остаются вдоль стен эти песни и эти слова. Только смотреть на великие радости роста в тех впечатлениях, которым и ныне даются права.

Представление первой пятницы

Только лишь горсть зерен в вашей руке. Всего лишь. Но отчего на душе тогда так скверно? Виноваты эти самые зерна. Мало того, что они как-то неприятно обжигают вашу ладонь, словно не зерна вы держите, а догорающие угли, так еще и кажутся как-то совсем уж неизмеримо относительно своего объема и своего реального веса тяжелыми. Почему так? Ответа на этот вопрос нам знать не дано. Да и не нужно. Нам важно только как можно скорее избавиться от этого тяжкого груза. Кто же станет спасителем? Вы и сами не заметили, как к вам на очень близкое расстояние прилетела синичка – маленькая такая и щебечущая. Поставьте ей руку, в которой лежат эти кошмарные зерна. Пусть малышка-синичка присядет. Зерен много, но для синички это совсем не страшно. Она начинает клевать зерна с вашей ладони. И вот уже зерен этих делается все меньше и меньше, вот последние из них остаются, а вот уже и этих зернышек нет. Ваша ладонь чиста и свободна, а вместе с этим и вам стало легче. Спасибо синичке! Чирикнув о чем-то, птичка вспорхнула и скрылась в небесах. А вы благодарно смотрите ей вслед.

Словесный настрой первой субботы

Ты, о могучий в величии своем Крамомутройдэнсва!

К тебе взываю, растворяя пустоту тишиной, а тишину проверяя пустотой. Вечность глядится неспешно туда, где еще можно увидеть сознаний чужих переливы. Тут в никуда проскользнули года. Ветер немного устал. Вышло очень красиво. Вышли сомнения. Опять всякий раз небо стремительней делалось. Долгие звуки маленькой долей делились. Экстаз мог возвестить в этот миг о начале великой разлуки. Ты, Крамомутройдэнсва, способен пока встретить движение звенящего зноя. Это куда-то спешит река. Это наш мир так успешно устроен, что для него в предпоследний раз вязко скопились слова и знаки. Легче всего извилистость фраз чем-нибудь скрыть. Потом уж во мраке сбитыми сделались эти столбы. Эти слова притворились светом. Ярче светили огни на дороге. Большие пути мягко ложились на картах чужих. Вещь стремилась заделаться там одиночеством. Это твое одиночество, о Крамомутройдэнсва! Только тебе позволяется радость делить с окружающим миром и думать о том, что пустота захотела продолжиться в знаках зари. Это очень прозрачно и смято совсем немного. Эти игры такие тяжелые. Книги роятся вдоль стен. Краски ложатся на скатерть. Былое уже притворилось сомнением. Гордость стремится струиться туда, где пустой этот сон сделал чужим ожидание. И тени могут еще очень долго, буквально до нового срока крутить колесо. Кто еще верит в тебя, как и я, о Крамомутройдэнсва! Верят в тебя здесь все. И не верить нельзя. Мощь и могущество. Радость великая, счастье, стремление понять или сделать чуть больше. Стать сильным и умным. Простить. Снова облако видится ярким и очень усталым. Эта часть тишины так похожа на то, что казалось простым. Только вот тишины как-то очень уж мало. Для тебя, Крамомутройдэнсва, слагаю сей гимн в пустоте пролетевшего радостью мира. Тишиной могучей окутан сомнений и радости глаз. Поклоняюсь великому в мире кумиру. Сохраняю себя как в напутствии прожитых фраз.

Представление первой субботы

Вы сжимаете в кулаке стеклянный шарик. Раньше из таких еще делали нить. Вам почему-то ужасно страшно

раскрывать ладонь, вы боитесь, что как только ваш кулак разожмется, то сразу же почувствуете что-то нехорошее. Но и сдерживать себя нет уже никаких сил. Рука сама собой разжимается, и вот уже вы смотрите на этот стеклянный шарик. У него мутно-зеленый цвет, он совсем непрозрачен. От взгляда на этот шарик начинают слезиться глаза, еще минута – и глаза могут заболеть. Чего проще? Сжать вновь кулак или просто отвести взор в сторону. Но ни того ни другого вы сделать почему-то не можете. Так и стоите, глядя на шарик на вашей ладони. Где же спасение? Откуда ждать его? Вы и сами не заметили, как возле ваших ног очутилась большая белая крыса с красными глазами. Она пришла вам помочь. Опустите руку к земле и дайте крысе взять шарик. Посмотрите – она совсем не страшная. А как аккуратно она зубками своими этот шарик берет, даже не коснувшись при этом вашей ладони. Теперь вам легко и спокойно – глаза отдыхают, глядя на то, как белая крыса уносит этот страшный шарик куда-то далеко к горизонту.

Словесный настрой первого воскресенья

Для тебя все желания мои и мои помыслы для тебя, Крамомутройдэнсва! Ты столь велик, сколь и прекрасен, Крамомутройдэнсва! Даже на краю мира, где еще сохраняются снежинки от позапрошлой зимы, ты, Крамомутройдэнсва, оказываешься у себя дома. Ты ведь дома. И я тоже везде дома, если ты мне помогаешь, Крамомутройдэнсва! Даже в пути я тоже дома. В этом пути мне легко и спокойно. Видеть до срока могу тишины перекаты. Эти слова тут такие стройные.

Век заметался в излишках заката. Этот закат оказался возможен там, где в ночи сливаются звуки. Мир для меня чрезвычайно сложен. Хочется жить и творить. Для разлуки много создано тут. Мимо капищ, ристалищ, мимо советов и прочих заветов. Где-то сны пересчитаны. Вместо ответов будут вопросы. Вызвать желание может любой человек. Но лишь ты, Крамомутройдэнсва, можешь желание исполнить. Взывают к тебе непременно те, кто хотел перейти эти звуки до прожитых рамок ближе всего к тишине. Растворить еще можно век, уходящий в воде. Слишком многое сделано рано. Будут ли раны? Надеюсь, что нет. Только сложно все угадать. Сомнение вот это станет таким, что легко прочитают те знаки, возле которых положено имя твое, Крамомутройдэнсва. Имя слетит к пустоте. Притворится уверенность. Легкость покажется чем-то из ряда пустых пожеланий. Краски сольются и станут лишь масками. Тень пробежит ветерком по воде после того, как приляжет на эту поверхность то, что тебе, Крамомутройдэнсва, от вечного мира дано. Тут избавление легко возвестит о причудах природы, оставленной где-то и кем-то. Кто-то себя возмутит. Кто ляжет на это стекло всем своим телом. Восторги пусть будут другими. Будут другие слова на изгибах ветров трепетать. Будут дела тут какими-то очень чужими. Будут слова тут своим. И многие будут тут счастьем опять.

Представление первого воскресенья

Это очень длинный гвоздь. Такой длинный, что таких даже не встречается в реальности. Еще этот гвоздь очень ржавый и кривой. Создается ощущение, что он прожил свою жизнь в каком-то гнилом бревне, но вот по какому-то стечению обстоятельств оказался у вас в руках. Как же неприятно держать в руке этот ржавый и кривой гвоздь! Своей ржавчиной он цепляется за кожу ваших ладоней и так и норовит порвать эту кожу, чтобы причинить вам боль. Впрочем, вы и так ощущаете боль, потому что гвоздь так хочет. Он очень силен. Пожалуй, он сильнее вас, то есть он не позволит вам выбросить себя, он словно прирос к вашей руке, и с каждым мигом вам делается все более неприятно. Спасение приходит с ближайшего тополя: с самой макушки его слетает серая ворона. Она при этом каркает так, что делается не по себе, делается неуютно, на душе неспокойно. Но ворона спешит вам на помощь. Птица подхватывает гвоздь из вашей руки и спокойно возносится вверх – обратно на вершину старого тополя, где исчезает в зеленой кроне. Теперь уж точно все вышло так, как вы хотели. Теперь все хорошо.

Таким образом, прошла первая из двух недель ритуала замены гена бедности геном богатства. На этой неделе вы благополучно избавились от активного гена бедности при помощи словесных настроев и представлений. Духи Крамомутройдэнсва и звери с птицами помогли вам отринуть от себя бедность. На второй неделе вам предстоит в течение всех семи дней делать то же самое, только на это раз направление и настроев, и представлений будет принципиально иным: вы будете активизировать в себе ген богатства. В представлениях звери и птицы теперь будут приносить вам добрые предметы, а не уносить от вас предметы злые, как было это на первой неделе. Итак, приступаем ко второй половине ритуала по замене гена бедности на ген богатства.

Словесный настрой второго понедельника

О великий и могучий Крамомутройдэнсва! К тебе обращаюсь, славный в веках Крамомутройдэнсва! Видишь ты небеса и землю. Объемлешь собой пространство и время. Где-то томление становится ярким, тут прожиты искры и знаки. Облако прячет себя за излучиной. Дни восхваляются сонным мерцаньем забытого некогда света. Что остается теперь? Пожелание быть лучше и чище. Спрятаться там, где давно уже сломаны копья и сорваны стрелы. Сон заторможен. Игра обострилась среди пустоты. Стало проще дальше смотреть на закат, растворивший в себе все живое. Эти вот камни молчат. Остывает сомненье. Краски придвинулись ближе к прощанью.

А ты, Крамомутройдэнсва, можешь еще посвящать в свои тайны всех тех, кто достоин видеть прилив за зеркальностью яркого света. Просторы равнин продолжают себя как-то сразу в видимых этих почти притворившихся знаками истин прошлых и будущих даже времен. Красота тишины так похожа нынче на то, что стремится стать больше и лучше. Зачем-то взяты здесь были страны уходящей последние звуки после всего, что осталось от этого вечера. Ты, Крамомутройдэнсва, можешь еще подождать ровно пару ночей до прихода волшебного света в сторону новой зари. Собирать эти камни можно тут будет тогда, когда будут разбиты скалы о тучи, а тучи о скалы. И здесь может что-то вытравить дня подошедшего память из теплых ладоней гречихи, чтобы потом понимать до конца и весну, и лето, и осень. Только зиму понять не дано никому. Только надо знать, что тебя, о великий Крамомутройдэнсва, не смогут понять даже предки. Сам ты себя понимаешь. И этого хватит нам для того, чтобы только прожить этот мир вместе с радостью света. Сделать слова и за ними по-прежнему двигаться дальше в новую эту страну, от которой так просто выйти на воздух и сделать мечту даже смелую очень новой реальностью сна.

А за сном устремиться скорее в мир, где тебя, славный Крамомутройдэнсва, принять и понять смогут люди. Люди и я. Я и люди. Вырваться можно туда, где легки обещанья, где еще многое станет собою и сделает радость открытья больше и лучше, чем было в иные года и в пространствах иных. Только сонмы новых открытий и игр себя принимают и думают нынче только о тех, кто тебя, Крамомутройдэнсва, по-прежнему славит. И радость приходит в новые эти стремленья давно уж забытого яркого света.

Представление второго понедельника

Вы стоите неподалеку от леса. Всмотритесь туда, где заканчивается лес и начинается луг. Вы видите яркую точку? Сначала вы еще не можете точно назвать ее цвет, но точка приближается к вам, и вы отчетливо понимаете, что цвет этот – красный, даже оранжевый. Проходит чуть меньше минуты, точка делается вполне зримым силуэтом – это от леса к вам спешит лисичка. Но что она сжимает в своих зубках? Вам этого пока не видно. Можно лишь рассмотреть, что это что-то белое. Лисичка же между тем подошла уже совсем близко, и тогда вы видите: лисичка из леса принесла вам бумажную снежинку. Такие снежинки делают на новогодний праздник, чтобы клеить на окна. Очень красиво! И радостно! Вы берете снежинку в руку, благодарите лисичку, которая, вильнув хвостом, убегает обратно в лес. А снежинку вы кладете в карман, там ей будет хорошо и уютно. И вам с ней тоже будет хорошо.

Словесный настрой второго вторника

Ты, Крамомутройдэнсва, в величии своем от начала времен пребываешь. Ждешь тишины, а она почему-то никак не приходит. Шум этот громче и громче, он все нарастает вместе с пустыми словами. Что делать? Думать и жить. Но не просто здесь жить и совсем невозможно здесь думать. Знаки чужие идут чередой. Это ты, Крамомутройдэнсва, вносишь до срока свои обещанья, и ярче здесь нет этих обид. Кто-то хочет видеть зарю. И хлопочет. Я же опять говорю. Ты, о могучий и славный в веках Крамомутройдэнсва, можешь помочь мне опять. Видится небо, в которое можно и взоры метать. Снег растворился, остались слова на аллее. Думали долго о том, о чем думать нельзя. Память себя растворила в каком-то тумане. Алея, нынче заря от рассвета пришедшая вышла. Скользя думали нынче о том, для чего еще можно было понять этот мир, уходящий за пеною снов в искры сомнений.

Не так уж и сложно видеть себя в тишине. И поверх голов видеть грядущее. Ты, Крамомутройдэнсва, танца не ведаешь сущность. Давно уж пора день растворить тишиною игры. Память нерва может так долго смотреть, как сгорать нынче будет дотла страшное прошлое. Нет, не ему и не свету можно и нужно прощенья просить. На руке кто-то не смог начертить этот знак подошедшего лета. Долго молчали о чем-то. На этой реке так хорошо признаваться эпохе и всем этим сферам в чем-то таком, в чем нельзя не признаться.

И вот вышли наружу эфирные эти манеры прежнего знака открытий. Стекло сделало мир неприступным и чуточку странным. Можно и дальше смотреть на верхушки усталых берез. Долго молчали и ждали чего-то так рано, мир сохранил эту радость нечаянных слез. Гордо летели слова в пустоту. Можно было подумать, кто и за кем этот мир сохранил до пределов зари. Небо дарило слова. Было нервно и шумно. Ты, Крамомутройдэнсва, молчал. Говорил кто-то другой в пустоте. Силой духа мир растворялся нелепо в сухом хрустале тишины. Думалось проще. Решалось сложнее. Искали тех хрупких, кто еще мог сохранить этот мир до пределов прозрачного света. Понять было легко только тех, кто не знал и не верил в прошлые знаки чужих обещаний и ждал тихих открытий. Открытые двери. Это уходит от мира на вечные веки нужда.

Представление второго вторника

Чистое поле расстилается перед вами. Ни бугорка на нем, ни деревца. И только почти у самого горизонта

стоит башня из красного камня. Она такая стройная, красивая, устремлена в небеса, почти что касаясь облаков своей вершиной. На вершине же башни гнездо аиста. Прекрасная черно-белая птица стоит там в полный рост. Но вот она увидела вас, подобрала что-то из гнезда, взмахнула крыльями и устремилась в небо. Аист летит к вам. Как же волшебен и прекрасен полет этой дивной птицы. Что же он вам несет? Вы с нескрываемой радостью ждете той секунды, когда аист приблизится к вам и вы сможете разглядеть то, что птица держит в клюве. И вот эта секунда настала. Оказывается, аист несет для вас чудную розовую ленточку. Аист приземляется прямо возле вас и бережно дает вам то, что принес. Ему пора улетать обратно в свое гнездо на башне из красного камня. Не забудьте помахать вслед этой прекрасной и сильной птице. А ленточку положите в карман – она будет вам всегда верной помощницей в жизни.

Словесный настрой второй среды

Дивен в причудах прозрачного света лишь тот, кто в себе прозрачен. Можно доверить желанья себе и понять, исчерпать до пределов иных этот мир. Можно довериться самой прекрасной на свете удаче. Можно признаться в любви. Можно гостя к себе пригласить на пир. Ты, Крамомутройдэнсва, способен понять очень много в мире, где есть обещанья и где тишина смотрится в липкие дали. Вот эта дорога будет вести еще дальше. Вот эта стена нас защитит от лазоревых дней отбежавшего в прошлое счастья.

Дивен окажется свет на пути в широту всех на свете имен. Ты, Крамомутройдэнсва, способен наслать и ненастье. Кто-то готов промолчать. Будто сон сможет обнять тишину. Как-то очень доверчив мир этот сонный и сладкий. Теперь уж к себе можно позвать и того, кто казался изменчивым в сфере открытий простых этих истин. Шаги по воде делали мир этот теплым и очень усталым. Миру бы нынче хотя бы чуть-чуть отдохнуть. Зеркала было при этом тут мало. Много очень хотелось. Хотелось уснуть. Ты, Крамомутройдэнсва, главенствуешь сном. И отсюда ты приспособлен к вершинам великой зари. Мир подчиняется только тебе. Это всюду мир о тебе о самом как всегда говорит. В этом молчании стремленья открылись и сделались ярче. Кто-то готовил себя вознести на великий предел. Можно и здесь поклоняться все той же удаче, чтобы потом только век этот вновь уцелел в знаках затертого клавишей первого света. Видятся тут все открытья для мира. Пора начинать песню великую. Ты, Крамомутройдэнсва, здесь где-то сможешь великое что-то опять для себя отыскать. Сможешь найти тишины еле слышимый шорох в тех измышленьях, которым до срока даны разные странности вечного этого света. Стоит и дальше смелее шагать до ближайшей стены, чтобы понять тишины этой славной устройство, чтобы достичь тут того, что нельзя перепутать ни с чем. Только одно утешение и только одно беспокойство. Больше не надо уже. Надо только, чтоб было тут многое просто при этом совсем.

Представление второй среды

Лесная опушка радует глаз. Вы стоите как раз там, где заканчивается луг и начинается лес. Но в лес вам ходить не надо. Как и всегда, вам нужно просто ждать. Ждать того, кто явится к вам из леса, чтобы преподнести очередной добрый дар. Сначала царит тишина. Но очень скоро среди этой тишины можно расслышать шорох. Кто-то пробирается по лесным тропкам. Шорох делается все ближе и ближе. Теперь уже слышно, как шорох сопровождается очень добродушным фырканьем, идущим откуда-то от самой земли. Вы еще не видите, кто это, но уже догадались и так. Конечно же, это ежик. А вот и он сам – собственной, как говорится, персоной пожаловал из глубины леса, где его норка, к вам на лесную опушку. На иголках же ежика, как на картинках в детских книжках, наколото то, ради чего зверек этот и проделал столь долгий и, вероятно, опасный путь. Это листочек дуба – зеленый, но высушенный. А на нем – три желудя, отливающих настоящим лесным золотом. Вы бережно снимаете эту красоту с иголок и кладете в карман. Теперь листок и желуди будут в вашей душе, всегда пребудут с вами. Ежик довольно фыркает и исчезает в лесу.

Словесный настрой второго четверга

Тут многое может открыться сразу, ибо велик ты и ты прекрасен, о Крамомутройдэнсва! Ты созерцатель и деятель. Радость наполнит сердца от того, что на вечные веки ты с нами, великий Крамомутройдэнсва! Что же желать тебе можно, когда ты и так означаешь величье? Можно делать тебе радость прозрачного света. Можно во всем сомневаться, но верить при этом в то, что прочитано раньше последнего срока по книгам по древним, возле которых есть радость и счастье. И встретить можно пустые слова, а потом их наполнить в свете величья сна по дороге и встреч на пороге с тобой, о великий Крамомутройдэнсва. Что же сменить еще можно до срока в себе? Только лето и зиму, только осень с весною и с ночью день. Только холод с жарой. Могущество сонного этого знака видится ярким таким, что легко угадать в пустоте долю истины сумерек. Кто-то когда-то сделал открытье чужим и поверил дыханью прозрачного этого сна. Кто-то думал мир переделать как можно скорее, чтоб видеть опять пустоту. Даже странное время сделано так, что лишь только тебе, о прекрасный в величии своем Крамомутройдэнсва, будет известно об этом. Только светила небесные смогут как можно скорее до нового срока сдвинуть прозрачность любой пустоты в этом знаке великого этого счастья, после которого будет возможна игра в человека и просто с другим человеком. Должность остыла слегка. Тишина притаилась за краем зеркального знака, в новом обличье приняв этот мир за его пустотою. Кротость твоя, о прекрасный Крамомутройдэнсва, способна заставить заплакать даже того, кто еще не решил ничего для себя. Эти знаки на фоне великого сна всех времен и народов стали такими, что непросто принять их будет за светлый от разума сотканный знак. Гордость прижата к земле. Сон откинут от света. Кому-то чего-то было больше обещано.

Милые эти слова прочтены. Пустота разрывалась на части по воле твоей, о великий Крамомутройдэнсва. Сонные сумерки сделаны там, где ломается счастье былого стремленья. Долгие дни потом уже сменятся столь же долгими ночами.

Представление второго четверга

Вы очень удобно сидите на крылечке деревенского дома. Раннее утро, тишина, первые лучи солнышка едва касаются таких свежих деревьев. Как все прекрасно. Вы слышите звуки? Это крякают уточки. Хозяйка, по всей вероятности, уже выпустила их на прогулку. Но пока что уточек еще не видно. Только слышен их чудесный разговор. Вообще-то вы можете и не ждать, когда утки появятся в вашем поле зрения. Просто встаньте с крыльца и пойдите за дом. Там вашему взору предстанет эта дивная картина сельской идиллии: всякая птица, всякое домашнее животное гуляет здесь и радуется жизни. Но вам нужна именно и только утка. Где же она – та самая ваша утка? А вы сразу же ее узнаете, ведь все утки серые, а ваша белая. И вот она уже спешит к вам, а в клюве несет что-то такое, что явно вам предназначается. Что же это? Уточка останавливается возле вас и протягивает вам совсем маленькое белое перышко. Вы бережно берете его, кланяетесь утке в благодарность и возвращаетесь на ваше крыльцо. А перышко кладете в карман. Отныне оно в вашей душе.

Словесный настрой второй пятницы

Долго молчали расшитые светом зеркальным дни. Явно стремились понять эти замыслы. Всюду сверкали чужие огни. И вот по дороге до лучше самого встретить тебя посчастливилось, о Крамомутройдэнсва! Ты же прекрасен, огромен, велик и в себе видишь такое, что делает мир этот ярче, прозрачнее, мягче. И самое главное, мир этот становится милым и добрым ко всякому, кто еще может дольше обычного сохранять пустоту в тишине или просто хотя бы немного, но верить в восшествие зеркала в праздник былого и даже того, что направленно смотрит на гордость открытий, связанных вместе причуд удивительных. Можно и дальше просто смотреть, как стекаются разные мысли в сферы величья, понятного только тебе, о прекрасный Крамомутройдэнсва! Кто еще, кроме тебя, столь же велик? И отпущены будут до нового срока те, кто себя прочертил на костре из берез. Вызваны духи огня и воды, это им на земле и на небе опять одиноко. Видите слезы? Куда уж сегодня без слез. Кто-то направил свой путь к одиночеству. Кто-то веру в себя поселил в человеке другом. Это иная тут задана сущность чужого полета. Кто-то хотел раньше срока увидеть тут море. Потом кто-то мечтал о приходе чего-то такого, что еще может направить дорогу туда, где тишина уступает желаньям. Твердить про другое можно здесь долго. Пускай же чужая вода входит туда, где тебя почитают, о славный во все времена Крамомутройдэнсва! Только тебе подчиняются знаки уснувших стихий. Кто-то захочет опять потеряться. Кому-то сделают света прозрачного сеть. Для людей многое сделано нынче тобою, могучий и славный Крамомутройдэнсва, ты лишь способен понять этот мир за пределами старой зари. Век перечеркнут, молчит пустота, потому что из недр сознания что-то такое вломилось, что сделало ярче прозрачный сей свет, мягко текущий по сферам любви созерцанья. Нет ничего, что способно еще задержать тот ответ, после которого мимо пройдут упоенья нездешнего звуки. Станет прозрачность при этом немного другой. Больше уже никогда тут не будет разлуки. О Крамомутройдэнсва, давай же пребудем с тобой!

Представление второй пятницы

На этот раз вы в городском дворе. Утро столь раннее, что во дворе еще никого нет. Но уже светло, и можно рассмотреть то, как этот двор устроен. Фантазируйте до поры до времени. Но чу! Кто это крадется? Так неспешно и мягко, на лапках-подушечках, почти неслышно. Вы видите? Это же кошечка! Она вся белая, и только на мордочке у нее несколько рыжих полосок, да хвостик весь в черных пятнышках. И еще у этой кошечки разные глаза: один глаз зеленый, а другой – коричневый. И оба глаза так по-доброму смотрят на вас, что вы неосознанно протягиваете руку и начинаете кошечку гладить. И сразу же натыкаетесь на что-то очень мягкое, но явно не принадлежащее по природе кошечке. Это кошечка принесла вам маленький клубок сиреневой шерсти. Вы берете клубок, а кошечка важно уходит дальше по своим кошачьим делам. Вы кладете клубок сиреневой шерсти в карман. Теперь он навсегда с вами как залог и знак великого счастья в настоящем и в будущем.

Словесный настрой второй субботы

О могучий в славе своей Крамомутройдэнсва! Взываю к тебе вновь и вновь, о великий! Радостью сердца наполни всех, чтобы дальше стало легко и свободно, спокойно и светло. Где еще сыскать мне ту радость, что ты приносишь нам? Пребудь во все времена со мною, о Крамомутройдэнсва! Там, где плещется память о скалы, пусть дорога себя забывает. Разных жизней становится мало. Кто что находит, то и теряет. Продолженье бы было возможно, если б были слова иные. Тут легко подавиться кожей мягких этих плодов. Чужие сохраняют спокойствие духа, отвергая прошлого камни. Мост давно уже пройден. Глухо шепчет небо о чем-то. Давний выбран был этот сонный ветер. А потом тишина. Были споры о чем-то. Уходить и идти. Небеса продолжают смотреть в пустоту. Главный этот закон – он для всех. Только ты, всемогущий Крамомутройдэнсва, можешь знать, где скрывается радость пустой этой прелести сонного чуда, что таится нелепо в словах… Укрывая до срока былое, человек еще может понять то, что давит, и то, что жалеть невозможно по причине таящихся в них очень скудных открытий зари, что спешит раствориться на этих просторах несложных, от которых до самых усталых краев передвинуты знаки. Теперь говорить можно только о том, что готовится сделаться больше и лучше. Тут движенье ложится в основу всего, что возможно и нужно бы было понять до тех пор, пока небо становится ближе. И как-то совсем уж при этом могучим ощущается камень вот этот. Тебя признаю, Крамомутройдэнсва, самым главным и самым значительным. Ты можешь мир содержать до пределов исхода. Ты самый прекрасный и самый надежный. Для тебя, Крамомутройдэнсва, цветы и мечты. Это все для тебя. И поэтому люди могут дольше обычного взоры свои направлять в пустоту. Здесь чужие слова означают, что самое лучшее будет только там, где еще эти чудные розы цветут. Только ты, о прекрасный в величии своем Крамомутройдэнсва, можешь мир вознести на такие высоты, с которых легко открываются самые дальние дали и самое лучшее можно увидеть. И даже, о славный, увидеть и то, что теперь уже так далеко от краев этих славных. И ближе в обители радости этой.

Представление второй субботы

Что это такое яркое летит к вам по небу? Небо такое чистое, что даже не верится в его поразительную голубизну. Как прекрасно иногда сознавать, что природа дарит нам вот такие вот небеса. А это яркое все ближе и ближе. Кто же это? Всмотритесь! Да ведь это большой попугай! Вот уже можно рассмотреть его дивное оперение. Преимущественно цвет попугая красный, но вдоль крыльев хорошо видны синие полоски, а на голове преобладают желтые и белые тона. Но каков хвост! Кажется, что все цвета радуги и не только радуги сошлись в нем в единой гармоничной гамме, равной которой нигде в природе просто и отыскать невозможно. Попугай подлетает к вам и из клюва кладет вам в ладонь бусинку – самую обычную, только по цвету оранжевую. Вам нужно теперь эту оранжевую бусинку положить в карман, чтобы она от этого момента и всегда вошла благодатным спутником в вашу душу. Проводите теперь взглядом улетающего попугая, помашите ему рукой.

Словесный настрой второго воскресенья

Взываю к тебе, о правитель могучий, что носит имя Крамомутройдэнсва! Радуюсь радостью той, что знакома здесь всем! Прошлое можно увидеть в словах.

В прошлом можно увидеть слова. Знать тишину и познать пустоту. Вот задачи прозрачного этого света, летящего в сторону. Кто-то торопится выжить. Кому-то легко успевать за рассветом. Здесь вечно ты самый главный, о славный Крамомутройдэнсва! Это только тебе здесь позволено свет растворять в себе и надеяться дольше обычного на радость иных открытий, которым не всегда отыщется место на подходе к прошлому и к настоящему, потому что это все сделано для тебя, о могучий Крамомутройдэнсва! Потому что лишь ты способен выразить невыразимое в слиянии знаков, убегающих далеко от вечности и ломающих лед на всех реках мира, которыми заполнен теперь космос, потому что от космоса здесь скрыты все те помыслы, ради которых и делались эти слова в этих мудрых исканиях прозрачного света, от которого было легко и спокойно во всякой душе. Кто-то видел зарю. До пределов заполнились разные знаки. Кто-то слышал о чем-то. Ломались льдины о берега камни. Пока что причины ощущали себя, будто кто-то им равный сохранял тишину. Можно было подумать, отыскать в каждом знаке следы пребывания тебя, о могучий Крамомутройдэнсва! Только тот был способен к великому этому знаку в его воплощении, кто еще не способен был верить в дыханье величья. И что-то другое продолжало нелепость зари. Отправлялись куда-то опять облака. И о чем-то тут можно опять говорить. И молчать тоже можно. И каждому знаку доверять было можно. И ждать. И уже никуда не спешить. Утверждать что-то важное в сферах былой пустоты. Видеть неба осколок на облаке. Облака видеть осколок на небе. Все доступно тебе, о могучий в величии своем Крамомутройдэнсва! Ты один управляешь парением воздуха в этой вот сфере, от которой уже уходить и не хочется. Область иная сохраняет покой до конца. И уверен тот, кто смел и решителен. Радость познанья уступает себя в подтвержденье великих побед, без которых исхода здесь нет. И не может уж быть. Узнаванье лишь только возможно в сферах красок былого мечтанья.

Представленье второго воскресенья

На сельской улице пока что нет никого, кроме вас. Беспокойства нет. Вам хорошо и свободно. Дышится легко. Можно смотреть вдаль на дорогу, а можно любоваться разноцветными наличниками на окнах одноэтажных домиков, кои красуются прямо здесь же по всей улице. Легкий шелест доносит до вас ветерок. И вот уже вам навстречу по сельской улице спешит очень добродушная косматая собака. Ее глаза такие добрые, так ласково смотрят на вас. А еще собака беспрестанно вертит хвостом, тем самым давая понять, что вы ей очень понравились. Дайте ей руку, когда собака приблизится к вам и усядется прямо возле ваших ног. Собака непременно даст в ответ лапу. И когда собака уберет свою лапу из вашей руки, то на ладони у вас останется золотой медальон с крышечкой. Раскройте его и загляните внутрь. Вы увидите там то, что захотите увидеть: лицо любимого человека, любимое место, любимого героя, любимый цветок, любимое животное… Теперь аккуратно закройте крышку медальона и бережно положите в карман. Он пребудет с вами навсегда.

На этом двухнедельный ритуал можно считать завершенным. Немного опишу то, что происходило в течение этих двух недель с вами. Вы общались, как я уже сказал, с духами, называя каждого из них именем «Крамомутройдэнсва». Первая неделя передавала этим духам по частям вашу активность гена бедности, неделя вторая уже от духов по частям передавала вам активность гена богатства. Буквально сначала происходила редукция активности негативного гена, а затем активация позитивного, но статичного, пассивного гена. Не забывайте, что в наших организмах есть оба гена, только активированы они в зависимости от генетической памяти очень по-разному. У тех людей, у кого в роду было много бедняков, ген бедности активирован в большей степени, чем ген богатства. У тех же, у кого преобладали богачи, ген богатства динамичен и активен, а ген бедности пассивен и статичен. Впрочем, этим последним я бы тоже не советовал расслабляться и почивать на лаврах. В любой момент может случиться так, что ген бедности в них вдруг актуализируется, подавив своей активностью активный до этого ген богатства. Активный ген богатства следует в обязательном порядке поддерживать, холить и лелеять. То есть если вы успешный и состоятельный человек и если ваши далекие и близкие кровные предки по прямой тоже были успешными и состоятельными, это еще отнюдь не означает, что с вами и с вашими потомками ген богатства в активной форме пребудет навсегда. В средние века жили очень мудрые люди. Они знали, что миром нередко правит Ее Величество Удача. И потому изображали жизнь в виде постоянно крутящегося колеса. Кто-то находился на его вершине, вкушая в полной мере все радости жизни земной. Кто-то влачил жалкое существование в самом низу. Кого-то колесо несло вверх, а кого-то бросало вниз. И предки наши знали, что колесо это постоянно находится в движении, а стало быть, тот, кто на самом верху радуется жизни, вскоре окажется на дне. Но и со дна страждущий поднимется к высотам земного счастья. Удерживаться на вершине непросто. Это надо уметь, этим надо жить. Вот для того, чтобы сохранить активный ген богатства в себе и не дать активироваться гену бедности, существует тоже специальный ритуал, описанию которого будет посвящена следующая, уже четвертая по счету инструкция.

Четвертая инструкция по привлечению к себе денег

Особенно этот ритуал рекомендуется тем, кто уже при помощи описанного выше ритуала смог редуцировать в себе некогда активный ген бедности и актуализировать пассивный до этого ген богатства. Ритуал по сохранению активности гена богатства строится по уже знакомому нам алгоритму. Это чтение текста словесного настроя, обращенного к духу (на этот раз мы прямо обращаемся к пятнадцатому – самому главному духу) по имени «Крамомутройдэнсва» и формирование представления особого рода. Проводить ритуал следует раз в три месяца, строго на так называемую «макушку сезона», то есть вечером пятнадцатого числа каждого среднего месяца в каждом времени года: пятнадцатого января, пятнадцатого апреля, пятнадцатого июля, пятнадцатого октября. И повторять всегда из года в год. Сидя дома возле открытого или приоткрытого окна, вы вслух читаете словесный текст настроя по этой книге (переписывать текст или делать ксерокопию не надо, потому что важно участие самой этой книги в ритуале), а затем, продолжая держать книгу в руках, закрываете глаза и, следуя инструкции, формируете природное представление на заданную тему. Если случается так, что в нужный день вы оказываетесь где-то не дома, то просто найдите место, где бы вы могли, ни о чем не беспокоясь, провести этот ритуал. И чтобы вас ничего не отвлекало. И не забывайте в поездки брать с собой эту книгу.

Текст словесного настроя на пятнадцатое января

Самый могучий и самый прекрасный из всех, о Крамомутройдэнсва! Силою твоей окутан до старых пределов весь мир. Отпустить от себя эту радость непросто. Проще будет увидеть картину зари, за которой расставлены будут иные пространства. И только движенье по кругу еще сможет направить зарю в расставленный краем по горным вершинам, потраченный попусту лес. И лес это дивен в величии своем. Кто-то может поверить в былое и стать даже лучше. А кто-то сможет мир переставить туда, где направленно смотрит на землю твой взор, о великий Крамомутройдэнсва! Для тебя затеваем мы эти изгибы излучин реки. Для тебя продолжаем поход к янтарям всех времен, задающим уверенность прежнего света, от которой добиться тут можно такого, что может расставить пути и дороги в жарких сумерках этих. Понять пустоту предстоит раньше срока. Измерить здесь нужно чужое, способности станут пусть ярче и даже светлее на фоне того, что окажется прожитым в плане движенья по кругу. Напротив обиды воздвигнется прошлого камень. Он сделает то, чего сделать нельзя. И забудется в тихом грядущем. И станет заметен тот знак, от которого звонче забьется душевная эта печаль. Дни сольются с чужим промедленьем, если они захотят достигать то, чего достигать невозможно в разных стремленьях, летящих куда-то по новому кругу и только стремящихся сделать весь мир на порядок прекрасней. И эти слова улетят на орбиту скитаний великого знака, чтоб только успеть лицезреть пустоту за ее первозданным величьем. И чтобы тебе, о прекрасный во всем Крамомутройдэнсва, дать силу и радость. И просто уверенность в будущем счастье хотя бы разок дать. Измерить традиции камня, которому можно довериться после обиды. И сделаться чище и лучше. И только поверить так искренне в то, во что здесь пока что никто не поверить не мог бы, а стал бы зеркальным своим отражением. Былое бы сделалось ярче, пока еще дни разбегались на край от эпохи к эпохе. Молчали чуть дольше обычного. Думали взять это время и сделать его чуть попроще, чем можно бы было до нового срока его превратить в пустоту за окном. Это небо такое прозрачное. Хочется видеть и думать о чем-то таком, что еще убежать до конца не готово, а только готовится стать этой нежностью. Прежнее время тебя, Крамомутройдэнсва, готовит к великой той миссии, к которой никто не бывает готов до конца. Из пределов волны, улетающей в дальние дали, ты можешь легко проходить по дороге в иное пространство, которому имени нет и не будет уже никогда. Ты молчишь, но молчание твое, о могучий Крамомутройдэнсва, теперь означает прекрасное это величье тебя среди скал и морей, средь оврагов и речек. Ты только смотри в глубину, за которой есть что-то такое, что радостью сердце до срока наполнит и все вдруг окажется редкостно как-то прекрасным; таким вдруг окажется, что даже твердое сердце наполнится разом прекрасной мелодией заката, сменившего тот яркий и просторный день, устремившийся к ночи. Тут много станет понятным тебе, о прекрасный во всем Крамомутройдэнсва! Станет вдруг ярок и светел в тебе небосвод. Тишина оборвется величьем твоим и застынет на фоне стремлений былых, от которых пройти будет можно к чужим зеркалам за отлогом души. И никто никого покинуть больше не сможет, сохраняя великое это счастье.

Представление на пятнадцатое января

Закройте глаза, продолжая держать в руках книгу. Вам предстоит мыслями и чувствами прогуляться по зимнему лесу. Но сначала представьте себя в сельской избе. Утро еще только настало, вы проснулись и выглянули в окно: там пока что темно, но где-то далеко на горизонте уже наметился наступающий рассвет. Пока еще даже зимние звезды видны на небе. Такая погода означает то, что на улице нынче морозно. Но ведь так и должно быть в самой середине зимы. Впрочем, мороз ничуть не должен вас отпугнуть. Немного погрейтесь возле печки, посмотрите на огонь и смело отправляйтесь на прогулку. В сенях захватите лыжи и лыжные палки, ведь вам предстоит идти по заснеженному полю и по полному снегом лесу. А снега в этом году выпало ох как много! Пока вы собирались, рассвет уже наступил. Вы выходите во двор и видите эти дивные первые лучи восходящего солнца. Прекрасно осознавать, что даже в такой мороз, какой буквально трещит сейчас по всей округе, есть все же еще то, что светит таким ярким светом, освещает дорогу. До околицы вы идете, не надевая пока что лыж – просто несете их в руках. Да пока тут лыжи и не нужны: снега хоть и много, но он так хорошо утоптан, что провалиться просто никак невозможно. Дорога идет и дальше за деревню, то есть если бы вы шли по дороге, то и дальше могли бы обойтись без лыж, но вам предстоит отклониться от проторенного пути, ведь вам надо в лес через поле, а по полю дороги нет. Нет даже лыжни. Но это и хорошо, потому что тогда вам бы пришлось идти по заданному уже кем-то направлению, а так вам самому придется прокладывать свою дорогу. Спешить не стоит: времени на все у вас очень много. А потому медленно надевайте лыжи, берите в руки палки и ступайте по полю к лесу. Бескрайний простор открывается вам, и только где-то далеко на горизонте синеет лес. Туда вам и нужно будет добраться. Пока же вы скользите по блестящему на рассветном солнце снегу и наслаждаетесь морозным воздухом. Холод не чувствуется. Мороз пощипывает так, что делается даже жарко. Вы невольно улыбаетесь, осознавая, насколько прекрасна жизнь. Между тем на абсолютно синее до этого небо набежали небольшие и очень милые облачка. Они тоже переливаются на солнце и из белых прямо на ваших глазах делаются то сиреневыми, то розовыми, то фиолетовыми. Вы продолжаете двигаться на лыжах и любоваться облачками, благо нет никаких препятствий к тому, чтобы вам поступать именно так. Вы свободны и спокойны. И с этим чудесным чувством вы подходите к самому лесу, к его опушке. Лес смешанный, а потому выглядит даже густым, ведь хвойные деревья по зиме не опадают, если, конечно, это не лиственница. Лиственница ведь потому так и зовется, что иголки с нее осенью опадают, а весной вырастают вновь; листьев же на лиственнице нет. А в этом лесу нет лиственниц. Зато есть елки и сосны. Вот они-то как раз, эти елки и сосны, и делают лес издалека таким синим: белый снег с зеленой хвоей дают в результате синий цвет смешанного леса. Очень красиво! Иные деревья стоят голые. Знать, летом на них были листья. И из этих деревьев вы можете узнать только березу – узнать по стволу, белому в черную точку. Березка зимой грустит, ждет наступления весны. А еще на снегу можно рассматривать следы разных зверьков и птичек. Вот хорошо бы было научиться узнавать по следу, кто это здесь был и натоптал. Вдоволь нагулявшись по зимнему лесу, отправляйтесь по уже проложенной вами лыжне обратно в деревню, к печке.

Текст словесного настроя на пятнадцатое апреля

С радостью готов делить с тобою, о могучий Крамомутройдэнсва, все те признаки счастья моего, которое так прекрасно в этом мире, что даже и не верится, что оно существует. Тут небеса лучезарно заливаются яркостью небывалой. Птицы эти летят куда-то от радости этой к радости высшей. Славно так видеть красу этих мест. Так волшебны шаги по дорогам земли. Твои это шаги, славный в веках Крамомутройдэнсва! Только тебе доверяют красоты эти свое назначенье и только тебя узнают за зеркальностью радости. Пусть и дорога твоя, Крамомутройдэнсва, вновь простирается там, где сливаются краски былых уверений в разнице этой, светящейся в прожитом. Долгие эти странствия могут еще пересилить сиянье звезды. Кто-то смел и понятен в радостях сонного некогда мира, а нынче достигшего прежнего слова в светящихся праздниках нового ветра и старых сомнений, коими полнится мир тишины. Так легко, так свободно видеть пути, уходящие вглубь от дороги проторенной. Где-то спрятаны знаки признаний, достигшие в полном согласии того, кто еще сохраняет присутствие туч. О великий Крамомутройдэнсва! Тебя призываю на помощь к себе в этот час благодатный! Мечтаю делить свое счастье с тобой, укрепляя присутствие духа лишь им, этим счастьем, которому равных тут нет и пока что не будет. Здесь скалы таращатся вверх и любуются сонным зерцалом небес. Эти тучи вчера ночевали на этих вершинах, а нынче спешат в камень света. Спешат туда, где стремленья бывают возможны на уровне знаков летящей зари. И желать тишины можно просто слегка лишь касаясь пустот направлений, что могут додумать великое в малом, а малое в самом великом. И только волненье еще продолжает чуть дольше обычного видеть в себе восхваленье былых этих радостей. Тут по дороге понять красоту только мира вот этого ты, Крамомутройдэнсва, способен. Тебя превозносят, тобою живут. И с тобою делить бесконечно готовы все радости этого мира все те, кто легко растворяется смехом в изгибах зеркал. На пороге все так же искрятся прозрачного времени знаки. Растворяется облако краски в пустом пространстве. Кто-то видит способность понять эти вещи в предметах. Былое притворяется мягким в видении. И силы твои, о могучий Крамомутройдэнсва, могут долго еще растворять в пустоте эти знаки, от которых слетают на облаке сонные звуки былых обещаний. За дорогою водится вечер, роятся в нелепости шумные эти открытья, от которых проявлены нынче прогулки по воздуху. Каждому дню тут назначены смелые символы верхних полетов на краешек неба. Здесь легко познавать тишины обещанья. Роятся во мгле знаки вечного юга, свистящего ветром своим над пустыми зарницами севера. Где-то притвориться готов мягким инеем искр сухой перезвон. Тут увидеть легко продвиженье по вечному кругу былых отношений, направленных в сторону снов, отдохнувших от мягкого света. Для тебя, Крамомутройдэнсва, я песню исполнить готов на любом языке и на музыку тоже любую. Солнечно в мире бывает, когда подступают лучи. И все ближе оставлены этим дыханьем все таинства доброго мира, от которых легко вылетать по любым направленьям. Пусть кто-то станет делать весь мир тишиной. И окутывать можно тут будет дыханьем грядущего самое лучшее. Нечто вдруг объявится видимым краем по свежести ветра. Теперь тишиной вдруг взовьются слова по пустым берегам. Это слышится голос убежавшего в прошлое знака зари. Навсегда кто-то выдал плоды неприступные замыслам. Кто-то придумал рассмотреть этот мир в его первой стихии. Застыли дороги былого. Спрятаны звуки за знаками, тьма затаилась за светом, облако спрятало небо туда, откуда нет выхода больше и больше не будет уже никогда. Кто-то хотел осмотреться чуть дальше и глубже. Последние сумерки мягко легли на пустое пространство. Сделали свет и пустые слова. И все для тебя, о могучий в желаньях своих Крамомутройдэнсва. Схожие скалы посмотрят на волны, станет причудами сна повседневность, летящая с кручи наружу. Будут запутаны знаки сомнений. Движенье под символом бури вдруг перейдет тишину на крутых поворотах.

И будет чуть дальше неба веселого прыть. Как-то сразу все вдруг откликнется. Станут короче систем переезды. Их перелеты покажутся чем-то таким, что позволит выдавить нерв из почти посторонней души. Для тебя, Крамомутройдэнсва, сделана эта дорога в величье почти потерявшего веру в себя, убежавшего к прошлому теплого моря, что-то нашедшего все же.

Представление на пятнадцатое апреля

Закройте глаза. Вам предстоит мысленная прогулка по весеннему лесу. Только прежде всего вам нужно представить, что вы едете в почти пустой утренней электричке. За окном уже рассвет. Вы видите едва освободившиеся от снега поля и луга, в редких перелесках снег еще лежит, но уже совсем почернел. Чудесное время! А вот электричка прогрохотала по мосту – посмотрите на реку: по берегам снег еще виднеется, но от льда река уже давно освободилась и радостно несет свои хладные струи к дальнему морю, настолько дальнему, что вы даже не знаете, к какому именно. Да и неважно это совсем. Ведь и без того так приятно смотреть на эти спешащие чистые воды. Хотя нет – смотрите: это не такая уж и маленькая льдинка спешит по течению. Значит, не совсем еще прошла зима; значит, какие-то отголоски ее еще можно встретить. Но такие маленькие. И, вероятно, потому что они маленькие, они столь прелестны. Ведь значат они только то, что зима все же миновала, а за ней, за холодной и мрачной зимой спешит уже весна во всей своей красе. Из репродуктора вы слышите, как объявляют, что следующей остановкой будет тот самый полустанок, на котором вам и нужно выходить. Вы встаете со скамейки и идете в тамбур. Электричка замедляет ход и останавливается. Двери открываются, вы выходите на совсем безлюдную платформу. За вашей спиной двери сомкнулись, и вы уже совершенно одни на этом лоне природы. Вы даже не заметили, как от полустанка отошла привезшая вас сюда электричка. В природе разлилась тишина. А лес, по которому вы сегодня непременно прогуляетесь, совсем рядом, совсем близко. Вы спускаетесь с платформы, и сразу же ваши ноги нелепо погружаются в грязь. Совсем неглубоко. И хорошо, что вы надели резиновые сапоги. Грязи сейчас и в городе хватает. Но только здесь, у леса, грязь совсем не городская. Она так изящно смешана со снегом, что даже чувствуется незначительный холодок. При этом солнышко греет так, что вам совсем уже не холодно. Можете даже расстегнуть куртку. Немного сощурьте глаза и гляньте на солнышко. Не правда ли, прелестно? Теперь идите к лесу, он тут рядом совсем. В лесу хорошо. Хвойные деревья выглядят отдохнувшими после зимы, словно обновившими иголочки, а на лиственных деревьях уже совсем набухли почки. Похоже, что весна в этом году ранняя. Как приятно вдыхать этот чудесный и ни с чем несравнимый воздух, в котором слились аромат талого снега, свежесть только еще нарождающихся листиков и первые птичьи трели. Слышите? Это весенние птицы радуются тому, что теперь на землю пришел свет и пришло тепло. А что еще радостной птичке надо для счастья? Но посмотрите на землю. Вы видите? Это там, где еще пару дней назад лежал снег, нынче пробивается травка – первая и совсем еще нежно-зеленая. И не только травка – ведь это подснежники, не узнать просто невозможно. Только не надо срывать эти чудные цветки, ведь они занесены в Красную книгу. Просто полюбуйтесь ими, вдохните еще раз полной грудью воздух начала настоящей весны и со спокойной душой отправляйтесь назад к электричке.

Текст словесного настроя на пятнадцатое июля

Сможет ли сделать великое это пространство иным тот, кто выше облаков и скал? Нет ответа, потому что нет такого здесь, кто был бы выше скал и облаков. Или есть. А если и есть, то это только ты, о могучий в величии своем Крамомутройдэнсва! Это ты способностями своими готов населить все миры на свете, это ты готов претворить величье свое в самое яркое в мире свечение. Кто еще может так же, как ты, вознестись над облаками и над вершинами скал? Никто. И только небеса взирать готовы на пустоту, что простирается до самых до краев великих замыслов, идущих там, где нет уже дождей, но нет и засухи. Прощенье будет ныне лишь тем, кто сможет обустроить мир чуть лучше, чем среди сияния увидеть то, чего никак нельзя увидеть. В полях пустых, в лесах и на горах ты правишь миром, о могучий Крамомутройдэнсва. С тобой в согласии мир живет и жаждет счастья тогда, когда великое стремится в малом себе все подчинить. Расстаться проще, чем доживать свой век в своем же доме и ждать прихода тишины. Но только ты, великий Крамомутройдэнсва, еще способен этот мир принять как данность всего на свете. Только так и можно срываться с миром в мир. Теперь былое легко проходит в тишину, где в годы оны встречались праздники и будни. А день с ночью дружили даже. Подчиниться надо величью твоему, о Крамомутройдэнсва! Лишь для тебя способности открыты в любом из трех миров и измерений, где только можно встретить сны о прошлом и настоящем, даже о грядущем бывают сны. Пора уже подумать о том, что сделано, или о том, что сделать еще до срока предстоит. Любой отшельник готов простить себя и стать иным, от мира не уходя, не отрекаясь более, не думая о степени участья в себе и в том, о чем страдать способны хотя бы те, кто взял на руки стрелы из колчана, забыв при том о луке и тетиве натянутой. Тут кто-то ломал бумагу и пытался здесь из камня достать хоть капельку воды, чтоб утолить ей жажду. Расставив сны, идут куда-то люди. А ты на них взираешь, Крамомутройдэнсва. Тебе и остается только лишь взирать на эту пустоту, что вновь царит над миром. Когда-нибудь иные будут сферы смотреть с небес на скалы эти, на луга, на реки и просто на пути и на дороги, которые уводят в поиск истин хотя бы тех, кто может стать прозрачным среди волнений этих и мечтаний. Прощальный век. Пустое дно зари. Теперь осмыслено и взято все. Пока что можно решать вопросы и стремиться быть чуть лучше, чем можно быть среди огней вечерних на фоне этого прекрасного залива, который для тебя тут создан, Крамомутройдэнсва. Ведь только ты им управлять способен среди всего роящегося шума, которому нет даже близких истин и нет почти ничего. Исканий тут больше не найти и не придумать такого тут, что сделалось бы ярче или хотя бы сделалось смешнее среди всей этой красоты. Наполнить сердце тут можно чем-то, что легко проходит в схемы янтарных мыслей и жемчужных чувств. Порядок крови легко смешать с гигантским этим звуком, что так струится в полночь над землею, что так раскинулась среди пространств межзвездных. И ждет чего-то, и мечтать еще способна до тех исканий, что летят к планетам, едва достигшим возраста, который всегда останется твоим, о Крамомутройдэнсва, и для тебя пускай найдется горстка счастья..