Последняя из рода Теней [СИ]

Несмотря на бессонную ночь и усталость, новоиспеченная студентка поднялась на рассвете. Она так и не сомкнула глаз, предаваясь мечтам и размышлениям о поцелуе с принцем.

Где-то на краю сознания Ивари слышала голос тени. На этот раз тень не спрашивала об имени, лишь распекала графиню за легкомыслие, противно подражая голосу нянюшки.

«Дархи с тенью», — думала девушка, запуская подушкой в магприемник.

Однако ужасный будильник заорал еще громче. Ивари пришло в голову, что на него специальное заклинание наложено. Видимо, не она одна пыталась заткнуть его подобным способом.

— Тарам-пам-пам! — оглушительно трещал приемник.

— Да заткнись ты уже, встала я, встала! — пробурчала Ивари, закрывая уши. К ее удивлению, в следующую минуту магприемник жалобно пискнул и затих.

— Поистине дурдом, — вздохнула девушка и продолжила укладывать волосы. После вчерашних предупреждений о конфликте заклинаний Ивари не рискнула использовать кольцо. От этой академии можно ожидать чего угодно, в том числе и стать лысой, как дядюшка Беллентайн.

С какой тоской она вспоминала сейчас ловкие руки нянюшки! Старая плинийка могла за какой-то час создать бальную прическу.

«Я абсолютно несамостоятельна, — с отчаянием думала Ивари, когда очередная попытка закрутить волосы в элегантный узел закончилась тем, что длинные пряди спутались и начали лезть в глаза. — Как справляются простые девушки?»

Графиня вздохнула и опустила руки. Ее вдруг неприятно поразила собственная беспомощность. Однако она не успела поразмыслить об этом более основательно — амулет связи заискрился, прозвучала тихая мелодия, и Ивари нажала на красный камень:

— Ночью кто-то разгромил мою комнату! — доносился из медальона возмущенный голос Фитоль. — Они за это ответят!

Ивари усмехнулась, видимо, подруга где-то гуляла и прослушала все предупреждения.

— Добро пожаловать в МАМ! — бодро отвечала графиня, раздумывая, сразу ли рассказать Фитоль, что разгром будет встречать ее каждое утро в академии, или послушать версии случившегося. — Я бы зашла, но, во-первых, не знаю, куда тебя поселили, а во-вторых, до сих пор ничего не сделала с волосами.

— Кольцом воспользуйся! — прокричала Фитоль. — Только вот на вещи не действует! Мало того что разгромили, так еще и шляпки заколдовали! Убегают шляпки!

Послышалась возня. Ивари даже показалось, что подруга сквернословит.

— Комната триста двадцать восемь, — паническим голосом сказала Фитоль. — Жду тебя!

Летающие шляпки не вдохновляли делать укладку с помощью заклинаний. Но как же она появится перед обществом в таком непотребном виде? Да и Фитоль нужно спасать.

Решение созрело мгновенно. Никто в здравом уме не станет заколдовывать балкон. Почему раньше ей не пришло в голову выйти туда и колдовать себе потихонечку? Теорию нужно было проверить. Она торопливо отдернула штору, заставляя крючки жалобно звякнуть о металлический карниз. С тугой задвижкой на двери пришлось немного повозиться — закрывалась дверь намного легче.

Выйдя на балкон, Ивари выставила руку, легко подула и щелкнула пальцами. На ладони закружился миниатюрный воздушный вихрь. Крохотный ураган приятно холодил кожу.

«Работает!» — радостно подумала девушка, рассеивая ветерок.

Укладка заняла от силы минуту. Ивари бросила последний взгляд в зеркало, подхватила изящную сумочку с новенькими тетрадями, которые так старательно впихивала накануне, и распахнула дверь. Снаружи послышался звук удара, кристальный звон и сдавленные ругательства.

Ивари не могла удержаться от разочарованного вздоха. Под дверью ползал Варимонд, пытаясь собрать все, что осталось от дорогущего букета хрустальных гиацинтов. Нежные белые цветы разлетелись по коридору, словно жемчужины.

Впрочем, Ивари совсем не удивилась, когда проходящие мимо девушки плебейского вида принялись украдкой поднимать мелкие соцветия. Умирая, цветок становился очень похож на хрусталь, за что ценился особенно.

Графиня бесконечно извинялась перед поклонником, а мысленно костерила его за глупость.

«Какой же он бестолковый, — с огорчением думала она, ползая в поиске потерявшихся лепестков. — Раз уж решил подарить такие хрупкие и дорогие цветы, нужно было сразу в дверь стучать, а не стоять перед ней истуканом!»

— Хотел сделать тебе подарок в честь первого дня в академии и вместе позавтракать, — объяснял Варимонд, потирая ушибленный лоб. Запах его парфюма с острой ноткой пачули, перебивал нежный аромат гиацинтов.

— День начинается не лучшим образом, — отвечала Ивари с притворным смущением, — у Фитоль разгром, потому я так торопилась…

Спасенные гиацинты остались отмокать в ванной, но отвязаться от Варимонда теперь не представлялось возможным.

«Вряд ли он додумался бы подстроить такую неловкую ситуацию, чтобы ходить за мной весь оставшийся день, — злилась графиня, замечая, какими испепеляющими взглядами он косится на всех симпатичных парней только за то, что им пришло в голову посмотреть на его добычу. — Он совершенно невыносим!»

До завтрака оставалось совсем немного времени, о чем напомнило очередное брюзжание коридорного магприемника. Варимонд заторопился, и Ивари пришлось подстраиваться под его широкий шаг.

На третьем этаже толпилась куча народа. Издали графиня узнала ректора, который колотил в запертую дверь с номером 328. Фитоль!

Ивари ускорила шаг и вдруг услышала громкий визг подруги. Дверь распахнулась, чуть не ударив по лбу незадачливого ректора. С криком «Ложись!» из комнаты выбежала растрепанная Маретти. Студенты бросились врассыпную.

Варимонд заслонил Ивари собой, и она лишь краем глаза успела увидеть, как на ладони ректора набирает силу огромный водяной шар. Влажный разряженный воздух заполнил все вокруг. Тишина, разливающаяся по коридору, давила на уши. Казалось, вот-вот пророкочет гром и сверкающие молнии рассекут пространство.

Липкий пот струйками стекал по спине. Ивари теснее прижалась к герцогу, прячась за ним, словно за щитом. Сейчас рванет… Нужно бежать! Почему все стоят?

Она попыталась было вырваться из объятий Варимонда, но бесполезно — прилип намертво.

Поодаль прижалась к стенке Фитоль, закрыв голову руками. Но взрыва не последовало — лишь глухой хлопок, словно кто-то проколол воздушный шар. За водяной пленкой, закрывающей дверной проем, заклубился густой сизый дым.

Рука Варимонда будто бы случайно оказалась на груди Ивари.

«Видимо, никакой опасности нет, — подумала она, ударяя наглого поклонника по пальцам. На лице герцога блуждала довольная улыбка. В глазах — ни капли смущения. — Вот стервец! Знает, она не станет прилюдно высказывать претензии. Еще подумают, что к ней дозволено проявлять подобное бесстыдное внимание».

Фитоль, справившись с испугом, распрямилась и перестала жаться к стенке. Голова высоко поднята, раскосые глаза безумно горят. Муслиновое платье цвета фуксии изрядно помято, кое-где виднеются прорехи и темные пятна. Ивари пришло в голову, что, несмотря на потрепанный вид, Фитоль не выглядит замарашкой. Но в ярости она может такого наговорить…

Словно в ответ на ее мысли, Маретти сделала насколько шагов вперед. Ивари хотела остановить ее, но Варимонд вцепился в локоть и прошептал:

— Не вмешивайся…

— Что за плебейское заведение?! — воскликнула Фитоль, уставившись на ректора. — Так вы заботитесь о безопасности адептов? У меня камень в кольце треснул!

Фитоль демонстративно помахала рукой перед глазами ректора, а его худое нервное лицо налилось кровью, словно перезревшая клубника. Кулаки были сжаты, тонкие губы презрительно скривились. С тетушкой Беллентайн он вел себя совершенно иначе, может, у нее есть компромат на главу академии?

— Сеньора Маретти, вы отчислены! — отчеканил ректор и, повернувшись на каблуках, направился к лестнице. Тонкая ковровая дорожка болотного цвета приглушала тяжелые злые шаги.

Фитоль оставалось лишь с растерянным видом смотреть ему вслед.

«Этого решительно нельзя допустить, — подумала Ивари, подбегая к подруге. — Они вместе пришли сюда, значит, и учиться будут вместе». Оставаться одной среди недружелюбного окружения ей очень не хотелось.

— Мы что-нибудь придумаем, — утешая сказала Ивари, обнимая Фитоль за плечи. — Пойдем ко мне, нужно привести тебя в порядок.

Маретти была бледна, ее темно-карие глаза блестели от слез, а растрепанные волосы пахли паленым.

— Там все мои платья, — всхлипнув, сказала она, пытаясь что-то разглядеть за водяным щитом ректора. — Я ни в чем не виновата! Он не может меня отчислить!

— Конечно, не может, — согласилась Ивари, оттягивая Фитоль от двери. — Да кто он вообще такой?

— Всего лишь ректор, — вставил Варимонд, хватая ее под руку. Ивари уже и забыла о его присутствии.

— Занюханный плюгавый маг! — выплюнула Фитоль, сбрасывая руку графини. — Плебей!

Ивари закатила глаза. Ректору повезло — он избежал гневной отповеди в стиле сеньориты Маретти, теперь эту отповедь придется выслушать ей. Когда Фитоль вот так начинает кого-то ругать, у Ивари возникает иррациональное чувство вины.

— Только давай без грубостей, — спокойным голосом сказала графиня, мысленно готовя себя к потоку неприличных выражений. — Нас могут услышать…

— К дарху все! — прорычала Фитоль, ногой распахивая двустворчатую дверь, ведущую к лестнице. — Да с какого чердака он выполз?!

— С пыльного, — подсказал Варимонд. Вся ситуация его, по-видимому, забавляла.

Ивари посмотрела на герцога с укором. Вот зачем провоцирует? Фитоль же будет распаляться еще больше, пока не оповестит всю академию о том, что она думает о никчемнейшем из ректоров. А это, в свою очередь, сильно помешает их планам.

— Плесень он кабинетная! — бушевала подруга, размахивая руками. Хорошо, что в общежитии не наставили рыцарских доспехов. С Фитоль сталось бы выхватить меч и что-нибудь сокрушить во имя добра и справедливости.

Какие-то незнакомые девушки со стопками книг в руках остановились, прислушиваясь к разглагольствованиям Маретти.

— Он еще не знает, с кем связался!..

— Все, я ничего не хочу слышать! Поняла? — перебила Ивари, в надежде прекратить этот спектакль, и, понизив голос, продолжила: — Давай ты просто извинишься? А если не поможет, мы подключим тетушку Беллентайн…

Глава 12

Опоздание

Завтрак они с Фитоль благополучно пропустили, прихорашиваясь в комнате Ивари. Наскоро перекусив слегка зачерствевшими пряниками, заботливо упакованными нянюшкой накануне, девушки отправились на занятия.

В конце концов, Фитоль еще не выставили из академии. В ее глазах горел азартный огонек, на щеках — лихорадочный румянец. Это немного пугало: не дай Триединая, выкинет еще что-нибудь!

Но по сбивчивому рассказу Фитоль о прошлой ночи, стало понятно: она надеется перекинуться словечком с Тибальдом. Пусть он узнает, что именно из-за прогулок с ним ее отчисляют.

Это была веская причина привести себя в пристойный вид и отправиться на общую лекцию. В большом зале соберутся все первокурсники. Если уж на то пошло, ее избранник из влиятельной семьи и может помочь надавить на ректора.

— Эта девушка, которую ему выбрали родители, не такая уж дурнушка, — в порыве откровенности жаловалась Фитоль. — Я видела ее тут. Будет кружить над ним, словно коршун над цыпленком. И она просто сказочно богата!

В нервном возбуждении подруга без конца дергала старенькое колечко заклинаний, которое ей одолжила Ивари, и меняла рисунок на своем наряде. Графиня и подумать не могла, что Фитоль такой талантливый иллюзионист: простое хлопковое платье, которое она позаимствовала из шкафа графини взамен испорченного, расцветало причудливым узором, меняло цвет, переливалось серебряными сполохами, словно ртуть.

Девушки, по-видимому со старших курсов, спешившие по своим делам, оглядывались на новых студенток. В глазах читались недоумение и зависть. Они склоняли головы и о чем-то тихо перешептывались. Парни смотрели на них с восхищением, заставляя Ивари удовлетворенно улыбаться и держать голову выше. Несколько раз они спрашивали дорогу у встречных студентов, с шутками отказываясь от провожатых.

Наконец Фитоль остановила свой выбор на рисунке из распустившихся маков на белом фоне и, перехватив удивленный взгляд графини, пояснила:

— А ты думала, у меня так много нарядов? — со вздохом сказала она. Веселый рисунок платья резко контрастировал с печальным взглядом — Да если бы не мой дар, я выглядела бы как замарашка! Неужели не знала, что мой отец проигрался в пух и прах? Маретти нищие! Не просто так родители Тибальда не хотят давать нам своего благословения.

Ивари действительно не знала, что финансы Фитоль в столь плачевном состоянии. Ее беспечный вид никак не ассоциировался с нищетой. Легкомысленность оказалась показной. Но сейчас во взгляде Маретти плескалась горечь.

— Откуда мне было знать? — извиняющимся тоном пролепетала Ивари, сокрушаясь в душе, что была так невнимательна и игнорировала мелочи, которые могли бы пролить свет на реальное положение дел.

— Неважно, — отмахнулась Фитоль. — Да, Тибальд богат, но я любила бы его, будь он даже беден…

Лицо графини скривила ядовитая усмешка, и она спросила, не скрывая ехидства:

— Но не вышла бы за него, верно?

— Мне повезло, — беззлобно ответила Маретти. — А вот ты, положа руку на сердце, можешь сказать, что влюбилась бы в Антуана, будь он не принцем, а, скажем, шахтером?

Ивари задумалась. Воображение живо нарисовало картинку: вот стоит принц в оборванной одежде, через прорехи которой проглядывает голое волосатое тело. Его лицо перемазано сажей, как у тех хмурых мужчин, что работали в угольной шахте дядюшки Беллентайна. Зубы почернели от жевательного табака, а подбородок покрыла жесткая щетина. Светлые волосы потемнели от копоти и утратили блеск… Она видела таких мужчин, грязных, с погасшим взглядом, и они вызывали у нее отвращение.

«Вряд ли любила бы, — внезапно поняла она, отгоняя грустные мысли. — Но только потому, что это был бы уже не Антуан, вовсе не друг ее детства, а совсем другой человек».

Темная лестница, освещенная редкими газовыми фонарями, вывела их в просторный коридор, залитый солнечным светом. Окна располагались слишком высоко, примыкая продолговатыми рамами к старинной кирпичной кладке. Они были лишены каких-либо занавесок и казались голыми. На стенах висели портреты видных деятелей Марены, о подвигах которых она могла судить лишь по смутно знакомым именам.

То тут, то там Ивари видела огромные кадки с высокими, пожухлыми от недостатка влаги драценами, странно смотревшимися в соседстве с доспехами, начищенными до блеска к их первому учебному дню. Держались «рыцари», судя по всему, на одной магии: у некоторых стараниями студентов отсутствовала нога или даже шлем. Издали они казались Ивари калеками, прибывшими из прошлых веков.

Здесь было шумно, адепты спешили на лекции, держа в руках стопки тетрадей. В воздухе чувствовался запах невыветрившейся краски, от которого у Ивари кружилась голова.

Девушки скользили по натертому паркету, продвигаясь к большому залу танцующей походкой истинных покорительниц сердец, не обращая внимания, как перед ними расступается толпа. Их мысли витали где-то далеко.

— Так что важнее: корона и ночи с нелюбимым или любовь и ночи, которых ждешь? — вдруг спросила Фитоль и уставилась на Ивари немигающим взглядом. — Если бы тебе сказали выбирать: Антуан или корона? Что бы ты выбрала?

— Пфф, глупый вопрос, — усмехнувшись, выдохнула Ивари и тут же продолжила: — У нас с ним все иначе. А вот Арлезот… У нее есть корона и не нужно никаких усилий!

Тем временем они подошли к большому залу, от массивных дверей которого в противоположном направлении лабиринтом тянулись коридоры, сбоку располагались лестницы с потемневшими от времени нишами. Ивари представилось, как в них прячутся караульные, чтобы внезапно выскочить из-за угла, настигая неприятеля.

Вероятно, когда-то это была пиршественная зала, разделяющая два огромных крыла поместья, а потом ее переделали в бальную. Дорогой дубовый паркет был покрыт свежим лаком, но это не могло до конца скрыть потертостей, оставленных ранее сотнями танцующих ног. Потолок большой залы был украшен выцветшей от времени фреской эпохи Первой магической войны, темной и мрачной.

Изображения магов, в руках которых пылал огонь или разлетались брызги воды, были выполнены в плоской манере — по моде тех лет. Мужчины с суровыми лицами, казалось, с осуждением взирают на изнеженных потомков.

Впечатление усугублял темный цвет учебной мебели, лестницей столов и лавок тянувшейся к стрельчатым окнам. Большая зала была действительно огромной. Немногочисленные студенты кучками распределились в самых разных местах.

Ивари искала глазами Антуана. Скрип двойной двери привлек к ним с Фитоль всеобщее внимание.

У подножья, на небольшом возвышении, располагалась преподавательская кафедра, за которой, к ужасу Ивари, вальяжно расселся Крайн Денвори. Он что-то записывал в обтянутую кожей большую тетрадь, запустив руку в темно-русые волосы с легким медным оттенком. Что он тут делает?

— Вы опоздали, — не поднимая головы, произнес Крайн.

Ивари растерянно посмотрела на Фитоль. Она ничего не рассказывала подруге об этом ужасном человеке. И сейчас графиня засомневалась, что он рассказал об их разговоре принцу.

— Как я и говорил, — продолжил Крайн, встречаясь глазами с графиней, — интересный опыт мы проведем именно с опоздавшими.

В его взгляде на нее было нечто жестокое, первобытно-дикое, словно она зашла в клетку с лернийским тигром, умным, хитрым, не поддающимся дрессировке ни магией, ни хлыстом.

Ивари невольно поежилась, внутри что-то сжалось. Мало он над ней поизмывался? Неужели рассчитывает опозорить прилюдно? Да что она ему сделала?

Словно уловив ее растерянность, Крайн нахально оглядел Ивари с ног до головы и улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Ленивой походкой покорителя мира он подошел к ней и поднес ее ладонь к своим губам, не обращая никакого внимания на застывшую рядом Фитоль.

— Вы же последней вошли? — сказал он, кивком головы указывая Маретти место за первым столом лектория. — Как я рад, что мне сегодня будет ассистировать столь прелестная сеньорита, как Ивариенна Беллентайн. Поаплодируем же ее смелости!

В зале послышались смешки в сочетании с редкими хлопками, а Ивари покраснела до кончиков ушей. Как смеет он выставлять ее на всеобщее посмешище?!

В середине зала, у самой стены, она увидела принца рядом с Арлезот Султан. Они о чем-то оживленно беседовали. Антуан даже не смотрел в ее сторону. В сердце что-то екнуло от обиды и ревности. Ей стало плевать на глупые выходки Крайна.