Гарри Поттер и философский камень [изд-во Махаон]

Дядя и тётя уставились на него:

— Какой платформы?

— Девять и три четверти.

— Не мели чепухи, — рассердился дядя Вернон. — Нет такой платформы — девять и три четверти.

— На билете написано.

— Бред какой-то, — сказал дядя Вернон. — Дурдом. Погоди, ещё сам увидишь. Ладно, доставим мы тебя на Кингз-Кросс. Всё равно завтра собирались в Лондон, а то бы не повёз.

— А зачем вам в Лондон? — спросил Гарри для поддержания беседы.

— Везём Дудли в больницу, — проворчал дядя Вернон. — Надо же удалить ему этот чёртов хвост перед «Смылтингсом».

Утром Гарри проснулся в пять и больше уже не спал от волнения. Потом встал и натянул джинсы — не ехать же на вокзал в колдовской одежде, лучше переодеться в поезде. Просмотрел ещё раз список, убедился, что всё взял. Проверил, надёжно ли заперта в клетке Хедвига. И принялся мерить шагами комнату, дожидаясь, когда встанут Дурслеи. Два часа спустя огромный сундук Гарри погрузили в багажник, тётя Петуния уговорила Дудли сесть рядом с Гарри, и они тронулись в путь.

К вокзалу Кингз-Кросс они подъехали в половине одиннадцатого. Дядя Вернон бухнул сундук на тележку и покатил внутрь здания. Гарри подумал, что это как-то чересчур любезно с его стороны, но тут дядя Вернон с мерзкой ухмылкой затормозил у выхода на перроны.

— Ну что, дружок, посмотри. Платформа девять — платформа десять. Девять и три четверти должна быть где-то посередине, но её, кажется, ещё не построили, а?

Он был прав, разумеется. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей — с номером десять, а посередине ничего не было.

— Ну-с, учись на отлично, — пожелал дядя Вернон, препротивно осклабившись, и ушёл, не сказав больше ни слова.

Гарри обернулся к увидел, что Дурслеи уезжают. Все трое хохотали. У Гарри пересохло во рту. Что же делать? На него уже странно посматривали из-за Хедвиги. Придётся кого-нибудь спросить.

Он остановил шедшего мимо вокзального служащего, но не решился упомянуть платформу девять и три четверти. Служащий впервые слышал о «Хогварце» и, когда Гарри не смог объяснить, в какой части страны находится эта школа, начал раздражаться, будто Гарри специально морочил ему голову. Отчаявшись, Гарри спросил про поезд, отбывающий в одиннадцать ноль-ноль, но служащий ответил, что такого в расписании нет, и зашагал прочь, ворча на ходу про «всяких» , которые работать не дают. Гарри изо всех сил старался не поддаваться панике. Большие часы над расписанием показывали, что до отхода поезда на «Хогварц» остаётся десять минут, а Гарри понятия не имел, как его отыскать и стоял посреди вокзала с сундуком, который едва мог поднять, карманами, полными колдовских денег, и большой совой в клетке.

Наверное, Огрид забыл упомянуть о чём-то важном: стучали же они по третьему кирпичу слева, чтобы попасть на Диагон-аллею… Может, достать волшебную палочку и постучать по турникету между платформами девять и десять?

Тут у него за спиной прошли какие-то люди, и он уловил обрывок их разговора:

— …всё забито муглами, конечно…

Гарри резко обернулся. Полная женщина говорила с четырьмя ярко-рыжими мальчиками. Каждый толкал перед собой такой же, как у Гарри, сундук, — и у них была сова.

Сердце Гарри лихорадочно забилось, и он покатил свою тележку вслед за ними. Они остановились, и он тоже остановился, неподалёку, чтобы слышать их разговор.

— Ну, какая платформа? — спросила мать.

— Девять и три четверти! — пискнула державшая её за руку маленькая девочка, тоже рыжеволосая. — Мам, а можно я тоже поеду…

— Ты ещё маленькая, Джинни, пожалуйста, помолчи. Давай, Перси, ты первый.

Мальчик, на вид самый старший, бодро направился к платформам девять и десять. Гарри следил, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить; но, стоило мальчику подойти к барьеру, разделяющему платформы, его вдруг загородила огромная толпа туристов, и когда последний рюкзак отодвинулся, рыжий мальчик уже исчез.

— Фред, ты следующий, — распорядилась полная женщина.

— Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик. — И вы, дама, ещё смеете называть себя матерью? Разве вы не видите, что я — Джордж?

— Прости, Джорджи, детка.

— Я пошутил, я Фред, — сказал мальчик и пошёл. Брат-близнец подгонял его, и, видимо, Фред действительно поторопился: через секунду его не стало. Но куда же он делся?

И вот уже третий брат быстро направился к барьеру — вот он почти дошёл — и вот в один миг не стало и его.

Всё.

— Извините, — обратился Гарри к полной женщине.

— Здравствуй, милый, — радушно откликнулась та, — первый раз в «Хогварц»? Рон тоже новичок.

Она показала на последнего, младшего, сына. Тот был худой, высокий, нескладный, веснушчатый, с большими руками и ногами и длинным носом.

— Да, — сказал Гарри. — И, понимаете, я… Понимаете… Я не знаю, как…

— Как выйти на платформу? — доброжелательно подсказала женщина, и Гарри кивнул. — Не волнуйся, — успокоила она. — Нужно просто идти прямо на барьер между платформами девять и десять. Не останавливайся и не бойся врезаться, это самое важное. Лучше всего с разбегу, если нервничаешь. Давай, иди сейчас, перед Роном.

— А… ладно, — сказал Гарри.

Он развернул тележку и уставился на барьер. Тот был очень прочный, железный.

Гарри пошёл на него. Люди, торопившиеся на платформы девять и десять, задевали его на ходу. Гарри прибавил шагу. Сейчас он врежется, вот будет фокус… Он нагнулся и покатил тележку бегом. Барьер приближался. Он не сумеет остановиться… тележка рвалась из рук… остался шаг-другой… Он закрыл глаза, приготовился к удару…

Удара не случилось… он пробежал ещё… и открыл глаза.

У платформы, запружённой людьми, стоял ярко-алый паровоз. Табличка сверху гласила: «Хогварц-экспресс, 11:00». Гарри обернулся и на месте турникета увидал чугунную арку со словами: «Платформа 9 3/4». Получилось!

Над головами оживлённой толпы стелился дым, а под ногами путались кошки всех мастей. Перекрывая людской гомон и скрип сундуков, недовольно ухали что-то друг другу совы. 

Первые несколько вагонов были уже заполнены учениками; одни высовывались из окон, чтобы поговорить с роднёй, другие сражались за места. Гарри толкал тележку вдоль поезда в поисках свободного купе. Прошёл мимо круглолицего мальчика, говорившего:

— Бабушка, я опять потерял жабу.

— Ах, Невилл, — вздохнула пожилая женщина.

Небольшая толпа окружала мальчика с дредами. В руках тот держал ящичек.

— Дай посмотреть, Ли, дай, ну пожалуйста!

Мальчик приподнял крышку, и народ вокруг завизжал: изнутри вылезла длинная волосатая лапа.

Гарри с трудом пробирался сквозь толпу, пока наконец не нашёл пустое купе почти в самом конце поезда. Сначала он занёс внутрь Хедвигу, затем поволок к двери сундук. Попробовал втащить его по ступеням, но едва смог приподнять и дважды больно уронил себе на ногу.

— Помочь?

Это спросил один из рыжих близнецов, следом за которыми он проходил турникет.

— Да, пожалуйста, — попросил Гарри, задыхаясь.

— Эй, Фред! Иди помоги!

С помощью близнецов сундук наконец водворили в угол купе.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, убирая с глаз взмокшую чёлку.

— Что это? — спросил один близнец, показывая на зигзагообразный шрам.

— Мама дорогая! — воскликнул другой. — Значит, это ты…

— Это он, — перебил первый. — Да? Он? — обратился он к Гарри.

— Кто? — не понял Гарри.

— Гарри Поттер! — хором воскликнули близнецы.

— Ах, он, — сказал Гарри. — Да. Он. В смысле я.

Мальчики уставились на него, и Гарри почувствовал, что заливается краской. Тут, к его облегчению, сквозь открытую дверь купе донеслось:

— Фред? Джордж? Вы здесь?

— Идём, мам!

Последний раз глянув на Гарри, близнецы выпрыгнули из поезда.

Гарри сел у окна: отсюда можно было незаметно наблюдать за рыжим семейством и слушать, о чём они говорят. Их мама достала носовой платок.

— Рон, у тебя что-то на носу.

Младший сын попытался вырваться, но она крепко ухватила его и принялась оттирать ему грязь с кончика носа.

— Ма-ам, пусти! — Рон вывернулся.

— А-ай, у мыски Лонни сто-то на носишке, — пропел один близнец.

— Заткнись, — огрызнулся Рон.

— А где Перси? — спросила мать.

— Вон идёт.

К ним шагал старший мальчик. Он уже облачился в чёрную школьную форму, и она красиво развевалась при ходьбе. Гарри заметил у него на груди сияющий серебряный значок с буквой «С».

— У меня буквально две минутки, мама, — сказал мальчик. — Я сел впереди, там для старост выделили два отдельных купе…

— Да ты у нас, оказывается, староста, Перси? — воскликнул один близнец, изображая величайшее изумление. — Что ж ты не сказал, мы ведь и не догадывались!

— Постой, постой, кажется, припоминаю — он что-то такое говорил, — перебил другой близнец. — Раз…

— Или два…

— В минуту…

— Всё лето…

— Ой, замолчите, — сказал Перси-староста.

— А почему у Перси новая форма? — не унимался первый близнец:

— Потому что он — староста, — с нежностью сказала их мама. — Ну всё, милый, учись хорошо и не забудь прислать сову, как доберётесь.

Она поцеловала Перси, и тот удалился. Мать повернулась к близнецам:

— Так, теперь вы двое — в этом году, уж будьте добры, ведите себя прилично. Если я получу ещё хотя бы одну сову о том, что вы… взорвали туалет или…

— Взорвали туалет? Мы ещё ни разу не взрывали туалет!

— Но идея отличная, мам, спасибо!

— Не смешно. И приглядывайте за Роном.

— Не волнуйся, мыска Лонникин за нами не пропадёт.

— Заткнитесь, — привычно пробубнил Рон. Он был почти одного роста с близнецами, и нос его, там, где мать оттирала пятно, раскраснелся.

— Да, мам, знаешь что? Догадайся, кого мы только что видели в поезде?

Гарри отпрянул от окна, чтобы не заметили, как он за ними наблюдает.

— Знаешь, кто этот мальчик, который вместе с нами проходил на платформу? С чёрными волосами? Угадай, кто это?

— Кто? 

— Гарри Поттер!

Гарри услышал голосок девочки:

— Ой, мам, а можно мне зайти в поезд на него посмотреть? Ну пожалуйста!..

— Ты уже видела его, Джинни, и к тому же бедный мальчик — не слон в зоопарке, нечего на него глазеть. Но это точно он, Фред? Как ты узнал?