Трактир «Ямайка» английский и русский параллельные тексты

Mary watched him as he laid the table for supper, and she thought how wisely he had allowed himself to become submerged in the atmosphere of the house; for another man would have chatted, perhaps, or made some clatter with the cups, feeling the silence a constraint.	Мэри наблюдала, как он накрывает на стол, и думала, что он поступил мудро, сохранив старинную атмосферу дома. Другой стал бы, наверно, болтать о пустяках или греметь чашками, чтобы как-то нарушить молчание.
Her eyes wandered about the room, and she accepted without question the walls bare of the usual biblical themes, the polished desk empty of papers and books that in her mind were associated with the living room of a rectory.	Она обвела взглядом комнату. Ее не удивило отсутствие картин на библейские темы. На полированном столе не было ни бумаг, ни книг, которые в ее представлении непременно должны были находиться в гостиной приходского священника.
Standing in the corner was an easel, and on it a half-finished canvas of the pool at Dozmary.	В углу стоял мольберт с неоконченным полотном, на котором был изображен пруд в Дозмери.
It had been painted on a grey day, with the rain clouds overhead, and the water lacked all brilliance and was slate coloured, without wind.	Картина была писана, очевидно, в пасмурный день: тяжелые тучи нависли над серовато-синей гладью застывшего, как перед грозой, пруда.
The scene held Mary's eyes and fascinated her.	Мэри не могла отвести глаз от рисунка.
She knew nothing of painting, but the picture had power, and she could almost feel the rain in her face.	Она совсем не разбиралась в живописи, но в картине была сила, которая чем-то ее завораживала. Девушка почти ощущала капли дождя на лице.
He must have watched the direction of her eyes, for he went to the easel and turned the painting with its back towards her,	Викарий, видимо, проследил за ее взглядом, потому что, подойдя к мольберту, поспешно повернул его к стене.
"Don't look at that," he said. "It was done in a hurry, and I had no time to finish it.	- О, на это не стоит смотреть, - сказал он. - Это так, набросок, сделанный наспех.
If you like pictures, you shall see something better.	Если вы любите картины, я покажу вам кое-что получше.
But first of all I'm going to give you your supper.	Но прежде мы поужинаем.
Don't move from the chair.	Не двигайте кресло, я подставлю стол к вам.
I'll bring the table to you."	Никогда в жизни за ней так не ухаживали.
It was a novelty to be waited upon, but he did it so quietly and made such little show that it seemed a natural everyday occurrence, and Mary was without embarrassment.	Однако он делал все так естественно, спокойно, без шума и суеты, как будто так и было положено, и Мэри не испытывала неловкости.
"Hannah lives in the village," he said; "she leaves every afternoon a four.	- Ханна живет в деревне, - объяснил он. - Она уходит в четыре часа.
I prefer to be by myself.	Я предпочитаю коротать вечера в одиночестве.
I like getting my own supper and then I can choose my own time.	Люблю сам приготовить ужин и потом отдохнуть, как захочется.
Luckily she made apple tart today. I hope you can eat it; her pastry is only moderate."	К счастью, как раз сегодня она испекла яблочный пирог; надеюсь, он окажется съедобным. Кондитер из нее весьма посредственный.
He poured her out a steaming cup of tea, heaping into it a spoonful of cream.	Он налил девушке горячего чая, добавив большую ложку сливок.

She could not yet accustom herself to his white hair and his eyes; they were such a direct contrast to his voice, and his black clerical dress made them the more remarkable.	Она все еще не могла привыкнуть к его неестественно светлым волосам и глазам; они совсем не вязались с его голосом и очень уж контрастировали с черными одеждами священника.
She was still tired, and a little strange to her surroundings, and he respected her desire for silence.	Усталость брала свое, к тому же Мэри чувствовала некоторое смущение, находясь в незнакомой обстановке. Он это видел и понимал, что ей хочется помолчать.
Mary swallowed her supper, and now and again she stole a look at him from behind her cup of tea, but he seemed to sense her glance at once, for he would turn his eyes upon her with their cold white stare - like the impersonal and penetrating stare of a blind man - and she would look away again over his shoulder to the lime-green walls of the room, or to the easel in the corner.	Мэри медленно ела, время от времени украдкой поглядывая в его сторону. Чувствуя ее взгляды, он всякий раз смотрел на нее своими холодными светлыми глазами, неподвижными и равнодушными, как у слепого. Она тотчас отворачивалась и принималась разглядывать то салатные стены, то мольберт, стоявший в углу комнаты.
"It was providential that I should come upon you on the moor tonight," he said at length, when she had pushed away her plate and sunk once more into the chair, her chin in her hand. The warmth of the room and the hot tea had made her drowsy, and his gentle voice came to her from far away. "My work sometimes takes me to the outlying cottages and farms," he continued. "This afternoon I helped to bring a child into the world.	- В том, что этой ночью я натолкнулся на вас на болотах, видна рука Провидения, - произнес он наконец, когда Мэри отодвинула от себя тарелку и глубже опустилась в кресло, опершись щекой на руку; от тепла и горячего чая ее клонило в сон. -Мой долг священника вынуждает меня порой посещать отдаленные дома и фермы, - продолжал он. - Сегодня днем я помогал появлению на свет младенца.
It will live, and the mother too.	Он будет жить, и его мать тоже.
They are hardy and care for nothing, these people of the moors.	Эти люди с болот выносливы и бесстрашны.
You may have noticed that for yourself.	Вы, возможно, это сами заметили.
I have a great respect for them."	Я испытываю глубокое уважение к ним.
Mary had nothing to say in reply.	Мэри было нечего сказать на это.
The company who came to Jamaica Inn had not impressed her with respect.	Люди, которых она встречала в "Ямайке", не вызывали у нее уважения.
She wondered what was the scent of roses that filled the air, and then she noticed for the first time the bowl of dried petals on the small table behind her chair.	Она все пыталась понять, откуда доносится запах роз, и наконец заметила на столике позади себя чашу с засушенными лепестками.
Then he spoke again, his voice gentle as ever, but with a new insistence.	Он заговорил снова, все так же мягко, но с большей настойчивостью.
"Why did you wander on the moor tonight?" he said.	- Что же все-таки занесло вас вечером на болото? -спросил он.
Mary roused herself and looked into his eyes.	Мэри встрепенулась и посмотрела ему в глаза.
They stared down at her in infinite compassion, and she longed to trespass on their mercy.	В них было столько сострадания, а ей так хотелось довериться его доброте и пониманию.
Scarcely aware of how it happened, she heard her voice reply to his.	Сама того не желая, Мэри ответила:

"I'm in terrible trouble," she said. "Sometimes I think I shall become like my aunt and go out of my mind.	- Я попала в такую беду, - проговорила она. - Уже начала думать, что скоро стану совсем такой, как тетя, умом тронусь.
You may have heard rumours down here in Altarnun, and you will have shrugged your shoulders, and not listened to them.	Может быть, до вас и доходили какие-то слухи, но вы, конечно, не отнеслись к ним серьезно.
I've not been at Jamaica Inn much over a month, but it seems like twenty years.	Я прожила в "Ямайке" всего месяц, а кажется, уже двадцать лет.
It's my aunt that worries me; if only I could get her away.	Я все о тете думаю. Если бы только можно было увезти ее оттуда.
But she won't leave Uncle Joss, for all his treatment of her.	Но она ни за что не оставит дядю Джосса, как бы он с ней ни обращался.
Every night I go to bed wondering if I shall wake up and hear the waggons.	Каждую ночь ложусь спать и только и думаю что об этих повозках.
The first time they came there were six or seven of them, and they brought great parcels and boxes that the men stored in the barred room at the end of the passage.	Когда они приехали в первый раз, их было шесть или семь. Какие-то люди привезли большие тюки и ящики, все это снесли и заперли в дальней комнате с заколоченными окнами.
A man was killed that night; I saw the rope hanging from the beam downstairs-" She broke off, the warm colour flooding her face.	В ту ночь убили человека. Я сама видела веревку, свисавшую с потолка в баре. Она внезапно замолчала, кровь бросилась ей в лицо.
"I've never told anyone before," she said. "It had to come out.	- Я никогда об этом раньше не говорила, - сказала она. - А сегодня вот не выдержала.
I couldn't keep it to myself any longer.	Очень уж трудно носить все это в себе.
I shouldn't have said it.	О Боже, что же я наделала!
I've done something terrible."	Как я могла все выболтать!
For a little while he did not answer; he let her take her time, and then, when she had recovered herself, he spoke gently, and slowly, like a father who reassures a frightened child.	Некоторое время он ничего не отвечал, давая ей возможность прийти в себя. Когда Мэри немного успокоилась, викарий заговорил ласково и неторопливо, по-отечески утешая ее, как испуганного ребенка.
"Don't be afraid," he said; "your secret is safe; no one shall know of this but me.	- Не бойтесь, - произнес он, - о вашей тайне никто, кроме меня, не узнает.
You're very tired, you know, and this is all my fault for bringing you into the warm room and making you eat. I ought to have put you to bed.	Вы очень утомлены. Мне следовало сразу же уложить вас в постель, а потом уж накормить.
You must have been on the moor for hours, and there are bad places between here and Jamaica; the bogs are at their worst this time of the year.	Вы, должно быть, пробыли на болотах не один час. А места между Олтернаном и "Ямайкой" особенно скверные. Топи наиболее опасны именно в это время года.
When you are rested, I'll take you back in the trap, and I'll make your excuses myself to the landlord if you wish."	Когда вы отдохнете, я сам отвезу вас домой на двуколке и все объясню трактирщику, если пожелаете.

"Oh, you mustn't do that," said Mary quickly. "If he suspected half of what I've done tonight he would kill me, and you too.	- О, вы не должны делать этого, - быстро произнесла Мэри. - Если он хоть что-либо узнает о том, что я сегодня делала, то убьет меня, да и вас тоже.
You don't understand.	Вы и представить себе не можете, какой он.
He's a desperate man, and he'd stop at nothing.	Это же совсем пропащий человек. Он ни перед чем не остановится.
No, if the worst comes to the worst I'll try and climb up the porch to my bedroom window, and get in that way.	Нет уж, в крайнем случае, я знаю, как пробраться в дом: влезу на карниз и дотянусь до окна. Сплю я в комнате на втором этаже.
He must never know I have been here, or that I've met you even."	Он ни за что не должен узнать, что я была у вас, даже то, что повстречалась с вами.
"Isn't your imagination running away with you a little?" said the vicar. "I know I must seem unsympathetic and cold, but this is the nineteenth century, you know, and men don't murder one another without reason.	- Не слишком ли разыгралось ваше воображение? - спросил священник. - - Я знаю, что могу показаться черствым и холодным, но ведь мы живем в девятнадцатом веке, и люди так просто друг друга не убивают, без всякой причины.
I believe I have as much right to drive you on the King's highway as your uncle himself.	Думаю, что имею не меньше прав, чем ваш дядя, провезти вас по королевской дороге.
Having gone so far, don't you think you had better let me hear the rest of your story? What is your name, and how long have you been living at Jamaica Inn?"	Раз уж вы рассказали мне так много, соблаговолите сообщить и самое главное... Как вас зовут и как давно вы приехали?
Mary looked up at the pale eyes in the colourless face, the halo of cropped white hair, and she thought again how strange a freak of nature was this man, who might be twenty-one, who might be sixty, and who with his soft, persuasive voice would compel her to admit every secret her heart possessed, had he the mind to ask her.	Мэри подняла глаза и вновь увидела его бесцветное лицо, обрамленное короткими белыми волосами, и прозрачные глаза. Все-таки какой странной внешностью обладал этот человек: ему можно было дать и двадцать лет, и все шестьдесят. Стоило только ему попросить, и своим мягким вкрадчивым голосом он смог заставить ее открыть самые сокровенные тайны.
She could trust him; that at least was certain.	Она могла довериться ему, и это, по крайней мере, сомнений не вызывало.
Still she hesitated, turning the words over in her mind.	И все-таки Мэри колебалась, обдумывая каждое произнесенное им слово.
"Come," he said with a smile; "I have heard confession in my time.	- Ну же, - сказал он с улыбкой. - Мне приходилось уже выслушивать исповеди.
Not here in Altarnun, but in Ireland and in Spain.	Не здесь, в Олтернане, а в Ирландии и в Испании.
Your story will not sound as strange to me as you think.	Ваша история не кажется мне такой уж необычной, как вам представляется.
There are other worlds besides Jamaica Inn."	На свете много всякого происходит, не только в одной "Ямайке". Есть места и пострашнее.
His speech made her feel humble and a little confused.	От его слов она оробела и смутилась.

It was as though he mocked her, for all his tact and kindness, and supposed her, in the back of his mind, to be hysterical and young.	При всей его учтивости и тактичности он как будто посмеивался над ней в глубине души. Наверно, из-за ее возраста счел ее излишне впечатлительной и наивной.
She plunged headlong into her story with jerky ill-framed sentences, beginning with that first Saturday night in the bar, and then working backwards to her arrival at the inn.	И без дальнейших колебаний, сбивчиво и отрывисто, она начала свой рассказ с первой субботней ночи в баре. Затем вернулась назад, к тому, что предшествовало ее приезду в трактир.
Her tale sounded flat and unconvincing, even to herself who knew the truth of it, and her great fatigue made her labour in the telling of it, so that she was continually at a loss for words, and she kept pausing for reflection, and then going back on her story and repeating herself.	Ее рассказ звучал легковесно и неубедительно даже для нее самой, знавшей всю правду. Она так устала, что с трудом подыскивала слова; задумавшись, умолкала, затем вновь возвращалась к уже сказанному.
He heard her to the end with patience, without comment or question, but all the while she felt his white eyes watching her, and he had a little trick of swallowing at intervals which she came instinctively to recognise and wait for.	Он терпеливо выслушал ее до конца, не перебивая и не задавая вопросов. Но она все время чувствовала, как он внимательно наблюдает за ней. У него была привычка время от времени глотать слюну.
The fear she had sustained, the agony and the doubt, sounded to her ears, as she listened, like the worked-up invention of an over-stimulated mind, and the conversation in the bar between her uncle and the stranger had developed into an elaborate piece of nonsense.	Она про себя заметила это и каждый раз умолкала, когда он так делал. Она как бы слышала себя со стороны, и все ее муки, весь страх и сомнения, все, что она говорила, казалось лишь плодом ее воспаленного воображения. А когда она подошла к спору незнакомца и дяди в баре, ее слова прозвучали, как чистый вымысел, словно ей все это привиделось. Хотя он и не показывал этого, Мэри чувствовала, что священник ей не верит.
She sensed, rather than saw, the vicar's unbelief; and in a desperate attempt to tone down her now ridiculous and highly coloured story, her uncle, who had been the villain of it, became the usual hard-drinking bully of a countryman who beat his wife once a week, and the waggons themselves had no more menace than carriers' carts, travelling by night to expedite delivery.	Она пыталась сгладить то смехотворное впечатление явного преувеличения и приукрашивания, которое должен был оставить ее рассказ. И все ее отчаянные усилия привели к тому, что дядя из злодея и негодяя превратился в обыкновенного сильно пьющего деревенского деспота, который колотит свою жену раз в неделю. Повозки теперь оказались безобидными телегами развозчиков товаров, которые ездили по ночам, чтобы ускорить доставку.
The visit of the squire of North Hill early that day had some conviction, but the empty room struck another note of anticlimax, and the only part of the story that rang with any sense of reality was Mary's losing herself on the moors during the afternoon.	Посещение "Ямайки" сквайром в этот день могло бы подтвердить обоснованность ее подозрений, но пустая комната опровергала догадки. Единственная часть ее рассказа, которая звучала правдоподобно, была о том, как она заблудилась на болоте.
When she had finished, the vicar got up from his chair and began to pace about the room.	Когда она умолкла, священник поднялся с кресла и принялся ходить по комнате.
He whistled softly under his breath and kept playing with a loose button on his coat that was hanging by a thread.	Тихонько насвистывая, он крутил висевшую на одной нитке пуговицу сутаны.

Then he came to a standstill on the hearth, with his back to the fire, and looked down upon her - but Mary could read nothing from his eyes.	Затем остановился на коврике возле камина и, повернувшись спиной к огню, посмотрел на девушку, но в его глазах она ничего прочесть не смогла.
"I believe you, of course," he said, after a moment or so. "You haven't the face of a liar, and I doubt if you know the meaning of hysteria.	- Конечно, я вам верю, - задумчиво произнес он. -Вы не похожи на лгунью, и сомневаюсь, чтобы вам известно было, что такое истерия.
But your story wouldn't go in a court of law - not as you've told it tonight, anyhow.	Однако в суде ваша история не была бы воспринята всерьез - во всяком случае, в том виде, как вы поведали ее мне.
It's too much of a fairy tale.	Все это слишком похоже на выдумку.
And another thing - it's a scandal and an outrage, we all know that, but smuggling is rife all over the country, and half the magistrates do very well out of it.	И вот что еще: конечно, все это позор и нарушение закона, всем это известно, но контрабанда широко распространена по всему графству, и половина мировых судей пользуется доходами от нее.
That shocks you, doesn't it?	Вас это шокирует, не правда ли?
But I can assure you it's the truth.	Но, уверяю вас, дело обстоит именно так.
If the law was stricter there would be greater supervision, and your uncle's little nest at Jamaica Inn would have been blotted out long ago.	Будь закон строже, и надзора было бы больше, и тогда от небольшой шайки вашего дяди давно и следа бы не осталось.
I have met Mr. Bassat once or twice, and I believe him to be an honest, genuine sort of fellow, but, between ourselves, a bit of a fool.	Мне приходилось пару раз встречаться с мистером Бассетом. Полагаю, что он честный малый, но, между нами, глуповат.
He'd bluster and talk, but that's about all.	Он готов долго говорить и угрожать, но на большее не способен.
He'll keep this morning's expedition very quiet, unless I'm much mistaken.	Не думаю, чтобы он стал распространяться о своей сегодняшней вылазке.
Actually he had no business to walk into the inn and search the rooms, and if it becomes known that he did so, and found nothing for his pains, he'll become the laughingstock of the countryside.	В сущности, он не имел права врываться в трактир и учинять обыск. Ведь если распространятся слухи, что он к тому же ничего не нашел, он станет посмешищем всей округи.
I can tell you one thing, though: his visit will have scared your uncle, and he'll lie low now for a time.	Но одно я вам точно могу сказать: его визит наверняка напугал вашего дядю, и на время он утихомирится.
There won't be any more waggons to Jamaica Inn for some while.	Повозок в "Ямайке" долго теперь не будет.
I think you can be certain of that."	Думаю, в этом вы можете быть уверены.
Mary listened to his reasoning with some misgiving.	Она-то надеялась, что, поверив ее рассказу, он придет в ужас.
She had hoped he would be appalled, once admitting the truth of her story, but here he was, apparently quite unmoved, taking it all as a matter of course.	Он же не только не был потрясен, но воспринял все как самое заурядное дело.
He must have seen the disappointment in her face, for he spoke again.	Наверно, он заметил на ее лице разочарование и продолжил:

"I could see Mr. Bassat, if you like," he said, "and put your story to him.	- Если хотите, я могу повидаться с мистером Бассетом и изложить ему вашу историю.
But unless he can catch your uncle at work, as it were, with the waggons in the yard, there's little chance of convicting him.	Но пока он не поймает вашего дядю с поличным, пока в "Ямайку" не прибудут повозки, шансов разоблачить его мало.
That's what I must impress upon your mind.	Вот что вы должны отчетливо себе представлять.
I'm afraid I sound very unhelpful, but the position is a difficult one from every point of view.	Боюсь, что все это звучит малоутешительно, но положение создалось сложное со всех точек зрения.
And then again, you don't want your uncle to be implicated in the business, but I don't see how it can be avoided, if it comes to an arrest."	Вы ведь не хотите, чтобы ваша тетя оказалась замешанной в этом деле? Но я не представляю себе, как этого можно будет избежать, если дело дойдет до ареста.
"What do you suggest I should do, then?" said Mary helplessly.	- Что же мне тогда делать? - беспомощно произнесла Мэри.
"If I were you I should play a waiting game," he replied. "Keep a close watch on your uncle, and when the waggons do come again you can report at once to me. We can then decide together what is best to be done.	- На вашем месте я бы просто ждал, - ответил он. -Внимательно следите за вашим дядей и, когда появятся повозки, сразу сообщите мне, и мы вместе решим, как лучше поступить.
That is, if you will honour me again with your confidence."	Разумеется, в том случае, если вы мне доверяете.
"What about the stranger who disappeared?" said Mary. "He was murdered.	- А как быть с незнакомцем, который исчез? -спросила Мэри. - Ведь его убили!
I'm certain of that.	Я уверена в этом.
Do you mean to say that nothing can ever be done about it?"	Что же, так это и оставить? - Что же тут можно сделать?
"I'm afraid not, unless his body is found, which is extremely unlikely," said the vicar. "It is quite possible that he was never killed at all, for that matter.	Разве что найдут его тело, а это весьма маловероятно, - сказал викарий. - Вполне возможно, что его вообще не убивали.
Forgive me, but I think you allowed your imagination to run away with you over that.	Простите, но мне думается, что вы слишком дали волю своему воображению.
All you saw was a piece of rope, remember.	Не забывайте, что вы видели всего лишь кусок веревки.
If you had actually seen the man dead, or even wounded - well, that's a different tale altogether."	Если бы вы собственными глазами видели этого человека мертвым или даже раненым, тогда другое дело.
"I heard my uncle threaten him," persisted Mary. "Isn't that enough?"	- Но я слышала, как дядя угрожал ему, -настаивала Мэри. - Разве этого мало?
"My dear child, people threaten one another every day in the year, but they don't hang for it.	- Милое дитя, люди бросают друг другу угрозы чуть ли не каждый день, но их за это не вешают.
Now listen to me.	Теперь послушайте-ка меня.
I am your friend, and you can trust me.	Я ваш друг, и вы можете доверять мне.

If you ever become worried or distressed in any way, I want you to come and tell me about it.	Если когда-нибудь вас что-то встревожит или обеспокоит, приходите ко мне и поведайте обо всем.
You are not afraid of walking, judging by your performance this afternoon, and Altarnun is only a few miles by the highroad.	Судя по сегодняшнему дню, длительные прогулки вас не страшат, а Олтернан всего в нескольких милях от вас, если идти по дороге.
If you come at any time and I'm not in, Hannah will be here, and she will look after you.	Если меня не окажется дома, Ханна всегда будет на месте и позаботится о вас.
Now that's a bargain between us, isn't it?"	Ну как, договорились?
"Thank you very much."	- Очень вам благодарна, - ответила Мэри.
"Now put on your stockings again, and your shoes, while I go to the stable and get the trap. I'm going to drive you back to Jamaica Inn."	- Что же, теперь надевайте чулки и башмаки, а я пойду на конюшню за двуколкой и отвезу вас в "Ямайку".
The thought of returning was hateful to Mary, but it had to be faced.	Мысль о возвращении была ей ненавистна, но приходилось мириться с ней.
The contrast between this peaceful room with the gentle shaded candles, the warm log fire, the deep chair, and the cold grim passages of Jamaica Inn, with her own little cupboard of a room over the porch, must be avoided at all costs. There was one thing to bear in mind, and that was that she could come back here when she wished.	Главное - не думать об этой уютной гостиной, освещенной мягким светом свечей, где так тепло и приятно от топившегося дровами камина, не сравнивать ее с холодной мрачной "Ямайкой" и ее собственной, крохотной, как чулан, комнатой над самым крыльцом и твердо помнить, что можно прийти сюда снова, если захочешь.
The night was fine; the dark clouds of the early evening had passed away, and the sky was ablaze with stars.	Ночь стояла ясная, звездная; тучи, затянувшие было небо на закате, рассеялись.
Mary sat beside Francis Davey on the high seat of the dogcart, wrapped in a greatcoat with a top collar of velvet.	Мэри устроилась на высоком сиденье коляски рядом с Фрэнсисом Дейви. На нем был черный плащ с бархатным воротником.
This was not the same horse that he had been riding when she met him on the moor; this was a big grey cob who, fresh from his sojourn in the stable, went like the wind.	Двуколку тянула не та лошадь, на которой он ездил по болотам, а крупный серый мерин, свежий и полный сил. Он резво взял с места.
It was a strange, exhilarating drive.	Поездка была странная и будоражащая.
The wind blew in Mary's face, stinging her eyes.	Ветер дул Мэри в лицо, колол глаза.
The climb from Altarnun had been slow at first, for the hill was steep, but now they were upon the highroad, with their faces turned to Bodmin, the vicar pricked the cob with his whip, so that he laid his ears flat to his head and galloped like a mad thing.	Вначале дорога от Олтернана вела вверх по склону холма. Но как только они выбрались на столбовую дорогу, ведущую к Бодмину, священник подстегнул коня, и тот, прижав уши, понесся во весь опор.
His hoofs thundered on the hard white road, raising a cloud of dust, and Mary was flung against her companion.	Копыта стучали по твердой белой дороге, взметая клубы пыли. Мэри бросило в сторону и прижало к священнику, но он не сделал попытки сдержать лошадь.
He made no effort to rein in his horse, and, glancing up at him, Mary saw that he was smiling.	Взглянув на него, Мэри с удивлением заметила, какая странная улыбка играет на его губах.

"Go on," he said, "go on; you can go faster than this"; and his voice was low and excited, as though he were talking to himself.	- Ну давай же, давай, - кричал он, - ты ведь можешь и побыстрей! Голос его звучал низко и взволнованно, и казалось, что он говорит сам с собой.
The effect was unnatural, a little startling, and Mary was aware of a feeling of discomfiture, as though he had betaken himself to another world and had forgotten her existence.	Мэри в замешательстве посмотрела на него: впечатление было странное и даже пугающее - он словно перенесся в другое место, забыв о ее существовании.
Seated where she was, she could observe him for the first time in profile, and she saw how clear-cut were his features, how prominent the thin nose; perhaps it was the peculiarity of nature's creating him white in the beginning that made him different from any man she had ever seen before. He looked like a bird. Crouched in his seat, with his black cape-coat blown out by the wind, his arms were like wings. He might be any age, and she could not place him at all.	Она впервые видела его в профиль. У него были четкие заостренные черты лица, на котором выделялся тонкий с горбинкой нос. Она никогда не встречала такого лица. Может быть, он выглядел так чудно оттого, что был альбиносом. Подавшись вперед, широко расставив руки, в развевающемся по ветру плаще, он походил на птицу.
Then he smiled down at her and was human again.	Но вот он повернул голову, улыбнулся ей и снова стал обычным человеком.
"I love these moors," he said. "You have had a bad introduction to them, of course, so you can't understand me.	- Я люблю эти пустоши, - сказал он. - Конечно, ваше знакомство с ними началось неудачно, и вам трудно понять меня.
If you knew them as well as I do, and had seen them in every mood, winter and summer, you would love them too.	Но если бы вы знали их так же хорошо, как я, видели их во всякую пору - и зимой, и летом, - вы бы тоже прониклись к ним любовью.
They have a fascination unlike any other part of the county. They go back a long way in time.	Я не знаю других мест во всем графстве, которые так притягивали бы к себе.
Sometimes I think they are the survival of another age.	Мне кажется, они хранят в себе нечто от самого начала мироздания.
The moors were the first things to be created; afterwards came the forests, and the valleys, and the sea.	Первыми были сотворены пустоши, затем леса, долины и море.
Climb Rough Tor one morning before sunrise and listen to the wind in the stones.	Поднимитесь как-нибудь утром до восхода солнца на Раф-Тор и прислушайтесь, как поет ветер в скалах.
You'll know what I mean then."	Тогда поймете, что я имею в виду.
Mary kept thinking of the parson at her home. He was a cheerful little man with a long string of children exactly like himself, and his wife made damson cheese.	Мэри вспомнился их хелфордский пастор -маленький веселый человек с целым выводком детей, очень похожих на него. Его жена делала наливку из слив.
He preached the same sermon always on Christmas Day, and his parishioners could have prompted him anywhere.	На Рождество он всегда произносил одну и ту же проповедь, и прихожане, зная ее наизусть, могли подсказать ему с любого места.
She wondered what Francis Davey said in his church at Altarnun.	Она попробовала представить, о чем мог говорить Фрэнсис Дейви в своей церкви в Олтернане.
Did he preach about Rough Tor, and the light on Dozmary pool?	О Раф-Торе, о том, как отражается свет в пруду у Дозмери?

They had come to the dip in the road now, where a cluster of trees made a little valley for the river Fowey, and in front of them stretched the climb to the high, unsheltered ground, Already Mary could see the tall chimneys of Jamaica Inn outlined against the sky.	Дорога привела их к лесистой ложбине, где протекала река Фауэй. Дальше начинался подъем, за ним лежала совершенно голая земля. Отсюда уже видны были высокие трубы "Ямайки", четко вырисовывавшиеся на горизонте.
The drive was ended, and the exhilaration went from her. The old dread and loathing for her uncle returned.	Поездка подходила к концу, и девушкой вновь овладели страх и отвращение к дяде.
The vicar stopped his horse just short of the yard, under the lee of the grass bank.	Священник остановил лошадь на поросшей травой обочине неподалеку от двора.
"There's no sign of anyone," he said quietly. "It's like a house of the dead.	- Никаких признаков жизни, - тихо произнес он. -Все будто вымерло.
Would you like me to try the door?"	Хотите, я пойду посмотрю, не заперта ли дверь?
Mary shook her head.	Мэри покачала головой.
"It's bolted always," she whispered, "and the windows are barred.	- Она всегда закрыта на засов, - прошептала она, -а окна закрыты ставнями.
That's my room, over the porch.	Моя комната вон там, над крыльцом.
I can scramble up there, if you let me climb on your shoulder.	Я могу вскарабкаться туда, если вы подставите мне плечо.
I've managed worse places than that at home.	Дома мне приходилось забираться и повыше.
My window is open at the top; once on the porch, it will be easy enough."	Верхняя часть окна опущена. Мне бы только залезть на крышу крыльца, дальше все просто.
"You'll slip on those slates," he answered. "I won't let you do it. It's absurd.	- Вы можете поскользнуться на черепице, -отвечал он. - Я не пущу вас, это глупо.
Is there no other way of getting in?	Разве нет другого пути?
What about the back?"	А если с черного хода?
"The door of the bar will be bolted, and the kitchen too," said Mary. "We can slip round, if you like, and make certain."	- Дверь в бар заперта, и на кухню тоже, - ответила Мэри. - Можно потихоньку обогнуть дом и проверить, если хотите.
She led the way round to the other side of the house, and then she turned to him suddenly, her finger to her lips.	Она повела его вокруг дома и вдруг, быстро обернувшись к нему, приложила палец к губам.
"There's a light in the kitchen," she whispered. "That means my uncle is there.	- На кухне свет, - прошептала Мэри. - Стало быть, дядя там.
Aunt Patience always goes up early.	Тетя Пейшнс уходит к себе всегда рано.
There are no curtains to the window; if we pass by he will see us."	На окне нет занавесок, и он нас увидит, если мы пройдем мимо.
She leant back against the wall of the house.	Девушка плотно прижалась спиной к стене.
Her companion motioned her to be still.	Ее спутник знаком приказал ей не двигаться.
"Very well," he said, "I will take care he does not see me.	- Хорошо, - тихо проговорил он, - я постараюсь заглянуть в окно так, чтобы он меня не увидел.
I am going to look in at the window."	Он прошел вдоль стены и сбоку заглянул в окно.

She watched him to the side of the window, and he stood there for a few minutes gazing into the kitchen.	Несколько минут он молча рассматривал что-то внутри.
Then he beckoned to her to follow, that same tense smile on his face she had noticed before.	Потом кивком головы подозвал Мэри к себе. На устах его вновь появилась жесткая улыбка.
His face looked very pale against his black shovel hat.	Под полями черной как смоль шляпы лицо его выглядело неестественно бледным.
"There'll be no argument tonight with the landlord of Jamaica Inn," he said.	- Этой ночью объяснений с хозяином "Ямайки" не предвидится, - сообщил он.
Mary followed the direction of his eyes and pressed forwards to the window.	Мэри подошла к окну.
The kitchen was lit by a single candle stuck sideways into a bottle. It had already burnt down halfway, and great blobs of grease clung to the side of it.	На кухне горела свеча, криво воткнутая в бутылку.
The flame itself wavered and spluttered in the draught from the door, which was wide open to the garden.	Пламя металось от сквозняка - дверь была настежь распахнута.
Joss Merlyn sprawled at the table in a drunken stupor, his great legs stretched out on either side of him, his hat on the back of his head. He stared before him at the guttering candle, his eyes glazed and fixed like a dead man's.	У стола, пьяный до бесчувствия, сидел Джосс Мерлин, развалившись на стуле и широко расставив свои ножищи. Остекленевшие глаза его уставились на бутылку с оплывшей свечой. Шляпа была сдвинута на затылок.
Another bottle lay with its neck smashed on the table, and beside it an empty glass.	Другая бутылка с отбитым горлышком лежала на столе рядом с пустым стаканом.
The peat fire had smouldered itself to nothing.	Камин потух.
Francis Davey pointed to the open door.	Фрэнсис Дейви показал на дверь.
"You can walk inside and go upstairs to bed," he said. "Your uncle will not even see you.	- Можете спокойно войти и подняться наверх, -произнес он. - Дядя даже не увидит вас.
Fasten the door after you, and blow out the candle.	Закройте за собой дверь и задуйте свечу.
You don't want a fire on your hands.	Вы же не хотите, чтобы случился пожар.
Good night to you, Mary Yellan.	Спокойной вам ночи, Мэри Йеллан.
If you are ever in trouble and need me, I shall be waiting for you at Altarnun."	Если у вас будут неприятности и понадобится моя помощь, буду ждать вас в Олтернане.
Then he turned the corner of the house and was gone.	Он повернул за угол дома и исчез.
Mary tiptoed into the kitchen and closed and fastened the door.	Мэри на цыпочках вошла на кухню, закрыла дверь и накинула крючок.
She could have slammed it had she wished, it would not have roused her uncle.	Хлопни она громко дверью, дядя все равно не пошевелился бы.
He had gone to his kingdom of heaven, and the little world was lost to him.	Он пребывал в своем царствии небесном, и мир вокруг больше для него не существовал.
She blew out the light beside him and left him alone in the darkness.	Задув свечу, она оставила его одного в темноте.
Chapter 8	8
Joss Merlyn was drunk for five days.	Джосс Мерлин пьянствовал пять дней.

He was insensible most of the time and lay stretched out on a bed in the kitchen that Mary and her aunt had improvised between them.	Большую часть времени он лежал в бесчувствии на постели, которую Мэри с тетей соорудили для него на кухне.
He slept with his mouth wide open, and the sound of his breathing could be heard from the bedrooms above.	Он спал с широко открытым ртом и храпел так, что было слышно в комнатах наверху.
About five in the evening he would wake for half an hour or so, shouting for brandy and sobbing like a child.	Часов в пять вечера он просыпался на каких-то полчаса, с воплем требовал бренди и рыдал, как ребенок.
His wife went to him at once and soothed him and settled his pillow.	Жена тут же шла к нему, успокаивала и поправляла ему подушку.
She gave him a little weak brandy-and-water, talking to him gently as she would to a sick child, holding the glass to his lips; and he stared around him with glaring bloodshot eyes, muttering to himself, and shivering like a dog.	Она давала ему немного бренди, сильно разбавленного водой, и, поднося стакан к его губам, разговаривала с ним, как с больным дитятей. А он таращил на нее свои налитые кровью, лихорадочно блестевшие глаза, что-то невнятно бормотал и дрожал, словно побитая собака.
Aunt Patience became another woman, showing a calm coolness and a presence of mind that Mary had not believed her capable of possessing.	Тетя Пейшнс совершенно преобразилась; она демонстрировала выдержку и присутствие духа, на которые Мэри не считала ее способной.
She gave herself up entirely to this nursing of her husband.	Она полностью отдалась уходу за своим непутевым мужем, считая своим долгом делать для него все.
She was obliged to do everything for him, and Mary watched her change his blankets and his linen with a sick feeling of disgust in her own heart, for she could not have borne to go near him.	Мэри же не могла заставить себя даже близко подойти к дяде и с чувством глубокого отвращения наблюдала, как тетя меняет ему постель и белье.
Aunt Patience took it as a matter of course, and the oaths and screams with which he greeted her did not appear to frighten her.	Та же принимала все как должное, не обращая внимания на ругань и проклятия, которыми Джосс осыпал ее.
These were the only times when she had the controlling of him, and he would let her sponge his forehead with a towel and hot water without a protest. Then she would tuck the fresh blanket under him, and smooth his mat of hair, and in a few minutes he would be asleep again, his face purple and his mouth wide open, with his tongue protruding, snoring like a bull.	Сейчас он был полностью в ее власти и безропотно позволял ей класть себе на лоб полотенца, смоченные горячей водой, подтыкать одеяло, разглаживать спутанные волосы. Через несколько минут ои засыпал вновь и храпел, как бык. Лицо его было багровым, рот широко открыт, язык вываливался наружу.
It was impossible to live in the kitchen, and Mary and her aunt turned the little disused parlour into a dwelling room for themselves.	Жить на кухне было невозможно, и они с тетей перебрались в маленькую пустовавшую гостиную.
For the first time Aunt Patience became something of a companion.	Впервые тетя Пейшнс составила Мэри хоть какую-то компанию.

She chatted happily of the old days in Helford, when she and Mary's mother had been girls together; she moved swiftly and lightly about the house, and sometimes Mary would hear her humming snatches of old hymns as she passed backwards and forwards to the kitchen.	Она с удовольствием болтала о давних временах в Хелфорде, когда они с сестрой были еще девчонками. Теперь тетя двигалась по дому быстро и легко, а, забегая на кухню, возвращалась, тихо напевая старинные гимны.
It seemed that every two months or so Joss Merlyn would have these bouts of drinking.	Насколько Мэри могла понять, запои у Джосса Мерлина случались каждые два месяца.
The times used to be further apart, but now they were becoming more frequent, and Aunt Patience was never quite certain when they would occur.	Раньше такое с ним бывало реже. Теперь же тетя Пейшнс не могла угадать, когда на него накатит.
This present one had been caused by the visit of Squire Bassat to the inn - the landlord had been very angry and upset, she told Mary - and when he came back from the moors at six in the evening he went straight to the bar.	На сей раз запой был вызван визитом в трактир сквайра Бассета. Хозяин, как рассказала тетя, сильно рассердился и расстроился и, вернувшись в тот день домой около шести вечера, прямиком направился в бар.
She knew then what would happen.	Тут уж она знала, чего ожидать.
Aunt Patience accepted without question her niece's explanation of losing herself on the moors.	Рассказ Мэри о том, как она заблудилась на болотах, не вызвал у тети особого интереса.
She told her she must beware of the bogs and left it at that.	Она заметила только, что топей следует опасаться.
Mary was greatly relieved. She did not want to give details of the adventure, and she was determined to say nothing of her meeting with the vicar of Altarnun.	Мэри испытала большое облегчение, ей не хотелось вдаваться в подробности, и она твердо решила ничего не говорить о встрече со священником из Олтернана.
Meanwhile Joss Merlyn lay in his stupor in the kitchen, and the two women spent five comparatively peaceful days.	Джосс Мерлин лежал в забытьи на кухне, и обе они провели пять относительно спокойных дней.
The weather was cold and grey and did not tempt Mary from the house, but on the fifth morning the wind dropped and the sun shone, and, in spite of the adventure that had befallen her only a few days before, Mary decided to brave the moors again.	Все это время стояла холодная и пасмурная погода, и выходить из дома не хотелось. На пятый день с утра ветер стих, выглянуло солнце, и Мэри решила забыть недавнее приключение и вновь бросить вызов болотам.
The landlord was awake at nine and began to shout at the top of his voice, and what with the noise he made, and the smell from the kitchen that now pervaded the rest of the house, and the sight of Aunt Patience bustling downstairs with clean blankets over her arm, Mary was seized with a rush of disgust and a loathing for the whole business.	В девять утра хозяин проснулся и сразу принялся дико орать. Его вопли, вонь из кухни, проникшая теперь в другие комнаты, и вид тети Пейшнс, которая поспешно спускалась по лестнице со свежим одеялом, вызвали в Мэри приступ ненависти и отвращения.
Feeling very ashamed of herself, she slipped out of the house, rolling a crust of bread in a handkerchief, and crossed the highroad to the moors.	Стыдясь этих чувств, она выскользнула из дома, завернув в носовой платок сухарик, пересекла дорогу и направилась к пустошам.
This time she made for the East Moor, striking out towards Kilmar, and with the whole day in front of her there was no fear of being lost.	На сей раз она зашагала в сторону Восточного болота, к Килмару. Поскольку впереди был целый день, заблудиться она не боялась.

She kept thinking about Francis Davey, her strange vicar of Altarnun, and she realised how little he had told her of himself, while he had from her a life history in an evening.	По пути Мэри продолжала размышлять о Фрэнсисе Дейви, этом странном священнике из Олтернана. Как мало он рассказал о себе; она же за один вечер выложила ему всю свою жизнь.
She thought what an odd figure he must have looked, painting his picture beside the waters of Dozmary, hatless, perhaps, his halo of white hair standing up around his head; and there would be gulls flying inland from the sea, skimming the surface of the lake.	Как чудно, должно быть, он выглядел, стоя подле мольберта у этого пруда в Дозмери. Она вновь представила, как он с непокрытой головой в ореоле белых волос пишет свой пейзаж, а вверху вьются налетевшие с моря чайки и камнем падают вниз, касаясь крыльями водяной глади.
He would look like Elijah in the wilderness.	Так, наверное, выглядел пророк Илия в пустыне.
She wondered what had called him to priesthood, and whether he was loved by the people of Altarnun.	Мэри гадала, что же побудило его избрать стезю священника, был ли он по душе прихожанам.
It was nearly Christmas now, and home at Helford people would be decorating with holly and evergreen and mistletoe.	Приближается Рождество, и в Хелфорде, должно быть, уже украшают жилища ветками остролиста, омелы и вечнозеленых кустарников, пекут много пирогов, готовят сладости, откармливают рождественских индюшек и гусей.
There would be a great baking of pastry and cakes, and a fattening of turkeys and geese.	А их маленький пастор в праздничной одежде добродушно взирает на труды и старания своей паствы.
The little parson, wearing a festive air, would beam upon his world, and on Christmas Eve he would ride up after tea to drink sloe gin at Trelowarren.	В канун праздника он, бывало, ездил после дневного чая в Треловарен отведать сливовой наливки.
Did Francis Davey decorate his church with holly and call down a blessing upon the people?	Интересно, Фрэнсис Дейви тоже украшает свою церковь остролистом и ниспосылает благословение своим прихожанам?
One thing was certain: there would be little gaiety at Jamaica Inn.	Увы, одно ей было совершенно ясно: в "Ямайке" на Рождество веселья будет мало.
Mary had walked for an hour or more before she stopped short in her tracks, her further progress barred by a stream that divided and ran in opposite directions.	Минуло уже не меньше часа, и Мэри вышла к ручью. Он тек в долине меж холмов, прокладывая себе путь через болота.
The stream lay in a valley between the hills and was encircled by marshes.	Разделившись на два рукава, ручей преградил Мэри дорогу, и она вынуждена была остановиться.
The country was not unknown to her, and, looking on beyond the smooth green face of the tor ahead, she saw the great split hand of Kilmar pointing his fingers to the sky.	Местность была ей незнакома. За гладкой зеленоватой поверхностью скалы, что высилась впереди, она увидела вдали высоко поднятую к небу пятерню Килмара.
She was gazing at Trewartha Marsh once more, where she had wandered that first Saturday, but this time her face was turned to the southeast, and the hills looked different in the brave sunshine.	Снова девушка оказалась у Тревортской трясины, где бродила в ту, первую, субботу после своего приезда, но теперь она шла на юго-восток, и холмы, ярко освещенные солнцем, выглядели иначе.
The brook burbled merrily over the stones, and there was a fording gate across the shallow water. The marsh stretched away to the left of her.	Ручей весело журчал по камням; чуть выше виднелась запруда; болота оставались слева.

The soft wind blew the waving strands of grass, that shivered in company, and sighed, and rustled; and planted amidst the pale inviting green were tufts of coarse brown-tipped grass with yellow stocky strands.	Легкий ветерок колыхал травинки, они дружно шелестели и будто вздыхали, а на фоне этой нежной зеленой травки резко выделялись островки жесткой, желтоватой, коричневой на концах, болотной травы.
These were the treacherous bog islands, suggesting solidity by their breadth, but their weight was of thistledown, and a man's foot planted upon them sank immediately, and the little patches of slate-coloured water that rippled here and there would churn into froth and turn black.	Они выглядели такими упругими и вполне надежными. Но ступи на них, они тут же уходили из-под ног в трясину, а на поверхность выступали сине-серые струйки воды, вскипали пеной и затем чернели.
Mary turned her back on the marsh and forded the gate over the stream.	Мэри повернулась к болотам спиной и перешла через ручей.
She kept to the high ground, with the stream beneath her, and followed its course along the winding valley between the hills.	Стараясь держаться высокого места, она шла между холмов вдоль извилистого рукава ручья.
There were few clouds today to cast their shadows, and the moors rolled away beyond her, sand coloured under the sun.	Сквозь облака пробивались лучи солнца. Они высвечивали зеркала болот, которые остались уже позади.
A solitary curlew stood pensively beside the stream, watching his reflection in the water; and then his long beak darted with incredible swiftness into the reeds, stabbing at the soft mud, and, turning his head, he tucked his legs under him and rose into the air, calling his plaintive note and streaking for the south.	Одинокий кроншнеп задумчиво стоял у ручья, словно любуясь своим отражением. Вдруг с молниеносной быстротой он метнулся в камыши, захлюпал лапками по жидкой грязи, потом, склонив головку набок и подобрав лапки, с печальным криком поднялся в воздух и полетел к югу.
Something had disturbed him, and in a few minutes Mary saw what it was.	Видно, птицу что-то вспугнуло. Вскоре Мэри поняла, в чем дело.
A handful of ponies had clattered down the hill beyond and splashed into the stream to drink.	По склону холма проскакали вниз несколько лошадей. Они спешили прямо к ручью, на водопой.
They clod-hopped noisily amongst the stones, pushing into one another, their tails whisking in the wind.	Животные сгрудились у воды, звонко стуча копытами о камни, размахивая хвостами.
They must have come through a gate on the left, a little way ahead, that stood wide open, propped by a jagged stone, and led to a rough farm track heavy with mud.	Чуть поодаль, слева, она заметила ворота. Их створки были широко распахнуты и подперты камнями. Лошади, должно быть, примчались оттуда. От ворот шла узкая, разбитая, размытая дождями колея.
Mary leant against the gate and watched the ponies, and out of the tail of her eye she saw a man coming down the track, carrying a bucket in either hand.	Прислонясь к воротам, Мэри продолжала наблюдать за лошадьми. Краешком глаза она вдруг заметила человека, который с ведрами в руках шел по колее.
She was about to move and continue her walk round the bend of the hill when he waved a bucket in the air and shouted to her.	Она собралась было двинуться дальше по склону холма, как вдруг человек замахал ведром и что-то прокричал ей.
It was Jem Merlyn.	Это был Джем Мерлин.

There was no time to escape, and she stood where she was until he came to her.	Времени убежать не оставалось, и Мэри остановилась и подождала, пока он подойдет к ней.
He wore a grimy shirt that had never seen a washtub, and a pair of dirty brown breeches, covered with horsehair and filth from an outhouse.	На нем была рубаха, которая, похоже, ни разу не стиралась, и заляпанные грязью, навозом, с прилипшим конским волосом, бриджи.
He had neither hat nor coat, and there was a rough stubble of beard on his jaw.	На нем не было ни шапки, ни куртки. Лицо Джема покрывала густая щетина.
He laughed at her, showing his teeth, looking for all the world like his brother must have done twenty years ago.	Он смеялся, сверкая зубами, и был очень похож на своего брата, только двадцатью годами моложе.
"So you've found your way to me, have you?" he said. "I didn't expect you so soon or I'd have baked bread in your honour.	- Значит, ты отыскала-таки дорогу ко мне, - сказал он. - Не ждал я тебя так скоро, а то испек бы к твоему приходу свежего хлеба.
I haven't washed for three days, and I've been living on potatoes.	Три дня не мылся и жил на одной картошке.
Here, take hold of this bucket."	Подержи-ка ведро.
He thrust one of the buckets in her hand before she had time to protest, and was down to the water after the ponies.	И, не дожидаясь ответа, сунул ей ведро, спустился к воде, где резвились лошади.
"Come out of it!" he shouted. "Get back will you, fouling my drinking water!	- Ну ты, здоровый черный дьявол! - прикрикнул он. - Назад, нечего мутить воду.
Go on, you big black devil."	Пошел отсюда!
He hit the largest of the ponies on his hindquarters with the end of the bucket, and they stampeded up the hill out of the water, kicking their heels in the air.	Он огрел ведром по крупу вороного коня, и весь табун стремглав выскочил за ним из ручья и дал ходу.
"My fault for not shutting the gate," he called to Mary. "Bring down that other bucket; the water's clear enough the other side of the brook."	- Сам виноват, не закрыл ворота, - объяснил он Мэри. - Дай-ка второе ведро - на той стороне вода почище.
She took it with her to the stream, and he filled them both, grinning at her over his shoulder.	Взяв ведро, он зачерпнул воды и, оглянувшись, широко улыбнулся.
"What would you have done if you hadn't found me at home?" he said, wiping his face on his sleeve.	- А что бы ты стала делать, если б не застала меня дома? - спросил он, утирая лицо рукавом.
Mary could not help smiling.	Мэри не могла сдержать улыбки.
"I didn't even know you lived here," she said, "and I certainly never walked this way with the intention of finding you.	- Я вовсе не знала, что ты здесь живешь, -ответила она, - и, уж конечно, не проделала бы весь этот путь только ради тебя.
I'd have turned left if I'd known."	Знала бы - свернула бы в другую сторону.
"I don't believe you," he said. "You started out with the hope of sighting me, and it's no use pretending any different.	- Не верю, - заявил он. - Ты и погулять-то пошла в надежде встретить меня, нечего притворяться.
Well, you've come in good time to cook my dinner.	И подоспела ты в самый раз - сготовишь мне обед.
There's a piece of mutton in the kitchen."	У меня есть кусок баранины.

He led the way up the mud track, and, rounding the corner, they came to a small grey cottage built on the side of the hill.	Он повел ее по грязной тропинке к дому. За поворотом показался маленький серый домик, прилепившийся к склону холма.
There were some rough outbuildings at the back, and a strip of land for potatoes.	Позади находились сколоченные из грубых досок надворные постройки, а за ними виднелось картофельное поле.
A thin stream of smoke rose from the squat chimney.	Из низкой трубы тонкой струйкой вился дым.
"The fire's on, and it won't take you long to boil that scrap of mutton.	- Очаг уже растоплен, и этот кусочек мяса быстро сварится.
I suppose you can cook?" he said.	Стряпатьто ты, надеюсь, умеешь? - спросил он.
Mary looked him up and down.	Мэри смерила Джема взглядом.
"Do you always make use of folk this way?" she said.	-Ты всегда так используешь людей? - сказала она.
"I don't often have the chance," he told her. "But you may as well stop while you're here.	- Такая возможность подворачивается нечасто, -ответил он. - Раз уж ты здесь, то можешь и пособить.
I've done all my own cooking since my mother died, and there's not been a woman in the cottage since.	С тех пор как умерла матушка, я стряпаю себе сам, ни одной женщины тут еще не было.
Come in, won't you?"	Да заходи же.
She followed him in, bending her head as he did under the low door.	Вслед за ним она вошла в дом, пригнув, как и он, голову под низкой притолокой.
The room was small and square, half the size of the kitchen at Jamaica, with a great open fireplace in the corner.	Комната была маленькой и квадратной, вполовину меньше кухни в "Ямайке". В углу находился большой открытый очаг.
The floor was filthy and littered with rubbish; potato scrapings, cabbage stalks, and crumbs of bread.	На грязном полу валялись картофельные очистки, капустные кочерыжки, хлебные крошки.
There were odds and ends scattered all over the room, and ashes from the turf fire covered everything.	Все разбросано, навалено как попало, покрыто пеплом от сгоревшего торфа.
Mary looked about her in dismay.	Мэри растерянно озиралась.
"Don't you ever do any cleaning?" she asked him. "You've got this kitchen like a pigsty.	- Ты что, никогда здесь не прибираешь? -спросила она. - Превратил кухню в свинарник.
You ought to be ashamed of yourself.	Как не стыдно!
Leave me that bucket of water and find me a broom.	Оставь мне ведро и поищи метлу.
I'll not eat my dinner in a place like this."	В такой грязи я есть не стану.
She set to work at once, all her instincts of cleanliness and order aroused by the dirt and squalour.	Не теряя времени, она взялась за работу. Все в ней, привыкшей к чистоте, восставало против этой грязи и беспорядка.
In half an hour she had the kitchen scrubbed clean as a pin, the stone floor wet and shining, and all the rubbish cleared away.	Через полчаса на кухне было прибрано, пол сиял чистотой, мусор вынесен.
She had found crockery in the cupboard, and a strip of tablecloth, with which she proceeded to lay the table, and meanwhile the mutton boiled in the saucepan on the fire, surrounded by potato and turnip.	Найдя в чулане глиняную посуду и рваную скатерть, Мэри принялась накрывать на стол. На огне стояла кастрюля с бараниной, картошкой и репой.

The smell was good, and Jem came in at the door, sniffing the air like a hungry dog.	Аппетитный запах распространился по дому, и в дверях появился Джем, потягивая носом, как голодный пес.
"I shall have to keep a woman," he said. "I can see that. Will you leave your aunt and come and look after me?"	- Придется, видно, нанять кухарку, - заявил он. -Может, оставишь свою тетю и переберешься ко мне хозяйничать?
"You'd have to pay me too much," said Mary.	- Придется много платить, денег не хватит, -отвечала Мэри.
"You'd never have money enough for what I'd ask." "Women are always mean," he said, sitting down at the table. "What they do with their money I don't know, for they never spend it.	- До чего же скаредный народ эти женщины! -сказал он, усаживаясь за стол. - Денег они не тратят, а что с ними делают - ума не приложу.
My mother was just the same.	Моя матушка была такой же.
She used to keep hers hidden in an old stocking and I never as much as saw the colour of it.	Всегда упрятывала монеты в старый чулок, только я их и видел.
Make haste with the dinner; I'm as empty as a worm."	Ладно, поторапливайся с обедом, живот от голода подвело.
"You're impatient, aren't you?" said Mary. "Not a word of thanks to me that's cooked it.	- А ты нетерпелив, - заметила Мэри. - Ни слова благодарности за мои труды.
Take your hands away - the plate's hot."	Не хватай же руками, горячо.
She put the steaming mutton down in front of him, and he smacked his lips.	Она поставила перед ним дымящееся блюдо с бараниной. Джем аж причмокнул.
"They taught you something where you came from, anyway," he said. "I always say there's two things women ought to do by instinct, and cooking's one of 'em.	- Видать, кое-чему тебя там, дома, научили, -заявил он. - Я всегда говорил, что женщинам от природы дано умение делать две вещи, одна из них - стряпня.
Get me a jug of water, will you? You'll find the pitcher outside."	Принеси-ка кувшин с водой, он во дворе.
But Mary had filled a cup for him already, and she passed it to him in silence.	Мэри уже налила в кружку воды и молча придвинула к нему.
"We were all born here," said Jem, jerking his head to the ceiling, "up in the room overhead. But Joss and Matt were grown men when I was still a little lad, clinging to Mother's skirt.	- Мы все родились здесь, в комнате наверху, -кивнул он головой на потолок. - Когда я еще цеплялся за материнскую юбку, Джосс и Мэт были уже здоровенными парнями.
We never saw much of my father, but when he was home we knew it all right.	Отца приходилось видеть нечасто, но когда он бывал дома, тут уж держись.
I remember him throwing a knife at Mother once - it cut her above her eye, and the blood ran down her face.	Как-то раз он бросил в мать ножом и рассек ей бровь. У нее по лицу лилась кровь.
I was scared and ran and hid in that corner by the fire.	Я перепугался, убежал и спрятался в углу за очагом.
Mother said nothing; she just bathed her eye in some water, and then she gave my father his supper.	Мать ничего не сказала, только промыла глаз водой и стала подавать отцу ужин.

She was a brave woman, I'll say that for her, though she spoke little and she never gave us much to eat.	Она была смелой женщиной, надо отдать ей должное. Хотя говорила она с нами мало и не очень-то сытно кормила.
She made a bit of a pet of me when I was small, on account of being the youngest, I suppose, and my brothers used to beat me when she wasn't looking.	Меня считали ее любимчиком, поскольку я был младшим, и братья частенько колотили меня за ее спиной.
Not that they were as thick as you'd think - we were never much of a loving family - and I've seen Joss thrash Matt until he couldn't stand.	Но они и между собой не очень ладили, дружбы в нашей семье вообще не было. Я видел, как Джосс избивал Мэта так, что тот уже на ногах не мог держаться.
Matt was a funny devil; he was quiet, more like my mother.	Мэт был каким-то чудным - тихоня, вроде матери.
He was drowned down in the marsh yonder.	Он потонул там, на болотах.
You could shout there until your lungs burst, no one would hear you except a bird or two and a stray pony.	Кричи не кричи, здесь тебя никто не услышит, разве что птицы да лошади.
I've been nearly caught there myself in my time."	Однажды я сам так чуть не пропал.
"How long has your mother been dead?" said Mary.	- А давно твоей матушки не стало? - спросила Мэри.
"Seven years this Christmas," he answered, helping himself to more boiled mutton. "What with my father hanged, and Matt drowned, and Joss gone off to America, and me growing up as wild as a hawk, she turned religious and used to pray here by the hour, calling on the Lord.	- На Рождество семь лет будет, - ответил он, уплетая баранину. - Отца повесили, Мэт утонул, Джосс взял да уехал в Америку, а я рос без присмотра, как звереныш. Мать сделалась совсем уж набожной, молилась часами, взывая к Господу.
I couldn't abide that, and I cleared off out of it.	Не смог я этого вынести и смылся отсюда.
I shipped on a Padstow schooner for a time, but the sea didn't suit my stomach, and I came back home.	Какое-то время мотался на шхуне из Падстоу, но морская жизнь не по мне.
I found Mother gone as thin as a skelton.	Вернулся домой; мать была уже худой, как скелет.
'You ought to eat more,' I told her, but she wouldn't listen to me, so I went off again, and stayed in Plymouth for a while, picking up a shilling or two in my own way.	"Ты должна больше есть", - говорил я ей, но она не слушалась. Я снова уехал, поболтался немного в Плимуте, делал за пару шиллингов, что придется.
I came back here to have my Christmas dinner, and I found the place deserted and the door locked up.	Вернулся сюда как-то к рождественским праздникам, прямо к обеду, но нашел дом брошенным и закрытым.
I was mad. I hadn't eaten for twenty-four hours.	Чуть не спятил от голода, ведь целые сутки не ел.
I went back to North Hill, and they told me my mother had died. She'd been buried three weeks.	Пошел в Норт-Хилл и там узнал, что мать померла три недели назад и ее похоронили.
I might just as well have stayed in Plymouth for all the dinner I got that Christmas.	А я тащился из самого Плимута. Вот тебе и весь рождественский обед.
There's a piece of cheese in the cupboard behind you.	Там в шкафу позади тебя есть кусок сыру.
Will you eat the half of it?	Могу дать тебе половину.
There's maggots in it, but they won't hurt you."	В нем, правда, завелись черви, но вреда от них не будет.

Mary shook her head, and she let him get up and reach for it himself.	Мэри покачала головой и предоставила ему самому лезть за сыром.
"What's the matter?" he said. "You look like a sick cow.	- Что это ты? - удивился он. - У тебя вид, как у захворавшей телки.
Has the mutton turned sour on you already?"	Неужто бараниной объелась?
Mary watched him return to his seat and spread the hunk of dry cheese onto a scrap of stale bread.	Мэри смотрела, как он, сев на место, положил кусок высохшего сыра на черствый хлеб.
"It will be a good thing when there's not a Merlyn left in Cornwall," she said.	- Скорей бы в Корнуолле не осталось ни одного Мерлина, - сказала она.
"It's better to have disease in a country than a family like yours.	- Вы хуже чумы.
You and your brother were born twisted and evil.	Вы с братом с рождения дурные.
Do you never think of what your mother must have suffered?"	Ты никогда не задумывался, что должна была выстрадать твоя мать?
Jem looked at her in surprise, the bread and cheese halfway to his mouth.	Не донеся руки до рта, Джем взглянул на нее с удивлением.
"Mother was all right," he said. "She never complained. She was used to us.	- Да матушка была вроде ничего, - ответил он. -Она никогда не жаловалась, отдавала нам все силы.
Why, she married my father at sixteen; she never had time to suffer.	Замуж-то она вышла в шестнадцать лет, и страдать ей было некогда.
Joss was born the year after, and then Matt.	Через год родился Джосс, а потом Мэт.
Her time was taken up in rearing them, and by the time they were out of her hands she had to start all over again with me.	Она лишь ими и занималась. Только они подросли, как родился я.
I was an afterthought, I was.	Ведь я последыш.
Father got drunk at Launceston fair, after selling three cows that didn't belong to him.	Своим рождением я обязан тому, что отец напился на ярмарке в Лонстоне, продав трех краденых коров.
If it wasn't for that I wouldn't be sitting here talking to you now.	Так-то вот, а то не сидел бы я сейчас перед тобой.
Pass that jug."	Подай-ка мне кувшин.
Mary had finished. She got up and began to clear away the plates in silence.	Мэри закончила есть, поднялась и молча убрала со стола.
"How's the landlord of Jamaica Inn?" said Jem, tilting back on his chair and watching her dip the plates in water.	- Ну, как там хозяин "Ямайки"? - спросил ее Джем, раскачиваясь на стуле и глядя, как Мэри моет посуду.
"Drunk, like his father before him," said Mary shortly.	- Все пьянствует, как ваш папаша, - сухо ответила она.
"That'll be the ruin of Joss," said his brother seriously. "He soaks himself insensible and lies like a log for days.	- Это его погубит, - серьезно заметил Джем. - Он надирается до бесчувствия и валяется, как бревно, по несколько дней.
One day he'll kill himself with it. The damned fool!	Как-нибудь так вот и сдохнет, чертов дуралей.

How long has it lasted this time?"	Который это у него день?
"Five days."	- Пятый.
"Oh, that's nothing to Joss.	- Ну, для Джосса это еще ничего.
He'd lay there for a week if you let him.	Он и неделю проваляется, дай ему волю.
Then he'll come to, staggering on his feet like a newborn calf, with a mouth as black as Trewartha Marsh.	Потом очухается, подымется, еле на ногах стоит, как новорожденный теленок, а рот у него весь черный, будто болотная жижа.
When he's rid himself of his surplus liquid, and the rest of the drink has soaked into him - that's when you want to watch him; he's dangerous then.	Но вот как из него начнет выходить хмель, тут он звереет.
You look out for yourself."	Тогда держись от него подальше.
"He'll not touch me; I'll take good care of that," said Mary. "He's got other things to worry him.	- Меня он не тронет, уж об этом я позабочусь, -ответила Мэри. - У него появилось теперь немало других хлопот.
There's plenty to keep him busy." "Don't be mysterious, nodding to yourself with your mouth pursed up.	- Да будет тебе тень на плетень наводить, - сказал он. - Чего это ты так важно киваешь и губы поджала?
Has anything been happening at Jamaica?"	Что, в "Ямайке" что-нибудь стряслось?
"It depends how you look at it," said Mary, watching him over the plate she was wiping. "We had Mr. Bassat from North Hill last week."	- Ну, это как посмотреть, - ответила Мэри, вытирая тарелку и украдкой наблюдая за ним. -Мистер Бассет из Норт-Хилла побывал у нас на прошлой неделе.
Jem brought his chair to the ground with a crash.	Джем с шумом опустился на стуле.
"The devil you did," he said. "And what had the squire to say to you?"	- Черт побери! - воскликнул он. - Ну и что же сказал вам сквайр?
"Uncle Joss was from home," said Mary, "and Mr. Bassat insisted on coming into the inn and going through the rooms.	- Дяди Джосса дома не было, - начала рассказывать Мэри, - и мистер Бассет настоял на том, чтобы войти в трактир и осмотреть помещение.
He broke down the door at the end of the passage, he and his servant between them, but the room was empty.	Он и его слуга взломали дверь в комнату, что в конце коридора, но ничего в ней не нашли.
He seemed disappointed, and very surprised, and he rode away in a fit of temper.	Сквайр был весьма удивлен и раздосадован и ускакал в бешенстве.
He asked after you, as it happened, and I told him I'd never set eyes on you."	Между прочим, он спрашивал про тебя, но я сказала, что в глаза тебя не видела.
Jem whistled tunelessly, his expression blank as Mary told her tale, but when she came to the end of her sentence, and the mention of his name, his eyes narrowed, and then he laughed.	Тихо насвистывая, Джем с равнодушным видом слушал ее рассказ. Когда же она упомянула его имя, глаза Джема сузились. Потом он рассмеялся.
"Why did you lie to him?" he asked.	- А зачем ты соврала ему? - спросил он.
"It seemed less trouble at the time," said Mary. "If I'd thought longer, no doubt I'd have told him the truth.	- Мне показалось, что так будет лучше, - ответила Мэри. - Подумай я хорошенько, наверняка сказала бы ему правду.

You've got nothing to hide, have you?"	Ведь тебе нечего от него скрывать?
"Nothing much, except that black pony you saw by the brook belongs to him," said Jem carelessly.	- Нечего, если не считать вороного, что ты видела у ручья, - он принадлежит сквайру, - обронил Джем. - Он встал ему в копеечку, и он сам вырастил его.
"He was dapple-grey last week, and worth a small fortune to the squire, who bred him himself.	На прошлой неделе этот конь был еще серым в яблоках.
I'll make a few pounds with him at Launceston if I'm lucky.	Если повезет, я смогу выручить за него несколько фунтов в Лонстоне.
Come down and have a look at him."	Пошли, сама посмотришь.
They went out into the sun, Mary wiping her hands on her apron, and she stood for a few moments at the door of the cottage while Jem went off to the horses.	Они вышли на воздух. Светило солнце. Вытерев руки о передник, Мэри остановилась на пороге, а Джем направился к лошадям.
The cottage was built on the slope of the hill above the Withy Brook, whose course wound away in the valley and was lost in the further hills.	Дом его стоял на склоне холма над ручьем Уити-Брук, который бежал, извиваясь, по долине и терялся где-то за дальней грядой.
Behind the house stretched a wide and level plain, rising to great tors on either hand, and this grassland -like a grazing place for cattle - with no boundary as far as the eye could reach except the craggy menace of Kilmar, must be the strip of country known as Twelve Men's Moor.	За домом простиралась широкая равнина, по обе стороны обрамленная высокими холмами. Этим зеленым лугам, где было раздолье скоту, не видно было ни конца ни края, лишь скалистая громада Килмара вставала у самого горизонта. Это, видимо, и было место, зовущееся болотом Дюжины Молодцов.
Mary pictured Joss Merlyn running out of the doorway here as a child, his mat of hair falling over his eyes in a fringe, with the gaunt, lonely figure of his mother standing behind him, her arms folded, watching him with a question in her eyes.	Мэри представила себе маленького Джосса Мерлина с копной волос, падавшей на глаза челкой. Вот он выбегает из дома; на пороге суровая одинокая фигура матери. Сложив руки на груди, она с тревогой следит за сыном.
A world of sorrow and silence, anger and bitterness too, must have passed beneath the roof of this small cottage.	Должно быть, стены этого небольшого дома вместили в себя целый мир скорби и молчания, горечи и гнева...
There was a shout and a clatter of hoofs, and Jem rode up to her round the corner of the house, astride the black pony.	Послышались гиканье и стук копыт, и из-за угла дома к ней подскакал Джем верхом на вороном.
"This is the fellow I wanted you to have," he said, "but you're so close with your money.	- Вот какого молодца я бы выбрал для тебя, -сказал он, - но ведь ты крепко держишься за свои денежки.
He'd carry you well, too; the squire bred him for his wife.	А он бы славно служил тебе. Сквайр вырастил его специально для своей жены.
Are you sure you won't change your mind?"	Ты не передумала?
Mary shook her head and laughed.	Покачав головой, Мэри рассмеялась.
"You'd have me tie him up in the stable at Jamaica, I suppose," she said, "and when Mr. Bassat calls again he wouldn't be likely to recognise him, would he?	- Ты что же, хочешь, чтобы я держала его на конюшне в "Ямайке", - ответила она, - и чтобы мистер Бассет увидел его, когда заедет следующий раз?
Thanking you for your trouble, but I'd rather not risk it all the same.	Спасибо тебе за заботу, но я рисковать не стану.

I've lied enough for your family, Jem Merlyn, for one lifetime."	Я уже достаточно врала ради вашей семейки, Джем Мерлин.
Jem pulled a long face and slid to the ground.	Лицо Джема вытянулось, и он соскочил на землю.
"You've refused the best bargain that you'll ever have offered to you," he said, "and I won't give you the chance again.	- Ты упускаешь самую выгодную в своей жизни сделку, - заявил он. - Такого случая тебе больше не представится.
He'll go to Launceston on Christmas Eve; the dealers there will swallow him up." He clapped his hands on the hindquarters of the pony. "Get on with you, then"; and the animal made a startled dash for the gap in the bank.	В сочельник поеду с ним в Лонстон, там перекупщики оторвут его с руками. - Джем хлопнул коня по крупу. - Пошел отсюда, -приказал он. Испуганный вороной рванул вниз, к пруду.
Jem broke off a piece of grass and began to chew it, glancing sideways at his companion.	Джем сорвал травинку и стал жевать ее, искоса поглядывая на Мэри.
"What did Squire Bassat expect to see at Jamaica Inn?" he said.	- Интересно, а что надеялся найти в "Ямайке" сквайр Бассет? - спросил он.
Mary looked him straight in the eyes.	Девушка посмотрела ему прямо в глаза.
"You ought to know that better than I do," she answered.	- Тебе это, должно быть, лучше известно, -ответила она.
Jem chewed his grass thoughtfully, spitting out little bits of it onto the ground.	В задумчивости Джем продолжал жевать травинку, сплевывая на землю.
"How much do you know?" he said suddenly, throwing the stalk away.	- А тебе-то что известно? - резко спросил он, отшвырнув стебелек.
Mary shrugged her shoulders.	Мэри пожала плечами.
"I didn't come here to answer questions," she said.	- Я пришла сюда не для того, чтобы отвечать, как на допросе.
"I had enough of that with Mr. Bassat."	Довольно с меня мистера Бассета, - заметила она.
"It was lucky for Joss the stuff had been shifted," said his brother quietly. "I told him last week he was sailing too close to the wind.	- Джоссу повезло, что товар успели переправить, -спокойно сказал Джем. - Говорил я ему на прошлой неделе, что он перегибает палку.
It's only a matter of time before they catch him.	Его точно схватят за руку - это вопрос времени.
And all he does in self-defence is to get drunk, the damned fool."	А он только и способен, что напиться, когда надо думать, как бы не попасться, дурак проклятый!
Mary said nothing.	Мэри промолчала.
If Jem was trying to trap her by this exhibition of frankness he would be disappointed.	Если Джем играет в откровенность, пытаясь подловить ее, он просчитался.
"You must have a good view from that little room over the porch," he said. "Do they wake you out of your beauty sleep?"	- Наверное, из твоей комнатушки над крыльцом все хорошо видно? - продолжал он. - Кажется, они нарушают твои ночные грезы?
"How do you know that's my room?" Mary asked swiftly.	- А откуда ты знаешь, что это моя комната? -быстро спросила Мэри.
He looked taken aback at her question; she saw the surprise flash through his eyes.	Вопрос застал Джема врасплох, в его глазах заметно было смущение.

Then he laughed and picked another piece of grass from the bank.	Потом он рассмеялся и сорвал стебелек травы.
"The window was wide open when I rode into the yard the other morning," he said, "and there was a little bit of blind blowing in the wind.	- Когда я приезжал к вам, то заметил, как ветер колышет там штору.
I've never seen a window open at Jamaica Inn before."	Прежде я никогда не видел, чтобы в "Ямайке" открывали окна.
The excuse was plausible, but hardly good enough for Mary.	Объяснение выглядело вполне правдоподобным, но не настолько, чтобы Мэри могла поверить.
A horrible suspicion came into her mind.	Страшное подозрение закралось ей в душу.
Could it have been Jem who had hidden in the empty guest room that Saturday night?	А не был ли Джем тем самым таинственным незнакомцем, который прятался в ту субботнюю ночь в комнате для гостей?
Something went cold inside her.	Мэри вся похолодела.
"Why are you so silent about it all?" he continued. "Do you think I'm going to go to my brother and say,	- Почему ты так скрытничаешь? - спросил Джем. -Думаешь, я пойду к братцу и скажу ему:
'Here, that niece of yours, she lets her tongue run away with her'?	"Послушай, эта твоя племянница распускает язык"?
Damn it, Mary, you're not blind or deaf; even a child would smell a rat if he lived a month at Jamaica Inn."	Черт побери, Мэри, ты же не слепая и не глухая. Даже ребенок, проживи он месяц в "Ямайке", почует что-то неладное.
"What are you trying to make me tell you?" said Mary. "And what does it matter to you how much I know?	- Что ты пытаешься вытянуть из меня? - спросила Мэри. - Какое тебе дело до того, что мне известно?
All I think about is getting my aunt away from the place as soon as possible.	Меня беспокоит лишь одно: как поскорей вытащить оттуда тетю.
I told you that when you came to the inn.	Об этом я тебе уже говорила, когда ты наведывался в трактир.
It may take a little time to persuade her, and I'll have to be patient.	Уговорить ее удастся не сразу, но надо набраться терпения.
As for your brother, he can drink himself to death for all I care.	Что до твоего брата, то пусть он упьется хоть до смерти - мне наплевать.
His life is his own, and so is his business. It's nothing to do with me."	Ему решать, как распорядиться своей жизнью, я тут ни при чем.
Jem whistled and kicked a loose stone with his foot.	Джем присвистнул и подкинул ногой камешек.
"So smuggling doesn't appal you after all?" he said. "You'd let my brother line every room at Jamaica with kegs of brandy and rum, and you'd say nothing, is that it?	- Стало быть, ты не считаешь контрабанду таким уж страшным преступлением? - произнес он. -Пусть мой брат набивает себе все комнаты в "Ямайке" бочонками с бренди и ромом, а ты и слова не проронишь?
But supposing he meddled in other things - supposing it was a question of life, and death, and perhaps murder - what then?"	Ну а что, как он замешан в других делах, от чего зависит жизнь людей? Или в убийстве? Что тогда?

He turned round and faced her, and she could see that this time he was not playing with her; his careless, laughing manner was gone, and his eyes were grave, but she could not read what lay behind them.	Он повернулся и внимательно поглядел на нее. Было видно, что на этот раз он не шутил; его беззаботной и насмешливой манеры как не бывало, глаза смотрели серьезно. Но что скрывалось за этим взглядом, она не могла понять.
"I don't know what you mean," said Mary.	- Не знаю, о чем это ты, - сказала Мэри.
He looked at her for a long time without speaking.	Он долгое время, молча и испытующе, смотрел на нее.
It was as though he debated some problem in his mind and could only find solution in the expression of her face.	Похоже было, ему хотелось прочесть на ее лице ответ на мучивший его вопрос.
All his resemblance to his brother vanished.	Всякое сходство с братом вдруг исчезло.
He was harder, older suddenly, and of a different breed.	Джем казался тверже и вроде бы старше - это был совсем другой человек.
"Perhaps not," he said at length, "but you'll come to know, if you stay long enough.	- Может, ты и вправду не знаешь, - проговорил он наконец, - но еще узнаешь, если поживешь там подольше.
Why does your aunt look like a living ghost - can you tell me that?	Почему твоя тетушка выглядит как сущее привидение, можешь мне сказать?
Ask her, next time the wind blows from the northwest." And he began to whistle again softly, his hands in his pockets.	Спроси у нее, как только ветер снова подует с северо-запада. - И, засунув руки в карманы, он снова принялся тихо насвистывать.
Mary stared back at him in silence.	Мэри молча глядела на него.
He spoke in riddles, but whether it was to frighten her or not she could not say.	Говорил он загадками, и непонятно было, хотел он напугать ее или нет.
Jem the horse stealer, with his careless, impecunious manner, she could understand and allow for, but this was a new departure. She was not sure whether she like it as well.	Она уже привыкла думать о Джеме как о конокраде - беспечном малом, вечно без гроша в кармане. Но вот он представился ей в совершенно ином свете, и она не была уверена, нравится ли он ей таким.
He laughed shortly and shrugged his shoulders.	Джем вновь коротко рассмеялся и пожал плечами.
"There'll be trouble between Joss and myself one day, and it's he that'll be sorry for it, not I," he said.	- Однажды мы с Джоссом схватимся, и пожалеть об этом придется ему, а не мне, - сказал Джем.
And with that cryptic remark he turned on his heel and went off onto the moor after the pony.	С этими загадочными словами он повернулся па каблуках и отправился на пустошь ловить лошадей.
Mary watched him thoughtfully, her arms tucked into her shawl.	Накинув на плечи платок, Мэри задумчиво смотрела ему вслед.
So her first instinct had been right, and there was something behind the smuggling, after all.	Значит, ее первая догадка была правильной, за контрабандой крылось кое-что посерьезнее.
The stranger in the bar that night had talked of murder, and now Jem himself had echoed his words.	Незнакомец в баре говорил об убийстве, а теперь эти слова повторил Джем.

She was not a fool, then, nor was she hysterical, whatever she was considered by the vicar of Altarnun.	И вовсе она не дурочка и не истеричка, что бы там ни думал священник из Олтернана.
What part Jem Merlyn played in all this it was hard to say, but that he was concerned in it somewhere she did not doubt for a moment.	Какую роль играл во всем этом Джем Мерлин, сказать было трудно, но, несомненно, он имел к этому какое-то отношение.
And if he was the man who crept so stealthily down the stairs behind her uncle - why, he must know well enough that she had left her room that night, and was in hiding somewhere, and had listened to them.	И если тогда именно он спускался украдкой по ступенькам вслед за дядей, то мог знать, что в эту ночь она выходила из своей комнаты и, спрятавшись, подслушивала их разговор.
Then he, above all men, must remember the rope on the beam, and guess that she had seen it after he and the landlord had gone out onto the moor.	В таком случае он не хуже других должен был помнить о веревке, оставшейся висеть в баре, и догадаться, что она тоже видела ее, когда он и трактирщик ушли.
If Jem was the man, there would be reason enough for all his questions.	Если Джем был тем самым человеком, то понятно, почему он задал ей все эти вопросы.
"How much do you know?" he had asked her; but she had not told him.	"А тебе-то что известно?" - ведь так он спросил. Но она ему ничего не сказала.
The conversation had cast a shadow on her day.	Разговор с Джемом безнадежно испортил ей настроение.
She wanted to be off now, and rid of him, and alone with her own thoughts.	Мэри захотелось поскорее уйти, отделаться от него, остаться наедине со своими мыслями.
She began to walk slowly down the hill towards the Withy Brook.	Она стала медленно спускаться с холма к Уити-Брук.
She had reached the gate at the bottom of the track when she heard his running footsteps behind her, and he flung himself first at the gate, looking like a half-bred gypsy with his growth of beard and his filthy breeches.	Мэри уже дошла до запруды, когда услышала за спиной быстрые шаги Джема. Он обогнал ее и загородил дорогу. Небритый, в засаленных и заляпанных грязью бриджах он походил на бродягу цыгана.
"Why are you going?" he said. "It's early yet; it won't be dark till after four.	- Куда это ты собралась? - спросил он. - Рано еще, до четырех не стемнеет.
I'll walk back with you then as far as Rushyford Gate.	Я провожу тебя до дороги на Рашифорд.
What's the matter with you?" He took her chin in his hands and looked into her face. "I believe you're frightened of me," he said. "You think I've got barrels of brandy and rolls of tobacco in the little old bedrooms up above, and that I'm going to show them to you, and then cut your throat. That's it, isn't it?	Да погоди, что с тобой? - Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. - Ты вроде как боишься меня? - спросил он. - Вообразила, наверное, что у меня там в комнатенках наверху спрятаны бочонки с бренди и мешки, полные табаку, и что я их тебе покажу, а потом тебя прирежу.
We're a desperate lot of fellows, we Merlyns, and Jem is the worst of the pack.	Мол, мы, Мерлины, народ отпетый, а Джем хуже всех.
Is that what you're thinking?"	Ведь так?
She smiled back at him in spite of herself.	Сама того не желая, она невольно улыбнулась в ответ.
"Something of the sort," she confessed, "but I'm not afraid of you; you needn't think that.	- Что-то вроде этого, - призналась Мэри. - Но я тебя вовсе не боюсь, напрасно ты так думаешь.

I'd even like you if you didn't remind me so much of your brother."	Ты бы мог даже понравиться мне, если бы не был так похож на своего брата.
"I can't help my face," he said, "and I'm much better looking than Joss, you must allow me that."	- Ничего не могу поделать со своей рожей, -заявил он. - К тому же я куда симпатичнее Джосса, ты не находишь?
"Oh, you've conceit enough to make up for all the other qualities you lack," agreed Mary, "and I'll not deprive you of your handsome face.	- Да уж, твое самомнение с лихвой перекрывает все прочие твои недостатки, - согласилась Мэри, -и красоты тебе не занимать.
You may break as many hearts as you please.	Любой девушке разобьешь сердце.
Now let me go; it's a long walk back to Jamaica Inn, and I don't fancy losing myself on the moors again."	А теперь я пойду, до "Ямайки" путь неблизок, а снова заблудиться на болотах я не хочу.
"And when did you you lose yourself before?" he asked.	- А когда это ты заблудилась? - спросил Джем.
Mary frowned slightly. The words had escaped her.	Мэри слегка нахмурилась; она пожалела о своей обмолвке.
"The other afternoon I was out on the West Moor," she said, "and the fog came on early. I wandered some time before I found my way back."	- На днях я отправилась в полдень прогуляться в сторону Восточного болота, - сказала она. - Туман опустился рано, и я долго плутала, пока не нашла дорогу назад.
"You're a fool to go walking," he said.	- Бродить так в одиночку - большая глупость, -заявил он. - Между
"There's places between Jamaica and Rough Tor that would swallow a herd of cattle, to say nothing of a slip of a thing like you.	"Ямайкой" и Раф-Тором есть такие места, что могут поглотить целое стадо, не говоря уж о тростинке вроде тебя.
It's no pastime for a woman anyhow.	И вообще, это не дело для женщины.
What did you do it for?"	Зачем тебе понадобилось идти туда?
"I wanted to stretch my legs. I'd been shut in the house for days."	- Хотелось размять ноги, я несколько дней просидела взаперти.
"Well, Mary Yellan, next time you want to stretch your legs you can stretch them in this direction.	- Ладно, Мэри Йеллан, в следующий раз, когда захочешь размять ноги, приходи опять сюда.
If you come through the gate you can't go wrong, not if you leave the marsh on your left-hand side as you did today.	Иди по левой стороне болота, как сегодня, и не ошибешься.
Are you coming to Launceston with me on Christmas Eve?"	А поедешь со мной в Лонстон в сочельник?
"What will you be doing over to Launceston, Jem Merlyn?"	- А что ты собираешься делать там, Джем Мерлин?
"Only selling Mr. Bassat's black pony for him, my dear.	- Только вот продам за мистера Бассета его лошадку.
You'd be best away from Jamaica Inn that day, if I know anything about my brother.	А тебе, моя милая, зная норов моего братца, советую держаться подальше от "Ямайки".
He'll be just recovering from his brandy bed by then and looking for trouble.	Он как раз начнет приходить в себя после запоя, и тут жди неприятностей.

If they're used to you gallivanting over the moors they'll not say anything at your absence.	В "Ямайке" уже привыкли к тому, что ты шатаешься по болотам, и на твое отсутствие никто не обратит внимания.
I'll bring you home by midnight.	А к ночи я доставлю тебя домой.
Say you're coming, Mary."	Ну скажи, что придешь, Мэри!
"Supposing you are caught in Launceston with Mr. Bassat's pony?	- А что как тебя поймают в Лонстоне с лошадью Бассета?
You would look like a fool then, wouldn't you? And so would I, if they clapped me into prison alongside of you."	Окажешься в дураках, да и я тоже, коли меня упрячут в тюрьму вместе с тобой.
"No one's going to catch me, not yet awhile, anyway.	- Никто меня не поймает, во всяком случае в этот раз.
Take a risk, Mary; don't you like excitement, that you're so careful of your own skin?	Ну, наберись смелости, Мэри. Неужто тебе не хочется поразвлечься? Ты так дрожишь за свою шкуренку, что и рискнуть боишься?
They must breed you soft down Helford way."	Ну и робкий же народ родится в Хелфорде.
She rose like a fish to his bait.	Мэри сразу же попалась на эту удочку.
"All right then, Jem Merlyn, you needn't think I'm afraid.	- Ладно, Джем Мерлин, не думай, что я трушу.
I'd just as soon be in prison as live at Jamaica Inn anyway.	Лучше уж попасть в тюрьму, чем жить в "Ямайке".
How do we go to Launceston?"	А как мы доберемся до Лонстона?
"I'll take you there in the jingle, with Mr. Bassat's black pony behind us.	- Поедем в моей повозке, а сзади привяжем вороного.
Do you know your way to North Hill, across the moor?"	Ты знаешь дорогу через болота до Норт-Хилла?
"No, I do not."	- Нет.
"You only have to follow your nose.	- Ноги сами тебя приведут.
Go a mile along the highroad, and you'll come to a gap in the hedge on the top of the hill, bearing to the right.	Пройдешь с милю по столбовой дороге, возьмешь вправо и доберешься до прохода в ограде на вершине холма.
You'll have Carey Tor ahead of you, and Hawk's Tor away on your right, and if you keep straight on you can't miss your way.	Прямо перед тобой будет утес Кэрей-Тор, а позади справа - Хокс-Тор.
I'll come half of the distance to meet you.	Если пойдешь дальше все время прямо, не заблудишься.
We'll keep to the moor as much as we can.	А я встречу тебя по пути.
There'll be some travelling on the road Christmas Eve."	Придется ехать вдоль пустоши, в сочельник по большой дороге не проедешь.
"What time shall I start, then?"	- А когда мне выйти?
"We'll let the other folk make the pace and get there in the forenoon, and the streets will be thick enough for us by two o'clock.	- Подождем, пока в Лонстоне соберется побольше народу; часикам к двум улицы заполнятся.

You can leave Jamaica at eleven, if you like."	Можешь выходить из "Ямайки" часов в одиннадцать.
"I'll make no promises.	- Ничего твердо не обещаю.
If you don't see me you can go on your way.	Если меня долго не будет, то не жди.
You forget Aunt Patience may need me."	Не забывай, что я могу понадобиться тете Пейшнс.
"That's right. Make your excuses."	- Ну да, давай, придумывай себе оправдание.
"There's the gate over the stream," said Mary. "You don't have to come any further.	- Я знаю, где перейти ручей, - сказала Мэри, - не ходи со мной дальше.
I can find my own way.	Сама найду дорогу.
I go straight over the brow of that hill, don't I?"	Надо ведь идти по бровке этого холма?
"You can give the landlord my respects, if you like, and tell him I hope his temper has improved, and his tongue also.	- Мое почтение хозяину. Скажи ему, что Джем, мол, надеется, что он смягчился и не сквернословит, как раньше.
Ask him if he'd care for me to hang a bunch of mistletoe on the porch of Jamaica Inn!	Да, спроси его, не желает ли он, чтобы я повесил букетик омелы у входа в "Ямайку".
Mind the water.	Смотри, не свались в воду.
Do you want me to carry you through the gate? You'll wet your feet."	Хочешь, я перенесу тебя через запруду, а то ноги промочишь?
"If I went up to my waist it wouldn't hurt me.	- Да хоть по пояс окунусь, это мне не повредит.
Good afternoon, Jem Merlyn."	Всего тебе хорошего, Джем Мерлин.
And Mary leapt boldly across the running brook, with one hand on the gate to guide her.	Мэри смело шагнула в быстрый ручей.
Her petticoat dipped in the water, and she lifted it up out of the way.	Однако ей пришлось приподнять подол юбки.
She heard Jem laugh from his bank on the other side, and she walked away up the hill without a backward glance or a wave of her hand.	Джем рассмеялся, но она уже перешла на другой берег, зашагала по направлению к холму, так и не обернувшись, чтобы махнуть рукой на прощание.
Let him match himself against the men from the south, she thought; against the fellow from Helford, and Gweek, and Manaccan.	"Попробовал бы он помериться силой с парнями с юга, - подумала она, - - хотя бы, к примеру, из Хелфорда, Гвика или Мэнэкэна.
There was a blacksmith at Constantine who could twist him around his little finger.	А в Константине жил один кузнец, который мог бы уложить его одним пальцем.
Jem Merlyn had little to be proud of.	Чем гордится этот Джем Мерлин?
A horse thief, a common smuggler, a rogue and a murderer into the bargain, perhaps.	Конокрад, заурядный контрабандист, мошенник, а может быть, и убийца.
They bred fine men on the moors, it seemed.	Превосходные мужчины рождаются на этих болотах, сразу видно!
Mary was not afraid of him; and to prove it she would ride beside him in his jingle to Launceston on Christmas Eve.	Однако его она нисколько не боится и докажет это: вот возьмет и поедет с ним на сочельник в Лонстон!"

Darkness was falling as she crossed the highroad and into the yard.	Уже надвигались сумерки, когда она пересекла дорогу и вошла во двор "Ямайки".
As usual, the inn looked dark and uninhabited, with the door bolted and the windows barred.	Как обычно, дверь была заперта на засов, окна наглухо закрыты ставнями. Трактир выглядел мрачным и необитаемым.
She went round to the back of the house and tapped on the door of the kitchen.	Она обогнула дом и постучалась в дверь кухни.
It was opened immediately by her aunt, who seemed pale and anxious.	Тетя тотчас открыла. Она выглядела бледной и взволнованной.
"Your uncle has been asking for you all day," she said. "Where have you been?	- Дядя спрашивал о тебе целый день, - сообщила она. - Где ты была?
It's nearly five o'clock; you've been gone since morning."	Сейчас почти пять, а ушла ты с утра.
"I was walking on the moors," replied Mary. "I didn't think it mattered.	- Гуляла на болотах, - ответила Мэри. - Не думала, что я тут нужна.
Why should Uncle Joss ask for me?"	С чего это дядя Джосс заинтересовался мной?
She was aware of a little pang of nervousness, and she looked towards his bed in the corner of the kitchen.	Не без испуга она посмотрела в угол кухни, где стояла его постель.
It was empty.	Дяди не было.
"Where has he gone?" she said. "Is he better?"	- Куда он ушел? - спросила Мэри. - Ему полегче?
"He wanted to sit in the parlour," said her aunt. "He said he was tired of the kitchen.	- Он захотел посидеть в гостиной, - сообщила тетя. - Сказал, что на кухне ему надоело.
He's been sitting there all afternoon at the window, looking out for you.	С полудня сидит там у окна и тебя высматривает.
You must humour him now, Mary, and speak fair to him, and not go against him.	Постарайся сейчас угодить ему, Мэри, разговаривай с ним учтиво и не перечь.
This is the bad time, when he's recovering - he will get a little stronger every day, and he'll be very self-willed, violent perhaps.	Очень уж с ним тяжело, как он начинает приходить в себя... Силы к нему возвращаются, и он становится своенравным и вспыльчивым.
You'll be careful what you say to him, won't you, Mary?"	Будь поосторожнее в разговорах с ним, хорошо, Мэри?
This was the old Aunt Patience, with nervous hands and twitching mouth, who glanced over her shoulder as she talked.	Перед ней была прежняя тетя Пейшнс; она нервно подергивала руками и жевала ртом, беспрестанно оглядывалась назад.
It was pitiable to see her, and Mary caught something of her agitation.	На нее было жалко смотреть, и Мэри разволновалась сама.
"Why should he want to see me?" she said. "He never has anything to say to me.	- И зачем это вдруг я ему понадобилась? -переспросила она. - Он ведь никогда не находит, о чем поговорить со мной.
What can he want?"	Что ему может быть нужно?
Aunt Patience blinked and worked her mouth.	Тетя Пейшнс часто моргала, губы ее привычно подрагивали.

"It's only his fancy," she said. "He mutters and talks to himself; you mustn't pay any attention to what he says at times like these.	- Это просто его причуда, - ответила она. - Он все что-то бормочет и разговаривает сам с собой; тебе не нужно обращать внимания на то, что он говорит в такие минуты.
He is not really himself.	Он в самом деле сам не свой.
I'll go and tell him you're home."	Пойду скажу ему, что ты дома.
She went out of the room and along the passage to the parlour.	Она направилась по коридору в гостиную.
Mary crossed to the dresser and poured herself out a glass of water from the pitcher.	Мэри подошла к кухонному столу и налила себе стакан воды.
Her throat was very dry. The glass trembled in her hands, and she cursed herself for a fool.	В горле у нее пересохло, руки дрожали. "Какая я дура", - подумала она.
She had been bold enough on the moors just now, and no sooner was she inside the inn than her courage must forsake her and leave her quaking and nervous as a child.	Только что на болотах, казалось, ничто не могло ее испугать, но стоило ей очутиться в трактире, как мужество покинуло ее, она затрепетала и занервничала, как ребенок.
Aunt Patience came back into the room.	Тетя Пейшнс вернулась.
"He's quiet for the moment," she whispered. "He's dozed off in the chair.	- Он успокоился, - прошептала она. - Задремал в кресле.
He may sleep now for the evening.	Теперь может проспать до вечера.
We'll have our supper early and get it finished.	Мы поужинаем с тобой, чтобы пораньше покончить с этим.
There's some cold pie for you here."	Для тебя есть кусок холодного пирога.
All hunger had gone from Mary, and she had to force her food.	У Мэри пропало всякое желание есть, она с трудом глотала.
She drank two cups of scalding tea and then pushed her plate away.	После второй чашки горячего чая она отодвинула тарелку.
Neither of the women spoke.	Обе молчали.
Aunt Patience kept looking towards the door.	Тетя Пейшнс все время пугливо поглядывала на дверь.
When they had finished supper they cleared the things away silently.	Когда с ужином было покончено, она молча убрала со стола.
Mary threw some turf on the fire and crouched beside it.	Мэри подбросила немного торфа в огонь и подсела к очагу.
The bitter blue smoke rose in the air, stinging her eyes, but no warmth came to her from the smouldering turf.	Поднимавшийся вверх горьковатый сизый дым ел глаза; тепла же почти не прибавилось.
Outside in the hall the clock struck six o'clock with a sudden whirring note.	Вдруг из холла донеслось хриплое надсадное дыхание часов. В тревожной тишине дома грозно раздалось шесть ударов.
Mary held her breath as she counted the strokes.	Мэри слушала с замиранием сердца.

They broke upon the silence with deliberation; it seemed an eternity before the last note fell and echoed through the house and died away.	Казалось, прошла целая вечность, пока не отзвучал, гулко прокатившись по всему дому, последний удар.
The slow ticking of the clock continued. There was no sound from the parlour, and Mary breathed again.	Медленное тикание часов продолжалось, и из гостиной не доносилось больше ни звука. Мэри вздохнула свободнее.
Aunt Patience sat at the table, threading a needle and cotton by candlelight.	Тетя Пейшнс сидела у стола, низко наклонив голову, и при свете свечи пыталась вдеть нитку в иголку.
Her lips were pursed and her forehead puckered to a frown as she bent to her task.	Поглощенная своим занятием, она сжала губы и наморщила лоб.
The long evening past; and still there was no call from the landlord in the parlour.	Длинный вечер подходил к концу, а в гостиной по-прежнему стояла мертвая тишина.
Mary nodded her head, her eyes closed in spite of herself, and in that stupid, heavy state between sleeping and waking she heard her aunt move quietly from her chair and put her work away in the cupboard beside the dresser. In a dream she heard her whisper in her ear,	Г олова Мэри отяжелела, глаза слипались. Сквозь дрему она слышала, как тетя тихо отодвинула стул и положила свое шитье в шкаф, а потом прошептала над ее ухом:
"I'm going to bed. Your uncle won't wake now; he must have settled for the night. I shan't disturb him."	- Я пошла спать, дядя теперь уже не проснется. Должно быть, он устроился там на ночь, тревожить его не стану.
Mary murmured something in reply, and half-consciously she heard the light patter of footsteps in the passage outside, and the creaking of the stairs. On the landing above, a door closed softly.	Мэри пробормотала что-то в ответ; из коридора послышались легкие шаги и скрип ступенек, дверь наверху тихо закрылась.
Mary felt the lethargy of sleep steal upon her, and her head sank lower into her hands.	Девушка чувствовала, как все больше проваливается в сон, голова ее опустилась на грудь.
The slow ticking of the clock made a pattern in her mind, like footsteps dragging on a highroad... one... two... one... two... they followed one another; she was on the moors beside the running brook, and the burden that she carried was heavy, too heavy to bear. If she could lay it aside for a little while, and rest herself beside the bank, and sleep... It was cold, though, much too cold. Her foot was wringing wet from the water.	Мерное покачивание маятника превращалось в ее сознании в звук тяжелых медленных шагов: раз... два... раз... два... Шаги следовали один за другим. Мэри видела во сне болота и журчащий ручей. Она шла, и ноша на ее плечах была непомерно тяжелой... Если бы она могла опустить ее хоть ненадолго и прилечь на берегу, отдохнуть, уснуть... Ей было очень холодно, ноги насквозь промокли.
She must pull herself higher up the bank, out of the way....	Надо бы взобраться повыше, подальше от воды...
The fire was out; there was no more fire....	Очаг совсем погас.
Mary opened her eyes and saw that she was lying on the floor beside the white ashes of the fire.	Мэри открыла глаза и обнаружила, что лежит на полу рядом с кучкой белого пепла.
The kitchen was very cold, and the light was dim. The candle had burnt low.	На кухне было холодно и темно - свеча еле горела.

She yawned and shivered and stretched her stiff arms. When she lifted her eyes she saw the door of the kitchen open very slowly, little by little, an inch at a time.	Она зевнула, ежась от холода, вытянула вперед онемевшие руки и, подняв глаза, вдруг увидела, как дверь на кухню тихо и медленно открывается.
Mary sat without moving, her hands on the cold floor.	Опершись руками о пол, она замерла в испуге.
She waited, and nothing happened.	Минуло несколько мгновений, но ничего не произошло.
The door moved again, and then was flung wide, crashing against the wall behind it.	Дверь опять слегка приоткрылась и вдруг распахнулась настежь, громко ударив о стену.
Joss Merlyn stood on the threshold of the room, his arms outstretched, rocking on his two feet.	Вытянув перед собой руки и покачиваясь, на пороге вырос Джосс Мерлин.
At first she thought he had not noticed her; his eyes were fixed on the wall in front of him, and he stood still where he was, without venturing further into the room.	Вначале девушка подумала, что он не видит ее. Уставясь в стену прямо перед собой, Джосс замер, словно не решаясь войти. Он стоял, не издавая ни звука.
She crouched low, her head beneath the level of the table, hearing nothing but the steady thump of her heart.	Мэри казалось, что в наступившей тишине слышно, как громко стучит ее сердце, и она низко пригнула голову. От Джосса ее отделял кухонный стол.
Slowly he turned in her direction and stared at her a moment or two without speaking.	Дядя медленно повернулся и некоторое время молча смотрел в ее сторону.
When his voice came, it was strained and hoarse, hardly above a whisper.	Когда он наконец заговорил, голос его звучал хрипло и напряженно, еле слышно.
"Who's there?" he said. "What are you doing?	- Кто здесь? - спросил он. - Что ты тут делаешь?
Why don't you speak?"	Почему не отвечаешь?
His face was a grey mask, drained of its usual colour. His bloodshot eyes fastened themselves upon her without recognition.	Его бледное лицо было похоже на серую маску, налитые кровью глаза смотрели, не узнавая.
Mary did not move.	Мэри затаилась.
"Put away that knife," he whispered. "Put it away, I tell you."	- Убери нож, - прошептал он, - убери, тебе говорю!
She stretched her hand along the floor and touched the leg of a chair with the tips of her fingers. She could not hold onto it unless she moved. It was just out of reach.	Мэри скользнула рукой по полу и коснулась кончиками пальцев ножки стула, но ухватиться за нее не смогла - ей было не дотянуться.
She waited, holding her breath.	Боясь пошевельнуться, она затаила дыхание.
He stepped forward into the room, his head bent, his two hands feeling the air, and he crept slowly along the floor towards her.	Нагнув голову и растопырив руки, Джосс вошел в кухню и стал красться к ней вдоль стены.
Mary watched his hands until they were within a yard of her and she could feel his breath on her cheek.	Мэри следила за его руками: вот они на расстоянии ярда от нее, вот она уже чувствует его дыхание...
"Uncle Joss," she said softly. "Uncle Joss-"	- Дядя Джосс, - тихо произнесла она, - дядя Джосс...

He crouched where he was, staring down at her, and then he leant forward and touched her hair and her lips.	Он глянул вниз, потом низко склонился к ней и коснулся пальцами ее волос и лица.
"Mary," he said, "is it you, Mary?	- Мэри... - сказал он, - это ты, Мэри?
Why don't you speak to me?	Почему не отвечаешь?
Where have they gone?	А куда ушли те?
Have you seen them?"	Ты их видела?
"You've made a mistake, Uncle Joss," she said; "there is no one here, only myself.	- Вы ошиблись, дядя Джосс, - успокоила она его, -здесь никого нет, я одна.
Aunt Patience is upstairs.	Тетя Пейшнс наверху.
Are you ill?	Вам плохо?
Can I help you?"	Помочь вам?
He looked about him in the half-light, searching the corners of the room.	Он оглядывал полутемную комнату, высматривая что-то в углу.
"They can't scare me," he whispered. "Dead men don't harm the living.	- Им меня не испугать, - шептал он. - Мертвые не причиняют вреда.
They're blotted out, like a candle....	Их нет, они - как сгоревшая свеча.
That's it, isn't it, Mary?"	Правда, Мэри?
She nodded, watching his eyes.	Она кивнула, наблюдая за его взглядом.
He pulled himself to a chair and sat down, his hands outstretched on the table. He sighed heavily and passed his tongue over his lips.	Он дотянулся до стула и сел, положив руки на стол, тяжело вздохнул и облизал губы.
"It's dreams," he said, "all dreams.	- Это сны, - сказал он, - это все сны.
The faces stand out like live things in the darkness, and I wake with the sweat pouring down my back.	Из темноты возникают лица, совсем как живые, и я просыпаюсь весь в поту.
I'm thirsty, Mary; here's the key; go into the bar and fetch me some brandy." He fumbled in his pocket and produced a bunch of keys.	Мне хочется выпить, Мэри. Вот ключ, сходи в бар и принеси мне бренди. - Он порылся в кармане и вытащил связку ключей.
She took them from him, her hand trembling, and slipped out of the room into the passage.	Мэри взяла их дрожащими руками и выскользнула из кухни в коридор.
She hesitated for a moment outside, wondering whether she should creep upstairs at once to her room, and lock the door, and leave him to rave alone in the kitchen.	На мгновение она замешкалась в раздумье, не подняться ли ей потихоньку в свою комнату, запереться там на ключ и оставить его одного на кухне наедине со своим бредом.
She began to tiptoe along the passages to the hall.	На цыпочках она стала продвигаться вдоль коридора к холлу.
Suddenly he shouted to her from the kitchen.	Вдруг из кухни донесся его крик:
"Where are you going?	- Куда это ты идешь!
I told you to fetch the brandy from the bar."	Я сказал тебе принести бренди из бара.
She heard the chair scrape as he pushed it away from the table.	Она услышала, как он с шумом отодвинул стул.

She was too late.	Поздно!
She opened the door of the bar and felt in the cupboard amongst the bottles.	Открыв дверь бара, Мэри нащупала в буфете бутылку бренди.
When she returned to the kitchen he was sprawling at the table, his head in his hands.	Когда она вернулась на кухню, Джосс по-прежнему сидел у стола, уронив голову на руки.
At first she thought he was asleep again, but at the sound of her footstep he lifted his head, and stretched his arms, and leant back in the chair.	Сначала она подумала, что он вновь заснул, но при звуке ее шагов Джосс поднял голову, оперся на руки и откинулся на спинку стула.
She put the bottle and a glass on the table in front of him.	Мэри поставила перед ним бутылку и стакан.
He filled the glass half full, and held it between his two hands, watching her all the while over the rim of it.	Наполнив стакан наполовину, он взял его обеими руками и стал глядеть на нее.
"You're a good girl," he said. "I'm fond of you, Mary; you've got sense, and you've got pluck; you'd make a good companion to a man.	- Ты хорошая девчонка, - сказал он, - и нравишься мне. Ты, Мэри, сообразительная и смелая и можешь быть хорошей подругой любому мужчине.
They ought to have made you a boy."	Тебе следовало бы родиться мальчишкой.
He rolled the brandy around on his tongue, smiling foolishly, and then he winked at her, and pointed his finger.	Он потихоньку смаковал бренди и, глупо улыбаясь, подмигнул ей и погрозил пальцем.
"They pay gold for this upcountry," he said; "the best that money can buy.	- Там, на севере, за это бренди платят золотом, -произнес он. - Лучшего бренди не бывает.
King George himself hasn't better brandy than this in his cellar.	В погребах самого короля Георга нет такого бренди.
And what do I pay?	А много ли плачу я?
Not one damned bloody sixpence.	Ни пенса.
We drink free at Jamaica Inn." He laughed and put out his tongue. "It's a hard game, Mary, but it's a man's game, for all that.	В "Ямайке" мы пьем задаром. - Он рассмеялся и показал ей язык. - Трудное это дело, Мэри. Настоящее мужское дело.
I've risked my neck ten, twenty times.	Я подставлял свою шею не один десяток раз.
I've had the fellows thundering at my heels, with a pistol shot whistling through my hair.	За мной гнались по пятам, пули свистели над самым ухом.
They can't catch me, Mary; I'm too cunning; I've been at the game too long.	Только не поймать им меня, Мэри. Слишком я хитер и давно этим занимаюсь.
Before we came here I was at Padstow, working from the shore.	До приезда сюда я работал в порту Пэдстоу.
We ran a lugger once a fortnight with the spring tides.	Раз в две недели в пору весенних приливов мы ходили на люгере.
There were five of us in it, besides myself.	Тогда со мной было еще пятеро.
But there's no money working in a small way; you've got to do it big, and you've got to take your orders.	Но на мелком деле не заработаешь. Нужны крупные сделки, большие заказы.

There's over a hundred of us now, working inland to the border from the coast.	Сейчас нас больше сотни, и обеспечиваем мы все районы - от границы аж до самого побережья.
By God, I've seen blood in my time, Mary, and I've seen men killed a score of times, but this game beats all of it - it's running side by side with death."	Клянусь богом, Мэри, мне пришлось немало видеть крови на своем веку. Десятки раз видел, как убивают людей. Но теперешнее дело похлеще будет: это как бег наперегонки со смертью.
He beckoned her to his side, winking again, glancing first over his shoulder to the door.	Он поманил ее к себе, вновь подмигнул и посмотрел на дверь.
"Here," he whispered, "come close, down here by my side, where I can talk to you.	- Сядь ко мне поближе, - прошептал он, - чтобы я мог спокойно поговорить с тобой.
You've got guts in you, I can see that; you're not scared like your aunt.	Как я вижу, ты девка с характером и не из трусливых, не то что твоя тетя.
We ought to be partners, you and I."	Нам с тобой надо работать вместе.
He seized hold of Mary's arm and pulled her on the floor beside his chair.	Он схватил Мэри за руку и заставил сесть на пол рядом с собой.
"It's this cursed drink that makes a fool of me," he said. "I'm as weak as a rat when it has hold of me, you can see that.	- От этой проклятой пьянки я дурею, - сказал он. -Сама видишь, становлюсь слабым, как мышь. И мне снятся сны... кошмары.
And I have dreams, nightmares; I see things that never scare me when I'm sober.	Мерещатся вещи, которых я ничуть не боюсь, когда трезв.
Damn it, Mary, I've killed men with my own hands, trampled them under water, beaten them with rocks and stones; and I've never thought no more about it; I've slept in my bed like a child.	Тысячу проклятий, Мэри! Я убивал людей собственными руками, топил их, забивал камнями и никогда после не вспоминал об этом. Как дитя, спокойно спал по ночам.
But when I'm drunk I see them in my dreams; I see their white-green faces staring at me, with their eyes eaten by fish; and some of them are torn, with the flesh hanging on their bones in ribbons, and some of them have seaweed in their hair....	Но стоит мне напиться, как я все вижу во сне... их серые лица... они таращат на меня глаза, изъеденные рыбами... тела их растерзаны, мясо отстает от костей, в волосах морские водоросли... Была там и женщина, Мэри.
There was a woman once, Mary; she was clinging to a raft, and she had a child in her arms; her hair was streaming down her back.	Она цеплялась за спасательный плот, волосы ее разметались по спине, в руках она держала ребенка.
The ship was close in on the rocks, you see, and the sea was as flat as your hand; they were all coming in alive, the whole bunch of 'em.	Понимаешь, их корабль сел у берега на скалы. Все они могли бы выбраться живыми, все до единого.
Why, the water in places didn't come above your waist.	Ведь вода местами не доходила и до пояса.
She cried out to me to help her, Mary, and I smashed her face in with a stone; she fell back, her hands beating the raft. She let go of the child, and I hit her again; I watched them drown in four feet of water.	Она кричала мне, молила о помощи, а я ударил ее по лицу камнем, она упала навзничь, пыталась ухватиться за край плота, потом выпустила ребенка из рук, и я снова ударил ее. Они утонули на глубине в четыре фута.
We were scared then; we were afraid some of them would reach the shore.... For the first time we hadn't reckoned on the tide.	Мы тогда здорово перепугались, боялись, что кто-то все же выберется на берег... Впервые не рассчитали время прилива.
In half an hour they'd be walking dry-shod on the sand.	Еще полчаса, и они смогли бы посуху дойти до берега.

We had to pelt at 'em all with stones, Mary; we had to break their arms and legs; and they drowned there in front of us, like the woman and her child, with the water not up to their shoulders - they drowned because we smashed them with rocks and stones; they drowned because they couldn't stand...."	Нам пришлось забить камнями всех до единого, Мэри. Им перебили руки и ноги, и они пошли ко дну, как та женщина с ребенком, хотя вода не доходила и до плеч. Они потонули потому, что мы забрасывали их валунами и булыжниками, пока они могли стоять...
His face was close to Mary, his red-flecked eyes staring into hers, and his breath on her cheek.	Он вплотную придвинулся к ней, впился глазами в ее лицо. Она видела каждую красную прожилку, чувствовала его дыхание на щеке.
"Did you never hear of wreckers before?" he whispered.	- Тебе не приходилось прежде слышать о грабителях судов, потерпевших крушение? -шепотом спросил он.
Outside in the passage the clock struck one o'clock, and the single note rang in the air like a summons.	В коридоре часы пробили час ночи, и их удар прозвучал, как звук гонга, возвещавшего о начале суда.
Neither of them moved.	Оба замерли.
The room was very cold, for the fire had sunk away to nothing, and a little current of air blew in from the open door.	В комнате стоял холод, камин совсем погас, из приоткрытой двери сильно сквозило.
The yellow flame of the candle bowed and flickered.	Желтое пламя свечи то затухало, то вспыхивало вновь.
He reached out to her and took her hand; it lay limp in his, like a dead hand.	Он взял ее за руку. Она безжизненно лежала у него в ладони.
Perhaps he saw something of the frozen horror in her face, for he let her go and turned away his eyes.	Джосс, вероятно, заметил на лице Мэри выражение ужаса, потому что сразу отпустил ее руку и отвернулся.
He stared straight before him at the empty glass, and he began to drum with his fingers on the table.	Теперь он уставился на пустой стакан и принялся барабанить пальцами по столу.
Crouched on the floor beside him, Mary watched a fly crawl across his hand.	Скрючившись, сидя на полу подле него, Мэри следила, как по его руке ползет муха.
She watched it pass through the short black hairs and over the thick veins to the knuckles, and it ran to the tips of the long slim fingers.	Вот она пробралась по коротким черным волосам, вздувшимся венам и по костяшкам и поползла к концам длинных тонких пальцев.
She remembered the swift and sudden grace of those fingers when they cut bread for her that first evening, and how if they chose they could be delicate and light; she watched them drumming now on the table, and in her fancy she saw them curl round a block of jagged stone and fasten upon it; she saw the stone fly through the air....	Тут девушке вспомнилось, как быстро и ловко двигались эти пальцы, когда он нарезал для нее хлеб в тот первый вечер после ее приезда. Наблюдая теперь, как эти пальцы барабанят по столу, Мэри живо представила, как они ухватывают острый камень и с размаху запускают его в человеческую плоть.
Once more he turned to her, his whisper hoarse, and he jerked his head towards the ticking of the clock.	Трактирщик вновь повернулся к ней лицом и, кивнув в сторону часов, заговорил хриплым шепотом:
"The sound of it rings in my head sometimes," he said, "and when it struck one just now, it was like the tolling of a bell buoy in a bay.	- Их бой звучит у меня в ушах. Когда недавно пробило час, мне почудилось, что зазвонил колокол на бакене у входа в залив.

I've heard it come travelling down the air on the westerly wind: one-two-one-two, backwards and forwards the clapper goes against the bell, as though it tolled for dead men.	Я слыхал бой этого колокола, разносимый западным ветром. Бом... бом... бом... Будто звонят по мертвым.
I've heard it in my dreams, I heard it tonight.	Я и во сне слышу этот звон. И этой ночью я слышал его тоже.
A mournful, weary sound, Mary, is a bell buoy out in the bay.	Какой заунывный, похоронный звон!
It rubs on your nerves and you want to scream.	Он вынимает из тебя всю душу, жутко делается.
When you work on the coast you have to pull out to them in a boat and muffle them; wrap the tongue in flannel. That deadens them. There's silence then.	Так вот, нужно подплыть на лодке и обернуть язык колокола фланелью, тогда он умолкает.
Maybe it's a misty night, with patches of white fog on the water, and outside the bay there'll be a ship casting for scent like a hound. She listens for the buoy, and no sound comes to her.	Представь себе, как темной ночью, когда над водой стелется густой туман, кругом мгла и ни зги не видно, какое-нибудь судно пытается найти фарватер и рыщет, как гончая, но колокольного звона не слыхать.
And she comes in then, driving through the fog - she comes straight in to us who are waiting for her, Mary - and we see her shudder suddenly, and strike, and then the surf has her."	И тогда оно входит в залив, пробираясь сквозь туман, и налетает прямо на скалы. Удар, судно все содрогается, и прибой настигает его. А мы уже поджидаем поблизости.
He reached for the bottle of brandy and let a little liquid trickle slowly into the glass. He smelt it and rolled it on his tongue.	Он потянулся к бутылке, медленно налил себе в стакан, понюхал и попробовал на язык, затем сделал глоток.
"Have you ever seen flies caught in a jar of treacle?" he said. "I've seen men like that; stuck in the rigging like a swarm of flies. They cling there for safety, shouting in terror at the sight of the surf.	- Доводилось тебе видеть мух, попавших в банку с патокой? - спросил он. - Вот и люди так: пытаясь спастись, грудятся у тросов, строп, цепей, цепляются за снасти, кричат от страха, когда накатывает приливная волна.
Just like flies they are, spread out on the yards, little black dots of men.	Облепят реи, как мухи. Глянешь с берега - ну точь-в-точь черные мухи.
I've seen the ship break up beneath them, and the masts and yards snap like thread, and there they'll be flung into the sea, to swim for their lives.	Я видел однажды, как корабль раскололся под ними, мачты рухнули, и ванты полопались, как нитки. Людей сбросило в море, и они что было сил поплыли к берегу.
But when they reach the shore they're dead men, Mary."	Но там, Мэри, их поджидала смерть.
He wiped his mouth on the back of his hand and stared at her.	Он отер рот тыльной стороной ладони и уставился на нее.
"Dead men tell no tales, Mary," he said.	- Мертвые ничего не расскажут, Мэри, - заключил он.
His face nodded at her, and narrowed suddenly, and was blotted out.	Его лицо приблизилось к ней, потом вдруг расплылось и пропало.
No longer was she kneeling on the kitchen floor, her hands gripping the table; she was a child again, running beside her father on the cliffs beyond St. Keverne.	Мэри чудилось, что она не стоит больше на коленях, ухватившись руками за ножку кухонного стола; что она снова была ребенком и бежала рядом с отцом по скалам за Сент-Кеверном.

He swung her up onto his shoulder, and there were other men running with them, who shouted and cried.	Отец подхватил ее и усадил себе на плечи. С ними бежали другие мужчины и что-то громко кричали.
Somebody pointed to the distant sea, and, clinging to her father's head, she saw a great white ship like a bird rolling helplessly in the trough of the sea, her masts broken short and her sails trailing in the water beside her.	Кто-то показывал рукой в сторону видневшегося вдалеке моря. Прижавшись к отцу, она смотрела на белый корабль, похожий на огромную птицу. Он беспомощно качался на волнах, мачты были сломаны, паруса поникли и опустились в воду.
"What are they doing?" asked the child that had been herself; and nobody answered her; they stood where they were, staring in horror at the ship that rolled and plunged.	- Что они там делают? - спросила она, но никто не ответил. Люди остановились и в ужасе наблюдали за судном. Вот оно легло на бок и стало погружаться.
"God have mercy upon them," said her father; and the child Mary began to cry, calling for her mother, who came at once from amongst the crowd and took her in her arms, and walked away with her out of sight of the sea.	-Господи, помилуй их! - произнес отец. Мэри заплакала и стала звать маму, которая сразу же подбежала к ней, пробравшись через толпу, взяла на руки и унесла.
There all memory snapped, and vanished, and there was no ending to the story; but when she grew to understanding, and was no longer a child, her mother would talk of the day they had gone to St. Keverne, when a great barque had sunk with all on board, her back broken on the dreaded Manacles.	Видение оборвалось. Но Мэри вспомнила, что, когда она подросла и стала кое-что понимать, мать рассказала ей о том, как они ездили в Сент-Кеверн и на их глазах затонуло огромное парусное судно со всем экипажем и грузом, разбившись о страшную скалу Мэнэкл.
Mary shivered and sighed, and once more her uncle's face loomed before her in its frame of matted hair, and she was kneeling beside him again in the kitchen at Jamaica Inn.	Мэри вздрогнула и глубоко вздохнула. Над ней снова нависло лицо дяди в обрамлении спутанных волос, и снова она стояла на коленях у стола на кухне "Ямайки".
She felt deadly sick, and her hands and feet were icy cold.	Она чувствовала себя совсем больной, руки и ноги заледенели.
She longed only to stumble to her bed and bury her head in her hands, pulling the blanket and pillow over her for greater darkness. Perhaps if she pressed her hands against her eyes she would blot out his face and the pictures he had painted for her.	Мэри мечтала лишь об одном - поскорее добраться до постели, зарыться в подушку, накрыться с головой одеялом, прижать ладони к глазам - только бы отгородиться от всего, стереть из памяти лицо дяди, забыть весь ужас рассказанного им.
Perhaps if she thrust her fingers in her ears she would muffle the sound of his voice and the thunder of the surf upon the shore.	Может быть, заткнув уши, она сумеет заглушить звук его голоса и гул прибоя.
Here she could see the pale faces of drowned men, their arms above their heads; she could hear the screams of terror and the cries; she could hear the mournful clamour of the bell buoy as it swayed backwards and forward in the sea.	Ей по-прежнему мерещились лица утопленников, воздетые над водой руки; слышались крики ужаса и плач, похоронный звон колокола на бакене, покачивавшемся на волнах.
Mary shivered again.	Мэри вновь охватил озноб.
She looked up at her uncle, and she saw that he had sloped forward in his chair, and his head had fallen on his chest.	Посмотрев на дядю, она увидела, что тот сидит на стуле, уронив голову на грудь.
His mouth was wide open, and he snorted and spluttered as he slept.	Широко раскрыв рот, он храпел и что-то бормотал во сне.

His long dark lashes swept his cheeks like a fringe. His arms rested on the table before him, and his hands were clasped as though in prayer.	Его длинные ресницы опустились на щеки, руки покоились на столе, ладони сложены, словно в молитве.
Chapter 9	9
On Christmas Eve the sky was overcast and threatened rain.	Под сочельник небо затянуло тучами, запахло дождем.
It had turned mild, too, in the night, and the mud in the yard was churned where the cows had trodden.	За ночь потеплело, и во дворе, там, где прошли коровы, земля раскисла.
The walls of Mary's bedroom felt damp to her hand, and there was a great yellow patch in one corner caused by the shrinking plaster.	У Мэри в спальне стены отсырели, а в углу проступило желтое пятно высохшего клея.
Mary leant out of the window, and the soft wet wind blew upon her face.	Высунувшись из окна, она ощутила на лице мягкий влажный воздух.
In an hour's time Jem Merlyn would be waiting for her on the moor, to take her to Launceston fair.	Джем Мерлин должен был ждать ее на болоте, чтобы вместе с ней отправиться на ярмарку в Лонстон.
Whether she met him or not depended upon herself, and she could not make up her mind.	От нее зависело, встретятся они или нет, а она никак не могла решиться.
She had grown older in four days, and the face that looked back at her from the spotted, cracked mirror was drawn and tired. There were dark rings beneath her eyes, and little hollows in her cheeks.	За четыре дня, что прошло, она стала намного старше: из покрытого пятнами треснувшего зеркала на нее глядело усталое осунувшееся лицо; щеки впали, под глазами были темные круги.
Sleep came late to her at night, and she had no appetite for food.	Ночью она подолгу не могла уснуть, есть не хотелось.
For the first time in her life she saw a resemblance between herself and her Aunt Patience.	Впервые Мэри заметила у себя сходство с тетей.
They had the same pucker of the forehead, and the same mouth.	У них была одинаковая складка на лбу и та же форма рта.
If she pursed up her lips and worked them, biting the edges, it might be Aunt Patience who stood there, with the lank brown hair framing her face.	Если ей еще поджать губы, то перед ней будет вторая тетя Пейшнс, только с каштановыми волосами, спадающими на плечи прямыми прядями.
The trick was an easy one to catch, as was the nervous twisting of the hands, and Mary turned away from the telltale mirror and began to pace up and down her cramped room.	Привычку кусать губы и нервически ломать пальцы перенять было нетрудно. Девушка отвернулась от предательского зеркала и принялась ходить по тесной комнате взад и вперед.
During the past few days she had kept as much as possible to the privacy of her own room, excusing herself on the score of a chill. Mary could not trust herself to speak to her aunt at present - not for any length of time. Her eyes would have betrayed her.	Последние несколько дней она старалась подольше оставаться в своей комнате, ссылаясь на простуду; избегала долгих разговоров с тетей, опасаясь, что глаза выдадут ее.
They would look at one another with the same dumb horror, the same hidden anguish; and Aunt Patience would have understood. They shared a secret now, a secret that must never be spoken between them.	Невольно они стали бы смотреть друг на друга с немым ужасом, скрытым состраданием, и тетя поняла бы... Теперь их соединяла общая тайна, но об этом она должна молчать.

Mary wondered how many years Aunt Patience had kept that knowledge to herself in an agony of silence.	Мэри гадала, сколько же лет тетя Пейшнс носила все в себе.
No one would ever know how greatly she had suffered.	Никто никогда не узнает, как сильно она страдала.
Wherever she would go in the future, the pain of that knowledge would go with her. It could never leave her alone.	Куда бы она отсюда ни уехала, ей никогда не избавиться от ужаса пережитого.
At last Mary was able to understand the pale, twitching face, the hands that plucked at the dress, the wide, staring eyes.	Лишь теперь Мэри была в состоянии понять, отчего у тети такое бледное лицо, откуда этот нервный тик, эти руки, беспрестанно теребящие одежду, этот застывший взгляд.
The evidence screamed at her now that she knew.	Причина отныне была очевидна.
At first she had felt sick, deadly sick; she had lain on her bed that night, praying for the mercy of sleep, and it had been denied her.	Вначале девушка чувствовала себя разбитой и больной, вконец больной. В ту ночь она молила Бога ниспослать ей сон, но эта благодать не была ей дарована.
There were faces in the darkness that she had not known; the worn and weary faces of drowned people.	Она лежала в полузабытьи, и перед ней бесконечной чередой проплывали незнакомые лица утопленников.
There was a child with broken wrists; and a woman whose long wet hair clung to her face; and the screaming, frightened faces of men who had never learnt to swim.	Она видела лицо ребенка, у которого были перебиты кисти рук, и женщину с длинными мокрыми волосами, залепившими глаза. Потом возникли искаженные страхом лица тех, кто не умел плавать.
Sometimes it seemed to her that her own mother and father were amongst them; they looked up at her with wide eyes and pallid lips, and they stretched out their hands.	Вдруг ей показалось, что среди них ее мать и отец. Они смотрели на нее широко открытыми глазами, губы их побелели; они тянули к ней руки.
Perhaps this was what Aunt Patience suffered, alone in her room at night; the faces came to her too, and pleaded, and she pushed them away. She would not give them release.	Наверное, те же кошмары преследовали по ночам и тетю Пейшнс. Ей тоже являлись лица страдальцев, молили о помощи, а она отворачивалась от них, отталкивала от себя, ибо ждать помощи от нее было нечего.
In her own way Aunt Patience was a murderer too.	Тетя Пейшнс по-своему тоже была убийцей.
She had killed them by her silence.	Она убивала своим молчанием.
Her guilt was as great as Joss Merlyn's himself, for she was a woman and he was a monster. He was bound to her flesh, and she let him remain.	Ее вина была не меньше, чем Джосса, потому что она - женщина, а он - чудовище, но она не разорвала путы, которыми была связана с ним.
Now that it was the third day, and the first horror had passed, Mary felt indifferent, rather old, and very tired. Most of the feeling had gone from her.	Так прошло три дня. Боль как будто притупилась, девушкой овладели безразличие и усталость.
It seemed to her that she had always known now; that at the back of her mind she had been prepared.	Теперь ей казалось, что она давно знала всю правду и в глубине души была готова к ней.

The first sight of Joss Merlyn, standing beneath the porch with a lantern in his hands, had been a warning; while the sound of the coach rattling away down the highroad and out of her hearing had rung like a farewell.	Уже первая встреча с Джоссом Мерлином, стоявшим на крыльце с фонарем в руке, была ей предостережением, а шум удалявшейся почтовой кареты звучал как прощание с прежней жизнью.
In the old days at Helford, there had been whispers of these things: little snatches of gossip overheard in the village lanes, a fragment of story, a denial, a shake of the head, but men did not talk much, and the stories were discouraged.	О разбоях на морском побережье говорили в прежние времена в Хелфорде вполголоса, с сомнением покачивали головой, делясь сплетнями, передавая случайно услышанные обрывки разговоров. Мужчины, как правило, больше помалкивали, всякие беседы на эту тему быстро обрывались.
Twenty, fifty years ago, perhaps, when her father had been young; but not now, not in the light of the new century. Once more she saw her uncle's face pressed close to hers, and she heard his whisper in her ear,	В то время, лет двадцать, а может, все пятьдесят, тому назад, когда отец Мэри был молодым, ко всему этому можно было, наверное, так относиться, но теперь, в век нынешний... И вновь перед ней возникло лицо дяди и послышался его шепот:
"Did you never hear of wreckers before?"	"Тебе не приходилось прежде слышать о грабителях судов, потерпевших крушение?"
These were words that she had never heard breathed, but Aunt Patience had lived amongst them for ten years....	Нет, об этом она и слыхом не слыхивала, но ведь тетя Пейшнс вот уже десять лет как уживается со всем этим.
Mary did not consider her uncle any more.	Джосс Мерлин уже не занимал мыслей Мэри так, как раньше.
She had lost her fear of him. There was only loathing left in her heart, loathing and disgust.	Его она больше не боялась, в душе остались лишь ненависть и отвращение.
He had lost all hold on humanity. He was a beast that walked by night.	Для нее он перестал быть человеком, а превратился в рыщущего по ночам зверя.
Now that she had seen him drunk, and she knew him for what he was, he could not frighten her.	Теперь, когда она увидела его, потерявшего свой облик от пьянства, ему уже не испугать ее.
Neither he nor the rest of his company.	Не боялась она и остальных членов шайки.
They were things of evil, rotting the countryside, and she would never rest until they were trodden underfoot, and cleared, and blotted out.	И она не успокоится, пока не уничтожат этих выродков, отравляющих все, чего ни коснутся, не очистят от них округу, не растопчут их в прах.
Sentiment would not save them again.	И никакие родственные чувства не удержат ее.
There remained Aunt Patience - and Jem Merlyn.	Оставались еще тетя Пейшнс да Джем Мерлин.
He broke into her thoughts against her will, and she did not want him.	Он ворвался в ее мысли внезапно, помимо ее воли.
There was enough on her mind without reckoning with Jem.	И без него хватало забот.
He was too like his brother. His eyes, and his mouth, and his smile.	Уж слишком он похож на своего брата: те же глаза, рот, улыбка.
That was the danger of it.	Какое опасное сходство!

She could see her uncle in his walk, in the turn of his head; and she knew why Aunt Patience had made a fool of herself ten years ago.	Вспоминая его походку, поворот головы, она легко могла себе представить, каким был Джосс десять лет тому назад.
It would be easy enough to fall in love with Jem Merlyn.	Теперь ей стало понятно, как тетя могла совершить такую страшную глупость, выйдя за него замуж. В Джема Мерлина действительно легко влюбиться - Мэри это хорошо понимала.
Men had not counted for much in her life up to the present; there had been too much to do on the farm at Helford to worry about them.	До сих пор мужчины мало что значили для нее. На ферме было слишком много дел, чтобы думать о них.
There had been lads who had smiled at her in church and gone with her to picnics harvest-time; once a neighbour had kissed her behind a hayrick after a glass of cider.	Находились парни, которые улыбались ей в церкви, делили с ней в поле трапезу во время сбора урожая, а однажды после выпитого сидра сосед поцеловал ее за стогом сена.
It was all very foolish, and she had avoided the man ever since; a harmless enough fellow, too, who forgot the incident five minutes later.	Ей это показалось очень глупым, и с тех пор она избегала этого, весьма безобидного, парня, который минут через пять уже, наверное, забыл о том эпизоде.
Anyway, she would never marry; it was a long while since she had decided that.	Она все равно никогда не выйдет замуж, уж это она давно для себя решила.
She would save money in some way and do a man's work on a farm.	Найдет способ накопить денег, заведет ферму и будет трудиться на ней не хуже любого мужчины.
Once she got away from Jamaica Inn and could put it behind her, and make some sort of a home for Aunt Patience, she was not likely to have time on her hands to think of men.	Как только она сможет покинуть "Ямайку", забудет обо всем и как-то устроится с тетей Пейшнс, вряд ли у нее будет время думать о мужчинах.
And there, in spite of herself, came Jem's face again, with the growth of beard like a tramp, and his dirty shirt, and his bold offensive stare.	И тут, помимо ее воли, перед ней вновь возникло заросшее щетиной лицо Джема. В грязной рубахе, похожий на бродягу, он смотрел насмешливо и вызывающе.
He lacked tenderness; he was rude; and he had more than a streak of cruelty in him; he was a thief and a liar.	В нем напрочь отсутствовала нежность, он был грубоват, в нем чувствовалась даже некая жестокость. К тому же он был вор и обманщик.
He stood for everything she feared and hated and despised; but she knew she could love him. Nature cared nothing for prejudice.	Словом, воплотил в себе все, что она презирала, ненавидела и опасалась. И все же Мэри знала, что могла бы полюбить его, ведь никакие предубеждения над природой не властны.
Men and women were like the animals on the farm at Helford, she supposed; there was a common law of attraction for all living things, some similarity of skin or touch, and they would go to one another.	Вероятно, мужчины и женщины вели себя так же, как животные на ферме в Хелфорде. Все живые существа подчиняются одной силе - взаимному влечению. И стоит двоим коснуться друг друга, ощутить близость тела, как их начинает неодолимо тянуть друг к другу.
This was no choice made with the mind.	Все это свершается не по разумению.
Animals did not reason, neither did the birds in the air.	Звери на земле и птицы в небе не рассуждают.

Mary was no hypocrite; she was bred to the soil, and she had lived too long with birds and beasts, had watched them mate, and bear their young, and die.	Мэри не была ханжой. Она выросла в деревне и видела, как спариваются животные, как плодятся, как умирают.
There was precious little romance in nature, and she would not look for it in her own life.	В природных проявлениях романтического мало, и нечего надеяться, что ее собственная жизнь сложится иначе.
She had seen the girls at home walk with the village lads; and there would be a holding of hands, and blushing and confusion, and long-drawn sighs, and a gazing at the moonlight on the water.	В Хелфорде ей приходилось видеть девушек, гулявших с местными парнями. Влюбленные держались за руки, смущались и краснели, громко вздыхали.
Mary would see them wander down the grass lane at the back of the farm - Lovers' Lane they called it, though the older men had a better word for it than that- and the lad would have his arm round the waist of his girl, and she with her head on his shoulder. They would look at the stars and the moon, or the flaming sunset if it was summer weather, and Mary, coming out of the cowshed, wiped the sweat from her face with dripping hands, and thought of the newborn calf she had left beside its mother.	Она замечала, как парочки проходят мимо их дома к зеленой заросшей аллее, которую называли "аллеей влюбленных", хотя у людей старшего возраста для этого места было название похлеще. Молодежь ходила в обнимку, целовалась, любовалась луной и звездами, а в летнюю пору -долго пламеневшими закатами. У Мэри же, выходившей из коровника и утиравшей мокрыми руками пот с лица, мысли в это время были заняты только что народившимся теленком, которого она оставила возле его матери.
She looked after the departing couple, and smiled, and shrugged her shoulders, and, going into the kitchen, she told her mother there would be a wedding in Helford before the month was past.	Глядя вслед удалявшейся парочке, она, пожав плечами, снисходительно улыбалась и, войдя на кухню, сообщала матушке, что до конца месяца, как видно, быть в Хелфорде свадьбе.
And then the bells would ring, and the cake be cut, and the lad in his Sunday clothes would stand on the steps of the church with shining face and shuffling feet with his bride beside him dressed in muslin, her straight hair curled for the occasion; but before the year was out the moon and the stars could shine all night for all they cared, when the lad came home at evening tired from his work in the fields, and calling sharply that his supper was burnt, not fit for a dog, while the girl snapped back at him from the bedroom overhead, her figure sagging and her curls gone, pacing backward and forward with a bundle in her arms that mewed like a cat and would not sleep.	Потом звонили церковные колокола, разрезался свадебный пирог, и жених в воскресном костюме стоял с сияющим лицом на ступенях ведущей в храм лестницы, переминаясь смущенно с ноги на ногу рядом с невестой, наряженной в муслиновое платье. Ради такого торжества ее прямые волосы были старательно завиты. Но и года не пройдет, как, глядишь, нынешний молодожен, наработавшись в поле, возвращается домой и начинает браниться, что, мол, ужин подгорел и его даже собаке не скормишь. А жена в ответ огрызается сверху, из спальни. Фигура ее уже расплылась, локонов нет и в помине, а на руках -запеленутый, орущий, словно взбесившаяся кошка, ребенок, который никак не хочет спать. И она будет ходить с ним взад и вперед по комнате.
There was no talk then of the moonlight on the water.	Тут уж не до разговоров о луне и звездах, отражающихся в тихой воде реки.
No, Mary had no illusions about romance.	Нет, Мэри не питала романтических иллюзий.
Falling in love was a pretty name for it, that was all.	Влюбленность - всего лишь красивое слово, и ничего больше.
Jem Merlyn was a man, and she was a woman, and whether it was his hands or his skin or his smile she did not know, but something inside her responded to him, and the very thought of him was an irritant and a stimulant at the same time.	Джем Мерлин был мужчиной, а она женщиной. И что в нем было такого, она не знала: руки ли его, кожа, улыбка, но только что-то в нем притягивало ее, сама мысль о нем вызывала в ней и тревогу и радость одновременно.

It nagged at her and would not let her be. She knew she would have to see him again.	От этого чувства ей было не уйти; она знала, что встреча их неизбежна.
Once more she looked up at the grey sky and the low-flying clouds.	Девушка снова глянула на серое небо и низкие облака.
If she was going to Launceston, then it was time to make ready and be away.	Если ехать в Лонстон, то надо поскорее собираться и отправляться в путь.
There would be no excuses to make; she had grown hard in the last four days.	Не станет она придумывать никаких объяснений. За последние четыре дня она как-то ожесточилась.
Aunt Patience could think what she liked.	Пусть тетя Пейшнс думает все, что угодно.
If she had any intuition, she must guess that Mary did not want to see her.	Если в ней осталась хоть капля интуиции, она должна сообразить, что видеться с ней Мэри не хочет.
And she would look at her husband, with his bloodshot eyes and his shaking hands, and she would understand.	А взглянув на своего мужа, на его налитые кровью глаза и трясущиеся руки, она, может быть, все поймет.
Once more, perhaps for the last time, the drink had loosened his tongue. His secret was spilt; and Mary held his future in her hands.	Алкоголь, быть может, в последний раз развязал ему язык, его тайна выплыла наружу, и теперь судьба его была у Мэри в руках.
She had not yet determined what use to make of her knowledge, but she would not save him again.	Она еще не решила окончательно, как ей следует поступить, но выгораживать она его больше не станет.
Today she would go to Launceston with Jem Merlyn, and this time it was he who would answer her questions; he would show some humility too when he realised she was no longer afraid of them, but could destroy them when she chose.	Сегодня она поедет с Джемом в Лонстон, и на сей раз пусть-ка он ответит на ее вопросы. Возможно, поняв, что она их больше не боится, а, напротив, может подвести под погибель, когда сочтет нужным, он станет разыгрывать раскаяние.
And tomorrow - well, tomorrow could take care of itself.	Ну а завтра... что ж, завтра будет видно.
There was always Francis Davey and his promise; there would be peace and shelter for her at the house in Altarnun.	В крайнем случае, можно обратиться к Фрэнсису Дейви. Он обещал помочь ей, и в его доме в Олтернане она всегда найдет приют и покой.
This was a strange Christmastide, she pondered, as she strode across the East Moor with Hawk's Tor as her guide, and the hills rolling away from her on either side.	Ну и Святки выдались, думала она, шагая по пустоши и поглядывая на Хокс-Тор. По обе стороны возвышались холмы.
Last year she had knelt beside her mother in church, and prayed that health and strength and courage should be given to them both.	В прошлом году в это время она, стоя на коленях в церкви рядом с матерью, молилась, чтобы им обеим было даровано здоровье, мужество и силы.
She had prayed for peace of mind and security; she had asked that her mother might be spared to her long, and that the farm should prosper.	Она молилась и о душевном спокойствии и благополучии, просила Г оспода, чтобы мать подольше оставалась с ней, а ферма их процветала.
For answer came sickness, and poverty, and death.	В ответ на мольбы пришла, однако, болезнь, нищета и смерть.

She was alone now, caught in a mesh of brutality and crime, living beneath a roof she loathed, amongst people she despised; and she was walking out across a barren, friendless moor to meet a horse thief and a murderer of men.	Она осталась совсем одна, попала в сети жестокости и преступления, вынуждена жнть под крышей дома, который ненавидела, и среди людей, которых презирала. И вот она бредет по безжизненной, угрюмой пустоши на встречу с конокрадом и убийцей.
She would offer no prayers to God this Christmas.	В это Рождество она уже не обратится с молитвой к Господу.
Mary waited on the high ground above Rushyford, and in the distance she saw the little cavalcade approach her: the pony, the jingle, and two horses tethered behind.	Мэри ждала Джема на возвышенности у Рашифорда. Вдалеке показалась повозка, запряженная одной лошадью; сзади были привязаны две других.
The driver raised his whip in a signal of welcome.	Возница в знак приветствия приподнял кнут.
Mary felt the colour flame into her face and drain away.	Мэри почувствовала, как в лицо ей бросилась кровь.
This weakness was a thing of torment to her, and she longed for it to be tangible and alive so that she could tear it from her and trample it underfoot.	Что за мучительная слабость! О, если бы это чувство было чем-то материальным, его можно было схватить, бросить под ноги и растоптать.
She thrust her hands into her shawl and waited, her forehead puckered in a frown.	Девушка засунула руки под платок и нахмурилась.
He whistled as he approached her and flung a small package at her feet.	Насвистывая, Джем подкатил и бросил ей под ноги небольшой сверток.
"A happy Christmas to you," he said. "I had a silver piece in my pocket yesterday and it burnt a hole.	- С Рождеством тебя, - проговорил он. - Вчера в моем кармане завелась серебряная монетка и чуть не прожгла в нем дырку.
There's a new handkerchief for your head."	Это тебе новая косынка.
She had meant to be curt and silent on meeting him, but this introduction made it difficult for her.	Мэри собиралась встретить его холодным молчанием и уж никак не любезничать, но такое начало ее обескуражило.
"That's very kind of you," she said. "I'm afraid you've wasted your money all the same."	- Очень мило с твоей стороны, - ответила она. -Но, боюсь, потратился ты напрасно.
"That's doesn't worry me, I'm used to it," he told her, and he looked her up and down in the cool offensive way of his, and whistled a tuneless song.	- Меня это не беспокоит, дело привычное, -бросил Джем и оглядел ее с дерзким видом с головы до ног, тихонько посвистывая.
"You were early here," he said. "Were you afraid I'd be going without you?"	- Что-то ты рано пришла, - заявил он. - Небось боялась, что уеду без тебя?
She climbed into the cart beside him and gathered the reins in her hands.	Она уселась рядом с ним на телегу и взялась за вожжи.
"I like to have the feel of them again," she said, ignoring his remark. "Mother and I, we would drive into Helston once a week on market days.	- Мне приятно снова подержать их в руках, -сказала она, не обращая внимания на его колкость. - Мы с матушкой, бывало, ездили в базарный день в Хелстон.
It all seems very long ago.	Кажется, это было давным-давно.
I have a pain in my heart when I think of it, and how we used to laugh together, even when times were bad.	Как вспомню, сердце сжимается. Мы с ней не унывали даже в трудные времена.

You wouldn't understand that, of course. You've never cared for anything but yourself."	Тебе это не понять, ведь ты ни о ком, кроме себя, никогда не думал.
He folded his arms and watched her handle the reins.	Сложив на груди руки, он следил, как она управлялась с вожжами.
"That pony would cross the moor blindfold," he told her. "Give him his head, can't you?	- Эта лошадь проедет через болото даже с завязанными глазами, - объявил он. - Доверься ей.
He's never stumbled in his life.	Она ни разу в жизни не споткнулась.
That's better.	Вот так-то лучше.
He's taking charge of you, remember, and you can leave him to it.	Она сама тебя довезет, не беспокойся.
What were you saying?" Mary held the reins lightly in her hands and looked at the track ahead of her.	Так что ты там говорила?
"Nothing very much," she answered. "In a way I was talking to myself.	- Ничего особенного, - ответила Мэри. - Я скорее разговаривала сама с собой.
So you're going to sell two ponies at the fair, then?"	Ты вроде собираешься продать на ярмарке двух лошадей?
"Double profit, Mary Yellan, and you shall have a new dress if you help me.	- Двойной барыш, Мэри Йеллан. А ты получишь новое платье, коли поможешь мне.
Don't smile and shrug your shoulder.	Нечего улыбаться и пожимать плечами.
I hate ingratitude.	Терпеть не могу неблагодарности.
What's the matter with you today?	Что это с тобой нынче?
Your colour is gone, and you've no light in your eyes.	Румянец сошел, глаза потускнели.
Are you feeling sick, or have you a pain in your belly?"	Тошнит тебя, что ли? Или живот болит?
"I've not been out of the house since I saw you last," she said. "I stayed up in my room with my thoughts. They didn't make cheerful company.	- Я не выходила из дому с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, - отвечала она. - Сидела у себя наедине со своими мыслями, а это ох как невесело!
I'm a deal older than I was four days ago."	Просто состарилась за четыре дня.
"I'm sorry you've lost your looks," he went on. "I fancied jogging into Launceston with a pretty girl beside me, and fellows looking up as we passed and winking.	- Жаль, что нынче ты не так хороша, - продолжал он. - А я-то воображал, что прискачу в Лонстон с красоткой, парни будут заглядываться на тебя и мне подмигивать.
You're drab today.	Отчего ты так сникла?
Don't lie to me, Mary. I'm not as blind as you think.	Не ври мне, Мэри, я не настолько слеп, как ты думаешь.
What's happened at Jamaica Inn?"	Все-таки что приключилось в "Ямайке"?
"Nothing's happened," she said.	- Ничего не приключилось.
"My aunt patters about in the kitchen, and my uncle sits at the table with his head in his hands and a bottle of brandy in front of him.	Тетушка возится на кухне, а дядя сидит с бутылкой бренди у себя и держится за голову.

It's only myself that has changed."	Одна лишь я изменилась.
"You've had no more visitors, have you?"	- Приезжих больше не было?
"None that I know of.	- Нет, насколько мне известно.
Nobody's crossed the yard."	Во двор трактира никто не заезжал.
"Your mouth is set very firm, and there are smudges under your eyes. You're tired.	- Рот у тебя, как каменный, под глазами синяки, вид измученный.
I've seen a woman look like that before, but there was a reason for it.	Мне встречалась одна такая женщина, но у нее были на то причины.
Her husband came back to her at Plymouth after four years at sea.	Ее муж ушел в море на целых четыре года; только недавно воротился, из Плимута приехал.
You can't make that excuse.	А у тебя что за причина?
Have you been thinking about me by any chance?"	Или ты все обо мне думаешь и тоскуешь?
"Yes, I thought about you once," she said. "I wondered who would hang first, you or your brother.	-Как не думать, - отвечала она, - думала... кого раньше повесят, тебя или твоего братца.
There's little in it, from what I can see."	Но что проку гадать.
"If Joss hangs, it will be his own fault," said Jem.	- Если Джосса повесят, то по его собственной вине, - произнес Джем.
"If ever a man puts a rope around his own neck, he does.	- Когда человек сам набрасывает веревку себе на шею, никуда ему не деться - точно повесят.
He goes three quarters of the way to meet trouble.	А он прямо-таки лезет на рожон.
When it does get him it will serve him right, and there'll be no brandy bottle to save him then.	И когда грянет гром, никто не принесет ему бутылочку бренди.
He'll swing sober."	Висеть он будет трезвым.
They jogged along in silence, Jem playing with the throng of the whip, and Mary aware of his hands beside her.	Они ехали не спеша, оба молчали. Джем поигрывал кнутом. Мэри обратила внимание на его руки.
She glanced down at them out of the tail of her eye, and she saw they were long and slim; they had the same strength, the same grace, as his brother's.	Краешком глаза она заметила, что кисти их были длинные и тонкие, в них угадывалась та же сила и то же изящество, что и у его брата.
These attracted her; the others repelled her.	Но эти руки привлекали, а те отталкивали.
She realised for the first time that aversion and attraction ran side by side; that the boundary line was thin between them.	Впервые она поняла, как зыбка грань между ненавистью и любовью.
The thought was an unpleasant one, and she shrank from it.	От этой мысли она вся съежилась.
Supposing this had been Joss beside her ten, twenty years ago?	А что, если бы рядом с ней сидел Джосс, такой, каким он был лет десять или двадцать назад?
She shuttered the comparison at the back of her mind, fearing the picture it conjured.	Она содрогнулась от страшной картины, что нарисовало ее воображение.
She knew now why she hated her uncle.	Теперь она знала, отчего ненавидит своего дядю.
His voice broke in upon her thoughts.	Голос Джема прервал ее мысли.

"What are you looking at?" he said.	- На что это ты так смотришь? - спросил он.
She lifted her eyes to the scene in front of her.	Мэри отвела взгляд и принялась смотреть вперед.
"I happened to notice your hands," she said briefly; "they are like your brother's.	- Я обратила внимание на твои руки, - коротко ответила она. - Они у тебя, как у твоего брата.
How far do we go across the moor?	Сколько нам еще ехать по этой пустоши?
Isn't that the highroad winding away yonder?"	А что это вьется впереди, не столбовая ли дорога?
"We strike it lower down, and miss two or three miles of it.	- Мы свернем на нее подальше, мили через две-три.
So you notice a man's hands, do you?	Так ты, значит, обращаешь внимание на мужские руки?
I should never have believed it of you.	Вот уж никогда не подумал бы.
You're a woman after all, then, and not a half-fledged farm boy.	Оказывается, ты все-таки женщина, а не чуть оперившийся деревенский парнишка.
Are you going to tell me why you've sat in your room for four days without speaking, or do you want me to guess?	Ну, так расскажешь, почему просидела четыре дня молча в своей комнате, или хочешь, чтобы я сам догадался?
Women love to be mysterious."	Женщины любят напускать на себя таинственность.
"There's no mystery in it.	- Нет тут никакой тайны.
You asked me last time we met if I knew why my aunt looked like a living ghost.	Когда мы виделись в прошлый раз, ты спросил, знаю ли я, почему тетушка похожа на привидение.
Those were your words, weren't they?	Ведь ты именно так сказал?
Well, I know now, that's all."	Так теперь я знаю почему. Вот и все.
Jem watched her with curious eyes, and then he whistled again.	Джем внимательно поглядел на нее и снова засвистел.
"Drink's a funny thing," he said, after a moment or two. "I got drunk once, in Amsterdam, the time I ran away to sea.	- Пьянство - странная штука, - произнес он, помолчав. - Однажды в Амстердаме я напился. Это было в тот раз, когда я убежал в море.
I remember hearing a church clock strike half past nine in the evening, and I was sitting on the floor with my arms round a pretty red-haired girl.	Помню, часы пробили половину десятого, и я вроде бы очнулся и обнаружил, что сижу на полу и обнимаю рыжеволосую девицу.
The next thing I knew, it was seven in the following morning, and I was lying on my back in the gutter, without any boots or breeches.	А дальше помню только, что проснулся уже в семь часов утра в канаве, без сапог и штанов.
I often wonder what I did during those ten hours.	Частенько думаю, что я делал все эти десять часов.
I've thought and thought, but I'm damned if I can remember."	И будь я проклят, ежели смогу вспомнить.
"That's very fortunate for you," said Mary. "Your brother is not so lucky.	- Вот счастье-то какое! - заметила Мэри. - А брату твоему не повезло.
When he gets drunk he finds his memory instead of losing it."	К нему, напротив, возвращается память, когда он напивается.

The pony slacked in his stride, and she flicked at him with the reins.	Лошадь замедлила ход, и девушка тряхнула вожжами.
"If he's alone he can talk to himself," she continued; "it wouldn't have much effect on the walls of Jamaica Inn.	- Когда Джосс Мерлин один, пусть он разговаривает сам с собой, - продолжала она. -Стенам "Ямайки" в конце концов наплевать.
This time he was not alone, though. I happened to be there when he woke from his stupor. And he'd been dreaming."	Но на сей раз, когда он очнулся от пьяного беспамятства и его посетили видения, рядом оказалась я.
"And when you heard one of his dreams, you shut yourself up in your bedroom for four days, is that it?" said Jem.	- И, услышав рассказ об одном таком видении, ты заперлась в своей спальне на целых четыре дня?
"That's as near as you'll ever get to it," she replied.	- Можешь считать, что ты почти угадал, -ответила она.
He leant over her suddenly and took the reins out of her hands.	Внезапно Джем нагнулся к ней и быстро перехватил у нее вожжи.
"You don't look where you're going," he said. "I told you this pony never stumbled, but it doesn't mean you have to drive him into a block of granite the size of a cannon ball.	- Ты не смотришь, куда едешь, - резко произнес он. - Я, конечно, говорил, что эта лошадь никогда не спотыкается, но это не значит, что ее можно направлять на гранитный валун размером с пушечное ядро.
Give him to me."	Ну-ка, позволь мне.
She sank back in the jingle and allowed him to drive.	Мэри откинулась назад, и править лошадью стал Джем.
It was true, she had lacked concentration, and deserved his reproach.	Она заслужила его упрек, ведь и вправду она совсем отвлеклась.
The pony picked up his feet and broke into a trot.	Лошадь прибавила ходу и перешла на рысь.
"What are you going to do about it?" said Jem.	- И как же ты думаешь поступить? - спросил он.
Mary shrugged her shoulders. "I haven't made up my mind," she said. "I have to consider Aunt Patience.	- Еще не решила, - ответила Мэри. - Ведь я должна подумать, как это отразится на тете Пейшнс.
You don't expect me to tell, do you?"	Да не рассчитываешь ли ты, что я тебе все сейчас и выложу?
"Why not?	- А почему бы и нет?
I hold no brief for Joss."	Я ведь не защищаю Джосса.
"You're his brother, and that's enough for me.	-Ты ему брат, и этого достаточно.
There are many gaps in the story, and you fit remarkably well into some of them."	Здесь много неясного, и ты как раз мог бы заполнить пробелы в этой истории.
"Do you think I'd waste my time working for my brother?"	- Ты что же, думаешь, у меня есть время работать на брата?
"There'd be little waste of time, from what I've seen.	- Насколько я могла заметить, на это уходит не так много времени.
There's profit enough and to spare in his business, and no payment in return for his goods.	А выгода большая, да и платить за товар ничего не надо.

Dead men tell no tales, Jem Merlyn."	Мертвецы ведь ни о чем не расскажут, Джем Мерлин.
"No, but dead ships do, when they run ashore in a fair wind.	- Они-то нет, да разбившиеся корабли говорят о многом, когда их выбрасывает на камни.
It's lights a vessel looks for, Mary, when she's seeking harbour.	В поисках гавани судно ищет световой сигнал.
Have you ever seen a moth flutter to a candle and singe his wings?	Приходилось тебе видеть, как мотылек летит на огонь свечи и обжигает крылышки?
A ship will do the same to a false light.	То же случается и с кораблем, если он идет навстречу ложному сигналу.
It may happen once, twice, three times perhaps; but the fourth time a dead ship stinks to heaven, and the whole country is up in arms and wants to know the reason why.	Такое может произойти незамеченным один, два, может быть, три раза, но если подобное произойдет четвертый раз, поднимается шум, вся страна приходит в возбуждение, все хотят знать о причинах гибели кораблей.
My brother has lost his own rudder by now, and he's heading for the shore himself."	Мой братец потерял над собой контроль, и теперь его самого несет на скалы.
"Will you keep him company?"	-И ты с ним заодно?
"I?	- Я-то?
What have I to do with him?	А при чем тут я?
He can run his own head into the noose.	Это он сует голову в петлю.
I may have helped myself to baccy now and then, and I've run cargoes, but I'll tell you one thing, Mary Yellan, and you can believe it or not, as the mood takes you: I've never killed a man - yet."	Мне случалось пользоваться его табачком, и я привозил кое-какой груз. Но скажу тебе одно, Мэри Йеллан: хочешь верь, хочешь нет, это уж твое дело - я никогда никого не убивал. Пока, во всяком случае.
He cracked the whip savagely over his pony's head, and the animal broke into a gallop.	Он яростно щелкнул кнутом над головой лошади, и испуганное животное пустилось галопом.
"There's a ford ahead of us, where that hedge runs away to the east.	- Впереди, вон там, где каменистая гряда поворачивает к востоку, есть брод.
We cross the river and come out on the Launceston road half a mile on.	Через полмили переедем на другую сторону и выберемся на Лонстонскую дорогу.
Then we've seven miles or more before we reach the town.	До города останется миль семь.
Are you getting tired?"	Ты еще не устала?
She shook her head.	Мэри покачала головой.
"There's bread and cheese in the basket under the seat," he said, "and an apple or two, and some pears.	- В корзине под сиденьем есть хлеб и сыр, -сообщил он, - пара яблок и несколько груш.
You'll be hungry directly. So you think I wreck ships, do you, and stand on the shore and watch men drown?	Скоро ты проголодаешься... Так ты думаешь, что я тоже навожу корабли на скалы и наблюдаю с берега, как тонут люди?
And then put my hands into their pockets afterwards, when they're swollen with water?	А потом, когда вздувшиеся тела выносит на сушу, обшариваю их карманы?

It makes a pretty picture."	Да, красивая картина получается.
Whether his anger was pretended or sincere she could not say, but his mouth was set firm, and there was a flaming spot of colour high on his cheekbone.	Было ли его негодование искренним или напускным, Мэри не знала. Но она видела, как он твердо сжал губы, а на щеках его выступили красные пятна.
"You haven't denied it yet, have you?" she said.	- Однако ты еще не доказал своей непричастности, - заявила она.
He looked down at her with insolence, half contemptuous, half amused, and he laughed as though she were a child without knowledge.	Он посмотрел на нее с презрением и насмешкой, а затем рассмеялся, как над глупым ребенком.
She hated him for it, and with a sudden intuition she knew the question that was forming itself, and her hands grew hot.	Она ощутила приступ ненависти к нему. Интуитивно Мэри догадалась, какой вопрос он ей теперь задаст, и ее бросило в жар.
"If you believe it of me, why do you drive with me today to Launceston?" he said.	- Если ты обо мне такого мнения, почему едешь со мной в Лонстои? - спросил он.
He was ready to mock her; an evasion or a stammered reply would be a triumph for him, and she steeled herself to gaiety.	Джем явно намеревался посмеяться над ней. Ее уклончивый ответ, невнятное бормотание дали бы ему хороший повод. Сжав зубы, Мэри решила напустить на себя веселость.
"For the sake of your bright eyes, Jem Merlyn," she said. "I ride with you for no other reason," and she met his glance without a tremour.	- Ради твоих прекрасных глаз, Джем Мерлин, -пошутила она, - исключительно поэтому.
He laughed at that, and shook his head, and fell to whistling again; and all at once there was ease between them, and a certain boyish familiarity.	Весело рассмеявшись, он покачал головой и снова стал насвистывать. Они вдруг сразу перешли на непринужденный, по-мальчишески приятельский тон.
The very boldness of her words had disarmed him; he suspected nothing of the weakness that lay behind them, and for the moment they were companions without the strain of being man and woman.	Смелость ее слов обезоружила Джема. Он даже не заподозрил скрывавшейся за ними слабости, которую девушка питала к нему. В тот момент они были добрыми друзьями, без всякой натянутости, идущей от различия полов.
They came now to the highroad, and the jingle rattled along behind the trotting pony, with the two stolen horses clattering in tow.	Наконец они выехали на главную дорогу. Лошадь шла рысью, и двуколка изрядно громыхала, а позади цокали копытами две краденые.
The rain clouds swept across the sky, threatening and low, but as yet no drizzle fell from them, and the hills that rose in the distance from the moors were clear of mist.	Тяжелые тучи заволокли небо; дождя пока не было, туман еще не затянул возвышавшиеся вдали холмы. Где-то слева от дороги находился Олтернан.
Mary thought of Francis Davey in Altarnun away to the left of her, and she wondered what he would say to her when she told him her story.	Мэри подумала о Фрэнсисе Дейви и принялась гадать, что сказал бы он, поведай она ему все.
He would not advise a waiting game again. Perhaps he would not thank her if she broke in upon his Christmas; and she pictured the silent vicarage, peaceful and still amongst the cluster of cottages that formed the village, and the tall church tower standing like a guardian above the roofs and chimneys.	Наверно, теперь уж он не предложил бы ей выжидать, да не был бы он ей рад, свались она ему на голову под Рождество. Тут она представила себе тихий дом викария, мирный и спокойный, а вокруг - большой поселок, много домов, над которыми, словно страж, возвышается колокольня.

There was a haven of rest for her in Altarnun - the very name spelt like a whisper - and the voice of Francis Davey would mean security and a forgetting of trouble.	В Олтернане ее ждало тихое пристанище, само название городка звучало умиротворяюще. И голос Фрэнсиса Дейви сулил покой и забвение.
There was a strangeness about him that was disturbing and pleasant. That picture he had painted; and the way he had driven his horse; and how he had waited upon her with deft silence; and strange above all was the grey and sombre stillness of his room that bore no trace of his personality.	В этом человеке было нечто необычное, что-то будоражащее ее воображение и вместе с тем приятное: и нарисованная им картина, и то, как он правил лошадью, и как молча, ненавязчиво угощал ее ужином. Но поразительнее всего была тишина, что царила в его комнате, лишенной какого-то ни было отпечатка его личности.
He was a shadow of a man, and now she was not with him he lacked substance.	Будто он был всего лишь тенью человека. Когда Мэри попыталась вызвать в памяти облик викария, он ускользал от нее, в нем не было ничего реального, человеческого.
He had not the male aggression of Jem beside her, he was without flesh and blood.	Никакого проявления мужской натуры, которая так чувствовалась в сидевшем рядом с ней Джеме. Он был как бы лишен плоти.
He was no more than two white eyes and a voice in the darkness.	Отчетливо вспоминались лишь его бесцветные глаза и голос, мягко звучавший в ночной тишине.
The pony shied suddenly at a gap in the hedge, and Jem's loud curse woke her with a jar from the privacy of her thoughts. She threw a shot at a venture.	Неожиданно лошадь дернула в сторону. Громкая брань Джема прервала ее раздумья, и она задала ему вопрос наугад.
"Are there churches hereabout?" she asked him. "I've lived like a heathen these last months, and I hate the feeling."	- Здесь где-нибудь поблизости есть церковь? -спросила она. - Несколько месяцев я прожила как язычница, и от этого мне как-то не по себе.
"Get out of it, you blasted fool, you!" shouted Jem, stabbing at the pony's mouth. "Do you want to land us all in the ditch?	- Выбирайся оттуда, черт тебя побери! - вскричал Джем, ударив лошадь по морде. - Ты что, хочешь, чтобы мы угодили в канаву?!
Churches, do you say?	Ты говоришь, церковь?
How in the hell should I know about churches?	Да на кой черт мне знать про церкви!
I've only been inside one once, and then I was carried in my mother's arms and I came out Jeremiah.	Я всего-то раз и был в церкви, когда мать внесла меня туда на руках и вынесла нареченным Иеремией.
I can't tell you anything about them. They keep the gold plate locked up, I believe."	Ничего не могу сказать тебе о церквях, но думаю, что они там держат золотишко под замком.
"There's a church at Altarnun, isn't there?" she said. "That's within walking distance of Jamaica Inn.	- Кажется, в Олтернане есть церковь? -промолвила Мэри. - До нее от "Ямайки" можно добраться пешком.
I might go there tomorrow."	Я могла бы сходить туда завтра.
"Far better eat your Christmas dinner with me.	- Лучше раздели со мной рождественский обед.
I can't give you turkey, but I can always help myself to a goose from old Farmer Tuckett at North Hill.	Индейку предложить тебе не могу, но раздобыть гусыню можно - у старого фермера Такета из Норт-Хилла.
He's getting so blind he'd never know that she was missing."	Он стал так плохо видеть, что не заметит пропажи.

"Do you know who has the living at Altarnun, Jem Merlyn?"	- Джем Мерлин, а кто викарий в Олтернане?
"No, I do not, Mary Yellan. I've never had any truck with parsons, and I'm never likely to.	- Не знаю, Мэри Йеллан, никогда раньше не якшался с попами, и вряд ли придется в дальнейшем.
They're a funny breed of man altogether.	Чудная это порода.
There was a parson at North Hill when I was a boy; he was very shortsighted, and they say one Sunday he mislaid the sacramental wine and gave the parish brandy instead.	Знал я одного священника из Норт-Хилла, когда был еще мальцом. Он был совсем близорук и, как рассказывали, раз в воскресное богослужение перепутал бутылки и налил в чашу бренди вместо вина - так и причащал им прихожан.
The village heard in a body what was happening, and, do you know, that church was so packed, there was scarcely room to kneel; there were people standing up against the walls, waiting for their turn.	В деревне прослышали про это, и, знаешь, в церковь набилось столько народу, что и колени преклонить негде было. Люди стояли вдоль стен и ждали, когда наступит их черед.
The parson couldn't make it out at all; there'd never been so many in his church before, and he got up in the pulpit with his eyes shining behind his spectacles, and he preached a sermon about the flock returning to the fold.	Батюшка ничего не мог понять, ведь никогда в церкви не собиралось столько верующих. Взошел он на кафедру и оглядел всех - и глаза его сияли из-под очков. Тут он и начал читать проповедь о заблудших овцах, вернувшихся в стадо.
Brother Matthew it was told me the story; he went up twice to the altar rails and the parson never noticed.	Эту историю мне поведал брат Мэтью. Он дважды подходил причаститься, а священник этого даже не заметил.
It was a great day in North Hill.	Знаменитый то был день в Норт-Хилле.
Get out the bread and the cheese, Mary; my belly is sinking away to nothing."	Доставай-ка хлеб и сыр, Мэри, а то у меня живот совсем подвело.
Mary shook her head at him and sighed.	Мэри покачала головой и вздохнула.
"Have you ever been serious about anything in your life?" she said. "Do you respect nothing and nobody?"	- Ты к чему-нибудь в жизни относишься серьезно? - спросила она. - Ты что же, никого и ничего не уважаешь?
"I respect my inside," he told her, "and it's calling out for food.	- Я уважаю свое нутро, - доверительно сообщил он, - а оно требует пищи.
There's the box, under my feet.	Ящик с припасами у меня под ногами.
You can eat the apple, if you're feeling religious.	А ты, если считаешь себя праведницей, можешь скушать яблочко.
There's an apple comes in the Bible, I know that much."	В Библии о нем говорится, уж об этом-то я знаю.
It was a hilarious and rather heated cavalcade that clattered into Launceston at half past two in the afternoon.	В половине третьего они въехали в Лонстон, разгоряченные, громко и озорно пересмеиваясь.
Mary had thrown trouble and responsibility to the winds, and, in spite of her firm resolution of the early morning, she had melted to Jem's mood and given herself to gaiety.	Мэри на время забыла о своих тревогах и о чувстве долга и, вопреки твердому решению, которое она приняла утром, предалась веселью, заразившись этим настроением от Джема.

Away from the shadow of Jamaica Inn her natural youth and her spirits returned, and her companion noticed this in a flash and played upon them.	Вдали от мрачных стен "Ямайки" к ней вернулись свойственные ее возрасту задор и жизнерадостность. Спутник сразу же это заметил и поспешил воспользоваться такой переменой.
She laughed because she must, and because he made her; and there was an infection in the air caught from the sound and bustle of the town, a sense of excitement and well-being; a sense of Christmas.	Мэри смеялась, потому что ей было весело, да еще Джем вовсю смешил ее. Заразительна была и сама праздничная атмосфера вокруг -оживление, гомон, суета - одним словом, Рождество.
The streets were thronged with people, and the little shops were gay. Carriages, and carts, and coaches too, were huddled together in the cobbled square. There was colour, and life, and movement; the cheerful crowd jostled one another before the market stalls, turkeys and geese scratched at the wooden barrier that penned them, and a woman in a green cloak held apples above her head and smiled, the apples shining and red like her cheeks.	На улицах было полным-полно людей, магазинчики выглядели нарядными и веселыми, на мощеной площади теснились повозки, тележки, кареты... Все выглядело красочно, все было в движении. Толпы радостно возбужденных людей сгрудились у ярмарочных прилавков и киосков. Индейки и гуси яростно долбили клювами свои клетки, пытаясь выбраться на волю. Женщина в ярко-зеленой накидке, широко улыбаясь, держала на плече корзину с яблоками, такими же алыми, как ее щеки.
The scene was familiar and dear; Helston had been like this, year after year at Christmastime; but there was a brighter, more abandoned spirit about Launceston; the crowd was greater and the voices mixed.	Как все это было ей знакомо и дорого, как напоминало Хелстон в рождественские дни. Но в Лонстоне ощущался дух большого города, он был многолюднее, пестрее, ярче. Люди держались непринужденно, раскованно, не то что в провинциальном Хелстоне.
There was space here, and a certain sophistication; Devonshire and England were across the river.	Все же по другую сторону реки лежало графство Девоншир, а это - уже Англия.
Farmers from the next county rubbed shoulders with countrywomen from East Cornwall; and there were shopkeepers, and pastry cooks, and little apprentice boys who pushed in and out amongst the crowd with hot pastries and sausagemeat on trays.	Фермеры из-за Девона заигрывали на улицах с крестьянками из Восточного Корнуолла. Среди толпы сновали лавочники, пирожники и их мальчишки-подручные, торгуя с лотков горячими пирожками, колбасками, кексами, печеньем, сладостями.
A lady in a feathered hat and a blue velvet cape stepped down from her coach and went into the warmth and light of the hospitable White Hart, followed by a gentleman in a padded greatcoat of powder-grey.	Вот из кареты вышла дама в шляпе с перьями, в синей бархатной накидке и направилась к ярко освещенному ресторану "Белый олень" в сопровождении джентльмена в светло-сером пальто.
He lifted his eyeglass to his eyes and strutted after her for all the world like a turkey cock himself.	Он подносил к глазам лорнет и важно вышагивал, ну точь-в-точь как павлин.
This was a gay and happy world to Mary.	Мэри с головой окунулась в этот веселый и счастливый мир.
The town was set on the bosom of a hill, with a castle framed in the centre, like a tale from old history.	Город расположился на холмах. На вершине самого высокого из них стоял, словно попавший сюда из старинного предания, каменный замок.
There were trees clustered here, and sloping fields, and water gleamed in the valley below.	Вокруг росли деревья, на склонах холма зеленела трава, а внизу серебрилась речка.

The moors were remote; they stretched away out of sight behind the town and were forgotten.	Безжизненные призрачные пустоши, где жить могли только нелюди, остались далеко позади. Мэри и думать о них забыла.
Launceston had reality; these people were alive.	Да, в Лонстоне кипела жизнь.
Christmas came into its own again in the town and had a place amongst the cobbled streets, the laughing jostling crowd, and the watery sun struggled from his hiding place behind the grey banked clouds to join the festivity.	Рождество пришло в город и выплеснулось на улицы, соединило людей и наполнило радостью их сердца. Даже солнце пробилось сквозь тучи, будто возжелало принять участие в празднестве.
Mary wore the handkerchief Jem had given her. She even unbent so far as to permit him to tie the ends under her chin.	Мэри все же надела подаренный Джемом платочек и даже позволила ему завязать концы под подбородком.
They had stabled the pony and jingle at the top of the town, and now Jem pushed his way through the crowd, leading his two stolen horses, Mary following at his heels.	Они оставили двуколку с лошадью в конюшне, и теперь Джем прокладывал себе путь через бурлящую толпу, ведя на поводу двух краденых лошадей. Мэри следовала за ним.
He led the way with confidence, making straight for the main square, where the whole of Launceston gathered and the booths and tents of the Christmas fair stood end to end.	Он уверенно направился к главной площади, заставленной палатками и шатрами, где собирался весь город.
There was a place roped off from the fair for the buying and selling of livestock, and the ring was surrounded by farmers and countrymen, gentlemen too, and dealers from Devon and beyond.	Для торговли всякой домашней живностью канатом было отгорожено специальное место. Ринг с лошадьми окружили хуторяне и жители деревень, здесь же толкались барышники. Подходили и господа.
Mary's heart beat faster as they approached the ring; supposing there was someone from North Hill here, or a farmer from a neighbouring village, surely they would recognise the horses?	Ближе к рингу сердце Мэри забилось чаще: что, если тут окажется кто-нибудь из Норт-Хилла или фермер из соседней деревни? Они наверняка опознают краденых лошадей.
Jem wore his hat at the back of his head, and he whistled.	Джем невозмутимо насвистывал, сдвинув шляпу на затылок.
He looked back at her once and winked his eye.	Оглянувшись, он подмигнул Мэри.
The crowd parted and made way for him.	Толпа раздвинулась и пропустила его к рингу.
Mary stood on the outskirts, behind a fat market woman with a basket, and she saw Jem take his place amongst a group of men with ponies, and he nodded to one or two of them, and ran his eye over their ponies, bending as he did so to a flare to light hispipe.	Мэри стояла в сторонке, позади толстой торговки с огромной корзиной. Она увидела, что Джем занял место в ряду торговцев лошадьми. Он кивнул кому-то и принялся раскуривать трубку, незаметно скользнув взглядом по другим выставленным на продажу лошадям.
He looked cool and unperturbed.	Вид у него был уверенный и спокойный.
Presently a flashy-looking fellow with a square hat and cream breeches thrust his way through the crowd and crossed over to the horses.	Тотчас к Джему протиснулся крикливо одетый малый в квадратной шляпе и кремовых бриджах.
His voice was loud and important, and he kept hitting his boot with a crop, and then pointing to the ponies.	Говорил он громко и важно, похлопывая по сапогу хлыстом и указывая на лошадей.
From his tone, and his air of authority, Mary judged him to be a dealer.	По его виду и тону, которым он говорил, Мэри догадалась, что это барышник.

Soon he was joined by a little lynx-eyed man in a black coat, who now and again jogged his elbow and whispered in his ear.	Вскоре к нему присоединился невысокого роста человек с рысьими глазами и в черном сюртуке. Он толкал барышника локтем и что-то нашептывал ему на ухо.
Mary saw him stare hard at the black pony that had belonged to Squire Bassat; he went up to him and bent down and felt his legs.	Девушка заметила, что он пристально разглядывает вороного, принадлежавшего прежде сквайру Бассету.
Then he whispered something in the ear of the loud-voiced man.	Подойдя поближе, он наклонился и пощупал у лошади ноги, а затем прошептал что-то в ухо барышнику.
Mary watched him nervously.	Мэри с беспокойством наблюдала за ними.
"Where did you get this pony?" said the dealer, tapping Jem on the shoulder. "He was never bred on the moors, not with that head and shoulders."	- Откуда у тебя эта лошадь? - спросил громогласный барышник, хлопнув Джема по плечу. - Экая голова, а грудь... На пустошах такие не родятся.
"He was foaled at Callington four years ago," said Jem carelessly, his pipe in the corner of his mouth. "I brought him as a yearling from old Tim Bray; you remember Tim?	- Он появился на свет четыре года тому назад в Коллингтоне, - небрежно ответил Джем, не выпуская трубку изо рта. - Я купил его годовалым жеребенком у старины Тима Брейя - ты помнишь Тима?
He sold up last year and went into Dorset.	В прошлом году он распродал свое имущество и подался в Дорсет.
Tim always told me I'd get my money back on this pony.	Старина Тим говаривал, что я сполна верну свои денежки, купив этого коня.
The dam was Irish bred, and won prizes for him upcountry.	Мать его была ирландской породы и принесла Тиму несколько призов.
Have a look at him, won't you?	Хочешь взглянуть поближе?
But he's not going cheap, I'll tell you that."	Учти только, дешево не продам.
He puffed at his pipe, while the two men went over the pony carefully.	Пока эти двое внимательно осматривали вороного, Джем равнодушно попыхивал трубкой.
The time seemed endless before they straightened themselves and stood back.	Процедура затягивалась. Наконец они распрямились и обратились к Джему.
"Had any trouble with his skin?" said the lynx-eyed man. "It feels very coarse on the surface, and sharp like bristles.	- А что у него с шерстью? - спросил покупатель с рысьими глазами. - На ощупь она грубая и колючая, как щетина.
There's a taint about him, too, I don't like.	К тому же от него чем-то пахнет.
You haven't been doping him, have you?"	Ты, случаем, не подмешивал ему чего-нибудь в сено?
"There's nothing ailing with that pony," replied Jem. "The other one there, he fell away to nothing in the summer, but I've brought him back all right.	- Нет у него никаких болячек, - возразил Джем. -Вот этот, второй, начал было летом чахнуть, но удалось его выходить.
I'd do better to keep him till the spring now, I believe, but he's costing me money.	Я бы подержал его у себя до весны, но уж больно дорого он мне обходится.
No, this black pony here, you can't fault him.	Нет, к этому вороному не придраться.

I'll be frank with you over one thing, and it's only fair to admit it.	Ну, если уж начистоту, то есть одна малость.
Old Tim Bray never knew the mare was in foal - he was in Plymouth at the time, and his boy was looking after her - and when he found out he gave the boy a thrashing, but of course it was too late. He had to make the best of a bad job.	Старина Тим Брей не знал, что его кобыла должна была ожеребиться - он в то время был в Плимуте, а за кобылой присматривал его мальчишка. Когда же до Тима дошло, уж задал он пареньку трепки, да было поздно.
It's my opinion the sire was a grey; look at the short hair there, close to the skin- that's grey, isn't it?	Я думаю, что жеребец-папаша был серым. Поглядите-ка, у корней волос серый.
Tim just missed a good bargain with this pony.	Тиму не повезло, он мог бы продать вороного и подороже.
Look at those shoulders; there's breeding for you.	Гляньте только на круп, сразу видна порода.
I tell you what, I'll take eighteen guineas for him."	Словом, готов отдать его за восемнадцать гиней.
The lynx-eyed man shook his head, but the dealer hesitated.	Человек с рысьими глазами отрицательно покачал головой, но барышник колебался.
"Make it fifteen and we might do business," he suggested.	- Пусть будет пятнадцать - и по рукам, -предложил он.
"No. eighteen guineas is my sum, and not a penny less," said Jem.	- Нет, восемнадцать гиней, и ни пенса меньше, -заявил Джем.
The two men consulted together and appeared to disagree.	Двое, торговавшие лошадь, стали советоваться и, видно, не пришли к согласию.
Mary heard the word "fake," and Jem shot a glance at her over the heads of the crowd.	Мэри услыхала что-то про мошенничество и увидела, как Джем через головы стоящих рядом бросил на нее быстрый взгляд.
A little murmur rose from the group of men beside him.	В толпе послышался тихий шепот.
Once more the lynx-eyed man bent and touched the legs of the black pony.	Человек с рысьими глазами снова наклонился и пощупал ноги вороного.
"I'd advise another opinion on this pony," he said. "I'm not satisfied about him myself.	- На твоем месте я бы проконсультировался насчет этой лошади, - сказал он барышнику. -Меня кое-что смущает.
Where's your mark?"	А где ваше клеймо?
Jew showed him the narrow slit in the ear and the man examined it closely.	Джем показал узкий надрез на ухе, и тот внимательно исследовал его.
"You're a sharp customer, aren't you?" said Jem. "Anyone would think I'm stolen the horse.	- А вы, видать, знаток, - заметил Джем. - А то можно подумать, что я украл эту лошадь.
Anything wrong with the mark?"	Что-то не так с меткой?
"No, apparently not.	-Да с виду нет.
But it's a good thing for you that Tim Bray has gone to Dorset.	Но тебе повезло, что Тим Брей уехал в Дорсет.
He's never own this pony, whatever you like to say.	Он никогда не признал бы этого вороного за своего, что бы ты там не говорил.

I wouldn't touch him. Stevens, if I were you.	Не стал бы я связываться, Стивен, будь я на твоем месте.
You'll find yourself in trouble.	Как бы тебе не влипнуть.
Come away, man."	Лучше пошли отсюда.
The loud-mouthed dealer looked regretfully at the black pony.	Барышник с сожалением посмотрел на вороного.
"He's a good looker," he said. "I don't care who bred him, or if his sire was piebald.	- Уж больно он хорош, - сказал он во всеуслышание. - Мне плевать, кто там был его хозяином и какой масти был жеребец - да хоть пегим.
What makes you so particular, Will?"	С чего это ты так придираешься, Билл?
Once more the lynx-eyed man plucked at his sleeve and whispered in his ear.	Снова человек с рысьими глазами стал дергать барышника за рукав и шептать ему на ухо.
The dealer listened and pulled a face, and then he nodded.	Тот прислушался, лицо его вытянулось, и он кивнул головой в знак согласия.
"All right," he said aloud: "I've no doubt that you're right.	- Ладно, - произнес он вслух. - Пожалуй, ты прав, у тебя есть нюх.
You've got an eye for trouble, haven't you? Perhaps we're better out of it.	Может, и правда лучше не ввязываться в это дело, а то нарвешься на неприятность.
You can keep your pony," he added to Jem. "My partner doesn't fancy him.	Оставь эту лошадку себе, - добавил он, обращаясь к Джему. - Моему партнеру она не нравится.
Take my advice and come down on your price.	Послушай моего совета и скинь цену.
If you have him for long on your hands you'll be sorry."	Если она долго у тебя задержится, то, может, пожалеешь об этом.
And he elbowed his way through the crowd, with the lynx-eyed man beside him, and they disappeared in the direction of the White Hart.	Усиленно работая локтями, он проложил дорогу через толпу, и оба скрылись в направлении "Белого оленя".
Mary breathed a sigh of relief when she saw the last of them.	Мэри с облегчением вздохнула.
She could make nothing of Jem's expression; his lips were framed in the inevitable whistle.	По выражению лица Джема трудно было что-либо понять, он все так же посвистывал.
People came and went; the shaggy moorland ponies were sold for two or three pounds apiece, and their late owners departed satisfied.	Покупатели сменяли один другого. Неказистые лошаденки с вересковых пустошей продавались за два-три фунта, и их хозяева уходили, довольные сделкой.
No one came near the black pony again.	К вороному больше никто не приближался.
He was looked at askance by the crowd.	Толпа зевак посматривала на него с подозрением.
At a quarter to four Jem sold the other horse for six pounds to a cheerful, honest-looking farmer, after a long and very good-humoured argument.	К четырем часам Джем сумел продать за шесть фунтов вторую лошадь. Ее купил простодушный веселый фермер. Они долго и мирно торговались.
The farmer declared he would give five pounds, and Jem stuck out for seven.	Фермер заявил, что согласен заплатить пять фунтов, Джем настаивал на семи.

After twenty minutes riotous bargaining the sum of six pounds was agreed, and the farmer rode off on the back of his purchase with a grin from ear to ear.	Наконец, сошлись на шести, и фермер тут же, улыбаясь во весь рот, оседлал свое приобретение.
Mary began to flag on her feet.	От долгого стояния на месте Мэри начала уставать.
Twilight gathered in the market square, and the lamps were lit. The town wore an air of mystery.	Незаметно сгустились сумерки, на площади зажглись фонари.
She was thinking of returning to the jingle when she heard a woman's voice behind her, and a high affected laugh.	Девушка уже начала подумывать, что пора возвращаться домой, когда у нее за спиной раздался женский голос и жеманный смех.
She turned and saw the blue cloak and the plumed hat of the woman who had stepped from the coach earlier in the afternoon.	Обернувшись, она увидела ту самую даму в синей накидке и шляпе с перьями.
"Oh, look, James," she was saying. "Did you ever see such a delicious pony in your life?	- Ах, Джеймс, - щебетала она, - посмотри, какая прелестная лошадка.
He holds his head just like poor Beauty did.	Посадка головы точь-в-точь как у нашего бедного Красавца.
The likeness would be quite striking, only this animal of course is black and has nothing of Beauty's breeding.	Поразительное сходство, только, конечно, он другой масти и не так породист.
What a nuisance Roger isn't here.	Досадно, что Роджера здесь нет.
I can't disturb him from his meeting.	Мне так и не удалось уговорить его отложить деловую встречу.
What do you think of him, James?"	Ну, что ты думаешь об этой лошадке, Джеймс?
Her companion put up his eyeglass and stared.	Ее спутник поднес лорнет к глазам и внимательно взглянул на вороного.
"Damn it, Maria," he drawled, "I don't know a thing about horses.	- Черт побери, Мария, - произнес он, манерно растягивая слова. - Я ничего не смыслю в лошадях.
The pony you lost was a grey, wasn't it?	Твой пропавший Красавец был, кажется, серым?
This thing is ebony, positively ebony, my dear.	А эта тварь черная, как смоль, совершенно черная, моя дорогая.
Do you want to buy him?"	Ты хочешь ее купить?
The woman gave a little trill of laughter.	Дама залилась радостным смехом.
"It would be such a good Christmas present for the children," she said. "They've plagued poor Roger ever since Beauty disappeared.	- Это был бы прекрасный рождественский подарок для детей, - сказала она. - После пропажи Красавца они замучили бедного Роджера просьбами.
Ask the price, James will you?"	Спроси, пожалуйста, о цене, Джеймс.
The man strutted forward.	Господин с важностью выступил вперед.
"Here, my good fellow," he called to Jem, "do you want to sell that black pony of yours?"	- Послушай-ка, любезный, - обратился он к Джему, - не желаешь ли продать этого вороного?
Jem shook his head.	Джем покачал головой.

"He's promised to a friend," he said.	- Я уже обещал его одному приятелю.
"I wouldn't like to go back on my word.	Не хотел бы нарушать слова.
Besides, this wouldn't carry you. He's been ridden by children."	Кроме того, он вас не выдержит, на нем ездили дети.
"Oh, really.	- Ах, так?
Oh, I see.	Понятно.
Oh, thank you.	Благодарю.
Maria, this fellow says the pony is not for sale."	Мария, этот парень говорит, что лошадь не продается.
"Is he sure?	-Вот как?
What a shame!	Какая досада!
I'd set my heart on him.	Уж очень она мне приглянулась.
I'll pay him his price, tell him.	Пусть назначит цену, я заплачу.
Ask him again, James."	Спроси еще раз, Джеймс.
Once more the man put up his glass and drawled,	Снова он поднес к глазам лорнет и произнес, растягивая слова:
"Look here, my man, this lady has taken a fancy to your pony.	- Милейший, этой даме очень понравился твой вороной.
She has just lost one, and she wants to replace him.	Она недавно лишилась своей лошади и хотела бы возместить потерю.
Her children will be most disappointed if they hear about it. Damn your friend, you know. He must wait.	И ее дети будут очень расстроены, если не получат новую лошадку К чертям твоего приятеля, знаешь ли, он обойдется.
What is your price?"	Так какова твоя цена?
"Twenty-five guineas," said Jem promptly. "At least, that's what my friend was going to pay.	- Двадцать пять гиней, - быстро проговорил Джем. - По крайней мере, столько готов заплатить мой друг.
I'm not anxious to sell him."	И вообще я не горю желанием продавать моего вороного.
The lady in the plumed hat swept into the ring.	Дама с перьями на шляпе выплыла вперед.
"I'll give you thirty for him," she said. "I'm Mrs. Bassat from North Hill, and I want the pony as a Christmas present for my children.	- Я дам вам за него тридцать, - сказала она. - Я миссис Бассет из Норт-Хилла и хочу купить эту лошадь в подарок моим детям.
Please don't be obstinate.	Ну пожалуйста, не упрямьтесь.
I have half the sum here in my purse, and this gentleman will give you the rest.	У меня в кошельке половина этой суммы, но этот господин доплатит остальное.
Mr. Bassat is in Launceston now, and I want the pony to be a surprise to him as well as to my children.	Мистер Бассет сейчас в Лонстоне, и мне хочется сделать ему сюрприз.
My groom shall fetch the pony immediately and ride him to North Hill before Mr. Bassat leaves the town.	Мой конюх заберет лошадь и сейчас же отправится с ней в Норт-Хилл, пока мистер Бассет еще в городе.

Here's the money."	Вот вам деньги.
Jem swept off his hat and bowed low.	Сняв шляпу, Джем низко поклонился.
"Thank you, madam," he said. "I hope Mr. Bassat will be pleased with your bargain.	- Премного благодарен, мадам, - произнес он. -Надеюсь, мистер Бассет будет доволен вашей покупкой.
You will find the pony exceedingly safe with children."	Эта лошадь как нельзя лучше подходит для детей, вы сами убедитесь.
"Oh, I'm certain he will be delighted.	-О, я уверена, что муж будет очень рад.
Of course the pony is nothing like the one we had stolen.	Разумеется, этого коня не сравнишь с тем, что у нас украли.
Beauty was a thoroughbred, and worth a great deal of money.	Красавец был чистопородным и стоил намного дороже.
This little animal is handsome enough and will please the children.	Но и этот достаточно красив и доставит детям удовольствие.
Come along, James; it's getting quite dark, and I'm chilled to the bone."	Пойдемте, Джеймс, уже темнеет, и я продрогла до костей.
She made her way from the ring towards the coach that waited in the square.	Дама проследовала к карете.
The tall footman leapt forward to open the door.	Высокий лакей поспешно распахнул перед ней дверцу.
"I've just bought a pony for Master Robert and Master Henry," she said. "Will you find Richards and tell him he's to ride it back home?	- Я только что купила лошадь для господина Роберта и господина Генри, - сообщила она. -Найдите, пожалуйста, Ричардса и скажите, чтобы он доставил ее домой.
I want it to be a surprise to the squire."	Я хочу сделать сюрприз сквайру.
She stepped into the coach, her petticoats fluttering behind her, followed by her companion with the monocle.	Приподняв юбки, она села в карету. За ней последовал ее спутник.
Jem looked hastily over his shoulder and tapped a lad who stood behind him on the arm.	Быстро оглянувшись, Джем хлопнул по плечу паренька, стоящего позади.
"Here," he said, "would you like a five-shilling piece?"	- Эй, хочешь заработать пять шиллингов?
The lad nodded, his mouth agape.	Разинув рот от удивления, парень утвердительно кивнул головой.
"Hang onto this pony, then, and, when the groom comes for him, hand him over for me, will you?	- Тогда подержи-ка эту лошадку, и когда придет конюх, отдай ему ее, согласен?
I've just had word that my wife has given birth to twins and her life is in danger.	Мне только что передали, что жена разродилась двойней и жизнь ее в опасности.
I haven't a moment to lose.	Надо спешить.
Here, take the bridle.	Вот, держи уздечку.
A happy Christmas to you."	Счастливого тебе Рождества!

And he was off in a moment, walking hard across the square, his hands thrust deep in his breeches pockets.	Через мгновение он уже быстро шагал по площади, засунув руки глубоко в карманы бриджей.
Mary followed, a discreet ten paces behind.	Мэри из предусмотрительности следовала за ним на расстоянии десяти шагов.
Her face was scarlet, and she kept her eyes on the ground.	Лицо ее было пунцовым, она не смела поднять глаз.
The laughter bubbled up inside her, and she hid her mouth in her shawl.	Смех душил ее, и она прикрывала рот платком.
She was near to collapsing when they reached the further side of the square, out of sight of the coach and the group of people, and she stood with her hand to her side, catching her breath.	Перейдя площадь, они остановились подальше от кареты и группы людей вокруг нее. Схватившись за бока, Мэри расхохоталась.
Jem waited for her, his face as grave as a judge.	Джем с лицом серьезным, как у судьи, ждал, пока она успокоится.
"Jem Merlyn, you deserve to be hanged," she said, when she had recovered herself. "To stand there as you did in the market square and sell that stolen pony back to Mrs. Bassat herself!	- Джем Мерлин, ты заслуживаешь виселицы, -сказала она, с трудом переводя дух. - Стоять на базарной площади с таким невинным видом и продавать миссис Бассет украденного у нее же коня!
You have the cheek of the devil, and the hairs in my head have gone grey from watching you."	У тебя дьявольское нахальство. Я, верно, поседела, глядя на все это, ей-Богу!
He threw back his head and laughed, and she could not resist him.	Он откинул назад голову и расхохотался так заразительно, что и ее вновь охватил приступ смеха.
Their laughter echoed in the street until people turned to look at them, and they too caught the infection, and smiled, and broke into laughter; and Launceston itself seemed to rock in merriment as peal after peal of gaiety echoed in the street, mingling with the bustle and clatter of the fair; and with it all there was shouting, and calling, and a song from somewhere.	Их смех звонко разносился по улице. Прохожие стали оборачиваться, улыбаясь и смеясь вместе с ними. Весь Лонстон, казалось, покатывался со смеху; веселье охватило улицы. Шум и гам ярмарки смешивался с выкриками торговцев, звучали песни.
The torches and the flares cast strange lights on the faces of people, and there was colour, and shadow, and the hum of voices, and a ripple of excitement in the air.	Свет факелов, вспышки ракет бросали причудливые отблески на лица людей. Гул голосов, всеобщее возбуждение заполнили площадь.
Jem caught at her hand and crumpled the fingers.	Джем схватил Мэри за руку и сжал ее пальцы.
"You're glad you came now, aren't you?" he said, and	- Ты ведь рада теперь, что поехала со мной? -спросил он.
"Yes," she said recklessly, and she did not mind.	- Да, - ответила она беззаботно.
They plunged into the thick of the fair, with all the warmth and the suggestion of packed humanity about them.	Они окунулись в гущу ярмарочной толпы, и она закружила их.
Jem bought Mary a crimson shawl and gold rings for her ears.	Джем купил Мэри малиновую шаль и золотые серьги в виде колец.

They sucked oranges beneath a striped tent and had their fortunes told by a wrinkled gypsy woman.	Потом их заманила старая цыганка. Зайдя в ее шатер, они сели и, посасывая апельсины, слушали ее гаданье.
"Beware of a dark stranger," she said to Mary, and they looked at one another and laughed again.	- Опасайся темноволосого незнакомца, -предсказывала она Мэри. Посмотрев друг на друга, они снова принялись смеяться.
"There's blood in your hand, young man," she told him. "You'll kill a man one day"; and	- На твоей руке, молодой человек, я вижу кровь, -продолжала цыганка, обращаясь к Джему. - Ты убьешь человека.
"What did I tell you in the jingle this morning?" said Jem. "I'm innocent as yet.	- Ну, что я тебе говорил утром? - спросил он у Мэри. - Видишь, в этом я еще не повинен.
Do you believe it now?"	Теперь-то ты веришь?
But she shook her head at him; she would not say.	Она покачала головой. Как знать...
Little raindrops splashed onto their faces, and they did not care.	Капли дождя стали падать им на лицо, но они не обращали на это внимания.
The wind rose in gusts and billowed the fluttering tents, scattering paper and ribbons and silks; and a great striped booth shuddered an instant and crumpled, while apples and oranges rolled in the gutter.	От порывов ветра заколыхались тенты, с прилавков в разные стороны полетели бумага, шелковые ленты. Вдруг задрожала и рухнула большая полосатая палатка, яблоки и апельсины покатились в лужи.
Flares streamed in the wind; the rain fell; and people ran hither and thither for shelter, laughing and calling to one another, the rain streaming from them.	Ветром раскачивало фонари. Хлынул дождь, и люди, смеясь и громко окликая друг друга, побежали к укрытиям.
Jem dragged Mary under cover of a doorway, his arms around her shoulders, and he turned her face against him and held her with his hands and kissed her.	Обхватив Мэри за плечи, Джем потащил ее к крыльцу ближайшего дома, притянул к себе и крепко поцеловал.
"Beware of the dark stranger," he said, and he laughed and kissed her again.	- Опасайся темноволосого незнакомца, - произнес он, смеясь, и снова поцеловал ее.
The night clouds had come up with the rain, and it was black in an instant The wind blew out the flares, the lanterns glowed dim and yellow, and all the bright colour of the fair was gone.	Небо закрыли черные тучи, сделалось совсем темно. Ветер задувал факелы, фонари горели тусклым желтым светом; яркой красочной суете наступил конец.
The square was soon deserted; the striped tents and the booths gaped empty and forlorn.	Площадь опустела, полосатые ларьки и палатки уныло мокли под дождем.
The soft rain came in gusts at the open doorway, and Jem stood with his back to the weather, making a screen for Mary.	При порывах ветра теплый дождь заливал крыльцо, и Джем спиной старался заслонить от него Мэри.
He untied the handkerchief she wore and played with her hair.	Развязав платок на ее голове, он гладил ей волосы.
She felt the tips of his fingers on her neck, travelling to her shoulders, and she put up her hands and pushed them away.	Его рука нежно скользнула вниз и коснулась плеча. Тут она решительно оттолкнула его.
"I've made a fool of myself long enough for one night, Jem Merlyn," she said. "It's time we thought of returning. Let me alone."	- Ну, будет, я уж и так наделала сегодня немало глупостей, Джем Мерлин, - проговорила она. -Пора подумать о возвращении.

"You don't want to ride in an open jingle in this wind, do you?" he said. "It's coming from the coast, and we'll be blown under on the high ground.	- Ты что, в такой ветер поедешь в открытой повозке? - возразил он. - - Дует с моря, чего доброго, еще перевернемся по дороге.
We'll have to spend the night together in Launceston."	Нет, придется переночевать в Лонстоне.
"Very likely!	- Что ж, вполне возможно, и перевернет.
Go and fetch the pony, Jem, while this shower lifts for the moment.	Пойди и приведи лошадь, Джем, пока ливень поутих.
I'll wait for you here."	Я подожду тебя здесь.
"Don't be a Puritan, Mary.	- Не будь такой пуританкой, Мэри.
You'll be soaked to the skin on the Bodmin road.	На Бодминской дороге насквозь вымокнешь.
Pretend you're in love with me, can't you?	Ну притворись, что влюблена в меня, что тебе стоит?
You'd stay with me then."	И останься со мной.
"Are you talking to me like this because I'm the barmaid at Jamaica Inn?"	- Ты говоришь со мной так, потому что я прислуживаю в баре "Ямайки"?
"Damn Jamaica Inn!	-К черту "Ямайку"!
I like the look of you, and the feel of you, and that's enough for any man.	Мне приятно смотреть на тебя и прикасаться к тебе. И этого достаточно для любого мужчины.
It ought to be enough for a woman too."	Должно быть, и для женщины тоже.
"I daresay it is, for some.	- Смею думать, что для некоторых - вполне.
I don't happen to be made that way."	Но я сделана из другого теста.
"Do they make you different from other women, then, down on Helford River?	- Что же, там, у реки Хелфорд, вас делают иначе, чем женщин в других местах?
Stay here with me tonight, Mary, and we can find out.	Останься со мной этой ночью, Мэри, и мы это проверим.
You'd be like the rest by the time morning came, I'd take my oath on that."	К утру ты станешь, как все, готов поклясться.
"I haven't a doubt of it.	- Не сомневаюсь.
That's why I'd rather risk a soaking in the jingle."	Поэтому-то лучше рискну промокнуть в двуколке.
"God, you're as hard as flint, Mary Yellan.	- Господи, да у тебя сердце из кремня, Мэри Йеллан.
You'll be sorry for it when you're alone again."	Ты еще пожалеешь, когда снова останешься одна.
"Better be sorry then than later."	- Ну и пусть пожалею.
"If I kissed you again would you change your mind?"	- Может, если я тебя поцелую еще раз, ты передумаешь?
"I would not."	- Не передумаю.
"I don't wonder my brother took to his bed and his bottle for a week, with you in the house.	- Да, неудивительно, что с тобой в доме мой братец запил и на целую неделю занемог.
Did you sing psalms to him?"	Небось псалмы ему пела.
"I daresay I did."	- Да, если хочешь.

"I've never known a woman so perverse.	- Никогда не встречал такой несговорчивой особы.
I'll buy a ring for you if it would make you feel respectable.	Да куплю я тебе обручальное кольцо, если тебе так важно соблюсти приличия.
It's not often I have money enough in my pocket to make the offer."	Не так уж часто у меня в кармане достаточно денег, чтобы я мог с ходу сделать предложение.
"How many wives do you have?"	- И скольких же жен ты так уговорил?
"Six or seven scattered over Cornwall. I don't count the ones across the Tamar."	- В Корнуолле наберется шесть или семь, не считая тех, что по ту сторону Теймара.
"That's a good number for one man.	- Для одного мужчины совсем неплохо.
I'd wait awhile before I took on an eighth, if I were you."	На твоем месте я бы повременила брать восьмую.
"You're sharp, aren't you?	-А у тебя острый язычок.
You look like a monkey in that shawl of yours, with your bright eyes.	Знаешь, на кого ты сейчас похожа? В этой шали... глазки блестят... ну просто вылитая обезьянка.
All right, I'll fetch the jingle, and take you home to your aunt, but I'll kiss you first, whether you like it or not."	Ладно уж, пойду за двуколкой и доставлю тебя к твоей тетушке. Но сперва, хочешь - не хочешь, опять поцелую.
He took her face in his hands.	Взяв Мэри за подбородок, он проговорил:
"One for sorrow, two for joy," he said. "I'll give you the rest when you're in a more yielding frame of mind.	- Если встретишь ты сороку, то не жди от мужа проку; встретишь две - то повезет, будет с ним не жизнь, а мед.
It wouldn't do to finish the rhyme tonight.	Остальное доскажу, когда будешь посговорчивее.
Stay where you're to; I'll not be long."	Жди здесь, скоро вернусь.
He bowed his head against the rain and strode across the street.	Пригнувшись, он в три прыжка пересек улицу и, обогнув длинный ряд палаток, скрылся за углом.
She saw him disappear behind a line of stalls, and so around the corner. She leant back once more within the shelter of the door.	Девушка стала поближе к двери, укрывшись под навесом.
It would be desolate enough on the highroad, she knew that; this was a real driving rain, with a venomous wind behind it, and there would be little mercy from the moors.	Она отлично понимала, какое им предстоит путешествие под проливным дождем и злым ветром.
It required a certain amount of courage to stand those eleven miles in an open jingle.	А до "Ямайки" целых одиннадцать миль.
The thought of staying in Launceston with Jem Merlyn made her heart beat faster perhaps, and it was exciting to think upon it now he was gone and he could not see her face, but for all that she would not lose her head to please him.	При мысли о том, что она могла бы остаться с Джемом в Лонстоне, ее сердце сильно забилось. Думать об этом было тревожно и сладко теперь, когда он ушел и она могла дать себе волю.
Once she departed from the line of conduct she had laid down for herself, there would be no returning.	Ему, наверно, хотелось, чтобы она потеряла голову, но такого удовольствия она ему не доставит.

There would be no privacy of mind, no independence.	Поступись она хотя бы раз своими принципами, и прости-прощай ее независимость.
She had given too much away as it was, and she would never be entirely free of him again.	Она уже не вольна будет распоряжаться собой, как ей заблагорассудится, и даже свобода ее суждений может оказаться под угрозой.
This weakness would be a drag on her and make the four walls of Jamaica Inn more hateful than they were already.	Нет, она уже и без того достаточно поддалась своей слабости, теперь ей трудно будет отказаться от Джема. Отныне стены "Ямайки" станут еще постылее.
It was better to bear solitude alone.	Раньше ей было легче переносить одиночество.
Now the silence of the moors would be a torment because of his presence four miles distant from her.	Сейчас же от сознания, что он живет всего в четырех милях от нее, безмолвие, царящее над болотами, станет ей мукой.
Mary wrapped her shawl around her and folded her arms.	Мэри поплотнее укуталась в шаль.
She wished that women were not the frail things of straw she believed them to be; then she could stay this night with Jem Merlyn and forget herself as he could forget. and both of them part with a laugh and a shrug of the shoulder in the morning.	О, если бы женщины не были так слабы и беззащитны! Если бы она могла решиться так же беспечно, как и Джем, провести с ним ночь, а поутру расстаться без печали и забот!
But she was a woman, and it was impossible.	Увы, она была женщиной и, стало быть, поступить так не могла.
A few kisses had made a fool of her already.	Всего несколько поцелуев - и она едва не потеряла голову!
She thought of Aunt Patience, trailing like a ghost in the shadow of her master, and she shuddered.	Мэри подумала о тете Пейшнс, которая неотступно, как тень, следовала за своим хозяином.
That would be Mary Yellan too, but for the grace of God and her own strength of will.	Если Господь обойдет ее, Мэри Йеллан, своей милостью и лишит покровительства, ее ждет та же участь.
A gust of wind tore at her skirt and another shower of rain blew in at the open doorway.	Порыв ветра рванул на ней одежду, дождь хлестнул по крыльцу.
It was colder now.	Становилось холоднее.
Puddles ran on the cobbled stones, and the lights and the people had vanished.	Грязная вода бежала по булыжной мостовой. Огни погасли, улицы опустели.
Launceston had lost its glamour.	Лонстон как-то внезапно поблек.
It would be a bleak and cheerless Christmas Day tomorrow.	День Рождества обещал быть холодным и невеселым.
Mary waited, stamping her feet and blowing upon her hands. Jem was taking his own time to fetch the jingle.	Притопывая ногами и дыша на руки, Мэри ждала, но Джем все не появлялся.
He was annoyed with her, no doubt, for refusing to stay, and leaving her to become wet and chilled in the open doorway was to be his method of punishment.	Он был, конечно же, раздосадован и, видимо, решил наказать ее, оставив мокнуть под дождем и мерзнуть под этим ненадежным укрытием.
The long minutes passed, and still he did not come.	Шли томительные минуты, а Джем не приезжал.

If this was his system of revenge, the plan was without humour and lacked originality.	Если он избрал такой способ отомстить, это было неумно.
Somewhere a clock struck eight. He had been gone over half an hour, and the place where the pony and jingle were stabled was only five minutes away.	Г де-то часы пробили восемь; он отсутствовал уже полчаса, а до места, где они оставили двуколку с лошадью, было всего пять минут ходу.
Mary was dispirited and tired.	Девушка совсем загрустила.
She had been on her legs since the early afternoon, and now that the high pitch of excitement had died away she wanted to rest.	С полудня она была на ногах, и теперь, когда возбуждение улеглось, она чувствовала сильную усталость и ей хотелось отдохнуть.
It would be difficult to recapture the careless, irresponsible mood of the last few hours. Jem had taken his gaiety with him.	Ее беззаботное и легкомысленное настроение улетучилось, с уходом Джема пропала вся веселость.
At last Mary could stand it no longer, and she set off up the hill in search of him.	Наконец ожидание сделалось нестерпимым, и Мэри решила пойти поискать своего спутника.
The long street was deserted, save for a few stragglers, who hung about in the doubtful shelter of doorways as she had done. The rain was pitiless, and the wind came in gusts. There was nothing left now of the Christmas spirit.	Длинная улица была безлюдна; лишь несколько человек, как и она, прятались от безжалостно хлеставшего дождя.
In a few minutes she came to the stable where they had left the pony and jingle in the afternoon.	Через несколько минут Мэри подошла к конюшне, где они оставили двуколку и лошадь.
The door was locked, and, peering through a crack, she saw that the shed was empty. Jem must have gone.	Дверь была закрыта. Заглянув в щель, она убедилась, что сарай пуст - значит, Джем уехал.
She knocked at the little shop next door, in a fever of impatience, and after a while it was opened by the fellow who had admitted them to the shed earlier in the day.	Она постучалась в дверь соседней лавки. Спустя некоторое время ей открыл тот самый парень, который днем пустил их на конюшню.
He looked annoyed at being disturbed from the comfort of his fire, and at first did not recognise her, wild as she was in her wet shawl.	Он был явно недоволен тем, что его побеспокоили. К тому же он попросту не узнал Мэри в намокшей шали, с растрепанными волосами.
"What do you want?" he said. "We don't give food to strangers here."	- Что вам угодно? - спросил он. - Мы здесь не подаем.
"I haven't come for food," Mary replied. "I'm looking for my companion.	- Да я не за этим пришла, - отвечала Мэри. - Я ищу своего спутника.
We came here together with a pony and jingle, if you remember.	Мы вместе приехали сюда на двуколке, если припоминаете.
I see the stable is empty.	Но конюшня пуста.
Have you seen him?"	Вы его не видели?
The man muttered an apology.	Парень пробормотал что-то похожее на извинение.
"You'll excuse me, I'm sure.	- Вы, конечно, извините меня.
Your friend has been gone twenty minutes or more.	Ваш друг уехал уж минут двадцать назад, не меньше.

He seemed in a great hurry, and there was another man with him.	Он очень торопился, и с ним был еще один человек.
I wouldn't be sure, but he looked like one of the servants from the White Hart.	Не могу сказать точно, но, по-моему, это официант из "Белого Оленя".
They turned back in that direction at any rate."	Во всяком случае они повернули в ту сторону.
"He left no message, I suppose?"	- Насколько я понимаю, он ничего не просил мне передать.
"No, I'm sorry he did not.	- Сожалею, но он ничего не сказал.
Maybe you'll find him at the White Hart.	Быть может, он в "Белом Олене".
Do you know where it is?"	Знаете, где это?
"Yes, thank you.	- Да, спасибо.
I'll try there.	Попробую его разыскать.
Good night."	Доброй ночи.
The man shut the door in her face, glad enough to be rid of her, and Mary retraced her steps in the direction of the town.	Парень захлопнул дверь, радуясь, что отделался от нее. Мэри снова направилась к центру города.
What should Jem want with one of the servants from the White Hart?	Что могло понадобиться Джему от официанта из "Белого Оленя"?
The man must have been mistaken.	Верно, парень ошибся.
There was nothing for it but to find out the truth for herself.	Однако ей ничего не оставалось, как пойти туда.
Once more she came to the cobbled square.	Она вернулась на мощеную площадь к "Белому Оленю".
The White Hart looked hospitable enough, with its lighted windows, but there was no sign of the pony and jingle.	Он был ярко освещен и выглядел гостеприимно, но ни лошади, ни двуколки поблизости не было.
Mary's heart sank.	У Мэри упало сердце.
Surely Jem had not taken the road without her?	Неужто Джем мог уехать без нее?
She hesitated for a moment, and then she went up to the door and passed inside.	Немного поколебавшись, она открыла дверь и вошла в ресторан.
The hall seemed to be full of gentlemen, talking and laughing, and once again her country clothes and wet hair caused consternation, for a servant went up to her at once and bade her be gone.	Зал был полон господ, которые весело болтали и смеялись. Ее простая деревенская одежда и намокшие, в беспорядке рассыпавшиеся волосы вызвали замешательство. Кто-то из обслуги быстро подошел к ней и попросил удалиться.
"I've come in search of a Mr. Jem Merlyn," said Mary firmly. "He came here with a pony and jingle and was seen with one of your servants.	- Я ищу мистера Джема Мерлина, - твердо возразила Мэри. - Он приехал в двуколке, и его видели с одним из ваших служащих.
I'm sorry to trouble you, but I'm anxious to find him.	Простите за беспокойство, но мне очень важно найти его.
Will you please make some enquiry?"	Не справитесь ли вы о нем?

The man went off with an ill grace, while Mary waited by the entrance, turning her back on the little group of men who stood by the fire and stared.	Человек нехотя отошел. Мэри осталась ждать у входа, повернувшись спиной к небольшой группе мужчин, стоявших у камина и с любопытством наблюдавших эту сцену.
Amongst them she recognised the dealer and the little lynx-eyed man.	Среди них она узнала барышника и невысокого человека с рысьими глазами.
She was aware of a sudden sense of foreboding.	Ее охватило дурное предчувствие.
In a few moments the servant returned with a tray of glasses, which he distributed amongst the company by the fire, and later he appeared again with cake and ham.	Через некоторое время официант вернулся с подносом, уставленным стаканами, и обнес собравшихся у камина гостей. Немного погодя он принес им пирог и ветчину.
He took no more notice of Mary, and only when she called to him for the third time did he come towards her.	На Мэри он не обращал никакого внимания, и только когда она окликнула его в третий раз, удосужился подойти к ней.
"I'm sorry," he said; "we've plenty here tonight without wasting our time over people from the fair.	- Извините, - сказал он, - но у нас сегодня и так хватает посетителей, чтобы еще заниматься теми, кто понаехал по случаю ярмарки.
There's no man here by the name of Merlyn.	Нет тут человека по фамилии Мерлин.
I've asked outside, and nobody has heard of him."	Я спросил даже на улице, никто о нем не слышал.
Mary turned at once for the door, but the lynx-eyed man was there before her.	Мэри тотчас повернула к дверям, но ее опередил человек с рысьими глазами.
"If it's the dark gypsy fellow who tried to sell my partner a pony this afternoon, I can tell you about him," he said, smiling wide, and showing a row of broken teeth.	- Если это темноволосый, цыганского типа парень, который днем пытался продать лошадь моему партнеру, то я могу кое-что рассказать о нем, - заявил он, широко улыбнувшись и обнажив гнилые зубы.
Laughter broke out from the group by the fire.	Стоявшие у камина рассмеялись.
She looked from one to the other.	Мэри обвела их взглядом.
"What have you to say?" she said.	- Ну, так что вы имеете сказать? - обратилась она к человеку с рысьими глазами.
"He was in the company of a gentleman barely ten minutes ago," returned the lynx-eyed man, still smiling, and looking her up and down, "and with the help of some of us he was persuaded to enter a carriage that was waiting at the door.	- Всего десять минут назад он был здесь в обществе одного господина, - отвечал тот, все еще улыбаясь и разглядывая ее с головы до ног, - и не без нашей помощи его убедили сесть в ожидавшую у дверей карету.
He was inclined to resist us at first, but a look from the gentleman appeared to decide him.	Сперва-то он пытался возражать, но взгляд того господина, видно, заставил его передумать.
No doubt you know what became of the black pony?	Вы, очевидно, знаете, что произошло с его вороным?
The price he was asking was undoubtedly high."	Цена, которую он запросил, была чересчур высока. Он, без сомнения, слишком много за него запросил.
His remark brought forth a fresh burst of laughter from the group by the fire.	Его заявление вызвало новый взрыв смеха у собравшихся возле камина.

Mary stared steadily at the little lynx-eyed man.	Мэри смотрела на человека с рысьими глазами спокойно.
"Do you know where he went?" she asked.	-Так вы знаете, куда он уехал? - спросила она.
He shrugged his shoulders and pulled a mock face of pity.	Он пожал плечами и изобразил на лице сожаление.
"His destination is unknown to me," he said, "and I regret to say that your companion left no message of farewell.	- Куда он направился, мне неизвестно, - ответил он. - И я с сожалением должен сказать, что ваш спутник не оставил прощального послания.
However, it is Christmas Eve, the night is young yet, and you can see for yourself it's no weather to remain outside.	Однако сегодня сочельник, вечер только начинается, и вы уже могли убедиться, как неприятно оставаться на улице в такую погоду.
If you care to wait here until your friend chooses to return, myself and the rest of these gentlemen will be delighted to entertain you."	Если вы пожелаете подождать здесь, пока ваш друг соблаговолит вернуться, я и все присутствующие джентльмены будем рады развлечь вас.
He laid a limp hand on her shawl.	С этими словами он положил свою вялую руку на плечо Мэри.
"What a blackguard the fellow must be to desert you," he said smoothly. "Come in and rest, and forget him."	- Каким же мерзавцем должен быть этот парень, чтобы бросить вас, - вкрадчиво произнес он. -Зайдите, отдохните и забудьте о нем.
Mary turned her back on him without a word and passed out through the door once more. As it closed behind her she caught the echo of his laughter.	Не отвечая, девушка повернулась и пошла к дверям, слыша его смех за спиной.
She stood in the deserted market square with the gusty wind and scattered showers of rain for company.	Снова Мэри очутилась на опустевшей базарной площади, по которой гулял ветер и хлестал дождь.
So the worst had happened, and the theft of the pony had been discovered.	Значит, случилось худшее - кража лошади была раскрыта.
There was no other explanation.	Другого объяснения быть не могло.
Jem had gone.	Джема куда-то увезли.
Stupidly she stared before her at the dark houses, wondering what was the punishment for theft.	Тупо уставясь на темневшие перед ней дома, Мэри гадала, какое можно получить наказание за кражу лошади.
Did they hang men for that as well as murder?	А вдруг за это вешают, как за убийство?
She felt ill in body, as though someone had beaten her, and her brain was in confusion. She could see nothing clearly, she could make no plans.	Все тело болело, как будто ее побили. В голове был полнейший туман, перед глазами все плыло. Что же теперь? Как быть?
She supposed that Jem was lost to her now anyway, and she would never see him again.	Все кончено, она навсегда потеряла Джема и больше никогда его не увидит.
The brief adventure was over.	Их короткому роману пришел конец.
For the moment she was stunned, and, hardly knowing that she did so, she began to walk aimlessly across the square towards the castle hill.	Мысль эта потрясла ее. Она брела, не ведая куда, и почему-то направилась в сторону холма с замком на вершине.
If she had consented to stay in Launceston this would never have happened.	Согласись она остаться в Лонстоне, всего этого не случилось бы.

They would have gone from the shelter of the doorway and found a room in the town somewhere; she would have been beside him, and they would have loved one another.	Они нашли бы где-нибудь комнату, были бы вместе и любили бы друг друга.
And, even if he had been caught in the morning, they would have had those hours alone.	И даже если бы утром его поймали, у них осталась бы эта ночь.
Now that he was gone from her, mind and body cried out in bitterness and resentment, and she knew how much she had wanted him.	Теперь, когда его не было рядом, горечь и сожаление терзали ее душу и тело; она поняла, что жаждала его любви.
It was her fault that he had been taken, and she could do nothing for him.	Это из-за нее его схватили, и она ничего не могла сделать для него.
No doubt they would hang him for this; he would die like his father before him.	Без сомнения, его повесят, он умрет той же смертью, что его отец.
The castle wall frowned down upon her, and the rain ran in rivulets beside the road.	Стена замка, казалось, сурово взирала на нее. По канаве вдоль дороги бежал ручей из дождевой воды.
There was no beauty left in Launceston any more; it was a grim, grey, hateful place, and every bend in the road hinted at disaster.	Лонстон утратил всякую привлекательность, это было мрачное, серое, отвратительное место. Беда подстерегала здесь на каждом углу.
She stumbled along with the mizzling rain driving in her face, caring little where she went and careless of the fact that eleven long miles lay between her and her bedroom at Jamaica Inn.	Мэри брела, спотыкаясь, нимало не заботясь о том, куда идет, забыв, что долгие одиннадцать миль отделяют ее от "Ямайки".
If loving a man meant this pain and anguish and sickness, she wanted none of it.	Если эта боль, отчаяние, бред и были любовью к мужчине, она не хотела такой любви.
It did away with sanity and composure and made havoc of courage.	Это чувство лишало разума, душевного покоя и воли.
She was a babbling child now when once she had been indifferent and strong.	Она, прежде такая уравновешенная и сильная, превратилась в растерянного ребенка.
The steep hill rose before her.	Вдруг перед ней вырос крутой холм.
They had clattered down it in the afternoon; she remembered the gnarled tree trunk at the gap in the hedge.	Вот по этой дороге спускались они нынче днем, она еще приметила тогда сучковатый ствол дерева в проеме изгороди.
Jem had whistled, and she had sung snatches of song.	Джем насвистывал песенку, и она, уловив мотив, напела пару куплетов.
Suddenly she came to her senses and faltered in her steps.	Тут Мэри словно очнулась и замедлила шаг.
It was madness to walk any further; the road stretched like a white ribbon in front of her, and two miles of it would bring exhaustion in this wind and rain.	Идти дальше было безумием, впереди тянулась белая лента дороги. Под дождем и при свирепом ветре сил у нее хватит не больше, чем на две мили.
She turned again on the slope of the hill, with the winking lights of the town beneath her.	Девушка поглядела назад - туда, где светились огни города.
Someone perhaps would give her a bed for the night, or a blanket on the floor.	Быть может, кто-нибудь пустит ее переночевать хотя бы на полу?

She had no money; they would have to trust her for payment.	Но у нее не было денег, а поверят ли ей в долг?
The wind tore at her hair, and the small stunted trees bowed and curtseyed before it.	Ветер срывал с головы шаль, пригибал к земле деревья.
It would be a wild, wet dawn to Christmas Day.	Лонстон встречал наступление Рождества непогодой.
She went away down the road, driven like a leaf before the wind, and out of the darkness she saw a carriage crawling up the hill towards her.	Мэри опять двинулась по дороге. Ветер гнал ее, как осенний лист. Неожиданно в темноте она различила карету, медленно взбиравшуюся на холм.
It looked like a beetle, stubby and black, and its progress was slow, with the full force of the weather against it.	Черная, приземистая, похожая на жука, она с трудом преодолевала встречный ветер.
She watched it with dull eyes; the sight conveyed no message to her brain, except that somewhere on an unknown road Jem Merlyn travelled to his death perhaps by the same manner.	Девушка с унынием смотрела на нее, думая, что так же вот по неведомой дороге ехал сейчас навстречу гибели Джем Мерлин.
The carriage had crept up to her and was passing by, before she ran towards it on an impulse and called to the driver wrapped in a greatcoat on the seat.	Карета поравнялась с Мэри и чуть было не проехала мимо, но тут девушка, встрепенувшись, подбежала к ней и окликнула закутанного по уши кучера.
"Are you taking the Bodmin road?" she cried. "Have you a passenger inside?"	- Вы не по Бодминской дороге поедете? -прокричала она.
The driver shook his head and whipped on his horse, but before Mary could step aside an arm came out of the carriage window, and a hand was laid on her shoulder.	Кучер отрицательно покачал головой и стегнул лошадь, но не успела Мэри отступить в сторону, как из кареты высунулась рука и чья-то ладонь легла ей на плечо.
"What does Mary Yellan do alone in Launceston on Christmas Eve?" said a voice from within.	- Что это Мэри Йеллан делает одна в Лонстоне в сочельник? - прозвучал голос из кареты.
The hand was firm, but the voice was gentle.	Рука была твердой, а голос мягкий.
A pale face stared at her from the dark interior of the carriage: white hair and white eyes beneath the black shovel hat.	В глубине темной кареты она увидела черную как смоль шляпу, бледное лицо, бесцветные глаза, белые волосы.
It was the vicar of Altarnun.	Это был викарий Олтернана.
Chapter 10	10
She watched his profile in the half-light; sharp it was and clear, the prominent thin nose thrust downward like the curved beak of a bird.	В полумраке кареты Мэри разглядывала профиль викария, резко очерченный, с топким крючковатым носом, похожим на изогнутый клюв птицы; губы, узкие и бледные, плотно сжаты.
His lips were narrow and colourless, pressed firm together, and he leant forward with his chin resting on a long ebony cane that he held between his knees.	Он сидел, несколько подавшись вперед, опираясь подбородком на рукоять трости из черного дерева, которую держал меж колен.

For the moment she could see nothing of his eyes; they were veiled by the short white lashes; and then he turned in his seat and considered her, his lashes fluttering, and the eyes that looked upon her were white also, transparent and expressionless as glass.	В этот момент его глаза, прикрытые белесыми ресницами, не были ей видны. Но тут он повернул голову и поглядел на нее, ресницы его затрепетали. Устремленные на девушку глаза были тоже беловатыми, прозрачными и ничего не выражавшими, точно стеклянными.
"So we ride together for the second time," he said, and his voice was soft and low, like the voice of a woman. "Once more I have the good fortune to help you by the wayside.	- Итак, мы едем вместе во второй раз, - сказал он по-женски мягким и тихим голосом. - Мне посчастливилось вновь оказать вам помощь на дороге.
You are wet through to the skin; you had better take off your clothes." He stared at her with cold indifference, and she struggled in some confusion with the pin that clasped her shawl.	Вы промокли до нитки, и вам следует снять одежду. - Он смотрел с холодным равнодушием, как она, слегка растерявшись, принялась расстегивать булавку, которой была сколота шаль.
"There is a dry rug here that will serve you for the rest of the journey," he continued. "As for your feet, they will be better bare.	- Этот сухой плед послужит вам до конца пути, -продолжал он. - Что до ног, то лучше вам остаться босиком.
This carriage is comparatively free from draught."	В карете очень дует.
Without a word she slipped out of her soaking shawl and bodice and wrapped herself in the coarse hair blanket that he held out to her.	Без лишних слов она скинула с себя насквозь промокшие шаль и корсаж и завернулась в предложенный ей ворсистый плед.
Her hair fell from its band and hung like a curtain about her bare shoulders.	Волосы ее выбились из-под ленты и укрыли обнаженные плечи.
She felt like a child that has been caught on an escapade, and now sat with hands folded meekly together, obedient to the master's word.	Она чувствовала себя как ребенок, которого уличили в проделке, и теперь он сидит, смиренно сложив руки и покорно внимая нотациям учителя.
"Well?" he said, looking gravely upon her, and she found herself at once stumbling into an explanation of her day.	- Ну? - строго глядя на нее, произнес он, и она сразу же сбивчиво принялась рассказывать обо всем, что с ней произошло.
As before at Altarnun, there was something about him that made her untrue to herself, made her sound like a fool and an ignorant country girl, for her story was poor telling, and she came out of it badly - just another woman who had cheapened herself at Launceston fair and had been left by the man of her choice to find her way home alone.	Как и в первую их встречу в Олтернане, она совершенно растерялась, говорила путанно и неубедительно, как глупая деревенская девчонка. Из ее рассказа вышла банальная история о молодой женщине, которая позволила по отношению к себе некоторые вольности на ярмарке, и, будучи брошенной своим дружком, вынуждена была добираться домой сама.
She was ashamed to mention Jem by name, and she introduced him lamely as a man who lived by breaking horses and whom she had met once when wandering on the moor.	Ей было стыдно назвать имя Джема. Запинаясь на каждом слове, она описала его как человека, который зарабатывал себе на жизнь, объезжая лошадей. Она познакомилась с ним случайно, когда бродила по пустоши.
And now there had been some trouble in Launceston over the sale of a pony, and she feared he had been caught in some dishonesty.	А вот теперь у него какие-то неприятности из-за продажи лошади; видимо, он уличен в нечестности.

She wondered what Francis Davey must think of her, riding to Launceston with a casual acquaintance and then losing her companion in disgrace and running about the town bedraggled and wet after nightfall, like a woman of the streets.	Мэри мучила мысль о том, что подумает о ней Фрэнсис Дейви: молодая девушка едет в Лонстон с малознакомым человеком, замешанным в бесчестном поступке, он куда-то пропадает, а она бегает ночью по городу, промокшая и неопрятная, как какая-нибудь уличная девка.
He heard her to the end in silence, and she heard him swallow once or twice, a trick she remembered.	Он выслушал ее до конца молча и несколько раз сглотнул слюну. Эта привычка запомнилась ей с первой их встречи.
"So you have not been too lonely after all?" he said at length.	- Стало быть, вы все же не были столь одинокой? - спросил он наконец.
"Jamaica Inn was not so isolated as you supposed?"	- "Ямайка" оказалась не таким уж изолированным от людей местом, как вы полагали?
Mary flushed in the darkness, and, though he could not see her face, she knew that his eyes were upon her, and she felt guilty, as though she had done wrong and this were an accusation.	Мэри покраснела. Хотя в темноте викарий не мог видеть ее лица, она знала, что его глаза устремлены на нее, и чувствовала себя виноватой, словно совершила дурной поступок.
"What was the name of your companion?" he asked quietly; and she hesitated a moment, awkward and uncomfortable, her sense of guilt stronger than ever.	- Так как же зовут вашего спутника? - спокойно спросил он. На мгновение она заколебалась, испытывая еще большее чувство вины и неловкости.
"He was my uncle's brother," she replied, aware of the reluctance in her voice, the admission dragging from her like a confession.	- Это брат моего дяди, - нехотя ответила она, как на исповеди, словно принуждая себя сознаться в содеянном грехе.
Whatever his opinion of her had been hitherto, he was unlikely to raise it after this.	Каким бы ни было мнение Фрэнсиса Дейви о ней до сих пор, оно вряд ли теперь улучшилось.
Barely a week had passed since she had called Joss Merlyn a murderer, and yet she had ridden from Jamaica Inn with his brother without compunction, a common barmaid who would see the fun of the fair.	Ведь всего неделю назад она называла Джосса Мерлина убийцей, а теперь поехала с его братом как ни в чем не бывало поразвлечься на ярмарку, будто обычная прислуга из бара.
"You think ill of me, of course," she went on hurriedly. "Mistrusting and loathing my uncle as I do, it was hardly in keeping to make a confidant of his brother.	- Вы, конечно, дурно думаете обо мне, - поспешно продолжила она. - Не доверяя дяде и презирая его, едва ли было благоразумно довериться его брату.
He is dishonest and a thief, I know that; he told me as much at the beginning; but beyond that..." Her words trailed off with some uncertainty.	Сам он тоже нечестен, более того - он вор, я это знаю. С самого начала он признался мне в этом. Но за всем этим... - Тут она вконец сбилась и умолкла.
After all Jem had denied nothing; he had made little or no attempt to defend himself when she accused him.	Ведь Джем и вправду не стал отрицать своей вины и не пытался опровергнуть ее подозрений.
And now she ranged herself on his side, she defended him instead, without reason and against her sane judgment, bound to him already because of his hands upon her and a kiss in the dark.	А она без всяких оснований и вопреки здравому смыслу сама для себя пыталась оправдать его, не в силах освободиться от чувства, что вспыхнуло в ней, когда под покровом ночи он обнимал и целовал ее.

"You mean the brother knows nothing of the landlord's trade by night?" continued the gentle voice at her side. "He is not of the company who brings the waggons to Jamaica Inn?"	- Вы полагаете, брат ничего не знает о ночном промысле трактирщика? - - вопрошал мягкий голос. - Он не связан с теми, кто пригоняет повозки в "Ямайку"?
Mary made a little gesture of despair.	Горестно покачав головой, Мэри произнесла:
"I don't know," she said; "I have no proof.	-Я не знаю, у меня нет доказательств.
He admits nothing; he shrugs his shoulders.	Он не желает говорить об этом, только плечами пожимает.
But he told me one thing: that he had never killed a man.	Но одну вещь он мне сказал: он за всю жизнь никого не убил.
And I believed him. I still believe him.	И тут я ему верю.
He said also that my uncle was running straight into the hands of the law, and they would catch him before long.	Он говорил также, что мой дядя сам так и лезет в руки правосудия и скоро попадется.
He surely would not say that if he was one of the company."	Он наверняка не стал бы так утверждать, если бы был с ним в одной шайке.
She spoke now to reassure herself rather than the man at her side, and Jem's innocence became suddenly of vital importance.	Теперь она говорила, стараясь скорей разубедить себя, чем своего собеседника. Невиновность Джема вдруг стала для нее важнее всего на свете.
"You told me before that you had some acquaintance with the squire," she said quickly. "Perhaps you have influence with him too.	- Помнится, вы упомянули, что немного знакомы со сквайром, - быстро промолвила она. - Может быть, вы имеете на него влияние.
You could no doubt persuade him to deal mercifully with Jem Merlyn when the time comes.	Вы, несомненно, могли бы уговорить его проявить к Джему милосердие.
After all, he is young; he could start life afresh; it would be easy enough for you in your position."	Все-таки он молод и мог бы начать жизнь заново. При вашем положении это нетрудно.
His silence was an added humiliation, and, feeling those cold white eyes upon her, she knew what a little graceless fool he must think her, and how feminine.	Из-за молчания викария Мэри испытывала еще большее унижение. Чувствуя на себе холодный взгляд его бесцветных глаз, она поняла, какой нелепой дурочкой должна была казаться ему, как по-женски глупо вела себя.
He must see that she was pleading for a man who had kissed her once, and that he despised her went without saying.	Должно быть, он догадывался, что она просит за мужчину, с которым впервые в жизни целовалась, и, конечно же, в душе презирал ее.
"My acquaintance with Mr. Bassat of North Hill is of the slightest," he told her gently. "Once or twice we have given one another good afternoon, and we have spoken of matters relating to our respective parishes.	- Мое знакомство с мистером Бассетом из Норт-Хнлла весьма поверхностно, - мягко ответил он наконец. - Раз или два мы обменялись с ним приветствиями и поговорили немного о наших приходах.
It is hardly likely that he should spare a thief because of me, especially if the thief is guilty and happens to be the brother of the landlord of Jamaica Inn."	Едва ли ради меня сквайр пощадит вора, особенно если тот окажется виновным, да к тому же выяснится, что он брат хозяина "Ямайки".
Mary said nothing.	Мэри молчала.
Once again, this strange man of God had spoken words of logic and wisdom, and there was no argument in reply.	Снова этот служитель церкви произносил слова, продиктованные логикой и житейской мудростью, и ей нечего было возразить ему.

But she was caught in the sudden fever of love that devastates reason and makes havoc of logic, therefore his words acted as an irritant and created fresh turmoil in her brain.	Но, охваченная любовной лихорадкой, она не способна была внять голосу разума. Его слова лишь еще больше будоражили ее и приводили в полнейшее смятение.
"You appear anxious for his safety," he said; and she wondered whether it was mockery she heard in his voice, or reproof, or understanding; but quick as a flash of lightning he continued:	- Я вижу, вас беспокоит его судьба, - произнес викарий, и Мэри попыталась уловить, что прозвучало в его голосе - насмешка, укор или понимание. Но, не дав ей времени на раздумья, он продолжал:
"And if your new friend was guilty of other things, of conspiring with his brother against the belongings and perhaps the lives of his fellow men, what then, Mary Yellan?	- А если ваш новый друг повинен и в других вещах - в сговоре с братом, в посягательстве на имущество, а может быть, и на жизнь других людей, - что тогда, Мэри Йеллан?
Would you still seek to save him?" She felt his hand upon hers, cool and impersonal; and, because she was on edge after the excitement of the day, and was both frightened and frustrated in one, and loved a man against her judgment who was now lost to her through her own fault, she broke down and began to rave like a child deprived.	Вы по-прежнему будете пытаться спасти его? -Она почувствовала, как на ее ладонь легла его рука, прохладная и бесстрастная. И тут Мэри не выдержала: все, что она испытала за этот долгий день, все тревоги и волнения, страх и отчаяние, безрассудная любовь, овладевшая ею к человеку, которого она сама же погубила, - все переполняло ее сердце, и она разрыдалась, как ребенок.
"I didn't bargain for this," she said fiercely.	- Я не могу этого вынести, - проговорила она, всхлипывая в отчаянии.
"I could face the brutality of my uncle, and the pathetic dumb stupidity of Aunt Patience; even the silence and the horror of Jamaica Inn itself could be borne without shrinking and running away.	- Я готова была терпеть и жестокость дяди, и жалкую тупую покорность тети Пейшнс, даже страх и одиночество в этой жуткой "Ямайке". Нет, я бы не сбежала.
I don't mind being lonely.	Одиночество меня не страшит.
There's a certain grim satisfaction in this struggle with my uncle that emboldens me at times and I feel I'll have the better of him in the long run, whatever he says or does.	От этого единоборства с дядей испытываешь некоторое, хоть и горькое, удовлетворение. Оно даже придает храбрости, и я чувствую, что в конце концов смогу одержать над ним верх, что бы он там ни говорил и ни делал.
I'd planned to take my aunt away from him and see justice done, and then, when it was all over, to find work on a farm somewhere and live a man's life, like I used to do.	Я приготовилась вырвать тетю из его рук и добиться, чтобы свершилось правосудие, а потом, когда все будет кончено, устроиться где-нибудь на ферме, работать и жить независимо, как живут мужчины, как жила прежде сама.
But now I can't look ahead any more; I can't make plans or think for myself; I go round and round in a trap, all because of a man I despise, who has nothing to do with my brain or my understanding.	Теперь же я больше не в силах рассуждать и строить планы на будущее. Я мечусь, как зверек, попавший в силки. И все из-за этого человека, которого я презираю. Мой разум, мои понятия восстают против чувства, которое я испытываю к нему.
I don't want to love like a woman or feel like a woman, Mr. Davey; there's pain that way, and suffering, and misery that can last a lifetime.	Я не хочу любить вот так по-женски, мистер Дейви. Я не желала такой любви. Не нужна мне эта страсть, боль... Не желаю мучиться так всю жизнь.
I didn't bargain for this; I don't want it."	Я не могу этого вынести!

She leant back, her face against the side of the carriage worn out by her torrent of words and already ashamed of her outburst.	Обессилев, девушка откинулась назад и, стыдясь своей несдержанности, отвернулась к стенке кареты.
She did not care what he thought of her now.	Ей уже было безразлично, что думает о ней викарий.
He was a priest, and therefore detached from her little world of storm and passion.	Он священник и, стало быть, отрешен от ее маленького мира бурь и страстей.
He could have no knowledge of these things.	Как ему понять все это!
She felt sullen and unhappy.	Как тяжело, как горько было у нее на душе!
"How old are you?" he asked abruptly.	- Сколько вам лет? - неожиданно спросил викарий.
"Twenty-three," she told him.	- Двадцать три, - ответила Мэри.
She heard him swallow in the darkness, and, taking his hand away from hers, he placed it once more upon the ebony stick and sat in silence.	Она услышала, как он громко сглотнул и, убрав руку с ее ладони, снова оперся подбородком на рукоять трости.
The carriage had climbed away from the Launceston valley and the shelter of the hedges and was now upon the high ground leading to the open moorland, exposed to the full force of the wind and the rain.	Между тем карета миновала лонстонскую долину, усаженную деревьями и кустарником, и стала взбираться по дороге, ведущей к пустоши.
The wind was continuous, but the showers were intermittent, and now and again a wild star straggled furtively behind a low-sweeping cloud and hung for an instant like a pinprick of light.	Вовсю задул ветер; на мгновение утихнув, ливень усилился вновь.
Then it would go, obscured and swept away by a black curtain of rain, and from the narrow window of the carriage nothing could be seen but the square dark patch of sky.	Порой сквозь низко нависшие облака пробивалась одинокая звездочка и тут же опять скрывалась за темной завесой дождя.
In the valley the rain had fallen with greater steadiness, and the wind, though persistent, had been moderate in strength and checked in its passage by the trees and the contour of the hill.	В узкое окно кареты был виден лишь черный квадрат неба. В долине дождь был тише, а деревья и холмы защищали их от ветра.
Here on the high ground there was no such natural shelter; there was nothing but the moor on either side of the road, and, above, the great black vault of the sky; and there was a scream in the wind that had not been before.	Здесь же, на возвышенности, ничто не сдерживало его от бешеных порывов. Ветер выл и стенал над вересковой пустошью.
Mary shivered and edged closer to her companion like a dog to his fellow.	Мэри начала дрожать от холода и невольно придвинулась поближе к своему спутнику, словно собачонка в поисках тепла.
Still he said nothing, but she knew that he had turned and was looking down upon her, and for the first time she was aware of his proximity as a person; she could feel his breath on her forehead.	Впервые она физически ощутила его присутствие, почувствовала у виска его дыхание. Тут он заговорил, и девушка вдруг осознала, что он совсем рядом - его голос прозвучал прямо над ее ухом.

She remembered that her wet shawl and bodice lay on the floor at her feet, and she was naked under her rough blanket. When he spoke again she realised how near he was to her, and his voice came as a shock, confusing suddenly, and unexpected.	Неожиданно при мысли, что ее мокрые шаль и корсаж лежат на полу, а она сидит в нижней юбке, прикрытая одним только пледом, Мэри испытала сильное смущение.
"You are very young, Mary Yellan," he said softly: "you are nothing but a chicken with the broken shell still around you.	- Вы очень молоды, Мэри Йеллан, - тихо произнес он. - Вы - всего лишь птенец, только что вылупившийся из яйца.
You'll come through your little crisis.	Все пройдет, не такая уж это беда.
Women like you have no need to shed tears over a man encountered once or twice, and the first kiss is not a thing that is remembered.	Женщинам, подобным вам, нет нужды лить слезы из-за мужчины, которого вы видели раз или два. Первому поцелую не стоит придавать значения.
You will forget your friend with his stolen pony very soon.	Скоро вы забудете вашего приятеля и всю эту историю с украденной лошадью.
Come now, dry your eyes; you are not the first to bite your nails over a lost lover."	Успокойтесь, утрите слезы. Вы не первая, кто страдает по утраченному возлюбленному.
He made light of her problem and counted it as a thing of no account: that was her first reaction to his words.	Он не принял ее горести всерьез, считая их пустяками, подумалось Мэри.
And then she wondered why he had not used the conventional phrases of comfort, said nothing about the blessing of prayer, the peace of God, and life everlasting.	При этом ее удивило, что мистер Дейви не прибег к обычным словам утешения, ничего не сказал о спасительной молитве, о мире Господнем, о вечном блаженстве.
She remembered that last ride with him when he had whipped his horse into a fever of speed, and how he had crouched in his seat, with the reins in his hands; and he had whispered words under his breath she had not understood.	Потом она вспомнила, как он вез ее домой в первый раз, как, охваченный азартом бешеной скачки, напрягшись, вцепившись в вожжи, он неистово стегал лошадь, бормоча что-то непонятное себе под нос.
Again she felt something of the same discomfort she had experienced then; a sensation of uneasiness that she connected instinctively with his freak hair and eyes, as though his physical departure from normality were a barrier between him and the rest of the world.	Как и тогда, у Мэри вновь возникло неприятное чувство, какая-то неловкость, которую она невольно связывала с его необычным цветом волос и глаз. Его физическая аномалия словно отделяла его от остального мира.
In the animal kingdom a freak was a thing of abhorrence, at once hunted and destroyed, or driven out into the wilderness.	Среди животных существо с подобной аномалией вызывает отвращение, его преследуют, уничтожают или изгоняют из стаи.
No sooner had she thought of this than she reproached herself as narrow and unChristian.	Едва подумав об этом, Мэри уже упрекала себя в ограниченности и непонимании, в том, что забыла о христианской любви.
He was a fellow creature and a priest of God; but as she murmured an apology to him for having made a fool of herself before him and talking like a common girl from the streets, she reached for her clothes and began to draw them on furtively under cover of the blanket.	Он был таким же человеком, как и она, да к тому же священнослужителем. Бормоча извинения за свое глупое поведение, чувствуя, что произносит слова, которые пристали девице непотребного поведения, она подняла с полу одежду и незаметно под пледом стала натягивать ее на себя.

"So I was right in my surmise, and all has been quiet at Jamaica Inn since I saw you last?" he said after a while, following some train of thought. "There have been no waggons to disturb your beauty sleep, and the landlord has played alone with his glass and his bottle?"	- Так, значит, я не ошибался, прощаясь с вами тогда? В "Ямайке" все оказалось спокойно? -спросил он немного погодя, следуя, очевидно, за ходом своих мыслей. - Повозки больше не тревожили ваш мирный сон? И хозяин проводил время наедине со стаканом и бутылкой?
Mary, still fretful and anxious, with her mind on the man she had lost, brought herself back to reality with an effort.	Мэри все еще пребывала в полном смятении и тревоге, всецело поглощенная мыслями о человеке, которого потеряла. Девушка не сразу поняла, о чем он спрашивает ее.
She had forgotten her uncle for nearly ten hours.	За долгие часы она ни разу не вспомнила о дяде.
At once she remembered the full horror of the past week and the new knowledge that had come to her.	Вдруг весь кошмар прошедшей недели вернулся к ней: нескончаемые бессонные ночи и долгие дни, проведенные в отчаянии и одиночестве.
She thought of the interminable sleepless nights, the long days she had spent alone, and the staring bloodshot eyes of her uncle swung before her again, his drunken smile, his groping hands.	И перед ней снова возникли налитые кровью глаза дяди, его пьяная ухмылка. Мэри отчетливо представила, как он на ощупь пробирается на кухню, как его руки тянутся к ней.
"Mr. Davey," she whispered, "have you ever heard of wreckers?"	- Мистер Дейви, - прошептала она, - вы когда-нибудь слышали о людях, которые заманивают корабли в ловушку на погибель, чтобы ограбить их?
She had never said the word aloud before; she had not considered it even, and now that she heard it from her own lips it sounded fearful and obscene, like a blasphemy.	Никогда прежде она не произносила таких слов вслух, боясь даже подумать об этом. Мэри ужаснулась, услышав, как странно прозвучали они, как непристойно, словно богохульство.
It was too dark in the carriage to see the effect upon his face, but she heard him swallow.	Она не могла разглядеть выражения его лица, но услышала, как громко он сглотнул.
His eyes were hidden from her under the black shovel hat, and she could see only the dim outline of his profile, the sharp chin, the prominent nose.	Широкие поля шляпы скрывали его глаза, ей был виден лишь профиль, острый подбородок и выдающийся вперед нос.
"Once, years ago, when I was hardly more than a child, I heard a neighbour speak of them," she said; "and then later, when I was old enough to understand, there were rumours of these things - snatches of gossip quickly suppressed.	- Однажды, много лет назад, еще маленькой девочкой я слышала, как один сосед говорил о них, - продолжала она. - Позже, когда я стала кое-что понимать, время от времени опять возникали подобные слухи. Иногда я ловила отрывки фраз, но темы этой избегали и разговоры быстро обрывались.
One of the men would bring back some wild tale after a visit to the north coast, and he would be silenced at once; such talk was forbidden by the older men; it was an outrage to decency.	Если кто-то из фермеров, вернувшись из поездки к северному побережью, начинал что-то рассказывать, то его сразу же заставляли замолчать. Старики запрещали говорить на эту тему, считая это верхом неприличия.
"I believed none of these stories; I asked my mother, and she told me they were the horrible inventions of evil-minded people; such things did not and could not exist.	Сама я во все это не верила. Спросила как-то матушку, и она сказала, что это страшные выдумки злых людей. Такого не было и не могло быть.
She was wrong. I know now she was wrong, Mr. Davey.	Но она ошибалась, мистер Дейви.

My uncle is one of them; he told me so himself."	Мой дядя - один из таких злодеев, он сам признался мне в этом.
Still her companion made no reply; he sat motionless, like a stone thine, and she went on again, never raising her voice above a whisper:	Викарий по-прежнему хранил молчание. Он сидел неподвижно, как каменное изваяние, и Мэри продолжала тихим голосом:
"They are in it, every one of them, from the coast to the Tamar bank; all those men I saw that first Saturday in the bar at the inn.	- Все они вовлечены в это дело, от морского побережья до берегов Теймара, - люди, которых я видела в ту первую субботу в баре "Ямайки".
The gipsies, poachers, sailors, the pedlar with the broken teeth.	Цыгане, браконьеры, моряки, разносчик со сломанными зубами.
They've murdered women and children with their own hands; they've held them under the water; they've killed them with rocks and stones.	Они своими руками убивали женщин и детей, держали их под водой, пока те не захлебнутся, добивали острыми камнями.
Those are death waggons that travel the road by night, and the goods they carry are not smuggled casks alone, with brandy for some and tobacco for another, but the full cargoes of wrecked ships bought at the price of blood, the trust and the possession of murdered men.	Повозки, что разъезжают ночью по дорогам, это повозки смерти. Товары, которые они перевозят, это не просто контрабандные бочонки с бренди и тюки с табаком - это груз с потерпевших крушение кораблей. Он залит кровью невинных обманутых жертв.
And that's why my uncle is feared and loathed by the timid people in the cottages and farms, and why all doors are barred against him, and why the coaches drive past his house in a cloud of dust.	Вот почему дядю боятся и ненавидят мирные люди во всей округе; вот почему все запираются от него, а экипажи не останавливаются у трактира, но проносятся мимо.
They suspect what they cannot prove.	Люди обо всем знают, только доказать не могут.
My aunt lives in mortal terror of discovery; and my uncle has only to lose himself in drink before a stranger and his secret is split to the four winds.	Моя тетя живет в смертельном страхе перед разоблачением. А дядя, стоит ему напиться и потерять контроль, готов разболтать свою тайну первому встречному.
There, Mr. Davey; now you know the truth about Jamaica Inn."	Вот, мистер Дейви, теперь вы знаете о "Ямайке" правду.
She leant back, breathless, against the side of the carriage, biting her lips and twisting her hands in an emotion she could not control, exhausted and shaken by the torrent of words that had escaped her; and somewhere in the dark places of her mind an image fought for recognition and found its way into the light, having no mercy on her feelings; and it was the face of Jem Merlyn, the man she loved, grown evil and distorted, merging horribly and finally into that of his brother.	Задохнувшись, она в изнеможении откинулась на спинку сиденья, кусая губы и заламывая от волнения руки, с которыми не могла справиться. Где-то в глубине ее сознания маячил неясный образ, неумолимо требуя к себе внимания. Со всей ясностью перед ее взором всплыло лицо Джема Мерлина - человека, которого она любила. Оно было странно искажено и казалось злым, неожиданно и полностью слившееся с лицом старшего брата.
The face beneath the black shovel hat turned towards her; she caught a sudden flicker of the white lashes, and the lips moved.	Но тут его заслонило другое, бледное, прикрытое полями черной как смоль шляпы. Белые ресницы трепетали, губы шевелились.
"So the landlord talks when he is drunk?" he said, and it seemed to Mary that his voice lacked something of its usual gentle quality; it rang sharper in tone, as though pitched on a higher note; but when she looked up at him his eyes stared back at her, cold and impersonal as ever.	- Значит, хозяин много болтает, когда пьян? -услышала она его голос. В нем не было обычной мягкости, тон стал резче. Но когда она посмотрела на него, то встретила все тот же холодный и бесстрастный взгляд.

"He talks, yes," she answered him. "When my uncle has lived on brandy for five days he'll bare his soul before the world.	- Да, и еще как, - отвечала девушка. - Прожив пять дней, не взяв в рот ничего, кроме бренди, он готов был раскрыть душу всему миру.
He told me so himself, the very first evening I arrived.	Он сам предупредил меня об этом в первый же вечер моего приезда.
He was not drunk then.	И он не был тогда пьян.
But four days ago, when he had woken from his first stupor, and he came out to the kitchen after midnight, swaying on his two feet - he talked then.	А вот четыре дня назад, впервые очнувшись от беспамятства, он, пошатываясь, зашел в полночь на кухню и вот тут уж заговорил.
That's why I know.	Вот откуда мне стало все известно.
And that's perhaps why I've lost faith in humanity, and in God, and in myself; and why I acted like a fool today in Launceston."	И наверное, поэтому я потеряла веру в людей, и в Бога, и в себя и поэтому, поехав сегодня в Лонстон, позволила себе потерять голову.
The gale had increased in force during their conversation, and now with the bend in the road the carriage headed straight into the wind and was brought almost to a standstill.	Они доехали до поворота. Теперь их путь лежал на запад. Ветер бушевал все сильнее.
The vehicle rocked on its high wheels, and a sudden shower spattered against the windows like a handful of pebbles.	Карета еле ползла и вдруг встала, покачиваясь на высоких колесах, не в силах преодолеть напор встречного ветра.
There was no particle of shelter now; the moor on either hand was bare and unprotected, and the scurrying clouds flew fast over the land, tearing themselves asunder on the tors.	По окнам яростно барабанил ливень. Вокруг лежала голая незащищенная равнина. Облака стремительно неслись над землей, разбиваясь о вершины холмов.
There was a salt, wet tang in the wind that had come from the sea fifteen miles away.	Ветер доносил соленый запах моря, лежавшего в пятнадцати милях от этих мест.
Francis Davey leant forward in his seat.	Фрэнсис Дейви наклонился вперед.
"We are approaching Five Lanes and the turning to Altarnun," he said; "the driver is bound to Bodmin and will take you to Jamaica Inn.	- Мы приближаемся к развилке Пяти Дорог, здесь поворот на Олтернан, - - сказал он. - Кучер едет в Бодмин и довезет вас до "Ямайки".
I shall leave you at Five Lanes and walk down into the village.	Я сойду у развилки и доберусь до деревни пешком.
Am I the only man you have honoured with your confidence, or do I share it with the landlord's brother?"	Так что же, я единственный человек, которого вы удостоили своим доверием, или разделяю эту честь с братом трактирщика?
Again Mary could not tell if there was irony or mockery in his voice.	И снова Мэри послышалась в его голосе то ли ирония, то ли насмешка.
"Jem Merlyn knows," she said unwillingly. "We spoke of it this morning.	- Джем Мерлин знает, - нехотя призналась она. -Мы говорили об этом сегодня утром.
He said little, though, and I know he is not friendly with my uncle.	Он был немногословен, но я знаю, что с дядей он не в ладах.
Anyway, it doesn't matter now; Jem rides to custody for another crime."	Но теперь это уже не имеет значения, ведь Джема повезли в тюрьму за другое преступление.
"And suppose he could save his own skin by betraying his brother, what then, Mary Yellan?	- А что, если бы он попробовал спасти свою шкуру, выдав брата? А, Мэри Йеллан?

There is a consideration for you."	Вот о чем вам следует поразмыслить.
Mary started.	От его слов Мэри затрепетала.
This was a new possibility, and for a moment she clutched at the straw.	Да, то был новый шанс. На мгновение она готова была ухватиться за эту соломинку.
But the vicar of Altarnun must have read her thoughts, for, glancing up at him for confirmation of her hopes, she saw him smile, the thin line of his mouth breaking for a moment out of passivity, as though his face were a mask and the mask had cracked.	Но викарий, должно быть, прочел ее мысли. Взглянув на него с надеждой, она увидела, что он улыбается: его тонкие холодные губы вдруг растянулись, и лицо стало похоже на маску - на маску, которая дала трещину.
She looked away, uncomfortable, feeling like one who stumbles unawares upon a sight forbidden.	Испытывая неловкость, словно она нечаянно подсмотрела нечто, не предназначенное для посторонних глаз, Мэри поспешно отвернулась.
"That would be a relief to you and to him, no doubt," continued the vicar, "if he had never been involved. But there is always the doubt, isn't there?	- Вам было бы легче, да и ему тоже, если бы ваш друг не был замешан в этих делах, - продолжал священник. - Но ведь у вас все же есть сомнения?
And neither you nor I know the answer to that question.	И ни вы, ни я не знаем всей правды.
A guilty man does not usually tie the rope around his own neck."	Виновный человек обычно не затягивает веревку на собственной шее.
Mary made a helpless movement with her hands, and he must have seen the despair in her face, for his voice became gentle again that had been harsh hitherto, and he laid his hand on her knee.	Мэри беспомощно развела руками. Видимо, он заметил отчаяние, проступившее на ее лице, ибо голос его зазвучал мягче, и он положил руку ей на колено.
"Our bright days are done, and we are for the dark," he said softly. "If it were permitted to take our text from Shakespeare, there would be strange sermons preached in Cornwall tomorrow, Mary Yellan.	- "Угас наш день. Лишь сумрак впереди", -произнес он задумчиво. - Если бы было дозволено использовать строки Шекспира, странная проповедь прозвучала бы завтра в Корнуолле, Мэри Йеллан.
Your uncle and his companions are not members of my congregation, however, and if they were they would not understand me.	Однако ваш дядя и его сообщники не принадлежат к числу моих прихожан. Да и будь они ими, все равно не поняли бы меня.
You shake your head at me. I speak in riddles.	Вы качаете головой; я говорю загадками.
'This man is no comforter,' you say; 'he is a freak with his white hair and eyes.'	"Этот человек не способен дать утешения, -говорите вы себе - Он чудовище, выродок... эти белесые волосы и глаза".
Don't turn away; I know what you think.	Не отворачивайтесь, я знаю, что вы думаете.
I will tell you one thing for consolation, and you can make of it what you will.	Скажу вам, чтобы успокоить вас, и можете сделать из этого вывод для себя.
A week from now will bring the New Year.	Через неделю наступит Новый год.
The false lights have flickered for the last time, and there will be no more wrecks; the candles will be blown."	Обманные сигнальные огни на море свое отсветили, кораблекрушений больше не будет. Конец. Свечам больше не гореть.
"I don't understand you," said Mary. "How do you know this, and what has the New Year to do with it?"	- Я вас не понимаю, - сказала Мэри. - Откуда вам это известно и какое это отношение имеет к Новому году?

He took his hand from her and began to fasten his coat preparatory to departure.	Он убрал свою руку и принялся застегивать пальто, готовясь выйти.
He lifted the sash of the window and called to the driver to rein in his horse, and the cold air rushed into the carriage with a sting of frozen rain.	Дернув за шнур и открыв окно, он приказал кучеру придержать лошадей. В карету ворвался холодный ветер, хлестнул колючий дождь.
"I return tonight from a meeting in Launceston," he said, "which was but a sequel to many other similar meetings during the past few years. And those of us present were informed at last that His Majesty's Government was prepared to take certain steps during the coming year to patrol the coasts of His Majesty's country.	- Я возвращаюсь с совещания в Лонстоне, -ответил он, - уже далеко не первого за последние несколько лет, и там было объявлено, что правительство Его Величества наконец решило в следующем году принять меры по охране побережья Королевства.
There will be watchers on the cliffs instead of flares, and the paths known only at present to men like your uncle and his companions will be trodden by officers of the law.	Теперь на тропах, ныне известных лишь людям, подобным вашему дяде и его сообщникам, станут нести охрану стражи закона.
"There will be a chain across England, Mary, that will be very hard to break.	Вся Англия, Мэри, будет охвачена плотной сетью, которую прорвать окажется нелегко.
Now do you understand?"	Теперь вы понимаете?
He opened the door of the carriage and stepped out into the road.	Фрэнсис Дейви открыл дверцу кареты и ступил на дорогу.
He bared his head under the rain, and she saw the thick white hair frame his face like a halo.	Он обнажил перед ней голову, и дождь падал на его густые белые волосы.
He smiled again to her and bowed, and he reached for her hand once more and held it a moment.	Он улыбнулся и, поклонившись, взял ее руку и на мгновение задержал в своей.
"Your troubles are over," he said; "the waggon wheels will rust and the barred room at the end of the passage can be turned into a parlour.	- Вашим тревогам пришел конец, - произнес он. -Колесам повозок отныне суждено ржаветь, а закрытая комната с заколоченным окном станет гостиной.
Your aunt will sleep in peace again, and your uncle will either drink himself to death and be a riddance to all of you, or he will turn Wesleyan and preach to travellers on the highroad.	Ваша тетушка сможет снова спокойно спать, а дядя либо допьется до смерти и избавит вас от себя, либо обратится в веслианского праведника и пустится в странствия, читая проповеди на дорогах.
As for you, you will ride south again and find a lover.	Что до вас, то вы уедете на юг и там найдете себе возлюбленного.
Sleep well tonight.	Спите эту ночь спокойно.
Tomorrow is Christmas Day, and the bells at Altarnun will be ringing for peace and good will.	Завтра Рождество, и в Олтернане будут звонить колокола, призывая к миру и согласию.
I shall think of you."	Я буду думать о вас.
He waved his hand to the driver, and the carriage went on without him.	Он махнул рукой, и карета тронулась.
Mary leant out of the window to call to him, but he had turned to the right down one of the five lanes and was already lost to sight.	Мэри высунулась в окно, желая окликнуть его, но он уже свернул куда-то у развилки и исчез из виду.
The carriage rattled on along the Bodmin road.	Карета загрохотала по Бодминской дороге.

There were still three miles to cover before the tall chimneys of Jamaica Inn broke upon the skyline, and those miles were the wildest and most exposed of all the long one-and-twenty that stretched between the two towns.	Надо было проехать еще мили три до того, как на горизонте замаячат высокие трубы "Ямайки". Но эти мили вдоль пустоши навстречу бушевавшему ледяному ветру оказались самыми долгими из всех двадцати с лишком миль, проделанных за сегодняшний день.
Mary wished now that she had gone with Francis Davey.	Теперь Мэри пожалела, что не сошла вместе с Фрэнсисом Дейви.
She would not hear the wind in Altarnun, and the rain would fall silently in the sheltered lane.	В Олтернане ветер не выл бы так остервенело, а густые кроны деревьев защитили бы от дождя.
Tomorrow she could have knelt in the church and prayed for the first time since leaving Helford.	Завтра она могла бы преклонить колени в церкви и помолиться впервые с тех пор, как уехала из Хелфорда.
If what he said was true, then there would be cause for rejoicing after all, and there would be some sense in giving thanks.	Если то, что сказал викарий, было правдой, то есть чему радоваться и за что благодарить Господа.
The day of the wrecker was over; he would be broken by the new law, he and his kind; they would be blotted out and razed from the countryside as the pirates had been twenty, thirty years ago; and there would be no memory of them any more, no record left to poison the minds of those who should come after.	Дни кровожадного грабителя кораблей сочтены, он будет раздавлен новым законом и его сообщники вместе с ним. Их сметут с лица земли и уничтожат, как лет двадцать - тридцать назад поступили с пиратами. И не останется от них следа, их имена вычеркнут из памяти, они не будут больше расстреливать души.
A new generation would be born who had never heard their name.	Народится новое поколение, которое ничего не будет знать о них.
Ships would come to England without fear; there would be no harvest with the tide.	Корабли будут плыть в Англию, не опасаясь, что станут добычей разбойников.
Coves that had sounded once with the crunch of footsteps on shingle and the whispered voices of men would be silent again, and the scream that broke upon the silence would be the scream of a gull.	В прибрежных пещерах, слышавших хруст гальки под их ногами и эхо их голосов, вновь воцарятся тишина и спокойствие, нарушаемые лишь криком чаек.
Beneath the placid surface of the sea, on the ocean bed, lay skulls without a name, green coins that had once been gold, and the old bones of ships: they would be forgotten for ever more.	Морские глубины сокроют останки безымянных жертв, остовы старых кораблей и потускневшие золотые монеты.
The terror they had known died with them.	Ужас, испытанный погибшими мореплавателями, останется навеки погребен вместе с ними. Все покроется забвением.
It was the dawn of a new age, when men and women would travel without fear, and the land would belong to them.	Грядет заря нового века. Отныне люди смогут путешествовать безбоязненно, они будут хозяевами своей земли.
Here, on this stretch of moor, farmers would till their plot of soil and stack the sods of turf to dry under the sun as they did today, but the shadow that had been upon them would have vanished. Perhaps the grass would grow and the heather bloom again where Jamaica Inn had stood.	Здесь, на этих просторах, фермы станут возделывать свои участки и сушить торф, как и прежде. Но исчезнет висевшая над ними тень страха, а на том месте, где стоит трактир "Ямайка", снова зазеленеет трава и зацветет вереск.

She sat in the corner of the carriage, with the vision of the new world before her; and through the open window, travelling down upon the wind, she heard a shot ring out in the silence of the night, and a distant shout, and a cry. The voices of men came out of the darkness, and the padding of feet upon the road.	Сидя в углу кареты, Мэри погрузилась в мечты о новом мире, как вдруг ночную тишину разорвал звук выстрела. Через открытое окно она услышала отдаленный крик, мужские голоса и топот ног.
She leant out of the window, the rain blowing in on her face, and she heard the driver of the carriage call out in fear as his horse shied and stumbled. The road rose steeply from the valley, winding away to the top of the hill, and there in the distance were the lean chimneys of Jamaica Inn crowning the skyline like a gallows.	Девушка высунулась из кареты, в лицо ей хлестнул дождь. Карета взбиралась вверх по крутому склону холма, а на горизонте виднелись трубы "Ямайки", очертаниями напоминающие виселицу. Кучер испуганно вскрикнул, лошадь дернула в сторону и споткнулась.
Down the road came a company of men, led by one who lept like a hare and tossed a lantern before him as he ran.	Навстречу карете по дороге быстро бежала группа людей во главе с человеком, размахивавшим фонарем. Он высоко, как заяц, подпрыгивал на бегу.
Another shot rang out, and the driver of the carriage crumpled in his seat and fell.	Снова раздался выстрел, кучер внезапно скорчился на сиденье и рухнул наземь.
The horse stumbled again and headed like a blind thing for the ditch.	Лошадь опять споткнулась и, словно ослепнув, метнулась в канаву.
For a moment the carriage swayed upon its wheels, rocked, and was still.	Карету швырнуло в сторону, она закачалась на высоких колесах и остановилась.
Somebody screamed a blasphemy to the sky; somebody laughed wildly; there was a whistle and a cry.	Кто-то непристойно выругался; раздался хохот, свист, крик.
A face was thrust in at the window of the carriage, a face crowned with matted hair that fell in a fringe above the scarlet, bloodshot eyes.	В окно кареты просунулась голова с всклоченными волосами, из-под челки глянули налитые кровью глаза, в дикой улыбке сверкнули белые зубы.
The lips parted, showing the white teeth; and then the lantern was lifted to the window so that the light should fall upon the interior of the carriage. One hand held the lantern, and the other clasped the smoking barrel of a pistol; they were long slim hands, with narrow pointed fingers, things of beauty and of grace, the rounded nails crusted with dirt.	В окно посветили фонарем. Мэри увидела длинную руку с тонкими изящными пальцами и забитыми грязью овальными ногтями. Другая сжимала пистолет, ствол его дымился.
Joss Merlyn smiled, the crazy, delirious smile of a man possessed, maddened, and exalted by poison; and he levelled the pistol at Mary, leaning forward into the carriage so that the barrel touched her throat.	Джосс Мэрлин улыбнулся своей безумной пьяной улыбкой. Его рука с пистолетом потянулась к Мэри, дуло уперлось ей в горло.
Then he laughed and threw the pistol back over his shoulder, and, wrenching open the door, he reached for her hands and pulled her out beside him on the road, holding the lantern above his head so that all could see her.	Затем, засмеявшись, он швырнул пистолет через плечо и распахнул дверцу. Схватив девушку за руку, он выволок ее на дорогу и поднял повыше фонарь, чтобы все могли ее рассмотреть.

There were ten or twelve of them standing in the road, ragged and ill kept, half of them drunk as their leader, wild eyes staring out of shaggy bearded faces; and one or two had pistols in their hands, or were armed with broken bottle, knives, and stones.	С ним было человек десять или двенадцать. Они стояли посреди дороги, нечесаные, грязные, небритые. Половина из них были пьяны, как их предводитель. Они дико таращили на девушку глаза. Одни держали пистолеты, другие вооружились горлышками бутылок с острыми отбитыми краями, у третьих в руках были ножи и камни.
Harry the pedlar stood by the horse's head, while face downwards in the ditch lay the driver of the carriage, his arm crumpled under him, his body limp and still.	Возле лошади стоял разносчик Гарри, а в канаве лицом вниз, подломив под себя руку, неподвижно лежал кучер.
Joss Merlyn held Mary to him and tilted her face to the light, and when they saw who she was a howl of laughter broke from the company of men, and the pedlar put his two fingers to his mouth and whistled.	Не отпуская девушку, Джосс Мерлин посветил ей в лицо, и, когда они ее узнали, раздался взрыв смеха, а разносчик, засунув в рот пальцы, громко засвистел.
The landlord bent to her and bowed with drunken gravity; he seized her loose hair in his hand and twisted it in a rope, sniffing at it like a dog.	Трактирщик повернулся к племяннице и с пьяной серьезностью отвесил ей поклон. После чего, ухватив ее за распущенные волосы и накрутив их на руку, он по-собачьи обнюхал ее.
"So it's you, is it?" he said. "You've chosen to come back again, like a little whining bitch, with your tail between your legs?"	- А, так это ты? - сказал он. - Решила вернуться, поджав хвост и скуля, как сучка?
Mary said nothing.	Мэри не отвечала.
She looked from one to the other of the men in the crowd, and they stared back at her, jeering hemming in upon her and laughing, pointing to her wet clothes, fingering her bodice and her skirt.	Стоя в толпе мужчин, она переводила глаза с одного на другого. Окружив ее кольцом, они глазели на нее, насмехаясь и глумясь, показывая на ее промокшую одежду и дергая за корсаж и юбку.
"So you're dumb, are you?" cried her uncle, and he hit her across the face with the back of his hand.	- Ты что это, онемела? - закричал дядя и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони.
She called out and put up an arm to protect herself, but he knocked it away and, holding her wrist, he doubled it behind her back.	Она вскрикнула и заслонилась, но он, схватив ее за запястье, вывернул руку за спину.
She cried with the pain, and he laughed again.	От боли Мэри застонала, а он снова засмеялся.
"You'll come to heel if I kill you first," he said. "Do you think you can stand against me, with your monkey face and your damned impudence?	- Не станешь меня слушать - убью, - пригрозил он. - Ишь, как зло глядит, плутовская рожа!
And what do you think you do, at midnight, riding on the King's highway in a hired carriage, half naked, with your hair down your back?	И что, позвольте узнать, ты делаешь ночью в наемной карете на королевской дороге полуголая, с распущенными волосами?
You're nothing but a common slut, after all."	Выходит, ты просто обыкновенная шлюха.
He jerked at her wrist, and she fell.	Он сжал Мэри запястье и так дернул, что она упала.
"Leave me alone," she cried; "you have no right to touch me or speak to me.	- Оставьте меня в покое, - воскликнула она, - вы не имеете права ни прикасаться ко мне, ни говорить со мной в таком тоне!

You're a bloody murderer and a thief, and the law knows it too.	Вы - злодей, убийца и грабитель! Судебным властям об этом известно.
The whole of Cornwall knows it.	Да, весь Корнуолл знает об этом.
Your reign is over, Uncle Joss.	Вашему царствованию пришел конец, дядя Джосс.
I've been to Launceston today to inform against you."	Я ездила сегодня в Лонстон, чтобы все рассказать о вас.
A hubbub rose amongst the group of men; they pressed forward, shouting at her and questioning, but the landlord roared at them, waving them back.	Поднялся гвалт. Вся шайка двинулась на Мэри, крича и требуя разъяснений. Но трактирщик рыкнул на них так, что они отступили.
"Get back, you damned fools!	- Назад, чертовы болваны!
Can't you see she's trying to save her skin by lies?" he thundered. "How can she inform against me when she knows nothing?	Не видите, что ли, что она все врет, выкрутиться хочет, чтобы я ее не трогал? - обрушился он на них. - Как она может донести на меня! Что может она знать?
She's never walked the eleven miles to Launceston.	Да ей в жизни не пройти одиннадцать миль до Лонстона.
Look at her feet.	Поглядите на ее ноги.
She's been with a man somewhere down on the road, and he sent her back on wheels when he'd had enough of her.	Да она провела время с мужиком где-нибудь на дороге, а когда ему надоела, он посадил ее в карету и отправил назад.
Get up - or do you want me to rub your nose in the dust?"	Подымайся, а не то ткну тебя носом в грязь!
He pulled her to her feet and held her beside him.	Он рывком поднял Мэри на ноги и, крепко держа, поставил рядом с собой.
Then he pointed to the sky, where the low clouds fled before the scurrying wind and a wet star gleamed.	Потом показал на небо. Низкие тучи разошлись под напором порывистого ветра, в прорыве выглянула звезда.
"Look there," he yelled. "There's a break in the sky, and the rain's going east.	- Гляньте-ка на небо! - завопил он. - Проясняется, дождь скоро кончится.
There'll be more wind yet before we're through, and a wild grey dawn on the coast in six hours' time. We'll waste no more of it here.	Нужно поспеть, пока на море шторм и туман. Рассвет наступит через шесть часов, хватит терять время.
Get your horse, Harry, and put him in the traces here; the carriage will carry half a dozen of us.	Приведи свою лошадь, Гарри, и запряги ее. В карете поместится половина из нас.
And bring the pony and the farm cart from the stable; he's had no work for a week.	И возьми еще на конюшне телегу и коня, а то он за неделю совсем застоялся.
Come on, you lazy drunken devils, don't you want to feel gold and silver run through your hands?	Ну, вы, ленивые, пьяные черти! Неужто не хотите почувствовать, как золото и серебро текут вам в руки?
I've lain like a hog for seven crazy days, and by God, I feel like a child tonight and I want the coast again.	Я сам провалялся семь дней, как боров, а сегодня чувствую себя так, будто заново родился. Меня снова тянет на берег.
Who'll take the road with me through Camelford?"	Так кто едет со мной в сторону Кэмелфорда?

A shout rose from a dozen voices, and hands were thrust into the air.	Дружный вопль вырвался из глоток, руки взвились вверх.
One fellow burst into a snatch of song, waving a bottle over his head, reeling on his feet as he stood; then he staggered and fell, crumpling onto his face in the ditch.	Один парень заорал песню, размахивая бутылкой и пошатываясь, но тут же споткнулся и угодил лицом в грязь.
The pedlar kicked him as he lay, and he did not stir; and, snatching the bridle of the horse, he dragged the animal forward, urging him with blows and cries to the steep hill, while the wheels of the carriage passed over the body of the fallen man, who, kicking for an instant like a wounded hare, struggled from the mud with a scream of terror and pain, and then lay still. The men turned with the carriage and followed it, the sound of their running feet pattering along the highroad, and Joss Merlyn stood for a moment looking down upon Mary with a foolish drunken smile; then on a sudden impulse he caught her in his arms and pulled her towards the carriage, wrenching the door once more. He threw her onto the seat in the corner, and then, leaning out of the window, he yelled to the pedlar to whip the horse up the hill.	Разносчик пнул его ногой, но тот даже не пошевелился. Взяв лошадь под уздцы, Гарри потянул ее вперед, понукая криками и ударами одолеть крутой подъем. Карета поехала колесами по упавшему парню. Дергая ногами, как подстреленный заяц, крича от ужаса и боли, он так и остался барахтаться в грязи, потом затих. Остальные бросились бегом за каретой. Джосс Мерлин, глянув на Мэри с дурацкой пьяной ухмылкой, вдруг схватил ее за руку и потащил к карете. Распахнув дверцу, он толкнул девушку в угол на сиденье и забрался сам. Высунувшись из окна, он крикнул разносчику, чтобы тот подхлестнул лошадь.
His cry was echoed by the men who ran beside him, and some of them leapt onto the step and clung to the window, while others mounted the driver's empty seat and rained at the horse with sticks and a shower of stones.	Бежавшие рядом с каретой подхватили его крик; несколько человек вспрыгнули на подножку и прижались к окну, остальные забрались на сиденье кучера и обрушили на лошадь удары палок и камней.
The animal quivered, sweating with fear; and he topped the hill at a gallop, with half a dozen madmen clinging to the reins and screaming at his heels. Jamaica Inn was ablaze with light; the doors were open, and the windows were unbarred. The house gaped out of the night like a live thing.	Покрывшись испариной, испуганное животное задрожало и галопом пустилось вверх по дороге, подгоняемое полдюжиной обезумевших детин, которые вцепились в поводья и вопили что было мочи. "Ямайка" сверкала огнями; двери были распахнуты настежь, ставни открыты. Трактирщик походил на огнедышащее чудовище, возникшее в ночной тьме.
The landlord placed his hand over Mary's mouth and forced her back against the side of the carriage.	Трактирщик зажал Мэри рот рукой и с силой придавил ее к стенке кареты.
"You'd inform against me, would you?" he said. "You'd run to the law and have me swinging on a rope's end like a cat?	- Так хочешь донести на меня? - проговорил он. -Побежишь к судье, и я буду болтаться на веревке, как дохлая кошка?
All right, then, you shall have your chance.	Ну что ж, у тебя еще будет время, Мэри.
You shall stand on the shore, Mary, with the wind and the sea in your face, and you shall watch for the dawn and the coming in of the tide.	Сначала постоишь на берегу моря, ветер и брызги остудят тебя, ты увидишь закат и прилив.
You know what that means, don't you?	Ведь ты знаешь, что все это значит?
You know where I'm going to take you?"	Знаешь, куда я собираюсь взять тебя?
She stared back at him in horror; the colour drained from her face, and she tried to speak to him, but his hands forbade her.	Мэри смотрела на него с ужасом. Кровь отхлынула от ее лица. Она попыталась заговорить с ним, но его рука все еще зажимала ей рот.

"You think you're not afraid of me, don't you?" he said. "You sneer at me with your pretty white face and your monkey eyes.	- Ты вообразила, что не боишься меня? -продолжал Джосс. - Насмехаешься надо мной, воротишь свою хорошенькую белую рожицу, дерзко смотришь?..
Yes, I'm drunk; I'm drunk as a king, and heaven and earth can smash for all I care.	Ну да, я пьян... пьян, как король, и пусть разверзнутся небеса и все катится в тартарары -мне плевать.
Tonight we shall ride in glory, every man jack of us, maybe for the last time; and you shall come with us, Mary; to the coast...."	Сегодня мы с приятелями позабавимся на славу, быть может, в последний раз. И ты, Мэри, поедешь с нами к побережью...
He turned away from her, shouting to his companions, and the horse, startled by his cry, started forward again in his stride, dragging the carriage behind him; and the lights of Jamaica Inn vanished in the darkness.	Он отвернулся и прокричал что-то сообщникам. Испугавшись его крика, лошадь рванула вперед, увлекая за собой карету. Огни "Ямайки" скрылись во мраке.
Chapter 11	11
It was a nightmare journey of two hours or more to the coast, and Mary, bruised and shaken by her rough handling, lay exhausted in the corner of the carriage, caring little what became of her.	Эта кошмарная поездка длилась больше двух часов, пока они не добрались до побережья. Потрясенная жестоким отношением с ней, вся в синяках, Мэри лежала без сил в углу кареты. Она не думала о том, что ей предстоит.
Harry the pedlar and two other men had climbed in beside her uncle, and the air became foul at once with the stink of tobacco and stale drink and the smell of their bodies.	В карету влезли разносчик Г арри и еще двое. Они уселись рядом с дядей. От них скверно пахло, сильно разило винным перегаром и табаком.
The landlord had worked himself and his companions into a state of wild excitement, and the presence of a woman amongst them brought a vicious tang to their enjoyment, her weakness and distress acting pleasurably upon them.	Трактирщик сам пришел в ужасное возбуждение и довел своих сообщников до такого же состояния. К тому же присутствие в карете девушки подливало масла в огонь. Зрелище ее слабости и очевидных страданий явно доставляло им удовольствие.
At first they talked at her and for her, laughing and singing to win her notice, Harry the pedlar bursting into his lewd songs, which rang with immoderate force in such close quarters and brought howls of appreciation from his audience, stimulating them to greater excitement.	Сначала они пытались заговорить с ней, смеялись и напевали, всячески стараясь произвести на нее впечатление. Разносчик Гарри принялся горланить свои непристойные куплеты. Он орал так, что сотрясал карету, чем вызвал лишь восторженные вопли слушателей, еще больше распаляя их.
They watched for the effect upon her face, hoping that she would show some sign of shame or discomfort, but Mary was too tired now for any word or song to penetrate her. She heard their voices through a haze of exhaustion; she was aware of her uncle's elbows thrust in her side, bringing another dull ache to add to her pains, and with throbbing head and smarting eyes she saw a sea of grinning faces through the smoke.	Они с любопытством поглядывали на Мэри в надежде уловить на ее лице смущение и неловкость. Но она была слишком измучена, и грязный смысл их слов и песенок не доходил до нее, а их голоса едва проникали сквозь завесу усталости. Ко всему дядя еще пребольно уперся ей в бок локтем. Г олова раскалывалась, табачный дым разъедал глаза, она с трудом различала оскалившиеся физиономии попутчиков.
What they said or did hardly mattered to her any more, and the longing for sleep and forgetfulness became a torment.	Что бы они ни говорили или ни делали, не имело уже никакого значения. Мэри мучительно хотелось уснуть и не видеть и не знать ничего.

When they saw how lifeless she was, and dull, her presence lost its flavour; even the songs lost sting, and Joss Merlyn fumbled in his pocket and produced a pack of cards.	Когда они убедились, что девушка не реагирует на их фокусы, то перестали обращать на нее внимание, и Джосс Мерлин, порывшись в кармане, вытащил колоду карт.
They turned from her at once to this new interest, and, in the momentary lull that blessed her, Mary shrank closer in her corner, away from the hot, animal smell of her uncle, and, closing her eyes, she resigned herself to the movement of the swaying, jolting carriage.	Игра сразу же заняла их, наступило благословенное затишье, и Мэри еще сильнее вжалась в угол, отворачивая лицо от горячего дыхания дяди и его животного запаха. Она закрыла глаза и ни о чем больше не думала; покачивание кареты убаюкало ее.
Her fatigue was such that full consciousness was no longer part of her; she was swinging in a trance land across the border.	Усталость была столь сильна, что сознание почти покинуло Мэри.
She was aware of pain, and the rocking carriage wheels, and in the far distance a murmur of voices; but these things moved away from her and not with her; she could not identify them with her own existence.	Слабо, как в дурмане, она ощущала тупую боль, смутно слышала скрип колес, тихие голоса, но все это происходило как бы не с ней и ее не касалось.
Darkness came upon her like a boon from heaven, and she felt herself slip away into it; and so was lost.	Свет померк в ее глазах, и девушка погрузилась во мрак, с благодарностью приняв его как милость свыше.
Time had nothing to do with her then.	Время больше не существовало для нее.
It was the cessation of movement that dragged her back to the world; the sudden stillness, and the cold damp air blowing upon her face through the open carriage window.	Мэри очнулась, лишь когда карета остановилась. Через приоткрытое окно внутрь проникал холодный и влажный воздух.
She was alone in her corner.	Вокруг было тихо, она сидела в углу одна.
The men had gone, taking their light with them.	Джосс с попутчиками ушли, взяв фонарь.
She sat motionless at first, fearing to bring them back and uncertain what had befallen her; and then, when she leant forward to the window, the pain and stiffness in her body were intolerable.	Некоторое время девушка сидела не шелохнувшись, боясь, что они вот-вот вернутся. Что же с ней приключилось? Она потянулась было к окну, но тело пронзила острая боль, оно было как чужое.
A weal of pain ran across her shoulders where the cold had numbed her, and her bodice was still damp from the rain that had soaked her early in the evening. She waited a moment and then leant forward again.	Боль сковала онемевшие от холода плечи; одежда на ней все еще была влажной. Мэри откинулась назад и посидела так, собираясь с силами. Потом заставила себя наклониться к окну.
It was still blowing hard, but the driving rain had ceased, and only a thin cold mizzle pattered against the window.	По-прежнему дул сильный ветер, однако ливень сменился холодным мелким дождем.
The carriage had been abandoned in a narrow gullyway with high banks on either side, and the horse had been taken from the traces.	Карета стояла в узкой глубокой лощине, лошадь была выпряжена.
The gully appeared to descend sharply, the path becoming rough and broken.	Лощина круто уходила вниз, по ней вилась узкая неровная тропинка.
Mary could not see more than a few yards in front of her.	Вперед было видно всего на несколько ярдов.

The night had thickened considerably, and in the gullyway it was black like a pit.	Все окутала ночная мгла, а в лощине было темно, как в колодце.
There were no stars now in the sky, and the sharp wind of the moors had become a boisterous thing of noise and bluster, trailing a wet fog for company.	Ни единой звезды на небе. Лишь свист и вой ветра, да густой сырой туман вокруг.
Mary put her hand out of the window and touched the bank. Her fingers came upon loose sand and stems of grass, sodden through with the rain.	Она просунула в окно руку и вытянула ее вперед: пальцы коснулись рыхлого песка и мокрой от дождя травы.
She tried the handle of the door, but it was locked.	Девушка подергала за ручку, но дверца была заперта.
Then she listened intently.	Напряженно всматриваясь в темноту, Мэри прислушалась.
Her eyes strained to pierce the darkness ahead of her, down the sharp descent of the gullyway, and borne up to her on the wind came a sound at once sullen and familiar, a sound that for the first time in her life she could not welcome, but must recognise with a leap of her heart and a shiver of foreboding.	Ветер донес до нее глухой и так хорошо знакомый шум. Впервые в жизни она не обрадовалась, услышав его. Дрожь пробежала по ее телу, сердце сжалось от дурного предчувствия.
It was the sound of the sea.	То был шум моря.
The gully was a pathway to the shore.	Лощина, где стояла карета, вела к берегу.
She knew now why a softness had crept upon the air, and why the mizzle of rain fell on her hand lightly, with a tang of salt.	Она теперь знала, отчего воздух стал по-особому влажным и мягким, а у капель дождя, попадавших ей на руку, был солоноватый привкус.
The high banks gave a false feeling of shelter in contrast to the bleak wilderness of the moors, but once away from their deceptive shadow the illusion would be lost and the tearing gale cry louder than before.	После болот, где свободно гулял ветер, эта глубокая лощина, казалось, могла уберечь ее от непогоды. Но она знала, что стоит выбраться наверх, как это обманчивое впечатление исчезнет. Какой там покой!
There could be no stillness where the sea broke upon the rockbound shore.	В такую пору на море душераздирающе стонет ветер, а волны с ревом неистово бьются о скалы.
She heard it again now, and continually; a murmur and a sigh as the spent water gave itself to the strand and withdrew reluctantly, and then a pause as the sea gathered itself for a renewal of effort - a momentary fragment in time - and then once more the thunder and the crash of fulfilment, the roar of surf upon shingle and the screaming scatter of stones as they followed the drag of the sea.	До нее снова и снова доносился нестихающий шум волн, их шепот и глубокие вздохи. Море яростно накатывалось на берег и, как бы отдав ему свою силу, нехотя отступало назад, но через мгновение обрушивалось с новой силой, сметая на своем пути камни и гальку.
Mary shuddered; somewhere in the darkness below, her uncle and his companions waited for the tide.	Мэри охватила дрожь. Где-то внизу, во тьме, дядя с сообщниками ждали прилива.
If she could have heard some sound of them, the waiting in the empty carriage would have been more bearable.	Ничто не выдавало их присутствия. Если бы она слышала звук их голосов, ожидание в пустой запертой карете не было бы столь нестерпимым.
The wild shouting, the laughter, and the singing with which they had fortified themselves for the journey would have been a relief, however loathsome; but this deadly quietude was sinister.	Сейчас ее, наверно, обрадовали бы даже те отвратительные крики, хохот и пение, которыми они взбадривали себя во время поездки.

Business had sobered them, and they had found work for their hands.	Предстоящее дело, видимо, отрезвило их, и они нашли своим рукам работу.
Now that her senses were her own again, and her first fatigue cast aside, Mary found inactivity impossible.	Теперь, когда Мэри несколько пришла в себя, бездействие казалось ей невыносимым.
She considered the size of the window.	Она взглянула на окно.
The door was locked, as she knew, but with straining and wriggling she might yet attempt to squeeze her body through the narrow frame.	Может быть, ей удастся как-то пролезть через него.
The endeavour was worth the risk.	Рискнуть стоило.
Whatever happened tonight, her own life could be counted of little value; her uncle and his companions could find her and kill her if they wished.	Ей было наплевать на свою жизнь - пусть дядя и его подручные, если найдут, растерзают ее.
This country was known to them, and not to her.	Им эта местность хорошо знакома.
They could trace her in a moment if they wanted, like a pack of hounds.	Они, как свора гончих псов, легко разыщут ее.
She worked and strained at the window, leaning backwards through the gap, the effort made even more difficult because of her stiff shoulder and her back.	Девушка встала на сиденье и, повернувшись к окну спиной, начала протискиваться через него, мучительно преодолевая боль во всем теле.
The roof of the carriage was slippery and wet, giving no grip to her fingers, but she struggled and pushed through the gap, and then, with a sickening squeeze and pressure, her hips were through, the frame of the window scraping the flesh and turning her faint.	От дождя крыша кареты была мокрой и скользкой, и Мэри никак не могла ухватиться за нее, но с упорством продолжала выбираться наружу. Наконец, теряя сознание от боли, она сумела вылезти по пояс, до крови ободрав бок об оконную раму.
She lost foothold and balance, and fell backwards through the window to the ground below.	Ноги ее уже не касались сиденья, и, потеряв равновесие, Мэри вывалилась из окна и упала на спину.
The drop was nothing; but the fall shook her, and she felt a little trickle of blood run down her side where the window had caught her.	Высота была небольшой, но она все же сильно ушиблась. Ссадина на боку кровоточила.
She gave herself a moment to recover, and then she dragged herself to her feet and began to creep uncertainly up the lane, in the dark shelter of the bank.	Немного оправившись от удара, Мэри заставила себя подняться и, осторожно нащупывая дорогу, начала медленно двигаться по крутой тропинке.
She had not yet formed a plan in her head, but, with her back turned away from the gully and the sea, she would be putting distance between herself and her late companions.	Она еще не знала, что будет делать дальше, но решила, что ей нужно непременно выбраться из лощины и идти прочь от моря.
There was little doubt that they had descended to the shore.	Она была уверена, что дядя с его подручными находятся на берегу.
This lane, winding upwards and to the left, would take her at least to the high ground of the cliffs, where in spite of the darkness she would be able to make something of the land.	Тропинка круто поворачивала в сторону от моря. Она, по крайней мере, выведет Мэри наверх, к скалам. Там даже в темноте можно будет определить, где находишься.

Somewhere there would be a road - the carriage itself must have travelled by one; and if there was a road there would be dwelling houses before long; there would be honest men and women to whom she could tell her tale, and who would rouse the countryside when they heard her story.	Г де-то рядом должна быть дорога, по которой они приехали сюда. А если есть дорога, то поблизости должно быть и жилье. Там найдутся честные люди, которым она расскажет всю правду, и они подымут всю округу.
She felt her way along the narrow ditch, stumbling now and again over the stones, her hair blowing into her eyes and troubling her, and, coming suddenly round the sharp corner of the bank, she put up her hands to screw back the loose strands from her eyes, and because of this she did not see the humped figure of a man kneeling in the ditch with his back towards her, his eyes watchful of the winding lane ahead.	Спотыкаясь о камни, девушка ощупью лезла все выше. Ветер раздувал ее распущенные волосы, они падали на лицо, мешали видеть. Обогнув скалу с острыми углами, она подняла руки, чтобы отбросить волосы назад, но тут неожиданно заметила перед собой скорчившуюся фигуру. На тропинке спиной к ней стоял на коленях человек и смотрел вверх по склону.
She came against him, knocking the breath from her body, and he, taken by surprise, fell with her, crying out in mingled terror and rage, smashing at her with his clenched fist.	Мэри с ходу налетела на него, и от неожиданности оба упали. Вскрикнув от испуга и злости, он ударил девушку кулаком.
They fought on the ground, she straining away from him, her hands tearing at his face, but in a moment he was too strong for her, and, rolling her over on her side, he twisted his hands in her hair, pulling at the roots, until the pain forced her to stillness.	Вырвавшись из рук незнакомца, она расцарапала ему лицо, но тот был куда сильнее. Подмяв Мэри, он схватил ее за волосы и скрутил их в узел. От боли она затихла.
He leant on her, breathing heavily, for the fall had winded him, and then he peered closely at her, his gaping mouth showing yellow broken teeth.	Тогда, тяжело дыша, он прижал ее к земле и стал пристально вглядываться ей в лицо, скаля сломанные пожелтевшие зубы.
It was Harry the pedlar.	Это был разносчик Гарри.
Mary lay motionless: the first move should come from him; and meanwhile she cursed herself for a fool in blundering up the lane the way she had, with never a thought of the outpost that even a child at play would have placed in his position.	Мэри лежала неподвижно. Она мысленно кляла себя. Как глупо было идти так неосторожно впотьмах по тропинке, даже не подумав, что злоумышленники наверняка выставят охрану. Даже дети, играя в военные игры, поступили бы так.
He expected her to cry or struggle, but when she did neither he shifted his weight to his elbow and smiled at her slyly, jerking his head in the direction of the shore.	Разносчик ожидал, что Мэри заплачет или вновь начнет отбиваться от него, но она не издала ни звука. Тогда он чуть откатился и лег сбоку, опершись на локоть. Хитро улыбаясь, он кивнул в сторону моря.
"Didn't think to see me, did you?" he said. "Thought I was down on the shore with the landlord and the rest, baiting the pots.	- Небось не ждала встретить меня здесь? - сказал он. - Думала, что я на берегу вместе с хозяином и с остальными расставляю ловушку.
And so you woke up from your beauty sleep and took a walk up the lane.	А ты, значит, выспалась и решила прогуляться.
And now you're here I'll make you very welcome."	Ну что ж, раз ты сама пришла ко мне, то окажу тебе радушный прием.
He grinned at her, touching her cheek with a black fingernail.	Ухмыляясь, он коснулся грязным пальцем ее щеки.
"It's been cold and damp in the ditch," he said, "but that's no odds now.	- В этой канаве холодно и сыро, - заметил он, -ничего не поделаешь.

They'll be hours down there yet.	Они пробудут там еще не один час.
I can see you've turned against Joss, by the way you spoke to him tonight.	По тому, как ты нынче говорила с Джоссом, видно, что ты ополчилась против него.
He's no right to keep you up at Jamaica like a bird in a cage, with no pretty things to wear.	Ему не следовало держать тебя в "Ямайке", как птичку в клетке. Даже не купил тебе хорошего платьица.
I doubt if he's given you as much as a brooch for your bodice, has he?	Наверно, и брошки какой-нибудь не подарил.
Don't you mind about that. I'll give you lace for your neck, and bangles for your wrist, and soft silk for your skin.	Ну, ничего, я куплю тебе кружев на воротник, браслетов и мягкого шелку, чтоб ласкал твою нежную кожу.
Let's look now...."	Ну-ка дай потрогать...
He nodded at her, reassuring her, smiling still, smirking and sly, and she felt his furtive hand fasten itself upon her.	Разносчик подмигнул ей и нахально улыбнулся. Мэри почувствовала, как его рука медленно тянется к ней.
She moved swiftly, lashing out at him, and her fist caught him underneath the chin, shutting his mouth like a trap, with his tongue caught between his teeth.	Резким движением она с силой ударила Гарри и попала прямо в подбородок. Его зубы лязгнули, и он больно прикусил язык.
He squealed like a rabbit, and she struck him again, but this time he grabbed at her and lurched sideways upon her, all pretence of gentle persuasion gone, his strength horrible, his face drained of all colour.	Негодяй пронзительно взвизгнул, как кролик, и Мэри ударила его еще раз. Тут он снова навалился на нее, уже без притворной ласки. Лицо его побелело от злости, он бешено пытался овладеть ею.
He was fighting now for possession, and she knew it, and, aware that his strength was greater than hers and must prevail in the end, she lay limp suddenly, to deceive him, giving him the advantage for the moment.	Понимая, что он намного сильнее и в конце концов возьмет верх, Мэри на мгновение, чтобы обмануть его, прекратила сопротивляться и как бы поддалась.
He grunted in triumph, relaxing his weight, which was what she intended, and as he moved his position and lowered his head she jabbed at him swiftly with the full force of her knee, at the same time thrusting her fingers in his eyes.	Торжествуя победу, разносчик радостно хмыкнул и ослабил хватку. Этого-то она и ждала. Как только он чуть сдвинулся и опустил голову, она со всей силы пнула его коленкой в живот и впилась ногтями ему в глаза.
He doubled up at once, rolling onto his side in agony, and in a second she had struggled from under him and pulled herself to her feet, kicking at him once more as he rocked defenceless, his hands clasped to his belly.	От боли разносчик согнулся пополам и завалился набок. В мгновение ока Мэри вырвалась, вскочила на ноги и ударила его ногой еще раз. Г арри беспомощно катался по земле, прижав руки к животу.
She grabbed in the ditch for a stone to fling at him, finding nothing but loose earth and sand, and she dug handfuls of this, scattering it in his face and in his eyes, so that he was blinded momentarily and could make no return.	Мэри пыталась нащупать в темноте камень, но не нашла. Тогда она начала швырять пригоршнями песок с землей ему в лицо, стараясь попасть в глаза.

Then she turned again and began to run like a hunted thing up the twisting lane, her mouth open, her hands outstretched, tripping and stumbling over the ruts in the path; and when she heard his shout behind her once more, and the padding of his feet, a sense of panic swamped her reason and she started to climb up the high bank that bordered the lane, her foot slipping at every step in the soft earth, until with the very madness of effort born in terror she reached the top, and crawled, sobbing, through a gap in the thorn hedge that bordered the bank.	Потом со всех ног бросилась вверх по тропинке, вытянув вперед руки, хватая ртом воздух и спотыкаясь о камни. Но когда сзади послышались его крики и топот ног, ее охватила паника, и она стала отчаянно карабкаться вверх по скользкому косогору. Добравшись до края, Мэри, всхлипывая, продралась через колючий кустарник, росший по гребню лощины.
Her face and her hands were bleeding, but she had no thought for this and ran along the cliff away from the lane, over tussocks of grass and humped uneven ground, all sense of direction gone from her, her one idea to escape from the thing that was Harry the pedlar.	До крови царапая лицо и руки, но ни на секунду не останавливаясь, она мчалась куда глаза глядят -вдоль утеса, по буграм и кочкам, прочь от лощины, подальше от этого негодяя - разносчика по имени Гарри.
A wall of fog closed in upon her, obscuring the distant line of hedge for which she had been making, and she stopped at once in her headlong rush, aware of the danger of sea mist, and how in its deception it might bring her back to the lane again.	Вдруг туман стеной встал перед ней, и в нем исчезли заросли. Тут девушка остановилась. Морской туман - коварная штука, вмиг заблудишься и, чего доброго, вновь выйдешь к той тропинке.
She fell at once upon hands and knees, and crawled slowly forward, her eyes low to the ground, following a narrow sandy track that wound in the direction she wished to take.	Опустившись на четвереньки, она осторожно поползла вперед по узкой песчаной дорожке, которая, похоже, шла в нужном направлении.
Her progress was slow, but instinct told her that the distance was increasing between her and the pedlar, which was the only thing that mattered.	Продвигалась она медленно, но инстинктивно чувствовала, что разносчик остается все дальше позади, и это было главное.
She had no reckoning of time; it was three, perhaps four, in the morning, and the darkness would give no sign of breaking for many hours to come.	Мэри потеряла счет времени; вероятно, было три-четыре часа утра, и до рассвета еще далеко.
Once more the rain came down through the curtain of mist, and it seemed as though she could hear the sea on every side of her and there were no escape from it; the breakers were muffled no longer; they were louder and clearer than before.	Снова заморосил дождь. В тумане шум моря, каралось, доносился со всех сторон, куда ни повернешь. Удары волн о береговые камни, ничем теперь не приглушаемые, звучали громко и отчетливо.
She realised that the wind had been no guide to direction, for even now, with it behind her, it might have shifted a point or two, and with her ignorance of the coastline she had not turned east, as she had meant to do, but was even now upon the brink of a sagging cliff path that, judging by the sound of the sea, was taking her straight to the shore.	Ветер тоже служил плохим ориентиром: он мог изменить направление, а береговой линии она совсем не знала. Девушка поняла, что повернула не на восток, как рассчитывала, а вышла к обрыву прямо над морем.

The breakers, though she could not see them because of the fog, were somewhere beyond her in the darkness, and to her dismay she sensed they were on a level with her, and not beneath her. This meant that the cliffs here descended abruptly to the shore, and, instead of a long and tortuous path to a cove that she had pictured from the abandoned carriage, the gullyway must have been only a few yards from the sea itself.	Г де-то совсем рядом невидимые в тумане волны с шумом разбивались о каменистый берег. Значит, обрыв был крутым, но не высоким, а тропинка, по которой она выбиралась из лощины и которая казалась мучительно длинной и извилистой, вела не к скалам, а прямо к морю и начиналась буквально в нескольких ярдах от берега.
The banks of the gully had muffled the sound of the breakers.	Склоны глубокой лощины приглушали шум волн.
Even as she decided this, there was a gap in the mist ahead of her, showing a patch of sky. She crawled on uncertainly, the path widening and the fog clearing, and the wind veered in her face once more; and there she knelt amongst driftwood and seaweed and loose shingle, on a narrow strand, with the land sloping up on either side of her, while not fifty yards away, and directly in front of her, were the high combing seas breaking upon the shore.	Внезапно сквозь разрыв в тумане показался клочок неба, и Мэри неуверенно поползла вперед. Тропинка становилась все шире, туман редел, ветер дунул в лицо, и девушка увидела, что стоит на четвереньках на узкой прибрежной полосе среди гальки, выброшенных прибоем водорослей и обломков дерева. По обе стороны высились скалы, а прямо перед ней вздымались и накатывались на берег высокие волны.
After a while, when her eyes had accustomed themselves to the shadows, she made them out, huddled against a jagged rock that broke up the expanse of the beach: a little knot of men, grouped together for warmth and shelter, silently peering ahead of them into the darkness.	Присмотревшись, она заметила за острым выступом скалистого утеса группу людей. Они затаились там, тесно прижавшись друг к другу, и молча вглядывались в темноту.
Their very stillness made them the more menacing who had not been still before; and the attitude of stealth, the poise of their bodies, crouched as they were against the rock, the tense watchfulness of their heads turned one and all to the incoming sea, was a sight at once fearful and pregnant with danger.	В их неподвижности, в том, как они приникли к камням в напряженном ожидании, таилась угроза, готовность к действию. Видеть их такими было жутко.
Had they shouted and sung, called to one another, and made the night hideous with their clamour, their heavy boots resounding on the crunching shingle, it would have been in keeping with their character and with what she expected; but there was something ominous in this silence, which suggested that the crisis of the night had come upon them.	Для них естественнее было бы орать, во весь голос распевать песни, взрывая тишину ночи своими мерзкими голосами, с хрустом давить гальку тяжелыми сапогами. Их молчание казалось зловещим и предвещало драматическую развязку.
A little jutting piece of rock stood between Mary and the bare exposed beach, and beyond this she dared not venture for fear of betraying herself. She crawled as far as the rock and lay down on the shingle behind it, while ahead of her, directly in her line of vision when she moved her head, stood her uncle and his companion, with their backs turned to her.	Лишь небольшой выступ скалы скрывал Мэри, и, боясь обнаружить себя, она не смела выглянуть из-за него, а только подползла поближе и опустилась на гальку. Впереди, спиной к ней, стоял дядя с сообщниками.
She waited.	Мэри застыла в ожидании.
They did not move. There was no sound.	Они тоже стояли неподвижно, не издавая ни звука.

Only the sea broke in its inevitable monotony upon the shore, sweeping the strand and returning again, the line of breakers showing thin and white against the black night.	Лишь море с постоянной монотонностью накатывалось на берег и отступало вновь, оставляя на песке отчетливо заметную в ночной темноте полоску белой пены.
The mist began to lift very slowly, disclosing the narrow outline of the bay.	Туман немного рассеялся, и Мэри разглядела очертания узкого залива.
Rocks became more prominent, and the cliffs took on solidity. The expanse of water widened, opening from a gulf to a bare line of shore that stretched away interminably.	Четче стали видны контуры скал и каменистых утесов.
To the right, in the distance, where the highest part of the cliff sloped to the sea, Mary made out a faint pinprick of light.	Вдали справа у самой вершины скалы, круто спускавшейся к морю, она различила слабый, едва мерцающий огонек.
At first she thought it a star, piercing the last curtain of dissolving mist, but reason told her that no star was white, nor ever swayed with the wind on the surface of a cliff.	Он был похож на тусклую звездочку, еле проглядывающую сквозь поредевшую полосу тумана. Но звезды не бывают такими белыми и не раскачиваются на ветру.
She watched it intently, and it moved again; it was like a small white eye in the darkness. It danced and curtseyed, storm tossed, as though kindled and carried by the wind itself, a living flare that would not be blown.	Мэри стала внимательно наблюдать. Огонек колыхался и плясал в такт порывам ветра, как живой. Вот он мигнул вновь, будто моргнул в темноте глаз неведомого существа.
The group of men on the shingle below heeded it not; their eyes were turned to the dark sea beyond the breakers.	Люди на берегу не обращали на него внимания, они по-прежнему глядели в темную морскую даль.
And suddenly Mary was aware of the reason for their indifference, and the small white eye that had seemed at first a thing of friendliness and comfort, winking bravely alone in the wild night, became a symbol of horror.	И Мэри поняла, отчего им безразличен одиноко мерцающий в ночи белый огонек. Ее охватил ужас: этот маленький белый глаз, который было приободрил ее, вовсе не приветливый огонек!
The star was a false light placed there by her uncle and his companions. The pinprick gleam was evil now, and the curtsey to the wind became a mockery.	Этот огонь зажжен дядей и его сообщниками, он нес в себе зло и обман, а его неровный свет будто насмехался над мореплавателями.
In her imagination the light burnt fiercer, extending its beam to dominate the cliff, and the colour was white no more, but old and yellow like a scab.	В ее воображении огонь разгорался все ярче, становился желтым и зловещим; он уже господствовал над утесом.
Someone watched by the light so that it should not be extinguished.	Кто-то следил за тем, чтобы огонь не погас.
She saw a dark figure pass in front of it, obscuring the gleam for a moment, and then it burnt clear again.	Мэри увидела, как его на мгновение загородила чья-то фигура, затем он засиял вновь.
The figure became a blot against the grey face of the cliff, moving quickly in the direction of the shore.	На серой поверхности скалы пятном мелькнула тень и стала быстро перемещаться в сторону моря.
Whoever it was climbed down the slope to his companions on the shingle.	Это спускался к своим сообщникам сигнальщик.
His action was hurried, as though time pressed him, and he was careless in the manner of his coming for the loose earth and stones slid away from under him, scattering down onto the beach below.	Он, видимо, спешил, передвигался быстро, не обращая внимания на то, что камни с шумом вырываются из-под его ног.

The sound startled the men beneath, and for the first time since Mary had watched them they withdrew their attention from the incoming tide and looked up to him.	Шум, однако, встревожил тех, кто ждал на берегу. Впервые за все время они оторвали глаза от моря и взглянули на спускавшегося сигнальщика.
Mary saw him put his hands to his mouth and shout, but his words were caught up in the wind and did not come to her.	Мэри увидела, как он, приложив рупором ладони ко рту, стал что-то кричать им, но слова относило ветром, и она ничего не разобрала.
They reached the little group of men waiting on the shingle, who broke up at once in some excitement, some of them starting halfway up the cliff to meet him; but when he shouted again and pointed to the sea, they ran down towards the breakers, their stealth and silence gone for the moment, the sound of their footsteps heavy on the shingle, their voices topping one another above the crash of the sea.	Однако сообщники его услыхали, они задвигались, а кто-то поспешил ему навстречу. Когда же он вновь прокричал им, указывая в сторону моря, они бросились к воде, забыв на мгновение свою прежнюю осторожность. Их тяжелый топот и громкие голоса заглушили шум прибоя.
Then one of them - her uncle it was; she recognised his great loping stride and massive shoulders - held up his hand for silence; and they waited, all of them, standing upon the shingle with the waves breaking beyond their feet; spread out in a thin line they were, like crows, their black forms outlined against the white beach.	Затем один из них - по широким прыжкам и мощным плечам Мэри узнала в нем дядю - поднял вверх руку, призывая к тишине. Все разом смолкли и замерли у самой кромки воды. Растянувшись цепочкой вдоль берега, они походили на черных воронов. Их темные силуэты были хорошо видны на более светлом фоне прибрежного песка.
Mary watched with them; and out of the mist and darkness came another pinprick of light in answer to the first.	Мэри тоже стала всматриваться в морскую даль. Вот из тумана и мглы, как бы в ответ на первый, возник другой огонек.
This new light did not dance and waver as the one on the cliff had done; it dipped low and was hidden, like a traveller weary of his burden, and then it would rise again, pointing high to the sky, a hand flung into the night in a last and desperate attempt to break the wall of mist that hitherto had defied penetration.	Он не метался и не плясал, как огонь на скале. Нырнув вниз и исчезнув среди волн, как усталый путник, упавший под тяжестью своей ноши, огонь вновь взмыл вверх, будто чья-то рука подняла его ввысь в отчаянной попытке разорвать пелену тумана.
The new light drew nearer to the first. The one compelled the other.	Огонек в море приближался к огоньку на утесе, который, казалось, манил его навстречу.
Soon they would merge and become two white eyes in the darkness.	Скоро они поравняются и превратятся в два белых глаза в ночной темноте.
And still the men crouched motionless upon the narrow strand, waiting for the lights to close with one another.	Люди, застывшие на узкой прибрежной полосе, молча ожидали этого момента.
The second light dipped again; and now Mary could see the shadowed outline of a hull, the black spars like fingers spreading above it, while a white surging sea combed beneath the hull, and hissed, and withdrew again. Closer drew the mast light to the flare upon the cliff, fascinated and held, like a moth coming to a candle.	Огонек опять погрузился в волны, и Мэри различила над водой очертания корабля, его черные мачты и реи, вздымавший белые буруны нос. Корабль стремителыю приближался к сигнальному огню на скале. Так мотылек, влекомый пламенем сзечи, мчится навстречу своей погибели.
Mary could bear no more.	Мэри не могла больше вынести этого.

She scrambled to her feet and ran down upon the beach, shouting and crying, waving her hands above her head, pitting her voice against the wind and the sea, which tossed it back to her in mockery.	Она вскочила на ноги и бросилась к берегу, крича и плача на бегу, размахивая над головой руками, стараясь перекричать шум моря и ветер, который, будто в насмешку, относил ее крик назад.
Someone caught hold of her and forced her down upon the beach. Hands stifled her. She was trodden upon and kicked. Her cries died away, smothered by the coarse sacking that choked her, and her arms were dragged behind her back and knotted together, the rough cord searing her flesh.	Ее схватили и бросили на землю, вцепились руками в горло, принялись топтать и пинать ногами; руки скрутили за спиной и больно связали веревкой. На лицо ей накинули грубую мешковину, чтобы заглушить крики.
They left her then, with her face in the shingle, the breakers sweeping towards her not twenty yards away; and as she lay there helpless, the breath knocked from her and her scream of warning strangled in her throat, she heard the cry that had been hers become the cry of others, and fill the air with sound.	Потом бросили лежать одну ничком на гальке в двадцати ярдах от волн. Она лежала совершенно беспомощная, крик застрял в ее горле. Но вот воздух наполнили крики и вопли тех, кого она не смогла предостеречь.
The cry rose above the searing smash of the sea and was seized and carried by the wind itself; and with the cry came the tearing splinter of wood, the horrible impact of a massive live thing finding resistance, the shuddering groan of twisting, breaking timber.	Разносимые ветром, они заглушали даже рев прибоя. Раздался оглушительный грохот врезавшегося в скалы огромного корабля. Разламываясь на части, деревянная громада издавала леденящий душу скрежет.
Drawn by a magnet, the sea hissed away from the strand, and a breaker running high above its fellows flung itself with a crash of thunder upon the lurching ship.	Море отхлынуло. Но тут огромный вал, словно магнитом притягиваемый к берегу, вновь с грохотом обрушился на накренившийся корабль.
Mary saw the black mass that had been a vessel roll slowly upon its side, like a great flat turtle; the masts and spars were threads of cotton, crumpled and fallen.	Мэри увидела, как эта черная махина, словно огромная черепаха, опрокинулась набок, мачты надломились, как спички, лопнули и беспомощно повисли снасти.
Clinging to the slippery, sloping surface of the turtle were little black dots that would not be thrown; that stuck themselves fast to the splintering wood like limpets; and, when the heaving, shuddering mass beneath them broke monstrously in two, cleaving the air, they fell one by one into the white tongues of the sea, little black dots without life or substance.	К скользкому борту прильнули маленькие черные точки. Они липли к деревянным обломкам, цеплялись за концы канатов. В последний раз корабль взмыл на волне и, содрогнувшись, раскололся надвое. Одна за другой черные точки сваливались в кипящую пучину моря, беспомощные и безжизненные.
A deadly sickness came upon Mary, and she closed her eyes, her face pressed into the shingle.	У Мэри потемнело в глазах. Дурнота подступила к горлу. Прижавшись лицом к гальке, она зажмурилась.
The silence and the stealth were gone; the men who had waited during the cold hours waited no more.	Разбойники встрепенулись. Кончилось томительное ожидание и бездействие.
They ran like madmen hither and thither upon the beach, yelling and screaming, demented and inhuman.	Они носились по берегу, визжали и вопили, вконец обезумев и потеряв человеческий облик.
They waded waist deep into the breakers, careless of danger, all caution spent; snatching at the bobbing, sodden wreckage borne in on the surging tide.	Забыв всякую осторожность, они по пояс заходили в бурлящее море, хватали разбухшие, качавшиеся на волнах вещи, которые приливом прибивало к берегу.