Трактир «Ямайка» английский и русский параллельные тексты

Daphne du Maurier	ДАФНА ДЮ МОРЬЕ
JAMAICA INN	ТРАКТИР "ЯМАЙКА"
Chapter 1	1
It was a cold grey day in late November.	Был конец ноября.
The weather had changed overnight, when a backing wind brought a granite sky and a mizzling rain with it, and although it was now only a little after two o'clock in the afternoon the pallour of a winter evening seemed to have closed upon the hills, cloaking them in mist.	День выдался холодный, серый. За ночь погода резко изменилась. Подул сильный ветер, нагнал свинцовые тучи. Посыпал колючий, ледяной дождь. И хотя было только начало третьего, ранние зимние сумерки уже начали спускаться на холмы. Вершины их заволокло туманом.
It would be dark by four.	К четырем часам, похоже, совсем стемнеет.
The air was clammy cold, and for all the tightly closed windows it penetrated the interior of the coach.	Несмотря на плотно закрытые окна, в карету проникал сырой холодный воздух.
The leather seats felt damp to the hands, and there must have been a small crack in the roof, because now and again little drips of rain fell softly through, smudging the leather and leaving a dark blue stain like a splodge of ink. The wind came in gusts, at times shaking the coach as it travelled round the bend of the road, and in the exposed places on the high ground it blew with such force that the whole body of the coach trembled and swayed, rocking between the high wheels like a drunken man.	Сиденья стали влажными - капельки дождя, видимо, просачивались через щель в крыше. Они расползались по кожаной обивке фиолетово-чернильными кляксами. На поворотах неистовые порывы ветра сотрясали карету. А на подъемах дуло с такой силой, что карета вздрагивала и раскачивалась на высоких колесах, как пьяная.
The driver, muffled in a greatcoat to his ears, bent almost double in his seat, in a faint endeavour to gain shelter from his own shoulders, while the dispirited horses plodded sullenly to his command, too broken by the wind and the rain to feel the whip that now and again cracked above their heads, while it swung between the numb fingers of the driver.	Съежившийся от холода кучер тщетно пытался укрыться от непогоды, кутаясь в пальто и пряча голову в воротник. Понурые лошади нехотя повиновались ему. Окоченевшей рукой он время от времени взмахивал кнутом. Но они словно не замечали ударов, вконец исхлестанные ветром и дождем.
The wheels of the coach creaked and groaned as they sank onto the ruts on the road, and sometimes they flung up the soft spattered mud against the windows, where it mingled with the constant driving rain, and whatever view there might have been of the countryside was hopelessly obscured.	На рытвинах и ухабах колеса кареты скрипели и стонали. Брызги жидкой грязи все сильнее залепляли окна.

The few passengers huddled together for warmth, exclaiming in unison when the coach sank into a heavier rut than usual, and one old fellow, who had kept up a constant complaint ever since he had joined the coach at Truro, rose from his seat in a fury, and, fumbling with the window sash, let the window down with a crash, bringing a shower of rain in upon himself and his fellow passengers.	Пассажиры жались друг к другу, пытаясь согреться, и дружно вскрикивали, когда карета накренялась особенно сильно. Подсевший в Труро пожилой мужчина беспрестанно жаловался на тряску. Вдруг он в ярости вскочил со своего места и, дернув за шнур, с треском открыл окно. Внутрь сразу хлынул дождь, изрядно обдав и его самого, и попутчиков.
He thrust his head out and shouted up to the driver, cursing him in a high petulant voice for a rogue and a murderer; that they would all be dead before they reached Bodmin if he persisted in driving at breakneck speed; they had no breath left in their bodies as it was, and he for one would never travel by coach again.	Высунув голову из окна, он принялся кричать на кучера высоким раздраженным голосом, называя его негодяем и убийцей. Он орал, что им не добраться до Бодмина живыми, если тот будет продолжать мчать их с такой бешеной скоростью - они и так уже еле дышат. А что до него самого, то уж он-то никогда больше и не сядет в карету.
Whether the driver heard him or not was uncertain; it seemed more likely that the stream of reproaches was carried away in the wind, for the old fellow, after waiting a moment, put up the window again, having thoroughly chilled the interior of the coach, and, settling himself once more in his corner, wrapped his blanket about his knees and muttered in his beard.	Неизвестно, слышал ли его кучер. Скорее всего, слова относило ветром назад. Во всяком случае, старик закрыл окно, успев основательно напустить холоду. Потом он уселся в углу, укутал колени пледом и принялся бормотать что-то себе под нос.
His nearest neighbour, a jovial red-faced woman in a blue cloak, sighed heavily in sympathy, and, with a wink to anyone who might be looking and a jerk of her head towards the old man, she remarked for at least the twentieth time that it was the dirtiest night she ever remembered, and she had known some; that it was proper old weather and no mistaking it for summer this time; and, burrowing into the depths of a large basket, she brought out a great hunk of cake and plunged into it with strong white teeth.	Его соседка, общительная румяная женщина в синей накидке, сочувственно глубоко вздохнув и подмигнув сидящим рядом, кивнула головой в сторону старика и сказала по крайней мере в двадцатый раз, что более мерзкого вечера она не припоминает. А она уж всякого повидала. Погода и впрямь отвратительная - настоящая зима, и все тут. Затем, порывшись в высокой корзине, она извлекла оттуда большой кусок пирога и с чувством вонзила в него крепкие белые зубы.
Mary Yellan sat in the opposite corner, where the trickle of rain oozed through the crack in the roof.	Мэри Йеллан сидела в противоположном углу.
Sometimes a cold drip of moisture fell upon her shoulder, which she brushed away with impatient fingers.	Холодные капли то и дело падали ей на плечо, и она нетерпеливым жестом смахивала их.
She sat with her chin cupped in her hands, her eyes fixed on the window splashed with mud and rain, hoping with a sort of desperate interest that some ray of light would break the heavy blanket of sky, and but a momentary trace of that lost blue heaven that had mantled Helford yesterday shine for an instant as a forerunner of fortune.	Подперев подбородок рукой, девушка неотрывно смотрела в заляпанное грязью окно, тщетно надеясь, что луч солнца пробьется сквозь тяжелую завесу ненастья и хоть на мгновение, как проблеск надежды, покажется краешек голубого неба - того, что сияло над ней еще вчера, когда она покидала оставшийся теперь далеко позади Хелфорд.

Already, though barely forty miles by road from what had been her home for three-and-twenty years, the hope within her heart had tired, and that rather gallant courage which was so large a part of her, and had stood her in such stead during the long agony of her mother's illness and death, was now shaken by this first fall of rain and the nagging wind.	Хотя от родных мест, где она прожила все свои двадцать три года, ее отделяло немногим более сорока миль, от зарядившего дождя и злого ветра надежда померкла в душе Мэри, и мужество, которое поддерживало ее все время, пока долго и мучительно болела, а потом умерла ее мать, стало покидать ее.
The country was alien to her, which was a defeat in itself.	Вокруг были чужие места, и уже одно это удручало.
As she peered through the misty window of the coach she looked out upon a different world from the one she had known only a day's journey back.	Все, что она могла разглядеть через мутное окно кареты, было так мало похоже на тот мир, что остался позади.
How remote now and hidden perhaps for ever were the shining waters of Helford, the green hills and the sloping valleys, the white cluster of cottages at the water's edge.	Какими далекими казались теперь исчезнувшие из виду, быть может навсегда, прозрачные и чистые воды Хелфорда, зеленые долины и холмы, белые домики, стоявшие один подле другого у реки.
It was a gentle rain that fell at Helford, a rain that pattered in the many trees and lost itself in the lush grass, formed into brooks and rivulets that emptied into the broad river, sank into the grateful soil which gave back flowers in payment.	В Хелфорде дожди шли ласковые, капли тихо постукивали по густой листве деревьев и терялись в сочной траве. Потом, соединившись в ручейки и речушки, они вливались в широкую реку. А напоенная дождем земля благодарно одаривала яркими цветами.
This was a lashing, pitiless rain that stung the windows of the coach, and it soaked into a hard and barren soil.	Здесь же дождь хлестал немилосердно. Он барабанил по окнам кареты, разливался лужами на затвердевшей, бесплодной почве.
No trees here, save one or two that stretched bare branches to the four winds, bent and twisted from centuries of storm, and so blackened were they by time and tempest that, even if spring did breathe on such a place, no buds would dare to come to leaf for fear that the late frost should kill them.	И деревья тут не росли. На пути встретились от силы два, да и те стояли на голом месте, открытом всем ветрам. Ветви их засохли, а древние стволы, погнутые и искореженные бурями, совсем почернели от времени и гроз. И даже если дыхание весны касалось их, почки не раскрывались, словно боясь, что поздние заморозки погубят молодые листочки.
It was a scrubby land, without hedgerow or meadow; a country of stones, black heather, and stunted broom.	Кругом - ни зеленых лужков, ни густых кустов, образующих живую изгородь, - только камни, черный вереск да чахлый ракитник.
There would never be a gentle season here, thought Mary; either grim winter as it was today, or else the dry and parching heat of midsummer, with never a valley to give shade or shelter, but grass that turned yellow-brown before May was passed.	"Здесь, верно, никогда не бывает мягкой погоды, -думала Мэри, - либо такая вот угрюмая зима, либо испепеляющий зной, от которого негде укрыться, а трава жухнет уже в мае".
The country had gone grey with the weather. Even the people on the road and in the villages changed in harmony with their background.	И местность-то была мрачной, как эта погода, да и люди, что встречались по дороге и в деревнях, мимо которых они проезжали, казалось, были под стать окружающей природе.
At Helston, where she had taken the first coach, she had trodden familiar ground.	В Хелстоне, где она впервые в жизни села в почтовую карету, все было родным.
So many childish memories clung about Helston.	Сколько воспоминаний детства связано с этим городом!

The weekly drive to market with her father in the vanished days, and, when he was taken from them, the fortitude with which her mother held his place, driving backwards and forwards, winter and summer, as he had done, with her hens and her eggs and her butter at the back of the cart, while Mary sat at her side, clutching a basket as big as herself, her small chin resting on the handle.	Каждую неделю они с отцом, бывало, ездили на базар, а потом, когда его не стало, мать мужественно взвалила на свои плечи все заботы по хозяйству. И в жару и в холод вдвоем возили они на телеге кур, яйца, масло, как прежде это делал отец. Мать правила лошадью, а Мэри сидела рядом, обняв огромную корзину, за которой ее едва было видно, опершись подбородком на ручку.
Folk were friendly in Helston; the name of Yellan was known and respected in the town, for the widow had had a hard fight against life when her husband died, and there were not many women who would have lived alone as she did with one child and a farm to tend, with never a thought of taking another man.	В Хелстоне к ним относились по-доброму. Семью Йелланов знали в городе и уважали, ибо после смерти мужа вдова стойко переносила все тяготы жизни. Немногие женщины стали бы жить в одиночестве, как она, растить ребенка и вести хозяйство на ферме, даже не помышляя о новом замужестве.
There was a farmer at Manaccan who would have asked her had he dared, and another up the river at Gweek, but they could tell from her eyes she would have neither of them, but belonged in body and mind to the man who had gone.	В Мэнэкане жил один фермер, который собрался было сделать ей предложение, но не осмелился. Был еще другой, что жил вверх по реке, в Гвике. Но по ее глазам оба видели, что она не пойдет ни за одного из них, потому что духом и телом по-прежнему была верна покойному.
It was the hard work of the farm that told upon her in the end, for she would not spare herself, and, though she had driven and flogged her energy for the seventeen years of her widowhood, she could not stand up to the strain when the last test came, and her heart went from her.	Нелегкий труд на ферме в конце концов сказался на здоровье матери, совсем себя не щадившей. Хотя она привыкла работать без передышки и все семнадцать лет своего вдовства постоянно подстегивала себя, ноша все-таки оказалась слишком тяжела. Сердце ее в конце концов не выдержало, и она слегла.
Little by little her stock had decreased, and with times being bad - so she was told in Helston - and prices fallen to nothing, there was no money anywhere.	Накопленные запасы постепенно истощились, а тут наступали суровые времена: как ей сказали в Хелстоне, все шло за бесценок и денег было взять неоткуда.
Upcountry it was the same. There would be starvation in the farms before long.	К северу было то же самое, на фермеров надвигалась нужда.
Then a sickness attacked the ground and killed the livestock in the villages round Helford.	Да еще какой-то мор поразил их края, начался падеж скота.
There was no name to it, and no cure could be discovered.	Никто не ведал, откуда взялась эта напасть, и не было от нее спасения.
It was a sickness that came over everything and destroyed, much as a late frost will out of season, coming with the new moon and then departing, leaving no trace of its passage save the little trail of dead things in its path.	Болезнь пришла как запоздалый мороз, который вдруг нагрянет в новолуние и также неожиданно отступит, словно его и не было, успев, однако, причинить немало зла.
It was an anxious, weary time for Mary Yellan and her mother.	Для Мэри и ее матери настали черные дни.
One by one they saw the chickens and the ducklings they had reared sicken and die, and the young calf fell in the meadow where he stood.	На их глазах цыплята и утята, за которыми они заботливо ухаживали, вдруг начали болеть и дохнуть. Потом прямо на лугу пал теленок.

The most pitiful was the old mare who had served them twenty years, and upon whose broad and sturdy back Mary had first straddled her young legs.	Больше же всего было жаль старую кобылу, верно служившую им двадцать лет. Сидя на ее крепкой спине, Мэри и выучилась ездить верхом.
She died in the stall one morning, her faithful head in Mary's lap; and when a pit was dug for her under the apple tree in the orchard, and she was buried, and they knew she would no longer carry them to Helston market day, Mary's mother turned to her and said,	Кобыла околела однажды утром прямо в конюшне, преданно уткнувшись мордой в колени девушки. В саду под яблоней вырыли яму для могилы, и когда лошадь закопали, обе женщины поняли, что никогда больше не доведется им ездить в Хелстон в базарный день. Мать, повернувшись к Мэри, сказала:
"There's something of me gone in the grave with poor Nell, Mary.	- Что-то ушло из меня вместе с беднягой Нелл в могилу.
I don't know whether it's my faith or what it is, but my heart feels tired and I can't go on any more."	Не знаю, моя ли вера или что другое, но только на сердце у меня такая усталость... Долго я уж не протяну.
She went into the house and sat down in the kitchen, pale as a sheet, and ten years her age.	Она ушла в дом и села там на кухне, бледная как полотно, постаревшая сразу лет на десять.
Listless, she shrugged her shoulders when Mary said she would fetch the doctor.	На предложение Мэри сходить за доктором она безразлично пожала плечами.
"It's too late, child," she said, "seventeen years too late." And she began to cry softly, who had never cried before.	- Опоздали мы с этим, детка, на целых семнадцать лет... - И тихо заплакала, она, никогда не плакавшая дотоле.
Mary fetched the old doctor who lived at Mawgan and who had brought her into the world, and as he drove her back in his trap he shook his head at her.	Мэри все же отправилась в Могэн за старым доктором, который в свое время помог ее появлению на свет. Назад они ехали в его двуколке. Оборотясь к ней, доктор покачал головой и произнес:
"I tell you what it is, Mary," he said; "your mother has spared neither her mind nor her body since your father died, and she has broken down at last.	- Ну, что тебе сказать, Мэри. Матушка твоя после смерти мужа совсем не давала отдыха ни душе, ни телу своему. Вот и надорвалась.
I don't like it. It's come at a bad time."	Плохи дела, да и времена нынче плохие.
They drove along the twisting lane to the farmhouse at the top of the village.	По извилистой дороге они подъехали к их дому, стоявшему на краю деревни.
A neighbour met them at the gate, her face eager to impart bad news.	Навстречу уже спешила соседка с дурной вестью.
"Your mother's worse," she cried. "She came out of the door just now, staring like a ghost, and she trembled all over, and fell down in the path.	- Твоей матери хуже! - воскликнула она. - Только что она было вышла на порог бледная как смерть, глянула куда-то перед собой, потом вся затряслась и упала наземь.
Mrs. Hoblyn has gone to her, and Will Searle; they've lifted her inside, poor soul.	Миссис Хоблин и Вилли Серл подняли бедняжку и отнесли в дом.
They say her eyes are shut."	Говорят, она лежит и глаз не открывает.
Firmly the doctor pushed the little gaping crowd away from the door.	Доктор решительно оттеснил от дверей собравшихся поглазеть соседей.
Together he and the man Searle lifted the still figure from the floor and carried her upstairs to the bedroom.	Вместе с Серлом они подняли неподвижно лежавшую на полу женщину и отнесли наверх в спальню.

"It's a stroke," said the doctor, "but she's breathing; her pulse is steady.	- Это удар, - сказал доктор, - но она дышит. И пульс ровный.
This is what I've been afraid of - that she'd snap suddenly, like this.	Случилось то, чего я боялся, - что она надломится вот так неожиданно.
Why it's come just now after all these years is known only to the Lord and herself.	Почему это произошло именно сейчас, после стольких лет, известно одному Господу и ей самой.
You must prove yourself your parents' child now, Mary, and help her through this.	Что ж, Мэри, настало время показать, что ты достойная дочь своих родителей.
You are the only one who can."	Теперь ты одна можешь ей помочь.
For six long months or more Mary nursed her mother in this her first and last illness, but with all the care she and the doctor gave her it was not the widow's will to recover.	Все шесть долгих месяцев этой первой и последней в жизни матери болезни Мэри ухаживала за ней. Но никакие старания ни дочери, ни доктора не смогли ей помочь.
She had no wish to fight for her life.	Она больше не хотела бороться за жизнь.
It was as though she longed for release and prayed silently that it would come quickly.	Казалось, она жаждала избавления и молча молилась, чтобы оно пришло поскорее.
She said to Mary,	Мэри она сказала:
"I don't want you to struggle as I have done.	- Я не хочу, чтобы тебе пришлось трудиться, как мне.
It's a breaking of the body and of the spirit.	Такая жизнь изматывает и тело и душу.
There's no call for you to stay on in Helford after I am gone.	Когда меня не станет, тебе незачем больше оставаться в Хелфорде.
It's best for you to go to your aunt Patience up to Bodmin."	Лучше всего тебе уехать в Бодмин к тете Пейшнс.
There was no use in Mary telling her mother that she would not die.	Напрасно пыталась Мэри убедить мать, что та не умрет.
It was fixed there in her mind, and there was no fighting it.	Мысль о смерти не выходила у нее из головы. Тут ничего нельзя было поделать.
"I haven't any wish to leave the farm, Mother," she said. "I was born here and my father before me, and you were a Helford woman.	- Я не хочу покидать ферму, мама, - уверяла дочь. - Здесь я родилась, и отец мой и ты тоже из Хелфорда.
This is where the Yellans belong to be.	Место Йелланов здесь.
I'm not afraid of being poor, and the farm falling away.	Я не боюсь бедности и того, что хозяйство разваливается.
You worked here for seventeen years alone, so why shouldn't I do the same?	Ты тут работала семнадцать лет, почему же я не смогу?
I'm strong; I can do the work of a man; you know that."	Я сильная, могу работать не хуже мужчины, ты же знаешь.
"It's no life for a girl," said her mother. "I did it all these years because of your father, and because of you.	- Это не жизнь для девушки, - возражала мать. - Я работала все эти годы ради твоего отца и ради тебя.

Working for someone keeps a woman calm and contented, but it's another thing when you work for yourself.	Когда женщина трудится для своих близких - это дает ей душевный покои и удовлетворение. Другое дело - работать для себя одной.
There's no heart in it then."	В этом нет никакой радости.
"I'd be no use in a town," said Mary. "I've never known anything but this life by the river, and I don't want to.	- В городе мне делать нечего, - заявила Мэри. - Я выросла здесь, у реки, и другой жизни не хочу.
Going into Helston is town enough for me.	Города мне хватает и при поездках в Хелстон.
I'm best here, with the few chickens that's left to us, and the green stuff in the garden, and the old pig, and a bit of a boat on the river.	Мне лучше здесь, в саду с нашими цыплятами, старой хрюшкой и лодкой на речке.
What would I do up to Bodmin with my Aunt Patience?"	А что стала бы я делать в Бодмине у тети Пейшнс?
"A girl can't live alone, Mary, without she goes queer in the head, or comes to evil.	- Девушка не может жить одна, Мэри. Так легко или умом тронуться, или в беду попасть.
It's either one or the other.	Так всегда бывает.
Have you forgotten poor Sue, who walked the churchyard at midnight with the full moon, and called upon the lover she had never had?	Разве ты забыла бедняжку Сью, что бродила по кладбищу в полнолуние и все звала возлюбленного, которого у нее никогда не было?
And there was one maid, before you were born, left an orphan at sixteen.	А еще до того, как ты родилась, была одна девушка, которая осталась сиротой в шестнадцать лет.
She ran away at Falmouth and went with the sailors.	Так она сбежала в Фалмут и стала путаться с матросами.
"I'd not rest in my grave, nor your father neither, if we didn't leave you safe.	Не знать нам с отцом покоя на том свете, если ты не будешь пристроена.
You'll like your Aunt Patience; she was always a great one for games and laughing, with a heart as large as life.	Тебе наверняка понравится тетя Пейшнс, она всегда любила шутки да забавы, а уж сердцем -сама доброта.
You remember when she came here, twelve years back?	Помнишь, как она приезжала сюда лет двенадцать назад?
She had ribbons in her bonnet and a silk petticoat.	На ней была шляпка с ленточками и шелковая нижняя юбка с оборками.
There was a fellow working at Trelowarren had an eye to her, but she thought herself too good for him."	А в Треловорене работал парень, которому она очень приглянулась, но она и смотреть в его сторону не пожелала...
Yes, Mary remembered Aunt Patience, with her curled fringe and large blue eyes, and how she laughed and chatted, and how she picked up her skirts and tiptoed through the mud in the yard.	Да, Мэри помнила тетушку Пейшнс. Ее кудряшки надо лбом и большие голубые глаза. И то, как она заливалась смехом и весело щебетала, и как, подобрав юбку, на цыпочках пробиралась через грязь по двору.
She was as pretty as a fairy.	Она была похожа на сказочную фею.

"What sort of a man your Uncle Joshua is I cannot say," said her mother, "for I've never set eyes on him nor known anyone what has.	- Что за человек твой дядя Джошуа, не могу сказать, - продолжала мать. - Его я никогда не видела и не знаю никого, кто был бы с ним знаком.
But when your aunt married him ten years ago last Michaelmas she wrote a pack of giddy nonsense you'd expect a girl to write, and not a woman over thirty."	Но когда твоя тетушка вышла за него замуж, то написала совершенно несуразное письмо, такую чепуху, ну совсем как девчонка, а ей было уж за тридцать.
"They'd think me rough," said Mary slowly. "I haven't the pretty manners they'd expect. We wouldn't have much to say to one another."	- Да я для них просто деревенщина, - твердила Мэри. - И приятными манерами не отличаюсь, да и говорить им со мной будет не о чем.
"They'll love you for yourself and not for any airs and graces.	- Они полюбят тебя такую, как ты есть, а не за ужимки или светские манеры.
I want you to promise me this, child, that when I'm gone you'll write to your Aunt Patience and tell her that it was my last and dearest wish that you should go to her."	Дитя мое, обещай, когда меня не станет, ты напишешь тете Пейшнс и сообщишь, что моим последним и самым большим желанием было, чтобы ты поехала к ней.
"I promise," said Mary, but her heart was heavy and distressed at the thought of a future so insecure and changed, with all that she had known and loved gone from her, and not even the comfort of familiar trodden ground to help her through the days when they came.	- Обещаю, - сказала Мэри, и сердце ее сжала тоска. С тревогой думала она о надвигавшихся переменах, о том, что придется скоро расстаться со всем дорогим и близким; даже родной земли, той, что могла бы поддержать и в горе и в беде, уже не будет под ногами.
Daily her mother weakened; daily the life ebbed from her.	Мать слабела, с каждым днем силы покидали ее.
She lingered through harvest-time, and through the fruit picking, and through the first falling of the leaves.	Она протянула еще немного. Пришло время сбора урожая, созрели фрукты, пожелтели и начали опадать листья.
But when the mists came in the morning, and the frosts settled on the ground, and the swollen river ran in flood to meet the boisterous sea, and the waves thundered and broke on the little beaches of Helford, the widow turned restlessly in her bed, plucking at the sheets.	Когда же по утрам на землю стали опускаться туманы и трава покрывалась инеем, а потоки вздувшейся реки устремлялись к разыгравшемуся морю и волны обрушились на узкие берега Хелфорда, мать однажды начала метаться в постели, перебирая руками простынь.
She called Mary by her dead husband's name, and spoke of things that were gone and of people Mary had never known.	Она не узнавала Мэри, называла дочь именем покойного мужа и что-то говорила о давно минувшем и о людях, которых ее дочь никогда не знала.
For three days she lived in a little world of her own, and on the fourth day she died.	Три дня прошли так, в бреду, а на четвертый она отошла.
One by one Mary saw the things she had loved and understood pass into other hands.	На глазах Мэри их добро, все, к чему она привыкла, чем жила, стало переходить в чужие руки.
The livestock went at Helston market.	Скотину отправили на базар в Хелстон.
The furniture was bought by neighbours, stick by stick.	Мебель раскупили всю до последнего стула.

A man from Coverack took a fancy to the house and purchased it; with pipe in mouth he straddled the yard and pointed out the changes he would make, the trees he would cut down to clear his view; while Mary watched him in dumb loathing from her window as she packed her small belongings in her father's trunk.	Их дом приглянулся какому-то незнакомцу из Коверэка, и тот купил его. С трубкой в зубах расхаживал он по двору, отдавая распоряжения, громко рассуждая, где что переделать, какие деревья срубить, чтобы не портили вида. А Мэри, складывая свои скромные пожитки в отцовский дорожный сундучок, наблюдала за ним из окна и молча кляла его.
This stranger from Coverack made her an interloper in her own home; she could see from his eye he wanted her to be gone, and she had no other thought now but to be away and out of it all, and her back turned for ever.	Этот чужак из Коверэка заставил ее почувствовать себя посторонней в собственном доме. По его глазам было видно, что он ждет не дождется ее отъезда. Она думала о том же: поскорее покончить со всеми делами и убраться отсюда навсегда.
Once more she read the letter from her aunt, written in a cramped hand, on plain paper.	Мэри еще раз перечитала письмо от тети, написанное неразборчивым почерком на дешевой бумаге.
The writer said she was shocked at the blow that had befallen her niece; that she had had no idea her sister was ill, it was so many years now since she had been to Helford.	В нем говорилось, что тетя потрясена горем, постигшим ее племянницу, и что она не имела понятия о болезни сестры - ведь так много лет прошло с тех пор, как она побывала в Хелфорде.
And she went on:	Дальше она писала:
"There have been changes with us you would not know.	"В нашей жизни многое изменилось, но ты об этом не могла знать.
I no longer live in Bodmin. but nearly twelve miles outside, on the road to Launceston.	Теперь я живу не в Бодмине, а почти в двенадцати милях от него, в сторону Лонстона.
It's a wild and lonely spot, and if you were to come to us I should be glad of your company, wintertime.	Это дикое и глухое место, и, если ты приедешь к нам, я буду рада твоему обществу, особенно в зимнее время.
I have asked your uncle, and he does not object, he says, if you are quiet-spoken and not a talker, and will give help when needed.	Я спросила твоего дядю, и он сказал, что не будет возражать, если только ты тихая и не болтливая и станешь помогать, когда понадобится.
He cannot give you money, or feed you for nothing, as you will understand.	Но он не сможет давать тебе денег или кормить даром, как ты понимаешь.
He will expect your help in the bar, in return for your board and lodging.	В обмен на жилье и еду - он рассчитывает на твою помощь в баре.
You see, your uncle is the landlord of Jamaica Inn."	Дело в том, что твой дядя - хозяин трактира "Ямайка''".
Mary folded the letter and put it in her trunk.	Сложив письмо, Мэри сунула его в сундучок.
It was a strange message of welcome from the smiling Aunt Patience she remembered.	Странно было получить такое послание от той улыбчивой тетушки Пейшнс, которую она помнила.
A cold, empty letter, giving no word of comfort, and admitting nothing, except that her niece must not ask for money.	Равнодушное, ничего не значащее письмо, без единого слова утешения, без заверений, лишь предупреждавшее, что племянница не должна просить денег.

Aunt Patience, with her silk petticoat and delicate ways, the wife of an innkeeper!	Тетя Пейшнс, с ее шелковой нижней юбкой и деликатными манерами - жена владельца трактира!
Mary decided that this was something her mother had not known.	Мэри подумала, что было нечто такое, о чем ее мать не знала.
The letter was very different from the one penned by a happy bride ten years ago.	Как сильно отличалось это письмо от того, что было написано десять лет назад счастливой новобрачной!
However, Mary had promised, and there was no returning on her word.	Однако Мэри пообещала матери и не могла отказаться от данного слова.
Her home was sold; there was no place for her here.	Дом их был продан; она не могла больше здесь оставаться.
Whatever her welcome should be, her aunt was her own mother's sister, and that was the one thing to remember.	Как бы ее ни приняли, тетя была родной сестрой матери, и об этом нельзя было забывать.
The old life lay behind - the dear familiar farm and the shining Helford waters.	Старая жизнь осталась позади - и милая сердцу, такая родная ферма, и сверкающие воды Хелфорда.
Before her lay the future - and Jamaica Inn.	Впереди лежало ее будущее - трактир "Ямайка".***
And so it was that Mary Yellan found herself northward bound from Helston in the creaking, swaying coach, through Truro town, at the head of the Fal, with its many roofs and spires, its broad cobbled streets, the blue sky overhead still speaking of the south, the people at the doors smiling, and waving as the coach rattled past.	Так Мэри Йеллан оказалась в карете, которая, скрипя и покачиваясь на ухабах, увозила ее все дальше на север. Первым городом на их пути был Труро, что в устье реки Фэл. Ее поразило множество домов с остроконечными крышами и шпилями, широкие мощеные улицы, по-южному ясное небо. Люди встречали их улыбками и приветливо махали вслед.
But when Truro lay behind in the valley, the sky came overcast, and the country on either side of the highroad grew rough and untilled.	Но когда город и долина остались позади, небо заволокло тучами. По обе стороны дороги теперь лежала мрачная невозделанная земля.
Villages were scattered now, and there were few smiling faces at the cottage doors.	Деревни по пути попадались все реже. Люди по большей части глядели хмуро.
Trees were sparse; hedges there were none.	Деревьев почти не было видно, а уж вечнозеленых живых изгородей - и подавно.
Then the wind blew, and the rain came with the wind.	Потом поднялся ветер и пошел хлестать дождь.
And so the coach rumbled into Bodmin, grey and forbidding like the hills that cradled it, and one by one the passengers gathered up their things in preparation for departure - all save Mary, who sat still in her corner.	Карета с грохотом въехала в Бодмин, серый и мрачный, как и окружавшие его холмы. Пассажиры принялись собирать вещи. Все, кроме Мэри, которая оставалась сидеть в своем углу.
The driver, his face a stream of rain, looked in at the window.	Кучер заглянул в окно кареты, по лицу его текли струйки дождя.
"Are you going on to Launceston?" he said. "It'll be a wild drive tonight across the moors.	- А вы направляетесь в Лонстон? - спросил он. - В такой вечер ехать через болота небезопасно.
You can stay in Bodmin, you know, and go on by coach in the morning.	Знаете, вы могли бы заночевать в Бодмине, а утром отправимся дальше.

There'll be none in this coach going on but you."	Вы будете в карете одна.
"My friends will be expecting me," said Mary. "I'm not afraid of the drive.	- Меня ждут друзья, а поездка меня не пугает.
And I don't want to go as far as Launceston; will you please put me down at Jamaica Inn?"	И мне не надо в Лонстон, я сойду у трактира "Ямайка", - сказала Мэри.
The man looked at her curiously.	Кучер озадаченно взглянул на нее.
"Jamaica Inn?" he said. "What would you be doing at Jamaica Inn?	- У "Ямайки"? - переспросил он. - А что вам там делать?
That's no place for a girl.	Это не место для девушки.
You must have made a mistake, surely." He stared at her hard, not believing her.	Вы, верно, что-то путаете. - И он стал пристально разглядывать Мэри, словно не веря собственным ушам.
"Oh, I've heard it's lonely enough," said Mary, "but I don't belong to a town anyway.	- О, я слыхала, что это довольно уединенное место, - заметила она, - - но ведь и сама я не городская, а родом из небольшого местечка на берегу Хелфорда.
It's quiet on Helford River, winter and summer, where I come from, and I never felt lonely there."	У нас там всегда тихо, зимой и летом, но я никогда не чувствовала себя одинокой.
"I never said nothing about loneliness," answered the man.	- Да я ничего такого и не говорил про одиночество, - отвечал кучер.
"Maybe you don't understand, being a stranger up here.	- Может, как вы есть не здешняя, то и не поняли, о чем я.
It's not the twenty-odd mile of moor I'm thinking of, though that'd scare most women.	Вовсе не о двадцати с лишком милях по болотам, хотя и это напугало бы многих.
Here, wait a minute." He called over his shoulder to a woman who stood in the doorway of the Royal, lighting the lamp above the porch, for it was already dusk. "Missus," he said, "come here an' reason with this young girl.	Эй, миссис, можно вас на минутку. - Он повернулся и окликнул женщину у гостиницы "Ройэл". Она зажигала фонарь у подъезда, так как уже почти стемнело. - Растолкуйте вы этой молодой особе.
I was told she was for Launceston, but she's asked me to put her down at Jamaica."	Мне сказали, что она едет до Лонстона, а она просит ссадить ее у "Ямайки".
The woman came down the steps and peered into the coach.	Женщина спустилась со ступенек и заглянула в карету.
"It's a wild, rough place up there," she said, "and if it's work you are looking for, you won't find it on the farms.	- Это дикое, неуютное место, - сказала она, - и если вы ищете работу, то на тамошних фермах ничего не найдете.
They don't like strangers on the moors.	Они там, на болотах, не любят чужих.
You'd do better down here in Bodmin."	Здесь, в Бодмине, можно устроиться гораздо лучше.
Mary smiled at her.	Мэри улыбнулась.
"I shall be all right," she said. "I'm going to relatives.	- Не беспокойтесь обо мне, - сказала она. - Я еду к родственникам.
My uncle is landlord of Jamaica Inn."	Мой дядя - хозяин трактира "Ямайка".

There was a long silence.	Последовало долгое молчание.
In the grey light of the coach Mary could see that the woman and the man were staring at her.	Даже при тусклом свете фонаря Мэри заметила, что оба с изумлением смотрят на нее.
She felt chilled suddenly, anxious; she wanted some word of reassurance from the woman, but it did not come. Then the woman drew back from the window.	От волнения она вдруг похолодела; ей захотелось, чтобы женщина успокоила ее, но та молча отступила.
"I'm sorry," she said slowly. "It's none of my business, of course.	- Извините, - наконец выговорила она. - Это, конечно, не мое дело.
Good night."	Доброй ночи.
The driver began to whistle, rather red in the face, as one who wishes to rid himself of an awkward situation.	Кучер, густо покраснев, принялся насвистывать, как бывает с человеком, попавшим в неловкое положение и не знающим, как из него выпутаться.
Mary leant forward impulsively and touched his arm.	Поддавшись внезапному порыву, Мэри высунулась из кареты и коснулась его руки.
"Would you tell me?" she said. "I shan't mind what you say.	- Скажите же мне, - промолвила она. - Я не обижусь, что бы мне ни пришлось услышать.
Is my uncle not liked?	Моего дядю здесь не любят?
Is something the matter?"	Что-то тут неладно?
The man looked very uncomfortable.	Вид у кучера был очень смущенный.
He spoke gruffly and avoided her eyes.	Глядя в сторону, он отрывисто произнес:
"Jamaica's got a bad name," he said; "queer tales get about; you know how it is. But I don't want to make any trouble.	- У "Ямайки" дурная слава, всякое про нее рассказывают. Ну, в общем, понимаете... Но я ничего такого сказать не хочу.
Maybe they're not true."	Может, это все и не правда.
"What sort of tales?" asked Mary. "Do you mean there's much drunkenness there?	- Что рассказывают? - спросила Мэри. - Вы хотите сказать, что там собираются пьяницы?
Does my uncle encourage bad company?"	Мой дядя связался с дурной компанией?
The man would not commit himself.	Однако кучер не поддавался.
"I don't want to make trouble," he repeated, "and I don't know anything.	- Не хочу лезть в это дело, - твердил он. - Ничего не знаю.
It's only what people say.	Просто народ болтает всякое.
Respectable folk don't go to Jamaica any more.	Приличные люди в "Ямайку" больше не заглядывают.
That's all I know.	Вот вам и все.
In the old days we used to water the horses there, and feed them, and go in for a bit of a bite and drink.	Прежде мы, бывало, останавливались там напоить и накормить лошадей. Да и сами заходили перекусить и хлебнуть пивка.
But we don't stop there any more.	Теперь же нет.
We whip the horses past and wait for nothing, not till we get to Five Lanes, and then we don't bide long."	Мы гоним лошадей мимо, покуда не доберемся до трактира "У пяти дорог", да и там особо не засиживаемся.
"Why don't folk go there?	- Почему все-таки люди не хотят бывать там?

What is their reason?" Mary persisted.	Что за причина? - настаивала Мэри.
The man hesitated; it was as though he were searching for words.	Он ответил не сразу, словно подыскивая слова.
"They're afraid," he said at last; and then he shook his head; he would say no more.	- Боятся, - сказал он наконец, покачав головой. И не добавил больше ни слова.
Perhaps he felt he had been churlish and was sorry for her, for a moment later he looked in at the window again and spoke to her.	Видно, чувствовал, что был слишком резок, и ему стало жаль девушку. Немного погодя он снова заглянул в окно кареты и обратился к ней:
"Will you not take a cup of tea before we go?" he said.	- А не выпить ли вам чашечку чая, прежде чем двинемся дальше?
"It's a long drive before you, and it's cold on the moors."	Путь далекий, а на болотах холодно.
Mary shook her head.	Мэри покачала головой.
Desire for food had left her, and though the tea would have warmed her, she did not wish to descend from the coach and walk into the Royal, where the woman would have stared at her, and people would murmur.	У нее пропало всякое желание есть. И хотя чашка чая согрела бы ее, не хотелось выбираться из кареты и идти в "Ройэл" из страха, что та женщина станет глазеть на нее, а посетители шушукаться.
Besides, there was a little nagging coward in her that whispered,	К тому же внутренний голос трусливо нашептывал:
"Stay in Bodmin, stay in Bodmin," and for all she knew she might have given way to it in the shelter of the Royal.	"Останься в Бодмине, останься в Бодмине", и она чувствовала, что может поддаться уговору, оказавшись под кровом гостиницы.
She had promised her mother to go to Aunt Patience, and there must be no going back on her given word.	А ведь она обещала матери поехать к тетушке Пейшнс, и ей никак нельзя нарушить данное слово.
"We'd best be going then," said the driver. "You are the only traveller on the road tonight.	- Тогда нам лучше поскорей отправиться в путь, -сказал кучер. - Вы одна, и путешествуете в такую пору.
Here's another rug for your knees.	Вот вам еще плед - укутать колени.
I'll whip the horses on when we've climbed the hill out of Bodmin, for it's no night for the road. I shan't be easy in my mind until I reach my bed in Launceston.	Как только поднимемся на холм и выедем из Бодмина, я буду гнать лошадей вовсю. В такую ночь, да по такой дороге... Я не успокоюсь, пока не доберусь до своей постели в Лонстоне.
There's not many of us likes to cross the moors in wintertime, not when the weather's dirty."	Мало среди нас найдется охотников ездить через пустошь в зимнее время, да еще в такую пакостную погоду.
He slammed the door and climbed to his seat.	Он захлопнул дверцу и взобрался на свое сиденье.
The coach rumbled away down the street, past the safe and solid houses, the busy winking lights, the scattered people hurrying home for supper, their figures bowed against the wind and rain.	Карета загромыхала вниз по освещенной фонарями улице мимо крепких, надежных домов. Не много прохожих встретилось им. Согнувшись от ветра и дождя, все спешили к домашнему очагу. Было время ужина.

Through the shuttered windows Mary could see chinks of friendly candlelight; there would be a fire within the grate, and a cloth spread on the table, a woman and children sitting down to their meal, while the man warmed his hands before the cheerful blaze.	Сквозь щели закрытых ставен пробивался мягкий свет. В каждом доме камин, должно быть, уже зажжен, накрыт стол, вокруг него сидят хозяйка и дети, а хозяин греет руки у весело потрескивающего огня.
She thought of the smiling countrywoman who had been her fellow passenger; she wondered if she was now sitting at her own table, with her children by her side.	Мэри вспомнилась ее попутчица - та улыбчивая деревенская женщина с румянцем во всю щеку и натруженными руками; она, наверное, тоже сидит сейчас за столом со своими детьми.
How comfortable she had been, with her apple cheeks, her rough, worn hands! What a world of security in her deep voice!	Как спокойно становилось на душе от ее грудного голоса!
And Mary made a little story to herself of how she might have followed her from the coach, and prayed her company, and asked her for a home.	И Мэри принялась мечтать, как она сошла бы вместе с ней и попросила взять ее с собой.
Nor would she have been refused, she was certain of that.	Та, конечно же, не отказала бы.
There would have been a smile for her, and a friendly hand, and a bed for her.	Улыбнулась в ответ и предложила дружескую руку и кров.
She would have served the woman, and grown to love her, shared something of her life, become acquainted with her people.	И Мэри стала бы прислуживать этой доброй женщине, привязалась к ней, стала делить с ней заботы, познакомилась бы с ее близкими.
Now the horses were climbing the steep hill out of the town, and, looking through the window at the back of the coach, Mary could see the lights of Bodmin fast disappearing, one by one, until the last glimmer winked and flickered and was gone.	Лошади тянули теперь карету вверх по крутому склону холма. Они выезжали из Бодмина, и, глядя через заднее окно, Мэри видела, как быстро, один за другим, исчезают из виду городские огни. Вот мигнул и пропал последний.
She was alone now with the wind and the rain, and twelve long miles of barren moor between her and her destination.	Теперь вокруг не было ничего - лишь ветер и дождь, а ехать через эту пустынную местность оставалось еще добрых двенадцать миль пути.
She wondered if this was how a ship felt when the security of harbour was left behind.	И ей подумалось: не так ли одинок корабль, покинувший тихую гавань?
No vessel could feel more desolate than she did, not even if the wind thundered in the rigging and the sea licked her decks.	Нет, ни одно судно не может быть таким одиноким, даже если штормовой ветер рвет снасти и волны с грохотом обрушиваются на палубу...
It was dark in the coach now, for the torch gave forth a sickly yellow glare, and the draught from the crack in the roof sent the flame wandering hither and thither, to the danger of the leather, and Mary thought it best to extinguish it.	В карете стало совсем темно: через щель в крыше задувал ветер, светильник вовсю раскачивало, и унылое желтое пламя металось в опасной близости от кожаных сидений. Мэри решила, что лучше его загасить.
She sat huddled in her corner, swaying from side to side as the coach was shaken, and it seemed to her that never before had she known there was malevolence in solitude.	Она, съежившись, сидела в углу. Оказывается, раньше она не ведала, сколько недоброго таит в себе одиночество.
The very coach, which all the day had rocked her like a cradle, now held a note of menace in its creaks and groans.	Карету сильно трясло. Весь день качка словно баюкала девушку, сейчас же в скрипах и стонах кареты звучало что-то угрожающее.

The wind tore at the roof, and the showers of rain, increasing in violence now there was no shelter from the hills, spat against the windows with new venom.	Теперь, когда холмы уже не защищали от ветра, он прямо-таки срывал с кареты крышу, а ливень все яростнее хлестал в окна.
On either side of the road the country stretched interminably into space. No trees, no lane, no cluster of cottages or hamlet, but mile upon mile of bleak moorland, dark and untraversed, rolling like a desert land to some unseen horizon.	По обе стороны от дороги не было ни единого деревца, ни тропинки, ни селения, ни даже одинокого фермерского домика. На долгие мили, до самого горизонта, простиралась угрюмая, нехоженая, болотистая пустошь.
No human being could live in this wasted country, thought Mary, and remain like other people; the very children would be born twisted, like the blackened shrubs of broom, bent by the force of a wind that never ceased, blow as it would from east and west, from north and south.	Ни одно человеческое существо, думала Мэри, не может, живя на этой бесплодной земле, быть похожим на обычных людей. Даже дети, должно быть, рождаются здесь уродцами, как кусты чахлого ракитника, почерневшие и искореженные неистовыми ветрами, которые налетают то с востока, то с запада, то с юга, то с севера.
Their minds would be twisted, too, their thoughts evil, dwelling as they must amidst marshland and granite, harsh heather and crumbling stone.	И в головах-то у них, наверно, все перевернуто, жизнь среди топей, суровых скал и колючего вереска, растущего меж растрескавшихся камней, рождает недобрые мысли.
They would be born of strange stock who slept with this earth as a pillow, beneath this black sky.	И появляются они на свет от людей, привыкших вместо постели спать прямо под черным небом на голой земле.
They would have something of the devil left in them still.	В них, верно, есть что-то от сатаны...
On wound the road across the dark and silent land, with never a light to waver for an instant as a message of hope to the traveller within the coach.	Дорога вилась по безмолвной и пустынной местности. Ни разу на их пути лучиком надежды не блеснул огонек.
Perhaps there was no habitation in all the long one-and-twenty miles that stretched between the two towns of Bodmin and Launceston; perhaps there was not even a poor shepherd's hut on the desolate highway: nothing but the one grim landmark that was Jamaica Inn.	На протяжении всех двенадцати миль, что отделяли Бодмин от Лонстона, вообще, видимо, не было человеческого жилья, даже пастушьего шалаша, ничего, кроме зловещего заведения под названием "Ямайка".
Mary lost count of time and space; the miles might have been a hundred and the hour midnight, for all she knew.	Мэри потеряла всякое представление о времени и пространстве; ей казалось, что уже наступила полночь и они проехали не менее сотни миль.
She began to cling to the safety of the coach; at least it had some remnant of familiarity.	Теперь ей уже не хотелось покидать кареты.
She had known it since the early morning, and that was long ago.	Она к ней привыкла и чувствовала себя тут по крайней мере в безопасности.
However great a nightmare was this eternal drive, there were at least the four close walls to protect her, the shabby leaking roof, and, within calling distance, the comfortable presence of the driver.	Какой бы кошмарной ни была эта нескончаемая поездка, ее все же защищали стены и пусть ветхая, протекавшая, но крыша. Да и присутствие кучера, которого можно окликнуть, как-то успокаивало.
At last it seemed to her that he was driving his horses to an even greater speed; she heard him shout to them, the cry of his voice blown past her window on the wind.	Наконец, как ей показалось, он быстрее погнал лошадей. Ветер доносил его покрикивания и понукания.

She lifted the sash and looked out.	Дернув за шнур, Мэри распахнула окно.
She was met with a blast of wind and rain that blinded her for the moment, and then, shaking clear her hair and pushing it from her eyes, she saw that the coach was topping the breast of a hill at a furious gallop, while on either side of the road was rough moorland, looming ink black in the mist and rain.	В лицо хлестнул ветер с дождем; она невольно отпрянула, зажмурившись на мгновение. Затем, тряхнув головой и отбросив волосы с лица, увидела, что карета на бешеной скорости взлетает на вершину холма. По обе стороны дороги сквозь дождь и пелену тумана зловеще чернела земля.
Ahead of her, on the crest, and to the left, was some sort of a building, standing back from the road. She could see tall chimneys, murky dim in the darkness.	Впереди слева, в стороне от дороги, на самом верху возникло какое-то сооружение с высокими, едва различимыми в темноте, дымовыми трубами.
There was no other house, no other cottage.	Других домов поблизости не было.
If this was Jamaica, it stood alone in glory, foursquare to the winds.	Если это и был трактир "Ямайка", то стоял он в гордом одиночестве, открытый всем ветрам.
Mary gathered her cloak around her and fastened the clasp.	Мэри плотнее закуталась в плащ и затянула пояс.
The horses had been pulled to a standstill and stood sweating under the rain, the steam coming from them in a cloud.	Кучер резко остановил лошадей. От их блестевших от пота крупов шел пар.
The driver climbed down from his seat, pulling her box down with him.	Кучер слез на землю и стащил вниз ее сундучок.
He seemed hurried, and he kept glancing over his shoulder towards the house.	Он явно торопился, все время пугливо поглядывая через плечо в сторону дома.
"Here you are," he said; "across the yard there yonder. If you hammer on the door they'll let you in.	- Ну вот вы и приехали, - сказал он. - Ступайте туда через двор, постучите молотком в дверь, и вас впустят.
I must be getting on or I'll not reach Launceston tonight." In a moment he was up on his seat again and picking up the reins.	А мне надо поторапливаться, иначе я не доберусь сегодня до Лонстона. - Через мгновение он был уже на козлах, держа в руках вожжи.
He shouted at his horses, whipping them in a fever of anxiety.	Прикрикнув на лошадей, кучер торопливо подхлестнул их.
The coach rumbled and shook, and in a moment it was away and down the road, disappearing as though it had never been, lost and swallowed up in the darkness.	Карета покачнулась и загрохотала по дороге. Мгновение спустя она исчезла во тьме, как будто ее и не бывало.
Mary stood alone, with the trunk at her feet.	Мэри осталась одна, с сундучком у ног.
She heard a sound of bolts being drawn in the dark house behind her, and the door was flung open.	За спиной она услышала звук отодвигаемых засовов.
A great figure strode into the yard, swinging a lantern from side to side.	Дверь темного дома широко распахнулась, и огромная фигура с покачивающимся в руке фонарем возникла на пороге.
"Who is it?" came the shout. "What do you want here?"	- Кто там? - послышался громкий оклик. - Что вам здесь надо?
Mary stepped forward and peered up into the man's face.	Девушка сделала шаг вперед, вглядываясь в стоявшего перед ней человека.

The light shone in her eyes, and she could see nothing.	Свет, бивший прямо в глаза, слепил ее.
He swung the lantern to and fro before her, and suddenly he laughed and took hold of her arm, pulling her roughly inside the porch.	Несколько раз качнув фонарем перед ее лицом, человек внезапно рассмеялся, схватил ее за руку и грубо затащил на крыльцо.
"Oh, it's you, is it?" he said. "So you've come to us after all?	- Так вот это кто, - произнес он. - Значит, все-таки приехала?
I'm your uncle, Joss Merlyn, and I bid you welcome to Jamaica Inn."	Я твой дядя Джосс Мерлин. Ну что ж, пожалуйте в "Ямайку".
He drew her into the shelter of the house, laughing again, and shut the door, and stood the lantern upon a table in the passage.	Он втянул Мэри в дом и, вновь захохотав, захлопнул за собой дверь, а фонарь поставил на стол в прихожей.
And they looked upon each other face to face.	Теперь они могли разглядеть друг друга.
Chapter 2	2
He was a great husk of a man, nearly seven feet high, with a creased black brow and a skin the colour of a gypsy.	Джосс Мерлин оказался здоровенным детиной, почти семи футов ростом, с крутым изломом черных бровей и смуглой, как у цыгана, кожей.
His thick dark hair fell over his eyes in a fringe and hung about his ears.	Густые темные пряди волос падали на глаза, свисали над ушами.
He looked as if he had the strength of a horse, with immense powerful shoulders, long arms that reached almost to his knees, and large fists like hams.	С широкими плечами, длиннющими руками, достававшими почти до колен, и огромными увесистыми кулаками он, видимо, обладал недюжинной силой.
His frame was so big that in a sense his head was dwarfed and sunk between his shoulders, giving that half-stooping impression of a giant gorilla, with his black eyebrows and his mat of hair.	На столь мощном теле голова казалась слишком маленькой и как бы уходила в плечи. Полусогнутая фигура, мохнатые черные брови и спутанные волосы делали его похожим на гориллу.
But for all his long limbs and mighty frame there was nothing of the ape about his features, for his nose was hooked, curving to a mouth that might have been perfect once but was now sunken and fallen, and there was still something fine about his great dark eyes, in spite of the lines and pouches and the red blood flecks.	Однако в чертах его лица не было ничего обезьяньего. Длинный крючковатый нос, рот, прежде, видимо, хорошо очерченный, а теперь запавший, с опустившимися вниз уголками, большие темные глаза, еще довольно красивые, несмотря на морщины и склеротические прожилки вокруг них.
The best things left to him were his teeth, which were all good still, and very white, so that when he smiled they showed up clearly against the tan of his face, giving him the lean and hungry appearance of a wolf.	А вот зубы сохранились - крепкие и очень белые. Когда он улыбался, они особенно резко выделялись на загорелом лице, делая его похожим на голодного волка.
And, though there should be a world of difference between the smile of a man and the bared fangs of a wolf, with Joss Merlyn they were one and the same.	Казалось бы, как можно сравнивать улыбку человека с волчьим оскалом? Но у Джосса Мерлина была именно такая улыбка.
"So you are Mary Yellan," he said at length, towering above her, his head bent to observe her more closely, "and you've come all this way to look after your uncle Joss.	- Стало быть, ты и есть Мэри Йеллан, - сказал он наконец, наклонившись, чтобы лучше рассмотреть ее. - И ты столько проехала, чтобы поухаживать за своим дядюшкой Джоссом.

I call it very handsome of you." He laughed again, mocking her, his laugh bellowing through the house, acting like a lash on the strung nerves of Mary.	Это очень благородно с твоей стороны, - произнес он и снова разразился хохотом, который гулко прокатился по всему дому и резко стегнул по нервам измученной Мэри.
"Where is my Aunt Patience?" she asked, glancing around her in the dimly lit passage, cheerless with its cold stone flags and narrow rickety staircase. "Is she not expecting me, then?"	- А где же моя тетя Пейшнс? - спросила она, оглядывая плохо освещенную унылую прихожую с холодным каменным полом и узкой расшатанной лестницей, ведущей наверх. - Разве она не ждала меня?
" 'Where's my Aunt Patience?'" mimicked the man. "Where's my dear auntie to kiss and daddle me, and make much of me?	- "Где моя тетя Пейшнс? - передразнил он ее. -Где моя дорогая тетушка, которая будет меня целовать, миловать и носиться со мной?"
Can't you wait an instant without running to her?	Тебе не терпится поскорее броситься к ней в объятия?
Haven't you a kiss for your uncle Joss?"	А дядюшку Джосса поцеловать не желаешь?
Mary drew back.	Мэри невольно с отвращением отпрянула от него.
The thought of kissing him revolted her.	Поцеловать этого человека?
He was either mad or drunk, anyway.	Он был либо ненормальный, либо просто пьян.
Probably both.	А может быть, и то, и другое.
She did not want to anger him, though; she was too frightened for that.	Но она боялась разозлить его.
He saw the question pass through her mind, and he laughed again.	Он заметил ее смятение и снова захохотал.
"Oh, no," he said, "I'm not going to touch you; you're safe as a church with me.	- Да нет же, - сказал он, - я не собираюсь трогать тебя, со мной ты в безопасности, как в монастыре.
I never did like dark women, my dear, and I've better things to do than to play cat's cradle with me own niece."	Мне никогда не нравились темноволосые женщины, милочка. И у меня есть дела поинтереснее, чем флиртовать с собственной племянницей.
He jeered down at her contemptuously, treating her like a fool, tired of his joke. Then he lifted his head to the stairs.	Посмотрев на нее, он презрительно ухмыльнулся, как шут, уставший от собственных острот, и бросил взгляд на лестницу.
"Patience," he roared, "what in hell are you doing?	- Пейшнс, - взревел он, - какого черта ты там делаешь?
Here's the girl arrived, whimpering for you.	Тут приехала девчонка и вся трясется от нетерпения увидеть тебя.
She's sick of the sight of me already."	Ее уже тошнит от моего вида.
There was a little flutter at the head of the stairs, and a footsteps dragged. Then the flicker of a candle, and an exclamation. Down the narrow stairs came a woman, shielding the light from her eyes.	Наверху завозились, послышалось восклицание, шарканье ног, заметался тусклый свет. По узкой лестнице со свечой в руке, загораживая ладонью глаза от пламени, спускалась женщина.
She wore a dingy mobcap on her thin grey hair, which hung in elflocks to her shoulders. She had turned the edges of her hair in a vain attempt to recapture ringlets, but the curl had gone.	Выцветший домашний чепец прикрывал свисавшие до плеч редкие, седые, спутанные волосы; концы их она, видимо, подвивала, но локоны не держались.

Her face had fallen away, and the skin was stretched tight across her cheekbones. Her eyes were large and staring, as though they asked perpetually a question, and she had a little nervous trick of working her mouth, now pursing the lips and now relaxing them.	У нее было осунувшееся лицо с обтянутыми тонкой кожей скулами, большие, словно вопрошающие о чем-то, глаза. Женщина нервно подергивала губами.
She wore a faded striped petticoat that had once been cherry coloured and was now a washed-out pink, and over her shoulders was flung a much-mended shawl.	На ней была поношенная юбка в полоску, прежде вишневая, а теперь вылинявшая до блекло-розового цвета, плечи прикрывала штопаная-перештопаная шаль.
She had obviously just strung a new ribbon in her cap in some small attempt to brighten her dress, and it struck a false, incongruous note. It was bright scarlet and showed up in horrible contrast to the pallour of her face.	Желая, видно, как-то освежить свой наряд, она вдела в чепец новую ярко-красную ленту, которая никак не вязалась с ее внешностью и лишь сильнее подчеркивала пугающую бледность.
Mary stared at her dumbly, stricken with sorrow.	Мэри с изумлением и жалостью смотрела на нее.
Was this poor tattered creature the bewitching Aunt Patience of her dreams, dressed now like a slattern, and twenty years her age?	Неужели это бледное замученное существо, эта неряшливо одетая женщина, выглядевшая лет на двадцать старше своего возраста, и была той самой очаровательной тетей Пейшнс, предметом ее детских грез?
The little woman came down the stairs and into the hall; she took Mary's hands in hers and peered into her face.	Спустившись, тетя подошла к Мэри, схватила ее руки и уставилась в лицо.
"Have you really come?" she whispered. "It is my niece Mary Yellan, isn't it?	- Ты в самом деле приехала? - прошептала она. -Ты моя племянница Мэри Йеллан?
My dead sister's child?"	Дитя моей покойной сестры?
Mary nodded, thanking God that her mother could not see her now.	Мэри молча кивнула, благодаря Бога за то, что мать не видит сестру в эту минуту.
"Dear Aunt Patience," she said gently, "I'm glad to see you again.	- Дорогая тетя Пейшнс, - мягко произнесла она, -как я рада снова видеть вас.
It's so many long years since you came to us at Helford."	Ведь столько лет прошло с тех пор, как вы приезжали к нам в Хелфорд.
The woman kept pawing her with her hands, stroking her clothes, feeling her, and suddenly she clung to her, burying her head against her shoulder, and she began to cry, loudly and fearfully, drawing her breath in gasps.	Тетя все не отпускала девушку, поглаживая ее, ощупывая одежду. Вдруг она прижалась к Мэри и, уткнувшись головой ей в плечо, громко, с отчаянным всхлипыванием зарыдала.
"Ah, stop that," growled her husband. "What sort of a welcome is this?	- Да прекрати ты! - проворчал ее муж. - Это называется приветствие?
What have you got to squark about, you damned fool?	Чего раскудахталась, дура ты эдакая?
Can't you see the girl wants her supper?	Не соображаешь, что ли, что девчонку нужно накормить?
Get her out to the kitchen and give her some bacon and a drink."	Ступай с ней на кухню и дай бекона и чего-нибудь выпить.
He bent down and shouldered Mary's box as though it weighed less than a paper packet.	Нагнувшись, он поднял и взвалил на плечо сундучок Мэри с такой легкостью, словно он ничего не весил.

"I'll take this to her room," he said, "and if you've not got a bite of supper on the table by the time I'm down again I'll give you something to cry about; and you too, if you like," he added, thrusting his face into Mary's and laying one great finger across her mouth. "Are you tame, or do you bite?" he said, and then he laughed once more, bellowing to the roof, and thundered up the narrow stairs with the box swaying on his shoulders.	- Я отнесу это в ее комнату, - сказал он, - и если к моему возвращению на столе не будет чего-нибудь закусить, ты получишь от меня кое-что, из-за чего действительно придется поплакать. И ты тоже, если захочешь, - добавил он, придвинувшись лицом к Мэри и схватив ее за подбородок своей лапищей. - Ты ручная или кусаешься? - спросил он и, снова загоготав на весь дом, с грохотом стал взбираться по лестнице, держа сундучок на плече.
Aunt Patience controlled herself.	Тетя взяла себя в руки.
She made a tremendous effort and smiled, patting her thin locks into place in an old gesture that Mary half remembered, and then, blinking nervously and working her mouth, she led the way to yet another murky passage, and so into the kitchen, which was lit by three candles, while a low turf fire smouldered on the hearth.	Она через силу улыбнулась, пытаясь пригладить жиденькие развившиеся локоны жестом, который напомнил Мэри прежнюю Пейшнс. Затем, нервно моргая и поджимая губы, она провела ее темным коридором на кухню, где горели три свечи, а в очаге еле тлел торф. Манеры ее внезапно изменились.
"You mustn't mind your uncle Joss," she said, her manner changing suddenly, fawning almost, like a whimpering dog that has been trained by constant cruelty to implicit obedience, and who, in spite of kicks and curses, will fight like a tiger for its master. "Your uncle must be humoured, you know; he has his ways, and strangers don't understand him at first.	- Ты не должна обижаться на дядю Джосса, -сказала она заискивающе. Подобно жалобно поскуливающей собаке, приученной жестоким обращением повиноваться хозяину без звука, она, несмотря на пинки и брань, готова была, как тигрица, броситься на его защиту. - К дяде, знаешь ли, надо уметь подойти. Он своенравен, и не знающие его люди поначалу не понимают его.
He's a very good husband to me, and has been so since our wedding day."	Но со дня нашей свадьбы и по сей день он был мне очень хорошим мужем.
She pattered on mechanically, going backwards and forwards across the flagged kitchen as she laid the table for supper, taking bread, cheese, and dripping from the big cupboard behind the panelling, while Mary crouched beside the fire in a hopeless attempt to warm her chilled fingers.	Снуя взад и вперед по каменному полу, накрывая стол для ужина, извлекая из большого стенного шкафа хлеб, сыр и топленое сало, она лепетала без умолку. Мэри же, подсев поближе к огню, тщетно пыталась согреть окоченевшие руки.
The kitchen was heavy with peat smoke.	В кухне стоял чад.
It crept up to the ceiling and into the corners, and hung about the air like a thin blue cloud.	Струйки дыма поднимались к потолку, заползали во все углы и щели, сизым облаком висели в воздухе.
It stung Mary's eyes, and explored her nostrils, and lay upon her tongue.	Дым разъедал глаза, лез в нос и рот.
"You'll soon come to like your uncle Joss, and fit into his ways," continued her aunt. "He's a very fine man, and a very brave one.	- Вот увидишь, ты скоро привыкнешь к дяде Джоссу, и он тебе понравится, - говорила тетя. -Он прекрасный и очень смелый человек.
He has a great name hereabouts, and is much respected.	Его хорошо знают в округе и весьма уважают.
There's no one will say a word against Joss Merlyn.	Никто не скажет дурного слова о Джоссе Мерлине.
We have great company here at times.	Иногда у нас собирается много народу.

It's not always as quiet as this.	Не всегда тут тихо, как сейчас.
It's a very busy highway, you know.	Это, знаешь ли, довольно бойкая дорога.
The coaches pass every day.	Кареты проезжают мимо каждый день.
And the gentry are most civil to us, most civil. A neighbour was in only yesterday, and I made him a cake to take home.	А господа очень вежливы с нами, очень... Только вчера здесь побывал наш сосед, и я испекла для него сладкий пирог.
'Mrs. Merlyn,' he said, 'you're the only woman in Cornwall can bake a cake.'	"Миссис Мерлин, - сказал он, - вы единственная женщина в Корнуолле, которая умеет печь пироги".
Those were his very words.	Точно так он и сказал.
And even the squire himself - that's Squire Bassat, you know, from North Hill; he owns all the land hereabouts - he passed me on the road the other day -Tuesday it was - and he took off his hat.	И даже сам местный землевладелец - сквайр Бассет из Норт-Хилла, знаешь ли, он владеет всей землей в округе, - так вот, когда он проезжал на днях мимо меня, а было это во вторник, то снял шляпу и сказал:
'Good morning, madam,' he said, and he bowed to me from his horse.	"Доброе утро, мадам" - и поклонился.
They say he was a great man for the women in his day. Then out comes Joss from the stable, where he had been mending the wheel of the trap.	Говорят, в свое время он был очень охоч до женщин... Как раз в тот момент из конюшни вышел Джосс - он прилаживал там колесо на двуколке.
'How's life, Mr. Bassat?' he says.	"Как жизнь, мистер Бассет?" - спросил он. -
'As large as yourself, Joss,' answers the squire, and they both fell to laughing."	"Такая же полнокровная, как ты, Джосс", -ответил сквайр, и они оба рассмеялись.
Mary murmured some reply to this little speech, but she was pained and worried to see how, when speaking, Aunt Patience avoided her eyes, and the very fluency of her words was in itself suspicious.	Мэри что-то вежливо пробормотала в ответ, испытывая крайнюю неловкость и беспокойство. Тетя избегала смотреть ей в глаза, да и увлеченность, с какой она рассказывала, вызывала у Мэри недоверие.
She spoke much as a child does who tells herself a story and has a talent for invention.	Тетя Пейшнс походила на ребенка, который сам себе сочиняет сказки.
It hurt Mary to see her act this part, and she longed for her to be done with it, or be silent, for the flow of words was, in its way, more appalling than her tears had been.	Мэри было больно видеть, как она пытается играть эту роль, ей хотелось, чтобы та поскорее покончила со своим рассказом и замолчала. Этот поток слов производил еще более тягостное впечатление, чем ее слезы.
There was a footfall outside the door, and with a sinking heart Mary realised that Joss Merlyn had come downstairs again and had in all possibility listened to his wife's conversation.	За дверью послышались тяжелые шаги. Сердце Мэри упало: она поняла, что Джосс Мерлин спустился вниз и, скорее всего, подслушивал их.
Aunt Patience heard him too, for she turned pale and began to work her mouth.	Тетя, видимо, тоже услышала его шаги, потому что вдруг побледнела и губы ее задрожали.
He came into the room and looked from one to the other.	Он вошел в комнату и внимательно поглядел на обеих.

"So the hens are clacking already?" he said, the smile and the laugh gone, his eyes narrow. "You'll soon stop your tears if you can talk. I heard you, you blathering fool - gobble, gobble, gobble, like a turkey hen.	- Ну что, клуши, раскудахтались? - произнес он с недобрым прищуром и без прежней улыбки. -Тебе только дай потрещать, и слез как не бывало, - обратился он к жене. - Я слышал, что ты тут несла, болтливая ты дура: кулды, кулды, кулды, ну прямо индюшка.
Do you think your precious niece believes a word you say?	Неужто ты воображаешь, что твоя драгоценная племянница верит хоть одному твоему слову?
Why, you wouldn't take in a child, far less a bunch of petticoats like her."	Да ты не смогла бы провести и ребенка, тем более такую штучку, как эта.
He pulled a chair from the wall and crashed it against the table. He sat down heavily, the chair creaking beneath him, and, reaching for the loaf, cut himself off a great hunk of bread, which he slabbed with dripping.	Он схватил стоявший у стены стул, с грохотом приставил его к столу и так плюхнулся на него, что тот заскрипел. Схватив со стола каравай хлеба, он отрезал большой ломоть и намазал его смальцем.
He crammed it into his mouth, the grease running down his chin, and beckoned Mary to the table.	Запихнув хлеб в рот - тут жир потек по подбородку, - он кивком головы подозвал Мэри к столу.
"You need food, I can see that," he said, and he proceeded to cut carefully a thin slice from the loaf, which he quartered in pieces and buttered for her, the whole business very delicately done and in striking contrast to his manner in serving himself - so much so that to Mary there was something almost horrifying in the change from rough brutality to fastidious care.	- Тебе, я вижу, надо поесть, - сказал он и аккуратно отрезал от каравая тонкий кусок, разделил его на четыре части, намазав каждую маслом. Все это было проделано столь деликатно и так не походило на то, как он только что обслужил самого себя, что Мэри пришла в ужас.
It was as though there were some latent power in his fingers which turned them from bludgeons into deft and cunning servants.	Словно какая-то неведомая колдовская сила таилась в его похожих на дубинки пальцах, делая их на удивление умелыми и проворными.
Had he cut her a chunk of bread and hurled it at her she would not have minded so much; it would have been in keeping with what she had seen of him.	Если бы он отрезал толстый ломоть и швырнул ей, она бы не удивилась: это было в его духе.
But this sudden coming to grace, this quick and exquisite moving of his hands, was a swift and rather sinister revelation, sinister because it was unexpected and not true to type.	Но в этих внезапно проявившихся хороших манерах, в этих ловких и даже изящных жестах почудилось ей что-то зловещее - так не вязались они с его повадками.
She thanked him quietly and began to eat.	Мэри тихо поблагодарила и принялась за еду.
Her aunt, who had not uttered since her husband entered the room, was frying bacon over the fire.	Тетя, которая с момента появления мужа на кухне не издала ни звука, поджаривала бекон.
No one spoke.	Все трое молчали.
Mary was aware of Joss Merlyn watching her across the table, and behind her she could hear her aunt fumbling with ineffectual fingers at the hot handle of the frying pan.	Мэри чувствовала, что сидящий напротив Джосс Мерлин внимательно наблюдает за ней. А за спиной неловко возилась с горячей сковородкой тетя.
In a minute she had dropped it, uttering a little cry of distress.	Вдруг раздались стук упавшей сковороды и отчаянное восклицание.
Mary rose from her place to help her, but Joss thundered at her to sit down.	Мэри поднялась было с места, чтобы помочь, но Джосс грозно приказал ей сидеть.

"One fool is bad enough, without making a couple of them," he shouted. "Keep your seat and let your aunt clear up the mess.	- Оставь эту дуру, нечего туда лезть! - закричал он. - Сиди здесь, твоя тетушка сама уберет.
It won't be for the first time."	Ей это не впервой.
He leant back in his chair and began to pick his teeth with his nails.	Он развалился на стуле и принялся ковырять пальцем в зубах.
"What'll you drink?" he asked her. "Brandy, wine, or ale?	- Что будешь пить? - спросил он Мэри. - Бренди, вино или эль?
You may starve here, but you won't go thirsty.	Может, поесть здесь тебе не всегда удастся, но уж без выпивки не останешься.
We don't get sore throats at Jamaica." And he laughed at her, and winked, and put out his tongue.	В "Ямайке" ни у кого глотка не пересыхает. -Подмигнув, он рассмеялся и показал ей язык.
"I'll have a cup of tea if I may," said Mary. "I'm not used to drinking spirits, nor wine neither."	- Я бы выпила чаю, если можно, - сказала Мэри. -Мне не доводилось еще пить ни вина, ни чего-либо покрепче.
"Oh, you're not?	-Вот как?
Well, it's your loss, I'm glad to say.	Что ж, ты много теряешь, должен тебе заметить.
You can have your tea tonight, but, by God, you'll want some brandy in a month or two."	Сегодня можешь пить свой чай, но через месяц-другой, клянусь Богом, тебе самой захочется глотнуть бренди.
He reached across the table and took hold of her hand.	Перегнувшись через стол, он схватил ее за руку.
"You've a pretty enough paw for one who's worked on a farm," he said. "I was afraid it would be rough and red.	- У тебя довольно хорошенькие лапки для девчонки с фермы, - заметил он. - А я-то боялся, что они окажутся огрубевшими и красными.
If there's one thing that makes a man sick it's to have his ale poured out by an ugly hand.	Если что и бывает мужчине противно, так это кружка пива из некрасивых рук.
Not that my customers are over-particular, but then we've never had a barmaid before at Jamaica Inn." He gave her a mock bow and dropped her hand.	Хотя мои клиенты не такие уж привередливые. Да у нас в "Ямайке", сказать правду, прежде и не было официантки. - Он насмешливо поклонился и отпустил ее руку.
"Patience, my dear," he said, "here's the key.	- Пейшнс, дорогая моя, - сказал он. - - Вот ключ.
Go and fetch me a bottle of brandy, for the Lord's sake.	Сходи-ка принеси мне бутылочку бренди, Бога ради.
I've a thirst on me that all the waters of Dozmary would not slake."	У меня такая жажда, что все воды Дозмери не смогли бы ее погасить.
His wife hurried across the room at his word and disappeared into the passage.	При этих словах жена поспешно вышла из кухни и исчезла в коридоре.
Then he fell to picking his teeth again, whistling from time to time, while Mary ate her bread and butter and drank the tea that he placed before her.	Джосс снова принялся ковырять в зубах, изредка посвистывая. Мэри ела хлеб с маслом и запивала его чаем, который он поставил перед ней.
Already a splitting headache tightened her brow, and she was ready to drop.	Г олова у нее буквально раскалывалась, и ей казалось, что она сейчас от боли потеряет сознание.

Her eyes watered from the peat smoke.	Глаза слезились от торфяного дыма.
But she was not too tired to watch her uncle, for already she had caught something of the nervousness of her Aunt Patience and felt that in some sense they were here like mice in a trap, unable to escape, with him playing with them like a monstrous cat.	Но при всей усталости она не могла не наблюдать за дядей: ей уже передалась тетина нервозность. Они были, словно две попавшие в капкан мыши, с которыми забавляется чудовищный кот.
In a few minutes his wife returned with the brandy, which she put in front of her husband, and while she finished her cooking of the bacon and served Mary and herself, he fell to drinking, staring moodily before him, kicking the leg of the table.	Через несколько минут тетя вернулась с бутылкой бренди и поставила ее перед мужем. Пока она дожарила бекон, подала его Мэри и уселась поесть сама, он все подливал себе бренди, угрюмо глядя перед собой, часто постукивая ногой по ножке стола.
Suddenly he thumped the table with his fist, shaking the plates and cups, while one platter crashed to the floor and broke.	Вдруг он грохнул кулаком по столу, да так, что загремела посуда, а тарелка упала и разбилась.
"I tell you what it is, Mary Yellan," he shouted. "I'm master in this house, and I'll have you know it.	- Вот что я скажу тебе, Мэри Йеллан! - заорал он. - Я хозяин в этом доме, и тебе придется хорошенько это запомнить.
You'll do as you're told, and help in the house and serve my customers, and I'll not lay a finger on you.	Ты будешь делать то, что тебе прикажут, помогать по дому и обслуживать моих клиентов, и я не трону тебя пальцем.
But, by God, if you open your mouth and squark, I'll break you until you eat out of my hand the same as your aunt yonder."	Но, клянусь Богом, если ты посмеешь открыть рот, то я уж прижму тебя к ногтю, как эту вот твою тетушку.
Mary faced him across the table. She held her hands in her lap so that he should not see them tremble.	Мэри бесстрашно глядела на него, спрятав, однако, руки под стол, чтобы он не увидел, что они дрожат.
"I understand you," she said. "I'm not curious by nature, and I've never gossiped in my life.	- Я поняла, - сказала она. - По натуре я не любопытна и никогда в своей жизни не сплетничала.
It doesn't matter to me what you do in the inn, or what company you keep.	Меня не касается, что вы делаете в вашем трактире и с кем водите компанию.
I'll do my work about the house and you'll have no cause to grumble.	Я буду делать работу по дому, и у вас не будет повода ворчать на меня.
But if you hurt my Aunt Patience in any way, I tell you this - I'll leave Jamaica Inn straight away, and I'll find the magistrate, and bring him here, and have the law on you; and then try and break me if you like."	Но если вы обидите мою тетю Пейшнс, то вот что я вам скажу: я тотчас же уйду из "Ямайки", найду мирового судью, приведу его сюда, и вам придется отвечать перед законом. Вот тогда попробуйте-ка прижать меня к ногтю, если у вас появится охота.
Mary had turned very pale, and she knew that if he thundered at her now she would break down and cry, and he would have the mastery of her for ever.	Мэри сильно побледнела, отлично понимая, что, крикни он сейчас на нее, она не выдержит, разрыдается и тогда уж навсегда окажется в его власти.

The torrent of words had come from her in spite of herself, and, wrung with pity for the poor broken thing that was her aunt, she could not control them. Had she but known it, she had saved herself, for her little show of spirit impressed the man, and he leant back in his chair and relaxed.	Она не ожидала от себя такой смелости. Охваченная жалостью к своей несчастной загнанной тете, она не могла уже остановиться и, сама того не подозревая, спасла себя: ее бесстрашие произвело на Джосса впечатление. Он откинулся на спинку стула и уже спокойно произнес:
"That's very pretty," he said; "very prettily put indeed.	- Славно, право, очень славно.
Now we know just what sort of lodger we have.	Теперь мы знаем, какую гостью заимели в своем доме.
Scratch her, and she shows her claws. All right, my dear; you and I are more akin than I thought.	Только задень ее, и она тут же выпустит коготки... Ладно, милочка, мы с тобой, видать, под стать друг другу.
If we are going to play, we'll play together.	Если уж будем играть, то в паре.
I may have work for you at Jamaica one day, work that you've never done before.	У меня найдется для тебя такое дельце в "Ямайке", какое тебе и не снилось.
Man's work, Mary Yellan, where you play with life and death."	Настоящая мужская работа, Мэри Йеллан, - когда придется играть с жизнью и смертью.
Mary heard her Aunt Patience give a little gasp beside her.	В этот момент Мэри услышала, как тетя тихо вскрикнула рядом.
"Oh, Joss," she whispered. "Oh, Joss, please!"	- О, не надо, Джосс, - прошептала она. - О, Джосс, пожалуйста!
There was so much urgency in her voice that Mary stared at her in surprise.	В голосе тети слышалась такая мольба, что Мэри удивленно взглянула на нее.
She saw her aunt lean forward and motion her husband to be silent, and the very eagerness of her chin and the agony in her eyes frightened Mary more than anything that had happened that night.	Наклонясь к мужу, та отчаянными жестами умоляла его замолчать. Настойчивость, тете явно не свойственная, и мука, читавшаяся в ее глазах, испугали Мэри больше, чем все происшедшее за вечер.
She felt eerie suddenly, chilled, and rather sick.	Ей вдруг стало не по себе, ее охватил озноб, подступила тошнота.
What had roused Aunt Patience to such panic?	Что вызвало такую панику у тети Пейшнс?
What had Joss Merlyn been about to say?	Что собирался сказать Джосс Мерлин?
She was aware of a fevered and rather terrible curiosity. Her uncle waved his hand impatiently.	Мэри овладело напугавшее ее саму лихорадочное любопытство.
"Get up to bed, Patience," he said. "I'm tired of your death's-head at my supper table.	- Ступай спать, Пейшнс! - приказал Джосс. - Мне надоело смотреть на твою кислую рожу.
This girl and I understand one another."	Мы с этой девчонкой понимаем друг друга.
The woman rose at once and went to the door, with a last ineffectual glance of despair over her shoulder.	Тетя тотчас встала и пошла к двери, бросив через плечо последний, полный бессильного отчаяния взгляд.
They heard her patter up the stairs.	Было слышно, как она поднялась по лестнице.
Joss Merlyn and Mary were alone. He pushed the empty brandy glass away from him and folded his arms on the table.	Джосс и Мэри остались вдвоем... Он отодвинул от себя опустевшую бутылку и положил руки на стол.

"There's been one weakness in my life, and I'll tell you what it is," he said. "It's drink.	- Есть в моей жизни одна слабость, и о ней я тебе расскажу, - начал он. - Это пьянка.
It's a curse, and I know it. I can't stop myself.	Мое проклятие. Знаю, но не могу остановиться.
One day it'll be the end of me, and a good job too.	Однажды она меня прикончит, и поделом.
There's days go by and I don't touch more than a drop, same as I've done tonight. And then I'll feel the thirst come on me and I'll soak. Soak for hours.	Обычно я пью самую малость, вот как сегодня. А бывает, на меня что-то такое находит, и я пью и пью, напиваюсь вдрызг.
It's power, and glory, and women, and the Kingdom of God, all rolled into one.	И тогда все мое: и сила, и слава, и бабы, и все царствие небесное.
I feel a king then, Mary. I feel I've got the strings of the world between my two fingers.	Тут уж я чувствую себя королем, Мэри, владыкой мира.
It's heaven and hell.	Это и рай и ад.
I talk then, talk until every damned thing I've ever done is spilt to the four winds.	И меня несет без остановки, я говорю и говорю обо всем, что натворил.
I shut myself in my room and shout my secrets in my pillow.	Забираюсь в свою комнату, зарываюсь в подушку и ору, ору о моих делишках.
Your aunt turns the key on me, and when I'm sober I hammer on the door and she lets me out.	Тогда твоя тетка запирает меня на ключ, а когда протрезвею, то колочу в дверь, и она меня выпускает.
There's no one knows that but she and I, and now I've told you.	Никто, кроме нас с ней, не знает об этом, да вот теперь и ты.
I've told you because I'm already a little drunk and I can't hold my tongue.	Я рассказал об этом потому, что уже немного пьян и не могу держать язык за зубами.
But I'm not drunk enough to lose my head.	Но я еще не так пьян, чтобы совсем потерять голову.
I'm not drunk enough to tell you why I live in this God-forgotten spot, and why I'm the landlord of Jamaica Inn."	Не так пьян, чтобы рассказать тебе, почему живу в этой забытой Богом дыре и как стал хозяином "Ямайки".
His voice was hoarse, and now he scarcely spoke above a whisper.	Он говорил теперь еле слышно, осипшим голосом.
The turf fire had sunk low in the hearth, and dark shadows stretched long fingers on the wall. The candles too had burnt down, and cast a monstrous shadow of Joss Merlyn on the ceiling.	Огонь в очаге едва тлел, на стены легли черные тени, свечи тоже почти погасли, а на потолке металась зловещая тень Джосса Мерлина.
He smiled at her, and with a foolish drunken gesture he laid his finger against his nose.	Он пьяно улыбнулся Мэри и дурашливо приставил палец себе к носу.
"I've not told you that, Mary Yellan.	- Нет, этого я тебе не скажу, Мэри Йеллан.
Oh no, I've got some sense and cunning left.	О нет, я не так прост и еще кое-что соображаю.
If you want to know any more you can ask your aunt.	Ежели хочешь узнать побольше, спроси лучше у своей тети.
She'll pull you a tale.	Уж она-то порасскажет тебе.

I heard her blathering tonight, telling you we kept fine company here, and the squire takes off his hat to her.	Я нынче слышал ее болтовню о приличной публике у нас в трактире и о сквайре, который снимает перед ней шляпу.
It's lies, all lies.	Это все враки, сплошные враки.
I'll tell you that much, for you'll come to know it anyway.	Одно только тебе скажу, все равно рано или поздно узнаешь.
Squire Bassat's too mortal scared to shove his nose in here.	Сквайр Бассет и носа сюда не кажет, боится.
If he saw me in the road he'd cross his heart and spur his horse.	Как увидит меня на дороге, перекрестится и пришпорит коня.
And so would all the precious gentry.	Да и все прочие милейшие господа.
The coaches don't stop here now, nor the mails neither.	Кареты с пассажирами не останавливаются здесь больше, и почтовые тоже.
I don't worry; I've customers enough.	Но мне наплевать, клиентов хватает.
The wider berth the gentry give to me the better pleased I am.	Чем меньше беспокоят меня господа, тем лучше.
Oh, there's drinking here all right, and plenty of it too.	Здесь пьют - и не мало.
There's some who come to Jamaica Saturday night, and there's some who turn the key of their door and sleep with their fingers in their ears.	Одни в субботу вечером ездят в "Ямайку", а другие запирают двери на засовы и ложатся спать, заткнув уши.
There are nights when every cottage on the moors is dark and silent, and the only lights for miles are the blazing windows of Jamaica Inn.	Бывает, что по ночам в округе тихо и темно во всех домах, и только окна "Ямайки" ярко освещены.
They say the shouting and the singing can be heard as far down as the farms below Rough Tor.	Г оворят, что крики и пение слышны отсюда даже на фермах за Раф Тором.
You'll be in the bar those nights, if you've a fancy for it, and you'll see what company I keep."	В такие вечера, если пожелаешь, будешь работать в баре и увидишь, с кем я вожу компанию.
Mary sat very still, gripping the sides of her chair.	Мэри сидела очень тихо, крепко вцепившись руками в сиденье стула.
She dared not move for fear of that swift changing of his mood which she had observed already, and which would turn him from this sudden intimate tone of confidence to a harsh and coarse brutality.	Она не смела пошевелиться, боясь, что настроение Джосса внезапно снова переменится и он перейдет от доверительного тона к грубой брани.
"They're all afraid of me," he went on; "the whole damned lot of 'em. Afraid of me, who's afraid of no man.	- Все они боятся меня, - продолжал он, - а я никого не боюсь.
I tell you, if I'd had education, if I'd had learning, I'd have walked the breadth of England beside King George himself.	Говорю тебе, получи я хорошее воспитание и образование, я бы уж был при самом короле Георге и исколесил с ним всю Англию.
It's drink that's been against me, drink and my hot blood.	Всему виной спиртное да моя горячая кровь.
It's the curse of all of us, Mary.	Проклятие это лежит на всем нашем роду, Мэри.
There's never been a Merlyn yet that died peaceful in his bed.	Ни один из Мерлинов еще не помер в собственной постели.

"My father was hanged at Exeter - he had a brawl with a fellow and killed him.	Отца моего повесили в Эксетере - он ввязался в драку с одним парнем и прикончил его.
My granddad had his ears cut for thieving; he was sent out to a convict settlement and died raving mad from a snake bite in the tropics.	Деду отрезали уши за воровство, отправили на каторгу в южные колонии, и там он подох от змеиного укуса.
I'm the eldest of three brothers, all of us born under the shadow of Kilmar, away yonder above Twelve Men's Moor. You walk out over there across the East Moor till you come to Rushyford, and you'll see a great crag of granite like a devil's hand sticking up into the sky.	Я старший из трех братьев; все мы родились у подножья Килмара, в его тени, - там, около болота Дюжины Молодцов... Знаешь, надо пересечь Восточное болото, дойти до Рашфорда, там и увидишь огромную гранитную скалу, похожую на воздетую к небу руку дьявола.
That's Kilmar.	Это и есть Килмар.
If you'd been born under its shadow you'd take to drink, same as I did.	Если уж родился около него, непременно пристрастишься к выпивке, как я.
My brother Matthew, he was drowned in Trewartha Marsh.	Мой брат Мэтью утонул в болоте Треварта.
We thought he'd gone for a sailor, and had no news of him, and then in the summer there was a drought, and no rain fell for seven months, and there was Matthew sticking up in the bog, with his hands above his head, and the curlews flying round him.	Мы-то думали, что он подался в матросы, о нем долго не было известий. А потом летом, когда началась засуха и не выпало ни капли дождя, мы вдруг наткнулись на Мэтью. Он застрял в трясине, так и остался стоять там с руками, поднятыми вверх, а вокруг вились кулики.
My brother Jem, damn him, he was the baby. Hanging onto mother's skirts when Matt and I were grown men.	Мой брат Джем - черт бы его побрал! - был еще младенцем, держался за юбку матери, когда Мэт и я были уже взрослыми.
I never did see eye to eye with Jem. Too smart he is, too sharp with his tongue.	Я никогда не ладил с Джемом: уж больно он хитер и остер на язык.
Oh, they'll catch him in time and hang him, same as they did my father."	Когда-нибудь его наверняка поймают и повесят, как моего отца.
He fell silent a moment, gazing at his empty glass. He picked it up and put it down again.	Тут Джосс замолчал, уставился на пустой стакан, поднял его и вновь поставил на стол.
"No," he said, "I've said enough.	- Нет, - проговорил он. - Сказал, хватит - значит, хватит.
I'll have no more tonight.	Сегодня больше ни капли.
Go up to bed, Mary, before I wring your neck.	Ступай-ка спать, Мэри, пока я не свернул тебе шею.
Here's your candle.	Возьми свечу.
You'll find your room over the porch."	Твоя комната наверху, прямо над крыльцом.
Mary took the candlestick without speaking and was about to pass him when he seized hold of her shoulder and twisted her round.	Не говоря ни слова, Мэрн взяла свечу и собралась идти, но он вдруг схватил ее за плечо и резко повернул к себе.
"There'll be nights sometimes when you'll hear wheels on the road," he said, "and those wheels will not pass on, but they'll stop outside Jamaica Inn.	- Может, как-нибудь ночью тебе случится услышать шум колес на дороге, - сказал он. - И если повозка не проедет мимо, а остановится у

And you'll hear footsteps in the yard, and voices beneath your window. When that happens, you'll stay in your bed, Mary Yellan, and cover your head with the blankets.	"Ямайки", и если раздадутся шаги во дворе и голоса под твоими окнами, то оставайся в постели, Мэри Йеллан, и накройся одеялом с головой.
Do you understand?"	Ты поняла?
"Yes, Uncle."	- Да, дядя.
"Very well. Now get out, and if you ever ask me a question again I'll break every bone in your body."	- Ладно, а теперь убирайся, и если когда-нибудь вздумаешь задать мне хоть один вопрос, я переломаю тебе все кости.
She went out of the room and into the dark passage, bumping against the settle in the hall, and so upstairs, feeling her way with her hands, judging her whereabouts by turning round and facing the stairs again.	Она вышла из комнаты в темный коридор и, споткнувшись в темноте о скамью в холле, осторожно, постоянно оглядываясь, начала подниматься по лестнице.
Her uncle had told her the room over the porch, and she crept across the dark landing, which was unlit, pass two doors on either side - guest rooms, she imagined, waiting for those travellers who never came nowadays nor sought shelter beneath the roof of Jamaica Inn - and then stumbled against another door and turned the handle, and saw by the flickering flame of her candle that this was her room, for her trunk lay on the floor.	Дядя сказал, что ее комната над крыльцом. Она медленно прошла по неосвещенной лестничной площадке, миновала две двери по обе стороны -вероятно, за ними прежде были комнаты для проезжих, но никто теперь не искал приюта под крышей "Ямайки". Тут Мэри наткнулась еще на одну дверь. Повернув ручку, открыла ее и при слабом свете свечи разглядела на полу свой сундучок и поняла, что это и есть ее комната.
The walls were rough and unpapered, and the floor boards bare.	Стены были без обоев и даже не оштукатурены, полы ничем не застелены.
A box turned upside down served as a dressing table, with a cracked looking-glass on top.	Туалетным столиком служил перевернутый ящик, на котором стояло потрескавшееся зеркало.
There was no jug or basin; she supposed she would wash in the kitchen.	В комнате не было ни кувшина, ни таза; видимо, умываться ей придется на кухне.
The bed creaked when she leant upon it, and the two thin blankets felt damp to her hand.	Кровать заскрипела, лишь только она дотронулась до нее, два тонких одеяла на ощупь были влажными.
She decided she would not undress, but would lie down upon it in her travelling clothes, dusty as they were, with her cloak wrapped round her.	Девушка решила не раздеваться и лечь в одежде, в которой приехала, пусть и изрядно пропылившейся, и завернуться в плащ.
She went to the window and looked out.	Подойдя к окну, она выглянула наружу.
The wind had dropped, but it was still raining - a thin wretched drizzle that trickled down the side of the house and smeared the dirt on the windowpane.	Ветер утих, но дождь еще моросил и мутные тонкие струйки стекали по стене дома, заливая оконное стекло грязью.
A noise came from the far end of the yard, a curious groaning sound like that of an animal in pain.	Откуда-то из дальней части двора послышался звук, похожий на стон раненого зверя.
It was too dark to see clearly, but she could make out a dark shape swinging gently to and fro.	Было слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть; Мэри увидела лишь темный, мерно покачивавшийся предмет.
For one nightmare of a moment, her imagination on fire with the tales Joss Merlyn had told her, she thought it was a gibbet, and a dead man hanging.	На одно мгновение под впечатлением страшных рассказов Джосса ей померещилось, что перед ней виселица с мертвецом.

And then she realised it was the signboard of the inn, that somehow or other, through neglect, had become insecure upon its nails and now swung backwards, forwards, with the slightest breeze.	Однако она тут же поняла, что это вывеска трактира, которая едва держалась на гвоздях и при малейшем ветре начинала раскачиваться.
Nothing but a poor battered board, that had once known prouder days in its first erection, but whose white lettering was now blurred and grey, and whose message was at the mercy of the four winds - Jamaica Inn - Jamaica Inn.	Да, это была всего лишь потрепанная вывеска, и похоже, она знавала лучшие времена. Теперь же некогда белые буквы расплылись и посерели от ветров и гроз.
Mary pulled down the blind and crept to her bed.	Мэри закрыла ставни и в темноте на ощупь добралась до кровати.
Her teeth were chattering, and her feet and hands were numb.	Зубы стучали от холода, а ноги и руки окоченели.
For a long while she sat huddled on the bed, a prey to despair.	Съежившись, она долго сидела на постели в полном отчаянии.
She wondered whether it was possible to break from the house and find her way back the twelve long miles to Bodmin.	Ее преследовало желание бросить все и убежать из этого дома, вернуться в Бодмин, проделав пешком все долгие двенадцать миль.
She wondered whether her weariness would prove too much for her, and if with an agony of fatigue she would drop by the roadside and fall asleep where she lay, only to be awakened by the morning light and to see the great form of Joss Merlyn towering above her.	Но хватит ли у нее сил преодолеть усталость или она свалится где-нибудь прямо на обочине и уснет на месте, а на рассвете, открыв глаза, увидит над собой этого громилу Джосса Мерлина?
She closed her eyes, and at once she saw his face smiling at her, and then the smile changing to a frown, and the frown breaking into a thousand creases as he shook with rage, and she saw his great mat of black hair, his hooked nose, and the long powerful fingers that held such deadly grace.	Она сомкнула веки, и тотчас же в памяти всплыло его ухмыляющееся лицо; вот через мгновение он нахмурился, лоб собрался складками, и он весь затрясся от ярости. Девушка отчетливо представила копну нечесаных волос, крючковатый нос, длинные сильные и одновременно на редкость ловкие пальцы.
She felt caught here now, like a bird in a net, and however much she struggled she would never escape.	Она почувствовала себя птицей, угодившей в силки, из которых, как ни пытайся, не вырваться.
If she wished to be free she must go now, climb from her window and run like a mad thing along the white road that stretched like a snake across the moors.	Надо действовать немедленно: выбраться через окно и бежать по белой дороге, которая, извиваясь, подобно змее, идет через болота.
Tomorrow it would be too late.	Завтра уже будет поздно.
She waited until she heard his footsteps on the stairs.	Мэри подождала, пока не услышала, как Джосс поднялся по лестнице.
She heard him mutter to himself, and to her relief he turned aside and went along the other passage to the left of the staircase.	Бормоча что-то себе под нос, он, к ее облегчению, повернул налево и прошел в другой конец коридора.
In the distance a door closed, and there was silence.	Хлопнула дверь, и все стихло.
She decided that she would wait no longer.	Девушка решила, что медлить больше нельзя.
If she stayed even one night beneath this roof her nerve would go from her, and she would be lost. Lost, and mad, and broken, like Aunt Patience.	Если она проведет под этой крышей хотя бы одну ночь, она сломается, потеряет себя, как тетя Пейшнс, сойдет с ума.
She opened the door and stole into the passage.	Мэри открыла дверь и тихо прокралась в коридор.

She tiptoed to the head of the stairs.	На цыпочках подошла к лестнице.
She paused and listened.	Остановилась и прислушалась.
Her hand was on the bannister and her foot on the top stair when she heard a sound from the other passage.	Взялась было за перила и хотела спуститься, как вдруг в противоположной стороне коридора раздался какой-то звук.
It was somebody crying.	Это были рыдания.
It was someone whose breath came in little gasps and spasms, and who tried to muffle the sound in a pillow.	Кто-то приглушенно всхлипывал, уткнувшись в подушку.
It was Aunt Patience.	То плакала тетя Пейшнс.
Mary waited a moment, and then she turned back and went to her own room again and threw herself on her bed and closed her eyes.	Мэри остановилась, помедлила, потом вернулась в свою комнату, бросилась на постель и закрыла глаза.
Whatever she would have to face in the future, and however frightened she would be, she would not leave Jamaica Inn now.	С чем бы ни пришлось столкнуться здесь и как бы ни было страшно, ей нельзя покидать "Ямайку".
She must stay with Aunt Patience. She was needed here.	Здесь она нужна.
It might be that Aunt Patience would take comfort from her, and they would come to an understanding, and, in some way which she was now too tired to plan, Mary would act as a protector to Aunt Patience, and stand between her and Joss Merlyn.	Возможно, тетя найдет в ней утешение, они поймут друг друга, и как-нибудь - она слишком устала, чтобы думать об этом сейчас, - Мэри сможет защитить тетю Пейшнс, стать между ней и Джоссом Мерлином.
For seventeen years her mother had lived and worked alone and known greater hardships than Mary would ever know.	Семнадцать лет ее мать жила и трудилась без мужа и вынесла столько, что другим и не снилось.
She would not have run away because of a half-crazy man. She would not have feared a house that reeked of evil, however lonely it stood on its wind-blown hill, a solitary landmark defying man and storm.	Уж она-то не сбежала бы из-за какого-то полоумного, не побоялась бы остаться в доме, сам воздух которого пропитан духом зла, в доме, что, продуваемый всеми ветрами, одиноко стоит на вершине холма, бросая вызов людям и стихии.
Mary's mother would have the courage to fight her enemies.	Матери Мэри достало бы мужества не дрогнуть перед врагами.
Yes, and conquer them in the end. There would be no giving way for her.	Она бы с ними справилась, не отступила.
And so Mary lay upon her hard bed, her mind teeming while she prayed for sleep, every sound a fresh stab to her nerves, from the scratching of a house in the wall behind her to the creaking of the sign in the yard.	Мэри улеглась на свою жесткую постель. Мысли теснились в голове, ее одолевали сомнения. Хотелось заснуть, но сон бежал от нее. Каждый новый звук бил по нервам - шуршание мыши за стеной, скрип вывески во дворе.
She counted the minutes and the hours of an eternal night, and when the first cock crew in a field behind the house she counted no more, but sighed, and slept like a dead thing.	Она считала минуты и часы этой нескончаемой ночи. Когда же где-то в поле за домом закукарекал петух, она, не в силах больше ни о чем думать, тяжело вздохнув, заснула как мертвая.
Chapter 3	3

Mary woke to a high wind from the west, and a thin watery sun. It was the rattling of the window that roused her from her sleep, and she judged from the broad daylight and the colour of the sky that she had slept late and that it must be past eight o'clock.	Мэри разбудили звон оконного стекла, дребезжавшего под порывами яростного западного ветра, и проникавшие в комнату лучи жиденького солнца. Было совсем светло, судя по всему, не меньше восьми часов.
Looking out at the window and across the yard, she saw that the stable door was open, and there were fresh hoofmarks in the mud outside.	Выглянув во двор, Мэри увидела, что ворота конюшни распахнуты; в грязи отпечатались следы конских копыт.
With a great sense of relief she realised that the landlord must have gone from home, and she would have Aunt Patience to herself, if only for a little time.	Смекнув, что хозяин уехал, девушка с облегчением вздохнула: стало быть, они с тетей Пейшнс смогут хоть немного побыть вдвоем.
Hurriedly she unpacked her trunk, pulling out her thick skirt and coloured apron and the heavy shoes she had worn at the farm, and in ten minutes she was down in the kitchen and washing in the scullery at the back.	Поспешно раскрыв свой сундучок, она вытащила из него плотную юбку, цветастый передник и грубые башмаки, которые обычно носила у себя на ферме, и через десять минут уже умывалась в кухне над лоханью.
Aunt Patience came in from the chicken run behind the house with some new-laid eggs in her apron, which she produced with a little smile of mystery.	Тетя Пейшнс вернулась из курятника, неся в переднике свежие яйца. Заговорщицки улыбаясь, она сказала:
"I thought you'd like one for your breakfast," she said.	- Я подумала, ты не откажешься от свеженького яичка.
"I saw you were too tired to eat much last night.	Вчера вечером ты была больно усталой, так ничего толком и не поела.
And I've saved you a spot of cream for your bread."	А еще я припасла тебе немного свежевзбитого маслица - хлебушек помазать.
Her manner was normal enough this morning, and in spite of the red rims round her eyes, which bespoke an anxious night, she was obviously making an effort to be cheerful.	Сегодня она держалась гораздо спокойнее и, несмотря на покрасневшие веки - следы беспокойной ночи, - старалась выглядеть веселой.
Mary decided it was only in the presence of her husband that she went to pieces like a frightened child, and when he was away she had that same child's aptitude for forgetting, and could seize pleasure from little situations such as this of making breakfast for Mary and boiling her an egg.	Из этого Мэри заключила, что только в присутствии мужа тетушка была такой нервной и вела себя, как напуганный ребенок. Когда же его не было, она так же по-детски, забыв обо всем, радовалась каждому пустяку - вроде того, что может сварить яйцо для Мэри.
They both avoided any reference to the night before, and Joss's name was not mentioned.	Обе избегали упоминать события прошлой ночи. Имя Джосса не произносилось.
Where he had gone, and on what business, Mary neither asked nor cared; she was only too relieved to be rid of him.	Мэри не заботило, куда он уехал и зачем, она просто радовалась его отсутствию.
Mary could see that her aunt was eager to speak of things unconnected with her present life; she seemed afraid of any questions, so Mary spared her and plunged into a description of the last years at Helford, the strain of the bad times, and her mother's illness and death.	Тетушка с удовольствием болтала о чем угодно, только не о теперешней своей жизни. Она явно страшилась расспросов, и девушка начала пространно рассказывать о последних годах жизни в Хелфорде, о постигших их бедах, болезни и смерти матери.

Whether Aunt Patience took it in or not she could not tell; certainly she nodded from time to time, and pursed her lips, and shook her head, and uttered little ejaculations; but it seemed to Mary that years of fear and anxiety had taken away her powers of concentration, and that some underlying terror prevented her from giving her whole interest to any conversation.	Доходили ли ее слова до тети, Мэри трудно было судить. Та то кивала головой, то закусывала губу, то сочувственно охала, но девушке казалось, что долгие годы жизни в постоянном страхе и тревоге лишили ее способности слушать и внимать. Все заслонил какой-то прочно поселившийся в ее душе неведомый ужас.
During the morning there was the usual work of the house, and Mary was thus able to explore the inn more thoroughly.	Утро прошло в обычных хлопотах по хозяйству, и у Мэри была возможность обследовать трактир.
It was a dark, rambling place, with long passages and unexpected rooms.	Это было мрачное нелепое строение с длинными коридорами и чудно расположенными комнатами.
There was a separate entrance to the bar, at the side of the house, and, though the room was empty now, there was something heavy in the atmosphere reminiscent of the last time it was fulname = "note" a lingering taste of old tobacco, the sour smell of drink, and an impression of warm, unclean humanity packed one against the other on the dark-stained benches.	Отдельный ход в боковом крыле вел в бар, который был пуст, но стоявший в нем дух явно указывал на недавно закончившуюся гулянку. Затхлый воздух был насквозь пропитан запахами табака, прокисшего вина, немытого тела; скамьи запачканы.
For all the unpleasant suggestion that it conjured, it was the one room in the inn that had vitality, and was not morne and drear.	Несмотря на столь гадостное впечатление, это было единственное обжитое помещение в доме.
The other rooms appeared neglected or unused; even the parlour by the entrance porch had a solitary air, as though it were many months since an honest traveller had stepped upon the threshold and warmed his back before a glowing fire.	Другие комнаты казались совсем заброшенными. Даже гостиная рядом с парадным входом выглядела неприютно, как будто месяцами ее порога не переступал порядочный путник. Да и камин давно не разжигался.
The guest rooms upstairs were in an even worse state of repair.	Г остевые комнаты наверху имели и вовсе запущенный вид.
One was used for lumber, with boxes piled against the wall, and old horse blankets chewed and torn by families of rats or mice.	Одна была заполнена всяким хламом, какие-то доски и ящики громоздились у стены, на полу были свалены в кучу старые, изъеденные мышами и крысами лошадиные попоны.
In the room opposite, potatoes and turnips had been stored upon a broken-down bed.	В комнате напротив на сломанной кровати разложена картошка и репа.
Mary guessed that her own small room had been in much the same condition, and that she owed it to her aunt that it was now furnished at all.	Мэри подумала, что и та комната, которую отвели ей, прежде имела вид не лучше, и лишь к ее приезду стараниями тети была хоть как-то прибрана и обставлена.
Into their room, along the further passage, she did not venture.	В комнату хозяев, расположенную в другом крыле, она зайти не посмела.
Beneath it, down a passage that ran parallel to the one above, long and in the opposite direction from the kitchen, was another room, the door of which was locked.	Прямо под ней в конце такого же длинного коридора на первом этаже, который вел в противоположную от кухни сторону, находилась еще одна комната. Дверь ее оказалась заперта.
Mary went out into the yard to look at it through the window, but there was a board nailed up against the frame, and she could not see inside.	Мэри вышла во двор и попыталась заглянуть туда через окошко, но оно было заколочено досками и увидеть ничего не удалось.

The house and outbuildings formed three sides of the little square that was the yard, in the centre of which was a grass bank and a drinking trough.	Дом с пристройками образовывал три стороны небольшого квадрата, внутри которого находился двор. В центре двора была земляная насыпь, по ней проходил желоб с питьевой водой.
Beyond this lay the road, a thin white ribbon that stretched on either hand to the horizon, surrounded on each side by moorland, brown and sodden from the heavy rains.	Сразу за двором узкой белой лентой вилась дорога; по обе стороны ее, насколько хватало взгляда, простиралась коричневая, раскисшая от дождя заболоченная земля.
Mary went out onto the road and looked about her, and as far as her eyes could see there was nothing but the black hills and the moors.	Мэри вышла на дорогу и огляделась. Вокруг виднелись лишь холмы и болота.
The grey slate inn, with its tall chimneys, forbidding and uninhabited though it seemed, was the only dwelling place on the landscape.	Сизое каменное здание трактира, каким бы мрачным и нежилым оно ни казалось, было здесь единственным обиталищем.
To the west of Jamaica high tors reared their heads; some were smooth like downland, and the grass shone yellow under the fitful winter sun; but others were sinister and austere, their peaks crowned with granite and great slabs of stone.	К западу от "Ямайки" высились холмы. Одни -пологие, пригодные под пастбища, поросшие травой, казавшейся желтоватой в лучах зимнего солнца. Другие - голые, со скалистыми гранитными вершинами.
Now and again the sun was obscured by cloud, and long shadows fled over the moors like fingers.	Солнце то скрывалось, то выглядывало из-за туч, бросая длинные тени на болота.
Colour came in patches; sometimes the hills were purple, inkstained, and mottled, and then a feeble ray of sun would come from a wisp of cloud, and one hill would be golden brown while his neighbour still languished in the dark.	Благодаря игре света и тени, переходу тонов картина беспрестанно менялась. Холмы становились то багровыми, то фиолетовыми, то переливались всеми цветами радуги. Но вот слабый луч солнца пробился сквозь облака, и ближайший холм высветился, залился охрой, а соседний оставался в тени.
The scene was never once the same, for it would be the glory of high noon to the east, with the moor as motionless as desert sand; and away to the westwards arctic winter fell upon the hills, brought by a jagged cloud shaped like a highwayman's cloak, that scattered hail and snow and a sharp spittle rain onto the granite tors.	На востоке над пустошью палило солнце, как в разгар летнего дня. А на западе свирепствовал холодный, прямо-таки арктический ветер, нагонявший тучи. Вот одна громадная, похожая на плащ разбойника, окутала гранитные вершины холмов и разразилась дождем вперемешку со снегом.
The air was strong and sweet smelling, cold as mountain air, and strangely pure.	Воздух был чист и ароматен, как в горах.
It was a revelation to Mary, accustomed as she was to the warm and soft climate of Helford, with its high hedges and tall protecting trees.	Мэри испытывала новое, удивительное ощущение. Она привыкла к мягкому, теплому климату. В Хелфорде было всегда тихо. Могучие деревья и густой высокий кустарник укрывали его от ветров.
Even the east wind had been no hardship there, for the arm of the headland acted as a defence to those on land, and it was only the river that ran turbulent and green, the wave crests whipped with foam.	Даже восточный ветер особенно не досаждал -крутой берег реки служил надежным заслоном, и ветер лишь вспенивал ее воды.

However grim and hateful was this new country, however barren and untilled, with Jamaica Inn standing alone upon the hill as a buffer to the four winds, there was a challenge in the air that spurred Mary Yellan to adventure.	И каким бы чужим и неприветливым ни казался ей этот пустынный край голой, невозделанной земли, где единственным приютом служила стоявшая высоко на холме, со всех сторон продуваемая ветрами "Ямайка", в холодном воздухе было что-то будоражащее девушку. Мэри почувствовала, как в ней зреет какая-то новая, дерзкая решимость.
It stung her, bringing colour to her cheeks and a sparkle to her eyes; it played with her hair, blowing it about her face; and as she breathed deep she drew it through her nostrils and into her lungs, more quenching and sweeter than a draught of cider.	Колючий ветер обжигал лицо, трепал волосы, на щеках девушки играл румянец, в глазах появились искорки. Она жадно вдыхала этот воздух, который был свежее и слаще сидра.
She went to the water trough and put her hands under the spring.	Мэри подошла к желобу и подставила ладони под струйку.
The water ran clear and icy cold.	Ледяная вода была чиста и прозрачна.
She drank some, and it was unlike any water she had drunk before, bitter, queer, with a lingering peat taste like the smoke from the turf fire in the kitchen.	Она сделала глоток. Такой воды ей еще не приходилось пробовать. Горьковатая, она имела тот же привкус, что и дым печи, топившейся торфом.
It was deep and satisfying, for her thirst went from her.	Мэри тотчас же испытала ее живительное действие. Жажда больше не мучала ее.
She felt strong in her body and emboldened in spirit, and she went back into the house to find Aunt Patience, her appetite sharp for the dinner that she hoped awaited her.	В нее словно влились новые силы, проснулся аппетит, и она пошла к дому, где ее ждал обед.
She fell to with a will upon stewed mutton and turnips, and, her hunger appeased now for the first time for four-and-twenty hours she felt her courage return to her, and she was ready to question her aunt and risk the consequences.	Она отдала должное бараньему рагу с тушеной репой и, впервые за сутки вволю наевшись, решилась расспросить тетю Пейшнс.
"Aunt Patience," she began, "why is my uncle the landlord of Jamaica Inn?"	- Тетушка, - начала она. - Почему дядя держит здесь трактир?
The sudden direct attack took the woman by surprise, and for a moment she stared at Mary without reply.	Тетя явно растерялась, не ожидая столь прямого вопроса. Некоторое время она молчала, глядя на племянницу широко раскрытыми глазами.
Then she flushed scarlet and began to work her mouth.	Потом лицо ее залилось краской, губы задрожали.
"Why," she faltered, "it's - it's a very prominent place here, on the road.	- Ну как же, - с трудом выговорила она наконец. -Это же такое бойкое место, прямо у дороги.
You can see that. This is the main road from the south.	Разве ты сама не видишь?
The coaches pass here twice a week. They come from Truro, and Bodmin, and so on, to Launceston.	Два раза на неделю здесь проходит почтовая карета из Труро через Бодмин до самого Лонстона.
You came yourself yesterday.	Да ты ведь сама приехала по этой дороге.

There's always company on the road. Travellers, and private gentlemen, and sometimes sailors from Falmouth."	Много всякого люда проезжает здесь: и торговцы, и джентльмены, путешествующие по своим делам. Случается, и матросы из Фалмута заглядывают.
"Yes, Aunt Patience. But why don't they stop at Jamaica?"	- Да, тетушка, но почему же они не останавливаются в "Ямайке"?
"They do.	- Как это не останавливаются?
They often ask for a drink in the bar.	Частенько останавливаются, и в бар заходят освежиться.
We've a good custom here."	У нас большая клиентура.
"How can you say that when the parlour is never used, and the guest rooms are stored with lumber, fit only for rats and mice?	- Да что вы такое говорите? В гостиной давным-давно не прибирали, ну а в комнатах что творится! Вот мышам да крысам раздолье!
I've seen them for myself.	Да я же своими глазами видела.
I've been to inns before, smaller ones than this by far.	Мне приходилось бывать в трактирах, конечно не таких больших.
There was an inn at home, in the village.	У нас в деревне тоже был трактир.
The landlord was a friend of ours.	Хозяин был с нами в дружбе.
Many a time Mother and I had tea in the parlour; and upstairs, though there were only two rooms, they were furnished and fitted up in style for travellers."	Мы не раз к нему заглядывали и чай пили в гостиной. Правда, он сдавал только две комнаты, но зато уж они были и обставлены как подобает, и прибраны как следует.
Her aunt was silent for a moment, working her mouth and twisting her fingers in her lap.	Пейшнс долго не отвечала, потом губы ее снова задергались, и, вцепившись руками в колени, она произнесла:
"Your uncle Joss doesn't encourage folks to stay," she said at length.	- Дядя Джосс не хочет, чтобы у нас останавливались.
"He says you never know who you are going to get.	Мало ли кто завалится?
Why, in a lonely spot like this we might be murdered in our beds. There's all sorts on a road like this.	В таком уединенном месте и прирежут ночью за милую душу.
It wouldn't be safe."	Страшно пускать кого попало.
"Aunt Patience, you're talking nonsense.	- Но, тетушка, это же бессмыслица!
What is the use of an inn that cannot give an honest traveller a bed for the night? For what other purpose was it built?	Зачем же держать трактир, коль приличному человеку у вас и переночевать нельзя?
And how do you live, if you have no custom?"	И на что же вы живете, ежели у вас совсем нет постояльцев?
"We have custom," returned the woman sullenly. "I've told you that. There's men come in from the farms and outlying places.	- Я же тебе сказала - клиенты у нас бывают, -нехотя ответила та. - - Разные люди заходят: те, что живут неподалеку на фермах, да еще многие из округи.
There are farms and cottages scattered over these moors for miles around, and folk come from there.	Тут на болотах много и ферм, и коттеджей.

There are evenings when the bar is full of them."	В иные вечера бар просто битком набит.
"The driver on the coach yesterday told me respectable people did not come to Jamaica any more.	- А кучер говорил вчера, что приличные люди в "Ямайку" больше не заходят.
He said they were afraid."	Сказал, боятся.
Aunt Patience changed colour. She was pale now, and her eyes roved from side to side.	Пейшнс переменилась в лице и страшно побледнела. Глаза ее забегали.
She swallowed, and ran her tongue over her lips.	Она проглотила комок в горле и провела языком по пересохшим губам.
"Your uncle Joss has a strong temper," she said; "you have seen that for yourself. He is easily roused; he will not have folk interfering with him."	- У дядюшки Джосса - крутой нрав, - выдавила она из себя наконец. - - Он вспыльчив и перечить себе не позволит.
"Aunt Patience, why should anyone interfere with a landlord of an inn who goes about his rightful business?	- Тетушка, ну кто же станет перечить хозяину постоялого двора, который всего лишь занимается своим делом?
However hot tempered a man may be, his temper doesn't scare people away. That's no excuse."	Вряд ли его дурной нрав может напрочь отвадить посетителей...
Her aunt was silent. She had come to the end of her resources and sat stubborn, as a mule. She would not be drawn.	Тетушка умолкла, не находя слов, и сидела съежившись, всем видом показывая, что больше из нее ничего не вытянешь.
Mary tried another question.	Мэри попробовала зайти с другой стороны.
"Why did you come here in the first place?	- А как вы здесь вообще очутились?
My mother knew nothing of this; we believed you to be in Bodmin; you wrote from there when you married."	Моя матушка ничего об этом не знала. Мы думали, вы живете в Бодмине, ведь вы нам оттуда написали, когда вышли замуж.
"I met your uncle in Bodmin, but we never lived there," replied Aunt Patience slowly.	- Мы с твоим дядей познакомились в Бодмине, но жить там никогда не жили.
"We lived near Padstow for a while, and then we came here.	Какое-то время провели под Пэдстоу, ну а потом сюда перебрались.
Your uncle bought the inn from Mr. Bassat.	Джосс купил трактир у мистера Бассета.
It had stood empty a number of years, I believe, and your uncle decided it would suit him.	Говорили, что долгие годы дом пустовал, ну а Джоссу он приглянулся.
He wanted to settle down.	Ему хотелось наконец осесть.
He's travelled a lot in his time; he's been to more places than I can remember the names.	Он долго мотался по свету; где только не бывал, даже в Америку ездил.
I believe he was in America once."	Уж всего сейчас и не припомню.
"It seems a funny thing to come to this place to settle," said Mary. "He couldn't have chosen much worse, could he?"	- Странно, что он решил обосноваться в таком вот месте, - сказала Мэри. - Хуже, пожалуй, не придумаешь.
"It's near his old home," said her aunt.	- Он родился в этих краях.
"Your uncle was born only a few miles away, over on Twelve Men's Moor.	Их дом стоял здесь неподалеку, на болоте Дюжины Молодцов.

His brother Jem lives there now in a bit of a cottage, when he's not roaming the country.	Брат его, Джем, и теперь там живет, когда не шатается по округе. У него там небольшой домишко.
He comes here sometimes, but your uncle Joss does not care for him much."	Время от времени он наведывается к нам, но дядюшка Джосс не особенно его жалует.
"Does Mr. Bassat ever visit the inn?"	- А мистер Бассет к вам заходит?
"No."	- Нет.
"Why not, if he sold it to my uncle?"	- Отчего же, раз это он продал дяде трактир?
Aunt Patience fidgeted with her fingers and worked her mouth.	Тетя Пейшнс нервно сцепила пальцы и закусила губу.
"There was some misunderstanding," she replied.	- Они что-то не поладили.
"Your uncle bought it through a friend.	Твой дядя купил трактир через знакомого.
Mr. Bassat did not know who Uncle Joss was until we were settled in, and then he was not very pleased."	Мистер Бассет об этом не знал, пока мы не вселились сюда, и не очень обрадовался.
"Why did he mind?"	- Чем же он был недоволен?
"He had not seen your uncle since he lived at Trewartha as a young man.	- Они не виделись с тех пор, как дядя еще молоденьким парнишкой уехал из Треварты.
Your uncle was wild as a lad; he got a name for acting rough.	В молодости он был большим буяном, и о нем ходила дурная слава.
It wasn't his fault, Mary, it was his misfortune.	Но это не вина его, а беда.
The Merlyns all were wild.	Все они, Мерлины, такие.
His young brother Jem is worse than ever he was, I am sure of that.	А его младший брат, Джем, еще того хуже, это уж я точно говорю.
But Mr. Bassat listened to a pack of lies about Uncle Joss, and was in a great way when he discovered that he'd sold Jamaica to him.	Ну, мистер Бассет наслушался всяких россказней о Джоссе и поднял целую бучу из-за покупки дома.
There, that's all there is to it."	Вот тебе и все.
She leant back in her chair, exhausted from her cross-examination. Her eyes begged to be excused further questioning, and her face was pale and drawn.	В изнеможении Пейшнс откинулась на спинку стула, глаза ее молили о пощаде, лицо вытянулось и еще больше побледнело.
Mary saw she had suffered enough, but with the rather cruel audacity of youth she ventured one question more.	Мэри видела, как она страдает, но с жестокостью молодости все же посмела задать еще один вопрос:
"Aunt Patience," she said, "I want you to look at me and answer me this, and then I won't worry you again: What has the barred room at the end of the passage to do with the wheels that stop outside Jamaica Inn by night?"	- Последний вопрос, и больше я вас тревожить не стану. Тетушка, посмотрите мне в глаза и отвечайте прямо: что это за комната там, в конце коридора, окна которой наглухо заколочены, и что привозят по ночам в "Ямайку"?
As soon as she had spoken she was sorry, and, like many a one before her who has spoken too hastily and too soon, she yearned for the words to be unsaid.	Как часто бывает в таких случаях, Мэри, едва договорив, тотчас раскаялась в том, что эти слова сорвались с ее губ. Чего бы она ни отдала, чтобы взять их обратно!

It was too late, though, now. The damage had been done. A strange expression crept upon the woman's face, and her great hollow eyes stared across the table in terror. Her mouth trembled, and her hand wandered to her throat. She looked fearful, haunted.	Но поздно - лицо бедной женщины перекосилось, на нее было страшно и больно смотреть. В глазах застыл ужас, губы дрожали, рука судорожно схватила воротник платья.
Mary pushed back her chair and knelt by her side.	Мэри вскочила и бросилась к ней.
She put her arms round Aunt Patience, and held her close, and kissed her hair.	Опустившись подле тетушки на колени, она обняла ее, прижала к себе и стала целовать пряди ее волос.
"I'm sorry," she said. "Don't be angry with me; I'm rude and impertinent.	- Простите, простите меня, не сердитесь, пожалуйста! Я дерзка и груба.
It's none of my business, and I've no right to question you, and I'm ashamed of myself.	И не смею совать нос в ваши дела и донимать вас расспросами. Мне, право же, очень стыдно.
Please, please forget what I said."	Пожалуйста, пожалуйста, простите меня! Забудьте все, что я говорила.
Her aunt buried her face in her hands. She sat motionless and paid no attention to her niece.	Тетя не отвечала. Закрыв лицо руками, она сидела как каменная.
For some minutes they sat there in silence, while Mary stroked her shoulder and kissed her hands.	Мэри тихонечко гладила ее плечи, целовала руки.
Then Aunt Patience uncovered her face and looked down at her.	Наконец тетя отняла ладони от лица.
The fear had gone from her eyes, and she was calm.	В ее глазах больше не было страха. Она как будто успокоилась.
She took Mary's hands in hers and gazed into her eyes.	Взяла Мэри за руки, заглянула ей в лицо.
"Mary," she said, and her voice was hushed and low, scarcely above a whisper. "Mary, I can't answer your questions, for there's many I don't know the answer of myself.	- Мэри, - произнесла она еле слышно, сдавленным голосом, - Мэри, я не могу ответить на твои вопросы потому, что многое мне самой неизвестно.
But because you are my niece, my own sister's child, I must give you a word of warning." She glanced over her shoulder, as though she were afraid that Joss himself stood in the shadows behind the door.	Но как племянницу, как дочь моей родной сестры, хочу тебя предостеречь. - Она бросила взгляд через плечо, словно опасаясь, что Джосс, подкравшись, подслушивает у дверей. - В
"There's things that happen at Jamaica, Mary, that I've never dared to breathe.	"Ямайке" творятся такие дела, о которых я и обмолвиться не смею.
Bad things. Evil things.	Скверные дела, страшный грех.
I can't ever tell you; I dare not even admit them to myself.	Себе самой страшно в этом признаться, не то что тебе рассказывать.
Some of it in time you'll come to know. You can't avoid it, living here.	Кое-что, живя здесь, ты все равно когда-нибудь узнаешь.
Your Uncle Joss mixes with strange men, who follow a strange trade.	Твой дядя связался с дурными людьми, которые занимаются темными делами.
Sometimes they come by night, and from your window above the porch you will hear footsteps, and voices, and knocking at the door.	Порой они приезжают сюда по ночам. Тогда я слышу шаги, голоса, стук в дверь.

Your uncle lets them in, and takes them along that passage to the room with the locked door.	Джосс впускает их, ведет по коридору в комнату, что заперта на замок.
They go inside, and from my bedroom above I can hear the mutter of their voices through the long hours. Before dawn they are away, and no sign left that they have ever been.	Из своей спальни я слышу их приглушенный разговор, а на рассвете они исчезают, будто и не бывало.
When they come, Mary, you will say nothing to me or to your Uncle Joss. You must lie in bed, and put your fingers to your ears.	Так вот, когда они появятся, оставайся у себя в комнате и лежи, заткнув уши, и ни меня, ни Джосса ни о чем не спрашивай.
You must never question me, nor him, nor anyone, for if you came to guess but half of what I know, your hair would go grey, Mary, as mine has done, and you would tremble in your speech and weep by night, and all that lovely careless youth of yours would die, Mary, as mine has died."	Ибо, знай ты хоть половину того, о чем я догадываюсь, ты бы поседела от ужаса, стала заикаться и рыдать по ночам в подушку, пришел бы конец твоей юной беспечности. Ничего от тебя не останется, станешь развалиной вроде меня.
Then she rose from the table and pushed aside her chair, and Mary heard her climb the staircase with heavy, faltering feet, and go along the landing to her room, and close the door.	Она поднялась из-за стола, отпихнув стул. Мэри услышала, как она медленно, тяжело ступая, будто ноги совсем не держали ее, поднялась по лестнице в свою комнату и захлопнула дверь.
Mary sat on the floor beside the empty chair, and she saw through the kitchen window that the sun had already disappeared behind the furthest hill, and that before many hours had passed the grey malevolence of a November dusk would have fallen upon Jamaica once again.	Девушка так и сидела на полу около брошенного стула и смотрела в окно. Солнце уже почти скрылось за дальними холмами. Вот-вот опустятся на "Ямайку" тоскливые ноябрьские сумерки.
Chapter 4	4
Joss Merlyn was away from home for nearly a week, and during that time Mary came to know something of the country.	Джосса Мерлина не было почти неделю, и за это время Мэри смогла немного освоиться на новом месте.
Her presence was not required in the bar, for no one came to it when the landlord was from home, and, after giving her aunt a hand with the housework and in the kitchen, she was free to wander where she pleased.	В отсутствие хозяина в бар никто не наведывался. И, переделав все дела, Мэри вольна была распоряжаться собой. Она подолгу бродила по окрестностям.
Patience Merlyn was no walker; she had no wish to stir beyond the chicken run at the back of the inn, and she had no sense of direction.	Пейшнс Мерлин была небольшой охотницей до прогулок и дальше своего птичьего двора не ходила.
She had a vague idea of the names of the tors, for she had heard them mentioned by her husband, but where they were, and how anyone found them, she did not know.	К тому же она быстро сбивалась с дороги, путала названия холмов. От мужа она слышала о них, но где в точности они находятся, сказать не могла.
So Mary would strike off on her own at midday, with nothing but the sun to guide her and a certain deep-grained common sense which was her natural inheritance as a countrywoman.	Поэтому в полдень Мэри обычно пускалась в путь одна, и только солнце да присущее ей, выросшей в сельской местности, чутье указывали дорогу.
The moors were even wilder than she had at first supposed.	Места здесь были еще более глухие, чем казалось поначалу.

Like an immense desert they rolled from east to west, with tracks here and there across the surface and great hills breaking the skyline.	Болота простирались с востока на запад, подобно огромной пустыне, здесь и там пересекаемые редкими тропками. Вдали у горизонта виднелись очертания высоких холмов.
Where was their final boundary she could not tell, except that once, away to the westward, after climbing the highest tor behind Jamaica, she caught the silver shimmer of the sea.	Где кончались болота, сказать было трудно. Только однажды, взобравшись на самую высокую скалу за "Ямайкой", Мэри увидела вдалеке серебристую полоску моря.
It was a silent, desolate country though, vast and untouched by human hand; on the high tors the slabs of stone leant against one another in strange shapes and forms, massive sentinels who had stood there since the hand of God first fashioned them.	Это был безмолвный край невозделанной земли. Громоздящиеся одна на другую каменные глыбы причудливой формы, будто гигантские часовые, стояли на вершинах холмов со времен творения.
Some were shaped like giant furniture, with monstrous chairs and twisted tables; and sometimes the smaller crumbling stones lay on the summit of the hill like a giant himself, his huge, recumbent form darkening the heather and the coarse tufted grass.	Некоторые глыбы походили на огромные стулья и столы, еще одна напоминала лежащего гиганта, чья фигура отбрасывала тень на вереск и жесткую клочковатую траву.
There were long stones that stood on end, balancing themselves in a queer miraculous way, as though they leant against the wind; and there were flat altar stones whose smooth and polished faces stared up towards the sky, awaiting a sacrifice that never came.	Были там вытянувшиеся вверх камни, непонятно на чем держащиеся и каким-то чудом противостоящие натиску ветра. Были и плоские, похожие на жертвенники, с гладко отполированной поверхностью; они глядели в небо, словно в вечном, но тщетном ожидании жертвоприношения.
Wild sheep dwelt on the high tors, and there were ravens too, and buzzards; the hills were homing places for all solitary things.	На скалах обитали дикие овцы, вороны да стервятники. Здесь же находили приют и всякого рода отшельники.
Black cattle grazed on the moors beneath, their careful feet treading the firm ground, and with inborn knowledge they avoided the tufted, tempting grass that was not grass at all, but soggy marsh that sighed and whispered.	У подножий паслись черные коровы и козы. Осторожно ступая по твердой почве, животные благодаря врожденному чутью обходили с виду безобидные пучки травы. На самом деле то была вовсе не трава, а мокрый болотный мох, хлюпанье которого походило на таинственный шепот.
When the wind blew on the hills it whistled mournfully in the crevices of granite, and sometimes it shuddered like a man in pain.	Когда над вершинами холмов дул ветер, из расселин гранитных скал слышался свист, а порой и стон, похожий на человеческий.
Strange winds blew from nowhere; they crept along the surface of the grass, and the grass shivered; they breathed upon the little pools of rain in the hollowed stones, and the pools rippled.	Странные здесь были ветры: они налетали внезапно, и травы начинали тревожно шелестеть, а по лужам шла рябь.
Sometimes the wind shouted and cried, and the cry echoed in the crevices, and moaned, and was lost again.	Иногда ветер громко завывал и рыдал, и этот плач долгим эхом отзывался в скалах.
There was a silence on the tors that belonged to another age; an age that is past and vanished as though it had never been, an age when man did not exist, but pagan footsteps trod upon the hills.	Протяжный стон так же внезапно обрывался, и в скалах воцарялась тишина давно минувших дней, когда человек еще не слышал слова Божьего и язычники бродили по округе.
And there was a stillness in the air, and a stranger, older peace, that was not the peace of God.	Жуткое безмолвие застывало в воздухе. Нет, не Божьим духом веяло от этих холмов.

As Mary Yellan walked the moors, climbed the tors, and rested in the low dips beside the springs and streams, she thought about Joss Merlyn and what his boyhood must have been, and how he grew athwart like the stunted broom, with the bloom blown out of him by the north wind.	Бродя по болотистым местам, взбираясь на скалы, отдыхая в низинах у родников и ручьев, Мэри Йеллан часто думала о Джоссе Мерлине, его детстве, о том, как он рос с упорством дичка, которому не давал расцвести северный ветер.
One day she crossed the East Moor, in the direction he had given her that first evening; and when she had gone some way and stood alone upon a ridge of down, surrounded on all sides by bleak moorland, she saw that the land descended to a deep and treacherous marsh, through which a brook burbled and sang.	Однажды она пересекла Восточное болото и направилась к месту, о котором Джосс рассказывал ей в тот первый вечер. Она добралась до известнякового холма и, поднявшись на его гребень, увидела крутой спуск к болотистой низине, по которой пробегал ручеек.
And rising beyond the marsh, away on the other side, pointing his great fingers to the sky, was a crag like a split hand coming sheer out of the moor, his surface moulded in granite as though sculptured, his slope a venomous grey.	По другую сторону топи возвышался ядовито-серый утес, похожий на воздетую к небу пятерню. Гладкая поверхность его была словно высечена из гранита.
So this was Kilmar Tor; and somewhere amongst that solid mass of stone, where the ridges hid the sun, Joss Merlyn had been born, and his brother lived today.	Это и был Килмар-Тор, где-то у этой каменной громады, загораживающей собой солнце, родился Джосс Мерлин; там и теперь жил его младший брат.
Below her in the marsh, Matthew Merlyn had been drowned.	Там утонул в болоте Мэтью Мерлин.
In her fancy she saw him stride across the high ground, whistling a song, the murmur of the brook in his ears, and somehow evening came upon him before he was aware, and his footsteps faltered as he turned in his tracks.	Мэри живо вообразила, как он, насвистывая, шагал по твердой земле под журчание ручья. Незаметно подкрались сумерки, и он стал двигаться менее уверенно.
In her fancy she watched him pause, and think a moment, and curse softly, and then with a shrug of his shoulders he plunged down into the mist, his confidence returning; but before he had taken five steps he felt the ground sag under his feet, and he stumbled, and fell, and suddenly he was up above his knees in weed and slime.	Вот он остановился, немного подумал и тихо выругался. Потом, пожав плечами, решительно двинулся дальше, но, не успев сделать и дпух шагов, почувствовал, что у него под ногами проваливается земля. Он споткнулся, упал и вдруг почти по пояс увяз в водорослях и иле.
He reached out for a tuft of grass, and it sank beneath his weight.	Ухватился за пучок травы, но тот под его тяжестью ушел под воду.
He kicked with his feet, and they would not answer him.	Изо всех сил он пытался выбраться из трясины, но увязал все больше.
He kicked once more, and one foot sucked itself free, but, as he plunged forward, reckless and panic stricken, he trod deeper water still, and now he floundered helplessly, beating the weed with his hands.	Наконец ему удалось выдернуть одну ногу. Однако когда Мэтью в панике, забыв осторожность, рванулся вперед, его засосало еще глубже, и, беспомощно барахтаясь, он стал молотить руками по воде.
She heard him scream in terror, and a curlew rose from the marsh in front of him, flapping his wings and whistling his mournful cry.	Мэри почудилось, что она слышит, как он кричит от ужаса и как вспорхнувшая из камыша прямо перед ним болотная птица бьет крыльями.

When the curlew had flown from sight, disappearing behind a ridge of land, the marsh was still again; only a few grass stems shivered in the wind, and there was silence.	С похоронным криком птица улетела и скрылась за грядой холмов, а болото вновь погрузилось в безмолвие, и лишь стебельки травы чуть колыхались от ветра.
Mary turned her back upon Kilmar and began to run across the moor, stumbling amongst the heather and the stones, nor did she stop until the marsh had sunk beneath the level of the hill, and the crag itself was hidden.	Мэри повернула назад и пустилась бежать через пустошь подальше от утеса, спотыкаясь о вереск и камни и не останавливаясь, пока болото не скрылось за холмом и сам утес не пропал из виду.
She had come further than she intended, and the way home was long.	Девушка в этот раз забралась гораздо дальше от дома, чем полагала.
It seemed an eternity before the last hill was conquered and behind her, and the tall chimneys of Jamaica Inn stood out before her above the winding road.	Казалось, прошла вечность, пока последний холм не остался позади и из-за поворота дороги наконец не показались высокие трубы "Ямайки".
As she crossed the yard she noticed with sinking heart that the stable door was open and the pony was inside.	Пройдя через двор, Мэри заметила, что дверь конюшни открыта, а в стойле стоит лошадь.
Joss Merlyn had returned.	Сердце ее упало: Джосс Мерлин вернулся.
She opened the door as silently as possible, but it rubbed against the stone flags and grated in protest.	Мэри попыталась неслышно отворить дверь, но та отчаянно заскрипела, и тут же в конце коридора выросла фигура хозяина.
The sound rang in the quiet passage, and in a minute the landlord appeared from the back, bending his head under the beam. His shirt sleeves were rolled above his elbow, and he had a glass in his hand, and a cloth.	Он стоял, наклонив голову под низкой притолокой, с закатанными выше локтя рукавами рубахи, со стаканом в руке и скатертью под мышкой.
He was, it seemed, in high good humour, for he shouted boisterously at Mary, and waved the glass.	Был он явно в приподнятом настроении и, увидев Мэри, заорал, размахивая стаканом:
"Well," he roared, "don't drop your face a mile at the sight of me.	- Ну, чего скривилась?
Aren't you pleased to see me?	Неужто ты мне нисколечко не рада?
Did you miss me much?"	Признайся, очень по мне скучала?
Mary made an effort to smile and asked him if he had had a pleasant journey.	Мэри попыталась улыбнуться и спросила, была ли его поездка приятной.
"Pleasant be damned," he answered. "There was money in it, and that's all I care.	- Приятной? Черта с два! - ответил он. - Но вот денежки я заработал, а это все, что требуется.
I've not been staying in the palace with the King, if that's what you mean."	Во всяком случае, я не был во дворце у короля, если тебя это интересует.
He shouted with laughter at his joke, and his wife appeared behind his shoulders, simpering in harmony.	Он шумно рассмеялся собственной шутке, жена тихо подхихикнула ему, выглядывая из-за его плеча.
As soon as his laughter died away the smile faded from Aunt Patience's face, and the strained, haunted expression returned again, the fixed, almost idiot stare that she wore habitually in the presence of her husband.	Как только смех хозяина стих, улыбка сползла с лица тети Пейшнс, и оно снова приняло то затравленное, напряженное выражение, которое всегда появлялось у нее в присутствии мужа, а взгляд застыл, как у полоумной.

Mary saw at once that the little freedom from care which her aunt had enjoyed during the past week was now no more, and she had again become the nervy, shattered creature of before.	Мэри сразу увидела, что от беззаботности, в которой тетя пребывала всю неделю, не осталось и следа. Она снова превратилась в задерганное, жалкое создание.
Mary turned to go up the stairs to her room, when Joss called her.	Девушка повернулась и направилась было в свою комнату, но в этот момент Джосс окликнул ее.
"Here," he said, "no skulking up there this evening.	- Послушай-ка, - сказал он, - сегодня тебе не удастся отсидеться наверху.
There'll be work for you in the bar, alongside of your uncle.	Вечером для тебя будет работенка. Поможешь своему дядюшке в баре.
Don't you know what day of the week it is?"	Ты что, забыла, какой нынче день?
Mary paused to think.	Мэри задумалась.
She was losing count of time.	Видно, она потеряла счет дням.
Was it Monday's coach she had taken?	Вроде бы приехала она сюда в понедельник.
That made today Saturday. Saturday night.	Стало быть, сегодня суббота.
At once she realised what Joss Merlyn meant.	Она сообразила, о чем говорит Джосс.
Tonight there would be company at Jamaica Inn.	К вечеру в "Ямайке" ожидались гости.
They came singly, the people of the moors, crossing the yard swiftly and silently, as though they had no wish to be seen.	Они прибывали поодиночке. Люди с болот быстро и молча, словно не желая, чтобы их увидели, проходили через полутемный двор.
They lacked substance, in the dim light, and seemed no more than shadows as they skirted the wall and passed under the shelter of the porch to knock upon the door of the bar and gain admittance.	Как тени, огибали они стену дома, поднимались на крыльцо, стучали в дверь, и их впускали.
Some carried lanterns, the fitful glare of which appeared to worry the bearers, for they attempted to screen the glow by covering it with their coats.	Некоторые шли с фонарями, опасливо прикрывая их полами одежды.
One or two rode into the yard on ponies, whose hoofs rang sharply on the stones, and the clatter sounded strangely in the still night, followed as it was by the creaking of the stable door yawning on its hinges and the low mutter of voices as the men led their ponies to the stalls.	Кто-то въехал во двор на лошади, и стук копыт гулко отозвался в ночной тишине. Раздался скрип ворот, и послышались приглушенные голоса, когда лошадей заводили в конюшню.
Others were yet more furtive, bearing neither flare nor lantern, but flitting across the yard with hats pulled low and coats muffled to the chin, betraying by the very secrecy of their movements their desire to remain unseen.	Были и такие, кто вел себя совсем скрытно. Без фонарей, с низко надвинутыми на лоб шляпами и высоко поднятыми воротниками, они незаметно проскальзывали через двор.
The reason for stealth was not apparent, for any passing traveller upon the road could see that tonight Jamaica Inn gave hospitality.	Причину этого трудно было объяснить, ибо каждый проезжающий по дороге мог видеть, что в этот вечер "Ямайка" принимала гостей.
The light streamed from the windows, usually so shuttered and barred, and, as the evening darkened and the hours went by, the sound of voices rose upon the air.	Окна трактира, обычно затемненные и закрытые ставнями, ярко светились. Чем темнее становилось на дворе, тем громче звучали голоса в доме.

There was singing at times, and shouting, and the rumble of laughter, showing that those visitors to the inn who came so furtively, as if in shame, had lost their fear when under cover of the house, and once packed close to their companions in the bar, with pipes alight and glasses filled, had thrown all caution aside.	Оттуда доносились пение, крики и громкий смех; те, кто приходил в трактир крадучись, забывали в баре всякий страх и, сидя в компании с трубками в зубах и наполненными до краев стаканами, уже более не думали об осторожности.
They were a strange assortment gathered there, grouped around Joss Merlyn in the bar.	Странные люди собирались у Джосса Мерлина.
Securely separated by the counter itself, and half screened by a barrier of bottles and glasses, Mary could look down upon the company and remain unobserved.	Отгороженная стойкой бара и почти скрытая от взоров баррикадой из бутылок и стаканов, Мэри имела возможность хорошенько разглядеть эту пеструю публику.
They straddled the stools and sprawled upon the benches; they leant against the wall; they slouched beside the tables; and one or two, whose heads or stomachs were weaker than the rest, already lay full length upon the floor.	Одни оседлали высокие табуреты или, раскинувшись, сидели на скамьях, другие -стояли, опершись о стену, третьи - низко склонились над столами. Несколько человек, чьи головы и желудки оказались слабее, уже во всю длину растянулись прямо на полу.
They were dirty for the most part, ragged, ill kept, with matted hair and broken nails; tramps, vagrants, poachers, thieves, cattle stealers, and gipsies.	По большей части это были грязные, потрепанные, неряшливые оборванцы со спутанными волосами и обломанными ногтями -бродяги, браконьеры, воры, конокрады, цыгане.
There was a farmer who had lost his farm through bad management and dishonesty; a shepherd who had fired his master's rick; a horse dealer who had been hounded out of Devon.	Были здесь и фермер, разоренный собственной нерадивостью и нечестностью, и пастух, поджегший стог сена у своего хозяина, и перекупщик лошадей, с позором изгнанный из Девона.
One fellow was a cobbler in Launceston, and under cover of his trade passed stolen goods; he who lay in a drunken stupor on the floor was once mate of a Padstow schooner and had run his ship ashore.	Один парень под видом занятий сапожным ремеслом торговал краденым. Пьяница, в беспамятстве лежащий на полу, в свое время служил помощником капитана на шхуне и посадил ее на мель.
The little man who sat in the far corner, biting his nails, was a Port Isaac fisherman, and rumour had it that he kept a store of gold rolled up in a stocking and hidden in the chimney of his cottage - but where the gold came from no one would say.	В дальнем углу притулился, грызя ногти, плюгавенький человек - рыбак из Порт-Исаака. По слухам, у него в дымовой трубе был запрятан чулок, набитый золотом, но откуда оно взялось, никто не знал.
There were men who lived near by, under the very shadow of the tors, who had known no other country but moorland, marsh and granite; one had come walking without a lantern from the Crowdy Marsh beyond Rough Tor, taking Brown Willy in his stride; another came from Cheesewring, and sat now with his face in a mug of ale, his boots on a table, side by side with the poor half-witted fellow who had stumbled up the lane from Dozmary.	Были среди прочих и люди, жившие по соседству, у подножия скал; эти ничего другого, кроме болот, пустоши да гранита, не видели. Один из них пришел без фонаря из Крауди-Марш, что за Раф-Тором. Другой явился из Чизринга; он сидел, положив ноги на стол и не выпуская из рук кружки с пивом. Рядом примостился жалкий придурок, приковылявший сюда из Дозмери.

This last had a birthmark that ran the whole length of his face, blazing it purple, and he kept plucking at it with his hands, and pulling out his cheek, so that Mary, who stood in line with him, for all the bottles that divided them, turned sick and nearly faint at the sight of him; and what with the stale-drink smell, and the reek of tobacco, and the foul atmosphere of crowded unwashed bodies, she felt a physical disgust rise up in her, and she knew she would give way to it if she stayed there long.	Почти все его лицо покрывало малинового цвета родимое пятно; он без конца ощупывал его и надувал щеку так, что Мэри, хотя ее и отделял от него строй бутылок, вдруг замутило. К тому же в баре стоял тяжелый дух - смесь винного перегара, табака и пота. Девушка испытывала растущее физическое отвращение и чувствовала, что еще немного, и она не выдержит.
Luckily she did not have to move amongst them; her duty was to stand behind the bar, hidden as much as possible, and then do what washing and cleaning of glasses was required, refilling them from tap or bottle, while Joss Merlyn himself handed them to his customers or lifted the flap of the bar and strode out into the room, laughing at one, flinging a coarse word at another, patting someone on the shoulder, jerking his head at another.	К счастью, ей не надо было обслуживать клиентов; от нее требовалось лишь мыть стаканы и наполнять их из бочонка или бутылки, стараясь не привлекать к себе внимания. Джосс Мерлин сам разносил стаканы. Он прохаживался по залу, пересмеиваясь с одним, обмениваясь солеными шуточками с другим, похлопывая по плечу третьего, а кого-то бодая головой.
After the first hilarious outburst, the first curious stare, the shrug of the shoulder and the chuckle, the company gathered in the inn ignored Mary.	После первых восклицаний, откровенных взглядов и ухмылок собравшиеся в трактире перестали обращать на Мэри внимание.
They accepted her as niece of the landlord, a sort of serving-maid of Merlyn's wife, as she was introduced, and, though one or two of the younger men would have spoken to her and plagued her, they were wary of the eye of the landlord himself, fearing that any familiarity on their part might anger him, as he had probably brought her to Jamaica for his own amusement.	Им было достаточно, что она племянница хозяина, что-то вроде прислуги, помогающей его жене, - так она была им представлена. И хотя несколько человек из тех, что помоложе, были не прочь позубоскалить и приударить за ней или позволить некоторые вольности, они остерегались гнева хозяина, который, похоже, привез ее в "Ямайку" для собственного развлечения.
So Mary was left undisturbed, greatly to her relief, though had she known the reason for their reticence she would have walked out of the bar that night in shame and loathing.	Потому-то Мэри оставили в покое, к величайшему ее облегчению. Однако знай девушка об истинной причине их сдержанности, она со стыдом и негодованием тотчас убежала бы из бара.
Her aunt did not appear before the company, though Mary was aware of her shadow behind the door at times, and a footstep in the passage, and once she caught sight of her frightened eyes peering through the crack in the door.	Тетушка в баре не появлялась, но за дверью несколько раз промелькнула ее тень, и Мэри слышала шаги в коридоре, а один раз заметила, как она испуганно заглядывает в щелку.
The evening seemed interminable, and Mary longed for release.	Вечер казался нескончаемым. Мэри мечтала, чтобы ее поскорей отпустили.
The air was so thick with smoke and breath that it was hard to see across the room, and to her weary, half-closed eyes, the faces of the men loomed shapeless and distorted, all hair and teeth, their mouths much too large for their bodies, while those who had drunk their fill and could take no more lay on the benches or the floor like dead men, their faces in their hands.	В комнате было так душно и накурено, что уставшие глаза девушки с трудом различали лица окружающих. Их черты расплывались; волосы, зубы, широко раскрытые рты сливались в одно пятно. Выпившие слишком много без чувств валялись на скамьях или прямо на полу, прикрыв лицо руками.

Those who remained sufficiently sober to stand had crowded round a dirty little blackguard from Redruth, who had established himself wit of the assembly.	Те, кто еще держался на ногах, сгрудились вокруг грязного плюгавого негодяя из Редрафа, возомнившего себя душой компании.
The mine where he had worked was now in ruins, and he had taken to the road as tinker, pedlar, bagman, and had stored up in consequence a string of loathsome songs, gleaned perhaps from the bowels of the black earth where he had once entombed himself, and with these jewels he now provided entertainment to the company at Jamaica Inn.	Шахта, где он некогда работал, пришла в запустение и закрылась. И он стал сначала уличным лудильщиком, затем разносчиком мелкого товара и, в конце концов скатившись до самого дна, разучил массу мерзких песенок и развлекал теперь ими собравшуюся в "Ямайке" публику.
The laughter that greeted his sallies nearly shook the roof, topped, of course, by the bellow of the landlord himself, and to Mary there was something appalling in this ugly, screaming laughter, which in some strange way held not a note of mirth, but echoed down the dark stone passages and into the empty rooms above like a tortured thing.	Его похабные песенки сопровождались такими взрывами хохота, что, казалось, потолок вот-вот обвалится. Громче всех ржал сам хозяин. В этом безобразном, визгливом смехе было что-то жуткое: не веселье слышалось Мэри, а скорее вопль какого-то терзаемого страшными муками существа. Звуки эти гулким эхом разносились по каменным коридорам, заполняли пустые комнаты наверху.
The pedlar was making bait of the wretched idiot from Dozmary, who, crazy from drink, had no control of himself and could not rise from the floor, where he squatted like an animal.	Разносчик избрал объектом своих издевок несчастного дурачка из Дозмери. Совсем потеряв рассудок от выпитого, тот уже не владел собой и, не в силах подняться, стоял на полу на четвереньках, как животное.
They lifted him onto a table, and the pedlar made him repeat the words of his songs, complete with actions, amid the frenzy of laughter from the crowd; and the poor beast, excited by the applause that greeted him, jigged up and down on the table, whinnying delight, plucking at his spotted purple birthmark with a broken fingernail.	Его подняли и водрузили на стол. Разносчик заставлял его повторять слова гнусных куплетов и сопровождать их непристойными жестами, что вызывало дикие взрывы хохота. Поощряемый аплодисментами, идиот приплясывал, взвизгивая от восторга, и ощупывал грязным пальцем родимое пятно.
Mary could bear it no longer.	Мэри не выдержала.
She touched her uncle on the shoulder, and he turned to her, his face blotched with the heat of the room and streaming with perspiration.	Она коснулась рукой плеча дяди; он повернул к ней свое залитое потом, покрывшееся пятнами лицо.
"I can't stand this," she said. "You'll have to attend to your friends yourself.	- Не могу я больше, - сказала она. - Занимайтесь своими приятелями сами.
I'm going upstairs to my room."	Я ухожу в свою комнату.
He wiped the sweat from his forehead with his shirt sleeve and stared down at her.	Рукавом рубахи вытерев со лба пот, он тяжело посмотрел на нее.
She was surprised to see that, although he had been drinking during the evening, he was himself sober, and even if he was the ringleader of this riotous, crazy company, he knew what he was doing.	Мэри с удивлением отметила, что он трезв, хотя и пил весь вечер, и хорошо понимает, что делает, верховодя всей этой буйной компанией.
"Had enough of it, have you?" he said. "Think yourself a little bit too good for such as we?	- Тебе уже невмоготу? - спросил он. - Брезгуешь нами?

I'll tell you this, Mary: You've had an easy time behind the bar, and you ought to go down on your knees and thank me for it.	Ну, вот что я тебе скажу, Мэри. Не такая уж тяжелая работа тебе досталась - проторчать за стойкой весь вечер. Да ты на коленях должна благодарить меня за это.
Because you're my niece they've let you alone, my dear, but if you hadn't had that honour - by God, there wouldn't be much left of you now!"	Они оставили тебя в покое только потому, что ты моя племянница, милочка. Иначе, клянусь Богом, разодрали бы тебя на части.
He shouted with laughter and pinched her cheek between his finger and thumb, hurting her.	Тут он громко расхохотался и ущипнул ее за щеку.
"Get out, then," he said; "it's close on midnight anyway, and I don't want you.	- Ладно, убирайся, - сказал он, - все равно уже за полночь, и ты мне больше не понадобишься.
You'll lock your door tonight, Mary, and pull down your blind.	Закрой сегодня дверь на ключ, Мэри, и опусти штору.
Your aunt's been in bed an hour with the blanket drawn over her head."	Твоя тетя уже час, как забралась в постель и с головой накрылась одеялом.
He lowered his voice; bending down to her ear and seizing her wrist, he doubled it behind her back, until she cried out in pain.	Это Джосс проговорил, понизив голос, наклонясь к самому ее уху. Потом заломил ее руку за спину с такой силой, что она вскрикнула от боли.
"All right," he said; "that's like a foretaste of punishment, and you know what to expect.	- Так-то вот! - прошипел он. - Это тебе как предупреждение.
Keep your mouth shut and I'll treat you like a lamb.	Держи язык за зубами, и я буду обращаться с тобой, как с овечкой.
It doesn't do to be curious at Jamaica Inn, and I'll have you remember that."	В "Ямайке" негоже быть любопытной, уж это ты запомнишь у меня накрепко.
He was not laughing now, but stared down at her, frowning, as though he would read her thoughts.	Теперь он больше не смеялся, а, нахмурясь, испытующе смотрел на Мэри, словно пытаясь прочесть ее мысли.
"You're not a fool like your aunt," he said slowly, "that's the curse of it. You've got a clever little monkey face, and a ferreting monkey mind, and you're not easily scared.	- Беда в том, что ты не такая дуреха, как твоя тетушка, - медленно произнес он. - У тебя умное личико, в глазах видна смекалка, и ты не из пугливых.
But I tell you this, Mary Yellan: I'll break that mind of yours if you let it go astray, and I'll break your body too.	Но предупреждаю, Мэри Йеллан, я вышибу из тебя мозги, если вздумаешь дурачить меня.
Now go upstairs to bed, and let's hear no more of you tonight."	А теперь ступай наверх и сиди там так, чтобы я сегодня больше о тебе не слышал.
He turned away from her and, frowning still, picked up a glass from the bar in front of him, turning it over and over in his hands, rubbing it slowly with a cloth.	Он отвернулся, схватил со стойки стакан и стал медленно протирать его полотенцем.
The contempt in her eyes must have irritated him, for his good humour had left him in a flash, and he flung aside the glass in a fit of ill temper, splitting it to fragments.	Неприкрытое презрение в глазах девушки, видимо, взбесило его; хорошее настроение улетучилось, и в припадке раздражения он швырнул стакан, разбив его вдребезги.
"Strip that damned idiot of his clothes," he thundered, "and send him back naked to his mother. Maybe the November air will cool that purple face of his and cure his dog tricks.	- Разденьте этого сукина сына догола и пусть убирается к дьяволу! - заорал он. - Может быть, ноябрьский воздух остудит его багровую харю.

We've had enough of him at Jamaica."	Осточертели мне его дерьмовые штучки.
The pedlar and his group yelled in delight and, throwing the wretched half-wit on his back, began to tear off his coat and breeches, while the bewildered fellow flapped out at them with useless hands, bleating like a sheep.	Разносчик и его дружки взревели от восторга. Повалив несчастного дурачка на спину, они стали сдирать с него куртку и штаны. А тот, ничего не понимая, беспомощно отбивался, блея, словно барашек.
Mary ran out of the room, slamming the door behind her, and as she went up the rickety stairs, her hands over her ears, she could not keep out that sound of laughter and wild song that echoed down the draughty passage, following her to her room, penetrating through the cracks on the floor boards.	Мэри выбежала из бара, громко хлопнув дверью. Поднимаясь по шатким ступеням, она заткнула уши, но неистовый хохот и дикое пение продолжали преследовать ее и в коридоре, и в комнате.
She felt very sick and threw herself on her bed, her head in her hands.	Подступила дурнота, и, обхватив руками голову, Мэри рухнула на постель.
There was a babel of noise in the yard below, and yells of laughter, while a stream of light from a tossing lantern cast a beam up to her window.	Со двора доносились вопли, визг, хохот. Луч света от покачивавшегося фонаря падал в окно.
She got up and pulled down the blind, but not before she had seen the outline of a quivering, naked form bound across the yard with great loping strides, screaming like a hare and pursued by a handful of hooting, jeering men, with Joss Merlyn's giant figure in the lead cracking a horsewhip above his head.	Девушка поднялась, чтобы опустить штору, и выглянула во двор. Взгляд ее выхватил из темноты дрожащую обнаженную фигуру. Визжа и прихрамывая, человек большими скачками, как заяц, прыгал по двору, спасаясь от преследователей, устроивших на него охоту, и первым среди них был Джосс Мерлин, который щелкал кнутом над его головой.
Then Mary did as her uncle had told her. She undressed hurriedly and crept into bed, pulling the blanket over her head, stuffing her fingers in her ears, her only thought now to be deaf to the horror and the revelry below; but even with eyes shut and face pressed tight against the pillow, she could see the purple blotched face of the poor idiot man upturned towards his captors, and she could hear the thin echo of his cry as he stumbled into the ditch and fell.	Тут Мэри поступила, как ей было велено: поспешно разделась и, забравшись в постель, накрылась одеялом с головой и заткнула уши пальцами. Ей хотелось лишь одного -избавиться от этого кошмара, не слышать диких криков и воплей. Она зажмурилась и уткнулась лицом в подушку, но перед глазами неотступно стояло багровое, прыщавое лицо несчастного идиота, обращенное к своим мучителям. Потом до нее донесся приглушенный крик: это, споткнувшись, он свалился в канаву.
She lay in that half-conscious state that waits on the borderland of sleep, when the events of the past day crowd into the mind and make a jumble of confusion.	Мэри пребывала в полубессознательном состоянии, граничащем с забытьем.
Images danced before her, and the heads of unknown people, and though at times she seemed to be wandering on the moor, with the great crag of Kilmar dwarfing the neighbouring hills, she was aware of the little path of light made by the moon on her bedroom floor, and the steady rattle of the window blind.	Мысли путались. В голове теснились события минувшего дня, мелькали незнакомые лица. Ей вдруг почудилось, что она бредет по болоту к Килмару, заслоняющему своей громадой соседние холмы. Из окна в комнату проникла узкая полоска лунного света, слышался шелест шторы.
There had been voices, and now there were none; somewhere far away on the highroad a horse galloped, and wheels rumbled, but now all was still.	Голоса внизу смолкли; где-то вдали по дороге проскакала лошадь, проскрипели колеса, затем все стихло.

She slept; and then, without warning, she heard something snap in the peace of mind that had enfolded her, and she was awake suddenly, sitting up in bed, with the moonlight streaming on her face.	Она забылась беспокойным сном, но внезапно проснулась от какого-то внутреннего толчка. Рывком приподнявшись, Мэри села на постели. Луна светила прямо в лицо.
She listened, hearing nothing at first but the thumping of her own heart, but in a few minutes there came another sound, from beneath her room this time - the sound of heavy things being dragged along the stone flags in the passage downstairs, bumping against the walls.	Она прислушалась - ни звука, только громко стучало сердце. Однако через мгновение до нее явственно донесся шум снизу, по каменным плитам коридора первого этажа тащили какие-то тяжелые вещи, то и дело задевающие за стены.
She got out of bed and went to the window, pulling aside an inch of blind.	Мэри встала, подошла к окну и слегка отодвинула штору.
Five waggons were drawn up in the yard outside.	Во двор въезжало пять повозок.
Three were covered, each drawn by a pair of horses, and the remaining two were open farm carts. One of the covered waggons stood directly beneath the porch, and the horses were steaming.	Три из них были крытыми, а две открытыми крестьянскими телегами; еще один крытый фургон стоял у самого крыльца. От лошадей валил пар.
Gathered round the waggons were some of the men who had been drinking in the bar earlier in the evening; the cobbler from Launceston was standing under Mary's window, talking to the horse dealer; the sailor from Padstow had come to his senses and was patting the head of a horse; the pedlar who had tortured the poor idiot was climbing into one of the open carts and lifting something from the floor.	Вокруг повозок сгрудились многие из пировавших вечером в баре. Сапожник из Лонстона прямо под окном Мэри разговаривал с перекупщиком лошадей. Протрезвевший моряк из Падстоу поглаживал лошадиную морду. Мучивший несчастного идиота разносчик, забравшись на телегу, стаскивал с нее что-то.
And there were strangers in the yard whom Mary had never seen before.	Были и незнакомцы, которых Мэри до сих пор не видела.
She could see their faces clearly because of the moonlight, the very brightness of which seemed to worry the men, for one of them pointed upwards and shook his head, while his companion shrugged his shoulders, and another man, who had an air of authority about him, waved his arm impatiently, as though urging them to make haste, and the three of them turned at once and passed under the porch into the inn.	Яркий свет луны хорошо освещал лица, и это их явно тревожило. Один, показав наверх, покачал головой, другой, по всей видимости распоряжавшийся здесь, махнул рукой, приказывая поторапливаться. Трое сразу же направились к крыльцу и вошли в трактир.
Meanwhile the heavy dragging sound continued, and Mary could trace the direction of it without difficulty from where she stood. Something was being taken along the passage to the room at the end, the room with the barred windows and the bolted door.	Между тем люди продолжали снимать тюки и с шумом волокли их по коридору, явно к той самой комнате с заколоченными досками окнами и закрытой на засов дверью.
She began to understand.	Мэри начинала кое-что понимать.
Packages were brought by the waggons and unloaded at Jamaica Inn. They were stored in the locked room.	На повозках привозили какой-то товар, разгружали и складывали в той комнате.
Because the horses were steaming, she knew they had come over a great distance - from the coast perhaps -and as soon as the waggons were unloaded they would take their departure, passing out into the night as swiftly and as silently as they had come.	Судя по взмыленным лошадям, возчики прибыли издалека, возможно, с побережья, и как только повозки будут разгружены, они уедут, растворившись в ночи так же быстро и тихо, как появились.

The men in the yard worked quickly, against time.	Работали споро, не теряя времени.
The contents of one covered waggon were not carried into the inn, but were transferred to one of the open farm carts drawn up beside the drinking well across the yard.	С одной из повозок поклажу в трактир заносить не стали, а переложили на открытую телегу, подъехавшую к колодцу.
The packages seemed to vary in size and description; some were large parcels, some were small, and others were long rolls wrapped round about in straw and paper.	Тюки различались по размеру: большие, маленькие, некоторые - длинные, завернутые в солому или бумагу.
When the cart was filled, the driver, a stranger to Mary, climbed into the seat and drove away.	Как только телегу нагрузили, незнакомый Мэри возчик взобрался на нее и уехал.
The remaining waggons were unloaded one by one, and the packages were either placed in the open carts and driven out of the yard or were borne by the men into the house.	Оставшиеся повозки быстро разгружали одну за другой. Тюки либо перекладывали на телеги, которые сразу уезжали, либо заносили в дом.
All was done in silence.	Все это совершалось молча.
Those men who had shouted and sung earlier that night were now sober and quiet, bent on the business in hand.	Те самые люди, которые пили и горланили песни в баре, теперь, поглощенные делом, были вполне трезвы и спокойны.
Even the horses appeared to understand the need for silence, for they stood motionless.	Даже лошади, казалось, понимали, что надо вести себя смирно, и стояли, не шевелясь и не издавая ни звука.
Joss Merlyn came out of the porch, the pedlar at his side.	На крыльце появились Джосс Мерлин и разносчик.
Neither wore coat or hat, in spite of the cold air, and both had sleeves rolled to the elbows.	Несмотря на холод, оба стояли без курток, в одних рубахах с закатанными до локтей рукавами.
"Is that the lot?" the landlord called softly, and the driver of the last waggon nodded and held up his hand.	- Ну что, все? - тихо спросил трактирщик. Возчик последней повозки, утвердительно кивнув, поднял вверх руку.
The men began to climb into the carts.	Люди стали забираться на телеги.
Some of those who had come to the inn on foot went with them, saving themselves a mile or two on their long trek home.	Те, кто пришел в трактир пешком, сели вместе с остальными, чтобы скорее добраться до дому.
They did not leave unrewarded; all carried burdens of a sort: boxes strapped over their shoulders, bundles under the arm; while the cobbler from Launceston had not only laden his pony with bursting saddlebags but had added to his own person as well, being several sizes larger round the waist than when he first arrived.	Никто не уезжал с пустыми руками: одни забирали ящики, другие - свертки. Сапожник из Лонстона не только нагрузил своего пони туго набитыми вьюками, но и спрятал что-то под одеждой и выглядел теперь в два раза толще.
So the waggons and the carts departed from Jamaica, creaking out of the yard, one after the other in a strange funereal procession, some turning north and some south when they came out onto the highroad, until they had all gone and there was no one left standing in the yard but one man Mary had not seen before, the pedlar, and the landlord of Jamaica Inn himself.	И вот крытые повозки и телеги, негромко поскрипывая, одна за другой, словно похоронная процессия, отъехали от "Ямайки". Оказавшись на дороге, одни поворачивали на север, другие на юг. Вскоре все они скрылись из виду, и во дворе остались трое - неизвестный Мэри человек, разносчик и сам хозяин трактира.

Then they too turned and went back into the house, and the yard was empty.	Потом и они вошли в дом; двор опустел.
She heard them go along the passage in the direction of the bar, and then their footsteps died away and a door slammed.	Мэри услышала, как они прошли по коридору к бару, шаги их затихли, хлопнула дверь.
There was no other sound except the husky wheezing of the clock in the hall and the sudden whirring note preparatory to the strike. It rang the hour - three o'clock - and then ticked on, choking and gasping like a dying man who cannot catch his breath.	Все замерло, слышалось лишь хриплое сипение часов в холле; внезапно этот звук усилился, и, пробив трижды, часы вновь захрипели, как хрипит больной в предсмертной агонии, давясь и судорожно хватая ртом воздух.
Mary came away from the window and sat down upon the bed.	Мэри отошла от окна и села на кровать.
The cold air blew in onto her shoulders, and she shivered and reached for her shawl.	От ветра, дувшего в спину, ей стало холодно, и она потянулась за шалью.
The thought of sleep now was impossible.	Девушка даже не пыталась снова заснуть.
She was too wide awake, too alive in every nerve, and although the dislike and fear of her uncle was as strong as ever within her, a growing interest and curiosity held the mastery.	Она была слишком возбуждена, нервы напряжены до предела. И хотя ее неприязнь к дяде и страх перед ним нисколько не уменьшились, любопытство взяло верх.
She understood something of his business now.	Она начала понимать, какими делами он занимался.
What she had witnessed here tonight was smuggling on the grand scale.	Этой ночью она стала невольным свидетелем перевозки крупной партии контрабанды.
There was no doubt that Jamaica Inn was ideally situated for his purpose, and he must have bought it for that reason alone.	Без всякого сомнения, "Ямайка" была идеально расположена для таких целей. И купил ее дядя единственно по этой причине.
All that talk of returning to the home of his boyhood was nonsense, of course.	Все разговоры о желании вернуться в места, где прошло его детство, велись, конечно, только для отвода глаз.
The inn stood alone on the great highroad that ran north, and south, and Mary could see that it must be easy enough for anyone with a capacity for organisation to work a team of waggons from the coast to the Tamar bank, with the inn itself as halting place and general store.	Трактир стоял у дороги, проходившей с севера на юг. Ясно, что любому, склонному к тому человеку, нетрудно собрать шайку для перевозки товаров с побережья до реки Теймар, используя трактир в качестве перевалочного пункта и склада товаров.
Spies were needed about the countryside to make a success of the trade; hence the sailor from Padstow, the cobbler from Launceston, the gipsies and the tramps, the vile little pedlar.	Чтобы дело процветало, нужны шпионы; для этого здесь и были моряк из Падстоу, сапожник из Лонстона, цыгане, бродяги, гнусный маленький разносчик.
And yet, allowing for his personality, his energy, the very fear which his enormous physical strength must engender in his companions, had Joss Merlyn the necessary brain and subtlety to lead such an enterprise?	И все же при том, что Джосс Мерлин - личность не совсем обычная, наделенная огромной энергией и недюжинной силой, наводящей страх на компаньонов, достанет ли ему хитроумия и ловкости, чтобы возглавлять такое дело?
Did he plan every move and every departure, and had he been making preparations for tonight's work during the past week, when away from home?	Неужели он сам заранее составил план перевозки товара и всю неделю занимался подготовкой сегодняшней операции?

It must be so; Mary could see no alternative, and, although her loathing for the landlord increased, she allowed herself a grudging respect for his management.	Наверное, так оно и было. Другого ответа Мэри не находила. И хотя ее отвращение к трактирщику усилилось, она вынуждена была признать за ним способность верховодить людьми.
The whole business must be controlled, and the agents picked, for all their rough manners and wild appearance, otherwise the law could never have been evaded for so long.	Главарь шайки обязан за всем присматривать, подбирать надежных исполнителей - пусть с грубыми манерами и дикой внешностью. Иначе не удалось бы так долго обходить закон.
A magistrate who suspected smuggling would surely have suspected the inn before now, unless he were an agent himself.	Мировой судья, которому наверняка кое-что известно о контрабанде, бесспорно, давно держал под подозрением постоялый двор, если только сам не был участником банды.
Mary frowned, her chin in her hand.	Мэри сидела нахмурившись, подперев рукой щеку.
If it were not for Aunt Patience she would walk out of the inn now, and find her way to the nearest town, and inform against Joss Merlyn.	Если бы не тетя Пейшнс, она тотчас покинула бы трактир, добралась до ближайшего города и донесла бы на Джосса Мерлина.
He would soon be in jail, and the rest of the rogues with him, and there would be an ending of the traffic.	Он тут же очутился бы в тюрьме, и все остальные негодяи вместе с ним. С беззаконием было бы покончено.
It was useless to reckon without Aunt Patience, however, and the fact that she still held a doglike devotion for her husband made the problem difficult and at the moment impossible.	Но она не могла не думать о тете Пейшнс, чья собачья преданность мужу крайне осложняла дело и мешала Мэри действовать.
Mary kept going over and over the question in her mind, and she was not yet satisfied that all was understood.	Мэри еще раз пыталась разобраться в том, что она увидела.
Jamaica Inn was a nest of thieves and poachers, who, with her uncle as leader apparently, worked a profitable smuggling trade between the coast and Devon.	Трактир "Ямайка" стал гнездом воров и браконьеров, которые во главе с дядей занимались весьма прибыльной контрабандой между морским побережьем и Девоном.
So much was clear.	Это ясно.
But had she seen only part of the game, and was there still more for her to learn?	Но не крылось ли за этим нечто большее, о чем ей было пока неведомо?
She remembered the terror in Aunt Patience's eyes, and those words spoken in the hush of that first afternoon, when the shadows of early twilight crept across the kitchen floor:	Она вспомнила ужас в глазах тети Пейшнс и слова, тихо произнесенные ею в тот первый день, когда ранние сумерки уже сгустились на кухне:
"There's things happen at Jamaica Inn, Mary, that I've never dared to breathe.	"В "Ямайке'' творятся такие дела, о которых я и обмолвиться не смею.
Bad things. Evil things....	Скверные дела - страшный грех.
I dare not even admit them to myself." And she had climbed the staircase to her room, haunted and pale, dragging her feet like a creature old and tired.	Себе самой страшно в этом признаться, не то что тебе рассказывать..." Мэри хорошо помнила, как тогда тетя, испуганная и бледная, еле волоча ноги, как старое больное существо, тяжело поднялась по лестнице в свою комнату.

Smuggling was dangerous; it was fraught with dishonesty; it was forbidden strictly by the law of the land; but was it evil?	Контрабанда была делом опасным и нечестным, запрещенным законом, но почему она приводила в ужас тетушку Пейшнс?
Mary could not decide.	Судить об этом Мэри не могла.
She needed advice, and there was no one she could ask.	Ей нужен был совет, а спросить его было не у кого.
She was alone in a grim and rather hateful world, with little prospect of changing it for the better.	Она оказалась в мрачном и злобном окружении, с призрачной надеждой изменить положение к лучшему.
Had she been a man, she would have gone downstairs and challenged Joss Merlyn to his face, and his friends with him.	Будь Мэри мужчиной, она сошла бы вниз и выложила всю правду в глаза Мерлину и его дружкам.
Yes, and fought them too, and drawn blood, if she were lucky.	Сразилась бы с ними, а если бы повезло, то пролила бы их кровь.
And then away on a horse from the stable, with Aunt Patience riding pillion, and so down to the south again, to the friendly Helford shore, setting up as a farmer in a small way up Mawgan way, or Gweek, with her aunt to keep house for her.	А потом забрала бы тетю, вскочила в седло и -прочь отсюда, на юг, к родным берегам Хелфорда. Завела бы скромную ферму где-нибудь близ Мовгана или Г вика, а тетушка занималась бы там домашним хозяйством.
Well, there was little use in dreaming; the present situation must be faced, and courageously, too, if any good were to come of it.	Однако что толку в пустых мечтаниях, нужно смотреть правде в глаза и проявить мужество, чтобы найти выход.
Here she was on her bed, a girl of three-and-twenty, in petticoat and a shawl, with no weapons but her own brain to oppose a fellow twice her age and eight times her strength who, if he realised she had watched the scene tonight from her window, would encircle her neck with his hand and, pressing lightly with finger and thumb, put an end to her questioning.	Вот она, двадцатитрехлетняя девушка, сидит на кровати в нижней юбке, накинув на плечи платок. И нет у нее никакого оружия, кроме собственного ума, чтобы сразиться с человеком вдвое ее старше и в восемь раз сильнее. Стоило ему узнать, что этой ночью она из окна наблюдала за всем происходящим, он просто-напросто придушил бы ее двумя пальцами, и дело с концом.
Then Mary swore; a thing she had done only once before in her life, when chased by a bull at Manaccan, and then it had been for the same purpose as now - to give herself courage and a certain bold pretence.	Тут Мэри выругалась, что случилось с ней только однажды, когда в Мэнакане за ней погнался бык. Сейчас она пыталась таким образом подбодрить себя и побороть страх.
"I'll not show fear before Joss Merlyn or any man," she said, "and, to prove it, I will go down now, in the dark passage, and take a look at them in the bar, and if he kills me it will be my own fault."	"Некого мне бояться - ни Джосса Мерлина, ни кого-нибудь другого, - сказала она себе. - Вот возьму и спущусь сейчас вниз, пройду по темному коридору и посмотрю, что они делают в баре. И если он прикончит меня, то уж сама буду виновата".
She dressed hurriedly and pulled on her stockings, leaving her shoes where they were, and then, opening the door, she stood and listened for a moment, hearing nothing but the slow choking tick of the clock in the hall.	Она быстро натянула на себя платье, в одних чулках, без обуви, подошла к двери и открыла ее. Постояла мгновение, прислушиваясь: только тихо, медленно, давясь, тикали часы в холле.
She crept out into the passage and came to the stairs.	Прокравшись по коридору, Мэри подошла к лестнице.

By now she knew that the third step from the top creaked, and so did the last.	Теперь она уже знала, что третья ступенька сверху и самая нижняя скрипят.
She trod gently, one hand resting on the bannister and the other against the wall to lighten her weight, and so she came to the dim hall by the entrance door, empty except for one unsteady chair and the shadowed outline of the grandfather clock.	Бесшумно ступая, одной рукой держась за перила, а другой опираясь о стену, чтобы поменьше давить на ступени, она добралась до пустого холла, где стояли лишь шаткий стул и старые часы.
Its husky breathing sounded loud beside her ear, and it jarred upon the silence like a living thing.	Их хриплое дыхание нарушало тишину; казалось, что живое существо стонет прямо над ее ухом.
The hall was as black as a pit, and, although she knew she stood alone there, the very solitude was threatening, the closed door to the unused parlour pregnant with suggestion.	В холле было темно, как в погребе. Она знала, что там никого нет, но и холл и закрытая дверь пустовавшей гостиной таили в себе опасность.
The air was fusty and heavy, in strange contrast to the cold stone flags that struck chill to her stockinged feet.	Воздух был спертый, тяжелый. Босые ноги стыли от холода каменных плит пола.
As she hesitated, gathering courage to continue, a sudden beam of light shone into the passage that ran at the back of the hall, and she heard voices.	Пока Мэри собиралась с духом, чтобы сделать следующий шаг в холл, из коридора вдруг проник луч света, и она услышала голоса.
The door of the bar must have swung open, and someone come out, for she heard footsteps pass into the kitchen and in a few minutes return again, but whoever it was still left the door of the bar ajar, as the murmur of voices continued and the beam of light remained.	Очевидно, дверь бара отворили, раздался шум шагов, кто-то вышел и направился в сторону кухни, потом вернулся. Дверь бара, видно, осталась открытой, по-прежнему были слышны приглушенные голоса и виден луч света.
Mary was tempted to climb the stairs again to her bedroom and seek safety in sleep, but at the same time there was a demon of curiosity within her that would not be stilled, and this part of her carried her through to the passage beyond, and so to crouch against the wall a few paces only from the door of the bar.	Мэри испытала сильное желание броситься по ступенькам обратно в свою комнату, забраться в постель и поскорей уснуть, ни о чем не думая, но в то же время бес любопытства толкал ее вперед по коридору. Она остановилась в нескольких шагах от бара, прижавшись к стене.
Her hands and her forehead were wet now with perspiration, and at first she could hear nothing but the loud beating of her heart.	Руки ее взмокли, лоб покрылся испариной. Сердце стучало так сильно, что вначале Мэри ничего не слышала.
The door was open enough for her to see the outline of the hinged bar itself, and the collection of bottles and glasses, while directly in front ran a narrow strip of floor.	Через полуоткрытую дверь виднелись полки бара, уставленные бутылками и стаканами, и узкая полоска пола.
The splintered fragments of the glass her uncle had broken still lay where they had fallen, and beside them was a brown stain of ale, spilt by some unsteady hand.	На нем валялись осколки стекла, а рядом темнело коричневое пятно от эля, пролитого нетвердой рукой.
The men must be sitting on the benches against the further wall, for she could not see them; they had fallen to silence, and then suddenly a man's voice rang out, quavering and high, the voice of a stranger.	Находившиеся в баре сидели, должно быть, на скамьях у дальней стены - Мэри их не видела. Они молчали, а затем вдруг раздался незнакомый ей голос, высокий и дрожащий.
"No, and no again," he said. "I tell you for the final time, I'll not be a party to it.	- Нет и еще раз нет, - услышала она. - Говорю в последний раз, я в этом не участвую.

I'll break with you now and for ever, and put an end to the agreement.	Выхожу из игры и - конец нашему договору.
That's murder you'd have me do, Mr. Merlyn; there's no other name for it - it's common murder."	Это убийство, мистер Мерлин, по-другому не назовешь, обычное убийство.
The voice was pitched high, trembling on the final note, as though the speaker were carried away by the force of his feelings and had lost command of his tongue.	Незнакомец говорил тонким, дребезжащим голосом, словно был сильно взволнован.
Someone - the landlord himself, no doubt - made reply in a low tone, and Mary could not catch his words, but his speech was broken by a cackle of laughter that she recognised as belonging to the pedlar. The quality of it was unmistakable - insulting and coarse.	Кто-то, скорее всего сам трактирщик, тихо ответил ему, но Мэри слов не расслышала, их заглушило гоготанье разносчика; она узнала его манеру, грубую и оскорбительную.
He must have hinted a question, for the stranger spoke again swiftly in self-defence.	Он, видно, намекал на что-то, известное всем им, потому что незнакомец, защищаясь, снова быстро заговорил.
"Swinging, is it?" he said. "I've risked swinging before, and I'm not afraid of my neck.	- Повешение? - произнес он. - Я рисковал быть повешенным прежде, но за свою голову не боюсь.
No, I'm thinking of my conscience and of Almighty God; and though I'll face any man in a fair fight, and take punishment if need be, when it comes to the killing of innocent folk, and maybe women and children amongst them, that's going straight to hell, Joss Merlyn, and you know it as well as I do."	Нет, я о совести своей думаю и о Всемогущем. Я готов с кем угодно сразиться в честном бою и понести наказание, если придется, но когда дело доходит до убийства невинных людей - женщин и детей, - это прямая дорога в ад, Джосс Мерлин, и ты знаешь это не хуже меня.
Mary heard the scraping of a chair, and the man rise to his feet, but at the same time someone thumped his fist on the table and swore, and her uncle lifted his voice for the first time.	Мэри услышала, как кто-то резко отодвинул стул и вскочил на ноги. Тут же кто-то грохнул кулаком по столу и выругался. Джосс в первый раз повысил голос.
"Not so fast, my friend," he said, "not so fast.	- Не торопись, приятель, - сказал он, - не торопись.
You're soaked in this business up to your neck, and be damned to your blasted conscience!	Ты в этом деле по самые уши, и к черту твою совесть!
I tell you there's no going back on it now; it's too late; too late for you and for all of us.	Повторяю, отступать теперь некуда, слишком поздно, поздно для тебя и для всех нас.
I've been doubtful of you from the first, with your gentleman's airs and your clean cuffs, and by God I've proved myself right.	Я с самого начала сомневался в тебе. Эдакий чистюля-джентльмен, манжетики боится замарать. И, клянусь Богом, я был прав.
Harry, bolt the door over there and put the bar across it."	Гарри, запри-ка ту дверь на засов.
There was a sudden scuffle and a cry, and the sound of someone falling, and at the same time the table crashed to the floor, and the door to the yard was slammed.	Среди начавшейся возни раздался крик, кто-то рухнул на пол, одновременно опрокинулся стол, хлопнула дверь, ведущая во двор.
Once more the pedlar laughed, odious and obscene, and he began to whistle one of his songs	Разносчик снова разразился омерзительным, похабным смехом и принялся насвистывать один из своих мотивчиков.

"Shall we tickle him up like Silly Sam?" he said, breaking off in the middle. "He'd be a little body without his fine clothes.	- Не пощекотать ли нам его, как Сэма-дурачка? -спросил он, оборвав свист. - Без шикарной одежды не многого он будет стоить.
I could do with his watch and chain, too; poor men of the road like myself haven't the money to go buying watches.	А мне бы очень подошли его часы с цепочкой. У бедняков вроде меня нет денег на часы.
Tickle him up with the whip, Joss, and let's see the colour of his skin."	Пощекочи его своим кнутом, Джосс, и посмотрим, какого цвета у него шкура.
"Shut your mouth, Harry, and do as you're told," answered the landlord. "Stand where you are by the door and prick him with your knife if he tries to pass you.	- Заткнись, Гарри, и делай, что тебе велено, -отвечал трактирщик. - - Встань у дверей и пырни его ножом, если он попытается удрать.
Now, look here, Mr. Lawyer-Clerk, or whatever you are in Truro town, you've made a fool of yourself tonight, but you're not going to make a fool of me.	А теперь послушайте-ка, мистер юрист-секретарь из Труро, или как там вас? Сегодня вы одурачили самого себя, но сделать дурака из меня у вас не получится.
You'd like to walk out of that door, wouldn't you, and get on your horse, and be away to Bodmin?	Вам хотелось бы убраться отсюда, сесть на лошадь и ускакать в Бодмин?
Yes, and be nine in the morning you'd have every magistrate in the country at Jamaica Inn, and a regiment of soldiers into the bargain.	А к девяти утра вы бы пригнали в "Ямайку" всех мировых судей и полк солдат в придачу.
That's your fine idea, isn't it?"	Ведь вы это задумали?
Mary could hear the stranger breathe heavily, and he must have been hurt in the scuffle, for when his voice came it was jerky and contracted, as though he were in pain.	Мэри услышала, как тяжело дышит узник. Видно, во время драки ему изрядно досталось: отвечал он сдавленным, прерывающимся голосом, словно страдая от боли.
"Do your devil's work if you must," he muttered. "I can't stop you, and I give you my word I'll not inform against you. But join you I will not, and there's my last word to you both."	- Делайте свое черное дело, если решили, -пробормотал он. - Не мне останавливать вас. Даю слово, что не донесу, но и с вами не останусь, слышите вы?!
There was a silence, and then Joss Merlyn spoke again.	Последовало молчание, затем Джосс Мерлин заговорил снова.
"Have a care," he said softly. "I heard another man say that once, and five minutes later he was treading the air. On the end of a rope it was, my friend, and his big toe missed the floor by half an inch.	- Берегись, приятель, - произнес он тихо. -Однажды кое-кто тут тоже разглагольствовал и через пять минут уже болтался на веревке, его ноги лишь на полдюйма не доставали до пола.
I asked him if he liked to be so near the ground, but he didn't answer.	Я спросил, нравится ли ему висеть так низко от земли, но он не ответил.
The rope forced the tongue out of his mouth, and he bit it clean in half.	Язык вывалился у него изо рта, он прокусил его насквозь.
They said afterwards he had taken seven and three-quarter minutes to die."	Наверно, минут через семь он сдох.

Outside in the passage Mary felt her neck and her forehead go clammy with sweat, and her arms and legs were weighted suddenly, as though with lead. Little black specks flickered before her eyes, and with a growing sense of horror she realised that she was probably going to faint.	Мэри так и стояла за дверью в коридоре. Лоб и затылок покрылись потом, руки и ноги налились свинцом, она с ужасом почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
She had one thought in her mind, and that was to grope her way back to the deserted hall and reach the shadow of the clock; whatever happened, she must not fall here and be discovered.	В голове была лишь одна мысль - добраться обратно до холла и укрыться в спасительной тени часов. Что бы там ни было, ее не должны найти здесь лежащей без чувств.
Mary backed away from the beam of light and felt along the wall with her hands.	Медленно, на ощупь она начала двигаться вдоль стены, подальше от света.
Her knees were shaking now, and she knew that at any moment they would give beneath her. Already a surge of sickness rose inside her, and her head was swimming.	У нее подгибались колени, подступала тошнота, кружилась голова.
Her uncle's voice came from very far away, as though he spoke with his hands against his mouth.	Голос дяди доносился издалека, как будто он говорил, прикрыв рот руками.
"Leave me alone with him, Harry," he said: "there'll be no more work for you tonight at Jamaica.	- Оставь меня с ним, Г арри, - приказал он, -сегодня тебе больше нечего делать в "Ямайке".
Take his horse and be off, and cast him loose the other side of Camelford.	Возьми его коня и убирайся - отпустишь его на другой стороне от Кэмелфорда.
I'll settle this business by myself."	А тут я сам управлюсь.
Somehow Mary found her way to the hall, and, hardly conscious of what she was doing, she turned the handle of the parlour door and stumbled inside. Then she crumpled in a heap on the floor, her head between her knees.	Каким-то чудом Мэри добралась до холла. Плохо соображая, что делает, она повернула ручку двери в гостиную и, едва переступив порог, без сил опустилась на пол и положила голову на колени.
She must have fainted quite away for a minute or two, because the specks in front of her eyes grouped themselves into one tremendous whole, and her world went black; but the position in which she had fallen brought her to herself quicker than anything else could have done, and in a moment she was sitting up, propped on one elbow, listening to the clatter of a pony's hoofs in the yard outside.	На минуту-другую она, должно быть, потеряла сознание: мушки перед глазами слились в одно огромное пятно, и она погрузилась во мрак. Но неловкая поза, в которой она застыла, помогла ей быстро прийти в себя. Опершись на локоть, Мэри села и стала ловить звуки, доносившиеся со двора.
She heard a voice curse the animal to stand still - it was Harry the pedlar - and then he must have mounted and driven his heels into the pony's side, for the sound of the hoofs drew away and out of the yard and disappeared in the distance down the highroad, and so was lost beneath the slope of the hill.	Она услышала цоканье копыт и голос разносчика Гарри, бранившего лошадь, которая не желала стоять смирно. По-видимому, он все-таки вскочил в седло и пришпорил коня; раздался и вскоре затих дробный стук копыт.
Her uncle was alone now in the bar with his victim, and Mary wondered whether it would be possible for her to find her way to the nearest dwelling place on the road to Dozmary and summon help.	Теперь дядя остался в баре наедине со своей жертвой. Мэри принялась соображать, сумеет ли она найти дорогу к ближайшему жилью в Дозмери и позвать на помощь.

It meant a walk of two or three miles across a moorland track before the first shepherd's cottage was reached, and somewhere on that same track the poor idiot boy had flown, earlier in the evening, and was even now perhaps wailing and grimacing by the side of the ditch.	До первого пастушьего домика мили две или три через болото. Туда-то и убежал несчастный идиот. А может быть, он и сейчас все еще валяется в канаве, воя и корчась.
She knew nothing of the inhabitants of the cottage; possibly they belonged to her uncle's company, in which case she would be running straight into a trap.	Она ничего не знала об обитателях этого домика. Вполне возможно, они связаны с шайкой дяди Джосса, и тогда она прямехонько попадет в западню.
Aunt Patience, upstairs in bed, was useless to her, and if anything an encumbrance.	Тетя Пейшнс спит наверху, да и какая от нее помощь; она может лишь помешать делу.
It was a hopeless situation, and there seemed no way of escape for the stranger, whoever he should be, unless he himself came to some agreement with Joss Merlyn.	Положение, похоже, безнадежное. У незнакомца -неважно, кто он - нет никакой надежды на спасение, разве что пойти на согласие с Джоссом Мерлином.
If he had any cunning he might be able to overpower her uncle; now that the pedlar had gone they were evenly matched as far as numbers went, though her uncle's physical strength would tell heavily in his favour.	Чтобы взять верх над дядей - теперь, когда они остались один на один, требовалась немалая изворотливость, ибо трактирщик обладал огромной физической силой.
Mary began to feel desperate.	Отчаяние охватило Мэри.
If only there were a gun somewhere, or a knife, she might be able to wound her uncle, or at least disarm him while the wretched man made his escape from the bar.	Если бы найти какое-нибудь ружье или нож, ей, возможно, удалось бы ранить или хотя бы обезоружить дядю и дать шанс несчастному выбраться из бара.
She felt careless now for her own safety; it was only a matter of time, anyway, before she was discovered, and there was little sense in crouching here in the empty parlour.	О том, что рискует сама, Мэри не думала. Все равно, так или иначе, ее обнаружат. И что толку сидеть, съежившись в пустой гостиной.
That fainting attack had been a momentary affair, and she despised herself for her weakness.	Обморок был сущим пустяком, и сейчас она уже презирала себя за слабость.
She got up from the floor, and, placing both hands on the latch for greater silence, she opened the door a few inches.	Поднявшись с пола, Мэри взялась за ручку двери и тихонько приоткрыла ее.
There was not a sound in the hall but the ticking of the clock, and the beam of light in the back passage shone no more. The door of the bar must be shut.	В холле стояла полная тишина, только тикали часы. Света в дальнем конце коридора не было, дверь в бар, должно быть, закрыли.
Perhaps at this moment the stranger was fighting for his life, struggling for breath in the great hand of Joss Merlyn, shaken backwards and forwards on the stone floor of the bar.	Возможно, именно в эту минуту незнакомец боролся за свою жизнь; придавленный к полу, он изо всех сил пытался вырваться из лапищ Джосса Мерлина.
She could hear nothing, though: whatever work there was behind that closed door happened in silence.	Однако из бара не доносилось ни звука. Что бы там ни творилось, все делалось безмолвно.
Mary was about to step out into the hall once more and creep past the stairs to the further passage, when a sound from above made her pause and lift her head. It was the creaking of a board.	Мэри уже собралась выйти в холл и прокрасться мимо лестницы в дальний конец коридора, как вдруг наверху довольно явственно скрипнула половица.

There was silence for a minute, and then it happened again: quiet footsteps pacing gently overhead.	Девушка остановилась и прислушалась: полнейшая тишина и опять скрип; над ее головой кто-то осторожно ходил.
Aunt Patience slept in the further passage at the other end of the house, and Mary herself had heard Harry the pedlar ride away on his pony nearly ten minutes ago.	Тетя Пейшнс спала в другом крыле, разносчик Гарри ускакал на лошади минут десять назад.
Her uncle she knew to be in the bar with the stranger, and no one had climbed the stairs since she had descended them.	Дядя, она знала, оставался в баре с незнакомцем. Никто не поднимался по лестнице с тех пор, как она спустилась.
There, the board creaked again, and the soft footsteps continued.	Вот опять скрипнула половица, тихие шаги послышались снова.
Someone was in the empty guest room on the floor above.	В пустой комнате на втором этаже кто-то был.
Mary's heart began to thump in her side again, and her breath came quickly.	У Мэри вновь отчаянно заколотилось сердце и перехватило дыхание.
Whoever was in hiding up above must have been there many hours.	Человек прятался наверху несколько часов.
He must have lain in waiting there since the early evening; stood behind the door when she had gone to bed.	Каким-то образом проникнув в дом еще в начале вечера, затаившись, он слышал, как она отправилась спать.
Had he gone later she would have heard his footsteps on the stairs.	Если бы он поднялся позже, она услышала бы его шаги на лестнице.
Perhaps he had watched the arrival of the waggons from the window, as she had done, and had seen the idiot boy run screaming down the road to Dozmary.	Скорей всего, как и она, он наблюдал из окна за прибытием повозок и видел, как маленький придурок с криками мчался по дороге к Дозмери.
She had been separated from him by a thin partition of wall, and he must have heard her every movement - the falling onto her bed, and later her dressing, and her opening of her door.	Всего лишь тонкая перегородка разделяла их, и он слышал каждое ее движение, как она повалилась на постель, а позже оделась и открыла дверь.
Therefore he must wish to remain concealed, otherwise he would have stepped out onto the landing when she had done; had he been one of the company in the bar he would have spoken with her, surely; he would have questioned her movements.	Стало быть, он не хотел быть обнаруженным, иначе вышел бы в коридор вслед за ней. Будь он одним из посетителей бара, он наверняка заговорил бы с ней и поинтересовался, что она тут делает.
Who had admitted him?	Кто же впустил его?
When could he have gone into the room?	Когда он проник в комнату?
He must have hidden there so that he should remain unseen by the smugglers.	Значит, он прятался там, чтобы его не увидели контрабандисты.
Therefore he was not one of them; he was enemy to her uncle.	Значит, он не один из них, а дядин враг.
The footfalls had ceased now, and, though she held her breath and listened intently, she could hear nothing.	Шаги прекратились, и, хотя Мэри прислушивалась, затаив дыхание, больше не раздалось ни звука.
She had not been mistaken, though; she was convinced of that.	Но она твердо знала, что не ошиблась.

Someone - an ally perhaps - was hiding in the guest room next to hers and could help her save the stranger in the bar.	Кто-то, может быть союзник, прятался в комнате для гостей рядом с ее спальней и мог помочь ей спасти незнакомца в баре.
She had her foot on the lowest step of the stairs when the beam of light shone forth once more from the back passage, and she heard the door of the bar swing open.	Мэри уже поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы, когда полоска света вдруг снова возникла в дальнем конце коридора и она услышала, как дверь бара отворилась.
Her uncle was coming out into the hall.	Дядя вышел в холл.
There was no time for Mary to climb the stairs before he turned the corner, so she was forced to step quickly back into the parlour and stand with her hand against the door.	Девушка поняла, что не успеет подняться по лестнице до того, как он повернет за угол. Поэтому она быстро вернулась в гостиную и притаилась там, придерживая дверь рукой.
In the blackness of the hall he would never see that the door was not latched.	В темноте холла он не должен заметить, что дверь не заперта на задвижку.
Trembling with excitement and fear, she waited in the parlour, and she heard the landlord pass across the hall and climb the stairs to the landing above. His footsteps came to a halt above her head, outside the guest room, and for a second or two he waited, as though he too listened for some alien sound. Then he tapped twice, very softly, on the door.	Дрожа от волнения и страха, Мэри услышала, как трактирщик прошел через холл, поднялся по лестнице и остановился у двери комнаты для гостей. Чуть-чуть подождав, словно прислушиваясь, он дважды еле слышно постучал в дверь.
Once more the board creaked, and someone crossed the floor of the room above and the door was opened.	Снова скрипнула половица, кто-то прошел по комнате наверху и открыл дверь.
Mary's heart sank within her, and her first despair returned.	Сердце Мэри вновь упало, ее снова охватило отчаяние.
This could be no enemy to her uncle, after all.	Это был не дядин враг.
Probably Joss Merlyn had admitted him in the first place, early in the evening when she and Aunt Patience had been preparing the bar for the company, and he had lain in waiting there until all the men had departed.	Вероятно, Джосс Мерлин сам впустил его рано вечером, когда она и тетушка Пейшнс готовили бар для приема гостей. И все это время он ожидал, пока все разойдутся.
It was some personal friend of the landlord's, who had no wish to meddle in his evening's business and would not show himself even to the landlord's wife.	Это был кто-то из близких друзей хозяина, не желавший впутываться в его дела и быть узнанным даже женой трактирщика.
Her uncle had known him to be there all the time, and that was why he had sent the pedlar away.	Дядя именно поэтому и отослал разносчика.
He did not wish the pedlar to see his friend.	Он не хотел, чтобы тот видел его друга.
She thanked God then that she had not climbed the stairs and knocked on the door.	Мэри благодарила Бога, что не поднялась наверх и не постучалась в ту дверь.
Supposing they went into her room to see if she was there and asleep?	А вдруг они зайдут в ее комнату, чтобы посмотреть, спит ли она?
There would be little hope for her once her absence was discovered.	Мэри с ужасом представила, что произойдет, если ее отсутствие обнаружат.
She glanced behind her at the window. It was closed and barred. There was no road of escape.	Она взглянула на окно в гостиной - оно было закрыто и зарешечено, путь к бегству отрезан.

Now they were coming down the stairs; they stopped for an instant outside the parlour door.	Вот они спустились по лестнице, на мгновение остановились за дверью гостиной.
For one moment Mary thought they were coming inside.	Мэри с испугом подумала, что они собираются войти.
They were so close to her that she could have touched her uncle on the shoulder through the crack of the door.	Мужчины находились так близко, что сквозь щель в двери можно было коснуться плеча дяди.
At it was, he spoke, and his voice whispered right against her ear.	Он тихо заговорил, и его шепот прозвучал прямо у нее над ухом.
"It's for you to say," he breathed; "it's your judgement now, not mine.	- Это уж как вы скажете. Тут уж вам решать, не мне.
I'll do it, or we'll do it between us.	Либо я сам это сделаю, либо мы вместе.
It's for you to say the word."	Слово за вами.
Screened as she was by the door, Mary could neither see nor hear her uncle's new companion, and whatever gesture or sign he made in return escaped her.	Стоя за дверью, Мэри не могла ни видеть, ни слышать нового компаньона дяди.
They did not linger outside the parlour, but turned back along the hall to the further passage, and so down it to the bar beyond.	Не задерживаясь возле гостиной, они повернули назад, в холл, и дальним коридором прошли в бар.
Then the door closed, and she heard them no more.	Дверь за ними закрылась, и шум шагов смолк.
Her first instinct was to unbar the entrance and run out into the road, and so be away from them; but on reflection she realised that by doing this she would gain nothing; for all she knew, there might be other men - the pedlar himself perhaps, and the rest of them - posted at intervals along the highroad in the anticipation of trouble.	Первым ее порывом было открыть дверь на улицу и броситься бегом по дороге подальше от них. Однако, поразмыслив, она поняла, что ничего из этого не выйдет. Ведь вдоль дороги могли быть расставлены люди Джосса, тот же разносчик и другие - на случай каких-либо неожиданностей.
It seemed as though this new man, who had hidden all evening in the room above, could not have heard her leave her bedroom after all; had he done so he would by now have acquainted her uncle with the fact, and they would search for her; unless they dismissed her as being of no importance whatsoever in the general scheme of things.	Наверное, этот неизвестный, весь вечер прятавшийся в комнате наверху, все-таки не слышал, как Мэри выходила из спальни, иначе он уже сообщил бы об этом дяде, и они начали искать ее, если только сейчас у них не было дела поважней.
The man in the bar was their first concern; she could be attended to later.	Главной их заботой был тот человек в баре, а ею они могли заняться позже.
She must have stood for ten minutes or more waiting for some sound or signal, but everything was still.	Минут десять она стояла, прислушиваясь, но все было спокойно.
Only the clock in the hall ticked on, wheezing slowly and impervious to action, a symbol of age and indifference.	Лишь часы в холле продолжали, похрипывая, неспешно отсчитывать время, как символ вечности и равнодушия к мирским делам.
Once she fancied she heard a cry; but it was gone and lost in an instant and was so faint and far a thing that it might have been some strange conjuring of her imagination, whipped as it was by all she had seen since midnight.	Вдруг ей почудился крик, и тут же все смолкло. Что это? Уж не плод ли ее разыгравшегося воображения, взбудораженного событиями этой кошмарной ночи?

Then Mary went out into the hall, and so through to the dark passage.	Мэри поспешно вышла в холл, а затем в темный коридор.
No crack of light came under the skirting of the door to the bar.	В баре тоже не было света.
The candles must have been extinguished.	Видно, погасили свечи.
Were they sitting there inside the room, all three of them, in darkness?	Что же они сидят там в темноте?
They made an ugly picture in her mind, a silent, sinister group, ruled by some purpose that she did not understand; but the very snuffing out of the light made the quietude more deadly.	Ей представилась отвратительная шайка молчащих злодеев, объединенных какой-то неведомой ей целью. Гробовая тишина погруженной во мрак комнаты наводила еще больший ужас.
She ventured as far as the door and laid her ear against the panel.	Она решилась тихонько приблизиться к бару и послушать под дверью.
There was not even the murmur of a voice, nor that unmistakable suggestion of living, breathing people.	Ни шепота, ни вздоха.
The old fusty drink smell that had clung to the passage all evening had cleared, and through the keyhole came a steady draught of air.	Тяжелый винный дух, стойко державшийся в коридоре весь вечер, исчез; через замочную скважину сильно сквозило.
Mary gave way to a sudden uncontrollable impulse, and, lifting the latch, she opened the door and stepped into the room.	Повинуясь внезапному порыву, Мэри отодвинула щеколду, открыла дверь и вошла.
There was nobody there.	Внутри не оказалось ни души.
The door leading to the yard was open, and the room was filled with the fresh November air.	Дверь во двор была распахнута, и свежий ноябрьский воздух наполнил бар.
It was this that caused the draught in the passage.	Вот откуда этот сквозняк в коридоре...
The benches were empty, and the table that had crashed to the ground in the first scuffle still lay upon the floor, its three legs pointing to the ceiling.	Скамьи были пусты, стол, опрокинутый во время схватки незнакомца с Джоссом и разносчиком, так и лежал на полу. Одна ножка его была сломана.
The men had gone, though; they must have turned to the left outside the kitchen and walked straight onto the moor, for she would have heard them had they crossed the road.	Хозяин и его гости исчезли, должно быть, свернули за угол и прямиком направились к болоту. Она услышала, если бы они пересекли дорогу.
The air felt cold and sweet upon her face, and now that her uncle and the strangers had left it the room seemed harmless and impersonal once more.	Лицо обдало прохладным, свежим воздухом, и теперь, когда дядя и двое незнакомцев покинули бар, он вновь показался ей безликим, безобидным.
The horror was spent.	Страха Мэри больше не испытывала.
A last little ray of moonlight made a white circle on the floor, and into the circle moved a dark blob like a finger. It was the reflection of a shadow.	Бледный свет луны проник через окно, высветив на полу посередине бара круг, в котором Мэри вдруг заметила тень, похожую на палец.
Mary looked up to the ceiling and saw that a rope had been slung through a hook in the beam.	Взглянув вверх, она увидела свисавшую с крюка на потолочной перекладине веревку.

It was the rope's end that made the blob in the white circle; and it kept moving backwards and forwards, blown by the draught from the open door.	Конец ее и отбрасывал тень на светлый круг, а ветер, дувший в бар через открытую дверь, раскачивал веревку взад и вперед.
Chapter 5	5
As the days passed, Mary Yellan settled down to life at Jamaica Inn with a sense of stubborn resolution.	Шли дни, и Мэри решила, что сдаваться нельзя: надо как-то приспособиться к жизни в "Ямайке" и выжидать.
It was evident that she could not leave her aunt to face the winter alone, but perhaps, with the coming of spring, Patience Merlyn could be persuaded to see reason, and the pair of them would leave the moors for the peace and quietude of Helford valley.	Бросить тетю зимой она, конечно, не могла, но с приходом весны, быть может, удастся ее уговорить, и они уедут прочь от этих болот, вернутся в мирную хелфордскую долину.
This was at any rate Mary's hope, and meanwhile she must make the best of the grim six months that lay ahead, and if possible she was determined to have the better of her uncle in the long run and expose him and his confederates to the law.	Во всяком случае, девушка возлагала на это надежды, а пока решила как можно лучше использовать предстоящие безрадостные полгода: перехитрить дядю и вывести его вместе с сообщниками на чистую воду.
She would have shrugged her shoulders at smuggling alone, though, the flagrant dishonesty of the trade disgusted her, but all she had seen so far went to prove that Joss Merlyn and his friends were not content with this only; they were desperate men, afraid of nothing and no one, and did not stop at murder.	Мэри была готова закрыть глаза на контрабанду, хотя это было откровенным мошенничеством и возмущало ее. Но судя по всему, Джосс Мерлин с сообщниками занимался не только контрабандой. Эти негодяи, которые никого и ничего не боялись, не останавливались и перед убийством.
The events of that first Saturday night were never far from her mind, and the straggling rope's end hanging from the beam told its own tale.	События той субботней ночи не шли у нее из головы; веревка, свисавшая с потолка в баре, открыла ей глаза.
Mary had not a doubt that a stranger had been killed by her uncle and another man, and his body buried somewhere on the moors.	Мэри не сомневалась, что незнакомец был убит Джоссом и его сообщником, а тело похоронено где-то на болотах.
There was nothing to prove it, however, and, considered in the light of day, the very story seemed fantastic.	Доказательств, однако, у нее не было никаких. Наутро эта история показалась Мэри плодом разыгравшегося воображения.
She had returned to her room that night after the discovery of the rope, for the open door of the bar suggested that her uncle would be back at any moment, and, exhausted with all she had seen, she must have fallen asleep, for when she woke the sun was high, and she could hear Aunt Patience pattering about in the hall below.	Обнаружив в ту ночь под потолком веревку, она тотчас же поднялась к себе - дверь в баре была открыта, а значит, дядя мог в любой момент вернуться. Вконец измученная, она, видимо, сразу же забылась глубоким сном, а когда проснулась, солнце было уже высоко. Снизу из холла доносилось шарканье ног тети Пейшнс.
No sign remained of the evening's work; the bar had been swept and tidied, the furniture replaced and the broken glass taken away, and there was no rope hanging from the beam.	От вчерашнего в баре не осталось и следа, все было подметено и прибрано, столы и скамьи расставлены по местам, битое стекло выброшено. Веревки на перекладине не было.

The landlord himself spent the morning in the stable and the cowhouse, pitchforking filth into the yard and doing the work that a cowman should have done had he kept one; and when he came into the kitchen at midday, to wolf an enormous meal, he questioned Mary about the farm stock at Helford, and asked for her opinion on a calf that had fallen sick, nor did he make any reference to the events of the preceeding night.	Трактирщик с утра возился на конюшне и в коровнике, занимаясь тем, что надлежало делать скотнику, которого он не держал. В полдень он появился на кухне и принялся расспрашивать Мэри о том, как они держали скот на хелфордской ферме и как лечить заболевшего теленка. О событиях прошлой ночи он и словом не обмолвился.
He seemed in fair good humour and went so far as to forget to curse his wife, who hovered around him as usual, watching the expression in his eye like a dog who would please his master.	Явно пребывая в хорошем расположении духа, он, против обыкновения, ни разу не выругал жену, которая, как всегда, вилась вокруг него, ловя его взгляд, словно собачонка, желающая угодить хозяину.
Joss Merlyn behaved like a perfectly sober normal man, and it was impossible to believe that he had murdered a fellow being only a few hours before. He might be guiltless of this, of course, and the blame rest upon his unknown companion, but at least Mary had seen him with her own eyes chase the naked idiot boy across the yard, and she had heard the boy scream as he felt the lash of the landlord's whip.	Джосс Мерлин держался, как нормальный трезвый человек. Не верилось, что всего несколько часов назад он убил сообщника, возможно не своими руками, и вина лежит на таинственном компаньоне. Однако Мэри собственными глазами видела, как он гонял по двору Сэма-дурачка, и слышала вопли голого придурка, когда трактирщик Стегал его кнутом.
She had seen him ringleader of that vile company in the bar; she had heard him threaten the stranger who opposed his will; and here he sat before her now, his mouth full of hot stew, shaking his head over a sick calf.	Она видела, как хозяин верховодил гнусной компанией в баре, и слышала его угрозы неизвестному, отказавшемуся подчиниться воле Джосса. А теперь он сидел перед ней, набив рот горячим тушеным мясом, и покачивал головой, огорченный болезнью теленка.
And she answered "Yes" and "No" in reply to her uncle, and drank down her tea, watching him over the brim of her cup, her eyes travelling from his great plate of steaming stew to his long powerful fingers, hideous in their strength and grace.	Мэри отвечала на вопросы односложно и тихо прихлебывала чай, наблюдая исподтишка за дядей, переводя взгляд с тарелки с горой мяса на длинные пальцы, в которых сочетались зловещая сила и ловкость.
Two weeks went by and there was no repetition of Saturday night.	Минуло две недели, но сборищ, подобных субботнему, больше не было.
Perhaps the last haul had satisfied the landlord and his companions, and they were content with that for the while, for Mary did not hear the waggons again, and, though she was sleeping soundly now, she was certain that the noise of wheels would have woken her.	Видимо, трактирщик и его сообщники, провернув выгодное дельце, на время поутихли. Во всяком случае, Мэои больше не слышала шума повозок по ночам. Хотя спала она теперь довольно крепко, звук колес наверняка разбудил бы ее.
Her uncle appeared to have no objection to her wandering on the moors, and day by day she came to know more of the surrounding country, stumbling upon tracks she had not noticed at first and which kept her to the high ground, leading ultimately to the tors, while she learnt to avoid the low soggy grass with tufted tops that by their very harmless appearance invited inspection, only to reveal themselves as the border line of treacherous and dangerous marsh.	Дядя не возражал и против ее прогулок по пустоши, и постепенно Мэри все лучше узнавала окрестные места. Она научилась обходить пушистые кустики травы, на которые так и тянуло ступить. С виду безобидная, эта болотная трава росла по самому краю коварной и гибельной топи.

Though lonely, she was not actively unhappy, and these rambles in the grey light of early afternoon kept her healthy at least and went some way towards tempering the gloom and depression of the long dark evenings at Jamaica, when Aunt Patience sat with her hands in her lap, staring at the turf fire, and Joss Merlyn shut himself up alone in the bar or disappeared on the back of his pony to some unknown destination.	Бродя в одиночестве, девушка не чувствовала себя несчастной. Прогулки в эти сумеречные зимние дни поддерживали в ней бодрость и помогали коротать длинные темные вечера в "Ямайке", не предаваясь унынию и тоске. Тетя Пейшнс подолгу сидела в кухне, положив руки на колени и уставившись на огонь, а Джосс Мерлин запирался в баре или, взяв лошадь, уезжал неведомо куда.
Companionship there was none, and no one came to the inn for rest or nourishment. The driver of the coach had spoken the truth when he told Mary they never stopped now at Jamaica, for she would stand out in the yard to watch the coaches pass twice in the week, and they were gone by in a moment, rumbling down the hill and climbing the further one towards Five Lanes without drawing rein or pausing for breath.	Дни в "Ямайке" текли уныло; кучер тогда говорил правду: никто не заходил в трактир отдохнуть или поесть. Два раза в неделю мимо проезжала почтовая карета, и Мэри выходила во двор, провожая ее взглядом. Ни разу карета не остановилась у "Ямайки", а неслась дальше на полной скорости и, с грохотом скатившись с холма, на котором стоял трактир, спешила подняться на следующий у развилки Пяти Дорог.
Once Mary waved her hand as she recognised her driver, but he took no notice of her, only whipping his horses the harder, and she realised with a rather helpless sense of futility that so far as other people were concerned she must be considered in the same light as her uncle, and that even if she tried to walk to Bodmin or Launceston no one would receive her, and the doors would be shut in her face.	Однажды Мэри, узнав того самого кучера, помахала ему рукой, но он не обратил на нее внимания и лишь сильнее стеганул лошадей. И тут с чувством полной обреченности девушка поняла, что люди смотрят на нее как на родню Джосса Мерлина. Никто в Бодмине или Лонстоне не пожелает ее принять, все двери захлопнутся перед ней.
The future loomed very black at times, especially as Aunt Patience made little effort to be companionable; and though now and again she took hold of Mary's hand and patted it for a few minutes, telling her how glad she was to have her in the house, for the most part the poor woman existed in a dream, pottering about her household duties in a mechanical fashion and seldom uttering.	Порой будущее представлялось Мэри совершенно беспросветным, да и тетя Пейшнс все больше молчала, замкнувшись в себе. Случалось, правда, она брала Мэри за руку и долго гладила ее, приговаривая, как она рада, что племянница живет у них в доме. Вообще же бедная женщина жила в мире грез, лишь механически исполняя домашние обязанности.
When she did speak, it was to let forth a torrent of nonsense about the great man her husband might have been had not ill luck constantly followed him. Any normal conversation was practically impossible, and Mary came to humour her and talk gently as she would have done to a child, all of which was a strain on her nerves and on her patience.	Когда же она вдруг заговаривала с Мэри, то несла всякую чепуху о том, каким большим человеком мог бы стать ее муж, если бы не постоянно преследовавшие его неудачи. Стараясь утешить тетушку, Мэри приучила себя разговаривать с ней ласково, как с малым ребенком.
So that it was in a mood of truculence, following upon a day of wind and rain that had made it impracticable to venture out of doors, that Mary one morning set herself to clean down the long stone passage that ran the full width of the back of the house.	Однако это было тяжким испытанием для ее терпения и душевного равновесия. Как-то утром, пребывая в состоянии крайнего раздражения, оттого что накануне ей пришлось из-за дождя и ветра просидеть весь день в четырех стенах, Мэри принялась мыть длиннющий коридор в дальнем крыле дома.

The hard work, if it strengthened her muscles, did not improve her temper, and by the time she had finished she was so disgusted with Jamaica Inn and its inhabitants that for very little she would have walked out into the patch of garden behind the kitchen, where her uncle was working, heedless of the rain upon his mat of hair, and thrown her bucket of dirty soapy water into his very face.	Работа была нелегкой, пусть полезной для тела, но никак не для духа. Покончив с коридором, она почувствовала такое отвращение к "Ямайке" и ее обитателям, что на мгновение ее охватило острое желание выйти в огород, где, не обращая внимания на дождь, работал дядя, и выплеснуть ведро с грязной мыльной водой прямо ему в лицо.
The sight of her aunt, who with bent back poked at the dull peat fire with the end of a stick, defeated her, and Mary was about to start on the stone flags of the entrance hall when she heard a clatter of hoofs in the yard, and in a moment someone thundered on the closed door of the bar.	Но при виде тети, которая, согнувшись, ворочала кочергой еле тлевший в печи торф, гнев ее угас. Она вновь взялась за тряпку, собираясь вымыть пол в холле, но услышала стук копыт во дворе. Через минуту кто-то принялся колотить в дверь бара.
No one had approached Jamaica Inn before, and this summons was an event in itself. Mary went back to the kitchen to warn her aunt, but she had left the room, and, looking out of the window, Mary could see her pattering across the garden to her husband, who was loading turf from the stack into a barrow.	До сих пор никто даже близко не подходил к "Ямайке". Немало удивившись, Мэри пошла на кухню предупредить тетю, но ее там не оказалось. Выглянув в окно, девушка увидела, как тетя Пейшнс идет через огород к мужу, нагружавшему тачку торфом.
They were both out of earshot, and neither could have heard the sound of this new arrival.	Оба были далеко и не слышали шума.
Mary wiped her hands on her apron and went into the bar.	Мэри вытерла руки о передник и пошла в бар.
The door must have been unlocked after all, for to her surprise there was a man sitting straddle-legged across a chair, with a glass in his hand filled to the brim with ale, which he had calmly poured out from the tap himself.	Должно быть, дверь все-таки не была заперта, потому что в баре верхом на стуле сидел мужчина и держал в руке полную кружку эля, который, видимо, преспокойно налил себе сам, отвернув кран бочонка.
For a few minutes they considered one another in silence.	Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга.
Something about him was familiar, and Mary wondered where she had seen him before.	Что-то в нем показалось Мэри знакомым, и она принялась гадать, где могла видеть эти тяжеловатые веки, изгиб губ, рисунок подбородка.
The rather drooping lids, the curve of his mouth, and the outline of his jaw, even the bold and decidedly insolent stare with which he favoured her, were things known to her and definitely disliked.	Даже дерзкий, вызывающий взгляд, которым он смерил ее, был ей до странности знаком и явно неприятен.
The sight of him looking her up and down and drinking his ale at the same time irritated her beyond measure.	Незнакомец не спеша, по-хозяйски потягивал пиво, и это крайне раздосадовало Мэри.
"What do you think you're doing?" she said sharply. "You haven't any right to walk in here and help yourself.	- Что вы тут делаете? - резко спросила она. - Вы не имеете права запросто заходить сюда и угощаться.
Besides, the landlord doesn't encourage strangers."	К тому же хозяин не очень-то любит чужаков.

At any other moment she would have laughed to hear herself speak thus, as though in defence of her uncle, but scrubbing the stone flags had done away with her sense of humour, if only for the moment, and she felt she must vent her ill temper on the nearest victim.	В другой раз она посмеялась бы над собой, оттого что так рьяно защищает интересы дяди. Но, поскоблив с утра каменные плиты в коридоре, она несколько утратила чувство юмора, и ей не терпелось излить свое раздражение на первого попавшегося под руку.
The man finished his ale and held out the glass to be refilled.	Незнакомец невозмутимо допил свой стакан и протянул ей с молчаливым требованием наполнить его вновь.
"Since when have they kept a barmaid at Jamaica Inn?" he asked her, and, feeling in his pocket for a pipe, he lit it, puffing a great cloud of smoke into her face.	- С каких это пор в "Ямайке" держат прислугу? -спросил он и, пошарив в кармане, извлек оттуда трубку, разжег ее и пыхнул дымом в лицо девушке.
His manner infuriated Mary, and she leant forward and pulled the pipe out of his hand, throwing it behind her onto the floor, where it smashed at once.	Вконец разъяренная, Мэри выхватила трубку из его руки и швырнула об пол, разбив вдребезги.
He shrugged his shoulders and began to whistle, the very tunelessness adding fuel to her flame of irritation.	Он пожал плечами и принялся тихо насвистывать, чем еще больше возмутил ее.
"Is this how they train you to serve customers?" he said, breaking off in the middle. "I don't think much of their choice.	- Значит, так они учат тебя обслуживать посетителей? - спросил он, прервав свист. - Не очень-то я одобряю их выбор.
There are better-mannered maids in Launceston, where I was yesterday, and pretty as paint into the bargain.	Я только вчера из Лонстона и видел там девушек с лучшими манерами и хорошеньких, как с картинки.
What have you been doing with yourself?	А ты почему за собой не следишь?
Your hair is coming down at the back, and your face is none too clean."	Волосы сзади висят, как пакля, да и лицо плохо вымыто.
Mary turned away and walked towards the door, but he called her back.	Мэри повернулась и пошла к двери, но он остановил ее.
"Fill up my glass. That's what you're here for, isn't it?" he said. "I've ridden twelve miles since breakfast, and I'm thirsty."	- Налей-ка мне еще стаканчик, ведь ты для этого здесь приставлена, - потребовал он. - После завтрака я проскакал двенадцать миль, и мне здорово хочется пить.
"You may have ridden fifty miles for all I care," said Mary. "As you seem to know your way about here, you can fill your own glass. I'll tell Mr. Merlyn you are in the bar, and he can serve you himself if he has the mind."	- По мне, могли бы проскакать хоть все пятьдесят, - отпарировала Мэри. - Раз вам тут все знакомо, можете сами налить, а я скажу мистеру Мерлину, что вы в баре, и пусть он обслуживает вас сам, ежели пожелает.
"Oh, don't worry Joss; he'll be like a bear with a sore head at this time of day," came the answer. "Besides, he's never very anxious to see me.	- Да не беспокой Джосса, в такой час он похож на медведя, у которого болит голова, - прозвучало в ответ. - Кроме того, он вообще вряд ли хочет меня видеть.
What's happened to his wife?	А что с его женой?
Has he turned her out to make room for you?	Выгнал он ее, что ли, и взял тебя?
I call that hard on the poor woman.	Это несправедливо по отношению к бедной женщине.

You'll never stay with him ten years, anyway."	Во всяком случае, ты с ним десять лет, как она, ни за что не проживешь.
"Mrs. Merlyn is in the garden, if you want to see her," said Mary.	- Если хотите видеть миссис Мерлин, то она на огороде.
"You can walk out of the door and turn to the left, and you'll come to the patch of garden and the chicken run.	Выйдите в эту дверь, поверните налево, там увидите курятник и огород.
They were both of them down under, five minutes ago.	Пять минут назад они оба были там.
You can't come through this way because I've just washed the passage, and I don't want to do it all over again."	Через коридор не ходите, я его только что вымыла и не намерена мыть снова.
"Oh, don't get excited; there's plenty of time," he replied. She could see he was still looking her up and down, wondering what to make of her, and the familiar, somewhat lazy insolence in his eyes maddened her.	- О, не беспокойся, у меня полно времени, -ответил он, продолжая откровенно рассматривать девушку, словно пытаясь понять, кто она и откуда здесь взялась. Его нагловато-ленивый, до странности знакомый взгляд бесил Мэри.
"Do you want to speak to the landlord or not?" she asked at length. "Because I can't stand here all day awaiting your pleasure.	- Так хотите вы поговорить с хозяином или нет? -спросила она наконец. - Потому что я не собираюсь торчать здесь целый день ради вашего удовольствия.
If you don't want to see him, and you've finished your drink, you can put down your money on the counter and go away."	Если не желаете его видеть и закончили пить, положите деньги на прилавок и ступайте себе с Богом.
The man laughed, and his smile and the flash of his teeth struck a chord in her memory, but still she could not name the resemblance.	Посетитель рассмеялся, обнажив белоснежные зубы, вновь напомнив ей кого-то, но она не могла сообразить кого.
"Do you order Joss about in that way?" he said. "He must be a changed man if you do.	- Ты что, и Джоссом так командуешь? - спросил незнакомец. - Если так, то он, должно быть, сильно изменился.
What a creature of contradictions the fellow is, after all.	Как все-таки непредсказуем человек.
I never thought he'd run a young woman alongside his other activities.	Кто бы мог подумать, что у него найдется время еще и на ухаживания?
What do you do with poor Patience of an evening?	А куда же вы деваете бедняжку Пейшнс по вечерам?
Do you turn her out on the floor, or do you sleep all three abreast?"	Вы что, кладете ее спать на полу или ложитесь втроем?
Mary flushed scarlet.	Мэри густо покраснела.
"Joss Merlyn is my uncle by marriage," she said. "Aunt Patience was my mother's only sister.	- Джосс Мерлин - муж моей тетушки Пейшнс, единственной сестры моей матери.
My name is Mary Yellan, if that means anything to you.	Зовут меня Мэри Йеллан, если это вам о чем-нибудь говорит.
Good morning.	Прощайте.
There's the door behind you."	Дверь прямо за вами.

She left the bar and walked into the kitchen, straight into the arms of the landlord himself.	Она вышла из бара и, стремительно войдя на кухню, столкнулась нос к носу с самим хозяином.
"Who in hell's name were you talking to in the bar?" he thundered. "I thought I'd warned you to keep your mouth shut?"	- С кем это ты, черт побери, разговаривала в баре? - загремел он. - По-моему, я тебя предупреждал, чтобы помалкивала.
The loudness of his voice echoed in the passage.	Его оглушительный голос разнесся по коридору.
"All right," called the man from the bar, "don't beat her. She's broken my pipe and refused to serve me; that sounds like your training, doesn't it?	- Ладно уж, не трогай ее! - откликнулся человек в баре. - Она разбила мою трубку и отказалась меня обслужить. Это очень напоминает твои манеры.
Come in and let's have a look at you.	Заходи-ка сюда и дай на тебя взглянуть.
I'm hoping this maid has done you some good."	Надеюсь, эта девица благотворно на тебя влияет.
Joss Merlyn frowned, and, pushing Mary aside, he stepped into the bar.	Джосс Мерлин нахмурился и, оттолкнув Мэри, пошел в бар.
"Oh, it's you, Jem, is it?" he said. "What do you want at Jamaica today?	- А, так это ты, Джем, - произнес он. - Что тебе опять понадобилось в "Ямайке"?
I can't buy a horse from you, if that's what you're after.	Купить у тебя лошадь я не могу, если ты за этим явился.
Things are going badly, and I'm as poor as a field mouse after a wet harvest."	Дела идут скверно, и у меня пусто, как у полевой мыши после дождливого лета.
He closed the door, leaving Mary in the passage outside.	Он закрыл за собой дверь, оставив Мэри в коридоре.
She went back to her bucket of water in the front hall, wiping the dirty mark from her face with her apron.	Она вернулась в холл, где оставила ведро, и вытерла лицо передником.
So that was Jem Merlyn, her uncle's younger brother.	Так, значит, это был Джем Мерлин, младший брат дяди.
Of course, she had seen the resemblance all the time, and, like a fool, had not been able to place it. He had reminded her of her uncle throughout the conversation, and she had not realised it. He had Joss Merlyn's eyes, without the blood-flecked lines and without the pouches, and he had Joss Merlyn's mouth, firm, though, where the landlord's was weak, and narrow where his lower lip sagged.	Ну конечно, она же сразу уловила сходство: у него были глаза Джосса, но без кровавых прожилок и мешков, и рот такой же, но твердый, а не слабый и бесформенный, как у трактирщика.
He was what Joss Merlyn might have been eighteen, twenty years ago - but smaller in build and height, neater in person.	Джем был таким, каким Джосс Мерлин мог быть восемнадцать-двадцать лет назад. Он отличался, однако, более тонкой костью и складной фигурой и ростом был пониже.
Mary splashed the water onto the stone flags and began to scrub furiously, her lips pressed tight together.	Мэри плеснула воды на каменные плиты и принялась с еще большей яростью скрести их.
What a vile breed they were, then, these Merlyns, with their studied insolence and coarseness, their rough brutality of manner.	Что за отвратительное племя эти Мерлины с их подчеркнутым высокомерием, грубостью и скверными манерами!
This Jem had the same streak of cruelty as his brother; she could see it in the shape of his mouth.	Этот Джем так же жесток, как и брат. Это и по форме его рта видно.

Aunt Patience had said he was the worst of the family.	Тетя Пейшнс говорила, что из всей семьи он самый худший.
Although he was a head and shoulders smaller than Joss, and half the breadth, there was a certain strength about him that the elder brother did not possess.	Джем был на голову ниже Джосса и вполовину тоньше, но в нем чувствовался характер.
He looked hard and keen.	Взгляд был твердый и не лишенный смекалки.
The landlord sagged round the chin, and his shoulders weighed on him like a burden. It was as though his power had been wasted in some way and had run to seed. Drink did that to a man, Mary knew, and for the first time she was able to guess something of the wreck Joss Merlyn had become, in comparison to his former self. It was seeing his brother that had shown her. The landlord had betrayed himself.	У трактирщика щеки обвисли, плечи опустились, словно от тяжелой ноши; казалось, силы его ушли, а виной всему пьянство, уж Мэри хорошо это знала. Увидев Джема, она поняла, какой развалиной стал Джосс и каким он был, пока не загубил себя.
If the younger one had any sense in his head he would pull himself together before he travelled the same road.	Если у младшего брата есть хоть капля здравого смысла, он должен крепко держать себя в руках, чтобы не пойти по тому же пути.
Perhaps he did not care, though; there must be a fatality about the Merlyn family that did away with striving forward, and making good in life, and resolution.	Впрочем, ему на это, возможно, наплевать. Над семейством Мерлинов довлел какой-то рок, мешавший побороть низменные инстинкты и парализовавший волю.
Their record was too black.	Слишком много грехов тянулось за ними.
"There's no going against bad blood," her mother used to say, "it always comes out in the end.	Если в ком течет дурная кровь, тут уж ничего не поделаешь, она обязательно скажется, -говаривала, бывало, ее мать.
You may fight it as much as you like, but it will have the better of you.	Борись с ней, не борись, она все одно одолеет.
If two generations live clean, that may clear the stream sometimes, but likely as not the third will break out and start it going again."	Ежели два поколения проживут честную жизнь, то кровь, может, и очистится, но, скорее всего, в третьем поколении она проявится вновь.
What a waste it all was, what a waste and a pity! And here was poor Aunt Patience dragged in the current with the Merlyns, all her youth and gaiety gone before her, leaving her - if the truth were faced - very little superior to the idiot boy at Dozmary.	Все напрасно, а жаль... И вот бедная тетя Пейшнс оказалась втянутой в этот водоворот, и пропала ее чистосердечная простота и ушла радость. Если взглянуть правде в глаза, она теперь не намного лучше того убогого из Дозмери.
And Aunt Patience might have been a farmer's wife at Gweek, with sons of her own, and a house and land, and all the little happy trivialities of a normal happy life: gossip with the neighbours, and church on Sundays, and driving into market once a week; fruit picking, and harvest-time. Things she would have loved, things that had foundation.	А ведь могла бы стать женой фермера из Гвика, родить сыновей, иметь свой дом и кусок земли, нехитрые радости простой и счастливой жизни -посудачить с соседями, сходить в церковь в воскресенье, съездить на базар, и еще сад, огород, уборка урожая - словом, все, что ценно для человека и составляет основу его жизни.
She would have known placidity, and they would be tranquil years that turned her hair in time to grey -years of solid work and calm enjoyment.	Она жила бы спокойно и безмятежно, и седина коснулась бы ее волос лишь после долгих лет здорового труда и тихих радостей.
All this promise she had thrown away, to live like a slattern with a brute and a drunkard.	И от всего она отказалась ради этого животного и пьяницы, который вынудил ее так опуститься.

Why were women such fools, so shortsighted and unwise? wondered Mary; and she scrubbed the last stone flag of the hall with venom, as though by her very action she might cleanse the world and blot out the indiscretions of her kind.	Почему женщины так глупы, слепы и неблагоразумны?! Так думала Мэри, заканчивая скрести последнюю каменную плиту с такой силой и упорством, как будто могла очистить вместе с ней весь мир, а заодно и покончить с женской глупостью.
She had worked up her energy to a frenzy, and, turning from the hall, proceeded to sweep the gloomy, dim parlour that had not seen a broom for years.	Она вложила в уборку всю силу накопившегося в ней гнева и отчаяния. Покончив с холлом, перешла в мрачную гостиную, в которой годами не убирались.
A cloud of dust met her face, and she beat savagely at the wretched threadbare mat.	Пыль поднялась столбом, когда она начала выбивать потертый половик.
She was so absorbed in her disagreeable occupation that she did not hear the stone flung at the window of the parlour, and it was not until a shower of pebbles made a crack in the glass that her concentration was disturbed, and, looking out of the window, she saw Jem Merlyn standing in the yard beside his pony.	Поглощенная этим малоприятным занятием, девушка не услышала стука камня, брошенного в окно гостиной, и, только когда град мелких камешков полетел в стекло и оно дало трещину, Мэри выглянула в окно и увидела Джема Мерлина. Он стоял во дворе рядом со своей лошадью.
Mary frowned at him and turned away, but he made answer with another shower of pebbles, this time cracking the glass in earnest, so that a small piece of the pane splintered onto the floor, with a stone beside it.	Мэри нахмурилась и отвернулась. Но в окно опять посыпался град камешков. На сей раз стекло треснуло основательно, и маленький осколок упал на пол вместе с камнем.
Mary unbolted the heavy entrance door and went out into the porch.	Девушка отодвинула засов тяжелой парадной двери и вышла на крыльцо.
"What do you want now?" she asked him, conscious suddenly of her loose hair and rumpled dirty apron.	- Что вам еще надо? - спросила она, смутившись от того, что волосы ее растрепались, а передник испачкан и смят.
He still looked down at her with curiosity, but the insolence had gone, and he had the grace to appear the smallest bit ashamed of himself.	Джем рассматривал ее с прежним любопытством, но уже без дерзости, и даже выглядел чуточку пристыженным.
"Forgive me if I was rude to you just now," he said. "Somehow I didn't expect to see a woman at Jamaica Inn - not a young girl like you, anyway. I thought Joss had found you in one of the towns and had brought you back here for his fancy lady."	- Прости, если был давеча груб с тобой, - произнес он. - Я как-то не ожидал увидеть в "Ямайке" женщину, во всяком случае, не такую молодую девушку, и подумал, что Джосс подобрал тебя в каком-нибудь городе и привез сюда для своей услады.
Mary flushed again and bit her lip in annoyance.	Мэри снова покраснела и прикусила губу от досады.
"There's nothing very fanciful about me," she said scornfully. "I'd look well in a town, wouldn't I, in my old apron and heavy shoes?	- Не очень-то я гожусь для такой роли, - сказала она. - Хорошо бы я выглядела в городе в своем старом переднике и грубых деревенских башмаках, верно?
I should have thought anyone with eyes in his head could see I was farm bred."	Думаю, с первого взгляда видно, что я выросла на ферме.

"Oh, I don't know," he said carelessly. "Put you in a fine gown and a pair of high-heeled shoes, and stick a comb in your hair, I daresay you'd pass for a lady even in a big place like Exeter."	- Ну, не знаю, - бросил он небрежно. - Надень на тебя красивое платье и туфельки на высоком каблуке да воткни в волосы гребень, и, смею заверить, сойдешь за леди даже в таком изысканном месте, как Эксетер.
"I'm meant to be flattered by that, I suppose," said Mary, "but, thanking you very much, I'd rather wear my old clothes and look like myself."	- Полагаю, должна чувствовать себя польщенной, - ответила Мэри насмешливо. -Благодарю вас, но предпочитаю ходить в старой одежде и выглядеть такой, какая есть.
"You could do a lot worse than that, of course," he agreed; and, looking up, she saw that he was laughing at her. She turned to go back into the house.	- Конечно, могла бы выглядеть еще страшней, если бы постаралась, - согласился он. Девушка почувствовала, что Джем смеется, и повернулась, чтобы вернуться в дом.
"Come, don't go away," he said. "I know I deserve black looks for speaking to you as I did, but if you knew my brother as well as I do you'd understand me making the mistake.	- Постой, не уходи, - сказал он. - Понимаю, что заслуживаю хмурых взглядов. Но знай ты моего братца, как я, простила бы меня за оплошность.
It looks strange, having a maid at Jamaica Inn.	Очень уж странно увидеть здесь молодую девушку - прислугу в "Ямайку" никогда бы не наняли.
Why did you come here in the first place?"	А зачем ты вообще приехала сюда?
Mary considered him from the shadow of the porch.	Стоя под навесом, скрывавшим в тени ее лицо, Мэри изучающе разглядывала Джема.
He looked serious now, and his likeness to Joss had fled for the moment.	Теперь он не куражился, и сходство с Джоссом исчезло.
She wished he were not a Merlyn.	Ей вдруг очень захотелось, чтобы он не был Мерлином.
"I came here to be with my Aunt Patience," she said. "My mother died some weeks ago, and I have no other relative, I'll tell you one thing, Mr. Merlyn - I'm thankful my mother isn't alive to see her sister now."	- Я приехала к тете Пейшнс, - объяснила она. -Моя мама умерла несколько недель назад. Других родственников у меня нет. Скажу вам одно, мистер Мерлин: я рада, что моя матушка не видит свою сестру.
"I don't suppose marriage with Joss is a bed of roses," said his brother. "He always had the temper of the devil himself, and he drinks like a fish.	- Да уж, верно, жизнь с Джоссом - не сахар, -согласился Джем. - У него дьявольский характер, и пьет он, как лошадь.
What did she marry him for? He's been the same as long as I can remember. He used to thrash me when I was a lad, and he'd do the same today if he dared."	Сколько его помню, всегда был таким. Он здорово меня колотил, когда я был маленьким, да и сейчас не прочь, если бы посмел. И зачем Пейшнс вышла за него?
"I suppose she was misled by his bright eyes," said Mary scornfully. "Aunt Patience was always the butterfly down in Helford, Mother used to say.	- Наверно, из-за ясных глаз, - сказала Мэри презрительно. - Тетя Пейшнс всегда считалась у нас в Хелфорде вроде мотылька.
She wouldn't have the farmer who asked her, but took herself off upcountry, where she met your brother.	Она отвергла предложение одного достойного фермера и уехала в город. Там они повстречались с вашим братом.
That was the worst day in her life, anyway.'	Что ни говори, это был самый неудачный день в ее жизни.

"You've not much opinion of the landlord, then," he said mocking her.	- Значит, ты невысокого мнения о хозяине? -спросил Джем насмешливо.
"No, I have not," she replied. "He's a bully and a brute and many worse things besides.	- Невысокого, - ответила она. - Он грубиян, деспот и много чего еще.
He's turned my aunt from a laughing, happy woman into a miserable drudge, and I'll never forgive him for that as long as I live."	Он превратил тетушку из веселой, цветущей женщины в несчастную загнанную клячу, и я никогда этого ему не прощу.
Jem whistled tunelessly and patted his horse's neck.	Джем засвистел и похлопал лошадь по спине.
"We Merlyns have never been good to our women," he said. "I can remember my father beating my mother till she couldn't stand.	- Мы, Мерлины, никогда не щадили своих женщин, - сказал он. - Помню, отец избивал мать до полусмерти.
She never left him, though, but stood by him all his life.	Однако она его не бросила и была верна ему до конца.
When he was hanged at Exeter, she didn't speak to a soul for three months. Her hair went white with the shock.	Когда его повесили в Эксетере, она три месяца ни с кем не разговаривала, от потрясения и горя поседела.
I can't remember my grandmother, but they say she fought side by side with Granddad once near Callington, when the soldiers came to take him, and she bit a fellow's finger right through to the bone.	Бабушки своей я не помню, но, как рассказывают, когда солдаты пришли забирать деда, она бок о бок с ним отбивалась от них и даже одному до кости прокусила руку.
What she had to love in Granddad I can't say, for he never as much as asked for her after he'd been taken, and he left all his savings with another woman the other side of Tamar."	За что она любила деда, не могу сказать; после ареста он даже не поинтересовался ее судьбой и оставил свои сбережения другой женщине, что жила на противоположном берегу Теймара.
Mary was silent.	Мэри молчала.
The indifference in his voice appalled her.	Равнодушный голос Джема ужасал ее.
He spoke entirely without shame or regret, and she supposed that he had been born, like the rest of his family, lacking the quality of tenderness.	В его тоне не было ни стыда, ни сожаления, и она подумала, что он, как и остальные члены семейства, от рождения лишен всякого сострадания.
"How long do you mean to stay at Jamaica?" he asked abruptly. "It's waste for a maid like you, isn't it?	- Сколько времени ты собираешься пробыть в "Ямайке"? - отрывисто спросил он. - Что делать здесь такой девушке, как ты?
There's not much company for you here."	Для тебя тут неподходящая компания.
"I can't help that," said Mary. "I'm not going away unless I take my aunt with me.	- Ничего не поделаешь, - ответила Мэри. - Я не уеду, пока не смогу взять тетю с собой.
I'd never leave her here alone, not after what I've seen."	Ни за что не оставлю ее одну после всего, что увидела.
Jem bent down to brush a piece of dirt from bis pony's shoe.	Джем нагнулся, чтобы очистить грязь с подковы лошади.
"What have you learnt in your short time?" he questioned. "It's quiet enough here, in all conscience."	- Что же ты узнала за столь короткое время? -удивился он. - Место, кажется, довольно благополучное.
Mary was not easily led.	Провести Мэри, однако, было нелегко.

For all she knew, her uncle had prompted his brother to speak to her, hoping in this way to obtain information.	Она догадалась, что дядя подбил брата на разговор, надеясь таким образом выудить что-то полезное для себя.
No, she was not quite such a fool as that. She shrugged her shoulders, dismissing the subject.	Но Мэри была не настолько глупа и, пожав плечами, пропустила вопрос мимо ушей.
"I helped my uncle in the bar one Saturday night," she said, "and I did not think much of the company he kept."	- Как-то субботним вечером я помогала дяде в баре, - сказала она, - и у меня сложилось не очень-то высокое мнение о тех, с кем он водится.
"I don't suppose you did," said Jem. "The fellows who come to Jamaica have never been taught manners.	- Еще бы! - откликнулся Джем. - Парней, что приходят в "Ямайку", никто не обучал хорошим манерам.
They spend too much time in the county jail.	Слишком долго сидели они по тюрьмам.
I wonder what they thought of you?	Интересно, что они подумали о тебе?
Made the same mistake as I did, I suppose, and are now spreading your fame far and wide about the countryside.	Небось то же, что и я, и теперь славят тебя по всей округе.
You'll have Joss throwing dice for you next time, I daresay, and when he loses you'll find yourself riding pillion behind a dirty poacher from the other side of Rough Tor."	А в следующий раз Джосс решит сыграть на тебя в кости, и, коль проиграет, ты и оглянуться не успеешь, как какой-нибудь чумазый браконьер с той стороны Ист-Тора посадит тебя на лошадь позади себя и увезет.
"There's not much likelihood of that," said Mary. "They'd have to knock me senseless before I rode pillion with anyone."	- Ну уж это вряд ли. Чтоб я села на лошадь позади кого-то! Меня сначала надо привести в бессознательное состояние.
"Senseless or conscious, women are pretty much the same when you come down to it," said Jem. "The poachers on Bodmin Moor would never know the difference, anyway." And he laughed again and looked exactly like his brother.	- В сознательном или бессознательном состоянии женщина - им это все равно, - заметил Джем. -Браконьеры из Бодминской пустоши не очень-то чувствуют разницу. - Тут он рассмеялся и опять стал похож на брата.
"What do you do for a livelihood?" asked Mary, in sudden curiosity, for during their conversation she became aware that he spoke better than his brother.	- А чем вы зарабатываете на жизнь? -полюбопытствовала Мэри. Она отметила про себя, что говорит он более грамотно, чем брат.
"I'm a horse thief," he said pleasantly, "but there's not much money in it.	- Я конокрад, - подчеркнуто любезно ответил он, -но на этом много не заработаешь.
My pockets are always empty.	У меня в кармане всегда пусто.
You ought to ride here.	А тебе здесь лучше бы ездить на лошади.
I've got a little pony that would suit you handsomely.	У меня как раз есть небольшая лошадка, которая тебе отлично подойдет.
He's over at Trewartha now.	Она сейчас в Треворте.
Why don't you come back with me and look at him?"	Может быть, поедешь со мной взглянуть на нее?
"Aren't you afraid of being caught?" said Mary.	- А вы не боитесь, что вас поймают? -поинтересовалась Мэри.
"Thieving is an awkward thing to prove," he told her. "Supposing a pony strays from his pen, and his owner goes to look for him.	- Ну, кражу лошади довольно трудно доказать, -сообщил он. - Предположим, лошадь убежала из загона и хозяин ищет ее.

Well, you've seen for yourself, these moors are alive with wild horses and cattle.	Но ты ведь сама видела: на этих пустошах полно диких лошадей и всякого скота.
It's not going to be so easy for that owner to find his pony.	Не так-то легко хозяину отыскать среди других свою лошадь.
Say the pony had a long mane, and one white foot, and a diamond mark in his ear - that narrows the field down a bit, doesn't it?	Скажем, у нее длинная грива, одна нога белого цвета, а на ухе - затейливое клеймо. Такую лошадь найти легко, верно?
And off goes the owner to Launceston fair with his eyes wide open. But he doesn't find his pony.	И вот хозяин едет на лонстонскую ярмарку и высматривает свою лошадку, да не находит.
Mark you, the pony is there, right enough, and he's bought by some dealer and sold away upcountry.	Заметь при этом, что его лошадь купит какой-нибудь барышник и перепродаст подальше от этих мест.
Only his mane is clipped, his four feet are all the same colour, and the mark in his ear is a slit, not a diamond.	А все дело в том, что ее грива теперь подрезана, все четыре ноги одного цвета, а вместо клейма -надрез на ухе.
The owner didn't even look at him twice.	Владелец даже и не глянет на нее.
That's simple enough, isn't it?"	Все довольно просто, не так ли?
"So simple that I can't understand why you don't ride past Jamaica in your own coach, with a powdered footman on the step," said Mary swiftly.	- До того просто, что не пойму, почему вы не прикатили в "Ямайку" в собственной карете с лакеем в напудренном парике на запятках? -съязвила Мэри.
"Ah, well, there you are," he said, shaking his head. "I've never had the brain for figures.	-Да... но ведь вот какое дело,- ответил он, покачивая головой. - Я не в ладах с цифрами.
You'd be surprised to learn how quickly money slips through my fingers.	Ты просто не поверишь, как быстро деньги уплывают у меня из рук.
Do you know, I had ten pounds in my pocket last week. I've only a shilling piece today.	Представь, на прошлой неделе у меня было десять фунтов, а сегодня всего один шиллинг в кармане.
That's why I want you to buy that little pony."	Потому-то я и хочу, чтобы ты купила у меня лошадку.
Mary laughed, in spite of herself.	Мэри невольно рассмеялась.
He was so frank in his dishonesty that she had not the heart to be angry with him.	Он так откровенно признавался в своем мошенничестве, что сердиться на него было просто невозможно.
"I can't spend my small savings on horses," she said. "I'm laying aside for my old age, and if I ever get away from Jamaica I shall need every penny, you may depend on that."	- Я не могу потратить мои скромные сбережения на лошадь, - проговорила она. - Откладываю деньги на старость. А если когда-нибудь выберусь из "Ямайки", у меня каждый пенс будет на счету.
Jem Merlyn looked at her gravely, and then, on a sudden impulse, he bent towards her, first glancing over her head into the porch beyond.	Джем Мерлин огорченно посмотрел на девушку. И вдруг, поддавшись внезапному порыву, шагнул к ней, бросив осторожный взгляд в сторону дома.
"Look here," he said, "I'm serious now; you can forget all the nonsense I've told you.	- Послушай-ка, - сказал он, - я теперь говорю совершенно серьезно: забудь всю ту чушь, что я молол.

Jamaica Inn is no place for a maid - nor for any woman, if it comes to that.	"Ямайка" - не место для девушки, да и вообще для женщины, если на то пошло.
My brother and I have never been friends, and I can say what I like about him.	Мы с братом друзьями никогда не были. Я могу говорить о нем все, что думаю.
We go our own ways and be damned to one another.	Нам с ним не по пути, и плевать мы хотели друг на друга.
But there's no reason why you should be caught up in his dirty schemes.	А если ты окажешься впутанной в его грязные дела?
Why don't you run away?	Слушай, беги-ка отсюда.
I'd see you on the road to Bodmin all right."	А я тебя встречу по дороге в Бодмин.
His tones were persuasive, and Mary could almost have trusted him.	Говорил он очень убедительно, и Мэри почти поверила ему.
But she could not forget he was Joss Merlyn's brother, and as such might betray her.	Но как забыть, что он брат Джосса Мерлина и потому может предать ее?
She dared not make a confidant of him - not yet, anyway.	Она не решалась довериться Джему - во всяком случае вот так, сразу.
Time would show whose side he was on.	Время покажет, на чьей он стороне.
"I don't need any help," she said; "I can look after myself."	- Я не нуждаюсь в помощи, - заявила она, - сама могу о себе позаботиться.
Jem threw his leg over the pony's back and stuck his feet into the leathers.	Джем вскочил на лошадь и вдел ноги в стремена.
"All right," he said, "I won't worry you.	- Ладно, - сказал он, - не стану тебе надоедать.
My cottage is across the Withy Brook, if you ever want me.	Если понадоблюсь, мой домишко на том берегу речушки Уити-Брук.
The other side of Trewartha Marsh, at the foot of Twelve Men's Moor.	Это на противоположной стороне Тревортской трясины, где начинается болото Дюжины Молодцов.
I shall be there until the spring, anyway.	Я пробуду там по крайней мере до весны.
Good day to you." And he was off and away down the road before she had time to say a word in return.	Счастливо оставаться! - И он умчался прочь прежде, чем Мэри успела ответить.
Mary went slowly back into the house.	Мэри медленно возвратилась в дом.
She would have trusted him had his name been other than Merlyn.	Она бы ему поверила, носи он другую фамилию.
She was in urgent need of a friend; but she could not make a friend of the landlord's brother.	Ей очень нужен друг, но им не мог стать брат трактирщика.
He was no more than a common horse thief, a dishonest scoundrel, when all was said and done. He was little better than Harry the pedlar and the rest of them.	Ведь если разобраться, Джем - всего лишь обычный конокрад, бесчестный негодяй, немногим лучше разносчика Г арри и всей прочей братии.
Because he had a disarming smile and his voice was not unpleasing, she had been ready to believe in him, and he all the time perhaps laughing at her the other side of his face.	Она чуть не поддалась на обезоруживающую улыбку и приятный голос, а он в душе, наверно, посмеивался над ней.

There was bad blood in him; he broke the law every day of his life, and whatever way she looked at it there was no escaping from that one unredeemable fact - he was Joss Merlyn's brother.	В его жилах текла дурная кровь, каждый день он нарушал закон. Как бы там ни было, он все же брат Джосса Мерлина, и от этого никуда не уйдешь.
He had said there was no bond between them, but even that might be a lie to enlist her sympathy, while the whole of their conversation perhaps had been prompted by the landlord in the bar.	Правда, Джем говорил, что их ничто не связывает, но и это могло быть сказано лишь для того, чтобы расположить ее к себе. На самом же деле он действовал по наущению хозяина трактира.
No, whatever happened, she must stand alone in this business and trust no one.	Нет, нельзя доверять никому, придется рассчитывать лишь на собственные силы.
The very walls of Jamaica Inn smelt of guilt and deceit, and to speak aloud in earshot of the building courted disaster.	Даже стены "Ямайки" дышат злобой и обманом, и разговаривать вблизи этих стен опасно.
It was dark in the house, and quiet once more.	В трактире было, как обычно, темно и пустынно.
The landlord had returned to the peat stack at the bottom of the garden, and Aunt Patience was in her kitchen.	Хозяин вернулся к торфяной куче в глубине огорода, а тетя Пейшнс хлопотала на кухне.
The surprise of the visit had been a little excitement and a breaking up of the long, monotonous day.	Неожиданный визит нарушил монотонность невыносимо долгих, скучных дней.
Jem Merlyn had brought something of the outer world with him, a world that was not entirely bounded by the moors and frowned upon by tors of granite; and now that he had departed the early brightness of the day went with him.	Джем Мерлин с собой принес частицу того мира, который лежал где-то за болотами и суровыми скалистыми громадами. Казалось, с его отъездом дневной свет померк.
The sky became overcast, and the inevitable rain came sweeping from the west, topping the hills in mist.	Небо потемнело, с запада налетел ветер, опять полил дождь. Вершины холмов заволокло туманом.
The black heather bowed before the wind.	Порывы ветра пригибали черный вереск к земле.
The ill temper that had fastened upon Mary at the beginning of the morning had passed away, and in its place had stolen a numb indifference born of fatigue and despair.	На смену раздражительности, владевшей девушкой с начала дня, пришли отупение, безразличие, физическая усталость и отчаяние.
Interminably the days and weeks stretched themselves before her, with no other sight but the long white road to tempt her, the stone walls, and the everlasting hills.	Впереди лежала череда тоскливых дней и недель в окружении каменных стен "Ямайки" и все тех же нескончаемых холмов. Правда, была еще белая, зовущая в путь дорога.
She thought of Jem Merlyn riding away with a song on his lips, kicking his heels into his pony's side, and he would ride hatless, careless of the wind and the rain, choosing his own road.	Она подумала о Джеме Мерлине, о том, как он скачет во весь опор, пришпоривая коня и насвистывая песенку, с непокрытой головой, и нипочем ему ни дождь, ни ветер. У него своя дорога.
She thought of the lane that led to Helford village, how it twisted and turned and wound suddenly to the water's edge, while the ducks paddled in the mud before the turn of the tide, and a man called to his cows from the field above.	Потом ей вспомнилась тенистая тропа, что вела к ее родной деревне в Хелфорде. Кружа и извиваясь, она неожиданно поворачивала к реке, где важно вышагивали по илистому берегу утки и пастух созывал в рожок жующих зеленую травку коров.

All those things were progressive, and part of life, and they went their way without a thought of her, but she was bound here by a promise that she must not break, and the very patter of Aunt Patience's feet as she passed to and fro in the kitchen was a reminder and a warning.	Там все шло по заведенному порядку, жизнь продолжалась, но без нее. Она же была привязана к "Ямайке" обещанием, которое не имела права нарушить. Шаги тети Пейшнс, сновавшей взад и вперед по кухне, служили ей напоминанием и предостережением.
Mary watched the little stinging rain blur the glass of the parlour window, and as she sat there, alone, with her chin in her hand, the tears ran down her cheeks in company with the rain.	Мэри в одиночестве сидела в гостиной и печально смотрела, как дождевые струйки бегут по оконному стеклу. Слезы катились по ее щекам, но она их даже не вытирала.
She let them fall, too indifferent to wipe them away, while the draught from the door she had forgotten to close ruffled a long torn strip of paper on the wall.	Ветер, задувавший в дверь, которую она забыла закрыть, трепал полоску отставших от стены обоев.
There had once been a rose pattern, but it was now faded and grey, and the walls themselves were stained deep brown where the damp had turned them.	Прежде на них был розовый узор, теперь он выцвел и посерел, а от сырости проступили темно-коричневые пятна.
Mary turned away from the window; and the cold, dead atmosphere of Jamaica Inn closed in upon her.	Девушка отвернулась от окна. Холодная, мертвящая душу атмосфера "Ямайки" окутала ее.
Chapter 6	6
That night the waggons came again.	Той же ночью снова прибыли повозки.
Mary woke to the sound of the hall clock striking two, and almost at once she was aware of footsteps beneath the porch, and she heard a voice speak soft and low.	Мэри проснулась, как от толчка, - часы в холле пробили два раза, и почти тут же у крыльца послышались шаги и приглушенные голоса.
She crept out of bed and went over to the window.	Выскользнув из постели, она подошла к окну.
Yes, there they were; only two carts this time, with one horse in harness, and less than half a dozen men standing in the yard.	Да, это были они: на сей раз всего полдюжины людей на двух телегах, в каждую запряжено по одной лошади.
The waggons looked ghostly in the dim light, like hearses, and the men themselves were phantom figures, having no place in the world of day by day, but moving silently about the yard like some weird pattern in a nightmare fantasy.	При тусклом свете фонаря все выглядело, как в кошмарном сне: повозки походили на катафалки, а люди - на призраков, которые исчезнут с первыми проблесками зари.
There was something horrible about them, something sinister in the shrouded waggons themselves, coming as they did in stealth by night.	И в людях и в повозках, появившихся тайно под покровом ночи, было что-то зловещее.
This night the impression they left upon Mary was even more lasting and profound; for now she understood the significance of their trade.	Сейчас Мэри воспринимала все гораздо острее, чем в первый раз, ибо теперь она знала, чем они промышляют.
They were desperate men who worked this road and carried convoys to Jamaica Inn, and last time they brought their waggons to the yard one of their number had been murdered.	Контрабандисты доставляли в "Ямайку" запрещенные товары. В прошлый раз один из них был убит.
Perhaps tonight yet another crime would be committed, and the twisted length of rope dangle once again from the beam below.	А что, если сегодня вновь свершится злодейство!

The scene in the yard held a fatal fascination and Mary could not leave the window.	Все происходившее во дворе пугало и в то же время завораживало ее. Мэри просто не могла отойти от окна.
This time the waggons had arrived empty and were loaded with the remainder of the cargo deposited at the inn the time before.	Повозки приехали пустыми, и их загружали товаром, который был спрятан в трактире в ту страшную субботнюю ночь.
Mary guessed that this was their method of working. The inn served as a store for a few weeks at a time, and then, when opportunity occurred, the waggons set forth once more, and the cargo was carried to the Tamar bank and so distributed.	Мэри решила, что трактир служил временным складом; при удобном случае повозки приезжали вновь, груз перевозили к берегу Теймара и там сбывали с рук.
The organisation must be a big one to cover the ground in the time, and there would be agents scattered far and wide who kept the necessary watch on events. Perhaps there were hundreds implicated in the trade, from Penzance and St. Ives in the south to Launceston on the border of Devon.	Расстояния, на которые перевозились товары, были столь велики, что в контрабанду наверняка втянуты сотни людей от Пензанса и Сент-Ива на юге до Лонстона на границе с Девоном на севере.
There had been little talk of smuggling in Helford, and when there had been, it was with a wink and a smile of indulgence, as though a pipe of baccy and a bottle of brandy from a ship in Falmouth port were an occasional harmless luxury and not a burden on any person's conscience.	В Хелфорде редко говорили о контрабанде, да и то со снисходительной усмешкой и перемигиванием - трубка, набитая контрабандным табаком, или бутылочка бренди с какого-нибудь судна в Фалмуте были роскошью, которую хелфордцы изредка позволяли себе, не испытывая угрызений совести.
This was different, though. This was a grim business, a stern and bloody business, and precious little smiling or winking went with it, from all that Mary had seen.	Однако то, что происходило здесь, выглядело отнюдь не безобидным делом, но жестоким и даже кровавым. Тут уж не до усмешек.
If his conscience pricked a man, he received a rope round his neck in payment.	А если в одном из контрабандистов вдруг пробуждалась совесть, его ждала петля.
There must be no weak link in the chain that stretched from the coast up to the border, and there was the explanation of the rope on the beam.	В цепи этого предприятия, которая тянулась от побережья до границы с соседним графством, не должно быть ни одного слабого звена. Бунтарю -веревка вокруг шеи.
The stranger had demurred, and the stranger had died.	Тот незнакомец заколебался - и поплатился жизнью.
It was with a sudden sting of disappointment that Mary wondered whether the visit of Jem Merlyn to the Jamaica Inn this morning had significance.	Вдруг Мэри пришло в голову, что утренний визит Джема Мерлина в "Ямайку" не случаен, и она почувствовала горечь разочарования.
A strange coincidence that the waggons should follow in his train.	По странному совпадению в ту же ночь вновь объявились контрабандисты.
He had come from Launceston, he said, and Launceston stood on the Tamar bank.	Джем упоминал, что недавно вернулся из Лонстона, а ведь Лонстон стоит на берегу Теймара.
Mary was angry with him and with herself.	Мэри вспыхнула от негодования.
In spite of everything, her last thought before sleeping had been the possibility of his friendship.	Как бы там ни было, заснула она нынче с мыслью, что, возможно, найдет в нем друга.
She would be a fool if she had hopes of it now.	Какая глупость с ее стороны!

The two events ran together in an unmistakable fashion, and it was easy enough to read the purpose of it.	Совпадение слишком очевидно, ошибки быть не могло.
Jem might disagree with his brother, but they were both in the same trade.	Джем мог не ладить с братом, но они связаны одним делом.
He had ridden to Jamaica to warn the landlord that he might expect the convoy in the evening.	Он прискакал в "Ямайку", чтобы предупредить хозяина о том, что ночью приедут порожние повозки.
It was simple enough to understand.	Все ясно как Божий день.
And then, having something of a heart, he had advised Mary to take herself to Bodmin.	Ну а потом, пожалев Мэри, он посоветовал ей уехать в Бодмин.
It was no place for a maid, he said.	Здесь не место для девушки, сказал он.
No one knew that better than he did himself, being one of the company.	Еще бы, кому как не ему знать - это ведь он из той же шайки.
It was a wretched, damnable business in every way, without a ray of hope in any direction, and here she was in the midst of it all, with Aunt Patience like a child on her hands.	С какой стороны ни глянь, в "Ямайке" творились отвратительные дела, а она оказалась в этом страшном месте с беспомощной, как ребенок, тетей Пейшнс на руках. Положение казалось Мэри совершенно безвыходным.
Now the two waggons were loaded, and the drivers climbed in the seats with their companions.	Вскоре обе телеги были нагружены, люди забрались на них и уехали.
The performance had not been a lengthy one tonight.	Этой ночью все совершилось довольно быстро.
Mary could see the great head and shoulders of her uncle on a level with the porch, and he held a lantern in his hand, the light dimmed by a shutter.	Сверху Мэри были видны огромные голова и плечи дяди, который стоял у крыльца с фонарем в руке; свет его прикрывала заслонка.
Then the carts rumbled out of the yard and turned to the left, as Mary had expected, and so in the direction of Launceston.	Телеги выкатились со двора и, как и предполагала Мэри, повернули налево в сторону Лонстона.
She came away from the window and climbed back into bed.	Она отошла от окна и легла в постель.
Presently she heard her uncle's footsteps on the stairs, and he went along the further passage to his bedroom.	Почти сразу же послышались шаги дяди, он поднялся по лестнице и направился в спальню.
There was no one hiding in the guest room tonight.	В гостевой комнате в ту ночь никого не было.
The next few days passed without incident, and the only vehicle on the road was the coach to Launceston, rumbling past Jamaica like a scared blackbeetle.	Несколько дней было тихо - в "Ямайку" никто больше не заезжал. Лишь однажды по дороге в Лонстон черным испуганным жуком прошмыгнула почтовая карета.
There came a fine crisp morning with frost on the ground, and for once the sun shone in a cloudless sky.	Наконец выдалось ясное утро, на безоблачном небе засияло солнце.
The tors stood out boldly against the hard blue heaven, and the moorland grass, usually soggy and brown, glistened stiff and white with the frost. The drinking well in the yard had a thin layer of ice.	На фоне темно-голубого неба четко вырисовывались холмы, трава на болотах, обычно коричневатая, подернулась тонким слоем льда.

The mud had hardened where the cows had trodden, and the marks of their feet were preserved in formed ridges that would not yield until the next fall of rain. The light wind came singing from the northeast, and it was cold.	В затвердевшей грязи виднелись четкие следы коровьих копыт. Легкий северо-восточный ветер тихо насвистывал свою песенку, морозец пощипывал щеки.
Mary, whose spirits always rose at the sight of the sun, had turned her morning into washing day, and, with sleeves rolled well above the elbows, plunged her arms into the tub, the hot soapy water, bubbling with froth, caressing her skin in exquisite contrast to the sharp stinging air.	При виде солнца Мэри, как обычно, приободрилась и с утра принялась во дворе за стирку. Закатав рукава, она опустила руки в корыто: горячая мыльная пена приятно ласкала ее кожу, покрасневшую от холода.
She felt well in being, and she sang as she worked.	Ей было легко и хорошо, и, стирая, она тихонько напевала.
Her uncle had ridden away on the moors somewhere, and a sense of freedom possessed her whenever he was gone.	Дядя ускакал куда-то на болота; ее охватило ощущение свободы.
At the back here she was sheltered somewhat from the wind, the broad sturdy house acting as a screen, and as she wrung out her linen and spread it on the stunted gorse bush, she saw that the full force of the sun fell upon it, and it would be dry by noon.	Стены дома укрывали от ветра. Мэри отжимала белье и развешивала его на невысоком кусте утесника, ярко освещенного солнцем; к полудню все должно высохнуть.
An urgent tapping on the window made her look up, and she saw Aunt Patience beckon to her, very white in the face and evidently frightened.	Вдруг она услышала стук в окно и подняла голову. Тетя Пейшнс с бледным, искаженным от страха лицом знаками звала ее в дом.
Mary wiped her hands on her apron and ran to the back door of the house.	Мэри вытерла руки о фартук и побежала к задней двери.
No sooner had she entered the kitchen than her aunt seized upon her with trembling hands and began to blabber incoherently.	Едва она вошла на кухню, как тетя, вцепившись в нее трясущимися руками, стала что-то бормотать. От волнения она заикалась и захлебывалась словами.
"Quietly, quietly," said Mary. "I cannot understand what you're saying.	- Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, -проговорила Мэри. - Я не могу разобрать, что вы лепечете.
Here, take this chair and sit down, and drink this glass of water, for mercy's sake.	Ради Бога, сядьте и выпейте воды.
Now, what is it?"	Ну, что стряслось?
The poor woman rocked backwards and forward in her chair, her mouth working nervously, and she kept jerking her head towards the door.	Несчастная женщина раскачивалась на стуле взад и вперед, рот ее опять нервно подергивался, она кивала головой в сторону двери.
"It's Mr. Bassat from North Hill," she whispered. "I saw him from the parlour window.	- Там мистер Бассет из Норт-Хилла, - прошептала она. - Я увидала его из окна гостиной.
He's come on horseback, and another gentleman with him.	Он прискакал на лошади, и с ним еще один джентльмен.
Oh, my dear, my dear, what are we going to do?"	О Господи, что же нам делать?
Even as she spoke there was a loud knock at the entrance door and then a pause, followed by a thunder of blows.	Не успела она договорить, как у парадного входа раздался громкий стук. Последовала небольшая пауза, и в дверь забарабанили снова.

Aunt Patience groaned aloud, biting the ends of her ringers and tearing at her nails.	Тетя Пейшнс застонала, прижала руки ко рту и в отчаянии стала грызть ногти.
"Why has he come here?" she cried. "He's never been before. He's always kept away.	- Зачем он явился? - рыдала она. - Он ни разу не появлялся здесь, избегал нас.
He's heard something, I know he has.	Он что-то прослышал, я знаю.
Oh, Mary, what are we going to do?	Ой, Мэри, что делать?
What are we going to say?"	Что мы ему скажем?
Mary thought quickly.	Мэри принялась лихорадочно думать.
She was in a very difficult position.	Она была в большом затруднении.
If this was Mr. Bassat and he represented the law, it was her one chance of betraying her uncle. She could tell him of the waggons and all she had seen since her arrival.	Если это мистер Бассет, а он представитель власти, то у нее появился шанс разоблачить дядю, рассказав о повозках и обо всем, что видела с момента приезда.
She looked down at the trembling woman at her side.	Девушка посмотрела на трясущуюся от ужаса тетушку.
"Mary, Mary, for the sake of the dear Lord, tell me what I am to say?" pleaded Aunt Patience, and she took her niece's hand and held it to her heart.	- Мэри, Мэри, ради всего святого, придумай, что мне говорить, - молила она. Схватив руку племянницы, тетя Пейшнс прижала ее к сердцу.
The hammering on the door was incessant now.	В дверь дубасили вовсю.
"Listen to me," said Mary. "We shall have to let him in or he'll break down the door.	- Послушайте меня, - произнесла Мэри. - Надо его впустить, или он вышибет дверь.
Pull yourself together somehow.	Возьмите себя в руки.
There's no need to say anything at all. Say Uncle Joss is away from home, and you know nothing.	Скажите только, что дяди Джосса нет дома и вы ничего не знаете.
I'll come with you."	Я пойду с вами.
The woman looked at her with haggard, desperate eyes.	Тетя бросила на нее дикий, полный отчаяния взгляд.
"Mary," she said, "if Mr. Bassat asks you what you know, you won't answer him, will you?	- Мэри, - сказала она, - если мистер Бассет спросит тебя, что ты знаешь, ты ведь не расскажешь ему, правда?
I can trust you, can't I?	Я могу положиться на тебя?
You'll not tell him of the waggons?	Ты не скажешь ему о повозках?
If any danger came to Joss I'd kill myself, Mary."	Если Джосс попадет в беду, я на себя руки наложу, так и знай, Мэри.
There was no argument after that.	После этих слов Мэри уже не рассуждала.
Mary would lie herself into hell rather than let her aunt suffer. The situation must be faced, though, however ironical her position was to be.	Она скорее солжет и угодит в ад, чем заставит тетю страдать, однако из положения выпутываться все равно надо.
"Come with me to the door," she said; "we'll not keep Mr. Bassat long.	- Пойдемте вместе, - сказала она. - Мы долго не задержим мистера Бассета.
You needn't be afraid of me; I shall say nothing."	Вам нечего бояться, я ничего не скажу.

They went into the hall together, and Mary unbolted the heavy entrance door.	Они вышли в холл, и Мэри отодвинула засов тяжелой парадной двери.
There were two men outside the porch.	Около крыльца стояли двое.
One had dismounted, and it was he who had rained the blows on the door. The other was a big burly fellow, in a heavy topcoat and cape, seated on the back of a fine chestnut horse.	Один колотил в дверь; другой, крупный дородный мужчина в плотном макинтоше с капюшоном, сидел верхом на прекрасном гнедом скакуне.
His hat was pulled square over his eyes, but Mary could see that his face was heavily lined and weather-beaten, and she judged him to be somewhere about fifty years of age.	Шляпа его была низко надвинута на лоб, но Мэри все же заметила лицо в глубоких морщинах и подумала, что он, верно, немало повидал на своем веку. На вид ему было лет пятьдесят.
"You take your time here, don't you?" he called. "There doesn't seem to be much of a welcome for travellers.	- Долго же вы заставляете ждать! - воскликнул он. - Похоже, приезжих тут встречают не очень радушно.
Is the landlord at home?"	Хозяин дома?
Patience Merlyn poked at her niece with her hand, and Mary made answer.	Тетя Пейшнс толкнула Мэри в бок, и та ответила:
"Mr. Merlyn is from home, sir," she said.	- Мистера Мерлина нет дома.
"Are you in need of refreshment? I will serve you if you will go through to the bar."	Не желаете ли выпить чего-нибудь, я вас обслужу, если угодно пройти в бар.
"Damn refreshment!" he returned.	- Выпить? Какого черта!
"I know better than to come to Jamaica Inn for that.	За этим я бы в "Ямайку" не поехал.
I want to speak to your master.	Мне надо поговорить с хозяином.
Here, you, are you the landlord's wife?	Эй, вы ведь жена хозяина?
When do you expect him home?"	Когда вы ждете его домой?
Aunt Patience made him a little curtsey.	Тетя Пейшнс попыталась изобразить реверанс.
"If you please, Mr. Bassat," she said, speaking unnaturally loudly and clearly, like a child who has learnt a lesson, "my husband went out as soon as he had his breakfast, and whether he will be back before nightfall I really cannot say."	- Изволите ли видеть, мистер Бассет, - заговорила она неестественно громко и отчетливо, как ребенок, отвечающий старательно выученный урок, - мой муж уехал сразу же после завтрака, и я, право, не знаю, вернется ли он до ночи.
"H'mph," growled the squire, "that's a damned nuisance.	-Гм, - проворчал сквайр, - вот некстати.
I wanted a word or two with Mr. Joss Merlyn.	Я хотел сказать пару слов мистеру Джоссу Мерлину.
Now look here, my good woman, your precious husband may have bought Jamaica Inn behind my back, in his blackguardly fashion and we'll not go into that again now, but one thing I won't stand for, and that's having all my land hereabouts made a byword for everything that's damnable and dishonest round the countryside."	Послушайте-ка, милейшая, вашему дорогому муженьку самым подлым образом удалось купить "Ямайку" у меня за спиной, но мы не станем сейчас ворошить прошлое. Однако я не потерплю, чтобы моя земля и все окрест стали притчей во языцех, рассадником зла и беспутства.

"I'm sure, I don't know what you mean, Mr. Bassat," said Aunt Patience, working her mouth and twisting her hands in her dress. "We live very quietly here, indeed we do; my niece here will tell you the same."	- Уверяю вас, мистер Бассет, я не понимаю, о чем вы говорите, - отвечала тетя Пейшнс, кусая губы и теребя платье. - Живем мы здесь очень тихо... В самом деле... Да вот и племянница моя скажет вам то же.
"Oh, come, I'm not such a fool as that," answered the squire.	- Полноте, - возразил сквайр, - не делайте из меня дурака.
"I've had my eyes on this place for a long while.	Ваше заведение давно у меня на примете.
A house doesn't get a bad name without reason, Mrs. Merlyn, and Jamaica Inn stinks from here to the coast.	У него дурная слава, и на то должны быть причины, миссис Мерлин. О "Ямайке" ходят толки да пересуды по всей округе, аж до самого побережья.
Don't you pretend to me.	Нечего передо мной притворяться.
Here, Richards, hold my confounded horse, will you?"	Эй, Ричардс, придержи-ка эту чертову лошадь!
The other man, who by his dress appeared to be a servant, held the bridle, and Mr. Bassat climbed heavily to the ground.	Второй мужчина, судя по одежде, слуга, взял лошадь под уздцы, и мистер Бассет тяжело спрыгнул на землю.
"While I'm here I may as well look round," he said, "and I'll tell you here and now that it's useless to refuse me.	- Раз уж я тут, дайте-ка посмотреть, что у вас делается, - сказал он. - И заявляю вам, что протестовать бесполезно.
I'm a magistrate, and I have a warrant."	Я мировой судья, и у меня имеется судебное постановление.
He pushed his way past the two women, and so through to the little entrance hall.	Он решительно прошел мимо обеих женщин и направился в прихожую.
Aunt Patience made a movement as though to deter him, but Mary shook her head and frowned.	Тетя Пейшнс хотела было помешать ему, но Мэри, нахмурясь, покачала головой.
"Let him go," she murmured. "If we try and stop him now we shall only anger him the more."	- Пусть войдет, - шепнула она. - Если мы попытаемся его остановить, то разозлим еще больше.
Mr. Bassat was looking about him in disgust.	Мистер Бассет брезгливо оглядывался вокруг.
"Good God," he exclaimed, "the place smells like a tomb.	-Господи Боже мой! - воскликнул он.- Здесь пахнет, как в склепе.
What in the world have you done to it?	Во что вы превратили гостиницу?!
Jamaica Inn was always roughcast and plain, and the fare homely, but this is a positive disgrace.	Правда, "Ямайка" всегда была грубо оштукатурена и довольно убого обставлена, но это просто позор.
Why, the place is as bare as a board; you haven't a stick of furniture."	Эдакая заброшенность и запустение.
He had thrown open the door of the parlour and pointed to the damp walls with his crop.	Он широко распахнул дверь в гостиную и рукоятью хлыста указал на сырые стены.
"You'll have the roof about your ears if you don't stop that," he said. "I've never seen such a thing in my life.	- Если вы не примете мер, крыша рухнет прямо вам на голову, - заявил он. - Никогда не видел ничего подобного.
Go on, Mrs. Merlyn, lead the way upstairs."	Пойдемте, миссис Мерлин, проводите нас наверх.

Pale and anxious, Patience Merlyn turned to the staircase, her eyes searching those of her niece for reassurement.	Бледная, взволнованная тетя Пейшнс жалобно взглянула на племянницу и неуверенно двинулась к лестнице.
The rooms on the landing were thoroughly explored.	Комнаты наверху были тщательно исследованы.
The squire peered into the dusty corners, lifted the old sacks, and prodded the potatoes, all this while uttering exclamations of anger and disgust.	Сквайр заглядывал в каждый угол, поднимал и рассматривал старые мешки, тыкал рукоятью хлыста в груду картошки и не переставал выказывать гнев и отвращение.
"Call this an inn, do you?" he said. "Why, you haven't even a bed fit to sleep a cat. The place is rotten, rotten right through.	-И это вы называете постоялым двором!?-восклицал он. - Да тут и кошке негде приткнуться, все насквозь прогнило.
What's the idea, eh?	Да что же это такое?
Have you lost your tongue, Mrs. Merlyn?"	Вы что, язык проглотили, миссис Мерлин?
The poor woman was past replying; she kept shaking her head and working her mouth, and Mary knew that both she and her aunt were wondering what would happen when they came to the barred room in the passage below.	Бедная женщина была не в состоянии отвечать, ее голова тряслась, губы дрожали. Мэри знала: тетя, как и она сама, думала о закрытой на замок двери там, внизу.
"The landlord's lady appears to be momentarily deaf and dumb," said the squire dryly. "What about you, young woman? Have you anything to say?"	- Супруга хозяина, видимо, временно оглохла и онемела, - холодно заметил сквайр. - А что скажет молодая особа?
"It's only lately I've come to stay here," replied Mary. "My mother died, and I'm here to look after my aunt.	- Я совсем недавно поселилась здесь, - отвечала Мэри. - Моя мать умерла, и я приехала ухаживать за тетей.
She's not very strong; you can see that for yourself.	Она не очень здорова, как вы могли заметить.
She's nervous and easily upset."	У нее слабые нервы, и ее легко расстроить.
"I don't blame her, living in a place like this," said Mr. Bassat. "Well, there's nothing more to see up here, so you'll kindly take me downstairs again and show me the room that has barred windows.	- Что не удивительно, если жить в таком месте, -сказал мистер Бассет. - Ладно, тут не на что больше смотреть, извольте проводить меня вниз и показать комнату с забитыми окнами.
I noticed it from the yard, and I'd like to see inside."	Я заметил ее со двора и хотел бы заглянуть внутрь.
Aunt Patience passed her tongue over her lips and looked at Mary. She was incapable of speech.	Тетя Пейшнс провела языком по пересохшим губам и посмотрела на Мэри, не в состоянии выдавить из себя ни слова.
"I'm very sorry, sir," Mary replied. "But if you mean the old lumber room at the end of the passage, I'm afraid the door is locked.	- Очень сожалею, сэр, - ответила за нее Мэри, - но если вы имеете в виду комнату в конце коридора, в которой хранятся старые вещи, то боюсь, она закрыта на замок.
My uncle always keeps the key, and where he puts it I don't know."	Ключ от двери есть только у дяди, и куда он его кладет, не знаю.
The squire looked from one to the other in suspicion.	Сквайр с подозрением переводил взгляд с одной женщины на другую.
"What about you, Mrs. Merlyn?	- Ну, а вы, миссис Мерлин?
Don't you know where your husband keeps his keys?"	Не знаете ли вы, где ваш муж хранит ключи?

Aunt Patience shook her head.	Тетя Пейшнс отрицательно покачала головой.
The squire snorted and turned on his heel.	Сквайр фыркнул и повернулся на каблуках.
"Well, that's easily settled," he said. "We'll have the door down in no time."	- Ну что ж, это не помеха, - сказал он. - Мы быстро вышибем дверь.
And he went out into the yard to call his servant.	Он вышел во двор позвать слугу.
Mary patted her aunt's hand and drew her close.	Мэри успокаивающе погладила тетю по руке и придвинулась к ней поближе.
"Try and not tremble so," she whispered fiercely. "Anyone can see you have something to hide.	- Постарайтесь не дрожать так горячо, -прошептала она, - ведь по вас сразу видно, что вы что-то скрываете.
Your only chance is to pretend you don't mind, and that he can see anything in the house for all you care."	Надо сделать вид, что вы не имеете ничего против, мол, вам все равно, пусть осматривают весь дом, если угодно.
In a few minutes Mr. Bassat returned with the man Richards, who, grinning all over his face at the thought of destruction, carried an old bar he had found in the stable, and which he evidently intended using as a battering-ram.	Через несколько минут мистер Бассет возвратился со своим слугой Ричардсом, который нес с конюшни здоровенное полено, намереваясь использовать его как таран. Он ухмылялся во весь рот в предвкушении потехи.
If it had not been for her aunt, Mary would have given herself to the scene with some enjoyment. For the first time she would be permitted a view of the barred room.	Если бы не тетя, Мэри, верно, не без интереса заглянула бы в закрытую комнату с заколоченными окнами.
The fact that her aunt, and herself too for that matter, would be implicated in any discovery that was made caused her mixed feelings, however, and for the first time she realised that it was going to be a very difficult task to prove their complete and thorough innocence.	Однако Мэри привел в замешательство тот факт, что, найди они что-нибудь в этой комнате, и тетю и ее будут считать причастными к преступлениям дяди. Впервые до нее дошло, что доказать их полную невиновность окажется весьма трудно.
No one was likely to believe protestations, with Aunt Patience fighting blindly on the landlord's side.	Вряд ли им поверят, особенно если тетя станет слепо защищать своего мужа.
It was with some excitement, then, that Mary watched Mr. Bassat and his servant seize the bar between them and ram it against the lock of the door.	Она с волнением следила, как мистер Бассет и его слуга, ухватившись вдвоем за полено, колотили по дверному замку.
For a few minutes it withstood them, and the sound of the blows echoed through the house. Then there was a splitting of wood and a crash, and the door gave way before them.	Грохот эхом отдавался по всему дому. Некоторое время замок не поддавался, потом раздался треск и дверь распахнулась.
Aunt Patience uttered a little cry of distress, and the squire pushed past her into the room.	Тетя Пейшнс тихонько охнула. Сквайр спешно вошел вовнутрь.
Richards leant on the bar, wiping the sweat from his forehead, and Mary could, see through to the room over his shoulder.	Ричардс, опираясь на полено, отирал пот со лба, а Мэри через его плечо пыталась что-нибудь разглядеть.
It was dark, of course; the barred windows with their lining of sack kept the light from penetrating the room.	В комнате было темно. Заколоченные окна, прикрытые изнутри мешковиной, не пропускали свет.
"Get me a candle, one of you," shouted the squire. "It's as black as a pit in here."	- Эй, кто-нибудь, подайте мне свечу ! - вскричал сквайр. - Здесь темно, как в яме.

The servant produced a stump of candle from his pocket, and a light was kindled.	Слуга вытащил из кармана огарок свечи и зажег его.
He handed the candle to the squire, who, lifting it high above his head, stepped into the centre of the room.	Подняв свечу высоко над головой, сквайр остановился посреди комнаты.
For a moment there was silence, as the squire turned, letting the light shine in every corner, and then, clicking his tongue in annoyance and disappointment, he faced the little group behind him.	На мгновение воцарилась полная тишина. Сквайр посветил в каждый угол, тщательно осмотрел все помещение. Прищелкнув языком от досады и разочарования, обернулся и озадаченно посмотрел на стоящих на пороге Ричардса, Пейшнс и Мэри.
"Nothing," he said; "absolutely nothing.	- Ничего, - сказал он, - абсолютно ничего.
The landlord has made a fool of me again."	Мерлин снова одурачил меня.
Except for a pile of sacks in one corner the room was completely empty.	Не считая кучи мешков, сваленных в углу, в комнате было пусто.
It was thick with dust, and there were cobwebs on the walls larger than a man's hand. There was no furniture of any sort, the hearth had been blocked up with stones, and the floor itself was flagged like the passage outside.	Все покрывал толстый слой пыли, на стенах висела паутина, никакой мебели, камин завален камнями, а пол выложен каменными плитами, как и в холле.
On the top of the sacks lay a length of twisted rope.	Поверх мешков лежал тугой моток веревки.
Then the squire shrugged his shoulders and turned once more into the passage.	Пожав плечами, сквайр вышел в коридор.
"Well, Mr. Joss Merlyn has won this time," he said; "there's not enough evidence in that room to kill a cat. I'll admit myself beaten."	- Ну что ж, мистер Джосс Мерлин выиграл эту партию, - сказал он. - На сей раз никаких улик.
The two women followed him to the outer hall, and so to the porch, while the servant made his way to the stable to fetch the horses.	Обе женщины проводили сквайра в холл, затем на крыльцо; он остановился, а слуга отправился на конюшню за лошадьми.
Mr. Bassat flicked his boot with his whip and stared moodily in front of him.	Мистер Бассет, постукивая хлыстом по голенищу, угрюмо смотрел перед собой.
"You've been lucky, Mrs. Merlyn," he said. "If I'd found what I expected to find in that blasted room of yours, this time tomorrow your husband would be in the county jail.	- Вам повезло, миссис Мерлин, - произнес он. -Найди я то, что ожидал в этой проклятой комнате, быть вашему мужу завтра в это же время в окружной тюрьме.
As it is-" Once more he clicked his tongue in annoyance, and broke off in the middle of his sentence. "Stir yourself, Richards, can't you?" he shouted. "I can't afford to waste any more of my morning.	Теперь же... - Тут он с досадой снова прищелкнул языком и умолк. - Эй, Ричардс, пошевеливайся! -прикрикнул он на слугу. - Я не могу больше понапрасну тратить свое время.
What the hell are you doing?"	Какого черта ты там возишься?
The man appeared at the stable door, leading the two horses behind him.	В воротах конюшни появился слуга с лошадьми.
"Now listen to me," said Mr. Bassat, pointing his crop at Mary. "This aunt of yours may have lost her tongue, and her senses with them, but you can understand plain English, I hope.	- А теперь послушайте-ка меня вы, - сказал мистер Бассет, рукоятью хлыста указывая на Мэри. - Ваша тетушка, может быть, и лишилась языка, а вместе с ним соображения, но вы-то, надеюсь, понимаете по-английски.

Do you mean to tell me you know nothing of your uncle's business?	Вы намерены утверждать, что ничего не знаете о делах вашего дяди?
Does nobody ever call here, by day or by night?"	Здесь кто-нибудь появлялся - днем или ночью?
Mary looked him straight in the eyes.	Мэрн посмотрела ему прямо в глаза.
"I've never seen anyone," she said.	-Я ни разу никого не видела, - ответила она.
"Have you ever looked into that barred room before today?"	- А вам не приходилось раньше заглядывать в эту закрытую комнату?
"No, never in my life."	- Нет, никогда.
"Have you any idea why he should keep it locked up?"	- А зачем, по-вашему, он держит ее запертой?
"No, none at all."	- Понятия не имею.
"Have you ever heard wheels in the yard by night?"	- Не слышали ли вы по ночам шума колес во дворе?
"I'm a very heavy sleeper. Nothing ever wakes me."	- Я сплю очень крепко, меня пушкой не разбудишь.
"Where does your uncle go when he's away from home?"	- А куда отправляется дядя, когда уезжает из дома?
"I don't know."	- Не знаю.
"Don't you think yourself it's very peculiar to keep an inn on the King's highway, and then bolt and bar your house to every passer-by?"	- Вам не кажется странным держать трактир на королевской столбовой дороге и при этом закрываться на замок от проезжих?
"My uncle is a very peculiar man."	- Мой дядя - очень странный человек.
"He is indeed.	- Это уж точно.
In fact, he's so damned peculiar that half the people in the countryside won't sleep easy in their beds until he's been hanged, like his father before him.	Настолько странный, что половина людей по соседству не будет спокойно спать по ночам, пока не узнает, что его повесили. Как и его отца.
You can tell him that from me."	Можете передать ему это.
"I will, Mr. Bassat."	- Хорошо, мистер Бассет.
"Aren't you afraid, living up here, without sound or sight of a neighbour, and only this half-crazy woman for companion?"	- Вам не страшно жить здесь, не встречаясь ни с кем из соседей, в обществе полубезумной женщины?
"The time passes."	- Время идет своим чередом.
"You've got a close tongue, haven't you, young woman?	- А вы неразговорчивая молодая особа, верно?
Well, I don't envy you your relatives.	Да, вам не позавидуешь.
I'd rather see any daughter of mine in her grave than living at Jamaica Inn with a man like Joss Merlyn."	Иметь таких родственников... Я бы предпочел увидеть свою дочь скорее в могиле, чем живущей у Джосса Мерлина в "Ямайке".
He turned away and climbed onto his horse, gathering the reins in his hands.	Отвернувшись от Мэри, он взял лошадь за уздечку и взобрался в седло.
"One other thing," he called from his saddle.	Уже сидя верхом, мистер Бассет вновь обратился к ней:

"Have you seen anything of your uncle's younger brother, Jem Merlyn, of Trewartha?"	- Вы не встречали младшего брата Джосса Мерлина - Джема Мерлина из Треворта?
"No," said Mary steadily; "he never comes here."	- Нет, - уверенно ответила Мэри, - он никогда здесь не бывает.
"Oh, he doesn't?	- Ах, вот как?
Well, that's all I want from you this morning.	Ладно. Это все, что я хотел услышать от вас.
Good day to you both."	Прощайте.
And away they clattered from the yard, and so down the road and to the brow of the further hill.	Непрошенные гости поскакали прочь и вскоре скрылись за дальним холмом.
Aunt Patience had already preceded Mary to the kitchen and was sitting on a chair in a state of collapse.	Тетя Пейшнс сидела на кухне в полном изнеможении.
"Oh, pull yourself together," said Mary wearily. "Mr. Bassat has gone, none the wiser for his visit, and as cross as two sticks because of it.	- Да успокойтесь же наконец, - устало проговорила Мэри. - Мистер Бассет уехал ни с чем, злой как черт.
If he'd found the room reeking of brandy, then there would be something to cry about.	Если бы в комнате хотя бы пахло бренди, было бы из-за чего слезы лить.
As it is, you and Uncle Joss have scraped out of it very well."	А так вы с дядей Джоссом остались чистенькими.
She poured herself out a tumbler of water and drank it at one breath.	Налив себе полный стакан воды, она выпила его одним духом.
Mary was in a fair way to losing her temper.	Терпение ее было на исходе.
She had lied to save her uncle's skin, when every inch of her longed to proclaim his guilt.	Ей пришлось лгать, спасая шкуру дядюшки, тогда как всем своим существом она жаждала его разоблачения.
She had looked into the barred room, and its emptiness had hardly surprised her when she remembered the visitation of the waggons a few nights back; but to have been faced with that loathsome length of rope, which she recognised immediately as the one she had seen hanging from the beam, was almost more than she could bear.	Когда обнаружилось, что за запертой дверью пусто, она не очень удивилась, вспомнив, что две ночи назад приезжали повозки. Мэри доконала та самая, свернутая в тугой моток омерзительная веревка.
And because of her aunt she had to stand still and say nothing.	Из-за тети она вынуждена была спокойно стоять и молчать.
It was damnable; there was no other word for it.	Это было гнусно, другого слова не подберешь.
Well, she was committed now, and there was no going back.	Да, теперь и она вовлечена в обман.
For better, for worse, she had become one of the company at Jamaica Inn.	На попятную теперь не пойдешь, придется делить с обитателями "Ямайки" и радость и горе.
As she drank down her second glass of water she reflected cynically that in the end she would probably hang beside her uncle.	Выпив второй стакан воды, Мэри цинично подумала, что в конечном итоге будет, возможно, повешена рядом с дядей.
Not only had she lied to save him, she thought with rising anger, but she had lied to help his brother, Jem.	"Солгала-то я не только ради дядюшки, - думала Мэри с возрастающим гневом, - но и ради его братца Джема.

Jem Merlyn owed her thanks as well.	Он тоже должен быть мне благодарен".
Why she had lied about him she did not know.	Она не знала, отчего соврала и о нем.
He would probably never find out anyway, and, if he did, he would take it for granted.	Об этом он, скорее всего, никогда не узнает, а узнав, воспримет как должное.
Aunt Patience was still moaning and whimpering before the fire, and Mary was in no mood to comfort her.	Сидя у огня, тетя Пейшис все еще всхлипывала и постанывала, но Мэри расхотелось утешать ее.
She felt she had done enough for her family for one day, and her nerves were on edge with the whole business.	Она чувствовала, что за один день сделала слишком много ради своих родственников. Нервы ее были перенапряжены.
If she stayed in the kitchen a moment longer she would scream with irritation.	Еще минута - и она взорвется.
She went back to the washtub in the patch of garden by the chicken run and plunged her hands savagely into the grey soapy water that was now stone-cold.	Возвратившись к корыту со стиркой, которое так и стояло на огороде возле курятника, она в бешенстве опустила руки в мыльную воду, теперь уже ледяную.
Joss Merlyn returned just before noon.	Джосс Мерлин вернулся около полудня.
Mary heard him step into the kitchen from the front of the house, and he was met at once with a babble of words from his wife.	Мэри слышала, как он вошел на кухню через парадную дверь и был встречен истерическим бормотанием жены.
Mary stayed where she was by the washtub; she was determined to let Aunt Patience explain things in her own way, and, if he called to her for confirmation, there was time enough to go indoors.	Мэри продолжала стирать, решив предоставить тете Пейшнс возможность самой рассказать о случившемся. Что происходило между супругами, понять было трудно.
She could hear nothing of what passed between them, but the voice of her aunt sounded shrill and high, and now and again her uncle interposed a question sharply.	Мэри слышала тонкий, визгливый голос тети и громогласный бас дяди, который, перекрикивая жену, задавал вопросы.
In a little while he beckoned Mary from the window, and she went inside.	Немного погодя он поманил Мэри в окно, и она пошла в дом.
He was standing on the hearth, his legs straddled wide and his face as black as thunder.	Широко расставив ноги, дядя стоял у очага, лицо темнее тучи.
"Come on!" he shouted. "Out with it. What's your side of the story?	- Ну, давай рассказывай! - заорал он. - Послушаю теперь тебя.
I get nothing but a string of words from your aunt; a magpie makes more sense than she.	От твоей тетки я услыхал пустой набор слов, от сороки больше толку, черт возьми!
What in hell's been going on here? That's what I want to know."	Что все-таки здесь произошло, хотел бы я знать?
Mary told him calmly, in a few well-chosen words, what had taken place during the morning.	Спокойно, четко и коротко Мэри рассказала о том, что случилось утром.
She omitted nothing - except the squire's question about his brother - and ended with Mr. Bassat's own words - that people would not sleep easy in their beds until Joss Merlyn was hanged, like his father before him.	Она не упустила ничего, кроме вопроса сквайра о Джеме, и завершила свой рассказ словами мистера Бассета о том, что люди не смогут спать спокойно в своих постелях, пока трактирщик не будет повешен, как его отец.

The landlord listened in silence, and, when she had finished, he crashed his fist down on the kitchen table and swore, kicking one of the chairs to the other side of the room.	Джосс Мерлин слушал ее молча. Когда она закончила, он грохнул кулаком по столу и выругался, отшвырнув ногой стул в другой конец комнаты.
"The damned skulking bastard!" he roared. "He'd no more right to walk into my house than any other man.	- Проклятый ублюдок, все разнюхивает! - завопил он. - У него не больше прав заходить в мой дом, чем у любого другого.
His talk of a magistrate's warrant was all bluff, you blithering fools; there's no such thing.	Вся его болтовня о судебном постановлении -сплошная брехня, а вы - трепливые дуры; никаких постановлений у него в помине нет. Тоже мне -мировой судья!
By God, if I'd been here, I'd have sent him back to North Hill so as his own wife would never recognise him, and, if she did, she'd have no use for him again.	Клянусь Богом, будь я здесь, отправил бы его назад в Норт-Хилл в таком виде, чтоб собственная жена не узнала. Да и проку ей от него было бы мало.
Damn and blast his eyes!	Будь он проклят, чтоб глаза у него повылазили!
I'll teach Mr. Bassat who's got the run of this country, and have him sniffing round my legs, what's more.	Я покажу мистеру Бассету, кто хозяин в округе, да еще заставлю свой зад лизать.
Scared you, did he?	Он припугнул вас?
I'll burn his house round his ears if he plays his tricks again."	Да я сожгу его дом дотла, если еще раз посмеет сыграть со мной такую шутку!
Joss Merlyn shouted at the top of his voice, and the noise was deafening.	Джосс Мерлин вопил так, что можно было оглохнуть.
Mary did not fear him like this; the whole thing was bluster and show; it was when he lowered his voice and whispered that she knew him to be deadly.	Таким Мэри его не боялась: пустые угрозы и показуха. Он действительно становился опасен, когда понижал голос до шепота.
For all his thunder he was frightened; she could see that; and his confidence was rudely shaken.	Мэри показалось, что, несмотря на крик и шум, он все же испугался и не слишком уверен в своих силах.
"Get me something to eat," he said. "I must go out again, and there's no time to lose.	- Подайте мне что-нибудь поесть, - приказал он. -Мне надо снова уехать, и не мешкая.
Stop that yawling, Patience, or I'll smash your face in.	Прекрати выть, Пейшнс, или я разобью тебе рожу.
You've done well today, Mary, and I'll not forget it."	Ты здорово держалась, Мэри, я этого не забуду.
His niece looked him in the eyes.	Племянница посмотрела ему в глаза.
"You don't think I did it for you, do you?" she said.	- Уж не думаете ли вы, что я сделала это ради вас? - спросила она.
"I don't care a damn why you did it, the result's the same," he answered.	- А мне наплевать, почему ты это сделала.
"Not that a blind fool like Bassat would find anything anyway; he was born with his head in the wrong place.	Все равно результат был бы тот же, - ответил он. -Этот разиня Бассет ничего не нашел - он родился с мозгами набекрень.
Cut me a hunk of bread, and quit talking, and sit down at the bottom of the table where you belong to be."	Отрежь мне ломоть хлеба и кончай разговоры да сядь в конце стола, где тебе положено.

The two women took their seats in silence, and the meal passed without further disturbance.	Обе женщины заняли свои места, за едой все молчали.
As soon as he had finished, the landlord rose to his feet and, without another word to either of them, made his way to the stable.	Закончив обед, хозяин поднялся из-за стола и, не сказав ни слова, отправился на конюшню.
Mary expected to hear him lead his pony out once more and ride off down the road, but in a minute or two he was back again, and, passing through the kitchen, he went down to the end of the garden and climbed the stile in the field.	Мэри думала, что дядя выведет лошадь и ускачет. Но он быстро вернулся и, миновав кухню, прошел в конец огорода, перелез через забор и выбрался в поле.
Mary watched him strike across the moor and ascend the steep incline that led to Tolborough Tor and Codda.	Она проследила, как он пересек пустошь и зашагал по крутому склону по направлению к вершинам Толборо и Кодда.
For a moment she hesitated, debating the wisdom of the sudden plan in her head, and then the sound of her aunt's footsteps overhead appeared to decide her.	Мгновение Мэри колебалась, сомневаясь в разумности родившегося у нее плана, но, услышав, как тетя Пейшнс ходит наверху, решилась.
She waited until she heard the door of the bedroom close, and then, throwing off her apron and seizing her thick shawl from its peg on the wall, she ran down the field after her uncle.	Она дождалась, пока закрылась дверь тетиной спальни, сорвала с себя передник, схватила с крючка на стене толстый платок и выбежала в поле вслед за дядей.
When she reached the bottom she crouched beside the stone wall until his figure crossed the skyline and disappeared, and then she leapt up again and followed in his track, picking her way amongst the rough grass and stones.	Добравшись до края поля, она спряталась за каменной оградой и, нагнувшись, стояла так, пока его фигура не исчезла за горизонтом. Не медля, она пустилась за ним, выбирая путь меж колючей травы и камней.
It was a mad and senseless venture, no doubt, but her mood was a reckless one, and she needed an outlet for it after her silence of the morning.	Конечно, это было безумной, бессмысленной затеей, но Мэри повергла в отчаяние собственная ложь, а ее смятенная душа требовала хоть какого-то, но действия.
Her idea was to keep Joss Merlyn in view, remaining of course unseen, and in this way perhaps she would learn something of his secret mission.	Девушка решила незаметно проследить за Джоссом Мерлином и, быть может, узнать что-нибудь о его темных делах.
She had no doubt that the squire's visit to Jamaica had altered the landlord's plans, and that this sudden departure on foot across the heart of the West Moor was connected with it.	Без сомнения, приезд сквайра в "Ямайку" спутал планы трактирщика. Поэтому он поспешно ушел из дома и направился куда-то прямиком через Западное болото.
It was not yet half past one, and an ideal afternoon for walking.	Было около половины второго - лучшее время для прогулки.
Mary, with her stout shoes and short skirt to her ankles, cared little for the rough ground.	Благодаря крепким башмакам и короткой, до щиколоток, юбке Мэри легко шагала по неровной земле.
It was dry enough underfoot - the frost had hardened the surface - and, accustomed as she was to the wet shingle of the Helford shore and the thick mud on the farmyard, this scramble over the moor seemed easy enough.	Под ногами было довольно сухо, мороз сковал землю, и ей, привыкшей к влажной гальке Хелфорда и липкой грязи фермы, эта прогулка казалась нетрудной.

Her earlier rambles had taught her some wisdom, and she kept to the high ground as much as possible, following as best she could the tracks taken by her uncle.	Прежние вылазки научили ее осторожности. Она старалась идти по стопам дяди, обходя трясину.
Her task was a difficult one, and after a few miles she began to realise it.	Через несколько миль Мэри стало ясно, что задача эта оказалась не столь проста.
She was forced to keep a good length between them in order to remain unseen, and the landlord walked at such a pace, and took such tremendous strides, that before long Mary saw she would be left behind.	Она хотела держаться от дяди на достаточном расстоянии, чтобы он ее не заметил. Но он шел таким быстрым, размашистым шагом, что вскоре Мэри осталась далеко позади.
Codda Tor was passed, and he turned west now towards the low ground at the foot of Brown Willy, looking, for all his height, like a little black dot against the brown stretch of moor.	Он уже миновал вершину Кодды и повернул к западу, в сторону низины у подножия Браун-Вилли. Несмотря на свой гигантский рост, Джосс выглядел маленькой черной точкой на фоне коричневых просторов.
The prospect of climbing some thirteen hundred feet came as something of a shock to Mary, and she paused for a moment and wiped her streaming face.	Мэри дошла до подножия высоченного утеса Браун-Вилли и остановилась. Она не ожидала, что ей придется карабкаться на высоту тысячи трехсот футов. Девушка стояла, утирая пот со лба.
She let down her hair, for greater comfort, and let it blow about her face.	Она запыхалась и для удобства распустила волосы, и теперь ветер трепал их пряди.
Why the landlord of Jamaica Inn thought it necessary to climb the highest point on Bodmin Moor on a December afternoon she could not tell, but, having come so far, she was determined to have some satisfaction for her pains, and she set off again at a sharper pace.	Отчего хозяину "Ямайки" вздумалось в декабрьский полдень лезть на самую высокую точку Бодминской пустоши, ей было непонятно. Однако, забравшись так далеко, она решила довести дело до конца и ускорила шаг.
The ground was now soggy beneath her feet, for here the early frost had thawed and turned to water, and the whole of the low-lying plain before her was soft and yellow from the winter rains.	Теперь под ногами стало сыро. Утренний лед растаял, перед глазами расстилалась размякшая, пропитанная влагой, бурая низина.
The damp oozed into her shoes with cold and clammy certainty, and the hem of her skirt was bespattered with bog and torn in places.	В башмаках хлюпала вода, ноги мерзли. Подол юбки был заляпан грязью и местами оборван.
Lifting it up higher, and hitching it round her waist with the ribbon from her hair, Mary plunged on in trail of her uncle, but he had already traversed the worst of the low ground with uncanny quickness born of long custom, and she could just make out his figure amongst the black heather and the great boulders at the foot of Brown Willy.	Подвернув его и обвязав лентой, вынутой из волос, вокруг талии, Мэри продолжала идти по следу. Но дядя, исходивший эти места вдоль и поперек, двигался вперед с поразительной быстротой, и Мэри с трудом различала его фигуру среди черного вереска и огромных валунов у подножия Браун-Вилли.
Then he was hidden by a jutting crag of granite, and she saw him no more.	Вдруг Джосс скрылся за высокой гранитной скалой, и она потеряла его из виду.
It was impossible to discover the path he had taken across the bog; he had been over and gone in a flash, and Mary followed as best she could, floundering at every step.	Нечего было и думать отыскать тропинку, по которой он пересек трясину. Он миновал болото в одно мгновение, не оставив и следа.

She was a fool to attempt it, she knew that, but a sort of stubborn stupidity made her continue.	И все же она двинулась за ним, понимая, что совершает глупость. Но какое-то необъяснимое упрямство заставляло ее идти вперед.
Ignorant of the whereabouts of the track that had carried her uncle dryshod over the bog, Mary had sense enough to make a wide circuit to avoid the treacherous ground, and, by going quite two miles in the wrong direction, she was able to cross in comparative safety.	Когда она окончательно убедилась, что все равно не сможет найти тропу, которая вывела дядю через болото посуху, у нее все же хватило здравого смысла пойти в обход. Забрав на две с лишком мили в сторону и сделав порядочный крюк, она в конце концов благополучно выбралась наверх.
She was now hopelessly left, without a prospect of finding her uncle again.	Теперь догнать дядю надежды не было никакой.
Nevertheless she set herself to climb Brown Willy, slipping and stumbling amongst the wet moss and the stones, scrambling up the great peaks of jagged granite that frustrated her at every turn, while now and again a hill sheep, startled by the sound of her, ran out from behind a boulder to gaze at her and stamp his feet.	Тем не менее Мэри все же решила попробовать взобраться на Браун-Вилли. Скользя и спотыкаясь о мокрый мох и камни, она начала карабкаться по гранитному склону. Обдирая руки о грубые, с острыми зазубринами камни, девушка медленно ползла вверх по круче, и с каждым шагом ее решимость таяла. Дикие овцы выскакивали из-за валунов и, постукивая копытцами, оторопело глядели на нее.
Clouds were bearing up from the west, casting changing shadows on the plains beneath, and the sun went in behind them.	Неожиданно с запада подул ветер, наползли тучи. Солнце скрылось.
It was very silent on the hills.	Над холмами стояла поразительная тишина.
Once a raven rose up at her feet and screamed; he went away flapping his great black wings, swooping to the earth below with harsh protesting cries.	Лишь однажды из-под ног у нее выпорхнул с громким криком ворон и полетел низко над землей, хлопая большими черными крыльями.
When Mary reached the summit of the hill the evening clouds were banked high above her head and the world was grey.	Наконец Мэри добралась до вершины холма. Небо очистилось; высоко над головой плыли облака, предвещая скорый закат.
The distant horizon was blotted out in the gathering dusk, and thin white mist rose from the moors beneath.	Близились сумерки. Внизу, над болотами, стелился туман.
Approaching the tor from its steepest and most difficult side, as she had done, she had wasted nearly an hour out of her time, and darkness would soon be upon her.	Взбираясь на вершину холма по самому крутому склону, Мэри потеряла почти час. Вот-вот совсем стемнеет.
Her escapade had been to little purpose, for as far as her eyes could see there was no living thing within their range.	Рисковала она впустую: вокруг, насколько охватывал взор, не было ни одной живой души.
Joss Merlyn had long vanished; and for all she knew he might not have climbed the tor at all, but skirted its base amongst the rough heather and the smaller stones, and then made his way alone and unobserved, east or west as his business took him, to be swallowed up in the folds of the further hills.	Джосс Мерлин давно исчез из виду. Вполне возможно, что он вовсе не взбирался на холм, а обошел его, скрытый от глаз вереском и камнями, а потом незаметно пропал куда-то, затерялся в складках дальних холмов.
Mary would never find him now.	Теперь уж Мэри не найти его.

The best course was to descend the tor by the shortest possible way and in the speediest fashion, otherwise she would be faced with the prospect of a winter's night upon the moors, with dead-black heather for a pillow and no other shelter but frowning crags of granite.	Самым разумным было бы спуститься с вершины кратчайшим путем, да побыстрей. Иначе придется провести ночь на болотах под покровом нависших гранитных скал, улегшись прямо на черный вереск.
She knew herself now for a fool to have ventured so far on a December afternoon, for experience had proved to her that there were no long twilights on Bodmin Moor.	Тут только она поняла, как глупо и опасно было забираться в такую даль в холодный декабрьский день. Ведь она уже убедилась, как коротки сумерки на Бодминской пустоши.
When darkness came it was swift and sudden, without warning, and with an immediate blotting out of the sun.	Мгла опускалась сразу после захода солнца.
The mists were dangerous too, rising in a cloud from the damp ground and closing in about the marshes like a white barrier.	Да к тому же с болот поднимался туман, обволакивая все вокруг сплошной пеленой.
Discouraged and depressed, and all excitement gone from her, Mary scrambled down the steep face of the tor, one eye on the marshes below and the other for the darkness that threatened to overtake her.	Обескураженная и подавленная, Мэри спускалась по крутому склону холма. От прежнего азарта не осталось и следа. Она не переставала думать о надвигавшейся тьме и подстерегавшей ее топи.
Directly below her there was a pool or well, said to be the source of the river Fowey that ran ultimately to the sea, and this must be avoided at all costs, for the ground around was boggy and treacherous and the well itself of an unknown depth.	Прямо под ней лежало озерцо, откуда, как говорили, брала начало река Фауэй, впадавшая в море. Это место надо во что бы то ни стало обойти; земля вокруг была топкой, а озерцо могло оказаться довольно глубоким.
She bore to her left to avoid it, but by the time she had reached the level of the plain below, with Brown Willy safely descended and lifting his mighty head in lonely splendour behind her, the mist and the darkness had settled on the moors, and all sense of direction was now lost to her.	Она взяла левее, но когда наконец спустилась и оказалась у подножия Браун-Вилли, вновь гордо возвышавшегося над ней, туман и мгла уже покрыли пустошь. В каком направлении идти дальше, она не знала.
Whatever happened she must keep her head, and not give way to her growing sense of panic.	Как бы там ни было, поддаваться панике и терять голову было нельзя.
Apart from the mist the evening was fine, and not too cold, and there was no reason why she should not hit upon some track that would lead ultimately to habitation.	Несмотря на туман, вечер был ясный и не такой холодный. Если повезет, она еще, может быть, наткнется на дорожку, которая выведет ее к человеческому жилью.
There was no danger from the marshes if she kept to the high ground, so, trussing up her skirt again and wrapping her shawl firmly round her shoulders. Mary walked steadily before her, feeling the ground with some care when in doubt, and avoiding those tufts of grass that felt soft and yielding to her feet.	Болота не представляли особой опасности, если держаться высоких мест. И вот, вновь подвернув юбку и поплотнее закутавшись в платок, Мэри зашагала вперед, нащупывая твердую почву и старательно обходя каждую кочку.
That the direction she was taking was unknown to her was obvious in the first few miles, for her way was barred suddenly by a stream that she had not passed on the outward journey.	Так она прошла мили две, как вдруг поняла, что бредет по незнакомым местам. Путь ей преградил ручей, через который она раньше не проходила.
To travel by its side would only lead her once more to the low-lying ground and the marshes, so she plunged through it recklessly, soaking herself above the knee.	Идти вдоль него - значило снова очутиться в низине, у болот. Не раздумывая, она шагнула прямо в воду и сразу погрузилась до колен.

Wet shoes and stockings did not worry her; she counted herself fortunate that the stream had not been deeper, which would have meant swimming for it, and a chilled body into the bargain.	Вода в башмаках и мокрые чулки уже не останавливали ее. Можно считать, что ей повезло: ручей оказался не очень глубоким, а то пришлось бы переплывать его, и тогда она уж наверняка простудилась бы.
The ground now seemed to rise in front of her, which was all to the good, as the going was firm, and she struck boldly across the high downland for what seemed to be an interminable distance, coming at length to a rough track bearing ahead and slightly to the right. This at any rate had served for a cart's wheels at one time or other, and where a cart could go Mary could follow.	Сразу от кромки воды начинался подъем, и Мэри обрадовалась - теперь она смело ступала по твердой почве. Впереди простиралась необозримая долина. Она прошла немалое расстояние, пока наконец не наткнулась на дорогу, вернее, колею - пусть довольно ухабистую, но раз здесь когда-то проехала повозка, то, стало быть, пройдет и она.
The worst was past; and now that her real anxiety had gone she felt weak and desperately tired.	Худшее осталось позади, и девушка приободрилась.
Her limbs were heavy, dragging things that scarcely belonged to her, and her eyes felt sunken away back in her head.	Но как только спало напряжение, в котором она находилась так долго, Мэри почувствовала неимоверную усталость и слабость.
She plodded on, her chin low and her hands at her side, thinking that the tall grey chimneys of Jamaica Inn would be, for the first time perhaps in their existence, a welcome and consoling sight.	Ноги ее налились свинцом, веки слипались, руки повисли как плети; она еле тащилась. Ей подумалось, что за все время существования "Ямайки" вид ее высоких серых труб мог вызвать в ком-то радость и послужить утешением.
The track broadened now and was crossed in turn by another running left and right, and Mary stood uncertainly for a few moments, wondering which to take.	Дорожка стала шире, вдруг Мэри очутилась на перекрестке. Она остановилась в нерешительности, соображая, куда пойти, направо или налево.
It was then that she heard the sound of a horse, blowing as though he had been ridden hard, coming out of the darkness to the left of her.	И тут слева от себя она услышала громкое фырканье разгоряченной лошади, которая вынырнула откуда-то из темноты.
His hoofs made a dull thudding sound on the turf.	Дерн смягчал стук копыт.
Mary waited in the middle of the track, her nerves ajingle with the suddenness of the approach, and presently the horse appeared out of the mist in front of her, a rider on his back, the pair of ghostly figures lacking reality in the dim light.	Встав посреди дороги, Мэри напряженно ждала. Прямо перед ней появился всадник. В призрачном свете зимних сумерек и он и лошадь казались видением.
The horseman swerved as he saw Mary and pulled up his horse to avoid her.	Заметив Мэри, всадник резко натянул поводья.
"Hullo," he cried, "who's there? Is anyone in trouble?"	- Эй, кто здесь? - вскричал он. - Что случилось?
He peered down at her from his saddle and exclaimed in surprise.	Сидя в седле, он наклонился, чтобы лучше разглядеть ее.
"A woman!" he said. "What in the world are you doing out here?"	- Женщина! - удивленно воскликнул он. - Что, собственно, вы тут делаете?
Mary seized hold of his rein and quieted the restive horse.	Мэри ухватилась за уздечку, чтобы придержать норовистую лошадь.

"Can you put me on the road?" she asked. "I'm miles from home and hopelessly lost."	- Не можете вы вывести меня на дорогу? -попросила она. - Я оказалась далеко от дома и совсем заблудилась.
"Steady there," he said to the horse. "Stand still will you?	- Ну-ка, спокойно, - приказал он лошади, - стой смирно!
Where have you come from?	Откуда вы?
Of course I will help you if I can."	Разумеется, я вам помогу, если сумею.
His voice was low and gentle, and Mary could see he must be a person of quality.	Голос у него был низкий и мягкий. Мэри подумала, что он, должно быть, из приличных людей.
"I live at Jamaica Inn," she said, and no sooner were the words out of her mouth than she regretted them.	- Я живу в трактире "Ямайка", - сказала она и тут же пожалела.
He would not help her now, of course; the very name was enough to make him whip on his horse and leave her to find her own way as best she could.	Теперь он, конечно, не станет помогать ей. Услышав это название, он мог стегануть лошадь и предоставить ей самой выбираться на верную дорогу.
She was a fool to have spoken.	Как же она сглупила!
For a moment the man was silent, which was only what she expected, but when he spoke again his voice had not changed, but was quiet and gentle as before.	Всадник молчал. Чего еще она могла ожидать! Но тут он вновь заговорил, голос его звучал так же спокойно и мягко.
"Jamaica Inn," he said. "You've come a long way out of your road, I'm afraid. You must have been walking in the opposite direction.	- "Ямайка", - сказал он. - Это очень далеко: вы, должно быть, шли в противоположном направлении.
You're the other side of Hendra Downs here, you know."	Знаете ли вы, что находитесь по другую сторону низины Хендра?
"That means nothing to me," she told him. "I've never been this way before; it was very stupid of me to venture so far on a winter's afternoon.	- Мне это ни о чем не говорит, - отвечала Мэри. -Я никогда раньше здесь не бывала. Очень глупо с моей стороны было забраться так далеко в зимний день.
I'd be grateful if you could show me to the right path, and, once on the highroad, it won't take me long to get home."	Я была бы признательна, если бы вы могли показать мне, как дойти до столбовой дороги, а там уж я быстро доберусь до дому.
He considered her for a moment, and then he swung himself off the saddle to the ground.	Несколько мгновений он молча рассматривал ее, затем соскочил с лошади.
"You're exhausted," he said, "you aren't fit to walk another step; and, what's more, I'm not going to let you.	- Вы утомлены, - сказал он, - и не в состоянии и шагу сделать. К тому же я вам этого не позволю.
We are not far from the village, and you shall ride there.	Здесь неподалеку деревенька, вот туда вы сейчас и отправитесь.
Will you give me your foot, and I'll help you mount."	Давайте-ка я помогу вам сесть на лошадь.
In a minute she was up in the saddle, and he stood below her, the bridle in his hand.	Через мгновение она была уже в седле, а он стоял рядом, держа лошадь под узцы.

"That's better, isn't it?" he said. "You must have had a long and uncomfortable walk on the moors. Your shoes are soaking wet, and so is the hem of your gown.	- Вот так-то лучше, - произнес он. - Вы, видно, долго бродили по болотам, ваши башмаки промокли насквозь и подол платья тоже.
You shall come home with me, and dry those things and rest awhile, and have some supper, before I take you back myself to Jamaica Inn."	Поедемте ко мне домой, обсушитесь, немного отдохнете и поужинаете, а потом я сам отвезу вас в "Ямайку".
He spoke with such solicitude, and yet with such calm authority, that Mary sighed with relief, throwing all responsibility aside for the time being, content to trust herself in his keeping.	Г оворил он с такой заботой и спокойной уверенностью, что Мэри облегченно вздохнула, отбросив на время всякие сомнения и радуясь, что может довериться ему.
He arranged the reins to her satisfaction, and she saw his eyes for the first time looking up at her from beneath the brim of his hat.	Он поправил поводья, чтобы ей было удобнее править лошадью, и тут она в первый раз увидела его глаза, которые смотрели прямо на нее из-под полей шляпы.
They were strange eyes, transparent like glass, and so pale in colour that they seemed near to white; a freak of nature she had never known before.	Какие странные это были глаза - прозрачные, как стекло, удивительно светлые, почти белые -феномен, с которым ей раньше не приходилось сталкиваться.
They fastened upon her, and searched her, as though her very thoughts could not be hidden, and Mary felt herself relax before him and give way; and she did not mind.	Они неотрывно глядели на нее испытующе, словно стремились проникнуть ей в душу. И Мэри как-то вся обмякла и поддалась этому взгляду, нисколько не сопротивляясь.
His hair was white, too, under his black shovel hat, and Mary stared back at him in some perplexity, for his face was unlined, and his voice was not that of an elderly man.	Из-под его черной как смоль шляпы выбивались пряди волос, тоже совсем белые. Девушка несколько озадаченно смотрела на этого человека, ибо на его лице не видно было морщин, и голос звучал молодо.
Then, with a little rush of embarrassment, she understood the reason for his abnormality, and she turned away her eyes.	И тут вдруг она поняла, в чем причина его необычной внешности, и в смущении отвела глаза.
He was an albino.	Он был альбиносом.
He took off his hat and bared his head before her.	Незнакомец снял шляпу и поклонился.
"Perhaps I had better introduce myself," he said, with a smile. "However unconventional the meeting, it is, I believe, the usual thing to do.	- Полагаю, мне следует представиться, - произнес он с улыбкой. - Как приличествует, несмотря на столь странные обстоятельства нашего знакомства.
My name is Francis Davey, and I am the vicar of Altarnun."	Меня зовут Фрэнсис Дейви, я викарий Олтернана.
Chapter 7	7
There was something strangely peaceful about the house, something very rare and difficult to define.	В доме, где жил викарий, царила удивительная тишина, тишина, которую трудно описать.

It was like a house in an old tale, discovered by the hero one evening in midsummer; there should be a barrier of thorns about it through which he must cut his way with a knife, and then a galaxy of flowers growing in profusion, with monstrous blooms untended by human hand.	Он напоминал дом из старой сказки, который неожиданно вырастает из темноты в колдовскую летнюю ночь. Его окружает непроходимая изгородь из шипов и колючек, и через нее надо пробиваться с мечом, чтобы попасть в сад, где на непаханой земле буйно растут огромные цветы и кустарники.
Giant ferns would mass themselves beneath the windows, and white lilies on tall stems.	Г игантские папоротники и белые лилии на длиннющих стеблях заглядывают в окна.
In the tale there would be strands of ivy clustering the walls, barring the entrance, and the house itself would have slept for a thousand years.	Стены обвивает густой плющ, закрывая собой вход. А сам дом вот уже тысячу лет как погружен в глубокий сон.
Mary smiled at her fancy and spread her hands once more to the log fire.	Мэри улыбнулась, удивляясь, как все это пришло ей в голову, и протянула руки к камину, где весело потрескивали поленья.
The silence was pleasing to her; it soothed her weariness and took away her fear.	Ей была приятна тишина этого дома, она успокаивала. Ни страха, ни усталости девушка больше не ощущала.
This was a different world from Jamaica Inn.	Как все здесь отличалось от "Ямайки"!
There the silence was oppressive and heavy with malice; the disused rooms stank of neglect.	Там тишина была гнетущей, зловещей; заброшенные комнаты наводили тоску и уныние.
Here it was different.	Здесь же все было иначе.
The room in which she was sitting had the quiet impersonality of a drawing room visited by night.	В комнате, где она сидела, чувствовалась непринужденная атмосфера гостиной, в которой обычно коротают вечера.
The furniture, the table in the centre, the pictures on the walls were without that look of solid familiarity belonging to the day. They were like sleeping things, stumbled upon at midnight by surprise.	В обстановке, в столе посередине, в картинах было что-то нереальное. Казалось, хозяева ушли, не расставив вещи по своим местам, и они словно застыли в дреме, ревниво храня память об ушедших.
People had lived here once - happy, placid people; old rectors with musty books beneath their arms; and there by the window a grey-haired woman in a blue gown had stooped to thread her needle.	Некогда здесь жили люди - счастливо и безмятежно. Пожилые священники листали за этим столом старые книги. А в том кресле у окна любила сидеть с шитьем седовласая женщина в голубом капоте.
That was all very long ago.	Все это было давным-давно.
They slept now in the churchyard beyond the gate, their names indecipherable on the lichened stone.	Давно покоятся эти люди на погосте за церковной оградой, и на поросших мхом могильных камнях уж не разобрать их имен.
Since they had gone the house had withdrawn into itself and become silent, and the man who lived there now had suffered the personality of those who had gone before to remain unchanged.	С тех пор как они покинули этот мир, дом будто бы застыл в вечном покое. И человек, живущий в нем ныне, не имел, как видно, желания что-нибудь менять.