Узы крови - английский и русский параллельные тексты

A careless maid left a bar of soap at the top of the stairs.	Растеряха-горничная роняет кусок мыла на верхней лестничной площадке.
Elizabeth slipped and fell down the long flight, breaking her hip.	Элизабет, поскользнувшись на нем, падает с лестницы. У нее перелом бедра.
Nothing to worry about, the doctor said. It will heal in three weeks.	"Ничего страшного, - говорит доктор, - через три недели все будет в порядке..."
No such luck.	...О, как сладки были эти мечты!
On the day of the performance, Elizabeth was in perfect health, and in a state of hysteria.	В день открытого урока Элизабет была абсолютно здорова, но на душе у нее скребли кошки.
Again, it was old Samuel who helped her.	И опять ее выручил Сэмюэль.
She remembered how frightened he had been, but he had gone back to face Dr. Wal.	Она вспомнила, какого страху он натерпелся во время первого "визита" к доктору Уалу и как он поборол в себе этот страх и снова явился к нему.
She would not do anything to disgrace Samuel.	Она не подведет Сэмюэля.
She would face up to her ordeal.	Она с честью выдержит предстоящее ей тяжкое испытание.
Elizabeth had not even mentioned the recital to her father.	Элизабет ничего не сказала отцу об открытом уроке.
In the past she had often asked him to school meetings and parties which parents were requested to attend, but he had always been to busy.	Раньше она честно приглашала его на различные вечера и встречи, на которых обязаны были присутствовать родители, но он всегда был занят.
On this evening, as Elizabeth was getting ready to leave for the dance recital, her father returned home. He had been out of town for ten days.	В тот вечер, когда Элизабет уже собралась идти на свой школьный концерт, домой неожиданно, после десятидневного отсутствия, возвратился отец.
He passed her bedroom, saw her and said,	Проходя мимо ее комнаты, заглянул к ней и сказал:
"Good evening, Elizabeth."	- Добрый вечер, Элизабет.
Then,	Затем:
"You've put on some weight."	- Ты здорово поправилась.
She flushed and tried to pull in her stomach.	Она густо покраснела и попыталась втянуть в себя живот.
"Yes, Father."	- Да, папа.
He started to say something, then changed his mind.	Он хотел еще что-то сказать, потом передумал.
"How's school coming along?"	- Как дела в школе?
"Fine, thank you."	- Спасибо, нормально.
"Any problems?"	- Трудности есть?
"No, Father."	- Нет, папа.
"Good."	- Отлично.
It was a dialogue they had had a hundred times over the years, a meaningless litany that seemed to be their only form of communication.	Этот диалог уже тысячу раз повторялся раньше, ничего не значащий обряд обмена словами, их единственная форма общения.

How's-school-coming-along-fine-thank-you-any-probllems-no-Father-good.	Как-дела-в-школе-спасибо-нормально-трудности-еесть-нет-папа-отлично.
Two strangers discussing the weather, neither listening nor caring about the other's opinion.	Два незнакомца, обсуждающие погоду, не слушающие друг друга и взаимно не интересующиеся мнением другого.
Well, one of us cares, Elizabeth thought.	"Ну, одному-то из нас даже очень интересно", -думала Элизабет.
But this time Sam Roffe stood there, watching his daughter, a thoughtful expression on his face.	Но в этот раз Сэм Рофф не прошел мимо, а остался на пороге, задумчиво глядя на нее.
He was used to dealing with concrete problems and although he sensed that there was a problem here, he had no idea what it was, and if anyone had told him, Sam Roffe's answer would have been,	Он привык решать конкретные проблемы и, хотя чувствовал, что здесь явно что-то неладно, никак не мог взять в толк, что именно. И если бы нашелся некто, кто сказал бы ему правду, Сэм Рофф ответил бы ему:
"Don't be a fool.	- Не говорите глупостей.
I've given Elizabeth everything."	У Элизабет нет ни в чем недостатка.
As her father started to leave, Elizabeth heard herselfsay,	Когда он повернулся, чтобы уйти, у Элизабет вдруг вырвалось:
"My-my-ballet class is giving a recital. I'm in it.	- Сегодня у нас показательный урок танцев.
You don't want to come, do you?"	Но тебе, наверное, неинтересно?
And even as she said the words, she was filled with a sense of horror.	Не успели с ее губ сорваться эти слова, как она сама ужаснулась тому, что сказала.
She did not want him there to see her clumsiness.	Неужели ей хотелось, чтобы он видел, как она неповоротлива и неуклюжа?
Why had she asked him?	Зачем она ему сказала про урок?
But she knew why.	Но она знала почему.
Because she was the only girl in the class whose parents would not be in that auditorium.	Потому что она будет единственной из всего класса, чьи родители не придут на концерт.
It doesn't matter, anyway, she told herself, because he's going to say no.	"Ну да ладно, - думала Элизабет, - он все равно откажется".
She shook her head, furious with herself, and turned away.	Она упрямо тряхнула головой, злясь на себя, и отвернулась.
And behind her, incredibly, she heard her father's voice saying,	И ушам своим не поверила, когда за ее спиной раздался голос отца:
"I'd like that."	- Почему неинтересно? Очень даже интересно. ** *
The auditorium was crowded with parents, relatives and friends, watching the students dance to the accompaniment of two grand pianos on either side of the stage.	Зал был переполнен родителями, родственниками и друзьями учеников, принимавших участие в показательном концерте. Танцы шли под аккомпанемент двух стоявших по обе стороны сцены роялей.

Mme. Netturova stood off to one side, counting the beat aloud as the children danced, calling the attention of the parents to herself.	Мадам Неттурова пристроилась чуть впереди одного из них и громко, так, чтобы публика в зале обратила на нее внимание, отсчитывала такт танцующим на сцене детям.
A few of the children were remarkably graceful, and showed signs of real talent.	Некоторые из них были на удивление грациозны, подавая признаки очевидного таланта.
The others went through their performances determined to substitute enthusiasm for ability.	Другие демонстрировали больше энтузиазма, чем умения.
The mimeographed program announced three musical excerpts from Copp?lia, Cinderella and, inevitably, Swan Lake.	Программа включала три танцевальных номера из "Коппелии", "Золушки" и неизбежного "Лебединого озера".
The pi?ce de r?sistance was to be the solos, when each child would have her moment of glory, alone.	На "сладкое" было задумано сольное выступление каждой участницы концерта, ее звездный час.
Backstage, Elizabeth was in an agony of apprehension.	За кулисами Элизабет была ни жива ни мертва от тяжких предчувствий.
She kept peering through the side curtain, and each time she saw her father sitting in the second row center, she thought what a fool she had been to ask him.	Она то и дело поглядывала через щелку в зал и всякий раз, видя во втором ряду своего отца, ругала себя последними словами, что вздумала пригласить его сюда.
So far during the show, Elizabeth had been able to lose herself in the background, hidden behind the other dancers.	Пока ей удавалось в общих сценах держаться в тени, за спинами других танцовщиц.
But now her solo was coming up.	Но час ее сольного выступления неумолимо приближался.
She felt gross in her tutu, like something in a circus. She was certain they would all laugh at her when she came out on the stage-and she had invited her father to watch her humiliation!	Она чувствовала, что балетная пачка только подчеркивает ее тучность и сидит как на клоуне в цирке, и была уверена, что, когда выйдет на сцену, ее непременно засмеют, - а она, дура, взяла и пригласила на это позорище отца!
Elizabeth's only consolation was that her solo lasted for only sixty seconds.	Утешало же ее то, что соло длилось всего шестьдесят секунд.
Mme. Netturova was no fool.	Мадам Неттурова была неглупой женщиной.
It would all be over so quickly that no one would even notice her.	Все кончится гораздо быстрее, чем ее успеют толком разглядеть.
All Elizabeth's father had to do was to glance away for a minute, and her number would be finished.	Стоит ее отцу хоть на минуту отвлечься, как номер ее уже будет завершен.
Elizabeth watched the other girls as they danced, one by one, and they seemed to her like Markova, Maximova, Fonteyn.	Элизабет завороженно смотрела, как танцуют другие девочки, и ей казалось, что это танцуют Маркова, Максимова и Фонтейн.
She was startled by a cold hand on her bare arm, and Mme. Netturova hissed,	И чуть не вскрикнула от неожиданности, когда на ее оголенное плечо легла холодная рука, а в уши проник шипящий голос мадам Неттуровой:
"On your toes, Elizabeth, you're next."	- На пуанты, Элизабет, теперь твоя очередь.
Elizabeth tried to say,	Элизабет хотела сказать:

"Yes, madame," but her throat was so dry that no words came out.	"Да, мадам", но от страха слова застряли у нее в горле.
The two pianists struck up the familiar theme of Elizabeth's solo.	Оба рояля заиграли вступительные аккорды ее сольного танца.
She stood there, frozen, incapable of moving, and Mme Netturova was whispering,	Она стояла не шелохнувшись. Мадам Неттурова зашипела ей в ухо:
"Get out there! " and Elizabeth felt a shove against her back, and she was out on the stage, half naked, in front of a hundred hostile strangers.	- Вперед! Толчок в спину, и она вылетела на середину сцены, полуобнаженная, на посмешище враждебной толпы.
She did not dare look at her father.	Она не смела взглянуть в ту сторону, где сидел отец.
All she wanted was to get this ordeal over with as quickly as possible and flee.	Ей хотелось, чтобы все это быстрее кончилось.
What she had to do was simple, a few pli?s and jet?s and leaps.	Она должна была сделать несколько несложных поклонов, жете и прыжков.
She began to execute the steps, keeping time to the music, trying to think herself thin and tall and lithe.	Следуя тактам музыки, она стала исполнять свое соло, пытаясь внушить себе, что она тонка, гибка и грациозна.
As she finished, there was a smattering of polite applause from the audience.	По окончании из зала раздались жиденькие, вежливые хлопки.
Elizabeth looked down at the second row, and there was her father, smiling proudly and applauding-applauding her, and something inside Elizabeth snapped.	Элизабет взглянула во второй ряд и увидела, что отец, гордо улыбаясь, аплодировал - аплодировал ей, и внутри у нее все как будто оборвалось.
The music had stopped.	Музыка уже давно кончилась.
But Elizabeth kept on dancing, doing pli?s and jet?s and battements and turns, carried away, transported beyond herself.	Но Элизабет продолжала танцевать, старательно исполняя плие, жете, батманы и фуэте, вне себя от счастья, полностью преобразившаяся.
The confused musicians began to pick up her beat, first one pianist, then the other, trying to keep up with her.	Ошарашенные аккомпаниаторы, сначала один, а за ним и другой начали подыгрывать в такт ее танцу.
Backstage. Mme. Netturova was signaling to Elizabeth wildly, her face filled with fury.	За кулисами выходила из себя мадам Неттурова, знаками требуя, чтобы Элизабет немедленно покинула сцену.
But Elizabeth was blissfully unaware of her, transported beyond herself.	Но Элизабет, на седьмом небе от счастья, не обращала на нее никакого внимания.
The only thing that mattered to her was that she was onstage, dancing for her father.	Она танцевала для своего отца! * * *
"I am sure you understand, Mr. Roffe, that this school simply cannot tolerate that type of behavior." Mme. Netturova's voice was trembling with anger. "Your daughter ignored everyone else and took over, as though-as though she were some kind of star."	- Надеюсь, вы понимаете, господин Рофф, что школа не потерпит такого непослушания. - Г олос мадам Неттуровой дрожал от гнева. - Ваша дочь пренебрегла всеми правилами приличия, решив, видимо, что она какая-нибудь звезда.
Elizabeth could feel her father turn to look at her, and she was afraid to meet his eyes.	Элизабет чувствовала на себе испытующий взгляд отца, но не смела поднять головы.

She knew that what she had done was unforgivable, but she had been unable to stop herself.	Она знала, что поступила непростительно глупо, но ничего не могла с собой поделать.
For one moment on that stage she had tried to create something beautiful for her father, had tried to impress him, make him notice her, be proud of her.	Там, на сцене, ею руководило только одно страстное желание: сделать что-то такое, от чего ее отец придет в восторг, что поразит его воображение, заставит обратить на нее внимание, гордиться ею.
Love her.	Полюбить ее.
Now she heard him say,	Она слышала, как он сказал:
"You're absolutely right, Madame Netturova.	- Совершенно с вами согласен, мадам Неттурова.
I will see to it that Elizabeth is suitably punished."	Я постараюсь, чтобы Элизабет понесла суровое наказание.
Mme. Netturova gave Elizabeth a look of triumph, and said,	Мадам Неттурова бросила на Элизабет торжествующий взгляд.
"Thank you, Mr. Roffe.	- Благодарю вас, господин Рофф.
I will leave it in your hands."	Я всецело полагаюсь на вас.
Elizabeth and her father were standing outside the school.	Элизабет и ее отец стояли на улице перед школой.
He had not said one word to her since leaving Mme. Netturova's office.	С тех пор как они покинули кабинет мадам Неттуровой, он не проронил ни звука.
Elizabeth was trying to compose a speech of apology-but what could she say?	Элизабет придумывала защитительную речь - но что могла она сказать в свое оправдание?
How could she ever make her father understand why she had done what she had done?	Как может она заставить его понять, зачем она это сделала?
He was a stranger, and she was afraid of him.	Он был чужим, и она боялась его.
She had heard him vent his terrible anger on others for making mistakes, or for having disobeyed him.	Она видела, каким ужасным он становился, когда в гневе обрушивался на того, кто, по его мнению, совершил непростительную ошибку или посмел ослушаться его.
Now she stood there waiting for his wrath to fall upon her.	Теперь она ждала, что его гнев обрушится на нее.
He turned to her and said,	Он обернулся к ней и сказал:
"Elizabeth, why don't we drop in at Rumpelmayer's and get a chocolate soda?"	- Слушай, Элизабет, а не заскочить ли нам к Румпельмаеру пропустить по стаканчику газировки с шоколадом?
And Elizabeth burst into tears.	И Элизабет заплакала. * * *
She lay in her bed that night, wide awake, too stimulated to go to sleep.	В ту ночь она не могла сомкнуть глаз.
She kept re-playing the evening over and over in her mind.	Она смаковала в памяти каждую черточку, каждый штрих проведенного с отцом вечера.
The excitement of it had been almost more than she could bear.	Волны счастья захлестывали ее.
Because this was no made-up daydream.	Ей все это не приснилось!

It had happened, it was real.	Все это произошло с ней наяву!
She could see herself and her father, seated at the table at Rumpelmayer's, surrounded by the large, colorful stuffed bears and elephants and lions and zebras.	Она вспоминала, как они с отцом сидели у Румпельмаера, окруженные со всех сторон огромными разноцветными, набитыми опилками плюшевыми медведями, слонами, львами и зебрами.
Elizabeth had ordered a banana split, which had turned out to be absolutely enormous, and her father had not criticized her.	Элизабет заказала банановый сок, принесли, что называется, целую бадью, но отец не рассердился на нее за это.
He was talking to her.	У них состоялся интересный разговор.
Nothow's-school-coming-along-fine-thank-you-any-probleems-no-Father-good.	Некак-дела-в-школе-спасибо-нормально-трудности-ессть-нет-папа-отлично.
But really talking.	А действительно интересный разговор.
He told her about his recent trip to Tokyo, and how his host had served chocolate-covered grasshoppers and ants as a special treat for him, and how he had had to eat them in order not to lose face.	Он рассказывал ей о своей поездке в Токио, и как его, как почетного гостя, угощали там кузнечиками и муравьями в шоколаде, и как ему, чтобы не потерять лица, пришлось их съесть.
When Elizabeth had scooped up the last drop of the ice cream, her father suddenly said,	Когда Элизабет выгребла остатки мороженого из стаканчика, он вдруг спросил:
"What made you do it, Liz?"	- Что заставило тебя это сделать, Лиз?
She knew that everything was going to be spoiled now, that he was going to reprimand her, tell her how disappointed he was in her.	Она знала, что теперь вечер будет бесповоротно испорчен, что он станет ее ругать, упрекать, говорить, что она не оправдала его надежд.
She said, "I wanted to be better than everyone else." She could not bring herself to add, For you.	- Я хотела быть лучше всех, - сказала она, но не смогла заставить себя сказать: "Ради тебя".
He looked at her for what seemed a long time, and then he laughed.	Он очень долго, как ей казалось, смотрел на нее, а потом неожиданно рассмеялся.
"You certainly surprised the hell out of everybody."	- Во всяком случае, тебе удалось здорово их всех ошарашить.
There was a note of pride in his voice.	В голосе его звучала гордость.
Elizabeth felt the blood rushing to her cheeks, and she said,	Элизабет почувствовала, как кровь приливает к щекам, и спросила:
"You're not angry with me?"	- Ты не сердишься на меня?
There was a look in his eyes that she had never seen before.	В его взгляде она прочла такое, чего раньше там никогда не видела.
"For wanting to be the best?	- За что, за желание быть лучше других?
That's what the Roffes are all about."	Так ведь это у нас, Роффов, в крови.
And he reached over and squeezed her hand.	И он легонько пожал ей руку.
Elizabeth's last thoughts as she drifted off to sleep were: My father likes me, he really likes me.	Уже засыпая, она подумала: "Он любит меня. По-настоящему любит.
From now on, we'll be together all the time.	Отныне мы всегда будем вместе.
He'll take me on trips with him.	Он станет брать меня с собой в поездки.

We'll talk about things and we'll become good friends.	Мы будем много разговаривать и станем большими друзьями".
The following afternoon her father's secretary informed her that arrangements had been made to send Elizabeth away to a boarding school in Switzerland.	В полдень следующего дня секретарь отца объявила ей, что принято решение послать ее учиться в Швейцарию, в закрытый пансион.
CHAPTER 10	Глава 10
Elizabeth was enrolled in the International Ch?teau Lemand, a girls' school situated in the village of Sainte-Blaise, overlooking the Lake of Neuch?tel.	Элизабет определили в "Интернасиональ Шато Леман", школу для девочек, находившуюся в поселке Сен-Блез на берегу озера Невшатель.
The age of the girls ranged from fourteen to eighteen.	Возраст девочек колебался в пределах от четырнадцати до восемнадцати лет.
It was one of the finest schools in the excellent Swiss educational system.	Это была одна из лучших школ одной из лучших систем образования в мире.
Elizabeth hated every minute of it.	Элизабет возненавидела каждую минуту своего пребывания там.
She felt exiled.	Она чувствовала себя ссыльной.
She had been sent away from home, and it was like some dire punishment for a crime she had not committed.	Ее выслали из собственного дома, словно она совершила какое-то ужасное преступление.
On that one magic evening she had felt that she was on the verge of something wonderful, discovering her father, and her father discovering her, and their becoming friends.	В тот волшебный вечер ей казалось, что она стоит на пороге чудесного открытия: она заново открывала для себя своего отца, а он заново открывал для себя свою дочь, и между ними возникли искренняя привязанность и дружба.
But now he was farther away than ever.	А теперь отец был как никогда далеко от нее.
Elizabeth was able to keep track of her father in the newspapers and magazines.	Она узнавала новости о нем из газет и журналов.
There were frequent stories and photographs of him meeting with a Prime Minister or a President, opening a new pharmaceutical plant in Bombay, mountain climbing, dining with the Shah of Iran.	То мелькала заметка, сопровождаемая фотографией, о его встрече с каким-нибудь премьер-министром или президентом, то информация о его присутствии на церемонии открытия фармацевтического завода в Бомбее, вот он в составе альпинистской группы в горах, вот на званом обеде у шаха Ирана.
Elizabeth pasted all the stories in a scrapbook which she constantly pored over.	Вырезки и фотографии Элизабет аккуратно вклеивала в блокнот, который всегда носила с собой.
She hid it next to the book of Samuel.	Она держала его вместе с Книгой о Сэмюэле.
Elizabeth remained aloof from the other students.	Элизабет сторонилась других учениц школы.
Some of the girls shared rooms with two or three others, but Elizabeth had asked for a room by herself.	Некоторые девочки жили втроем, а то и вчетвером в одной комнате, она же попросила для себя отдельную комнату.
She wrote long letters to her father, then tore up the ones that revealed her feelings.	Она писала отцу длинные письма, но в клочки рвала те из них, где проглядывали ее истинные чувства.

From time to time she received a note from him, and there were gaily wrapped packages from expensive stores on her birthday, sent by his secretary.	Иногда она получала от него коротенькие весточки, а на день рождения его секретарь прислала ей несколько посылок, обернутых в красочные упаковки самых известных и дорогих магазинов.
Elizabeth missed her father terribly.	Элизабет ужасно скучала по отцу.
She was going to join him at the villa in Sardinia for Christmas, and as the time drew nearer, the waiting became almost unbearable.	На Рождество она должна была приехать к нему на виллу на Сардинию, и чем ближе подходил день отъезда из школы, тем нестерпимее становилось ее ожидание.
She was sick with excitement.	Она буквально бредила отъездом.
She made a list of resolutions for herself and carefully wrote them down:	Она составила себе кодекс правил поведения и тщательно его переписала в свой блокнот:
Do not be a pest.	"Не будь надоедливой.
Be interesting.	Будь занимательной.
Do not complain about anything, especially school.	Не канючь, особенно о школе.
Do not let him know you are lonely.	Не дай ему понять, что тебе одиноко.
Do not interrupt while he is speaking.	Не перебивай, когда он говорит.
Be well groomed at all times, even at breakfast.	Выходи всегда тщательно одетой и причесанной, даже к завтраку.
Laugh a lot so that he can see how happy you are.	Много смейся, чтобы он думал, что ты счастлива".
The notes were a prayer, a litany, her offering to the gods.	Этот кодекс стал ее ежедневной молитвой, ее подношением богам.
If she did all these things, maybe-maybe-Elizabeth's resolutions merged into fantasies.	Если она будет эти правила неукоснительно выполнять, может быть... может быть... И Элизабет забывалась в грезах.
She would make profound observations about the Third World and the nineteen developing nations, and her father would say,	Она выскажет интересные соображения о странах "третьего мира", и отец скажет:
"I didn't know you were so interesting" (rule number two).	"А я и не знал, что с тобой так интересно беседовать (правило номер два).
"You're a very bright girl, Elizabeth."	Ты очень умная девушка, Элизабет".
Then he would turn to his secretary and say,	Затем он повернется к своему секретарю и скажет:
"I don't think Elizabeth needs to go back to school.	"Полагаю, что Элизабет нечего больше делать в школе.
Why don't I keep her here with me?"	Следовало бы, пожалуй, оставить ее при себе, как вы думаете?"
A prayer, a litany.	В такого рода молитвах проходили дни. * * *
A company Learjet picked Elizabeth up at Zurich and flew her to the airport at Olbia, where she was met by a limousine.	Самолет компании принял ее на борт в Цюрихе и высадил в аэропорту Олбии, где ее встречал лимузин.
Elizabeth sat in the back of the car, silent, forcing her knees together to keep them from trembling.	Элизабет сидела на заднем сиденье машины, крепко стиснув колени, чтобы унять в них дрожь.

No matter what happens, she thought fiercely, I won't let him see me cry.	Как бы там ни было, он ни в коем случае не должен видеть ее слез.
He mustn't know how much I've missed him.	Он не должен знать, как сильно она скучала по нему.
The car drove up the long, winding mountain highway that led to the Costa Smeralda, then off onto the small road that wound to the top.	Машина ехала по длинному, серпантином поднимавшемуся вверх горному шоссе, которое вело к Коста-Смеральда, затем свернула на маленькую дорогу, стремительно взбегавшую на вершину.
This road had always frightened Elizabeth. It was very narrow and steep, with the mountain on one side and a terrifying abyss on the other.	Элизабет всегда боялась этой дороги, узкой и крутой, по одну сторону которой отвесно поднималась стена утеса, по другую - другой стороны не было вообще, вместо нее зияла ужасная пропасть.
The car pulled up in front of the house, and Elizabeth stepped out and began walking toward the house and then running, her legs carrying her as fast as they could.	Машина остановилась у крыльца дома, Элизабет выскочила из нее и сначала быстро зашагала, а потом, не выдержав, что есть силы побежала к дому.
The front door opened and Margherita, the Sardinian housekeeper, stood there smiling	Дверь отворилась, и на пороге ее встретила улыбающаяся Маргарита, их экономка.
"Hello, Miss Elizabeth."	- С приездом, мисс Элизабет.
"Where's my father?" Elizabeth asked.	- Где отец? - спросила Элизабет.
"He had to go to Australia on some emergency.	- Его срочно вызвали в Австралию.
But he left a lot of pretty presents for you.	Но он вам оставил прелестные подарки.
It's going to be a lovely Christmas."	У вас будет чудесное Рождество!
CHAPTER 11	Глава 11
Elizabeth had brought the Book with her.	Элизабет не забыла привезти с собой Книгу.
She stood in the hallway of the villa, studying the painting of Samuel Roffe, and next to him, Terenia, feeling their presence, as though they had come to life.	Остановившись в прихожей, она еще раз внимательно всмотрелась в портреты Сэмюэля Роффа и Терении, чувствуя их присутствие, словно они и сейчас были живы.
After a long time Elizabeth turned and climbed up the ladder to the tower room, taking the Book.	Затем она поднялась в башенную комнату, захватив с собой Книгу.
She spent hours every day in the tower room, reading and rereading, and each time she felt closer to Samuel and Terenia, the century that separated them disappearing...	Часами просиживала она в комнате, читая и вновь перечитывая ее страницы, и Сэмюэль и Терения становились ей ближе и понятнее, и разделявшее их столетие исчезало... * * *
Over the next few years, Elizabeth read, Samuel spent long hours in Dr. Wal's laboratory, helping him mix ointments and medicines, learning how they worked.	В течение нескольких последующих лет, читала Элизабет, Сэмюэль проводил долгие часы в лаборатории доктора Уала, помогая ему готовить мази и лекарства, узнавая, как и в каких случаях они применялись.
And always in the background was Terenia, haunting, beautiful.	И всегда, как бы на заднем плане, он чувствовал присутствие Терении, красивой и недоступной.

The very sight of her was enough to keep alive Samuel's dream that one day she would belong to him.	Оно, это присутствие, не давало заснуть его мечте: в один прекрасный день она станет его женой.
Samuel got along well with Dr. Wal, but Terenia's mother was another story. She was a sharp-tongued virago, a snob, and she hated Samuel.	У Сэмюэля наладились хорошие отношения с доктором Уалом, чего явно нельзя было сказать о матери Терении, острой на язык, сварливой и надменной женщине. Сэмюэля она люто возненавидела.
He tried to keep out of her way.	И он старался как можно реже попадаться ей на глаза.
Samuel was fascinated by the many drugs that could heal people.	Сэмюэля поражало обилие лекарств, с помощью которых можно вылечить человека.
A papyrus had been found that listed 811 prescriptions used by the Egyptians in 1550 B.C.	Был найден папирус, который содержал 811 рецептов, использовавшихся древними египетскими медиками за 1550 лет до нашей эры.
Life expectancy at birth then was fifteen years and Samuel could understand why when he read some of the prescriptions: crocodile dung, lizard flesh, bat's blood, camel's spit, lion's liver, toe of a frog, unicorn powder.	Длительность жизни тогда исчислялась пятнадцатью годами с момента рождения, и он понял почему, когда прочитал некоторые рецепты: помет крокодила, мясо ящерицы, кровь летучей мыши, слюна верблюда, печень льва, лягушачья ножка, порошок единорога.
The Rx sign on every prescription was the ancient prayer to Horae, the Egyptian god of healing.	Знак "Rx", стоявший на каждом рецепте, был не чем иным, как знаком молитвы древнеегипетскому богу врачевания Хера.
Even the word "chemistry" derived from the ancient name of Egypt, the land of Kahmi, or Chemi.	Само слово "химия", читал Сэмюэль, происходило от древнего названия Египта - земля Ками, или Кими.
The priest-physicians were called magi, Samuel learned.	А жрецы-врачеватели звались волхвами.
The apothecary shops in the ghetto and in Krakow itself were primitive.	Аптеки в гетто и даже в самом Кракове были до ужаса примитивными.
Most of the bottles and jars were filled with untested and untried medicinal items, some useless, some harmful.	Многие пузырьки и бутылочки наполнялись непроверенными и неапробированными лекарствами, которые либо были полностью бесполезными, либо вообще опасными для жизни.
Samuel became familiar with them all. There were castor oil, calomel, and rhubarb, iodine compounds and codeine and ipecac.	Сэмюэль все их знал наперечет: касторовое масло, каломель и ревень, йодистые соединения, кодеин и ипекакуана, рвотный корень.
You could purchase panaceas for whooping cough, colic and typhoid fever.	Вам могли предложить панацею от коклюша, колик и брюшного тифа.
Because no sanitary precautions were taken, it was common to find ointments and gargles filled with dead insects, roaches, rat droppings and bits of feathers and furs.	Так как санитарные условия вообще не соблюдались, в мазях и жидкостях для полоскания горла часто попадались комары, тараканы, крысиный помет, обрывки шерсти и кусочки перьев.
The majority of patients who took the remedies died either of their diseases or from the remedies.	Большинство пациентов, принимавших эти лекарства, умирали либо от болезни, которую им пытались вылечить, либо от самих лекарств.

Several magazines were printed that were devoted to apothecary news, and Samuel read them all avidly.	Издавалось несколько журналов, где помещалась информация о новых фармацевтических препаратах, и Сэмюэль жадно их читал.
He discussed his theories with Dr. Wal.	С доктором Уалом он обсуждал свои теории.
"It stands to reason," Samuel said, his voice ringing with conviction, "that there must be a cure for every disease.	- Разумно предполагать, - убежденно говорил Сэмюэль, - что победить можно любую болезнь.
Health is natural, disease is unnatural."	Ибо здоровье - это естественное состояние всего живого, а болезнь - неестественное.
"Perhaps," Dr. Wal said, "but most of my patients won't even let me try the new medications on them." He added dryly, "And I think they're wise."	- Вполне возможно, - отвечал доктор Уал, - но большинство моих пациентов ни за что не хотят, чтобы я лечил их новыми лекарствами. - И сухо добавлял: - И поступают вполне разумно.
Samuel devoured Dr. Wal's sparse library on pharmacy.	Сэмюэль прочитал все книги из небольшой библиотеки доктора Уала по фармацевтике.
And when he had read and reread those books, he felt frustrated by the unanswered questions that lay between the covers.	Читая и вновь перечитывая их от корки до корки, он сокрушался, что находил в них больше вопросов, чем ответов.
Samuel was fired by the revolution that was taking place.	Сэмюэля воодушевляли революционные веяния в медицине.
Some scientists believed that it was possible to counteract the cause of diseases by building up a resistance that would destroy the illness.	Некоторые ученые полагали, что причины многих болезней можно блокировать, создав в организме условия, при которых он может сопротивляться болезни.
Dr. Wal tried it once.	Однажды доктор Уал попытался проделать один из таких опытов.
He took the blood of a patient with diphtheria and injected it into a horse.	Кровь, взятую им у больного дифтеритом, он впрыснул лошади.
When the horse died, Dr. Wal gave up his experiments.	Но, когда она пала, Уал прекратил эксперимент.
But young Samuel was sure that Dr. Wal had been on the right track.	Сэмюэль же был уверен, что доктор шел по верному пути.
"You can't stop now," Samuel said. "I know it will work."	- Вы не имеете права на этом останавливаться, -говорил он доктору. - Я уверен, это должно сработать.
Dr. Wal shook his head.	Уал отрицательно качал головой.
"That's because you're seventeen, Samuel.	- Ты так уверен, потому что тебе только семнадцать.
When you're my age, you won't be as sure of anything.	Когда доживешь до моих лет, ты уже ни в чем не будешь уверен.
Forget about it."	Забудем об этом.
But Samuel was not convinced.	Однако Сэмюэль остался при своем мнении.

He wanted to continue his experiments, but for that Samuel needed animals, and there were few available except for the stray cats and rats that he was able to catch.	Он решил продолжить эксперименты, но для этого ему нужны были животные, а их в гетто можно было по пальцам перечесть, если не считать бездомных кошек и крыс, которых ему удавалось ловить.
No matter how minute the doses that Samuel gave them, they died.	Но какие бы, даже самые маленькие, дозы он им ни вводил, они неизменно умирали.
They're too small, Samuel thought. I need a larger animal.	"Они слишком малы, - думал Сэмюэль. - Мне нужно большое животное.
A horse or a cow or a sheep.	Лошадь, корова или, на худой конец, овца.
But where was he going to find one?	Но где их взять?"
One late afternoon when Samuel arrived home, an ancient horse and cart stood in front of the house.	Однажды, возвратясь поздно вечером домой, он обнаружил во дворе дряхлую лошаденку, впряженную в тележку.
On the side of the cart a crudely lettered sign read: "ROFFE & SON."	На боку тележки крупными корявыми буквами красовалась надпись: "Рофф и сын".
Samuel stared at it unbelievingly, then raced into the house to find his father.	Сэмюэль глазам своим не поверил и побежал в дом искать отца.
"That-that horse out there," he said. "Where did you get it?"	- Эта... эта лошадь там, во дворе, - спросил он. -Где ты ее достал?
His father smiled at him proudly.	Отец гордо улыбнулся:
"I made a deal.	- Выменял.
We can cover more territory with a horse.	Теперь нам будет полегче.
Maybe in four or five years we can buy another horse.	Может быть, лет через пять мы купим еще одну лошадь.
Think of it.	Представляешь?
We'll have two horses."	У нас будет две лошади.
That was the extent of his father's ambition, owning two broken-down horses pulling carts through the dirty, crowded streets of the Krakow ghetto.	Дальше этого - иметь двух захудалых лошаденок, тянущих повозки по грязным, запруженным народом улицам краковского гетто, - воображение его отца не простиралось.
It made Samuel want to weep.	Сэмюэль едва сдерживал слезы.
That night when everyone was asleep, Samuel went out to the stable and examined the horse, which they had named Ferd.	Ночью, когда все заснули, Сэмюэль пошел на конюшню и внимательно осмотрел лошадь, которую назвали Ферд.
As horses went, this one was without question one of the lowest of the species.	Худший экземпляр трудно было себе вообразить.
She was a very old horse, swaybacked and spavined.	Худая, старая, с глубокой седловиной, хромая.
It was doubtful whether she could move much faster than Samuel's father.	Сомнительно, чтобы она могла ходить быстрее, чем его отец.
But none of that mattered.	Но не это было важно.
What was important was that Samuel now had his laboratory animal.	Важно было то, что у Сэмюэля появилось наконец лабораторное животное.

He could do his experiments without having to worry about catching rats and stray cats.	Теперь его эксперименты не будут зависеть от того, удастся или не удастся ему поймать бездомного кота или крысу.
Of course, he would have to be careful.	Конечно, надо быть осторожным.
His father must never find out what he was doing.	Отец не должен знать, чем он занимается.
Samuel stroked the horse's head.	Сэмюэль погладил лошадь по голове.
"You're going into the drug business," he informed Ferd.	- Будем заниматься фармацевтикой, -доверительно сообщил он Ферд.
Samuel improvised his own laboratory, using a corner of the stable in which Ferd was kept.	В углу конюшни, где стояла Ферд, Сэмюэль соорудил импровизированную лабораторию.
He grew a culture of diphtheria germs in a dish of rich broth.	В густом бульоне он вырастил культуру бактерий дифтерии.
When the broth turned cloudy, he removed some of it to another container and then weakened it, first by diluting the broth, then by heating it slightly.	Когда бульон помутнел, он перелил часть его в сосуд, разжидил и немного подогрел.
He filled a hypodermic needle with it and approached Ferd.	Наполнив шприц, подошел к лошади.
"Remember what I told you?" Samuel whispered. "Well, this is your big day."	- Помнишь, что я тебе говорил, - прошептал Сэмюэль, - настал твой великий день.
Samuel plunged the contents of the hypodermic into the loose skin of the horse's shoulder, as he had seen Dr. Wal do.	Он воткнул шприц в висевшую складками кожу под лопаткой и, как учил его доктор Уал, впрыснул туда содержимое.
Ferd turned to look at him reproachfully, and sprayed him with urine.	Ферд повернула голову, укоризненно поглядела на него и обдала струей мочи.
Samuel estimated that it would take about seventy-two hours for the culture to develop in Ferd.	Сэмюэль подсчитал, что потребуется примерно семьдесят два часа, чтобы культура дозрела в организме Ферд.
At the end of that time Samuel would give her a larger dose.	По истечении этого срока он введет другую, большую дозу.
Then another.	Потом еще одну.
If the antibody theory was right, each dose would build up a stronger blood resistance to the disease.	Если теория антител верна, каждая последующая доза будет постепенно увеличивать сопротивляемость организма болезни.
Samuel would have his vaccine.	И Сэмюэль получит необходимую вакцину.
Later, he would have to find a human being to test it on, of course, but that should not be difficult.	Позже ему понадобится человек, на котором он мог бы проверить действие вакцины, но это будет нетрудно.
A victim of the dread disease should be only too happy to try something that might save his life.	Любая жертва страшной болезни согласится на все, чтобы сохранить себе жизнь.
For the next two days Samuel spent almost every waking moment with Ferd.	Последующие два дня Сэмюэль почти не отходил от Ферд.
"I've never seen anyone love an animal so much," his father said. "You can't keep away from her, can you?"	- Ты, что ли, влюбился в эту лошадь? - пенял ему отец. - Целыми днями торчишь возле нее.

Samuel mumbled an inaudible reply.	Сэмюэль пробормотал что-то невнятное.
He felt a sense of guilt about what he was doing, but he knew what would happen if he even mentioned it to his father.	Ему было стыдно, но сказать правду он не решался.
However, there was no need for his father to know.	Да и зачем было отцу знать правду?
All Samuel had to do was extract enough blood from Ferd to make up a vial or two of serum, and no one would ever be the wiser.	Сэмюэлю ведь требовалось совсем немного сыворотки, всего маленький флакончик крови Ферд. И никто от этого ничего не потеряет, размышлял он.
On the morning of the third and crucial day, Samuel was awakened by the sound of his father's voice from in front of the house.	Утром третьего и решающего дня Сэмюэль был разбужен истошными воплями отца.
Samuel got out of bed, hurried to the window and looked out.	Сэмюэль выпрыгнул из постели, подбежал к окну и выглянул во двор.
His father was standing in the street with his cart, bellowing at the top of his lungs.	Отец стоял возле возка и вопил не своим голосом.
There was no sign of Ferd.	Лошади впереди возка не было.
Samuel threw on some clothes and raced outside.	Сэмюэль наспех оделся и вылетел наружу.
"Momser!" his father was yelling.	- Момзер! - кричал отец. - Обманщик!
"Cheater!	Вор!
Liar!	Вор!
Thief!"	Вор!
Samuel pushed past the crowd that was beginning to gather around his father.	Сэмюэль протолкался сквозь быстро собиравшуюся вокруг отца толпу.
"Where's Ferd?" Samuel demanded.	- Где Ферд?
"I'm glad you asked me," his father moaned. "She's dead.	- Ты спрашиваешь об этом меня? - заорал отец. -Ферд умерла.
She died in the streets like a dog."	Умерла, как собака, прямо на улице.
Samuel's heart sank.	Сердце Сэмюэля упало.
"We're going along as nice as you please.	- Мы идем себе хорошо, спокойно.
I'm tending to business, not rushing her, you understand, not whipping her, or pushing her like some of the other peddlers I could name.	Я себе торгую, не бью, не понукаю ее, как некоторые, не хочу сказать кто.
And how does she show her appreciation?	И что же ты думаешь?
She drops dead.	Вдруг она падает замертво.
When I catch that gonif who sold her to me, I'll kill him!"	Поймаю того гонифа, что продал ее мне, убью на месте!
Samuel turned away, sick at heart.	Сэмюэль отвернулся.
More than Ferd had passed away.	Произошло худшее, чем смерть Ферд.
Samuel's dreams had died.	Умерла его надежда.

With Ferd went the escape from the ghetto, the freedom, the beautiful house for Terenia and their children.	Вместе с Ферд канули в небытие уход из гетто, свобода, красивый дом для Терении и их будущих детей.
But a greater disaster was to befall.	Но самое страшное было еще впереди.
The day after Ferd died, Samuel learned that Dr. Wal and his wife had arranged for Terenia to marry a rabbi.	На другой день после смерти Ферд Сэмюэль узнал, что доктор Уал и его жена решили выдать Терению замуж за раввина.
Samuel could not believe it.	Сэмюэль ушам своим не поверил.
Terenia belonged to him!	Терения была уготована ему, никому более!
Samuel raced over to the Wal house.	Со всех ног бросился он к дому доктора и мадам Уал.
He found Dr. and Mrs. Wal in the parlor. He walked up to them, took a deep breath and announced,	Запыхавшись, влетел к ним и, едва отдышавшись, набрал в грудь побольше воздуха и заявил:
"There's been a mistake, Terenia's mistake, Terenia's going to marry me."	- Произошла ошибка. Разве Терения не сказала, что выходит замуж за меня?
They stared at him in astonishment.	Они с изумлением уставились на него.
"I know I'm not good enough for her," Samuel hurried on, "but she won't be happy married to anyone but me.	- Знаю, что мы не пара, - быстро продолжал Сэмюэль, - но она будет несчастна, выйдя за другого, а не за меня.
The rabbi's too old for-"	Раввин слишком стар...
"Nebbich!	- Неббих! Оболтус!
Out!	Вон!
Out!"	Вон!
Terenia's mother was apoplectic.	Мать Терении чуть не хватил апоплексический удар.
Sixty seconds later Samuel found himself standing out in the street, forbidden ever to enter the Wal house again.	Минуту спустя Сэмюэль стоял на улице, в ушах его еще звенел леденящий душу запрет вообще появляться в этом доме.
In the middle of the night Samuel had a long talk with God.	Ночью у Сэмюэля состоялся длинный разговор с Богом.
"What do you want from me?	- Что ты хочешь от меня?
If I can't have Terenia, why did you make me love her?	Если Терения не может быть моей, зачем же ты сделал так, что я полюбил ее?
Haven't you any feelings?" He raised his voice in frustration and yelled, "Can you hear me?"	Неужели ты ничего не чувствуешь? - в отчаянии подняв к небу лицо, кричал он. - Ты слышишь меня?
And the others in the crowded little house yelled back,	И в переполненном людьми доме раздавалось в ответ:
"We can all hear you, Samuel.	- Мы слышим тебя, Сэмюэль!
For God's sake, shut up and let us get some sleep!"	Заткнись, Бога ради, и дай поспать людям!
The following afternoon Dr. Wal sent for Samuel.	На следующий день доктор Уал прислал за Сэмюэлем.

He was ushered into the parlor, where Dr. and Mrs. Wal and Terenia were gathered.	Его провели в гостиную, где сидели доктор, мадам Уал и Терения.
"It seems we have a problem," Dr. Wal began. "Our daughter can be quite a stubborn young lady.	- У нас небольшое затруднение, - начал Уал. -Наша дочка, когда заупрямится, сладу с ней нет.
For some reason she's taken a fancy to you.	Непонятно почему, но она вообразила, что ты ей нравишься.
I cannot call it love, Samuel, because I don't believe that young girls know what love is.	Я не говорю, полюбила, Сэмюэль, потому что молоденькие девушки не знают, что такое любовь.
However, she has refused to marry Rabbi Rabinowitz.	Тем не менее она отказывается выйти замуж за раввина Рабиновича.
She thinks she wants to marry you."	И желает выйти замуж за тебя.
Samuel sneaked a glance at Terenia, and she smiled at him and he almost burst with joy.	Сэмюэль украдкой взглянул на Терению, и она улыбнулась в ответ. Он чуть не умер от радости.
It was short-lived.	Но радость эта была недолгой.
Dr. Wal was going on.	Доктор Уал продолжал:
"You said that you love my daughter."	- Ты говорил, что любишь мою дочь?
"Y-y-yes, sir," Samuel stammered.	- Д-да, господин доктор, - заикаясь, забормотал Сэмюэль.
He tried it again, his voice stronger. "Yes, sir."	Затем твердым голосом произнес: - Да, господин доктор.
"Then let me ask you something, Samuel Would you like Terenia to spend the rest of her life married to a peddler?"	- Тогда позволь узнать, Сэмюэль, хотел бы ты, чтобы Терения вышла замуж за уличного торговца?
Samuel instantly saw the trap, but there was no way out of it.	Сэмюэль сразу сообразил, куда клонит доктор.
He looked at Terenia again and said slowly,	Он вновь взглянул на Терению и медленно сказал:
"No, sir."	- Нет.
"Ah. Then you see the problem.	- А, теперь ты видишь?
None of us wants Terenia to marry a peddler.	Никто из нас не хочет, чтобы Терения вышла за торговца.
And you're a peddler, Samuel."	А ведь ты, Сэмюэль, и есть не кто иной, как уличный торговец.
"I won't always be, Dr. Wal." Samuel's voice was strong and sure.	- Но я не всегда им буду. - Голос Сэмюэля окреп.
"And what will you be?" Mrs. Wal snapped. "You come from a family of peddlers, you'll remain a family of peddlers.	- А кем ты будешь? - вмешалась мадам Уал. - Ты и весь твой род - уличные торгаши, ими и останетесь.
I will not allow my daughter to marry one."	А я не желаю, чтобы моя дочь вышла замуж за торговца.
Samuel looked at the three of them, his mind filled with confusion.	Сэмюэль в замешательстве смотрел на них троих.

He had come here with trepidation and despair, had been lifted to the heights of joy, and now he had been plunged into a black abyss again.	Он шел сюда с тревогой и страхом, чувствуя высшую радость и черное отчаяние.
What did they want from him?	Чего же они хотят от него?
"We've agreed on a compromise," Dr. Wal said. "We're going to give you six months to prove that you're more than just a peddler.	- Сделаем так, - сказал доктор Уал. - Мы дадим тебе шесть месяцев, в течение которых ты должен доказать, что ты не просто уличный торговец.
If, by the end of that time, you cannot offer Terenia the kind of life she is accustomed to, then she is going to marry Rabbi Rabinowitz."	Если к концу этого срока ты не сможешь предложить Терении тот уровень жизни, к которому она привыкла, она выйдет замуж за раввина Рабиновича.
Samuel stared at him, aghast.	Сэмюэль в ужасе смотрел на него:
"Six months!"	- Шесть месяцев?
No one could become a success in six months!	Но за шесть месяцев не становятся богатыми!
No one, certainly, who lived in the ghetto of Krakow.	И уж тем более в краковском гетто!
"Do you understand?" Dr. Wal asked.	- Тебе все понятно? - спросил доктор Уал.
"Yes, sir."	- Да.
Samuel understood only too well.	Даже более чем понятно.
He felt as if his stomach were filled with lead.	Он почувствовал неимоверную тяжесть во всем теле.
He did not need a solution, he needed a miracle.	Ему может помочь только чудо.
The Wals would only be content with a son-in-law who was a doctor or a rabbi, or who was wealthy.	Зять семьи доктора должен быть либо врачом, либо раввином, либо, на худой конец, просто богатым человеком.
Samuel quickly examined each possibility.	Сэмюэль мысленно подверг анализу каждую из трех возможностей.
The law forbade him to become a doctor.	Закон запрещал ему стать врачом.
A rabbi?	Раввином?
One had to start studying for the rabbinate by thirteen, and Samuel was almost eighteen now.	Но чтобы им стать, надо начать учиться с тринадцати лет, а ему уже восемнадцать.
Wealthy?	Богатым?
That was out of the question.	Исключено.
If he worked twenty-four hours a day peddling his wares in the streets of the ghetto until he was ninety, he would still be a poor man.	Да работай он хоть по двадцать четыре часа в сутки, продавая на улицах гетто свои нехитрые товары, он и к девяноста годам останется таким же бедняком, как сейчас.
The Wals had set an impossible task for him.	Уалы задали ему явно невыполнимую задачу.
They had seemingly given in to Terenia by allowing her to postpone her marriage to the rabbi, while at the same time setting conditions that they knew would be impossible for Samuel to meet.	На первый взгляд они вроде бы пошли навстречу Терении, разрешив ей отложить свадьбу с раввином, но в то же время поставили Сэмюэлю такие условия, которые, они знали, он никогда не сможет выполнить.

Terenia was the only one who believed in him.	Терения же - единственная из них всех - верила в него абсолютно.
She had confidence that he could find some kind of fame or fortune in six months.	Она была твердо убеждена, что в течение шести месяцев он найдет способ прославиться или разбогатеть.
She's crazier than I am, Samuel thought in despair.	"Она еще более ненормальная, чем я", - в отчаянии думал Сэмюэль. * * *
The six months began, and time flew.	Полетели назначенные шесть месяцев.
Samuel's days were spent as a peddler, helping his father.	Днем Сэмюэль помогал отцу.
But the moment the shadows of the setting sun began to fall on the walls of the ghetto, Samuel would hurry home, gulp down a bite to eat, and then go to work in his laboratory.	Но лишь только смеркалось и длинные тени заходящего солнца ложились на стены гетто, Сэмюэль торопился домой, не жуя проглатывал какую-нибудь снедь и тотчас бежал в свою импровизированную лабораторию.
He made hundreds of batches of serums, and injected rabbits and cats and dogs and birds, and all the animals died.	Он изготовил сотни различных по величине доз сыворотки, впрыскивал их кроликам, собакам, кошкам и птицам. Но все они дохли.
They're too small, Samuel thought desperately. I need a larger animal.	"Они слишком малы, - отчаивался Сэмюэль, - мне нужно большое животное".
But he had none, and time was racing by.	Но его не было, а время неумолимо бежало вперед.
Twice a week Samuel would go into Krakow to replenish the merchandise that he and his father sold from the cart.	Дважды в неделю Сэмюэль ходил в Краков, чтобы пополнить товары, которые продавал с рук его отец.
He would stand inside the locked gates at dawn, surrounded by the other peddlers, but he neither saw nor heard them.	Стоя на заре перед закрытыми воротами гетто вместе с другими уличными торговцами, он в мыслях был далеко от них, ничего не видя и не слыша вокруг.
His mind was in another world. As Samuel stood there one morning, daydreaming, a voice yelled,	В одно такое утро, когда он, по обыкновению задумавшись, стоял перед закрытыми воротами, прямо у него над ухом вдруг раздался грубый окрик:
"You! Jew!	- Эй, ты, жидовская морда! Чего рот разинул?
Move on!"	Двигайся.
Samuel looked up.	Сэмюэль, встрепенувшись, огляделся.
The gates had been opened and his cart was blocking the way.	Ворота уже были раскрыты настежь, и он со своей тележкой стоял прямо посреди дороги.
One of the guards was angrily motioning for Samuel to move.	Один из стражников грозил ему кулаком и жестом приказывал немедленно ее освободить.
There were always two guards on duty in front of the gate.	Обычно у ворот дежурили два стражника.
They wore green uniforms and special insignia and were armed with pistols and heavy clubs.	Одеты они были в зеленого цвета форму, имели особые знаки отличия и были вооружены пистолетами и тяжелыми дубинками.

On a chain around his waist one of the guards carried a large key that opened and locked the gates.	На обмотанной вокруг пояса одного из стражников цепи болтался огромный ключ, которым они запирали и отпирали ворота.
Alongside the ghetto ran a small river spanned by an old wooden bridge.	Вдоль стены гетто протекала небольшая речушка с перекинутым через нее старинным деревянным мостом.
Across the bridge was the police garrison where the ghetto guards were stationed.	За мостом находилось караульное помещение полицейского участка, где помещались и стражники.
More than once, Samuel had witnessed a hapless Jew being dragged across the bridge. It was always a one-way trip.	Не раз доводилось Сэмюэлю видеть, как по этому мосту волокли еврея-неудачника, который никогда уже больше не возвращался в гетто.
Jews were required to be back inside the ghetto by sundown, and any Jew caught outside the gates after dark was arrested and deported to a labor camp.	Закон гласил, что до захода солнца все евреи обязаны были находиться внутри гетто, и, если кто-либо из них опаздывал к моменту закрытия ворот и оставался за ними, его тотчас хватали и ссылали на каторжные работы.
It was the nightmare of every Jew that he might be caught outside the ghetto after sunset.	И поэтому пуще смерти боялись они оказаться за воротами гетто после захода солнца.
Both guards were supposed to remain on duty, patrolling in front of the gates, all night; but it was common knowledge inside the ghetto that after the Jews were locked in, one of the guards would slip away for a night of pleasure in the city.	Обоим стражам предписывалось всю ночь оставаться на посту и караулить ворота; но в гетто все знали, что, едва ворота закрывались на ночь, кто-либо из стражников уходил в город развлекаться.
Just before dawn he would return to help his partner open the gates for the new day.	Перед рассветом он возвращался, чтобы помочь товарищу открыть ворота.
The two guards that were usually stationed there were named Paul and Aram. Paul was a pleasant man with a genial disposition. Aram was an entirely different matter.	Стражники Павел и Арам отличались друг от друга как небо от земли: Павел был добродушным и славным малым, Арам - прямой его противоположностью.
He was an animal, swarthy and stockily built, with powerful arms and a body like a beer keg.	Это был настоящий зверь, смуглый, крепко сбитый, со стальными ручищами и грузным, как пивная бочка, телом.
He was a Jew-baiter, and whenever he was on duty, all the Jews outside the gates made sure that they returned early, because nothing delighted Aram more than to lock a Jew out, club him senseless and drag him across the bridge to the dreaded police barracks.	Он был ярым антисемитом, и, когда заступал на дежурство, все евреи стремились в этот день прийти в гетто гораздо раньше положенного срока, так как высшим наслаждением Арама было подловить какого-нибудь зазевавшегося еврея, избить его до полусмерти дубинкой и затем оттащить через мост в ненавистную караулку.
It was Aram now who stood yelling at Samuel to move his cart.	Арам как раз и орал на Сэмюэля, требуя, чтобы тот освободил проход.
He hurriedly went through the gates and headed for the city, and he could feel Aram's eyes boring into his back.	Сэмюэль поспешно двинулся вперед, чувствуя за спиной сверлящий ненавидящий взгляд стражника. * * *
Samuel's six-months grace period quickly dwindled to five months and then to four months, then three.	Шесть месяцев отсрочки Сэмюэля скоро превратились в пять, затем в четыре и, наконец, в три месяца.

There was not a day, not an hour, when Samuel was not thinking about a solution to his problem, or feverishly working in his tiny laboratory.	Не проходило дня и часа, чтобы Сэмюэль не думал над разрешением своей проблемы, и все это время он упорно работал в лаборатории.
He tried to speak to some of the wealthy merchants of the ghetto, but few had time for him, and those who had time offered him useless advice.	Он советовался с некоторыми из богатых обитателей гетто, но те либо не желали его слушать, либо, если удостаивали вниманием, давали ему бесполезные советы.
"You want to make money?	- Хочешь делать деньги?
Save your pennies, boy, and one day you'll have enough to buy a fine business like mine."	Береги копейку, и в один прекрасный день ты сможешь завести свое дело.
That was easy enough for them to say-most of them had been born into wealthy homes.	Хорошо им было давать такие советы - все они родились в семьях зажиточных людей.
Samuel thought of taking Terenia and running away.	Приходила ему в голову и шальная мысль уговорить Терению бежать с ним.
But where?	Но куда?
At the end of their journey would lie another ghetto, and he would still be a penniless nebbich.	В конце путешествия их могло ждать только другое гетто, а он как был без гроша в кармане, так и останется несчастным оборванцем.
No, he loved Terenia too much to do that to her.	Нет, он слишком любит Терению, чтобы пойти на это.
That was the real trap in which he was caught.	Ловушка захлопнулась.
Inexorably the clock ran on, and the three months became two, and then one.	Часы безжалостно отстукивали время, и три месяца вскоре превратились в два, затем в один месяц.
Samuel's only consolation during that time was that he was allowed to see his beloved Terenia three times a week, chaperoned, of course, and each time Samuel saw her, he loved her more deeply.	Единственным утешением Сэмюэля в эти дни были свидания с Теренией. Ему было разрешено три раза в неделю видеться с ней в присутствии кого-либо из членов семьи доктора. И всякий раз после очередной встречи он чувствовал, что еще сильнее любит ее.
It was a bittersweet feeling, for the more often he saw her, the closer he was coming to losing her.	Встречи эти были и сладостны и горьки, так как чем чаще Сэмюэль виделся с ней, тем горше становилось ему от мысли, что он может навсегда потерять ее.
"You'll find a way," Terenia kept assuring him.	- Я знаю, ты добьешься успеха, - успокаивала его Терения.
But now there were only three weeks left, and Samuel was no closer to a solution than when he had started.	Теперь оставалось всего три недели, а Сэмюэль был по-прежнему так же далек от решения своей проблемы, как в самом ее начале.
Late one night Terenia came to see Samuel at the stable.	Как-то поздней ночью в конюшню к Сэмюэлю прибежала Терения.
She put her arms around him and said,	Обняв его, она сказала:
"Let's run away, Samuel."	- Давай сбежим, Сэмюэль.
He had never loved her so much as he loved her at that moment.	Он никогда так не любил ее, как в тот миг.

She was willing to disgrace herself, give up her mother and father, the wonderful life she lived, for him.	Ради него она готова была навлечь на себя позор, бросить отца с матерью и отказаться от своей сытой и обеспеченной жизни.
He held her close and said,	Он прижал ее к себе и сказал:
"We can't.	- Нет.
Wherever we went, I'd still be a peddler."	Куда бы мы ни сбежали, я все равно останусь уличным торгашом.
"I don't mind."	- Меня это не волнует.
Samuel thought of her beautiful home with the spacious rooms and the servants, and he thought of the tiny squalid room he shared with his father and his aunt, and he said,	Перед мысленным взором Сэмюэля предстал ее великолепный дом с просторными комнатами, слугами, поддерживающими их в идеальном порядке, и затем он представил свою маленькую убогую комнатенку, в которой они жили втроем с отцом и тетушкой, и сказал:
"I would mind, Terenia."	- Это волнует меня, Терения.
And she turned and left.	Она вырвалась из его объятий и убежала.
The following morning Samuel met Isaac, a former schoolmate, walking down the street, leading a horse.	Утром следующего дня Сэмюэль встретил Исаака, своего бывшего школьного товарища.
It had one eye, suffered from acute colic, was spavined and deaf.	Тот шел по улице, ведя на поводу лошадь. Лошадь была одноглазой, страдающей от колик, хромой и глухой.
"Morning, Samuel."	- Привет, Сэмюэль.
"Morning, Isaac.	- Привет, Исаак.
I don't know where you're going with that poor horse, but you'd better hurry.	Не знаю, куда ты ведешь свою лошадь, но лучше поспеши.
It doesn't look like it's going to last much longer."	Не ровен час, она откинет копыта прямо на дороге.
"It doesn't have to.	- Ну и что.
I'm taking Lottie to a glue factory."	Я все равно веду Лотту на мыло.
Samuel eyed the animal with a sudden, quickened interest.	В глазах Сэмюэля засветился интерес.
"I shouldn't think they'd give you much for her."	- Ты думаешь, они тебе много за нее дадут?
"I know.	- Зачем много?
I just want a couple of florins to buy a cart."	Мне нужно ровно два флорина, чтобы купить тележку.
Samuel's heart began to pump faster.	У Сэмюэля от волнения перехватило дыхание.
"I think I can save you a trip.	- Зачем же так далеко идти?
I'll trade you my cart for your horse."	Давай махнемся: ты мне лошадь, я тебе тележку.
It took less than five minutes to conclude the bargain.	Через пять минут сделка была заключена.

Now all Samuel had to do was build another cart and explain to his father how he had lost the old one, and how he had come into possession of a horse that was on its last legs.	Сэмюэлю оставалось лишь смастерить себе новую тележку и объяснить отцу, как он потерял старую и откуда взялась эта кляча.
Samuel led Lottie to the barn where he had kept Ferd.	Он привел ее в стойло, где недавно стояла Ферд.
On closer examination the horse was an even more discouraging sight.	При ближайшем рассмотрении Лотта явила собой еще более жалкое зрелище, чем Ферд.
Samuel patted the animal and said,	Сэмюэль похлопал животное по холке и сказал:
"Don't worry, Lottie, you're going to make medical history."	- Не волнуйся, Лотта. Ты войдешь в историю медицины.
A few minutes later Samuel was at work on a new serum.	И несколько минут спустя он уже готовил первую партию сыворотки. * * *
Because of the crowded and unsanitary conditions of the ghetto, epidemics were frequent.	В гетто из-за перенаселенности и вопиющей антисанитарии то и дело вспыхивали эпидемии.
The latest plague was a fever that produced a choking cough, swollen glands and a painful death.	Последней из них была лихорадка, сопровождавшаяся удушливым кашлем, воспалением гланд и кончавшаяся мучительной смертью.
The doctors did not know what caused it, or how to treat it.	Врачи не знали толком ни причин ее возникновения, ни способов борьбы с ней.
Isaac's father came down with the disease.	Болезнь свалила с ног и отца Исаака.
When Samuel heard the news, he hurried over to see Isaac.	Когда Сэмюэль узнал об этом, он поспешил к своему школьному товарищу.
"The doctor has been here," the weeping boy told Samuel. "He said there's nothing to be done."	- Был врач, - плача, рассказывал тот Сэмюэлю. -Сказал, что ничем не может помочь.
From upstairs they could hear the terrible sounds of a wracking cough that seemed to go on forever.	Сверху доносился мучительный, надрывный кашель, которому, казалось, не будет конца.
"I want you to do something for me," Samuel said. "Get me a handkerchief of your father's."	- У меня к тебе просьба, - сказал Сэмюэль. -Достань мне носовой платок твоего отца.
Isaac stared at him.	Исаак в недоумении уставился на него.
"What?"	- Что-о?
"One that he's used.	- Только обязательно захарканный.
And be careful how you handle it.	И смотри бери его осторожно.
It will be full of germs."	Там полно микробов.
An hour later Samuel was back at the stable, carefully scraping the contents of the handerchief into a dish filled with broth.	Часом позже Сэмюэль на конюшне осторожно соскреб мокроту с платка в блюдо с бульоном.
He worked all that night and all the next day and the following day, injecting small doses of the substance into the patient Lottie, then larger doses, fighting against time, trying to save the life of Isaac's father.	Он работал всю ночь и весь следующий день, и следующий, впрыскивая маленькие дозы раствора в терпеливую Лотту, постепенно увеличивая их, борясь со временем, надеясь спасти жизнь отцу Исаака.
Trying to save his own life.	Надеясь спасти свою собственную жизнь. * * *

In later years Samuel was never sure whether God was looking out for him or for the old horse, but Lottie survived the gradually increased doses, and Samuel had his first batch of antitoxin.	Сэмюэль так никогда до конца и не понял, на чьей же стороне был Бог - на его или на стороне Лотты, но старая, умирающая лошадь выжила даже после самых больших доз, и Сэмюэль получил первую порцию антитоксина.
His next task was to persuade Isaac's father to let him use it on him.	Теперь оставалось уговорить отца Исаака согласиться, чтобы ему ввели сыворотку.
As it turned out, it needed no persuasion.	Выяснилось, что уговаривать того не надо.
When Samuel reached Isaac's house, it was filled with relatives, mourning the dying man upstairs.	Когда Сэмюэль пришел в дом Исаака, там было полно родственников, оплакивающих еще живого, но быстро угасающего человека.
"He only has a little time left," Isaac told Samuel.	- Ему уже недолго осталось, - сказал Исаак Сэмюэлю.
"Can I see him?"	- Могу я пройти к нему?
The two boys went upstairs.	Юноши поднялись в комнату умирающего.
Isaac's father was in bed, his face flushed with fever.	Отец Исаака лежал в постели с лицом, пунцовым от жара.
Each racking cough sent his wasted frame into spasm that left him weaker.	Приступы удушливого кашля сотрясали его истощенное тело, и ему становилось все хуже и хуже.
It was obvious that he was dying.	Было ясно, что он умирает.
Samuel took a deep breath and said,	Сэмюэль набрал в грудь побольше воздуха и сказал:
"I want to talk to you and your mother."	- Мне надо поговорить с тобой и твоей матерью.
Neither of them had any confidence in the little glass vial that Samuel had brought, but the alternative was death.	Оба, и сын и мать, не верили в целительную силу содержимого маленького пузырька, который прихватил с собой Сэмюэль. Но либо это, либо смерть кормильца.
They took a chance simply because there was nothing to lose.	И они решились на укол, так как все равно терять было нечего.
Samuel injected Isaac's father with the serum.	Сэмюэль ввел сыворотку отцу Исаака.
He waited at the bedside for three hours, and there was no change.	В течение трех часов он неотлучно находился у постели больного, но никаких признаков улучшения не заметил.
The serum had no effect.	Сыворотка не подействовала.
If anything, the coughing spells seemed more frequent. Finally Samuel left, avoiding Isaac's eyes.	А если и подействовала, то в худшую сторону: припадки явно участились, и наконец, избегая встречаться глазами с Исааком, он ушел домой.
At dawn the next day Samuel had to go into Krakow to buy goods.	На рассвете следующего дня Сэмюэль должен был идти в Краков закупать товары.
He was in a fever of impatience to get back to see whether Isaac's father was still alive.	Он сгорал от нетерпения поскорее вернуться назад, чтобы узнать, жив ли еще отец Исаака.

There were large crowds at all the markets, and it seemed to Samuel that it took forever to make his purchases.	На рынке были толпы народа, и Сэмюэлю казалось, что он никогда не сможет завершить свои покупки.
It was late afternoon by the time his cart was finally filled and he headed back toward the ghetto.	Только к полудню он наконец наполнил тачку товарами и поспешил домой в гетто.
When Samuel was still two miles away from the gates, disaster struck.	Не успел он отойти и двух миль от городских ворот, как случилось несчастье.
One of the wheels of the cart broke in half and the merchandise began to spill onto the sidewalk.	Одно из колес разломилось пополам, и товары посыпались из тачки на тротуар.
Samuel was in a terrible dilemma.	Сэмюэль не знал, на что решиться.
He had to find another wheel somewhere, and yet he did not dare leave the cart unguarded.	Нужно было во что бы то ни стало заменить сломанное колесо, но как оставить тачку без присмотра!
A crowd had begun to gather, eyeing the spilled merchandise with avid eyes.	Вокруг уже стала собираться толпа, жадно взиравшая на разлетевшиеся по всему тротуару товары.
Samuel saw a uniformed policeman approaching-a gentile-and he knew that he was lost.	Вдруг Сэмюэль заметил приближающегося к ним полицейского - гоя! - и понял, что все пропало.
They would take everything away from him.	Они отнимут у него и товар, и тележку.
The policeman pushed his way through the crowd and turned to the frightened boy.	Полицейский протолкался сквозь толпу к испуганному юноше.
"Your cart needs a new wheel."	- Тебе нужно новое колесо.
"Y-yes, sir."	- Д-д-да, пан полицейский.
"Do you know where to find one?"	- А где его взять, знаешь?
"No, sir."	- Нет, пан начальник.
The policeman wrote something on a piece of paper.	Полицейский что-то написал на клочке бумаги.
"Go there.	- Вот по этому адресу.
Tell him what you need."	И скажи им, что тебе нужно.
Samuel said, "I can't leave the cart."	- Я не могу оставить тележку.
"Yes, you can," the policeman said. He cast a stern eye over the crowd. "I'll be right here.	- Почему это не можешь? - сказал полицейский, сурово оглядывая толпу. - А я на что?
Hurry!"	Беги, быстро!
Samuel ran all the way.	Сэмюэль бежал всю дорогу.
Following the directions on the piece of paper, he found himself in a blacksmith's shop, and when Samuel explained the situation, the blacksmith found a wheel that was the right size for the wagon.	По адресу, указанному на клочке бумаги, вскоре нашел кузницу, и, когда рассказал, в чем дело, кузнец отыскал у себя колесо нужного размера.
Samuel paid for the wheel out of the small bag of money he carried. He had half a dozen guldens left.	Когда Сэмюэль расплатился за колесо, у него еще осталось примерно с полдюжины гульденов.
He raced back to his cart, rolling the wheel before him.	Толкая впереди себя колесо, он бегом возвратился к месту аварии.

The policeman was still there, and the crowd had dispersed. The merchandise was safe.	Там одиноко стоял полицейский: толпа испарилась, товары были на месте.
With the policeman helping him, it took another half hour to get the wheel on and secure it.	С помощью полицейского он в течение получаса поставил на место колесо и закрепил его.
Once more he started back home.	И снова отправился в путь домой.
His thoughts were on Isaac's father.	Все его мысли были заняты отцом Исаака.
Would Samuel find him dead or alive?	Жив он или умер?
He did not think he could stand the suspense of not knowing a moment longer.	Казалось, он ни секунды более не выдержит неведения.
He was only a mile from the ghetto now.	Идти до гетто оставалось с милю.
Samuel could see the high walls rising against the sky.	Впереди уже маячили его высокие стены.
And even as he watched, the sun set on the western horizon, and the unfamiliar streets were bathed in darkness.	Но быстро гасли лучи заходящего солнца, смеркалось, и через несколько мгновений темнота обступила его со всех сторон.
In the excitement of what had happened, Samuel had forgotten about the time.	В суматохе и сутолоке того, что произошло, Сэмюэль напрочь забыл о времени.
It was past sundown and he was outside the gates!	Солнце зашло, и он оказался отрезанным от гетто.
He began to run, pushing the heavy cart ahead of him, his heart pounding until it felt ready to burst.	Он бросился бежать, толкая тяжело груженную тачку впереди себя. В груди бешено колотилось сердце.
The ghetto gates would be closed.	Не дай Бог, ворота закроются до его прихода!
Samuel recalled all the terrible stories he had heard about Jews who were locked out of the ghetto at night.	В памяти всплывали рассказы о евреях, оставшихся ночью за воротами гетто.
He began running faster.	Он побежал еще быстрее.
There would probably be only one guard on duty now.	Скорее всего у ворот будет только один из стражников.
If it were Paul, the friendly one, then Samuel might have a chance.	Если Павел - еще не все потеряно.
If it were Aram-Samuel could not bear to think about it.	Если Арам - то лучше об этом не думать.
The darkness was thickening now, closing in on him like a black fog, and a light rain began to fall.	Темнота сгущалась и, словно туман, со всех сторон подступала к нему; вскоре стал накрапывать мелкий дождик.
Samuel was nearing the ghetto walls, only two blocks away, and suddenly the huge gates loomed into view.	Сэмюэль стремительно приближался к стенам гетто, оставалось добежать совсем немного. Из темноты неожиданно вынырнули ворота.
They were locked.	Они были закрыты.
Samuel had never seen them closed from the outside before.	Сэмюэль ни разу не видел их закрытыми с внешней стороны.
It was as though life had suddenly been turned inside out, and he shivered with terror.	Жизнь показалась ему словно вывернутой наизнанку. И он содрогнулся от ужаса.

He was shut away from his family, from his world, from everything that was familiar.	Он был отгорожен от своих родных, своего мира, всего, что ему было дорого.
He slowed down, approaching the gates warily, looking for the guards.	Он замедлил шаг, осторожно стал приближаться к воротам, оглядываясь по сторонам, отыскивая глазами стражников.
They were not in sight.	Их нигде не было видно.
Samuel was filled with a sudden wild hope.	В сердце Сэмюэля вспыхнула надежда.
The guards had probably been called away on some emergency.	Стражников, по всей видимости, куда-то срочно вызвали.
Samuel would find a way to open the gates, or to scale the walls without being seen.	Возможно, ему удастся как-нибудь открыть ворота или незаметно перелезть через стену.
As he reached the gates, the figure of a guard stepped out of the shadows.	Но когда он уже вплотную подошел к воротам, из темноты неожиданно вынырнул один из стражников.
"Keep coming," the guard commanded.	- Топай, топай, - сказал он.
In the darkness Samuel could not see his face.	В темноте Сэмюэль не видел его лица.
But he recognized the voice.	Но он узнал голос.
It was Aram.	Арам!
"Closer.	- Ближе, ближе.
Come here."	Иди сюда.
Aram was watching Samuel approach, a thin grin on his face.	Арам с едва заметной усмешкой наблюдал за приближающимся Сэмюэлем.
The boy faltered.	Юноша, оробев, остановился.
"That's it," Aram called encouragingly. "Keep walking."	- Давай, давай, - подзадорил его Арам. - Топай, чего остановился?
Slowly, Samuel moved toward the giant, his stomach churning, his head pounding.	Сэмюэль с сильно бьющимся сердцем, холодея от страха, медленно приблизился к гиганту-стражнику.
"Sir," Samuel said. "Please let me explain.	- Позвольте я все объясню, пан начальник.
I had an accident.	По дороге у меня была поломка.
My cart-"	Тачка...
Aram reached out with his hamlike fist, grabbed Samuel by the collar and lifted him into the air.	Арам вытянул вперед свою громадную лапу, схватил Сэмюэля за шиворот и поднял, как котенка, в воздух.
"You dumb son-of-a-bitch of a Jew," he crooned softly. "Do you think I care why you're out?	- Ты, сука, жидовская морда, - заурчал он. - Какая мне разница, что с тобой случилось?
You're on the wrong side of the gates!	Ты не успел войти до закрытия ворот!
Do you know what's going to happen to you now?"	Знаешь, что теперь с тобой будет?
The boy shook his head in terror.	Сэмюэль, обмирая от ужаса, отрицательно мотнул головой.

"Let me tell you," Aram said. "We got a new edict last week.	- Я тебе расскажу, - сказал Арам. - На прошлой неделе вышел новый указ.
All Jews caught outside the gates after sundown are to be shipped to Silesia.	Все жиды, пойманные за воротами гетто после захода солнца, должны быть отправлены в Силезию.
Ten years at hard labor.	Десять лет каторжных работ.
How do you like that?"	Ну как, нравится?
Samuel could not believe it.	В это трудно было поверить.
"But I-I haven't done anything.	- Но я... я ничего не сделал плохого.
I-"	Я...
With his right hand Aram hit Samuel hard across the mouth, then let him drop heavily to the ground.	Свободной рукой Арам наотмашь ударил Сэмюэля по лицу и отпустил его.
"Let's go," Aram said.	Сэмюэль тяжело рухнул на землю.
"Wh-where?"	- Пошли, - сказал Арам.
Samuel asked.	- К-куда? - пролепетал Сэмюэль.
His voice was choked with terror.	От ужаса он едва ворочал языком.
"To the police barracks.	- В участок.
In the morning you'll be shipped out with the rest of the scum.	А утром тебя вместе с остальной швалью отправят куда надо.
Get up."	Вставай.
Samuel lay there, unable to bring his mind into focus.	Сэмюэль остался лежать, словно не понимая, чего от него хотят.
"I-I have to go inside to say good-bye to my family."	- Но я должен хотя бы проститься с отцом и тетей.
Aram grinned.	Арам ухмыльнулся:
"They won't miss you."	- Ничего, поскучают маленько и забудут.
"Please!" Samuel pleaded. "Let me-let me at least send them a message."	- Пожалуйста, - взмолился Сэмюэль, - разрешите послать им хоть какую-нибудь весточку.
The smile died on Aram's face.	Ухмылка исчезла с лица Арама.
He stood over Samuel menacingly. When he spoke his voice was soft.	Он угрожающе шагнул к Сэмюэлю и, растягивая слова, вкрадчиво проговорил:
"I said get up, Jew shit.	- Я сказал вставай, жидовское говно!
If I have to say it once more, I'll kick your balls in for you."	Если мне еще раз придется повторить это, я те яйца оторву.
Slowly, Samuel rose to his feet.	Сэмюэль медленно поднялся с земли.
Aram took his arm with an iron grip and started walking him toward the police barracks.	Арам, как тисками, схватил его за руку и поволок в полицейский участок.
Ten years of hard labor in Silesia!	Десять лет каторжных работ в Силезии!
No one ever returned from there.	Оттуда никто не возвращается!

He looked up at the man holding his arm, pulling him toward the bridge that led to the barracks.	Он исподлобья взглянул на тащившего его за руку через мост человека.
"Please don't do this," Samuel pleaded. "Let me go."	- Пожалуйста, не надо, - жалобно попросил он. -Отпустите меня.
Aram squeezed his arm tighter, so that the blood seemed to stop flowing.	Арам еще сильнее, так, что, казалось, в жилах остановится кровь, сжал его руку.
"Keep begging," Aram said. "I love to hear a Jew beg.	- Давай, давай, моли, - сказал Арам. - Обожаю, когда жид канючит.
Have you heard about Silesia?	Слышал небось о Силезии?
You'll be just in time for the winter.	Аккурат попадешь к зиме.
But don't worry, it's nice and warm underground in the mines.	Но все в порядке, в шахтах и тихо, и тепло.
And when your lungs get black with coal and you start coughing them up, they'll leave you out in the snow to die."	Когда твои легкие станут черными от угля и начнешь харкать кровью, тебя выкинут на снег подыхать.
Ahead of them across the bridge, barely visible in the rain, was the stark building that served as the police barracks.	Впереди, за мостом, почти невидимая из-за густой сетки дождя, замаячила казенная постройка полицейского участка, в которой помещалась и казарма.
"Faster!" Aram said.	- Быстрее! - приказал Арам.
And suddenly Samuel knew that he could not let anyone do this to him.	И вдруг словно вспышка озарила сознание Сэмюэля: никто не смеет с ним так обращаться!
He thought of Terenia and his family and Isaac's father.	Он подумал о Терении, о своих родичах, об отце Исаака.
No one would take his life from him.	Никто не смеет распоряжаться его жизнью.
Somehow he had to escape, to save himself.	Надо что-то делать, попытаться спастись.
They were crossing the narrow bridge now, the river running noisily below, swollen by the winter rains.	Они шли по узкому мосту, внизу шумно бежала полноводная, разбухшая от зимних дождей река.
There were only thirty yards left to go.	Идти оставалось ярдов тридцать.
Whatever was going to be done had to be done now. But how could he escape?	Надо было на что-то решаться. На что? Бежать? Но как?
Aram had a gun and even without it the enormous guard could have killed him easily.	Арам был вооружен, но даже и без оружия он мог как муху прихлопнуть Сэмюэля.
He was almost twice as big as Samuel and much more powerful.	Он был почти вдвое выше и во сто крат сильнее несчастного.
They had reached the other side of the bridge now, and the barracks lay just ahead of them.	Они уже перешли мост, и казенный барак был совсем рядом.
"Hurry up," Aram growled, pulling Samuel along. "I've got other things to do."	- Да быстрее же! - рявкнул Арам, дернув Сэмюэля за руку. - У меня еще масса дел.
They were so close to the building now that Samuel could hear the laughter of the guards coming from inside.	Они уже были в двух шагах от казармы, Сэмюэль даже слышал доносившийся оттуда смех.

Aram tightened his grip and started to drag the boy across the cobblestoned yard that led to the police station.	Арам, стиснув руку юноши, потащил его по мощенному булыжником двору.
There were only seconds left.	Нельзя было терять ни секунды.
Samuel reached into his pocket with his right hand and felt the bag with the half-dozen guldens in it.	Сэмюэль полез в карман свободной рукой и нащупал мешочек с шестью оставшимися гульденами.
His fingers closed around it, and his blood began to course with excitement.	Пальцы его сомкнулись на мешочке, и сердце замерло от волнения.
Carefully, he pulled the bag out of his pocket with his free hand, loosened the drawstring and dropped the bag.	Осторожно вынув мешочек из кармана, он ослабил стягивавшую его горловину тесьму и бросил мешочек на землю.
It landed on the stones with a loud tinkle of coins.	Монеты громко звякнули, ударившись о булыжную мостовую.
Aram stopped suddenly.	Арам резко остановился.
"What was that?"	- Что это?
"Nothing," Samuel replied quickly.	- Ничего, - быстро сказал Сэмюэль.
Aram looked into the boy's eyes and grinned.	Арам посмотрел юноше в глаза и хмыкнул.
Holding Samuel tightly, he took a step back, looked down at the ground and saw the open bag of money.	Все еще держа Сэмюэля за руку, он обернулся, внимательно посмотрел вниз и увидел мешочек с деньгами.
"You won't need money where you're going," Aram said.	- Там тебе денежки явно не понадобятся, - сказал Арам.
He reached down to pick up the sack, and Samuel reached down at the same time.	Он наклонился, чтобы поднять мешочек с земли; Сэмюэль тоже наклонился.
Aram snatched the sack of money away from him.	Арам первый схватил мешочек.
But it was not the sack that Samuel was after.	Но не мешочек был нужен Сэмюэлю.
His hand closed on one of the large cobblestones lying on the ground, and as Samuel straightened up, he smashed it into Aram's right eye with all his strength, turning it into a red jelly, and he kept pounding at him, again and again.	Его пальцы сомкнулись на булыжнике, валявшемся недалеко от мешочка. Выпрямившись, Сэмюэль изо всей силы ударил камнем в правый глаз Арама. Глаз мгновенно превратился в кровавое месиво, а Сэмюэль продолжал нещадно колотить камнем по лицу стражника.
He watched the guard's nose cave in, and then his mouth, until the face was nothing but a gout of red blood.	Он видел, как в кровавую кашу превратился нос, затем рот. И как наконец все лицо стало одной сплошной кровавой маской.
And still Aram stood there on his feet, like some blind monster.	Арам все еще стоял на ногах, словно ослепленный циклоп.
Samuel looked at him sick with fear, unable to hit him again.	Сэмюэль, чуть не теряя от ужаса сознание, смотрел на него, не в силах уже больше его ударить.
Then, slowly, the giant body began to collapse.	Гигантское тело начало медленно оседать к земле.

Samuel stared down at the dead guard, unable to believe what he had done.	Сэмюэль оторопело смотрел на мертвого стражника, словно не верил, что он смог это сделать.
He heard the voices from the barracks and he became suddenly aware of the terrible danger he was in.	Он слышал голоса из казармы, и вдруг его осенило, что ему самому грозит смертельная опасность.
If they caught him now, they would not send him to Silesia.	Если его сейчас поймают, его не сошлют в Силезию.
They would flay him alive and hang him in the town square.	Они с него живого сдерут кожу и выставят на всеобщее обозрение прямо на городской площади.
The penalty for even striking a policeman was death.	Смертной казнью карали за сопротивление полицейскому.
And Samuel had killed one of them.	А он убил полицейского!
He must get away quickly.	Бежать!
He could try to flee across the border, but then he would be a hunted fugitive for the rest of his life.	Можно попытаться перейти границу, но тогда он превратится в вечно преследуемого законом изгоя.
There had to be another solution.	Должен же быть какой-то другой выход!
He stared down at the faceless corpse and suddenly he knew what he had to do.	Он взглянул на труп и вдруг понял, что нужно делать.
He reached down and searched the guard's body until he found the large key that opened the gates.	Быстро нагнулся, обыскал тело мертвеца и нашел большой ключ, которым запирались ворота.
Then, overcoming his revulsion, Samuel grabbed Aram's boots and began pulling the guard toward the riverbank.	Пересилив отвращение, ухватил Арама за ноги и потащил его к берегу реки.
The dead man seemed to weigh a ton.	Тот, казалось, весил целую тонну.
Samuel kept pulling, spurred by the sounds coming from the barracks.	Пыхтя и надрываясь, подстегиваемый доносившимися из казармы голосами, Сэмюэль волок его все дальше.
He reached the riverbank.	Вот и река.
He stopped a moment to regain his breath, then shoved the body over the edge of the steep embankment and watched it roll into the coursing waters below.	Запыхавшись, переждал какое-то мгновение, затем с силой спихнул тело с крутой насыпи и увидел, как оно скатилось в бурлящую воду.
One hand clung to the sides of the bank for what seemed an eternity, and then the body was slowly washed downstream, out of sight.	Одна рука, зацепившись за береговой выступ, казалось, никогда не покинет его. Но вот подхваченное течением тело медленно отделилось от берега, поплыло вниз по реке и наконец исчезло из глаз.
Samuel stood there, hypnotized, filled with horror at what he had done.	Онемев от ужаса, Сэмюэль неподвижно стоял на берегу.
He picked up the rock he had used and threw it into the water.	Потом взял булыжник, которым совершил убийство, и бросил его в реку.
He was still in great danger.	Ему самому все еще грозила опасность.

He turned and ran back across the bridge toward the huge, locked gates of the ghetto.	Он бегом ринулся через мост к закрытым воротам гетто.
There was no one around.	Вблизи никого не было.
With trembling fingers Samuel placed the giant key into the lock and turned it.	Дрожащими пальцами всунул ключ в замочную скважину и повернул.
He pulled against the great wooden gates.	С силой дернул на себя ворота.
Nothing happened.	Никакого результата.
They were too heavy for him to move.	Слишком тяжелы.
But on that night nothing was impossible to Samuel.	Но в ту ночь для него не было ничего невозможного.
He was filled with a strength that came from outside and he pulled the huge gates open.	И откуда только в этот миг взялись силы, осталось для него неведомым, но он снова потянул огромные ворота на себя, и они распахнулись.
He shoved the cart inside, then closed the gates behind him, and ran toward his house, pushing the cart ahead of him.	Мигом протолкнул в них тачку, плотно прикрыл за собой створки и, толкая перед собой тачку, побежал к дому.
The tenants of the house were gathered in the living room, and when Samuel walked in, they stared at him as if he were a living ghost.	Все жильцы дома собрались в их комнате, и, когда Сэмюэль появился в дверях, им показалось, что вошло ожившее привидение.
"They let you come back!"	- Они тебя отпустили!
"I-I don't understand," his father stammered. "We thought you-"	- Н-не понимаю, - заикаясь, сказал отец. - Мы думали, ты...
Quickly, Samuel explained what had happened, and their looks of concern turned to expressions of terror.	Сэмюэль быстро рассказал им, что произошло, и выражение тревоги на их лицах сменилось выражением ужаса.
"Oh, my God!" groaned Samuel's father. "They'll murder us all!"	- Господи! - простонал отец Сэмюэля. - Они нас всех теперь перевешают!
"Not if you listen to me," Samuel said.	- Не перевешают, если сделаете, что скажу, -заверил их Сэмюэль.
He explained his plan.	В нескольких словах он объяснил, что имел в виду.
Fifteen minutes later Samuel and his father and two of their neighbors stood at the gates of the ghetto.	Через пятнадцать минут Сэмюэль, его отец и еще двое из соседей уже подходили к воротам гетто.
"Suppose the other guard comes back?" Samuel's father whispered.	- А если вернется второй стражник? - прошептал отец Сэмюэля.
Samuel said, "We have to take that chance. If he's there, I'll take all the blame."	- Придется рискнуть, - сказал Сэмюэль. - Если он там, я все возьму на себя.
Samuel pushed open the huge gates and slipped outside alone, expecting to be pounced upon at any moment.	Распахнув ворота, он выскочил наружу, ожидая, что в любой момент из темноты может появиться второй стражник и наброситься на него.
He put the huge key in the lock and turned it.	Он вставил ключ в замок и повернул его.
The gates of the ghetto were now locked from the outside.	Теперь ворота были заперты снаружи.

Samuel tied the key around his waist, and walked a few yards to the left of the gates.	Привязав к себе ключ, Сэмюэль подошел к стене слева от ворот.
A moment later a rope slithered down the wall like a thick snake.	Через несколько секунд по стене, как змея, скользнула толстая веревка.
Samuel clung to it while on the other side his father and the others began to haul him up.	Сэмюэль ухватился за нее, а отец и двое соседей, потянув за нее с другой стороны, стали поднимать его вверх.
When Samuel reached the top of the wall, he made a noose of one end of the rope, fastened it to a projecting spike and lowered himself to the ground.	Добравшись до верха, Сэмюэль сделал на веревке петлю, зацепил ее за неровный выступ и быстро спустился вниз.
When he was safely down, he shook the rope loose.	Резким взмахом высвободил веревку.
"Oh, my God!" his father was mumbling. "What's going to happen at sunup?"	- О Господи, - пробормотал отец. - А что нам делать на восходе солнца?
Samuel looked at him and replied,	Сэмюэль взглянул на него и сказал:
"We're going to be pounding on the gates, telling them to let us out."	- На восходе солнца мы станем колотить в ворота, требуя, чтобы нас выпустили. * * *
At dawn the ghetto was swarming with uniformed police and soldiers.	На рассвете гетто кишело полицейскими и солдатами.
They had had to locate a special key to open the gates at sunrise for the merchants who were yelling to be let out.	Пришлось искать запасной ключ, чтобы открыть ворота торговцам, колотившим в них и требовавшим, чтобы их выпустили из гетто.
Paul, the second guard, had confessed to leaving his post and spending the night in Krakow, and he had been placed under arrest.	Павел, второй стражник, признался, что ночью покинул свой пост и ушел ночевать в Краков, за что немедленно был взят под стражу.
But that still did not solve the mystery of Aram.	Но тайна исчезновения Арама так и осталась нераскрытой.
Ordinarily the incident of a guard disappearing so close to the ghetto would have been a perfect excuse to start a pogrom.	Случившееся неминуемо должно было бы привести к погрому.
But the police were baffled by the locked gate.	Но полицию смущало, что ворота были заперты снаружи.
Since the Jews were safely locked up on the inside, they obviously could not have harmed him.	Ведь если евреи все время находились внутри, они ничего не смогли бы сделать со стражником.
In the end they decided that Aram must have run off with one of his many girl friends.	В конце концов полиция решила, что Арам просто сбежал с одной из своих многочисленных пассий.
They thought he might have thrown away the heavy, cumbersome key, and they searched for it everywhere, but they could not find it. Nor would they because it was buried deep in the ground, under Samuel's house.	А ключ скорее всего где-нибудь выбросил. Поиски ключа, однако, не увенчались успехом, что вполне естественно, так как он был глубоко зарыт в землю в подвале дома Сэмюэля.
Exhausted physically and emotionally, Samuel had fallen into his bed and was asleep almost instantly.	В полном изнеможении от пережитого Сэмюэль повалился на кровать и тотчас уснул.
He was awakened by someone yelling and shaking him.	Проснулся он оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо и истошно орал ему прямо в ухо.

Samuel's first thought was: They've found Aram's body. They've come to get me.	Первой его мыслью было: они нашли тело Арама и пришли меня арестовать!
He opened his eyes.	Открыл глаза.
Isaac was standing there in a state of hysteria. "It's stopped," Isaac was screaming.	Перед ним стоял Исаак и истошно вопил: - Все прошло!
"The coughing's stopped.	Кашель прекратился!
It's a bracha!	Свершилось чудо!
Come back to the house."	Идем ко мне.
Isaac's father was sitting up in bed.	Отец Исаака сидел в кровати.
The fever had miraculously disappeared, and the coughing had stopped.	Лихорадка чудесным образом исчезла, и сам собой прекратился кашель.
As Samuel walked up to his bedside, the old man said,	Когда Сэмюэль подошел к постели больного, старик вдруг сказал:
"I think I could eat some chicken soup," and Samuel began to cry.	- Я бы сейчас не отказался от куриного бульона. И Сэмюэль заплакал.
In one day he had taken a life and saved a life.	В один и тот же день он убил одного и вернул к жизни другого человека.
The news about Isaac's father swept through the ghetto.	Новость об исцелении отца Исаака мгновенно облетела гетто.
The families of dying men and women besieged the Roffe house, pleading with Samuel for some of his magic serum.	Родственники умирающих людей осаждали дом Роффов, умоляя Сэмюэля дать им хоть капельку своей волшебной сыворотки.
It was impossible for him to keep up with the demand.	Он едва успевал удовлетворять их просьбы.
He went to see Dr. Wal. The doctor had heard about what Samuel had done, but was skeptical.	В один из дней Сэмюэль пошел к доктору Уалу, уже прослышавшему о сыворотке. Но доктор был настроен скептически.
"I'll have to see it with my own eyes," he said. "Make up a batch and I'll try it out on one of my patients."	- Я должен видеть это своими глазами, - заявил он. - Сделай несколько доз и впрысни одному из моих пациентов.
There were dozens to choose from, and Dr. Wal selected the one he felt was closest to death.	Можно было выбрать кого угодно. И доктор указал на самого, как ему казалось, безнадежного.
Within twenty-four hours the patient was on his way to recovery.	По прошествии двадцати четырех часов больной заметно пошел на поправку.
Dr. Wal went to the stable where Samuel had been working day and night, preparing serum, and said,	Уал отправился на конюшню, откуда сутками, готовя сыворотку, не вылезал Сэмюэль, и сказал:
"It works, Samuel.	- Сыворотка действует.
You've done it.	Ты своего добился.
What do you want for your dowry?"	Чего хочешь в приданое?
And Samuel looked up at him and replied wearily,	Сэмюэль поднял на него воспаленные от бессонницы глаза и сказал:
"Another horse."	- Еще одну лошадь. * * *

That year, 1868, was the beginning of Roffe and Sons.	Тот, 1868 год положил начало "Роффу и сыновьям".
Samuel and Terenia were married, and Samuel's dowry was six horses and a small, well-equipped laboratory of his own.	Когда Сэмюэль женился на Терении, то в приданое получил шесть лошадей и прекрасно оборудованную лабораторию для своих опытов.
Samuel expanded his experiments.	Сэмюэль не делал секрета из своих экспериментов.
He began to distill drugs from herbs, and soon his neighbors began coming to the little laboratory to buy remedies for whatever ills bothered them.	Лекарства он добывал из трав, и вскоре в маленькую лабораторию потянулись соседи, чтобы купить у него настойки от своих болезней.
They were helped, and Samuel's reputation spread.	И все получали, что кому было нужно. Имя Сэмюэля становилось все более известным.
To those who could not afford to pay, Samuel wouldsay,	Тем, кто не мог платить, Сэмюэль говорил:
"Don't worry about it. Take it anyway."	- Бери и о деньгах не беспокойся.
And to Terenia,	А Терении объяснял это так:
"Medicine is for healing, not for profit."	- Лекарства создают, чтобы лечить, а не обогащаться.
His business kept increasing, and soon he was able to say to Terenia,	Дело его расширялось, и вскоре он уже говорил Терении:
"I think it's time to open a small apothecary shop where we can sell ointments and powders and other things besides prescriptions."	- Пора открывать свою аптеку, будем продавать готовые мази, порошки и другие лекарства, а не только готовить их по рецептам.
The shop was a success from the beginning.	Идее создания собственной аптеки повезло с самого начала.
The rich men who had refused to help Samuel before came to him now with offers of money.	Богачи, ранее отказывавшие ему в помощи, теперь готовы были вложить в его дело любые деньги.
"We'll be partners," they said. "We'll open a chain of shops."	- Станем партнерами, - говорили они. - Откроем целую сеть аптечных магазинов.
Samuel discussed it with Terenia.	Сэмюэль обсудил их предложение с Теренией.
"I'm afraid of partners.	- Боюсь и не доверяю партнерам.
It's our business.	Это наше дело.
I don't like the idea of strangers owning part of our lives."	Мне не хотелось бы, чтобы чужие люди владели хоть частицей того, что по праву принадлежит мне.
Terenia agreed with him.	Терения полностью с ним согласилась.
As the business grew and expanded into additional shops, the offers of money increased.	Чем шире становилось дело, чем больше появлялось новых аптек, тем чаще предлагались ему деньги, и немалые.
Samuel continued to turn them all down.	Сэмюэль упорно отказывался от партнерства.
When his father-in-law asked him why, Samuel replied,	Когда тесть спросил его, почему он это делает, Сэмюэль ответил:

"Never let a friendly fox into your hen house.	- Не следует пускать сытую лису в курятник.
One day he's going to get hungry."	Настанет день, когда она проголодается.
As the business flourished, so did the marriage of Samuel and Terenia.	Росло благосостояние Сэмюэля, росла и его семья.
She bore him five sons-Abraham, Joseph, Anton, Jan and Pitor-and with the birth of each son Samuel opened a new apothecary shop, each one larger than the one before.	Терения родила ему пятерых сыновей: Авраама, Джозефа, Яна, Антона и Питера - и с рождением каждого сына Сэмюэль открывал новый аптечный магазин, всякий раз больше предыдущего.
In the beginning Samuel hired one man to work for him, then two, and soon he had more than two dozen employees.	В самом начале Сэмюэль нанял себе одного помощника, затем двоих, а вскоре у него служило уже более двадцати человек.
One day Samuel received a visit from a government official.	Однажды к Сэмюэлю явился представитель официальной власти.
"We're lifting some of the restrictions on Jews," he told Samuel. "We would like you to open an apothecary shop in Krakow."	- Выходит постановление, снимающее некоторые ограничения с евреев, - заявил он. - Нам бы хотелось, чтобы вы открыли аптечный магазин в Кракове.
And Samuel did.	Что Сэмюэль и не преминул сделать.
Three years later he had prospered enough to erect his own building in downtown Krakow and to buy Terenia a beautiful house in the city.	Три года спустя он уже выстроил себе собственное помещение для магазина в центре Кракова, а для Терении купил в городе прекрасный дом.
Samuel had finally achieved his dream of escaping from the ghetto.	Мечта Сэмюэля осуществилась - он вырвался из краковского гетто.
But he had dreams far beyond Krakow.	Но замыслы его простирались значительно дальше Кракова.
As the boys grew older, Samuel hired tutors for them, and each of the boys learned a different language.	По мере того как подрастали сыновья, Сэмюэль нанимал им учителей, обучавших их разным иностранным языкам.
"He's gone crazy," Samuel's mother-in-law said. He's the laughingstock of the neighborhood, teaching Abraham and Jan English, Joseph German, Anton French and Pitor Italian.	- Он с ума сошел, - возмущалась теща Сэмюэля. -Мы стали посмешищем для всех наших соседей, обучая Авраама и Яна английскому, Джозефа немецкому, Антона французскому, а Питера итальянскому.
Who are they going to speak to?	С кем они будут разговаривать?
No one here speaks any of those barbaric languages.	Здесь же никто не знает этих варварских языков.
The boys won't even be able to talk to one another!"	Мальчики даже между собой общаться не смогут.
Samuel merely smiled and said patiently,	Сэмюэль только улыбался и говорил в ответ:
"It's part of their education."	- Это - часть их образования.
He knew to whom his sons would be talking.	Он знал, с кем будут разговаривать его сыновья.
By the time the boys reached their middle teens, they had traveled to different countries with their father.	Ко времени, когда каждому из мальчиков исполнялось пятнадцать лет, они вместе с отцом побывали в различных странах.

On each of his trips Samuel laid the groundwork for his future plans.	Во время таких поездок Сэмюэль готовил себе плацдарм для будущих завоеваний.
When Abraham was twenty-one years old, Samuel called the family together and announced,	Когда Аврааму исполнился двадцать один год, Сэмюэль собрал всю семью и объявил:
"Abraham is going to America to live."	- Авраам будет жить в Америке.
"America!" Terenia's mother shouted. "It's filled with savages!	- В Америке! - завопила мать Терении. - Этой стране дикарей!
I will not let you do this to my grandson.	Я не пущу туда своего внука.
The boy is staying here where he will be safe."	Он будет там, где ему не грозит никакая опасность.
Safe.	Не грозит никакая опасность!
Samuel thought of the pogroms and Aram, and of his mother's murder.	Сэмюэль вспомнил погромы в гетто, смерть матери, Арама.
"He's going abroad," Samuel declared. He turned to Abraham. "You'll open a factory in New York and be in charge of the business there."	- Он едет за границу, - объявил Сэмюэль и, повернувшись к Аврааму, добавил: - Откроешь магазин в Нью-Йорке и возглавишь там наше дело.
Abraham said proudly, "Yes, Father."	- Да, отец, - гордо ответил Авраам.
Samuel turned to Joseph.	Сэмюэль повернулся к Джозефу:
"On your twenty-first birthday you will go to Berlin."	- Когда тебе исполнится двадцать один год, ты поедешь в Берлин.
Joseph nodded.	Джозеф согласно кивнул.
Anton said, "And I will go to France. Paris, I hope."	- А я поеду во Францию. Надеюсь, в Париж, -сказал Антон.
"Just watch yourself," Samuel growled. "Some of those gentiles are very beautiful." He turned to Jan. "You will go to England."	- Рот там особенно не разевай, - буркнул Сэмюэль. - Некоторые из тамошних гоек очень красивые. - Затем повернулся к Яну: - Ты поедешь в Англию.
Pitor, the youngest son, said eagerly,	Питер, самый юный, нетерпеливо подхватил:
"And I'm going to Italy,. Papa.	- А я поеду в Италию, правда, папа?
How soon can I leave?"	Когда мне отправляться?
Samuel laughed and replied,	Сэмюэль засмеялся и сказал:
"Not tonight, Pitor.	- Только не сегодня.
You'll have to wait until you're twenty-one."	Подожди. Исполнится двадцать один год, поедешь.
And thus it worked out.	Так оно и вышло.
Samuel accompanied his sons abroad and helped them establish offices and factories.	С каждым из них Сэмюэль съездил лично и помог открыть фабрики и подобрать людей на руководящие должности.
Within the next seven years, there were branches of the Roffe family in five foreign countries.	В течение семи лет Роффы открыли дело в пяти странах.

It was becoming a dynasty, and Samuel had his lawyer set it up so that, while each company was independent, it was at the same time responsible to the parent company.	Становление династии завершилось. Сэмюэль нанял адвоката, с помощью которого специально оговорил, что любая компания в той или иной стране, будучи юридически самостоятельным субъектом, тем не менее несет ответственность перед всеми аналогичными родственными компаниями.
"No strangers," Samuel kept warning the lawyer. "The stock must never leave the family."	- Никаких пришельцев извне, - вдалбливал Сэмюэль адвокату. - Акции должны всегда оставаться в пределах семьи.
"It won't," the lawyer assured him. "But if your sons can't sell their stock, Samuel, how are they going to get along?	- Они и останутся в ней, - заверил его адвокат. -Но, Сэмюэль, если вашим сыновьям не будет позволено продавать акции самостоятельно, на что же они будут жить?
I'm sure you'll want them to live in comfort."	Вы же не хотите, чтобы они нищенствовали?
Samuel nodded.	Сэмюэль утвердительно кивнул головой.
"We'll arrange for them to live in beautiful homes. They'll have generous salaries and expense accounts, but everything else must go back into the business.	- У каждого из них будет прекрасный дом, большая зарплата и открытые счета на официальные нужды. Остальное должно идти в дело.
If they ever want to sell the stock, it must be unanimous.	Если возникнет желание продать акции, решение по этому вопросу должно быть единогласным.
The majority of the stock will belong to my oldest son, and his heirs.	Контрольный пакет акций будет принадлежать моему старшему сыну и его наследникам.
We're going to be big. We're going to be bigger than the Rothschilds."	Мы развернемся шире, чем Ротшильды.
Over the years Samuel's prophecy became a reality.	Пророчество Сэмюэля сбылось.
The business grew and prospered.	Дело ширилось и процветало.
Though the family was widely scattered, Samuel and Terenia saw to it that they remained as closely knit as possible.	И хотя сыновья были разбросаны по белу свету, Сэмюэль и Терения делали все возможное, чтобы они остались братьями не только по крови.
Their sons returned home for birthdays and high holidays.	На праздники и дни рождения сыновья всегда приезжали домой.
Their visits were more than festive occasions, however.	Но у этих визитов был и другой, тайный смысл.
The boys would closet themselves with their father and discuss business.	Братья запирались с отцом и обсуждали дела фирмы.
They had their own private espionage system.	Они создали разветвленную систему экономического шпионажа.
Whenever one son in one country heard about a new drug development, he would dispatch couriers to report it to the others, and they would begin manufacturing it themselves, so that in this way they kept constantly ahead of their competitors.	Стоило одному из них узнать о каком-либо новом лекарстве, как он немедленно посылал курьеров к братьям, и те тотчас налаживали производство этого препарата. Таким образом, фирма всегдаоказывалась впереди всех своих конкурентов. * **

As the wheel of the century turned, the boys married and had children and gave Samuel grandchildren.	На рубеже столетия все уже переженились и подарили Сэмюэлю внуков.
Abraham had gone to America on his twenty-first birthday, in the year 1891.	Авраам уехал в Америку в 1891 году, когда ему исполнился двадцать один год.
He had married an American girl seven years later and in 1905 she gave birth to Samuel's first grandchild, Woodrow, who sired a son named Sam.	Семь лет спустя он женился на американской девушке, и в 1905 году она родила сына, первого внука Сэмюэля, Вудро, от которого произошел Сэм.
Joseph had married a German girl, who bore him a son and a daughter.	Джозеф женился на немецкой девушке, и она родила ему сына и дочку.
The son in his turn married a girl, who bore a daughter, Anna.	У сына, в свою очередь, родилась девочка, названная Анной.
Anna married a German, Walther Gassner.	Анна вышла замуж за немца, Вальтера Гасснера.
In France, Anton had married a French girl, by whom he had two sons.	Во Франции Антон женился на француженке, которая родила ему двоих сыновей.
One son committed suicide.	Один сын покончил жизнь самоубийством.
The other married and had one daughter, H?l?ne.	Другой женился и произвел на свет дочь, Элену.
She married several times but had no children.	Она несколько раз выходила замуж, но детей у нее не было.
Jan, in London, had married an English girl.	Ян в Лондоне женился на англичанке.
Their only daughter had married a baronet named Nichols and had a son whom they christened Alec.	Их единственная дочь вышла замуж за баронета Николза и произвела на свет сына, которого при рождении нарекли Алеком.
In Rome, Pitor had married an Italian girl.	В Риме Питер женился на итальянке.
They had a son and a daughter.	У них родились сын и дочь.
When the son, in his turn, married, his wife gave him a daughter, Simonetta, who fell in love with and married a young architect, Ivo Palazzi.	Когда их сын, в свою очередь, женился, его жена подарила ему дочь, Симонетту, которая влюбилась и вышла замуж за молодого архитектора Иво Палацци.
These then were the descendants of Samuel and Terenia Roffe.	Таковы были ветви потомства Сэмюэля и Терении.
Samuel lived long enough to see the winds of change that swept across the world.	Сэмюэль дожил до того времени, когда новые веяния изменили жизнь на планете.
Marconi created wireless telegraphy and the Wright brothers launched the first aeroplane at Kitty Hawk.	Маркони изобрел свой беспроволочный телеграф, братья Райт впервые поднялись в воздух с Китти Хоук на своем аэроплане.
The Dreyfus affair captured the headlines and Admiral Peary reached the North Pole.	Дело Дрейфуса стало новостью номер один во всех газетах мира, а адмирал Пири достиг Северного полюса.
Ford's Model Ts were in mass production; there were electric lights and telephones.	Началось массовое производство "Модели Т" Форда; мир осветился электрическими лампочками, и повсюду зазвонили телефоны.
In medicine, the germs that caused tuberculosis and typhoid and malaria were isolated and tamed.	В медицине были выявлены и укрощены микробы туберкулеза, тифа и малярии.

Roffe and Sons, a little less than half a century after it had been founded, was a multinational behemoth that circled the globe.	"Рофф и сыновья" менее чем за полвека своего существования превратились в гигантскую многонациональную корпорацию, расползшуюся по всему миру.
Samuel and his broken-down horse, Lottie, had created a dynasty.	Сэмюэль со своей клячей-заморышем Лоттой стал создателем династии.
When Elizabeth had finished reading the Book for perhaps the fifth time, she quietly returned it to its place in the glass case.	Когда Элизабет в пятый раз прочла Книгу, она незаметно возвратила ее на прежнее место, под стекло.
She no longer needed it.	Книга сделала свое дело.
She was a part of it, just as it was a part of her.	Элизабет почувствовала себя частицей прошлого, а прошлое - частицей себя.
For the first time in her life, Elizabeth knew who she was, and where she had come from.	Впервые в жизни она поняла, кто она и откуда берет свое начало.
CHAPTER 12	Глава 12
It was on her fifteenth birthday in the second term of her first year at school that Elizabeth first met Rhys Williams.	Риса Уильямза Элизабет впервые увидела в день своего пятнадцатилетия, когда шел второй семестр ее первого года пребывания в школе.
He had dropped in at the school to bring Elizabeth a birthday present from her father.	Он привез ей подарок от отца ко дню рождения.
"He wanted to come himself," Rhys explained, "but he couldn't get away."	- Он сам хотел приехать, - пояснил Рис, - но не смог вырваться.
Elizabeth tried to conceal her disappointment but Rhys was quick to see it.	Элизабет попыталась скрыть свое разочарование, и это не ускользнуло от Риса.
There was something forlorn about the young girl, a naked vulnerability, that touched him.	Что-то отчаянно отрешенное в ее облике, незащищенность и очевидная уязвимость ее юной души тронули его.
On an impulse he said,	Повинуясь этому чувству, он вдруг сказал:
"Why don't you and I have dinner together?"	- А почему бы нам с вами не отпраздновать день рождения в ресторане?
It was a terrible idea, Elizabeth thought.	Это было самое худшее из того, что он мог предложить, подумала Элизабет.
She could visualize the two of them walking into a restaurant together: him, incredibly good-looking and suave, and her, all braces and pudge.	Мысленно она представила себе, как они входят в ресторан: он - невероятно красивый и элегантный, она - рыхлая, уродливая, с кривыми зубами, стянутыми пластинами.
"Thank you, no," Elizabeth said stiffly. "I-I have some studying to do."	- Нет, спасибо, - сухо сказала Элизабет, - у меня... мне уроки еще надо выучить.
But Rhys Williams refused to accept no for an answer.	Но от Риса Уильямза не так-то легко было отделаться, он не принимал никаких "но".
He thought of the lonely birthdays he had spent by himself.	В памяти его еще были свежи воспоминания о череде собственных одиноких дней рождения.
He got permission from the headmistress to take Elizabeth out for dinner.	Он обратился с просьбой к директрисе позволить ему повести Элизабет в ресторан.

They got into Rhys's car and started heading toward the airport.	Они сели в машину Риса и покатили в аэропорт.
"Neuch?tel is the other way," Elizabeth said.	- Но в "Невшатель" в другую сторону, - сказала Элизабет.
Rhys looked at her and asked innocently,	Рис невинно поглядел на нее и проговорил:
"Who said we were going to Neuch?tel?"	- А кто сказал, что мы едем в "Невшатель"?
"Where are we going?"	- А куда же?
"Maxim's.	- В "Максим".
It's the only place to celebrate a fifteenth birthday."	Это единственное достойное место, где можно отметить пятнадцатилетие.
They flew to Paris in a private jet, and had a superb dinner.	Реактивный авиалайнер компании доставил их в Париж. Обед был роскошным.
It began with p?t? de foie gras with truffles, lobster bisque, crisp luck ? l'orange and Maxim's special salad, and ended with champagne and a birthday cake.	Начался он со страсбургского пирога с трюфелями, за которым последовали суп из омаров и хрустящая утка с апельсинами в сопровождении особого салата, приготовляемого только в "Максиме", а завершился шампанским и праздничным тортом со свечами.
Rhys drove Elizabeth down the Champs-?lys?es afterward, and they returned to Switzerland late that night.	После обеда Рис повез Элизабет на Елисейские поля, и поздно ночью они вернулись в Швейцарию.
It was the loveliest evening of Elizabeth's life.	Это был самый прекрасный вечер в жизни Элизабет.
Somehow Rhys managed to make her feel interesting, and beautiful, and it was a heady experience.	Непостижимым образом в компании Риса она почувствовала себя интересной собеседницей и красавицей, и это было восхитительно.
When Rhys dropped Elizabeth off at school, she said,	Когда Рис подвез ее к школе, она сказала:
"I don't know how to thank you.	- Не знаю, как мне благодарить вас.
I-it's the nicest time I've ever had."	Я... Это был самый лучший день в моей жизни.
"Thank your father." Rhys grinned. "It was all his idea."	- Не меня надо благодарить, а отца, - усмехнулся Рис. - Это он все придумал.
But Elizabeth knew that that was not true.	Но Элизабет знала, что это было неправдой.
She decided that Rhys Williams was the most wonderful man she had ever met And without doubt the most attractive.	Про себя она решила, что Рис самый лучший из людей, которых она когда-либо встречала в своей жизни. И несомненно, самый красивый.
She got into her bed that night thinking about him.	Ночью, лежа в постели, она непрерывно думала о нем.
Then she rose and went to the small desk under the window.	Затем встала и подошла к небольшому рабочему столу у окна.
She took out a piece of paper and a pen, and wrote,	Взяла листок бумаги, ручку и написала:
"Mrs. Rhys Williams."	"Миссис Рис Уильямз".
She stared at the words for a long time.	И долгое время неотрывно смотрела на эти слова.* * *

Rhys was twenty-four hours late for his date with a glamorous French actress, but he was not concerned.	Рис опоздал на свидание с очаровательной французской актрисой ровно на двадцать четыре часа, но его это мало беспокоило.
They wound up at Maxim's, and somehow Rhys could not help thinking that his evening there with Elizabeth had been more interesting.	Вечер, проведенный с Элизабет в "Максиме", показался ему намного привлекательнее.
She would be someone to reckon with, one day.	Настанет день, когда с ней, ой как еще серьезно, придется считаться! * * *
Elizabeth was never certain who was more responsible for the change that began in her-Samuel or Rhys Williams-but she began to take a new pride in herself.	Элизабет так до конца и не поняла, кто был более ответствен за те изменения, которые начали происходить с ней, - Сэмюэль или Рис Уильямз, но она стала по-новому относиться к себе.
She lost the compulsion to eat constantly, and her body began to slim down.	У нее разом отпало желание переедать, и она значительно похудела.
She began to enjoy sports and started to take an interest in school.	Неожиданно появился интерес к спорту и занятиям в школе.
She made an effort to socialize with the other girls.	Она даже сделала попытку сойтись со своими одноклассницами.
They could not believe it They had often invited Elizabeth to their pajama parties, and she had always declined.	Те обомлели от неожиданности. Они часто приглашали Элизабет на свои "пижамные тусовки", но она всегда отказывалась.
Unexpectedly, she appeared at a pajama party one night.	В один из вечеров она неожиданно появилась на одной из таких вечеринок.
The party was being held in a room shared by four girls, and when Elizabeth arrived, the room was crammed with atleast two dozen students, all in pajamas or robes.	Тусовка проходила в комнате, где жили четыре девушки, и, когда туда нагрянула Элизабет, комната была до отказа набита гостями, одетыми либо в пижамы, либо в ночные рубашки.
One of the girls looked up in surprise and said,	Одна из присутствовавших, удивленно взглянув на нее, сказала:
"Look who's here!	- Смотрите-ка, кто к нам пришел!
We were betting you wouldn't come."	А мы как раз поспорили, придешь ты в этот раз или, как обычно, будешь воротить нос.
"I-I'm here."	- Я пришла.
The air was filled with the pungent sweet aroma of cigarette smoke.	Комнату наполнял едкий, сладковатый запах сигаретного дыма.
Elizabeth knew that many of the girls smoked marijuana, but she had never tried any.	Элизабет знала, что многие из девушек курили марихуану, но сама она ни разу ее не пробовала.
Her hostess, a French girl named Ren?e Tocar, walked up to Elizabeth, smoking a stubby brown cigarette.	Одна из хозяек комнаты, француженка по имени Рене Токар, подошла к Элизабет, держа в руке толстую короткую сигаретку коричневого цвета.
She took a deep puff, then held it out to Elizabeth.	Сделав глубокую затяжку, она протянула сигарету Элизабет.
"You smoke?" It was more of a statement than a question.	- Куришь? - Это было скорее утверждение, чем вопрос.
"Of course," Elizabeth lied.	- Естественно, - солгала Элизабет.

She took the cigarette, hesitated a moment, then put it between her lips and inhaled.	Взяла сигарету, немного помедлила, затем поднесла ее к губам и быстро втянула в себя дым.
She could feel her face going green, and her lungs rebelling, but she managed a smile and gasped,	Через мгновение она почувствовала, что зеленеет, но заставила себя улыбнуться и через силу выдавила:
"Neat."	- Нормально!
The moment Ren?e turned away, Elizabeth sank down onto a couch.	Как только Рене отвернулась, Элизабет почти рухнула на кушетку.
She experienced a dizziness, but in a moment it passed Experimentally she took another puff.	Сильно кружилась голова, но вскоре головокружение прошло. В виде эксперимента она сделала еще одну маленькую затяжку, и у нее снова слегка закружилась голова.
She began to feel curiously lightheaded Elizabeth had heard and read about the effects of marijuana.	Элизабет была наслышана о воздействии марихуаны на человека.
It was supposed to release inhibitions, take you out of yourself.	Предполагалось, что наркотик снимает все внутренние запреты, как бы обнажает его внутреннее "я".
She took another puff, deeper this time, and she began to feel a pleasant floating sensation, as if she were on another planet She could see the girls in the room and hear them talking, but somehow they were all blurred, and the sounds were muted and far away.	Она сделала еще одну, более глубокую, чем предыдущая, затяжку и почувствовала, как мягкие волны подхватили ее и перенесли на другую планету. Она видела и слышала девушек, находившихся рядом с ней в комнате, но все они казались какими-то размытыми, а звуки приглушенными и доносившимися как бы издалека.
The lights seemed very bright, and she closed her eyes.	Слишком ярко светили огни электрических ламп, и она закрыла глаза.
The moment she did, she was floating off into space It was a lovely feeling.	Едва она сделала это, как тотчас почувствовала, что ее уносит куда-то в неведомые дали. Ей было легко и свободно.
She could watch herself drifting over the roof of the school, up and up, over the snowy Alps into a sea of fluffy white clouds.	Она смотрела на себя как бы со стороны, видела, как медленно проплыла под ней крыша школы, как, поднимаясь все выше и выше над заснеженными Альпами, окунулась она в море пушистых белых облаков.
Someone was calling her name, calling her back to earth.	Кто-то звал ее по имени, звал опять вернуться на землю.
Reluctantly, Elizabeth opened her eyes. Ren?e was leaning over her, a look of concern on her face.	Неохотно Элизабет медленно открыла глаза и увидела прямо над собой склоненное озабоченное лицо Рене.
"Are you all right, Roffe?"	- Рофф, ты в порядке?
Elizabeth gave her a slow, contented smile, and said fuzzily,	Элизабет медленно, умиротворенно улыбнулась и расслабленно шепнула:
"I'm just wonderful." And in her infinite, euphoric state, she confessed, "I've never smoked marijuana before."	- До чего же хорошо. - И, пребывая все в том же расслабленном состоянии полной эйфории, призналась: - Никогда еще не пробовала марихуаны.

Renee was staring at her,	Рене уставилась на нее:
"Marijuana?	- Марихуаны?
That's a Gauloise."	Да это же обыкновенная сигарета. * * *
On the other side of the village of Neuch?tel was a boys' school, and Elizabeth's classmates sneaked away for trysts at every opportunity.	На другом конце поселка Невшатель находилась школа для мальчиков, и подруги Элизабет частенько бегали туда на свидания.
The girls talked about the boys constantly.	В комнатах только и было разговоров, что о мальчиках.
They talked about their bodies and the size of their penises and what they allowed the boys to do to them, and what they did to the boys in turn.	Об их телах, размерах их пенисов, о том, что они позволяют делать с собой и что девочки позволяли делать с собой мальчикам.
At times it seemed to Elizabeth that she was trapped in a school full of raving nymphomaniacs.	Иногда Элизабет казалось, что она попала в школу нимфоманок.
Sex was an obsession with them.	Девушки буквально бредили сексом.
One of the private games at school was fr?lage.	Самой распространенной в школе была игра в frolage.
A girl would completely strip, and lie in bed on her back while another girl stroked her from her breasts to her thighs.	Девушка, раздевшись догола, ложилась в постель на спину, а другая начинала медленно гладить ее руками в направлении от грудей вниз к бедрам.
The payment was a pastry bought in the village.	Расплачивались пирожными, покупавшимися тут же, в поселке.
Ten minutes of fr?lage earned one pastry.	Десять минут frolage оценивались в одно пирожное.
By the end of ten minutes the girl usually reached orgasm, but if she had not, the one administering the fr?lage would continue and earn an additional pastry.	У многих девушек оргазм обычно наступал к концу десятой минуты. В тех случаях, когда этого не происходило, frolage длился до того момента, когда оргазм наконец наступал, а та, что проводила массаж, зарабатывала себе дополнительное пирожное.
Another favorite sexual divertissment was to be found in the bathroom.	Другому любимому сексуальному дивертисменту девушки предавались в ванне.
The school had large, old-fashioned bathtubs, with flexible hand showers that could be removed from the hook on the side of the wall.	Ванны в школе были старинные, огромных размеров, с гибкими ручными душами, которые легко снимались с крюков на стене.
The girls would sit in a tub, turn on the shower, and then with the warm water gushing out, they would push the head of the shower between their legs and rub it gently back and forth.	Девушки садились в ванну, включали воду на полный напор и, отрегулировав нужную температуру, совали головку душа промеж ног и медленно водили ею взад и вперед.
Elizabeth indulged in neither fr?lage nor the shower head, but her sexual urges were beginning to get stronger and stronger.	Элизабет не занималась ни тем, ни другим, но сексуальные позывы все больше и больше давали о себе знать.
It was at about this time that she made a shattering discovery.	Именно в это время она сделала для себя потрясающее открытие.

One of Elizabeth's teachers was a small, slim woman named Chantal Harriot.	Одной из учительниц Элизабет была небольшого роста, изящная женщина по имени Шанталь Аррио.
She was in her late twenties, almost a schoolgirl herself.	Несмотря на то что ей было около тридцати, она выглядела совсем юной.
She was attractive-looking, and when she smiled she became beautiful.	Она была хорошенькой, а когда улыбалась, и вовсе становилась красавицей.
She was the most sympathetic teacher Elizabeth had, and Elizabeth felt a strong bond with her.	Элизабет считала ее самой отзывчивой из всех учителей, с кем сталкивала ее судьба, и очень привязалась к ней.
Whenever Elizabeth was unhappy, she would go to Mlle. Harriot and tell her her problems.	Когда ей бывало плохо, она всегда бежала к мадемуазель Аррио и плакалась ей в жилетку.
Mlle. Harriot was an understanding listener.	Мадемуазель Аррио понимала ее с полуслова.
She would take Elizabeth's hand and stroke it, and give her soothing advice and a cup of hot chocolate and cookies, and Elizabeth always felt better immediately.	Она мягко брала Элизабет за руку, нежно гладила ее, говорила ей ласковые слова и угощала чашкой горячего шоколада с тортом, отчего Элизабет всегда становилось хорошо и легко, и все тревоги сами собой улетучивались.
Mlle. Harriot taught French and also taught a class in fashion, in which she emphasized style and harmony of colors, and the proper accessories.	Мадемуазель Аррио обучала их французскому языку и вела дополнительный курс по умению модно и красиво одеваться, всегда подчеркивая важность правильного выбора стиля одежды, гармоничного сочетания цветов и наличия соответствующих принадлежностей туалета.
"Remember, girls," she would say, "the smartest clothes in the world will look terrible if you wear the wrong accessories."	- Помните, девочки, - говорила она, - самая красивая одежда в мире без соответствующих аксессуаров будет простой тряпкой.
"Accessories" was Mlle. Harriot's watchword.	"Аксессуары" было любимым словечком мадемуазель Аррио.
Whenever Elizabeth lay in the warm tub, she found that she was thinking of Mlle. Harriot, of the look on her face when they talked together, and of the way Mlle. Harriot caressed her hand, softly and tenderly.	Лежа в теплой ванне, Элизабет ловила себя на мысли, что часто думает о мадемуазель Аррио, вспоминая ее ласковый взгляд и то, как во время разговора она мягко и нежно поглаживает ей руку.
When Elizabeth was in other classes, she would find her mind drifting toward Mlle. Harriot, and she would remember the times that the teacher had put her arms around her, consoling her, and had touched her breasts.	Сидя на уроках по другим предметам, она вдруг ни с того ни с сего вспоминала, как, утешая ее, мадемуазель Аррио обвивала ее шею руками, прижимала ее к себе, затем касалась руками ее груди.
At first Elizabeth had believed that the touches were accidental, but they had happened more and more often, and each time Mlle. Harriot would give Elizabeth a soft, questioning look as though waiting for some response.	Сначала Элизабет думала, что эти касания случайны, но всякий раз после этого мадемуазель Аррио мягко смотрела на нее влажными глазами, в которых застыл немой вопрос, требовавший ответа.

In her mind Elizabeth could see Mlle. Harriot, with her gently swelling breasts, and her long legs, and she would wonder what she looked like naked, in bed.	Мысленно Элизабет пыталась представить себе мадемуазель Аррио, ее мягко выступающие груди, длинные стройные ноги, и ей страстно хотелось увидеть свою учительницу обнаженной в постели.
It was then that the full realization stunned Elizabeth.	Вот тогда и пришла к Элизабет поразившая ее как громом догадка.
She was a Lesbian.	Она, Элизабет, лесбиянка.
She was not interested in boys, because she was interested in girls.	Ее не интересовали мальчики, потому что ее интересовали девочки.
Not the kind of silly little girls who were her classmates, but someone sensitive and understanding, like Mlle. Harriot.	Но не глупышки-одноклассницы, а некто явно постарше, более чувственный, более отзывчивый и сострадательный, как, например, мадемуазель Аррио.
Elizabeth could visualize the two of them in bed together, holding and comforting each other.	Элизабет видела себя с ней в постели, видела, как они обнимают и ласкают друг друга.
Elizabeth had read and heard enough about Lesbians to know how difficult life was for them.	Элизабет много читала и слышала о том, как трудно быть лесбиянкой.
Society did not approve.	Общество смотрело на них с укоризной.
Lesbianism was considered a crime against nature.	Считалось, что лесбиянство - это преступление против естественного хода вещей.
But what was wrong, Elizabeth wondered, in loving someone tenderly and deeply?	Но что же противоестественного, задумывалась Элизабет, в любви к ближнему?
Did it matter whether it was a man or a woman?	Разве так важно, мужчина он или женщина?
Was it not the love itself that was the important thing? Was it better to have a loveless heterosexual marriage than a loving homosexual one?	Чем же гетеросексуальный брак не по любви лучше гомосексуального единения двух любящих сердец?
Elizabeth thought about how horrified her father was going to be when he learned the truth about her.	Элизабет понимала, что отец, узнав о ней правду, придет в ужас.
Well, she would just have to face up to it.	Ну что же, это его проблема!
She would have to readjust her thinking about the future.	Теперь ей придется по-новому думать о своем будущем.
She could never have a so-called normal life like other girls, with a husband and children.	Она не сможет вести так называемый нормальный образ жизни, когда женщина обзаводится семьей: мужем и детьми.
Wherever she went, she would always be an outcast, a rebel, living outside the mainstream of society.	Теперь она вне закона, бунтарь, живущий вне общества, противостоящий ему.
She and Mlle. Harriot-Chantal-would find a little apartment somewhere, or perhaps a small house.	Вместе с мадемуазель Аррио - Шанталь! - они снимут себе где-нибудь маленькую квартирку или домик.
Elizabeth would decorate it beautifully in soft pastels, with all the proper accessories. There would be graceful French furniture and lovely paintings on the walls.	Элизабет выкрасит их дом в нежные, пастельные тона и снабдит его соответствующими принадлежностями: элегантной французской мебелью, повесит на стены чудесные картины.

Her father could help-no, she must not expect any help from her father.	В этом ей поможет отец - нет, помощи от него, видимо, ждать не стоит.
In all probability he would never even speak to her again.	Скорее всего он вообще перестанет с ней общаться.
Elizabeth thought about her wardrobe.	Элизабет позаботится и о своем гардеробе.
She might be a Lesbian, but she was determined not to dress like one.	Хоть она и лесбиянка, но одеваться она будет по-своему.
No tweeds or slacks, or tailored suits or vulgar mannish hats.	Никаких тебе твидовых брюк и шорт, никаких купленных в розницу костюмов и вульгарных шляп мужского покроя.
They were the lepers' bells of emotionally crippled women.	Эти аксессуары, словно колокольчик прокаженного, с головой выдают эмоционально ущербных женщин.
She would try to look as feminine as possible.	Нет, она будет выглядеть счастливой, полноценной женщиной.
Elizabeth decided that she would learn to be a great cook so that she could prepare Mlle. Harriot's-Chantal's-favorite dishes.	Элизабет решила, что выучится кулинарному искусству, чтобы готовить мадемуазель Аррио -Шанталь! - ее любимые кушанья.
She visualized the two of them sitting in their apartment, or small house, enjoying a candle-lit dinner that Elizabeth had prepared.	Ей представлялось, как они вдвоем сидят за столом, украшенным свечами, в маленькой квартире или домике и едят приготовленный Элизабет обед.
First, there would be vichyssoise, followed by a lovely salad, then perhaps shrimp or lobster, or a Chateaubriand, with delicate ices for dessert.	Начнут они с фруктового сока, за которым последует восхитительный салат, затем устрицы или омар, а на десерт либо "Шатобриан", либо великолепное мягкое мороженое.
After dinner they would sit on the floor before a blazing fire in the hearth, watching the soft snowflakes fall outside.	После обеда они сядут прямо на пол у пылающего камина и будут смотреть, как снаружи падает снег.
Snowflakes.	Снег.
So it would be winter.	Так это будет зимой!
Elizabeth hastily revised the menu.	Элизабет спешно меняет меню.
Instead of a cold vichyssoise she would prepare a nice, hearty onion soup, and perhaps make a fondue.	Вместо охлажденного сока она приготовит питательный луковый суп или омлет из яиц и плавленого сыра.
The dessert could be a souffl?.	На десерт она подаст суфле.
She would have to learn to time it so that it would not fall.	Надо будет проследить, чтобы оно не опало до того, как его подадут на стол.
Then the two of them would sit on the floor before a warming fire, and read poetry to each other. T.	Тогда они сядут на пол у пылающего камина и будут читать друг другу стихи Т.
S.	С.
Eliot, perhaps. Or V. J.	Эллиота или, возможно, В.Дж.
Rajadhon.	Раджадона.

Time is the enemy of love,	Время - враг любви,
The thief that shortens	Вор, похищающий
All our golden hours.	Наши золотые мгновения.
I have never understood then	Никогда не пойму,
Why lovers count their happiness	Почему влюбленные Исчисляют свое счастье
In days and nights and years,	Днями, ночами, месяцами.
While our love can only be measured	Ведь любовь измеряется
In our joys and sighs and tears.	Нашими ликованиями, вздохами и слезами.
Ah, yes, Elizabeth could see the long years stretching out before the two of them, and the passage of time would begin to melt into a golden, warm glow.	О да, Элизабет видела, как бесконечной чередой убегают вперед месяцы и годы, как тает время в золотистом, теплом пламени.
She would fall asleep.	И засыпала. * * *
Elizabeth had been expecting it, and yet when it happened it caught her by surprise.	Элизабет ждала этого, но когда это произошло, оно тем не менее застало ее врасплох.
She was awakened one night by the sound of someone entering her room and softly closing the door.	Однажды ночью она проснулась оттого, что кто-то осторожно вошел в ее комнату и тихо прикрыл за собой дверь.
Elizabeth's eyes flew open.	Элизабет в ужасе открыла глаза.
She could see a shadow moving across the moon-dappled room toward her bed, and a ray of moonlight fell across Mlle. Harriot's-Chantal's face. Elizabeth's heart began to beat wildly.	Она увидела скользящую по полу тень, и, когда на секунду лунный свет выхватил из мрака лицо мадемуазель Аррио - Шанталь! - сердце Элизабет бешено заколотилось.
Chantal whispered, "Elizabeth," and, standing there, slipped off her robe. She was wearing nothing underneath.	- Элизабет, - прошептала Шанталь. И сбросила с себя ночную рубашку, под которой ничего не было.
Elizabeth's mouth went dry.	У Элизабет пересохло во рту.
She had thought of this moment so often, and now that it was actually happening, she was in a panic.	Она так часто думала об этом мгновении, но вот оно настало, а она ничего, кроме панического страха, не чувствует.
In truth she was not sure exactly what she was supposed to do, or how.	Правда, она к тому же еще и не знала, что должна делать.
She did not want to make a fool of herself in front of the woman she loved.	Ей не хотелось выглядеть дурочкой и неумехой перед женщиной, которую она боготворила.
"Look at me," Chantal commanded hoarsely.	- Смотри на меня, - сдавленным голосом хрипло скомандовала Шанталь.
Elizabeth did.	Элизабет посмотрела.
She let her eyes roam over the naked body.	Глаза ее быстро обежали стоявшую перед ней обнаженную женщину.
In the flesh Chantal Harriot was not quite what Elizabeth had envisioned.	Во плоти Шанталь Аррио оказалась совсем не такой, какой ее себе представляла Элизабет.
Her breasts looked a little like puckered apples, and they sagged a bit.	Г руди ее были похожи на два сморщенных яблока и немного провисали.

She had a tiny potbelly, and her derri?re seemed-this was the only word Elizabeth could think of-underslung.	Впереди выступало небольшое брюшко, а задница - у Элизабет не нашлось другого выражения -висела как куль.
But none of that was important.	Но все это было не важно.
What mattered was what lay underneath, the soul of the woman, the courage and the daring to be different from everyone else, to defy the whole world and to want to share the rest of her life with Elizabeth.	Главное было внутри, душа любимой женщины, ее смелость и стремление быть отличной от других, бросать вызов всему миру и непреодолимое желание разделить с Элизабет свою жизнь.
"Move over, mon petit ange," she was whispering.	- Подвинься, mon petit ange, - зашептала мадемуазель Аррио.
Elizabeth did as she was told, and the teacher slipped into bed beside her.	Элизабет послушно отодвинулась, и учительница быстро юркнула в постель.
There was a strong, feral smell about her.	От ее тела шел сильный терпкий запах.
She turned toward Elizabeth and put her arms around her, and said,	Она обвила руками Элизабет и прошептала:
"Oh, ch?rie, I have dreamed of this moment."	- О, cherie, я так мечтала об этом миге.
And she kissed Elizabeth on the lips, forcing her tongue into Elizabeth's mouth, and making quick, groaning noises.	Она со стоном поцеловала Элизабет прямо в губы, раздвинула их своим языком и протолкнула его ей в рот.
It was without doubt the most unpleasant sensationElizabeth had ever experienced.	Более мерзкого ощущения Элизабет в жизни не испытывала.
She lay there in shock.	Оцепенев, она осталась неподвижной.
Chantal's-Mlle. Harriot's!-fingers were moving across Elizabeth's body, squeezing her breasts, slowly sliding down her stomach toward her thighs.	Пальцы Шанталь - мадемуазель Аррио -ощупывали ее тело, стискивали ее груди, медленно двигаясь вдоль ее живота к бедрам.
And all the time her lips were on Elizabeth's, slobbering, like an animal.	А слюнявые, как у животного, губы не отпускали губ Элизабет.
This was it. This was the beautiful magic moment.	Вот он, вот он, этот волшебный миг счастья.
If we were one, you and I, together we would make a universe to shake the stars and move the heavens.	Слившись воедино, ты да я, мы станем Вселенной, и звезды и небеса будут двигаться с нами в такт.
Mlle. Harriot's hands were moving downward, caressing Elizabeth's thighs, starting to reach between her legs.	Руки Аррио скользнули вниз, лаская бедра Элизабет, стараясь раздвинуть ей ноги.
Quickly, Elizabeth tried to conjure up the candle-lit dinners and the souffl? and the evenings before the fireplace, and all the wonderful years the two of them would share together; but it was no use.	Элизабет тщетно пыталась воскресить в памяти мечты об обедах при свечах, суфле, о вечерах перед камином и всех тех годах, которые они проведут вместе. Бесполезно.
Elizabeth's mind and flesh were repelled; she felt as though her body was being violated.	Разум и плоть ее взбунтовались, ей казалось, что кто-то насильно пытается овладеть ее телом.
Mlle. Harriot moaned,	Мадемуазель Аррио простонала:
"Oh, ch?rie, I want to fuck you."	- О, cherie, я хочу тебя.

And all Elizabeth could think of to say was,	Единственное, что мгновенно пришло в голову Элизабет в качестве ответа, было:
"There's a problem. One of us has the wrong accessories."	- Но у одной из нас явно отсутствуют соответствующие аксессуары.
And she began to laugh and cry hysterically, weeping for the beautiful candlelit vision that had died, and laughing because she was a healthy, normal girl who had just learned that she was free.	И она начала одновременно истерически смеяться и плакать, оплакивая прелестные видения при свечах и смеясь оттого, что была свободным, здоровым, нормальным человеком, глубоко в этот миг осознавшим это.
The next day Elizabeth tried the shower nozzle.	На следующий день Элизабет начала экспериментировать с напором воды в душе.
CHAPTER 13	Глава 13
At Easter vacation, in her final year at school, when she was eighteen, Elizabeth went to the villa in Sardinia to spend ten days.	На пасхальные каникулы во время последнего года обучения в школе, когда Элизабет исполнилось восемнадцать лет, она на десять дней приехала на виллу на Сардинию.
She had learned to drive, and for the first time she was free to explore the island on her own.	Она научилась управлять машиной и теперь могла в свое удовольствие сама ездить, куда ей вздумается.
She took long drives along the beaches and visited tiny fishing villages.	Она надолго уезжала с виллы, колесила вдоль побережья, заглядывая по пути в маленькие рыбачьи селения.
She swam at the villa, under the warm Mediterranean sun, and at night lay in her bed listening to the mournful sound of the singing rocks, as the wind gently blew through them.	На вилле она много плавала и загорала под знойным средиземноморским солнцем, а когда по ночам дули ветры, лежала в постели и слушала завывание поющих скал.
She went to a carnival in Tempio, where the entire village dressed up in national costumes.	Она посетила карнавал в Темпио, куда собрались одетые в национальные костюмы почти все жители окрестных селений.
Hidden behind the anonymity of domino masks, the girls invited the boys to dance, and everyone felt free to do things they would not dare do at any other time.	Скрытые масками домино, девушки сами приглашали юношей на танцы, и все были вольны делать то, что в другое время никогда бы себе не позволили.
A boy might think he knew which girl he made love to that night, but the next morning he could not be certain.	Юноша мог думать, что переспал с какой-то определенной девушкой, но утром он уже не был так в этом уверен.
It was, Elizabeth thought, like an entire village playing The Guardsman.	Кажется, размышляла Элизабет, что все они исполняют функции статистов в пьесе "Гвардеец".
She drove to Punta Murra and watched the Sar-dos cook small lambs on open fires.	Она ездила в Пунта-Мурро и наблюдала, как сарды жарят на кострах мясо молодых барашков.
The native islanders gave her seada, a goat cheese covered in a dough, with hot honey over it.	Островитяне угощали ее seada, козьим сыром, покрытым тестом и облитым горячим медом.
She drank the delicious selememont, the local white wine that could be had nowhere else in the world because it was too delicate to travel.	Она пила восхитительное selememont, местное белое вино, которого нигде в мире нельзя было купить, так как оно слишком быстро портилось и потому никуда с острова не вывозилось.

One of Elizabeth's favorite haunts was the Red Lion Inn at Porto Cervo. It was a little pub in a basement, with ten tables for dining, and an old-fashioned bar.	Ее любимым притоном в Порто-Черво была таверна "Красный лев", крохотный кабачок в полуподвале, где стояло всего десять столиков и небольшой старинный бар в углу.
Elizabeth dubbed that vacation the Time of the Boys.	Элизабет окрестила эти каникулы Временем мальчиков.
They were the sons of the rich, and they came in swarms, inviting Elizabeth to a constant round of swimming and riding parties.	Все они были богатыми наследниками, толпы их осаждали Элизабет, приглашая ее на бесконечные пикники с купанием в море и лихими поездками на автомобилях.
It was the first move in the mating rite.	Это был первый раунд "боя со спарринг-партнером".
"They're all highly eligible," Elizabeth's father assured her.	- Любой из них вполне годится на роль мужа, -заверял ее отец.
To Elizabeth they were all clods.	Элизабет все они казались круглыми болванами.
They drank too much, talked too much and pawed her.	Они слишком много пили, слишком много болтали, и каждый норовил облапать ее.
She was sure they wanted her not for herself, because she might be an intelligent or worthwhile human being, but because she was a Roffe, heiress to the Roffe dynasty.	Она была уверена, что они добивались не ее как умного, образованного и достойного человека, а ее имени, имени наследницы династии Роффов.
Elizabeth had no idea that she had grown into a beauty, for it was easier to believe the truth of the past than the reflection in her mirror.	Ей и в голову не приходило, что она могла нравиться, что стала красавицей, легче было верить прошлому, а не реальному отражению в зеркале.
The boys wined and dined her and tried to get her into bed.	Мальчики накачивали ее вином и пытались затащить в постель.
They sensed that Elizabeth was a virgin, and some aberration in the male ego deluded each boy into the conviction that if he could take away Elizabeth's virginity, she would fall madly in love with him and be his slave forever.	Они чувствовали, что она еще девственница, и, сообразно непостижимой мужской логике, думали, что стоит им лишить ее невинности, как она тотчас по уши влюбится в них и станет их рабыней по гроб жизни.
They refused to give up.	В этом они были на удивление настойчивы.
No matter where they took Elizabeth, the evenings always ended up the same.	Куда бы они ни затаскивали Элизабет, всякий вечер кончался одинаково:
"Let's go to bed."	- Я тебя хочу!
And always she politely refused them.	И всякий раз она мягко отказывала.
They did not know what to make of her.	Они не понимали, в чем дело.
They knew she was beautiful, so it followed that she must be stupid.	Зная, что она красива, они, сообразно той же мужской логике, наивно полагали, что она должна быть глупа.
It never occurred to them that she was more intelligent than they.	Им и в голову не приходило, что она была умнее их.
Who ever heard of a girl being both beautiful and intelligent?	Где ж это видано, чтобы девица была одновременно и красива, и умна?

And so Elizabeth went out with the boys to please her father, but they all bored her.	Итак, Элизабет гуляла с мальчиками, чтобы не перечить отцу, но все они были ей скучны.
Rhys Williams came to the villa, and Elizabeth was surprised at how excited and pleased she was to see him again.	Как-то на виллу приехал Рис У ильямз, и Элизабет саму удивило, как она обрадовалась его приезду.
He was even more attractive than she had remembered.	Он даже стал еще более красивым с того времени, как она впервые увидела его.
Rhys seemed glad to see her.	Рис, казалось, тоже был рад ее видеть.
"What's happened to you?" he asked.	- Что произошло с вами? - спросил он.
"What do you mean?"	- В каком смысле?
"Have you looked in your mirror lately?"	- Вы в зеркало смотрелись сегодня?
She blushed.	Она зарделась.
"No."	- Нет.
He turned to Sam.	Он обернулся к Сэму:
"Unless the boys are all deaf, dumb and blind, I have a feeling Liz isn't going to be with us much longer."	- Либо молодые люди тупы, глухи и слепы, либо скоро Лиз нас покинет.
Us!	Нас!
Elizabeth enjoyed hearing him say that.	Элизабет было приятно, что он сказал "нас".
She hung around the two men as much as she dared, serving them drinks, running errands, for them, enjoying just looking at Rhys.	Она старалась по возможности не отходить от обоих мужчин, подавая им напитки, выполняя их мелкие поручения, радуясь тому, что видит Риса.
Sometimes Elizabeth would sit in the background, listening as they discussed business affairs, and she was fascinated.	Сама оставаясь незаметной, она с восхищением прислушивалась к их деловым разговорам: о слиянии компании, о новых заводах, о лекарствах, которые успешно шли на рынке, и о тех, что не котировались на нем, о причинах такого рода неудач.
They spoke of mergers and of new factories, and products that had succeeded and others that had failed, and why. They talked about their competitors, and planned strategies and counter-strategies.	Г оворили они и о своих конкурентах, планировали стратегию поведения и контрмеры, которые необходимо предпринять, чтобы блокировать их решения.
To Elizabeth it was all heady stuff.	В ушах Элизабет все это звучало прелестной музыкой.
One day when Sam was up in the tower room, working, Rhys invited Elizabeth to lunch.	Однажды, когда Сэм работал в своем башенном кабинете, Рис пригласил Элизабет на ленч.
She took him to the Red Lion and watched him shoot darts with the men at the bar.	Она предложила поехать в "Красный лев" и с интересом наблюдала, как Рис с местными мужчинами играл там в дартс.
Elizabeth marveled at how much at home Rhys was.	Ее поражало, как запросто он держался с ними.
He seemed to fit in anywhere.	Он везде был на своем месте.

She had heard a Spanish expression that she had never understood, but she did now as she watched Rhys. He's a man easy in his skin.	Однажды она услышала одну испанскую поговорку, смысла которой не могла постигнуть до тех пор, пока не увидела играющего в дартс Риса: этот человек вольготно чувствует себя в своей собственной шкуре.
They sat at a small corner table with a red-andwhite tablecloth, and had shepherd's pie and ale, and they talked.	Они сидели за небольшим угловым столиком, накрытым красно-белой скатертью, на которой стояли картофельная запеканка с мясом и эль, и разговаривали.
Rhys asked her about school.	Рис попросил ее подробнее рассказать о школе.
"It's really not too bad," Elizabeth confessed. "I'm learning how little I know."	- В общем, там не так уж и плохо, - призналась Элизабет. - Во всяком случае, я поняла, как мало знаю.
Rhys smiled.	Рис улыбнулся:
"Very few people get that far.	- На такое признание решаются очень немногие.
You finish in June, don't you?"	Вы оканчиваете школу в июне, да?
Elizabeth wondered how he had known.	Элизабет удивилась, откуда ему это было известно.
"Yes."	- Да
"Do you know what you want to do after that?"	- А чем хотели бы заняться потом?
It was the question she had been asking herself.	Она и сама неоднократно задавала себе этот вопрос.
"No. Not really."	- Честно говоря, не знаю.
"Interested in getting married?"	- Может, собираетесь выйти замуж?
For one quick instant her heart missed a beat.	На какое-то мгновение у нее замерло сердце.
Then she realized that it was a general question.	Но она тут же сообразила, что ничего личного в этом вопросе не было.
"I haven't found anyone yet" She thought of Mlle. Harriot and the cozy dinners in front of the fireplace and the snow falling, and she laughed aloud.	- Не за кого. На ум пришло воспоминание о мадемуазель Аррио, прелестных обедах перед пылающим камином, снеге, падающем за окнами, и она невольно рассмеялась.
"Secret?" Rhys asked.	- Секрет?
"Secret."	- Секрет.
She wished she could share it with him, but she did not know him well enough.	Ах, как ей хотелось поведать ему этот секрет, но она ведь почти ничего не знала о нем.
The truth was, Elizabeth realized, that she did not know Rhys at all.	Скорее всего не почти, поправила себя Элизабет, а вообще ничего не знала о нем.
He was a charming, handsome stranger who had once taken pity on her and flown her to Paris for a birthday dinner.	Он был очаровательным незнакомцем, однажды пожалевшим ее и из жалости пригласившим отпраздновать день ее рождения в роскошном парижском ресторане.
She knew that he was brilliant in business and that her father depended on him.	Она знала, что он был незаменимым в делах фирмы и что отец во многом полагался на него.

But she knew nothing about his personal life, or what he was really like.	Но она ничего не знала о его личной жизни и что он вообще был за человек.
Watching him, Elizabeth had the feeling that he was a many-layered man, that the emotions he showed were to conceal the emotions he felt, and Elizabeth wondered if anyone really knew him.	Наблюдая за ним, Элизабет чувствовала, что большая его часть была совершенно скрыта от глаз любопытных, что внешне проявляемые им чувства скорее призваны успешно маскировать то, что он действительно переживал, и она задаваласебе вопрос: а кто вообще что-нибудь знал о нем?* * *
It was Rhys Williams who was responsible for Elizabeth's losing her virginity.	Рис Уильямз оказался косвенно замешанным в том, как Элизабет лишилась невинности.
The idea of going to bed with a man had become more and more appealing to Elizabeth.	Мысль о том, что пора обзавестись мужчиной, все более привлекала Элизабет.
Part of it was the strong physical urge that sometimes caught her unaware and gripped her in waves of frustration, an urgent physical ache that would not leave.	Частично это шло от полового влечения, которое волнами накатывало на нее столь внезапно и охватывало столь сильно, что причиняло почти физическую боль.
But there was also a strong curiosity, the need to know what it was like.	Но было в желании и огромное любопытство, желание знать, что это за ощущение.
She could not go to bed with just anyone, of course.	Естественно, она не могла переспать с первым попавшимся мужчиной.
He had to be someone special, someone she could cherish, someone who would cherish her.	Он должен быть особенным, таким, кого она очень высоко ценит и кто, естественно, высоко ценит ее.
On a Saturday night Elizabeth's father gave a gala at the villa.	В одну из суббот отец устроил на вилле большой прием.
"Put on your most beautiful dress," Rhys told Elizabeth. "I want to show you off to everyone."	- Надень все самое лучшее, - сказал Рис Элизабет.- Я хочу похвастать тобой перед всеми.
Thrilled, Elizabeth had taken it for granted that she would be Rhys's date.	Элизабет затрепетала, подумав, что на приеме будет его дамой.
When Rhys arrived, he had with him a beautiful blond Italian princess.	Но Рис приехал в сопровождении итальянской княгини, красивой статной блондинки.
Elizabeth felt so outraged and betrayed that at midnight she left the party and went to bed with a bearded drunken Russian painter named Vassilov.	В гневе и чувствуя себя обманутой, Элизабет оказалась в постели с пьяным бородатым русским художником по фамилии Васильев.
The entire, brief affair was a disaster.	Их короткий роман завершился полным фиаско.
Elizabeth was so nervous and Vassilov was so drunk that it seemed to Elizabeth that there was no beginning, middle or end.	Элизабет так нервничала, а Васильев был настолько пьян, что Элизабет так и не поняла, где были начало, середина и конец полового акта.
The foreplay consisted of Vassilov pulling down his pants and flopping onto the bed.	В качестве нежного вступительного аккорда Васильев быстро стянул с себя штаны и плюхнулся на кровать.
At that point Elizabeth was tempted to flee but she was determined to punish Rhys for his perfidy.	Элизабет готова была немедленно дать деру, но желание отомстить Рису за его предательство удержало ее на месте.
She got undressed and crawled into bed.	Она разделась и юркнула в постель.

A moment later, with no warning, Vassilov was entering her.	Тут же, без всякого предупреждения, Васильев овладел ею.
It was a strange sensation.	Это было необычное ощущение.
It was not unpleasant, but neither did the earth shake.	Оно не было неприятным, но и земля явно не застыла на своей орбите.
She felt Vassilov's body give a quick shudder, and a moment later he was snoring.	Тело Васильева вдруг напряглось и, вздрогнув, обмякло. Секунду спустя он уже сладко похрапывал во сне.
Elizabeth lay there filled with self-disgust.	Элизабет лежала рядом, ничего, кроме отвращения, не испытывая.
It was hard to believe that all the songs and books and poems were about this.	Трудно было поверить, что это и есть то, о чем ученые пишут книги и что воспевают поэты.
She thought of Rhys, and she wanted to weep.	Она подумала о Рисе, и ей захотелось плакать.
Quietly, Elizabeth put on her clothes and went home.	Наспех одевшись, она ушла к себе.
When the painter telephoned her the next morning, Elizabeth had the housekeeper tell him that she was not in.	Когда на другое утро художник позвонил ей по телефону, Элизабет попросила экономку сказать, что ее нет дома.
The following day Elizabeth returned to school	На следующий день Элизабет уехала назад в школу.
She flew back in the company jet with her father and Rhys.	Летела она на борту авиалайнера фирмы вместе с отцом и Рисом.
The plane, which had been built to carry a hundred passengers, had been converted into a luxury ship.	Самолет, предназначенный для перевозки ста пассажиров, был переоборудован в роскошную летающую гостиницу.
It had two large, beautifully docorated bedrooms in the rear, with full bathrooms, a comfortable office, a sitting room amidship, with paintings, and an elaborately equipped galley up front.	В хвосте находились два просторных, изящно оформленных спальных отделения с отдельными ванными комнатами и удобный рабочий кабинет, в средней части корабля - гостиная, сплошь увешанная картинами, и прекрасно оборудованная кухня - впереди, рядом с кабиной пилотов.
Elizabeth thought of it as her father's magic carpet.	Элизабет про себя называла этот авиалайнер волшебным ковром-самолетом.
The two men talked business most of the time.	Мужчины почти всю дорогу говорили о делах.
When Rhys was free, he and Elizabeth played a game of chess.	Когда Рис немного освободился, они с Элизабет сыграли партию в шахматы.
She played him to a draw, and when Rhys said,	Партия закончилась вничью, и, когда Рис сказал:
"I'm impressed," Elizabeth blushed with pleasure.	"Я поражен", она зарделась от удовольствия.
The last few months of school went by swiftly.	Быстро пролетели последние месяцы школьной жизни.
It was time to begin thinking about her future.	Пора было подумать о будущем.
Elizabeth thought of Rhys's question, Do you know what you want to do with your life?	На память пришел вопрос, заданный Рисом: "А чем хотели бы заняться потом?"

She was not sure yet But because of old Samuel, Elizabeth had become fascinated by the family business, and knew that she would like to become a part of it.	Она и сейчас не смогла бы на него ответить. Под влиянием старого Сэмюэля Элизабет новыми глазами стала смотреть на дело своей семьи, и ей ужасно хотелось принять в нем посильное участие.
She was not sure what she could do.	Но какое именно?
Perhaps she could start by helping her father.	Может быть, начать с помощи отцу?
She remembered all the tales of the wonderful hostess her mother had become, how invaluable she had been to Sam.	Она помнила легенды о своей матери, которая слыла великолепной хозяйкой, и в этом качестве была незаменимой помощницей для Сэма.
She would try to take her mother's place.	Теперь она займет ее место.
It would be a start.	И это будет началом.
CHAPTER 14	Глава 14
The Swedish Ambassador's free hand was squeezing Elizabeth's bottom, and she tried to ignore it as they danced around the room, her lips smiling, her eyes expertly scanning the elegantly dressed guests, the orchestra, the liveried servants, the buffet heaped with a variety of exotic dishes and fine wines, and she thought to herself with satisfaction, It's a good party.	Свободной рукой шведский посол поглаживал зад Элизабет, но она, плавно кружась с ним в вальсе, старалась не замечать этого, ее глаза оценивающе оглядели элегантно одетых гостей, оркестр, слуг в ливреях, буфет, ломившийся от разнообразных экзотических блюд и тонких вин, и она мысленно похвалила себя: "Вечер удался на славу!"
They were in the ballroom of the Long Island estate.	Прием проходил в бальном зале их поместья на Лонг-Айленде.
There were two hundred guests, all of them important to Roffe and Sons.	На прием было приглашено двести особо важных для "Роффа и сыновей" персон.
Elizabeth became aware that the Ambassador was pressing his body closer to hers, trying to arouse her.	Неожиданно Элизабет почувствовала, что посол очень сильно начинает прижиматься, пытаясь возбудить ее.
He flicked his tongue in her ear and whispered,	Языком он легонько прикоснулся к ее уху и прошептал:
"You're a beautiful dancer."	- Вы прекрасно танцуете.
"So are you," Elizabeth said with a smile, and she made a sudden misstep and came down hard on his toe with the sharp heel of her shoe. He gave a cry of pain and Elizabeth exclaimed contritely, "I'm so sorry, Ambassador. Let me get you a drink."	- Вы тоже, - улыбаясь, сказала Элизабет и, неожиданно сбившись с такта, оступилась и острым каблуком бальной туфли, как бы нечаянно, сильно наступила ему на ногу. - Ради Бога, простите, ваше превосходительство! - с деланным раскаянием воскликнула Элизабет. -Позвольте, я принесу вам чего-нибудь выпить.
She left him and threaded her way toward the bar, making her way easily through the guests, her eyes moving carefully around the room, checking to see that everything was perfect.	И она оставила его, легко скользя меж танцующих пар, направляясь к бару, по пути проверяя, все ли на месте и все ли довольны.
Perfection-that was what her father demanded. Elizabeth had been the hostess for a hundred of Sam's parties now, but she had never learned to relax.	Поскольку отец во всем требовал совершенства, Элизабет, будучи к этому времени хозяйкой уже свыше ста его официальных приемов и встреч, никогда, даже на минуту, не позволяла себе расслабиться.

Each party was an event, an opening night, with dozens of things that could go wrong.	Каждая встреча была событием, премьерой с десятками непредсказуемых мелочей, любая из которых могла преподнести неприятный сюрприз.
Yet she had never known such happiness.	Но никогда она не была так счастлива.
Her girlhood dream of being close to her father, of his wanting her, needing her, had come true.	Сбылась мечта ее юности стать близким другом отца, стать полезной ему, сознавать, что он нуждается в ней.
She had learned to adjust to the fact that his needs were impersonal, that her value to him was based on how much she could contribute to the company.	Она примирилась с тем, что нужда эта была лишена личностного отношения, что ценилась не она сама, а то, какой вклад она вносила в дело развития фирмы.
That was Sam Roffe's only criterion for judging people.	Ибо это был единственный критерий, по которому Сэм оценивал людей.
Elizabeth had been able to fill the gap that had existed since her mother's death. She had become her father's hostess.	Элизабет достойно заполнила брешь, зиявшую со времени смерти ее матери: она стала хозяйкой всех его официальных раутов.
But because Elizabeth was a highly intelligent girl, she had become much more than that.	Но, будучи очень умным и наблюдательным человеком, она многому и научилась.
She attended business conferences with Sam, in airplanes and in foreign hotel suites and factories and at embassies and palaces.	А учиться было чему: вместе с отцом она бывала на деловых встречах в самолетах, гостиницах, заводах, посольствах и дворцах.
She watched her father wield his power, deploying the billions of dollars at his command to buy and sell, tear down and build.	Она видела, как отец умело распоряжается данной ему властью, как, ворочая миллиардами долларов, покупая или продавая, строя или разрушая, не упускает из виду никакой мелочи.
Roffe and Sons was a vast cornucopia, and Elizabeth watched her father bestow its largesse on its friends, and withhold its bounty from its enemies.	"Рофф и сыновья" представлялись ей огромным рогом изобилия, и она видела, как мудро и щедро отец одаривает из него друзей и мастерски оберегает богатства концерна от врагов.
It was a fascinating world, filled with interesting people, and Sam Roffe was the master of it all.	Это был восхитительный мир интереснейших людей, и Сэм Рофф царил в нем на правах владыки.
As Elizabeth looked around the ballroom now, she saw Sam standing at the bar, chatting with Rhys, a Prime Minister and a Senator from California.	Оглядывая зал, Элизабет заметила у бара Сэма, беседовавшего с Рисом, каким-то премьер-министром и сенатором из Калифорнии.
Her father saw Elizabeth and waved her over.	Поймав взгляд Элизабет, отец поманил ее пальцем.
As Elizabeth moved toward him, she thought of the time, three years earlier, when it had all begun.	Она пошла к нему, вспоминая на ходу, как все это начиналось.
Elizabeth had flown home the day of her graduation.	После окончания школы она вернулась домой.
She was eighteen.	Ей тогда исполнилось восемнадцать лет.
Home, at the moment, had been the apartment at Beekman Place in Manhattan.	В это время их домом была квартира на "Бикман-плейс" в Манхэттене.
Rhys had been there with her father.	Вместе с отцом в квартире находился Рис.
She had somehow known that he would be.	Она почему-то знала, что он там будет.

She carried pictures of him in the secret places of her thoughts, and whenever she was lonely or depressed or discouraged, she would take them out and warm herself with her memories.	В мыслях он всегда был с ней, и в моменты отчаяния и уныния она вызывала его образ из потаенных глубин памяти, и он согревал ее и скрашивал одиночество.
In the beginning it had seemed hopeless.	Вначале это казалось невозможным.
A fifteen-year-old schoolgirl and a man of twenty-five.	Пятнадцатилетняя девочка и двадцатипятилетний мужчина.
Those ten years might as well have been a hundred.	Десять лет разницы растягивались в сотню лет.
But through some wonderful mathematical alchemy, at eighteen the difference in years was less important.	Но волшебным образом в восемнадцать эта математическая разница преобразилась и перестала служить препятствием.
It was as though she was growing older faster than Rhys, trying to catch up to him.	Словно она росла быстрее, чем старился Рис.
Both men rose as she walked into the library, where they were talking business.	Когда она вошла в библиотеку, где они сидели и беседовали, мужчины встали.
Her father said casually,	Отец рассеянно бросил:
"Elizabeth.	- А, Элизабет.
Just get in?"	Только что прибыла?
"Yes."	- Да.
"Ah.	- Та-ак.
So school's finished."	Стало быть, окончила школу.
"Yes."	- Да, папа.
"That's fine."	- Прекрасно.
And that was the extent of her welcome home.	Приветствие было закончено.
Rhys was walking toward her, smiling.	Улыбаясь, навстречу ей шел Рис.
He seemed genuinely pleased to see her.	Видно было, что он искренне рад видеть ее.
"You look wonderful, Liz.	- Ты чудесно выглядишь, Лиз.
How was the graduation?	Как прошла церемония?
Sam wanted to be there but he couldn't get away."	Сэм хотел сам туда поехать. Но не смог вырваться.
He was saying all the things her father should have been saying.	Он говорил то, что должен был сказать отец.
Elizabeth was angry with herself for being hurt.	Элизабет злило, что она чувствует себя уязвленной.
It was not that her father did not love her, she told herself, it was just that he was dedicated to a world in which she had no part.	Это не потому, что отец не любил ее, говорила она себе, просто он был более предан тому миру, где ей не было места.
He would have taken a son into his world; a daughter was alien to him.	Сына он бы позвал в этот мир, дочь же там ему была не нужна.
She did not fit into the Corporate Plan.	Дочь не укладывалась в корпоративную схему.

"I'm interrupting.	- Простите, что отрываю вас от дела.
She moved toward the door.	Она направилась к двери.
"Wait a minute," Rhys said. He turned to Sam. "Liz has come home just in time.	- Одну минуточку, - сказал Рис, затем обернулся к Сэму: - Лиз прибыла как раз вовремя.
She can help with the party Saturday night."	Кто же, если не она, поможет нам устроить прием в субботу?
Sam turned to Elizabeth, studying her objectively, as though newly assessing her.	Сэм внимательно посмотрел на Элизабет, как бы заново оценивая ее.
She resembled her mother.	Она была очень похожа на мать.
She had the same beauty, the same natural elegance.	Та же красота, та же естественность в движениях и облике.
A flicker of interest came into Sam's eyes.	В глазах его мелькнула заинтересованность.
It had not occurred to him before that his daughter might be a potential asset to Roffe and Sons.	Ему до этого и в голову не приходило, что его дочь может стать движимым имуществом "Роффа и сыновей".
"Do you have a formal dress?"	- У тебя есть вечернее платье?
Elizabeth looked at him in surprise.	Элизабет удивленно взглянула на отца.
"I "	- Я...
"It doesn't matter.	- Не важно.
Go buy one.	Иди и купи.
Do you know how to give a party?"	Сможешь организовать прием?
Elizabeth swallowed and said, "Certainly."	Элизабет взяла себя в руки.
Wasn't that one of the advantages of going to a Swiss finishing school?	Разве не для этого ее посылали в закрытую швейцарскую школу?
They taught you all the social graces.	Уж там постарались привить своим воспитанницам самые изысканные манеры.
"Of course I know how to give a party."	- Смогу, конечно.
"Good.	- Хорошо.
I've invited a group from Saudi Arabia.	Я пригласил несколько человек из Саудовской Аравии.
There'll be about-" He turned to Rhys.	Будет примерно... - Он взглянул на Риса.
Rhys smiled at Elizabeth and said,	Рис улыбнулся Элизабет и сказал:
"Forty. Give or take a few."	- Человек сорок, плюс-минус несколько.
"Leave everything to me," Elizabeth said confidently.	- Все будет в порядке, - самонадеянно заявила Элизабет.
The dinner was a complete fiasco.	Худшего провала еще никогда не было в ее жизни.
Elizabeth had told the chef to prepare crab cocktails for the first course, followed by individual cassoulets, served with vintage wines.	На первое Элизабет заказала шефу закуску из крабов, на второе cassoulets, поданное к столу с тщательно отобранными ею марочными винами.

Unfortunately the cassoulet had pork in it, and the Arabs touched neither shellfish nor pork.	К ее несчастью, cassoulets включает в себя свинину, арабы же ее, равно как и всяких ракообразных, не едят.
Nor did they drink alcoholic beverages.	Воздерживаются они и от алкогольных напитков.
The guests stared at the food, eating nothing.	Г ости только смотрели на пищу, но не притрагивались к ней.
Elizabeth sat at the head of the long table, across the room from her father, frozen with embarrassment, dying inside.	Элизабет сидела во главе огромного стола на противоположном от своего отца конце ни жива ни мертва от смущения.
It was Rhys Williams who saved the evening.	Положение спас Рис Уильямз.
He disappeared into the study for a few moments and spoke into the telephone.	Он быстро встал, ненадолго скрылся в кабинете и куда-то позвонил.
Then he came back into the dining room and entertained the guests with amusing stories, while the staff began to clear the table.	Затем вернулся в обеденный зал и, пока официанты убирали стол, занимал гостей забавными рассказами и побасенками.
In what seemed no time at all, a fleet of catering trucks drove up, and as if by magic a variety of dishes began appearing.	Спустя, казалось, мгновение вдруг словно из ниоткуда возникли тележки с провизией, и на столе появились различные блюда.
Couscous and lamb en brochette and rice and platters of roast chicken and fish, followed by sweetmeats and cheese and fresh fruits.	Кускус из крупы, приготовленный на пару мясного бульона, барашек en brochette, рис, горы цыплят табака, жареной рыбы, которых сменили сладости, сыр и свежие фрукты.
Everyone enjoyed the food except Elizabeth.	Все были довольны, кроме Элизабет.
She was so upset that she could not swallow a bite.	Она до того расстроилась, что вообще не смогла притронуться к пище.
Each time she looked up at Rhys, he was watching her, a conspiratorial look in his eyes.	Всякий раз, бросая взгляд в сторону Риса, она видела его заговорщически улыбающиеся глаза.
Elizabeth could not have said why, but she was mortified that Rhys should not only witness her shame but save her from it.	Элизабет не могла себе объяснить, почему ее коробило от мысли, что Рис не только оказался свидетелем ее провала, но и что именно он выручил ее из беды.
When the evening finally ended, and the last of the guests had reluctantly departed in the early hours of the morning, Elizabeth and Sam and Rhys were in the drawing room.	Когда прием наконец завершился и последние гости под утро разъехались по домам, Элизабет, Сэм и Рис оказались в гостиной.
Rhys was pouring a brandy.	Рис разливал по бокалам бренди.
Elizabeth took a deep breath and turned to her father,	Набрав в грудь побольше воздуха, Элизабет повернулась к отцу:
"I'm sorry about the dinner.	- Мне ужасно стыдно за обед.
If it hadn't been for Rhys-"	Если бы не Рис...
"I'm sure you'll do better next time," Sam said flatly.	- Думаю, что в следующий раз у тебя все будет о'кей, - невозмутимо сказал Сэм.
Sam was right.	И оказался прав.

From that time on, when Elizabeth gave a party, whether it was for four people or for four hundred, she researched the guests, found out their likes and dislikes, what they ate and drank, and what type of entertainment they enjoyed.	С этого момента, когда Элизабет организовывала прием, независимо от количества приглашенных -четверых или четырех сотен, - она внимательно изучала их вкусы, что им нравилось или, наоборот, что не нравилось, что они ели и пили и чего не ели и не пили, как развлекались.
She kept a catalog with file cards on each person.	На каждого приглашенного она заводила особую карточку.
The guests were flattered to find that their favorite brand of wine or whiskey or cigars had been stocked for them, and that Elizabeth was able to discuss their work knowledgeably.	Г остям льстило, когда они замечали, что им предлагают любимый сорт бренди, вина или виски или угощают любимыми сигаретами. С каждым из них Элизабет обсуждала именно те вопросы, которые их больше всего занимали.
Rhys attended most of the parties, and he was always with the most beautiful girl there.	Рис бывал на большинстве из этих приемов и всякий раз появлялся на них с новой красивой девушкой.
Elizabeth hated them all. She tried to copy them.	Элизабет всех их ненавидела и пыталась им подражать.
If Rhys brought a girl who wore her hair pinned up in the back, Elizabeth did her hair the same way.	Если Рис приводил девушку, у которой волосы были заколоты сзади, Элизабет немедленно делала себе такую же прическу.
She tried to dress the way Rhys's girls dressed, to act the way they acted.	Она пыталась вести себя так, как вели себя его избранницы, одеваться так, как одевались они.
But none of it seemed to make any impression on Rhys.	Но на Риса это, видимо, не производило никакого впечатления.
He did not even seem to notice.	Он, казалось, ничего этого не замечал.
Frustrated, Elizabeth decided that she might as well be herself.	Расстроенная, Элизабет решила быть самой собой.
On the morning of her twenty-first birthday, when Elizabeth came down to breakfast, Sam said,	В то утро, когда ей исполнился двадцать один год, отец сказал ей за завтраком:
"Order some theater tickets for tonight.	- Закажи на вечер билеты в театр.
Supper afterward at	После этого отужинаем в
' Twenty-one.'"	"Двадцать первом".
Elizabeth thought, He remembered, and she was inordinately pleased.	"Он помнит!" - подумала Элизабет, и сердце ее радостно забилось.
Then her father added,	Но отец продолжал:
"There'll be twelve of us.	- Нас будет двенадцать человек.
We'll be going over the new Bolivian contracts."	Будем работать над боливийскими контрактами.
She said nothing about her birthday.	Она не напомнила ему о дне рождения.
She received telegrams from a few former schoolmates, but that was it.	Пришло, правда, несколько поздравительных телеграмм от бывших одноклассниц. И все.
Until six o'clock that evening, when an enormous bouquet of flowers arrived for her.	Ничего необычного, по крайней мере до шести часов вечера, не произошло, когда на ее имя вдруг прибыл огромный букет цветов.

Elizabeth was sure it was from her father.	Элизабет была уверена, что это подарок отца.
But the card read:	Но карточка гласила:
"What a lovely day for a lovely lady."	"Прекрасной леди в прекрасный день".
It was signed	Внизу стояла подпись:
"Rhys."	"Рис".
Her father left the house at seven o'clock that evening on his way to the theater. He noticed the flowers and said absently,	В семь часов вечера, уходя в театр, отец заметил букет, сказал рассеянно:
"Got a beau, huh?"	- Что, поклонник объявился?
Elizabeth was tempted to say, "They're a birthday present," but what would have been the point?	Элизабет подмывало сказать, что букет - подарок ко дню рождения, но что проку?
If you had to remind someone you loved that it was your birthday, then it was futile.	Бессмысленно напоминать тому, кого любишь, что сегодня день твоего рождения.
She watched her father leave, and wondered what she would do with her evening.	Когда отец уехал, стало пусто и надо было как-то провести вечер.
Twenty-one had always seemed such an important milestone.	Двадцать первый год жизни всегда казался ей каким-то очень важным рубежом.
It signified growing up, having freedom, becoming a woman.	Г од совершеннолетия, обретения свободы, превращения в женщину.
Well, here was the magic day, and she felt no different from the way she had felt last year, or the year before.	Вот он и настал, этот волшебный день, но она чувствовала себя так же, как год или два назад.
Why couldn't he have remembered?	Почему он не вспомнил?
Would he have remembered if she were his son?	Интересно, вспомнил бы он, если бы она была сыном, а не дочерью?
The butler appeared to ask her about dinner.	Неслышно возник дворецкий, спросил, не подавать ли обед.
Elizabeth was not hungry.	Есть Элизабет не хотелось.
She felt lonely and deserted.	Она чувствовала себя всеми покинутой и одинокой.
She knew she was feeling sorry for herself, but it was more than this uncelebrated birthday she was regretting.	Знала, что жалеет себя, но жалость простиралась дальше, чем сегодняшний неотпразднованный день рождения.
It was all the lonely birthdays of the past, the pain of growing up alone, without a mother or a father or anyone to give a damn.	В нем слились все одиноко проведенные дни рождения в прошлом, все страдания несчастного ребенка, выросшего без материнской и отцовской ласки, до которого никому нет дела.
At ten o'clock that night she dressed in a robe, sitting in the living room in the dark, in front of the fireplace, when a voice said,	В десять часов вечера, когда она уже переоделась в ночную рубашку и сидела, не зажигая свет, в гостиной, чей-то голос сказал:
"Happy birthday."	- С днем рождения!
The lights came on and Rhys Williams stood there.	Вспыхнул свет, на пороге стоял Рис.

He walked over to her and said reprovingly,	Он подошел к ней и сказал с укоризной:
"This is no way to celebrate.	- Так дело не пойдет.
How many times does a girl have a twenty-first birthday?"	Разве так следует отмечать свое совершеннолетие или таких дней у тебя будет еще много?
"I-I thought you were supposed to be with my father tonight," Elizabeth said, flustered.	- Я... я думала, ты с отцом в театре, - смущенно сказала Элизабет.
"I was.	- Я и был там.
He mentioned that you were staying home alone tonight.	Он сказал, что ты сидишь дома одна.
Get dressed. We're going to dinner."	Одевайся, мы едем ужинать.
Elizabeth shook her head.	Элизабет отрицательно покачала головой.
She refused to accept his pity.	Она не желала, чтобы до нее снисходили.
"Thank you, Rhys.	- Спасибо, Рис.
I-I'm really not hungry."	Я не голодна.
"I am, and I hate eating alone.	- А я голоден, я есть один не могу.
I'm giving you five minutes to get into some clothes, or I'm taking you out like that"	Даю тебе пять минут на одевание, или поедешь в чем одета.
They ate at a diner in Long Island, and they had hamburgers and chili and french-fried onions and root beer, and they talked, and Elizabeth thought it was better than the dinner she had had at Maxim's.	В ресторане на Лонг-Айленде они заказали гамбургеры, острый красный перец, жареный лук по-французски и крепкое пиво и все время, пока ели, говорили, и этот ужин показался Элизабет в тысячу раз вкуснее и интереснее, чем тот их ужин в "Максиме".
All of Rhys's attention was focused on her, and she could understand why he was so damned attractive to women.	Рис уделил ей все свое внимание, и она поняла, почему он так нравился женщинам.
It was not just his looks.	Не только потому, что был дьявольски красив.
It was the fact that he truly liked women, that he enjoyed being with them.	А потому еще, что ему самому нравилось ухаживать за женщинами, он их искренне любил, и они платили ему той же монетой.
He made Elizabeth feel like someone special, that he wanted to be with her more than with anyone else in the world.	С ним Элизабет чувствовала себя единственной женщиной, ради которой он готов был забыть все на свете.
No wonder, Elizabeth thought, everyone fell in love with him.	Оттого-то, думала Элизабет, женщины и сходят по нему с ума.
Rhys told her a little about his boyhood in Wales, and he made it sound wonderful and adventurous and gay.	Рис немного рассказал ей о своем детстве в Уэльсе, и в его устах оно выглядело забавным, чудным и наполненным самыми невероятными приключениями.
"I ran away from home," he said, "because there was a hunger in me to see everything and do everything.	- Я сбежал из дому, - рассказывал Рис, - потому что желал все увидеть, все испробовать.
I wanted to be everyone I saw.	Я хотел быть всеми теми, с кем сталкивала меня судьба.

I wasn't enough for me.	Мне было слишком мало меня самого.
Can you understand that?"	Может, тебе это непонятно?
Oh, how well she understood it!	О, как ей это было близко и понятно!
"I worked at the parks and the beaches and one summer I had a job taking tourists down the Rhosili in coracles, and-"	- Я работал в парках и на пляжах, а однажды летом устроился катать туристов на кораклях по Розили, и...
"Wait a minute," Elizabeth interrupted. "What's a Rhosili and what's a-a coracle?"	- Стоп, стоп, стоп, - перебила его Элизабет. - Что такое Розиля и что такое коракль?
"The Rhosili is a turbulent, swift-flowing river, full of dangerous rapids and currents.	- Розили - это быстрая, бурная речушка с массой опасных порогов и стремнин.
Coracles are ancient canoes, made of wooden lathes and waterproof animal skins, that go back to pre-Roman days.	Коракли - это каноэ, сделанные из дощатых остовов, обитых водонепроницаемыми звериными шкурами, в Уэльсе ими пользовались еще до римских завоеваний.
You've never seen Wales, have you?"	Ты бывала когда-нибудь в Уэльсе?
She shook her head.	Она отрицательно покачала головой.
"Ah, you would love it."	- Тебе там понравится.
She knew she would.	Она в этом не сомневалась.
"There's a waterfall at the Vale of Neath that's one of the beautiful sights of this world.	- В долине Ниты есть водопад, красивее которого в мире не найти.
And the lovely places to see: Aber-Eiddi and Caerbwdi and Porthclais and Kilgetty and Llangwm," and the words rolled off his tongue like the lilt of music. "It's a wild, untamed country, full of magical surprises."	А какие прелестные уголки; Абериди и Кербуади, Порт-Клес, Килгетти и Ллангвм-Учаф. -Непонятные слова звучали как музыка. - Это дикая, непокоренная страна, полная волшебных неожиданностей.
"And yet you left Wales."	- Но все же ты сбежал оттуда.
Rhys smiled at her and said,	Рис улыбнулся и сказал:
"It was the hunger in me.	- Меня толкала жажда.
I wanted to own the world."	Я хотел владеть миром.
What he did not tell her was that the hunger was still there.	Но он не сказал ей, что жажда эта и поныне не была утолена. * * *
Over the next three years Elizabeth became indispensable to her father.	В течение трех последующих лет Элизабет стала для отца просто незаменимой.
Her job was to make his life comfortable, so that he could concentrate on the thing that was all-important to him: the Business.	В ее задачу входило делать его жизнь комфортабельной, чтобы он мог заниматься главным в ней - Делом.
The details of running his life were left entirely to Elizabeth.	То, как она сможет справиться со своей задачей, полностью зависело от нее самой.
She hired and fired servants, opened and closed the various houses as her father's needs required, and entertained for him.	Она сама увольняла и набирала слуг, готовила к его визиту и закрывала после его отъезда различные дома, которые ему были в тот или иной момент необходимы, организовывала и руководила всеми его официальными приемами.

More than that, she became his eyes and ears.	Более того, она стала его глазами и ушами.
After a business meeting Sam would ask Elizabeth her impression of a man, or explain to her why he had acted in a particular fashion.	После какой-либо деловой встречи Сэм обычно спрашивал мнение Элизабет о том или ином собеседнике или объяснял ей, почему во время встречи поступил так, а не иначе.
She watched him make decisions that affected the lives of thousands of people and involved hundreds of millions of dollars.	На ее глазах он принимал решения, которые затрагивали жизни сотен людей и вовлекали в оборот сотни миллионов долларов.
She heard heads of state plead with Sam Roffe to open a factory, or beg him not to close one down.	Она была свидетелем, как главы государств просили Сэма Роффа дать согласие на открытие у них одного из своих заводов или умоляли его в тех случаях, когда он хотел закрыть завод, не делать этого.
After one of those meetings Elizabeth said,	После одной из таких встреч Элизабет сказала:
"It's unbelievable.	- В это трудно поверить.
It's-it's as though you're running a country."	Но у меня такое впечатление, что ты руководишь целым государством.
Her father laughed and replied,	Отец рассмеялся и ответил:
"Roffe and Sons has a larger income than three quarters of the countries in the world."	- Прибыли "Роффа и сыновей" превышают доходы большинства стран мира.
In her travels with her father Elizabeth became reacquainted with the other members of the Roffe family, her cousins and their husbands or wives.	Во время поездок с отцом она заново перезнакомилась со всеми членами семьи Роффов, своими кузинами и кузенами, их мужьями и женами.
As a young girl Elizabeth had seen them during holidays when they had come to one of her father's houses, or when she had gone to visit them during brief school vacations.	В юности Элизабет виделась с ними во время праздников, когда они собирались в одном из домов отца или когда во время коротких школьных каникул она ездила в гости к кому-либо из них.
Simonetta and Ivo Palazzi, in Rome, had always been the most fun to be with.	Самыми веселыми, общительными и дружелюбными были Симонетта и Иво Палацци.
They were open and friendly, and Ivo had always made Elizabeth feel like a woman.	С Иво Элизабет всегда чувствовала себя особой женского пола.
He was in charge of the Italian division of Roffe and Sons, and he had done very well. People enjoyed dealing with Ivo.	Иво заведовал итальянским филиалом "Роффа и сыновей", и делал это весьма успешно. Он легко сходился с людьми, и они любили иметь с ним дело.
Elizabeth remembered what a classmate had said when she had met him.	Элизабет запомнила слова своей одноклассницы, которая познакомилась с Иво:
"You know what I like about your cousin?	- Знаешь, почему мне нравится Иво?
He has warmth and charmth."	Потому что он очаровашка.
That was Ivo, warmth and charmth.	Это было точно подмечено: очаровашка!
Then there was H?l?ne Roffe-Martel, and her husband, Charles, in Paris.	В Париже Элизабет встречалась с Эленой Рофф-Мартель и ее мужем Шарлем.

Elizabeth had never really understood H?l?ne, or felt at ease with her.	Элизабет так и не смогла сблизиться с Эленой и всегда чувствовала себя немного натянуто в ее присутствии, хотя Элена неплохо относилась к ней.
She had always been nice to Elizabeth, but there was a cool reserve that Elizabeth had never been able to break through.	Стена холодной непроницаемости, окружавшая ее кузину, так и осталась неразрушенной.
Charles was head of the French branch of Roffe and Sons.	Шарль являлся главой французского филиала "Роффа и сыновей".
He was competent, though from what Elizabeth had overheard her father say, he lacked drive.	Он был знающим и компетентным работником, но отец не раз говорил в присутствии Элизабет, что ему не хватает напористости.
He could follow orders, but he had no initiative.	Он был хорошим исполнителем приказов, но их инициатором - никогда.
Sam had never replaced him, because the French branch ran very profitably.	Сэм, однако, не трогал его, так как французский филиал фирмы все же процветал.
Elizabeth suspected that H?l?ne Roffe-Martel had a great deal to do with its success.	Элизабет подозревала, что в этом успехе не последняя роль принадлежит Элене Рофф-Мартель.
Elizabeth liked her German cousin Anna Roffe Gassner, and her husband, Walther.	Нравились Элизабет Анна Рофф-Гасснер и ее муж Вальтер.
Elizabeth remembered hearing family gossip that Anna Roffe had married beneath her.	Элизабет знала семейную сплетню, что Анна Рофф вышла замуж за человека по положению ниже себя.
Walther Gassner was reputed to be a black sheep, a fortune hunter, who had married an unattractive woman years older than himself, for her money.	Вальтер Гасснер считался в семье паршивой овцой, охотником за приданым, женившимся ради денег на женщине много старше его, да к тому же некрасивой.
Elizabeth did not think her cousin was unattractive.	С последним Элизабет не была согласна.
She had always found Anna to be a shy, sensitive person, withdrawn, and a little frightened by life.	Анна представлялась ей застенчивой, чуткой натурой, немного не от мира сего и напуганной жизнью.
Elizabeth had liked Walther on sight.	Вальтер понравился Элизабет с первого взгляда.
He had the classic good looks of a movie star, but he seemed to be neither arrogant nor phony.	Он был похож на кинозвезду, но в нем не было ни чванства, ни пустозвонства.
He appeared to be genuinely in love with Anna, and Elizabeth did not believe any of the terrible stories she had heard about him.	Он казался по-настоящему влюбленным в Анну, и Элизабет отказывалась верить ужасным слухам, которые о нем ходили.
Of all her cousins, Alec Nichols was Elizabeth's favorite.	Из всех своих родственников Элизабет больше всего полюбила Алека Николза.
His mother had been a Roffe, and she had married Sir George Nichols, the third baronet.	Его мать, Рофф по происхождению, вышла замуж за сэра Джорджа Николза, баронета.
It was Alec to whom Elizabeth had always turned when she had a problem.	Именно к Алеку, когда ей бывало трудно, обращалась за помощью Элизабет.

Somehow, perhaps because of Alec's sensitivity and gentleness, he had seemed to the young child to be her peer, and she realized now what a great compliment that was to Alec.	Он казался девочке, возможно, потому что был чутким и мягким человеком, ее ровней, и это очень льстило самолюбию Алека.
He had always treated her as an equal, ready to offer whatever aid and advice he could.	Он всегда уважительно обращался с Элизабет, всегда был готов прийти ей на помощь или дать дельный совет.
Elizabeth remembered that once, in a moment of black despair, she had decided to run away from home.	Элизабет помнила, как однажды, в момент полнейшего отчаяния, она решила убежать из дому.
She had packed a suitcase and then, on a sudden impulse, had telephoned Alec in London to say good-bye.	Уже запаковав в чемодан свои вещи, она решила позвонить Алеку в Лондон, чтобы попрощаться.
He had been in the middle of a conference, but he had come to the phone and talked to Elizabeth for more than an hour. When he had finished, Elizabeth had decided to forgive her father and give him another chance.	У него в это время шло совещание, но он не бросил трубку и проговорил с Элизабет более часа.
That was Sir Alec Nichols.	Таким был сэр Алек Николз.
His wife, Vivian, was something else.	Но не такой была его жена Вивиан.
Where Alec was generous and thoughtful, Vivian was selfish and thoughtless.	Там, где Алек был великодушным и заботливым, она была себялюбкой и пренебрежительной к людям.
She was the most self-centered woman Elizabeth had ever known.	Более эгоистичной женщины Элизабет никогда не доводилось встречать.
Years ago, when Elizabeth was spending a weekend in their country home in Gloucestershire, she went on a picnic by herself.	Много лет назад, приехав на уик-энд в их поместье в Глостершире, Элизабет отправилась на пикник.
It had begun to rain, and she had returned to the house early.	Начался дождь, и ей пришлось вернуться назад раньше, чем предполагалось.
She had gone in the back door, and as she had started down the hallway, she had heard voices from the study, raised in a quarrel.	В дом она вошла с черного хода и, когда пробегала через прихожую, услышала громкие голоса, доносившиеся из кабинета.
"I'm damned tired of playing nursemaid," Vivian was saying. "You can take your precious little cousin and amuse her yourself tonight.	- Мне надоело быть нянькой! - кричала Вивиан. -Бери свою драгоценную кузину и сам возись с ней.
I'm going up to London. I have an engagement."	Я еду в Лондон, у меня там назначена встреча.
"Surely you can cancel it, Viv.	- Ну так отмени ее, Вив.
The child is only going to be with us another day, and she-"	Ребенок у нас пробудет еще один день, и она...
"Sorry, Alec.	- А мне начхать!
I feel like a good fuck, and I'm getting one tonight."	Мне хочется сегодня мужика, и я его получу!
"For God's sake, Vivian!"	- Вивиан, как тебе не стыдно!
"Oh, shove it up your ass!	- Можешь заткнуть себе жопу своим стыдом!

Don't try to live my life for me."	И не суйся больше в мою жизнь!
At that moment, before Elizabeth could move, Vivian had stormed out of the study. She had taken one quick look at Elizabeth's stricken face, and said cheerily, "Back so soon, pet?"	С этими словами Вивиан вылетела из кабинета и, наткнувшись на остолбеневшую Элизабет, просюсюкала: - Так быстро вернулась, крошка?
And strode upstairs.	И, не говоря больше ни слова, вихрем пронеслась вверх по лестнице.
Alec had come to the doorway.	В дверях кабинета показался Алек.
He had said gently, "Come in, Elizabeth."	- Зайди, Элизабет, - мягко сказал он.
Reluctantly she had walked into the study.	Нехотя она вошла в кабинет.
Alec's face was aflame with embarrassment.	Лицо Алека горело от стыда.
Elizabeth had wanted desperately to comfort him, but she did not know how.	Элизабет ужасно хотелось его как-нибудь утешить, но она не знала, как это сделать, чтобы не обидеть его.
Alec had walked over to a large refectory table, picked up a pipe, filled it with tobacco and lit it.	Алек подошел к длинному, узкому старинному столу, взял трубку, набил ее табаком и медленно стал раскуривать.
It had seemed to Elizabeth that he took forever.	Элизабет казалось, что он занимается этим целую вечность.
"You must understand Vivian."	- Ты должна понять Вивиан.
Elizabeth had replied, "Alec, it's none of my business. I-"	- Это не мое дело, Алек, - начала Элизабет, - я...
"But in a sense it is.	- В каком-то смысле и твое.
We're all family.	Ведь мы - единая семья.
I don't want you to think harshly of her."	Я не хочу, чтобы ты плохо думала о ней.
Elizabeth could not believe it.	Элизабет ушам своим не поверила.
After the incredible scene she had just heard, Alec was defending his wife.	Алек пытался обелить свою жену. И это после того, что она только что слышала собственными ушами!
"Sometimes in a marriage," Alec had continued, "a husband and a wife have different needs." He had paused awkwardly, searching for the right phrase. "I don't want you to blame Vivian because I-I can't fulfill some of those needs.	- Иногда в браке, - медленно сказал Алек, - у мужа и жены могут быть разные потребности. - После неловкой паузы, словно найдя нужные слова, он добавил: - Я не хочу, чтобы ты плохо думала о Вивиан, потому что я... не в силах удовлетворять некоторые ее нужды.
That's not her fault, you see."	Но она-то в этом не виновата.
Elizabeth had not been able to stop herself. "Does-does she go out with other men often?"	- Она часто уходит к другим мужчинам? -вырвалось у Элизабет.
"I'm rather afraid she does."	- Боюсь, что да.
Elizabeth had been horrified.	От этих слов Элизабет пришла в ужас.
"Why don't you leave her?"	- Ну тогда брось ее!
He had given her his gentle smile.	Он улыбнулся своей мягкой улыбкой.

"I can't leave her, dear child.	- Я не могу бросить ее, девочка моя.
You see, I love her."	Видишь ли, я ее люблю.
The next day Elizabeth had returned to school.	На следующий день Элизабет вернулась в школу.
From that time on, she had felt closer to Alec than to any of the others.	С этого времени Алек стал ей ближе всех остальных. * * *
Of late, Elizabeth had become concerned about her father.	Вот уже некоторое время Элизабет с беспокойством смотрела на своего отца.
He seemed preoccupied and worried about something, but Elizabeth had no idea what it was.	Что-то явно тревожило и огорчало его, но Элизабет не могла взять в толк, что именно.
When she asked him about it, he replied,	Когда она напрямую спросила его об этом, он уклончиво ответил:
"Just a little problem I have to clear up.	- Одна маленькая неувязочка.
I'll tell you about it later."	Вот разберусь, в чем дело, тогда скажу.
He had become secretive, and Elizabeth no longer had access to his private papers.	Он стал скрытен, и Элизабет уже не могла, как раньше, копаться в его личных бумагах.
When he had said to her,	Когда он сказал ей:
"I'm leaving tomorrow for Chamonix to do a little mountain climbing," Elizabeth had been pleased.	"Завтра улетаю в Шамони, в горы", она очень обрадовалась.
She knew he needed a rest.	Она знала, что ему нужен отдых.
He had lost weight and had become pale and drawn-looking.	Он выглядел усталым, похудел и осунулся.
"I'll make the reservations for you," Elizabeth had said.	- Я закажу тебе билет, - сказала Элизабет.
"Don't bother.	- Не беспокойся.
They're already made."	Уже заказан.
That, too, was unlike him.	Это было так не похоже на него.
He had left for Chamonix the next morning.	На следующее утро он вылетел в Шамони.
That was the last time she had seen him. The last time she would ever see him...	В этот день она его видела в последний раз... * **
Elizabeth lay there in her darkened bedroom, remembering the past.	В затемненной спальне Элизабет переживала прошлое.
There was an unreality about her father's death, perhaps because he had been so alive.	Она не могла свыкнуться с мыслью, что отца больше нет на свете, ведь он был такой жизнелюб.
He was the last to bear the name of Roffe. Except for her.	Он был последним, если не считать ее, кто сохранил семейную фамилию Роффов.
What would happen to the company now?	Что же теперь станет с фирмой?
Her father had held the controlling interest.	Отец был обладателем контрольного пакета акций.
She wondered to whom he had left the stock.	Интересно, кому он его завещал?

Elizabeth learned the answer late the next afternoon.	Во второй половине следующего дня Элизабет получила исчерпывающий ответ на этот вопрос.
Sam's lawyer had appeared at the house.	В доме появился личный адвокат Сэма.
"I brought a copy of your father's will with me.	- Я захватил с собой копию завещания, оставленного вашим отцом.
I hate to intrude on your grief at a time like this, but I thought it best that you know at once. You are your father's sole beneficiary.	Понимаю, что сейчас не время говорить об этом, но считаю своим долгом немедленно уведомить вас, что вы единственная его наследница.
That means that the controlling shares of Roffe and Sons are in your hands."	Это означает, что контрольный пакет акций "Роффа и сыновей" теперь находится в ваших руках.
Elizabeth could not believe it.	В это трудно было поверить.
Surely he did not expect her to run the company.	Не станет же она лично управлять концерном!
"Why?" she asked. "Why me?"	- Почему? - спросила она. - Почему у меня?
The attorney hesitated, then said,	Адвокат немного замялся, потом сказал:
"May I be frank, Miss Roffe?	- Могу я быть откровенным, мисс Рофф?
Your father was a comparatively young man.	Ваш отец был относительно молод.
I'm sure he didn't expect to die for many years.	Уверен, он надеялся еще долго прожить.
In time, I'm confident he would have made another will, designating someone to take over the company.	Со временем, полагаю, он бы составил другое завещание и назначил бы сам своего преемника на пост президента фирмы.
He probably had not made up his mind yet." He strugged. "All that is academic, however.	Но, видимо, он еще не успел решить, кого именно ставить. - Адвокат пожал плечами. - Но это все из области предположений.
The point is that the control now rests in your hands.	Реально же то, что теперь контрольный пакет в ваших руках.
You will have to decide what you want to do with it, who you want to give it to." He studied her for a moment, then continued,	Вам решать, что с ним делать и кому его передать. - Он несколько мгновений испытующе смотрел на нее, потом продолжил: - В Совет директоров
"There has never before been a woman on the board of directors of Roffe and Sons, but-well, for the moment you're taking your father's place.	"Роффа и сыновей" еще никогда не входила женщина, но, как бы там ни было, именно вам придется занять теперь в нем место своего отца.
There's a board meeting in Zurich this Friday.	В ближайшую пятницу в Цюрихе состоится экстренное совещание Совета.
Can you be there?"	Вы сможете на нем присутствовать?
Sam would have expected it of her.	Сэм наверняка хотел бы, чтобы она непременно была там.
And so would old Samuel. "I'll be there," Elizabeth said.	И старик Сэмюэль желал бы того же.
BOOK TWO	Книга вторая
CHAPTER 15	Глава 15
Portugal.	Португалия

Wednesday, September 9. Midnight.	Среда, 9 сентября - полночь
In the bedroom of a small rented apartment in Rua dos Bombeiros, one of the winding, dangerous back alleys of Alto Estoril, a motion-picture scene was being filmed.	В спальне арендованной квартиры на руа Дос Бомберос, одной из извилистых, мрачных улочек в трущобах Альто-Эсторил, шли съемки эпизода фильма.
There were four people in the room.	В комнате находились четверо.
A cameraman, and on a bed the two actors in the scene, the man in his thirties and a young blond girl with a stunning figure.	У кинокамеры оператор, на кровати двое занятых в эпизоде актеров: мужчина средних лет и молодая блондинка с великолепной фигурой.
She wore nothing except a vivid red ribbon tied around her neck.	На ней ничего не было, кроме ярко-красной ленты, повязанной на шее.
The man was large, with a wrestler's shoulders and a barrel-shaped, incongruously hairless chest His phallus, even in detumescence, was huge.	Мужчина был огромен: с плечами борца, мускулистой, бочкообразной, до неприличия безволосой грудью. Его член, даже в состоянии покоя, казался огромным.
The fourth person in the room was a spectator, seated in the background, wearing a black broad-brimmed hat and dark glasses.	Четвертым в комнате находился зритель, сидевший в темном углу в надвинутой на лоб широкополой шляпе и черных очках.
The cameraman turned to the spectator, questioningly, and the spectator nodded.	Оператор вопросительно посмотрел в его сторону, и тот кивнул.
The cameraman pressed a switch and the camera began to whir.	Оператор нажал на кнопку, и камера застрекотала.
He said to the actors, "All right. Action."	- Внимание. Начали! - скомандовал он актерам.
The man knelt over the girl and she took his penis in her mouth until it began to grow hard.	Мужчина встал на колени рядом с блондинкой, и та взяла его пенис в рот. Он тотчас начал вставать.
The girl took it out and said,	Блондинка вынула его изо рта и сказала:
"Jesus, that's big!"	- Боже, до чего же огромен!
"Shove it in her," the cameraman ordered.	- Суй его в нее! - приказал оператор.
The man slid down over the girl and put his penis between her legs.	Мужчина улегся на блондинку и сунул пенис промеж ее ног.
"Take it easy, honey." She had a high, querulous voice.	- Осторожнее, милок. - Тон ее был резким и раздраженным.
"Look as though you're enjoying it."	- Делай вид, что тебе это нравится.
"How can I?	- Как?
It's the size of a fucking watermelon."	Он же размером с е...й арбуз.
The spectator was leaning forward, watching every move as the man entered her.	Зритель, подавшись вперед, не отрываясь следил за каждым движением пары.
The girl said,	Девушка сказала:
"Oh, my God, that feels wonderful.	- Боже, до чего же хорошо.
Just take it slow, baby."	Только ради Бога, беби, не спеши.

The spectator was breathing harder now, staring at the scene on the bed.	Зритель, глядя на кровать, задышал чаще и прерывистее.
This girl was the third, and she was even prettier than the others.	Девушка была третьей по счету и во много раз красивее, чем предыдущие.
She was writhing from side to side now, making little moaning noises.	Вскрикивая, она теперь металась в постели из стороны в сторону.
"Oh, yes," she gasped. "Don't stop!"	- О-о, только не останавливайся!
She grasped the man's hips and began pulling them toward her.	Она обхватила бедра мужчины и с силой притянула его к себе.
The man began to pump harder and faster, in a frantic, pounding motion.	Ритм ее партнера стал более мощным и интенсивным, он словно наносил ей своим телом частые сильные удары.
Her movements began to quicken, and her nails dug into the man's naked back.	Ее движения убыстрились, ногти впились в голую спину мужчины.
"Oh, yes," she moaned. "Yes, yes, yes! I'm coming!"	- О-о, - стонала она. - О, я кончаю.
The cameraman looked toward the spectator, and the spectator nodded, eyes glistening behind the dark glasses.	Оператор оглянулся на зрителя, и тот, сверкая глазами за черными стеклами, утвердительно кивнул.
"Now!" the cameraman called to the man on the bed.	- Давай! - скомандовал оператор мужчине.
The girl, caught in her own furious frenzy, did not even hear him.	Девушка, в тисках своего блаженства и неистового безумства, даже не расслышала, что он сказал.
As her face filled with a wild ecstasy, and her body began to shudder, the man's huge hands closed around her throat and began to squeeze, closing off the air so that she could not breathe.	Когда наслаждение, волной накатившее на нее, отразилось в счастливой улыбке на ее лице и тело задрожало мелкой трепетной дрожью, огромные руки мужчины сомкнулись на ее горле и стали стискивать его, не давая ей дышать.
She stared up at him, bewildered, and then her eyes filled with a sudden, terrified comprehension.	Она сначала с недоумением подняла на него глаза, но когда осознала, что происходит, они вдруг наполнились ужасом.
The spectator thought: This is the moment. Now!	В мозгу зрителя звенело: "Вот этот миг!
Jesus God!	Боже мой!
Look at her eyes!	Какие глаза!"
They were dilated with terror.	В глазах ее застыл ужас.
She fought to tear away the iron bands around her throat, but it was useless.	Она безуспешно пыталась оторвать от своего горла стиснувшие его стальные пальцы.
She was still coming, and the deliciousness of her orgasm and the frantic shudder of her death throes were blending into one.	Тело ее еще содрогалось в блаженных спазмах сексуального наслаждения, и судороги оргазма и судороги предсмертной агонии слились воедино.
The spectator's body was soaked with perspiration.	Тело зрителя было покрыто потом.
The excitement was unbearable.	Возбуждение до краев переполняло его.
In the middle of life's most exquisite pleasure the girl was dying, her eyes staring into the eyes of death.	Девушка умирала в миг наивысшего блаженства жизни, глядя прямо в глаза смерти.

It was so beautiful.	И это было прекрасно!
Suddenly it was over.	Но вот наступил конец.
The spectator sat there, exhausted, shaken with spasms of pleasure, lungs filled with long, deep breaths.	Зритель, тяжело и прерывисто дыша, изнемогший от наслаждения, устало откинулся на стуле.
The girl had been punished.	Девушка была наказана.
The spectator felt like God.	Зритель чувствовал себя Богом.
CHAPTER 16	Глава 16
Zurich.	Цюрих
Friday, September 11. Noon.	Пятница, 11 сентября - полдень
The World Headquarters of Roffe and Sons occupied sixty acres along the Sprettenbach on the western outskirts of Zurich.	Главная штаб-квартира "Роффа и сыновей" раскинулась на шестидесяти акрах земли вдоль Шпреттенбах на западной окраине Цюриха.
The administration building was a twelve-story modern glass structure, towering over a nest of research buildings, manufacturing plants, experimental laboratories, planning divisions, and railroad spurs.	Административное, в двенадцать этажей, здание возвышалось над жавшимися к нему снизу постройками для научных исследований, производственными цехами, экспериментальными лабораториями, складами и сетью подъездных железнодорожных путей.
It was the brain center of the far-flung Roffe and Sons empire.	Это был мозговой центр обширной империи "Роффа и сыновей".
The reception lobby was starkly modern, decorated in green and white, with Danish furniture.	Вестибюль здания, окрашенный в зеленые и белые тона, был обставлен ультрасовременной датской мебелью.
A receptionist sat behind a glass desk, and those who were admitted by her into the recesses of the building had to be accompanied by a guide.	За стеклянной конторкой сидела женщина-администратор, и тех, кого она впускала внутрь здания, обязательно сопровождали специальные служащие.
To the right rear of the lobby was a bank of elevators, with one private express elevator for the use of the company president.	Справа, в глубине вестибюля, располагалось несколько пассажирских лифтов и специальный экспресс-лифт для президента концерна.
On this morning the private elevator had been used by the members of the board of directors.	В это утро экспресс-лифт с небольшими промежутками поднимал наверх членов Совета директоров.
They had arrived within the past few hours from various parts of the world by plane, train, helicopter and limousine. They were gathered now in the enormous, high-ceilinged, oak-paneled boardroom; Sir Alec Nichols, Walther Gassner, Ivo Palazzi and Charles Martel.	В течение последних нескольких часов самолетами, вертолетами и на лимузинах они прибыли сюда из различных частей света и теперь все вместе находились в просторном, отделанном дубом конференц-зале: сэр Алек Николз, Вальтер Гасснер, Иво Палацци и Шарль Мартель.
The only nonmember of the board in the room was Rhys Williams.	Единственным из присутствовавших в зале, кто не являлся членом Совета, был Рис Уильямз.
Refreshments and drinks had been laid out on a sideboard, but no one in the room was interested.	На столике в изобилии стояли закуски и напитки, но никто к ним не притрагивался.

They were tense, nervous, each preoccupied with his own thoughts.	Все они нервничали, были напряжены, и каждый был занят своей собственной проблемой.
Kate Erling, an efficient Swiss woman in her late forties, came into the room.	В зал вошла Кэйт Эрлинг, немолодая, но энергичная и знающая свое дело швейцарка.
"Miss Roffe's car has arrived."	- Прибыла машина мисс Рофф.
Her eye swept around the room to make sure that everything was in order: pens, note pads, a silver carafe of water at each place, cigars and cigarettes, ashtrays, matches.	Глаза ее быстро обежали зал, чтобы удостовериться, все ли на месте - ручки, блокноты, полны ли серебряные графины с водой, поставленные на стол перед каждым из членов Совета, приготовлены ли сигареты, пепельницы и спички.
Kate Erling had been Sam Roffe's personal secretary for fifteen years.	Кэйт Эрлинг в течение пятнадцати лет была секретарем Сэма Роффа.
The fact that he was dead was no reason for her to lower his standards, or hers.	То, что он был мертв, не могло служить для нее причиной безответственного отношения к своим обязанностям.
She nodded, satisfied, and withdrew.	Удовлетворенная, она кивнула головой и удалилась.
Downstairs, in front of the administration building, Elizabeth Roffe was stepping out of a limousine.	Внизу перед административным зданием остановился лимузин, и из него вышла Элизабет Рофф.
She wore a black tailored suit with a white blouse.	На ней был строгих линий черный костюм и белая блузка.
She had on no makeup.	На лице полностью отсутствовала косметика.
She looked much younger than her twenty-four years, pale and vulnerable.	Она выглядела явно моложе своих двадцати четырех лет, очень хрупкой и легкоранимой.
The press was waiting for her.	Пресса уже ждала ее.
As she started into the building, she found herself surrounded by television and radio and newspaper reporters, with cameras and microphones.	Едва она направилась в сторону здания, как со всех сторон ее тотчас обступили теле-, радио- и газетные репортеры с фотоаппаратами и микрофонами.
"I'm from L'Europeo, Miss Roffe.	- Представитель "L'Europeo", мисс Рофф.
Could we have a statement? Who's going to take over the company now that your father-?"	Хотелось бы узнать, кто, по вашему мнению, займет в концерне место вашего отца в связи...
"Look this way, please, Miss Roffe.	- Взгляните сюда, мисс Рофф.
Can you give our readers a big smile?"	Улыбнитесь-ка нашим читателям.
"Associated Press, Miss Roffe.	- Ассошиэйтед Пресс, мисс Рофф.
What about your father's will?"	Что вам известно о завещании вашего отца?
"New York Daily News.	- "Нью-Йорк дейли ньюс".
Wasn't your father an expert mountain climber?	Ваш отец, насколько нам известно, был опытным альпинистом.
Did they find out how-?"	Выяснилось, каким образом...
"Wall Street Journal.	- "Уолл-стрит джорнэл".

Can you tell us something about the company's financial-?"	Не могли бы вы рассказать более подробно о финансовом состоянии концерна?
"I'm from the London Times.	- Представитель "Лондон таймс".
We're planning to do an article on the Roffe-"	Мы собираемся поместить большой материал о "Роффе и...
Elizabeth was fighting her way into the lobby, escorted by three security guards, pushing through the sea of reporters.	Элизабет с трудом, с помощью троих охранников, направо и налево расталкивавших репортеров, пробивалась сквозь толпу к вестибюлю.
"One more picture, Miss Roffe-"	- Еще один снимочек, мисс Рофф...
And Elizabeth was in the elevator, the door closing.	Элизабет уже скрылась в лифте. Двери автоматически сомкнулись.
She took a deep breath and shuddered.	Она глубоко вздохнула и огорченно подумала:
Sam was dead. Why couldn't they leave her alone?	"Сэм мертв, что же им всем от меня надо?"
A few moments later, Elizabeth walked into the boardroom.	Несколько секунд спустя Элизабет уже входила в конференц-зал.
Alec Nichols was the first to greet her.	Первым ее приветствовал Алек Николз.
He put his arms around her shyly and said,	Застенчиво притянув ее к себе, он сказал:
"I'm so sorry, Elizabeth.	- Прими мое самое глубокое соболезнование, Элизабет.
It was such a shock to all of us.	Это поразило нас как громом.
Vivian and I tried to telephone you but-"	Мы с Вивиан пытались дозвониться к тебе, но...
"I know.	- Я знаю.
Thank you, Alec.	Спасибо, Алек.
Thank you for your note."	И за письмо спасибо.
Ivo Palazzi came up and gave her a kiss on each cheek.	Подошел Иво Палацци, поцеловал ее в обе щеки.
"Cara, what is there to say?	- Что я могу сказать, cara?
Are you all right?"	Ты-то хоть в порядке?
"Yes, fine.	- Да, все в норме.
Thank you, Ivo." She turned. "Hello, Charles."	Спасибо, Иво. - Она обернулась. - Привет, Шарль.
"Elizabeth, H?l?ne and I were devastated.	- Элизабет, мы с Эленой просто места себе не находим.
If there is anything at all-"	Можем ли мы чем-нибудь...
"Thank you."	- Спасибо.
Walther Gassner walked over to Elizabeth and said awkwardly,	К Элизабет подошел Вальтер Гасснер и, смущаясь, сказал:
"Anna and I wish to express our great sorrow at what has happened to your father." Elizabeth nodded, her head high. "Thank you, Walther."	- Анна и я выражаем тебе глубокое соболезнование в связи с кончиной отца.

She did not want to be here, surrounded by all the reminders of her father.	Она не желала быть здесь, где все, буквально каждая мелочь, так живо напоминало ей об отце.
She wanted to flee, to be alone.	Ей хотелось убежать, поскорее остаться одной.
Rhys Williams was standing off to one side, watching Elizabeth's face, and he was thinking, If they don't stop, she's going to break down.	Рис Уильямз стоял немного в стороне, внимательно наблюдая за выражением лица Элизабет. "Если они сейчас же не прекратят, -подумал он, - она этого не выдержит и расплачется".
He deliberately moved through the group, held out his hand and said,	Он плечом раздвинул плотно стоявшую группу, протянул ей руку и сказал:
"Hello, Liz."	- Привет, Лиз.
"Hello, Rhys."	- Привет, Рис.
She had last seen him when he had come to the house to bring her the news of Sam's death.	В последний раз она видела его, когда он принес ей весть о смерти Сэма.
It seemed like years ago. Seconds ago.	А казалось, что прошло несколько лет.
It had been one week.	Однако с тех пор не прошло и недели.
Rhys was aware of the effort it was costing Elizabeth to keep her composure.	Рис понимал, как трудно Элизабет сохранять самообладание.
He said,	И потому деловито сказал:
"Now that everyone's here, why don't we begin?" He smiled reassuringly. "This won't take long."	- Поскольку все в сборе, предлагаю незамедлительно начать. - Он улыбнулся. - Это не займет много времени.
She gave him a grateful smile.	Она благодарно улыбнулась ему.
The men took their accustomed places at the large rectangular oak table.	Мужчины заняли свои места за большим, прямоугольной формы дубовым столом.
Rhys led Elizabeth to the head of the table and pulled out a chair for her.	Рис подвел Элизабет к месту президента во главе стола и пододвинул ей стул.
My father's chair, Elizabeth thought Sam sat here, chairing these meetings.	"Стул отца", - мелькнуло в голове у Элизабет. Здесь он сидел в качестве бессменного председателя всех совещаний.
Charles was saying,	Шарль сказал:
"Since we do not have a-" He caught himself and turned to Alec. "Why don't you take over?"	- Так как у нас нет... - Он спохватился и обернулся к Алеку: - Отчего бы вам не провести это совещание?
Alec glanced around, and the others murmured approval.	Алек оглядел всех присутствующих. Никто не возражал.
"Very well."	- Хорошо.
Alec pressed a button on the table in front of him, and Kate Erling returned, carrying a notebook.	Он нажал на кнопку на столе, и с блокнотом в руке в конференц-зал вернулась Кэйт Эрлинг.
She closed the door behind her and pulled up a straight chair, her notebook and pen poised.	Закрыв за собой дверь, она села на стул и приготовилась писать.
Alec said,	Алек заговорил:

"I think that under the circumstances we can dispense with the formalities.	- Полагаю, что в данных обстоятельствах обойдемся без формальностей.
All of us have suffered a terrible loss.	Мы все понесли тяжелую утрату.
But"-he looked apologetically at Elizabeth-"the essential thing now is that Roffe and Sons show a strong public face."	Но, - как бы извиняясь за то, что хочет сказать, он взглянул в сторону Элизабет, - самое главное сейчас - это показать всему миру, что "Рофф и сыновья" все так же сильны.
"D'accord.	- D'accord.
We have been taking enough of a hammering in the press lately," Charles growled.	А то нас в прессе уже травят, как клопов, -угрюмо сказал Шарль.
Elizabeth looked over at him and asked,	Элизабет быстро посмотрела в его сторону:
"Why?"	- Почему?
Rhys explained, "The company is facing a lot of unusual problems just now, Liz. We're involved in heavy lawsuits, we're under government investigation, and some of the banks are pressing us.	- Сейчас у фирмы масса неприятностей, Лиз, -пояснил Рис. - Мы по уши увязли в судебной тяжбе, назначена правительственная комиссия по расследованию нашей деятельности, и некоторые банки оказывают на нас довольно сильное давление.
The point is that none of it is good for our image.	Все это отрицательно сказывается на нашей репутации.
The public buys pharmaceutical products because they trust the company that makes them.	Люди покупают лекарства, потому что доверяют фирме, которая их изготовляет.
If we lose that trust, we lose our customers."	Если мы потеряем это доверие, мы потеряем клиентов.
Ivo said reassuringly, "We have no problems that can't be solved.	- И тем не менее у нас нет проблем, которые было бы невозможно разрешить.
The important thing is to reorganize the company immediately."	Главное - это немедленно реорганизовать фирму, -бодро заявил Иво.
"How?" Elizabeth asked.	- Каким образом? - спросила Элизабет.
Walther replied, "By selling our stock to the public."	- Продав часть акций на сторону, - ответил Вальтер.
Charles added,	Шарль подхватил:
"In that way we can take care of all our bank loans, and have enough money left-" He let the sentence trail off.	- Тем самым мы сможем быстро погасить долги в банках, и у нас еще останется достаточно денег...
Elizabeth looked at Alec.	Элизабет посмотрела в сторону Алека:
"Do you agree with that?"	- Ты тоже так думаешь?
"I think we're all in agreement, Elizabeth."	- Мы все так думаем, Элизабет.
She leaned back in her chair, thoughtful.	Она в задумчивости откинулась на спинку стула.
Rhys picked up some papers, rose and carried them to Elizabeth.	Рис собрал кое-какие бумаги, лежавшие перед ним, поднялся со своего места и положил их перед Элизабет.
"I've had all the necessary documents prepared.	- Я подготовил все необходимые документы.

All you have to do is sign."	Требуется только твоя подпись.
Elizabeth glanced at the papers lying before her.	Элизабет мельком взглянула на лежащие перед ней бумаги.
"If I sign these, what happens?"	- Подпишу их, а дальше что?
Charles spoke up.	Заговорил Шарль:
"We have a dozen international brokerage firms ready to form a consortium to underwrite the stock issue.	- Несколько международных брокерских фирм готовы сформировать консорциум, чтобы гарантировать размещение акций.
They will guarantee the sale at a price we mutually agree upon.	Они согласятся на цены, которые назначим мы.
In an offering as large as this one, there will be several institutional purchases, as well as private ones."	Среди покупателей могут оказаться как крупные фирмы, так и частные лица.
"You mean like banks and insurance companies?" Elizabeth asked.	- Под крупными фирмами вы имеете в виду банки и страховые компании? - спросила Элизабет.
Charles nodded.	Шарль утвердительно кивнул головой:
"Exactly."	- Именно их.
"And they'll put their people on the board of directors?"	- И они назначат своих директоров в Совет.
"That's usual..."	- Это обычная практика...
Elizabeth said, "So, in effect, they would control Roffe and Sons."	- Другими словами, именно они будут контролировать "Роффа и сыновей", -констатировала Элизабет.
"We would still remain on the board of directors," Ivo interposed quickly.	- Мы все также останемся в Совете, - вмешался Иво.
Elizabeth turned to Charles.	Элизабет повернулась к Шарлю:
"You said a consortium of stockbrokers is ready to move ahead."	- Вы сказали, что консорциум биржевиков готов немедленно вступить в дело.
Charles nodded.	Шарль утвердительно кивнул.
"Yes." "Then why haven't they?"	- Так почему же они до сих пор не сделали этого?
He looked at her, puzzled.	Он озадаченно посмотрел на нее:
"I don't understand."	- Не понимаю, что вы имеете в виду?
"If everyone is in agreement that the best thing for the company is to let it get out of the family and into the hands of outsiders, why hasn't it been done before?"	- Если все согласны, что лучшим выходом в создавшейся ситуации будет передача концерна в руки посторонним, не имеющим к нашей семье никакого отношения, почему же это не было сделано раньше?
There was an awkward silence.	Наступило неловкое молчание.
Ivo said,	Наконец Иво сказал:
"It has to be by mutual consent, cara.	- Решение должно быть единогласным.
Everyone on the board must agree."	Согласны должны быть все члены Совета без исключения.

"Who didn't agree?" Elizabeth asked.	- Кто же был не согласен? - спросила Элизабет.
The silence was longer this time.	На этот раз молчание было более длительным.
Finally Rhys spoke up.	Наконец Рис прервал его:
"Sam."	- Сэм.
And Elizabeth suddenly realized what had disturbed her from the moment she had walked into this room.	И Элизабет вдруг поняла, что показалось ей странным и необъяснимым в первые минуты пребывания в этой комнате.
They had all expressed their condolences and their shock and grief over her father's death, and yet at the same time there had been an atmosphere of charged excitement in the room, a feeling of-strangely, the word that came into her mind was victory.	Они все выражали ей свое соболезнование, говорили о том, как тяжело переживают ее утрату, о горе, переполнявшем их сердца, и в то же время атмосфера в конференц-зале была словно наэлектризована, чувствовалось едва скрываемое возбуждение от... Странно, но самым адекватным определением этого состояния, подумала Элизабет, было выражение "близкая победа".
They had had the papers all drawn up for her, everything ready.	У них уже были готовы все документы.
All you have to do is sign.	"Требуется только твоя подпись".
But if what they wanted was right, then why had her father objected to it?	Но если решение, которого они добивались от нее, было единственно верным, почему же отец возражал против него?
She asked the question aloud.	Этот вопрос она задала вслух.
"Sam had his own ideas," Walther explained. "Your father could be very stubborn."	- У Сэма были свои соображения, - пояснил Вальтер. - Ваш отец иногда бывал очень несговорчивым.
Like old Samuel, Elizabeth thought.	"Как старый Сэмюэль", - подумала Элизабет.
Never let a friendly fox into your hen house.	Никогда не следует впускать сытого лиса в курятник.
One day he's going to get hungry.	В один прекрасный день он проголодается.
And Sam had not wanted to sell He must have had good reason.	Потому-то Сэм отказывался продавать акции на сторону. У него, видимо, были для этого веские основания.
Ivo was saying,	Заговорил Иво:
"Believe me, cara, it is much better to leave all this to us.	- Поверь мне, cara, лучше оставь это дело нам.
You don't understand these things."	Тебе не понять всех его тонкостей.
Elizabeth said quietly,	На что Элизабет спокойно возразила:
"I would like to."	- А понять хотелось бы.
"Why bother yourself with this?" Walther objected. "When your stock is sold, you will have an enormous amount of money, more than you'll ever be able to spend.	- Зачем забивать себе голову всякой ерундой? -вступил Вальтер. - Когда ваши акции будут проданы, вы получите огромную сумму денег -вам и за всю жизнь их не потратить.

You can go off anywhere you like and enjoy it."	Можно куда угодно поехать и жить припеваючи до конца дней.
What Walther said made sense.	Вальтер говорил правду.
Why should she get involved?	Какое ей до всего дело?
All she had to do was sign the papers in front of her, and leave.	Надо просто подписать все лежавшие перед ней листки и бежать отсюда.
Charles said impatiently, "Elizabeth, we're simply wasting time. You have no choice."	- Элизабет, мы напрасно теряем время. У тебя нет иного выбора, - нетерпеливо сказал Шарль.
It was at that instant that Elizabeth knew she did have a choice.	Но именно в это мгновение Элизабет поняла, что у нее есть выбор.
Just as her father had had a choice.	Как был выбор и у отца.
She could walk away and let them do as they pleased with the company, or she could stay and find out why they were all so eager to sell the stock, why they were pressuring her.	Либо она сбежит отсюда и позволит им делать с фирмой все что вздумается, либо она останется и выяснит, почему они все так дружно хотят получить право продавать акции на сторону, почему так дружно давят на нее.
For she could feel the pressure. It was so strong it was almost physical.	И давление это было столь мощным, что она почти физически ощущала его на себе.
Everyone in that room was willing her to sign the papers.	Казалось, что все присутствующие мысленно внушали ей немедленно поставить свою подпись под документами.
She glanced over at Rhys, wondering what he was thinking.	Она бросила взгляд в сторону Риса, пытаясь проникнуть в его мысли.
His expression was noncommittal.	Но выражение его лица было непроницаемым.
Elizabeth looked at Kate Erling.	Элизабет посмотрела на Кэйт Эрлинг.
She had been Sam's secretary for a long time.	Много лет она была секретарем Сэма.
Elizabeth wished she could have had a chance to speak to her alone.	Элизабет очень бы хотелось поговорить с ней наедине.
They were all looking at Elizabeth, waiting for her to agree.	Все они выжидательно смотрели на Элизабет, ожидая ее решения.
"I'm not going to sign," she said. "Not now."	- Я не стану их подписывать, - заявила она. - Во всяком случае, не сейчас.
There was a moment of stunned silence.	Все ошеломленно уставились на нее. Воцарилась гробовая тишина.
Then Walther said,	Наконец Вальтер выдавил из себя:
"I don't understand, Elizabeth." His face was ashen. "Of course you must! Everything is arranged."	- Я не понимаю, Элизабет. - Лицо его было пепельно-серого цвета. - Но у тебя нет другого выхода. Ты должна их подписать.
Charles said angrily, "Walther's right. You must sign."	- Вальтер прав. Ты должна сделать это, - зло проговорил Шарль.
They were all speaking at once, in a confused and angry storm of words that beat at Elizabeth.	Они все заговорили разом, возбужденно, сбивчиво, силясь бурным натиском слов заставить Элизабет изменить решение.

"Why won't you sign?" Ivo demanded.	- Но почему ты не желаешь их подписывать? -горячился Иво.
She could not say: Because my father would not sign.	Она не могла заявить им: "Потому что мой отец отказался это сделать.
Because you're rushing me.	Потому что вы уж слишком торопите меня".
She had a feeling, an instinct that something was wrong, and she was determined to find out what it was.	Она инстинктивно чувствовала, что здесь что-то не так, какая-то тайна, и хотела во что бы то ни стало выяснить, в чем дело.
So now she merely said,	Поэтому она просто сказала:
"I'd like a little more time to think about it."	- Мне нужно некоторое время, чтобы решить окончательно.
The men looked at one another.	Мужчины переглянулись.
"How much time, cara?" Ivo asked.	- А сколько времени, cara? - спросил Иво.
"I don't know yet I'd like to get a better understanding of what's involved here."	- Пока не знаю. Я хотела бы взвесить все "за" и "против", оценить возможные последствия.
Walther exploded. "Damn it, we can't-"	- Черт побери, - взорвался Вальтер, - но мы же не можем...
Rhys cut in firmly, "I think Elizabeth is right."	- Полагаю, Элизабет права, - перебив его, отрезал Рис.
The others turned to look at him.	Все присутствующие оглянулись на него.
Rhys went on, "She should have a chance to get a clear picture of the problems the company is facing, and then make up her own mind."	Рис продолжал как ни в чем не бывало: - Она имеет полное право лично разобраться в тех трудностях, которые переживает фирма, а затем уже принять решение.
They were all digesting what Rhys had said.	Его слова на какое-то время утихомирили бушевавшие страсти.
"I agree with that," Alec said.	- Согласен, - кивнул Алек.
Charles said bitterly, "Gentlemen, it doesn't make any difference whether we agree with it or not.	- Джентльмены, - с горечью сказал Шарль, - не важно, как мы к этому относимся.
Elizabeth is in control."	Последнее слово все равно за Элизабет.
Ivo looked at Elizabeth.	Иво посмотрел на Элизабет:
"Cara-we need a decision quickly."	- Но решение, cara, должно быть быстрым.
"You'll have it," Elizabeth promised.	- Это я могу обещать, - сказала Элизабет.
They were all watching her, each busy with his own thoughts.	Они все смотрели на нее, каждый занятый своими мыслями.
One of them was thinking, Oh, God. She's going to have to die, too.	"О Господи! И ей придется умереть", - думал один из них.
CHAPTER 17	Глава 17
Elizabeth was awed.	Элизабет была в ужасе.
She had been here in her father's Zurich headquarters often, but always as a visitor.	Она часто бывала в цюрихском штабе отца, но всегда в роли посетителя.

The power belonged to him.	Власть находилась в его руках.
And now it belonged to her.	Теперь она перешла к ней.
She looked around the huge office and felt like an imposter.	Она оглядела огромный кабинет и почувствовала себя узурпатором, обманным образом захватившим эту власть.
The room had been magnificently decorated by Ernst Hohl.	Кабинет был великолепно отделан Эрнстом Холлем.
At one end stood a Roentgen cabinet with a Millet landscape over it.	Вдали от нее, у противоположной стены, стоял низкий старинный комод, над которым висел пейзаж Милле.
There was a fireplace, and in front of it a chamois leather couch, a large coffee table and four easy chairs.	Неподалеку от камина уютно расположились кожаный, коричневато-желтого цвета диван, большой стол, за которым обычно пили кофе, и четыре кресла.
Around the walls were Renoirs, Chagalls, Klees and two early Courbets.	Стены были сплошь увешаны картинами Ренуара, Шагала, Кли и двумя ранними Курбе.
The desk was a solid block of black mahogany.	Массивный красного дерева рабочий стол.
Next to it, on a large console table, was a communications complex-a battery of telephones with direct lines to company headquarters around the world.	Рядом с ним на пристенном столике -переговорный комплекс, целая батарея телефонов прямой связи с управлениями различных компаний концерна, разбросанных по всему свету.
There were two red phones with scramblers, an intricate intercom system, a ticker tape machine, and other equipment.	Тут же два красных телефона правительственной связи, сложная система внутренней связи, телетайп и другое оборудование.
Hanging behind the desk was a portrait of old Samuel Roffe.	Над рабочим столом портрет старого Сэмюэля Роффа.
A private door led to a large dressing room, with cedar closets and lined drawers.	Боковая дверь вела в гардеробную со встроенными шкафами из орехового дерева с выдвижными ящиками.
Someone had removed Sam's clothing, and Elizabeth was grateful.	Кто-то предусмотрительно убрал одежду Сэма, и Элизабет была благодарна этому человеку.
She walked through a tiled bathroom that included a marble bathtub and a stall shower.	Она прошла через выложенную плиткой ванную комнату с мраморной ванной и отдельным душем.
There were fresh Turkish towels hanging on warming racks.	На вешалках с подогревом висели свежие турецкие полотенца.
The medicine chest was empty.	Аптечка была пуста.
All the daily paraphernalia of her father's life had been taken away.	Все мелочи, так или иначе связанные с повседневной жизнью Сэма, были убраны.
Kate Erling, probably.	Скорее всего это сделала Кэйт Эрлинг.
Elizabeth idly wondered whether Kate had been in love with Sam.	Сама собой пришла мысль, что Кэйт, видимо, была влюблена в Сэма.

The executive suite included a large sauna, a fully equipped gymnasium, a barbershop, and a dining room that could seat a hundred people.	Апартаменты президента включали огромную сауну, прекрасно укомплектованный спортивный зал, парикмахерскую и столовую, способную вместить сразу более ста человек.
When foreign guests were being entertained, a little flag representing their country was placed in the floral centerpiece on the table.	Когда устраивались приемы для иностранных гостей, перед каждым из них в специальных вазочках стояли национальные флаги их стран.
In addition, there was Sam's private dining room, tastefully decorated, with muraled walls.	Кроме этого, была еще личная столовая Сэма, со вкусом отделанная настенной росписью.
Kate Erling had explained to Elizabeth,	Кэйт Эрлинг, объясняя в свое время Элизабет систему обслуживания президента, рассказывала:
"There are two chefs on duty during the day, and one at night.	- В течение дня на кухне дежурят два шеф-повара и один - ночью.
If you are having more than twelve guests for luncheon or dinner, they need two hours' notice."	Если вы устраиваете званый ленч или обед более чем на двенадцать персон, поваров необходимо предупреждать как минимум за два часа до приема.
Now Elizabeth sat at the desk, piled high with papers, memoranda, and statistics and reports, and she did not know where to begin.	И вот теперь Элизабет сидит за рабочим столом, на котором грудами лежат различные документы, докладные записки, статистические данные и отчеты, и не знает, с чего начать.
She thought of her father sitting here, in this chair, behind this desk, and she was suddenly filled with a sense of unbearable loss.	Она подумала об отце, о том, как он уверенно сидел на этом месте за столом, и ее охватило жгучее чувство безвозвратной потери.
Sam had been so able, so brilliant.	Сэм был таким знающим и блестящим руководителем.
How she needed him now!	Как ей его сейчас не хватало!
Elizabeth had managed to see Alec for a few moments before he returned to London.	Перед тем как Алек вернулся в Лондон, Элизабет успела переговорить с ним.
"Take your time," he had advised her. "Don't let anyone pressure you."	- Не спеши, - посоветовал он. - И не обращай внимания на давление, от кого бы оно ни исходило.
So he had sensed her feelings.	Он прекрасно понял ее состояние.
"Alec, do you think I should vote to let the company go public?"	- Алек, как ты думаешь, мне надо соглашаться на продажу акций?
He had smiled at her and said awkwardly,	Он неловко улыбнулся и сказал:
"I'm afraid I do, old girl, but then I've got my own ax to grind, haven't I?	- Увы, да, старушка, но ведь у меня могут быть свои корыстные цели, не так ли?
Our shares are no good to any of us until we can sell them.	Наши акции для нас мертвый груз, пока мы сами не сможем распоряжаться ими по своему усмотрению.
That's up to you now."	Теперь решение за тобой.
Elizabeth was remembering that conversation as she sat alone in the huge office.	Сидя в одиночестве за столом в кабинете, Элизабет вновь перебирала в памяти весь их разговор.

The temptation to telephone Alec was overpowering.	Ее так и подмывало позвонить Алеку в Лондон.
All she had to say was, "I've changed my mind." And get out.	Она скажет только, что изменила свое первоначальное решение, и убежит отсюда.
She did not belong here.	Здесь ей не место.
She felt so inadequate.	Из всех них она самая неподходящая кандидатура вершителя судеб концерна.
She looked at the set of intercom buttons on the console.	Взгляд ее упал на ряд кнопок внутренней переговорной системы.
Opposite one of them was the name RHYS WILLIAMS.	Под одной из них стояло имя: Рис Уильямз.
Elizabeth debated a moment, then flicked down the switch.	Поколебавшись, она нажала на эту кнопку.
Rhys was seated across from her, watching her.	Рис сидел по другую сторону стола и внимательно смотрел на нее.
Elizabeth knew exactly what he must be thinking, what they were all thinking.	Элизабет знала, что он о ней думает, что они все о ней думают.
That she had no business being there.	Что ей не место за этим столом.
"That was quite a bomb you dropped at the meeting this morning," Rhys said.	- Ну и бомбочку же ты подбросила на сегодняшнем совещании, - сказал Рис.
"I'm sorry if I upset everyone."	- Мне ужасно неловко, что всех расстроила.
He grinned. "'Upset' is hardly the word.	Он улыбнулся. - "Расстроила" не то слово.
You put everyone in a state of shock.	Ты повергла всех в состояние шока.
It was all supposed to have been cut-and-dried.	Все, казалось, шло как по маслу.
The publicity releases were ready to send out." He studied her a moment "What made you decide not to sign, Liz?"	Уже даже были заготовлены заявления для прессы. - Он испытующе посмотрел ей в глаза. -Что заставило тебя отказаться подписать бумаги, Лиз?
How could she explain that is was nothing more than a feeling, an intuition?	Как могла она объяснить, что какое-то шестое чувство, интуиция, остановило ее руку?
He would laugh at her.	Он поднимет ее на смех.
And yet Sam had refused to let Roffe and Sons go public.	Но ведь и Сэм ранее отказался разрешить продажу акций "Роффа и сыновей" на сторону.
She had to find out why.	Надо попытаться выяснить, почему он сделал это.
As though reading her thoughts, Rhys said,	Словно прочитав ее мысли, Рис сказал:
"Your great-great grandfather set this up as a family business, to keep away outsiders.	- Твой прапрапрадед, создатель фирмы, сделал ее семейной, чтобы исключить возможность проникновения в нее чужаков.
But it was a small company then.	Но тогда это была махонькая фирма.
Things have changed.	Времена изменились.
We're running one of the biggest drugstores in the world.	Сейчас это огромный концерн.

Whoever sits in your father's chair has to make all the final decisions.	Тот, кто займет место твоего отца, должен будет принимать окончательное решение.
It's one hell of a responsibility."	А это, поверь, очень тяжело и очень ответственно.
She looked at him and wondered whether this was Rhys's way of telling her to get out.	Она посмотрела на него и подумала: он иносказательно дает ей понять, что она занимает чужое место.
"Will you help me?"	- Я могу надеяться на твою помощь?
"You know I will."	- Ты же знаешь, что да.
She felt a rush of relief and she realized how much she had been counting on him.	После этих слов сразу пришло облегчение; и она только сейчас осознала, как сильно рассчитывала на него.
"The first thing we'd better do," Rhys said, "is take you on a tour of the plant here.	- Первым делом, - сказал Рис, - надо показать тебе хотя бы здешние фармацевтические цеха.
Do you know about the physical structure of this company?"	Ты хоть представляешь себе, как реально функционирует компания?
"Not much."	- Не очень.
That was not true.	Это было неправдой.
Elizabeth had been in enough meetings with Sam over the past few years to have picked up a good deal of knowledge about the workings of Roffe and Sons.	За последние несколько лет Элизабет побывала на многих совещаниях, проводившихся Сэмом, и неплохо разбиралась в управленческом механизме
But she wanted to hear it from Rhys's point of view.	"Роффа и сыновей", но ей хотелось увидеть ее глазами Риса.
"We manufacture much more than drugs, Liz.	- Мы производим не только лекарства, Лиз.
We make chemicals and perfumes and vitamins and hair sprays and pesticides.	Мы выпускаем также химические препараты, духи, витамины, лосьоны и пестициды.
We produce cosmetics and bio-electronic instruments.	Изготавливаем косметику и биоэлектронное оборудование.
We have a food division, and a division of animal nitrates."	У нас есть цеха по производству пищи и отделения по выработке животных нитратов.
Elizabeth was aware of all that, but she let Rhys go on.	Элизабет знала об этом, но Рис продолжал:
"We publish magazines for distribution to doctors. We make adhesives, and building protection agents and plastic explosives."	- Мы издаем медицинскую литературу, производим лейкопластыри, антикоррозийные и другие защитные пленки и даже пластиковые бомбы.
Elizabeth could sense that he was becoming caught up by what he was saying, she could hear the undertone of pride in his voice, and she was oddly reminded of her father.	Элизабет чувствовала, что он сам загорается от своих слов: в них она расслышала непритворную гордость, и это странным образом напомнило ей отца.
"Roffe and Sons owns factories and holding companies in over a hundred countries.	- "Рофф и сыновья" владеют заводами и дочерними компаниями в более чем ста странах.
Every one of them reports to this office."	И все они посылают отчеты сюда, в этот кабинет.

He paused, as though to make sure that she understood the point.	Он остановился, словно хотел уяснить, понимает ли она, что он имеет в виду.
"Old Samuel went into business with a horse and a test tube.	- Старый Сэмюэль вошел в дело с одной лошаденкой и ретортой для химического анализа.
It's grown to sixty factories around the world, ten research centers and a network of thousands of salesmen and detail men and women." They were the ones, Elizabeth knew, who called on the doctors and hospitals.	А теперь дело разрослось и превратилось в шестьдесят фармацевтических заводов, разбросанных по всему миру, десять научных центров, в которых соответственно заняты тысячи рабочих, продавцов и ученых, мужчин и женщин.
"Last year, in the United States alone, they spent over fourteen billion dollars on drugs-and we have a healthy share of that market."	За последний год в одних только Штатах лекарств было куплено на четырнадцать миллиардов долларов - и львиная доля этого рынка сбыта наша.
And yet Roffe and Sons was in trouble with the banks.	И все же "Рофф и сыновья" оказались в долгах.
Something was wrong.	Тут что-то не так.
Rhys took Elizabeth on a tour of the company's headquarters' factory.	Рис провел Элизабет по цехам завода, находившегося при главном управлении фирмы.
In actuality, the Zurich division was a dozen factories, with seventy-five buildings on the sixty acres of ground.	Цюрихское отделение концерна, включавшее в себя около дюжины фабрик, занимало на шестидесяти акрах земли почти семьдесят пять зданий.
It was a world in microcosm, completely self-sustaining.	Это был своеобразный замкнутый микромир, полностью сам себя обеспечивающий.
They visited the manufacturing plants, the research departments, the toxicology laboratories, the storage plants.	Они прошли по рабочим цехам, исследовательским лабораториям, токсикологическим центрам, посетили складские помещения.
Rhys brought Elizabeth to a sound stage, where they made motion pictures for research and for their worldwide advertising and products divisions.	Рис показал Элизабет студии звукозаписи и кинофабрики, где создавались рекламные ролики, которые затем рассылались по всему миру.
"We use more film here," Rhys told Elizabeth, "than the major Hollywood studios."	- Мы расходуем гораздо больше кинопленки, -говорил он Элизабет, - чем самые крупные студии в Голливуде.
They went through the molecular biology department, and the liquid center, where fifty giant stainless steel, glasslined tanks hung suspended from the ceiling, filled with liquids ready to be bottled.	Они осмотрели отделение молекулярной биологии и цех по розливу готовых жидких препаратов, к потолку которого были подвешены пятьдесят гигантских контейнеров из нержавеющей стали с внутренней стеклянной облицовкой, наполненных готовой к отправке продукцией.
They saw the tablet-compression rooms, where powders were formed into tablets, sized, stamped with ROFFE AND SONS, packaged and labeled, without anyone ever touching them.	Они побывали в маленьких цехах, где порошок превращался в таблетки, которые затем запаковывались в фирменную обертку с выдавленным на ней штампом "Рофф и сыновья" и в расфасованном виде отправлялись на склад.

Some of the drugs were ethical products, available only on prescription, others were proprietary items, sold over the counter.	И в течение всего процесса изготовления, упаковки и расфасовки рука человека ни разу не касалась лекарственного препарата. Одни из них будут продаваться только по рецептам врача, другие пойдут в свободную продажу.
Set apart from the other buildings were several small buildings.	Несколько небольших зданий стояли в стороне от производственного комплекса.
These were for the scientists: the analytical chemists, biochemists, organic chemists, parasitologists, pathologists.	Это был научный центр, в котором работали химики-аналитики, паразитологи и патологи.
"More than three hundred scientists work here," Rhys told Elizabeth. "Most of them are Ph.D.'s.	- Здесь работает свыше трехсот ученых, - сказал Рис. - У большинства из них степень доктора химических наук.
Would you like to see our hundred-million-dollar room?"	Хочешь взглянуть на стомиллионнодолларовую комнату?
Elizabeth nodded, intrigued.	Элизабет, заинтригованная, кивнула.
It was in an isolated brick building, guarded by a uniformed policeman with a gun.	Они подошли к небольшому кирпичному домику, у входа в который стоял вооруженный револьвером полицейский.
Rhys showed his security pass, and he and Elizabeth were permitted to enter a long corridor with a steel door at the end of it.	Рис предъявил ему свой пропуск, и они с Элизабет вошли в длинный коридор, кончавшийся стальной дверью.
The guard used two keys to open the door, and Elizabeth and Rhys entered.	Для того чтобы ее открыть, полицейскому пришлось использовать два разных ключа.
The room contained no windows.	В комнате, куда вошли Элизабет и Рис, совсем не было окон.
It was lined from floor to ceiling with shelves filled with every variety of bottles, jars and tubes.	От пола до потолка она была сплошь уставлена полками, на которых стояло бесчисленное множество разных бутылочек, скляночек и колб.
"Why do they call this the hundred-million-dollar room?" Elizabeth asked.	- А почему ты назвал ее стомиллионнодолларовой?
"Because that's what it cost to furnish it.	- Потому что на ее оборудование ушло ровно сто миллионов долларов.
See all those compounds on the shelves?	Видишь на полках все эти препараты?
None of them have names, only numbers.	На них нет названий, только номера.
They're the ones that didn't make it.	Это то, что не попало на рынок.
They're the failures."	Наши неудачи.
"But a hundred million-"	- Но сто миллионов долларов?
"For every new drug that works, there are about a thousand that end up in this room.	- На каждое новое лекарство, которое оказывается удачным, около тысячи приходится отправлять на эти полки.
Some drugs are worked on for as long as ten years, and then abandoned.	Над некоторыми из лекарств ученые бились долгие десятилетия, и они все равно попали в эту комнату.

A single drug can cost five or ten million dollars in research before we find out that it's no good, or that someone else has beaten us to it.	Мы иногда тратим от пяти до десяти миллионов долларов на исследование и изготовление одного только препарата, а потом выясняется, что он неэффективен или кто-то уже изготовил его раньше нас.
We don't throw any of these things away because now and then one of our bright young men will back into a discovery that can make something in this room valuable."	Мы их не выбрасываем, потому что всегда среди наших ребят найдется мудрая голова, которая пойдет собственным путем, и тогда эти препараты могут ей пригодиться.
The amounts of money involved were awesome.	Расходы на научные исследования поражали ее воображение.
"Come on," Rhys said. "I'll show you the Loss Room."	- Пошли, - сказал Рис, - покажу тебе еще одну комнату издержек.
It was in another building, this one unguarded, containing, like the other rooms, only shelves filled with bottles and jars.	Они перешли в другое здание, на этот раз никем не охраняемое, и вошли в комнату, также сплошь уставленную полками с бутылочками и скляночками.
"We lose a fortune here too," Rhys said. "But we plan it that way."	- Здесь мы регулярно теряем целое состояние, -сказал Рис, - но планируем эту потерю заранее.
"I don't understand."	- Непонятно.
Rhys walked over to a shelf and picked up a bottle.	Рис подошел к одной из полок и снял с нее бутылочку.
It was labeled	На этикетке стояло:
"Botulism."	"Ботулизм".
"Do you know how many cases of botulism there were in the United States last year?	- Знаешь, сколько случаев заболевания ботулизмом было зарегистрировано в прошлом году в Штатах?
Twenty-five.	Двадцать пять.
But it costs us millions of dollars to keep this drug in stock."	А мы тратим миллионы долларов, чтобы это лекарство не сошло с производства.
He picked up another bottle at random.	Он не глядя снял другую бутылочку.
"This is an antidote for rabies.	- Вот средство от бешенства. И так далее.
This room is full of drugs that are cures for rare diseases-snakebites, poisonous plants.	Вся комната заполнена препаратами и лекарствами от редких заболеваний, от укусов змей, отравления ядовитыми растениями...
We furnish them free to the armed forces and to hospitals, as a public service."	Мы бесплатно поставляем их армии и в больницы. Это наш вклад в социальное благосостояние страны.
"I like that," Elizabeth said.	- Это прекрасно, - сказала Элизабет.
Old Samuel would have liked it too, she thought.	"Сэмюэлю это бы понравилось", - подумала она.
Rhys took Elizabeth to the capsule rooms, where empty bottles were carried in on a giant conveyor belt. By the time they had crossed the room, the bottles had been sterilized, filled with capsules, labeled, topped with cotton, and sealed.	Рис повел Элизабет в облаточный цех, где подаваемые на конвейер пустые бутылочки стерилизовались, наполнялись таблетками, обклеивались этикетками, закупоривались ватой, закрывались и запечатывались.

All done by automation.	И все это делалось с помощью автоматов.
There was a glassblowing factory, an architectural center to plan new buildings, a real estate division to acquire the land for them.	В комплекс входили также стеклодувный цех, центр архитектурного планирования и отдел по недвижимости, занятый скупкой земли для производственных нужд концерна.
In one building there were scores of writers turning out pamphlets in fifty languages, and printing presses to print them.	В одном из зданий находились десятки людей, писавших, редактировавших и издававших буклеты на пятидесяти языках.
Some of the departments reminded Elizabeth of George Orwell's 1984.	Некоторые из цехов напоминали Элизабет оруэлловский роман "1984".
The Sterile Rooms were bathed in eerie ultraviolet lights.	Стерилизационные помещения были залиты жутковатым ультрафиолетовым светом.
Adjoining rooms were painted in different colors-white, green or blue-and the workers wore uniforms to match.	Соседние с ними помещения были окрашены в различные цвета - белый, зеленый или голубой, -и рабочая одежда занятых в них людей была соответствующего цвета.
Each time they entered or left the room, they had to go through a special sterilizing chamber.	Если кому-либо из них приходилось входить или выходить из цеха, они могли это сделать, только пройдя через стерилизационное помещение.
Blue workers were locked in for the entire day.	Рабочие в голубом на целый день запирались в своей комнате.
Before they could eat or rest or go to the toilet, they had to undress, enter a neutral green zone, put on other clothes, and reverse the process when they returned.	Перед обедом, или перерывом, или если им понадобится выйти в туалет, они обязаны были снять с себя рабочую одежду, пройти в нейтральную зеленую зону и переодеться. По возвращении процесс повторялся в обратном порядке.
"I think you'll find this interesting," Rhys said.	- Думаю, сейчас тебе станет еще интереснее, -сказал Рис.
They were walking down the gray corridor of a research building.	Они шли по серому коридору исследовательского блока.
They reached a door marked "RESTRICTED-DO NOT ENTER." Rhys pushed the door open, and he and Elizabeth walked through.	Подойдя к двери, на которой висела табличка: "ВНИМАНИЕ! ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН", Рис толкнул ее и пропустил Элизабет вперед.
They went through a second door and Elizabeth found herself in a dimly lit room filled with hundreds of cages containing animals.	Пройдя затем через другую дверь, они очутились в тускло освещенном помещении, заставленном сотнями клеток с животными.
The room was hot and humid, and she felt as if she had suddenly been transported to a jungle.	Воздух здесь был спертым, жарким и влажным, и Элизабет показалось, что она попала в джунгли.
As her eyes grew accustomed to the half-light, she saw that the cages were filled with monkeys and hamsters and cats and white mice.	Когда глаза ее привыкли к полумраку, она разглядела в клетках обезьян, хомяков, кошек и белых мышей.
Many of the animals had obscene-looking growths protruding from various parts of their bodies.	У многих из них на теле проступали зловещего вида шишки и нарывы.
Some had their heads shaven, and were crowned with electrodes that had been implanted in their brains.	У некоторых были обриты головы, и из них торчали вживленные туда электроды.

Some of the animals were screaming and gibbering, racing around in their cages, while others were comatose and lethargic.	Некоторые из зверьков пищали или без умолку тараторили, взад и вперед носились по клеткам, другие были неподвижны и, казалось, находились в бессознательном состоянии.
The noise and the stench were unbearable.	Шум и вонь были нестерпимыми.
It was like some kind of hell.	Это был ад в миниатюре.
Elizabeth walked up to a cage that contained a single white kitten.	Элизабет подошла к клетке, где сидел маленький белый котенок.
Its brain was exposed, enclosed in a clear plastic covering through which protruded half a dozen wires.	Часть его мозга была оголена, и из нее в разные стороны торчало несколько тонких проволочек.
"What-what's going on here?" Elizabeth asked.	- Что... для чего все это? - пролепетала Элизабет.
A tall, bearded young man making notes in front of a cage explained,	Высокого роста бородатый молодой человек, делавший в блокноте какие-то пометки, пояснил:
"We're testing a new tranquilizer."	- Мы испытываем новый транквилизатор.
"I hope it works," Elizabeth said weakly.	- Надеюсь, испытания будут успешными, - сказала Элизабет.
"I think I could use it."	"Во всяком случае, мне бы он сейчас не помешал".
And she walked out of the room before she could become sick.	И, пока ей совсем не стало дурно, она поспешила выйти из комнаты.
Rhys was at her side in the corridor.	Рис выскочил вслед за ней.
"Are you all right?"	- Тебе плохо?
She took a deep breath. "I-I'm fine. Is all that really necessary?"	- Нет, все в порядке, - набрав в грудь побольше воздуха, слабым голосом сказала Элизабет. -Неужели все это так необходимо?
Rhys looked at her and replied.	Рис с укоризной посмотрел на нее и ответил:
"Those experiments save a lot of lives.	- От этих опытов зависит жизнь многих людей.
More than one third of the people born since nineteen fifty are alive only because of modern drugs.	Ты только представь себе, что более трети из тех, кто родился в пятидесятые годы, живы благодаря лекарствам.
Think about that."	А ты говоришь, зачем опыты.
Elizabeth thought about it.	Больше таких вопросов она ему не задавала. * **
It took six full days to tour the key buildings, and when Elizabeth had finished, she was exhausted, her head spinning with the vastness of it.	На осмотр только основных, ключевых подразделений комплекса у них ушло шесть дней. Элизабет чувствовала себя полностью разбитой, голова у нее шла кругом.
And she realized she was seeing just one Roffe plant.	А ведь она ознакомилась всего лишь с одним из заводов Роффа.
There were dozens of others scattered around the world.	А по белу свету таких вот заводов было разбросано десятки, а то и сотни.
The facts and figures were stunning.	Поражали факты и цифры.

"It takes between five and ten years to market a new drug, and out of every two thousand compounds tested, we'll average only three products...."	- Чтобы в продажу поступило то или иное лекарство, нам необходимо затратить от пяти до десяти лет на исследования, но даже и тогда из каждых двух тысяч опытных образцов на рынок поступает лишь три апробированных лекарственных препарата.
And "...Roffe and Sons has three hundred people working here in quality control alone."	- ...В одном только отделе контроля за качеством продукции "Рофф и сыновья" держат триста человек.
And "...Worldwide, Roffe and Sons is responsible for over half a million employees..."	- ...Количество рабочих, занятых в концерне, включая все его зарубежные подразделения, достигает полумиллиона.
And "...our gross income last year was..."	- ...В прошлом году общий доход концерна составил...
Elizabeth listened, trying to digest the incredible figures that Rhys was throwing at her.	Элизабет слушала и с трудом переваривала цифры, которыми без устали сыпал Рис.
She had known that the company was large, but "large" was such an anonymous word.	Она знала, что концерн огромен. Но слово "огромен" было слишком абстрактным.
Having it actually translated into terms of people and money was staggering.	Перевод его на конкретные количества занятых в нем людей и сумму денежного оборота поражал воображение.
That night as Elizabeth lay in bed, recalling all the things she had seen and heard, she was filled with an overpowering feeling of inadequacy.	В ту ночь, лежа в постели и вспоминая все, что видела и слышала, Элизабет чувствовала, что явно села не в свои сани.
Ivo: Believe me, cara, it is much better to leave all this to us.	Иво: Поверь мне, cara, правильнее будет позволить нам самим все решить.
You don't understand these things.	Ты в этом ни капельки не смыслишь.
ALEC: I think you should sell but I have an ax to grind.	Алек: Думаю, что надо разрешить продажу, но у меня ведь могут быть свои интересы.
WALTHER: Why bother yourself with this?	Вальтер: Какой вам смысл лезть в это дело?
You can go off anywhere you like and enjoy your money.	Получите деньги и уезжайте куда хотите, тратьте их в свое удовольствие.
They were right, all of them, Elizabeth thought. I'm going to get out and let them do what they like with the company.	"Они правы, - думала Элизабет. - Надо убираться отсюда подобру-поздорову, и пусть делают с фирмой что хотят.
I do not belong in this position.	Это дело мне не по плечу".
The moment she made the decision, she felt a deep sense of relief.	Придя к такому решению, она почувствовала себя легко и свободно.
She fell asleep almost immediately.	И тотчас уснула. * * *
The following day, Friday, was the beginning of a holiday weekend.	На следующий день, в пятницу, начинался уик-энд.
When Elizabeth arrived at the office, she sent for Rhys to announce her decision.	Когда Элизабет прибыла в свой кабинет, она тотчас послала за Рисом, чтобы объявить ему о своем решении.

"Mr. Williams had to fly to Nairobi last night," Kate Erling informed her. "He said to tell you he would be back on Tuesday.	- Господина Уильямза срочно вызвали в Найроби,- доложила ей Кэйт Эрлинг. - Он просил вам передать, что вернется во вторник.
Can anyone else help you?"	Может, обратиться к кому-нибудь еще за помощью?
Elizabeth hesitated.	Элизабет задумалась.
"Put in a call to Sir Alec, please."	- Соедините меня, пожалуйста, с сэром Алеком.
"Yes, Miss Roffe." Kate added, a note of hesitation in her voice, "A package for you was delivered this morning by the police department.	- Хорошо, мисс Рофф, - сказала Кэйт, затем, немного помешкав, добавила: - Тут вам пришла посылка из полицейского управления.
It contains the personal belongings your father had with him at Chamonix."	В ней вещи вашего отца, которые он захватил с собой в Шамони.
The mention of Sam brought back that sharp sense of loss, of grief.	Упоминание о Сэме принесло с собой острое чувство потери, невосполнимой утраты.
"The police apologized because they could not give it to your messenger.	- Полиция просит извинить их, что не смогли передать вещи лично в руки посланному вами человеку.
It was already on its way to you."	Когда он прибыл за ними, они уже были в пути.
Elizabeth frowned.	Элизабет нахмурилась:
"My messenger?"	- Человек, которого я послала?
"The man you sent to Chamonix to pick it up."	- Да, того, кого вы послали в Шамони за вещами отца.
"I didn't send anyone to Chamonix."	- Но я никого не посылала в Шамони.
It was obviously some bureaucratic mix-up.	Скорее всего какая-нибудь очередная бюрократическая путаница.
"Where is it?"	- Где посылка?
"I put it in your closet."	- Я положила ее к вам в шкаф.
There was a Vuitton suitcase, containing Sam's clothes, and a locked attach? case with a key taped to it.	В посылке находился чемодан с аккуратно сложенной в нем одеждой Сэма и закрытый плоский кейс, к одной из сторон которого липкой лентой был приклеен ключ.
Probably company reports.	Скорее всего отчеты.
She would let Rhys handle them.	Надо будет передать Рису.
Then she remembered that he was away.	Затем она вспомнила, что он уехал.
Well, she decided, she would go away for the weekend too.	Ну что ж, решила она, она тоже уедет на уик-энд.
She looked at the attach? case and thought, Perhaps there's something personal belonging to Sam.	Еще раз взглянув на кейс, подумала, что в нем могут быть и сугубо личные вещи Сэма.
I'd better look at it first.	Лучше все же выяснить, что там находится.
Kate Erling buzzed.	Позвонила Кэйт Эрлинг:
"I'm sorry, Miss Roffe. Sir Alec's out of the office."	- К сожалению, мисс Рофф, сэра Алека нет на месте.

"Leave a message for him to call me, please.	- Оставьте, пожалуйста, на его имя телефонограмму, чтобы позвонил мне.
I'll be at the villa in Sardinia.	Я буду на вилле на Сардинии.
Leave the same message for Mr. Palazzi, Mr. Gassner and Mr. Martel."	Аналогичные телефонограммы пошлите господину Палацци, господину Г асснеру и господину Мартелю.
She would tell them all that she was leaving, that they could sell the stock, do as they pleased with the company.	Она всем им скажет, что с нее довольно, что они вольны продавать акции и вообще делать с фирмой все что захотят.
She was looking forward to the long weekend.	Она с нетерпением ждала этот уик-энд.
The villa was a retreat, a soothing cocoon, where she could be alone to think about herself and her future.	Вилла стала для нее убежищем, своеобразным коконом, где она останется наедине с собой и сможет не спеша и спокойно поразмыслить о своей будущей жизни.
Events had been flung at her so rapidly that she had had no chance to put things into any kind of perspective.	События так быстро и нежданно накатили на нее, что у нее не было никакой возможности посмотреть на них в их истинном свете.
Sam's accident-Elizabeth's mind tripped over the word "death"; inheriting the controlling stock of Roffe and Sons; the urgent pressure from the family to let the company go public.	Несчастный случай с Сэмом (мозг Элизабет отказывался принимать слово "смерть"), наследование контрольного пакета акций "Роффа и сыновей", давление со стороны семьи, чтобы пустить акции в свободную продажу.
And the company itself.	И наконец, сам концерн.
The awesome heartbeat of a behemoth whose power spanned the world. It was too much to cope with all at once.	Держать палец на пульсе этого гигантского чудища, подмявшего под себя полмира, - тут было над чем призадуматься.
When she flew to Sardinia late that afternoon, Elizabeth had the attach? case with her.	Когда вечером Элизабет улетела на Сардинию, плоский кейс находился при ней.
CHAPTER 18	Глава 18
She took a taxi from the airport.	Из аэропорта она поехала на такси.
There was no one at the villa because it had been closed, and Elizabeth had not told anyone she was coming.	Вилла была закрыта и пуста, так как о приезде Элизабет никого не известила.
She let herself in and walked slowly through the large familiar rooms and it was as if she had never been away.	Своим ключом она открыла дверь, медленно прошла по просторным знакомым комнатам и вдруг почувствовала себя так, словно никуда отсюда и не уезжала.
She had not realized how much she had missed this place.	Только сейчас она поняла, как скучала по этому месту.
It seemed to Elizabeth that the few happy memories of her childhood had been here.	Ей казалось, что все, что у нее было счастливого в детстве, было связано именно с виллой.
It felt strange to be alone in this labyrinth where there had always been half a dozen servants bustling around, cooking, cleaning, polishing.	Странно было в одиночестве бродить по этому лабиринту комнат, где всегда ключом била жизнь и то тут, то там мелькал кто-либо из более чем десятка слуг, занятых каждый своим делом: уборкой, чисткой, приготовлением пищи.

Now there was only herself.	Теперь она была наедине с собой.
And the echoes of the past.	И с прошлым.
She left Sam's attach? case in the downstairs hallway and carried her suitcase upstairs.	Оставив кейс Сэма в прихожей, понесла наверх свой чемодан.
With the habit of long years, she started to head for her bedroom in the center of the hallway, then stopped.	По укоренившейся за долгие годы привычке направилась прямо к своей комнате, но на полпути остановилась.
Her father's room was at the far end.	В противоположном конце коридора находилась комната отца.
Elizabeth turned and walked toward it She opened the door slowly, because while her mind understood the reality, some deep, atavistic instinct made her half expect to see Sam there, to hear the sound of his voice.	Она повернулась и направилась прямо к ней. Медленно отворив дверь, осторожно просунула голову внутрь, понимая, что там никого не могло быть, но под влиянием какого-то атавистического чувства надеясь увидеть в комнате отца и услышать его голос.
The room was empty, of course, and nothing had changed since Elizabeth had last seen it.	Комната, естественно, была пуста, и в ней ничего не изменилось с тех пор, как Элизабет видела ее в последний свой приезд.
It contained a large double bed, a beautiful highboy, a dressing table, two comfortable overstuffed chairs, and a couch in front of the fireplace.	Там стояли большая двуспальная кровать, красивый комод, туалетный столик с зеркалом, два обитых материей удобных стула и кушетка рядом с камином.
Elizabeth set down her suitcase and walked over to the window.	Поставив на пол чемодан, Элизабет подошла к окну.
The iron shutters had been closed against the late September sun, and the draperies were drawn.	Плотно закрытые железные ставни и наглухо задернутые занавески не пропускали внутрь лучи позднего сентябрьского солнца.
She opened them wide and let the fresh mountain air flow in, soft and cool with the promise of fall.	Она широко распахнула окно, и мягкий свежий осенний горный воздух тотчас наполнил комнату.
She would sleep in this room.	Теперь она будет спать здесь.
Elizabeth returned downstairs and went into the library.	Элизабет вернулась вниз и прошла в библиотеку.
She sat down in one of the comfortable leather chairs, rubbing her hands along the sides.	Села в одно из мягких, обитых кожей кресел и задумалась.
This was where Rhys always sat when he had a conference with her father.	В этом кресле обычно сидел Рис, когда о чем-либо беседовал с отцом.
She thought about Rhys and wished that he were here with her.	Вспомнив о Рисе, она ужасно захотела, чтобы он был сейчас здесь.
She remembered the night he had brought her back to school after the dinner in Paris, and how she had gone back to her room and had written "Mrs. Rhys Williams" over and over.	В памяти всплыла та ночь, когда после поездки в Париж он привез ее назад в школу и как она в своей комнате стала писать и переписывать заветное "Миссис Рис Уильямз".
On an impulse Elizabeth walked over to the desk, picked up a pen and slowly wrote	Под влиянием внезапного порыва она подошла к столу, взяла ручку и написала:
"Mrs. Rhys Williams."	"Миссис Рис Уильямз".

She looked at it and smiled.	И улыбнулась, подумав:
"I wonder," she mocked herself aloud, "how many other idiots are doing the same thing right now?"	"Интересно, сколько же еще дур вроде меня делают в это время то же самое?"
She turned her thoughts away from Rhys, but still he was at the back of her mind, pleasantly comforting.	Она попыталась отогнать от себя мысли о Рисе, но они упорно отказывались уходить и странным образом согревали ее одиночество.
She got up and wandered around the house.	Она встала и прошлась по дому.
She explored the large, old-fashioned kitchen, with its wood-burning stove, and two ovens.	Зайдя на огромную кухню, внимательно осмотрела старомодную печку, топившуюся дровами, и две ее духовки.
She walked over to the refrigerator and opened it.	Затем пошла к холодильнику и открыла его.
It was empty.	Холодильник был пуст.
She should have anticipated that, with the house shut down.	Другого она и не ожидала увидеть.
Because the refrigerator was empty, she became suddenly hungry.	Но именно потому, что он был пуст, Элизабет почувствовала, что голодна.
She searched the cupboards.	Она стала шарить по буфетам.
There were two small cans of tuna fish, a half-filled jar of Nescaf?, and an unopened package of crackers.	Нашла две маленькие консервные банки тунца, полбанки кофе и нераспечатанную пачку печенья.
If she was going to be her for a long weekend, Elizabeth decided, she had better do some planning.	Если она собирается провести здесь весь уик-энд, решила про себя Элизабет, надо позаботиться о еде.
Rather than drive into town for every meal, she would shop at one of the little markets in Cala di Volpe and stock enough food for several days.	Вместо того чтобы по нескольку раз в день катать в город, она лучше съездит в Кали-ди-Вольпе и на рынке закупит все необходимое сразу на несколько дней.
A utility Jeep was always kept in the carport and she wondered if it was still there.	Для этих целей обычно использовался маленький джип, и она решила проверить, стоит ли он на своем месте под навесом.
She went to the back of the kitchen and through the door that led to the carport, and there was the Jeep.	Она прошла в кухню, выйдя на заднее крыльцо, толкнула дверь, ведущую под навес, и убедилась, что он там - в целости и сохранности.
Elizabeth walked back into the kitchen, where, on a board behind the cupboard, were hooks with labeled keys on them.	Возвратившись на кухню, подошла к одному из буфетов, за которым к стене были прибиты крючки с висевшими на них ключами. Каждый ключ был снабжен биркой.
She found the key to the Jeep and returned to the carport.	Она нашла нужный ей ключ от джипа и вернулась под навес.
Would there be gasoline in it?	Но есть ли в баке бензин?
She turned the key and pressed the starter.	Она повернула ключ зажигания и нажала на стартер.
Almost immediately the motor sparked into life.	Мотор ожил мгновенно.
So that problem was eliminated.	Слава Богу, одной проблемой меньше!

In the morning she would drive into town and pick up whatever groceries she needed.	Утром она съездит в город и наберет всего, что ей необходимо.
She went back into the house.	Она вернулась в дом.
As she walked across the tiled floor of the reception hall, she could hear the echo of her footsteps, and it was a hollow, lonely sound.	Когда проходила по выложенному плиткой полу гостиной, шаги гулко отдавались в пустом помещении, и она вновь почувствовала себя одинокой.
She wished that Alec would call, and even as she was thinking it the telephone rang, startling her.	Ей ужасно захотелось, чтобы позвонил Алек, и не успела она об этом подумать, как раздался резкий телефонный звонок, до смерти напугавший ее.
She walked to it and picked it up.	Она подошла к телефону и подняла трубку:
"Hello."	- Алло.
"Elizabeth. It's Alec here."	- Элизабет, это я, Алек.
Elizabeth laughed aloud.	Элизабет рассмеялась.
"What's so funny?"	- Что же тут смешного?
"You wouldn't believe me if I told you.	- Если я тебе скажу правду, ты не поверишь.
Where are you?"	Ты где?
"Down in Gloucester."	- В Глостере.
And Elizabeth felt a sudden, urgent impulse to see him, to tell him her decision about the company.	Элизабет охватило непреодолимое желание немедленно увидеть его, рассказать ему о своем решении относительно фирмы.
But not over the telephone.	Но не по телефону.
"Would you do me a favor, Alec?"	- Алек, могу я тебя попросить об услуге?
"You know I will."	- Ты же знаешь, что да.
"Could you fly down here for the weekend?	- Ты можешь прилететь сюда на уик-энд?
I'd like to discuss something with you."	Мне надо кое-что с тобой обсудить.
There was only the slightest hesitation, and then Alec said,	После секундного молчания он сказал:
"Of course."	- Конечно, могу.
Not a word about what engagements he would have to break, how inconvenient it might be.	Ни слова о том, что ему придется отложить все встречи, что это не совсем удобно и так далее.
Just "Of course."	Просто "конечно, могу".
That was Alec.	В этом был весь Алек.
Elizabeth forced herself to say,	Элизабет заставила себя сказать:
"And bring Vivian."	- Не забудь прихватить с собой Вивиан.
"I'm afraid she won't be able to come.	- Боюсь, она не сможет приехать.
She's-ah-rather involved in London.	Она... она очень занята.
I can arrive tomorrow morning. Will that do?"	Приеду завтра утром, хорошо?
"Perfect.	- Прекрасно.

Let me know what time, and I'll pick you up at the airport."	Скажи мне точное время прибытия, и я тебя встречу в аэропорту.
"It will be simpler if I just take a taxi."	- Будет проще, если я доберусь к тебе на такси.
"All right.	- Ладно, будь по-твоему.
Thank you, Alec.	Спасибо тебе, Алек.
Very much."	Огромное.
When Elizabeth replaced the receiver, she was feeling infinitely better.	Положив трубку на рычаг, она уже более не чувствовала себя одинокой.
She knew she had made the right decision.	Она знала, что приняла верное решение.
She was in this position only because Sam had died before he had had the time to name his successor.	На этом месте она оказалась волею случая, и то только потому, что Сэм, так неожиданно умерев, не успел назвать своего преемника.
Elizabeth wondered who the next president of Roffe and Sons would be.	Интересно, кто станет следующим президентом "Роффа и сыновей", подумала она.
The board could decide that for themselves.	Пусть решает Совет.
She thought about it from Sam's point of view, and the name that sprang instantly to mind was Rhys Williams.	Она попыталась взглянуть на это решение глазами Сэма, и первое имя, которое пришло ей в голову, было: Рис Уильямз.
The others were competent in their own areas, but Rhys was the only one who had a working knowledge of the company's complete global operation.	Остальные были компетентны каждый в своей области, но только Рис досконально знал подноготную всех глобальных операций концерна.
He was brilliant and effective.	Он был умен и деятелен.
The problem, of course, was that Rhys was not eligible to be president.	Но президентом он стать не мог.
Because he was not a Roffe, or married to a Roffe, he could not even sit on the board.	Так как не был Роффом или женат на Рофф, он даже не мог входить в Совет в качестве его члена.
Elizabeth walked into the hallway and saw her father's attach? case.	Элизабет прошла в прихожую и заметила все еще лежавший там кейс своего отца.
She hesitated.	Ее стали одолевать сомнения.
There was hardly any point in her going through it now.	Стоит ли вообще его открывать?
She could give it to Alec when he arrived in the morning.	Утром она отдаст его Алеку, и дело с концом.
Still, if there was something personal in it...She carried it into the library, set it on the desk, untaped the key and opened the little locks on each side.	Но может быть, там есть что-либо сугубо личное, принадлежащее только ее отцу? Она отнесла кейс в библиотеку, поставила на стол, сняла с ленты ключи и открыла оба замка.
In the center of the case lay a large manila envelope.	Внутри лежал огромный запечатанный конверт.
Elizabeth opened it and removed a sheaf of typewritten papers lying loosely in a cardboard cover labeled:	Вскрыв его, Элизабет достала пачку отпечатанных на машинке листков из картонной папки, на которой крупными буквами стояло:
MR. SAM ROFFE	Г-ну Сэму Роффу,

CONFIDENTIAL	конфиденциально,
No COPIES.	в одном экземпляре.
It was obviously a report of some kind, but without anyone's name on it so that Elizabeth could not know who had drawn it.	Вероятно, какой-то отчет, правда, без подписи. Элизабет так и не смогла обнаружить имени его составителя.
She started to skim through the report, then slowed down, then stopped.	Она пробежала глазами начало, потом стала читать медленнее и более внимательно, потом и вовсе остановилась.
She could not believe what she was reading.	Она глазам своим не поверила.
She carried the papers over to an armchair, kicked off her shoes, curled her legs up underneath her and turned to page one again.	Перенесла листочки в кресло, сбросила с себя туфли, поудобнее уселась в него, подобрав под себя ноги, и вернулась к первой странице.
This time she read every word, and she was filled with horror.	Теперь она не пропускала ни слова, и ужас переполнял все ее существо.
It was an astonishing document, a confidential report of an investigation into a series of events that had occurred over the past year.	Это был удивительный документ, конфиденциальный отчет о результатах негласного расследования по ряду событий, получивших широкую огласку в прошлом году.
In Chile a chemical plant owned by Roffe and Sons had exploded, sending tons of poisonous materials spouting over a ten-square-mile area.	В Чили взорвался химический завод, принадлежавший "Роффу и сыновьям", и тонны ядовитого вещества покрыли площадь в десять квадратных миль.
A dozen people had been killed, hundreds more had been taken to hospitals.	Десятки людей были убиты, сотни людей с различными степенями отравления госпитализированы.
All the livestock had died, the vegetation was poisoned.	Пал скот, отравлена растительность.
The entire region had had to be evacuated.	Пришлось эвакуировать почти целый район.
The lawsuits filed against Roffe and Sons had run into hundreds of millions of dollars.But the shocking thing was that the explosion had been deliberate.	"Роффу и сыновьям" был предъявлен иск на сотни миллионов долларов. Но самым страшным в этом кошмаре было то, что взрыв был не случайным, а преднамеренным.
The report read:	В отчете этот инцидент резюмировался следующим образом:
"The Chilean government's investigation into the accident was cursory.	"Расследование, проведенное чилийской правительственной комиссией, было поверхностным.
The official attitude seems to be: the Company is rich, the people are poor, let the Company pay.	Официальное предположение свелось к следующему: концерн богат, народ беден, пусть концерн платит.
There is no question in the minds of our investigating staff but that it was an act of sabotage, by a person or persons unknown, using plastic explosives.	Комиссия не сомневается, что это акт саботажа, предпринятый неизвестным или группой неизвестных лиц, использовавших для этой цели пластиковые взрывчатые вещества.

Because of the antagonistic official attitude here, it will be impossible to prove."	Расследовать реальные причины взрыва не представляется возможным в связи с предвзятым отношением к инциденту членов комиссии".
Elizabeth remembered the incident only too well.	Элизабет помнила этот взрыв.
Newspapers and magazines had been full of horror stories complete with photographs of the victims, and the world's press had attacked Roffe and Sons, accusing it of being careless and indifferent to human suffering.	Г азеты и журналы были полны ужасными подробностями, сопровождавшимися фотографиями жертв, и вся мировая пресса обрушилась на "Роффа и сыновей", обвинив концерн в бездушии и наплевательском отношении к человеческим страданиям.
It had damaged the image of the company badly.	В общественном мнении образ фирмы значительно потускнел.
The next section of the report dealt with major research projects that Roffe and Sons' scientists had been working on for a number of years.	Следующий раздел отчета был посвящен основным направлениям научных исследований, проводившихся в течение целого ряда лет учеными "Роффа и сыновей".
There were four projects listed, each of them of inestimable potential value.	Речь шла о четырех проектах, каждый из которых потенциально обладал колоссальными возможностями.
Combined, they had cost more than fifty million dollars to develop.	Стоимость общих затрат на их разработку превышала пятьдесят миллионов долларов.
In each case a rival pharmaceutical firm had applied for a patent to one of the products, just ahead of Roffe and Sons, using the identical formula.	И в каждом из этих четырех случаев та или иная из конкурирующих фармацевтических фирм опередила "Роффа и сыновей", предъявив патент на изготовление того или иного из четырех лекарств по абсолютно идентичным с концерном формулам.
The report continued:	Отчет утверждал:
"One isolated incident might have been put down as coincidence.	"Один случай совпадения можно было бы отнести к разряду непредвиденных случайностей.
In a field where dozens of companies are working in related areas, it is inevitable that several companies might be working on the same type of product But four such incidents in a period of a few months force us to the conclusion that someone in the employ of Roffe and Sons gave or sold the research material to the competitive firms.	В сфере, где десятки компаний работают над одним и тем же, совпадения результатов неизбежны. Но четыре таких совпадения, произошедших подряд одно за другим в течение нескольких месяцев, наводят на мысль, что кто-то из сотрудников "Роффа и сыновей" выдал или продал за деньги исследовательские материалы конкурирующим фирмам.
Because of the secret nature of the experiments, and the fact that they were conducted in widely separated laboratories under conditions of maximum security, our investigation indicates that the person, or persons, behind this would need to have access to top security clearances.	В связи с повышенной секретностью проводимых исследований, каждое из которых велось самостоятельно в различных, значительно удаленных друг от друга лабораториях в условиях, полностью исключающих возможность разглашения, мы полагаем, что лицо или лица, повинные в выдаче окончательных формул конкурирующим фирмам, имеют доступ к совершенно секретным документам фирмы.

We therefore conclude that whoever is responsible is someone in the highest executive echelon of Roffe and Sons."	Из чего заключаем, что этот человек или группа людей занимают ответственные посты в управлении концерном "Рофф и сыновья"".
There was more.	Но это было еще не все.
A large batch of toxic drugs had been mislabeled and shipped.	...Большая партия токсических лекарств была неправильно маркирована и отправлена в продажу.
Before they could be recalled there were several deaths, and more bad publicity for the company.	Прежде чем это обнаружилось, несколько человек умерли. Пресса же вновь обвинила концерн в халатности и небрежности к человеческой жизни.
No one could learn where the wrong labels had come from.	Выяснить, каким образом была неверно промаркирована эта партия товара, так и не удалось.
A deadly toxin had disappeared from a heavily guarded laboratory.	...Из охраняемой лаборатории исчез смертельно опасный токсин.
Within an hour an unidentified person had leaked the story to the newspapers and started a scare-hunt.	В течение часа неизвестный обзвонил сразу несколько газетных редакций и сообщил ослучившемся. Газеты немедленно подняли шум.* * *
The afternoon shadows had long since lengthened into evening, and the night air had turned chilly.	Короткие полуденные тени стали длиннее и постепенно переросли в сплошную темень ночи, в воздухе потянуло прохладой.
Elizabeth remained totally absorbed in the document she held in her hands.	Элизабет, поглощенная отчетом, ничего не замечала вокруг.
When the study became dark, she switched on a lamp and continued to read, the horror piled on horror.	Когда в кабинете стало совсем темно, она включила настольную лампу и продолжала читать, переходя от описания одного ужаса к другому.
Not even the dry, terse tone of the report could conceal the drama in it.	Даже сухой канцелярский тон отчета не был в состоянии скрыть глубокий драматизм его содержания.
One thing was clear. Someone was methodically attempting to damage or destroy Roffe and Sons.	Ясно было одно: кто-то упорно и целенаправленно пытался нанести "Роффу и сыновьям" максимальный ущерб, а возможно, даже и уничтожить их.
Someone in the highest echelon of the company.	Кто-то в высшем эшелоне власти.
On the last page was a marginal note in her father's neat, precise handwriting.	На последней странице аккуратным четким почерком отца было приписано:
"Additional pressure on me to let the company go public?	"Давление на меня. Цель: заставить согласиться на свободную продажу акций?
Trap the bastard."	Вычислить подонка".
She remembered now how worried Sam had been, and his sudden secrecy.	Она вспомнила, каким озабоченным в последнее время казался ей Сэм, и затем эта его неожиданная скрытность.
He had not known whom to trust.	Он просто не знал, на кого может положиться.

Elizabeth looked at the front page of the report again.	Элизабет вновь взглянула на заглавную страницу отчета.
"No COPIES."	В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ.
Elizabeth was sure the report had been done by an outside investigative agency.	Она была уверена, что расследование велось независимым агентством.
So in all probability no one had been aware of this report but Sam.	И потому никому, кроме Сэма, не было известно об отчете.
And now herself.	А теперь и кроме нее.
The guilty person had no idea he was under suspicion.	Преступник не знал, что находится под подозрением.
Had Sam known who he was?	Знал ли Сэм, кто он?
Had Sam confronted him before his accident?	Виделся ли с ним до своего несчастного случая?
Elizabeth had no way of knowing.	Элизабет терялась в догадках.
All she knew was that there was a traitor.	Единственное, в чем она была уверена, - это в том, что в их ряды затесался предатель.
Someone in the highest echelon of the company.	Кто-то в высшем эшелоне власти.
No one else would have the opportunity or the ability to carry out so much destruction on so many different levels.	Ни у кого не было возможности наносить столь сокрушительные удары по фирме на столь различных ее структурных уровнях.
Was that why Sam had refused to let the company go public?	Не потому ли Сэм так резко выступал против любой попытки вывести фирму из-под контроля семьи?
Was he trying to find the guilty person first?	Может быть, он сначала хотел схватить преступника за руку?
Once the company was sold, it would be impossible to conduct a secret investigation, with every move being reported to a group of strangers.	Пустив с молотка концерн, он не смог бы проводить никаких секретных дознаний, ибо каждый шаг расследования должен был бы согласовываться с новым составом Совета.
Elizabeth thought about the board meeting, and how they had urged her to sell.	Элизабет вспомнила заседание Совета и как все его члены склоняли ее к свободной продаже акций.
All of them.	Все до одного.
Elizabeth suddenly felt very alone in the house.	Она вдруг впервые в полной мере осознала, что находится в доме одна.
The loud ringing of the telephone made her jump.	Громкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.
She walked over to it and picked it up.	Она подошла к телефону и сняла трубку:
"Hello?"	- Алло?
"Liz?	- Лиз?
It's Rhys. I just received your message."	Мне только что передали, что ты хотела срочно увидеть меня.