Мэнсфилд-парк - английский и русский параллельные текст

As well as I can recollect, it was always much the same.	Сколько я помню, всегда примерно так и было.
There was never much laughing in his presence; or, if there is any difference, it is not more, I think, than such an absence has a tendency to produce at first.	При нем никогда особенно много не смеялись; а если какая-то разница и есть, то не больше, чем ей положено быть вначале после столь долгого отсутствия.
There must be a sort of shyness; but I cannot recollect that our evenings formerly were ever merry, except when my uncle was in town.	Не может не проявиться хоть некоторая робость. Но я не припоминаю, чтоб вечерами мы уж очень веселились, разве только когда дядюшка уезжал в город.
No young people's are, I suppose, when those they look up to are at home".	Наверно, молодежь и вообще не веселится на глазах у тех, на кого смотрит снизу вверх.
"I believe you are right, Fanny," was his reply, after a short consideration.	- Вероятно, ты права, Фанни, - после недолгого раздумья отвечал Эдмунд.
"I believe our evenings are rather returned to what they were, than assuming a new character.	- Вероятно, наши вечера не преобразились, а скорее стали опять такими, как были всегда.
The novelty was in their being lively. Yet, how strong the impression that only a few weeks will give!	Новшеством была как раз их оживленность... Однако ж какое сильное впечатление они произвели, эти немногие недели!
I have been feeling as if we had never lived so before."	У меня такое чувство, будто так, как сейчас, мы не жили никогда.
"I suppose I am graver than other people," said Fanny.	- Во мне, верно, нет той живости, что в других, -сказала Фанни.
"The evenings do not appear long to me.	- И вечера не кажутся мне слишком длинными.
I love to hear my uncle talk of the West Indies.	Я люблю дядюшкины рассказы об островах Вест-Индии.
I could listen to him for an hour together.	Я могла бы слушать его часами.
It entertains me more than many other things have done; but then I am unlike other people, I dare say."	Меня это развлекает более многого иного, но, боюсь, я просто непохожа на других.
"Why should you dare say that ?" (smiling).	- Почему именно этого ты боишься? - спросил он с улыбкою.
"Do you want to be told that you are only unlike other people in being more wise and discreet?	- Ты хочешь услышать, что непохожа на других оттого, что благоразумней и скромнее?
But when did you, or anybody, ever get a compliment from me, Fanny?	Но, Фанни, разве я хоть раз хвалил в глаза тебя или кого-нибудь другого?
Go to my father if you want to be complimented.	Если хочешь, чтоб тебя похвалили, поди к папеньке.
He will satisfy you.	Он тебя порадует.
Ask your uncle what he thinks, and you will hear compliments enough: and though they may be chiefly on your person, you must put up with it, and trust to his seeing as much beauty of mind in time."	Спроси своего дядюшку, что он о тебе думает, и услышишь достаточно похвал; и, хотя они, вероятно, будут относиться главным образом к твоей внешности, придется тебе с этим примириться и поверить, что со временем он оценит и красоту твоей души.

Such language was so new to Fanny that it quite embarrassed her.	Подобные речи так были ей внове, что совершенно ее смутили.
"Your uncle thinks you very pretty, dear Fanny - and that is the long and the short of the matter.	- Твой дядя почитает тебя очень хорошенькой, милая Фанни, вот в чем все дело.
Anybody but myself would have made something more of it, and anybody but you would resent that you had not been thought very pretty before; but the truth is, that your uncle never did admire you till now - and now he does.	Любой другой на моем месте много чего бы тут наговорил, а на твоем месте любая другая обиделась бы, что прежде ее не почитали очень хорошенькой; но правда вот она: до последнего времени твой дядюшка никогда тобою не любовался, а теперь любуется.
Your complexion is so improved! - and you have gained so much countenance! - and your figure - nay, Fanny, do not turn away about it - it is but an uncle.	У тебя стал такой прелестный цвет лица!.. И ты так похорошела... и весь твой облик... Нет, Фанни, не возмущайся... это всего лишь твой дядюшка.
If you cannot bear an uncle's admiration, what is to become of you?	Если ты не способна вынести восхищенье дядюшки, что с тобою будет?
You must really begin to harden yourself to the idea of being worth looking at.	Право же, тебе следует приучить себя к мысли, что на тебя можно заглядеться.
You must try not to mind growing up into a pretty woman."	Постарайся не сокрушаться, что из тебя выйдет хорошенькая женщина.
"Oh! don't talk so, don't talk so," cried Fanny, distressed by more feelings than he was aware of; but seeing that she was distressed, he had done with the subject, and only added more seriously -	- Ох, Эдмунд! Не говори так, не говори! -воскликнула Фанни, которую терзали чувства, о каких Эдмунд не подозревал; но, видя, что она огорчена, он не стал продолжать этот разговор и только прибавил серьезнее:
"Your uncle is disposed to be pleased with you in every respect; and I only wish you would talk to him more.	- Твой дядя склонен быть довольным тобою во всех отношениях, и мне хотелось бы только, чтоб ты больше с ним разговаривала.
You are one of those who are too silent in the evening circle."	Ты одна из тех, кто слишком молчалив вечерами в нашем семейном кружке.
"But I do talk to him more than I used.	- Но я и так разговариваю с ним больше прежнего.
I am sure I do.	Да, я в этом уверена.
Did not you hear me ask him about the slave-trade last night?"	Ты разве не слышал вчера вечером, как я его спросила про торговлю рабами?
"I did - and was in hopes the question would be followed up by others.	- Слышал... и надеялся, что за этим вопросом последуют другие.
It would have pleased your uncle to be inquired of farther."	Твой дядя был бы рад, чтоб его расспрашивали и далее.
"And I longed to do it - but there was such a dead silence!	- И мне очень хотелось его расспросить... но стояла такая мертвая тишина!
And while my cousins were sitting by without speaking a word, or seeming at all interested in the subject, I did not like - I thought it would appear as if I wanted to set myself off at their expense, by shewing a curiosity and pleasure in his information which he must wish his own daughters to feel."	А ведь кузины были тут же и не произнесли ни слова, и, похоже, им это было совсем неинтересно, и мне стало неприятно... я подумала, может показаться, будто я хочу перещеголять их, выказывая интерес к его рассказу и удовольствие, какие он бы, наверно, хотел найти в своих дочерях.

"Miss Crawford was very right in what she said of you the other day: that you seemed almost as fearful of notice and praise as other women were of neglect.	- Мисс Крофорд была совершенно права на днях, когда сказала, что ты почти так же боишься оказаться на виду и услышать похвалу, как другие женщины боятся невнимания.
We were talking of you at the Parsonage, and those were her words.	Мы говорили о тебе в пасторате, и так она сказала.
She has great discernment.	Она на редкость проницательна.
I know nobody who distinguishes characters better.	Я не знаю никого, кто бы так хорошо разбирался в людях.
For so young a woman it is remarkable!	В столь молодые годы это поразительно!.
She certainly understands you better than you are understood by the greater part of those who have known you so long; and with regard to some others, I can perceive, from occasional lively hints, the unguarded expressions of the moment, that she could define many as accurately, did not delicacy forbid it.	Она, без сомнения, понимает тебя лучше, чем почти все, кто знает тебя давным-давно; а что до некоторых других, я могу представить, по иным ее живым намекам, по нечаянно сорвавшимся с языка словам, что если бы не свойственный ей такт, она могла бы с такою же точностью отозваться о многих.
I wonder what she thinks of my father!	Хотел бы я знать, что она думает о папеньке?
She must admire him as a fine-looking man, with most gentlemanlike, dignified, consistent manners; but perhaps, having seen him so seldom, his reserve may be a little repulsive.	Он должен восхищать ее как видный мужчина с достоинством и манерами истинного джентльмена; но оттого, что она знакома с ним так мало, его сдержанность должна ее отталкивать.
Could they be much together, I feel sure of their liking each other.	Если бы они могли долее побыть в обществе друг друга, они, без сомнения, прониклись бы взаимною симпатией.
He would enjoy her liveliness and she has talents to value his powers.	Ему бы доставила удовольствие ее живость, а у ней вдоволь прозорливости, чтобы оценить его одаренность.
I wish they met more frequently!	Хорошо бы им встречаться почаще!
I hope she does not suppose there is any dislike on his side."	Надеюсь, ей не кажется, будто он испытывает к ней неприязнь.
"She must know herself too secure of the regard of all the rest of you," said Fanny, with half a sigh, "to have any such apprehension.	- Она уж конечно так уверена в расположении всех остальных в вашем семействе, что вряд ли у ней возникнут такие опасения, - с легким вздохом сказала Фанни.
And Sir Thomas's wishing just at first to be only with his family, is so very natural, that she can argue nothing from that.	- И желание сэра Томаса быть самое первое время наедине со своей семьей так естественно, что ничего не говорит об его отношении к мисс Крофорд.
After a little while, I dare say, we shall be meeting again in the same sort of way, allowing for the difference of the time of year."	Я думаю, немного погодя мы опять будем встречаться, как и прежде, ну, разумеется, насколько позволяет время года.
"This is the first October that she has passed in the country since her infancy.	- Это первый октябрь со времени ее младенчества, который она проводит в деревне.

I do not call Tunbridge or Cheltenham the country; and November is a still more serious month, and I can see that Mrs. Grant is very anxious for her not finding Mansfield dull as winter comes on."	Танбридж и Челтнем деревней не назовешь; а ноябрь еще угрюмей, и я вижу, что миссис Грант весьма встревожена, как бы с приближением зимы Мэнсфилд не показался сестре слишком унылым.
Fanny could have said a great deal, but it was safer to say nothing, and leave untouched all Miss Crawford's resources - her accomplishments, her spirits, her importance, her friends, lest it should betray her into any observations seemingly unhandsome.	Фанни многое могла бы сказать, но куда безопасней не говорить ничего и не касаться времяпрепровожденья мисс Крофорд, ее достоинств, ее настроения, ее ощущенья собственной значительности, ее друзей, не то можно случайно обронить замечание, которое покажется невеликодушным.
Miss Crawford's kind opinion of herself deserved at least a grateful forbearance, and she began to talk of something else.	Доброе мнение о ней мисс Крофорд заслуживает по меньшей мере благодарной снисходительности, и Фанни перевела разговор.
"To-morrow, I think, my uncle dines at Sotherton, and you and Mr. Bertram too.	- Завтра, по-моему, дядюшка обедает в Созертоне, и ты и мистер Бертрам тоже.
We shall be quite a small party at home.	Дома окажется совсем небольшое общество.
I hope my uncle may continue to like Mr. Rushworth."	Надеюсь, дядюшка будет по-прежнему благоволить к мистеру Рашуоту.
"That is impossible, Fanny.	- Это невозможно, Фанни.
He must like him less after to-morrow's visit, for we shall be five hours in his company.	После завтрашнего визита он станет относиться к нему хуже, ведь мы проведем в его обществе добрых пять часов.
I should dread the stupidity of the day, if there were not a much greater evil to follow - the impression it must leave on Sir Thomas.	Я был бы в ужасе от того, какой скучнейший день нам предстоит, если б не куда большая беда, которая за ним последует, - впечатленье, которое он произведет на сэра Томаса.
He cannot much longer deceive himself.	Не сможет он долее себя обманывать.
I am sorry for them all, and would give something that Rushworth and Maria had never met."	Мне жаль их всех, и я был бы рад, если б мистер Рашуот и Мария никогда не повстречались.
In this quarter, indeed, disappointment was impending over Sir Thomas.	Что касается мистера Рашуота, сэра Томаса, безусловно, ждало разочарование.
Not all his good-will for Mr. Rushworth, not all Mr. Rushworth's deference for him, could prevent him from soon discerning some part of the truth - that Mr. Rushworth was an inferior young man, as ignorant in business as in books, with opinions in general unfixed, and without seeming much aware of it himself.	Как ни расположен он был к мистеру Рашуоту, как ни почтительно относился к нему мистер Рашуот, это не помешало ему вскорости разглядеть хотя бы часть правды - что тот весьма ничтожный молодой человек, не сведущий ни в делах, ни в книгах, не имеющий, как правило, собственного мнения и, похоже, сам того не сознающий.
He had expected a very different son-in-law; and beginning to feel grave on Maria's account, tried to understand her feelings.	Совсем иного зятя ожидал он; и, огорчаясь за Марию, он пытался представить, что же чувствует она сама.
Little observation there was necessary to tell him that indifference was the most favourable state they could be in.	Ему не пришлось долго наблюдать, чтоб заметить, что в лучшем случае она к мистеру Рашуоту равнодушна.

Her behaviour to Mr. Rushworth was careless and cold.	Она обращалась с ним небрежно и холодно.
She could not, did not like him.	Не мог он ей нравиться, и не нравился.
Sir Thomas resolved to speak seriously to her.	Сэр Томас решил поговорить с ней серьезно.
Advantageous as would be the alliance, and long standing and public as was the engagement, her happiness must not be sacrificed to it.	Каким бы выгодным ни был этот союз, как долго и гласно ни были бы они обручены, невозможно ради этого жертвовать ее счастьем.
Mr. Rushworth had, perhaps, been accepted on too short an acquaintance, and, on knowing him better, she was repenting.	Она дала свое согласие после слишком недолгого знакомства, а узнав Рашуота лучше, раскаивается.
With solemn kindness Sir Thomas addressed her: told her his fears, inquired into her wishes, entreated her to be open and sincere, and assured her that every inconvenience should be braved, and the connexion entirely given up, if she felt herself unhappy in the prospect of it.	Благожелательно и серьезно заговорил с дочерью сэр Томас: высказал ей свои опасения, спросил, чего она желает, убеждал быть с ним откровенной и искренней и заверил ее, что он бесстрашно встретит все затруднения, и ежели она несчастлива из-за предстоящих уз, надобно от них немедля отказаться.
He would act for her and release her.	Он все возьмет на себя и освободит ее.
Maria had a moment's struggle as she listened, and only a moment's: when her father ceased, she was able to give her answer immediately, decidedly, and with no apparent agitation.	Слушая его, Мария на миг заколебалась, но только на миг; едва отец умолк, она тотчас же ему ответила, ответила решительно и не выказывая волнения.
She thanked him for his great attention, his paternal kindness, but he was quite mistaken in supposing she had the smallest desire of breaking through her engagement, or was sensible of any change of opinion or inclination since her forming it.	Она поблагодарила его за великую заботу, за отеческую доброту, но он явно ошибается, полагая, что у ней есть хотя бы малейшее желание расстроить помолвку или что у ней изменилось суждение или намерение.
She had the highest esteem for Mr. Rushworth's character and disposition, and could not have a doubt of her happiness with him.	Она самого высокого мнения о мистере Рашуоте и его нраве и нисколько не сомневается, что будет с ним счастлива.
Sir Thomas was satisfied; too glad to be satisfied, perhaps, to urge the matter quite so far as his judgment might have dictated to others.	Сэр Томас был удовлетворен; пожалуй, даже чересчур обрадовался тому, что услышал от дочери, и оттого не стал углубляться далее, что при своем здравомыслии, должно быть, посоветовал бы всякому другому.
It was an alliance which he could not have relinquished without pain; and thus he reasoned. Mr. Rushworth was young enough to improve. Mr. Rushworth must and would improve in good society; and if Maria could now speak so securely of her happiness with him, speaking certainly without the prejudice, the blindness of love, she ought to be believed.	Это был союз, отказ от которого сильно бы его огорчил, и он рассудил таким образом: Рашуот еще достаточно молод и может измениться к лучшему; в хорошем окружении он должен измениться к лучшему и изменится; и ежели Мария могла сейчас сказать с такой уверенностью, что будет с ним счастлива, причем говорила не пристрастно, не в ослеплении любви, ей следует верить.
Her feelings, probably, were not acute; he had never supposed them to be so; but her comforts might not be less on that account; and if she could dispense with seeing her husband a leading, shining character, there would certainly be everything else in her favour.	Она, вероятно, не очень пылкая по натуре, он и всегда так полагал, но от этого ей вовсе не должно быть хуже, и, ежели она не стремится видеть в муже человека выдающегося и блистательного, все прочее будет в ее пользу.

A well-disposed young woman, who did not marry for love, was in general but the more attached to her own family; and the nearness of Sotherton to Mansfield must naturally hold out the greatest temptation, and would, in all probability, be a continual supply of the most amiable and innocent enjoyments.	Благожелательная девушка, которая выходит замуж не по любви, обыкновенно тем сильнее привязана к родительскому дому, и близость Созертона к Мэнсфилду послужит великим соблазном и, по всей вероятности, станет постоянным источником наиприятнейших и невинных удовольствий.
Such and such-like were the reasonings of Sir Thomas, happy to escape the embarrassing evils of a rupture, the wonder, the reflections, the reproach that must attend it; happy to secure a marriage which would bring him such an addition of respectability and influence, and very happy to think anything of his daughter's disposition that was most favourable for the purpose.	Вот так и в таком роде рассуждал сэр Томас -счастливый тем, что избавлен от всех пагубных неловкостей разрыва - от неизбежных в подобном случае удивления, осуждения, позора, счастливый тем, что состоится брак, который прибавит ему чести и влиятельности; и особливо счастливый тем, что обнаружил в дочери свойства наиболее благоприятные для сей цели.
To her the conference closed as satisfactorily as to him.	Мария была удовлетворена беседою не менее сэра Томаса.
She was in a state of mind to be glad that she had secured her fate beyond recalname = "note" that she had pledged herself anew to Sotherton; that she was safe from the possibility of giving Crawford the triumph of governing her actions, and destroying her prospects; and retired in proud resolve, determined only to behave more cautiously to Mr. Rushworth in future, that her father might not be again suspecting her.	В ее теперешнем настроении она радовалась, что заново связала себя с Созертоном и может не опасаться дать Крофорду повод торжествовать, позволив ему определять ее настроение и погубить ее виды на будущее; и удалилась в гордой решимости, с твердым намерением впредь вести себя по отношению к Рашуоту осмотрительней.
Had Sir Thomas applied to his daughter within the first three or four days after Henry Crawford's leaving Mansfield, before her feelings were at all tranquillised, before she had given up every hope of him, or absolutely resolved on enduring his rival, her answer might have been different; but after another three or four days, when there was no return, no letter, no message, no symptom of a softened heart, no hope of advantage from separation, her mind became cool enough to seek all the comfort that pride and self revenge could give.	Обратись сэр Томас к дочери в первые три-четыре дня после того, как Генри Крофорд уехал из Мэнсфилда, пока чувства ее не успели хоть сколько-нибудь успокоиться и она еще не вовсе отказалась от своих надежд на него и не порешила терпеть его соперника, ее ответ отцу мог бы быть иным; но когда прошло еще три-четыре дня и Крофорд не воротился, не прислал письма, не передал привета, - ничем не показал, что сердце его смягчилось, не оставил надежды, что расставанье послужило к ее выгоде, - она образумилась настолько, что стала искать утешения, какое только способна дать гордость и возможность вознаградить себя за поражение.
Henry Crawford had destroyed her happiness, but he should not know that he had done it; he should not destroy her credit, her appearance, her prosperity, too.	Генри Крофорд погубил ее счастье, но не узнать ему о том; не погубить ее доброе имя, ее внешность и ее успех тоже.
He should not have to think of her as pining in the retirement of Mansfield for him, rejecting Sotherton and London, independence and splendour, for his sake.	Не придется ему воображать, будто из-за него она обрекла себя на затворничество в Мэнсфилде, отказалась от Созертона и Лондона, от независимости и роскоши.
Independence was more needful than ever; the want of it at Mansfield more sensibly felt.	Независимость была ей сейчас надобна, как никогда; в Мэнсфилде ее особенно недоставало.
She was less and less able to endure the restraint which her father imposed.	Все менее и менее склонна она была терпеть ограничения, которые предписывал отец.

The liberty which his absence had given was now become absolutely necessary.	Свобода, которую она вкусила во время его отъезда, была сейчас совершенно необходима.
She must escape from him and Mansfield as soon as possible, and find consolation in fortune and consequence, bustle and the world, for a wounded spirit.	Ей не терпелось вырваться из отцовских и мэнсфилдских пут и найти утешенье для раненой души в богатстве и высоком положении, в суете, в свете.
Her mind was quite determined, and varied not.	Она была исполнена решимости и не знала сомнений.
To such feelings delay, even the delay of much preparation, would have been an evil, and Mr. Rushworth could hardly be more impatient for the marriage than herself.	При таких чувствах медлить было бы мучительно, даже медлить из-за необходимых приготовлений, и сам Рашуот едва ли ждал свадьбы с таким нетерпеньем, как Мария.
In all the important preparations of the mind she was complete: being prepared for matrimony by an hatred of home, restraint, and tranquillity; by the misery of disappointed affection, and contempt of the man she was to marry.	В душе ее все важнейшие приготовления уже завершились; к супружеству ее понуждала ненависть к дому, ограничения, однообразие; и еще мука от разочарования в любви и презренье к человеку, который должен был стать ее мужем.
The rest might wait.	Все остальное может обождать.
The preparations of new carriages and furniture might wait for London and spring, when her own taste could have fairer play.	Обзаведение новыми каретами и мебелью может обождать до Лондона, до весны, когда она даст волю своему вкусу.
The principals being all agreed in this respect, it soon appeared that a very few weeks would be sufficient for such arrangements as must precede the wedding.	Поскольку все заинтересованные лица выразили свое согласие, вскорости стало ясно, что для всех хлопот, какие должны предшествовать свадьбе, довольно нескольких недель.
Mrs. Rushworth was quite ready to retire, and make way for the fortunate young woman whom her dear son had selected; and very early in November removed herself, her maid, her footman, and her chariot, with true dowager propriety, to Bath, there to parade over the wonders of Sotherton in her evening parties; enjoying them as thoroughly, perhaps, in the animation of a card-table, as she had ever done on the spot; and before the middle of the same month the ceremony had taken place which gave Sotherton another mistress.	Миссис Рашуот была совершенно готова удалиться на покой и уступить бразды правления молодой женщине, коей посчастливилось стать избранницею ее дорогого сына; и в самом начале ноября она снялась с места и со своей горничной, ливрейным лакеем, фаэтоном и законным вдовьим имуществом отправилась в Бат, дабы по вечерам похваляться созертонскими чудесами пред своими гостями и в воодушевлении карточной игры радоваться им куда более, нежели когда-либо у себя дома; и еще до средины того же месяца состоялось торжество, которое подарило Созертону новую хозяйку.
It was a very proper wedding.	Свадьба была весьма достойная.
The bride was elegantly dressed; the two bridesmaids were duly inferior; her father gave her away; her mother stood with salts in her hand, expecting to be agitated; her aunt tried to cry; and the service was impressively read by Dr. Grant.	Невеста предстала в элегантном туалете, подружки невесты, как тому и быть должно, ей уступали, сэр Томас был посаженным отцом, мать, готовясь взволноваться, держала в руках флакончик с нюхательной солью, тетушка Норрис тщилась заплакать, а доктор Грант с чувством совершил обряд венчания.

Nothing could be objected to when it came under the discussion of the neighbourhood, except that the carriage which conveyed the bride and bridegroom and Julia from the church-door to Sotherton was the same chaise which Mr. Rushworth had used for a twelvemonth before.	Толкуя о брачной церемонии, соседи всё одобрили, кроме одного, что экипаж, который доставил новобрачных и Джулию от дверей церкви в Созертон, оказался тою же каретою, в какой мистер Рашуот ездил еще за год до того.
In everything else the etiquette of the day might stand the strictest investigation.	Во всем прочем этикет сего дня мог выдержать самую суровую критику.
It was done, and they were gone.	Все свершилось, и они уехали.
Sir Thomas felt as an anxious father must feel, and was indeed experiencing much of the agitation which his wife had been apprehensive of for herself, but had fortunately escaped.	Сэр Томас беспокоился, как и положено заботливому отцу, и охвачен был чуть ли не таким же сильным волнением, какого опасалась для себя, но, по счастью, не испытала, его жена.
Mrs. Norris, most happy to assist in the duties of the day, by spending it at the Park to support her sister's spirits, and drinking the health of Mr. and Mrs. Rushworth in a supernumerary glass or two, was all joyous delight; for she had made the match; she had done everything; and no one would have supposed, from her confident triumph, that she had ever heard of conjugal infelicity in her life, or could have the smallest insight into the disposition of the niece who had been brought up under her eye.	Тетушка Норрис, вполне готовая разделить с домочадцами Бертрамов заботы сего дня, провела его в усадьбе, поддерживая настроение сестры и выпивая за здоровье мистера и миссис Рашуот лишний стаканчик-другой, и была рада и счастлива, ведь именно благодаря ей состоялась эта свадьба, все это дело ее рук, и, глядя, как она торжествует, никто бы не подумал, что ей доводилось слышать, будто на свете существуют несчастливые браки или что она имеет хотя бы малейшее представление о том, как настроена ее племянница, выросшая и воспитанная у ней на глазах.
The plan of the young couple was to proceed, after a few days, to Brighton, and take a house there for some weeks.	Молодая чета намеревалась в ближайшие дни проследовать в Брайтон и на несколько недель снять там дом.
Every public place was new to Maria, and Brighton is almost as gay in winter as in summer.	Всякий курорт был Марии внове, а в Брайтоне зимою почти так же оживленно, как летом.
When the novelty of amusement there was over, it would be time for the wider range of London.	Когда здешние развлечения им прискучат, будет самое время отправиться за новыми развлечениями в Лондон.
Julia was to go with them to Brighton.	Джулия ехала с ними в Брайтон.
Since rivalry between the sisters had ceased, they had been gradually recovering much of their former good understanding; and were at least sufficiently friends to make each of them exceedingly glad to be with the other at such a time.	С тех пор как соперничество меж сестрами кончилось, они постепенно обретали прежнее взаимопониманье; и, во всяком случае, уже настолько опять сблизились, что обе чрезвычайно довольны были оказаться в такое время вместе.
Some other companion than Mr. Rushworth was of the first consequence to his lady; and Julia was quite as eager for novelty and pleasure as Maria, though she might not have struggled through so much to obtain them, and could better bear a subordinate situation.	Отнюдь не общество Рашуота было всего заманчивей для его супруги, и Джулия жаждала новизны и удовольствий ничуть не менее Марии, хотя достались они ей куда легче, и зависимое положение она переносила куда лучше.
Their departure made another material change at Mansfield, a chasm which required some time to fillup.	Их отъезд произвел еще одну заметную перемену в Мэнсфилде - образовалась некая пустота, которую далеко не сразу можно было заполнить.

The family circle became greatly contracted; and though the Miss Bertrams had latterly added little to its gaiety, they could not but be missed.	Семейный кружок значительно сузился, и хотя от обеих мисс Бертрам в последнее время особого веселья не было, по ним, конечно же, скучали.
Even their mother missed them; and how much more their tenderhearted cousin, who wandered about the house, and thought of them, and felt for them, with a degree of affectionate regret which they had never done much to deserve!	Даже их мать скучала, и несравненно более их мягкосердечная кузина, которая бродила по дому и думала о них и сочувствовала им с такою нежной жалостью, какую они мало чем заслужили.
CHAPTER XXII	Глава 4
Fanny's consequence increased on the departure of her cousins.	С отъездом кузин Фанни стала больше значить в семье Бертрамов.
Becoming, as she then did, the only young woman in the drawing-room, the only occupier of that interesting division of a family in which she had hitherto held so humble a third, it was impossible for her not to be more looked at, more thought of and attended to, than she had ever been before; and	Она оказалась единственной молодой девушкой в гостиной, единственной из той всегда интересной части любого семейства, в которой до сего времени занимала всего лишь скромное третье место и теперь ее больше, чем когда-либо, замечали, больше думали о ней, больше заботились; и чаще слышалось
"Where is Fanny?" became no uncommon question, even without her being wanted for any one's convenience.	"А где Фанни?", даже когда никому не требовались ее услуги.
Not only at home did her value increase, but at the Parsonage too.	Ее теперь больше ценили не только в усадьбе, но и в пасторате.
In that house, which she had hardly entered twice a year since Mr. Norris's death, she became a welcome, an invited guest, and in the gloom and dirt of a November day, most acceptable to Mary Crawford.	В доме, где после смерти мистера Норриса она бывала разве что дважды в год, она стала званой дорогой гостьей, самой желанной для Мэри Крофорд в хмурые, непогожие дни ноября.
Her visits there, beginning by chance, were continued by solicitation. Mrs. Grant, really eager to get any change for her sister, could, by the easiest self-deceit, persuade herself that she was doing the kindest thing by Fanny, and giving her the most important opportunities of improvement in pressing her frequent calls.	Вначале она оказалась там случайно, а после стала приходить по настойчивой просьбе миссис Грант, которая, искренне желая хоть немного разнообразить жизнь сестры, с помощью простейшего самообмана убедила себя, что уговаривает Фанни почаще их навещать для ее же, Фанниного, блага, предоставляет ей счастливую возможность для всяческого совершенствования.
Fanny, having been sent into the village on some errand by her aunt Norris, was overtaken by a heavy shower close to the Parsonage; and being descried from one of the windows endeavouring to find shelter under the branches and lingering leaves of an oak just beyond their premises, was forced, though not without some modest reluctance on her part, to come in.	Однажды тетушка Норрис послала Фанни с каким-то поручением в деревню, и неподалеку от пастората ее застиг ливень, а когда она пыталась укрыться среди ветвей и листьев дуба, растущего у самого двора, ее заметили из окна и, хотя она застенчиво сопротивлялась, настояли, чтоб она вошла.

A civil servant she had withstood; but when Dr. Grant himself went out with an umbrella, there was nothing to be done but to be very much ashamed, and to get into the house as fast as possible; and to poor Miss Crawford, who had just been contemplating the dismal rain in a very desponding state of mind, sighing over the ruin of all her plan of exercise for that morning, and of every chance of seeing a single creature beyond themselves for the next twenty-four hours, the sound of a little bustle at the front door, and the sight of Miss Price dripping with wet in the vestibule, was delightful.	Почтительному слуге она противилась, но когда, раскрыв зонт, вышел сам доктор Грант, ей ничего не оставалось как, отчаянно устыдившись, поскорее войти в дом; а бедняжка мисс Крофорд, которая только что жаловалась на гнетущий дождь и в полном унынии вздыхала по своим несбывшимся мечтам об утренней прогулке и хоть малой надежде увидеть в ближайшие двадцать четыре часа кого-нибудь, кроме собственных домочадцев, услыхав суету у парадной двери и увидев в прихожей изрядно промокшую мисс Прайс, просто возликовала.
The value of an event on a wet day in the country was most forcibly brought before her.	И как же ей было не оценить такое событие в дождливый день в деревне.
She was all alive again directly, and among the most active in being useful to Fanny, in detecting her to be wetter than she would at first allow, and providing her with dry clothes; and Fanny, after being obliged to submit to all this attention, and to being assisted and waited on by mistresses and maids, being also obliged, on returning downstairs, to be fixed in their drawing-room for an hour while the rain continued, the blessing of something fresh to see and think of was thus extended to Miss Crawford, and might carry on her spirits to the period of dressing and dinner.	Она мигом вновь воспрянула духом, едва ли не всех расторопней помогала Фанни привести себя в порядок, первой обнаружила, что та вымокла сильней, чем поначалу позволила заметить, и снабдила ее сухим платьем; а Фанни, после того, как была вынуждена подчиниться всем этим заботам и принять помощь и любезность хозяек и горничных, была вынуждена также вернуться вниз, где на тот час, пока не кончился дождь, ее усадили в гостиной, и тем самым продлилось блаженство мисс Крофорд оттого, что она увидела не приевшееся лицо и получила повод для свежих мыслей, и потому ее хорошее настроение сохранилось на время переодеванья к обеду и на самый обед.
The two sisters were so kind to her, and so pleasant, that Fanny might have enjoyed her visit could she have believed herself not in the way, and could she have foreseen that the weather would certainly clear at the end of the hour, and save her from the shame of having Dr.	Обе сестры были так добры к Фанни и так милы, что она радовалась бы своему пребыванью у них, если б могла поверить, что никак им не мешает, и могла надеяться, что через час дождь и вправду перестанет и ей не придется, к немалому своему смущенью, возвращаться домой в экипаже доктора Гранта, о чем ей уже было сказано.
Grant's carriage and horses out to take her home, with which she was threatened. As to anxiety for any alarm that her absence in such weather might occasion at home, she had nothing to suffer on that score; for as her being out was known only to her two aunts, she was perfectly aware that none would be felt, and that in whatever cottage aunt Norris might chuse to establish her during the rain, her being in such cottage would be indubitable to aunt Bertram.	Что же до тревоги, которую могло вызвать дома ее отсутствие в такую погоду, об этом она нисколько не беспокоилась, ведь о том, что она ушла, знали только ее тетушки и, как она прекрасно понимала, ничуть не тревожились, и в каком бы коттедже, по мнению тетушки Норрис, она ни пережидала дождь, у тетушки Бертрам это не вызовет ни малейших опасений.
It was beginning to look brighter, when Fanny, observing a harp in the room, asked some questions about it, which soon led to an acknowledgment of her wishing very much to hear it, and a confession, which could hardly be believed, of her having never yet heard it since its being in Mansfield.	За окнами несколько прояснилось, когда, заметив в комнате арфу, Фанни стала о ней расспрашивать, а затем высказала горячее желание послушать ее и призналась, хотя этому трудно было поверить, что с тех самых пор, как арфу доставили в Мэнсфилд, ни разу ее не слушала.

To Fanny herself it appeared a very simple and natural circumstance.	Самой Фанни казалось, что это вполне естественно и просто.
She had scarcely ever been at the Parsonage since the instrument's arrival, there had been no reason that she should; but Miss Crawford, calling to mind an early expressed wish on the subject, was concerned at her own neglect; and "Shall I play to you now?" and "What will you have?" were questions immediately following with the readiest good-humour.	С тех пор, как привезли инструмент, она едва ли хоть раз побывала в пасторате, не было для того никаких поводов; но мисс Крофорд, вспомнив Фаннино давно высказанное желание на сей предмет, огорчилась своей небрежностью; и охотно, с готовностью стала ее немедля спрашивать: "Сыграть вам прямо сейчас?", "Что вы хотите послушать?"
She played accordingly; happy to have a new listener, and a listener who seemed so much obliged, so full of wonder at the performance, and who shewed herself not wanting in taste.	И сразу же заиграла, радуясь новой слушательнице, слушательнице столь благодарной, да еще, по всей видимости, не обиженной вкусом.
She played till Fanny's eyes, straying to the window on the weather's being evidently fair, spoke what she felt must be done.	Она до тех пор играла, пока по глазам Фанни, устремленным за окно, где как будто уже распогодилось, поняла, как следует поступить.
"Another quarter of an hour," said Miss Crawford, "and we shall see how it will be.	- Еще четверть часа, и тогда будет видно, не польет ли опять, - сказала мисс Крофорд.
Do not run away the first moment of its holding up.	- Не убегайте при первом же просвете.
Those clouds look alarming."	Вон те тучи внушают опасения.
"But they are passed over," said Fanny.	- Но они прошли, - отвечала Фанни.
"I have been watching them.	- Я за ними наблюдала.
This weather is all from the south."	Это все идет с юга.
"South or north, I know a black cloud when I see it; and you must not set forward while it is so threatening.	- С юга ли, с севера, туча есть туча, и, пока она нависает, вам лучше обождать.
And besides, I want to play something more to you - a very pretty piece - and your cousin Edmund's prime favourite.	И к тому же я хочу сыграть вам еще кое-что, очень милую вещицу, ваш кузен Эдмунд ее любит больше всего.
You must stay and hear your cousin's favourite."	Непременно останьтесь и послушайте любимую пьесу вашего кузена.

Fanny felt that she must; and though she had not waited for that sentence to be thinking of Edmund, such a memento made her particularly awake to his idea, and she fancied him sitting in that room again and again, perhaps in the very spot where she sat now, listening with constant delight to the favourite air, played, as it appeared to her, with superior tone and expression; and though pleased with it herself, and glad to like whatever was liked by him, she was more sincerely impatient to go away at the conclusion of it than she had been before; and on this being evident, she was so kindly asked to call again, to take them in her walk whenever she could, to come and hear more of the harp, that she felt it necessary to be done, if no objection arose at home.	Фанни чувствовала, что и вправду надо послушать; и хотя ей не надобно было ждать таких слов, чтоб подумать об Эдмунде, но это напоминанье помогло особенно ясно представить его мысли и чувства, и ей вообразилось, как он снова и снова сидит в этой комнате, быть может, на том самом месте, где сидит сейчас она, с неустанным восхищеньем слушает любимую мелодию, исполняемую, как ей казалось, изысканно и выразительно; и хотя сама она слушала эту музыку с удовольствием, и рада была, что ей понравилось то, что нравится ему, когда музыка смолкла, ей захотелось уйти еще нетерпеливей, чем прежде; и поскольку это было очевидно, ее весьма любезно попросили побывать у них еще, заходить за ними всякий раз, как ей будет удобно, позволить им сопровождать ее на прогулке, заглядывать к ним, чтобы еще послушать арфу, и Фанни сочла это своим долгом, если только дома не станут возражать.
Such was the origin of the sort of intimacy which took place between them within the first fortnight after the Miss Bertrams' going away - an intimacy resulting principally from Miss Crawford's desire of something new, and which had little reality in Fanny's feelings.	Так возникла эта своего рода дружба, завязавшаяся в первые две недели после отъезда сестер Бертрам, дружба, вызванная главным образом тоскою мисс Крофорд по чему-то новому и почти не задевшая чувств Фанни.
Fanny went to her every two or three days: it seemed a kind of fascination: she could not be easy without going, and yet it was without loving her, without ever thinking like her, without any sense of obligation for being sought after now when nobody else was to be had; and deriving no higher pleasure from her conversation than occasional amusement, and that often at the expense of her judgment, when it was raised by pleasantry on people or subjects which she wished to be respected.	Фанни заходила к ней каждые два-три дня; ее словно околдовали: если она не шла к мисс Крофорд, ей становилось не по себе, и однако, она не питала любви к этой молодой особе, думала по-иному, чем та, не чувствовала признательности за то, что ее общества искали именно теперь, когда никого другого не осталось; и не получала удовольствия от разговора мисс Крофорд, разве что изредка он ее развлекал, да и то зачастую вопреки ее рассудку, ибо это все были шутки, задевающие людей, или темы, к которым, по ее мненью, следовало относиться с уважением.
She went, however, and they sauntered about together many an half-hour in Mrs. Grant's shrubbery, the weather being unusually mild for the time of year, and venturing sometimes even to sit down on one of the benches now comparatively unsheltered, remaining there perhaps till, in the midst of some tender ejaculation of Fanny's on the sweets of so protracted an autumn, they were forced, by the sudden swell of a cold gust shaking down the last few yellow leaves about them, to jump up and walk for warmth.	Однако она приходила, и в непривычно погожие для этого времени года дни они полчасика за полчасиком прохаживались по аллеям, которые миссис Грант обсадила кустарником; иной раз даже осмеливались посидеть на какой-нибудь лавочке под наполовину облетевшими ветвями и оставались там, бывало, до тех пор, пока вдруг налетевший холодный ветер, срывая последние желтые листья, не заглушал тихие восторги Фанни по поводу услад столь неторопливо отступающей осени, и тогда они вскакивали и опять принимались ходить, чтоб согреться.

"This is pretty, very pretty," said Fanny, looking around her as they were thus sitting together one day; "every time I come into this shrubbery I am more struck with its growth and beauty.	- Какая прелесть... ну какая же прелесть, -говорила Фанни, оглядываясь по сторонам, когда однажды они вот так сидели вдвоем. - Всякий раз, когда я попадаю в эту аллею, меня поражает, как она выросла и как хороша.
Three years ago, this was nothing but a rough hedgerow along the upper side of the field, never thought of as anything, or capable of becoming anything; and now it is converted into a walk, and it would be difficult to say whether most valuable as a convenience or an ornament; and perhaps, in another three years, we may be forgetting - almost forgetting what it was before.	Три года назад это была всего лишь неприхотливая зеленая изгородь вдоль поля, и никто ее не замечал, никто не думал, что она когда-нибудь порадует глаз, а теперь ее обратили в аллею, и даже трудно сказать, чем она всего дороже - своею пользою или красотою; и, пожалуй, еще через три года мы забудем, почти забудем, что тут было прежде.
How wonderful, how very wonderful the operations of time, and the changes of the human mind!"	Как поразительны, просто поразительны свершения времени и перемены в душе человеческой!
And following the latter train of thought, she soon afterwards added: "If any one faculty of our nature may be called more wonderful than the rest, I do think it is memory.	- И, следуя за ходом своих мыслей, она немного спустя прибавила: - Если какую-то из наших способностей можно счесть поразительней остальных, я назвала бы память.
There seems something more speakingly incomprehensible in the powers, the failures, the inequalities of memory, than in any other of our intelligences.	В ее могуществе, провалах, изменчивости есть, по-моему, что-то куда более откровенно непостижимое, чем в любом из прочих наших даров.
The memory is sometimes so retentive, so serviceable, so obedient; at others, so bewildered and so weak; and at others again, so tyrannic, so beyond control!	Память иногда такая цепкая, услужливая, послушная, а иной раз такая путаная и слабая, а еще в другую пору такая деспотическая, нам неподвластная!
We are, to be sure, a miracle every way; but our powers of recollecting and of forgetting do seem peculiarly past finding out."	Мы, конечно, во всех отношениях чудо, но, право же, наша способность вспоминать и забывать мне кажется уж вовсе непонятной.
Miss Crawford, untouched and inattentive, had nothing to say; and Fanny, perceiving it, brought back her own mind to what she thought must interest.	Мисс Крофорд, которая слушала ее невнимательно и равнодушно, нечего было сказать, и, заметив это, Фанни вновь обратилась мыслями к тому, что, как ей казалось, могло ту заинтересовать.
"It may seem impertinent in me to praise, but I must admire the taste Mrs. Grant has shewn in all this.	- Может быть, мои похвалы неуместны, но я восхищена вкусом миссис Грант, который виден здесь во всем.
There is such a quiet simplicity in the plan of the walk! Not too much attempted!"	В расположении аллеи такая приятная для глаз неприхотливость!.. никаких особых претензий!
"Yes," replied Miss Crawford carelessly, "it does very well for a place of this sort.	- Да, - небрежно ответила мисс Крофорд, - для такого места это как раз то, что надо.
One does not think of extent here ; and between ourselves, till I came to Mansfield, I had not imagined a country parson ever aspired to a shrubbery, or anything of the kind."	Здесь не ждешь ничего грандиозного... и, между нами говоря, пока я не приехала в Мэнсфилд, я даже не представляла, что сельскому священнику может прийти в голову затеять такие посадки или что-нибудь в этом роде.

"I am so glad to see the evergreens thrive!" said Fanny, in reply.	- Я рада, что так разрослись вечнозеленые кустарники! - сказала в ответ Фанни.
"My uncle's gardener always says the soil here is better than his own, and so it appears from the growth of the laurels and evergreens in general.	- Садовник моего дядюшки всегда говорит, что тут земля лучше, чем у него, и это видно по тому, как растут лавры и вообще вечнозеленые.
The evergreen!	Вечнозеленые!
How beautiful, how welcome, how wonderful the evergreen!	Как прекрасна, как желанна, как удивительна вечная зелень!
When one thinks of it, how astonishing a variety of nature!	Если подумать, до чего поразительно разнообразие природы!
In some countries we know the tree that sheds its leaf is the variety, but that does not make it less amazing that the same soil and the same sun should nurture plants differing in the first rule and law of their existence.	Мы ведь знаем, что в некоторых странах множество деревьев, которые роняют листья, но все равно изумляешься, что на одной и той же почве, под одним и тем же солнцем появляются растения, которые разнятся друг от друга в том, что составляет основу и закон их существования.
You will think me rhapsodising; but when I am out of doors, especially when I am sitting out of doors, I am very apt to get into this sort of wondering strain.	Вы подумаете, что я неумеренно восхищаюсь, но, когда я выхожу под открытое небо, особенно когда сижу под открытым небом, меня тянет к таким вот размышлениям.
One cannot fix one's eyes on the commonest natural production without finding food for a rambling fancy."	Стоит кинуть взгляд на самое заурядное творение природы, и сразу находишь пищу для игры воображения.
"To say the truth," replied Miss Crawford, "I am something like the famous Doge at the court of Lewis XIV.; and may declare that I see no wonder in this shrubbery equal to seeing myself in it.	- По правде говоря, я вроде того знаменитого дожа при дворе Людовика XIV, - отвечала мисс Крофорд. - И знаете, на мой взгляд, самое поразительное в этой аллее, что я сама в ней очутилась.
If anybody had told me a year ago that this place would be my home, that I should be spending month after month here, as I have done, I certainly should not have believed them.	Скажи мне кто-нибудь год назад, что здесь будет мой дом, что мне доведется жить здесь месяц за месяцем, я нипочем бы не поверила!
I have now been here nearly five months; and, moreover, the quietest five months I ever passed."	А я здесь уже чуть не пять месяцев! И притом самых спокойных пять месяцев за всю мою жизнь.
" Too quiet for you, I believe."	- Должно быть, для вас чересчур спокойных.
"I should have thought so theoretically myself, but," and her eyes brightened as she spoke, "take it all and all, I never spent so happy a summer. But then," with a more thoughtful air and lowered voice, "there is no saying what it may lead to."	- Теоретически я бы и сама так думала, но, - и глаза у ней заблестели, - на поверку оказывается, что никогда еще не было у меня такого счастливого лета, - и продолжала задумчивей, понизив голос: - Но ведь, как знать, к чему это может привести.
Fanny's heart beat quick, and she felt quite unequal to surmising or soliciting anything more.	У Фанни забилось сердце, у ней уже не было больше сил гадать и искать подтверждения своим догадкам.
Miss Crawford, however, with renewed animation, soon went on -	Мисс Крофорд, однако ж, вновь оживившись, вскоре продолжала:

"I am conscious of being far better reconciled to a country residence than I had ever expected to be.	- Оказывается, я куда лучше, чем могла себе представить, примирилась с деревенским существованьем.
I can even suppose it pleasant to spend half the year in the country, under certain circumstances, very pleasant.	Мне даже кажется, что при определенных обстоятельствах проводить в деревне половину года очень приятно.
An elegant, moderate-sized house in the centre of family connexions; continual engagements among them; commanding the first society in the neighbourhood; looked up to, perhaps, as leading it even more than those of larger fortune, and turning from the cheerful round of such amusements to nothing worse than a tete-a-tete with the person one feels most agreeable in the world.	Со вкусом обставленный, не слишком большой дом - средоточие семейных связей, постоянные встречи в тесном кругу, к твоим услугам самое избранное общество, которое смотрит на тебя с почтительностью даже большей, чем на тех, кто состоятельней, а после разных веселых развлечений тебе предстоит не что-нибудь, a tete-a-tete с человеком, который тебе милей всех на свете.
There is nothing frightful in such a picture, is there, Miss Price?	В этой картине нет ничего страшного, не правда ли, мисс Прайс?
One need not envy the new Mrs. Rushworth with such a home as that ."	Когда у тебя такой дом, даже новоиспеченной миссис Рашуот можно не завидовать.
"Envy Mrs. Rushworth!" was all that Fanny attempted to say.	- Завидовать миссис Рашуот! - только и рискнула сказать Фанни.
"Come, come, it would be very un-handsome in us to be severe on Mrs. Rushworth, for I look forward to our owing her a great many gay, brilliant, happy hours.	- Полно, полно, с нашей стороны было бы не слишком красиво строго судить миссис Рашуот, я предвкушаю, что мы будем обязаны ей великим множеством веселых, блистательных, счастливых часов.
I expect we shall be all very much at Sotherton another year.	Я думаю, в следующем году всем нам предстоит часто бывать в Созертоне.
Such a match as Miss Bertram has made is a public blessing; for the first pleasures of Mr. Rushworth's wife must be to fill her house, and give the best balls in the country."	Такой брак, как у мисс Бертрам, - истинное благо для всего общества, ведь супруга мистера Рашуота будет почитать самым большим удовольствием обставить дом и задавать самые блестящие балы.
Fanny was silent, and Miss Crawford relapsed into thoughtfulness, till suddenly looking up at the end of a few minutes, she exclaimed,	Фанни молчала, и мисс Крофорд снова задумалась, но через несколько минут вдруг подняла голову и воскликнула:
"Ah! here he is."	- А вот и он!
It was not Mr. Rushworth, however, but Edmund, who then appeared walking towards them with Mrs. Grant.	- То был, однако ж, не Рашуот, но Эдмунд, который направлялся к ним вместе с миссис Грант.
"My sister and Mr. Bertram. I am so glad your eldest cousin is gone, that he may be Mr. Bertram again.	- Моя сестра и мистер Бертрам... Я так рада, что ваш старший кузен уехал и теперь его опять можно называть просто мистер Бертрам.
There is something in the sound of Mr. Edmund Bertram so formal, so pitiful, so younger-brother-like, that I detest it."	Обращение "мистер Эдмунд Бертрам" звучит так чинно, так жалостливо, так подчеркнуто относится именно к младшему брату, что я терпеть его не могу.

"How differently we feel!" cried Fanny.	- Как по-разному мы чувствуем! - воскликнула Фанни.
"To me, the sound of Mr. Bertram is so cold and nothing-meaning, so entirely without warmth or character!	- Для меня мистер Бертрам звучит холодно, бессмысленно, в нем совсем нет тепла и выразительности!
It just stands for a gentleman, and that's all.	Оно говорит единственно о том, что обращаешься к джентльмену, вот и все.
But there is nobleness in the name of Edmund.	А в имени Эдмунд есть благородство.
It is a name of heroism and renown; of kings, princes, and knights; and seems to breathe the spirit of chivalry and warm affections."	Это имя героическое и прославленное - имя королей, принцев, рыцарей. От него будто исходит дух доблестного великодушия и нежной привязанности.
"I grant you the name is good in itself, and Lord Edmund or Sir Edmund sound delightfully; but sink it under the chill, the annihilation of a Mr., and Mr. Edmund is no more than Mr. John or Mr. Thomas.	- Я признаю, что само по себе оно хорошо, и лорд Эдмунд или сэр Эдмунд звучит восхитительно; но погребите его под ледяным, все уничтожающим "мистер" - и "мистер Эдмунд" это не более, чем "мистер Джон" или "мистер Томас".
Well, shall we join and disappoint them of half their lecture upon sitting down out of doors at this time of year, by being up before they can begin?"	Что ж, присоединимся к ним, и тогда придется выслушать вполовину меньше упреков за то, что мы сидим на воздухе в такую холодную пору.
Edmund met them with particular pleasure.	Эдмунд встретил их с особым удовольствием.
It was the first time of his seeing them together since the beginning of that better acquaintance which he had been hearing of with great satisfaction.	Он видел их вместе впервые с тех пор, как знакомство Фанни с мисс Крофорд стало более тесным, о чем он с радостью услышал несколько времени назад.
A friendship between two so very dear to him was exactly what he could have wished: and to the credit of the lover's understanding, be it stated, that he did not by any means consider Fanny as the only, or even as the greater gainer by such a friendship.	Дружба между двумя дорогими его сердцу девушками была для него как нельзя более желанна. Но, к чести влюбленного, надобно сказать, что у него хватало разумения понимать, что вовсе не только и не столько Фанни выигрывает от этой дружбы.
"Well," said Miss Crawford, "and do you not scold us for our imprudence?	- Так вы не собираетесь бранить нас за нашу неосмотрительность? - спросила мисс Крофорд.
What do you think we have been sitting down for but to be talked to about it, and entreated and supplicated never to do so again?"	- А как по-вашему, разве не для того мы здесь сидим, чтоб нам об этом было сказано, и чтоб нас попросили и умоляли никогда более этого не делать?
"Perhaps I might have scolded," said Edmund, "if either of you had been sitting down alone; but while you do wrong together, I can overlook a great deal."	- Возможно, я вас и побранил бы, сиди вы поодиночке, но уж если вы поступаете дурно вместе, я на многое могу посмотреть сквозь пальцы, - отвечал Эдмунд.
"They cannot have been sitting long," cried Mrs. Grant, "for when I went up for my shawl I saw them from the staircase window, and then they were walking."	- Они недолго сидят, - объявила миссис Грант, -потому что, когда я поднималась за шалью, я видела из лестничного окна, что они прогуливаются.
"And really," added Edmund, "the day is so mild, that your sitting down for a few minutes can be hardly thought imprudent.	- Да к тому же день такой погожий, и потому вряд ли так уж неосмотрительно, что вы несколько минут посидели, - прибавил Эдмунд.

Our weather must not always be judged by the calendar.	- О нашей погоде не всегда стоит судить по календарю.
We may sometimes take greater liberties in November than in May."	В ноябре иной раз можно позволить себе кое-какие вольности скорее, чем в мае.
"Upon my word," cried Miss Crawford, "you are two of the most disappointing and unfeeling kind friends I ever met with!	- Видит Бог, - воскликнула мисс Крофорд, - мне еще не доводилось иметь таких друзей, как вы оба, вы так бесчувственны и не оправдываете ожиданий!
There is no giving you a moment's uneasiness.	Вы ни на миг не встревожились.
You do not know how much we have been suffering, nor what chills we have felt!	Вы понятия не имеете, как мы намучились, как озябли!
But I have long thought Mr. Bertram one of the worst subjects to work on, in any little manoeuvre against common sense, that a woman could be plagued with.	Но я уж давно предполагала, что мистера Бертрама не проймешь всякими невинными ухищрениями против здравого смысла, перед которыми не устоять женщине.
I had very little hope of him from the first; but you, Mrs. Grant, my sister, my own sister, I think I had a right to alarm you a little."	На него я с самого начала не очень и надеялась, но вы, миссис Грант, моя собственная сестра, мне кажется, вам положено было хоть немного за меня встревожиться.
"Do not flatter yourself, my dearest Mary.	- Не тешь себя понапрасну, любезнейшая моя Мэри.
You have not the smallest chance of moving me.	Нет у тебя ни малейшей надежды меня тронуть.
I have my alarms, but they are quite in a different quarter; and if I could have altered the weather, you would have had a good sharp east wind blowing on you the whole time - for here are some of my plants which Robert will leave out because the nights are so mild, and I know the end of it will be, that we shall have a sudden change of weather, a hard frost setting in all at once, taking everybody (at least Robert) by surprise, and I shall lose every one; and what is worse, cook has just been telling me that the turkey, which I particularly wished not to be dressed till Sunday, because I know how much more Dr. Grant would enjoy it on Sunday after the fatigues of the day, will not keep beyond to-morrow.	Я и правда тревожусь, но совсем об ином; и ежели б я могла изменить погоду, тебе все время пришлось бы терпеть резкий восточный ветер, потому как из-за теплых ночей некоторые мои растения Роберт оставляет на улице, а я знаю, чем это кончится: погода разом переменится, ударит мороз и застанет всех врасплох (по крайней мере Роберта), и все погибнет, а еще и того хуже -кухарка мне сейчас сказала, что индейку нельзя хранить дольше завтрашнего дня, а ведь я ни в коем случае не хотела ее готовить до воскресенья, потому что знаю, насколько больше доктор Г рант обрадуется ей именно в воскресенье, после всех воскресных трудов.
These are something like grievances, and make me think the weather most unseasonably close."	Вот они, можно сказать, огорчения, и оттого, на мой взгляд, погода не по сезону душная.
"The sweets of housekeeping in a country village!" said Miss Crawford archly.	- Услады домашнего хозяйства в деревенской глуши! - насмешливо сказала мисс Крофорд.
"Commend me to the nurseryman and the poulterer."	- Порекомендуйте меня вашему садовнику и торговцу домашней птицей.
"My dear child, commend Dr. Grant to the deanery of Westminster or St. Paul's, and I should be as glad of your nurseryman and poulterer as you could be.	- Дорогое мое дитя, порекомендуй мистера Гранта в настоятели Вестминстерского собора или собора святого Павла, и я еще как буду рада твоему садовнику и торговцу домашней птицей.
But we have no such people in Mansfield.	Но у нас в Мэнсфилде такой публики не водится.

What would you have me do?"	Что прикажешь мне делать?
"Oh! you can do nothing but what you do already: be plagued very often, and never lose your temper."	- О! Да ничего, кроме того, что вы уже делаете: ежечасно терзаться и никогда не терять самообладания.
"Thank you; but there is no escaping these little vexations, Mary, live where we may; and when you are settled in town and I come to see you, I dare say I shall find you with yours, in spite of the nurseryman and the poulterer, perhaps on their very account.	- Благодарю, Мэри, но где ни живи, этих досадных мелочей не миновать. И когда ты поселишься в городе и я приеду тебя навестить, будут они, наверно, и у тебя, несмотря на садовника и торговца домашней птицей, а пожалуй что, как раз из-за них.
Their remoteness and unpunctuality, or their exorbitant charges and frauds, will be drawing forth bitter lamentations."	Ты будешь горько сетовать на их отдаленность и необязательность, либо на непомерные цены и мошенничество.
"I mean to be too rich to lament or to feel anything of the sort.	- Я намерена стать достаточно богатой, чтоб не иметь поводов для подобных жалоб.
A large income is the best recipe for happiness I ever heard of.	Из всего, что мне доводилось слышать, самый верный залог счастья - большой доход.
It certainly may secure all the myrtle and turkey part of it."	Уж он-то упасет от неприятностей из-за миртов и индеек.
"You intend to be very rich?" said Edmund, with a look which, to Fanny's eye, had a great deal of serious meaning.	- Вы хотите стать очень богатой? - сказал Эдмунд и, как показалось Фанни, бросил на мисс Крофорд взгляд исполненный значенья.
"To be sure.	- Разумеется.
Do not you?	А вы разве нет?
Do not we all?"	А мы все разве не хотим?
"I cannot intend anything which it must be so completely beyond my power to command.	- Я не могу хотеть ничего, что было бы в такой степени не в моей власти.
Miss Crawford may chuse her degree of wealth.	Мисс Крофорд дано выбрать, сколь велико будет ее состояние.
She has only to fix on her number of thousands a year, and there can be no doubt of their coming.	Ей стоит лишь определить для себя, сколько тысяч в год она желает, и они, без сомненья, будут к ее услугам.
My intentions are only not to be poor."	Мои намерения не идут далее того, чтоб не оказаться в бедности.
"By moderation and economy, and bringing down your wants to your income, and all that.	- Благодаря умеренности и экономии, и согласуя свои желания со своим доходом, и прочее такое.
I understand you - and a very proper plan it is for a person at your time of life, with such limited means and indifferent connexions.	Я вас понимаю, и для человека в ваши лета, при таких ограниченных средствах и без влиятельных знакомств, это весьма подходящее намерение.
What can you want but a decent maintenance?	Чего вы можете желать, кроме приличного содержания?

You have not much time before you; and your relations are in no situation to do anything for you, or to mortify you by the contrast of their own wealth and consequence.	Времени вам остается немного, а положение ваших родных не таково, чтоб они могли что-нибудь для вас сделать или унизить вас сравнением со своим богатством или местом, какое сами занимают в обществе.
Be honest and poor, by all means - but I shall not envy you; I do not much think I shall even respect you.	Будьте честны и бедны, сделайте милость, но я не стану вам завидовать. Я даже не уверена, что стану вас уважать.
I have a much greater respect for those that are honest and rich."	Я куда больше уважаю тех, кто честен и богат.
"Your degree of respect for honesty, rich or poor, is precisely what I have no manner of concern with.	- Степень вашего уважения к тому, кто честен, богат ли он или беден, как раз нисколько меня не занимает.
I do not mean to be poor.	Я не намерен быть бедняком.
Poverty is exactly what I have determined against.	Я решительно против бедности.
Honesty, in the something between, in the middle state of worldly circumstances, is all that I am anxious for your not looking down on." "But I do look down upon it, if it might have been higher. I must look down upon anything contented with obscurity when it might rise to distinction."	Единственное, что меня тревожит, чтоб вы не смотрели свысока на того, кто честен и занимает среднее положение между бедностью и богатством. - Но если он мог бы занимать более высокое положение, а предпочел удовольствоваться более скромным, я, конечно же, буду смотреть на него свысока. Я не могу не смотреть свысока на все, что довольствуется безвестностью, когда могло бы возвыситься до степеней почетных.
"But how may it rise?	- Но как возвыситься?
How may my honesty at least rise to any distinction?"	Как, к примеру, моя честность может возвыситься до каких-то почетных степеней?
This was not so very easy a question to answer, and occasioned an	Отвечать на этот вопрос было не так-то просто, за протяжным
"Oh!" of some length from the fair lady before she could add,	"О-о" у прекрасной девы не сразу нашлось что прибавить:
"You ought to be in parliament, or you should have gone into the army ten years ago."	- Вы должны были войти в парламент или еще десять лет назад пойти служить в армию.
" That is not much to the purpose now; and as to my being in parliament, I believe I must wait till there is an especial assembly for the representation of younger sons who have little to live on.	- Об этом что сейчас толковать? Ну, а парламента, думаю, мне придется подождать до особого собрания представителей от младших сыновей, которым не на что жить.
No, Miss Crawford," he added, in a more serious tone, "there are distinctions which I should be miserable if I thought myself without any chance -absolutely without chance or possibility of obtaining -but they are of a different character."	Нет, мисс Крофорд, - прибавил Эдмунд серьезнее, - есть отличия, которых я хотел бы достичь, и чувствовал бы себя несчастным, если б не имел на то никакой надежды, решительно никакой надежды или возможности, - но они совсем иного свойства.

A look of consciousness as he spoke, and what seemed a consciousness of manner on Miss Crawford's side as she made some laughing answer, was sorrowfull food for Fanny's observation; and finding herself quite unable to attend as she ought to Mrs. Grant, by whose side she was now following the others, she had nearly resolved on going home immediately, and only waited for courage to say so, when the sound of the great clock at Mansfield Park, striking three, made her feel that she had really been much longer absent than usual, and brought the previous self-inquiry of whether she should take leave or not just then, and how, to a very speedy issue.	Понимание, которое увидела Фанни в его взгляде, когда он говорил, и то, которое она ощутила в том, как, смеясь, отвечала ему мисс Крофорд, было горестной пищей для ее наблюдений; и почувствовав, что не в состоянии как должно внимать миссис Грант, с которой она шла сейчас следом за теми двоими, она уже почти решилась немедленно уйти домой и только ждала, когда наберется мужества объявить о том, но тут большие часы в Мэнсфилд-парке пробили три, и, услыхав их, она поняла, что и вправду отсутствовала из дому куда долее обыкновенного, и потому недавние сомнения, надобно ли уйти прямо сейчас или нет и как лучше это сделать, быстро кончились.
With undoubting decision she directly began her adieus; and Edmund began at the same time to recollect that his mother had been inquiring for her, and that he had walked down to the Parsonage on purpose to bring her back.	С полным сознанием своей правоты она тотчас же начала прощаться; а Эдмунд в это самое время припомнил, что леди Бертрам о ней справлялась и что пошел он в пасторат именно затем, чтоб привести ее домой.
Fanny's hurry increased; and without in the least expecting Edmund's attendance, she would have hastened away alone; but the general pace was quickened, and they all accompanied her into the house, through which it was necessary to pass.	Фанни и вовсе заторопилась и, нисколько не надеясь, что Эдмунд будет ее сопровождать, готова была поспешить к усадьбе одна; но все тоже ускорили шаг и вместе с нею вошли в дом, чрез который надо было пройти.
Dr. Grant was in the vestibule, and as they stopt to speak to him she found, from Edmund's manner, that he did mean to go with her.	В прихожей оказался доктор Грант, все остановились и заговорили с ним, и по тому, как держался Эдмунд, ей стало ясно, что он все же намерен идти с нею.
He too was taking leave.	Он тоже прощался.
She could not but be thankful.	И Фанни не могла не быть ему благодарна.
In the moment of parting, Edmund was invited by Dr. Grant to eat his mutton with him the next day; and Fanny had barely time for an unpleasant feeling on the occasion, when Mrs. Grant, with sudden recollection, turned to her and asked for the pleasure of her company too.	Напоследок доктор Грант пригласил Эдмунда завтра отобедать с ним, и не успело еще в Фанни шевельнуться от этого неприятное чувство, как миссис Грант, вдруг вспомнив, повернулась к ней и попросила и ее доставить им удовольствие и тоже отобедать с ними.
This was so new an attention, so perfectly new a circumstance in the events of Fanny's life, that she was all surprise and embarrassment; and while stammering out her great obligation, and her "but she did not suppose it would be in her power," was looking at Edmund for his opinion and help.	Такое внимание было ей внове, и само приглашение так было внове, что она и чрезвычайно удивилась, и смутилась, и бормоча, что весьма обязана, "но не уверена, что это будет возможно", смотрела на Эдмунда в ожиданье его мнения и помощи.

But Edmund, delighted with her having such an happiness offered, and ascertaining with half a look, and half a sentence, that she had no objection but on her aunt's account, could not imagine that his mother would make any difficulty of sparing her, and therefore gave his decided open advice that the invitation should be accepted; and though Fanny would not venture, even on his encouragement, to such a flight of audacious independence, it was soon settled, that if nothing were heard to the contrary, Mrs. Grant might expect her.	Но Эдмунд, в восторге от того, что ей выпала такая радость, с полувзгляда и с полуслова убедившись, что она бы не против, да не уверена в согласии тетушки, не мог представить, чтоб его маменька не пожелала ее отпустить, и потому решительно и без колебаний посоветовал принять приглашение; и хотя даже при его поддержке Фанни не отважилась бы на такой дерзкий порыв независимости, вскоре условлено было, что, если миссис Грант не сообщат ничего иного, она может ожидать Фанни к обеду.
"And you know what your dinner will be," said Mrs. Grant, smiling - "the turkey, and I assure you a very fine one; for, my dear," turning to her husband, "cook insists upon the turkey's being dressed to-morrow."	- И знаете, что будет на обед? - с улыбкою сказала миссис Грант - Индейка, и уж наверняка преотличная. Потому что знаешь, дорогой, -поворотилась она к мужу, - кухарка настаивает, что индейку надобно готовить завтра.
"Very well, very well," cried Dr.	- Прекрасно, прекрасно! - воскликнул мистер Грант.
Grant, "all the better; I am glad to hear you have anything so good in the house.	- Тем лучше. Рад слышать, что дома есть такая прелесть.
But Miss Price and Mr. Edmund Bertram, I dare say, would take their chance.	Но, должен сказать, мисс Прайс и мистеру Эдмунду предстоит пойти на риск.
We none of us want to hear the bill of fare.	Мы не желаем наперед знать меню.
A friendly meeting, and not a fine dinner, is all we have in view.	Мы рассчитываем на дружескую встречу, а вовсе не на роскошный обед.
A turkey, or a goose, or a leg of mutton, or whatever you and your cook chuse to give us."	Чем бы вы или ваша кухарка ни вздумали нас попотчевать - индейкой, или гусем, или бараньей ногой.
The two cousins walked home together; and, except in the immediate discussion of this engagement, which Edmund spoke of with the warmest satisfaction, as so particularly desirable for her in the intimacy which he saw with so much pleasure established, it was a silent walk; for having finished that subject, he grew thoughtful and indisposed for any other.	Фанни и Эдмунд отправились домой вдвоем; и, сразу же обсудив приглашение, о котором Эдмунд говорил с самым горячим удовлетворением, полагая его особенно желательным при той дружбе, что установилась меж Фанни и мисс Крофорд и очень его радует, - они далее шли молча, ибо, покончив с этим разговором, Эдмунд задумался и уже не расположен был беседовать ни о чем другом.
CHAPTER XXIII	Глава 5
"But why should Mrs. Grant ask Fanny?" said Lady Bertram.	-Но почему это миссис Грант пригласила Фанни? - сказала леди Бертрам.
"How came she to think of asking Fanny?	- Почему ей вздумалось пригласить Фанни?..
Fanny never dines there, you know, in this sort of way.	Ты ведь знаешь, Фанни никогда на таких обедах там не бывает.
I cannot spare her, and I am sure she does not want to go. Fanny, you do not want to go, do you?"	Не могу я без нее обойтись, и я уверена, она вовсе не хочет туда идти... Ведь правда же ты не хочешь, Фанни?

"If you put such a question to her," cried Edmund, preventing his cousin's speaking, "Fanny will immediately say No; but I am sure, my dear mother, she would like to go; and I can see no reason why she should not."	- Если вы так ставите пред нею вопрос, -воскликнул Эдмунд, не давая кузине заговорить, -Фанни немедля ответит "нет", но я уверен, дорогая маменька, что ей хотелось бы пойти, и не вижу причин, почему бы ей не пойти.
"I cannot imagine why Mrs. Grant should think of asking her?	- Не представляю, почему миссис Г рант пришло в голову ее пригласить.
She never did before.	Ведь прежде этого не бывало.
She used to ask your sisters now and then, but she never asked Fanny."	У ней было обыкновение иногда приглашать твоих сестер, но Фанни она никогда не приглашала.
"If you cannot do without me, ma'am - " said Fanny, in a self-denying tone.	- Если вам нельзя без меня обойтись, сударыня, -начала Фанни с привычной готовностью во всем себе отказывать...
"But my mother will have my father with her all the evening."	- Но к услугам маменьки весь вечер будет папенька.
"To be sure, so I shall."	- Да, правда?
"Suppose you take my father's opinion, ma'am."	- Может быть, вы спросите совета у папеньки?
"That's well thought of.	- Прекрасная мысль.
So I will, Edmund.	Так я и сделаю, Эдмунд.
I will ask Sir Thomas, as soon as he comes in, whether I can do without her."	Как только сэр Томас воротится домой, спрошу его, могу ли я обойтись без Фанни.
"As you please, ma'am, on that head; but I meant my father's opinion as to the propriety of the invitation's being accepted or not; and I think he will consider it a right thing by Mrs. Grant, as well as by Fanny, that being the first invitation it should be accepted."	- Как вам будет угодно, сударыня. Но я-то полагал, что вы спросите мнения папеньки о том, насколько прилично или неприлично принять сие приглашение. И, я думаю, он сочтет, что миссис Грант поступила правильно, пригласив Фанни, и поскольку это первое приглашение, Фанни следует его принять.
"I do not know.	- Не знаю.
We will ask him.	Мы спросим сэра Томаса.
But he will be very much surprised that Mrs. Grant should ask Fanny at all."	Но он будет весьма удивлен, что миссис Грант вообще вздумала пригласить Фанни.
There was nothing more to be said, or that could be said to any purpose, till Sir Thomas were present; but the subject involving, as it did, her own evening's comfort for the morrow, was so much uppermost in Lady Bertram's mind, that half an hour afterwards, on his looking in for a minute in his way from his plantation to his dressing-room, she called him back again, when he had almost closed the door, with	Более до прихода сэра Томаса сказать было нечего, во всяком случае по делу; но предмет, затронутый в этом разговоре, касался до удобства леди Бертрам завтрашним вечером и был для нее настолько важней всего прочего, что полчаса спустя, когда, воротясь с поля и идя в свою гардеробную, сэр Томас на минуту к ней заглянул, она окликнула его уже на выходе:
"Sir Thomas, stop a moment - I have something to say to you."	- Погоди-ка, сэр Томас, мне надобно тебе кое-что сказать.

Her tone of calm languor, for she never took the trouble of raising her voice, was always heard and attended to; and Sir Thomas came back.	Ее голос, исполненный томного спокойствия, поскольку она никогда не брала на себя труд говорить громко, сэр Томас неизменно слышал и неизменно на него отзывался, и сейчас он снова к ней подошел.
Her story began; and Fanny immediately slipped out of the room; for to hear herself the subject of any discussion with her uncle was more than her nerves could bear.	Она начала свой рассказ, и Фанни немедля выскользнула из комнаты, ибо слушать, как о ней говорят с дядюшкою, было выше ее сил.
She was anxious, she knew - more anxious perhaps than she ought to be - for what was it after all whether she went or staid? but if her uncle were to be a great while considering and deciding, and with very grave looks, and those grave looks directed to her, and at last decide against her, she might not be able to appear properly submissive and indifferent.	Она тревожилась, тревожилась, быть может, более, чем следовало, ибо что за важность, в конце концов, пойдет она или останется дома, но, если дядюшка станет раздумывать и решать, с видом весьма серьезным, и устремит на нее серьезный взгляд, и, наконец, решит не в ее пользу, она может не выказать должного смирения и равнодушия.
Her cause, meanwhile, went on well.	Меж тем все шло благополучно.
It began, on Lady Bertram's part, with -	Началось с таких вот слов леди Бертрам:
"I have something to tell you that will surprise you.	- Я скажу тебе кое-что, что тебя удивит.
Mrs. Grant has asked Fanny to dinner."	Миссис Грант пригласила Фанни на обед!
"Well," said Sir Thomas, as if waiting more to accomplish the surprise.	- Что ж, - сказал сэр Томас, словно ждал чего-то еще, чтобы и вправду удивиться.
"Edmund wants her to go.	- Эдмунд хочет, чтоб она пошла.
But how can I spare her?"	Но как я без нее обойдусь?
"She will be late," said Sir Thomas, taking out his watch; "but what is your difficulty?"	- Она опоздает, - сказал сэр Томас, доставая часы,- но что тебя озадачило?
Edmund found himself obliged to speak and fill up the blanks in his mother's story.	Эдмунд почувствовал, что должен заговорить и заполнить пропуски в рассказе матери.
He told the whole; and she had only to add,	Он рассказал все, и ей только и осталось, что единственно прибавить:
"So strange! for Mrs. Grant never used to ask her."	- Как странно! Ведь прежде миссис Грант никогда ее не приглашала.
"But is it not very natural," observed Edmund, "that Mrs. Grant should wish to procure so agreeable a visitor for her sister?"	- Но разве не естественно, что миссис Г рант хочет порадовать сестру такой приятной гостьей? -заметил Эдмунд.
"Nothing can be more natural," said Sir Thomas, after a short deliberation; "nor, were there no sister in the case, could anything, in my opinion, be more natural.	- Что может быть естественнее, - сказал сэр Томас после недолгих размышлений. - Да и не будь тут ее сестры, все равно, я полагаю, ничего не может быть естественнее.
Mrs. Grant's shewing civility to Miss Price, to Lady Bertram's niece, could never want explanation.	Желание миссис Грант оказать внимание мисс Прайс, племяннице леди Бертрам, не требует никаких объяснений.
The only surprise I can feel is, that this should be the first time of its being paid.	Меня единственно удивляет, что она лишь теперь приглашена впервые.

Fanny was perfectly right in giving only a conditional answer.	Фанни правильно поступила, не дав твердого ответа.
She appears to feel as she ought.	Мне представляется, ее чувства делают ей честь.
But as I conclude that she must wish to go, since all young people like to be together, I can see no reason why she should be denied the indulgence."	Но, сколько я понимаю, пойти ей хочется, ведь вся молодежь любит быть вместе, и я не вижу причин отказать ей в этом удовольствии.
"But can I do without her, Sir Thomas?"	- Но смогу ли я без нее обойтись, сэр Томас?
"Indeed I think you may."	- Я думаю, без сомненья, сможешь.
"She always makes tea, you know, when my sister is not here."	- Ты ведь знаешь, когда тут нет моей сестры, она разливает чай.
"Your sister, perhaps, may be prevailed on to spend the day with us, and I shall certainly be at home."	- Твою сестру, должно быть, можно уговорить провести с нами день, и сам я тоже непременно буду дома.
"Very well, then, Fanny may go, Edmund."	- Тогда хорошо, Фанни может пойти, Эдмунд.
The good news soon followed her.	Добрая весть скоро достигла Фанни.
Edmund knocked at her door in his way to his own.	По дороге к себе Эдмунд постучался к ней.
"Well, Fanny, it is all happily settled, and without the smallest hesitation on your uncle's side.	- Ну вот, Фанни, все улажено, твой дядя ни на миг не усомнился.
He had but one opinion.	Другого мнения у него не было.
You are to go."	Ты идешь.
"Thank you, I am so glad," was Fanny's instinctive reply; though when she had turned from him and shut the door, she could not help feeling,	- Спасибо тебе, я так рада, - не задумываясь отвечала Фанни, однако, затворив за ним дверь и оставшись одна, невольно спохватилась:
"And yet why should I be glad? for am I not certain of seeing or hearing something there to pain me?"	"Но почему мне радоваться? Ведь я уж наверно услышу и увижу там такое, от чего мне будет больно".
In spite of this conviction, however, she was glad.	И все же, наперекор этому убежденью, она радовалась.
Simple as such an engagement might appear in other eyes, it had novelty and importance in hers, for excepting the day at Sotherton, she had scarcely ever dined out before; and though now going only half a mile, and only to three people, still it was dining out, and all the little interests of preparation were enjoyments in themselves.	Каким бы непритязательным ни показалось это развлеченье другим, для Фанни оно полно было новизны и значения, ведь, кроме дня, проведенного в Созертоне, она едва ли когда-нибудь обедала в гостях; и хотя теперь она отправлялась всего за три мили и ждали ее всего лишь три человека, все равно то был званый обед и все связанные с ним скромные приготовления сами по себе уже были радостью.

She had neither sympathy nor assistance from those who ought to have entered into her feelings and directed her taste; for Lady Bertram never thought of being useful to anybody, and Mrs. Norris, when she came on the morrow, in consequence of an early call and invitation from Sir Thomas, was in a very ill humour, and seemed intent only on lessening her niece's pleasure, both present and future, as much as possible.	Те, кто должен был входить в ее чувства и направлять ее вкус, не сочувствовали ей и не помогали, ибо леди Бертрам никогда и не помышляла о том, чтоб быть кому-нибудь полезной, а тетушка Норрис, которая пришла назавтра, поскольку сэр Томас ее пригласил, зайдя к ней рано поутру, была в прескверном расположении духа и, казалось, только о том и пеклась, чтоб как можно более испортить удовольствие племянницы и сейчас и в будущем.
"Upon my word, Fanny, you are in high luck to meet with such attention and indulgence!	- Право слово, Фанни, великое твое счастье, что к тебе так внимательны и так потворствуют твоим прихотям!
You ought to be very much obliged to Mrs. Grant for thinking of you, and to your aunt for letting you go, and you ought to look upon it as something extraordinary; for I hope you are aware that there is no real occasion for your going into company in this sort of way, or ever dining out at all; and it is what you must not depend upon ever being repeated.	Ты должна быть очень благодарна миссис Грант, что она подумала о тебе, и твоей тетушке за то, что она тебя отпускает; и смотри на это, как на нечто чрезвычайное, ведь, я надеюсь, ты понимаешь, что нет у тебя никаких оснований расхаживать по гостям да бывать на званых обедах; и не надейся, пожалуйста, что подобное приглашение когда-нибудь повторится.
Nor must you be fancying that the invitation is meant as any particular compliment to you ; the compliment is intended to your uncle and aunt and me.	И не воображай также, будто приглашеньем на обед оказали честь тебе, честь оказана твоим дядюшке с тетушкой и мне.
Mrs. Grant thinks it a civility due to us to take a little notice of you, or else it would never have come into her head, and you may be very certain that, if your cousin Julia had been at home, you would not have been asked at all."	Миссис Грант почитает своим долгом перед нами в кои-то веки оказать тебе внимание, иначе она бы и не подумала тебя приглашать, и уж не сомневайся, будь дома твоя кузина Джулия, тебе этого приглашенья нипочем не получить бы.
Mrs. Norris had now so ingeniously done away all Mrs. Grant's part of the favour, that Fanny, who found herself expected to speak, could only say that she was very much obliged to her aunt Bertram for sparing her, and that she was endeavouring to put her aunt's evening work in such a state as to prevent her being missed.	Тетушка Норрис весьма искусно свела на нет всю радость Фанни от благорасположения миссис Грант, и, понимая, что от нее ждут ответа, Фанни только и смогла сказать, как она благодарна тетушке Бертрам за то, что та ее отпускает, и пообещала оставить вечернее тетушкино рукоделие в таком виде, чтоб той не понадобилась ее помощь.
"Oh! depend upon it, your aunt can do very well without you, or you would not be allowed to go.	- Уж будь уверена, тетушка прекрасно без тебя обойдется, не то она не позволила бы тебе уйти.
I shall be here, so you may be quite easy about your aunt.	Ведь при ней буду я, так что можешь быть за нее спокойна.
And I hope you will have a very agreeable day, and find it all mighty delightful .	И надеюсь, ты проведешь очень приятный день и от всего будешь в восторге.
But I must observe that five is the very awkwardest of all possible numbers to sit down to table; and I cannot but be surprised that such an elegant lady as Mrs. Grant should not contrive better!	Но, скажу я тебе, когда за столом пятеро, это совсем нескладно; и меня крайне удивляет, что такая изысканная дама, как миссис Грант, не придумала ничего лучше!
And round their enormous great wide table, too, which fills up the room so dreadfully!	Да еще за их большущим столом, который так ужасно загромождает всю комнату!

Had the doctor been contented to take my dining-table when I came away, as anybody in their senses would have done, instead of having that absurd new one of his own, which is wider, literally wider than the dinner-table here, how infinitely better it would have been! and how much more he would have been respected! for people are never respected when they step out of their proper sphere.	Если б, когда я съезжала, доктор согласился взять мой стол, как поступил бы на его месте всякий разумный человек, чем привозить свой нелепый новый, который больше, доподлинно больше здешнего обеденного стола, насколько было бы лучше! и насколько более его бы уважали! потому что если человек выходит за подобающие ему пределы, его не станут уважать.
Remember that, Fanny.	Всегда помни об этом, Фанни.
Five - only five to be sitting round that table.	Пятеро, всего пятеро будут сидеть за таким столом!
However, you will have dinner enough on it for ten, I dare say."	А кушаний, смею думать, будет столько, что хватило б и на десятерых.
Mrs. Norris fetched breath, and went on again.	Тетушка Норрис перевела дух и опять заговорила.
"The nonsense and folly of people's stepping out of their rank and trying to appear above themselves, makes me think it right to give you a hint, Fanny, now that you are going into company without any of us; and I do beseech and entreat you not to be putting yourself forward, and talking and giving your opinion as if you were one of your cousins - as if you were dear Mrs. Rushworth or Julia.	- Люди, которые выходят из своего круга и тщатся делать вид, будто они выше его, поступают весьма безрассудно и глупо, а потому я полагаю, что сейчас, когда ты без нас собираешься в гости, самое время дать тебе совет, Фанни. И я тебя прошу и умоляю, не забывай о скромности, не разговаривай и не высказывай своих мнений, как будто ты ровня своим кузинам - нашей дорогой миссис Рашуот или Джулии.
That will never do, believe me.	Поверь мне, добра от этого не будет.
Remember, wherever you are, you must be the lowest and last; and though Miss Crawford is in a manner at home at the Parsonage, you are not to be taking place of her.	И помни, где б ты ни оказалась, ты должна быть тише воды, ниже травы; и хотя мисс Крофорд в пасторате, можно сказать, дома, ты с нее пример не бери.
And as to coming away at night, you are to stay just as long as Edmund chuses.	А захочешь вечером воротиться, жди, пока Эдмунд не соберется уходить.
Leave him to settle that ."	Пускай он сам решит, когда это уместнее сделать.
"Yes, ma'am, I should not think of anything else."	- Конечно, сударыня, я так бы и поступила.
"And if it should rain, which I think exceedingly likely, for I never saw it more threatening for a wet evening in my life, you must manage as well as you can, and not be expecting the carriage to be sent for you.	- И ежели пойдет дождь, а, по-моему, дождя не миновать, по всему видно, что вечер будет сырой,- так уж ты как-нибудь обойдись и не надейся, что за тобою пришлют экипаж.
I certainly do not go home to-night, and, therefore, the carriage will not be out on my account; so you must make up your mind to what may happen, and take your things accordingly."	Я нынче вечером домой не ворочусь, так что для меня запрягать не будут; и потому ты подготовься на этот случай, возьми с собою все, что может понадобиться.
Her niece thought it perfectly reasonable.	Фанни нашла все это вполне естественным.
She rated her own claims to comfort as low even as Mrs. Norris could; and when Sir Thomas soon afterwards, just opening the door, said,	Свое право на удобства она расценивала никак не выше, чем тетушка Норрис; и когда вскорости после этого разговора сэр Томас заглянул в комнату со словами:

"Fanny, at what time would you have the carriage come round?" she felt a degree of astonishment which made it impossible for her to speak.	"Фанни, в котором часу тебе понадобится экипаж?", она так изумилась, что не смогла вымолвить ни слова.
"My dear Sir Thomas!" cried Mrs. Norris, red with anger,	- Любезнейший сэр Томас! - воскликнула тетушка Норрис, покраснев от негодованья.
"Fanny can walk."	- Фанни может дойти пешком.
"Walk!" repeated Sir Thomas, in a tone of most unanswerable dignity, and coming farther into the room.	- Пешком! - повторил сэр Томас с величайшим достоинством и прошел в комнату.
"My niece walk to a dinner engagement at this time of the year!	- Чтоб в это время года моя племянница отправилась на званый обед пешком!
Will twenty minutes after four suit you?"	В двадцать минут пятого тебе удобно?
"Yes, sir," was Fanny's humble answer, given with the feelings almost of a criminal towards Mrs. Norris; and not bearing to remain with her in what might seem a state of triumph, she followed her uncle out of the room, having staid behind him only long enough to hear these words spoken in angry agitation -	- Да, сэр, - робко отвечала Фанни, чувствуя себя перед миссис Норрис чуть ли не преступницей; и не в силах оставаться с нею, когда могло показаться, будто она торжествует, она вышла вслед за дядюшкою, и почти тотчас из-за двери донеслись возмущенные слова:
"Quite unnecessary! a great deal too kind!	- Вот уж напрасно!.. Вовсе чрезмерная доброта!
But Edmund goes; true, it is upon Edmund's account.	Впрочем... Эдмунд тоже приглашен... да, правда... это ради Эдмунда.
I observed he was hoarse on Thursday night."	В четверг вечером я заметила, что он охрип.
But this could not impose on Fanny.	Но на Фанни это не произвело никакого впечатления.
She felt that the carriage was for herself, and herself alone: and her uncle's consideration of her, coming immediately after such representations from her aunt, cost her some tears of gratitude when she was alone.	Она чувствовала, что экипаж подается ей, и только ради нее; едва она осталась одна, от дядюшкиной заботливости, последовавшей сразу же за утверждениями миссис Норрис, на глаза у ней навернулись слезы благодарности.
The coachman drove round to a minute; another minute brought down the gentleman; and as the lady had, with a most scrupulous fear of being late, been many minutes seated in the drawing-room, Sir Thomas saw them off in as good time as his own correctly punctual habits required.	Кучер подал экипаж минута в минуту; в следующую минуту появился и джентльмен, а поскольку дама, из-за чрезмерной щепетильности боясь опоздать, уже несколько минут сидела в гостиной, сэр Томас проводил их вовремя, как того и требовала его привычка к пунктуальности.
"Now I must look at you, Fanny," said Edmund, with the kind smile of an affectionate brother, "and tell you how I like you; and as well as I can judge by this light, you look very nicely indeed.	- Теперь я должен на тебя посмотреть, Фанни, -сказал Эдмунд с доброй улыбкой любящего брата,- и сказать, как ты выглядишь; и сколько я могу судить при этом свете, выглядишь ты и вправду очень мило.
What have you got on?"	Что ты надела?
"The new dress that my uncle was so good as to give me on my cousin's marriage.	- То новое платье, которое дядюшка был так добр, что подарил мне к свадьбе Марии.
I hope it is not too fine; but I thought I ought to wear it as soon as I could, and that I might not have such another opportunity all the winter.	Надеюсь, оно не слишком нарядное. Но мне так хотелось его надеть при первом же подходящем случае, а другого такого может не быть всю зиму.

I hope you do not think me too fine."	Надеюсь, ты не сочтешь, что я слишком нарядная.
"A woman can never be too fine while she is all in white.	- Если женщина в белом, она никогда не может быть слишком нарядной.
No, I see no finery about you; nothing but what is perfectly proper.	Нет, ты вовсе не чересчур нарядная, все как раз так, как требуется.
Your gown seems very pretty.	Твое платье очень милое.
I like these glossy spots.	Мне нравятся эти блестящие крапинки.
Has not Miss Crawford a gown something the same?"	А нет ли у мисс Крофорд какого-то похожего платья?
In approaching the Parsonage they passed close by the stable-yard and coach-house.	У самого пастората они проехали мимо конного двора и каретного сарая.
"Heyday!" said Edmund, "here's company, here's a carriage! who have they got to meet us?"	- Э, да тут гости! - воскликнул Эдмунд. - Вот чей-то экипаж! С кем же это нам предстоит встретиться?
And letting down the side-glass to distinguish, "'Tis Crawford's, Crawford's barouche, I protest!	- И, опустив боковое стекло, чтоб получше разглядеть, сказал: - Это Крофорда, уверяю тебя, ландо Крофорда!
There are his own two men pushing it back into its old quarters.	Вон два его лакея ставят ландо на его обычное место.
He is here, of course.	Конечно же, он здесь.
This is quite a surprise, Fanny.	Какая неожиданность, Фанни.
I shall be very glad to see him."	Я буду очень рад его видеть.
There was no occasion, there was no time for Fanny to say how very differently she felt; but the idea of having such another to observe her was a great increase of the trepidation with which she performed the very awful ceremony of walking into the drawing-room.	У Фанни не было ни повода, ни времени сказать, что у нее-то чувство совсем иное; но при мысли, что Крофорд тоже будет смотреть на нее во время устрашающей церемонии вступления в гостиную, она трепетала еще более.
In the drawing-room Mr. Crawford certainly was, having been just long enough arrived to be ready for dinner; and the smiles and pleased looks of the three others standing round him, shewed how welcome was his sudden resolution of coming to them for a few days on leaving Bath.	Крофорд и вправду оказался в гостиной; он приехал довольно давно и уже готов был к обеду; а улыбки и удовольствие, написанное на лицах троих обитателей пастората, его окруживших, свидетельствовали о том, как им приятно его внезапное решение, отлучившись из Бата, на несколько дней приехать к ним.
A very cordial meeting passed between him and Edmund; and with the exception of Fanny, the pleasure was general; and even to her there might be some advantage in his presence, since every addition to the party must rather forward her favourite indulgence of being suffered to sit silent and unattended to.	Эдмунд и Крофорд встретились очень сердечно; и для всех, кроме Фанни, его приезд был радостью, и даже для нее его присутствие было отчасти благом; ведь чем больше общество, тем скорее она могла предаться своей любимой привычке -сидеть молча и не привлекать ничьего внимания.

She was soon aware of this herself; for though she must submit, as her own propriety of mind directed, in spite of her aunt Norris's opinion, to being the principal lady in company, and to all the little distinctions consequent thereon, she found, while they were at table, such a happy flow of conversation prevailing, in which she was not required to take any part - there was so much to be said between the brother and sister about Bath, so much between the two young men about hunting, so much of politics between Mr. Crawford and Dr. Grant, and of everything and all together between Mr. Crawford and Mrs. Grant, as to leave her the fairest prospect of having only to listen in quiet, and of passing a very agreeable day.	Она скоро и сама это поняла, ибо, как подсказывал ей безошибочный такт вопреки мнению тетушки Норрис, хотя она и должна была покориться тому, что оказалась в этом обществе первою дамой и всем вытекающим из того маленьким отличиям, она увидела, пока они сидели за столом, что все захвачены нескончаемою беседою, в которой ей вовсе не требуется участвовать - столько надо было переговорить брату с сестрой о Бате, столько обоим молодым людям об охоте, столько мистеру Крофорду с мистером Грантом о политике, и еще обо всем на свете - сразу и по отдельности -мистеру Крофорду и миссис Грант, - и потому ей вполне возможно молча слушать и очень приятно провести день.
She could not compliment the newly arrived gentleman, however, with any appearance of interest, in a scheme for extending his stay at Mansfield, and sending for his hunters from Norfolk, which, suggested by Dr. Grant, advised by Edmund, and warmly urged by the two sisters, was soon in possession of his mind, and which he seemed to want to be encouraged even by her to resolve on.	Ей не удалось, однако, польстить вновь прибывшему джентльмену, сделав вид, будто ее заинтересовал быстро завладевший его мыслями план доктора Гранта и совет Эдмунда, которых горячо поддержали обе сестры - продлить его пребывание в Мэнсфилде и послать в Норфолк за его охотниками; казалось, он не может на это решиться, пока еще и Фанни его не одобрила.
Her opinion was sought as to the probable continuance of the open weather, but her answers were as short and indifferent as civility allowed.	Ему понадобилось узнать ее мнение - долго ли простоит такая мягкая погода, но Фанни отвечала коротко и равнодушно, насколько позволяла учтивость.
She could not wish him to stay, and would much rather not have him speak to her.	Не могла она желать, чтоб он остался, и ей было бы куда приятней, чтоб он с нею не заговаривал.
Her two absent cousins, especially Maria, were much in her thoughts on seeing him; but no embarrassing remembrance affected his spirits.	Она смотрела на Крофорда, и у ней не шли из головы обе отсутствующие кузины, в особенности Мария; но его самого, по-видимому, никакое воспоминание не смущало.
Here he was again on the same ground where all had passed before, and apparently as willing to stay and be happy without the Miss Bertrams, as if he had never known Mansfield in any other state.	Вот он опять в том же самом месте, где все произошло, и, видно, так же намерен радоваться жизни без сестер Бертрам, как если б никогда не знал Мэнсфилд другим.
She heard them spoken of by him only in a general way, till they were all re-assembled in the drawing-room, when Edmund, being engaged apart in some matter of business with Dr. Grant, which seemed entirely to engross them, and Mrs. Grant occupied at the tea-table, he began talking of them with more particularity to his other sister.	Фанни слышала, как он поминал о них лишь мимоходом, и, только когда все общество опять оказалось вместе в гостиной и Эдмунд, поодаль, кажется, весь ушел в какой-то деловой разговор с доктором Г рантом, а миссис Г рант была занята за чайным столом, он более серьезно и обстоятельно заговорил о них с сестрою.
With a significant smile, which made Fanny quite hate him, he said, "So! Rushworth and his fair bride are at Brighton, I understand; happy man!"	- Итак, сколько я понимаю, Рашуот и его прекрасная супруга в Брайтоне... Счастливчик! -сказал он с многозначительной улыбкою, отчего Фанни он сразу стал ненавистен.
"Yes, they have been there about a fortnight, Miss Price, have they not?	- Да, они там... уже недели две, не правда ли, мисс Прайс?

And Julia is with them."	И Джулия с ними.
"And Mr. Yates, I presume, is not far off."	- И я полагаю, Йейтс поблизости.
"Mr. Yates!	- Йейтс!..
Oh! we hear nothing of Mr. Yates.	О, мы ничего о нем не знаем.
I do not imagine he figures much in the letters to Mansfield Park; do you, Miss Price?	Не представляю, чтоб о нем часто поминали в письмах в Мэнсфилд-парк. А по-вашему, мисс Прайс?
I think my friend Julia knows better than to entertain her father with Mr. Yates."	Я думаю, мой друг, Джулия достаточно умна, чтоб не занимать отца рассказами о Йейтсе.
"Poor Rushworth and his two-and-forty speeches!" continued Crawford.	- Несчастный Рашуот со своими сорока двумя репликами! - продолжал Крофорд.
"Nobody can ever forget them.	- Никому их не забыть.
Poor fellow!	Бедняга!..
I see him now - his toil and his despair.	Вижу его как сейчас... его тяжкий труд и отчаянье.
Well, I am much mistaken if his lovely Maria will ever want him to make two-and-forty speeches to her"; adding, with a momentary seriousness, "She is too good for him - much too good."	Да, я сильно ошибаюсь, если его очаровательная Мария когда-нибудь пожелает, чтоб он продекламировал ей свои сорок две реплики. - И мгновенно сделавшись серьезным, прибавил: -Она для него слишком хороша, чересчур хороша.
And then changing his tone again to one of gentle gallantry, and addressing Fanny, he said, "You were Mr. Rushworth's best friend.	- И, снова переменив тон, с нежной галантностью обратился к Фанни: - Вы были его лучшим другом.
Your kindness and patience can never be forgotten, your indefatigable patience in trying to make it possible for him to learn his part - in trying to give him a brain which nature had denied - to mix up an understanding for him out of the superfluity of your own!	Ваша доброта и терпение незабываемы, с каким неустанным терпеньем вы старались помочь ему выучить роль... старались заставить его шевелить мозгами, в которых природа ему отказала, старались поделиться с ним пониманием, которого у вас в избытке!
He might not have sense enough himself to estimate your kindness, but I may venture to say that it had honour from all the rest of the party."	Пусть у него самого не хватало ума, чтоб оценить вашу доброту, зато, осмелюсь сказать, все остальное общество отдавало ей должное.
Fanny coloured, and said nothing.	Фанни покраснела, но ничего не сказала.
"It is as a dream, a pleasant dream!" he exclaimed, breaking forth again, after a few minutes' musing.	- Это сон, сладкий сон! - воскликнул Крофорд, после недолгой задумчивости снова нарушив молчание.
"I shall always look back on our theatricals with exquisite pleasure.	- Я всегда буду с особенным удовольствием вспоминать наши репетиции.
There was such an interest, such an animation, such a spirit diffused.	Они сообщали всему такой интерес, такое оживление, такой душевный подъем!
Everybody felt it.	Это ощущал каждый.
We were all alive.	Все мы были воодушевлены.
There was employment, hope, solicitude, bustle, for every hour of the day.	Занятий, надежды, заботы, суеты хватало на весь день с утра до вечера.

Always some little objection, some little doubt, some little anxiety to be got over.	Постоянно возникали небольшие препятствия, сомнения, тревоги, которые надобно было одолеть.
I never was happier."	Никогда я не был так счастлив.
With silent indignation Fanny repeated to herself,	"Никогда не был так счастлив! - в молчаливом негодовании повторила про себя Фанни.
"Never happier! - never happier than when doing what you must know was not justifiable! - never happier than when behaving so dishonourably and unfeelingly!	- Не был так счастлив, как когда поступал непозволительно! И не мог этого не понимать. Не был так счастлив, как когда вел себя столь постыдно и бесчувственно!
Oh! what a corrupted mind!"	Что за испорченная душа!"
"We were unlucky, Miss Price," he continued, in a lower tone, to avoid the possibility of being heard by Edmund, and not at all aware of her feelings, "we certainly were very unlucky.	- Нам не повезло, мисс Прайс, - продолжал Крофорд, понизив голос, чтоб не мог услышать Эдмунд, и не имея представленья об ее чувствах.- Право же, очень не повезло.
Another week, only one other week, would have been enough for us.	Нам бы только еще неделю, всего неделю.
I think if we had had the disposal of events - if Mansfield Park had had the government of the winds just for a week or two, about the equinox, there would have been a difference.	Вот если б у нас было право распоряжаться событиями, если б всего неделю-другую в пору осеннего равноденствия Мэнсфилд-парк мог управлять ветрами, все вышло бы по-другому.
Not that we would have endangered his safety by any tremendous weather - but only by a steady contrary wind, or a calm.	Нет, мы не стали бы подвергать его опасности, наслали бы на него не грозу и шторм, но только упорный противный ветер или штиль.
I think, Miss Price, we would have indulged ourselves with a week's calm in the Atlantic at that season."	Я думаю, мы удовольствовались бы в ту пору недельным затишьем в Атлантике, мисс Прайс.
He seemed determined to be answered; and Fanny, averting her face, said, with a firmer tone than usual,	Казалось, он намерен был во что бы то ни стало получить ответ, и, отвернувшись от него, Фанни сказала куда тверже, чем обыкновенно:
"As far as I am concerned, sir, I would not have delayed his return for a day.	- Что до меня, сэр, я не стала бы задерживать приезд дядюшки ни на один день.
My uncle disapproved it all so entirely when he did arrive, that in my opinion everything had gone quite far enough."	По возвращении дядюшка отнесся ко всему этому с таким неодобреньем, что мне кажется, все и так зашло достаточно далеко.
She had never spoken so much at once to him in her life before, and never so angrily to any one; and when her speech was over, she trembled and blushed at her own daring.	Никогда еще она не отвечала ему в столь многих словах и никогда еще никому - так сердито; и, договорив, она дрожала и вся раскраснелась от своей дерзости.
He was surprised; but after a few moments' silent consideration of her, replied in a calmer, graver tone, and as if the candid result of conviction,	Крофорд удивился, но, несколько поразмыслив в молчании, ответил спокойнее, серьезнее и так, будто высказывал свое искреннее убежденье:
"I believe you are right.	- Я думаю, вы правы.
It was more pleasant than prudent.	Это было скорее приятно, чем благоразумно.
We were getting too noisy."	Мы подняли слишком много шуму.

And then turning the conversation, he would have engaged her on some other subject, but her answers were so shy and reluctant that he could not advance in any.	- И заговорил о другом, готов был занять ее иной беседою, но Фанни отвечала так робко и неохотно, что ему никак это не удавалось.
Miss Crawford, who had been repeatedly eyeing Dr. Grant and Edmund, now observed,	Мисс Крофорд, которая опять и опять поглядывала на доктора Г ранта и Эдмунда, теперь заметила:
"Those gentlemen must have some very interesting point to discuss."	- Эти джентльмены, видно, обсуждают что-то чрезвычайно интересное.
"The most interesting in the world," replied her brother - "how to make money; how to turn a good income into a better.	- Самое интересное на свете, - отвечал ей брат, -как заработать деньги, как обратить хороший доход в еще лучший.
Dr. Grant is giving Bertram instructions about the living he is to step into so soon.	- Доктор Грант наставляет Бертрама в той жизни, в которую он очень скоро вступит.
I find he takes orders in a few weeks.	Оказывается, он примет сан уже через несколько недель.
They were at it in the dining-parlour.	Они говорили об этом в столовой.
I am glad to hear Bertram will be so well off.	Я рад, что Бертрам будет так хорошо обеспечен.
He will have a very pretty income to make ducks and drakes with, and earned without much trouble.	У него будет очень неплохой доход, который достанется ему без особых трудов, и он сможет сорить деньгами.
I apprehend he will not have less than seven hundred a year.	Как я понимаю, у него будет не меньше семисот фунтов в год.
Seven hundred a year is a fine thing for a younger brother; and as of course he will still live at home, it will be all for his menus plaisirs ; and a sermon at Christmas and Easter, I suppose, will be the sum total of sacrifice."	Семьсот фунтов в год для младшего брата совсем неплохо. И так как он по-прежнему будет жить дома, это пойдет ему на menus plaisirs[5], а проповеди на Рождество и на Пасху, вероятно, дадут ему солидную сумму от пожертвований.
His sister tried to laugh off her feelings by saying,	Стараясь скрыть свои подлинные чувства, сестра засмеялась и сказала:
"Nothing amuses me more than the easy manner with which everybody settles the abundance of those who have a great deal less than themselves.	- Ничто меня так не забавляет, как легкость, с какой каждый распоряжается богатством тех, у кого куда меньше денег, чем у них самих.
You would look rather blank, Henry, if your menus plaisirs were to be limited to seven hundred a year."	Ты бы оказался в большом затруднении, Генри, будь твои menus plaisirs ограничены семьюстами в год.
"Perhaps I might; but all that you know is entirely comparative.	- Может быть, ты и права, но, знаешь, это все относительно.
Birthright and habit must settle the business.	Многое зависит от происхождения и привычки.
Bertram is certainly well off for a cadet of even a baronet's family.	Для младшего сына всего лишь баронета Бертрам, несомненно, обеспечен очень неплохо.
By the time he is four or five and twenty he will have seven hundred a year, and nothing to do for it."	К тому времени, как ему исполнится двадцать четыре или двадцать пять, у него будет семьсот в год и ему не придется для этого пальцем шевельнуть.

Miss Crawford could have said that there would be a something to do and to suffer for it, which she could not think lightly of; but she checked herself and let it pass; and tried to look calm and unconcerned when the two gentlemen shortly afterwards joined them.	Мисс Крофорд могла бы сказать, что кое-что для этого сделать придется и кой-чем поплатиться, о чем она не могла думать с легкостью; но она сдержалась и оставила слова брата без ответа; и, когда оба джентльмена вскорости к ним присоединились, постаралась выглядеть спокойной и беззаботной.
"Bertram," said Henry Crawford, "I shall make a point of coming to Mansfield to hear you preach your first sermon.	- Бертрам, - сказал Генри Крофорд, - я сочту своим долгом приехать в Мэнсфилд послушать вашу первую проповедь.
I shall come on purpose to encourage a young beginner.	Я приеду нарочно для того, чтобы подбодрить новичка.
When is it to be?	Когда это будет?
Miss Price, will not you join me in encouraging your cousin?	Вы не желаете ко мне присоединиться, мисс Прайс, чтобы подбодрить своего кузена?
Will not you engage to attend with your eyes steadily fixed on him the whole time - as I shall do - not to lose a word; or only looking off just to note down any sentence preeminently beautiful?	Не сочтете ли своим долгом присутствовать и во время проповеди не сводить с него глаз, как сделаю я, дабы не пропустить ни слова, или отворотиться единственно для того, чтоб записать какое-нибудь особо выдающееся изречение?
We will provide ourselves with tablets and a pencil.	Мы запасемся записными книжками и карандашом.
When will it be?	Когда это будет?
You must preach at Mansfield, you know, that Sir Thomas and Lady Bertram may hear you."	Вам непременно следует читать проповедь в Мэнсфилде, чтоб ее могли услышать сэр Томас и леди Бертрам.
"I shall keep clear of you, Crawford, as long as I can," said Edmund; "for you would be more likely to disconcert me, and I should be more sorry to see you trying at it than almost any other man."	- Я как можно долее постараюсь держаться от вас подальше, Крофорд, - сказал Эдмунд, - потому что скорее всего вы станете меня смущать, и видеть такие старания с вашей стороны будет мне грустнее, чем со стороны кого-либо другого.
"Will he not feel this?" thought Fanny.	"Неужто Крофорд не почувствует укора? -подумала Фанни.
"No, he can feel nothing as he ought."	- Нет, ему не дано чувствовать, как должно".
The party being now all united, and the chief talkers attracting each other, she remained in tranquillity; and as a whist-table was formed after tea - formed really for the amusement of Dr. Grant, by his attentive wife, though it was not to be supposed so - and Miss Crawford took her harp, she had nothing to do but to listen; and her tranquillity remained undisturbed the rest of the evening, except when Mr. Crawford now and then addressed to her a question or observation, which she could not avoid answering.	Теперь, когда все общество вновь собралось вместе и главных говорунов опять потянуло друг к другу, Фанни стало покойно; а когда после чая составилась партия в вист, составилась единственно для развлечения доктора Гранта, о чем постаралась его заботливая жена, хотя никто не должен был об этом догадаться, и мисс Крофорд взялась за арфу, ей оставалось только слушать, и уже весь вечер ничто не нарушало ее покой, разве что время от времени мистер Крофорд обращался к ней с вопросом или замечанием, которые невозможно было оставить без ответа.

Miss Crawford was too much vexed by what had passed to be in a humour for anything but music.	Мисс Крофорд слишком огорчилась из-за того, что недавно узнала, и потому была не в настроении ни для чего, кроме музыки.
With that she soothed herself and amused her friend.	Музыкою она утешалась сама и развлекала своего друга Фанни.
The assurance of Edmund's being so soon to take orders, coming upon her like a blow that had been suspended, and still hoped uncertain and at a distance, was felt with resentment and mortification.	Известие, что Эдмунд примет сан так скоро, было для нее как удар, который угрожал давно, но все оставалась надежда, что он минет, что до него далеко, и теперь ее охватил гнев и разочарование.
She was very angry with him.	Она была безмерно возмущена Эдмундом.
She had thought her influence more.	Ей казалось, она имеет на него большое влияние.
She had begun to think of him; she felt that she had, with great regard, with almost decided intentions; but she would now meet him with his own cool feelings.	Ведь она уже начала о нем думать, она это сознавала, с истинным расположением, с вполне определенными намерениями; но теперь станет относиться к нему так же прохладно, как и он к ней.
It was plain that he could have no serious views, no true attachment, by fixing himself in a situation which he must know she would never stoop to.	Поставив себя в положение, до которого, как ему известно, она не снизойдет ни в коем случае, он ясно показал, что не имеет на нее серьезных видов, не питает к ней подлинного чувства.
She would learn to match him in his indifference.	Она сумеет ответить ему таким же равнодушием.
She would henceforth admit his attentions without any idea beyond immediate amusement.	Отныне она будет относиться к его благосклонности единственно как к сиюминутному развлечению.
If he could so command his affections, hers should do her no harm.	Если так может владеть своими чувствами он, то уж она со своими справится без труда.
CHAPTER XXIV	Глава 6
Henry Crawford had quite made up his mind by the next morning to give another fortnight to Mansfield, and having sent for his hunters, and written a few lines of explanation to the Admiral, he looked round at his sister as he sealed and threw the letter from him, and seeing the coast clear of the rest of the family, said, with a smile,	Наутро у Генри Крофорда было уже решено, что ближайшие две недели он пробудет в Мэнсфилде, и, послав за своими охотниками и набросав несколько слов в объяснение адмиралу, он запечатал и отбросил письмо и огляделся в поисках сестры, а когда увидел, что она в одиночестве, сказал с улыбкою:
"And how do you think I mean to amuse myself, Mary, on the days that I do not hunt?	- Ну, и как, ты думаешь, Мэри, я намерен развлекаться в дни, свободные от охоты?
I am grown too old to go out more than three times a week; but I have a plan for the intermediate days, and what do you think it is?"	Я уже не настолько молод, чтоб выезжать чаще трех раз в неделю, но у меня есть план на промежуточные дни, и как ты думаешь, что у меня на уме?
"To walk and ride with me, to be sure."	- Уж конечно, гулять и кататься верхом со мною.
"Not exactly, though I shall be happy to do both, but that would be exercise only to my body, and I must take care of my mind.	- Не совсем так, и хотя и то и другое будет мне весьма приятно, но это все единственно для пользы тела, а мне надобно найти пищу для души.
Besides, that would be all recreation and indulgence, without the wholesome alloy of labour, and I do not like to eat the bread of idleness.	То все отдых и потворство своим желаниям, без благотворной примеси труда, а я не люблю праздности.

No, my plan is to make Fanny Price in love with me."	Нет, мой план состоит в том, чтоб влюбить в себя Фанни Прайс.
"Fanny Price!	- Фанни Прайс!
Nonsense!	Чепуха!
No, no.	Нет-нет.
You ought to be satisfied with her two cousins."	Довольно с тебя двух ее кузин.
"But I cannot be satisfied without Fanny Price, without making a small hole in Fanny Price's heart.	- Но мне нужна Фанни Прайс, мне нужно затронуть ее сердце.
You do not seem properly aware of her claims to notice.	Ты, видно, не очень понимаешь, как она заслуживает внимания.
When we talked of her last night, you none of you seemed sensible of the wonderful improvement that has taken place in her looks within the last six weeks.	Когда вчера вечером мы о ней говорили, мне показалось, что никто из вас не заметил, как она чудесно преобразилась за последние полтора месяца.
You see her every day, and therefore do not notice it; but I assure you she is quite a different creature from what she was in the autumn.	Вы ее видите каждый день и потому не замечаете этого, но уверяю тебя, она совсем не та, что была осенью.
She was then merely a quiet, modest, not plain-looking girl, but she is now absolutely pretty.	Тогда она была тихая, застенчивая, отнюдь не дурнушка, но сейчас она просто красотка.
I used to think she had neither complexion nor countenance; but in that soft skin of hers, so frequently tinged with a blush as it was yesterday, there is decided beauty; and from what I observed of her eyes and mouth, I do not despair of their being capable of expression enough when she has anything to express.	Я тогда думал, что она не может похвастать ни цветом лица, ни правильностью черт; но в этой ее нежной коже, которая столь часто заливается краской, как это было вчера, несомненная прелесть, а что до ее глаз и уст, я убежден, что, когда ей есть что выразить, они могут быть весьма выразительны.
And then, her air, her manner, her tout ensemble, is so indescribably improved!	А потом ее манеры, поведение, tout ensemble[6] столь неописуемо изменились к лучшему!
She must be grown two inches, at least, since October."	И с октября она выросла по меньшей мере на два дюйма.
"Phoo! phoo!	- Вздор! Вздор!
This is only because there were no tall women to compare her with, and because she has got a new gown, and you never saw her so well dressed before.	Это тебе так показалось, потому что рядом не было ни одной высокой женщины для сравнения и потому, что на ней было новое платье, а ты никогда прежде не видел ее так хорошо одетою.
She is just what she was in October, believe me.	Поверь мне, она в точности такая же, как была в октябре.
The truth is, that she was the only girl in company for you to notice, and you must have a somebody.	Все дело в том, что во вчерашнем нашем обществе она, кроме меня, была единственная девушка, больше тебе не на кого обратить внимание, а без этого ты никак не можешь.
I have always thought her pretty - not strikingly pretty - but 'pretty enough,' as people say; a sort of beauty that grows on one.	Я всегда находила ее хорошенькой, не на удивленье, но, как говорится, "довольно хорошенькой", красота того рода, которую чем дальше, тем больше замечаешь.

Her eyes should be darker, but she has a sweet smile; but as for this wonderful degree of improvement, I am sure it may all be resolved into a better style of dress, and your having nobody else to look at; and therefore, if you do set about a flirtation with her, you never will persuade me that it is in compliment to her beauty, or that it proceeds from anything but your own idleness and folly."	Ее глазам следовало бы быть темнее, но улыбка у ней милая; а что до ее чудесной перемены к лучшему, я уверена, тому причиною красивый наряд и то, что тебе просто не на кого было более посмотреть; и тем самым, если ты и вправду намерен завести с нею флирт, ты никогда меня не убедишь, что это благодаря ее красоте, а вовсе не из-за твоего безделья и безрассудства.
Her brother gave only a smile to this accusation, and soon afterwards said,	В ответ на это обвиненье брат лишь улыбнулся, а несколько времени спустя сказал:
"I do not quite know what to make of Miss Fanny.	- Не знаю, как вести себя с мисс Фанни.
I do not understand her.	Не понимаю ее.
I could not tell what she would be at yesterday.	Вчера не мог разобрать, что у ней на уме.
What is her character?	Какой у ней нрав?
Is she solemn?	Она серьезная?
Is she queer?	Чудачка?
Is she prudish?	Жеманница?
Why did she draw back and look so grave at me?	Почему она меня чуждается и смотрит так строго?
I could hardly get her to speak.	Мне стоило немалых трудов добиться от нее словечка.
I never was so long in company with a girl in my life, trying to entertain her, and succeed so ill!	Еще никогда я не проводил в обществе девушки столько времени, пытаясь ее развлечь, и так мало в том преуспел!
Never met with a girl who looked so grave on me!	В жизни не встречал девушку, которая смотрела бы на меня так строго!
I must try to get the better of this.	Я должен попытаться взять над нею верх.
Her looks say,	Всем своим видом она мне говорит:
'I will not like you, I am determined not to like you'; and I say she shall."	"Вы мне не понравитесь. Ни за что не понравитесь", а я говорю, что понравлюсь.
"Foolish fellow!	- Какой же ты глупый!
And so this is her attraction after all!	Вот, оказывается, в чем ее привлекательность!
This it is, her not caring about you, which gives her such a soft skin, and makes her so much taller, and produces all these charms and graces!	Именно из-за этого, из-за того, что ты ей не интересен, ты находишь, что у ней такая нежная кожа, и что она стала намного выше, и так прелестна и очаровательна!
I do desire that you will not be making her really unhappy; a little love, perhaps, may animate and do her good, but I will not have you plunge her deep, for she is as good a little creature as ever lived, and has a great deal of feeling."	Я очень хочу, чтоб ей не пришлось страдать по твоей милости; толика любви, возможно, и оживит ее и пойдет ей на пользу, но только не вздумай всерьез вскружить ей голову, потому что другого такого милого создания нет на свете, и она способна сильно чувствовать.

"It can be but for a fortnight," said Henry; "and if a fortnight can kill her, she must have a constitution which nothing could save.	- Речь идет всего лишь о двух неделях, - отвечал Г енри, - и если ее можно погубить за две недели, значит, у ней такой склад, при котором ничто не спасет.
No, I will not do her any harm, dear little soul! only want her to look kindly on me, to give me smiles as well as blushes, to keep a chair for me by herself wherever we are, and be all animation when I take it and talk to her; to think as I think, be interested in all my possessions and pleasures, try to keep me longer at Mansfield, and feel when I go away that she shall be never happy again.	Нет, я не причиню ей зла, этой милой малышке! Мне только и надо, чтоб она смотрела на меня добрыми глазами, улыбалась мне и заливалась краской, берегла для меня место подле себя, где бы мы ни оказались, и мигом оживлялась, когда бы я на него садился рядом и заводил с нею разговор, пусть думает, как думаю я, пусть ее занимает все, что меня касается и что доставляет мне удовольствие, пусть постарается задержать меня в Мансфилде, а когда я уеду, пусть чувствует себя навеки несчастливой.
I want nothing more."	Ничего больше я не желаю.
"Moderation itself!" said Mary.	- Сама умеренность! - сказала Мэри.
"I can have no scruples now.	- Теперь меня может не мучить совесть.
Well, you will have opportunities enough of endeavouring to recommend yourself, for we are a great deal together."	Что ж, у тебя будет довольно удобных случаев показать себя с наилучшей стороны, мы ведь много времени проводим вместе.
And without attempting any farther remonstrance, she left Fanny to her fate, a fate which, had not Fanny's heart been guarded in a way unsuspected by Miss Crawford, might have been a little harder than she deserved; for although there doubtless are such unconquerable young ladies of eighteen (or one should not read about them) as are never to be persuaded into love against their judgment by all that talent, manner, attention, and flattery can do, I have no inclination to believe Fanny one of them, or to think that with so much tenderness of disposition, and so much taste as belonged to her, she could have escaped heart-whole from the courtship (though the courtship only of a fortnight) of such a man as Crawford, in spite of there being some previous ill opinion of him to be overcome, had not her affection been engaged elsewhere.	И, не пытаясь более увещевать брата, она предоставила Фанни ее судьбе, так что, не будь сердце Фанни защищено особым образом, о каком мисс Крофорд не подозревала, судьба ее оказалась бы много тяжелей, чем она заслуживала; ибо хотя, без сомненья, существуют такие непобедимые восемнадцатилетние девицы (недаром же мы о них читаем в романах), которых ни за что не склонишь к любви, несогласной с их здравым смыслом, - и тут не поможет ни искусство, ни обаяние, ни внимательность, ни лесть, - Фанни я бы к ним не причислила, не подумала б, что при столь отзывчивом нраве и столь присущем ей вкусе ей удалось бы уберечь сердце от ухаживаний (пусть бы они и длились всего только две недели) такого человека, как Крофорд, -несмотря даже на то, что ей пришлось бы побороть прежнее дурное мненье о нем, не будь ее чувства уже поглощены другим.
With all the security which love of another and disesteem of him could give to the peace of mind he was attacking, his continued attentions - continued, but not obtrusive, and adapting themselves more and more to the gentleness and delicacy of her character -obliged her very soon to dislike him less than formerly.	При всей защищенности души, какая неизбежна при любви к другому и пренебрежении к тому, кто на нее покушается, постоянное внимание Крофорда, постоянное, но не назойливое, ибо он все более применялся к ее кротости и утонченности, - очень скоро вынудило бы ее относиться к нему с меньшей неприязнью, чем прежде.

She had by no means forgotten the past, and she thought as ill of him as ever; but she felt his powers: he was entertaining; and his manners were so improved, so polite, so seriously and blamelessly polite, that it was impossible not to be civil to him in return.	Она отнюдь не забыла о прошлом и думала о Крофорде столь же дурно, как раньше; но его таланты не остались не замеченными ею: он был занимателен и вел себя настолько лучше прежнего, так был обходителен, так серьезно, безукоризненно обходителен, что невозможно было держаться в ответ нелюбезно.
A very few days were enough to effect this; and at the end of those few days, circumstances arose which had a tendency rather to forward his views of pleasing her, inasmuch as they gave her a degree of happiness which must dispose her to be pleased with everybody.	На это понадобилось всего несколько дней, и к концу этих нескольких дней возникли обстоятельства, которые, пожалуй, и способствовали его расчетам снискать расположение Фанни и к тому же так ее обрадовали, что она стала расположена ко всему и каждому.
William, her brother, the so long absent and dearly loved brother, was in England again.	Уильям, столь долго отсутствовавший и столь горячо ею любимый брат, воротился в Англию.
She had a letter from him herself, a few hurried happy lines, written as the ship came up Channel, and sent into Portsmouth with the first boat that left the Antwerp at anchor in Spithead; and when Crawford walked up with the newspaper in his hand, which he had hoped would bring the first tidings, he found her trembling with joy over this letter, and listening with a glowing, grateful countenance to the kind invitation which her uncle was most collectedly dictating in reply.	Она сама получила от него письмо, несколько счастливых, торопливых строк, написанных, когда "Антверпен" вошел в залив и стал на якорь в Спитхеде, и отправленных в Портсмут с первым же катером; и когда появился Крофорд с газетою в руках, желая первым сообщить ей эту весть, Фанни, трепеща от радости, сияющая, исполненная благодарности, записывала любезное приглашение, которое в ответ на письмо Уильяма с самым невозмутимым видом ей диктовал дядюшка.
It was but the day before that Crawford had made himself thoroughly master of the subject, or had in fact become at all aware of her having such a brother, or his being in such a ship, but the interest then excited had been very properly lively, determining him on his return to town to apply for information as to the probable period of the Antwerp's return from the Mediterranean, etc.; and the good luck which attended his early examination of ship news the next morning seemed the reward of his ingenuity in finding out such a method of pleasing her, as well as of his dutiful attention to the Admiral, in having for many years taken in the paper esteemed to have the earliest naval intelligence.	Всего лишь накануне Крофорд получил полное представление о привязанности Фанни к брату, или, вернее, впервые узнал, что есть у ней такой брат и что он служит на таком корабле, но вспыхнувший тогда интерес очень кстати не погас и побудил его по возвращении в город разузнать, когда предположительно "Антверпен" вернется из плаванья в Средиземном море, и удача, которая сопутствовала ему наутро, когда он спозаранку просматривал флотские новости, казалась вознагражденьем за изобретательность, что натолкнула его на такой способ порадовать Фанни, а также за почтительное внимание к дядюшке адмиралу, заключающееся в том, что Генри Крофорд уже многие годы выписывал газету, которая печатала самые свежие флотские новости.
He proved, however, to be too late.	Оказалось, однако ж, что он опоздал.
All those fine first feelings, of which he had hoped to be the exciter, were already given.	Все те прекрасные первые чувства, которые он надеялся в ней возбудить своим сообщением, уже нашли выход.

But his intention, the kindness of his intention, was thankfully acknowledged: quite thankfully and warmly, for she was elevated beyond the common timidity of her mind by the flow of her love for William.	Но его намерение, доброту его намерения Фанни с благодарностью оценила, горячо его поблагодарила, ибо, подхваченная волною любви к брату, позабыла о своей привычной застенчивости.
This dear William would soon be amongst them.	Дорогой Уильям скоро будет с ними.
There could be no doubt of his obtaining leave of absence immediately, for he was still only a midshipman; and as his parents, from living on the spot, must already have seen him, and be seeing him perhaps daily, his direct holidays might with justice be instantly given to the sister, who had been his best correspondent through a period of seven years, and the uncle who had done most for his support and advancement; and accordingly the reply to her reply, fixing a very early day for his arrival, came as soon as possible; and scarcely ten days had passed since Fanny had been in the agitation of her first dinner-visit, when she found herself in an agitation of a higher nature, watching in the hall, in the lobby, on the stairs, for the first sound of the carriage which was to bring her a brother.	Он, без сомненья, немедленно получит отпуск, ведь он еще только корабельный гардемарин; а поскольку родители его живут в городе, где на рейде стоит корабль, и, верно, уже виделись с ним и, должно быть, видятся ежедневно, он по справедливости сразу же отправится к сестре, которая все семь лет чаще всех писала ему письма, и к дядюшке, который все более его поддерживал и способствовал его продвижению; и вправду ответ на ее ответ пришел со всей возможной быстротою, в нем был назначен день его скорого приезда, и не успели миновать десять дней с тех пор, как Фанни была в волнении из-за первого в ее жизни званого обеда, а ее уже охватило волнение более высокого свойства - в прихожей, в коридоре, на лестнице прислушивается она, не слышно ли кареты, которая доставит к ней брата.
It came happily while she was thus waiting; and there being neither ceremony nor fearfulness to delay the moment of meeting, she was with him as he entered the house, and the first minutes of exquisite feeling had no interruption and no witnesses, unless the servants chiefly intent upon opening the proper doors could be called such.	По счастью, карета подъехала, когда Фанни вот так ее поджидала, и не было ни церемоний, ни робости, которые могли бы отодвинуть миг встречи; брат и сестра оказались вдвоем, едва Уильям переступил порог дома, и в первые блаженные минуты им ничто не мешало и не было свидетелей, если не считать слуг, занятых более всего тем, чтобы отворить именно те двери, которые надобно.
This was exactly what Sir Thomas and Edmund had been separately conniving at, as each proved to the other by the sympathetic alacrity with which they both advised Mrs. Norris's continuing where she was, instead of rushing out into the hall as soon as the noises of the arrival reached them.	Произошло в точности то, о чем, не сговариваясь, постарались сэр Томас и Эдмунд, как стало ясно обоим, когда, едва заслышав шум, вызванный приездом Уильяма, они с исполненной сочувствия живостию посоветовали готовой кинуться в прихожую миссис Норрис оставаться на месте.
William and Fanny soon shewed themselves; and Sir Thomas had the pleasure of receiving, in his protege, certainly a very different person from the one he had equipped seven years ago, but a young man of an open, pleasant countenance, and frank, unstudied, but feeling and respectful manners, and such as confirmed him his friend.	Скоро появились Уильям и Фанни, и сэр Томас с удовольствием увидел, что его протеже, которого он снарядил в путь семь лет назад, стал, без сомнения, совсем другим человеком, - пред ним стоял юноша с открытым, приятным лицом, который держался с естественною непринужденностью, однако ж сердечно и почтительно, из чего ясно было, что это поистине друг.

It was long before Fanny could recover from the agitating happiness of such an hour as was formed by the last thirty minutes of expectation, and the first of fruition; it was some time even before her happiness could be said to make her happy, before the disappointment inseparable from the alteration of person had vanished, and she could see in him the same William as before, and talk to him, as her heart had been yearning to do through many a past year.	Не скоро Фанни пришла в себя от счастливого волнения того часа, который состоял из последнего получаса ожиданий и первого получаса сбывшихся надежд; потребовалось время даже на то, чтоб она смогла ощутить свое счастье, чтоб рассеялось разочарование, неизбежное при происшедших в человеке переменах, и она опять увидела в брате прежнего Уильяма и заговорила с ним так, как жаждала ее душа все долгие семь лет.
That time, however, did gradually come, forwarded by an affection on his side as warm as her own, and much less encumbered by refinement or self-distrust.	Но наконец и это пришло, чему помогла его любовь, столь же горячая, как ее, и куда менее стесненная утонченностью или неуверенностью в себе.
She was the first object of his love, but it was a love which his stronger spirits, and bolder temper, made it as natural for him to express as to feel.	Фанни была самой большой его любовью, и для него, более сильного духом и отважного, выражать свою любовь было столь же естественно, как любить.
On the morrow they were walking about together with true enjoyment, and every succeeding morrow renewed a tete-a-tete which Sir Thomas could not but observe with complacency, even before Edmund had pointed it out to him.	На другой день они с истинной радостью гуляли вдвоем, и день за днем они были почти неразлучны, что с удовольствием заметил сэр Томас еще до того, как на это обратил его внимание Эдмунд.
Excepting the moments of peculiar delight, which any marked or unlooked-for instance of Edmund's consideration of her in the last few months had excited, Fanny had never known so much felicity in her life, as in this unchecked, equal, fearless intercourse with the brother and friend who was opening all his heart to her, telling her all his hopes and fears, plans, and solicitudes respecting that long thought of, dearly earned, and justly valued blessing of promotion; who could give her direct and minute information of the father and mother, brothers and sisters, of whom she very seldom heard; who was interested in all the comforts and all the little hardships of her home at Mansfield; ready to think of every member of that home as she directed, or differing only by a less scrupulous opinion, and more noisy abuse of their aunt Norris, and with whom (perhaps the dearest indulgence of the whole) all the evil and good of their earliest years could be gone over again, and every former united pain and pleasure retraced with the fondest recollection.	Если не считать тех мгновений особенного восторга, какой дали ей в последние месяцы малейшие естественные или нежданные знаки Эдмундова внимания, никогда еще Фанни не испытывала такого блаженства, как в этих беспрепятственных, равных, свободных от каких-либо опасений отношениях с братом и другом, который изливал ей душу, поверял свои надежды и страхи, планы и треволнения касательно долгожданного, дорогой ценой заработанного и недаром ценимого блага -продвижения по службе; который из первых рук мог сообщить ей каждую малость об отце и матери, о братьях и сестрах, о ком она слышала так редко; которому интересно было узнать обо всех удобствах и обо всех мелких затруднениях ее жизни в Мэнсфилде; который готов был видеть каждого здешнего домочадца таким, каким представляла его она, лишь об тетушке Норрис он отзывался с меньшей щепетильностию, чем сестра, и громче ее бранил; и с которым (это, пожалуй, самая драгоценная милость из всех) можно было перебирать все дурное и хорошее, что было в их детстве, с величайшей нежностью вспоминать общую боль и радость.
An advantage this, a strengthener of love, in which even the conjugal tie is beneath the fraternal.	Преимущество это - споспешник любви, в которой даже супружеские узы уступают братским.

Children of the same family, the same blood, with the same first associations and habits, have some means of enjoyment in their power, which no subsequent connexions can supply; and it must be by a long and unnatural estrangement, by a divorce which no subsequent connexion can justify, if such precious remains of the earliest attachments are ever entirely outlived.	Дети из одной семьи, одной крови, с одними и теми же первыми воспоминаниями и привычками, обладают такими причинами для радости, каких не дают никакие последующие отношения; и лишь при долгой, противоестественной разлуке, при разрыве, которого не могут оправдать никакие последующие отношения, не сохраняются остатки этой ранней привязанности.
Too often, alas! it is so.	Бывает это, увы! слишком часто.
Fraternal love, sometimes almost everything, is at others worse than nothing.	Братская любовь, в иных случаях столь всеобъемлющая, в других хуже, чем ничто.
But with William and Fanny Price it was still a sentiment in all its prime and freshness, wounded by no opposition of interest, cooled by no separate attachment, and feeling the influence of time and absence only in its increase.	Но у брата и сестры Прайс чувство это было еще в расцвете, свежее, не раненное противуположностью интересов, не охлажденное никакою новой привязанностью, и время и жизнь врозь его лишь укрепили.
An affection so amiable was advancing each in the opinion of all who had hearts to value anything good.	Столь трогательная любовь возвышала их обоих в глазах каждого, у кого было сердце, способное оценить все доброе и хорошее.
Henry Crawford was as much struck with it as any.	На Генри Крофорда это произвело не меньшее впечатление, чем на прочих.
He honoured the warm-hearted, blunt fondness of the young sailor, which led him to say, with his hands stretched towards Fanny's head,	Он чтил участливую, откровенную нежность молодого моряка и даже сказал ему, протянув руку в сторону Фанниной головки:
"Do you know, I begin to like that queer fashion already, though when I first heard of such things being done in England, I could not believe it; and when Mrs. Brown, and the other women at the Commissioner's at Gibraltar, appeared in the same trim, I thought they were mad; but Fanny can reconcile me to anything"; and saw, with lively admiration, the glow of Fanny's cheek, the brightness of her eye, the deep interest, the absorbed attention, while her brother was describing any of the imminent hazards, or terrific scenes, which such a period at sea must supply.	"Знаете, мне уже начинает нравиться эта причудливая мода, хотя, когда я впервые услышал, что в Англии она в ходу, я не мог этому поверить, и, когда миссис Браун и прочие дамы появились в такой прическе на приеме у Верховного комиссара в Гибралтаре, я подумал, что они сошли с ума, но Фанни способна примирить меня с чем угодно"; и с живым восхищеньем Крофорд замечал, как она заливается румянцем, как блестят у ней глаза, как она захвачена, с каким глубоким интересом слушает брата, пока тот описывает любой из неизбежных в плавании опасных случаев, любую страшную картину, которых за столько времени, проведенного в море, у него набралось немало.
It was a picture which Henry Crawford had moral taste enough to value. Fanny's attractions increased -increased twofold; for the sensibility which beautified her complexion and illumined her countenance was an attraction in itself.	Генри Крофорду хватало душевного вкуса, чтоб оценить то, что он видел, и Фанни стала для него еще привлекательней, вдвойне привлекательней оттого, что чувствительность, окрасившая и озарившая ее лицо, была и сама по себе привлекательна.
He was no longer in doubt of the capabilities of her heart.	Он уже более не сомневался в щедрости ее сердца.
She had feeling, genuine feeling.	Она способна на чувство, на подлинное чувство.

It would be something to be loved by such a girl, to excite the first ardours of her young unsophisticated mind!	Быть любимым такой девушкой, возбудить первый пыл в ее чистой, юной душе - это было бы замечательно!
She interested him more than he had foreseen.	Она заинтересовала его более, чем он предвидел.
A fortnight was not enough.	Двух недель ему оказалось не довольно.
His stay became indefinite.	Он остался на неопределенное время.
William was often called on by his uncle to be the talker.	Сэр Томас часто побуждал Уильяма рассказывать.
His recitals were amusing in themselves to Sir Thomas, but the chief object in seeking them was to understand the reciter, to know the young man by his histories; and he listened to his clear, simple, spirited details with full satisfaction, seeing in them the proof of good principles, professional knowledge, energy, courage, and cheerfulness, everything that could deserve or promise well.	Рассказы племянника были сами по себе занимательны, но всего более дядюшка хотел понять рассказчика, узнать молодого человека по его рассказам; и с глубоким удовлетворением слушал ясные, простые, живые подробности, видя в них доказательство честных правил, осведомленности в своем деле, энергии, мужества и бодрости - всего, что достойно успеха и служит верным его залогом.
Young as he was, William had already seen a great deal.	Совсем еще молодой, Уильям уже очень многое успел повидать.
He had been in the Mediterranean; in the West Indies; in the Mediterranean again; had been often taken on shore by the favour of his captain, and in the course of seven years had known every variety of danger which sea and war together could offer.	Он плавал в Средиземном море, у островов Вест-Индии, опять в Средиземном море, благодаря расположению капитана часто сходил с ним на берег и за семь лет успел испытать все опасности, какие порождают совместно море и война.
With such means in his power he had a right to be listened to; and though Mrs. Norris could fidget about the room, and disturb everybody in quest of two needlefuls of thread or a second-hand shirt button, in the midst of her nephew's account of a shipwreck or an engagement, everybody else was attentive; and even Lady Bertram could not hear of such horrors unmoved, or without sometimes lifting her eyes from her work to say,	Обладая такими возможностями, он имел право, чтоб его слушали; и хотя посреди его рассказа о кораблекрушении или о схватке с неприятелем тетушка Норрис порой вдруг принималась суетливо сновать по комнате в поисках ниток или какой-нибудь завалящей пуговицы для сорочки, все остальные, несмотря на помеху, внимательно слушали; и даже леди Бертрам эти ужасы не оставляли равнодушной, и, случалось, она поднимала глаза от своего рукоделья и говорила:
"Dear me! how disagreeable!	"Боже мой! Как неприятно.
I wonder anybody can ever go to sea."	И как же это людям охота отправляться в плаванье".
To Henry Crawford they gave a different feeling.	С иным чувством слушал рассказы Уильяма Генри Крофорд.
He longed to have been at sea, and seen and done and suffered as much.	Вот бы ему тоже побывать в море и столько же увидеть, совершить, перестрадать.
His heart was warmed, his fancy fired, and he felt the highest respect for a lad who, before he was twenty, had gone through such bodily hardships and given such proofs of mind.	Сердце его разгорячилось, воображение разыгралось, и юноша, который, не достигши и двадцати лет, прошел чрез такие телесные тяготы и душевные испытания, вызывал у него величайшее уважение.

The glory of heroism, of usefulness, of exertion, of endurance, made his own habits of selfish indulgence appear in shameful contrast; and he wished he had been a William Price, distinguishing himself and working his way to fortune and consequence with so much self-respect and happy ardour, instead of what he was!	Перед сияньем героизма, деятельности, неутомимости, выносливости его себялюбивая привычка потворствовать своим слабостям выглядела постыдно и жалко; и, недовольный собою, он желал бы оказаться неким Уильямом Прайсом и, обладая таким же чувством собственного достоинства и счастливым рвением, отличиться, собственным трудом достичь богатства и положения.
The wish was rather eager than lasting.	Желанье это было скорее нетерпеливым, чем стойким.
He was roused from the reverie of retrospection and regret produced by it, by some inquiry from Edmund as to his plans for the next day's hunting; and he found it was as well to be a man of fortune at once with horses and grooms at his command.	От раздумий о прошлом и вызванных ими сожалений Крофорда пробудил вопрос Эдмунда о планах на завтрашнюю охоту, и он нашел, что нисколько не хуже быть богатым с самого начала жизни и иметь в своем распоряжении лошадей и конюхов.
In one respect it was better, as it gave him the means of conferring a kindness where he wished to oblige.	В одном отношении это даже лучше, ибо позволяет, если возникнет такое желание, оказать кому-нибудь услугу.
With spirits, courage, and curiosity up to anything, William expressed an inclination to hunt; and Crawford could mount him without the slightest inconvenience to himself, and with only some scruples to obviate in Sir Thomas, who knew better than his nephew the value of such a loan, and some alarms to reason away in Fanny.	При свойственном Уильяму задоре, храбрости и любознательности, он не прочь был поохотиться, и Крофорд без малейшего для себя неудобства мог предоставить в его распоряжение верховую лошадь, надобно было лишь преодолеть колебания сэра Томаса, который лучше племянника знал цену подобному одолжению, да развеять опасения Фанни.
She feared for William; by no means convinced by all that he could relate of his own horsemanship in various countries, of the scrambling parties in which he had been engaged, the rough horses and mules he had ridden, or his many narrow escapes from dreadful falls, that he was at all equal to the management of a high-fed hunter in an English fox-chase; nor till he returned safe and well, without accident or discredit, could she be reconciled to the risk, or feel any of that obligation to Mr. Crawford for lending the horse which he had fully intended it should produce.	Она боялась за Уильяма; и сколько бы он ни рассказывал, как часто ездил верхом в разных странах, как вместе с другими верхом поднимался в горы, какие доставались ему необъезженные лошади и мулы и как он ухитрялся избегать страшных падений, ничто ее не убеждало, что он сумеет справиться с породистым гунтером во время охоты на лисицу; и так же, пока Уильям не вернулся здоровый и невредимый, избежав несчастного случая и позора, не могла она примириться с риском или испытать толику благодарности к Крофорду, на которую он с полным правом рассчитывал, за то, что одолжил ее брату лошадь.
When it was proved, however, to have done William no harm, she could allow it to be a kindness, and even reward the owner with a smile when the animal was one minute tendered to his use again; and the next, with the greatest cordiality, and in a manner not to be resisted, made over to his use entirely so long as he remained in Northamptonshire.	Однако ж, когда оказалось, что Уильяму это не причинило никакого вреда, Фанни признала это любезностью и в ту минуту, когда лошадь опять была предложена брату, даже наградила владельца улыбкою; а в следующую минуту с величайшей сердечностью, да так, что отказаться было невозможно, Крофорд передал лошадь в распоряжение Уильяма на все то время, пока тот пробудет в Нортгемптоншире.
CHAPTER XXV	Глава 7

The intercourse of the two families was at this period more nearly restored to what it had been in the autumn, than any member of the old intimacy had thought ever likely to be again.	В эту пору два семейства встречались почти так же часто, как осенью, на что ни один из членов прежнего общества не смел и надеяться.
The return of Henry Crawford, and the arrival of William Price, had much to do with it, but much was still owing to Sir Thomas's more than toleration of the neighbourly attempts at the Parsonage.	Во многом этому способствовало возвращенье Генри Крофорда и приезд Уильяма Прайса, но во многом тому была причиною терпимость, с какою сэр Томас принимал усилия пастора поддерживать добрососедские отношения.
His mind, now disengaged from the cares which had pressed on him at first, was at leisure to find the Grants and their young inmates really worth visiting; and though infinitely above scheming or contriving for any the most advantageous matrimonial establishment that could be among the apparent possibilities of any one most dear to him, and disdaining even as a littleness the being quick-sighted on such points, he could not avoid perceiving, in a grand and careless way, that Mr. Crawford was somewhat distinguishing his niece - nor perhaps refrain (though unconsciously) from giving a more willing assent to invitations on that account.	Не обремененный более заботами, которые вначале не давали ему покою, теперь, когда душа его была свободна, он согласился, что Гранты и их молодежь и вправду заслуживают того, чтоб у них бывать; и хотя у него и в мыслях не было строить планы или замышлять суливший выгоды брак для кого-либо из дорогой его сердцу молодежи, к которому могли привести эти постоянные встречи, и презирал подобную предусмотрительность, почитая ее унизительной, он не мог не замечать, правда, лишь в общем, не придавая этому значения, что мистер Крофорд особо отличает его племянницу, не мог, вероятно (но не отдавал себе в том отчета), и удержаться от того, чтоб тем охотнее отвечать согласием на приглашения Грантов.
His readiness, however, in agreeing to dine at the Parsonage, when the general invitation was at last hazarded, after many debates and many doubts as to whether it were worth while, "because Sir Thomas seemed so ill inclined, and Lady Bertram was so indolent!" proceeded from good-breeding and goodwill alone, and had nothing to do with Mr. Crawford, but as being one in an agreeable group: for it was in the course of that very visit that he first began to think that any one in the habit of such idle observations would have thought that Mr. Crawford was the admirer of Fanny Price.	Однако, когда после многих споров и многих сомнений - "Ведь сэр Томас, кажется, к нам не расположен, а леди Бертрам так тяжела на подъем!" - Гранты наконец отважились на такое приглашение, готовность, с какою сэр Томас согласился отобедать в пасторате вместе со всей семьею, была вызвана только воспитанностью и доброжелательностью и не имела касательства к мистеру Крофорду, который в его глазах был всего лишь одним из членов этой милой семьи, и только во время этого визита ему впервые пришло в голову, что кто-либо из тех, кто склонен к подобного рода праздным наблюдениям, пожалуй, счел бы Крофорда поклонником Фанни Прайс.
The meeting was generally felt to be a pleasant one, being composed in a good proportion of those who would talk and those who would listen; and the dinner itself was elegant and plentiful, according to the usual style of the Grants, and too much according to the usual habits of all to raise any emotion except in Mrs. Norris, who could never behold either the wide table or the number of dishes on it with patience, and who did always contrive to experience some evil from the passing of the servants behind her chair, and to bring away some fresh conviction of its being impossible among so many dishes but that some must be cold.	По ощущенью всех присутствовавших встреча оказалась весьма приятная; собралось как раз столько, сколько надобно, любителей поговорить и любителей послушать, а что до самого обеда, он, как всегда у Грантов, был изыскан и обилен, совершенно таков, к каким все привыкли, и потому ни у кого, кроме тетушки Норрис, не вызвал никаких чувств, она же не могла спокойно видеть множество кушаний, которыми был уставлен огромный стол, поминутно ждала какого-нибудь подвоха от слуг, проходящих у ней за спиною, и вынесла некое весьма свежее убежденье, что при таком множестве блюд какое-нибудь уж непременно остынет.

In the evening it was found, according to the predetermination of Mrs. Grant and her sister, that after making up the whist-table there would remain sufficient for a round game, and everybody being as perfectly complying and without a choice as on such occasions they always are, speculation was decided on almost as soon as whist; and Lady Bertram soon found herself in the critical situation of being applied to for her own choice between the games, and being required either to draw a card for whist or not.	Как заранее предполагали миссис Грант и ее сестра, вечером, когда составилась партия в вист, осталось достаточно народу для какой-нибудь карточной игры, где каждый играет за себя, и, как всегда в подобных случаях, все с готовностию согласились, поскольку иного выбора у них не было. Недолго думая, решили играть в "спекуляцию"; и леди Бертрам скоро оказалась в тяжелейшем положении, поскольку ей предложили самой выбрать, во что она хочет играть, предпочтет ли вист или нет.
She hesitated.	Она заколебалась.
Luckily Sir Thomas was at hand.	По счастью, рядом был сэр Томас.
"What shall I do, Sir Thomas?	- Чем мне заняться, сэр Томас?
Whist and speculation; which will amuse me most?"	Вистом или "спекуляцией" - что меня более развлечет?
Sir Thomas, after a moment's thought, recommended speculation.	На миг задумавшись, сэр Томас присоветовал "спекуляцию".
He was a whist player himself, and perhaps might feel that it would not much amuse him to have her for a partner.	Сам он собирался играть в вист и, должно быть, почувствовал, что, имея ее партнером, не очень и развлечется.
"Very well," was her ladyship's contented answer; "then speculation, if you please, Mrs. Grant.	- Прекрасно, - ответила ее светлость, очень довольная. - Тогда, пожалуйста, "спекуляция", миссис Грант.
I know nothing about it, but Fanny must teach me."	Я совсем ее не знаю, но Фанни меня научит.
Here Fanny interposed, however, with anxious protestations of her own equal ignorance; she had never played the game nor seen it played in her life; and Lady Bertram felt a moment's indecision again; but upon everybody's assuring her that nothing could be so easy, that it was the easiest game on the cards, and Henry Crawford's stepping forward with a most earnest request to be allowed to sit between her ladyship and Miss Price, and teach them both, it was so settled; and Sir Thomas, Mrs. Norris, and Dr. and Mrs. Grant being seated at the table of prime intellectual state and dignity, the remaining six, under Miss Crawford's direction, were arranged round the other.	Тут, однако ж, вмешалась Фанни, с тревогой объявив о своем полном неведении: она в жизни не играла в эту игру и не видела, как в нее играют; и леди Бертрам опять было заколебалась, но все принялись ее уверять, что нет ничего проще, что это самая простая карточная игра, а Г енри Крофорд самым серьезным образом стал просить у ней позволения сесть между ее светлостью и мисс Прайс и учить их обеих, и тогда все образовалось; сэр Томас, миссис Норрис, доктор и миссис Грант - само превосходство ума и чувство собственного достоинства - сели за один стол, а оставшихся шестерых мисс Крофорд рассадила за другим.

It was a fine arrangement for Henry Crawford, who was close to Fanny, and with his hands full of business, having two persons' cards to manage as well as his own; for though it was impossible for Fanny not to feel herself mistress of the rules of the game in three minutes, he had yet to inspirit her play, sharpen her avarice, and harden her heart, which, especially in any competition with William, was a work of some difficulty; and as for Lady Bertram, he must continue in charge of all her fame and fortune through the whole evening; and if quick enough to keep her from looking at her cards when the deal began, must direct her in whatever was to be done with them to the end of it.	Г енри Крофорд, к его удовольствию, был посажен подле Фанни и оказался занят по горло, поскольку должен был распоряжаться картами двух игроков, как, разумеется, и своими собственными, ибо, хотя Фанни в первые же три минуты отлично овладела правилами игры, ему надо было еще ободрять ее, разжигать в ней жадность, ожесточать сердце, что было нелегко, в особенности же когда ей предстояло играть против Уильяма; а что до леди Бертрам, ему пришлось весь вечер быть в ответе за ее репутацию и удачу; в самом начале игры он успел помешать ей заглянуть в ее карты, и уже до самого конца ему пришлось каждый раз подсказывать ей, что с ними делать.
He was in high spirits, doing everything with happy ease, and preeminent in all the lively turns, quick resources, and playful impudence that could do honour to the game; and the round table was altogether a very comfortable contrast to the steady sobriety and orderly silence of the other.	Он был отменно настроен, действовал со счастливой легкостью и превосходил всех прочих живостью, находчивостью и игровой дерзостию, что делало честь игре; и круглый стол был весьма отраден своим несходством с чопорной сдержанностью и степенной молчаливостью игроков в вист.
Twice had Sir Thomas inquired into the enjoyment and success of his lady, but in vain; no pause was long enough for the time his measured manner needed; and very little of her state could be known till Mrs. Grant was able, at the end of the first rubber, to go to her and pay her compliments.	Дважды сэр Томас справлялся, довольна ли и успешно ли играет его благоверная, но тщетно: никакой паузы не могло хватить для его обстоятельной манеры разговора; и об успехах леди Бертрам мало что было известно до тех пор, пока после окончания первого роббера миссис Грант не подошла к ней и не поинтересовалась:
"I hope your ladyship is pleased with the game."	- Надеюсь, ваша милость довольна игрою.
"Oh dear, yes! very entertaining indeed.	- О да, конечно! Право, очень занимательно.
A very odd game.	Престранная игра.
I do not know what it is all about.	Я так и не знаю, в чем она состоит.
I am never to see my cards; and Mr. Crawford does all the rest."	Я только не должна заглядывать в свои карты, а все остальное делает мистер Крофорд.
"Bertram," said Crawford, some time afterwards, taking the opportunity of a little languor in the game,	- Бертрам, - сказал Крофорд немного погодя, улучив минуту затишья в игре.
"I have never told you what happened to me yesterday in my ride home."	- Я вам еще не рассказал, что со мной произошло вчера, когда я возвращался домой.
They had been hunting together, and were in the midst of a good run, and at some distance from Mansfield, when his horse being found to have flung a shoe, Henry Crawford had been obliged to give up, and make the best of his way back.	- Накануне они вместе охотились, и в разгар гона, на изрядном расстоянии от Мэнсфилда, когда оказалось, что его лошадь потеряла подкову, Генри Крофорд был вынужден прервать охоту и постараться доехать до дому.

"I told you I lost my way after passing that old farmhouse with the yew-trees, because I can never bear to ask; but I have not told you that, with my usual luck - for I never do wrong without gaining by it - I found myself in due time in the very place which I had a curiosity to see.	- Я вам говорил, что, проехав старую крестьянскую усадьбу, где растут тисы, я заблудился, а все оттого, что терпеть не могу спрашивать дорогу; но я вам не говорил, что мне, по обыкновению, повезло, - со мною всегда так: стоит мне в чем-то промахнуться, и промах непременно обернется выигрышем, - ехал я, ехал, и приехал как раз туда, где мне давно любопытно было побывать.
I was suddenly, upon turning the corner of a steepish downy field, in the midst of a retired little village between gently rising hills; a small stream before me to be forded, a church standing on a sort of knoll to my right - which church was strikingly large and handsome for the place, and not a gentleman or half a gentleman's house to be seen excepting one - to be presumed the Parsonage - within a stone's throw of the said knoll and church.	Поворотил я за край бугристого поля и очутился посреди уединенной деревушки; вокруг пологие холмы, путь мне преграждает узкий ручей, который надобно перейти вброд, справа, на эдаком пригорке, стоит церковь, для подобного места поразительно большая и внушительная, и никакого дома вроде господского, только вблизи того пригорка с церковью виднеется один - скорее всего пасторат.
I found myself, in short, in Thornton Lacey."	Короче говоря, я оказался в Торнтон Лейси.
"It sounds like it," said Edmund; "but which way did you turn after passing Sewell's farm?"	- Похоже на то, - сказал Эдмунд. - Но в какую сторону вы поворотили, когда миновали усадьбу Сиуэла?
"I answer no such irrelevant and insidious questions; though were I to answer all that you could put in the course of an hour, you would never be able to prove that it was not Thornton Lacey - for such it certainly was."	- Никогда не отвечаю на такие коварные неуместные вопросы, но. даже если б я и стал отвечать на все, о чем вы могли бы спрашивать добрый час. все равно вы б мне не доказали, что это не Торнтон Лейси. потому что это был именно Торнтон Лейси.
"You inquired, then?"	- Значит, вы кого-то спросили?
"No, I never inquire.	- Нет, я никогда не спрашиваю.
But I told a man mending a hedge that it was Thornton Lacey, and he agreed to it."	Но я сказал какому-то человеку, который чинил живую изгородь, что это Торнтон Лейси, и он согласился.
"You have a good memory.	- У вас хорошая память.
I had forgotten having ever told you half so much of the place."	Я и забыл, что так много рассказывал вам об том месте.
Thornton Lacey was the name of his impending living, as Miss Crawford well knew; and her interest in a negotiation for William Price's knave increased.	В Торнтон Лейси ему предстояло вскорости поселиться, как было отлично известно мисс Крофорд; и она тем усиленней заинтересовалась покупкою билета Уильяма Прайса.
"Well," continued Edmund, "and how did you like what you saw?"	- И как же вам понравилось то, что вы увидели? -продолжал Эдмунд.
"Very much indeed.	- Очень даже понравилось.
You are a lucky fellow.	Счастливчик вы.
There will be work for five summers at least before the place is liveable."	Там хватит работы на пять лет, до того, как он станет пригоден для жилья.
"No, no, not so bad as that.	- Нет-нет, все совсем не так плохо.

The farmyard must be moved, I grant you; but I am not aware of anything else.	Скотный двор необходимо перенести, согласен. Но больше, по-моему, ничего не надобно.
The house is by no means bad, and when the yard is removed, there may be a very tolerable approach to it."	Дом совсем неплохой, и, когда скотный двор не будет его загораживать, к нему откроется вполне приемлемый подъезд.
"The farmyard must be cleared away entirely, and planted up to shut out the blacksmith's shop.	- Скотный двор надобно убрать и на его месте насадить деревья, чтоб не видна была кузница.
The house must be turned to front the east instead of the north - the entrance and principal rooms, I mean, must be on that side, where the view is really very pretty; I am sure it may be done.	Фасад дома следует повернуть с севера на восток, чтобы главный вход и основные комнаты обращены были на восток, где вид и вправду прелестный. Это, без сомненья, можно сделать.
And there must be your approach, through what is at present the garden.	Вот с той стороны и должен быть подъезд, через теперешний сад.
You must make a new garden at what is now the back of the house; which will be giving it the best aspect in the world, sloping to the south-east.	А на теперешних задах дома надобно насадить новый сад - он будет очень красив, будет полого спускаться на юго-восток.
The ground seems precisely formed for it.	Склон этот как будто нарочно для того и предназначен.
I rode fifty yards up the lane, between the church and the house, in order to look about me; and saw how it might all be.	Я проехал пятьдесят ярдов по аллее от церкви к дому, хотел все получше рассмотреть, и представил, как это можно переустроить.
Nothing can be easier.	Нет ничего проще.
The meadows beyond what will be the garden, as well as what now is, sweeping round from the lane I stood in to the north-east, that is, to the principal road through the village, must be all laid together, of course; very pretty meadows they are, finely sprinkled with timber.	Луга за будущим садом и за теперешним, что тянутся вдоль аллеи, на которой я стоял, и, изгибаясь, поворачивают к главной дороге, идущей через деревню, их все, конечно же, надобно объединить; луга прелестные, красиво перемежаются купами деревьев.
They belong to the living, I suppose; if not, you must purchase them.	Они, верно, принадлежат приходу. А если нет, вам следует их приобрести.
Then the stream - something must be done with the stream; but I could not quite determine what.	Теперь о ручье - что-то с ним надобно делать, но что, я пока не решил.
I had two or three ideas."	Есть у меня две-три идеи.
"And I have two or three ideas also," said Edmund, "and one of them is, that very little of your plan for Thornton Lacey will ever be put in practice.	- Есть и у меня две-три идеи, - сказал Эдмунд. - И одна из них, что лишь очень немногое из того, что вы предложили касательно Торнтон Лейси, претворится в жизнь.
I must be satisfied with rather less ornament and beauty.	Мне следует удовольствоваться куда меньшей красотою и украшением.
I think the house and premises may be made comfortable, and given the air of a gentleman's residence, without any very heavy expense, and that must suffice me; and, I hope, may suffice all who care about me."	Я думаю, дом и прилегающие к нему земли можно сделать удобными и придать им вид жилища джентльмена без особых затрат, и этого должно быть довольно; и, я надеюсь, этого будет довольно всем тем, кому я дорог.

Miss Crawford, a little suspicious and resentful of a certain tone of voice, and a certain half-look attending the last expression of his hope, made a hasty finish of her dealings with William Price; and securing his knave at an exorbitant rate, exclaimed,	Тон Эдмунда и мимолетный взгляд, брошенный на мисс Крофорд, когда он выразил эту надежду, вызвал у ней подозренье и досаду, и она поспешно закончила сдавать Уильяму Прайсу и, за чрезмерно дорогую цену оставив у себя валета, воскликнула:
"There, I will stake my last like a woman of spirit.	- Вот, ставлю на карту последнее, как и положено решительной женщине.
No cold prudence for me.	Холодная рассудительность не для меня.
I am not born to sit still and do nothing.	Я не из тех, кто сидит сложа руки.
If I lose the game, it shall not be from not striving for it."	Если я проиграю игру, так не оттого, что не боролась за победу.
The game was hers, and only did not pay her for what she had given to secure it.	Она выиграла, но заплатила за победу слишком дорого.
Another deal proceeded, and Crawford began again about Thornton Lacey.	Вновь начали сдавать карты, и Крофорд опять заговорил о Торнтон Лейси.
"My plan may not be the best possible: I had not many minutes to form it in; but you must do a good deal.	- Мой план, возможно, не самый лучший. У меня недостало времени. Но сделать там надобно немало.
The place deserves it, and you will find yourself not satisfied with much less than it is capable of. (Excuse me, your ladyship must not see your cards. There, let them lie just before you.) The place deserves it, Bertram.	Торнтон Лейси того заслуживает, и, если вы сделаете много меньше того, что можно было бы там сделать, вы будете не удовлетворены. (Простите, ваша милость, вам не следует заглядывать в карты. Вот так, пусть просто лежат перед вами.) Дом того заслуживает, Бертрам.
You talk of giving it the air of a gentleman's residence.	Вы говорите, ему надобно придать вид усадьбы джентльмена.
That will be done by the removal of the farmyard; for, independent of that terrible nuisance, I never saw a house of the kind which had in itself so much the air of a gentleman's residence, so much the look of a something above a mere parsonage-house - above the expenditure of a few hundreds a year.	Этого можно достичь, избавившись от скотного двора, потому что, если б не эта чудовищная помеха, я в жизни не видел, чтоб от подобного дома исходило бы такое благородство, чтоб он так выгодно отличался от обыкновенного пастората, от жилища людей с доходом в несколько сотен в год.
It is not a scrambling collection of low single rooms, with as many roofs as windows; it is not cramped into the vulgar compactness of a square farmhouse: it is a solid, roomy, mansion-like looking house, such as one might suppose a respectable old country family had lived in from generation to generation, through two centuries at least, and were now spending from two to three thousand a year in."	Не какие-нибудь отдельные комнатушки с низкими потолками, где крыш столько ж, сколько окошек, - не стиснутый по-плебейски квадратный арендаторский дом, нет, это дом просторный, он весь составляет единое целое, видом своим напоминает особняк, жилище почтенного семейства, которое живет в нем из поколения в поколение, по крайней мере, лет двести и сейчас располагает двумя-тремя тысячами в год.
Miss Crawford listened, and Edmund agreed to this.	- Мисс Крофорд слушала, а Эдмунд согласно кивнул.
"The air of a gentleman's residence, therefore, you cannot but give it, if you do anything.	- И потому, что там ни делай, он все равно будет выглядеть жилищем джентльмена.

But it is capable of much more. (Let me see, Mary; Lady Bertram bids a dozen for that queen; no, no, a dozen is more than it is worth.	Но он может стать значительнее, лучше. (Дай-ка я взгляну, Мэри. Леди Бертрам дает дюжину за эту королеву. Нет-нет, дюжины она не стоит.
Lady Bertram does not bid a dozen.	Леди Бертрам не дает дюжину.
She will have nothing to say to it.	Ей нечем будет ответить.
Go on, go on.) By some such improvements as I have suggested (I do not really require you to proceed upon my plan, though, by the bye, I doubt anybody's striking out a better) you may give it a higher character.	Продолжайте, продолжайте.)Усовершенствованиями, которые я предложил, его можно еще более облагородить (я вовсе не настаиваю, чтоб вы следовали моему плану, хотя, между прочим, сомневаюсь, что кто-нибудь придумает лучший).
You may raise it into a place .	Его можно превратить в настоящий загородный дом.
From being the mere gentleman's residence, it becomes, by judicious improvement, the residence of a man of education, taste, modern manners, good connexions.	Благодаря разумным усовершенствованиям он из жилища джентльмена станет жилищем человека образованного, современного, со вкусом, с хорошим знакомством.
All this may be stamped on it; and that house receive such an air as to make its owner be set down as the great landholder of the parish by every creature travelling the road; especially as there is no real squire's house to dispute the point - a circumstance, between ourselves, to enhance the value of such a situation in point of privilege and independence beyond all calculation.	Все это может отпечататься на нем; и дом приобретет такой вид, что каждый проезжий станет почитать его хозяина крупным землевладельцем, тем более что нет поблизости настоящей дворянской усадьбы, которая могла бы с ним соперничать; обстоятельство, которое, между нами говоря, делает тем драгоценней такое местоположение с точки зрения привилегий и независимости.
You think with me, I hope" (turning with a softened voice to Fanny).	Вы-то, надеюсь, согласны, - сказал он мягче, поворотясь к Фанни.
"Have you ever seen the place?"	- Вы там были?
Fanny gave a quick negative, and tried to hide her interest in the subject by an eager attention to her brother, who was driving as hard a bargain, and imposing on her as much as he could; but Crawford pursued with	Фанни ответила коротким "нет" и попыталась прикрыть свой интерес к сему предмету пристальным вниманием, с которым стала следить за братом, а он изо всех сил старался навязать ей невыгодную сделку, провести ее, но Крофорд продолжал:
"No, no, you must not part with the queen.	- Нет, нет, вам не следует расставаться с королевой.
You have bought her too dearly, and your brother does not offer half her value.	Вы дали за нее слишком большую цену, а ваш брат предлагает вам меньше половины.
No, no, sir, hands off, hands off. Your sister does not part with the queen.	Нет-нет, сэр, руки прочь, руки прочь, ваша сестра не отдает королеву.
She is quite determined.	Она уже решила.
The game will be yours," turning to her again; "it will certainly be yours."	Вы выиграете, - продолжал он, снова поворотясь к Фанни, - без сомненья, выиграете.
"And Fanny had much rather it were William's," said Edmund, smiling at her.	- А Фанни предпочла бы, чтоб выиграл Уильям, -сказал Эдмунд, улыбнувшись ей.

"Poor Fanny! not allowed to cheat herself as she wishes!"	- Бедная Фанни! Ей не дали сплутовать не в свою пользу, а ей так хотелось!
"Mr. Bertram," said Miss Crawford, a few minutes afterwards, "you know Henry to be such a capital improver, that you cannot possibly engage in anything of the sort at Thornton Lacey without accepting his help.	- Мистер Бертрам, - сказала мисс Крофорд несколько минут спустя, - Г енри такой превосходный советчик по части усовершенствований, что, если вы станете затевать что-нибудь такое в Торнтон Лейси, вам без его помощи не обойтись.
Only think how useful he was at Sotherton!	Только подумать, как он оказался полезен в Созертоне!
Only think what grand things were produced there by our all going with him one hot day in August to drive about the grounds, and see his genius take fire.	Только подумать, какие там затеяли огромные перемены благодаря тому, что он поехал с нами туда однажды жарким августовским днем, чтоб осмотреть парк, - только вспомнить, как заиграл всеми красками его талант.
There we went, and there we came home again; and what was done there is not to be told!"	Мы съездили туда и воротились домой, а уж что там было придумано, никакими словами не передать!
Fanny's eyes were turned on Crawford for a moment with an expression more than grave - even reproachful; but on catching his, were instantly withdrawn.	Взгляд Фанни, печальный, даже укоризненный, на миг обратился на Крофорда, но, встретясь с ним взглядом, она тотчас отвела глаза.
With something of consciousness he shook his head at his sister, and laughingly replied,	Что-то поняв, он посмотрел на сестру, покачал головою и со смехом ответил:
"I cannot say there was much done at Sotherton; but it was a hot day, and we were all walking after each other, and bewildered."	- Не так уж и много в Созертоне было придумано, но день был такой жаркий, и мы все ходили в поисках друг друга, сбитые с толку.
As soon as a general buzz gave him shelter, he added, in a low voice, directed solely at Fanny, "I should be sorry to have my powers of planning judged of by the day at Sotherton.	- Как только он смог укрыться за общим говором, он прибавил тихонько, обращаясь к одной только Фанни: - Мне было б жаль, если б вы судили о моих способностях строить планы по тому дню в Созертоне.
I see things very differently now.	Сейчас я все вижу по-иному.
Do not think of me as I appeared then."	Не думайте, будто я такой, каким представился вам тогда.
Sotherton was a word to catch Mrs. Norris, and being just then in the happy leisure which followed securing the odd trick by Sir Thomas's capital play and her own against Dr. and Mrs. Grant's great hands, she called out, in high good-humour,	Тетушка Норрис услыхала слово "Созертон" в минуту счастливого отдыха после решающей взятки, которая ей досталась благодаря их с сэром Томасом искусной игре против козырей, находящихся на руках у доктора и миссис Грант, и, весьма тем обрадованная, воскликнула:
"Sotherton!	- Созертон!
Yes, that is a place, indeed, and we had a charming day there.	Да, вот это усадьба так усадьба, чудо что за день мы там провели.

William, you are quite out of luck; but the next time you come, I hope dear Mr. and Mrs. Rushworth will be at home, and I am sure I can answer for your being kindly received by both.	Тебе очень не повезло, Уильям, но когда приедешь в следующий раз, я надеюсь, дорогие наши мистер и миссис Рашуот будут дома и, уж будь уверен, оба примут тебя как нельзя любезней.
Your cousins are not of a sort to forget their relations, and Mr. Rushworth is a most amiable man.	Твои кузины не из тех, кто забывает родных, а мистер Рашуот такой душенька.
They are at Brighton now, you know; in one of the best houses there, as Mr. Rushworth's fine fortune gives them a right to be.	Они ведь сейчас в Брайтоне, живут в самом наилучшем доме, как оно и следует при богатстве мистера Рашуота.
I do not exactly know the distance, but when you get back to Portsmouth, if it is not very far off, you ought to go over and pay your respects to them; and I could send a little parcel by you that I want to get conveyed to your cousins."	Не знаю в точности, каково там расстоянье, а только когда поедешь назад в Портсмут, ежели это не очень уж далеко, надобно тебе засвидетельствовать им свое почтение. И я тогда передам с тобою посылочку, которую хотела б переправить твоим кузинам.
"I should be very happy, aunt; but Brighton is almost by Beachey Head; and if I could get so far, I could not expect to be welcome in such a smart place as that - poor scrubby midshipman as I am."	- Я бы с превеликим удовольствием, тетушка, но Брайтон чуть не у мыса Бичи-Хед, и, если б я даже мог сделать такой крюк, где мне надеяться, что в таком роскошном месте будут рады захудалому, бедному гардемарину вроде меня.
Mrs. Norris was beginning an eager assurance of the affability he might depend on, when she was stopped by Sir Thomas's saying with authority,	Тетушка Норрис принялась было горячо его заверять, что он может рассчитывать на приветливость Рашуотов, но ее остановил сэр Томас.
"I do not advise your going to Brighton, William, as I trust you may soon have more convenient opportunities of meeting; but my daughters would be happy to see their cousins anywhere; and you will find Mr. Rushworth most sincerely disposed to regard all the connexions of our family as his own."	- Не советую тебе ехать в Брайтон, Уильям, -веско произнес он. - Я полагаю, в скором времени тебе представится более удобный случай встретиться с ними, но мои дочери всегда и везде были бы рады своим кузенам. И ты увидишь, что мистер Рашуот самым искренним образом расположен относиться ко всем нашим родным, как к своим собственным.
"I would rather find him private secretary to the First Lord than anything else," was William's only answer, in an undervoice, not meant to reach far, and the subject dropped.	- Лучше б ему быть личным секретарем первого лорда Адмиралтейства, - только и ответил на это Уильям, да и то вполголоса, чтоб это не достигло ничьих ушей, и на том разговор окончился.
As yet Sir Thomas had seen nothing to remark in Mr. Crawford's behaviour; but when the whist-table broke up at the end of the second rubber, and leaving Dr. Grant and Mrs. Norris to dispute over their last play, he became a looker-on at the other, he found his niece the object of attentions, or rather of professions, of a somewhat pointed character.	Пока что сэр Томас не заметил в поведении мистера Крофорда ничего такого, что бы его заинтересовало; но, когда после второго роббера партия в вист была окончена и, оставив мистера Гранта и миссис Норрис за обсужденьем последней игры, он стал наблюдать за другим столом, он увидел, что его племянница пользуется благосклонностью и к ней обращены даже некие знаки особого внимания.
Henry Crawford was in the first glow of another scheme about Thornton Lacey; and not being able to catch Edmund's ear, was detailing it to his fair neighbour with a look of considerable earnestness.	Г енри Крофорд был увлечен своим новым планом преобразования Торнтон Лейси и, так как Эдмунд его не слушал, с весьма серьезным видом подробно излагал этот план своей милой соседке.

His scheme was to rent the house himself the following winter, that he might have a home of his own in that neighbourhood; and it was not merely for the use of it in the hunting-season (as he was then telling her), though that consideration had certainly some weight, feeling as he did that, in spite of all Dr. Grant's very great kindness, it was impossible for him and his horses to be accommodated where they now were without material inconvenience; but his attachment to that neighbourhood did not depend upon one amusement or one season of the year: he had set his heart upon having a something there that he could come to at any time, a little homestall at his command, where all the holidays of his year might be spent, and he might find himself continuing, improving, and perfecting that friendship and intimacy with the Mansfield Park family which was increasing in value to him every day.	Он задумал зимою снять этот дом, дабы иметь здесь по соседству свое жилище, и не для того только, чтоб располагаться в нем во время охотничьего сезона (как объяснил он ей в ту минуту), хотя и по этим соображениям тоже, поскольку, несмотря на всю любезность доктора Гранта, он чувствует, что, поставив в докторову конюшню своих лошадей, конечно же, обременяет хозяина; но его приверженность к здешним краям не ограничивается развлеченьем, одним сезоном в году: он всем сердцем желает обрести здесь приют, в любое время располагать небольшой усадьбой, где можно было бы проводить все свободное время, чтоб продолжать, углублять, всемерно совершенствовать ту дружбу и близость с обитателями Мэнсфилд-парка, которая с каждым днем становится ему все дороже.
Sir Thomas heard and was not offended.	Сэр Томас слушал и не находил в словах молодого человека ничего обидного.
There was no want of respect in the young man's address; and Fanny's reception of it was so proper and modest, so calm and uninviting, that he had nothing to censure in her.	В них не было недостатка в уважении; и Фанни слушала его так благонравно, скромно, спокойно, безо всякой игривости, что ее не в чем было упрекнуть.
She said little, assented only here and there, and betrayed no inclination either of appropriating any part of the compliment to herself, or of strengthening his views in favour of Northamptonshire.	Она говорила мало, лишь время от времени соглашалась с Крофордом, и ничем не показывала, будто склонна отнести хотя бы часть его похвал на свой счет, никак не укрепляла его в намерении обосноваться в Нортгемптоншире.
Finding by whom he was observed, Henry Crawford addressed himself on the same subject to Sir Thomas, in a more everyday tone, but still with feeling.	Увидев, кто за ним наблюдает, Генри адресовался с тем же к сэру Томасу тоном не столь приподнятым, но по-прежнему исполненным чувства.
"I want to be your neighbour, Sir Thomas, as you have, perhaps, heard me telling Miss Price.	- Хочу заделаться вашим соседом, сэр Томас, вы, должно быть, слышали, как я говорил об этом мисс Прайс.
May I hope for your acquiescence, and for your not influencing your son against such a tenant?"	Могу я рассчитывать на ваше согласие и на то, что вы не станете отговаривать вашего сына от такого арендатора?
Sir Thomas, politely bowing, replied,	Учтиво кивнув, сэр Томас отвечал:
"It is the only way, sir, in which I could not wish you established as a permanent neighbour; but I hope, and believe, that Edmund will occupy his own house at Thornton Lacey.	- Это единственное качество, сэр, в каком я не желал бы видеть вас своим постоянным соседом. Но я надеюсь и верю, что Эдмунд сам поселится в своем доме в Торнтон Лейси.
Edmund, am I saying too much?"	Эдмунд, я не слишком много на себя беру?
Edmund, on this appeal, had first to hear what was going on; but, on understanding the question, was at no loss for an answer.	Только при этом обращении отца Эдмунд впервые услышал, о чем идет речь, но, поняв вопрос, не растерялся:
"Certainly, sir, I have no idea but of residence.	- Разумеется, сэр, я непременно там поселюсь, другого у меня и в мыслях не было.

But, Crawford, though I refuse you as a tenant, come to me as a friend.	Но хотя я отказываю вам как арендатору, Крофорд, приезжайте ко мне как друг.
Consider the house as half your own every winter, and we will add to the stables on your own improved plan, and with all the improvements of your improved plan that may occur to you this spring."	Каждую зиму считайте дом наполовину своим, и мы увеличим конюшни по вашему новому проекту, со всеми новшествами вашего проекта, какие придут вам в голову нынешней весною.
"We shall be the losers," continued Sir Thomas.	- Мы окажемся в проигрыше, - продолжал сэр Томас.
"His going, though only eight miles, will be an unwelcome contraction of our family circle; but I should have been deeply mortified if any son of mine could reconcile himself to doing less.	- Его отъезд, хотя и всего за восемь миль, нанесет непоправимый урон нашему семейному кружку, но я был бы глубоко огорчен, если б мой сын мог примириться на меньшем.
It is perfectly natural that you should not have thought much on the subject, Mr. Crawford.	Вполне естественно, что вы не задумались об этом всерьез, мистер Крофорд.
But a parish has wants and claims which can be known only by a clergyman constantly resident, and which no proxy can be capable of satisfying to the same extent.	У прихода существуют нужды и потребности, которые могут стать известны лишь пастырю, живущему там постоянно, и никакое доверенное лицо не в силах удовлетворить их в той мере, как он сам.
Edmund might, in the common phrase, do the duty of Thornton, that is, he might read prayers and preach, without giving up Mansfield Park: he might ride over every Sunday, to a house nominally inhabited, and go through divine service; he might be the clergyman of Thornton Lacey every seventh day, for three or four hours, if that would content him.	Эдмунд мог бы, так сказать, исполнять свой долг перед Торнтоном, то есть читать молитвы и проповеди, не покидая Мэнсфилд-парк; он мог бы ездить туда верхом по воскресеньям, в дом будто бы обитаемый, и отправлять богослужение, он мог бы быть торнтонским священником каждый седьмой день три-четыре часа, если б это его удовлетворило.
But it will not.	Но не удовлетворит его это.
He knows that human nature needs more lessons than a weekly sermon can convey; and that if he does not live among his parishioners, and prove himself, by constant attention, their well-wisher and friend, he does very little either for their good or his own."	Он знает, что человеческой натуре недостаточно того урока, который она получит во время воскресной службы, и что, если он не живет среди своих прихожан и постоянным вниманием не проявляет себя их доброжелателем и другом, он делает слишком мало и для них и для себя.
Mr. Crawford bowed his acquiescence.	Крофорд кивком выразил свое согласие.
"I repeat again," added Sir Thomas, "that Thornton Lacey is the only house in the neighbourhood in which I should not be happy to wait on Mr. Crawford as occupier."	- Повторю снова, - прибавил сэр Томас, - я был бы счастлив видеть мистера Крофорда живущим в любом доме в нашем краю, только не в Торнтон Лейси.
Mr. Crawford bowed his thanks.	Мистер Крофорд поклонился в знак признательности.
"Sir Thomas," said Edmund, "undoubtedly understands the duty of a parish priest.	- Сэр Томас, без сомненья, понимает обязанности приходского священника, - сказал Эдмунд.
We must hope his son may prove that he knows it too."	- Будем надеяться, что его сын сумеет доказать, что и ему они известны.

Whatever effect Sir Thomas's little harangue might really produce on Mr. Crawford, it raised some awkward sensations in two of the others, two of his most attentive listeners - Miss Crawford and Fanny.	Как бы ни подействовала в самом деле маленькая речь сэра Томаса на мистера Крофорда, она привела в замешательство двух самых внимательных его слушательниц - мисс Крофорд и Фанни.
One of whom, having never before understood that Thornton was so soon and so completely to be his home, was pondering with downcast eyes on what it would be not to see Edmund every day; and the other, startled from the agreeable fancies she had been previously indulging on the strength of her brother's description, no longer able, in the picture she had been forming of a future Thornton, to shut out the church, sink the clergyman, and see only the respectable, elegant, modernised, and occasional residence of a man of independent fortune, was considering Sir Thomas, with decided ill-will, as the destroyer of all this, and suffering the more from that involuntary forbearance which his character and manner commanded, and from not daring to relieve herself by a single attempt at throwing ridicule on his cause.	Одна из них, до сих пор не знавшая, что Торнтон Лейси так скоро и так бесповоротно станет для Эдмунда домом, опустив глаза, задумалась о том, каково будет не видеть его всякий день; а другая пробудилась от приятных фантазий, которыми до того тешила себя, представляя картину будущего Торнтона, убедительно нарисованную братом, и уже не могла долее закрывать глаза на церковь и священника и видеть лишь достойную, изящную, перестроенную на современный лад усадьбу обеспеченного человека, куда он порою наезжает, - и потому воспылала к сэру Томасу доподлинной неприязнью, почитая его разрушителем сей картины, и страдая всего более оттого, что его характер и поведение обязывали поневоле к сдержанности, да еще оттого, что не могла она позволить себе высмеять все это и тем дать выход своему разочарованию.
All the agreeable of her speculation was over for that hour.	Всем ее приятным размышленьям пришел конец.
It was time to have done with cards, if sermons prevailed; and she was glad to find it necessary to come to a conclusion, and be able to refresh her spirits by a change of place and neighbour.	Раз настал час поучений, пора кончать с картами, и она рада была, что ей вздумалось и удалось переменить место и соседа, чтоб воспрянуть духом.
The chief of the party were now collected irregularly round the fire, and waiting the final break-up.	Самые солидные особы собравшегося нынче общества в беспорядке расположились у камина в предвидении близкого расставанья.
William and Fanny were the most detached.	Уильям и Фанни оказались поодаль от всех.
They remained together at the otherwise deserted card-table, talking very comfortably, and not thinking of the rest, till some of the rest began to think of them.	Они только вдвоем остались за опустевшим карточным столом и мирно разговаривали, не думая обо всех прочих, пока кое-кто из прочих не подумал о них.
Henry Crawford's chair was the first to be given a direction towards them, and he sat silently observing them for a few minutes; himself, in the meanwhile, observed by Sir Thomas, who was standing in chat with Dr. Grant.	Первым пододвинул к ним свой стул Г енри Крофорд и несколько минут молча наблюдал за ними, а за ним самим тем временем наблюдал сэр Томас, который стоя беседовал с доктором Грантом.
"This is the assembly night," said William.	- Сегодня у нас бал, - сказал Уильям.
"If I were at Portsmouth I should be at it, perhaps."	- Будь я в Портсмуте, я б, наверно, пошел.
"But you do not wish yourself at Portsmouth, William?"	- Но ты не жалеешь, что ты не в Портсмуте, Уильям?
"No, Fanny, that I do not.	- Нет, Фанни, нисколько.
I shall have enough of Portsmouth and of dancing too, when I cannot have you.	Мне еще хватит и Портсмута и танцев, когда я не смогу быть с тобою.

And I do not know that there would be any good in going to the assembly, for I might not get a partner.	Да и что за радость идти на бал, ведь у меня скорей всего не будет дамы.
The Portsmouth girls turn up their noses at anybody who has not a commission.	Портсмутские барышни воротят нос ото всех, кто еще не произведен в офицеры.
One might as well be nothing as a midshipman.	В их глазах гардемарин ничто.
One is nothing, indeed.	Он и вправду ничто.
You remember the Gregorys; they are grown up amazing fine girls, but they will hardly speak to me, because Lucy is courted by a lieutenant."	Помнишь барышень Грегори, они стали на редкость хорошенькие, но меня едва замечают, потому что за Люси, видите ли, ухаживает лейтенант.
"Oh! shame, shame!	- Стыд и срам!
But never mind it, William" (her own cheeks in a glow of indignation as she spoke). "It is not worth minding.	Но не огорчайся, Уильям. (А у самой от возмущения на щеках вспыхнул румянец.) Тут нечего огорчаться.
It is no reflection on you ; it is no more than what the greatest admirals have all experienced, more or less, in their time.	Ведь дело не в тебе, так или иначе в свое время через это прошли все величайшие адмиралы.
You must think of that, you must try to make up your mind to it as one of the hardships which fall to every sailor's share, like bad weather and hard living, only with this advantage, that there will be an end to it, that there will come a time when you will have nothing of that sort to endure.	Помни об этом, постарайся утвердиться в мысли, что это одна из тягот, какие выпадают на долю каждого моряка, вроде плохой погоды и жизни, полной трудностей и лишений, только с тем преимуществом, что этому придет конец и наступит время, когда ничего такого тебе уже сносить не придется.
When you are a lieutenant! only think, William, when you are a lieutenant, how little you will care for any nonsense of this kind."	Едва ты станешь лейтенантом!.. Только подумай, Уильям, едва ты станешь лейтенантом, тебе и дела не будет до такого вздора.
"I begin to think I shall never be a lieutenant, Fanny.	- Мне уже начинает казаться, Фанни, что я никогда не стану лейтенантом.
Everybody gets made but me."	Всех, кроме меня, производят в офицеры.
"Oh! my dear William, do not talk so; do not be so desponding.	- Уильям, дорогой, не надо так, не падай духом.
My uncle says nothing, but I am sure he will do everything in his power to get you made.	Дядюшка ничего не говорит, но он, без сомненья, сделает все, что в его силах, чтоб тебя произвели в офицеры.
He knows, as well as you do, of what consequence it is."	Он знает не хуже тебя, как это важно.
She was checked by the sight of her uncle much nearer to them than she had any suspicion of, and each found it necessary to talk of something else.	Она замолчала, вдруг увидев, что дядюшка куда ближе к ним, чем ей казалось, и каждый счел необходимым перевести разговор на другое.
"Are you fond of dancing, Fanny?"	- А ты любишь танцевать, Фанни?
"Yes, very; only I am soon tired."	- Да, очень... только я быстро устаю.
"I should like to go to a ball with you and see you dance.	- Хотел бы я пойти с тобою на бал и поглядеть, как ты танцуешь.
Have you never any balls at Northampton?	А у вас в Нортгемптоне балов не бывает?

I should like to see you dance, and I'd dance with you if you would, for nobody would know who I was here, and I should like to be your partner once more.	Хотел бы я поглядеть, как ты танцуешь, хотел бы потанцевать с тобою, если ты не против, ведь здесь никому не известно, кто я, а мне хотелось бы еще раз оказаться твоим партнером.
We used to jump about together many a time, did not we? when the hand-organ was in the street?	Прежде мы ведь часто с тобой плясали, верно? Когда на улице играла шарманка?
I am a pretty good dancer in my way, but I dare say you are a better."	Я на свой лад неплохой танцор, но, надо думать, ты лучше меня.
And turning to his uncle, who was now close to them, "Is not Fanny a very good dancer, sir?"	- И, поворотясь к дядюшке, который теперь стоял совсем рядом, Уильям прибавил: - Не правда ли, сэр, Фанни отлично танцует?
Fanny, in dismay at such an unprecedented question, did not know which way to look, or how to be prepared for the answer.	В смятении от такого неслыханного вопроса, Фанни не знала, куда и смотреть, как перенести ответ, который сейчас последует.
Some very grave reproof, or at least the coldest expression of indifference, must be coming to distress her brother, and sink her to the ground.	Серьезнейший упрек или по меньшей мере весьма холодное безразличие, какого она ждала, огорчат брата, а сама она сгорит от стыда.
But, on the contrary, it was no worse than,	Но, напротив, в словах дядюшки не было ничего похожего:
"I am sorry to say that I am unable to answer your question.	- К сожалению, я не могу ответить на твой вопрос.
I have never seen Fanny dance since she was a little girl; but I trust we shall both think she acquits herself like a gentlewoman when we do see her, which, perhaps, we may have an opportunity of doing ere long."	С тех пор, когда Фанни была малым ребенком, я не видел, чтоб она танцевала. Но, я думаю, нам обоим можно не сомневаться, что, когда мы все-таки увидим это, а я полагаю, нам вскорости представится такой случай, она, как и подобает девушке нашего круга, не ударит в грязь лицом.
"I have had the pleasure of seeing your sister dance, Mr. Price," said Henry Crawford, leaning forward, "and will engage to answer every inquiry which you can make on the subject, to your entire satisfaction.	- Я имел удовольствие видеть, как ваша сестра танцует, мистер Прайс, - сказал Генри Крофорд, наклонясь вперед, - и готов ответить на все ваши вопросы по этому поводу к полнейшему вашему удовольствию.
But I believe" (seeing Fanny looked distressed) "it must be at some other time.	Но мне кажется, - он заметил, что Фанни огорчена, - лучше сделать это как-нибудь в другой раз.
There is one person in company who does not like to have Miss Price spoken of."	Одному из присутствующих неприятно, когда говорят о мисс Прайс.
True enough, he had once seen Fanny dance; and it was equally true that he would now have answered for her gliding about with quiet, light elegance, and in admirable time; but, in fact, he could not for the life of him recall what her dancing had been, and rather took it for granted that she had been present than remembered anything about her.	Он и вправду однажды видел, как Фанни танцует, и сейчас непременно ответил бы, что танцевала она легко и плавно, со спокойным изяществом и в согласии с музыкой, однако ж в действительности ни за что бы не вспомнил, как она танцевала, и скорее считал само собой разумеющимся, что она там была, чем удержал в памяти хоть что-то касающееся до нее.

He passed, however, for an admirer of her dancing; and Sir Thomas, by no means displeased, prolonged the conversation on dancing in general, and was so well engaged in describing the balls of Antigua, and listening to what his nephew could relate of the different modes of dancing which had fallen within his observation, that he had not heard his carriage announced, and was first called to the knowledge of it by the bustle of Mrs. Norris.	Однако же его сочли поклонником ее искусства танцевать; а сэр Томас, вполне довольный таким мнением, продолжал беседу о танцах вообще, увлекся описанием балов на Антигуа и рассказами племянника о разных танцах, какие ему довелось увидеть, и даже не услышал, как объявили, что его экипаж подан, и догадался об том лишь по суете, которую подняла миссис Норрис.
"Come, Fanny, Fanny, what are you about?	- Едем, Фанни; Фанни, да что ж это ты?
We are going.	Мы уезжаем.
Do not you see your aunt is going?	Ты разве не видишь, что твоя тетушка уезжает?
Quick, quick!	Да поторапливайся же.
I cannot bear to keep good old Wilcox waiting.	Терпеть не могу заставлять доброго старого Уилкокса ждать.
You should always remember the coachman and horses.	Всегда надобно помнить про кучера и лошадей.
My dear Sir Thomas, we have settled it that the carriage should come back for you, and Edmund and William."	Любезнейший сэр Томас, мы условились, что экипаж вернется за вами, за Эдмундом и Уильямом.
Sir Thomas could not dissent, as it had been his own arrangement, previously communicated to his wife and sister; but that seemed forgotten by Mrs. Norris, who must fancy that she settled it all herself.	Сэру Томасу нечего было на это возразить, ведь он сам так распорядился, посоветовавшись прежде с женою и ее сестрой; но миссис Норрис, видно, забыла про то и вообразила, что это она обо всем позаботилась.
Fanny's last feeling in the visit was disappointment: for the shawl which Edmund was quietly taking from the servant to bring and put round her shoulders was seized by Mr. Crawford's quicker hand, and she was obliged to be indebted to his more prominent attention.	Последнее, что почувствовала Фанни во время этого визита, было разочарование, ибо ее шаль, которую Эдмунд собрался взять у слуги, чтоб накинуть ей на плечи, перехватила быстрая рука мистера Крофорда, и Фанни оказалась обязанной его более подчеркнутому вниманию.
CHAPTER XXVI	Глава 8
William's desire of seeing Fanny dance made more than a momentary impression on his uncle.	Желание Уильяма видеть Фанни танцующей запомнилось его дядюшке.
The hope of an opportunity, which Sir Thomas had then given, was not given to be thought of no more.	Надежда на такую возможность, поданная тогда сэром Томасом, была подана не для того, чтоб о ней более не думать.
He remained steadily inclined to gratify so amiable a feeling; to gratify anybody else who might wish to see Fanny dance, and to give pleasure to the young people in general; and having thought the matter over, and taken his resolution in quiet independence, the result of it appeared the next morning at breakfast, when, after recalling and commending what his nephew had said, he added,	Он по-прежнему склонен был вознаградить столь привлекательное чувство, вознаградить и любого другого, кто желает видеть Фанни танцующей, и вообще доставить удовольствие молодежи; и, обдумав это, сэр Томас в покое и без всяких помех принял решение, которое стало известно утром за завтраком, когда, помянув и похвалив вчерашние слова племянника, он прибавил:
"I do not like, William, that you should leave Northamptonshire without this indulgence.	- Не хотелось бы мне, Уильям, чтоб ты уехал из Нортгемптоншира, не получив такого удовольствия.

It would give me pleasure to see you both dance.	Мне приятно было бы увидеть, как вы оба танцуете.
You spoke of the balls at Northampton.	Ты говорил о балах в Нортгемптоне.
Your cousins have occasionally attended them; but they would not altogether suit us now.	Твои кузины иной раз бывали на них, но теперь нам это совсем не подойдет.
The fatigue would be too much for your aunt.	Для твоей тетушки это будет слишком утомительно.
I believe we must not think of a Northampton ball.	Я полагаю, нам нечего и думать об нортгемптонском бале.
A dance at home would be more eligible; and if - "	Было бы желательней устроить танцы у нас дома, и если...
"Ah, my dear Sir Thomas!" interrupted Mrs. Norris, "I knew what was coming.	- Ах, любезнейший сэр Томас, - прервала его тетушка Норрис, - я так и знала, к чему вы клоните.
I knew what you were going to say.	Так и знала, что вы скажете.
If dear Julia were at home, or dearest Mrs. Rushworth at Sotherton, to afford a reason, an occasion for such a thing, you would be tempted to give the young people a dance at Mansfield.	Если б дорогая наша Джулия была дома или дражайшая миссис Рашуот - в Созертоне, у вас был бы случай соблазниться такой мыслью -устроить в Мэнсфилде танцы для молодежи.
I know you would.	Уж в этом я не сомневаюсь.
If they were at home to grace the ball, a ball you would have this very Christmas.	Вот кто бы украсил бал, и, окажись они дома, был бы у нас на Рождестве бал.
Thank your uncle, William, thank your uncle!"	Поблагодари дядюшку, Уильям, поблагодари дядюшку.
"My daughters," replied Sir Thomas, gravely interposing, "have their pleasures at Brighton, and I hope are very happy; but the dance which I think of giving at Mansfield will be for their cousins.	- Моим дочерям хватает удовольствий в Брайтоне,- веско произнес сэр Томас. - И, надеюсь, они счастливы. А бал, который я намерен дать в Мэнсфилде, - будет для их кузины и кузена.
Could we be all assembled, our satisfaction would undoubtedly be more complete, but the absence of some is not to debar the others of amusement."	Если б мы могли собраться все вместе, наша радость, без сомненья, была бы полней, но отсутствие одних не должно лишать удовольствия других.
Mrs. Norris had not another word to say.	Тетушке Норрис нечего было на это возразить.
She saw decision in his looks, and her surprise and vexation required some minutes' silence to be settled into composure.	По лицу сэра Томаса она поняла, что он исполнен решимости, и пришлось ей умолкнуть, пока она не одолела удивление и досаду.
A ball at such a time!	В такое время устраивать бал!
His daughters absent and herself not consulted!	В отсутствие дочерей! и даже не посоветовавшись с нею!
There was comfort, however, soon at hand.	Скоро, однако, она нашла чем утешиться.
She must be the doer of everything: Lady Bertram would of course be spared all thought and exertion, and it would all fall upon her .	Все заботы она возьмет на себя; леди Бертрам, конечно же, должна быть избавлена ото всех усилий и хлопот, и все выпадет на ее долю.

She should have to do the honours of the evening; and this reflection quickly restored so much of her good-humour as enabled her to join in with the others, before their happiness and thanks were all expressed.	На балу она будет исполнять обязанности хозяйки; эта мысль тотчас вернула ей хорошее настроение, так что она смогла присоединиться к остальным еще до того, как они высказали всю свою радость и благодарность.
Edmund, William, and Fanny did, in their different ways, look and speak as much grateful pleasure in the promised ball as Sir Thomas could desire.	В предвкушении обещанного бала Эдмунд, Уильям и Фанни, каждый на свой лад, так обрадовались, так радостно благодарили сэра Томаса, что большего он и желать не мог.
Edmund's feelings were for the other two.	Эдмунд радовался за Фанни и Уильяма.
His father had never conferred a favour or shewn a kindness more to his satisfaction.	Никогда еще ни одна любезность отца, ни одно доброе дело не доставляли ему такого удовлетворения.
Lady Bertram was perfectly quiescent and contented, and had no objections to make.	Леди Бертрам, безмятежно спокойная и всем довольная, не имела никаких возражений.
Sir Thomas engaged for its giving her very little trouble; and she assured him "that she was not at all afraid of the trouble; indeed, she could not imagine there would be any."	Сэр Томас постарался никак ее не взволновать, и она заверила его, "что нисколько не боится никаких волнений, потому что откуда ж им взяться".
Mrs. Norris was ready with her suggestions as to the rooms he would think fittest to be used, but found it all prearranged; and when she would have conjectured and hinted about the day, it appeared that the day was settled too.	Тетушка Норрис уже рассудила, какие комнаты присоветовать сэру Томасу как более всего подходящие для этого события, но оказалось, у него все уже предусмотрено; и когда она порешила и намекнула ему, в какой день быть балу, то убедилась, что он уже и день назначил.
Sir Thomas had been amusing himself with shaping a very complete outline of the business; and as soon as she would listen quietly, could read his list of the families to be invited, from whom he calculated, with all necessary allowance for the shortness of the notice, to collect young people enough to form twelve or fourteen couple: and could detail the considerations which had induced him to fix on the 22nd as the most eligible day.	Он все основательно продумал, и, как только она будет готова терпеливо его выслушать, он прочтет ей список семейств, которые намерен пригласить, и, неизбежно принимая в расчет, что предупреждены все будут так незадолго, все же надеется собрать довольно молодежи, чтоб составилось двенадцать - четырнадцать пар; и может также разъяснить, по каким соображениям он полагает именно двадцать второе число самым подходящим днем.
William was required to be at Portsmouth on the 24th; the 22nd would therefore be the last day of his visit; but where the days were so few it would be unwise to fix on any earlier.	Уильяму требуется быть в Портсмуте двадцать четвертого, таким образом, двадцать второе будет его последним днем в Мэнсфилд-парке; но, раз впереди так мало времени, назначать более ранний день было бы неразумно.
Mrs. Norris was obliged to be satisfied with thinking just the same, and with having been on the point of proposing the 22nd herself, as by far the best day for the purpose.	Тетушке Норрис пришлось удовольствоваться тем, что она совершенно с этим согласна и сама тоже готова была предложить как раз двадцать второе.
The ball was now a settled thing, and before the evening a proclaimed thing to all whom it concerned.	Итак, бал непременно будет, и еще до наступления вечера о нем было объявлено всем, до кого это касалось.
Invitations were sent with despatch, and many a young lady went to bed that night with her head full of happy cares as well as Fanny.	Приглашения были отправлены с нарочным, и многие девицы, как и Фанни, отправились спать переполненные радостными заботами.

To her the cares were sometimes almost beyond the happiness; for young and inexperienced, with small means of choice and no confidence in her own taste, the "how she should be dressed" was a point of painful solicitude; and the almost solitary ornament in her possession, a very pretty amber cross which William had brought her from Sicily, was the greatest distress of all, for she had nothing but a bit of ribbon to fasten it to; and though she had worn it in that manner once, would it be allowable at such a time in the midst of all the rich ornaments which she supposed all the other young ladies would appear in?	А у Фанни в иные минуты заботы даже заслоняли радость, ибо, юная и неопытная, имея столь небольшой выбор и не доверяя собственному вкусу, она мучительно сомневалась, "как же следует одеться", а более всего огорчало ее единственное украшение, очень красивый янтарный крестик, который Уильям привез ей из Сицилии, потому что не было у ней для него никакой цепочки, только ленточка, и хотя однажды она уже так ero надевала, позволительно ли это на сей раз, когда все прочие девицы будут красоваться в роскошнейших драгоценностях?
And yet not to wear it!	Однако ж и не надеть его нельзя!
William had wanted to buy her a gold chain too, but the purchase had been beyond his means, and therefore not to wear the cross might be mortifying him.	Уильям хотел купить к нему золотую цепочку, но это оказалось ему не по средствам, и оттого, не надев крестик, она жестоко его обидит.
These were anxious considerations; enough to sober her spirits even under the prospect of a ball given principally for her gratification.	Вот что мучило Фанни и заглушало ее радость оттого, что предстоящий бал затеян более всего ради ее удовольствия.
The preparations meanwhile went on, and Lady Bertram continued to sit on her sofa without any inconvenience from them.	Меж тем приготовления шли своим чередом, а леди Бертрам по-прежнему сидела на диване, нимало ими не потревоженная.
She had some extra visits from the housekeeper, and her maid was rather hurried in making up a new dress for her: Sir Thomas gave orders, and Mrs. Norris ran about; but all this gave her no trouble, and as she had foreseen, "there was, in fact, no trouble in the business."	К ней несколько чаще обыкновенного обращалась домоправительница, и ее горничная торопилась приготовить ей новое платье. Сэр Томас отдавал распоряжения, а миссис Норрис суетилась, но хозяйку дома все это ничуть не волновало, и, как она и предвидела, "волноваться тут было решительно не из чего".
Edmund was at this time particularly full of cares: his mind being deeply occupied in the consideration of two important events now at hand, which were to fix his fate in life - ordination and matrimony - events of such a serious character as to make the ball, which would be very quickly followed by one of them, appear of less moment in his eyes than in those of any other person in the house.	Эдмунд в эту пору был особенно озабочен; его мысли всецело поглощены были двумя надвигающимися событиями, которые должны будут определить его судьбу - посвящением в сан и супружеством, - событиями столь серьезными, что бал, за которым вскоре последует одно из них, для него вовсе не был исполнен такого значения, как для всех прочих домочадцев.
On the 23rd he was going to a friend near Peterborough, in the same situation as himself, and they were to receive ordination in the course of the Christmas week.	Двадцать третьего он отправится к приятелю, живущему неподалеку от Питерборо, который находится в том же положении, что и он, и на Рождественской неделе им предстоит посвящение в сан.
Half his destiny would then be determined, but the other half might not be so very smoothly wooed.	Тем самым наполовину судьба его будет решена, но вот со второй половиной вряд ли все пройдет так гладко.
His duties would be established, but the wife who was to share, and animate, and reward those duties, might yet be unattainable.	Его обязанности будут определены, но жена, которой предстоит делить их с ним, воодушевлять и вознаграждать его, может еще оказаться недосягаемой.

He knew his own mind, but he was not always perfectly assured of knowing Miss Crawford's.	Сам он знал, чего хочет, но не всегда был совершенно уверен, что знает, чего хочет мисс Крофорд.
There were points on which they did not quite agree; there were moments in which she did not seem propitious; and though trusting altogether to her affection, so far as to be resolved - almost resolved -on bringing it to a decision within a very short time, as soon as the variety of business before him were arranged, and he knew what he had to offer her, he had many anxious feelings, many doubting hours as to the result.	Кое в чем у них недоставало согласия, в иные минуты он сомневался, подлинно ли они созданы друг для друга, и, хотя вполне доверял ее чувству настолько, чтоб решиться (почти решиться) в самое ближайшее время осуществить задуманное - едва будут улажены все предстоящие ему разнообразные дела и станет ясно, что он может ей предложить, - им владела тревога, постоянные сомнения, каков-то будет ее ответ.
His conviction of her regard for him was sometimes very strong; he could look back on a long course of encouragement, and she was as perfect in disinterested attachment as in everything else.	Порою он был глубоко убежден в ее расположении к нему; оглядываясь назад, он видел, что она давно уже поощряет его чувства и в своей бескорыстной привязанности так же совершенна, как и во всем прочем.
But at other times doubt and alarm intermingled with his hopes; and when he thought of her acknowledged disinclination for privacy and retirement, her decided preference of a London life, what could he expect but a determined rejection? unless it were an acceptance even more to be deprecated, demanding such sacrifices of situation and employment on his side as conscience must forbid.	Но в другое время надежды перемежались сомненьями и страхом, и, думая о том, что, по ее собственным словам, она не склонна к уединенной, затворнической жизни и предпочитает жизнь в Лондоне, чего он мог ждать, кроме решительного отказа? Разве что согласия, которое и вовсе невозможно принять, потому что оно потребовало бы от него слишком тяжких жертв - покинуть эти края, изменить долгу и призванию ему не позволила бы совесть.
The issue of all depended on one question.	Все определялось ответом на один-единственный вопрос.
Did she love him well enough to forego what had used to be essential points? Did she love him well enough to make them no longer essential?	Настолько ли она его любит, чтоб пренебречь расхожденьями, что были до сих пор для нее важны, довольно ли любит, чтоб они перестали быть для нее важны?
And this question, which he was continually repeating to himself, though oftenest answered with a "Yes," had sometimes its "No."	И, хотя на этот вопрос, который он задавал себе вновь и вновь, он по большей части отвечал "да", иной раз ответом было "нет".
Miss Crawford was soon to leave Mansfield, and on this circumstance the "no" and the "yes" had been very recently in alternation.	Мисс Крофорд вскорости собиралась уехать из Мэнсфилда, и оттого в самое последнее время "да" и "нет" то и дело сменяли друг друга.
He had seen her eyes sparkle as she spoke of the dear friend's letter, which claimed a long visit from her in London, and of the kindness of Henry, in engaging to remain where he was till January, that he might convey her thither; he had heard her speak of the pleasure of such a journey with an animation which had "no" in every tone.	Эдмунд видел, как сверкали у ней глаза, когда она говорила о письме любезной ее подруги, в котором та надолго приглашала ее в Лондон, и о доброте Генри, который, обязавшись оставаться здесь до января, сможет ее туда сопроводить; говорила об удовольствии такого путешествия с одушевленьем, в котором Эдмунду уже слышалось "нет".
But this had occurred on the first day of its being settled, within the first hour of the burst of such enjoyment, when nothing but the friends she was to visit was before her.	Но то было в первый день, когда обо всем только что уговорились, в самый первый час, в пылу радости, когда ничего, кроме друзей, к которым она поедет, для нее не существовало.

He had since heard her express herself differently, with other feelings, more chequered feelings: he had heard her tell Mrs. Grant that she should leave her with regret; that she began to believe neither the friends nor the pleasures she was going to were worth those she left behind; and that though she felt she must go, and knew she should enjoy herself when once away, she was already looking forward to being at Mansfield again.	А с тех пор он слышал, как она говорит об этом по-иному, с иными чувствами, с чувствами смешанными. Слышал, как она говорила сестре, что покидает ее с сожаленьем и уже понимает, что ни лондонские друзья, ни предстоящие удовольствия не стоят того, с чем она расстается, и хотя она чувствует, поехать надобно, и знает, как ей будет там весело, она уже предвкушает, как опять вернется в Мэнсфилд.
Was there not a "yes" in all this?	Не таилось ли во всем этом "да"?
With such matters to ponder over, and arrange, and re-arrange, Edmund could not, on his own account, think very much of the evening which the rest of the family were looking forward to with a more equal degree of strong interest.	Поглощенному такими размышленьями, устройством и приведением в порядок своих дел, недосуг было Эдмунду особливо задумываться о вечере, который все остальные домочадцы ждали с куда большим интересом.
Independent of his two cousins' enjoyment in it, the evening was to him of no higher value than any other appointed meeting of the two families might be.	Если б не радость кузины и кузена, этот вечер был бы для него не дороже любой другой заранее назначенной встречи двух семейств.
In every meeting there was a hope of receiving farther confirmation of Miss Crawford's attachment; but the whirl of a ballroom, perhaps, was not particularly favourable to the excitement or expression of serious feelings.	Каждая встреча несла надежду на новое подтверждение привязанности мисс Крофорд. Но вихрь бала, пожалуй, не слишком благоприятствует возбуждению и выражению серьезных чувств.
To engage her early for the two first dances was all the command of individual happiness which he felt in his power, and the only preparation for the ball which he could enter into, in spite of all that was passing around him on the subject, from morning till night.	Ангажировать ее загодя на два первых танца -только это счастие и было в его власти, таким лишь образом он и мог участвовать в приготовлениях к балу, которые с утра до ночи шли вокруг него.
Thursday was the day of the ball; and on Wednesday morning Fanny, still unable to satisfy herself as to what she ought to wear, determined to seek the counsel of the more enlightened, and apply to Mrs. Grant and her sister, whose acknowledged taste would certainly bear her blameless; and as Edmund and William were gone to Northampton, and she had reason to think Mr. Crawford likewise out, she walked down to the Parsonage without much fear of wanting an opportunity for private discussion; and the privacy of such a discussion was a most important part of it to Fanny, being more than half-ashamed of her own solicitude.	В четверг будет бал, а в среду утром Фанни, все еще не в силах решить, что же ей надеть, надумала искать совета у лиц более просвещенных, обратиться к миссис Грант и ее сестре, чей признанный вкус избавит ее в дальнейшем от упреков; а так как Эдмунд и Уильям поехали в Нортгемптон и у ней были основания полагать, что мистера Крофорда тоже нет дома, она пошла в пасторат, почти уверенная, что у ней будет случай посоветоваться с ними наедине, а для Фанни, которую ее забота приводила в немалое смущение, это и было всего важней.
She met Miss Crawford within a few yards of the Parsonage, just setting out to call on her, and as it seemed to her that her friend, though obliged to insist on turning back, was unwilling to lose her walk, she explained her business at once, and observed, that if she would be so kind as to give her opinion, it might be all talked over as well without doors as within.	Немного не доходя до пастората, она встретила мисс Крофорд, которая как раз шла к ней, и, хотя та, разумеется, из учтивости, предложила воротиться в дом, Фанни подумала, что ей, верно, жаль прерывать прогулку, и тотчас же объяснила, с чем шла, ведь если мисс Крофорд готова любезно дать ей совет, обо всем об этом можно с таким же успехом поговорить и не в доме.

Miss Crawford appeared gratified by the application, and after a moment's thought, urged Fanny's returning with her in a much more cordial manner than before, and proposed their going up into her room, where they might have a comfortable coze, without disturbing Dr. and Mrs. Grant, who were together in the drawing-room.	Мисс Крофорд была, похоже, польщена ее просьбою и, на миг задумавшись, стала куда сердечней прежнего уговаривать Фанни воротиться к ним и предложила пройти в ее комнату, где они смогут уютно поболтать и не побеспокоят доктора и миссис Грант, которые сейчас в гостиной.
It was just the plan to suit Fanny; and with a great deal of gratitude on her side for such ready and kind attention, they proceeded indoors, and upstairs, and were soon deep in the interesting subject.	Фанни это пришлось по душе, и, горячо благодаря мисс Крофорд за готовность и любезное внимание, она прошла за нею в дом, поднялась по лестнице, и скоро они уже поглощены были обсуждением столь волнующего предмета.
Miss Crawford, pleased with the appeal, gave her all her best judgment and taste, made everything easy by her suggestions, and tried to make everything agreeable by her encouragement.	Мисс Крофорд, довольная, что к ней обратились, предоставила в распоряжение Фанни все свое понимание и вкус, и благодаря ее советам все сразу стало легко, а оттого что она старалась подбодрить Фанни, еще и приятно.
The dress being settled in all its grander parts -	Наряд во всех самых важных подробностях был определен.
"But what shall you have by way of necklace?" said Miss Crawford.	- Но какое у вас будет ожерелье? - спросила мисс Крофорд.
"Shall not you wear your brother's cross?"	- Вы не собираетесь надеть крестик, подарок брата?
And as she spoke she was undoing a small parcel, which Fanny had observed in her hand when they met.	И говоря так, она разворачивала пакетик, который Фанни. заметила у ней в руке, когда они встретились.
Fanny acknowledged her wishes and doubts on this point: she did not know how either to wear the cross, or to refrain from wearing it.	Фанни поделилась с нею своими желаниями и сомнениями по сему поводу: она не знает, то ли надеть крестик, то ли воздержаться.
She was answered by having a small trinket-box placed before her, and being requested to chuse from among several gold chains and necklaces.	В ответ мисс Крофорд поставила пред нею шкатулку для украшений и предложила выбрать какую-нибудь золотую цепочку или колье.
Such had been the parcel with which Miss Crawford was provided, and such the object of her intended visit: and in the kindest manner she now urged Fanny's taking one for the cross and to keep for her sake, saying everything she could think of to obviate the scruples which were making Fanny start back at first with a look of horror at the proposal.	Вот, оказывается, что было в пакете, вот, оказывается, для чего она шла к Фанни; и самым милым образом стала уговаривать Фанни взять какую-нибудь из них для крестика и сохранить на память и чего только при этом не говорила, чтоб преодолеть Фаннину щепетильность, из-за которой та в первое мгновенье в ужасе отшатнулась.
"You see what a collection I have," said she; "more by half than I ever use or think of.	- Видите, сколько их у меня, - сказала она. - Я и половины не ношу и даже не вспоминаю про них.
I do not offer them as new. I offer nothing but an old necklace.	Я ведь не предлагаю вам новые, а всего лишь старые.
You must forgive the liberty, and oblige me."	И вы должны простить мою смелость и сделать мне одолжение.
Fanny still resisted, and from her heart.	Фанни все противилась, противилась всей душою.
The gift was too valuable.	Подарок был чересчур дорогой.

But Miss Crawford persevered, and argued the case with so much affectionate earnestness through all the heads of William and the cross, and the ball, and herself, as to be finally successful.	Но мисс Крофорд настаивала и убеждала, с такой ласковой серьезностью доказывая, что Фанни должна согласиться и ради Уильяма и крестика, и ради бала, и ради нее, что в конце концов преуспела.
Fanny found herself obliged to yield, that she might not be accused of pride or indifference, or some other littleness; and having with modest reluctance given her consent, proceeded to make the selection.	Фанни почувствовала, что вынуждена подчиниться, не то ее обвинят в заносчивости, равнодушии или еще в каком-нибудь низком свойстве; и, с застенчивой неохотою дав согласие, она принялась выбирать.
She looked and looked, longing to know which might be least valuable; and was determined in her choice at last, by fancying there was one necklace more frequently placed before her eyes than the rest.	Она смотрела и смотрела, пытаясь понять, какое из украшений самое недорогое, и наконец остановила свой выбор на одной цепочке, на которую, как ей показалось, чаще других обращали ее внимание.
It was of gold, prettily worked; and though Fanny would have preferred a longer and a plainer chain as more adapted for her purpose, she hoped, in fixing on this, to be chusing what Miss Crawford least wished to keep.	Она была золотая, прелестной работы, и хотя Фанни предпочла бы цепочку подлинней и попроще, что, по ее мнению, больше подошло бы для такого случая, она понадеялась, что выбрала ту, которой мисс Крофорд всего менее дорожит.
Miss Crawford smiled her perfect approbation; and hastened to complete the gift by putting the necklace round her, and making her see how well it looked.	Мисс Крофорд улыбкою выразила полнейшее одобрение и, чтоб завершить дело, поспешила надеть подарок на шею Фанни и показать, как славно это выглядит.
Fanny had not a word to say against its becomingness, and, excepting what remained of her scruples, was exceedingly pleased with an acquisition so very apropos.	Спору нет, цепочка Фанни к лицу, и, не считая кое-какой еще оставшейся неловкости, она была до крайности довольна приобретеньем, которое пришлось так кстати.
She would rather, perhaps, have been obliged to some other person.	Правда, она бы предпочла быть обязанной кому-то другому.
But this was an unworthy feeling.	Но чувство это недостойное.
Miss Crawford had anticipated her wants with a kindness which proved her a real friend.	Мисс Крофорд предупредила ее желание с добротою истинного друга.
"When I wear this necklace I shall always think of you," said she, "and feel how very kind you were."	- Всякий раз, как стану надевать эту цепочку, непременно буду о вас думать и чувствовать, как вы необыкновенно добры, - сказала она.
"You must think of somebody else too, when you wear that necklace," replied Miss Crawford.	- Когда будете надевать эту цепочку, вы должны думать и еще о ком-то, - отвечала мисс Крофорд.
"You must think of Henry, for it was his choice in the first place.	- Вы должны думать о Генри, прежде всего потому, что это был его выбор.
He gave it to me, and with the necklace I make over to you all the duty of remembering the original giver.	Это он мне ее преподнес, и вместе с цепочкой я передаю вам обязанность помнить о первом дарителе.
It is to be a family remembrancer.	Пусть это будет семейная память.
The sister is not to be in your mind without bringing the brother too."	Вспоминая сестру, вы непременно вспомните и брата.

Fanny, in great astonishment and confusion, would have returned the present instantly.	Безмерно удивленная и растерянная, Фанни готова была немедля вернуть подарок.
To take what had been the gift of another person, of a brother too, impossible! it must not be! and with an eagerness and embarrassment quite diverting to her companion, she laid down the necklace again on its cotton, and seemed resolved either to take another or none at all.	Взять то, что было преподнесено другим, да еще братом... Нет, невозможно!.. Так нельзя! И поспешно и смущенно, чем немало позабавила подругу, она положила цепочку на прежнее место, порешив либо взять что-нибудь другое, либо не брать ничего.
Miss Crawford thought she had never seen a prettier consciousness.	Мисс Крофорд подумала, что в жизни не видела такой милой совестливости.
"My dear child," said she, laughing, "what are you afraid of?	- Дорогое моя дитя, - со смехом сказала она, - чего вы испугались?
Do you think Henry will claim the necklace as mine, and fancy you did not come honestly by it? or are you imagining he would be too much flattered by seeing round your lovely throat an ornament which his money purchased three years ago, before he knew there was such a throat in the world? or perhaps" -looking archly - "you suspect a confederacy between us, and that what I am now doing is with his knowledge and at his desire?"	По-вашему, увидев, что это моя цепочка, Генри вообразит, будто вы заполучили ее нечестным путем? Или вам кажется, что он будет чересчур польщен, увидав на вашей прелестной шейке украшение, которое приобретено на его деньги три года назад, еще до того, как он узнал, что есть на свете такая прелестная шейка? Или, быть может, - она лукаво поглядела на Фанни, - вы подозреваете, что мы сговорились, что я делаю этот подарок с его ведома и он сам этого хотел?
With the deepest blushes Fanny protested against such a thought.	Вся залившись краской, Фанни возразила, что ничего подобного у ней и в мыслях не было.
"Well, then," replied Miss Crawford more seriously, but without at all believing her, "to convince me that you suspect no trick, and are as unsuspicious of compliment as I have always found you, take the necklace and say no more about it.	- Что ж, - сказала мисс Крофорд уже серьезней, но нисколько ей не поверив, - тогда, чтоб убедить меня, что вы не заподозрили здесь никаких хитростей и сами, как я всегда считала, не способны на неискренние любезности, возьмите цепочку и больше об этом не говорите.
Its being a gift of my brother's need not make the smallest difference in your accepting it, as I assure you it makes none in my willingness to part with it.	То, что это подарок моего брата, никак не должно до вас касаться, раз это вовсе не умаляет моего желания отдать ее вам.
He is always giving me something or other.	Генри всегда мне что-нибудь дарит.
I have such innumerable presents from him that it is quite impossible for me to value or for him to remember half.	У меня такое множество подарков от него, что я не могу дорожить и половиной, а он половины и не помнит.
And as for this necklace, I do not suppose I have worn it six times: it is very pretty, but I never think of it; and though you would be most heartily welcome to any other in my trinket-box, you have happened to fix on the very one which, if I have a choice, I would rather part with and see in your possession than any other.	А что до этой цепочки, я и надевала-то ее раз пять-шесть, не больше, она прелестная, но я никогда о ней и не вспоминаю. И хоть я рада отдать вам любую другую из этой шкатулки, вы на редкость удачно выбрали как раз то, с чем, случись мне выбирать, я всего охотней рассталась бы и что охотней всего увидела бы на вас.
Say no more against it, I entreat you.	Прошу вас, не возражайте более.
Such a trifle is not worth half so many words."	Такой пустяк не стоит долгих разговоров.

Fanny dared not make any farther opposition; and with renewed but less happy thanks accepted the necklace again, for there was an expression in Miss Crawford's eyes which she could not be satisfied with.	Фанни не посмела долее упорствовать и с новыми изъявлениями благодарности опять приняла цепочку, правда, уже без прежней радости, ибо что-то во взгляде мисс Крофорд было ей не по душе.
It was impossible for her to be insensible of Mr. Crawford's change of manners.	Она не могла не ощутить перемену в поведении мистера Крофорда.
She had long seen it.	Давно уже ее заметила.
He evidently tried to please her: he was gallant, he was attentive, he was something like what he had been to her cousins: he wanted, she supposed, to cheat her of her tranquillity as he had cheated them; and whether he might not have some concern in this necklace - she could not be convinced that he had not, for Miss Crawford, complaisant as a sister, was careless as a woman and a friend.	Он явно старается угодить ей, он до крайности предупредителен, все обхожденье его такое, как было прежде с ее кузинами; он, видно, хочет лишить ее покоя, как лишил покоя их обеих; и уж не с его ли ведома подарена ей эта цепочка! Нет, не было у ней уверенности, что он тут ни при чем, ведь мисс Крофорд преданная сестра, но легкомысленная особа и подруга.
Reflecting and doubting, and feeling that the possession of what she had so much wished for did not bring much satisfaction, she now walked home again, with a change rather than a diminution of cares since her treading that path before.	Размышляя, и сомневаясь, и чувствуя, что обладанье тем, о чем она так мечтала, не принесло подлинной радости, Фанни возвращалась домой и опять ощущала тяжесть заботы, хотя иную, но, пожалуй, не меньшую, чем когда недавно шла этой же дорожкой.
CHAPTER XXVII	Глава 9
On reaching home Fanny went immediately upstairs to deposit this unexpected acquisition, this doubtful good of a necklace, in some favourite box in the East room, which held all her smaller treasures; but on opening the door, what was her surprise to find her cousin Edmund there writing at the table!	Оказавшись дома, Фанни немедля поднялась, чтобы положить в Восточную комнату это неожиданное приобретение - цепочку в некую заветную шкатулку, где хранила все свои более скромные сокровища; но как же она поразилась, когда, отворив дверь, увидела, что за столом сидит и пишет ее кузен Эдмунд.
Such a sight having never occurred before, was almost as wonderful as it was welcome.	Никогда прежде такого не случалось, и было это и удивительно и радостно.
"Fanny," said he directly, leaving his seat and his pen, and meeting her with something in his hand, "I beg your pardon for being here.	- Фанни, - сразу же заговорил он, вставая и откладывая перо, а в руке у него было что-то еще,- прости мое вторжение.
I came to look for you, and after waiting a little while in hope of your coming in, was making use of your inkstand to explain my errand.	Я искал тебя, но, немного подождав в надежде, что ты вот-вот придешь, воспользовался твоей чернильницей, чтоб объяснить, почему я здесь очутился.
You will find the beginning of a note to yourself; but I can now speak my business, which is merely to beg your acceptance of this little trifle - a chain for William's cross.	Начало записки ты прочтешь сама, но теперь я скажу о самом деле; видишь ли, я прошу тебя принять этот пустячок - цепочку для Уильямова крестика.
You ought to have had it a week ago, but there has been a delay from my brother's not being in town by several days so soon as I expected; and I have only just now received it at Northampton.	Она должна была быть у тебя уже неделю назад, но получилась задержка, мой брат отсутствовал из города долее, чем я рассчитывал, и я только теперь получил ее в Нортгемптоне.
I hope you will like the chain itself, Fanny.	Надеюсь, цепочка понравится тебе сама по себе.

I endeavoured to consult the simplicity of your taste; but, at any rate, I know you will be kind to my intentions, and consider it, as it really is, a token of the love of one of your oldest friends."	Я старался сообразоваться с простотою твоего вкуса, но так или иначе я знаю, ты будешь снисходительна к моему намерению и сочтешь его тем, что оно есть - знаком любви одного из самых старых твоих друзей.
And so saying, he was hurrying away, before Fanny, overpowered by a thousand feelings of pain and pleasure, could attempt to speak; but quickened by one sovereign wish, she then called out,	И он заторопился к двери еще прежде, чем Фанни, переполненная множеством мучительных и радостных чувств, успела сказать хоть слово; но одно желание, сильнейшее из всех, заставило ее поспешить, и она воскликнула:
"Oh! cousin, stop a moment, pray stop!"	- О кузен! Подожди минутку, прошу тебя, подожди.
He turned back.	Эдмунд воротился.
"I cannot attempt to thank you," she continued, in a very agitated manner; "thanks are out of the question.	- Я даже и не стараюсь тебя благодарить, -взволнованно продолжала она. - О благодарности не может быть речи.
I feel much more than I can possibly express.	Не могу тебе передать, что я сейчас чувствую.
Your goodness in thinking of me in such a way is beyond - "	Ты так добр, что подумал об этом, я просто...
"If that is all you have to say, Fanny" smiling and turning away again.	- Только это ты мне и хотела сказать, Фанни? -Эдмунд улыбнулся и опять повернулся к двери...
"No, no, it is not.	- Нет-нет, не это.
I want to consult you."	Мне надобно с тобою посоветоваться.
Almost unconsciously she had now undone the parcel he had just put into her hand, and seeing before her, in all the niceness of jewellers' packing, a plain gold chain, perfectly simple and neat, she could not help bursting forth again,	Почти бессознательно она стала развязывать пакетик, который он только что ей передал, и, увидев упакованную со всем искусством ювелиров простую золотую цепочку, скромную и изящную, опять не удержалась от восклицания:
"Oh, this is beautiful indeed! This is the very thing, precisely what I wished for! This is the only ornament I have ever had a desire to possess.	- О, какая ж она красивая! именно такая, в точности такая, как мне хотелось! единственно об таком украшении я и мечтала.
It will exactly suit my cross.	Она замечательно подходит к моему крестику.
They must and shall be worn together.	Их непременно надобно носить вместе, и так и будет.
It comes, too, in such an acceptable moment.	И как вовремя она подоспела.
Oh, cousin, you do not know how acceptable it is."	Ах, Эдмунд, ты даже не представляешь, как ты мне угодил.
"My dear Fanny, you feel these things a great deal too much.	- Фанни, милая, да ведь это такая малость.
I am most happy that you like the chain, and that it should be here in time for to-morrow; but your thanks are far beyond the occasion.	Я очень рад, что цепочка тебе нравится и что завтра ты сможешь ее надеть, но такой пылкой благодарности она вовсе не стоит.
Believe me, I have no pleasure in the world superior to that of contributing to yours.	Поверь, ничто на свете не радует меня так, как случай порадовать тебя.

No, I can safely say, I have no pleasure so complete, so unalloyed.	Да, я могу с уверенностью сказать, что не знаю другой такой полной, такой чистой радости.
It is without a drawback."	В ней нет изъяна.
Upon such expressions of affection Fanny could have lived an hour without saying another word; but Edmund, after waiting a moment, obliged her to bring down her mind from its heavenly flight by saying,	После такого признания Фанни готова была молчать хоть час, но, чуть повременив, Эдмунд вынудил ее спуститься с облаков на землю:
"But what is it that you want to consult me about?"	- Но о чем же ты хотела со мною посоветоваться?- спросил он.
It was about the necklace, which she was now most earnestly longing to return, and hoped to obtain his approbation of her doing.	Фанни хотела поговорить о цепочке, которую теперь жаждала вернуть, и надеялась, что он одобрит ее поступок.
She gave the history of her recent visit, and now her raptures might well be over; for Edmund was so struck with the circumstance, so delighted with what Miss Crawford had done, so gratified by such a coincidence of conduct between them, that Fanny could not but admit the superior power of one pleasure over his own mind, though it might have its drawback.	Она рассказала ему о посещении пастората, и тут восторгам ее пришел конец, ибо Эдмунд был поражен и восхищен поступком мисс Крофорд, безмерно счастлив совпадением их намерений, и Фанни не могла не видеть, что эта радость и есть для него "самая большая на свете", хотя, быть может, она и не без изъяна.
It was some time before she could get his attention to her plan, or any answer to her demand of his opinion: he was in a reverie of fond reflection, uttering only now and then a few half-sentences of praise; but when he did awake and understand, he was very decided in opposing what she wished.	Не сразу удалось ей привлечь его внимание к своему плану или услышать его мнение на сей счет; он предался мечтам, полным нежности, и лишь опять и опять с губ у него срывались невнятные похвалы; но, когда он наконец очнулся и понял, он весьма решительно воспротивился желанию Фанни.
"Return the necklace!	- Возвратить цепочку!
No, my dear Fanny, upon no account.	Нет, дорогая, ни в коем случае.
It would be mortifying her severely.	Это жестоко обидело бы мисс Крофорд.
There can hardly be a more unpleasant sensation than the having anything returned on our hands which we have given with a reasonable hope of its contributing to the comfort of a friend.	Что может быть обидней, чем получить назад подарок, преподнесенный другу в справедливой надежде доставить ему удовольствие.
Why should she lose a pleasure which she has shewn herself so deserving of?"	Зачем лишать ее радости, которую она так заслужила своим поступком?
"If it had been given to me in the first instance," said Fanny,	- Будь цепочка подарена мне первой, у меня и в мыслях бы не было ее возвращать.
"I should not have thought of returning it; but being her brother's present, is not it fair to suppose that she would rather not part with it, when it is not wanted?"	Но раз это сперва подарил ей брат, разве не естественно предположить, что, если мне она не нужна, мисс Крофорд предпочла б оставить ее себе?
"She must not suppose it not wanted, not acceptable, at least: and its having been originally her brother's gift makes no difference; for as she was not prevented from offering, nor you from taking it on that account, it ought not to prevent you from keeping it.	- Мисс Крофорд не должна знать, что цепочка не нужна, а тем более, что она тебе не подходит, и совсем не важно, что ее подарил ей брат; раз уж это не помешало ей подарить ее тебе, а тебе принять подарок, значит, ты можешь спокойно оставить ее у себя.

No doubt it is handsomer than mine, and fitter for a ballroom."	Без сомненья, эта цепочка красивее моей и лучше подходит для бала.
"No, it is not handsomer, not at all handsomer in its way, and, for my purpose, not half so fit.	- Нет, не красивей для такого случая, нисколько не красивей, и куда меньше мне пригодна.
The chain will agree with William's cross beyond all comparison better than the necklace."	Уильямову крестику твоя цепочка подходит куда лучше.
"For one night, Fanny, for only one night, if it be a sacrifice; I am sure you will, upon consideration, make that sacrifice rather than give pain to one who has been so studious of your comfort.	- На один вечер, Фанни, на один только вечер, даже если это и жертва, я уверен, ты скорее предпочтешь принести жертву, чем огорчить ту, которая так пеклась о твоем удовольствии.
Miss Crawford's attentions to you have been - not more than you were justly entitled to - I am the last person to think that could be, but they have been invariable; and to be returning them with what must have something the air of ingratitude, though I know it could never have the meaning, is not in your nature, I am sure.	Мисс Крофорд относится к тебе с неизменной благосклонностью, ты, разумеется, этого вполне заслуживаешь, кому знать это лучше меня, но ответить на благосклонность так, чтоб это выглядело неблагодарностью, хотя, я знаю, тобою движет иное чувство, было бы совсем на тебя непохоже.
Wear the necklace, as you are engaged to do, to-morrow evening, and let the chain, which was not ordered with any reference to the ball, be kept for commoner occasions.	Надень завтра вечером ее цепочку, как обещала, а та, которая была заказана безо всякого касательства к балу, пусть подождет других, менее торжественных случаев.
This is my advice.	Послушайся моего совета.
I would not have the shadow of a coolness between the two whose intimacy I have been observing with the greatest pleasure, and in whose characters there is so much general resemblance in true generosity and natural delicacy as to make the few slight differences, resulting principally from situation, no reasonable hindrance to a perfect friendship.	Не хотелось бы мне, чтоб и тень охлажденья промелькнула между теми, на чью близость я смотрел с величайшим удовольствием и чьи души столь схожи подлинным благородством и природною утонченностию, что малые различия вызваны скорее разницей положения и не могут служить помехою истинной дружбе.
I would not have the shadow of a coolness arise," he repeated, his voice sinking a little, "between the two dearest objects I have on earth."	Не хотелось бы мне, чтоб и тень охлажденья промелькнула, - повторил Эдмунд и, чуть понизив голос, - между теми двумя, кто мне дороже всех на свете.
He was gone as he spoke; and Fanny remained to tranquillise herself as she could.	И он вышел, а Фанни старалась совладать с собой.
She was one of his two dearest - that must support her.	Она - одна из тех двух, кто ему дороже всего на свете, это должно придать ей сил.
But the other: the first!	Но другая! первая!
She had never heard him speak so openly before, and though it told her no more than what she had long perceived, it was a stab, for it told of his own convictions and views.	Никогда еще Эдмунд не был так откровенен, и хотя сказал он не более того, что она уже давно замечала, то был удар, ибо открылись его убежденья и намеренья.
They were decided.	Для него все решено.
He would marry Miss Crawford.	Он хочет жениться на мисс Крофорд.

It was a stab, in spite of every long-standing expectation; and she was obliged to repeat again and again, that she was one of his two dearest, before the words gave her any sensation.	Жестокий удар, хотя Фанни давно этого ждала; и снова и снова она повторяла, что она - одна из тех двоих, кто Эдмунду всего дороже, прежде чем слова эти обрели для нее смысл.
Could she believe Miss Crawford to deserve him, it would be - oh, how different would it be - how far more tolerable!	Если б только она могла поверить, что мисс Крофорд достойна его, тогда... Ах, тогда все было бы по-другому!.. много легче!
But he was deceived in her: he gave her merits which she had not; her faults were what they had ever been, but he saw them no longer.	Но он обманывается в ней; он наделяет ее достоинствами, которыми она не обладает; у ней все те же недостатки, что были, но теперь он их не видит.
Till she had shed many tears over this deception, Fanny could not subdue her agitation; and the dejection which followed could only be relieved by the influence of fervent prayers for his happiness.	Сколько слез пролила Фанни над этим обманом, пока ей удалось наконец унять свое волненье; и уныние, которое за ним последовало, нашло выход единственно в пылких молитвах о его счастии.
It was her intention, as she felt it to be her duty, to try to overcome all that was excessive, all that bordered on selfishness, in her affection for Edmund.	Она намерена была, ибо почитала это своим долгом, попытаться преодолеть всю чрезмерность едва ли не себялюбивой своей привязанности к Эдмунду.
To call or to fancy it a loss, a disappointment, would be a presumption for which she had not words strong enough to satisfy her own humility.	Называть или воображать это потерей или разочарованием было бы самонадеянностью, для которой, в своем смирении, она все слова находила недостаточно суровыми.
To think of him as Miss Crawford might be justified in thinking, would in her be insanity.	Думать о нем так, как вправе думать мисс Крофорд, было бы с ее стороны безумием.
To her he could be nothing under any circumstances; nothing dearer than a friend.	Для нее он ни при каких обстоятельствах не может быть более чем другом.
Why did such an idea occur to her even enough to be reprobated and forbidden?	Почему у ней появилась эта запретная, предосудительная мысль?
It ought not to have touched on the confines of her imagination.	Такое ей бы и примерещиться не должно.
She would endeavour to be rational, and to deserve the right of judging of Miss Crawford's character, and the privilege of true solicitude for him by a sound intellect and an honest heart.	Она постарается быть разумной, чтоб в здравом уме и с чистым сердцем иметь право судить о натуре мисс Крофорд и преимущество воистину печься о благе Эдмунда.
She had all the heroism of principle, and was determined to do her duty; but having also many of the feelings of youth and nature, let her not be much wondered at, if, after making all these good resolutions on the side of self-government, she seized the scrap of paper on which Edmund had begun writing to her, as a treasure beyond all her hopes, and reading with the tenderest emotion these words,	Со всей отвагой убежденности она твердо решила исполнить свой долг; но, так как ею владело еще и множество чувств, свойственных юности и ее натуре, не стоило бы ей особенно удивляться, что, при всех ее добрых намерениях касательно самообладания, она как сокровище, на которое не смела и надеяться, схватила листок бумаги, где Эдмунд начал к ней писать, и, с величайшей нежностью прочитав слова:
"My very dear Fanny, you must do me the favour to accept" locked it up with the chain, as the dearest part of the gift.	"Милая моя Фанни, соблаговоли принять от меня", заперла его вместе с цепочкою как самую драгоценную часть подарка.

It was the only thing approaching to a letter which she had ever received from him; she might never receive another; it was impossible that she ever should receive another so perfectly gratifying in the occasion and the style.	Никогда еще не писал он ей что-то столь похожее на письмо, и, возможно, более и не напишет; и уж наверно не напишет еще раз такое, что столь обрадовало бы ее своей своевременностью и манерой.
Two lines more prized had never fallen from the pen of the most distinguished author - never more completely blessed the researches of the fondest biographer.	Не бывало других двух строчек, пусть даже они и вышли из-под пера самого прославленного автора, которые удостоились бы таких похвал, никакие находки не могли так осчастливить самого любящего биографа.
The enthusiasm of a woman's love is even beyond the biographer's.	Восторг любящей женщины превосходит даже восторг биографа.
To her, the handwriting itself, independent of anything it may convey, is a blessedness.	Сам почерк, независимо от содержания, уже дарит ей блаженство.
Never were such characters cut by any other human being as Edmund's commonest handwriting gave!	И никакие буквы, выведенные рукою человеческой, не приносили такого блаженства, как зауряднейший почерк Эдмунда.
This specimen, written in haste as it was, had not a fault; and there was a felicity in the flow of the first four words, in the arrangement of	Эти торопливо написанные строки были само совершенство; счастье было уже в начертании, в порядке первых трех слов -
"My very dear Fanny," which she could have looked at for ever.	"Милая моя Фанни", на которые она могла бы смотреть без конца.
Having regulated her thoughts and comforted her feelings by this happy mixture of reason and weakness, she was able in due time to go down and resume her usual employments near her aunt Bertram, and pay her the usual observances without any apparent want of spirits.	Благодаря сему счастливому смешению здравомыслия и слабости упорядочив свои мысли и успокоив чувства, Фанни в положенное время могла спуститься в гостиную и приступила к своим обычным занятиям подле тетушки Бертрам, как всегда была почтительна и внимательна и вовсе не выглядела удрученной.
Thursday, predestined to hope and enjoyment, came; and opened with more kindness to Fanny than such self-willed, unmanageable days often volunteer, for soon after breakfast a very friendly note was brought from Mr. Crawford to William, stating that as he found himself obliged to go to London on the morrow for a few days, he could not help trying to procure a companion; and therefore hoped that if William could make up his mind to leave Mansfield half a day earlier than had been proposed, he would accept a place in his carriage.	Наступил четверг, суливший надежду и удовольствие; и для Фанни он начался много приятней, чем свойственно иной раз таким своенравным, неуправляемым дням, ибо вскорости после завтрака Уильяму принесли весьма дружескую записку от Крофорда, писавшего, что завтра ему придется на несколько дней поехать в Лондон, а потому он хотел бы обзавестись попутчиком и надеется, что, если Уильям готов покинуть Мэнсфилд на полдня ранее, чем предполагал, он не откажется занять место в его, Крофорда, карете.
Mr. Crawford meant to be in town by his uncle's accustomary late dinner-hour, and William was invited to dine with him at the Admiral's.	В Лондон он намерен прибыть ко времени дядюшкиного, по обыкновению позднего, обеда и приглашает Уильяма вместе с ним отобедать у адмирала.

The proposal was a very pleasant one to William himself, who enjoyed the idea of travelling post with four horses, and such a good-humoured, agreeable friend; and, in likening it to going up with despatches, was saying at once everything in favour of its happiness and dignity which his imagination could suggest; and Fanny, from a different motive, was exceedingly pleased; for the original plan was that William should go up by the mail from Northampton the following night, which would not have allowed him an hour's rest before he must have got into a Portsmouth coach; and though this offer of Mr. Crawford's would rob her of many hours of his company, she was too happy in having William spared from the fatigue of such a journey, to think of anything else.	Уильям обрадовался предложенью, предвкушая быструю езду в карете четверкой, да притом с таким дружелюбным и любезным приятелем; и, уподобив ее поездке курьером с важными бумагами, сразу же высказал свое согласие и чего только не наговорил о том, сколько в ней будет радости и достоинства; Фанни тоже была очень довольна, но по другой причине: ведь сначала предполагалось, что Уильям выедет назавтра вечером почтовой каретой из Нортгемптона, и пред тем, как он пересел бы в портсмутский дилижанс, ему не удалось бы передохнуть и часу; и хотя из-за приглашенья Крофорда она намного раньше лишилась бы общества брата, она всем сердцем радовалась, что Уильям будет избавлен от неизбежной усталости, и уже не думала ни о чем другом.
Sir Thomas approved of it for another reason.	Сэр Томас одобрил этот план по другой причине.
His nephew's introduction to Admiral Crawford might be of service.	Племянник будет представлен адмиралу, и это может сослужить ему хорошую службу.
The Admiral, he believed, had interest.	Адмирал, без сомненья, человек влиятельный.
Upon the whole, it was a very joyous note.	Одним словом, записка Крофорда всех обрадовала.
Fanny's spirits lived on it half the morning, deriving some accession of pleasure from its writer being himself to go away.	Пол-утра Фанни была из-за нее в приподнятом настроении, радуясь еще и тому, что сам автор уезжает.
As for the ball, so near at hand, she had too many agitations and fears to have half the enjoyment in anticipation which she ought to have had, or must have been supposed to have by the many young ladies looking forward to the same event in situations more at ease, but under circumstances of less novelty, less interest, less peculiar gratification, than would be attributed to her.	А что до бала, который был уже не за горами, столько с ним было связано волнений и страхов, что в предвкушении его она и вполовину не радовалась так, как должна бы и как то предполагали в ней многие девицы, ожидавшие этого же события куда спокойней, ведь для них не было в нем ни той новизны, ни того интереса, ни того особого наслажденья, какие предстояли Фанни.
Miss Price, known only by name to half the people invited, was now to make her first appearance, and must be regarded as the queen of the evening.	Мисс Прайс, половине приглашенных известная единственно по фамилии, должна была впервые появиться пред ними, да еще в качестве королевы вечера.
Who could be happier than Miss Price?	Кто мог быть счастливей мисс Прайс?
But Miss Price had not been brought up to the trade of coming out ; and had she known in what light this ball was, in general, considered respecting her, it would very much have lessened her comfort by increasing the fears she already had of doing wrong and being looked at.	Но ее не приучили сызмала к мысли, что ей надо будет выезжать; а знай она, какую роль отвели ей, по общему мненью, на этом бале, она бы еще сильней встревожилась, еще сильней одолели бы ее страхи, что она не так держится и что все на нее смотрят.

To dance without much observation or any extraordinary fatigue, to have strength and partners for about half the evening, to dance a little with Edmund, and not a great deal with Mr. Crawford, to see William enjoy himself, and be able to keep away from her aunt Norris, was the height of her ambition, and seemed to comprehend her greatest possibility of happiness.	Потанцевать так, чтоб на нее не слишком обращали внимание и не слишком утомиться, иметь довольно сил и партнеров примерно на половину вечера, немного потанцевать с Эдмундом и не слишком много с Крофордом, знать, что Уильяму весело, и суметь держаться подалее от тетушки Норрис - вот предел ее мечтаний и, кажется, по ее понятиям, величайшее доступное ей счастье.
As these were the best of her hopes, they could not always prevail; and in the course of a long morning, spent principally with her two aunts, she was often under the influence of much less sanguine views.	Поскольку то были самые смелые ее надежды, они не могли владеть ею постоянно; и все долгое утро, проведенное по преимуществу с двумя тетушками, ее нередко охватывали и мысли не столь радужные.
William, determined to make this last day a day of thorough enjoyment, was out snipe-shooting; Edmund, she had too much reason to suppose, was at the Parsonage; and left alone to bear the worrying of Mrs. Norris, who was cross because the housekeeper would have her own way with the supper, and whom she could not avoid though the housekeeper might, Fanny was worn down at last to think everything an evil belonging to the ball, and when sent off with a parting worry to dress, moved as languidly towards her own room, and felt as incapable of happiness as if she had been allowed no share in it.	Уильям решил насладиться своим последним днем в Мансфилде сполна и отправился стрелять бекасов; Эдмунд, как Фанни имела все основания полагать, был в пасторате; и оставленная одна на растерзанье тетушке Норрис, которая была рассержена из-за того, что распоряжаться ужином предстояло не ей, а домоправительнице, и уклониться от встречи с которой она, разумеется, не могла, хотя вполне могла без нее обойтись, Фанни так измучилась, что ей уже стало казаться, будто ото всего связанного с балом исходит одно зло; и когда в конце концов ее все так же в сердцах отослали одеваться, она направилась в свою комнату в таком изнеможенье, вовсе не чувствуя себя счастливой, словно это не ей предстояло танцевать на балу.
As she walked slowly upstairs she thought of yesterday; it had been about the same hour that she had returned from the Parsonage, and found Edmund in the East room.	Медленно поднимаясь по лестнице, она думала о том, что было накануне - примерно в этот час она воротилась из пастората и в Восточной комнате застала Эдмунда.
"Suppose I were to find him there again to-day!" said she to herself, in a fond indulgence of fancy.	"Вот бы и сегодня застать его там!" - размечталась она, Уступая прихоти воображения.
"Fanny," said a voice at that moment near her.	- Фанни, - услышала она в эту минуту совсем рядом.
Starting and looking up, she saw, across the lobby she had just reached, Edmund himself, standing at the head of a different staircase.	Она вздрогнула, подняла глаза и в прихожей, к которой только что подошла, увидела самого Эдмунда, он стоял на верхней площадке другой лестницы.
He came towards her.	И сразу же направился к ней.
"You look tired and fagged, Fanny.	- У тебя усталое, измученное лицо, Фанни.
You have been walking too far."	Ты слишком далеко ходила.
"No, I have not been out at all."	- Нет, я сегодня вовсе не гуляла.
"Then you have had fatigues within doors, which are worse.	- Значит, ты переутомилась дома, а это еще хуже.
You had better have gone out."	Лучше бы погуляла.

Fanny, not liking to complain, found it easiest to make no answer; and though he looked at her with his usual kindness, she believed he had soon ceased to think of her countenance.	Жаловаться Фанни не любила, и оттого ей проще было промолчать; и хотя Эдмунд смотрел на нее с обычной своею добротой, он скоро, без сомненья, уже не думал о том, как она выглядит.
He did not appear in spirits: something unconnected with her was probably amiss.	Он был явно не в духе; что-то его расстроило, что-то, никак не связанное с нею.
They proceeded upstairs together, their rooms being on the same floor above.	Они вместе поднялись по лестнице - комнаты их были на одном этаже.
"I come from Dr. Grant's," said Edmund presently.	- Я иду от Грантов, Фанни, - наконец сказал Эдмунд.
"You may guess my errand there, Fanny." And he looked so conscious, that Fanny could think but of one errand, which turned her too sick for speech.	- Ты, верно, догадываешься, по какому делу я там был, - сказал так серьезно, что об одном лишь деле она и могла подумать, и тошно ей стало, слова не вымолвить.
"I wished to engage Miss Crawford for the two first dances," was the explanation that followed, and brought Fanny to life again, enabling her, as she found she was expected to speak, to utter something like an inquiry as to the result.	- Я хотел ангажировать мисс Крофорд на два первых танца, - последовало объяснение, и Фанни вновь ожила и, видя, что он ждет от нее каких-то слов, кое-как сумела спросить, преуспел ли он.
"Yes," he answered, "she is engaged to me; but" (with a smile that did not sit easy) "she says it is to be the last time that she ever will dance with me.	- Да, - отвечал Эдмунд. - Она согласилась, но сказала, - продолжал он с вымученной улыбкою, -что будет танцевать со мною в последний раз.
She is not serious.	Она говорила не серьезно.
I think, I hope, I am sure she is not serious; but I would rather not hear it.	Я думаю, надеюсь, уверен, это не серьезно, но лучше бы мне этого не слышать.
She never has danced with a clergyman, she says, and she never will .	Она сказала, что никогда не танцевала со священником и впредь тоже не станет.
For my own sake, I could wish there had been no ball just at - I mean not this very week, this very day; to-morrow I leave home."	По мне, так лучше не было бы никакого бала, как раз в канун... я хочу сказать, на этой неделе, в этот самый день... завтра я уезжаю из дому.
Fanny struggled for speech, and said,	Не сразу Фанни удалось заговорить.
"I am very sorry that anything has occurred to distress you.	- Мне очень жаль, что ты огорчен, - вымолвила она.
This ought to be a day of pleasure.	- Сегодняшний день должен был всех радовать.
My uncle meant it so."	Этого желал дядюшка.
"Oh yes, yes! and it will be a day of pleasure.	- О да, да! И он и будет радовать.
It will all end right.	Все будет хорошо.
I am only vexed for a moment.	Просто я на минуту расстроился.
In fact, it is not that I consider the ball as ill-timed; what does it signify?	В сущности, я совсем не думаю, что сегодня бал не ко времени; какое это имеет значенье?
But, Fanny," stopping her, by taking her hand, and speaking low and seriously, "you know what all this means.	Но Фанни, ты ж понимаешь, что это значит. - Он задержал ее, взявши за руку, и продолжал негромко, серьезно.

You see how it is; and could tell me, perhaps better than I could tell you, how and why I am vexed.	- Ты ж видишь, что происходит, и, верно, можешь сама мне объяснить, не хуже, чем я тебе, почему я так расстроен.
Let me talk to you a little.	Я хочу немного поговорить с тобою.
You are a kind, kind listener.	Ты на редкость хорошо, душевно слушаешь.
I have been pained by her manner this morning, and cannot get the better of it.	Нынче утром меня огорчило ее поведение, и я до сих пор не могу взять себя в руки.
I know her disposition to be as sweet and faultless as your own, but the influence of her former companions makes her seem - gives to her conversation, to her professed opinions, sometimes a tinge of wrong.	Я знаю, у ней такой же милый, безупречный нрав, как у тебя, но под влияньем ее прежнего окружения в ее разговорах, во мнениях, которые она высказывает, проскальзывает что-то нехорошее.
She does not think evil, but she speaks it, speaks it in playfulness; and though I know it to be playfulness, it grieves me to the soul."	Она ничего дурного не думает, а говорит дурно, говорит это шутливо, и, хотя понимаю, что она шутит, меня это глубоко ранит.
"The effect of education," said Fanny gently.	- Тому виной воспитание, - мягко сказала Фанни.
Edmund could not but agree to it.	Эдмунд не мог не согласиться с нею.
"Yes, that uncle and aunt!	- Да, это ее тетя и дядя!
They have injured the finest mind; for sometimes, Fanny, I own to you, it does appear more than manner: it appears as if the mind itself was tainted."	Они отравили прекраснейшую душу!.. Потому что, признаюсь тебе, Фанни, похоже, это не только поведение, похоже, порча задела саму ее душу.
Fanny imagined this to be an appeal to her judgment, and therefore, after a moment's consideration, said,	Фанни вообразила, что он взывает к ее здравомыслию, и потому, с минуту подумав, сказала:
"If you only want me as a listener, cousin, I will be as useful as I can; but I am not qualified for an adviser.	- Если ты желаешь только, чтоб я тебя выслушала, кузен, я вся - внимание, но советовать я не вправе.
Do not ask advice of me .	От меня совета не жди.
I am not competent."	Я на это не способна.
"You are right, Fanny, to protest against such an office, but you need not be afraid.	- Ты права, Фанни, что не хочешь брать на себя такую обязанность, но не бойся.
It is a subject on which I should never ask advice; it is the sort of subject on which it had better never be asked; and few, I imagine, do ask it, but when they want to be influenced against their conscience.	Об этом я никогда не стану советоваться. В таких делах не следует искать совета, и, думаю, мало кто его ищет, разве что когда хочет поступить против своей совести.
I only want to talk to you."	Мне надобно только поговорить с тобою.
"One thing more.	- И еще одно, кузен.
Excuse the liberty; but take care how you talk to me.	Извини мою смелость, но, разговаривая, будь осторожен.
Do not tell me anything now, which hereafter you may be sorry for.	Не скажи ничего такого, о чем когда-нибудь пожалеешь.
The time may come - "	Возможно, настанет время...
The colour rushed into her cheeks as she spoke.	При этих словах она вспыхнула.

"Dearest Fanny!" cried Edmund, pressing her hand to his lips with almost as much warmth as if it had been Miss Crawford's, "you are all considerate thought!	- Милая моя Фанни! - воскликнул Эдмунд, прижимая ее руку к губам почти с такою же нежностью, как если б то была рука мисс Крофорд. - Ты - сама предусмотрительность!
But it is unnecessary here.	Но сейчас в этом нет надобности.
The time will never come.	Время это никогда не придет.
No such time as you allude to will ever come.	Не бывать тому времени, которое ты подразумеваешь.
I begin to think it most improbable: the chances grow less and less; and even if it should, there will be nothing to be remembered by either you or me that we need be afraid of, for I can never be ashamed of my own scruples; and if they are removed, it must be by changes that will only raise her character the more by the recollection of the faults she once had.	Я начинаю думать, что нет на это никакой надежды, это все менее и менее вероятно. А если б оно и пришло, не будет ничего такого, о чем тебе или мне страшно было бы вспомнить, ибо никогда я не стану стыдиться своих сомнений, и если им придет конец, то лишь благодаря происшедшим в ней переменам, и тогда память о былых ее недостатках только больше ее возвысит.
You are the only being upon earth to whom I should say what I have said; but you have always known my opinion of her; you can bear me witness, Fanny, that I have never been blinded.	Ни единой душе на свете я не сказал бы то, что сказал тебе. Но ты всегда знала мое мнение о ней, ты можешь подтвердить, что никогда я не был ослеплен.
How many a time have we talked over her little errors!	Сколько раз мы говорили с тобою о ее мелких заблуждениях!
You need not fear me; I have almost given up every serious idea of her; but I must be a blockhead indeed, if, whatever befell me, I could think of your kindness and sympathy without the sincerest gratitude."	Ты не должна меня опасаться, Фанни. Я почти отказался от своих серьезных намерений на ее счет. Но что бы на меня ни нашло, надо быть поистине болваном, чтоб подумать о твоей доброте и сочувствии иначе, как с самой искренней благодарностью.
He had said enough to shake the experience of eighteen.	Он сказал довольно, чтоб поколебать опыт восемнадцатилетней девушки.
He had said enough to give Fanny some happier feelings than she had lately known, and with a brighter look, she answered,	Сказал довольно, чтоб Фанни почувствовала себя счастливей, чем все последнее время, лицо ее прояснилось, и она ответила:
"Yes, cousin, I am convinced that you would be incapable of anything else, though perhaps some might not.	- Да, кузен, я убеждена, что кто-кто, а ты на это не способен.
I cannot be afraid of hearing anything you wish to say. Do not check yourself.	Я могу не страшиться слушать, что бы ты мне ни рассказал.
Tell me whatever you like."	Говори все что хочешь.
They were now on the second floor, and the appearance of a housemaid prevented any farther conversation.	Они уже поднялись на второй этаж, и появленье горничной помешало им продолжить беседу.
For Fanny's present comfort it was concluded, perhaps, at the happiest moment: had he been able to talk another five minutes, there is no saying that he might not have talked away all Miss Crawford's faults and his own despondence.	Для Фанниного душевного спокойствия было самое время кончить разговор, потому что еще минута-другая, и Эдмунд, пожалуй, поведал бы ей обо всех слабостях Мэри Крофорд и о своем унынии.

But as it was, they parted with looks on his side of grateful affection, and with some very precious sensations on hers.	Но теперь он, уходя, смотрел на нее с благодарною нежностью, а у ней ощущение было поистине драгоценное.
She had felt nothing like it for hours.	Уже много часов не испытывала она ничего подобного.
Since the first joy from Mr. Crawford's note to William had worn away, she had been in a state absolutely the reverse; there had been no comfort around, no hope within her.	С тех пор как прошла первая радость, которую ей доставила записка Крофорда Уильяму, ее одолевали чувства прямо противоположные: ничто вокруг не утешало, и в душе не было надежды.
Now everything was smiling.	Теперь все вновь заулыбалось.
William's good fortune returned again upon her mind, and seemed of greater value than at first.	Она вновь подумала о выпавшей Уильяму удаче, которая теперь показалась ей куда значительней, чем поначалу.
The ball, too - such an evening of pleasure before her!	А бал - какое удовольствие предстоит нынче вечером!
It was now a real animation; and she began to dress for it with much of the happy flutter which belongs to a ball.	В неподдельном оживленье и почти уже со счастливым трепетом, столь естественным в предвкушении бала, она принялась одеваться.
All went welname = "note" she did not dislike her own looks; and when she came to the necklaces again, her good fortune seemed complete, for upon trial the one given her by Miss Crawford would by no means go through the ring of the cross.	Все шло прекрасно, и она оглядела себя в зеркале не без удовольствия, а когда взялась за цепочки, вышло совсем удачно: оказалось, та, которую подарила мисс Крофорд, никак не проходит в колечко крестика.
She had, to oblige Edmund, resolved to wear it; but it was too large for the purpose.	Ради Эдмунда Фанни готова была ее надеть, но она оказалась слишком крупна.
His, therefore, must be worn; and having, with delightful feelings, joined the chain and the cross -those memorials of the two most beloved of her heart, those dearest tokens so formed for each other by everything real and imaginary - and put them round her neck, and seen and felt how full of William and Edmund they were, she was able, without an effort, to resolve on wearing Miss Crawford's necklace too.	Значит, надобно надеть подаренную Эдмундом; и с величайшей радостию соединив цепочку с крестиком, эти напоминания о двух возлюбленных ее души, два самые дорогие ей подарка, и в действительности и в мыслях ее будто нарочно созданные друг для друга, Фанни надела их, и ей показалось, будто в них - частица души Уильяма и Эдмунда, и она поняла, что теперь готова надеть и цепочку мисс Крофорд.
She acknowledged it to be right.	Да, именно так и следует поступить.
Miss Crawford had a claim; and when it was no longer to encroach on, to interfere with the stronger claims, the truer kindness of another, she could do her justice even with pleasure to herself.	Есть у мисс Крофорд на это право, и, раз ее подарок уже не посягает на другое право, право доброты более подлинной, можно признать и ее великодушие, и даже не без удовольствия.
The necklace really looked very well; and Fanny left her room at last, comfortably satisfied with herself and all about her.	Цепочка и вправду выглядела превосходно, и Фанни вышла наконец из своей комнаты успокоенная и довольная собою и всем вокруг.
Her aunt Bertram had recollected her on this occasion with an unusual degree of wakefulness.	Тетушка Бертрам, куда менее сонная, чем обыкновенно, по такому случаю вспомнила о ней.

It had really occurred to her, unprompted, that Fanny, preparing for a ball, might be glad of better help than the upper housemaid's, and when dressed herself, she actually sent her own maid to assist her; too late, of course, to be of any use.	Ей самой вдруг пришло в голову, что, одеваясь к балу, Фанни рада будет получить помощь более умелую, чем можно ждать от простых горничных, и, когда сама была одета, действительно послала к ней в помощь собственную горничную -разумеется, слишком поздно, чтоб от этого был толк.
Mrs. Chapman had just reached the attic floor, when Miss Price came out of her room completely dressed, and only civilities were necessary; but Fanny felt her aunt's attention almost as much as Lady Bertram or Mrs. Chapman could do themselves.	Миссис Чепмэн поднялась на верхний полуэтаж в ту самую минуту, когда Фанни вышла из своей комнаты, полностью одетая, и им лишь осталось обменяться любезностями, но Фанни оценила тетушкино внимание почти так же, как сама леди Бертрам или миссис Чепмэн.
CHAPTER XXVIII	Глава 10
Her uncle and both her aunts were in the drawing-room when Fanny went down.	Когда Фанни сошла вниз, дядюшка и обе тетушки были в гостиной.
To the former she was an interesting object, and he saw with pleasure the general elegance of her appearance, and her being in remarkably good looks.	Дядюшка посмотрел на нее с интересом, с удовольствием отметил ее элегантность и то, как на диво она сейчас хороша.
The neatness and propriety of her dress was all that he would allow himself to commend in her presence, but upon her leaving the room again soon afterwards, he spoke of her beauty with very decided praise.	При ней он только и позволил себе похвалить ее изящный и весьма подходящий к случаю наряд, однако ж, когда вскоре она вышла из комнаты, он без обиняков воздал должное ее красоте.
"Yes," said Lady Bertram, "she looks very well.	- Да, - сказала леди Бертрам, - она прекрасно выглядит.
I sent Chapman to her."	Я послала к ней Чепмэн.
"Look well! Oh, yes!" cried Mrs. Norris, "she has good reason to look well with all her advantages: brought up in this family as she has been, with all the benefit of her cousins' manners before her.	- Прекрасно выглядит! - воскликнула тетушка Норрис. - А как же ей не выглядеть хорошо при том, какие ей даны возможности: в такой семье ее воспитали, и перед глазами все время пример ее кузин.
Only think, my dear Sir Thomas, what extraordinary advantages you and I have been the means of giving her.	Вы только подумайте, любезный сэр Томас, какие возможности ей даровали мы с вами.
The very gown you have been taking notice of is your own generous present to her when dear Mrs. Rushworth married.	Взять хоть платье, которое вы изволили заметить, это ж ваш щедрый подарок ко дню свадьбы нашей дорогой миссис Рашуот.
What would she have been if we had not taken her by the hand?"	Что бы она была, не протяни мы ей руку помощи?
Sir Thomas said no more; but when they sat down to table the eyes of the two young men assured him that the subject might be gently touched again, when the ladies withdrew, with more success.	Сэр Томас ничего более не сказал, но, когда они сели за стол, взгляды обоих молодых людей уверили его, что, когда дамы выйдут, он сможет успешнее коснуться до внешности Фанни.
Fanny saw that she was approved; and the consciousness of looking well made her look still better.	Фанни видела, что на нее смотрят с одобреньем, и от одного сознания, что она хороша, она становилась еще краше.

From a variety of causes she was happy, and she was soon made still happier; for in following her aunts out of the room, Edmund, who was holding open the door, said, as she passed him,	У ней было несколько причин чувствовать себя счастливой, а скоро она стала и еще счастливей, ибо, провожая ее тетушек из столовой и придерживая перед ними отворенную дверь, Эдмунд сказал ей, когда она проходила мимо:
"You must dance with me, Fanny; you must keep two dances for me; any two that you like, except the first."	- Ты непременно должна танцевать со мною, Фанни, оставь для меня два танца, любые, какие захочешь, кроме первых.
She had nothing more to wish for.	Чего ж было еще желать?
She had hardly ever been in a state so nearly approaching high spirits in her life.	Едва ли хоть раз в жизни была она так близка к блаженству.
Her cousins' former gaiety on the day of a ball was no longer surprising to her; she felt it to be indeed very charming, and was actually practising her steps about the drawing-room as long as she could be safe from the notice of her aunt Norris, who was entirely taken up at first in fresh arranging and injuring the noble fire which the butler had prepared.	Веселость кузин в дни прежних балов уже не удивляла ее; все и вправду будет чудесно, и она пошла по гостиной, выделывая разные па, благо ее пока не замечала тетушка Норрис, которая сразу же устремилась к камину и стала переворачивать по-своему и портить превосходно сложенные дворецким поленья, горящие таким величавым пламенем.
Half an hour followed that would have been at least languid under any other circumstances, but Fanny's happiness still prevailed.	Так прошли полчаса, которые при любых других обстоятельствах показались бы Фанни томительно долгими, но ее по-прежнему переполняло счастье.
It was but to think of her conversation with Edmund, and what was the restlessness of Mrs. Norris? What were the yawns of Lady Bertram?	Стоило только подумать о разговоре с Эдмундом, и что ей тогда суета тетушки Норрис, что ей зевки леди Бертрам?
The gentlemen joined them; and soon after began the sweet expectation of a carriage, when a general spirit of ease and enjoyment seemed diffused, and they all stood about and talked and laughed, and every moment had its pleasure and its hope.	К ним присоединились мужчины, и скоро началось сладостное ожиданье экипажей; в гостиной царил дух непринужденности и довольства, мужчины окружили дам, все разговаривали, смеялись, и каждая минута была исполнена радости и надежды.
Fanny felt that there must be a struggle in Edmund's cheerfulness, but it was delightful to see the effort so successfully made.	Фанни чувствовала, что веселость дается Эдмунду нелегко, но как отрадно видеть, что его усилия увенчиваются таким успехом.
When the carriages were really heard, when the guests began really to assemble, her own gaiety of heart was much subdued: the sight of so many strangers threw her back into herself; and besides the gravity and formality of the first great circle, which the manners of neither Sir Thomas nor Lady Bertram were of a kind to do away, she found herself occasionally called on to endure something worse.	Когда наконец стали слышны подъезжающие экипажи, когда начали наконец собираться гости, Фанни уже не ощущала прежней веселой легкости на сердце, при виде стольких незнакомых лиц она сжалась, ушла в себя; мало того что образовался солидный круг важной и церемонной публики, вполне под стать сэру Томасу и леди Бертрам, Фанни опять и опять призывали для испытания куда более тяжелого.
She was introduced here and there by her uncle, and forced to be spoken to, and to curtsey, and speak again.	Дядюшка представлял ее разным гостям, и ей приходилось участвовать в разговоре, и делать реверансы, и опять разговаривать.
This was a hard duty, and she was never summoned to it without looking at William, as he walked about at his ease in the background of the scene, and longing to be with him.	Трудная то была обязанность, и всякий раз она смотрела при этом на Уильяма - с какою непринужденностию он проходил в глубине залы - и жаждала быть подле него.

The entrance of the Grants and Crawfords was a favourable epoch.	Появленье Грантов и Крофордов произвело благоприятную перемену.
The stiffness of the meeting soon gave way before their popular manners and more diffused intimacies: little groups were formed, and everybody grew comfortable.	Чопорность отступила пред их простотой и естественностью, пред их широким знакомством: общество распалось на несколько небольших кружков, и всем стало уютнее.
Fanny felt the advantage; and, drawing back from the toils of civility, would have been again most happy, could she have kept her eyes from wandering between Edmund and Mary Crawford.	Фанни воспользовалась этим, и, свободная от усилий, которых от нее потребовало светское поведение, была бы снова счастлива, сумей она удержаться и не переводить взгляд с Эдмунда на Мэри Крофорд и обратно.
She looked all loveliness - and what might not be the end of it?	Та сегодня само очарование - и кто знает, к чему это приведет.
Her own musings were brought to an end on perceiving Mr. Crawford before her, and her thoughts were put into another channel by his engaging her almost instantly for the first two dances.	Раздумьям Фанни пришел конец, когда она осознала, что пред нею стоит Крофорд, и, почти тотчас пригласив ее на два первых танца, он тем самым правил ее мысли в другое русло.
Her happiness on this occasion was very much a la mortal, finely chequered.	Радость ее от этого была сродни ощущению смертника, которому отменили смертный приговор.
To be secure of a partner at first was a most essential good - for the moment of beginning was now growing seriously near; and she so little understood her own claims as to think that if Mr. Crawford had not asked her, she must have been the last to be sought after, and should have received a partner only through a series of inquiry, and bustle, and interference, which would have been terrible; but at the same time there was a pointedness in his manner of asking her which she did not like, and she saw his eye glancing for a moment at her necklace, with a smile - she thought there was a smile - which made her blush and feel wretched.	Быть ангажированной на первые же танцы так замечательно, ведь открытие бала неотвратимо приближалось, а она столь невысоко себя ценила, что думала, будто, не пригласи ее Крофорд, никто бы не пожелал стать ее партнером и не обошлось бы без чьего-то вмешательства, расспросов, суеты, а это было бы ужасно; однако же ей неприятна была некая многозначительность, с которой он ее пригласил, и она подметила, он бросил быстрый взгляд на ее цепочку, и в глазах его мелькнула улыбка, да, так ей показалось, и Фанни вспыхнула, и тошно ей стало.
And though there was no second glance to disturb her, though his object seemed then to be only quietly agreeable, she could not get the better of her embarrassment, heightened as it was by the idea of his perceiving it, and had no composure till he turned away to some one else.	И хотя второго взгляда, который мог бы ее встревожить, не последовало, хотя обращение Крофорда было всего лишь сдержанно любезным, ей никак не удавалось справиться со своим смущеньем, еще увеличившимся при мысли, что Крофорд понимает его причину, и она не могла успокоиться, пока он не поворотился к кому-то другому.
Then she could gradually rise up to the genuine satisfaction of having a partner, a voluntary partner, secured against the dancing began.	Тогда она понемногу вновь воспрянула духом, искренне довольная оттого, что у ней есть партнер, добровольный партнер, пригласивший ее до начала танцев.

When the company were moving into the ballroom, she found herself for the first time near Miss Crawford, whose eyes and smiles were immediately and more unequivocally directed as her brother's had been, and who was beginning to speak on the subject, when Fanny, anxious to get the story over, hastened to give the explanation of the second necklace: the real chain.	Когда общество направилось в танцевальную залу, Фанни впервые оказалась подле мисс Крофорд, и та немедля, с улыбкою и уж вовсе недвусмысленно посмотрела на украшение, на которое прежде мельком глянул ее брат, и заговорила было об этом предмете, но Фанни, желая поскорей переменить тему, поспешила объяснить ей, откуда взялась вторая цепочка -цепочка для крестика.
Miss Crawford listened; and all her intended compliments and insinuations to Fanny were forgotten: she felt only one thing; and her eyes, bright as they had been before, shewing they could yet be brighter, she exclaimed with eager pleasure,	Мисс Крофорд слушала, и все предназначавшиеся Фанни похвалы и все намеки вылетели у ней из головы, лишь одно чувство завладело ею, и блестевшие до того глаза ее заблестели еще ослепительней, и она воскликнула пылко и радостно:
"Did he?	- Подарок от него?
Did Edmund?	От Эдмунда?
That was like himself.	Как это похоже на него!
No other man would have thought of it.	Никакой другой мужчина не подумал бы об этом.
I honour him beyond expression."	Я безмерно его уважаю.
And she looked around as if longing to tell him so.	- И она огляделась по сторонам, будто ей не терпелось высказать свое уважение ему самому.
He was not near, he was attending a party of ladies out of the room; and Mrs. Grant coming up to the two girls, and taking an arm of each, they followed with the rest.	Но его не оказалось поблизости, он сопровождал нескольких дам, выходящих из комнаты, а к Фанни и мисс Крофорд меж тем подошла миссис Грант, взяла их под руки, и они последовали за всеми остальными.
Fanny's heart sunk, but there was no leisure for thinking long even of Miss Crawford's feelings.	У Фанни упало сердце, но поразмыслить даже о чувствах мисс Крофорд она не успела.
They were in the ballroom, the violins were playing, and her mind was in a flutter that forbade its fixing on anything serious.	Они вступили в танцевальную залу, играли скрипки, душа ее пришла в волненье и уже не могла сосредоточиться ни на чем серьезном.
She must watch the general arrangements, and see how everything was done.	Надобно было наблюдать за общими приготовлениями, смотреть, что делается вокруг.
In a few minutes Sir Thomas came to her, and asked if she were engaged; and the	Скоро к ней подошел сэр Томас, спросил, ангажирована ли она, и в ответ услышал именно то, чего ждал:
"Yes, sir; to Mr. Crawford," was exactly what he had intended to hear. Mr. Crawford was not far off; Sir Thomas brought him to her, saying something which discovered to Fanny, that she was to lead the way and open the ball; an idea that had never occurred to her before.	"Да, сэр, меня пригласил мистер Крофорд"; Крофорд был неподалеку, сэр Томас подвел его к Фанни, говоря что-то, из чего она поняла, что именно ей предназначено быть в первой паре и открывать бал, - о таком она и помыслить не могла.

Whenever she had thought of the minutiae of the evening, it had been as a matter of course that Edmund would begin with Miss Crawford; and the impression was so strong, that though her uncle spoke the contrary, she could not help an exclamation of surprise, a hint of her unfitness, an entreaty even to be excused.	Всякий раз как она предвкушала сегодняшний вечер, для нее само собой разумелось, что открывать бал будут Эдмунд с мисс Крофорд, и сейчас она так была поражена, что, хотя новость эту услышала от самого дядюшки, все же не удержалась от удивленного восклицанья, намекнула, что для этого она никак не подходит, даже взмолилась, чтоб ее уволили от подобной чести.
To be urging her opinion against Sir Thomas's was a proof of the extremity of the case; but such was her horror at the first suggestion, that she could actually look him in the face and say that she hoped it might be settled otherwise; in vain, however: Sir Thomas smiled, tried to encourage her, and then looked too serious, and said too decidedly,	Уже сама попытка противоречить сэру Томасу свидетельствовала, до какой Фанни дошла крайности, но его слова и вправду безмерно ее ужаснули, и, глядя ему в лицо, она сумела вымолвить, что надеется, что он распорядится по-другому, но напрасна была надежда; сэр Томас улыбнулся, попытался ее приободрить, а потом посмотрел на нее с самым серьезным видом и самым решительным образом произнес:
"It must be so, my dear," for her to hazard another word; and she found herself the next moment conducted by Mr. Crawford to the top of the room, and standing there to be joined by the rest of the dancers, couple after couple, as they were formed.	"Все будет так, как я сказал, моя милая", и Фанни не осмелилась более вымолвить ни слова; а в следующее мгновенье Крофорд уже вел ее в конец залы, и они остановились там, ожидая, чтоб к ним присоединились остальные танцующие, пара за парой.
She could hardly believe it.	Фанни сама себе не верила.
To be placed above so many elegant young women!	Оказаться во главе такого множества утонченных девушек!
The distinction was too great.	Честь слишком велика.
It was treating her like her cousins!	С нею обходятся как с ее кузинами!
And her thoughts flew to those absent cousins with most unfeigned and truly tender regret, that they were not at home to take their own place in the room, and have their share of a pleasure which would have been so very delightful to them.	И она унеслась мыслями к обеим кузинам и с самой неподдельной искренней нежностью пожалела, что они сейчас не дома и не могут занять подобающее им место в этой зале и вкусить свою долю развлечений, которые, конечно, привели бы их в восторг.
So often as she had heard them wish for a ball at home as the greatest of all felicities!	Сколько раз они вслух мечтали о бале у себя дома как о величайшей радости!
And to have them away when it was given - and for her to be opening the ball - and with Mr. Crawford too!	И вот в Мэнсфилд-парке дают бал, а их нет дома, и открывает его она, да еще и с Крофордом!
She hoped they would not envy her that distinction now ; but when she looked back to the state of things in the autumn, to what they had all been to each other when once dancing in that house before, the present arrangement was almost more than she could understand herself.	Наверно, теперь бы они уже не позавидовали, что честь эта досталась ей; но, оглядываясь назад, вспоминая, как все они жили осенью, как относились друг к другу, когда однажды уже танцевали здесь в доме, она и сама с трудом понимала, что же происходит сегодня.

The ball began. It was rather honour than happiness to Fanny, for the first dance at least: her partner was in excellent spirits, and tried to impart them to her; but she was a great deal too much frightened to have any enjoyment till she could suppose herself no longer looked at.	Бал начался, Фанни была скорее польщена, чем счастлива, во всяком случае, при первом танце; ее партнер был в превосходном настроении и пытался и ей его передать, но она слишком была испугана и потому никак не могла радоваться, по крайней мере до тех пор, пока ей не перестало казаться, что на нее все смотрят.
Young, pretty, and gentle, however, she had no awkwardnesses that were not as good as graces, and there were few persons present that were not disposed to praise her.	Однако ж, юная, хорошенькая и послушная партнеру, она и в неловкости своей была грациозна, и мало кто в этой зале не склонен был ее оценить.
She was attractive, she was modest, she was Sir Thomas's niece, and she was soon said to be admired by Mr. Crawford.	Она привлекательна, скромна, она племянница сэра Томаса, и, как скоро было замечено, ею восхищается мистер Крофорд.
It was enough to give her general favour.	Этого оказалось довольно, чтобы всех к ней расположить.
Sir Thomas himself was watching her progress down the dance with much complacency; he was proud of his niece; and without attributing all her personal beauty, as Mrs. Norris seemed to do, to her transplantation to Mansfield, he was pleased with himself for having supplied everything else: education and manners she owed to him.	Сам сэр Томас наблюдал с немалым удовлетвореньем, как она скользит в танце; он гордился племянницею, и, не в пример миссис Норрис, отнюдь не считая, будто всей своею прелестью она обязана переселению в Мэнсфилд, он был доволен собою, оттого что оделил ее всем прочим: образованием и хорошими манерами она обязана ему.
Miss Crawford saw much of Sir Thomas's thoughts as he stood, and having, in spite of all his wrongs towards her, a general prevailing desire of recommending herself to him, took an opportunity of stepping aside to say something agreeable of Fanny.	Мисс Крофорд читала многие мысли сэра Томаса, когда он стоял и смотрел в залу, и, вопреки всем несправедливостям по отношению к ней, которые он совершил, желая показать себя с наилучшей стороны, она воспользовалась случаем и подошла к нему, чтоб сказать несколько приятных слов о Фанни.
Her praise was warm, and he received it as she could wish, joining in it as far as discretion, and politeness, and slowness of speech would allow, and certainly appearing to greater advantage on the subject than his lady did soon afterwards, when Mary, perceiving her on a sofa very near, turned round before she began to dance, to compliment her on Miss Price's looks.	Ее похвалы были сердечны, и он принял их именно так, как ей хотелось бы, присоединяясь к ним в той мере, в какой позволяли его обычная сдержанность, учтивость и неторопливая манера речи, и явно был более подготовлен к такому разговору, нежели леди Бертрам, которую Мэри увидела на диване неподалеку и прежде, чем танцевать, подошла к ней сказать, как мило выглядит Фанни.
"Yes, she does look very well," was Lady Bertram's placid reply. "Chapman helped her to dress.	- Да, она и вправду хорошо выглядит, -невозмутимо отвечала та, - Чепмэн помогла ей одеваться.
I sent Chapman to her."	Я послала к ней Чепмэн.
Not but that she was really pleased to have Fanny admired; but she was so much more struck with her own kindness in sending Chapman to her, that she could not get it out of her head.	- Так она была поражена собственною добротою, когда вдруг послала к племяннице Чепмэн, что это не шло у ней из головы.

Miss Crawford knew Mrs. Norris too well to think of gratifying her by commendation of Fanny; to her, it was as the occasion offered -	Тетушку Норрис мисс Крофорд знала слишком хорошо, чтоб вообразить, будто можно ее порадовать, похвалив Фанни; и она обратилась к той, как того требовал случай:
"Ah! ma'am, how much we want dear Mrs. Rushworth and Julia to-night!" and Mrs. Norris paid her with as many smiles and courteous words as she had time for, amid so much occupation as she found for herself in making up card-tables, giving hints to Sir Thomas, and trying to move all the chaperons to a better part of the room.	- Ах, сударыня, как же нам сегодня недостает наших дорогих миссис Рашуот и Джулии! И тетушка Норрис вознаградила ее всеми улыбками и любезностями, на какие только у ней достало времени среди множества самой себе навязанных дел - она подбирала игроков в карты, кой о чем намекала сэру Томасу и старалась пересадить всех маменек и прочих сопровождающих в более удобную часть залы.
Miss Crawford blundered most towards Fanny herself in her intentions to please.	Мисс Крофорд сильно ошиблась в своих расчетах, лишь когда захотела доставить удовольствие самой Фанни.
She meant to be giving her little heart a happy flutter, and filling her with sensations of delightful self-consequence; and, misinterpreting Fanny's blushes, still thought she must be doing so when she went to her after the two first dances, and said, with a significant look,	Она намеревалась привести в счастливый трепет ее сердечко, наполнить ее восхитительным ощущением успеха, и, неверно истолковав Фаннин румянец, когда подошла к ней после первых двух танцев, все еще полагая, что необходимо это сделать, сказала с многозначительным видом:
"Perhaps you can tell me why my brother goes to town to-morrow?	- Может быть, хоть вы мне скажете, зачем мой брат едет завтра в Лондон?
He says he has business there, but will not tell me what.	Он сказал, у него там дело, а какое, не говорит.
The first time he ever denied me his confidence!	Впервые он отказывает мне в доверии!
But this is what we all come to.	Но нас всех ждет эта участь.
All are supplanted sooner or later.	Всем нам рано или поздно находится замена.
Now, I must apply to you for information.	Вот уже я должна осведомляться у вас.
Pray, what is Henry going for?"	Прошу вас, Фанни, скажите, чего ради едет Генри?
Fanny protested her ignorance as steadily as her embarrassment allowed.	С тою мерой твердости, какую позволяло смущенье, Фанни заверила, что ей ничего не известно.
"Well, then," replied Miss Crawford, laughing, "I must suppose it to be purely for the pleasure of conveying your brother, and of talking of you by the way."	- Ну что ж, - со смехом сказала мисс Крофорд, -тогда мне остается предположить, что он едет единственно ради удовольствия сопровождать вашего брата и дорогою разговаривать о вас.
Fanny was confused, but it was the confusion of discontent; while Miss Crawford wondered she did not smile, and thought her over-anxious, or thought her odd, or thought her anything rather than insensible of pleasure in Henry's attentions.	Фанни растерялась, но растерянность ее вызвана была недовольством; а меж тем мисс Крофорд удивлялась, отчего она не улыбнется, и почитала ее слишком беспокойной, странной, какою только не почитала, и лишь об одном не догадывалась, что благосклонность Г енри не так уж ей и приятна.

Fanny had a good deal of enjoyment in the course of the evening; but Henry's attentions had very little to do with it.	Сегодняшний вечер принес Фанни много радостей, но не Крофордова благосклонность была тому причиной.
She would much rather not have been asked by him again so very soon, and she wished she had not been obliged to suspect that his previous inquiries of Mrs. Norris, about the supper hour, were all for the sake of securing her at that part of the evening.	Она предпочла бы, чтоб он не так скоро вновь пригласил ее танцевать, и лучше б ей не понимать, что, недавно спрашивая тетушку Норрис о часе ужина, он заботился о том, чтоб не упустить ее на эту часть вечера.
But it was not to be avoided: he made her feel that she was the object of all; though she could not say that it was unpleasantly done, that there was indelicacy or ostentation in his manner; and sometimes, when he talked of William, he was really not unagreeable, and shewed even a warmth of heart which did him credit.	Но избежать его внимания было невозможно; благодаря ему она чувствовала, что всё сегодня ради нее; и нельзя сказать, что его поведение отталкивало Фанни, что он бестактен или хвастлив, а временами, когда заговаривал об Уильяме, он был совсем не неприятен, в нем даже ощущалось делавшее ему честь душевное тепло.
But still his attentions made no part of her satisfaction.	И однако ж ее довольство никак не зависело от его благосклонности.
She was happy whenever she looked at William, and saw how perfectly he was enjoying himself, in every five minutes that she could walk about with him and hear his account of his partners; she was happy in knowing herself admired; and she was happy in having the two dances with Edmund still to look forward to, during the greatest part of the evening, her hand being so eagerly sought after that her indefinite engagement with him was in continual perspective.	Фанни радовалась всякий раз, как смотрела на Уильяма и видела, до чего ему хорошо, всякий раз, как удавалось походить с ним несколько минут по зале и послушать, что он говорит о своих партнершах; она была счастлива оттого, что знала, как ею восхищаются, счастлива оттого, что могла еще долго предвкушать два танца с Эдмундом, а они отодвигались все дальше, ведь ее приглашали наперебой, с ним же определенного уговора не было.
She was happy even when they did take place; but not from any flow of spirits on his side, or any such expressions of tender gallantry as had blessed the morning.	Она была счастлива даже и тогда, когда уже танцевала с ним, но не потому, что он заражал ее весельем или был нежно предупредителен, как нынешним благословенным утром.
His mind was fagged, and her happiness sprung from being the friend with whom it could find repose.	Он был измучен душою, и Фанни счастлива была сознанием, что рядом с нею, своим другом, он обретает покой.
"I am worn out with civility," said he.	- Я устал от светских обязанностей, - сказал Эдмунд.
"I have been talking incessantly all night, and with nothing to say.	- Я весь вечер не закрывал рта, а сказать мне было нечего.
But with you, Fanny, there may be peace.	Но с тобою я отдохну, Фанни.
You will not want to be talked to.	Тебе не надобно, чтоб я тебя развлекал беседою.
Let us have the luxury of silence."	Давай позволим себе роскошь помолчать.
Fanny would hardly even speak her agreement.	Фанни даже и согласия не решилась вымолвить.

A weariness, arising probably, in great measure, from the same feelings which he had acknowledged in the morning, was peculiarly to be respected, and they went down their two dances together with such sober tranquillity as might satisfy any looker-on that Sir Thomas had been bringing up no wife for his younger son.	Усталость, в немалой мере вызванная, должно быть, теми же чувствами, в которых он признавался ей нынче поутру, требовала особого уважения, и они протанцевали оба танца, сохраняя такую строжайшую сдержанность, что ни один сторонний наблюдатель не помыслил бы, будто сэр Томас воспитал жену для своего младшего сына.
The evening had afforded Edmund little pleasure.	Нынешний вечер принес Эдмунду мало радости.
Miss Crawford had been in gay spirits when they first danced together, but it was not her gaiety that could do him good: it rather sank than raised his comfort; and afterwards, for he found himself still impelled to seek her again, she had absolutely pained him by her manner of speaking of the profession to which he was now on the point of belonging.	Мисс Крофорд во время первого танца с ним была весела, но не радовала его эта веселость; не покой принесла она ему, но беспокойство; и после - а оказалось, он не в силах не пригласить ее снова -она совершенно измучила его своей манерой разговора о занятии, которому он вот-вот себя посвятит.
They had talked, and they had been silent; he had reasoned, she had ridiculed; and they had parted at last with mutual vexation.	Они то разговаривали, то молчали, он убеждал, она высмеивала, и наконец они расстались, в досаде друг на друга.
Fanny, not able to refrain entirely from observing them, had seen enough to be tolerably satisfied.	Фанни, которая не могла вовсе не наблюдать за ними, увидела довольно, чтоб испытать кой-какое удовлетворенье.
It was barbarous to be happy when Edmund was suffering.	Чувствовать себя счастливой, когда Эдмунд страдает, было бы варварством.
Yet some happiness must and would arise from the very conviction that he did suffer.	Однако ж само убежденье, что он страдает, должно было бы прибавить ей счастья, и вправду прибавило.
When her two dances with him were over, her inclination and strength for more were pretty well at an end; and Sir Thomas, having seen her walk rather than dance down the shortening set, breathless, and with her hand at her side, gave his orders for her sitting down entirely.	Когда два танца с Эдмундом кончились, Фаннино желание танцевать и ее силы тоже оказались на исходе, и сэр Томас, видя, что в иные минуты она не столько танцует, сколько прохаживается, что она запыхалась и прижимает руку к груди, велел ей сесть.
From that time Mr. Crawford sat down likewise.	И с этого времени Крофорд тоже перестал танцевать и сел.
"Poor Fanny!" cried William, coming for a moment to visit her, and working away his partner's fan as if for life, "how soon she is knocked up!	- Бедная моя Фанни! - воскликнул Уильям, подойдя к ней на минутку и как заведенный продолжая обмахиваться веером своей партнерши, - как скоро ты изнемогла!
Why, the sport is but just begun.	Да ведь бал только еще развернулся.
I hope we shall keep it up these two hours.	Я надеюсь, мы часа два еще потанцуем.
How can you be tired so soon?"	Как же это ты так рано устала?
"So soon! my good friend," said Sir Thomas, producing his watch with all necessary caution; "it is three o'clock, and your sister is not used to these sort of hours."	- Так рано! Мой добрый друг, - сказал сэр Томас, со всей необходимой осторожностию доставая часы, - сейчас три часа, твоя сестра не привыкла к такому позднему времени.
"Well, then, Fanny, you shall not get up to-morrow before I go.	- Тогда вот что, Фанни, завтра, когда я буду уезжать, ты не вставай.

Sleep as long as you can, and never mind me."	Спи, пока будет спаться, а обо мне не думай.
"Oh! William."	- Ну что ты, Уильям!
"What!	- Как?
Did she think of being up before you set off?"	Она собиралась встать до вашего отъезда?
"Oh! yes, sir," cried Fanny, rising eagerly from her seat to be nearer her uncle;	- Конечно, сэр! - воскликнула Фанни, вскочив, чтоб быть поближе к дядюшке.
"I must get up and breakfast with him.	- Я непременно должна встать и позавтракать с ним.
It will be the last time, you know; the last morning."	Ведь это последний раз, последнее утро.
"You had better not.	- Лучше не вставай.
He is to have breakfasted and be gone by half-past nine.	Он должен позавтракать и быть готов не позднее половины десятого.
Mr. Crawford, I think you call for him at half-past nine?"	Мистер Крофорд, я полагаю, вы за ним заедете в половине десятого?
Fanny was too urgent, however, and had too many tears in her eyes for denial; and it ended in a gracious	Однако ж Фанни слишком настаивала и глаза у ней были полны слез, как тут откажешь, и кончился разговор милостивым
"Well, well!" which was permission.	"Ну, что ж, ну, что ж", что означало разрешенье.
"Yes, half-past nine," said Crawford to William as the latter was leaving them, "and I shall be punctual, for there will be no kind sister to get up for me ."	- Да, в половине десятого, - сказал Крофорд вслед Уильяму, - и я буду точен, ведь ради меня любящая сестра не встанет.
And in a lower tone to Fanny, "I shall have only a desolate house to hurry from.	- И понизил голос, обращаясь к Фанни: - О моем отъезде загорюет лишь опустевший дом.
Your brother will find my ideas of time and his own very different to-morrow."	Завтра у нас с вашим братом будут совсем разные представления о времени.
After a short consideration, Sir Thomas asked Crawford to join the early breakfast party in that house instead of eating alone: he should himself be of it; and the readiness with which his invitation was accepted convinced him that the suspicions whence, he must confess to himself, this very ball had in great measure sprung, were well founded.	Минуту-другую поразмыслив, сэр Томас пригласил Крофорда разделить с ними ранний завтрак, вместо того, чтоб завтракать одному, сам он тоже откушает с ними; и готовность, с какою было принято приглашение, лишь убедила его, что подозрения, которые (надобно было себе в этом признаться) прежде всего и навели на мысль устроить сегодняшний бал, и вправду весьма основательны.
Mr. Crawford was in love with Fanny.	Крофорд влюблен в Фанни.
He had a pleasing anticipation of what would be.	Сэр Томас с удовольствием предчувствовал, чем дело кончится.
His niece, meanwhile, did not thank him for what he had just done.	Племянница его, однако ж, нисколько не была ему благодарна за это приглашение.
She had hoped to have William all to herself the last morning.	Она надеялась провести последнее утро наедине с Уильямом.
It would have been an unspeakable indulgence.	Это была бы несказанная милость.

But though her wishes were overthrown, there was no spirit of murmuring within her.	И хотя надежды ее рушились, она и не думала роптать.
On the contrary, she was so totally unused to have her pleasure consulted, or to have anything take place at all in the way she could desire, that she was more disposed to wonder and rejoice in having carried her point so far, than to repine at the counteraction which followed.	Напротив, так непривычно ей было, чтобы посчитались с ее чувствами или чтоб что-то было сделано по ее желанию, что она склонна была скорее удивляться и радоваться тому, чего достигла, нежели сетовать на дальнейший неожиданный оборот событий.
Shortly afterward, Sir Thomas was again interfering a little with her inclination, by advising her to go immediately to bed.	В скором времени сэр Томас опять вмешался и посоветовал ей немедля отправляться спать.
"Advise" was his word, but it was the advice of absolute power, and she had only to rise, and, with Mr. Crawford's very cordial adieus, pass quietly away; stopping at the entrance-door, like the Lady of Branxholm Hall, "one moment and no more," to view the happy scene, and take a last look at the five or six determined couple who were still hard at work; and then, creeping slowly up the principal staircase, pursued by the ceaseless country-dance, feverish with hopes and fears, soup and negus, sore-footed and fatigued, restless and agitated, yet feeling, in spite of everything, that a ball was indeed delightful.	У него это называлось "посоветовать", однако же его совет был равен распоряжению, и Фанни только и оставалось, что подняться и, после того как Крофорд сердечнейше с нею распрощался, тихонько выйти; в дверях она остановилась "лишь на миг один", чтоб, подобно леди из Брансхолмского замка, окинуть взглядом счастливую картину{11}, в последний раз увидеть пять-шесть исполненных решимости пар, которые все еще увлеченно танцевали, а потом, под звуки бесконечного контрданса, стала медленно подниматься по парадной лестнице, и ее лихорадило от надежд и страхов, от супа и глинтвейна, гудели ноги и одолевала усталость, и было тревожно и неспокойно, но наперекор всему душа ликовала, восхищенная балом.
In thus sending her away, Sir Thomas perhaps might not be thinking merely of her health.	Отсылая Фанни, сэр Томас, возможно, пекся не только о ее здоровье.
It might occur to him that Mr. Crawford had been sitting by her long enough, or he might mean to recommend her as a wife by shewing her persuadableness.	Быть может, он подумал, будто Крофорд сидел подле нее уж слишком долго, а возможно, хотел отрекомендовать ее в качестве хорошей жены, показав, как она послушна.
CHAPTER XXIX	Глава 11
The ball was over, and the breakfast was soon over too; the last kiss was given, and William was gone.	Остался позади бал, а теперь и завтрак; брат с сестрою расцеловались на прощанье, и Уильям уехал.
Mr. Crawford had, as he foretold, been very punctual, and short and pleasant had been the meal.	Крофорд, как и предсказывал, появился минута в минуту, и последняя трапеза была скорой и приятной.
After seeing William to the last moment, Fanny walked back to the breakfast-room with a very saddened heart to grieve over the melancholy change; and there her uncle kindly left her to cry in peace, conceiving, perhaps, that the deserted chair of each young man might exercise her tender enthusiasm, and that the remaining cold pork bones and mustard in William's plate might but divide her feelings with the broken egg-shells in Mr. Crawford's.	До последней минуты занятая Уильямом, Фанни теперь воротилась в комнату, где они завтракали, с глубокой печалью на сердце, горюя о грустной перемене; и здесь дядюшка по доброте сердечной оставил ее в одиночестве, чтоб она могла поплакать на покое, возможно, думая, что опустевшие стулья двух молодых людей вызовут в ней восторженную нежность и что горчица и кости от холодной свинины, оставшиеся на тарелке Уильяма, и яичная скорлупа на тарелке Крофорда будут равно взывать к ее чувствам.

She sat and cried con amore as her uncle intended, but it was con amore fraternal and no other.	Как и предполагал дядюшка, Фанни села и заплакала от любви, но от любви сестринской и никакой другой.
William was gone, and she now felt as if she had wasted half his visit in idle cares and selfish solicitudes unconnected with him.	Уильям уехал, и ей теперь казалось, что, пока он гостил в Мэнсфилде, она большую часть времени растратила попусту в напрасных треволненьях и себялюбивых заботах, с ним вовсе не связанных.
Fanny's disposition was such that she could never even think of her aunt Norris in the meagreness and cheerlessness of her own small house, without reproaching herself for some little want of attention to her when they had been last together; much less could her feelings acquit her of having done and said and thought everything by William that was due to him for a whole fortnight.	Таков был нрав Фанни, что стоило ей подумать о тетушке Норрис, предоставленной самой себе в скудном и безрадостном ее домишке, и она неизменно принималась укорять себя в каком-нибудь пустячном недостатке внимания к той, когда они виделись в последний раз; где ж ей было надеяться, что за две недели, которые Уильям провел в Мэнсфилде, она успела сказать и подумать все, на что он был вправе рассчитывать.
It was a heavy, melancholy day.	Тягостный и печальный то был день.
Soon after the second breakfast, Edmund bade them good-bye for a week, and mounted his horse for Peterborough, and then all were gone.	Вскорости после второго завтрака простился со всеми на неделю и Эдмунд, сел на коня и поскакал в Питерборо, - теперь уехали все.
Nothing remained of last night but remembrances, which she had nobody to share in.	О вчерашнем бале остались одни воспоминания, которые Фанни не с кем было разделить.
She talked to her aunt Bertram - she must talk to somebody of the ball; but her aunt had seen so little of what had passed, and had so little curiosity, that it was heavy work.	Она разговаривала с тетушкой Бертрам - надо ж ей было хотя с кем-то поговорить о бале, но тетушка так мало заметила из того, что происходило на бале, и так была нелюбопытна, что разговаривать с нею было весьма утомительно.
Lady Bertram was not certain of anybody's dress or anybody's place at supper but her own.	Леди Бертрам не помнила толком ни кто во что был одет, ни кто где сидел за ужином, помнила единственно свой туалет и свое место.
"She could not recollect what it was that she had heard about one of the Miss Maddoxes, or what it was that Lady Prescott had noticed in Fanny: she was not sure whether Colonel Harrison had been talking of Mr. Crawford or of William when he said he was the finest young man in the room - somebody had whispered something to her; she had forgot to ask Sir Thomas what it could be."	Не удержала она в голове, что ж это такое она услышала об одной из девиц Мэддокс и что ж это такое леди Прескот заметила в Фанни; не уверена была, то ли полковник Харрисон говорил об Уильяме, то ли о Крофорде, когда сказал, что он самый красивый молодой человек в зале; кто-то что-то ей шепнул, да только она позабыла спросить сэра Томаса, о чем шла речь.
And these were her longest speeches and clearest communications: the rest was only a languid	Таковы были самые длинные ее речи и самые отчетливые высказывания; в остальном Фанни только и слышала от нее, что вялые:
"Yes, yes; very well; did you? did he?	"Да... да... очень хорошо... разве ты?.. разве он?..
I did not see that ; I should not know one from the other."	А я этого не видела... Я не отличила бы одного от другого".
This was very bad.	Худо это было.

It was only better than Mrs. Norris's sharp answers would have been; but she being gone home with all the supernumerary jellies to nurse a sick maid, there was peace and good-humour in their little party, though it could not boast much beside.	Не многим лучше досадливых ответов тетушки Норрис, окажись она тут; но она отбыла восвояси, запасшись избыточными желе, дабы попотчевать ими занемогшую служанку, и в здешнем тесном кружке царили мир и доброжелательность, хотя более нечем было похвастать.
The evening was heavy like the day.	Вечер был такой же тягостный, как день.
"I cannot think what is the matter with me," said Lady Bertram, when the tea-things were removed.	- Не пойму, что это со мной такое! - сказала леди Бертрам, когда со стола убрали чайные принадлежности.
"I feel quite stupid.	- Я совсем отупела.
It must be sitting up so late last night.	Должно быть, оттого, что вчера засиделись допоздна.
Fanny, you must do something to keep me awake.	Фанни, придумай что-нибудь, чтоб я не клевала носом.
I cannot work.	Вышиванье валится из рук.
Fetch the cards; I feel so very stupid."	Поди-ка принеси карты, а то я вовсе отупела.
The cards were brought, and Fanny played at cribbage with her aunt till bedtime; and as Sir Thomas was reading to himself, no sounds were heard in the room for the next two hours beyond the reckonings of the game -	Фанни принесла карты и, пока не пришла пора идти спать, играла с тетушкою в крибидж; а поскольку сэр Томас читал про себя, следующие два часа безмолвие прерывалось единственно карточным счетом:
"And that makes thirty-one; four in hand and eight in crib.	- Теперь получается тридцать один. Четыре на руках и восемь в казне.
You are to deal, ma'am; shall I deal for you?"	- Вам сдавать, тетушка. Хотите, я сдам за вас?
Fanny thought and thought again of the difference which twenty-four hours had made in that room, and all that part of the house.	Фанни снова и снова думала о том, как все переменилось за последние сутки в этой комнате и во всей этой части дома.
Last night it had been hope and smiles, bustle and motion, noise and brilliancy, in the drawing-room, and out of the drawing-room, and everywhere.	Вчера вечером гостиную переполняли надежды и улыбки, суета и движение, шум и блеск, и не только гостиную, но весь дом.
Now it was languor, and all but solitude.	Теперь же повсюду лишь вялость и безлюдье.
A good night's rest improved her spirits.	Хороший ночной сон подбодрил Фанни.
She could think of William the next day more cheerfully; and as the morning afforded her an opportunity of talking over Thursday night with Mrs. Grant and Miss Crawford, in a very handsome style, with all the heightenings of imagination, and all the laughs of playfulness which are so essential to the shade of a departed ball, she could afterwards bring her mind without much effort into its everyday state, and easily conform to the tranquillity of the present quiet week.	Назавтра она уже думала об Уильяме повеселее, а так как утром ей представился случай очень мило поболтать с миссис Грант и мисс Крофорд о вечере четверга, и не обошлось в их разговоре без преувеличений, на какие способно воображение, без смеха и шуток, что непременно следует за прошедшим балом, то Фанни уже не так трудно было обрести свое обычное настроение и освоиться с затишьем этой мирной недели.

They were indeed a smaller party than she had ever known there for a whole day together, and he was gone on whom the comfort and cheerfulness of every family meeting and every meal chiefly depended.	Да, никогда еще на памяти Фанни в Мэнсфилде не бывало так малолюдно; уехал и тот, от кого исходило ощущение уюта и бодрости при всякой трапезе и всякий раз, когда семья собиралась вместе.
But this must be learned to be endured.	Но к этому надобно притерпеться.
He would soon be always gone; and she was thankful that she could now sit in the same room with her uncle, hear his voice, receive his questions, and even answer them, without such wretched feelings as she had formerly known.	Скоро он уедет совсем; и Фанни благодарила судьбу, что может сидеть в одной комнате с дядюшкой, слышать его голос, прислушиваться к его вопросам и даже отвечать на них без прежней мучительной стеснительности.
"We miss our two young men," was Sir Thomas's observation on both the first and second day, as they formed their very reduced circle after dinner; and in consideration of Fanny's swimming eyes, nothing more was said on the first day than to drink their good health; but on the second it led to something farther.	- Нам недостает обоих наших молодых людей, -говорил сэр Томас в первый и во второй день, когда они собирались после обеда сильно поредевшим кружком; и, заметив в первый день слезы на глазах Фанни, ничего более не добавил, лишь предложил выпить за здоровье отсутствующих; но на другой день пошел несколько дальше.
William was kindly commended and his promotion hoped for.	Благосклонно отозвался об Уильяме и выразил надежду на его продвижение по службе.
"And there is no reason to suppose," added Sir Thomas, "but that his visits to us may now be tolerably frequent.	- И есть основания полагать, что теперь он станет навещать нас не так уж редко.
As to Edmund, we must learn to do without him.	Что же до Эдмунда, нам надо привыкнуть обходиться без него, - прибавил сэр Томас.
This will be the last winter of his belonging to us, as he has done."	- Эта зима будет его последней в нашем домашнем кругу.
"Yes," said Lady Bertram, "but I wish he was not going away.	- Да, - сказала леди Бертрам. - Но я предпочла бы, чтоб он не уезжал.
They are all going away, I think.	Наверно, все они рано или поздно уезжают.
I wish they would stay at home."	А я бы предпочла, чтоб они оставались дома.
This wish was levelled principally at Julia, who had just applied for permission to go to town with Maria; and as Sir Thomas thought it best for each daughter that the permission should be granted, Lady Bertram, though in her own good-nature she would not have prevented it, was lamenting the change it made in the prospect of Julia's return, which would otherwise have taken place about this time.	Это относилось главным образом к Джулии, которая как раз попросила разрешения вместе с Марией ехать в Лондон, поскольку сэр Томас счел полезным для обеих дочерей дать такое разрешение; леди Бертрам, хоть она при своем добродушии и не стала этому мешать, сетовала теперь на то, что, вместо того чтоб воротиться со дня на день, Джулия еще задержится.
A great deal of good sense followed on Sir Thomas's side, tending to reconcile his wife to the arrangement.	Движимый прежде всего здравым смыслом, сэр Томас постарался примирить жену с этой переменою.
Everything that a considerate parent ought to feel was advanced for her use; and everything that an affectionate mother must feel in promoting her children's enjoyment was attributed to her nature.	Он ссылался на все чувства, какие надлежит испытывать в этом случае заботливой родительнице, и ей было приписано все, что должна испытывать любящая мать, которая печется об удовольствии своих детей.

Lady Bertram agreed to it all with a calm "Yes"; and at the end of a quarter of an hour's silent consideration spontaneously observed,	Выслушав сэра Томаса, леди Бертрам согласно сказала "да" и. минут пятнадцать молча поразмыслив, вдруг заявила:
"Sir Thomas, I have been thinking - and I am very glad we took Fanny as we did, for now the others are away we feel the good of it."	- Я вот думала, думала, сэр Томас, и знаешь, я очень рада, что мы тогда взяли в дом Фанни, ведь теперь, когда наши дети разъехались, видно, как нам это хорошо.
Sir Thomas immediately improved this compliment by adding,	Сэр Томас немедля с толком повернул ее неловкую похвалу:
"Very true.	- Совершенно справедливо.
We shew Fanny what a good girl we think her by praising her to her face, she is now a very valuable companion.	Не боясь хвалить Фанни в лицо, мы показываем ей, какой славной девочкой ее почитаем... теперь мы особенно дорожим ее обществом.
If we have been kind to her, she is now quite as necessary to us ."	Если ранее добры к ней были мы, теперь мы сами нуждаемся в ее доброте.
"Yes," said Lady Bertram presently; "and it is a comfort to think that we shall always have her ."	- Да, - не сразу отозвалась леди Бертрам, - и так утешительно думать, что уж она-то всегда будет с нами.
Sir Thomas paused, half smiled, glanced at his niece, and then gravely replied,	Сэр Томас помолчал, с затаенной улыбкою взглянул на племянницу, а потом серьезно ответил:
"She will never leave us, I hope, till invited to some other home that may reasonably promise her greater happiness than she knows here."	- Надеюсь, она никогда нас не покинет, до тех пор, пока ее не пригласят в какой-нибудь другой дом, который по справедливости посулит ей большее счастье, чем она узнала у нас.
"And that is not very likely to be, Sir Thomas.	- Вот уж это мало вероятно, сэр Томас.
Who should invite her?	Кому же вздумается ее приглашать?
Maria might be very glad to see her at Sotherton now and then, but she would not think of asking her to live there; and I am sure she is better off here; and besides, I cannot do without her."	Мария, верно, будет рада время от времени видеть ее в Созертоне, но, конечно, не предложит ей там поселиться... и здесь ей, без сомненья, лучше. И потом, я не могу без нее обойтись.
The week which passed so quietly and peaceably at the great house in Mansfield had a very different character at the Parsonage.	Неделя, которая прошла в усадьбе так тихо и мирно, в пасторате оказалась совсем иной.
To the young lady, at least, in each family, it brought very different feelings.	По крайней мере, молодым девицам этих семейств она принесла чувства отнюдь не одинаковые.
What was tranquillity and comfort to Fanny was tediousness and vexation to Mary.	Для Фанни она была исполнена умиротворения и покоя, для Мэри же - скуки и досады.
Something arose from difference of disposition and habit: one so easily satisfied, the other so unused to endure; but still more might be imputed to difference of circumstances.	Кое-что объяснялось разницею нрава и душевного склада - одну так легко было порадовать, другая не привыкла мириться с тем, что не по ней; однако ж всего важней была, пожалуй, разница обстоятельств.
In some points of interest they were exactly opposed to each other.	В чем-то их интересы были противоположны.

To Fanny's mind, Edmund's absence was really, in its cause and its tendency, a relief.	Для Фанни отсутствие Эдмунда, причина и цель его отсутствия были истинным облегченьем.
To Mary it was every way painful.	Для Мэри оно было во всех отношениях мучительно.
She felt the want of his society every day, almost every hour, and was too much in want of it to derive anything but irritation from considering the object for which he went.	Ей недоставало его общества каждый день, чуть не каждый час, и так сильно недоставало, что мысль о том, ради чего он уехал, безмерно ее сердила.
He could not have devised anything more likely to raise his consequence than this week's absence, occurring as it did at the very time of her brother's going away, of William Price's going too, and completing the sort of general break-up of a party which had been so animated.	Он не мог бы придумать ничего неудачней, чем это недельное отсутствие как раз в то время, когда брата ее не было дома и Уильям Прайс тоже уехал, и тем самым окончательно распалось их общество, еще недавно столь оживленное.
She felt it keenly.	Мэри не находила себе места.
They were now a miserable trio, confined within doors by a series of rain and snow, with nothing to do and no variety to hope for.	В пасторате оставалось теперь жалкое трио, запертое в четырех стенах из-за нескончаемых дождей и снега, заняться было нечем и надеяться на перемены тоже не приходилось.
Angry as she was with Edmund for adhering to his own notions, and acting on them in defiance of her (and she had been so angry that they had hardly parted friends at the ball), she could not help thinking of him continually when absent, dwelling on his merit and affection, and longing again for the almost daily meetings they lately had.	Она сердилась на Эдмунда за то, что он остался верен своим понятиям и согласно с ними поступал, не посчитавшись с нею (так она на него сердилась, что на бале они расстались чуть ли не врагами), и однако ж, во время его отсутствия не могла не помнить о нем постоянно, перебирала в мыслях его достоинства, думала о его любви и жаждала видеть его ежедневно, как бывало в последнее время.
His absence was unnecessarily long.	Он отсутствовал излишне долго.
He should not have planned such an absence - he should not have left home for a week, when her own departure from Mansfield was so near.	Не должен он был уезжать так надолго, не должен был покинуть дом на целую неделю, когда столь близок уже ее отъезд из Мэнсфилда.
Then she began to blame herself.	Потом она принялась винить себя.
She wished she had not spoken so warmly in their last conversation.	Напрасно она так горячилась во время их последнего разговора.
She was afraid she had used some strong, some contemptuous expressions in speaking of the clergy, and that should not have been.	Страшно ей было, что, говоря о священнослужителях, она употребила несколько сильных, несколько презрительных выражений, вот уж чего делать не следовало.
It was ill-bred; it was wrong.	Это было невоспитанно, дурно.
She wished such words unsaid with all her heart.	Она желала всей душой, чтоб не были они сказаны, эти слова.
Her vexation did not end with the week.	Неделя миновала, а досада Мэри не прошла.

All this was bad, but she had still more to feel when Friday came round again and brought no Edmund; when Saturday came and still no Edmund; and when, through the slight communication with the other family which Sunday produced, she learned that he had actually written home to defer his return, having promised to remain some days longer with his friend.	Все само по себе было худо, но ей стало и того хуже, когда опять настала пятница, а Эдмунд не появился, настала и суббота, а его нет как нет, и когда в воскресенье, при мимолетной встрече с его семейством выяснилось, что он писал домой, что откладывает возвращенье, ибо пообещал несколькими днями дольше погостить у друга.
If she had felt impatience and regret before - if she had been sorry for what she said, and feared its too strong effect on him - she now felt and feared it all tenfold more.	Если прежде она нетерпеливо ждала его и огорчалась, сожалела о словах, которые сорвались у ней с языка, и страшилась, что они слишком сильно на него подействовали, то теперь эти переживания и страхи удесятерились.
She had, moreover, to contend with one disagreeable emotion entirely new to her - jealousy.	Более того, ей пришлось одолевать чувство весьма неприятное и совсем ей незнакомое -ревность.
His friend Mr. Owen had sisters; he might find them attractive.	У Оуэна, у которого гостит Эдмунд, есть сестры. Быть может, они показались ему привлекательными.
But, at any rate, his staying away at a time when, according to all preceding plans, she was to remove to London, meant something that she could not bear.	Но так или иначе, его отсутствие в то время, когда, как он заранее знал, она предполагала уехать в Лондон, было для нее невыносимо.
Had Henry returned, as he talked of doing, at the end of three or four days, she should now have been leaving Mansfield.	Воротись Генри, как он намеревался, через три-четыре дня, она сейчас уже покидала бы Мэнсфилд.
It became absolutely necessary for her to get to Fanny and try to learn something more.	И ей вдруг стало совершенно необходимо увидеться с Фанни и попытаться еще хоть что-то узнать.
She could not live any longer in such solitary wretchedness; and she made her way to the Park, through difficulties of walking which she had deemed unconquerable a week before, for the chance of hearing a little in addition, for the sake of at least hearing his name.	Не могла она долее жить в таком злополучном одиночестве; и она направилась в усадьбу, несмотря на трудности пути, которые неделю назад считала непреодолимыми, затем, чтоб услышать немного более того, что знала, затем, чтоб хотя бы услышать его имя.
The first half-hour was lost, for Fanny and Lady Bertram were together, and unless she had Fanny to herself she could hope for nothing.	Первые полчаса были потеряны, потому что Фанни сидела подле леди Бертрам, а, пока не удастся остаться с Фанни наедине, надеяться не на что.
But at last Lady Bertram left the room, and then almost immediately Miss Crawford thus began, with a voice as well regulated as she could -	Но наконец леди Бертрам вышла из комнаты, и тотчас же, стараясь голосом не выдать свои чувства, мисс Крофорд заговорила:
"And how do you like your cousin Edmund's staying away so long?	- Ну, как вам нравится, что ваш кузен Эдмунд так долго не возвращается?
Being the only young person at home, I consider you as the greatest sufferer.	Я думаю, вам приходится хуже всех, ведь дома вы теперь единственная молодая особа.
You must miss him.	Вам, должно быть, его недостает.
Does his staying longer surprise you?"	Вас не удивляет, что он задерживается?
"I do not know," said Fanny hesitatingly.	- Н-не знаю, - неуверенно отвечала Фанни.

"Yes; I had not particularly expected it."	- Да... по правде сказать, я этого не ждала.
"Perhaps he will always stay longer than he talks of.	- Быть может, он всегда будет задерживаться дольше, чем намеревался.
It is the general way all young men do."	У всех молодых людей такое обыкновение.
"He did not, the only time he went to see Mr. Owen before."	- Но не у Эдмунда. В первый раз, когда он ездил к мистеру Оуэну, он не задержался.
"He finds the house more agreeable now .	- Теперь ему там больше понравилось.
He is a very - a very pleasing young man himself, and I cannot help being rather concerned at not seeing him again before I go to London, as will now undoubtedly be the case.	Он сам очень, очень привлекательный молодой человек, и я даже несколько огорчена, что до отъезда в Лондон больше его не увижу, а теперь в этом уже нет сомнений.
I am looking for Henry every day, and as soon as he comes there will be nothing to detain me at Mansfield.	Я жду Генри со дня на день, и, как только он воротится, меня уже ничто не будет задерживать в Мэнсфилде.
I should like to have seen him once more, I confess.	Признаться, я была бы рада еще раз увидеть Эдмунда.
But you must give my compliments to him.	Но вы непременно ему передадите мой привет.
Yes; I think it must be compliments.	Да... именно привет.
Is not there a something wanted, Miss Price, in our language - a something between compliments and -and love - to suit the sort of friendly acquaintance we have had together?	Вам не кажется, мисс Прайс, что какого-то слова в нашем языке недостает - между приветом и... сердечным приветом, - которое подошло бы для нашего дружеского знакомства?
So many months' acquaintance!	Знакомства, что продолжалось столько месяцев!
But compliments may be sufficient here.	Но, возможно, привета в таком случае довольно.
Was his letter a long one?	Длинное он прислал письмо?
Does he give you much account of what he is doing?	Подробно ли написал, как проводит время?
Is it Christmas gaieties that he is staying for?"	Его привлекли там рождественские развлечения?
"I only heard a part of the letter; it was to my uncle; but I believe it was very short; indeed I am sure it was but a few lines.	- Я слышала не все письмо, оно написано дядюшке... но, по-моему, оно совсем короткое, там всего-навсего несколько строк.
All that I heard was that his friend had pressed him to stay longer, and that he had agreed to do so.	Я только и слышала, что его друг настаивал, чтоб он пожил там подолее, он согласился.
A few days longer, or some days longer; I am not quite sure which."	Еще два-три дня или еще несколько дней, я не совсем уверена.
"Oh! if he wrote to his father; but I thought it might have been to Lady Bertram or you.	- Вот как, он писал к отцу... А я думала, к леди Бертрам или к вам.
But if he wrote to his father, no wonder he was concise.	Но если к отцу, не удивительно, что он был краток.
Who could write chat to Sir Thomas?	Кто станет писать к сэру Томасу о том о сем?
If he had written to you, there would have been more particulars.	Если б он написал к вам, он сообщил бы более подробностей.
You would have heard of balls and parties.	О балах и увеселительных прогулках.

He would have sent you a description of everything and everybody.	Описал бы вам всех и все.
How many Miss Owens are there?"	Сколько у мистера Оуэна сестер?
"Three grown up."	- Взрослых три.
"Are they musical?"	- Они музыкальны?
"I do not at all know.	- Не могу сказать.
I never heard."	Я ничего такого не слыхала.
"That is the first question, you know," said Miss Crawford, trying to appear gay and unconcerned, "which every woman who plays herself is sure to ask about another.	- Понимаете, женщина, которая сама играет, когда спрашивает о другой женщине, этим интересуется прежде всего, - сказала мисс Крофорд, стараясь казаться веселой и беззаботной.
But it is very foolish to ask questions about any young ladies - about any three sisters just grown up; for one knows, without being told, exactly what they are: all very accomplished and pleasing, and one very pretty.	Но глупо задавать вопросы о молодых девицах... о любых трех сестрах, только что вышедших из детства. И так ясно, каковы они - все получили прекрасное воспитание, все милы, а одна даже очень недурна.
There is a beauty in every family; it is a regular thing.	В каждой семье есть красавица. Так водится.
Two play on the pianoforte, and one on the harp; and all sing, or would sing if they were taught, or sing all the better for not being taught; or something like it."	Две играют на фортепиано, одна - на арфе, и все поют... или пели бы, если б их учили... или оттого, что их не учили, поют еще лучше... словом, что-нибудь в этом роде.
"I know nothing of the Miss Owens," said Fanny calmly.	- Я ничего не знаю про сестер Оуэн, - спокойно сказала Фанни.
"You know nothing and you care less, as people say.	- Ничего не знаете и, как говорится, вам нет до них дела.
Never did tone express indifference plainer.	В жизни не слыхала, чтоб тон так ясно выражал равнодушие.
Indeed, how can one care for those one has never seen?	И вправду, какое может быть дело до людей, которых никогда не видел?
Well, when your cousin comes back, he will find Mansfield very quiet; all the noisy ones gone, your brother and mine and myself.	Что ж, когда ваш кузен воротится, он застанет в Мэнсфилде тишь и гладь - вся шумная публика уже разъедется: ваш брат, и мой, и я сама.
I do not like the idea of leaving Mrs. Grant now the time draws near.	Сейчас, когда день отъезда так близок, мне жаль расставаться с миссис Грант.
She does not like my going."	И ей жаль, что я уезжаю.
Fanny felt obliged to speak.	Фанни почувствовала, что обязана заговорить:
"You cannot doubt your being missed by many," said she.	- Можете не сомневаться, мисс Крофорд, по вас многие будут скучать, - сказала она.
"You will be very much missed."	- По вас будут очень скучать.
Miss Crawford turned her eye on her, as if wanting to hear or see more, and then laughingly said,	Мисс Крофорд обратила на нее свой взор, словно желая услышать и увидеть еще что-то, а потом сказала, смеясь:

"Oh yes! missed as every noisy evil is missed when it is taken away; that is, there is a great difference felt.	- О да, будут скучать, как скучают по всякому шумному злу, когда его убирают с глаз долой, - то есть сразу ощущается огромная разница.
But I am not fishing; don't compliment me.	Но я не напрашиваюсь на комплименты.
If I am missed, it will appear.	Если по мне и вправду заскучают, это будет видно.
I may be discovered by those who want to see me.	Кому захочется меня увидеть, те сумеют меня отыскать.
I shall not be in any doubtful, or distant, or unapproachable region."	Я ведь не уеду невесть куда, в края далекие и недосягаемые.
Now Fanny could not bring herself to speak, and Miss Crawford was disappointed; for she had hoped to hear some pleasant assurance of her power from one who she thought must know, and her spirits were clouded again.	Теперь Фанни не могла заставить себя заговорить, и мисс Крофорд была разочарована: ей так хотелось услышать лестные уверения в своей неотразимости от той, кому, как ей казалось, это должно быть известно; и настроение ее опять омрачилось.
"The Miss Owens," said she, soon afterwards; "suppose you were to have one of the Miss Owens settled at Thornton Lacey; how should you like it?	- Да, сестры Оуэн, - сказала она несколько времени спустя. - Представьте, что одна из них поселилась бы в Торнтон Лейси, как бы вам это понравилось?
Stranger things have happened.	Случались вещи и неожиданней.
I dare say they are trying for it.	А уж эти сестрицы, я думаю, только того и добиваются.
And they are quite in the light, for it would be a very pretty establishment for them.	И они в своем праве, ведь для них это значило бы весьма недурно устроиться.
I do not at all wonder or blame them.	Я ничуть не удивляюсь и не виню их.
It is everybody's duty to do as well for themselves as they can.	Каждый должен получше о себе позаботиться.
Sir Thomas Bertram's son is somebody; and now he is in their own line.	Сын сэра Бертрама не первый встречный, а теперь он для них свой.
Their father is a clergyman, and their brother is a clergyman, and they are all clergymen together.	Их отец духовное лицо, и брат духовное лицо, и все они духовные лица.
He is their lawful property; he fairly belongs to them.	Он их законная собственность, человек того же круга.
You don't speak, Fanny; Miss Price, you don't speak.	Вы молчите. Фанни... мисс Прайс, вы молчите.
But honestly now, do not you rather expect it than otherwise?"	Но скажите-ка по чести, вы, должно быть, именно этого и ждете?
"No," said Fanny stoutly,	- Нет, - твердо отвечала Фанни.
"I do not expect it at all."	- Ничего подобного я совсем не жду.
"Not at all!" cried Miss Crawford with alacrity.	- Совсем не ждете! - с живостью воскликнула мисс Крофорд.
"I wonder at that.	- Вы меня удивили.

But I dare say you know exactly - I always imagine you are - perhaps you do not think him likely to marry at all - or not at present."	Но уж вы-то знаете... мне всегда кажется, что вы знаете... возможно, по-вашему, он вообще не собирается жениться... или сейчас не собирается.
"No, I do not," said Fanny softly, hoping she did not err either in the belief or the acknowledgment of it.	- Да, по-моему, не собирается, - мягко сказала Фанни, надеясь, что не ошиблась ни в своем предположенье, ни в том, что высказала его.
Her companion looked at her keenly; and gathering greater spirit from the blush soon produced from such a look, only said,	Мисс Крофорд испытующе на нее посмотрела и, обретя еще большую уверенность оттого, что под ее взглядом Фанни скоро покраснела, только и сказала:
"He is best off as he is," and turned the subject.	- Ему всего лучше так, как сейчас. - И заговорила о другом.
CHAPTER XXX	Глава 12
Miss Crawford's uneasiness was much lightened by this conversation, and she walked home again in spirits which might have defied almost another week of the same small party in the same bad weather, had they been put to the proof; but as that very evening brought her brother down from London again in quite, or more than quite, his usual cheerfulness, she had nothing farther to try her own.	Благодаря разговору с Фанни на душе у мисс Крофорд полегчало, и она возвращалась домой, готовая, если понадобится, выдержать даже еще неделю в том же малочисленном обществе в ту же скверную погоду; но в тот самый вечер воротился из Лондона ее брат, такой же как всегда или более обыкновенного оживленный, и уже можно было не опасаться скуки.
His still refusing to tell her what he had gone for was but the promotion of gaiety; a day before it might have irritated, but now it was a pleasant joke -suspected only of concealing something planned as a pleasant surprise to herself.	Он по-прежнему отказывался говорить, чего ради ездил в Лондон, но это лишь способствовало веселью; еще накануне она бы на это сердилась, теперь же принимала лишь как милую шутку, -пожалуй, за шуткою скрывается какой-то милый для нее сюрприз.
And the next day did bring a surprise to her.	И следующий день и вправду принес ей сюрприз.
Henry had said he should just go and ask the Bertrams how they did, and be back in ten minutes, but he was gone above an hour; and when his sister, who had been waiting for him to walk with her in the garden, met him at last most impatiently in the sweep, and cried out,	Генри сказал, что должен пойти к Бертрамам и справиться, как они поживают, и через десять минут будет обратно, - но его не было более часу; сестра ждала его, чтоб погулять вместе в саду, и наконец, потеряв терпенье, встретила его на повороте аллеи, и, когда она воскликнула:
"My dear Henry, where can you have been all this time?" he had only to say that he had been sitting with Lady Bertram and Fanny.	"Генри, дорогой, где же ты пропадал так долго?", он только и мог сказать, что сидел с леди Бертрам и с Фанни.
"Sitting with them an hour and a half!" exclaimed Mary.	- Сидел с ними полтора часа! - вскричала Мэри.
But this was only the beginning of her surprise.	Однако настоящий сюрприз был впереди.
"Yes, Mary," said he, drawing her arm within his, and walking along the sweep as if not knowing where he was:	- Да, Мэри, - сказал брат, предложил ей опереться на его руку и, как в тумане, двинулся по аллее.
"I could not get away sooner; Fanny looked so lovely!	- Я не мог уйти раньше... Фанни так прелестна!..
I am quite determined, Mary.	Я твердо решил, Мэри.
My mind is entirely made up.	У меня нет ни малейших сомнений.
Will it astonish you?	Тебя это удивляет?

No: you must be aware that I am quite determined to marry Fanny Price."	Нет... ты, должно быть, чувствуешь, что я твердо решил жениться на Фанни Прайс.
The surprise was now complete; for, in spite of whatever his consciousness might suggest, a suspicion of his having any such views had never entered his sister's imagination; and she looked so truly the astonishment she felt, that he was obliged to repeat what he had said, and more fully and more solemnly.	Вот это и вправду был сюрприз; ибо, что бы Крофорду ни казалось, его сестра ничего подобного вообразить не могла; и на лице у ней выразилось такое неподдельное изумление, что ему пришлось повторить сказанное, притом полнее и торжественней.
The conviction of his determination once admitted, it was not unwelcome.	Твердая решимость, которую он выказал, не вызывала у ней недовольства.
There was even pleasure with the surprise.	Этот сюрприз был ей даже приятен.
Mary was in a state of mind to rejoice in a connexion with the Bertram family, and to be not displeased with her brother's marrying a little beneath him.	В ее нынешнем состоянии духа Мэри радовалась родству с семьей Бертрам, и ее ничуть не огорчало, что Фанни брату неровня.
"Yes, Mary," was Henry's concluding assurance. "I am fairly caught.	- Да, Мэри, воистину я попался, - в заключение подтвердил Генри.
You know with what idle designs I began; but this is the end of them.	- Ты знаешь, какая легкомысленная прихоть двигала мною поначалу, но теперь с этим покончено.
I have, I flatter myself, made no inconsiderable progress in her affections; but my own are entirely fixed."	Я льщу себя надеждой, что мои успехи не так уж незначительны - она теперь более расположена ко мне; ну, a мое чувство прочно.
"Lucky, lucky girl!" cried Mary, as soon as she could speak; "what a match for her!	- Счастливица, счастливица! - воскликнула Мэри, едва к ней вернулся дар речи. - Что за партия для нее!
My dearest Henry, this must be my first feeling; but my second, which you shall have as sincerely, is, that I approve your choice from my soul, and foresee your happiness as heartily as I wish and desire it.	Дорогой мой Генри, это первое мое чувство, но второе, которое я выскажу тебе с такой же искренностью, что я всей душой одобряю твой выбор и всем сердцем чувствую, что ты будешь счастлив, как я того хотела и ждала для тебя.
You will have a sweet little wife; all gratitude and devotion.	У тебя будет самая милая жёнка, воплощение благодарности и преданности.
Exactly what you deserve.	Именно то, чего ты заслуживаешь.
What an amazing match for her!	Какая поразительная для нее партия!
Mrs. Norris often talks of her luck; what will she say now?	Миссис Норрис часто говорит про Фаннино везенье, что-то она скажет теперь?
The delight of all the family, indeed!	В каком восторге будет вся семья!
And she has some true friends in it!	А там у Фанни есть истинные друзья.
How they will rejoice!	Как они возрадуются!
But tell me all about it!	Но расскажи мне все.
Talk to me for ever.	Рассказывай без конца.
When did you begin to think seriously about her?"	Когда ты стал думать о ней всерьез?