Тропою испытаний. Чужой мир [СИ]

— Принимаешь ли ты этот знак власти, принц Рингарр? Понимаешь ли ты, какую тяжесть ответственности будешь нести вместе с этим венцом?

— Понимаю и принимаю этот знак власти как защитник королевства Арр и всех его подданных! — принц-регент встал на одно колено и приложил руку к сердцу. Дворяне последовали его примеру. — Не будет мне покоя, пока добрая слава моего отца не будет восстановлена, а украденная корона не вернется на свое законное место!

Архимаг возложил на голову принцу венец и торжественно промолвил:

— Встань же, защитник королевства, принц-регент Рингарр! И веди нас в бой!

Глава 4. Белые люди

Я вскинулся на постели, мотая головой. Что за бред?! В мозгу крутилось несколько разрозненных картинок, каждая из которых что-то означала и будто пыталась донести до меня какое-то знание. Но вспомнить их оказалось очень трудной задачей. Помню, как кашляет страшно худой старик, и вокруг него вьется какой-то мальчишка. Потом темная комната и разговор кого-то с кем-то, оставивший по себе привкус отложенной опасности… Ну просто чудовищная нелепица! И в то же время, меня не отпускает ощущение, что это что-то важное… Я размял заспанное лицо и решительно встал с постели. Этот мир плохо на меня влияет!

Подивившись холоду, который источало насквозь заледенелое окошечко моей коморки, я поспешно оделся и вернулся к своим обычным занятиям. А именно — я продолжал зубрежку аррского языка.

Потом ко мне забежал Тиль. Он объяснил мне причину столь сильных холодов. В этой местности, называемой в шутку Подбрюшие Ледяного Змея, за очень короткое время осень превращалась в полярную зиму, и наступали Большие Холода. Зная, откуда берутся такие препады температур, я сделал вывод, что эклиптика планеты сильно наклонена и я очень вовремя оказался за метровой толщины стенами. Тиль продолжал заливаться соловьем о том, что жить в таких условиях могут только Белые люди. Оказалось, в Арре живут преимущественно люди этой расы. На мой невинный вопрос, а что же их здесь держит, чем они тут занимаются среди таких холодов, Тиль ответил, что в основном форт служит перевалочным пунктом на Змеином тракте, который освобождается от снега только на теплую половину года. И, кроме того, служит самым северным форпостом государства. В остальное время, менее холодное и дождливое, местные охотники занимаются пушным промыслом, а самые отчаянные сорвиголовы и охотой на снежную нечисть. Еще здесь есть заброшенные копальни, где когда-то добывали серебро. В некоторых еще ведут разработки самые упорные старатели-одиночки, но большей частью они стали прибежищем для все той же нечисти. В самое холодное время все эти люди сидят по домам или тавернам, в одной из которых я и нахожусь, и тратят заработанные за лето деньги. Местных жителей насчитывалось всего три тысячи с хвостиком, количество застигнутых холодом пришлых людей всегда колебалось, в разное время составляющее от десятка до нескольких сотен. В основном это были едущие «транзитом» иноземные купцы, их охрана из наемников и всяческий сброд из искателей легкой наживы и мошенников разных мастей.

Из всего этого мой слух вычленил главное и я поинтересовался:

— Тиль, а хъярны — это и есть снежная нечисть?

Парень вздрогнул всем телом, и посерьезнел.

— Эти одни из самых опасных… Поменьше их вспоминай вслух, их название у нас нечто вроде ругательства. Они почти разумны, устраивают засады на охотников. Хорошо хоть в город не лезут, и то — добро! Мерзкие твари…

— А тогда зачем на них… Как это по-аррски?..

— Охотиться? Ну, из их потрохов маги делают всякие зелья… У разной нечисти кишки разной ценности, — Тиль коротко хохотнул. — Мой отец одно время промышлял вместе с господином бароном.

Так вот что Свенд в пузырьках хранил! Химия тут, а скорее — алхимия, развита очень даже неплохо…

— Так Свенд… Охотиться?

— Не смей так говорить! Господин барон, и никак иначе!! Он же с меня спросит, ежели я не научу тебя обращению!… Я тебя уже целый месяц учу! — Тиль сердито попыхтел, и нехотя продолжил.

— Да, охотился… Был самым лучшим… Ну, и мой папа тоже! Про господина барона много чего судачат и сейчас. Он получил эти земли во владение еще… Сколько это?.. То ли двадцать, то ли пятнадцать лет назад от самого короля Аббрина! За службу! А мой отец и еще несколько воинов из его тысячи тоже осели здесь, вместе с ним.

Как же здорово, когда тебя спасает местный герой, подумалось мне. Чем больше я слышу про Свенда, тем больше уважаю! Как с книжки срисован!

— Ладно, а теперь повтори: господин барон!

— Господин барон, — с кислой миной повторил я.

— Ты будто кислицы объелся! Повтори как следует!

— Да, господин Разбитый Кувшин!

* * *

Еще через неделю я уже хотел выть от тоски, как те волки, встреченные мной в лесу предгорья, а теперь крутящиеся около окраин форта Бранн. Наступили Большие Холода и вся жизнь в поселке сосредоточилась внутри стен. На первом этаже почти всегда было шумно, иногда даже были драки. Еще бы! Куча людей, сбитых вместе в небольшом зале теснее сардин в банке, со своими характерами и мнениями! Но я завидовал даже им. Из развлечений у меня были только листы бересты и писчие угольки, во множестве принесенные Тилем, и я раз за разом пополнял самодельный словарь русско-аррского языка, упражняясь в построении фраз и произношении. Я был немало удивлен, когда однажды вместо привычных шагов Тиля услышал за дверями знакомую тяжелую походку. Дверь открылась и в проем протиснулся хозяин форта.

Тиль меня научил хорошо, и я не ударил лицом в грязь.

— Приветствую, господин барон!

Свенд неторопливо осмотрел новую обстановку моей комнатки, с уважением глянул на гору исписанных листов.

— Тиль сказал, ты уже вполне уверенно говоришь на нашем языке. Да и давно стоило поговорить с тобой, Серж из Семла.

— Это честь для меня, господин барон! — ответил я и подумал, что он, вероятно, имел ввиду Землю.

Свенд улыбнулся в усы.

— Умение использовать этикет при общении со знатью тебе пригодится в жизни… Надеюсь… Но не на людях, когда мы одни, ты можешь меня звать просто по имени. Не надо чинов, я простой солдат!

Я не придумал ничего лучше, чем согласно кивнуть. «Надеюсь»? Хм!.. Он придвинул табурет, и совсем как тогда, в лесной хижине, пронизал меня взглядом своих бледно-голубых глаз.

— Скажи, Серж, откуда ты таков и что думаешь делать? Видя мое замешательство, он добавил. — Я говорю про наш мир. Я ведь правильно понял, ты из иного мира?

— Да… Да, так и есть. Если честно, я даже не знаю, как я сюда попал.

Свенд задумчиво огладил бороду.

— Не знаешь как попал… А помнишь, как попал?

— Помню…

* * *

Выпускной — это всегда весело! Тебе стукнуло двадцать три, и твой Альма-матер выпускает тебя для борьбы за место под солнцем, воооруженного новыми знаниями. Щеголяние нарядными костюмами, вручение грамот — отличившимся, аттестатов об высшем специальном образовании — всем. Приподнятое настроение отметает некоторую толику грусти по студенческим будням, и все идет к неизбежному, традиционному празднованию окончания Мучёбы. Тоесть — грандиозной попойке молодых спецов, невинно названная вечеринкой по поводу выпускного. Поход в ближайший супермаркет ополовинил его запасы алкоголя. Так как такую ораву почти в сто человек трудно было где-либо разместить, а оставшиеся финансы ушли на скромную закуску и пластиковые стаканчики, было высказано предложение пойти на Замковую гору. Все поддержали предложение согласным ревом.

— Сереж, ты считаешь, это хорошая идея? — я почувствовал, как Наташа напряглась, ожидая ответа. Как же порой трудно ответить девушке, а тем более своей!

— Реветь так под окнами? Нет, категорически! Меня воспитывали куда более строгие родители-инженеры, чем твои, военные! — конечно же я попытался отшутиться.

Маленький кулачок больно ударил под ребра.

— Тебе бы все шутки шутить! Ответь мне!

— Есть, мой генерал! Ой!.. Ну Наташ, ну чем тебе не нравится идея пойти на Замковую?

— А ты не заметил, как я одета?! Я же в платье, а не в спортивном костюме! И в туфлях на шпильке! Я же испорчу их!

— Тогда я тебя понесу, любимая! — принял экстренные меры я.

Некоторое время Наташка прятала довольную улыбку, выдерживая театральную паузу.

— Ну хорошо… Так и быть! Но если что…

— Все будет хорошо, прекрасная маркиза!

— Льстец! — припечатала меня моя подруга и крепче взялась за мою руку.

Вот так мило бранясь, мы и добрались до поросшей диким лесом горы. Нам сильно повезло, и высотка почти пустовала. Немногие влюбленные парочки разбежались, услышав еще издалека наш громогласный рев. Больше всех старался мой друг Мишка. Его мощный бас с минимальными модуляциями почти перекрывал пение остальных, менее «одаренных» певцов нашего потока.

Забравшись в лес, наша компания расчистила подходящее местечко около колоритных развалин какой-то дореволюционной постройки, и праздник начался.

Когда было выпито почти все и компания разбилась на кучки, а солнце уже пламенело оранжевыми закатными лучами, мы с Наташкой решили немного проветриться и так, гуляя и целуясь, неожиданно вышли к обрывистому склону.

— Как тут красиво! — Наташка, раскрасневшаяся и радостная, потянула меня к самому обрыву. Тут была какая-то вымощенная старыми желтоватыми камнями площадка в форме круга. Я, как галантный кавалер, постелил свой пиджак прямо на них и мы, обнявшись, устроились провожать солнце. Нам было не скучно, ведь мы были вдвоем, и легкий дурман алкоголя смешался с дурманом любви…

Уже в густых сумерках мы опомнились и засобирались обратно к компании, которая, судя по гомону и огромному костру только набирала обороты веселья.

— Стой! Я сережку потеряла, правую! — вдруг сказала моя подруга.

Вот черт!

— Когда мы шли сюда, она еще была с тобой? — деловито осведомился я, предупреждая панику в ее голосе.

— Да! Не знаю… Это подарок папы!

Вот тут уже запаниковал я.

— Хорошо, не суетись! Сейчас разберемся.

Я пол-часа, не меньше, ползал на коленях по всему обрыву, подсвечивая телефоном в поисках злосчастной сережки, которую угораздило потеряться, когда все было так хорошо!

Наташка стояла на месте, и «помогала» мне советами, где искать. Я терпел и молился всем богам, только бы найти потерянное.

Наконец, закусанная комарами, она сама скомандовала отбой убитым голосом и нервно потянула меня к костру, не говоря ни слова.

Плохой знак!

— Наташ, не расстраивайся! Я завтра пораньше приду и поищу при свете дня. Отыщется, вот увидишь!

— Вот отыщется, тогда и успокоюсь!

Что говорить, вечер был испорчен на все сто! Будущее утро — тоже…

Отправив ее домой на такси, я зашагал домой пешком.

На следующее утро, встав в пять часов, я уже шел обратно. Настроение было омерзительное. Мои товарищи сейчас спят, вволю нагулявшись, а я бреду под утренним, довольно холодным дождем и проклинаю эту действительно плохую идею — идти на Замковую гору!

Свинцовые в редком свете раннего утра тучи быстро гнал ветер, то и дело стегавший струями дождя мне по лицу. Я застегнул косуху на верхнюю застежку, помогло мало. Капюшон толстовки не защищал вовсе, стилы, несмотря на «тракторные» подошвы, скользили по мокрому, раскисшему склону, но я все же добрался до места, где мы с Натой обнаружили пропажу.

Исходив раскисшую тропку вдоль и поперек несколько раз, я совсем подупал духом, мысленно представляя себе, с каким лицом я буду смотреть своей девушке в глаза. Где-то через час рассматривания прибитой дождем травы по обочинам тропки, я вернулся к месту, где мы так хорошо поначалу проводили время. Посмотрел на запад, там где вчера так красиво садилось солнце… И сел прямо там, где стоял — на круге из камней. Дождь уже перестал, небо частично очистилось и рассветные лучи вдруг показались из-за уходящих туч. Так я некоторое время тупо сидел, встречая это утро…

Долбаная Замковая Гора! Долбаная гулянка! Я распалялся все больше. От досады и злости я грохнул кулаком по ближайшему камню из круга, тут же затряся конечностью от боли. Шипя ругательства, я успел заметить, что камень, по которому пришелся мой удар, вдруг утопился в землю… и Наташкину сережку, валявшуюся под листком подорожника на самом краю круга. А дальше яркая вспышка перед глазами и… Падение с высоты в снежный сугроб.

— Примерно так все и было, — сказал я в заключение, очень ярко вспомнив события того утра, но рассказав Свенду только последнюю часть.

— Гмм! — это была вся реакция барона на мои слова. Минуту поразмыслив он уверенно сказал:

— Портал! Я, конечно, не маг… Но это точно был портал. Другого объяснения не сыщешь. Он глянул на меня.

— Стало быть, ты здесь совершенно случайно?

— А что такое «портал»?

— А, ты же еще не знаешь столько слов… Место, куда входишь и пропадаешь… Раз! И — фьюить! — ты в другом месте, — показал жестами он. Когда до меня дошло, я пробормотал по-русски:

— Ясен пень портал!.. Но какого хрена?

— Чего говоришь?

— Зачем я здесь? — Я подыскивал подходящие слова, — я не просил меня сюда переносить!

— Зачем? Да хъярн его знает! Может, с магом поругался? А он тебя сюда закинул.

— Каким еще магом?!.. Нет у нас магов. И магии тоже…

Свенд удивленно воззрился на меня.

— Как это нет? Как же так, а разных тварей отгонять, рубежи охранять, людей лечить?

— У нас все не так…

— Да как же не так, ежели ты сюда попал именно магическим путем?

Я устало помассировал виски.

— Я и сам не понимаю…

— Ладно, с этим еще разберемся. Ты здесь, вот что самое главное… Тогда скажи, а кто ты такой? Чем живешь… То есть, жил у себя там?

— Я? — я даже растерялся.

— Ну не я же, — нетерпеливо произнес Свенд.

— Я, э-э… Ну, я обычный парень… Работал, учился… Все как у всех… — неуверенно проговорил я.

— Кем работал, чему учился? — продолжал допытываться барон. В голове промелькнула вся учеба в архитектурном, случайные подработки по разносу рекламки, летние месяцы, проведенные на стройках и попытках найти работу получше.

— Я… Учился складывать камни. Иногда работал помощником на стройках, иногда выполнял мелкие поручения, — вымучил я, раздражаясь своему вынужденному косноязычию. Ну вот как я скажу — архитектура, университет, реклама?

Свенд медленно кивнул.

— Муляром, значит, работал… Я, признаться, глядя на твое тонкое тело и белые руки, думал, что ты из благородных… Видя мое непонимающее лицо, он пояснил: — У нас так только ученые отпрыски благородных родов выглядят. М-м, не представляю тебя на каменотесной работе, — помедлив, признался он, окидывая меня критическим взглядом. Стало почему-то обидно. Сразу захотелось ответить, что у нас, на Матушке-Земле, совсем не нужно быть двухметрового роста качком с саженными плечами, чтобы работать. Додумывая эту мстительную мысль, я был совсем огорошен следующим вопросом.