Застывшее время

– И ты сказала, что я тоже поеду?

– Ага. Мол, Полли хочет в Гастингс, а я поеду с ней за компанию.

– Ты ведь тоже хотела.

– Конечно, иначе бы меня здесь не было, правда?

– Ну а почему ты тогда не сказала, что мы вдвоем хотели?

– Не подумала.

Клэри увиливала, и Полли это не нравилось. Однако она уже успела убедиться, что упрекать кузину не стоит, иначе дело окончится ссорой. А портить руганью день, который может стать концом мирного времени, Полли не желала.

Но день почему-то не задался. Полли хотелось думать только о том, что они собирались сделать в ближайшее время, и забыть о том, что может случиться потом. Они отправились в магазинчик «Джепсонс» – Полли его вообще-то любила. Однако Клэри так мучительно долго выбирала авторучку (поездку-то и затеяли частично для того, чтобы она потратила подаренные на день рождения деньги), что Полли устала ждать и разозлилась – ну как можно так серьезно относиться к подобной мелочи?

– Они все вначале жесткие и скрипят, – заметила она. – Ты ведь сама знаешь, что перо надо разработать.

– Знаю. Но если возьму широкое перо, потом оно, скорее всего, совсем разъедется, а среднее, наверное, так и останется жестким.

Полли глянула на продавца – молодой человек в поношенном костюме проследил, как Клэри по очереди лизнула каждое перо и, обмакнув в чернила, нацарапала свое имя на лежащих на прилавке листочках. Нетерпения на его лице написано не было – только скука. Хотя, вероятно, это его привычное состояние.

Происходило это в канцелярском отделе книжного магазина – почти пустом, ведь продавалась там лишь писчая бумага, немного печатных изделий вроде наклеек с адресами и разных приглашений, например, погостить или на свадьбу, а также ручки с карандашами.

– Перед использованием новое перо надо обязательно лизнуть, – сказала Клэри, – но, думаю, вы все равно об этом предупреждаете. А можно попробовать «Вотерман», бордовую? Просто сравнить…

Она стоила двенадцать шиллингов и шесть пенсов, и Полли знала, что Клэри все равно ее не купит. Пока кузина перебирала ручки, Полли наблюдала за продавцом, который в итоге принялся глазеть куда-то вдаль. Наверное, гадал с беспокойством, разразится ли война.

– Что видите? – спросила его Полли. – В смысле, внутренним взором.

– Нет у меня никакого внутреннего взора, когда я ручки пробую, – сварливо отозвалась Клэри.

– А я и не к тебе обращаюсь.

Они обе посмотрели на продавца. Тот прочистил горло и провел ладонью по щедро напомаженным волосам. Сказал, что не понял вопроса.

– Ладно, – произнесла Клэри. – Все-таки возьму среднюю «Релиф»…

– Семь шиллингов шесть пенсов, – тут же выдал продавец, и Полли поняла, что ему не терпится спровадить покупательниц.

На улице они немного поругались по поводу, как назвала это Клэри, идиотской фразочки Полли.

– Да он в лучшем случае решил, что ты его осуждаешь, – заявила она.

– Но это неправда.

– Зато он так подумал.

– Да заткнись!

Клэри глянула на подругу… ну, вернее, на кузину. Вела-то она себя не очень по-дружески.

– Прости. Знаю, ты на взводе. Вот что, Полл. Может, все еще уладится. Вспомни прошлый год.

Полли покачала головой и нахмурилась, отчего вдруг стала похожа на тетушку Рейч, когда та пыталась не расплакаться над Брамсом.

– Дело в том, – мягко произнесла Клэри, – что ты не просто ищешь понимания, а хочешь, чтобы я́ испытала те же чувства. Верно?

– Или хотя бы кто-нибудь!..

– Думаю, их испытывают наши отцы.

– Вот только не очень-то принимают в расчет.

– Согласна. Словно наши чувства такие же маленькие, как и мы. Со стороны родителей это глупо. Наверное, они просто забыли, что и сами были детьми.

– Не такие уж они и старые! Сомневаюсь, что они помнят только последние лет пять.

– Вот я из принципа все буду запоминать. А родители, конечно, всегда оправдываются тем, что несут за нас ответственность.

– Ответственность, ха! Да они даже не могут остановить страшную войну, из-за которой мы все, наверное, умрем! Какая уж тут вообще ответственность!

– Ты опять себя накручиваешь, – сказала Клэри. – Ну, чем теперь займемся?

– Мне все равно. Чего тебе хочется?

– Надо купить пару тетрадей и подарок Зоуи на день рождения. А ты говорила, что хочешь взять шерсти. И можем пообедать пончиками. Или запеченной фасолью?

Они обе обожали запеченную фасоль. Саймона с Тедди часто кормили ею в школе, а вот дома такой еды не водилось – мол, слишком простая.

Полли и Клэри шли в сторону набережной. Отдыхающих вокруг было немного, хотя несколько человек все же расположились на гальке, спиной к серым волнорезам. Они поедали сэндвичи или мороженое, глядя на зеленоватую морскую воду, набегающую на берег.

– Хочешь искупаться?

Полли пожала плечами.

– Мы же ничего с собой не брали, – произнесла она, хотя Клэри знала: при желании такие мелочи ее бы не остановили.

Вдалеке работали солдаты – вытаскивали из грузовика огромные мотки колючей проволоки, которые потом устанавливали через равные интервалы вдоль берега, где выстроилась линия бетонных столбов; тянулась она уже до середины пляжа.

– Пойдем обедать, – быстро предложила Клэри.

Они съели по порции запеченных бобов с тостами, выпили замечательного крепкого индийского чаю (дома такой тоже не подавали), а потом каждая полакомилась пончиком с джемовой начинкой и рожком – с кремовой. Вкусная еда, казалось, приподняла Полли настроение, и они с Клэри начали болтать на самые обычные темы – например, за кого бы они вышли замуж. Полли думала, что ей придется по душе какой-нибудь путешественник – мол, неплохо, если он будет исследовать жаркие страны, где нет ненавистных ей снега и льда, и она сможет его сопровождать. А Клэри выбрала художника – ведь такой человек поймет ее увлечение писательством, да и вдобавок она много знает о художниках благодаря отцу.

– А еще им по большей части все равно, как выглядят люди. В смысле, лица им нравятся по совершенно иным причинам, а значит, против моего он особенно возражать не будет.

– Нормальное у тебя лицо, – отозвалась Полли. – Глаза красивые, а это самое главное.

– У тебя тоже.

– Ой, да у меня они слишком мелкие. Ужас просто. Крошечные синие кнопочки.

– Зато у тебя прекрасный цвет кожи – такой светлый-светлый с розовинкой, как у героини романа. А ты замечала, – продолжила Клэри мечтательно, слизнув с пальцев остатки крема, – как писатели бесконечно описывают внешность своих героинь? Должно быть, во время чтения мисс Миллимент ужасно страдает – ей ведь такой никогда не стать.

– Не все же они писаные красавицы, – возразила Полли. – Вспомни Джейн Эйр.

– А еще тебе жутко повезло – вон какие волосы достались. Хотя медный оттенок наверняка с возрастом потускнеет, – добавила Клэри, задумавшись о матери Полли. – Станет таким… бледно-медовым. Ой, как же, Джейн Эйр! Мистер Рочестер все твердил, какая она хрупкая и миниатюрная. То есть завуалированно намекал, что она очаровательна.

– Люди именно это и хотят читать. Я очень надеюсь, что в своих книгах ты не станешь слишком ударяться в авангард, Клэри. Иначе никто не сообразит, что у тебя там творится.

«Улисс», которого она как-то выудила из книг матери, показался Полли слишком уж непонятным.

– Буду писать как хочу, – заявила Клэри. – Так что бесполезно мне советовать.

– Ладно. Пойдем за остальными покупками.

Обед стоил четыре шиллинга и шесть пенсов – больше, чем они рассчитывали, поэтому Клэри великодушно заплатила всю сумму.

– Отдашь после своего дня рождения, – сказала она.

– Думаю, мисс Миллимент уже привыкла. Мне кажется, желание выйти замуж угасает в довольно молодом возрасте.

– Черт! Серьезно? Ну тогда я вообще вряд ли выйду замуж. Сейчас мне что-то не очень хочется, а после двадцати лет женщины так быстро стареют. Вот посмотри на Зоуи.

– Люди стареют из-за скорби.

– Люди стареют из-за всего. Знаешь, что́ та дама, которая обожает растягивать слова, – подруга тетушки Вилли, леди Небуорт, – сказала Луизе? – Кузина ответила ей молчанием, и Клэри продолжила: – Мол, никогда не вскидывай брови, не то морщины на лбу появятся. Тебе такой совет тоже пригодится, Полли, ты ведь всегда хмуришься, когда думаешь.

Потом они вышли из кафе, и Клэри спросила:

– Ну и что же мне ей подарить?

– Тете Зоуи? Не знаю. Наверное, мыло или соли для ванн. Или шляпку.

– Нельзя покупать шляпки другим людям, Полл. Им же нравятся только жуткие, которые они сами себе выбирают. Разве не странно? – заметила Клэри, направляясь от набережной в сторону магазинов. – Люди торчат в магазинах, примеряют одежду, обувь и прочее буквально часами – чтобы все сидело и смотрелось идеально. Ну а потом что? Выглядят они в большинстве своем жутко. Ну, или заурядно. С тем же успехом можно было повытаскивать вещи наугад.

– В любую минуту все переоденутся в одинаковую форму, – грустно отозвалась Полли, снова начиная чувствовать себя отвратительно.

– А мне это наблюдение кажется любопытным, – с обидой сказала Клэри. – И вообще, его можно применить не только к одежде, но и к человеческой природе.

– На мой взгляд, в человеческой природе мало хорошего. Иначе над нами не нависла бы такая страшная опасность. Давай уже купим нитки и все остальное, и поехали домой.

И, раздобыв все необходимое – упаковочку мыла «Морни» с ароматом розовой герани для Зоуи, тетрадки, а также голубые шерстяные нитки, из которых Полли намеревалась связать себе свитер, – они отправились ждать автобус.

* * *

В ту же субботу, после обеда, Хью и Руперт, вооружившись внушительным списком покупок, поехали в Баттл. Руперт вызвался сам, а Хью, который чуть было не поссорился с Сибил, предложил составить брату компанию. Сделав перечни всего необходимого для трех домов, они отправились в путь на «Воксхолле» – его Руперт приобрел после того, как в прошлом январе начал работать в семейной фирме.

– Как же чертовски глупо мы будем выглядеть, если война все-таки не начнется, – произнес он и после недолгого молчания глянул на брата.

– Не будем.

– Опять мигрень?

– Нет. Просто задумался.

– О чем?

– О твоих планах.

– Хм. Ну… Наверное, подамся на флот.

– Как я и подозревал.

– Правда, все дела лягут на твои плечи, верно?

– Мне поможет Старик.

Вновь воцарилось молчание. Поработав в фирме, Руперт лично убедился, насколько их отец упрям и деспотичен. Единственным, кто мог с ним сладить, был Эдвард. Хью же, не соглашаясь с очередным приказом, вступал в открытый и яростный спор – манипулировать или, как иногда говорили, деликатничать он не умел. И ссоры эти, как правило, приводили к непростым компромиссам, невыгодным ни одной из сторон, а особенно – компании. Руперт, который только учился азам профессии, не мог ничем помочь и оставался лишь вынужденным свидетелем, а потому этим летом, когда Эдвард уехал на курсы для добровольцев, ситуация значительно ухудшилась. Сейчас Эдвард вернулся, но ненадолго – он просто ждал, когда его призовут. И Руперт, решившийся на работу в компанию, как только Зоуи забеременела, до сих пор не понимал, правильно ли поступил. Преподавание виделось ему лишь временной мерой – чем-то вроде стажировки перед тем, как полностью отдаться профессии художника. А работа в коммерческой сфере, как оказалось, никогда не позволит ему рисовать. Потому его так будоражила неминуемая война – это был способ вырваться на волю, хоть Руперт едва ли мог признаться в подобном даже самому себе.

– Но, разумеется, я буду по тебе скучать, дружище, – проговорил Хью с напускной небрежностью, которая вдруг заставила Руперта растрогаться. Ведь Хью, как и их сестра Рейчел, всегда становился нарочито небрежным, если слишком уж волновался.

– Меня, конечно, могут и не взять, – отозвался Руперт. В свои слова он не верил – просто не знал, чем еще приободрить брата.

– Возьмут, конечно. Жаль, что от меня теперь маловато пользы. Черт, бедные поляки. Если бы русские не подписали тот пакт, вряд ли бы он осмелился так далеко зайти.

– Гитлер?

– Кто же еще! Хотя у нас был год отсрочки. Надеюсь, мы потратили его с умом.

Уже в Баттле Руперт произнес:

– Припаркуюсь около «Тиллса», да? Нам все равно там кучу покупок делать.

За следующий час они приобрели четыре дюжины банок для консервирования Kilner, дезинфицирующее средство, керосин, двадцать четыре фонарика с запасными батарейками, три оцинкованных ведра, жидкое и обычное мыло в огромных количествах, четыре примуса, кварту денатурата, шесть грелок, две дюжины лампочек, фунт полудюймовых гвоздей и два фунта – покрытых оловом, шесть катушек черной нитки и упаковку иголок для швейной машинки. А вот ткани для затемнения окон в магазине осталось всего три ярда. «Возьмем, все равно пригодится», – сказал Хью Руперту.

В аптечном отделе они добыли водичку от коликов, гидроксид магния, детское масло, мыло Vinolia, шампунь Amami, арроурут и солевое слабительное «Эндрюс ливер солтс». Еще Руперт купил черепаховую заколку для Клэри, которая решила отрастить челку и теперь напоминала ему собачку. Затем они забрали два ящика продуктов – один утром заказала Дюши, а второй – Вилли. Купили сигареты Passing Cloud и Goldflake – для Рейчел и опять же для Вилли. Руперт приобрел журнал о светской жизни Tatler для Зоуи, а Хью – экземпляр книги «Как зелена была моя долина» для Сибил, которая любила читать новинки, а на эту были хорошие отзывы. Потом Руперт с Хью вновь сверились со списком – и поняли, что в этом магазине не продается вода Malvern для Дюши.

– Что еще?

– Нечто похожее на «бар шей мор»?

– Мозг барашка, – со знанием дела расшифровал Хью. – Для Уиллса. Сибил считает, что без еженедельной порции он не выживет.

Поэтому они отправились к мяснику, и тот им сообщил, что буквально минуту назад позвонила миссис Казалет-старшая с просьбой отложить для нее говяжий язык, а один в лавке, к счастью, остался, и мясник как раз положил его в рассол, поэтому перед готовкой надолго замачивать его не надо, передайте кухарке. «Если вы не возражаете, сэр», – добавил мясник. Он привык, что если дамы не приходили за заказом лично – что случалось редко, – то заезжал мистер Тонбридж. Джентльмены совершают покупки – верный знак, что снова творится черт-те что, думал мясник, заворачивая бараний мозг в пергаментную, а затем и в обычную оберточную бумагу. Неподалеку подметал пол мальчишка – дело близилось к закрытию, и мяснику пришлось его одернуть, чтобы тот ненароком не изгваздал брюки джентльменов грязными опилками.

На улице прибавилось народу: туда-сюда бродили, то и дело с несчастным видом заглядывая в витрины, беременные женщины, за которыми по пятам следовали бледные детишки.

– Эвакуированные, – заметил Руперт. – Нам, думаю, еще повезло. Уж лучше детский приют. По крайней мере, вши малышам не грозят, да и они не жалуются, что слишком тихо и скучно или что не могут поесть.