Помоги проекту - поделись книгой:
— «Кристальная колючка». А что у меня еще может быть. Вы же просили? — он выложил на стол контейнер с артефактом.
— Ах, да-да, — Сахаров в замешательстве потер лоб и снял очки. — Мы эту серию, для которой «колючка» была нужна, пока перенесли, но все равно пригодится, спасибо.
— А еще у меня, как всегда, пара образцов на углеродный анализ, — Джедай достал деревянные плашки. — Сможете сделать?
— Без проблем, — согласился профессор. — Какая точность вас интересует? Порядок?
— Десятки, — ответил Джедай, напряженно глядя ему в глаза.
Сахаров прикинул на ладони массу спилов.
— Ну, дня три нужно будет статистику набирать…
Джедай с облегчением выдохнул.
— Ну и отлично. Спасибо. Мне не к спеху.
Профессор подвинул обе плашки лаборанту:
— Вася, займитесь.
— Которая запаянная, должна быть лет на сорок старше, — быстро предупредил Джедай и нервно добавил: — Только, пожалуйста, молодым углеродом не запачкайте!
— Обижаешь, — хмыкнул Вася, небрежно подхватил обе плашки и вышел из лаборатории.
Профессор проводил его задумчивым взглядом и повторил:
— Лет на сорок старше?.. Это же свежие спилы, по годовым кольцам видно. Нынешнего года или предыдущего…
— Вы совершенно правы, — согласился Джедай. Спилы совсем свежие, вчерашние. С одной ветки.
Профессор машинально протер очки носовым платком и поморгал, близоруко сощурясь.
— Как же такое может быть? — растерянно спросил он.
— Я не говорю, что такое может быть, я хочу только, чтобы вы это проверили, — объяснил Джедай.
— И вы считаете, что это безумство может подтвердиться?
— Хотелось бы надеяться, — сдержанно согласился Джедай.
— Э-э-э… Но тогда вы сможете объяснить, как вы получили эти образцы? — заинтересовался профессор.
— Обещаю. А пока это только мои предположения, — ответил Джедай.
Джедай появился в Доме малютки, как всегда, после семнадцати, когда у детишек было так называемое свободное время — двухчасовой промежуток между тихим часом и ужином.
Он старательно вытер ноги о коврик и заглянул в кабинет персонала — там сидела единственная нянечка, заполняя какой-то журнал.
— Добрый вечер, я к своей — можно? — спросил Джедай.
Нянечка мельком взглянула на него и кивнула: все здесь давно знали Джедая в лицо. В ее взгляде Джедай заметил обычную смесь сочувствия и безнадежной жалости и стиснул зубы — это мы еще посмотрим.
В игровой комнате сегодня было необычно шумно — двое малышей сорись из-за красной пожарной машинки, еще один ревел из-за ушибленной коленки. Джедай взглядом поискал свою дочку Соню — она, как всегда, не участвовала в играх, сидела в уголке с соской во рту, меланхолично наблюдала, как драчуны с переменным успехом делят машинку. Едва успев войти, Джедай оказался в фокусе всеобщего внимания — машинка тут же была забыта, и даже рева успокоился, во все глаза уставившись на Джедая. Большинство детей здесь были «отказниками» — детишками с врожденными дефектами, от которых родители отказались в младенчестве. В три-четыре года человеку не особенно важно, есть ли у него какая-нибудь редкая форма генетического уродства, гораздо важнее, есть ли у него родители. Практически ни у кого здесь родителей не было, многие детишки, наверное, даже не знали, что бывает и другая жизнь. А вот у двухлетней Сони был папа. Это выделяло ее из группы, и ей, может быть, не до конца осознанно, завидовали.
У Сони было генетически обусловленное заболевание крови — галактоземия — и врожденный порок сердца. Девочке требовались периодические вливания плазмы и сложная дорогостоящая операция на сердце, возможно, даже не одна. То, что она дожила до двухлетнего возраста, само по себе было удивительно. Врачи констатировали, что девочка не проживет и месяца, мать отказалась от нее сразу же после рождения. Джедай хорошо помнил, как она рыдала у него на плече, причитая: «Надо было аборт делать, предупреждали же меня, я же знала!», ну и далее по тексту про детей сталкеров. С тех пор они больше не виделись.
— Сонька, привет! — Джедай подхватил дочку на руки, Соня слабо заулыбалась.
Джедай сразу же отобрал у нее соску:
— Хватит уже, большая, давай-ка отучаться.
Девочка сначала запротестовала, хныкнув и потянувшись ручонкой за соской, но потом ухватила Джедая за палец и успокоилась.
— Ты чего сегодня сонная какая-то, а? Ну-ка, расскажи что-нибудь, — тормошил дочку Джедай. — Как живете, как животик?
У Сони было явное отставание в развитии, слов она пока что знала мало, говорила неохотно, и Джедай каждый раз старался побольше общаться с ней, требуя ответной реакции.
— Чем кормили сегодня? Кашу тебе не дают? А молоко? Ты смотри, тебе нельзя.
Соня кивнула.
— Ты почему с ребятами не играешь, а, Сонь? Пойдешь играть? Смотри, у девочек куклы какие красивые?
— Не-е, — протянула Соня, отрицательно качнув головой.
— Не хочешь? Почему?
Соня насупилась и промолчала.
— Фу, Сонька! Будешь так себя вести, никто с тобой дружить не захочет.
— У-у-у, — сообщила Соня и отвернулась. Означать это, видимо, должно было что-то вроде «не очень-то и хотелось».
— А конфету хочешь? — задал провоцирующий вопрос Джедай.
Соня улыбнулась и часто закивала.
— Тогда держи много конфет, иди и поделись с друзьями.
Девочка погрустнела, сообразив, что у этих взрослых все не просто так, но все же сгребла конфеты в охапку, поковыляла к группке ребят, которые возились с конструктором «Лего», и попыталась раздать конфеты, кому считала нужным. Тут же объявились несогласные, и вокруг сладостей возник нездоровый ажиотаж. В результате Сонька сама осталась без конфеты и тут же разревелась. Вернулась к Джедаю, воя:
— Папа-а-а, ы-ы-ы-ы!
— Сонь, а ты не давай себя обижать в следующий раз, — серьезно посоветовал Джедай. — И прекрати реветь — слезами горю не поможешь.
Но Соня продолжала безутешно рыдать.
— Ну все, все, — Джедай снова взял дочку на руки и утер ей слезы носовым платком. — Всяко в жизни бывает. На конфету, у меня еще есть.
Соня быстро сунула конфету за щеку и успокоилась.
— Гулять пойдем? Пойдем, а?
Девочка кивнула.
— Ну-ка, не мотай головой, а скажи, да или нет. Пойдем?
— Дя, — послушно согласилась Соня.
— Ну, тогда идем одеваться.
Джедай думал незамеченным проскочить мимо комнаты старшей воспитательницы группы, но не получилось — Светлана Михайловна стояла в коридоре, как будто специально ждала его. Возможно, так оно и было.
— Здравствуйте, Светлана Михайловна. Я заберу Соньку на часик погулять, можно? — спросил Джедай, все еще надеясь, что удастся избежать неприятного разговора.
— Добрый вечер, — ответила воспитательница. — Соня, поиграй две минутки у меня в комнате. Смотри, какой у меня тут замечательный зайка, — она за руку подвела девочку к креслу, вручила ей плюшевого зайца и вернулась в коридор.
Джедай покорно ждал.
— Соне нужна операция, — воспитательница тревожно оглянулась на девочку. — Чем скорее, тем лучше. Вы говорили с лечащим врачом?
— Говорил, — соврал Джедай, отведя взгляд. — Знаю.
— Меня очень беспокоит ее состояние. Вы зря тянете с этим.
Джедай стиснул зубы. Он не понимал, зачем Светлане Михайловне пытать его каждый раз одними и теми же вопросами. Она прекрасно знала, что денег на операцию ему взять негде, и что бесплатно лечить ребенка с тяжелыми врожденными патологиями никто не будет.
— Я ее скоро заберу, — неожиданно для самого себя твердо и спокойно сказал Джедай. — Не волнуйтесь. Спасибо за заботу.
— Заберете? — с непониманием переспросила воспитательница. — Ребенка в таком нестабильном состоянии? Куда?
Куда? По здравому размышлению Джедай мог забрать дочку только в комнатушку в коммуналке на окраине Мозыря. Это была абсолютно безумная идея, особенно если учесть, что малышке требовалось постоянное наблюдение врачей.
— Домой, — решительно заявил Джедай. — Соня, пошли гулять, а то солнышко скроется, муравейник закроется, через полчаса упадет роса. Светлана Михайловна, до свидания.
Девочка бросила не заинтересовавшего ее плюшевого зайца и радостно подбежала к папе. Джедай подхватил ее на руки и быстро двинулся по коридору. Воспитательница осталась стоять, скрестив руки на груди и с недоумением глядя им вслед.
В этот раз профессора Сахарова не только не пришлось дожидаться, он сам, казалось, только и ждал появления Джедая.
— Вы оказались правы! — провозгласил он, как только Джедай переступил порог лаборатории. — Обсчитали ваши образцы. Сорок пять лет разницы, точность — процентов десять. А ну-ка, теперь объясните, что это еще за фокус, — он протянул Джедаю распечатки с таблицами измерений.
— Зона, — неопределенно произнес Джедай, задумчиво просматривая столбики цифр.
Сахаров, вроде, даже обиделся:
— Джедай, вы сами обещали!
— Хорошо, хорошо, — спохватился Джедай. — Я же не отказываюсь. Задумался просто. Спасибо за помощь. Мне это подтверждение очень важно, — он свернул листки в трубочку и убрал в карман.
Младший научный сотрудник, расставлявший по полочкам склянки с какими-то реактивами, искоса поглядывал на Джедая — удивленно и с невесть откуда взявшимся уважением.
— Ну, так все же, что это? — настаивал Сахаров. Ему не терпелось узнать секрет таких необъяснимых манипуляций со временем и прикинуть, какие с этого могут быть удои народному хозяйству.
Джедай достал из внутреннего кармана куртки и выложил на стол перед ним сложенную пополам ученическую тетрадку, исписанную формулами.
— Обычная «комариная плешь», — сказал он. — Гравиконцентрат по-правильному. Создает сильное гравитационное поле, направленное обычно к центру планеты, но иногда бывает и как-нибудь хитро закрученное. Каждый школьник знает.
Вася забыл про реактивы и, застыв с ретортой в руке, пялился на Джедая так, как будто видел живого марсианина.
— Ну-ну-ну? — нетерпеливо сказал Сахаров, суетливыми движениями перекидывая тетрадные листки и бегло просматривая сделанные Джедаем расчеты.
— Еще школьники знают… ну, во всяком случае, должны знать, общую теорию относительности Эйнштейна, тоже вещь достаточно тривиальная… А из нее они должны представлять, что пространство-время — это единая структура, и под влиянием гравитации она, грубо говоря, искривляется.
Джедай не выдержал пристального Васиного взгляда, полного искреннего изумления, и обернулся:
— Ну что? Я что-то не то говорю?
— Продолжайте, продолжайте, — нетерпеливо махнул рукой профессор. — Не обращайте внимания.
— Так и все. Мощные гравиконцентраты нехило искривляют пространство-время. Конкретно время — замедляют. Это я тут уже с КТП изощрялся от нефиг делать по-всякому, — Джедай небрежно перекинул несколько тетрадных страничек, — «just for fun», короче, это можете даже не смотреть… Еще с точки зрения теории струн интересно было бы глянуть, но я ее не люблю и не понимаю, так что не заморачивался, это вам для дальнейшего осмысления. А общее представление вполне дают лоренцевские преобразования в простейшем виде. Расчеты не я придумал, все это уже давно обсчитано в теории черных дыр, правда, в основном, для предельных состояний. Ну и тут то же самое — взять не идеально круглую «комплешь» — и уже получаются интересные выводы. Взять вращающуюся «комплешь» в форме кольца — получается еще круче, видите, формула похожа на описание черной дыры Керра-Ньюмена в общем виде… — Джедай отыскал нужную страницу в тетрадке и подчеркнул ногтем результат математических преобразований.
— Ну-ка, ну-ка, а если строить для такой «плеши» диаграмму Пенроуза, получится так? — Сахаров схватил карандаш и набросал на обратной стороне тетрадной обложки зубчатую схему из квадратиков.
— Не совсем, — поморщился Джедай, отобрал у него карандаш и подправил картинку. — Сингулярность здесь, все-таки, весьма условная. От нее избавится можно, я там где-то эти расчеты сделал… Мнимая сингулярность, если разрешите использовать такой термин. В моем случае «плешь» еще и смещалась со временем по траектории, похожей на гиперболу, получилось совсем интересно… В середине семидесятых еще такую умозрительную теорию кидали насчет виртуальной пары магнитно заряженных черных дыр, так вы знаете, — смех смехом, а очень похоже. Я честно посчитал, где должна находиться вторая такая же «плешь» с противоположным зарядом, сходил и проверил. — Джедай поискал глазами, где бы набросать карту, не придумал, достал КПК, показал точку в белорусской части Зоны. — Самое смешное — она там действительно есть, и движется похоже.
— Что — и серьезно с магнитным зарядом?! — спросил крайне удивленный профессор.
— Наверное, — пожал плечами Джедай. — Не проверял. По расчетам — должна быть с магнитным, — он мельком взглянул на Васю и с иронией добавил: — Вот вам и монополь Дирака …
— Жесть, — выдохнул пораженный Вася, во все глаза наблюдая за их манипуляциями. — Джедай — ты из О-сознания? Или из этих, которые прилетели из радианта Пильмана?
— Почему? — искренне удивился Джедай.
— Только не говори, что ты обычный сталкер.
— Наверное, не совсем обычный, — покладисто согласился Джедай. — Это что-то меняет?
— Вася, вы чересчур увлекаетесь малонаучной фантастикой, — с осуждением в голосе сообщил своему помощнику Сахаров, бросив на него быстрый укоряющий взгляд и тут же вернувшись к изучению формул. — Читали бы лучше «УФН».
— Да-а-а, блин, — в полном обалдении протянул лаборант. — Я-то думал… Чего ж ты никогда над научными анекдотами не смеешься? — с какой-то детской обидой выпалил он.
— Так ты вечно что-то несмешное рассказываешь, — пожал плечами Джедай.
Поделиться книгой: