| Attended by this gallant equipage, himself well mounted, and splendidly dressed in crimson and in gold, bearing upon his hand a falcon, and having his head covered by a rich fur bonnet, adorned with a circle of precious stones, from which his long curled hair escaped and overspread his shoulders, Prince John, upon a grey and high-mettled palfrey, caracoled within the lists at the head of his jovial party, laughing loud with his train, and eyeing with all the boldness of royal criticism the beauties who adorned the lofty galleries. | Окруженный своими приближенными, принц Джон выехал на арену верхом на резвом коне серой масти и с соколом на руке. На нем был великолепный пурпурный с золотом костюм, а на голове - роскошная меховая шапочка, украшенная драгоценными каменьями, из-под которой падали на плечи длинные локоны. Он ехал впереди, громко разговаривая и пересмеиваясь со своей свитой и дерзко, как это свойственно членам королевской фамилии, рассматривал красавиц, украшавших своим присутствием верхние галереи. |
| Those who remarked in the physiognomy of the Prince a dissolute audacity, mingled with extreme haughtiness and indifference to the feelings of others could not yet deny to his countenance that sort of comeliness which belongs to an open set of features, well formed by nature, modelled by art to the usual rules of courtesy, yet so far frank and honest, that they seemed as if they disclaimed to conceal the natural workings of the soul. | Даже те, кто замечал в наружности принца выражение разнузданной дерзости, крайнего высокомерия и полного равнодушия к чувствам других людей, не могли отрицать того, что он не лишен некоторой привлекательности, свойственной открытым чертам лица, правильным от природы и приученным воспитанием к выражению приветливости и любезности, которые легко принять за естественное простодушие и честность. |
| Such an expression is often mistaken for manly frankness, when in truth it arises from the reckless indifference of a libertine disposition, conscious of superiority of birth, of wealth, or of some other adventitious advantage, totally unconnected with personal merit. | Такое выражение лица часто и совершенно напрасно также принимают за признак мужественности и чистосердечия, тогда как под ними обычно скрываются беспечное равнодушие и распущенность человека, сознающего себя, независимо от своих душевных качеств, стоящим выше других благодаря знатности происхождения, или богатства, или каким-нибудь иным случайным преимуществам. |
| To those who did not think so deeply, and they were the greater number by a hundred to one, the splendour of Prince John's "rheno", (i.e. fur tippet,) the richness of his cloak, lined with the most costly sables, his maroquin boots and golden spurs, together with the grace with which he managed his palfrey, were sufficient to merit clamorous applause. | Однако большинство зрителей не вдавалось в такие глубокие размышления. Для них достаточно было увидеть великолепную меховую шапочку принца Джона, его пышную мантию, отороченную дорогими соболями, его сафьяновые сапожки с золотыми шпорами и, наконец, ту грацию, с какой он управлял своим конем, чтобы прийти в восторг и приветствовать его громкими кликами. |
| In his joyous caracole round the lists, the attention of the Prince was called by the commotion, not yet subsided, which had attended the ambitious movement of Isaac towards the higher places of the assembly. | Принц весело гарцевал вокруг арены. Внезапно внимание его было привлечено продолжавшейся суматохой, вызванной притязаниями Исаака на лучшее место. |
| The quick eye of Prince John instantly recognised the Jew, but was much more agreeably attracted by the beautiful daughter of Zion, who, terrified by the tumult, clung close to the arm of her aged father. | Зоркий взгляд Джона мигом разглядел еврея, но гораздо более приятное впечатление произвела на него красивая дочь Сиона, боязливо прильнувшая к руке своего старого отца. |
| The figure of Rebecca might indeed have compared with the proudest beauties of England, even though it had been judged by as shrewd a connoisseur as Prince John. | И в самом деле, даже на взгляд такого строгого ценителя, каким был Джон, прекрасная Ревекка могла с честью выдержать сравнение с самыми знаменитыми английскими красавицами. |
| Her form was exquisitely symmetrical, and was shown to advantage by a sort of Eastern dress, which she wore according to the fashion of the females of her nation. | Она была удивительно хорошо сложена, и восточный наряд не скрывал ее фигуры. |
| Her turban of yellow silk suited well with the darkness of her complexion. The brilliancy of her eyes, the superb arch of her eyebrows, her well-formed aquiline nose, her teeth as white as pearl, and the profusion of her sable tresses, which, each arranged in its own little spiral of twisted curls, fell down upon as much of a lovely neck and bosom as a simarre of the richest Persian silk, exhibiting flowers in their natural colours embossed upon a purple ground, permitted to be visible-all these constituted a combination of loveliness, which yielded not to the most beautiful of the maidens who surrounded her. | Желтый шелковый тюрбан шел к смуглому оттенку ее кожи; глаза блестели, тонкие брови выгибались горделивой дугой, белые зубы сверкали, как жемчуг, а густые черные косы рассыпались по груди и плечам, прикрытым длинной симаррой из пурпурного персидского шелка с вытканными по нему цветами всевозможных оттенков, спереди прикрепленной множеством золотых застежек, украшенных жемчугом, - все вместе создавало такое чарующее впечатление, что Ревекка могла соперничать с любой из прелестнейших девушек, сидевших вокруг. |
| It is true, that of the golden and pearl-studded clasps, which closed her vest from the throat to the waist, the three uppermost were left unfastened on account of the heat, which somewhat enlarged the prospect to which we allude. A diamond necklace, with pendants of inestimable value, were by this means also made more conspicuous. The feather of an ostrich, fastened in her turban by an agraffe set with brilliants, was another distinction of the beautiful Jewess, scoffed and sneered at by the proud dames who sat above her, but secretly envied by those who affected to deride them. | Ее платье было застегнуто жемчужными запонками; три верхние запонки были расстегнуты, так как день был жаркий, и на открытой шее было хорошо видно бриллиантовое ожерелье с подвесками огромной ценности; страусовое перо, прикрепленное к тюрбану алмазным аграфом, также сразу бросалось в глаза, и хотя горделивые дамы, сидевшие на верхней галерее, презрительно поглядывали на прелестную еврейку, втайне они завидовали ее красоте и богатству. |
| "By the bald scalp of Abraham," said Prince John, "yonder Jewess must be the very model of that perfection, whose charms drove frantic the wisest king that ever lived! | - Клянусь лысиной Авраама, - сказал принц Джон,- эта еврейка - образец тех чар и совершенств, что сводили с ума мудрейшего из царей. |
| What sayest thou, Prior Aymer?-By the Temple of that wise king, which our wiser brother Richard proved unable to recover, she is the very Bride of the Canticles!" | Как ты думаешь, приор Эймер? Клянусь тем храмом мудрого Соломона, которого наш еще более мудрый братец Ричард никак не может взять, она хороша, как сама возлюбленная в Песни Песней. |
| "The Rose of Sharon and the Lily of the Valley,"-answered the Prior, in a sort of snuffling tone; "but your Grace must remember she is still but a Jewess." | - Роза Сарона и Лилия Долин, - отвечал приор. -Однако, ваша светлость, вы не должны забывать, что она не более как еврейка. |
| "Ay!" added Prince John, without heeding him, "and there is my Mammon of unrighteousness too-the Marquis of Marks, the Baron of Byzants, contesting for place with penniless dogs, whose threadbare cloaks have not a single cross in their pouches to keep the devil from dancing there. | - Эге! - молвил принц, не обратив никакого внимания на его слова. - А вот и мой нечестивый толстосум... Маркиз червонцев и барон сребреников препирается изза почетного места с оборванцами, у которых в карманах, наверно, не водится ни одного пенни. |
| By the body of St Mark, my prince of supplies, with his lovely Jewess, shall have a place in the gallery!-What is she, Isaac? | Клянусь святым Марком, мой денежный вельможа и его хорошенькая еврейка сейчас получат места на верхней галерее. Эй, Исаак, это кто такая? |
| Thy wife or thy daughter, that Eastern houri that thou lockest under thy arm as thou wouldst thy treasure-casket?" | Кто она тебе, жена или дочь? Что это за восточная гурия, которую ты держишь под мышкой, точно это шкатулка с твоей казной? |
| "My daughter Rebecca, so please your Grace," answered Isaac, with a low congee, nothing embarrassed by the Prince's salutation, in which, however, there was at least as much mockery as courtesy. | - Это дочь моя Ревекка, ваша светлость, -отвечал Исаак с низким поклоном, нимало не смутившись приветствием принца, в котором сочетались насмешка и любезность. |
| "The wiser man thou," said John, with a peal of laughter, in which his gay followers obsequiously joined. | - Ну, ты, мудрец! - сказал принц с громким хохотом, которому тотчас начали подобострастно вторить его спутники. |
| "But, daughter or wife, she should be preferred according to her beauty and thy merits.-Who sits above there?" he continued, bending his eye on the gallery. | - Но все равно, дочь ли она тебе или жена, ее следует чествовать, как то подобает ее красоте и твоим заслугам... Эй, кто там сидит наверху?- продолжал Он, окинув взглядом галерею. |
| "Saxon churls, lolling at their lazy length!-out upon them!-let them sit close, and make room for my prince of usurers and his lovely daughter. | - Саксонские мужланы... Ишь как развалились. Выгнать их вон отсюда! |
| I'll make the hinds know they must share the high places of the synagogue with those whom the synagogue properly belongs to." | Пускай потеснятся и дадут место моему князю ростовщиков и его прекрасной дочери. Я покажу этим неучам, что лучшие места в синагоге они обязаны делить с теми, кому синагога принадлежит по праву! |
| Those who occupied the gallery to whom this injurious and unpolite speech was addressed, were the family of Cedric the Saxon, with that of his ally and kinsman, Athelstane of Coningsburgh, a personage, who, on account of his descent from the last Saxon monarchs of England, was held in the highest respect by all the Saxon natives of the north of England. | Зрители, к которым была обращена эта грубая и оскорбительная речь, были Седрик Сакс со своими домашними и его союзник и родственник Ательстан Конингсбургский, который, как потомок последнего короля саксонской династии, пользовался величайшим почетом со стороны всех саксов, уроженцев северной Англии. |
| But with the blood of this ancient royal race, many of their infirmities had descended to Athelstane. | Но вместе с царственной кровью своих предков Ательстан унаследовал и многие из их слабостей. |
| He was comely in countenance, bulky and strong in person, and in the flower of his age-yet inanimate in expression, dull-eyed, heavy-browed, inactive and sluggish in all his motions, and so slow in resolution, that the soubriquet of one of his ancestors was conferred upon him, and he was very generally called Athelstane the Unready. | Он был высокого роста, крепкого телосложения, в цвете лет, но его красивое лицо было так вяло, глаза смотрели так тупо и сонно, движения были так ленивы и он был так медлителен в своих решениях, что его прозвали Ательстаном Неповоротливым. |
| His friends, and he had many, who, as well as Cedric, were passionately attached to him, contended that this sluggish temper arose not from want of courage, but from mere want of decision; others alleged that his hereditary vice of drunkenness had obscured his faculties, never of a very acute order, and that the passive courage and meek good-nature which remained behind, were merely the dregs of a character that might have been deserving of praise, but of which all the valuable parts had flown off in the progress of a long course of brutal debauchery. | Его друзья, а их было немало, и все они, так же как Седрик, были к нему страстно привязаны, утверждали, что эта вялость объяснялась не недостатком мужества, а только нерешительностью. По мнению других, пьянство, бывшее его наследственным пороком, ослабило его волю, а длительные периоды запоя были причиной того, что он утратил все свои лучшие качества, за исключением храбрости и вялого добродушия. |
| It was to this person, such as we have described him, that the Prince addressed his imperious command to make place for Isaac and Rebecca. | И вот именно к нему обратился принц Джон с приказанием посторониться и очистить место для Исаака и Ревекки. |
| Athelstane, utterly confounded at an order which the manners and feelings of the times rendered so injuriously insulting, unwilling to obey, yet undetermined how to resist, opposed only the "vis inertiae" to the will of John; and, without stirring or making any motion whatever of obedience, opened his large grey eyes, and stared at the Prince with an astonishment which had in it something extremely ludicrous. | Ательстан, ошеломленный таким требованием, которое, по тогдашнему времени и понятиям, было неслыханно оскорбительным, не был расположен повиноваться принцу. Однако он не знал, как ему ответить на подобный приказ. Он ограничился полным бездействием. Не сделав ни малейшего движения для исполнения приказа, он широко открыл свои огромные серые глаза и смотрел на принца с таким изумлением, которое могло бы вызвать смех. |
| But the impatient John regarded it in no such light. | Но нетерпеливому Джону было не до смеха. |
| "The Saxon porker," he said, "is either asleep or minds me not-Prick him with your lance, De Bracy," speaking to a knight who rode near him, the leader of a band of Free Companions, or Condottieri; that is, of mercenaries belonging to no particular nation, but attached for the time to any prince by whom they were paid. | - Этот саксонский свинопас или спит, или не понимает меня! - сказал он. - Де Браси, пощекочи его копьем, - продолжал Джон, обратившись к ехавшему рядом с ним рыцарю, предводителю отряда вольных стрелков-кондотьеров, то есть наемников, не принадлежавших ни к какой определенной нации и готовых служить любому принцу, который платил им жалованье. |
| There was a murmur even among the attendants of Prince John; but De Bracy, whose profession freed him from all scruples, extended his long lance over the space which separated the gallery from the lists, and would have executed the commands of the Prince before Athelstane the Unready had recovered presence of mind sufficient even to draw back his person from the weapon, had not Cedric, as prompt as his companion was tardy, unsheathed, with the speed of lightning, the short sword which he wore, and at a single blow severed the point of the lance from the handle. | Даже в свите принца послышался ропот. Но де Браси, чуждый по своей профессии всякой щепетильности, протянул длинное копье и, вероятно, исполнил бы приказание принца прежде, чем Ательстан Неповоротливый успел подумать, что надо увернуться от оружия, если бы Седрик с быстротою молнии не выхватил свой короткий меч и одним ударом не отсек стальной наконечник копья. |
| The blood rushed into the countenance of Prince John. | Кровь бросилась в лицо принцу Джону. |
| He swore one of his deepest oaths, and was about to utter some threat corresponding in violence, when he was diverted from his purpose, partly by his own attendants, who gathered around him conjuring him to be patient, partly by a general exclamation of the crowd, uttered in loud applause of the spirited conduct of Cedric. | Он злобно выругался и хотел было разразиться не менее сильной угрозой, но замолчал, отчасти потому, что свита принялась всячески его уговаривать и успокаивать, отчасти потому, что толпа приветствовала поступок Седрика громкими возгласами одобрения. |
| The Prince rolled his eyes in indignation, as if to collect some safe and easy victim; and chancing to encounter the firm glance of the same archer whom we have already noticed, and who seemed to persist in his gesture of applause, in spite of the frowning aspect which the Prince bent upon him, he demanded his reason for clamouring thus. | Принц с негодованием обвел глазами зрителей, как бы выбирая более беззащитную жертву для своего гнева. Взгляд его случайно упал на того самого стрелка в зеленом кафтане, который только что грозил Исааку. Увидев, что этот человек громко и вызывающе выражает свое одобрение Седрику, принц спросил его, почему он так кричит. |
| "I always add my hollo," said the yeoman, "when I see a good shot, or a gallant blow." | - А я всегда кричу ура, - отвечал иомен, - когда вижу удачный прицел или смелый удар. |
| "Sayst thou?" answered the Prince; "then thou canst hit the white thyself, I'll warrant." | - Вот как! - молвил принц. - Пожалуй, ты и сам ловко попадаешь в цель? |
| "A woodsman's mark, and at woodsman's distance, I can hit," answered the yeoman. | - Да не хуже любого лесничего, - сказал иомен. |
| "And Wat Tyrrel's mark, at a hundred yards," said a voice from behind, but by whom uttered could not be discerned. | - Он и за сто шагов не промахнется по мишени Уота Тиррела, - произнес чей-то голос из задних рядов, но чей именно - разобрать было нельзя. |
| This allusion to the fate of William Rufus, his Relative, at once incensed and alarmed Prince John. | Этот намек на судьбу его деда, Вильгельма Рыжего, одновременно рассердил и испугал принца Джона. |
| He satisfied himself, however, with commanding the men-at-arms, who surrounded the lists, to keep an eye on the braggart, pointing to the yeoman. | Однако он ограничился тем, что приказал страже присматривать за этим хвастуном иоменом. |
| "By St Grizzel," he added, "we will try his own skill, who is so ready to give his voice to the feats of others!" | - Клянусь святой Гризельдой, - прибавил он, - мы испытаем искусство этого поклонника чужих подвигов. |
| "I shall not fly the trial," said the yeoman, with the composure which marked his whole deportment. | - Я не против такого испытания, - сказал иомен со свойственным ему хладнокровием. |
| "Meanwhile, stand up, ye Saxon churls," said the fiery Prince; "for, by the light of Heaven, since I have said it, the Jew shall have his seat amongst ye!" | - Что же вы не встаете, саксонские мужланы? - воскликнул раздосадованный принц. - Клянусь небом, раз я сказал - еврей будет сидеть рядом с вами! |
| "By no means, an it please your Grace!-it is not fit for such as we to sit with the rulers of the land," said the Jew; whose ambition for precedence though it had led him to dispute Place with the extenuated and impoverished descendant of the line of Montdidier, by no means stimulated him to an intrusion upon the privileges of the wealthy Saxons. | - Как же можно? С позволения вашей светлости, нам совсем не подобает сидеть рядом с важными господами, - сказал Исаак; хотя он и поспорил из-за места с захудалым и разоренным представителем фамилии Мондидье, но отнюдь не собирался нарушать привилегии зажиточных саксонцев. |
| "Up, infidel dog when I command you," said Prince John, "or I will have thy swarthy hide stript off, and tanned for horse-furniture." | - Полезай, нечестивый пес, я приказываю тебе! -крикнул принц Джон. - Не то я велю содрать с тебя кожу и выдубить ее на конскую сбрую. |
| Thus urged, the Jew began to ascend the steep and narrow steps which led up to the gallery. | Услышав такое приглашение, Исаак начал взбираться по узкой и крутой лесенке на верхнюю галерею. |
| "Let me see," said the Prince, "who dare stop him," fixing his eye on Cedric, whose attitude intimated his intention to hurl the Jew down headlong. | - Посмотрим, кто осмелится его остановить, -сказал принц, пристально глядя на Седрика, который явно намеревался сбросить еврея вниз головой. |
| The catastrophe was prevented by the clown Wamba, who, springing betwixt his master and Isaac, and exclaiming, in answer to the Prince's defiance, | Но шут Вамба предотвратил несчастье неожиданным вмешательством: он выскочил вперед и, став между своим хозяином и Исааком, воскликнул: |
| "Marry, that will I!" opposed to the beard of the Jew a shield of brawn, which he plucked from beneath his cloak, and with which, doubtless, he had furnished himself, lest the tournament should have proved longer than his appetite could endure abstinence. | - А ну-ка, я попробую! - С этими словами он выхватил из-под полы плаща большой кусок свинины и поднес его к самому носу Исаака. Без сомнения, он захватил с собой этот запас продовольствия на случай, если турнир затянется дольше, чем в состоянии выдержать его аппетит. |
| Finding the abomination of his tribe opposed to his very nose, while the Jester, at the same time, flourished his wooden sword above his head, the Jew recoiled, missed his footing, and rolled down the steps,-an excellent jest to the spectators, who set up a loud laughter, in which Prince John and his attendants heartily joined. | Увидав перед собой этот омерзительный для него предмет и заметив, что шут занес над его головой свою деревянную шпагу, Исаак резко попятился назад, оступился и покатился вниз по лестнице. Отличная шутка для зрителей, вызвавшая взрывы смеха, да и сам принц Джон и вся его свита расхохотались от души. |
| "Deal me the prize, cousin Prince," said Wamba; | - Ну-ка, брат принц, давай мне приз, - сказал Вамба. |
| "I have vanquished my foe in fair fight with sword and shield," he added, brandishing the brawn in one hand and the wooden sword in the other. | - Я победил врага в честном бою: мечом и щитом, - прибавил он, размахивая шпагой в одной руке и куском свинины - в другой. |
| "Who, and what art thou, noble champion?" said Prince John, still laughing. | - Кто ты такой и откуда взялся, благородный боец? - сказал принц Джон, продолжая смеяться. |
| "A fool by right of descent," answered the Jester; "I am Wamba, the son of Witless, who was the son of Weatherbrain, who was the son of an Alderman." | - Я дурак по праву рождения, - отвечал шут, -зовут меня Вамба, я сын Безмозглого, который был сыном Безголового, а тот, в свой черед, происходил от олдермена. |
| "Make room for the Jew in front of the lower ring," said Prince John, not unwilling perhaps to, seize an apology to desist from his original purpose; "to place the vanquished beside the victor were false heraldry." | - Ну, очистите место еврею в переднем ряду нижней галереи, - сказал принц Джон, быть может радуясь случаю отменить свое первоначальное распоряжение. |
| "Knave upon fool were worse," answered the Jester, "and Jew upon bacon worst of all." | - Нельзя же сажать побежденного с победителем? Это противоречит правилам рыцарства. |
| "Gramercy! good fellow," cried Prince John, "thou pleasest me-Here, Isaac, lend me a handful of byzants." | - Все лучше, чем сажать мошенника рядом с дураком, а еврея - рядом со свиньей. - Спасибо, приятель, - воскликнул принц Джон, - ты меня потешил! Эй, Исаак, дай-ка мне взаймы пригоршню червонцев! |
| As the Jew, stunned by the request, afraid to refuse, and unwilling to comply, fumbled in the furred bag which hung by his girdle, and was perhaps endeavouring to ascertain how few coins might pass for a handful, the Prince stooped from his jennet and settled Isaac's doubts by snatching the pouch itself from his side; and flinging to Wamba a couple of the gold pieces which it contained, he pursued his career round the lists, leaving the Jew to the derision of those around him, and himself receiving as much applause from the spectators as if he had done some honest and honourable action. | Озадаченный этой просьбой, Исаак долго шарил рукой в меховой сумке, висевшей у его пояса, пытаясь выяснить, сколько монет может поместиться в руке, но принц сам разрешил его сомнения: он, наклонясь с седла, вырвал из рук еврея сумку, вынул оттуда пару золотых монет, бросил их Вамбе и поскакал дальше вдоль края ристалища. Зрители начали осыпать насмешками еврея, а принца наградили такими одобрительными возгласами, как будто он совершил честный и благородный поступок. |
| CHAPTER VIII | Глава VIII |
| At this the challenger with fierce defy His trumpet sounds; the challenged makes reply: With clangour rings the field, resounds the vaulted sky. | Труба зачинщика надменный вызов шлет, И рыцаря труба в ответ поет, Поляна вторит им и небосвод, |
| Their visors closed, their lances in the rest, Or at the helmet pointed or the crest, They vanish from the barrier, speed the race, And spurring see decrease the middle space. | Забрала опустили седоки, И к панцирям прикреплены древки; Вот кони понеслись, и наконец С бойцом вплотную съехался боец. |
| Palamon and Arcite | "Паламон и Арсит" |
| In the midst of Prince John's cavalcade, he suddenly stopt, and appealing to the Prior of Jorvaulx, declared the principal business of the day had been forgotten. | Во время дальнейшего объезда арены принц Джон внезапно остановил коня и, обращаясь к аббату Эймеру, заявил, что совсем было позабыл о главной заботе этого дня. |
| "By my halidom," said he, "we have forgotten, Sir Prior, to name the fair Sovereign of Love and of Beauty, by whose white hand the palm is to be distributed. | - Святые угодники, - сказал он, - знаете ли, сэр приор, что мы позабыли назначить королеву любви и красоты, которая своей белой рукой будет раздавать награды! |
| For my part, I am liberal in my ideas, and I care not if I give my vote for the black-eyed Rebecca." | Что касается меня, я подам голос за черноокую Ревекку. У меня нет предрассудков. |
| "Holy Virgin," answered the Prior, turning up his eyes in horror, "a Jewess!-We should deserve to be stoned out of the lists; and I am not yet old enough to be a martyr. | - Пресвятая дева, - сказал приор, с ужасом подняв глаза к небу, - за еврейку!.. После этого нас непременно побьют камнями и выгонят с турнира, а я еще не так стар, чтобы принять мученический венец. |
| Besides, I swear by my patron saint, that she is far inferior to the lovely Saxon, Rowena." | К тому же, клянусь моим святым заступником, Ревекка далеко уступает в красоте прелестной саксонке Ровене. |
| "Saxon or Jew," answered the Prince, "Saxon or Jew, dog or hog, what matters it? | - Не все ли равно, - отвечал принц, - саксонка или еврейка, собака или свинья! Какое это имеет значение? |
| I say, name Rebecca, were it only to mortify the Saxon churls." | Право, изберем Ревекку, хотя бы для того, чтобы хорошенько подразнить саксонских мужланов. |
| A murmur arose even among his own immediate attendants. | Тут даже свита принца зароптала. |
| "This passes a jest, my lord," said De Bracy; "no knight here will lay lance in rest if such an insult is attempted." | - Это уж не шутка, милорд, - сказал де Браси, -ни один рыцарь не поднимет копья, если нанести такую обиду здешнему собранию. |
| "It is the mere wantonness of insult," said one of the oldest and most important of Prince John's followers, Waldemar Fitzurse, "and if your Grace attempt it, cannot but prove ruinous to your projects." | - К тому же это очень неосторожно, - сказал один из старейших и наиболее влиятельных вельмож в свите принца, Вальдемар Фиц-Урс. -Такая выходка может помешать осуществлению намерений вашей светлости. |
| "I entertained you, sir," said John, reining up his palfrey haughtily, "for my follower, but not for my counsellor." | - Сэр, - молвил принц надменно, придержав свою лошадь и оборачиваясь к нему, - я вас пригласил состоять в моей свите, а не давать мне советы. |
| "Those who follow your Grace in the paths which you tread," said Waldemar, but speaking in a low voice, "acquire the right of counsellors; for your interest and safety are not more deeply gaged than their own." | - Всякий, кто следует за вашей светлостью по тем путям, которые вы изволили избрать, -сказал Вальдемар, понизив голос, - получает право подавать вам советы, потому что ваши интересы и безопасность неразрывно связаны с нашими собственными. |
| From the tone in which this was spoken, John saw the necessity of acquiescence | Это было сказано таким тоном, что принц счел себя вынужденным уступить своим приближенным. |
| "I did but jest," he said; "and you turn upon me like so many adders! | - Я пошутил, - сказал он, - а вы уж напали на меня, как гадюки! |
| Name whom you will, in the fiend's name, and please yourselves." | Черт возьми, выбирайте кого хотите! |
| "Nay, nay," said De Bracy, "let the fair sovereign's throne remain unoccupied, until the conqueror shall be named, and then let him choose the lady by whom it shall be filled. | - Нет, нет, - сказал де Браси, - оставьте трон незанятым, и пусть тот, кто выйдет победителем, сам изберет прекрасную королеву. |
| It will add another grace to his triumph, and teach fair ladies to prize the love of valiant knights, who can exalt them to such distinction." | Это увеличит прелесть победы и научит прекрасных дам еще более ценить любовь доблестных рыцарей, которые могут так их возвысить. |
| "If Brian de Bois-Guilbert gain the prize," said the Prior, "I will gage my rosary that I name the Sovereign of Love and Beauty." | - Если победителем окажется Бриан де Буагильбер, - сказал приор, - я уже заранее знаю, кто будет королевой любви и красоты. |
| "Bois-Guilbert," answered De Bracy, "is a good lance; but there are others around these lists, Sir Prior, who will not fear to encounter him." | - Буагильбер, - сказал де Браси, - хороший боец, но здесь немало рыцарей, сэр приор, которые не побоятся помериться с ним силами. |
| "Silence, sirs," said Waldemar, "and let the Prince assume his seat. | - Помолчим, господа, - сказал Вальдемар, - и пускай принц займет свое место. |
| The knights and spectators are alike impatient, the time advances, and highly fit it is that the sports should commence." | И зрители и бойцы приходят в нетерпение - время позднее, давно пора начинать турнир. |
| Prince John, though not yet a monarch, had in Waldemar Fitzurse all the inconveniences of a favourite minister, who, in serving his sovereign, must always do so in his own way. | Хотя принц Джон и не был еще монархом, но благодаря Вальдемару Фиц-Урсу уже терпел все неудобства, сопряженные с существованием любимого первого министра, который согласен служить своему повелителю, но не иначе, как на свой собственный лад. |
| The Prince acquiesced, however, although his disposition was precisely of that kind which is apt to be obstinate upon trifles, and, assuming his throne, and being surrounded by his followers, gave signal to the heralds to proclaim the laws of the tournament, which were briefly as follows: | Принц был склонен к упрямству в мелочах, но на этот раз уступил. Он сел в свое кресло и, когда свита собралась вокруг него, подал знак герольдам провозгласить правила турнира. Эти правила были таковы. |
| First, the five challengers were to undertake all comers. | Пять рыцарей-зачинщиков вызывают на бой всех желающих. |
| Secondly, any knight proposing to combat, might, if he pleased, select a special antagonist from among the challengers, by touching his shield. | Каждый рыцарь, участвующий в турнире, имеет право выбрать себе противника из числа пяти зачинщиков. |
| If he did so with the reverse of his lance, the trial of skill was made with what were called the arms of courtesy, that is, with lances at whose extremity a piece of round flat board was fixed, so that no danger was encountered, save from the shock of the horses and riders. | Для этого он должен только прикоснуться копьем к его щиту. Прикосновение тупым концом означает, что рыцарь желает состязаться тупым оружием, то есть копьями с плоскими деревянными наконечниками или "оружием вежливости", - в таком случае единственной опасностью являлось столкновение всадников. |
| But if the shield was touched with the sharp end of the lance, the combat was understood to be at "outrance", that is, the knights were to fight with sharp weapons, as in actual battle. | Но если бы рыцарь прикоснулся к щиту острием копья, это значило бы, что он желает биться насмерть, как в настоящих сражениях. |
| Thirdly, when the knights present had accomplished their vow, by each of them breaking five lances, the Prince was to declare the victor in the first day's tourney, who should receive as prize a warhorse of exquisite beauty and matchless strength; and in addition to this reward of valour, it was now declared, he should have the peculiar honour of naming the Queen of Love and Beauty, by whom the prize should be given on the ensuing day. | После того как каждый из участников турнира преломит копье по пяти раз, принц объявит, кто из них является победителем в состязании первого дня, и прикажет выдать ему приз - боевого коня изумительной красоты и несравненной силы. |
| Fourthly, it was announced, that, on the second day, there should be a general tournament, in which all the knights present, who were desirous to win praise, might take part; and being divided into two bands of equal numbers, might fight it out manfully, until the signal was given by Prince John to cease the combat. | Вдобавок к этой награде победителю предоставлялась особая честь самому избрать королеву любви и красоты. В заключение объявлялось, что на другой день состоится всеобщий турнир; в нем смогут принять участие все присутствующие рыцари. Их разделят на две равные партии, и они будут честно и мужественно биться, пока принц Джон не подаст сигнала к окончанию состязания. |
| The elected Queen of Love and Beauty was then to crown the knight whom the Prince should adjudge to have borne himself best in this second day, with a coronet composed of thin gold plate, cut into the shape of a laurel crown. | Вслед за тем избранная накануне королева любви и красоты увенчает рыцаря, которого принц признает наиболее доблестным из всех, лавровым венком из чистого золота. |
| On this second day the knightly games ceased. But on that which was to follow, feats of archery, of bull-baiting, and other popular amusements, were to be practised, for the more immediate amusement of the populace. | На третий день были назначены состязания в стрельбе из луков, бой быков и другие развлечения для простого народа. |
| In this manner did Prince John endeavour to lay the foundation of a popularity, which he was perpetually throwing down by some inconsiderate act of wanton aggression upon the feelings and prejudices of the people. | Подобным праздником принц Джон думал приобрести расположение тех самых людей, чувства которых он непрерывно оскорблял своими опрометчивыми и часто бессмысленными нападками. |
| The lists now presented a most splendid spectacle. | Место ожидаемых состязаний представляло теперь великолепнейшее зрелище. |
| The sloping galleries were crowded with all that was noble, great, wealthy, and beautiful in the northern and midland parts of England; and the contrast of the various dresses of these dignified spectators, rendered the view as gay as it was rich, while the interior and lower space, filled with the substantial burgesses and yeomen of merry England, formed, in their more plain attire, a dark fringe, or border, around this circle of brilliant embroidery, relieving, and, at the same time, setting off its splendour. | Покатые галереи были заполнены всем, что было родовитого, знатного, богатого и красивого на севере Англии и в средних ее частях; разнообразные цвета одежды этих важных зрителей производили впечатление веселой пестроты, составляя приятный контраст с более темными и тусклыми оттенками платья солидных горожан и иоменов, которые, толпясь ниже галерей вдоль всей ограды, образовали как бы темную кайму, еще резче оттенявшую блеск и пышность верхних рядов. |
| The heralds finished their proclamation with their usual cry of | Г ерольды закончили чтение правил обычными возгласами: |
| "Largesse, largesse, gallant knights!" and gold and silver pieces were showered on them from the galleries, it being a high point of chivalry to exhibit liberality towards those whom the age accounted at once the secretaries and the historians of honour. | "Щедрость, щедрость, доблестные рыцари!" В ответ на их призыв со всех галерей посыпались золотые и серебряные монеты. Г ерольды вели летописи турниров, и рыцари не жалели денег для историков своих подвигов. |
| The bounty of the spectators was acknowledged by the customary shouts of | В благодарность за полученные дары герольды восклицали: |
| "Love of Ladies-Death of Champions-Honour to the Generous-Glory to the Brave!" | "Любовь к дамам! Смерть противникам! Честь великодушному! Слава храброму!" |
| To which the more humble spectators added their acclamations, and a numerous band of trumpeters the flourish of their martial instruments. | Зрители попроще присоединяли к этим возгласам свои радостные клики, между тем как трубачи оглашали воздух воинственными звуками своих инструментов. |
| When these sounds had ceased, the heralds withdrew from the lists in gay and glittering procession, and none remained within them save the marshals of the field, who, armed cap-a-pie, sat on horseback, motionless as statues, at the opposite ends of the lists. | Когда стих весь этот шум, герольды блистательной вереницей покинули арену. Одни лишь маршалы, в полном боевом вооружении, верхом на закованных в панцири конях, неподвижно, как статуи, стояли у ворот по обоим концам поля. |
| Meantime, the enclosed space at the northern extremity of the lists, large as it was, was now completely crowded with knights desirous to prove their skill against the challengers, and, when viewed from the galleries, presented the appearance of a sea of waving plumage, intermixed with glistening helmets, and tall lances, to the extremities of which were, in many cases, attached small pennons of about a span's breadth, which, fluttering in the air as the breeze caught them, joined with the restless motion of the feathers to add liveliness to the scene. | К этому времени все огороженное пространство у северного входа на арену наполнилось толпой рыцарей, изъявивших желание принять участие в состязании с зачинщиками. С верхних галерей казалось, что там целое море колышущихся перьев, сверкающих шлемов и длинных копий; прикрепленные к копьям значки в ладонь шириною колебались и реяли, подхваченные ветром, придавая еще больше движения и без того чрезвычайно оживленной картине. |
| At length the barriers were opened, and five knights, chosen by lot, advanced slowly into the area; a single champion riding in front, and the other four following in pairs. | Наконец ворота открыли, и пять рыцарей, выбранных по жребию, медленно въехали на арену: один впереди, остальные за ним попарно. |
| All were splendidly armed, and my Saxon authority (in the Wardour Manuscript) records at great length their devices, their colours, and the embroidery of their horse trappings. | Все они были великолепно вооружены, и саксонский летописец, рассказ которого служит для меня первоисточником, чрезвычайно подробно описывает их девизы, цвета, даже вышивки на чепраках их коней. |
| It is unnecessary to be particular on these subjects. | Но нам нет надобности распространяться обо всем этом. |
| To borrow lines from a contemporary poet, who has written but too little: | Г оворя словами одного из современных поэтом, автора очень немногих произведений: |
| "The knights are dust, And their good swords are rust, Their souls are with the saints, we trust." | Рыцарей нет, На оружии - ржавчины след, Души воинов этот покинули свет. |
| 17 Their escutcheons have long mouldered from the walls of their castles. Their castles themselves are but green mounds and shattered ruins-the place that once knew them, knows them no more-nay, many a race since theirs has died out and been forgotten in the very land which they occupied, with all the authority of feudal proprietors and feudal lords. | Их гербы без следа исчезли со стен замков, да и сами замки превратились в зеленые холмы и жалкие развалины. Там, где их знали когда-то, теперь не помнят - нет! Много поколений сменилось и было забыто в том самом краю, где царили эти могущественные феодальные властелины. Какое же дело читателю до их имен и рыцарских девизов! |
| What, then, would it avail the reader to know their names, or the evanescent symbols of their martial rank! Now, however, no whit anticipating the oblivion which awaited their names and feats, the champions advanced through the lists, restraining their fiery steeds, and compelling them to move slowly, while, at the same time, they exhibited their paces, together with the grace and dexterity of the riders. | Но не предвидя, какому полному забвению будут преданы их имена и подвиги, бойцы выехали на арену, сдерживая своих горячих коней и принуждая их медленно выступать, чтобы похвастать красотой их шага и своей собственной ловкостью и грацией. |
| As the procession entered the lists, the sound of a wild Barbaric music was heard from behind the tents of the challengers, where the performers were concealed. | И тотчас же из-за южных шатров, где были скрыты музыканты, грянула дикая, варварская музыка: обычай этот был вывезен рыцарями из Палестины. |
| It was of Eastern origin, having been brought from the Holy Land; and the mixture of the cymbals and bells seemed to bid welcome at once, and defiance, to the knights as they advanced. | Оркестр состоял из цимбал и колоколов и производил такое впечатление, словно зачинщики посылали одновременно и привет и вызов рыцарям, которые к ним приближались. |
| With the eyes of an immense concourse of spectators fixed upon them, the five knights advanced up the platform upon which the tents of the challengers stood, and there separating themselves, each touched slightly, and with the reverse of his lance, the shield of the antagonist to whom he wished to oppose himself. | На глазах у зрителей пятеро рыцарей проехали арену, поднялись на пригорок, где стояли шатры зачинщиков, разъехались в разные стороны, и каждый слегка ткнул тупым концом копья щит того, с кем желал сразиться. |
| The lower orders of spectators in general-nay, many of the higher class, and it is even said several of the ladies, were rather disappointed at the champions choosing the arms of courtesy. | Зрители попроще, да, впрочем, и многие знатные особы и даже, как говорят, некоторые дамы были несколько разочарованы тем, что рыцари пожелали биться тупым оружием. |
| For the same sort of persons, who, in the present day, applaud most highly the deepest tragedies, were then interested in a tournament exactly in proportion to the danger incurred by the champions engaged. | Определенный сорт людей, который в наши дни восхищается самыми страшными трагедиями, в те времена интересовался турнирами лишь в той мере, насколько эта забава являлась опасной для сражающихся. |
| Having intimated their more pacific purpose, the champions retreated to the extremity of the lists, where they remained drawn up in a line; while the challengers, sallying each from his pavilion, mounted their horses, and, headed by Brian de Bois-Guilbert, descended from the platform, and opposed themselves individually to the knights who had touched their respective shields. | Поставив в известность о своих относительно мирных намерениях, рыцари отъехали в другой конец арены и выстроились в ряд. Тогда зачинщики вышли из своих шатров, сели на коней и под предводительством Бриана де Буагильбера, спустившись с пригорка, также стали рядом, каждый против того рыцаря, который дотронулся до его щита. |
| At the flourish of clarions and trumpets, they started out against each other at full gallop; and such was the superior dexterity or good fortune of the challengers, that those opposed to Bois-Guilbert, Malvoisin, and Front-de-Boeuf, rolled on the ground. | Заиграли трубы и рожки, и противники помчались друг на друга. Схватка продолжалась недолго: искусство и счастье зачинщиков были таковы, что противники Буагильбера, Мальвуазена и Фрон де Бефа разом свалились с лошадей на землю. |
| The antagonist of Grantmesnil, instead of bearing his lance-point fair against the crest or the shield of his enemy, swerved so much from the direct line as to break the weapon athwart the person of his opponent-a circumstance which was accounted more disgraceful than that of being actually unhorsed; because the latter might happen from accident, whereas the former evinced awkwardness and want of management of the weapon and of the horse. | Противник Гранмениля, вместо того чтобы направить копье в шлем или в щит врага, переломил его о туловище рыцаря, что считалось более позорным, чем просто свалиться с лошади: последнее можно было приписать случайности, тогда как первое доказывало неловкость и даже неумение обращаться со своим оружием. |
| The fifth knight alone maintained the honour of his party, and parted fairly with the Knight of St John, both splintering their lances without advantage on either side. | Один лишь пятый рыцарь поддержал честь своей партии: он схватился с иоаннитом, оба переломили копья и расстались, причем ни один из них не добился преимущества. |
| The shouts of the multitude, together with the acclamations of the heralds, and the clangour of the trumpets, announced the triumph of the victors and the defeat of the vanquished. | Крики зрителей, возгласы герольдов и звуки труб возвестили торжество победителей и поражение побежденных. |
| The former retreated to their pavilions, and the latter, gathering themselves up as they could, withdrew from the lists in disgrace and dejection, to agree with their victors concerning the redemption of their arms and their horses, which, according to the laws of the tournament, they had forfeited. | Победители возвратились в свои шатры, а побежденные, кое-как поднявшись с земли, со стыдом удалились с арены; им предстояло теперь вступить с победителями в переговоры о выкупе своих доспехов и коней, которые, по законам турниров, стали добычею победивших. |
| The fifth of their number alone tarried in the lists long enough to be greeted by the applauses of the spectators, amongst whom he retreated, to the aggravation, doubtless, of his companions' mortification. | Один лишь пятый несколько замешкался и погарцевал по арене, так что дождался рукоплесканий публики, что, без сомнения, способствовало унижению его соратников. |
| A second and a third party of knights took the field; and although they had various success, yet, upon the whole, the advantage decidedly remained with the challengers, not one of whom lost his seat or swerved from his charge-misfortunes which befell one or two of their antagonists in each encounter. | Вслед за первой вторая и третья партии рыцарей выезжали на арену попытать свое боевое счастье. Однако победа решительно оставалась на стороне зачинщиков. Ни один из них не был вышиблен из седла и не сделал постыдного промаха копьем, тогда как подобные неудачи постоянно случались у их противников. |
| The spirits, therefore, of those opposed to them, seemed to be considerably damped by their continued success. | Поэтому та часть зрителей, которая не сочувствовала зачинщикам, весьма приуныла, видя их неизменный успех. |
| Three knights only appeared on the fourth entry, who, avoiding the shields of Bois-Guilbert and Front-de-Boeuf, contented themselves with touching those of the three other knights, who had not altogether manifested the same strength and dexterity. | В четвертую очередь выехало только три рыцаря; они обошли щиты Буагильбера и Фрон де Бефа и вызвали на состязание только троих остальных - тех, которые выказали меньшую ловкость и силу. |
| This politic selection did not alter the fortune of the field, the challengers were still successfuname = "note" one of their antagonists was overthrown, and both the others failed in the "attaint", 18 that is, in striking the helmet and shield of their antagonist firmly and strongly, with the lance held in a direct line, so that the weapon might break unless the champion was overthrown. | Но такая осторожность ни к чему не привела. Зачинщики по-прежнему имели полный успех. Один из их противников вылетел из седла, а два других промахнулись, то есть потерпели поражение в приеме боя, который требовал точности и сильного удара копьем, причем копье могло упарить по шлему или о щит противника, переломиться от силы этого удара или сбросить самого нападающего на землю. |
| After this fourth encounter, there was a considerable pause; nor did it appear that any one was very desirous of renewing the contest. | После четвертого состязания наступил довольно долгий перерыв. Как видно, охотников возобновить битву не находилось. |
| The spectators murmured among themselves; for, among the challengers, Malvoisin and Front-de-Boeuf were unpopular from their characters, and the others, except Grantmesnil, were disliked as strangers and foreigners. | Среди зрителей начался ропот; дело в том, что из числа пяти зачинщиков Мальвуазен и Фрон де Беф не пользовались расположением народа за свою жестокость, а остальных, кроме Гранмениля, не любили, потому что они были чужестранцы. |
| But none shared the general feeling of dissatisfaction so keenly as Cedric the Saxon, who saw, in each advantage gained by the Norman challengers, a repeated triumph over the honour of England. | Никто не был так огорчен исходом турнира, как Седрик Сакс, который в каждом успехе норманских рыцарей видел новое оскорбление для чести Англии. |
| His own education had taught him no skill in the games of chivalry, although, with the arms of his Saxon ancestors, he had manifested himself, on many occasions, a brave and determined soldier. | Сам он смолоду не был обучен искусному обращению с рыцарским оружием, хотя и не раз показывал свою храбрость и твердость в бою. |
| He looked anxiously to Athelstane, who had learned the accomplishments of the age, as if desiring that he should make some personal effort to recover the victory which was passing into the hands of the Templar and his associates. | Теперь он вопросительно поглядывал на Ательстана, который в свое время учился этому модному искусству. Седрик, казалось, хотел, чтобы Ательстан попытался вырвать победу из рук храмовника и его товарищей. |
| But, though both stout of heart, and strong of person, Athelstane had a disposition too inert and unambitious to make the exertions which Cedric seemed to expect from him. | Но, несмотря на свою силу и храбрость, Ательстан был так ленив и настолько лишен честолюбия, что не мог сделать усилия, которого, по-видимому, ожидал от него Седрик. |
| "The day is against England, my lord," said Cedric, in a marked tone; "are you not tempted to take the lance?" | - Не посчастливилось сегодня Англии, милорд,- сказал Седрик многозначительно. - Не соблазняет ли это вас взяться за копье? |
| "I shall tilt to-morrow" answered Athelstane, "in the 'melee'; it is not worth while for me to arm myself to-day." | - Я собираюсь побиться завтра, - отвечал Ательстан. - Я приму участие в melee. He стоит уж сегодня надевать ратные доспехи. |
| Two things displeased Cedric in this speech. It contained the Norman word "melee", (to express the general conflict,) and it evinced some indifference to the honour of the country; but it was spoken by Athelstane, whom he held in such profound respect, that he would not trust himself to canvass his motives or his foibles. | Этот ответ вдвойне был не по сердцу Седрику: во-первых, его покоробило от норманского слова melee, означавшего общую схватку, а во-вторых, в этом ответе сказалось равнодушие Ательстана к чести своей родины. Но так как это говорил человек, к которому Седрик питал глубокое почтение, он не позволил себе обсуждать его мотивы или недостатки. |
| Moreover, he had no time to make any remark, for Wamba thrust in his word, observing, | Впрочем, его опередил Вамба, который поспешил вставить свое словечко. |
| "It was better, though scarce easier, to be the best man among a hundred, than the best man of two." | - Куда лучше! - сказал он. - Хоть оно и труднее, зато куда почетнее быть первым из ста человек, чем первым из двух. |
| Athelstane took the observation as a serious compliment; but Cedric, who better understood the Jester's meaning, darted at him a severe and menacing look; and lucky it was for Wamba, perhaps, that the time and place prevented his receiving, notwithstanding his place and service, more sensible marks of his master's resentment. | Ательстан принял эти слова за похвалу, сказанную всерьез, но Седрик, понявший затаенную мысль шута, бросил на него суровый и угрожающий взгляд. К счастью для Вамбы, время и обстоятельства не позволили хозяину расправиться с ним. |
| The pause in the tournament was still uninterrupted, excepting by the voices of the heralds exclaiming-"Love of ladies, splintering of lances! stand forth gallant knights, fair eyes look upon your deeds!" | Состязание все еще не возобновлялось; были слышны только голоса герольдов, восклицавших: - Вас ждет любовь дам, преломляйте копья в их честь! Выступайте, храбрые рыцари! Прекрасные очи взирают на ваши подвиги! |
| The music also of the challengers breathed from time to time wild bursts expressive of triumph or defiance, while the clowns grudged a holiday which seemed to pass away in inactivity; and old knights and nobles lamented in whispers the decay of martial spirit, spoke of the triumphs of their younger days, but agreed that the land did not now supply dames of such transcendent beauty as had animated the jousts of former times. | Время от времени музыканты оглашали воздух дикими звуками фанфар, выражавшими торжество победы и вызов на бой. В толпе ворчали, что вот наконец выдался праздничный денек, да и то ничего хорошего не увидишь. Старые рыцари и пожилые дворяне шепотом делились между собой замечаниями, вспоминали триумфы своей молодости, жаловались на то, что совсем вымирает воинственный дух, но, впрочем, соглашались, что ныне нет уже больше таких ослепительных красавиц, какие в старые годы воодушевляли бойцов. |
| Prince John began to talk to his attendants about making ready the banquet, and the necessity of adjudging the prize to Brian de Bois-Guilbert, who had, with a single spear, overthrown two knights, and foiled a third. | Принц Джон со своими приближенными начал толковать о приготовлении пиршества и о присуждении приза Бриану де Буагильберу, который одним и тем же копьем сбросил двух противников с седел, а третьего победил. |
| At length, as the Saracenic music of the challengers concluded one of those long and high flourishes with which they had broken the silence of the lists, it was answered by a solitary trumpet, which breathed a note of defiance from the northern extremity. | Наконец, после того как сарацинские музыканты еще раз сыграли какой-то продолжительный марш, на северном конце арены из-за ограды послышался звук одинокой трубы, означавший вызов. |
| All eyes were turned to see the new champion which these sounds announced, and no sooner were the barriers opened than he paced into the lists. | Все взоры обратились в ту сторону, чтобы посмотреть, кто этот новый рыцарь, возвещающий о своем прибытии. |
| As far as could be judged of a man sheathed in armour, the new adventurer did not greatly exceed the middle size, and seemed to be rather slender than strongly made. | Ворота поспешили отпереть, и он въехал на ристалище. Насколько можно было судить о человеке, закованном в боевые доспехи, новый боец был немногим выше среднего роста и казался скорее хрупкого, чем крепкого телосложения. |
| His suit of armour was formed of steel, richly inlaid with gold, and the device on his shield was a young oak-tree pulled up by the roots, with the Spanish word Desdichado, signifying Disinherited. | На нем был стальной панцирь с богатой золотой насечкой; девиз на его щите изображал молодой дуб, вырванный с корнем; под ним была надпись на испанском языке: "Desdichado", что означает "Лишенный наследства". |
| He was mounted on a gallant black horse, and as he passed through the lists he gracefully saluted the Prince and the ladies by lowering his lance. | Ехал он на превосходном вороном коне. Проезжая вдоль галерей, он изящным движением склонил копье, приветствуя принца и дам. |
| The dexterity with which he managed his steed, and something of youthful grace which he displayed in his manner, won him the favour of the multitude, which some of the lower classes expressed by calling out, | Ловкость, с которой он управлял конем, и юношеская грация его движений сразу расположили к нему сердца большинства зрителей, и из толпы раздались крики: |
| "Touch Ralph de Vipont's shield-touch the Hospitallers shield; he has the least sure seat, he is your cheapest bargain." | - Тронь копьем щит Ральфа де Випонта! Вызывай иоаннита: он не так-то крепок в седле, с ним легче будет сладить! |
| The champion, moving onward amid these well-meant hints, ascended the platform by the sloping alley which led to it from the lists, and, to the astonishment of all present, riding straight up to the central pavilion, struck with the sharp end of his spear the shield of Brian de Bois-Guilbert until it rung again. | Сопутствуемый такими благосклонными советами, рыцарь поднялся на пригорок и, к изумлению всех зрителей, приблизившись к среднему шатру, с такой силой ударил острым концом своего копья в щит Бриана де Буагильбера, что тот издал протяжный звон. |
| All stood astonished at his presumption, but none more than the redoubted Knight whom he had thus defied to mortal combat, and who, little expecting so rude a challenge, was standing carelessly at the door of the pavilion. | Все были крайне удивлены такой смелостью, но больше всех удивился сам грозный рыцарь, получивший вызов на смертный бой. Нисколько не ожидая столь решительного вызова, он в самой непринужденной позе стоял в ту минуту у входа в свой шатер. |
| "Have you confessed yourself, brother," said the Templar, "and have you heard mass this morning, that you peril your life so frankly?" | - Были ли вы сегодня у исповеди, братец? - сказал он. - Сходили ли к обедне, раз так отважно рискуете своей жизнью? |
| "I am fitter to meet death than thou art" answered the Disinherited Knight; for by this name the stranger had recorded himself in the books of the tourney. | - Я лучше тебя приготовился к смерти, -отвечал рыцарь Лишенный Наследства, который под этим именем и был занесен в список участников турнира. |
| "Then take your place in the lists," said Bois-Guilbert, "and look your last upon the sun; for this night thou shalt sleep in paradise." | - Так ступай, становись на свое место на арене, -сказал де Буагильбер, - да полюбуйся на солнце в последний раз: нынче же вечером ты уснешь в раю. |
| "Gramercy for thy courtesy," replied the Disinherited Knight, "and to requite it, I advise thee to take a fresh horse and a new lance, for by my honour you will need both." | - Благодарю за предупреждение, - ответил рыцарь Лишенный Наследства. - Прими же и от меня добрый совет: садись на свежую лошадь и бери новое копье: клянусь честью, они тебе понадобятся. |
| Having expressed himself thus confidently, he reined his horse backward down the slope which he had ascended, and compelled him in the same manner to move backward through the lists, till he reached the northern extremity, where he remained stationary, in expectation of his antagonist. | Сказав это, он заставил свою лошадь задом спуститься с холма и пятиться через всю арену вплоть до северных ворот. Тут он остановился как вкопанный в ожидании своего противника. |
| This feat of horsemanship again attracted the applause of the multitude. | Удивительное искусство, с которым он управлял конем, снова вызвало громкие похвалы большинства зрителей. |
| However incensed at his adversary for the precautions which he recommended, Brian de Bois-Guilbert did not neglect his advice; for his honour was too nearly concerned, to permit his neglecting any means which might ensure victory over his presumptuous opponent. | Как ни досадно было де Буагильберу выслушивать советы от своего противника, тем не менее он последовал им в точности: его честь зависела от исхода предстоявшей борьбы, и поэтому он не мог пренебречь ничем, что содействовало бы его успеху. |
| He changed his horse for a proved and fresh one of great strength and spirit. He chose a new and a tough spear, lest the wood of the former might have been strained in the previous encounters he had sustained. Lastly, he laid aside his shield, which had received some little damage, and received another from his squires. | Он приказал подать себе свежую лошадь, сильную и резвую, выбрал новое, крепкое копье, опасаясь, что древко старого не так уже надежно после предыдущих стычек, и переменил щит, поврежденный в прежних схватках. |
| His first had only borne the general device of his rider, representing two knights riding upon one horse, an emblem expressive of the original humility and poverty of the Templars, qualities which they had since exchanged for the arrogance and wealth that finally occasioned their suppression. | На первом щите у него была обычная эмблема храмовников - двое рыцарей, едущих на одной лошади, что служило символом смирения и бедности. В действительности вместо этих качеств, считавшихся первоначально необходимыми для храмовников, рыцари Храма в то время отличались надменностью и корыстолюбием, что и послужило поводом к уничтожению их ордена. |
| Bois-Guilbert's new shield bore a raven in full flight, holding in its claws a skull, and bearing the motto, | На новом щите де Буагильбера изображен был летящий ворон, держащий в когтях череп, а под ним надпись: |
| "Gare le Corbeau". | "Берегись ворона". |
| When the two champions stood opposed to each other at the two extremities of the lists, the public expectation was strained to the highest pitch. | Когда оба противника, решившие биться насмерть, стали друг против друга на противоположных концах арены, тревожное ожидание зрителей достигло высшего предела. |
| Few augured the possibility that the encounter could terminate well for the Disinherited Knight, yet his courage and gallantry secured the general good wishes of the spectators. | Немногие полагали, чтобы состязание могло окончиться благополучно для рыцаря Лишенного Наследства, но его отвага и смелость расположили большинство зрителей в его пользу. |
| The trumpets had no sooner given the signal, than the champions vanished from their posts with the speed of lightning, and closed in the centre of the lists with the shock of a thunderbolt. | Как только трубы подали сигнал, оба противника с быстротою молнии ринулись на середину арены и сшиблись с силой громового удара. |
| The lances burst into shivers up to the very grasp, and it seemed at the moment that both knights had fallen, for the shock had made each horse recoil backwards upon its haunches. | Их копья разлетелись обломками по самые рукояти, и какое-то мгновение казалось, что оба рыцаря упали, потому что кони под ними взвились на дыбы и попятились назад. |
| The address of the riders recovered their steeds by use of the bridle and spur; and having glared on each other for an instant with eyes which seemed to flash fire through the bars of their visors, each made a demi-volte, and, retiring to the extremity of the lists, received a fresh lance from the attendants. | Однако искусные седоки справились с лошадьми, пустив в ход и шпоры и удила. С минуту они смотрели друг на друга в упор; казалось, взоры их мечут пламя сквозь забрала шлемов; потом, поворотив коней, они поехали каждый в свою сторону и у ворот получили новые копья из рук своих оруженосцев. |
| A loud shout from the spectators, waving of scarfs and handkerchiefs, and general acclamations, attested the interest taken by the spectators in this encounter; the most equal, as well as the best performed, which had graced the day. | Громкие восклицания, возгласы одобрения многочисленных зрителей, которые при этом махали платками и шарфами, доказывали, с каким интересом все следили за этим поединком; впервые в тот день выехали на арену бойцы, столь равные по силе и ловкости. |
| But no sooner had the knights resumed their station, than the clamour of applause was hushed into a silence, so deep and so dead, that it seemed the multitude were afraid even to breathe. | Но как только они снова стали друг против друга, крики и рукоплескания смолкли, народ вокруг ристалища замер, и настала такая глубокая тишина, как будто зрители боялись перевести дыхание. |
| A few minutes pause having been allowed, that the combatants and their horses might recover breath, Prince John with his truncheon signed to the trumpets to sound the onset. | Дав лошадям и всадникам отдохнуть несколько минут, принц Джон подал знак трубачам играть сигнал к бою. |
| The champions a second time sprung from their stations, and closed in the centre of the lists, with the same speed, the same dexterity, the same violence, but not the same equal fortune as before. | Во второй раз противники помчались на середину ристалища и снова сшиблись с такой же быстротой, такой же силой и ловкостью, но не с равным успехом, как прежде. |
| In this second encounter, the Templar aimed at the centre of his antagonist's shield, and struck it so fair and forcibly, that his spear went to shivers, and the Disinherited Knight reeled in his saddle. | На этот раз храмовник метил в самую середину щита своего противника и ударил в него так метко и сильно, что копье разлетелось вдребезги, а рыцарь покачнулся в седле. |
| On the other hand, that champion had, in the beginning of his career, directed the point of his lance towards Bois-Guilbert's shield, but, changing his aim almost in the moment of encounter, he addressed it to the helmet, a mark more difficult to hit, but which, if attained, rendered the shock more irresistible. | В свою очередь, Лишенный Наследства, вначале также метивший в щит Буагильбера, в последний момент схватки изменил направление копья и ударил по шлему противника. Это было гораздо труднее, но при удаче удар был почти неотразим. |
| Fair and true he hit the Norman on the visor, where his lance's point kept hold of the bars. | Так оно и случилось, удар пришелся по забралу, а острие копья задело перехват его стальной решетки. |
| Yet, even at this disadvantage, the Templar sustained his high reputation; and had not the girths of his saddle burst, he might not have been unhorsed. | Однако храмовник и тут не потерял присутствия духа и поддержал свою славу. Если б подпруга его седла случайно не лопнула, быть может он и не упал бы. |
| As it chanced, however, saddle, horse, and man, rolled on the ground under a cloud of dust. | Но вышло так, что седло, конь и всадник рухнули на землю и скрылись в столбе пыли. |
| 0135m Original To extricate himself from the stirrups and fallen steed, was to the Templar scarce the work of a moment; and, stung with madness, both at his disgrace and at the acclamations with which it was hailed by the spectators, he drew his sword and waved it in defiance of his conqueror. | Выпутаться из стремян, вылезть из-под упавшей лошади и вскочить на ноги было для храмовника делом одной минуты. Вне себя от ярости, которая увеличивалась от громких и радостных криков зрителей, приветствовавших его падение, он выхватил меч и замахнулся им на своего победителя. |
| The Disinherited Knight sprung from his steed, and also unsheathed his sword. | Рыцарь Лишенный Наследства соскочил с коня и также обнажил меч. |
| The marshals of the field, however, spurred their horses between them, and reminded them, that the laws of the tournament did not, on the present occasion, permit this species of encounter. | Но маршалы, пришпорив коней, подскакали к ним и напомнили бойцам, что по законам турнира они не имеют права затевать подобный поединок. |
| "We shall meet again, I trust," said the Templar, casting a resentful glance at his antagonist; "and where there are none to separate us." | - Мы еще встретимся, - сказал храмовник, метнув гневный взгляд на своего противника, -и там, где нам никто не помешает. |
| "If we do not," said the Disinherited Knight, "the fault shall not be mine. | - Если встретимся, в том будет не моя вина, -отвечал рыцарь Лишенный Наследства. |
| On foot or horseback, with spear, with axe, or with sword, I am alike ready to encounter thee." | - Пешим или на коне, копьем ли, секирой или мечом - я всегда готов сразиться с тобой. |
| More and angrier words would have been exchanged, but the marshals, crossing their lances betwixt them, compelled them to separate. | Они бы, вероятно, еще долго обменивались гневными речами, если бы маршалы, скрестив копья, не принудили их разойтись. |
| The Disinherited Knight returned to his first station, and Bois-Guilbert to his tent, where he remained for the rest of the day in an agony of despair. | Рыцарь Лишенный Наследства возвратился на свое прежнее место, а Бриан де Буагильбер - в свой шатер, где провел весь остаток дня в гневе и отчаянии. |
| Without alighting from his horse, the conqueror called for a bowl of wine, and opening the beaver, or lower part of his helmet, announced that he quaffed it, "To all true English hearts, and to the confusion of foreign tyrants." | Не слезая с коня, победитель потребовал кубок вина и, отстегнув нижнюю часть забрала, провозгласил, что пьет "за здоровье всех честных английских сердец и на погибель иноземным тиранам!" |
| He then commanded his trumpet to sound a defiance to the challengers, and desired a herald to announce to them, that he should make no election, but was willing to encounter them in the order in which they pleased to advance against him. | После этого он приказал своему трубачу протрубить вызов зачинщикам и попросил герольда передать им, что не хочет никого выбирать, но готов сразиться с каждым из них в том порядке, какой они сами установят. |
| The gigantic Front-de-Boeuf, armed in sable armour, was the first who took the field. He bore on a white shield a black bull's head, half defaced by the numerous encounters which he had undergone, and bearing the arrogant motto, | Первым выехал на ристалище Фрон де Беф, громадный богатырь, в черной броне и с белым щитом, на котором была нарисована черная бычья голова, изображение которой наполовину стерлось в многочисленных схватках, с хвастливым девизом: |
| "Cave, Adsum". | "Берегись, вот я". |
| Over this champion the Disinherited Knight obtained a slight but decisive advantage. Both Knights broke their lances fairly, but Front-de-Boeuf, who lost a stirrup in the encounter, was adjudged to have the disadvantage. | Над этим противником рыцарь Лишенный Наследства одержал легкую, но решительную победу: у обоих рыцарей копья переломились, но при этом Фрон де Беф потерял стремя, и судьи решили, что он проиграл. |
| In the stranger's third encounter with Sir Philip Malvoisin, he was equally successful; striking that baron so forcibly on the casque, that the laces of the helmet broke, and Malvoisin, only saved from falling by being unhelmeted, was declared vanquished like his companions. | Третья стычка незнакомца произошла с сэром Филиппом де Мальвуазеном и была столь же успешна: он с такой силой ударил барона копьем в шлем, что завязки лопнули, шлем свалился, и только благодаря этому сам Мальвуазен не упал с лошади, однако был объявлен побежденным. |
| In his fourth combat with De Grantmesnil, the Disinherited Knight showed as much courtesy as he had hitherto evinced courage and dexterity. | Четвертая схватка была с Гранменилем. Тут рыцарь Лишенный Наследства выказал столько же любезности, сколько до сих пор выказывал мужества и ловкости. |
| De Grantmesnil's horse, which was young and violent, reared and plunged in the course of the career so as to disturb the rider's aim, and the stranger, declining to take the advantage which this accident afforded him, raised his lance, and passing his antagonist without touching him, wheeled his horse and rode back again to his own end of the lists, offering his antagonist, by a herald, the chance of a second encounter. | У Г ранмениля лошадь была молодая и слишком горячая; во время стычки она так шарахнулась в сторону, что всадник не мог попасть в цель, противник же его, вместо того чтобы воспользоваться таким преимуществом, поднял копье и проехал мимо. Вслед за тем он воротился на свое место в конце арены и через герольда предложил Гранменилю еще раз помериться силами. |
| This De Grantmesnil declined, avowing himself vanquished as much by the courtesy as by the address of his opponent. | Но тот отказался, признав себя побежденным не только искусством, но и любезностью своего противника. |
| Ralph de Vipont summed up the list of the stranger's triumphs, being hurled to the ground with such force, that the blood gushed from his nose and his mouth, and he was borne senseless from the lists. | Ральф де Випонт дополнил список побед незнакомца, с такой силой грохнувшись оземь, что кровь хлынула у него носом и горлом, и его замертво унесли с ристалища. |
| The acclamations of thousands applauded the unanimous award of the Prince and marshals, announcing that day's honours to the Disinherited Knight. | Тысячи радостных голосов приветствовали единодушное решение принца и маршалов, присудивших приз этого дня рыцарю Лишенному Наследства. |
| CHAPTER IX | Глава IX |
| --In the midst was seen A lady of a more majestic mien, By stature and by beauty mark'd their sovereign Queen. | ...Другими девами окружена, Стояла как владычица она - Царицей быть могла она одна. Там не было красавиц, равных ей, |
| And as in beauty she surpass'd the choir, So nobler than the rest was her attire; A crown of ruddy gold enclosed her brow, Plain without pomp, and rich without a show; A branch of Agnus Castus in her hand, She bore aloft her symbol of command. | Ее убор был всех одежд милей. Ее венец и праздничный наряд Красив без пышности, без роскоши богат; И вербы ветвь в руке ее бела -Она ее в знак власти подняла. |
| The Flower and the Leaf | "Цветок и лист" |
| William de Wyvil and Stephen de Martival, the marshals of the field, were the first to offer their congratulations to the victor, praying him, at the same time, to suffer his helmet to be unlaced, or, at least, that he would raise his visor ere they conducted him to receive the prize of the day's tourney from the hands of Prince John. | Уильям де Вивиль и Стивен де Мартиваль, маршалы турнира, первые поздравили победителя. Они попросили его снять шлем или поднять забрало, прежде чем он предстанет перед принцем Джоном, чтобы получить из его рук приз. |
| The Disinherited Knight, with all knightly courtesy, declined their request, alleging, that he could not at this time suffer his face to be seen, for reasons which he had assigned to the heralds when he entered the lists. | Однако рыцарь Лишенный Наследства с изысканной вежливостью отклонил их просьбу, говоря, что на этот раз не может предстать с открытым лицом по причинам, которые объяснил герольдам перед выступлением на арену. |
| The marshals were perfectly satisfied by this reply; for amidst the frequent and capricious vows by which knights were accustomed to bind themselves in the days of chivalry, there were none more common than those by which they engaged to remain incognito for a certain space, or until some particular adventure was achieved. | Маршалы вполне удовлетворились этим ответом, тем более что в те времена рыцари часто произносили самые странные обеты и нередко давали клятву хранить полное инкогнито на определенный срок или пока не случится то или другое намеченное ими происшествие. |
| The marshals, therefore, pressed no farther into the mystery of the Disinherited Knight, but, announcing to Prince John the conqueror's desire to remain unknown, they requested permission to bring him before his Grace, in order that he might receive the reward of his valour. | Поэтому они не стали доискиваться причин, по которым победитель желает оставаться неизвестным, а просто доложили о том принцу Джону и попросили разрешения у его светлости представить ему рыцаря, чтобы принц лично вручил ему награду за доблесть. |
| John's curiosity was excited by the mystery observed by the stranger; and, being already displeased with the issue of the tournament, in which the challengers whom he favoured had been successively defeated by one knight, he answered haughtily to the marshals, | Любопытство Джона было сильно возбуждено этой таинственностью. Он и так был недоволен исходом турнира, во время которого зачинщики, бывшие его любимцами, потерпели поражение от руки одного и того же рыцаря. Поэтому он высокомерно ответил маршалам: |
| "By the light of Our Lady's brow, this same knight hath been disinherited as well of his courtesy as of his lands, since he desires to appear before us without uncovering his face.-Wot ye, my lords," he said, turning round to his train, "who this gallant can be, that bears himself thus proudly?" | - Клянусь пресвятой девой, этот рыцарь, очевидно, лишен не только наследства, но и вежливости, раз он желает предстать перед нами с закрытым лицом! Как вы думаете, господа, -обратился он к своей свите, - кто этот гордый храбрец? |
| "I cannot guess," answered De Bracy, "nor did I think there had been within the four seas that girth Britain a champion that could bear down these five knights in one day's jousting. | - Не могу догадаться, - отвечал де Браси. - Вот уж не думал, чтобы в пределах четырех морей, омывающих Англию, нашелся боец, способный в один и тот же день победить этих пятерых рыцарей! |
| By my faith, I shall never forget the force with which he shocked De Vipont. | Клянусь честью, мне не забыть, как он сбил де Випонта! |
| The poor Hospitaller was hurled from his saddle like a stone from a sling." | Бедняга иоаннит вылетел из седла, точно камень из пращи. |
| "Boast not of that," said a Knight of St John, who was present; "your Temple champion had no better luck. | - Ну, об этом нечего особенно распространяться,- сказал один из рыцарей иоаннитского ордена,- храмовнику также порядком досталось. |
| I saw your brave lance, Bois-Guilbert, roll thrice over, grasping his hands full of sand at every turn." | Я сам видел, как ваш знаменитый Буагильбер трижды перевернулся на земле, каждый раз захватывая целые пригоршни песку. |
| De Bracy, being attached to the Templars, would have replied, but was prevented by Prince John. | Де Браси, который был в дружеских отношениях с храмовниками, собирался возразить иоанниту, но принц Джон остановил его. |
| "Silence, sirs!" he said; "what unprofitable debate have we here?" | - Молчите, господа! - сказал он. - Что вы спорите попусту? |
| "The victor," said De Wyvil, "still waits the pleasure of your highness." | - Победитель, - молвил маршал де Вивиль, - все еще ожидает решения вашей светлости. |
| "It is our pleasure," answered John, "that he do so wait until we learn whether there is not some one who can at least guess at his name and quality. | - Нам угодно, - отвечал Джон, - чтобы он дожидался, пока не найдется кто-нибудь, кто мог бы угадать его имя и звание. |
| Should he remain there till night-fall, he has had work enough to keep him warm." | Даже если ему бы пришлось простоять в ожидании до ночи, он не озябнет после такой горячей работы. |
| "Your Grace," said Waldemar Fitzurse, "will do less than due honour to the victor, if you compel him to wait till we tell your highness that which we cannot know; at least I can form no guess-unless he be one of the good lances who accompanied King Richard to Palestine, and who are now straggling homeward from the Holy Land." | - Плохо же вы изволите чествовать победителя!- сказал Вальдемар Фиц-Урс. - Вы хотите заставить его ждать до тех пор, пока мы не скажем вашей светлости того, о чем мы понятия не имеем. Я по крайней мере ума не приложу. Разве что это один из тех доблестных воинов, которые вслед за королем Ричардом ушли в Палестину, а теперь пробираются домой из Святой Земли. |
| "It may be the Earl of Salisbury," said De Bracy; "he is about the same pitch." | - Может быть, это граф Солсбери? - сказал де Браси. - Он примерно его роста. |
| "Sir Thomas de Multon, the Knight of Gilsland, rather," said Fitzurse; "Salisbury is bigger in the bones." | - Скорее сэр Томас де Малтон, рыцарь Гилслендский, - заметил Фиц-Урс, - Солсбери шире в кости. |
| A whisper arose among the train, but by whom first suggested could not be ascertained. | И вдруг в свите зашептались, но кто шепнул первым, трудно было сказать: |
| "It might be the King-it might be Richard Coeur-de-Lion himself!" | - Уж не король ли это? Быть может, это сам Ричард Львиное Сердце? |
| "Over God's forbode!" said Prince John, involuntarily turning at the same time as pale as death, and shrinking as if blighted by a flash of lightning; | - Помилуй бог! - сказал принц Джон, побледнев как смерть и попятившись назад, как будто рядом ударила молния. |
| "Waldemar!-De Bracy! brave knights and gentlemen, remember your promises, and stand truly by me!" | - Вальдемар!.. Де Браси... И все вы, храбрые рыцари и джентльмены, не забывайте своих обещаний, будьте моими верными сторонниками! |
| "Here is no danger impending," said Waldemar Fitzurse; "are you so little acquainted with the gigantic limbs of your father's son, as to think they can be held within the circumference of yonder suit of armour?-De Wyvil and Martival, you will best serve the Prince by bringing forward the victor to the throne, and ending an error that has conjured all the blood from his cheeks.-Look at him more closely," he continued, "your highness will see that he wants three inches of King Richard's height, and twice as much of his shoulder-breadth. | - Бояться нечего! - сказал Вальдемар Фиц-Урс. -Неужели вы так плохо помните богатырское сложение сына вашего отца, что подумали, будто он мог уместиться в панцире этот бойца? Де Вивиль и Мартиваль, вы окажете наилучшую услугу принцу, если сию же минуту приведете победителя к подножию трона и положите конец сомнениям, от которых у его светлости не осталось румянца на лице! Всмотритесь в него хорошенько, - продолжал Вальдемар, обращаясь к принцу, - и вы увидите, что он на три дюйма ниже короля Ричарда и вдвое уже в плечах. |
| The very horse he backs, could not have carried the ponderous weight of King Richard through a single course." | И лошадь под ним не такая, чтобы могла выдержать тяжесть короля Ричарда. |
| While he was yet speaking, the marshals brought forward the Disinherited Knight to the foot of a wooden flight of steps, which formed the ascent from the lists to Prince John's throne. | Во время его речи маршалы подвели рыцаря Лишенного Наследства к подножию деревянной лестницы, подымавшейся с арены к трону принца. |
| Still discomposed with the idea that his brother, so much injured, and to whom he was so much indebted, had suddenly arrived in his native kingdom, even the distinctions pointed out by Fitzurse did not altogether remove the Prince's apprehensions; and while, with a short and embarrassed eulogy upon his valour, he caused to be delivered to him the war-horse assigned as the prize, he trembled lest from the barred visor of the mailed form before him, an answer might be returned, in the deep and awful accents of Richard the Lion-hearted. | Джон был чрезвычайно расстроен мыслью, что его царственный брат, которому он был так много обязан и которого столько раз оскорблял, внезапно появился в пределах своего королевства, и даже все доводы Фиц-Урс а не могли окончательно рассеять его подозрения. Прерывающимся голосом принц сказал несколько слов в похвалу доблести рыцаря Лишенного Наследства и велел подвести боевого коня, приготовленного в награду победителю; сам же он все время тревожно ждал, не раздастся ли из-под опущенного забрала этого покрытого стальными доспехами рыцаря низкий и грозный голос Ричарда Львиное Сердце! |
| But the Disinherited Knight spoke not a word in reply to the compliment of the Prince, which he only acknowledged with a profound obeisance. | Но рыцарь Лишенный Наследства ни слова не сказал в ответ на приветствие принца, а только низко поклонился. |
| The horse was led into the lists by two grooms richly dressed, the animal itself being fully accoutred with the richest war-furniture; which, however, scarcely added to the value of the noble creature in the eyes of those who were judges. | Двое богато одетых конюхов вывели на арену великолепного коня в полном боевом снаряжении самой тонкой работы. |
| Laying one hand upon the pommel of the saddle, the Disinherited Knight vaulted at once upon the back of the steed without making use of the stirrup, and, brandishing aloft his lance, rode twice around the lists, exhibiting the points and paces of the horse with the skill of a perfect horseman. | Упершись одной рукой о седло, рыцарь Лишенный Наследства вскочил на коня, не дотронувшись до стремян, и, подняв копье, дважды объехал арену с искусством первоклассного наездника, испытывая прекрасные стати лошади и заставляя ее менять аллюр. |
| The appearance of vanity, which might otherwise have been attributed to this display, was removed by the propriety shown in exhibiting to the best advantage the princely reward with which he had been just honoured, and the Knight was again greeted by the acclamations of all present. | При других обстоятельствах можно было бы подумать, что им руководит простое тщеславие. Но теперь все усмотрели в этом лишь вполне естественное желание получше ознакомиться со всеми достоинствами полученного в дар коня, и зрители снова приветствовали рыцаря хвалебными криками. |
| In the meanwhile, the bustling Prior of Jorvaulx had reminded Prince John, in a whisper, that the victor must now display his good judgment, instead of his valour, by selecting from among the beauties who graced the galleries a lady, who should fill the throne of the Queen of Beauty and of Love, and deliver the prize of the tourney upon the ensuing day. | Между тем неугомонный аббат Эймер шепотом напомнил принцу, что теперь настало время, когда победитель должен проявить уже не доблесть, а изящный вкус, избрав среди прелестных дам, украшавших галереи, ту, которая займет престол королевы любви и красоты и вручит приз победителю на завтрашнем турнире. |
| The Prince accordingly made a sign with his truncheon, as the Knight passed him in his second career around the lists. | Поэтому принц Джон поднял жезл, как только рыцарь, во второй раз объезжая арену, поравнялся с его ложей. |
| The Knight turned towards the throne, and, sinking his lance, until the point was within a foot of the ground, remained motionless, as if expecting John's commands; while all admired the sudden dexterity with which he instantly reduced his fiery steed from a state of violent emotion and high excitation to the stillness of an equestrian statue. | Рыцарь тотчас повернул лошадь и, став перед троном, опустил копье почти до самой земли и замер, как бы ожидая дальнейших приказаний принца. Все были восхищены искусством, с которым седок мгновенно справился с разгоряченным конем и заставил его застыть, как изваяние. |
| "Sir Disinherited Knight," said Prince John, "since that is the only title by which we can address you, it is now your duty, as well as privilege, to name the fair lady, who, as Queen of Honour and of Love, is to preside over next day's festival. | - Сэр рыцарь Лишенный Наследства, - сказал принц Джон, - раз это единственный титул, каким мы можем именовать вас... Вам предстоит теперь почетная обязанность избрать прекрасную даму, которая займет трон королевы любви и красоты и будет главенствовать на завтрашнем празднике. |
| If, as a stranger in our land, you should require the aid of other judgment to guide your own, we can only say that Alicia, the daughter of our gallant knight Waldemar Fitzurse, has at our court been long held the first in beauty as in place. | Если вы, как чужестранец, затрудняетесь сделать выбор и пожелаете прислушаться к советам другого лица, мы можем только заметить, что леди Алисия, дочь доблестного рыцаря Вальд емара Фиц-Урса, давно считается при нашем дворе первой красавицей и занимает в то же время наиболее почетное положение. |
| Nevertheless, it is your undoubted prerogative to confer on whom you please this crown, by the delivery of which to the lady of your choice, the election of to-morrow's Queen will be formal and complete.-Raise your lance." | Тем не менее вам предоставляется полное право вручить этот венец кому вам будет угодно. Та дама, которой вы его передадите, и будет провозглашена королевой завтрашнего турнира. Поднимите ваше копье. |
| The Knight obeyed; and Prince John placed upon its point a coronet of green satin, having around its edge a circlet of gold, the upper edge of which was relieved by arrow-points and hearts placed interchangeably, like the strawberry leaves and balls upon a ducal crown. | Рыцарь повиновался, и принц Джон надел на конец копья венец из зеленого атласа, который был окружен золотым обручем, украшенным зубцами в виде сердец и наконечников стрел, наподобие того, как герцогская корона представляет ряд земляничных листьев, чередующихся с шариками. |
| In the broad hint which he dropped respecting the daughter of Waldemar Fitzurse, John had more than one motive, each the offspring of a mind, which was a strange mixture of carelessness and presumption with low artifice and cunning. | Делая прозрачный намек относительно дочери Вальдемара Фиц-Урса, принц Джон думал одновременно достигнуть нескольких целей, ибо ум его представлял странную смесь беспечности и самонадеянности с хитростью и коварством. |
| He wished to banish from the minds of the chivalry around him his own indecent and unacceptable jest respecting the Jewess Rebecca; he was desirous of conciliating Alicia's father Waldemar, of whom he stood in awe, and who had more than once shown himself dissatisfied during the course of the day's proceedings. | Во-первых, ему хотелось изгладить из памяти свиты неуместную шутку по поводу Ревекки, а во-вторых - расположить к себе отца Алисии, Вальдемара, которого он побаивался и чье неудовольствие он навлек на себя уже несколько раз на протяжении этого дня. |
| He had also a wish to establish himself in the good graces of the lady; for John was at least as licentious in his pleasures as profligate in his ambition. | Да и к самой Алисии он не прочь был войти в милость, потому что Джон был почти так же распутен в своих забавах, как безнравствен в своем честолюбии. |
| But besides all these reasons, he was desirous to raise up against the Disinherited Knight (towards whom he already entertained a strong dislike) a powerful enemy in the person of Waldemar Fitzurse, who was likely, he thought, highly to resent the injury done to his daughter, in case, as was not unlikely, the victor should make another choice. | Кроме того, он мог создать рыцарю Лишенному Наследства (к которому он уже чувствовал сильнейшее нерасположение) могущественного врага в лице Вальдемара Фиц-Урса, который был бы оскорблен, если бы его дочь обошли выбором, что было весьма вероятно. |
| And so indeed it proved. | Именно так и случилось. |
| For the Disinherited Knight passed the gallery close to that of the Prince, in which the Lady Alicia was seated in the full pride of triumphant beauty, and, pacing forwards as slowly as he had hitherto rode swiftly around the lists, he seemed to exercise his right of examining the numerous fair faces which adorned that splendid circle. | Рыцарь Лишенный Наследства миновал расположенную вблизи от трона принца ложу, где Алисия восседала во всей славе своей горделивой красоты, и медленно проехал дальше вдоль арены, пользуясь своим правом пристально разглядывать многочисленных красавиц, украшавших своим присутствием это блистательное собрание. |
| It was worth while to see the different conduct of the beauties who underwent this examination, during the time it was proceeding. Some blushed, some assumed an air of pride and dignity, some looked straight forward, and essayed to seem utterly unconscious of what was going on, some drew back in alarm, which was perhaps affected, some endeavoured to forbear smiling, and there were two or three who laughed outright. | Любопытно было наблюдать, как различно они себя вели в то время, когда рыцарь объезжал арену: одни краснели, другие старались принять гордый и неприступный вид; иные смотрели прямо перед собой, притворяясь, что ничего не замечают. Многие откидывались назад с несколько деланным испугом, тогда как их подруги с трудом удерживались от улыбки; две или три открыто смеялись. |
| There were also some who dropped their veils over their charms; but, as the Wardour Manuscript says these were fair ones of ten years standing, it may be supposed that, having had their full share of such vanities, they were willing to withdraw their claim, in order to give a fair chance to the rising beauties of the age. | Были и такие, что поспешили скрыть свои прелести под покрывалом; но, по свидетельству саксонской летописи, это были красавицы, уже лет десять известные в свете. Возможно, что мирская суета несколько им наскучила, и они добровольно отказывались от своих прав, уступая место более молодым. |
| At length the champion paused beneath the balcony in which the Lady Rowena was placed, and the expectation of the spectators was excited to the utmost. | Наконец рыцарь остановился перед балконом, где сидела леди Ровена, и ожидание зрителей достигло высшей степени напряжения. |
| It must be owned, that if an interest displayed in his success could have bribed the Disinherited Knight, the part of the lists before which he paused had merited his predilection. | Должно сознаться, что если бы, намечая свой выбор, рыцарь Лишенный Наследства руководствовался тем, где во время турнира наиболее интересовались его успехами, ему следовало отдать предпочтение именно этой части галереи. |
| Cedric the Saxon, overjoyed at the discomfiture of the Templar, and still more so at the miscarriage of his two malevolent neighbours, Front-de-Boeuf and Malvoisin, had, with his body half stretched over the balcony, accompanied the victor in each course, not with his eyes only, but with his whole heart and soul. | Седрик Сакс, восхищенный поражением храмовника, а еще более неудачей, постигшей обоих его злокозненных соседей - Фрон де Бефа и Мальвуазена, - перегнувшись через перила балкона, следил за подвигами победителя не только глазами, но всем сердцем и душой. |
| The Lady Rowena had watched the progress of the day with equal attention, though without openly betraying the same intense interest. | Леди Ровена не меньше его была захвачена событиями дня, хотя она ничем не выдавала своего волнения. |
| Even the unmoved Athelstane had shown symptoms of shaking off his apathy, when, calling for a huge goblet of muscadine, he quaffed it to the health of the Disinherited Knight. | Даже невозмутимый Ательстан как будто вышел из своей обычной апатии: он потребовал большую кружку мускатного вина и объявил, что пьет за здоровье рыцаря Лишенного Наследства. |
| Another group, stationed under the gallery occupied by the Saxons, had shown no less interest in the fate of the day. | Другая группа, помещавшаяся как раз под галереей, занятой саксами, не меньше их интересовалась исходом турнира. |
| "Father Abraham!" said Isaac of York, when the first course was run betwixt the Templar and the Disinherited Knight, "how fiercely that Gentile rides! | - Праотец Авраам! - говорил Исаак из Йорка в ту минуту, как происходило первое столкновение между храмовником и рыцарем Лишенным Наследства. - Как прытко скачет этот христианин! |
| Ah, the good horse that was brought all the long way from Barbary, he takes no more care of him than if he were a wild ass's colt-and the noble armour, that was worth so many zecchins to Joseph Pareira, the armourer of Milan, besides seventy in the hundred of profits, he cares for it as little as if he had found it in the highways!" | Доброго коня привезли издалека, из самой Берберии, а он с ним так обходится, как будто это осленок! А великолепные доспехи, которые так дорого обошлись Иосифу Перейре, оружейнику в Милане! Он совсем не бережет их, словно нашел их на большой дороге! |
| "If he risks his own person and limbs, father," said Rebecca, "in doing such a dreadful battle, he can scarce be expected to spare his horse and armour." | - Но если рыцарь рискует собственной жизнью и телом, отец, - сказала Ревекка, - можно ли ожидать, что он будет беречь коня и доспехи в такой страшной битве. |
| "Child!" replied Isaac, somewhat heated, "thou knowest not what thou speakest-His neck and limbs are his own, but his horse and armour belong to-Holy Jacob! what was I about to say!-Nevertheless, it is a good youth-See, Rebecca! see, he is again about to go up to battle against the Philistine-Pray, child-pray for the safety of the good youth,-and of the speedy horse, and the rich armour.-God of my fathers!" he again exclaimed, "he hath conquered, and the uncircumcised Philistine hath fallen before his lance,-even as Og the King of Bashan, and Sihon, King of the Amorites, fell before the sword of our fathers!-Surely he shall take their gold and their silver, and their war-horses, and their armour of brass and of steel, for a prey and for a spoil." | - Дитя, - возразил Исаак с раздражением, - ты сама не знаешь, что говоришь! Его тело и жизнь принадлежат ему самому, тогда как конь и вооружение... О отец наш Иаков, о чем я говорю... Он хороший юноша. Молись, дитя мое, за спасение этого доброго юноши, его коня и доспехов. Смотри, Ревекка, смотри! Он опять собирается вступить в бой с филистимлянином. Бог отцов моих! Он победил! Нечестивый филистимлянин пал от его копья, подобно тому как Ог, царь Бешана, и Сихон, царь Армаритов, пали от мечей отцов наших! Ну, теперь он отберет их золото и серебро, их боевых коней и доспехи. Все будет его добычей! |
| The same anxiety did the worthy Jew display during every course that was run, seldom failing to hazard a hasty calculation concerning the value of the horse and armour which was forfeited to the champion upon each new success. | Такую же тревогу и такое же волнение испытывал почтенный еврей при каждом новом подвиге рыцаря, всякий раз пытаясь наскоро вычислить стоимость лошади и доспехов, которые должны были поступить во владение победителя. |
| There had been therefore no small interest taken in the success of the Disinherited Knight, by those who occupied the part of the lists before which he now paused. | Стало быть, в той части публики, перед которой остановился рыцарь Лишенный Наследства, особенно интересовались его успехами. |
| Whether from indecision, or some other motive of hesitation, the champion of the day remained stationary for more than a minute, while the eyes of the silent audience were riveted upon his motions; and then, gradually and gracefully sinking the point of his lance, he deposited the coronet which it supported at the feet of the fair Rowena. | То ли по нерешительности, то ли в силу каких-либо других причин победитель с минуту стоял неподвижно. Зрители молча, с напряженным вниманием следили за каждым его движением. Потом он медленно и грациозно склонил копье и положил венец к ногам прекрасной Ровены. |
| The trumpets instantly sounded, while the heralds proclaimed the Lady Rowena the Queen of Beauty and of Love for the ensuing day, menacing with suitable penalties those who should be disobedient to her authority. | В ту же минуту заиграли трубы, а герольды провозгласили леди Ровену королевой любви и красоты, угрожая покарать всякого, кто дерзнет оказать ей неповиновение. |
| They then repeated their cry of Largesse, to which Cedric, in the height of his joy, replied by an ample donative, and to which Athelstane, though less promptly, added one equally large. | Затем они повторили свой обычный призыв к щедрости, и Седрик в порыве сердечного восторга вручил им крупную сумму, да и Ательстан, хотя и не так быстро, прибавил со своей стороны такую же солидную подачку. |
| There was some murmuring among the damsels of Norman descent, who were as much unused to see the preference given to a Saxon beauty, as the Norman nobles were to sustain defeat in the games of chivalry which they themselves had introduced. | Среди норманских девиц послышалось недовольное перешептывание, они так же мало привыкли к тому, чтобы им предпочитали саксонок, как норманские рыцари не привыкли к поражениям в введенных ими же самими рыцарских играх. |
| But these sounds of disaffection were drowned by the popular shout of | Но эти выражения неудовольствия потонули в громких криках зрителей: |
| "Long live the Lady Rowena, the chosen and lawful Queen of Love and of Beauty!" | "Да здравствует леди Ровена - королева любви и красоты!" |
| To which many in the lower area added, | А из толпы простого народа слышались восклицания: |
| "Long live the Saxon Princess! long live the race of the immortal Alfred!" | "Да здравствует саксонская королева! Да здравствует род бессмертного Альфреда!" |
| However unacceptable these sounds might be to Prince John, and to those around him, he saw himself nevertheless obliged to confirm the nomination of the victor, and accordingly calling to horse, he left his throne; and mounting his jennet, accompanied by his train, he again entered the lists. | Как ни неприятно было принцу Джону слышать такие возгласы, тем не менее он был вынужден признать выбор, сделанный победителем, вполне законным. Приказав подавать лошадей, он сошел с трона, сел на своего скакуна и в сопровождении свиты вновь выехал на арену. |
| The Prince paused a moment beneath the gallery of the Lady Alicia, to whom he paid his compliments, observing, at the same time, to those around him-"By my halidome, sirs! if the Knight's feats in arms have shown that he hath limbs and sinews, his choice hath no less proved that his eyes are none of the clearest." | Приостановившись на минуту у галереи, где сидела леди Алисия, принц Джон приветствовал ее с большой любезностью и сказал, обращаясь к окружающим: - Клянусь святыми угодниками, господа, хотя подвиги этого рыцаря показали нам сегодня крепость его мышц и костей, но надо признать, что, судя по его выбору, глаза у него не слишком зоркие. |
| It was on this occasion, as during his whole life, John's misfortune, not perfectly to understand the characters of those whom he wished to conciliate. | Но на этот раз, как и в течение всей своей жизни, принц Джон, к несчастью для себя, не мог угадать характер тех, кого стремился задобрить. |
| Waldemar Fitzurse was rather offended than pleased at the Prince stating thus broadly an opinion, that his daughter had been slighted. | Вальдемар Фиц-Урс скорее обиделся, нежели почувствовал себя польщенным тем, что принц так явно подчеркнул пренебрежение, оказанное его дочери. |
| "I know no right of chivalry," he said, "more precious or inalienable than that of each free knight to choose his lady-love by his own judgment. | - Я не знаю ни одного правила рыцарства, - сказал Фиц-Урс, - которое было бы так драгоценно для каждого свободного рыцаря, как право избрать себе даму. |
| My daughter courts distinction from no one; and in her own character, and in her own sphere, will never fail to receive the full proportion of that which is her due." | Моя дочь ни у кого не ищет предпочтения; в своем кругу она, конечно, всегда будет получать ту долю поклонения, которой она достойна. |
| Prince John replied not; but, spurring his horse, as if to give vent to his vexation, he made the animal bound forward to the gallery where Rowena was seated, with the crown still at her feet. | Принц Джон на это ничего не сказал, но так пришпорил своего коня, как будто хотел сорвать на нем свою досаду. Лошадь рванулась с места и вмиг очутилась подле той галереи, где сидела леди Ровена, у ног которой все еще лежал венец. |
| "Assume," he said, "fair lady, the mark of your sovereignty, to which none vows homage more sincerely than ourself, John of Anjou; and if it please you to-day, with your noble sire and friends, to grace our banquet in the Castle of Ashby, we shall learn to know the empress to whose service we devote to-morrow." | - Прекрасная леди, - сказал принц, - примите эмблему вашей царственной власти, которой никто не подчинится более искренне, чем Джон, принц Анжуйский. Не будет ли вам угодно вместе с вашим благородным родителем и друзьями украсить своим присутствием наш сегодняшний пир в замке Ашби, чтобы дать нам возможность познакомиться с королевой, служению которой мы посвящаем завтрашний день? |
| Rowena remained silent, and Cedric answered for her in his native Saxon. | Ровена осталась безмолвной, а Седрик отвечал за нее на своем родном языке. |
| "The Lady Rowena," he said, "possesses not the language in which to reply to your courtesy, or to sustain her part in your festival. | - Леди Ровена, - сказал он, - не знает того языка, на котором должна была бы ответить на вашу любезность, поэтому же она не может принять участия в вашем празднестве. |
| I also, and the noble Athelstane of Coningsburgh, speak only the language, and practise only the manners, of our fathers. | Так же и я и благородный Ательстан Конингсбургский говорим только на языке наших предков и следуем их обычаям. |
| We therefore decline with thanks your Highness's courteous invitation to the banquet. | Поэтому мы с благодарностью отклоняем любезное приглашение вашего высочества. |
| To-morrow, the Lady Rowena will take upon her the state to which she has been called by the free election of the victor Knight, confirmed by the acclamations of the people." | А завтра леди Ровена примет на себя обязанности того звания, к которому призвал ее добровольный выбор победившего рыцаря, утвержденный одобрением народа. |
| So saying, he lifted the coronet, and placed it upon Rowena's head, in token of her acceptance of the temporary authority assigned to her. | С этими словами он поднял венец и возложил его на голову Ровены в знак того, что она принимает временную власть. |
| "What says he?" said Prince John, affecting not to understand the Saxon language, in which, however, he was well skilled. | - Что он говорит? - спросил принц Джон, притворяясь, что не знает по-саксонски, тогда как на самом деле отлично знал этот язык. |
| The purport of Cedric's speech was repeated to him in French. | Ему передали смысл речи Седрика по-французски. |
| "It is well," he said; "to-morrow we will ourself conduct this mute sovereign to her seat of dignity.-You, at least, Sir Knight," he added, turning to the victor, who had remained near the gallery, "will this day share our banquet?" | - Хорошо, - сказал он, - завтра мы сами проводим эту безмолвную царицу к ее почетному месту. Но по крайней мере вы, сэр рыцарь, - прибавил он, обращаясь к победителю, все еще стоявшему перед галереей, - разделите с нами трапезу? |
| The Knight, speaking for the first time, in a low and hurried voice, excused himself by pleading fatigue, and the necessity of preparing for to-morrow's encounter. | Тут рыцарь впервые заговорил. Ссылаясь на усталость и на то, что ему необходимо сделать некоторые приготовления к предстоящему завтра состязанию, он тихим голосом скороговоркой принес свои извинения принцу. |
| "It is well," said Prince John, haughtily; "although unused to such refusals, we will endeavour to digest our banquet as we may, though ungraced by the most successful in arms, and his elected Queen of Beauty." | - Хорошо, - сказал принц Джон высокомерно, -хотя мы и не привыкли к подобным отказам, однако постараемся как-нибудь переварить свой обед, несмотря на то, что его не желают удостоить своим присутствием ни рыцарь, наиболее отличившийся в бою, ни избранная им королева красоты. |
| So saying, he prepared to leave the lists with his glittering train, and his turning his steed for that purpose, was the signal for the breaking up and dispersion of the spectators. | Сказав это, он собрался покинуть ристалище и повернул коня назад, что было сигналом к окончанию турнира. |
| Yet, with the vindictive memory proper to offended pride, especially when combined with conscious want of desert, John had hardly proceeded three paces, ere again, turning around, he fixed an eye of stern resentment upon the yeoman who had displeased him in the early part of the day, and issued his commands to the men-at-arms who stood near-"On your life, suffer not that fellow to escape." | Но уязвленная гордость бывает злопамятна, особенно при остром сознании неудачи. Джон не успел отъехать и трех шагов, как, оглянувшись, бросил гневный взгляд на того иомена, который так рассердил его поутру, и, обратясь к страже, сказал повелительно: - Вы мне отвечаете головой, если этот молодец ускользнет. |
| The yeoman stood the angry glance of the Prince with the same unvaried steadiness which had marked his former deportment, saying, with a smile, | Иомен спокойно и твердо выдержал суровый взгляд принца и сказал с улыбкой: |
| "I have no intention to leave Ashby until the day after to-morrow-I must see how Staffordshire and Leicestershire can draw their bows-the forests of Needwood and Charnwood must rear good archers." | - Я и не намерен уезжать из Ашби до послезавтра. Хочу посмотреть, хорошо ли стаффордширские и лестерские ребята стреляют из лука. В лесах Нидвуда и Чарнвуда должны водиться хорошие стрелки. |
| "I," said Prince John to his attendants, but not in direct reply,-"I will see how he can draw his own; and woe betide him unless his skill should prove some apology for his insolence!" | Не обращаясь прямо к иомену, принц Джон сказал своим приближенным: - Вот мы посмотрим, как он сам стреляет, и горе ему, если его искусство не оправдает его дерзости. |
| "It is full time," said De Bracy, "that the 'outrecuidance' 19 of these peasants should be restrained by some striking example." | - Давно пора, - сказал де Браси, - примерно наказать кого-нибудь из этих мужланов. Они становятся чересчур нахальны. |
| Waldemar Fitzurse, who probably thought his patron was not taking the readiest road to popularity, shrugged up his shoulders and was silent. | Вальдемар Фиц-Урс только пожал плечами и ничего не сказал. Про себя он, вероятно, подумал, что его патрон избрал не тот путь, который ведет к популярности. |
| Prince John resumed his retreat from the lists, and the dispersion of the multitude became general. | Принц Джон покинул арену. Вслед за ним начали расходиться все зрители. |
| In various routes, according to the different quarters from which they came, and in groups of various numbers, the spectators were seen retiring over the plain. | Разными дорогами, судя по тому, кто откуда пришел, потянулись группы людей по окружающей поляне. |
| By far the most numerous part streamed towards the town of Ashby, where many of the distinguished persons were lodged in the castle, and where others found accommodation in the town itself. | Большая часть зрителей устремилась в Ашби, где многие знатные гости проживали в замке, а другие нашли себе пристанище в самом городе. |
| Among these were most of the knights who had already appeared in the tournament, or who proposed to fight there the ensuing day, and who, as they rode slowly along, talking over the events of the day, were greeted with loud shouts by the populace. | В число их входило и большинство рыцарей, участвовавших в турнире или собиравшихся принять участие в завтрашнем состязании. Они медленно ехали верхом, толкуя между собой о происшествиях этого дня, а шедший мимо народ приветствовал их громкими кликами. |
| The same acclamations were bestowed upon Prince John, although he was indebted for them rather to the splendour of his appearance and train, than to the popularity of his character. | Такими же кликами проводили и принца Джона, хотя эти приветствия скорее были вызваны пышностью одежды и великолепием блестящей свиты, чем его достоинствами. |
| A more sincere and more general, as well as a better-merited acclamation, attended the victor of the day, until, anxious to withdraw himself from popular notice, he accepted the accommodation of one of those pavilions pitched at the extremities of the lists, the use of which was courteously tendered him by the marshals of the field. | Г ораздо более искренними и единодушными возгласами был встречен победитель. Но ему так хотелось поскорее уклониться от этих знаков всеобщего внимания, что он с благодарностью принял любезное предложение маршалов ратного поля занять один из шатров, раскинутых у дальнего конца ограды. |
| On his retiring to his tent, many who had lingered in the lists, to look upon and form conjectures concerning him, also dispersed. | Как только он удалился в свой шатер, разошлась и толпа народа, собравшаяся поглазеть на него и обменяться на его счет различными соображениями и догадками. |
| The signs and sounds of a tumultuous concourse of men lately crowded together in one place, and agitated by the same passing events, were now exchanged for the distant hum of voices of different groups retreating in all directions, and these speedily died away in silence. | Шум и движение, неразлучные с многолюдным сборищем, мало-помалу затихли. Некоторое время доносился говор людей, расходившихся в разные стороны, но вскоре и он замолк в отдалении. |
| No other sounds were heard save the voices of the menials who stripped the galleries of their cushions and tapestry, in order to put them in safety for the night, and wrangled among themselves for the half-used bottles of wine and relics of the refreshment which had been served round to the spectators. | Теперь слышались только голоса слуг, убиравших на ночь ковры и подушки, да раздавались их споры и брань из-за недопитых бутылок вина и остатков различных закусок, которые разносили зрителям в течение дня. |
| Beyond the precincts of the lists more than one forge was erected; and these now began to glimmer through the twilight, announcing the toil of the armourers, which was to continue through the whole night, in order to repair or alter the suits of armour to be used again on the morrow. | На лугу, за оградой, во многих местах расположились кузнецы. По мере того как сумерки сгущались, огни их костров разгорались все ярче и ярче; это говорило о том, что оружейники всю ночь проведут за работой, занимаясь починкой или переделкой оружия, которое понадобится назавтра. |
| A strong guard of men-at-arms, renewed at intervals, from two hours to two hours, surrounded the lists, and kept watch during the night. | Сильный отряд вооруженной стражи, сменявшийся через каждые два часа, окружил ристалище и охранял его всю ночь. |
| CHAPTER X | Глава X |
| Thus, like the sad presaging raven, that tolls The sick man's passport in her hollow beak, And in the shadow of the silent night Doth shake contagion from her sable wings; Vex'd and tormented, runs poor Barrabas, With fatal curses towards these Christians. -Jew of Malta | Как вещий ворон - прорицатель жуткий. Летит во мраке молчаливой ночи, Когда больному предрекает гибель, Заразу сея с черных крыл своих, Так в ужасе бежит Варавва бедный, Жестоко проклиная христиан. "Мальтийский еврей" |
| The Disinherited Knight had no sooner reached his pavilion, than squires and pages in abundance tendered their services to disarm him, to bring fresh attire, and to offer him the refreshment of the bath. | Едва рыцарь Лишенный Наследства вошел в свой шатер, как явились оруженосцы, пажи и иные приспешники, прося позволения помочь ему снять доспехи и предлагая свежее белье и освежительное омовение. |
| Their zeal on this occasion was perhaps sharpened by curiosity, since every one desired to know who the knight was that had gained so many laurels, yet had refused, even at the command of Prince John, to lift his visor or to name his name. | За их любезностью скрывалось, вероятно, желание узнать, кто этот рыцарь, стяжавший в один день столько лавров и не соглашавшийся ни поднять забрало, ни сказать своего настоящего имени, несмотря на приказание самого принца Джона. |
| But their officious inquisitiveness was not gratified. | Но их назойливое любопытство не получило удовлетворения. |
| The Disinherited Knight refused all other assistance save that of his own squire, or rather yeoman-a clownish-looking man, who, wrapt in a cloak of dark-coloured felt, and having his head and face half-buried in a Norman bonnet made of black fur, seemed to affect the incognito as much as his master. | Рыцарь Лишенный Наследства наотрез отказался от всяких услуг, говоря, что у него есть свой оруженосец. На этом мужиковатом на вид слуге, похожем на иомена, был широкий плащ из темного войлока, а на голове черная норманская меховая шапка. По-видимому, опасаясь, как бы его не узнали, он надвинул ее на самый лоб. |
| All others being excluded from the tent, this attendant relieved his master from the more burdensome parts of his armour, and placed food and wine before him, which the exertions of the day rendered very acceptable. | Выпроводив всех посторонних из палатки, слуга снял с рыцаря тяжелые доспехи и поставил перед ним еду и вино, что было далеко не лишним после напряжения этого дня. |
| The Knight had scarcely finished a hasty meal, ere his menial announced to him that five men, each leading a barbed steed, desired to speak with him. | Рыцарь едва успел наскоро поесть, как слуга доложил, что его спрашивают пятеро незнакомых людей, каждый из которых привел в поводу коня в полном боевом снаряжении. |
| The Disinherited Knight had exchanged his armour for the long robe usually worn by those of his condition, which, being furnished with a hood, concealed the features, when such was the pleasure of the wearer, almost as completely as the visor of the helmet itself, but the twilight, which was now fast darkening, would of itself have rendered a disguise unnecessary, unless to persons to whom the face of an individual chanced to be particularly well known. | Когда рыцарь снял доспехи, он накинул длинную мантию с большим капюшоном, под которым можно было почти так же хорошо скрыть свое лицо, как под забралом шлема. Однако сумерки уже настолько сгустились, что в такой маскировке не было надобности: рыцаря мог бы узнать только очень близкий знакомый. |
| The Disinherited Knight, therefore, stept boldly forth to the front of his tent, and found in attendance the squires of the challengers, whom he easily knew by their russet and black dresses, each of whom led his master's charger, loaded with the armour in which he had that day fought. | Поэтому рыцарь Лишенный Наследства смело вышел из шатра и увидел оруженосцев всех пятерых зачинщиков турнира: он узнал их по коричнево-черным кафтанам и по тому, что каждый из них держал в поводу лошадь своего хозяина, навьюченную его доспехами. |
| "According to the laws of chivalry," said the foremost of these men, "I, Baldwin de Oyley, squire to the redoubted Knight Brian de Bois-Guilbert, make offer to you, styling yourself, for the present, the Disinherited Knight, of the horse and armour used by the said Brian de Bois-Guilbert in this day's Passage of Arms, leaving it with your nobleness to retain or to ransom the same, according to your pleasure; for such is the law of arms." | - По правилам рыцарства, - сказал первый оруженосец, - я, Болдуин де Ойлей, оруженосец грозного рыцаря Бриана де Буагильбера, явился от его имени передать вам, ныне именующему себя рыцарем Лишенным Наследства, того коня и то оружие, которые служили упомянутому Бриану де Буагильберу во время турнира, происходившего сегодня. Вам предоставляется право удержать их при себе или взять за них выкуп. Таков закон ратного поля. |
| The other squires repeated nearly the same formula, and then stood to await the decision of the Disinherited Knight. | Четверо остальных оруженосцев повторили почти то же самое и выстроились в ряд, ожидая решения рыцаря Лишенного Наследства. |
| "To you four, sirs," replied the Knight, addressing those who had last spoken, "and to your honourable and valiant masters, I have one common reply. Commend me to the noble knights, your masters, and say, I should do ill to deprive them of steeds and arms which can never be used by braver cavaliers.-I would I could here end my message to these gallant knights; but being, as I term myself, in truth and earnest, the Disinherited, I must be thus far bound to your masters, that they will, of their courtesy, be pleased to ransom their steeds and armour, since that which I wear I can hardly term mine own." | - Вам четверым, господа, - отвечал рыцарь, -равно как и вашим почтенным и доблестным хозяевам, я отвечу одинаково: передайте благородным рыцарям мой привет и скажите, что я бы дурно поступил, лишив их оружия и коней, которые никогда не найдут себе более храбрых и достойных наездников. К сожалению, я не могу ограничиться таким заявлением. Я не только по имени, но и на деле лишен наследства и принужден сознаться, что господа рыцари весьма обяжут меня, если выкупят своих коней и оружие, ибо даже и то, которое я ношу, я не могу назвать своим. |
| "We stand commissioned, each of us," answered the squire of Reginald Front-de-Boeuf, "to offer a hundred zecchins in ransom of these horses and suits of armour." | - Нам поручено, - сказал оруженосец Реджинальда Фрон де Бефа, - предложить вам по сто цехинов выкупа за каждого коня вместе с вооружением. |
| "It is sufficient," said the Disinherited Knight. | - Этого вполне достаточно, - сказал рыцарь Лишенный Наследства. |
| "Half the sum my present necessities compel me to accept; of the remaining half, distribute one moiety among yourselves, sir squires, and divide the other half betwixt the heralds and the pursuivants, and minstrels, and attendants." | - Обстоятельства вынуждают меня принять половину этой суммы. Из остающихся денег прошу вас, господа оруженосцы, половину разделить между собой, а другую раздать герольдам, вестникам, менестрелям и слугам. |
| The squires, with cap in hand, and low reverences, expressed their deep sense of a courtesy and generosity not often practised, at least upon a scale so extensive. | Оруженосцы сняли шапки и с низкими поклонами стали выражать глубочайшую признательность за такую исключительную щедрость. |
| The Disinherited Knight then addressed his discourse to Baldwin, the squire of Brian de Bois-Guilbert. | Затем рыцарь обратился к Болдуину, оруженосцу Бриана де Буагильбера: |
| "From your master," said he, "I will accept neither arms nor ransom. | - От вашего хозяина я не принимаю ни доспехов, ни выкупа. |
| Say to him in my name, that our strife is not ended-no, not till we have fought as well with swords as with lances-as well on foot as on horseback. | Скажите ему от моего имени, что наш бой не кончен и не кончится до тех пор, пока мы не сразимся и мечами и копьями, пешие или конные. |
| To this mortal quarrel he has himself defied me, and I shall not forget the challenge.-Meantime, let him be assured, that I hold him not as one of his companions, with whom I can with pleasure exchange courtesies; but rather as one with whom I stand upon terms of mortal defiance." | Он сам вызвал меня на смертный бой, и я этого не забуду. Пусть он знает, что я отношусь к нему не так, как к его товарищам, с которыми мне приятно обмениваться любезностями: я считаю его своим смертельным врагом. |
| "My master," answered Baldwin, "knows how to requite scorn with scorn, and blows with blows, as well as courtesy with courtesy. | - Мой господин, - отвечал Болдуин, - умеет на презрение отвечать презрением, за удары платить ударами, а за любезность - любезностью. |
| Since you disdain to accept from him any share of the ransom at which you have rated the arms of the other knights, I must leave his armour and his horse here, being well assured that he will never deign to mount the one nor wear the other." | Если вы не хотите принять от него хотя бы часть того выкупа, который назначили за доспехи других рыцарей, я должен оставить здесь его оружие и коня. Я уверен, что он никогда не снизойдет до того, чтобы снова сесть на эту лошадь или надеть эти доспехи. |
| "You have spoken well, good squire," said the Disinherited Knight, "well and boldly, as it beseemeth him to speak who answers for an absent master. | - Отлично сказано, добрый оруженосец! -сказал рыцарь Лишенный Наследства. - Ваша речь обличает смелость и горячность, подобающие тому, кто отвечает за отсутствующего хозяина. |
| Leave not, however, the horse and armour here. | И все же не оставляйте мне ни коня, ни оружия и возвратите их хозяину. |
| Restore them to thy master; or, if he scorns to accept them, retain them, good friend, for thine own use. | А если он не пожелает принять их обратно, возьмите их себе, друг мой, и владейте ими сами. |
| So far as they are mine, I bestow them upon you freely." | Раз я имею право ими распоряжаться, охотно дарю их вам. |
| Baldwin made a deep obeisance, and retired with his companions; and the Disinherited Knight entered the pavilion. | Болдуин низко поклонился и ушел вместе с остальными, а рыцарь Лишенный Наследства возвратился в шатер. |
| "Thus far, Gurth," said he, addressing his attendant, "the reputation of English chivalry hath not suffered in my hands." | - До сих пор. Гурт, - сказал он своему служителю,- честь английского рыцарства не пострадала в моих руках. |
| "And I," said Gurth, "for a Saxon swineherd, have not ill played the personage of a Norman squire-at-arms." | - А я, - подхватил Гурт, - для саксонского свинопаса недурно сыграл роль норманского оруженосца. |
| "Yea, but," answered the Disinherited Knight, "thou hast ever kept me in anxiety lest thy clownish bearing should discover thee." | - Это правда, - отвечал рыцарь Лишенный Наследства. - А все-таки я все время был в тревоге, как бы твоя неуклюжая фигура не выдала тебя. |
| "Tush!" said Gurth, "I fear discovery from none, saving my playfellow, Wamba the Jester, of whom I could never discover whether he were most knave or fool. | - Ну, вот этого, - сказал Гурт, - я нисколько не боюсь! Если кто может меня узнать, то разве только шут В амба! До сих пор я не знаю в точности, дурак он или плут. |
| Yet I could scarce choose but laugh, when my old master passed so near to me, dreaming all the while that Gurth was keeping his porkers many a mile off, in the thickets and swamps of Rotherwood. | Ох, и трудно же мне было удержаться от смеха, когда старый мой хозяин проходил так близко от меня; он-то думал, что Гурт пасет его свиней за много миль отсюда, среди кустов и болот Ротервуда! |
| If I am discovered--" | Если меня узнают... |
| "Enough," said the Disinherited Knight, "thou knowest my promise." | - Ну, довольно об этом, - прервал его рыцарь. -Ты знаешь, что я обещал тебе. |
| "Nay, for that matter," said Gurth, | - Не в этом дело! - сказал Гурт. |
| "I will never fail my friend for fear of my skin-cutting. | - Я никогда не предам друга из страха перед наказанием. |
| I have a tough hide, that will bear knife or scourge as well as any boar's hide in my herd." | Шкура у меня толстая, выдержит и розги и скребки не хуже любого борова из моего стада. |
| "Trust me, I will requite the risk you run for my love, Gurth," said the Knight. | - Поверь, я вознагражу тебя за те опасности, которым ты подвергаешься из любви ко мне, Гурт, - сказал рыцарь. |
| "Meanwhile, I pray you to accept these ten pieces of gold." | - А пока что возьми, пожалуйста, десять золотых монет. |
| "I am richer," said Gurth, putting them into his pouch, "than ever was swineherd or bondsman." | - Я теперь богаче, - сказал Гурт, пряча деньги в сумку, - чем любой раб или свинопас во все времена. |
| "Take this bag of gold to Ashby," continued his master, "and find out Isaac the Jew of York, and let him pay himself for the horse and arms with which his credit supplied me." | - А вот этот мешок с золотом, - продолжал его хозяин, - снеси в Ашби. Разыщи там Исаака из Йорка. Пускай он из этих денег возьмет себе то, что следует за коня и доспехи, которые он достал мне в долг. |
| "Nay, by St Dunstan," replied Gurth, "that I will not do." | - Нет, клянусь святым Дунстаном, этого я не сделаю! - воскликнул Гурт. |
| "How, knave," replied his master, "wilt thou not obey my commands?" | - Как не сделаешь плут? - спросил рыцарь. -Как же ты смеешь не исполнять моих приказаний? |
| "So they be honest, reasonable, and Christian commands," replied Gurth; "but this is none of these. | - Всегда исполняю, коли то, что вы приказываете, честно, и разумно, и по-христиански, - отвечал Гурт. - А это что ж такое! |
| To suffer the Jew to pay himself would be dishonest, for it would be cheating my master; and unreasonable, for it were the part of a fool; and unchristian, since it would be plundering a believer to enrich an infidel." | Чтобы еврей сам платил себе - нечестно, так как это все равно, что надуть своего хозяина; да и неразумно, ибо это значит остаться в дураках; да и не по-христиански, так как это значит ограбить единоверца, чтобы обогатить еретика. |
| "See him contented, however, thou stubborn varlet," said the Disinherited Knight. | - По крайней мере уплати ему как следует, упрямец! - сказал рыцарь Лишенный Наследства. |
| "I will do so," said Gurth, taking the bag under his cloak, and leaving the apartment; "and it will go hard," he muttered, "but I content him with one-half of his own asking." | - Вот это я исполню, - ответил Гурт, сунув мешок под плащ. Но, выходя из шатра, он проворчал себе под нос: - Де будь я Гурт, коли не заставлю Исаака согласиться на половину той суммы, которую он запросит! |
| So saying, he departed, and left the Disinherited Knight to his own perplexed ruminations; which, upon more accounts than it is now possible to communicate to the reader, were of a nature peculiarly agitating and painful. | С этими словами он ушел, предоставив рыцарю Лишенному Наследства углубиться в размышления о своих личных делах. По многим причинам, которых мы пока не можем разъяснить читателю, эти размышления были самого тяжелого и печального свойства. |
| We must now change the scene to the village of Ashby, or rather to a country house in its vicinity belonging to a wealthy Israelite, with whom Isaac, his daughter, and retinue, had taken up their quarters; the Jews, it is well known, being as liberal in exercising the duties of hospitality and charity among their own people, as they were alleged to be reluctant and churlish in extending them to those whom they termed Gentiles, and whose treatment of them certainly merited little hospitality at their hand. | Теперь мы должны перенестись мысленно в селение возле Ашби, или, скорее, в усадьбу, стоявшую в его окрестностях и принадлежавшую богатому еврею, у которого поселился на это время Исаак со своей дочерью и прислугой. Известно, что евреи оказывали широкое гостеприимство своим единоверцам и, напротив, сухо и неохотно принимали тех, кого считали язычниками; впрочем, те и не заслуживали лучшего приема, так как сами притесняли евреев. |
| In an apartment, small indeed, but richly furnished with decorations of an Oriental taste, Rebecca was seated on a heap of embroidered cushions, which, piled along a low platform that surrounded the chamber, served, like the estrada of the Spaniards, instead of chairs and stools. | В небольшой, но роскошно убранной в восточном вкусе комнате Ревекка сидела на вышитых подушках, нагроможденных на низком помосте, устроенном у стен комнаты в замену стульев и скамеек. |
| She was watching the motions of her father with a look of anxious and filial affection, while he paced the apartment with a dejected mien and disordered step; sometimes clasping his hands together-sometimes casting his eyes to the roof of the apartment, as one who laboured under great mental tribulation. | Она с тревогой и дочерней нежностью следила за движениями своего отца, который взволнованно шагал взад и вперед. По временам он всплескивал руками и возводил глаза к потолку, как человек, удрученный великим горем. |
| "O, Jacob!" he exclaimed-"O, all ye twelve Holy Fathers of our tribe! what a losing venture is this for one who hath duly kept every jot and tittle of the law of Moses-Fifty zecchins wrenched from me at one clutch, and by the talons of a tyrant!" | - О Иаков, - восклицал он, - о вы, праведные праотцы всех двенадцати колен нашего племени! Я ли не выполнял всех заветов и малейших правил Моисеева закона, за что же на меня такая жестокая напасть? Пятьдесят цехинов сразу вырваны у меня когтями тирана! |
| "But, father," said Rebecca, "you seemed to give the gold to Prince John willingly." | - Мне показалось, отец, - сказала Ревекка, - что ты охотно отдал принцу Джону золото. |
| "Willingly? the blotch of Egypt upon him!-Willingly, saidst thou?-Ay, as willingly as when, in the Gulf of Lyons, I flung over my merchandise to lighten the ship, while she laboured in the tempest-robed the seething billows in my choice silks-perfumed their briny foam with myrrh and aloes-enriched their caverns with gold and silver work! | - Охотно? Чтоб на него напала язва египетская! Ты говоришь - охотно? Так же охотно, как когда-то в Лионском заливе собственными руками швырял в море товары, чтобы облегчить корабль во время бури. Я одел тогда кипящие волны в свои лучшие шелка, умастил их пенистые гребни миррой и алоэ, украсил подводные пещеры золотыми и серебряными изделиями! |
| And was not that an hour of unutterable misery, though my own hands made the sacrifice?" | То был час неизреченной скорби, хоть я и собственными руками приносил такую жертву! |
| "But it was a sacrifice which Heaven exacted to save our lives," answered Rebecca, "and the God of our fathers has since blessed your store and your gettings." | - Но эта жертва была угодна богу для спасения нашей жизни, - сказала Ревекка, - и разве с тех пор бог отцов наших не благословил твою торговлю, не приумножил твоих богатств? |
| "Ay," answered Isaac, "but if the tyrant lays hold on them as he did to-day, and compels me to smile while he is robbing me?-O, daughter, disinherited and wandering as we are, the worst evil which befalls our race is, that when we are wronged and plundered, all the world laughs around, and we are compelled to suppress our sense of injury, and to smile tamely, when we would revenge bravely." | - Положим, что так, - отвечал Исаак, - а что, если тиран вздумает наложить на них свою руку, как он сделал сегодня, да еще заставит меня улыбаться, пока он будет меня грабить? О дочь моя, мы с тобой обездоленные скитальцы! Худшее зло для нашего племени в том и заключается, что, когда нас оскорбляют и грабят, все кругом только смеются, а мы обязаны глотать обиды и смиренно улыбаться! |
| "Think not thus of it, my father," said Rebecca; "we also have advantages. | - Полно, отец, - воскликнула Ревекка, - и мы имеем некоторые преимущества! |
| These Gentiles, cruel and oppressive as they are, are in some sort dependent on the dispersed children of Zion, whom they despise and persecute. | Правда, эти язычники жестоки и деспотичны, однако и они до некоторой степени зависят от детей Сиона, которых преследуют и презирают. |
| Without the aid of our wealth, they could neither furnish forth their hosts in war, nor their triumphs in peace, and the gold which we lend them returns with increase to our coffers. | Если бы не наши богатства, они были бы не в состоянии ни содержать войско во время войны, ни давать пиров после побед; а то золото, что мы им даем, с лихвою возвращается снова в наши же сундуки. |
| We are like the herb which flourisheth most when it is most trampled on. | Мы подобны той траве, которая растет тем пышнее, чем больше ее топчут. |
| Even this day's pageant had not proceeded without the consent of the despised Jew, who furnished the means." | Даже сегодняшний блестящий турнир не обошелся без помощи презираемого еврея и только по его милости мог состояться. |
| "Daughter," said Isaac, "thou hast harped upon another string of sorrow. | - Дочь моя, - сказал Исаак, - ты затронула еще одну струну моей печали! |
| The goodly steed and the rich armour, equal to the full profit of my adventure with our Kirjath Jairam of Leicester-there is a dead loss too-ay, a loss which swallows up the gains of a week; ay, of the space between two Sabbaths-and yet it may end better than I now think, for 'tis a good youth." | Тот добрый конь и богатые доспехи, что составляют весь чистый барыш моей сделки с Кирджат Джайрамом в Лестере, пропали. Да, пропали, поглотив заработок целой недели, целых шести дней, от одной субботы до другой! Впрочем, еще посмотрим, может быть это дело будет иметь лучший конец. Он, кажется, в самом деле добрый юноша! |
| "Assuredly," said Rebecca, "you shall not repent you of requiting the good deed received of the stranger knight." | - Но ведь ты, - возразила Ревекка, - наверное, не раскаиваешься в том, что отплатил этому рыцарю за его добрую услугу. |
| "I trust so, daughter," said Isaac, "and I trust too in the rebuilding of Zion; but as well do I hope with my own bodily eyes to see the walls and battlements of the new Temple, as to see a Christian, yea, the very best of Christians, repay a debt to a Jew, unless under the awe of the judge and jailor." | - Это так, дочь моя, - сказал Исаак, - но у меня так же мало надежды на то, что даже лучший из христиан добровольно уплатит свой долг еврею, как и на то, что я своими глазами увижу стены и башни нового храма. |
| So saying, he resumed his discontented walk through the apartment; and Rebecca, perceiving that her attempts at consolation only served to awaken new subjects of complaint, wisely desisted from her unavailing efforts-a prudential line of conduct, and we recommend to all who set up for comforters and advisers, to follow it in the like circumstances. | Сказав это, он снова зашагал по комнате с недовольным видом, а Ревекка, понимая, что ее попытки утешить отца только заставляют его жаловаться на новые и новые беды и усиливают мрачное настроение, решила воздержаться от дальнейших замечаний. (Решение в высшей степени мудрое, и мы бы посоветовали всем утешителям и советчикам в подобных случаях следовать ее примеру.) |
| The evening was now becoming dark, when a Jewish servant entered the apartment, and placed upon the table two silver lamps, fed with perfumed oil; the richest wines, and the most delicate refreshments, were at the same time displayed by another Israelitish domestic on a small ebony table, inlaid with silver; for, in the interior of their houses, the Jews refused themselves no expensive indulgences. | Между тем совсем стемнело, и вошедший слуга поставил на стол две серебряные лампы, горящие фитили которых были погружены в благовонное масло; другой слуга принес драгоценные вина и тончайшие яства и расставил их на небольшом столе из черного дерева, выложенном серебром. |
| At the same time the servant informed Isaac, that a Nazarene (so they termed Christians, while conversing among themselves) desired to speak with him. | В то же время он доложил Исааку, что с ним желает поговорить назареянин (так евреи называли между собою христиан). |
| He that would live by traffic, must hold himself at the disposal of every one claiming business with him. | Кто живет торговлей, тот обязан во всякое время отдавать себя в распоряжение каждого посетителя, желающего вести с ним дело. |
| Isaac at once replaced on the table the untasted glass of Greek wine which he had just raised to his lips, and saying hastily to his daughter, | Исаак поспешно поставил на стол едва пригубленный кубок с греческим вином, сказал дочери: |
| "Rebecca, veil thyself," commanded the stranger to be admitted. | "Ревекка, опусти покрывало" - и приказал слуге позвать пришедшего. |
| Just as Rebecca had dropped over her fine features a screen of silver gauze which reached to her feet, the door opened, and Gurth entered, wrapt in the ample folds of his Norman mantle. | Едва Ревекка успела опустить на свое прекрасное лицо длинную фату из серебряной вуали, как дверь отворилась и вошел Гурт, закутанный в широкие складки своего норманского плаща. |
| His appearance was rather suspicious than prepossessing, especially as, instead of doffing his bonnet, he pulled it still deeper over his rugged brow. | Наружность его скорее внушала подозрение, чем располагала к доверию, тем более что, входя, он не снял шапки, а еще ниже надвинул ее на хмурый лоб. |
| "Art thou Isaac the Jew of York?" said Gurth, in Saxon. | - Ты ли Исаак из Йорка? - сказал Гурт по-саксонски. |
| "I am," replied Isaac, in the same language, (for his traffic had rendered every tongue spoken in Britain familiar to him)-"and who art thou?" | - Да, это я, - отвечал Исаак на том же наречии; ведя торговлю в Англии, он свободно говорил на всех языках, употребительных в пределах Британии. |
| "That is not to the purpose," answered Gurth. | - А ты кто такой? |
| "As much as my name is to thee," replied Isaac; "for without knowing thine, how can I hold intercourse with thee?" | - До этого тебе нет дела, - сказал Гурт. - Столько же, сколько и тебе до моего времени, - сказал Исаак. - Как же я стану с тобой разговаривать, если не буду знать, кто ты такой? |
| "Easily," answered Gurth; "I, being to pay money, must know that I deliver it to the right person; thou, who are to receive it, will not, I think, care very greatly by whose hands it is delivered." | - Очень просто, - отвечал Гурт, - платя деньги, я должен знать, тому ли лицу я плачу, а тебе, я думаю, совершенно все равно, из чьих рук ты их получишь. |
| "O," said the Jew, "you are come to pay moneys?-Holy Father Abraham! that altereth our relation to each other. | - О бог отцов моих! Ты принес мне деньги? Ну, это совсем другое дело. |
| And from whom dost thou bring it?" | От кого же эти деньги? |
| "From the Disinherited Knight," said Gurth, "victor in this day's tournament. | - От рыцаря Лишенного Наследства, - сказал Гурт. |
| It is the price of the armour supplied to him by Kirjath Jairam of Leicester, on thy recommendation. | - Он вышел победителем на сегодняшнем турнире, а деньги шлет тебе за боевые доспехи, которые, по твоей записке, доставил ему Кирджат Джайрам из Лестера. |
| The steed is restored to thy stable. I desire to know the amount of the sum which I am to pay for the armour." | Лошадь уже стоит в твоей конюшне; теперь я хочу знать, сколько следует уплатить за доспехи. |
| "I said he was a good youth!" exclaimed Isaac with joyful exultation. | - Я говорил, что он добрый юноша! -воскликнул Исаак в порыве радостного волнения. |
| "A cup of wine will do thee no harm," he added, filling and handing to the swineherd a richer drought than Gurth had ever before tasted. | - Стакан вина не повредит тебе, - прибавил он, подавая свинопасу бокал такого чудесного напитка, какого Гурт сроду еще не пробовал. |
| "And how much money," continued Isaac, "has thou brought with thee?" | - А сколько же ты принес денег? |
| "Holy Virgin!" said Gurth, setting down the cup, "what nectar these unbelieving dogs drink, while true Christians are fain to quaff ale as muddy and thick as the draff we give to hogs!-What money have I brought with me?" continued the Saxon, when he had finished this uncivil ejaculation, "even but a small sum; something in hand the whilst. | - Пресвятая дева! - молвил Гурт, осушив стакан и ставя его на стол. - Вот ведь какое вино пьют эти нечестивцы, а истинному христианину приходится глотать один только эль, да еще такой мутный и густой, что он не лучше свиного пойла! Сколько я денег принес? -продолжал он, прерывая свои нелюбезные замечания. - Да небольшую сумму, однако для тебя будет довольно. |
| What, Isaac! thou must bear a conscience, though it be a Jewish one." | Подумай, Исаак, надо же и совесть иметь. |
| "Nay, but," said Isaac, "thy master has won goodly steeds and rich armours with the strength of his lance, and of his right hand-but 'tis a good youth-the Jew will take these in present payment, and render him back the surplus." | - Как же так, - сказал Исаак, - твой хозяин завоевал себе добрым копьем отличных коней и богатые доспехи. Но, я знаю, он хороший юноша. Я возьму доспехи и коней в уплату долга, а что останется сверх того, верну ему деньгами. |
| "My master has disposed of them already," said Gurth. | - Мой хозяин уже сбыл с рук весь этот товар, -сказал Гурт. |
| "Ah! that was wrong," said the Jew, "that was the part of a fool. | - Ну, это напрасно! - сказал еврей. |
| No Christians here could buy so many horses and armour-no Jew except myself would give him half the values. | - Никто из здешних христиан не в состоянии скупить в одни руки столько лошадей и доспехов. |
| But thou hast a hundred zecchins with thee in that bag," said Isaac, prying under Gurth's cloak, "it is a heavy one." | Но у тебя есть сотня цехинов в этом мешке, -продолжал Исаак, заглядывая под плащ Гурта, -он тяжелый. |
| "I have heads for cross-bow bolts in it," said Gurth, readily. | - У меня там наконечники для стрел, - соврал Гурт без запинки. |
| "Well, then"-said Isaac, panting and hesitating between habitual love of gain and a new-born desire to be liberal in the present instance, "if I should say that I would take eighty zecchins for the good steed and the rich armour, which leaves me not a guilder's profit, have you money to pay me?" | - Ну хорошо, - сказал Исаак, колеблясь между страстью к наживе и внезапным желанием выказать великодушие. - Коли я скажу, что за доброго коня и за богатые доспехи возьму только восемьдесят цехинов, тут уж мне ни одного гульдена барыша не перепадет. Найдется у тебя столько денег, чтобы расплатиться со мной? |
| "Barely," said Gurth, though the sum demanded was more reasonable than he expected, "and it will leave my master nigh penniless. | - Только-только наберется, - сказал Гурт, хотя еврей запросил гораздо меньше, чем он ожидал,- да и то мой хозяин останется почти ни с чем. |
| Nevertheless, if such be your least offer, I must be content." | Ну, если это твое последнее слово, придется уступить тебе. |
| "Fill thyself another goblet of wine," said the Jew. | - Налей-ка себе еще стакан вина, - сказал Исаак. |
| "Ah! eighty zecchins is too little. It leaveth no profit for the usages of the moneys; and, besides, the good horse may have suffered wrong in this day's encounter. | - Маловато будет восьмидесяти цехинов: совсем без прибыли останусь. А как лошадь, не получила ли она каких-нибудь повреждений? |
| O, it was a hard and a dangerous meeting! man and steed rushing on each other like wild bulls of Bashan! | Ох, какая жестокая и опасная была эта схватка! И люди и кони ринулись друг на друга, точно дикие быки бешанской породы. |
| The horse cannot but have had wrong." | Немыслимо, чтобы коню от того не было никакого вреда. |
| "And I say," replied Gurth, "he is sound, wind and limb; and you may see him now, in your stable. | - Конь совершенно цел и здоров, - возразил Гурт, - ты сам можешь осмотреть его. |
| And I say, over and above, that seventy zecchins is enough for the armour, and I hope a Christian's word is as good as a Jew's. If you will not take seventy, I will carry this bag" (and he shook it till the contents jingled) "back to my master." | И, кроме того, я говорю прямо, что семидесяти цехинов за глаза довольно за доспехи, а слово христианина, надеюсь, не хуже еврейского: коли не хочешь брать семидесяти, я возьму мешок (тут он потряс им так, что червонцы внутри зазвенели) и снесу его назад своему хозяину. |
| "Nay, nay!" said Isaac; "lay down the talents-the shekels-the eighty zecchins, and thou shalt see I will consider thee liberally." | - Нет, нет, - сказал Исаак, так и быть, выкладывай таланты... то есть шекели... то есть восемьдесят цехинов, и увидишь, что я сумею тебя поблагодарить. |
| Gurth at length complied; and telling out eighty zecchins upon the table, the Jew delivered out to him an acquittance for the horse and suit of armour. | Гурт выложил на стол восемьдесят цехинов, а Исаак, медленно пересчитав деньги, выдал ему расписку в получении коня и денег за доспехи. |
| The Jew's hand trembled for joy as he wrapped up the first seventy pieces of gold. The last ten he told over with much deliberation, pausing, and saying something as he took each piece from the table, and dropt it into his purse. | У еврея руки дрожали от радости, пока он завертывал первые семьдесят золотых монет; последний десяток он считал гораздо медленнее, разговаривая все время о посторонних предметах, и по одной спускал монеты в кошель. |
| It seemed as if his avarice were struggling with his better nature, and compelling him to pouch zecchin after zecchin while his generosity urged him to restore some part at least to his benefactor, or as a donation to his agent. | Казалось, что скаредность борется в нем с лучшими чувствами, побуждая опускать в кошель цехин за цехином, в то время как совесть внушает, что надо хоть часть возвратить благодетелю или по крайней мере наградить его слугу. |
| His whole speech ran nearly thus: | Речь Исаака была примерно такой: |
| "Seventy-one-seventy-two; thy master is a good youth-seventy-three, an excellent youth-seventy-four-that piece hath been clipt within the ring-seventy-five-and that looketh light of weight-seventy-six-when thy master wants money, let him come to Isaac of York-seventy-seven-that is, with reasonable security." | - Семьдесят один, семьдесят два; твой хозяин -хороший юноша. Семьдесят три... Что и говорить, превосходный молодой человек... Семьдесят четыре... Эта монета немножко обточена сбоку... Семьдесят пять... А эта и вовсе легкая... Семьдесят шесть... Если твоему хозяину понадобятся деньги, пускай обращается прямо к Исааку из Йорка... Семьдесят семь... То есть, конечно, с благонадежным обеспечением... |
| Here he made a considerable pause, and Gurth had good hope that the last three pieces might escape the fate of their comrades; but the enumeration proceeded.-"Seventy-eight-thou art a good fellow-seventy-nine-and deservest something for thyself--" | Тут он помолчал, и Гурт уже надеялся, что остальные три монеты избегнут участи предыдущих. Однако счет возобновился: -Семьдесят восемь... И ты тоже славный парень... Семьдесят девять... И, без сомнения, заслуживаешь награды. |
| Here the Jew paused again, and looked at the last zecchin, intending, doubtless, to bestow it upon Gurth. | Тут Исаак запнулся и поглядел на последний цехин, намереваясь подарить его Гурту. |
| He weighed it upon the tip of his finger, and made it ring by dropping it upon the table. | Он подержал его на весу, покачал на кончике пальца, подбросил на стол, прислушиваясь к тому, как он зазвенит. |
| Had it rung too flat, or had it felt a hair's breadth too light, generosity had carried the day; but, unhappily for Gurth, the chime was full and true, the zecchin plump, newly coined, and a grain above weight. | Если бы монета издала тупой звук, если бы она оказалась хоть на волос легче, чем следовало, великодушие одержало бы верх; но, к несчастью для Гурта, цехин покатился звонко, светился ярко, был новой чеканки и даже на одно зерно тяжелее узаконенного веса. |
| Isaac could not find in his heart to part with it, so dropt it into his purse as if in absence of mind, with the words, | У Исаака не хватило духу расстаться с ним, и он, как бы в рассеянности, уронил его в свой кошель, сказав: |
| "Eighty completes the tale, and I trust thy master will reward thee handsomely.-Surely," he added, looking earnestly at the bag, "thou hast more coins in that pouch?" | - Восемьдесят штук; надеюсь, что твой хозяин щедро наградит тебя. Однако ж, - прибавил он, пристально глядя на мешок, бывший у Гурта, - у тебя тут, наверное, еще есть деньги? |
| Gurth grinned, which was his nearest approach to a laugh, as he replied, | Гурт осклабился, что означало у него улыбку, и сказал: |
| "About the same quantity which thou hast just told over so carefully." | - Пожалуй, будет еще столько же, как ты сейчас сосчитал. |
| He then folded the quittance, and put it under his cap, adding,-"Peril of thy beard, Jew, see that this be full and ample!" | Гурт сложил расписку, бережно спрятал ее в свою шапку и заметил: - Только смотри у меня, коли ты расписку написал неправильно, я тебе бороду выщиплю. |
| He filled himself unbidden, a third goblet of wine, and left the apartment without ceremony. | С этими словами, не дожидаясь приглашения, он налил себе третий стакан вина, выпил его и вышел не прощаясь. |
| "Rebecca," said the Jew, "that Ishmaelite hath gone somewhat beyond me. | - Ревекка, - сказал еврей, - этот измаилит чуть не надул меня. |
| Nevertheless his master is a good youth-ay, and I am well pleased that he hath gained shekels of gold and shekels of silver, even by the speed of his horse and by the strength of his lance, which, like that of Goliath the Philistine, might vie with a weaver's beam." | Впрочем, его хозяин - добрый юноша, и я рад, что рыцарь добыл себе и золото и серебро, и все благодаря быстроте своего коня и крепости своего копья, которое, подобно копью Голиафа, могло соперничать в быстроте с ткацким челноком. |
| As he turned to receive Rebecca's answer, he observed, that during his chattering with Gurth, she had left the apartment unperceived. | Он обернулся, ожидая ответа от дочери, но оказалось, что ее нет в комнате: она ушла, пока он торговался с Гуртом. |
| In the meanwhile, Gurth had descended the stair, and, having reached the dark antechamber or hall, was puzzling about to discover the entrance, when a figure in white, shown by a small silver lamp which she held in her hand, beckoned him into a side apartment. | Между тем Гурт, выйдя в темные сени, оглядывался по сторонам, соображая, где же тут выход. Вдруг он увидел женщину в белом платье с серебряной лампой в руке. Она подала ему знак следовать за ней в боковую комнату. |
| Gurth had some reluctance to obey the summons. | Гурт сначала попятился назад. |
| Rough and impetuous as a wild boar, where only earthly force was to be apprehended, he had all the characteristic terrors of a Saxon respecting fawns, forestfiends, white women, and the whole of the superstitions which his ancestors had brought with them from the wilds of Germany. | Во всех случаях, когда ему угрожала опасность со стороны материальной силы, он был груб и бесстрашен, как кабан, но он был боязлив во всем, что касалось леших, домовых, белых женщин и прочих саксонских суеверий так же, как его древние германские предки. |
| He remembered, moreover, that he was in the house of a Jew, a people who, besides the other unamiable qualities which popular report ascribed to them, were supposed to be profound necromancers and cabalists. | Притом он помнил, что находится в доме еврея, а этот народ, помимо всех других неприятных черт, приписываемых ему молвою, отличался еще, по мнению простонародья, глубочайшими познаниями по части всяких чар и колдовства. |
| Nevertheless, after a moment's pause, he obeyed the beckoning summons of the apparition, and followed her into the apartment which she indicated, where he found to his joyful surprise that his fair guide was the beautiful Jewess whom he had seen at the tournament, and a short time in her father's apartment. | Однако же после минутного колебания он повиновался знакам, подаваемым привидением. Последовав за ним в комнату, он был приятно изумлен, увидев, что это привидение оказалось той самой красивой еврейкой, которую он только что видел в комнате ее отца и еще днем заметил на турнире. |
| She asked him the particulars of his transaction with Isaac, which he detailed accurately. | Ревекка спросила его, каким образом рассчитался он с Исааком, и Гурт передал ей все подробности дела. |
| "My father did but jest with thee, good fellow," said Rebecca; "he owes thy master deeper kindness than these arms and steed could pay, were their value tenfold. | - Мой отец только подшутил над тобой, добрый человек, - сказала Ревекка, - он задолжал твоему хозяину несравненно больше, чем могут стоить какие-нибудь боевые доспехи и конь. |
| What sum didst thou pay my father even now?" | Сколько ты заплатил сейчас моему отцу? |
| "Eighty zecchins," said Gurth, surprised at the question. | - Восемьдесят цехинов, - отвечал Гурт, удивляясь такому вопросу. |
| "In this purse," said Rebecca, "thou wilt find a hundred. | - В этом кошельке, - сказала Ревекка, - ты найдешь сотню цехинов. |
| Restore to thy master that which is his due, and enrich thyself with the remainder. | Возврати своему хозяину то, что ему следует, а остальное возьми себе. |
| Haste-begone-stay not to render thanks! and beware how you pass through this crowded town, where thou mayst easily lose both thy burden and thy life.-Reuben," she added, clapping her hands together, "light forth this stranger, and fail not to draw lock and bar behind him." | Ступай! Уходи скорее! Не треть времени на благодарность! Да берегись: когда пойдешь через город, легко можешь потерять не только кошелек, но и жизнь... Рейбен, - позвала она слугу, хлопнув в ладоши, - посвети гостю, проводи его из дому и запри за ним двери! |
| Reuben, a dark-brow'd and black-bearded Israelite, obeyed her summons, with a torch in his hand; undid the outward door of the house, and conducting Gurth across a paved court, let him out through a wicket in the entrance-gate, which he closed behind him with such bolts and chains as would well have become that of a prison. | Рейбен, темнобровый и чернобородый сын Израиля, повиновался, взял факел, отпер наружную дверь дома и, проведя Гурта через мощеный двор, выпустил его через калитку у главных ворот. Вслед за тем он запер калитку и задвинул ворота такими засовами и цепями, какие годились бы и для тюрьмы. |
| "By St Dunstan," said Gurth, as he stumbled up the dark avenue, "this is no Jewess, but an angel from heaven! | - Клянусь святым Дунстаном, - говорил Гурт, спотыкаясь в темноте и ощупью отыскивая дорогу, - это не еврейка, а просто ангел небесный! |
| Ten zecchins from my brave young master-twenty from this pearl of Zion-Oh, happy day!-Such another, Gurth, will redeem thy bondage, and make thee a brother as free of thy guild as the best. | Десять цехинов я получил от молодого хозяина да еще двадцать от этой жемчужины Сиона. О, счастливый мне выдался денек! Еще бы один такой, и тогда конец твоей неволе, Гурт! Внесешь выкуп и будешь свободен, как любой дворянин! |
| And then do I lay down my swineherd's horn and staff, and take the freeman's sword and buckler, and follow my young master to the death, without hiding either my face or my name." | Ну, тогда прощай мой пастуший рожок и посох, возьму добрый меч да щит и пойду служить моему молодому хозяину до самой смерти, не скрывая больше ни своего лица, ни имени. |
| CHAPTER XI | Глава XI |
| 1st Outlaw: Stand, sir, and throw us that you have about you; If not, we'll make you sit, and rifle you. | Первый разбойник Остановитесь! Все отдайте нам! Не то в карманах ваших станем шарить. |
| Speed: Sir, we are undone! these are the villains That all the travellers do fear so much. | Спид Сэр, мы пропали! Это те мерзавцы, Которые на всех наводят страх. |
| Vaname = "note" My friends,- 1st Out: That's not so, sir, we are your enemies. | Валентин Друзья мои... Первый разбойник Нет, сэр, мы вам враги. |
| 2d Out: Peace! we'll hear him. | Второй разбойник Постой, послушаем его. |
| 3d Out: Ay, by my beard, will we; For he's a proper man. -Two Gentlemen of Verona | Третий разбойник Конечно! Он по сердцу мне. "Два веронца" |
| The nocturnal adventures of Gurth were not yet concluded; indeed he himself became partly of that mind, when, after passing one or two straggling houses which stood in the outskirts of the village, he found himself in a deep lane, running between two banks overgrown with hazel and holly, while here and there a dwarf oak flung its arms altogether across the path. | Ночные приключения Гурта этим не кончились. Он и сам начал так думать, когда, миновав одну или две усадьбы, расположенные на окраине селения, очутился в овраге. Оба склона его густо заросли орешником и остролистом; местами низкорослые дубы сплетались ветвями над дорогой. |
| The lane was moreover much rutted and broken up by the carriages which had recently transported articles of various kinds to the tournament; and it was dark, for the banks and bushes intercepted the light of the harvest moon. | К тому же она была вся изрыта колеями и выбоинами, потому что ко дню турнира по ней проезжало множество повозок со всякими припасами. Склоны оврага были так высоки и растительность так густа, что сюда вовсе не проникал слабый свет луны. |
| From the village were heard the distant sounds of revelry, mixed occasionally with loud laughter, sometimes broken by screams, and sometimes by wild strains of distant music. | Из селения доносился отдаленный шум гулянья -взрывы громкого смеха, крики, отголоски дикой музыки. |
| All these sounds, intimating the disorderly state of the town, crowded with military nobles and their dissolute attendants, gave Gurth some uneasiness. | Все эти звуки, говорившие о беспорядках в городке, переполненном воинственными дворянами и их развращенной прислугой, стали внушать Гурту некоторое беспокойство. |
| "The Jewess was right," he said to himself. | "Еврейка-то была права, - думал он про себя. |
| "By heaven and St Dunstan, I would I were safe at my journey's end with all this treasure! | - Помоги мне бог и святой Дунстан благополучно добраться до дому со своей казной! |
| Here are such numbers, I will not say of arrant thieves, but of errant knights and errant squires, errant monks and errant minstrels, errant jugglers and errant jesters, that a man with a single merk would be in danger, much more a poor swineherd with a whole bagful of zecchins. | Здесь такое сборище не то чтобы записных воров, а странствующих рыцарей, странствующих оруженосцев, странствующих монахов да музыкантов, странствующих шутов да фокусников, что любому человеку с одной монеткой в кармане станет страшновато, а уж про свинопаса с целым мешком цехинов и говорить нечего. |
| Would I were out of the shade of these infernal bushes, that I might at least see any of St Nicholas's clerks before they spring on my shoulders." | Скорее бы миновать эти проклятые кусты! Тогда по крайней мере заметишь этих чертей раньше, чем они вскочат тебе на плечи". |
| Gurth accordingly hastened his pace, in order to gain the open common to which the lane led, but was not so fortunate as to accomplish his object. | Гурт ускорил шаги, чтобы выйти из оврага на открытую поляну. Однако это ему не удалось. |
| Just as he had attained the upper end of the lane, where the underwood was thickest, four men sprung upon him, even as his fears anticipated, two from each side of the road, and seized him so fast, that resistance, if at first practicable, would have been now too late.-"Surrender your charge," said one of them; "we are the deliverers of the commonwealth, who ease every man of his burden." | В самом конце оврага, где чаща была всего гуще, на него накинулись четыре человека, по двое с каждой стороны, и схватили его за руки. - Давай свою ношу, - сказал один из них, -мы подносчики чужого добра, всех избавляем от лишнего груза. |
| "You should not ease me of mine so lightly," muttered Gurth, whose surly honesty could not be tamed even by the pressure of immediate violence,-"had I it but in my power to give three strokes in its defence." | - Не так-то легко было бы вам избавить меня от груза, - угрюмо пробормотал честный Гурт, который не мог смириться даже перед непосредственной опасностью, - кабы я поспел хоть три раза стукнуть вас по шее. |
| "We shall see that presently," said the robber; and, speaking to his companions, he added, "bring along the knave. | - Посмотрим, - сказал разбойник. - Тащите плута в лес, - обратился он к товарищам. |
| I see he would have his head broken, as well as his purse cut, and so be let blood in two veins at once." | - Как видно, этому парню хочется, чтобы ему и голову проломили и кошелек отрезали. |
| Gurth was hurried along agreeably to this mandate, and having been dragged somewhat roughly over the bank, on the left-hand side of the lane, found himself in a straggling thicket, which lay betwixt it and the open common. | Гурта довольно бесцеремонно поволокли по склону оврага в густую рощу, отделявшую дорогу от открытой поляны. |
| He was compelled to follow his rough conductors into the very depth of this cover, where they stopt unexpectedly in an irregular open space, free in a great measure from trees, and on which, therefore, the beams of the moon fell without much interruption from boughs and leaves. | Он поневоле должен был следовать за своими свирепыми провожатыми в самые густые заросли. Вдруг они неожиданно остановились на открытой лужайке, залитой светом луны. |
| Here his captors were joined by two other persons, apparently belonging to the gang. | Здесь к ним присоединились еще два человека, по-видимому из той же шайки. |
| They had short swords by their sides, and quarter-staves in their hands, and Gurth could now observe that all six wore visors, which rendered their occupation a matter of no question, even had their former proceedings left it in doubt. | У них были короткие мечи на боку, а в руках -увесистые дубины. Гурт только теперь заметил, что все шестеро были в масках, это настолько явно свидетельствовало о характере их занятий, что не вызывало никаких дальнейших сомнений. |
| "What money hast thou, churl?" said one of the thieves. | - Сколько при тебе денег, парень? - спросил один. |
| "Thirty zecchins of my own property," answered Gurth, doggedly. | - Тридцать цехинов моих собственных денег, -угрюмо ответил Гурт. |
| "A forfeit-a forfeit," shouted the robbers; "a Saxon hath thirty zecchins, and returns sober from a village! | - Отобрать, отобрать! - закричали разбойники. -У сакса тридцать цехинов, а он возвращается из села трезвый! |
| An undeniable and unredeemable forfeit of all he hath about him." | Тут не о чем толковать! Отобрать у него все без остатка! Отобрать непременно! |
| "I hoarded it to purchase my freedom," said Gurth. | - Я их копил, чтобы внести выкуп и освободиться,- сказал Гурт. |
| "Thou art an ass," replied one of the thieves "three quarts of double ale had rendered thee as free as thy master, ay, and freer too, if he be a Saxon like thyself." | - Вот и видно, что ты осел! - возразил один из разбойников. - Выпил бы кварту-другую доброго эля и стал бы так же свободен, как и твой хозяин, а может быть, даже свободнее его, коли он такой же саксонец, как ты. |
| "A sad truth," replied Gurth; "but if these same thirty zecchins will buy my freedom from you, unloose my hands, and I will pay them to you." | - Это горькая правда, - отвечал Гурт, - но если этими тридцатью цехинами я могу от вас откупиться, отпустите мне руки, я вам их сейчас же отсчитаю. |
| "Hold," said one who seemed to exercise some authority over the others; "this bag which thou bearest, as I can feel through thy cloak, contains more coin than thou hast told us of." | - Стой! - сказал другой, по виду начальник. - У тебя тут мешок. Я его нащупал под твоим плащом, там гораздо больше денег, чем ты сказал. |
| "It is the good knight my master's," answered Gurth, "of which, assuredly, I would not have spoken a word, had you been satisfied with working your will upon mine own property." | - То деньги моего хозяина, доброго рыцаря, -сказал Гурт. - Я бы про них и не заикнулся, если бы вам хватило моих собственных денег. |
| "Thou art an honest fellow," replied the robber, | - Ишь какой честный слуга! - сказал разбойник. |
| "I warrant thee; and we worship not St Nicholas so devoutly but what thy thirty zecchins may yet escape, if thou deal uprightly with us. | - Это хорошо. Ну, а мы не так уж преданы дьяволу, чтобы польститься на твои тридцать цехинов. Только расскажи нам все по чистой правде. |
| Meantime render up thy trust for a time." | А пока давай сюда мешок. |
| So saying, he took from Gurth's breast the large leathern pouch, in which the purse given him by Rebecca was enclosed, as well as the rest of the zecchins, and then continued his interrogation.-"Who is thy master?" | С этими словами он вытащил у Г урта из-за пазухи кожаный мешок, внутри которого вместе с оставшимися цехинами лежал и кошелек, данный Ревеккой. Затем допрос возобновился. -Кто твой хозяин? |
| "The Disinherited Knight," said Gurth. | - Рыцарь Лишенный Наследства, - отвечал Гурт. |
| "Whose good lance," replied the robber, "won the prize in to-day's tourney? | - Это тот, кто своим добрым копьем выиграл приз на нынешнем турнире? - спросил разбойник. |
| What is his name and lineage?" | - Ну-ка, скажи, как его зовут и из какого он рода? |
| "It is his pleasure," answered Gurth, "that they be concealed; and from me, assuredly, you will learn nought of them." | - Ему угодно скрывать это, - отвечал Гурт, - и, уж конечно, не мне выдавать его тайну. |
| "What is thine own name and lineage?" | - А тебя самого как зовут? |
| "To tell that," said Gurth, "might reveal my master's." | - Коли скажу вам свое имя, вы, пожалуй, отгадаете имя хозяина, - сказал Гурт. |
| "Thou art a saucy groom," said the robber, "but of that anon. | - Однако ты изрядный нахал! - сказал разбойник.- Но об этом после. |
| How comes thy master by this gold? is it of his inheritance, or by what means hath it accrued to him?" | Ну, а как это золото попало к твоему хозяину? По наследству он его получил или сам раздобыл? |
| "By his good lance," answered Gurth.-"These bags contain the ransom of four good horses, and four good suits of armour." | - Добыл своим добрым копьем, - отвечал Гурт. -В этих мешках лежит выкуп за четырех добрых коней и за полное вооружение четырех рыцарей. |
| "How much is there?" demanded the robber. | - Сколько же тут всего? |
| "Two hundred zecchins." | - Двести цехинов. |
| "Only two hundred zecchins!" said the bandit; "your master hath dealt liberally by the vanquished, and put them to a cheap ransom. | - Только двести цехинов! - сказал разбойник. -Твой хозяин великодушно поступил с побежденными и взял слишком мало выкупа. |
| Name those who paid the gold." | Назови по именам, от кого он получил это золото. |
| Gurth did so. | Гурт перечислил имена рыцарей. |
| "The armour and horse of the Templar Brian de Bois-Guilbert, at what ransom were they held?-Thou seest thou canst not deceive me." | - А как же доспехи и конь храмовника Бриана де Буагильбера? Сколько же он за них назначил? Ты видишь, что меня нельзя надуть. |
| "My master," replied Gurth, "will take nought from the Templar save his life's-blood. | - Мой хозяин, - отвечал Гурт, - ничего не возьмет от храмовника, кроме крови. |
| They are on terms of mortal defiance, and cannot hold courteous intercourse together." | Они в смертельной вражде, и потому между ними не может быть мира. |
| "Indeed! "-repeated the robber, and paused after he had said the word. | - Вот как! - молвил разбойник и слегка задумался. |
| "And what wert thou now doing at Ashby with such a charge in thy custody?" | - А что же ты делал теперь в Ашби, имея при себе такую казну? |
| "I went thither to render to Isaac the Jew of York," replied Gurth, "the price of a suit of armour with which he fitted my master for this tournament." | - Я ходил платить Исааку, еврею из Йорка, за доспехи, которые он доставил моему хозяину к этому турниру. |
| "And how much didst thou pay to Isaac?-Methinks, to judge by weight, there is still two hundred zecchins in this pouch." | - Сколько же ты уплатил Исааку? Судя по весу этого мешка, мне сдается, что там все еще есть двести цехинов. |
| "I paid to Isaac," said the Saxon, "eighty zecchins, and he restored me a hundred in lieu thereof." | - Я уплатил Исааку восемьдесят цехинов, - сказал Гурт, - а он взамен дал мне сто. |
| "How! what!" exclaimed all the robbers at once; "darest thou trifle with us, that thou tellest such improbable lies?" | - Как! Что ты мелешь! - воскликнули разбойники.- Уж не вздумал ли ты подшутить над нами? |
| "What I tell you," said Gurth, "is as true as the moon is in heaven. | - Я говорю чистую правду, - сказал Гурт. - Это такая же святая правда, как то, что месяц светит на небе. |
| You will find the just sum in a silken purse within the leathern pouch, and separate from the rest of the gold." | Можете сами проверить: ровно сто цехинов в шелковом кошельке лежат в этом мешке отдельно от остальных. |
| "Bethink thee, man," said the Captain, "thou speakest of a Jew-of an Israelite,-as unapt to restore gold, as the dry sand of his deserts to return the cup of water which the pilgrim spills upon them." "There is no more mercy in them," said another of the banditti, "than in an unbribed sheriffs officer." | - Опомнись, парень, - сказал старший. - Ты говоришь о еврее: да они не расстанутся с золотом, как сухой песок в пустыне - с кружкой воды, которую выльет на него странник. |
| "It is, however, as I say," said Gurth. "Strike a light instantly," said the Captain; | Раздуйте огонь. |
| "I will examine this said purse; and if it be as this fellow says, the Jew's bounty is little less miraculous than the stream which relieved his fathers in the wilderness." | Я посмотрю, что у него там в мешке. Если этот парень сказал правду, щедрость еврея - поистине такое же чудо, как та вода, которую его предки иссекли из камня в пустыне. |
| A light was procured accordingly, and the robber proceeded to examine the purse. | Мигом добыли огня, и разбойник принялся осматривать мешок. |
| The others crowded around him, and even two who had hold of Gurth relaxed their grasp while they stretched their necks to see the issue of the search. | Остальные столпились вокруг; даже те двое, что держали Гурта, увлеченные общим примером, перестали обращать внимание на пленника. |
| Availing himself of their negligence, by a sudden exertion of strength and activity, Gurth shook himself free of their hold, and might have escaped, could he have resolved to leave his master's property behind him. | Гурт воспользовался этим, стряхнул их с себя и мог бы бежать, если бы решился бросить хозяйские деньги на произвол судьбы. |
| But such was no part of his intention. | Но об этом он и не думал. |
| He wrenched a quarter-staff from one of the fellows, struck down the Captain, who was altogether unaware of his purpose, and had well-nigh repossessed himself of the pouch and treasure. | Выхватив дубину у одного из разбойников, он хватил старшего по голове, как раз когда тот меньше всего ожидал подобного нападения. Еще немного, и Гурт схватил бы свой мешок. |
| The thieves, however, were too nimble for him, and again secured both the bag and the trusty Gurth. | Однако разбойники оказались проворнее и снова овладели как мешком, так и верным оруженосцем. |
| "Knave!" said the Captain, getting up, "thou hast broken my head; and with other men of our sort thou wouldst fare the worse for thy insolence. | - Ах ты, мошенник! - сказал старший, вставая. -Ведь ты мог мне голову проломить! Попадись ты в руки другим людям, которые промышляют тем же, чем мы, плохо бы тебе пришлось за такую дерзость! |
| But thou shalt know thy fate instantly. | Но ты сейчас узнаешь свою участь. |
| First let us speak of thy master; the knight's matters must go before the squire's, according to the due order of chivalry. | Поговорим сначала о твоем хозяине, а потом уж о тебе; впереди рыцарь, а за ним - его оруженосец, так ведь по рыцарским законам? |
| Stand thou fast in the meantime-if thou stir again, thou shalt have that will make thee quiet for thy life-Comrades!" he then said, addressing his gang, "this purse is embroidered with Hebrew characters, and I well believe the yeoman's tale is true. | Стой смирно! Если ты только шелохнешься, мы тебя успокоим на всю жизнь. Друзья мои, -продолжал он, обращаясь к своей шайке, -кошелек вышит еврейскими письменами, и я думаю, что этот иомен сказал правду. |
| The errant knight, his master, must needs pass us toll-free. He is too like ourselves for us to make booty of him, since dogs should not worry dogs where wolves and foxes are to be found in abundance." | Хозяин его - странствующий рыцарь и похож на нас самих, пусть пройдет через наши руки без пошлины: ведь и собаки не грызутся между собой в таких местах, где водится много лисиц и волков. |
| "Like us?" answered one of the gang; | - Чем же он похож на нас? - спросил один из разбойников. |
| "I should like to hear how that is made good." | - Желал бы я послушать, как это можно доказать! |
| "Why, thou fool," answered the Captain, "is he not poor and disinherited as we are?-Doth he not win his substance at the sword's point as we do?-Hath he not beaten Front-de-Boeuf and Malvoisin, even as we would beat them if we could? | - Глупый ты человек! - сказал атаман. - Да разве этот рыцарь не так же беден и обездолен, как мы? Разве он не добывает себе хлеб насущный острым мечом? Не он ли побил Фрон де Бефа и Мальвуазена так, как мы сами побили бы их, если б могли? |
| Is he not the enemy to life and death of Brian de Bois-Guilbert, whom we have so much reason to fear? | И не он ли объявил вражду не на жизнь, а насмерть Бриану де Буагильберу, которого нам самим приходится бояться по множеству причин? |
| And were all this otherwise, wouldst thou have us show a worse conscience than an unbeliever, a Hebrew Jew?" | Так неужели же у нас меньше совести, чем ее оказалось у иудея? |
| "Nay, that were a shame," muttered the other fellow; "and yet, when I served in the band of stout old Gandelyn, we had no such scruples of conscience. | - Нет, это было бы стыдно! - проворчал другой. -Однако, когда я был в шайке старого крепыша Ганделина, мы в такие тонкости не входили... |
| And this insolent peasant,-he too, I warrant me, is to be dismissed scatheless?" | А как же быть с этим наглецом? Так и отпустить его не проучивши? |
| "Not if THOU canst scathe him," replied the Captain.-"Here, fellow," continued he, addressing Gurth, "canst thou use the staff, that thou starts to it so readily?" | - Попробуй-ка сам проучить его, - отвечал старший. - Эй, слушай! - продолжал он, обращаясь к Гурту. - Коли ты с такой охотой ухватился за дубину, может быть ты умеешь ею орудовать? |
| "I think," said Gurth, "thou shouldst be best able to reply to that question." | - Про то тебе лучше знать, - сказал Гурт. |
| "Nay, by my troth, thou gavest me a round knock," replied the Captain; "do as much for this fellow, and thou shalt pass scot-free; and if thou dost not-why, by my faith, as thou art such a sturdy knave, I think I must pay thy ransom myself.-Take thy staff, Miller," he added, "and keep thy head; and do you others let the fellow go, and give him a staff-there is light enough to lay on load by." | - Да, признаться, ты знатно меня хватил, - сказал атаман. - Отколоти этого парня, тогда и ступай на все четыре стороны; а коли не сладишь с ним... Нечего делать, ты такой славный малый, что я, кажется, сам внесу за тебя выкуп. Ну-ка, Мельник, бери свою дубину и береги голову, а вы, ребята, отпустите пленника и дайте ему такую же дубину. Здесь теперь света довольно, и они смогут отлично оттузить друг друга. |
| The two champions being alike armed with quarter-staves, stepped forward into the centre of the open space, in order to have the full benefit of the moonlight; the thieves in the meantime laughing, and crying to their comrade, | Вооруженные одинаковыми дубинками, бойцы выступили на освещенную середину лужайки, а разбойники расположились вокруг. |
| "Miller! beware thy toll-dish." The Miller, on the other hand, holding his quarter-staff by the middle, and making it flourish round his head after the fashion which the French call "faire le moulinet", exclaimed boastfully, | Мельник, ухватив дубину по самой середке и быстро вертя ею над головой, тем способом, который французы называют faire le moulinet, хвастливо вызывал Гурта на поединок: |
| "Come on, churl, an thou darest: thou shalt feel the strength of a miller's thumb!" | - Ну-ка, деревенщина, выходи! Только сунься, я тебе покажу, каково попадаться мне под руку! |
| 0169m Original "If thou be'st a miller," answered Gurth, undauntedly, making his weapon play around his head with equal dexterity, "thou art doubly a thief, and I, as a true man, bid thee defiance." | - Коли ты и вправду мельник, - отвечал Гурт, с таким же проворством вертя своей дубинкой, -значит, ты вдвойне грабитель. А я честный человек и вызываю тебя на бой! |
| So saying, the two champions closed together, and for a few minutes they displayed great equality in strength, courage, and skill, intercepting and returning the blows of their adversary with the most rapid dexterity, while, from the continued clatter of their weapons, a person at a distance might have supposed that there were at least six persons engaged on each side. | Обменявшись такими любезностями, противники сошлись и в течение нескольких минут с одинаковой силой и храбростью наносили друг другу удары и отражали их. Это делалось с такой ловкостью и быстротой, что по поляне шел непрерывный стук и треск их дубинок и издали могло показаться, что здесь дерутся по крайней мере по шесть человек с каждой стороны. |
| Less obstinate, and even less dangerous combats, have been described in good heroic verse; but that of Gurth and the Miller must remain unsung, for want of a sacred poet to do justice to its eventful progress. | Менее упорные и менее опасные побоища не раз бывали описаны в звучных героических балладах. Но бой Мельника с Гуртом так и останется невоспетым за неимением поэта, который воздал бы им должное. |
| Yet, though quarter-staff play be out of date, what we can in prose we will do for these bold champions. | Все же, хотя бой на дубинках уже вышел из моды, мы постараемся если не в стихах, то в прозе отдать дань справедливости этим отважным бойцам. |
| Long they fought equally, until the Miller began to lose temper at finding himself so stoutly opposed, and at hearing the laughter of his companions, who, as usual in such cases, enjoyed his vexation. | Долго они сражались с равным успехом. Наконец Мельник, встретив упорное сопротивление, которое сопровождали насмешки и хохот его товарищей, потерял всякое терпение. |
| This was not a state of mind favourable to the noble game of quarter-staff, in which, as in ordinary cudgel-playing, the utmost coolness is requisite; and it gave Gurth, whose temper was steady, though surly, the opportunity of acquiring a decided advantage, in availing himself of which he displayed great mastery. | Такое состояние духа очень неблагоприятно для этой благородной забавы, где выигрывает наиболее хладнокровный. Это обстоятельство дало решительный перевес Гурту, который с редким мастерством сумел воспользоваться ошибками своего противника. |
| The Miller pressed furiously forward, dealing blows with either end of his weapon alternately, and striving to come to half-staff distance, while Gurth defended himself against the attack, keeping his hands about a yard asunder, and covering himself by shifting his weapon with great celerity, so as to protect his head and body. | Мельник яростно наступал, нанося удары обоими концами своей дубины и стараясь подойти поближе. Гурт только защищался, вытянув руки и быстро вращая палкой. На этой оборонительной позиции он держался до тех пор, пока не заметил, что противник начинает выдыхаться. |
| Thus did he maintain the defensive, making his eye, foot, and hand keep true time, until, observing his antagonist to lose wind, he darted the staff at his face with his left hand; and, as the Miller endeavoured to parry the thrust, he slid his right hand down to his left, and with the full swing of the weapon struck his opponent on the left side of the head, who instantly measured his length upon the green sward. | Тогда он наотмашь занес дубину. Мельник только что собрался отпарировать этот удар, как Гурт проворно перехватил дубину в правую руку и изо всей силы треснул его по голове. Мельник тут же растянулся на траве. |
| "Well and yeomanly done!" shouted the robbers; "fair play and Old England for ever! | - Молодец, честно побил! - закричали разбойники.- Многие лета доброй потехе и старой Англии! |
| The Saxon hath saved both his purse and his hide, and the Miller has met his match." | Сакс унесет в целости и казну и свою собственную шкуру, а Мельник-то сплоховал перед ним. |
| "Thou mayst go thy ways, my friend," said the Captain, addressing Gurth, in special confirmation of the general voice, "and I will cause two of my comrades to guide thee by the best way to thy master's pavilion, and to guard thee from night-walkers that might have less tender consciences than ours; for there is many one of them upon the amble in such a night as this. | - Ну, друг мой, можешь идти своей дорогой, -сказал Гурту предводитель разбойников, выражая общее мнение. - Я дам тебе в провожатые двух товарищей. Они тебя доведут кратчайшим путем до палатки твоего хозяина и в случае чего защитят от ночных бродяг, у которые совесть не такая чувствительная, как у нас. Нынешней ночью много их шатается по здешним местам. |
| Take heed, however," he added sternly; "remember thou hast refused to tell thy name-ask not after ours, nor endeavour to discover who or what we are; for, if thou makest such an attempt, thou wilt come by worse fortune than has yet befallen thee." | Берегись, однако, - прибавил он сурово. - Ты ведь не сказал нам своего имени, так и наших имен не спрашивай и не пытайся узнавать, кто мы и откуда. Если не послушаешься, пеняй на себя. |
| Gurth thanked the Captain for his courtesy, and promised to attend to his recommendation. | Гурт поблагодарил предводителя и обещал следовать его советам. |
| Two of the outlaws, taking up their quarter-staves, and desiring Gurth to follow close in the rear, walked roundly forward along a by-path, which traversed the thicket and the broken ground adjacent to it. | Двое разбойников взяли свои дубины и повели Гурта окольной тропинкой через чащу вниз, к оврагу. На опушке им навстречу вышли двое людей. |
| On the very verge of the thicket two men spoke to his conductors, and receiving an answer in a whisper, withdrew into the wood, and suffered them to pass unmolested. This circumstance induced Gurth to believe both that the gang was strong in numbers, and that they kept regular guards around their place of rendezvous. | Они обменялись несколькими словами с проводниками и опять скрылись в глубине леса. Отсюда Гурт заключил, что шайка большая и сборное место охраняется зорко. |
| When they arrived on the open heath, where Gurth might have had some trouble in finding his road, the thieves guided him straight forward to the top of a little eminence, whence he could see, spread beneath him in the moonlight, the palisades of the lists, the glimmering pavilions pitched at either end, with the pennons which adorned them fluttering in the moonbeams, and from which could be heard the hum of the song with which the sentinels were beguiling their night-watch. | Выйдя на открытую равнину, поросшую вереском, Гурт не знал бы, куда ему направить свои шаги, если бы разбойники не повели его прямо на вершину холма. Оттуда были видны освещенные луной частокол, окружавший ристалище, шатры, раскинутые у обоих его концов, знамена, развевавшиеся над ними. Гурт мог даже расслышать тихое пение, которым развлекалась ночная стража. |
| Here the thieves stopt. | Разбойники остановились. |
| "We go with you no farther," said they; "it were not safe that we should do so.-Remember the warning you have received-keep secret what has this night befallen you, and you will have no room to repent it-neglect what is now told you, and the Tower of London shall not protect you against our revenge." | - Дальше мы не пойдем, - сказал один из них, -иначе нам самим несдобровать. Помни, что тебе сказано: помалкивай о том, что с тобой приключилось сегодня, и увидишь, что все будет хорошо. Но, если позабудешь наши советы, от мщения не убережешься, хотя бы ты и спрятался в Тауэре. |
| "Good night to you, kind sirs," said Gurth; "I shall remember your orders, and trust that there is no offence in wishing you a safer and an honester trade." | - Спокойной ночи, милостивые господа, -сказал Гурт, - я ваших приказаний не забуду и надеюсь, что вы не примете за обиду, коли я пожелаю вам заняться более безопасным и честным ремеслом. |
| Thus they parted, the outlaws returning in the direction from whence they had come, and Gurth proceeding to the tent of his master, to whom, notwithstanding the injunction he had received, he communicated the whole adventures of the evening. | На этом они расстались. Разбойники повернули обратно, а Гурт направился к шатру своего хозяина и, невзирая на только что выслушанные увещевания, не замедлил рассказать ему все свои приключения. |
| The Disinherited Knight was filled with astonishment, no less at the generosity of Rebecca, by which, however, he resolved he would not profit, than that of the robbers, to whose profession such a quality seemed totally foreign. | Рыцарь Лишенный Наследства был удивлен щедростью Ревекки, которой он, впрочем, решил не пользоваться, не менее, чем великодушием разбойников. |
| His course of reflections upon these singular circumstances was, however, interrupted by the necessity for taking repose, which the fatigue of the preceding day, and the propriety of refreshing himself for the morrow's encounter, rendered alike indispensable. | Впрочем, он недолго размышлял об эти странных событиях, потому что хотел поскорее лечь спать. Ему было необходимо как следует отдохнуть, чтобы набраться сил для завтрашнего состязания. |
| The knight, therefore, stretched himself for repose upon a rich couch with which the tent was provided; and the faithful Gurth, extending his hardy limbs upon a bear-skin which formed a sort of carpet to the pavilion, laid himself across the opening of the tent, so that no one could enter without awakening him. | Итак, рыцарь лег на роскошную постель, приготовленную в его шатре, а верный Гурт растянулся на полу, покрытом вместо ковра медвежьими шкурами, у самого входа, чтобы никто не мог проникнуть к ним, не разбудив его. |
| CHAPTER XII | Глава XII |
| The heralds left their pricking up and down, Now ringen trumpets loud and clarion. | Г ерольды уж не ездят взад-вперед, Г ремит труба, и в бой рожок зовет. |
| There is no more to say, but east and west, In go the speares sadly in the rest, In goth the sharp spur into the side, There see men who can just and who can ride; There shiver shaftes upon shieldes thick, He feeleth through the heart-spone the prick; Up springen speares, twenty feet in height, Out go the swordes to the silver bright; The helms they to-hewn and to-shred; Out burst the blood with stern streames red. | Вот в западной дружине и в восточной Втыкаются древки в упоры прочно, Вонзился шип преострый в конский бок. Тут видно, кто боец и кто ездок. О толстый щит ломается копье, Боец под грудью чует острие. На двадцать футов бьют обломки ввысь... Вот, серебра светлей, мечи взвились, Шишак в куски раздроблен и расшит, Потоком красным грозно кровь бежит [14]. |
| Chaucer. | Чосер |
| Morning arose in unclouded splendour, and ere the sun was much above the horizon, the idlest or the most eager of the spectators appeared on the common, moving to the lists as to a general centre, in order to secure a favourable situation for viewing the continuation of the expected games. | Настало безоблачное, великолепное утро. Солнце только что показалось на горизонте, и наиболее праздные - или самые ревностные - зрители уже потянулись с разных сторон по зеленому лугу к ристалищу, чтобы пораньше занять удобные места. |
| The marshals and their attendants appeared next on the field, together with the heralds, for the purpose of receiving the names of the knights who intended to joust, with the side which each chose to espouse. | Вслед за ними явились маршалы со своими прислужниками и герольды. Они должны были составить списки участников общего турнира; каждый рыцарь обязан был указать, на чьей стороне он собирается выступить. |
| This was a necessary precaution, in order to secure equality betwixt the two bodies who should be opposed to each other. | Подобная предосторожность была нужна для того, чтобы равномерно распределить сражающихся и не давать численного перевеса ни той, ни другой партии. |
| According to due formality, the Disinherited Knight was to be considered as leader of the one body, while Brian de Bois-Guilbert, who had been rated as having done second-best in the preceding day, was named first champion of the other band. | В соответствии с обычаями турниров рыцарь Лишенный Наследства был признан главой первой партии, Бриан де Буагильбер, как лучший после него боец предыдущего дня, назначен был главой второй. |
| Those who had concurred in the challenge adhered to his party of course, excepting only Ralph de Vipont, whom his fall had rendered unfit so soon to put on his armour. | К нему примкнули, конечно, все зачинщики турнира, за исключением Ральфа де Випонта, который все еще не оправился после своего падения. |
| There was no want of distinguished and noble candidates to fill up the ranks on either side. | С обеих сторон не было недостатка в доблестных и знатных рыцарях. |
| In fact, although the general tournament, in which all knights fought at once, was more dangerous than single encounters, they were, nevertheless, more frequented and practised by the chivalry of the age. | Несмотря на то, что общие турниры были гораздо опаснее одиночных состязаний, они всегда пользовались большим успехом среди рыцарей. |
| Many knights, who had not sufficient confidence in their own skill to defy a single adversary of high reputation, were, nevertheless, desirous of displaying their valour in the general combat, where they might meet others with whom they were more upon an equality. | Многие рыцари, которые не отваживались на единоборство с прославленными бойцами из числа зачинщиков, охотно выступали в общем турнире, где могли выбрать себе равного по силам противника. |
| On the present occasion, about fifty knights were inscribed as desirous of combating upon each side, when the marshals declared that no more could be admitted, to the disappointment of several who were too late in preferring their claim to be included. | Так и на этот раз: в каждую партию записалось по пятидесяти рыцарей, и маршалы, к великой досаде опоздавших, объявили, что больше не могут принять. |
| About the hour of ten o'clock, the whole plain was crowded with horsemen, horsewomen, and foot-passengers, hastening to the tournament; and shortly after, a grand flourish of trumpets announced Prince John and his retinue, attended by many of those knights who meant to take share in the game, as well as others who had no such intention. | К десяти часам утра все поле, окружавшее ристалище, было усеяно всадниками, всадницами и пешеходами, опешившими на турнир. Вскоре затрубили трубы, возвещавшие прибытие принца Джона и его свиты, а за ними -и целой толпы рыцарей, как желавших сразиться, так и других, не имевших такого намерения. |
| About the same time arrived Cedric the Saxon, with the Lady Rowena, unattended, however, by Athelstane. This Saxon lord had arrayed his tall and strong person in armour, in order to take his place among the combatants; and, considerably to the surprise of Cedric, had chosen to enlist himself on the part of the Knight Templar. | К этому времени приехал и Седрик Сакс с леди Ровеной, но без Ательстана, который облекся в боевой панцирь и заявил, что станет в ряды бойцов. К немалому удивлению Седрика, он записался в партию Бриана де Буагильбера. |
| The Saxon, indeed, had remonstrated strongly with his friend upon the injudicious choice he had made of his party; but he had only received that sort of answer usually given by those who are more obstinate in following their own course, than strong in justifying it. | Седрик решительно возражал против неблагоразумного выбора своего друга, но Ательстан дал ему такой ответ, какие могут давать люди, которые упорствуют, но не в состоянии доказать свою правоту. |
| His best, if not his only reason, for adhering to the party of Brian de Bois-Guilbert, Athelstane had the prudence to keep to himself. | У него была особая причина присоединиться к партии храмовника, но он умолчал о ней из осторожности. |
| Though his apathy of disposition prevented his taking any means to recommend himself to the Lady Rowena, he was, nevertheless, by no means insensible to her charms, and considered his union with her as a matter already fixed beyond doubt, by the assent of Cedric and her other friends. | Хотя по вялости характера он ничем не проявил своей особой преданности леди Ровене, тем не менее он был далеко не равнодушен к ее красоте. Ательстан считал, что его брак с Ровеной дело решенное, так как Седрик и другие родственники красавицы выразили свое согласие. |
| It had therefore been with smothered displeasure that the proud though indolent Lord of Coningsburgh beheld the victor of the preceding day select Rowena as the object of that honour which it became his privilege to confer. | Поэтому гордый властитель Конингсбурга с затаенным неудовольствием смотрел на то, как герои вчерашнего по праву победителя избрал Ровену королевой праздника. Ательстан вознамерился наказать его за такое предпочтение, которое, как ему казалось, чем-то вредило его собственному сватовству. |
| In order to punish him for a preference which seemed to interfere with his own suit, Athelstane, confident of his strength, and to whom his flatterers, at least, ascribed great skill in arms, had determined not only to deprive the Disinherited Knight of his powerful succour, but, if an opportunity should occur, to make him feel the weight of his battle-axe. | Уверенный в своей несокрушимой силе и убежденный льстецами в том, что он в бою обладает большим искусством, он решился не только оставить рыцаря Лишенного Наследства без своей могучей помощи, но и при случае обрушиться на него всею тяжестью своей боевой секиры. |
| De Bracy, and other knights attached to Prince John, in obedience to a hint from him, had joined the party of the challengers, John being desirous to secure, if possible, the victory to that side. | Так как принц Джон намекнул, что ему хотелось бы обеспечить победу партии зачинщиков, де Браси и другие приближенные к принцу рыцари записались в их партию. |
| On the other hand, many other knights, both English and Norman, natives and strangers, took part against the challengers, the more readily that the opposite band was to be led by so distinguished a champion as the Disinherited Knight had approved himself. | С другой стороны, много славных рыцарей саксонского и норманского происхождения, как уроженцев Англии так и чужих стран, записалось в противную партию, желая выступить под началом такого превосходного бойца, каким оказался рыцарь Лишенный Наследства. |
| As soon as Prince John observed that the destined Queen of the day had arrived upon the field, assuming that air of courtesy which sat well upon him when he was pleased to exhibit it, he rode forward to meet her, doffed his bonnet, and, alighting from his horse, assisted the Lady Rowena from her saddle, while his followers uncovered at the same time, and one of the most distinguished dismounted to hold her palfrey. | Как только принц Джон заметил, что избранная королева турнира подъехала к ристалищу, он с самым любезным видом, который умел принять, когда хотел. поскакал к ней навстречу, снял шляпу и сам помог ей сойти с лошади, а вся его свита обнажила головы, и один из важнейших сановников спешился и взял под уздцы ее лошадь. |
| "It is thus," said Prince John, "that we set the dutiful example of loyalty to the Queen of Love and Beauty, and are ourselves her guide to the throne which she must this day occupy.-Ladies," he said, "attend your Queen, as you wish in your turn to be distinguished by like honours." | - Как видите, - сказал принц Джон, - мы первые подаем пример проявления верноподданнических чувств королеве любви и красоты и сами возведем ее на трон. Благородные дамы, -обратился он к галерее, - извольте следовать за вашей повелительницей, если желаете, в свою очередь, удостоиться таких же почестей. |
| So saying, the Prince marshalled Rowena to the seat of honour opposite his own, while the fairest and most distinguished ladies present crowded after her to obtain places as near as possible to their temporary sovereign. | С этими словами принц провел леди Ровену к тронной ложе, а самые красивые и знатные из присутствующих дам поспешили вслед за нею, стараясь сесть как можно ближе к своей временной королеве. |
| No sooner was Rowena seated, than a burst of music, half-drowned by the shouts of the multitude, greeted her new dignity. | Когда леди Ровена заняла свое место, раздалась торжественная музыка, наполовину заглушаемая приветственными криками толпы. |
| Meantime, the sun shone fierce and bright upon the polished arms of the knights of either side, who crowded the opposite extremities of the lists, and held eager conference together concerning the best mode of arranging their line of battle, and supporting the conflict. | Блестящее оружие и доспехи рыцарей ослепительно сверкали на солнце; бойцы толпились по обоим концам ристалища и с жаром обсуждали расположение своих сил. |
| The heralds then proclaimed silence until the laws of the tourney should be rehearsed. | Герольды призвали к молчанию на время чтения правил турнира. |
| These were calculated in some degree to abate the dangers of the day; a precaution the more necessary, as the conflict was to be maintained with sharp swords and pointed lances. | Правила эти были введены для того, чтобы по возможности уменьшить опасность состязания, во время которого рыцари должны были сражаться отточенными мечами и заостренными копьями. |
| The champions were therefore prohibited to thrust with the sword, and were confined to striking. | Бойцам воспрещалось колоть мечами, а позволено было только рубить. |
| A knight, it was announced, might use a mace or battle-axe at pleasure, but the dagger was a prohibited weapon. | Им предоставлялось право пустить в ход палицу или секиру, но отнюдь не кинжал. |
| A knight unhorsed might renew the fight on foot with any other on the opposite side in the same predicament; but mounted horsemen were in that case forbidden to assail him. | Упавший с коня мог продолжать бой только с пешим противником. Всадникам же воспрещалось нападать на пешего. |
| When any knight could force his antagonist to the extremity of the lists, so as to touch the palisade with his person or arms, such opponent was obliged to yield himself vanquished, and his armour and horse were placed at the disposal of the conqueror. | Если бы рыцарю удалось загнать противника на противоположный конец ристалища, где он сам, или его оружие, или лошадь коснулись бы внешней ограды, противник был бы обязан признать себя побежденным и предоставить своего коня и доспехи в распоряжение победителя. |
| A knight thus overcome was not permitted to take farther share in the combat. | Рыцарь, потерпевший такое поражение, не имел права участвовать в дальнейших состязаниях. |
| If any combatant was struck down, and unable to recover his feet, his squire or page might enter the lists, and drag his master out of the press; but in that case the knight was adjudged vanquished, and his arms and horse declared forfeited. | Если выбитый из седла не в состоянии был подняться сам, его оруженосец или паж имел право выйти на арену и помочь своему хозяину выбраться из свалки, но в таком случае рыцарь считался побежденным и проигрывал своего коня и оружие. |
| The combat was to cease as soon as Prince John should throw down his leading staff, or truncheon; another precaution usually taken to prevent the unnecessary effusion of blood by the too long endurance of a sport so desperate. | Бой должен был прекратиться, как только принц Джон бросит на арену свой жезл или трость. Это была мера предосторожности на случай, если состязание окажется слишком кровопролитным и долгим. |
| Any knight breaking the rules of the tournament, or otherwise transgressing the rules of honourable chivalry, was liable to be stript of his arms, and, having his shield reversed to be placed in that posture astride upon the bars of the palisade, and exposed to public derision, in punishment of his unknightly conduct. | Каждый рыцарь, нарушивший правила турнира или как-нибудь иначе погрешивший против законов рыцарства, подвергался лишению доспехов; вслед за тем ему на руку надевали щит, перевернутый нижним концом вверх, и сажали верхом на ограду, на всеобщее посмеяние. |
| Having announced these precautions, the heralds concluded with an exhortation to each good knight to do his duty, and to merit favour from the Queen of Beauty and of Love. | После того как были объявлены эти правила, герольды в заключение призвали всех добрых рыцарей дополнить свой долг и заслужить благосклонность королевы любви и красоты. |
| This proclamation having been made, the heralds withdrew to their stations. | Возвестив все это, герольды стали на свои места. |
| The knights, entering at either end of the lists in long procession, arranged themselves in a double file, precisely opposite to each other, the leader of each party being in the centre of the foremost rank, a post which he did not occupy until each had carefully marshalled the ranks of his party, and stationed every one in his place. | Тогда с обоих концов арены длинными вереницами выступили рыцари и выстроились друг против друга двойными рядами; предводитель каждой партии занял место в центре переднего ряда, после того как разместил в полном порядке всех бойцов. |
| It was a goodly, and at the same time an anxious, sight, to behold so many gallant champions, mounted bravely, and armed richly, stand ready prepared for an encounter so formidable, seated on their war-saddles like so many pillars of iron, and awaiting the signal of encounter with the same ardour as their generous steeds, which, by neighing and pawing the ground, gave signal of their impatience. | Красивое и вместе с тем устрашающее зрелище представляли эти рыцари, молодцевато сидевшие на конях, в богатых доспехах, готовые устремиться в ожесточенный бой. Словно железные изваяния возвышались они на своих боевых седлах и с таким же нетерпением ожидали сигнала к битве, как их резвые кони, которые звонко ржали и били копытами, выражая желание ринуться вперед. |
| As yet the knights held their long lances upright, their bright points glancing to the sun, and the streamers with which they were decorated fluttering over the plumage of the helmets. | Рыцари подняли длинные копья, на их отточенных остриях засверкало солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. |
| Thus they remained while the marshals of the field surveyed their ranks with the utmost exactness, lest either party had more or fewer than the appointed number. | Так они стояли, пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой из них равное число бойцов. |
| The tale was found exactly complete. | Счет подтвердил, что все в сборе. |
| The marshals then withdrew from the lists, and William de Wyvil, with a voice of thunder, pronounced the signal words-"Laissez aller!" | Тогда маршалы удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом воскликнул: - Laissez aller! [15] |
| The trumpets sounded as he spoke-the spears of the champions were at once lowered and placed in the rests-the spurs were dashed into the flanks of the horses, and the two foremost ranks of either party rushed upon each other in full gallop, and met in the middle of the lists with a shock, the sound of which was heard at a mile's distance. | Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был слышен за целую милю. |
| The rear rank of each party advanced at a slower pace to sustain the defeated, and follow up the success of the victors of their party. | Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись вперед, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать свое счастье с теми, кто победил. |
| The consequences of the encounter were not instantly seen, for the dust raised by the trampling of so many steeds darkened the air, and it was a minute ere the anxious spectator could see the fate of the encounter. | Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили возможность увидеть, что происходит на поле битвы. |
| When the fight became visible, half the knights on each side were dismounted, some by the dexterity of their adversary's lance,-some by the superior weight and strength of opponents, which had borne down both horse and man,-some lay stretched on earth as if never more to rise,-some had already gained their feet, and were closing hand to hand with those of their antagonists who were in the same predicament,-and several on both sides, who had received wounds by which they were disabled, were stopping their blood by their scarfs, and endeavouring to extricate themselves from the tumult. | Оказалось, что добрая половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника на коне, иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вскочить на ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых постигла та же участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся кровь и пытались выбраться из толпы. |
| The mounted knights, whose lances had been almost all broken by the fury of the encounter, were now closely engaged with their swords, shouting their war-cries, and exchanging buffets, as if honour and life depended on the issue of the combat. | Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомкнулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами с противниками, как будто от исхода этого боя зависели их честь и самая жизнь. |
| The tumult was presently increased by the advance of the second rank on either side, which, acting as a reserve, now rushed on to aid their companions. | Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вторые ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. |
| The followers of Brian de Bois-Guilbert shouted-"Ha! Beau-seant! Beau-seant! 20 "-For the Temple-For the Temple!" | Сторонники Бриана де Буагильбера кричали: "Босеан, Босеан! За храм, за храм!" |
| The opposite party shouted in answer-"Desdichado! | А противники их отвечали на это криками: "Desdichado! |
| Desdichado! "-which watch-word they took from the motto upon their leader's shield. | Desdichado! ", превратив девиз, начертанный на щите их вождя, в свой боевой клич. |
| The champions thus encountering each other with the utmost fury, and with alternate success, the tide of battle seemed to flow now toward the southern, now toward the northern extremity of the lists, as the one or the other party prevailed. | По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с переменным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. |
| Meantime the clang of the blows, and the shouts of the combatants, mixed fearfully with the sound of the trumpets, and drowned the groans of those who fell, and lay rolling defenceless beneath the feet of the horses. | Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами коней. |
| The splendid armour of the combatants was now defaced with dust and blood, and gave way at every stroke of the sword and battle-axe. | Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары мечей и секир оставляли на них вмятины и трещины. |
| The gay plumage, shorn from the crests, drifted upon the breeze like snow-flakes. | Пышные перья, сорванные со шлемов, падали, как снежные хлопья. |
| All that was beautiful and graceful in the martial array had disappeared, and what was now visible was only calculated to awake terror or compassion. | Вид рыцарского войска утратил воинское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание. |
| Yet such is the force of habit, that not only the vulgar spectators, who are naturally attracted by sights of horror, but even the ladies of distinction who crowded the galleries, saw the conflict with a thrilling interest certainly, but without a wish to withdraw their eyes from a sight so terrible. | Но такова сила привычки, что не только простолюдины, всегда жадные до кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением; однако они не выражали желания отвести глаза от столь ужасного зрелища. |
| Here and there, indeed, a fair cheek might turn pale, or a faint scream might be heard, as a lover, a brother, or a husband, was struck from his horse. | Правда, иные прелестные щечки бледнели; по временам, когда чей-нибудь возлюбленный, брат или муж внезапно падал с лошади, раздавались испуганные возгласы. |
| But, in general, the ladies around encouraged the combatants, not only by clapping their hands and waving their veils and kerchiefs, but even by exclaiming, | Но большинство дам поощряли бойцов рукоплесканиями, махали платками и шарфами и восклицали: |
| "Brave lance! | "Молодецкое копье! |
| Good sword!" when any successful thrust or blow took place under their observation. | Добрый меч!", когда ловкий удар или толчок попадал в поле их зрения. |
| Such being the interest taken by the fair sex in this bloody game, that of the men is the more easily understood. | Если даже прекрасный пол принимал такое живое участие в кровавой потехе, можно себе представить, с каким азартом следили за ней мужчины. |
| It showed itself in loud acclamations upon every change of fortune, while all eyes were so riveted on the lists, that the spectators seemed as if they themselves had dealt and received the blows which were there so freely bestowed. | Их волнение выражалось громкими кликами при каждом новом повороте боя; взоры всех были прикованы к происходящему на арене; глядя на зрителей, можно было подумать, что они сами раздают или получают удары. |
| And between every pause was heard the voice of the heralds, exclaiming, | В минуты затишья слышались громкие восклицания герольдов: |
| "Fight on, brave knights! | - Сражайтесь, храбрые рыцари! |
| Man dies, but glory lives!-Fight on-death is better than defeat!-Fight on, brave knights!-for bright eyes behold your deeds!" | Человек умирает, а слава живет! Сражайтесь! Смерть лучше поражения! Сражайтесь, храбрые рыцари, ибо прекрасные очи взирают на ваши подвиги. |
| Amid the varied fortunes of the combat, the eyes of all endeavoured to discover the leaders of each band, who, mingling in the thick of the fight, encouraged their companions both by voice and example. | Битва шла с переменным успехом. Каждый из зрителей старался отыскать глазами предводителей, державшихся в самой гуще сражения и ободрявших товарищей восклицаниями и собственным примером. |
| Both displayed great feats of gallantry, nor did either Bois-Guilbert or the Disinherited Knight find in the ranks opposed to them a champion who could be termed their unquestioned match. | Оба совершали славные подвиги, оба не находили среди всех остальных рыцарей равных противников. |
| They repeatedly endeavoured to single out each other, spurred by mutual animosity, and aware that the fall of either leader might be considered as decisive of victory. | Побуждаемые взаимной враждой, прекрасно понимая, что падение одного из них равносильно решительной победе другого, они все время искали встречи. |
| Such, however, was the crowd and confusion, that, during the earlier part of the conflict, their efforts to meet were unavailing, and they were repeatedly separated by the eagerness of their followers, each of whom was anxious to win honour, by measuring his strength against the leader of the opposite party. | Но сумятица и беспорядок в начале боя были таковы, что все их старания ни к чему не приводили: их постоянно разлучали другие участники турнира, в свою очередь стремившиеся помериться силами с предводителем враждебной партии. |
| But when the field became thin by the numbers on either side who had yielded themselves vanquished, had been compelled to the extremity of the lists, or been otherwise rendered incapable of continuing the strife, the Templar and the Disinherited Knight at length encountered hand to hand, with all the fury that mortal animosity, joined to rivalry of honour, could inspire. | Но мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые, и храмовник с рыцарем Лишенным Наследства сошлись наконец лицом к лицу. Соперники схватились со всей яростью смертельной вражды. |
| Such was the address of each in parrying and striking, that the spectators broke forth into a unanimous and involuntary shout, expressive of their delight and admiration. | Искусство, с каким они наносили и отражали удары, было таково, что у зрителей невольно вырывались единодушные возгласы восторга и одобрения. |
| But at this moment the party of the Disinherited Knight had the worst; the gigantic arm of Front-de-Boeuf on the one flank, and the ponderous strength of Athelstane on the other, bearing down and dispersing those immediately exposed to them. | Но именно в эту минуту партия рыцаря Лишенного Наследства оказалась в очень трудном положении: на одном фланге его сторонников теснила богатырская рука Реджинальда Фрон де Бефа, на другом - могучий Ательстан опрокидывал и рассеивал всех, попадавшихся ему на пути. |
| Finding themselves freed from their immediate antagonists, it seems to have occurred to both these knights at the same instant, that they would render the most decisive advantage to their party, by aiding the Templar in his contest with his rival. | Видя, что перед ними нет более непосредственных противников, оба эти рыцаря, по-видимому, подумали одновременно, что доставят решительную победу своей партии, если помогут храмовнику сладить с его врагом. |
| Turning their horses, therefore, at the same moment, the Norman spurred against the Disinherited Knight on the one side, and the Saxon on the other. | Поэтому оба разом повернули коней и с разных сторон помчались на рыцаря Лишенного Наследства. |
| It was utterly impossible that the object of this unequal and unexpected assault could have sustained it, had he not been warned by a general cry from the spectators, who could not but take interest in one exposed to such disadvantage. | Невероятно, чтобы один человек мог устоять против такого неожиданного и неравного нападения, если бы его не предупредили общие крики зрителей, которые не могли оставаться безучастными свидетелями такой неминуемой опасности. |
| "Beware! beware! Sir Disinherited!" was shouted so universally, that the knight became aware of his danger; and, striking a full blow at the Templar, he reined back his steed in the same moment, so as to escape the charge of Athelstane and Front-de-Boeuf. | - Берегись, берегись, сэр Лишенный Наследства!- кричали со всех сторон, так что рыцарь успел вовремя заметить новых противников. Изо всей силы ударив храмовника, он осадил свою лошадь назад и увернулся от нападения Ательстана и Реджинальда Фрон де Бефа. |
| These knights, therefore, their aim being thus eluded, rushed from opposite sides betwixt the object of their attack and the Templar, almost running their horses against each other ere they could stop their career. Recovering their horses however, and wheeling them round, the whole three pursued their united purpose of bearing to the earth the Disinherited Knight. | Оба эти рыцаря едва не столкнулись друг с другом и, не удержав вовремя своих лошадей, промчались между соперниками. Однако они тотчас исправили свой промах и вместе с Брианом де Буагильбером втроем напали на рыцаря Лишенного Наследства. |
| Nothing could have saved him, except the remarkable strength and activity of the noble horse which he had won on the preceding day. | Ничто не могло бы спасти его, если бы не удивительная сила и резвость благородного коня, доставшегося ему накануне после победы. |
| This stood him in the more stead, as the horse of Bois-Guilbert was wounded, and those of Front-de-Boeuf and Athelstane were both tired with the weight of their gigantic masters, clad in complete armour, and with the preceding exertions of the day. | Это его выручило, тем более что лошадь Буагильбера была ранена, а кони Ательстана и Реджинальда Фрон де Бефа изнемогали под грузом своих гигантских хозяев, закованных в тяжелые доспехи. |
| The masterly horsemanship of the Disinherited Knight, and the activity of the noble animal which he mounted, enabled him for a few minutes to keep at sword's point his three antagonists, turning and wheeling with the agility of a hawk upon the wing, keeping his enemies as far separate as he could, and rushing now against the one, now against the other, dealing sweeping blows with his sword, without waiting to receive those which were aimed at him in return. | Рыцарь Лишенный Наследства с таким искусством управлял своим конем, а благородное животное так быстро ему повиновалось, что в течение нескольких минут он мог отбиваться сразу от трех противников. С быстротою сокола увертывался он от врагов, бросаясь то на одного, то на другого, на лету ударяя мечом и тотчас отскакивая назад, не получая предназначенных ему ответных ударов. |
| But although the lists rang with the applauses of his dexterity, it was evident that he must at last be overpowered; and the nobles around Prince John implored him with one voice to throw down his warder, and to save so brave a knight from the disgrace of being overcome by odds. | Все зрители бешено рукоплескали его искусству, однако было ясно, что он все-таки должен пасть под напором троих противников. Тогда вся знать, окружавшая принца Джона, стала единодушно упрашивать его поскорее бросить жезл на арену, чтобы спасти доблестного рыцаря от бесславного поражения, вызванного численным превосходством противников. |
| "Not I, by the light of Heaven!" answered Prince John; "this same springald, who conceals his name, and despises our proffered hospitality, hath already gained one prize, and may now afford to let others have their turn." | - Ну нет, клянусь небом, - отвечал принц Джон,- этот выскочка, скрывающий свое имя да еще пренебрегающий нашим хлебосольством, уже получил приз, пускай теперь выигрывают другие. |
| As he spoke thus, an unexpected incident changed the fortune of the day. | Едва он произнес эти слова, как неожиданный случай решил судьбу турнира. |
| There was among the ranks of the Disinherited Knight a champion in black armour, mounted on a black horse, large of size, tall, and to all appearance powerful and strong, like the rider by whom he was mounted. | В числе сторонников Desdichado был один рыцарь в черных доспехах, верхом на вороной лошади, такой же крепкой и мощной, как и сам всадник. |
| This knight, who bore on his shield no device of any kind, had hitherto evinced very little interest in the event of the fight, beating off with seeming ease those combatants who attacked him, but neither pursuing his advantages, nor himself assailing any one. | У этого рыцаря на щите не было никакого девиза, и до сих пор он почти не принимал участия в битве, ограничиваясь отражением случайных противников, никого не преследуя и сам никого не вызывая. |
| In short, he had hitherto acted the part rather of a spectator than of a party in the tournament, a circumstance which procured him among the spectators the name of "Le Noir Faineant", or the Black Sluggard. | Словом, он играл скорее роль зрителя, нежели деятельного участника в турнире, и зрители прозвали его Le noir Faineant - Черным Лентяем. |
| At once this knight seemed to throw aside his apathy, when he discovered the leader of his party so hard bestead; for, setting spurs to his horse, which was quite fresh, he came to his assistance like a thunderbolt, exclaiming, in a voice like a trumpet-call, | Теперь этот рыцарь словно проснулся. Видя, как яростно теснят предводителя его партии, он вонзил шпоры в бока своей лошади и, как молния, помчался на помощь товарищу, зычным голосом крикнув: |
| "Desdichado, to the rescue!" | - Desdichado! Иду на выручку! |
| It was high time; for, while the Disinherited Knight was pressing upon the Templar, Front-de-Boeuf had got nigh to him with his uplifted sword; but ere the blow could descend, the Sable Knight dealt a stroke on his head, which, glancing from the polished helmet, lighted with violence scarcely abated on the "chamfron" of the steed, and Front-de-Boeuf rolled on the ground, both horse and man equally stunned by the fury of the blow. | И пора было выручать его. В то время как рыцарь Лишенный Наследства бился с храмовником, Фрон де Беф занес над ним меч. Однако, прежде чем Фрон де Беф успел нанести удар, черный всадник хватил его по голове. Скользнув по гладкому шлему, меч со страшной силой обрушился на броню коня, и Фрон де Беф, оглушенный яростным ударом, рухнул на землю вместе с лошадью. |
| "Le Noir Faineant" then turned his horse upon Athelstane of Coningsburgh; and his own sword having been broken in his encounter with Front-de-Boeuf, he wrenched from the hand of the bulky Saxon the battle-axe which he wielded, and, like one familiar with the use of the weapon, bestowed him such a blow upon the crest, that Athelstane also lay senseless on the field. | Тогда Черный Лентяй направил коня к Ательстану Конингсбургскому. Бросив меч, сломавшийся в схватке с Фрон де Бефом, он выхватил из рук увальня сакса тяжелую секиру и так ударил его по гребню шлема, что Ательстан без чувств растянулся на земле. |
| Having achieved this double feat, for which he was the more highly applauded that it was totally unexpected from him, the knight seemed to resume the sluggishness of his character, returning calmly to the northern extremity of the lists, leaving his leader to cope as he best could with Brian de Bois-Guilbert. | Совершив эти два подвига, за которые зрители наградили его тем более бурными выражениями восторга, что их не ожидали, Черный Рыцарь, казалось, снова впал в состояние вялого безучастия и спокойно отъехал в северный конец ристалища, предоставляя своему предводителю самому расправиться с Брианом де Буагильбером. |
| This was no longer matter of so much difficulty as formerly. | Теперь это было уже не такой трудной задачей, как раньше. |
| The Templars horse had bled much, and gave way under the shock of the Disinherited Knight's charge. | Потеряв много крови, лошадь храмовника не выдержала последнего столкновения с рыцарем Лишенным Наследства и свалилась. |
| Brian de Bois-Guilbert rolled on the field, encumbered with the stirrup, from which he was unable to draw his foot. | Бриан де Буагильбер скатился на землю, запутавшись ногой в стремени. |
| His antagonist sprung from horseback, waved his fatal sword over the head of his adversary, and commanded him to yield himself; when Prince John, more moved by the Templars dangerous situation than he had been by that of his rival, saved him the mortification of confessing himself vanquished, by casting down his warder, and putting an end to the conflict. | Его противник мигом соскочил с коня и, занеся роковой меч над головой поверженного врага, велел ему сдаваться. Тогда принц Джон, взволнованный опасностью, в какой находился рыцарь Храма, избавил Буагильбера от унижения признать себя побежденным: принц бросил на арену свой жезл и тем положил конец состязанию. |
| It was, indeed, only the relics and embers of the fight which continued to burn; for of the few knights who still continued in the lists, the greater part had, by tacit consent, forborne the conflict for some time, leaving it to be determined by the strife of the leaders. | Впрочем, последние вспышки битвы догорали сами собой, так как большинство рыцарей, остававшихся еще на поле битвы, как бы по взаимному соглашению воздерживалось от дальнейшей борьбы, предоставив предводителям самим решать судьбу партии. |
| The squires, who had found it a matter of danger and difficulty to attend their masters during the engagement, now thronged into the lists to pay their dutiful attendance to the wounded, who were removed with the utmost care and attention to the neighbouring pavilions, or to the quarters prepared for them in the adjoining village. | Оруженосцы, благоразумно избегавшие подавать помощь своим хозяевам во время битвы, толпой устремились на арену, чтобы подобрать раненых, которых с величайшей заботливостью и вниманием перенесли в соседние шатры и в другие помещения, заготовленные в ближайшем селении. |
| Thus ended the memorable field of Ashby-de-la-Zouche, one of the most gallantly contested tournaments of that age; for although only four knights, including one who was smothered by the heat of his armour, had died upon the field, yet upwards of thirty were desperately wounded, four or five of whom never recovered. Several more were disabled for life; and those who escaped best carried the marks of the conflict to the grave with them. | Так кончилась достопамятная ратная потеха при Ашби де ла Зуш - один из самых блестящих турниров того времени. Правда, только четыре рыцаря встретили смерть на ристалище, а один из них попросту задохнулся от жары в своем панцире, однако более тридцати получили тяжкие раны и увечья, от которых четверо или пятеро вскоре также умерли, а многие на всю жизнь остались калеками. |
| Hence it is always mentioned in the old records, as the Gentle and Joyous Passage of Arms of Ashby. | А потому в старинных летописях этот турнир именуется "благородным и веселым ратным игрищем при Ашби". |
| It being now the duty of Prince John to name the knight who had done best, he determined that the honour of the day remained with the knight whom the popular voice had termed "Le Noir Faineant." | Теперь принцу Джону предстояло рассудить, кто из рыцарей наиболее отличился в бою, и он решил отдать пальму первенства тому рыцарю, которого народная молва окрестила Черным Лентяем. |
| It was pointed out to the Prince, in impeachment of this decree, that the victory had been in fact won by the Disinherited Knight, who, in the course of the day, had overcome six champions with his own hand, and who had finally unhorsed and struck down the leader of the opposite party. | Некоторые из присутствовавших возражали принцу, указывая, что честь победы на турнире принадлежала рыцарю Лишенному Наследства: он один одолел шестерых противников и выбил из седла и поверг на землю предводителя противной партии. |
| But Prince John adhered to his own opinion, on the ground that the Disinherited Knight and his party had lost the day, but for the powerful assistance of the Knight of the Black Armour, to whom, therefore, he persisted in awarding the prize. | Но принц Джон стоял на своем, утверждая, что рыцарь Лишенный Наследства и его сторонники непременно проиграли бы состязание, если не подоспел на выручку могучий рыцарь в черных доспехах, а потому ему и следует присудить приз. |
| To the surprise of all present, however, the knight thus preferred was nowhere to be found. | Однако, к удивлению всех присутствующих. Черного Рыцаря нигде не могли отыскать. |
| He had left the lists immediately when the conflict ceased, and had been observed by some spectators to move down one of the forest glades with the same slow pace and listless and indifferent manner which had procured him the epithet of the Black Sluggard. | В ту минуту, как кончилось состязание, он покинул ристалище, и некоторые из зрителей видели, как он медленно ехал к лесу с тем апатичным и равнодушным видом, за который его и прозвали Черным Лентяем. |
| After he had been summoned twice by sound of trumpet, and proclamation of the heralds, it became necessary to name another to receive the honours which had been assigned to him. | Тщетно дважды трубили, трубы и герольды громким голосом вызывали его вперед - он не явился. Принцу Джону пришлось снова решать, кому следует вручить приз. |
| Prince John had now no further excuse for resisting the claim of the Disinherited Knight, whom, therefore, he named the champion of the day. | Теперь уже нельзя было долее откладывать признание прав рыцаря Лишенного Наследства; потому он и был провозглашен героем дня. |
| Through a field slippery with blood, and encumbered with broken armour and the bodies of slain and wounded horses, the marshals of the lists again conducted the victor to the foot of Prince John's throne. | По залитому кровью, усеянному обломками оружия и трупами лошадей полю маршалы повели победителя к подножию трона принца Джона. |
| "Disinherited Knight," said Prince John, "since by that title only you will consent to be known to us, we a second time award to you the honours of this tournament, and announce to you your right to claim and receive from the hands of the Queen of Love and Beauty, the Chaplet of Honour which your valour has justly deserved." | - Рыцарь Лишенный Наследства, - сказал принц Джон, - если вы все еще не согласны объявить нам свое настоящее имя, мы под этим титулом вторично признаем вас победителем на турнире и заявляем, что вы имеете право получить из рук королевы любви и красоты почетный венец, который вы своею доблестью вполне заслужили. |
| The Knight bowed low and gracefully, but returned no answer. | Рыцарь почтительно и изящно поклонился, но не произнес ни слова в ответ. |
| While the trumpets sounded, while the heralds strained their voices in proclaiming honour to the brave and glory to the victor-while ladies waved their silken kerchiefs and embroidered veils, and while all ranks joined in a clamorous shout of exultation, the marshals conducted the Disinherited Knight across the lists to the foot of that throne of honour which was occupied by the Lady Rowena. | Опять зазвучали трубы, и герольды громогласно провозгласили честь храбрым и славу победителю. Дамы замахали своими шелковыми платками и вышитыми покрывалами. Зрители всех сословий единодушно изъявляли свой восторг, а маршалы проводили рыцаря к подножию почетного трона, где сидела леди Ровена. |
| On the lower step of this throne the champion was made to kneel down. | Победителя поставили на колени на нижней ступени подножия трона. |
| Indeed his whole action since the fight had ended, seemed rather to have been upon the impulse of those around him than from his own free will; and it was observed that he tottered as they guided him the second time across the lists. | Казалось, что с той минуты, как прекратилась битва, он двигался и действовал уже не по собственной воле, а скорей по указке окружавших его людей. Некоторые заметили, что, когда его вторично вели через ристалище, он шатался. |
| Rowena, descending from her station with a graceful and dignified step, was about to place the chaplet which she held in her hand upon the helmet of the champion, when the marshals exclaimed with one voice, | Ровена величавой поступью сошла с возвышения и только хотела возложить венец, который она держала в руках, на шлем рыцаря, как все маршалы воскликнули в один голос: |
| "It must not be thus-his head must be bare." | - Так нельзя. Нужно, чтоб он обнажил голову. |
| The knight muttered faintly a few words, which were lost in the hollow of his helmet, but their purport seemed to be a desire that his casque might not be removed. | Рыцарь слабым голосом пробормотал несколько слов, которые глухо и неясно прозвучали из-под забрала. Только и можно было разобрать, что он просит не снимать с него шлема. |
| Whether from love of form, or from curiosity, the marshals paid no attention to his expressions of reluctance, but unhelmed him by cutting the laces of his casque, and undoing the fastening of his gorget. | Но маршалы - из желания ли соблюсти все формальности или из любопытства - не обратили внимания на его заявление и, разрезав завязки шлема, расстегнув латный нашейник, обнажили его голову. |
| When the helmet was removed, the well-formed, yet sun-burnt features of a young man of twenty-five were seen, amidst a profusion of short fair hair. | Перед взорами присутствующих предстало красивое, потемневшее от загара лицо молодого человека лет двадцати пяти, обрамленное короткими светлыми волосами. |
| His countenance was as pale as death, and marked in one or two places with streaks of blood. | Это лицо было бледно как смерть и в одном или двух местах запятнано кровью. |
| 0187m Original Rowena had no sooner beheld him than she uttered a faint shriek; but at once summoning up the energy of her disposition, and compelling herself, as it were, to proceed, while her frame yet trembled with the violence of sudden emotion, she placed upon the drooping head of the victor the splendid chaplet which was the destined reward of the day, and pronounced, in a clear and distinct tone, these words: | Слабый крик вырвался из груди Ровены, когда она увидела его. Однако, овладев собой и вся дрожа от сдерживаемого волнения, она принудила себя выдержать роль до конца. Она возложила на склоненную перед ней голову рыцаря великолепный венок, назначенный в награду победителю, и произнесла внятно и спокойно следующие слова: |
| "I bestow on thee this chaplet, Sir Knight, as the meed of valour assigned to this day's victor:" Here she paused a moment, and then firmly added, "And upon brows more worthy could a wreath of chivalry never be placed!" | - Жалую тебе этот венец, сэр рыцарь, как награду, предназначенную доблестному победителю на сегодняшнем турнире. - Тут она замолкла на несколько секунд, но потом прибавила с твердостью: - И никогда венец рыцарства не был возложен на более достойное чело. |
| The knight stooped his head, and kissed the hand of the lovely Sovereign by whom his valour had been rewarded; and then, sinking yet farther forward, lay prostrate at her feet. | Рыцарь склонил голову и поцеловал руку прекрасной королевы, вручившей ему награду за храбрость, потом внезапно пошатнулся и упал у ее ног. |
| There was a general consternation. | Последовало всеобщее смятение. |
| Cedric, who had been struck mute by the sudden appearance of his banished son, now rushed forward, as if to separate him from Rowena. | Седрик, онемевший от изумления при внезапном появлении своего изгнанного сына, бросился было вперед, словно желая разлучить его с Ровеной. |
| But this had been already accomplished by the marshals of the field, who, guessing the cause of Ivanhoe's swoon, had hastened to undo his armour, and found that the head of a lance had penetrated his breastplate, and inflicted a wound in his side. | Но маршалы успели предупредить его: угадав причину обморока Айвенго, они поспешили расстегнуть его панцирь и увидели, что у него в боку зияет рана, нанесенная ударом копья. |
| CHAPTER XIII | Глава XIII |
| "Heroes, approach!" Atrides thus aloud, | "Пусть каждый, кто искусством знаменит, Ко мне приблизится, - сказал Атрид, - |
| "Stand forth distinguish'd from the circling crowd, Ye who by skill or manly force may claim, Your rivals to surpass and merit fame. This cow, worth twenty oxen, is decreed, For him who farthest sends the winged reed." -Iliad | Пускай ко мне героя подойдут, Которым строгий ваш не страшен суд, И тучного быка получит тот, Кто всех стрелке" уменьем превзойдет". "Илиада" |
| The name of Ivanhoe was no sooner pronounced than it flew from mouth to mouth, with all the celerity with which eagerness could convey and curiosity receive it. | Как только было произнесено имя Айвенго, оно стало передаваться из уст в уста со всею быстротой, какую могло сообщить усердие одних и любопытство других. |
| It was not long ere it reached the circle of the Prince, whose brow darkened as he heard the news. Looking around him, however, with an air of scorn, | Очень скоро оно достигло слуха принца Джона, лицо его омрачилось, когда он услышал эту новость, затем, оглянувшись вокруг, сказал с пренебрежительным видом: |
| "My Lords," said he, "and especially you, Sir Prior, what think ye of the doctrine the learned tell us, concerning innate attractions and antipathies? | - Что вы думаете, господа, а в особенности вы, сэр приор, о рассуждениях ученых относительно не зависящих от нас симпатий и антипатий? |
| Methinks that I felt the presence of my brother's minion, even when I least guessed whom yonder suit of armour enclosed." | Недаром я сразу почувствовал неприязнь к этому молодцу, хотя и не подозревал, что под его доспехами скрывается любимчик моего брата. |
| "Front-de-Boeuf must prepare to restore his fief of Ivanhoe," said De Bracy, who, having discharged his part honourably in the tournament, had laid his shield and helmet aside, and again mingled with the Prince's retinue. | - Фрон де Беф, пожалуй, должен будет возвратить свое поместье Айвенго, - сказал де Браси, который, с честью выполнил свои обязанности на турнире, успел снять щит и шлем и присоединился к свите принца. |
| "Ay," answered Waldemar Fitzurse, "this gallant is likely to reclaim the castle and manor which Richard assigned to him, and which your Highness's generosity has since given to Front-de-Boeuf." | - Да, - молвил Вальдемар Фиц-Урс, - этот воин, вероятно, потребует обратно замок и поместье, пожалованные ему Ричардом, а потом благодаря великодушию вашего высочества перешедшие во владение Фрон де Бефа. |
| "Front-de-Boeuf," replied John, "is a man more willing to swallow three manors such as Ivanhoe, than to disgorge one of them. | - Фрон де Беф, - возразил принц Джон, - скорее способен поглотить еще три таких поместья, как поместье Айвенго, чем вернуть обратно хоть одно. |
| For the rest, sirs, I hope none here will deny my right to confer the fiefs of the crown upon the faithful followers who are around me, and ready to perform the usual military service, in the room of those who have wandered to foreign Countries, and can neither render homage nor service when called upon." | Впрочем, я полагаю, что никто из вас не станет отрицать моего права раздавать ленные поместья тем верным слугам, которые сомкнулись вокруг меня и готовы нести воинскую службу не так, как те бродяги, которые скитаются по чужим странам и не способны ни охранять отечество, ни показать нам свою преданность. |
| The audience were too much interested in the question not to pronounce the Prince's assumed right altogether indubitable. | Окружающие были лично заинтересованы в этом вопросе, и потому никто и не подумал оспаривать мнимые права принца. |
| "A generous Prince!-a most noble Lord, who thus takes upon himself the task of rewarding his faithful followers!" | - Щедрый принц! Вот истинно благородный властелин: он принимает на себя труд вознаграждать своих преданных сторонников! |
| Such were the words which burst from the train, expectants all of them of similar grants at the expense of King Richard's followers and favourites, if indeed they had not as yet received such. | Таковы были слова, раздавшиеся среди приближенных принца: каждый из них сам надеялся поживиться за счет любимцев и сторонников короля Ричарда, а многие уже преуспели в этом. |
| Prior Aymer also assented to the general proposition, observing, however, "That the blessed Jerusalem could not indeed be termed a foreign country. She was 'communis mater'-the mother of all Christians. | Аббат Эймер присоединился к общему мнению, заметив только, что "благословенный Иерусалим" нельзя, собственно, причислять к чужим странам, ибо он есть наш общий отец, отец всех христиан. |
| But he saw not," he declared, "how the Knight of Ivanhoe could plead any advantage from this, since he" (the Prior) "was assured that the crusaders, under Richard, had never proceeded much farther than Askalon, which, as all the world knew, was a town of the Philistines, and entitled to none of the privileges of the Holy City." | - Однако я не вижу, - продолжал аббат, - какое отношение имеет рыцарь Айвенго к Иерусалиму? Насколько мне известно, крестоносцы под начальством Ричарда не бывали дальше Аскалона, который, как всем ведомо, есть город филистимлян и не может пользоваться привилегиями священного города. |
| Waldemar, whose curiosity had led him towards the place where Ivanhoe had fallen to the ground, now returned. | Вальдемар, ходивший из любопытства взглянуть на Айвенго, воротился в ложу принца. |
| "The gallant," said he, "is likely to give your Highness little disturbance, and to leave Front-de-Boeuf in the quiet possession of his gains-he is severely wounded." | - Этот храбрец, - сказал он, - вряд ли наделает много хлопот вашему высочеству, а Фрон де Беф может спокойно владеть своими поместьями: рыцарь очень серьезно ранен. |
| "Whatever becomes of him," said Prince John, "he is victor of the day; and were he tenfold our enemy, or the devoted friend of our brother, which is perhaps the same, his wounds must be looked to-our own physician shall attend him." | - Какова бы ни была его судьба, он все-таки победитель нынешнего дня, - сказал принц Джон,- и, будь он самым опасным из наших врагов или самым верным из друзей нашего брата - что почти одно и тоже, - следует залечить его раны: наш собственный врач подаст ему помощь. |
| A stern smile curled the Prince's lip as he spoke. | При этих словах коварная улыбка появилась на губах принца. |
| Waldemar Fitzurse hastened to reply, that Ivanhoe was already removed from the lists, and in the custody of his friends. | Вальдемар поспешил ответить, что Айвенго уже унесен с ристалища и находится на попечении друзей. |
| "I was somewhat afflicted," he said, "to see the grief of the Queen of Love and Beauty, whose sovereignty of a day this event has changed into mourning. | - Мне было грустно смотреть, - продолжал он, - на печаль королевы любви и красоты: ей предстояло царствовать всего один день, да и тот по милости этого происшествия превратился в день скорби. |
| I am not a man to be moved by a woman's lament for her lover, but this same Lady Rowena suppressed her sorrow with such dignity of manner, that it could only be discovered by her folded hands, and her tearless eye, which trembled as it remained fixed on the lifeless form before her." | Я вообще не такой человек, чтобы женская печаль могла меня растрогать, но эта леди Ровена с таким достоинством сдерживала свою скорбь, что о ней можно было догадываться лишь по ее стиснутым рукам и сухим глазам, смотревшим на бездыханное тело у ее ног. |
| "Who is this Lady Rowena," said Prince John, "of whom we have heard so much?" | - Кто эта леди Ровена, о которой столько говорят?- спросил принц Джон. |
| "A Saxon heiress of large possessions," replied the Prior Aymer; "a rose of loveliness, and a jewel of wealth; the fairest among a thousand, a bundle of myrrh, and a cluster of camphire." | - Она богатейшая наследница знатного саксонского рода, - отвечал аббат Эймер, - роза красоты и бесценная жемчужина, прекраснейшая из тысячи, зерно ладана, благовонная мирра. |
| "We shall cheer her sorrows," said Prince John, "and amend her blood, by wedding her to a Norman. | - Мы утешим ее скорбь, - сказал принц Джон, - и заодно улучшим ее род, выдав замуж за норманна. |
| She seems a minor, and must therefore be at our royal disposal in marriage.-How sayst thou, De Bracy? | Она, должно быть, несовершеннолетняя, а следовательно, мы имеем королевское право располагать ее рукой. Что ты на это скажешь, де Браси? |
| What thinkst thou of gaining fair lands and livings, by wedding a Saxon, after the fashion of the followers of the Conqueror?" | Не желаешь ли получить землю и доходы, сочетавшись браком с саксонкой, по примеру соратников Завоевателя? |
| "If the lands are to my liking, my lord," answered De Bracy, "it will be hard to displease me with a bride; and deeply will I hold myself bound to your highness for a good deed, which will fulfil all promises made in favour of your servant and vassal." | - Если земли окажутся мне по вкусу, невеста мне наверняка понравится, и я буду крайне признателен вашему высочеству за это доброе дело, - отвечал де Браси. - Оно с избытком покроет все обещания, данные вашему верному слуге и вассалу. |
| "We will not forget it," said Prince John; "and that we may instantly go to work, command our seneschal presently to order the attendance of the Lady Rowena and her company-that is, the rude churl her guardian, and the Saxon ox whom the Black Knight struck down in the tournament, upon this evening's banquet.-De Bigot," he added to his seneschal, "thou wilt word this our second summons so courteously, as to gratify the pride of these Saxons, and make it impossible for them again to refuse; although, by the bones of Becket, courtesy to them is casting pearls before swine." | - Мы этого не забудем, - сказал принц Джон. - А чтобы не терять даром времени, вели нашему сенешалю распорядиться, чтобы на сегодняшнем вечернем пиру была эта леди Ровена. Пригласите также и того мужлана - ее опекуна, да и саксонского быка, которого Черный Рыцарь свалил нынче на турнире. Де Бигот, -продолжал принц, обращаясь к своему сенешалю,- постарайся передать им наше вторичное приглашение в такой учтивой форме, чтобы польстить их саксонской гордости и лишить их возможности отказать нам еще раз. Хотя, клянусь костями Бекета, оказывать им любезность- все равно что метать бисер перед свиньями! |
| Prince John had proceeded thus far, and was about to give the signal for retiring from the lists, when a small billet was put into his hand. | Сказав это, принц Джон собрался уже подать сигнал к отбытию с ристалища, когда ему вручили маленькую записку. |
| "From whence?" said Prince John, looking at the person by whom it was delivered. | - Откуда? - спросил принц, оглянувшись на подателя. |
| "From foreign parts, my lord, but from whence I know not" replied his attendant. "A Frenchman brought it hither, who said, he had ridden night and day to put it into the hands of your highness." | - Из-за границы, государь, но не знаю откуда, -отвечал слуга, - это письмо привез сюда француз, который говорит, что скакал день и ночь, чтобы вручить его вашему высочеству. |
| The Prince looked narrowly at the superscription, and then at the seal, placed so as to secure the flex-silk with which the billet was surrounded, and which bore the impression of three fleurs-de-lis. | Принц Джон внимательно посмотрел на адрес, потом на печать, скреплявшую шелковую нить, которой была обмотана свернутая записка: на печати были изображены три лилии. |
| John then opened the billet with apparent agitation, which visibly and greatly increased when he had perused the contents, which were expressed in these words: | Принц с явным волнением развернул письмо и, когда прочел его, встревожился еще сильнее. Записка гласила: |
| "Take heed to yourself for the Devil is unchained!" | "Будьте осторожны - дьявол спущен с цепи". |
| The Prince turned as pale as death, looked first on the earth, and then up to heaven, like a man who has received news that sentence of execution has been passed upon him. | Принц побледнел как смерть, сначала потупился, потом поднял глаза к небу, как человек, только что узнавший, что он приговорен к смерти. |
| Recovering from the first effects of his surprise, he took Waldemar Fitzurse and De Bracy aside, and put the billet into their hands successively. | Оправившись от первого потрясения, он отвел в сторону Вальдемара Фиц-Урса и де Браси и дал им поочередно прочесть записку. |
| "It means," he added, in a faltering voice, "that my brother Richard has obtained his freedom." | - Это значит, - сказал он упавшим голосом, -что брат мой Ричард получил свободу. |
| "This may be a false alarm, or a forged letter," said De Bracy. | - Быть может, это ложная тревога или поддельное письмо? - спросил де Браси. |
| "It is France's own hand and seal," replied Prince John. | - Нет, это подлинный почерк и печать самого короля Франции, - возразил принц Джон. |
| "It is time, then," said Fitzurse, "to draw our party to a head, either at York, or some other centrical place. | - В таком случае, - предложил Фиц-Урс, -пора нашей партии сосредоточиться в каком-нибудь сборном месте, например в Йорке. |
| A few days later, and it will be indeed too late. | Через несколько дней, наверно, будет уже слишком поздно. |
| Your highness must break short this present mummery." | Вашему высочеству следует прекратить эти забавы. |
| "The yeomen and commons," said De Bracy, "must not be dismissed discontented, for lack of their share in the sports." | - Однако, - сказал де Браси, - нельзя распустить простолюдинов и иоменов без обещанных состязаний. |
| "The day," said Waldemar, "is not yet very far spent-let the archers shoot a few rounds at the target, and the prize be adjudged. | - Ну что ж, - сказал Вальдемар, - еще далеко до ночи, пускай стрелки выпустят в цель несколько десятков стрел, а потом можно присудить приз. |
| This will be an abundant fulfilment of the Prince's promises, so far as this herd of Saxon serfs is concerned." | Тогда все, что принц обещал этому стаду саксонских рабов, будет выполнено с избытком. |
| "I thank thee, Waldemar," said the Prince; "thou remindest me, too, that I have a debt to pay to that insolent peasant who yesterday insulted our person. | - Спасибо, Вальдемар, - сказал принц. - Между прочим, ты мне напомнил, что я должен еще отплатить тому дерзкому простолюдину, который осмелился вчера оскорбить нашу особу. |
| Our banquet also shall go forward to-night as we proposed. | Пускай и вечерний пир пройдет своим чередом, как было назначено сначала. |
| Were this my last hour of power, it should be an hour sacred to revenge and to pleasure-let new cares come with to-morrow's new day." | Даже если это - последний час моей власти, я посвящу его мщению и удовольствиям: пусть новые заботы приходят завтра. |
| The sound of the trumpets soon recalled those spectators who had already begun to leave the field; and proclamation was made that Prince John, suddenly called by high and peremptory public duties, held himself obliged to discontinue the entertainments of to-morrow's festivaname = "note" Nevertheless, that, unwilling so many good yeoman should depart without a trial of skill, he was pleased to appoint them, before leaving the ground, presently to execute the competition of archery intended for the morrow. | Вскоре звуки труб вновь собрали зрителей, начавших было расходиться. Вслед за тем было объявлено, что принц Джон ввиду неотложных дел вынужден отменить завтрашний праздник. Тем не менее ему не хотелось отпускать добрых иоменов, не испытав их искусства и ловкости. Поэтому он соблаговолил распорядиться, чтобы назначенное на завтра состязание в стрельбе из луков состоялось теперь же, до захода солнца. |
| To the best archer a prize was to be awarded, being a bugle-horn, mounted with silver, and a silken baldric richly ornamented with a medallion of St Hubert, the patron of silvan sport. | Наилучшему стрелку полагается приз: рог в серебряной оправе и шелковая перевязь с великолепной вышивкой и медальоном святого Губерта, покровителя охоты. |
| More than thirty yeomen at first presented themselves as competitors, several of whom were rangers and under-keepers in the royal forests of Needwood and Charnwood. | Сначала более тридцати иоменов явились на состязание. Среди них были и королевские лесничие из Нидвуда и Чарнвуда. |
| When, however, the archers understood with whom they were to be matched, upwards of twenty withdrew themselves from the contest, unwilling to encounter the dishonour of almost certain defeat. | Но когда стрелки поняли, с кем им придется мериться силами, человек двадцать сразу же отказались от своего намерения, так как никому не хотелось идти на заведомый проигрыш. |
| For in those days the skill of each celebrated marksman was as well known for many miles round him, as the qualities of a horse trained at Newmarket are familiar to those who frequent that well-known meeting. The diminished list of competitors for silvan fame still amounted to eight. | В те времена каждый искусный стрелок был хорошо известен во всей округе, и все состязавшиеся знали, чего они могут ждать друг от друга, вроде того, как в наши дни известны каждому любителю спорта приметы и свойства лошади, которая бежала на скачках в Ньюмаркете. Однако и после этого в списке соперников значилось восемь иоменов. |
| Prince John stepped from his royal seat to view more nearly the persons of these chosen yeomen, several of whom wore the royal livery. | Желая поближе рассмотреть этих отборных стрелков, принц Джон спустился на арену. Некоторые из них носили форму королевских стрелков. |
| Having satisfied his curiosity by this investigation, he looked for the object of his resentment, whom he observed standing on the same spot, and with the same composed countenance which he had exhibited upon the preceding day. | Удовлетворив свое любопытство, он огляделся вокруг, отыскивая ненавистного ему иомена. Оказалось, что тот спокойно стоит там же, где вчера. |
| "Fellow," said Prince John, | - Эй, молодец! - сказал принц Джон. |
| "I guessed by thy insolent babble that thou wert no true lover of the longbow, and I see thou darest not adventure thy skill among such merry-men as stand yonder." | - Я так и думал, что ты только нахальный хвастун, а не настоящий стрелок! Я вижу, ты не решаешься выступить рядом с этими ребятами. |
| "Under favour, sir," replied the yeoman, "I have another reason for refraining to shoot, besides the fearing discomfiture and disgrace." | - Прошу извинить, сэр, - отвечал иомен, - у меня есть другая причина, чтобы воздержаться от стрельбы, а не боязнь поражения. |
| "And what is thy other reason?" said Prince John, who, for some cause which perhaps he could not himself have explained, felt a painful curiosity respecting this individual. | - Какая же именно? - осведомился принц Джон. Сам не зная почему, он испытывал мучительный интерес к этому человеку. |
| "Because," replied the woodsman, "I know not if these yeomen and I are used to shoot at the same marks; and because, moreover, I know not how your Grace might relish the winning of a third prize by one who has unwittingly fallen under your displeasure." | - Я не знаю, - отвечал иомен, - та ли у них мишень, что у меня, привыкли ли они к ней, как я? И еще потому, что сомневаюсь, будет ли приятно вашей светлости, если и третий приз достанется человеку, невольно заслужившему ваше неудовольствие. |
| Prince John coloured as he put the question, | Принц Джон покраснел и спросил: |
| "What is thy name, yeoman?" | - Как тебя зовут? |
| "Locksley," answered the yeoman. | - Локсли, - отвечал иомен. |
| "Then, Locksley," said Prince John, "thou shalt shoot in thy turn, when these yeomen have displayed their skill. | - Ну, Локсли, - продолжал принц, - ты непременно примешь участие в состязании после того, как эти иомены покажут свое искусство. |
| If thou carriest the prize, I will add to it twenty nobles; but if thou losest it, thou shalt be stript of thy Lincoln green, and scourged out of the lists with bowstrings, for a wordy and insolent braggart." | Если выиграешь приз, я надбавлю тебе двадцать червонцев, но если проиграешь, с тебя сдерут твой зеленый кафтан и прогонят с арены кнутом, как наглого болтуна. |
| "And how if I refuse to shoot on such a wager?" said the yeoman.-"Your Grace's power, supported, as it is, by so many men-at-arms, may indeed easily strip and scourge me, but cannot compel me to bend or to draw my bow." | А что, если я не захочу стрелять на таких условиях? - сказал иомен. - Ваша милость -человек могущественный, что и говорить! У вас большая стража, так что содрать с меня одежду и отстегать легко, но принудить меня натянуть лук и выстрелить нельзя. |
| "If thou refusest my fair proffer," said the Prince, "the Provost of the lists shall cut thy bowstring, break thy bow and arrows, and expel thee from the presence as a faint-hearted craven." | - Если ты откажешься от моего предложения, начальник стражи сломает твой лук и стрелы и выгонит тебя отсюда, как малодушного труса. |
| "This is no fair chance you put on me, proud Prince," said the yeoman, "to compel me to peril myself against the best archers of Leicester And Staffordshire, under the penalty of infamy if they should overshoot me. | - Вы не по совести ставите мне условия, гордый принц, - сказал иомен. - Принуждаете меня к соперничеству с лучшими стрелками Лестера и Стаффордшира, а в случае неудачи грозите мне таким позором. |
| Nevertheless, I will obey your pleasure." | Но я повинуюсь вашему желанию. |
| "Look to him close, men-at-arms," said Prince John, "his heart is sinking; I am jealous lest he attempt to escape the trial.-And do you, good fellows, shoot boldly round; a buck and a butt of wine are ready for your refreshment in yonder tent, when the prize is won." | - Воины, присматривать за ним хорошенько! -сказал принц Джон. - Он уже струсил, а я не хочу, чтобы он уклонился от испытания. А вы, друзья, стреляйте смелее. Жареный олень и бочонок вина приготовлены для вас вон в той палатке. После вручения приза вы можете подкрепить свои силы и отведать прекрасного вина. |
| A target was placed at the upper end of the southern avenue which led to the lists. | Мишень установили в верхнем конце южного проезда на ристалище. |
| The contending archers took their station in turn, at the bottom of the southern access, the distance between that station and the mark allowing full distance for what was called a shot at rovers. | Участники состязания должны были поочередно становиться на нижнем конце про- езда; отсюда до мишени было достаточное расстояние для стрельбы из лука, что называлось "на ветер". |
| The archers, having previously determined by lot their order of precedence, were to shoot each three shafts in succession. | Очередь устанавливалась по жребию, каждый стрелок должен был выпустить по три стрелы. |
| The sports were regulated by an officer of inferior rank, termed the Provost of the Games; for the high rank of the marshals of the lists would have been held degraded, had they condescended to superintend the sports of the yeomanry. | Состязанием заведовал старшина низшего звания, носивший титул "старшины игр", так как маршалы турнира считали для себя унизительным руководить забавами иоменов. |
| One by one the archers, stepping forward, delivered their shafts yeomanlike and bravely. | Выступая один за другим, стрелки уверенно посылали в цель свои стрелы. |
| Of twenty-four arrows, shot in succession, ten were fixed in the target, and the others ranged so near it, that, considering the distance of the mark, it was accounted good archery. | Из двадцати четырех стрел десять вонзились в мишень, а остальные расположились так близко от нее, что попадание можно было считать хорошим. |
| Of the ten shafts which hit the target, two within the inner ring were shot by Hubert, a forester in the service of Malvoisin, who was accordingly pronounced victorious. | Из десяти стрел, попавших в мишень, две вонзились во внутренний круг, и обе принадлежали Губерту - лесничему, состоявшему на службе у Мальвуазена. Его и признали победителем. |
| "Now, Locksley," said Prince John to the bold yeoman, with a bitter smile, "wilt thou try conclusions with Hubert, or wilt thou yield up bow, baldric, and quiver, to the Provost of the sports?" | - Ну что же, Локсли? - со злой усмешкой сказал принц Джон, обращаясь к смелому иомену. -Хочешь ты помериться с Губертом или предпочитаешь сразу отдать свой лук и колчан? |
| "Sith it be no better," said Locksley, "I am content to try my fortune; on condition that when I have shot two shafts at yonder mark of Hubert's, he shall be bound to shoot one at that which I shall propose." | - Коли иначе нельзя, - сказал Локсли, - я не прочь попытать счастья. Только с одним условием: если я дважды попаду в цель Губерта, он должен будет стрелять в ту цель, которую я выберу. |
| "That is but fair," answered Prince John, "and it shall not be refused thee.-If thou dost beat this braggart, Hubert, I will fill the bugle with silver-pennies for thee." | - Это справедливое требование, - сказал принц Джон, - и мы на него согласны. Губерт, если ты побьешь этого хвастуна, я насыплю тебе полный рог серебра. |
| "A man can do but his best," answered Hubert; "but my grandsire drew a good long bow at Hastings, and I trust not to dishonour his memory." | - Человек может сделать только то, что в его силах, - отвечал Губерт. - Мой дедушка отлично стрелял из лука в битве при Гастингсе, и я надеюсь, что не посрамлю его памяти. |
| The former target was now removed, and a fresh one of the same size placed in its room. | Первую мишень сняли и поставили другую такую же. |
| Hubert, who, as victor in the first trial of skill, had the right to shoot first, took his aim with great deliberation, long measuring the distance with his eye, while he held in his hand his bended bow, with the arrow placed on the string. | Губерт, как победивший на предварительном состязании, стрелял первым. Он долго целился, прикидывая глазом расстояние, в то же время держал лук натянутым, наложив стрелу на тетиву. |
| At length he made a step forward, and raising the bow at the full stretch of his left arm, till the centre or grasping-place was nigh level with his face, he drew his bowstring to his ear. | Наконец он ступил шаг вперед и, вытянув левую руку так, что середина или прицел лука пришелся вровень с лицом, оттянул тетиву вплоть до самого уха. |
| The arrow whistled through the air, and lighted within the inner ring of the target, but not exactly in the centre. | Стрела засвистела в воздухе и вонзилась в круг, но не в центр мишени. |
| "You have not allowed for the wind, Hubert," said his antagonist, bending his bow, "or that had been a better shot." | - Вы не приняли в расчет ветра, Губерт, -сказал его соперник, натягивая свой лук, - а то вы попали бы еще лучше. |
| So saying, and without showing the least anxiety to pause upon his aim, Locksley stept to the appointed station, and shot his arrow as carelessly in appearance as if he had not even looked at the mark. | С этими словами Локсли стал на назначенное место и спустил стрелу с беспечным видом, почти не целясь. |
| He was speaking almost at the instant that the shaft left the bowstring, yet it alighted in the target two inches nearer to the white spot which marked the centre than that of Hubert. | Его стрела вонзилась в мишень на два дюйма ближе к центру, чем у Губерта. |
| 0197m Original "By the light of heaven!" said Prince John to Hubert, "an thou suffer that runagate knave to overcome thee, thou art worthy of the gallows!" | - Клянусь небом, - сказал принц Джон Губерту, -тебя стоит повесить, если ты потерпишь, чтобы этот негодяй тебя превзошел в стрельбе. |
| Hubert had but one set speech for all occasions. | Но у Губерта на все случаи был только один ответ. |
| "An your highness were to hang me," he said, "a man can but do his best. | - Да хоть повесьте меня, ваше высочество, - сказал он, - человек может сделать только то, что в его силах. |
| Nevertheless, my grandsire drew a good bow-" | А вот мой дедушка важно стрелял из лука... |
| "The foul fiend on thy grandsire and all his generation!" interrupted John, "shoot, knave, and shoot thy best, or it shall be the worse for thee!" | - Черт побери твоего деда и все его потомство! -прервал его принц Джон. - Стреляй, бездельник, да хорошенько, а не то тебе будет плохо! |
| Thus exhorted, Hubert resumed his place, and not neglecting the caution which he had received from his adversary, he made the necessary allowance for a very light air of wind, which had just arisen, and shot so successfully that his arrow alighted in the very centre of the target. | Понукаемый таким образом, Губерт снова стал на место и, помня совет своего соперника, принял в расчет только что поднявшийся слабый ветерок, прицелился и выстрелил так удачно, что попал в самую середину мишени. |
| "A Hubert! a Hubert!" shouted the populace, more interested in a known person than in a stranger. | - Ай да Губерт! Ай да Губерт! - закричала толпа, которая гораздо более сочувствовала известному ей стрелку, чем незнакомцу. |
| "In the clout!-in the clout!-a Hubert for ever!" | - В самую серединку! В самую середку! Да здравствует Губерт! |
| "Thou canst not mend that shot, Locksley," said the Prince, with an insulting smile. | - Лучше этого выстрела тебе не удастся сделать, Локсли, - сказал принц со злорадной улыбкой. |
| "I will notch his shaft for him, however," replied Locksley. And letting fly his arrow with a little more precaution than before, it lighted right upon that of his competitor, which it split to shivers. | - Ну-ка, я подшибу его стрелу, - отвечал Локсли и, прицелившись, расщепил торчащую в мишени стрелу Губерта. |
| The people who stood around were so astonished at his wonderful dexterity, that they could not even give vent to their surprise in their usual clamour. | Зрители, теснившиеся вокруг, были так потрясены этим чудом искусства, что даже не выражали своего изумления обычными в таких случаях возгласами. |
| "This must be the devil, and no man of flesh and blood," whispered the yeomen to each other; "such archery was never seen since a bow was first bent in Britain." | - Это, должно быть, не человек, а дьявол! -шептали друг другу иомены. - С тех пор как в Англии согнули первый лук, такого стрелка еще не видывали. |
| "And now," said Locksley, "I will crave your Grace's permission to plant such a mark as is used in the North Country; and welcome every brave yeoman who shall try a shot at it to win a smile from the bonny lass he loves best." | - Теперь, - сказал Локсли, - разрешите мне, ваша милость, поставить такую мишень, какая в обычае у нас в северной области, и прошу пострелять по ней любого доблестного иомена, который хочет заслужить улыбку своей красотки. |
| He then turned to leave the lists. "Let your guards attend me," he said, "if you please-I go but to cut a rod from the next willow-bush." | С этими словами он направился за пределы ограды, но, оглянувшись, прибавил: - Если угодно, пошлите со мной стражу. Мне нужно срезать ветку с ближайшей ивы. |
| Prince John made a signal that some attendants should follow him in case of his escape: but the cry of | Принц Джон подал было знак сторожам следовать за ним. |
| "Shame! shame!" which burst from the multitude, induced him to alter his ungenerous purpose. | Но со всех сторон раздались крики: "Позор, позор!" - и принцу пришлось отменить свое оскорбительное распоряжение. |
| Locksley returned almost instantly with a willow wand about six feet in length, perfectly straight, and rather thicker than a man's thumb. | Через минуту Локсли воротился и принес прямой прут толщиной в палец и футов в шесть длиной. |
| He began to peel this with great composure, observing at the same time, that to ask a good woodsman to shoot at a target so broad as had hitherto been used, was to put shame upon his skill. | Он принялся сдирать с него кору, говоря, что предлагать хорошему охотнику стрелять по такой широченной мишени, какая была поставлена раньше, - значит насмехаться над ним. |
| "For his own part," he said, "and in the land where he was bred, men would as soon take for their mark King Arthur's round-table, which held sixty knights around it. | У него на родине всякий сказал бы, что тогда уж лучше сделать мишенью круглый стол короля Артура, вокруг которого умещалось шестьдесят человек. |
| A child of seven years old," he said, "might hit yonder target with a headless shaft; but," added he, walking deliberately to the other end of the lists, and sticking the willow wand upright in the ground, "he that hits that rod at five-score yards, I call him an archer fit to bear both bow and quiver before a king, an it were the stout King Richard himself." | - У нас, - говорил он, - семилетний ребенок попадает тупой стрелой в такую мишень. Потом он степенным шагом перешел на противоположный конец ристалища, воткнул ивовый прут отвесно в землю и сказал: - А вот если кто попадет в эту палку за сто ярдов, того я назову достойным носить лук и стрелы в присутствии короля, будь это сам славный Ричард. |
| "My grandsire," said Hubert, "drew a good bow at the battle of Hastings, and never shot at such a mark in his life-and neither will I. | - Мой дед, - сказал Губерт, - изрядно стрелял из лука в битве при Г астингсе, но в такие мишени не стреливал, да и я не стану. |
| If this yeoman can cleave that rod, I give him the bucklers-or rather, I yield to the devil that is in his jerkin, and not to any human skill; a man can but do his best, and I will not shoot where I am sure to miss. | Коли этот иомен подшибет такую тростинку, я охотно уступлю первенство ему или, скорее, тому бесу, что носит его куртку, потому что человек не может так стрелять. Человек может сделать только то, что в его силах. |
| I might as well shoot at the edge of our parson's whittle, or at a wheat straw, or at a sunbeam, as at a twinkling white streak which I can hardly see." | Я не стану стрелять, раз сам знаю, что наверняка промахнусь. Ведь это все равно, что стрелять в острие ножа, или в соломинку, или в солнечный луч... Эта белая черточка так тонка, что я и разглядеть-то ее не могу. |
| "Cowardly dog!" said Prince John.-"Sirrah Locksley, do thou shoot; but, if thou hittest such a mark, I will say thou art the first man ever did so. | - Трусливый пес! - воскликнул принц Джон. - Ну, Локсли, плут, стреляй хоть ты, и, если попадешь в такую цель, я скажу, что ты первый человек, которому это удалось. |
| However it be, thou shalt not crow over us with a mere show of superior skill." | Нечего хвастать своим превосходством, пока оно не подтверждено делом. |
| "I will do my best, as Hubert says," answered Locksley; "no man can do more." | - Я сделаю то, что в моих силах, - отвечал Локсли. - Большего от человека нельзя требовать, как говорит Губерт. |
| So saying, he again bent his bow, but on the present occasion looked with attention to his weapon, and changed the string, which he thought was no longer truly round, having been a little frayed by the two former shots. | Сказав это, он снова взялся за лук, но предварительно переменил тетиву, находя, что она недостаточно кругла и успела немного перетереться от двух предыдущих выстрелов. |
| He then took his aim with some deliberation, and the multitude awaited the event in breathless silence. | На этот раз он прицеливался гораздо тщательнее, и толпа народа, затаив дыхание, ждала, что будет. |
| The archer vindicated their opinion of his skilname = "note" his arrow split the willow rod against which it was aimed. | Стрелок оправдал общую уверенность в его искусстве: стрела расщепила ивовый прут, в который была направлена. |
| A jubilee of acclamations followed; and even Prince John, in admiration of Locksley's skill, lost for an instant his dislike to his person. | Последовал взрыв восторженных восклицаний. Сам принц Джон позабыл на минуту свою неприязнь к Локсли, так он был поражен его ловкостью. |
| "These twenty nobles," he said, "which, with the bugle, thou hast fairly won, are thine own; we will make them fifty, if thou wilt take livery and service with us as a yeoman of our body guard, and be near to our person. | - Вот тебе двадцать золотых, - сказал принц, - и охотничий рог. Ты честно заслужил приз. Мы дадим тебе пятьдесят золотых, если ты согласишься носить нашу форму и поступить к нам на службу телохранителем. |
| For never did so strong a hand bend a bow, or so true an eye direct a shaft." | Еще никогда ни у кого не было такой сильной руки и верного глаза, как у тебя. |
| "Pardon me, noble Prince," said Locksley; "but I have vowed, that if ever I take service, it should be with your royal brother King Richard. | - Простите меня, благородный принц, - сказал Локсли. - Я дал обет, что если когда-либо поступлю на службу, то не иначе, как к царственному брату вашего величества, королю Ричарду. |
| These twenty nobles I leave to Hubert, who has this day drawn as brave a bow as his grandsire did at Hastings. | Эти двадцать золотых я предоставляю Губерту: он сегодня стрелял из лука ничуть не хуже, чем его покойный дед в битве при Гастингсе. |
| Had his modesty not refused the trial, he would have hit the wand as well I." | Если бы Губерт из скромности не отказался от состязания, он бы так же попал в прутик, как и я. |
| Hubert shook his head as he received with reluctance the bounty of the stranger, and Locksley, anxious to escape further observation, mixed with the crowd, and was seen no more. | Губерт покачал головой и неохотно принял щедрый подарок незнакомца. Вслед за тем Локсли, желая поскорее избегнуть общего внимания, смешался с толпой и больше не показывался. |
| The victorious archer would not perhaps have escaped John's attention so easily, had not that Prince had other subjects of anxious and more important meditation pressing upon his mind at that instant. | Быть может, победоносный стрелок не ускользнул бы так легко от принца, если бы принц Джон не был в эту минуту занят гораздо более важными и тревожными мыслями. |
| He called upon his chamberlain as he gave the signal for retiring from the lists, and commanded him instantly to gallop to Ashby, and seek out Isaac the Jew. | Подав знак к окончанию состязаний, он подозвал своего камергера и приказал ему немедленно скакать в Ашби и разыскать там еврея Исаака. |
| "Tell the dog," he said, "to send me, before sun-down, two thousand crowns. | - Скажи этой собаке, - сказал он, - чтобы он сегодня же, до солнечного заката, непременно прислал мне две тысячи крон. |
| He knows the security; but thou mayst show him this ring for a token. | Он знает, какое я дам обеспечение, но ты все-таки покажи ему этот перстень, чтобы он не сомневался, что ты от меня. |
| The rest of the money must be paid at York within six days. | Остальную сумму пусть он доставит мне в Йорк не позже, чем через шесть дней. |
| If he neglects, I will have the unbelieving villain's head. | Если он не исполнит этого, я с него голову сниму. |
| Look that thou pass him not on the way; for the circumcised slave was displaying his stolen finery amongst us." | Поглядывай повнимательнее, не пропусти его невзначай по дороге - этот поганый нечестивец еще сегодня щеголял перед нами своими крадеными нарядами. |
| So saying, the Prince resumed his horse, and returned to Ashby, the whole crowd breaking up and dispersing upon his retreat. | Сказав это, принц сел на коня и поехал в Ашби, а после этого стали расходиться и все остальные зрители. |
| CHAPTER XIV | Глава XIV |
| In rough magnificence array'd, When ancient Chivalry display'd The pomp of her heroic games, And crested chiefs and tissued dames Assembled, at the clarion's call, In some proud castle's high arch'd hall. -Warton | Была одета пышно рать, И было рыцарям под стать Великолепье их забав, Когда, бывало, всех собрав - И дам и воинов - в кружок Звучал в старинном замке рог. Уортон |
| Prince John held his high festival in the Castle of Ashby. | Принц Джон давал роскошный пир в замке Ашби. |
| This was not the same building of which the stately ruins still interest the traveller, and which was erected at a later period by the Lord Hastings, High Chamberlain of England, one of the first victims of the tyranny of Richard the Third, and yet better known as one of Shakspeare's characters than by his historical fame. | Это было не то здание, величавые развалины которого и поныне интересуют путешественников; последнее было выстроено в более поздний период лордом Гастингсом, обергофмейстером английского двора, одной из первых жертв тирании Ричарда III; впрочем, этот лорд более известен как лицо, выведенное на сцену Шекспиром, нежели славой исторического деятеля. |
| The castle and town of Ashby, at this time, belonged to Roger de Quincy, Earl of Winchester, who, during the period of our history, was absent in the Holy Land. | В ту пору замок и городок Ашби принадлежали Роджеру де Квинси, графу Уинчестеру, который отправился вместе с Ричардом в Палестину. |
| Prince John, in the meanwhile, occupied his castle, and disposed of his domains without scruple; and seeking at present to dazzle men's eyes by his hospitality and magnificence, had given orders for great preparations, in order to render the banquet as splendid as possible. The purveyors of the Prince, who exercised on this and other occasions the full authority of royalty, had swept the country of all that could be collected which was esteemed fit for their master's table. | Принц Джон занял его замок и без зазрения совести распоряжался его имуществом. Желая ослепить всех своим хлебосольством и великолепием, он приказал приготовить пиршество как можно роскошней. Поставщики принца, используя полномочия короля, опустошили всю округу. |
| Guests also were invited in great numbers; and in the necessity in which he then found himself of courting popularity, Prince John had extended his invitation to a few distinguished Saxon and Danish families, as well as to the Norman nobility and gentry of the neighbourhood. | Приглашено было множество гостей. Принц Джон, сознавая необходимость снискать популярность среди местного населения, пригласил несколько знатных семейств саксонского и датского происхождения, а также местных нетитулованных дворян. |
| However despised and degraded on ordinary occasions, the great numbers of the Anglo-Saxons must necessarily render them formidable in the civil commotions which seemed approaching, and it was an obvious point of policy to secure popularity with their leaders. | Многочисленность презираемых и угнетаемых саксов должна была сделать их грозной силой во время приближавшейся смуты, и поэтому, по политическим соображениям, необходимо было заручиться поддержкой их вождей. |
| It was accordingly the Prince's intention, which he for some time maintained, to treat these unwonted guests with a courtesy to which they had been little accustomed. | В связи с этим принц намеревался обойтись со своими гостями-саксами с непривычной любезностью. |
| But although no man with less scruple made his ordinary habits and feelings bend to his interest, it was the misfortune of this Prince, that his levity and petulance were perpetually breaking out, and undoing all that had been gained by his previous dissimulation. | Не было человека, который мог бы с такой готовностью, как принц Джон, подчинять свои чувства корыстным интересам, но свойственные ему легкомыслие и вспыльчивость постоянно разрушали и сводили на нет все, что успевало завоевать его лицемерие. |
| Of this fickle temper he gave a memorable example in Ireland, when sent thither by his father, Henry the Second, with the purpose of buying golden opinions of the inhabitants of that new and important acquisition to the English crown. | В этом смысле особенно показательно было его поведение в Ирландии, куда послал его отец, Генрих II, с целью завоевать симпатии жителей этой страны, только что присоединенной к Англии. |
| Upon this occasion the Irish chieftains contended which should first offer to the young Prince their loyal homage and the kiss of peace. | Ирландские вожди старались оказать юному принцу всевозможные почести, выразить верноподданнические чувства и стремление к миру. |
| But, instead of receiving their salutations with courtesy, John and his petulant attendants could not resist the temptation of pulling the long beards of the Irish chieftains; a conduct which, as might have been expected, was highly resented by these insulted dignitaries, and produced fatal consequences to the English domination in Ireland. | Вместо того чтобы любезно отнестись к встретившим его ирландским вождям, принц Джон и его свита не могли удержаться от искушения подергать их за длинные бороды. Подобное поведение, разумеется, жестоко оскорбило именитых представителей Ирландии и роковым образом повлияло на отношение этой страны к английскому владычеству. |
| It is necessary to keep these inconsistencies of John's character in view, that the reader may understand his conduct during the present evening. | Нужно помнить об этой непоследовательности, свойственной принцу Джону, для того чтобы понять его поведение на пиру. |
| In execution of the resolution which he had formed during his cooler moments, Prince John received Cedric and Athelstane with distinguished courtesy, and expressed his disappointment, without resentment, when the indisposition of Rowena was alleged by the former as a reason for her not attending upon his gracious summons. | Следуя решению, принятому в более спокойные минуты, принц Джон встретил Седрика и Ательстана с отменной вежливостью и выразил только сожаление, а не гнев, когда Седрик извинился, говоря, что леди Ровена по нездоровью не могла принять его любезное приглашение. |
| Cedric and Athelstane were both dressed in the ancient Saxon garb, which, although not unhandsome in itself, and in the present instance composed of costly materials, was so remote in shape and appearance from that of the other guests, that Prince John took great credit to himself with Waldemar Fitzurse for refraining from laughter at a sight which the fashion of the day rendered ridiculous. | Седрик и Ательстан были в старинной саксонской одежде. Их костюмы, сшитые из дорогой материи, вовсе не были безобразны, но по своему покрою они так отличались от модных нарядов остальных гостей, что принц и Вальдемар Фиц-Урс при виде саксов насилу удержались от смеха. |
| Yet, in the eye of sober judgment, the short close tunic and long mantle of the Saxons was a more graceful, as well as a more convenient dress, than the garb of the Normans, whose under garment was a long doublet, so loose as to resemble a shirt or waggoner's frock, covered by a cloak of scanty dimensions, neither fit to defend the wearer from cold or from rain, and the only purpose of which appeared to be to display as much fur, embroidery, and jewellery work, as the ingenuity of the tailor could contrive to lay upon it. | Однако, с точки зрения здравого смысла, короткая и плотно прилегающая к телу туника и длинный плащ саксов были красивее и удобнее, чем костюм норманнов, состоявший из широкого и длинного камзола, настолько просторного, что он более походил на рубашку или кафтан извозчика, поверх которого надевался короткий плащ. Плащ этот не защищал ни от дождя, ни от холода и только на то и годился, чтобы на него нашивали столько дорогих мехов, кружев и драгоценных камней, сколько удавалось уместить здесь портному. |
| The Emperor Charlemagne, in whose reign they were first introduced, seems to have been very sensible of the inconveniences arising from the fashion of this garment. | Карл Великий, в царствование которого эти плащи впервые вошли в употребление, был поражен их нелепостью. |
| "In Heaven's name," said he, "to what purpose serve these abridged cloaks? | "Скажите, ради бога, - говорил он, - к чему эти кургузые плащи? |
| If we are in bed they are no cover, on horseback they are no protection from the wind and rain, and when seated, they do not guard our legs from the damp or the frost." | В постели они вас не прикроют, на коне не защитят от ветра и дождя, а в сидячем положении не предохранят ног от сырости или мороза". |
| Nevertheless, spite of this imperial objurgation, the short cloaks continued in fashion down to the time of which we treat, and particularly among the princes of the House of Anjou. | Тем не менее короткие плащи все еще были в моде в то время, в особенности при дворах принцев из дома Анжу. |
| They were therefore in universal use among Prince John's courtiers; and the long mantle, which formed the upper garment of the Saxons, was held in proportional derision. | Они были широко распространены и среди свиты принца Джона. Понятно, что длинные мантии, составляющие верхнюю одежду саксов, казались тут очень смешными. |
| The guests were seated at a table which groaned under the quantity of good cheer. | Г ости сидели за столом, ломившимся под бременем вкусных яств. |
| The numerous cooks who attended on the Prince's progress, having exerted all their art in varying the forms in which the ordinary provisions were served up, had succeeded almost as well as the modern professors of the culinary art in rendering them perfectly unlike their natural appearance. | Сопровождавшие принца многочисленные повара, стремясь как можно больше разнообразить блюда, подаваемые на стол, ухитрялись так приготовить кушанья, что они приобретали необычайный вид, вроде того, как и нынешние мастера кулинарного искусства доводят обыкновенные съестные припасы до степени полной неузнаваемости. |
| Besides these dishes of domestic origin, there were various delicacies brought from foreign parts, and a quantity of rich pastry, as well as of the simnel-bread and wastle cakes, which were only used at the tables of the highest nobility. | Помимо блюд домашнего изготовления, тут было немало тонких яств, привезенных из чужих краев, жирных паштетов, сладких пирогов и крупитчатого хлеба, который подавался только за столом у знатнейших особ. |
| The banquet was crowned with the richest wines, both foreign and domestic. | Пир увенчивался наилучшими винами, как иностранными, так и местными. |
| But, though luxurious, the Norman nobles were not generally speaking an intemperate race. | Норманское дворянство, привыкшее к большой роскоши, было довольно умеренно в пище и питье. |
| While indulging themselves in the pleasures of the table, they aimed at delicacy, but avoided excess, and were apt to attribute gluttony and drunkenness to the vanquished Saxons, as vices peculiar to their inferior station. | Оно охотно предавалось удовольствию хорошо поесть, но отдавало предпочтение изысканности, а не количеству съеденного. Норманны считали обжорство и пьянство отличительными качествами побежденных саксов и считали эти качества свойственными низшей породе людей. |
| Prince John, indeed, and those who courted his pleasure by imitating his foibles, were apt to indulge to excess in the pleasures of the trencher and the goblet; and indeed it is well known that his death was occasioned by a surfeit upon peaches and new ale. | Однако принц Джон и его приспешники, подражавшие его слабостям, сами были склонны к излишествам в этом отношении. Как известно, принц Джон оттого и умер, что объелся персиками, запивая их молодым пивом. |
| His conduct, however, was an exception to the general manners of his countrymen. | Но он, во всяком случае, составлял исключение среди своих соотечественников. |
| With sly gravity, interrupted only by private signs to each other, the Norman knights and nobles beheld the ruder demeanour of Athelstane and Cedric at a banquet, to the form and fashion of which they were unaccustomed. | С лукавой важностью, лишь изредка подавая друг другу таинственные знаки, норманские рыцари и дворяне взирали на бесхитростное поведение Седрика и Ательстана, не привыкших к подобным пирам. |
| And while their manners were thus the subject of sarcastic observation, the untaught Saxons unwittingly transgressed several of the arbitrary rules established for the regulation of society. | И пока их поступки были предметом столь насмешливого внимания, эти не обученные хорошим манерам саксы несколько раз погрешили против условных правил, установленных для хорошего общества. |
| Now, it is well known, that a man may with more impunity be guilty of an actual breach either of real good breeding or of good morals, than appear ignorant of the most minute point of fashionable etiquette. | Между тем, как известно, человеку несравненно легче прощаются серьезные прегрешения против благовоспитанности или даже против нравственности, нежели незнание малейших предписаний моды или светских приличий. |
| Thus Cedric, who dried his hands with a towel, instead of suffering the moisture to exhale by waving them gracefully in the air, incurred more ridicule than his companion Athelstane, when he swallowed to his own single share the whole of a large pasty composed of the most exquisite foreign delicacies, and termed at that time a "Karum-Pie". | Седрик после мытья рук обтер их полотенцем, вместо того чтобы обсушить их, изящно помахав ими в воздухе. Это показалось присутствующим гораздо смешнее того, что Ательстан один уничтожил огромный пирог, начиненный самой изысканной заморской дичью и носивший в то время название карум-пай. |
| When, however, it was discovered, by a serious cross-examination, that the Thane of Coningsburgh (or Franklin, as the Normans termed him) had no idea what he had been devouring, and that he had taken the contents of the Karum-pie for larks and pigeons, whereas they were in fact beccaficoes and nightingales, his ignorance brought him in for an ample share of the ridicule which would have been more justly bestowed on his gluttony. | Но когда после перекрестного допроса выяснилось, что конингсбургский тан не имел никакого понятия о том, что он проглотил, и принимал начинку карум-пая за мясо жаворонков и голубей, тогда как на самом деле это были беккафичи и соловьи, его невежество вызвало гораздо больше насмешек, чем проявленная им прожорливость. |
| The long feast had at length its end; and, while the goblet circulated freely, men talked of the feats of the preceding tournament,-of the unknown victor in the archery games, of the Black Knight, whose self-denial had induced him to withdraw from the honours he had won,-and of the gallant Ivanhoe, who had so dearly bought the honours of the day. | Долгий пир наконец кончился. За круговой чашей гости разговорились о подвигах прошедшего турнира, о неизвестном победителе в стрельбе из лука, о Черном Рыцаре, отказавшемся от заслуженной славы, и о доблестном Айвенго, купившем победу столь дорогой ценой. |
| The topics were treated with military frankness, and the jest and laugh went round the hall. | Обо всем говорилось с военной прямотой, шутки и смех звучали по всему залу. |
| The brow of Prince John alone was overclouded during these discussions; some overpowering care seemed agitating his mind, and it was only when he received occasional hints from his attendants, that he seemed to take interest in what was passing around him. | Один принц Джон сидел, угрюмо нахмурясь; видно было, что какая-то тяжкая забота легла на его душу. Только иногда под влиянием своих приближенных он на минуту принуждал себя заинтересоваться окружающими. |
| On such occasions he would start up, quaff a cup of wine as if to raise his spirits, and then mingle in the conversation by some observation made abruptly or at random. | В такие минуты он хватал со стола кубок с вином, выпивал его залпом и, чтобы поднять настроение, вмешивался в общий разговор, нередко невпопад. |
| "We drink this beaker," said he, "to the health of Wilfred of Ivanhoe, champion of this Passage of Arms, and grieve that his wound renders him absent from our board-Let all fill to the pledge, and especially Cedric of Rotherwood, the worthy father of a son so promising." | - Этот кубок, - сказал он, - мы поднимем за здоровье Уилфреда Айвенго, героя нынешнего турнира. Мы сожалеем, что рана препятствует его участию в нашем пире. Пускай же выпьют вместе со мной за его здоровье. В особенности же Седрик Ротервудский, почтенный отец подающего большие надежды сына. |
| "No, my lord," replied Cedric, standing up, and placing on the table his untasted cup, "I yield not the name of son to the disobedient youth, who at once despises my commands, and relinquishes the manners and customs of his fathers." | - Нет, государь, - возразил Седрик, вставая и ставя обратно на стол невыпитый кубок, - я не считаю больше сыном непокорного юношу, который ослушался моих приказаний и отрекся от нравов и обычаев предков. |
| "'Tis impossible," cried Prince John, with well-feigned astonishment, "that so gallant a knight should be an unworthy or disobedient son!" | - Не может быть! - воскликнул принц Джон с хорошо разыгранным изумлением. - Возможно ли, чтобы столь доблестный рыцарь был непокорным и недостойным сыном? |
| "Yet, my lord," answered Cedric, "so it is with this Wilfred. | - Да, государь, - отвечал Седрик, - таков Уилфред. |
| He left my homely dwelling to mingle with the gay nobility of your brother's court, where he learned to do those tricks of horsemanship which you prize so highly. | Он покинул отчий дом и присоединился к легкомысленным дворянам, составляющим двор вашего брата. Там он и научился наездническим фокусам, которые вы так высоко цените. |
| He left it contrary to my wish and command; and in the days of Alfred that would have been termed disobedience-ay, and a crime severely punishable." | Он покинул меня, вопреки моему запрещению. В дни короля Альфреда такой поступок назывался бы непослушанием, а это считалось преступлением, которое наказывалось очень строго. |
| "Alas!" replied Prince John, with a deep sigh of affected sympathy, "since your son was a follower of my unhappy brother, it need not be enquired where or from whom he learned the lesson of filial disobedience." | - Увы! - молвил принц Джон с глубоким вздохом притворного сочувствия. - Уж если ваш сын связался с моим несчастным братом, так нечего спрашивать, где и от кого он научился неуважению к родителям. |
| Thus spake Prince John, wilfully forgetting, that of all the sons of Henry the Second, though no one was free from the charge, he himself had been most distinguished for rebellion and ingratitude to his father. | И это говорил принц Джон, намеренно забывая, что из всех сыновей Генриха II именно он больше всех отличался своим непокорным нравом и неблагодарностью по отношению к отцу. |
| "I think," said he, after a moment's pause, "that my brother proposed to confer upon his favourite the rich manor of Ivanhoe." | - Мне кажется, - сказал он, помолчав, - что мой брат намеревался даровать своему любимцу богатое поместье. |
| "He did endow him with it," answered Cedric; "nor is it my least quarrel with my son, that he stooped to hold, as a feudal vassal, the very domains which his fathers possessed in free and independent right." | - Он так и сделал, - отвечал Седрик. - Одной из главных причин моей ссоры с сыном и послужило его унизительное согласие принять на правах вассала именно те поместья, которыми его предки владели по праву, независимо ни от чьей воли. |
| "We shall then have your willing sanction, good Cedric," said Prince John, "to confer this fief upon a person whose dignity will not be diminished by holding land of the British crown.-Sir Reginald Front-de-Boeuf," he said, turning towards that Baron, "I trust you will so keep the goodly Barony of Ivanhoe, that Sir Wilfred shall not incur his father's farther displeasure by again entering upon that fief." | - Стало быть, вы не будете возражать, добрый Седрик, - сказал принц Джон, - если мы закрепим это поместье за лицом, которому не будет обидно принять землю в подарок от британской короны. Сэр Реджинальд Фрон де Беф, - продолжал он, обращаясь к барону, -надеюсь, вы сумеете удержать за собой доброе баронское поместье Айвенго. Тогда сэр Уилфред не навлечет на себя вторично родительского гнева, снова вступив во владение им. |
| "By St Anthony!" answered the black-brow'd giant, "I will consent that your highness shall hold me a Saxon, if either Cedric or Wilfred, or the best that ever bore English blood, shall wrench from me the gift with which your highness has graced me." | - Клянусь святым Антонием, - отвечал чернобровый богатырь, - я согласен, чтобы ваше высочество зачислили меня в саксы, если Седрик, или Уилфред, или даже самый родовитый англичанин сумеет отнять у меня имение, которое вы изволили мне пожаловать! |
| "Whoever shall call thee Saxon, Sir Baron," replied Cedric, offended at a mode of expression by which the Normans frequently expressed their habitual contempt of the English, "will do thee an honour as great as it is undeserved." | - Ну, сэр барон, - молвил Седрик, обиженный этими словами, в которых выразилось обычное презрение норманнов к англичанам, - если бы кому вздумалось назвать тебя саксом, это была бы для тебя большая и незаслуженная честь. |
| Front-de-Boeuf would have replied, but Prince John's petulance and levity got the start. | Фрон де Беф хотел было возразить, но принц Джон со свойственными ему легкомыслием и грубостью перебил его. |
| "Assuredly," said be, "my lords, the noble Cedric speaks truth; and his race may claim precedence over us as much in the length of their pedigrees as in the longitude of their cloaks." | - Разумеется, господа, - сказал он, - благородный Седрик вполне прав: их порода первенствует над нашей как длиною родословных списков, так и длиною плащей. |
| "They go before us indeed in the field-as deer before dogs," said Malvoisin. | - Ив ратном поле они тоже бегут впереди нас, -заметил Мальвуазен, - как олень, преследуемый собаками. |
| "And with good right may they go before us-forget not," said the Prior Aymer, "the superior decency and decorum of their manners." | - Им не следует идти впереди нас, - сказал приор Эймер. - Не забудьте их превосходство в манерах и знании приличий. |
| "Their singular abstemiousness and temperance," said De Bracy, forgetting the plan which promised him a Saxon bride. | - А также их умеренность в пище и трезвое поведение, - прибавил де Браси, позабыв, что ему обещали саксонскую невесту. |
| "Together with the courage and conduct," said Brian de Bois-Guilbert, "by which they distinguished themselves at Hastings and elsewhere." | - И мужество, которым они отличались при Гастингсе и в других местах, - заметил Бриан де Буагильбер. |
| While, with smooth and smiling cheek, the courtiers, each in turn, followed their Prince's example, and aimed a shaft of ridicule at Cedric, the face of the Saxon became inflamed with passion, and he glanced his eyes fiercely from one to another, as if the quick succession of so many injuries had prevented his replying to them in turn; or, like a baited bull, who, surrounded by his tormentors, is at a loss to choose from among them the immediate object of his revenge. | Пока придворные с любезной улыбкой наперебой изощрялись в насмешках, лицо Седрика багровело от гнева, и он с яростью переводил взгляд с одного обидчика на другого, как будто столь быстро наносимые обиды лишали его возможности ответить на каждую в отдельности. Словно затравленный бык, окруженный своими мучителями, он, казалось, не мог сразу решить, на ком из них сорвать свою злобу. |
| At length he spoke, in a voice half choked with passion; and, addressing himself to Prince John as the head and front of the offence which he had received, | Наконец, задыхаясь от бешенства, он обратился к принцу Джону, главному зачинщику полученных оскорблений. |
| "Whatever," he said, "have been the follies and vices of our race, a Saxon would have been held 'nidering'," 21 (the most emphatic term for abject worthlessness,) "who should in his own hall, and while his own wine-cup passed, have treated, or suffered to be treated, an unoffending guest as your highness has this day beheld me used; and whatever was the misfortune of our fathers on the field of Hastings, those may at least be silent," here he looked at Front-de-Boeuf and the Templar, "who have within these few hours once and again lost saddle and stirrup before the lance of a Saxon." | - Каковы бы ни были недостатки и пороки нашего племени, - сказал он, - каждый сакс счел бы себя опозоренным, если бы в своем доме допустил такое обращение с безобидным гостем, какое ваше высочество изволил допустить сегодня. А кроме того, каковы бы ни были неудачи, испытанные нашими предками в битве при Гастингсе, об этом следовало бы помолчать тем (тут он взглянул на Фрон де Бефа и храмовника), кто за последние два-три часа не раз был выбит из седла копьем сакса. |
| "By my faith, a biting jest!" said Prince John. | - Клянусь богом, ядовитая шутка! - сказал принц Джон. |
| "How like you it, sirs?-Our Saxon subjects rise in spirit and courage; become shrewd in wit, and bold in bearing, in these unsettled times-What say ye, my lords?-By this good light, I hold it best to take our galleys, and return to Normandy in time." | - Как вам это нравится, господа? Наши саксонские подданные совершенствуются в остроумии и храбрости. Вот какие настали времена! Что скажете, милорды? Клянусь солнцем, уж не лучше ли нам сесть на суда да вовремя убраться назад, в Нормандию? |
| "For fear of the Saxons?" said De Bracy, laughing; "we should need no weapon but our hunting spears to bring these boars to bay." | - Это со страху-то перед саксами! - подхватил де Браси со смехом. |
| "A truce with your raillery, Sir Knights," said Fitzurse;-"and it were well," he added, addressing the Prince, "that your highness should assure the worthy Cedric there is no insult intended him by jests, which must sound but harshly in the ear of a stranger." | - Нам не надо иного оружия, коме охотничьих рогатин, чтобы этих кабанов припереть к стене.- Полноте шутить, господа рыцари, - сказал ФицУрс. - А вашему высочеству пора уверить почтенного Седрика, что в подобных шутках никакой обиды для него нет, хотя наше зубоскальство и может показаться обидным непривычному человеку. |
| "Insult?" answered Prince John, resuming his courtesy of demeanour; | - Обиды? - повторил принц Джон, снова становясь чрезвычайно вежливым. |
| "I trust it will not be thought that I could mean, or permit any, to be offered in my presence. | - Надеюсь, никто не может подумать, что я позволю в своем присутствии нанести обиду гостю. |
| Here! I fill my cup to Cedric himself, since he refuses to pledge his son's health." | Ну вот, я снова наполняю кубок и пью за здоровье самого Седрика, раз он отказывается пить за здоровье своего сына. |
| The cup went round amid the well-dissembled applause of the courtiers, which, however, failed to make the impression on the mind of the Saxon that had been designed. | И снова пошла кругом заздравная чаша, сопровождаемая лицемерными речами придворных, которые, однако, не произвели на Седрика желаемого действия. |
| He was not naturally acute of perception, but those too much undervalued his understanding who deemed that this flattering compliment would obliterate the sense of the prior insult. | Хотя от природы он был не особенно сметлив, но все же обладал достаточной чуткостью, чтобы не поддаться на все эти любезности. |
| He was silent, however, when the royal pledge again passed round, "To Sir Athelstane of Coningsburgh." | Он молча выслушал следующий тост принца, провозглашенный "за здравие сэра Ательстана Конингсбургского", и выпил вместе со всеми. |
| The knight made his obeisance, and showed his sense of the honour by draining a huge goblet in answer to it. | Сам Ательстан только поклонился и в ответ на оказанную ему честь разом осушил огромный кубок. |
| "And now, sirs," said Prince John, who began to be warmed with the wine which he had drank, "having done justice to our Saxon guests, we will pray of them some requital to our courtesy.-Worthy Thane," he continued, addressing Cedric, "may we pray you to name to us some Norman whose mention may least sully your mouth, and to wash down with a goblet of wine all bitterness which the sound may leave behind it?" | - Ну, господа, - сказал принц Джон, у которого от выпитого вина начинало шуметь в голове, -мы оказали должную честь нашим саксам. Теперь их очередь отплатить нам любезностью. Почтенный тан, - продолжал он, обратясь к Седрику, - не соблаговолите ли вы назвать нам такого норманна, имя которого менее всего вам неприятно. Если оно все-таки оставит после себя неприятный вкус на ваших губах, то вы заглушите его добрым кубком вина. |
| Fitzurse arose while Prince John spoke, and gliding behind the seat of the Saxon, whispered to him not to omit the opportunity of putting an end to unkindness betwixt the two races, by naming Prince John. | Фиц-Урс поднялся со своего места и, остановившись за креслом Седрика, шепнул ему, что он не должен упускать удобного случая восстановить доброе согласие между обойма племенами, назвав имя принца Джона. |
| The Saxon replied not to this politic insinuation, but, rising up, and filling his cup to the brim, he addressed Prince John in these words: | Сакс ничего не ответил на это дипломатическое предложение, встал со своего места и, налив полную чашу вина, обратился к принцу с такой речью: |
| "Your highness has required that I should name a Norman deserving to be remembered at our banquet. | - Ваше высочество выразили желание, чтобы я назвал имя норманна, достойного упоминания на нашем пиру. |
| This, perchance, is a hard task, since it calls on the slave to sing the praises of the master-upon the vanquished, while pressed by all the evils of conquest, to sing the praises of the conqueror. | Для меня это довольно тяжелая задача: все равно что рабу воспеть своего властелина или побежденному, переживающему все бедственные последствия завоевания, восхвалять своего победителя. |
| Yet I will name a Norman-the first in arms and in place-the best and the noblest of his race. | Однако я хочу назвать такого норманна - первого среди храбрых и высшего по званию, лучшего и благороднейшего представителя своего рода. |
| And the lips that shall refuse to pledge me to his well-earned fame, I term false and dishonoured, and will so maintain them with my life.-I quaff this goblet to the health of Richard the Lion-hearted!" | Если же кто-нибудь откажется признать со мною его вполне заслуженную славу, я назову того лжецом и бесчестным человеком и готов ответить за это моей собственной жизнью. Подымаю мой кубок за Ричарда Львиное Сердце! |
| Prince John, who had expected that his own name would have closed the Saxon's speech, started when that of his injured brother was so unexpectedly introduced. | Принц Джон, ожидавший, что сакс закончит свою речь провозглашением его имени, вздрогнул, услышав имя оскорбленного им брата. |
| He raised mechanically the wine-cup to his lips, then instantly set it down, to view the demeanour of the company at this unexpected proposal, which many of them felt it as unsafe to oppose as to comply with. | Он машинально поднес к губам кубок с вином, но тотчас поставил его на стол, желая посмотреть, как будут вести себя при этом неожиданном тосте его гости. |
| Some of them, ancient and experienced courtiers, closely imitated the example of the Prince himself, raising the goblet to their lips, and again replacing it before them. | Не поддержать тост было, пожалуй, так же опасно, как и присоединиться к нему. Иные из придворных, постарше и опытнее других, поступили точно так же, как принц, то есть поднесли кубок к губам и поставили его обратно. |
| There were many who, with a more generous feeling, exclaimed, | Другие, одушевляемые более благородными чувствами, воскликнули: |
| "Long live King Richard! and may he be speedily restored to us!" | "Да здравствует король Ричард! За его скорейшее возвращение к нам!" |
| And some few, among whom were Front-de-Boeuf and the Templar, in sullen disdain suffered their goblets to stand untasted before them. | Некоторые, в том числе Фрон де Беф и храмовник, вовсе не притронулись к своим кубкам, причем лица их не выражали угрюмое презрение. |
| But no man ventured directly to gainsay a pledge filled to the health of the reigning monarch. | Однако никто не дерзнул открыто возразить против тоста в честь законного короля. |
| Having enjoyed his triumph for about a minute, Cedric said to his companion, | Насладившись своим торжеством, Седрик обратился к своему спутнику: |
| "Up, noble Athelstane! we have remained here long enough, since we have requited the hospitable courtesy of Prince John's banquet. | - Пойдем, благородный Ательстан, - сказал он.- Мы пробыли здесь достаточно долго, отплатив за любезность принца Джона, пригласившего нас на свой гостеприимный пир. |
| Those who wish to know further of our rude Saxon manners must henceforth seek us in the homes of our fathers, since we have seen enough of royal banquets, and enough of Norman courtesy." | Кому угодно ближе ознакомиться с нашими простыми саксонскими обычаями, милости просим к нам, под кров наших отцов. На королевское пиршество мы довольно насмотрелись. Довольно с нас норманских учтивостей. |
| So saying, he arose and left the banqueting room, followed by Athelstane, and by several other guests, who, partaking of the Saxon lineage, held themselves insulted by the sarcasms of Prince John and his courtiers. | С этими словами он встал и вышел из зала, а за ним последовали Ательстан и некоторые другие гостисаксы, которые также сочли себя оскорбленными издевательством принца Джона и его приближенных. |
| "By the bones of St Thomas," said Prince John, as they retreated, "the Saxon churls have borne off the best of the day, and have retreated with triumph!" | - Клянусь костями святого Фомы, - сказал принц Джон, когда они ушли, - эти саксонские чурбаны сегодня отличились на турнире и с пира ушли победителями! |
| "'Conclamatum est, poculatum est'," said Prior Aymer; "we have drunk and we have shouted,-it were time we left our wine flagons." | - Conclamatum est, poculatum est, - сказал приор Эймер, - то есть выпили мы довольно, покричали вдоволь - пора оставить наши кубки в покое. |
| "The monk hath some fair penitent to shrive to-night, that he is in such a hurry to depart," said De Bracy. | - Должно быть, монах собирается исповедовать на ночь какую-нибудь красавицу, что так спешит выйти из-за стола, - сказал де Браси. |
| "Not so, Sir Knight," replied the Abbot; "but I must move several miles forward this evening upon my homeward journey." | - Нет, ошибаетесь, сэр рыцарь, - отвечал аббат,- мне необходимо сегодня же отправиться домой. |
| "They are breaking up," said the Prince in a whisper to Fitzurse; "their fears anticipate the event, and this coward Prior is the first to shrink from me." | - Начинают разбегаться, - шепотом сказал принц, обращаясь к Фиц-Урсу. - Заранее струсили! И этот подлый приор первый отрекается от меня. |
| "Fear not, my lord," said Waldemar; "I will show him such reasons as shall induce him to join us when we hold our meeting at York.-Sir Prior," he said, | - Не опасайтесь, государь, - сказал Вальдемар, - я приведу ему такие доводы, что он сам поймет, что необходимо примкнуть к нам, когда мы соберемся в Йорке... |
| "I must speak with you in private, before you mount your palfrey." | Сэр приор, мне нужно побеседовать с вами наедине, перед тем как вы сядете на коня. |
| The other guests were now fast dispersing, with the exception of those immediately attached to Prince John's faction, and his retinue. | Между тем остальные гости быстро разъезжались. Остались только лица, принадлежавшие к партии принца, и его слуги. |
| "This, then, is the result of your advice," said the Prince, turning an angry countenance upon Fitzurse; "that I should be bearded at my own board by a drunken Saxon churl, and that, on the mere sound of my brother's name, men should fall off from me as if I had the leprosy?" | - Вот результат ваших советов, - сказал принц, гневно обратившись к Фиц-Урсу. - За моим собственным столом меня одурачил пьяный саксонский болван, и при одном имени моего брата люди разбегаются от меня, как от прокаженного! |
| "Have patience, sir," replied his counsellor; "I might retort your accusation, and blame the inconsiderate levity which foiled my design, and misled your own better judgment. | - Потерпите, государь, - сказал советник, - я бы мог возразить на ваше обвинение, сославшись на то, что ваше собственное легкомыслие разрушило мои планы и увлекло вас за пределы благоразумной осторожности. |
| But this is no time for recrimination. | Но теперь не время попрекать друг друга. |
| De Bracy and I will instantly go among these shuffling cowards, and convince them they have gone too far to recede." | Де Барси и я тотчас отправимся к этим нерешительным трусам и постараемся доказать им, что они уж слишком далеко зашли, чтобы отступать. |
| "It will be in vain," said Prince John, pacing the apartment with disordered steps, and expressing himself with an agitation to which the wine he had drank partly contributed-"It will be in vain-they have seen the handwriting on the wall-they have marked the paw of the lion in the sand-they have heard his approaching roar shake the wood-nothing will reanimate their courage." | - Ничего из этого не выйдет, - сказал принц Джон, шагая по комнате в сильном возбуждении, которому отчасти способствовало и выпитое им вино. - Они уже видели на стене начертанные письмена; заметили на песке следы львиной лапы; слышали приближающийся львиный рев, потрясший лес. Теперь ничто не воскресит их мужества. |
| "Would to God," said Fitzurse to De Bracy, "that aught could reanimate his own! | - Дай бог, чтобы сам-то он не струсил, - шепнул Фиц-Урс, обращаясь к де Браси. |
| His brother's very name is an ague to him. | - От одного имени брата его трясет как в лихорадке! |
| Unhappy are the counsellors of a Prince, who wants fortitude and perseverance alike in good and in evil!" | Плохо быть советником принца, которому не хватает твердости и постоянства как в добрых, так и в худых делах. |
| CHAPTER XV | Глава XV |
| And yet he thinks,-ha, ha, ha, ha,-he thinks I am the tool and servant of his will. | Смешно! Он думает, что я всего лишь Его орудие, его слуга. |
| Well, let it be; through all the maze of trouble His plots and base oppression must create, I'll shape myself a way to higher things, And who will say 'tis wrong? -Basil, a Tragedy | Ну что ж, пускай. Но в путанице бед, Его коварством низким порожденных, Я проложу дорогу к высшим целям, И кто меня осудит? "Базиль", трагедия |
| No spider ever took more pains to repair the shattered meshes of his web, than did Waldemar Fitzurse to reunite and combine the scattered members of Prince John's cabal. | Никогда паук не затрачивал столько усилий на восстановление своей разорванной паутины, сколько затратил Вальдемар Фиц-Урс, чтобы собрать разбежавшихся сторонников клики принца Джона. |
| Few of these were attached to him from inclination, and none from personal regard. | Немногие из них присоединились к нему, разделяя его стремления, и никто - из личной привязанности. |
| It was therefore necessary, that Fitzurse should open to them new prospects of advantage, and remind them of those which they at present enjoyed. | Поэтому ФицУрсу приходилось напоминать им о преимуществах, которыми они пользовались, и сулить им новые выгоды. |
| To the young and wild nobles, he held out the prospect of unpunished license and uncontrolled revelry; to the ambitious, that of power, and to the covetous, that of increased wealth and extended domains. | Распутных молодых дворян он прельщал картинами необузданного разгула; честолюбивым он обещал власть, корыстным - богатство и увеличение их поместий. |
| The leaders of the mercenaries received a donation in gold; an argument the most persuasive to their minds, and without which all others would have proved in vain. | Вожаки наемных отрядов получили денежные подарки, как довод, наиболее доступный их пониманию, и притом такой, без которого всякие другие были бы совершенно напрасны. |
| Promises were still more liberally distributed than money by this active agent; and, in fine, nothing was left undone that could determine the wavering, or animate the disheartened. | Деятельный агент принца сыпал обещаниями еще щедрее, чем деньгами. Было сделано все для того, чтобы положить конец колебаниям сомневающихся и ободрить малодушных. |
| The return of King Richard he spoke of as an event altogether beyond the reach of probability; yet, when he observed, from the doubtful looks and uncertain answers which he received, that this was the apprehension by which the minds of his accomplices were most haunted, he boldly treated that event, should it really take place, as one which ought not to alter their political calculations. | Он отзывался о возвращении короля Ричарда как о событии совершенно невероятном; но когда по сомнительным ответам и недоверчивому виду своих сообщников замечал, что именно этого они опасаются больше всего, он тотчас менял тактику и смело утверждал, что если бы и случилось такое происшествие, оно не должно оказать никакого влияния на их политические расчеты. |
| "If Richard returns," said Fitzurse, "he returns to enrich his needy and impoverished crusaders at the expense of those who did not follow him to the Holy Land. | "Если Ричард вернется, - говорил Фиц-Урс, - он вернется с тем, чтобы обогатить своих обедневших и обнищавших крестоносцев за счет тех, кто не последовал за ним в Святую Землю. |
| He returns to call to a fearful reckoning, those who, during his absence, have done aught that can be construed offence or encroachment upon either the laws of the land or the privileges of the crown. | Он вернется, чтобы предать страшной каре тех, кто в его отсутствие провинился против законов государства или привилегий короны. |
| He returns to avenge upon the Orders of the Temple and the Hospital, the preference which they showed to Philip of France during the wars in the Holy Land. | Он отомстит рыцарям Храма и иоаннитского ордена за то предпочтение, которое они оказывали Филиппу, королю французскому, во время войн в Палестине. |
| He returns, in fine, to punish as a rebel every adherent of his brother Prince John. | Короче говоря, вернувшись, он будет карать, как изменников, всех сторонников своего брата, принца Джона... |
| Are ye afraid of his power?" continued the artful confident of that Prince, "we acknowledge him a strong and valiant knight; but these are not the days of King Arthur, when a champion could encounter an army. | Неужели вы так страшитесь его могущества? -продолжал хитрый наперсник принца. - Мы признаем его за храброго и сильного рыцаря, но теперь уже не то время, что было при короле Артуре, когда один воин шел против целой армии. |
| If Richard indeed comes back, it must be alone,-unfollowed-unfriended. | Если Ричард действительно вернется, нужно, чтобы он оказался один... |
| The bones of his gallant army have whitened the sands of Palestine. The few of his followers who have returned have straggled hither like this Wilfred of Ivanhoe, beggared and broken men.-And what talk ye of Richard's right of birth?" he proceeded, in answer to those who objected scruples on that head. | Да за ним и некому прийти. Пески Палестины побелели от костей его рыцарского войска, а те из его сторонников, которые вернулись на родину, стали нищими бродягами вроде Уилфреда Айвенго". "К чему вы говорите о правах Ричарда на престол? - продолжал Фиц-Урс, возражая тем, кого смущала эта сторона дела. |
| "Is Richard's title of primogeniture more decidedly certain than that of Duke Robert of Normandy, the Conqueror's eldest son? | - Разве герцог Роберт, старший сын Вильгельма Завоевателя, не имел таких же прав? |
| And yet William the Red, and Henry, his second and third brothers, were successively preferred to him by the voice of the nation, Robert had every merit which can be pleaded for Richard; he was a bold knight, a good leader, generous to his friends and to the church, and, to crown the whole, a crusader and a conqueror of the Holy Sepulchre; and yet he died a blind and miserable prisoner in the Castle of Cardiff, because he opposed himself to the will of the people, who chose that he should not rule over them. | Между тем престол заняли его младшие братья -сначала Уильям Рыжий, потом Генрих. Роберт был одарен теми же хорошими качествами, какие выдвигаются теперь в пользу Ричарда: он был отважный рыцарь, искусный полководец, щедрый к своим сторонникам, усердный к церкви; вдобавок участвовал в крестовом походе и освободил гроб господень. И, однако же, сам он умер жалким, слепым пленником в Кардиффском замке, потому что противился воле народа, который не пожелал иметь его своим королем! |
| It is our right," he said, "to choose from the blood royal the prince who is best qualified to hold the supreme power-that is," said he, correcting himself, "him whose election will best promote the interests of the nobility. | Мы вправе, - говорил Фиц-Урс, - выбрать из числа принцев королевской крови того, кто всех достойней высшей власти... |
| In personal qualifications," he added, "it was possible that Prince John might be inferior to his brother Richard; but when it was considered that the latter returned with the sword of vengeance in his hand, while the former held out rewards, immunities, privileges, wealth, and honours, it could not be doubted which was the king whom in wisdom the nobility were called on to support." | То есть, - поспешил он оговориться, - того, кто, будучи королем, будет более полезен для дворян, чем остальные. Возможно, что Ричард превосходит принца Джона своими личными достоинствами; но когда мы примем во внимание, что Ричард вернется с мечом мстителя, тогда как Джон обеспечит нам награды, льготы, права, богатства и почести, мы поймем, кого из них должно поддерживать дворянство". |
| These, and many more arguments, some adapted to the peculiar circumstances of those whom he addressed, had the expected weight with the nobles of Prince John's faction. | Оратор выставлял еще и другие доводы в том же духе, стараясь приспособиться к воззрениям каждого, с кем имел дело; подобные доводы произвели нужное впечатление на дворян, примыкавших к партии принца Джона. |
| Most of them consented to attend the proposed meeting at York, for the purpose of making general arrangements for placing the crown upon the head of Prince John. | Большинство из них согласилось явиться в Йорк, где они должны были окончательно договориться о короновании принца Джона. |
| It was late at night, when, worn out and exhausted with his various exertions, however gratified with the result, Fitzurse, returning to the Castle of Ashby, met with De Bracy, who had exchanged his banqueting garments for a short green kirtle, with hose of the same cloth and colour, a leathern cap or head-piece, a short sword, a horn slung over his shoulder, a long bow in his hand, and a bundle of arrows stuck in his belt. | Поздним вечером Вальдемар Фиц-Урс, измученный всеми этими хлопотами, хотя и довольный результатами своих трудов, возвратился в замок Ашби. При входе в один из залов он встретился с де Браси, который сменил свой нарядный костюм на зеленый короткий камзол и штаны того же цвета, надел кожаную шапочку, повесил сбоку короткий меч, через плечо перекинул охотничий рог, за пояс заткнул пучок стрел, а в руках держал длинный лук. |
| Had Fitzurse met this figure in an outer apartment, he would have passed him without notice, as one of the yeomen of the guard; but finding him in the inner hall, he looked at him with more attention, and recognised the Norman knight in the dress of an English yeoman. | Если бы Фиц-Урс встретил его при входе в замок, он прошел бы мимо, приняв его за иомена из стражи; но тут он присмотрелся внимательнее и под одеждой английского иомена узнал норманского рыцаря. |
| "What mummery is this, De Bracy?" said Fitzurse, somewhat angrily; "is this a time for Christmas gambols and quaint maskings, when the fate of our master, Prince John, is on the very verge of decision? | - Что за маскарад, де Браси? - сказал Фиц-Урс с досадой. - Время ли заниматься ряженьем, как на вятках, теперь, когда решается участь нашего вождя, принца Джона! |
| Why hast thou not been, like me, among these heartless cravens, whom the very name of King Richard terrifies, as it is said to do the children of the Saracens?" | Почему ты вместе со мной не пошел к этим малодушным трусам, которые от одного имени короля Ричарда приходят в ужас, как дети от слова "сарацин"? |
| "I have been attending to mine own business," answered De Bracy calmly, "as you, Fitzurse, have been minding yours." | - Я занимался своими делами, - отвечал де Браси спокойно, - так же как и вы, Фиц-Урс, занимались вашими. |
| "I minding mine own business!" echoed Waldemar; | - Это я-то занимался своими делами! - воскликнул Вальдемар. |
| "I have been engaged in that of Prince John, our joint patron." | - Нет, я улаживал дела принца Джона, нашего общего патрона. |
| "As if thou hadst any other reason for that, Waldemar," said De Bracy, "than the promotion of thine own individual interest? | - Но разве при этом ты думал о чем-нибудь другом, - сказал де Браси, - кроме своего личного блага? |
| Come, Fitzurse, we know each other-ambition is thy pursuit, pleasure is mine, and they become our different ages. | Полно, Фиц-Урс, мы с тобой отлично знаем друг друга. Тобой руководит честолюбие - я стремлюсь к наслаждению, и то и другое соответствует нашим возрастам. |
| Of Prince John thou thinkest as I do; that he is too weak to be a determined monarch, too tyrannical to be an easy monarch, too insolent and presumptuous to be a popular monarch, and too fickle and timid to be long a monarch of any kind. | А о принце Джоне мы одного мнения. Он слишком слабый человек, чтобы стать решительным монархом, слишком деспотичен, чтобы быть приятным монархом, слишком самонадеян и дерзок, чтобы быть популярным монархом, и слишком неустойчив и труслив, чтобы долгое время оставаться монархом. |
| But he is a monarch by whom Fitzurse and De Bracy hope to rise and thrive; and therefore you aid him with your policy, and I with the lances of my Free Companions." | Но это тот монарх, в царствование которого Фиц-Урс и де Браси надеются возвыситься и процветать; а потому вы помогайте ему своей политикой, а я - добрыми копьями моих вольных дружинников. |
| "A hopeful auxiliary," said Fitzurse impatiently; "playing the fool in the very moment of utter necessity.-What on earth dost thou purpose by this absurd disguise at a moment so urgent?" | - Хорош союзник! - молвил Фиц-Урс нетерпеливо.- В самый решительный час разыгрывает из себя шута! Скажи на милость, к чему ты затеял этот нелепый маскарад? |
| "To get me a wife," answered De Bracy coolly, "after the manner of the tribe of Benjamin." | - Чтобы добыть себе жену, - хладнокровно отвечал де Браси. |
| "The tribe of Benjamin?" said Fitzurse; | - По способу колена Вениаминова. |
| "I comprehend thee not." | - Колена Вениаминова? - повторил Фиц-Урс. |
| "Wert thou not in presence yester-even," said De Bracy, "when we heard the Prior Aymer tell us a tale in reply to the romance which was sung by the Minstrel?-He told how, long since in Palestine, a deadly feud arose between the tribe of Benjamin and the rest of the Israelitish nation; and how they cut to pieces well-nigh all the chivalry of that tribe; and how they swore by our blessed Lady, that they would not permit those who remained to marry in their lineage; and how they became grieved for their vow, and sent to consult his holiness the Pope how they might be absolved from it; and how, by the advice of the Holy Father, the youth of the tribe of Benjamin carried off from a superb tournament all the ladies who were there present, and thus won them wives without the consent either of their brides or their brides' families." | - Не понимаю, о чем ты говоришь! - Как, разве тебя тут не было вчера вечером, когда приор Эймер рассказывал нам историю, после того как менестрель спел романс?.. Он рассказал, что в отдаленные времена в Палестине возникла смертельная вражда между племенем Вениамина и остальными коленами израильского народа. И вот они перебили почти всех рыцарей этого племени, а те поклялись именем пресвятой богородицы, что не допустят, чтобы оставшиеся в живых женились на женщинах из вражеских колен. Впоследствии они раскаялись, что дали такой обет, и послали к его святейшеству папе спросить совета, как бы им снять с себя эту клятву; и тогда, по совету святого отца, молодежь из колена Вениаминова отправилась на великолепный турнир и похитила оттуда всех присутствовавших дам и таким образом добыла себе жен, не спрашивая согласия ни самих невест, ни их семейств. |
| "I have heard the story," said Fitzurse, "though either the Prior or thou has made some singular alterations in date and circumstances." | - Я слышал эту историю, - сказал Фиц-Урс, - но только сдается мне, что либо ты, либо приор все спутали - и время этих событий и самые обстоятельства дела. |
| "I tell thee," said De Bracy, "that I mean to purvey me a wife after the fashion of the tribe of Benjamin; which is as much as to say, that in this same equipment I will fall upon that herd of Saxon bullocks, who have this night left the castle, and carry off from them the lovely Rowena." | - Э, не все ли равно! - сказал де Браси. - Я тебе сказал, что собираюсь добыть себе жену по способу колена Вениаминова. Это значит, что в этом самом наряде я намерен напасть на стадо саксонских быков, ехавших сегодня из Ашби, и отнять у них красавицу Довену. |
| "Art thou mad, De Bracy?" said Fitzurse. | - Да ты с ума сошел, де Браси! - сказал ФицУрс. |
| "Bethink thee that, though the men be Saxons, they are rich and powerful, and regarded with the more respect by their countrymen, that wealth and honour are but the lot of few of Saxon descent." | - Подумай, ведь эти люди, хотя они и саксы, богаты и влиятельны. Они пользуются уважением среди своих соплеменников; таких знатных саксов осталось немного. |
| "And should belong to none," said De Bracy; "the work of the Conquest should be completed." | - А нужно, чтобы ни одного не осталось, - сказал де Браси. - Следует довершить дело завоевания. |
| "This is no time for it at least," said Fitzurse "the approaching crisis renders the favour of the multitude indispensable, and Prince John cannot refuse justice to any one who injures their favourites." | - Во всяком случае, теперь не время заниматься этим, - сказал Фиц-Урс. - Близится смута. Нам необходимо заручиться сочувствием народа. Помни, что принцу Джону придется покарать всякого, кто обидит народных любимцев. |
| "Let him grant it, if he dare," said De Bracy; "he will soon see the difference betwixt the support of such a lusty lot of spears as mine, and that of a heartless mob of Saxon churls. | - Посмотрим, пусть только он посмеет! - сказал де Браси. - Тогда он узнает разницу между поддержкой таких славных молодцов, как мои, и этого сброда саксонских чурбанов. |
| Yet I mean no immediate discovery of myself. | Впрочем, я и не думаю сразу объявлять свое имя и звание. |
| Seem I not in this garb as bold a forester as ever blew horn? | Разве я в этой одежде не похож на смелого охотника из тех, что весело трубят в рожок? |
| The blame of the violence shall rest with the outlaws of the Yorkshire forests. | Во всем будут винить разбойников из йоркширских лесов. |
| I have sure spies on the Saxon's motions-To-night they sleep in the convent of Saint Wittol, or Withold, or whatever they call that churl of a Saxon Saint at Burton-on-Trent. | У меня верные лазутчики, и я знаю, как и куда поедут саксы. Сегодня они ночуют в монастыре святого Витоля или, как его называют саксы, Витольда в Бертоне на Тренте. |
| Next day's march brings them within our reach, and, falcon-ways, we swoop on them at once. | А завтра они доберутся как раз до нашей засады, и мы, как соколы, налетим на них. |
| Presently after I will appear in mine own shape, play the courteous knight, rescue the unfortunate and afflicted fair one from the hands of the rude ravishers, conduct her to Front-de-Boeufs Castle, or to Normandy, if it should be necessary, and produce her not again to her kindred until she be the bride and dame of Maurice de Bracy." | Тут я вдруг предстану в своем обычном наряде, разыграю роль любезного рыцаря и освобожу несчастную красавицу из рук грубых похитителей. Я провожу ее в замок Арон де Бефа или увезу в Нормандию, коли понадобится, и до тех пор не покажу родственникам, пока она не превратится в законную супругу Мориса де Браси. |
| "A marvellously sage plan," said Fitzurse, "and, as I think, not entirely of thine own device.-Come, be frank, De Bracy, who aided thee in the invention? and who is to assist in the execution? for, as I think, thine own band lies as far off as York." | - Нечего сказать, план хоть куда, - сказал ФицУрс.- Я даже думаю, что ты не сам его придумал. Слушай, де Браси, скажи откровенно, кто тебе его подсказал и кто взялся тебе содействовать? Ведь твой собственный отряд, кажется, далеко отсюда, чуть ли не в Йорке. |
| "Marry, if thou must needs know," said De Bracy, "it was the Templar Brian de Bois-Guilbert that shaped out the enterprise, which the adventure of the men of Benjamin suggested to me. | - Если тебе непременно хочется это знать - изволь,- сказал де Браси. - Это задумал Бриан де Буальбер, а первоначальная мысль принадлежит мне и пришла мне в голову после того, как я услышал о приключениях Вениаминова племени. |
| He is to aid me in the onslaught, and he and his followers will personate the outlaws, from whom my valorous arm is, after changing my garb, to rescue the lady." | Буагильбер поможет мне совершить нападение; он со своими людьми будет изображать разбойников, а я потом, переменив платье, отобью у них красавицу. |
| "By my halidome," said Fitzurse, "the plan was worthy of your united wisdom! and thy prudence, De Bracy, is most especially manifested in the project of leaving the lady in the hands of thy worthy confederate. | - Клянусь моим спасением, - сказал Фиц-Урс, -вот план, достойный ваших умных голов! Твоя предусмотрительность, де Браси, как нельзя лучше показана в этом плане: оставить красотку в руках своего почтенного союзника. |
| Thou mayst, I think, succeed in taking her from her Saxon friends, but how thou wilt rescue her afterwards from the clutches of Bois-Guilbert seems considerably more doubtful-He is a falcon well accustomed to pounce on a partridge, and to hold his prey fast." | Возможно, что тебе посчастливится отнять ее у саксов, но как ты вырвешь ее из когтей Буагильбера? Это такой сокол, который привык сам хватать куропаток и умеет крепко держать свою добычу. |
| "He is a Templar," said De Bracy, "and cannot therefore rival me in my plan of wedding this heiress;-and to attempt aught dishonourable against the intended bride of De Bracy-By Heaven! were he a whole Chapter of his Order in his single person, he dared not do me such an injury!" | - Да ведь он храмовник, - сказал де Браси. -Ему нельзя жениться, значит он не может быть мне соперником. Ну, а если бы он попытался нанести бесчестье будущей невесте де Браси, -клянусь небом, даже если бы он один представлял собой весь свой орден, и тогда он не посмел бы нанести мне такое оскорбление! |
| "Then since nought that I can say," said Fitzurse, "will put this folly from thy imagination, (for well I know the obstinacy of thy disposition,) at least waste as little time as possible-let not thy folly be lasting as well as untimely." | - Ну, я вижу, что все мои речи ни к чему не ведут,- сказал Фиц-Урс. - Мне хорошо известно твое упрямство. Я только прошу тебя: не теряй времени даром, пусть эта глупая и неуместная затея кончится как можно скорее. |
| "I tell thee," answered De Bracy, "that it will be the work of a few hours, and I shall be at York-at the head of my daring and valorous fellows, as ready to support any bold design as thy policy can be to form one.-But I hear my comrades assembling, and the steeds stamping and neighing in the outer court.-Farewell.-I go, like a true knight, to win the smiles of beauty." | - Уверяю тебя, - отвечал де Браси, - что через несколько часов все будет кончено. Я вовремя попаду в Йорк со своими молодцами и поддержу любой твой смелый замысел... Но я слышу, что мои товарищи уже собрались, - на заднем дворе топот и ржание коней... Прощай. Как истый рыцарь, я лечу заслужить улыбку красавицы. |
| "Like a true knight?" repeated Fitzurse, looking after him; "like a fool, I should say, or like a child, who will leave the most serious and needful occupation, to chase the down of the thistle that drives past him.-But it is with such tools that I must work;-and for whose advantage?-For that of a Prince as unwise as he is profligate, and as likely to be an ungrateful master as he has already proved a rebellious son and an unnatural brother.-But he-he, too, is but one of the tools with which I labour; and, proud as he is, should he presume to separate his interest from mine, this is a secret which he shall soon learn." | - "Как истый рыцарь"! - повторил Фиц-Урс, глядя ему вслед. - Вернее сказать - как глупец, как дитя, способное бросить важное дело, чтобы ловить пушинку, летящую мимо. Да, вот с какими людьми предстоит мне действовать, и ради кого? Чтобы добыть корону этому легкомысленному и развратному принцу, который, наверно, окажется таким же неблагодарным монархом, каким был непокорным сыном и бессердечным братом. Но ведь и он не более как орудие в моих руках. Сколько бы он ни гордился своей знатностью, вздумай он поступить наперекор моим желаниям, он тотчас же узнает, чем это ему грозит. |
| The meditations of the statesman were here interrupted by the voice of the Prince from an interior apartment, calling out, | Тут размышления этого государственного мужа были прерваны голосом принца, послышавшимся из внутренних покоев: |
| "Noble Waldemar Fitzurse!" and, with bonnet doffed, the future Chancellor (for to such high preferment did the wily Norman aspire) hastened to receive the orders of the future sovereign. | - Благородный Вольдемар Фиц-Урс! И, сняв с головы шапочку, будущий канцлер (ибо таково было звание, к которому стремился этот хитрый норманн) поспешил на зов будущего монарха. |
| CHAPTER XVI | Глава XVI |
| Far in a wild, unknown to public view, From youth to age a reverend hermit grew; The moss his bed, the cave his humble cell, His food the fruits, his drink the crystal well Remote from man, with God he pass'd his days, Prayer all his business-all his pleasure praise. -Parnell | В глуши, от суеты мирской вдали, Отшельника святого дни текли; Он спал на мху, в пещере жизнь влача, Он ел плоды, пил воду из ключа, О боге думал, избегал людей И лишь молитвой занят был своей. Парнелл |
| The reader cannot have forgotten that the event of the tournament was decided by the exertions of an unknown knight, whom, on account of the passive and indifferent conduct which he had manifested on the former part of the day, the spectators had entitled, "Le Noir Faineant". | Читатель, вероятно, не забыл, что исход турнира был решен вмешательством неизвестного рыцаря - того самого, кто за свое равнодушие и безучастность получил сначала прозвище Черного Лентяя. |
| This knight had left the field abruptly when the victory was achieved; and when he was called upon to receive the reward of his valour, he was nowhere to be found. | Оказав помощь Айвенго, рыцарь, когда поединок закончился победой, тотчас покинул арену, и его нигде не могли отыскать, чтобы вручить награду за доблесть. |
| In the meantime, while summoned by heralds and by trumpets, the knight was holding his course northward, avoiding all frequented paths, and taking the shortest road through the woodlands. | Пока трубачи и герольды призывали его, рыцарь давно уже углубился в пес, держа путь к северу, избегая торных дорог. |
| He paused for the night at a small hostelry lying out of the ordinary route, where, however, he obtained from a wandering minstrel news of the event of the tourney. | Он остановился на ночлег в маленькой харчевне, стоявшей в стороне от большой дороги. Там он узнал от странствующего менестреля, чем кончился турнир. |
| On the next morning the knight departed early, with the intention of making a long journey; the condition of his horse, which he had carefully spared during the preceding morning, being such as enabled him to travel far without the necessity of much repose. | На другой день рыцарь выехал рано, предполагая совершить длинный переезд; накануне он так заботливо берег силы своего коня, что теперь имел полную возможность ехать без длительных остановок. |
| Yet his purpose was baffled by the devious paths through which he rode, so that when evening closed upon him, he only found himself on the frontiers of the West Riding of Yorkshire. | Но чрезвычайно запутанные тропинки помешали ему выполнить свое намерение. К наступлению сумерек он достиг лишь западной границы Йоркшира. А между тем ночь надвигалась быстро. |
| By this time both horse and man required refreshment, and it became necessary, moreover, to look out for some place in which they might spend the night, which was now fast approaching. | Всадник и его лошадь были крайне утомления. Необходимо было подумать о ночлеге. Казалось, в местах, где очутился к тому времени рыцарь, негде было найти кров для ночлега и ужин. |
| The place where the traveller found himself seemed unpropitious for obtaining either shelter or refreshment, and he was likely to be reduced to the usual expedient of knights-errant, who, on such occasions, turned their horses to graze, and laid themselves down to meditate on their lady-mistress, with an oak-tree for a canopy. | По-видимому, ему, как это часто случалось со странствующими рыцарями, оставалось одно: пустить свою лошадь пастись, а самому лечь под дубом и предаться мечтам о своей возлюбленной. |
| But the Black Knight either had no mistress to meditate upon, or, being as indifferent in love as he seemed to be in war, was not sufficiently occupied by passionate reflections upon her beauty and cruelty, to be able to parry the effects of fatigue and hunger, and suffer love to act as a substitute for the solid comforts of a bed and supper. | Но у Черного Рыцаря, должно быть, не было возлюбленной; или, обладая таким же хладнокровием в любви, какое проявлял в битве, он не мог настолько погрузиться в мысли о ее красоте и непреклонности, чтобы забыть о собственной усталости и голоде; любовные мечты, как видно, не могли заменить ему существенных радостей ночлега и ужина. |
| He felt dissatisfied, therefore, when, looking around, he found himself deeply involved in woods, through which indeed there were many open glades, and some paths, but such as seemed only formed by the numerous herds of cattle which grazed in the forest, or by the animals of chase, and the hunters who made prey of them. | Поэтому он с большим неудовольствием озирался вокруг, видя, что забрался в такую глушь, где хоть и много было лужаек, следов и тропинок, но было ясно, что они протоптаны пасущимися стадами или дикими оленями и теми охотниками, которые за ними гонялись. |
| The sun, by which the knight had chiefly directed his course, had now sunk behind the Derbyshire hills on his left, and every effort which he might make to pursue his journey was as likely to lead him out of his road as to advance him on his route. | До сих пор рыцарь держал свой путь по солнцу; но оно уже скрылось за Дербиширскими холмами, и легко было сбиться с дороги. |
| After having in vain endeavoured to select the most beaten path, in hopes it might lead to the cottage of some herdsman, or the silvan lodge of a forester, and having repeatedly found himself totally unable to determine on a choice, the knight resolved to trust to the sagacity of his horse; experience having, on former occasions, made him acquainted with the wonderful talent possessed by these animals for extricating themselves and their riders on such emergencies. | Тщетно пробовал он выбирать торные тропы в надежде наткнуться на пастушеский шалаш или домик лесного сторожа. Все было напрасно. Тогда, не надеясь больше на себя, рыцарь решился положиться на чутье своего коня. По собственному опыту он хорошо знал, что лошади нередко обладают удивительной способностью находить нужное направление. |
| The good steed, grievously fatigued with so long a day's journey under a rider cased in mail, had no sooner found, by the slackened reins, that he was abandoned to his own guidance, than he seemed to assume new strength and spirit; and whereas, formerly he had scarce replied to the spur, otherwise than by a groan, he now, as if proud of the confidence reposed in him, pricked up his ears, and assumed, of his own accord, a more lively motion. | Как только добрый конь, изнемогающий под тяжелым седоком в боевых доспехах, почувствовал по ослабленным поводьям, что он предоставлен собственной воле, силы его как бы удвоились. До сир пор он только жалобным ржаньем отзывался на понукания и пришпоривание. Теперь же, словно гордясь оказанным ему доверием, он насторожил уши и пошел гораздо быстрее. |
| The path which the animal adopted rather turned off from the course pursued by the knight during the day; but as the horse seemed confident in his choice, the rider abandoned himself to his discretion. | Выбранная им тропинка круто сворачивала в сторону от прежнего пути, но, видя, с какой уверенностью его конь двинулся по новой дороге, рыцарь не противился ему. |
| He was justified by the event; for the footpath soon after appeared a little wider and more worn, and the tinkle of a small bell gave the knight to understand that he was in the vicinity of some chapel or hermitage. | Конь оправдал такое доверие. Тропинка стала шире, утоптаннее, а слабый звон небольшого колокола указывал на то, что где-то поблизости есть часовня или хижина отшельника. |
| Accordingly, he soon reached an open plat of turf, on the opposite side of which, a rock, rising abruptly from a gently sloping plain, offered its grey and weatherbeaten front to the traveller. | Вскоре рыцарь выехал на открытую поляну; на другой стороне ее возвышался огромный утес с крутыми, изъеденными ветром и дождем серыми скло- нами. |
| Ivy mantled its sides in some places, and in others oaks and holly bushes, whose roots found nourishment in the cliffs of the crag, waved over the precipices below, like the plumage of the warrior over his steel helmet, giving grace to that whose chief expression was terror. | Кое-где в его расщелинах пустили корни и росли дубки и кусты остролиста, местами густой плющ зеленой мантией окутывал склоны и колыхался над обрывами, подобно султанам над шлемами воинов, придавая изящество тому, что само по себе было грозно и внушительно. |
| At the bottom of the rock, and leaning, as it were, against it, was constructed a rude hut, built chiefly of the trunks of trees felled in the neighbouring forest, and secured against the weather by having its crevices stuffed with moss mingled with clay. | У подножия скалы, прилепившись к ней одной стеной, стояла хижина, сложенная из нетесаных бревен, добытых в соседнем лесу; щели, которые оставались между ними, были замазаны глиной, смешанной со мхом. |
| The stem of a young fir-tree lopped of its branches, with a piece of wood tied across near the top, was planted upright by the door, as a rude emblem of the holy cross. | Перед дверью воткнуто было в землю очищенное от ветвей молодое сосновое деревце с перекладиной наверху, служившее бесхитростной эмблемой креста. |
| At a little distance on the right hand, a fountain of the purest water trickled out of the rock, and was received in a hollow stone, which labour had formed into a rustic basin. | Немного правее из расселины утеса выбивалась прозрачная струя воды, падавшая на широкий камень, выдолбленный наподобие чащи. |
| Escaping from thence, the stream murmured down the descent by a channel which its course had long worn, and so wandered through the little plain to lose itself in the neighbouring wood. | Переполняя этот естественный бассейн, вода переливалась через край на поляну и, проложив себе естественное русло, журча текла по ней, чтобы потеряться в ближайшем лесу. |
| Beside this fountain were the ruins of a very small chapel, of which the roof had partly fallen in. | Возле источника видны были развалины очень маленькой часовни с обвалившейся крышей. |
| The building, when entire, had never been above sixteen feet long by twelve feet in breadth, and the roof, low in proportion, rested upon four concentric arches which sprung from the four corners of the building, each supported upon a short and heavy pillar. | Все здание когда-то было никак не больше шестнадцати футов в длину и двенадцати в ширину, а низкая крыша покоилась на четырех концентрических сводах, опиравшихся по углам на короткие и толстые колонны; еще были целы две арки, хотя крыша между ними обрушилась. |
| The ribs of two of these arches remained, though the roof had fallen down betwixt them; over the others it remained entire. The entrance to this ancient place of devotion was under a very low round arch, ornamented by several courses of that zig-zag moulding, resembling shark's teeth, which appears so often in the more ancient Saxon architecture. | Низкий, закругленный вверху вход в эту старинную часовню был украшен высеченными из камня зубцами наподобие зубов акулы, что нередко встречается на древних образцах орнамента саксонского зодчества. |
| A belfry rose above the porch on four small pillars, within which hung the green and weatherbeaten bell, the feeble sounds of which had been some time before heard by the Black Knight. | Над порталом на четырех небольших колоннах возвышалась колокольня, где висел позеленевший от времени и непогод колокол. |
| The whole peaceful and quiet scene lay glimmering in twilight before the eyes of the traveller, giving him good assurance of lodging for the night; since it was a special duty of those hermits who dwelt in the woods, to exercise hospitality towards benighted or bewildered passengers. | Его слабый звон и слышал в лесу Черный Рыцарь. В полумраке сгустившихся сумерек открылась взорам путника эта мирная и спокойная картина, внушая ему твердую надежду на пристанище, так как одной из непременных обязанностей отшельников, удалявшихся на житье в леса, было гостеприимство, оказываемое запоздавшим или сбившимся с дороги путникам. |
| Accordingly, the knight took no time to consider minutely the particulars which we have detailed, but thanking Saint Julian (the patron of travellers) who had sent him good harbourage, he leaped from his horse and assailed the door of the hermitage with the butt of his lance, in order to arouse attention and gain admittance. | Рыцарь не терял времени на то, чтобы рассматривать в подробностях описанную нами картину, а, соскочив с коня и поблагодарив святого Юлиана - покровителя путешественников за ниспослание ему надежного ночлега, древком копья постучал в дверь хижины. |
| It was some time before he obtained any answer, and the reply, when made, was unpropitious. | Довольно долго никто не отзывался. И когда он наконец добился ответа, нельзя сказать, чтобы он был приятным. |
| "Pass on, whosoever thou art," was the answer given by a deep hoarse voice from within the hut, "and disturb not the servant of God and St Dunstan in his evening devotions." | - Проходи мимо, - послышался низкий, сиплый голос, - не мешай служителю господа и святого Дунстана читать вечерние молитвы. |
| "Worthy father," answered the knight, "here is a poor wanderer bewildered in these woods, who gives thee the opportunity of exercising thy charity and hospitality." | - Преподобный отец, - сказал рыцарь, - я бедный странник, заблудившийся в этих лесах; воспользуйся случаем проявить милосердие и гостеприимство. |
| "Good brother," replied the inhabitant of the hermitage, "it has pleased Our Lady and St Dunstan to destine me for the object of those virtues, instead of the exercise thereof. | - Добрый брат мой, - отвечал обитатель хижины,- пресвятой деве и святому Дунстану угодно было, чтобы я сам нуждался и в милосердии и в гостеприимстве, где уже тут оказывать их. |
| I have no provisions here which even a dog would share with me, and a horse of any tenderness of nurture would despise my couch-pass therefore on thy way, and God speed thee." | Моя пища такова, что и собака от нее отвернется, а постель такая, что любая лошадь из барской конюшни откажется от нее. Проходи своей дорогой, бог тебе поможет. |
| "But how," replied the knight, "is it possible for me to find my way through such a wood as this, when darkness is coming on? | - Как же мне искать дорогу, - возразил рыцарь, - в такой глуши, да еще темной ночью? |
| I pray you, reverend father as you are a Christian, to undo your door, and at least point out to me my road." | Прошу тебя, честной отец, если ты христианин, отопри дверь и укажи мне по крайней мере, в какую сторону ехать. |
| "And I pray you, good Christian brother," replied the anchorite, "to disturb me no more. | - А я тебя прошу, брат мой во Христе, не приставай ко мне, сделай милость! - сказал пустынник. |
| You have already interrupted one 'pater', two 'aves', and a 'credo', which I, miserable sinner that I am, should, according to my vow, have said before moonrise." | - Ты и так заставил меня пропустить молитвы -одну pater, две aves и одну credo, которые я, окаянный грешник, должен был, согласно своему обету, прочитать до восхода луны. |
| "The road-the road!" vociferated the knight, "give me directions for the road, if I am to expect no more from thee." | - Дорогу! Укажи мне дорогу! - заорал рыцарь. -Хоть дорогу-то укажи, если ничего больше от тебя не дождешься! |
| "The road," replied the hermit, "is easy to hit. | - Дорогу, - отвечал отшельник, - указать нетрудно. |
| The path from the wood leads to a morass, and from thence to a ford, which, as the rains have abated, may now be passable. | Как выйдешь по тропинке из лесу, тут тебе будет болото, а за ним - река. Дождей на этих днях не было, так через нее, пожалуй, можно переправиться. |
| When thou hast crossed the ford, thou wilt take care of thy footing up the left bank, as it is somewhat precipitous; and the path, which hangs over the river, has lately, as I learn, (for I seldom leave the duties of my chapel,) given way in sundry places. | Когда переправишься через брод, ступай по левому берегу. Только смотри не оборвись, потому что берег-то крут. Да еще я слыхал, что тропинка в некоторых местах осыпалась. |
| Thou wilt then keep straight forward--" | Оттуда уже все прямо... |
| "A broken path-a precipice-a ford, and a morass!" said the knight interrupting him,-" Sir Hermit, if you were the holiest that ever wore beard or told bead, you shall scarce prevail on me to hold this road to-night. | - Что же это - и тропинка осыпалась, и крутизна, и брод, да еще и болото! - прервал его рыцарь.- Ну, сэр отшельник, будь ты хоть рассвятой, не заставишь ты меня пуститься ночью по такой дороге. |
| I tell thee, that thou, who livest by the charity of the country-ill deserved, as I doubt it is-hast no right to refuse shelter to the wayfarer when in distress. | Я тебе толком говорю... Ты живешь подаянием соседей и не имеешь права отказать в ночлеге заблудившемуся путнику. |
| Either open the door quickly, or, by the rood, I will beat it down and make entry for myself." | Скорей отпирай дверь, не то, клянусь небом, я ее выломаю! |
| "Friend wayfarer," replied the hermit, "be not importunate; if thou puttest me to use the carnal weapon in mine own defence, it will be e'en the worse for you." | - Ах, друг мой, - сказал отшельник, - перестань надоедать мне! Если ты принудишь меня защищаться мирским оружием, тебе же будет хуже. |
| At this moment a distant noise of barking and growling, which the traveller had for some time heard, became extremely loud and furious, and made the knight suppose that the hermit, alarmed by his threat of making forcible entry, had called the dogs who made this clamour to aid him in his defence, out of some inner recess in which they had been kennelled. | В этот момент отдаленное ворчанье и тявканье собак, которое путник слышал уже давно, превратилось в яростный лай. Рыцарь догадался, что отшельник, испуганный его угрозой ворваться насильно, кликнул на помощь собак, находившихся внутри. |
| Incensed at this preparation on the hermit's part for making good his inhospitable purpose, the knight struck the door so furiously with his foot, that posts as well as staples shook with violence. | Взбешенный этими приготовлениями, рыцарь ударил в дверь ногой с такой силой, что стены и столбы хижины дрогнули. |
| The anchorite, not caring again to expose his door to a similar shock, now called out aloud, | Пустынник, как видно не желая вторично подвергать дверь такому удару, громким голосом закричал: |
| "Patience, patience-spare thy strength, good traveller, and I will presently undo the door, though, it may be, my doing so will be little to thy pleasure." | - Имей же терпение! Подожди, добрый странник, сейчас я сам отопру дверь, хотя не ручаюсь, что этим доставлю тебе удовольствие. |
| The door accordingly was opened; and the hermit, a large, strong-built man, in his sackcloth gown and hood, girt with a rope of rushes, stood before the knight. | Дверь распахнулась, и перед рыцарем предстал отшельник - человек высокого роста, крепкого телосложения, в длинной власянице, подпоясанной соломенным жгутом. |
| He had in one hand a lighted torch, or link, and in the other a baton of crab-tree, so thick and heavy, that it might well be termed a club. | В одной руке он держал зажженный факел, а в другой - толстую и увесистую дубинку. |
| Two large shaggy dogs, half greyhound half mastiff, stood ready to rush upon the traveller as soon as the door should be opened. | Две большие мохнатые собаки, помесь борзой с дворняжкой, стояли по сторонам, готовые по первому знаку броситься на непрошеного гостя. |
| But when the torch glanced upon the lofty crest and golden spurs of the knight, who stood without, the hermit, altering probably his original intentions, repressed the rage of his auxiliaries, and, changing his tone to a sort of churlish courtesy, invited the knight to enter his hut, making excuse for his unwillingness to open his lodge after sunset, by alleging the multitude of robbers and outlaws who were abroad, and who gave no honour to Our Lady or St Dunstan, nor to those holy men who spent life in their service. | Но когда при свете факела сверкнули высокий шлем и золотые шпоры рыцаря, стоявшего снаружи, отшельник изменил свое первоначальное намерение. Он усмирил разъяренных псов и вежливо пригласил рыцаря войти, объяснив свой отказ отпереть дверь боязнью воров и разбойников, которые не почитают ни пресвятую богородицу, ни святого Дунстана, а потому не щадят и святых отшельников, проводящих жизнь в молитвах. |
| "The poverty of your cell, good father," said the knight, looking around him, and seeing nothing but a bed of leaves, a crucifix rudely carved in oak, a missal, with a rough-hewn table and two stools, and one or two clumsy articles of furniture-"the poverty of your cell should seem a sufficient defence against any risk of thieves, not to mention the aid of two trusty dogs, large and strong enough, I think, to pull down a stag, and of course, to match with most men." | - Однако, мой отец, - сказал рыцарь, рассматривая жалую обстановку хижины, где не было ничего, кроме кучи сухих листьев, служивших постелью, деревянного распятия, молитвенника, грубо обтесанных стола и двух скамеек, - вы так бедны, что могли бы, кажется, не бояться грабителей; к тому же ваши собаки так сильны, что, по-моему, могут свалить и оленя, а не то что человека. |
| "The good keeper of the forest," said the hermit, "hath allowed me the use of these animals, to protect my solitude until the times shall mend." | - Это добрый лесной сторож привел мне собак, -сказал отшельник, - чтобы они охраняли мое одиночество до тех пор, пока не наступят более спокойные времена. |
| Having said this, he fixed his torch in a twisted branch of iron which served for a candlestick; and, placing the oaken trivet before the embers of the fire, which he refreshed with some dry wood, he placed a stool upon one side of the table, and beckoned to the knight to do the same upon the other. | Говоря это, он воткнул факел в согнутую полосу железа, заменявшую подсвечник, поставил трехногий дубовый стол поближе к очагу, подбросил на угасавшие уголья несколько сухих поленьев, придвинул скамью к столу и движением руки пригласил рыцаря сесть напротив. |
| They sat down, and gazed with great gravity at each other, each thinking in his heart that he had seldom seen a stronger or more athletic figure than was placed opposite to him. | Они уселись и некоторое время внимательно смотрели друг на друга. Каждый из них думал, что редко ему случалось встречать более крепкого и атлетически сложенного человека, чем тот, который в эту минуту сидел перед ним. |
| "Reverend hermit," said the knight, after looking long and fixedly at his host, "were it not to interrupt your devout meditations, I would pray to know three things of your holiness; first, where I am to put my horse?-secondly, what I can have for supper?-thirdly, where I am to take up my couch for the night?" | - Преподобный отшельник, - сказал рыцарь, долго и пристально смотревший на хозяина, - позвольте еще раз прервать ваши благочестивые размышления. |
| "I will reply to you," said the hermit, "with my finger, it being against my rule to speak by words where signs can answer the purpose." | Мне бы хотелось спросить вашу святость о трех вещах: во-первых, куда мне поставить коня, во-вторых, чем мне поужинать и, в-третьих, где я могу отдохнуть? |
| So saying, he pointed successively to two corners of the hut. "Your stable," said he, "is there-your bed there; and," reaching down a platter with two handfuls of parched pease upon it from the neighbouring shelf, and placing it upon the table, he added, "your supper is here." | - Я тебе отвечу жестом, - сказал пустынник, -потому что я придерживаюсь правила не употреблять слова, когда можно объясниться знаками. - Сказав это, он указал на два противоположных угла хижины и добавил: - Вот тебе конюшня, а вот постель, а вот и ужин, -закончил он, сняв с полки деревянную тарелку, на которой было горсти две сушеного гороха, и поставил ее на стол. |
| The knight shrugged his shoulders, and leaving the hut, brought in his horse, (which in the interim he had fastened to a tree,) unsaddled him with much attention, and spread upon the steed's weary back his own mantle. | Рыцарь, пожав плечами, вышел из хижины, ввел свою лошадь, которую перед тем привязал к дереву, заботливо расседлал ее и покрыл собственным плащом. |
| The hermit was apparently somewhat moved to compassion by the anxiety as well as address which the stranger displayed in tending his horse; for, muttering something about provender left for the keeper's palfrey, he dragged out of a recess a bundle of forage, which he spread before the knight's charger, and immediately afterwards shook down a quantity of dried fern in the corner which he had assigned for the rider's couch. | На отшельника, видимо, произвело впечатление то, с какой заботой и ловкостью незнакомец обращался с конем. Пробормотав что-то насчет корма, оставшегося после лошади лесничего, он вытащил откуда-то охапку сена и положил ее перед рыцарским конем, потом принес сухого папоротника и бросил его в том углу, где должен был спать рыцарь. |
| The knight returned him thanks for his courtesy; and, this duty done, both resumed their seats by the table, whereon stood the trencher of pease placed between them. | Рыцарь учтиво поблагодарил его за любезность. Сделав все это, оба снова присели к столу, на котором стояла тарелка с горохом. |
| The hermit, after a long grace, which had once been Latin, but of which original language few traces remained, excepting here and there the long rolling termination of some word or phrase, set example to his guest, by modestly putting into a very large mouth, furnished with teeth which might have ranked with those of a boar both in sharpness and whiteness, some three or four dried pease, a miserable grist as it seemed for so large and able a mill. | Отшельник произнес длинную молитву, от латинского языка которой осталось всего лишь несколько слов; по окончании молитвы он показал гостю пример, скромно положив себе в рот с белыми и крепкими зубами, похожими на кабаньи клыки, три или четыре горошины -слишком жалкий помол для такой большой и благоустроенной мельницы. |
| The knight, in order to follow so laudable an example, laid aside his helmet, his corslet, and the greater part of his armour, and showed to the hermit a head thick-curled with yellow hair, high features, blue eyes, remarkably bright and sparkling, a mouth well formed, having an upper lip clothed with mustachoes darker than his hair, and bearing altogether the look of a bold, daring, and enterprising man, with which his strong form well corresponded. | Желая последовать этому похвальному примеру, гость отложил в сторону шлем, снял панцирь и часть доспехов. Перед пустынником предстал статный воин с грустными курчавыми светло-русыми волосами, орлиным носом, голубыми глазами, сверкавшими умом и живостью, и красиво очерченным ртом, оттененным усами более темными, чем волосы; вся его осанка изобличала смелого и предприимчивого человека. |
| The hermit, as if wishing to answer to the confidence of his guest, threw back his cowl, and showed a round bullet head belonging to a man in the prime of life. | Отшельник, как бы желая ответить доверием на доверчивость гостя, тоже откинул на спину капюшон и обнажил круглую, как шар, голову человека в расцвете лет. |
| His close-shaven crown, surrounded by a circle of stiff curled black hair, had something the appearance of a parish pinfold begirt by its high hedge. | Его бритая макушка была окружена венцом жестких черных волос, что придавало ей сходство с приходским загоном для овец, обнесенным высокой живой изгородью. |
| The features expressed nothing of monastic austerity, or of ascetic privations; on the contrary, it was a bold bluff countenance, with broad black eyebrows, a well-turned forehead, and cheeks as round and vermilion as those of a trumpeter, from which descended a long and curly black beard. | Черты его лица не обличали ни монашеской суровости, ни аскетического воздержания. Напротив, у него было открытое свежее лицо с густыми черными бровями, черная курчавая борода, хорошо очерченный лоб и такие круглые пунцовые щеки, какие бывают у трубачей. |
| Such a visage, joined to the brawny form of the holy man, spoke rather of sirloins and haunches, than of pease and pulse. This incongruity did not escape the guest. | Лицо и могучее сложение отшельника говорили скорее о сочных кусках мяса и окороках, нежели о горохе и бобах, и это сразу бросилось в глаза рыцарю. |
| After he had with great difficulty accomplished the mastication of a mouthful of the dried pease, he found it absolutely necessary to request his pious entertainer to furnish him with some liquor; who replied to his request by placing before him a large can of the purest water from the fountain. | Рыцарь с большим трудом прожевал горсть сухого гороха и попросил благочестивого хозяина дать ему запить эту еду. Тогда отшельник поставил перед ним большую кружку чистейшей родниковой воды. |
| "It is from the well of St Dunstan," said he, "in which, betwixt sun and sun, he baptized five hundred heathen Danes and Britons-blessed be his name!" | - Это из купели святого Дунстана, - сказал он. -В один день, от восхода до заката солнца, он окрестил там пятьсот язычников - датчан и британцев. Благословенно имя его! |
| And applying his black beard to the pitcher, he took a draught much more moderate in quantity than his encomium seemed to warrant. | С этими словами он приник своей черной бородой к кружке и отпил маленький глоточек. |
| "It seems to me, reverend father," said the knight, "that the small morsels which you eat, together with this holy, but somewhat thin beverage, have thriven with you marvellously. | - Мне кажется, преподобный отче, - сказал рыцарь, - что твоя скудная пища и священная, но безвкусная влага, который ты утоляешь свою жажду, отлично идут тебе впрок. |
| You appear a man more fit to win the ram at a wrestling match, or the ring at a bout at quarter-staff, or the bucklers at a sword-play, than to linger out your time in this desolate wilderness, saying masses, and living upon parched pease and cold water." | Тебе куда больше подходило бы драться на кулачках или дубинках, чем жить в пустыне, читать молитвенник да питаться сухим горохом и холодной водой. |
| "Sir Knight," answered the hermit, "your thoughts, like those of the ignorant laity, are according to the flesh. | - Ах, сэр рыцарь, - отвечал пустынник, - мысли у вас, как и у всех невежественных мирян, заняты плотью. |
| It has pleased Our Lady and my patron saint to bless the pittance to which I restrain myself, even as the pulse and water was blessed to the children Shadrach, Meshech, and Abednego, who drank the same rather than defile themselves with the wine and meats which were appointed them by the King of the Saracens." | Владычице нашей богородице и моему святому покровителю угодно было благословить мою скудную пищу, как издревле благословенны были стручья и вода, которыми питались отроки Содрах, Мисах и Авденаго, не пожелавшие вкушать от вин и яств, присылаемых им сарацинским царем. |
| "Holy father," said the knight, "upon whose countenance it hath pleased Heaven to work such a miracle, permit a sinful layman to crave thy name?" | - Святой отец, - сказал рыцарь, - поистине бог творит чудеса над тобою, а потому дозволь грешному мирянину узнать твое имя. |
| "Thou mayst call me," answered the hermit, "the Clerk of Copmanhurst, for so I am termed in these parts-They add, it is true, the epithet holy, but I stand not upon that, as being unworthy of such addition.-And now, valiant knight, may I pray ye for the name of my honourable guest?" | - Можешь звать меня, - отвечал отшельник, -причетником из Копменхерста, ибо так меня прозвали в здешнем краю. Правда, прибавляют еще к этому имени прозвище святой, но на этом я не настаиваю, ибо недостоин такого титула. Ну, а ты, доблестный рыцарь, не скажешь ли, как мне называть моего почтенного гостя? |
| "Truly," said the knight, "Holy Clerk of Copmanhurst, men call me in these parts the Black Knight,-many, sir, add to it the epithet of Sluggard, whereby I am no way ambitious to be distinguished." | - Видишь ли, святой причетник из Копменхерста,- сказал рыцарь, - в здешнем краю меня зовут Черным Рыцарем; многие прибавляют к этому титул Лентяй, но я тоже не гонюсь за таким прозвищем. |
| The hermit could scarcely forbear from smiling at his guest's reply. | Отшельник едва мог скрыть улыбку, услыхав такой ответ. |
| "I see," said he, "Sir Sluggish Knight, that thou art a man of prudence and of counsel; and moreover, I see that my poor monastic fare likes thee not, accustomed, perhaps, as thou hast been, to the license of courts and of camps, and the luxuries of cities; and now I bethink me, Sir Sluggard, that when the charitable keeper of this forest-walk left those dogs for my protection, and also those bundles of forage, he left me also some food, which, being unfit for my use, the very recollection of it had escaped me amid my more weighty meditations." | - Вижу, сэр Ленивый Рыцарь, что ты человек осмотрительный и разумный, - сказал он, - и вижу, кроме того, что моя бедная монашеская пища тебе не по нутру; может, ты привык к роскоши придворной жизни, избалован городскими излишествами... Помнится мне, сэр Лентяй, что когда здешний щедрый лесной сторож привел мне этих собак и сложил у часовни корм для своей лошади, он как будто оставил здесь кое-какие съестные припасы. Так как они для меня непригодны, то я едва не позабыл о них, обремененный своими размышлениями. |
| "I dare be sworn he did so," said the knight; | - Готов поклясться, что он оставил, - сказал рыцарь. |
| "I was convinced that there was better food in the cell, Holy Clerk, since you first doffed your cowl.-Your keeper is ever a jovial fellow; and none who beheld thy grinders contending with these pease, and thy throat flooded with this ungenial element, could see thee doomed to such horse-provender and horse-beverage," (pointing to the provisions upon the table,) "and refrain from mending thy cheer. | - С той минуты, как ты откинул свой капюшон, святой причетник, я убедился, что у тебя в келье водится пища получше гороха. Сдается мне, что твой сторож - добрый малый и весельчак. Да и всякий, кто видел, как твои крепкие зубы грызут этот горох, а горло глотает такую пресную жидкость, не мог бы оставить тебя на этом лошадином корме и захотел бы снабдить чем-нибудь посытнее. |
| Let us see the keeper's bounty, therefore, without delay." | Ну-ка, доставай скорее, что там принес тебе сторож. |
| The hermit cast a wistful look upon the knight, in which there was a sort of comic expression of hesitation, as if uncertain how far he should act prudently in trusting his guest. | Отшельник внимательно посмотрел на рыцаря. Видно было, что он колебался, не зная, благоразумно ли откровенничать с гостем. |
| There was, however, as much of bold frankness in the knight's countenance as was possible to be expressed by features. His smile, too, had something in it irresistibly comic, and gave an assurance of faith and loyalty, with which his host could not refrain from sympathizing. | Но у рыцаря было открытое и смелое лицо, а усмехнулся он так добродушно и забавно, что поневоле внушил хозяину доверие и симпатию. |
| After exchanging a mute glance or two, the hermit went to the further side of the hut, and opened a hutch, which was concealed with great care and some ingenuity. | Обменявшись с ним молчаливыми взглядами, отшельник пошел в дальний конец хижины и открыл потайной чулан, доступ к которому скрыт был очень тщательно и даже довольно замысловато. |
| Out of the recesses of a dark closet, into which this aperture gave admittance, he brought a large pasty, baked in a pewter platter of unusual dimensions. | Из глубины темного сундука, стоявшего внутри чулана, он вытащил громадный запеченный в оловянном блюде пирог. |
| This mighty dish he placed before his guest, who, using his poniard to cut it open, lost no time in making himself acquainted with its contents. | Это кушанье он поставил на стол, и гость, не теряя времени, своим кинжалом разрезал корку, чтобы познакомиться с начинкой. |
| "How long is it since the good keeper has been here?" said the knight to his host, after having swallowed several hasty morsels of this reinforcement to the hermit's good cheer. | - Как давно приходил сюда добрый сторож? -спросил рыцарь у хозяина, проглотив несколько кусков этого блюда. |
| "About two months," answered the father hastily. | - Месяца два назад, - отвечал отшельник, не подумав. |
| "By the true Lord," answered the knight, "every thing in your hermitage is miraculous, Holy Clerk! for I would have been sworn that the fat buck which furnished this venison had been running on foot within the week." | - Клянусь истинным богом, - сказал рыцарь, - в твоей хижине то и дело натыкаешься на чудеса! Я готов поклясться, что жирный олень, послуживший начинкой этому пирогу, еще на днях бегал по лесу. |
| The hermit was somewhat discountenanced by this observation; and, moreover, he made but a poor figure while gazing on the diminution of the pasty, on which his guest was making desperate inroads; a warfare in which his previous profession of abstinence left him no pretext for joining. | Отшельник смутился; он сидел с довольно жалким видом, глядя, как быстро убывает пирог, на который гость набросился с особым рвением. После всего, что он наговорил о своем воздержании, ему было неловко самому последовать примеру гостя, хотя он бы тоже с удовольствием отведал пирога. |
| "I have been in Palestine, Sir Clerk," said the knight, stopping short of a sudden, "and I bethink me it is a custom there that every host who entertains a guest shall assure him of the wholesomeness of his food, by partaking of it along with him. | - Я был в Палестине, сэр причетник, - сказал рыцарь, вдруг сразу перестав есть, - и вспоминаю, что, по тамошним обычаям, каждый хозяин, угощая гостя, должен сам принимать участие в трапезе, чтобы не подумали, что в пище есть отрава. |
