| After that, the house remained uninhabited, and fell slowly to ruin, as does every dwelling to which the presence of man does not communicate life. | С тех пор дом оставался необитаемым и постепенно ветшал, как всякое здание, которому присутствие человека не сообщает жизни. |
| It had remained fitted with its old furniture, was always for sale or to let, and the ten or a dozen people who passed through the Rue Plumet were warned of the fact by a yellow and illegible bit of writing which had hung on the garden wall since 1819. | Он сохранил всю свою старую меблировку и снова продавался или сдавался внаймы; выцветшее, неразборчивое объявление, висевшее на решетке сада с 1810 года, извещало об этом десять или двенадцать горожан, которые в течение года проходили по улице Плюме. |
| Towards the end of the Restoration, these same passers-by might have noticed that the bill had disappeared, and even that the shutters on the first floor were open. | К концу Реставрации те же прохожие могли заметить, что объявление исчезло и что даже открылись ставни первого этажа. |
| The house was occupied, in fact. | Дом и в самом деле был занят. |
| The windows had short curtains, a sign that there was a woman about. | Окна его украсились занавесочками - признак того, что там живет женщина. |
| In the month of October, 1829, a man of a certain age had presented himself and had hired the house just as it stood, including, of course, the back building and the lane which ended in the Rue de Babylone. | В октябре 1829 года явился человек солидного возраста и снял усадьбу целиком, включая, разумеется, и задний флигель и внутренний проход, кончавшийся на Вавилонской улице. |
| He had had the secret openings of the two doors to this passage repaired. | Он велел привести в прежний вид два потайных выхода этого коридора. |
| The house, as we have just mentioned, was still very nearly furnished with the justice's old fitting; the new tenant had ordered some repairs, had added what was lacking here and there, had replaced the paving-stones in the yard, bricks in the floors, steps in the stairs, missing bits in the inlaid floors and the glass in the lattice windows, and had finally installed himself there with a young girl and an elderly maid-servant, without commotion, rather like a person who is slipping in than like a man who is entering his own house. | В доме, как мы упоминали, сохранилась почти вся старая обстановка господина председателя; новый жилец приказал кое-что обновить, прибавил то, чего не хватало, перемостил кое-где двор, восстановил выпавшие из стен кирпичи, ступеньки на лестнице, бруски в паркете, стекла в окнах и, наконец, вместе с молодой девушкой и старой служанкой незаметно переехал сюда, словно проскользнув, а не открыто вступив хозяином в свой дом. |
| The neighbors did not gossip about him, for the reason that there were no neighbors. | Соседи не болтали об этом по той причине, что соседей не было. |
| This unobtrusive tenant was Jean Valjean, the young girl was Cosette. | Этот скромный жилец был Жан Вальжан, молодая девушка - Козетта. |
| The servant was a woman named Toussaint, whom Jean Valjean had saved from the hospital and from wretchedness, and who was elderly, a stammerer, and from the provinces, three qualities which had decided Jean Valjean to take her with him. | Служанка, по имени Тусен, которую Жан Вальжан спас от больницы и нищеты, была старая дева, провинциалка и заика - три качества, повлиявшие на решение Жана Вальжана взять ее с собой. |
| He had hired the house under the name of M. Fauchelevent, independent gentleman. | Он снял дом на имя г-на Фошлевана, рантье. |
| In all that has been related heretofore, the reader has, doubtless, been no less prompt than Thenardier to recognize Jean Valjean. | На основании всего того, что было рассказано раньше, читатель, без сомнения, еще скорее узнал Жана Вальжана, чем это удалось сделать Тенардье. |
| Why had Jean Valjean quitted the convent of the Petit-Picpus? | Почему Жан Вальжан покинул монастырь Малый Пикпюс? |
| What had happened? | Что с ним случилось? |
| Nothing had happened. | Ничего не случилось. |
| It will be remembered that Jean Valjean was happy in the convent, so happy that his conscience finally took the alarm. | Как помнит читатель, Жан Вальжан был счастлив в монастыре, так счастлив, что в нем в конце концов заговорила совесть. |
| He saw Cosette every day, he felt paternity spring up and develop within him more and more, he brooded over the soul of that child, he said to himself that she was his, that nothing could take her from him, that this would last indefinitely, that she would certainly become a nun, being thereto gently incited every day, that thus the convent was henceforth the universe for her as it was for him, that he should grow old there, and that she would grow up there, that she would grow old there, and that he should die there; that, in short, delightful hope, no separation was possible. | Он видел Коэетту каждый день, он ощущал, как растет и крепнет в нем отцовское чувство, он лелеял этого ребенка, он говорил себе, что она принадлежит ему, что никто ее не отнимет и так будет длиться бесконечно, что она, наверное, сделается монахиней, ибо ее каждый день к этому мягко понуждали, что монастырь, таким образом, станет для нее, как и для него, вселенной, что он там состарится, а она вырастет, потом и она состарится, а он умрет, что -о прекрасная надежда! -они никогда не разлучатся. |
| On reflecting upon this, he fell into perplexity. | Размышляя об этом, он впал в сомнение. |
| He interrogated himself. | Он подверг себя допросу. |
| He asked himself if all that happiness were really his, if it were not composed of the happiness of another, of the happiness of that child which he, an old man, was confiscating and stealing; if that were not theft? | Он спрашивал себя, имеет ли он право на это счастье, не создано ли оно из чужого счастья, из присвоенного и утаенного им, стариком, счастья этого ребенка? Не было ли это кражей? |
| He said to himself, that this child had a right to know life before renouncing it, that to deprive her in advance, and in some sort without consulting her, of all joys, under the pretext of saving her from all trials, to take advantage of her ignorance of her isolation, in order to make an artificial vocation germinate in her, was to rob a human creature of its nature and to lie to God. | Он говорил себе, что дитя имело право узнать жизнь. прежде чем отказаться от нее; что отнять у ребенка заранее, и как бы без его согласия, все радости под предлогом спасения от всех испытаний, воспользоваться его неведением и одиночеством, чтобы искусственно взрастить в нем призвание, значит изуродовать человеческое существо и солгать богу. |
| And who knows if, when she came to be aware of all this some day, and found herself a nun to her sorrow, Cosette would not come to hate him? | И, кто знает, не возненавидит ли его когда-нибудь Козетта, отдав себе отчет во всем этом и пожалев о том, что она - монахиня? |
| A last, almost selfish thought, and less heroic than the rest, but which was intolerable to him. | Последняя мысль, менее самоотверженная, чем другие, почти эгоистическая, была для него невыносима. |
| He resolved to quit the convent. | Он решил покинуть монастырь. |
| He resolved on this; he recognized with anguish, the fact that it was necessary. | Он решился на это с отчаяньем, признав, что должен так поступить. |
| As for objections, there were none. | Препятствий не было. |
| Five years' sojourn between these four walls and of disappearance had necessarily destroyed or dispersed the elements of fear. | Пять лет жизни, проведенных в четырех стенах со времени его исчезновения, должны были уничтожить или рассеять всякий страх. |
| He could return tranquilly among men. | Он мог спокойно появиться среди людей. |
| He had grown old, and all had undergone a change. | Он состарился, и все изменилось. |
| Who would recognize him now? | Кто его теперь узнает? |
| And then, to face the worst, there was danger only for himself, and he had no right to condemn Cosette to the cloister for the reason that he had been condemned to the galleys. | Кроме того, если предположить худшее, опасность существовала для него одного, и он не имел права присуждать Козетту к монастырю на том основании, что сам был присужден к каторге. |
| Besides, what is danger in comparison with the right? | Да и что такое опасность по сравнению с долгом? |
| Finally, nothing prevented his being prudent and taking his precautions. | Наконец, ничто не мешает ему быть осмотрительным и принять меры предосторожности. |
| As for Cosette's education, it was almost finished and complete. | К этому времени воспитание Козетты было почти закончено. |
| His determination once taken, he awaited an opportunity. It was not long in presenting itself. | Остановившись на определенном решении, он стал ждать случая, и случай не замедлил представиться. |
| Old Fauchelevent died. | Умер старый Фошлеван. |
| Jean Valjean demanded an audience with the revered prioress and told her that, having come into a little inheritance at the death of his brother, which permitted him henceforth to live without working, he should leave the service of the convent and take his daughter with him; but that, as it was not just that Cosette, since she had not taken the vows, should have received her education gratuitously, he humbly begged the Reverend Prioress to see fit that he should offer to the community, as indemnity, for the five years which Cosette had spent there, the sum of five thousand francs. | Жан Вальжан попросил аудиенции у досточтимой настоятельницы и сказал ей, что, получив после смерти брата небольшое наследство, отныне позволяющее ему жить не работая, он оставляет службу в монастыре и берет с собою дочь; но так как было бы несправедливо, чтобы девочка, не принявшая монашеского обета, бесплатно воспитывалась в обители, то он покорно просит досточтимую настоятельницу согласиться на возмещение в пять тысяч франков, которое он и предлагает обители за пять лет, проведенных Козеттой под ее кровом. |
| It was thus that Jean Valjean quitted the convent of the Perpetual Adoration. | Так Жан Вальжан покинул монастырь Неустанного поклонения. |
| On leaving the convent, he took in his own arms the little valise the key to which he still wore on his person, and would permit no porter to touch it. | Оставляя монастырь, он сам нес, не доверяя носильщику, небольшой чемодан, ключ от которого был всегда при нем. |
| This puzzled Cosette, because of the odor of embalming which proceeded from it. | Чемоданчик возбуждал любопытство Козетты, так как от него исходил запах бальзама. |
| Let us state at once, that this trunk never quitted him more. He always had it in his chamber. | Заметим, что отныне он не расставался с чемоданом и всегда держал его в своей комнате. |
| It was the first and only thing sometimes, that he carried off in his moving when he moved about. | То была первая, а иногда и единственная вещь, которую он уносил во время своих переселений. |
| Cosette laughed at it, and called this valise his inseparable, saying: | Козетта смеялась над этим и называла чемодан неразлучным, добавляя: |
| "I am jealous of it." | "Я ревную к нему". |
| Nevertheless, Jean Valjean did not reappear in the open air without profound anxiety. | Однако Жан Вальжан вновь вышел на волю в большой тревоге. |
| He discovered the house in the Rue Plumet, and hid himself from sight there. Henceforth he was in the possession of the name:-Ultime Fauchelevent. | Он снял дом на улице Плюме и укрылся там под именем Ультима Фошлевана. |
| At the same time he hired two other apartments in Paris, in order that he might attract less attention than if he were to remain always in the same quarter, and so that he could, at need, take himself off at the slightest disquietude which should assail him, and in short, so that he might not again be caught unprovided as on the night when he had so miraculously escaped from Javert. | В это же время он снял две квартиры в Париже, чтобы не слишком привлекать внимание, всегда проживая на одной улице, и иметь возможность, в случае необходимости, исчезнуть при малейшей опасности, - словом, чтобы не быть захваченным врасплох, как в ту ночь, когда он чудом спасся от Жавера. |
| These two apartments were very pitiable, poor in appearance, and in two quarters which were far remote from each other, the one in the Rue de l'Ouest, the other in the Rue de l'Homme Arme. | Это были убогие, бедные квартирки в двух кварталах, весьма отдаленных один от другого, -одна на Западной улице, другая на улице Вооруженного человека. |
| He went from time to time, now to the Rue de l'Homme Arme, now to the Rue de l'Ouest, to pass a month or six weeks, without taking Toussaint. | Время от времени вместе с Козеттой, но без Тусен, он отправлялся то на улицу Вооруженного человека, то на Западную улицу, проводил там месяц, полтора. |
| He had himself served by the porters, and gave himself out as a gentleman from the suburbs, living on his funds, and having a little temporary resting-place in town. | Он пользовался услугами привратников и выдавал себя за живущего в предместье рантье, у которого есть пристанище и в городе. |
| This lofty virtue had three domiciles in Paris for the sake of escaping from the police. | У этого в высшей степени добродетельного человека было целых три жилища в Париже - так он боялся попасться полиции. |
| CHAPTER II-JEAN VALJEAN AS A NATIONAL GUARD | Глава вторая ЖАН ВАЛЬЖАН -НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГВАРДЕЕЦ |
| However, properly speaking, he lived in the Rue Plumet, and he had arranged his existence there in the following fashion:- | Впрочем, основным его жилищем был дом на улице Плюме, где он устроил свою жизнь следующим образом: |
| Cosette and the servant occupied the pavilion; she had the big sleeping-room with the painted pier-glasses, the boudoir with the gilded fillets, the justice's drawing-room furnished with tapestries and vast armchairs; she had the garden. | Козетта со служанкой занимала особняк; у нее была большая спальня с росписью в простенках, будуар с золоченым багетом на стенах, гостиная председателя с ковровыми обоями и широкими креслами; Козетта была и хозяйкой сада. |
| Jean Valjean had a canopied bed of antique damask in three colors and a beautiful Persian rug purchased in the Rue du Figuier-Saint-Paul at Mother Gaucher's, put into Cosette's chamber, and, in order to redeem the severity of these magnificent old things, he had amalgamated with this bric-a-brac all the gay and graceful little pieces of furniture suitable to young girls, an etagere, a bookcase filled with gilt-edged books, an inkstand, a blotting-book, paper, a work-table incrusted with mother of pearl, a silver-gilt dressing-case, a toilet service in Japanese porcelain. | Жан Вальжан велел поставить в спальне Козетты кровать с балдахином из старинного трехцветного штофа и застелить пол старым прекрасным персидским ковром, купленным на улице Фигье -Сен -Поль у старухи Гоше; желая смягчить строгость великолепной старины, он подбавил к древностям легкую, изящную обстановку, подобающую молодой девушке: этажерку, книжкый шкаф, книги с золотыми обрезами, письменные принадлежности, бювар, рабочий столик, инкрустированный перламутром, несессер золоченого серебра, туалетный прибор из японского фарфора. |
| Long damask curtains with a red foundation and three colors, like those on the bed, hung at the windows of the first floor. | На окна во втором этаже были повешены длинные, подбитые красным узорчатым шелком занавеси того же трехцветного штофа, что и на постели. |
| On the ground floor, the curtains were of tapestry. | В первом этаже висели вышитые занавеси. |
| All winter long, Cosette's little house was heated from top to bottom. | Всю зиму маленький дом Козетты отапливался сверху донизу. |
| Jean Valjean inhabited the sort of porter's lodge which was situated at the end of the back courtyard, with a mattress on a folding-bed, a white wood table, two straw chairs, an earthenware water-jug, a few old volumes on a shelf, his beloved valise in one corner, and never any fire. | Сам Жан Вальжан поселился во флигеле, расположенном на заднем дворе и напоминавшем сторожку, где была складная кровать с тюфяком, некрашеный деревянный стол, два соломенных стула, фаянсовый кувшин для воды, несколько потрепанных книг на полке, а в углу - его драгоценный чемодан. Здесь никогда не топили. |
| He dined with Cosette, and he had a loaf of black bread on the table for his own use. | Он обедал с Козеттой, к столу ему подавали пеклеванный хлеб. |
| When Toussaint came, he had said to her: | Когда Тусен перебралась в дом, он ей сказал: |
| "It is the young lady who is the mistress of this house. "-"And you, monsieur?" Toussaint replied in amazement.-"I am a much better thing than the master, I am the father." | "Здесь хозяйка - барышня". - "А вы, су-сударь?" -спросила озадаченная Тусен. "Я гораздо больше чем хозяин: я- отец!" |
| Cosette had been taught housekeeping in the convent, and she regulated their expenditure, which was very modest. | В монастыре Козетта была подготовлена к ведению хозяйства и распоряжалась расходами, весьма, впрочем, скромными. |
| Every day, Jean Valjean put his arm through Cosette's and took her for a walk. | Каждый день Жан Вальжан, взяв Козстту под руку, шел с нею на прогулку. |
| He led her to the Luxembourg, to the least frequented walk, and every Sunday he took her to mass at Saint-Jacques-du-Haut-Pas, because that was a long way off. | Он водил ее в Люксембургский сад, в самую малолюдную аллею, а каждое воскресенье - к обедне, обычно в церковь Сен -Жак -дю -О -Па, именно потому, что она находилась далеко от их дома. |
| As it was a very poor quarter, he bestowed alms largely there, and the poor people surrounded him in church, which had drawn down upon him Thenardier's epistle: | Квартал этот был очень бедный, Жан Вальжан щедро раздавал подаяние, в церкви вокруг него толпились нищие; последнее обстоятельство и послужило причиной послания Тенардье, направленного |
| "To the benevolent gentleman of the church of Saint-Jacques-du-Haut-Pas." | "Г осподину благодетелю из церкви Сен-Жак-дю-О-Па". |
| He was fond of taking Cosette to visit the poor and the sick. | Он охотно брал с собой Козетту навещать бедняков и больных. |
| No stranger ever entered the house in the Rue Plumet. | Чужие люди не допускались в особняк на улице Плюме. |
| Toussaint brought their provisions, and Jean Valjean went himself for water to a fountain nearby on the boulevard. | Тусен доставляла съестные припасы, а сам Жан Вальжан ходил за водой к водоразборному крану, оказавшемуся совсем близко, на бульваре. |
| Their wood and wine were put into a half-subterranean hollow lined with rock-work which lay near the Rue de Babylone and which had formerly served the chief-justice as a grotto; for at the epoch of follies and "Little Houses" no love was without a grotto. | Для хранения дров и вина пользовались подобием полуподземной, выложенной раковинами пещеры, по соседству с калиткой на Вавилонской улице и служившей когда-то гротом господину председателю: во времена "загородных домиков" и "приютов нежной страсти" не было любви без грота. |
| In the door opening on the Rue de Babylone, there was a box destined for the reception of letters and papers; only, as the three inhabitants of the pavilion in the Rue Plumet received neither papers nor letters, the entire usefulness of that box, formerly the go-between of a love affair, and the confidant of a love-lorn lawyer, was now limited to the tax-collector's notices, and the summons of the guard. For M. Fauchelevent, independent gentleman, belonged to the national guard; he had not been able to escape through the fine meshes of the census of 1831. | К калитке на Вавилонской улице был прибит ящик для писем и газет. Но трое обитателей особняка на улице Плюме не получали ни писем, ни газет, и вся польза ящика, бывшего некогда посредником и наперсником любовных шалостей судейского любезника, теперь состояла лишь в передаче повесток сборщика налогов и извещений от национальной гвардии, ибо господин Фошлеван, рантье, числился в национальной гвардии; он не мог проскользнуть через густую сеть учета 1831 года. |
| The municipal information collected at that time had even reached the convent of the Petit-Picpus, a sort of impenetrable and holy cloud, whence Jean Valjean had emerged in venerable guise, and, consequently, worthy of mounting guard in the eyes of the town-hall. | Муниципальные списки, заведенные в то время, распространились и на монастырь Малый Пикпюс - на это своего рода непроницаемое и священное облако, выйдя из которого Жан Вальжан в глазах мэрии был особой почтенной и, следовательно, достойной вступить в ряды национальной гвардии. |
| Three or four times a year, Jean Valjean donned his uniform and mounted guard; he did this willingly, however; it was a correct disguise which mixed him with every one, and yet left him solitary. | Три-четыре раза в год Жан Вальжан надевал мундир и -надо заметить, весьма охотно- нес караульную службу, то было законное переодеванье, которое связывало его с другими людьми, вместе с тем давая ему возможность держаться особняком. |
| Jean Valjean had just attained his sixtieth birthday, the age of legal exemption; but he did not appear to be over fifty; moreover, he had no desire to escape his sergeant-major nor to quibble with Comte de Lobau; he possessed no civil status, he was concealing his name, he was concealing his identity, so he concealed his age, he concealed everything; and, as we have just said, he willingly did his duty as a national guard; the sum of his ambition lay in resembling any other man who paid his taxes. | Жану Вальжану минуло шестьдесят лет -в этом возрасте человек имеет право на освобождение от военной службы; но ему нельзя было дать больше пятидесяти, к тому же он вовсе не хотел расставаться со званием старшего сержанта и беспокоить графа Лобо. У него не было общественного положения, он скрывал свое имя, скрывал свое подлинное лицо, скрывал свой возраст, скрывал все и, как мы только что говорили, был национальным гвардейцем по доброй воле. Походить на первого встречного, который выполняет свои обязанности перед государством, - в этом заключалось все его честолюбие. |
| This man had for his ideal, within, the angel, without, the bourgeois. | Нравственным идеалом этого человека был ангел, но внешне он хотел быть похожим на буржуа. |
| Let us note one detail, however; when Jean Valjean went out with Cosette, he dressed as the reader has already seen, and had the air of a retired officer. | Отметим, однако, одну особенность. Выходя из дому вместе с Козеттой, он одевался, как всегда, напоминая всем своим видом военного в отставке. |
| When he went out alone, which was generally at night, he was always dressed in a workingman's trousers and blouse, and wore a cap which concealed his face. | Когда же он выходил один, - а это бывало обычно вечером, - то надевал куртку и штаны рабочего, а на голову - картуз, скрывавший под козырьком его лицо. |
| Was this precaution or humility? | Что это было - предосторожность или скромность? |
| Both. | И то и другое. |
| Cosette was accustomed to the enigmatical side of her destiny, and hardly noticed her father's peculiarities. | Козетта привыкла к тому, что в жизни ее много загадочного, и почти не замечала странностей отца. |
| As for Toussaint, she venerated Jean Valjean, and thought everything he did right. | Ту сен уважала Жана Вальжана и находила хорошим все,, что он делал. |
| One day, her butcher, who had caught a glimpse of Jean Valjean, said to her: | Как-то раз мясник, повстречавший Жана Вальжана, сказал ей: |
| "That's a queer fish." | "Чудак!" |
| She replied: | Она возразила: |
| "He's a saint." | "Не чудак, а святой". |
| Neither Jean Valjean nor Cosette nor Toussaint ever entered or emerged except by the door on the Rue de Babylone. | Ни Жан Вдльжан, ни Козетта, ни Тусен не уходили и не возвращались иначе, как через калитку на Вавилонской улице. |
| Unless seen through the garden gate it would have been difficult to guess that they lived in the Rue Plumet. | Трудно было догадаться, что они живут на улице Плюме, - разве только увидев их сквозь решетку сада. |
| That gate was always closed. | Эта решетка всегда была заперта. |
| Jean Valjean had left the garden uncultivated, in order not to attract attention. | Сад Жан Вальжан оставил заброшенным, чтобы он не привлекал внимания. |
| In this, possibly, he made a mistake. | Но здесь, возможно, он заблуждался. |
| CHAPTER III-FOLIIS AC FRONDIBUS | Глава третья FOLIIS AC FRONDIBUS* *Среди листьев и ветвей (лат ). |
| The garden thus left to itself for more than half a century had become extraordinary and charming. | Сад, разраставшийся на свободе в продолжение полувека, стал чудесным и необыкновенным. |
| The passers-by of forty years ago halted to gaze at it, without a suspicion of the secrets which it hid in its fresh and verdant depths. | Лет сорок назад прохожие останавливались на улице, засматриваясь на него и не подозревая о тайнах, которые он скрывал в своей свежей и зеленой чаще. |
| More than one dreamer of that epoch often allowed his thoughts and his eyes to penetrate indiscreetly between the bars of that ancient, padlocked gate, twisted, tottering, fastened to two green and moss-covered pillars, and oddly crowned with a pediment of undecipherable arabesque. | Не один мечтатель в ту пору, и при этом не раз, пытался взором и мыслью дерзко проникнуть сквозь прутья старинной, шаткой, запертой на замок решетки, покривившейся меж двух позеленевших и замшелых столбов и причудливо увенчанной фронтоном с какими-то непонятными арабесками. |
| There was a stone bench in one corner, one or two mouldy statues, several lattices which had lost their nails with time, were rotting on the wall, and there were no walks nor turf; but there was enough grass everywhere. | Там в уголке была каменная скамья, одна или две поросшие мхом статуи, несколько растений, сорванных временем и догнивавших на стене; от аллей и газонов не осталось следа; куда ни взглянешь, - всюду пырей. |
| Gardening had taken its departure, and nature had returned. | Садовник удалился отсюда, и вновь вернулась природа. |
| Weeds abounded, which was a great piece of luck for a poor corner of land. | Сорные травы разрослись в изобилии, - это было удивительной удачей для такого жалкого клочка земли. |
| The festival of gilliflowers was something splendid. | Там роскошно цвели левкои. |
| Nothing in this garden obstructed the sacred effort of things towards life; venerable growth reigned there among them. | Ничто в этом саду не препятствовало священному порыву сущего в жизни; там было царство окруженного почетом произрастания. |
| The trees had bent over towards the nettles, the plant had sprung upward, the branch had inclined, that which crawls on the earth had gone in search of that which expands in the air, that which floats on the wind had bent over towards that which trails in the moss; trunks, boughs, leaves, fibres, clusters, tendrils, shoots, spines, thorns, had mingled, crossed, married, confounded themselves in each other; vegetation in a deep and close embrace, had celebrated and accomplished there, under the well-pleased eye of the Creator, in that enclosure three hundred feet square, the holy mystery of fraternity, symbol of the human fraternity. | Деревья нагибались к терновнику, терновник тянулся к деревьям, растение карабкалось вверх, ветка склонялась долу, то, что расстилается по земле, встречалось с тем, что расцветает в воздухе, то, что колеблет ветер, влеклось к тому, что прозябает во мху; стволы, ветки, листья, жилки, пучки, усики, побеги, колючки-все смешалось, перепуталось, переженилось, слилось; растительность, в проникновенном и тесном объятии, славила и свершала под благосклонным взором творца, на замкнутом клочке земли в триста квадратных футов, святое таинство братства, -символ братства человеческого. |
| This garden was no longer a garden, it was a colossal thicket, that is to say, something as impenetrable as a forest, as peopled as a city, quivering like a nest, sombre like a cathedral, fragrant like a bouquet, solitary as a tomb, living as a throng. | Этот сад был уже не садом, - он превратился в гигантский кустарник, то есть в нечто непроницаемое, как лес, населенное, как город, пугливое, как гнездо, мрачное, как собор, благоухающее, как букет, уединенное, как могила, живое, как толпа. |
| In Floreal34 this enormous thicket, free behind its gate and within its four walls, entered upon the secret labor of germination, quivered in the rising sun, almost like an animal which drinks in the breaths of cosmic love, and which feels the sap of April rising and boiling in its veins, and shakes to the wind its enormous wonderful green locks, sprinkled on the damp earth, on the defaced statues, on the crumbling steps of the pavilion, and even on the pavement of the deserted street, flowers like stars, dew like pearls, fecundity, beauty, life, joy, perfumes. | В флореале эта огромная заросль, вольная за решеткой и в четырех стенах, с жаром принималась за незримое дело вселенского размножения, содрогаясь на восходе солнца почти как животное, которое вдыхает веяние космической любви и чувствует, как в его жилах разливаются и кипят апрельские соки; развевая по ветру свою чудесную зеленую гриву, она сыпала на влажную землю, на потрескавшиеся статуи, на ветхое крыльцо особняка и даже на мостовую пустынной улицы звезды цветов, жемчуга рос, плодородие, красоту, жизнь, радость, благоухание. |
| At midday, a thousand white butterflies took refuge there, and it was a divine spectacle to see that living summer snow whirling about there in flakes amid the shade. | В полдень множество белых бабочек слеталось туда, и было отрадно смотреть, как хлопьями кружился в тени этот живой летний снег. |
| There, in those gay shadows of verdure, a throng of innocent voices spoke sweetly to the soul, and what the twittering forgot to say the humming completed. | Там, в веселых зеленых сумерках, целый хор невинных голосов ласково сообщал что-то душе, и то, что забывал сказать птичий щебет, досказывало жужжание насекомых. |
| In the evening, a dreamy vapor exhaled from the garden and enveloped it; a shroud of mist, a calm and celestial sadness covered it; the intoxicating perfume of the honeysuckles and convolvulus poured out from every part of it, like an exquisite and subtle poison; the last appeals of the woodpeckers and the wagtails were audible as they dozed among the branches; one felt the sacred intimacy of the birds and the trees; by day the wings rejoice the leaves, by night the leaves protect the wings. | Вечером словно испарения грез поднимались в саду и застилали его; он был окутан пеленой тумана, божественной и спокойной печалью; пьянящий запах жимолости и повилики наплывал отовсюду, словно изысканный, тончайший яд; слышались последние призывы поползней и трясогузок, засыпавших на ветвях; чувствовалась священная близость дерева и птицы- днем крылья оживляли листву, ночью листва охраняла эти крылья. |
| In winter the thicket was black, dripping, bristling, shivering, and allowed some glimpse of the house. | Зимою заросль становилась черной, мокрой, взъерошенной, дрожащей от холода, сквозь нее виднелся дом. |
| Instead of flowers on the branches and dew in the flowers, the long silvery tracks of the snails were visible on the cold, thick carpet of yellow leaves; but in any fashion, under any aspect, at all seasons, spring, winter, summer, autumn, this tiny enclosure breathed forth melancholy, contemplation, solitude, liberty, the absence of man, the presence of God; and the rusty old gate had the air of saying: | Вместо цветов на ветвях и капелек росы на цветах длинные серебристые следы улиток тянулись по холодному плотному ковру желтых листьев; но каков бы ни был этот обнесенный оградой уголок, каким бы ни казался он в любое время года -весной, зимой, летом, осенью, - от него всегда веяло меланхолией, созерцанием, одиночеством, свободой, отсутствием человека, присутствием бога. И старая заржавевшая решетка, казалось, говорила |
| "This garden belongs to me." | "Этот сад - мой". |
| It was of no avail that the pavements of Paris were there on every side, the classic and splendid hotels of the Rue de Varennes a couple of paces away, the dome of the Invalides close at hand, the Chamber of Deputies not far off; the carriages of the Rue de Bourgogne and of the Rue Saint-Dominique rumbled luxuriously, in vain, in the vicinity, in vain did the yellow, brown, white, and red omnibuses cross each other's course at the neighboring crossroads; the Rue Plumet was the desert; and the death of the former proprietors, the revolution which had passed over it, the crumbling away of ancient fortunes, absence, forgetfulness, forty years of abandonment and widowhood, had sufficed to restore to this privileged spot ferns, mulleins, hemlock, yarrow, tall weeds, great crimped plants, with large leaves of pale green cloth, lizards, beetles, uneasy and rapid insects; to cause to spring forth from the depths of the earth and to reappear between those four walls a certain indescribable and savage grandeur; and for nature, which disconcerts the petty arrangements of man, and which sheds herself always thoroughly where she diffuses herself at all, in the ant as well as in the eagle, to blossom out in a petty little Parisian garden with as much rude force and majesty as in a virgin forest of the New World. | Пусть тут же вокруг были улицы Парижа, в двух шагах - великолепные классические особняки улицы Варенн, совсем рядом -купол Дома инвалидов, недалеко - Палата депутатов; пусть по соседству, на улицах Бургундской и Сен -Доминик, катили щегольские кареты, пусть желтые, белые, коричневые и красные омнибусы проезжали на ближайшем перекрестке, -улица Плюме оставалась пустынной. Довольно было смерти старых владельцев, минувшей революции, крушения былых состояний, безвестности, забвения, сорока лет заброшенности и свободы, чтобы в этом аристократическом уголке обосновались папоротники, царские скипетры, цикута, дикая гречиха, высокие травы, крупные растения с широкими, словно из бледно-зеленого сукна, узорчатыми листьями, ящерицы, жуки, суетливые и быстрые насекомые; чтобы из глубины земли возникло и снова появилось в четырех стенах неведомое, дикое и нелюдимое величие и чтобы природа, расстраивающая жалкие ухищрения людей и всегда до конца проявляющаяся там, где она себя проявляет, будь то муравейник или орлиное гнездо, развернулась здесь, в убогом парижском садике, с такой же необузданностью и величием, как в девственном лесу Нового Света. |
| Nothing is small, in fact; any one who is subject to the profound and penetrating influence of nature knows this. | В природе нет ничего незначительного; кто наделен даром глубокого проникновения в нее, тот знает это. |
| Although no absolute satisfaction is given to philosophy, either to circumscribe the cause or to limit the effect, the contemplator falls into those unfathomable ecstasies caused by these decompositions of force terminating in unity. | И хотя полное удовлетворение не дано философии, как не дано ей точно определять причины и указывать границы следствий, все же созерцатель приходит в бесконечный восторг при виде всего этого расчленения сил, кончающегося единством. |
| Everything toils at everything. | Все работает для всего. |
| Algebra is applied to the clouds; the radiation of the star profits the rose; no thinker would venture to affirm that the perfume of the hawthorn is useless to the constellations. | Алгебра приложима к облакам; изучение звезды приносит пользу розе; ни один мыслитель не осмелится сказать, что аромат боярышника бесполезен созвездиям. |
| Who, then, can calculate the course of a molecule? | Кто может измерить путь молекулы? |
| How do we know that the creation of worlds is not determined by the fall of grains of sand? | Кому ведомо, не вызвано ли создание миров падением песчинок? |
| Who knows the reciprocal ebb and flow of the infinitely great and the infinitely little, the reverberations of causes in the precipices of being, and the avalanches of creation? | Кто знает о взаимопроникновении бесконечно великого и бесконечно малого, об отголосках первопричин в безднах отдельного существа и в лавинах творения? |
| The tiniest worm is of importance; the great is little, the little is great; everything is balanced in necessity; alarming vision for the mind. | И клещ - явление значительное; малое велико, великое мало; все уравновешивается необходимостью - видение, устрашающее разум! |
| There are marvellous relations between beings and things; in that inexhaustible whole, from the sun to the grub, nothing despises the other; all have need of each other. | Между живыми существами и мертвой материей есть чудесная связь; в этом неисчерпаемом целом, от солнца до букашки, нет презрения друг к другу; одни нуждаются в других. |
| The light does not bear away terrestrial perfumes into the azure depths, without knowing what it is doing; the night distributes stellar essences to the sleeping flowers. | Свет, уносящий в лазурь земные благоухания, знает, что делает; ночь оделяет звездной эссенцией заснувшие цветы. |
| All birds that fly have round their leg the thread of the infinite. | Каждая летящая птица держит в когтях нить бесконечности. |
| Germination is complicated with the bursting forth of a meteor and with the peck of a swallow cracking its egg, and it places on one level the birth of an earthworm and the advent of Socrates. | Животворение усложняется - от образования метеора и от удара клювом, которым птенец ласточки, выходя из яйца, разбивает скорлупу; оно приводит и к созданию дождевого червя и к появлению Сократа. |
| Where the telescope ends, the microscope begins. | Где кончается телескоп,, там начинается микроскоп. |
| Which of the two possesses the larger field of vision? | У кого из них поле зрения больше? |
| Choose. | Выбирайте. |
| A bit of mould is a pleiad of flowers; a nebula is an ant-hill of stars. | Плесень - плеяда цветов; туманность -муравейник звезд. |
| The same promiscuousness, and yet more unprecedented, exists between the things of the intelligence and the facts of substance. | Та же тесная близость, еще более удивительная, между явлениями разума и состояниями материи. |
| Elements and principles mingle, combine, wed, multiply with each other, to such a point that the material and the moral world are brought eventually to the same clearness. | Стихии и законы бытия смешиваются, сочетаются, вступают в брак, размножаются одни через других и в конечном- счете приводят мир материальный и мир духовный- к одной и той же ясности. |
| The phenomenon is perpetually returning upon itself. | Явления природы беспрерывно повторяют себя. |
| In the vast cosmic exchanges the universal life goes and comes in unknown quantities, rolling entirely in the invisible mystery of effluvia, employing everything, not losing a single dream, not a single slumber, sowing an animalcule here, crumbling to bits a planet there, oscillating and winding, making of light a force and of thought an element, disseminated and invisible, dissolving all, except that geometrical point, the I; bringing everything back to the soul-atom; expanding everything in God, entangling all activity, from summit to base, in the obscurity of a dizzy mechanism, attaching the flight of an insect to the movement of the earth, subordinating, who knows? Were it only by the identity of the law, the evolution of the comet in the firmament to the whirling of the infusoria in the drop of water. | В широких космических взаимных перемещениях жизнь вселенной движется вперед и назад в неведомых объемах, вращая все в невидимой мистерии возникновений, пользуясь всем, не теряя даже грезы, даже сновидения, - здесь зарождая инфузорию, там дробя на части звезду, колеблясь и извиваясь, творя из света силу, а из мысли стихию, рассеянная всюду и неделимая, растворяя все, за исключением одной геометрической точки, именуемой "я"; сводя все к душе атому; раскрывая все в боге; смешивая все деятельные начала, от самых возвышенных до самых низменных, во мраке этого головокружительного механизма, связывая полет насекомого с движением земли, подчиняя - кто знает? быть может, по одному и тому же закону, -передвижение кометы на небесном своде кружению инфузории в капле воды. |
| A machine made of mind. | Это механизм, созданный разумом. |
| Enormous gearing, the prime motor of which is the gnat, and whose final wheel is the zodiac. | Г игантская система зубчатых колес, первый двигатель которой - мошка, а последнее колесо -зодиак. |
| CHAPTER IV-CHANGE OF GATE | Глава четвертая ПОСЛЕ ОДНОЙ РЕШЕТКИ ДРУГАЯ |
| It seemed that this garden, created in olden days to conceal wanton mysteries, had been transformed and become fitted to shelter chaste mysteries. | Казалось, этот сад, созданный некогда для того, чтобы скрывать тайны волокитства, преобразился и стал достойным укрывать тайны целомудрия. |
| There were no longer either arbors, or bowling greens, or tunnels, or grottos; there was a magnificent, dishevelled obscurity falling like a veil over all. | В нем не было больше ни беседок, ни лужаек, ни темных аллей, ни гротов; здесь воцарился великолепный сумрак -сгущаясь то здесь, то там, он ниспадал наподобие вуали отовсюду. |
| Paphos had been made over into Eden. | Пафос вновь превратился в Эдем. |
| It is impossible to say what element of repentance had rendered this retreat wholesome. | Словно чье-то покаяние очистило этот укромный уголок. |
| This flower-girl now offered her blossom to the soul. | Эта цветочница предлагала теперь свои цветы душе. |
| This coquettish garden, formerly decidedly compromised, had returned to virginity and modesty. | Кокетливый садик, имевший в свое время весьма подозрительную репутацию, снова стал девственным и стыдливым. |
| A justice assisted by a gardener, a goodman who thought that he was a continuation of Lamoignon, and another goodman who thought that he was a continuation of Lenotre, had turned it about, cut, ruffled, decked, moulded it to gallantry; nature had taken possession of it once more, had filled it with shade, and had arranged it for love. | Председатель, с помощью садовника, - один из этих чудаков вообразил себя преемником Ламуаньона, а другой - продолжателем искусства Ленотра, - исковеркал его, обкромсал, прилизал, выфрантил, приспособил для галантных похождений; природа снова завладела им, наполнила тенью и приуготовила для любви. |
| There was, also, in this solitude, a heart which was quite ready. | Теперь в этом уединенном уголке очутилось и сердце, готовое любить. |
| Love had only to show himself; he had here a temple composed of verdure, grass, moss, the sight of birds, tender shadows, agitated branches, and a soul made of sweetness, of faith, of candor, of hope, of aspiration, and of illusion. | Осталось лишь появиться любви; для нее здесь был храм из зелени, трав, мха, птичьих стонов, мягких сумерек, колеблющихся ветвей, и была душа, созданная из нежности, веры, чистоты, надежды, порывов и иллюзий. |
| Cosette had left the convent when she was still almost a child; she was a little more than fourteen, and she was at the "ungrateful age"; we have already said, that with the exception of her eyes, she was homely rather than pretty; she had no ungraceful feature, but she was awkward, thin, timid and bold at once, a grown-up little girl, in short. | Козетта вышла из монастыря почти ребенком; ей только исполнилось четырнадцать лет, и она вступила в "неблагодарный возраст"; как мы уже упоминали, если не говорить о глазах, она производила впечатление скорее дурнушки, чем красавицы; в ней не было, впрочем, ничего неприятного, но она казалась нескладной и худой, робкой и смелой, - словом, это был подросток. |
| Her education was finished, that is to say, she has been taught religion, and even and above all, devotion; then "history," that is to say the thing that bears that name in convents, geography, grammar, the participles, the kings of France, a little music, a little drawing, etc.; but in all other respects she was utterly ignorant, which is a great charm and a great peril. | Ее воспитание считалось законченным, то есть ей преподали закон божий и, в особенности, благочестие; затем "историю", то есть то, что под этим названием подразумевают в монастыре, географию, грамматику, спряжения, имена французских королей, немного музыки, научили рисовать профили и т. д., но в общем она не знала ничего, а в этом таится и очарование и опасность. |
| The soul of a young girl should not be left in the dark; later on, mirages that are too abrupt and too lively are formed there, as in a dark chamber. | Душу молодой девушки не следует оставлять в потемках, - впоследствии в ней возникают миражи, слишком резкие; слишком яркие, как в темной комнате. |
| She should be gently and discreetly enlightened, rather with the reflection of realities than with their harsh and direct light. | Рассеять в ней тьму следует мягко и исподволь, скорее отблеском действительности, нежели ее прямым и жестким лучом. |
| A useful and graciously austere half-light which dissipates puerile fears and obviates falls. | Этот полусвет, полезный и привлекательно строгий, разгоняет ребяческие страхи и препятствует падениям. |
| There is nothing but the maternal instinct, that admirable intuition composed of the memories of the virgin and the experience of the woman, which knows how this half-light is to be created and of what it should consist. | Только материнский инстинкт, -это изумительное прирожденное чувство, в котором слиты девические воспоминания и женский опыт, -знает, как, каким образом надо создавать такой полусвет. |
| Nothing supplies the place of this instinct. | Ничто не может заменить этот инстинкт. |
| All the nuns in the world are not worth as much as one mother in the formation of a young girl's soul. | Когда дело идет о воспитании души молодой девушки, все монахини на свете не стоят матери. |
| Cosette had had no mother. | У Козетты не было матери. |
| She had only had many mothers, in the plural. | Были только матери-монахини, всего лишь множественное число от слова "мать". |
| As for Jean Valjean, he was, indeed, all tenderness, all solicitude; but he was only an old man and he knew nothing at all. | Что же касается Жана Вальжана, то хотя в нем воплощались все нежные отцовские чувства и заботливость, старик ничего в этом не смыслил. |
| Now, in this work of education, in this grave matter of preparing a woman for life, what science is required to combat that vast ignorance which is called innocence! | Действительно, в подвиге воспитания, в этом важном деле подготовки женщины к жизни, сколько нужно знаний, чтобы бороться с тем великим неведением, которое именуется невинностью! |
| Nothing prepares a young girl for passions like the convent. | Ничто так не предрасполагает молодую девушку к страстям, как монастырь. |
| The convent turns the thoughts in the direction of the unknown. | Монастырь обращает мысль в сторону неизвестного. |
| The heart, thus thrown back upon itself, works downward within itself, since it cannot overflow, and grows deep, since it cannot expand. | Сердце, сосредоточившееся на самом себе, страдает, утратив возможность излиться, и замыкается, утратив возможность расцвести. |
| Hence visions, suppositions, conjectures, outlines of romances, a desire for adventures, fantastic constructions, edifices built wholly in the inner obscurity of the mind, sombre and secret abodes where the passions immediately find a lodgement as soon as the open gate permits them to enter. | Отсюда видения, предположения, догадки, придуманные романы, жажда приключений, фантастические волшебные замки, целиком созданные во внутренней тьме разума, -сумрачные и тайные жилища, где страсти находят себе пристанище, как только оставленная позади монастырская решетка открывает им туда доступ. |
| The convent is a compression which, in order to triumph over the human heart, should last during the whole life. | Монастырь - это гнет, который, чтобы восторжествовать над человеческим сердцем, должен длиться всю жизнь. |
| On quitting the convent, Cosette could have found nothing more sweet and more dangerous than the house in the Rue Plumet. | Покинув монастырь, Козетта не могла найти ничего более приятного и опасного, чем дом на улице Плюме. |
| It was the continuation of solitude with the beginning of liberty; a garden that was closed, but a nature that was acrid, rich, voluptuous, and fragrant; the same dreams as in the convent, but with glimpses of young men; a grating, but one that opened on the street. | Это было продолжение одиночества, но и начало свободы; замкнутый сад, но яркая, богатая, сладострастная и благоуханная природа; те же сны, что и в монастыре, но и мельком увиденные молодые люди; решетка, но отгораживавшая сад от улицы. |
| Still, when she arrived there, we repeat, she was only a child. | Однако, повторяем, прибыв сюда, она была еще ребенком. |
| Jean Valjean gave this neglected garden over to her. | Жан Вальжан предоставил этот запущенный сад в ее распоряжение. |
| "Do what you like with it," he said to her. | "Делай здесь все, что хочешь", - сказал он ей. |
| This amused Cosette; she turned over all the clumps and all the stones, she hunted for "beasts"; she played in it, while awaiting the time when she would dream in it; she loved this garden for the insects that she found beneath her feet amid the grass, while awaiting the day when she would love it for the stars that she would see through the boughs above her head. | Это забавляло Козетту; она обшарила кусты, переворошила камни, она искала "зверушек"; она играла, пока не пришла пора мечтать; она любила этот сад ради насекомых, которых находила у себя под ногами в траве, пока не пришла пора любить его ради звезд, которые она увидит сквозь ветви над головой. |
| And then, she loved her father, that is to say, Jean Valjean, with all her soul, with an innocent filial passion which made the goodman a beloved and charming companion to her. | И потом она любила своего отца, то есть Жана Вальжана, всей душой, с наивной дочерней страстью, и видела в старике желанного и приятного товарища. |
| It will be remembered that M. Madeleine had been in the habit of reading a great deal. Jean Valjean had continued this practice; he had come to converse well; he possessed the secret riches and the eloquence of a true and humble mind which has spontaneously cultivated itself. | Как помнит читатель, г-н Мадлен много читал; Жан Вальжан продолжал читать, и из него вышел хороший рассказчик; он обладал скрытым богатством и красноречием подлинного пытливого и смиренного ума. |
| He retained just enough sharpness to season his kindness; his mind was rough and his heart was soft. | В нем осталось ровно столько жесткости, сколько требовалось, чтобы оттенить его доброту; у него был суровый ум и нежное сердце. |
| During their conversations in the Luxembourg, he gave her explanations of everything, drawing on what he had read, and also on what he had suffered. | В Люксембургском саду, в беседах с глазу на глаз, он давал пространные объяснения всему, черпая их из того, что читал, и из того, что пережил. |
| As she listened to him, Cosette's eyes wandered vaguely about. | Козетта слушала его с мечтательным блуждающим взором. |
| This simple man sufficed for Cosette's thought, the same as the wild garden sufficed for her eyes. | Этот простой человек насыщал мысль Козетты так же, как этот дикий сад -ее взор. |
| When she had had a good chase after the butterflies, she came panting up to him and said: | Устав гоняться за бабочками, она, запыхавшись, прибегала к отцу и восклицала: |
| "Ah! How I have run!" | "Ах, как я набегалась!" |
| He kissed her brow. | Он целовал ее в лоб. |
| Cosette adored the goodman. | Козетта обожала доброго старика. |
| She was always at his heels. | Она ходила за ним по пятам. |
| Where Jean Valjean was, there happiness was. | Ей было хорошо всюду, где был Жан Вальжан. |
| Jean Valjean lived neither in the pavilion nor the garden; she took greater pleasure in the paved back courtyard, than in the enclosure filled with flowers, and in his little lodge furnished with straw-seated chairs than in the great drawing-room hung with tapestry, against which stood tufted easy-chairs. | Так как он не жил ни в саду, ни в особняке, то и она предпочитала задний мощеный дворик своему уголку, заросшему цветами, а каморку с соломенными стульями- большой гостиной, обтянутой ковровыми обоями, где у стен стояли мягкий кресла. |
| Jean Valjean sometimes said to her, smiling at his happiness in being importuned: | Иногда Жан Вальжан, счастливый тем, что она ему докучает, говорил улыбаясь: |
| "Do go to your own quarters! | "Ну, поди же к себе! |
| Leave me alone a little!" | Дай мне побыть одному". |
| She gave him those charming and tender scoldings which are so graceful when they come from a daughter to her father. | Козетта отвечала очаровательной нежной воркотней, которая приобретает особенную прелесть в устах дочери, обращающейся к отцу. |
| "Father, I am very cold in your rooms; why don't you have a carpet here and a stove?" | - Отец! Мне очень холодно у вас. Почему вы не постелите ковер и не поставите печку? |
| "Dear child, there are so many people who are better than I and who have not even a roof over their heads." | - Милое дитя! На свете столько людей лучше меня, а у них нет даже крыши над головой. |
| "Then why is there a fire in my rooms, and everything that is needed?" | - Почему же, в таком случае, у меня тепло и есть все, что нужно? |
| "Because you are a woman and a child." | - Потому что ты женщина и ребенок. |
| "Bah! must men be cold and feel uncomfortable?" | -Вот еще! Значит, мужчины должны мерзнуть и плохо жить? |
| "Certain men." | - Некоторые мужчины. |
| "That is good, I shall come here so often that you will be obliged to have a fire." | - Очень хорошо, я буду так часто приходить сюда, что вам волей-неволей придется топить. |
| And again she said to him:- | Потом она ему говорила: |
| "Father, why do you eat horrible bread like that?" | - Отец! Почему вы едите такой гадкий хлеб? |
| "Because, my daughter." | - Потому, доченька... |
| "Well, if you eat it, I will eat it too." | - Ах так? Ну и я буду есть такой же. |
| Then, in order to prevent Cosette eating black bread, Jean Valjean ate white bread. | Чтобы Козетта не ела черного хлеба, Жану Вальжану приходилось есть белый. |
| Cosette had but a confused recollection of her childhood. | Козетта смутно помнила детство. |
| She prayed morning and evening for her mother whom she had never known. | Утром и вечером она молилась за свою мать, которой не знала. |
| The Thenardiers had remained with her as two hideous figures in a dream. | Тенардье остались у нее в памяти, как два отвратительных существа из какого-то страшного сна. |
| She remembered that she had gone "one day, at night," to fetch water in a forest. | Она припоминала, что "в один прекрасный день, ночью" ходила в лес за водой. |
| She thought that it had been very far from Paris. | Она думала, что это было далеко-далеко от Парижа. |
| It seemed to her that she had begun to live in an abyss, and that it was Jean Valjean who had rescued her from it. | Ей казалось, что жизнь ее началась в пропасти и что Жан Вальжан извлек ее оттуда. |
| Her childhood produced upon her the effect of a time when there had been nothing around her but millepeds, spiders, and serpents. | Когда ей рисовалось ее детство, она видела вокруг себя лишь сороконожек, пауков и змей. |
| When she meditated in the evening, before falling asleep, as she had not a very clear idea that she was Jean Valjean's daughter, and that he was her father, she fancied that the soul of her mother had passed into that good man and had come to dwell near her. | Так как у нее не было твердой уверенности в том, что она дочь Жана Вальжана и что он ее отец, то, мечтая по вечерам перед сном, она воображала, что душа ее матери переселилась в этого доброго старика и живет рядом с ней. |
| When he was seated, she leaned her cheek against his white hair, and dropped a silent tear, saying to herself: | Когда он сидел подле нее, она прижималась щечкой к его седым волосам и, молча роняя слезу, думала: |
| "Perhaps this man is my mother." | "Быть может, это моя мать!" |
| Cosette, although this is a strange statement to make, in the profound ignorance of a girl brought up in a convent,-maternity being also absolutely unintelligible to virginity,-had ended by fancying that she had had as little mother as possible. | Материнство - понятие совершенно непостижимое для девственности, и Козетта, как это ни странно звучит, в глубоком неведении девочки, воспитывавшейся в монастыре, в конце концов вообразила, что у нее "почти совсем" не было матери. |
| She did not even know her mother's name. | Она даже не знала ее имени. |
| Whenever she asked Jean Valjean, Jean Valjean remained silent. | Всякий раз, когда она спрашивала об этом Жана Вальжана, он молчал. |
| If she repeated her question, he responded with a smile. | Если она повторяла вопрос, он отвечал улыбкой. |
| Once she insisted; the smile ended in a tear. | Однажды она была слишком настойчива, и его улыбка сменилась слезой. |
| This silence on the part of Jean Valjean covered Fantine with darkness. | Молчание Жана Вальжана покрывало непроницаемым мраком Фантину. |
| Was it prudence? | Сказывалась ли в этом его осторожность? |
| Was it respect? | Или уважение? |
| Was it a fear that he should deliver this name to the hazards of another memory than his own? | Или боязнь доверить ее имя чужой памяти со всеми ее неожиданностями? |
| So long as Cosette had been small, Jean Valjean had been willing to talk to her of her mother; when she became a young girl, it was impossible for him to do so. | Пока Козетта была мала, Жан Вальжан охотно говорил ей о матери, но когда она превратилась в девушку, это стало для него невозможным. |
| It seemed to him that he no longer dared. | Ему казалось, что он больше не имеет на это права. |
| Was it because of Cosette? Was it because of Fantine? He felt a certain religious horror at letting that shadow enter Cosette's thought; and of placing a third in their destiny. | Была ли тому причиной Козетта или Фантина, но он испытывал какой-то священный ужас при мысли, что поселит эту тень в сердце Козетты и сделает усопшую третьей участницей их судьбы. |
| The more sacred this shade was to him, the more did it seem that it was to be feared. | Чем более священной становилась для него эта тень, тем более грозной казалась она ему. |
| He thought of Fantine, and felt himself overwhelmed with silence. Through the darkness, he vaguely perceived something which appeared to have its finger on its lips. | Он думал о Фантине, молчание угнетало его, и ему чудилось, будто во мраке он различает что-то, похожее на палец, приложенный к устам. |
| Had all the modesty which had been in Fantine, and which had violently quitted her during her lifetime, returned to rest upon her after her death, to watch in indignation over the peace of that dead woman, and in its shyness, to keep her in her grave? | Быть может, целомудрие Фантины, которого она была насильственно лишена при жизни, вернулось после ее смерти и, негодующее и угрожающее, распростерлось над ней, чтобы бодрствовать над усопшей и охранять ее покой в могиле. |
| Was Jean Valjean unconsciously submitting to the pressure? | Не испытывал ли Жан Вальжан, сам того не ведая, его воздействия? |
| We who believe in death, are not among the number who will reject this mysterious explanation. | Мы веруем в смерть и не принадлежим к числу тех, кто мог бы отклонить это мистическое объяснение. |
| Hence the impossibility of uttering, even for Cosette, that name of Fantine. | Потому-то он и не мог произнести имя Фантины даже перед Козеттой. |
| One day Cosette said to him:- | Как-то Козетта сказала ему: |
| "Father, I saw my mother in a dream last night. | - Отец! Сегодня я видела маму во сне. |
| She had two big wings. | У нее было два больших крыла. |
| My mother must have been almost a saint during her life." | Наверно, моя мать при жизни удостоилась святости. |
| "Through martyrdom," replied Jean Valjean. | - Да, мученичеством, - ответил Жан Вальжан. |
| However, Jean Valjean was happy. | Тем не менее Жан Вальжан был счастлив. |
| When Cosette went out with him, she leaned on his arm, proud and happy, in the plenitude of her heart. | Выходя с ним, Козетта опиралась на его руку, гордая и счастливая до глубины души. |
| Jean Valjean felt his heart melt within him with delight, at all these sparks of a tenderness so exclusive, so wholly satisfied with himself alone. | При всяком проявлении ее нежности, столь необыкновенной и сосредоточенной на нем одном, Жан Вальжан чувствовал, что душа его утопает в блаженстве. |
| The poor man trembled, inundated with angelic joy; he declared to himself ecstatically that this would last all their lives; he told himself that he really had not suffered sufficiently to merit so radiant a bliss, and he thanked God, in the depths of his soul, for having permitted him to be loved thus, he, a wretch, by that innocent being. | Бедняга трепетал, проникнутый неземной радостью, он с восторгом твердил себе, что так будет длиться всю жизнь; он уверял себя, что недостаточно страдал, чтобы заслужить такое лучезарное счастье, и в глубине души благодарил бога за то, что его, отверженного, так горячо полюбило это невинное существо. |
| CHAPTER V-THE ROSE PERCEIVES THAT IT IS AN ENGINE OF WAR | Глава пятая РОЗА ЗАМЕЧАЕТ, ЧТО ОНА СТАЛА ОРУДИЕМ ВОЙНЫ |
| One day, Cosette chanced to look at herself in her mirror, and she said to herself: "Really!" | Однажды Козетта случайно взглянула на себя в зеркало и изумилась. |
| It seemed to her almost that she was pretty. | Ей почти показалось, что она хорошенькая. |
| This threw her in a singularly troubled state of mind. | Она почувствовала странное волнение. |
| Up to that moment she had never thought of her face. | До сих пор она совсем не думала о своей внешности. |
| She saw herself in her mirror, but she did not look at herself. | Она смотрелась в зеркало, но не видела себя. |
| And then, she had so often been told that she was homely; Jean Valjean alone said gently: | Кроме того, ей часто говорили, что она некрасива; только Жан Вальжан мягко повторял: |
| "No indeed! no indeed!" | "Да нет же, нет!" |
| At all events, Cosette had always thought herself homely, and had grown up in that belief with the easy resignation of childhood. | Как бы там ни было, Козетта всегда считала себя дурнушкой и выросла с этой мыслью, легко, по-детски, свыкнувшись с нею. |
| And here, all at once, was her mirror saying to her, as Jean Valjean had said: | Но вот зеркало сразу сказало ей, как и Жан Вальжан: |
| "No indeed!" | "Да нет же!" |
| That night, she did not sleep. | Она не спала всю ночь. |
| "What if I were pretty!" she thought. | "А если и вправду я хороша? - думала она. |
| "How odd it would be if I were pretty!" | - Как это было бы забавно, если бы оказалось, что я хороша собой!" |
| And she recalled those of her companions whose beauty had produced a sensation in the convent, and she said to herself: | Она вспоминала своих блиставших красотой монастырских подруг и повторяла про себя: |
| "What! Am I to be like Mademoiselle So-and-So?" | "Неужели я буду, как мадмуазель такая-то?" |
| The next morning she looked at herself again, not by accident this time, and she was assailed with doubts: | На следующий день она уже сознательно посмотрела на себя в зеркало и успокоилась. |
| "Where did I get such an idea?" said she; "no, I am ugly." | "Что за вздор пришел мне в голову? - подумала она. - Нет, я дурнушка". |
| She had not slept well, that was all, her eyes were sunken and she was pale. | Она просто-напросто плохо спала, была бледна, с синевой под глазами. |
| She had not felt very joyous on the preceding evening in the belief that she was beautiful, but it made her very sad not to be able to believe in it any longer. | Она не очень обрадовалась накануне, поверив в свою красоту, но теперь была огорчена, разуверившись в ней. |
| She did not look at herself again, and for more than a fortnight she tried to dress her hair with her back turned to the mirror. | Больше она не смотрелась в зеркало и в течение двух недель старалась причесываться, повернувшись к нему спиною. |
| In the evening, after dinner, she generally embroidered in wool or did some convent needlework in the drawing-room, and Jean Valjean read beside her. | Вечером, после обеда, она обычно занималась в гостиной вышиванием по канве или исполняла какую-нибудь другую работу, которой научилась в монастыре; Жан Вальжан читал, сидя возле нее. |
| Once she raised her eyes from her work, and was rendered quite uneasy by the manner in which her father was gazing at her. | Однажды она подняла голову, и ее очень удивило выражение беспокойства, которое она уловила в устремленном на нее взоре отца. |
| On another occasion, she was passing along the street, and it seemed to her that some one behind her, whom she did not see, said: | В другой раз, проходя по улице, она услышала, как кто-то сзади нее сказал: |
| "A pretty woman! but badly dressed." | "Красивая! Только плохо одета". |
| "Bah!" she thought, "he does not mean me. | "Это не про меня, - подумала она. |
| I am well dressed and ugly." | - Я хорошо одета и некрасива". |
| She was then wearing a plush hat and her merino gown. | Она была в плюшевой шапочке и в старом мериносовом платье. |
| At last, one day when she was in the garden, she heard poor old Toussaint saying: | Наконец однажды днем, когда она была в саду, она услышала, как старая Тусен сказала: |
| "Do you notice how pretty Cosette is growing, sir?" | "А вы, замечаете, сударь, что наша барышня хорошеет?" |
| Cosette did not hear her father's reply, but Toussaint's words caused a sort of commotion within her. | Козетта не слышала, что ответил отец; слова Тусен были для нее откровением. |
| She fled from the garden, ran up to her room, flew to the looking-glass,-it was three months since she had looked at herself,-and gave vent to a cry. | Она убежала из сада, поднялась в свою комнату, бросилась к зеркалу -уже три месяца как она не смотрелась в него - и вскрикнула. |
| She had just dazzled herself. | Она была ослеплена собой. |
| She was beautiful and lovely; she could not help agreeing with Toussaint and her mirror. | Она была хороша, она была прекрасна; она не могла не согласиться с Тусен и со своим зеркалом. |
| Her figure was formed, her skin had grown white, her hair was lustrous, an unaccustomed splendor had been lighted in her blue eyes. | Ее стан сформировался, кожа побелела, волосы стали блестящими, какое-то особенное сияние зажглось в ее голубых глазах. |
| The consciousness of her beauty burst upon her in an instant, like the sudden advent of daylight; other people noticed it also, Toussaint had said so, it was evidently she of whom the passer-by had spoken, there could no longer be any doubt of that; she descended to the garden again, thinking herself a queen, imagining that she heard the birds singing, though it was winter, seeing the sky gilded, the sun among the trees, flowers in the thickets, distracted, wild, in inexpressible delight. | Сознание своей красоты пришло к ней мгновенно, как ярко вспыхнувший свет, но и другие заметили, что она хороша, и Тусен сказала об этом, и прохожий, по-видимому, говорил о ней, -сомнений больше не оставалось. Растерянная, ликующая, полная невыразимого восхищения, она вернулась в сад, чувствуя себя королевой, и хотя стояла зима, она слышала пение птиц, видела золотое небо, солнце, светившее сквозь ветви, цветы на кустах. |
| Jean Valjean, on his side, experienced a deep and undefinable oppression at heart. | А Жан Вальжан испытывал глубокую и неизъяснимую сердечную тревогу. |
| In fact, he had, for some time past, been contemplating with terror that beauty which seemed to grow more radiant every day on Cosette's sweet face. | С некоторых пор он с ужасом глядел на красоту, которая с каждым днем все ярче расцветала на нежном личике Козетты. |
| The dawn that was smiling for all was gloomy for him. | Взошла заря, пленительная для всех, зловещая для него. |
| Cosette had been beautiful for a tolerably long time before she became aware of it herself. | Козетта была хороша задолго до того, как она это заметила. |
| But, from the very first day, that unexpected light which was rising slowly and enveloping the whole of the young girl's person, wounded Jean Valjean's sombre eye. | Но омраченный взор Жана Вальжана с первого же дня был ранен медленно разгоравшимся и постепенно заливавшим девушку неожиданным светом. |
| He felt that it was a change in a happy life, a life so happy that he did not dare to move for fear of disarranging something. | Он воспринял это как перемену в своей счастливой жизни, столь счастливой, что он не осмеливался шевельнуться из опасения нарушить в ней что-либо. |
| This man, who had passed through all manner of distresses, who was still all bleeding from the bruises of fate, who had been almost wicked and who had become almost a saint, who, after having dragged the chain of the galleys, was now dragging the invisible but heavy chain of indefinite misery, this man whom the law had not released from its grasp and who could be seized at any moment and brought back from the obscurity of his virtue to the broad daylight of public opprobrium, this man accepted all, excused all, pardoned all, and merely asked of Providence, of man, of the law, of society, of nature, of the world, one thing, that Cosette might love him! | Этот человек, прошедший через все несчастья, человек, чьи раны, нанесенные ему судьбой, до сих пор кровоточили, бывший почти злодеем и ставший почти святым, влачивший после цепей каторжника невидимую, но тяжелую цепь скрытого бесчестия, человек, которого закон еще не освободил и который мог быть каждую минуту схвачен и выведен из темницы своей добродетели на яркий свет общественного позора, этот человек принимал все, прощал все, оправдывал все, благословлял все, соглашался на все и вымаливал у провидения, у людей, у законов, у общества, у природы, у вселенной только одного; любви Козетты! |
| That Cosette might continue to love him! | Только бы Козетта продолжала его любить! |
| That God would not prevent the heart of the child from coming to him, and from remaining with him! | Только бы господь не мешал сердцу этого ребенка стремиться к нему и принадлежать ему всегда? |
| Beloved by Cosette, he felt that he was healed, rested, appeased, loaded with benefits, recompensed, crowned. | Любовь Козетты его исцелила, успокоила, умиротворила, удовлетворила, вознаградила, вознесла. |
| Beloved by Cosette, it was well with him! | Любимый Козеттой, он был счастлив! |
| He asked nothing more! | Он не просил большего. |
| Had any one said to him: | Если бы его спросили- |
| "Do you want anything better?" he would have answered: | "Хочешь быть счастливее?" -- он бы ответил. |
| "No." | "Нет". |
| God might have said to him: | Если бы бог его спросил; |
| "Do you desire heaven?" and he would have replied: "I should lose by it." | "Хочешь райского блаженства?" -он бы отвечал! -"Я прогадал бы на этом". |
| Everything which could affect this situation, if only on the surface, made him shudder like the beginning of something new. | Все, что могло нарушить их жизнь, хотя бы даже слегка, заставляло его трепетать от ужаса, как начало перемены. |
| He had never known very distinctly himself what the beauty of a woman means; but he understood instinctively, that it was something terrible. | Он не очень хорошо понимал, что такое женская красота, но инстинкт говорил ему, что это нечто страшное. |
| He gazed with terror on this beauty, which was blossoming out ever more triumphant and superb beside him, beneath his very eyes, on the innocent and formidable brow of that child, from the depths of her homeliness, of his old age, of his misery, of his reprobation. | Ошеломленный, глядел он из глубины своего несчастья, отверженности, угнетенности, безобразия и старости на эту красоту, расцветавшую подле него, перед ним, все торжественнее и величавее, на невинном, но таящем угрозу челе ребенка. |
| He said to himself: | Он говорил себе: |
| "How beautiful she is! | "Как она прекрасна! |
| What is to become of me?" | Что же теперь станется со мной?" |
| There, moreover, lay the difference between his tenderness and the tenderness of a mother. | В этом и сказывалось различие между его нежностью и нежностью матери. |
| What he beheld with anguish, a mother would have gazed upon with joy. | То, что внушало ему душевную тревогу, для матери было бы радостью. |
| The first symptoms were not long in making their appearance. | Первые признаки наступившей перемены не замедлили обнаружиться. |
| On the very morrow of the day on which she had said to herself: | На следующий же день после того, как Козетта воскликнула- |
| "Decidedly I am beautiful!" Cosette began to pay attention to her toilet. | "Конечно, я хороша!" -она обратила внимание на свои наряды. |
| She recalled the remark of that passer-by: | Она вспомнила слова прохожего: |
| "Pretty, but badly dressed," the breath of an oracle which had passed beside her and had vanished, after depositing in her heart one of the two germs which are destined, later on, to fill the whole life of woman, coquetry. | "Красивая, только плохо одета"; это пророческое дуновение, пронесшееся возле нее и исчезнувшее, успело заронить в ее сердце одно из двух зерен, которые, взойдя, заполняют всю жизнь женщины, - зерно кокетства. |
| Love is the other. | Второе зерно- любовь. |
| With faith in her beauty, the whole feminine soul expanded within her. | Как только она поверила в свою красоту, в ней проснулась ее женская сущность. |
| She conceived a horror for her merinos, and shame for her plush hat. | Она почувствовала отвращение к мериносовому платью и плюшевой шляпке. |
| Her father had never refused her anything. | Отец никогда и ни в чем ей не отказывал. |
| She at once acquired the whole science of the bonnet, the gown, the mantle, the boot, the cuff, the stuff which is in fashion, the color which is becoming, that science which makes of the Parisian woman something so charming, so deep, and so dangerous. | Она сразу овладела искусством одеваться, тайной шляпки, платья, накидки, ботинок, манжеток, материи и цвета к лицу, - тем искусством, которое делает парижанку столь очаровательной, столь загадочной и столь опасной. |
| The words heady woman were invented for the Parisienne. | Выражение "пленительная женщина" было придумано для парижанки. |
| In less than a month, little Cosette, in that Thebaid of the Rue de Babylone, was not only one of the prettiest, but one of the "best dressed" women in Paris, which means a great deal more. | Не прошло и месяца, как маленькая Козетта стала в этой пустыне, именуемой Вавилонской улицей, не только одной из самых красивых женщин Парижа, - а это немало, - но и одной из самых "хорошо одетых", что гораздо важнее. |
| She would have liked to encounter her "passer-by," to see what he would say, and to "teach him a lesson!" | Ей хотелось встретить "того прохожего", чтобы услышать его мнение и чтобы "проучить его"! |
| The truth is, that she was ravishing in every respect, and that she distinguished the difference between a bonnet from Gerard and one from Herbaut in the most marvellous way. | Действительно, она была прелестна и превосходно отличала шляпку Жерара от шляпки Эрбо. |
| Jean Valjean watched these ravages with anxiety. | Жан Вальжан с тревогой смотрел на эти разорительные новшества. |
| He who felt that he could never do anything but crawl, walk at the most, beheld wings sprouting on Cosette. | Он, которому дано было только ползать, самое большее - ходить, видел, как у Козетты вырастают крылья. |
| Moreover, from the mere inspection of Cosette's toilet, a woman would have recognized the fact that she had no mother. | Но все же любая женщина, взглянув на туалет Козетты, сразу поняла бы, что у нее нет матери. |
| Certain little proprieties, certain special conventionalities, were not observed by Cosette. | Некоторые незначительные правила приличия, некоторые условности не были ею соблюдены. |
| A mother, for instance, would have told her that a young girl does not dress in damask. | Например, мать сказала бы ей, что молодые девушки не носят платья из тяжелого шелка. |
| The first day that Cosette went out in her black damask gown and mantle, and her white crape bonnet, she took Jean Valjean's arm, gay, radiant, rosy, proud, dazzling. | Выйдя из дому в первый раз в черном шелковом платье и накидке, в белой креповой шляпке, веселая, сияющая, розовая, гордая, блестящая, она, взяв под руку Жана Вальжана, спросила: |
| "Father," she said, "how do you like me in this guise?" | - Ну, как вы меня находите, отец? |
| Jean Valjean replied in a voice which resembled the bitter voice of an envious man: | Жан Вальжан ответил тоном, в котором сквозила горькая нотка зависти: |
| "Charming!" | - Восхитительной! |
| He was the same as usual during their walk. | На прогулке он держался, как обычно. |
| On their return home, he asked Cosette:- | Вернувшись, он спросил Козетту: |
| "Won't you put on that other gown and bonnet again,-you know the ones I mean?" | - Разве ты никогда больше не наденешь свое платье и шляпку, те, прежние? |
| This took place in Cosette's chamber. | Это происходило в комнате Козетты. |
| Cosette turned towards the wardrobe where her cast-off schoolgirl's clothes were hanging. | Козетта обернулась к платяному шкафу, где на вешалке висело ее разжалованное монастырское одеяние. |
| "That disguise!" said she. | - Костюм для ряженого! - воскликнула она. |
| "Father, what do you want me to do with it? Oh no, the idea! | - На что он мне? |
| I shall never put on those horrors again. | О нет, я никогда не надену эти ужасные вещи! |
| With that machine on my head, I have the air of Madame Mad-dog." | С этой штукой на голове я похожа на чучело! |
| Jean Valjean heaved a deep sigh. | Жан Вальжан глубоко вздохнул. |
| From that moment forth, he noticed that Cosette, who had always heretofore asked to remain at home, saying: | С тех пор он стал замечать, что Козетта, которая раньше всегда просила его остаться дома и говорила: |
| "Father, I enjoy myself more here with you," now was always asking to go out. | "Отец! Мне так хорошо здесь с вами!" - теперь всегда просила его пойти погулять. |
| In fact, what is the use of having a handsome face and a delicious costume if one does not display them? | В самом деле, зачем нужны хорошенькое личико и восхитительный наряд, если не показывать их? |
| He also noticed that Cosette had no longer the same taste for the back garden. | Еще он заметил, что Козетта уже не так любит дворик, как прежде. |
| Now she preferred the garden, and did not dislike to promenade back and forth in front of the railed fence. | Теперь она охотнее бывала в саду, не без удовольствия прогуливаясь перед решеткой. |
| Jean Valjean, who was shy, never set foot in the garden. | Жан Вальжан, замкнувшись в себе, не показывался в саду. |
| He kept to his back yard, like a dog. | Он не покидал дворика, словно сторожевой пес. |
| Cosette, in gaining the knowledge that she was beautiful, lost the grace of ignoring it. An exquisite grace, for beauty enhanced by ingenuousness is ineffable, and nothing is so adorable as a dazzling and innocent creature who walks along, holding in her hand the key to paradise without being conscious of it. | Козетта, поняв, что она красива, утратила прелесть неведения; прелесть утонченную, потому что красота, сочетающаяся с простодушием, невыразима, и нет ничего милее сияющей невинности, которая шествует, держа в руке и сама того не подозревая, ключи от рая. |
| But what she had lost in ingenuous grace, she gained in pensive and serious charm. | Но, утратив прелесть наивности, она приобрела очарование задумчивости и серьезности. |
| Her whole person, permeated with the joy of youth, of innocence, and of beauty, breathed forth a splendid melancholy. | Вся проникнутая радостью юности, невинности, красоты, она дышала блистательной грустью. |
| It was at this epoch that Marius, after the lapse of six months, saw her once more at the Luxembourg. | Именно в это время Мариус, после полугодового перерыва, снова увидел ее в Люксембургском саду. |
| CHAPTER VI-THE BATTLE BEGUN | Глава шестая БИТВА НАЧИНАЕТСЯ |
| Cosette in her shadow, like Marius in his, was all ready to take fire. | Козетта в своем затишье, как и Мариус в своем, готова была встретить любовь. |
| Destiny, with its mysterious and fatal patience, slowly drew together these two beings, all charged and all languishing with the stormy electricity of passion, these two souls which were laden with love as two clouds are laden with lightning, and which were bound to overflow and mingle in a look like the clouds in a flash of fire. | Судьба, с присущим ей роковым, таинственным терпением, медленно сближала эти два существа, словно заряженные электричеством и истомленные зарницами надвигающейся страсти; эти души, чреватые любовью, как облака грозой, должны были столкнуться и слиться во взгляде, как сливаются облака во вспышке молнии. |
| The glance has been so much abused in love romances that it has finally fallen into disrepute. | В романах так злоупотребляли силой взгляда, что в конце концов люди перестали в нее верить. |
| One hardly dares to say, nowadays, that two beings fell in love because they looked at each other. | Теперь нужна смелость для того, чтобы сказать, что он и она полюбили друг друга, потому что их взгляды встретились. |
| That is the way people do fall in love, nevertheless, and the only way. | И, однако, именно так начинают любить, и только так. |
| The rest is nothing, but the rest comes afterwards. | Все остальное является лишь остальным и приходит позже. |
| Nothing is more real than these great shocks which two souls convey to each other by the exchange of that spark. | Нет ничего реальней этих глубочайших потрясений, которые вызывают друг в друге две души, обменявшись такой искрой. |
| At that particular hour when Cosette unconsciously darted that glance which troubled Marius, Marius had no suspicion that he had also launched a look which disturbed Cosette. | В тот час, когда Козетта бессознательно бросила взгляд, взволновавший Мариуса, Мариус не подозревал, что и его взгляд взволновал Козетту. |
| He caused her the same good and the same evil. | Это было такое же зло и такое же благо. |
| She had been in the habit of seeing him for a long time, and she had scrutinized him as girls scrutinize and see, while looking elsewhere. | Уже давно она заметила его и наблюдала за ним, как замечают и наблюдают девушки, хотя и глядя в другую сторону. |
| Marius still considered Cosette ugly, when she had already begun to think Marius handsome. | Мариус еще считал Козетту дурнушкой, когда Козетта уже находила Мариуса красивым. |
| But as he paid no attention to her, the young man was nothing to her. | Но он не обращал на нее внимания, и она оставалась равнодушной к молодому человеку. |
| Still, she could not refrain from saying to herself that he had beautiful hair, beautiful eyes, handsome teeth, a charming tone of voice when she heard him conversing with his comrades, that he held himself badly when he walked, if you like, but with a grace that was all his own, that he did not appear to be at all stupid, that his whole person was noble, gentle, simple, proud, and that, in short, though he seemed to be poor, yet his air was fine. | Все же она не могла не признать, что у него прекрасные волосы, прекрасные глаза и зубы, приятный голос, который она слышала, когда он разговаривал с товарищами, что у него, если угодно, неловкая походка, но в ней есть своеобразное изящество, что он совсем не глуп, что весь его облик отмечен благородством, мягкостью, простотой и гордостью, что, наконец, пускай на вид он беден, но полон достоинства. |
| On the day when their eyes met at last, and said to each other those first, obscure, and ineffable things which the glance lisps, Cosette did not immediately understand. | В тот день, когда их глаза неожиданно встретились и наконец сказали друг другу неясные и невыразимые слова, которые невнятно передает взгляд, Козетта сначала ничего не поняла. |
| She returned thoughtfully to the house in the Rue de l'Ouest, where Jean Valjean, according to his custom, had come to spend six weeks. | В глубокой задумчивости вернулась она в дом на Западной улице, куда, по своему обыкновению, перебрался на полтора месяца Жан Вальжан. |
| The next morning, on waking, she thought of that strange young man, so long indifferent and icy, who now seemed to pay attention to her, and it did not appear to her that this attention was the least in the world agreeable to her. | На следующий день, проснувшись, она подумала о молодом незнакомце, который так долго был равнодушен и холоден, а теперь как будто обратил на нее внимание, однако ей показалось, что это внимание нисколько не льстит ей. |
| She was, on the contrary, somewhat incensed at this handsome and disdainful individual. | Скорее она сердилась на красивого гордеца. |
| A substratum of war stirred within her. | Что-то протестующее шевельнулось в ней. |
| It struck her, and the idea caused her a wholly childish joy, that she was going to take her revenge at last. | Ей казалось, что она наконец отомстит за себя, и при мысли об этом Козетта испытывала какую-то еще почти ребяческую радость. |
| Knowing that she was beautiful, she was thoroughly conscious, though in an indistinct fashion, that she possessed a weapon. | Сознавая себя красивой, она чувствовала, хотя и смутно, что обладает оружием. |
| Women play with their beauty as children do with a knife. | Женщины играют своей красотой, как дети ножом. |
| They wound themselves. | Им случается самих себя поранить. |
| The reader will recall Marius' hesitations, his palpitations, his terrors. | Читатель помнит колебания Мариуса, его трепет, его страхи. |
| He remained on his bench and did not approach. | Он продолжал сидеть на скамье и не подходил к Козетте. |
| This vexed Cosette. | Это вызывало в ней досаду. |
| One day, she said to Jean Valjean: | Однажды она сказала Жану Вальжану: |
| "Father, let us stroll about a little in that direction." | "Пойдем, отец, погуляем по этой стороне". |
| Seeing that Marius did not come to her, she went to him. | Видя, что Мариус не идет к ней, она направилась к нему. |
| In such cases, all women resemble Mahomet. | В таких случаях каждая женщина похожа на Магомета. |
| And then, strange to say, the first symptom of true love in a young man is timidity; in a young girl it is boldness. This is surprising, and yet nothing is more simple. | И затем, как это ни странно, первый признак истинной любви у молодого человека-робость, у молодой девушки -смелость Это удивительно и в то же время очень просто. |
| It is the two sexes tending to approach each other and assuming, each the other's qualities. | Два пола, стремясь сблизиться, заимствуют недостающие им свойства друг у друга. |
| That day, Cosette's glance drove Marius beside himself, and Marius' glance set Cosette to trembling. | В этот день взгляд Козетты свел Мариуса с ума, взгляд Мариуса заставил затрепетать Козетту. |
| Marius went away confident, and Cosette uneasy. | Мариус ушел с надеждой в душе, Козетта - с беспокойством. |
| From that day forth, they adored each other. | С этого дня они стали обожать друг друга. |
| The first thing that Cosette felt was a confused and profound melancholy. | Первое, что испытала Козетта, была смутная и глубокая грусть. |
| It seemed to her that her soul had become black since the day before. | Ей казалось, что за один день ее душа потемнела. |
| She no longer recognized it. | Она не узнавала себя. |
| The whiteness of soul in young girls, which is composed of coldness and gayety, resembles snow. | Чистота девичьей души, слагающаяся из холодности и веселости, похожа на снег. |
| It melts in love, which is its sun. | Она тает под солнцем любви. |
| Cosette did not know what love was. | Козетта не знала, что такое любовь. |
| She had never heard the word uttered in its terrestrial sense. | Она никогда не слышала этого слова в земном его значении. |
| On the books of profane music which entered the convent, amour (love) was replaced by tambour (drum) or pandour. | В тетрадях светской музыки, попадавших в монастырь, слово "любовь" было заменено словами "морковь" или "свекровь". |
| This created enigmas which exercised the imaginations of the big girls, such as: Ah, how delightful is the drum! or, Pity is not a pandour. | Это порождало загадки, подстрекавшие воображения старших пансионерок:: "Ах, как приятна морковь!" или "Жалость - не свекровь". |
| But Cosette had left the convent too early to have occupied herself much with the "drum." | Но Козетта вышла лз монастыря слишком юной, чтобы особенно интересоваться "свекровью". |
| Therefore, she did not know what name to give to what she now felt. | И она не знала, как назвать то, что испытывала теперь. |
| Is any one the less ill because one does not know the name of one's malady? | Но разве в меньшей степени болен человек оттого, что не ведает названия своей болезни? |
| She loved with all the more passion because she loved ignorantly. | Она любила с тем большей страстью, что любила в неведении. |
| She did not know whether it was a good thing or a bad thing, useful or dangerous, eternal or temporary, allowable or prohibited; she loved. | Она не знала, хорошо это или плохо, полезно или опасно, благотворно или смертельно, вечно или преходяще, дозволено или запрещено, она любила. |
| She would have been greatly astonished, had any one said to her: | Она бы очень удивилась, если бы ей сказали: |
| "You do not sleep? | "Вы не спите? |
| But that is forbidden! | Но ведь это непозволительно! |
| You do not eat? | Вы перестали есть? |
| Why, that is very bad! | Но это очень дурно! |
| You have oppressions and palpitations of the heart? | У вас тяжесть в груди и сердцебиение? |
| That must not be! | Но это никуда не годится! |
| You blush and turn pale, when a certain being clad in black appears at the end of a certain green walk? | Вы то краснеете, то бледнеете, когда известное лицо в черном костюме появляется в конце известной зеленой аллеи? |
| But that is abominable!" | Но ведь это ужасно!" |
| She would not have understood, and she would have replied: | Она не поняла бы и ответила: |
| "What fault is there of mine in a matter in which I have no power and of which I know nothing?" | "Как же я могу быть виновата в том, в чем я не вольна и чего не понимаю?" |
| It turned out that the love which presented itself was exactly suited to the state of her soul. | Случаю было угодно, чтобы посетившая ее любовь была именно той, которая лучше всего соответствовала ее душевному состоянию. |
| It was a sort of admiration at a distance, a mute contemplation, the deification of a stranger. | То было своего рода обожание издали, безмолвное созерцание, обоготворение незнакомца. |
| It was the apparition of youth to youth, the dream of nights become a reality yet remaining a dream, the longed-for phantom realized and made flesh at last, but having as yet, neither name, nor fault, nor spot, nor exigence, nor defect; in a word, the distant lover who lingered in the ideal, a chim?ra with a form. | То было явление юности - другой такой же юности, ночная греза, превратившаяся в роман и оставшаяся грезой, желанное видение, наконец воплотившееся, но еще не имеющее ни имени, ни вины за собой, ни пятна, ни требований, ни недостатков, словом, далекий возлюбленный, обитающий в идеальном мире, мечта, принявшая четкий облик. |
| Any nearer and more palpable meeting would have alarmed Cosette at this first stage, when she was still half immersed in the exaggerated mists of the cloister. | Всякая встреча, более определенная и на более близком расстоянии, в это первое время вспугнула бы Козетту, еще наполовину погруженную в сумрак монастырской жизни, который преувеличивал опасности мирской жизни. |
| She had all the fears of children and all the fears of nuns combined. | Все детские и монашеские страхи перемешивались в ней. |
| The spirit of the convent, with which she had been permeated for the space of five years, was still in the process of slow evaporation from her person, and made everything tremble around her. | Монастырский дух, которым она прониклась за пять лет и которым до сих пор веяло от нее, показывал ей все окружающее в неверном свете. |
| In this situation he was not a lover, he was not even an admirer, he was a vision. | И сейчас ей нужен был не возлюбленный, даже не влюбленный: ей нужно было только видение. |
| She set herself to adoring Marius as something charming, luminous, and impossible. | Она начала обожать Мариуса как нечто восхитительное, светозарное и недосягаемое. |
| As extreme innocence borders on extreme coquetry, she smiled at him with all frankness. | Крайнее простодушие граничит с крайним кокетством, поэтому она ему улыбалась без всякого стеснения. |
| Every day, she looked forward to the hour for their walk with impatience, she found Marius there, she felt herself unspeakably happy, and thought in all sincerity that she was expressing her whole thought when she said to Jean Valjean:- | Каждый день она нетерпеливо ожидала часа прогулки, встречала Мариуса, чувствовала себя невыразимо счастливой и думала, что вполне чистосердечно выражает все свои мысли, говоря Жану Вальжану: |
| "What a delicious garden that Luxembourg is!" | "Какая прелесть этот Люксембургский сад!" |
| Marius and Cosette were in the dark as to one another. | Мариус и Козетта пребывали друг для друга во тьме. |
| They did not address each other, they did not salute each other, they did not know each other; they saw each other; and like stars of heaven which are separated by millions of leagues, they lived by gazing at each other. | Они не разговаривали, не здоровались, они не были знакомы; они виделись, подобно небесным светилам, разделенным миллионами миль, и жили созерцанием друг друга. |
| It was thus that Cosette gradually became a woman and developed, beautiful and loving, with a consciousness of her beauty, and in ignorance of her love. | Так, мало-помалу Козетта становилась женщиной, прекрасной и влюбленной, сознающей свою красоту и неведающей о своей любви. |
| She was a coquette to boot through her ignorance. | Сверх всего - кокетливой в силу своей невинности. |
| CHAPTER VII-TO ONE SADNESS OPPOSE A SADNESS AND A HALF | Глава седьмая ЗА ОДНОЙ ПЕЧАЛЬЮ ПЕЧАЛЬ ЕЩЕ БОЛЬШАЯ |
| All situations have their instincts. | При всех обстоятельствах в человеке бодрствует особый инстинкт. |
| Old and eternal Mother Nature warned Jean Valjean in a dim way of the presence of Marius. | Старая и вечная мать-природа глухо предупреждала Жана Вальжана о присутствии Мариуса. |
| Jean Valjean shuddered to the very bottom of his soul. | И Жан Вальжан содрогался в самых темных глубинах своей души. |
| Jean Valjean saw nothing, knew nothing, and yet he scanned with obstinate attention, the darkness in which he walked, as though he felt on one side of him something in process of construction, and on the other, something which was crumbling away. | Он ничего не видел, ничего не знал, но всматривался с настойчивым вниманием в окружавший его мрак, словно чувствуя, что в то время как нечто созидается, нечто другое разрушается. |
| Marius, also warned, and, in accordance with the deep law of God, by that same Mother Nature, did all he could to keep out of sight of "the father." | Мариус, предупрежденный той же матерью-природой, - и в этом мудрость божественного закона, - делал все возможное, чтобы "отец" девушки его не видел. |
| Nevertheless, it came to pass that Jean Valjean sometimes espied him. | Иногда Жан Вальжан его замечал. |
| Marius' manners were no longer in the least natural. | Поведение Мариуса было не совсем естественным. |
| He exhibited ambiguous prudence and awkward daring. | Его осторожность была подозрительной, а смелость неловкой. |
| He no longer came quite close to them as formerly. He seated himself at a distance and pretended to be reading; why did he pretend that? | Он уж не подходил так близко, как раньше; он садился поодаль и словно погружался в экстаз; он приносил с собой книгу и притворялся, будто читает. Зачем он притворялся? |
| Formerly he had come in his old coat, now he wore his new one every day; Jean Valjean was not sure that he did not have his hair curled, his eyes were very queer, he wore gloves; in short, Jean Valjean cordially detested this young man. | Раньше он приходил в старом фраке, теперь всегда в новом; нельзя было утверждать с уверенностью, что он не завивался, у него были какие-то странные глаза, он стал носить перчатки. Короче говоря, Жан Вальжан от всей души ненавидел этого молодого человека. |
| Cosette allowed nothing to be divined. | Козетта не давала поводов для подозрений. |
| Without knowing just what was the matter with her she was convinced that there was something in it, and that it must be concealed. | Не понимая в точности, что с ней происходит, она тем не менее чувствовала в себе нечто новое, что нужно скрывать. |
| There was a coincidence between the taste for the toilet which had recently come to Cosette, and the habit of new clothes developed by that stranger which was very repugnant to Jean Valjean. | Между желанием наряжаться, возникшим у Козетты, и обыкновением надевать новый фрак, появившимся у незнакомца, существовала какая-то взаимосвязь, мысль о которой была несносна для Жана Вальжана. |
| It might be accidental, no doubt, certainly, but it was a menacing accident. | Быть может, вполне вероятно, даже несомненно, то была случайность, но случайность опасная. |
| He never opened his mouth to Cosette about this stranger. | Он не говорил с Козеттой о незнакомце. |
| One day, however, he could not refrain from so doing, and, with that vague despair which suddenly casts the lead into the depths of its despair, he said to her: | Все же как-то раз он не мог удержаться и, полный того смутного отчаяния, которое побуждает человека внезапно погрузить зонд в собственную рану, сказал ей: |
| "What a very pedantic air that young man has!" | - Как важничает этот молодой человек! |
| Cosette, but a year before only an indifferent little girl, would have replied: | Годом раньше Козетта, с безразличием девочки, ответила бы ему: |
| "Why, no, he is charming." | "Вовсе нет, он очень милый". |
| Ten years later, with the love of Marius in her heart, she would have answered: | Десятью годами позже, с любовью к Мариусу в сердце, она бы сказала: |
| "A pedant, and insufferable to the sight! | "Вы правы, просто противно смотреть, как он важничает!" |
| You are right! "-At the moment in life and the heart which she had then attained, she contented herself with replying, with supreme calmness: | Но теперь, в этот период своей жизни и своей любви, она ограничилась тем, что с невозмутимым спокойствием ответила: |
| "That young man!" | - Кто? Ах, этот молодой человек! |
| As though she now beheld him for the first time in her life. | Можно было подумать, что она видит его первый раз в жизни. |
| "How stupid I am!" thought Jean Valjean. "She had not noticed him. | "Как я глуп! -подумал Жан Вальжан. -Она его и не заметила. |
| It is I who have pointed him out to her." | Я сам обратил ее внимание на него". |
| Oh, simplicity of the old! oh, the depth of children! | О простота старцев! О мудрость детей! |
| It is one of the laws of those fresh years of suffering and trouble, of those vivacious conflicts between a first love and the first obstacles, that the young girl does not allow herself to be caught in any trap whatever, and that the young man falls into every one. | Таков уж закон этих ранних лет страданий и забот, этого жаркого поединка первой любви с первыми препятствиями: девушка не попадается ни в одну ловушку, юноша попадает в каждую. |
| Jean Valjean had instituted an undeclared war against Marius, which Marius, with the sublime stupidity of his passion and his age, did not divine. | Жан Вальжан начал тайную борьбу с Мариусом, а Мариус в святой простоте, свойственной его возрасту и его страсти, даже не догадывался об этом. |
| Jean Valjean laid a host of ambushes for him; he changed his hour, he changed his bench, he forgot his handkerchief, he came alone to the Luxembourg; Marius dashed headlong into all these snares; and to all the interrogation marks planted by Jean Valjean in his pathway, he ingenuously answered "yes." | Жан Вальжан строил ему множество козней: он менял часы прогулок, пересаживался на другую скамью, забывал там свой платок, приходил в сад один; Мариус опрометчиво попадался во все тенета и на все вопросительные знаки, расставленные Жаном Вальжаном на его пути, простодушно отвечал: "Да!" |
| But Cosette remained immured in her apparent unconcern and in her imperturbable tranquillity, so that Jean Valjean arrived at the following conclusion: | Однако Козетта была настолько замкнута в своей кажущейся беззаботности и непроницаемом спокойствии, что Жан Вальжан пришел к выведу: |
| "That ninny is madly in love with Cosette, but Cosette does not even know that he exists." | "Этот дурачина без памяти влюблен в Козетту, а она даже не подозревает о его существовании". |
| Nonetheless did he bear in his heart a mournful tremor. | И все же сердце его мучительно сжималось. |
| The minute when Cosette would love might strike at any moment. | Мгновение, когда Коэетта полюбит, могло вот-вот наступить. |
| Does not everything begin with indifference? | Не начинается ли все с равнодушия? |
| Only once did Cosette make a mistake and alarm him. | Один раз Козетта допустила ошибку и испугала его. |
| He rose from his seat to depart, after a stay of three hours, and she said: | "Когда, просидев три часа, он поднялся со скамьи, она воскликнула: |
| "What, already?" | - Уже? |
| Jean Valjean had not discontinued his trips to the Luxembourg, as he did not wish to do anything out of the way, and as, above all things, he feared to arouse Cosette; but during the hours which were so sweet to the lovers, while Cosette was sending her smile to the intoxicated Marius, who perceived nothing else now, and who now saw nothing in all the world but an adored and radiant face, Jean Valjean was fixing on Marius flashing and terrible eyes. | Жан Вальжан не прекратил прогулок в Люксембургском саду, не желая прибегать к исключительным мерам и опасаясь возбудить подозрение Козетты; но в эти столь сладкие для влюбленных часы, когда Коэетта улыбалась Мариусу, а он, опьяненный этой улыбкой, только и видел обожаемое лучезарное лицо, Жан Вальжан не сводил с него сверкающих страшных глаз. |
| He, who had finally come to believe himself incapable of a malevolent feeling, experienced moments when Marius was present, in which he thought he was becoming savage and ferocious once more, and he felt the old depths of his soul, which had formerly contained so much wrath, opening once more and rising up against that young man. | Он не считал себя способным на какое-либо недоброе чувство, однако порой при виде Мариуса ему казалось, что он снова становится диким, свирепым зверем, что вновь раскрываются и восстают против этого юноши те глубины его души, где некогда было заключено столько злобы. |
| It almost seemed to him that unknown craters were forming in his bosom. | Ему чудилось, что в нем оживают неведомые, давно потухшие вулканы. |
| What! he was there, that creature! | "Как! Он здесь, этот малый? |
| What was he there for? | Зачем он пришел? |
| He came creeping about, smelling out, examining, trying! | Он пришел повертеться, поразнюхать, поразведать, попытаться! |
| He came, saying: | Он думает: |
| "Hey! Why not?" | "Гм, почему бы и нет?" |
| He came to prowl about his, Jean Valjean's, life! to prowl about his happiness, with the purpose of seizing it and bearing it away! | Он бродит вокруг моего счастья, чтобы схватить его и унести?" |
| Jean Valjean added: "Yes, that's it! | "Да, - продолжал думать Жан Вальжан, - это так! |
| What is he in search of? | Чего он ищет? |
| An adventure! | Приключения! |
| What does he want? | Чего он хочет? |
| A love affair! | Любовной интрижки! |
| A love affair! | Да, любовной интрижки! |
| And I? | А я? |
| What! | Как! |
| I have been first, the most wretched of men, and then the most unhappy, and I have traversed sixty years of life on my knees, I have suffered everything that man can suffer, I have grown old without having been young, I have lived without a family, without relatives, without friends, without life, without children, I have left my blood on every stone, on every bramble, on every mile-post, along every wall, I have been gentle, though others have been hard to me, and kind, although others have been malicious, I have become an honest man once more, in spite of everything, I have repented of the evil that I have done and have forgiven the evil that has been done to me, and at the moment when I receive my recompense, at the moment when it is all over, at the moment when I am just touching the goal, at the moment when I have what I desire, it is well, it is good, I have paid, I have earned it, all this is to take flight, all this will vanish, and I shall lose Cosette, and I shall lose my life, my joy, my soul, because it has pleased a great booby to come and lounge at the Luxembourg." | Стоило ли тогда быть самым презренным из всех людей, потом самым несчастным, шестьдесят лет стоять на коленях, выстрадать все, что только можно выстрадать, состариться, никогда не быв молодым, жить без семьи, без родных, без друзей, без жены, без детей, оставить свою кровь на всех камнях, на всех терниях, на всех дорогах, вдоль всех стен, быть мягким, хотя ко мне были жестоки, и добрым, хотя мне делали зло, и, несмотря на все, стать честным человеком, раскаяться в том, что сделал дурного, простить зло, мне причиненное, чтобы теперь, когда я вознагражден, когда все кончено, когда я достиг цели, когда получил все, чего хотел, - а это справедливо, это хорошо, я за это заплатил, я это заслужил, - чтобы теперь все пропало, все исчезло! И я потеряю Козетту и лишусь жизни, радости, души только потому, что какому-то долговязому бездельнику вздумалось таскаться в Люксембургский сад!" |
| Then his eyes were filled with a sad and extraordinary gleam. | И тогда его глаза загорались необыкновенным зловещим светом. |
| It was no longer a man gazing at a man; it was no longer an enemy surveying an enemy. | Это был уже не человек, взирающий на другого человека; это был не враг, взирающий на своего врага. |
| It was a dog scanning a thief. | То был сторожевой пес, увидевший вора. |
| The reader knows the rest. | Остальное известно. |
| Marius pursued his senseless course. | Мариус продолжал безумствовать. |
| One day he followed Cosette to the Rue de l'Ouest. | Однажды он проводил Козетту до Западной улицы. |
| Another day he spoke to the porter. | В другой раз он заговорил с привратником. |
| The porter, on his side, spoke, and said to Jean Valjean: | Тот заговорил с Жаном Вальжаном. |
| "Monsieur, who is that curious young man who is asking for you?" | "Сударь, что это за любопытный молодой человек спрашивал о вас?" - осведомился он. |
| On the morrow Jean Valjean bestowed on Marius that glance which Marius at last perceived. | На следующий день Жан Вальжан бросил на Мариуса взгляд, который тот, наконец, понял. |
| A week later, Jean Valjean had taken his departure. | Неделю спустя Жан Вальжаи переехал. |
| He swore to himself that he would never again set foot either in the Luxembourg or in the Rue de l'Ouest. | Он дал себе слово, что ноги его больше не будет ни в Люксембургском саду, ни на Западной улице. |
| He returned to the Rue Plumet. | Он вернулся на улицу Плюме. |
| Cosette did not complain, she said nothing, she asked no questions, she did not seek to learn his reasons; she had already reached the point where she was afraid of being divined, and of betraying herself. | Козетта не жаловалась, ничего не говорила, не задавала вопросов, м добивалась ответов: она уже достигла возраста, когда боятся быть понятыми и выдать себя. |
| Jean Valjean had no experience of these miseries, the only miseries which are charming and the only ones with which he was not acquainted; the consequence was that he did not understand the grave significance of Cosette's silence. | Жану Вальжану были неведомы такого рода тревоги, он не знал, что только они таят в себе очарование, и только их ему не довелось испытать; вот почему он не постиг всего значения молчаливости Козетты. |
| He merely noticed that she had grown sad, and he grew gloomy. | Он только заметил, что она стала печальной, и сам стал мрачен. |
| On his side and on hers, inexperience had joined issue. | Это свидетельствовало о неопытности в борьбе обеих сторон. |
| Once he made a trial. He asked Cosette:- | Однажды, желая испытать ее, он спросил: |
| "Would you like to come to the Luxembourg?" | - Хочешь пойти в Люксембургский сад? |
| A ray illuminated Cosette's pale face. | Луч света озарил бледное личико Козетты. |
| "Yes," said she. | - Да, - ответила она. |
| They went thither. | Они отправились туда. |
| Three months had elapsed. Marius no longer went there. | Уже прошло три месяца с тех пор, как они перестали его посещать. |
| Marius was not there. | Мариус больше туда не ходил. |
| On the following day, Jean Valjean asked Cosette again:- | Мариуса там не было. На следующий день Жан Вальжан снова спросил Козетту: |
| "Would you like to come to the Luxembourg?" | - Хочешь пойти в Люксембургский сад? |
| She replied, sadly and gently:- "No." | - Нет, - печально и кротко ответила она. |
| Jean Valjean was hurt by this sadness, and heart-broken at this gentleness. | Жан Вальжан был оскорблен этой печалью и огорчен этой кротостью. |
| What was going on in that mind which was so young and yet already so impenetrable? | Что происходило в этом уме, столь юном и уже столь непроницаемом? |
| What was on its way there within? | Какие решения там созревали? |
| What was taking place in Cosette's soul? | Что делалось в душе Козетты? |
| Sometimes, instead of going to bed, Jean Valjean remained seated on his pallet, with his head in his hands, and he passed whole nights asking himself: | Иногда Жан Вальжан не ложился спать; он просиживал целые ночи около своего жалкого ложа, обхватив руками голову и спрашивая себя: |
| "What has Cosette in her mind?" and in thinking of the things that she might be thinking about. | "Что же такое на уме у Козетты?"; он старался понять, о чем она думает. |
| Oh! at such moments, what mournful glances did he cast towards that cloister, that chaste peak, that abode of angels, that inaccessible glacier of virtue! | О, какие скорбные взоры обращал он в эти минуты к монастырю, этой белоснежной вершине, этому жилищу ангелов, этому недоступному глетчеру добродетели! |
| How he contemplated, with despairing ecstasy, that convent garden, full of ignored flowers and cloistered virgins, where all perfumes and all souls mount straight to heaven! | С каким безнадежным восхищением взирал он на монастырский сад, полный неведомых цветов и заточенных в нем девственниц, где все ароматы и все души возносятся к небу! |
| How he adored that Eden forever closed against him, whence he had voluntarily and madly emerged! | Как он любил этот навсегда закрывшийся для него рай, откуда он ушел по доброй воле, безрассудно покинув эти высоты! |
| How he regretted his abnegation and his folly in having brought Cosette back into the world, poor hero of sacrifice, seized and hurled to the earth by his very self-devotion! | Как он сожалел о своем самоотречении и своем безумии, толкнувшем его на мысль вернуть Козетту в мир - бедная жертва преданности, ею же повергнутая в прах! |
| How he said to himself, | Сколько раз он повторял себе: |
| "What have I done?" | "Что я наделал!" |
| However, nothing of all this was perceptible to Cosette. | Впрочем, он ничем не выдал себя Козетте. |
| No ill-temper, no harshness. | Ни дурным настроением, ни резкостью. |
| His face was always serene and kind. | При ней у него всегда было ясное и доброе лицо. |
| Jean Valjean's manners were more tender and more paternal than ever. | Обращение его с нею было еще белее нежным и более отцовским, чем когда-либо. |
| If anything could have betrayed his lack of joy, it was his increased suavity. | Если что-нибудь и позволяло догадываться о его грусти, то лишь еще большая мягкость. |
| On her side, Cosette languished. | Томилась и Козетта. |
| She suffered from the absence of Marius as she had rejoiced in his presence, peculiarly, without exactly being conscious of it. | Она страдала, не видя Мариуса, так же сильно, не давая себе в том ясного отчета, как радовалась его присутствию. |
| When Jean Valjean ceased to take her on their customary strolls, a feminine instinct murmured confusedly, at the bottom of her heart, that she must not seem to set store on the Luxembourg garden, and that if this proved to be a matter of indifference to her, her father would take her thither once more. | Когда Жан Вальжан перестал брать ее с собой на прогулки, женское чутье невнятно прошептало ей, что не следует выказывать интерес к Люксембургскому саду и что если бы она была к нему равнодушна, отец снова повел бы ее туда. |
| But days, weeks, months, elapsed. | Но проходили дни, недели и месяцы. |
| Jean Valjean had tacitly accepted Cosette's tacit consent. | Жан Вальжан молча принял молчаливое согласие Козетты. |
| She regretted it. | Она пожалела об этом. |
| It was too late. | Но было слишком поздно. |
| So Marius had disappeared; all was over. The day on which she returned to the Luxembourg, Marius was no longer there. What was to be done? | Когда она снова пришла в Люксембургский сад, Мариуса там уже не было. Стало быть, Мариус исчез; все кончено, что делать? |
| Should she ever find him again? | Найдет ли она его когда-нибудь? |
| She felt an anguish at her heart, which nothing relieved, and which augmented every day; she no longer knew whether it was winter or summer, whether it was raining or shining, whether the birds were singing, whether it was the season for dahlias or daisies, whether the Luxembourg was more charming than the Tuileries, whether the linen which the laundress brought home was starched too much or not enough, whether Toussaint had done "her marketing" well or ill; and she remained dejected, absorbed, attentive to but a single thought, her eyes vague and staring as when one gazes by night at a black and fathomless spot where an apparition has vanished. | Она почувствовала стеснение в груди; оно не проходило, а усиливалось с каждым днем. Она уже не знала, зима теперь или лето, солнце или дождь, поют ли птицы, цветут георгины или маргаритки, приятнее ли Люксембургский сад, чем Тюильри, слишком или недостаточно накрахмалено белье, принесенное прачкой, дешево или дорого Тусен купила провизию; она пребывала угнетенной, ушедшей в себя, сосредоточенной на одной мысли и глядела на все пустым и пристальным взглядом человека, всматривающегося ночью в черную глубину, где исчезло видение. |
| However, she did not allow Jean Valjean to perceive anything of this, except her pallor. | Впрочем, она тоже ничем, кроме бледности, не выдавала себя Жану Вальжану. |
| She still wore her sweet face for him. | Он видел то же обращенное к нему кроткое личико. |
| This pallor sufficed but too thoroughly to trouble Jean Valjean. | Этой бледности было более чем достаточно, чтобы встревожить его. |
| Sometimes he asked her:- | Иногда он спрашивал ее: |
| "What is the matter with you?" | - Что с тобой? |
| She replied: | Она отвечала: |
| "There is nothing the matter with me." | - Ничего. |
| And after a silence, when she divined that he was sad also, she would add:- | И так как она понимала, что и он грустит, то, помолчав немного, добавляла: |
| "And you, father-is there anything wrong with you?" | - А вы, отец? Что с вами? |
| "With me? | - Со мною? |
| Nothing," said he. | Ничего, - говорил он. |
| These two beings who had loved each other so exclusively, and with so touching an affection, and who had lived so long for each other now suffered side by side, each on the other's account; without acknowledging it to each other, without anger towards each other, and with a smile. | Эти два существа, связанные такой редкостной и такой трогательной любовью, столь долго жившие друг для друга, теперь страдали друг возле друга, друг из-за друга, молча, не сетуя, улыбаясь. |
| CHAPTER VIII-THE CHAIN-GANG | Глава восьмая КАНДАЛЬНИКИ |
| Jean Valjean was the more unhappy of the two. | Жан Вальжан был несчастней Козетты. |
| Youth, even in its sorrows, always possesses its own peculiar radiance. | Юность даже в горести сохраняет в себе свет. |
| At times, Jean Valjean suffered so greatly that he became puerile. | В иные минуты Жан Вальжан горевал так сильно, что, казалось, превращался в ребенка. |
| It is the property of grief to cause the childish side of man to reappear. | Страданию свойственно пробуждать во взрослом человеке что-то детское. |
| He had an unconquerable conviction that Cosette was escaping from him. | Им владело непреодолимое чувство; ему казалось, что Козетта ускользает от него. |
| He would have liked to resist, to retain her, to arouse her enthusiasm by some external and brilliant matter. | И в нем родилось желание бороться, удержать ее, вызвать у нее восхищение чем-нибудь внешним и блестящим. |
| These ideas, puerile, as we have just said, and at the same time senile, conveyed to him, by their very childishness, a tolerably just notion of the influence of gold lace on the imaginations of young girls. | Эти мысли, как мы уже говорили, ребяческие и в то же время старческие, в силу их наивности, навели его на другие: он поверил, и не без основания, в действие мишуры на воображение молодых девушек. |
| He once chanced to see a general on horseback, in full uniform, pass along the street, Comte Coutard, the commandant of Paris. | Как-то он увидел на улице проезжавшего верхом генерала в полной парадной форме, - то был граф Кутар, комендант Парижа. |
| He envied that gilded man; what happiness it would be, he said to himself, if he could put on that suit which was an incontestable thing; and if Cosette could behold him thus, she would be dazzled, and when he had Cosette on his arm and passed the gates of the Tuileries, the guard would present arms to him, and that would suffice for Cosette, and would dispel her idea of looking at young men. | Он позавидовал этому раззолоченному человеку, подумав, какое было бы счастье надеть такой мундир, представлявший собой нечто неотразимое; если бы Козетта увидела его в нем, она была бы ослеплена, и если бы он под руку с ней прошел мимо ворот Тюильри, а караул отдал бы ему честь, этого было бы довольно, чтобы у Козетты пропало желание заглядываться на молодых людей. |
| An unforeseen shock was added to these sad reflections. | А тут еще неожиданное потрясение! |
| In the isolated life which they led, and since they had come to dwell in the Rue Plumet, they had contracted one habit. | В уединенной жизни, какую они вели с тех пор, как переехали на улицу Плюме, у них появилась новая привычка. |
| They sometimes took a pleasure trip to see the sun rise, a mild species of enjoyment which befits those who are entering life and those who are quitting it. | Время от времени они отправлялись посмотреть на восход солнца, - тихая отрада тех, кто вступает в жизнь, и тех, кто уходит из нее! |
| For those who love solitude, a walk in the early morning is equivalent to a stroll by night, with the cheerfulness of nature added. | Утренняя прогулка для любящего одиночество -все равно, что ночная прогулка, с тем лишь преимуществом, что утром природа веселее. |
| The streets are deserted and the birds are singing. | Улицы пустынны, поют птицы. |
| Cosette, a bird herself, liked to rise early. | Козетта, сама точно птичка, охотно вставала рано. |
| These matutinal excursions were planned on the preceding evening. | Эти утренние путешествия подготовлялись накануне. |
| He proposed, and she agreed. | Он предлагал, она соглашалась. |
| It was arranged like a plot, they set out before daybreak, and these trips were so many small delights for Cosette. | Устраивалось нечто вроде заговора, выходили еще до рассвета - то были ее скромные утехи. |
| These innocent eccentricities please young people. | Такие невинные чудачества нравятся юности. |
| Jean Valjean's inclination led him, as we have seen, to the least frequented spots, to solitary nooks, to forgotten places. | Как известно, у Жана Вальжана была склонность отправляться в местности, мало посещаемые, в уединенные уголки, в заброшенные места. |
| There then existed, in the vicinity of the barriers of Paris, a sort of poor meadows, which were almost confounded with the city, where grew in summer sickly grain, and which, in autumn, after the harvest had been gathered, presented the appearance, not of having been reaped, but peeled. | В те времена вблизи парижских застав тянулись унылые, почти сливавшиеся с городом поля, на которых летом росла тощая пшеница и которые осенью, после сбора урожая, казались не скошенными, а выщипанными. |
| Jean Valjean loved to haunt these fields. | Жан Вальжан отдавал им предпочтение. |
| Cosette was not bored there. | Козетта там не скучала. |
| It meant solitude to him and liberty to her. | Для него это было уединение, для нее- свобода. |
| There, she became a little girl once more, she could run and almost play; she took off her hat, laid it on Jean Valjean's knees, and gathered bunches of flowers. | Там она опять превращалась в маленькую девочку, могла бегать и почти веселиться, снимала шляпку, клала ее на колени Жану Вальжану и рвала цветы. |
| She gazed at the butterflies on the flowers, but did not catch them; gentleness and tenderness are born with love, and the young girl who cherishes within her breast a trembling and fragile ideal has mercy on the wing of a butterfly. | Она рассматривала бабочек на цветах, но не ловила их; вместе с любовью рождаются доброта и мягкость: девушка, живущая хрупкой и трепетной мечтой, жалеет крылышко бабочки. |
| She wove garlands of poppies, which she placed on her head, and which, crossed and penetrated with sunlight, glowing until they flamed, formed for her rosy face a crown of burning embers. | Она плела венки из маков, надевала их на голову, и алые цветы, пронизанные и насыщенные солнцем, пылавшие, как пламя, венчали огненной короной ее свежее розовое личико. |
| Even after their life had grown sad, they kept up their custom of early strolls. | Даже после того, как их жизнь омрачилась, они сохранили обычай утренних прогулок. |
| One morning in October, therefore, tempted by the serene perfection of the autumn of 1831, they set out, and found themselves at break of day near the Barriere du Maine. | Однажды, октябрьским утром, соблазненные безмятежной ясностью осени 1831 года, они вышли из дому и к тому времени, когда начало светать, оказались возле Менской заставы. |
| It was not dawn, it was daybreak; a delightful and stern moment. | Была не заря, а рассвет - восхитительный и суровый час. |
| A few constellations here and there in the deep, pale azure, the earth all black, the heavens all white, a quiver amid the blades of grass, everywhere the mysterious chill of twilight. | Мерцавшие в бледной и глубокой лазури созвездия, совсем черная земля, побелевшее небо, вздрагивающие стебельки, таинственное трепетание сумерек. |
| A lark, which seemed mingled with the stars, was carolling at a prodigious height, and one would have declared that that hymn of pettiness calmed immensity. | Жаворонок, словно затерявшийся среди звезд, пел где-то на огромной высоте, и казалось, будто этот гимн бесконечно малого бесконечно великому умиротворяет беспредельность. |
| In the East, the Val-de-Grace projected its dark mass on the clear horizon with the sharpness of steel; Venus dazzlingly brilliant was rising behind that dome and had the air of a soul making its escape from a gloomy edifice. | На востоке церковь Валь -де -Грас вырисовывалась темной громадой на чистом, стального цвета горизонте; ослепительная Венера восходила за ее куполом, словно душа, ускользающая из мрачной темницы. |
| All was peace and silence; there was no one on the road; a few stray laborers, of whom they caught barely a glimpse, were on their way to their work along the side-paths. | Всюду были мир и тишина; на дороге ни души; кое-где в низинах едва различимые фигуры рабочих, шедших на работу. |
| Jean Valjean was sitting in a cross-walk on some planks deposited at the gate of a timber-yard. | Жан Вальжан уселся в боковой аллейке на бревнах, сваленных у ворот дровяного склада. |
| His face was turned towards the highway, his back towards the light; he had forgotten the sun which was on the point of rising; he had sunk into one of those profound absorptions in which the mind becomes concentrated, which imprison even the eye, and which are equivalent to four walls. | Он сидел лицом к дороге, спиной к свету; он забыл о восходившем солнце; им овладело то глубокое раздумье, которое поглощает все мысли, делает невидящим взгляд и словно заключает человека в четырех стенах. |
| There are meditations which may be called vertical; when one is at the bottom of them, time is required to return to earth. | Есть мысли, которые можно было бы назвать вертикальными, - они заводят в такую глубь, что требуется время для того, чтобы вернуться на землю. |
| Jean Valjean had plunged into one of these reveries. | Жан Вальжан погрузился в одно из таких размышлений. |
| He was thinking of Cosette, of the happiness that was possible if nothing came between him and her, of the light with which she filled his life, a light which was but the emanation of her soul. | Он думал о Козетте, о возможном счастье, если бы ничто не вставало между ними, о свете, которые она наполняла его жизнь, о том свете, которым дышала его душа. |
| He was almost happy in his reverie. | Он был почти счастлив, отдавшись этой мечте. |
| Cosette, who was standing beside him, was gazing at the clouds as they turned rosy. | Козетта, стоя возле него, смотрела на розовеющие облака. |
| All at once Cosette exclaimed: | Вдруг она воскликнула: |
| "Father, I should think some one was coming yonder." | - Отец! Оттуда кто-то едет. |
| Jean Valjean raised his eyes. | Жан Вальжан поднял голову. |
| Cosette was right. | Она была права. |
| The causeway which leads to the ancient Barriere du Maine is a prolongation, as the reader knows, of the Rue de Sevres, and is cut at right angles by the inner boulevard. | Дорога, ведущая к прежней Менской заставе, как известно, составляет продолжение Севрской улицы, и ее перерезает под прямым углом бульвар. |
| At the elbow of the causeway and the boulevard, at the spot where it branches, they heard a noise which it was difficult to account for at that hour, and a sort of confused pile made its appearance. | У поворота с бульвара на дорогу, в том месте, где они пересекаются, слышался трудно объяснимый в такое время шум и виднелась неясная громоздкая масса. |
| Some shapeless thing which was coming from the boulevard was turning into the road. | Что-то бесформенное, появившееся со стороны бульвара, выбиралось на дорогу. |
| It grew larger, it seemed to move in an orderly manner, though it was bristling and quivering; it seemed to be a vehicle, but its load could not be distinctly made out. | Все это вырастало и спокойно двигалось вперед, и в то же время это было что-то вздыбленное и колышущееся; это походило на повозку, но нельзя было понять, с каким она грузом. |
| There were horses, wheels, shouts; whips were cracking. | Смутно были видны лошади, колеса, слышались крики, хлопали бичи. |
| By degrees the outlines became fixed, although bathed in shadows. | Постепенно очертания этой массы обрисовывались, хотя еще тонули во мгле. |
| It was a vehicle, in fact, which had just turned from the boulevard into the highway, and which was directing its course towards the barrier near which sat Jean Valjean; a second, of the same aspect, followed, then a third, then a fourth; seven chariots made their appearance in succession, the heads of the horses touching the rear of the wagon in front. | Действительно, то была повозка, свернувшая с бульвара на дорогу и направлявшаяся к заставе, у которой сидел Жан Вальжан; другая такая же повозка следовала за ней, потом третья, четвертая; семь телег появились одна за другой, голова каждой лошади упиралась в задок ехавшей впереди повозки. |
| Figures were moving on these vehicles, flashes were visible through the dusk as though there were naked swords there, a clanking became audible which resembled the rattling of chains, and as this something advanced, the sound of voices waxed louder, and it turned into a terrible thing such as emerges from the cave of dreams. | Какие-то силуэты шевелились на этих телегах, поблескивало в сумерках что-то похожее на обнаженные шашки, слышался лязг, напоминавший звон цепей, голоса звучали громче, все это двигалось вперед и было таким же страшным, как то, что возникает лишь в пещере сновидений. |
| As it drew nearer, it assumed a form, and was outlined behind the trees with the pallid hue of an apparition; the mass grew white; the day, which was slowly dawning, cast a wan light on this swarming heap which was at once both sepulchral and living, the heads of the figures turned into the faces of corpses, and this is what it proved to be:- | Приближаясь, все приняло определенную форму и выступило из-за деревьев с призрачностью видения; вся эта масса словно побелела; мало-помалу разгоравшийся день заливал тусклым брезжущим светом это скопище, одновременно потустороннее и живое, головы силуэтов превратились в лица мертвецов. А было это вот что. |
| Seven wagons were driving in a file along the road. | По дороге цепочкой тянулись семь повозок. |
| The first six were singularly constructed. | Первые шесть имели особое устройство. |
| They resembled coopers' drays; they consisted of long ladders placed on two wheels and forming barrows at their rear extremities. | Они походили на дроги бочаров; то было нечто вроде длинных лестниц, положенных на два колеса и переходивших на переднем конце в оглобли. |
| Each dray, or rather let us say, each ladder, was attached to four horses harnessed tandem. | Каждые дроги или, вернее, каждую лестницу тащили четыре лошади, запряженные цугом. |
| On these ladders strange clusters of men were being drawn. | Лестницы были усеяны странными гроздьями людей. |
| In the faint light, these men were to be divined rather than seen. | При слабом свете дня различить этих людей было еще невозможно, но их присутствие угадывалось. |
| Twenty-four on each vehicle, twelve on a side, back to back, facing the passers-by, their legs dangling in the air,-this was the manner in which these men were travelling, and behind their backs they had something which clanked, and which was a chain, and on their necks something which shone, and which was an iron collar. | По двадцать четыре человека на каждой повозке, по двенадцати с каждой стороны, спиной друг к другу, лицом к прохожим, со свесившимися вниз ногами, - так эти люди совершали свой путь. За спинами у них что-то позвякивало: то была цепь; на шеях что-то поблескивало: то были железные ошейники. |
| Each man had his collar, but the chain was for all; so that if these four and twenty men had occasion to alight from the dray and walk, they were seized with a sort of inexorable unity, and were obliged to wind over the ground with the chain for a backbone, somewhat after the fashion of millepeds. | У каждого отдельный ошейник, но цепь общая; таким образом эти двадцать четыре человека, если бы им пришлось спуститься с дрог и пойти, неминуемо составили бы единое членистоногое существо, с цепью вместо позвоночника, извивающееся по земле почти так же, как сороконожка. |
| In the back and front of each vehicle, two men armed with muskets stood erect, each holding one end of the chain under his foot. | На передке и на задке каждой повозки стояло два человека с ружьями; каждый придерживал ногами конец цепи. |
| The iron necklets were square. | Ошейники были квадратные. |
| The seventh vehicle, a huge rack-sided baggage wagon, without a hood, had four wheels and six horses, and carried a sonorous pile of iron boilers, cast-iron pots, braziers, and chains, among which were mingled several men who were pinioned and stretched at full length, and who seemed to be ill. | Седьмая повозка, четырехколесная поместительная фура с дощатыми стенками, но без верха, была запряжена шестью лошадьми; в ней гремела куча железных котелков, чугунов, жаровен и цепей, и лежали, вытянувшись во весь рост, связанные люди, с виду больные. |
| This wagon, all lattice-work, was garnished with dilapidated hurdles which appeared to have served for former punishments. | Эта фура, сквозная со всех сторон, была снабжена разбитыми решетками, которые казались отслужившими свой срок орудиями старинного позорного наказания. |
| These vehicles kept to the middle of the road. | Повозки держались середины дороги. |
| On each side marched a double hedge of guards of infamous aspect, wearing three-cornered hats, like the soldiers under the Directory, shabby, covered with spots and holes, muffled in uniforms of veterans and the trousers of undertakers' men, half gray, half blue, which were almost hanging in rags, with red epaulets, yellow shoulder belts, short sabres, muskets, and cudgels; they were a species of soldier-blackguards. | С обеих сторон шли в два ряда гнусного вида конвойные в складывающихся треуголках, как у солдат Директории, грязные, рваные, омерзительные, наряженные в серо-голубые и изодранные в клочья мундиры инвалидов и панталоны факельщиков, с красными эполетами, желтыми перевязями, с тесаками, ружьями и палками, - настоящие обозные солдаты. |
| These myrmidons seemed composed of the abjectness of the beggar and the authority of the executioner. | В этих сбирах приниженность попрошаек сочеталась с властностью палачей. |
| The one who appeared to be their chief held a postilion's whip in his hand. | Тот, кто, по видимому, был их начальником, держал в руке бич почтаря. |
| All these details, blurred by the dimness of dawn, became more and more clearly outlined as the light increased. | Эти подробности, стушеванные сумерками, все яснее вырисовывались в свете наступавшего дня. |
| At the head and in the rear of the convoy rode mounted gendarmes, serious and with sword in fist. | В голове и в хвосте шествия торжественно выступали конные жандармы, с саблями наголо. |
| This procession was so long that when the first vehicle reached the barrier, the last was barely debauching from the boulevard. | Процессия была такой длинной, что, когда первая повозка достигла заставы, последняя только еще съезжала с бульвара. |
| A throng, sprung, it is impossible to say whence, and formed in a twinkling, as is frequently the case in Paris, pressed forward from both sides of the road and looked on. | По обеим сторонам дороги теснилась толпа зрителей, появившаяся неизвестно откуда и собравшаяся в мгновение ока, как это часто бывает в Париже. |
| In the neighboring lanes the shouts of people calling to each other and the wooden shoes of market-gardeners hastening up to gaze were audible. | В ближних улочках слышались голоса людей, окликающих друг друга, и стук сабо огородников, бежавших взглянуть на зрелище. |
| The men massed upon the drays allowed themselves to be jolted along in silence. | Скученные на дрогах люди молча переносили тряску. |
| They were livid with the chill of morning. | Они посинели от утреннего холода. |
| They all wore linen trousers, and their bare feet were thrust into wooden shoes. | Все были в холщовых штанах и в деревянных башмаках на босу ногу. |
| The rest of their costume was a fantasy of wretchedness. | А в остальном их одежда являла собой причуды нищеты. |
| Their accoutrements were horribly incongruous; nothing is more funereal than the harlequin in rags. | Она была отвратительно несуразна; нет ничего более мрачного, чем шутовское рубище. |
| Battered felt hats, tarpaulin caps, hideous woollen nightcaps, and, side by side with a short blouse, a black coat broken at the elbow; many wore women's headgear, others had baskets on their heads; hairy breasts were visible, and through the rent in their garments tattooed designs could be descried; temples of Love, flaming hearts, Cupids; eruptions and unhealthy red blotches could also be seen. | Шляпы с проломанным дном, клеенчатые фуражки, ужасные шерстяные колпаки и, рядом с блузой, черный фрак с продранными локтями; на некоторых были женские шляпы, на других -плетушки; виднелись волосатые груди; сквозь прорехи в одежде можно было различить татуировку: храмы любви, пылающие сердца, амуры, а рядом лишаи и нездоровые красные пятна. |
| Two or three had a straw rope attached to the cross-bar of the dray, and suspended under them like a stirrup, which supported their feet. | Двое или трое привязали к перекладинам дрог свисавший наподобие стремени соломенный жгут, который служил опорой их ногам. |
| One of them held in his hand and raised to his mouth something which had the appearance of a black stone and which he seemed to be gnawing; it was bread which he was eating. | Один из них держал в руке нечто похожее на черный камень и, поднося его ко рту, казалось, вгрызался в него: это был хлеб. |
| There were no eyes there which were not either dry, dulled, or flaming with an evil light. | Глаза у всех были сухие, потухшие или светившиеся недобрым светом. |
| The escort troop cursed, the men in chains did not utter a syllable; from time to time the sound of a blow became audible as the cudgels descended on shoulder-blades or skulls; some of these men were yawning; their rags were terrible; their feet hung down, their shoulders oscillated, their heads clashed together, their fetters clanked, their eyes glared ferociously, their fists clenched or fell open inertly like the hands of corpses; in the rear of the convoy ran a band of children screaming with laughter. | Конвойные ругались; люди в цепях не издавали ни звука; время от времени слышался удар палкой по голове или по спине; некоторые зевали; их лохмотья внушали ужас; ноги болтались, плечи колыхались; головы сталкивались, цепи звенели, глаза дико сверкали, руки сжимались в кулаки или неподвижно висели, как у мертвецов; позади обоза заливались смехом ребятишки. |
| This file of vehicles, whatever its nature was, was mournful. | Эта вереница повозок, какова она ни была, наводила на мрачные мысли. |
| It was evident that to-morrow, that an hour hence, a pouring rain might descend, that it might be followed by another and another, and that their dilapidated garments would be drenched, that once soaked, these men would not get dry again, that once chilled, they would not again get warm, that their linen trousers would be glued to their bones by the downpour, that the water would fill their shoes, that no lashes from the whips would be able to prevent their jaws from chattering, that the chain would continue to bind them by the neck, that their legs would continue to dangle, and it was impossible not to shudder at the sight of these human beings thus bound and passive beneath the cold clouds of autumn, and delivered over to the rain, to the blast, to all the furies of the air, like trees and stones. | Можно было ожидать что не сегодня -завтра разразится ливень, потом еще и еще, что рваная одежонка промокнет насквозь, что, вымокнув, эти люди не обсохнут, озябнув, не согреются, что их мокрые холщовые штаны прилипнут к телу, в башмаки нальется вода, что удары бича не помешают их зубам стучать, цепь по-прежнему будет держать их за шею, ноги по-прежнему будут висеть; и нельзя было не содрогнуться, глядя на этих людей, связанных, беспомощных, под холодными осенними тучами и, подобно деревьям и камням, отданных на волю дождя, студеного ветра, всех неистовств непогоды. |
| Blows from the cudgel were not omitted even in the case of the sick men, who lay there knotted with ropes and motionless on the seventh wagon, and who appeared to have been tossed there like sacks filled with misery. | Палочные удары не миновали даже связанных веревками больных, неподвижно лежавших на седьмой телеге, точно мешки с мусором. |
| Suddenly, the sun made its appearance; the immense light of the Orient burst forth, and one would have said that it had set fire to all those ferocious heads. | Внезапно взошло солнце; с востока брызнул огромный луч и как будто воспламенил все эти страшные головы. |
| Their tongues were unloosed; a conflagration of grins, oaths, and songs exploded. | Языки развязались, полился бурный поток насмешек, проклятий и песенок. |
| The broad horizontal sheet of light severed the file in two parts, illuminating heads and bodies, leaving feet and wheels in the obscurity. | Широкая горизонтальная струя света разрезала надвое всю эту вереницу повозок, озарив головы и туловища, оставив ноги и колеса в темноте. |
| Thoughts made their appearance on these faces; it was a terrible moment; visible demons with their masks removed, fierce souls laid bare. | На лицах проступили мысли; это мгновение было ужасно- то демоны глянули из-под упавших масок, то обнажили себя свирепые души. |
| Though lighted up, this wild throng remained in gloom. | Даже освещенное, это сборище оставалось темным. |
| Some, who were gay, had in their mouths quills through which they blew vermin over the crowd, picking out the women; the dawn accentuated these lamentable profiles with the blackness of its shadows; there was not one of these creatures who was not deformed by reason of wretchedness; and the whole was so monstrous that one would have said that the sun's brilliancy had been changed into the glare of the lightning. | Некоторые, развеселившись, вставили в рот трубочки от перьев и выдували на толпу насекомых, стараясь попасть в женщин. Заря, наводя черные тени, подчеркивала жалкие профили; все были изуродованы нищетой; это было настолько чудовищно, что, казалось, солнечный свет потускнел, превратившись в мерцающий отблеск молнии. |
| The wagon-load which headed the line had struck up a song, and were shouting at the top of their voices with a haggard joviality, a pot-pourri by Desaugiers, then famous, called The Vestal; the trees shivered mournfully; in the cross-lanes, countenances of bourgeois listened in an idiotic delight to these coarse strains droned by spectres. | Повозка, открывавшая поезд, затянула во всю мочь и загнусавила с дикой игривостью попурри из пользовавшейся в то время известностью Весталки Дезожье; деревья уныло шелестели листьями; в боковой аллее буржуа слушали с идиотским блаженством эти шуточки, исполняемые призраками. |
| All sorts of distress met in this procession as in chaos; here were to be found the facial angles of every sort of beast, old men, youths, bald heads, gray beards, cynical monstrosities, sour resignation, savage grins, senseless attitudes, snouts surmounted by caps, heads like those of young girls with corkscrew curls on the temples, infantile visages, and by reason of that, horrible thin skeleton faces, to which death alone was lacking. | В этой процессии, как в первозданном хаосе, смешались все человеческие бедствия. Там можно было увидеть лицевой угол всех животных; там были старики, юноши, голые черепа, седые бороды, чудовищная циничность, угрюмая покорность, дикие оскалы, нелепые позы, свиные рыла под фуражками, подобия девичьих головок с выпущенными на виски завитками, детские и потому страшные лица, тощие лики скелетов, которым не хватало только смерти. |
| On the first cart was a negro, who had been a slave, in all probability, and who could make a comparison of his chains. | На первой телеге сидел негр, в прошлом, быть может, невольник, который мог сравнить свои прежние цепи с настоящими. |
| The frightful leveller from below, shame, had passed over these brows; at that degree of abasement, the last transformations were suffered by all in their extremest depths, and ignorance, converted into dulness, was the equal of intelligence converted into despair. | Страшный уравнитель низов, позор, тронул все лица; на этой ступени падения, в последних глубинах общественного дна, испытали они последнее свое превращение: невежество, перешедшее в тупость, и разумение, перешедшее в отчаяние. |
| There was no choice possible between these men who appeared to the eye as the flower of the mud. | Тут не из кого было выбирать: эти люди представляли собой как бы самые сливки грязи. |
| It was evident that the person who had had the ordering of that unclean procession had not classified them. | Было ясно, что случайный распорядитель гнусной процессии не распределял их по группам. |
| These beings had been fettered and coupled pell-mell, in alphabetical disorder, probably, and loaded hap-hazard on those carts. | Эти существа были связаны и соединены наудачу, вероятно, по произволу алфавита, и, как попало, погружены на повозки. |
| Nevertheless, horrors, when grouped together, always end by evolving a result; all additions of wretched men give a sum total, each chain exhaled a common soul, and each dray-load had its own physiognomy. | Однако ужасы, собранные вместе, в конце концов выявляют свою равнодействующую; всякое объединение несчастных дает некий итог; каждая цепь имела общую душу, каждая телега - свое лицо. |
| By the side of the one where they were singing, there was one where they were howling; a third where they were begging; one could be seen in which they were gnashing their teeth; another load menaced the spectators, another blasphemed God; the last was as silent as the tomb. | Рядом с той, которая пела, была другая, на которой вопили; на третьей выпрашивали милостыню; на одной скрежетали зубами; на следующей стращали прохожих; на шестой богохульствовали; последняя была нема, как могила. |
| Dante would have thought that he beheld his seven circles of hell on the march. | Данте решил бы, что он видит семь кругов ада в движении. |
| The march of the damned to their tortures, performed in sinister wise, not on the formidable and flaming chariot of the Apocalypse, but, what was more mournful than that, on the gibbet cart. | Это был зловещий марш осужденных к месту наказания, но совершался он не на ужасной огненной колеснице Апокалипсиса, а, что еще страшнее, на позорных тюремных повозках. |
| One of the guards, who had a hook on the end of his cudgel, made a pretence from time to time, of stirring up this mass of human filth. | Один из конвойных, державший палку с крючком на конце, время от времени обнаруживал намерение поворошить ею эту кучу человеческого отребья. |
| An old woman in the crowd pointed them out to her little boy five years old, and said to him: | Какая-то старуха в толпе показывала на них пальцем мальчику лет пяти и приговаривала: |
| "Rascal, let that be a warning to you!" | "Это тебе урок, негодник!" |
| As the songs and blasphemies increased, the man who appeared to be the captain of the escort cracked his whip, and at that signal a fearful dull and blind flogging, which produced the sound of hail, fell upon the seven dray-loads; many roared and foamed at the mouth; which redoubled the delight of the street urchins who had hastened up, a swarm of flies on these wounds. | Пение и брань все усиливались; наконец тот, кто казался командиром охраны, щелкнул бичом, и по этому знаку ужасающие палочные удары, глухие и слепые, подобно граду, обрушились на семь повозок; люди рычали, бесновались, и это удвоило веселье уличных мальчишек, налетевших на этот гнойник, подобно рою мух. |
| Jean Valjean's eyes had assumed a frightful expression. | Взгляд Жана Вальжана стал страшен. |
| They were no longer eyes; they were those deep and glassy objects which replace the glance in the case of certain wretched men, which seem unconscious of reality, and in which flames the reflection of terrors and of catastrophes. | То были уже не глаза; то было непроницаемое стекло, заменяющее зрачок у некоторых несчастных, не отражающее действительности, но словно горящее отсветами ужасов и катастроф. |
| He was not looking at a spectacle, he was seeing a vision. | Он не замечал открывшегося перед ним зрелища; его взору предстало страшное видение. |
| He tried to rise, to flee, to make his escape; he could not move his feet. | Он хотел встать, бежать, исчезнуть, - и не мог двинуть пальцем. |
| Sometimes, the things that you see seize upon you and hold you fast. | Иногда увиденное овладевает вами и как бы вцепляется в вас. |
| He remained nailed to the spot, petrified, stupid, asking himself, athwart confused and inexpressible anguish, what this sepulchral persecution signified, and whence had come that pandemonium which was pursuing him. | Он застыл, пригвожденный к месту, окаменевший, остолбенелый, спрашивая себя в невыразимой смутной тревоге, что означает это зловещее преследование, откуда взялось это скопище демонов, обратившееся против него. |
| All at once, he raised his hand to his brow, a gesture habitual to those whose memory suddenly returns; he remembered that this was, in fact, the usual itinerary, that it was customary to make this detour in order to avoid all possibility of encountering royalty on the road to Fontainebleau, and that, five and thirty years before, he had himself passed through that barrier. | Внезапно он поднял руку ко лбу, - обычное движение, тех, к кому внезапно возвращается память, - он вспомнил, что таков был постоянный маршрут, что сюда обычно сворачивали, чтобы избежать встречи с королем, всегда возможной по дороге в Фонтенебло, и что тридцать пять лет тому назад он сам проезжал через эту заставу. |
| Cosette was no less terrified, but in a different way. | Козетта была испугана по-другому, но не меньше. |
| She did not understand; what she beheld did not seem to her to be possible; at length she cried:- | Она ничего не понимала; у нее перехватило дыхание; то, что она видела, казалось ей невозможным. Наконец она воскликнула: |
| "Father! | - Отец! |
| What are those men in those carts?" | Что такое в этих повозках? |
| Jean Valjean replied: | Жан Вальжан ответил: |
| "Convicts." | - Каторжники. |
| "Whither are they going?" | - Куда же они едут? |
| "To the galleys." | - На каторгу. |
| At that moment, the cudgelling, multiplied by a hundred hands, became zealous, blows with the flat of the sword were mingled with it, it was a perfect storm of whips and clubs; the convicts bent before it, a hideous obedience was evoked by the torture, and all held their peace, darting glances like chained wolves. | В это время палочные удары посыпались особенно щедро и часто, к ним прибавились удары саблей плашмя, - то было какое-то неистовство бичей и палок; каторжники скорчились, наказание привело их в состояние отвратительной покорности, все замолчали, бросая по сторонам взгляды затравленных волков. |
| Cosette trembled in every limb; she resumed:- | Козетта дрожала с головы до ног. |
| "Father, are they still men?" | - Отец! И все это - люди? - снова спросила она. |
| "Sometimes," answered the unhappy man. | - Некоторые из них, - ответил несчастный. |
| It was the chain-gang, in fact, which had set out before daybreak from Bicetre, and had taken the road to Mans in order to avoid Fontainebleau, where the King then was. | Это был этап, выступивший до рассвета из Бисетра и направлявшийся по дороге в Мен, чтобы обогнуть Фонтенебло, где тогда пребывал король. |
| This caused the horrible journey to last three or four days longer; but torture may surely be prolonged with the object of sparing the royal personage a sight of it. | Этот объезд должен был продлить ужасный путь на три или четыре дня, но, чтобы уберечь августейшую особу от неприятного зрелища, можно, разумеется, продолжить пытку. |
| Jean Valjean returned home utterly overwhelmed. | Жан Вальжан вернулся домой совершенно подавленный. |
| Such encounters are shocks, and the memory that they leave behind them resembles a thorough shakingup. | Такая встреча равносильна удару; она оставляет по себе грозную память. |
| Nevertheless, Jean Valjean did not observe that, on his way back to the Rue de Babylone with Cosette, the latter was plying him with other questions on the subject of what they had just seen; perhaps he was too much absorbed in his own dejection to notice her words and reply to them. | Однако Жан Вальжаи, возвратившись с Козеттой на Вавилонскую улицу, не заметил, чтобы она задавала еще вопросы по поводу того, что им довелось увидеть; возможно, он был слишком погружен в себя и угнетен, чтобы воспринять ее слова и ответить на них. |
| But when Cosette was leaving him in the evening, to betake herself to bed, he heard her say in a low voice, and as though talking to herself: | Только вечером, когда Козетта уходила спать, он услышал, как она вполголоса, словно разговаривая сама с собой, сказала: |
| "It seems to me, that if I were to find one of those men in my pathway, oh, my God, I should die merely from the sight of him close at hand." | - О господи! Мне кажется, если бы я встретилась с кем-нибудь из этих людей, я умерла бы только оттого, что увидела его вблизи! |
| Fortunately, chance ordained that on the morrow of that tragic day, there was some official solemnity apropos of I know not what,-fetes in Paris, a review in the Champ de Mars, jousts on the Seine, theatrical performances in the Champs-Elysees, fireworks at the Arc de l'Etoile, illuminations everywhere. | К счастью, на следующий день после этой трагической встречи, в Париже, по случаю какого-то официального торжества, состоялись празднества: парад на Марсовом поле, фехтование шестами лодочников на Сене, представление на Елисейских полях, фейерверки на площади Звезды, иллюминация всюду. |
| Jean Valjean did violence to his habits, and took Cosette to see these rejoicings, for the purpose of diverting her from the memory of the day before, and of effacing, beneath the smiling tumult of all Paris, the abominable thing which had passed before her. | Жан Вальжаи, изменив своим привычкам, повел Козетту на праздник, чтобы рассеять воспоминания о вчерашнем дне и заслонить веселой суматохой, поднявшейся в Париже, отвратительную картину, промелькнувшую перед ней накануне. |
| The review with which the festival was spiced made the presence of uniforms perfectly natural; Jean Valjean donned his uniform of a national guard with the vague inward feeling of a man who is betaking himself to shelter. | Парад, бывший приправой к празднеству, естественно вызвал круговращение мундиров; Жан Вальжан надел форму национального гвардейца, испытывая нечто похожее на чувство укрывшегося от опасности человека. |
| However, this trip seemed to attain its object. | Так или иначе цель прогулки была, казалось, достигнута. |
| Cosette, who made it her law to please her father, and to whom, moreover, all spectacles were a novelty, accepted this diversion with the light and easy good grace of youth, and did not pout too disdainfully at that flutter of enjoyment called a public fete; so that Jean Valjean was able to believe that he had succeeded, and that no trace of that hideous vision remained. | Козетта, считавшая для себя законом угождать отцу, согласилась на это развлечение с легкой и непритязательной радостью, свойственной юности; впрочем, для нее всякое зрелище было внове, и она не отнеслась слишком пренебрежительно к этому общему котлу веселья, именуемому "народным гуляньем"; Жан Вальжан имел право думать, что он добился своего и что в памяти Козетты не осталось и следа от мерзкого видения. |
| Some days later, one morning, when the sun was shining brightly, and they were both on the steps leading to the garden, another infraction of the rules which Jean Valjean seemed to have imposed upon himself, and to the custom of remaining in her chamber which melancholy had caused Cosette to adopt, Cosette, in a wrapper, was standing erect in that negligent attire of early morning which envelops young girls in an adorable way and which produces the effect of a cloud drawn over a star; and, with her head bathed in light, rosy after a good sleep, submitting to the gentle glances of the tender old man, she was picking a daisy to pieces. | Несколько дней спустя, утром, когда ярко светило солнце, они оба вышли в сад - это было новым нарушением правил, установленных для себя Жаном Вальжаном, и привычки сидеть в своей комнате, которую привила Козетте ее печаль; Козетта, в пеньюаре, восхитительно окутанная этим небрежным у?ренним нарядом, подобно звезде, прикрытой облачком, вся розовая после сна и озаренная светом, стоя возле старика, молча ее созерцавшего растроганным взглядом, обрывала лепестки маргаритки. |
| Cosette did not know the delightful legend, I love a little, passionately, etc.-who was there who could have taught her? | Она не знала прелестного гадания: "любит -не любит"; да и кто мог ее этому научить? |
| She was handling the flower instinctively, innocently, without a suspicion that to pluck a daisy apart is to do the same by a heart. | Она ощипывала цветок инстинктивно, невинно, не подозревая, что обрывать маргаритку - значит обнажать свое сердце. |
| If there were a fourth, and smiling Grace called Melancholy, she would have worn the air of that Grace. | Если бы существовала четвертая Грация, именуемая Меланхолией и при этом улыбавшаяся, то она походила бы на эту Грацию. |
| Jean Valjean was fascinated by the contemplation of those tiny fingers on that flower, and forgetful of everything in the radiance emitted by that child. | Жан Вальжан был заворожен созерцанием беленьких пальчиков, обрывавших цветок; он забыл обо всем, растворившись в сиянии, окружавшем девушку. |
| A red-breast was warbling in the thicket, on one side. | Рядом, в кустах, щебетала малиновка. |
| White cloudlets floated across the sky, so gayly, that one would have said that they had just been set at liberty. | Белые облачка так весело неслись по небу, словно только что вырвались на свободу. |
| Cosette went on attentively tearing the leaves from her flower; she seemed to be thinking about something; but whatever it was, it must be something charming; all at once she turned her head over her shoulder with the delicate languor of a swan, and said to Jean Valjean: | Козетта продолжала сосредоточенно обрывать цветок; казалось, она мечтала о чем-то, и ее мечта должна была быть очаровательной. Внезапно, с изящной медлительностью лебедя, она повернула голову и спросила: |
| "Father, what are the galleys like?" | - Отец, а что это такое - каторга? |
| BOOK FOURTH.-SUCCOR FROM BELOW MAY TURN OUT TO BE SUCCOR FROM ON HIGH | Книга четвертая ПОМОЩЬ СНИЗУ МОЖЕТ БЫТЬ ПОМОЩЬЮ СВЫШЕ |
| CHAPTER I-A WOUND WITHOUT, HEALING WITHIN | Глава первая РАНА СНАРУЖИ, ИСЦЕЛЕНИЕ ВНУТРИ |
| Thus their life clouded over by degrees. | Так, день за днем, омрачалась их жизнь. |
| But one diversion, which had formerly been a happiness, remained to them, which was to carry bread to those who were hungry, and clothing to those who were cold. | У них осталось только одно развлечение, некогда бывшее счастьем, - оделять хлебом голодных и одеждой страдавших от холода. |
| Cosette often accompanied Jean Valjean on these visits to the poor, on which they recovered some remnants of their former free intercourse; and sometimes, when the day had been a good one, and they had assisted many in distress, and cheered and warmed many little children, Cosette was rather merry in the evening. | Навещая бедняков, Жан Вальжан и Козетта, которая часто сопровождала его, чувствовали, как вновь оживает в них что-то от былой задушевной их близости; иногда, если случался хороший день и удавалось помочь многим страдальцам, согреть и порадовать многих малышей, Козетта вечером была несколько веселее. |
| It was at this epoch that they paid their visit to the Jondrette den. | Именно в эту пору их жизни они и посетили конуру Жондрета. |
| On the day following that visit, Jean Valjean made his appearance in the pavilion in the morning, calm as was his wont, but with a large wound on his left arm which was much inflamed, and very angry, which resembled a burn, and which he explained in some way or other. | На следующее же утро после этого посещения Жан Вальжан появился в доме спокойный, как всегда, но с широкой раной на левой руке, воспалившейся, злокачественной и похожей на ожог; о причине ее он сказал уклончиво. |
| This wound resulted in his being detained in the house for a month with fever. | Из-за этой раны его целый месяц лихорадило, и он сидел дома. |
| He would not call in a doctor. | Обращаться к врачу он не хотел. |
| When Cosette urged him, | Когда Козетта настаивала, он отвечал. |
| "Call the dog-doctor," said he. | "Позови ветеринара". |
| Cosette dressed the wound morning and evening with so divine an air and such angelic happiness at being of use to him, that Jean Valjean felt all his former joy returning, his fears and anxieties dissipating, and he gazed at Cosette, saying: | Козетта перевязывала рану утром и вечером с такой божественной кротостью, с таким выражением ангельского счастья быть ему полезной, что Жан Вальжан чувствовал, как к нему возвращается прежняя радость, как рассеиваются его опасения и тревоги. Глядя на Козетту, он твердил: |
| "Oh! what a kindly wound! | "О целебная рана! |
| Oh! what a good misfortune!" | О целебная болезнь!" |
| Cosette on perceiving that her father was ill, had deserted the pavilion and again taken a fancy to the little lodging and the back courtyard. | Пока отец был болен, Козетта покинула особняк: она снова полюбила флигелек и дворик. |
| She passed nearly all her days beside Jean Valjean and read to him the books which he desired. Generally they were books of travel. | Почти весь день она проводила с Жаном Вяльжаном и читала ему книги по его выбору, главным образом путешествия. |
| Jean Valjean was undergoing a new birth; his happiness was reviving in these ineffable rays; the Luxembourg, the prowling young stranger, Cosette's coldness,-all these clouds upon his soul were growing dim. | Жан Вальжан воскресал; его счастье вновь расцветало, сияя неизъяснимым светом; Люксембургский сад, молодой неизвестный бродяга, охлаждение Козетты - все эти тучи не застилали больше его души. |
| He had reached the point where he said to himself: | Он даже сказал себе: |
| "I imagined all that. | "Я все это выдумал. |
| I am an old fool." | Я старый сумасброд". |
| His happiness was so great that the horrible discovery of the Thenardiers made in the Jondrette hovel, unexpected as it was, had, after a fashion, glided over him unnoticed. | Его счастье было так велико, что страшная и столь неожиданная встреча с семейством Тенардье в конуре Жондрета почти не затронула его. |
| He had succeeded in making his escape; all trace of him was lost-what more did he care for! he only thought of those wretched beings to pity them. | Он успел ускользнуть, его след был потерян. Что ему до остального! Если он и вспоминал о ней, то лишь с чувством жалости к этим несчастным. |
| "Here they are in prison, and henceforth they will be incapacitated for doing any harm," he thought, "but what a lamentable family in distress!" | "Теперь они в тюрьме, думал он, - и уже не в состоянии мне вредить, но какая жалкая, несчастная семья!" |
| As for the hideous vision of the Barriere du Maine, Cosette had not referred to it again. | Об отвратительном видении на Менской заставе Козетта больше не заговаривала. |
| Sister Sainte-Mechtilde had taught Cosette music in the convent; Cosette had the voice of a linnet with a soul, and sometimes, in the evening, in the wounded man's humble abode, she warbled melancholy songs which delighted Jean Valjean. | В монастыре сестра Мехтильда преподавала Козетте музыку. У Козетты был голос малиновки, наделенной душой, и порой, вечерами, в скромном жилище раненого, она пела печальные песенки, радовавшие Жана Вальжана. |
| Spring came; the garden was so delightful at that season of the year, that Jean Valjean said to Cosette:- | Наступила весна; сад в это время года был так прекрасен, что Жан Вальжан сказал Козетте: |
| "You never go there; I want you to stroll in it." | "Ты никогда не гуляешь в саду, поди прогуляйся". |
| "As you like, father," said Cosette. | "Хорошо, отец", - сказала Козетта. |
| And for the sake of obeying her father, she resumed her walks in the garden, generally alone, for, as we have mentioned, Jean Valjean, who was probably afraid of being seen through the fence, hardly ever went there. | Исполняя его желание, она снова начала гулять в саду, большею частью одна, потому что, как мы уже упоминали, Жан Вальжан, по всей вероятности боясь быть замеченным через решетку, почти никогда не ходил в сад. |
| Jean Valjean's wound had created a diversion. | Его рана дала другое направление мыслям обоих. |
| When Cosette saw that her father was suffering less, that he was convalescing, and that he appeared to be happy, she experienced a contentment which she did not even perceive, so gently and naturally had it come. | Козетта, увидев, что отцу стало легче, что он выздоравливает и кажется счастливым, испытывала удовлетворение, которого она даже не приметила сама, настолько естественно и незаметно оно пришло. |
| Then, it was in the month of March, the days were growing longer, the winter was departing, the winter always bears away with it a portion of our sadness; then came April, that daybreak of summer, fresh as dawn always is, gay like every childhood; a little inclined to weep at times like the new-born being that it is. | Кроме того, был март, дни становились длиннее, зима проходила, а она всегда уносит с собой что-то от наших горестей; потом наступил апрель-этот рассвет лета, свежий, как заря, веселый, как детство, иногда плаксивый, как новорожденный. |
| In that month, nature has charming gleams which pass from the sky, from the trees, from the meadows and the flowers into the heart of man. | Природа в этом месяце полна пленительного мерцающего света, льющегося с неба, из облаков, от деревьев, лугов и цветов в человеческое сердце. |
| Cosette was still too young to escape the penetrating influence of that April joy which bore so strong a resemblance to herself. | Козетта была еще слишком молода, чтобы не проникнуться этой радостью апреля, который был сам похож на нее. |
| Insensibly, and without her suspecting the fact, the blackness departed from her spirit. | Нечувствительно и незаметно для нее мрачные мысли исчезали. |
| In spring, sad souls grow light, as light falls into cellars at midday. | Весной в опечаленной душе становится светлее, как в ясный полдень в подвале. |
| Cosette was no longer sad. | Да Козетта особенно и не печалилась уж так сильно. |
| However, though this was so, she did not account for it to herself. | Это было очевидно, хотя она и не отдавала себе в том отчета. |
| In the morning, about ten o'clock, after breakfast, when she had succeeded in enticing her father into the garden for a quarter of an hour, and when she was pacing up and down in the sunlight in front of the steps, supporting his left arm for him, she did not perceive that she laughed every moment and that she was happy. | Утром, часов около десяти, после завтрака, когда ей удавалось увлечь отца на четверть часа в сад и погулять с ним на солнышке возле крылечка, поддерживая его больную руку, она сама не замечала, что то и дело смеялась и была счастлива. |
| Jean Valjean, intoxicated, beheld her growing fresh and rosy once more. | Жан Вальжан с радостью убеждался, что она снова становится свежей и румяной. |
| "Oh! What a good wound!" he repeated in a whisper. | - О целебная рана! -тихонько повторял он. |
| And he felt grateful to the Thenardiers. | И он был благодарен Тенардье. |
| His wound once healed, he resumed his solitary twilight strolls. | Как только рана зажила, он возобновил свои одинокие вечерние прогулки. |
| It is a mistake to suppose that a person can stroll alone in that fashion in the uninhabited regions of Paris without meeting with some adventure. | Но было бы заблуждением думать, что можно без всяких приключений гулять одному вечерами по малонаселенным окраинам Парижа. |
| CHAPTER II-MOTHER PLUTARQUE FINDS NO DIFFICULTY IN EXPLAINING A PHENOMENON | Глава вторая ТЕТУШКА ПЛУТАРХ БЕЗ ТРУДА ОБЪЯСНЯЕТ НЕКОЕ ЯВЛЕНИЕ |
| One evening, little Gavroche had had nothing to eat; he remembered that he had not dined on the preceding day either; this was becoming tiresome. | Как-то вечером маленькому Г аврошу нечего было есть; он вспомнил, что не обедал и накануне; это становилось скучным. |
| He resolved to make an effort to secure some supper. He strolled out beyond the Salpetriere into deserted regions; that is where windfalls are to be found; where there is no one, one always finds something. | Он решил попытаться поужинать и отправился побродить в пустынных местах за Сальпетриер; именно там и можно было рассчитывать на удачу. Где нет никого, что-нибудь да найдется. |
| He reached a settlement which appeared to him to be the village of Austerlitz. | Он добрался до какого-то поселка; ему показалось, что это деревня Аустерлиц. |
| In one of his preceding lounges he had noticed there an old garden haunted by an old man and an old woman, and in that garden, a passable apple-tree. | Однажды, разгуливая там, он заметил старый сад, где появлялись старик и старуха, а в этом саду -довольно сносную яблоню. |
| Beside the apple-tree stood a sort of fruit-house, which was not securely fastened, and where one might contrive to get an apple. | Возле яблони находилось нечто вроде неплотно прикрытого ларя для хранения плодов, откуда можно было стащить яблоко. |
| One apple is a supper; one apple is life. | Яблоко-это ужин; яблоко-это жизнь. |
| That which was Adam's ruin might prove Gavroche's salvation. | Яблоко погубило Адама, но могло спасти Гавроша. |
| The garden abutted on a solitary, unpaved lane, bordered with brushwood while awaiting the arrival of houses; the garden was separated from it by a hedge. | За садом была пустынная немощеная улочка, за отсутствием домов окаймленная кустарником; сад от улицы отделяла изгородь. |
| Gavroche directed his steps towards this garden; he found the lane, he recognized the apple-tree, he verified the fruit-house, he examined the hedge; a hedge means merely one stride. | Гаврош направился к этому саду, нашел улочку, узнал яблоню, убедился, что ларь для плодов на месте, и внимательно обследовал изгородь; а что такое изгородь? - раз-два, и перескочил. |
| The day was declining, there was not even a cat in the lane, the hour was propitious. | Вечерело, на улице не было ни души, время казалось подходящим. |
| Gavroche began the operation of scaling the hedge, then suddenly paused. | Гаврош собрался уже идти на приступ, но вдруг остановился. |
| Some one was talking in the garden. | В саду разговаривали. |
| Gavroche peeped through one of the breaks in the hedge. | Гаврош посмотрел сквозь щель в изгороди. |
| A couple of paces distant, at the foot of the hedge on the other side, exactly at the point where the gap which he was meditating would have been made, there was a sort of recumbent stone which formed a bench, and on this bench was seated the old man of the garden, while the old woman was standing in front of him. | В двух шагах от него, по ту сторону изгороди, как раз против места, которое он наметил, чтобы проникнуть внутрь, лежал камень, служивший скамьей; на этой скамье сидел старик, хозяин сада, а перед ним стояла старуха. |
| The old woman was grumbling. | Старуха брюзжала. |
| Gavroche, who was not very discreet, listened. | Г аврош, не отличавшийся скромностью, прислушался. |
| "Monsieur Mabeuf!" said the old woman. | -Господин Мабеф! - сказала старуха. |
| "Mabeuf!" thought Gavroche, "that name is a perfect farce." | "Мабеф! - подумал Гаврош. - Вот потеха!" |
| The old man who was thus addressed, did not stir. | Старик не шевельнулся. |
| The old woman repeated:- | Старуха повторила: |
| "Monsieur Mabeuf!" | - Господин Мабеф! |
| The old man, without raising his eyes from the ground, made up his mind to answer:- | Старик, не поднимая глаз, наконец отозвался: |
| "What is it, Mother Plutarque?" | - Что скажете, тетушка Плутарх? |
| "Mother Plutarque!" thought Gavroche, "another farcical name." | "Тетушка Плутарх! - подумал Гаврош. - Да это прямо умора!" |
| Mother Plutarque began again, and the old man was forced to accept the conversation:- | Тетушка Плутарх заговорила, и старик вынужден был вступить с ней в беседу. |
| "The landlord is not pleased." | - Хозяин недоволен. |
| "Why?" | - Почему? |
| "We owe three quarters rent." | - Мы должны за девять месяцев. |
| "In three months, we shall owe him for four quarters." | - Через три месяца мы ему будем должны за двенадцать. |
| "He says that he will turn you out to sleep." | - Он говорит, что выставит нас. |
| "I will go." | - Что ж, я пойду. |
| "The green-grocer insists on being paid. | - Зеленщица просит денег. |
| She will no longer leave her fagots. | И нет больше ни одной охапки поленьев. |
| What will you warm yourself with this winter? | Чем вы будете отапливаться зимой? |
| We shall have no wood." | У нас нет дров. |
| "There is the sun." | - Зато есть солнце. |
| "The butcher refuses to give credit; he will not let us have any more meat." | - Мясник больше не дает в долг и не хочет отпускать говядину. |
| "That is quite right. | - Это очень кстати. |
| I do not digest meat well. | Я плохо переношу мясо. |
| It is too heavy." | Это для меня слишком тяжелая пища. |
| "What shall we have for dinner?" | - Что же подавать на обед? |
| "Bread." | - Хлеб. |
| "The baker demands a settlement, and says, 'no money, no bread.'" | - Булочник требует по счету и говорит, что раз нет денег, не будет и хлеба. |
| "That is well." | - Хорошо!. |
| "What will you eat?" | - Что же вы будете есть? |
| "We have apples in the apple-room." | - У нас есть яблоки. |
| "But, Monsieur, we can't live like that without money." | - Но, сударь, ведь нельзя жить просто так, без денег. |
| "I have none." | - У меня их нет. |
| The old woman went away, the old man remained alone. | Старуха ушла, старик остался один. |
| He fell into thought. | Он погрузился в размышления. |
| Gavroche became thoughtful also. | Гаврош тоже размышлял. |
| It was almost dark. | Почти совсем стемнело. |
| The first result of Gavroche's meditation was, that instead of scaling the hedge, he crouched down under it. | Вместо того чтобы перебраться через изгородь, Гаврош уселся под ней таково было первое следствие его размышлений. |
| The branches stood apart a little at the foot of the thicket. | Внизу ветки кустарника были немного реже. |
| "Come," exclaimed Gavroche mentally, "here's a nook!" and he curled up in it. | "Смотри-ка, -воскликнул про себя Гаврош, -да тут настоящая спальня!" Забравшись поглубже, он свернулся в комочек. |
| His back was almost in contact with Father Mabeufs bench. | Спиной он почти касался скамьи дедушки Мабефа. |
| He could hear the octogenarian breathe. | Он слышал дыхание старика. |
| Then, by way of dinner, he tried to sleep. | Вместо того чтобы пообедать, он попытался заснуть. |
| It was a cat-nap, with one eye open. | Сон кошки - сон вполглаза. |
| While he dozed, Gavroche kept on the watch. | Гаврош и сквозь дремоту караулил. |
| The twilight pallor of the sky blanched the earth, and the lane formed a livid line between two rows of dark bushes. | Бледное сумеречное небо отбрасывало белый отсвет на землю, и улица обозначалась сизой полосой между двумя рядами темных кустов. |
| All at once, in this whitish band, two figures made their appearance. | Внезапно на этой белесоватой ленте возникли два силуэта. |
| One was in front, the other some distance in the rear. | Один шел впереди, другой - на некотором расстоянии сзади. |
| "There come two creatures," muttered Gavroche. | - А вон и еще двое, - пробормотал Гаврош. |
| The first form seemed to be some elderly bourgeois, who was bent and thoughtful, dressed more than plainly, and who was walking slowly because of his age, and strolling about in the open evening air. | Первый силуэт напоминал старого, согбенного, задумчивого буржуа, одетого более чем просто, вышедшего побродить вечерком под звездным небом и ступавшего медленно, по-стариковски. |
| The second was straight, firm, slender. | Другой был тонкий, стройный, подтянутый. |
| It regulated its pace by that of the first; but in the voluntary slowness of its gait, suppleness and agility were discernible. | Он соразмерял свои шаги с шагом первого, но в преднамеренной медлительности его походки чувствовались гибкость и проворство. |
| This figure had also something fierce and disquieting about it, the whole shape was that of what was then called an elegant; the hat was of good shape, the coat black, well cut, probably of fine cloth, and well fitted in at the waist. | В нем было что-то хищное и внушавшее беспокойство; вместе с тем весь его облик выдавал "модника", по выражению того времени. У него была отличная шляпа, черный сюртук в талию, хорошо сшитый и, вероятно, из прекрасного сукна. |
| The head was held erect with a sort of robust grace, and beneath the hat the pale profile of a young man could be made out in the dim light. The profile had a rose in its mouth. | В том, как он держал голову, сквозила сила и изящество, а под шляпой, в сумерках, можно было различить бледный юношеский профиль и розу ворту. |
| This second form was well known to Gavroche; it was Montparnasse. | Этот второй силуэт был хорошо знаком Гаврошу: то был Монпарнас. |
| He could have told nothing about the other, except that he was a respectable old man. | Что же касается первого, то о нем нельзя было ничего сказать, кроме того, что это добродушный на вид старик. |
| Gavroche immediately began to take observations. | Гаврош уставился на них. |
| One of these two pedestrians evidently had a project connected with the other. | Один из этих двух прохожих, по-видимому, имел какие-то виды на другого. |
| Gavroche was well placed to watch the course of events. | Гаврош мог наблюдать, что произойдет дальше. |
| The bedroom had turned into a hiding-place at a very opportune moment. | Его спальня очень кстати оказалась удобным укрытием. |
| Montparnasse on the hunt at such an hour, in such a place, betokened something threatening. | Монпарнас на охоте, в такой час, в таком месте -это не обещало ничего хорошего. |
| Gavroche felt his gamin's heart moved with compassion for the old man. | Г аврош почувствовал, как его мальчишеская душа прониклась жалостью к старику. |
| What was he to do? | Что делать? |
| Interfere? | Вмешаться? |
| One weakness coming to the aid of another! | Это будет помощью одного слабосильного другому! |
| It would be merely a laughing matter for Montparnasse. | Монпарнас бы только посмеялся. |
| Gavroche did not shut his eyes to the fact that the old man, in the first place, and the child in the second, would make but two mouthfuls for that redoubtable ruffian eighteen years of age. | Г аврош был уверен, что этот страшный восемнадцатилетний бандит справится со стариком и ребенком в два счета. |
| While Gavroche was deliberating, the attack took place, abruptly and hideously. | Пока Г аврош раздумывал, нападение было совершено, внезапное и отвратительное. |
| The attack of the tiger on the wild ass, the attack of the spider on the fly. | Нападение тигра на оленя, паука на муху. |
| Montparnasse suddenly tossed away his rose, bounded upon the old man, seized him by the collar, grasped and clung to him, and Gavroche with difficulty restrained a scream. | Монпарнас, неожиданно бросив розу, прыгнул на старика, схватил его за ворот, стиснул руками и повис на нем. Гаврош едва удержался от крика. |
| A moment later one of these men was underneath the other, groaning, struggling, with a knee of marble upon his breast. | Мгновение спустя один из прохожих лежал под другим, придавленный, хрипящий, бьющийся; каменное колено упиралось ему в грудь. |
| Only, it was not just what Gavroche had expected. | Но только произошло не совсем то, чего ожидал Гаврош. |
| The one who lay on the earth was Montparnasse; the one who was on top was the old man. | Лежавший на земле был Монпарнас; победителем был старик. |
| All this took place a few paces distant from Gavroche. | Все это произошло в нескольких шагах от Гавроша. |
| The old man had received the shock, had returned it, and that in such a terrible fashion, that in a twinkling, the assailant and the assailed had exchanged roles. | Старик устоял на ногах и на удар ответил ударом такой страшной силы, что нападающий и его жертва мгновенно поменялись ролями. |
| "Here's a hearty veteran!" thought Gavroche. He could not refrain from clapping his hands. | "Ай да старик!" - подумал Гаврош и, не удержавшись, захлопал в ладоши. |
| But it was applause wasted. | Но его рукоплескания не были услышаны. |
| It did not reach the combatants, absorbed and deafened as they were, each by the other, as their breath mingled in the struggle. | Они не донеслись до слуха занятых борьбой и прерывисто дышавших противников, оглушенных друг другом. |
| Silence ensued. | Воцарилась тишина. |
| Montparnasse ceased his struggles. | Монпарнас перестал отбиваться. |
| Gavroche indulged in this aside: | Гаврош подумал: |
| "Can he be dead!" | "Уж не прикончил ли он его?" |
| The goodman had not uttered a word, nor given vent to a cry. | Старик не произнес ни слова, ни разу не крикнул. |
| He rose to his feet, and Gavroche heard him say to Montparnasse:- | Потом он выпрямился, и Г аврош услышал, как он сказал Монпарнасу: |
| "Get up." | - Вставай. |
| Montparnasse rose, but the goodman held him fast. | Монпарнас поднялся, но старик все еще держал его. |
| Montparnasse's attitude was the humiliated and furious attitude of the wolf who has been caught by a sheep. | У Монпарнаса был униженный и разъярённый вид волка, пойманного овцой. |
| Gavroche looked on and listened, making an effort to reinforce his eyes with his ears. | Гаврош смотрел во все глаза и слушал во все уши. |
| He was enjoying himself immensely. | Он забавлялся от души. |
| He was repaid for his conscientious anxiety in the character of a spectator. | Он был вознагражден за свое добросовестное беспокойство зрителя. |
| He was able to catch on the wing a dialogue which borrowed from the darkness an indescribably tragic accent. | До него долетел разговор, приобретавший в ночной тьме трагический оттенок. |
| The goodman questioned, Montparnasse replied. | Старик спрашивал, Монпарнас отвечал: |
| "How old are you?" | - Сколько тебе лет? |
| "Nineteen." | - Девятнадцать. |
| "You are strong and healthy. | -Ты силен и здоров. |
| Why do you not work?" | Почему ты не работаешь? |
| "It bores me." | - Ну, это скучно. |
| "What is your trade?" | - Чем же ты занимаешься? |
| "An idler." | - Бездельничаю. |
| "Speak seriously. | - Говори серьезно. |
| Can anything be done for you? | Можно ли сделать что-нибудь для тебя? |
| What would you like to be?" | Кем бы ты хотел быть? |
| "A thief." | - Вором. |
| A pause ensued. | Воцарилось молчание. |
| The old man seemed absorbed in profound thought. | Казалось, старик глубоко задумался. |
| He stood motionless, and did not relax his hold on Montparnasse. | Он стоял неподвижно, не выпуская, однако, Моппарнаса. |
| Every moment the vigorous and agile young ruffian indulged in the twitchings of a wild beast caught in a snare. | Время от времени молодой бандит, сильный и ловкий, делал внезапные движения животного, пойманного в капкан. |
| He gave a jerk, tried a crook of the knee, twisted his limbs desperately, and made efforts to escape. | Он вырывался, пытался дать подножку, бешено извивался всем телом, стараясь ускользнуть. |
| The old man did not appear to notice it, and held both his arms with one hand, with the sovereign indifference of absolute force. | Старик, казалось, этого не замечал, держа обе его руки в одной своей с властным спокойствием беспредельной силы. |
| The old man's reverie lasted for some time, then, looking steadily at Montparnasse, he addressed to him in a gentle voice, in the midst of the darkness where they stood, a solemn harangue, of which Gavroche did not lose a single syllable:- | Задумчивость старика длилась несколько минут, потом, пристально взглянув на Монпарнаса, он слегка повысил голос и среди обступившей их тьмы обратился к нему с чем-то вроде торжественной речи, которую Гаврош выслушал, не проронив ни звука. |
| "My child, you are entering, through indolence, on one of the most laborious of lives. | - Дитя мое, из-за своей лени ты начинаешь влачить самое тяжкое существование. |
| Ah! You declare yourself to be an idler! prepare to toil. | Ты объявляешь себя бездельником? Так готовься же работать! |
| There is a certain formidable machine, have you seen it? | Ты видел одну страшную машину? |
| It is the rolling-mill. | Она называется прокатным станом. |
| You must be on your guard against it, it is crafty and ferocious; if it catches hold of the skirt of your coat, you will be drawn in bodily. | Следует ее остерегаться - она кровожадна и коварна; стоит ей только схватить человека за полу, как он весь будет втянут в нее. |
| That machine is laziness. | Праздность подобна этой машине. |
| Stop while there is yet time, and save yourself! | Остановись, пока еще есть время, и спасайся! |
| Otherwise, it is all over with you; in a short time you will be among the gearing. | Иначе конец; не успеешь оглянуться, как попадешь в шестерню. |
| Once entangled, hope for nothing more. | И раз ты пойман, не надейся больше ни на что. |
| Toil, lazybones! there is no more repose for you! | За работу, лентяй! Отдых кончился. |
| The iron hand of implacable toil has seized you. | Железная рука неумолимого труда схватила тебя. |
| You do not wish to earn your living, to have a task, to fulfil a duty! | Зарабатывать на жизнь, делать свое дело, выполнять свой долг ты этого не хочешь? |
| It bores you to be like other men? | Жить как другие тебе скучно? |
| Well! | Ну так вот! |
| You will be different. | Ты будешь жить иначе. |
| Labor is the law; he who rejects it will find ennui his torment. | Работа-закон; кто отказывается от нее, видя в ней скуку, узнает ее как мучительное наказание. |
| You do not wish to be a workingman, you will be a slave. | Раз ты не хочешь быть тружеником, то станешь рабом. |
| Toil lets go of you on one side only to grasp you again on the other. You do not desire to be its friend, you shall be its negro slave. | Труд если и отпускает нас, то только для того, чтобы снова схватить, но уже по-иному; раз ты не хочешь быть его другом, то будешь его невольником. |
| Ah! You would have none of the honest weariness of men, you shall have the sweat of the damned. | Ты не хотел честной человеческой усталости? Ты будешь обливаться потом грешника в преисподней! |
| Where others sing, you will rattle in your throat. | Когда другие будут петь, ты будешь хрипеть. |
| You will see afar off, from below, other men at work; it will seem to you that they are resting. | Ты увидишь издали, снизу, как другие работают, и тебе покажется, что они отдыхают. |
| The laborer, the harvester, the sailor, the blacksmith, will appear to you in glory like the blessed spirits in paradise. | Пахарь, жнец, матрос, кузнец явятся тебе, залитые светом, подобно блаженным в раю. |
| What radiance surrounds the forge! | Что за свет излучает наковальня! |
| To guide the plough, to bind the sheaves, is joy. | Вести плуг, вязать снопы - какое наслаждение! |
| The bark at liberty in the wind, what delight! | Варка на свободе под ветром, - ведь это праздник! |
| Do you, lazy idler, delve, drag on, roll, march! | А ты, лентяй, работай киркой, таскай, ворочай, двигайся! |
| Drag your halter. You are a beast of burden in the team of hell! | Плетись в своем ярме, ты уже стал вьючным животным в адской запряжке! |
| Ah! To do nothing is your object. | Ничего не делать - это твоя цель? |
| Well, not a week, not a day, not an hour shall you have free from oppression. | Ну так вот! Ни одной недели, ни одного дня, ни одного часа без изнеможения. |
| You will be able to lift nothing without anguish. | Поднять что-нибудь станет для тебя мукой. |
| Every minute that passes will make your muscles crack. | Каждая минута заставит трещать твои мускулы. |
| What is a feather to others will be a rock to you. | Что для других будет легким, как перышко, то для тебя будет каменной глыбой. |
| The simplest things will become steep acclivities. | Вещи, самые простые, покажутся тебе непреодолимой крутизной. |
| Life will become monstrous all about you. | Жизнь станет чудовищной для тебя. |
| To go, to come, to breathe, will be just so many terrible labors. | Ходить, двигаться, дышать- какая тяжелая работа! |
| Your lungs will produce on you the effect of weighing a hundred pounds. | Твои легкие будут казаться тебе стофунтовой тяжестью. |
| Whether you shall walk here rather than there, will become a problem that must be solved. | Здесь пройти или там - станет для тебя трудно разрешимой задачей. |
| Any one who wants to go out simply gives his door a push, and there he is in the open air. | Любой человек, желающий выйти из дому, отворяет дверь, и готово - он на улице. |
| If you wish to go out, you will be obliged to pierce your wall. | Для тебя же выйти из дому - значит пробуравить стену. |
| What does every one who wants to step into the street do? | Чтобы очутиться на улице, что обычно делают? |
| He goes downstairs; you will tear up your sheets, little by little you will make of them a rope, then you will climb out of your window, and you will suspend yourself by that thread over an abyss, and it will be night, amid storm, rain, and the hurricane, and if the rope is too short, but one way of descending will remain to you, to fall. To drop hap-hazard into the gulf, from an unknown height, on what? | Спускаются по лестнице; ты же разорвешь простыни, совьешь веревку, потом вылезешь в окно и на этой нити повиснешь над пропастью, - и это будет ночью, в дождь, в бурю, в ураган; если же веревка окажется слишком короткой, у тебя останется только один способ спуститься --упасть. Упасть, как придется. |
| On what is beneath, on the unknown. Or you will crawl up a chimney-flue, at the risk of burning; or you will creep through a sewer-pipe, at the risk of drowning; I do not speak of the holes that you will be obliged to mask, of the stones which you will have to take up and replace twenty times a day, of the plaster that you will have to hide in your straw pallet. | Или же тебе придется карабкаться в дымоходе, рискуя сгореть, или ползти по стокам отхожих мест, рискуя утонуть. Я уж не говорю о дырах, которые нужно прикрывать, о камнях, которые нужно вынимать и снова вставлять двадцать раз в день, о штукатурке, которую нужно прятать в тифяке. |
| A lock presents itself; the bourgeois has in his pocket a key made by a locksmith. | Допустим, перед тобой замок; у горожанина в кармане есть ключ, изготовленный слесарем. |
| If you wish to pass out, you will be condemned to execute a terrible work of art; you will take a large sou, you will cut it in two plates; with what tools? | А ты, если захочешь обойтись без ключа, будешь обречен на изготовление страшной, диковинной вещи. Ты возьмешь монету в два су и разрежешь ее на две пластинки. При помощи каких инструментов? |
| You will have to invent them. | Ты их изобретешь. |
| That is your business. | Это уж твоя забота. |
| Then you will hollow out the interior of these plates, taking great care of the outside, and you will make on the edges a thread, so that they can be adjusted one upon the other like a box and its cover. | Потом ты выскоблишь внутри эти две пластинки, стараясь не попортить их поверхности, и нарежешь их винтом так, чтобы они плотно скреплялись друг с другом, как дно и крышка. |
| The top and bottom thus screwed together, nothing will be suspected. | Свинченные таким образом, они ничем себя не выдадут. |
| To the overseers it will be only a sou; to you it will be a box. | Для надзирателей, - ведь за тобой будут следить, это просто монета в два су, для тебя - ящичек. |
| What will you put in this box? | Что же ты спрячешь в него? |
| A small bit of steel. | Маленький кусочек стали. |
| A watch-spring, in which you will have cut teeth, and which will form a saw. | Часовую пружинку, на которой ты сделаешь зубцы и которая превратится в пилочку. |
| With this saw, as long as a pin, and concealed in a sou, you will cut the bolt of the lock, you will sever bolts, the padlock of your chain, and the bar at your window, and the fetter on your leg. | Этой пилочкой, длиной с булавку, спрятанной в твою монету, ты должен будешь перепилить замочный язычок и задвижку, дужку висячего замка, перекладину в твоем окне и железное кольцо на твоей ноге. |
| This masterpiece finished, this prodigy accomplished, all these miracles of art, address, skill, and patience executed, what will be your recompense if it becomes known that you are the author? | Изготовив этот изумительный, дивный инструмент, свершив все эти чудеса искусства, ловкости, сноровки, терпенья, что ты получишь в награду, если обнаружат твое изобретение? |
| The dungeon. | Карцер. |
| There is your future. | Вот твое будущее. |
| What precipices are idleness and pleasure! | Лень, праздность - да ведь это омут! |
| Do you know that to do nothing is a melancholy resolution? | Ничего не делать - печальное решение, знаешь ли ты это? |
| To live in idleness on the property of society! to be useless, that is to say, pernicious! | Жить за счет общества? Быть бесполезным, то есть вредным! |
| This leads straight to the depth of wretchedness. | Это ведет прямо в глубь нищеты. |
| Woe to the man who desires to be a parasite! | Горе тому, кто хочет быть тунеядцем! |
| He will become vermin! | Он станет отвратительным червем. |
| Ah! So it does not please you to work? | А, тебе не нравится работать? |
| Ah! You have but one thought, to drink well, to eat well, to sleep well. | У тебя только одна мысль - хорошо попить, хорошо поесть, хорошо поспать? |
| You will drink water, you will eat black bread, you will sleep on a plank with a fetter whose cold touch you will feel on your flesh all night long, riveted to your limbs. | Так ты будешь пить воду, ты будешь есть черный хлеб, ты будешь спать на досках, в железных цепях, сковывающих твое тело, и ночью будешь ощущать их холод. |
| You will break those fetters, you will flee. | Ты разобьешь эти цепи, ты убежишь? |
| That is well. | Отлично. |
| You will crawl on your belly through the brushwood, and you will eat grass like the beasts of the forest. | Ты поползешь на животе в кусты, и ты будешь есть траву, как зверь. |
| And you will be recaptured. | И тебя поймают. |
| And then you will pass years in a dungeon, riveted to a wall, groping for your jug that you may drink, gnawing at a horrible loaf of darkness which dogs would not touch, eating beans that the worms have eaten before you. | И ты проведешь целые годы в подземной тюрьме, прикованный к стене, нащупывая кружку, чтобы напиться, будешь грызть ужасный тюремный хлеб, от которого отказались бы собаки, будешь есть бобы, изъеденные до тебя червями. |
| You will be a wood-louse in a cellar. | Ты станешь мокрицей, живущей в погребе. |
| Ah! Have pity on yourself, you miserable young child, who were sucking at nurse less than twenty years ago, and who have, no doubt, a mother still alive! | Пожалей же себя, невластное дитя, ведь ты еще так молод, не прошло и двадцати лет с тех пор, как ты лежал у груди кормилицы; наверно, и мать у тебя еще жива! |
| I conjure you, listen to me, I entreat you. | Заклинаю тебя, послушайся меня. |
| You desire fine black cloth, varnished shoes, to have your hair curled and sweet-smelling oils on your locks, to please low women, to be handsome. | Ты хочешь платья из тонкого черного сукна, лакированных туфель, завитых волос, ты хочешь умащать свои кудри душистым маслом, нравиться женщинам, быть красивым? |
| You will be shaven clean, and you will wear a red blouse and wooden shoes. | Ты будешь обрит наголо, одет в красную куртку и деревянные башмаки. |
| You want rings on your fingers, you will have an iron necklet on your neck. | Ты хочешь носить перстни - на тебя наденут ошейник. |
| If you glance at a woman, you will receive a blow. | Если ты взглянешь на женщину получишь удар палкой. |
| And you will enter there at the age of twenty. And you will come out at fifty! | Ты войдешь в тюрьму двадцатилетним юношей, а выйдешь пятидесятилетним стариком! |
| You will enter young, rosy, fresh, with brilliant eyes, and all your white teeth, and your handsome, youthful hair; you will come out broken, bent, wrinkled, toothless, horrible, with white locks! | Ты войдешь туда молодой, румяный, свежий, у тебя сверкающие глаза, прекрасные зубы, великолепные волосы, а выйдешь согнувшийся, разбитый, морщинистый, беззубый, страшный, седой! |
| Ah! my poor child, you are on the wrong road; idleness is counselling you badly; the hardest of all work is thieving. | О бедное мое дитя, ты на ложном пути, безделье подает тебе дурной совет! Воровство - самая тяжелая работа! |
| Believe me, do not undertake that painful profession of an idle man. | Поверь мне, не бери на себя этот мучительный труд - лень. |
| It is not comfortable to become a rascal. | Быть мошенником не легко. |
| It is less disagreeable to be an honest man. | Гораздо легче быть честным человеком. |
| Now go, and ponder on what I have said to you. | А теперь иди и подумай о том, что я тебе сказал. |
| By the way, what did you want of me? | Кстати, чего ты хотел от меня? |
| My purse? | Тебе нужен мой кошелек? |
| Here it is." | На, бери. |
| And the old man, releasing Montparnasse, put his purse in the latter's hand; Montparnasse weighed it for a moment, after which he allowed it to slide gently into the back pocket of his coat, with the same mechanical precaution as though he had stolen it. | Отпустив Монпарнаса, старик положил ему в руку кошелек. Монпарнас взвесил его на руке и, с привычной осторожностью, как если бы он украл его, тихонько опустил в задний карман сюртука. |
| All this having been said and done, the goodman turned his back and tranquilly resumed his stroll. | Затем старик повернулся и спокойно продолжал прогулку. |
| "The blockhead!" muttered Montparnasse. | - Дуралей! - пробормотал Монпарнас. |
| Who was this goodman? | Кто был этот добрый старик? |
| The reader has, no doubt, already divined. | Читатель, без сомнения, догадался. |
| Montparnasse watched him with amazement, as he disappeared in the dusk. | Озадаченный Монпарнас смотрел, как он исчезает в сумерках. |
| This contemplation was fatal to him. | Эти минуты созерцания были для него розовыми. |
| While the old man was walking away, Gavroche drew near. | В то время как старик удалялся, Г аврош приближался. |
| Gavroche had assured himself, with a sidelong glance, that Father Mabeuf was still sitting on his bench, probably sound asleep. | Бросив искоса взгляд на изгородь, Г аврош убедился, что папаша Мабеф, по-видимому, задремавший, все еще сидит на скамье. |
| Then the gamin emerged from his thicket, and began to crawl after Montparnasse in the dark, as the latter stood there motionless. | Мальчишка вылез из кустов и тихонько пополз к Монпарнасу, который стоял к нему спиной. |
| In this manner he came up to Montparnasse without being seen or heard, gently insinuated his hand into the back pocket of that frock-coat of fine black cloth, seized the purse, withdrew his hand, and having recourse once more to his crawling, he slipped away like an adder through the shadows. | Невидимый во тьме, он неслышно подкрался к нему, осторожно засунул руку в задний карман его черного изящного сюртука, схватил кошелек, вытащил руку и пополз обратно, как уж, ускользающий в темноте. |
| Montparnasse, who had no reason to be on his guard, and who was engaged in thought for the first time in his life, perceived nothing. | Монпарнас, не имевший никаких оснований остерегаться и задумавшийся первый раз в жизни, ничего не заметил. |
| When Gavroche had once more attained the point where Father Mabeuf was, he flung the purse over the hedge, and fled as fast as his legs would carry him. | Г аврош, вернувшись к тому месту, где сидел папаша Мабеф, перекинул кошелек через изгородь и пустился бежать со всех ног. |
| The purse fell on Father Mabeufs foot. | Кошелек упал на ногу папаши Мабефа. |
| This commotion roused him. | Это его разбудило. |
| He bent over and picked up the purse. | Он наклонился и поднял кошелек. |
| He did not understand in the least, and opened it. | Ничего не понимая, он открыл его. |
| The purse had two compartments; in one of them there was some small change; in the other lay six napoleons. | То был кошелек с двумя отделениями; в одном лежало немного мелочи, в другом - шесть золотых монет. |
| M. Mabeuf, in great alarm, referred the matter to his housekeeper. | Господин Мабеф в полной растерянности отнес находку своей домоправительнице. |
| "That has fallen from heaven," said Mother Plutarque. | - Это упало с неба, - сказала тетушка Плутарх. |
| BOOK FIFTH.-THE END OF WHICH DOES NOT RESEMBLE THE BEGINNING | Книга пятая, КОНЕЦ КОТОРОЙ НЕ ПОХОЖ НА НАЧАЛО |
| CHAPTER I-SOLITUDE AND THE BARRACKS COMBINED | Глава первая УЕДИНЕННОСТЬ В СОЧЕТАНИИ С КАЗАРМОЙ |
| Cosette's grief, which had been so poignant and lively four or five months previously, had, without her being conscious of the fact, entered upon its convalescence. | Горе Козетты, такое острое, такое тяжкое четыре или пять месяцев тому назад, незаметно для нее начало утихать. |
| Nature, spring, youth, love for her father, the gayety of the birds and flowers, caused something almost resembling forgetfulness to filter gradually, drop by drop, into that soul, which was so virgin and so young. | Природа, весна, молодость, любовь к отцу, ликование птиц и цветов заставили мало-помалу, день за днем, капля за каплей, просочиться в эту столь юную, девственную душу нечто походившее на забвение. |
| Was the fire wholly extinct there? Or was it merely that layers of ashes had formed? | Действительно ли огонь в ней погасал или же только покрывался слоем пепла? |
| The truth is, that she hardly felt the painful and burning spot any longer. | Во всяком случае, она почти не ощущала того, что прежде жгло ее и мучило. |
| One day she suddenly thought of Marius: | Однажды она вдруг вспомнила Мариуса: |
| "Why!" said she, | "Как странно! - сказала она себе. |
| "I no longer think of him." | - Я больше о нем не думаю". |
| That same week, she noticed a very handsome officer of lancers, with a wasp-like waist, a delicious uniform, the cheeks of a young girl, a sword under his arm, waxed moustaches, and a glazed schapka, passing the gate. Moreover, he had light hair, prominent blue eyes, a round face, was vain, insolent and good-looking; quite the reverse of Marius. He had a cigar in his mouth. | На той же неделе, проходя мимо садовой решетки, она заметила блестящего уланского офицера, в восхитительном мундире, с осиной талией, девичьими щечками, с саблей на боку, нафабренными усами, блестящим кивером и сигарой в зубах. У него были белокурые волосы, голубые глаза навыкате, красивое круглое лицо с пустыми глазами и нахальным выражением -полная противоположность Мариусу. |
| Cosette thought that this officer doubtless belonged to the regiment in barracks in the Rue de Babylone. | Козетта подумала, что этот офицер, наверное, из полка, размещенного в казармах на Вавилонской улице. |
| On the following day, she saw him pass again. | На следующий день она увидела его снова. |
| She took note of the hour. | Она запомнила час. |
| From that time forth, was it chance? she saw him pass nearly every day. | Была ли это простая случайность, но только теперь она видела его почти каждый день. |
| The officer's comrades perceived that there was, in that "badly kept" garden, behind that malicious rococo fence, a very pretty creature, who was almost always there when the handsome lieutenant,-who is not unknown to the reader, and whose name was Theodule Gillenormand,-passed by. | Приятели офицера заметили, что в этом "запущенном" саду, за этой ржавой решеткой в стиле рококо, почти всегда обретается довольно миловидное создание в те часы, когда мимо проходит красавец-лейтенант, небезызвестный читателю Теодюль Жильнорман. |
| "See here!" they said to him, "there's a little creature there who is making eyes at you, look." | - Послушай, - говорили они ему, - тут есть малютка, которая умильно на тебя поглядывает, обрати на нее внимание! |
| "Have I the time," replied the lancer, "to look at all the girls who look at me?" | - Вот еще! Стану я обращать внимание на всех девчонок, которые на меня поглядывают! -отвечал улан. |
| This was at the precise moment when Marius was descending heavily towards agony, and was saying: | Это было как раз в то время, когда Мариус был уже близок к агонии и повторял: |
| "If I could but see her before I die! "-Had his wish been realized, had he beheld Cosette at that moment gazing at the lancer, he would not have been able to utter a word, and he would have expired with grief. | "Только бы снова увидеть ее перед смертью!" Если бы его желание осуществилось и он увидел Козетту, поглядывавшую на улана, он, не произнеся ни слова, умер бы с горя. |
| Whose fault was it? | Кто был бы в этом виноват? |
| No one's. | Никто. |
| Marius possessed one of those temperaments which bury themselves in sorrow and there abide; Cosette was one of those persons who plunge into sorrow and emerge from it again. | Мариус принадлежал к числу людей, которые, погрузившись в печаль, в ней и пребывают; Козетта - к числу тех, которые, окунувшись в нее, выплывают. |
| Cosette was, moreover, passing through that dangerous period, the fatal phase of feminine reverie abandoned to itself, in which the isolated heart of a young girl resembles the tendrils of the vine which cling, as chance directs, to the capital of a marble column or to the post of a wine-shop: A rapid and decisive moment, critical for every orphan, be she rich or poor, for wealth does not prevent a bad choice; misalliances are made in very high circles, real misalliance is that of souls; and as many an unknown young man, without name, without birth, without fortune, is a marble column which bears up a temple of grand sentiments and grand ideas, so such and such a man of the world satisfied and opulent, who has polished boots and varnished words, if looked at not outside, but inside, a thing which is reserved for his wife, is nothing more than a block obscurely haunted by violent, unclean, and vinous passions; the post of a drinking-shop. | Кроме того, Козетта переживала то опасное время, то роковое состояние предоставленной самой себе мечтательной женской души, когда сердце молодой одинокой девушки походит на усики виноградной лозы, цепляющейся по прихоти случая за капитель мраморной колонны или за стойку кабачка Это быстро-летное и решающее время опасно для всякой сироты, бедна она или богата, потому что богатство не защищает от дурного выбора: вступают в неравный брак и в высшем обществе, подлинное неравенство в браке - это неравенство душ. Молодой человек, безвестный, без имени, без состояния, может оказаться мраморной колонной, поддерживающей храм великих чувств и великих идей, а какой-нибудь светский человек, богатый и самодовольный, щеголяющий начищенными сапогами и лакированными словами, если его рассмотреть не извне, а изнутри, что доступно только его жене, оказывается полным ничтожеством, подверженным свирепым, гнусным и пьяным страстям, - настоящей кабацкой стойкой. |
| What did Cosette's soul contain? | Что же таилось в душе Козетты? |
| Passion calmed or lulled to sleep; something limpid, brilliant, troubled to a certain depth, and gloomy lower down. | Утихшая или заснувшая страсть; витавшая ли там любовь, нечто прозрачное, сверкающее, но замутненное на некоторой глубине и темное на дне? |
| The image of the handsome officer was reflected in the surface. | Образ красивого офицера отражался на поверхности этой души. |
| Did a souvenir linger in the depths?-Quite at the bottom?-Possibly. Cosette did not know. | Было ли там, в глубине, какое-то воспоминание? В самой глубине? Быть может, Козетта и не знала об этом. |
| A singular incident supervened. | Вдруг произошел странный случай. |
| CHAPTER II-COSETTE'S APPREHENSIONS | Глава вторая СТРАХИ КОЗЕТТЫ |
| During the first fortnight in April, Jean Valjean took a journey. | В первой половине апреля Жан Вальжан куда-то уехал. |
| This, as the reader knows, happened from time to time, at very long intervals. | Как известно, ему случалось уезжать иногда, хотя и редко. |
| He remained absent a day or two days at the utmost. | Уезжал он на день, на два. |
| Where did he go? | Куда? |
| No one knew, not even Cosette. | Никто этого не знал, даже Козетта. |
| Once only, on the occasion of one of these departures, she had accompanied him in a hackney-coach as far as a little blind-alley at the corner of which she read: Impasse de la Planchette. | Только раз она провожала его в фиакре до глухого переулка, на углу которого можно было прочитать: "Дровяной тупик". |
| There he alighted, and the coach took Cosette back to the Rue de Babylone. | Там он сошел, и фиакр отвез Козетту обратно на Вавилонскую улицу. |
| It was usually when money was lacking in the house that Jean Valjean took these little trips. | Обычно Жан Вальжан предпринимал эти маленькие путешествия, когда в доме не было денег. |
| So Jean Valjean was absent. | Итак, Жан Вальжан был в отсутствии. |
| He had said: | Уезжая, он сказал: |
| "I shall return in three days." | "Я вернусь через три дня". |
| That evening, Cosette was alone in the drawing-room. | Вечером Козетта была одна в гостиной. |
| In order to get rid of her ennui, she had opened her piano-organ, and had begun to sing, accompanying herself the while, the chorus from Euryanthe: | Чтобы развлечься, она открыла фисгармонию и начала петь, аккомпанируя себе. |
| "Hunters astray in the wood!" which is probably the most beautiful thing in all the sphere of music. | "В лесу заблудились охотники!" хор из Эврианты, быть может, самое прекрасное из всех музыкальных произведений. |
| When she had finished, she remained wrapped in thought. | Окончив, она задумалась. |
| All at once, it seemed to her that she heard the sound of footsteps in the garden. | Внезапно в саду послышались шаги. |
| It could not be her father, he was absent; it could not be Toussaint, she was in bed, and it was ten o'clock at night. | Это не мог быть ее отец, он отсутствовал. Это не могла быть Тусен, она спала. Было десять часов вечера. |
| She stepped to the shutter of the drawing-room, which was closed, and laid her ear against it. | Она подошла к окну гостиной, закрытому внутренней ставней, и приникла к ней ухом. |
| It seemed to her that it was the tread of a man, and that he was walking very softly. | Ей показалось, что это мужские шаги и что ходят очень осторожно. |
| She mounted rapidly to the first floor, to her own chamber, opened a small wicket in her shutter, and peeped into the garden. | Она быстро поднялась на второй этаж, в свою комнату, открыла прорезанную в ставне форточку и выглянула в сад. |
| The moon was at the full. | На небе сияла полная луна. |
| Everything could be seen as plainly as by day. | Было светло, как днем. |
| There was no one there. | В саду никого не оказалось. |
| She opened the window. | Она открыла окно. |
| The garden was absolutely calm, and all that was visible was that the street was deserted as usual. | В саду было спокойно, а на улице, насколько удавалось разглядеть, - пустынно, как всегда. |
| Cosette thought that she had been mistaken. She thought that she had heard a noise. | Козетта подумала, что ошиблась; очевидно, ей только показалось, что она слышала шум. |
| It was a hallucination produced by the melancholy and magnificent chorus of Weber, which lays open before the mind terrified depths, which trembles before the gaze like a dizzy forest, and in which one hears the crackling of dead branches beneath the uneasy tread of the huntsmen of whom one catches a glimpse through the twilight. | Это была галлюцинация, вызванная чудесным, мрачным хором Вебера, который открывает духу пугающие неведомые глубины и трепещет перед вами, подобно дремучему лесу, - хором, где слышится потрескивание сухих веток под торопливыми шагами скрывающихся в сумраке охотников. |
| She thought no more about it. | Она перестала об этом думать. |
| Moreover, Cosette was not very timid by nature. | Козетта была не из робких. |
| There flowed in her veins some of the blood of the bohemian and the adventuress who runs barefoot. | В ее жилах текла кровь простолюдинки, босоногой искательницы приключений. |
| It will be remembered that she was more of a lark than a dove. | Припомним, что она более походила на жаворонка, чем на голубку. |
| There was a foundation of wildness and bravery in her. | В основе ее характера лежали нелюдимость и смелость. |
| On the following day, at an earlier hour, towards nightfall, she was strolling in the garden. | На другой день вечером, но раньше, когда еще только стало темнеть, она гуляла в саду. |
| In the midst of the confused thoughts which occupied her, she fancied that she caught for an instant a sound similar to that of the preceding evening, as though some one were walking beneath the trees in the dusk, and not very far from her; but she told herself that nothing so closely resembles a step on the grass as the friction of two branches which have moved from side to side, and she paid no heed to it. | От неясных мыслей, кружившихся у нее в голове, ее отвлекал шум, подобный вчерашнему; ей начинало казаться, что она ясно слышит, как кто-то ходит в темноте под деревьями, не очень далеко от нее. Она подумала, что ничто так не напоминает шаги человека в траве, как шорох двух качающихся веток, задевающих одна другую, и не встревожилась. |
| Besides, she could see nothing. | Впрочем, она ничего и не видела. |
| She emerged from "the thicket"; she had still to cross a small lawn to regain the steps. | Она вышла из "зарослей"; ей оставалось лишь пересечь зеленую лужайку, чтобы дойти до крыльца. |
| The moon, which had just risen behind her, cast Cosette's shadow in front of her upon this lawn, as she came out from the shrubbery. | Когда Козетта направилась к дому, луна отбросила еетень на эту лужайку. |
| Cosette halted in alarm. | Козетта остановилась в испуге. |
| Beside her shadow, the moon outlined distinctly upon the turf another shadow, which was particularly startling and terrible, a shadow which had a round hat. | Рядом с ее тенью луна отчетливо вырисовывала на траве другую тень, внушившую ей страх и ужас, - тень в круглой шляпе. |
| It was the shadow of a man, who must have been standing on the border of the clump of shrubbery, a few paces in the rear of Cosette. | Казалось, это была тень человека, стоявшего у самых зарослей, в двух-трех шагах от Козетты. |
| She stood for a moment without the power to speak, or cry, or call, or stir, or turn her head. | Она не могла ни заговорить, ни крикнуть, ни позвать, ни пошевельнуться, ни повернуть голову. |
| Then she summoned up all her courage, and turned round resolutely. | Наконец собралась с духом и оглянулась. |
| There was no one there. | Никого не было. |
| She glanced on the ground. | Она посмотрела на землю. |
| The figure had disappeared. | Тень исчезла. |
| She re-entered the thicket, searched the corners boldly, went as far as the gate, and found nothing. | Она вернулась в заросли, смело обыскала все углы, дошла до решетки и ничего не обнаружила. |
| She felt herself absolutely chilled with terror. | Она вся похолодела. |
| Was this another hallucination? | Неужели это новая галлюцинация? |
| What! | Может ли это быть? |
| Two days in succession! | Два дня подряд! |
| One hallucination might pass, but two hallucinations? | Одна галлюцинация - это еще куда ни шло, но две? |
| The disquieting point about it was, that the shadow had assuredly not been a phantom. | Особенно тревожило ее то, что тень безусловно не была привидением. |
| Phantoms do not wear round hats. | Привидения не носят круглых шляп. |
| On the following day Jean Valjean returned. | На следующий день Жан Вальжан возвратился. |
| Cosette told him what she thought she had heard and seen. She wanted to be reassured and to see her father shrug his shoulders and say to her: | Козетта рассказала ему все, что ей послышалось и привиделось Она ожидала, что отец ее успокоит и, пожав плечами, скажет: |
| "You are a little goose." | "Ты глупышка". |
| Jean Valjean grew anxious. | Но Жан Вальжан задумался: |
| "It cannot be anything," said he. | - Тут что-нибудь есть, - сказал он. |
| He left her under some pretext, and went into the garden, and she saw him examining the gate with great attention. | Под каким-то предлогом он оставил ее и отправился в сад, и она заметила, что он очень внимательно осматривал решетку. |
| During the night she woke up; this time she was sure, and she distinctly heard some one walking close to the flight of steps beneath her window. | Ночью она проснулась, на этот раз она ясно услышала, что кто-то ходит возле крыльца под ее окном. |
| She ran to her little wicket and opened it. | Она подбежала к форточке и открыла ее. |
| In point of fact, there was a man in the garden, with a large club in his hand. | В саду был человек с большой палкой в руке. |
| Just as she was about to scream, the moon lighted up the man's profile. | Она уже собралась крикнуть, как вдруг луна осветила профиль этого человека. |
| It was her father. | То был ее отец. |
| She returned to her bed, saying to herself: | Она снова улеглась, подумав: |
| "He is very uneasy!" | "Значит, он очень встревожен!" |
| Jean Valjean passed that night and the two succeeding nights in the garden. | Жан Вальжан провел в саду эту ночь и две следующих. |
| Cosette saw him through the hole in her shutter. | Козетта видела его в щель ставни. |
| On the third night, the moon was on the wane, and had begun to rise later; at one o'clock in the morning, possibly, she heard a loud burst of laughter and her father's voice calling her:- | На третью ночь убывающая луна начала подниматься позже, и, возможно, был уже час ночи, когда она услышала взрыв громкого хохота и голос отца, который звал ее. |
| "Cosette!" | - Козетта! |
| She jumped out of bed, threw on her dressing-gown, and opened her window. | Она вскочила с постели, надела капот и открыла окно. |
| Her father was standing on the grass-plot below. | Отец стоял внизу, на лужайке. |
| "I have waked you for the purpose of reassuring you," said he; "look, there is your shadow with the round hat." | - Я разбудил тебя, чтобы ты успокоилась, - сказал он. - Смотри! Вот твой призрак в круглой шляпе. |
| And he pointed out to her on the turf a shadow cast by the moon, and which did indeed, bear considerable resemblance to the spectre of a man wearing a round hat. | Он показал ей лежавшую на траве длинную тень, обрисованную луной, действительно очень похожую на силуэт человека в круглой шляпе. |
| It was the shadow produced by a chimney-pipe of sheet iron, with a hood, which rose above a neighboring roof. | Это была тень железной печной трубы с колпаком, возвышавшейся над соседней крышей. |
| Cosette joined in his laughter, all her lugubrious suppositions were allayed, and the next morning, as she was at breakfast with her father, she made merry over the sinister garden haunted by the shadows of iron chimney-pots. | Козетта рассмеялась, все ее мрачные предположения исчезли, и на следующий день, завтракая с отцом, она потешалась над зловещим садом, который посещали призраки печных труб. |
| Jean Valjean became quite tranquil once more; as for Cosette, she did not pay much attention to the question whether the chimney-pot was really in the direction of the shadow which she had seen, or thought she had seen, and whether the moon had been in the same spot in the sky. | К Жану Вальжану вернулось его спокойствие, а Козетта не задумалась над тем, могла ли печная труба отбрасывать тень туда, где она ее видела или думала, что видит, и находилась ли луна в той же точке неба. |
| She did not question herself as to the peculiarity of a chimney-pot which is afraid of being caught in the act, and which retires when some one looks at its shadow, for the shadow had taken the alarm when Cosette had turned round, and Cosette had thought herself very sure of this. | Она не задалась вопросом относительно странного поведения печной трубы, боявшейся быть захваченной с поличным и скрывшейся при взгляде на ее тень, ибо тень исчезла, как только Козетта обернулась, - Козетта была в этом уверена. |
| Cosette's serenity was fully restored. | Однако она успокоилась совершенно. |
| The proof appeared to her to be complete, and it quite vanished from her mind, whether there could possibly be any one walking in the garden during the evening or at night. | Доказательство отца показалось ей неоспоримым, и мысль, что кто-то вечером или ночью мог ходить по саду, оставила ее. |
| A few days later, however, a fresh incident occurred. | Но через несколько дней случилось новое происшествие. |
| CHAPTER III-ENRICHED WITH COMMENTARIES BY TOUSSAINT | Глава третья ОБОГАЩЕННАЯ КОММЕНТАРИЯМИ ТУСЕН |
| In the garden, near the railing on the street, there was a stone bench, screened from the eyes of the curious by a plantation of yoke-elms, but which could, in case of necessity, be reached by an arm from the outside, past the trees and the gate. | В саду, возле решетки, выходившей на улицу, стояла каменная скамья, скрытая от взглядов любопытных ветвями граба; тем не менее, при желании, прохожий мог дотянуться до нее рукой через решетку и ветви. |
| One evening during that same month of April, Jean Valjean had gone out; Cosette had seated herself on this bench after sundown. | Как-то вечером, в том же апреле месяце, Жана Вальжана не было дома, и Козетта после заката солнца пришла посидеть на этой скамье. |
| The breeze was blowing briskly in the trees, Cosette was meditating; an objectless sadness was taking possession of her little by little, that invincible sadness evoked by the evening, and which arises, perhaps, who knows, from the mystery of the tomb which is ajar at that hour. | Свежий ветер шумел в деревьях. Козетта задумалась, беспредметная печаль мало-помалу овладела ею, - та непреодолимая печаль, которую приносит ветер и которую, быть может, навевает приоткрывшая себя в этот час загробная тайна. |
| Perhaps Fantine was within that shadow. | Как знать, не присутствовала ли здесь Фантина, скрытая в вечерней тьме? |
| Cosette rose, slowly made the tour of the garden, walking on the grass drenched in dew, and saying to herself, through the species of melancholy somnambulism in which she was plunged: | Козетта встала, медленно обошла сад, ступая по росистой траве, и, несмотря на меланхолический сон наяву, в который она погрузилась, все же промолвила про себя: |
| "Really, one needs wooden shoes for the garden at this hour. | "Чтобы ходить по саду в это время, нужны деревянные башмаки. |
| One takes cold." | А то можно простудиться". |
| She returned to the bench. | Она снова направилась к скамье. |
| As she was about to resume her seat there, she observed on the spot which she had quitted, a tolerably large stone which had, evidently, not been there a moment before. | Опускаясь на нее, она заметила на том место, где раньше сидела, довольно большой камень, которого там, конечно, не было за несколько мгновений до этого. |
| Cosette gazed at the stone, asking herself what it meant. | Козетта смотрела на камень и спрашивала себя, что это может значить. |
| All at once the idea occurred to her that the stone had not reached the bench all by itself, that some one had placed it there, that an arm had been thrust through the railing, and this idea appeared to alarm her. | Внезапно у нее возникла мысль, испугавшая ее, -мысль, что камень появился на скамье не сам собой, что кто-то положил его сюда, что чья-то рука дотянулась сюда сквозь прутья решетки. |
| This time, the fear was genuine; the stone was there. | На этот раз страх имел основания; камень был налицо. |
| No doubt was possible; she did not touch it, fled without glancing behind her, took refuge in the house, and immediately closed with shutter, bolt, and bar the door-like window opening on the flight of steps. | Сомнений не оставалось; даже не прикоснувшись к нему, она убежала, боясь оглянуться, влетела в дом и тотчас закрыла на ставень, на замок и засов стеклянную входную дверь. |
| She inquired of Toussaint:- "Has my father returned yet?" | - Отец вернулся? - спросила она Тусен. |
| "Not yet, Mademoiselle." | - Нет еще, барышня. |
| [We have already noted once for all the fact that Toussaint stuttered. | (Мы уже говорили, что Тусен заикается. |
| May we be permitted to dispense with it for the future. | Да будет нам позволено больше на это не указывать. |
| The musical notation of an infirmity is repugnant to us.] | Нам претит изображение природного недостатка.) |
| Jean Valjean, a thoughtful man, and given to nocturnal strolls, often returned quite late at night. | Жан Вальжан, склонный к задумчивости, любил ночные прогулки и часто возвращался довольно поздно. |
| "Toussaint," went on Cosette, "are you careful to thoroughly barricade the shutters opening on the garden, at least with bars, in the evening, and to put the little iron things in the little rings that close them?" | - Тусен! - продолжала Козетта. - Хорошо ли вы запираете ставни на болты, хотя бы в сад? Закладываете ли вы в петли железные клинышки? |
| "Oh! be easy on that score, Miss." | - О, будьте спокойны, барышня! |
| Toussaint did not fail in her duty, and Cosette was well aware of the fact, but she could not refrain from adding:- | Тусен делала все добросовестно, и хотя Козетта хорошо это знала, все же не могла не прибавить: |
| "It is so solitary here." | - Ведь здесь так пустынно вокруг! |
| "So far as that is concerned," said Toussaint, "it is true. We might be assassinated before we had time to say ouf! | - Вот уж правда, барышня, - подхватила Тусен. -Убьют, и пикнуть не успеешь! |
| And Monsieur does not sleep in the house, to boot. | А наш хозяин еще и дома не ночует. |
| But fear nothing, Miss, I fasten the shutters up like prisons. | Но вы не бойтесь, барышня, я запираю окна все равно как в крепости. |
| Lone women! | Одни женщины в доме! |
| That is enough to make one shudder, I believe you! | Ну как тут не дрожать от страха! Подумать только! |
| Just imagine, what if you were to see men enter your chamber at night and say: | Вдруг ночью к тебе в комнату ввалятся мужчины, прикажут: |
| ' Hold your tongue!' and begin to cut your throat. | "Молчи!" - и начнут полосовать тебе горло. |
| It's not the dying so much; you die, for one must die, and that's all right; it's the abomination of feeling those people touch you. | И не так боишься смерти, все умирают, тут уж ничего не поделаешь, все равно когда-нибудь помрешь, но, поди, противно чувствовать, как эти люди хватают тебя. |
| And then, their knives; they can't be able to cut well with them! | А потом, наверно, и ножи у них тупые! |
| Ah, good gracious!" "Be quiet," said Cosette. "Fasten everything thoroughly." | О господи! - Полно! -сказала Козетта. -Заприте все хорошенько. |
| Cosette, terrified by the melodrama improvised by Toussaint, and possibly, also, by the recollection of the apparitions of the past week, which recurred to her memory, dared not even say to her: | Козетта, испуганная мелодрамой, выдуманной Тусен, а быть может, и ожившим в ней воспоминанием о привидении на прошлой неделе, даже не посмела сказать: |
| "Go and look at the stone which has been placed on the bench!" for fear of opening the garden gate and allowing "the men" to enter. | "Ступайте, посмотрите, там кто-то положил камень на скамью!" Она боялась открыть двери в сад из страха перед тем, как бы "мужчины" не вошли в дом. |
| She saw that all the doors and windows were carefully fastened, made Toussaint go all over the house from garret to cellar, locked herself up in her own chamber, bolted her door, looked under her couch, went to bed and slept badly. | Она приказала тщательно запереть двери и окна, заставила Тусен обойти весь дом от погреба до чердака, заперла дверь в своей комнате, посмотрела под кроватью и легла спать, но спала плохо. |
| All night long she saw that big stone, as large as a mountain and full of caverns. | Всю ночь ей мерещился камень, похожий на огромную пещеристую гору. |
| At sunrise,-the property of the rising sun is to make us laugh at all our terrors of the past night, and our laughter is in direct proportion to our terror which they have caused,-at sunrise Cosette, when she woke, viewed her fright as a nightmare, and said to herself: | Утром, когда взошло солнце, - а стоит солнцу взойти, как рассеиваются все ночные страхи и нам остается только посмеяться над ними, и чем сильнее страхи, тем радостней смех, - и Козетта проснулась, все ее ужасы показались ей кошмарным сном. |
| "What have I been thinking of? | "Что это мне привиделось? - сказала она себе. |
| It is like the footsteps that I thought I heard a week or two ago in the garden at night! | - Вот и на прошлой неделе померещились мне ночью шаги в саду! |
| It is like the shadow of the chimney-pot! | А потом я испугалась тени печной трубы! |
| Am I becoming a coward?" | Неужели я стала трусихой?" |
| The sun, which was glowing through the crevices in her shutters, and turning the damask curtains crimson, reassured her to such an extent that everything vanished from her thoughts, even the stone. | Яркое солнце, пробившееся сквозь щели ставен и окрасившее пурпуром шелковые занавеси, настолько ободрило ее, что все эти ужасы померкли в ее воображении, даже камень. |
| "There was no more a stone on the bench than there was a man in a round hat in the garden; I dreamed about the stone, as I did all the rest." | "Никакого камня нет на скамейке, как не было и человека в круглой шляпе в саду, - решила она. -Мне приснился этот камень, как и все остальное" |
| She dressed herself, descended to the garden, ran to the bench, and broke out in a cold perspiration. | Она оделась, спустилась в сад, подбежала к скамье и вся покрылась холодным потом. |
| The stone was there. | Камень был там. |
| But this lasted only for a moment. | Но это длилось одно мгновение. |
| That which is terror by night is curiosity by day. | То, что пугает ночью, днем возбуждает любопытство. |
| "Bah!" said she, "come, let us see what it is." | "Какой вздор! - сказала она себе. - Ну-ка посмотрим, что тут такое!" |
| She lifted the stone, which was tolerably large. | Она приподняла камень, оказавшийся довольно тяжелым. |
| Beneath it was something which resembled a letter. | Под ним лежало что-то похожее на письмо. |
| It was a white envelope. | Это был конверт из белой бумаги. |
| Cosette seized it. | Козетта схватила его. |
| There was no address on one side, no seal on the other. | На нем не было ни адреса, ни печати на обратной стороне. |
| Yet the envelope, though unsealed, was not empty. | Тем не менее конверт, хотя и не заклеенный, не был пуст. |
| Papers could be seen inside. | Внутри лежали какие-то бумаги. |
| Cosette examined it. | Козетта вскрыла его. |
| It was no longer alarm, it was no longer curiosity; it was a beginning of anxiety. | Теперь ею уже владели не страх и не любопытство, а тревога. |
| Cosette drew from the envelope its contents, a little notebook of paper, each page of which was numbered and bore a few lines in a very fine and rather pretty handwriting, as Cosette thought. | Она вынула из конверта тетрадку, где каждая страница была пронумерована и заключала несколько строк, написанных довольно красивым, как показалось Козетте, и очень мелким почерком. |
| Cosette looked for a name; there was none. | Козетта стала искать имя - его не было; подпись -ее не было. |
| To whom was this addressed? | Кому это адресовано? |
| To her, probably, since a hand had deposited the packet on her bench. | Вероятно, ей, так как чья-то рука положила пакет на ее скамью. |
| From whom did it come? | От кого бы это? |
| An irresistible fascination took possession of her; she tried to turn away her eyes from the leaflets which were trembling in her hand, she gazed at the sky, the street, the acacias all bathed in light, the pigeons fluttering over a neighboring roof, and then her glance suddenly fell upon the manuscript, and she said to herself that she must know what it contained. | Она почувствовала себя во власти непреодолимых чар; она попыталась отвести глаза от этих листков, трепетавших в ее руке, взглянула на небо, на улицу, на акации, залитые светит, на голубей, летавших над соседней кровлей, потом вдруг взор ее упал на рукопись, и она подумала, что должна узнать, что здесь написано. |
| This is what she read. | Вот что она прочла: |
| CHAPTER IV-A HEART BENEATH A STONE | Глава четвертая СЕРДЦЕ ПОД КАМНЕМ |
| The reduction of the universe to a single being, the expansion of a single being even to God, that is love. | Сосредоточение вселенной в одном существе, претворение одного существа в божество - это и есть любовь. |
| Love is the salutation of the angels to the stars. | Любовь - это приветствие, которое ангелы шлют звездам. |
| How sad is the soul, when it is sad through love! | Как печальна душа, когда она опечалена любовью! |
| What a void in the absence of the being who, by herself alone fills the world! | Как пусто вокруг, когда нет рядом существа, которое заполняет собою весь мир! |
| Oh! how true it is that the beloved being becomes God. | Как это верно, что любимое существо становится богом! |
| One could comprehend that God might be jealous of this had not God the Father of all evidently made creation for the soul, and the soul for love. | Как понятно, что бог возревновал бы, если бы он, отец всего сущего, не создал, - а ведь это очевидно, - вселенную для души, а душу для любви. |
| The glimpse of a smile beneath a white crape bonnet with a lilac curtain is sufficient to cause the soul to enter into the palace of dreams. | Достаточно одной улыбки из-под белой креповой шляпки с лиловым бантом, чтобы душа вступила в чертог мечты. |
| God is behind everything, but everything hides God. | Бог за всем, но все скрывает бога. |
| Things are black, creatures are opaque. | Вещи темны, живые творения непроницаемы. |
| To love a being is to render that being transparent. | Любить живое существо, значит проникнуть в его душу. |
| Certain thoughts are prayers. | Иные мысли - те же молитвы. |
| There are moments when, whatever the attitude of the body may be, the soul is on its knees. | Есть мгновения, когда душа, независимо от положения тела, - на коленях. |
| Parted lovers beguile absence by a thousand chimerical devices, which possess, however, a reality of their own. | Разлученные возлюбленные обманывают разлуку множеством химер, которые, однако, по-своему реальны. |
| They are prevented from seeing each other, they cannot write to each other; they discover a multitude of mysterious means to correspond. | Им не дают видеться, они не могут переписываться; тогда они изобретают таинственные средства общения. |
| They send each other the song of the birds, the perfume of the flowers, the smiles of children, the light of the sun, the sighings of the breeze, the rays of stars, all creation. | Они посылают друг другу пение птиц, аромат цветов, детский смех, солнечный свет, вздохи ветра, звездные лучи, весь мир. |
| And why not? | Что же тут такого? |
| All the works of God are made to serve love. | Все творения божий созданы для того, чтобы служить любви. |
| Love is sufficiently potent to charge all nature with its messages. | Любовь достаточно могущественна, чтобы обязать всю природу передавать свои послания. |
| Oh Spring! | О весна! |
| Thou art a letter that I write to her. | Ты -письмо, которое я ей пишу. |
| The future belongs to hearts even more than it does to minds. | Будущее в гораздо большей степени принадлежит сердцу, нежели уму. |
| Love, that is the only thing that can occupy and fill eternity. | Любить вот то единственное, что может завладеть вечностью и наполнить ее. |
| In the infinite, the inexhaustible is requisite. | Бесконечное требует неисчерпаемого. |
| Love participates of the soul itself. | В любви есть что-то от самой души. |
| It is of the same nature. | Она той же природы. |
| Like it, it is the divine spark; like it, it is incorruptible, indivisible, imperishable. | Подобно душе, она божественная искра, подобно душе, она неуязвима, неделима, неистребима. |
| It is a point of fire that exists within us, which is immortal and infinite, which nothing can confine, and which nothing can extinguish. | Это огненное средоточие, бессмертное и бесконечное, которое ничто не может ограничить и ничто не может в нас погасить. |
| We feel it burning even to the very marrow of our bones, and we see it beaming in the very depths of heaven. | Чувствуешь его жар, пронизывающий до мозга костей, и видишь его сияние, достигающее глубины небес. |
| Oh Love! | О любовь! |
| Adorations! voluptuousness of two minds which understand each other, of two hearts which exchange with each other, of two glances which penetrate each other! | Обожание! Наслаждение двух душ, понимающих друг друга, двух сердец, отдающихся друг другу, двух взглядов, проникающих друг в друга! |
| You will come to me, will you not, bliss! strolls by twos in the solitudes! | Ведь ты придешь, не правда ли, о счастье? Одинокие прогулки вдвоем! |
| Blessed and radiant days! | Дни благословенные и лучезарные! |
| I have sometimes dreamed that from time to time hours detached themselves from the lives of the angels and came here below to traverse the destinies of men. | Иногда мне грезилось, что время от времени от жизни ангелов отделяются мгновения и спускаются на землю, чтобы пронестись сквозь человеческую судьбу. |
| God can add nothing to the happiness of those who love, except to give them endless duration. | Бог ничего не может прибавить к счастью тех, кто любит друг друга, кроме бесконечной длительности этого счастья. |
| After a life of love, an eternity of love is, in fact, an augmentation; but to increase in intensity even the ineffable felicity which love bestows on the soul even in this world, is impossible, even to God. | После жизни, полной любви, -вечность, полная любви; это действительно продление ее; но увеличить самую силу невыразимого счастья, которое любовь дает душе в этом мире, невозможно даже для бога. |
| God is the plenitude of heaven; love is the plenitude of man. | Бог-это полнота неба; любовь- это полнота человеческого существа. |
| You look at a star for two reasons, because it is luminous, and because it is impenetrable. | Мы смотрим на звезду по двум причинам: потому, что она излучает свет, и потому, что она непостижима. |
| You have beside you a sweeter radiance and a greater mystery, woman. | Но возле нас есть еще более нежное сияние и еще более великая тайна - женщина! |
| All of us, whoever we may be, have our respirable beings. | У всех нас, кто бы мы ни были, есть существо, которым мы дышим. |
| We lack air and we stifle. | Лишенные его, мы лишены воздуха, мы задыхаемся. |
| Then we die. | И тогда - смерть. |
| To die for lack of love is horrible. | Умереть из-за отсутствия любви - ужасно. |
| Suffocation of the soul. | Это смерть от удушья. |
| When love has fused and mingled two beings in a sacred and angelic unity, the secret of life has been discovered so far as they are concerned; they are no longer anything more than the two boundaries of the same destiny; they are no longer anything but the two wings of the same spirit. | Когда любовь соединила и слила два существа в небесное и священное единство, тайна жизни найдена ими; теперь они лишь две грани единой судьбы; теперь они лишь два крыла единого духа. |
| Love, soar. | Любите, парите! |
| On the day when a woman as she passes before you emits light as she walks, you are lost, you love. | В тот день, когда вам покажется, что от проходящей мимо вас женщины исходит свет, вы погибли, вы любите. |
| But one thing remains for you to do: to think of her so intently that she is constrained to think of you. | Тогда вам остается одно: думать о ней так неотступно, что она будет принуждена думать о вас. |
| What love commences can be finished by God alone. | То, что начинает любовь, может быть завершено только богом. |
| True love is in despair and is enchanted over a glove lost or a handkerchief found, and eternity is required for its devotion and its hopes. | Истинная любовь приходит в отчаяние или в восхищение из-за потерянной перчатки или найденного носового платка и нуждается в вечности для своего самоотвержения и своих надежд. |
| It is composed both of the infinitely great and the infinitely little. | Любовь слагается одновременно из бесконечно великого и из бесконечно малого. |
| If you are a stone, be adamant; if you are a plant, be the sensitive plant; if you are a man, be love. | Если вы камень -будьте магнитом; если вы растение - будьте мимозой; если вы человек -будьте любовью. |
| Nothing suffices for love. | Любовь ничем не удовлетворяется. |
| We have happiness, we desire paradise; we possess paradise, we desire heaven. | Человек обрел счастье, - он хочет рая; он обрел рай, - он хочет неба. |
| Oh ye who love each other, all this is contained in love. | О любящие друг друга, все это заключает в себе любовь. |
| Understand how to find it there. | Умейте лишь найти это в ней. |
| Love has contemplation as well as heaven, and more than heaven, it has voluptuousness. | Любовь обладает тем же, что и небо, -созерцанием, и большим, чем небо, -наслаждением. |
| "Does she still come to the Luxembourg?" | - Бывает ли она еще в Люксембургском саду? |
| "No, sir." | - Нет, сударь. |
| "This is the church where she attends mass, is it not?" | - Она ходит в эту церковь, не правда ли? |
| "She no longer comes here." | - Она больше туда не ходит. |
| "Does she still live in this house?" "She has moved away." | - Она по-прежнему живет в этом доме? -Она переехала. |
| "Where has she gone to dwell?" | - Где же она теперь живет? |
| "She did not say." | - Она не сказала. |
| What a melancholy thing not to know the address of one's soul! | Как безотрадно не знать адреса своей души! |
| Love has its childishness, other passions have their pettinesses. | Любви свойственна ребячливость, другим страстям - мелочность. |
| Shame on the passions which belittle man! | Позор страстям, делающим человека мелким! |
| Honor to the one which makes a child of him! | Честь той, которая превращает его в ребенка! |
| There is one strange thing, do you know it? | Как странно! Знаете? |
| I dwell in the night. | Я - во тьме. |
| There is a being who carried off my sky when she went away. | Одно существо, уходя, унесло с собою небо. |
| Oh! would that we were lying side by side in the same grave, hand in hand, and from time to time, in the darkness, gently caressing a finger,-that would suffice for my eternity! | О, лежать рядом, бок о бок, в одной гробнице и время от времени во мраке тихонько касаться ее пальцев - этого мне было бы достаточно на целую вечность! |
| Ye who suffer because ye love, love yet more. | Вы, страдающие, потому что любите, любите еще сильней. |
| To die of love, is to live in it. | Умирать от любви значит жить ею. |
| Love. | Любите. |
| A sombre and starry transfiguration is mingled with this torture. | Непостижимое мерцающее звездами преображение соединено с этой мукой. |
| There is ecstasy in agony. | В агонии есть упоение. |
| Oh joy of the birds! | О радость птиц! |
| It is because they have nests that they sing. | У них есть песни, потому что у них есть гнезда. |
| Love is a celestial respiration of the air of paradise. | Любовь - божественное вдыхание воздуха рая. |
| Deep hearts, sage minds, take life as God has made it; it is a long trial, an incomprehensible preparation for an unknown destiny. | Чуткие сердца, мудрые умы, берите жизнь такой, какой ее создал бог; это длительное испытание, непонятное приуготовление к неведомой судьбе. |
| This destiny, the true one, begins for a man with the first step inside the tomb. | Эта судьба - истинная судьба - открывается перед человеком на первой ступени, ведущей внутрь гробницы. |
| Then something appears to him, and he begins to distinguish the definitive. | Тогда нечто предстает ему, и он начинает различать конечное. |
| The definitive, meditate upon that word. | Конечное! Вдумайтесь в это слово. |
| The living perceive the infinite; the definitive permits itself to be seen only by the dead. | Живые видят бесконечное; конечное зримо только мертвым. |
| In the meanwhile, love and suffer, hope and contemplate. | В ожидании любите и страдайте, надейтесь и созерцайте. |
| Woe, alas! to him who shall have loved only bodies, forms, appearances! | Горе тому, кто любил только тела, формы, видимость! |
| Death will deprive him of all. | Смерть отнимет у него все. |
| Try to love souls, you will find them again. | Старайтесь любить души, и вы найдете их вновь. |
| I encountered in the street, a very poor young man who was in love. | Я встретил на улице молодого человека, очень бедного и влюбленного. |
| His hat was old, his coat was worn, his elbows were in holes; water trickled through his shoes, and the stars through his soul. | Он был в поношенной шляпе, в потертой одежде; у него были дыры на локтях; вода проникала в его башмаки, а звездные лучи - в его душу. |
| What a grand thing it is to be loved! | Как хорошо быть любимым! |
| What a far grander thing it is to love! | И еще лучше - любить! |
| The heart becomes heroic, by dint of passion. | Силою страсти сердце становится героическим. |
| It is no longer composed of anything but what is pure; it no longer rests on anything that is not elevated and great. | Оно хранит в себе лишь то, что чисто; оно опирается лишь на то, что возвышенно и велико. |
| An unworthy thought can no more germinate in it, than a nettle on a glacier. | Недостойная мысль уже не может в нем пустить росток, как не может прорасти крапива на льду. |
| The serene and lofty soul, inaccessible to vulgar passions and emotions, dominating the clouds and the shades of this world, its follies, its lies, its hatreds, its vanities, its miseries, inhabits the blue of heaven, and no longer feels anything but profound and subterranean shocks of destiny, as the crests of mountains feel the shocks of earthquake. | Душа, высокая и ясная, недоступна для грубых чувств и страстей; вознесясь над облаками и тенями земного мира, над безумствами, ложью, ненавистью, тщеславием, суетой, она живет в небесной синеве и ощущает лишь глубинные, скрытые колебания судьбы; так горные вершины ощущают подземные толчки. |
| If there did not exist some one who loved, the sun would become extinct. | Не найдись на свете хоть один любящий, солнце погасло бы. |
| CHAPTER V-COSETTE AFTER THE LETTER | Глава пятая КОЗЕТТА ПОСЛЕ ПИСЬМА |
| As Cosette read, she gradually fell into thought. | Читая, Козетта мало-помалу погружалась в мечтательную задумчивость. |
| At the very moment when she raised her eyes from the last line of the note-book, the handsome officer passed triumphantly in front of the gate,-it was his hour; Cosette thought him hideous. | Как раз в ту минуту, когда она подняла глаза от последней строки, красивый офицер, - это было время его обычного появления, - победоносно прошествовал мимо решетки. Козетта нашла, что он отвратителен. |
| She resumed her contemplation of the book. | Она снова углубилась в чтение. |
| It was written in the most charming of chirography, thought Cosette; in the same hand, but with divers inks, sometimes very black, again whitish, as when ink has been added to the inkstand, and consequently on different days. | Почерк показался Козетте восхитительным; записи были сделаны одной и той же рукой, но разными чернилами, иногда бледноватыми, иногда густо-черными, как бывает, когда в чернильницу подливают чернил, - следовательно, они сделаны были в разные дни. |
| It was, then, a mind which had unfolded itself there, sigh by sigh, irregularly, without order, without choice, without object, hap-hazard. | Значит, это была мысль, изливавшаяся вздох за вздохом, беспорядочно, неровно, без отбора, без цели, случайно. |
| Cosette had never read anything like it. | Козетта никогда не читала ничего подобного. |
| This manuscript, in which she already perceived more light than obscurity, produced upon her the effect of a half-open sanctuary. | Эта рукопись, в которой для нее было больше сияния, чем тьмы, действовала на нее, как приоткрывшееся перед ней святилище. |
| Each one of these mysterious lines shone before her eyes and inundated her heart with a strange radiance. | Ей казалось, что каждая из этих таинственных строк сверкает, заливая ее сердце странным светом. |
| The education which she had received had always talked to her of the soul, and never of love, very much as one might talk of the firebrand and not of the flame. | Полученное ею воспитание всегда твердило ей о душе и никогда -о любви; так можно говорить о костре, не упоминая о пламени. |
| This manuscript of fifteen pages suddenly and sweetly revealed to her all of love, sorrow, destiny, life, eternity, the beginning, the end. | Рукопись в пятнадцать страниц внезапно и ласково открыла ей всю любовь, скорбь, судьбу, жизнь, вечность, начало, конец. |
| It was as if a hand had opened and suddenly flung upon her a handful of rays of light. | Словно чья-то рука разжалась и бросила ей пригоршню лучей. |
| In these few lines she felt a passionate, ardent, generous, honest nature, a sacred will, an immense sorrow, and an immense despair, a suffering heart, an ecstasy fully expanded. | Она почувствовала в этих строках страстную, пылкую, великодушную, честную натуру, твердую волю, бесконечную скорбь и бесконечную надежду, страдающее сердце, пылкий восторг. |
| What was this manuscript? | Что собой представляла эта рукопись? |
| A letter. | Письмо. |
| A letter without name, without address, without date, without signature, pressing and disinterested, an enigma composed of truths, a message of love made to be brought by an angel and read by a virgin, an appointment made beyond the bounds of earth, the love-letter of a phantom to a shade. | Письмо без адреса, без имени, без числа, без подписи, настойчивое и ничего не требующее, загадка, составленная из истин, весть любви, достойная быть принесенной ангелом и прочитанной девственницей, свидание, состоявшееся вне земных пределов, любовная записка от призрака к тени. |
| It was an absent one, tranquil and dejected, who seemed ready to take refuge in death and who sent to the absent love, his lady, the secret of fate, the key of life, love. | Это был некто отсутствующий, изнемогший и смиренный. Казалось, готовый скрыться в обитель смерти и посылавший той, которая ушла, тайну судьбы, ключ к жизни, любовь. |
| This had been written with one foot in the grave and one finger in heaven. | Это было написано на краю могилы, со взором, поднятым к небу. |
| These lines, which had fallen one by one on the paper, were what might be called drops of soul. | Эти строки, оброненные одна за другой на бумагу, могли быть названы каплями души. |
| Now, from whom could these pages come? | Но от кого могли быть эти страницы? |
| Who could have penned them? | Кто мог их написать? |
| Cosette did not hesitate a moment. | Козетта не колебалась ни одного мгновения. |
| One man only. | Только один человек. |
| He! | Он! |
| Day had dawned once more in her spirit; all had reappeared. | Душа ее вновь озарилась светом. Все ожило в ней. |
| She felt an unheard-of joy, and a profound anguish. | Она испытывала небывалую радость и глубокую тревогу. |
| It was he! he who had written! he was there! it was he whose arm had been thrust through that railing! | То был он! Он писал ей! Он был здесь! Его рука проникла сквозь решетку! |
| While she was forgetful of him, he had found her again! | Она уже стала забывать о нем, а он снова разыскал ее! |
| But had she forgotten him? | Но разве она его забыла? |
| No, never! | Нет! |
| She was foolish to have thought so for a single moment. | Она сошла с ума, если могла на мгновение этому поверить. |
| She had always loved him, always adored him. | Она всегда любила его, всегда обожала. |
| The fire had been smothered, and had smouldered for a time, but she saw all plainly now; it had but made headway, and now it had burst forth afresh, and had inflamed her whole being. | Огонь в ней подернулся пеплом и некоторое время тлел внутри, но - она ясно это видела - он успел пробраться еще глубже и теперь, вспыхнув снова, охватил ее всю целиком. |
| This note-book was like a spark which had fallen from that other soul into hers. | Эта тетрадь была как бы искрой, упавшей из другой души в ее душу. |
| She felt the conflagration starting up once more. | Она чувствовала, как разгорается пожар. |
| She imbued herself thoroughly with every word of the manuscript: | Она впитывала в себя каждое слово рукописи. |
| "Oh yes!" said she, "how perfectly I recognize all that! | "О да! говорила она. - Как мне знакомо все это! |
| That is what I had already read in his eyes." | Я уже раньше все прочитала в его глазах". |
| As she was finishing it for the third time, Lieutenant Theodule passed the gate once more, and rattled his spurs upon the pavement. | Когда она в третий раз кончала чтение тетради, лейтенант Теодюль снова возник перед решеткой, позванивая шпорами по мостовой. |
| Cosette was forced to raise her eyes. | Это заставило Козетту взглянуть на него. |
| She thought him insipid, silly, stupid, useless, foppish, displeasing, impertinent, and extremely ugly. | Она нашла его бесцветным, нелепым, глупым, никчемным, пошлым, отталкивающим, наглым и безобразным. |
| The officer thought it his duty to smile at her. | Офицер счел долгом улыбнуться. |
| She turned away as in shame and indignation. | Она отвернулась, устыженная и негодующая. |
| She would gladly have thrown something at his head. | С удовольствием швырнула бы она ему чем-нибудь в голову. |
| She fled, re-entered the house, and shut herself up in her chamber to peruse the manuscript once more, to learn it by heart, and to dream. | Она убежала и, войдя в дом, заперлась в своей комнате, чтобы еще раз прочитать рукопись, выучить ее наизусть и помечтать. |
| When she had thoroughly mastered it she kissed it and put it in her bosom. | Перечитав тетрадь, она поцеловала ее и спрятала у себя на груди. |
| All was over, Cosette had fallen back into deep, seraphic love. | Итак, свершилось. Козетта снова предалась глубокой ангельски -чистой любви. |
| The abyss of Eden had yawned once more. | Райская бездна снова открылась перед ней. |
| All day long, Cosette remained in a sort of bewilderment. | Весь день Козетта провела в каком-то чаду. |
| She scarcely thought, her ideas were in the state of a tangled skein in her brain, she could not manage to conjecture anything, she hoped through a tremor, what? vague things. | Она почти не в состоянии была думать, ее мысли походили на спутанный клубок, она терялась в догадках; объятая трепетом, она таила надежду. На что? На что-то неясное. |
| She dared make herself no promises, and she did not wish to refuse herself anything. | Она не осмеливалась ничего обещать себе и не хотела ни от чего отказываться. |
| Flashes of pallor passed over her countenance, and shivers ran through her frame. | От ее лица то и дело отливала краска, по телу пробегала дрожь. |
| It seemed to her, at intervals, that she was entering the land of chim?ras; she said to herself: | Временами ей казалось, что она бредит; она спрашивала себя- |
| "Is this reality?" | "Неужели это правда?" |
| Then she felt of the dear paper within her bosom under her gown, she pressed it to her heart, she felt its angles against her flesh; and if Jean Valjean had seen her at the moment, he would have shuddered in the presence of that luminous and unknown joy, which overflowed from beneath her eyelids.-"Oh yes!" she thought, "it is certainly he! | И тогда она дотрагивалась до скрытой под платьем драгоценной тетради, прижимала ее к сердцу, чувствовала ее прикосновение к телу, и если бы Жан Вальжан видел ее сейчас, он содрогнулся бы, глядя на непостижимую лучезарную радость, изливавшуюся из ее глаз. "О да, -думала она, -это наверное он! |
| This comes from him, and is for me!" | Это он написал для меня" |
| And she told herself that an intervention of the angels, a celestial chance, had given him back to her. | И она твердила себе, что он возвращен ей благодаря вмешательству ангелов, благодаря божественной случайности. |
| Oh transfiguration of love! | О превращения любви! |
| Oh dreams! | О мечты! |
| That celestial chance, that intervention of the angels, was a pellet of bread tossed by one thief to another thief, from the Charlemagne Courtyard to the Lion's Ditch, over the roofs of La Force. | Этой божественной случайностью, этим вмешательством ангелов был хлебный шарик, переброшенный одним вором другому со двора Шарлемань во Львиный ров через крыши тюрьмы Форс. |
| CHAPTER VI-OLD PEOPLE ARE MADE TO GO OUT OPPORTUNELY | Глава шестая СТАРИКИ СУЩЕСТВУЮТ, ЧТОБЫ ВОВРЕМЯ УХОДИТЬ ИЗ ДОМУ |
| When evening came, Jean Valjean went out; Cosette dressed herself. | Вечером, когда Жан Вальжан ушел, Козетта нарядилась. |
| She arranged her hair in the most becoming manner, and she put on a dress whose bodice had received one snip of the scissors too much, and which, through this slope, permitted a view of the beginning of her throat, and was, as young girls say, "a trifle indecent." | Она причесалась к лицу и надела платье с вырезанным несколько ниже обычного корсажем, приоткрывавшим шею и плечи, и поэтому, как говорили молодые девушки, "немножко неприличным". |
| It was not in the least indecent, but it was prettier than usual. | Это было ничуть не неприлично и в то же время очень красиво. |
| She made her toilet thus without knowing why she did so. | Она сама не знала, для чего так принарядилась. |
| Did she mean to go out? | Собиралась ли она выйти из дому"? |
| No. | Нет. |
| Was she expecting a visitor? | Ожидала ли чьего-нибудь посещения? |
| No. | Нет. |
| At dusk, she went down to the garden. | В сумерки она спустилась в сад. |
| Toussaint was busy in her kitchen, which opened on the back yard. | Тусен была занята в кухне, выходившей окнами на дворик. |
| She began to stroll about under the trees, thrusting aside the branches from time to time with her hand, because there were some which hung very low. | Она бродила по аллеям, время от времени отстраняя рукой низко свисавшие ветви деревьев. |
| In this manner she reached the bench. | Так она дошла до скамьи. |
| The stone was still there. | Камень по-прежнему лежал на ней. |
| She sat down, and gently laid her white hand on this stone as though she wished to caress and thank it. | Она села и положила нежную белую руку на камень, точно желая его приласкать и поблагодарить. |
| All at once, she experienced that indefinable impression which one undergoes when there is some one standing behind one, even when she does not see the person. | Вдруг ею овладело то непреодолимое чувство., которое испытывает человек, когда кто-нибудь, пусть даже не видимый им, стоит позади. |
| She turned her head and rose to her feet. | Она повернула голову и встала. |
| It was he. | Это был он. |
| His head was bare. | Он стоял с непокрытой головой. |
| He appeared to have grown thin and pale. | Он был бледен и худ. |
| His black clothes were hardly discernible. | В темноте едва можно было различить его черную одежду. |
| The twilight threw a wan light on his fine brow, and covered his eyes in shadows. | В сумерках белел его прекрасный лоб, тонули в тени глаза. |
| Beneath a veil of incomparable sweetness, he had something about him that suggested death and night. | Под дымкой необычайного умиротворения в нем было что-то от смерти и ночи. |
| His face was illuminated by the light of the dying day, and by the thought of a soul that is taking flight. | Свет угасавшего дня и мысль отлетавшей души озаряли его лицо. |
| He seemed to be not yet a ghost, and he was no longer a man. | Казалось, то был еще не призрак, но уже не человек. |
| He had flung away his hat in the thicket, a few paces distant. | Его шляпа лежала неподалеку на траве. |
| Cosette, though ready to swoon, uttered no cry. | Козетта, -близкая к. обмороку, не вскрикнула. |
| She retreated slowly, for she felt herself attracted. | Она медленно отступала, потому что чувствовала, как ее влечет к нему. |
| He did not stir. | Он не шевельнулся. |
| By virtue of something ineffable and melancholy which enveloped him, she felt the look in his eyes which she could not see. | От него веяло чем-то неизреченным и печальным, и она чувствовала его взгляд, хотя глаз его не видела. |
| Cosette, in her retreat, encountered a tree and leaned against it. | Отступая, Козетта почувствовала за собой дерево и прислонилась к нему. |
| Had it not been for this tree, she would have fallen. | Не будь этого дерева, она бы упала. |
| Then she heard his voice, that voice which she had really never heard, barely rising above the rustle of the leaves, and murmuring:- | И тут она услышала его голос, каким он никогда ни с кем не говорил, чуть различимый в шелесте листьев и шептавший ей: |
| "Pardon me, here I am. | - Простите меня, я здесь. |
| My heart is full. I could not live on as I was living, and I have come. | Сердце мое истосковалось, я не мог больше так жить, и вот я пришел сюда. |
| Have you read what I placed there on the bench? | Вы прочли то, что я положил на скамью? |
| Do you recognize me at all? | Вы узнаете меня? |
| Have no fear of me. | Не бойтесь. |
| It is a long time, you remember the day, since you looked at me at the Luxembourg, near the Gladiator. | Помните тот день, когда вы на меня взглянули? С тех пор прошло так много времени! Это было в Люксембургском саду, возле статуи Гладиатора. |
| And the day when you passed before me? | А день, когда вы прошли мимо? |
| It was on the 16th of June and the 2d of July. | Это было шестнадцатого июня и второго июля. |
| It is nearly a year ago. I have not seen you for a long time. | Почти год тому назад- Я не видел вас очень давно. |
| I inquired of the woman who let the chairs, and she told me that she no longer saw you. | Я спрашивал у женщины, сдающей стулья, и она мне сказала. что больше не видела вас. |
| You lived in the Rue de l'Ouest, on the third floor, in the front apartments of a new house,-you see that I know! | Вы жили в новом доме на Западной улице на третьем этаже, окнами на улицу, - видите, я знаю и это. |
| I followed you. | Я провожал вас. |
| What else was there for me to do? | Что же мне оставалось делать? |
| And then you disappeared. | А потом вы исчезли. |
| I thought I saw you pass once, while I was reading the newspapers under the arcade of the Odeon. | Однажды, когда я читал газеты под аркадой Одеона, мне показалось, что вы прошли. |
| I ran after you. | Я побежал. |
| But no. | Но нет. |
| It was a person who had a bonnet like yours. | То была какая-то женщина в такой же шляпке, как у вас. |
| At night I came hither. | Ночью я прихожу сюда. |
| Do not be afraid, no one sees me. | Не бойтесь, никто меня не видит. |
| I come to gaze upon your windows near at hand. | Я прихожу посмотреть на ваши окна вблизи. |
| I walk very softly, so that you may not hear, for you might be alarmed. | Я ступаю очень тихо, чтобы вы не услышали, потому что вы, может быть, испугались бы. |
| The other evening I was behind you, you turned round, I fled. | Недавно вечером я стоял позади вас, но вы обернулись, и я убежал. |
| Once, I heard you singing. | Один раз я слышал, как вы пели. |
| I was happy. | Я был счастлив. |
| Did it affect you because I heard you singing through the shutters? | Ведь правда, вам не могло помешать то, что я слушал, когда вы пели в комнате? |
| That could not hurt you. | В этом нет ничего дурного. |
| No, it is not so? | Правда, нет? |
| You see, you are my angel! | Видите ли, вы - мой ангел. |
| Let me come sometimes; I think that I am going to die. | Позвольте мне изредка приходить; мне кажется, что я скоро умру. |
| If you only knew! | О, если бы вы знали? |
| I adore you. | Я обожаю вас! |
| Forgive me, I speak to you, but I do not know what I am saying; I may have displeased you; have I displeased you?" | Простите меня, я не знаю, что говорю вам. Выть может, вы сердитесь на меня? Скажите, вы рассердились? |
| "Oh! my mother!" said she. And she sank down as though on the point of death. | - Матушка! -промолвила она и, словно умирая, начала медленно склоняться долу. |
| He grasped her, she fell, he took her in his arms, he pressed her close, without knowing what he was doing. | Он ее подхватил, она не держалась на ногах, он обнял ее, он сжал ее в объятиях, не сознавая, что делает. |
| He supported her, though he was tottering himself. | Он поддерживал ее, хотя сам шатался. |
| It was as though his brain were full of smoke; lightnings darted between his lips; his ideas vanished; it seemed to him that he was accomplishing some religious act, and that he was committing a profanation. | Голова у него была, как в чаду; перед глазами вспыхивали молнии, мысли исчезали куда-то; ему казалось, что он выполняет церковный обряд и что он совершает святотатство. |
| Moreover, he had not the least passion for this lovely woman whose force he felt against his breast. | И все же он не испытывал вожделения к пленительной женщине, которую он прижимал к груди. |
| He was beside himself with love. | Он обезумел от любви. |
| She took his hand and laid it on her heart. | Она взяла его руку и приложила к своему сердцу. |
| He felt the paper there, he stammered:- | Он почувствовал бумагу, спрятанную под платьем, и пролепетал: |
| "You love me, then?" | -Так вы меня любите? |
| She replied in a voice so low that it was no longer anything more than a barely audible breath:- | Она ответила так тихо, словно то был чуть слышный вздох: |
| "Hush! | - Молчи! |
| Thou knowest it!" | Ты сам знаешь! |
| And she hid her blushing face on the breast of the superb and intoxicated young man. | И спрятала раскрасневшееся лицо на груди у гордого, упоенного счастьем юноши. |
| He fell upon the bench, and she beside him. | Он опустился на скамью, она села возле него. |
| They had no words more. | Слов больше не было. |
| The stars were beginning to gleam. | В небе зажигались звезды. |
| How did it come to pass that their lips met? | Как случилось, что их уста встретились? |
| How comes it to pass that the birds sing, that snow melts, that the rose unfolds, that May expands, that the dawn grows white behind the black trees on the shivering crest of the hills? | Как случается, что птица поет, что снег тает, что роза распускается, что май расцветает, что за черными деревьями на зябкой вершине холма загорается заря? |
| A kiss, and that was all. | Один поцелуй - это было все. |
| Both started, and gazed into the darkness with sparkling eyes. | Оба вздрогнули и посмотрели друг на друга сиявшими в темноте глазами. |
| They felt neither the cool night, nor the cold stone, nor the damp earth, nor the wet grass; they looked at each other, and their hearts were full of thoughts. | Они не чувствовали ни свежести ночи, ни холодного камня, ни влажной земли, ни мокрой травы, они глядели друг на друга, и сердца их были полны воспоминаний. |
| They had clasped hands unconsciously. | Они сами не заметили, как их руки сплелись. |
| She did not ask him, she did not even wonder, how he had entered there, and how he had made his way into the garden. | Она его не спрашивала, она даже не думала о том, как он вошел сюда, как проник в сад. |
| It seemed so simple to her that he should be there! | Ей казалось таким естественным, что он здесь! |
| From time to time, Marius' knee touched Cosette's knee, and both shivered. | Иногда колено Мариуса касалось колена Козетты, и они оба вздрагивали. |
| At intervals, Cosette stammered a word. | Время от времени Козетта что-то невнятно шептала. |
| Her soul fluttered on her lips like a drop of dew on a flower. | Казалось, на устах ее трепещет душа, подобно капле росы на цветке. |
| Little by little they began to talk to each other. | Мало-помалу они разговорились. |
| Effusion followed silence, which is fulness. | За молчанием, которое означает полноту чувств, последовали излияния. |
| The night was serene and splendid overhead. | Над ними простиралась ясная, блистающая звездами ночь. |
| These two beings, pure as spirits, told each other everything, their dreams, their intoxications, their ecstasies, their chim?ras, their weaknesses, how they had adored each other from afar, how they had longed for each other, their despair when they had ceased to see each other. | Эти два существа, чистые, как духи, поведали все свои сны, свои восторги, свои упоения, мечты, тоску, поведали о том, как они обожали друг друга издали, как они стремились друг к другу, как отчаивались, когда перестали видеться. |
| They confided to each other in an ideal intimacy, which nothing could augment, their most secret and most mysterious thoughts. | Ощущая ту идеальную близость, которую ничто уже не могло сделать полнее, они поделились всем, что было у них самого тайного, самого сокровенного. |
| They related to each other, with candid faith in their illusions, all that love, youth, and the remains of childhood which still lingered about them, suggested to their minds. | Они рассказали с чистосердечной верой в свои иллюзии все, что любовь, юность и еще не изжитое детство вложили в их мысль. |
| Their two hearts poured themselves out into each other in such wise, that at the expiration of a quarter of an hour, it was the young man who had the young girl's soul, and the young girl who had the young man's soul. | Эти два сердца излились друг в друга так, что через час юноша обладал душой девушки, а девушка - душой юноши. |
| Each became permeated with the other, they were enchanted with each other, they dazzled each other. | Они постигли, очаровали, ослепили друг друга. |
| When they had finished, when they had told each other everything, she laid her head on his shoulder and asked him:- | Когда они сказали все, она положила голову ему на плечо и спросила: |
| "What is your name?" | - Как вас зовут? |
| "My name is Marius," said he. | - Мариус. |
| "And yours?" | А вас? |
| "My name is Cosette." | - Козетта. |
| BOOK SIXTH-LITTLE GAVROCHE | Книга шестая МАЛЕНЬКИЙ ГАВРОШ |
| CHAPTER I-THE MALICIOUS PLAYFULNESS OF THE WIND | Глава первая ЗЛАЯ ШАЛОСТЬ ВЕТРА |
| Since 1823, when the tavern of Montfermeil was on the way to shipwreck and was being gradually engulfed, not in the abyss of a bankruptcy, but in the cesspool of petty debts, the Thenardier pair had had two other children; both males. | С 1823 года, пока монфермейльская харчевня приходила в упадок и погружалась мало-помалу не столько в пучину разорения, сколько в помойную яму мелких долгов, супруги Тенардье обзавелись еще двумя детьми, двумя мальчиками. |
| That made five; two girls and three boys. | Всего их теперь было пятеро: две девочки и три мальчика. Это было много. |
| Madame Thenardier had got rid of the last two, while they were still young and very small, with remarkable luck. | Тетка Тенардье отделалась от двух последних, совсем еще младенцев, с особым удовольствием. |
| Got rid of is the word. | Отделалась -подходящее слово. |
| There was but a mere fragment of nature in that woman. | В этой женщине осталась лишь частица человеческой природы. |
| A phenomenon, by the way, of which there is more than one example extant. | Подобный феномен, впрочем, встречается не так редко. |
| Like the Marechale de La Mothe-Houdancourt, the Thenardier was a mother to her daughters only. | Как жена маршала де ла Мот -Гуданкур, Тенардье была матерью только для дочерей. |
| There her maternity ended. | Ее материнского чувства хватало лишь на них. |
| Her hatred of the human race began with her own sons. | С мальчиков же начиналась ее ненависть к человеческому роду. |
| In the direction of her sons her evil disposition was uncompromising, and her heart had a lugubrious wall in that quarter. | По отношению к сыновьям ее злоба достигала предела, ее сердце вставало перед ними зловещей крутизной. |
| As the reader has seen, she detested the eldest; she cursed the other two. | Как мы уже видели, она питала отвращение к старшему и ненависть к обоим младшим. |
| Why? | Почему? |
| Because. | Потому. |
| The most terrible of motives, the most unanswerable of retorts-Because. | Самый страшный повод и самый неоспоримый ответ - "потому". |
| "I have no need of a litter of squalling brats," said this mother. | "Мне не нужна такая куча пискунов", - говорила мамаша. |
| Let us explain how the Thenardiers had succeeded in getting rid of their last two children; and even in drawing profit from the operation. | Объясним, каким образом супругам Тенардье удалось избавиться от двух младших детей и даже извлечь из этого пользу. |
| The woman Magnon, who was mentioned a few pages further back, was the same one who had succeeded in making old Gillenormand support the two children which she had had. | Маньон -о ней речь шла выше -была та самая девица, которой удалось предоставить попечению добряка Жильнормана своих двух детей. |
| She lived on the Quai des Celestins, at the corner of this ancient street of the Petit-Musc which afforded her the opportunity of changing her evil repute into good odor. | Она жила на набережной Целестинцев, на углу старинной улицы Малая Кабарга, которая сделала все возможное, чтобы доброй славой перебить исходивший от нее дурной запах. |
| The reader will remember the great epidemic of croup which ravaged the river districts of the Seine in Paris thirty-five years ago, and of which science took advantage to make experiments on a grand scale as to the efficacy of inhalations of alum, so beneficially replaced at the present day by the external tincture of iodine. | Все помнят сильную эпидемию крупа, опустошившую тридцать пять лет назад прибрежные кварталы Парижа; наука широко воспользовалась ею, чтобы проверить полезность вдувания квасцов, столь целесообразно замененного теперь наружным смазыванием йодом. |
| During this epidemic, the Magnon lost both her boys, who were still very young, one in the morning, the other in the evening of the same day. | Во время этой эпидемии Маньон потеряла в один день - одного утром, другого вечером - своих двух мальчиков, еще совсем малюток. |
| This was a blow. | То был удар. |
| These children were precious to their mother; they represented eighty francs a month. | Дети были очень дороги своей матери; они представляли собой восемьдесят франков ежемесячного дохода. |
| These eighty francs were punctually paid in the name of M. Gillenormand, by collector of his rents, M. Barge, a retired tip-staff, in the Rue du Roi-de-Sicile. | Эти восемьдесят франков аккуратно выплачивались от имени "г-на Жильнормана его управляющим г-ном Баржем, отставным судебным приставом, проживавшим на улице Сицилийского короля. |
| The children dead, the income was at an end. | Со смертью детей на доходе надо было поставить крест. |
| The Magnon sought an expedient. | Маньон искала выхода из положения. |
| In that dark free-masonry of evil of which she formed a part, everything is known, all secrets are kept, and all lend mutual aid. | В том темном братстве зла, членом которого она состояла, все знают обо всем, взаимно хранят тайны и помогают друг другу. |
| Magnon needed two children; the Thenardiers had two. | Маньон нужно было найти двух детей. |
| The same sex, the same age. | У Тенардье они оказались, -того же пола, того же возраста. |
| A good arrangement for the one, a good investment for the other. | Выгодное дело для одной, выгодное помещение капитала для другой. |
| The little Thenardiers became little Magnons. | Маленькие Тенардье стали маленькими Маньон. |
| Magnon quitted the Quai des Celestins and went to live in the Rue Clocheperce. In Paris, the identity which binds an individual to himself is broken between one street and another. | Маньон покинула набережную Целестинцев и переехала на улицу Клошперс В Париже, при переезде с одной улицы на другую, тождественность личности самой себе исчезает. |
| The registry office being in no way warned, raised no objections, and the substitution was effected in the most simple manner in the world. | Гражданская власть, не будучи ни о чем извещена, не возражала, и подмен детей был произведен легче легкого. |
| Only, the Thenardier exacted for this loan of her children, ten francs a month, which Magnon promised to pay, and which she actually did pay. | Но Тенардье потребовал за своих детей, отданных на подержание, десять франков в месяц, которые Маньон обещала платить и даже выплачивала. |
| It is unnecessary to add that M. Gillenormand continued to perform his compact. | Само собой разумеется, г-н Жильнорман продолжал выполнять свои обязательства. |
| He came to see the children every six months. | Каждые полгода он навещал малышей. |
| He did not perceive the change. | Он не заметил никакой перемены. |
| "Monsieur," Magnon said to him, "how much they resemble you!" | "Как они похожи на вас, сударь!" - твердила ему Маньон. |
| Thenardier, to whom avatars were easy, seized this occasion to become Jondrette. | Тенардье, для которого перевоплощения были делом привычным, воспользовался этим случаем, чтобы стать Жондретом. |
| His two daughters and Gavroche had hardly had time to discover that they had two little brothers. | Обе его дочери и Гаврош едва успели заметить, что у них два маленьких братца. |
| When a certain degree of misery is reached, one is overpowered with a sort of spectral indifference, and one regards human beings as though they were spectres. | На известной ступени нищеты человеком овладевает равнодушие призрака, и он смотрит на живые существа, как на выходцев с того света. |
| Your nearest relations are often no more for you than vague shadowy forms, barely outlined against a nebulous background of life and easily confounded again with the invisible. | Самые близкие люди часто оказываются формами мрака, едва различимыми на туманном фоне жизни, и легко сливаются с невидимым. |
| On the evening of the day when she had handed over her two little ones to Magnon, with express intention of renouncing them forever, the Thenardier had felt, or had appeared to feel, a scruple. | Вечером того дня, когда тетка Тенардье доставила Маньон двух своих малюток, с нескрываемым желанием отказаться от них навсегда, она испытала или притворилась, что испытывает угрызения совести. |
| She said to her husband: | Она сказала мужу: |
| "But this is abandoning our children!" | "Но ведь это значит покинуть своих детей!" |
| Thenardier, masterful and phlegmatic, cauterized the scruple with this saying: | Тенардье, самоуверенный и бесстрастный, излечил эту недомогающую совесть словами: |
| "Jean Jacques Rousseau did even better!" | "Жан -Жак Руссо делал еще почище!" |
| From scruples, the mother proceeded to uneasiness: | От угрызений совести мать перешла к беспокойству. |
| "But what if the police were to annoy us? | "А что если полиция возьмется за нас? |
| Tell me, Monsieur Thenardier, is what we have done permissible?" | Скажи, Тенардье: то, что мы сделали, это разрешается?" |
| Thenardier replied: | Тенардье ответил: |
| "Everything is permissible. | "Все разрешается. |
| No one will see anything but true blue in it. | Никто ни черта не узнает. |
| Besides, no one has any interest in looking closely after children who have not a sou." | А кроме того, кому охота интересоваться ребятами, у которых нет ни гроша?" |
| Magnon was a sort of fashionable woman in the sphere of crime. | Маньон была модницей в преступном мире. |
| She was careful about her toilet. | Она любила наряжаться. |
| She shared her lodgings, which were furnished in an affected and wretched style, with a clever gallicized English thief. | У нее на квартире, обставленной убого, но с претензиями на роскошь, проживала опытная воровка -офранцузившаяся англичанка. |
| This English woman, who had become a naturalized Parisienne, recommended by very wealthy relations, intimately connected with the medals in the Library and Mademoiselle Mar's diamonds, became celebrated later on in judicial accounts. | Эта англичанка, ставшая парижанкой и пользовавшаяся доверием благодаря обширным связям, имела близкое отношение к краже медалей библиотеки и бриллиантов м -ль Марс и впоследствии стала знаменитостью в судейских летописях. |
| She was called Mamselle Miss. | Ее называли "мамзель Мисс". |
| The two little creatures who had fallen to Magnon had no reason to complain of their lot. | Двум детям, попавшим к Маньон, не на что было жаловаться. |
| Recommended by the eighty francs, they were well cared for, as is everything from which profit is derived; they were neither badly clothed, nor badly fed; they were treated almost like "little gentlemen,"-better by their false mother than by their real one. | Препорученные ей восемьюдесятью франками, они были ухожены, как все, что приносит выгоду, недурно одеты, неплохо накормлены, они находились почти на положении "барчуков"; им было лучше с подставной матерью, чем с настоящей. |
| Magnon played the lady, and talked no thieves' slang in their presence. | Маньон разыгрывала "даму" и не говорила на арго в их присутствии. |
| Thus passed several years. | Так прошло несколько лет. |
| Thenardier augured well from the fact. | Тетка Тенардье увидела в этом хорошее предзнаменование. |
| One day, he chanced to say to Magnon as she handed him his monthly stipend of ten francs: | Как-то раз она даже сказала Маньон, вручавшей ей ежемесячную мзду в десять франков: |
| "The father must give them some education." | "Хорошо, если б отец дал им образование". |
| All at once, these two poor children, who had up to that time been protected tolerably well, even by their evil fate, were abruptly hurled into life and forced to begin it for themselves. | И вдруг эти дети, до сих пор опекаемые даже своей злой судьбой, были грубо брошены в жизнь и принуждены начинать ее самостоятельно. |
| A wholesale arrest of malefactors, like that in the Jondrette garret, necessarily complicated by investigations and subsequent incarcerations, is a veritable disaster for that hideous and occult counter-society which pursues its existence beneath public society; an adventure of this description entails all sorts of catastrophes in that sombre world. | Арест целой шайки злодеев, что имело место в притоне Жондрета, и неизбежно следующие за этим обыски и тюремное заключение - настоящее бедствие для этих отвратительных противообщественных тайных сил, гнездящихся под узаконенной общественной формацией; событие подобного рода влечет за собой всяческие крушения в этом темном мире. |
| The Thenardier catastrophe involved the catastrophe of Magnon. | Катастрофа с Тенардье вызвала катастрофу с Маньон. |
| One day, a short time after Magnon had handed to Eponine the note relating to the Rue Plumet, a sudden raid was made by the police in the Rue Clocheperce; Magnon was seized, as was also Mamselle Miss; and all the inhabitants of the house, which was of a suspicious character, were gathered into the net. | Однажды, вскоре после того как Маньон передала Эпонине записку относительно улицы Плюме, полиция произвела облаву на улице Клошперс; Маньон была схвачена, мамзель Мисс также, и все подозрительное население дома попало в расставленные сети. |
| While this was going on, the two little boys were playing in the back yard, and saw nothing of the raid. | Оба мальчика играли на заднем дворе и не видели полицейского налета. |
| When they tried to enter the house again, they found the door fastened and the house empty. | Когда им захотелось вернуться домой, дверь оказалась запертой, а дом пустым. |
| A cobbler opposite called them to him, and delivered to them a paper which "their mother" had left for them. | Башмачник, державший мастерскую напротив, позвал их и сунул им бумажку, оставленную для них "матерью". |
| On this paper there was an address: M. Barge, collector of rents, Rue du Roi-de-Sicile, No. 8. | На бумажке был адрес: "Г-н Барж, управляющий, улица Сицилийского короля, № 8". |
| The proprietor of the stall said to them: "You cannot live here any longer. | "Вы больше здесь не живете, - сказал им башмачник. |
| Go there. | - Идите туда. |
| It is nearby. | Это совсем близко. |
| The first street on the left. | Первая улица налево. |
| Ask your way from this paper." | Спрашивайте дорогу по этой бумажке". |
| The children set out, the elder leading the younger, and holding in his hand the paper which was to guide them. | Дети двинулись в путь; старший вел младшего, держа в руке бумажку, которая должна была указывать им дорогу. |
| It was cold, and his benumbed little fingers could not close very firmly, and they did not keep a very good hold on the paper. | Было холодно, плохо сгибавшиеся окоченевшие пальчики едва удерживали бумажку. |
| At the corner of the Rue Clocheperce, a gust of wind tore it from him, and as night was falling, the child was not able to find it again. | На повороте улицы Клошперс порыв ветра вырвал ее, а так как время близилось к ночи, ребенок не мог ее найти. |
| They began to wander aimlessly through the streets. | Они пустились блуждать по улицам наугад. |
| CHAPTER II-IN WHICH LITTLE GAVROCHE EXTRACTS PROFIT FROM NAPOLEON THE GREAT | Глава вторая, В КОТОРОЙ МАЛЕНЬКИЙ ГАВРОШ ИЗВЛЕКАЕТ ВЫГОДУ ИЗ ВЕЛИКОГО НАПОЛЕОНА |
| Spring in Paris is often traversed by harsh and piercing breezes which do not precisely chill but freeze one; these north winds which sadden the most beautiful days produce exactly the effect of those puffs of cold air which enter a warm room through the cracks of a badly fitting door or window. | Весною в Париже довольно часто дуют пронизывающие насквозь резкие северные ветры, от которых если и не леденеешь в буквальном смысле слова, то сильно зябнешь; эти ветры, омрачающие самые погожие дни, производят совершенно такое же действие, как холодные дуновения, которые проникают в теплую комнату через щели окна или плохо притворенную дверь. |
| It seems as though the gloomy door of winter had remained ajar, and as though the wind were pouring through it. | Кажется, что мрачные ворота зимы остались приоткрытыми и оттуда вырывается ветер. |
| In the spring of 1832, the epoch when the first great epidemic of this century broke out in Europe, these north gales were more harsh and piercing than ever. | Весной 1832 года -время, когда в Европе вспыхнула первая в нынешнем столетии страшная эпидемия, - ветры были жестокими и пронизывающими как никогда. |
| It was a door even more glacial than that of winter which was ajar. | Приоткрылись ворота еще более леденящие, чем ворота зимы. |
| It was the door of the sepulchre. | То были ворота гробницы. |
| In these winds one felt the breath of the cholera. | В этих северных ветрах чувствовалось дыхание холеры. |
| From a meteorological point of view, these cold winds possessed this peculiarity, that they did not preclude a strong electric tension. | С точки зрения метеорологической, особенностью этих холодных ветров было то, что они вовсе не исключали сильного скопления электричества в воздухе. |
| Frequent storms, accompanied by thunder and lightning, burst forth at this epoch. | И той весной разражались частые грозы с громом и молнией. |
| One evening, when these gales were blowing rudely, to such a degree that January seemed to have returned and that the bourgeois had resumed their cloaks, Little Gavroche, who was always shivering gayly under his rags, was standing as though in ecstasy before a wig-maker's shop in the vicinity of the Orme-Saint-Gervais. | Однажды вечером, когда ветер дул с такой силой, как будто возвратился январь, и когда горожане снова надели теплые плащи, маленький Гаврош, веселый, как всегда, хотя и дрожащий от холода в своих лохмотьях, замирая от восхищения, стоял перед парикмахерской близ Орм -Сен -Жерве. |
| He was adorned with a woman's woollen shawl, picked up no one knows where, and which he had converted into a neck comforter. | Он был наряжен в женскую шерстяную, неизвестно где подобранную шаль, из которой сам соорудил себе шарф на шею. |
| Little Gavroche appeared to be engaged in intent admiration of a wax bride, in a low-necked dress, and crowned with orange-flowers, who was revolving in the window, and displaying her smile to passers-by, between two argand lamps; but in reality, he was taking an observation of the shop, in order to discover whether he could not "prig" from the shop-front a cake of soap, which he would then proceed to sell for a sou to a "hair-dresser" in the suburbs. | Маленький Г аврош, казалось, был очарован восковой невестой в платье с открытым лифом, с венком из флер -д'оранжа, которая вращалась в окне между двух кенкетов, улыбаясь прохожим. На самом деле он наблюдал за парикмахерской, соображая, не удастся ли ему "слямзить" с витрины кусок мыла, чтобы потом продать его за одно су парикмахеру из предместья. |
| He had often managed to breakfast off of such a roll. | Ему нередко случалось позавтракать с помощью такого вот кусочка. |
| He called his species of work, for which he possessed special aptitude, "shaving barbers." | Он называл этот род работы, к которому имел призвание, "брить брадобреев". |
| While contemplating the bride, and eyeing the cake of soap, he muttered between his teeth: | Созерцая невесту и посматривая на кусок мыла, он бормотал: |
| "Tuesday. | - Во вторник... |
| It was not Tuesday. | Нет, не во вторник... |
| Was it Tuesday? | Разве во вторник?.. |
| Perhaps it was Tuesday. | А может, и во вторник... |
| Yes, it was Tuesday." | Да, во вторник. |
| No one has ever discovered to what this monologue referred. | К чему относился этот монолог, так и осталось невыясненным. |
| Yes, perchance, this monologue had some connection with the last occasion on which he had dined, three days before, for it was now Friday. | Если он имел отношение к последнему обеду Гавроша, то с тех пор прошло уже три дня, так как сегодня была пятница. |
| The barber in his shop, which was warmed by a good stove, was shaving a customer and casting a glance from time to time at the enemy, that freezing and impudent street urchin both of whose hands were in his pockets, but whose mind was evidently unsheathed. | Цирюльник, бривший постоянного клиента в своей хорошо натопленной цирюльне, время от времени искоса поглядывал на этого врага, на этого наглого озябшего мальчишку, руки которого были засунуты в карманы, а мысли, по-видимому, бродили бог весть где. |
| While Gavroche was scrutinizing the shop-window and the cakes of windsor soap, two children of unequal stature, very neatly dressed, and still smaller than himself, one apparently about seven years of age, the other five, timidly turned the handle and entered the shop, with a request for something or other, alms possibly, in a plaintive murmur which resembled a groan rather than a prayer. | Покамест Г аврош изучал невесту, витрину и виндзорское мыло, двое ребят, один меньше другого и оба меньше его, довольно чисто одетые, один лет семи, другой лет пяти, робко повернули дверную ручку и, войдя в цирюльню,, попросили чего-то, может быть, милостыни, жалобным шепотом, больше похожим на стону чем на мольбу. |
| They both spoke at once, and their words were unintelligible because sobs broke the voice of the younger, and the teeth of the elder were chattering with cold. | Они говорили оба одновременно, в разобрать их слова было невозможно, потому что голос младшего прерывали рыдания, а старший стучал зубами от холода. |
| The barber wheeled round with a furious look, and without abandoning his razor, thrust back the elder with his left hand and the younger with his knee, and slammed his door, saying: | Рассвирепевший цирюльник, не выпуская бритвы, обернулся к ним и, подталкивая старшего правой рукой, а младшего коленом, выпроводил их да улицу и запер дверь. |
| "The idea of coming in and freezing everybody for nothing!" | - Только холоду зря напустили! - проворчал он. |
| The two children resumed their march in tears. | Дети, плача, пошли дальше. |
| In the meantime, a cloud had risen; it had begun to rain. | Тем временем надвинулась туча, заморосил дождь. |
| Little Gavroche ran after them and accosted them:- | Гаврош догнал их и спросил: |
| "What's the matter with you, brats?" | - Что с вами стряслось, птенцы? |
| "We don't know where we are to sleep," replied the elder. | - Мы не знаем, где нам спать, - ответил старший. |
| "Is that all?" said Gavroche. | - Только-то? - удивился Гаврош. |
| "A great matter, truly. | - Подумаешь, большое дело! |
| The idea of bawling about that. | Стоит из-за этого реветь. |
| They must be greenies!" | Глупыши! |
| And adopting, in addition to his superiority, which was rather bantering, an accent of tender authority and gentle patronage:- | Сохраняя вид слегка насмешливого превосходства, он принял снисходительно мягкий тон растроганного начальника: |
| "Come along with me, young 'uns!" | - Пошли за мной, малявки. |
| "Yes, sir," said the elder. | - Хорошо, сударь, - сказал старший. |
| And the two children followed him as they would have followed an archbishop. | Двое детей послушно последовали за ним, как последовали бы за архиепископом. |
| They had stopped crying. | Они даже перестали плакать. |
| Gavroche led them up the Rue Saint-Antoine in the direction of the Bastille. | Гаврош пошел по улице Сент -Антуан, по направлению к Бастилии. |
| As Gavroche walked along, he cast an indignant backward glance at the barber's shop. | На ходу он обернулся и бросил негодующий взгляд на цирюльню. |
| "That fellow has no heart, the whiting," he muttered. "He's an Englishman." | - Экий бесчувственный! Настоящая вобла! -бросил он - Верно, англичанишка какой-нибудь. |
| A woman who caught sight of these three marching in a file, with Gavroche at their head, burst into noisy laughter. This laugh was wanting in respect towards the group. | Гулящая девица, увидев трех мальчишек, идущих гуськом, с Г аврошем во главе, разразилась громким смехом, из чего явствовало, что она относится к этой компании неуважительно. |
| "Good day, Mamselle Omnibus," said Gavroche to her. | - Здравствуйте, мамзель Для -всех! -приветствовал ее Гаврош. |
| An instant later, the wig-maker occurred to his mind once more, and he added:- | Минуту спустя, вспомнив опять парикмахера, он прибавил: |
| "I am making a mistake in the beast; he's not a whiting, he's a serpent. | - Я ошибся насчет той скотины: это не вобла, а кобра. |
| Barber, I'll go and fetch a locksmith, and I'll have a bell hung to your tail." | Эй, брадобрей, я найду слесарей, мы приладим тебе погремушку на хвост! |
| This wig-maker had rendered him aggressive. | Парикмахер пробудил в нем воинственность. |
| As he strode over a gutter, he apostrophized a bearded portress who was worthy to meet Faust on the Brocken, and who had a broom in her hand. | Перепрыгивая через ручей, он обратился к бородатой привратнице, стоявшей с метлой в руках и достойной встретить Фауста на Брокене: |
| "Madam," said he, "so you are going out with your horse?" | - Сударыня! Вы всегда выезжаете на собственной лошади? |
| And thereupon, he spattered the polished boots of a pedestrian. | И тут же забрызгал грязью лакированные сапоги какого-то прохожего. |
| "You scamp!" shouted the furious pedestrian. | - Шалопай! - крикнул взбешенный прохожий. |
| Gavroche elevated his nose above his shawl. | Гаврош высунул нос из своей шали. |
| "Is Monsieur complaining?" | - На кого изволите жаловаться? |
| "Of you!" ejaculated the man. | - На тебя, - ответил прохожий. |
| "The office is closed," said Gavroche, | - Контора закрыта ,- выпалил Гаврош. |
| "I do not receive any more complaints." | - Я больше не принимаю жалоб. |
| In the meanwhile, as he went on up the street, he perceived a beggar-girl, thirteen or fourteen years old, and clad in so short a gown that her knees were visible, lying thoroughly chilled under a porte-cochere. | Идя дальше, он заметил под воротами закоченевшую нищенку лет тринадцати-четырнадцати в такой короткой одежонке, что видны были ее колени. |
| The little girl was getting to be too old for such a thing. | Она выросла из своих нарядов. |
| Growth does play these tricks. | Рост может сыграть злую шутку. |
| The petticoat becomes short at the moment when nudity becomes indecent. | Юбка становится короткой к тому времени, когда нагота становится неприличной. |
| "Poor girl!" said Gavroche. | -Бедняжка! -сказал Гаврош. -У ихней братии и штанов-то нету. |
| "She hasn't even trousers. | Замерзла небось. |
| Hold on, take this." | На, держи! |
| And unwinding all the comfortable woollen which he had around his neck, he flung it on the thin and purple shoulders of the beggar-girl, where the scarf became a shawl once more. | Размотав на шее теплую шерстяную ткань, он накинул ее на худые, посиневшие плечики нищенки, и шарф снова превратился в шаль. |
| The child stared at him in astonishment, and received the shawl in silence. | Девочка изумленно посмотрела на него и приняла шаль молча. |
| When a certain stage of distress has been reached in his misery, the poor man no longer groans over evil, no longer returns thanks for good. | На известной ступени нужды бедняк, отупев, не жалуется больше на зло и не благодарит за добро. |
| That done: "Brrr!" said Gavroche, who was shivering more than Saint Martin, for the latter retained one-half of his cloak. | - Бр -р -р! - застучал зубами Гаврош, дрожа сильнее, чем святой Мартин, который сохранил по крайней мере половину своего плаща. |
| At this brrr! the downpour of rain, redoubled in its spite, became furious. | При этом "бр -р -р" дождь, словно еще сильней обозлившись, полил как из ведра. |
| The wicked skies punish good deeds. | Так злые небеса наказуют за добрые деяния. |
| "Ah, come now!" exclaimed Gavroche, "what's the meaning of this? | -Ах так? - воскликнул Гаврош. - Это еще что такое? |
| It's re-raining! | Опять полил? |
| Good Heavens, if it goes on like this, I shall stop my subscription." | Господи боже! Если так будет продолжаться, я отказываюсь платить за воду! |
| And he set out on the march once more. | И он опять зашагал. |
| "It's all right," he resumed, casting a glance at the beggar-girl, as she coiled up under the shawl, "she's got a famous peel." | - Ну ничего, - прибавил он, взглянув на нищенку, съежившуюся под шалью, у нее надежная шкурка. |
| And looking up at the clouds he exclaimed:- | - И, взглянув на тучу, крикнул! |
| "Caught!" | - Вот тебя и провели! |
| The two children followed close on his heels. | Дети старались поспевать за ним. |
| As they were passing one of these heavy grated lattices, which indicate a baker's shop, for bread is put behind bars like gold, Gavroche turned round:- | Когда они проходили мимо одной из витрин, забранных частой решеткой, -это была булочная, ибо хлеб, подобно золоту, держат за железной решеткой, - Гаврош обернулся: |
| "Ah, by the way, brats, have we dined?" | - Да, вот что, малыши, вы обедали? |
| "Monsieur," replied the elder, "we have had nothing to eat since this morning." | - Мы с утра ничего не ели, сударь, - ответил старший. |
| "So you have neither father nor mother?" resumed Gavroche majestically. | - Значит, у вас нет ни отца, ни матери? - с величественным видом спросил Гаврош. |
| "Excuse us, sir, we have a papa and a mamma, but we don't know where they are." | - Извините, сударь, у нас есть и папа и мама, только мы не знаем, где они. |
| "Sometimes that's better than knowing where they are," said Gavroche, who was a thinker. | - Иной раз это лучше, чем знать, - заметил Г аврош- он был мыслителем. |
| "We have been wandering about these two hours," continued the elder, "we have hunted for things at the corners of the streets, but we have found nothing." | - Вот уже два часа как мы идем, - продолжал старший, - мы искали чего-нибудь около тумб, но ничего не нашли. |
| "I know," ejaculated Gavroche, "it's the dogs who eat everything." | - Знаю, - сказал Г аврош. - Собаки подобрали, они все пожирают. |
| He went on, after a pause:- | И, помолчав, прибавил: |
| "Ah! we have lost our authors. | - Так, значит, мы потеряли родителей. |
| We don't know what we have done with them. | И мы не знаем, что нам делать. |
| This should not be, gamins. | Это никуда не годится, ребята. |
| It's stupid to let old people stray off like that. | Заблудиться, когда ты уже в летах! |
| Come now! we must have a snooze all the same." | Нужно, однако, пожевать чего-нибудь. |
| However, he asked them no questions. | Больше вопросов он им не задавал. |
| What was more simple than that they should have no dwelling place! | Остаться без жилья - что может быть проще? |
| The elder of the two children, who had almost entirely recovered the prompt heedlessness of childhood, uttered this exclamation:- | Старший мальчуган, к которому почти вернулась свойственная детству беззаботность, воскликнул: |
| "It's queer, all the same. | - Смешно! |
| Mamma told us that she would take us to get a blessed spray on Palm Sunday." | Ведь мама-то говорила, что в вербное воскресенье поведет нас за освященной вербой... |
| "Bosh," said Gavroche. | - Для порки, - закончил Гаврош. |
| "Mamma," resumed the elder, "is a lady who lives with Mamselle Miss." | - Моя мама, - начал снова старший, - настоящая дама, она живет с мамзель Мисс... |
| "Tanflute!" retorted Gavroche. | - Фу-ты -ну -ты -ножки -гнуты, - подхватил Гаврош. |
| Meanwhile he had halted, and for the last two minutes he had been feeling and fumbling in all sorts of nooks which his rags contained. | Тут он остановился и стал рыться и шарить во всех тайниках своих лохмотьев. |
| At last he tossed his head with an air intended to be merely satisfied, but which was triumphant, in reality. | Наконец он поднял голову с видом, долженствовавшим выражать лишь удовлетворение, но на самом деле торжествующим. |
| "Let us be calm, young 'uns. | - Спокойствие, младенцы! |
| Here's supper for three." | Хватит на ужин всем троим. |
| And from one of his pockets he drew forth a sou. Without allowing the two urchins time for amazement, he pushed both of them before him into the baker's shop, and flung his sou on the counter, crying:- | Не дав малюткам времени изумиться, он втолкнул их обоих в булочную, швырнул свое су на прилавок и крикнул: |
| "Boy! five centimes' worth of bread." | - Продавец, на пять сантимов хлеба! |
| The baker, who was the proprietor in person, took up a loaf and a knife. | "Продавец", оказавшийся самим хозяином, взялся за нож и хлеб. |
| "In three pieces, my boy!" went on Gavroche. | - Три куска, продавец! -крикнул Гаврош. |
| And he added with dignity:- | И прибавил с достоинством: |
| "There are three of us." | - Нас трое. |
| And seeing that the baker, after scrutinizing the three customers, had taken down a black loaf, he thrust his finger far up his nose with an inhalation as imperious as though he had had a pinch of the great Frederick's snuff on the tip of his thumb, and hurled this indignant apostrophe full in the baker's face:- | Заметив, что булочник, внимательно оглядев трех покупателей, взял пеклеванный хлеб, он глубоко засунул палец в нос и, втянув воздух с таким надменным видом, будто угостился понюшкой из табакерки Фридриха Великого, негодующе крикнул булочнику прямо в лицо: |
| "Keksekca?" | - Этшкое? |
| Those of our readers who might be tempted to espy in this interpellation of Gavroche's to the baker a Russian or a Polish word, or one of those savage cries which the Yoways and the Botocudos hurl at each other from bank to bank of a river, athwart the solitudes, are warned that it is a word which they [our readers] utter every day, and which takes the place of the phrase: | Тех из наших читателей, которые вообразили бы, что это русское или польское слово, или же воинственный клич, каким перебрасываются через пустынные пространства, от реки до реки, иоваи и ботокудосы, мы предупреждаем, что слово это они (наши читатели) употребляют ежедневно и что оно заменяет фразу: |
| "Qu'est-ce que c'est que cela?" | "Это что такое?" |
| The baker understood perfectly, and replied:- | Булочник это прекрасно понял в ответил: |
| "Well! | - Как что? |
| It's bread, and very good bread of the second quality." | Это хлеб, очень даже хороший, хлеб второго сорта. |
| "You mean larton brutal [black bread]!" retorted Gavroche, calmly and coldly disdainful. | - Вы хотите сказать - железняк? - возразил Гаврош спокойно и холодно -негодующе. |
| "White bread, boy! white bread [larton savonne]! | - Белого хлеба, продавец! Чистяка! |
| I'm standing treat." | Я угощаю. |
| The baker could not repress a smile, and as he cut the white bread he surveyed them in a compassionate way which shocked Gavroche. | Булочник не мог не улыбнуться и, нарезая белого хлеба, жалостливо посматривал на них, что оскорбило Гавроша. |
| "Come, now, baker's boy!" said he, "what are you taking our measure like that for?" | - Эй вы, хлебопек! - сказал он. - Что это вы вздумали снимать с нас мерку? |
| All three of them placed end to end would have hardly made a measure. | Если бы их всех троих поставить друг на друга, то они вряд ли составили бы сажень. |
| When the bread was cut, the baker threw the sou into his drawer, and Gavroche said to the two children:- | Когда хлеб был нарезан и булочник бросил в ящик су, Гаврош обратился к детям: |
| "Grub away." | - Лопайте. |
| The little boys stared at him in surprise. | Мальчики с недоумением посмотрели на него. |
| Gavroche began to laugh. | Гаврош рассмеялся: |
| "Ah! hullo, that's so! they don't understand yet, they're too small." And he repeated:- "Eat away." | - А, вот что! Верно, они этого еще не понимают, не выросли. -И, прибавив: -Ешьте, -он протянул каждому из них по куску хлеба. |
| At the same time, he held out a piece of bread to each of them. And thinking that the elder, who seemed to him the more worthy of his conversation, deserved some special encouragement and ought to be relieved from all hesitation to satisfy his appetite, he added, as he handed him the largest share:- | Решив, что старший более достоин беседовать с ним, а потому заслуживает особого поощрения и должен быть избавлен от всякого беспокойства при удовлетворении своего аппетита, он сказал, сунув ему самый большой кусок: |
| "Ram that into your muzzle." | - Залепи-ка это себе в дуло. |
| One piece was smaller than the others; he kept this for himself. | Один кусок был меньше других; он взял его себе. |
| The poor children, including Gavroche, were famished. | Бедные дети изголодались, да и Гаврош тоже. |
| As they tore their bread apart in big mouthfuls, they blocked up the shop of the baker, who, now that they had paid their money, looked angrily at them. | Усердно уписывая хлеб, они толклись в лавочке, и булочник, которому было уплачено, теперь уже смотрел на них недружелюбно. |
| "Let's go into the street again," said Gavroche. | - Выйдем на улицу, - сказал Гаврош. |
| They set off once more in the direction of the Bastille. | Они снова пошли по направлению к Бастилии. |
| From time to time, as they passed the lighted shop-windows, the smallest halted to look at the time on a leaden watch which was suspended from his neck by a cord. | Время от времени, если им случалось проходить мимо освещенных лавочных витрин, младший останавливался и смотрел на оловянные часики, висевшие у него на шее на шнурочке. |
| "Well, he is a very green 'un," said Gavroche. | - Ну не глупыши? - говорил Гаврош. |
| Then, becoming thoughtful, he muttered between his teeth:- | Потом задумчиво бормотал: |
| "All the same, if I had charge of the babes I'd lock 'em up better than that." | - Будь у меня малыши, я бы за ними получше смотрел. |
| Just as they were finishing their morsel of bread, and had reached the angle of that gloomy Rue des Ballets, at the other end of which the low and threatening wicket of La Force was visible:- | Когда они доедали хлеб и дошли уже до угла мрачной Балетной улицы, в глубине которой виднеется низенькая, зловещая калитка тюрьмы Форс, кто-то сказал: |
| "Hullo, is that you, Gavroche?" said some one. | - А, это ты, Гаврош? |
| "Hullo, is that you, Montparnasse?" said Gavroche. | - А, это ты, Монпарнас? - ответил Гаврош. |
| A man had just accosted the street urchin, and the man was no other than Montparnasse in disguise, with blue spectacles, but recognizable to Gavroche. | К нему подошел какой-то человек, н человек этот был не кто иной, как Монпарнас; хоть он и переоделся и нацепил синие окуляры, тем не менее Гаврош узнал его. |
| "The bow-wows!" went on Gavroche, "you've got a hide the color of a linseed plaster, and blue specs like a doctor. | -Вот так штука! -продолжал Гаврош. -Твоя хламида такого же цвета, как припарки из льняного семени, а синие очки - точь-в-точь докторские. |
| You're putting on style, 'pon my word!" | Все как следует, одно к одному, верь старику! |
| "Hush!" ejaculated Montparnasse, "not so loud." | - Тише! - одернул его Монпарнас. - Не ори так громко! |
| And he drew Gavroche hastily out of range of the lighted shops. | И оттащил Гавроша от освещенной витрины. |
| The two little ones followed mechanically, holding each other by the hand. | Двое малышей, держась за руки, машинально пошли за ними. |
| When they were ensconced under the arch of a porte-cochere, sheltered from the rain and from all eyes:- "Do you know where I'm going?" demanded Montparnasse. | Когда они оказались под черным сводом ворот, укрытые от взглядов прохожих и от дождя, Монпарнас спросил: - Знаешь, куда я иду? |
| "To the Abbey of Ascend-with-Regret,"36 replied Gavroche. | - В монастырь Вознесение -Поневоле, - ответил Гаврош. |
| "Joker!" | - Шутник! |
| And Montparnasse went on:- "I'm going to find Babet." | Я хочу разыскать Бабета, - продолжал Монпарнас. |
| "Ah!" exclaimed Gavroche, "so her name is Babet." | - Ах, ее зовут Бабетой! - ухмыльнулся Гаврош. |
| Montparnasse lowered his voice:- | Монпарнас понизил голос: |
| "Not she, he." | - Не она, а он. |
| "Ah! Babet." | - Ах, так это ты насчет Бабета? |
| "Yes, Babet." | - Да, насчет Бабета. |
| "I thought he was buckled." | - Я думал, он попал в конверт. |
| "He has undone the buckle," replied Montparnasse. And he rapidly related to the gamin how, on the morning of that very day, Babet, having been transferred to La Conciergerie, had made his escape, by turning to the left instead of to the right in "the police office." | - Он его распечатал, - ответил Монпарнас и поспешил рассказать мальчику, что утром Бабет, которого перевели в Консьержери, бежал, взяв налево, вместо того чтобы пойти направо, в "коридор допроса". |
| Gavroche expressed his admiration for this skill. | Гаврош подивился его ловкости. |
| "What a dentist!" he cried. | - Ну и мастак! - сказал он. |
| Montparnasse added a few details as to Babet's flight, and ended with:- | Монпарнас сообщил подробности побега, а в заключение сказал: |
| "Oh! That's not all." | -Ты не думай, это еще не все! |
| Gavroche, as he listened, had seized a cane that Montparnasse held in his hand, and mechanically pulled at the upper part, and the blade of a dagger made its appearance. | Гаврош, слушая Монпариаса, взялся за трость, которую тот держал в руке, машинально потянул за набалдашник, и наружу вышло лезвие кинжала. |
| "Ah!" he exclaimed, pushing the dagger back in haste, "you have brought along your gendarme disguised as a bourgeois." | - Ого! - сказал он, быстро вдвинув кинжал обратно. - Ты захватил с собой телохранителя, одетого в штатское. |
| Montparnasse winked. | Монпарнас подмигнул. |
| "The deuce!" resumed Gavroche, "so you're going to have a bout with the bobbies?" | -Черт возьми! -воскликнул Гаврош. -Уж не собираешься ли ты схватиться с фараонами? |
| "You can't tell," replied Montparnasse with an indifferent air. "It's always a good thing to have a pin about one." | - Как знать, - с равнодушным видом ответил Монпарнас, - булавка никогда не помешает. |
| Gavroche persisted:- "What are you up to to-night?" | - Что же ты думаешь делать сегодня ночью? |
| Again Montparnasse took a grave tone, and said, mouthing every syllable: | Монпарнас снова напустил на себя важность и процедил сквозь зубы: |
| "Things." | - Так, кое-что. |
| And abruptly changing the conversation:- | Затем, переменив разговор, воскликнул: |
| "By the way!" | - Да, кстати! |
| "What?" | -Ну? |
| "Something happened t'other day. | - На днях случилась история. |
| Fancy. | Вообрази только. |
| I meet a bourgeois. | Встречаю я одного буржуа. |
| He makes me a present of a sermon and his purse. | Он преподносит мне в подарок проповедь и свой кошелек. |
| I put it in my pocket. | Я кладу все это в карман. |
| A minute later, I feel in my pocket. There's nothing there." | Минуту спустя шарю рукой в кармане, а там -ничего. |
| "Except the sermon," said Gavroche. | - Кроме проповеди, - добавил Гаврош. |
| "But you," went on Montparnasse, "where are you bound for now?" | - Ну, а ты, - продолжал Монпарнас, - куда идешь? |
| Gavroche pointed to his two proteges, and said:- | Г аврош показал ему на своих подопечных и ответил: |
| "I'm going to put these infants to bed." | - Иду укладывать спать этих ребят. |
| "Whereabouts is the bed?" | -Где же ты их уложишь? |
| "At my house." | - У себя. |
| "Where's your house?" | -Где это у тебя? |
| "At my house." | - У себя. |
| "So you have a lodging?" | - Значит, у тебя есть квартира? |
| "Yes, I have." | - Есть. |
| "And where is your lodging?" | -Где же это? |
| "In the elephant," said Gavroche. | - В слоне, - ответил Гаврош. |
| Montparnasse, though not naturally inclined to astonishment, could not restrain an exclamation. | Монпарнаса трудно было чем-нибудь удивить, но тут он невольно воскликнул: |
| "In the elephant!" | - В слоне? |
| "Well, yes, in the elephant!" retorted Gavroche. | - Ну да, в слоне! - подтвердил Гаврош. |
| "Kekcaa?" | - Што -туткоо? |
| This is another word of the language which no one writes, and which every one speaks. | Вот еще одно слово из того языка, на котором никто не пишет, но все говорят. |
| Kekcaa signifies: Qu'est que c'est que cela a? [What's the matter with that?] | "Штотуткоо" означает: "Что ж тут такого?" |
| The urchin's profound remark recalled Montparnasse to calmness and good sense. | Глубокомысленное замечание гамена вернуло Монпарнасу спокойствие и здравый смысл. |
| He appeared to return to better sentiments with regard to Gavroche's lodging. | По-видимому, он проникся наилучшими чувствами к квартире Гавроша. |
| "Of course," said he, "yes, the elephant. | -А в самом деле! - сказал он. - Слон так слон. |
| Is it comfortable there?" | А что, там удобно? |
| "Very," said Gavroche. | - Очень удобно, - ответил Гаврош. |
| "It's really bully there. | - Там, правда, отлично. |
| There ain't any draughts, as there are under the bridges." | И нет таких сквозняков, как под мостами. |
| "How do you get in?" | - Как же ты туда входишь? |
| "Oh, I get in." | -Так и вхожу. |
| "So there is a hole?" demanded Montparnasse. | - Значит, там есть лазейка? - спросил Монпарнас. |
| "Parbleu! | - Черт возьми! |
| I should say so. But you mustn't tell. | Об этом помалкивай. |
| It's between the fore legs. | Между передними ногами. |
| The bobbies haven't seen it." | Шпики ее не заметили. |
| "And you climb up? | - И ты взбираешься наверх? |
| Yes, I understand." | Так, понимаю. |
| "A turn of the hand, cric, crac, and it's all over, no one there." | - Простой фокус. Раз, два - и готово, тебя уже нет. |
| After a pause, Gavroche added:- | Помолчав, Гаврош добавил: |
| "I shall have a ladder for these children." | - Для этих малышей у меня найдется лестница. |
| Montparnasse burst out laughing:- | Монпарнас расхохотался: |
| "Where the devil did you pick up those young 'uns?" | - Где, черт тебя побери, ты раздобыл этих мальчат? |
| Gavroche replied with great simplicity:- "They are some brats that a wig-maker made me a present of." | - Это мне один цирюльник подарил на память, - не задумываясь, ответил Гаврош. |
| Meanwhile, Montparnasse had fallen to thinking:- | Вдруг Монпарнас задумался. |
| "You recognized me very readily," he muttered. | -Ты узнал меня слишком легко, -пробормотал он. |
| He took from his pocket two small objects which were nothing more than two quills wrapped in cotton, and thrust one up each of his nostrils. | Вынув из кармана две маленькие штучки, попросту - две трубочки от перьев, обмотанные ватой, он всунул их по одной в каждую ноздрю. |
| This gave him a different nose. | Нос сразу изменялся. |
| "That changes you," remarked Gavroche, "you are less homely so, you ought to keep them on all the time." | - Это тебе к лицу, -сказал Г аврош, -сейчас ты уже не кажешься таким уродливым. Ходи так всегда. |
| Montparnasse was a handsome fellow, but Gavroche was a tease. | Монпарнас был красивый малый, но Гаврош был насмешник. |
| "Seriously," demanded Montparnasse, "how do you like me so?" | - Без шуток, - сказал Монпарнас, - как ты меня находишь? |
| The sound of his voice was different also. | Голос тоже у него был теперь совсем другой. |
| In a twinkling, Montparnasse had become unrecognizable. | В мгновение ока Монпарнас стал неузнаваем. |
| "Oh! Do play Porrichinelle for us!" exclaimed Gavroche. | -Покажи-ка нам Пет -р- рушку! -воскликнул Гаврош. |
| The two children, who had not been listening up to this point, being occupied themselves in thrusting their fingers up their noses, drew near at this name, and stared at Montparnasse with dawning joy and admiration. | Малютки, которые до сих пор ничего не слушали и были заняты делом, ковыряя у себя в носу, приблизились, услышав это имя, и с радостным восхищением воззрились на Монпарнаса. |
| Unfortunately, Montparnasse was troubled. | К сожалению, Монпарнас был озабочен. |
| He laid his hand on Gavroche's shoulder, and said to him, emphasizing his words: | Он положил руку на плечо Гавроша и произнес, подчеркивая каждое слово: |
| "Listen to what I tell you, boy! if I were on the square with my dog, my knife, and my wife, and if you were to squander ten sous on me, I wouldn't refuse to work, but this isn't Shrove Tuesday." | - Слушай, парень, следи глазом: ежели бы я на площади гулял с моим догом, моим дагом и моим дигом, да если бы вы мне подыграли десять двойных су, а я не прочь ведь игрануть, - так и быть, гляди, глупыши! Но ведь сейчас не масленица. |
| This odd phrase produced a singular effect on the gamin. | Эта странная фраза произвела на мальчика должное впечатление. |
| He wheeled round hastily, darted his little sparkling eyes about him with profound attention, and perceived a police sergeant standing with his back to them a few paces off. | Он живо обернулся, внимательно оглядел все вокруг своими маленькими блестящими глазами и заметил в нескольких шагах полицейского, стоявшего к ним спиной. |
| Gavroche allowed an: | У Гавроша вырвалось: |
| "Ah! good!" to escape him, but immediately suppressed it, and shaking Montparnasse's hand:- | - Вон оно что! Но он сдержался и, пожав руку Монпарнасу, сказал: |
| "Well, good evening," said he, "I'm going off to my elephant with my brats. | - Ну, прощай, я пойду с моими малышами к слону. |
| Supposing that you should need me some night, you can come and hunt me up there. | В случае, если я тебе понадоблюсь ночью, можешь меня там найти. |
| I lodge on the entresol. | Я живу на антресолях. |
| There is no porter. | Привратника у меня нет. |
| You will inquire for Monsieur Gavroche." | Спросишь господина Гавроша. |
| "Very good," said Montparnasse. | - Ладно, - молвил Монпарнас. |
| And they parted, Montparnasse betaking himself in the direction of the Greve, and Gavroche towards the Bastille. | Они расстались. Монпарнас направился к Гревской площади, Гаврош - к Бастилии. |
| The little one of five, dragged along by his brother who was dragged by Gavroche, turned his head back several times to watch | Пятилетний мальчуган, тащившийся за своим братом, которого в свою очередь тащил Гаврош, несколько раз обернулся, чтобы поглядеть на уходившего |
| "Porrichinelle" as he went. | "Петр -р -рушку". |
| The ambiguous phrase by means of which Montparnasse had warned Gavroche of the presence of the policeman, contained no other talisman than the assonance dig repeated five or six times in different forms. | Непонятная фраза, которою Монпарнас предупредил Г авроша о присутствии полицейского, содержала только один секрет: звукосочетание диг, повторенное раз пять или шесть различным способом. |
| This syllable, dig, uttered alone or artistically mingled with the words of a phrase, means: | Слог диг не произносится отдельно, но, искусно вставленный в слова какой-нибудь фразы, обозначает: |
| "Take care, we can no longer talk freely." | "Будем осторожны, нельзя говорить свободно". |
| There was besides, in Montparnasse's sentence, a literary beauty which was lost upon Gavroche, that is mon dogue, ma dague et ma digue, a slang expression of the Temple, which signifies my dog, my knife, and my wife, greatly in vogue among clowns and the red-tails in the great century when Moliere wrote and Callot drew. | Кроме того, в фразе Монпарнаса были еще литературные красоты, ускользнувшие от Гавроша: мой дог, мой даг и мой диг выражение на арго тюрьмы Тампль, обозначавшее: "моя собака, мой нож и моя жена", весьма употребительное среди шутов и скоморохов того великого века, когда писал Мольер и рисовал Калло. |
| Twenty years ago, there was still to be seen in the southwest corner of the Place de la Bastille, near the basin of the canal, excavated in the ancient ditch of the fortress-prison, a singular monument, which has already been effaced from the memories of Parisians, and which deserved to leave some trace, for it was the idea of a "member of the Institute, the General-in-chief of the army of Egypt." | Лет двадцать тому назад, в юго-восточном углу площади Бастилия, близ пристани, у канала, прорытого на месте старого рва крепости-тюрьмы, виднелся причудливый монумент, исчезнувший из памяти парижан, но достойный оставить в ней какой-нибудь след, потому что он был воплощением мысли "члена Института, главнокомандующего египетской армией". |
| We say monument, although it was only a rough model. | Мы говорим "монумент", хотя это был только его макет. |
| But this model itself, a marvellous sketch, the grandiose skeleton of an idea of Napoleon's, which successive gusts of wind have carried away and thrown, on each occasion, still further from us, had become historical and had acquired a certain definiteness which contrasted with its provisional aspect. | Но этот самый макет, этот великолепный черновой набросок, этот грандиозный труп наполеоновской идеи, развеянной двумя-тремя порывами ветра событий и отбрасываемой ими все дальше от нас, стал историческим и приобрел нечто завершенное, противоречащее его временному назначению. |
| It was an elephant forty feet high, constructed of timber and masonry, bearing on its back a tower which resembled a house, formerly painted green by some dauber, and now painted black by heaven, the wind, and time. | Это был слон вышиной в сорок футов, сделанный из досок и камня, с башней на спине, наподобие дома; когда-то маляр выкрасил его в зеленый цвет, а небо, дождь и время перекрасили его в черный. |
| In this deserted and unprotected corner of the place, the broad brow of the colossus, his trunk, his tusks, his tower, his enormous crupper, his four feet, like columns produced, at night, under the starry heavens, a surprising and terrible form. | В этом пустынном открытом углу площади широкий лоб колосса, его хобот, клыки, башня, необъятный круп, черные, подобные колоннам, ноги вырисовывались ночью на звездном фоне неба страшным, фантастическим силуэтом. Что он обозначал неизвестно. |
| It was a sort of symbol of popular force. | Это было нечто вроде символического изображения народной мощи. |
| It was sombre, mysterious, and immense. | Это было мрачно, загадочно и огромно. |
| It was some mighty, visible phantom, one knew not what, standing erect beside the invisible spectre of the Bastille. | Это было исполинское привидение, вздымавшееся у вас на глазах рядом с невидимым призраком Бастилии. |
| Few strangers visited this edifice, no passer-by looked at it. | Иностранцы редко осматривали это сооружение, прохожие вовсе не смотрели на него. |
| It was falling into ruins; every season the plaster which detached itself from its sides formed hideous wounds upon it. | Слон разрушался с каждым годом; отвалившиеся куски штукатурки оставляли на его боках после себя отвратительные язвины. |
| "The ?diles," as the expression ran in elegant dialect, had forgotten it ever since 1814. | "Эдилы", как выражаются на изящном арго салонов, забыли о нем с 1814 года. |
| There it stood in its corner, melancholy, sick, crumbling, surrounded by a rotten palisade, soiled continually by drunken coachmen; cracks meandered athwart its belly, a lath projected from its tail, tall grass flourished between its legs; and, as the level of the place had been rising all around it for a space of thirty years, by that slow and continuous movement which insensibly elevates the soil of large towns, it stood in a hollow, and it looked as though the ground were giving way beneath it. | Он стоял здесь, в своем углу, угрюмый, больной, разрушающийся, окруженный сгнившей изгородью, загаженный пьяными кучерами; трещины бороздили его брюхо, из хвоста выпирал прут от каркаса, высокая трава росла между ногами. Так как уровень площади в течение тридцати лет становился вокруг него все выше благодаря медленному и непрерывному наслоению земли, которое незаметно поднимает почву больших городов, то он очутился во впадине, как будто земля осела под ним. |
| It was unclean, despised, repulsive, and superb, ugly in the eyes of the bourgeois, melancholy in the eyes of the thinker. | Он стоял загрязненный, непризнанный, отталкивающий и надменный - безобразный на взгляд мещан, грустный на взгляд мыслителя. |
| There was something about it of the dirt which is on the point of being swept out, and something of the majesty which is on the point of being decapitated. | Он чем-то напоминал груду мусора, который скоро выметут, и одновременно нечто исполненное величия, что будет вскоре развенчано. |
| As we have said, at night, its aspect changed. | Как мы уже сказали, ночью его облик менялся. |
| Night is the real element of everything that is dark. | Ночь-это стихия всего, что сродни мраку. |
| As soon as twilight descended, the old elephant became transfigured; he assumed a tranquil and redoubtable appearance in the formidable serenity of the shadows. | Как только спускались сумерки, старый слон преображался; он приобретал спокойный и страшный облик в грозной невозмутимости тьмы. |
| Being of the past, he belonged to night; and obscurity was in keeping with his grandeur. | Принадлежа прошлому, он принадлежал ночи; мрак был к лицу исполину. |
| This rough, squat, heavy, hard, austere, almost misshapen, but assuredly majestic monument, stamped with a sort of magnificent and savage gravity, has disappeared, and left to reign in peace, a sort of gigantic stove, ornamented with its pipe, which has replaced the sombre fortress with its nine towers, very much as the bourgeoisie replaces the feudal classes. | Этот памятник, грубый, шершавый, коренастый, тяжелый, суровый, почти бесформенный, но несомненно величественный и отмеченный печатью великолепной и дикой важности, исчез, и теперь там безмятежно царствует что-то вроде гигантской печи, украшенной трубой и заступившей место сумрачной девятибашенной Бастилии, почти так же, как буржуазный строй заступает место феодального. |
| It is quite natural that a stove should be the symbol of an epoch in which a pot contains power. | Совершенно естественно для печи быть символом эпохи, могущество которой таится в паровом котле. |
| This epoch will pass away, people have already begun to understand that, if there can be force in a boiler, there can be no force except in the brain; in other words, that which leads and drags on the world, is not locomotives, but ideas. | Эта эпоха пройдет, она уже прошла; люди начинают понимать, что если сила и может заключаться в котле, то могущество заключается лишь в мозгу; другими словами, ведут вперед и влекут за собой мир не локомотивы, а идеи. |
| Harness locomotives to ideas,-that is well done; but do not mistake the horse for the rider. | Прицепляйте локомотивы к идеям, это хорошо, но не принимайте коня за всадника. |
| At all events, to return to the Place de la Bastille, the architect of this elephant succeeded in making a grand thing out of plaster; the architect of the stove has succeeded in making a pretty thing out of bronze. | Как бы там ни было, возвращаясь к площади Бастилии, мы можем сказать одно: творец слона и при помощи гипса достиг великого; творец печной трубы и из бронзы создал ничтожное. |
| This stove-pipe, which has been baptized by a sonorous name, and called the column of July, this monument of a revolution that miscarried, was still enveloped in 1832, in an immense shirt of woodwork, which we regret, for our part, and by a vast plank enclosure, which completed the task of isolating the elephant. | Печная труба, которую окрестили звучным именем, назвав ее Июльской колонной, этот неудавшийся памятник революции-недоноска, был в 1832 году еще закрыт огромной деревянной рубашкой, об исчезновении которой мы лично сожалеем, и длинным дощатым забором, окончательно отгородившим слона. |
| It was towards this corner of the place, dimly lighted by the reflection of a distant street lamp, that the gamin guided his two "brats." | К этому-то углу площади, едва освещенному отблеском далекого фонаря, Г аврош и направился со своими двумя "малышами". |
| The reader must permit us to interrupt ourselves here and to remind him that we are dealing with simple reality, and that twenty years ago, the tribunals were called upon to judge, under the charge of vagabondage, and mutilation of a public monument, a child who had been caught asleep in this very elephant of the Bastille. | Да будет нам дозволено прервать здесь наш рассказ и напомнить, что мы не извращаем действительности и что двадцать лет тому назад суд исправительной полиции осудил ребенка, застигнутого спящим внутри того же бастильского слона, за бродяжничество и повреждение памятника. |
| This fact noted, we proceed. | Отметив этот факт, продолжаем. |
| On arriving in the vicinity of the colossus, Gavroche comprehended the effect which the infinitely great might produce on the infinitely small, and said:- | Подойдя к колоссу, Г аврош понял, какое действие может оказать бесконечно большое на бесконечно малое, и сказал: |
| "Don't be scared, infants." | - Птенцы, не бойтесь! |
| Then he entered through a gap in the fence into the elephant's enclosure and helped the young ones to clamber through the breach. | Затем он пролез через щель между досок забора, очутился внутри ограды, окружавшей слона, и помог малышам пробраться сквозь отверстие. |
| The two children, somewhat frightened, followed Gavroche without uttering a word, and confided themselves to this little Providence in rags which had given them bread and had promised them a shelter. | Дети, слегка испуганные, молча следовали за Г аврошем, доверяясь этому маленькому привидению в лохмотьях, которое дало им хлеба и обещало ночлег. |
| There, extended along the fence, lay a ladder which by day served the laborers in the neighboring timber-yard. | У забора лежала лестница, которою днем пользовались рабочие соседнего дровяного склада. |
| Gavroche raised it with remarkable vigor, and placed it against one of the elephant's forelegs. | Г аврош с неожиданной силой поднял ее и прислонил к одной из передних ног слона. |
| Near the point where the ladder ended, a sort of black hole in the belly of the colossus could be distinguished. | Там, куда упиралась лестница, можно было заметить в брюхе колосса черную дыру. |
| Gavroche pointed out the ladder and the hole to his guests, and said to them:- | Гаврош указал своим гостям на лестницу и дыру. |
| "Climb up and go in." | - Взбирайтесь и входите, - сказал он. |
| The two little boys exchanged terrified glances. | Мальчики испуганно переглянулись. |
| "You're afraid, brats!" exclaimed Gavroche. And he added:- "You shall see!" | -Вы боитесь, малыши! -вскричал Гаврош и прибавил - Сейчас увидите. |
| He clasped the rough leg of the elephant, and in a twinkling, without deigning to make use of the ladder, he had reached the aperture. | Он обхватил шершавую ногу слона и в мгновение ока, не удостоив лестницу внимания, очутился у трещины. |
| He entered it as an adder slips through a crevice, and disappeared within, and an instant later, the two children saw his head, which looked pale, appear vaguely, on the edge of the shadowy hole, like a wan and whitish spectre. | Он проник в нее наподобие ужа, скользнувшего в щель, и провалился внутрь, а мгновение спустя дети неясно различили его бледное лицо, появившееся, подобно беловатому, тусклому пятну, на краю дыры, затопленной мраком. |
| "Well!" he exclaimed, "climb up, young 'uns! | - Ну вот, - крикнул он, - лезьте же, младенцы! |
| You'll see how snug it is here! | Увидите, как тут хорошо! |
| Come up, you!" he said to the elder, | Лезь ты! - крикнул он старшему. |
| "I'll lend you a hand." | - Я подам тебе руку. |
| The little fellows nudged each other, the gamin frightened and inspired them with confidence at one and the same time, and then, it was raining very hard. | Дети подталкивали друг друга. Гаврош внушал им не только страх, но и доверие, а кроме того, шел сильный дождь. |
| The elder one undertook the risk. | Старший осмелел. |
| The younger, on seeing his brother climbing up, and himself left alone between the paws of this huge beast, felt greatly inclined to cry, but he did not dare. | Младший, увидев, что его брат поднимается, оставив его одного между лап огромного зверя, хотел разреветься, но не посмел. |
| The elder lad climbed, with uncertain steps, up the rungs of the ladder; Gavroche, in the meanwhile, encouraging him with exclamations like a fencing-master to his pupils, or a muleteer to his mules. | Старший, пошатываясь, карабкался по перекладинам лестницы; Г аврош подбадривал его восклицаниями, словно учитель фехтования-ученика или погонщик - мула: |
| "Don't be afraid!-That's it!-Come on!-Put your feet there!-Give us your hand here!-Boldly!" | - Не трусь! - Так, правильно! - Лезь же, лезь! - Ставь ногу сюда! - Руку туда! - Смелей! |
| And when the child was within reach, he seized him suddenly and vigorously by the arm, and pulled him towards him. | Когда уже можно было дотянуться до мальчика, он вдруг крепко схватил его за руку и подтянул к себе. |
| "Nabbed!" said he. | - Попался! - сказал Гаврош. |
| The brat had passed through the crack. | Малыш проскочил в трещину. |
| "Now," said Gavroche, "wait for me. | - Теперь, -сказал Гаврош, -подожди меня. |
| Be so good as to take a seat, Monsieur." | Сударь! Потрудитесь присесть. |
| And making his way out of the hole as he had entered it, he slipped down the elephant's leg with the agility of a monkey, landed on his feet in the grass, grasped the child of five round the body, and planted him fairly in the middle of the ladder, then he began to climb up behind him, shouting to the elder:- | Выйдя из трещины таким же образом, каким вошел в нее, он с проворством обезьяны скользнул вдоль ноги слона, спрыгнул в траву, схватил пятилетнего мальчугана в охапку, поставил его на самую середину лестницы, потом начал подниматься позади него, крича старшему: |
| "I'm going to boost him, do you tug." | - Я его буду подталкивать, а ты тащи к себе! |
| And in another instant, the small lad was pushed, dragged, pulled, thrust, stuffed into the hole, before he had time to recover himself, and Gavroche, entering behind him, and repulsing the ladder with a kick which sent it flat on the grass, began to clap his hands and to cry:- | В одно мгновение малютка был поднят, втащен, втянут, втолкнут, засунут в дыру, так, что не успел опомниться, а Гаврош, вскочив вслед за ним, пинком ноги сбросил лестницу в траву, захлопал в ладоши и закричал: |
| "Here we are! | - Вот мы и приехали! |
| Long live General Lafayette!" | Да здравствует генерал Лафайет! |
| This explosion over, he added:- | После этого взрыва веселья он прибавил: |
| "Now, young 'uns, you are in my house." | - Ну, карапузы, вы у меня дома! |
| Gavroche was at home, in fact. | Гаврош на самом деле был у себя дома. |
| Oh, unforeseen utility of the useless! | О, неожиданная полезность бесполезного! |
| Charity of great things! | Благостыня великих творений! |
| Goodness of giants! | Доброта исполинов! |
| This huge monument, which had embodied an idea of the Emperor's, had become the box of a street urchin. | Этот необъятный памятник, заключавший мысль императора, стал гнездышком гамена. |
| The brat had been accepted and sheltered by the colossus. | Ребенок был принят под защиту великаном. |
| The bourgeois decked out in their Sunday finery who passed the elephant of the Bastille, were fond of saying as they scanned it disdainfully with their prominent eyes: | Разряженные буржуа, проходившие мимо слона на площади Бастилии, презрительно меряя его выпученными глазами, самодовольно повторяли: |
| "What's the good of that?" | "Для чего это нужно?" |
| It served to save from the cold, the frost, the hail, and rain, to shelter from the winds of winter, to preserve from slumber in the mud which produces fever, and from slumber in the snow which produces death, a little being who had no father, no mother, no bread, no clothes, no refuge. | Это нужно было для того, чтобы спасти от холода, инея, града, дождя, чтобы защитить от зимнего ветра, чтобы избавить от ночлега в грязи, кончающегося лихорадкой, и от ночлега в снегу, кончающегося смертью, маленькое существо, не имевшее ни отца, ни матери, ни хлеба, ни одежды, ни пристанища. |
