| The Thenardier woman hastened to him. | Жена подбежала. |
| "Here's the letter. | -Вот письмо. |
| You know what you have to do. | Что с ним делать, ты знаешь. |
| There is a carriage at the door. | Фиакр ждет внизу. |
| Set out at once, and return ditto." | Поезжай и живо назад. |
| And addressing the man with the meat-axe:- | Обратившись к человеку с топором, он распорядился: |
| " Since you have taken off your nose-screen, accompany the mistress. | - А ты, если уж не хочешь ходить ряженым, проводишь хозяйку. |
| You will get up behind the fiacre. | Сядешь на запятки. |
| You know where you left the team?" | Ты хорошо помнишь, где поставил повозку? |
| "Yes," said the man. | - Помню, -ответил тот. |
| And depositing his axe in a corner, he followed Madame Thenardier. | Поставив топор в угол, он последовал за теткой Тенардье. |
| As they set off, Thenardier thrust his head through the half-open door, and shouted into the corridor:- | Не успели они выйти, как Тенардье, просунув голову в полуоткрытую дверь, крикнул в коридор: |
| "Above all things, don't lose the letter! remember that you carry two hundred thousand francs with you!" | -Главное, не потеряй письмо! Не забудь, что везешь двести тысяч франков. |
| The Thenardier's hoarse voice replied:- "Be easy. I have it in my bosom." | - Не беспокойся. Оно у меня за пазухой, - отвечал сиплый голое супруги. |
| A minute had not elapsed, when the sound of the cracking of a whip was heard, which rapidly retreated and died away. | Не прошло и минуты, как послышалось щелканье кнута оно становилось все тише и вскоре совсем замерло. |
| "Good!" growled Thenardier. "They're going at a fine pace. | - Отлично, -пробормотал Тенардье. -Здорово гонят. |
| At such a gallop, the bourgeoise will be back inside three-quarters of an hour." | Таким галопом хозяйка в три четверти часа обернется. |
| He drew a chair close to the fireplace, folding his arms, and presenting his muddy boots to the brazier. | Он придвинул стул к камину и сел, скрестив руки и приблизив к жаровне подошвы грязных сапог. |
| "My feet are cold!" said he. | - Ноги у меня совсем закоченели, - сказал он. |
| Only five ruffians now remained in the den with Thenardier and the prisoner. | Теперь, кроме Тенардье и пленника, в трущобе оставалось лишь пятеро бандитов. |
| These men, through the black masks or paste which covered their faces, and made of them, at fear's pleasure, charcoal-burners, negroes, or demons, had a stupid and gloomy air, and it could be felt that they perpetrated a crime like a bit of work, tranquilly, without either wrath or mercy, with a sort of ennui. | Хотя лица их были скрыты под масками или под черным клеем, что, в зависимости от степени внушаемого страха, делало их похожими на угольщиков, негров или чертей, люди эти казались угрюмыми и сонными. Чувствовалось, что они совершают преступление как бы по обязанности, не спеша, без злобы, без жалости, с неохотой. |
| They were crowded together in one corner like brutes, and remained silent. | Словно скот, они сгрудились в углу и притихли. |
| Thenardier warmed his feet. | Тенардье грел ноги. |
| The prisoner had relapsed into his taciturnity. | Пленник снова погрузился в молчание. |
| A sombre calm had succeeded to the wild uproar which had filled the garret but a few moments before. | Мрачная тишина сменила дикий шум, наполнявший несколько минут назад логово Тенардье. |
| The candle, on which a large "stranger" had formed, cast but a dim light in the immense hovel, the brazier had grown dull, and all those monstrous heads cast misshapen shadows on the walls and ceiling. | Нагоревшая свеча едва освещала огромное грязное жилье, уголья в жаровне потускнели, и уродливые головы бандитов отбрасывали на стены и потолок чудовищные тени. |
| No sound was audible except the quiet breathing of the old drunken man, who was fast asleep. | Слышалось только мирное посапывание спавшего в углу пьяного старика. |
| Marius waited in a state of anxiety that was augmented by every trifle. | Мариус ждал, охваченный все возрастающей тревогой. |
| The enigma was more impenetrable than ever. | Загадка стала теперь еще непостижимее. |
| Who was this "little one" whom Thenardier had called the Lark? | Кто же она, "эта девчонка", которую Тенардье называл еще "Жаворонком"? |
| Was she his | Уж не его ли |
| "Ursule"? | "Урсула"? |
| The prisoner had not seemed to be affected by that word, "the Lark," and had replied in the most natural manner in the world: | Пленник, казалось, нисколько не смутился при слове "Жаворонок" и ответил просто: |
| "I do not know what you mean." | "Я не понимаю, что вы хотите сказать". |
| On the other hand, the two letters U. | Нашли объяснения буквы "У" и |
| F. were explained; they meant Urbain Fabre; and Ursule was no longer named Ursule. | "Ф": они означали "Урбен Фабр", и Урсула перестала, таким образом, быть Урсулой. |
| This was what Marius perceived most clearly of all. | Последнее обстоятельство особенно отчетливо врезалось в сознание Мариуса. |
| A sort of horrible fascination held him nailed to his post, from which he was observing and commanding this whole scene. | Словно какие-то страшные чары приковали его к месту, откуда он мог наблюдать за всей сценой. |
| There he stood, almost incapable of movement or reflection, as though annihilated by the abominable things viewed at such close quarters. | Он стоял почти неспособный двигаться и мыслить, как бы уничтоженный зрелищем подлости, открывшимся в непосредственной близости от него. |
| He waited, in the hope of some incident, no matter of what nature, since he could not collect his thoughts and did not know upon what course to decide. | Он ждал, надеясь на что-то, сам не зная на что, не в силах собраться с мыслями и принять решение. |
| "In any case," he said, "if she is the Lark, I shall see her, for the Thenardier woman is to bring her hither. | "Во всяком случае, -думал он, -если Жаворонок-это она, я, конечно, увижу ее, так как жена Тенардье должна привезти ее сюда. |
| That will be the end, and then I will give my life and my blood if necessary, but I will deliver her! | А тогда, если понадобится, я не пощажу ни своей жизни, ни своей крови, но освобожу ее! |
| Nothing shall stop me." | Я ни перед чем не остановлюсь. |
| Nearly half an hour passed in this manner. | Так прошло около получаса. |
| Thenardier seemed to be absorbed in gloomy reflections, the prisoner did not stir. | Тенардье, казалось, был поглощен мрачными мыслями. Пленник застыл в неподвижной позе. |
| Still, Marius fancied that at intervals, and for the last few moments, he had heard a faint, dull noise in the direction of the prisoner. | Между тем Мариусу уже несколько минут слышался по временам как бы легкий, приглушенный звук, доносившийся оттуда, где находился пленник. |
| All at once, Thenardier addressed the prisoner: "By the way, Monsieur Fabre, I might as well say it to you at once." | - Господин Фабр! - вдруг обратился к пленнику Тенардье. - Запомните хорошенько то, что я сейчас скажу. |
| These few words appeared to be the beginning of an explanation. | Эта короткая фраза походила на начало объяснения. |
| Marius strained his ears. | Мариус насторожился. |
| "My wife will be back shortly, don't get impatient. | - Потерпите немного, - продолжал Тенардье. -Жена моя скоро вернется. |
| I think that the Lark really is your daughter, and it seems to me quite natural that you should keep her. | Я думаю, что Жаворонок - на самом деле ваша дочь, и нахожу в порядке вещей, чтобы она оставалась с вами. |
| Only, listen to me a bit. | Только вот какое дело. |
| My wife will go and hunt her up with your letter. | Жена поехала за нею с вашим письмом. |
| I told my wife to dress herself in the way she did, so that your young lady might make no difficulty about following her. | Я велел жене принарядиться так, чтобы ваша барышня без опаски отправилась с ней, вы это видели. |
| They will both enter the carriage with my comrade behind. | Обе они сядут в фиакр, приятель мой станет на запятки. |
| Somewhere, outside the barrier, there is a trap harnessed to two very good horses. | За заставой, в одном местечке, поджидает повозка, запряженная парой добрых коней. |
| Your young lady will be taken to it. | Туда-то и доставят вашу барышню. |
| She will alight from the fiacre. | Там она выйдет из фиакра. |
| My comrade will enter the other vehicle with her, and my wife will come back here to tell us: | Приятель посадит ее вместе с собой в повозку, а жена вернется к нам и доложит: |
| ' It's done.' | "Все сделано". |
| As for the young lady, no harm will be done to her; the trap will conduct her to a place where she will be quiet, and just as soon as you have handed over to me those little two hundred thousand francs, she will be returned to you. | Что касается вашей барышни, то никакого зла ей не причинят, повозка отвезет ее туда, где ей будет спокойно, и как только вы выложите эти несчастные двести тысяч, вам ее вернут. |
| If you have me arrested, my comrade will give a turn of his thumb to the Lark, that's all." | Если же по вашей милости меня арестуют, приятель уберет Жаворонка. Вот и все. |
| The prisoner uttered not a syllable. | Пленник не проронил ни слова. |
| After a pause, Thenardier continued:- | Тенардье после небольшой паузы продолжал: |
| "It's very simple, as you see. | - Как видите, все очень просто. |
| There'll be no harm done unless you wish that there should be harm done. | Ничего дурного не случится, если вы сами этого не захотите. |
| I'm telling you how things stand. | Я вам для того все и рассказываю. |
| I warn you so that you may be prepared." | Я предупреждаю вас о том, как обстоит дело. |
| He paused: the prisoner did not break the silence, and Thenardier resumed:- | Он остановился, но пленник не нарушал молчания, и Тенардье снова заговорил: |
| "As soon as my wife returns and says to me: 'The Lark is on the way,' we will release you, and you will be free to go and sleep at home. | - Как только супруга моя вернется и подтвердит, что Жаворонок находится в пути, мы вас отпустим, и вы можете беспрепятственно идти домой ночевать. |
| You see that our intentions are not evil." | Вы видите, что дурных намерений у нас нет. |
| Terrible images passed through Marius' mind. | Потрясающие картины проносились в воображении Мариуса. |
| What! | Как! |
| That young girl whom they were abducting was not to be brought back? | Разве похищенную девушку не привезут сюда? |
| One of those monsters was to bear her off into the darkness? | Одно из этих чудовищ потащит ее куда-то в ночной мрак? |
| Whither? | Но куда?.. |
| And what if it were she! | А вдруг это она? |
| It was clear that it was she. | А что это была она, он уже не сомневался. |
| Marius felt his heart stop beating. | Мариус чувствовал, как сердце его перестает биться в груди. |
| What was he to do? | Что делать? |
| Discharge the pistol? | Выстрелить? |
| Place all those scoundrels in the hands of justice? | Отдать в руки правосудия всех этих негодяев? |
| But the horrible man with the meat-axe would, nonetheless, be out of reach with the young girl, and Marius reflected on Thenardier's words, of which he perceived the bloody significance: | Но это не помешает страшному человеку с топором, увозящему девушку, остаться вне пределов досягаемости. Мариусу вспомнились слова Тенардье, и ему приоткрылся их кровавый смысл: |
| "If you have me arrested, my comrade will give a turn of his thumb to the Lark." | "Если же по вашей милости меня арестуют, приятель уберет Жаворонка". |
| Now, it was not alone by the colonel's testament, it was by his own love, it was by the peril of the one he loved, that he felt himself restrained. | Теперь он чувствовал, что его удерживают не только заветы полковника, но и любовь, а также опасность, нависшая над любимой. |
| This frightful situation, which had already lasted above half an hour, was changing its aspect every moment. | Это ужасное положение длилось уже больше часа, поминутно рисуя ему все происходившее в новом свете. |
| Marius had sufficient strength of mind to review in succession all the most heart-breaking conjectures, seeking hope and finding none. | Мариус имел мужество последовательно перебрать все самые страшные возможности, которыми оно грозило, стараясь отыскать выход, но так и не нашел его. |
| The tumult of his thoughts contrasted with the funereal silence of the den. | Возбуждение, царившее в его мыслях, составляло резкий контраст с могильной тишиной притона. |
| In the midst of this silence, the door at the bottom of the staircase was heard to open and shut again. | Стук открывшейся и вновь захлопнувшейся наружной двери нарушил эту тишину. |
| The prisoner made a movement in his bonds. | Связанный пленник пошевелился. |
| "Here's the bourgeoise," said Thenardier. | - А вот и хозяйка, -сказал Тенардье. |
| He had hardly uttered the words, when the Thenardier woman did in fact rush hastily into the room, red, panting, breathless, with flaming eyes, and cried, as she smote her huge hands on her thighs simultaneously:- | Не успел он договорить, как в комнату ворвалась тетка Тенардье, вся красная, задыхающаяся, запыхавшаяся, с горящим взглядом, и, хлопнув себя толстыми руками по бедрам, завопила: |
| "False address!" | - Фальшивый адрес! |
| The ruffian who had gone with her made his appearance behind her and picked up his axe again. | Вслед за ней появился бандит, которого она возила с собой, и поспешил снова схватить свой топор. - Фальшивый адрес? - переспросил Тенардье. |
| She resumed:- "Nobody there! | - Никого! |
| Rue Saint-Dominique, No. 17, no Monsieur Urbain Fabre! | На улице Сен -Доминик, в доме номер семнадцать никакого господина Урбена Фабра нет! |
| They know not what it means!" | Там никто такого и не знает! |
| She paused, choking, then went on:- | Тетка Тенардье остановилась, чтобы перевести дыхание, и сейчас же опять заговорила: |
| "Monsieur Thenardier! | - Эх ты, господин Тенардье! |
| That old fellow has duped you! | Ведь старик-то тебя околпачил! |
| You are too good, you see! | Ты слишком добр! |
| If it had been me, I'd have chopped the beast in four quarters to begin with! And if he had acted ugly, I'd have boiled him alive! | На твоем месте я прежде всего дала бы ему хорошенько по роже для острастки, а стал бы упираться - живьем бы изжарила! |
| He would have been obliged to speak, and say where the girl is, and where he keeps his shiners! | Надо было его заставить открыть рот, сказать, где девчонка и куда он запрятал свою кубышку! |
| That's the way I should have managed matters! | Вот как бы я, доведись до меня, повела дело! |
| People are perfectly right when they say that men are a deal stupider than women! | Недаром говорят, что мужчины куда глупее женщин! |
| Nobody at No. 17. | В доме семнадцать - никого! |
| It's nothing but a big carriage gate! | Это дом с большими воротами. |
| No Monsieur Fabre in the Rue Saint-Dominique! | Никакого господина Фабра на улице Сен -Доминик нет! |
| And after all that racing and fee to the coachman and all! | А я-то мчусь очертя голову, а я-то бросаю на водку кучеру и все такое! |
| I spoke to both the porter and the portress, a fine, stout woman, and they know nothing about him!" | Расспрашивала я и привратника и привратницу, женщину очень толковую, они о нем и слыхом не слыхали! |
| Marius breathed freely once more. | Мариус облегченно вздохнул. |
| She, Ursule or the Lark, he no longer knew what to call her, was safe. | Она, Урсула или Жаворонек, - та, имя которой он теперь не сумел бы уже назвать, - была спасена. |
| While his exasperated wife vociferated, Thenardier had seated himself on the table. | Между тем как жена продолжала исступленно вопить, Тенардье уселся на стол. |
| For several minutes he uttered not a word, but swung his right foot, which hung down, and stared at the brazier with an air of savage reverie. | Покачивая свисавшей правой ногой, он несколько минут молча, со свирепым и задумчивым видом, глядел на жаровню. |
| Finally, he said to the prisoner, with a slow and singularly ferocious tone: | Наконец, обернувшись к пленнику, он медленно, с каким-то злобным клокотанием в голосе, спросил: |
| "A false address? | - Фальшивый адрес? |
| What did you expect to gain by that?" | На что же ты, собственно говоря, надеялся? |
| "To gain time!" cried the prisoner in a thundering voice, and at the same instant he shook off his bonds; they were cut. | - Выиграть время! -крикнул в ответ пленник. В то же мгновение он сбросил с себя веревки; они были перерезаны. |
| The prisoner was only attached to the bed now by one leg. | Теперь пленник был привязан к кровати только за одну ногу. |
| Before the seven men had time to collect their senses and dash forward, he had bent down into the fireplace, had stretched out his hand to the brazier, and had then straightened himself up again, and now Thenardier, the female Thenardier, and the ruffians, huddled in amazement at the extremity of the hovel, stared at him in stupefaction, as almost free and in a formidable attitude, he brandished above his head the red-hot chisel, which emitted a threatening glow. | Прежде чем кто-либо из семерых успел опомниться и кинуться к нему, он нагнулся над камином, протянул руку к жаровне и снова выпрямился, Тенардье, его жена и бандиты отпрянули в глубь логова и оцепенели от ужаса, увидев, как он, почти свободный от уз, в грозной позе, поднял над головой раскаленное докрасна долото, светившееся зловещим светом. |
| The judicial examination to which the ambush in the Gorbeau house eventually gave rise, established the fact that a large sou piece, cut and worked in a peculiar fashion, was found in the garret, when the police made their descent on it. | Судебное расследование, произведенное впоследствии по делу о злоумышлении в доме Горбо, установило, что при полицейской облаве в мансарде была обнаружена монета в два су, особым образом разрезанная и отделанная. |
| This sou piece was one of those marvels of industry, which are engendered by the patience of the galleys in the shadows and for the shadows, marvels which are nothing else than instruments of escape. | Эта монета являлась одной из диковинок ремесленного мастерства каторги, порождаемого ее терпением во мраке и для мрака, -одной из тех диковинок, которые представляют собой не что иное, как орудие побега. |
| These hideous and delicate products of wonderful art are to jewellers' work what the metaphors of slang are to poetry. | Эти отвратительные и в то же время тончайшие изделия изумительного искусства занимают в ювелирном деле такое же место, как метафоры воровского арго в поэзии. |
| There are Benvenuto Cellinis in the galleys, just as there are Villons in language. | На каторге существуют свои Бенвенуто Челлини, совершенно так же, как в языке -Вийоны. |
| The unhappy wretch who aspires to deliverance finds means sometimes without tools, sometimes with a common wooden-handled knife, to saw a sou into two thin plates, to hollow out these plates without affecting the coinage stamp, and to make a furrow on the edge of the sou in such a manner that the plates will adhere again. | Несчастный, жаждущий освободиться, умудряется иной раз даже без всякого инструмента, с помощью ножичка или старого долота, распилить су на две тонкие пластинки, выскоблить их, не повредив чекана, и сделать по ребру нарезы, чтобы можно было снова соединять пластинки. |
| This can be screwed together and unscrewed at will; it is a box. | Монета завинчивается и развинчивается; это -коробочка. |
| In this box he hides a watch-spring, and this watch-spring, properly handled, cuts good-sized chains and bars of iron. | В нее прячут часовую пружинку, а часовая пружинка в умелых руках перепиливает цепи любой толщины и железные решетки. |
| The unfortunate convict is supposed to possess merely a sou; not at all, he possesses liberty. | Глядя на бедного каторжника, мы полагаем, что он обладает одним су. Нет, он обладает свободой. |
| It was a large sou of this sort which, during the subsequent search of the police, was found under the bed near the window. | Вот такую монету стоимостью в два су, обе отвинченные половинки которой валялись под кроватью у окна, и нашли при обыске в логове Тенардье. |
| They also found a tiny saw of blue steel which would fit the sou. | Была обнаружена и стальная пилка голубого цвета, умещавшаяся в монете. |
| It is probable that the prisoner had this sou piece on his person at the moment when the ruffians searched him, that he contrived to conceal it in his hand, and that afterward, having his right hand free, he unscrewed it, and used it as a saw to cut the cords which fastened him, which would explain the faint noise and almost imperceptible movements which Marius had observed. | Когда бандиты обыскивали пленника, монета, вероятно, была при нем, но ему удалось спрятать ее в руке, а как только ему освободили правую руку, он развинтил монету и воспользовался пилкой, чтобы перерезать веревки. Этим объясняются легкий шум и едва уловимые движения, которые заметил Мариус. |
| As he had not been able to bend down, for fear of betraying himself, he had not cut the bonds of his left leg. | Боясь нагнуться, чтобы не выдать себя, пленник не перерезал пут на левой ноге. |
| The ruffians had recovered from their first surprise. | Между тем бандиты опомнились от испуга. |
| "Be easy," said Bigrenaille to Thenardier. "He still holds by one leg, and he can't get away. | - Не беспокойся, - обращаясь к Тенардье, сказал Гнус, -одна нога у него привязана, и ему не уйти. |
| I'll answer for that. | Могу ручаться. |
| I tied that paw for him." | Эту лапу я сам ему затянул. |
| In the meanwhile, the prisoner had begun to speak:- | Но тут возвысил голос пленник: |
| "You are wretches, but my life is not worth the trouble of defending it. | - Вы подлые люди, но жизнь моя не стоит того, чтобы так уж за нее бороться. |
| When you think that you can make me speak, that you can make me write what I do not choose to write, that you can make me say what I do not choose to say-" | А если вы воображаете, что меня можно заставить говорить, заставить писать то, чего я не хочу говорить и чего не хочу писать, то... |
| He stripped up his left sleeve, and added:- | Он засучил рукав на левой руке и прибавил: |
| "See here." | - Вот, глядите! |
| At the same moment he extended his arm, and laid the glowing chisel which he held in his left hand by its wooden handle on his bare flesh. | С этими словами он вытянул правую руку и приложил к голому телу раскаленное до свечения долото, которое держал за деревянную ручку. |
| The crackling of the burning flesh became audible, and the odor peculiar to chambers of torture filled the hovel. | Послышалось потрескивание горящего мяса, чердак наполнился запахом камеры пыток. |
| Marius reeled in utter horror, the very ruffians shuddered, hardly a muscle of the old man's face contracted, and while the red-hot iron sank into the smoking wound, impassive and almost august, he fixed on Thenardier his beautiful glance, in which there was no hatred, and where suffering vanished in serene majesty. | У Мариуса, обезумевшего от ужаса, подкосились ноги; даже бандиты, и те содрогнулись. Но едва ли хоть один мускул дрогнул на лице этого удивительного старика. Меж тем как раскаленное железо все глубже погружалось в дымящуюся рану, невозмутимый, почти величественный, он остановил на Тенардье беззлобный прекрасный взор, в возвышенной ясности которого растворялось страдание. |
| With grand and lofty natures, the revolts of the flesh and the senses when subjected to physical suffering cause the soul to spring forth, and make it appear on the brow, just as rebellions among the soldiery force the captain to show himself. | У сильных, благородных натур, когда они становятся жертвой физической боли, бунт плоти и чувств побуждает их душу открыться и явить себя на челе страдальца; так солдатский мятеж заставляет выступить на сцену командира. |
| "Wretches!" said he, "have no more fear of me than I have for you!" | - Несчастные! - сказал он. - Я не боюсь вас, и вы меня не бойтесь. |
| And, tearing the chisel from the wound, he hurled it through the window, which had been left open; the horrible, glowing tool disappeared into the night, whirling as it flew, and fell far away on the snow. | Резким движением вырвав долото из раны, он бросил его за окошко, остававшееся открытым. Страшный огненный инструмент, кружась, исчез в темноте ночи и, упав где-то далеко в снег, погас. |
| The prisoner resumed:- "Do what you please with me." | - Делайте со мной, что угодно, - продолжал пленник. |
| He was disarmed. | Теперь он был безоружен. |
| "Seize him!" said Thenardier. | - Держите его! - крикнул Тенардье. |
| Two of the ruffians laid their hands on his shoulder, and the masked man with the ventriloquist's voice took up his station in front of him, ready to smash his skull at the slightest movement. | Два бандита схватили пленника за плели, а человек в маске, говоривший голосом чревовещателя, встал перед ним, готовый при малейшем его движении размозжить ему череп ключом. |
| At the same time, Marius heard below him, at the base of the partition, but so near that he could not see who was speaking, this colloquy conducted in a low tone:- | В ту же минуту внизу за перегородкой, в такой непосредственной от нее близости, что Мариус не мог видеть собеседников, он услышал тихие голоса: |
| "There is only one thing left to do." | - Остается одно. |
| "Cut his throat." | - Укокошить? |
| "That's it." | -Вот именно. |
| It was the husband and wife taking counsel together. | Это совещались супруги Тенардье. |
| Thenardier walked slowly towards the table, opened the drawer, and took out the knife. | Тенардье медленно подошел к столу, выдвинул ящик и вынул нож. |
| Marius fretted with the handle of his pistol. | Мариус беспокойно сжимал рукоятку пистолета. |
| Unprecedented perplexity! | Непростительная нерешительность! |
| For the last hour he had had two voices in his conscience, the one enjoining him to respect his father's testament, the other crying to him to rescue the prisoner. | Вот уже целый час два голоса звучали в его душе: один призывал чтить завет отца, другой требовал оказать помощь пленнику. |
| These two voices continued uninterruptedly that struggle which tormented him to agony. | Непрерывно шла борьба голосов, причиняя ему смертельную муку. |
| Up to that moment he had cherished a vague hope that he should find some means of reconciling these two duties, but nothing within the limits of possibility had presented itself. | Он все лелеял надежду, что найдет средство примирить два долга, но так и не нашел. |
| However, the peril was urgent, the last bounds of delay had been reached; Thenardier was standing thoughtfully a few paces distant from the prisoner. | Между тем опасность приближалась, истекли все сроки ожидания. Тенардье, с ножом в руках, о чем-то думал, стоя в нескольких шагах от пленника. |
| Marius cast a wild glance about him, the last mechanical resource of despair. | Мариус растерянно водил глазами, - к этому, как последнему средству, бессознательно прибегает отчаяние. |
| All at once a shudder ran through him. | Внезапно он вздрогнул. |
| At his feet, on the table, a bright ray of light from the full moon illuminated and seemed to point out to him a sheet of paper. | Прямо у его ног, на столе, яркий луч полной луны освещал, как бы указуя на него, листок бумаги. |
| On this paper he read the following line written that very morning, in large letters, by the eldest of the Thenardier girls:- | Мариусу бросилась в глаза строчка, которую еще нынче утром вывела крупными буквами старшая дочь Тенардье: |
| "THE BOBBIES ARE HERE." | Легавые пришли. |
| An idea, a flash, crossed Marius' mind; this was the expedient of which he was in search, the solution of that frightful problem which was torturing him, of sparing the assassin and saving the victim. | Неожиданная мысль блеснула в уме Мариуса: средство, которое он искал, решение страшной, мучившей его задачи, как, пощадив убийцу, спасти жертву, было найдено. |
| He knelt down on his commode, stretched out his arm, seized the sheet of paper, softly detached a bit of plaster from the wall, wrapped the paper round it, and tossed the whole through the crevice into the middle of the den. | Не слезая с комода, он опустился на колени, протянул руку, поднял листок, осторожно отломил от перегородки кусочек штукатурки, обернул его в листок и бросил через щель на середину логова Тенардье. |
| It was high time. | И как раз вовремя. |
| Thenardier had conquered his last fears or his last scruples, and was advancing on the prisoner. | Тенардье, поборов последние страхи и сомнения, уже направлялся к пленнику. |
| "Something is falling!" cried the Thenardier woman. | - Что-то упало! - крикнула тетка Тенардье. |
| "What is it?" asked her husband. | - Что такое? - спросил Тенардье. |
| The woman darted forward and picked up the bit of plaster. | Жена со всех ног кинулась подбирать завернутый в бумагу кусочек штукатурки. |
| She handed it to her husband. | Она протянула его мужу. |
| "Where did this come from?" demanded Thenardier. | - Как он сюда попал? -удивился Тенардье. |
| "Pardie!" ejaculated his wife, "where do you suppose it came from? | - А как ещё, черт побери, мог он, по-твоему, попасть сюда? |
| Through the window, of course." | Из окна, конечно, - объяснила жена. |
| "I saw it pass," said Bigrenaille. | - Я видел, как он влетел, -заявил Гнус. |
| Thenardier rapidly unfolded the paper and held it close to the candle. | Тенардье поспешно развернул листок и поднес его к свече. |
| "It's in Eponine's handwriting. | - Почерк Эпонины. |
| The devil!" | Проклятие! |
| He made a sign to his wife, who hastily drew near, and showed her the line written on the sheet of paper, then he added in a subdued voice:- | Он сделал знак жене и, когда та подскочила, пока зал ей написанную на листе строчку. Затем глухим голосом отдал распоряжение: |
| "Quick! | - Живо! |
| The ladder! | Лестницу! |
| Let's leave the bacon in the mousetrap and decamp!" | Оставить сало в мышеловке, а самим смываться! |
| "Without cutting that man's throat?" asked, the Thenardier woman. | - Не свернув ему шею? - спросила тетка Тенардье. |
| "We haven't the time." | - Теперь некогда этим заниматься. |
| "Through what?" resumed Bigrenaille. | - А как будем уходить? - задал вопрос Гнус. |
| "Through the window," replied Thenardier. | - Через окно, - ответил Тенардье. |
| "Since Ponine has thrown the stone through the window, it indicates that the house is not watched on that side." | - Раз Понина бросила камень в окно значит, дом с этой стороны не оцеплен. |
| The mask with the ventriloquist's voice deposited his huge key on the floor, raised both arms in the air, and opened and clenched his fists, three times rapidly without uttering a word. | Человек в маске, говоривший голосом чревовещателя, положил на пол громадный ключ, поднял обе руки и трижды быстро сжал и разжал кулаки. |
| This was the signal like the signal for clearing the decks for action on board ship. | Это было сигналом бедствия команде корабля. |
| The ruffians who were holding the prisoner released him; in the twinkling of an eye the rope ladder was unrolled outside the window, and solidly fastened to the sill by the two iron hooks. | Разбойники, державшие пленника, тотчас оставили его; в одно мгновение была спущена за окошко веревочная лестница и прочно прикреплена к краю подоконника двумя железными крюками. |
| The prisoner paid no attention to what was going on around him. | Пленник не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг. |
| He seemed to be dreaming or praying. | Казалось, он о чем-то думал или молился. |
| As soon as the ladder was arranged, Thenardier cried: | Как только лестница была прилажена, Тенардье крикнул: |
| "Come! the bourgeoise first!" | - Хозяйка, идем! |
| And he rushed headlong to the window. | И бросился к окошку. |
| But just as he was about to throw his leg over, Bigrenaille seized him roughly by the collar. | Но едва он занес ногу, как Гнус схватил его за шиворот. |
| "Not much, come now, you old dog, after us!" | - Нет, шалишь, старый плут! |
| "After us!" yelled the ruffians. | После нас! - После нас! -зарычали бандиты. |
| "You are children," said Thenardier, "we are losing time. | - Перестаньте дурачиться! - принялся увещевать их Тенардье. -Мы теряем время. |
| The police are on our heels." | Фараоны у нас за горбом. |
| "Well," said the ruffians, "let's draw lots to see who shall go down first." | - Давайте тянуть жребий, кому первому вылезать,- предложил один из бандитов. |
| Thenardier exclaimed:- "Are you mad! | - Да что вы, рехнулись? Спятили? -завопил Тенардье. |
| Are you crazy! What a pack of boobies! | - Видали олухов? |
| You want to waste time, do you? | Терять время! |
| Draw lots, do you? | Тянуть жребий! |
| By a wet finger, by a short straw! | Как прикажете, на мокрый палец? На соломинку? |
| With written names! | Или, может, напишем наши имена? |
| Thrown into a hat!-" | Сложим записочки в шапку? |
| "Would you like my hat?" cried a voice on the threshold. | - Не пригодится ли вам моя шляпа? - крикнул с порога чей-то голос. |
| All wheeled round. | Все обернулись. |
| It was Javert. | Это был Жавер. |
| He had his hat in his hand, and was holding it out to them with a smile. | Он, улыбаясь, протягивал свою шляпу бандитам. |
| CHAPTER XXI-ONE SHOULD ALWAYS BEGIN BY ARRESTING THE VICTIMS | Глава двадцать первая ВСЕГДА НАДО НАЧИНАТЬ С АРЕСТА ПОСТРАДАВШИХ |
| At nightfall, Javert had posted his men and had gone into ambush himself between the trees of the Rue de la Barriere-des-Gobelins which faced the Gorbeau house, on the other side of the boulevard. | Как только стемнело, Жавер расставил своих людей, а сам спрятался за деревьями на заставе Гобеленов, против дома Горбо, по ту сторону бульвара. |
| He had begun operations by opening "his pockets," and dropping into it the two young girls who were charged with keeping a watch on the approaches to the den. | Он хотел прежде всего "засунуть в мешок" обеих девушек, которым было поручено сторожить подступы к логову. |
| But he had only "caged" Azelma. | Но ему удалось "упрятать" только Азельму. |
| As for Eponine, she was not at her post, she had disappeared, and he had not been able to seize her. Then Javert had made a point and had bent his ear to waiting for the signal agreed upon. | Эпонины на месте не оказалось, она исчезла, и он не успел ее задержать Покончив с этим, Жавер уже не выходил из засады, прислушиваясь, не раздастся ли условный сигнал. |
| The comings and goings of the fiacres had greatly agitated him. | Уезжавший и вновь вернувшийся фиакр его сильно встревожил. |
| At last, he had grown impatient, and, sure that there was a nest there, sure of being in "luck," having recognized many of the ruffians who had entered, he had finally decided to go upstairs without waiting for the pistol-shot. | Наконец Жавер потерял терпение, он узнал кое-кого из вошедших в дом бандитов, заключил отсюда, что "напал на гнездо", что ему "повезло", и решил подняться наверх, не дожидаясь пистолетного выстрела. |
| It will be remembered that he had Marius' pass-key. | Читатель помнит, конечно, что Мариус отдал ему ключ от входной двери. |
| He had arrived just in the nick of time. | Жавер подоспел как раз вовремя. |
| The terrified ruffians flung themselves on the arms which they had abandoned in all the corners at the moment of flight. | Испуганные бандиты схватились за оружие, брошенное ими где попало при попытке бежать. |
| In less than a second, these seven men, horrible to behold, had grouped themselves in an attitude of defence, one with his meat-axe, another with his key, another with his bludgeon, the rest with shears, pincers, and hammers. Thenardier had his knife in his fist. | Через минуту эти страшные люди, все семеро, уже стояли в оборонительной позиции, один с топором, другой с ключом, третий с палкой, остальные -кто со щипцами, кто с клещами, кто с молотом, а Тенардье- сжимая в руке нож. |
| The Thenardier woman snatched up an enormous paving-stone which lay in the angle of the window and served her daughters as an ottoman. | Жена его подняла большой камень, который валялся в углу у окна и служил скамейкой ее дочерям. |
| Javert put on his hat again, and advanced a couple of paces into the room, with arms folded, his cane under one arm, his sword in its sheath. | Жавер снова надел на голову шляпу и, скрестив руки, засунув трость под мышку, не вынимая шпаги из ножен, сделал два шага вперед. |
| "Halt there," said he. "You shall not go out by the window, you shall go through the door. | - Стой, ни с места! -крикнул он. -Через окно не лазить. Выходить через дверь. |
| It's less unhealthy. | Так оно будет лучше. |
| There are seven of you, there are fifteen of us. | Вас семеро, нас пятнадцать. |
| Don't let's fall to collaring each other like men of Auvergne." | Нечего зря затевать потасовку, давайте по-хорошему. |
| Bigrenaille drew out a pistol which he had kept concealed under his blouse, and put it in Thenardier's hand, whispering in the latter's ear:- | Гнус вынул спрятанный за пазухой пистолет и вложил его в руку Тенардье, шепнув ему на ухо: |
| "It's Javert. | - Это -Жавер. |
| I don't dare fire at that man. | Ты как хочешь, а я в него стрелять не могу. |
| Do you dare?" "Parbleu!" replied Thenardier. | - Плевать я на него хотел, - ответил Тенардье. |
| "Well, then, fire." | - Ну что ж, стреляй. |
| Thenardier took the pistol and aimed at Javert. | Тенардье взял пистолет и прицелился в Жавера. |
| Javert, who was only three paces from him, stared intently at him and contented himself with saying:- | Жавер, находившийся в трех шагах от Тенардье, пристально взглянул на него и сказал: |
| "Come now, don't fire. | - Не стреляй. |
| You'll miss fire." | Все равно даст осечку. |
| Thenardier pulled the trigger. | Тенардье спустил курок. |
| The pistol missed fire. | Пистолет дал осечку. |
| "Didn't I tell you so!" ejaculated Javert. | - Я ведь тебе говорил, - заметил Жавер. |
| Bigrenaille flung his bludgeon at Javert's feet. | Гнус бросил к ногам Жавера палку. |
| "You're the emperor of the fiends! | - Ты, видно, сам дьявол! |
| I surrender." | Сдаюсь. |
| "And you?" Javert asked the rest of the ruffians. | - А вы? - обратился Жавер к остальным бандитам. |
| They replied:- "So do we." | - Мы тоже, -последовал ответ. |
| Javert began again calmly:- | - Вот это дело, вот это правильно. |
| "That's right, that's good, I said so, you are nice fellows." | Ведь я же говорил- надо по-хорошему, -спокойно добавил Жавер. |
| "I only ask one thing," said Bigrenaille, "and that is, that I may not be denied tobacco while I am in confinement." | - Я прошу одного, - снова заговорил Г нус, - пусть не лишают меня курева, пока буду сидеть в одиночке. |
| "Granted," said Javert. | - Хорошо, - ответил Жавер. |
| And turning round and calling behind him:- | Тут он обернулся и крикнул в дверь: |
| "Come in now!" | - Войдите! |
| A squad of policemen, sword in hand, and agents armed with bludgeons and cudgels, rushed in at Javert's summons. | Постовые, с саблями наголо, и полицейские, вооруженные кастетами и короткими дубинками, ввалились в комнату на зов Жавера. |
| They pinioned the ruffians. | Бандитов связали. |
| This throng of men, sparely lighted by the single candle, filled the den with shadows. | От такого скопления людей в логове Тенардье, освещенном только свечой, стало совсем темно. |
| "Handcuff them all!" shouted Javert. | - Всем наручники! - распорядился Жавер. |
| "Come on!" cried a voice which was not the voice of a man, but of which no one would ever have said: "It is a woman's voice." | - А ну, подойдите! - раздался вдруг чей-то, не мужской, но и не женский, голос. |
| The Thenardier woman had entrenched herself in one of the angles of the window, and it was she who had just given vent to this roar. | Это рычала тетка Тенардье, загородившаяся в углу у окна. |
| The policemen and agents recoiled. | Полицейские и постовые отступили. |
| She had thrown off her shawl, but retained her bonnet; her husband, who was crouching behind her, was almost hidden under the discarded shawl, and she was shielding him with her body, as she elevated the paving-stone above her head with the gesture of a giantess on the point of hurling a rock. | Она сбросила с себя шаль, но осталась в шляпе. Муж, скорчившись за ее спиной, почти исчезал под упавшей шалью, а жена прикрывала его своим телом и, подняв обеими руками над головой булыжник, раскачивала им, словно великанша, собирающаяся швырнуть утес. |
| "Beware!" she shouted. | - Берегитесь! - крикнула она. |
| All crowded back towards the corridor. | Все попятились к выходу. |
| A broad open space was cleared in the middle of the garret. | Середина чердака сразу опустела. |
| The Thenardier woman cast a glance at the ruffians who had allowed themselves to be pinioned, and muttered in hoarse and guttural accents:- | Тетка Тенардье взглянула на бандитов, давших себя связать, и хриплым, гортанным голосом пробормотала: |
| "The cowards!" | - У-у, трусы! |
| Javert smiled, and advanced across the open space which the Thenardier was devouring with her eyes. | Жавер усмехнулся и пошел прямо в опустевшую часть комнаты, находившуюся под неусыпным наблюдением супруги Тенардье. |
| "Don't come near me," she cried, "or I'll crush you." | - Не подходи! Не то расшибу! -завопила она. |
| "What a grenadier!" ejaculated Javert; "you've got a beard like a man, mother, but I have claws like a woman." | -Экий гренадер! -сказал Жавер. -Ну, мамаша, хоть у тебя борода, как у мужчины, зато у меня когти, как у женщины. |
| And he continued to advance. | И он продолжал идти вперед. |
| The Thenardier, dishevelled and terrible, set her feet far apart, threw herself backwards, and hurled the paving-stone at Javert's head. | Растрепанная, страшная тетка Тенардье расставила ноги, откинулась назад и с бешеной силой запустила камнем в голову Жавера. |
| Javert ducked, the stone passed over him, struck the wall behind, knocked off a huge piece of plastering, and, rebounding from angle to angle across the hovel, now luckily almost empty, rested at Javert's feet. | Жавер пригнулся. Камень перелетел через него, ударился в заднюю стену, отбив от нее громадный кусок штукатурки, затем рикошетом, от угла к углу, пересек все, к счастью, теперь почти пустое, помещение и упал, совсем уже на излете, к ногам Жавера. |
| At the same moment, Javert reached the Thenardier couple. | В одну минуту Жавер очутился возле четы Тенардье. |
| One of his big hands descended on the woman's shoulder; the other on the husband's head. | Одна из огромных его ручищ опустилась на плечо супруги, другая на голову супруга. |
| "The handcuffs!" he shouted. | - Наручники! - крикнул он. |
| The policemen trooped in in force, and in a few seconds Javert's order had been executed. | Полицейские гурьбой бросились к нему, и приказание Жавера было исполнено. |
| The Thenardier female, overwhelmed, stared at her pinioned hands, and at those of her husband, who had dropped to the floor, and exclaimed, weeping:- | Это сломило тетку Тенардье. Взглянув на свои закованные руки и на руки мужа, она упала на пол и, рыдая, воскликнула: |
| "My daughters!" | - Дочки, мои дочки! |
| "They are in the jug," said Javert. | - Они за решеткой, - объявил Жавер. |
| In the meanwhile, the agents had caught sight of the drunken man asleep behind the door, and were shaking him:- | Тем временем полицейские заметили и растолкали спавшего за дверью пьяницу. |
| He awoke, stammering:- "Is it all over, Jondrette?" | - Уже успели управиться, Жондрет? -пробормотал он спросонья. |
| "Yes," replied Javert. | - Да, - ответил Жавер. |
| The six pinioned ruffians were standing, and still preserved their spectral mien; all three besmeared with black, all three masked. | Шестеро бандитов стояли теперь связанные; впрочем, они все еще походили на привидения, трое сохраняли свою черную размалевку, трое других -маски. |
| "Keep on your masks," said Javert. | - Масок не снимать, - распорядился Жавер. |
| And passing them in review with a glance of a Frederick II. at a Potsdam parade, he said to the three "chimney-builders":- | Он окинул всю компанию взглядом, точно Фридрих II, производящий смотр на потсдамском параде, и, обращаясь к трем "трубочистам", бросил: |
| "Good day, Bigrenaille! good day, Brujon! good day, Deuxmilliards!" | -Здорово, Гнус! Здорово, Башка! Здорово, Два Миллиарда! |
| Then turning to the three masked men, he said to the man with the meat-axe:- | Затем, повернувшись к трем маскам, приветствовал человека с топором: |
| "Good day, Gueulemer!" | -- Здорово Живоглот! |
| And to the man with the cudgename = "note" - | Человека с палкой: |
| "Good day, Babet!" | - Здорово, Бабет! |
| And to the ventriloquist:- | А чревовещателя: |
| "Your health, Claquesous." | - Здравия желаю, Звенигрош! |
| At that moment, he caught sight of the ruffians' prisoner, who, ever since the entrance of the police, had not uttered a word, and had held his head down. | Тут Жавер заметил пленника, который с момента прихода полицейских не проронил ни слова и стоял опустив голову. |
| "Untie the gentleman!" said Javert, "and let no one go out!" | - Отвяжите господина, и не уходить! - приказал он. |
| That said, he seated himself with sovereign dignity before the table, where the candle and the writing-materials still remained, drew a stamped paper from his pocket, and began to prepare his report. | Потом он с важным видом сел за стол, на котором еще стояли свеча и чернильница, вынул из кармана лист гербовой бумаги и приступил к допросу. |
| When he had written the first lines, which are formulas that never vary, he raised his eyes:- | Написав первые строчки, состоящие из одних и тех же условных выражений, он поднял глаза. |
| "Let the gentleman whom these gentlemen bound step forward." | - Подведите господина, который был связан этими господами. |
| The policemen glanced round them. | Полицейские огляделись. |
| "Well," said Javert, "where is he?" | - В чем дело? Где же он? - спросил Жавер. |
| The prisoner of the ruffians, M. Leblanc, M. Urbain Fabre, the father of Ursule or the Lark, had disappeared. | Но пленник бандитов, - г-н Белый, г-н Урбен Фабр, отец Урсулы или Жаворонка, - исчез. |
| The door was guarded, but the window was not. | Дверь охранялась, а про окно забыли. |
| As soon as he had found himself released from his bonds, and while Javert was drawing up his report, he had taken advantage of confusion, the crowd, the darkness, and of a moment when the general attention was diverted from him, to dash out of the window. | Почувствовав себя свободным, он воспользовался шумом, суматохой, давкой, темнотой, минутой, когда внимание от него было отвлечено, и, пока Жавер возился с протоколом, выпрыгнул в окно. |
| An agent sprang to the opening and looked out. | Один из полицейских подбежал и выглянул на улицу. |
| He saw no one outside. | Там никого не было видно. |
| The rope ladder was still shaking. | Веревочная лестница еще покачивалась. |
| "The devil!" ejaculated Javert between his teeth, "he must have been the most valuable of the lot." | - Экая чертовщина! - процедил сквозь зубы Жавер- Видно, этот был почище всех. |
| CHAPTER XXII-THE LITTLE ONE WHO WAS CRYING IN VOLUME TWO | Глава двадцать вторая МАЛЫШ, ПЛАКАВШИЙ ВО ВТОРОЙ ЧАСТИ НАШЕЙ КНИГИ |
| On the day following that on which these events took place in the house on the Boulevard de l'Hopital, a child, who seemed to be coming from the direction of the bridge of Austerlitz, was ascending the side-alley on the right in the direction of the Barriere de Fontainebleau. | На другой день после описанных событий, происшедших в доме на Госпитальном бульваре, какой-то мальчик шел по правой боковой аллее бульвара, направляясь, по-видимому, от Аустерлицкого моста к заставе Фонтенебло. |
| Night had fully come. | Уже совсем стемнело. |
| This lad was pale, thin, clad in rags, with linen trousers in the month of February, and was singing at the top of his voice. | Это был бледный, худой ребенок, в лохмотьях, одетый, несмотря на февраль, в холщовые панталоны; он шел. распевая во все горло. |
| At the corner of the Rue du Petit-Banquier, a bent old woman was rummaging in a heap of refuse by the light of a street lantern; the child jostled her as he passed, then recoiled, exclaiming:- | На углу Малой Банкирской улицы сгорбленная старуха при свете фонаря рылась в куче мусора. Проходя мимо, мальчик толкнул ее и тотчас же отскочил. |
| "Hello! | - Вот тебе раз! - крикнул он. |
| And I took it for an enormous, enormous dog!" | - А я-то думал, что это большущая -пребольшущая собака! |
| He pronounced the word enormous the second time with a jeering swell of the voice which might be tolerably well represented by capitals: "an enormous, ENORMOUS dog." | Слово "пребольшущая" он произнес, как-то особенно насмешливо его отчеканивая, что довольно точно можно передать с помощью прописных букв: большущая, ПРЕБОЛЬШУЩАЯ собака! |
| The old woman straightened herself up in a fury. | Взбешенная старуха выпрямилась. |
| "Nasty brat!" she grumbled. "If I hadn't been bending over, I know well where I would have planted my foot on you." | - У, висельник! -заворчала она. -Мне бы прежнюю силу, я бы такого пинка тебе дала! |
| The boy was already far away. | Но ребенок находился уже на почтительном от нее расстоянии. |
| "Kisss! kisss!" he cried. | - Куси, куси! - поддразнил он. |
| "After that, I don't think I was mistaken!" | - Ну если так, то я, пожалуй, не ошибся. |
| The old woman, choking with indignation, now rose completely upright, and the red gleam of the lantern fully lighted up her livid face, all hollowed into angles and wrinkles, with crow's-feet meeting the corners of her mouth. | Задыхаясь от возмущения, старуха выпрямилась теперь уже во весь рост, и красноватый свет фонаря упал прямо на бесцветное, костлявое, морщинистое ее лицо с сетью гусиных лапок, спускавшихся до самых углов рта. |
| Her body was lost in the darkness, and only her head was visible. | Вся она тонула в темноте, видна была только голова. |
| One would have pronounced her a mask of Decrepitude carved out by a light from the night. | Можно было подумать, что, потревоженная лучом света, из ночного мрака выглянула страшная маска самой дряхлости. |
| The boy surveyed her. | Вглядевшись в нее, мальчик заметил: |
| "Madame," said he, "does not possess that style of beauty which pleases me." | - Красота ваша не в моем вкусе, сударыня. |
| He then pursued his road, and resumed his song:- | И пошел дальше, распевая: |
| "Le roi Coupdesabot | Король наш Стуконог, |
| S'en allait a la chasse, | Взяв порох, дробь и пули, |
| A la chasse aux corbeaux-" | Пошел стрелять сорок. |
| At the end of these three lines he paused. | Пропев эти три стиха, он замолк. |
| He had arrived in front of No. 50-52, and finding the door fastened, he began to assault it with resounding and heroic kicks, which betrayed rather the man's shoes that he was wearing than the child's feet which he owned. | Он подошел к дому № 50/52 и, найдя дверь запертой, принялся колотить в нее ногами, причем раздававшиеся в воздухе мощные, гулкие удары свидетельствовали не столько о силе его детских ног, сколько о тяжести мужских сапог, в которые он был обут. |
| In the meanwhile, the very old woman whom he had encountered at the corner of the Rue du Petit-Banquier hastened up behind him, uttering clamorous cries and indulging in lavish and exaggerated gestures. | Следом за ним, вопя и неистово жестикулируя, бежала та самая старуха, которую он встретил на углу Малой Банкирской улицы. |
| "What's this? | - Что такое? |
| What's this? | Что такое? |
| Lord God! | Боже милосердный! |
| He's battering the door down! | Разламывают двери! |
| He's knocking the house down." | Разносят дом! - орала она. |
| The kicks continued. | Удары не прекращались |
| The old woman strained her lungs. "Is that the way buildings are treated nowadays?" All at once she paused. | - Да разве нынешние постройки на это рассчитаны? - надрывалась старуха и вдруг неожиданно смолкла. |
| She had recognized the gamin. | Она узнала гамена. |
| "What! so it's that imp!" | - Да ведь это же наш дьяволенок! |
| "Why, it's the old lady," said the lad. | - А! Да ведь это же наша бабка! -сказал мальчик. |
| "Good day, Bougonmuche. | - Здравствуйте, Бюргончик. |
| I have come to see my ancestors." | Я пришел повидать своих предков. |
| The old woman retorted with a composite grimace, and a wonderful improvisation of hatred taking advantage of feebleness and ugliness, which was, unfortunately, wasted in the dark:- | Старуха скорчила гримасу, к сожалению, пропавшую даром из-за темноты, но отразившую разнородные чувства: то была великолепная импровизация злобы при поддержке уродства и дряхлости. |
| "There's no one here." | - Никого нет, бесстыжая твоя рожа, - сказала старуха. |
| "Bah!" retorted the boy, "where's my father?" | - Вот тебе раз! -воскликнул мальчик. -А где же отец? |
| "At La Force." | - В тюрьме Форс. |
| "Come, now! | - Смотри-ка! |
| And my mother?" | А мать? |
| "At Saint-Lazare." | - В Сен -Лазаре. |
| "Well! | - Так, так! |
| And my sisters?" | А сестры? |
| "At the Madelonettes." | - В Мадлонет. |
| The lad scratched his head behind his ear, stared at Ma'am Bougon, and said:- | Мальчик почесал за ухом, поглядел на мамашу Бюргон и вздохнул: |
| "Ah!" | - Э -эх! |
| Then he executed a pirouette on his heel; a moment later, the old woman, who had remained on the door-step, heard him singing in his clear, young voice, as he plunged under the black elm-trees, in the wintry wind:- | Затем повернулся на каблуках, и через минуту старуха, продолжавшая стоять на пороге, услыхала, как он запел чистым детским голосом, уходя куда-то все дальше и дальше под черные вязы, дрожавшие на зимнем ветру: |
| "Le roi Coupdesabot | Король наш Стуконог, |
| S'en allait a la chasse, | Взяв порох, дробь и пули, |
| A la chasse aux corbeaux, | Пошел стрелять сорок, |
| Monte sur deux echasses. | Взобравшись на ходули. |
| Quand on passait dessous, | Кто проходил внизу, |
| On lui payait deux sous." | Платил ему два су. |
| VOLUME IV.-SAINT-DENIS. THE IDYL IN THE RUE PLUMET AND THE EPIC IN THE RUE SAINT-DENIS | Часть 4 ИДИЛЛИЯ УЛИЦЫ ПЛЮМЕ И ЭПОПЕЯ УЛИЦЫ СЕН-ДЕНИ |
| BOOK FIRST.-A FEW PAGES OF HISTORY | Книга первая НЕСКОЛЬКО СТРАНИЦ ИСТОРИИ |
| CHAPTER I-WELL CUT | Глава первая ХОРОШО СКРОЕНО |
| 1831 and 1832, the two years which are immediately connected with the Revolution of July, form one of the most peculiar and striking moments of history. | Два года, 1831 и 1832, непосредственно примыкающие к Июльской революции, представляют собою одну из самых поразительных и своеобразных страниц истории. |
| These two years rise like two mountains midway between those which precede and those which follow them. | Эти два года среди предшествующих и последующих лет -как два горных кряжа. |
| They have a revolutionary grandeur. | От них веет революционным величием. |
| Precipices are to be distinguished there. | В них можно различить пропасти. |
| The social masses, the very assizes of civilization, the solid group of superposed and adhering interests, the century-old profiles of the ancient French formation, appear and disappear in them every instant, athwart the storm clouds of systems, of passions, and of theories. | Народные массы, самые основы цивилизации, мощный пласт наслоившихся один на другой и сросшихся интересов, вековые очертания старинной французской формации то проглядывают, то скрываются за грозовыми облаками систем, страстей и теорий. |
| These appearances and disappearances have been designated as movement and resistance. | Эти возникновения и исчезновения были названы противодействием и возмущением. |
| At intervals, truth, that daylight of the human soul, can be descried shining there. | Время от времени они озаряются сиянием истины, этим светом человеческой души. |
| This remarkable epoch is decidedly circumscribed and is beginning to be sufficiently distant from us to allow of our grasping the principal lines even at the present day. | Замечательная эта эпоха ограничена достаточно узкими пределами и достаточно от нас отдалена, чтобы сейчас уже мы могли уловить ее главные черты. |
| We shall make the attempt. | Попытаемся это сделать. |
| The Restoration had been one of those intermediate phases, hard to define, in which there is fatigue, buzzing, murmurs, sleep, tumult, and which are nothing else than the arrival of a great nation at a halting-place. | Реставрация была одним из тех промежуточных периодов, трудных для определения, где налицо-усталость, смутный гул, ропот, сон, смятение, иначе говоря, она была не чем иным, как остановкой великой нации на привале. |
| These epochs are peculiar and mislead the politicians who desire to convert them to profit. | Это эпохи совсем особые, и они обманывают политиков, которые хотят извлечь из них выгоду. |
| In the beginning, the nation asks nothing but repose; it thirsts for but one thing, peace; it has but one ambition, to be small. | Вначале нация требует только отдыха; все жаждут одного- мира; у всех одно притязание- умалиться. |
| Which is the translation of remaining tranquil. | Это означает -жить спокойно. |
| Of great events, great hazards, great adventures, great men, thank God, we have seen enough, we have them heaped higher than our heads. | Великие события, великие случайности, великие начинания, великие люди, - нет, покорно благодарим, навидались мы их, сыты по горло. |
| We would exchange C?sar for Prusias, and Napoleon for the King of Yvetot. | Люди променяли бы Цезаря на Прузия, Наполеона на короля Ивето: |
| "What a good little king was he!" | "Какой это был славный, скромный король!" |
| We have marched since daybreak, we have reached the evening of a long and toilsome day; we have made our first change with Mirabeau, the second with Robespierre, the third with Bonaparte; we are worn out. Each one demands a bed. | Шли с самого рассвета, а теперь вечер долгого и трудного дня; первый перегон сделали с Мирабо, второй - с Робеспьером, третий-с Бонапартом; все выбились из сил, каждый требует постели. |
| Devotion which is weary, heroism which has grown old, ambitions which are sated, fortunes which are made, seek, demand, implore, solicit, what? | Уставшее самопожертвование, состарившийся героизм, насытившееся честолюбие, нажитое богатство ищут, требуют, умоляют, добиваются -чего? |
| A shelter. | Пристанища. |
| They have it. | Они его обретают. |
| They take possession of peace, of tranquillity, of leisure; behold, they are content. | Они вступают в обладание миром, спокойствием, досугом. Они довольны. |
| But, at the same time certain facts arise, compel recognition, and knock at the door in their turn. These facts are the products of revolutions and wars, they are, they exist, they have the right to install themselves in society, and they do install themselves therein; and most of the time, facts are the stewards of the household and fouriers32 who do nothing but prepare lodgings for principles. | Однако в это же время возникают некоторые факты, которые заявляют о себе и стучатся в дверь Эти факты порождены революциями и войнами, они есть, они существуют, они имеют право занять место в обществе, и они занимают его. Чаще всего факты -это квартирмейстеры и фурьеры, готовящие квартиры для принципов. |
| This, then, is what appears to philosophical politicians:- | И вот что открывается тогда перед политическим мыслителем. |
| At the same time that weary men demand repose, accomplished facts demand guarantees. | Пока утомленные люди требуют покоя, совершившиеся факты требуют гарантий. |
| Guarantees are the same to facts that repose is to men. | Гарантия для фактов - то же, что покой для людей. |
| This is what England demanded of the Stuarts after the Protector; this is what France demanded of the Bourbons after the Empire. | Это то, что Англия требовала от Стюартов после протектората; это то, что Франция требовала от Бурбонов после Империи. |
| These guarantees are a necessity of the times. | Эти гарантии - требование времени. |
| They must be accorded. | Волей-неволей приходится на них соглашаться. |
| Princes "grant" them, but in reality, it is the force of things which gives them. | Короли их "даруют", в действительности же они обязаны своим возникновением силе обстоятельств. |
| A profound truth, and one useful to know, which the Stuarts did not suspect in 1662 and which the Bourbons did not even obtain a glimpse of in 1814. | Истина глубокая и знать ее небесполезно, чего Стюарты не подозревали в 1660 году и что в голову не пришло Бурбонам в 1814. |
| The predestined family, which returned to France when Napoleon fell, had the fatal simplicity to believe that it was itself which bestowed, and that what it had bestowed it could take back again; that the House of Bourbon possessed the right divine, that France possessed nothing, and that the political right conceded in the charter of Louis XVIII. was merely a branch of the right divine, was detached by the House of Bourbon and graciously given to the people until such day as it should please the King to reassume it. | Обреченная династия, вернувшаяся во Францию после падения Наполеона, имела роковую наивность верить, что дарует именно она и что дарованное может быть ею взято обратно; что дом Бурбонов обладает священным правом, а Франция не обладает ничем, и что политические права, пожалованные Людовиком XVIII,- всего лишь ветвь священного права, отломленная династией Бурбонов и милостиво дарованная народу до того дня, когда королю заблагорассудится взять ее обратно. |
| Still, the House of Bourbon should have felt, from the displeasure created by the gift, that it did not come from it. | Однако уже по тому, с каким неудовольствием Бурбоны преподносили этот дар, они должны были почувствовать, что исходит он не от них. |
| This house was churlish to the nineteenth century. | Они были угрюмы в XIX веке. |
| It put on an ill-tempered look at every development of the nation. | Они хмурились при каждом новом подъеме нации. |
| To make use of a trivial word, that is to say, of a popular and a true word, it looked glum. | Бурбоны "избрюзжались" - воспользуемся этим обиходным выражением, выражением народным и точным. |
| The people saw this. | Народ это видел. |
| It thought it possessed strength because the Empire had been carried away before it like a theatrical stage-setting. | Династия полагала, что она сильна, Так как Империя исчезла перед нею, словно театральная декорация. |
| It did not perceive that it had, itself, been brought in in the same fashion. | Она не заметила, что сама появилась так же. |
| It did not perceive that it also lay in that hand which had removed Napoleon. | Она не видела, что находится в тех же руках, которые убрали Наполеона. |
| It thought that it had roots, because it was the past. | Она полагала, что у нее есть корни, потому что за нею прошлое. |
| It was mistaken; it formed a part of the past, but the whole past was France. | Она заблуждалась: она составляла только часть прошлого, а прошлым была Франция. |
| The roots of French society were not fixed in the Bourbons, but in the nations. | Корни французского общества были не в бурбонах, а в нации. |
| These obscure and lively roots constituted, not the right of a family, but the history of a people. | Эти скрытые и живучие корни составляли не право какой-либо одной семьи, а историю народа. |
| They were everywhere, except under the throne. | Они тянулись всюду, но только не под троном. |
| The House of Bourbon was to France the illustrious and bleeding knot in her history, but was no longer the principal element of her destiny, and the necessary base of her politics. | Дом Бурбонов был для Франции блистательным и кровавым средоточием ее истории, но он не представлял больше важнейшего элемента ее судьбы и необходимой основы ее политики. |
| She could get along without the Bourbons; she had done without them for two and twenty years; there had been a break of continuity; they did not suspect the fact. | Можно было обойтись без Бурбонов; без них и обходились двадцать два года; здесь был пробел, а они этого и не подозревали. |
| And how should they have suspected it, they who fancied that Louis XVII. reigned on the 9th of Thermidor, and that Louis XVIII. was reigning at the battle of Marengo? | Да и как могли они это подозревать, - они, полагавшие, что Людовик XVII царствовал 9 термидора, а Людовик XVIII-в день битвы при Маренго? |
| Never, since the origin of history, had princes been so blind in the presence of facts and the portion of divine authority which facts contain and promulgate. | Никогда, с первых дней истории государи не были столь слепы перед лицом фактов и перед той долей божественной власти, которую эти факты содержат и возвещают. |
| Never had that pretension here below which is called the right of kings denied to such a point the right from on high. | Никогда еще притязания бренного мира, именующиеся правом королей, не отрицали до такой степени высшего права. |
| A capital error which led this family to lay its hand once more on the guarantees "granted" in 1814, on the concessions, as it termed them. | Это существеннейшая ошибка Бурбонов, приведшая их к тому, что они вновь наложили руку на гарантии, "дарованные" в 1814 году, на эти "уступки", как они их называли. |
| Sad. A sad thing! | Печальное явление! |
| What it termed its concessions were our conquests; what it termed our encroachments were our rights. | То, что они именовали своими "уступками", было нашими завоеваниями; то, что они называли "незаконным захватом", было нашим законным правом. |
| When the hour seemed to it to have come, the Restoration, supposing itself victorious over Bonaparte and well-rooted in the country, that is to say, believing itself to be strong and deep, abruptly decided on its plan of action, and risked its stroke. | Когда, по ее мнению, час пробил, Реставрация, вообразив, что она победила Наполеона и укоренилась в стране, то есть поверив в свою силу и устойчивость, внезапно приняла решение и отважилась на удар. |
| One morning it drew itself up before the face of France, and, elevating its voice, it contested the collective title and the individual right of the nation to sovereignty, of the citizen to liberty. | Однажды утром она стала лицом к лицу с Францией и, возвысив голос, начала оспаривать право народное и право личное: у нации -верховное главенство, у гражданина-свободу. |
| In other words, it denied to the nation that which made it a nation, and to the citizen that which made him a citizen. | Другими словами, она попыталась отнять у нации то, что делало ее нацией, а у гражданина то, что делало его гражданином. |
| This is the foundation of those famous acts which are called the ordinances of July. | В этом суть тех знаменитых актов, которые называются июльскими ордонансами. |
| The Restoration fell. | Реставрация пала. |
| It fell justly. | Этого требовала справедливость. |
| But, we admit, it had not been absolutely hostile to all forms of progress. | Тем не менее нельзя не признать, что она не была до конца враждебна всем формам прогресса. |
| Great things had been accomplished, with it alongside. | Бок о бок с нею свершилось немало великих событий. |
| Under the Restoration, the nation had grown accustomed to calm discussion, which had been lacking under the Republic, and to grandeur in peace, which had been wanting under the Empire. | При Реставрации нация привыкла совмещать споры со спокойствием, чего не было при Республике, а величие - с миром, чего не было при Империи. |
| France free and strong had offered an encouraging spectacle to the other peoples of Europe. | Сильная и свободная Франция являлась ободряющим примером для других народов Европы. |
| The Revolution had had the word under Robespierre; the cannon had had the word under Bonaparte; it was under Louis XVIII. and Charles X. that it was the turn of intelligence to have the word. | При Робеспьере слово взяла Революция; при Бонапарте слово взяли пушки; при Людовике XVIII и Карле Х слово взяла мысль. |
| The wind ceased, the torch was lighted once more. | Ветер утих, светоч зажегся снова. |
| On the lofty heights, the pure light of mind could be seen flickering. | На безоблачных вершинах затрепетал чистый свет разума. |
| A magnificent, useful, and charming spectacle. | То было великолепное, поучительное и привлекательное зрелище. |
| For a space of fifteen years, those great principles which are so old for the thinker, so new for the statesman, could be seen at work in perfect peace, on the public square; equality before the law, liberty of conscience, liberty of speech, liberty of the press, the accessibility of all aptitudes to all functions. | В течение пятнадцати лет, при невозмутимом мире, совершенно открыто действовали великие принципы, старые для мыслителя, новые для политического деятеля: равенство перед законом, свобода совести, свобода слова, свобода печати, доступ ко всем должностям всех способных людей. |
| Thus it proceeded until 1830. | Так продолжалось до 1830 года. |
| The Bourbons were an instrument of civilization which broke in the hands of Providence. | Бурбоны были орудием цивилизации, сломавшимся в руках провидения. |
| The fall of the Bourbons was full of grandeur, not on their side, but on the side of the nation. | Падение Бурбонов было исполнено величия, проявленного, однако, не ими, а нацией. |
| They quitted the throne with gravity, but without authority; their descent into the night was not one of those solemn disappearances which leave a sombre emotion in history; it was neither the spectral calm of Charles I., nor the eagle scream of Napoleon. | Они покинули трон важно, но не величественно; они ушли во тьму, ко это не было одним из тех торжественных исчезновений, которые оставляют мрачный волнующий след в истории; это не было ни потустороннее спокойствие Карла I, ни орлиный клекот Наполеона. |
| They departed, that is all. | Они просто ушли, вот и все. |
| They laid down the crown, and retained no aureole. | Они сняли корону и не сберегли ореола. |
| They were worthy, but they were not august. | Они совершили это с достоинством, но не с королевским. |
| They lacked, in a certain measure, the majesty of their misfortune. | В какой-то степени они оказались ниже величия постигшего их несчастья. |
| Charles X. during the voyage from Cherbourg, causing a round table to be cut over into a square table, appeared to be more anxious about imperilled etiquette than about the crumbling monarchy. | Карл Х по пути в Шербург распорядился сделать из круглого стола четырехугольный; казалось, его больше тревожила угроза этикету, чем крушение монархии. |
| This diminution saddened devoted men who loved their persons, and serious men who honored their race. | Такая мелочность его натуры опечалила людей преданных, которые любили королевскую семью, и людей положительных, чтивших королевский род. |
| The populace was admirable. | Зато народ был достоин восхищения. |
| The nation, attacked one morning with weapons, by a sort of royal insurrection, felt itself in the possession of so much force that it did not go into a rage. | Нация, атакованная однажды утром, почувствовала в себе столько сил, что даже не разгневалась на этот своего рода королевский вооруженный мятеж. |
| It defended itself, restrained itself, restored things to their places, the government to law, the Bourbons to exile, alas! and then halted! | Она дала отпор, но сдержалась, поставила все на место, вернула управление страной в рамки закона, Бурбонов - в изгнание и, увы, на этом остановилась. |
| It took the old king Charles X. from beneath that dais which had sheltered Louis XIV. and set him gently on the ground. | Она извлекла старого короля Карла Х из-под того балдахина, что осенял Людовика XIV, и тихонько поставила его на землю. |
| It touched the royal personages only with sadness and precaution. | Она коснулась особ королевского дома с грустью и осторожностью. |
| It was not one man, it was not a few men, it was France, France entire, France victorious and intoxicated with her victory, who seemed to be coming to herself, and who put into practice, before the eyes of the whole world, these grave words of Guillaume du Vair after the day of the Barricades:- | Не один и не несколько человек, а Франция, вся Франция, победоносная и упоенная своей победой, казалось, вспомнила и перед всем миром провела в жизнь замечательные слова Г ильома дю Вера, сказанные им после дня баррикад: |
| "It is easy for those who are accustomed to skim the favors of the great, and to spring, like a bird from bough to bough, from an afflicted fortune to a flourishing one, to show themselves harsh towards their Prince in his adversity; but as for me, the fortune of my Kings and especially of my afflicted Kings, will always be venerable to me." | "Тем, кто привык срывать цветы милости у великих мира сего и перепрыгивать, словно птичка, с ветки на ветку, от скорбящих к преуспевающим, легко быть дерзким по отношению к своему государю, когда его постигнет злая судьба; я же всегда буду чтить жребий моих королей, особливо скорбящих". |
| The Bourbons carried away with them respect, but not regret. | Бурбоны унесли с собой уважение Франции, но не ее сожаление. |
| As we have just stated, their misfortune was greater than they were. | Как мы уже сказали, они оказались мельче постигшего их несчастья. |
| They faded out in the horizon. | Они исчезли с горизонта. |
| The Revolution of July instantly had friends and enemies throughout the entire world. | Июльская революция тотчас приобрела друзей и врагов во всем мире. |
| The first rushed toward her with joy and enthusiasm, the others turned away, each according to his nature. | Одни устремились к ней с восторгом и радостью, другие отвернулись, каждый сообразно своей природе. |
| At the first blush, the princes of Europe, the owls of this dawn, shut their eyes, wounded and stupefied, and only opened them to threaten. | Государи Европы, словно совы на этой утренней заре, в первую минуту ослепленные и растерянные, зажмурились и открыли глаза только для того, чтобы перейти к угрозам. |
| A fright which can be comprehended, a wrath which can be pardoned. | Испуг их понятен, гнев вполне объясним. |
| This strange revolution had hardly produced a shock; it had not even paid to vanquished royalty the honor of treating it as an enemy, and of shedding its blood. | Эта странная революция почти не была потрясением, она даже не оказала побежденным Бурбонам чести обойтись с ними как с врагами и пролить их кровь. |
| In the eyes of despotic governments, who are always interested in having liberty calumniate itself, the Revolution of July committed the fault of being formidable and of remaining gentle. | В глазах деспотических правительств, всегда заинтересованных в том, чтобы свобода очернила самое себя, Июльская революции была виновна в том, что, будучи грозной, она проявила кротость. |
| Nothing, however, was attempted or plotted against it. | Ничего, впрочем, не было против нее смышлено или предпринято. |
| The most discontented, the most irritated, the most trembling, saluted it; whatever our egotism and our rancor may be, a mysterious respect springs from events in which we are sensible of the collaboration of some one who is working above man. | Даже те, что были сильнее других напуганы, те, что были особенно недовольны, особенно раздражены, приветствовали ее. Как бы мы ни были эгоистичны и злопамятны, нам внушают таинственное уважение события, в которых ощущается соучастие Кого-то, действующего в области более высокой, чем дано действовать человеку. |
| The Revolution of July is the triumph of right overthrowing the fact. | Июльская революция-торжество права, повергшего во прах грубый факт. |
| A thing which is full of splendor. | Событие, исполненное величия. |
| Right overthrowing the fact. | Право, повергшее во прах грубый факт! |
| Hence the brilliancy of the Revolution of 1830, hence, also, its mildness. | Отсюда блеск революции 1830 года, отсюда и ее снисходительность. |
| Right triumphant has no need of being violent. | Торжествующему праву нет нужды прибегать к насилию. |
| Right is the just and the true. | Право - это все, что истинно и справедливо. |
| The property of right is to remain eternally beautiful and pure. | Неотъемлемая черта права -пребывать вечно прекрасным и чистым. |
| The fact, even when most necessary to all appearances, even when most thoroughly accepted by contemporaries, if it exist only as a fact, and if it contain only too little of right, or none at all, is infallibly destined to become, in the course of time, deformed, impure, perhaps, even monstrous. | Факт, как будто неизбежный, наилучшим образом принятый современниками, если он существует только в качестве факта и если у него на это слишком мало или вовсе никакого права, бесповоротно обречен стать со временем уродливым, омерзительным, быть может даже чудовищным. |
| If one desires to learn at one blow, to what degree of hideousness the fact can attain, viewed at the distance of centuries, let him look at Machiavelli. | Если кто-нибудь пожелает удостовериться в том, насколько уродливым может оказаться факт на расстоянии веков, пусть обратит свой взор на Макиавелли. |
| Machiavelli is not an evil genius, nor a demon, nor a miserable and cowardly writer; he is nothing but the fact. | Макиавелли - это вовсе не злой дух, не демон, не презренный и жалкий писатель; он не больше чем факт. |
| And he is not only the Italian fact; he is the European fact, the fact of the sixteenth century. | И этот факт характерен не только для Италии, но и для Европы, для всего XVI столетия. |
| He seems hideous, and so he is, in the presence of the moral idea of the nineteenth. | Он кажется отвратительным, он и есть таков с точки зрения нравственной идеи XIX века. |
| This conflict of right and fact has been going on ever since the origin of society. | Эта борьба между правом и фактом длится со времен возникновения общества. |
| To terminate this duel, to amalgamate the pure idea with the humane reality, to cause right to penetrate pacifically into the fact and the fact into right, that is the task of sages. | Закончить поединок, сплавить чистую идею с реальностью человеческой жизни, заставить право мирно проникнуть в область факта и факт в область права - вот дело мудрых. |
| CHAPTER II-BADLY SEWED | Глава вторая ДУРНО СШИТО |
| But the task of sages is one thing, the task of clever men is another. | Но работа людей мудрых - это одно, а работа людей ловких - другое. |
| The Revolution of 1830 came to a sudden halt. | Революция 1830 года быстро закончилась. |
| As soon as a revolution has made the coast, the skilful make haste to prepare the shipwreck. | Как только революция терпит крушение, ловкие люди растаскивают по частям корабль, севший на мель. |
| The skilful in our century have conferred on themselves the title of Statesmen; so that this word, statesmen, has ended by becoming somewhat of a slang word. | Ловкие люди нашего времени присваивают себе название государственных мужей; в конце концов это наименование "государственный муж" стало почти арготическим выражением. |
| It must be borne in mind, in fact, that wherever there is nothing but skill, there is necessarily pettiness. | В самом деле, не следует забывать, что там, где нет ничего, кроме ловкости, всегда налицо посредственность. |
| To say "the skilful" amounts to saying "the mediocre." | Сказать "человек ловкий" -все равно что сказать "человек заурядный". |
| In the same way, to say "statesmen" is sometimes equivalent to saying "traitors." | Точно так же сказать: "государственный муж" -иногда значит то же, что сказать "изменник". |
| If, then, we are to believe the skilful, revolutions like the Revolution of July are severed arteries; a prompt ligature is indispensable. | Итак, если верить ловким, то революции, подобные Июльской, - не что иное, как перерезанные артерии; нужно немедленно перевязать их. |
| The right, too grandly proclaimed, is shaken. | Право, слишком громко провозглашенное, вызывает смятение. |
| Also, right once firmly fixed, the state must be strengthened. | Поэтому, коль скоро право утверждено, следует укрепить государство. |
| Liberty once assured, attention must be directed to power. | Коль скоро свобода обеспечена, следует подумать о власти. |
| Here the sages are not, as yet, separated from the skilful, but they begin to be distrustful. | Пока еще мудрые не отделяют себя от ловких, но уже начинают испытывать недоверие. |
| Power, very good. | Власть -пусть так. |
| But, in the first place, what is power? | Но, во-первых, что такое власть? |
| In the second, whence comes it? | Во-вторых, откуда она? |
| The skilful do not seem to hear the murmured objection, and they continue their man?uvres. | Ловкие как будто не слышат произнесенных шепотом возражений и продолжают свое дело. |
| According to the politicians, who are ingenious in putting the mask of necessity on profitable fictions, the first requirement of a people after a revolution, when this people forms part of a monarchical continent, is to procure for itself a dynasty. | По мнению этих политиков, хитроумно прикрывающих выгодную для них ложь маской необходимости, первая потребность народа после революции, - если этот народ составляет часть монархической Европы, - это раздобыть себе династию. |
| In this way, say they, peace, that is to say, time to dress our wounds, and to repair the house, can be had after a revolution. | Таким способом, говорят они, можно обрести после революции мир, то есть время для того, чтобы залечить свои раны и починить свой дом. |
| The dynasty conceals the scaffolding and covers the ambulance. | Династия прикрывает строительные леса, заслоняет госпиталь. |
| Now, it is not always easy to procure a dynasty. | Однако не всегда легко добыть себе династию. |
| If it is absolutely necessary, the first man of genius or even the first man of fortune who comes to hand suffices for the manufacturing of a king. | В сущности, первый одаренный человек или даже первый удачливый встречный может сойти за короля. |
| You have, in the first case, Napoleon; in the second, Iturbide. | В одном случае это Бонапарт, в другом -Итурбиде. |
| But the first family that comes to hand does not suffice to make a dynasty. | Но первая попавшаяся фамилия не может создать династию. |
| There is necessarily required a certain modicum of antiquity in a race, and the wrinkle of the centuries cannot be improvised. | Необходима известная древность рода, а отметина веков не создается внезапно. |
| If we place ourselves at the point of view of the "statesmen," after making all allowances, of course, after a revolution, what are the qualities of the king which result from it? | Если стать на точку зрения "государственных мужей", со всеми подразумеваемыми оговорками, то каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? |
| He may be and it is useful for him to be a revolutionary; that is to say, a participant in his own person in that revolution, that he should have lent a hand to it, that he should have either compromised or distinguished himself therein, that he should have touched the axe or wielded the sword in it. | Он может -и это даже полезно - быть революционером, иначе говоря, быть лично причастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил ли он тень на себя при этом, или прославился, брался ли за ее топор, или действовал с помощью шпаги. |
| What are the qualities of a dynasty? | Какими качествами должна обладать династия? |
| It should be national; that is to say, revolutionary at a distance, not through acts committed, but by reason of ideas accepted. | Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянии революционной - не по своим поступкам, но по воспринятым ею идеям. |
| It should be composed of past and be historic; be composed of future and be sympathetic. | Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметь будущее и пользоваться расположением народа. |
| All this explains why the early revolutions contented themselves with finding a man, Cromwell or Napoleon; and why the second absolutely insisted on finding a family, the House of Brunswick or the House of Orleans. | Все это объясняет, почему первые революции довольствуются тем, что находят человека -Кромвеля или Наполеона, и почему вторые во что бы то ни стало стремятся найти имя - династию Брауншвейгскую или Орлеанскую. |
| Royal houses resemble those Indian fig-trees, each branch of which, bending over to the earth, takes root and becomes a fig-tree itself. | Королевские дома похожи на фиговые деревья в Индии, каждая ветвь которых, нагибаясь до самой земли, пускает корень и сама становится деревом. |
| Each branch may become a dynasty. On the sole condition that it shall bend down to the people. | Любая ветвь королевского дома может стать династией, но при условии, что она склонится к народу. |
| Such is the theory of the skilful. | Такова теория ловких. |
| Here, then, lies the great art: to make a little render to success the sound of a catastrophe in order that those who profit by it may tremble from it also, to season with fear every step that is taken, to augment the curve of the transition to the point of retarding progress, to dull that aurora, to denounce and retrench the harshness of enthusiasm, to cut all angles and nails, to wad triumph, to muffle up right, to envelop the giant-people in flannel, and to put it to bed very speedily, to impose a diet on that excess of health, to put Hercules on the treatment of a convalescent, to dilute the event with the expedient, to offer to spirits thirsting for the ideal that nectar thinned out with a potion, to take one's precautions against too much success, to garnish the revolution with a shade. | Итак, вот в чем величайшее искусство: добиться, чтобы в фанфарах успеха зазвучала нота катастрофы, чтобы те, кто пользуется его плодами, в то же время трепетали перед ним; пробудить страх перед свершившимся событием, увеличить кривую перехода до степени замедления прогресса, обесцветить эту зарю, обличить и отбросить крайности энтузиазма, срезать острые углы и когти, обложить торжество победы ватой, плотно закутать право, завернуть народ-гигант во фланель и немедленно уложить его в постель, посадить на диету этот избыток здоровья, прописать Г еркулесу режим выздоравливающего, растворить важное событие в мелких повседневных делах, предложить этот разбавленный лекарственной настойкой нектар умам, жаждущим идеала, принять предосторожности против слишком большого успеха, надеть на революцию абажур. |
| 1830 practised this theory, already applied to England by 1688. | 1830 год воспользовался этой теорией, уже примененной в Англии в 1688 году. |
| 1830 is a revolution arrested midway. | 1830 год-это революция, остановившаяся на полдороге. |
| Half of progress, quasi-right. | Половина прогресса, подобие права! |
| Now, logic knows not the "almost," absolutely as the sun knows not the candle. | Но логика не признает половинчатости точно так же, как солнце не признает огонька свечи. |
| Who arrests revolutions half-way? | Кто останавливает революции на полдороге? |
| The bourgeoisie? | Буржуазия. |
| Why? | Почему? |
| Because the bourgeoisie is interest which has reached satisfaction. | Потому что буржуазия - это удовлетворенное вожделение. |
| Yesterday it was appetite, to-day it is plenitude, to-morrow it will be satiety. | Вчера было желание поесть, сегодня это сытость, завтра настанет пресыщение. |
| The phenomenon of 1814 after Napoleon was reproduced in 1830 after Charles X. | То, что случилось в 1814 году после Наполеона, повторилось в 1830 году после Карла X. |
| The attempt has been made, and wrongly, to make a class of the bourgeoisie. | Напрасно хотели сделать буржуазию классом. |
| The bourgeoisie is simply the contented portion of the people. | Буржуазия - это просто-напросто удовлетворенная часть народа. |
| The bourgeois is the man who now has time to sit down. | Буржуа-это человек, у которого теперь есть время посидеть. |
| A chair is not a caste. | Кресло - это вовсе не каста. |
| But through a desire to sit down too soon, one may arrest the very march of the human race. | Но, желая усесться слишком рано, можно остановить движение человечества вперед. |
| This has often been the fault of the bourgeoisie. | Это часто бывало ошибкой буржуазии. |
| One is not a class because one has committed a fault. | Однако допустить ошибку не значит стать классом. |
| Selfishness is not one of the divisions of the social order. | Эгоизм не является одним из подразделений общественного порядка. |
| Moreover, we must be just to selfishness. The state to which that part of the nation which is called the bourgeoisie aspired after the shock of 1830 was not the inertia which is complicated with indifference and laziness, and which contains a little shame; it was not the slumber which presupposes a momentary forgetfulness accessible to dreams; it was the halt. | В конце концов, -следует быть справедливым даже к эгоизму, - состояние, на которое уповала после потрясения 1830 года часть народа, именуемая буржуазией, нельзя назвать бездействием, слагающимся из равнодушия и лени и затаившим в себе крупицу стыда; это не было и дремотой, предполагающей мимолетное забытье, доступное сну; это был привал. |
| The halt is a word formed of a singular double and almost contradictory sense: a troop on the march, that is to say, movement; a stand, that is to say, repose. | Привал - слово, имеющее двойной, особый и почти противоречивый смысл: отряд в походе, то есть движение; остановка отряда, то есть покой. |
| The halt is the restoration of forces; it is repose armed and on the alert; it is the accomplished fact which posts sentinels and holds itself on its guard. | Привал - это восстановление сил, это покой, настороженный или бодрствующий; это совершившийся факт, который выставил часовых и держится настороже. |
| The halt presupposes the combat of yesterday and the combat of to-morrow. | Привал обозначает сражение вчера и сражение завтра. |
| It is the partition between 1830 and 1848. | Это и есть промежуток между 1830 и 1848 годом. |
| What we here call combat may also be designated as progress. | То, что мы называем здесь сражением, может также называться прогрессом. |
| The bourgeoisie then, as well as the statesmen, required a man who should express this word Halt. | Таким образом, для буржуазии, как и для государственных мужей, нужен был человек, олицетворявший это понятие - привал. |
| An Although-Because. | Человек, который мог бы называться Хотя -Ибо. |
| A composite individuality, signifying revolution and signifying stability, in other terms, strengthening the present by the evident compatibility of the past with the future. | Сложная индивидуальность, означающая революцию и означающая устойчивость, другими словами, утверждающая настоящее, являя собой наглядный пример совместимости прошлого с будущим. |
| This man was "already found." | Этот человек оказался под рукой. |
| His name was Louis Philippe d'Orleans. | Звали его Луи -Филипп Орлеанский. |
| The 221 made Louis Philippe King. | Голоса двухсот двадцати одного сделали Луи -Филиппа королем. |
| Lafayette undertook the coronation. | Лафайет взял на себя труд миропомазания. |
| He called it the best of republics. | Он назвал Луи -Филиппа "лучшей из республик". |
| The town-hall of Paris took the place of the Cathedral of Rheims. | Парижская ратуша заменила собор в Реймсе. |
| This substitution of a half-throne for a whole throne was "the work of 1830." | Эта замена целого трона полутроном и была "делом 1830 года". |
| When the skilful had finished, the immense vice of their solution became apparent. | Когда ловкие люди достигли своей цели, обнаружилась глубочайшая порочность найденного ими решения. |
| All this had been accomplished outside the bounds of absolute right. | Все это было совершенно, вне абсолютного права. |
| Absolute right cried: | Абсолютное право вскричало: |
| "I protest!" then, terrible to say, it retired into the darkness. | "Я протестую!" Затем - грозное знамение! - оно снова скрылось в тени |
| CHAPTER III-LOUIS PHILIPPE | Глава третья ЛУИ-ФИЛИПП |
| Revolutions have a terrible arm and a happy hand, they strike firmly and choose well. | У революций тяжелая рука и верное чутье; они бьют крепко и метко. |
| Even incomplete, even debased and abused and reduced to the state of a junior revolution like the Revolution of 1830, they nearly always retain sufficient providential lucidity to prevent them from falling amiss. | Даже у такой неполной революции, захудалой, подвергшейся осуждению и сведенной к положению младшей, как революция 1830 года, почти всегда остается достаточно пророческой зоркости, чтобы не оказаться несвоевременной. |
| Their eclipse is never an abdication. | Затмение революций никогда не бывает отречением. |
| Nevertheless, let us not boast too loudly; revolutions also may be deceived, and grave errors have been seen. | Однако не будем слишком самоуверенными; даже революции заблуждаются, и тогда видны крупные промахи. |
| Let us return to 1830. | Вернемся к 1830 году. |
| 1830, in its deviation, had good luck. | Отклонившись от своего пути, 1830 год оказался удачливым. |
| In the establishment which entitled itself order after the revolution had been cut short, the King amounted to more than royalty. | При том положении вещей, которое после куцей революции было названо порядком, монарх стоил больше, чем монархия. |
| Louis Philippe was a rare man. | Луи -Филипп был редким человеком. |
The son of a father to whom history will accord certain attenuating circumstances, but also as worthy of esteem as that father had been of blame; possessing all private virtues and many public virtues; careful of his health, of his fortune, of his person, of his affairs, knowing the value of a minute and not always the value of a year; sober, serene, peaceable, patient; a good man and a good prince; sleeping with his wife, and having in his palace lackeys charged with the duty of showing the conjugal bed to the bourgeois, an ostentation of the regular sleeping-apartment which had become useful after the former illegitimate displays of the elder branch; knowing all the languages of Europe, and, what is more rare, all the languages of all interests, and speaking them; an admirable representative of the "middle class," but outstripping it, and in every way greater than it; possessing excellent sense, while appreciating the blood from which he had sprung, counting most of all on his intrinsic worth, and, on the question of his race, very particular, declaring himself Orleans and not Bourbon; thoroughly the first Prince of the Blood Royal while he was still only a Serene Highness, but a frank bourgeois from the day he became king; diffuse in public, concise in private; reputed, but not proved to be a miser; at bottom, one of those economists who are readily prodigal at their own fancy or duty; lettered, but not very sensitive to letters; a gentleman, but not a chevalier; simple, calm, and strong; adored by his family and his household; a fascinating talker, an undeceived statesman, inwardly cold, dominated by immediate interest, always governing at the shortest range, incapable of rancor and of gratitude, making use without mercy of superiority on mediocrity, clever in getting parliamentary majorities to put in the wrong those mysterious unanimities which mutter dully under thrones; unreserved, sometimes imprudent in his lack of reserve, but with marvellous address in that imprudence; fertile in expedients, in countenances, in masks; making France fear Europe and Europe France! Incontestably fond of his country, but preferring his family; assuming more domination than authority and more authority than dignity, a disposition which has this unfortunate property, that as it turns everything to success, it admits of ruse and does not absolutely repudiate baseness, but which has this valuable side, that it preserves politics from violent shocks, the state from fractures, and society from catastrophes; minute, correct, vigilant, attentive, sagacious, indefatigable; contradicting himself at times and giving himself the lie; bold against Austria at Ancona, obstinate against England in Spain, bombarding Antwerp, and paying off Pritchard; singing the Marseillaise with conviction, inaccessible to despondency, to lassitude, to the taste for the beautiful and the ideal, to daring generosity, to
Сын того, за кем история, конечно, признает смягчающие обстоятельства, но в такой же мере достойный уважения, как отец- порицания, он обладал всеми достоинствами частного лица и некоторыми достоинствами общественного деятеля; заботился о своем здоровье, о своем состоянии, о своей особе, о своих делах, знал цену минуты и не всегда цену года; воздержанный, спокойный, миролюбивый, терпеливый; добряк и добрый государь, был верен жене и держал в своем дворце лакеев, обязанных показывать буржуа его супружеское ложе, - хвастовство добропорядочной брачной жизнью стало полезным после выставлявшихся напоказ незаконных связей старшей ветви; знал все европейские языки и, что еще реже, язык всех интересов и умел говорить на нем; был восхитительным представителем "среднего сословия", но превосходил его, будучи во всех отношениях более значительным, чем оно; отличаясь незаурядным умом и отдавая должное своей родословной, он прежде всего ценил свои внутренние качества и даже в вопросе о своем происхождении занимал весьма своеобразную позицию, объявляя себя Орлеаном, а не Бурбоном; когда он был только "светлейшим", он держался как первый принц крови, а в тот день, когда стал "величеством", превратился в настоящего буржуа; многоречивый на людях, но скупой на слова в тесном кругу близких; по общему мнению - скряга, но не уличенный; в сущности это был один из тех бережливых людей, которые становятся расточительными, когда дело идет об их прихотях или выполнении долга; начитанный, но не разбиравшийся в литературе; дворянин, но не рыцарь; простой, спокойный и сильный; обожаемый своей семьей и слугами; обворожительный собеседник, трезвый государственный деятель, внутренне холодный, всегда поглощенный только насущной необходимостью, всегда учитывавший только сегодняшний день, не способный ни на
злопамятство, ни на благодарность, он
безжалостно пользовался лицами выдающимися, оставляя в покое посредственность, и умел при помощи парламентского большинства
перекладывать вину на тайные объединения,
которые глухо рокочут где-то под тронами; откровенный, порой неосторожный в своей откровенности, но в этой неосторожности
удивительно ловкий; неистощимый в выборе средств, личин и масок; он пугал Францию Европой, а Европу Францией; бесспорно любил свою родину, но преимущественно свою семью; предпочитал власть авторитету, а авторитет достоинству - склонность, пагубная в том смысле, что, ставя все на службу успеху, она допускает
Utopia, to chim?ras, to wrath, to vanity, to fear; possessing all the forms of personal intrepidity; a general at Valmy; a soldier at Jemappes; attacked eight times by regicides and always smiling. Brave as a grenadier, courageous as a thinker; uneasy only in the face of the chances of a European shaking up, and unfitted for great political adventures; always ready to risk his life, never his work; disguising his will in influence, in order that he might be obeyed as an intelligence rather than as a king; endowed with observation and not with divination; not very attentive to minds, but knowing men, that is to say requiring to see in order to judge; prompt and penetrating good sense, practical wisdom, easy speech, prodigious memory; drawing incessantly on this memory, his only point of resemblance with C?sar, Alexander, and Napoleon; knowing deeds, facts, details, dates, proper names, ignorant of tendencies, passions, the diverse geniuses of the crowd, the interior aspirations, the hidden and obscure uprisings of souls, in a word, all that can be designated as the invisible currents of consciences; accepted by the surface, but little in accord with France lower down; extricating himself by dint of tact; governing too much and not enough; his own first minister; excellent at creating out of the pettiness of realities an obstacle to the immensity of ideas; mingling a genuine creative faculty of civilization, of order and organization, an indescribable spirit of proceedings and chicanery, the founder and lawyer of a dynasty; having something of Charlemagne and something of an attorney; in short, a lofty and original figure, a prince who understood how to create authority in spite of the uneasiness of France, and power in spite of the jealousy of Europe. Louis Philippe will be classed among the eminent men of his century, and would be ranked among the most illustrious governors of history had he loved glory but a little, and if he had had the sentiment of what is great to the same degree as the feeling for what is useful.
хитрость и не всегда отрицает низость, но зато в ней есть то преимущество, что она предохраняет политику от резких толчков, государство от ломки, общество от катастроф; это был человек мелочный, вежливый, бдительный, внимательный, проницательный, неутомимый, иногда
противоречивший самому себе и бравший свое слово обратно; смелый по отношению к Австрии в Анконе, упрямый по отношению к Англии в Испании, он бомбардирует Антверпен и платит Притчарду; убежденно поет марсельезу; недоступен унынию, усталости, увлечению красотой и идеалом, безрассудному великодушию, утопиям, химерам, гневу, тщеславию, боязни; он обладал всеми формами неустрашимости, генерал - при Вальми, солдат-при Жемапе; восемь раз его покушались убить, но он всегда улыбался; смелый, как гренадер, неустрашимый, как мыслитель, он испытывал тревогу лишь пред возможностью потрясения основ европейских государств и был не способен на крупные политические авантюры; всегда готовый подвергнуть опасности свою жизнь и никогда - свое дело; проявлял свою волю в форме влияния, предпочитая, чтобы ему повиновались как умному человеку, а не как королю; был одарен наблюдательностью, но не прозорливостью; мало интересовался духами, но был отличным знатоком людей, иначе говоря, мог судить только о том, что видел; обладал здравым смыслом, живым и проницательным практическим умом, даром слова, огромной памятью; всегда черпал из запаса этой памяти, -единственная черта сходства с Цезарем, Александром и Наполеоном; зная факты, подробности, даты, собственные имена, он не знал устремлений, страстей, духовной многоликости толпы, тайных упований, сокровенных и темных порывов душ -одним словом, всего того, что можно назвать подводными течениями сознания; признанный верхними слоями Франции, но имевший мало общего с ее низами, он выходил из затруднений с помощью хитрости; слишком много управлял и недостаточно царствовал; был своим собственным первым министром; неподражаемо умел создавать из мелких фактов препятствия для великих идей; соединял с подлинным умением способствовать прогрессу, порядку и организации дух формализма и крючкотворства; наделенный чем-то от Карла Великого и чем-то от ходатая по делам, он был основателем династии и ее стряпчим; в целом, личность значительная и своеобразная, государь, который сумел упрочить власть, вопреки тревоге Франции, и мощь, вопреки недоброжелательству Европы, Луи -Филипп будет причислен к выдающимся людям своего века; он занял бы в
| истории место среди самых прославленных правителей, если бы немного больше любил славу и если бы обладал чувством великого в той же степени, в какой обладал чувством полезного. |
| Louis Philippe had been handsome, and in his old age he remained graceful; not always approved by the nation, he always was so by the masses; he pleased. | Луи -Филипп был красив в молодости и остался привлекательным в старости; не всегда в милости у нации, он всегда пользовался расположением толпы. |
| He had that gift of charming. | У него был дар нравиться. |
| He lacked majesty; he wore no crown, although a king, and no white hair, although an old man; his manners belonged to the old regime and his habits to the new; a mixture of the noble and the bourgeois which suited 1830; Louis Philippe was transition reigning; he had preserved the ancient pronunciation and the ancient orthography which he placed at the service of opinions modern; he loved Poland and Hungary, but he wrote les Polonois, and he pronounced les Hongrais. | Ему недоставало величия; он не носил короны, хотя был королем, не отпускал седых волос, хотя был стариком. Манеры он усвоил при старом порядке, а привычки при новом: то была смесь дворянина и буржуа, подходящая для 1830 года, Луи -Филипп являлся, так сказать, царствующим переходным периодом; он сохранил старое произношение и старое правописание и применял их для выражения современных взглядов; он любил Польшу и Венгрию, однако писал: polonois и произносил: hongrais*. |
| He wore the uniform of the national guard, like Charles X., and the ribbon of the Legion of Honor, like Napoleon. | Он носил мундир национальной гвардии, как Карл X, и ленту Почетного легиона, как Наполеон. *В новом правописании: polonais (поляки) и hongrois (венгры) |
| He went a little to chapel, not at all to the chase, never to the opera. | Он редко бывал у обедни, не ездил на охоту и никогда не появлялся в опере. |
| Incorruptible by sacristans, by whippers-in, by ballet-dancers; this made a part of his bourgeois popularity. | Не питал слабости к попам, псарям и танцовщицам, что являлось одной из причин его популярности среди буржуа. |
| He had no heart. | У него совсем не было двора. |
| He went out with his umbrella under his arm, and this umbrella long formed a part of his aureole. | Он выходил на улицу с дождевым зонтиком под мышкой, и этот зонтик надолго стал одним из слагаемых его славы. |
| He was a bit of a mason, a bit of a gardener, something of a doctor; he bled a postilion who had tumbled from his horse; Louis Philippe no more went about without his lancet, than did Henri IV. without his poniard. | Он был немного масон, немного садовник, немного лекарь. Однажды он пустил кровь форейтору, упавшему с лошади; с тех пор Луи -Филипп не выходил без ланцета, как Генрих III без кинжала. |
| The Royalists jeered at this ridiculous king, the first who had ever shed blood with the object of healing. | Роялисты потешались над этим смешным королем, - первым королем, пролившим кровь в целях излечения. |
| For the grievances against Louis Philippe, there is one deduction to be made; there is that which accuses royalty, that which accuses the reign, that which accuses the King; three columns which all give different totals. | Что касается претензий истории к Луи -Филиппу, то кое-что следует отнести не к нему; одни обвинения касаются монархии, другие-царствования, а третьи короля; три столбца, каждый со своим итогом. |
| Democratic right confiscated, progress becomes a matter of secondary interest, the protests of the street violently repressed, military execution of insurrections, the rising passed over by arms, the Rue Transnonain, the counsels of war, the absorption of the real country by the legal country, on half shares with three hundred thousand privileged persons,-these are the deeds of royalty; Belgium refused, Algeria too harshly conquered, and, as in the case of India by the English, with more barbarism than civilization, the breach of faith, to Abd-el-Kader, Blaye, Deutz bought, Pritchard paid,-these are the doings of the reign; the policy which was more domestic than national was the doing of the King. | Отмена прав демократии, отодвинутый на задний план прогресс, жестоко подавленные выступления масс, расстрелы восставших, мятеж, укрощенный оружием, улица Транснонен, военные суды, поглощение страны, реально существующей, страной, юридически признанной, управление на компанейских началах с тремя стами тысяч привилегированных - за это должна отвечать монархия; отказ от Бельгии, с чересчур большим трудом покоренный Алжир, и, как Индия англичанами, -скорее варварами, чем носителями цивилизации, вероломство по отношению к Абд -Эль -Кадеру, Блей, подкупленный Дейц, оплаченный Притчард -за это должно отвечать время царствования Луи -Филиппа; политика, более семейная, нежели национальная, - за это отвечает король. |
| As will be seen, the proper deduction having been made, the King's charge is decreased. | Как видите, за вычетом этого, можно уменьшить вину короля. |
| This is his great fault; he was modest in the name of France. | Его важнейшая ошибка такова: он был скромен во имя Франции. |
| Whence arises this fault? | Где корни этой ошибки? |
| We will state it. | Сейчас поясним. |
| Louis Philippe was rather too much of a paternal king; that incubation of a family with the object of founding a dynasty is afraid of everything and does not like to be disturbed; hence excessive timidity, which is displeasing to the people, who have the 14th of July in their civil and Austerlitz in their military tradition. | В короле Луи -Филиппе слишком громко говорило отцовское чувство; высиживание семьи, из которой должна вылупиться династия, связано с боязнью перед всем и нежеланием быть потревоженным, отсюда крайняя нерешительность, навязываемая народу, у которого в его гражданских традициях было 14 июля, а в традициях военных - Аустерлиц. |
| Moreover, if we deduct the public duties which require to be fulfilled first of all, that deep tenderness of Louis Philippe towards his family was deserved by the family. | Впрочем, если отвлечься от общественных обязанностей, которые должны быть на первом плане, то глубокая нежность Луи -Филиппа к своей семье была ею вполне заслужена. |
| That domestic group was worthy of admiration. | Его домашний круг был восхитителен. |
| Virtues there dwelt side by side with talents. | Там добродетели сочетались с дарованиями. |
| One of Louis Philippe's daughters, Marie d'Orleans, placed the name of her race among artists, as Charles d'Orleans had placed it among poets. | Одна из дочерей Луи -Филиппа, Мария Орлеанская, прославила свой род среди художников так же, как Шарль Орлеанский -среди поэтов. |
| She made of her soul a marble which she named Jeanne d'Arc. | Она воплотила свою душу в мрамор, названный ею Жанной д'Арк. |
| Two of Louis Philippe's daughters elicited from Metternich this eulogium: | Двое сыновей Луи -Филиппа исторгли у Меттерниха следующую демагогическую похвалу: |
| "They are young people such as are rarely seen, and princes such as are never seen." | "Таких молодых людей не встретишь, таких принцев не бывает". |
| This, without any dissimulation, and also without any exaggeration, is the truth about Louis Philippe. | Вот, без всякого умаления, но и без преувеличения, правда о Луи -Филиппе. |
| To be Prince Equality, to bear in his own person the contradiction of the Restoration and the Revolution, to have that disquieting side of the revolutionary which becomes reassuring in governing power, therein lay the fortune of Louis Philippe in 1830; never was there a more complete adaptation of a man to an event; the one entered into the other, and the incarnation took place. | Быть "принцем Равенством", носить в себе противоречие между Реставрацией и Революцией, обладать внушающими тревогу склонностями революционера, которые становятся успокоительными в правителе, - такова причина удачи Луи -Филиппа в 1830 году; никогда еще не было столь полного приспособления человека к событию; один вошел в другое, воплощение свершилось. |
| Louis Philippe is 1830 made man. | Луи -Филипп -это 1830 год, ставший человеком. |
| Moreover, he had in his favor that great recommendation to the throne, exile. | Вдобавок за него говорило и великое предназначение к престолу - изгнание. |
| He had been proscribed, a wanderer, poor. | Он был осужден, беден, он скитался. |
| He had lived by his own labor. | Он жил своим трудом. |
| In Switzerland, this heir to the richest princely domains in France had sold an old horse in order to obtain bread. | В Швейцарии этот наследник самых богатых королевских поместий Франции продал свою старую лошадь, чтобы не умереть с голоду. |
| At Reichenau, he gave lessons in mathematics, while his sister Adelaide did wool work and sewed. | В Рейхенау он давал уроки математики, а его сестра Аделаида занималась вязаньем и шитьем. |
| These souvenirs connected with a king rendered the bourgeoisie enthusiastic. | Эти воспоминания, связанные с особой короля, приводили в восторг буржуа. |
| He had, with his own hands, demolished the iron cage of Mont-Saint-Michel, built by Louis XI., and used by Louis XV. | Он разрушил собственными руками последнюю железную клетку в Мон -Сен -Мишеле, устроенную Людовиком XI и послужившую Людовику XV. |
| He was the companion of Dumouriez, he was the friend of Lafayette; he had belonged to the Jacobins' club; Mirabeau had slapped him on the shoulder; Danton had said to him: "Young man!" | Он был соратником Дюмурье, другом Лафайета, он был членом клуба якобинцев, Мирабо похлопывал его по плечу; Дантон обращался к нему со словами "молодой человек". |
| At the age of four and twenty, in '93, being then M. de Chartres, he had witnessed, from the depth of a box, the trial of Louis XVI., so well named that poor tyrant. | В возрасте двадцати четырех лет, в 93 году, он, тогда еще г-н де Шартр, присутствовал, сидя в глубине маленькой темной ложи в зале Конвента, на процессе Людовика XVI, столь удачно названного "этот бедный тиран". |
| The blind clairvoyance of the Revolution, breaking royalty in the King and the King with royalty, did so almost without noticing the man in the fierce crushing of the idea, the vast storm of the Assembly-Tribunal, the public wrath interrogating, Capet not knowing what to reply, the alarming, stupefied vacillation by that royal head beneath that sombre breath, the relative innocence of all in that catastrophe, of those who condemned as well as of the man condemned,-he had looked on those things, he had contemplated that giddiness; he had seen the centuries appear before the bar of the Assembly-Convention; he had beheld, behind Louis XVI., that unfortunate passer-by who was made responsible, the terrible culprit, the monarchy, rise through the shadows; and there had lingered in his soul the respectful fear of these immense justices of the populace, which are almost as impersonal as the justice of God. | Он видел все, он созерцал все эти головокружительные превращения- слепое ясновидение революции, которая сокрушила монархию в лице монарха и монарха вместе с монархией, почти не заметив человека во время этого неистовства идеи; он видел могучую бурю народного гнева в революционном трибунале, допрос Капета, не знающего, что ответить, ужасающее бессмысленное покачивание этой царственной головы под мрачным дыханием этой бури, относительную невиновность всех участников катастрофы - как тех, кто осуждал, так и того, кто был осужден; он видел века, представшие перед судом Конвента; он видел, как за спиной Людовика XVI, этого злополучного прохожего, на которого пало все бремя ответственности, вырисовывался во мраке главный обвиняемый - Монархия, и его душа исполнилась почтительного страха перед безграничным правосудием народа, почти столь же безличным, как правосудие бога. |
| The trace left in him by the Revolution was prodigious. | След, оставленный в нем революцией, был неизгладим. |
| Its memory was like a living imprint of those great years, minute by minute. | Его память стала как бы живым отпечатком каждой минуты этих великих годин. |
| One day, in the presence of a witness whom we are not permitted to doubt, he rectified from memory the whole of the letter A in the alphabetical list of the Constituent Assembly. | Однажды перед свидетелем, которому нельзя не доверять, он исправил по памяти весь список членов Учредительного собрания, фамилии которых начинались на букву "А". |
| Louis Philippe was a king of the broad daylight. | Луи -Филипп был королем, царствующим при ярком дневном свете. |
| While he reigned the press was free, the tribune was free, conscience and speech were free. | Во время его царствования печать была свободна, трибуна свободна, слово и совесть свободны. |
| The laws of September are open to sight. | В сентябрьских законах есть просветы. |
| Although fully aware of the gnawing power of light on privileges, he left his throne exposed to the light. | Хотя он знал, что яркий свет подтачивает привилегии, тем не менее он оставил свой трон освещенным. |
| History will do justice to him for this loyalty. | История зачтет ему эту лояльность. |
| Louis Philippe, like all historical men who have passed from the scene, is to-day put on his trial by the human conscience. | Луи -Филипп, как все исторические деятели, сошедшие со сцены, сегодня подлежит суду человеческой совести. |
| His case is, as yet, only in the lower court. | Его дело проходит теперь лишь первую инстанцию. |
| The hour when history speaks with its free and venerable accent, has not yet sounded for him; the moment has not come to pronounce a definite judgment on this king; the austere and illustrious historian Louis Blanc has himself recently softened his first verdict; Louis Philippe was elected by those two almosts which are called the 221 and 1830, that is to say, by a half-Parliament, and a half-revolution; and in any case, from the superior point of view where philosophy must place itself, we cannot judge him here, as the reader has seen above, except with certain reservations in the name of the absolute democratic principle; in the eyes of the absolute, outside these two rights, the right of man in the first place, the right of the people in the second, all is usurpation; but what we can say, even at the present day, that after making these reserves is, that to sum up the whole, and in whatever manner he is considered, Louis Philippe, taken in himself, and from the point of view of human goodness, will remain, to use the antique language of ancient history, one of the best princes who ever sat on a throne. | Час, когда история вещает свободным и внушительным голосом, еще для него не пробил; не настало еще время, когда она произнесет об этом короле окончательное суждение; строгий, прославленный историк Луи Блан сам недавно смягчил прежний приговор, который вынес ему; Луи -Филипп был избран теми двумя недоносками, которые именуются большинством двухсот двадцати одного и 1830 годом, то есть полупарламентом и полуреволюцией; во всяком случае, с той нелицеприятной точки зрения, на которой должна стоять философия, мы могли судить его здесь, как это вытекает из сказанного нами выше, лишь с известными оговорками, во имя абсолютного демократического принципа. Пред лицом абсолютного всякое право, помимо права человека и права народа, есть незаконный захват. Но уже в настоящее время, сделав эти оговорки и взвесив все обстоятельства, мы можем сказать, что Луи -Филипп, как бы о нем ни судили, сам по себе, по своей человеческой доброте, останется, если пользоваться языком древней истории, одним из лучших государей, когда-либо занимавших престол. |
| What is there against him? | Что же свидетельствует против него? |
| That throne. | Именно этот престол. |
| Take away Louis Philippe the king, there remains the man. | Отделите ЛуиФилиппа от его королевского сана, он останется человеком. |
| And the man is good. | И человеком добрым. |
| He is good at times even to the point of being admirable. | Порою добрым на удивление. |
| Often, in the midst of his gravest souvenirs, after a day of conflict with the whole diplomacy of the continent, he returned at night to his apartments, and there, exhausted with fatigue, overwhelmed with sleep, what did he do? | Часто, среди самых тяжких забот, после дня, проведенного в борьбе против дипломатии Европы, он вечером возвращался в свои покои и там, изнемогая от усталости и желания уснуть, -чем он занимался? |
| He took a death sentence and passed the night in revising a criminal suit, considering it something to hold his own against Europe, but that it was a still greater matter to rescue a man from the executioner. | Он брал судебное дело и проводил всю ночь за пересмотром какого-нибудь процесса, полагая, что дать отпор Европе - это очень важно, но еще важнее -вырвать человека из рук палача. |
| He obstinately maintained his opinion against his keeper of the seals; he disputed the ground with the guillotine foot by foot against the crown attorneys, those chatterers of the law, as he called them. | Он возражал своему министру юстиции, он оспаривал шаг за шагом владения, захваченные гильотиной, у прокуроров, этих "присяжных болтунов правосудия", как он их называл. |
| Sometimes the pile of sentences covered his table; he examined them all; it was anguish to him to abandon these miserable, condemned heads. | Иногда груды судебных дел заваливали его стол; он просматривал их все; ему было мучительно тяжело предоставлять несчастные обреченные головы их участи. |
| One day, he said to the same witness to whom we have recently referred: | Однажды он сказал тому же свидетелю, на которого мы ссылались: |
| "I won seven last night." | "Сегодня ночью я отыграл семерых". |
| During the early years of his reign, the death penalty was as good as abolished, and the erection of a scaffold was a violence committed against the King. | В первые годы его царствования смертная казнь была как бы отменена, и вновь воздвигнутый эшафот был насилием над волей короля. |
| The Greve having disappeared with the elder branch, a bourgeois place of execution was instituted under the name of the Barriere-Saint-Jacques; "practical men" felt the necessity of a quasi-legitimate guillotine; and this was one of the victories of Casimir Perier, who represented the narrow sides of the bourgeoisie, over Louis Philippe, who represented its liberal sides. | Гревская площадь исчезла вместе со старшею ветвью, но вместо нее появилась застава Сен -Жак - Гревская площадь буржуазии; "люди деловые" чувствовали необходимость в какой-нибудь хоть с виду узаконенной гильотине; то была одна из побед Казимира Перье, представителя узко корыстных интересов буржуазии, над Луи -Филиппом, представителем ее либеральных сторон. |
| Louis Philippe annotated Beccaria with his own hand. | Луи -Филипп собственноручно делал пометки на полях книги Беккарии. |
| After the Fieschi machine, he exclaimed: | После взрыва адской машины Фиески он воскликнул: |
| "What a pity that I was not wounded! | "Как жаль, что я не был ранен! |
| Then I might have pardoned!" | Я мог бы его помиловать". |
| On another occasion, alluding to the resistance offered by his ministry, he wrote in connection with a political criminal, who is one of the most generous figures of our day: | В другой раз, намекая на сопротивление своих министров, он написал по поводу политического осужденного, который представлял собой одну из наиболее благородных личностей нашего времени: |
| "His pardon is granted; it only remains for me to obtain it." | "Помилование ему даровано, мне остается только добиться его". |
| Louis Philippe was as gentle as Louis IX. and as kindly as Henri IV. | Луи -Филипп был мягок, как Людовик IX, и добр, как Генрих IV. |
| Now, to our mind, in history, where kindness is the rarest of pearls, the man who is kindly almost takes precedence of the man who is great. | А для нас, знающих, что в истории доброта -редкая жемчужина, тот, кто добр, едва ли не стоит выше того, кто велик. |
| Louis Philippe having been severely judged by some, harshly, perhaps, by others, it is quite natural that a man, himself a phantom at the present day, who knew that king, should come and testify in his favor before history; this deposition, whatever else it may be, is evidently and above all things, entirely disinterested; an epitaph penned by a dead man is sincere; one shade may console another shade; the sharing of the same shadows confers the right to praise it; it is not greatly to be feared that it will ever be said of two tombs in exile: | Луи -Филипп был строго осужден одними и, быть может, слишком жестоко другими, поэтому вполне понятно, что человек, знавший этого короля и сам ставший призраком сегодня, предстательствует за него перед историей; это предстательство, каково бы оно ни было, несомненно и прежде всего бескорыстно; Эпитафия, написанная умершим, искренна; тени дозволено утешить другую тень; пребывание в одном и том же мраке дает право воздать хвалу; вряд ли нужно опасаться, что когда-нибудь скажут о двух могилах изгнанников: |
| "This one flattered the other." | "Обитатель одной польстил другому". |
| CHAPTER IV-CRACKS BENEATH THE FOUNDATION | Глава четвертая ТРЕЩИНЫ ПОД ОСНОВАНИЕМ |
| At the moment when the drama which we are narrating is on the point of penetrating into the depths of one of the tragic clouds which envelop the beginning of Louis Philippe's reign, it was necessary that there should be no equivoque, and it became requisite that this book should offer some explanation with regard to this king. | Поскольку драма, о которой мы повествуем в этой книге, вот-вот взорвет толщу одной из мрачных туч, заволакивающих начало царствования Луи -Филиппа, мы решили, избегнув недомолвок, охарактеризовать личность короля. |
| Louis Philippe had entered into possession of his royal authority without violence, without any direct action on his part, by virtue of a revolutionary change, evidently quite distinct from the real aim of the Revolution, but in which he, the Duc d'Orleans, exercised no personal initiative. | Луи -Филипп взошел на престол, не применяя насилия, без прямого воздействия со своей стороны, благодаря революционному повороту, несомненно очень далекому от действительной цели революции, но в котором он, герцог Орлеанский, лично не участвовал. |
| He had been born a Prince, and he believed himself to have been elected King. | Он родился принцем и считал себя избранным королем. |
| He had not served this mandate on himself; he had not taken it; it had been offered to him, and he had accepted it; convinced, wrongly, to be sure, but convinced nevertheless, that the offer was in accordance with right and that the acceptance of it was in accordance with duty. | Он не сам дал себе эти полномочия, он не присваивал их; они были ему предложены, и он их принял, пусть ошибочно, но глубоко убежденный, что предложение соответствовало его праву, а согласие принять -его долгу. |
| Hence his possession was in good faith. | Отсюда его уверенность в законности своей власти. |
| Now, we say it in good conscience, Louis Philippe being in possession in perfect good faith, and the democracy being in good faith in its attack, the amount of terror discharged by the social conflicts weighs neither on the King nor on the democracy. | Да, мы говорим это, положа руку на сердце: Луи -Филипп был уверен в законности своей власти, а демократия была уверена в законности своей борьбы с нею, поэтому вина за то страшное, что порождает социальные битвы, не падает ни на короля, ни на демократию. |
| A clash of principles resembles a clash of elements. | Столкновение принципов подобно столкновению стихий. |
| The ocean defends the water, the hurricane defends the air, the King defends Royalty, the democracy defends the people; the relative, which is the monarchy, resists the absolute, which is the republic; society bleeds in this conflict, but that which constitutes its suffering to-day will constitute its safety later on; and, in any case, those who combat are not to be blamed; one of the two parties is evidently mistaken; the right is not, like the Colossus of Rhodes, on two shores at once, with one foot on the republic, and one in Royalty; it is indivisible, and all on one side; but those who are in error are so sincerely; a blind man is no more a criminal than a Vendean is a ruffian. | Океан защищает воду, ураган защищает воздух; король защищает королевскую власть, демократия защищает народ; относительное, то есть монархия, сопротивляется абсолютному, то есть республике; общество истекает кровью в этой борьбе, но то, что сейчас является его страданием, станет позднее спасением. Во всяком случае, порицать борющихся не следует: одна из двух сторон явно заблуждается; право не стоит, подобно колоссу Родосскому, сразу на двух берегах - одной ногой опираясь на республику, другою -на монархию; оно неделимо и целиком находится на одной стороне; но заблуждающиеся заблуждаются искренне; слепой- не преступник, вандеец - не разбойник. |
| Let us, then, impute to the fatality of things alone these formidable collisions. | Припишем же эти страшные столкновения роковому стечению обстоятельств. |
| Whatever the nature of these tempests may be, human irresponsibility is mingled with them. | Каковы бы ни были эти бури, люди за них не отвечают. |
| Let us complete this exposition. | Закончим наше изложение событий. |
| The government of 1840 led a hard life immediately. | Правительству 1830 года тотчас же пришлось туго. |
| Born yesterday, it was obliged to fight to-day. | Вчера родившись, оно должно было сегодня сражаться. |
| Hardly installed, it was already everywhere conscious of vague movements of traction on the apparatus of July so recently laid, and so lacking in solidity. | Едва успев утвердиться, оно сразу почувствовало смутное воздействие сил, направленных отовсюду на июльскую систему правления, недавно созданную и непрочную. |
| Resistance was born on the morrow; perhaps even, it was born on the preceding evening. | Сопротивление возникло на следующий же день; быть может даже, оно родилось накануне. |
| From month to month the hostility increased, and from being concealed it became patent. | С каждым месяцем возмущение росло и из тайного стало явным. |
| The Revolution of July, which gained but little acceptance outside of France by kings, had been diversely interpreted in France, as we have said. | Июльская революция, как мы отмечали, плохо встреченная королями вне Франции, была в самой Франции истолкована по-разному. |
| God delivers over to men his visible will in events, an obscure text written in a mysterious tongue. | Бог открывает людям свою волю в событиях - это темный текст, написанный на таинственном языке. |
| Men immediately make translations of it; translations hasty, incorrect, full of errors, of gaps, and of nonsense. | Люди тотчас же делают переводы - переводы поспешные, неправильные, полные промахов, пропусков и искажений. |
| Very few minds comprehend the divine language. | Очень немногие понимают язык божества. |
| The most sagacious, the calmest, the most profound, decipher slowly, and when they arrive with their text, the task has long been completed; there are already twenty translations on the public place. | Наиболее прозорливые, спокойные, проницательные расшифровывают его медленно, и когда они приходят со своим текстом, оказывается, что работа эта давно уже сделана -на площади выставлено двадцать переводов. |
| From each remaining springs a party, and from each misinterpretation a faction; and each party thinks that it alone has the true text, and each faction thinks that it possesses the light. | Из каждого перевода рождается партия, из каждого искажения -фракция; каждая партия полагает, что только у нее правильный текст, каждая фракция полагает, что истина -лишь ее достояние. |
| Power itself is often a faction. | Нередко и сама власть является фракцией. |
| There are, in revolutions, swimmers who go against the current; they are the old parties. | Во всех революциях встречаются пловцы, которые плывут против течения, это старые партии. |
| For the old parties who clung to heredity by the grace of God, think that revolutions, having sprung from the right to revolt, one has the right to revolt against them. | По мнению старых партий, признающих лишь наследственную власть божией милостью, если революции возникают по праву на восстание, то по этому же праву можно восставать и против них. |
| Error. | Заблуждение! |
| For in these revolutions, the one who revolts is not the people; it is the king. | Ибо во время революции бунтовщиком является не народ, а король. |
| Revolution is precisely the contrary of revolt. | Именно революция и является противоположностью бунта. |
| Every revolution, being a normal outcome, contains within itself its legitimacy, which false revolutionists sometimes dishonor, but which remains even when soiled, which survives even when stained with blood. | Каждая революция, будучи естественным свершением, заключает в самой себе свою законность, которую иногда бесчестят мнимые революционеры; но даже запятнанная ими, она держится стойко, и даже обагренная кровью, она выживает. |
| Revolutions spring not from an accident, but from necessity. | Революция - не случайность, а необходимость. |
| A revolution is a return from the fictitious to the real. | Революция - это возвращение от искусственного к естественному. |
| It is because it must be that it is. | Она происходит потому, что должна произойти. |
| Nonetheless did the old legitimist parties assail the Revolution of 1830 with all the vehemence which arises from false reasoning. | Тем не менее старые легитимистские партии нападали на революцию 1830 года со всей яростью, порожденной их ложными взглядами. |
| Errors make excellent projectiles. | Заблуждения - отличные метательные снаряды. |
| They strike it cleverly in its vulnerable spot, in default of a cuirass, in its lack of logic; they attacked this revolution in its royalty. | Они умело поражали революцию там, где она была уязвима за отсутствием брони, - за недостатком логики; они нападали на революцию в ее королевском обличий. |
| They shouted to it: | Они ей кричали: |
| "Revolution, why this king?" | "Революция! А зачем же у тебя король?" |
| Factions are blind men who aim correctly. | Старые партии - это слепцы, которые хорошо целятся. |
| This cry was uttered equally by the republicans. | Республиканцы кричали о том же. |
| But coming from them, this cry was logical. | Но с их стороны это было последовательно. |
| What was blindness in the legitimists was clearness of vision in the democrats. | То, что являлось слепотой у легитимистов, было прозорливостью у демократов. |
| 1830 had bankrupted the people. | 1830 год обанкротился в глазах народа. |
| The enraged democracy reproached it with this. | Негодующая демократия упрекала его в этом. |
| Between the attack of the past and the attack of the future, the establishment of July struggled. | Июльское установление отражало атаки прошлого и будущего. |
| It represented the minute at loggerheads on the one hand with the monarchical centuries, on the other hand with eternal right. | В нем как бы воплощалась минута, вступившая в бой и с монархическими веками и с вечным правом. |
| In addition, and beside all this, as it was no longer revolution and had become a monarchy, 1830 was obliged to take precedence of all Europe. | Кроме того, перестав быть революцией и превратившись в монархию, 1830 год был обязан за пределами Франции идти в ногу с Европой. |
| To keep the peace, was an increase of complication. | Сохранять мир - значило еще больше усложнить положение. |
| A harmony established contrary to sense is often more onerous than a war. | Гармония, которой добиваются вопреки здравому смыслу, нередко более обременительна, чем война. |
| From this secret conflict, always muzzled, but always growling, was born armed peace, that ruinous expedient of civilization which in the harness of the European cabinets is suspicious in itself. | Из этого глухого столкновения, всегда сдерживаемого намордником, но всегда рычащего, рождается вооруженный мир -разорительная политика цивилизации, самой себе внушающей недоверие. |
| The Royalty of July reared up, in spite of the fact that it caught it in the harness of European cabinets. | Какова бы ни была Июльская монархия, но она вставала на дыбы в запряжке европейских кабинетов. |
| Metternich would gladly have put it in kicking-straps. | Меттерних охотно взял бы ее в повода. |
| Pushed on in France by progress, it pushed on the monarchies, those loiterers in Europe. | Подгоняемая во Франции прогрессом, она в свою очередь подгоняла европейские монархии, этих тихоходов. |
| After having been towed, it undertook to tow. | Взятая на буксир, она сама тащила на буксире. |
| Meanwhile, within her, pauperism, the proletariat, salary, education, penal servitude, prostitution, the fate of the woman, wealth, misery, production, consumption, division, exchange, coin, credit, the rights of capital, the rights of labor,-all these questions were multiplied above society, a terrible slope. | А в то же время внутри страны обнищание, пролетариат, заработная плата, воспитание, карательная система, проституция, положение женщины, богатство, бедность, производство, потребление, распределение, обмен, валюта, кредит, права капитала, права труда - все эти вопросы множились, нависая над обществом черной тучей. |
| Outside of political parties properly so called, another movement became manifest. | Вне политических партий в собственном смысле сотого слова обнаружилось и другое движение. |
| Philosophical fermentation replied to democratic fermentation. | Демократическому брожению соответствовало брожение философское. |
| The elect felt troubled as well as the masses; in another manner, but quite as much. | Избранные умы чувствовали себя встревоженными, как и толпа; по-другому, но в такой же степени. |
| Thinkers meditated, while the soil, that is to say, the people, traversed by revolutionary currents, trembled under them with indescribably vague epileptic shocks. | Мыслители размышляли, в то время как почва - то есть народ, - изрытая революционными течениями, дрожала под ними, словно в неярко выраженном эпилептическом припадке. |
| These dreamers, some isolated, others united in families and almost in communion, turned over social questions in a pacific but profound manner; impassive miners, who tranquilly pushed their galleries into the depths of a volcano, hardly disturbed by the dull commotion and the furnaces of which they caught glimpses. | Эти мечтатели, некоторые - в одиночестве, другие объединившись в дружные семьи, почти в сообщества, исследовали социальные вопросы мирно, но глубоко; бесстрастные рудокопы, они тихонько прокладывали ходы в глубинах вулкана, мало обеспокоенные отдаленными толчками и вспышками пламени. |
| This tranquillity was not the least beautiful spectacle of this agitated epoch. | Это спокойствие занимало не последнее место в ряду прекрасных зрелищ той бурной эпохи. |
| These men left to political parties the question of rights, they occupied themselves with the question of happiness. | Люди эти предоставили политическим партиям вопросы права, сами же занялись вопросом человеческого счастья. |
| The well-being of man, that was what they wanted to extract from society. | Человеческое благополучие - вот что хотели они добыть из недр общества. |
| They raised material questions, questions of agriculture, of industry, of commerce, almost to the dignity of a religion. | Они подняли вопросы материальные, вопросы земледелия, промышленности, торговли почти на высоту религии. |
| In civilization, such as it has formed itself, a little by the command of God, a great deal by the agency of man, interests combine, unite, and amalgamate in a manner to form a veritable hard rock, in accordance with a dynamic law, patiently studied by economists, those geologists of politics. | В цивилизации, такой, какою она создается, отчасти богом и, гораздо больше, людьми, -интересы переплетаются, соединяются и сплавляются так, что образуют настоящую скалу, по закону движения, терпеливо изучаемому экономистами, этими геологами политики. |
| These men who grouped themselves under different appellations, but who may all be designated by the generic title of socialists, endeavored to pierce that rock and to cause it to spout forth the living waters of human felicity. | Люди эти, объединившиеся под разными названиями, но которых можно в целом определить их родовым наименованием -социалисты, пытались просверлить скалу, чтобы из нее забил живой родник человеческого счастья. |
| From the question of the scaffold to the question of war, their works embraced everything. | Их труды охватывали все, от смертной казни до вопроса о войне. |
| To the rights of man, as proclaimed by the French Revolution, they added the rights of woman and the rights of the child. | К правам человека, провозглашенным французской революцией, они прибавили права женщины и права ребенка. |
| The reader will not be surprised if, for various reasons, we do not here treat in a thorough manner, from the theoretical point of view, the questions raised by socialism. | Пусть не удивляются, что мы, по разным соображениям, не исчерпываем здесь, с точки зрения теоретической, вопросы, затронутые социалистами. |
| We confine ourselves to indicating them. | Мы ограничиваемся тем, что указываем на них. |
| All the problems that the socialists proposed to themselves, cosmogonic visions, reverie and mysticism being cast aside, can be reduced to two principal problems. | Все проблемы, выдвинутые социалистами, за исключением космогонических бредней, грез и мистицизма, могут быть сведены к двум основным проблемам. |
| First problem: To produce wealth. | Первая проблема создать материальные богатства. |
| Second problem: To share it. | Вторая проблема распределить их. |
| The first problem contains the question of work. | Первая проблема включает вопрос о труде. |
| The second contains the question of salary. | Вторая-вопрос о плате за труд. |
| In the first problem the employment of forces is in question. | В первой проблеме речь идет о применении производительных сил. |
| In the second, the distribution of enjoyment. | Во второй - о распределении жизненных благ. |
| From the proper employment of forces results public power. | Следствием правильного применения производительных сил является мощь общества. |
| From a good distribution of enjoyments results individual happiness. | Следствием правильного распределения жизненных благ является счастье личности. |
| By a good distribution, not an equal but an equitable distribution must be understood. From these two things combined, the public power without, individual happiness within, results social prosperity. | Под правильным распределением следует понимать не равное распределение, а распределение справедливое. Основа равенства -справедливость. Из соединения этих двух начал - мощи общества вовне и личного благоденствия внутри - рождается социальное процветание. |
| Social prosperity means the man happy, the citizen free, the nation great. | Социальное процветание означает- счастливый человек, свободный гражданин, великая нация. |
| England solves the first of these two problems. | Англия разрешила первую из этих двух проблем. |
| She creates wealth admirably, she divides it badly. | Она превосходно создает материальные богатства, но плохо распределяет их. |
| This solution which is complete on one side only leads her fatally to two extremes: monstrous opulence, monstrous wretchedness. | Такое однобокое решение роковым образом приводит ее к двум крайностям чудовищному богатству и чудовищной нужде. |
| All enjoyments for some, all privations for the rest, that is to say, for the people; privilege, exception, monopoly, feudalism, born from toil itself. A false and dangerous situation, which sates public power or private misery, which sets the roots of the State in the sufferings of the individual. | Все жизненные блага -одним, все лишения -другим, то есть народу, причем привилегии, льготы, монополии, власть феодалов являются порождением самого труда Положение ложное и опасное, ибо могущество общества зиждется тут на нищете частных лиц, а величие государства -на страданиях отдельной личности. |
| A badly constituted grandeur in which are combined all the material elements and into which no moral element enters. | Это - дурно созданное величие, где сочетаются все материальные его основы и куда не вошло ни одно нравственное начало. |
| Communism and agrarian law think that they solve the second problem. | Коммунизм и аграрный закон предполагают разрешить вторую проблему. |
| They are mistaken. | Они заблуждаются. |
| Their division kills production. | Такое распределение убивает производство. |
| Equal partition abolishes emulation; and consequently labor. | Равный дележ уничтожает соревнование и, следовательно, труд. |
| It is a partition made by the butcher, which kills that which it divides. | Так мясник убивает то, что он делит на части. |
| It is therefore impossible to pause over these pretended solutions. | Стало быть, невозможно остановиться на этих притязающих на правильности решениях. |
| Slaying wealth is not the same thing as dividing it. | Уничтожить богатство - не значит его распределить. |
| The two problems require to be solved together, to be well solved. | Чтобы хорошо разрешить обе проблемы, их нужно рассматривать совместно. |
| The two problems must be combined and made but one. | Оба решения следует соединить, образовав из них одно. |
| Solve only the first of the two problems; you will be Venice, you will be England. | Решите только первую из этих двух проблем, и вы станете Венецией, вы станете Англией. |
| You will have, like Venice, an artificial power, or, like England, a material power; you will be the wicked rich man. | Как Венеция, вы будете обладать мощью, созданной искусственно, или как Англия, -материальным могуществом; вы будете неправедным богачом. |
| You will die by an act of violence, as Venice died, or by bankruptcy, as England will fall. | Вы погибнете или насильственным путем, как умерла Венеция, или обанкротившись, как падет Англия. |
| And the world will allow to die and fall all that is merely selfishness, all that does not represent for the human race either a virtue or an idea. | И мир предоставит вам возможность погибнуть и пасть, потому что мир предоставляет возможность падать и погибать всякому себялюбию, всему, что не являет собой для человеческого рода какой-либо добродетели или идеи. |
| It is well understood here, that by the words Venice, England, we designate not the peoples, but social structures; the oligarchies superposed on nations, and not the nations themselves. | Само собой разумеется, что под Венецией, Англией мы подразумеваем не народ, а определенный общественный строй -олигархии, стоящие над нациями, а не самые нации. |
| The nations always have our respect and our sympathy. | Народы всегда пользуются нашим уважением и сочувствием. |
| Venice, as a people, will live again; England, the aristocracy, will fall, but England, the nation, is immortal. | Венеция как народ возродится; Англия как аристократия падет, но Англия как народ бессмертна. |
| That said, we continue. | Отметив это, пойдем дальше. |
| Solve the two problems, encourage the wealthy, and protect the poor, suppress misery, put an end to the unjust farming out of the feeble by the strong, put a bridle on the iniquitous jealousy of the man who is making his way against the man who has reached the goal, adjust, mathematically and fraternally, salary to labor, mingle gratuitous and compulsory education with the growth of childhood, and make of science the base of manliness, develop minds while keeping arms busy, be at one and the same time a powerful people and a family of happy men, render property democratic, not by abolishing it, but by making it universal, so that every citizen, without exception, may be a proprietor, an easier matter than is generally supposed; in two words, learn how to produce wealth and how to distribute it, and you will have at once moral and material greatness; and you will be worthy to call yourself France. | Разрешите обе проблемы: поощряйте богатого и покровительствуйте бедному, уничтожьте нищету, положите конец несправедливой эксплуатации слабого сильным, наложите узду на неправую зависть того, кто находится в пути, к тому, кто достиг цели, по-братски и точно установите оплату за труд соответственно работе, подарите бесплатное и обязательное обучение подрастающим детям, сделайте из знания основу зрелости; давая работу рукам, развивайте и ум, будьте одновременно могущественным народом и семьей счастливых людей, демократизируйте собственность, не отменив ее, но сделав общедоступной, чтобы каждый гражданин без исключения был собственником, а это легче, чем кажется, короче говоря, умейте создавать богатство и умейте его распределять; тогда вы будете обладать материальным величием и величием нравственным; тогда вы будете достойны называть себя Францией. |
| This is what socialism said outside and above a few sects which have gone astray; that is what it sought in facts, that is what it sketched out in minds. | Вот что, пренебрегая некоторыми заблуждающимися сектами и возвышаясь над ними, утверждал социализм; вот чего он искал в фактах, вот что он подготовлял в умах. |
| Efforts worthy of admiration! | Усилия, достойные восхищения! |
| Sacred attempts! | Святые порывы! |
| These doctrines, these theories, these resistances, the unforeseen necessity for the statesman to take philosophers into account, confused evidences of which we catch a glimpse, a new system of politics to be created, which shall be in accord with the old world without too much disaccord with the new revolutionary ideal, a situation in which it became necessary to use Lafayette to defend Polignac, the intuition of progress transparent beneath the revolt, the chambers and streets, the competitions to be brought into equilibrium around him, his faith in the Revolution, perhaps an eventual indefinable resignation born of the vague acceptance of a superior definitive right, his desire to remain of his race, his domestic spirit, his sincere respect for the people, his own honesty, preoccupied Louis Philippe almost painfully, and there were moments when strong and courageous as he was, he was overwhelmed by the difficulties of being a king. | Эти учения, эти теории, это сопротивление, неожиданная для государственного деятеля необходимость считаться с философами, только еще намечавшиеся новые истины, попытки создать новую политику, согласованную со старым строем и не слишком резко противоречащую революционным идеалам, положение вещей, при котором приходилось пользоваться услугами Лафайета для защиты Полиньяка, ощущение просвечивающего сквозь мятеж прогресса, палата депутатов и улица, необходимость уравновешивать разгоревшиеся вокруг него страсти, вера в революцию, быть может, некое предвидение отречения в будущем, рожденное неосознанной покорностью высшему, неоспоримому праву, личная честность, желание остаться верным своему роду, дух семейственности, искреннее уважение к народу -все это поглощало Луи -Филиппа почти мучительно и порой, при всей его стойкости и мужестве, угнетало его, давая чувствовать, как трудно быть королем. |
| He felt under his feet a formidable disaggregation, which was not, nevertheless, a reduction to dust, France being more France than ever. | У него было тревожное ощущение, что почва под ним колышется, однако она еще была твердой, так как Франция оставалась Францией более чем когда-либо. |
| Piles of shadows covered the horizon. | Темные, сгрудившиеся тучи облегали горизонт. |
| A strange shade, gradually drawing nearer, extended little by little over men, over things, over ideas; a shade which came from wraths and systems. | Странная тень, надвигавшаяся все ближе и ближе, мало-помалу распростерлась над людьми, над вещами, над идеями, -тень, отбрасываемая распрями и системами. |
| Everything which had been hastily stifled was moving and fermenting. | Все, что было придушено, вновь оживало и начинало бродить. |
| At times the conscience of the honest man resumed its breathing, so great was the discomfort of that air in which sophisms were intermingled with truths. | Иногда совесть честного человека задерживала дыхание - столько было нездорового в воздухе, где софизмы перемешивались с истинами. |
| Spirits trembled in the social anxiety like leaves at the approach of a storm. | В атмосфере тревоги, овладевшей обществом, умы трепетали, как листья перед близящейся бурей. |
| The electric tension was such that at certain instants, the first comer, a stranger, brought light. | Вокруг было такое скопление электричества, что в иные мгновения первый встречный, никому дотоле неведомый, мог вызвать вспышку света. |
| Then the twilight obscurity closed in again. | Затем снова спускалась тьма. |
| At intervals, deep and dull mutterings allowed a judgment to be formed as to the quantity of thunder contained by the cloud. | Время от времени глухие отдаленные раскаты грома свидетельствовали о том, какой грозой чреваты облака. |
| Twenty months had barely elapsed since the Revolution of July, the year 1832 had opened with an aspect of something impending and threatening. | Едва прошло двадцать месяцев после Июльской революции, как в роковом и мрачном обличье явил себя 1832 год. |
| The distress of the people, the laborers without bread, the last Prince de Conde engulfed in the shadows, Brussels expelling the Nassaus as Paris did the Bourbons, Belgium offering herself to a French Prince and giving herself to an English Prince, the Russian hatred of Nicolas, behind us the demons of the South, Ferdinand in Spain, Miguel in Portugal, the earth quaking in Italy, Metternich extending his hand over Bologna, France treating Austria sharply at Ancona, at the North no one knew what sinister sound of the hammer nailing up Poland in her coffin, irritated glances watching France narrowly all over Europe, England, a suspected ally, ready to give a push to that which was tottering and to hurl herself on that which should fall, the peerage sheltering itself behind Beccaria to refuse four heads to the law, the fleurs-de-lys erased from the King's carriage, the cross torn from Notre Dame, Lafayette lessened, Laffitte ruined, Benjamin Constant dead in indigence, Casimir Perier dead in the exhaustion of his power; political and social malady breaking out simultaneously in the two capitals of the kingdom, the one in the city of thought, the other in the city of toil; at Paris civil war, at Lyons servile war; in the two cities, the same glare of the furnace; a crater-like crimson on the brow of the people; the South rendered fanatic, the West troubled, the Duchesse de Berry in la Vendee, plots, conspiracies, risings, cholera, added the sombre roar of tumult of events to the sombre roar of ideas. | Народ в нищете, труженики без хлеба, последний принц Конде, исчезнувший во мраке, Брюссель, изгнавший династию Нассау, как Париж -Бурбонов, Бельгия, предлагавшая себя французскому принцу и отданная английскому, ненависть русского императора Николая, позади нас два беса полуденных - Фердинанд Испанский и Мигель Португальский, землетрясение в Италии, Меттерних, протянувший руку к Болонье, Франция, оскорбившая Австрию в Анконе, на севере зловещий стук молотка, вновь заколачивающего в гроб Польшу, устремленные на Францию враждебные взгляды всей Европы, Англия - эта подозрительная союзница, готовая толкнуть то, что накренилось, и наброситься на то, что упадет, суд пэров, прикрывающийся Беккарией, чтобы спасти четыре головы от законного приговора, лилии, соскобленные с кареты короля, крест, сорванный с Собора Парижской Богоматери, униженный Лафайет, разоренный Лафит, умерший в бедности Бенжамен Констан, потерявший все свое влияние и скончавшийся Казимир Перье; болезнь политическая и болезнь социальная, вспыхнувшие сразу в обеих столицах королевства - одна в городе мысли, другая в городе труда; в Париже война гражданская, в Лионе - война рабочих; в обоих городах один и тот же отблеск бушующего пламени, багровый свет извергающегося вулкана на челе народа, пришедший в исступление юг, возбужденный запад, герцогиня Беррийская в Вандее, заговоры, злоумышления, восстания, холера - все это прибавляло к слитному гулу идей сумятицу событий. |
| CHAPTER V-FACTS WHENCE HISTORY SPRINGS AND WHICH HISTORY IGNORES | Глава пятая ФАКТЫ, ПОРОЖДАЮЩИЕ ИСТОРИЮ, НО ЕЮ НЕ ПРИЗНАВАЕМЫЕ |
| Towards the end of April, everything had become aggravated. | К концу апреля все усложнилось. |
| The fermentation entered the boiling state. | Брожение переходило в кипение. |
| Ever since 1830, petty partial revolts had been going on here and there, which were quickly suppressed, but ever bursting forth afresh, the sign of a vast underlying conflagration. | После 1830 года там и сям вспыхивали бунты, быстро подавляемые, но возобновлявшиеся, -признак широко разлившегося, скрытого пожара. |
| Something terrible was in preparation. | Назревало нечто страшное. |
| Glimpses could be caught of the features still indistinct and imperfectly lighted, of a possible revolution. | Проступали еще недостаточно различимые и плохо освещенные очертания возможной революции. |
| France kept an eye on Paris; Paris kept an eye on the Faubourg Saint-Antoine. | Франция смотрела на Париж; Париж смотрел на Сент -Антуанское предместье. |
| The Faubourg Saint-Antoine, which was in a dull glow, was beginning its ebullition. | Сент -Антуанское предместье, втайне подогреваемое, начинало бурлить. |
| The wine-shops of the Rue de Charonne were, although the union of the two epithets seems singular when applied to wine-shops, grave and stormy. | Кабачки на улице Шарон стали серьезными и грозными - как ни странно применение двух этих эпитетов к кабачкам. |
| The government was there purely and simply called in question. | Там просто и открыто выражали недоверие правительству. |
| There people publicly discussed the question of fighting or of keeping quiet. | Обсуждалось во всеуслышание: драться или сохранять спокойствие. |
| There were back shops where workingmen were made to swear that they would hasten into the street at the first cry of alarm, and "that they would fight without counting the number of the enemy." | Кое-где в комнатах за кабачком с рабочих брали клятву, что они выйдут на улицу при первой тревоге и "будут драться, невзирая на численность врага". |
| This engagement once entered into, a man seated in the corner of the wine-shop "assumed a sonorous tone," and said, "You understand! | Как только обязательство было принято, человек, сидевший в углу кабачка, "повышал голос" и говорил: Ты дал согласие! |
| You have sworn!" | Ты поклялся! |
| Sometimes they went upstairs, to a private room on the first floor, and there scenes that were almost masonic were enacted. | Иногда поднимались на второй этаж, и там, в запертой комнате, происходили сцены, напоминавшие масонские обряды. |
| They made the initiated take oaths to render service to himself as well as to the fathers of families. | Посвященного приводили к присяге "служить делу так же, как дети служат отцу". |
| That was the formula. | Такова была ее формула. |
| In the tap-rooms, "subversive" pamphlets were read. | В общих залах читали "крамольные" брошюры. |
| They treated the government with contempt, says a secret report of that time. | Они поносили правительство, как сообщает секретное донесение того времени. |
| Words like the following could be heard there:- | Там слышались такие слова: |
| "I don't know the names of the leaders. | "Мне неизвестны имена вождей. |
| We folks shall not know the day until two hours beforehand." | Мы узнаем о назначенном дне только за два часа. |
| One workman said: "There are three hundred of us, let each contribute ten sous, that will make one hundred and fifty francs with which to procure powder and shot." | Один рабочий сказал: Нас триста человек, дадим каждый по десять су - вот вам сто пятьдесят франков на порох и пули. |
| Another said: "I don't ask for six months, I don't ask for even two. | Другой сказал: Мне не нужно шести месяцев, не нужно и двух. |
| In less than a fortnight we shall be parallel with the government. | Не пройдет и двух недель, как мы сравняемся с правительством. |
| With twenty-five thousand men we can face them." | Собрав двадцать пять тысяч человек, можно вступить в бой. |
| Another said: "I don't sleep at night, because I make cartridges all night." | Третий заявил: Я почти совсем не сплю, всю ночь делаю патроны. |
| From time to time, men "of bourgeois appearance, and in good coats" came and "caused embarrassment," and with the air of "command," shook hands with the most important, and then went away. | Время от времени появлялись люди "хорошо одетые, по виду буржуа", "сеяли смуту" и, держась "распорядителями", пожимали руки самым главным, потом уходили. |
| They never stayed more than ten minutes. | Они никогда не оставались больше десяти минут. |
| Significant remarks were exchanged in a low tone: "The plot is ripe, the matter is arranged." | Понизив голос, они обменивались многозначительными словами: Заговор созрел. Все готово. |
| "It was murmured by all who were there," to borrow the very expression of one of those who were present. | "Об этом твердили все, кто был там", - как выразился один из присутствовавших. |
| The exaltation was such that one day, a workingman exclaimed, before the whole wine-shop: "We have no arms!" | Возбуждение было таково, что однажды в переполненном кабачке кто-то из рабочих крикнул: У нас нет оружия! |
| One of his comrades replied: "The soldiers have!" thus parodying without being aware of the fact, Bonaparte's proclamation to the army in Italy: | Его приятель, неумышленно пародируя обращение Бонапарта к Итальянской армии, ответил: Оружие есть у солдат! |
| "When they had anything of a more secret nature on hand," adds one report, "they did not communicate it to each other." | "Когда дело касалось какой-нибудь более важной тайны, - прибавляет один из рапортов, - то там они ее не сообщали друг другу". |
| It is not easy to understand what they could conceal after what they said. | Непонятно, что еще они могли скрывать после того, что ими было сказано. |
| These reunions were sometimes periodical. | Нередко такие собрания принимали регулярный характер. |
| At certain ones of them, there were never more than eight or ten persons present, and they were always the same. | На иных никогда не бывало больше восьми или десяти человек, всегда одних и тех же. |
| In others, any one entered who wished, and the room was so full that they were forced to stand. | На другие ходили все, кто хотел и зал бывал так переполнен, что люди принуждены были стоять. |
| Some went thither through enthusiasm and passion; others because it was on their way to their work. | Одни шли туда, потому что были охвачены энтузиазмом, другие - потому что это им было по пути на работу. |
| As during the Revolution, there were patriotic women in some of these wine-shops who embraced newcomers. | Как и во время революции 1789 года, эти собрания посещали женщины-патриотки, встречавшие поцелуем вновь прибывших. |
| Other expressive facts came to light. | Стали известны и другие красноречивые факты. |
| A man would enter a shop, drink, and go his way with the remark: "Wine-merchant, the revolution will pay what is due to you." | Человек входил в кабачок, выпивал и уходил со словами: Должок мой, дядюшка, уплатит революция. |
| Revolutionary agents were appointed in a wine-shop facing the Rue de Charonne. | У кабатчика, что напротив улицы Щарон, намечали революционных уполномоченных. |
| The balloting was carried on in their caps. | Избирательные записки собирали в фуражки. |
| Workingmen met at the house of a fencing-master who gave lessons in the Rue de Cotte. | Рабочие сходились на улице Котт, у фехтовальщика, который учил приемам нападения. |
| There there was a trophy of arms formed of wooden broadswords, canes, clubs, and foils. | Там был набор оружия, состоявший из деревянных эспадронов, тростей, палок и рапир. |
| One day, the buttons were removed from the foils. | Настал день, когда пуговки с рапир сняли. |
| A workman said: "There are twenty-five of us, but they don't count on me, because I am looked upon as a machine." | Один рабочий сказал: Нас двадцать пять, но я не в счет, потому что меня считают рохлей. |
| Later on, that machine became Quenisset. | Этим "рохлей" впоследствии оказался не кто иной, как Кениссе. |
| The indefinite things which were brewing gradually acquired a strange and indescribable notoriety. | Некоторые замыслы мало-помалу становились каким-то непонятным образом известными. |
| A woman sweeping off her doorsteps said to another woman: "For a long time, there has been a strong force busy making cartridges." | Одна женщина, подметавшая у своего дома, сказала другой: Уже давно вовсю делают патроны. |
| In the open street, proclamation could be seen addressed to the National Guard in the departments. | На улицах открыто читали прокламации, обращенные к национальным гвардейцам департаментов. |
| One of these proclamations was signed: Burtot, wine-merchant. | Одна из прокламаций была подписана: Борто, виноторговец. |
| One day a man with his beard worn like a collar and with an Italian accent mounted a stone post at the door of a liquor-seller in the Marche Lenoir, and read aloud a singular document, which seemed to emanate from an occult power. | Однажды на рынке Ленуар, возле лавочки, торговавшей настойками, какой-то бородач, взобравшись на тумбу, громко читал с итальянским акцентом необычное рукописное послание, казалось исходившее от некой таинственной власти. |
| Groups formed around him, and applauded. | Вокруг него собрались слушатели и рукоплескали ему. |
| The passages which touched the crowd most deeply were collected and noted down. "-Our doctrines are trammelled, our proclamations torn, our bill-stickers are spied upon and thrown into prison."-"The breakdown which has recently taken place in cottons has converted to us many mediums."-"The future of nations is being worked out in our obscure ranks."-"Here are the fixed terms: action or reaction, revolution or counter-revolution. | Отдельные выражения, особенно сильно возбуждавшие толпу, были записаны: "Нашему учению ставят препятствия, наши воззвания уничтожают, наших людей выслеживают и заточают в тюрьмы...". "Беспорядки, имевшие место на мануфактурах, привлекли на нашу сторону умеренных людей". "...Будущее народа создается в наших безвестных рядах". "Выбор возможен один: действие или противодействие, революция или контрреволюция. |
| For, at our epoch, we no longer believe either in inertia or in immobility. | В наше время больше не верят ни бездеятельности, ни неподвижности. |
| For the people against the people, that is the question. | С народом или против народа - вот в чем вопрос. |
| There is no other."-"On the day when we cease to suit you, break us, but up to that day, help us to march on." | Другого не существует". "В тот день, когда мы окажемся для вас неподходящими, замените нас, но до тех пор помогайте нам идти вперед". |
| All this in broad daylight. | Все это говорилось среди бела дня. |
| Other deeds, more audacious still, were suspicious in the eyes of the people by reason of their very audacity. | Другие выступления, еще более дерзкие, были подозрительны народу именно своей дерзостью. |
| On the 4th of April, 1832, a passer-by mounted the post on the corner which forms the angle of the Rue Sainte-Marguerite and shouted: "I am a Babouvist!" | 4 апреля 1832 года прохожий, вскочив на тумбу на углу улицы св. Маргариты, вскричал: Я бабувист! |
| But beneath Babeuf, the people scented Gisquet. | Но за именем Бабефа народ учуял Жиске. |
| Among other things, this man said:- | Этот человек говорил: |
| "Down with property! | - Долой собственность! |
| The opposition of the left is cowardly and treacherous. | Левая оппозиция - это трусы и предатели. |
| When it wants to be on the right side, it preaches revolution, it is democratic in order to escape being beaten, and royalist so that it may not have to fight. | Когда ей надо доказать, что она в здравом уме, она проповедует революцию. Она объявляет себя демократкой, чтобы не быть побитой, и роялисткой, чтобы не драться. |
| The republicans are beasts with feathers. | Республиканцы - мокрые курицы. |
| Distrust the republicans, citizens of the laboring classes." | Не доверяйте республиканцам, граждане трудящиеся! |
| "Silence, citizen spy!" cried an artisan. | - Молчать, гражданин шпик! - крикнул ему рабочий. |
| This shout put an end to the discourse. | Этот окрик положил конец его речи. |
| Mysterious incidents occurred. | Бывали и таинственные случаи. |
| At nightfall, a workingman encountered near the canal a "very well dressed man," who said to him: | Как-то к вечеру один рабочий встретил возле канала "хорошо одетого господина", и тот его спросил: |
| "Whither are you bound, citizen?" | "Куда идешь, гражданин?" |
| "Sir," replied the workingman, "I have not the honor of your acquaintance." | "Я не имею чести вас знать, сударь", - ответил рабочий. |
| "I know you very well, however." And the man added: "Don't be alarmed, I am an agent of the committee. | "Зато я тебя хорошо знаю, - сказал тот и прибавил: - Не бойся. Я уполномоченный комитета. |
| You are suspected of not being quite faithful. | Подозревают, что ты не очень надежен. |
| You know that if you reveal anything, there is an eye fixed on you." | Знай: если ты что-нибудь выболтаешь, то это будет известно, за тобой следят. |
| Then he shook hands with the workingman and went away, saying: "We shall meet again soon." | - Он пожал рабочему руку и, сказав: - Мы скоро увидимся", - ушел. |
| The police, who were on the alert, collected singular dialogues, not only in the wine-shops, but in the street. | Полиция, подслушивая разговоры, отмечала уже не только в кабачках, но и на улицах странные диалоги. |
| "Get yourself received very soon," said a weaver to a cabinet-maker. | - Постарайся получить поскорей, - говорил ткач краснодеревцу. |
| "Why?" | - Почему? |
| "There is going to be a shot to fire." | - Да придется пострелять. |
| Two ragged pedestrians exchanged these remarkable replies, fraught with evident Jacquerie:- | Двое оборванцев обменялись следующими примечательными словами, отдававшими жакерией: |
| "Who governs us?" | - Кто нами правит? |
| "M. Philippe." | - Господин Филипп. |
| "No, it is the bourgeoisie." | - Нет, буржуазия. |
| The reader is mistaken if he thinks that we take the word Jacquerie in a bad sense. | Те, кто подумает, что мы употребляем слово "жакерия" в дурном смысле, ошибутся. |
| The Jacques were the poor. | Жаки - это бедняки. |
| On another occasion two men were heard to say to each other as they passed by: | Право на стороне тех, кто голоден. Слышали, как один прохожий говорил другому: |
| "We have a good plan of attack." | "У нас отличный план наступления". |
| Only the following was caught of a private conversation between four men who were crouching in a ditch of the circle of the Barriere du Trone:- | Из конфиденциального разговора, происходившего между четырьмя мужчинами, сидевшими во рву на круглой площади возле Тронной заставы, удалось расслышать: |
| "Everything possible will be done to prevent his walking about Paris any more." | "Будет сделано все возможное, чтобы он не разгуливал больше по Парижу". |
| Who was the he? | Кто это "он"? |
| Menacing obscurity. | Неизвестность, исполненная угрозы. |
| "The principal leaders," as they said in the faubourg, held themselves apart. | "Вожаки", как их называли в предместье, держались в стороне. |
| It was supposed that they met for consultation in a wine-shop near the point Saint-Eustache. | Полагали, что они сходятся для согласования действий в кабачке возле церкви Сент -Эсташ. |
| A certain Aug-, chief of the Society aid for tailors, Rue Mondetour, had the reputation of serving as intermediary central between the leaders and the Faubourg Saint-Antoine. | Некто, по прозвищу "Ог", председатель общества взаимопомощи портных на улице Мондетур, считался главным посредником между вожаками и Сент -Антуанским предместьем. |
| Nevertheless, there was always a great deal of mystery about these leaders, and no certain fact can invalidate the singular arrogance of this reply made later on by a man accused before the Court of Peers:- | Тем не менее вожаки всегда были в тени и ни одна самая неопровержимая улика не могла поколебать замечательной сдержанности следующего ответа, данного позже одним обвиняемым на суде пэров. |
| "Who was your leader?" | - Кто ваш руководитель? - спросили его. |
| "I knew of none and I recognized none." | -Я не знал да и не разузнавал, кто он. |
| There was nothing but words, transparent but vague; sometimes idle reports, rumors, hearsay. | Впрочем, пока это были только слова, прозрачные по смыслу, но неопределенные; иногда пустые предположения, слухи, пересуды. |
| Other indications cropped up. | Но появлялись и другие признаки. |
| A carpenter, occupied in nailing boards to a fence around the ground on which a house was in process of construction, in the Rue de Reuilly found on that plot the torn fragment of a letter on which were still legible the following lines:- | Плотник, обшивавший тесом забор вокруг строившегося дома на улице Рейи, нашел на этом участке клочок разорванного письма, где можно было разобрать такие строки: |
| The committee must take measures to prevent recruiting in the sections for the different societies. | "...Необходимо, чтобы комитет принял меры с целью помешать набору людей в секции некоторых обществ..." |
| And, as a postscript:- | И в приписке: |
| We have learned that there are guns in the Rue du Faubourg-Poissonniere, No. 5 [bis], to the number of five or six thousand, in the house of a gunsmith in that court. | "Мы узнали, что на улице Фобур -Пуасоньер № 5 (б) у оружейника во дворе имеются ружья в количестве пяти или шести тысяч. |
| The section owns no arms. | У секции совсем нет ружей". |
| What excited the carpenter and caused him to show this thing to his neighbors was the fact, that a few paces further on he picked up another paper, torn like the first, and still more significant, of which we reproduce a facsimile, because of the historical interest attaching to these strange documents:- | Это привело к тому, что плотник встревожился и показал свою находку соседям, тем более что намного дальше он подобрал другую бумажку, тоже разорванную и еще более многозначительную. Мы воспроизводим ее начертание, имея в виду исторический интерес этого странного документа: |
| +------------------------------+ | |
|
| | Q | C | D | E | Learn this list by heart. | | К|Ц|Д|Р|Выучите этот листок наизусть. |
| After so doing | | | | | | you will tear it up. | Потом разорвите. |
| The men admitted | Посвященные пусть | |
| | | | | | | will do the same when you have transmitted | | | | | | their orders to them. | | | | | | сделают так же, после того как вы передадите им приказания. | |
| | | | | | | Health and Fraternity, | | | | | | Привет и братство. | |
| 1 | | | | | u og a' fe L. | | | | | | | Л. | | | | | | ю ог а* фе | |
| +------------------------------+ | I |
| | |
| It was only later on that the persons who were in the secret of this find at the time, learned the significance of those four capital letters: quinturions, centurions, decurions, eclaireurs [scouts], and the sense of the letters: u og a' fe, which was a date, and meant April 15th, 1832. | Лица, знавшие тогда об этой таинственной находке, поняли только впоследствии скрытое значение четырех прописных букв - это были квинтурионы, центурионы, декурионы, разведчики, а буквы ю ог а* фе означали дату: 15 апреля 1832 года. |
| Under each capital letter were inscribed names followed by very characteristic notes. | Под каждой прописной буквой были написаны имена, сопровождавшиеся примечательными указаниями: |
| Thus: Q. Bannerel. 8 guns, 83 cartridges. | "К -Банерель, 8 ружей, 83 патрона. |
| A safe man.-C. Boubiere. | Человек надежный. Ц- Бубьер. |
| 1 pistol, 40 cartridges.-D. Rollet. | 1 пистолет, 40 патронов; Д - Роле. |
| 1 foil, 1 pistol, 1 pound of powder.-E. Tessier. | 1 рапира, 1 пистолет, 1 фунт пороха; Р - Тейсье. |
| 1 sword, 1 cartridge-box. | 1 сабля, 1 патронташ. |
| Exact.- Terreur. 8 guns. | Точен; Террор, 8 ружей. |
| Brave, etc. | Храбрец" и т. д. |
| Finally, this carpenter found, still in the same enclosure, a third paper on which was written in pencil, but very legibly, this sort of enigmatical list:- | Наконец тот же плотник нашел внутри той же ограды третью бумагу, на которой карандашом, но вполне разборчиво, был начертан следующий загадочный список: |
| Unite: Blanchard: Arbre-Sec. 6. | Единство. Вланшар. Арбр-Сек, 6. |
| Barra. | Барра. |
| Soize. | Суаз. |
| Salle-au-Comte. | Счетная палата. |
| Kosciusko. | Костюшко. |
| Aubry the Butcher? | Обри -Мясник? |
| J. | Ж. |
| J. | Ж. |
| R. | Р. |
| Caius Gracchus. | Кай Гракх. |
| Right of revision. | Право осмотра. |
| Dufond. | Дюфон. |
| Four. | фур. |
| Fall of the Girondists. | Падение жирондистов. |
| Derbac. | Дербак. |
| Maubuee. | Мобюэ. |
| Washington. | Вашингтон. |
| Pinson. 1 pistol, 86 cartridges. | Зяблик, 1 пиет. 86 патр. |
| Marseillaise. | Марсельеза. |
| Sovereignty of the people. | Главенст. народа. |
| Michel. Quincampoix. Sword. | Мишель, Кенкампуа, Сабля. |
| Hoche. | Гош. |
| Marceau. | Марсо. |
| Plato. | Платон. |
| Arbre-Sec. | Арбр -Сек. |
| Warsaw. | Варшава. |
| Tilly, crier of the Populaire. | Тилли, продавец газеты Попюлер. |
| The honest bourgeois into whose hands this list fell knew its significance. | Почтенный буржуа, в чьих руках осталась записка, понял ее смысл. |
| It appears that this list was the complete nomenclature of the sections of the fourth arondissement of the Society of the Rights of Man, with the names and dwellings of the chiefs of sections. | По-видимому, этот список был полным перечнем секций четвертого округа общества Прав человека с именами и адресами главарей секций. |
| To-day, when all these facts which were obscure are nothing more than history, we may publish them. | В настоящее время, когда все эти факты, оставшиеся неизвестными, принадлежат истории, можно их обнародовать. |
| It should be added, that the foundation of the Society of the Rights of Man seems to have been posterior to the date when this paper was found. | Нужно прибавить, что основание общества Прав человека как будто произошло после того, как эта бумага была найдена. |
| Perhaps this was only a rough draft. | Возможно, то был черновой набросок. |
| Still, according to all the remarks and the words, according to written notes, material facts begin to make their appearance. | Тем не менее за намеками, словами и письменными свидетельствами начали обнаруживаться дела. |
| In the Rue Popincourt, in the house of a dealer in bric-a-brac, there were seized seven sheets of gray paper, all folded alike lengthwise and in four; these sheets enclosed twenty-six squares of this same gray paper folded in the form of a cartridge, and a card, on which was written the following:- | На улице Попенкур, при обыске у старьевщика, в ящике комода нашли семь листов оберточной бумаги, сложенных пополам и вчетверо; под этими листами были спрятаны двадцать шесть четвертушек такой же бумаги, свернутых для патронов, и карточка, на которой значилось: |
| Saltpetre........... 12 ounces. | Селитра 12 унций |
| Sulphur ........... 2 ounces. | Сера 2 унции |
| Charcoal........... 2 ounces and a half. | Уголь 2 с половиной унции |
| Water ........... 2 ounces. | Вода 2 унции |
| The report of the seizure stated that the drawer exhaled a strong smell of powder. | Протокол обыска гласил, что от ящика сильно пахло порохом. |
| A mason returning from his day's work, left behind him a little package on a bench near the bridge of Austerlitz. | Один каменщик, возвращаясь после рабочего дня, забыл небольшой сверток на скамье возле Аустерлицкого моста. |
| This package was taken to the police station. | Этот сверток отнесли на караульный пост. |
| It was opened, and in it were found two printed dialogues, signed Lahautiere, a song entitled: "Workmen, band together," and a tin box full of cartridges. | Его развернули и обнаружили два напечатанных диалога, подписанных Лотьер, песню, озаглавленную Рабочие, соединяйтесь!, и жестяную коробку с патронами. |
| One artisan drinking with a comrade made the latter feel him to see how warm he was; the other man felt a pistol under his waistcoat. | Один рабочий, выпивая с приятелем, в доказательство того, что ему жарко, предложил себя пощупать: тот обнаружил у него под курткой пистолет. |
| In a ditch on the boulevard, between Pere-Lachaise and the Barriere du Trone, at the most deserted spot, some children, while playing, discovered beneath a mass of shavings and refuse bits of wood, a bag containing a bullet-mould, a wooden punch for the preparation of cartridges, a wooden bowl, in which there were grains of hunting-powder, and a little cast-iron pot whose interior presented evident traces of melted lead. | На бульваре, между Пер-Лашез и Тронной заставой, дети, игравшие в самом глухом его уголке, нашли в канаве, под кучей стружек и мусора, мешок, в котором была форма для отливки пуль, деревянная колодка для патронов, деревянная чашка с крупинками охотничьего пороха и чугунный котелок со следами расплавленного свинца внутри. |
| Police agents, making their way suddenly and unexpectedly at five o'clock in the morning, into the dwelling of a certain Pardon, who was afterwards a member of the Barricade-Merry section and got himself killed in the insurrection of April, 1834, found him standing near his bed, and holding in his hand some cartridges which he was in the act of preparing. | Полицейские агенты, неожиданно явившись в пять часов утра к некоему Пардону, ставшему впоследствии членом секции Баррикада -Мерри и убитому во время восстания в апреле 1834 года, застали его стоявшим у постели; в руке у него были патроны, изготовлением которых он занимался. |
| Towards the hour when workingmen repose, two men were seen to meet between the Barriere Picpus and the Barriere Charenton in a little lane between two walls, near a wine-shop, in front of which there was a | Во время обеденного перерыва на заводах и фабриках заметили двух человек, встретившихся между заставами Пикпюс и Шарантон на узкой дорожке дозорных, между двумя стенами, возле кабачка, у входа в который обычно играют в сиамские кегли. |
| "Jeu de Siam."33 One drew a pistol from beneath his blouse and handed it to the other. | Один вытащил из-под блузы и передал другому пистолет. |
| As he was handing it to him, he noticed that the perspiration of his chest had made the powder damp. | Вручая его, он заметил, что порох отсырел на потной груди. |
| He primed the pistol and added more powder to what was already in the pan. | Он проверил пистолет и подсыпал пороху на полку. |
| Then the two men parted. | После этого они расстались. |
| A certain Gallais, afterwards killed in the Rue Beaubourg in the affair of April, boasted of having in his house seven hundred cartridges and twenty-four flints. | Некто, по имени Галле, впоследствии убитый на улице Бобур во время апрельских событий, хвастал, что у него есть семьсот патронов и двадцать четыре ружейных кремня. |
| The government one day received a warning that arms and two hundred thousand cartridges had just been distributed in the faubourg. | Однажды правительство было извещено, что в предместьях роздано оружие и двести тысяч патронов. |
| On the following week thirty thousand cartridges were distributed. | Неделю спустя были роздано еще тридцать тысяч патронов. |
| The remarkable point about it was, that the police were not able to seize a single one. | Замечательно, что ни один патрон не попал в руки полиции. |
| An intercepted letter read: | Перехваченное письмо сообщало. |
| "The day is not far distant when, within four hours by the clock, eighty thousand patriots will be under arms." | "Недалек день, когда восемьдесят тысяч патриотов встанут под ружье, как только пробьет четыре часа утра". |
| All this fermentation was public, one might almost say tranquil. | Брожение происходило открыто и, можно сказать, почти спокойно. |
| The approaching insurrection was preparing its storm calmly in the face of the government. | Назревавшее восстание готовило бурю на глазах у правительства. |
| No singularity was lacking to this still subterranean crisis, which was already perceptible. | Все приметы этого пока еще тайного, но уже ощутимого кризиса были налицо. |
| The bourgeois talked peaceably to the working-classes of what was in preparation. | Буржуа мирно беседовали с рабочими о том, что предстояло. |
| They said: | Осведомлялись: |
| "How is the rising coming along?" in the same tone in which they would have said: | "Ну как восстание?" тем же тоном, каким спросили бы: |
| "How is your wife?" | "Как поживает ваша супруга?" |
| A furniture-dealer, of the Rue Moreau, inquired: | Мебельщик на улице Моро спрашивал: |
| "Well, when are you going to make the attack?" | "Ну что ж, когда начнете?" |
| Another shop-keeper said:- | Другой лавочник говорил: |
| "The attack will be made soon." "I know it. | "Скоро начнется, я знаю. |
| A month ago, there were fifteen thousand of you, now there are twenty-five thousand." | Месяц тому назад вас было пятнадцать тысяч, а теперь двадцать пять". |
| He offered his gun, and a neighbor offered a small pistol which he was willing to sell for seven francs. | Он предлагал свое ружье, а сосед - маленький пистолет, за который он хотел получить семь франков. |
| Moreover, the revolutionary fever was growing. | Впрочем, революционная горячка усиливалась. |
| Not a point in Paris nor in France was exempt from it. | Ни один уголок Парижа и Франции не составлял исключения. |
| The artery was beating everywhere. | Всюду ощущалось биение ее пульса. |
| Like those membranes which arise from certain inflammations and form in the human body, the network of secret societies began to spread all over the country. | Подобно оболочкам, которые образуются в человеческом теле вокруг тканей, пораженных воспалительным процессом, сеть тайных обществ начала распространяться по всей стране. |
| From the associations of the Friends of the People, which was at the same time public and secret, sprang the Society of the Rights of Man, which also dated from one of the orders of the day: Pluviose, Year 40 of the republican era, which was destined to survive even the mandate of the Court of Assizes which pronounced its dissolution, and which did not hesitate to bestow on its sections significant names like the following:- | Из общества Друзей народа, открытого и вместе с тем тайного, возникло общество Прав человека, датировавшее одно из своих распоряжений так Плювиоз, год 40-й республиканской эры, -общество, которому было суждено пережить даже постановление уголовного суда о своем роспуске и которое, не колеблясь, давало своим секциям многозначительные названия: |
| Pikes. | Пики. |
| Tocsin. | Набат. |
| Signal cannon. | Сигнальная пушка. |
| Phrygian cap. | Фригийский колпак. |
| January 21. | 21 января. |
| The beggars. | Нищие. |
| The vagabonds. Forward march. | Бродяги. |
| Robespierre. | Робеспьер. |
| Level. | Нивелир. |
| Ca Ira. | Настанет день. |
| The Society of the Rights of Man engendered the Society of Action. | Общество Прав человека породило общество Действия. |
| These were impatient individuals who broke away and hastened ahead. | Его образовали нетерпеливые, отколовшиеся от общества и забежавшие вперед. |
| Other associations sought to recruit themselves from the great mother societies. | Другие союзы пополнялись за счет единомышленников из больших основных обществ. |
| The members of sections complained that they were torn asunder. | Члены секций жаловались, что их тянут в разные стороны. |
| Thus, the Gallic Society, and the committee of organization of the Municipalities. | Так образовался Галльский союз и Организационный комитет городских самоуправлений. |
| Thus the associations for the liberty of the press, for individual liberty, for the instruction of the people against indirect taxes. | Так образовались союзы: Свобода печати, Свобода личности. Народное образование. Борьба с косвенными налогами. |
| Then the Society of Equal Workingmen which was divided into three fractions, the levellers, the communists, the reformers. | Затем Общество рабочих - поборников равенства, делившееся на три фракции: поборников равенства, коммунистов и реформистов. |
| Then the Army of the Bastilles, a sort of cohort organized on a military footing, four men commanded by a corporal, ten by a sergeant, twenty by a sub-lieutenant, forty by a lieutenant; there were never more than five men who knew each other. | Затем Армия Бастилии, род когорты, организованной по-военному: каждой четверкой командовал капрал, десятью - сержант, двадцатью - младший лейтенант, четырьмя десятками лейтенант; здесь знали друг друга не больше чем пять человек. |
| Creation where precaution is combined with audacity and which seemed stamped with the genius of Venice. | Это выдумка, в которой осторожность сочеталась со смелостью, казалось, была отмечена гением Венеции. |
| The central committee, which was at the head, had two arms, the Society of Action, and the Army of the Bastilles. | Стоявший во главе центральный комитет имел две руки - Общество действия и Армию Бастилии. |
| A legitimist association, the Chevaliers of Fidelity, stirred about among these the republican affiliations. | Легитимистский Союз рыцарей верности ссорил эти республиканские объединения. |
| It was denounced and repudiated there. | Он был разоблачен и изгнан. |
| The Parisian societies had ramifications in the principal cities, Lyons, Nantes, Lille, Marseilles, and each had its Society of the Rights of Man, the Charbonniere, and The Free Men. | Парижские общества разветвлялись в главных городах. В Лионе, Нанте, Лилле и Марселе были общества Прав человека. Карбонариев, Свободного человека. |
| All had a revolutionary society which was called the Cougourde. | В Эксе было революционное общество под названием Кугурда. |
| We have already mentioned this word. | Мы уже упоминали о нем. |
| In Paris, the Faubourg Saint-Marceau kept up an equal buzzing with the Faubourg Saint-Antoine, and the schools were no less moved than the faubourgs. | В Париже предместье Сен -Марсо кипело не меньше, чем предместье Сент -Антуан, учебные заведения волновались не меньше, чем предместья. |
| A cafe in the Rue Saint-Hyacinthe and the wine-shop of the Seven Billiards, Rue des Mathurins-Saint-Jacques, served as rallying points for the students. | Кафе на улице Сент -Иасент и кабачок "Семь бильярдов" на улице Матюрен -Сен -Жак служили местом сборища студентов. |
| The Society of the Friends of the A B C affiliated to the Mutualists of Angers, and to the Cougourde of Aix, met, as we have seen, in the Cafe Musain. | Общество Друзей азбуки, тесно связанное с обществами взаимопомощи в Анжере и Кугурды -в Эксе, как известно, устраивало собрания в кафе "Мюзен". |
| These same young men assembled also, as we have stated already, in a restaurant wine-shop of the Rue Mondetour which was called Corinthe. | Те же молодые люди встречались, о чем мы уже упоминали, в кабачке "Коринф", близ улицы Мондетур. |
| These meetings were secret. | Эти собрания были тайными. |
| Others were as public as possible, and the reader can judge of their boldness from these fragments of an interrogatory undergone in one of the ulterior prosecutions: | Другие, насколько допускали обстоятельства, были открытыми; об их вызывающе смелом характере можно судить по отрывка допроса в одном из последующих процессов: |
| "Where was this meeting held?" | "Где происходило собрание? |
| "In the Rue de la Paix." "At whose house?" | - На улице Мира - У кого? |
| "In the street." | - На улице. |
| "What sections were there?" | Какие секции были там? |
| "Only one." | - Одна. |
| "Which?" | - Какая? |
| "The Manuel section." | - Секция Манюэль. |
| "Who was its leader?" | - Кто был ее руководителем? |
| "I." "You are too young to have decided alone upon the bold course of attacking the government. | - Я- Вы еще слишком молоды, чтобы самостоятельно принять опасное решение вступить в борьбу с правительством. |
| Where did your instructions come from?" "From the central committee." | Откуда вы получали указания? -Из центрального комитета". |
| The army was mined at the same time as the population, as was proved subsequently by the operations of Beford, Luneville, and Epinard. | Армия была в такой же степени взбудоражена, как и народ, что подтвердилось позднее волнениями в Бельфоре, Люневиле и Эпинале. |
| They counted on the fifty-second regiment, on the fifth, on the eighth, on the thirty-seventh, and on the twentieth light cavalry. | Мятежники рассчитывали на пятьдесят второй полк, пятый, восьмой, тридцать седьмой и двадцатый кавалерийский. |
| In Burgundy and in the southern towns they planted the liberty tree; that is to say, a pole surmounted by a red cap. | В Бургундии и южных городах водружали дерево Свободы, то есть шест, увенчанный красным колпаком. |
| Such was the situation. | Таково было положение дел. |
| The Faubourg Saint-Antoine, more than any other group of the population, as we stated in the beginning, accentuated this situation and made it felt. | И это положение дел, как мы уже говорили в самом начале, особенно сильно и остро давало себя чувствовать в Сент -Антуанском предместье. |
| That was the sore point. | Именно там был очаг возбуждения. |
| This old faubourg, peopled like an ant-hill, laborious, courageous, and angry as a hive of bees, was quivering with expectation and with the desire for a tumult. | Это старинное предместье, населенное, как муравейник, работящее, смелое и сердитое, как улей, трепетало в нетерпеливом ожидании взрыва. |
| Everything was in a state of agitation there, without any interruption, however, of the regular work. | Там все волновалось, но работа из-за этого не останавливалась. |
| It is impossible to convey an idea of this lively yet sombre physiognomy. | Ничто не могло бы дать представления о его живом и сумрачном облике. |
| In this faubourg exists poignant distress hidden under attic roofs; there also exist rare and ardent minds. | В этом предместье под кровлями мансард таилась ужасающая нищета; там же можно было найти людей пылкого и редкого ума. |
| It is particularly in the matter of distress and intelligence that it is dangerous to have extremes meet. | А именно нищета и ум представляют собой особенно грозное сочетание крайностей. |
| The Faubourg Saint-Antoine had also other causes to tremble; for it received the counter-shock of commercial crises, of failures, strikes, slack seasons, all inherent to great political disturbances. | У предместья Сент -Антуав были и другие причины для волнений: на нем всегда отражаются торговые кризисы, банкротство, стачки, безработица, неотделимые от великих политических потрясений. |
| In times of revolution misery is both cause and effect. | Во время революции нужда - и причина и следствие. |
| The blow which it deals rebounds upon it. | Удар ее разящей руки отзывается и на ней самой. |
| This population full of proud virtue, capable to the highest degree of latent heat, always ready to fly to arms, prompt to explode, irritated, deep, undermined, seemed to be only awaiting the fall of a spark. | Население этого предместья, исполненное неустрашимого мужества, способное таить в себе величайший душевный пыл, всегда готовое взяться за оружие, легко воспламеняющееся, раздраженное, непроницаемое, подготовленное к восстанию, казалось, только ожидало искры. |
| Whenever certain sparks float on the horizon chased by the wind of events, it is impossible not to think of the Faubourg Saint-Antoine and of the formidable chance which has placed at the very gates of Paris that powder-house of suffering and ideas. | Каждый раз, когда на горизонте реяли эти искры, гонимые ветром событий, нельзя было не подумать о Сент -Антуанском предместье и о грозной случайности, поместившей у ворот Парижа эту пороховницу страдания н мысли. |
| The wine-shops of the Faubourg Antoine, which have been more than once drawn in the sketches which the reader has just perused, possess historical notoriety. | Кабачки "предместья Антуан", уже не раз упомянутые в предшествующем очерке, известны в истории. |
| In troublous times people grow intoxicated there more on words than on wine. | Во времена смут здесь опьянялись словом больше, чем вином. |
| A sort of prophetic spirit and an afflatus of the future circulates there, swelling hearts and enlarging souls. | Здесь чувствовалось воздействие некоего пророческого духа и веяний будущего, переполнявших сердца и возвышавших душу. |
| The cabarets of the Faubourg Saint-Antoine resemble those taverns of Mont Aventine erected on the cave of the Sibyl and communicating with the profound and sacred breath; taverns where the tables were almost tripods, and where was drunk what Ennius calls the sibylline wine. | Кабачки Антуанского предместья походят на таверны Авентинского холма, построенные над пещерой Сивиллы, откуда проникали в них идущие из ее глубин священные дуновения, - на те таверны, где столы были подобны треножникам и где пили тот напиток, который Энний называет сивиллиным вином. |
| The Faubourg Saint-Antoine is a reservoir of people. | Сент -Антуанское предместье-это запасное хранилище народа. |
| Revolutionary agitations create fissures there, through which trickles the popular sovereignty. | Революционное потрясение вызывает в нем трещины, сквозь которые пробивается верховная власть народа. |
| This sovereignty may do evil; it can be mistaken like any other; but, even when led astray, it remains great. | Эта верховная власть может поступать дурно, у нее, как и у всякой другой, возможны ошибки; но, даже заблуждаясь, она остается великой. |
| We may say of it as of the blind cyclops, Ingens. | О ней можно сказать, как о слепом циклопе: Ingens*. *Могучий (лат). |
| In '93, according as the idea which was floating about was good or evil, according as it was the day of fanaticism or of enthusiasm, there leaped forth from the Faubourg Saint-Antoine now savage legions, now heroic bands. | В 93-м году, в зависимости от того, хороша или дурна была идея, владевшая умами, говорил ли в них в этот день фанатизм или благородный энтузиазм, из Сент -Антуанского предместья выходили легионы дикарей или отряды героев. |
| Savage. | Дикарей... |
| Let us explain this word. | Поясним это выражение. |
| When these bristling men, who in the early days of the revolutionary chaos, tattered, howling, wild, with uplifted bludgeon, pike on high, hurled themselves upon ancient Paris in an uproar, what did they want? | Чего хотели эти озлобленные люди, которые в дни созидающего революционного хаоса, оборванные, рычащие, свирепые, с дубинами наготове, с поднятыми пиками бросались на старый потрясенный Париж? |
| They wanted an end to oppression, an end to tyranny, an end to the sword, work for men, instruction for the child, social sweetness for the woman, liberty, equality, fraternity, bread for all, the idea for all, the Edenizing of the world. | Они хотели положить конец угнетению, конец тирании, конец войнам; они хотели работы для взрослого, грамоты для ребенка, заботы общества для женщины, свободы, равенства, братства, хлеба для всех, превращения всего мира в рай земной, Прогресса. |
| Progress; and that holy, sweet, and good thing, progress, they claimed in terrible wise, driven to extremities as they were, half naked, club in fist, a roar in their mouths. | И доведенные до крайности, вне себя, страшные, полуголые, с дубинами в руках, с проклятиями на устах, они требовали этого святого, доброго и мирного прогресса. |
| They were savages, yes; but the savages of civilization. | То были дикари, да; но дикари цивилизации. |
| They proclaimed right furiously; they were desirous, if only with fear and trembling, to force the human race to paradise. | Они с остервенением утверждали право; пусть даже путем страха и ужаса, но они хотели принудить человеческий род жить в раю. |
| They seemed barbarians, and they were saviours. | Они казались варварами, а были спасителями. |
| They demanded light with the mask of night. | Скрытые под маской тьмы, они требовали света. |
| Facing these men, who were ferocious, we admit, and terrifying, but ferocious and terrifying for good ends, there are other men, smiling, embroidered, gilded, beribboned, starred, in silk stockings, in white plumes, in yellow gloves, in varnished shoes, who, with their elbows on a velvet table, beside a marble chimney-piece, insist gently on demeanor and the preservation of the past, of the Middle Ages, of divine right, of fanaticism, of innocence, of slavery, of the death penalty, of war, glorifying in low tones and with politeness, the sword, the stake, and the scaffold. | Наряду с этими людьми, свирепыми и страшными, - мы это признаем, - но свирепыми и страшными во имя блага, есть и другие люди, улыбающиеся, в расшитой золотой одежде, в лентах и звездах, в шелковых чулках, белых перьях, желтых перчатках, лакированных туфлях; облокотившись на обитый бархатом столик возле мраморного камина, они с кротким видом высказываются за сохранение и поддержку прошлого, средневековья, священного права, фанатизма, невежества, рабства, смертной казни и войны, вполголоса и учтиво прославляя меч, костер и эшафот. |
| For our part, if we were forced to make a choice between the barbarians of civilization and the civilized men of barbarism, we should choose the barbarians. | Если бы мы были вынуждены сделать выбор между варварами, проповедующими цивилизацию, и людьми цивилизованными, проповедующими варварство, - мы выбрали бы первых. |
| But, thank Heaven, still another choice is possible. | Но, благодарение небу, возможен другой выбор. |
| No perpendicular fall is necessary, in front any more than in the rear. | Нет необходимости низвергаться в бездну ни ради прошлого, ни ради будущего. |
| Neither despotism nor terrorism. | Ни деспотизма, ни террора. |
| We desire progress with a gentle slope. | Мы хотим идти к прогрессу пологой тропой. |
| God takes care of that. | Господь позаботится об этом. |
| God's whole policy consists in rendering slopes less steep. | Сглаживание неровностей пути - в этом вся политика бога. |
| CHAPTER VI-ENJOLRAS AND HIS LIEUTENANTS | Глава шестая АНЖОЛЬРАС И ЕГО ПОМОЩНИКИ |
| It was about this epoch that Enjolras, in view of a possible catastrophe, instituted a kind of mysterious census. | Незадолго до этого Анжольрас, предвидя возможные события, произвел нечто вроде скрытой проверки. |
| All were present at a secret meeting at the Cafe Musain. | Все были на тайном собрании в кафе "Мюзен". |
| Enjolras said, mixing his words with a few half-enigmatical but significant metaphors:- | Введя в свою речь несколько полузагадочных, но многозначительных метафор, Анжольрас сказал: |
| "It is proper that we should know where we stand and on whom we may count. | - Не мешает знать, чем мы располагаем и на кого можем рассчитывать. |
| If combatants are required, they must be provided. | Кто хочет иметь бойцов, должен их подготовить. |
| It can do no harm to have something with which to strike. | Должен иметь чем воевать. Повредить это не может. |
| Passers-by always have more chance of being gored when there are bulls on the road than when there are none. | Когда на дороге быки, у прохожих больше вероятности попасть им на рога, чем тогда, когда их нет. |
| Let us, therefore, reckon a little on the herd. | Подсчитаем примерно, каково наше стадо. |
| How many of us are there? | Сколько нас? |
| There is no question of postponing this task until to-morrow. | Не стоит откладывать это на завтра. |
| Revolutionists should always be hurried; progress has no time to lose. | Революционеры всегда должны спешить; у прогресса мало времени. |
| Let us mistrust the unexpected. | Не будем доверять неожиданному. |
| Let us not be caught unprepared. | Не дадим захватить себя врасплох. |
| We must go over all the seams that we have made and see whether they hold fast. | Нужно пройтись по всем швам, которые мы сделали, и посмотреть, прочны ли они. |
| This business ought to be concluded to-day. | Доведем дело до конца, доведем сегодня же. |
| Courfeyrac, you will see the polytechnic students. | Ты, Курфейрак, пойди взгляни на политехников. |
| It is their day to go out. To-day is Wednesday. | Сегодня среда - у них день отдыха. |
| Feuilly, you will see those of the Glaciere, will you not? | Фейи! Вы взглянете на тех, что в Гласьер, не так ли? |
| Combeferre has promised me to go to Picpus. | Комбефер обещал мне побывать в Пикпюсе. |
| There is a perfect swarm and an excellent one there. | Там все клокочет. |
| Bahorel will visit the Estrapade. | Баорель посетит Эстрападу. |
| Prouvaire, the masons are growing lukewarm; you will bring us news from the lodge of the Rue de Grenelle-Saint-Honore. | Прувер! Масоны охладевают. Ты принесешь нам вести о ложе на улице Гренель -Сент -Оноре. |
| Joly will go to Dupuytren's clinical lecture, and feel the pulse of the medical school. | Жоли пойдет в клинику Дюпюитрена и пощупает пульс у Медицинской школы. |
| Bossuet will take a little turn in the court and talk with the young law licentiates. | Боссюэ прогуляется до судебной палаты и поговорит с начинающими юристами. |
| I will take charge of the Cougourde myself." | Я же займусь Кугурдой. |
| "That arranges everything," said Courfeyrac. | - Значит, все в порядке, - сказал Курфейрак. |
| "No." | - Нет. |
| "What else is there?" | - Что же еще? |
| "A very important thing." | - Очень важное дело. |
| "What is that?" asked Courfeyrac. | - Какое? - спросил Курфейрак |
| "The Barriere du Maine," replied Enjolras. | - Менская застава, - ответил Аижольрас. |
| Enjolras remained for a moment as though absorbed in reflection, then he resumed:- | Он помедлил, как бы раздумывая, потом заговорил снова: |
| "At the Barriere du Maine there are marble-workers, painters, and journeymen in the studios of sculptors. | - У Менской заставы живут мраморщики, художники, ученики ваятелей. |
| They are an enthusiastic family, but liable to cool off. | Это ребята горячие, но склонные остывать. |
| I don't know what has been the matter with them for some time past. | Я не знаю, что с ними происходит с некоторого времени. |
| They are thinking of something else. | Они думают о чем-то другом. |
| They are becoming extinguished. | Их пыл угасает. |
| They pass their time playing dominoes. | Они тратят время на домино. |
| There is urgent need that some one should go and talk with them a little, but with firmness. | Необходимо поговорить с ними немного, но твердо. |
| They meet at Richefeu's. | Они собираются у Ришфе. |
| They are to be found there between twelve and one o'clock. | Там их можно застать между двенадцатью и часом. |
| Those ashes must be fanned into a glow. | Надо бы раздуть этот уголь под пеплом. |
| For that errand I had counted on that abstracted Marius, who is a good fellow on the whole, but he no longer comes to us. | Я рассчитывал на беспамятного Мариуса, малого, в общем, славного, но он не появляется. |
| I need some one for the Barriere du Maine. | Мне бы нужен был кто-нибудь для Менской заставы. |
| I have no one." | Но у меня нет людей. |
| "What about me?" said Grantaire. | -А я? - сказал Грантер. |
| "Here am I." | - Я-то ведь здесь! |
| "You?" | -Ты? |
| "I " | -Я. |
| "You indoctrinate republicans! you warm up hearts that have grown cold in the name of principle!" | - Тебе поучать республиканцев! Тебе раздувать во имя принципов огонь в охладевших сердцах! |
| "Why not?" | - Почему же нет? |
| "Are you good for anything?" | - Да разве ты на что-нибудь годишься? |
| "I have a vague ambition in that direction," said Grantaire. | - Но я некоторым образом стремлюсь к этому. |
| "You do not believe in everything." | -Ты ни во что не веришь. |
| "I believe in you." | - Я верю в тебя. |
| "Grantaire will you do me a service?" | - Грантер! Хочешь оказать мне услугу? |
| "Anything. | - Какую угодно! |
| I'll black your boots." | Могу даже почистить тебе сапоги. |
| "Well, don't meddle with our affairs. | - Хорошо. В таком случае не вмешивайся в наши дела. |
| Sleep yourself sober from your absinthe." | Потягивай абсент. |
| "You are an ingrate, Enjolras." | -Анжольрас! Ты неблагодарен. |
| "You the man to go to the Barriere du Maine! | - И ты скажешь, что готов пойти к Менской заставе? |
| You capable of it!" | Ты на это способен? |
| "I am capable of descending the Rue de Gres, of crossing the Place Saint-Michel, of sloping through the Rue Monsieur-le-Prince, of taking the Rue de Vaugirard, of passing the Carmelites, of turning into the Rue d'Assas, of reaching the Rue du Cherche-Midi, of leaving behind me the Conseil de Guerre, of pacing the Rue des Vieilles-Tuileries, of striding across the boulevard, of following the Chaussee du Maine, of passing the barrier, and entering Richefeu's. | - Я способен пойти по улице Г ре, пересечь площадь Сен -Мишель, пройти улицей Принца до улицы Вожирар, потом миновать Кармелитов, свернуть на улицу Ассас, добраться до улицы Шерш -Миди, оставить за собой Военный совет, пробежать по Старому Тюильри, проскочить бульвар, наконец, идя по Менскому шоссе, пройти заставу и попасть прямо к Ришфе. |
| I am capable of that. | Я на это способен. |
| My shoes are capable of that." | И мои сапоги тоже способны. |
| "Do you know anything of those comrades who meet at Richefeu's?" | - Знаешь ли ты хоть немного товарищей у Ришфе? |
| "Not much. | - Не так чтобы очень. |
| We only address each other as thou." | Однако я с ними на "ты". |
| "What will you say to them?" | - Что же ты им скажешь? |
| "I will speak to them of Robespierre, pardi! | - Я поговорю с ними о Робеспьере, черт возьми! |
| Of Danton. | О Дантоне. |
| Of principles." | О принципах. |
| "You?" | -Ты?! |
| "I. | -Я. |
| But I don't receive justice. | Меня не ценят. |
| When I set about it, I am terrible. | Но когда я берусь за дело, берегись! |
| I have read Prudhomme, I know the Social Contract, I know my constitution of the year Two by heart. | Я читал Прюдома, мне известен Общественный договор, я знаю назубок конституцию Второго года! |
| 'The liberty of one citizen ends where the liberty of another citizen begins.' | "Свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого". |
| Do you take me for a brute? | И, по-твоему, я невежда? |
| I have an old bank-bill of the Republic in my drawer. | У меня в письменном столе хранится старая ассигнация. |
| The Rights of Man, the sovereignty of the people, sapristi! | Права человека, верховная власть народа, черт меня побери! |
| I am even a bit of a Hebertist. | Я даже немного эбертист. |
| I can talk the most superb twaddle for six hours by the clock, watch in hand." | Я могу с часами в руках толковать о самых изумительных вещах шесть часов подряд. |
| "Be serious," said Enjolras. | - Будь посерьезнее, -сказал Анжольрас. |
| "I am wild," replied Grantaire. | - Уж куда серьезнее! - ответил Грантер. |
| Enjolras meditated for a few moments, and made the gesture of a man who has taken a resolution. | Анжольрас подумал немного и вскинул голову с видом человека, который принял решение: |
| "Grantaire," he said gravely, "I consent to try you. | -Грантер! - сказал он значительно, - Я согласен испытать тебя. |
| You shall go to the Barriere du Maine." | Отправляйся к Менской заставе. |
| Grantaire lived in furnished lodgings very near the Cafe Musain. | Грантер жил в меблированных комнатах рядом с кафе "Мюзен". |
| He went out, and five minutes later he returned. | Он ушел н вернулся через пять минут. |
| He had gone home to put on a Robespierre waistcoat. | Он побывал дома, чтобы надеть жилет во вкусе эпохи Робеспьера. |
| "Red," said he as he entered, and he looked intently at Enjolras. | - Красный, - сказал он, входя и пристально глядя на Анжольраса. |
| Then, with the palm of his energetic hand, he laid the two scarlet points of the waistcoat across his breast. | Энергичным жестом он прижал обе руки к пунцовым отворотам жилета. |
| And stepping up to Enjolras, he whispered in his ear:- | Подойдя к Анжольрасу, он шепнул ему на ухо: |
| "Be easy." | - Не беспокойся. |
| He jammed his hat on resolutely and departed. | Затем решительно нахлобучил шляпу и удалился. |
| A quarter of an hour later, the back room of the Cafe Musain was deserted. | Четверть часа спустя дальняя комната в кафе "Мюзен" была пуста. |
| All the friends of the A B C were gone, each in his own direction, each to his own task. | Все Друзья азбуки разошлись по своим делам. |
| Enjolras, who had reserved the Cougourde of Aix for himself, was the last to leave. | Анжольрас, взявший на себя Кугурду, вышел последним. |
| Those members of the Cougourde of Aix who were in Paris then met on the plain of Issy, in one of the abandoned quarries which are so numerous in that side of Paris. | Члены Кугурды из Экса, находившиеся в Париже, собирались тогда в долине Исси, в одной из заброшенных каменоломен, многочисленных по эту сторону Сены. |
| As Enjolras walked towards this place, he passed the whole situation in review in his own mind. | Анжольрас, шагая к месту встречи, обдумывал положение вещей. |
| The gravity of events was self-evident. | Серьезность того, что происходило, была очевидна. |
| When facts, the premonitory symptoms of latent social malady, move heavily, the slightest complication stops and entangles them. | Когда события, предвестники некоей скрытой общественной болезни, развиваются медленно, малейшее осложнение останавливает их и запутывает. |
| A phenomenon whence arises ruin and new births. | Вот где причина развала и возрождения. |
| Enjolras descried a luminous uplifting beneath the gloomy skirts of the future. | Анжольрас прозревал блистательное восстание под темным покровом будущего. |
| Who knows? | Кто знает? |
| Perhaps the moment was at hand. | Быть может, эта минута приближается. |
| The people were again taking possession of right, and what a fine spectacle! | Народ, снова завоевывающий свои права! Какое прекрасное зрелище! |
| The revolution was again majestically taking possession of France and saying to the world: | Революция снова величественно завладевает Францией, вещая миру: |
| "The sequel to-morrow!" | "Продолжение завтра". |
| Enjolras was content. | Анжольрас был доволен. |
| The furnace was being heated. | Горнило дышало жаром. |
| He had at that moment a powder train of friends scattered all over Paris. | За Анжольрасом тянулас? длинная пороховая дорожка - его друзья, рассеянные по всему Парижу. |
| He composed, in his own mind, with Combeferre's philosophical and penetrating eloquence, Feuilly's cosmopolitan enthusiasm, Courfeyrac's dash, Bahorel's smile, Jean Prouvaire's melancholy, Joly's science, Bossuet's sarcasms, a sort of electric spark which took fire nearly everywhere at once. | Мысленно он соединял философское проникновенное красноречие Комбефера с восторженностью Фейи - этого гражданина мира, с пылом Курфейрака, смехом Баореля, грустью Жана Прувера, ученостью Жоли, сарказмами Боссюэ, -все вместе производило что-то вроде потрескивания, всюду и одновременно сопровождающееся электрическими искрами. |
| All hands to work. | Все за работой. |
| Surely, the result would answer to the effort. | Результат, без сомнения, будет достоин затраченных усилий. |
| This was well. | Это хорошо. |
| This made him think of Grantaire. | И тут он вспомнил о Грантере. |
| "Hold," said he to himself, "the Barriere du Maine will not take me far out of my way. | "Собственно говоря, Менская застава мне почти по дороге, - сказал он себе. |
| What if I were to go on as far as Richefeu's? | - Не пойти ли мне к Ришфе? |
| Let us have a look at what Grantaire is about, and see how he is getting on." | Посмотрим, что делает Грантер и чего он успел добиться". |
| One o'clock was striking from the Vaugirard steeple when Enjolras reached the Richefeu smoking-room. | На колокольне Вожирар пробило час, когда Анжольрас добрался до курильни Ришфе. |
| He pushed open the door, entered, folded his arms, letting the door fall to and strike his shoulders, and gazed at that room filled with tables, men, and smoke. | Он с такой силой распахнул дверь, что она хлопнула его по спине, скрестил руки и окинул взглядом залу, заполненную столами, людьми и табачным дымом. |
| A voice broke forth from the mist of smoke, interrupted by another voice. | Чей-то голос грохотал в этом тумане, нетерпеливо прерываемый другими. |
| It was Grantaire holding a dialogue with an adversary. | То был Грантер, споривший со своим противником. |
| Grantaire was sitting opposite another figure, at a marble Saint-Anne table, strewn with grains of bran and dotted with dominos. | Г рантер сидел с кем-то за столиком из крапчатого мрамора, посыпанным отрубями и усеянным созвездиями костяшек домино. |
| He was hammering the table with his fist, and this is what Enjolras heard:- | Он стучал кулаком по этому мрамору. Вот что услышал Анжольрас: |
| "Double-six." | - Два раза шесть. |
| "Fours." | - Четверка. |
| "The pig! | - Свинья! |
| I have no more." | У меня таких нет. |
| "You are dead. | -Ты пропал. |
| A two." | Двойка. |
| "Six." | - Шесть. |
| "Three." | - Три. |
| "One." | - Очко! |
| "It's my move." | - Мне ходить. |
| "Four points." | - Четыре очка. |
| "Not much." | - Неважно. |
| "It's your turn." | - Тебе ходить. |
| "I have made an enormous mistake." | - Я здорово промазал. |
| "You are doing well." | -Ты пошел правильно. |
| "Fifteen." | - Пятнадцать. |
| "Seven more." | - И еще семь. |
| "That makes me twenty-two." [Thoughtfully, "Twenty-two!"] | - Теперь у меня двадцать два. (Задумчиво.) Двадцать два! |
| "You weren't expecting that double-six. | -Ты не ожидал двойной шестерки. |
| If I had placed it at the beginning, the whole play would have been changed." | Если бы я ее поставил в самом начале, вся игра пошла бы иначе. |
| "A two again." | -Та же двойка. |
| "One." | - Очко! |
| "One! | - Очко? |
| Well, five." | Так вот тебе пятерка. |
| "I haven't any." | - У меня нет. |
| "It was your play, I believe?" | -Ты же ее как будто выставил? |
| "Yes." | -Да. |
| "Blank." | - Пустышка. |
| "What luck he has! | - Ну и везет тебе! |
| Ah! | Да... |
| You are lucky! [Long reverie.] Two." | Везет! (Длительное раздумье.) Двушка. |
| "One." | - Очко! |
| "Neither five nor one. | - Проехал. |
| That's bad for you." | Не надоело еще? |
| "Domino." | - Кончил! |
| "Plague take it!" | - Ну и черт с тобой! |
| BOOK SECOND.-EPONINE | Книга вторая ЭПОНИНА |
| CHAPTER I-THE LARK'S MEADOW | Глава первая ЖАВОРОНКОВО ПОЛЕ |
| Marius had witnessed the unexpected termination of the ambush upon whose track he had set Javert; but Javert had no sooner quitted the building, bearing off his prisoners in three hackney-coaches, than Marius also glided out of the house. | Мариус присутствовал при неожиданной развязке событий в той западне, о которой он предупредил Жавера; но лишь только Жавер покинул лачугу, увозя с собой на трех фиакрах своих пленников, как Мариус тоже ускользнул из дома. |
| It was only nine o'clock in the evening. | Было девять часов вечера. |
| Marius betook himself to Courfeyrac. | Мариус отправился к Курфейраку. |
| Courfeyrac was no longer the imperturbable inhabitant of the Latin Quarter, he had gone to live in the Rue de la Verrerie "for political reasons"; this quarter was one where, at that epoch, insurrection liked to install itself. | Курфейрак больше не был старожилом Латинского квартала: "по соображениям политическим", он жил теперь на Стекольной улице; этот квартал принадлежал к числу тех, где в описываемые времена охотно предоставляли убежище восстанию. |
| Marius said to Courfeyrac: | Мариус сказал Курфейраку: |
| "I have come to sleep with you." | "Я пришел к тебе ночевать". |
| Courfeyrac dragged a mattress off his bed, which was furnished with two, spread it out on the floor, and said: | Курфейрак стащил с кровати один из двух тюфяков, разложил его на полу и ответил: |
| "There." | "Готово". |
| At seven o'clock on the following morning, Marius returned to the hovel, paid the quarter's rent which he owed to Ma'am Bougon, had his books, his bed, his table, his commode, and his two chairs loaded on a hand-cart and went off without leaving his address, so that when Javert returned in the course of the morning, for the purpose of questioning Marius as to the events of the preceding evening, he found only Ma'am Bougon, who answered: | На следующий день в семь часов утра Мариус отправился в дом Горбо, заплатил за квартиру и все, что с него причиталось, тетушке Ворчунье, нагрузил на ручную тележку книги, постель, стол, комод и два стула и удалился, не оставив своего нового адреса, так что когда утром явился Жавер, чтобы допросить его о вчерашних событиях, то застал только тетушку Ворчунью, ответившую ему: |
| "Moved away!" | "Съехал!" |
| Ma'am Bougon was convinced that Marius was to some extent an accomplice of the robbers who had been seized the night before. | Тетушка Ворчунья была убеждена, что Мариус являлся сообщником воров, схваченных ночью. |
| "Who would ever have said it?" she exclaimed to the portresses of the quarter, "a young man like that, who had the air of a girl!" | "Кто бы мог подумать! - восклицала она, болтая с соседними привратницами. - Такой скромный молодой человек, ну прямо красная девица!" |
| Marius had two reasons for this prompt change of residence. | У Мариуса было два основания для столь быстрой перемены жилья. |
| The first was, that he now had a horror of that house, where he had beheld, so close at hand, and in its most repulsive and most ferocious development, a social deformity which is, perhaps, even more terrible than the wicked rich man, the wicked poor man. | Первое испытываемый им теперь ужас при мысли об этом доме, где он видел так близко, во всем его расцвете, в самом отвратительном и свирепом обличий, социальное уродство, быть может, еще более страшное, чем злодей богач: он видел злодея бедняка. |
| The second was, that he did not wish to figure in the lawsuit which would insue in all probability, and be brought in to testify against Thenardier. | Второе - его нежелание участвовать в каком бы то ни было судебном процессе, который, по всей вероятности, был неизбежен, и выступать свидетелем против Тенардье. |
| Javert thought that the young man, whose name he had forgotten, was afraid, and had fled, or perhaps, had not even returned home at the time of the ambush; he made some efforts to find him, however, but without success. | Жавер думал, что молодой человек, имени которого он не запомнил, испугался и убежал или, быть может, даже вовсе не вернулся домой к току времени, когда была поставлена засада; тем не менее он пытался разыскать его, но безуспешно. |
| A month passed, then another. | Прошел месяц, другой. |
| Marius was still with Courfeyrac. | Мариус все еще жил у Курфейрака. |
| He had learned from a young licentiate in law, an habitual frequenter of the courts, that Thenardier was in close confinement. | Через знакомого начинающего адвоката, завсегдатая суда, он узнал, что Тенардье в одиночном заключении. |
| Every Monday, Marius had five francs handed in to the clerk's office of La Force for Thenardier. | Каждый понедельник Мариус передавал для него в канцелярию тюрьмы Форс пять франков. |
| As Marius had no longer any money, he borrowed the five francs from Courfeyrac. | У Мариуса денег больше не было, и он брал эти пять франков у Курфейрака. |
| It was the first time in his life that he had ever borrowed money. | Впервые в жизни он занимал деньги. |
| These periodical five francs were a double riddle to Courfeyrac who lent and to Thenardier who received them. | Эти регулярно занимаемые пять франков стали двойной загадкой: для Курфейрака, дававшего их, и для Тенардье, получавшего их. |
| "To whom can they go?" thought Courfeyrac. | "Для кого бы это?" - раздумывал Курфейрак. |
| "Whence can this come to me?" Thenardier asked himself. | "Откуда бы это?" - спрашивал себя Тенардье. |
| Moreover, Marius was heart-broken. | Мариус глубоко страдал. |
| Everything had plunged through a trap-door once more. | Все снова как бы скрылось в подполье. |
| He no longer saw anything before him; his life was again buried in mystery where he wandered fumblingly. | Он ничего более не видел впереди; его жизнь опять погрузилась в тайну, где он бродил ощупью. |
| He had for a moment beheld very close at hand, in that obscurity, the young girl whom he loved, the old man who seemed to be her father, those unknown beings, who were his only interest and his only hope in this world; and, at the very moment when he thought himself on the point of grasping them, a gust had swept all these shadows away. | Одно мгновение в этой тьме, совсем близко от него, вновь промелькнули молодая девушка, которую он любил, и старик, казавшийся ее отцом, - неведомые ему существа, составлявшие весь смысл его жизни, единственную надежду в этом мире; и в тот миг, когда он надеялся их обрести, какое-то дуновение унесло с собой эти тени. |
| Not a spark of certainty and truth had been emitted even in the most terrible of collisions. | Ни проблеска истины, ни искры уверенности не вспыхнуло в нем даже при таком страшном ударе. |
| No conjecture was possible. | Никакой догадки. |
| He no longer knew even the name that he thought he knew. | Больше того, теперь он не знал даже имени, а прежде думал, что знает. |
| It certainly was not Ursule. And the Lark was a nickname. | Несомненно одно: она не Урсула"Жаворонок" -прозвище. |
| And what was he to think of the old man? | Что же думать о старике? |
| Was he actually in hiding from the police? | Действительно ли он скрывался от полиции? |
| The white-haired workman whom Marius had encountered in the vicinity of the Invalides recurred to his mind. | Мариусу вспомнился седовласый рабочий, которого он встретил недалеко от Дома инвалидов. |
| It now seemed probable that that workingman and M. Leblanc were one and the same person. | Теперь ему стало казаться вероятным, что этот рабочий и г-н Белый одно и то же лицо. |
| So he disguised himself? | Значит, он переодевался? |
| That man had his heroic and his equivocal sides. | В этом человеке было что-то героическое и что-то двусмысленное. |
| Why had he not called for help? | Почему он не позвал на помощь? |
| Why had he fled? | Почему он бежал? |
| Was he, or was he not, the father of the young girl? | Был он или не был отцом девушки? |
| Was he, in short, the man whom Thenardier thought that he recognized? | Наконец, был ли он именно тем человеком, которого Тенардье якобы признал? |
| Thenardier might have been mistaken. | Разве Тенардье не мог ошибиться? |
| These formed so many insoluble problems. | Сколько неразрешимых задач! |
| All this, it is true, detracted nothing from the angelic charms of the young girl of the Luxembourg. | Все это, правда, ничуть не умаляло ангельского очарования девушки из Люксембургского сада. |
| Heart-rending distress; Marius bore a passion in his heart, and night over his eyes. | Мариуса снедала мучительная тоска, страсть жгла его сердце, тьма стояла в глазах. |
| He was thrust onward, he was drawn, and he could not stir. | Его отталкивало и влекло одновременно, и он не мог двинуться с места. |
| All had vanished, save love. | Все исчезло, кроме любви. |
| Of love itself he had lost the instincts and the sudden illuminations. | Но ему изменил самый инстинкт любви, исчезли ее внезапные озарения. |
| Ordinarily, this flame which burns us lights us also a little, and casts some useful gleams without. | Обычно пламя, которое сжигает нас, вместе с тем просветляет, отбрасывая мерцающий отблеск вовне и указуя нам путь. |
| But Marius no longer even heard these mute counsels of passion. He never said to himself: | Но Мариус уже больше не слышал этих тайных советов страсти Он не говорил себе |
| "What if I were to go to such a place? | "Не пойти ли туда-то? |
| What if I were to try such and such a thing?" | Не испробовать ли это? |
| The girl whom he could no longer call Ursule was evidently somewhere; nothing warned Marius in what direction he should seek her. | Та, которую он больше не мог называть Урсулой, очевидно, где-то жила, но ничто не возвещало Мариусу, где именно он должен искать. |
| His whole life was now summed up in two words; absolute uncertainty within an impenetrable fog. | Вся его жизнь могла быть теперь обрисована несколькими словами полная неуверенность среди непроницаемого тумана. |
| To see her once again; he still aspired to this, but he no longer expected it. | Увидеть, увидеть ее! Он жаждал этого непрестанно, но ни на что больше не надеялся. |
| To crown all, his poverty had returned. | В довершение всего снова наступила нужда. |
| He felt that icy breath close to him, on his heels. | Он чувствовал вблизи, за своей спиной, ее леденящее дыхание. |
| In the midst of his torments, and long before this, he had discontinued his work, and nothing is more dangerous than discontinued work; it is a habit which vanishes. | Во время всех этих треволнений, и давно уже, он бросил работу, а нет ничего более опасного, чем прерванный труд; это исчезающая привычка. |
| A habit which is easy to get rid of, and difficult to take up again. | Привычка, которую легко оставить, но трудно восстановить. |
| A certain amount of dreaming is good, like a narcotic in discreet doses. | Мечтательность хороша, как наркотическое средство в умеренной дозе. |
| It lulls to sleep the fevers of the mind at labor, which are sometimes severe, and produces in the spirit a soft and fresh vapor which corrects the over-harsh contours of pure thought, fills in gaps here and there, binds together and rounds off the angles of the ideas. | Она успокаивает лихорадку деятельного ума, нередко жестокую, и порождает в нем легкий прохладный туман, смягчающий слишком резкие очертания ясной мысли, заполняет пробелы и пустоты, связывает отдельные группы идей и затушевывает их острые углы. |
| But too much dreaming sinks and drowns. | Но одна лишь мечтательность все затопляет и поглощает. |
| Woe to the brain-worker who allows himself to fall entirely from thought into reverie! | Г оре труженику ума, позволившему себе, покинув высоты мысли, всецело отдаться мечте! |
| He thinks that he can re-ascend with equal ease, and he tells himself that, after all, it is the same thing. | Он думает, что легко воспрянет, и убеждает себя, что, в общем, это одно и то же. |
| Error! | Заблуждение! |
| Thought is the toil of the intelligence, reverie its voluptuousness. | Мышление - работа ума, мечтательность - его сладострастие. |
| To replace thought with reverie is to confound a poison with a food. | Заменить мысль мечтой - значит принять яд за пищу. |
| Marius had begun in that way, as the reader will remember. | Как помнит читатель, Мариус с этого и начал. |
| Passion had supervened and had finished the work of precipitating him into chim?ras without object or bottom. | Неожиданно овладевшая им страсть в конце концов низвергла его в мир химер, беспредметный и бездонный. |
| One no longer emerges from one's self except for the purpose of going off to dream. | Он выходил из дому только чтобы побродить и помечтать. |
| Idle production. | Ленивые попытки жить! |
| Tumultuous and stagnant gulf. | Пучина, бурлящая и затягивающая. |
| And, in proportion as labor diminishes, needs increase. | По мере того как деятельность умерялась, нужда увеличивалась. |
| This is a law. | Это закон. |
| Man, in a state of reverie, is generally prodigal and slack; the unstrung mind cannot hold life within close bounds. | Человек в состоянии мечтательности, естественно, расточителен и слабоволен. Праздный ум не приспособлен к скромной, расчетливой жизни. |
| There is, in that mode of life, good mingled with evil, for if enervation is baleful, generosity is good and healthful. | Наряду с плохим в таком образе жизни есть и хорошее, ибо если вялость гибельна, то великодушие здорово и похвально. |
| But the poor man who is generous and noble, and who does not work, is lost. | Но человек бедный, щедрый, благородный и не работающий погибает. |
| Resources are exhausted, needs crop up. | Средства иссякают, потребности возрастают. |
| Fatal declivity down which the most honest and the firmest as well as the most feeble and most vicious are drawn, and which ends in one of two holds, suicide or crime. | Это роковой склон, на который вступают самые честные и самые стойкие, равно как и самые слабые и самые порочные; он приводит к одной из двух ям самоубийству или преступлению. |
| By dint of going outdoors to think, the day comes when one goes out to throw one's self in the water. | Если у человека завелась привычка выходить из дому, чтобы мечтать, то настанет день, когда он уйдет из дому, чтобы броситься в воду. |
| Excess of reverie breeds men like Escousse and Lebras. | Избыток мечтательности создает Эскусов и Лебра. |
| Marius was descending this declivity at a slow pace, with his eyes fixed on the girl whom he no longer saw. | Мариус медленно спускался по этому склону, сосредоточив взоры на той, кого он больше не видел. |
| What we have just written seems strange, and yet it is true. | То, о чем мы говорим, может показаться странным, и, однако, это так. |
| The memory of an absent being kindles in the darkness of the heart; the more it has disappeared, the more it beams; the gloomy and despairing soul sees this light on its horizon; the star of the inner night. | В темных глубинах сердца зажигается воспоминание об отсутствующем существе; чем безвозвратнее оно исчезло, тем ярче светит. Душа отчаявшаяся и мрачная видит этот свет на своем горизонте - то звезда ее ночи. |
| She-that was Marius' whole thought. | Она, только она и поглощала все мысли Мариуса. |
| He meditated of nothing else; he was confusedly conscious that his old coat was becoming an impossible coat, and that his new coat was growing old, that his shirts were wearing out, that his hat was wearing out, that his boots were giving out, and he said to himself: | Он не думал ни о чем другом, он видел, что его старый фрак неприличен, а новый становится старым, что его рубашки износились, шляпа износилась, сапоги износились, он чувствовал, что его жизнь изжита, и повторял про себя: |
| "If I could but see her once again before I die!" | "Только бы увидеть ее перед смертью!" |
| One sweet idea alone was left to him, that she had loved him, that her glance had told him so, that she did not know his name, but that she did know his soul, and that, wherever she was, however mysterious the place, she still loved him perhaps. | Лишь одна сладостная мысль оставалась у него: о том, что она его любила, что ее взоры сказали ему об этом, что пусть она не знала его имени, но зато знала его душу, что, быть может, там, где она сейчас, каково бы ни было это таинственное место, она все еще любит его. |
| Who knows whether she were not thinking of him as he was thinking of her? | Кто знает, не думает ли она о нем так же, как он думает о ней? |
| Sometimes, in those inexplicable hours such as are experienced by every heart that loves, though he had no reasons for anything but sadness and yet felt an obscure quiver of joy, he said to himself: | Иногда, в неизъяснимые знакомые всякому любящему сердцу часы имея основания только для скорби и все же ощущая смутный трепет радости, он твердил: |
| "It is her thoughts that are coming to me!" | "Это ее думы нашли меня!" |
| Then he added: | Потом прибавлял". |
| "Perhaps my thoughts reach her also." | "И мои думы, быть может, находят ее". |
| This illusion, at which he shook his head a moment later, was sufficient, nevertheless, to throw beams, which at times resembled hope, into his soul. | Это была иллюзия, и мгновение спустя, опомнясь, он покачивал головой, но она тем не менее успевала бросить в его душу луч, порой походивший на надежду. |
| From time to time, especially at that evening hour which is the most depressing to even the dreamy, he allowed the purest, the most impersonal, the most ideal of the reveries which filled his brain, to fall upon a notebook which contained nothing else. | Время от времени, особенно в вечерние часы, которые всего сильнее располагают к грусти мечтателей, он заносил в свою тетрадь, служившую только для этой цели, самую чистую, самую бесплотную, самую идеальную из грез, которыми любовь заполняла его мозг. |
| He called this "writing to her." | Он называл это "писать к ней". |
| It must not be supposed that his reason was deranged. | Но не следует думать, что его ум пришел в расстройство. |
| Quite the contrary. | Напротив. |
| He had lost the faculty of working and of moving firmly towards any fixed goal, but he was endowed with more clear-sightedness and rectitude than ever. Marius surveyed by a calm and real, although peculiar light, what passed before his eyes, even the most indifferent deeds and men; he pronounced a just criticism on everything with a sort of honest dejection and candid disinterestedness. | Он утратил способность работать и настойчиво идти к определенной цели, но более чем когда-либо отличался проницательностью и справедливостью суждений, Мариус видел в спокойном и верном, хотя и необычном освещении все, что происходило перед его глазами, даже события или людей, наиболее для него безразличных; он воспринимал все верно, но с какой-то нескрываемой им удрученностью и откровенным равнодушием. |
| His judgment, which was almost wholly disassociated from hope, held itself aloof and soared on high. | Его разум, почти утративший надежду, парил на недосягаемой высоте. |
| In this state of mind nothing escaped him, nothing deceived him, and every moment he was discovering the foundation of life, of humanity, and of destiny. | При таком состоянии его ума ничто не ускользало от него, ничто не обманывало; каждое мгновение он прозревал сущность жизни, человечества и судьбы. |
| Happy, even in the midst of anguish, is he to whom God has given a soul worthy of love and of unhappiness! | Счастлив даже в тоске своей тот, кому господь даровал душу, достойную любви и несчастия! |
| He who has not viewed the things of this world and the heart of man under this double light has seen nothing and knows nothing of the true. | Кто не видел явлений этого мира и сердца человеческого в таком двойном освещении, тот не видел ничего истинного и ничего не знает. |
| The soul which loves and suffers is in a state of sublimity. | Душа любящая и страдающая -возвышенна. |
| However, day followed day, and nothing new presented itself. | Но дни сменялись днями, а нового ничего не было. |
| It merely seemed to him, that the sombre space which still remained to be traversed by him was growing shorter with every instant. | Мариусу казалось, что темное пространство, которое ему оставалось пройти, укорачивается с каждым мгновением. |
| He thought that he already distinctly perceived the brink of the bottomless abyss. | Ему чудилось, что он уже отчетливо различает край бездонной пропасти. |
| "What!" he repeated to himself, "shall I not see her again before then!" | - Как! - повторял он. - И я ее перед этим не увижу? |
| When you have ascended the Rue Saint-Jacques, left the barrier on one side and followed the old inner boulevard for some distance, you reach the Rue de la Sante, then the Glaciere, and, a little while before arriving at the little river of the Gobelins, you come to a sort of field which is the only spot in the long and monotonous chain of the boulevards of Paris, where Ruysdael would be tempted to sit down. | Если двинуться по улице Сен -Жак, оставив в стороне заставу, и некоторое время идти вдоль прежнего внутреннего бульвара с левой его стороны, то дойдешь до улицы Санте, затем до Гласьер, а далее, не доходя до речки Гобеленов, вы видите нечто вроде поля, которое в длинном и однообразном поясе парижских бульваров представляет собой единственное место, где Рейсдаль поддался бы соблазну отдохнуть. |
| There is something indescribable there which exhales grace, a green meadow traversed by tightly stretched lines, from which flutter rags drying in the wind, and an old market-gardener's house, built in the time of Louis XIII., with its great roof oddly pierced with dormer windows, dilapidated palisades, a little water amid poplar-trees, women, voices, laughter; on the horizon the Pantheon, the pole of the Deaf-Mutes, the Val-de-Grace, black, squat, fantastic, amusing, magnificent, and in the background, the severe square crests of the towers of Notre Dame. | Все там исполнено прелести, источник которой неведом: зеленый лужок, над которым протянуты веревки, где сушится на ветру разное тряпье; старая, окруженная огородами ферма, построенная во времена Людовика XIII, с высокой крышей, причудливо прорезанной мансардами; полуразрушенные изгороди; вода, поблескивающая между тополями; женщины, смех, голоса; на горизонте -Пантеон, дерево возле Школы глухонемых, церковь Валь -де -Грас, черная, приземистая, причудливая, забавная, великолепная, а в глубине -строгие четырехугольные башни Собора Богоматери. |
| As the place is worth looking at, no one goes thither. | Местечко это стоит того, чтобы на него посмотреть, поэтому-то никто и не приходит сюда. |
| Hardly one cart or wagoner passes in a quarter of an hour. | Изредка, не чаще чем раз в четверть часа, здесь проезжает тележка или ломовой извозчик. |
| It chanced that Marius' solitary strolls led him to this plot of ground, near the water. | Однажды уединенные прогулки Мариуса привели его на этот лужок у реки. |
| That day, there was a rarity on the boulevard, a passer-by. | В тот день на бульваре оказалась редкость -прохожий. |
| Marius, vaguely impressed with the almost savage beauty of the place, asked this passer-by:-"What is the name of this spot?" | Мариус, пораженный диким очарованием местности, спросил его: - Как называется это место? |
| The person replied: | Прохожий ответил: |
| "It is the Lark's meadow." | - Жаворонково поле. |
| And he added: | И прибавил: |
| "It was here that Ulbach killed the shepherdess of Ivy." | - Это здесь Ульбах убил пастушку из Иври. |
| But after the word | После слова |
| "Lark" Marius heard nothing more. | "Жаворонково" Мариус ничего больше не слышал. |
| These sudden congealments in the state of reverie, which a single word suffices to evoke, do occur. | Порою человеком, погрузившимся в мечты, овладевает внезапное оцепенение - для этого довольно какого-нибудь одного слова. |
| The entire thought is abruptly condensed around an idea, and it is no longer capable of perceiving anything else. | Мысль сразу сосредоточивается на одном образе и неспособна ни к какому другому восприятию. |
| The Lark was the appellation which had replaced Ursule in the depths of Marius' melancholy.-" Stop," said he with a sort of unreasoning stupor peculiar to these mysterious asides, "this is her meadow. | "Жаворонок" - название, которым в глубокой своей меланхолии Мариус заменил имя Урсулы. "Ax! - сказал он в каком-то беспричинном изумлении, свойственном таинственным беседам с самим собой. - Так это ее поле! |
| I shall know where she lives now." | Здесь я узнаю, где она живет". |
| It was absurd, but irresistible. | Это было бессмысленно, но непреодолимо. |
| And every day he returned to that meadow of the Lark. | И он каждый день стал приходить на Жаворонково поле. |
| CHAPTER II-EMBRYONIC FORMATION OF CRIMES IN THE INCUBATION OF PRISONS | Глава вторая ЗАРОДЫШИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ТЮРЕМНОМ ГНЕЗДИЛИЩЕ |
| Javert's triumph in the Gorbeau hovel seemed complete, but had not been so. | Успех Жавера в доме Горбо казался полным, чего, однако, не было в действительности. |
| In the first place, and this constituted the principal anxiety, Javert had not taken the prisoner prisoner. | Прежде всего - а это было главной заботой Жавера - ему не удалось сделать пленника бандитов своим пленником. |
| The assassinated man who flees is more suspicious than the assassin, and it is probable that this personage, who had been so precious a capture for the ruffians, would be no less fine a prize for the authorities. | Если жертва убийцы скрывается, то она более подозрительна, чем сам убийца; вполне возможно, что эта личность, представлявшая драгоценную находку для преступников, была бы не менее хорошей добычей для властей. |
| And then, Montparnasse had escaped Javert. | Ускользнул от Жавера и Монпарнас. |
| Another opportunity of laying hands on that "devil's dandy" must be waited for. | Приходилось выжидать другого случая, чтобы наложить руку на этого "чертова франтика". |
| Montparnasse had, in fact, encountered Eponine as she stood on the watch under the trees of the boulevard, and had led her off, preferring to play Nemorin with the daughter rather than Schinderhannes with the father. | Действительно, Монпарнас, встретив Эпонину, стоявшую на карауле под деревьями бульвара, увел ее с собой, предпочитая быть Неморином с дочерью, чем Шиндерганнесом с отцом. |
| It was well that he did so. | Он избрал благую часть. |
| He was free. | Он остался на свободе. |
| As for Eponine, Javert had caused her to be seized; a mediocre consolation. | А Эпонину Жавер снова "сцапал". Но это было для него слабым утешением. |
| Eponine had joined Azelma at Les Madelonettes. | Эпонина присоединилась к Азельме в Мадлонет. |
| And finally, on the way from the Gorbeau house to La Force, one of the principal prisoners, Claquesous, had been lost. | Наконец во время перевозки арестованных из лачуги в тюрьму Форс один из главных преступников, Звенигрош, исчез. |
| It was not known how this had been effected, the police agents and the sergeants "could not understand it at all." He had converted himself into vapor, he had slipped through the handcuffs, he had trickled through the crevices of the carriage, the fiacre was cracked, and he had fled; all that they were able to say was, that on arriving at the prison, there was no Claquesous. | Никто не знал, как это случилось; агенты и сержанты "ничего не понимали"; он словно превратился в пар, он выскользнул из наручников, он просочился сквозь щели кареты - а щели в ней были - и убежал; когда подъехали к тюрьме, то могли только сказать, что Звенигроша нет. |
| Either the fairies or the police had had a hand in it. | Это было или волшебство, или дело полиции. |
| Had Claquesous melted into the shadows like a snow-flake in water? | Не растаял ли Звенигрош во мраке, как тают хлопья снега в воде? |
| Had there been unavowed connivance of the police agents? | Или то было соучастие не признавшихся в этом агентов? |
| Did this man belong to the double enigma of order and disorder? | Не был ли этот человек причастен к двойной загадке - беззакония и закона? |
| Was he concentric with infraction and repression? | Не был ли он олицетворением как преступления, так и возмездия? |
| Had this sphinx his fore paws in crime and his hind paws in authority? | Не опирался ли этот сфинкс передними лапами на злодеяние, а задними на власть? |
| Javert did not accept such comminations, and would have bristled up against such compromises; but his squad included other inspectors besides himself, who were more initiated than he, perhaps, although they were his subordinates in the secrets of the Prefecture, and Claquesous had been such a villain that he might make a very good agent. | Жавер не признавал этих сочетаний и возмутился бы при мысли о подобной сделке; но в его отделении были и другие надзиратели, хотя и состоявшие под его начальством, но лучше посвященные в тайны префектуры, а Звенигрош был таким злодеем, что мог оказаться и очень хорошим агентом. |
| It is an excellent thing for ruffianism and an admirable thing for the police to be on such intimate juggling terms with the night. | Иметь близкие отношения с ночным мраком, позволяющим незаметно исчезать, - это выгодно для бандитов и удобно для полиции. |
| These double-edged rascals do exist. | Такие двуликие мошенники существуют. |
| However that may be, Claquesous had gone astray and was not found again. | Как бы то ни было, исчезнувший Звенигрош не отыскался. |
| Javert appeared to be more irritated than amazed at this. | Жавер, казалось, был скорее раздражен, чем удивлен. |
| As for Marius, "that booby of a lawyer," who had probably become frightened, and whose name Javert had forgotten, Javert attached very little importance to him. | Что до Мариуса, "этого простофили адвоката, наверное струсившего", то для Жавера, забывшего его имя, он большого интереса не представлял. |
| Moreover, a lawyer can be hunted up at any time. | Кроме того, он - адвокат, значит разыщется. |
| But was he a lawyer after all? | Но только ли он адвокат? |
| The investigation had begun. | Следствие началось. |
| The magistrate had thought it advisable not to put one of these men of the band of Patron Minette in close confinement, in the hope that he would chatter. | Судебный следователь решил одного из шайки Петушиного часа не сажать в одиночку, рассчитывая, что он выболтает что-нибудь. |
| This man was Brujon, the long-haired man of the Rue du Petit-Banquier. | Этот человек был Брюжон, космач с Малой Банкирской улицы. |
| He had been let loose in the Charlemagne courtyard, and the eyes of the watchers were fixed on him. | Его выпустили во двор тюрьмы Шарлемань, где сторожа бдительно надзирали за ним. |
| This name of Brujon is one of the souvenirs of La Force. | Имя Брюжона - одно из памятных в тюрьме Форс. |
| In that hideous courtyard, called the court of the Batiment-Neuf (New Building), which the administration called the court Saint-Bernard, and which the robbers called the Fosse-aux-Lions (The Lion's Ditch), on that wall covered with scales and leprosy, which rose on the left to a level with the roofs, near an old door of rusty iron which led to the ancient chapel of the ducal residence of La Force, then turned in a dormitory for ruffians, there could still be seen, twelve years ago, a sort of fortress roughly carved in the stone with a nail, and beneath it this signature:- BRUJON, 1811. | В отвратительном дворе так называемого Нового здания, который администрация именовала Сен -Бернарским двором, а воры - Львиным рвом, с левой стороны есть стена, покрытая чешуей и лишаями плесени и подымающаяся вровень с крышами. На этой стене, недалеко от старых, заржавленных железных ворот, ведущих в бывшую часовню герцогского дворца Форс, ставшую спальней преступников, можно было видеть еще лет двенадцать тому назад нечто вроде изображения крепости, грубо нацарапанного гвоздем на камне, а под ним надпись: Брюжон, 1811. |
| The Brujon of 1811 was the father of the Brujon of 1832. | Брюжон 1811 года был отцом Брюжона 1832 года. |
| The latter, of whom the reader caught but a glimpse at the Gorbeau house, was a very cunning and very adroit young spark, with a bewildered and plaintive air. | Последний, которого мы видели мельком в засаде у Горбо, был молодой парень, очень хитрый и очень ловкий, прикидывавшийся растерянным и жалким. |
| It was in consequence of this plaintive air that the magistrate had released him, thinking him more useful in the Charlemagne yard than in close confinement. | Именно по причине жалкого его вида судья и предоставил ему некоторую свободу, полагая, что он больше будет полезен на дворе Шарлемань, чем в одиночном заключении. |
| Robbers do not interrupt their profession because they are in the hands of justice. | Воры не прекращают своей работы, попадая в руки правосудия. |
| They do not let themselves be put out by such a trifle as that. | Такой пустяк их не затрудняет. |
| To be in prison for one crime is no reason for not beginning on another crime. | Сидеть в тюрьме за уже совершенное преступление - отнюдь не помеха для подготовки другого. |
| They are artists, who have one picture in the salon, and who toil, nonetheless, on a new work in their studios. | Так художники, выставив картину в Салоне, продолжают работать над новым творением в своей мастерской. |
| Brujon seemed to be stupefied by prison. | Брюжон, казалось, одурел в тюрьме. |
| He could sometimes be seen standing by the hour together in front of the sutler's window in the Charlemagne yard, staring like an idiot at the sordid list of prices which began with: garlic, 62 centimes, and ended with: cigar, 5 centimes. | Он целыми часами, как идиот, простаивал во дворе Шарлемань перед оконцем буфетчика, созерцая гнусный прейскурант тюремной лавчонки, начинавшийся: "Чеснок- 62 сантима" и кончавшийся: |
| Or he passed his time in trembling, chattering his teeth, saying that he had a fever, and inquiring whether one of the eight and twenty beds in the fever ward was vacant. | "Сигара 5 сантимов", или весь трясся, стучал зубами я, жалуясь на лихорадку, справлялся, не освободилась ля одна из двадцати восьми кроватей в больничной палате для лихорадочных. |
| All at once, towards the end of February, 1832, it was discovered that Brujon, that somnolent fellow, had had three different commissions executed by the errand-men of the establishment, not under his own name, but in the name of three of his comrades; and they had cost him in all fifty sous, an exorbitant outlay which attracted the attention of the prison corporal. | Вдруг во второй половине февраля 1832 года стало известно, что Брюжон, эта рохля, дал трем тюремным рассыльным от имени трех своих приятелей три разных поручения, обошедшихся ему в пятьдесят су, - сумма непомерная, обратившая внимание начальника тюремной стражи. |
| Inquiries were instituted, and on consulting the tariff of commissions posted in the convict's parlor, it was learned that the fifty sous could be analyzed as follows: three commissions; one to the Pantheon, ten sous; one to Val-de-Grace, fifteen sous; and one to the Barriere de Grenelle, twenty-five sous. | Узнав об этом и справившись с тарифом поручений, вывешенным в приемной тюрьмы, пришли к выводу, что пятьдесят су были распределены таким образом: из трех поручений одно было в Пантеон - десять су, другое в Валь -де -Грас пятнадцать су, третье на Гренельскую заставу - двадцать пять су. |
| This last was the dearest of the whole tariff. | Последнее обошлось дороже всего согласно тарифу. |
| Now, at the Pantheon, at the Val-de-Grace, and at the Barriere de Grenelle were situated the domiciles of the three very redoubtable prowlers of the barriers, Kruideniers, alias Bizarro, Glorieux, an ex-convict, and Barre-Carosse, upon whom the attention of the police was directed by this incident. | А близ Пантеона, в Валь -де -Грас и у Гренельской заставы находились пристанища трех весьма опасных ночных бродяг: Процентщика, или Бисарро, Бахвала -каторжника, отбывшего наказание, и Шлагбаума. Этот случай привлек к ним внимание полиции. |
| It was thought that these men were members of Patron Minette; two of those leaders, Babet and Gueulemer, had been captured. | Предполагалось, что они были связаны с Петушиным часом, двух главарей которого, Бабета и Живоглота, засадили в тюрьму. |
| It was supposed that the messages, which had been addressed, not to houses, but to people who were waiting for them in the street, must have contained information with regard to some crime that had been plotted. | Заподозрили, что в посланиях Брюжона, переданных не по домашним адресам, а людям, поджидавшим на улице, содержалось сообщение о каком-то злодейском умысле. |
| They were in possession of other indications; they laid hand on the three prowlers, and supposed that they had circumvented some one or other of Brujon's machinations. | Для этого были еще и другие основания. Трех бродяг схватили и успокоились, решив, что козни Брюжона пресечены. |
| About a week after these measures had been taken, one night, as the superintendent of the watch, who had been inspecting the lower dormitory in the Batiment-Neuf, was about to drop his chestnut in the box-this was the means adopted to make sure that the watchmen performed their duties punctually; every hour a chestnut must be dropped into all the boxes nailed to the doors of the dormitories-a watchman looked through the peep-hole of the dormitory and beheld Brujon sitting on his bed and writing something by the light of the hall-lamp. | Приблизительно через неделю после того, как были приняты эти меры, ночью один из надсмотрщиков, надзиравший за нижней спальней Нового здания, уже собираясь опустить в ящик свой жетон, - таким способом проверяют, все ли надсмотрщики точно выполнили свои обязанности, ибо каждый час в ящики, прибитые к дверям спален, опускается жетон, - через глазок в дверях спальни увидел Брюжона: тот, сидя на койке, что-то писал при свете ночника. |
| The guardian entered, Brujon was put in a solitary cell for a month, but they were not able to seize what he had written. | Сторож вошел, Брюжона посадили на месяц в карцер, но не могли найти того, что он писал. |
| The police learned nothing further about it. | Полиции также ничего не удалось узнать. |
| What is certain is, that on the following morning, a "postilion" was flung from the Charlemagne yard into the Lions' Ditch, over the five-story building which separated the two court-yards. | Достоверно одно: на следующий день через пятиэтажное здание, разделяющее два тюремных двора, из Шарлеманя в Львиный ров был переброшен "почтальон". |
| What prisoners call a "postilion" is a pallet of bread artistically moulded, which is sent into Ireland, that is to say, over the roofs of a prison, from one courtyard to another. | Заключенные называют "почтальоном" артистически скатанный хлебный шарик, который посылается "в Ирландию", иными словами, через крыши тюрьмы с одного двора на другой. |
| Etymology: over England; from one land to another; into Ireland. | Смысл этого выражения: через Англию, с одного берега на другой, то есть в Ирландию. |
| This little pellet falls in the yard. | Шарик падает во двор. |
| The man who picks it up opens it and finds in it a note addressed to some prisoner in that yard. | Поднявший раскатывает его и находит записку, адресованную кому-либо из заключенных в этом дворе. |
| If it is a prisoner who finds the treasure, he forwards the note to its destination; if it is a keeper, or one of the prisoners secretly sold who are called sheep in prisons and foxes in the galleys, the note is taken to the office and handed over to the police. | Если находка попадает в руки арестанта, то он вручает записку по назначению; если же ее поднимает сторож или один из тайно оплачиваемых заключенных, которых в тюрьмах называют "наседками", а на каторге "лисами", то записка относится в канцелярию и вручается полиции. |
| On this occasion, the postilion reached its address, although the person to whom it was addressed was, at that moment, in solitary confinement. | На этот раз "почтальон" был доставлен по адресу, хотя тот, кому он предназначался, был в это время в одиночке. |
| This person was no other than Babet, one of the four heads of Patron Minette. | Адресатом оказался не кто иной, как Бабет, один из четырех главарей шайки Петушиного часа. |
| The postilion contained a roll of paper on which only these two lines were written:- | "Почтальон" заключал в себе свернутую бумажку, содержавшую всего две строки: |
| "Babet. | - "Бабету. |
| There is an affair in the Rue Plumet. | Можно оборудовать дельце на улице Плюме. |
| A gate on a garden." | Сад за решеткой". |
| This is what Brujon had written the night before. | Это и писал Брюжон ночью. |
| In spite of male and female searchers, Babet managed to pass the note on from La Force to the Salpetriere, to a "good friend" whom he had and who was shut up there. | Обманув бдительность надзирателей и надзирательниц, Бабет нашел способ переправить записку из Форс в Сальпетриер, к одной своей "подружке", которая отбывала там заключение. |
| This woman in turn transmitted the note to another woman of her acquaintance, a certain Magnon, who was strongly suspected by the police, though not yet arrested. | Эта девица в свою очередь передала записку близкой своей знакомой, некоей Маньон, находившейся под наблюдением полиции, но пока еще не арестованной. |
| This Magnon, whose name the reader has already seen, had relations with the Thenardier, which will be described in detail later on, and she could, by going to see Eponine, serve as a bridge between the Salpetriere and Les Madelonettes. | Маньон, чье имя читатель уже встречал, состояла с супругами Тенардье в близких отношениях, о которых будет точнее сказано в дальнейшем, и могла, встретившись с Эпониной, послужить мостом между Сальпетриер и Мадлонет. |
| It happened, that at precisely that moment, as proofs were wanting in the investigation directed against Thenardier in the matter of his daughters, Eponine and Azelma were released. | Как раз в это время, за недостатком улик против дочерей Тенардье, Эпонина и Азельма были освобождены. |
| When Eponine came out, Magnon, who was watching the gate of the Madelonettes, handed her Brujon's note to Babet, charging her to look into the matter. | Когда Эпонина вышла из тюрьмы, Маньон, караулившая ее у ворот Мадлонет, вручила ей записку Брюжона к Бабету, поручив ей осветить дельце. |
| Eponine went to the Rue Plumet, recognized the gate and the garden, observed the house, spied, lurked, and, a few days later, brought to Magnon, who delivers in the Rue Clocheperce, a biscuit, which Magnon transmitted to Babet's mistress in the Salpetriere. | Эпонина отправилась на улицу Плюме, нашла решетку и сад, осмотрела дом, последила, покараулила и несколько дней спустя отнесла к Маньон, жившей на улице Клошперс, сухарь, а Маньон передала его любовнице Бабета в Салпетриер. |
| A biscuit, in the shady symbolism of prisons, signifies: Nothing to be done. | Сухарь на темном символическом языке тюрем означает- нечего делать. |
| So that in less than a week from that time, as Brujon and Babet met in the circle of La Force, the one on his way to the examination, the other on his way from it:- | Таким образом, не прошло и недели, как Бабет и Брюжон столкнулись на дорожке в дозорных тюрьмы Форс - один, идя "допрашиваться", а другой, возвращаясь с допроса. |
| "Well?" asked Brujon, "the Rue P.?" | "Ну, что улица П.?" - спросил Брюжон. |
| "Biscuit," replied Babet. | "Сухарь", ответил Бабет. |
| Thus did the f?tus of crime engendered by Brujon in La Force miscarry. | Так преступление, зачатое Брюжоном в тюрьме Форс, окончилось выкидышем. |
| This miscarriage had its consequences, however, which were perfectly distinct from Brujon's programme. | Однако это привело к некоторым последствиям, правда, не входившим в планы Брюжона. |
| The reader will see what they were. | Читатель узнает о них в свое время. |
| Often when we think we are knotting one thread, we are tying quite another. | Нередко, думая связать одни нити, человек связывает другие. |
| CHAPTER III-APPARITION TO FATHER MABEUF | Глава третья ВИДЕНИЕ ПАПАШИ МАБЕФА |
| Marius no longer went to see any one, but he sometimes encountered Father Mabeuf by chance. | Мариус никого больше не навещал, и только изредка ему случалось встретить Мабефа. |
| While Marius was slowly descending those melancholy steps which may be called the cellar stairs, and which lead to places without light, where the happy can be heard walking overhead, M. Mabeuf was descending on his side. | В то время, когда Мариус медленно спускался по мрачным ступеням, которые можно назвать лестницей подземелья, ведущей в беспросветную тьму, где слышишь над собой шаги счастливцев, спускался туда и Мабеф. |
| The Flora of Cauteretz no longer sold at all. | "Флора Котере" больше не находила покупателей. |
| The experiments on indigo had not been successful in the little garden of Austerlitz, which had a bad exposure. | Опыты с индиго в маленьком, плохо расположенном Аустерлицком саду окончились неудачей. |
| M. Mabeuf could cultivate there only a few plants which love shade and dampness. | Мабефу удалось вырастить лишь несколько редких растении, любящих сырость и тень. |
| Nevertheless, he did not become discouraged. | Однако он не отчаивался. |
| He had obtained a corner in the Jardin des Plantes, with a good exposure, to make his trials with indigo "at his own expense." | Он добился хорошего уголка земли в Ботаническом саду, чтобы произвести там "на свой счет" опыты с индиго. |
| For this purpose he had pawned his copperplates of the Flora. | Для этого он заложил в ломбарде медные клише "Флоры". |
| He had reduced his breakfast to two eggs, and he left one of these for his old servant, to whom he had paid no wages for the last fifteen months. | Он ограничил завтрак парой яиц, причем одно из них оставлял своей служанке, которой не платил жалованья уже пятнадцать месяцев. |
| And often his breakfast was his only meal. | Часто этот завтрак являлся единственной его трапезой за весь день. |
| He no longer smiled with his infantile smile, he had grown morose and no longer received visitors. | Он уже не смеялся своим детским смехом, стал угрюм и не принимал гостей. |
| Marius did well not to dream of going thither. | Мариус правильно делал, что не посещал его. |
| Sometimes, at the hour when M. Mabeuf was on his way to the Jardin des Plantes, the old man and the young man passed each other on the Boulevard de l'Hopital. | Но когда Мабеф отправлялся в Ботанический сад, старик и юноша встречались на Госпитальном бульваре. |
| They did not speak, and only exchanged a melancholy sign of the head. | Они не вступали в разговор - они только грустно обменивались поклоном. |
| A heart-breaking thing it is that there comes a moment when misery looses bonds! | Страшно подумать, что приходит минута, когда нищета разъединяет. |
| Two men who have been friends become two chance passers-by. | Были приятелями, а стали друг для друга прохожими. |
| Royol the bookseller was dead. | Книготорговец Руайоль умер. |
| M. Mabeuf no longer knew his books, his garden, or his indigo: these were the three forms which happiness, pleasure, and hope had assumed for him. | Мабеф знался теперь только со своими книгами, своим садом и своим индиго; в эти три формы облеклись для него счастье, удовольствие и надежды. |
| This sufficed him for his living. | Этого ему было достаточно, чтобы жить. |
| He said to himself: | Он говорил себе |
| "When I shall have made my balls of blueing, I shall be rich, I will withdraw my copperplates from the pawn-shop, I will put my Flora in vogue again with trickery, plenty of money and advertisements in the newspapers and I will buy, I know well where, a copy of Pierre de Medine's Art de Naviguer, with wood-cuts, edition of 1655." | "Когда я изготовлю синие шарики, я разбогатею, выкуплю из ломбарда медные клише, потом при помощи шумной рекламы и газетных объявлений создам новый успех моей "Флоре" и куплю, -уж я-то знаю где! - Искусство навигации Пьера де Медина, с гравюрами на дереве, изданное в 1559 году". |
| In the meantime, he toiled all day over his plot of indigo, and at night he returned home to water his garden, and to read his books. | А пока же он проводил целые дни возле грядки с индиго, вечером возвращался к себе, поливал садик и читал книги. |
| At that epoch, M. Mabeuf was nearly eighty years of age. | Ему было без малого восемьдесят лет. |
| One evening he had a singular apparition. | Однажды вечером ему представилось странное видение. |
| He had returned home while it was still broad daylight. | Он вернулся к себе еще совсем засветло. |
| Mother Plutarque, whose health was declining, was ill and in bed. | Тетушка Плутарх, здоровье которой пошатнулось, была больна н лежала в постели. |
| He had dined on a bone, on which a little meat lingered, and a bit of bread that he had found on the kitchen table, and had seated himself on an overturned stone post, which took the place of a bench in his garden. | Обглодав вместо обеда косточку, на которой оставалось немного мяса, и съев кусок хлеба, найденный на кухонном столе, он уселся на опрокинутую каменную тумбу, служившую скамьей в его саду. |
| Near this bench there rose, after the fashion in orchard-gardens, a sort of large chest, of beams and planks, much dilapidated, a rabbit-hutch on the ground floor, a fruit-closet on the first. | Возле этой скамьи стояло, как водилось прежде в садах, нечто вроде большого, сколоченного из брусьев и теса ветхого ларя, нижнее отделение которого служило кроличьим садком, а верхнее -кладовой для фруктов. |
| There was nothing in the hutch, but there were a few apples in the fruit-closet,-the remains of the winter's provision. | В садке не было больше кроликов, но в кладовой еще лежало несколько яблок. Это были остатки зимнего запаса. |
| M. Mabeuf had set himself to turning over and reading, with the aid of his glasses, two books of which he was passionately fond and in which, a serious thing at his age, he was interested. | Мабеф, надев очки, стал перелистывать и просматривать две книги, очень его волновавшие и даже, что еще удивительнее в его возрасте, занимавшие до крайности. |
| His natural timidity rendered him accessible to the acceptance of superstitions in a certain degree. | Врожденная робость способствовала его восприимчивости к суевериям. |
| The first of these books was the famous treatise of President Delancre, De l'Inconstance des Demons; the other was a quarto by Mutor de la Rubaudiere, Sur les Diables de Vauvert et les Gobelins de la Bievre. | Первой из этих книг был знаменитый трактат президента Деланкра О личинах демонов, вторая, in quarto, О воверских бесах и бьеврских кобольдах Мотор де ла Рюбодьера. |
| This last-mentioned old volume interested him all the more, because his garden had been one of the spots haunted by goblins in former times. | Последняя книжица интересовала его тем более, что сад его в старину посещали кобольды. |
| The twilight had begun to whiten what was on high and to blacken all below. | Наступавшие сумерки окрасили в бледные тона небо, а землю - в темные. |
| As he read, over the top of the book which he held in his hand, Father Mabeuf was surveying his plants, and among others a magnificent rhododendron which was one of his consolations; four days of heat, wind, and sun without a drop of rain, had passed; the stalks were bending, the buds drooping, the leaves falling; all this needed water, the rhododendron was particularly sad. | Читая, Мабеф поглядывал поверх книги на растения, в частности -на великолепный рододендрон, служивший ему утешением. Вот уже четыре дня стояла жара, дул ветер, палило солнце и не выпало ни капли дождя; стебли согнулись, бутоны поникли, листья повисли, - все нуждалось в поливке. Вид рододендрона был особенно печален. |
| Father Mabeuf was one of those persons for whom plants have souls. | Папаша Мабеф принадлежал к числу людей, которые и в растениях чувствуют душу. |
| The old man had toiled all day over his indigo plot, he was worn out with fatigue, but he rose, laid his books on the bench, and walked, all bent over and with tottering footsteps, to the well, but when he had grasped the chain, he could not even draw it sufficiently to unhook it. | Старик целый день проработал над грядкой индиго и выбился из сил; все же он встал, положил книги на скамью и неверными шагами, сгорбившись, пошел к колодцу; но, ухватившись за цепь, он не мог даже дернуть ее, чтобы снять с крюка. |
| Then he turned round and cast a glance of anguish toward heaven which was becoming studded with stars. | Он обернулся и поднял взгляд, полный мучительной тоски, к загоравшемуся звездами небу. |
| The evening had that serenity which overwhelms the troubles of man beneath an indescribably mournful and eternal joy. | В вечернем воздухе была разлита спокойная ясность, которая смягчает боль души скорбной и вечной радостью. |
| The night promised to be as arid as the day had been. | Ночь обещала быть столь же знойной, как и день. |
| "Stars everywhere!" thought the old man; "not the tiniest cloud! | "Все небо в звездах! - думал старик. - Нигде ни облачка! |
| Not a drop of water!" | Ни одной дождинки!" |
| And his head, which had been upraised for a moment, fell back upon his breast. | И снова опустил голову. |
| He raised it again, and once more looked at the sky, murmuring:- | Затем, опять взглянув на небо, прошептал: |
| "A tear of dew! | - Хоть бы одна росинка! |
| A little pity!" | Хоть бы капля жалости! |
| He tried again to unhook the chain of the well, and could not. | Он попытался еще раз снять цепь с крюка на колодце и не мог. |
| At that moment, he heard a voice saying:- | И тут он услышал голос: |
| "Father Mabeuf, would you like to have me water your garden for you?" | - Папаша Мабеф! Хотите, я полью сад? |
| At the same time, a noise as of a wild animal passing became audible in the hedge, and he beheld emerging from the shrubbery a sort of tall, slender girl, who drew herself up in front of him and stared boldly at him. | Послышался треск, словно через изгородь пробирался дикий зверь; из-за кустов вышла высокая худая девушка и остановилась против него, смело глядя ему в глаза. |
| She had less the air of a human being than of a form which had just blossomed forth from the twilight. | Казалось, это было не человеческое существо, а видение, порожденное сумерками. |
| Before Father Mabeuf, who was easily terrified, and who was, as we have said, quick to take alarm, was able to reply by a single syllable, this being, whose movements had a sort of odd abruptness in the darkness, had unhooked the chain, plunged in and withdrawn the bucket, and filled the watering-pot, and the goodman beheld this apparition, which had bare feet and a tattered petticoat, running about among the flower-beds distributing life around her. | Прежде чем папаша Мабеф, которого, как мы уже отмечали, легко можно было привести в смущение и напугать, нашел в себе силы произнести что-то членораздельное, девушка, чьи движения в темноте приобрели странную порывистость, сняла с крюка цепь, спустила в колодец ведро и, вытащив его, наполнила лейку, а затем старик увидел, как это босоногое, одетое в драную юбчонку привидение стало носиться среди грядок, одаряя все вокруг себя жизнью. |
| The sound of the watering-pot on the leaves filled Father Mabeufs soul with ecstasy. | Шум воды, льющейся по листьям, наполнял душу Мабефа восхищением. |
| It seemed to him that the rhododendron was happy now. | Ему казалось, что теперь рододендрон счастлив. |
| The first bucketful emptied, the girl drew a second, then a third. | Вылив одно ведро, девушка вытащила второе, затем третье. |
| She watered the whole garden. | Она полила весь сад. |
| There was something about her, as she thus ran about among paths, where her outline appeared perfectly black, waving her angular arms, and with her fichu all in rags, that resembled a bat. | Когда она в развевающейся изорванной косынке, размахивая длинными костлявыми руками, бегала по аллеям, черный ее силуэт чем-то напоминал летучую мышь. |
| When she had finished, Father Mabeuf approached her with tears in his eyes, and laid his hand on her brow. | Как только она кончила свое дело, Мабеф со слезами на глазах подошел к ней и положил ей руку на голову. |
| "God will bless you," said he, "you are an angel since you take care of the flowers." | - Да благословит вас господь! - сказал он. - Вы ангел, потому что вы заботитесь о цветах. |
| "No," she replied. "I am the devil, but that's all the same to me." | - Ну нет, -ответила она, -я дьявол, а впрочем, мне все равно. |
| The old man exclaimed, without either waiting for or hearing her response:- | Старик, не ожидая ее ответа и не слыша его, воскликнул: |
| "What a pity that I am so unhappy and so poor, and that I can do nothing for you!" | - Как жаль, что я так несчастен и так беден и не могу ничего сделать для вас! |
| "You can do something," said she. | - Кое-что вы можете сделать, - ответила она. |
| "What?" | - Что же? |
| "Tell me where M. Marius lives." | - Сказать мне, где живет господин Мариус. |
| The old man did not understand. | Старик сначала не понял. |
| "What Monsieur Marius?" | - Какой господин Мариус? |
| He raised his glassy eyes and seemed to be seeking something that had vanished. | Его тусклый взгляд, казалось, всматривался во что-то исчезнувшее. |
| "A young man who used to come here." | - Да тот молодой человек, который прежде бывал у вас. |
| In the meantime, M. Mabeuf had searched his memory. | Мабеф усиленно рылся в памяти. |
| "Ah! yes-" he exclaimed. | -А, да!.. - вскричал он. |
| "I know what you mean. | - Понимаю. |
| Wait! | Стойте! |
| Monsieur Marius-the Baron Marius Pontmercy, parbleu! | Господин Мариус... барон Мариус Понмерси, черт возьми! |
| He lives,-or rather, he no longer lives,-ah well, I don't know." | Он живет... или, вернее, он там больше не живет .. Ах нет, не знаю! |
| As he spoke, he had bent over to train a branch of rhododendron, and he continued:- | Он наклонился, чтобы поправить веточку рододендрона. |
| "Hold, I know now. | - Подождите, - продолжал он, - я вспомнил. |
| He very often passes along the boulevard, and goes in the direction of the Glaciere, Rue Croulebarbe. | Он очень часто проходит по бульвару в сторону Гласьер. На улицу Крульбарб. |
| The meadow of the Lark. | На Жаворонково поле. |
| Go there. | Идите туда. |
| It is not hard to meet him." | Там его часто можно встретить. |
| When M. Mabeuf straightened himself up, there was no longer any one there; the girl had disappeared. | Когда Мабеф выпрямился, уже никого не было, девушка исчезла. |
| He was decidedly terrified. | Само собою разумеется, он был слегка напуган. |
| "Really," he thought, "if my garden had not been watered, I should think that she was a spirit." | "Право, - подумал он, - если бы мой сад не был полит, я бы решил, что это дух". |
| An hour later, when he was in bed, it came back to him, and as he fell asleep, at that confused moment when thought, like that fabulous bird which changes itself into a fish in order to cross the sea, little by little assumes the form of a dream in order to traverse slumber, he said to himself in a bewildered way:- | Через час, когда он лег спать, эта мысль к нему вернулась, и, засыпая, в тот неуловимый миг, когда мало-помалу мысль принимает форму сновидения, чтобы пронестись сквозь сон, подобно сказочной птице, превращающейся в рыбу, чтобы переплыть море, он пробормотал: |
| "In sooth, that greatly resembles what Rubaudiere narrates of the goblins. | - В самом деле, это очень похоже на то, что рассказывает Рюбодьер о кобольдах. |
| Could it have been a goblin?" | Не был ли это кобольд? |
| CHAPTER IV-AN APPARITION TO MARIUS | Глава четвертая ВИДЕНИЕ МАРИУСА |
| Some days after this visit of a "spirit" to Farmer Mabeuf, one morning,-it was on a Monday, the day when Marius borrowed the hundred-sou piece from Courfeyrac for Thenardier-Marius had put this coin in his pocket, and before carrying it to the clerk's office, he had gone "to take a little stroll," in the hope that this would make him work on his return. | Спустя несколько дней после того как "дух" посетил папашу Мабефа, однажды утром, в понедельник, - день, когда Мариус обычно брал взаймы у Курфейрака сто су для Тенардье, -Мариус опустил монету в сто су в карман и, прежде чем отнести ее в канцелярию тюрьмы, отправился "прогуляться", в надежде, что после прогулки работа у него будет спориться. |
| It was always thus, however. | Впрочем, это повторялось изо дня в день. |
| As soon as he rose, he seated himself before a book and a sheet of paper in order to scribble some translation; his task at that epoch consisted in turning into French a celebrated quarrel between Germans, the Gans and Savigny controversy; he took Savigny, he took Gans, read four lines, tried to write one, could not, saw a star between him and his paper, and rose from his chair, saying: | Встав, он тотчас садился за стол, на котором лежала книга и лист бумаги, намереваясь состряпать какой-нибудь перевод, - как раз в это время он взялся перевести на французский язык знаменитый немецкий спор - контроверзы Г анса и Савиньи; он открывал Савиньи, открывал Ганса, прочитывал четыре строки, пытался перевести хотя бы одну и не мог; он видел звезду, сиявшую между ним и бумагой, и вставал. |
| "I shall go out. | "Надо пройтись. |
| That will put me in spirits." | Это меня оживит", - говорил он себе. |
| And off he went to the Lark's meadow. | И шел на Жаворонково поле. |
| There he beheld more than ever the star, and less than ever Savigny and Gans. | А там еще ярче сияла перед ним звезда, и еще тусклей становились Савиньи и Ганс. |
| He returned home, tried to take up his work again, and did not succeed; there was no means of re-knotting a single one of the threads which were broken in his brain; then he said to himself: | Он возвращался домой, пытался снова взяться за работу, но безуспешно; ему не удавалось связать ни одной оборванной нити своих мыслей. Тогда он говорил: |
| "I will not go out to-morrow. | "3aвтpa я не выйду из дома. |
| It prevents my working." | Это мешает мне работать". |
| And he went out every day. | И выходил каждый день. |
| He lived in the Lark's meadow more than in Courfeyrac's lodgings. | Он жил скорее на Жаворонковом поле, чем на квартире Курфейрака. |
| That was his real address: Boulevard de la Sante, at the seventh tree from the Rue Croulebarbe. | Его настоящий адрес был таков: бульвар Санте, седьмое дерево от улицы Крульбарб. |
| That morning he had quitted the seventh tree and had seated himself on the parapet of the River des Gobelins. | В это утро он покинул седьмое дерево и сел на парапет набережной речки Гобеленов. |
| A cheerful sunlight penetrated the freshly unfolded and luminous leaves. | Веселые солнечные лучи пронизывали свежую, распустившуюся, блестевшую листву. |
| He was dreaming of "Her." | Он думал о "ней". |
| And his meditation turning to a reproach, fell back upon himself; he reflected dolefully on his idleness, his paralysis of soul, which was gaining on him, and of that night which was growing more dense every moment before him, to such a point that he no longer even saw the sun. | Постепенно его думы, обернувшись упреками, перекинулись на него самого; он с горечью размышлял о своей лени, об этом параличе души, о тьме, которая все сильнее сгущалась перед ним, так что он уже не видел и солнца. |
| Nevertheless, athwart this painful extrication of indistinct ideas which was not even a monologue, so feeble had action become in him, and he had no longer the force to care to despair, athwart this melancholy absorption, sensations from without did reach him. | Однако сквозь всепоглощающую меланхолию, сквозь грустную сосредоточенность, сквозь поток мучительных и неясных мыслей, которые не являлись даже монологом, настолько ослабела в нем способность к действию, - у него даже не было сил отчаиваться, - Мариус все же воспринимал явления внешнего мира. |
| He heard behind him, beneath him, on both banks of the river, the laundresses of the Gobelins beating their linen, and above his head, the birds chattering and singing in the elm-trees. | Он слышал, как позади него, где-то внизу, на обоих берегах речушки, прачки колотили белье вальками, а над головой, в ветвях вяза, пели и щебетали птицы. |
| On the one hand, the sound of liberty, the careless happiness of the leisure which has wings; on the other, the sound of toil. | С одной стороны - шум свободы, счастливой беззаботности, крылатого досуга; с другой - шум работы. |
| What caused him to meditate deeply, and almost reflect, were two cheerful sounds. | Эти веселые звуки навеяли на него глубокую задумчивость, и в этой задумчивости начали вырисовываться связные мысли. |
| All at once, in the midst of his dejected ecstasy, he heard a familiar voice saying:- | Отдавшись этому восторженно-угнетенному состоянию, он вдруг услышал знакомый голос: |
| "Come! Here he is!" | - А вот и он! |
| He raised his eyes, and recognized that wretched child who had come to him one morning, the elder of the Thenardier daughters, Eponine; he knew her name now. | Он поднял голову и узнал несчастную девочку, которая пришла к нему однажды утром, -старшую дочь Тенардье, Эпонину; теперь ему было известно ее имя. |
| Strange to say, she had grown poorer and prettier, two steps which it had not seemed within her power to take. | Странно! Она совсем обнищала, но похорошела, -прежде она казалась неспособной на такого рода перемену. |
| She had accomplished a double progress, towards the light and towards distress. | Она прошла двойной путь: к свету и к нужде. |
| She was barefooted and in rags, as on the day when she had so resolutely entered his chamber, only her rags were two months older now, the holes were larger, the tatters more sordid. | Она была босая и в лохмотьях, как в тот день, когда столь решительно вошла в его комнату, только теперь ее лохмотья были на две месяца старше: дыры стали шире, рубище еще отвратительнее. |
| It was the same harsh voice, the same brow dimmed and wrinkled with tan, the same free, wild, and vacillating glance. | У нее был все тот же хриплый голос, все тот же морщинистый, загорелый лоб, все тот же бойкий, блуждающий и неуверенный взгляд. |
| She had besides, more than formerly, in her face that indescribably terrified and lamentable something which sojourn in a prison adds to wretchedness. | На ее лице еще сильней чем прежде проступало то неопределенное испуганное и жалкое выражение, которое придает нищете знакомство с тюрьмой. |
| She had bits of straw and hay in her hair, not like Ophelia through having gone mad from the contagion of Hamlet's madness, but because she had slept in the loft of some stable. | В волосах у нее запутались соломинки и сенинки, но по иной причине, чем у Офелии она не заразилась безумием от безумного Гамлета, а просто переночевала где-нибудь на сеновале. |
| And in spite of it all, she was beautiful. | И несмотря ни на что, она была хороша. |
| What a star art thou, O youth! | О юность! Какая звезда сияет в тебе! |
| In the meantime, she had halted in front of Marius with a trace of joy in her livid countenance, and something which resembled a smile. | Она остановилась перед Мариусом, на бледном ее лице появился проблеск радости и некое подобие улыбки. |
| She stood for several moments as though incapable of speech. | Некоторое время она молчала, словно не в силах была заговорить. |
| "So I have met you at last!" she said at length. | - Все-таки я вас нашла! - сказала опта наконец. |
| "Father Mabeuf was right, it was on this boulevard! | - Папаша Мабеф правильно сказал про этот бульвар! |
| How I have hunted for you! If you only knew! | Как я вас искала, если бы вы знали! |
| Do you know? I have been in the jug. | Я была под арестом. Знаете? |
| A fortnight! | Две недели! |
| They let me out! seeing that there was nothing against me, and that, moreover, I had not reached years of discretion. | Меня выпустили! Потому что никаких улик не было, да и к тому же по возрасту я не подхожу. |
| I lack two months of it. | Мне не хватает двух месяцев. |
| Oh! how I have hunted for you! | Сколько я вас искала! |
| These six weeks! | Целых полтора месяца! |
| So you don't live down there any more?" | Значит, теперь вы там не живете? |
| "No," said Marius. | - Нет, -ответил Мариус. |
| "Ah! | -А! |
| I understand. | Понимаю. |
| Because of that affair. | Из-за того дела? |
| Those take-downs are disagreeable. | До чего неприятны эти полицейские налеты! |
| You cleared out. | Вы, значит, переехали? |
| Come now! | Послушайте! |
| Why do you wear old hats like this! | Почему у вас такая старая шляпа? |
| A young man like you ought to have fine clothes. | Молодой человек, такой, как вы, должен хорошо одеваться. |
| Do you know, Monsieur Marius, Father Mabeuf calls you Baron Marius, I don't know what. | Знаете, господин Мариус, папаша Мабеф называет вас бароном Мариусом, а дальше - не помню как. |
| It isn't true that you are a baron? | Но ведь вы не барон? |
| Barons are old fellows, they go to the Luxembourg, in front of the chateau, where there is the most sun, and they read the Quotidienne for a sou. | Бароны - они старые, они гуляют в Люксембургском саду, перед дворцом, где много солнышка, они читают Ежедневник, по су за номер. |
| I once carried a letter to a baron of that sort. | Мне один раз пришлось отнести письмо к такому вот барону. |
| He was over a hundred years old. | Ему было больше ста лет. |
| Say, where do you live now?" | Ну, скажите, где вы теперь живете? |
| Marius made no reply. | Мариус не отвечал. |
| "Ah!" she went on, "you have a hole in your shirt. | - Ах! - продолжала она, - у вас рубашка порвалась! |
| I must sew it up for you." | Я вам зашью. |
| She resumed with an expression which gradually clouded over:- | Она прибавила с печальным выражением лица: |
| "You don't seem glad to see me." | - Вы как будто не рады меня видеть? |
| Marius held his peace; she remained silent for a moment, then exclaimed:- | Мариус молчал; она тоже помолчала, потом вскрикнула: |
| "But if I choose, nevertheless, I could force you to look glad!" | - А все-таки, если я захочу, вы будете очень рады! |
| "What?" demanded Marius. "What do you mean?" | - Как? - спросил Мариус, Что вы хотите этим сказать? |
| "Ah! you used to call me thou," she retorted. | - Прежде вы говорили мне "ты!" - заметила она. |
| "Well, then, what dost thou mean?" | - Ну хорошо, что же ты хочешь сказать? |
| She bit her lips; she seemed to hesitate, as though a prey to some sort of inward conflict. | Она закусила губу; казалось, она колеблется, словно борясь с собой. |
| At last she appeared to come to a decision. | Наконец, по-видимому, решилась. |
| "So much the worse, I don't care. | - Ну, все равно. |
| You have a melancholy air, I want you to be pleased. | Вы грустите, а я хочу, чтобы вы радовались. |
| Only promise me that you will smile. | Обещайте только, что засмеетесь. |
| I want to see you smile and hear you say: | Я хочу увидеть, как вы засмеетесь и скажете: |
| ' Ah, well, that's good.' | "А, вот это хорошо!" |
| Poor Mr. Marius! you know? | Бедный господин Мариус! |
| You promised me that you would give me anything I like-" | Помните, вы сказали, что дадите мне все, что я захочу... |
| "Yes! | - Да, да! |
| Only speak!" | Говори же! |
| She looked Marius full in the eye, and said:- | Она посмотрела Мариусу прямо в глаза и сказала: |
| "I have the address." | - Я знаю адрес. |
| Marius turned pale. | Мариус побледнел. |
| All the blood flowed back to his heart. | Вся кровь прихлынула ему к сердцу. |
| "What address?" | - Какой адрес? |
| "The address that you asked me to get!" | - Адрес, который вы у меня просили! |
| She added, as though with an effort:- | И прибавила как бы с усилием: |
| "The address-you know very well!" | - Адрес... Ну, вы ведь сами знаете... |
| "Yes!" stammered Marius. | - Да, - пролепетал Мариус. |
| "Of that young lady." | -Той барышни! |
| This word uttered, she sighed deeply. | Произнеся это слово, она глубоко вздохнула. |
| Marius sprang from the parapet on which he had been sitting and seized her hand distractedly. | Мариус вскочил с парапета и вне себя схватил ее за руку. |
| "Oh! Well! lead me thither! | - О, так проводи меня! |
| Tell me! | Скажи! |
| Ask of me anything you wish! | Проси у меня чего хочешь! |
| Where is it?" | Где это? |
| "Come with me," she responded. | - Пойдемте со мной, - молвила она. |
| "I don't know the street or number very well; it is in quite the other direction from here, but I know the house well, I will take you to it." | - Я не знаю точно номера и улицы. Это совсем в другой стороне, но я хорошо помню дом, я вас провожу. |
| She withdrew her hand and went on, in a tone which could have rent the heart of an observer, but which did not even graze Marius in his intoxicated and ecstatic state:- | Она высвободила свою руку и сказала тоном, который глубоко тронул бы даже постороннего человека, но не упоенного, охваченного восторгом Мариуса: |
| "Oh! how glad you are!" | - О, как вы рады! |
| A cloud swept across Marius' brow. | Лицо Мариуса омрачилось. |
| He seized Eponine by the arm:- | Он схватил Эпонину за руку. |
| "Swear one thing to me!" | - Поклянись мне в одном! |
| "Swear!" said she, "what does that mean? | - Поклясться? Что это значит? |
| Come! You want me to swear?" | А, вы хотите, чтобы я поклялась вам? |
| And she laughed. | Она засмеялась. |
| "Your father! promise me, Eponine! | -Твой отец!.. Обещай мне, Эпонина! |
| Swear to me that you will not give this address to your father!" | Поклянись, что ты не скажешь этого адреса отцу! |
| She turned to him with a stupefied air. | Ошеломленная, она обернулась к нему. |
| "Eponine! | - Эпонина! |
| How do you know that my name is Eponine?" | Откуда вы знаете, что меня зовут Эпонина? |
| "Promise what I tell you!" | - Обещай мне сделать, о чем я тебя прошу! |
| But she did not seem to hear him. | Она, казалось, не слышала. |
| "That's nice! | - Как это мило! |
| You have called me Eponine!" | Вы назвали меня Эпониной! |
| Marius grasped both her arms at once. | Мариус взял ее за обе руки. |
| "But answer me, in the name of Heaven! pay attention to what I am saying to you, swear to me that you will not tell your father this address that you know!" | - Ответь же мне! Ради бога! Слушай внимательно, что я тебе говорю, поклянись, что ты не скажешь этого адреса твоему отцу! |
| "My father!" said she. "Ah yes, my father! | -Моему отцу? -переспросила она. -Ах да, моему отцу! |
| Be at ease. | Будьте спокойны. |
| He's in close confinement. | Он в одиночке. |
| Besides, what do I care for my father!" | Очень он мне нужен, отец! |
| "But you do not promise me!" exclaimed Marius. | - Да, но ты мне не обещаешь! - вскричал Maриус. |
| "Let go of me!" she said, bursting into a laugh, "how you do shake me! | - Ну, пустите же меня! -рассмеявшись, сказала она. - Как вы меня трясете! |
| Yes! | Хорошо! |
| Yes! | Хорошо! |
| I promise that! | Я обещаю! |
| I swear that to you! | Клянусь! |
| What is that to me? | Мне это ничего не стоит! |
| I will not tell my father the address. | Я не скажу адреса отцу. |
| There! Is that right? | Ну, идет? |
| Is that it?" | В этом все дело? |
| "Nor to any one?" said Marius. | - И никому? |
| "Nor to any one." | - Никому. |
| "Now," resumed Marius, "take me there." | - А теперь, - сказал Мариус. - проводи меня. |
| "Immediately?" | - Сейчас? |
| "Immediately." | - Сейчас. |
| "Come along. | - Идем. |
| Ah! how pleased he is!" said she. | О, как он рад! - вздохнула она. |
| After a few steps she halted. | Сделав несколько шагов, она остановилась. |
| "You are following me too closely, Monsieur Marius. | - Вы идете почти рядом со мной, господин Мариус. |
| Let me go on ahead, and follow me so, without seeming to do it. | Пустите меня вперед и идите сзади, как будто вы сами по себе. |
| A nice young man like you must not be seen with a woman like me." | Нехорошо, когда видят такого приличного молодого человека, как вы, с такой женщиной, как я. |
| No tongue can express all that lay in that word, woman, thus pronounced by that child. | Никакой язык не мог бы выразить того, что было заключено в слове "женщина", произнесенном этой девочкой. |
| She proceeded a dozen paces and then halted once more; Marius joined her. | Пройдя шагов десять, она снова остановилась. Мариус ее нагнал. |
| She addressed him sideways, and without turning towards him:- | Не оборачиваясь к нему, она проговорила: |
| "By the way, you know that you promised me something?" | - Кстати, вы ведь обещали мне кое-что? |
| Marius fumbled in his pocket. | Мариус порылся у себя в кармане. |
| All that he owned in the world was the five francs intended for Thenardier the father. | У него было всего-навсего пять франков, предназначенных для Тенардье. |
| He took them and laid them in Eponine's hand. | Он вынул их и сунул в руку Эпонине. |
| She opened her fingers and let the coin fall to the ground, and gazed at him with a gloomy air. | Она разжала пальцы, уронила монету на землю и, мрачно глядя на него, сказала: |
| "I don't want your money," said she. | - Не нужны мне ваши деньги. |
| BOOK THIRD.-THE HOUSE IN THE RUE PLUMET | Книга третья ДОМ НА УЛИЦЕ ПЛЮМЕ |
| CHAPTER I-THE HOUSE WITH A SECRET | Глава первая ТАИНСТВЕННЫЙ ДОМ |
| About the middle of the last century, a chief justice in the Parliament of Paris having a mistress and concealing the fact, for at that period the grand seignors displayed their mistresses, and the bourgeois concealed them, had "a little house" built in the Faubourg Saint-Germain, in the deserted Rue Blomet, which is now called Rue Plumet, not far from the spot which was then designated as Combat des Animaux. | В середине прошлого столетия председатель парижской судебной палаты, у которого была тайная любовница, - в то время знатные господа выставляли своих любовниц напоказ, а буржуа их прятали, - построил "загородный домик" в предместье Сен -Жермен, на пустынной улице Бломе, ныне именуемой Плюме, недалеко от того места, что некогда называлось "Бой зверей". |
| This house was composed of a single-storied pavilion; two rooms on the ground floor, two chambers on the first floor, a kitchen downstairs, a boudoir upstairs, an attic under the roof, the whole preceded by a garden with a large gate opening on the street. | Этот дом представлял собой двухэтажный особняк: две залы в первом этаже, две комнаты во втором, внизу кухня, наверху будуар, под крышей чердак, перед домом сад с широкой решеткой, выходившей на улицу. |
| This garden was about an acre and a half in extent. | Сад занимал почти арпан, только его и могли разглядеть прохожие. |
| This was all that could be seen by passers-by; but behind the pavilion there was a narrow courtyard, and at the end of the courtyard a low building consisting of two rooms and a cellar, a sort of preparation destined to conceal a child and nurse in case of need. | Но за особняком был еще узенький дворик, а в его глубине - низкий флигель из двух комнат, с погребом, словно приготовленный на тот случай, если придется скрывать ребенка и кормилицу. |
| This building communicated in the rear by a masked door which opened by a secret spring, with a long, narrow, paved winding corridor, open to the sky, hemmed in with two lofty walls, which, hidden with wonderful art, and lost as it were between garden enclosures and cultivated land, all of whose angles and detours it followed, ended in another door, also with a secret lock which opened a quarter of a league away, almost in another quarter, at the solitary extremity of the Rue du Babylone. | Из флигеля через потайную калитку позади него можно было выйти в длинный, узкий коридор, вымощенный, но без свода, извивавшийся между двух высоких стен. Скрытый с замечательным искусством, как бы затерявшийся между оградами садов и огородов, все углы и повороты которых он повторял, этот проход вел к другой потайной калитке, открывавшейся в четверти мили от сада, почти в другом квартале, в пустынном конце Вавилонской улицы. |
| Through this the chief justice entered, so that even those who were spying on him and following him would merely have observed that the justice betook himself every day in a mysterious way somewhere, and would never have suspected that to go to the Rue de Babylone was to go to the Rue Blomet. | Господин председатель пользовался именно этим входом, так что даже если бы кто-нибудь следил за ним неотступно и установил его ежедневные таинственные отлучки, то не мог бы догадаться, что идти на Вавилонскую улицу - значит отправиться на улицу Бломе. |
| Thanks to clever purchasers of land, the magistrate had been able to make a secret, sewer-like passage on his own property, and consequently, without interference. | Благодаря предусмотрительно прикупленным земельным участкам, изобретательный судья мог проложить потайной ход у себя, на своей земле, не опасаясь надзора. |
| Later on, he had sold in little parcels, for gardens and market gardens, the lots of ground adjoining the corridor, and the proprietors of these lots on both sides thought they had a party wall before their eyes, and did not even suspect the long, paved ribbon winding between two walls amid their flower-beds and their orchards. | Позднее он распродал небольшими участками, под сады и огороды, землю по обе стороны этого коридора, и владельцы участков полагали, что перед ними просто пограничная стена, и даже не подозревали о существовании длинной вымощенной тропинки, змеившейся между двух заборов, среди их гряд и фруктовых садов. |
| Only the birds beheld this curiosity. | Только птицы видели эту любопытную штуку. |
| It is probable that the linnets and tomtits of the last century gossiped a great deal about the chief justice. | Возможно, малиновки и синички прошлого столетия всласть посплетничали о господине председателе. |
| The pavilion, built of stone in the taste of Mansard, wainscoted and furnished in the Watteau style, rocaille on the inside, old-fashioned on the outside, walled in with a triple hedge of flowers, had something discreet, coquettish, and solemn about it, as befits a caprice of love and magistracy. | Каменный особняк, построенный во вкусе Мансара, отделанный и обставленный во вкусе Ватто -рокайль внутри, рококо снаружи, -окруженный тройной цветущей изгородью, имел вид довольно скромный, немного кокетливый и отчасти торжественный, как и подобает капризу любви и судебного ведомства. |
| This house and corridor, which have now disappeared, were in existence fifteen years ago. | Этот дом и проход, ныне исчезнувшие, еще существовали пятнадцать лет назад. |
| In '93 a coppersmith had purchased the house with the idea of demolishing it, but had not been able to pay the price; the nation made him bankrupt. | В 93-м году какой-то медник купил дом на слом, но так как он не мог уплатить всей суммы в срок, то его объявили несостоятельным. |
| So that it was the house which demolished the coppersmith. | Таким образом, дом, предназначенный на слом, сломил медника. |
