Красное и чёрное - английский и русский параллельные тексты

There was light; a night light was burning on the mantelpiece. He had not expected this new misfortune.	Спальня была освещена, на камине под колпачком горел ночник - вот беда, только этого не хватало!
As she saw him enter, Madame de R?nal got quickly out of bed.	Увидев его, г-жа де Реналь мгновенно вскочила с постели.
"Wretch," she cried.	"Несчастный!" - вскричала она.
There was a little confusion.	Произошло маленькое замешательство.
Julien forgot his useless plans, and turned to his natural role.	И тут у Жюльена вылетели из головы все его тщеславные бредни, и он стал просто самим собой.
To fail to please so charming a woman appeared to him the greatest of misfortunes.	Быть отвергнутым такой прелестной женщиной показалось ему величайшим несчастьем.
His only answer to her reproaches was to throw himself at her feet while he kissed her knees.	В ответ на ее упреки он бросился к ее ногам и обхватил ее колени.
As she was speaking to him with extreme harshness, he burst into tears.	А так как она продолжала бранить его, и страшно сурово, он вдруг разрыдался.
When Julien came out of Madame de R?nal's room some hours afterwards, one could have said, adopting the conventional language of the novel, that there was nothing left to be desired.	Когда через несколько часов Жюльен вышел из спальни г-жи де Реналь, про него можно было сказать, как принято говорить в романах, что больше ему уж ничего не оставалось желать.
In fact, he owed to the love he had inspired, and to the unexpected impression which her alluring charms had produced upon him, a victory to which his own clumsy tactics would never have led him.	И в самом деле, любовь, которую он к себе внушил, и то неожиданное впечатление, какое произвели на него ее прелести, даровали ему победу, коей он никогда не достиг бы всеми своими неуклюжими хитростями.
But victim that he was of a distorted pride, he pretended even in the sweetest moments to play the role of a man accustomed to the subjugation of women: he made incredible but deliberate efforts to spoil his natural charm.	Но даже и в самые сладостные мгновения этот человек, жертва своей нелепой гордыни, пытался разыгрывать покорителя женских сердец и прилагал невероятные старания испортить все, что в нем было привлекательного.
Instead of watching the transports which he was bringing into existence, and those pangs of remorse which only set their keenness into fuller relief, the idea of duty was continually before his eyes.	Вместо того чтобы упиваться восторгами, пробужденными им самим, и раскаянием, которое еще увеличивало их пылкость, он ни на минуту не позволял себе забыть о своем долге.
He feared a frightful remorse, and eternal ridicule, if he departed from the ideal model he proposed to follow.	Он боялся, что потом будет горько сожалеть, что навсегда уронил себя в собственных глазах, если хоть немножко отступит от того идеала, который он сам для себя выдумал.
In a word, the very quality which made Julien into a superior being was precisely that which prevented him from savouring the happiness which was placed within his grasp.	Короче говоря, как раз то, что делало Жюльена существом высшего порядка, и мешало ему вкушать счастье, которое само шло ему в руки.
It's like the case of a young girl of sixteen with a charming complexion who is mad enough to put on rouge before going to a ball.	Так шестнадцатилетняя девушка с очаровательнейшим цветом лица считает своим долгом румяниться, отправляясь на бал.

Mortally terrified by the apparition of Julien, Madame de R?nal was soon a prey to the most cruel alarm.	Перепугавшись до смерти при виде Жюльена, г-жа де Реналь сначала ужасно растерялась, а потом уже никак не могла справиться со своим смятением.
The prayers and despair of Julien troubled her keenly.	Слезы Жюльена, его отчаяние сразили ее.
Even when there was nothing left for her to refuse him she pushed Julien away from her with a genuine indignation, and straightway threw herself into his arms.	Даже когда ей уж не в чем было отказывать Жюльену, она вдруг снова в порыве самого искреннего негодования отталкивала его и тут же снова бросалась в его объятия.
There was no plan apparent in all this conduct.	Во всем этом не было ничего преднамеренного.
She thought herself eternally damned, and tried to hide from herself the sight of hell by loading Julien with the wildest caresses.	Она уже считала себя бесповоротно погибшей и, преследуемая видением ада, пряталась на груди Жюльена и осыпала его бурными ласками.
In a word, nothing would have been lacking in our hero's happiness, not even an ardent sensibility in the woman whom he had just captured, if he had only known how to enjoy it. Julien's departure did not in any way bring to an end those ecstacies which thrilled her in spite of herself, and those troubles of remorse which lacerated her.	Словом, здесь было все, что только возможно для полного блаженства нашего героя, вплоть до природной пылкости, разбуженной им в этой женщине, если бы он только умел насладиться всем этим Жюльен уже ушел, а она долго еще трепетала в страстном волнении и замирала от ужаса, терзаемая муками раскаяния.
"My God! being happy-being loved, is that all it comes to?"	"Боже мой! Это и есть счастье любви?
This was Julien's first thought as he entered his room.	И это все? - вот какова была первая мысль Жюльена, когда он очутился один у себя в комнате.
He was a prey to the astonishment and nervous anxiety of the man who has just obtained what he has long desired.	Он пребывал в том состоянии искреннего изумления и смутной растерянности, которые овладевают душой, когда она наконец достигла того, к чему так долго стремилась.
He has been accustomed to desire, and has no longer anything to desire, and nevertheless has no memories.	Она привыкла желать, но теперь желать уже нечего, а воспоминаний у нее еще нет.
Like a soldier coming back from parade. Julien was absorbed in rehearsing the details of his conduct.	Как солдат, возвратившийся с парада, Жюльен тщательно перебирал в памяти все подробности своего поведения.
"Have I failed in nothing which I owe to myself?	"Не упустил ли я чего-нибудь из того, что мне повелевает мой долг?
Have I played my part well?"	Хорошо ли я сыграл свою роль?"
And what a part! the part of a man accustomed to be brilliant with women.	И какую роль? Роль человека, привыкшего быть неотразимым в глазах женщин.
CHAPTER XVI	XVI
THE DAY AFTER	НАЗАВТРА
He turned his lips to hers and with his hand	Не turn'd his lip to hers, and with his hand.
Called back the tangles of her wandering hair.	Call'd back the tangles of her wandering hair.
Don Juan, c.	"Don Juan", c.
I, st. 170.	I, st. CLXX

Happily for Julien's fame, Madame de R?nal had been too agitated and too astonished to appreciate the stupidity of the man who had in a single moment become the whole to world her.	На счастье Жюльена, г-жа де Реналь была так изумлена и потрясена, что не могла заметить нелепого поведения этого человека, который в один миг стал для нее всем на свете.
"Oh, my God!" she said to herself, as she pressed him to retire when she saw the dawn break, "if my husband has heard the noise, I am lost."	Когда уже начало светать, она стала уговаривать его, чтобы он ушел. - Боже мой, - говорила она, - если только муж услышит шум, я погибла!
Julien, who had had the time to make up some phrases, remembered this one,	Жюльен, который за все это время успел придумать немало всяких фраз, вспомнил одну из них.
"Would you regret your life?"	- А вам было бы жаль расстаться с жизнью?
"Oh, very much at a moment like this, but I should not regret having known you."	- Ах, сейчас - да, ужасно! Но все равно я бы не пожалела о том, что узнала вас.
Julien thought it incumbent on his dignity to go back to his room in broad daylight and with deliberate imprudence.	Жюльен счел долгом для поддержания своего достоинства выйти от нее, когда уже было совсем светло, и без всяких предосторожностей.
The continuous attention with which he kept on studying his slightest actions with the absurd idea of appearing a man of experience had only one advantage. When he saw Madame de R?nal again at breakfast his conduct was a masterpiece of prudence.	Неослабное внимание, с каким он постоянно следил за каждым своим движением, одержимый нелепой идеей показать себя опытным мужчиной, оказалось все-таки полезным в одном отношении: когда они встретились с г-жой де Реналь за завтраком, его поведение было верхом осторожности.
As for her, she could not look at him without blushing up to the eyes, and could not live a moment without looking at him. She realised her own nervousness, and her efforts to hide it redoubled.	А она не могла взглянуть на него без того, чтобы не покраснеть до корней волос, а вместе с тем не могла прожить и секунды без того, чтобы не поглядеть на него; она сама чувствовала, что смущается, и оттого, что она изо всех сил старалась скрыть это, смущалась вдвое.
Julien only lifted his eyes towards her once.	Жюльен только один раз поднял на нее глаза.
At first Madame de R?nal admired his prudence: soon seeing that this single look was not repealed, she became alarmed.	Г-жа де Реналь сначала восхищалась его выдержкой. Но когда этот единственный взгляд так больше и не повторился, она испугалась.
"Could it be that he does not love me?" she said to herself.	"Неужели он уже разлюбил меня?
"Alas!	Увы!
I am quite old for him. I am ten years older than he is."	Я стара для него, я на целых десять лет старше!"
As she passed from the dining-room to the garden, she pressed Julien's hand.	Когда они шли из столовой в сад, она вдруг схватила его руку и крепко сжала ее.
In the surprise caused by so singular a mark of love, he regarded her with passion, for he had thought her very pretty over breakfast, and while keeping his eyes downcast he had passed his time in thinking of the details of her charms.	Изумленный и застигнутый врасплох этим необычайным проявлением любви, он посмотрел на нее пламенным взором. Она показалась ему такой красивой за завтраком! Правда, он сидел, опустив глаза, но все время он только и представлял себе, как она необыкновенно прелестна.

This look consoled Madame de R?nal. It did not take away all her anxiety, but her anxiety tended to take away nearly completely all her remorse towards her husband.	Этот взгляд утешил г-жу де Реналь; он не совсем рассеял ее опасения, но как раз эти-то опасения почти совсем заглушали ее угрызения совести по отношению к мужу.
The husband had noticed nothing at breakfast. It was not so with Madame Derville. She thought she saw Madame de R?nal on the point of succumbing.	За завтраком муж ровно ничего не заметил, но нельзя было бы сказать этого о г-же Дервиль; она решила, что г-жа де Реналь стоит на краю бездны.
During the whole day her bold and incisive friendship regaled her cousin with those innuendoes which were intended to paint in hideous colours the dangers she was running.	В течение целого дня, движимая отважным и решительным чувством дружбы, она не переставала донимать свою подругу разными намеками, чтобы изобразить ей в самых зловещих красках страшную опасность, которой она себя подвергала.
Madame de R?nal was burning to find herself alone with Julien. She wished to ask him if he still loved her.	Госпожа де Реналь горела нетерпением поскорее очутиться наедине с Жюльеном; ей так хотелось спросить его, любит ли он ее еще.
In spite of the unalterable sweetness of her character, she was several times on the point of notifying her friend how officious she was.	Несмотря на всю свою беспредельную кротость, она несколько раз порывалась сказать подруге, что она лишняя.
Madame Derville arranged things so adroitly that evening in the garden, that she found herself placed between Madame de R?nal and Julien.	Вечером в саду г-жа Дервиль устроила так, что ей удалось сесть между г-жой де Реналь и Жюльеном.
Madame de R?nal, who had thought in her imagination how delicious it would be to press Julien's hand and carry it to her lips, was not able to address a single word to him.	И г-жа де Реналь, которая лелеяла упоительную мечту - как она сейчас крепко сожмет руку Жюльена и поднесет ее к своим губам, - не смогла даже перекинуться с ним ни единым словом.
This hitch increased her agitation.	Это препятствие только усилило ее смятение.
She was devoured by one pang of remorse.	Она горько упрекала самое себя.
She had so scolded Julien for his imprudence in coming to her room on the preceding night, that she trembled lest he should not come to-night.	Она так бранила Жюльена за его безрассудство, когда он явился к ней в прошлую ночь, что теперь дрожала от страха: а вдруг он сегодня не придет?
She left the garden early and went and ensconced herself in her room, but not being able to control her impatience, she went and glued her ear to Julien's door.	Она рано ушла из сада и затворилась у себя в комнате. Но от нетерпения ей не сиделось на месте; она подошла к двери Жюльена и прислушалась.
In spite of the uncertainty and passion which devoured her, she did not dare to enter.	Однако, как ни терзали ее беспокойство и страсть, она все же не решилась войти.
This action seemed to her the greatest possible meanness, for it forms the basis of a provincial proverb.	Такой поступок казался ей уж последней степенью падения, ибо в провинции это неисчерпаемая тема для ехидства.
The servants had not yet all gone to bed.	Слуги еще не все легли спать.
Prudence at last compelled her to return to her room.	В конце концов, вынужденная быть осторожной, г-жа де Реналь волей-неволей вернулась к себе.
Two hours of waiting were two centuries of torture.	Два часа ожидания тянулись для нее словно два столетия непрерывной пытки.

Julien was too faithful to what he called his duty to fail to accomplish stage by stage what he had mapped out for himself.	Однако Жюльен был слишком верен тому, что он называл своим "долгом", чтобы позволить себе хоть чем-либо отступить от предписанного им себе плана.
As one o'clock struck, he escaped softly from his room, assured himself that the master of the house was soundly asleep, and appeared in Madame de R?nal's room.	Как только пробило час, он тихонько вышел из своей комнаты, удостоверился, что хозяин дома крепко спит, и явился к г-же де Реналь.
To-night he experienced more happiness by the side of his love, for he thought less constantly about the part he had to play.	На этот раз он вкусил больше счастья возле своей возлюбленной, ибо он был не так сосредоточен на том, чтобы играть эту роль.
He had eyes to see, and ears to hear.	У него открылись глаза, и он обрел способность слышать.
What Madame de R?nal said to him about his age contributed to give him some assurance.	То, что г-жа де Реналь сказала ему о своем возрасте, внушило ему некоторую уверенность в себе.
"Alas!	- Ах, боже мой!
I am ten years older than you.	Ведь я на десять лет старше вас!
How can you love me?" she repeated vaguely, because the idea oppressed her.	Может ли это быть, чтобы вы меня любили? -твердила она ему без всякого умысла, просто потому, что эта мысль угнетала ее.
Julien could not realise her happiness, but he saw that it was genuine and he forgot almost entirely his own fear of being ridiculous.	Жюльен не понимал, чем она так огорчается, но видел, что она огорчается искренне, и почти совсем забыл свой страх показаться смешным.
The foolish thought that he was regarded as an inferior, by reason of his obscure birth, disappeared also.	Нелепое опасение, что к нему из-за его низкого происхождения относятся как к любовнику-слуге, тоже рассеялось.
As Julien's transports reassured his timid mistress, she regained a little of her happiness, and of her power to judge her lover.	По мере того как пылкость Жюльена вливала успокоение в сердце его робкой возлюбленной, она понемногу отходила душой и обретала способность приглядываться к своему милому.
Happily, he had not, on this occasion, that artificial air which had made the assignation of the previous night a triumph rather than a pleasure.	К счастью, у него нынче ночью почти не замечалось той озабоченности, из-за которой вчерашнее свидание было для него только победой, а отнюдь не наслаждением.
If she had realised his concentration on playing a part that melancholy discovery would have taken away all her happiness for ever.	Если бы только она заметила его старания выдержать роль, это печальное открытие навсегда отравило бы ей все счастье.
She could only have seen in it the result of the difference in their ages.	Она бы сказала себе, что это не что иное, как плачевное следствие огромной разницы лет.
Although Madame de R?nal had never thought of the theories of love, difference in age is next to difference in fortune, one of the great commonplaces of provincial witticisms, whenever love is the topic of conversation.	Хотя г-жа де Реналь никогда не задумывалась над вопросами любви, неравенство лет, вслед за неравенством состояний, - одна из неисчерпаемых тем, излюбленный конек провинциального зубоскальства всякий раз, когда речь заходит о любви.

In a few days Julien surrendered himself with all the ardour of his age, and was desperately in love.	Прошло несколько дней, и Жюльен со всем пылом юности влюбился без памяти.
"One must own," he said to himself, "that she has an angelic kindness of soul, and no one in the world is prettier."	"Нет, надо признаться, - рассуждал он сам с собой, - она так добра, ну просто ангельская душа, а по красоте может ли кто с ней сравниться?"
He had almost completely given up playing a part.	Он уже почти выкинул из головы мысль о необходимости выдерживать роль.
In a moment of abandon, he even confessed to her all his nervousness.	Как-то в минуту откровенности он даже признался ей во всех своих опасениях.
This confidence raised the passion which he was inspiring to its zenith.	Каким бурным проявлением любви было встречено это признание!
"And I have no lucky rival after all," said Madame de R?nal to herself with delight.	"Так, значит, у меня не было счастливой соперницы!" - в восторге повторяла себе г-жа де Реналь.
She ventured to question him on the portrait in which he used to be so interested.	Она даже решилась спросить его, что это был за портрет, над которым он так дрожал.
Julien swore to her that it was that of a man.	Жюльен поклялся, что это был портрет мужчины.
When Madame de R?nal had enough presence of mind left to reflect, she did not recover from her astonishment that so great a happiness could exist; and that she had never had anything of.	В редкие минуты относительного хладнокровия, когда к г-же де Реналь возвращалась способность размышлять, ее охватывало чувство бесконечного удивления: как это на свете существует такое счастье, о котором она никогда даже не подозревала?!
"Oh," she said to herself, "if I had only known Julien ten years ago when I was still considered pretty."	"Ах! Почему я не встретилась с Жюльеном лет десять тому назад, - мысленно восклицала она, -когда я еще могла считаться хорошенькой!"
Julien was far from having thoughts like these.	Жюльену, разумеется, не приходили в голову подобные мысли.
His love was still akin to ambition. It was the joy of possessing, poor, unfortunate and despised as he was, so beautiful a woman.	Любовь его в значительной мере все еще питалась тщеславием: его радовало, что он, нищий, ничтожное, презренное существо, обладает такой красивой женщиной.
His acts of devotion, and his ecstacies at the sight of his mistress's charms finished by reassuring her a little with regard to the difference of age.	Его бурные восторги, его пламенное преклонение перед красотой своей возлюбленной в конце концов несколько рассеяли ее опасения относительно разницы лет.
If she had possessed a little of that knowledge of life which the woman of thirty has enjoyed in the more civilised of countries for quite a long time, she would have trembled for the duration of a love, which only seemed to thrive on novelty and the intoxication of a young man's vanity.	Будь у нее хоть сколько-нибудь житейского опыта, который у тридцатилетней женщины в более просвещенной среде накопился бы уже давно, она бы беспрестанно мучилась страхом, долго ли продлится такая любовь, ибо, казалось, любовь эта только и держится тем, что все ей ново, все изумляет и сладостно льстит самолюбию.
In those moments when he forgot his ambition, Julien admired ecstatically even the hats and even the dresses of Madame de R?nal.	Когда Жюльен забывал о своих честолюбивых стремлениях, он способен был искренне восхищаться даже шляпками, даже платьями г-жи де Реналь.

He could not sate himself with the pleasure of smelling their perfume.	Он таял от блаженства, вдыхая их аромат.
He would open her mirrored cupboard, and remain hours on end admiring the beauty and the order of everything that he found there.	Он раскрывал дверцы ее зеркального шкафа и часами стоял перед ним, любуясь красотой и порядком, который там царил.
His love leaned on him and looked at him. He was looking at those jewels and those dresses which had had been her wedding presents.	Его подруга стояла, прижавшись к нему, и смотрела на него, а он - он глядел на все эти драгоценные безделушки и наряды, которые накануне венчания кладут в свадебную корзинку невесты.
"I might have married a man like that," thought Madame de R?nal sometimes.	"Ведь я могла бы выйти замуж за такого человека! - думала иногда г-жа де Реналь.
"What a fiery soul!	- Такая пламенная душа!
What a delightful life one would have with him?"	Какое это было бы блаженство - жить с ним!"
As for Julien, he had never been so near to those terrible instruments of feminine artillery.	Что же касается Жюльена, ему еще никогда в жизни не случалось подходить так близко ко всем этим сокрушительным орудиям женской артиллерии.
"It is impossible," he said to himself "for there to be anything more beautiful in Paris."	"Мыслимо ли, чтобы в Париже можно было найти что-нибудь более прекрасное?" - восклицал он про себя.
He could find no flaw in his happiness.	И в такие минуты он уже ни в чем не видел никаких помех своему счастью.
The sincere admiration and ecstacies of his mistress would frequently make him forget that silly pose which had rendered him so stiff and almost ridiculous during the first moments of the intrigue.	Порывы искреннего восхищения своей возлюбленной, ее восторги часто заставляли его совершенно забывать жалкие рассуждения, которые делали его таким расчетливым и таким нелепым в первые дни их связи.
There were moments where, in spite of his habitual hypocrisy, he found an extreme delight in confessing to this great lady who admired him, his ignorance of a crowd of little usages.	Бывали минуты, когда, несмотря на его привычку вечно притворяться, ему доставляло неизъяснимую отраду чистосердечно признаваться этой обожавшей его знатной даме в полном своем неведении всяких житейских правил.
His mistress's rank seemed to lift him above himself.	Высокое положение его возлюбленной невольно возвышало его.
Madame de R?nal, on her side, would find the sweetest thrill of intellectual voluptuousness in thus instructing in a number of little things this young man who was so full of genius, and who was looked upon by everyone as destined one day to go so far.	Г-жа де Реналь, в свою очередь, находила истинно духовное наслаждение в том, чтобы наставлять во всяческих мелочах этого даровитого юношу, который, как все считали, далеко пойдет.
Even the sub-prefect and M. Valenod could not help admiring him. She thought it made them less foolish.	Даже помощник префекта и сам г-н Вально, и те не могли не восхищаться им; и она теперь уже думала, что они вовсе не так глупы.
As for Madame Derville, she was very far from being in a position to express the same sentiments.	Только одна г-жа Дервиль отнюдь не была склонна высказывать подобные мысли.

Rendered desperate by what she thought she divined, and seeing that her good advice was becoming offensive to a woman who had literally lost her head, she left Vergy without giving the explanation, which her friend carefully refrained from asking.	В отчаянии от того, о чем она догадывалась, и видя, что ее добрые советы только раздражают молодую женщину, которая в буквальном смысле слова совсем потеряла голову, она внезапно уехала из Вержи без всяких объяснений; впрочем, ее остереглись допрашивать на этот счет.
Madame de R?nal shed a few tears for her, and soon found her happiness greater than ever.	Г-жа де Реналь немножко всплакнула, но очень скоро почувствовала, что стала во много раз счастливее прежнего.
As a result of her departure, she found herself alone with her lover nearly the whole day.	После отъезда подруги она чуть ли не целый день проводила с глазу на глаз со своим любовником.
Julien abandoned himself all the more to the delightful society of his sweetheart, since, whenever he was alone, Fouqu?'s fatal proposition still continued to agitate him.	И Жюльен тоже наслаждался обществом своей возлюбленной, тем более, что когда ему случалось надолго оставаться наедине с самим собой, злосчастное предложение Фуке по-прежнему не давало ему покоя.
During the first days of his novel life there were moments when the man who had never loved, who had never been loved by anyone, would find so delicious a pleasure in being sincere, that he was on the point of confessing to Madame de R?nal that ambition which up to then had been the very essence of his existence.	В первые дни этой новой для него жизни бывали минуты, когда он, никогда до сих пор не знавший чувства любви, никогда никем не любимый, испытывал такое блаженство быть самим собой, что не раз готов был признаться г-же де Реналь в своем честолюбии, которое до сей поры было истинной сутью его жизни.
He would have liked to have been able to consult her on the strange temptation which Fouqu?'s offer held out to him, but a little episode rendered any frankness impossible.	Ему хотелось посоветоваться с нею относительно предложения Фуке, которое все еще как-то странно привлекало его, но одно незначительное происшествие внезапно положило конец всякой откровенности.
CHAPTER XVII	XVII
THE FIRST DEPUTY	СТАРШИЙ ПОМОЩНИК МЭРА
Oh, how this spring of love resembleth	О, how this spring of love ressembleth
The uncertain glory of an April day,	The uncertain glory of an April day;
Which now shows all the beauty of the sun,	Which now shows all the beauty of the sun,
And by and by a cloud takes all away.	And byand by a cloud takes all awayl
Two Gentlemen of Verona.	"Two gentlemen of Verona"
One evening when the sun was setting, and he was sitting near his love, at the bottom of the orchard, far from all intruders, he meditated deeply.	Как-то раз к вечеру, на закате, сидя возле своей подруги в укромном уголке фруктового сада, вдалеке от докучных свидетелей, Жюльен впал в глубокую задумчивость.
"Will such sweet moments" he said to himself "last for ever?"	"Эти счастливые минуты, - думал он, - долго ли они еще продлятся?"
His soul was engrossed in the difficulty of deciding on a calling. He lamented that great attack of unhappiness which comes at the end of childhood and spoils the first years of youth in those who are not rich.	Его неотступно преследовала мысль о том, как трудно принять какое-то решение, когда так мало возможностей, и он с горечью сознавал, что это и есть то великое зло, которое неминуемо завершает пору детства и отравляет первые годы юности неимущего человека.

"Ah!" he exclaimed, "was not Napoleon the heaven-sent saviour for young Frenchmen?	- Ах, - вырвалось у него, - Наполеона, можно сказать, сам бог послал молодым французам!
Who is to replace him? What will those unfortunate youths do without him, who, even though they are richer than I am, have only just the few crowns necessary to procure an education for themselves, but have not at the age of twenty enough money to buy a man and advance themselves in their career."	Кто нам его заменит, что станут без него делать все эти несчастные, даже побогаче меня, у которых всего несколько экю в кармане, только-только на образование, а нет денег, чтобы подкупить кого надо, в двадцать лет заручиться местом и пробивать себе дорогу в жизни!
"Whatever one does," he added, with a deep sigh, "this fatal memory will always prevent our being happy."	И что бы там ни делали, - прибавил он, глубоко вздохнув, - вечно нас будет преследовать это роковое воспоминание: никогда уж мы не будем чувствовать себя счастливыми.
He suddenly saw Madame de R?nal frown.	Вдруг он заметил, что г-жа де Реналь нахмурилась и у нее сделалось такое холодное и надменное лицо, - подобный образ мыслей, на ее взгляд, годился только для слуги.
She assumed a cold and disdainful air. She thought his way of looking at things typical of a servant.	Ей с детства внушили, что она очень богата, и она считала, как нечто само собой разумеющееся, что и Жюльен так же богат, как она.
Brought up as she was with the idea that she was very rich, she took it for granted that Julien was so also.	Она любила его в тысячу раз больше жизни, она любила бы его, даже если бы он оказался неблагодарным, обманщиком, и деньги в ее глазах ровно ничего не значили.
She loved him a thousand times more than life and set no store by money.	Но Жюльен, разумеется, и не догадывался об этом. Он точно с облаков на землю упал, увидев вдруг ее нахмуренные брови.
Julien was far from guessing these ideas, but that frown brought him back to earth.	Однако он все-таки не растерялся и, тут же присочинив что-то, дал понять этой знатной даме, сидевшей рядом с ним на дерновой скамье, что эти слова, которые он ей сейчас нарочно повторил, он слышал еще в тот раз, когда ходил в горы к своему приятелю лесоторговцу.
He had sufficient presence of mind to manipulate his phrases, and to give the noble lady who was sitting so near him on the grass seat to understand that the words he had just repeated had been heard by him during his journey to his friend the wood merchant.	Вот как они, мол, рассуждают, эти нечестивцы!
It was the logic of infidels.	- Не надо вам водиться с такими людьми, - сказала г-жа де Реналь, все еще сохраняя на своем лице, только что дышавшем самой глубокой нежностью, холодновато-брезгливое выражение.
"Well, have nothing to do with those people," said Madame de R?nal, still keeping a little of that icy air which had suddenly succeeded an expression of the warmest tenderness.	Эти нахмуренные брови г-жи де Реналь или, вернее, раскаяние в собственной неосторожности нанесли первый удар иллюзиям Жюльена
This frown, or rather his remorse for his own imprudence, was the first check to the illusion which was transporting Julien.	"Она добрая и милая, - говорил он себе, - и она действительно меня любит, но она выросла в неприятельском лагере.

He said to himself, "She is good and sweet, she has a great fancy for me, but she has been brought up in the enemy's camp.	Разумеется, они должны бояться смелых, честных людей, которые, получив хорошее образование, никуда не могут пробиться из-за отсутствия средств.
They must be particularly afraid of that class of men of spirit who, after a good education, have not enough money to take up a career.	Что сталось бы со всеми этими дворянчиками, если бы нам только позволили сразиться с ними равным оружием!
What would become of those nobles if we had an opportunity of fighting them with equal arms.	Вот, предположим, я мэр города Верьера, человек благонамеренный, честный, - таков ведь, в сущности, и г-н де Реналь.
Suppose me, for example, mayor of Verri?res, and as well meaning and honest as M. de R?nal is at bottom.	Но, ах, как бы они у меня все полетели - и этот викарий и господин Вально со всеми их плутнями!
What short shrift I should make of the vicaire, M. Valenod and all their jobberies!	Вот когда справедливость восторжествовала бы в Верьере!
How justice would triumph in Verri?res.	Уж не таланты же их помешали бы мне.
It is not their talents which would stop me.	Ведь сами-то они словно впотьмах ходят".
They are always fumbling about."	Счастье Жюльена в этот день могло бы действительно стать чем-то прочным.
That day Julien's happiness almost became permanent.	Но у нашего героя не хватило смелости быть искренним до конца.
Our hero lacked the power of daring to be sincere.	Надо было проявить мужество и ринуться в бой, но немедленно.
He ought to have had the courage to have given battle, and on the spot; Madame de R?nal had been astonished by Julien's phrase, because the men in her circle kept on repeating that the return of Robespierre was essentially possible by reason of those over-educated young persons of the lower classes.	Г-жа де Реналь удивилась словам Жюльена, потому что люди ее круга беспрестанно твердили о том, что следует опасаться появления нового Робеспьера и именно из среды чересчур образованных молодых людей низшего сословия.
Madame de R?nal's coldness lasted a longish time, and struck Julien as marked.	Г-жа де Реналь долго еще сохраняла холодный вид и, как казалось Жюльену, явно намеренно.
The reason was that the fear that she had said something in some way or other disagreeable to him, succeeded her annoyance for his own breach of taste.	А она, высказав сгоряча свое возмущение по поводу таких неуместных речей, теперь думала только о том, не сказала ли она ему нечаянно чего-нибудь обидного.
This unhappiness was vividly reflected in those features which looked so pure and so na?ve when she was happy and away from intruders.	И это-то огорчение и отражалось теперь на ее лице, обычно дышавшем такой чистотой и простосердечием, в особенности когда она была счастлива, вдали от всяких докучных людей.
Julien no longer dared to surrender himself to his dreams.	Жюльен больше не позволял себе мечтать вслух.
Growing calmer and less infatuated, he considered that it was imprudent to go and see Madame de R?nal in her room.	Он стал несколько спокойнее и, не будучи уже столь безумно влюблен, считал теперь, что ходить на свидания в комнату г-жи де Реналь, пожалуй, действительно неосторожно.

It was better for her to come to him. If a servant noticed her going about the house, a dozen different excuses could explain it.	Пускай лучше она приходит к нему: ведь если кто-нибудь из слуг и увидит ее в коридоре, у нее всегда найдется что сказать: мало ли у нее какие могут быть причины!
But this arrangement had also its inconveniences.	Но и это тоже имело свои неудобства.
Julien had received from Fouqu? some books, which he, as a theology student would never have dared to ask for in a bookshop.	Жюльен достал через Фуке кое-какие книги, о которых сам он, молодой богослов, не посмел бы и заикнуться в книжной лавке.
He only dared to open them at night.	Он только ночью и решался читать.
He would often have found it much more convenient not to be interrupted by a visit, the very waiting for which had even on the evening before the little scene in the orchard completely destroyed his mood for reading.	И частенько бывало, что ему вовсе не хотелось, чтобы его чтение прерывалось ночным посещением, в предвкушении которого еще так недавно, до этого разговора в саду, он вряд ли был способен взяться за книгу.
He had Madame de R?nal to thank for understanding books in quite a new way.	Благодаря г-же де Реналь для него теперь открылось много нового в книгах.
He had dared to question her on a number of little things, the ignorance of which cuts quite short the intellectual progress of any young man born out of society, however much natural genius one may choose to ascribe to him.	Он не стеснялся расспрашивать ее о всяких мелочах, незнание которых ставит в тупик ум молодого человека, не принадлежащего к светскому обществу, какими бы богатыми дарованиями он ни был наделен от природы.
This education given through sheer love by a woman who was extremely ignorant, was a piece of luck.	Это воспитание силою любви, которое велось женщиной, в высшей степени несведущей, было для него истинным счастьем.
Julien managed to get a clear insight into society such as it is to-day.	Жюльену сразу была дана возможность увидеть общество таким, каким оно было в то время.
His mind was not bewildered by the narration of what it had been once, two thousand years ago, or even sixty years ago, in the time of Voltaire and Louis XV.	Ум его не засорялся рассказами о том, каково оно было в давние времена, две тысячи лет тому назад, или даже каких-нибудь шестьдесят лет назад, во времена Вольтера и Людовика XV.
The scales fell from his eyes to his inexpressible joy, and he understood at last what was going on in Verri?res.	У него точно завеса упала с глаз! Как он обрадовался! Наконец-то ему станет понятно все, что происходило в Верьере.
In the first place there were the very complicated intrigues which had been woven for the last two years around the prefect of Besan?on.	На первый план выступили разные чрезвычайно запутанные интриги, завязавшиеся еще два года тому назад вокруг безансонского префекта.
They were backed up by letters from Paris, written by the cream of the aristocracy.	Интриги эти поддерживались письмами из Парижа, и от самых что ни на есть великих людей.
The scheme was to make M. de Moirod (he was the most devout man in the district) the first and not the second deputy of the mayor of Verri?res.	А все дело было в том, чтобы провести г-на де Муаро, - а это был самый набожный человек во всей округе - не младшим, а старшим помощником мэра в городе Верьере.
He had for a competitor a very rich manufacturer whom it was essential to push back into the place of second deputy.	Соперником его был некий очень богатый фабрикант, которого надо было во что бы то ни стало оттеснить на место младшего помощника.

Julien understood at last the innuendoes which he had surprised, when the high society of the locality used to come and dine at M. de R?nal's.	Наконец-то Жюльену стали понятны все те намеки, к которым он раньше с удивлением прислушивался на званых обедах, когда к г-ну де Реналю съезжалась вся местная знать.
This privileged society was deeply concerned with the choice of a first deputy, while the rest of the town, and above all, the Liberals, did not even suspect its possibility.	Это привилегированное общество было чрезвычайно глубоко заинтересовано в том, чтобы должность старшего помощника досталась именно этому человеку, о кандидатуре коего никто, кроме них, во всем городе, а тем паче либералы, даже и не подозревал.
The factor which made the matter important was that, as everybody knows, the east side of the main street of Verri?res has to be put more than nine feet back since that street has become a royal route.	Такое важное значение придавалось этому по той причине, что, как всем известно, восточную сторону главной улицы Верьера надлежало расширить более чем на девять футов, ибо эта улица стала проезжей дорогой.
Now if M. de Moirod, who had three houses liable to have their frontage put back, succeeded in becoming first deputy and consequently mayor in the event of M. de R?nal being elected to the chamber, he would shut his eyes, and it would be possible to make little imperceptible repairs in the houses projecting on to the public road, as the result of which they would last a hundred years.	Так вот, если бы г-ну де Муаро, владевшему тремя домами, подлежащими сносу, удалось занять место старшего помощника, а впоследствии и мэра, коль скоро г-на де Реналя проведут в депутаты, он бы, разумеется, когда надо, закрыл глаза, и тогда дома, выходившие на общественную дорогу, подверглись бы только кое-каким незначительным перестройкам и, таким образом, простояли бы еще сто лет.
In spite of the great piety and proved integrity of M. de Moirod, everyone was certain that he would prove amenable, because he had a great many children.	Несмотря на высокое благочестие и несомненную честность г-на де Муаро, все были твердо уверены, что он окажется достаточно покладистым, ибо у него было много детей.
Among the houses liable to have their frontage put back nine belonged to the cream of Verri?res society.	А из этих домов, подлежавших сносу, девять принадлежали самым именитым людям Верьера.
In Julien's eyes this intrigue was much more important than the history of the battle of Fontenoy, whose name he now came across for the first time in one of the books which Fouqu? had sent him.	На взгляд Жюльена, эта интрига имела куда больше значения, чем описание битвы под Фонтенуа - название, которое впервые попалось ему в одной из книг, присланных Фуке.
There had been many things which had astonished Julien since the time five years ago when he had started going to the cur?'s in the evening.	Немало было на свете вещей, которые удивляли Жюльена вот уже целых пять лет, с тех самых пор, как он стал ходить по вечерам заниматься к кюре.
But discretion and humility of spirit being the primary qualities of a theological student, it had always been impossible for him to put questions.	Но так как скромность и смирение - первые качества юноши, посвятившего себя изучению богословия, то он не считал возможным задавать ему какие-либо вопросы.
One day Madame de R?nal was giving an order to her husband's valet who was Julien's enemy.	Как-то раз г-жа де Реналь отдала какое-то распоряжение лакею своего мужа, тому самому, который ненавидел Жюльена.
"But, Madame, to-day is the last Friday in the month," the man answered in a rather strange manner.	- Но ведь нынче у нас пятница, сударыня, последняя в этом месяце, - ответил ей тот многозначительным юном.
"Go," said Madame de R?nal.	- Ну хорошо, ступайте, - сказала г-жа де Реналь.

"Well," said Julien, "I suppose he's going to go to that corn shop which was once a church, and has recently been restored to religion, but what is he going to do there?	- Так, значит, он отправится сегодня на этот сенной склад: ведь там когда-то была церковь, и недавно ее снова открыли, - сказал Жюльен. - А что же они там делают?
That's one of the mysteries which I have never been able to fathom."	Вот тайна, которую я никак не могу разгадать.
"It's a very literary institution, but a very curious one," answered Madame de R?nal. "Women are not admitted to it.	- Это какое-то весьма душеспасительное, но совершенно особенное учреждение, - отвечала г-жа де Реналь - Женщин туда не пускают.
All I know is, that everybody uses the second person singular.	Я знаю только, что они все там друг с другом на "ты".
This servant, for instance, will go and meet M. Valenod there, and the haughty prig will not be a bit offended at hearing himself addressed by Saint-Jean in that familiar way, and will answer him in the same way.	Ну, вот, например, если этот наш лакей встретится там с господином Вально, то этот спесивый глупец нисколько не рассердится, если Сен-Жан скажет ему "ты", и ответит ему так же.
If you are keen on knowing what takes place, I will ask M. de Maugiron and M. Valenod for details.	Если же вам хочется узнать поподробнее, что они там делают, я могу как-нибудь при случае расспросить об этом Можирона и Вально.
We pay twenty francs for each servant, to prevent their cutting our throats one fine day."	Мы вносим туда по двадцать франков за каждого слугу, - должно быть, затем, чтобы они нас в один прекрасный день не прирезали, если опять наступит террор девяносто третьего года.
Time flew.	Время летело незаметно.
The memory of his mistress's charms distracted Julien from his black ambition.	Когда Жюльена одолевали приступы мрачного честолюбия, он вспоминал о прелестях своей возлюбленной и успокаивался.
The necessity of refraining from mentioning gloomy or intellectual topics since they both belonged to opposing parties, added, without his suspecting it, to the happiness which he owed her, and to the dominion which she acquired over him.	Вынужденный воздерживаться от всяких скучных, глубокомысленных разговоров, поскольку он и она принадлежали к двум враждебным лагерям, Жюльен, сам того не замечая, сильнее ощущал счастье, которое она ему давала, и все больше подпадал под ее власть.
On the occasions when the presence of the precocious children reduced them to speaking the language of cold reason, Julien looking at her with eyes sparkling with love, would listen with complete docility to her explanations of the world as it is.	Когда им иной раз в присутствии детей, которые теперь уже стали чересчур смышлеными, приходилось держаться в рамках рассудительной спокойной беседы, Жюльен, устремив на нее пламенный любящий взор, выслушивал с удивительной покорностью ее рассказы о том, как устроен свет.
Frequently, in the middle of an account of some cunning piece of jobbery, with reference to a road or a contract, Madame de R?nal's mind would suddenly wander to the very point of delirium. Julien found it necessary to scold her. She indulged when with him in the same intimate gestures which she used with her own children.	Случалось, что, рассказывая о каком-нибудь искусном мошенничестве, связанном с прокладкой дороги или крупным подрядом, г-жа де Реналь, глядя на изумленное лицо Жюльена, вдруг забывалась, и Жюльену приходилось ее удерживать, так как она в рассеянности обращалась с ним так же запросто и непринужденно, как со своими детьми.

The fact was that there were days when she deceived herself that she loved him like her own child.	И действительно, бывали минуты, когда ей казалось, что она любит его, как свое дитя.
Had she not repeatedly to answer his na?ve questions about a thousand simple things that a well-born child of fifteen knows quite well?	Да и в самом деле, разве ей не приходилось беспрестанно отвечать на его наивные вопросы о самых простых вещах, которые мальчик из хорошей семьи уже отлично знает в пятнадцать лет?
An instant afterwards she would admire him like her master.	Но мгновение спустя она уже опять смотрела на него с восхищением, как на своего властелина.
His genius would even go so far as to frighten her. She thought she should see more clearly every day the future great man in this young abb?.	Его ум иной раз так поражал ее, что ей становилось страшно; с каждым днем она все сильнее убеждалась в том, что этому юному аббату предстоит совершить великие дела.
She saw him Pope; she saw him first minister like Richelieu.	То она представляла его себе чуть ли не папой, то первым министром вроде Ришелье.
"Shall I live long enough to see you in your glory?" she said to Julien.	- Доживу ли я до того времени, когда ты прославишься? - говорила она Жюльену.
"There is room for a great man; church and state have need of one."	- Большому человеку сейчас открыта дорога и король и церковь нуждаются в великих людях; ведь только об этом изо дня в день и толкуют у нас в салонах. А если не появится какой-нибудь человек вроде Ришелье и не укротит эту бурю всяческих разногласии и распрей, не миновать катастрофы.
CHAPTER XVIII	XVIII
A KING AT VERRI?RES	КОРОЛЬ В ВЕРЬЕРЕ
Do you not deserve to be thrown aside like a plebeian corpse which has no soul and whose blood flows no longer in its veins.	Или вы годны на то лишь, чтобы выкинуть вас, словно падаль, - народ, души лишенный, у коего кровь в жилах остановилась.
Sermon of the Bishop at the Chapel of Saint Clement.	Проповедь епископа в часовне св. Климента
On the 3rd of September at ten o'clock in the evening, a gendarme woke up the whole of Verri?res by galloping up the main street.	3 сентября, в десять часов вечера, по главной улице Верьера галопом проскакал жандарм и перебудил весь город.
He brought the news that His Majesty the King of -would arrive the following Sunday, and it was already Tuesday.	Он привез известие, что его величество король*** "соизволит прибыть в воскресенье", - а дело происходило во вторник.
The prefect authorised, that is to say, demanded the forming of a guard of honour. They were to exhibit all possible pomp.	Господин префект разрешил, иначе говоря, распорядился произвести отбор среди молодых людей для почетного караула; надо было позаботиться о том, чтобы все было обставлено как нельзя более торжественно и пышно.
An express messenger was sent to Vergy.	Тут же полетела эстафета в Вержи.
M. de R?nal arrived during the night and found the town in a commotion.	Г-н де Реналь прискакал ночью и застал весь город в смятении.

Each individual had his own pretensions; those who were less busy hired balconies to see the King.	Всякий совался со своими предложениями; те, у кого не было особых забот, торопились поскорее снять балкон, чтобы полюбоваться на въезд короля.
Who was to command the Guard of Honour?	Но кого же назначить начальником почетного караула?
M. de R?nal at once realised how essential it was in the interests of the houses liable to have their frontage put back that M. de Moirod should have the command.	Г-н де Реналь тотчас же сообразил, что для пользы домов, подлежащих сносу, весьма важно, чтобы командование было поручено не кому иному, как г-ну де Муаро.
That might entitle him to the post of first deputy-mayor.	Это стало бы для него чем-то вроде грамоты, дающей право занять место старшего помощника.
There was nothing to say against the devoutness of M. de Moirod. It brooked no comparison, but he had never sat on a horse.	Никаких сомнений относительно благочестия г-на де Муаро быть не могло; поистине оно было непревзойденным, но вот беда - он никогда в жизни не сидел в седле.
He was a man of thirty-six, timid in every way, and equally frightened of falling and of looking ridiculous.	Это был тридцатишестилетний господин в высшей степени робкого нрава, который одинаково боялся и свалиться с лошади и оказаться в смешном положении.
The mayor had summoned him as early as five o'clock in the morning.	Мэр вызвал его к себе в пять часов утра.
"You see, monsieur, I ask your advice, as though you already occupy that post to which all the people on the right side want to carry you.	- Вы можете видеть, сударь, что я прибегаю к вам за советом, как если бы вы уже занимали тот пост, на котором вас жаждут видеть все честные люди.
In this unhappy town, manufacturers are prospering, the Liberal party is becoming possessed of millions, it aspires to power; it will manage to exploit everything to its own ends.	В нашем несчастном городе процветают фабрики, либеральная партия ворочает миллионами, она стремится забрать власть в свои руки и добивается этого любыми средствами.
Let us consult the interests of the king, the interest of the monarchy, and above all, the interest of our holy religion.	Подумаем об интересах короля, об интересах монархии и прежде всего об интересах нашей святой церкви.
Who do you think, monsieur, could be entrusted with the command of the guard of honour?"	Скажите мне ваше мнение, сударь: как вы полагаете, кому могли бы мы поручить командование почетным караулом?
In spite of the terrible fear with which horses inspired him, M. de Moirod finished by accepting this honour like a martyr.	Несмотря на неописуемый страх перед лошадьми, г-н де Муаро в конце концов решился принять на себя это почетное звание, словно мученический венец.
"I shall know how to take the right tone," he said to the mayor.	- Я сумею держаться достойным образом, - сказал он мэру.
There was scarcely time enough to get ready the uniforms which had served seven years ago on the occasion of the passage of a prince of the blood.	Времени оставалось в обрез, а надо было еще успеть привести в порядок форменные мундиры, в которых семь лет назад встречали в Верьере какого-то принца крови.
At seven o'clock, Madame de R?nal arrived at Vergy with Julien and the children.	В семь часов утра из Вержи приехала г-жа де Реналь с детьми и Жюльеном.

She found her drawing room filled with Liberal ladies who preached the union of all parties and had come to beg her to urge her husband to grant a place to theirs in the guard of honour.	Салон ее уже осаждали жены либералов; ссылаясь на то, что сейчас надо показать. Полное единение партии, они умоляли ее замолвить словечко перед супругом и убедить его оставить для их мужей хотя бы одно место в почетном карауле.
One of them actually asserted that if her husband was not chosen he would go bankrupt out of chagrin.	Одна из них уверяла, что, если ее мужа не выберут, он с горя непременно объявит себя банкротом.
Madame de R?nal quickly got rid of all these people.	Г-жа де Реналь быстро выпроводила всех.
She seemed very engrossed.	Она казалась чем-то сильно озабоченной.
Julien was astonished, and what was more, angry that she should make a mystery of what was disturbing her,	Жюльен очень удивлялся, а еще того больше сердился, что она скрывает от него причину своего волнения.
"I had anticipated it," he said bitterly to himself.	"Я так и думал, - говорил он себе с горечью.
"Her love is being over-shadowed by the happiness of receiving a King in her house.	- Всю ее любовь затмило теперь это великое счастье принимать у себя короля.
All this hubbub overcomes her.	Она просто в себя прийти не может от всей этой кутерьмы.
She will love me once more when the ideas of her caste no longer trouble her brain."	Когда эти кастовые бредни перестанут ей кружить голову, тогда она меня снова будет любить".
An astonishing fact, he only loved her the more.	И удивительная вещь - от этого он словно еще больше в нее влюбился.
The decorators began to fill the house.	По всему дому работали обойщики.
He watched a long time for the opportunity to exchange a few words.	Жюльен долго и тщетно выжидал случая перекинуться с ней хоть словечком.
He eventually found her as she was coming out of his own room, carrying one of his suits.	Наконец он поймал ее, когда она выходила из его комнаты с его одеждой в руках.
They were alone.	Кругом никого не было.
He tried to speak to her.	Он попытался с ней заговорить.
She ran away, refusing to listen to him.	Но она не стала его слушать и убежала.
"I am an absolute fool to love a woman like that, whose ambition renders her as mad as her husband."	"Как я глуп, что влюбился в такую женщину ей так хочется блеснуть, что она просто помешалась на этом, совсем как ее муж".
She was madder. One of her great wishes which she had never confessed to Julien for fear of shocking him, was to see him leave off, if only for one day, his gloomy black suit.	Сказать правду, она даже превзошла своего мужа; ее захватила одна заветная мечта, в которой она никак не решалась признаться Жюльену из страха его обидеть: ей страстно хотелось заставить его хотя бы на один день снять это унылое черное одеяние.

With an adroitness which was truly admirable in so ingenuous a woman, she secured first from M. de Moirod, and subsequently, from M. the sub-perfect de Maugiron, an assurance that Julien should be nominated a guard of honour in preference to five or six young people, the sons of very well-off manufacturers, of whom two at least, were models of piety.	С необыкновенной ловкостью, поистине достойной удивления у столь простодушной женщины, она уговорила сначала г-на де Муаро, а затем и помощника префекта г-на де Можерона назначить Жюльена в почетный караул, хотя на это место претендовали еще пять-шесть молодых людей - все сыновья очень богатых местных фабрикантов, причем по крайней мере двое из них отличались примерным благочестием.
M. de Valenod, who reckoned on lending his carriage to the prettiest women in the town, and on showing off his fine Norman steeds, consented to let Julien (the being he hated most in the whole world) have one of his horses.	Г-н Вально, намеревавшийся усадить в свою коляску самых хорошеньких женщин в городе и таким образом заставить всех любоваться его прекрасными нормандками, согласился дать одну из своих лошадей Жюльену, которого он, кстати сказать, ненавидел всей душой.
But all the guards of honour, either possessed or had borrowed, one of those pretty sky-blue uniforms, with two silver colonel epaulettes, which had shone seven years ago.	Но у всех, кто был зачислен в почетный караул, были собственные или взятые напрокат роскошные небесно-голубые мундиры с серебряными полковничьими эполетами - те самые, в которых почетные стражи щеголяли семь лет назад.
Madame de R?nal wanted a new uniform, and she only had four days in which to send to Besan?on and get from there the uniform, the arms, the hat, etc., everything necessary for a Guard of Honour.	Г-же де Реналь хотелось во что бы то ни стало достать Жюльену новый мундир, и у нее оставалось всего-навсего четыре дня на то, чтобы заказать в Безансоне и успеть получить оттуда полную форму, оружие, треуголку и прочее, - все, что требуется для почетного стража.
The most delightful part of it was that she thought it imprudent to get Julien's uniform made at Verri?res. She wanted to surprise both him and the town.	Забавнее всего было то, что она почему-то опасалась заказать мундир Жюльену здесь, в Верьере Ей хотелось преподнести сюрприз и ему и всему городу.
Having settled the questions of the guards of honour, and of the public welcome finished, the mayor had now to organise a great religious ceremony.	Когда наконец вся эта возня с почетным караулом я с обработкой общественного мнения была закончена, мэру пришлось принять участие в хлопотах по проведению торжественной религиозной церемонии.
The King of -- did not wish to pass through Verri?res without visiting the famous relic of St. Clement, which is kept at Bray-le-Haut barely a league from the town.	Король при посещении города Верьера не хотел упустить случая поклониться прославленным мощам святого Климента, что покоятся в Бре-ле-О, в полулье от города.
The authorities wanted to have a numerous attendance of the clergy, but this matter was the most difficult to arrange. M. Maslon, the new cur?, wanted to avoid at any price the presence of M. Ch?lan.	Желательно было собрать елико возможно больше духовенства, а это оказалось весьма трудным делом: новый кюре, г-н Малой, ни в коем случае не желал, чтобы в этом участвовал г-н Шелан.
It was in vain that M. de R?nal tried to represent to him that it would be imprudent to do so.	Тщетно г-н де Реналь всячески доказывал ему, что это было бы в высшей степени неосторожно.
M. the Marquis de La Mole whose ancestors had been governors of the province for so many generations, had been chosen to accompany the King of --.	Маркиз де Ла-Моль, чьи предки с давних пор, из рода в род, были губернаторами этой провинции, находится в числе лиц, составляющих свиту короля.

He had known the abb? Ch?lan for thirty years.	И он уже тридцать лет знает аббата Шелана!
He would certainly ask news of him when he arrived at Verri?res, and if he found him disgraced he was the very man to go and route him out in the little house to which he had retired, accompanied by all the escort that he had at his disposition.	Разумеется, он не преминет осведомиться о нем, будучи в Верьере. А стоит ему только узнать, что тот впал в немилость, так с него станет пойти к старику в его домишко, да еще со всей свитой, какая только окажется при нем.
What a rebuff that would be?	Вот это будет пощечина!
"I shall be disgraced both here and at Besan?on," answered the abb? Maslon, "if he appears among my clergy.	- А для меня это будет позор как здесь, так и в Безансоне, - отвечал аббат Малон, - если он только появится в моем приходе. Помилуй меня боже!
A Jansenist, by the Lord."	Да ведь он янсенист.
"Whatever you can say, my dear abb?," replied M. de R?nal, "I'll never expose the administration of Verri?res to receiving such an affront from M. de la Mole.	- Что бы вы там ни говорили, дорогой аббат, -возражал ему г-н де Реналь, - а я не могу допустить, чтобы представители власти в Верьере получили такой щелчок от господина де Ла-Моля.
You do not know him. He is orthodox enough at Court, but here in the provinces, he is a satirical wit and cynic, whose only object is to make people uncomfortable.	Вы его не знаете: это он при дворе благомыслящий, а здесь, в провинции, это такой зубоскал и насмешник, - рад всякому случаю потешиться над людьми.
He is capable of covering us with ridicule in the eyes of the Liberals, simply in order to amuse himself."	Ведь он просто ради того, чтобы позабавиться, способен поставить нас в самое дурацкое положение перед всеми нашими либералами.
It was only on the night between the Saturday and the Sunday, after three whole days of negotiations that the pride of the abb? Maslon bent before the fear of the mayor, which was now changing into courage.	Наконец только в ночь с субботы на воскресенье, после трехдневных переговоров, гордость аббата Малона была сломлена трусостью господина мэра, который расхрабрился со страху.
It was necessary to write a honeyed letter to the abb? Ch?lan, begging him to be present at the ceremony in connection with the relic of Bray-le-Haut, if of course, his great age and his infirmity allowed him to do so.	Пришлось написать медоточивое письмо аббату Шелану и просить его принять участие в торжественном поклонении мощам в Бре-ле-О, если, разумеется, его преклонный возраст и недуги позволят ему это.
M. Ch?lan asked for and obtained a letter of invitation for Julien, who was to accompany him as his sub-deacon.	Г-н Шелан потребовал и получил пригласительное письмо для Жюльена, который должен был сопровождать его в качестве иподиакона.
From the beginning of the Sunday morning, thousands of peasants began to arrive from the neighbouring mountains, and to inundate the streets of Verri?res.	С раннего утра в воскресенье тысячи крестьян с окрестных гор наводнили улицы Верьера.
It was the finest sunshine.	Солнце сияло вовсю.
Finally, about three o'clock, a thrill swept through all this crowd. A great fire had been perceived on a rock two leagues from Verri?res.	Наконец около трех часов пополудни толпа заволновалась: на высоком утесе в двух лье от Верьера вспыхнул большой костер.
This signal announced that the king had just entered the territory of the department.	Этот сигнал обозначал, что король изволил вступить в пределы департамента.

At the same time, the sound of all the bells and the repeated volleys from an old Spanish cannon which belonged to the town, testified to its joy at this great event.	Тут же грянули все колокола, и заухала раз за разом старенькая испанская пушка, принадлежавшая городу, выражая всеобщее ликование по поводу такого великого события.
Half the population climbed on to the roofs.	Половина населения уже взобралась на крыши.
All the women were on the balconies.	Все женщины высыпали на балконы.
The guard of honour started to march, The brilliant uniforms were universally admired; everybody recognised a relative or a friend.	Почетный караул двинулся вперед. Все восхищались блестящими мундирами; каждый узнавал кто друга, кто родственника.
They made fun of the timidity of M. de Moirod, whose prudent hand was ready every single minute to catch hold of his saddle-bow.	Кругом посмеивались над страхом г-на де Муаро, который то и дело испуганно хватался рукой за луку седла.
But one remark resulted in all the others being forgotten; the first cavalier in the ninth line was a very pretty, slim boy, who was not recognised at first.	Но вот чье-то замечание возбудило всеобщий интерес и заставило забыть все остальное: первый всадник в девятом ряду был очень красивый, стройный юноша, которого сначала никто не мог узнать.
He soon created a general sensation, as some uttered a cry of indignation, and others were dumbfounded with astonishment.	И вдруг со всех сторон послышались негодующие возгласы, на всех лицах изобразилось возмущение, изумление, - словом, поднялся переполох.
They recognised in this young man, who was sitting one of the Norman horses of M. Valenod, little Sorel, the carpenter's son.	В этом молодом человеке, гарцевавшем на одной из нормандских лошадей г-на Вально, люди узнали мальчишку Сореля, сына плотника.
There was a unanimous out-cry against the mayor, above all on the part of the Liberals.	Все в один голос принялись возмущаться мэром, в особенности либералы.
What, because this little labourer, who masqueraded as an abb?, was tutor to his brats, he had the audacity to nominate him guard of honour to the prejudice of rich manufacturers like so-and-so and so-and-so!	Как! Только из-за того, что этот мальчишка-мастеровой, вырядившийся аббатом, состоит гувернером при его детях, позволить себе наглость назначить его в почетный караул вместо господина такого-то или такого-то, богатых, почтенных фабрикантов!
"Those gentlemen," said a banker's wife, "ought to put that insolent gutter-boy in his proper place."	- Так почему же эти господа не проучат хорошенько этого дерзкого парнишку, это мужицкое отродье? - кричала супруга банкира.
"He is cunning and carries a sabre," answered her neighbour.	- Этот мальчишка спуску не даст, у него, видите, сабля на боку, - возразил ей сосед.
"He would be dastardly enough to slash them in the face."	- Того и гляди пырнет в лицо, с него станется.
The conversation of aristocratic society was more dangerous.	Замечания людей, принадлежавших к светскому обществу, отличались несколько более опасным характером.
The ladies began to ask each other if the mayor alone was responsible for this grave impropriety.	Дамы спрашивали друг друга: неужели только мэра следует винить в этой непристойной выходке?
Speaking generally, they did justice to his contempt for lack of birth.	Ведь до сих пор он отнюдь не проявлял никаких симпатий к людям низкого происхождения...

Julien was the happiest of men, while he was the subject of so much conversation.	А в это время предмет всех этих обсуждений, Жюльен, чувствовал себя счастливейшим из смертных.
Bold by nature, he sat a horse better than the majority of the young men of this mountain town.	Смелый от природы, он сидел на лошади много лучше, чем большинство молодых людей этого горного городка.
He saw that, in the eyes of the women, he was the topic of interest.	По глазам женщин он прекрасно видел, что говорят о нем.
His epaulettes were more brilliant than those of the others, because they were new. His horse pranced at every moment.	Эполеты его сверкали ярче всех других, так как они были новехонькие; конь под ним то и дело вставал на дыбы.
He reached the zenith of joy.	Он был на верху блаженства.
His happiness was unbounded when, as they passed by the old rampart, the noise of the little cannon made his horse prance outside the line.	А когда они поравнялись со старой крепостной стеной и от внезапного выстрела маленькой пушечки лошадь вынесла его из строя, тут уж радость его перешла все границы.
By a great piece of luck he did not fall; from that moment he felt himself a hero.	Он каким-то чудом не вылетел из седла - и с этого момента почувствовал себя героем.
He was one of Napoleon's officers of artillery, and was charging a battery.	Он был адъютантом Наполеона и мчался в атаку на вражескую батарею.
One person was happier than he.	Но одна душа чувствовала себя еще счастливее его.
She had first seen him pass from one of the folding windows in the H?tel de Ville. Then taking her carriage and rapidly making a long detour, she arrived in time to shudder when his horse took him outside the line.	Сначала она следила за ним из окна городской ратуши, затем, сев в коляску, поскакала в объезд и поспела как раз вовремя, чтобы замереть от ужаса, когда лошадь вынесла Жюльена из рядов.
Finally she put her carriage to the gallop, left by another gate of the town, succeeded in rejoining the route by which the King was to pass, and was able to follow the Guard of Honour at twenty paces distance in the midst of a noble dust.	После этого коляска помчалась во весь опор и, выехав через другую заставу, очутилась у самого края дороги, по которой должен был проехать король, и тут уже медленно, на расстоянии двадцати шагов последовала за почетной стражей, окутанная благородной рыцарской пылью.
Six thousand peasants cried	Десять тысяч крестьян завопили:
"Long live the King," when the mayor had the honour to harangue his Majesty.	"Да здравствует король!" - когда мэр удостоился великой чести обратиться к его величеству с приветственной речью.
An hour afterwards, when all the speeches had been listened to, and the King was going to enter the town, the little cannon began again to discharge its spasmodic volleys.	Час спустя, выслушав все полагающиеся по регламенту речи, король уже въезжал в город, и маленькая пушечка салютовала ему непрерывной пальбой.
But an accident ensued, the victim being, not one of the cannoneers who had proved their mettle at Leipsic and at Montreuil, but the future deputy-mayor, M. de Moirod.	И тут произошел несчастный случай не с канонирами, которые превзошли свою науку под Лейпцигом и Монмирайем, а с будущим старшим помощником, г-ном де Муаро.

His horse gently laid him in the one heap of mud on the high road, a somewhat scandalous circumstance, inasmuch as it was necessary to extricate him to allow the King to pass.	Его лошадь бережно скинула его в единственную лужу, которая нашлась на большой дороге; поднялась суматоха, ибо пришлось спешно извлекать его оттуда, дабы освободить дорогу для коляски короля.
His Majesty alighted at the fine new church, which was decked out to-day with all its crimson curtains.	Его величество изволил сойти у нашей прекрасной новой церкви, которая ради этого случая была изукрашена всеми своими пурпурными занавесями.
The King was due to dine, and then afterwards take his carriage again and go and pay his respects to the celebrated relic of Saint Clement.	Затем должен был состояться обед, после чего королю снова предстояло сесть в коляску и отправиться на поклонение мощам святого Климента.
Scarcely was the King in the church than Julien galloped towards the house of M. de R?nal.	Едва только король вошел в церковь, Жюльен ринулся сломя голову к дому г-на де Реналя.
Once there he doffed with a sigh his fine sky-blue uniform, his sabre and his epaulettes, to put on again his shabby little black suit.	Там, сокрушенно вздыхая, он расстался со своим небесно-голубым мундиром, со своими эполетами и саблей и снова облачился в свой черный поношенный костюм.
He mounted his horse again, and in a few moments was at Bray-le-Haut, which was on the summit of a very pretty hill.	Затем снова вскочил в седло и через несколько минут очутился в Бре-ле-О, расположенном на самой вершине очень живописного холма.
"Enthusiasm is responsible for these numbers of peasants," thought Julien.	"Какое воодушевление! Народ все прибывает и прибывает, - подумал Жюльен.
It was impossible to move a step at Verri?res, and here there were more than ten thousand round this ancient abbey.	- В Верьере толпы крестьян, так что не протиснешься, и здесь их тысяч десять, коли не больше, толчется вокруг этого старого монастыря".
Half ruined by the vandalism of the Revolution, it had been magnificently restored since the Restoration, and people were already beginning to talk of miracles.	Наполовину разрушенное "варварством мятежников", аббатство при Реставрации было восстановлено во всем своем великолепии. Кругом уж начинали поговаривать о чудесах.
Julien rejoined the abb? Ch?lan, who scolded him roundly and gave him a cassock and a surplice.	Жюльен разыскал аббата Шелана, который сначала хорошенько отчитал его, а потом дал ему сутану и стихарь.
He dressed quickly and followed M. Ch?lan, who was going to pay a call on the young bishop of Agde.	Жюльен быстро оделся и отправился с аббатом Шеланом разыскивать молодого Агдского епископа.
He was a nephew of M. de la Mole, who had been recently nominated, and had been charged with the duty of showing the relic to the King.	Этот прелат, племянник г-на де Ла-Моля, был только что удостоен епископского сана, и на него была возложена высокая честь показать королю святую реликвию.
But the bishop was not to be found.	Но где сейчас находился епископ, никто не знал.
The clergy began to get impatient.	Весь причт пребывал в страшном нетерпении.
It was awaiting its chief in the sombre Gothic cloister of the ancient abbey.	Он ждал своего владыку под мрачными готическими сводами старинного монастырского хода.

Twenty-four cur?s had been brought together so as to represent the ancient chapter of Bray-le-Haut, which before 1789 consisted of twenty-four canons.	Дабы представить древний капитул аббатства Бре-ле-О, состоявший до 1789 года из двадцати четырех каноников, было собрано двадцать четыре священника.
The cur?s, having deplored the bishop's youth for three-quarters of an hour, thought it fitting for their senior to visit Monseigneur to apprise him that the King was on the point of arriving, and that it was time to betake himself to the choir.	Прождав добрых три четверти часа, вздыхая и сокрушаясь по поводу того, что, несомненно, епископ слишком молод, они, наконец, пришли к заключению, что ректору капитула следовало бы пойти и уведомить его высокопреосвященство, что король вот-вот прибудет и пора бы уж отправляться в церковь.
The great age of M. Ch?lan gave him the seniority. In spite of the bad temper which he was manifesting to Julien, he signed him to follow.	Благодаря преклонному возрасту ректором оказался г-н Шелан, и хотя он очень сердился на Жюльена, он все же сделал ему знак следовать за ним.
Julien was wearing his surplice with distinction.	Стихарь на Жюльене сидел как нельзя лучше.
By means of some trick or other of ecclesiastical dress, he had made his fine curling hair very flat, but by a forgetfulness, which redoubled the anger of M. Ch?lan, the spurs of the Guard of Honour could be seen below the long folds of his cassock.	Уж не знаю, при помощи каких экклезиастических ухищрений ему удалось пригладить и прилизать свои прекрасные непослушные кудри, но по оплошности, которая еще усиливала негодование г-на Шелана, из-под долгополой сутаны Жюльена выглядывали шпоры почетного стража.
When they arrived at the bishop's apartment, the tall lackeys with their lace-frills scarcely deigned to answer the old cur? to the effect that Monseigneur was not receiving.	Когда они добрались до апартаментов епископа, важные, разодетые лакеи едва соблаговолили ответить старому кюре, что его высокопреосвященство сейчас видеть нельзя.
They made fun of him when he tried to explain that in his capacity of senior member of the chapter of Bray-le-Haut, he had the privilege of being admitted at any time to the officiating bishop.	Они подняли его на смех, когда он попытался объяснить им, что в качестве ректора благородного капитула Бре-ле-О он облечен правом являться в любое время к епископу своей церкви.
Julien's haughty temper was shocked by the lackeys' insolence.	Гордая натура Жюльена возмутилась против лакейской наглости.
He started to traverse the corridors of the ancient abbey, and to shake all the doors which he found.	Он бросился в коридор, куда выходили кельи, и стал толкаться в каждую дверь, которая ему попадалась по пути.
A very small one yielded to his efforts, and he found himself in a cell in the midst of Monseigneur's valets, who were dressed in black suits with chains on their necks.	Одна совсем маленькая дверца поддалась его напору, и он очутился в келье среди камер-лакеев его высокопреосвященства, одетых в черные ливреи и с цепью на груди.
His hurried manner made these gentlemen think that he had been sent by the bishop, and they let him pass.	Он влетел туда с такой поспешностью, что эти важные господа, решив, что он вызван самим епископом, не посмели остановить его.
He went some steps further on, and found himself in an immense Gothic hall, which was extremely dark, and completely wainscotted in black oak. The ogive windows had all been walled in with brick except one.	Пройдя несколько шагов, он очутился в громадном готическом, почти совершенно темном, зале, сплошь обшитом мореным дубом; высокие стрельчатые окна все, кроме одного, были заделаны кирпичом.

There was nothing to disguise the coarseness of this masonry, which offered a melancholy contrast to the ancient magnificence of the woodwork.	Эта грубая кирпичная кладка не была прикрыта ничем и представляла весьма убогое зрелище рядом со старинной роскошью деревянных резных панелей.
The two great sides of this hall, so celebrated among Burgundian antiquaries, and built by the Duke, Charles the Bold, about 1470 in expiation of some sin, were adorned with richly sculptured wooden stalls.	Вдоль стен этого зала, хорошо известного бургундским антиквариям и построенного около 1470 года Карлом Смелым во искупление какого-то греха, тянулись ряды высоких деревянных кресел, отделанных богатой резьбой.
All the mysteries of the Apocalypse were to be seen portrayed in wood of different colours.	На них, в виде барельефов из дерева, окрашенного в разные цвета, были представлены все тайны Апокалипсиса.
This melancholy magnificence, debased as it was by the sight of the bare bricks and the plaster (which was still quite white) affected Julien.	Это мрачное великолепие, обезображенное уродством голых кирпичей и белой штукатурки, потрясло Жюльена.
He stopped in silence.	Он остановился как вкопанный.
He saw at the other extremity of the hall, near the one window which let in the daylight, a movable mahogany mirror.	На другом конце зала, возле единственного окна, сквозь которое проникал свет, он увидал большое створчатое зеркало в раме красного дерева.
A young man in a violet robe and a lace surplice, but with his head bare, was standing still three paces from the glass.	Молодой человек в лиловой рясе и кружевном стихаре, но с непокрытой головой стоял в трех шагах от зеркала.
This piece of furniture seemed strange in a place like this, and had doubtless been only brought there on the previous day.	Предмет этот казался крайне неуместным в таком месте; ясно было, что его только что привезли сюда из города.
Julien thought that the young man had the appearance of being irritated. He was solemnly giving benedictions with his right hand close to the mirror.	Жюльен заметил, что у молодого человека был очень сердитый вид; правой рукой он степенно раздавал благословения в сторону зеркала.
"What can this mean," he thought.	"Что бы это такое могло значить? - подумал Жюльен.
"Is this young priest performing some preliminary ceremony?	- Должно быть, какой-нибудь предварительный обряд, возложенный на этого молодого священника.
Perhaps he is the bishop's secretary. He will be as insolent as the lackeys. Never mind though! Let us try."	Может быть, это помощник епископа... Тоже будет грубить, как эти лакеи... Ну, черт возьми, куда ни шло, попытаемся".
He advanced and traversed somewhat slowly the length of the hall, with his gaze fixed all the time on the one window, and looking at the young man who continued without any intermission bestowing slowly an infinite number of blessings.	Он неторопливо прошел через весь громадный зал, глядя прямо перед собой на это единственное окно и на этого молодого человека, который все кого-то без конца благословлял, медленно, но без передышки, раз за разом.
The nearer he approached the better he could distinguish his angry manner.	Чем ближе он подходил, тем более ему становилось заметно, какой разгневанный вид у этого человека.
The richness of the lace surplice stopped Julien in spite of himself some paces in front of the mirror.	Необыкновенное великолепие его кружевного стихаря невольно заставило Жюльена приостановиться в нескольких шагах от роскошного зеркала.

"It is my duty to speak," he said to himself at last.	"Но я все-таки должен его спросить", - наконец решил он.
But the beauty of the hall had moved him, and he was already upset by the harsh words he anticipated.	Сумрачная красота этого зала всколыхнула Жюльена, и он уже заранее весь передергивался от тех грубостей, которые вот-вот на него посыплются.
The young man saw him in the mirror, turned round, and suddenly discarding his angry manner, said to him in the gentlest tone,	Молодой человек увидел его в зеркале, обернулся и, мгновенно отбросив свой сердитый вид, спросил необыкновенно мягким голосом:
"Well, Monsieur, has it been arranged at last?"	- Ну как, сударь, надеюсь, она, наконец, готова?
Julien was dumbfounded.	Жюльен остолбенел от изумления.
As the young man began to turn towards him, Julien saw the pectoral cross on his breast.	Когда молодой человек обернулся, Жюльен увидал его наперсный крест.
It was the bishop of Agde.	Это был сам епископ Агдский.
"As young as that," thought Julien.	"Какой молодой, - подумал Жюльен.
"At most six or eight years older than I am!"	- Разве что лет на шесть, на восемь старше меня?"
He was ashamed of his spurs.	И ему стало стыдно за свои шпоры.
"Monseigneur," he said at last, "I am sent by M. Ch?lan, the senior of the chapter."	- Ваше высокопреосвященство, - отвечал он робко, - меня послал к вам ректор капитула, господин Шелан.
"Ah, he has been well recommended to me," said the bishop in a polished tone which doubled Julien's delight,	- А-а, я слышал о нем много хорошего, - ответил епископ таким любезным тоном, что восхищение Жюльена еще усилилось.
"But I beg your pardon, Monsieur, I mistook you for the person who was to bring me my mitre.	- Пожалуйста, извините меня, сударь, я принял вас за другого. Мне тут должны принести митру.
It was badly packed at Paris. The silver cloth towards the top has been terribly spoiled.	Ее так скверно упаковали в Париже, что вся парча наверху страшно измялась.
It will look awful," ended the young bishop sadly,	Прямо не знаю, на что это будет похоже, - грустно добавил молодой епископ.
"And besides, I am being kept waiting."	- И подумайте только, меня еще заставляют дожидаться!
"Monseigneur, I will go and fetch the mitre if your grace will let me."	- Ваше высокопреосвященство, я могу пойти за вашей митрой, если ваша милость разрешит.
Julien's fine eyes did their work.	Прекрасные глаза Жюльена оказали свое действие.
"Go, Monsieur," answered the bishop, with charming politeness.	- Пожалуйста, подите, сударь, - ответил епископ с подкупающей вежливостью.
"I need it immediately.	- Она мне необходима сейчас же.
I am grieved to keep the gentlemen of the chapter waiting."	Мне, право, ужасно неприятно, что я заставляю ждать весь капитул.
When Julien reached the centre of the hall, he turned round towards the bishop, and saw that he had again commenced giving benedictions.	Дойдя до середины зала, Жюльен обернулся и увидел, что епископ снова принялся раздавать благословения.

"What can it be?" Julien asked himself.	"Да что же это такое? - снова подумал он.
"No doubt it is a necessary ecclesiastical preliminary for the ceremony which is to take place."	- Конечно, какой-нибудь предварительный церковный обряд, предшествующий сегодняшней церемонии".
When he reached the cell in which the valets were congregated, he saw the mitre in their hands.	Войдя в келью, где находились камер-лакеи, он тотчас же увидел у них в руках митру.
These gentlemen succumbed in spite of themselves to his imperious look, and gave him Monseigneur's mitre.	Невольно уступая повелительному взгляду Жюльена, они вручили ему митру его высокопреосвященства.
He felt proud to carry it.	Он с гордостью понес ее.
As he crossed the hall he walked slowly.	Войдя в зал, он замедлил шаг.
He held it with reverence.	Он нес митру с благоговением.
He found the bishop seated before the glass, but from time to time, his right hand, although fatigued, still gave a blessing.	Епископ сидел перед зеркалом, но время от времени его правая рука усталым движением опять принималась благословлять.
Julien helped him to adjust his mitre.	Жюльен помог ему надеть митру.
The bishop shook his head.	Епископ потряс головой.
"Ah! it will keep on," he said to Julien with an air of satisfaction.	- Ага, держится, - сказал он Жюльену с довольным видом.
"Do you mind going a little way off?"	- А теперь, будьте добры, отойдите немножко.
Then the bishop went very quickly to the centre of the room, then approached the mirror, again resumed his angry manner, and gravely began to give blessings.	Тут епископ очень быстро вышел на середину зала, а потом стал медленно приближаться к зеркалу, торжественно раздавая благословения, и у него опять сделалось очень сердитое лицо.
Julien was motionless with astonishment. He was tempted to understand, but did not dare.	Жюльен стоял, остолбенев от изумления; ему казалось, что он догадывается, но он не решался этому поверить.
The bishop stopped, and suddenly abandoning his grave manner looked at him and said:	Епископ остановился и, внезапно утратив всю свою суровость, обернулся и поглядел на него.
"What do you think of my mitre, monsieur, is it on right?"	- Что вы скажете, сударь, о моей митре: хорошо сидит?
"Quite right, Monseigneur."	- Превосходно, ваше высокопреосвященство.
"It is not too far back?	- Не очень она сдвинута на затылок?
That would look a little silly, but I mustn't on the other hand wear it down over the eyes like an officer's shako."	А то ведь это придает несколько глуповатый вид; но, с другой стороны, если надвинуть пониже на глаза, будет похоже на офицерский кивер.
"It seems to me to be on quite right."	- Мне кажется, она великолепно сидит.
"The King of -- is accustomed to a venerable clergy who are doubtless very solemn.	- Король привык видеть вокруг себя почтенное духовенство, у них у всех очень суровый вид.
I should not like to appear lacking in dignity, especially by reason of my youth."	Так вот мне бы не хотелось, в особенности из-за моего возраста, показаться несколько легкомысленным.

And the bishop started again to walk about and give benedictions.	И епископ снова принялся расхаживать и раздавать благословения.
"It is quite clear," said Julien, daring to understand at last,	"Ясно, - подумал Жюльен, наконец осмелившись допустить свою догадку.
"He is practising giving his benediction."	- Он репетирует, он учится благословлять".
"I am ready," the bishop said after a few moments.	- Ну, я готов, - заявил епископ через несколько минут.
"Go, Monsieur, and advise the senior and the gentlemen of the chapter."	- Ступайте, сударь, предупредите господина ректора и членов капитула.
Soon M. Ch?lan, followed by the two oldest cur?s, entered by a big magnificently sculptured door, which Julien had not previously noticed.	Спустя некоторое время г-н Шелан и с ним еще два самых престарелых священника вошли через большие, украшенные чудесной резьбой двери, которых Жюльен в первый раз даже не заметил.
But this time he remained in his place quite at the back, and was only able to see the bishop over the shoulders of ecclesiastics who were pressing at the door in crowds.	На этот раз он, как ему полагалось по чину, очутился позади всех и мог видеть епископа только через плечи священников, столпившихся у дверей.
The bishop began slowly to traverse the hall. When he reached the threshold, the cur?s formed themselves into a procession.	Епископ медленно прошел через весь зал; а когда он приблизился к дверям, священники стали в ряды, образуя процессию.
After a short moment of confusion, the procession began to march intoning the psalm.	После минутной заминки процессия двинулась вперед, распевая псалом.
The bishop, who was between M. Ch?lan and a very old cur?, was the last to advance.	Епископ шел в самом конце крестного хода, между г-ном Шеланом и еще одним престарелым священником.
Julien being in attendance on the abb? Ch?lan managed to get quite near Monseigneur.	Жюльен теперь пробрался совсем близко к епископу, - как лицо, приставленное к аббату Шелану.
They followed the long corridors of the abbey of Bray-le-Haut. In spite of the brilliant sun they were dark and damp.	Они шли длинными ходами аббатства Бре-ле-О; несмотря на то, что солнце пекло вовсю, там было темно и сыро.
They arrived finally at the portico of the cloister.	Наконец они вышли на паперть.
Julien was dumbfounded with admiration for so fine a ceremony.	Жюльен был в неописуемом восторге от этого великолепного шествия.
His emotions were divided between thoughts of his own ambition which had been reawakened by the bishop's youth and thoughts of the latter's refinement and exquisite politeness.	Молодость епископа подзадоривала его честолюбие, а приветливость этого прелата, его пленительная учтивость совершенно обворожили его.
This politeness was quite different to that of M. de R?nal, even on his good days.	Эта учтивость была совсем не похожа на учтивость г-на де Реналя даже в его лучшие минуты.
"The higher you lift yourself towards the first rank of society," said Julien to himself, "the more charming manners you find."	"Чем ближе к самой верхушке общества, -подумал Жюльен, - тем чаще встречаешь такую приятную обходительность".

They entered the church by a side door; suddenly an awful noise made the ancient walls echo.	Крестный ход вошел в церковь через боковой вход; внезапно древние своды содрогнулись от невероятного грохота.
Julien thought they were going to crumble.	Жюльену показалось, что они вот-вот обрушатся.
It was the little piece of artillery again. It had been drawn at a gallop by eight horses and had just arrived. Immediately on its arrival it had been run out by the Leipsic cannoneers and fired five shots a minute as though the Prussians had been the target.	Но это была все та же маленькая пушечка, ее только что примчали сюда карьером две четверки лошадей, и едва их выпрягли, как пушечка в руках лейпцигских канониров начала палить раз за разом, по пяти выстрелов в минуту, точно перед нею стеной стояли пруссаки.
But this admirable noise no longer produced any effect on Julien. He no longer thought of Napoleon and military glory.	Но этот чудесный грохот уже больше не волновал Жюльена: он уже не вспоминал ни о Наполеоне, ни о воинской славе.
"To be bishop of Agde so young," he thought.	"Такой молодой, - думал он, - и уже епископ Агдский!
"But where is Agde?	А где она, эта Агда?
How much does it bring in?	И сколько он получает жалованья?
Two or three hundred thousand francs, perhaps."	Наверно, тысяч двести, триста франков".
Monseigneur's lackeys appeared with a magnificent canopy. M. Ch?lan took one of the poles, but as a matter of fact it was Julien who carried it.	Лакеи его высокопреосвященства внесли роскошный балдахин; г-н Шелан взялся за одно его древко, но на самом деле нес его, разумеется, Жюльен.
The bishop took his place underneath.	Епископ вступил под сень балдахина.
He had really succeeded in looking old; and our hero's admiration was now quite unbounded.	Уж как он там ухитрился, но выглядел он действительно старым. Восхищение нашего героя поистине не имело границ.
"What can't one accomplish with skill," he thought.	"Всего можно добиться умением и хитростью", -подумал он.
The king entered.	Вошел король.
Julien had the good fortune to see him at close quarters.	Жюльену выпало счастье видеть его в нескольких шагах от себя.
The bishop began to harangue him with unction, without forgetting a little nuance of very polite anxiety for his Majesty.	Епископ приветствовал короля торжественной речью, постаравшись придать своему голосу легкую дрожь волнения, весьма лестного для его величества.
We will not repeat a description of the ceremony of Bray-le-Haut. They filled all the columns of the journals of the department for a fortnight on end.	Не будем повторять описаний всех церемоний в Бре-ле-О: в течение двух недель ими были заполнены столбцы всех газет нашего департамента.
Julien learnt from the bishop that the king was descended from Charles the Bold.	Из речи епископа Жюльен узнал, что король был потомок Карла Смелого.
At a later date, it was one of Julien's duties to check the accounts of the cost of this ceremony.	Уже много времени спустя Жюльену по долгу службы пришлось проверять счета, относившиеся к этой церемонии.

M. de la Mole, who had succeeded in procuring a bishopric for his nephew, had wished to do him the favour of being himself responsible for all the expenses.	Г-н де Ла-Моль, который раздобыл своему племяннику епископский жезл, желая оказать ему любезность, взял на себя все расходы.
The ceremony alone of Bray-le-Haute cost three thousand eight hundred francs.	И вот одна только церемония в Бре-ле-О обошлась в три тысячи восемьсот франков.
After the speech of the bishop, and the answer of the king, his Majesty took up a position underneath the canopy, and then knelt very devoutly on a cushion near the altar.	После речи епископа и ответа короля его величество вступил под балдахин; затем он с величайшей набожностью преклонил колена на подушечке у самого алтаря.
The choir was surrounded by stalls, and the stalls were raised two steps from the pavement.	Вокруг клироса тянулись ряды кресел, возвышавшиеся на две ступеньки над полом.
It was at the bottom of these steps that Julien sat at the feet of M. de Ch?lan almost like a train-bearer sitting next to his cardinal in the Sixtine chapel at Rome.	На нижней ступени, у ног г-на Шелана, сидел Жюльен, словно шлейфоносец подле своего кардинала в Сикстинской капелле, в Риме.
There was a Te Deum, floods of incense, innumerable volleys of musketry and artillery; the peasants were drunk with happiness and piety.	Затем было молебствие - облака ладана, непрерывная пушечная и мушкетная пальба; все окрестное мужичье было пьяным - пьяно от радости и благочестия.
A day like this undoes the work of a hundred numbers of the Jacobin papers.	Один такой денек способен свести на нет работу сотни выпусков якобинских газет.
Julien was six paces from the king, who was really praying with devotion.	Жюльен находился в шести шагах от короля и видел, что тот молился поистине с пламенным усердием.
He noticed for the first time a little man with a witty expression, who wore an almost plain suit.	Тут он впервые заметил невысокого человечка с острым взглядом; на его одежде почти совсем не было золотого шитья.
But he had a sky-blue ribbon over this very simple suit.	Но поверх этой очень скромной одежды, на груди его, перевязанная через плечо красовалась небесно-голубая лента.
He was nearer the king than many other lords, whose clothes were embroidered with gold to such an extent that, to use Julien's expression, it was impossible to see the cloth.	Он стоял гораздо ближе к королю, чем многие другие сановники, мундиры которых были до того расшиты золотом, что под ним, как говорил Жюльен, даже и сукна не видно было.
He learnt some minutes later that it was Monsieur de la Mole.	Через несколько минут он узнал, что это г-н де Ла-Моль.
He thought he looked haughty, and even insolent.	Жюльену он показался надменным и даже заносчивым.
"I'm sure this marquis is not so polite as my pretty bishop," he thought.	"Вряд ли этот маркиз умеет быть таким любезным, как мой хорошенький епископ, -подумал он.
"Ah, the ecclesiastical calling makes men mild and good.	- Ах! Вот что значит духовное звание; оно делает человека кротким и мудрым.
But the king has come to venerate the relic, and I don't see a trace of the relic.	Но ведь король приехал сюда поклониться мощам, а никаких мощей я не вижу.
Where has Saint Clement got to?"	Где же этот святой Климент?"

A little priest who sat next to him informed him that the venerable relic was at the top of the building in a chapelle ardente.	Молоденький служка, его сосед, объяснил ему, что святые мощи находятся на самом верху этого здания, в Пылающей Каплице.
"What is a chapelle ardente," said Julien to himself.	"Что это за Пылающая Каплица?" - подумал Жюльен.
But he was reluctant to ask the meaning of this word.	Но ему не хотелось расспрашивать.
He redoubled his attention.	Он с удвоенным вниманием стал наблюдать за происходящей церемонией.
The etiquette on the occasion of a visit of a sovereign prince is that the canons do not accompany the bishop.	Когда монастырь посещается коронованной особой, каноникам по этикету надлежит оставить епископа наедине с высоким гостем.
But, as he started on his march to the chapelle ardente, my lord bishop of Agde called the abb? Ch?lan. Julien dared to follow him.	Но епископ Агдский, направляясь наверх, позвал с собой аббата Шелана, а Жюльен осмелился пойти за ним.
Having climbed up a long staircase, they reached an extremely small door whose Gothic frame was magnificently gilded.	Они поднялись по очень высокой лестнице и очутились у крохотной дверцы, готический наличник которой был сверху донизу покрыт богатейшей позолотой.
This work looked as though it had been constructed the day before.	По-видимому, это было сделано только накануне.
Twenty-four young girls belonging to the most distinguished families in Verri?res were assembled in front of the door.	Перед самой дверцей стояли коленопреклоненные двадцать четыре молоденькие девушки из самых знатных семей Верьера.
The bishop knelt down in the midst of these pretty maidens before he opened the door.	Прежде чем отворить дверцу, сам епископ преклонил колена посреди этих девиц, которые все были очень недурны собой.
While he was praying aloud, they seemed unable to exhaust their admiration for his fine lace, his gracious mien, and his young and gentle face.	Пока он громко возносил молитву, они не сводили с него глаз и, казалось, не могли досыта наглядеться на его удивительные кружева, на его величавую осанку и на его такое молодое, такое ласковое лицо.
This spectacle deprived our hero of his last remnants of reason.	Это зрелище лишило нашего героя последних остатков разума.
At this moment he would have fought for the Inquisition, and with a good conscience.	В этот миг он, пожалуй, ринулся бы в бой за инквизицию, и ото всей души.
The door suddenly opened. The little chapel was blazing with light.	Внезапно дверца распахнулась, и взорам присутствующих предстала маленькая часовня, как будто вся объятая пламенем.
More than a thousand candles could be seen before the altar, divided into eight lines and separated from each other by bouquets of flowers.	Перед ними на алтаре пылала чуть ли не тысяча свечей; они были установлены в восемь рядов, которые отделялись друг от друга пышными букетами цветов.
The suave odour of the purest incense eddied out from the door of the sanctuary.	Сладостное благовоние чистейшего ладана клубами неслось из дверцы святилища.

The chapel, which had been newly gilded, was extremely small but very high. Julien noticed that there were candles more than fifteen feet high upon the altar.	Часовня была совсем крохотная, но стены ее, сплошь вызолоченные заново, уходили далеко ввысь Жюльен заметил, что на алтаре иные свечи были вышиной больше пятнадцати футов.
The young girls could not restrain a cry of admiration.	Невольные возгласы восхищения вырвались у юных девиц.
Only the twenty-four young girls, the two cur?s and Julien had been admitted into the little vestibule of the chapel.	В маленький притвор часовни только и были допущены эти двадцать четыре девицы, двое священнослужителей и Жюльен.
Soon the king arrived, followed by Monsieur de la Mole and his great Chamberlain.	Вскоре появился король в сопровождении одного только г-на де Ла-Моля и своего первого камергера.
The guards themselves remained outside kneeling and presenting arms.	Даже почетные телохранители остались снаружи, коленопреклоненные, с саблями наголо.
His Majesty precipitated, rather than threw himself, on to the stool.	Его величество не опустился, а, можно сказать, ринулся на колени на бархатную подушку.
It was only then that Julien, who was keeping close to the gilded door, perceived over the bare arm of a young girl, the charming statue of St. Clement.	И тут только Жюльен, притиснутый к золоченой дверце, увидел через голое плечико одной из юных девиц прелестную статую святого Климента.
It was hidden under the altar, and bore the dress of a young Roman soldier.	Святой в одежде юного римского воина покоился в глубине алтаря.
It had a large wound on its neck, from which the blood seemed to flow.	На шее у него зияла широкая рана, откуда словно еще сочилась кровь.
The artist had surpassed himself. The eyes, which though dying were full of grace, were half closed. A budding moustache adored that charming mouth which, though half closed, seemed notwithstanding to be praying.	Ваятель превзошел самого себя: угасающие полузакрытые очи были полны небесной благодати, чуть пробивающиеся усики оттеняли прелестные полуотверстые уста, которые как будто еще шептали молитву.
The young girl next to Julien wept warm tears at the sight.	От этого зрелища молоденькая девушка, соседка Жюльена, горько расплакалась.
One of her tears fell on Julien's hand.	Одна слезинка ее упала прямо на руку Жюльену.
After a moment of prayer in the profoundest silence, that was only broken by the distant sound of the bells of all the villages within a radius of ten leagues, the bishop of Agde asked the king's permission to speak.	Помолившись с минуту в глубоком благоговейном молчании, нарушаемом лишь отдаленным благовестом во всех селах на десять лье в окружности, епископ Агдский попросил у короля позволения сказать слово.
He finished a short but very touching speech with a passage, the very simplicity of which assured its effectiveness:	Он закончил свою краткую, но очень трогательную проповедь простыми словами, которые потрясли слушателей.
"Never forget, young Christian women, that you have seen one of the greatest kings of the world on his knees before the servants of this Almighty and terrible God.	- Не забудьте вовек, юные христианки, что вы видели ныне величайшего из владык земных преклоняющем колена перед служителем бога всемогущего и грозного.

These servants, feeble, persecuted, assassinated as they were on earth, as you can see by the still bleeding wounds of Saint Clement, will triumph in Heaven.	Слабы и гонимы здесь, на земле, слуги господни и приемлют мучительную кончину, как вы можете видеть по этой кровоточащей и по сей день ране святого Климента, но они торжествуют на небесах.
You will remember them, my young Christian women, will you not, this day for ever, and will detest the infidel.	Не правда ли, о юные христианки, вы сохраните навеки в своей душе память об этом дне и возненавидите нечестие?
You will be for ever faithful to this God who is so great, so terrible, but so good?"	Вы навсегда останетесь верными господу богу, столь великому, грозному и столь благостному?
With these words the bishop rose authoritatively.	И с этими словами епископ величественно поднялся с колен.
"You promise me?" he said, lifting up his arm with an inspired air.	- Вы даете обет в этом? - провозгласил он вдохновенно, простирая длань.
"We promise," said the young girls melting into tears.	- Даем обет, - пролепетали юные девицы, захлебываясь от рыданий.
"I accept your promise in the name of the terrible God," added the bishop in a thunderous voice, and the ceremony was at an end.	- Принимаю обет ваш во имя господа карающего, - заключил епископ громовым голосом. И на этом церемония была окончена.
The king himself was crying.	Сам король плакал.
It was only a long time afterwards that Julien had sufficient self-possession to enquire "where were the bones of the Saint that had been sent from Rome to Philip the Good, Duke of Burgundy?"	И только уже много времени спустя Жюльен обрел в себе достаточно хладнокровия, чтобы спросить, а где же находятся кости святого, которые были посланы из Рима Филиппу Доброму, герцогу Бургундскому.
He was told that they were hidden in the charming waxen figure.	Ему объяснили, что они спрятаны внутри этой прелестной восковой статуи.
His Majesty deigned to allow the young ladies who had accompanied him into the chapel to wear a red ribbon on which were embroidered these words, "HATE OF THE INFIDEL. PERPETUAL ADORATION."	Его величество соизволил разрешить всем благородным девицам, сопровождавшим его особу в часовню, носить алую ленту с вышитыми на оной словами: "Ненавижу нечестие. Преклоняюсь до гроба".
Monsieur de la Mole had ten thousand bottles of wine distributed among the peasants.	Г осподин де Ла-Моль распорядился раздать крестьянам десять тысяч бутылок вина.
In the evening at Verri?res, the Liberals made a point of having illuminations which were a hundred times better than those of the Royalists.	А вечером в Верьере либералы ухитрились устроить иллюминацию на своих домах во сто раз лучше, чем роялисты.
Before leaving, the king paid a visit to M. de Moirod.	Перед отъездом король осчастливил своим посещением г-на де Муаро.
CHAPTER XIX	XIX
THINKING PRODUCES SUFFERING	МЫСЛИТЬ - ЗНАЧИТ СТРАДАТЬ
The grotesqueness of every-day events conceals the real unhappiness of the passions.-Barnave.	Необыденное в рутине повседневных событий заслоняет подлинное несчастье страстей. Барнав

As he was replacing the usual furniture in the room which M. de la Mole had occupied, Julien found a piece of very strong paper folded in four.	Расставляя по местам мебель в комнате, которая была отведена г-ну де Ла-Молю, Жюльен нашел очень плотный лист бумаги, сложенный вчетверо.
He read at the bottom of the first page	Внизу первой странички он прочел:
"To His Excellency M. le Marquis de la Mole, peer of France, Chevalier of the Orders of the King, etc. etc."	"Его светлости господину маркизу де Ла-Молю, Пэру Франции, кавалеру королевских орденов, и прочее, и прочее".
It was a petition in the rough hand-writing of a cook.	Это было прошение, написанное корявым почерком судомойки:
"Monsieur le Marquis, I have had religious principles all my life.	"Господин маркиз, Я всю жизнь держался благочестивых правил.
I was in Lyons exposed to the bombs at the time of the siege, in '93 of execrable memory.	Я был в Лионе под бомбами во время осады в проклятом 93-м году.
I communicate, I go to Mass every Sunday in the parochial church.	Я приобщаюсь св. тайн и каждое воскресенье хожу к мессе в нашу приходскую церковь.
I have never missed the paschal duty, even in '93 of execrable memory.	Никогда я святой Пасхи не пропускал, даже в 93-м, да будет он проклят.
My cook used to keep servants before the revolution, my cook fasts on Fridays.	Кухарка моя - до революции у меня много челяди было, - моя кухарка по пятницам постное готовит.
I am universally respected in Verri?res, and I venture to say I deserve to be so.	И в Верьере я общим почетом пользуюсь, и, осмелюсь сказать, заслуженно.
I walk under the canopy in the processions at the side of the cur? and of the mayor.	А когда крестный ход бывает, так я иду под самым балдахином рядом с господином кюре и самим господином мэром.
On great occasions I carry a big candle, bought at my own expense.	А уж если какой особенный случай, так я сам свечу несу, самую толстую и за свой счет. И обо всем этом у меня письменные свидетельства имеются, и находятся они в министерстве финансов в Париже.
"I ask Monsieur the marquis for the lottery appointment of Verri?res, which in one way or another is bound to be vacant shortly as the beneficiary is very ill, and moreover votes on the wrong side at elections, etc. De Cholin."	Честь имею просить вашу милость дать мне в заведование лотерейную контору в Верьере, потому как она все равно скоро останется без начальника; нынешний совсем плох, тяжело хворает, а потом на последних выборах голосовал неподходяще, и пр.
In the margin of this petition was a recommendation signed "de Moirod" which began with this line, "I have had the honour, the worthy person who makes this request."	На полях этого сочинения была сделана рекомендательная приписка за подписью де Муаро, которая начиналась словами: "Я имел честь сообщить вчерась нащет благонадежного человека, который просит..." и т. д. "Вот оно что! - подумал Жюльен.
"So even that imbecile de Cholin shows me the way to go about things," said Julien to himself.	- Даже болван Шолен, и тот показывает мне, каким путем следует идти".

Eight days after the passage of the King of -- through Verri?res, the one question which predominated over the innumerable falsehoods, foolish conjectures, and ridiculous discussions, etc., etc., which had had successively for their object the king, the Marquis de la Mole, the ten thousand bottles of wine, the fall of poor de Moirod, who, hoping to win a cross, only left his room a week after his fall, was the absolute indecency of having foisted Julien Sorel, a carpenter's son, into the Guard of Honour.	Прошла неделя с тех пор, как король побывал в Верьере, и от неисчислимого вранья, глупейших пересудов, самых дурацких разговоров, предметами коих поочередно были сам король, епископ Агдский, маркиз де Ла-Моль, десять тысяч бутылок вина, осрамившийся бедняга Муаро, который в надежде заполучить крестик выполз из дому только через месяц после своего падения, единственно, что уцелело от всего этого, были толки о нахальном бесстыдстве, с коим протиснули в ряды почетной стражи этого Жюльена Сореля, плотничьего сынка!
You should have heard on this point the rich manufacturers of printed calico, the very persons who used to bawl themselves hoarse in preaching equality, morning and evening in the caf?.	Стоило послушать, как упражнялись на сей счет богатые мануфактурщики, которые, сидя в кафе с утра до вечера, орали до хрипоты, проповедуя равенство.
That haughty woman, Madame de R?nal, was of course responsible for this abomination.	Эта гордячка г-жа де Реналь, вот кто придумал это безобразие!
The reason?	А что ее на это толкнуло?
The fine eyes and fresh complexion of the little abb? Sorel explained everything else.	Догадаться нетрудно: красивые глаза да свежие щечки этого аббатика Сореля.
A short time after their return to Vergy, Stanislas, the youngest of the children, caught the fever; Madame de R?nal was suddenly attacked by an awful remorse.	Вскоре после того как семейство г-на де Реналя снова вернулось в Вержи, младший из детей, Станислав-Ксавье, заболел. Г-жу де Реналь внезапно охватили ужасные угрызения совести.
For the first time she reproached herself for her love with some logic. She seemed to understand as though by a miracle the enormity of the sin into which she had let herself be swept.	Впервые она стала упрекать себя за свою страсть последовательно и жестоко; ей вдруг, словно чудом, открылось, в какой страшный грех вовлекла ее любовь.
Up to that moment, although deeply religious, she had never thought of the greatness of her crime in the eyes of God.	Несмотря на то, что она была глубоко верующей, ей де сих пор ни разу не случилось подумать о том, сколь велико ее преступление перед богом.
In former times she had loved God passionately in the Convent of the Sacred Heart; in the present circumstances, she feared him with equal intensity.	Когда-то в монастыре Сердца Иисусова она пылала исступленной любовью к богу; теперь она так же исступленно страшилась его.
The struggles which lacerated her soul were all the more awful in that her fear was quite irrational.	Мучительная борьба, раздиравшая ее душу, была тем особенно страшна, что страх ее не поддавался никаким доводам рассудка.
Julien found that the least argument irritated instead of soothing her. She saw in the illness the language of hell.	Жюльен заметил, что всякое разумное убеждение не только не успокаивало, а, наоборот, раздражало ее, ибо ей казалось, что это сатанинские речи.
Moreover, Julien was himself very fond of the little Stanislas. It soon assumed a serious character.	Но Жюльен сам очень любил маленького Станислава, а она только с ним и могла говорить о болезни мальчика; ему с каждым днем становилось все хуже.

Then incessant remorse deprived Madame de R?nal of even her power of sleep. She ensconced herself in a gloomy silence: if she had opened her mouth, it would only have been to confess her crime to God and mankind.	Г-жа де Реналь, мучаясь непрестанным раскаянием, совсем лишилась сна; она целыми днями пребывала в угрюмом молчании, а если бы она только позволила себе разжать губы, она тут же немедленно покаялась бы в своем грехе перед богом и людьми.
"I urge you," said Julien to her, as soon as they got alone, "not to speak to anyone.	- Заклинаю вас, - говорил ей Жюльен, когда они оставались одни, - не говорите ни с кем.
Let me be the sole confidant of your sufferings.	Пусть я буду единственным свидетелем ваших мучений.
If you still love me, do not speak. Your words will not be able to take away our Stanislas' fever."	Если вы хоть сколько-нибудь еще любите меня, молчите, - ваши признания не могут излечить вашего Станислава.
But his consolations produced no effect. He did not know that Madame de R?nal had got it into her head that, in order to appease the wrath of a jealous God, it was necessary either to hate Julien, or let her son die.	Но его уговоры не достигали цели, он не понимал, что г-жа де Реналь вбила себе в голову, что для умилостивления господа бога, которого она прогневила, ей надо возненавидеть Жюльена или потерять сына.
It was because she felt she could not hate her lover that she was so unhappy.	И оттого, что она не находила в себе сил возненавидеть своего любовника, она и была так несчастна.
"Fly from me," she said one day to Julien.	- Оставьте меня, - сказала она однажды Жюльену.
"In the name of God leave this house. It is your presence here which kills my son.	- Ради бога, умоляю вас, бегите из нашего дома: то, что вы здесь, со мной, убивает моего сына.
God punishes me," she added in a low voice.	- Бог карает меня, - добавила она, понизив голос.
"He is just. I admire his fairness.	- Гнев его справедлив, да будет его святая воля.
My crime is awful, and I was living without remorse," she exclaimed.	Я совершила ужасный грех, и я жила, даже не чувствуя раскаяния.
"That was the first sign of my desertion of God: I ought to be doubly punished."	А ведь это первый знак того, что господь оставил меня, и теперь я должна быть наказана вдвойне.
Julien was profoundly touched.	Жюльен был глубоко потрясен.
He could see in this neither hypocrisy nor exaggeration.	Он видел, что это не лицемерие, не громкие фразы.
"She thinks that she is killing her son by loving me, and all the same the unhappy woman loves me more than her son.	"Она в самом деле верит, что своей любовью ко мне она убивает сына, и вместе с тем бедняжка любит меня больше, чем сына.
I cannot doubt it. It is remorse for that which is killing her. Those sentiments of hers have real greatness.	И - тут уж сомневаться невозможно - я вижу, как ее убивают эти угрызения, - вот подлинно высокое чувство.
But how could I have inspired such a love, I who am so poor, so badly-educated, so ignorant, and sometimes so coarse in my manners?"	Одного не понимаю только, как это я мог внушить ей такую любовь, я, такой бедняк, так плохо воспитанный, такой необразованный и зачастую даже такой грубиян в обращении".
One night the child was extremely ill.	Однажды ночью ребенку стало совсем плохо.

At about two o'clock in the morning, M. de R?nal came to see it.	Около двух часов в комнату вошел г-н де Реналь взглянуть на него.
The child consumed by fever, and extremely flushed, could not recognise its father.	Мальчик, весь красный, метался в жару и не узнал отца.
Suddenly Madame de R?nal threw herself at her husband's feet; Julien saw that she was going to confess everything and ruin herself for ever.	Внезапно г-жа де Реналь бросилась на колени перед мужем. Жюльен понял, что она способна сейчас все сказать и погубить себя навек.
Fortunately this extraordinary proceeding annoyed M. de R?nal.	На счастье, ее странное поведение только рассердило г-на де Реналя.
"Adieu! Adieu!" he said, going away.	- Прощай, прощай! - бросил он, направляясь к двери.
"No, listen to me," cried his wife on her knees before him, trying to hold him back.	- Нет! Выслушай меня! - вскричала она, стоя на коленях и пытаясь удержать его.
"Hear the whole truth.	- Ты должен узнать правду.
It is I who am killing my son.	Знай, это я убиваю моего сына.
I gave him life, and I am taking it back.	Я дала ему жизнь, и я же ее отнимаю у него.
Heaven is punishing me.	Небо наказует меня!
In the eyes of God I am guilty of murder.	Я согрешила перед господом, я убийца!
It is necessary that I should ruin and humiliate myself. Perhaps that sacrifice will appease the the Lord."	Я должна сама предать себя на позор, подвергнуться унижению: быть может, эта жертва умилостивит создателя.
If M. de R?nal had been a man of any imagination, he would then have realized everything.	Будь у г-на де Реналя хоть капля воображения, он понял бы все.
"Romantic nonsense," he cried, moving his wife away as she tried to embrace his knees.	- Романтические бредни! - воскликнул он, отстраняя жену, которая пыталась обхватить его колени.
"All that is romantic nonsense!	- Вот еще романтические бредни!
Julien, go and fetch the doctor at daybreak," and he went back to bed.	Завтра утром, Жюльен, вызовите доктора. - И он отправился к себе спать.
Madame de R?nal fell on her knees half-fainting, repelling Julien's help with a hysterical gesture. Julien was astonished.	Госпожа де Реналь рухнула на пол, почти теряя сознание: но она судорожно отталкивала Жюльена, бросившегося ей на помощь.
"So this is what adultery is," he said to himself.	"Вот он, грех прелюбодеяния! - подумал он.
"Is it possible that those scoundrels of priests should be right, that they who commit so many sins themselves should have the privilege of knowing the true theory of sin?	- Возможно ли, чтобы эти мошенники попы были правы? Чтобы эти люди, сплошь погрязшие в грехах, знали, что такое, в сущности, грех?..
How droll!"	Просто непостижимо!"
For twenty minutes after M. de R?nal had gone back to bed, Julien saw the woman he loved with her head resting on her son's little bed, motionless, and almost unconscious.	Прошло минут двадцать после того, как г-н де Реналь ушел из комнаты, и все это время Жюльен видел перед собой женщину, которую он любил, все в той же неподвижной позе, - уткнувшись головой в постельку ребенка, она словно застыла в беспамятстве.

"There," he said to himself, "is a woman of superior temperament brought to the depths of unhappiness simply because she has known me."	"Вот женщина поистине совершенно исключительная, - думал он. - И пот она сейчас доведена до полного отчаяния только из-за того, что узнала меня.
"Time moves quickly.	Время идет час за часом.
What can I do for her?	А что я могу сделать для нее?
I must make up my mind.	Надо решиться.
I have not got simply myself to consider now.	Здесь теперь уж дело не во мне.
What do I care for men and their buffooneries?	Что мне до людей и их пошлых кривляний?
What can I do for her?	Но что же я могу сделать для нее?
Leave her?	Бросить ее?..
But I should be leaving her alone and a prey to the most awful grief.	Но ведь она останется тогда одна-одинешенька со своим ужасным горем.
That automaton of a husband is more harm to her than good.	От этого ее истукана-мужа больше вреда, чем пользы.
He is so coarse that he is bound to speak harshly to her.	Он ее еще как-нибудь заденет по своей грубости.
She may go mad and throw herself out of the window."	Она с ума может сойти, в окошко выброситься!
"If I leave her, if I cease to watch over her, she will confess everything, and who knows, in spite of the legacy which she is bound to bring him, he will create a scandal.	Если я оставлю ее, перестану ее сторожить, она ему откроется во всем. И как за него поручиться? Вдруг он, невзирая на будущее наследство, поднимет грязный скандал.
She may confess everything (great God) to that scoundrel of an abb? who makes the illness of a child of six an excuse for not budging from this house, and not without a purpose either.	Да она способна - господи боже! - во всем признаться этому негодяю, аббату Малону! И так он под предлогом того, что здесь болен шестилетний ребенок, не вылезал из их дома, и, разумеется, неспроста.
In her grief and her fear of God, she forgets all she knows of the man; she only sees the priest."	Она в таком отчаянии, в таком страхе перед богом, что уже забыла, что он за человек, - сейчас он для нее только служитель божий".
"Go away," said Madame de R?nal suddenly to him, opening her eyes.	- Уйди отсюда, - внезапно произнесла г-жа де Реналь, открывая глаза.
"I would give my life a thousand times to know what could be of most use to you," answered Julien.	- Ах, тысячу раз я отдал бы жизнь мою, чтобы хоть узнать, как тебе можно помочь! - отвечал он.
"I have never loved you so much, my dear angel, or rather it is only from this last moment that I begin to adore you as you deserve to be adored.	Никогда я так не любил тебя, ангел мой, или, вернее, только сейчас начинаю я обожать тебя так, как должно.
What would become of me far from you, and with the consciousness that you are unhappy owing to what I have done?	Что будет со мной вдали от тебя, да еще когда я все время буду думать, что ты из-за меня несчастна!
But don't let my suffering come into the matter.	Но что говорить о моих мучениях!
I will go-yes, my love!	Да, я уеду, уеду, любовь моя.

But if I leave you, dear; if I cease to watch over you, to be incessantly between you and your husband, you will tell him everything. You will ruin yourself.	Но ведь стоит мне только тебя покинуть, стоит мне только перестать оберегать тебя, непрестанно стоять меж тобой и твоим мужем, ты ему все расскажешь - и тогда ты погибла.
Remember that he will hound you out of his house in disgrace. Besan?on will talk of the scandal.	Ты подумай, ведь он тебя с позором выгонит из дома, и весь Верьер, весь Безансон только и будут болтать, что об этом скандале.
You will be said to be absolutely in the wrong. You will never lift up your head again after that shame."	Чего только на тебя не наплетут, никогда уж тебе после такого срама не подняться...
"That's what I ask," she cried, standing up.	- Этого-то я и хочу! - вскричала она, вставая с колен.
"I shall suffer, so much the better."	- Буду страдать, так мне и надо...
"But you will also make him unhappy through that awful scandal."	- Но ведь такой ужасный скандал и для него несчастье.
"But I shall be humiliating myself, throwing myself into the mire, and by those means, perhaps, I shall save my son.	- Нет, это мой позор, я все на себя приму; пусть меня втопчут в грязь, - может быть, это спасет моего сына.
Such a humiliation in the eyes of all is perhaps to be regarded as a public penitence.	Вот этому-то сраму подвергнуться, погубить себя в глазах всех, - может быть, это и есть казнь публичная!
So far as my weak judgment goes, is it not the greatest sacrifice that I can make to God?-perhaps He will deign to accept my humiliation, and to leave me my son.	Сколько я могу рассудить моим слабым рассудком, разве это не самая величайшая жертва, какую я могла бы принести богу?.. Может быть, он смилостивится, примет мое уничижение и оставит мне моего сына.
Show me another sacrifice which is more painful and I will rush to it."	Укажи мне какую-нибудь другую жертву, еще более мучительную, - я готова на все.
"Let me punish myself.	- Дай мне наказать себя.
I too am guilty.	Я ведь тоже виноват, тоже!
Do you wish me to retire to the Trappist Monastery?	Хочешь, я сделаюсь затворником-траппистом.
The austerity of that life may appease your God.	Эта суровая жизнь может умилостивить твоего бога... О господи!
Oh, heaven, why cannot I take Stanislas's illness upon myself?"	Как это ужасно, что я не могу взять на себя болезнь Станислава...
"Ah, do you love him then," said Madame de R?nal, getting up and throwing herself in his arms.	- Ах! Ты любишь его! - вскричала г-жа де Реналь, бросаясь ему в объятия.
At the same time she repelled him with horror.	Но в тот же миг она с ужасом оттолкнула его.
"I believe you! I believe you! Oh, my one friend," she cried falling on her knees again.	- Я верю тебе, верю! - простонала она, снова падая на колени. - Ты мой единственный друг!
"Why are you not the father of Stanislas?	Ах, почему не ты отец Станислава!
In that case it would not be a terrible sin to love you more than your son."	Тогда бы это не был такой ужасный грех - любить тебя больше, чем твоего сына.
"Won't you allow me to stay and love you henceforth like a brother?	- Позволь мне остаться с тобой, и с этой минуты я буду любить тебя только как брат.

It is the only rational atonement. It may appease the wrath of the Most High."	Это, по крайней мере, хоть разумное искупление, - оно может смягчить гнев господень.
"Am I," she cried, getting up and taking Julien's head between her two hands, and holding it some distance from her.	- А я? - вскричала она, вскакивая, и, обхватив голову Жюльена обеими руками, заглянула ему в глаза.
"Am I to love you as if you were a brother?	- А я? Я могу любить тебя как брата?
Is it in my power to love you like that?"	В моей ли власти любить тебя как брата?
Julien melted into tears.	Жюльен залился слезами.
"I will obey you," he said, falling at her feet.	- Как хочешь, как хочешь! - воскликнул он, падая к ее ногам.
"I will obey you in whatever you order me.	- Только скажи, что мне делать! Я послушаюсь.
That is all there is left for me to do.	Больше мне теперь ничего не остается.
My mind is struck with blindness. I do not see any course to take.	У меня разум помрачился, я не знаю, как быть.
If I leave you you will tell your husband everything. You will ruin yourself and him as well.	Уйду я - ты все мужу расскажешь, ты погибнешь, да и он с тобой.
He will never be nominated deputy after incurring such ridicule.	Никогда уж после такого срама ему не быть депутатом.
If I stay, you will think I am the cause of your son's death, and you will die of grief.	Останусь - ты будешь думать, что из-за меня погиб твой сын, и сама умрешь от горя.
Do you wish to try the effect of my departure.	Ну, хочешь, попытаемся, - я уйду?
If you wish, I will punish myself for our sin by leaving you for eight days.	Хочешь, я наложу на себя наказание за наш грех и уйду от тебя на неделю?
I will pass them in any retreat you like.	Уйду и скроюсь совсем, туда, куда ты велишь.
In the abbey of Bray-le-Haut, for instance.	Ну хоть в аббатство Бре-ле-О?
But swear that you will say nothing to your husband during my absence.	Но поклянись мне, что ты ничего без меня не будешь говорить мужу.
Remember that if you speak I shall never be able to come back."	Ты только подумай: если ты скажешь, мне уж нельзя будет вернуться.
She promised and he left, but was called back at the end of two days.	Она обещала; он ушел, но не прошло и двух дней, как она вызвала его обратно.
"It is impossible for me to keep my oath without you.	- Без тебя мне не сдержать клятвы, которую я тебе дала.
I shall speak to my husband if you are not constantly there to enjoin me to silence by your looks.	Если тебя не будет здесь, если ты не будешь постоянно приказывать мне взглядом, чтобы я молчала, я все расскажу мужу.
Every hour of this abominable life seems to last a day."	И каждый час этой невыносимой жизни мне кажется за день.
Finally heaven had pity on this unfortunate mother.	Наконец небо сжалилось над несчастной матерью.
Little by little Stanislas got out of danger.	Постепенно Станислав начал поправляться.

But the ice was broken. Her reason had realised the extent of her sin. She could not recover her equilibrium again.	Но покой уже был нарушен, она теперь сознавала всю чудовищность содеянного ею греха и уж не могла обрести прежнего равновесия.
Her pangs of remorse remained, and were what they ought to have been in so sincere a heart.	Угрызения совести не покидали ее, и только теперь они стали для нее тем, чем неминуемо должны были стать для чистого сердца.
Her life was heaven and helname = "note" hell when she did not see Julien; heaven when she was at his feet.	Жизнь ее была то раем, то адом: адом, когда она не видела Жюльена; раем, когда она была у его ног.
"I do not deceive myself any more," she would say to him, even during the moments when she dared to surrender herself to his full love.	И теперь уже не обманываю себя ни в чем, -говорила она ему даже в те минуты, когда, забываясь, всей душой отдавалась любви.
"I am damned, irrevocably damned.	- Я знаю, что я погибла, погибла, и нет мне пощады.
You are young, heaven may forgive you, but I, I am damned.	Ты мальчик, ты просто поддался соблазну, а соблазнила тебя я. Тебя бог может простить, а я теперь проклята навеки.
I know it by a certain sign. I am afraid, who would not be afraid at the sight of hell? but at the bottom of my heart I do not repent at all.	И я это наверное знаю, потому что мне страшно, -да и кому бы не было страшно, когда видишь перед собой ад? Но я, в сущности, даже не раскаиваюсь.
I would commit my sin over again if I had the opportunity.	Я бы опять совершила этот грех, если бы все снова вернулось.
If heaven will only forbear to punish me in this world and through my children, I shall have more than I deserve.	Только бог не покарал бы меня на этом свете, через моих детей, - и это уже будет много больше, чем я заслуживаю.
But you, at any rate, my Julien," she would cry at other moments, "are you happy?	Но ты-то, по крайней мере, ты, мой Жюльен, -восклицала она в иные минуты, - ты счастлив, скажи мне?!
Do you think I love you enough?"	Чувствуешь ты, как я тебя люблю?"
The suspiciousness and morbid pride of Julien, who needed, above all, a self-sacrificing love, altogether vanished when he saw at every hour of the day so great and indisputable a sacrifice.	Недоверчивость и болезненная гордость Жюльена, которому именно и нужна была такая самоотверженная любовь, не могли устоять перед этим великим самопожертвованием, проявлявшимся столь очевидно чуть ли не каждую минуту.
He adored Madame de R?nal.	Он боготворил теперь г-жу де Реналь.
"It makes no difference her being noble, and my being a labourer's son. She loves me.... she does not regard me as a valet charged with the functions of a lover."	"Пусть она знатная дама, а я сын простого мастерового - она любит меня... Нет, я для нее не какой-нибудь лакей, которого взяли в любовники".
That fear once dismissed, Julien fell into all the madness of love, into all its deadly uncertainties.	Избавившись от этого страха, Жюльен обрел способность испытывать все безумства любви, все ее мучительные сомнения.

"At any rate," she would cry, seeing his doubts of her love, "let me feel quite happy during the three days we still have together.	- Друг мой! - говорила она ему, видя, что он вдруг начинает сомневаться в ее любви. - Пусть я, по крайней мере, хоть дам тебе счастье в те немногие часы, которые нам осталось провести вместе.
Let us make haste; perhaps to-morrow will be too late.	Будем спешить, милый, быть может, завтра мне уже больше не суждено быть твоей.
If heaven strikes me through my children, it will be in vain that I shall try only to live to love you, and to be blind to the fact that it is my crime which has killed them. I could not survive that blow. Even if I wished I could not; I should go mad."	Если небо покарает меня в моих детях, тогда уж все равно, - как бы я ни старалась жить только для того, чтобы любить тебя, не думая о том, что мой грех убивает их, - я все равно не смогу, сойду с ума.
"Ah, if only I could take your sin on myself as you so generously offered to take Stanislas' burning fever!"	Ах, если бы я только могла взять на себя еще и твою вину, так же вот самоотверженно, как ты тогда хотел взять на себя эту ужасную горячку бедного Станислава.
This great moral crisis changed the character of the sentiment which united Julien and his mistress.	Этот резкий душевный перелом совершенно изменил и самое чувство Жюльена к его возлюбленной.
His love was no longer simply admiration for her beauty, and the pride of possessing her.	Теперь уже любовь его не была только восхищением ее красотой, гордостью обладания.
Henceforth their happiness was of a quite superior character. The flame which consumed them was more intense.	Отныне счастье их стало гораздо более возвышенным, а пламя, снедавшее их, запылало еще сильнее.
They had transports filled with madness.	Их словно охватывало какое-то безумие.
Judged by the worldly standard their happiness would have appeared intensified. But they no longer found that delicious serenity, that cloudless happiness, that facile joy of the first period of their love, when Madame de R?nal's only fear was that Julien did not love her enough.	Со стороны, пожалуй, могло бы показаться, что счастье их стало полнее, но они теперь утратили ту сладостную безмятежность, то безоблачное блаженство и легкую радость первых дней своей любви, когда все опасения г-жи де Реналь сводились к одному: достаточно ли сильно любит ее Жюльен?
Their happiness had at times the complexion of crime.	Теперь же счастье их нередко напоминало преступление.
In their happiest and apparently their most tranquil moments, Madame de R?nal would suddenly cry out,	В самые счастливые и, казалось бы, самые безмятежные минуты г-жа де Реналь вдруг вскрикивала:
"Oh, great God, I see hell," as she pressed Julien's hand with a convulsive grasp.	- Боже мой! Вот он, ад, я вижу его! - и судорожно стискивала руку Жюльена.
"What horrible tortures!	- Ах, какие чудовищные пытки!
I have well deserved them."	Но я заслужила их!
She grasped him and hung on to him like ivy onto a wall.	- И она сжимала его в своих объятиях и замирала, прильнув к нему, словно плющ к стене.
Julien would try in vain to calm that agitated soul.	Тщетно Жюльен пытался успокоить ее смятенную душу.
She would take his hand, cover it with kisses. Then, relapsing into a gloomy reverie, she would say,	Она хватала его руку, осыпала ее поцелуями, а через минуту снова погружалась в мрачное оцепенение.

"Hell itself would be a blessing for me. I should still have some days to pass with him on this earth, but hell on earth, the death of my children.	- Ад, - говорила она, - ад - ведь это было бы милостью для меня: значит, мне было бы даровано еще несколько дней на земле, с ним... Но ад в этой жизни, смерть детей моих.
Still, perhaps my crime will be forgiven me at that price. Oh, great God, do not grant me my pardon at so great a price.	И, однако, быть может, этой ценой мой грех был бы искуплен... О боже великий, не даждь мне прощения такой страшной ценой!
These poor children have in no way transgressed against You.	Эти несчастные дети, да разве они повинны перед тобой!
I, I am the only culprit.	Я, одна я виновна!
I love a man who is not my husband."	Я согрешила: я люблю человека, который не муж мне.
Julien subsequently saw Madame de R?nal attain what were apparently moments of tranquillity.	Бывали минуты, когда Жюльену казалось, что г-жа де Реналь как будто успокаивается.
She was endeavouring to control herself; she did not wish to poison the life of the man she loved.	Она старалась взять себя в руки, не отравлять жизнь тому, кого она так любила.
They found the days pass with the rapidity of lightning amid these alternating moods of love, remorse, and voluptuousness.	В этих чередованиях любви, угрызений совести и наслаждения время для них пролетало, как молния.
Julien lost the habit of reflecting.	Жюльен совершенно утратил привычку размышлять.
Mademoiselle Elisa went to attend to a little lawsuit which she had at Verri?res.	Как-то раз горничная Элиза отправилась в Верьер, - у нее была тяжба в суде.
She found Valenod very piqued against Julien.	Она встретила г-на Вально и из разговора с ним обнаружила, что он страшно сердит на Жюльена.
She hated the tutor and would often speak about him.	Она теперь ненавидела гувернера и частенько судачила о нем с г-ном Вально.
"You will ruin me, Monsieur, if I tell the truth," she said one day to Valenod.	- Вы ведь меня погубите, сударь, коли я вам всю правду расскажу... - сказала она г-ну Вально.
"All masters have an understanding amongst themselves with regard to matters of importance. There are certain disclosures which poor servants are never forgiven."	- Хозяева всегда друг за дружку стоят, как всерьез до дела дойдет... А прислуга, если в чем проболтается, так ей ни за что не простят...
After these stereotyped phrases, which his curiosity managed to cut short, Monsieur Valenod received some information extremely mortifying to his self-conceit.	После этого весьма обыденного вступления, которое нетерпеливое любопытство г-на Вально постаралось насколько возможно сократить, он услышал от нее вещи, весьма обидные для его самолюбия.
This woman, who was the most distinguished in the district, the woman on whom he had lavished so much attention in the last six years, and made no secret of it, more was the pity, this woman who was so proud, whose disdain had put him to the blush times without number, had just taken for her lover a little workman masquerading as a tutor.	Эта женщина, самая блестящая женщина во всей округе, которую он в течение целых шести лет окружал таким вниманием, - это, к сожалению, происходило у всех на виду и было всем отлично известно, - эта гордячка, которая столько раз заставляла его краснеть своим презрительным обращением, - и что же... оказывается, она взяла себе в любовники этого подмастерья, пожалованного в гувернеры!

And to fill the cup of his jealousy, Madame de R?nal adored that lover.	Мало того, в довершение этой нестерпимой обиды, нанесенной господину директору дома призрения, г-жа де Реналь, оказывается, обожала своего любовника.
"And," added the housemaid with a sigh, "Julien did not put himself out at all to make his conquest, his manner was as cold as ever, even with Madame."	- Сказать правду, - тяжко вздохнув, добавила горничная, - господин Жюльен вовсе даже и не домогался этого; он и с нашей госпожой так же холодно держится, как со всеми.
Elisa had only become certain in the country, but she believed that this intrigue dated from much further back.	Только в Вержи Элиза убедилась в этом окончательно, но, по ее мнению, эта история тянется уже давно.
"That is no doubt the reason," she added spitefully, "why he refused to marry me.	- И вот из-за этого-то, конечно, - прибавила она с горечью, - он тогда и отказался на мне жениться.
And to think what a fool I was when I went to consult Madame de R?nal and begged her to speak to the tutor."	А я-то, дура, пошла еще к госпоже де Реналь посоветоваться, просила ее поговорить с гувернером!
The very same evening, M. de R?nal received from the town, together with his paper, a long anonymous letter which apprised him in the greatest detail of what was taking place in his house.	В тот же вечер г-н де Реналь получил из города вместе со своей газетой пространное анонимное письмо, в котором ему весьма подробно сообщали о том, что происходит у него в доме.
Julien saw him pale as he read this letter written on blue paper, and look at him with a malicious expression. During all that evening the mayor failed to throw off his trouble.	Жюльен заметил, как г-н де Реналь, читая это письмо, написанное на голубоватой бумаге, внезапно побелел, и после этого Жюльен несколько раз ловил на себе его свирепые взгляды.
It was in vain that Julien paid him court by asking for explanations about the genealogy of the best families in Burgundy.	Весь вечер господин мэр был явно чем-то расстроен; тщетно Жюльен пытался подольститься к нему, расспрашивая его о генеалогии самых знатных бургундских семей.
CHAPTER XX	XX
ANONYMOUS LETTERS	АНОНИМНЫЕ ПИСЬМА
Do not give dalliance	Do not give dalliance.
Too much the rein; the strongest oaths are straw	Too much the rein; the strongest oaths are straw.
To the fire i' the blood.-Tempest.	To the fire i'the blood. Tempest
As they left the drawing-room about midnight, Julien had time to say to his love,	Когда они около полуночи расходились по своим комнатам, Жюльен улучил минутку и шепнул своей подруге:
"Don't let us see each other to-night. Your husband has suspicions. I would swear that that big letter he read with a sigh was an anonymous letter."	- Сегодня нам нельзя видеться: у вашего мужа зародились подозрения; готов об заклад побиться, что это длинное письмо, над которым он так вздыхал, не что иное, как анонимное послание.
Fortunately, Julien locked himself into his room.	По счастью, Жюльен заперся в своей комнате на ключ.
Madame de R?nal had the mad idea that this warning was only a pretext for not seeing her.	Г-же де Реналь пришла в голову безумная мысль, что опасения, высказанные Жюльеном, только предлог для того, чтобы им сегодня не видеться.

She absolutely lost her head, and came to his door at the accustomed hour.	Она совсем потеряла голову и в обычный час отправилась к нему в комнату.
Julien, who had heard the noise in the corridor, immediately blew out his lamp.	Жюльен, заслышав шаги в коридоре, тотчас же задул лампу.
Someone was trying to open the door. Was it Madame de R?nal? Was it a jealous husband?	Кто-то пытался открыть его дверь: кто, г-жа де Реналь или ее ревнивый муж?
Very early next morning the cook, who liked Julien, brought him a book, on the cover of which he read these words written in Italian: Guardate alla pagina 130.	Рано утром кухарка, которая всегда благоволила к Жюльену, принесла ему книгу; на обложке ее было написано несколько слов по-итальянски: guardate alia pagina 130.
Julien shuddered at the imprudence, looked for page 130, and found pinned to it the following letter hastily written, bathed with tears, and full of spelling mistakes.	Жюльена бросило в дрожь от этой неосторожности; он поспешно открыл книгу на указанной странице и нашел приколотое булавкой письмо, написанное кое-как, наспех, все закапанное слезами и без малейшего соблюдения правил орфографии.
Madame de R?nal was usually very correct. He was touched by this circumstance, and somewhat forgot the awfulness of the indiscretion.	Обычно г-жа де Реналь была очень аккуратна по части правописания, и его так растрогала эта красноречивая подробность, что он даже забыл об ужасной неосторожности своей возлюбленной.
"So you did not want to receive me to-night?	"Ты не захотел меня впустить к себе сегодня ночью?
There are moments when I think that I have never read down to the depths of your soul.	Бывают минуты, когда мне кажется, что мне, в сущности, никогда не удавалось узнать до конца, что происходит у тебя в душе.
Your looks frighten me.	Ты глядишь на меня - и твой взгляд меня пугает.
I am afraid of you.	Я боюсь тебя.
Great God! perhaps you have never loved me?	Боже великий! Да неужели же ты никогда не любил меня?
In that case let my husband discover my love, and shut me up in a prison in the country far away from my children.	Если так, то пусть муж узнает все про нашу любовь и пусть он запрет меня на всю жизнь в деревне, в неволе, вдали от моих детей.
Perhaps God wills it so.	Быть может, это и есть воля божья.
I shall die soon, but you will have proved yourself a monster.	Ну что ж, я скоро умру! А ты! Ты будешь чудовищем.
"Do you not love me?	Так, значит, не любишь?
Are you tired of my fits of folly and of remorse, you wicked man?	Тебе надоели мои безумства и вечные мои угрызения? Безбожный!
Do you wish to ruin me?	Хочешь меня погубить?
I will show you an easy way.	Вот самое простое средство.
Go and show this letter to all Verri?res, or rather show it to M. Valenod.	Ступай в Верьер, покажи это письмо всему городу, а еще лучше - пойди покажи его господину Вально.

Tell him that I love you, nay, do not utter such a blasphemy, tell him I adore you, that it was only on the day I saw you that my life commenced; that even in the maddest moments of my youth I never even dreamt of the happiness that I owe to you, that I have sacrificed my life to you and that I am sacrificing my soul. You know that I am sacrificing much more.	Скажи ему, что я люблю тебя - нет, нет, боже тебя сохрани от такого кощунства! - скажи ему, что я боготворю тебя, что жизнь для меня началась только с того дня, когда я увидала тебя, что даже в юности, когда предаешься самым безумным мечтам, я никогда не грезила о таком счастье, каким я тебе обязана, что я тебе жизнь свою отдала, душой своей для тебя пожертвовала, - да, ты знаешь, что я для тебя и гораздо большим пожертвую.
But does that man know the meaning of sacrifice?	Но разве он что-нибудь понимает в том, что такое жертва, этот человек?
Tell him, I say, simply to irritate him, that I will defy all evil tongues, that the only misfortune for me in the whole world would be to witness any change in the only man who holds me to life.	Нет, ты ему скажи, скажи, чтобы его разозлить, что я ничуть не боюсь никаких злоязычников и что нет для меня на свете никакого другого несчастья, кроме одного: видеть, что ко мне охладел единственный человек, который меня привязывает к жизни.
What a happiness it would be to me to lose my life, to offer it up as a sacrifice and to have no longer any fear for my children.	О, какое было бы для меня счастье совсем расстаться с нею, принести ее в жертву и больше уже не бояться за своих детей!
"Have no doubt about it, dear one, if it is an anonymous letter, it comes from that odious being who has persecuted me for the last six years with his loud voice, his stories about his jumps on horseback, his fatuity, and the never ending catalogue of all his advantages.	Милый друг, можете не сомневаться: если это действительно анонимное письмо, его прислал не кто иной, как этот гнусный человек, который в течение шести лет подряд преследовал меня своим оглушительным басом, постоянными рассказами о своем искусстве ездить верхом, своим самодовольством и бесконечным перечислением всех своих несравненных достоинств.
"Is there an anonymous letter?	Да было ли оно, это анонимное письмо?
I should like to discuss that question with you, you wicked man; but no, you acted rightly.	Злюка! Вот о чем я только и хотела с тобой поговорить. Но нет, ты хорошо сделал.
Clasping you in my arms perhaps for the last time, I should never have been able to argue as coldly as I do, now that I am alone.	Разве я могла бы, обнимая тебя, быть может, в последний раз, рассуждать хладнокровно, как я это делаю сейчас, одна?
From this moment our happiness will no longer be so easy.	Теперь уже наше счастье не будет даваться нам так легко.
Will that be a vexation for you?	Огорчит ли это вас?
Yes, on those days when you haven't received some amusing book from M. Fouqu?.	Разве только в те дни, когда ваш Фуке не пришлет вам какой-нибудь занимательной книжки.
The sacrifice is made; to-morrow, whether there is or whether there is not any anonymous letter, I myself will tell my husband I have received an anonymous letter and that it is necessary to give you a golden bridge at once, find some honourable excuse, and send you back to your parents without delay.	Но все равно, жертва уже принесена, и было или нет это анонимное письмо, все равно, я завтра сама скажу мужу, что получила анонимное письмо и что необходимо во что бы то ни стало, под любым предлогом, немедленно отослать тебя к твоим родным, заплатив тебе щедро, не скупясь.
"Alas, dear one, we are going to be separated for a fortnight, perhaps a month!	Увы, друг мой, нам придется расстаться недели на две, а может быть, и на месяц!

Go, I will do you justice, you will suffer as much as I, but anyway, this is the only means of disposing of this anonymous letter.	Ах, я знаю, я уверена, ты будешь так же мучиться, как и я. Но в конце концов это единственный способ предотвратить последствия анонимного письма.
It is not the first that my husband has received, and on my score too.	Ведь это уже не первое, которое ему пишут относительно меня.
Alas! how I used to laugh over them!	Ах, как я, бывало, потешалась над ними раньше!
"My one aim is to make my husband think that the letter comes from M. Valenod; I have no doubt that he is its author.	У меня теперь одна цель: внушить мужу, что это письмо прислал господин Вально; да я и не сомневаюсь, что так оно и есть на самом деле.
If you leave the house, make a point of establishing yourself at Verri?res; I will manage that my husband should think of passing a fortnight there in order to prove to the fools there was no coldness between him and me.	Если тебе придется уйти от нас, постарайся непременно устроиться в Верьере, а я уж сумею добиться того, что муж сам захочет поехать туда недельки на две, чтобы доказать этому дурачью, что мы с ним отнюдь не в ссоре.
Once at Verri?res, establish ties of friendship with everyone, even with the Liberals.	А ты, когда будешь в Верьере, постарайся подружиться со всеми, даже и с либералами.
I am sure that all their ladies will seek you out.	Я ведь знаю, что наши дамы готовы тебя на руках носить.
"Do not quarrel with M. Valenod, or cut off his ears, as you said you would one day. Try, on the contrary, to ingratiate yourself with him.	Но не вздумай ссориться с господином Вально, не смей отрезать ему уши, как ты когда-то грозился, - наоборот, ты должен быть с ним как можно любезнее.
The essential point is that it should be notorious in Verri?res that you are going to enter the household either of Valenod or of someone else to take charge of the children's education.	Сейчас самое важное для нас распустить слухи по всему Верьеру, что ты поступаешь к господину Вально или еще к кому-нибудь гувернером к детям.
"That is what my husband will never put up with.	Вот уж этого мой муж никогда не допустит.
If he does feel bound to resign himself to it, well, at any rate, you will be living in Verri?res and I shall be seeing you sometimes. My children, who love you so much, will go and see you.	Ну, а если он все-таки решится - что ж делать! Во всяком случае, ты будешь жить в Верьере, мы сможем иногда с тобой видеться, - дети тебя так любят, они непременно будут проситься к тебе.
Great God! I feel that I love my children all the more because they love you.	Боже мой, я чувствую, что я даже детей моих люблю еще больше за то, что они тебя любят. Какой грех!
How is all this going to end?	Господи, чем только все это может кончиться!..
I am wandering....	Я совсем голову потеряла.
Anyway you understand your line of conduct. Be nice, polite, but not in any way disdainful to those coarse persons. I ask you on my knees; they will be the arbiters of our fate.	Ну, в общем, ты понимаешь, как тебе надо себя вести: будь кротким, вежливым; пожалуйста, не выказывай им презрения, этим грубиянам, - на коленях тебя умоляю, ведь от них зависит наша с тобой судьба.
Do not fear for a moment but that, so far as you are concerned, my husband will conform to what public opinion lays down for him.	Можешь быть совершенно уверен, что мой муж, безусловно, сочтет нужным держаться с тобой именно так, как это предпишет ему общественное мнение.

"It is you who will supply me with the anonymous letter. Equip yourself with patience and a pair of scissors, cut out from a book the words which you will see, then stick them with the mouth-glue on to the leaf of loose paper which I am sending you. It comes to me from M. Valenod.	Ты же и смастеришь мне анонимное письмо; вооружись терпением и ножницами. Вырежи из книги слова, которые я тебе напишу в конце, и наклей их поаккуратней на листик голубоватой бумаги, который я тебе посылаю, - эту бумагу мне подарил господин Вально.
Be on your guard against a search in your room; burn the pages of the book which you are going to mutilate.	Опасайся обыска у себя в комнате и поэтому сожги книгу, из которой будешь вырезать.
If you do not find the words ready-made, have the patience to form them letter by letter.	Если не найдешь целиком тех слов, которые нужны, не поленись составить их сам по буквам.
I have made the anonymous letter too short.	Чтобы тебя не затруднять, я сочинила совсем коротенькое анонимное письмо. Ах, если ты больше меня не любишь, каким несносно длинным покажется тебе мое письмо!"
ANONYMOUS LETTER.	АНОНИМНОЕ ПИСЬМО
'MADAME,	"Сударыня,
All your little goings-on are known, but the persons interested in stopping have been warned.	Все ваши похождения известны, а лица, заинтересованные в том, чтобы положить им конец, предупреждены.
I have still sufficient friendship left for you to urge you to cease all relations with the little peasant.	Руководясь добрыми чувствами к вам, которые у меня еще не совсем пропали, предлагаю вам раз навсегда порвать с этим мальчишкой.
If you are sensible enough to do this, your husband will believe that the notification he has received is misleading, and he will be left in his illusion. Remember that I have your secret; tremble, unhappy woman, you must now walk straight before me.'	Если вы настолько благоразумны, что последуете этому совету, ваш муж будет думать, что уведомление, которое он получил, лживо, и его так и оставят в этом заблуждении: знайте, тайна ваша в моих руках; трепещите, несчастная! Настал час, когда вы должны будете склониться перед моей волей.
"As soon as you have finished glueing together the words that make up this letter (have you recognised the director's special style of speech) leave the house, I will meet you.	Как только ты наклеишь все слова этого письма (узнаешь в нем манеру выражаться господина директора?), сейчас же выходи в сад, - я тебя встречу.
"I will go into the village and come back with a troubled face. As a matter of fact I shall be very much troubled.	Я пойду в деревню и вернусь с убитым видом; ах, я и в самом деле чувствую себя убитой.
Great God!	Боже мой!
What a risk I run, and all because you thought you guessed an anonymous letter.	Подумать, на что я решаюсь, - и все это только из-за того, что тебе показалось, будто он получил анонимное письмо.
Finally, looking very much upset, I shall give this letter to my husband and say that an unknown man handed it to me.	Так вот я с изменившимся лицом отдам мужу это самое письмо, врученное мне якобы каким-то незнакомцем.
As for you, go for a walk with the children, on the road to the great woods, and do not come back before dinner-time.	А ты ступай гулять с детьми по дороге в большой лес и не возвращайся до обеда.

"You will be able to see the tower of the dovecot from the top of the rocks.	С верхнего утеса тебе будет видна наша голубятня.
If things go well for us, I will place a white handkerchief there, in case of the contrary, there will be nothing at all.	Если все кончится благополучно, я вывешу там белый платочек, а в противном случае там ничего не будет.
"Ungrateful man, will not your heart find out some means of telling me that you love me before you leave for that walk.	Ну, а ты-то сам, неблагодарный, неужели сердце не подскажет тебе какой-нибудь способ, до того как ты уйдешь на прогулку, сказать мне, что ты любишь меня?
Whatever happens, be certain of one thing: I shall never survive our final separation by a single day.	Ах, что бы ни случилось, в одном ты можешь быть совершенно уверен: я дня не проживу, если нам придется расстаться навеки.
Oh, you bad mother! but what is the use of my writing those two words, dear Julien?	Ах, скверная я мать! Но только зачем я пишу эти пустые слова, милый Жюльен?
I do not feel them, at this moment I can only think of you. I have only written them so as not to be blamed by you, but what is the good of deception now that I find myself face to face with losing you?	Я совсем не чувствую этого, я ни о ком, кроме тебя, не могу думать, я только затем их и написала, чтобы ты не бранил меня. Сейчас, в такую минуту, когда я думаю, что могу тебя потерять, к чему притворяться?
Yes, let my soul seem monstrous to you, but do not let me lie to the man whom I adore.	Да, пусть уж лучше я покажусь тебе чудовищем, чем мне лгать перед человеком, которого я обожаю.
I have already deceived only too much in this life of mine.	Я и так слишком уж много обманывала в своей жизни.
Go! I forgive you if you love me no more.	Ну, все равно, так и быть, я тебя прощаю, если ты меня больше не любишь.
I have not the time to read over my letter.	Мне даже некогда перечесть это письмо.
It is a small thing in my eyes to pay for the happy days that I have just passed in your arms with the price of my life.	А сказать по правде, какой это пустяк, если бы мне пришлось заплатить жизнью за те блаженные дни, которые я провела в твоих объятиях.
You know that they will cost me more."	Ты знаешь, что они мне обойдутся много дороже".
CHAPTER XXI	XXI
DIALOGUE WITH A MASTER	ДИАЛОГ С ГОСПОДИНОМ
Alas, our frailty is the cause, not we;	Alas, our frailty is the cause, not we,
For such as we are made of, such we be.-Twelfth Night.	For such as we are made of, such we be. "Twelfth Night"
It was with a childish pleasure that for a whole hour Julien put the words together.	В течение целого часа Жюльен с совершенно ребяческим удовольствием подбирал и наклеивал слова.
As he came out of his room, he met his pupils with their mother. She took the letter with a simplicity and a courage whose calmness terrified him.	Выйдя из комнаты, он сразу же встретил своих воспитанников с матерью; она так просто и решительно взяла письмо у него из рук, что это спокойствие даже испугало его.
"Is the mouth-glue dry enough yet?" she asked him.	- А клей совсем высох? - спросила она.

"And is this the woman who was so maddened by remorse?" he thought.	"И это та самая женщина, которая с ума сходила от угрызений совести! - подумал он.
"What are her plans at this moment?"	- Что она такое затеяла?"
He was too proud to ask her, but she had never perhaps pleased him more.	Спросить ее об этом казалось ему унизительным для его гордости, но, кажется, никогда в жизни он так не восхищался ею.
"If this turns out badly," she added with the same coolness, "I shall be deprived of everything.	- Если это кончится плохо, - все с тем же невозмутимым хладнокровием добавила она, - у меня отнимут все.
Take charge of this, and bury it in some place of the mountain.	Закопайте этот ящичек где-нибудь там, на горе.
It will perhaps one day be my only resource."	Может быть, придет день, и это будет все, что у меня останется.
She gave him a glass case in red morocco filled with gold and some diamonds.	И она передала ему хрустальный ларчик в красном сафьяновом футляре, наполненный драгоценностями - золотыми и бриллиантовыми украшениями.
"Now go," she said to him.	- Идите теперь, - сказала она ему.
She kissed the children, embracing the youngest twice.	Она поцеловала детей, а младшего - даже два раза.
Julien remained motionless.	Жюльен стоял как каменный.
She left him at a rapid pace without looking at him.	Она удалилась быстрым шагом, даже не взглянув на него.
From the moment that M. de R?nal had opened the anonymous letter his life had been awful.	Существование г-на де Реналя с той минуты, как он распечатал анонимное письмо, стало поистине невыносимым.
He had not been so agitated since a duel which he had just missed having in 1816, and to do him justice, the prospect of receiving a bullet would have made him less unhappy. He scrutinised the letter from every standpoint.	Никогда еще он не был так потрясен, за исключением одного раза в жизни, в 1816 году, когда ему чуть было не пришлось драться на дуэли; и надо отдать ему справедливость, даже перспектива получить пулю в лоб расстраивала его много меньше.
"Is that not a woman's handwriting?" he said to himself.	"Почерк как будто женский, - думал он.
In that case, what woman had written it?	- А если так, кто же из женщин мог это написать?"
He reviewed all those whom he knew at Verri?res without being able to fix his suspicions on any one.	Он припоминал всех знакомых ему дам в Верьере и ни на одной из них не мог остановиться в своих подозрениях.
Could a man have dictated that letter?	"Может быть, письмо сочинил мужчина, и оно написано под диктовку?
Who was that man?	Но кто же этот мужчина?"
Equal uncertainty on this point. The majority of his acquaintances were jealous of him, and, no doubt, hated him.	И он опять терялся в догадках; конечно, завистников у него много, и большинство знакомых ненавидит его.

"I must consult my wife," he said to himself through habit, as he got up from the arm-chair in which he had collapsed.	"Надо пойти потолковать с женой!" - подумал он по привычке и уже совсем было поднялся с кресла, в котором сидел.
"Great God!" he said aloud before he got up, striking his head, "it is she above all of whom I must be distrustful.	Но едва он приподнялся, как тут же хлопнул себя рукой по лбу: "Ах, боже мой! - вырвалось у него -Ведь как раз ей-то я сейчас и не должен доверять.
At the present moment she is my enemy," and tears came into his eyes through sheer anger.	Теперь она враг мой!" И от досады и злости слезы брызнули у него из глаз.
By a poetic justice for that hardness of heart which constitutes the provincial idea of shrewdness, the two men whom M. de R?nal feared the most at the present moment were his two most intimate friends.	Справедливо пожиная плоды своей сердечной сухости - а в ней-то, собственно, и заключается вся провинциальная мудрость, - г-н де Реналь из всех людей на свете больше всего опасался сейчас двух своих самых близких друзей.
"I have ten friends perhaps after those," and he passed them in review, gauging the degree of consolation which he could get from each one.	"Есть ли у меня, кроме них, еще хотя бы человек десять друзей? - думал он и перебирал их всех одного за другим, стараясь представить себе, на какую долю сочувствия он мог бы рассчитывать у каждого из них.
"All of them, all of them," he exclaimed in a rage, "will derive the most supreme pleasure from my awful experience."	- Всем, всем, - с яростью вскричал он, - эта отвратительная история, которая случилась со мной, доставит величайшее удовольствие!"
As luck would have it, he thought himself envied, and not without reason.	К счастью - и не без основания, - он считал, что все ему завидуют.
Apart from his superb town mansion in which the king of -- had recently spent the night, and thus conferred on it an enduring honour, he had decorated his chateau at Vergy extremely well.	Мало того, что он только что превосходно отделал свой роскошный городской дом, ныне навеки осчастливленный посещением короля, который соизволил провести ночь под его кровом, - он очень недурно подновил и свой замок в Вержи.
The fa?ade was painted white and the windows adorned with fine green shutters.	Весь фасад побелили заново, а у окон появились прекрасные зеленые ставни.
He was consoled for a moment by the thought of this magnificence.	Он на минуту утешился, вспомнив это великолепие.
The fact was that this ch?teau was seen from three or four leagues off, to the great prejudice of all the country houses or so-called ch?teaux of the neighbourhood, which had been left in the humble grey colour given them by time.	В самом деле, замок его был виден теперь за три-четыре лье, к великому ущербу других загородных домов или так называемых "замков", находившихся по соседству, которые так и остались в своем скромном обличье, посеревшем от времени.
There was one of his friends on whose pity and whose tears M. de R?nal could count, the churchwarden of the parish; but he was an idiot who cried at everything.	Г осподин де Реналь мог рассчитывать на сочувствие и слезы лишь одного из своих друзей -приходского церковного старосты, но это был кретин, способный прослезиться из-за чего угодно.
This man, however, was his only resource.	Это был единственный человек, на которого он мог положиться.
"What unhappiness is comparable to mine," he exclaimed with rage.	"Какое несчастье может сравниться с моим? -воскликнул он в бешенстве.

"What isolation!"	- Такое одиночество!"
"Is it possible?" said this truly pitiable man to himself.	"Да может ли это статься? - вопрошал себя этот поистине жалкий человек.
"Is it possible that I have no friend in my misfortune of whom I can ask advice? for my mind is wandering, I feel it.	- Может ли статься, чтобы в моем несчастье у меня даже не было человека, с которым я мог бы посоветоваться? Мой рассудок отказывается мне помочь, я чувствую это.
Oh, Falcoz! oh, Ducros!" he exclaimed with bitterness.	Ах, Фалькоз, ах, Дюкро!" - вскричал он с горечью.
Those were the names of two friends of his childhood whom he had dropped owing to his snobbery in 1814.	Это были друзья его детства, которых он оттолкнул от себя своим высокомерием в 1814 году.
They were not noble, and he had wished to change the footing of equality on which they had been living with him since their childhood.	Они с юных лет привыкли держаться с ним на равной ноге, а тут ему вдруг вздумалось переменить с ними тон, ибо это были незнатные люди.
One of them, Falcoz, a paper-merchant of Verri?res, and a man of intellect and spirit, had bought a printing press in the chief town of the department and undertaken the production of a journal.	Один из них, Фалькоз, человек умный и сердечный, бумаготорговец из Верьера, купил типографию в главном городе департамента и открыл там газету.
The priestly congregation had resolved to ruin him; his journal had been condemned, and he had been deprived of his printer's diploma.	Конгрегация решила разорить его: газету его запретили, а патент на типографию отобрали.
In these sad circumstances he ventured to write to M. de R?nal for the first time for ten years.	В этих плачевных обстоятельствах он решился написать г-ну де Реналю, впервые за десять лет.
The mayor of Verri?res thought it his duty to answer in the old Roman style:	Мэр Верьера счел нужным ответить наподобие древнего римлянина:
"If the King's Minister were to do me the honour of consulting me, I should say to him, ruin ruthlessly all the provincial printers, and make printing a monopoly like tobacco."	"Если бы министр короля удостоил меня чести поинтересоваться моим мнением, я бы ответил ему: беспощадно уничтожайте всех провинциальных печатников, а на типографское дело введите монополию, как на табак".
M. de R?nal was horrified to remember the terms of this letter to an intimate friend whom all Verri?res had once admired,	Это письмо близкому другу, которое в свое время привело в восторг весь Верьер, г-н де Реналь вспоминал теперь с ужасом.
"Who would have said that I, with my rank, my fortune, my decorations, would ever come to regret it?"	"Кто бы мог сказать, что я, с моим положением, с моим состоянием, с моими орденами, когда-нибудь пожалею об этом!"
It was in these transports of rage, directed now against himself, now against all his surroundings, that he passed an awful night; but, fortunately, it never occurred to him to spy on his wife.	И вот в таких-то приступах ярости, то против самого себя, то против всего, что окружало его, он провел эту ужасную ночь; к счастью, однако, ему не пришло в голову попытаться выследить свою жену.
"I am accustomed to Louise," he said to himself, "she knows all my affairs.	"Я привык к Луизе, - говорил он себе. - Она знает все мои дела.

If I were free to marry to-morrow, I should not find anyone to take her place."	Будь у меня завтра возможность снова жениться, мне не найти женщины, которая заменила бы мне ее".
Then he began to plume himself on the idea that his wife was innocent. This point of view did not require any manifestation of character, and suited him much better. "How many calumniated women has one not seen?"	И он пытался утешиться мыслью, что жена его невинна: это не ставило его в необходимость проявить твердость характера и было для него удобнее всего; в конце концов мало ли было на свете женщин, которые стали жертвою клеветы?
"But," he suddenly exclaimed, as he walked about feverishly, "shall I put up with her making a fool of me with her lover as though I were a man of no account, some mere ragamuffin?	"Но как же это! - вдруг завопил он и судорожно заметался по комнате. - Да что я, совсем уж полное ничтожество, проходимец какой-нибудь? Как могу я допустить, чтобы она издевалась надо мной со своим любовником?
Is all Verri?res to make merry over my complaisance?	Ведь так можно довести до того, что весь Верьер будет потешаться над моим мягкосердечием.
What have they not said about Charmier (he was a husband in the district who was notoriously deceived)?	Чего только не рассказывали о Шармье (известный по всему краю супруг, которого жена обманывала на глазах у всех)?
Was there not a smile on every lip at the mention of his name?	Стоит только произнести его имя, и уж у всех улыбка на губах.
He is a good advocate, but whoever said anything about his talent for speaking?	Он хороший адвокат, но кто же вспоминает о том, какой он мастер говорить?
' Oh, Charmier,' they say,	А-а, говорят они, Шармье?
'Bernard's Charmier,' he is thus designated by the name of the man who disgraces him."	Тот самый Шармье де Бернар - так его и прозвали по имени человека, который его опозорил".
"I have no daughter, thank heaven," M. de R?nal would say at other times, "and the way in which I am going to punish the mother will consequently not be so harmful to my children's household. I could surprise this little peasant with my wife and kill them both; in that case the tragedy of the situation would perhaps do away with the grotesque element."	"Слава богу, - говорил он себе через несколько минут, - слава богу, что у меня нет дочери, а значит, как бы я ни наказал мать, это не отразится на судьбе детей, - я могу поймать этого подлого малого с моей женой и убить их обоих, и тогда уже это будет трагическая история, над которой никто не будет потешаться".
This idea appealed to him. He followed it up in all its details.	Эта идея ему понравилась, и он стал тщательно обдумывать все подробности.
"The penal code is on my side, and whatever happens our congregation and my friends on the jury will save me."	"Уложение о наказаниях в таком случае на моей стороне, да и как бы там оно ни обернулось, наша конгрегация и мои друзья, присяжные, сумеют меня спасти".
He examined his hunting-knife which was quite sharp, but the idea of blood frightened him.	Он вытащил свой охотничий нож, осмотрел его: нож был очень острый, но вдруг он представил себе лужу крови, и ему стало страшно.
"I could thrash this insolent tutor within an inch of his life and hound him out of the house; but what a sensation that would make in Verri?res and even over the whole department!	"Я могу избить до полусмерти этого наглеца-гувернера и вытолкать его вон. Но какой скандал подымется на весь Верьер и даже на весь департамент!

After Falcoz' journal had been condemned, and when its chief editor left prison, I had a hand in making him lose his place of six hundred francs a year.	После того как суд постановил прикрыть газету Фалькоза, а главного редактора выпустили из тюрьмы, я приложил руку к тому, чтобы лишить его места, где он зарабатывал шестьсот франков.
They say that this scribbler has dared to show himself again in Besan?on. He may lampoon me adroitly and in such a way that it will be impossible to bring him up before the courts.	Г оворят, теперь этот писака снова где-то вынырнул в Безансоне: уж он не упустит случая меня осрамить и сделает это так ловко, что и к суду-то его привлечь будет немыслимо.
Bring him up before the courts! The insolent wretch will insinuate in a thousand and one ways that he has spoken the truth.	Привлечь к суду... Да ведь на суде этот наглец каких только пакостей не придумает, чтобы доказать, что он сказал правду!
A well-born man who keeps his place like I do, is hated by all the plebeians.	Человек знатного рода, умеющий поддержать свой престиж в обществе, как это делаю я, разумеется, внушает ненависть всем этим плебеям.
I shall see my name in all those awful Paris papers. Oh, my God, what depths.	Я увижу свое имя в этих гнусных парижских газетках, - боже мой, какой ужас!
To see the ancient name of R?nal plunged in the mire of ridicule.	Старинное имя Реналей, втоптанное в грязь зубоскалами!
If I ever travel I shall have to change my name.	Если мне вздумается куда-нибудь поехать, придется менять имя.
What! abandon that name which is my glory and my strength.	Подумать только! Расстаться с этим славным именем, в котором вся гордость моя, вся сила!
Could anything be worse than that?	Хуже этого ничего быть не может.
"If I do not kill my wife but turn her out in disgrace, she has her aunt in Besan?on who is going to hand all her fortune over to her.	Но если я не убью мою жену, а просто выгоню ее из дому с позором, так ведь у нее есть тетка в Безансоне, которая ей из рук в руки передаст все свое состояние.
My wife will go and live in Paris with Julien. It will be known at Verri?res, and I shall be taken for a dupe."	Жена моя отправится в Париж со своим Жюльеном; в Верьере об этом все, конечно, узнают, и я опять окажусь в дураках".
The unhappy man then noticed from the paleness of the lamplight that the dawn was beginning to appear.	Тут бедный супруг заметил, что свет его лампы тускнеет: начинало светать.
He went to get a little fresh air in the garden.	Он вышел в сад подышать свежим воздухом.
At this moment he had almost determined to make no scandal, particularly in view of the fact that a scandal would overwhelm with joy all his good friends in Verri?res.	В эту минуту он уже почти решил не поднимать скандала, руководствуясь главным образом тем соображением, что такой скандал доставил бы величайшее удовольствие его добрым верьерским друзьям.
The promenade in the garden calmed him a little.	Прогулка по саду немного успокоила его.
"No," he exclaimed, "I shall not deprive myself of my wife, she is too useful to me."	"Нет! - воскликнул он - С какой стати я должен отказываться от моей жены? Ведь это полезный для меня человек".
He imagined with horror what his house would be without his wife.	Он с ужасом представил себе, во что превратится его дом без нее.

The only relative he had was the Marquise of R-- old, stupid, and malicious.	Из всей родни у него осталась только маркиза де Р... старая злющая дура.
A very sensible idea occurred to him, but its execution required a strength of character considerably superior to the small amount of character which the poor man possessed.	Конечно, это было весьма разумное рассуждение, но для того, чтобы осуществить его, требовалась большая твердость характера, значительно превышавшая скудную долю, отпущенную бедняге природой.
"If I keep my wife," he said to himself, "I know what I shall do one day; on some occasion when she makes me lose patience, I shall reproach her with her guilt.	"Если я не выгоню жену, - рассуждал он, - я ведь себя знаю, какнибудь она меня разозлит, и я ей это припомню.
She is proud, we shall quarrel, and all this will happen before she has inherited her aunt's fortune.	Она гордячка, мы поссоримся, и все это может случиться раньше, чем она получит наследство от тетки.
And how they will all make fun of me then!	Вот когда они посмеются надо мной вволю.
My wife loves her children, the result will be that everything will go to them.	Жена любит своих детей, в конце концов все это, разумеется, достанется им же.
But as for me, I shall be the laughing-stock of Verri?res.	Но я-то! Я сделаюсь истинным посмешищем в Верьере.
'What,' they will say, 'he could not even manage to revenge himself on his wife!'	Вот он каков, скажут даже с собственной женой управиться не сумел.
Would it not be better to leave it and verify nothing?	Не лучше ли мне просто держать про себя свои подозрения и не доискиваться истины?
In that case I tie my hands, and cannot afterwards reproach her with anything."	И тогда волей-неволей придется воздержаться от каких бы то ни было попреков".
An instant afterwards M. de R?nal, once more a prey to wounded vanity, set himself laboriously to recollect all the methods of procedure mentioned in the billiard-room of the Casino or the Nobles' Club in Verri?res, when some fine talker interrupted the pool to divert himself at the expense of some deceived husband.	Но через минуту г-н де Реналь, снова поддавшись чувству оскорбленного тщеславия, старательно припоминал всякие способы уличения в измене, о которых рассказывается за бильярдом в Казино или в Дворянском клубе, когда какой-нибудь зубоскал прерывает партию, чтобы потешить приятелей сплетней об обманутом супруге.
How cruel these pleasantries appeared to him at the present moment!	Какими жестокими казались ему сейчас эти шутки!
"My God, why is my wife not dead! then I should be impregnable against ridicule.	"Боже". И отчего моя жена не умерла? Тогда бы никто уж не мог надо мной потешаться.
Why am I not a widower?	Был бы я вдовцом!
I should go and pass six months in Paris in the best society.	Проводил бы полгода в Париже, вращался бы в самом лучшем обществе.
After this moment of happiness occasioned by the idea of widowerhood, his imagination reverted to the means of assuring himself of the truth.	Но после краткой минуты блаженства, навеянного мечтами о вдовстве, воображение его снова принималось выискивать средство, с помощью которого он мог бы узнать правду.
Should he put a slight layer of bran before the door of Julien's room at midnight after everyone had gone to bed? He would see the impression of the feet in the following morning.	Что, если, скажем, за полночь, когда уже все улягутся, насыпать пригоршню отрубей перед дверью Жюльена, а утром, чуть рассветет, -увидишь отпечатки шагов.

"But that's no good," he suddenly exclaimed with rage. "That inquisitive Elisa will notice it, and they will soon know all over the house that I am jealous."	"Нет, эта шутка никуда не годится! - злобно вскричал он - Подлюга Элиза заметит, конечно, и мгновенно весь дом будет знать, что я ревную".
In another Casino tale a husband had assured himself of his misfortune by tying a hair with a little wax so that it shut the door of the gallant as effectually as a seal.	В какой-то еще истории, слышанной им в Казино, некий муж убедился в своем несчастье при помощи волоска, протянутого между дверями жены и ее любовника и приклеенного с обоих концов воском на манер судейской печати.
After so many hours of uncertainty this means of clearing up his fate seemed to him emphatically the best, and he was thinking of availing himself of it when, in one of the turnings of the avenue he met the very woman whom he would like to have seen dead.	После долгих часов сомнений и колебаний он, наконец, решил, что это средство, пожалуй, будет самым лучшим, и уже совсем начал было обдумывать, как он все это устроит, как вдруг на повороте аллеи повстречал ту самую женщину, которую ему так хотелось бы видеть мертвой.
She was coming back from the village.	Она возвращалась из деревни.
She had gone to hear mass in the church of Vergy.	Она ходила к мессе в вержийскую церковь.
A tradition, extremely doubtful in the eyes of the cold philosopher, but in which she believed, alleges that the little church was once the chapel of the ch?teau of the Lord of Vergy.	По преданию, которое на взгляд холодного философа не внушало доверия, но которому она, тем не менее, верила, эта маленькая церковь, ставшая ныне приходской, была некогда часовней в замке сеньора Вержи.
This idea obsessed Madame de R?nal all the time in the church that she had counted on spending in prayer.	Г-жа де Реналь во время мессы почемуто неотступно думала об этом.
She kept on imagining to herself the spectacle of her husband killing Julien when out hunting as though by accident, and then making her eat his heart in the evening.	Перед нею беспрестанно возникала одна и та же картина: муж ее на охоте убивает Жюльена будто бы случайно, а вечером заставляет ее съесть его сердце.
"My fate," she said to herself, "depends on what he will think when he listens to me.	"Судьба моя зависит сейчас целиком от того, -говорила она себе, - что он будет думать, слушая мой рассказ.
It may be I shall never get another opportunity of speaking to him after this fatal quarter of an hour.	Эти роковые четверть часа решат все, а уж после мне, быть может, больше и не придется с ним разговаривать.
He is not a reasonable person who is governed by his intellect.	Он ведь человек неумный, он не руководствуется рассудком.
In that case, with the help of my weak intelligence, I could anticipate what he will do or say.	А то бы уж я как-нибудь пораскинула мозгами, постаралась бы сообразить, что он сделает или скажет.
He will decide our common fate. He has the power.	А от его решения зависит наша судьба, она в его власти.
But this fate depends on my adroitness, on my skill in directing the ideas of this crank, who is blinded by his rage and unable to see half of what takes place.	Но она зависит также и от моей ловкости, от моего умения направить в ту или иную сторону мысли этого самодура, - ведь он в ярости ничего не помнит, не соображает, у него просто в голове мутится.
Great God!	Боже мой!

I need talent and coolness, where shall I get it?"	Какое для этого нужно искусство, сколько хладнокровия! А где их взять?"
She regained her calmness as though by magic, and she entered the garden and saw her husband in the distance.	Но едва только она вошла в сад и увидела издали своего мужа, она, точно по волшебству, сразу успокоилась.
His dishevelled hair and disordered dress showed that he had not slept.	По его всклокоченным волосам и измятой одежде видно было, что он не ложился спать.
She gave him a letter with a broken seal but folded.	Она подала ему письмо, распечатанное, но затем снова вложенное в конверт.
As for him, without opening it, he gazed at his wife with the eyes of a madman.	Он взял его машинально и уставился на нее безумными глазами.
"Here's an abominable thing," she said to him, "which an evil-looking man who makes out that he knows you and is under an obligation to you, handed to me as I was passing behind the notary's garden.	- Вот эту мерзость, - сказала она, - подал мне какой-то подозрительный субъект. Он сказал, что знает вас и даже чем-то обязан вам. Это было вот сейчас, когда я шла позади палисадника нотариуса.
I insist on one thing and that is that you send back this M. Julien to his parents and without delay."	Я требую от вас только одного; чтобы вы сейчас же, без малейшего промедления, отослали господина Жюльена обратно к его отцу.
Madame de R?nal hastened to say these words, perhaps a little before the psychological moment, in order to free herself from the awful prospect of having to say them.	Г оспожа де Реналь поторопилась скорее выговорить эту фразу, - может быть, даже немного раньше, чем следовало, лишь бы поскорее избавиться от страшной необходимости произнести ее.
She was seized with joy on seeing that which she was occasioning to her husband.	Она вся затрепетала от радости, видя, как обрадовали мужа ее слова.
She realised from the fixed stare which he was rivetting on her that Julien had surmised rightly.	По тому, как он уставился на нее, она поняла, что Жюльен угадал правильно.
"What a genius he is to be so brilliantly diplomatic instead of succumbing to so real a misfortune," she thought.	И вместо того чтобы огорчиться этой вполне очевидной неприятностью, она подумала: "Какая проницательность! Какое удивительное чутье!
"He will go very far in the future!	И у такого молодого человека, без всякого жизненного опыта! Подумать только, как далеко он может пойти в будущем!
Alas, his successes will only make him forget me."	Увы, его успехи приведут к тому, что он меня забудет".
This little act of admiration for the man whom she adored quite cured her of her trouble.	И невольное восхищение человеком, которого она боготворила, рассеяло все ее страхи.
She congratulated herself on her tactics.	Она похвалила себя за свою изобретательность.
"I have not been unworthy of Julien," she said to herself with a sweet and secret pleasure.	"Я оказалась достойной Жюльена", - подумала она с тайным и сладостным восторгом.
M. de R?nal kept examining the second anonymous letter which the reader may remember was composed of printed words glued on to a paper verging on blue. He did not say a word for fear of giving himself away.	Боясь не совладать с собой, г-н де Реналь, не говоря ни слова, начал читать анонимное письмо, составленное, как, вероятно, помнит читатель, из напечатанных слов, наклеенных на голубоватую бумагу.

"They still make fun of me in every possible way," said M. de R?nal to himself, overwhelmed with exhaustion. "Still more new insults to examine and all the time on account of my wife."	"Опять новые издевательства, конца этому нет, -подумал г-н де Реналь, чуть не падая от изнеможения - Опять новые оскорбления, и над всем этим надо голову ломать, и все по милости моей жены!"
He was on the point of heaping on her the coarsest insults. He was barely checked by the prospects of the Besan?on legacy.	У него уже готовы были сорваться с языка самые грубые ругательства, но, вспомнив о наследстве из Безансона, он с большим трудом сдержался.
Consumed by the need of venting his feelings on something, he crumpled up the paper of the second anonymous letter and began to walk about with huge strides.	Не зная, на чем сорвать злобу, он скомкал это второе анонимное письмо и широкими шагами пошел по дорожке.
He needed to get away from his wife.	Ему нужно было хоть на минуту уйти от жены.
A few moments afterwards he came back to her in a quieter frame of mind.	Через несколько мгновений он вернулся немного успокоенный.
"The thing is to take some definite line and send Julien away," she said immediately, "after all it is only a labourer's son.	- Надо решить, не откладывая, и отказать Жюльену, - сказала она мужу, как только он подошел. - В конце концов это сын простого плотника.
You will compensate him by a few crowns and besides he is clever and will easily manage to find a place, with M. Valenod for example, or with the sub-prefect De Maugiron who both have children.	Вы ему заплатите несколько лишних экю, он человек ученый и легко найдет себе место у того же господина Вально или у помощника префекта Можирона, - у них тоже есть дети.
In that way you will not be doing him any wrong...."	Так что вы его даже нисколько не обидите...
"There you go talking like the fool that you are," exclaimed M. de R?nal in a terrible voice.	- Вы мелете вздор, как форменная дура! -неистово закричал г-н де Реналь.
"How can one hope that a woman will show any good sense?	- Да и чего ждать от женщины?
You never bother yourself about common sense.	Откуда у нее здравый смысл?
How can you ever get to know anything?	Вам и в голову никогда не придет обратить внимание на что-нибудь серьезное: может ли быть, чтобы вы в чем-нибудь толком разобрались?
Your indifference and your idleness give you no energy except for hunting those miserable butterflies, which we are unfortunate to have in our houses."	С вашим легкомыслием, с вашей ленью вам только бабочек ловить. Жалкие вы существа! Горе нам, семейным людям, что от вас никуда не денешься...
Madame de R?nal let him speak and he spoke for a long time. He was working off his anger, to use the local expression.	Госпожа де Реналь не мешала ему выговориться; он говорил долго, изливая свою злость, как говорят в здешних краях.
"Monsieur," she answered him at last, "I speak as a woman who has been outraged in her honour, that is to say, in what she holds most precious."	- Сударь, - ответила она ему, наконец, - я говорю как женщина, у которой затронута честь, то есть самое драгоценное, что только есть у нее.

Madame de R?nal preserved an unalterable sang-froid during all this painful conversation on the result of which depended the possibility of still living under the same roof as Julien.	Госпожа де Реналь сохраняла непоколебимое хладнокровие в течение всего этого мучительного разговора, от исхода которого зависела возможность жить, как прежде, под одним кровом с Жюльеном.
She sought for the ideas which she thought most adapted to guide her husband's blind anger into a safe channel.	Тщательно обдумывая каждое слово, она говорила только то, что могло обуздать ярость мужа, направить ее, куда ей было нужно.
She had been insensible to all the insulting imputations which he had addressed to her. She was not listening to them, she was then thinking about Julien.	Она была совершенно нечувствительна ко всем его оскорбительным выкрикам, она не слушала их, она думала в это время о Жюльене:
"Will he be pleased with me?"	"Будет он доволен мной?"
"This little peasant whom we have loaded with attentions, and even with presents, may be innocent," she said to him at last, "but he is none the less the occasion of the first affront that I have ever received. Monsieur, when I read this abominable paper, I vowed to myself that either he or I should leave your house."	- Этот деревенский мальчишка, с которым мы так носились, делали ему столько подарков, возможно, даже ни в чем не виноват, - сказала она, наконец. - Но как-никак, а ведь из-за него мне первый раз в жизни нанесено такое оскорбление... Когда я прочла эту гнусную бумажонку, сударь, я дала себе слово: либо он, либо я, но один из нас должен уйти из вашего дома?"
"Do you want to make a scandal so as to dishonour me and yourself as well?	- Вам что же, хочется скандал устроить, чтобы опозорить меня да и себя тоже?
You will make things hum in Verri?res I can assure you."	Вы многим доставите удовольствие в Верьере.
"It is true, the degree of prosperity in which your prudent management has succeeded in placing you yourself, your family and the town is the subject of general envy.... Well, I will urge Julien to ask you for a holiday to go and spend the month with that wood-merchant of the mountains, a fit friend to be sure for this little labourer."	- Это правда, все завидуют тому благосостоянию, которое вы вашим мудрым управлением сумели создать и себе, и своей семье, и всему городу... Ну, тогда я предложу Жюльену, чтобы он отпросился у вас на месяц и отправился к своему достойному другу, этому лесоторговцу в горах.
"Mind you do nothing at all," resumed M. de R?nal with a fair amount of tranquillity.	- А я запрещаю вам распоряжаться, - отрезал г-н де Реналь, впрочем, довольно спокойно.
"I particularly insist on your not speaking to him.	- И прежде всего я требую от вас, чтобы вы с ним не разговаривали.
You will put him into a temper and make him quarrel with me. You know to what extent this little gentleman is always spoiling for a quarrel."	Вы начнете злиться, поссорите меня с ним, а вы знаете, какой он недотрога, этот господинчик.
"That young man has no tact," resumed Madame de R?nal.	- У этого молодого человека нет ни малейшего такта, - подхватила г-жа де Реналь.
"He may be learned, you know all about that, but at bottom he is only a peasant.	- Он, может быть, и образованный - вам лучше об этом судить, - но, в сущности, это простой крестьянин.

For my own part I never thought much of him since he refused to marry Elisa. It was an assured fortune; and that on the pretext that sometimes she had made secret visits to M. Valenod."	Я по крайней мере совершенно разочаровалась в нем после того, как он отказался жениться на Элизе, - ведь он бы тогда стал вполне обеспеченным человеком, - и из-за чего, в сущности? Только из-за того, что она иногда потихоньку бегает к господину Вально.
"Ah," said M. de R?nal, lifting up his eyebrows inordinately.	- А-а, - протянул г-н де Реналь, высоко поднимая брови, - что такое?
"What, did Julien tell you that?"	И Жюльен вам это сказал?
"Not exactly, he always talked of the vocation which calls him to the holy ministry, but believe me, the first vocation for those lower-class people is getting their bread and butter.	- Нет, он прямо этого не говорил. Он ведь всегда распространяется насчет своего призвания к священному сану, но, поверьте мне, главное призвание у этих людишек - это обеспечить себе кусок хлеба.
He gave me to understand that he was quite aware of her secret visits."	Но он мне не раз давал понять, что ему известны ее таинственные прогулки.
"And I-I was ignorant," exclaimed M. de R?nal, growing as angry as before and accentuating his words.	- А мне об этом ничего не известно! - снова рассвирепев, воскликнул г-н де Реналь, внушительно отчеканивая слова.
"Things take place in my house which I know nothing about....	- У меня тут под носом что-то происходит, а я об этом и понятия не имею.
What! has there been anything between Elisa and Valenod?"	Как! Значит, между ними что-то есть, у Элизы с Вально?
"Oh, that's old history, my dear," said Madame de R?nal with a smile, "and perhaps no harm has come of it.	- Да это давнишняя история, дорогой мой, -смеясь, ответила г-жа де Реналь, - а возможно даже, между ними ничего серьезного и не было.
It was at the time when your good friend Valenod would not have minded their thinking at Verri?res that a perfectly platonic little affection was growing up between him and me."	Ведь это все началось еще в то время, когда ваш добрый друг Вально был не прочь, чтобы в Верьере ходили слухи, будто между ним и мной нечто вроде платонического романа.
"I had that idea once myself," exclaimed M. de R?nal, furiously striking his head as he progressed from discovery to discovery, "and you told me nothing about it."	-Я и сам это когда-то подозревал! - воскликнул г-н де Реналь, в ярости хлопая себя по лбу; поистине на него неожиданно сваливалось одно открытие за другим - И вы мне ни слова не сказали!
"Should one set two friends by the ears on account of a little fit of vanity on the part of our dear director?	- Стоило ли ссорить друзей из-за маленькой прихоти тщеславия нашего милого директора?
What society woman has not had addressed to her a few letters which were both extremely witty and even a little gallant?"	Да назови - те мне хоть одну женщину нашего круга, которая время от времени не получала бы от него необыкновенно прочувствованных и даже чуточку влюбленных писем.
"He has written to you?"	- Он и вам писал?
"He writes a great deal."	- Он любит писать.
"Show me those letters at once, I order you," and M. de R?nal pulled himself up to his six feet.	- Сейчас же покажите мне эти письма, я вам приказываю. - И г-н де Реналь вдруг точно вырос футов на шесть.

"I will do nothing of the kind," he was answered with a sweetness verging on indifference. "I will show you them one day when you are in a better frame of mind."	- Нет, во всяком случае, не сейчас, - отвечала она необыкновенно спокойной, чуть ли даже не беззаботно - Я их вам покажу как-нибудь в другой раз, когда вы будете настроены более рассудительно.
"This very instant, odds life," exclaimed M. de R?nal, transported with rage and yet happier than he had been for twelve hours.	- Сию же минуту, черт подери! - рявкнул г-н де Реналь, уже совсем не владея собой, а вместе с тем с таким чувством облегчения, какого он не испытывал ни разу за эти двенадцать часов.
"Will you swear to me," said Madame de R?nal quite gravely, "never to quarrel with the director of the workhouse about these letters?"	- Обещайте мне, - проникновенным голосом сказала г-жа де Реналь, - что вы не станете затевать ссору с директором из-за этих писем.
"Quarrel or no quarrel, I can take those foundlings away from him, but," he continued furiously,	- Ссора там или не ссора, а я могу отнять у него подкидышей, - продолжал он с той же яростью.
"I want those letters at once.	- Но я требую, чтобы вы немедленно подали мне эти письма, сейчас же.
Where are they?"	Где они?
"In a drawer in my secretary, but I shall certainly not give you the key."	- В ящике моего письменного стола, но все равно я ни за что не дам вам ключа.
"I'll manage to break it," he cried, running towards his wife's room.	-Я и без ключа до них доберусь! - закричал он, бросившись чуть ли не бегом в комнату жены.
He did break in fact with a bar of iron a costly secretary of veined mahogany which came from Paris and which he had often been accustomed to wipe with the nap of his coat, when he thought he had detected a spot.	И он действительно взломал железным прутом дорогой письменный столик узорчатого красного дерева, привезенный из Парижа, который он сам не раз протирал полой собственного сюртука, едва только замечал на нем пятнышко.
Madame de R?nal had climbed up at a run the hundred and twenty steps of the dovecot. She tied the corner of a white handkerchief to one of the bars of iron of the little window.	Госпожа де Реналь бросилась на голубятню и, бегом взбежав по всем ста двадцати ступенькам лестницы, привязала за уголок свой белый носовой платочек к железной решетке маленького оконца.
She was the happiest of women.	Она чувствовала себя счастливейшей из женщин.
With tears in her eyes she looked towards the great mountain forest.	Со слезами на глазах всматривалась она в густую чащу леса на горе.
"Doubtless," she said to herself, "Julien is watching for this happy signal."	"Наверно, под каким-нибудь из этих развесистых буков стоит Жюльен, - говорила она себе, - и стережет этот счастливый знак".
She listened attentively for a long time and then she cursed the monotonous noise of the grasshopper and the song of the birds.	Долго она стояла, прислушиваясь, и кляла про себя немолчное верещание кузнечиков и щебет птиц.
"Had it not been for that importunate noise, a cry of joy starting from the big rocks could have arrived here."	Если бы не этот несносный шум, до нее, может быть, донесся бы оттуда, с высоких утесов, его радостный крик.
Her greedy eye devoured that immense slope of dark verdure which was as level as a meadow.	Жадным взором окидывала она эту громадную, ровную, как луг, темно-зеленую стену, которую образуют собой вершины деревьев.

"Why isn't he clever enough," she said to herself, quite overcome, "to invent some signal to tell me that his happiness is equal to mine?"	"И как это он только не догадается! - растроганно шептала она. - Придумал бы уж какой-нибудь знак, дал бы мне понять, что он так же счастлив, как и я".
She only came down from the dovecot when she was frightened of her husband coming there to look for her.	Она ушла с голубятни только тогда, когда уже стала побаиваться, как бы муж не заглянул сюда, разыскивая ее.
She found him furious. He was perusing the soothing phrases of M. de Valenod and reading them with an emotion to which they were but little used.	Она нашла его все в том же разъяренном состоянии: он торопливо пробегал слащавые фразочки г-на Вально, вряд ли когда-либо удостаивавшиеся того, чтобы их читали с таким волнением.
"I always come back to the same idea," said Madame de R?nal seizing a moment when a pause in her husband's ejaculations gave her the possibility of getting heard.	Улучив минуту, когда восклицания мужа позволили ей вставить несколько слов, г-жа де Реналь промолвила: - Я все-таки возвращаюсь к моему предложению.
"It is necessary for Julien to travel.	Надо, чтобы Жюльен на время уехал.
Whatever talent he may have for Latin, he is only a peasant after all, often coarse and lacking in tact.	Как бы он ни был сведущ в латыни, в конце концов это простой крестьянин, сплошь и рядом грубый, бестактный.
Thinking to be polite, he addresses inflated compliments to me every day, which are in bad taste. He learns them by heart out of some novel or other."	Каждый день, считая, по-видимому, что этого требует вежливость, он преподносит мае самые невероятные комплименты дурного вкуса, которые он выуживает из какихнибудь романов...
"He never reads one," exclaimed M. de R?nal.	- Он никогда не читает романов! - воскликнул г-н де Реналь.
"I am assured of it.	- Это я наверно знаю.
Do you think that I am the master of a house who is so blind as to be ignorant of what takes place in his own home."	Вы думаете, я слепой и не вижу, что у меня делается в доме?
"Well, if he doesn't read these droll compliments anywhere, he invents them, and that's all the worse so far as he is concerned.	- Ну, если он не вычитал где-нибудь эти дурацкие комплименты, значит, он сам их придумывает. Еще того лучше!
He must have talked about me in this tone in Verri?res and perhaps without going so far," said Madame R?nal with the idea of making a discovery, "he may have talked in the same strain to Elisa, which is almost the same as if he had said it to M. Valenod."	Возможно, он в таком же тоне говорит обо мне и в Верьере... А впрочем, к чему далеко ходить? -прибавила г-жа де Реналь, точно ей только что пришло в голову - Достаточно, если он говорил со мной так при Элизе, - это почти все равно, как если бы он говорил при господине Вально.
"Ah," exclaimed M. de R?nal, shaking the table and the room with one of the most violent raps ever made by a human fist.	- А-а! - вдруг завопил г-н де Реналь, обрушивая на стол такой мощный удар кулака, что все в комнате задрожало.
"The anonymous printed letter and Valenod's letters are written on the same paper."	- Да ведь это напечатанное анонимное письмо и письма Вально написаны на одной и той же бумаге!
"At last," thought Madame de R?nal.	"Наконец-то..." - подумала г-жа де Реналь.

She pretended to be overwhelmed at this discovery, and without having the courage to add a single word, went and sat down some way off on the divan at the bottom of the drawing-room.	Сделав вид, что совершенно ошеломлена этим открытием, и чувствуя, что она уже больше не в состоянии выдавить из себя ни слова, она прошла в глубину комнаты и села на диван.
From this point the battle was won. She had a great deal of trouble in preventing M. de R?nal from going to speak to the supposed author of the anonymous letter.	С этой минуты битву можно было считать выигранной, ей стоило немало труда удержать г-на де Реналя, порывавшегося немедленно отправиться к предполагаемому автору анонимного письма и потребовать у него объяснений.
"What, can't you see that making a scene with M. Valenod without sufficient proof would be the most signal mistake?	- Ну, как вы не понимаете, что устроить сейчас сцену господину Вально, не имея достаточных доказательств, было бы в высшей степени неразумно?
You are envied, Monsieur, and who is responsible?	Вам завидуют, сударь, а кто виноват в этом?
Your talents: your wise management, your tasteful buildings, the dowry which I have brought you, and above all, the substantial legacy which we are entitled to hope for from my good aunt, a legacy, the importance of which is inordinately exaggerated, have made you into the first person in Verri?res."	Ваши таланты, ваше мудрое управление, ваш тонкий вкус, о котором свидетельствуют построенные вами здания, приданое, которое я вам принесла, а в особенности то довольно крупное наследство, которое нам достанется от моей милой тетушки, - о нем, как вы знаете, ходят весьма преувеличенные слухи... Так вот все это, разумеется, и делает вас первым лицом в Верьере.
"You are forgetting my birth," said M. de R?nal, smiling a little.	- Вы забываете о моем происхождении, - слегка усмехнувшись, сказал г-н де Реналь.
"You are one of the most distinguished gentlemen in the province," replied Madame de R?nal emphatically.	- Вы один из самых знатных дворян в округе, - с готовностью подхватила г-жа де Реналь.
"If the king were free and could give birth its proper due, you would no doubt figure in the Chamber of Peers, etc.	- Если бы у короля были развязаны руки и он мог бы воздавать должное происхождению, вы, разумеется, были бы уже в палате пэров и все прочее.
And being in this magnificent position, you yet wish to give the envious a fact to take hold of."	И вот, занимая такое блестящее положение, вы хотите дать завистникам повод для пересудов?
"To speak about this anonymous letter to M. Valenod is equivalent to proclaiming over the whole of Verri?res, nay, over the whole of Besan?on, over the whole province that this little bourgeois who has been admitted perhaps imprudently to intimacy with a R?nal, has managed to offend him.	Затеять разговор с господином Вально об его анонимном письме - это значит распространить по всему Верьеру, да что я говорю, - по всему Безансону и даже по всему департаменту, что этот ничтожный буржуа, которого неосмотрительно приблизил к себе один из Реналей, сумел оскорбить его.
At the time when those letters which you have just taken prove that I have reciprocated M. Valenod's love, you ought to kill me. I should have deserved it a hundred times over, but not to show him your anger.	Да если бы даже эти письма, которые сейчас попали вам в руки, дали вам основания думать, что я отвечала на любовь господина Вально, вам бы следовало убить меня, - я бы это стократ заслуживала, - но ни в коем случае не обнаруживать перед ним своего гнева.

Remember that all our neighbours are only waiting for an excuse to revenge themselves for your superiority. Remember that in 1816 you had a hand in certain arrests.	Не забудьте, что все ваши соседи только того и ждут, чтобы отомстить вам за ваше превосходство: вспомните, что в тысяча восемьсот шестнадцатом году вы содействовали некоторым арестам. Тот беглец, которого поймали на крыше...
"I think that you show neither consideration nor love for me," exclaimed M. de R?nal with all the bitterness evoked by such a memory, "and I was not made a peer."	- Я вижу, у вас нет ни уважения, ни привязанности ко мне! - воскликнул г-н де Реналь с горечью, которую вызывали в нем такие воспоминания. - И меня так и не сделали пэром!
"I am thinking, my dear," resumed Madame de R?nal with a smile, "that I shall be richer than you are, that I have been your companion for twelve years, and that by virtue of those qualifications I am entitled to have a voice in the council and, above all, in to-day's business.	- Я думаю, друг мой! - с улыбкой отвечала г-жа де Реналь, - что я когда-нибудь буду богаче вас, что я ваша супруга вот уже двенадцать лет и что в силу всего этого я должна иметь голос в доме, а особенно в этой сегодняшней истории.
If you prefer M. Julien to me," she added, with a touch of temper which was but thinly disguised, "I am ready to go and pass a winter with my aunt."	Если вы предпочитаете мне какого-то господина Жюльена, - прибавила она явно обиженным тоном, - я готова уехать и провести зиму у моей тетушки.
These words proved a lucky shot.	Эта фраза была сказана как нельзя более удачно.
They possessed a firmness which endeavoured to clothe itself with courtesy.	В ней чувствовалась непреклонность, едва прикрытая вежливостью, она заставила г-на де Реналя решиться.
It decided M. de R?nal, but following the provincial custom, he still thought for a long time, and went again over all his arguments; his wife let him speak.	Однако, по провинциальному обычаю, он долго еще продолжал говорить, снова и снова приводя все свои доводы.
There was still a touch of anger in his intonation.	Жена не мешала ему выговориться - в голосе его все еще прорывалась злоба.
Finally two hours of futile rant exhausted the strength of a man who had been subject during the whole night to a continuous fit of anger.	Наконец эта пустопорожняя болтовня, продолжавшаяся целых два часа, довела до полного изнеможения супруга, который всю ночь провел, беснуясь от ярости.
He determined on the line of conduct he was going to follow with regard to M. Valenod, Julien and even Elisa.	Он решил твердо и бесповоротно, каким образом ему следует вести себя по отношению к г-ну Вально, Жюльену и даже к Элизе.
Madame de R?nal was on the point once or twice during this great scene of feeling some sympathy for the very real unhappiness of the man who had been so dear to her for twelve years.	Раз или два во время этой тягостной сцены г-жа де Реналь чуть было не прониклась сочувствием к несомненно искреннему горю этого человека, который на протяжении двенадцати лет был ее другом.
But true passions are selfish.	Но истинная страсть эгоистична.
Besides she was expecting him every instant to mention the anonymous letter which he had received the day before and he did not mention it.	К тому же она с минуты на минуту ждала, что он расскажет ей об анонимном письме, которое получил накануне, но он так и не признался в этом.

In order to feel quite safe, Madame de R?nal wanted to know the ideas which the letter had succeeding in suggesting to the man on whom her fate depended, for, in the provinces the husbands are the masters of public opinion.	А г-жа де Реналь не могла чувствовать себя в полной безопасности, не зная, какие мысли могло внушить это письмо человеку, от которого зависела ее судьба. Ибо в провинции общественное мнение создают мужья.
A husband who complains covers himself with ridicule, an inconvenience which becomes no less dangerous in France with each succeeding year; but if he refuses to provide his wife with money, she falls to the status of a labouring woman at fifteen sous a day, while the virtuous souls have scruples about employing her.	Муж, который жалуется на жену, делается посмешищем, но это с каждым днем становится все менее опасным во Франции, тогда как жена, если муж не дает ей денег, опускается до положения поденщицы, зарабатывающей пятнадцать су в день, да еще иные добрые души задумываются, можно ли пользоваться ее услугами.
An odalisque in the seraglio can love the Sultan with all her might. He is all-powerful and she has no hope of stealing his authority by a series of little subtleties.	Как бы сильно одалиска в серале ни любила своего султана, он всемогущ, у нее нет никакой надежды вырваться из-под его ига, к каким бы уловкам она ни прибегала.
The master's vengeance is terrible and bloody but martial and generous; a dagger thrust finishes everything.	Месть ее господина свирепа, кровава, но воинственна и великодушна - удар кинжала - и конец всему.
But it is by stabbing her with public contempt that a nineteenth-century husband kills his wife. It is by shutting against her the doors of all the drawing-rooms.	Но в XIX веке муж убивает свою жену, обрушивая на нее общественное презрение, закрывая перед ней двери всех гостиных.
When Madame de R?nal returned to her room, her feeling of danger was vividly awakened. She was shocked by the disorder in which she found it.	Вернувшись к себе, г-жа де Реналь сразу почувствовала всю опасность своего положения; ее совершенно ошеломил разгром, учиненный в ее комнате.
The locks of all the pretty little boxes had been broken. Many planks in the floor had been lifted up.	Замки на всех ее изящных шкатулках и ларчиках были взломаны, несколько плит паркета были выворочены вовсе.
"He would have no pity on me," she said to herself.	"Нет, он бы меня не пощадил, - подумала она.
"To think of his spoiling like this, this coloured wood floor which he likes so much; he gets red with rage whenever one of his children comes into it with wet shoes, and now it is spoilt for ever."	- Испортить так этот паркет цветного дерева! А ведь он так дрожал над ним! Стоило кому-нибудь из детей войти сюда с улицы с мокрыми ногами, он весь багровел от ярости. А теперь паркет испорчен вконец!"
The spectacle of this violence immediately banished the last scruples which she was entertaining with respect to that victory which she had won only too rapidly.	Зрелище этого свирепого буйства мигом уничтожило все угрызения совести, которые пробудила в ней слишком скорая победа.
Julien came back with the children a little before the dinner-bell.	За несколько минут до обеда явился Жюльен с детьми.
Madame de R?nal said to him very drily at dessert when the servant had left the room:	За десертом, когда слуги удалились из комнаты, г-жа де Реналь сказала ему весьма сухим тоном:
"You have told me about your wish to go and spend a fortnight at Verri?res. M. de R?nal is kind enough to give you a holiday.	- Вы не раз говорили мне о вашем желании отправиться недели на две в Верьер, Господин де Реналь согласен дать вам отпуск.

You can leave as soon as you like, but the childrens' exercises will be sent to you every day so that they do not waste their time."	Можете ехать, когда вам будет угодно. Но чтобы время у детей не пропадало даром, вам каждый день будут посылать их письменные работы, и вы будете их проверять.
"I shall certainly not allow you more than a week," said M. de R?nal in a very bitter tone.	- И, разумеется, - резко добавил г-н де Реналь, - я отпускаю вас не более чем на неделю.
Julien thought his visage betrayed the anxiety of a man who was seriously harassed.	Жюльен заметил беспокойство на его лице: видно было, что он глубоко озабочен.
"He has not yet decided what line to take," he said to his love during a moment when they were alone together in the drawing-room.	- Он, по-видимому, еще не принял окончательного решения, - шепнул он своей возлюбленной, когда они на минутку остались одни в гостиной.
Madame de R?nal rapidly recounted to him all she had done since the morning.	Г-жа де Реналь торопливо пересказала ему все, что произошло до обеда.
"The details are for to-night," she added with a smile.	- А подробности сегодня ночью, - смеясь добавила она.
"Feminine perversity," thought Julien,	"Вот оно, женское коварство, - подумал Жюльен.
"What can be the pleasure, what can be the instinct which induces them to deceive us."	- С какой радостью они нас обманывают, с какой легкостью!"
"I think you are both enlightened and at the same time blinded by your love," he said to her with some coldness. "Your conduct to-day has been admirable, but is it prudent for us to try and see each other to-night?	- Мне кажется, - довольно едко сказал он, - что хоть вы и ослеплены вашей любовью, она вместе с тем изрядно просветила вас: вашим сегодняшним поведением можно прямо восхищаться. Но вряд ли было бы благоразумно видеться сегодня ночью.
This house is paved with enemies.	Мы здесь окружены врагами.
Just think of Elisa's passionate hatred for me."	Подумайте, как ненавидит меня Элиза.
"That hate is very like the passionate indifference which you no doubt have for me."	- Эта ненависть очень похожа на то жгучее равнодушие, которое вы, по-видимому, питаете ко мне.
"Even if I were indifferent I ought to save you from the peril in which I have plunged you.	- Будь я даже равнодушен, я все же обязан уберечь вас от опасности, которая грозит вам из-за меня.
If chance so wills it that M. de R?nal should speak to Elisa, she can acquaint him with everything in a single word.	Легко может случиться, что господину де Реналю взбредет на ум поговорить с Элизой, - он с первых же слов узнает от нее все.
What is to prevent him from hiding near my room fully armed?"	После этого почему бы ему не спрятаться около моей двери с оружием в руках и...
"What, not even courage?" said Madame de R?nal, with all the haughtiness of a scion of nobility.	- Вот как! Значит, даже смелости не хватает! -сказала г-жа де Реналь с высокомерием благородной дамы.
"I will never demean myself to speak about my courage," said Julien, coldly, "it would be mean to do so.	- Я никогда не унижусь до того, чтобы говорить о своей смелости, - невозмутимо ответил Жюльен. -Помоему, это просто низость.
Let the world judge by the facts.	И судить об этом должно по делам.

But," he added, taking her hand, "you have no idea how devoted I am to you and how over-joyed I am of being able to say good-bye to you before this cruel separation."	А вы, - добавил он, беря ее за руку, - даже не представляете себе, до чего я к вам привязан, до какой степени дорожу возможностью проститься с вами перед этой жестокой разлукой.
CHAPTER XXII	XXII
MANNERS OF PROCEDURE IN 1830	ТАК ПОСТУПАЮТ В 1830 ГОДУ
Speech has been given to man to conceal his thought.	Слово дано человеку, чтобы скрывать свои мысли.
R.P. Malagrida.	Преподобный отец Малагрида
Julien had scarcely arrived at Verri?res before he reproached himself with his injustice towards Madame de R?nal.	Едва Жюльен очутился в Верьере, как он уже начал упрекать себя за свою несправедливость по отношению к г-же де Реналь.
"I should have despised her for a weakling of a woman if she had not had the strength to go through with her scene with M. de R?nal.	"Я презирал бы ее как никчемную бабенку, если бы она не выдержала и не довела до конца эту сцену с господином де Реналем.
But she has acquitted herself like a diplomatist and I sympathise with the defeat of the man who is my enemy.	Она выпуталась из этого, как истый дипломат, а я проникаюсь сочувствием к побежденному, к моему врагу.
There is a bourgeois prejudice in my action; my vanity is offended because M. de R?nal is a man.	В этом есть чтото подленькое, мещанское; мое самолюбие задето, ибо господин де Реналь -мужчина.
Men form a vast and illustrious body to which I have the honour to belong.	Великое и обширное сословие, к коему имею честь принадлежать и я!
I am nothing but a fool."	Ах я болван!"
M. Ch?lan had refused the magnificent apartments which the most important Liberals in the district had offered him, when his loss of his living had necessitated his leaving the parsonage.	Господин Шелан отказался от всех квартир, которые наперебой предлагали ему самые почтенные местные либералы, когда он, будучи смещен, вынужден был покинуть свой приходский дом.
The two rooms which he had rented were littered with his books.	Две комнатки, которые он теперь нанимал, были завалены его книгами.
Julien, wishing to show Verri?res what a priest could do, went and fetched a dozen pinewood planks from his father, carried them on his back all along the Grande-Rue, borrowed some tools from an old comrade and soon built a kind of book-case in which he arranged M. Ch?lan's books.	Жюльен, желая показать Верьеру пример, достойный священника, пошел к отцу, взял у него дюжину еловых досок и тащил их на собственных плечах через всю Большую улицу. Он достал инструменты у одного из своих прежних приятелей и смастерил что-то вроде библиотечного шкафа, куда и убрал книги г-на Шелана.
"I thought you were corrupted by the vanity of the world," said the old man to him as he cried with joy, "but this is something which well redeems all the childishness of that brilliant Guard of Honour uniform which has made you so many enemies."	- А я уж думал, что тебя совсем совратила мирская суета, - прослезившись от радости, говорил ему старик кюре. - Ну вот, теперь ты вполне искупил свое мальчишество - этот парад в мундире почетной стражи, которым ты нажил себе столько врагов.
M. de R?nal had ordered Julien to stay at his house.	Господин де Реналь приказал Жюльену жить у него и доме.

No one suspected what had taken place.	Никто не подозревал о том, что произошло.
The third day after his arrival Julien saw no less a personage than M. the sub-prefect de Maugiron come all the way up the stairs to his room.	На третий день после своего приезда Жюльен, сидя у себя в комнате, удостоился визита не кого иного, как самого г-на помощника префекта де Можирона.
It was only after two long hours of fatuous gossip and long-winded lamentations about the wickedness of man, the lack of honesty among the people entrusted with the administration of the public funds, the dangers of his poor France, etc. etc., that Julien was at last vouchsafed a glimpse of the object of the visit.	Целых два часа выслушивал Жюльен бессмысленную болтовню и высокопарные жалобы на людскую злобу, на отсутствие честности у людей, которым вверено управление казенными средствами, на то, каким опасностям подвергается через это бедная Франция, и т. д., и т. д., пока, наконец, не начал смутно догадываться об истинной цели этого визита.
They were already on the landing of the staircase and the poor half disgraced tutor was escorting with all proper deference the future prefect of some prosperous department, when the latter was pleased to take an interest in Julien's fortune, to praise his moderation in money matters, etc., etc.	Они уже вышли на площадку лестницы, и бедный, наполовину разжалованный гувернер с должным почтением распрощался с будущим префектом некоего счастливого департамента, когда сей последний соизволил проявить неожиданный интерес к делам Жюльена и стал превозносить его необычайную скромность в отношении денег, и т. д., и т. д.
Finally M. de Maugiron, embracing him in the most paternal way, proposed that he should leave M. de R?nal and enter the household of an official who had children to educate and who, like King Philippe, thanked Heaven not so much that they had been granted to him, but for the fact that they had been born in the same neighbourhood as M. Julien.	Наконец, заключив его в свои объятия с истинно отеческой нежностью, г-н де Можирон предложил ему оставить дом г-на де Реналя и перейти на службу к одному чиновнику, детей которого надобно воспитать и который, подобно королю Филиппу, благодарил небо не столько за то, что оно ему их даровало, сколько за то, что оно дозволило им родиться в ближайшем соседстве с г-ном Жюльеном.
Their tutor would enjoy a salary of 800 francs, payable not from month to month, which is not at all aristocratic, said M. de Maugiron, but quarterly and always in advance.	"Наставнику их положили бы там восемьсот франков, и платили бы не помесячно, - что за срам такой, - говорит г-н де Можирон, - а за четверть года, и всякий раз вперед".
It was Julien's turn now. After he had been bored for an hour and a half by waiting for what he had to say, his answer was perfect and, above all, as long as a bishop's charge.	Тут, наконец, наступила очередь Жюльена, который уже целых полтора часа дожидался с тоской, когда ему можно будет вставить хоть слово. Ответ его был поистине великолепен, а главное, многословен, совсем как епископское послание.
It suggested everything and yet said nothing clearly.	Он позволял предположить все, а вместе с тем не говорил ничего положительного.
It showed at the same time respect for M. de R?nal, veneration for the public of Verri?res and gratitude to the distinguished sub-prefect.	В нем было и глубокое уважение к г-ну де Реналю, и благоговейное почитание верьерского общества, и признательность достославному господину помощнику префекта.
The sub-prefect, astonished at finding him more Jesuitical than himself, tried in vain to obtain something definite.	Помощник префекта, искренне удивленный тем, что столкнулся с человеком, который еще более иезуит, чем он сам, тщетно пытался добиться от него чего-нибудь более определенного.

Julien was delighted, seized the opportunity to practise, and started his answer all over again in different language.	Жюльен в восторге от того, что ему выпал случай поупражняться, продолжал отвечать в том же роде, но в несколько иных выражениях.
Never has an eloquent minister who wished to make the most of the end of a session when the Chamber really seemed desirous of waking up, said less in more words.	Никогда еще ни одному краснобаю-министру, которому хочется мирно довести до конца заседание, когда в палате того и гляди разгорятся страсти, не удавалось наговорить так много и при этом так мало сказать.
M. de Maugiron had scarcely left before Julien began to laugh like a madman.	Едва за г-ном де Можироном закрылась дверь, как Жюльен принялся хохотать, как сумасшедший.
In order to exploit his Jesuitical smartness, he wrote a nine-page letter to M. de R?nal in which he gave him an account of all that had been said to him and humbly asked his advice.	Чтобы не потерять даром обуявший его иезуитский пыл, он написал г-ну де Реналю письмо на девяти страницах, где подробно сообщал все, что ему предложили, и смиренно просил совета:
"But the old scoundrel has not told me the name of the person who is making the offer.	"Однако этот мошенник так и не назвал мне лицо, которое делает мне это предложение.
It is bound to be M. Valenod who, no doubt, sees in my exile at Verri?res the result of his anonymous letter."	Должно быть, это господин Вально, который рассматривает мою ссылку в Верьер как результат своего анонимного послания".
Having sent off his despatch and feeling as satisfied as a hunter who at six o'clock in the morning on a fine autumn day, comes out into a plain that abounds with game, he went out to go and ask advice of M. Ch?lan.	Отправив свое письмо, довольный, словно охотник, который часов в шесть утра в ясный осенний день попадает на полянку, полную дичи, Жюльен вышел из дому с намерением попросить совета у г-на Шелана.
But before he had arrived at the good cur?'s, providence, wishing to shower favours upon him, threw in his path M. de Valenod, to whom he owned quite freely that his heart was torn in two; a poor lad such as he was owed an exclusive devotion to the vocation to which it had pleased Heaven to call him. But vocation was not everything in this base world.	Но не успел он дойти до добряка кюре, как провидение, приберегавшее для него к этому дню свои милости, послало ему навстречу самого г-на Вально, которому Жюльен тут же признался, что у него прямо душа разрывается: вот он такой бедняк, так жаждет посвятить себя тому призванию, к которому чувствует себя предназначенным свыше, а выходит, призвание -еще далеко не все в этом жалком мире.
In order to work worthily at the vine of the Lord, and to be not totally unworthy of so many worthy colleagues, it was necessary to be educated; it was necessary to spend two expensive years at the seminary of Besan?on; saving consequently became an imperative necessity, and was certainly much easier with a salary of eight hundred francs paid quarterly than with six hundred francs which one received monthly.	Для того, чтобы честно трудиться в вертограде господнем и не оказаться уж совсем недостойным своих ученых собратий, необходимо образование: надо два года учиться в безансонской семинарии, что не дешево стоит; а из этого следует, что необходимо и даже, можно сказать, в некотором роде вменяется в долг прикопить деньжонок, что, разумеется, много легче сделать, если получать, скажем, восемьсот франков, которые выплачиваются по четвертям, нежели шестьсот, которые расходятся у тебя из месяца в месяц.
On the other hand, did not Heaven, by placing him by the side of the young de R?nals, and especially by inspiring him with a special devotion to them, seem to indicate that it was not proper to abandon that education for another one.	А с другой стороны, если провидение позаботилось устроить его к юным Реналям и вложило ему в сердце такую привязанность к ним, разве оно не указывает ему тем самым, что он не должен покидать их, не должен переходить на другое место.

Julien reached such a degree of perfection in that particular kind of eloquence which has succeeded the drastic quickness of the empire, that he finished by boring himself with the sound of his own words.	Жюльен достиг столь высокой степени совершенства в подобного рода красноречии, пришедшем на смену решительным действиям времен Империи, что ему, наконец, самому стало тошно от своих разглагольствований.
On reaching home he found a valet of M. Valenod in full livery who had been looking for him all over the town, with a card inviting him to dinner for that same day.	Когда он вернулся домой, его уже дожидался лакей г-на Валено в парадной ливрее; он разыскивал его по всему городу, чтобы вручить ему приглашение на сегодняшний обед.
Julien had never been in that man's house. Only a few days before he had been thinking of nothing but the means of giving him a sound thrashing without getting into trouble with the police.	Жюльен еще никогда не бывал в доме этого господина; всего лишь несколько дней тому назад он только и мечтал, как бы угостить его палкой, да покрепче, и при этом не попасться в лапы исправительной полиции.
Although the time of the dinner was one o'clock, Julien thought it was more deferential to present himself at half-past twelve at the office of M. the director of the workhouse.	Хотя обед был назначен на час дня, Жюльен счел более почтительным явиться в кабинет господина директора дома призрения в половине первого.
He found him parading his importance in the middle of a lot of despatch boxes.	Он застал его важно восседающим перед грудой разложенных на столе папок с делами.
His large black whiskers, his enormous quantity of hair, his Greek bonnet placed across the top of his head, his immense pipe, his embroidered slippers, the big chains of gold crossed all over his breast, and the whole stock-in-trade of a provincial financier who considers himself prosperous, failed to impose on Julien in the least: They only made him think the more of the thrashing which he owed him.	Его громадные черные баки, невероятная шевелюра, феска, напяленная на макушку, огромная трубка, вышитые туфли, толстенные золотые цепочки, перекрещивавшиеся в разных направлениях на его груди, - весь этот арсенал провинциального денежного туза, мнящего себя неотразимым победителем женских сердец, отнюдь не внушил почтения Жюльену, -наоборот, еще больше подстрекнул в нем охоту съездить его как следует палкой.
He asked for the honour of being introduced to Madame Valenod. She was dressing and was unable to receive him.	Он попросил, чтобы ему оказали честь и представили г-же Вально, но она занималась своим туалетом и не могла его принять.
By way of compensation he had the privilege of witnessing the toilet of M. the director of the workhouse.	Зато ему было доставлено удовольствие присутствовать при туалете самого г-на директора.
They subsequently went into the apartment of Madame Valenod, who introduced her children to him with tears in her eyes.	После этого они проследовали к г-же Вально, которая со слезами на глазах представила Жюльену своих деток.
This lady was one of the most important in Verri?res, had a big face like a man's, on which she had put rouge in honour of this great function.	Эта дама, одна из самых влиятельных особ в Верьере, обладала грубой мужеподобной физиономией, которую она ради торжественного случая густо нарумянила.
She displayed all the maternal pathos of which she was capable.	Она позаботилась пустить в ход весь свой материнский пафос.

Julien thought all the time of Madame de R?nal. His distrust made him only susceptible to those associations which are called up by their opposites, but he was then affected to the verge of breaking down.	Жюльен вспоминал г-жу де Реналь Его недоверчивость мешала ему предаваться воспоминаниям, за исключением тех случаев, когда они возникали невольно, по противопоставлению, но тут он растрогался до умиления.
This tendency was increased by the sight of the house of the director of the workhouse. He was shown over it.	Это состояние еще усилилось тем, что он увидел в доме директора: его заставили обойти весь дом.
Everything in it was new and magnificent, and he was told the price of every article of furniture.	Все здесь было великолепно, все только что из магазина, новехонькое, и ему тут же сообщали стоимость каждого предмета.
But Julien detected a certain element of sordidness, which smacked of stolen money into the bargain. Everybody in it, down to the servants, had the air of setting his face in advance against contempt.	Но Жюльен во всем этом видел что-то гнусное, от всего пахло крадеными деньгами, и все в доме, вплоть до слуг, точно старались оградить себя от презрения.
The collector of taxes, the superintendent of indirect taxes, the officer of gendarmerie, and two or three other public officials arrived with their wives.	Сборщик налогов, податной инспектор, жандармский офицер и еще двое или трое чиновников пожаловали со своими женами.
They were followed by some rich Liberals. Dinner was announced.	За ними следом явилось несколько богатеньких либералов.
It occurred to Julien, who was already feeling upset, that there were some poor prisoners on the other side of the dining-room wall, and that an illicit profit had perhaps been made over their rations of meat in order to purchase all that garish luxury with which they were trying to overwhelm him.	Позвали к столу Жюльен уже был в самом отвратительном настроении, а тут еще ему пришло в голову, что бок о бок с этой столовой, за стеной, сидят несчастные призреваемые и на их-то скудном пайке, должно быть, и загребали денежки для приобретения всей это безвкусной роскоши, которой его сейчас хотели ошеломить.
"Perhaps they are hungry at this very minute," he said to himself. He felt a choking in his throat. He found it impossible to eat and almost impossible to speak.	"Должно быть, они голодные сейчас", - подумал он, и у него сдавило горло; он был не в силах заставить себя проглотить ни куска и даже почти не мог говорить.
Matters became much worse a quarter of an hour afterwards; they heard in the distance some refrains of a popular song that was, it must be confessed, a little vulgar, which was being sung by one of the inmates.	Но спустя примерно четверть часа он почувствовал себя еще хуже. Издали время от времени стали доноситься обрывки уличной песенки, и, надо сознаться, песенки малопристойной; ее распевал кто-то из этих несчастных затворников.
M. Valenod gave a look to one of his liveried servants who disappeared and soon there was no more singing to be heard.	Г-н Вально посмотрел на одного из своих ливрейных лакеев; тот мигом исчез, и через минуту пение прекратилось.
At that moment a valet offered Julien some Rhine wine in a green glass and Madame Valenod made a point of asking him to note that this wine cost nine francs a bottle in the market.	Как раз в это время другой лакей подносил Жюльену рейнвейн в зеленой рюмке, и г-жа Вально не преминула сообщить Жюльену, что вино это стоит на месте девять франков бутылка.
Julien held up his green glass and said to M. Valenod,	Жюльен поднял зеленую рюмку и сказал г-ну Вально:
"They are not singing that wretched song any more."	-Там перестали петь эту гнусную песню.

"Zounds, I should think not," answered the triumphant governor.	- Еще бы, черт возьми, - с победоносным видом ответил директор.
"I have made the rascals keep quiet."	- Я приказал замолчать этой голытьбе.
These words were too much for Julien. He had the manners of his new position, but he had not yet assimilated its spirit.	Это было уже слишком для Жюльена он вполне усвоил подобающие этому кругу манеры, но чувствами его он еще далеко не проникся.
In spite of all his hypocrisy and its frequent practice, he felt a big tear drip down his cheek.	Несмотря на все свое лицемерие, к которому он так часто прибегал, он почувствовал, как по щеке у него покатилась крупная слеза.
He tried to hide it in the green glass, but he found it absolutely impossible to do justice to the Rhine wine.	Он постарался укрыться за зеленой рюмкой, но был совершенно не в состоянии оказать честь рейнскому вину.
"Preventing singing he said to himself: Oh, my God, and you suffer it."	"Не давать петь, - повторял он про себя. - Боже мой! И ты это терпишь!"
Fortunately nobody noticed his ill-bred emotion.	К счастью, никто не заметил, что он так неприлично расчувствовался.
The collector of taxes had struck up a royalist song.	Сборщик налогов затянул роялистскую песню.
"So this," reflected Julien's conscience during the hubbub of the refrain which was sung in chorus, "is the sordid prosperity which you will eventually reach, and you will only enjoy it under these conditions and in company like this.	Когда все хором подхватили припев, совесть Жюльена стала нашептывать ему: "Вот оно - это грязное богатство, которого и ты можешь достигнуть и наслаждаться им, но только на таких вот условиях, не иначе как в этакой компании.
You will, perhaps, have a post worth twenty thousand francs; but while you gorge yourself on meat, you will have to prevent a poor prisoner from singing; you will give dinners with the money which you have stolen out of his miserable rations and during your dinners he will be still more wretched.	Возможно, ты заполучишь местечко в двадцать тысяч франков, но в то время как сам ты будешь обжираться говядиной, ты будешь запрещать петь бедному узнику; ты будешь закатывать обеды на деньги, которые уворуешь из его жалкого пайка, и когда ты будешь пировать, он будет еще несчастней!
Oh, Napoleon, how sweet it was to climb to fortune in your way through the dangers of a battle, but to think of aggravating the pain of the unfortunate in this cowardly way."	О Наполеон! Как прекрасно было твое время, когда люди завоевывали себе положение на поле битвы! Но пробиваться подлостью, увеличивая страдания бедняков?"
I own that the weakness which Julien had been manifesting in this soliloquy gives me a poor opinion of him.	Должен сознаться, что слабость, обнаруженная Жюльеном в этом монологе, внушает мне весьма неважное мнение о нем.
He is worthy of being the accomplice of those kid-gloved conspirators who purport to change the whole essence of a great country's existence, without wishing to have on their conscience the most trivial scratch.	Он был бы достойным собратом тех заговорщиков в желтых перчатках, которые желают перевернуть весь жизненный уклад большой страны, но не хотят иметь на совести ни малейшей царапинки.
Julien was sharply brought back to his role.	Внезапно Жюльен был вынужден снова вернуться к своей роли.
He had not been invited to dine in such good company simply to moon dreamily and say nothing.	Ведь не для того, чтобы мечтать да сидеть, не говоря ни слова, позвали его обедать в таком изысканном обществе.

A retired manufacturer of cotton prints, a corresponding member of the Academy of Besan?on and of that of Uz?s, spoke to him from the other end of the table and asked him if what was said everywhere about his astonishing progress in the study of the New Testament was really true.	Бывший фабрикант набоек, ныне член-корреспондент Безансонской и Юзесской академий, обратился к нему с другого конца стола с вопросом, правда ли то, что говорят кругом о его удивительных успехах по части изучения Нового завета?
A profound silence was suddenly inaugurated.	Сразу воцарилась глубокая тишина.
A New Testament in Latin was found as though by magic in the possession of the learned member of the two Academies.	Новый завет на латинском языке словно по волшебству оказался в руках ученого члена двух академий.
After Julien had answered, part of a sentence in Latin was read at random.	Едва Жюльен успел ему ответить, как тот, открыв наугад книгу, прочел начало первой попавшейся латинской фразы.
Julien then recited.	Жюльен продолжал ее наизусть.
His memory proved faithful and the prodigy was admired with all the boisterous energy of the end of dinner.	Память не изменила ему, и это чудо вызвало всеобщее восхищение, проявившееся с весьма шумной горячностью, подобающей концу обеда.
Julien looked at the flushed faces of the ladies. A good many were not so plain.	Жюльен смотрел на раскрасневшиеся лица дам, -некоторые из них были весьма недурны.
He recognised the wife of the collector, who was a fine singer.	Он остановился взглядом на жене сборщика, голосистого запевалы.
"I am ashamed, as a matter of fact, to talk Latin so long before these ladies," he said, turning his eyes on her.	- Мне, право, стыдно говорить так долго по-латыни перед дамами, - сказал он, глядя на нее.
"If M. Rubigneau," that was the name of the member of the two Academies, "will be kind enough to read a Latin sentence at random instead of answering by following the Latin text, I will try to translate it impromptu."	- Если бы господин Рюбиньо (это был член двух академий) был так любезен, что прочел бы наудачу какую-нибудь латинскую фразу, я попробовал бы, вместо того чтоб продолжать ее дальше, перевести ее, тут же на французский.
This second test completed his glory.	Это второе испытание доставило ему еще больший успех.
Several Liberals were there, who, though rich, were none the less the happy fathers of children capable of obtaining scholarships, and had consequently been suddenly converted at the last mission.	Среди гостей было несколько богатых либералов, однако эти счастливые отцы семейств рассчитывали получить стипендии для своих детей и по этой причине, поддавшись гласу духовного увещевания, внезапно обратились в сторонников правительства.
In spite of this diplomatic step, M. de R?nal had never been willing to receive them in his house.	Но, несмотря на этот весьма тонкий политический ход, г-н де Реналь не желал принимать их у себя.
These worthy people, who only knew Julien by name and from having seen him on horseback on the day of the king of --'s entry, were his most noisy admirers.	Эти добрые люди, которые знали Жюльена только понаслышке и видели его всего лишь раз, когда он красовался верхом на коне в день встречи короля, теперь оказались его самыми пылкими почитателями.
"When will those fools get tired of listening to this Biblical language, which they don't understand in the least," he thought.	"Когда же этим остолопам надоест, наконец, слушать библейский язык, в котором они ровно ничего не смыслят?" - думал он.

But, on the contrary, that language amused them by its strangeness and made them smile.	Но выходило наоборот - язык этот забавлял их своей необычностью: они хохотали.
But Julien got tired.	Жюльену это надоело.
As six o'clock struck he got up gravely and talked about a chapter in Ligorio's New Theology which he had to learn by heart to recite on the following day to M. Ch?lan, "for," he added pleasantly, "my business is to get lessons said by heart to me, and to say them by heart myself."	Едва часы пробили шесть, он степенно поднялся и сказал, что ему еще предстоит выучить целую главу из новой теологии Лигорио, которую он должен завтра отвечать г-ну Шелану. - Ибо ремесло мое, - приятно улыбаясь, добавил он, -заключается в том, чтобы заставлять других отвечать мне уроки и самому отвечать уроки.
There was much laughter and admiration; such is the kind of wit which is customary in Verri?res.	Все очень смеялись и были в полном восторге: остроумие такого рода во вкусе Верьера.
Julien had already got up and in spite of etiquette everybody got up as well, so great is the dominion exercised by genius.	Жюльен уже стоял, и вопреки всем правилам светских приличий все поднялись со своих мест -таково могущество истинного таланта.
Madame Valenod kept him for another quarter of an hour. He really must hear her children recite their catechisms. They made the most absurd mistakes which he alone noticed.	Г-жа Вально задержала его еще на четверть часа: он непременно должен был послушать, как дети отвечают наизусть катехизис; они делали самые невероятные ошибки, но, кроме него, никто этого не заметил.
He was careful not to point them out.	Он не счел нужным их поправлять.
"What ignorance of the first principles of religion," he thought.	"Какое невежество - не знать самых основных правил закона божья!" - подумал он.
Finally he bowed and thought he could get away; but they insisted on his trying a fable of La Fontaine.	Наконец он раскланялся и уже надеялся ускользнуть, однако пришлось вытерпеть еще одну басню Лафонтена.
"That author is quite immoral," said Julien to Madame Valenod.	- Это чрезвычайно безнравственный автор, -заявил Жюльен г-же Вально.
A certain fable on Messire Jean Chouart dares to pour ridicule on all that we hold most venerable.	- В известной басне о мессире Жане Шуаре он позволяет себе издеваться надо всем, что есть достойного в мире.
He is shrewdly blamed by the best commentators.	Его очень резко осуждают самые серьезные комментаторы.
Before Julien left he received four or five invitations to dinner.	Прежде чем уйти, Жюльен получил четыре или пять приглашений на обед.
"This young man is an honour to the department," cried all the guests in chorus.	"Да этот юноша просто слава нашего департамента!" - хором восклицали гости, сильно навеселе.
They even went so far as to talk of a pension voted out of the municipal funds to put him in the position of continuing his studies at Paris.	Договорились даже до того, чтобы выделить для него особым постановлением некий пенсион из общественных сумм, дабы дать ему возможность закончить свое образование в Париже.
While this rash idea was resounding through the dining-room Julien had swiftly reached the front door.	Покуда эта неосторожная идея обсуждалась на все лады в столовой, Жюльен уже успел выйти за ворота.

"You scum, you scum," he cried, three or four times in succession in a low voice as he indulged in the pleasure of breathing in the fresh air.	"Ну и сволочь, сволочь!" - тихонько воскликнул он три-четыре раза подряд, с наслаждением вдыхая свежий воздух.
He felt quite an aristocrat at this moment, though he was the very man who had been shocked for so long a period by the haughty smile of disdainful superiority which he detected behind all the courtesies addressed to him at M. de R?nal's.	В эту минуту он чувствовал себя истинным аристократом - это он-то, который так долго не мог привыкнуть к презрительным улыбкам и чванливому высокомерию, скрывавшемуся за всеми учтивыми любезностями, какие расточались ему в доме г-на де Реналя.
He could not help realising the extreme difference.	Теперь уж он не мог не почувствовать огромной разницы между этими домами.
Why let us even forget the fact of its being money stolen from the poor inmates, he said to himself as he went away, let us forget also their stopping the singing.	"Забудем даже о краденых деньгах, - рассуждал он дорогой, - отнятых у этих несчастных заключенных, которым еще вдобавок запрещают петь.
M. de R?nal would never think of telling his guests the price of each bottle of wine with which he regales them, and as for this M. Valenod, and his chronic cataloguing of his various belongings, he cannot talk of his house, his estate, etc., in the presence of his wife without saying,	Никогда бы господину де Реналю не пришло в голову объявлять своим гостям цену каждой бутылки вина, которым он их угощает. А этот Вально, он просто не в состоянии удержаться от постоянного перечисления своих богатств, и когда он говорит о своем доме, о своей усадьбе, и прочее, и прочее, - если тут оказывается его жена, он непременно считает своим долгом сказать.
"Your house, your estate."	"Твой дом, твоя усадьба".
This lady, who was apparently so keenly alive to the delights of decorum, had just had an awful scene during the dinner with a servant who had broken a wine-glass and spoilt one of her dozens; and the servant too had answered her back with the utmost insolence.	Эта дама, по-видимому, до того наслаждается чувством собственности, что даже не постеснялась устроить безобразный скандал за обедом: изругала лакея, который разбил рюмку и разрознил одну из ее дюжин, и лакей этот ответил ей с невероятным нахальством.
"What a collection," said Julien to himself;	Ну и компания!
"I would not live like they do were they to give me half of all they steal.	Да если бы даже они мне дали половину того, что они крадут, я бы и то не согласился жить с ними.
I shall give myself away one fine day. I should not be able to restrain myself from expressing the disgust with which they inspire one."	В один прекрасный день я бы непременно чем-нибудь себя выдал, я бы не выдержал, не смог бы не обнаружить того презрения, которое они мне внушают".
It was necessary, however, to obey Madame de R?nal's injunction and be present at several dinners of the same kind.	Тем не менее, следуя наставлениям г-жи де Реналь, ему все-таки пришлось еще несколько раз присутствовать на такого рода обедах.
Julien was the fashion; he was forgiven his Guard of Honour uniform, or rather that indiscretion was the real cause of his successes.	Жюльен вошел в моду; ему простили его мундир почетной стражи, а, быть может, именно эта неосторожность и была истинной причиной его нынешних успехов.
Soon the only question in Verri?res was whether M. de R?nal or M. the director of the workhouse would be the victor in the struggle for the clever young man.	Вскоре в Верьере только и было разговоров, что о том, кто же в конце концов возьмет верх и перетянет к себе этого ученого молодого человека: г-н де Реналь или директор дома призрения.

These gentlemen formed, together with M. Maslon, a triumvirate which had tyrannised over the town for a number of years.	Эти господа вкупе с г-ном Малоном составляли триумвират, который уж немало лет тиранил весь город.
People were jealous of the mayor, and the Liberals had good cause for complaint, but, after all, he was noble and born for a superior position, while M. Valenod's father had not left him six hundred francs a year.	Мэру завидовали, у либералов было немало причин жаловаться на него, но в конце концов он все-таки был дворянин и, так сказать, создан для превосходства, тогда как отец г-на Вально не оставил сыну и шестисот ливров ренты.
His career had necessitated a transition from pitying the shabby green suit which had been so notorious in his youth, to envying the Norman horses, his gold chains, his Paris clothes, his whole present prosperity.	И не так-то легко было в отношении к нему перейти от жалости, которую он когда-то внушал своей скверной одежонкой цвета недозрелого яблока, к той великой зависти, которую он теперь вызывал у всех своими нормандскими лошадьми, золотыми цепочками, сшитыми в Париже костюмами, всем своим нынешним благополучием.
Julien thought that he had discovered one honest man in the whirlpool of this novel world. He was a geometrist named Gros, and had the reputation of being a Jacobin.	Среди всех этих новых для него людей Жюльен нашел, как ему показалось, одного порядочного человека: это был математик по фамилии Гро, слывший якобинцем.
Julien, who had vowed to say nothing but that which he disbelieved himself, was obliged to watch himself carefully when speaking to M. Gros.	Жюльен, поклявшийся себе, что будет высказывать вслух только то, что сам считал ложью, вынужден был остеречься следовать этому правилу при г-не Гро.
He received big packets of exercises from Vergy.	Из Вержи Жюльену присылали толстые пакеты с письменными работами детей.
He was advised to visit his father frequently, and he fulfilled his unpleasant duty.	Ему советовали почаще видеться с отцом, и он подчинялся этой тягостной необходимости.
In a word he was patching his reputation together pretty well, when he was thoroughly surprised to find himself woken up one morning by two hands held over his eyes.	Одним словом, он довольно успешно выправлял свою репутацию. Но вот однажды утром он внезапно проснулся, почувствовав прикосновение. Двух ручек, прикрывших ему глаза.
It was Madame de R?nal who had made a trip to the town, and who, running up the stairs four at a time while she left her children playing with a pet rabbit, had reached Julien's room a moment before her sons.	Это была г-жа де Реналь: она приехала в город и бегом взбежала по лестнице, чтобы хоть на минуту опередить детей, задержавшихся внизу со своим любимцем - ручным кроликом, которого они привезли с собой.
This moment was delicious but very short: Madame de R?nal had disappeared when the children arrived with the rabbit which they wanted to show to their friend. Julien gave them all a hearty welcome, including the rabbit.	Это была восхитительная минута, но, к сожалению, слишком уж короткая: г-жа де Реналь скрылась, как только дети ворвались в комнату, притащив с собой кролика, которого им не терпелось показать своему другу - Жюльен радостно встретил всех, даже кролика.
He seemed at home again. He felt that he loved these children and that he enjoyed gossiping with them.	Он словно очутился опять в своей семье; он чувствовал, что любит этих детей, что ему приятно болтать с ними.

He was astonished at the sweetness of their voices, at the simplicity and dignity of their little ways; he felt he needed to purge his imagination of all the vulgar practices and all the unpleasantnesses among which he had been living in Verri?res.	Его удивлял и приятный звук их голосов, и простота, и благородство, сквозившие во всех их детских замашках; он испытывал потребность очистить свою память от вульгарного тона, отвратительных поступков и суждений, словом, всего того, что ему приходилось терпеть в Верьере.
For there everyone was always frightened of being scored off, and luxury and poverty were at daggers drawn.	Там всегда и во всем чувствовалась вечная боязнь поскользнуться, какая-то непрерывная схватка между роскошью и нищетой.
The people with whom he would dine would enter into confidences over the joint which were as humiliating for themselves as they were nauseating to the hearer.	Люди, у которых ему приходилось обедать, пускались в такие откровенности по поводу жаркого, что становилось стыдно за хозяев и кусок застревал в горле.
"You others, who are nobles, you are right to be proud," he said to Madame de R?nal, as he gave her an account of all the dinners which he had put up with.	- Нет, вам, родовитым людям, есть чем гордиться, - говорил он г-же де Реналь и описывал ей те обеды, которые ему пришлось претерпеть.
"You're the fashion then," and she laughed heartily as she thought of the rouge which Madame Valenod thought herself obliged to put on each time she expected Julien.	- Так вы, милый мой, в моде! - И она покатывалась со смеху, представляя себе г-жу Вально под густым слоем румян, которые она считала нужным накладывать каждый раз, когда ждала к себе Жюльена.
"I think she has designs on your heart," she added.	- Должно быть, она покушается на ваше сердце, -заметила она.
The breakfast was delicious.	За завтраком царило необыкновенное оживление.
The presence of the children, though apparently embarrassing, increased as a matter of fact the happiness of the party.	Дети, которые, казалось, должны были стеснять их, на самом деле только увеличивали общее веселье.
The poor children did not know how to give expression to the joy at seeing Julien again.	Бедняжки не знали, как выразить свою радость, что они снова видят Жюльена.
The servants had not failed to tell them that he had been offered two hundred francs a year more to educate the little Valenods.	Слуги, разумеется, уже насплетничали им, что ему предлагают лишних двести франков, лишь бы он согласился обучать молодых Вально.
Stanislas-Xavier, who was still pale from his illness, suddenly asked his mother in the middle of the breakfast, the value of his silver cover and of the goblet in which he was drinking.	Неожиданно среди завтрака маленький Станислав-Ксавье, еще бледный после своей тяжелой болезни, спросил у матери, сколько стоит его серебряный прибор и маленькая серебряная кружечка, из которой он пил.
"Why do you want to know that?"	- А зачем тебе?
"I want to sell them to give the price to M. Julien so that he shan't be done if he stays with us."	- Я их продам и отдам деньги господину Жюльену, чтобы он не остался в дураках, если будет жить у нас.
Julien kissed him with tears in his eyes.	Жюльен бросился целовать его со слезами на глазах.

His mother wept unrestrainedly, for Julien took Stanislas on his knees and explained to him that he should not use the word "done" which, when employed in that meaning was an expression only fit for the servants' hall.	Мать расплакалась, а Жюльен, взяв малыша на колени, начал объяснять ему, что не надо так говорить: "остался в дураках", - что так только лакеи говорят.
Seeing the pleasure which he was giving to Madame de R?nal, he tried to explain the meaning of being "done" by picturesque illustrations which amused the children.	Видя, что его объяснения доставляют удовольствие г-же де Реналь, он начал придумывать разные забавные примеры, поясняющие, что значит "остаться в дураках".
"I understand," said Stanislas, "it's like the crow who is silly enough to let his cheese fall and be taken by the fox who has been playing the flatterer."	- Я понимаю, - сказал Станислав. - Это как ворона осталась в дураках: она сыр уронила, и, лисица его схватила, а лисица-то была льстецом.
Madame de R?nal felt mad with joy and covered her children with kisses, a process which involved her leaning a little on Julien.	Г оспожа де Реналь, не помня себя от счастья, то и дело бросалась целовать детей, а для этого ей надо было всякий раз немножко опереться на Жюльена.
Suddenly the door opened. It was M. de R?nal. His severe and discontented expression contrasted strangely with the sweet joy which his presence dissipated.	Вдруг дверь распахнулась - вошел г-н де Реналь Его суровая недовольная физиономия являла удивительный контраст с той теплой радостью, которая померкла, едва лишь он показался.
Madame de R?nal grew pale, she felt herself incapable of denying anything.	Г-жа де Реналь побледнела: она чувствовала, что сейчас неспособна чтолибо отрицать.
Julien seized command of the conversation and commenced telling M. the mayor in a loud voice the incident of the silver goblet which Stanislas wanted to sell. He was quite certain this story would not be appreciated. M. de R?nal first of all frowned mechanically at the mere mention of money.	Жюльен сразу завладел разговором и громко стал рассказывать мэру про серебряную кружечку, которую хотел продать Станислав Сперва г-н де Реналь нахмурил брови просто по привычке, услышав слово "деньги".
Any allusion to that mineral, he was accustomed to say, is always a prelude to some demand made upon my purse.	"Когда при мне упоминают о презренном металле, - заявил он, - это всегда бывает предисловием к тому, чтобы вытянуть что-нибудь из моего кошелька".
But this was something more than a mere money matter. His suspicions were increased.	Но на этот раз дело было не только в деньгах, -его подозрения усилились.
The air of happiness which animated his family during his absence was not calculated to smooth matters over with a man who was a prey to so touchy a vanity.	Радостное оживление жены и детей в его отсутствие отнюдь не доставляло удовольствия человеку, одолеваемому столь щекотливым тщеславием.
"Yes, yes," he said, as his wife started to praise to him the combined grace and cleverness of the way in which Julien gave ideas to his pupils.	Жена стала с гордостью рассказывать ему, какие милые, остроумные примеры придумывает Жюльен, объясняя своим ученикам незнакомые им выражения.
"I know, he renders me hateful to my own children. It is easy enough for him to make himself a hundred times more loveable to them than I am myself, though after all, I am the master.	- Да, да, - отвечал он, - вот так-то он и охлаждает любовь детей ко мне - ему ведь ничего не стоит быть для них во сто раз милее меня, ибо я для них, в сущности, начальство.
In this century everything tends to make legitimate authority unpopular.	Да, все у нас теперь, словно нарочно, идет к тому, чтобы выставить законную власть в отталкивающем виде.

Poor France!"	Несчастная Франция!
Madame de R?nal had not stopped to examine the fine shades of the welcome which her husband gave her.	Но у г-жи де Реналь вовсе не было охоты разбираться во всех оттенках мрачного недовольства своего супруга.
She had just caught a glimpse of the possibility of spending twelve hours with Julien.	У нее мелькнула надежда провести с Жюльеном целых двенадцать часов.
She had a lot of purchases to make in the town and declared that she positively insisted in going to dine at the tavern. She stuck to her idea in spite of all her husband's protests and remonstrances.	Ей надо было сделать массу всяких покупок в городе, и она заявила, что непременно хочет пообедать в кабачке; как ни возражал ее муж, как ни сердился, она не уступила.
The children were delighted with the mere word tavern, which our modern prudery denounces with so much gusto.	Дети пришли в полный восторг от одного слова "кабачок", которое наши современные скромники произносят с таким упоением.
M. de R?nal left his wife in the first draper's shop which she entered and went to pay some visits.	Господин де Реналь покинул жену в первой же галантерейной лавке, в которую она зашла: ему необходимо было повидать кое-кого.
He came back more morose than he had been in the morning. He was convinced that the whole town was busy with himself and Julien.	Он вернулся еще более мрачным, чем был утром: он убедился, что весь город только и говорит, что о нем и о Жюльене.
As a matter of fact no one had yet given him any inkling as to the more offensive part of the public gossip.	На самом же деле еще ни одна душа не решилась намекнуть ему на кое-какие обидные для него подробности городских сплетен.
Those items which had been repeated to M. the mayor dealt exclusively with the question of whether Julien would remain with him with six hundred francs, or would accept the eight hundred francs offered by M. the director of the workhouse.	Все, что передавали г-ну мэру, имело касательство только к одному интересующему всех вопросу: останется ли Жюльен у него на шестистах франках или уйдет на восемьсот к директору дома призрения.
The director, when he met M. de R?nal in society, gave him the cold shoulder.	Сей директор, повстречав г-на де Реналя в обществе, напустил на себя ледяной вид.
These tactics were not without cleverness. There is no impulsiveness in the provinces. Sensations are so rare there that they are never allowed to be wasted.	Это был прием, не лишенный ловкости: в провинции так редка опрометчивость, так редки бросающиеся в глаза поступки, что их потом разбирают, переворачивают и толкуют на все лады.
M. le Valenod was what is called a hundred miles from Paris a faraud; that means a coarse imprudent type of man.	Господин Вально был то, что за сто лье от Парижа называют пройдохой; бывают такие натуры -наглые и бесстыжие от природы.
His triumphant existence since 1815 had consolidated his natural qualities.	Его преуспеяние начиная с 1815 года помогло развернуться этим прекрасным качествам.
He reigned, so to say, in Verri?res subject to the orders of M. de R?nal; but as he was much more energetic, was ashamed of nothing, had a finger in everything, and was always going about writing and speaking, and was oblivious of all snubs, he had, although without any personal pretensions, eventually come to equal the mayor in reputation in the eyes of the ecclesiastical authorities.	Он, можно сказать, прямо царствовал в Верьере под началом г-на де Реналя, но, будучи намного энергичнее его и ничем не брезгуя, он во все совался, вечно носился туда-сюда, кому-то писал, с кем-то говорил, не считался ни с какими унижениями и, отнюдь ни на что не претендуя, ухитрился в конце концов сильно поколебать авторитет своего мэра в глазах церковных властей.

M. Valenod had, as it were, said to the local tradesmen	Г-н Вально действовал так: он обращался к местным лавочникам и говорил.
"Give me the two biggest fools among your number;" to the men of law	"Выберите мне двух завзятых дураков из вашей среды"; к судейским людям:
"Show me the two greatest dunces;" to the sanitary officials	"Выберите мне двух первоклассных невежд"; к лекарям:
"Point out to me the two biggest charlatans."	"Укажите мне двух самых отчаянных шарлатанов".
When he had thus collected the most impudent members of each separate calling, he had practically said to them,	А когда он таким образом собрал самую шваль от каждого ремесла, он предложил им:
"Let us reign together."	"Давайте царствовать вкупе".
The manners of those people were offensive to M. de R?nal.	Повадки этой компании задевали г-на де Реналя.
The coarseness of Valenod took offence at nothing, not even the frequency with which the little abb? Maslon would give the lie to him in public.	Хамская натура Вально переносила все, даже публичные обличения, которыми его угощал аббат Малой.
But in the middle of all this prosperity M. Valenod found it necessary to reassure himself by a number of petty acts of insolence on the score of the crude truths which he well realised that everybody was justified in addressing to him.	Но посреди всего этого благоденствия г-ну Вальио было все же необходимо время от времени ограждать себя кое-какими безобидными щелчками от тех обидных истин, которые всякий -и он прекрасно знал это - имел право бросить ему в лицо.
His activity had redoubled since the fears which the visit of M. Appert had left him.	Опасения, вызванные приездом г-на Аппера, удвоили его энергию.
He had made three journeys to Besan?on. He wrote several letters by each courier; he sent others by unknown men who came to his house at nightfall.	Он три раза ездил в Безансон; с каждой почтой отсылал целую кучу писем, а кое-что отправлял с какими-то неизвестными субъектами, являвшимися к нему в сумерках.
Perhaps he had been wrong in securing the dismissal of the old cur? Ch?lan. For this piece of vindictiveness had resulted in his being considered an extremely malicious man by several pious women of good birth.	Он, пожалуй, несколько ошибся, добившись в свое время смещения престарелого кюре Шелана, ибо этот акт мести привел к тому, что многие богомольные дамы из высшей знати стали считать его форменным негодяем.
Besides, the rendering of this service had placed him in absolute dependence on M. the Grand Vicar de Frilair from whom he received some strange commissions.	Кроме того, эта оказанная ему услуга поставила его в полную зависимость от старшего викария де Фрилера, он стал получать от него престранные поручения.
He had reached this point in his intrigues when he had yielded to the pleasure of writing an anonymous letter, and thus increasing his embarrassment.	Вот как обстояли его дела, когда он, поддавшись искушению, доставил себе удовольствие сочинить анонимное послание.
His wife declared to him that she wanted to have Julien in her house; her vanity was intoxicated with the idea.	А тут еще, в довершение всего, супруга его заявила, что она непременно желает взять к детям Жюльена. И тщеславие г-на Вально прельстилось этой затеей.

Such being his position M. Valenod imagined in advance a decisive scene with his old colleague M. de R?nal.	При таком положении вещей г-н Вально чувствовал, что ему не избежать решительного объяснения со своим бывшим соратником г-ном де Реналем.
The latter might address to him some harsh words, which he would not mind much; but he might write to Besan?on and even to Paris.	Разумеется, тот наговорит ему всяких неприятностей. Это мало беспокоило г-на Вально, но г-н де Реналь мог написать в Безансон и даже в Париж.
Some minister's cousin might suddenly fall down on Verri?res and take over the workhouse.	Того и гляди в Верьер неожиданно нагрянет какой-нибудь племянник министра и отнимет у него дом призрения.
Valenod thought of coming to terms with the Liberals. It was for that purpose that several of them had been invited to the dinner when Julien was present.	Господин Вально стал подумывать о том, что недурно было бы сблизиться с либералами, - вот почему коекто из них получил приглашение на тот обед, на котором блеснул Жюльен.
He would have obtained powerful support against the mayor but the elections might supervene, and it was only too evident that the directorship of the workhouse was inconsistent with voting on the wrong side.	Они безусловно могли стать для него мощной опорой против мэра. Ну, а что, если состоятся выборы, - тут уж было само собой ясно, что сохранить дом призрения и голосовать не за того, за кого следует, - вещи совершенно несовместимые.
Madame de R?nal had made a shrewd guess at this intrigue, and while she explained it to Julien as he gave her his arm to pass from one shop to another, they found themselves gradually taken as far as the Cours de la Fid?lit? where they spent several hours nearly as tranquil as those at Vergy.	Г-жа де Реналь превосходно разбиралась во всей этой хитрой политике, и пока они под руку с Жюльеном переходили из одной лавки в другую, она все это ему подробно рассказала; увлекшись разговором, они незаметно для себя очутились в Аллее Верности, и там они провели несколько часов почти так же безмятежно, как бывало в Вержи.
At the same time M. Valenod was trying to put off a definite crisis with his old patron by himself assuming the aggressive.	Между тем г-н Вально, желая как-нибудь увильнуть от решительного объяснения со своим прежним патроном, принял, встретившись с ним, весьма заносчивый вид.
These tactics succeeded on this particular day, but aggravated the mayor's bad temper.	Этот маневр на сей раз удался, но весьма усилил мрачное недовольство господина мэра.
Never has vanity at close grips with all the harshness and meanness of a pettifogging love of money reduced a man to a more sorry condition than that of M. de R?nal when he entered the tavern.	Невозможно представить себе более жалкое состояние, чем то, до которого довела г-на де Реналя эта борьба между тщеславием и самой мелочной, жадной и ненасытной привязанностью к деньгам.
The children, on the other hand, had never been more joyful and more merry.	И никогда еще не видел он своих детей такими веселыми и довольными, как в этот день, когда вошел в кабачок.
This contrast put the finishing touch on his pique.	Этот контраст совсем обозлил его.
"So far as I can see I am not wanted in my family," he said as he entered in a tone which he meant to be impressive.	- Я, по-видимому, лишний в семье, - сказал он, стараясь придать внушительность своему голосу.

For answer, his wife took him on one side and declared that it was essential to send Julien away.	В ответ на это жена, понизив голос, снова заговорила о том, что необходимо удалить Жюльена.
The hours of happiness which she had just enjoyed had given her again the ease and firmness of demeanour necessary to follow out the plan of campaign which she had been hatching for a fortnight.	Счастливые часы, которые она провела с ним, возвратили ей уверенность и твердость, необходимые для того, чтобы осуществить то, что она задумала уже две недели назад.
The finishing touch to the trouble of the poor mayor of Verri?res was the fact that he knew that they joked publicly in the town about his love for cash.	Несчастного мэра, помимо прочего, удручало еще одно обстоятельство: он отлично знал, что в городе открыто подшучивают над его пристрастием к презренному металлу.
Valenod was as generous as a thief, and on his side had acquitted himself brilliantly in the last five or six collections for the Brotherhood of St. Joseph, the congregation of the Virgin, the congregation of the Holy Sacrament, etc., etc.	Г-н Вально, щедрый, как все воры, блестяще показал себя во время последних сборов доброхотных даяний в пользу братства св. Иосифа, в пользу конгрегации Пресвятой девы, конгрегации Святого причастия и т. п., и т. п.
M. de R?nal's name had been seen more than once at the bottom of the list of gentlefolk of Verri?res, and the surrounding neighbourhood who were adroitly classified in the list of the collecting brethren according to the amount of their offerings.	Имя г-на де Реналя в списке местных помещиков, ловко составленном братьями-сборщиками в порядке размера даяний, не раз значилось на самом последнем месте.
It was in vain that he said that he was not making money.	Тщетно оправдывался он тем, будто у него нет доходов.
The clergy stands no nonsense in such matters.	Святые отцы такими вещами не шутят.
CHAPTER XXIII	XXIII
SORROWS OF AN OFFICIAL	ОГОРЧЕНИЯ ЧИНОВНИКА
Il piacere di alzar la testa tutto l'anno, ? ben pagato da certi quarti d'ora che bisogna passar.-Casti.	Il piacere di alzar la testa tutto l'anno ? ben pagato dd certi quarti d'ora che bisogna passar Castf
Let us leave this petty man to his petty fears; why did he take a man of spirit into his household when he needed someone with the soul of a valet?	Но предоставим этому человеку возиться с его жалкими опасениями; кто же виноват, что он взял к себе в дом мужественного, благородного человека, когда ему требовалась лакейская душонка?
Why can't he select his staff?	Кто виноват, что он не умеет выбирать своих слуг?
The ordinary trend of the nineteenth century is that when a noble and powerful individual encounters a man of spirit, he kills him, exiles him and imprisons him, or so humiliates him that the other is foolish enough to die of grief.	Так уж оно заведено в XIX веке: если некая могущественная, знатная особа сталкивается с мужественным человеком, она либо убивает его, либо отправляет в изгнание, в тюрьму, или подвергает таким унижениям, что тот ничего умнее придумать не может, как умереть от горя.
In this country it so happens that it is not merely the man of spirit who suffers.	Случайно здесь вышло так, что страдания пока что достаются не на долю мужественного человека.

The great misfortunes of the little towns of France and of representative governments, like that of New York, is that they find it impossible to forget the existence of individuals like M. de R?nal.	В том-то и все несчастье маленьких французских городков, а также и выборных правительственных органов, как, например, скажем, в Нью-Йорке, что нет никакой возможности забыть о том, что в мире существуют личности, подобные г-ну де Реналю.
It is these men who make public opinion in a town of twenty thousand inhabitants, and public opinion is terrible in a country which has a charter of liberty.	В городке, где всего двадцать тысяч жителей, именно эти-то люди и создают общественное мнение, а общественное мнение в стране, которой дана хартия, - это поистине нечто страшное.
A man, though of a naturally noble and generous disposition, who would have been your friend in the natural course of events, but who happens to live a hundred leagues off, judges you by the public opinion of your town which is made by those fools who have chanced to be born noble, rich and conservative.	Человек с благородной, отважной душой, казалось бы, мог стать вашим другом, но он живет от вас на расстоянии сотни лье и судит о вас по тому, как относится к вам общественное мнение вашего городка, а оно создается глупцами, которым выпало счастье родиться знатными, богатыми и умеренными.
Unhappy is the man who distinguishes himself.	Горе тому, кто от них отличается!
Immediately after dinner they left for Vergy, but the next day but one Julien saw the whole family return to Verri?res.	Сразу же после обеда все семейство уехало в Вержи, но уже через два дня Жюльен снова увидел их всех в Верьере.
An hour had not passed before he discovered to his great surprise that Madame de R?nal had some mystery up her sleeve.	Не прошло и часа после их приезда, как он, к своему крайнему удивлению, заметил, что г-жа де Реналь что-то от него скрывает.
Whenever he came into the room she would break off her conversation with her husband and would almost seem to desire that he should go away. Julien did not need to be given this hint twice.	Едва он входил в комнату, как она сразу обрывала разговор с мужем и словно дожидалась, чтобы он ушел Жюльен тотчас же позаботился, чтобы это больше не повторялось.
He became cold and reserved. Madame de R?nal noticed it and did not ask for an explanation.	Он сразу стал держаться холодно и сдержанно; г-жа де Реналь заметила это, но не стала доискиваться причины.
"Is she going to give me a successor," thought Julien.	"Уж не собирается ли она найти мне преемника? -подумал Жюльен.
"And to think of her being so familiar with me the day before yesterday, but that is how these great ladies are said to act.	- А ведь еще только позавчера как она была нежна со мной! Но, говорят, знатные дамы всегда так поступают.
It's just like kings. One never gets any more warning than the disgraced minister who enters his house to find his letter of dismissal."	Это как у королей: никогда они не бывают так милостивы к своему министру, как в тот день, когда он, вернувшись домой, находит у себя указ о своей опале".
Julien noticed that these conversations which left off so abruptly at his approach, often dealt with a big house which belonged to the municipality of Verri?res, a house which though old was large and commodious and situated opposite the church in the most busy commercial district of the town.	Жюльен заметил, что в этих разговорах, которые так резко обрывались при его появлении, постоянно упоминалось об одном большом доме, принадлежащем городу Верьеру; это был старый, но удобный и просторный дом, который стоял как раз напротив церкви, на самом бойком торговом месте.

"What connection can there be between this house and a new lover," said Julien to himself.	"Но какая может быть связь, - размышлял Жюльен, - между этим домом и новым любовником?"
In his chagrin he repeated to himself the pretty verses of Francis I. which seemed novel to him, for Madame de R?nal had only taught him them a month before:	И он в огорчении повторял про себя прелестную песенку Франциска I, которая для него была новинкой, ибо не прошло еще месяца, как он узнал ее от г-жи де Реналь. А какими клятвами, какими ласками опровергалась тогда каждая строчка этой песенки:
Souvent femme varie	Красотки лицемерят.
Bien fol est qui s'y fie.	Безумен, кто им верит.
M. de R?nal took the mail to Besan?on.	Господин де Реналь отправился на почтовых в Безансон.
This journey was a matter of two hours. He seemed extremely harassed.	Поездка эта, по-видимому, была решена в каких-нибудь два часа; у мэра был чрезвычайно озабоченный вид.
On his return he threw a big grey paper parcel on the table.	Вернувшись, он швырнул на стол толстый сверток в серой бумажной обертке.
"Here's that silly business," he said to his wife.	- Вот она, эта дурацкая история, - пробурчал он жене.
An hour afterwards Julien saw the bill-poster carrying the big parcel. He followed him eagerly.	Через час Жюльен увидал, как человек, расклеивавший объявления, пришел и унес с собой этот огромный сверток; он тотчас же бросился за этим человеком.
"I shall learn the secret at the first street corner."	"Вот я сейчас узнаю, в чем секрет, на первом же углу".
He waited impatiently behind the bill-poster who was smearing the back of the poster with his big brush.	Он стоял и с нетерпением ждал, пока наклейщик намазывал своей толстой кистью оборотную сторону объявления.
It had scarcely been put in its place before Julien's curiosity saw the detailed announcement of the putting up for public auction of that big old house whose name had figured so frequently in M. de R?nal's conversations with his wife.	Едва только он наклеил его на стену, как Жюльен, сгоравший от любопытства, увидел чрезвычайно подробное объявление в сдаче внаем с публичных тортов того самого старого дома, о кагором так часто упоминалось в разговорах г-на де Реналя с женой.
The auction of the lease was announced for to-morrow at two o'clock in the Town Hall after the extinction of the third fire.	Торги были назначены на завтра в два часа, в зале городской ратуши. Присуждение объявлялось действительным с того момента, когда погаснет третья свечка.
Julien was very disappointed. He found the time a little short.	Жюльен был ужасно разочарован, но все же ему показалось странным, что объявление вывешивают накануне торгов.
How could there be time to apprise all the other would-be purchasers.	Как же об этом успеют узнать все желающие принять в них участке?

But, moreover, the bill, which was dated a fortnight back, and which he read again in its entirety in three distinct places, taught him nothing.	А впрочем, это объявление, помеченное истекшим числом двухнедельной давности, хоть он и прочел его от первого до последнего слова трижды, в разных местах, ровно ничего ему не объяснило.
He went to visit the house which was to let.	Он отправился взглянуть, что это за дом.
The porter, who had not seen him approach, was saying mysteriously to a neighbour:	Привратник, не заметив его, с таинственным видом пояснял соседу.
"Pooh, pooh, waste of time. M. Maslon has promised him that he shall have it for three hundred francs; and, as the mayor kicked, he has been summoned to the bishop's palace by M. the Grand Vicar de Frilair."	- Э, что там! Напрасно стараться... Господин Малон обещал ему, что он получит его за триста франков. Мэр вздумал было артачиться, - так его сейчас же в епископат вытребовали, к старшему викарию де Фрилеру.
Julien's arrival seemed very much to disconcert the two friends who did not say another word.	Появление Жюльена, по-видимому, сильно смутило друзей, они больше не промолвили ни слова.
Julien made a point of being present at the auction of the lease.	Жюльен не преминул отправиться на торги.
There was a crowd in the badly-lighted hall, but everybody kept quizzing each other in quite a singular way.	В еле освещенном зале толпилась масса народу, но все както странно приглядывались друг к дружке.
All eyes were fixed on a table where Julien perceived three little lighted candle-ends on a tin plate.	Затем все взоры устремились к столу, где на оловянном блюде Жюльен увидел три маленьких зажженных огарка.
The usher was crying out	Судебный пристав крикнул:
"Three hundred francs, gentlemen."	"Триста франков, господа!"
"Three hundred francs, that's a bit too thick," said a man to his neighbour in a low voice.	- Триста франков! Совсем одурели, - тихонько сказал какой-то человек своему соседу.
Julien was between the two of them.	Жюльен случайно оказался между ними.
"It's worth more than eight hundred, I will raise the bidding."	- Да ведь ему больше восьмисот цена. Ну-ка я дерну надбавку.
"It's cutting off your nose to spite your face.	- Ну, что тебе за радость, скажи?
What will you gain by putting M. Maslon, M. Valenod, the Bishop, this terrible Grand Vicar de Frilair and the whole gang on your track."	Охота тебе злить господина Малона, господина Вально, епископа да еще этого старшего викария де Фрилера и всю эту шайку.
"Three hundred and twenty francs," shouted out the other.	- Триста двадцать! - крикнул другой.
"Damned brute," answered his neighbour.	- Дурень! - выругался сосед.
"Why here we have a spy of the mayor," he added, designating Julien.	- А вот тут шпион мэра, гляди-ка, - добавил он, кивая на Жюльена.
Julien turned sharply round to punish this remark, but the two, Franc-comtois, were no longer paying any attention to him.	Жюльен мигом обернулся, чтобы расправиться с обидчиком, но два приятеля франшконтейца уже не обращали на него ни малейшего внимания.
Their coolness gave him back his own.	Их хладнокровие передалось и ему.

At that moment the last candle-end went out and the usher's drawling voice awarded the house to M. de St. Giraud of the office of the prefecture of -- for a term of nine years and for a rent of 320 francs.	В этот момент последний огарок вспыхнул и потух, и тягучий голос судебного пристава объявил во всеуслышание, что дом передается на девять лет г-ну де Сен-Жиро, начальнику канцелярии префектуры, за триста тридцать франков.
As soon as the mayor had left the hall, the gossip began again.	Как только мэр вышел из зала, начались пересуды.
"Here's thirty francs that Grogeot's recklessness is landing the municipality in for," said one-"But," answered another,	- Вот вам лишних тридцать франков в городскую казну, доход с глупости Грожо, - говорил один.
"M. de Saint Giraud will revenge himself on Grogeot."	- Но господин де Сен-Жиро расправится с Грожо, - отвечали ему. - Он попомнит ему эти тридцать франков!
"How monstrous," said a big man on Julien's left.	- Экая подлость! - говорил толстяк, слева от Жюльена.
"A house which I myself would have given eight hundred francs for my factory, and I would have got a good bargain."	- Да за такой дом я бы восемьсот дал, пустил бы его под свою фабрику, да еще в барышах остался бы.
"Pooh!" answered a young manufacturer, "doesn't M. de St. Giraud belong to the congregation?	- Что же вы хотите? - отвечал ему молодой фабрикант из либералов. - Ведь де Сен-Жиро -член конгрегации.
Haven't his four children got scholarships? poor man!	Четверо детей, и все на стипендиях. Эдакий бедняк!
The community of Verri?res must give him five hundred francs over and above his salary, that is all."	Вот и пришлось накинуть ему на содержание пятьсот франков, только и всего.
"And to say that the mayor was not able to stop it," remarked a third.	- И подумать только, сам мэр ничего тут поделать не мог, - заметил третий.
"For he's an ultra he is, I'm glad to say, but he doesn't steal."	- А уж какой роялист лютый, дальше некуда, только вот разве что не ворует!
"Doesn't he?" answered another.	- Не ворует? - подхватил еще один.
"Suppose it's simply a mere game of 'snap' then.	- Наша птичка не лапает, она на лету хапает!
Everything goes into a big common purse, and everything is divided up at the end of the year.	Да у них одна общая мошна, все туда валят, а к концу года поделят.
But here's that little Sorel, let's go away."	Смотрите, вон тут Сорелев мальчишка, пойдем-ка отсюда похорошему.
Julien got home in a very bad temper. He found Madame de R?nal very sad.	Жюльен вернулся домой в самом скверном настроении; г-жа де Реналь сидела очень грустная.
"You come from the auction?" she said to him.	- Вы с торгов? - спросила она.
"Yes, madam, where I had the honour of passing for a spy of M. the Mayor."	- Да, сударыня, и меня там приняли за шпиона господина мэра.
"If he had taken my advice, he would have gone on a journey."	- Ах, если бы он меня послушался и уехал куданибудь на это время!

At this moment Monsieur de R?nal appeared: he looked very dismal.	В эту минуту вошел г-н де Реналь, чрезвычайно мрачный.
The dinner passed without a single word.	За обедом никто не проронил ни слова.
Monsieur de R?nal ordered Julien to follow the children to Vergy.	Г-н де Реналь велел Жюльену сопровождать детей в Вержи; ехали все невеселые.
Madame de R?nal endeavoured to console her husband.	Г-жа де Реналь утешала мужа:
"You ought to be used to it, my dear."	- Пора бы уж вам, друг мой, привыкнуть.
That evening they were seated in silence around the domestic hearth. The crackle of the burnt pinewood was their only distraction.	Вечером все молча уселись у камина; только потрескивание буковых поленьев нарушало тишину.
It was one of those moments of silence which happen in the most united families.	Случается, что в самых дружных семьях наступают такие тоскливые минуты.
One of the children cried out gaily,	Вдруг один из мальчиков радостно закричал:
"Somebody's ringing, somebody's ringing!"	- Звонок! Звонок!
"Zounds! supposing it's Monsieur de Saint Giraud who has come under the pretext of thanking me," exclaimed the mayor.	- А, черт! Если это господин де Сен-Жиро вздумал донимать меня под видом благодарности, так я ему выложу все, что думаю.
"I will give him a dressing down. It is outrageous.	Это уж слишком!
It is Valenod to whom he'll feel under an obligation, and it is I who get compromised.	В сущности, он всем обязан господину Вально, а я только скомпрометирован.
What shall I say if those damned Jacobin journalists get hold of this anecdote, and turn me into a M. Nonante Cinque."	Ну что, если проклятые якобинские газеты подхватят этот анекдотик и будут надо мной всячески потешаться?
A very good-looking man, with big black whiskers, entered at this moment, preceded by the servant.	Лакей распахнул дверь, и следом за ним в комнату вошел очень красивый господин с пышными черными баками.
"Monsieur the mayor, I am Signor Geronimo.	- Господин мэр, я синьор Джеронимо.
Here is a letter which M. the Chevalier de Beauvoisis, who is attached to the Embassy of Naples, gave me for you on my departure. That is only nine days ago, added Signor Geronimo, gaily looking at Madame de R?nal.	Вот письмо от кавалера де Бовези, атташе при неаполитанском посольстве; он передал мне его для вас в день моего отъезда, всего девять дней тому назад, - весело добавил синьор Джеронимо, поглядывая на г-жу де Реналь.
Your cousin, and my good friend, Signor de Beauvoisis says that you know Italian, Madame."	- Синьор де Бовези, ваш кузен и мой близкий друг, сударыня, говорил, что вы знаете итальянский язык.
The Neapolitan's good humour changed this gloomy evening into a very gay one.	Веселый неаполитанец внес неожиданное оживление в этот скучный вечер.
Madame de R?nal insisted upon giving him supper.	Г-жа де Реналь захотела непременно угостить его ужином.
She put the whole house on the go. She wanted to free Julien at any price from the imputation of espionage which she had heard already twice that day.	Она подняла весь дом на ноги, ей хотелось во что бы то ни стало заставить Жюльена забыть о том, что его сегодня дважды чуть не в лицо обозвали шпионом.

Signor Geronimo was an excellent singer, excellent company, and had very gay qualities which, at any rate in France, are hardly compatible with each other.	Синьор Джеронимо, знаменитый певец, человек вполне светский, был вместе с тем очень веселым, жизнерадостным человеком, - ныне эти качества уже несовместимы во Франции.
After dinner he sang a little duet with Madame de R?nal, and told some charming tales.	После ужина он спел с г-жой де Реналь маленький дуэт, а потом развлекал общество всякими занимательными рассказами.
At one o'clock in the morning the children protested, when Julien suggested that they should go to bed.	Когда в час ночи Жюльен сказал детям, что пора идти спать, они жалобно взмолились.
"Another of those stories," said the eldest.	- Мы только еще немножко послушаем последнюю историю! - сказал старший.
"It is my own, Signorino," answered Signor Geronimo.	- Это история про меня, синьорине, - сказал синьор Джеронимо.
"Eight years ago I was, like you, a young pupil of the Naples Conservatoire. I mean I was your age, but I did not have the honour to be the son of the distinguished mayor of the pretty town of Verri?res."	- Восемь лет тому назад, когда я, как вы теперь, был учеником, я учился в Неаполитанской консерватории... Я хочу сказать, что мне было столько же лет, сколько вам, но я не имел чести быть сыном прославленного мэра прелестного городка Верьера.
This phrase made M. de R?nal sigh, and look at his wife.	При этих словах г-н де Реналь глубоко вздохнул и посмотрел на жену.
"Signor Zingarelli," continued the young singer, somewhat exaggerating his action, and thus making the children burst into laughter, "Signor Zingarelli was an excellent though severe master.	- Синьор Дзингарелли, - продолжал молодой певец, слегка утрируя свой акцент, отчего дети так и покатывались с хохоту, - мой синьор Дзингарелли был ужасно строгим учителем.
He is not popular at the Conservatoire, but he insists on the pretence being kept up that he is.	Его не любили в консерватории, а он хотел, чтобы все вели себя так, как если бы его боготворили.
I went out as often as I could.	Я часто ухитрялся удирать потихоньку.
I used to go to the little Theatre de San Carlino, where I used to hear divine music. But heavens! the question was to scrape together the eight sous which were the price of admission to the parterre?	Я отправлялся в маленький театрик Сан-Карлино и гам слушал самую божественную музыку, но -бог ты мой! - как раздобыть восемь монеток, восемь су, которые надо заплатить за входной билет?
An enormous sum," he said, looking at the children and watching them laugh.	Такая громадная сумма! - говорил он, поглядывая на детей, а они прыскали со смеху.
"Signor Giovannone, director of the San Carlino, heard me sing. I was sixteen.	- Как-то синьор Джованноне, который был директором Сан-Карлино, услышал, как я пою, -мне было тогда шестнадцать лет, - он сказал:
' That child is a treasure,' he said.	"Этот мальчик - сущий клад".
"'Would you like me to engage you, my dear boy?' he said.	- Хочешь, я тебя возьму к себе, милый мальчик? -говорит он мне.
"'And how much will you give me?'	- А сколько вы мне дадите?
"'Forty ducats a month.'	- Сорок дукатов в месяц.
That is one hundred and sixty francs, gentlemen.	А ведь это, господа, ни много, ни мало, сто шестьдесят франков!

I thought the gates of heaven had opened.	Мне показалось, словно передо мной рай открылся.
"'But,' I said to Giovannone, 'how shall I get the strict Zingarelli to let me go out?'	- Ну, а как же, - говорю я Джованноне, - как же устроить, чтобы строгий синьор Дзингарелли отпустил меня?
"'Lascia fare a me.'"	- Lascia fare a me.
"Leave it to me," exclaimed the eldest of the children.	- Предоставьте это мне! - вскричал старший из мальчиков.
"Quite right, my young sir.	- Совершенно верно, мой юный синьор.
Signor Giovannone he says to me,	Так вот синьор Джованноне говорит мне:
'First sign this little piece of paper, my dear friend.'	"Саго, подпиши-ка прежде всего вот этот контракт".
I sign.	Я подписываю.
"He gives me three ducats.	И он сейчас же дает мне три дуката.
I had never seen so much money.	Я в жизнь свою таких денег не видывал.
Then he told me what I had to do.	А затем объясняет мне, как я должен действовать.
"Next day I asked the terrible Zingarelli for an audience.	На другой день я испрашиваю аудиенцию у грозного синьора Дзингарелли.
His old valet ushered me in.	Его старый лакей ведет меня к нему в комнату.
"'What do you want of me, you naughty boy?' said Zingarelli.	- Что тебе от меня надо, сорванец? - спрашивает Дзингарелли.
"'Maestro,' I said,	- Маэстро! - говорю ему я.
'I repent of all my faults.	- Я пришел покаяться во всех моих проступках.
I will never go out of the Conservatoire by passing through the iron grill.	Никогда больше я не буду удирать из консерватории и лазить через забор.
I will redouble my diligence.'	Я буду теперь учиться вдвое прилежнее, чем раньше.
"'If I were not frightened of spoiling the finest bass voice I have ever heard, I would put you in prison for a fortnight on bread and water, you rascal.'	- Если бы я не боялся испортить самый прекрасный бас, какой я когда-либо слышал, я бы тебя посадил под замок на хлеб и на воду, негодник; ты бы у меня посидел так недельки две.
"'Maestro,' I answered, 'I will be the model boy of the whole school, credete a me, but I would ask one favour of you.	- Маэстро, - опять начинаю я, - я теперь буду у вас самым примерным учеником во всей консерватории, credete a me.
If anyone comes and asks permission for me to sing outside, refuse.	Но я только прошу, не откажите исполнить мою просьбу: если к вам кто-нибудь явится просить, чтобы я пел где-нибудь, не отпускайте меня.
As a favour, please say that you cannot let me.'	Умоляю вас, скажите, что вы не можете!
"'And who the devil do you think is going to ask for a ne'er-do-well like you?	- Да кому же в голову придет просить у меня такого шалопая?
Do you think I should ever allow you to leave the Conservatoire?	Да разве я когда-нибудь позволю тебе уйти из консерватории?

Do you want to make fun of me?	Да ты что, смеяться надо мной вздумал?
Clear out!	А ну-ка, вон отсюда!
Clear out!' he said, trying to give me a kick, 'or look out for prison and dry bread.'"	Сию минуту вон! - кричит он, а сам старается пнуть меня ногой в зад. - Смотри, попадешь у меня под замок на хлеб и на воду. Через час сам синьор Джованноне является к директору. - Я пришел просить вас, - говорит он, - сделайте милость, от вас зависит мое счастье, - отдайте мне Джеронимо, пусть он попоет у меня эту зиму, а я тогда смогу дочку замуж выдать. - На что тебе этот сорванец? - кричит ему Дзингарелли. - Да я и слышать об этом не желаю! Не отдам ни за что! А кроме того, если бы я даже и отпустил его, он сам никогда не согласится бросить консерваторию: он только что клялся мне в этом.- Ну, если только за этим дело, - важно ответствует Джованноне, доставая из кармана мой контракт, - carta canta - вот его подпись. Тут Дзингарелли рассвирепел, чуть звонок не оборвал.- Выгнать, - кричит, - сейчас же выгнать Джеронимо вон из консерватории! - А сам весь трясется от ярости. Так меня и выгнали. Ну и хохоту было! И в тот же вечер я уже пел арию Moltiplico: Полишинель собирается жениться и считает по пальцам, что ему надо купить себе для обзаведения хозяйством, и каждый раз сбивается со счета. - Ах, сударь, будьте так добры, спойте нам эту арию! - сказала г-жа де Реналь. Джеронимо запел, и все хохотали до слез. Синьор Джеронимо отправился спать, когда уже пробило два часа; он очаровал всю семью своими приятными манерами, своей любезностью и веселым нравом. На другой день г-н и г-жа де Ренали вручили ему письма, которые были ему нужны для представления к французскому двору. "Вот гак-то везде, одна фальшь, - рассуждал сам с собой Жюльен. - Сейчас синьор Джеронимо покатит в Лондон на шестидесятитысячное жалованье. А без ловкости этого директора Сан-Карлино его божественный голос стал бы известен, может быть, на десять лет позднее... Нет, честное слово, по мне - лучше быть Джеронимо, а не Реналем. Правда, его не так уважают в обществе, но зато у него нет таких неприятностей, как, скажем, - эти торги, да и живется ему куда веселей".
One thing astonished Julien. The solitary weeks passed at Verri?res in de R?nal's house had been a period of happiness for him.	Жюльен удивлялся самому себе: те недели, которые он провел в полном одиночестве в Верьере, в пустом доме г-на де Реналя, он чувствовал себя очень счастливым.
He had only experienced revulsions and sad thoughts at the dinners to which he had been invited. And was he not able to read, write and reflect, without being distracted, in this solitary house?	Отвращение, мрачные мысли охватывали его только на званых обедах, а в остальное время, один во всем доме, он мог читать, писать, думать, и никто не мешал ему.

He was not distracted every moment from his brilliant reveries by the cruel necessity of studying the movement of a false soul in order to deceive it by intrigue and hypocrisy.	Его ослепительные мечты не нарушались поминутно горькой необходимостью угадывать движения низкой душонки - да еще мало того -ублажать ее разными хитростями или лицемерными словами.
"To think of happiness being so near to me-the expense of a life like that is small enough.	Быть может, счастье вот здесь, совсем рядом?
I could have my choice of either marrying Mademoiselle Elisa or of entering into partnership with Fouqu?.	Ведь на такую жизнь не нужно много денег: достаточно жениться на Элизе или войти в дело Фуке.
But it is only the traveller who has just scaled a steep mountain and sits down on the summit who finds a perfect pleasure in resting.	Но путник, поднявшись на крутую гору, с великим удовольствием отдыхает на ее вершине.
Would he be happy if he had to rest all the time?"	А будет ли он счастлив, если его заставят отдыхать вечно?
Madame de R?nal's mind had now reached a state of desperation.	Госпожу де Реналь одолевали страшные мысли.
In spite of her resolutions, she had explained to Julien all the details of the auction.	Несмотря на все свои благие намерения, она не утерпела и рассказала Жюльену всю историю с торгами.
"He will make me forget all my oaths!" she thought.	"Я, кажется, готова ради него нарушить все мои клятвы", - думала она.
She would have sacrificed her life without hesitation to save that of her husband if she had seen him in danger.	Она, не задумываясь, пожертвовала бы жизнью, чтобы спасти мужа, если бы жизнь его была в опасности.
She was one of those noble, romantic souls who find a source of perpetual remorse equal to that occasioned by the actual perpetration of a crime, in seeing the possibility of a generous action and not doing it.	Это была именно та благородная и романтическая натура, для которой видеть возможность великодушного поступка и не совершить его является источником столь тяжких угрызений совести, как если бы она уже была повинна в преступлении.
None the less, there were deadly days when she was not able to banish the imagination of the excessive happiness which she would enjoy if she suddenly became a widow, and were able to marry Julien.	И, однако, у нее иногда бывали такие страшные дни, когда она не могла отделаться от мысли о том, какое это было бы счастье, если бы она вдруг овдовела и могла выйти замуж за Жюльена.
He loved her sons much more than their father did; in spite of his strict justice they were devoted to him.	Он любил ее сыновей гораздо больше, чем их любил отец, и они, несмотря на всю его строгость, обожали его.
She quite realised that if she married Julien, it would be necessary to leave that Vergy, whose shades were so dear to her.	Она прекрасно понимала, что, если бы она стала женой Жюльена, ей пришлось бы покинуть Вержи, где ей было дорого каждое деревцо.
She pictured herself living at Paris, and continuing to give her sons an education which would make them admired by everyone.	Она представляла себе, как бы она жила в Париже, как сыновья ее продолжали бы там учиться и получили бы такое образование, что все кругом восхищались бы ими.
Her children, herself, and Julien! They would be all perfectly happy!	Дети ее, она сама, Жюльен-все они были бы так счастливы!

Strange result of marriage such as the nineteenth century has made it!	Странное действие брака, каким сделал его XIX век!
The boredom of matrimonial life makes love fade away inevitably, when love has preceded the marriage. But none the less, said a philosopher, married life soon reduces those people who are sufficiently rich not to have to work, to a sense of being utterly bored by all quiet enjoyments.	Скука супружеской жизни наверняка убивает любовь, если она и была до брака, и при этом, говорит некий философ, супруги, достаточно богатые, чтобы не работать, очень скоро не знают, куда деваться от скуки, до того надоедают им мирные семейные радости.
And among women, it is only arid souls whom it does not predispose to love.	А среди женщин только очень сухие натуры не начинают в браке мечтать о любви.
The philosopher's reflection makes me excuse Madame de R?nal, but she was not excused in Verri?res, and without her suspecting it, the whole town found its sole topic of interest in the scandal of her intrigue.	Философское рассуждение заставляет меня простить г-жу де Реналь, но в Верьере ей не прощали. Напротив того, весь город, хотя она и не подозревала об этом, только и занимался, что скандальной историей ее любовных похождений.
As a result of this great affair, the autumn was less boring than usual.	Благодаря этому скандалу там осенью было даже не так скучно, как всегда.
The autumn and part of the winter passed very quickly.	Осень и часть зимы пролетели очень быстро.
It was necessary to leave the woods of Vergy.	Пришла пора расстаться с вержийскими лесами.
Good Verri?res society began to be indignant at the fact that its anathemas made so little impression on Monsieur de R?nal.	Светское общество в Верьере начинало мало-помалу возмущаться, видя, какое слабое впечатление, производят на г-на де Реналя все его анафемы.
Within eight days, several serious personages who made up for their habitual gravity of demeanour by their pleasure in fulfilling missions of this kind, gave him the most cruel suspicions, at the same time utilising the most measured terms.	Не прошло и недели, как некие важные особы, которые, желая вознаградить себя за свою обычную серьезность, с радостью оказывали подобного рода услуги, постарались внушить ему самые тяжкие подозрения, однако сделав это как нельзя более осторожно.
M. Valenod, who was playing a deep game, had placed Elisa in an aristocratic family of great repute, where there were five women.	Господин Вально, который вел свою игру потихоньку, пристроил Элизу в одно весьма почтенное, благородное семейство, где было пять женщин.
Elisa, fearing, so she said, not to find a place during the winter, had only asked from this family about two-thirds of what she had received in the house of the mayor.	Элиза, опасаясь, как она говорила, не найти себе места зимой, согласилась поступить в эту семью на две трети жалованья, которое она получала у господина мэра.
The girl hit upon the excellent idea of going to confession at the same time to both the old cur? Ch?lan, and also to the new one, so as to tell both of them in detail about Julien's amours.	Затем эта девица сама по себе возымела блестящую мысль: пойти исповедаться и к прежнему кюре, господину Шелану, и к новому, чтобы со всеми подробностями рассказать тому и другому историю любовных похождений Жюльена.
The day after his arrival, the abb? Ch?lan summoned Julien to him at six o'clock in the morning.	На другой же день после приезда семьи мэра, в шесть часов утра, аббат Шелан прислал за Жюльеном.

"I ask you nothing," he said. "I beg you, and if needs be I insist, that you either leave for the Seminary of Besan?on, or for your friend Fouqu?, who is always ready to provide you with a splendid future.	- Я ни о чем не собираюсь вас спрашивать, -сказал он ему, - и прошу вас - а если этого мало, приказываю - ничего мне не говорить, но я требую, чтобы вы в трехдневный срок отправились либо в Безансонскую семинарию, либо на житье к вашему другу Фуке, который по-прежнему готов прекрасно вас устроить.
I have seen to everything and have arranged everything, but you must leave, and not come back to Verri?res for a year."	Я все предусмотрел, обо всем позаботился, но вы должны уехать и не показываться в Верьере, по крайней мере, в течение года.
Julien did not answer.	Жюльен ничего не отвечал.
He was considering whether his honour ought to regard itself offended at the trouble which Ch?lan, who, after all, was not his father, had taken on his behalf.	Он размышлял, не следует ли ему, для сохранения собственного достоинства, оскорбиться этой заботливостью, которую проявляет о нем господин Шелан, - ведь не отец же он ему в конце концов.
"I shall have the honour of seeing you again to-morrow at the same hour," he said finally to the cur?.	- Завтра в это же время я буду иметь честь явиться к вам еще раз, - ответил он, наконец, старому кюре.
Ch?lan, who reckoned on carrying so young a man by storm, talked a great deal.	Господин Шелан, который полагал, что своим авторитетом он, безусловно, заставит подчиниться этого юнца, говорил долго.
Julien, cloaked in the most complete humbleness, both of demeanour and expression, did not open his lips.	Жюльен, изобразив на своем лице самое глубокое смирение, почтительно стоял перед ним, не раскрывая рта.
Eventually he left, and ran to warn Madame de R?nal whom he found in despair.	Наконец его отпустили, и он бросился к г-же де Реналь рассказать ей все, но застал ее в глубоком отчаянии.
Her husband had just spoken to her with a certain amount of frankness.	Ее муж только что говорил с нею довольно откровенно.
The weakness of his character found support in the prospect of the legacy, and had decided him to treat her as perfectly innocent.	Его нерешительный характер и надежды на наследство из Безансона, которые еще усиливали его нерешительность, склонили его твердо держаться того мнения, что жена его совершенно невинна.
He had just confessed to her the strange state in which he had found public opinion in Verri?res.	Он пришел поделиться с ней неожиданным открытием: как странно, оказывается, настроено сейчас общественное мнение в Верьере.
The public was wrong; it had been misled by jealous tongues. But, after all, what was one to do?	Разумеется, люди не правы, все это происки завистников, но в конце концов что же делать?
Madame de R?nal was, for the moment, under the illusion that Julien would accept the offer of Valenod and stay at Verri?res.	На минуту г-жа де Реналь попыталась утешить себя мыслью, что Жюльен может принять предложение г-на Вально и остаться в Верьере.

But she was no longer the simple, timid woman that she had been the preceding year. Her fatal passion and remorse had enlightened her. She soon realised the painful truth (while at the same time she listened to her husband), that at any rate a temporary separation had become essential.	Но теперь это уже была не та робкая, простодушная женщина, какою она была в прошлом году: злосчастная страсть и муки раскаяния вразумили ее. Слушая мужа, она с болью в душе убеждалась, что разлука, хотя бы временная, неизбежна.
When he is far from me, Julien will revert to those ambitious projects which are so natural when one has no money.	"Вдали от меня Жюльен снова отдастся своим честолюбивым мечтам, и это так естественно, когда у человека нет ни гроша за душой!
And I, Great God!	А я! Боже мой!
I am so rich, and my riches are so useless for my happiness.	Я так богата - и это ничем, ничем не может помочь моему счастью.
He will forget me.	Он меня забудет.
Loveable as he is, he will be loved, and he will love.	Такой обаятельный юноша! Конечно, его будут любить, полюбит и он.
You unhappy woman. What can I complain of?	Ах, я несчастная... А на что жаловаться?
Heaven is just. I was not virtuous enough to leave off the crime. Fate robs me of my judgment.	Бог справедлив: ведь я даже не пыталась перестать грешить; в наказание он отнял у меня разум.
I could easily have bribed Elisa if I had wanted to; nothing was easier.	Мне надо было только подкупить Элизу, привлечь ее на свою сторону, уж, кажется, чего проще!
I did not take the trouble to reflect for a moment.	А я даже не дала себе труда подумать об этом.
The mad imagination of love absorbed all my time.	Только и бредила любовью.
I am ruined.	И вот теперь все пропало".
When Julien apprised Madame de R?nal of the terrible news of his departure, he was struck with one thing. He did not find her put forward any selfish objections.	Одно глубоко поразило Жюльена: когда он сообщил г-же де Реналь ужасную новость о том, что ему придется уехать, он не услышал от нее никаких эгоистических возражений.
She was evidently making efforts not to cry.	Видно было только, что она едва удерживается от слез.
"We have need of firmness, my dear."	- Друг мой, нам с вами нужна твердость.
She cut off a strand of her hair.	- Она отрезала для него на память прядь своих волос.
"I do no know what I shall do," she said to him, "but promise me if I die, never to forget my children.	- Не знаю, что со мною будет, - сказала она, - но только, если я умру, обещай мне, что ты никогда не покинешь моих детей.
Whether you are far or near, try to make them into honest men.	Близко ли ты будешь от них, далеко ли, постарайся сделать из них честных людей.
If there is a new revolution, all the nobles will have their throats cut. Their father will probably emigrate, because of that peasant on the roof who got killed.	Если опять будет революция, всю знать перережут, а их отцу, вероятно, придется эмигрировать - из-за того крестьянина, которого тогда убили на крыше.
Watch over my family.	Не забудь о моих сыновьях.
Give me your hand. Adieu, my dear.	Дай мне руку. Прощай, милый!

These are our last moments.	Это наши с тобой последние минуты.
Having made this great sacrifice, I hope I shall have the courage to consider my reputation in public."	Когда эта страшная жертва уже будет принесена, я надеюсь, что на людях у меня хватит мужества, подумать о моем добром имени.
Julien had been expecting despair.	Жюльен ожидал взрыва отчаяния.
The simplicity of this farewell touched him.	Эти простые прощальные слова глубоко растрогали его.
"No, I am not going to receive your farewell like this.	- Нет, нет, я не хочу так прощаться!
I will leave you now, as you yourself wish it.	Я уеду, они все этого хотят, да и вы сами.
But three days after my departure I will come back to see you at night."	Но через три дня я вернусь к вам ночью.
Madame de R?nal's life was changed.	Все мигом преобразилось для г-жи де Реналь.
So Julien really loved her, since of his own accord he had thought of seeing her again.	Значит, Жюльен действительно любит ее, если ему самому пришло в голову увидеться с нею еще раз!
Her awful grief became changed into one of the keenest transports of joy which she had felt in her whole life.	Все ее страдания сразу исчезли, и ее охватило чувство невыразимой радости.
Everything became easy for her.	Все стало так легко.
The certainty of seeing her lover deprived these last moments of their poignancy.	Уверенность, что она еще раз увидит своего милого, заслонила собою все, что было мучительного в эти последние минуты.
From that moment, both Madame de R?nal's demeanour and the expression of her face were noble, firm, and perfectly dignified.	С этого мгновения вся осанка и выражение лица г-жи де Реналь исполнились какого-то особенного благородства, решимости и необыкновенного достоинства.
M. de R?nal soon came back. He was beside himself.	Вскоре явился г-н де Реналь: он был вне себя.
He eventually mentioned to his wife the anonymous letter which he had received two months before.	И тут-то он, наконец, выложил жене все про это анонимное письмо, полученное им два месяца назад.
"I will take it to the Casino, and shew everybody that it has been sent by that brute Valenod, whom I took out of the gutter and made into one of the richest tradesmen in Verri?res. I will disgrace him publicly, and then I will fight him.	- Я это письмецо снесу в Казино, я всем его покажу, чтобы все знали, что за подлец этот Вально! Я его подобрал нищим, сделал одним из самых богатых людей в Верьере Я его публично осрамлю, я драться с ним буду.
This is too much."	Нет!
"Great Heavens!	Это уж перешло все границы.
I may become a widow," thought Madame de R?nal, and almost at the same time she said to herself, "If I do not, as I certainly can, prevent this duel, I shall be the murderess of my own husband."	"И я могу остаться вдовой, господи боже! -промелькнуло у г-жи де Реналь Но в тот же миг она сказала себе: - Если я не помешаю этой дуэли, - а я, разумеется, могу это сделать, - я буду убийцей моего мужа".
She had never expended so much skill in honoring his vanity.	Никогда еще она не пользовалась с такой ловкостью тщеславием своего супруга.

Within two hours she made him see, and always by virtue of reasons which he discovered himself, that it was necessary to show more friendship than ever to M. Valenod, and even to take Elisa back into the household.	В каких-нибудь два часа она сумела убедить его, при помощи его же собственных доводов, что он должен держать себя сейчас как нельзя более дружески с Вально и даже снова взять Элизу к себе в дом.
Madame de R?nal had need of courage to bring herself to see again the girl who was the cause of her unhappiness.	Немало мужества потребовалось г-же де Реналь, чтобы решиться снова увидеть эту девушку, причину всех ее несчастий.
But this idea was one of Julien's.	Но эту мысль подал ей Жюльен.
Finally, having been put on the track three or four times, M. de R?nal arrived spontaneously at the conclusion, disagreeable though it was from the financial standpoint, that the most painful thing that could happen to him would be that Julien, in the middle of the effervescence of popular gossip throughout Verri?res, should stay in the town as the tutor of Valenod's children.	Наконец, после того как его раза три-четыре наводили на путь истинный, г-н де Реналь уже собственным умом дошел до чрезвычайно тягостной для него в денежном отношении мысли, а именно, что не может быть для него сейчас ничего хуже, как если Жюльен в разгар великого злопыхательства и сплетен по всему Верьеру останется в городе и поступит гувернером к детям г-на Вально.
It was obviously to Julien's interest to accept the offer of the director of the workhouse. Conversely, it was essential for M. de R?nal's prestige that Julien should leave Verri?res to enter the seminary of Besan?on or that of Dijon. But how to make him decide on that course? And then how is he going to live?	Ясно, что Жюльен не упустит случая принять столь выгодное предложение директора дома призрения; но для торжества г-на де Реналя необходимо, напротив, чтобы Жюльен уехал из Верьера и поступил в семинарию в Безансоне или, скажем, в Дижоне Но как убедить его уехать, и, потом, на какие средства он там будет жить?
M. de R?nal, seeing a monetary sacrifice looming in the distance, was in deeper despair than his wife.	Г осподин де Реналь, видя неминуемость денежной жертвы, убивался больше, чем его жена.
As for her, she felt after this interview in the position of a man of spirit who, tired of life, has taken a dose of stramonium. He only acts mechanically so to speak, and takes no longer any interest in anything.	Она же после тягостной беседы с мужем чувствовала себя так, как должен чувствовать себя мужественный человек, который, решив покончить счеты с жизнью, проглотил смертельную дозу страмония и еще не умер; он живет, так сказать, по инерции, но уже ничем в мире больше не интересуется.
In this way, Louis XIV. came to say on his death-bed,	Так, Людовик XIV, умирая, промолвил:
"When I was king." An admirable epigram.	"Когда я был королем..." Замечательная фраза!
Next morning, M. de R?nal received quite early an anonymous letter.	На другой день спозаранку г-н де Реналь получил анонимное письмо.
It was written in a most insulting style, and the coarsest words applicable to his position occurred on every line.	На этот раз письмо было весьма оскорбительного свойства. В каждой строчке самым грубым образом намекалось на его положение.
It was the work of some jealous subordinate.	Несомненно, это было делом рук какого-нибудь мелкого завистника.
This letter made him think again of fighting a duel with Valenod.	Это письмо снова вызвало у него желание драться с г-ном Вально.

Soon his courage went as far as the idea of immediate action. He left the house alone, went to the armourer's and got some pistols which he loaded.	Он так расхрабрился, что решил действовать безотлагательно: вышел из дому один и отправился в оружейную лавку, купил там пару пистолетов и велел зарядить их.
"Yes, indeed," he said to himself, "even though the strict administration of the Emperor Napoleon were to become fashionable again, I should not have one sou's worth of jobbery to reproach myself with; at the outside, I have shut my eyes, and I have some good letters in my desk which authorise me to do so."	"Нет, в самом деле, - рассуждал он, - представить себе, что снова вернулись бы прежние строгости императора Наполеона: у меня на душе буквально ни одного краденого гроша, мне не в чем себя упрекнуть. Единственно, что я позволял себе, -это закрывать глаза, но у меня в столе лежат кой-какие солидные документики, которые меня вполне оправдывают".
Madame de R?nal was terrified by her husband's cold anger. It recalled to her the fatal idea of widowhood which she had so much trouble in repelling.	Г оспожа де Реналь испугалась не на шутку холодной ярости своего мужа; ее опять стала соблазнять страшная мысль о вдовстве, которую ей стоило такого труда отогнать от себя.
She closeted herself with him. For several hours she talked to him in vain. The new anonymous letter had decided him.	Она заперлась с мужем в его кабинете, где в течение нескольких часов уговаривала его без всякого результата: последнее анонимное письмо настроило его весьма решительно.
Finally she succeeded in transforming the courage which had decided him to box Valenod's ears, into the courage of offering six hundred francs to Julien, which would keep him for one year in a seminary.	Наконец ей все-таки удалось добиться того, что его отважная решимость закатить оплеуху г-ну Вально перешла в не менее отважную решимость предложить Жюльену шестьсот франков, чтобы он мог внести за год в семинарию.
M. de R?nal cursed a thousand times the day that he had had the ill-starred idea of taking a tutor into his house, and forgot the anonymous letter.	Г-н де Реналь, в сотый раз проклиная тот день, когда ему пришла в голову злополучная идея взять гувернера, забыл об анонимном письме.
He consoled himself a little by an idea which he did not tell his wife. With the exercise of some skill, and by exploiting the romantic ideas of the young man, he hoped to be able to induce him to refuse M. Valenod's offer at a cheaper price.	Одна только мысль немного утешала его, но он не говорил о ней жене: он надеялся - если ему удастся проявить достаточно умения и воспользоваться как-нибудь в своих интересах романтическими бреднями этого юнца - убедить его отказаться от предложения г-на Вально и за меньшую сумму.
Madame de R?nal had much more trouble in proving to Julien that inasmuch as he was sacrificing the post of six hundred francs a year in order to enable her husband to keep up appearances, he need have no shame about accepting the compensation.	Г оспоже де Реналь стоило немало труда втолковать Жюльену, что он идет навстречу желаниям ее мужа, отказываясь в угоду ему от места в восемьсот франков, которые ему при свидетелях предлагал директор дома призрения, и потому не имеет никаких оснований стыдиться и должен без всякого стеснения принять эти деньги.
But Julien would say each time, "I have never thought for a moment of accepting that offer.	- Но подумайте, - упрямо твердил Жюльен, - у меня никогда в мыслях не было соглашаться на его предложение.
You have made me so used to a refined life that the coarseness of those people would kill me."	Вы меня так приучили к порядочной жизни, что я бы просто не вынес хамства этих людей.
Cruel necessity bent Julien's will with its iron hand.	Но жестокая необходимость железной рукой сломила волю Жюльена.

His pride gave him the illusion that he only accepted the sum offered by M. de R?nal as a loan, and induced him to give him a promissory note, repayable in five years with interest.	Он тешил свою гордость надеждой, что примет эту сумму от верьерского мэра только в долг и даст ему расписку с обязательством выплатить этот долг с процентами в течение пяти лет.
Madame de R?nal had, of course, many thousands of francs which had been concealed in the little mountain cave.	У г-жи де Реналь все еще оставалось несколько тысяч франков, припрятанных в маленькой пещерке в горах.
She offered them to him all a tremble, feeling only too keenly that they would be angrily refused.	Она предложила их ему, замирая от страха, что он откажется и только рассердится на нее.
"Do you wish," said Julien to her, "to make the memory of our love loathsome?"	- Неужели вы хотите, - отвечал Жюльен, - чтобы воспоминание о нашей любви стало для меня отвратительным?
Finally Julien left Verri?res.	Наконец Жюльен уехал.
M. de R?nal was very happy, but when the fatal moment came to accept money from him the sacrifice proved beyond Julien's strength.	Г-н де Реналь был безгранично счастлив, ибо в роковую минуту, когда он предложил ему деньги, это испытание оказалось свыше сил Жюльена.
He refused point blank.	Он отказался наотрез.
M. de R?nal embraced him around the neck with tears in his eyes.	Г-н де Реналь со слезами на глазах бросился ему на шею.
Julien had asked him for a testimonial of good conduct, and his enthusiasm could find no terms magnificent enough in which to extol his conduct.	Жюльен попросил у него свидетельство о своем поведении, и у мэра от избытка чувств не нашлось достаточно пылких выражений, чтобы превознести все его достоинства.
Our hero had five louis of savings and he reckoned on asking Fouqu? for an equal sum.	У нашего героя было прикоплено пять луидоров и еще столько же он рассчитывал занять у Фуке.
He was very moved.	Он был сильно взволнован.
But one league from Verri?res, where he left so much that was dear to him, he only thought of the happiness of seeing the capital of a great military town like Besan?on.	Но, отойдя на лье от Верьера, где он оставлял все, что любил, он уже больше ни о чем не думал и только представлял себе, какое счастье увидеть большей город, настоящую большую крепость, как Безансон.
During the short absence of three days, Madame de R?nal was the victim of one of the cruellest deceptions to which love is liable.	Во время этой краткой, трехдневной, разлуки г-жа де Реналь жила в ослеплении, поддавшись одному из самых жестоких обманов любви.
Her life was tolerable, because between her and extreme unhappiness there was still that last interview which she was to have with Julien.	Жизнь ее была почти терпима, ибо между ее теперешним состоянием и страшным горем впереди было еще это последнее свидание с Жюльеном. Она считала часы и минуты, которые оставались до него.
Finally during the night of the third day, she heard from a distance the preconcerted signal.	Наконец ночью на третий день она услышала издали условный сигнал Жюльена.
Julien, having passed through a thousand dangers, appeared before her.	Преодолев тысячу опасностей, он явился к ней.
In this moment she only had one thought-"I see him for the last time."	С этой минуты она могла думать только об одном: "Я вижу его в последний раз".

Instead of answering the endearments of her lover, she seemed more dead than alive.	Она не только не отвечала на бурные ласки своего милого, - она была как труп, в котором чуть теплится жизнь.
If she forced herself to tell him that she loved him, she said it with an embarrassed air which almost proved the contrary.	Когда она принуждала себя сказать ему, что любит его, это звучало так натянуто, что можно было подумать обратное.
Nothing could rid her of the cruel idea of eternal separation.	Ничто не могло отвлечь ее от страшной мысли о том, что они расстаются навеки.
The suspicious Julien thought for the moment that he was already forgotten.	Жюльен со своей обычной подозрительностью чуть было не подумал, что он уже забыт.
His pointed remarks to this effect were only answered by great tears which flowed down in silence, and by some hysterical pressings of the hand.	Но когда он отпустил какое-то язвительное замечание по этому поводу, она не ответила ни слова; только крупные слезы покатились у нее по щекам, и рука ее судорожно сжала его руку.
"But," Julien would answer his mistress's cold protestations, "Great Heavens! How can you expect me to believe you? You would show one hundred times more sincere affection to Madame Derville to a mere acquaintance."	- Но боже мой! Да как же вы хотите, чтобы я вам верил, - отвечал Жюльен на скупые, неубедительные уверения своей возлюбленной -Да вы бы выказали во сто раз больше дружеских чувств госпоже Дервиль или просто какой-нибудь вашей знакомой.
Madame de R?nal was petrified, and at a loss for an answer.	И помертвевшая г-жа де Реналь не знала, что отвечать.
"It is impossible to be more unhappy. I hope I am going to die. I feel my heart turn to ice."	-Сильнее этого страдать невозможно... Мне бы только умереть... Я чувствую, как у меня леденеет сердце.
Those were the longest answers which he could obtain.	И это были ее самые многословные ответы: больше он ничего не мог добиться.
When the approach of day rendered it necessary for him to leave Madame de R?nal, her tears completely ceased.	Когда забрезживший рассвет напомнил, что ему пора уходить, слезы г-жи де Реналь сразу высохли.
She saw him tie a knotted rope to the window without saying a word, and without returning her kisses.	Она молча смотрела, как он привязывает к окну веревку с узлами, и не отвечала на его поцелуи.
It was in vain that Julien said to her.	Напрасно он говорил ей:
"So now we have reached the state of affairs which you wished for so much.	- Ну, вот мы и достигли, наконец, того, чего вы так желали.
Henceforward you will live without remorse.	Теперь уже вас не будут мучить угрызения совести.
The slightest indisposition of your children will no longer make you see them in the tomb."	Не будет больше мерещиться чуть только кто прихворнет из детей, что вы их сведете в могилу.
"I am sorry that you cannot kiss Stanislas," she said coldly.	- Мне жаль, что вы не можете поцеловать Станислава, - холодно сказала она.
Julien finished by being profoundly impressed by the cold embraces of this living corpse. He could think of nothing else for several leagues.	Жюльен, наконец, ушел, глубоко потрясенный мертвенными объятиями этого живого трупа, и на протяжении многих лье ни о чем другом думать не мог.

His soul was overwhelmed, and before passing the mountain, and while he could still see the church tower of Verri?res he turned round frequently.	Сердце его разрывалось, и пока он не перевалил через гору, пока ему еще видна была верьерская колокольня, он то и дело оборачивался на ходу.
CHAPTER XXIV	XXIV
A CAPITAL	БОЛЬШОЙ ГОРОД
What a noise, what busy people!	Какой шум! Какая масса народа, и у каждого свои заботы!
What ideas for the future in a brain of twenty!	Каких только планов на будущее не родится в голове двадцатилетнего юноши!
What distraction offered by love.-Barnave.	Как все это отвлекает от любви! Варнав
Finally he saw some black walls near a distant mountain. It was the citadel of Besan?on.	Наконец далеко впереди, на горе, показались черные стены - это была безансонская крепость.
"How different it would be for me," he said with a sigh, "if I were arriving at this noble military town to be sub-lieutenant in one of the regiments entrusted with its defence."	"Какая была бы великая разница, - сказал он со вздохом, - если бы я явился в эту благородную твердыню в качестве подпоручика одного из гарнизонных полков, оставленных здесь для ее защиты!"
Besan?on is not only one of the prettiest towns in France, it abounds in people of spirit and brains.	Безансон не только один из самых красивых городов Франции, - в нем можно встретить много умных и благородных людей.
But Julien was only a little peasant, and had no means of approaching distinguished people.	Но Жюльен был всего-навсего бедный деревенский паренек, у которого не было возможности познакомиться с выдающимися людьми.
He had taken a civilian suit at Fouqu?'s, and it was in this dress that he passed the drawbridge.	Он достал у Фуке простой штатский костюм и в этой одежде, в какой ходят все горожане, перешел через подъемные мосты.
Steeped as he was in the history of the siege of 1674, he wished to see the ramparts of the citadel before shutting himself up in the seminary.	Он так много читал об осаде 1674 года, что ему захотелось, прежде чем похоронить себя в семинарии, осмотреть крепостные стены.
He was within an ace two or three times of getting himself arrested by the sentinel. He was penetrating into places which military genius forbids the public to enter, in order to sell twelve or fifteen francs worth of corn every year.	Два или три раза его чуть не задержали часовые, он заглядывал в такие места, куда военная каста не пускает простых смертных, чтобы не лишиться возможности продавать на сторону сено и выручать за это двенадцать - пятнадцать тысяч франков в год.
The height of the walls, the depth of the ditches, the terrible aspect of the cannons had been engrossing him for several hours when he passed before the great caf? on the boulevard.	Высоченные стены, глубочайшие рвы, грозные зевы пушек в течение нескольких часов поглощали все его внимание, но вот, проходя по бульвару, он увидел перед собой большое кафе.
He was motionless with wonder; it was in vain that he read the word caf?, written in big characters above the two immense doors. He could not believe his eyes.	Он остановился в восхищении, он несколько раз прочел слово "Кафе", написанное гигантскими буквами над двумя огромными дверями, но никак не решался поверить собственным глазам.

He made an effort to overcome his timidity. He dared to enter, and found himself in a hall twenty or thirty yards long, and with a ceiling at least twenty feet high.	Наконец с большим трудом он преодолел свою робость и осмелился войти. Он очутился в длинной зале, в тридцать - сорок шагов длины, потолок которой возвышался по меньшей мере на двадцать футов над головой.
To-day, everything had a fascination for him.	Все сегодня пленяло Жюльена своей чудесной новизной.
Two games of billiards were in progress.	На двух бильярдах шла игра.
The waiters were crying out the scores. The players ran round the tables encumbered by spectators.	Маркеры выкрикивали счет, игроки бегали вокруг бильярдов, возле которых стояла тесная толпа зрителей.
Clouds of tobacco smoke came from everybody's mouth, and enveloped them in a blue haze.	Клубы табачного дыма обволакивали всех синим облаком.
The high stature of these men, their rounded shoulders, their heavy gait, their enormous whiskers, the long tailed coats which covered them, everything combined to attract Julien's attention.	Жюльен с интересом смотрел на этих рослых, грузно ступавших людей с невероятными баками, с чуть сутулыми плечами, в широких длиннополых сюртуках.
These noble children of the antique Bisontium only spoke at the top of their voice. They gave themselves terrible martial airs.	Сии благородные сыны древнего Бизонциума не говорили, а кричали; они корчили из себя грозных воинов.
Julien stood still and admired them. He kept thinking of the immensity and magnificence of a great capital like Besan?on.	Жюльен в восхищении застыл на месте: он был заворожен необъятностью, великолепием этого важного города - Безансона.
He felt absolutely devoid of the requisite courage to ask one of those haughty looking gentlemen, who were crying out the billiard scores, for a cup of coffee.	У него не хватало мужества спросить себе чашку кофе у одного из этих господ с надменным взглядом, которые выкрикивали счет очков у бильярдов.
But the young lady at the bar had noticed the charming face of this young civilian from the country, who had stopped three feet from the stove with his little parcel under his arm, and was looking at the fine white plaster bust of the king.	Но девица, сидевшая за стойкой, заметила смазливое личико провинциала, который, остановившись в трех шагах от печки со своим узелком под мышкой, внимательно рассматривал бюст короля из превосходного белого алебастра.
This young lady, a big Franc-comtoise, very well made, and dressed with the elegance suitable to the prestige of the caf?, had already said two or three times in a little voice not intended to be heard by any one except Julien,	Девица эта, высокая статная франшконтеиха, одетая весьма кокетливо, как это и требуется для такого заведения, уже два раза, тихонько, чтобы не услышал никто другой, окликнула Жюльена:
"Monsieur, Monsieur."	"Сударь! Сударь!"
Julien's eyes encountered big blue eyes full of tenderness, and saw that he was the person who was being spoken to.	Жюльен, встретившись взором с большими голубыми и весьма нежными глазами, понял, что она обращается именно к нему.
He sharply approached the bar and the pretty girl, as though he had been marching towards the enemy.	Он быстро устремился к стойке, за которой сидела юная красавица, точь-в-точь как он устремился бы на врага.
In this great manoeuvre the parcel fell.	От его резкого движения узелок выскочил у него из-под мышки и упал.

What pity will not our provincial inspire in the young lyc?e scholars of Paris, who, at the early age of fifteen, know already how to enter a caf? with so distinguished an air?	Как жалок показался бы наш провинциал юным парижским лицеистам, которые уже в пятнадцать лет умеют войти в кафе с шиком!
But these children who have such style at fifteen turn commonplace at eighteen.	Но эти юнцы, столь превосходно вышколенные в пятнадцатилетнем возрасте, в восемнадцать лет становятся весьма заурядными.
The impassioned timidity which is met with in the provinces, sometimes manages to master its own nervousness, and thus trains the will.	Та пылкая робость, которую порой встречаешь в провинции, иногда превозмогает себя, и тогда она воспитывает волю.
"I must tell her the truth," thought Julien, who was becoming courageous by dint of conquering his timidity as he approached this pretty girl, who deigned to address him.	Приблизившись к этой молодой девушке, да еще такой красотке, которая сама соблаговолила с ним заговорить, Жюльен, расхрабрившись после того как ему удалось побороть свою робость, решил сказать ей всю правду:
"Madame, this is the first time in my life that I have come to Besan?on.	- Сударыня, я первый раз в жизни в Безансоне.
I should like to have some bread and a cup of coffee in return for payment."	Мне бы хотелось получить за плату чашку кофе с хлебом.
The young lady smiled a little, and then blushed. She feared the ironic attention and the jests of the billiard players might be turned against this pretty young man. He would be frightened and would not appear there again.	Девица улыбнулась и покраснела; у нее мелькнуло опасение, как бы этот юный красавчик не привлек насмешливого внимания и не сделался жертвой шуток бильярдных игроков, тогда он испугается, и больше его здесь не увидишь.
"Sit here near me," she said to him, showing him a marble table almost completely hidden by the enormous mahogany counter which extended into the hall.	- Садитесь здесь, около меня, - сказала она, указывая на маленький мраморный столик, почти совершенно скрытый за громадной стойкой красного дерева, выступавшей довольно далеко в залу.
The young lady leant over the counter, and had thus an opportunity of displaying a superb figure.	Девица перегнулась через стойку, что дало ей возможность показать весьма соблазнительную талию.
Julien noticed it. All his ideas changed.	Жюльен заметил ее, и все его мысли тотчас же приняли другое направление.
The pretty young lady had just placed before him a cup, some sugar, and a little roll.	Красавица быстро поставила перед ним чашку, сахар и небольшой хлебец.
She hesitated to call a waiter for the coffee, as she realised that his arrival would put an end to her t?te-?-t?te with Julien.	Ей не хотелось звать официанта, чтобы он налил Жюльену кофе; она отлично понимала, что как только тот подойдет, ее уединению с Жюльеном наступит конец.
Julien was pensively comparing this blonde and merry beauty with certain memories which would often thrill him.	Жюльен задумался, сравнивая про себя эту веселую белокурую красавицу с некоторыми воспоминаниями, которые нет-нет да вставали перед ним.
The thought of the passion of which he had been the object, nearly freed him from all his timidity.	Вся его робость пропала, когда он подумал о том, какую страстную любовь он к себе внушил.