Красное и чёрное - английский и русский параллельные тексты

Stendhal	Фредерик Стендаль
THE RED AND THE BLACK	КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ
CHAPTER I	ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
A SMALL TOWN	ГОРОДОК
Put thousands together less bad,	Put thousands together-less bad.
But the cage less gay.-Hobbes.	But the cage less gay. Hobbes
The little town of Verri?res can pass for one of the prettiest in Franche-Comt?.	Городок Верьер, пожалуй, один из самых живописных во всем Франш-Конте.
Its white houses with their pointed red-tiled roofs stretch along the slope of a hill, whose slightest undulations are marked by groups of vigorous chestnuts.	Белые домики с островерхими крышами красной черепицы раскинулись по склону холма, где купы мощных каштанов поднимаются из каждой лощинки.
The Doubs flows to within some hundred feet above its fortifications, which were built long ago by the Spaniards, and are now in ruins.	Ду бежит в нескольких сотнях шагов пониже городских укреплений; их когда-то выстроили испанцы, но теперь от них остались одни развалины.
Verri?res is sheltered on the north by a high mountain which is one of the branches of the Jura.	С севера Верьер защищает высокая гора - это один из отрогов Юры.
The jagged peaks of the Verra are covered with snow from the beginning of the October frosts.	Расколотые вершины Верра укрываются снегами с первых же октябрьских заморозков.
A torrent which rushes down from the mountains traverses Verri?res before throwing itself into the Doubs, and supplies the motive power for a great number of saw mills.	С горы несется поток, прежде чем впасть в Ду, он пробегает через Верьер и на своем пути приводит в движение множество лесопилок.
The industry is very simple, and secures a certain prosperity to the majority of the inhabitants who are more peasant than bourgeois.	Эта нехитрая промышленность приносит известный достаток большинству жителей, которые скорее похожи на крестьян, нежели на горожан.
It is not, however, the wood saws which have enriched this little town. It is the manufacture of painted tiles, called Mulhouse tiles, that is responsible for that general affluence which has caused the fa?ades of nearly all the houses in Verri?res to be rebuilt since the fall of Napoleon.	Однако не лесопилки обогатили этот городок; производство набивных тканей, так называемых мюлузских набоек, - вот что явилось источником всеобщего благосостояния, которое после падения Наполеона позволило обновить фасады почти что у всех домов в Верьере.
One has scarcely entered the town, before one is stunned by the din of a strident machine of terrifying aspect.	Едва только вы входите в город, как вас оглушает грохот какой-то тяжело ухающей и страшной на вид машины.
Twenty heavy hammers which fall with a noise that makes the paved floor tremble, are lifted up by a wheel set in motion by the torrent.	Двадцать тяжелых молотов обрушиваются с гулом, сотрясающим мостовую; их поднимает колесо, которое приводится в движение горным потоком.
Each of these hammers manufactures every day I don't know how many thousands of nails.	Каждый из этих молотов изготовляет ежедневно уж не скажу сколько тысяч гвоздей.

The little pieces of iron which are rapidly transformed into nails by these enormous hammers, are put in position by fresh pretty young girls.	Цветущие, хорошенькие девушки занимаются тем, что подставляют под удары этих огромных молотов кусочки железа, которые тут же превращаются в гвозди.
This labour so rough at first sight is one of the industries which most surprises the traveller who penetrates for the first time the mountains which separate France and Helvetia.	Это производство, столь грубое на вид, - одна из тех вещей, которые больше всего поражают путешественника, впервые очутившегося в горах, отделяющих Францию от Гельвеции.
If when he enters Verri?res, the traveller asks who owns this fine nail factory which deafens everybody who goes up the Grande-Rue, he is answered in a drawling tone	Если же попавший в Верьер путешественник полюбопытствует, чья это прекрасная гвоздильная фабрика, которая оглушает прохожих, идущих по Большой улице, ему ответят протяжным говорком:
"Eh! it belongs to M. the Mayor."	"А-а, фабрика-то - господина мэра".
And if the traveller stops a few minutes in that Grande-Rue of Verri?res which goes on an upward incline from the bank of the Doubs to nearly as far as the summit of the hill, it is a hundred to one that he will see a big man with a busy and important air.	И если путешественник хоть на несколько минут задержится на Большой улице Верьера, что тянется от берега Ду до самой вершины холма, -верных сто шансов против одного, что он непременно повстречает высокого человека с важным и озабоченным лицом.
When he comes in sight all hats are quickly taken off.	Стоит ему показаться, все шляпы поспешно приподнимаются.
His hair is grizzled and he is dressed in grey.	Волосы у него с проседью, одет он во все серое.
He is a Knight of several Orders, has a large forehead and an aquiline nose, and if you take him all round, his features are not devoid of certain regularity. One might even think on the first inspection that it combines with the dignity of the village mayor that particular kind of comfortableness which is appropriate to the age of forty-eight or fifty.	Он кавалер нескольких орденов, у него высокий лоб, орлиный нос, и в общем лицо его не лишено известной правильности черт, и на первый взгляд даже может показаться, что в нем вместе с достоинством провинциального мэра сочетается некоторая приятность, которая иногда еще бывает присуща людям в сорок восемь - пятьдесят лет.
But soon the traveller from Paris will be shocked by a certain air of self-satisfaction and self-complacency mingled with an almost indefinable narrowness and lack of inspiration.	Однако очень скоро путешествующий парижанин будет неприятно поражен выражением самодовольства и заносчивости, в которой сквозит какая-то ограниченность, скудость воображения.
One realises at last that this man's talent is limited to seeing that he is paid exactly what he is owed, and in paying his own debts at the latest possible moment.	Чувствуется, что все таланты этого человека сводятся к тому, чтобы заставлять платить себе всякого, кто ему должен, с величайшей аккуратностью, а самому с уплатой своих долгов тянуть как можно дольше.
Such is M. de R?nal, the mayor of Verri?res.	Таков мэр Верьера, г-н де Реналь.
After having crossed the road with a solemn step, he enters the mayoral residence and disappears from the eye of the traveller.	Перейдя улицу важной поступью, он входит в мэрию и исчезает из глаз путешественника.
But if the latter continues to walk a hundred steps further up, he will perceive a house with a fairly fine appearance, with some magnificent gardens behind an iron grill belonging to the house.	Но если путешественник будет продолжать свою прогулку, то, пройдя еще сотню шагов, он заметит довольно красивый дом, а за чугунной решеткой, окружающей владение, - великолепный сад.

Beyond that is an horizon line formed by the hills of Burgundy, which seem ideally made to delight the eyes.	За ним, вырисовывая линию горизонта, тянутся бургундские холмы, и кажется, словно все это задумано нарочно, чтобы радовать взор.
This view causes the traveller to forget that pestilential atmosphere of petty money-grubbing by which he is beginning to be suffocated.	Этот вид заставляет путешественника забыть о той зачумленной мелким барышничеством атмосфере, в которой он уже начинает задыхаться.
He is told that this house belongs to M. de R?nal.	Ему объясняют, что дом этот принадлежит г-ну де Реналю.
It is to the profits which he has made out of his big nail factory that the mayor of Verri?res owes this fine residence of hewn stone which he is just finishing.	Это на доходы от большой гвоздильной фабрики построил верьерский мэр свой прекрасный особняк из тесаного камня, а сейчас он его отделывает.
His family is said to be Spanish and ancient, and is alleged to have been established in the country well before the conquest of Louis XIV.	Говорят, предки его - испанцы, из старинного рода, который будто бы обосновался в этих краях еще задолго до завоевания их Людовиком XIV.
Since 1815, he blushes at being a manufacturer: 1815 made him mayor of Verri?res.	С 1815 года господин мэр стыдится того, что он фабрикант: 1815 год сделал его мэром города Верьера.
The terraced walls of this magnificent garden which descends to the Doubs, plateau by plateau, also represent the reward of M. de R?nal's proficiency in the iron-trade.	Массивные уступы стен, поддерживающих обширные площадки великолепного парка, спускающегося террасами до самого Ду, - это тоже заслуженная награда, доставшаяся г-ну де Реналю за его глубокие познания в скобяном деле.
Do not expect to find in France those picturesque gardens which surround the manufacturing towns of Germany, like Leipsic, Frankfurt and Nurenburgh, etc.	Во Франции нечего надеяться увидать такие живописные сады, как те, что опоясывают промышленные города Г ермании - Лейпциг, Франкфурт, Нюрнберг и прочие.
The more walls you build in Franche-Comt? and the more you fortify your estate with piles of stone, the more claim you will acquire on the respect of your neighbours.	Во Франш-Конте чем больше нагорожено стен, чем больше щетинятся ваши владения камнями, нагроможденными один на другой, тем больше вы приобретаете прав на уважение соседей.
Another reason for the admiration due to M. de R?nal's gardens and their numerous walls, is the fact that he has purchased, through sheer power of the purse, certain small parcels of the ground on which they stand.	А сады г-на де Реналя, где сплошь стена на стене, еще потому вызывают такое восхищение, что кой-какие небольшие участки, отошедшие к ним, господин мэр приобретал прямо-таки на вес золота.
That saw-mill, for instance, whose singular position on the banks of the Doubs struck you when you entered Verri?res, and where you notice the name of SOREL written in gigantic characters on the chief beam of the roof, used to occupy six years ago that precise space on which is now reared the wall of the fourth terrace in M. de R?nal's gardens.	Вот, например, и та лесопилка на самом берегу Ду, которая вас так поразила при въезде в Верьер, и вы еще обратили внимание на имя "Сорель", выведенное гигантскими буквами на доске через всю крышу, - она шесть лет назад находилась на том самом месте, где сейчас г-н де Реналь возводит стену четвертой террасы своих садов.
Proud man that he was, the mayor had none the less to negotiate with that tough, stubborn peasant, old Sorel. He had to pay him in good solid golden louis before he could induce him to transfer his workshop elsewhere.	Как ни горд господин мэр, а пришлось ему долгонько обхаживать да уговаривать старика Сореля, мужика упрямого, крутого; и пришлось ему выложить чистоганом немалую толику звонких золотых, чтобы убедить того перенести свою лесопилку на другое место.

As to the public stream which supplied the motive power for the saw-mill, M. de R?nal obtained its diversion, thanks to the influence which he enjoyed at Paris.	А что касается до общественного ручья, который заставлял ходить пилу, то г-н де Реналь благодаря своим связям в Париже добился того, что его отвели в другое русло.
This favour was accorded him after the election of 1821.	Этот знак благоволения он снискал после выборов 1821 года.
He gave Sorel four acres for every one he had previously held, five hundred yards lower down on the banks of the Doubs. Although this position was much more advantageous for his pine-plank trade, father Sorel (as he is called since he has become rich) knew how to exploit the impatience and mania for landed ownership which animated his neighbour to the tune of six thousand francs.	Он дал Сорелю четыре арпана за один, в пятистах шагах ниже по берегу Ду, и хотя это новое местоположение было много выгоднее для производства еловых досок, папаша Сорель - так стали звать его с тех пор как он разбогател, -ухитрился выжать из нетерпения и мании собственника, обуявших его соседа, кругленькую сумму в шесть тысяч франков.
It is true that this arrangement was criticised by the wiseacres of the locality.	Правда, местные умники неодобрительно отзывались об этой сделке.
One day, it was on a Sunday four years later, as M. de R?nal was coming back from church in his mayor's uniform, he saw old Sorel smiling at him, as he stared at him some distance away surrounded by his three sons.	Как-то раз, в воскресенье, это было года четыре тому назад, г-н де Реналь в полном облачении мэра возвращался из церкви и увидел издалека старика Сореля: тот стоял со своими тремя сыновьями и ухмылялся, глядя на него.
That smile threw a fatal flood of light into the soul of the mayor. From that time on, he is of opinion that he could have obtained the exchange at a cheaper rate.	Эта усмешка пролила роковой свет в душу г-на мэра - с тех пор его гложет мысль, что он мог бы совершить обмен намного дешевле.
In order to win the public esteem of Verri?res it is essential that, though you should build as many walls as you can, you should not adopt some plan imported from Italy by those masons who cross the passes of the Jura in the spring on their way to Paris.	Чтобы заслужить общественное уважение в Верьере, очень важно, громоздя как можно больше стен, не прельститься при этом какой-нибудь выдумкой этих итальянских каменщиков, которые пробираются весной через ущелья Юры, направляясь в Париж.
Such an innovation would bring down upon the head of the imprudent builder an eternal reputation for wrongheadedness, and he will be lost for ever in the sight of those wise, well-balanced people who dispense public esteem in Franche-Comt?.	Подобное новшество снискало бы неосторожному строителю на веки вечные репутацию сумасброда, и он бы навсегда погиб во мнении благоразумных и умеренных людей, которые как раз и ведают распределением общественного уважения во Франш-Конте.
As a matter of fact, these prudent people exercise in the place the most offensive despotism. It is by reason of this awful word, that anyone who has lived in that great republic which is called Paris, finds living in little towns quite intolerable.	По совести сказать, эти умники проявляют совершенно несносный деспотизм, и вот это-то гнусное словцо и делает жизнь в маленьких городках невыносимой для всякого, кто жил в великой республике, именуемой Парижем.
The tyranny of public opinion (and what public opinion!) is as stupid in the little towns of France as in the United States of America.	Тирания общественного мнения - и какого мнения!- так же глупа в маленьких городах Франции, как и в Американских Соединенных Штатах.
CHAPTER II	II
A MAYOR	ГОСПОДИН МЭР
Importance!	Престиж!

What is it, sir after all?	Как, сударь вы думаете, это пустяки?
The respect of fools, the wonder of children, the envy of the rich, the contempt of the wise man.-Barnave	Почет от дураков, глазеющая в изумлении детвора, зависть богачей, презрение мудреца. Барнав
Happily for the reputation of M. de R?nal as an administrator an immense wall of support was necessary for the public promenade which goes along the hill, a hundred steps above the course of the Doubs.	К счастью для г-на де Реналя и его репутации правителя города, городской бульвар, расположенный на склоне холма, на высоте сотни футов над Ду, понадобилось обнести громадной подпорной стеной.
This admirable position secures for the promenade one of the most picturesque views in the whole of France.	Отсюда благодаря на редкость удачному местоположению открывается один из самых живописных видов Франции.
But the rain water used to make furrows in the walk every spring, caused ditches to appear, and rendered it generally impracticable.	Но каждую весну бульвар размывало дождями, дорожки превращались в сплошные рытвины, и он становился совершенно непригодным для прогулок.
This nuisance, which was felt by the whole town, put M. de R?nal in the happy position of being compelled to immortalise his administration by building a wall twenty feet high and thirty to forty yards long.	Это неудобство, ощущаемое всеми, поставило г-на де Реналя в счастливую необходимость увековечить свое правление сооружением каменной стены в двадцать футов вышины и тридцать - сорок туазов длины.
The parapet of this wall, which occasioned M. de R?nal three journeys to Paris (for the last Minister of the Interior but one had declared himself the mortal enemy of the promenade of Verri?res), is now raised to a height of four feet above the ground, and as though to defy all ministers whether past or present, it is at present adorned with tiles of hewn stone.	Парапет этой стены, ради которой г-ну де Реналю пришлось трижды совершить путешествие в Париж, ибо предпоследний министр внутренних дел объявил себя смертельным врагом верьерского бульвара, - парапет этот ныне возвышается примерно на четыре фута над землей. И, словно бросая вызов всем министрам, бывшим и нынешним, его сейчас украшают гранитными плитами.
How many times have my looks plunged into the valley of the Doubs, as I thought of the Paris balls which I had abandoned on the previous night, and leant my breast against the great blocks of stone, whose beautiful grey almost verged on blue. Beyond the left bank, there wind five or six valleys, at the bottom of which I could see quite distinctly several small streams. There is a view of them falling into the Doubs, after a series of cascades.	Сколько раз, погруженный в воспоминания о балах недавно покинутого Парижа, опершись грудью на эти громадные каменные плиты прекрасного серого цвета, чуть отливающего голубизной, я блуждал взором по долине Ду Вдали, на левом берегу, вьются пять-шесть лощин, в глубине которых глаз отчетливо различает струящиеся ручьи - Они бегут вниз, там и сям срываются водопадами и, наконец, низвергаются в Ду.
The sun is very warm in these mountains. When it beats straight down, the pensive traveller on the terrace finds shelter under some magnificent plane trees.	Солнце в наших горах печет жарко, а когда оно стоит прямо над головой, путешественник, замечтавшийся на этой террасе, защищен тенью великолепных платанов.

They owe their rapid growth and their fine verdure with its almost bluish shade to the new soil, which M. the mayor has had placed behind his immense wall of support for (in spite of the opposition of the Municipal Council) he has enlarged the promenade by more than six feet (and although he is an Ultra and I am a Liberal, I praise him for it), and that is why both in his opinion and in that of M. Valenod, the fortunate Director of the workhouse of Verri?res, this terrace can brook comparison with that of Saint-Germain en Laye.	Благодаря наносной земле они растут быстро, и их роскошная зелень отливает синевой, ибо господин мэр распорядился навалить землю вдоль всей своей громадной подпорной стены; несмотря на сопротивление муниципального совета, он расширил бульвар примерно на шесть футов (за что я его хвалю, хоть он и ультрароялист, а я либерал), и вот почему сия терраса, по его мнению, а также по мнению г-на Вально, благоденствующего директора верьерского дома призрения, ничуть не уступает Сен-Жерменской террасе в Лэ.
I find personally only one thing at which to cavil in the COURS DE LA FIDELITE, (this official name is to be read in fifteen to twenty places on those immortal tiles which earned M. de R?nal an extra cross.) The grievance I find in the Cours de la Fid?lit? is the barbarous manner in which the authorities have cut these vigorous plane trees and clipped them to the quick.	Что до меня, то я могу посетовать только на один недостаток Аллеи Верности - это официальное название можно прочесть в пятнадцати или двадцати местах на мраморных досках, за которые г-на Реналя пожаловали еще одним крестом, - на мой взгляд, недостаток Аллеи Верности - это варварски изуродованные могучие платаны: их по приказанию начальства стригут и карнают немилосердно.
In fact they really resemble with their dwarfed, rounded and flattened heads the most vulgar plants of the vegetable garden, while they are really capable of attaining the magnificent development of the English plane trees.	Вместо того, чтобы уподобляться своими круглыми, приплюснутыми кронами самым невзрачным огородным овощам, они могли бы свободно приобрести те великолепные формы, которые видишь у их собратьев в Англии.
But the wish of M. the mayor is despotic, and all the trees belonging to the municipality are ruthlessly pruned twice a year.	Но воля господина мэра нерушима, и дважды в год все деревья, принадлежащие общине, подвергаются безжалостной ампутации.
The local Liberals suggest, but they are probably exaggerating, that the hand of the official gardener has become much more severe, since M. the Vicar Maslon started appropriating the clippings.	Местные либералы поговаривают, - впрочем, это, конечно, преувеличение, - будто рука городского садовника сделалась значительно более суровой с тех пор, как господин викарий Малой завел обычай присваивать себе плоды этой стрижки.
This young ecclesiastic was sent to Besan?on some years ago to keep watch on the abb? Ch?lan and some cures in the neighbouring districts.	Сей юный священнослужитель был прислан из Безансона несколько лет тому назад для наблюдения за аббатом Шеланом и еще несколькими кюре в окрестностях.
An old Surgeon-Major of Napoleon's Italian Army, who was living in retirement at Verri?res, and who had been in his time described by M. the mayor as both a Jacobin and a Bonapartiste, dared to complain to the mayor one day of the periodical mutilation of these fine trees.	Старый полковой лекарь, участник итальянской кампании, удалившийся на покой в Верьер и бывший при жизни, по словам мэра, сразу и якобинцем и бонапартистом, как-то раз осмелился попенять мэру на это систематическое уродование прекрасных деревьев.
"I like the shade," answered M. de R?nal, with just a tinge of that hauteur which becomes a mayor when he is talking to a surgeon, who is a member of the Legion of Honour.	- Я люблю тень, - отвечал г-н де Реналь с тем оттенком высокомерия в голосе, какой допустим при разговоре с полковым лекарем, кавалером ордена Почетного Легиона, - я люблю тень и велю подстригать мои деревья, чтобы они давали тень.

"I like the shade, I have my trees clipped in order to give shade, and I cannot conceive that a tree can have any other purpose, provided of course it is not bringing in any profit, like the useful walnut tree."	И я не знаю, на что еще годятся деревья, если они не могут, как, например, полезный орех, приносить доход.
This is the great word which is all decisive at Verri?res. "BRINGING IN PROFIT," this word alone sums up the habitual trend of thought of more than three-quarters of the inhabitants.	Вот оно, великое слово, которое все решает в Верьере: приносить доход; к этому, и только к этому сводятся неизменно мысли более чем трех четвертей всего населения.
Bringing in profit is the consideration which decides everything in this little town which you thought so pretty.	Приносить доход - вот довод, который управляет всем в этом городке, показавшемся вам столь красивым.
The stranger who arrives in the town is fascinated by the beauty of the fresh deep valleys which surround it, and he imagines at first that the inhabitants have an appreciation of the beautiful. They talk only too frequently of the beauty of their country, and it cannot be denied that they lay great stress on it, but the reason is that it attracts a number of strangers, whose money enriches the inn-keepers, a process which brings in profit to the town, owing to the machinery of the octroi.	Чужестранец, очутившийся здесь, плененный красотой прохладных, глубоких долин, опоясывающих городок, воображает сперва, что здешние обитатели весьма восприимчивы к красоте; они без конца твердят о красоте своего края; нельзя отрицать, что они очень ценят ее, ибо она-то привлекает чужестранцев, чьи деньги обогащают содержателей гостиниц, а это, в свою очередь, в силу действующих законов о городских пошлинах приносит доход городу.
It was on a fine, autumn day that M. de R?nal was taking a promenade on the Cours de la Fid?lit? with his wife on his arm.	Однажды в погожий осенний день г-н де Реналь прогуливался по Аллее Верности под руку со своей супругой.
While listening to her husband (who was talking in a somewhat solemn manner) Madame de R?nal followed anxiously with her eyes the movements of three little boys.	Слушая рассуждения своего мужа, который разглагольствовал с важным видом, г-жа де Реналь следила беспокойным взором за движениями трех мальчиков.
The eldest, who might have been eleven years old, went too frequently near the parapet and looked as though he was going to climb up it.	Старший, которому можно было дать лет одиннадцать, то и дело подбегал к парапету с явным намерением взобраться на него.
A sweet voice then pronounced the name of Adolphe and the child gave up his ambitious project.	Нежный голос произносил тогда имя Адольфа, и мальчик тут же отказывался от своей смелой затеи.
Madame de R?nal seemed a woman of thirty years of age but still fairly pretty.	Г-же де Реналь на вид можно было дать лет тридцать, но она была еще очень миловидна.
"He may be sorry for it, may this fine gentleman from Paris," said M. de R?nal, with an offended air and a face even paler than usual.	- Как бы ему потом не пришлось пожалеть, этому выскочке из Парижа, - говорил г-н де Реналь оскорбленным тоном, и его обычно бледные щеки казались еще бледнее.
"I am not without a few friends at court!"	- У меня найдутся друзья при дворе...
But though I want to talk to you about the provinces for two hundred pages, I lack the requisite barbarity to make you undergo all the long-windedness and circumlocutions of a provincial dialogue.	Но хоть я и собираюсь на протяжении двухсот страниц рассказывать вам о провинции, все же я не такой варвар, чтобы изводить вас длиннотами и мудреными обиняками провинциального разговора.

This fine gentleman from Paris, who was so odious to the mayor of Verri?res, was no other than the M. Appert, who had two days previously managed to find his way not only into the prison and workhouse of Verri?res, but also into the hospital, which was gratuitously conducted by the mayor and the principal proprietors of the district.	Этот выскочка из Парижа, столь ненавистный мэру, был не кто иной, как г-н Аппер, который два дня тому назад ухитрился проникнуть не только в тюрьму и в верьерский дом призрения, но также и в больницу, находящуюся на безвозмездном попечении господина мэра и самых видных домовладельцев города.
"But," said Madame de R?nal timidly, "what harm can this Paris gentleman do you, since you administer the poor fund with the utmost scrupulous honesty?"	- Но, - робко отвечала г-жа де Реналь, - что может вам сделать этот господин из Парижа, если вы распоряжаетесь имуществом бедных с такой щепетильной добросовестностью?
"He only comes to throw blame and afterwards he will get some articles into the Liberal press."	- Он и приехал сюда только затем, чтобы охаять нас, а потом пойдет тискать статейки в либеральных газетах.
"You never read them, my dear."	- Да ведь вы же никогда их не читаете, друг мой.
"But they always talk to us about those Jacobin articles, all that distracts us and prevents us from doing good.	- Но нам постоянно твердят об этих якобинских статейках; все это нас отвлекает и мешает нам делать добро.
Personally, I shall never forgive the cur?."	Нет, что касается меня, я никогда не прощу этого нашему кюре.
CHAPTER III	III
THE POORFUND	ИМУЩЕСТВО БЕДНЫХ
A virtuous cur? who does not intrigue is a providence for the village.-Fleury	Добродетельный кюре, чуждый всяких происков, поистине благодать божья для деревни. Флери
It should be mentioned that the cur? of Verri?res, an old man of ninety, who owed to the bracing mountain air an iron constitution and an iron character, had the right to visit the prison, the hospital and the workhouse at any hour.	Надобно сказать, что верьерский кюре, восьмидесятилетний старец, который благодаря живительному воздуху здешних гор сохранил железное здоровье и железный характер, пользовался правом в любое время посещать тюрьму, больницу и даже дом призрения.
It had been at precisely six o'clock in the morning that M. Appert, who had a Paris recommendation to the cur?, had been shrewd enough to arrive at a little inquisitive town. He had immediately gone on to the cur?'s house.	Так вот г-н Аппер, которого в Париже снабдили рекомендательным письмом к кюре, имел благоразумие прибыть в этот маленький любознательный городок ровно в шесть часов утра и незамедлительно явился к священнослужителю на дом.
The cur? Ch?lan became pensive as he read the letter written to him by the M. le Marquis de La Mole, Peer of France, and the richest landed proprietor of the province.	Читая письмо, написанное ему маркизом де Ла-Молем, пэром Франции и самым богатым землевладельцем всей округи, кюре Шелан призадумался.
"I am old and beloved here," he said to himself in a whisper, "they would not dare!"	"Я - старик, и меня любят здесь, - промолвил он наконец вполголоса, разговаривая сам с собой, -они не посмеют".

Then he suddenly turned to the gentleman from Paris, with eyes, which in spite of his great age, shone with that sacred fire which betokens the delight of doing a fine but slightly dangerous act.	И тут же, обернувшись к приезжему парижанину, сказал, подняв глаза, в которых, несмотря на его преклонный возраст, сверкал священный огонь, свидетельствовавший о том, что ему доставляет радость совершить благородный, хотя и несколько рискованный поступок:
"Come with me, sir," he said, "but please do not express any opinion of the things which we shall see, in the presence of the jailer, and above all not in the presence of the superintendents of the workhouse."	- Идемте со мной, сударь, но я попрошу вас не говорить в присутствии тюремного сторожа, а особенно в присутствии надзирателей дома призрения, решительно ничего о том, что мы с вами увидим.
M. Appert realised that he had to do with a man of spirit. He followed the venerable cur?, visited the hospital and workhouse, put a lot of questions, but in spite of somewhat extraordinary answers, did not indulge in the slightest expression of censure.	Г осподин Аппер понял, что имеет дело с мужественным человеком; он пошел с почтенным священником, посетил с ним тюрьму, больницу, дом призрения, задавал немало вопросов, но, невзирая на странные ответы, не позволил себе высказать ни малейшего осуждения.
This visit lasted several hours; the cur? invited M. Appert to dine, but the latter made the excuse of having some letters to write; as a matter of fact, he did not wish to compromise his generous companion to any further extent.	Осмотр этот продолжался несколько часов. Священник пригласил г-на Аппера пообедать с ним, но тот отговорился тем, что ему надо написать массу писем: ему не хотелось еще больше компрометировать своего великодушного спутника.
About three o'clock these gentlemen went to finish their inspection of the workhouse and then returned to the prison.	Около трех часов они отправились заканчивать осмотр дома призрения, а затем вернулись в тюрьму.
There they found the jailer by the gate, a kind of giant, six feet high, with bow legs. His ignoble face had become hideous by reason of his terror.	В дверях их встретил сторож - кривоногий гигант саженного роста; его и без того гнусная физиономия сделалась совершенно отвратительной от страха.
"Ah, monsieur," he said to the cur? as soon as he saw him, "is not the gentleman whom I see there, M. Appert?"	- Ах, сударь, - сказал он, едва только увидел кюре, - вот этот господин, что с вами пришел, уж не господин ли Аппер?
"What does that matter?" said the cur?.	- Ну так что же? - сказал кюре.
"The reason is that I received yesterday the most specific orders, and M. the Prefect sent a message by a gendarme who must have galloped during the whole of the night, that M. Appert was not to be allowed in the prisons."	- А то, что я еще вчера получил определенный приказ - господин префект прислал его с жандармом, которому пришлось скакать всю ночь, - ни в коем случае не допускать господина Аппера в тюрьму.
"I can tell you, M. Noiroud," said the cur?, "that the traveller who is with me is M. Appert, but do you or do you not admit that I have the right to enter the prison at any hour of the day or night accompanied by anybody I choose?"	- Могу сказать вам, господин Нуару, - сказал кюре, - что этот приезжий, который пришел со мной, действительно господин Аппер. Вам должно быть известно, что я имею право входить в тюрьму в любой час дня и ночи и могу привести с собой кого мне угодно.

"Yes, M. the cur?," said the jailer in a low voice, lowering his head like a bull-dog, induced to a grudging obedience by fear of the stick, "only, M. the cur?, I have a wife and children, and shall be turned out if they inform against me.	- Так-то оно так, господин кюре, - отвечал сторож, понизив голос и опустив голову, словно бульдог, которого заставляют слушаться, показывая ему палку. - Только, господин кюре, у меня жена, дети, а коли на меня жалоба будет да я места лишусь, чем жить тогда?
I only have my place to live on."	Ведь меня только служба и кормит.
"I, too, should be sorry enough to lose mine," answered the good cur?, with increasing emotion in his voice.	- Мне тоже было бы очень жаль лишиться прихода, - отвечал честный кюре прерывающимся от волнения голосом.
"What a difference!" answered the jailer keenly.	- Эка сравнили! - живо откликнулся сторож.
"As for you, M. le cur?, we all know that you have eight hundred francs a year, good solid money."	- У вас, господин кюре, - это все знают -восемьсот ливров ренты да кусочек землицы собственной.
Such were the facts which, commented upon and exaggerated in twenty different ways, had been agitating for the last two days all the odious passions of the little town of Verri?res.	Вот какие происшествия, преувеличенные, переиначенные на двадцать ладов, разжигали последние два дня всяческие злобные страсти в маленьком городке Верьере.
At the present time they served as the text for the little discussion which M. de R?nal was having with his wife.	Они же сейчас были предметом маленькой размолвки между г-ном де Реналем и его супругой.
He had visited the cur? earlier in the morning accompanied by M. Valenod, the director of the workhouse, in order to convey their most emphatic displeasure.	Утром г-н де Реналь вместе с г-ном Вально, директором дома призрения, явился к кюре, чтобы выразить ему свое живейшее неудовольствие.
M. Ch?lan had no protector, and felt all the weight of their words.	У г-на Шелана не было никаких покровителей; он почувствовал, какими последствиями грозит ему этот разговор.
"Well, gentlemen, I shall be the third cur? of eighty years of age who has been turned out in this district.	- Ну что ж, господа, по-видимому, я буду третьим священником, которому в восьмидесятилетнем возрасте откажут от места в этих краях.
I have been here for fifty-six years. I have baptized nearly all the inhabitants of the town, which was only a hamlet when I came to it.	Я здесь уже пятьдесят шесть лет; я крестил почти всех жителей этого города, который был всего-навсего поселком, когда я сюда приехал.
Every day I marry young people whose grandparents I have married in days gone by.	Я каждый день венчаю молодых людей, как когда-то венчал их дедов.
Verri?res is my family, but I said to myself when I saw the stranger, 'This man from Paris may as a matter of fact be a Liberal, there are only too many of them about, but what harm can he do to our poor and to our prisoners?'"	Верьер - моя семья, но страх покинуть его не может заставить меня ни вступить в сделку с совестью, ни руководствоваться в моих поступках чем-либо, кроме нее. Когда я увидел этого приезжего, я сказал себе: "Может быть, этот парижанин и вправду либерал - их теперь много развелось, - но что он может сделать дурного нашим беднякам или узникам?"
The reproaches of M. de R?nal, and above all, those of M. Valenod, the director of the workhouse, became more and more animated.	Однако упреки г-на де Реналя, а в особенности г-на Вально, директора дома призрения, становились все более обидными.

"Well, gentlemen, turn me out then," the old cur? exclaimed in a trembling voice;	- Ну что ж, господа, отнимите у меня приход! -воскликнул старик кюре дрожащим голосом.
"I shall still continue to live in the district.	- Я все равно не покину этих мест.
As you know, I inherited forty-eight years ago a piece of land that brings in eight hundred francs a year; I shall live on that income.	Все знают, что сорок восемь лет тому назад я получил в наследство маленький участок земли, который приносит мне восемьсот ливров; на это я и буду жить.
I do not save anything out of my living, gentlemen; and that is perhaps why, when you talk to me about it, I am not particularly frightened."	Я ведь, господа, никаких побочных сбережений на своей службе не делаю, и, может быть, потому-то я и не пугаюсь, когда мне грозят, что меня уволят.
M. de R?nal always got on very well with his wife, but he did not know what to answer when she timidly repeated the phrase of M. le cur?,	Господин де Реналь жил со своей супругой очень дружно, но, не зная, что ответить на ее вопрос, когда она робко повторила:
"What harm can this Paris gentleman do the prisoners?" He was on the point of quite losing his temper when she gave a cry.	"А что же дурного может сделать этот парижанин нашим узникам?" - он уже готов был вспылить, как вдруг она вскрикнула.
Her second son had mounted the parapet of the terrace wall and was running along it, although the wall was raised to a height of more than twenty feet above the vineyard on the other side.	Ее второй сын вскочил на парапет и побежал по нему, хотя стена эта возвышалась более чем на двадцать футов над виноградником, который тянулся по другую ее сторону.
The fear of frightening her son and making him fall prevented Madame de R?nal speaking to him.	Боясь, как бы ребенок, испугавшись, не упал, г-жа де Реналь не решалась его окликнуть.
But at last the child, who was smiling at his own pluck, looked at his mother, saw her pallor, jumped down on to the walk and ran to her.	Наконец мальчик, который весь сиял от своего удальства, оглянулся на мать и, увидев, что она побледнела, соскочил с парапета и подбежал к ней.
He was well scolded.	Его как следует отчитали.
This little event changed the course of the conversation.	Это маленькое происшествие заставило супругов перевести разговор на другой предмет.
"I really mean to take Sorel, the son of the sawyer, into the house," said M. de R?nal; "he will look after the children, who are getting too naughty for us to manage.	- Я все-таки решил взять к себе этого Сореля, сына лесопильщика, - сказал г-н де Реналь. - Он будет присматривать за детьми, а то они стали что-то уж слишком резвы.
He is a young priest, or as good as one, a good Latin scholar, and will make the children get on. According to the cur?, he has a steady character.	Это молодой богослов, почти что священник; он превосходно знает латынь и сумеет заставить их учиться; кюре говорит, что у него твердый характер.
I will give him three hundred francs a year and his board.	Я дам ему триста франков жалованья и стол.
I have some doubts as to his morality, for he used to be the favourite of that old Surgeon-Major, Member of the Legion of Honour, who went to board with the Sorels, on the pretext that he was their cousin.	У меня были некоторые сомнения насчет его добронравия, - ведь он был любимчиком этого старика лекаря, кавалера ордена Почетного Легиона, который, воспользовавшись предлогом, будто он какой-то родственник Сореля, явился к ним да так и остался жить на их хлебах.

It is quite possible that that man was really simply a secret agent of the Liberals. He said that the mountain air did his asthma good, but that is something which has never been proved.	А ведь очень возможно, что этот человек был, в сущности, тайным агентом либералов; он уверял, будто наш горный воздух помогает ему от астмы, но ведь кто его знает?
He has gone through all Buonaparte's campaigns in Italy, and had even, it was said, voted against the Empire in the plebiscite.	Он с Бонапартом проделал все итальянские кампании, и говорят, даже когда голосовали за империю, написал "нет".
This Liberal taught the Sorel boy Latin, and left him a number of books which he had brought with him.	Этот либерал обучал сына Сореля и оставил ему множество книг, которые привез с собой.
Of course, in the ordinary way, I should have never thought of allowing a carpenter's son to come into contact with our children, but the cur? told me, the very day before the scene which has just estranged us for ever, that Sorel has been studying theology for three years with the intention of entering a seminary. He is, consequently, not a Liberal, and he certainly is a good Latin scholar.	Конечно, мне бы и в голову не пришло взять к детям сына плотника, но как раз накануне этой истории, из-за которой я теперь навсегда поссорился с кюре, он говорил мне, что сын Сореля вот уже три года, как изучает богословие и собирается поступить в семинарию, - значит, он не либерал, а кроме того, он латинист.
"This arrangement will be convenient in more than one way," continued M. de R?nal, looking at his wife with a diplomatic air.	- Но тут есть и еще некоторые соображения, -продолжал г-н де Реналь, поглядывая на свою супругу с видом дипломата.
"That Valenod is proud enough of his two fine Norman horses which he has just bought for his carriage, but he hasn't a tutor for his children."	- Господин Вально страх как гордится, что приобрел пару прекрасных нормандок для своего выезда. А вот гувернера у его детей нет.
"He might take this one away from us."	- Он еще может у нас его перехватить.
"You approve of my plan, then?" said M. de R?nal, thanking his wife with a smile for the excellent idea which she had just had.	- Значит, ты одобряешь мой проект, - подхватил г-н де Реналь, отблагодарив улыбкой свою супругу за прекрасную мысль, которую она только что высказала.
"Well, that's settled."	- Так, значит, решено.
"Good gracious, my dear, how quickly you make up your mind!"	- Ах, боже мой, милый друг, как у тебя все скоро решается.
"It is because I'm a man of character, as the cur? found out right enough.	- Потому что я человек с характером, да и наш кюре теперь в этом убедится.
Don't let us deceive ourselves; we are surrounded by Liberals in this place.	Нечего себя обманывать - мы здесь со всех сторон окружены либералами.
All those cloth merchants are jealous of me, I am certain of it; two or three are becoming rich men.	Все эти мануфактурщики мне завидуют, я в этом уверен; двое-трое из них уже пробрались в толстосумы.
Well, I should rather fancy it for them to see M. de R?nal's children pass along the street as they go out for their walk, escorted by their tutor.	Ну так вот, пусть они посмотрят, как дети господина де Реналя идут на прогулку под наблюдением своего гувернера.
It will impress people.	Это им внушит кое-что.
My grandfather often used to tell us that he had a tutor when he was young.	Дед мой частенько нам говорил, что у него в детстве всегда был гувернер.
It may run me into a hundred crowns, but that ought to be looked upon as an expense necessary for keeping up our position."	Это обойдется мне примерно в сотню экю, но при нашем положении этот расход необходим для поддержания престижа.

This sudden resolution left Madame de R?nal quite pensive.	Это внезапное решение заставило г-жу де Реналь призадуматься.
She was a big, well-made woman, who had been the beauty of the country, to use the local expression.	Г-жа де Реналь, высокая, статная женщина, слыла когда-то, как говорится, первой красавицей на всю округу.
She had a certain air of simplicity and youthfulness in her deportment.	В ее облике, в манере держаться было что-то простодушное и юное.
This naive grace, with its innocence and its vivacity, might even have recalled to a Parisian some suggestion of the sweets he had left behind him.	Эта наивная грация, полная невинности и живости, могла бы, пожалуй, пленить парижанина какой-то скрытой пылкостью.
If she had realised this particular phase of her success, Madame de R?nal would have been quite ashamed of it.	Но если бы г-жа де Реналь узнала, что она может произвести впечатление подобного рода, она бы сгорела со стыда.
All coquetry, all affectation, were absolutely alien to her temperament.	Сердце ее было чуждо всякого кокетства или притворства.
M. Valenod, the rich director of the workhouse, had the reputation of having paid her court, a fact which had cast a singular glamour over her virtue; for this M. Valenod, a big young man with a square, sturdy frame, florid face, and big, black whiskers, was one of those coarse, blustering, and noisy people who pass in the provinces for a "fine man."	Поговаривали, что г-н Вально, богач, директор дома призрения, ухаживал за ней, но без малейшего успеха, что снискало громкую славу ее добродетели, ибо г-н Вально, рослый мужчина в цвете лет, могучего телосложения, с румяной физиономией и пышными черными бакенбардами, принадлежал именно к тому сорту грубых, дерзких и шумливых людей, которых в провинции называют "красавец мужчина".
Madame de R?nal, who had a very shy, and apparently a very uneven temperament, was particularly shocked by M. Valenod's lack of repose, and by his boisterous loudness.	Г-жа де Реналь, существо очень робкое, обладала, по-видимому, крайне неровным характером, и ее чрезвычайно раздражали постоянная суетливость и оглушительные раскаты голоса г-на Вально.
Her aloofness from what, in the Verri?res' jargon, was called "having a good time," had earned her the reputation of being very proud of her birth.	А так как она уклонялась от всего того, что зовется в Верьере весельем, о ней стали говорить, что она слишком чванится своим происхождением.
In fact, she never thought about it, but she had been extremely glad to find the inhabitants of the town visit her less frequently.	У нее этого и в мыслях не было, но она была очень довольна, когда жители городка стали бывать у нее реже.
We shall not deny that she passed for a fool in the eyes of their good ladies because she did not wheedle her husband, and allowed herself to miss the most splendid opportunities of getting fine hats from Paris or Besan?on.	Не будем скрывать, что в глазах местных дам она слыла дурочкой, ибо не умела вести никакой политики по отношению к своему мужу и упускала самые удобные случаи заставить его купить для нее нарядную шляпку в Париже или Безансоне.
Provided she was allowed to wander in her beautiful garden, she never complained.	Только бы ей никто не мешал бродить по ее чудесному саду, - больше она ни о чем не просила.
She was a na?ve soul, who had never educated herself up to the point of judging her husband and confessing to herself that he bored her.	Это была простая душа: у нее никогда даже не могло возникнуть никаких притязаний судить о своем муже или признаться самой себе, что ей с ним скучно.

She supposed, without actually formulating the thought, that there was no greater sweetness in the relationship between husband and wife than she herself had experienced.	Она считала, - никогда, впрочем, не задумываясь над этим, - что между мужем и женой никаких других, более нежных отношений и быть не может.
She loved M. de R?nal most when he talked about his projects for their children. The elder he had destined for the army, the second for the law, and the third for the Church.	Она больше всего любила г-на де Реналя, когда он рассказывал ей о своих проектах относительно детей, из которых он одного прочил в военные, другого в чиновника, а третьего в служители церкви.
To sum up, she found M. de R?nal much less boring than all the other men of her acquaintance.	В общем она находилась - а де Реналя гораздо менее скучным, чем всех прочих мужчин, которые у них бывали.
This conjugal opinion was quite sound.	Это было разумное мнение супруги.
The Mayor of Verri?res had a reputation for wit, and above all, a reputation for good form, on the strength of half-a-dozen "chestnuts" which he had inherited from an uncle.	Мэр Верьера обязан был своей репутацией остроумного человека, а в особенности человека хорошего тона, полдюжине шуток, доставшихся ему по наследству от дядюшки.
Old Captain de R?nal had served, before the Revolution, in the infantry regiment of M. the Duke of Orleans, and was admitted to the Prince's salons when he went to Paris.	Старый капитан де Реналь до революции служил в пехотном полку его светлости герцога Орлеанского и, когда бывал в Париже, пользовался привилегией посещать наследного принца в его доме.
He had seen Madame de Montesson, the famous Madame de Genlis, M. Ducret, the inventor, of the Palais-Royal.	Там довелось ему видеть г-жу де Монтессон, знаменитую г-жу де Жанлис, г-на Дюкре, палерояльского изобретателя.
These personages would crop up only too frequently in M. de R?nal's anecdotes.	Все эти персонажи постоянно фигурировали в анекдотах г-на де Реналя.
He found it, however, more and more of a strain to remember stories which required such delicacy in the telling, and for some time past it had only been on great occasions that he would trot out his anecdotes concerning the House of Orleans.	Но мало-помалу искусство облекать в приличную форму столь щекотливые и ныне забытые подробности стало для него трудным делом, и с некоторых пор он только в особо торжественных случаях прибегал к анекдотам из жизни герцога Орлеанского.
As, moreover, he was extremely polite, except on money matters, he passed, and justly so, for the most aristocratic personage in Verri?res.	Так как, помимо всего прочего, он был человек весьма учтивый, исключая, разумеется, те случаи, когда речь шла о деньгах, то он и считался по справедливости самым большим аристократом в Верьере.
CHAPTER IV	IV
A FATHER AND A SON	ОТЕЦ И СЫН
E sara mia colpa Se cosi ??	E sar? mia colpa, se cosi ??
-Machiavelli.	Machiauelli
"My wife really has a head on her shoulders," said the mayor of Verri?res at six o'clock the following morning, as he went down to the saw-mill of Father Sorel.	"Нет, жена моя действительно умница, - говорил себе на другой день в шесть часов утра верьерский мэр, спускаясь к лесопилке папаши Сореля.

"It had never occurred to me that if I do not take little Abb? Sorel, who, they say, knows Latin like an angel, that restless spirit, the director of the workhouse, might have the same idea and snatch him away from me, though of course I told her that it had, in order to preserve my proper superiority.	- Хоть я и сам поднял об этом разговор, чтобы сохранить, как оно и надлежит, свое превосходство, но мне и в голову не приходило, что если я не возьму этого аббатика Сореля, который, говорят, знает латынь, как ангел господень, то директор дома призрения - вот уж поистине неугомонная душа - может не хуже меня возыметь ту же самую мысль и перехватить его у меня.
And how smugly, to be sure, would he talk about his children's tutor!... The question is, once the tutor's mine, shall he wear the cassock?"	А уж каким самодовольным тоном стал бы он говорить о гувернере своих детей... Ну, а если я заполучу этого гувернера, в чем же он у меня будет ходить, в сутане?"
M. de R?nal was absorbed in this problem when he saw a peasant in the distance, a man nearly six feet tall, who since dawn had apparently been occupied in measuring some pieces of wood which had been put down alongside the Doubs on the towing-path.	Господин де Реналь пребывал на этот счет в глубокой нерешительности, но тут он увидел издалека высокого, чуть ли не в сажень ростом крестьянина, который трудился с раннего утра, меряя громадные бревна, сложенные по берегу Ду, на самой дороге к рынку.
The peasant did not look particularly pleased when he saw M. the Mayor approach, as these pieces of wood obstructed the road, and had been placed there in breach of the rules.	Крестьянин, по-видимому, был не очень доволен, увидя приближающегося мэра, так как громадные бревна загромождали дорогу, а лежать им в этом месте не полагалось.
Father Sorel (for it was he) was very surprised, and even more pleased at the singular offer which M. de R?nal made him for his son Julien.	Папаша Сорель - ибо это был не кто иной, как он, - чрезвычайно удивился, а еще более обрадовался необыкновенному предложению, с которым г-н де Реналь обратился к нему относительно его сына Жюльена.
None the less, he listened to it with that air of sulky discontent and apathy which the subtle inhabitants of these mountains know so well how to assume.	Однако он выслушал его с видом мрачного недовольства и полнейшего равнодушия, которым так искусно прикрывается хитрость уроженцев здешних гор.
Slaves as they have been since the time of the Spanish Conquest, they still preserve this feature, which is also found in the character of the Egyptian fellah. Sorel's answer was at first simply a long-winded recitation of all the formulas of respect which he knew by heart.	Рабы во времена испанского ига, они еще до сих пор не утратили этой черты египетского феллаха. Папаша Сорель ответил сперва длинной приветственной фразой, состоящей из набора всевозможных почтительных выражений, которые он знал наизусть.
While he was repeating these empty words with an uneasy smile, which accentuated all the natural disingenuousness, if not, indeed, knavishness of his physiognomy, the active mind of the old peasant tried to discover what reason could induce so important a man to take into his house his good-for-nothing of a son.	В то время как он бормотал эти бессмысленные слова, выдавив на губах кривую усмешку, которая еще больше подчеркивала коварное и слегка плутовское выражение его физиономии, деловитый ум старого крестьянина старался доискаться, чего это ради такому важному человеку могло прийти в голову взять к себе его дармоеда-сына.
He was very dissatisfied with Julien, and it was for Julien that M. de R?nal offered the undreamt-of salary of 300 fcs. a year, with board and even clothing.	Он был очень недоволен Жюльеном, а вот за него-то как раз г-н де Реналь нежданно-негаданно предлагал ему триста франков в год со столом и даже с одеждой.

This latter claim, which Father Sorel had had the genius to spring upon the mayor, had been granted with equal suddenness by M. de R?nal.	Это последнее условие, которое сразу догадался выдвинуть папаша Сорель, тоже было принято г-ном де Реналем.
This demand made an impression on the mayor.	Мэр был потрясен этим требованием.
It is clear, he said to himself, that since Sorel is not beside himself with delight over my proposal, as in the ordinary way he ought to be, he must have had offers made to him elsewhere, and whom could they have come from, if not from Valenod.	"Если Сорель не чувствует себя облагодетельствованным и, по-видимому, не в таком уж восторге от моего предложения, как, казалось бы, следовало ожидать, значит, совершенно ясно, - говорил он себе, - что к нему уже обращались с таким предложением; а кто же еще мог это сделать, кроме Вально?"
It was in vain that M. de R?nal pressed Sorel to clinch the matter then and there. The old peasant, astute man that he was, stubbornly refused to do so. He wanted, he said, to consult his son, as if in the provinces, forsooth, a rich father consulted a penniless son for any other reason than as a mere matter of form.	Тщетно г-н де Реналь добивался от Сореля последнего слова, чтобы тут же покончить с делом; лукавство старого крестьянина делало его упрямым: ему надобно, говорил он, потолковать с сыном; да слыханное ли это дело в провинции, чтобы богатый отец советовался с сыном, у которого ни гроша за душой? Разве уж просто так, для вида.
A water saw-mill consists of a shed by the side of a stream.	Водяная лесопилка представляет собой сарай, который строят на берегу ручья.
The roof is supported by a framework resting on four large timber pillars.	Крыша его опирается на стропила, которые держатся на четырех толстых столбах.
A saw can be seen going up and down at a height of eight to ten feet in the middle of the shed, while a piece of wood is propelled against this saw by a very simple mechanism.	На высоте восьми или десяти футов посреди сарая ходит вверх и вниз пила, а к ней при помощи очень несложного механизма подвигается бревно.
It is a wheel whose motive-power is supplied by the stream, which sets in motion this double piece of mechanism, the mechanism of the saw which goes up and down, and the mechanism which gently pushes the piece of wood towards the saw, which cuts it up into planks.	Ручей вертит колесо, и оно приводит в движение весь этот двойной механизм: тот, что поднимает и опускает пилу, и тот, что тихонько подвигает бревна к пиле, которая распиливает их, превращая в доски.
Approaching his workshop, Father Sorel called Julien in his stentorian voice; nobody answered.	Подходя к своей мастерской, папаша Сорель зычным голосом кликнул Жюльена - никто не отозвался.
He only saw his giant elder sons, who, armed with heavy axes, were cutting up the pine planks which they had to carry to the saw.	Он увидел только своих старших сыновей, настоящих исполинов, которые, взмахивая тяжелыми топорами, обтесывали еловые стволы, готовя их для распилки.
They were engrossed in following exactly the black mark traced on each piece of wood, from which every blow of their axes threw off enormous shavings.	Стараясь тесать вровень с черной отметиной, проведенной по стволу, они каждым ударом топора отделяли огромные щепы.
They did not hear their father's voice.	Они не слыхали, как кричал отец.
The latter made his way towards the shed. He entered it and looked in vain for Julien in the place where he ought to have been by the side of the saw.	Он подошел к сараю, но, войдя туда, не нашел Жюльена на том месте возле пилы, где ему следовало быть.

He saw him five or six feet higher up, sitting astride one of the rafters of the roof.	Он обнаружил его не сразу, пятью-шестью футами повыше.
Instead of watching attentively the action of the machinery, Julien was reading.	Жюльен сидел верхом на стропилах и, вместо того чтобы внимательно наблюдать за ходом пилы, читал книжку.
Nothing was more anti-pathetic to old Sorel. He might possibly have forgiven Julien his puny physique, ill adapted as it was to manual labour, and different as it was from that of his elder brothers; but he hated this reading mania. He could not read himself.	Ничего более ненавистного для старика Сореля быть не могло; он бы, пожалуй, даже простил Жюльену его щуплое сложение, мало пригодное для физической работы и столь не похожее на рослые фигуры старших сыновей, но эта страсть к чтению была ему отвратительна: сам он читать не умел.
It was in vain that he called Julien two or three times.	Он окликнул Жюльена два или три раза без всякого успеха.
It was the young man's concentration on his book, rather than the din made by the saw, which prevented him from hearing his father's terrible voice.	Внимание юноши было целиком поглощено книгой, и это, пожалуй, гораздо больше, чем шум пилы, помешало ему услышать громовой голос отца.
At last the latter, in spite of his age, jumped nimbly on to the tree that was undergoing the action of the saw, and from there on to the cross-bar that supported the roof.	Тогда старик, несмотря на свои годы, проворно вскочил на бревно, лежавшее под пилой, а оттуда на поперечную балку, поддерживавшую кровлю.
A violent blow made the book which Julien held, go flying into the stream; a second blow on the head, equally violent, which took the form of a box on the ears, made him lose his balance. He was on the point of falling twelve or fifteen feet lower down into the middle of the levers of the running machinery which would have cut him to pieces, but his father caught him as he fell, in his left hand.	Мощный удар вышиб книгу из рук Жюльена, и она упала в ручей; второй такой же сильный удар обрушился Жюльену на голову - он потерял равновесие и полетел бы с высоты двенадцати -пятнадцати футов под самые рычаги машины, которые размололи бы его на куски, если бы отец не поймал его левой рукой на лету.
"So that's it, is it, lazy bones! always going to read your damned books are you, when you're keeping watch on the saw?	- Ах, дармоед, ты вот так и будешь читать свои окаянные книжонки вместо того, чтобы за пилой смотреть?
You read them in the evening if you want to, when you go to play the fool at the cur?'s, that's the proper time."	Вечером можешь читать, когда пойдешь небо коптить к кюре, - там и читай сколько влезет.
Although stunned by the force of the blow and bleeding profusely, Julien went back to his official post by the side of the saw.	Оглушенный ударом и весь в крови, Жюльен все-таки пошел на указанное место около пилы.
He had tears in his eyes, less by reason of the physical pain than on account of the loss of his beloved book.	Слезы навернулись у него на глаза - не столько от боли, сколько от огорчения из-за погибшей книжки, которую он страстно любил.
"Get down, you beast, when I am talking to you," the noise of the machinery prevented Julien from hearing this order.	- Спускайся, скотина, мне надо с тобой потолковать. Грохот машины опять помешал Жюльену расслышать отцовский приказ.

His father, who had gone down did not wish to give himself the trouble of climbing up on to the machinery again, and went to fetch a long fork used for bringing down nuts, with which he struck him on the shoulder.	А отец, уже стоявший внизу не желая утруждать себя и снова карабкаться наверх, схватил длинную жердь, которой сшибали орехи, и ударил ею сына по плечу.
Julien had scarcely reached the ground, when old Sorel chased him roughly in front of him and pushed him roughly towards the house.	Едва Жюльен соскочил наземь, как старик Сорель хлопнул его по спине и, грубо подталкивая, погнал к дому.
"God knows what he is going to do with me," said the young man to himself.	"Бог знает, что он теперь со мной сделает", -думал юноша.
As he passed, he looked sorrowfully into the stream into which his book had fallen, it was the one that he held dearest of all, the Memorial of St. Helena.	И украдкой он горестно поглядел на ручей, куда упала его книга, - это была его самая любимая книга: "Мемориал Святой Елены".
He had purple cheeks and downcast eyes.	Щеки у него пылали; он шел, не поднимая глаз.
He was a young man of eighteen to nineteen years old, and of puny appearance, with irregular but delicate features, and an aquiline nose.	Это был невысокий юноша лет восемнадцати или девятнадцати, довольно хрупкий на вид, с неправильными, но тонкими чертами лица и точеным, с горбинкой носом.
The big black eyes which betokened in their tranquil moments a temperament at once fiery and reflective were at the present moment animated by an expression of the most ferocious hate.	Большие черные глаза, которые в минуты спокойствия сверкали мыслью и огнем, сейчас горели самой лютой ненавистью.
Dark chestnut hair, which came low down over his brow, made his forehead appear small and gave him a sinister look during his angry moods.	Темно-каштановые волосы росли так низко, что почти закрывали лоб, и от этого, когда он сердился, лицо казалось очень злым.
It is doubtful if any face out of all the innumerable varieties of the human physiognomy was ever distinguished by a more arresting individuality.	Среди бесчисленных разновидностей человеческих лиц вряд ли можно найти еще одно такое лицо, которое отличалось бы столь поразительным своеобразием.
A supple well-knit figure, indicated agility rather than strength.	Стройный и гибкий стан юноши говорил скорее о ловкости, чем о силе.
His air of extreme pensiveness and his great pallor had given his father the idea that he would not live, or that if he did, it would only be to be a burden to his family.	С самых ранних лет его необыкновенно задумчивый вид и чрезвычайная бледность наводили отца на мысль, что сын его не жилец на белом свете, а если и выживет, то будет только обузой для семьи.
The butt of the whole house, he hated his brothers and his father. He was regularly beaten in the Sunday sports in the public square.	Все домашние презирали его, и он ненавидел своих братьев и отца; в воскресных играх на городской площади он неизменно оказывался в числе побитых.
A little less than a year ago his pretty face had begun to win him some sympathy among the young girls.	Однако за последний год его красивое лицо стало привлекать сочувственное внимание кое-кого из юных девиц.
Universally despised as a weakling, Julien had adored that old Surgeon-Major, who had one day dared to talk to the mayor on the subject of the plane trees.	Все относились к нему с презрением, как к слабому существу, и Жюльен привязался всем сердцем к старику полковому лекарю, который однажды осмелился высказать свое мнение господину мэру относительно платанов.

This Surgeon had sometimes paid Father Sorel for taking his son for a day, and had taught him Latin and History, that is to say the 1796 Campaign in Italy which was all the history he knew.	Этот отставной лекарь откупал иногда Жюльена у папаши Сореля на целый день и обучал его латыни и истории, то есть тому, что сам знал из истории, а это были итальянские походы 1796 года.
When he died, he had bequeathed his Cross of the Legion of Honour, his arrears of half pay, and thirty or forty volumes, of which the most precious had just fallen into the public stream, which had been diverted owing to the influence of M. the Mayor.	Умирая, он завещал мальчику свой крест Почетного Легиона, остатки маленькой пенсии и тридцать - сорок томов книг, из коих самая драгоценная только что нырнула в городской ручей, изменивший свое русло благодаря связям г-на мэра.
Scarcely had he entered the house, when Julien felt his shoulder gripped by his father's powerful hand; he trembled, expecting some blows.	Едва переступив порог дома, Жюльен почувствовал на своем плече могучую руку отца; он задрожал, ожидая, что на него вот-вот посыплются удары.
"Answer me without lying," cried the harsh voice of the old peasant in his ears, while his hand turned him round and round, like a child's hand turns round a lead soldier.	- Отвечай мне да не смей врать! - раздался у самого уха грубый крестьянский голос, и мощная рука повернула его кругом, как детская ручонка поворачивает оловянного солдатика.
The big black eyes of Julien filled with tears, and were confronted by the small grey eyes of the old carpenter, who looked as if he meant to read to the very bottom of his soul.	Большие, черные, полные слез глаза Жюльена встретились с пронизывающими серыми глазами старого плотника, которые словно старались заглянуть ему в самую душу.
CHAPTER V	V
A NEGOTIATION	СДЕЛКА
Cunctando restituit rem.-Ennius.	Cunctando restituit rem. Ennius
"Answer me without lies, if you can, you damned dog, how did you get to know Madame de R?nal?	- Отвечай мне, проклятый книгочей, да не смей врать, хоть ты без этого и не можешь, откуда ты знаешь госпожу де Реналь?
When did you speak to her?"	Когда это ты успел с ней разговориться?
"I have never spoken to her," answered Julien,	- Я никогда с ней не разговаривал, - ответил Жюльен.
"I have only seen that lady in church."	- Если я когда и видел эту даму, так только в церкви.
"You must have looked at her, you impudent rascal."	- Так, значит, ты на нее глазел, дерзкая тварь?
"Not once! you know, I only see God in church," answered Julien, with a little hypocritical air, well suited, so he thought, to keep off the parental claws.	- Никогда. Вы знаете, что в церкви я никого, кроме бога, не вижу, - добавил Жюльен, прикидываясь святошей в надежде на то, что это спасет его от побоев.
"None the less there's something that does not meet the eye," answered the cunning peasant. He was then silent for a moment.	- Нет, тут что-то да есть, - промолвил хитрый старик и на минуту умолк.
"But I shall never get anything out of you, you damned hypocrite," he went on.	- Но из тебя разве что выудишь, подлый ты ханжа?
"As a matter of fact, I am going to get rid of you, and my saw-mill will go all the better for it.	Ну, как бы там ни было, а я от тебя избавлюсь, и моей пиле это только на пользу пойдет.

You have nobbled the curate, or somebody else, who has got you a good place.	Как-то уж ты сумел обойти господина кюре или кого там другого, что они тебе отхлопотали недурное местечко.
Run along and pack your traps, and I will take you to M. de R?nal's, where you are going to be tutor to his children."	Поди собери свой скарб, и я тебя отведу к господину де Реналю. Ты у него воспитателем будешь, при детях.
"What shall I get for that?"	- А что я за это буду получать?
"Board, clothing, and three hundred francs salary."	- Стол, одежду и триста франков жалованья.
"I do not want to be a servant."	-Я не хочу быть лакеем.
"Who's talking of being a servant, you brute, do you think I want my son to be a servant?"	- Скотина! А кто тебе говорит про лакея? Да я-то что ж, хочу, что ли, чтоб у меня сын в лакеях был?
"But with whom shall I have my meals?"	- Ас кем я буду есть?
This question discomforted old Sorel, who felt he might possibly commit some imprudence if he went on talking. He burst out against Julien, flung insult after insult at him, accused him of gluttony, and left him to go and consult his other sons.	Этот вопрос озадачил старика Сореля: он почувствовал, что если будет продолжать разговор, это может довести до беды; он накинулся на Жюльена с бранью, попрекая его обжорством, и наконец оставил его и пошел посоветоваться со старшими сыновьями.
Julien saw them afterwards, each one leaning on his axe and holding counsel.	Спустя некоторое время Жюльен увидел, как они стояли все вместе, опершись на топоры, и держали семейный совет.
Having looked at them for a long time, Julien saw that he could find out nothing, and went and stationed himself on the other side of the saw in order to avoid being surprised.	Он долго смотрел на них, но, убедившись, что ему все равно не догадаться, о чем идет речь, обошел лесопилку и пристроился по ту сторону пилы, чтобы его не захватили врасплох.
He wanted to think over this unexpected piece of news, which changed his whole life, but he felt himself unable to consider the matter prudently, his imagination being concentrated in wondering what he would see in M. de R?nal's fine mansion.	Ему хотелось подумать на свободе об этой неожиданной новости, которая должна была перевернуть всю его судьбу, но он чувствовал себя сейчас неспособным ни на какую рассудительность, воображение его то и дело уносилось к тому, что ожидало его в чудесном доме г-на де Реналя.
"I must give all that up," he said to himself, "rather than let myself be reduced to eating with the servants.	"Нет, лучше отказаться от всего этого, - говорил он себе, - чем допустить, чтобы меня посадили за один стол с прислугой.
My father would like to force me to it. I would rather die.	Отец, конечно, постарается принудить меня силой; нет, лучше умереть.
I have fifteen francs and eight sous of savings. I will run away to-night; I will go across country by paths where there are no gendarmes to be feared, and in two days I shall be at Besan?on. I will enlist as a soldier there, and, if necessary, I will cross into Switzerland.	У меня накоплено пятнадцать франков и восемь су; сбегу сегодня же ночью, и через два дня, коли идти напрямик, через горы, где ни одного жандарма и в помине нет, я попаду в Безансон; там запишусь в солдаты, а не то так и в Швейцарию сбегу.
But in that case, no more advancement, it will be all up with my being a priest, that fine career which may lead to anything."	Но только тогда уж ничего впереди, никогда уж не добиться мне звания священника, которое открывает дорогу ко всему".

This abhorrence of eating with the servants was not really natural to Julien; he would have done things quite, if not more, disagreeable in order to get on.	Этот страх оказаться за одним столом с прислугой вовсе не был свойствен натуре Жюльена. Чтобы пробить себе дорогу, он пошел бы и не на такие испытания.
He derived this repugnance from the Confessions of Rousseau.	Он почерпнул это отвращение непосредственно из "Исповеди" Руссо.
It was the only book by whose help his imagination endeavoured to construct the world.	Это была единственная книга, при помощи которой его воображение рисовало ему свет.
The collection of the Bulletins of the Grand Army, and the Memorial of St. Helena completed his Koran.	Собрание реляций великой армии и "Мемориал Святой Елены" - вот три книги, в которых заключался его Коран.
He would have died for these three works.	Он готов был на смерть пойти за эти три книжки.
He never believed in any other.	Никаким другим книгам он не верил.
To use a phrase of the old Surgeon-Major, he regarded all the other books in the world as packs of lies, written by rogues in order to get on.	Со слов старого полкового лекаря он считал, что все остальные книги на свете - сплошное вранье, и написаны они пройдохами, которым хотелось выслужиться.
Julien possessed both a fiery soul and one of those astonishing memories which are so often combined with stupidity.	Одаренный пламенной душой, Жюльен обладал еще изумительной памятью, которая нередко бывает и у дураков.
In order to win over the old cur? Ch?lan, on whose good grace he realized that his future prospects depended, he had learnt by heart the New Testament in Latin.	Чтобы завоевать сердце старого аббата Шелана, от которого, как он ясно видел, зависело все его будущее, он выучил наизусть по-латыни весь Новый завет; он выучил таким же образом и книгу
He also knew M. de Maistre's book on The Pope, and believed in one as little as he did in the other.	"О папе" де Местра, одинаково не веря ни той, ни другой.
Sorel and his son avoided talking to each other to-day as though by mutual consent.	Словно по обоюдному согласию, Сорель и его сын не заговаривали больше друг с другом в течение этого дня.
In the evening Julien went to take his theology lesson at the cur?'s, but he did not consider that it was prudent to say anything to him about the strange proposal which had been made to his father.	К вечеру Жюльен отправился к кюре на урок богословия; однако он решил не поступать опрометчиво и ничего не сказал ему о том необыкновенном предложении, которое сделали его отцу.
"It is possibly a trap," he said to himself,	"А вдруг это какая-нибудь ловушка? - говорил он себе.
"I must pretend that I have forgotten all about it."	- Лучше сделать вид, что я просто забыл об этом".
Early next morning, M. de R?nal had old Sorel summoned to him. He eventually arrived, after keeping M. de R?nal waiting for an hour-and-a-half, and made, as he entered the room, a hundred apologies interspersed with as many bows.	На другой день рано утром г-н де Реналь послал за стариком Сорелем, и тот, заставив подождать себя часок-другой, наконец явился и, еще не переступив порога, стал отвешивать поклоны и рассыпаться в извинениях.

After having run the gauntlet of all kinds of objections, Sorel was given to understand that his son would have his meals with the master and mistress of the house, and that he would eat alone in a room with the children on the days when they had company.	После долгих выспрашивании обиняками Сорель убедился, что его сын будет обедать с хозяином и с хозяйкой, а в те дни, когда у них будут гости, - в отдельной комнате с детьми.
The more clearly Sorel realized the genuine eagerness of M. the Mayor, the more difficulties he felt inclined to raise. Being moreover full of mistrust and astonishment, he asked to see the room where his son would sleep.	Видя, что господину мэру прямо-таки не терпится заполучить к себе его сына, изумленный и преисполненный недоверия Сорель становился все более и более придирчивым и, наконец, потребовал, чтобы ему показали комнату, где будет спать его сын.
It was a big room, quite decently furnished, into which the servants were already engaged in carrying the beds of the three children.	Это оказалась большая, очень прилично обставленная комната, и как раз при них туда уже перетаскивали кроватки троих детей.
This circumstance explained a lot to the old peasant. He asked immediately, with quite an air of assurance, to see the suit which would be given to his son.	Обстоятельство это словно что-то прояснило для старого крестьянина; он тотчас же с уверенностью потребовал, чтобы ему показали одежду, которую получит его сын.
M. de R?nal opened his desk and took out one hundred francs.	Г-н де Реналь открыл бюро и вынул сто франков.
"Your son will go to M. Durand, the draper, with this money and will get a complete black suit."	- Вот деньги: пусть ваш сын сходит к господину Дюрану, суконщику, и закажет себе черную пару.
"And even supposing I take him away from you," said the peasant, who had suddenly forgotten all his respectful formalities, "will he still keep this black suit?"	- А коли я его от вас заберу, - сказал крестьянин, вдруг позабыв все свои почтительные ужимки, -эта одежда ему останется?
"Certainly!"	- Конечно.
"Well," said Sorel, in a drawling voice, "all that remains to do is to agree on just one thing, the money which you will give him."	- Ну, так, - медленно протянул Сорель. - Теперь, значит, нам остается столковаться только об одном: сколько жалованья вы ему положите.
"What!" exclaimed M. de R?nal, indignantly, "we agreed on that yesterday. I shall give him three hundred francs, I think that is a lot, and probably too much."	- То есть как? - воскликнул г-н де Реналь. - Мы же покончили с этим еще вчера: я даю ему триста франков; думаю, что этого вполне достаточно, а может быть, даже и многовато.
"That is your offer and I do not deny it," said old Sorel, speaking still very slowly; and by a stroke of genius which will only astonish those who do not know the Franche-Comt? peasants, he fixed his eyes on M. de R?nal and added, "We shall get better terms elsewhere."	- Вы так предлагали, я с этим не спорю, - еще медленнее промолвил старик Сорель и вдруг с какой-то гениальной прозорливостью, которая может удивить только того, кто не знает наших франшконтейских крестьян, добавил, пристально глядя на г-на де Реналя: - В другом месте мы найдем и получше.
The Mayor's face exhibited the utmost consternation at these words.	При этих словах лицо мэра перекосилось.
He pulled himself together however and after a cunning conversation of two hours' length, where every single word on both sides was carefully weighed, the subtlety of the peasant scored a victory over the subtlety of the rich man, whose livelihood was not so dependent on his faculty of cunning.	Но он тот час же овладел собой, и, наконец, после весьма мудреного разговора, который занял добрых два часа и где ни одного слова не было сказано зря, крестьянская хитрость взяла верх над хитростью богача, который ведь не кормится ею.

All the numerous stipulations which were to regulate Julien's new existence were duly formulated. Not only was his salary fixed at four hundred francs, but they were to be paid in advance on the first of each month.	Все многочисленные пункты, которыми определялось новое существование Жюльена, были твердо установлены; жалованье его не только было повышено до четырехсот франков в год, но его должны были платить вперед, первого числа каждого месяца.
"Very well, I will give him thirty-five francs," said M. de R?nal.	- Ладно. Я дам ему тридцать пять франков, -сказал г-н де Реналь.
"I am quite sure," said the peasant, in a fawning voice, "that a rich, generous man like the M. mayor would go as far as thirty-six francs, to make up a good round sum."	- Для круглого счета такой богатый и щедрый человек, как господин наш мэр, - угодливо подхватил старик, - уж не поскупится дать и тридцать шесть франков.
"Agreed!" said M. de R?nal, "but let this be final."	- Хорошо, - сказал г-н де Реналь, - но на этом и кончим.
For the moment his temper gave him a tone of genuine firmness.	Гнев, охвативший его, придал на сей раз его голосу нужную твердость.
The peasant saw that it would not do to go any further.	Сорель понял, что нажимать больше нельзя.
Then, on his side, M. de R?nal managed to score.	И тут же перешел в наступление г-н де Реналь.
He absolutely refused to give old Sorel, who was very anxious to receive it on behalf of his son, the thirty-six francs for the first month.	Он ни в коем случае не соглашался отдать эти тридцать шесть франков за первый месяц старику Сорелю, которому очень хотелось получить их за сына.
It had occurred to M. de R?nal that he would have to tell his wife the figure which he had cut throughout these negotiations.	У г-на де Реналя между тем мелькнула мысль, что ведь ему придется рассказать жене, какую роль он вынужден был играть в этой сделке.
"Hand me back the hundred francs which I gave you," he said sharply.	- Верните мне мои сто франков, которые я вам дал, - сказал он с раздражением.
"M. Durand owes me something, I will go with your son to see about a black cloth suit."	- Господин Дюран мне кое-что должен. Я сам пойду с вашим сыном и возьму ему сукна на костюм.
After this manifestation of firmness, Sorel had the prudence to return to his respectful formulas; they took a good quarter of an hour.	После этого резкого выпада Сорель счел благоразумным рассыпаться в заверениях почтительности; на это ушло добрых четверть часа.
Finally, seeing that there was nothing more to be gained, he took his leave.	В конце концов, видя, что больше уж ему ничего не выжать, он, кланяясь, пошел к выходу.
He finished his last bow with these words:	Последний его поклон сопровождался словами:
"I will send my son to the Ch?teau."	- Я пришлю сына в замок.
The Mayor's officials called his house by this designation when they wanted to humour him.	Так горожане, опекаемые г-ном мэром, называли его дом, когда хотели угодить ему.
When he got back to his workshop, it was in vain that Sorel sought his son.	Вернувшись к себе на лесопилку, Сорель, как ни старался, не мог найти сына.
Suspicious of what might happen, Julien had gone out in the middle of the night.	Полный всяческих опасений и не зная, что из всего этого получится, Жюльен ночью ушел из дому.

He wished to place his Cross of the Legion of Honour and his books in a place of safety. He had taken everything to a young wood-merchant named Fouqu?, who was a friend of his, and who lived in the high mountain which commands Verri?res.	Он решил спрятать в надежное место свои книги и свой крест Почетного Легиона и отнес все это к своему приятелю Фуке, молодому лесоторговцу, который жил высоко в горах, возвышавшихся над Верьером.
"God knows, you damned lazy bones," said his father to him when he re-appeared, "if you will ever be sufficiently honourable to pay me back the price of your board which I have been advancing to you for so many years.	Как только он появился, отец заорал на него: - Ах ты, проклятый лентяй! Хватит ли у тебя совести перед богом заплатить мне хоть за кормежку, на которую я для тебя тратился столько лет?
Take your rags and clear out to M. the Mayor's."	Забирай свои лохмотья и марш к господину мэру.
Julien was astonished at not being beaten and hastened to leave.	Жюльен, удивляясь, что его не поколотили, поторопился уйти.
He had scarcely got out of sight of his terrible father when he slackened his pace.	Но, едва скрывшись с глаз отца, он замедлил шаг.
He considered that it would assist the r?le played by his hypocrisy to go and say a prayer in the church.	Он решил, что ему следует подкрепиться в своем ханжестве и для этого неплохо было бы зайти в церковь.
The word hypocrisy surprises you?	Вас удивляет это слово?
The soul of the peasant had had to go through a great deal before arriving at this horrible word.	Но прежде чем он дошел до этого ужасного слова, душе юного крестьянина пришлось проделать немалый путь.
Julien had seen in the days of his early childhood certain Dragoons of the 6th with long white cloaks and hats covered with long black plumed helmets who were returning from Italy, and tied up their horses to the grilled window of his father's house. The sight had made him mad on the military profession.	С самого раннего детства, после того как он однажды увидал драгун из шестого полка в длинных белых плащах, с черногривыми касками на головах - драгуны эти возвращались из Италии, и лошади их стояли у коновязи перед решетчатым окошком его отца, - Жюльен бредил военной службой.
Later on he had listened with ecstasy to the narrations of the battles of Lodi, Arcola and Rivoli with which the old surgeon-major had regaled him. He observed the ardent gaze which the old man used to direct towards his cross.	Потом, уже подростком, он слушал, замирая от восторга, рассказы старого полкового лекаря о битвах на мосту Лоди, Аркольском, под Риволи и замечал пламенные взгляды, которые бросал старик на свой крест.
But when Julien was fourteen years of age they commenced to build a church at Verri?res which, in view of the smallness of the town, has some claim to be called magnificent.	Когда Жюльену было четырнадцать лет, в Верьере начали строить церковь, которую для такого маленького городишки можно было назвать великолепной.
There were four marble columns in particular, the sight of which impressed Julien. They became celebrated in the district owing to the mortal hate which they raised between the Justice of the Peace and the young vicar who had been sent from Besan?on and who passed for a spy of the congregation.	У нее были четыре мраморные колонны, поразившие Жюльена; о них потом разнеслась слава по всему краю, ибо они-то и посеяли смертельную вражду между мировым судьей и молодым священником, присланным из Безансона и считавшимся шпионом иезуитского общества.
The Justice of the Peace was on the point of losing his place, so said the public opinion at any rate.	Мировой судья из-за этого чуть было не лишился места, так по крайней мере утверждали все.

Had he not dared to have a difference with the priest who went every fortnight to Besan?on; where he saw, so they said, my Lord the Bishop.	Ведь пришло же ему в голову затеять ссору с этим священником, который каждые две недели отправлялся в Безансон, где он, говорят, имел дело с самим его высокопреосвященством, епископом.
In the meanwhile the Justice of the Peace, who was the father of a numerous family, gave several sentences which seemed unjust: all these sentences were inflicted on those of the inhabitants who read the	Между тем мировой судья, человек многосемейный, вынес несколько приговоров, которые показались несправедливыми: все они были направлены против тех жителей городка, кто почитывал
"Constitutionnel."	"Конститюсьонель".
The right party triumphed.	Победа осталась за благомыслящими.
It is true it was only a question of sums of three or five francs, but one of these little fines had to be paid by a nail-maker, who was god-father to Julien.	Дело шло, в сущности, о грошовой сумме, что-то около трех или пяти франков, но одним из тех, кому пришлось уплатить этот небольшой штраф, был гвоздарь, крестный Жюльена.
This man exclaimed in his anger "What a change! and to think that for more than twenty years the Justice of the Peace has passed for an honest man."	Вне себя от ярости этот человек поднял страшный крик: "Вишь, как оно все перевернулось-то! И подумать только, что вот уже лет двадцать с лишним мирового судью все считали честным человеком!"
The Surgeon-Major, Julien's friend, died.	А полковой лекарь, друг Жюльена, к этому времени уже умер.
Suddenly Julien left off talking about Napoleon. He announced his intention of becoming a priest, and was always to be seen in his father's workshop occupied in learning by heart the Latin Bible which the cur? had lent him.	Внезапно Жюльен перестал говорить о Наполеоне: он заявил, что собирается стать священником; на лесопилке его постоянно видели с латинской библией в руках, которую ему дал кюре; он заучивал ее наизусть.
The good old man was astonished at his progress, and passed whole evenings in teaching him theology.	Добрый старик, изумленный его успехами, проводил с ним целые вечера наставляя его в богословии.
In his society Julien did not manifest other than pious sentiments.	Жюльен не позволял себе обнаруживать перед ним никаких иных чувств, кроме благочестия.
Who could not possibly guess that beneath this girlish face, so pale and so sweet, lurked the unbreakable resolution to risk a thousand deaths rather than fail to make his fortune.	Кто мог подумать, что это юное девическое личико, такое бледненькое и кроткое, таило непоколебимую решимость вытерпеть, если понадобится, любую пытку, лишь бы пробить себе дорогу!
Making his fortune primarily meant to Julien getting out of Verri?res: he abhorred his native country; everything that he saw there froze his imagination.	Пробить дорогу для Жюльена прежде всего означало вырваться из Верьера; родину свою он ненавидел. Все, что он видел здесь, леденило его воображение.
He had had moments of exultation since his earliest childhood.	С самого раннего детства с ним не раз случалось, что его вдруг мгновенно охватывало страстное воодушевление.

He would then dream with gusto of being presented one day to the pretty women of Paris. He would manage to attract their attention by some dazzling feat: why should he not be loved by one of them just as Buonaparte, when still poor, had been loved by the brilliant Madame de Beauharnais.	Он погружался в восторженные мечты о том, как его будут представлять парижским красавицам, как он сумеет привлечь их внимание каким-нибудь необычайным поступком. Почему одной из них не полюбить его? Ведь Бонапарта, когда он был еще беден, полюбила же блестящая госпожа де Богарнэ!
For many years past Julien had scarcely passed a single year of his life without reminding himself that Buonaparte, the obscure and penniless lieutenant, had made himself master of the whole world by the power of his sword.	В продолжение многих лет не было, кажется, в жизни Жюльена ни одного часа, когда бы он не повторял себе, что Бонапарт, безвестный и бедный поручик, сделался владыкой мира с помощью своей шпаги.
This idea consoled him for his misfortune, which he considered to be great, and rendered such joyful moments as he had doubly intense.	Эта мысль утешала его в его несчастьях, которые ему казались ужасными, и удваивала его радость, когда ему случалось чему-нибудь радоваться.
The building of the church and the sentences pronounced by the Justice of the Peace suddenly enlightened him. An idea came to him which made him almost mad for some weeks, and finally took complete possession of him with all the magic that a first idea possesses for a passionate soul which believes that it is original.	Постройка церкви и приговоры мирового судьи внезапно открыли ему глаза; ему пришла в голову одна мысль, с которой он носился как одержимый в течение нескольких недель, и, наконец, она завладела им целиком с той непреодолимой силой, какую обретает над пламенной душой первая мысль, которая кажется ей ее собственным открытием.
"At the time when Buonaparte got himself talked about, France was frightened of being invaded; military distinction was necessary and fashionable.	"Когда Бонапарт заставил говорить о себе, Франция трепетала в страхе перед иноплеменным нашествием; военная доблесть в то время была необходима, и она была в моде.
Nowadays, one sees priests of forty with salaries of 100,000 francs, that is to say, three times as much as Napoleon's famous generals of a division.	А теперь священник в сорок лет получает жалованья сто тысяч франков, то есть ровно в три раза больше, чем самые знаменитые генералы Наполеона.
They need persons to assist them.	Им нужны люди, которые помогали бы им в их работе.
Look at that Justice of the Peace, such a good sort and such an honest man up to the present and so old too; he sacrifices his honour through the fear of incurring the displeasure of a young vicar of thirty.	Вот, скажем, наш мировой судья: такая светлая голова, такой честный был до сих пор старик, а от страха, что может навлечь на себя неудовольствие молодого тридцатилетнего викария, он покрывает себя бесчестием!
I must be a priest."	Надо стать попом".
On one occasion, in the middle of his new-found piety (he had already been studying theology for two years), he was betrayed by a sudden burst of fire which consumed his soul.	Однажды, в разгаре своего новообретенного благочестия, когда он уже два года изучал богословие, Жюльен вдруг выдал себя внезапной вспышкой того огня, который пожирал его душу.
It was at M. Ch?lan's. The good cur? had invited him to a dinner of priests, and he actually let himself praise Napoleon with enthusiasm.	Это случилось у г-на Шелана; на одном обеде, в кругу священников, которым добряк кюре представил его как истинное чудо премудрости, он вдруг с жаром стал превозносить Наполеона.

He bound his right arm over his breast, pretending that he had dislocated it in moving a trunk of a pine-tree and carried it for two months in that painful position.	Чтобы наказать себя за это, он привязал к груди правую руку, притворившись, будто вывихнул ее, поворачивая еловое бревно, и носил ее привязанной в этом неудобном положении ровно два месяца.
After this painful penance, he forgave himself.	После кары, которую он сам себе изобрел, он простил себя.
This is the young man of eighteen with a puny physique, and scarcely looking more than seventeen at the outside, who entered the magnificent church of Verri?res carrying a little parcel under his arm.	Вот каков был этот восемнадцатилетний юноша, такой хрупкий на вид, что ему от силы можно было дать семнадцать лет, который теперь с маленьким узелком под мышкой входил под своды великолепной верьерской церкви.
He found it gloomy and deserted.	Там было темно и пусто.
All the transepts in the building had been covered with crimson cloth in celebration of a feast. The result was that the sun's rays produced an effect of dazzling light of the most impressive and religious character.	По случаю праздника все переплеты окон были затянуты темно-красной материей, благодаря чему солнечные лучи приобретали какой-то удивительный оттенок, величественный и в то же время благолепный.
Julien shuddered.	Жюльена охватил трепет.
Finding himself alone in the church, he established himself in the pew which had the most magnificent appearance. It bore the arms of M. de R?nal.	Он был один в церкви. Он уселся на скамью, которая показалась ему самой красивой: на ней был герб г-на де Реналя.
Julien noticed a piece of printed paper spread out on the stool, which was apparently intended to be read, he cast his eyes over it and saw:-"Details of the execution and the last moments of Louis Jenrel, executed at Besan?on the...."	На скамеечке для коленопреклонения Жюльен заметил обрывок печатной бумаги, словно бы нарочно положенный так, чтобы его прочли. Жюльен поднес его к глазам и увидал: "Подробности казни и последних минут жизни Людовика Женреля, казненного в Безансоне сего ...?"
The paper was torn.	Бумажка была разорвана.
The two first words of a line were legible on the back, they were,	На другой стороне уцелели только два первых слова одной строчки, а именно.
"The First Step."	"Первый шаг?"
"Who could have put this paper there?" said Julien.	- Кто же положил сюда эту бумажку? - сказал Жюльен.
"Poor fellow!" he added with a sigh, "the last syllable of his name is the same as mine," and he crumpled up the paper.	- Ах, несчастный! - добавил он со вздохом. - А фамилия его кончается так же, как и моя... - И он скомкал бумажку.
As he left, Julien thought he saw blood near the Host, it was holy water which the priests had been sprinkling on it, the reflection of the red curtains which covered the windows made it look like blood.	Когда Жюльен выходил, ему показалось, что на земле, около кропильницы, кровь - это была разбрызганная святая вода, которую отсвет красных занавесей делал похожей на кровь.
Finally, Julien felt ashamed of his secret terror.	Наконец Жюльену стало стыдно своего тайного страха.
"Am I going to play the coward," he said to himself:	"Неужели я такой трус? - сказал он себе.
"To Arms!"	- К оружию!"

This phrase, repeated so often in the old Surgeon-Major's battle stories, symbolized heroism to Julien.	Этот призыв, так часто повторявшийся в рассказах старого лекаря, казался Жюльену героическим.
He got up rapidly and walked to M. de R?nal's house.	Он повернулся и быстро зашагал к дому г-на де Реналя.
As soon as he saw it twenty yards in front of him he was seized, in spite of his fine resolution, with an overwhelming timidity.	Однако, несмотря на всю свою великолепную решимость, едва только он увидал в двадцати шагах перед собой этот дом, как его охватила непобедимая робость.
The iron grill was open. He thought it was magnificent.	Чугунная решетчатая калитка была открыта: она показалась ему верхом великолепия.
He had to go inside.	Надо было войти в нее.
Julien was not the only person whose heart was troubled by his arrival in the house.	Но не только у Жюльена сжималось сердце оттого, что он вступал в этот дом.
The extreme timidity of Madame de R?nal was fluttered when she thought of this stranger whose functions would necessitate his coming between her and her children.	Г-жа де Реналь при ее чрезвычайной застенчивости была совершенно подавлена мыслью о том, что какой-то чужой человек, в силу своих обязанностей, всегда будет теперь стоять между нею и детьми.
She was accustomed to seeing her sons sleep in her own room.	Она привыкла к тому, что ее сыновья спят около нее, в ее комнате.
She had shed many tears that morning, when she had seen their beds carried into the apartment intended for the tutor.	Утром она пролила немало слез, когда у нее на глазах перетаскивали их маленькие кроватки в комнату, которая была предназначена для гувернера.
It was in vain that she asked her husband to have the bed of Stanislas-Xavier, the youngest, carried back into her room.	Тщетно упрашивала она мужа, чтобы он разрешил перенести обратно к ней хотя бы только кроватку самого младшего, Станислава-Ксавье.
Womanly delicacy was carried in Madame de R?nal to the point of excess.	Свойственная женщинам острота чувств у г-жи де Реналь доходила до крайности.
She conjured up in her imagination the most disagreeable personage, who was coarse, badly groomed and encharged with the duty of scolding her children simply because he happened to know Latin, and only too ready to flog her sons for their ignorance of that barbarous language.	Она уже рисовала себе отвратительного, грубого, взлохмаченного субъекта, которому разрешается орать на ее детей только потому, что он знает латынь. И за этот варварский язык он еще будет пороть ее сыновей.
CHAPTER VI	VI
ENNUI	НЕПРИЯТНОСТЬ
Non so pi? cosa son	Non so pi? cosa son,
Cosa facio.	Cosa faccio.
MOZART (Figaro).	Mozart (Figaro)

Madame de R?nal was going out of the salon by the folding window which opened on to the garden with that vivacity and grace which was natural to her when she was free from human observation, when she noticed a young peasant near the entrance gate. He was still almost a child, extremely pale, and looked as though he had been crying.	Госпожа де Реналь с живостью и грацией, которые были так свойственны ей, когда она не опасалась, что на нее кто-то смотрит, выходила из гостиной через стеклянную дверь в сад, и в эту минуту взгляд ее упал на стоявшего у подъезда молодого крестьянского паренька, совсем еще мальчика, с очень бледным, заплаканным лицом.
He was in a white shirt and had under his arm a perfectly new suit of violet frieze.	Он был в чистой белой рубахе и держал под мышкой очень опрятную курточку из лилового ратина.
The little peasant's complexion was so white and his eyes were so soft, that Madame de R?nal's somewhat romantic spirit thought at first that it might be a young girl in disguise, who had come to ask some favour of the M. the Mayor.	Лицо у этого юноши было такое белое, а глаза такие кроткие, что слегка романтическому воображению г-жи де Реналь представилось сперва, что это, быть может, молоденькая переодетая девушка, которая пришла просить о чем-нибудь господина мэра.
She took pity on this poor creature, who had stopped at the entrance of the door, and who apparently did not dare to raise its hand to the bell.	Ей стало жалко бедняжку, стоявшую у подъезда и, по-видимому, не решавшуюся протянуть руку к звонку.
Madame de R?nal approached, forgetting for the moment the bitter chagrin occasioned by the tutor's arrival.	Г-жа де Реналь направилась к ней, забыв на минуту о том огорчении, которое причиняла ей мысль о гувернере.
Julien, who was turned towards the gate, did not see her advance.	Жюльен стоял лицом к входной двери и не видел, как она подошла.
He trembled when a soft voice said quite close to his ear:	Он вздрогнул, услыхав над самым ухом ласковый голос:
"What do you want here, my child."	- Что вы хотите, дитя мое?
Julien turned round sharply and was so struck by Madame de R?nal's look, full of graciousness as it was, that up to a certain point he forgot to be nervous. Overcome by her beauty he soon forgot everything, even what he had come for.	Жюльен быстро обернулся и, потрясенный взглядом, полным участия, забыл на миг о своем смущении; он смотрел на нее, изумленный ее красотой, и вдруг забыл все на свете, забыл даже, зачем он пришел сюда.
Madame de R?nal repeated her question.	Г-жа де Реналь повторила свой вопрос.
"I have come here to be tutor, Madame," he said at last, quite ashamed of his tears which he was drying as best as he could.	- Я пришел сюда потому, что я должен здесь быть воспитателем, сударыня, - наконец вымолвил он, весь вспыхнув от стыда за свои слезы и стараясь незаметно вытереть их.
Madame de R?nal remained silent. They had a view of each other at close range. Julien had never seen a human being so well-dressed, and above all he had never seen a woman with so dazzling a complexion speak to him at all softly.	Г оспожа де Реналь от удивления не могла выговорить ни слова; они стояли совсем рядом и глядели друг на друга Жюльену еще никогда в жизни не приходилось видеть такого нарядного существа, а еще удивительнее было то, что эта женщина с белоснежным лицом говорила с ним таким ласковым голосом.
Madame de R?nal observed the big tears which had lingered on the cheeks of the young peasant, those cheeks which had been so pale and were now so pink.	Г-жа де Реналь смотрела на крупные слезы, катившиеся сначала по этим ужасно бледным, а теперь вдруг ярко зардевшимся щекам крестьянского мальчика.

Soon she began to laugh with all the mad gaiety of a young girl, she made fun of herself, and was unable to realise the extent of her happiness.	И вдруг она расхохоталась безудержно и весело. Совсем как девчонка. Она смеялась над самой собой и просто опомниться не могла от счастья.
So this was that tutor whom she had imagined a dirty, badly dressed priest, who was coming to scold and flog her children.	Как! Так вот он каков, этот гувернер! А она-то представляла себе грязного неряху-попа, который будет орать на ее детей и сечь их розгами.
"What! Monsieur," she said to him at last, "you know Latin?"	- Как, сударь, - промолвила она, наконец, - вы знаете латынь?
The word "Monsieur" astonished Julien so much that he reflected for a moment.	Это обращение "сударь" так удивило Жюльена, что он даже на минуту опешил.
"Yes, Madame," he said timidly.	- Да, сударыня, - робко ответил он.
Madame de R?nal was so happy that she plucked up the courage to say to Julien,	Госпожа де Реналь была в таком восторге, что решилась сказать Жюльену:
"You will not scold the poor children too much?"	- А вы не будете очень бранить моих мальчиков?
"I scold them!" said Julien in astonishment; "why should I?"	- Я? Бранить? - переспросил удивленный Жюльен- А почему?
"You won't, will you, Monsieur," she added after a little silence, in a soft voice whose emotion became more and more intense. "You will be nice to them, you promise me?"	- Нет, право же, сударь, - добавила она после маленькой паузы, и в голосе ее звучало все больше и больше волнения, - вы будете добры к ним, вы мне это обещаете?
To hear himself called "Monsieur" again in all seriousness by so well dressed a lady was beyond all Julien's expectations. He had always said to himself in all the castles of Spain that he had built in his youth, that no real lady would ever condescend to talk to him except when he had a fine uniform.	Услышать снова, что его совершенно всерьез называет "сударем" такая нарядная дама, - это поистине превосходило все ожидания Жюльена; какие бы воздушные замки он ни строил себе в детстве, он всегда был уверен, что ни одна знатная дама не удостоит его разговором, пока на нем не будет красоваться роскошный военный мундир.
Madame de R?nal, on her side, was completely taken in by Julien's beautiful complexion, his big black eyes, and his pretty hair, which was more than usually curly, because he had just plunged his head into the basin of the public fountain in order to refresh himself.	А г-жа де Реналь, со своей стороны, была введена в полнейшее заблуждение нежным цветом лица, большими черными глазами Жюльена и его красивыми кудрями, которые на этот раз вились еще больше обычного, потому что он по дороге, чтобы освежиться, окунул голову в бассейн городского фонтана.
She was over-joyed to find that this sinister tutor, whom she had feared to find so harsh and severe to her children, had, as a matter of fact, the timid manner of a girl.	И вдруг, к ее неописуемой радости, это воплощение девической застенчивости оказалось тем страшным гувернером, которого она, содрогаясь за своих детей, рисовала себе грубым чудовищем!
The contrast between her fears and what she now saw, proved a great event for Madame de R?nal's peaceful temperament.	Для такой безмятежной души, какою была г-жа де Реналь, столь внезапный переход от того, чего она так боялась, к тому, что она теперь увидела, был целым событием.
Finally, she recovered from her surprise. She was astonished to find herself at the gate of her own house talking in this way and at such close quarters to this young and somewhat scantily dressed man.	Наконец она пришла в себя и с удивлением обнаружила, что стоит у подъезда своего дома с этим молодым человеком в простой рубахе, и совсем рядом с ним.

"Let us go in, Monsieur," she said to him with a certain air of embarrassment.	- Идемте, сударь, - сказала она несколько смущенным тоном.
During Madame de R?nal's whole life she had never been so deeply moved by such a sense of pure pleasure. Never had so gracious a vision followed in the wake of her disconcerting fears.	Еще ни разу в жизни г-же де Реналь не случалось испытывать такого сильного волнения, вызванного столь исключительно приятным чувством, никогда еще не бывало с ней, чтобы мучительное беспокойство и страхи сменялись вдруг такой чудесной явью.
So these pretty children of whom she took such care were not after all to fall into the hands of a dirty grumbling priest.	Значит, ее хорошенькие мальчики, которых она так лелеяла, не попадут в руки грязного, сварливого попа!
She had scarcely entered the vestibule when she turned round towards Julien, who was following her trembling.	Когда она вошла в переднюю, она обернулась к Жюльену, робко шагавшему позади.
His astonishment at the sight of so fine a house proved but an additional charm in Madame de R?nal's eyes.	На лице его при виде такого роскошного дома изобразилось глубокое изумление, и от этого он показался еще милее г-же де Реналь.
She could not believe her own eyes. It seemed to her, above all, that the tutor ought to have a black suit.	Она никак не могла поверить себе, и главным образом потому, что всегда представляла себе гувернера не иначе, как в черном костюме.
"But is it true, Monsieur," she said to him, stopping once again, and in mortal fear that she had made a mistake, so happy had her discovery made her.	- Но неужели это правда, сударь? - промолвила она снова, останавливаясь и замирая от страха. (А что, если это вдруг окажется ошибкой, - а она-то так радовалась, поверив этому!
"Is it true that you know Latin?"	- Вы в самом деле знаете латынь?
These words offended Julien's pride, and dissipated the charming atmosphere which he had been enjoying for the last quarter of an hour.	Эти слова задели гордость Жюльена и вывели его из того сладостного забытья, в котором он пребывал вот уже целые четверть часа.
"Yes, Madame," he said, trying to assume an air of coldness, "I know Latin as well as the cur?, who has been good enough to say sometimes that I know it even better."	- Да, сударыня, - ответил он, стараясь принять как можно более холодный вид - Я знаю латынь не хуже, чем господин кюре, а иногда он по своей доброте даже говорит, что я знаю лучше его.
Madame de R?nal thought that Julien looked extremely wicked. He had stopped two paces from her.	Госпоже де Реналь показалось теперь, что у Жюльена очень злое лицо - он стоял в двух шагах от нее.
She approached and said to him in a whisper:	Она подошла к нему и сказала вполголоса:
"You won't beat my children the first few days, will you, even if they do not know their lessons?"	- Правда, ведь вы не станете в первые же дни сечь моих детей, даже если они и не будут знать уроков?
The softness and almost supplication of so beautiful a lady made Julien suddenly forget what he owed to his reputation as a Latinist.	Ласковый, почти умоляющий тон этой прекрасной дамы так подействовал на Жюльена, что все его намерения поддержать свою репутацию латиниста мигом улетучились.

Madame de R?nal's face was close to his own. He smelt the perfume of a woman's summer clothing, a quite astonishing experience for a poor peasant. Julien blushed extremely, and said with a sigh in a faltering voice:	Лицо г-жи де Реналь было так близко, у самого его лица, он вдыхал аромат летнего женского платья, а это было нечто столь необычайное для бедного крестьянина, что Жюльен покраснел до корней волос и пролепетал едва слышным голосом:
"Fear nothing, Madame, I will obey you in everything."	- Не бойтесь ничего, сударыня, я во всем буду вас слушаться.
It was only now, when her anxiety about her children had been relieved once and for all, that Madame de R?nal was struck by Julien's extreme beauty.	И вот только тут, в ту минуту, когда весь ее страх за детей окончательно рассеялся, г-жа де Реналь с изумлением заметила, что Жюльен необыкновенно красив.
The comparative effeminancy of his features and his air of extreme embarrassment did not seem in any way ridiculous to a woman who was herself extremely timid. The male air, which is usually considered essential to a man's beauty, would have terrified her.	Его тонкие, почти женственные черты, его смущенный вид не казались смешными этой женщине, которая и сама отличалась крайней застенчивостью; напротив, мужественный вид, который обычно считают необходимым качеством мужской красоты, только испугал бы ее.
"How old are you, sir," she said to Julien.	- Сколько вам лет, сударь? - спросила она Жюльена.
"Nearly nineteen."	- Скоро будет девятнадцать.
"My elder son is eleven," went on Madame de R?nal, who had completely recovered her confidence.	- Моему старшему одиннадцать, - продолжала г-жа де Реналь, теперь уже совершенно успокоившись.
"He will be almost a chum for you. You will talk sensibly to him.	- Он вам почти товарищ будет, вы его всегда сможете уговорить.
His father started beating him once. The child was ill for a whole week, and yet it was only a little tap."	Раз как-то отец вздумал побить его - ребенок потом был болен целую неделю, а отец его только чуть-чуть ударил.
What a difference between him and me, thought Julien.	"А я? - подумал Жюльен. - Какая разница!
Why, it was only yesterday that my father beat me.	Вчера еще отец отколотил меня.
How happy these rich people are.	Какие они счастливые, эти богачи!"
Madame de R?nal, who had already begun to observe the fine nuances of the workings in the tutor's mind, took this fit of sadness for timidity and tried to encourage him.	Г оспожа де Реналь уже старалась угадать малейшие оттенки того, что происходило в душе юного гувернера, и это мелькнувшее на его лице выражение грусти она сочла за робость. Ей захотелось подбодрить его.
"What is your name, Monsieur?" she said to him, with an accent and a graciousness whose charm Julien appreciated without being able to explain.	- Как вас зовут, сударь? - спросила она таким подкупающим тоном и с такой приветливостью, что Жюльен весь невольно проникся ее очарованием, даже не отдавая себе в этом отчета.
"I am called Julien Sorel, Madame. I feel nervous of entering a strange house for the first time in my life. I have need of your protection and I want you to make many allowances for me during the first few days.	- Меня зовут Жюльен Сорель, сударыня; мне страшно потому, что я первый раз в жизни вступаю в чужой дом; я нуждаюсь в вашем покровительстве и прошу, чтобы вы простили мне очень многое на первых порах.

I have never been to the college, I was too poor. I have never spoken to anyone else except my cousin who was Surgeon-Major, Member of the Legion of Honour, and M. the cur? Ch?lan.	Я никогда не ходил в школу, я был слишком беден для этого; и я ни с кем никогда не говорил, исключая моего родственника, полкового лекаря, кавалера ордена Почетного Легиона, и нашего кюре, господина Шелана.
He will give you a good account of me.	Он скажет вам всю правду обо мне.
My brothers always used to beat me, and you must not believe them if they speak badly of me to you. You must forgive my faults, Madame. I shall always mean everything for the best."	Мои братья вечно колотили меня; не верьте им, если они будут вам на меня наговаривать; простите меня, если я в чем ошибусь; никакого дурного умысла у меня быть не может.
Julien had regained his confidence during this long speech. He was examining Madame de R?nal.	Жюльен мало-помалу преодолевал свое смущение, произнося эту длинную речь; он, не отрываясь, смотрел на г-жу де Реналь.
Perfect grace works wonders when it is natural to the character, and above all, when the person whom it adorns never thinks of trying to affect it.	Таково действие истинного обаяния, когда оно является природным даром, а в особенности когда существо, обладающее этим даром, не подозревает о нем.
Julien, who was quite a connoisseur in feminine beauty, would have sworn at this particular moment that she was not more than twenty.	Жюльен, считавший себя знатоком по части женской красоты, готов был поклясться сейчас, что ей никак не больше двадцати лет.
The rash idea of kissing her hand immediately occurred to him.	И вдруг ему пришла в голову дерзкая мысль -поцеловать у нее руку.
He soon became frightened of his idea. A minute later he said to himself, it will be an act of cowardice if I do not carry out an action which may be useful to me, and lessen the contempt which this fine lady probably has for a poor workman just taken away from the saw-mill.	Он тут же испугался этой мысли, но в следующее же мгновение сказал себе: "Это будет трусость с моей стороны, если я не совершу того, что может принести мне пользу и сбить немножко презрительное высокомерие, с каким, должно быть, относится эта прекрасная дама к бедному мастеровому, только что оставившему пилу".
Possibly Julien was a little encouraged through having heard some young girls repeat on Sundays during the last six months the words "pretty boy."	Быть может, Жюльен расхрабрился еще и потому, что ему пришло на память выражение "хорошенький мальчик", которое он вот уже полгода слышал по воскресеньям от молодых девиц.
During this internal debate, Madame de R?nal was giving him two or three hints on the way to commence handling the children.	Между тем, пока он боролся сам с собой, г-жа де Реналь старалась объяснить ему в нескольких словах, каким образом следует держать себя на первых порах с детьми.
The strain Julien was putting on himself made him once more very pale. He said with an air of constraint.	Усилие, к которому принуждал себя Жюльен, заставило его опять сильно побледнеть; он сказал каким-то неестественным тоном:
"I will never beat your children, Madame. I swear it before God."	- Сударыня, я никогда не буду бить ваших детей, клянусь вам перед богом.
In saying this, he dared to take Madame de R?nal's hand and carry it to his lips.	И, произнося эти слова, он осмелился взять руку г-жи де Реналь и поднес ее к губам.
She was astonished at this act, and after reflecting, became shocked.	Ее очень удивил этот жест, и только потом уж, подумав, она возмутилась.

As the weather was very warm, her arm was quite bare underneath the shawl, and Julien's movement in carrying her hand to his lips entirely uncovered it.	Было очень жарко, и ее обнаженная рука, прикрытая только шалью, открылась чуть ли не до плеча, когда Жюльен поднес ее к своим губам.
After a few moments she scolded herself. It seemed to her that her anger had not been quick enough.	Через несколько секунд г-жа де Реналь уже стала упрекать себя за то, что не возмутилась сразу.
M. de R?nal, who had heard voices, came out of his study, and assuming the same air of paternal majesty with which he celebrated marriages at the mayoral office, said to Julien:	Господин де Реналь, услышав голоса в передней, вышел из своего кабинета и обратился к Жюльену с тем величественным и отеческим видом, с каким он совершал бракосочетания в мэрии.
"It is essential for me to have a few words with you before my children see you."	- Мне необходимо поговорить с вами, прежде чем вас увидят дети, - сказал он.
He made Julien enter a room and insisted on his wife being present, although she wished to leave them alone.	Он провел Жюльена в комнату и удержал жену, которая хотела оставить их вдвоем.
Having closed the door M. R?nal sat down.	Затворив дверь, г-н де Реналь важно уселся.
"M. the cur? has told me that you are a worthy person, and everybody here will treat you with respect. If I am satisfied with you I will later on help you in having a little establishment of your own.	- Господин кюре говорил мне, что вы добропорядочный юноша. Вас здесь все будут уважать, и если я буду вами доволен, я помогу вам в будущем прилично устроиться.
I do not wish you to see either anything more of your relatives or your friends. Their tone is bound to be prejudicial to my children.	Желательно, чтобы вы отныне не виделись больше ни с вашими родными, ни с друзьями, ибо их манеры не подходят для моих детей.
Here are thirty-six francs for the first month, but I insist on your word not to give a sou of this money to your father."	Вот вам тридцать шесть франков за первый месяц, но вы мне дадите слово, что из этих денег ваш отец не получит ни одного су.
M. de R?nal was piqued against the old man for having proved the shrewder bargainer.	Г осподин де Реналь не мог простить старику, что тог сумел перехитрить его в этом деле.
"Now, Monsieur, for I have given orders for everybody here to call you Monsieur, and you will appreciate the advantage of having entered the house of real gentle folk, now, Monsieur, it is not becoming for the children to see you in a jacket."	- Теперь, сударь, - я уже всем приказал называть вас "сударь", и вы сами увидите, какое это преимущество - попасть в дом к порядочным людям, - так вот, теперь, сударь, неудобно, чтобы дети увидели вас в куртке.
"Have the servants seen him?" said M. de R?nal to his wife.	Кто-нибудь из прислуги видел его? - спросил г-н де Реналь, обращаясь к жене.
"No, my dear," she answered, with an air of deep pensiveness.	- Нет, мой друг, - отвечала она с видом глубокой задумчивости.
"All the better.	-Тем лучше.
Put this on," he said to the surprised young man, giving him a frock-coat of his own.	Наденьте-ка вот это, - сказал он удивленному юноше, протягивая ему собственный сюртук.
"Let us now go to M. Durand's the draper."	- Мы сейчас пойдем с вами к суконщику, господину Дюрану.
When M. de R?nal came back with the new tutor in his black suit more than an hour later, he found his wife still seated in the same place.	Часа через полтора г-н де Реналь вернулся с гувернером, одетым в черное с ног до головы, и увидал, что жена его все еще сидит на прежнем месте.

She felt calmed by Julien's presence. When she examined him she forgot to be frightened of him.	У нее стало спокойнее на душе при виде Жюльена; глядя на него, она переставала его бояться.
Julien was not thinking about her at all. In spite of all his distrust of destiny and mankind, his soul at this moment was as simple as that of a child. It seemed as though he had lived through years since the moment, three hours ago, when he had been all atremble in the church.	А Жюльен уже и не думал о ней; несмотря на все его недоверие к жизни и к людям, душа его в эту минуту была, в сущности, совсем как у ребенка: ему казалось, что прошли уже годы с той минуты, когда он, всего три часа тому назад, сидел, дрожа от страха, в церкви.
He noticed Madame de R?nal's frigid manner and realised that she was very angry, because he had dared to kiss her hand.	Вдруг он заметил холодное выражение лица г-жи де Реналь и понял, что она сердится за то, что он осмелился поцеловать ее руку.
But the proud consciousness which was given to him by the feel of clothes so different from those which he usually wore, transported him so violently and he had so great a desire to conceal his exultation, that all his movements were marked by a certain spasmodic irresponsibility.	Но гордость, которая поднималась в нем оттого, что он чувствовал на себе новый и совершенно непривычный для него костюм, до такой степени лишала его всякого самообладания, а вместе с тем ему так хотелось скрыть свою радость, что все его движения отличались какой-то почти исступленной, судорожной порывистостью.
Madame de R?nal looked at him with astonishment.	Г-жа де Реналь следила за ним изумленным взором.
"Monsieur," said M. de R?nal to him, "dignity above all is necessary if you wish to be respected by my children."	- Побольше солидности, сударь, - сказал ему г-н де Реналь, - если вы желаете пользоваться уважением моих детей и прислуги.
"Sir," answered Julien, "I feel awkward in my new clothes. I am a poor peasant and have never wore anything but jackets.	- Сударь, - отвечал Жюльен, - меня стесняет эта новая одежда: я бедный крестьянин и никогда ничего не носил, кроме куртки.
If you allow it, I will retire to my room."	Я хотел бы, с вашего разрешения, удалиться в свою комнату, чтобы побыть одному.
"What do you think of this 'acquisition?'" said M. de R?nal to his wife.	- Ну, как ты находишь это новое приобретение? -спросил г-н де Реналь свою супругу.
Madame de R?nal concealed the truth from her husband, obeying an almost instinctive impulse which she certainly did not own to herself.	Повинуясь какому-то почти невольному побуждению, в котором она, конечно, и сама не отдавала себе отчета, г-жа де Реналь скрыла правду от мужа.
"I am not as fascinated as you are by this little peasant. Your favours will result in his not being able to keep his place, and you will have to send him back before the month is out."	- Я не в таком уж восторге от этого деревенского мальчика и боюсь, как бы все эти ваши любезности не сделали из него нахала: тогда не пройдет и месяца, как вам придется прогнать его.
"Oh, well! we'll send him back then, he cannot run me into more than a hundred francs, and Verri?res will have got used to seeing M. de R?nal's children with a tutor.	- Ну, что ж, и прогоним. Это обойдется мне в какую-нибудь сотню франков, а в Верьере меж тем привыкнут, что у детей господина де Реналя есть гувернер.
That result would not have been achieved if I had allowed Julien to wear a workman's clothes.	А этого нельзя добиться, если оставить его в куртке мастерового.
If I do send him back, I shall of course keep the complete black suit which I have just ordered at the draper's.	Ну, а если прогоним, ясное дело, та черная пара, отрез на которую я взял сейчас у суконщика, останется у меня.

All he will keep is the ready-made suit which I have just put him into at the the tailor's."	Отдам ему только вот эту, что в мастерской нашлась: я его сразу в нее и обрядил.
The hour that Julien spent in his room seemed only a minute to Madame de R?nal. The children who had been told about their new tutor began to overwhelm their mother with questions.	Жюльен пробыл с час у себя в комнате, но для г-жи де Реналь этот час пролетел, как мгновение; как только детям сообщили, что у них теперь будет гувернер, они засыпали мать вопросами.
Eventually Julien appeared.	Наконец появился Жюльен.
He was quite another man. It would be incorrect to say that he was grave-he was the very incarnation of gravity.	Это уже был другой человек: мало сказать, что он держался солидно, - нет, это была сама воплощенная солидность.
He was introduced to the children and spoke to them in a manner that astonished M. de R?nal himself.	Его представили детям, и он обратился к ним таким тоном, что даже сам г-н де Реналь, и тот удивился.
"I am here, gentlemen, he said, as he finished his speech, to teach you Latin.	- Я здесь для того, господа, - сказал он им, заканчивая свою речь, - чтобы обучать вас латыни.
You know what it means to recite a lesson.	Вы знаете, что значит отвечать урок.
Here is the Holy Bible, he said, showing them a small volume in thirty-two mo., bound in black.	Вот перед вами священное писание. - И он показал им маленький томик, в 32-ю долю листа, в черном переплете.
It deals especially with the history of our Lord Jesus Christ and is the part which is called the New Testament.	- Здесь рассказывается жизнь господа нашего Иисуса Христа, эта святая книга называется Новым заветом.
I shall often make you recite your lesson, but do you make me now recite mine."	Я буду постоянно спрашивать вас по этой книге ваши уроки, а теперь спросите меня вы, чтобы я вам ответил свой урок.
Adolphe, the eldest of the children, had taken up the book.	Старший из детей, Адольф, взял книгу.
"Open it anywhere you like," went on Julien and tell me the first word of any verse,	- Откройте ее наугад, - продолжал Жюльен, - и скажите мне первое слово любого стиха.
"I will then recite by heart that sacred book which governs our conduct towards the whole world, until you stop me."	Я буду вам отвечать наизусть эту святую книгу, которая всем нам должна служить примером в жизни, и не остановлюсь, пока вы сами не остановите меня.
Adolphe opened the book and read a word, and Julien recited the whole of the page as easily as though he had been talking French.	Адольф открыл книгу и прочел одно слово, и Жюльен стал без запинки читать на память всю страницу и с такой легкостью, как если бы он говорил на родном языке.
M. de R?nal looked at his wife with an air of triumph The children, seeing the astonishment of their parents, opened their eyes wide.	Г-н де Реналь с торжеством поглядывал на жену. Дети, видя удивление родителей, смотрели на Жюльена широко раскрытыми глазами.
A servant came to the door of the drawing-room; Julien went on talking Latin.	К дверям гостиной подошел лакей; Жюльен продолжал говорить по-латыни.
The servant first remained motionless, and then disappeared.	Лакей сначала остановился как вкопанный, постоял минутку и исчез.

Soon Madame's house-maid, together with the cook, arrived at the door. Adolphe had already opened the book at eight different places, while Julien went on reciting all the time with the same facility.	Затем в дверях появились горничная и кухарка; Адольф уже успел открыть книгу в восьми местах, и Жюльен читал наизусть все с такой же легкостью.
"Great heavens!" said the cook, a good and devout girl, quite aloud, "what a pretty little priest!"	- Ах, боже ты мой! Что за красавчик-попик! Да какой молоденький!- невольно воскликнула кухарка, добрая и чрезвычайно набожная девушка.
M. de R?nal's self-esteem became uneasy. Instead of thinking of examining the tutor, his mind was concentrated in racking his memory for some other Latin words. Eventually he managed to spout a phrase of Horace.	Самолюбие г-на де Реналя было несколько встревожено: собираясь проэкзаменовать своего нового гувернера, он силился отыскать в памяти хотя бы несколько латинских слов; наконец ему удалось припомнить один стих из Горация.
Julien knew no other Latin except his Bible.	Но Жюльен ничего не знал по-латыни, кроме своей Библии.
He answered with a frown.	И он ответил, нахмурив брови:
"The holy ministry to which I destine myself has forbidden me to read so profane a poet."	- Священное звание, к которому я себя готовлю, воспрещает мне читать такого нечестивого поэта.
M. de R?nal quoted quite a large number of alleged verses from Horace. He explained to his children who Horace was, but the admiring children, scarcely attended to what he was saying: they were looking at Julien.	Господин де Реналь процитировал еще немало стихов, якобы принадлежащих Горацию, и начал объяснять детям, кто такой был этот Г ораций, но мальчики, разинув рты от восхищения, не обращали ни малейшего внимания на то, что им говорил отец. Они смотрели на Жюльена.
The servants were still at the door. Julien thought that he ought to prolong the test-"M. Stanislas-Xavier also," he said to the youngest of the children, "must give me a passage from the holy book."	Видя, что слуги продолжают стоять в дверях, Жюльен решил, что следует еще продолжить испытание. - Ну, а теперь, - обратился он к самому младшему, - надо, чтобы Станислав-Ксавье тоже предложил мне какой-нибудь стих из священного писания.
Little Stanislas, who was quite flattered, read indifferently the first word of a verse, and Julien said the whole page.	Маленький Станислав, просияв от гордости, прочел с грехом пополам первое слово какого-то стиха, и Жюльен прочитал на память всю страницу.
To put the finishing touch on M. de R?nal's triumph, M. Valenod, the owner of the fine Norman horses, and M. Charcot de Maugiron, the sub-prefect of the district came in when Julien was reciting.	Словно нарочно для того, чтобы дать г-ну де Реналю насладиться своим торжеством, в то время как Жюльен читал эту страницу, вошли г-н Вально, владелец превосходных нормандских лошадей, и за ним г-н Шарко де Можирон, помощник префекта округа.
This scene earned for Julien the title of Monsieur; even the servants did not dare to refuse it to him.	Эта сцена утвердила за Жюльеном титул "сударь", - отныне даже слуги не дерзали оспаривать его право на это.
That evening all Verri?res flocked to M. de R?nal's to see the prodigy.	Вечером весь Верьер сбежался к мэру, чтобы посмотреть на это чудо.
Julien answered everybody in a gloomy manner and kept his own distance.	Жюльен отвечал всем с мрачным видом, который удерживал собеседников на известном расстоянии.

His fame spread so rapidly in the town that a few hours afterwards M. de R?nal, fearing that he would be taken away by somebody else, proposed to that he should sign an engagement for two years.	Слава о нем так быстро распространилась по всему городу, что не прошло и нескольких дней, как г-н де Реналь, опасаясь, как бы его кто-нибудь не переманил, предложил ему подписать с ним обязательство на два года.
"No, Monsieur," Julien answered coldly, "if you wished to dismiss me, I should have to go.	- Нет, сударь, - холодно отвечал Жюльен. - Если вам вздумается прогнать меня, я вынужден буду уйти.
An engagement which binds me without involving you in any obligation is not an equal one and I refuse it."	Обязательство, которое связывает только меня, а вас ни к чему не обязывает, - это неравная сделка. Я отказываюсь.
Julien played his cards so well, that in less than a month of his arrival at the house, M. de R?nal himself respected him.	Жюльен сумел так хорошо себя поставить, что не прошло и месяца с тех пор, как он появился в доме, как уже сам г-н де Реналь стал относиться к нему с уважением.
As the cur? had quarrelled with both M. de R?nal and M. Valenod, there was no one who could betray Julien's old passion for Napoleon. He always spoke of Napoleon with abhorrence.	Кюре не поддерживал никаких отношений с господами де Реналем и Вально, и никто уж не мог выдать им давнюю страсть Жюльена к Наполеону; сам же он говорил о нем не иначе, как с омерзением.
CHAPTER VII	VII
THE ELECTIVE AFFINITIES	ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ СРОДСТВО
They only manage to touch the heart by wounding it.-A Modern.	Они не способны тронуть сердце, не причинив ему боль. Современный автор
The children adored him, but he did not like them in the least. His thoughts were elsewhere.	Дети обожали его; он не питал к ним никакой любви; мысли его были далеко от них.
But nothing which the little brats ever did made him lose his patience.	Что бы ни проделывали малыши, он никогда не терял терпения.
Cold, just and impassive, and none the less liked, inasmuch his arrival had more or less driven ennui out of the house, he was a good tutor.	Холодный, справедливый, бесстрастный, но тем не менее любимый, - ибо его появление все же как-то рассеяло скуку в доме, - он был хорошим воспитателем.
As for himself, he felt nothing but hate and abhorrence for that good society into which he had been admitted; admitted, it is true at the bottom of the table, a circumstance which perhaps explained his hate and his abhorrence.	Сам же он испытывал лишь ненависть и отвращение к этому высшему свету, куда он был допущен, - правда, допущен только к самому краешку стола, чем, быть может, и объяснялись его ненависть и отвращение.
There were certain 'full-dress' dinners at which he was scarcely able to control his hate for everything that surrounded him.	Иногда, сидя за столом во время какого-нибудь званого обеда, он едва сдерживал свою ненависть ко всему, что его окружало.
One St. Louis feast day in particular, when M. Valenod was monopolizing the conversation of M. de R?nal, Julien was on the point of betraying himself. He escaped into the garden on the pretext of finding the children.	Как-то раз в праздник св. Людовика, слушая за столом разглагольствования г-на Вально, Жюльен чуть было не выдал себя: он убежал в сад под предлогом, что ему надо взглянуть на детей!
"What praise of honesty," he exclaimed.	"Какое восхваление честности! - мысленно восклицал он.

"One would say that was the only virtue, and yet think how they respect and grovel before a man who has almost doubled and trebled his fortune since he has administered the poor fund.	- Можно подумать, что это единственная добродетель в мире, а в то же время какое низкопоклонство, какое пресмыкательство перед человеком, который уж наверняка удвоил и утроил свое состояние с тех пор, как распоряжается имуществом бедняков.
I would bet anything that he makes a profit even out of the monies which are intended for the foundlings of these poor creatures whose misery is even more sacred than that of others.	Готов биться об заклад, что он наживается даже на тех средствах, которые отпускает казна на этих несчастных подкидышей, чья бедность поистине должна быть священной и неприкосновенной.
Oh, Monsters!	Ах, чудовища!
Monsters!	Чудовища!
And I too, am a kind of foundling, hated as I am by my father, my brothers, and all my family."	Ведь и сам-то я, да, я тоже вроде подкидыша: все меня ненавидят - отец, братья, вся семья".
Some days before the feast of St. Louis, when Julien was taking a solitary walk and reciting his breviary in the little wood called the Belvedere, which dominates the Cours de la Fid?lit?, he had endeavoured in vain to avoid his two brothers whom he saw coming along in the distance by a lonely path.	Незадолго до этого праздника св. Людовика Жюльен, повторяя на память молитвы, прогуливался в небольшой роще, расположенной над Аллеей Верности и называвшейся Бельведер, как вдруг на одной глухой тропинке увидел издали своих братьев; ему не удалось избежать встречи с ними.
The jealousy of these coarse workmen had been provoked to such a pitch by their brother's fine black suit, by his air of extreme respectability, and by the sincere contempt which he had for them, that they had beaten him until he had fainted and was bleeding all over.	Его прекрасный черный костюм, весь его чрезвычайно благопристойный вид и то совершенно искреннее презрение, с каким он относился к ним, вызвали такую злобную ненависть у этих грубых мастеровых, что они набросились на него с кулаками и избили так, что он остался лежать без памяти, весь в крови.
Madame de R?nal, who was taking a walk with M. de R?nal and the sub-prefect, happened to arrive in the little wood. She saw Julien lying on the ground and thought that he was dead.	Г-жа де Реналь, прогуливаясь в обществе г-на Вально и помощника префекта, случайно зашла в эту рощу и, увидев Жюльена распростертым на земле, решила, что он убит.
She was so overcome that she made M. Valenod jealous.	Она пришла в такое смятение, что у г-на Вально шевельнулось чувство ревности.
His alarm was premature.	Но это была преждевременная тревога с его стороны.
Julien found Madame de R?nal very pretty, but he hated her on account of her beauty, for that had been the first danger which had almost stopped his career.	Жюльен считал г-жу де Реналь красавицей, но ненавидел ее за ее красоту: ведь это было первое препятствие на его пути к преуспеянию, и он чуть было не споткнулся о него.
He talked to her as little as possible, in order to make her forget the transport which had induced him to kiss her hand on the first day.	Он всячески избегал разговаривать с нею, чтобы у нее скорее изгладился из памяти тот восторженный порыв, который толкнул его поцеловать у нее руку в первый день.
Madame de R?nal's housemaid, Elisa, had lost no time in falling in love with the young tutor. She often talked about him to her mistress.	Элиза, горничная г-жи де Реналь, не замедлила влюбиться в юного гувернера: она постоянно говорила о нем со своей госпожой.

Elisa's love had earned for Julien the hatred of one of the men-servants.	Любовь Элизы навлекла на Жюльена ненависть одного из лакеев.
One day he heard the man saying to Elisa,	Как-то однажды он услышал, как этот человек упрекал Элизу:
"You haven't a word for me now that this dirty tutor has entered the household."	"Вы и говор ить-то со мной больше не желаете с тех пор, как этот поганый гувернер появился у нас в доме".
The insult was undeserved, but Julien with the instinctive vanity of a pretty boy redoubled his care of his personal appearance.	Жюльен отнюдь не заслуживал подобного эпитета; но, будучи красивым юношей, он инстинктивно удвоил заботы о своей наружности.
M. Valenod's hate also increased.	Ненависть г-на Вально тоже удвоилась.
He said publicly, that it was not becoming for a young abb? to be such a fop.	Он громогласно заявил, что юному аббату не подобает такое кокетство.
Madame de R?nal observed that Julien talked more frequently than usual to Mademoiselle Elisa.	Жюльен в своем черном долгополом сюртуке был похож на монаха, разве что сутаны не хватало.
She learnt that the reason of these interviews was the poverty of Julien's extremely small wardrobe.	Г оспожа де Реналь заметила, что Жюльен частенько разговаривает с Элизой, и дозналась, что причиной тому является крайняя скудость его гардероба.
He had so little linen that he was obliged to have it very frequently washed outside the house, and it was in these little matters that Elisa was useful to him.	У него было так мало белья, что ему приходилось то и дело отдавать его в стирку, - за этими-то маленькими одолжениями он и обращался к Элизе.
Madame de R?nal was touched by this extreme poverty which she had never suspected before. She was anxious to make him presents, but she did not dare to do so. This inner conflict was the first painful emotion that Julien had caused her.	Эта крайняя бедность, о которой она и не подозревала, растрогала г-жу де Реналь; ей захотелось сделать ему подарок, но она не решалась, и этот внутренний разлад был первым тяжелым чувством, которое причинил ей Жюльен.
Till then Julien's name had been synonymous with a pure and quite intellectual joy.	До сих пор имя Жюльена и ощущение чистой духовной радости сливались для нее воедино.
Tormented by the idea of Julien's poverty, Madame de R?nal spoke to her husband about giving him some linen for a present.	Мучаясь мыслью о бедности Жюльена, г-жа де Реналь однажды сказала мужу, что следовало бы сделать Жюльену подарок, купить ему белье.
"What nonsense," he answered, "the very idea of giving presents to a man with whom we are perfectly satisfied and who is a good servant.	- Что за глупости! - отвечал он. - С какой стати делать подарки человеку, которым мы довольны и который нам отлично служит?
It will only be if he is remiss that we shall have to stimulate his zeal."	Вот если бы мы заметили, что он отлынивает от своих обязанностей, тогда бы следовало поощрить его к усердию.
Madame de R?nal felt humiliated by this way of looking at things, though she would never have noticed it in the days before Julien's arrival.	Г оспоже де Реналь показался унизительным такой взгляд на вещи; однако до появления Жюльена она бы даже не заметила этого.
She never looked at the young abb?'s attire, with its combination of simplicity and absolute cleanliness, without saying to herself,	Теперь, всякий раз, едва только взгляд ее падал на безукоризненно опрятный, хоть и весьма непритязательный костюм юного аббата, у нее невольно мелькала мысль:
"The poor boy, how can he manage?"	"Бедный мальчик, да как же это он ухитряется?"

Little by little, instead of being shocked by all Julien's deficiencies, she pitied him for them.	И постепенно все то, чего недоставало Жюльену, стало вызывать в ней одну только жалость и отнюдь не коробило ее.
Madame de R?nal was one of those provincial women whom one is apt to take for fools during the first fortnight of acquaintanceship.	Госпожа де Реналь принадлежала к числу тех провинциалок, которые на первых порах знакомства легко могут показаться глупенькими.
She had no experience of the world and never bothered to keep up the conversation.	У нее не было никакого житейского опыта, и она совсем не старалась блеснуть в разговоре.
Nature had given her a refined and fastidious soul, while that instinct for happiness which is innate in all human beings caused her, as a rule, to pay no attention to the acts of the coarse persons in whose midst chance had thrown her.	Одаренная тонкой и гордой душой, она в своем безотчетном стремлении к счастью, свойственном всякому живому существу, в большинстве случаев просто не замечала того, что делали эти грубые люди, которыми ее окружила судьба.
If she had received the slightest education, she would have been noticeable for the spontaneity and vivacity of her mind, but being an heiress, she had been brought up in a Convent of Nuns, who were passionate devotees of the Sacred Heart of Jesus and animated by a violent hate for the French as being the enemies of the Jesuits.	Будь у нее хоть какое-нибудь образование, она, несомненно, выделялась бы и своими природными способностями и живостью ума, но в качестве богатой наследницы она воспитывалась у монахинь, пламенно приверженных "Святому сердцу Иисусову" и воодушевленных кипучей ненавистью ко всем тем французам, которые считались врагами иезуитов.
Madame de R?nal had had enough sense to forget quickly all the nonsense which she had learned at the convent, but had substituted nothing for it, and in the long run knew nothing.	У г-жи де Реналь оказалось достаточно здравого смысла, чтобы очень скоро забыть весь тот вздор, которому ее учили в монастыре, но она ничего не обрела взамен и так и жила в полном невежестве.
The flatteries which had been lavished on her when still a child, by reason of the great fortune of which she was the heiress, and a decided tendency to passionate devotion, had given her quite an inner life of her own.	Лесть, которую ей с юных лет расточали как богатой наследнице, и несомненная склонность к пламенному благочестию способствовали тому, что она стала замыкаться в себе.
In spite of her pose of perfect affability and her elimination of her individual will which was cited as a model example by all the husbands in Verri?res and which made M. de R?nal feel very proud, the moods of her mind were usually dictated by a spirit of the most haughty discontent.	На вид она была необыкновенно уступчива и, казалось, совершенно отреклась от своей воли, и верьерские мужья не упускали случая ставить это в пример своим женам, что составляло предмет гордости г-на де Реналя; на самом же деле ее обычное душевное состояние было следствием глубочайшего высокомерия.
Many a princess who has become a bye-word for pride has given infinitely more attention to what her courtiers have been doing around her than did this apparently gentle and demure woman to anything which her husband either said or did.	Какая-нибудь принцесса, которую вспоминают как пример гордыни, и та проявляла несравненно больше внимания к тому, что делали окружающие ее придворные, чем проявляла эта, такая кроткая и скромная с виду женщина, ко всему, что бы ни сделал или не сказал ее супруг.
Up to the time of Julien's arrival she had never really troubled about anything except her children.	До появления Жюльена единственное на что она, в сущности, обращала внимание, были ее дети.

Their little maladies, their troubles, their little joys, occupied all the sensibility of that soul, who, during her whole life, had adored no one but God, when she had been at the Sacred Heart of Besan?on.	Их маленькие недомогания, их огорчения, их крохотные радости поглощали всю способность чувствовать у этой души. За всю свою жизнь г-жа де Реналь пылала любовью только к господу богу, когда воспитывалась в монастыре Сердца Иисусова в Безансоне.
A feverish attack of one of her sons would affect her almost as deeply as if the child had died, though she would not deign to confide in anyone.	Хоть она и не снисходила до того, чтобы кому-нибудь говорить об этом, но достаточно было хотя бы легкого озноба или жара у одного из ее сыновей, чтобы она сразу же пришла в такое состояние, как если бы ребенок уже погиб.
A burst of coarse laughter, a shrug of the shoulders, accompanied by some platitude on the folly of women, had been the only welcome her husband had vouchsafed to those confidences about her troubles, which the need of unburdening herself had induced her to make during the first years of their marriage.	Грубый смех, пожимание плечами да какая-нибудь избитая фраза по поводу женской блажи - вот все, что она получала в ответ, когда в первые годы замужества в порыве откровенности пыталась поделиться своими чувствами с мужем.
Jokes of this kind, and above all, when they were directed at her children's ailments, were exquisite torture to Madame de R?nal.	От такого рода шуточек, в особенности когда речь шла о болезни детей, у г-жи де Реналь сердце переворачивалось в груди.
And these jokes were all she found to take the place of those exaggerated sugary flatteries with which she had been regaled at the Jesuit Convent where she had passed her youth.	Вот что она обрела взамен угодливой и медоточивой лести иезуитского монастыря, где протекала ее юность.
Her education had been given her by suffering.	Горе воспитало ее.
Too proud even to talk to her friend, Madame Derville, about troubles of this kind, she imagined that all men were like her husband, M. Valenod, and the sub-prefect, M. Charcot de Maugiron.	Гордость не позволяла ей признаться в этих огорчениях даже своей лучшей подруге, г-же Дервиль, и она пребывала в уверенности, что все мужчины таковы, как ее муж, как г-н Вально и помощник префекта Шарко де Можирон.
Coarseness, and the most brutal callousness to everything except financial gain, precedence, or orders, together with blind hate of every argument to which they objected, seemed to her as natural to the male sex as wearing boots and felt hats.	Г рубость и самое тупое равнодушие ко всему, что не имеет отношения к наживе, к чинам или крестам, слепая ненависть ко всякому неугодному им суждению - все это казалось ей столь же естественным у представителей сильного пола, как то, что они ходят в сапогах и фетровой шляпе.
After many years, Madame de R?nal had still failed to acclimatize herself to those monied people in whose society she had to live.	Но даже после стольких лет г-жа де Реналь все-таки не могла привыкнуть к этим толстосумам, в среде которых ей приходилось жить.
Hence the success of the little peasant Julien. She found in the sympathy of this proud and noble soul a sweet enjoyment which had all the glamour and fascination of novelty.	Это-то и было причиной успеха юного крестьянина Жюльена В симпатии к этой благородной и гордой душе она познала какую-то живую радость, сиявшую прелестью новизны.
Madame de R?nal soon forgave him that extreme ignorance, which constituted but an additional charm, and the roughness of his manner which she succeeded in correcting.	Госпожа де Реналь очень скоро простила ему и его незнание самых простых вещей, которое скорей даже умиляло ее, и грубость манер, которую ей удавалось понемногу сглаживать.

She thought that he was worth listening to, even when the conversation turned on the most ordinary events, even in fact when it was only a question of a poor dog which had been crushed as he crossed the street by a peasant's cart going at a trot.	Она находила, что его стоило послушать, даже когда он говорил о чем-нибудь обыкновенном, ну хотя бы когда он рассказывал о несчастной собаке, которая, перебегая улицу, попала под быстро катившуюся крестьянскую телегу.
The sight of the dog's pain made her husband indulge in his coarse laugh, while she noticed Julien frown, with his fine black eyebrows which were so beautifully arched.	Зрелище такого несчастья вызвало бы грубый хохот у ее супруга, а тут она видела, как страдальчески сдвигаются тонкие, черные и так красиво изогнутые брови Жюльена.
Little by little, it seemed to her that generosity, nobility of soul and humanity were to be found in nobody else except this young abb?.	Мало-помалу ей стало казаться, что великодушие, душевное благородство, человечность - все это присуще только одному этому молоденькому аббату.
She felt for him all the sympathy and even all the admiration which those virtues excite in well-born souls.	И все то сочувствие и даже восхищение, которые пробуждаются в благородной душе этими высокими добродетелями, она теперь питала только к нему одному.
If the scene had been Paris, Julien's position towards Madame de R?nal would have been soon simplified. But at Paris, love is a creature of novels.	В Париже отношения Жюльена с г-жой де Реналь не замедлили бы разрешиться очень просто, но ведь в Париже любовь - это дитя романов.
The young tutor and his timid mistress would soon have found the elucidation of their position in three or four novels, and even in the couplets of the Gymnase Theatre.	Юный гувернер и его робкая госпожа, прочитав три-четыре романа или послушав песенки в театре Жимназ, не преминули бы выяснить свои взаимоотношения.
The novels which have traced out for them the part they would play, and showed them the model which they were to imitate, and Julien would sooner or later have been forced by his vanity to follow that model, even though it had given him no pleasure and had perhaps actually gone against the grain.	Романы научили бы их, каковы должны быть их роли, показали бы им примеры, коим надлежит подражать, и рано или поздно, возможно, даже без всякой радости, может быть, даже нехотя, но имея перед собой такой пример, Жюльен из тщеславия невольно последовал бы ему.
If the scene had been laid in a small town in Aveyron or the Pyrenees, the slightest episode would have been rendered crucial by the fiery condition of the atmosphere.	В каком-нибудь маленьком городке в Авейроне или в Пиренеях любая случайность могла бы ускорить развязку - таково действие знойного климата.
But under our more gloomy skies, a poor young man who is only ambitious because his natural refinement makes him feel the necessity of some of those joys which only money can give, can see every day a woman of thirty who is sincerely virtuous, is absorbed in her children, and never goes to novels for her examples of conduct.	А под нашим более сумрачным небом юноша-бедняк становится честолюбцем только потому, что его возвышенная натура заставляет его стремиться к таким радостям, которые стоят денег; он видит изо дня в день тридцатилетнюю женщину, искренне целомудренную, поглощенную заботами о детях и отнюдь не склонную искать в романах образцы для своего поведения.
Everything goes slowly, everything happens gradually, in the provinces where there is far more naturalness.	Все идет потихоньку, все в провинции совершается мало-помалу и более естественно.
Madame de R?nal was often overcome to the point of tears when she thought of the young tutor's poverty.	Нередко, задумываясь о бедности юного гувернера, г-жа де Реналь способна была растрогаться до слез.

Julien surprised her one day actually crying.	И вот как-то раз Жюльен застал ее, когда она плакала.
"Oh Madame! has any misfortune happened to you?"	- Ах, сударыня, уж не приключилось ли с вами какой беды?
"No, my friend," she answered, "call the children, let us go for a walk."	- Нет, мой друг, - отвечала она ему. - Позовите детей и пойдемте гулять.
She took his arm and leant on it in a manner that struck Julien as singular.	Она взяла его под руку и оперлась на него, что показалось Жюльену очень странным.
It was the first time she had called Julien "My friend."	Это было впервые, что она назвала его "мой друг".
Towards the end of the walk, Julien noticed that she was blushing violently.	К концу прогулки Жюльен заметил, что она то и дело краснеет.
She slackened her pace.	Она замедлила шаг.
"You have no doubt heard," she said, without looking at him, "that I am the only heiress of a very rich aunt who lives at Besan?on.	- Вам, наверно, рассказывали, - заговорила она, не глядя на него, - что я единственная наследница моей тетки, которая очень богата и живет в Безансоне.
She loads me with presents.... My sons are getting on so wonderfully that I should like to ask you to accept a small present as a token of my gratitude.	Она постоянно посылает мне всякие подарки... А сыновья мои делают такие успехи... просто удивительные... Так вот я хотела попросить вас принять от меня маленький подарок в знак моей благодарности.
It is only a matter of a few louis to enable you to get some linen.	Это просто так, сущие пустяки, всего несколько луидоров вам на белье.
But-" she added, blushing still more, and she left off speaking-	Только вот... - добавила она, покраснев еще больше, и замолчала.
"But what, Madame?" said Julien.	- Только что, сударыня? - спросил Жюльен.
"It is unnecessary," she went on lowering her head, "to mention this to my husband."	- Не стоит, - прошептала она, опуская голову, - не стоит говорить об этом моему мужу.
"I may not be big, Madame, but I am not mean," answered Julien, stopping, and drawing himself up to his full height, with his eyes shining with rage, "and this is what you have not realised sufficiently.	- Я человек маленький, сударыня, но я не лакей, -отвечал Жюльен, гневно сверкая глазами, и, остановившись, выпрямился во весь рост. - Вы, конечно, не соизволили об этом подумать.
I should be lower than a menial if I were to put myself in the position of concealing from M de. R?nal anything at all having to do with my money."	Я бы считал себя ниже всякого лакея, если бы позволил себе скрыть от господина де Реналя что бы то ни было относительно моих денег.
Madame de R?nal was thunderstruck.	Г оспожа де Реналь чувствовала себя уничтоженной.
"The Mayor," went on Julien, "has given me on five occasions sums of thirty-six francs since I have been living in his house.	- Г осподин мэр, - продолжал Жюльен, - вот уже пять раз, с тех пор как я здесь живу, выдавал мне по тридцать шесть франков.
I am ready to show any account-book to M. de R?nal and anyone else, even to M. Valenod who hates me."	Я хоть сейчас могу показать мою расходную книжку господину де Реналю, да хоть кому угодно, даже господину Вально, который меня терпеть не может.

As the result of this outburst, Madame de R?nal remained pale and nervous, and the walk ended without either one or the other finding any pretext for renewing the conversation.	После этой отповеди г-жа де Реналь шла рядом с ним бледная, взволнованная, и до самого конца прогулки ни тому, ни другому не удалось придумать какого-нибудь предлога, чтобы возобновить разговор.
Julien's proud heart had found it more and more impossible to love Madame de R?nal. As for her, she respected him, she admired him, and she had been scolded by him.	Теперь уже полюбить г-жу де Реналь для гордого сердца Жюльена стало чем-то совершенно немыслимым; а она, она прониклась к нему уважением; она восхищалась им: как он ее отчитал!
Under the pretext of making up for the involuntary humiliation which she had caused him, she indulged in acts of the most tender solicitude.	Как бы стараясь загладить обиду, которую она ему невольно нанесла, она теперь разрешила себе окружать его самыми нежными заботами.
The novelty of these attentions made Madame de R?nal happy for eight days.	И новизна этих забот доставляла радость г-же де Реналь в течение целой недели.
Their effect was to appease to some extent Julien's anger. He was far from seeing anything in them in the nature of a fancy for himself personally.	В конце концов ей удалось несколько смягчить гнев Жюльена, но ему и в голову не приходило заподозрить в этом что-либо похожее на личную симпатию.
"That is just what rich people are," he said to himself-"they snub you and then they think they can make up for everything by a few monkey tricks."	"Вот они каковы, - говорил он себе, - эти богачи: втопчут тебя в грязь, а потом думают, что все это можно загладить какими-то ужимками".
Madame de R?nal's heart was too full, and at the same time too innocent, for her not too tell her husband, in spite of her resolutions not to do so, about the offer she had made to Julien, and the manner in which she had been rebuffed.	Сердце г-жи де Реналь было так переполнено, и так оно еще было невинно, что она, несмотря на все свои благие решения не пускаться в откровенности, не могла не рассказать мужу о предложении, которое она сделала Жюльену, и о том, как оно было отвергнуто.
"How on earth," answered M. de R?nal, keenly piqued, "could you put up with a refusal on the part of a servant,"-and, when Madame de R?nal protested against the word "Servant,"	- Как! - вскричал страшно возмущенный г-н де Реналь. - И вы допустили, что вам отказал ваш слуга? Госпожа де Реналь, возмущенная этим словом, попыталась было возражать.
"I am using, madam, the words of the late Prince of Cond?, when he presented his Chamberlains to his new wife.	- Я, сударыня, - отвечал он, - выражаюсь так, как соизволил выразиться покойный принц Конде, представляя своих камергеров молодой супруге.
' All these people' he said 'are servants.'	"Все эти люди, - сказал он, - наши слуги".
I have also read you this passage from the Memoirs of Besenval, a book which is indispensable on all questions of etiquette.	Я вам читал это место из мемуаров де Безанваля, весьма поучительное для поддержания престижа.
'Every person, not a gentleman, who lives in your house and receives a salary is your servant.'	Всякий, кто не дворянин и живет у вас на жалованье, - это слуга ваш.
I'll go and say a few words to M. Julien and give him a hundred francs."	Я с ним поговорю, с этим господином Жюльеном, и дам ему сто франков.
"Oh, my dear," said Madame De R?nal trembling,	- Ах, друг мой! - промолвила, дрожа всем телом, г-жа де Реналь.
"I hope you won't do it before the servants!"	- Ну хоть по крайней мере так, чтобы слуги не видели.

"Yes, they might be jealous and rightly so," said her husband as he took his leave, thinking of the greatness of the sum.	- Ну, еще бы! Они стали бы завидовать - и не без оснований, - сказал супруг, выходя из комнаты и раздумывая, не слишком ли велика сумма, которую он назвал.
Madame de R?nal fell on a chair almost fainting in her anguish.	Госпожа де Реналь до того была расстроена, что упала в кресло почти без чувств.
He is going to humiliate Julien, and it is my fault!	"Теперь он постарается унизить Жюльена, и это по моей вине".
She felt an abhorrence for her husband and hid her face in her hands.	Она почувствовала отвращение к мужу и закрыла лицо руками.
She resolved that henceforth she would never make any more confidences.	Теперь уж она дала себе слово: никогда не пускаться с ним в откровенности.
When she saw Julien again she was trembling all over. Her chest was so cramped that she could not succeed in pronouncing a single word.	Когда она увидела Жюльена, она вся задрожала, у нее так стеснило в груди, что она не могла выговорить ни слова.
In her embarrassment she took his hands and pressed them.	В замешательстве она взяла его за обе руки и крепко пожала их.
"Well, my friend," she said to him at last, "are you satisfied with my husband?"	- Ну как, друг мой, - вымолвила она наконец, -довольны ли вы моим мужем?
"How could I be otherwise," answered Julien, with a bitter smile, "he has given me a hundred francs."	- Как же мне не быть довольным! - отвечал Жюльен с горькой усмешкой. - Еще бы! Он дал мне сто франков.
Madame de R?nal looked at him doubtfully.	Госпожа де Реналь смотрела на него словно в нерешительности.
"Give me your arm," she said at last, with a courageous intonation that Julien had not heard before.	- Идемте, дайте мне вашу руку, - внезапно сказала она с такой твердостью, какой до сих пор Жюльен никогда в ней не замечал.
She dared to go as far as the shop of the bookseller of Verri?res, in spite of his awful reputation for Liberalism.	Она решилась пойти с ним в книжную лавку, невзирая на то, что верьерский книготорговец слыл ужаснейшим либералом.
In the shop she chose ten louis worth of books for a present for her sons.	Там она выбрала на десять луидоров несколько книг в подарок детям.
But these books were those which she knew Julien was wanting.	Но все это были книги, которые, как она знала, хотелось иметь Жюльену.
She insisted on each child writing his name then and there in the bookseller's shop in those books which fell to his lot.	Она настояла, чтобы тут же, за прилавком, каждый из детей написал свое имя на тех книгах, которые ему достались.
While Madame de R?nal was rejoicing over the kind reparation which she had had the courage to make to Julien, the latter was overwhelmed with astonishment at the quantity of books which he saw at the bookseller's.	А в то время как г-жа де Реналь радовалась, что нашла способ вознаградить Жюльена, он оглядывался по сторонам, удивляясь множеству книг, которые стояли на полках книжной лавки.
He had never dared to enter so profane a place. His heart was palpitating.	Никогда еще он не решался войти в такое нечестивое место; сердце его трепетало.

Instead of trying to guess what was passing in Madame de R?nal's heart he pondered deeply over the means by which a young theological student could procure some of those books.	Он не только не догадывался о том, что творится в душе г-жи де Реналь, но вовсе и не думал об этом: он весь был поглощен мыслью, как бы ему придумать какой-нибудь способ раздобыть здесь несколько книг, не замарав своей репутации богослова.
Eventually it occurred to him that it would be possible, with tact, to persuade M. de R?nal that one of the proper subjects of his sons' curriculum would be the history of the celebrated gentlemen who had been born in the province.	Наконец ему пришло в голову, что, если за это взяться половчей, то, может быть, удастся внушить г-ну де Реналю, что для письменных упражнений его сыновей самой подходящей темой были бы жизнеописания знаменитых дворян здешнего края.
After a month of careful preparation Julien witnessed the success of this idea. The success was so great that he actually dared to risk mentioning to M. de R?nal in conversation, a matter which the noble mayor found disagreeable from quite another point of view. The suggestion was to contribute to the fortune of a Liberal by taking a subscription at the bookseller's.	После целого месяца стараний Жюльен, наконец, преуспел в своей затее, да так ловко, что спустя некоторое время он решился сделать другую попытку и однажды в разговоре с г-ном де Реналем намекнул ему на некую возможность, которая для высокородного мэра представляла немалое затруднение, речь шла о том, чтобы способствовать обогащению либерала -записаться абонентом в его книжную лавку.
M. de R?nal agreed that it would be wise to give his elder son a first hand acquaintance with many works which he would hear mentioned in conversation when he went to the Military School. But Julien saw that the mayor had determined to go no further.	Г-н де Реналь вполне соглашался, что было бы весьма полезно дать его старшему сыну беглое представление de visu о кое-каких произведениях, о которых может зайти разговор, когда он будет в военной школе; но Жюльен видел, что дальше этого г-н мэр не пойдет.
He suspected some secret reason but could not guess it.	Жюльен решил, что тут, вероятно, что-то кроется, но что именно, он не мог догадаться.
"I was thinking, sir," he said to him one day, "that it would be highly undesirable for the name of so good a gentleman as a R?nal to appear on a bookseller's dirty ledger."	- Я полагаю, сударь, - сказал он ему как-то раз, -что это, конечно, было бы до крайности непристойно, если бы такое доброе дворянское имя, как Реналь, оказалось в мерзких списках книготорговца.
M. de R?nal's face cleared.	Чело г-на де Реналя прояснилось.
"It would also be a black mark," continued Julien in a more humble tone, "against a poor theology student if it ever leaked out that his name had been on the ledger of a bookseller who let out books.	- Да и для бедного студента-богослова, -продолжал Жюльен значительно более угодливым тоном, - тоже было бы темным пятном, если бы кто-нибудь впоследствии откопал, что его имя значилось среди абонентов книгопродавца, отпускающего книги на дом.
The Liberals might go so far as to accuse me of having asked for the most infamous books. Who knows if they will not even go so far as to write the titles of those perverse volumes after my name?"	Либералы смогут обвинить меня в том, что я брал самые что ни на есть гнусные книги, и - кто знает - они не постесняются приписать под моим именем названия этих поганых книг.
But Julien was getting off the track.	Но тут Жюльен заметил, что дал маху.
He noticed that the Mayor's physiognomy was re-assuming its expression of embarrassment and displeasure.	Он видел, как на лице мэра снова проступает выражение замешательства и досады.
Julien was silent.	Он замолчал

"I have caught my man," he said to himself.	"Ага, попался, теперь я его вижу насквозь", -заключил он про себя.
It so happened that a few days afterwards the elder of the children asked Julien, in M. de R?nal's presence, about a book which had been advertised in the Quotidienne.	Прошло несколько дней, и вот как-то раз в присутствии г-на де Реналя старший мальчик спросил Жюльена, что это за книга, о которой появилось объявление в "Котидьен".
"In order to prevent the Jacobin Party having the slightest pretext for a score," said the young tutor, "and yet give me the means of answering M. de Adolphe's question, you can make your most menial servant take out a subscription at the booksellers."	- Чтобы не давать этим якобинцам повода для зубоскальства, а вместе с тем дать мне возможность ответить на вопрос господина Адольфа, можно было бы записать абонентом в книжную лавку кого-либо из ваших слуг, скажем, лакея.
"That's not a bad idea," said M. de R?nal, who was obviously very delighted.	- Вот это недурно придумано, - подхватил, явно обрадовавшись, г-н де Реналь.
"You will have to stipulate all the same," said Julien in that solemn and almost melancholy manner which suits some people so well when they see the realization of matters which they have desired for a long time past, "you will have to stipulate that the servant should not take out any novels.	- Но, во всяком случае, надо будет принять меры, - продолжал Жюльен с серьезным, чуть ли не горестным видом, который весьма подходит некоторым людям, когда они видят, что цель, к которой они так долго стремились, достигнута, -надо будет принять меры, чтобы слуга ваш ни в коем случае не брал никаких романов.
Those dangerous books, once they got into the house, might corrupt Madame de R?nal's maids, and even the servant himself."	Стоит только этим опасным книжкам завестись в доме, и они совратят горничных да и того же слугу.
"You are forgetting the political pamphlets," went on M. de R?nal with an important air.	- А политические памфлеты? Вы о них забыли? -с важностью добавил г-н де Реналь.
He was anxious to conceal the admiration with which the cunning "middle course" devised by his children's tutor had filled him.	Ему не хотелось обнаруживать своего восхищения этим искусным маневром, который придумал гувернер его детей.
In this way Julien's life was made up of a series of little acts of diplomacy, and their success gave him far more food for thought than the marked manifestation of favouritism which he could have read at any time in Madame de R?nal's heart, had he so wished.	Так жизнь Жюльена заполнялась этими маленькими уловками, и их успех интересовал его много больше, чем та несомненная склонность, которую он без труда мог бы прочитать в сердце г-жи де Реналь.
The psychological position in which he had found himself all his life was renewed again in the mayor of Verri?res' house.	Душевное состояние, в котором он пребывал до сих пор, теперь снова овладело им в доме г-на мэра.
Here in the same way as at his father's saw-mill, he deeply despised the people with whom he lived, and was hated by them.	И тут, как на лесопилке своего отца, он глубоко презирал людей, среди которых жил, и чувствовал, что и они ненавидят его.
He saw every day in the conversation of the sub-perfect, M. Valenod and the other friends of the family, about things which had just taken place under their very eyes, how little ideas corresponded to reality.	Слушая изо дня в день разговоры помощника префекта, г-на Вально и прочих друзей дома о тех или иных событиях, случившихся у них на глазах, он видел, до какой степени их представления не похожи на действительность.

If an action seemed to Julien worthy of admiration, it was precisely that very action which would bring down upon itself the censure of the people with whom he lived.	Какой-нибудь поступок, которым он мысленно восхищался, неизменно вызывал яростное негодование у всех окружающих.
His inner mental reply always was,	Он беспрестанно восклицал про себя:
"What beasts or what fools!"	"Какие чудовища! Ну и болваны!"
The joke was that, in spite of all his pride, he often understood absolutely nothing what they were talking about.	Забавно было то, что, проявляя такое высокомерие, он частенько ровно ничего не понимал из того, о чем они говорили.
Throughout his whole life he had only spoken sincerely to the old Surgeon-Major. The few ideas he had were about Buonaparte's Italian Campaigns or else surgery.	За всю свою жизнь он ни с кем не разговаривал откровенно, если не считать старика-лекаря, а весь небольшой запас знаний, которыми тот располагал, ограничивался итальянскими кампаниями Бонапарта и хирургией.
His youthful courage revelled in the circumstantial details of the most terrible operations. He said to himself.	Подробные описания самых мучительных операций пленяли юношескую отвагу Жюльена; он говорил себе:
"I should not have flinched."	- Я бы стерпел, не поморщившись.
The first time that Madame de R?nal tried to enter into conversation independently of the children's education, he began to talk of surgical operations. She grew pale and asked him to leave off.	В первый раз, когда г-жа де Реналь попробовала завязать с ним разговор, не имеющий отношения к воспитанию детей, он стал рассказывать ей о хирургических операциях; она побледнела и попросила его перестать.
Julien knew nothing beyond that.	А кроме этого, Жюльен ничего не знал.
So it came about that, though he passed his life in Madame de R?nal's company, the most singular silence would reign between them as soon as they were alone.	И хотя жизнь его протекала в постоянном общении с г-жой де Реналь, - стоило им только остаться вдвоем, между ними воцарялось глубокое молчание.
When he was in the salon, she noticed in his eyes, in spite of all the humbleness of his demeanour, an air of intellectual superiority towards everyone who came to visit her.	На людях, в гостиной, как бы смиренно он ни держал себя, она угадывала мелькавшее в его глазах выражение умственного превосходства над всеми, кто у них бывал в доме.
If she found herself alone with him for a single moment, she saw that he was palpably embarrassed.	Но как только она оставалась с ним наедине, он приходил в явное замешательство.
This made her feel uneasy, for her woman's instinct caused her to realise that this embarrassment was not inspired by any tenderness.	Ее тяготило это, ибо она своим женским чутьем угадывала, что замешательство это проистекает отнюдь не от каких-либо нежных чувств.
Owing to some mysterious idea, derived from some tale of good society, such as the old Surgeon-Major had seen it, Julien felt humiliated whenever the conversation languished on any occasion when he found himself in a woman's society, as though the particular pause were his own special fault.	Руководствуясь невесть какими представлениями о высшем обществе, почерпнутыми из рассказов старика-лекаря, Жюльен испытывал крайне унизительное чувство, если в присутствии женщины посреди общего разговора вдруг наступала пауза, - точно он-то и был виноват в этом неловком молчании.
This sensation was a hundred times more painful in t?te-?-t?te.	Но чувство это было во сто крат мучительнее, если молчание наступало, когда он бывал наедине с женщиной.

His imagination, full as it was of the most extravagant and most Spanish ideas of what a man ought to say when he is alone with a woman, only suggested to the troubled youth things which were absolutely impossible.	Его воображение, напичканное самыми непостижимыми, поистине испанскими представлениями о том, что надлежит говорить мужчине, когда он остается вдвоем с женщиной, подсказывало ему в эти минуты замешательства совершенно немыслимые вещи.
His soul was in the clouds.	На что он только не отваживался про себя!
Nevertheless he was unable to emerge from this most humiliating silence.	А вместе с тем он никак не мог прервать это унизительное молчание.
Consequently, during his long walks with Madame de R?nal and the children, the severity of his manner was accentuated by the poignancy of his sufferings.	И в силу этого его суровый вид во время долгих прогулок с г-жой де Реналь и детьми становился еще суровее от переживаемых им жестоких мучений.
He despised himself terribly.	Он страшно презирал себя.
If, by any luck, he made himself speak, he came out with the most absurd things.	А если ему на свою беду удавалось заставить себя заговорить, он изрекал что-нибудь совершенно нелепое.
To put the finishing touch on his misery, he saw his own absurdity and exaggerated its extent, but what he did not see was the expression in his eyes, which were so beautiful and betokened so ardent a soul, that like good actors, they sometimes gave charm to something which is really devoid of it.	И ужаснее всего было то, что он не только сам видел нелепость своего поведения, но и преувеличивал ее. Но было при этом еще нечто, чего он не мог видеть, - его собственные глаза; а они были так прекрасны, и в них отражалась такая пламенная душа, что они, подобно хорошим актерам, придавали иной раз чудесный смысл тому, в чем его и в помине не было.
Madame de R?nal noticed that when he was alone with her he never chanced to say a good thing except when he was taken out of himself by some unexpected event, and consequently forgot to try and turn a compliment.	Г-жа де Реналь заметила, что наедине с нею он способен был разговориться только в тех случаях, когда под впечатлением какого-нибудь неожиданного происшествия забывал о необходимости придумывать комплименты.
As the friends of the house did not spoil her by regaling her with new and brilliant ideas, she enjoyed with delight all the flashes of Julien's intellect.	Так как друзья дома отнюдь не баловали ее никакими блестящими, интересными своей новизной мыслями, она наслаждалась и восхищалась этими редкими вспышками, в которых обнаруживался ум Жюльена.
After the fall of Napoleon, every appearance of gallantry has been severely exiled from provincial etiquette.	После падения Наполеона в провинциальных нравах не допускается больше никакой галантности.
People are frightened of losing their jobs.	Всякий дрожит, как бы его не сместили.
All rascals look to the religious order for support, and hypocrisy has made firm progress even among the Liberal classes.	Мошенники ищут опоры в конгрегации, и лицемерие процветает вовсю даже в кругах либералов.
One's ennui is doubled.	Скука возрастает.
The only pleasures left are reading and agriculture.	Не остается никаких развлечений, кроме чтения да сельского хозяйства.

Madame de R?nal, the rich heiress of a devout aunt, and married at sixteen to a respectable gentleman, had never felt or seen in her whole life anything that had the slightest resemblance in the whole world to love.	Г оспожа де Реналь, богатая наследница богобоязненной тетки, выданная замуж в шестнадцать лет за немолодого дворянина, за всю свою жизнь никогда не испытывала и не видела ничего хоть сколько-нибудь похожего на любовь.
Her confessor, the good cur? Ch?lan, had once mentioned love to her, in discussing the advances of M. de Valenod, and had drawn so loathsome a picture of the passion that the word now stood to her for nothing but the most abject debauchery.	Только ее духовник, добрый кюре Шелан, говорил с ней о любви по случаю ухаживаний г-на Вально и нарисовал ей такую отвратительную картину, что это слово в ее представлении было равнозначно самому гнусному разврату.
She had regarded love, such as she had come across it, in the very small number of novels with which chance had made her acquainted, as an exception if not indeed as something absolutely abnormal.	А то немногое, что она узнала из нескольких романов, случайно попавших ей в руки, казалось ей чем-то совершенно исключительным и даже небывалым.
It was, thanks to this ignorance, that Madame de R?nal, although incessantly absorbed in Julien, was perfectly happy, and never thought of reproaching herself in the slightest.	Благодаря этому неведению г-жа де Реналь, всецело поглощенная Жюльеном, пребывала в полном блаженстве, и ей даже в голову не приходило в чем-либо себя упрекать.
CHAPTER VIII	VIII
LITTLE EPISODES	МАЛЕНЬКИЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
"Then there were sighs, the deeper for suppression,	Then there were sighs, the deeper for suppression,
And stolen glances sweeter for the theft,	And stolen glances, sweeter for the theft,
And burning blushes, though for no transgression."	And burning blushes, though for no transgression...
Don Juan, c.	"Don Juan", c.
I, st. 74.	I, st. LXXIV
It was only when Madame de R?nal began to think of her maid Elisa that there was some slight change in that angelic sweetness which she owed both to her natural character and her actual happiness.	Ангельская кротость г-жи де Реналь, которая проистекала из ее характера, а также из того блаженного состояния, в котором она сейчас находилась, немного изменяла ей, едва она вспоминала о своей горничной Элизе.
The girl had come into a fortune, went to confess herself to the cur? Ch?lan and confessed to him her plan of marrying Julien.	Девушка эта получила наследство, после чего, придя на исповедь к кюре Шелану, призналась ему в своем желании выйти замуж за Жюльена.
The cur? was truly rejoiced at his friend's good fortune, but he was extremely surprised when Julien resolutely informed him that Mademoiselle Elisa's offer could not suit him.	Кюре от всего сердца порадовался счастью своего любимца, но каково же было его удивление, когда Жюльен самым решительным образом заявил ему, что предложение мадемуазель Элизы для него никак не подходит.
"Beware, my friend, of what is passing within your heart," said the cur? with a frown, "I congratulate you on your mission, if that is the only reason why you despise a more than ample fortune.	- Берегитесь, дитя мое, - сказал кюре, нахмурив брови, - остерегайтесь того, что происходит в сердце вашем; я готов порадоваться за вас, если вы повинуетесь своему призванию и только во имя его готовы презреть такое изрядное состояние.
It is fifty-six years since I was first cur? of Verri?res, and yet I shall be turned out, according to all appearances.	Вот уж ровно пятьдесят шесть лет стукнуло, как я служу священником в Верьере и тем не менее меня, по всей видимости, сместят.

I am distressed by it, and yet my income amounts to eight hundred francs.	Я сокрушаюсь об этом, но как-никак у меня есть восемьсот ливров ренты.
I inform you of this detail so that you may not be under any illusions as to what awaits you in your career as a priest.	Я вас посвящаю в такие подробности, чтобы вы не обольщали себя надеждами на то, что может вам принести сан священника.
If you think of paying court to the men who enjoy power, your eternal damnation is assured.	Если вы станете заискивать перед людьми власть имущими, вы неминуемо обречете себя на вечную гибель.
You may make your fortune, but you will have to do harm to the poor, flatter the sub-prefect, the mayor, the man who enjoys prestige, and pander to his passion; this conduct, which in the world is called knowledge of life, is not absolutely incompatible with salvation so far as a layman is concerned; but in our career we have to make a choice; it is a question of making one's fortune either in this world or the next; there is no middle course.	Возможно, вы достигнете благоденствия, но для этого вам придется обижать бедных, льстить помощнику префекта, мэру, каждому влиятельному лицу и подчиняться их прихотям; такое поведение, то есть то, что в миру называется "умением жить", не всегда бывает для мирянина совсем уж несовместимо со спасением души, но в нашем звании надо выбирать: либо благоденствовать в этом мире, либо в жизни будущей; середины нет.
Come, my dear friend, reflect, and come back in three days with a definite answer.	Ступайте, мой друг, поразмыслите над этим, а через три дня приходите и дайте мне окончательный ответ.
I am pained to detect that there is at the bottom of your character a sombre passion which is far from indicating to me that moderation and that perfect renunciation of earthly advantages so necessary for a priest; I augur well of your intellect, but allow me to tell you," added the good cur? with tears in his eyes, "I tremble for your salvation in your career as a priest."	Я иногда с сокрушением замечаю некий сумрачный пыл, сокрытый в природе вашей, который, на мой взгляд, не говорит ни о воздержании, ни о безропотном отречении от благ земных, а ведь эти качества необходимы служителю церкви. Я знаю, что с вашим умом вы далеко пойдете, но позвольте мне сказать вам откровенно, - добавил добрый кюре со слезами на глазах, - если вы примете сан священника, я со страхом думаю, убережете ли вы свою душу.
Julien was ashamed of his emotion; he found himself loved for the first time in his life; he wept with delight; and went to hide his tears in the great woods behind Verri?res.	Жюльен со стыдом признался себе, что он глубоко растроган: первый раз в жизни он почувствовал, что кто-то его любит; он расплакался от умиления и, чтобы никто не видел его, убежал в лесную чащу, в горы над Верьером.
"Why am I in this position?" he said to himself at last,	"Что со мной делается? - спрашивал он себя.
"I feel that I would give my life a hundred times over for this good cur? Ch?lan, and he has just proved to me that I am nothing more than a fool.	- Я чувствую, что мог бы сто раз жизнь свою отдать за этого добрейшего старика, а ведь как раз он-то мне и доказал, что я дурак.
It is especially necessary for me to deceive him, and he manages to find me out.	Именно его-то мне важнее всего обойти, а он меня видит насквозь.
The secret ardour which he refers to is my plan of making my fortune.	Этот тайный пыл, о котором он говорит, ведь это моя жажда выйти в люди.
He thinks I am unworthy of being a priest, that too, just when I was imagining that my sacrifice of fifty louis would give him the very highest idea of my piety and devotion to my mission."	Он считает, что я недостоин стать священником, а я-то воображал, что этот мой добровольный отказ от пятисот луидоров ренты внушит ему самое высокое представление о моей святости и о моем призвании".

"In future," continued Julien, "I will only reckon on those elements in my character which I have tested.	"Отныне, - внушал самому себе Жюльен, - я буду полагаться только на те черты моего характера, которые я уж испытал на деле.
Who could have told me that I should find any pleasure in shedding tears?	Кто бы мог сказать, что я с таким наслаждением буду обливаться слезами?
How I should like some one to convince me that I am simply a fool!"	Что я способен любить человека, который доказал мне, что я дурак?"
Three days later, Julien found the excuse with which he ought to have been prepared on the first day; the excuse was a piece of calumny, but what did it matter?	Через три дня Жюльен, наконец, нашел предлог, которым ему следовало бы вооружиться с самого первого дня; этот предлог, в сущности, был клеветой, но не все ли равно?
He confessed to the cur?, with a great deal of hesitation, that he had been persuaded from the suggested union by a reason he could not explain, inasmuch as it tended to damage a third party.	Он неуверенным голосом признался кюре, что есть одна причина - какая, он не может сказать, потому что это повредило бы третьему лицу, - но она-то с самого начала и отвратила его от этого брака.
This was equivalent to impeaching Elisa's conduct.	Разумеется, это бросало тень на Элизу.
M. Ch?lan found that his manner betrayed a certain worldly fire which was very different from that which ought to have animated a young acolyte.	Отцу Шелану показалось, что все это свидетельствует только о суетной горячности, отнюдь не похожей на тот священный огонь, которому надлежит пылать в душе юного служителя церкви.
"My friend," he said to him again, "be a good country citizen, respected and educated, rather than a priest without a true mission." So far as words were concerned, Julien answered these new remonstrances very well.	- Друг мой, - сказал он ему, - для вас было бы много лучше стать добрым, зажиточным деревенским жителем, семьянином, почтенным и образованным, чем идти без призвания в священники.
He managed to find the words which a young and ardent seminarist would have employed, but the tone in which he pronounced them, together with the thinly concealed fire which blazed in his eye, alarmed M. Ch?lan.	Жюльен сумел очень хорошо ответить на эти увещевания: он говорил как раз то, что нужно, то есть выбирал именно те выражения, какие больше всего подходят ревностному семинаристу; но тон, каким все это произносилось, и сверкавший в его очах огонь, который он не умел скрыть, пугали отца Шелана.
You must not have too bad an opinion of Julien's prospects. He invented with correctness all the words suitable to a prudent and cunning hypocrisy. It was not bad for his age.	Однако не следует делать из этого какие-либо нелестные выводы о Жюльене: он тщательно продумывал свои фразы, исполненные весьма тонкого и осторожного лицемерия, и для своего возраста справился с этим не так уж плохо.
As for his tone and his gestures, he had spent his life with country people; he had never been given an opportunity of seeing great models.	Что же касается тона и жестов, то ведь он жил среди простых крестьян и не имел перед глазами никаких достойных примеров.
Consequently, as soon as he was given a chance of getting near such gentlemen, his gestures became as admirable as his words.	В дальнейшем, едва только он обрел возможность приблизиться к подобного рода мастерам, его жестикуляция сделалась столь же совершенной, сколь и его красноречие.

Madame de R?nal was astonished that her maid's new fortune did not make her more happy. She saw her repeatedly going to the cur? and coming back with tears in her eyes. At last Elisa talked to her of her marriage.	Г оспожа де Реналь удивлялась, отчего это ее горничная, с тех пор как получила наследство, ходит такая невеселая: она видела, что девушка беспрестанно бегает к кюре и возвращается от него заплаканная; в конце концов Элиза сама заговорила с ней о своем замужестве.
Madame de R?nal thought she was ill. A kind of fever prevented her from sleeping. She only lived when either her maid or Julien were in sight.	Г оспожа де Реналь занемогла; ее кидало то в жар, то в озноб, и она совсем лишилась сна; она только тогда и была спокойна, когда видела возле себя свою горничную или Жюльена.
She was unable to think of anything except them and the happiness which they would find in their home.	Ни о чем другом она думать не могла, как только о них, о том, как они будут счастливы, когда поженятся.
Her imagination depicted in the most fascinating colours the poverty of the little house, where they were to live on their income of fifty louis a year.	Этот бедный маленький домик, где они будут жить на свою ренту в пятьсот луидоров, рисовался ей в совершенно восхитительных красках.
Julien could quite well become an advocate at Bray, the sub-prefecture, two leagues from Verri?res. In that case she would see him sometimes.	Жюльен, конечно, сможет поступить в магистратуру в Брэ, в двух лье от Верьера, и в таком случае у нее будет возможность видеть его время от времени.
Madame de R?nal sincerely believed she would go mad. She said so to her husband and finally fell ill.	Г оспоже де Реналь стало всерьез казаться, что она сходит с ума; она сказала об этом мужу и в конце концов действительно заболела и слегла.
That very evening when her maid was attending her, she noticed that the girl was crying.	Вечером, когда горничная принесла ей ужин, г-жа де Реналь заметила, что девушка плачет.
She abhorred Elisa at that moment, and started to scold her; she then begged her pardon.	Элиза теперь ужасно раздражала ее, и она прикрикнула на нее, но тут же попросила у нее прощения.
Elisa's tears redoubled. She said if her mistress would allow her, she would tell her all her unhappiness.	Элиза разрыдалась и, всхлипывая, сказала, что, ежели госпожа позволит, она ей расскажет свое горе.
"Tell me," answered Madame de R?nal.	- Расскажите, - отвечала г-жа де Реналь.
"Well, Madame, he refuses me, some wicked people must have spoken badly about me. He believes them."	- Ну так вот, сударыня, он отказал мне; видно, злые люди наговорили ему про меня, а он верит.
"Who refuses you?" said Madame de R?nal, scarcely breathing.	- Кто отказал вам? - произнесла г-жа де Реналь, едва переводя дух.
"Who else, Madame, but M. Julien," answered the maid sobbing.	- Да кто же, как не господин Жюльен? - рыдая, промолвила служанка.
"M. the cur? had been unable to overcome his resistance, for M. the cur? thinks that he ought not to refuse an honest girl on the pretext that she has been a maid.	- Г осподин кюре как уж его уговаривал; господин кюре говорил, что ему не следует отказывать порядочной девушке из-за того только, что она служит в горничных.
After all, M. Julien's father is nothing more than a carpenter, and how did he himself earn his living before he was at Madame's?"	А ведь у самого-то господина Жюльена отец простой плотник, да и сам он, пока не поступил к вам, на что жил-то?

Madame de R?nal stopped listening; her excessive happiness had almost deprived her of her reason.	Госпожа де Реналь уже не слушала: она была до того счастлива, что чуть не лишилась рассудка.
She made the girl repeat several times the assurance that Julien had refused her, with a positiveness which shut the door on the possibility of his coming round to a more prudent decision.	Она заставила Элизу несколько раз повторить, что Жюльен в самом деле отказал ей, и что это уже окончательно, и нечего и надеяться, что он еще может передумать и принять более разумное решение.
"I will make a last attempt," she said to her maid. "I will speak to M. Julien."	- Я сделаю еще одну, последнюю попытку, -сказала г-жа де Реналь девушке, - я сама поговорю с господином Жюльеном.
The following day, after breakfast, Madame de R?nal indulged in the delightful luxury of pleading her rival's cause, and of seeing Elisa's hand and fortune stubbornly refused for a whole hour.	На другой день после завтрака г-жа де Реналь доставила себе несказанное наслаждение, отстаивая интересы своей соперницы только затем, чтобы в ответ на это в течение целого часа слушать, как Жюльен снова и снова упорно отказывается от руки и состояния Элизы.
Julien gradually emerged from his cautiously worded answers, and finished by answering with spirit Madame de R?nal's good advice.	Жюльен мало-помалу оставил свою осмотрительную уклончивость и в конце концов очень неглупо отвечал на благоразумные увещевания г-жи де Реналь.
She could not help being overcome by the torrent of happiness which, after so many days of despair, now inundated her soul.	Бурный поток радости, хлынувший в ее душу после стольких дней отчаяния, сломил ее силы.
She felt quite ill.	Она лишилась чувств.
When she had recovered and was comfortably in her own room she sent everyone away.	Когда она пришла в себя и ее уложили в ее комнате, она попросила оставить ее одну.
She was profoundly astonished.	Она была охвачена чувством глубочайшего изумления.
"Can I be in love with Julien?" she finally said to herself.	"Неужели я люблю Жюльена?" - спросила она, наконец, самое себя.
This discovery, which at any other time would have plunged her into remorse and the deepest agitation, now only produced the effect of a singular, but as it were, indifferent spectacle.	Это открытие, которое в другое время вызвало бы у нее угрызение совести и потрясло бы ее до глубины души, теперь показалось ей просто чем-то странным, на что она взирала безучастно, как бы со стороны.
Her soul was exhausted by all that she had just gone through, and had no more sensibility to passion left.	Душа ее, обессиленная всем тем, что ей пришлось пережить, стала теперь нечувствительной и неспособной к волнению.
Madame de R?nal tried to work, and fell into a deep sleep; when she woke up she did not frighten herself so much as she ought to have.	Г оспожа де Реналь хотела было заняться рукоделием, но тут же уснула мертвым сном, а когда проснулась, все это показалось ей уж не таким страшным, как должно было бы казаться.
She was too happy to be able to see anything wrong in anything.	Она чувствовала себя такой счастливой, что не способна была видеть что-либо в дурном свете.
Naive and innocent as she was, this worthy provincial woman had never tortured her soul in her endeavours to extract from it a little sensibility to some new shade of sentiment or unhappiness.	Эта милая провинциалка, чистосердечная и наивная, никогда не растравляла себе душу, чтобы заставить ее острее ощутить какой-нибудь неизведанный оттенок чувства или огорчения.

Entirely absorbed as she had been before Julien's arrival with that mass of work which falls to the lot of a good mistress of a household away from Paris, Madame de R?nal thought of passion in the same way in which we think of a lottery: a certain deception, a happiness sought after by fools.	А до того как в доме появился Жюльен, г-жа де Реналь, целиком поглощенная бесконечными хозяйственными делами, которые за пределами Парижа достаются в удел всякой доброй матери семейства, относилась к любовным страстям примерно так, как мы относимся к лотерее: явное надувательство, и только сумасшедший может верить, что ему посчастливится.
The dinner bell rang. Madame de R?nal blushed violently. She heard the voice of Julien who was bringing in the children.	Позвонили к обеду; г-жа де Реналь вспыхнула, услыхав голос Жюльена, возвращавшегося с детьми.
Having grown somewhat adroit since her falling in love, she complained of an awful headache in order to explain her redness.	Она уже научилась немножко хитрить, с тех пор как полюбила, и, чтобы объяснить свой внезапный румянец, начала жаловаться, что у нее страшно болит голова.
"That's just like what all women are," answered M. de R?nal with a coarse laugh.	- Вот все они на один лад, эти женщины, - громко захохотав, сказал г-н де Реналь.
"Those machines have always got something or other to be put right."	- Вечно у них там что-то такое в неисправности.
Although she was accustomed to this type of wit, Madame de R?nal was shocked by the tone of voice.	Как ни привыкла г-жа де Реналь к подобного рода шуточкам, на этот раз ее покоробило.
In order to distract herself, she looked at Julien's physiognomy; he would have pleased her at this particular moment, even if he had been the ugliest man imaginable.	Чтобы отделаться от неприятного чувства, она поглядела на Жюльена, будь он самым что ни на есть страшным уродом, он сейчас все равно понравился бы ей.
M. de R?nal, who always made a point of copying the habits of the gentry of the court, established himself at Vergy in the first fine days of the spring; this is the village rendered celebrated by the tragic adventure of Gabrielle.	Г осподин де Реналь тщательно подражал обычаям придворной знати и, едва только наступили первые теплые весенние дни, перебрался в Вержи; это была деревенька, прославившаяся трагической "Историей Габриэли".
A hundred paces from the picturesque ruin of the old Gothic church, M. de R?nal owns an old ch?teau with its four towers and a garden designed like the one in the Tuileries with a great many edging verges of box and avenues of chestnut trees which are cut twice in the year.	В нескольких шагах от живописных развалин старинной готической церкви стоит древний замок с четырьмя башнями, принадлежащий г-ну де Реналю, а кругом парк, разбитый наподобие Тюильрийского, с множеством бордюров из букса и с каштановыми аллеями, которые подстригают дважды в год.
An adjacent field, crowded with apple trees, served for a promenade.	К нему примыкает участок, усаженный яблонями, - излюбленное место для прогулок.
Eight or ten magnificent walnut trees were at the end of the orchard. Their immense foliage went as high as perhaps eighty feet.	В конце этой фруктовой рощи возвышаются восемь или десять великолепных ореховых деревьев - их огромная листва уходит чуть ли не на восемьдесят футов в вышину.
"Each of these cursed walnut trees," M. de R?nal was in the habit of saying, whenever his wife admired them, "costs me the harvest of at least half an acre; corn cannot grow under their shade."	- Каждый из этих проклятых орехов, - ворчал г-н де Реналь, когда его жена любовалась ими, -отнимает у меня пол-арпана урожая: пшеница не вызревает в их тени.

Madame de R?nal found the sight of the country novename = "note" her admiration reached the point of enthusiasm.	Г оспожа де Реналь словно впервые почувствовала прелесть природы; она восхищалась всем, не помня себя от восторга.
The sentiment by which she was animated gave her both ideas and resolution.	Чувство, воодушевлявшее ее, делало ее предприимчивой и решительной.
M. de R?nal had returned to the town, for mayoral business, two days after their arrival in Vergy. But Madame de R?nal engaged workmen at her own expense.	Через два дня после их переезда в Вержи, как только г-н де Реналь, призываемый своими обязанностями мэра, уехал обратно в город, г-жа де Реналь наняла за свой счет рабочих.
Julien had given her the idea of a little sanded path which was to go round the orchard and under the big walnut trees, and render it possible for the children to take their walk in the very earliest hours of the morning without getting their feet wet from the dew.	Жюльен подал ей мысль проложить узенькую дорожку, которая вилась бы вокруг фруктового сада вплоть до громадных орехов и была бы посыпана песком. Тогда дети будут с раннего утра гулять здесь, не рискуя промочить ноги в росистой траве.
This idea was put into execution within twenty-four hours of its being conceived.	Не прошло и суток, как эта идея была приведена в исполнение.
Madame de R?nal gaily spent the whole day with Julien in supervising the workmen.	Г-жа де Реналь очень весело провела весь этот день с Жюльеном, руководя рабочими.
When the Mayor of Verri?res came back from the town he was very surprised to find the avenue completed.	Когда верьерский мэр вернулся из города, он чрезвычайно удивился, увидев уже готовую дорожку.
His arrival surprised Madame de R?nal as well. She had forgotten his existence.	Г-жа де Реналь также, со своей стороны, удивилась его приезду: она совсем забыла о его существовании.
For two months he talked with irritation about the boldness involved in making so important a repair without consulting him, but Madame de R?nal had had it executed at her own expense, a fact which somewhat consoled him.	Целых два месяца он с возмущением говорил о ее самочинстве: как это можно было, не посоветовавшись с ним, решиться на такое крупное новшество? И только то, что г-жа де Реналь взяла этот расход на себя, несколько утешал его.
She spent her days in running about the orchard with her children, and in catching butterflies.	Она целые дни проводила с детьми в саду, гонялась вместе с ними за бабочками.
They had made big hoods of clear gauze with which they caught the poor lepidoptera.	Они смастерили себе большие колпаки из светлого газа, при помощи которых и ловили бедных чешуекрылых.
This is the barbarous name which Julien taught Madame de R?nal. For she had had M. Godart's fine work ordered from Besan?on, and Julien used to tell her about the strange habits of the creatures.	Этому тарабарскому названию научил г-жу де Реналь Жюльен, ибо она выписала из Безансона превосходную книгу Г одара, и Жюльен рассказывал ей о необыкновенных нравах этих насекомых.
They ruthlessly transfixed them by means of pins in a great cardboard box which Julien had prepared.	Их безжалостно накалывали булавками на большую картонную рамку, тоже приспособленную Жюльеном.
Madame de R?nal and Julien had at last a topic of conversation; he was no longer exposed to the awful torture that had been occasioned by their moments of silence.	Наконец у г-жи де Реналь и Жюльена нашлась тема для бесед, и ему уже не приходилось больше терпеть невыразимые муки, которые он испытывал в минуты молчания.

They talked incessantly and with extreme interest, though always about very innocent matters.	Они говорили без конца и с величайшим увлечением, хотя всегда о предметах самых невинных.
This gay, full, active life, pleased the fancy of everyone, except Mademoiselle Elisa who found herself overworked.	Эта кипучая жизнь, постоянно чем-то заполненная и веселая, была по вкусу всем, за исключением горничной Элизы, которой приходилось трудиться не покладая рук.
Madame had never taken so much trouble with her dress, even at carnival time, when there is a ball at Verri?res, she would say; she changes her gowns two or three times a day.	"Никогда, даже во время карнавала, когда у нас бывает бал в Верьере, - говорила она, - моя госпожа так не занималась своими туалетами; она по два, по три раза в день меняет платья".
As it is not our intention to flatter anyone, we do not propose to deny that Madame de R?nal, who had a superb skin, arranged her gowns in such a way as to leave her arms and her bosom very exposed.	Так как в наши намерения не входит льстить кому бы то ни было, мы не станем отрицать, что г-жа де Реналь, у которой была удивительная кожа, стала теперь шить себе платья с короткими рукавами и с довольно глубоким вырезом.
She was extremely well made, and this style of dress suited her delightfully.	Она была очень хорошо сложена, и такие наряды шли ей как нельзя лучше.
"You have never been so young, Madame," her Verri?res friends would say to her, when they came to dinner at Vergy (this is one of the local expressions).	- Никогда вы еще такой молоденькой не выглядели, - говорили ей друзья, приезжавшие иногда из Верьера обедать в Вержи. (Так любезно выражаются в наших краях.)
It is a singular thing, and one which few amongst us will believe, but Madame de R?nal had no specific object in taking so much trouble.	Странное дело - мало кто этому у нас поверит, -но г-жа де Реналь поистине без всякого умысла предавалась заботам о своем туалете.
She found pleasure in it and spent all the time which she did not pass in hunting butterflies with the children and Julien, in working with Elisa at making gowns, without giving the matter a further thought.	Ей это доставляло удовольствие; и без всякой задней мысли, едва только у нее выдавался свободный часок, когда она не охотилась за бабочками с Жюльеном и детьми, она садилась за иглу и вдвоем с Элизой мастерила себе платья.
Her only expedition to Verri?res was caused by her desire to buy some new summer gowns which had just come from Mulhouse.	Когда она один-единственный раз собралась съездить в Верьер, это тоже было вызвано желанием купить на летние платья новую материю, только что полученную из Мюлуза.
She brought back to Vergy a young woman who was a relative of hers.	Она привезла с собой в Вержи свою молодую родственницу.
Since her marriage, Madame de R?nal had gradually become attached to Madame Derville, who had once been her school mate at the Sacr? Coeur.	После замужества г-жа де Реналь незаметно для себя сблизилась с г-жой Дервиль, с которой она когда-то вместе училась в монастыре Сердца Иисусова.
Madame Derville laughed a great deal at what she called her cousin's mad ideas:	Госпожа Дервиль всегда очень потешалась над всяческими, как она говорила, "сумасбродными выдумками" своей кузины.
"I would never have thought of them alone," she said.	"Вот уж мне самой никогда бы не пришло в голову", - говорила она.

When Madame de R?nal was with her husband, she was ashamed of those sudden ideas, which, are called sallies in Paris, and thought them quite silly: but Madame Derville's presence gave her courage.	Свои внезапные выдумки, которые в Париже назвали бы остроумием, г-жа де Реналь считала вздором и стеснялась высказывать их при муже, но присутствие г-жи Дервиль воодушевляло ее.
She would start to telling her her thoughts in a timid voice, but after the ladies had been alone for a long time, Madame de R?nal's brain became more animated, and a long morning spent together by the two friends passed like a second, and left them in the best of spirits.	Она сначала очень робко произносила вслух то, что ей приходило на ум, но когда подруги подолгу оставались наедине, г-жа де Реналь оживлялась: долгие утренние часы, которые они проводили вдвоем, пролетали как миг, и обеим было очень весело.
On this particular journey, however, the acute Madame Derville thought her cousin much less merry, but much more happy than usual.	В этот приезд рассудительной г-же Дервиль кузина показалась не такой веселой, но гораздо более счастливой.
Julien, on his side, had since coming to the country lived like an absolute child, and been as happy as his pupils in running after the butterflies.	Жюльен, в свою очередь, с тех пор как приехал в деревню, чувствовал себя совсем как ребенок и гонялся за бабочками с таким же удовольствием, как и его питомцы.
After so long a period of constraint and wary diplomacy, he was at last alone and far from human observation; he was instinctively free from any apprehension on the score of Madame de R?nal, and abandoned himself to the sheer pleasure of being alive, which is so keen at so young an age, especially among the most beautiful mountains in the world.	После того как ему то и дело приходилось сдерживаться и вести самую замысловатую политику, он теперь, очутившись в этом уединении, не чувствуя на себе ничьих взглядов и инстинктивно не испытывая никакого страха перед г-жой де Реналь, отдавался радости жизни, которая так живо ощущается в этом возрасте, да еще среди самых чудесных гор в мире.
Ever since Madame Derville's arrival, Julien thought that she was his friend; he took the first opportunity of showing her the view from the end of the new avenue, under the walnut tree; as a matter of fact it is equal, if not superior, to the most wonderful views that Switzerland and the Italian lakes can offer.	Госпожа Дервиль с первого же дня показалась Жюльену другом, и он сразу же бросился показывать ей, какой прекрасный вид открывается с последнего поворота новой дорожки под ореховыми деревьями. Сказать правду, эта панорама ничуть не хуже, а может быть, даже и лучше, чем самые живописные ландшафты, которыми могут похвастаться Швейцария и итальянские озера.
If you ascend the steep slope which commences some paces from there, you soon arrive at great precipices fringed by oak forests, which almost jut on to the river.	Если подняться по крутому склону, который начинается в двух шагах от этого места, перед вами вскоре откроются глубокие пропасти, по склонам которых чуть ли не до самой реки тянутся дубовые леса.
It was to the peaked summits of these rocks that Julien, who was now happy, free, and king of the household into the bargain, would take the two friends, and enjoy their admiration these sublime views.	И вот сюда-то, на вершины отвесных скал, веселый, свободный - и даже, пожалуй, в некотором смысле повелитель дома - Жюльен приводил обеих подруг и наслаждался их восторгом перед этим величественным зрелищем.
"To me it's like Mozart's music," Madame Derville would say.	- Для меня это как музыка Моцарта, - говорила г-жа Дервиль.
The country around Verri?res had been spoilt for Julien by the jealousy of his brothers and the presence of a tyranous and angry father.	Вся красота горных окрестностей Верьера была совершенно отравлена для Жюльена завистью братьев и присутствием вечно чем-то недовольного деспота-отца.

He was free from these bitter memories at Vergy; for the first time in his life, he failed to see an enemy.	В Вержи ничто не воскрешало этих горьких воспоминаний; первый раз в жизни он не видел вокруг себя врагов.
When, as frequently happened, M. de R?nal was in town, he ventured to read; soon, instead of reading at night time, a procedure, moreover, which involved carefully hiding his lamp at the bottom of a flower-pot turned upside down, he was able to indulge in sleep; in the day, however, in the intervals between the children's lessons, he would come among these rocks with that book which was the one guide of his conduct and object of his enthusiasm.	Когда г-н де Реналь уезжал в город - а это случалось часто, - Жюльен разрешал себе читать, и вскоре, вместо того чтобы читать по ночам, да еще пряча лампу под опрокинутым цветочным горшком, он мог преспокойно спать ночью, а днем, в промежутках между занятиями с детьми, забирался на эти утесы с книгой, которая была для него единственным учителем жизни и неизменным предметом восторгов.
He found in it simultaneously happiness, ecstasy and consolation for his moments of discouragement.	И здесь в минуты уныния он обретал сразу и радость, и вдохновение, и утешение.
Certain remarks of Napoleon about women, several discussions about the merits of the novels which were fashionable in his reign, furnished him now for the first time with some ideas which any other young man of his age would have had for a long time.	Некоторые изречения Наполеона о женщинах, кое-какие рассуждения о достоинствах того или иного романа, бывшего в моде во время его царствования, теперь впервые навели Жюльена на мысли, которые у всякого другого молодого человека явились бы много раньше.
The dog days arrived.	Наступили жаркие дни.
They started the habit of spending the evenings under an immense pine tree some yards from the house.	У них завелся обычай сидеть вечерами под огромной липой в нескольких шагах от дома.
The darkness was profound.	Там всегда было очень темно.
One evening, Julien was speaking and gesticulating, enjoying to the full the pleasure of being at his best when talking to young women; in one of his gestures, he touched the hand of Madame de R?nal which was leaning on the back of one of those chairs of painted wood, which are so frequently to be seen in gardens.	Как-то раз Жюльен что-то с воодушевлением рассказывал, от души наслаждаясь тем, что он так хорошо говорит, а его слушают молодые женщины. Оживленно размахивая руками, он нечаянно задел руку г-жи де Реналь, которой она оперлась на спинку крашеного деревянного стула, какие обычно ставят в саду.
The hand was quickly removed, but Julien thought it a point of duty to secure that that hand should not be removed when he touched it.	Она мгновенно отдернула руку; и тут Жюльену пришло в голову, что он должен добиться, чтобы впредь эта ручка не отдергивалась, когда он ее коснется.
The idea of a duty to be performed and the consciousness of his stultification, or rather of his social inferiority, if he should fail in achieving it, immediately banished all pleasure from his heart.	Это сознание долга, который ему предстояло свершить, и боязнь показаться смешным или, вернее, почувствовать себя униженным мгновенно отравили всю его радость.
CHAPTER IX	IX
AN EVENING IN THE COUNTRY	ВЕЧЕР В УСАДЬБЕ
M. Gu?rin's Dido, a charming sketch!-Strombeck.	"Дидона" Герена - прелестный набросок! Штромбек
His expression was singular when he saw Madame de R?nal the next day; he watched her like an enemy with whom he would have to fight a duel.	Когда на другое утро Жюльен увидал г-жу де Реналь, он несколько раз окинул ее очень странным взглядом: он наблюдал за ней, словно за врагом, с которым ему предстояла схватка.

These looks, which were so different from those of the previous evening, made Madame de R?nal lose her head; she had been kind to him and he appeared angry.	Столь разительная перемена в выражении этих взглядов, происшедшая со вчерашнего дня, привела г-жу де Реналь в сильное смятение: ведь она так ласкова с ним, а он как будто сердится.
She could not take her eyes off his.	Она не в состоянии, была оторвать от него глаз.
Madame Derville's presence allowed Julien to devote less time to conversation, and more time to thinking about what he had in his mind.	Присутствие г-жи Дервиль позволяло Жюльену говорить меньше и почти всецело сосредоточиться на том, что было у него на уме.
His one object all this day was to fortify himself by reading the inspired book that gave strength to his soul.	Весь этот день он только тем и занимался, что старался укрепить себя чтением вдохновлявшей его книги, которая закаляла его дух.
He considerably curtailed the children's lessons, and when Madame de R?nal's presence had effectually brought him back to the pursuit of his ambition, he decided that she absolutely must allow her hand to rest in his that evening.	Он намного раньше обычного закончил свои занятия с детьми, и, когда после этого присутствие г-жи де Реналь заставило его снова целиком погрузиться в размышления о долге и о чести, он решил, что ему надо во что бы то ни стало сегодня же вечером добиться, чтобы ее рука осталась в его руке.
The setting of the sun which brought the crucial moment nearer and nearer made Julien's heart beat in a strange way.	Солнце садилось, приближалась решительная минута, и сердце Жюльена неистово колотилось в груди.
Night came.	Наступил вечер.
He noticed with a joy, which took an immense weight off his heart, that it was going to be very dark.	Он заметил, - и у него точно бремя свалилось с плеч, - что ночь обещает сегодня быть совсем темной.
The sky, which was laden with big clouds that had been brought along by a sultry wind, seemed to herald a storm.	Небо, затянутое низко бегущими облаками, которые погонял знойный ветер, по-видимому, предвещало грозу.
The two friends went for their walk very late.	Приятельницы загулялись допоздна.
All they did that night struck Julien as strange.	Во всем, что бы они ни делали в этот вечер, Жюльену чудилось что-то особенное.
They were enjoying that hour which seems to give certain refined souls an increased pleasure in loving.	Они наслаждались этой душной погодой, которая для некоторых чувствительных натур словно усиливает сладость любви.
At last they sat down, Madame de R?nal beside Julien, and Madame Derville near her friend.	Наконец все уселись - г-жа де Реналь подле Жюльена, г-жа Дервиль рядом со своей подругой.
Engrossed as he was by the attempt which he was going to make, Julien could think of nothing to say.	Поглощенный тем, что ему предстояло совершить, Жюльен ни о чем не мог говорить.
The conversation languished.	Разговор не клеился.
"Shall I be as nervous and miserable over my first duel?" said Julien to himself; for he was too suspicious both of himself and of others, not to realise his own mental state.	"Неужели, когда я в первый раз выйду на поединок, я буду вот так же дрожать и чувствовать себя таким же жалким?" - говорил себе Жюльен, ибо, по своей чрезмерной подозрительности к самому себе и к другим, он не мог не сознавать, в каком он сейчас состоянии.
In his mortal anguish, he would have preferred any danger whatsoever.	Он предпочел бы любую опасность этому мучительному томлению.

How many times did he not wish some matter to crop up which would necessitate Madame de R?nal going into the house and leaving the garden!	Он уж не раз молил судьбу, чтобы г-жу де Реналь позвали по какому-нибудь делу в дом и ей пришлось бы уйти из сада.
The violent strain on Julien's nerves was too great for his voice not to be considerably changed; soon Madame de R?nal's voice became nervous as well, but Julien did not notice it.	Усилие, к которому вынуждал себя Жюльен, было столь велико, что даже голос у него заметно изменился, а вслед за этим сейчас же задрожал голос и у г-жи де Реналь; но Жюльен этого даже не заметил.
The awful battle raging between duty and timidity was too painful, for him to be in a position to observe anything outside himself.	Жестокая борьба между долгом и нерешительностью держала его в таком напряжении, что он не в состоянии был видеть ничего, что происходило вне его самого.
A quarter to ten had just struck on the ch?teau clock without his having ventured anything.	Башенные часы пробили три четверти десятого, а он все еще ни на что не решился.
Julien was indignant at his own cowardice, and said to himself, "at the exact moment when ten o'clock strikes, I will perform what I have resolved to do all through the day, or I will go up to my room and blow out my brains."	Возмущенный собственной трусостью, Жюльен сказал себе: "Как только часы пробьют десять, я сделаю то, что обещал себе нынче весь день сделать вечером, - иначе иду к себе, и пулю в лоб".
After a final moment of expectation and anxiety, during which Julien was rendered almost beside himself by his excessive emotion, ten o'clock struck from the clock over his head.	И вот миновал последний миг ожидания и томительного страха, когда Жюльен от волнения уже не помнил самого себя, и башенные часы высоко над его головой пробили десять.
Each stroke of the fatal clock reverberated in his bosom, and caused an almost physical pang.	Каждый удар этого рокового колокола отдавался у него в груди и словно заставлял ее содрогаться.
Finally, when the last stroke of ten was still reverberating, he stretched out his hand and took Madame de R?nal's, who immediately withdrew it.	Наконец, когда последний, десятый удар пробил и еще гудел в воздухе, он протянул руку и взял г-жу де Реналь за руку - она тотчас же отдернула ее.
Julien, scarcely knowing what he was doing, seized it again.	Жюльен, плохо сознавая, что делает, снова схватил ее руку.
In spite of his own excitement, he could not help being struck by the icy coldness of the hand which he was taking; he pressed it convulsively; a last effort was made to take it away, but in the end the hand remained in his.	Как ни взволнован он был, он все же невольно поразился - так холодна была эта застывшая рука; он судорожно сжал ее в своей; еще одно, последнее усилие вырваться - и, наконец, ее рука затихла в его руке.
His soul was inundated with happiness, not that he loved Madame de R?nal, but an awful torture had just ended.	Душа его утопала в блаженстве - не оттого, что он был влюблен в г-жу де Реналь, а оттого, что, наконец, кончилась эта чудовищная пытка.
He thought it necessary to say something, to avoid Madame Derville noticing anything. His voice was now strong and ringing.	Для того чтобы г-жа Дервиль ничего не заметила, он счел нужным заговорить - голос его звучал громко и уверенно.
Madame de R?nal's, on the contrary, betrayed so much emotion that her friend thought she was ill, and suggested her going in.	Голос г-жи де Реналь, напротив, так прерывался от волнения, что ее подруга решила, что ей нездоровится, и предложила вернуться домой.
Julien scented danger, "if Madame de R?nal goes back to the salon, I shall relapse into the awful state in which I have been all day.	Жюльен почувствовал опасность: "Если г-жа де Реналь уйдет сейчас в гостиную, я опять окажусь в том же невыносимом положении, в каком пробыл сегодня целый день.

I have held the hand far too short a time for it really to count as the scoring of an actual advantage."	Я так мало еще держал ее руку в своей, что это не может считаться завоеванным мною правом, которое будет признано за мной раз и навсегда".
At the moment when Madame Derville was repeating her suggestion to go back to the salon, Julien squeezed vigorously the hand that was abandoned to him.	Г оспожа Дервиль еще раз предложила пойти домой, и в эту самую минуту Жюльен крепко стиснул в своей руке покорно отдавшуюся ему руку.
Madame de R?nal, who had started to get up, sat down again and said in a faint voice,	Госпожа де Реналь, которая уже совсем было поднялась, снова села и сказала еле слышным голосом:
"I feel a little ill, as a matter of fact, but the open air is doing me good."	- Мне, правда, немножко нездоровится, но только, пожалуй, на свежем воздухе мне лучше.
These words confirmed Julien's happiness, which at the present moment was extreme; he spoke, he forgot to pose, and appeared the most charming man in the world to the two friends who were listening to him.	Эти слова так обрадовали Жюльена, что он почувствовал себя на седьмом небе от счастья; он стал болтать, забыл о всяком притворстве, и обеим подругам, которые его слушали, казалось, что милее и приятнее человека нет на свете.
Nevertheless, there was a slight lack of courage in all this eloquence which had suddenly come upon him.	Однако во всем этом красноречии, которое нашло на него так внезапно, была некоторая доля малодушия.
He was mortally afraid that Madame Derville would get tired of the wind before the storm, which was beginning to rise, and want to go back alone into the salon.	Он ужасно боялся, как бы г-жа Дервиль, которую раздражал сильный ветер, видимо, предвещавший грозу, не вздумала одна вернуться домой.
He would then have remained t?te-?-t?te with Madame de R?nal.	Тогда ему пришлось бы остаться с глазу на глаз с г-жой де Реналь.
He had had, almost by accident that blind courage which is sufficient for action; but he felt that it was out of his power to speak the simplest word to Madame de R?nal.	У него как-то нечаянно хватило слепого мужества совершить то, что он сделал, но сказать теперь г-же де Реналь хотя бы одно слово было свыше его сил.
He was certain that, however slight her reproaches might be, he would nevertheless be worsted, and that the advantage he had just won would be destroyed.	Как бы мягко она ни упрекнула его, он почувствует себя побежденным, и победа, которую он только что одержал, обратится в ничто.
Luckily for him on this evening, his moving and emphatic speeches found favour with Madame Derville, who very often found him as clumsy as a child and not at all amusing.	На его счастье в этот вечер его прочувствованные и приподнятые речи заслужили признание даже г-жи Дервиль, которая частенько говорила, что он держит себя нелепо, как ребенок, и не находила в нем ничего интересного.
As for Madame de R?nal, with her hand in Julien's, she did not have a thought; she simply allowed herself to go on living.	Что же касается г-жи де Реналь, чья рука покоилась в руке Жюльена, она сейчас не думала ни о чем, она жила словно в забытьи.
The hours spent under this great pine tree, planted by by Charles the Bold according to the local tradition, were a real period of happiness.	Эти часы, которые они провели здесь, под этой огромной липой, посаженной, как утверждала молва, Карлом Смелым, остались для нее навсегда счастливейшей порой ее жизни.

She listened with delight to the soughing of the wind in the thick foliage of the pine tree and to the noise of some stray drops which were beginning to fall upon the leaves which were lowest down.	Она с наслаждением слышала, как вздыхает ветер в густой липовой листве, как стучат, падая на нижние листья, редкие капли начинающегося дождя.
Julien failed to notice one circumstance which, if he had, would have quickly reassured him; Madame de R?nal, who had been obliged to take away her hand, because she had got up to help her cousin to pick up a flower-pot which the wind had knocked over at her feet, had scarcely sat down again before she gave him her hand with scarcely any difficulty and as though it had already been a pre-arranged thing between them.	Жюльен пропустил без внимания одно обстоятельство, которое могло бы чрезвычайно порадовать его: г-жа де Реналь на минуту встала, чтобы помочь кузине поднять цветочную вазу, которую ветер опрокинул им под ноги, и поневоле отняла у него руку, но как только она опять села, она тотчас же чуть ли не добровольно отдала ему руку, как если бы это уже с давних пор вошло у них в обычай.
Midnight had struck a long time ago; it was at last necessary to leave the garden; they separated.	Давно уже пробило двенадцать, пора было уходить из сада; они разошлись.
Madame de R?nal swept away as she was, by the happiness of loving, was so completely ignorant of the world that she scarcely reproached herself at all.	Г-жа де Реналь, совершенно упоенная своей любовью, пребывала в таком блаженном неведении, что даже не упрекала себя ни в чем.
Her happiness deprived her of her sleep. A leaden sleep overwhelmed Julien who was mortally fatigued by the battle which timidity and pride had waged in his heart all through the day.	Всю ночь она не сомкнула глаз: счастье не давало ей уснуть; Жюльен сразу заснул мертвым сном, совершенно изнеможенный той борьбой, которую в течение целого дня вели в его сердце застенчивость и гордость.
He was called at five o'clock on the following day and scarcely gave Madame de R?nal a single thought.	Утром его разбудили в пять; проснувшись, он даже не вспомнил о г-же де Реналь, - если бы она знала это, каким бы это было для нее жестоким ударом!
He had accomplished his duty, and a heroic duty too.	Он выполнил свой долг, героический долг.
The consciousness of this filled him with happiness; he locked himself in his room, and abandoned himself with quite a new pleasure to reading exploits of his hero.	Упоенный этим сознанием, он заперся на ключ у себя в комнате и с каким-то новым удовольствием погрузился в описания подвигов своего героя.
When the breakfast bell sounded, the reading of the Bulletins of the Great Army had made him forget all his advantages of the previous day.	Когда позвонили к завтраку, он, начитавшись подробных донесений об операциях Великой Армии, уже забыл о всех своих победах, одержанных накануне.
He said to himself flippantly, as he went down to the salon,	Сходя в столовую, он полушутливо подумал:
"I must tell that woman that I am in love with her."	"Надо будет сказать этой женщине, что я влюблен в нее".
Instead of those looks brimful of pleasure which he was expecting to meet, he found the stern visage of M. de R?nal, who had arrived from Verri?res two hours ago, and did not conceal his dissatisfaction at Julien's having passed the whole morning without attending to the children.	Но вместо томных взоров, которые он рассчитывал встретить, он увидел сердитую физиономию г-на де Реналя, который уже два часа назад приехал из Верьера и сейчас отнюдь не скрывал своего крайнего неудовольствия тем, что Жюльен провел целое утро, не занимаясь с детьми.

Nothing could have been more sordid than this self-important man when he was in a bad temper and thought that he could safely show it.	Нельзя было представить себе ничего отвратительнее этого спесивого человека, когда он бывал чем-либо недоволен и считал себя вправе выказывать свое неудовольствие.
Each harsh word of her husband pierced Madame de R?nal's heart.	Каждое едкое слово мужа разрывало сердце г-жи де Реналь.
As for Julien, he was so plunged in his ecstasy, and still so engrossed by the great events which had been passing before his eyes for several hours, that he had some difficulty at first in bringing his attention sufficiently down to listen to the harsh remarks which M. de R?nal was addressing to him.	Но Жюльен все еще пребывал в экстазе; весь он был до того поглощен великими делами, которые в течение нескольких часов совершались перед его мысленным взором, что ему трудно было сразу спуститься на землю; грубые замечания г-на де Реналя почти не доходили до него.
He said to him at last, rather abruptly,	Наконец он ему ответил довольно резко:
"I was ill."	- Я себя плохо чувствовал.
The tone of this answer would have stung a much less sensitive man than the mayor of Verri?res. He half thought of answering Julien by turning him out of the house straight away.	Тон, каким это было сказано, задел бы, пожалуй, и гораздо менее обидчивого человека, чем верьерский мэр: он чуть было не поддался желанию тотчас же выгнать Жюльена.
He was only restrained by the maxim which he had prescribed for himself, of never hurrying unduly in business matters.	Его удержало только вошедшее у него в привычку правило никогда не торопиться в делах.
"The young fool," he said to himself shortly afterwards, "has won a kind of reputation in my house. That man Valenod may take him into his family, or he may quite well marry Elisa, and in either case, he will be able to have the laugh of me in his heart."	"Этот негодный мальчишка, - подумал он, - создал себе некоторую репутацию у меня в доме; Вально, пожалуй, возьмет его к себе, а не то он женится на Элизе - ив том и в другом случае он втайне будет смеяться надо мной".
In spite of the wisdom of these reflections, M. de R?nal's dissatisfaction did not fail to vent itself any the less by a string of coarse insults which gradually irritated Julien.	Однако, несмотря на эти весьма резонные рассуждения, недовольство г-на де Реналя разразилось грубой бранью, которая мало-помалу разозлила Жюльена.
Madame de R?nal was on the point of bursting into tears.	Г-жа де Реналь едва удерживалась от слез.
Breakfast was scarcely over, when she asked Julien to give her his arm for a walk. She leaned on him affectionately.	Как только поднялись из-за стола, она подошла к Жюльену и, взяв его под руку, предложила пойти погулять; она дружески оперлась на него.
Julien could only answer all that Madame de R?nal said to him by whispering.	Но на все, что бы ни говорила ему г-жа де Реналь, Жюльен только отвечал вполголоса:
"That's what rich people are like!"	- Вот каковы они, богатые люди!
M. de R?nal was walking quite close to them; his presence increased Julien's anger.	Господин де Реналь шел рядом с ними, и его присутствие еще усиливало ярость Жюльена.
He suddenly noticed that Madame de R?nal was leaning on his arm in a manner which was somewhat marked. This horrified him, and he pushed her violently away and disengaged his arm.	Он вдруг заметил, что г-жа де Реналь как-то слишком явно опирается на него; ему стало противно, он грубо оттолкнул ее и отдернул свою руку.

Luckily, M. de R?nal did not see this new piece of impertinence; it was only noticed by Madame Derville. Her friend burst into tears.	К счастью, г-н де Реналь не заметил этой новой дерзости, ее заметила только г-жа Дервиль; приятельница ее расплакалась.
M. de R?nal now started to chase away by a shower of stones a little peasant girl who had taken a private path crossing a corner of the orchard.	Как раз в эту минуту г-н де Реналь принялся швырять камнями в какую-то крестьянскую девочку, которая осмелилась пойти запретной дорожкой, пересекавшей дальний конец фруктового сада.
"Monsieur Julien, restrain yourself, I pray you. Remember that we all have our moments of temper," said madame Derville rapidly.	- Г осподин Жюльен, умоляю вас, возьмите себя в руки; подумайте, у всякого ведь бывает дурное настроение, - поспешила заметить ему г-жа Дервиль.
Julien looked at her coldly with eyes in which the most supreme contempt was depicted.	Жюльен холодно смерил ее взглядом, исполненным самого безграничного презрения.
This look astonished Madame Derville, and it would have surprised her even more if she had appreciated its real expression; she would have read in it something like a vague hope of the most atrocious vengeance.	Этот взгляд удивил г-жу Дервиль, но он удивил бы ее еще больше, если бы она догадалась, что, собственно, он хотел им выразить: она прочла бы в нем что-то вроде смутной надежды на самую яростную месть.
It is, no doubt, such moments of humiliation which have made Robespierres.	Несомненно, такие минуты унижения я создают робеспьеров.
"Your Julien is very violent; he frightens me," said Madame Derville to her friend, in a low voice.	- Ваш Жюльен прямо какой-то неистовый, я его боюсь, - сказала тихо г-жа Дервиль своей подруге.
"He is right to be angry," she answered.	- Как же ему не возмущаться? - отвечала та.
"What does it matter if he does pass a morning without speaking to the children, after the astonishing progress which he has made them make.	- После того как он добился, что дети делают такие поразительные успехи, что тут такого, если он одно утро не позанимался с ними?
One must admit that men are very hard."	Нет, правду надо сказать, мужчины ужасно грубый народ.
For the first time in her life Madame de R?nal experienced a kind of desire for vengeance against her husband.	Первый раз в жизни г-жа де Реналь испытывала что-то похожее на желание отомстить своему мужу.
The extreme hatred of the rich by which Julien was animated was on the point of exploding.	Лютая ненависть к богачам, которою сейчас пылал Жюльен, готова была вот-вот прорваться наружу.
Luckily, M. de R?nal called his gardener, and remained occupied with him in barring by faggots of thorns the private road through the orchard.	К счастью, г-н де Реналь позвал садовника и принялся вместе с ним загораживать колючими прутьями запретную тропинку через фруктовый сад.
Julien did not vouchsafe any answer to the kindly consideration of which he was the object during all the rest of the walk.	Жюльен не отвечал ни слова на все те любезности, которые расточались ему во время прогулки.
M. de R?nal had scarcely gone away before the two friends made the excuse of being fatigued, and each asked him for an arm.	Едва только г-н де Реналь удалился, как обе приятельницы, ссылаясь на усталость, взяли Жюльена с обеих сторон под руки.

Walking as he did between these two women whose extreme nervousness filled their cheeks with a blushing embarrassment, the haughty pallor and sombre, resolute air of Julien formed a strange contrast.	Он шел между двумя женщинами, раскрасневшимися от волнения и замешательства. Какой удивительный контраст представляла рядом с ними его высокомерная бледность, его мрачный, решительный вид!
He despised these women and all tender sentiments.	Он презирал этих женщин и все нежные чувства на свете.
"What!" he said to himself, "not even an income of five hundred francs to finish my studies!	"Будь у меня хоть пятьсот франков в год, -говорил он себе, - чтобы только хватило на учение!
Ah! how I should like to send them packing."	Эх, послал бы я его к черту!"
And absorbed as he was by these stern ideas, such few courteous words of his two friends as he deigned to take the trouble to understand, displeased him as devoid of sense, silly, feeble, in a word-feminine.	Погруженный в эти недобрые размышления, он едва удостаивал внимания любезности обеих подруг, а то немногое, что достигало его слуха, раздражало его, казалось лишенным смысла, вздорным, беспомощным - одним словом, бабьей болтовней.
As the result of speaking for the sake of speaking and of endeavouring to keep the conversation alive, it came about that Madame de R?nal mentioned that her husband had come from Verri?res because he had made a bargain for the May straw with one of his farmers. (In this district it is the May straw with which the bed mattresses are filled).	Чтобы только говорить о чем-нибудь и как-то поддержать разговор, г-жа де Реналь между прочим упомянула о том, что муж ее приехал сегодня из Верьера только потому, что купил у одного фермера кукурузную солому (кукурузной соломой в этих краях набивают матрацы).
"My husband will not rejoin us," added Madame de R?nal; "he will occupy himself with finishing the re-stuffing of the house mattresses with the help of the gardener and his valet.	- Муж сейчас уже не вернется сюда, - добавила г-жа де Реналь. - Он позвал лакея и садовника, и теперь они втроем будут перетряхивать все матрацы в доме.
He has put the May straw this morning in all the beds on the first storey; he is now at the second."	Сегодня утром они набили все матрацы во втором этаже, а сейчас отправились в третий.
Julien changed colour. He looked at Madame de R?nal in a singular way, and soon managed somehow to take her on one side, doubling his pace.	Жюльен переменился в лице; он как-то странно поглядел на г-жу де Реналь и, ускорив шаг, быстро увлек ее вперед.
Madame Derville allowed them to get ahead.	Г-жа Дервиль не стала их догонять.
"Save my life," said Julien to Madame de R?nal; "only you can do it, for you know that the valet hates me desperately.	- Спасите меня, - сказал Жюльен г-же де Реналь. -Вы одна только можете это сделать. Вы ведь знаете, этот лакей до смерти ненавидит меня.
I must confess to you, madame, that I have a portrait. I have hidden it in the mattress of my bed."	Я должен вам признаться: у меня хранится портрет, он спрятан в матраце.
At these words Madame de R?nal in her turn became pale.	Услышав это, г-жа де Реналь внезапно побледнела.
"Only you, Madame, are able at this moment to go into my room, feel about without their noticing in the corner of the mattress; it is nearest the window. You will find a small, round box of black cardboard, very glossy."	- Только вы одна можете сейчас войти в мою комнату. Пошарьте как-нибудь незаметно в самом углу матраца, с той стороны, где окно, - вы нащупаете там маленькую коробочку: гладкая черная картонная коробочка.
"Does it contain a portrait?" said Madame de R?nal, scarcely able to hold herself upright.	- Ив ней портрет? - вымолвила г-жа де Реналь, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги.

Julien noticed her air of discouragement, and at once proceeded to exploit it.	Жюльен, заметив ее убитый вид, тотчас воспользовался этим.
"I have a second favour to ask you, madame. I entreat you not to look at that portrait; it is my secret."	- У меня к вам еще одна просьба: сделайте милость, сударыня, умоляю вас, не глядите на этот портрет - это моя тайна.
"It is a secret," repeated Madame de R?nal in a faint voice.	- Тайна? - шепотом повторила г-жа де Реналь.
But though she had been brought up among people who are proud of their fortune and appreciative of nothing except money, love had already instilled generosity into her soul.	Но хотя она выросла среди спесивых людей, чванившихся своим богатством и не помышлявших ни о чем, кроме наживы, любовь, пробудившаяся в этой душе, уже научила ее великодушию.
Truly wounded as she was, it was with an air of the most simple devotion that Madame de R?nal asked Julien the questions necessary to enable her to fulfil her commission.	Как ни жестоко она была уязвлена, она с самоотверженной готовностью стала расспрашивать Жюльена о кое-каких подробностях, которые ей было необходимо знать, чтобы выполнить его поручение.
"So" she said to him as she went away, "it is a little round box of black cardboard, very glossy."	- Хорошо, - сказала она, уходя, - значит, маленькая круглая коробочка, совсем гладкая, черная?
"Yes, Madame," answered Julien, with that hardness which danger gives to men.	- Да, да, сударыня, - ответил Жюльен тем жестким тоном, который появляется у людей в минуты опасности.
She ascended the second storey of the ch?teau as pale as though she had been going to her death.	Бледная, точно приговоренная к смерти, она поднялась на третий этаж.
Her misery was completed by the sensation that she was on the verge of falling ill, but the necessity of doing Julien a service restored her strength.	В довершение ко всем этим нестерпимым мукам она вдруг почувствовала, что ей вот-вот сделается дурно; но сознание, что она должна помочь Жюльену, вернуло ей силы.
"I must have that box," she said to herself, as she doubled her pace.	"Я во что бы то ни стало должна достать эту коробку", - сказала она себе.
She heard her husband speaking to the valet in Julien's very room.	Она услышала голос мужа, который разговаривал с лакеем как раз в комнате Жюльена.
Happily, they passed into the children's room.	Но, на ее счастье, они прошли в детскую.
She lifted up the mattress, and plunged her hand into the stuffing so violently that she bruised her fingers.	Она приподняла матрац и так стремительно засунула руку в солому, что исцарапала себе все пальцы.
But, though she was very sensitive to slight pain of this kind, she was not conscious of it now, for she felt almost simultaneously the smooth surface of the cardboard box.	Но, хоть она и была очень чувствительна к боли, сейчас она ее даже не заметила, так как в тот же момент нащупала гладкую поверхность коробочки.
She seized it and disappeared.	Она схватила ее и выбежала из комнаты.
She had scarcely recovered from the fear of being surprised by her husband than the horror with which this box inspired her came within an ace of positively making her feel ill.	Едва только она избавилась от страха, что ее застанет муж, как мысль об этой коробке привела ее в такое смятение, что она на самом деле чуть было не лишилась чувств.

"So Julien is in love, and I hold here the portrait of the woman whom he loves!"	"Значит, Жюльен влюблен, и вот здесь, у меня в руках, портрет женщины, которую он любит".
Seated on the chair in the ante-chamber of his apartment, Madame de R?nal fell a prey to all the horrors of jealousy.	Терзаясь всеми муками ревности, г-жа де Реналь в изнеможении опустилась на стул в передней, возле его двери.
Her extreme ignorance, moreover, was useful to her at this juncture; her astonishment mitigated her grief.	Ее исключительное неведение помогло ей и на этот раз. Удивление, которое она сейчас испытывала, смягчало ее муки.
Julien seized the box without thanking her or saying a single word, and ran into his room, where he lit a fire and immediately burnt it.	Вошел Жюльен; он выхватил у нее из рук коробку и, не сказав ни слова, не поблагодарив, бросился к себе в комнату, быстро развел огонь в камине и швырнул в него коробку.
He was pale and in a state of collapse. He exaggerated the extent of the danger which he had undergone.	Он стоял бледный, уничтоженный; он сильно преувеличивал грозившую ему опасность.
"Finding Napoleon's portrait," he said to himself, "in the possession of a man who professes so great a hate for the usurper!	"Портрет Наполеона, - говорил он себе, качая головой. - И его хранит у себя человек, выказывающий такую ненависть к узурпатору!
Found, too, by M. de R?nal, who is so great an ultra, and is now in a state of irritation, and, to complete my imprudence, lines written in my own handwriting on the white cardboard behind the portrait, lines, too, which can leave no doubt on the score of my excessive admiration.	И портрет этот находит господин де Реналь, лютый роялист, который к тому же так обозлен на меня! И надо же проявить такую неосторожность, сзади на портрете, прямо на белом картоне, строки, написанные моей рукой. И уж тут никаких сомнений быть не может: сразу ясно, что я перед ним преклоняюсь.
And each of these transports of love is dated.	Каждое мое излияние в любви помечено числом.
There was one the day before yesterday."	И последнюю запись я сделал только позавчера.
"All my reputation collapsed and shattered in a moment," said Julien to himself as he watched the box burn, "and my reputation is my only asset. It is all I have to live by-and what a life to, by heaven!"	Так бы сразу и кончилась, погибла бы в один миг вся моя репутация, - говорил себе Жюльен, глядя, как пылает его коробочка - А ведь моя репутация -это все, что я имею - только этим я и живу... А какая это жизнь, боже мой!"
An hour afterwards, this fatigue, together with the pity which he felt for himself made him inclined to be more tender.	Час спустя, усталый и преисполненный жалости к самому себе, Жюльен совсем расчувствовался.
He met Madame de R?nal and took her hand, which he kissed with more sincerity than he had ever done before.	Встретившись с г-жой де Реналь, он взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал с такой сердечностью, какой ему никогда не удавалось изобразить.
She blushed with happiness and almost simultaneously rebuffed Julien with all the anger of jealousy.	Она вся вспыхнула от счастья и вдруг, чуть ли не в тот же миг, оттолкнула его в порыве ревности.
Julien's pride which had been so recently wounded made him act foolishly at this juncture.	Гордость Жюльена, еще не оправившаяся от нанесенного ей недавно удара, лишила его теперь рассудка.
He saw in Madame de R?nal nothing but a rich woman, he disdainfully let her hand fall and went away.	Он увидел в г-же де Реналь только богатую даму и ничего более; он с презрением выпустил ее руку и удалился.

He went and walked about meditatively in the garden. Soon a bitter smile appeared on his lips.	В глубоком раздумье пошел он бродить по саду, и вскоре горькая усмешка искривила его губы.
"Here I am walking about as serenely as a man who is master of his own time.	"Разгуливаю спокойно, точно я сам себе хозяин.
I am not bothering about the children! I am exposing myself to M. de R?nal's humiliating remarks, and he will be quite right."	Не обращаю на детей никакого внимания и дождусь того, что мне опять придется выслушивать унизительные попреки господина де Реналя, - и он будет прав!"
He ran to the children's room.	И Жюльен побежал в детскую.
The caresses of the youngest child, whom he loved very much, somewhat calmed his agony.	Младший мальчик, которого он очень любил, стал ласкаться к нему, и это немножко смягчило его горькие чувства.
"He does not despise me yet," thought Julien.	"Этот меня еще не презирает, - подумал он.
But he soon reproached himself for this alleviation of his agony as though it were a new weakness.	Но тут же упрекнул себя за мягкосердие, решив, что это опять не что иное, как проявление слабости.
The children caress me just in the same way in which they would caress the young hunting-hound which was bought yesterday.	- Эти дети ласкают меня так, как приласкали бы охотничью собаку, которую им купили вчера".
CHAPTER X	X
A GREAT HEART AND A SMALL FORTUNE	МНОГО БЛАГОРОДСТВА И МАЛО ДЕНЕГ
But passion most disembles, yet betrays,	But passion most dissembles, yet betrays,
Even by its darkness, as the blackest sky	Even by its darkness, as the blacket sky
Foretells the heaviest tempest.	Foretells the heaviest tempest..
Don Juan, c.	"Don Juan", c.
4, st. 75.	I. st. LXXIII
M. De R?nal was going through all the rooms in the ch?teau, and he came back into the children's room with the servants who were bringing back the stuffings of the mattresses.	Г осподин де Реналь делал обход по всем комнатам замка и теперь опять пришел в детскую в сопровождении слуг, которые тащили набитые заново матрацы.
The sudden entry of this man had the effect on Julien of the drop of water which makes the pot overflow.	Неожиданное появление этого человека было для Жюльена последней каплей, переполнившей чашу.
Looking paler and more sinister than usual, he rushed towards him.	Побледнев, он бросился к г-ну де Реналю с таким мрачно-решительным видом, какого тот у него еще никогда не видел.
M. de R?nal stopped and looked at his servants.	Г-н де Реналь остановился и оглянулся на своих слуг.
"Monsieur," said Julien to him, "Do you think your children would have made the progress they have made with me with any other tutor?	- Сударь, - сказал Жюльен, - неужели вы думаете, что со всяким другим наставником ваши дети сделали бы такие успехи, как со мной?

If you answer 'No,'" continued Julien so quickly that M. de R?nal did not have time to speak, "how dare you reproach me with neglecting them?"	А если вы скажете "нет", - продолжал он, не дожидаясь ответа, - так как же вы осмеливаетесь упрекать меня, будто я их забросил?
M. de R?nal, who had scarcely recovered from his fright, concluded from the strange tone he saw this little peasant assume, that he had some advantageous offer in his pocket, and that he was going to leave him.	Господин де Реналь, уже оправившись от своего испуга, решил, что этот дрянной мальчишка неспроста позволяет себе такой тон, что у него, должно быть, навернулось какое-нибудь выгодное предложение и он собирается от них уйти.
The more he spoke the more Julien's anger increased,	А Жюльен, теперь уже не в силах совладать со своей злобой, добавил:
"I can live without you, Monsieur," he added.	- Я, сударь, проживу и без вас.
"I am really sorry to see you so upset," answered M. de R?nal shuddering a little.	- Право, я очень огорчен, что вы так разволновались, - слегка запинаясь, отвечал г-н де Реналь.
The servants were ten yards off engaged in making the beds.	Слуги были тут же, шагах в десяти: они оправляли постели.
"That is not what I mean, Monsieur," replied Julien quite beside himself.	- Не этого я жду от вас, сударь, - вскричал уже совсем рассвирепевший Жюльен.
"Think of the infamous words that you have addressed to me, and before women too."	- Вы вспомните только, какими оскорбительными попреками вы меня осыпали, да еще при женщинах!
M. de R?nal understood only too well what Julien was asking, and a painful conflict tore his soul.	Г осподин де Реналь отлично понимал, чего добивается Жюльен; в душе его происходила мучительная борьба.
It happened that Julien, who was really mad with rage, cried out,	И тут Жюльен, не помня себя от ярости, крикнул ему:
"I know where to go, Monsieur, when I leave your house."	- Я знаю, сударь, куда идти, когда я выйду из вашего дома!
At these words M. de R?nal saw Julien installed with M. Valenod.	Услышав эти слова, г-н де Реналь мигом представил себе Жюльена в доме г-на Вально.
"Well, sir," he said at last with a sigh, just as though he had called in a surgeon to perform the most painful operation,	- Ну, хорошо, сударь, - промолвил он наконец, тяжко вздохнув и с таким видом, словно обращался к хирургу, решившись на самую мучительную операцию.
"I accede to your request.	- Я согласен на вашу просьбу.
I will give you fifty francs a month. Starting from the day after to-morrow which is the first of the month."	Начиная с послезавтра - это как раз будет первое число - я плачу вам пятьдесят франков в месяц.
Julien wanted to laugh, and stood there dumbfounded. All his anger had vanished.	Жюльен чуть было не расхохотался: он был до такой степени поражен, что всю его злобу как рукой сняло.
"I do not despise the brute enough," he said to himself.	"Выходит, я мало еще презирал это животное! -подумал он.
"I have no doubt that that is the greatest apology that so base a soul can make."	- Вот уж поистине самое щедрое извинение, на какое только и способна эта низкая душонка".

The children who had listened to this scene with gaping mouths, ran into the garden to tell their mother that M. Julien was very angry, but that he was going to have fifty francs a month.	Дети, которые смотрели на эту сцену, разинув рты, бросились в сад к матери рассказать ей, что господин Жюльен ужас как рассердился, но что теперь он будет получать пятьдесят франков в месяц.
Julien followed them as a matter of habit without even looking at M. de R?nal whom he left in a considerable state of irritation.	Жюльен по привычке отправился вслед за ними, даже не взглянув на г-на де Реналя, которого он оставил в величайшем раздражении.
"That makes one hundred and sixty-eight francs," said the mayor to himself, "that M. Valenod has cost me.	"Он уже вскочил мне в сто шестьдесят восемь франков, этот Вально, - говорил себе мэр.
I must absolutely speak a few strong words to him about his contract to provide for the foundlings."	- Надо будет порешительней намекнуть ему насчет его поставок подкидышам".
A minute afterwards Julien found himself opposite M. de R?nal.	Не прошло и минуты, как Жюльен снова очутился перед ним:
"I want to speak to M. Ch?lan on a matter of conscience. I have the honour to inform you that I shall be absent some hours."	- Мне надо пойти исповедаться к моему духовнику господину Шелану; честь имею поставить вас в известность, что я отлучусь на несколько часов.
"Why, my dear Julien," said M. de R?nal smiling with the falsest expression possible, "take the whole day, and to-morrow too if you like, my good friend.	- Ну, что вы, дорогой Жюльен, - промолвил г-н де Реналь с каким-то чрезвычайно фальшивым смешком. - Пожалуйста, хоть на целый день и завтра на весь день, мой друг, если вам угодно.
Take the gardener's horse to go to Verri?res."	Да вы возьмите у садовника лошадь, не пешком же вам идти в Верьер.
"He is on the very point," said M. de R?nal to himself, "of giving an answer to Valenod.	"Ну вот, ясно. Он пошел дать ответ Вально, -подумал г-н де Реналь.
He has promised me nothing, but I must let this hot-headed young man have time to cool down."	- Он ведь мне ничего не обещал; ну что ж, надо дать время остыть этому сорвиголове".
Julien quickly went away, and went up into the great forest, through which one can manage to get from Vergy to Verri?res.	Жюльен поспешно удалился и направился в горы, в большой лес, через который можно было пройти напрямик из Вержи в Верьер.
He did not wish to arrive at M. Ch?lan's at once.	Он вовсе не собирался сразу идти к г-ну Шелану.
Far from wishing to cramp himself in a new pose of hypocrisy he needed to see clear in his own soul, and to give audience to the crowd of sentiments which were agitating him.	У него не было ни малейшего желания снова притворяться и разыгрывать лицемерную сцену. Ему нужно было хорошенько разобраться в собственной душе и дать волю обуревавшим его чувствам.
"I have won a battle," he said to himself, as soon as he saw that he was well in the forest, and far from all human gaze. "So I have won a battle."	"Я выиграл битву, - сказал он себе, как только очутился в лесу, где никто не мог его видеть, - да, я выиграл битву".
This expression shed a rosy light on his situation, and restored him to some serenity.	Мысль эта представила ему все случившееся с ним в самом выгодном свете и вернула ему душевное равновесие.
"Here I am with a salary of fifty francs a month, M. de R?nal must be precious afraid, but what of?"	"Так, значит, я теперь буду получать пятьдесят франков в месяц. Похоже, господин де Реналь здорово струхнул. Но чего он испугался?"

This meditation about what could have put fear into the heart of that happy, powerful man against whom he had been boiling with rage only an hour back, completed the restoration to serenity of Julien's soul.	И, задумавшись над тем, что, собственно, могло напугать этого преуспевающего, влиятельного человека, который час тому назад внушал ему такую бешеную злобу, Жюльен мало-помалу отдался чувству сладостного покоя.
He was almost able to enjoy for a moment the delightful beauty of the woods amidst which he was walking.	На мгновение его как бы покорила чудесная красота лесной чащи, по которой он шел.
Enormous blocks of bare rocks had fallen down long ago in the middle of the forest by the mountain side.	Огромные глыбы скал, некогда оторвавшиеся от горы, громоздились в глубине.
Great cedars towered almost as high as these rocks whose shade caused a delicious freshness within three yards of places where the heat of the sun's rays would have made it impossible to rest.	Могучие буки простирались далеко ввысь, доходя чуть ли не до вершин этих скал, а под ними царила такая дивная прохлада, тогда как тут же рядом, в каких-нибудь трех шагах, солнце палило так, что нельзя было стоять.
Julien took breath for a moment in the shade of these great rocks, and then he began again to climb.	Жюльен передохнул немного в тени этих огромных утесов и пошел дальше, забираясь все выше в горы.
Traversing a narrow path that was scarcely marked, and was only used by the goat herds, he soon found himself standing upon an immense rock with the complete certainty of being far away from all mankind.	Вскоре он свернул на еле заметную тропку, куда только пастухи поднимались с козами, и, вскарабкавшись по ней на самый высокий утес, почувствовал себя, наконец, совершенно отрезанным от всего мира.
This physical position made him smile. It symbolised to him the position he was burning to attain in the moral sphere.	Это физическое ощущение высоты вызвало улыбку на его губах: оно как бы показывало ему то состояние, которого жаждал достигнуть его дух.
The pure air of these lovely mountains filled his soul with serenity and even with joy.	Чистый горный воздух приносил с собой ясность и даже какую-то отраду его душе.
The mayor of Verri?res still continued to typify in his eyes all the wealth and all the arrogance of the earth; but Julien felt that the hatred that had just thrilled him had nothing personal about it in spite of all the violence which he had manifested.	Мэр города Верьера по-прежнему олицетворял для него всех богачей и всех наглецов в мире, но он чувствовал, что ненависть, которая только что его душила, несмотря на все ее бурные проявления, не заключала в себе ничего личного.
If he had left off seeing M. de R?nal he would in eight days have forgotten him, his castle, his dogs, his children and all his family.	Стоит ему только перестать видеться с г-ном де Реналем, через неделю он забудет и его, и его замок, и собак, и детей, и всю его семью.
"I forced him, I don't know how, to make the greatest sacrifice.	"Не понимаю, каким образом я заставил его принести такую огромную жертву.
What? more than fifty crowns a year, and only a minute before I managed to extricate myself from the greatest danger; so there are two victories in one day.	Подумать только - больше пятидесяти экю в год! А за минуту до этого я едва выпутался из такой ужасной опасности!
The second one is devoid of merit, I must find out the why and the wherefore.	Вот две победы в один день; правда, во второй с моей стороны нет никаких заслуг; надо бы догадаться все-таки, как это вышло.
But these laborious researches are for to-morrow."	Но отложим до завтра всякие неприятные размышления".

Standing up on his great rock, Julien looked at the sky which was all afire with an August sun.	Жюльен стоял на своем высоком утесе и глядел в небо, накаленное жарким августовским солнцем.
The grasshoppers sang in the field about the rock; when they held their peace there was universal silence around him.	Кузнечики заливались на лугу, под самым утесом, а когда они вдруг смолкали, всюду вокруг него наступало безмолвие.
He saw twenty leagues of country at his feet.	Он мог охватить взглядом местность, простиравшуюся у его ног, на двадцать лье в окружности.
He noticed from time to time some hawk, which launching off from the great rocks over his head was describing in silence its immense circles. Julien's eye followed the bird of prey mechanically.	Ястреб, сорвавшись со скалы над его головой, бесшумно описывал громадные круги, время от времени появляясь в поле его зрения Жюльен машинально следил взором за пернатым хищником.
Its tranquil powerful movements struck him. He envied that strength, that isolation.	Его спокойные могучие движения поражали его; он завидовал этой силе, он завидовал этому одиночеству.
"Would Napoleon's destiny be one day his?"	Вот такая была судьба у Наполеона, может быть, и его ожидает такая же?
CHAPTER XI	XI
AN EVENING	ВЕЧЕРОМ
Yet Julia's very coldness still was kind,	Yet Julia's very coldness still was kind,
And tremulously gently her small hand	And tremulously gentle her small hand
Withdrew itself from his, but left behind	Withdrew itself from his, but left behind
A little pressure, thrilling, and so bland,	A little pressure, thrilling, and so bland
And slight, so very slight that to the mind,	A slight so very slight that to the mind
' Twas but a doubt.	T'was but a doubt.
Don Juan, c. I. st, 71.	"Don Juan", с I, st LXXI
It was necessary, however, to put in an appearance at Verri?res.	Однако, как-никак, надо было показаться и в Верьере.
As Julien left the cur? house he was fortunate enough to meet M. Valenod, whom he hastened to tell of the increase in his salary.	Ему повезло: едва только он вышел от кюре, как навстречу ему попался г-н Вально, которому он не преминул рассказать, что ему прибавили жалованье.
On returning to Vergy, Julien waited till night had fallen before going down into the garden.	Вернувшись в Вержи, Жюльен подождал, пока стемнеет, и только тогда отправился в сад.
His soul was fatigued by the great number of violent emotions which had agitated him during the day.	Он чувствовал душевную усталость от всех этих потрясений, которые он пережил сегодня.
"What shall I say to them?" he reflected anxiously, as he thought about the ladies.	"А что я им скажу?" - с беспокойством думал он, вспоминая о своих дамах.
He was far from realising that his soul was just in a mood to discuss those trivial circumstances which usually monopolise all feminine interests.	Ему не приходило в голову, что вот сейчас его душевное состояние было как раз на уровне тех мелких случайностей, которыми обычно ограничивается весь круг интересов у женщин.

Julien was often unintelligible to Madame Derville, and even to her friend, and he in his turn only half understood all that they said to him.	Госпожа Дервиль и даже ее подруга частенько не понимали Жюльена, но и он, со своей стороны, тоже только наполовину понимал, что они ему говорят.
Such was the effect of the force and, if I may venture to use such language, the greatness of the transports of passion which overwhelmed the soul of this ambitious youth.	Таково было действие силы и - уж позволю себе сказать - величия неугомонных страстей, обуревавших этого юного честолюбца.
In this singular being it was storm nearly every day.	У этого необыкновенного существа в душе что ни день клокотала буря.
As he entered the garden this evening, Julien was inclined to take an interest in what the pretty cousins were thinking.	Направляясь этим вечером в сад, Жюльен склонен был приобщиться к интересам хорошеньких кузин.
They were waiting for him impatiently.	Они ждали его с нетерпением.
He took his accustomed seat next to Madame de R?nal.	Он уселся на свое обычное место возле г-жи де Реналь.
The darkness soon became profound.	Вскоре стало совсем темно.
He attempted to take hold of a white hand which he had seen some time near him, as it leant on the back of a chair.	Он попробовал было завладеть беленькой ручкой, которую он давно уже видел перед собой на спинке стула.
Some hesitation was shewn, but eventually the hand was withdrawn in a manner which indicated displeasure.	Ему сначала как-то неуверенно уступили, а затем все-таки ручка вырвалась, да так решительно, что ясно было: на него сердятся.
Julien was inclined to give up the attempt as a bad job, and to continue his conversation quite gaily, when he heard M. de R?nal approaching.	Жюльен не склонен был настаивать и продолжал весело болтать, как вдруг послышались шаги г-на де Реналя.
The coarse words he had uttered in the morning were still ringing in Julien's ears.	В ушах у Жюльена еще стояли все те грубости, которых он от него наслушался утром.
"Would not taking possession of his wife's hand in his very presence," he said to himself, "be a good way of scoring off that creature who has all that life can give him.	"А что, если насмеяться над этой тварью, которая все может себе позволить за свои деньги? -подумал он. - Вот сейчас взять да и завладеть ручкой его супруги, и именно при нем?
Yes! I will do it. I, the very man for whom he has evidenced so great a contempt."	Да, да, и я это сделаю, я, тот самый, кого он оплевал с таким презрением".
From that moment the tranquillity which was so alien to Julien's real character quickly disappeared.	После этого спокойствие, столь необычное для характера Жюльена, тотчас покинуло его.
He was obsessed by an anxious desire that Madame de R?nal should abandon her hand to him.	Им овладело страстное желание - так что он больше ни о чем другом и думать не мог -добиться во что бы то ни стало, чтобы г-жа де Реналь позволила ему завладеть ее рукой.
M. de R?nal was talking politics with vehemence; two or three commercial men in Verri?res had been growing distinctly richer than he was, and were going to annoy him over the elections. Madame Derville was listening to him.	Господин да Реналь с возмущением заговорил о политике: два-три фабриканта в Верьере вылезли в богачи; пожалуй, они вот-вот станут богаче его; конечно, им не терпится стать ему поперек дороги на выборах, Г-жа Дервиль слушала.

Irritated by these tirades, Julien brought his chair nearer Madame de R?nal.	Жюльен, обозленный этими разглагольствованиями, пододвинул свой стул поближе к г-же де Реналь.
All his movements were concealed by the darkness.	Тьма была такая, что ничего не было видно.
He dared to put his hand very near to the pretty arm which was left uncovered by the dress.	Он осмелился положить свою руку совсем рядом с ее прелестной, обнаженной выше локтя рукой.
He was troubled and had lost control of his mind. He brought his face near to that pretty arm and dared to put his lips on it.	Его охватил трепет, мысли его спутались, он прильнул щекой к этой прелестной руке и вдруг, осмелев, прижался к ней губами.
Madame de R?nal shuddered.	Госпожу де Реналь бросило в дрожь.
Her husband was four paces away. She hastened to give her hand to Julien, and at the same time to push him back a little.	Муж ее был в каких-нибудь четырех шагах; она быстро протянула Жюльену руку и вместе с тем тихонько оттолкнула его.
As M. de R?nal was continuing his insults against those ne'er-do-wells and Jacobins who were growing so rich, Julien covered the hand which had been abandoned to him with kisses, which were either really passionate or at any rate seemed so to Madame de R?nal.	В то время как г-н де Реналь ругал и проклинал этих мошенников и якобинцев, набивающих себе мошну, Жюльен осыпал страстными поцелуями протянутую ему руку, но, впрочем, может быть, они казались страстными только г-же де Реналь.
But the poor woman had already had the proofs on that same fatal day that the man whom she adored, without owning it to herself, loved another!	А между тем бедняжка только сегодня, в этот роковой для нее день, держала в своих руках доказательство того, что человек, которого она, сама себе в том не признаваясь, обожала, любит другую.
During the whole time Julien had been absent she had been the prey to an extreme unhappiness which had made her reflect.	Весь день, пока Жюльена не было, она чувствовала себя бесконечно несчастной, и это заставило ее призадуматься.
"What," she said to herself, "Am I going to love, am I going to be in love?	"Как, неужели я люблю? - говорила она себе. - Я полюбила?
Am I, a married woman, going to fall in love?	Я, замужняя женщина, и вдруг влюбилась?
But," she said to herself, "I have never felt for my husband this dark madness, which never permits of my keeping Julien out of my thoughts.	Но ведь никогда в жизни я не испытывала к мужу ничего похожего на это страшное наваждение, которое не дает мне ни на секунду забыть о Жюльене.
After all, he is only a child who is full of respect for me.	А ведь это, в сущности, дитя, и он относится ко мне с таким уважением.
This madness will be fleeting.	Конечно, это наваждение пройдет.
In what way do the sentiments which I may have for this young man concern my husband?	Да не все ли равно моему мужу, какие чувства я могу питать к этому юноше?
M. de R?nal would be bored by the conversations which I have with Julien on imaginative subjects.	Господин де Реналь умер бы со скуки от наших разговоров с Жюльеном, от всех этих фантазий; что ему до этого?
As for him, he simply thinks of his business. I am not taking anything away from him to give to Julien."	Он занят своими делами, и ведь я у него ничего не отнимаю для Жюльена".

No hypocrisy had sullied the purity of that na?ve soul, now swept away by a passion such as it had never felt before.	Никакое притворство еще не запятнало чистоты этой невинной души, введенной в заблуждение никогда не изведанной страстью.
She deceived herself, but without knowing it. But none the less, a certain instinct of virtue was alarmed.	Она поддалась обману, но она и не подозревала об этом, а между тем добродетель ее уже инстинктивно била тревогу.
Such were the combats which were agitating her when Julien appeared in the garden.	Вот какая мучительная борьба происходила в ее душе, когда Жюльен появился в саду.
She heard him speak and almost at the same moment she saw him sit down by her side.	Она услышала его голос и чуть ли не в тот же миг увидела, что он садится рядом с ней.
Her soul was as it were transported by this charming happiness which had for the last fortnight surprised her even more than it had allured. Everything was novel for her.	Душа ее встрепенулась, словно окрыленная упоительным счастьем, которое каждый день в течение двух недель не столько прельщало ее, сколько всякий раз снова и снова повергало в бесконечное изумление.
None the less, she said to herself after some moments, "the mere presence of Julien is quite enough to blot out all his wrongs."	Но прошло несколько секунд. "Что же это такое? - сказала она себе. - Значит, достаточно мне только его увидеть, и я уже готова простить ему все?"
She was frightened; it was then that she took away her hand.	Ей стало страшно, и вот тут-то она и отняла у него свою руку.
His passionate kisses, the like of which she had never received before, made her forget that perhaps he loved another woman.	Его страстные поцелуи - никто ведь никогда так не целовал ее рук - заставили ее сразу забыть о том, что он, может быть, любит другую.
Soon he was no longer guilty in her eyes.	Он уже ни в чем не был виноват перед ней.
The cessation of that poignant pain which suspicion had engendered and the presence of a happiness that she had never even dreamt of, gave her ecstasies of love and of mad gaiety.	Мучительная горечь, рожденная подозрением, мигом исчезла, а чувство блаженства, которое ей даже никогда не снилось, наполнило ее восторгом любви и неудержимой радостью.
The evening was charming for everyone, except the mayor of Verri?res, who was unable to forget his parvenu manufacturers.	Этот вечер показался чудесным всем, за исключением верьерского мэра, который никак не мог забыть о своих разбогатевших фабрикантах.
Julien left off thinking about his black ambition, or about those plans of his which were so difficult to accomplish.	Жюльен уже не помнил ни о своем черном замысле, ни о своих честолюбивых мечтах, для осуществления которых надо было преодолеть столько препятствий.
For the first time in his life he was led away by the power of beauty.	Первый раз в жизни испытывал он на себе могущественную силу красоты.
Lost in a sweetly vague reverie, quite alien to his character, and softly pressing that hand, which he thought ideally pretty, he half listened to the rustle of the leaves of the pine trees, swept by the light night breeze, and to the dogs of the mill on the Doubs, who barked in the distance.	В какой-то смутной сладостной истоме, столь необычной для него, нежно пожимая эту милую ручку, пленившую его своей неизъяснимой прелестью, он в полузабытьи слушал шорох липовой листвы, по которой пробегал мягкий ночной ветер, да далекий лай собак с мельницы на берегу Ду.
But this emotion was one of pleasure and not passion.	Однако это его состояние было просто приятным отдыхом, но отнюдь не страстью.

As he entered his room, he only thought of one happiness, that of taking up again his favourite book. When one is twenty the idea of the world and the figure to be cut in it dominate everything.	Возвращаясь к себе в комнату, он думал только об одном: какое это будет блаженство снова взяться сейчас за свою любимую книгу, ибо для юноши в двадцать лет мысли о "свете" и о том, какое он впечатление в нем произведет, заслоняют все.
He soon, however, laid down the book.	Вскоре, впрочем, он отложил книгу.
As the result of thinking of the victories of Napoleon, he had seen a new element in his own victory.	Раздумывая о победах Наполеона, он как-то по-новому взглянул и на свою победу.
"Yes," he said to himself, "I have won a battle.	"Да, я выиграл битву, - сказал он себе.
I must exploit it. I must crush the pride of that proud gentleman while he is in retreat.	- Так надо же воспользоваться этим; надо раздавить гордость этого спесивого дворянина, пока еще он отступает.
That would be real Napoleon.	Так именно действовал Наполеон.
I must ask him for three days' holiday to go and see my friend Fouqu?.	Надо мне будет потребовать отпуск на три дня: тогда я смогу навестить моего друга Фуке.
If he refuses me I will threaten to give him notice, but he will yield the point."	А если г-н де Реналь мне откажет, я ему пригрожу, что совсем уйду... Да он, конечно, уступит".
Madame de R?nal could not sleep a wink.	Госпожа де Реналь ни на минуту не сомкнула глаз.
It seemed as though, until this moment, she had never lived.	Ей казалось, что она совсем не жила до сих пор.
She was unable to distract her thoughts from the happiness of feeling Julian cover her hand with his burning kisses.	Она снова и снова мысленно переживала то сладостное ощущение и блаженство, охватившее ее, когда она почувствовала на своей руке пламенные поцелуи Жюльена.
Suddenly the awful word adultery came into her mind.	И вдруг перед ней мелькнуло страшное слово -прелюбодеяние.
All the loathesomeness with which the vilest debauchery can invest sensual love presented itself to her imagination.	Все самое отвратительное, что только низкое, гнусное распутство может вложить в представление о чувственной любви, вдруг встало перед ней.
These ideas essayed to pollute the divinely tender image which she was fashioning of Julien, and of the happiness of loving him.	И эти видения старались загрязнить нежный, прекрасный образ - ее мечты о Жюльене и о счастье его любить.
The future began to be painted in terrible colours.	Будущее рисовалось ей в самых зловещих красках.
She began to regard herself as contemptible.	Она уже видела, как все презирают ее.
That moment was awful. Her soul was arriving in unknown countries.	Это были ужасные мгновения: душе ее открылись неведомые области.
During the evening she had tasted a novel happiness. Now she found herself suddenly plunged in an atrocious unhappiness.	Едва только ей дано было вкусить никогда не изведанного блаженства, и вот уже она ввергнута в бездну чудовищных мук.
She had never had any idea of such sufferings; they troubled her reason.	Она никогда не представляла себе, что можно так страдать; у нее помутился рассудок.

She thought for a moment of confessing to her husband that she was apprehensive of loving Julien.	На секунду у нее мелькнула мысль сознаться мужу, что она боится полюбить Жюльена.
It would be an opportunity of speaking of him.	Ей пришлось бы тогда рассказать о нем все.
Fortunately her memory threw up a maxim which her aunt had once given her on the eve of her marriage. The maxim dealt with the danger of making confidences to a husband, for a husband is after all a master.	К счастью, ей припомнилось наставление, которое ей когда-то давно, накануне свадьбы, прочла ее тетка, - наставление о том, как опасно откровенничать с мужем, который в конце концов, как-никак, господин своей жены.
She wrung her hands in the excess of her grief.	В полном отчаянии она ломала руки.
She was driven this way and that by clashing and painful ideas.	В голове ее бессвязно возникали мучительные, противоречивые мысли.
At one moment she feared that she was not loved. The next the awful idea of crime tortured her, as much as if she had to be exposed in the pillory on the following day in the public square of Verri?res, with a placard to explain her adultery to the populace.	То она дрожала, что Жюльен ее не любит, то вдруг ее охватывал ужас: она чувствовала себя преступницей и содрогалась, как будто ей завтра же предстояла публичная казнь на городской площади Верьера - стоять у позорного столба с дощечкой на груди, чтобы весь народ видел и знал, что она прелюбодейка.
Madame de R?nal had no experience of life. Even in the full possession of her faculties, and when fully exercising her reason, she would never have appreciated any distinction between being guilty in the eyes of God, and finding herself publicly overwhelmed with the crudest marks of universal contempt.	У г-жи де Реналь не было ни малейшего жизненного опыта, и ей даже среди бела дня, в здравом уме и твердой памяти, не могло прийти в голову, что согрешить перед богом - не совсем то же, что стать жертвой всеобщего презрения и подвергнуться публичному позору.
When the awful idea of adultery, and of all the disgrace which in her view that crime brought in its train, left her some rest, she began to dream of the sweetness of living innocently with Julien as in the days that had gone by. She found herself confronted with the horrible idea that Julien loved another woman.	Когда страшная мысль о прелюбодеянии и о всем том бесчестии, которое, по ее мнению, оно неизбежно влечет за собой, на минуту покидала ее и она начинала думать о том, как сладостно было бы жить с Жюльеном в невинности, и погружалась в воспоминания, ее тотчас же снова охватывало ужасное подозрение, что Жюльен любит другую женщину.
She still saw his pallor when he had feared to lose her portrait, or to compromise her by exposing it to view.	Она вспоминала, как он побледнел, испугавшись, что у него отнимут этот портрет или что он скомпрометирует ее, если этот портрет кто-нибудь увидит.
For the first time she had caught fear on that tranquil and noble visage.	Впервые она видела страх на этом спокойном, благородном лице.
He had never shewn such emotion to her or her children.	Не было случая, чтобы он когда-нибудь так волновался из-за нее или из-за детей.
This additional anguish reached the maximum of unhappiness which the human soul is capable of enduring.	И этот новый повод для мучений, когда она и так уже не знала, куда деваться от горя, переполнил меру страданий, отпущенную человеческой душе.
Unconsciously, Madame de R?nal uttered cries which woke up her maid.	Г-жа де Реналь невольно застонала, и ее стоны разбудили служанку.
Suddenly she saw the brightness of a light appear near her bed, and recognized Elisa.	Вдруг она увидела перед собой пламя свечи и Элизу, стоявшую возле ее постели.

"Is it you he loves?" she exclaimed in her delirium.	- Так это вас он любит - вскричала она, не помня себя.
Fortunately, the maid was so astonished by the terrible trouble in which she found her mistress that she paid no attention to this singular expression.	Служанка, с изумлением видя, что с ее госпожой творится что-то неладное, к счастью, не обратила никакого внимания на эти странные слова.
Madame de R?nal appreciated her imprudence.	Г-жа де Реналь поняла, что допустила какую-то неосторожность.
"I have the fever," she said to her, "and I think I am a little delirious."	- У меня жар, - сказала она ей, - и я, кажется, бредила. Побудьте здесь со мной.
Completely woken up by the necessity of controlling herself, she became less unhappy. Reason regained that supreme control which the semi-somnolent state had taken away.	Вынужденная сдерживаться, она мало-помалу пришла в себя, и ей стало несколько легче; рассудок, покинувший ее, пока она находилась в полузабытье, теперь снова вернулся к ней.
To free herself from her maid's continual stare, she ordered her maid to read the paper, and it was as she listened to the monotonous voice of this girl, reading a long article from the Quotidienne that Madame de R?nal made the virtuous resolution to treat Julien with absolute coldness when she saw him again.	Чтобы избавиться от пристального взгляда служанки, она приказала ей почитать вслух газету, и, постепенно успокоенная монотонным голосом девушки, читавшей какую-то длинную статью из "Quotidienne", г-жа де Реналь пришла к добродетельному решению обращаться с Жюльеном, когда она с ним увидится, как нельзя холоднее.
CHAPTER XII	XII
A JOURNEY	ПУТЕШЕСТВИЕ
Elegant people are to be found in Paris. People of character may exist in the provinces.-Si?yes	В Париже можно встретить хорошо одетых людей, в провинции попадаются люди с характером. Сийес
At five o'clock the following day, before Madame de R?nal was visible, Julien obtained a three days' holiday from her husband.	а следующий день, с пяти часов утра, - г-жа де Реналь еще не выходила из спальни, - Жюльен уже отпросился у ее мужа на три дня.
Contrary to his expectation Julien found himself desirous of seeing her again. He kept thinking of that pretty hand of hers.	Неожиданно для него самого Жюльену вдруг захотелось повидаться с нею; ему вспомнилась ее прелестная ручка.
He went down into the garden, but Madame de R?nal kept him waiting for a long time.	Он вышел в сад; г-жа де Реналь долго заставила себя ждать.
But if Julien had loved her, he would have seen her forehead glued to the pane behind the half-closed blinds on the first floor. She was looking at him.	Конечно, если бы Жюльен любил, он бы не преминул заметить ее за полуприкрытыми ставнями в окне второго этажа. Она стояла, прижавшись лбом к стеклу, она смотрела на него.
Finally, in spite of her resolutions, she decided to go into the garden.	Наконец, вопреки всем своим решениям, она все-таки рискнула выйти в сад.
Her habitual pallor had been succeeded by more lively hues.	Вместо обычной бледности на лице ее сейчас проступал яркий румянец.

This woman, simple as she was, was manifestly agitated; a sentiment of constraint, and even of anger, altered that expression of profound serenity which seemed, as it were, to be above all the vulgar interests of life and gave so much charm to that divine face.	Эта бесхитростная женщина явно была взволнована: какая-то натянутость и даже, пожалуй, недовольство нарушали обычное выражение невозмутимой ясности, как бы презревшей все пошлые, мирские заботы, - той ясности, которая придавала особенное очарование ее небесным чертам.
Julien approached her with eagerness, admiring those beautiful arms which were just visible through a hastily donned shawl.	Жюльен поспешно приблизился к ней; он с восхищением смотрел на ее прекрасные обнаженные руки, полуприкрытые накинутой наспех шалью.
The freshness of the morning air seemed to accentuate still more the brilliance of her complexion which the agitation of the past night rendered all the more susceptible to all impressions.	Свежий утренний воздух, казалось, заставил еще ярче пылать ее щеки, на которых после пережитых за ночь волнений играл лихорадочный румянец.
This demure and pathetic beauty, which was, at the same time, full of thoughts which are never found in the inferior classes, seemed to reveal to Julien a faculty in his own soul which he had never before realised.	Ее скромная, трогательная красота и вместе с тем одухотворенная мыслью, - чего не встретишь у простолюдинки, - словно пробудила в Жюльене какое-то свойство души, которого он в себе не подозревал.
Engrossed in his admiration of the charms on which his his greedy gaze was riveted, Julien took for granted the friendly welcome which he was expecting to receive.	Восхищенный этой красотой, которой жадно упивался его взор, Жюльен нимало не сомневался, что его встретят дружески; он даже и не думал об этом.
He was all the more astonished at the icy coldness which she endeavoured to manifest to him, and through which he thought he could even distinguish the intention of putting him in his place.	Каково же было его удивление, когда он вдруг увидел явно подчеркнутую ледяную холодность, в которой он тотчас же заподозрил желание поставить его на место!
The smile of pleasure died away from his lips as he remembered his rank in society, especially from the point of view of a rich and noble heiress.	Радостная улыбка на его губах сразу исчезла; он вспомнил, какое положение он занимает, особенно в глазах знатной и богатой наследницы.
In a single moment his face exhibited nothing but haughtiness and anger against himself.	Лицо его мгновенно изменилось: в нем теперь нельзя было прочесть ничего, кроме высокомерия и злости на самого себя.
He felt violently disgusted that he could have put off his departure for more than an hour, simply to receive so humiliating a welcome.	Его охватило чувство нестерпимой досады за то, что он дожидался здесь час с лишним, - и только дождался того, что его так унизили.
"It is only a fool," he said to himself, "who is angry with others; a stone falls because it is heavy.	"Только дурак может сердиться на других, -рассуждал он про себя. - Камень падает вследствие собственной тяжести.
Am I going to be a child all my life?	Неужели я навсегда останусь таким младенцем?
How on earth is it that I manage to contract the charming habit of showing my real self to those people simply in return for their money?	Неужели же я никогда не научусь отмерять этим людям ровно столько моей души, сколько полагается за их деньги?

If I want to win their respect and that of my own self, I must shew them that it is simply a business transaction between my poverty and their wealth, but that my heart is a thousand leagues away from their insolence, and is situated in too high a sphere to be affected by their petty marks of favour or disdain."	Если я хочу, чтобы они меня уважали и чтобы я уважал самого себя, надо дать им понять, что это только моя нужда вступает в сделку с их богатством, а сердце мое за тысячу лье от их наглости и на такой высоте, где его не могут задеть жалкие, ничтожные знаки их пренебрежения или милости".
While these feelings were crowding the soul of the young tutor, his mobile features assumed an expression of ferocity and injured pride.	В то время как эти чувства теснились в душе юного гувернера, на его подвижном лице появилось выражение уязвленной гордости и жестокого озлобления.
Madame de R?nal was extremely troubled.	Г-жа де Реналь совершенно растерялась.
The virtuous coldness that she had meant to put into her welcome was succeeded by an expression of interest-an interest animated by all the surprise brought about by the sudden change which she had just seen.	Добродетельная холодность, которой она решила его встретить, сменилась на ее лице участием -участием, полным тревоги и недоумения перед этой внезапной переменой, совершившейся с ним на ее глазах.
The empty morning platitudes about their health and the fineness of the day suddenly dried up.	Ничего не значащие фразы, которыми принято обмениваться утром насчет здоровья или погоды, застыли на губах у обоих.
Julien's judgment was disturbed by no passion, and he soon found a means of manifesting to Madame de R?nal how light was the friendly relationship that he considered existed between them. He said nothing to her about the little journey that he was going to make; saluted her, and went away.	Жюльен, который сохранил все свое здравомыслие, ибо он не испытывал никакого смятения страсти, нашел способ показать г-же де Реналь, что он ни в какой мере не считает их отношения дружескими: он не сказал ей ни слова о своем отъезде, откланялся и исчез.
As she watched him go, she was overwhelmed by the sombre haughtiness which she read in that look which had been so gracious the previous evening. Her eldest son ran up from the bottom of the garden, and said as he kissed her,	В то время как она стояла и смотрела ему вслед, пораженная этим злобным, презрительным взглядом, который еще только вчера был таким дружеским, к ней подбежал ее старший сын и, бросившись ей на шею, крикнул:
"We have a holiday, M. Julien is going on a journey."	- А у нас каникулы: господин Жюльен сегодня уезжает!
At these words, Madame de R?nal felt seized by a deadly coldness. She was unhappy by reason of her virtue, and even more unhappy by reason of her weakness.	Услыхав это, г-жа де Реналь вся похолодела; она чувствовала себя такой несчастной из-за своей добродетели, но она была еще во сто крат несчастнее из-за своей слабости.
This new event engrossed her imagination, and she was transported far beyond the good resolutions which she owed to the awful night she had just passed.	Это новое событие заслонило собой все в ее воображении. Все ее благоразумные намерения мигом улетучились.
It was not now a question of resisting that charming lover, but of losing him for ever.	Ей уж теперь приходилось думать не о том, чтобы устоять перед этим обворожительным возлюбленным, а о том, что она вот-вот потеряет его навеки.
It was necessary to appear at breakfast.	Ей пришлось взять себя в руки, чтобы высидеть за завтраком.

To complete her anguish, M. de R?nal and Madame Derville talked of nothing but Julien's departure.	В довершение всех зол г-н де Реналь и г-жа Дервиль только и говорили, что об отъезде Жюльена.
The mayor of Verri?res had noticed something unusual in the firm tone in which he had asked for a holiday.	Верьерскому мэру показался несколько странным решительный тон Жюльена, каким тот заявил, что ему необходимо отлучиться.
"That little peasant has no doubt got somebody else's offer up his sleeve, but that somebody else, even though it's M. Valenod, is bound to be a little discouraged by the sum of six hundred francs, which the annual salary now tots up to.	- Ясно, что мальчишке кто-то сделал выгодное предложение, - в этом можно не сомневаться. Но кто бы это ни был, будь то сам г-н Вально, шестьсот франков в год на жалованье гувернеру -такая сумма заставит хоть кого призадуматься.
He must have asked yesterday at Verri?res for a period of three days to think it over, and our little gentleman runs off to the mountains this morning so as not to be obliged to give me an answer.	Вчера в Верьере ему, должно быть, сказали, чтобы он подождал денька три, пока там подумают, так вот нынче утром, чтобы не давать мне ответа, этот негодный мальчишка улизнул в горы.
Think of having to reckon with a wretched workman who puts on airs, but that's what we've come to."	Подумать только, что мы вынуждены считаться с каким-то ничтожным мастеровым, который еще и хамит нам, - вот до чего мы дошли!
"If my husband, who does not know how deeply he has wounded Julien, thinks that he will leave us, what can I think myself?" said Madame de R?nal to herself.	"Если даже мой муж, который не представляет себе, как он жестоко оскорбил Жюльена, и тот опасается, как бы он от нас не ушел, так что же я-то должна думать? - говорила себе г-жа де Реналь.
"Yes, that is all decided."	- Все кончено!"
In order to be able at any rate to be free to cry, and to avoid answering Madame Derville's questions, she pleaded an awful headache, and went to bed.	Чтобы выплакаться вволю и не отвечать на расспросы г-жи Дервиль, она сказала, что у нее ужасно болит голова, ушла к себе в спальню и легла в постель.
"That's what women are," repeated M. de R?nal, "there is always something out of order in those complicated machines," and he went off jeering.	- Вот они, эти женщины, - повторял г-н де Реналь. - Вечно у них там что-то не ладится. Уж больно они хитро устроены. И он удалился, посмеиваясь.
While Madame de R?nal was a prey to all the poignancy of the terrible passion in which chance had involved her, Julien went merrily on his way, surrounded by the most beautiful views that mountain scenery can offer.	В то время как г-жа де Реналь, жертва своей несчастной и столь внезапно поработившей ее страсти, переживала жесточайшие муки, Жюльен весело шагал по дороге, и перед его глазами расстилались живописнейшие пейзажи, какими только может порадовать глаз горная природа.
He had to cross the great chain north of Vergy.	Ему надо было перевалить через высокий хребет к северу от Вержи.
The path which he followed rose gradually among the big beech woods, and ran into infinite spirals on the slope of the high mountain which forms the northern boundary of the Doubs valley.	Тропинка, по которой он шел среди густой чащи громадных буков, постепенно поднималась, делая беспрестанные петли, по склону высокой горы, что замыкает на севере долину Ду.
Soon the traveller's view, as he passed over the lower slopes bounding the course of the Doubs towards the south, extends as far as the fertile plains of Burgundy and Beaujolais.	Взорам путника, уже миновавшего невысокие холмы, между которыми Ду поворачивает на юг, открылись теперь широкие плодородные равнины Бургундии и Божоле.

However insensible was the soul of this ambitious youth to this kind of beauty, he could not help stopping from time to time to look at a spectacle at once so vast and so impressive.	Хотя душа этого юного честолюбца была весьма мало чувствительна к такого рода красотам, он время от времени все же невольно останавливался и окидывал взором эту широкую, величественную картину.
Finally, he reached the summit of the great mountain, near which he had to pass in order to arrive by this cross-country route at the solitary valley where lived his friend Fouqu?, the young wood merchant.	Наконец он поднялся на вершину большой горы, через которую ему надо было перевалить, чтобы попасть в уединенную долину, где жил его друг, молодой лесоторговец Фуке.
Julien was in no hurry to see him; either him, or any other human being.	Жюльен вовсе не торопился увидеть Фуке - ни его, ни вообще кого-либо на свете.
Hidden like a bird of prey amid the bare rocks which crowned the great mountain, he could see a long way off anyone coming near him.	Укрывшись, словно хищная птица, среди голых утесов, торчащих на самой вершине большой горы, он заметил бы издалека всякого, кто бы ни направлялся сюда.
He discovered a little grotto in the middle of the almost vertical slope of one of the rocks. He found a way to it, and was soon ensconced in this retreat.	Почти на отвесном уступе одного из утесов он увидел небольшую пещеру, забрался в нее и расположился в этом тайном убежище.
"Here," he said, "with eyes brilliant with joy, men cannot hurt me."	"Вот уж здесь-то, - сказал он себе с заблестевшими от радости глазами, - здесь никто не может до меня добраться".
It occurred to him to indulge in the pleasure of writing down those thoughts of his which were so dangerous to him everywhere else.	Здесь, казалось ему, он отлично может записать некоторые свои мысли, что в любом ином месте было бы крайне опасно.
A square stone served him for a desk; his pen flew.	Каменная четырехугольная глыба заменила ему стол.
He saw nothing of what was around him.	Он так увлекся, что еле успевал записывать; он ничего не видел кругом.
He noticed at last that the sun was setting behind the distant mountains of Beaujolais.	Наконец он очнулся и заметил, что солнце уже садится за отдаленной грядой гор Божоле.
"Why shouldn't I pass the night here?" he said to himself.	"А почему бы мне не остаться здесь на ночь? -подумал он.
"I have bread, and I am free."	- Хлеб у меня есть, и я свободен".
He felt a spiritual exultation at the sound of that great word.	Произнеся это великое слово, он почувствовал, как душа его встрепенулась от восторга.
The necessity of playing the hypocrite resulted in his not being free, even at Fouqu?'s.	Вечное притворство довело его до того, что он не мог чувствовать себя свободным даже с Фуке.
Leaning his head on his two hands, Julien stayed in the grotto, more happy than he had ever been in his life, thrilled by his dreams, and by the bliss of his freedom.	Подперев голову руками, Жюльен сидел в этой маленькой пещере, упиваясь своими мечтами и ощущением свободы, и чувствовал себя таким счастливым, как никогда в жизни.
Without realising it, he saw all the rays of the twilight become successively extinguished.	Он не заметил, как один за другим догорели последние отблески заката.
Surrounded by this immense obscurity, his soul wandered into the contemplation of what he imagined that he would one day meet in Paris.	Среди обступившей его необъятной тьмы душа его, замирая, созерцала картины, возникавшие в его воображении, картины его будущей жизни в Париже.

First it was a woman, much more beautiful and possessed of a much more refined temperament than anything he could have found in the provinces.	Прежде всего ему рисовалась прекрасная женщина, такая прекрасная и возвышенная, какой он никогда не встречал в провинции.
He loved with passion, and was loved. If he separated from her for some instants, it was only to cover himself with glory, and to deserve to be loved still more.	Он влюблен в нее страстно, и он любим... Если он разлучался с ней на несколько мгновений, то лишь затем, чтобы покрыть себя славой и стать еще более достойным ее любви.
A young man brought up in the environment of the sad truths of Paris society, would, on reaching this point in his romance, even if we assume him possessed of Julien's imagination, have been brought back to himself by the cold irony of the situation. Great deeds would have disappeared from out his ken together with hope of achieving them and have been succeeded by the platitude.	Юноша, выросший среди унылой действительности парижского света, будь у него даже богатое воображение Жюльена, невольно усмехнулся бы, поймав себя на таких бреднях; великие подвиги и надежды прославиться мигом исчезли бы из его воображения, вытесненные общеизвестной истиной:
"If one leave one's mistress one runs alas! the risk of being deceived two or three times a day."	"Тот, кто красотку свою покидает, - горе тому! -трижды на дню ему изменяют".
But the young peasant saw nothing but the lack of opportunity between himself and the most heroic feats.	Но этому юному крестьянину казалось, что для совершения самых героических деяний ему не хватает только случая.
But a deep night had succeeded the day, and there were still two leagues to walk before he could descend to the cabin in which Fouqu? lived.	Между тем глубокая ночь давно сменила день, а до поселка, где жил Фуке, оставалось еще два лье.
Before leaving the little cave, Julien made a light and carefully burnt all that he had written.	Прежде чем покинуть свою пещеру, Жюльен развел огонь и старательно сжег все, что написал.
He quite astonished his friend when he knocked at his door at one o'clock in the morning.	Он очень удивил своего приятеля, когда в час ночи постучался в его дверь.
He found Fouqu? engaged in making up his accounts.	Фуке не спал: он корпел над своей отчетностью.
He was a young man of high stature, rather badly made, with big, hard features, a never-ending nose, and a large fund of good nature concealed beneath this repulsive appearance.	Это был высоченный малый, довольно нескладный, с грубыми чертами лица, с громадным носом; но под этой отталкивающей внешностью скрывалось неисчерпаемое добродушие.
"Have you quarelled with M. de R?nal then that you turn up unexpectedly like this?"	-Уж не поругался ли ты с господином де Реналем, что явился так нежданно-негаданно?
Julien told him, but in a suitable way, the events of the previous day.	Жюльен рассказал ему - так, как он считал нужным, - все, что с ним произошло накануне.
"Stay with me," said Fouqu? to him.	- Оставайся-ка у меня, - сказал ему Фуке.
"I see that you know M. de R?nal, M. Valenod, the sub-prefect Maugron, the cur? Ch?lan. You have understood the subtleties of the character of those people.	- Я вижу, ты теперь хорошо их знаешь - и господина де Реналя, и Вально, и помощника префекта Можирона, и кюре Шелана; ты теперь раскусил все их замысловатые повадки.
So there you are then, quite qualified to attend auctions.	Тебе сейчас в самую пору заняться торгами по сдаче подрядов.
You know arithmetic better than I do; you will keep my accounts; I make a lot in my business.	В арифметике ты куда сильней меня: ты бы у меня книги вел, - я ведь немало зарабатываю моей торговлишкой.

The impossibility of doing everything myself, and the fear of taking a rascal for my partner prevents me daily from undertaking excellent business.	Но ведь у самого до всего руки не доходят, а взять себе компаньона боишься: как бы не налететь на мошенника. И вот только из-за этого-то каждый день и упускаешь самые что ни на есть выгодные дела.
It's scarcely a month since I put Michaud de Saint-Amand, whom I haven't seen for six years, and whom I ran across at the sale at Pontarlier in the way of making six thousand francs.	Да вот, еще только месяц тому назад я дал заработать шесть тысяч франков этому Мишо -ну, знаешь, из Сент-Амана, я его лет шесть не видал, просто случайно встретил на торгах в Понтарлье.
Why shouldn't it have been you who made those six thousand francs, or at any rate three thousand.	А почему бы тебе не заработать эти шесть тысяч или хотя бы три тысячи?
For if I had had you with me that day, I would have raised the bidding for that lot of timber and everybody else would soon have run away.	Ведь будь ты тогда со мной на торгах, я бы накинул цену на эту партию леса и всех бы их тут же и отвадил, так бы она за мной и осталась.
Be my partner."	Иди ко мне в компаньоны.
This offer upset Julien. It spoilt the train of his mad dreams.	Это предложение расстроило Жюльена: оно не вязалось с его фантастическими бреднями.
Fouqu? showed his accounts to Julien during the whole of the supper-which the two friends prepared themselves like the Homeric heroes (for Fouqu? lived alone) and proved to him all the advantages offered by his timber business.	За ужином, который эти два друга, наподобие гомеровских героев, готовили себе сами, ибо Фуке жил один, он показал Жюльену свои счета, чтобы доказать ему, как выгодно торговать лесом.
Fouqu? had the highest opinion of the gifts and character of Julien.	Фуке был высокого мнения об образованности и характере Жюльена.
When, finally, the latter was alone in his little room of pinewood, he said to himself:	Но вот, наконец, Жюльен остался один в маленькой каморке из еловых бревен.
"It is true I can make some thousands of francs here and then take up with advantage the profession of a soldier, or of a priest, according to the fashion then prevalent in France.	"А ведь и правда, - сказал он себе, - я могу здесь заработать несколько тысяч франков, а потом уже решить спокойно, надеть ли мне военный мундир или поповскую сутану, в зависимости от того, на что тогда будет мода во Франции.
The little hoard that I shall have amassed will remove all petty difficulties.	Состояньице, которое я к тому времени прикоплю, устранит всяческие затруднения.
In the solitude of this mountain I shall have dissipated to some extent my awful ignorance of so many of the things which make up the life of all those men of fashion.	Здесь, в горах, где кругом ни души, я понемножку преодолею свое темное невежество по части всяких важных материй, которыми интересуются эти салонные господа.
But Fouqu? has given up all thoughts of marriage, and at the same time keeps telling me that solitude makes him unhappy.	Но ведь Фуке не собирается жениться, а сам все твердит, что пропадает здесь от одиночества.
It is clear that if he takes a partner who has no capital to put into his business, he does so in the hopes of getting a companion who will never leave him."	Ясно, что если он берет себе в компаньоны человека, который ничего не может вложить в его дело, значит, он только на то и надеется, что уж тот его никогда не покинет".
"Shall I deceive my friend," exclaimed Julien petulantly.	- Неужели же я могу обмануть друга? - с возмущением вскричал Жюльен.

This being who found hypocrisy and complete callousness his ordinary means of self-preservation could not, on this occasion, endure the idea of the slightest lack of delicate feeling towards a man whom he loved.	Этот странный человек, для которого притворство и полное отсутствие каких бы то ни было привязанностей были обычным способом преуспеяния, не мог сейчас даже и мысли допустить о том, чтобы позволить себе малейшую неделикатность по отношению к любящему его другу.
But suddenly Julien was happy. He had a reason for a refusal.	Но вдруг Жюльен просиял: он нашел предлог отказаться.
What!	"Как?
Shall I be coward enough to waste seven or eight years.	Потерять в безвестности семь-восемь лет?
I shall get to twenty-eight in that way!	Да ведь мне к тому времени стукнет уже двадцать восемь.
But at that age Bonaparte had achieved his greatest feats.	Бонапарт в этом возрасте совершил свои самые великие дела.
When I shall have made in obscurity a little money by frequenting timber sales, and earning the good graces of some rascally under-strappers who will guarantee that I shall still have the sacred fire with which one makes a name for oneself?	А когда я, никому не ведомый, скоплю наконец немножко деньжонок, толкаясь по этим торгам и добиваясь расположения каких-то жуликоватых чинуш, кто знает, останется ли у меня к тому времени хоть искра священного огня, который необходим, чтобы прославиться?"
The following morning, Julien with considerable sangfroid, said in answer to the good Fouqu?, who regarded the matter of the partnership as settled, that his vocation for the holy ministry of the altars would not permit him to accept it.	На другое утро Жюльен с полным хладнокровием заявил добрейшему Фуке, который считал дело уже решенным, что призвание к святому служению церкви не позволяет ему согласиться на его предложение.
Fouqu? did not return to the subject.	Фуке просто в себя прийти не мог от изумления.
"But just think," he repeated to him, "I'll make you my partner, or if you prefer it, I'll give you four thousand francs a year, and you want to return to that M. de R?nal of yours, who despises you like the mud on his shoes.	- Да ты подумай, - говорил он ему, - ведь я тебя беру в долю, а не то просто положу тебе четыре тысячи в год! А ты вместо этого хочешь опять вернуться к своему де Реналю, который тебя с грязью готов смешать.
When you have got two hundred louis in front of you, what is to prevent you from entering the seminary?	Да когда ты прикопишь сотни две золотых, кто же тебе помешает пойти в твою семинарию?
I'll go further: I will undertake to procure for you the best living in the district, for," added Fouqu?, lowering his voice, I supply firewood to M. le --, M. le --, M. --. I provide them with first quality oak, but they only pay me for plain wood, but never was money better invested.	Больше тебе скажу: я сам берусь выхлопотать тебе лучший приход во всей округе Знаешь, -добавил Фуке, понижая голос, - я ведь им поставляю дрова, господину***, и господину***, и господину*** Я им везу самый высший сорт, дубовую плаху, а они мне за это платят, как за валежник, ну и мне, разумеется, верный барыш; лучше этого поместить денежки и не придумаешь.
Nothing could conquer Julien's vocation. Fouqu? finished by thinking him a little mad.	Но Жюльен продолжал твердить о своем призвании Фуке, наконец, решил, что друг его немного свихнулся.

The third day, in the early morning, Julien left his friend, and passed the day amongst the rocks of the great mountain.	На третий день, едва забрезжил рассвет, Жюльен покинул своего приятеля, ему хотелось провести этот день в горах среди утесов.
He found his little cave again, but he had no longer peace of mind. His friend's offers had robbed him of it.	Он разыскал свою маленькую пещерку, но в душе его уже не было мира: его нарушило предложение Фуке.
He found himself, not between vice and virtue, like Hercules, but between mediocrity coupled with an assured prosperity, and all the heroic dreams of his youth.	Подобно Геркулесу, ему предстояло выбрать, но выбрать не между пороком и добродетелью, а между посредственностью, которая обеспечивала ему надежное благосостояние, и всеми героическими мечтами юности.
"So I have not got real determination after all," he said to himself, and it was his doubt on this score which pained him the most.	"Значит, у меня нет настоящей твердости, -говорил он себе. Это сомнение мучило его больше всего.
"I am not of the stuff of which great men are made, because I fear that eight years spent in earning a livelihood will deprive me of that sublime energy which inspires the accomplishment of extraordinary feats."	- Должно быть, я не из той глины вылеплен, из какой выходят великие люди, раз я боюсь, как бы эти восемь лет, пока я буду добывать себе кусок хлеба, не отняли у меня той чудесной силы, которая побуждает творить необыкновенные дела".
CHAPTER XIII	XIII
THE OPEN WORK STOCKINGS	АЖУРНЫЕ ЧУЛКИ
A novename = "note" a mirror which one takes out on one's walk along the high road.-Saint-R?al.	Роман - это зеркало, с которым идешь по большой дороге. Сен-Реаль
When Julien perceived the picturesque ruins of the old church at Vergy, he noticed that he had not given a single thought to Madame de R?nal since the day before yesterday.	огда Жюльен снова увидел живописные развалины старинной вержийской церкви, он подумал о том, что за все это время, с позавчерашнего дня, он ни разу не вспомнил о г-же де Реналь.
The other day, when I took my leave, that woman made me realise the infinite distance which separated us; she treated me like a labourer's son.	"В тот день, когда я уходил, эта женщина напомнила мне, какое расстояние нас разделяет, она разговаривала со мной, как с мальчишкой-простолюдином.
No doubt she wished to signify her repentance for having allowed me to hold her hand the evening before. ...	Ясное дело, она хотела дать мне понять, как она раскаивается в том, что позволила "мне накануне взять ее за руку.
It is, however very pretty, is that hand.	А до чего все-таки красивая рука!
What a charm, what a nobility is there in that woman's expression!	Прелесть! И как она умеет глядеть, эта женщина, с каким благородством!"
The possibility of making a fortune with Fouqu? gave a certain facility to Julien's logic. It was not spoilt quite so frequently by the irritation and the keen consciousness of his poverty and low estate in the eyes of the world.	Возможность скопить некую толику денег на подрядах с Фуке дала некоторый простор течению мыслей Жюльена; они уже не так часто омрачались досадой и не заставляли его мучиться горьким сознанием своей бедности и ничтожества в глазах окружающих.

Placed as it were on a high promontory, he was able to exercise his judgment, and had a commanding view, so to speak, of both extreme poverty and that competence which he still called wealth.	Он словно стоял на каком-то возвышении и, взирая оттуда сверху вниз, мог спокойно обозревать и горькую нищету и достаток, который для него был богатством.
He was far from judging his position really philosophically, but he had enough penetration to feel different after this little journey into the mountain.	Он отнюдь не глядел на свое положение глазами философа, но он был достаточно прозорлив, чтобы почувствовать, что из этого маленького путешествия в горы он вернулся другим человеком.
He was struck with the extreme uneasiness with which Madame de R?nal listened to the brief account which she had asked for of his journey.	Его удивило необыкновенное волнение, с каким его слушала г-жа де Реналь, когда он, по ее просьбе, стал кратко рассказывать о своем путешествии.
Fouqu? had had plans of marriage, and unhappy love affairs, and long confidences on this subject had formed the staple of the two friends' conversation.	Фуке когда-то подумывал о женитьбе и неоднократно разочаровывался в любви; в разговорах со своим другом он откровенно рассказывал о своих неудачах.
Having found happiness too soon, Fouqu? had realised that he was not the only one who was loved.	Не раз осчастливленный раньше времени, Фуке обнаруживал, что не он один пользуется взаимностью своего предмета.
All these accounts had astonished Julien. He had learnt many new things.	Жюльена очень удивляли эти рассказы, он узнал из них много нового.
His solitary life of imagination and suspicion had kept him remote from anything which could enlighten him.	Вечно наедине со своим воображением, полный недоверия ко всему окружающему, он был далек от всего, что могло хоть сколько-нибудь просветить его на этот счет.
During his absence, life had been nothing for Madame de R?nal but a series of tortures, which, though different, were all unbearable.	Все это время, пока он отсутствовал, г-жа де Реналь не жила, а мучилась; мучения ее были самого разнообразного свойства, но все одинаково невыносимыми.
She was really ill.	Она в самом деле занемогла.
"Now mind," said Madame Derville to her when she saw Julien arrive, "you don't go into the garden this evening in your weak state; the damp air will make your complaint twice as bad."	- Не вздумай выходить вечером в сад, - сказала ей г-жа Дервиль, увидя появившегося Жюльена. -Ты нездорова, а вечером сыро, и тебе станет хуже.
Madame Derville was surprised to see that her friend, who was always scolded by M. de R?nal by reason of the excessive simplicity of her dress, had just got some open-work stockings and some charming little shoes which had come from Paris.	Госпожа Дервиль с удивлением заметила, что ее подруга, которую г-н де Реналь вечно упрекал за то, что она чересчур уж просто одевается, ни с того ни с сего надела ажурные чулки и прелестные парижские туфельки.
For three days Madame de R?nal's only distraction had been to cut out a summer dress of a pretty little material which was very fashionable, and get it made with express speed by Elisa.	За последние три дня единственным развлечением г-жи де Реналь было шитье; она скроила себе летнее платье из очень красивой, только что вошедшей в моду материи и беспрестанно торопила Элизу, чтобы та сшила его как можно скорей.
This dress could scarcely have been finished a few moments before Julien's arrival, but Madame de R?nal put it on immediately.	Платье было закончено всего через несколько минут после того, как вернулся Жюльен, и г-жа де Реналь тотчас же его надела.

Her friend had no longer any doubt.	У ее подруги теперь уже не оставалось никаких сомнений.
"She loves," unhappy woman, said Madame Derville to herself.	"Она влюблена, несчастная!" - сказала себе г-жа Дервиль.
She understood all the strange symptoms of the malady.	Ей были теперь совершенно понятны все эти странные недомогания ее приятельницы.
She saw her speak to Julien. The most violent blush was succeeded by pallor.	Она видела, как та разговаривала с Жюльеном: лицо ее то бледнело, то вспыхивало ярким румянцем.
Anxiety was depicted in her eyes, which were riveted on those of the young tutor.	Взгляд, полный мучительной тревоги, не отрывался от глаз молодого гувернера.
Madame de R?nal expected every minute that he would give an explanation of his conduct, and announce that he was either going to leave the house or stay there.	Г-жа де Реналь с секунды на секунду ждала, что он вот-вот перейдет к объяснениям и скажет, уходит он от них или остается.
Julien carefully avoided that subject, and did not even think of it.	А Жюльен ничего не говорил просто потому, что он вовсе об этом не думал.
After terrible struggles, Madame de R?nal eventually dared to say to him in a trembling voice that mirrored all her passion:	Наконец после долгих мучительных колебаний г-жа де Реналь решилась и прерывающимся голосом, который явно изобличал ее чувства, спросила:
"Are you going to leave your pupils to take another place?"	- Вы, кажется, собираетесь покинуть ваших питомцев и переходите на другое место?
Julien was struck by Madame de R?nal's hesitating voice and look.	Жюльена поразил неуверенный голос и взгляд, которым смотрела на него г-жа де Реналь.
"That woman loves me," he said to himself! "But after this temporary moment of weakness, for which her pride is no doubt reproaching her, and as soon as she has ceased fearing that I shall leave, she will be as haughty as ever."	"Эта женщина любит меня, - сказал он себе, - но после того как она на минутку позволит себе такую слабость, в которой она по своей гордости сейчас же раскается, и как только она перестанет бояться, что я уйду от них, она снова будет держаться со мной так же надменно".
This view of their mutual position passed through Julien's mind as rapidly as a flash of lightning. He answered with some hesitation,	Он мигом представил себе это невыгодное для него положение; поколебавшись, он ответил.
"I shall be extremely distressed to leave children who are so nice and so well-born, but perhaps it will be necessary.	- Мне будет очень тяжело расстаться с такими милыми детьми, тем более из такой порядочной семьи; но, возможно, мне придется это сделать.
One has duties to oneself as well."	Ведь у каждого есть обязанности и по отношению к самому себе.
As he pronounced the expression, "well-born" (it was one of those aristocratic phrases which Julien had recently learnt), he became animated by a profound feeling of antipathy.	Выговорив это словечко "порядочной" - одно из аристократических выражений, которыми Жюльен только недавно обогатил свой словарь, -он проникся чувством глубочайшего отвращения.
"I am not well-born," he said to himself, "in that woman's eyes."	"А я в глазах этой женщины, значит, непорядочный?" - подумал он.

As Madame de R?nal listened to him, she admired his genius and his beauty, and the hinted possibility of his departure pierced her heart.	Госпожа де Реналь слушала его и восхищалась его умом, его красотой, а сердце ее сжималось: ведь он сам сказал ей, что он, может быть, их покинет.
All her friends at Verri?res who had come to dine at Vergy during Julien's absence had complimented her almost jealously on the astonishing man whom her husband had had the good fortune to unearth.	Все ее верьерские друзья, приезжавшие в Вержи во время отсутствия Жюльена, наперебой расхваливали ей удивительного молодого человека, которого посчастливилось откопать ее мужу.
It was not that they understood anything about the progress of children.	Разумеется, это было не потому, что они что-нибудь понимали в успехах детей.
The feat of knowing his Bible by heart, and what is more, of knowing it in Latin, had struck the inhabitants of Verri?res with an admiration which will last perhaps a century.	Но то, что он знал наизусть Библию, да еще по-латыни, приводило верьерских обывателей в такой восторг, что он у них, пожалуй, не остынет еще сто лет.
Julien, who never spoke to anyone, was ignorant of all this.	Но так как Жюльен ни с кем не разговаривал, он, разумеется, ничего не знал об этом.
If Madame de R?nal had possessed the slightest presence of mind, she would have complimented him on the reputation which he had won, and Julien's pride, once satisfied, he would have been sweet and amiable towards her, especially as he thought her new dress charming.	Будь у г-жи де Реналь хоть чуточку хладнокровия, она бы догадалась поздравить его с тем, что он заслужил такую блестящую репутацию, а это тотчас же успокоило бы гордость Жюльена и он был бы с ней и кроток и мил, тем более что ему очень понравилось ее новое платье.
Madame de R?nal was also pleased with her pretty dress, and with what Julien had said to her about it, and wanted to walk round the garden. But she soon confessed that she was incapable of walking.	Г-жа де Реналь, тоже очень довольная своим нарядным платьем и тем, что сказал ей по этому поводу Жюльен, предложила ему пройтись по саду, но вскоре призналась, что не в состоянии идти одна.
She had taken the traveller's arm, and the contact of that arm, far from increasing her strength, deprived her of it completely.	Она оперлась на руку беглеца. Но это не только не прибавило ей силы, а наоборот, почувствовав прикосновение его руки, она совсем изнемогла.
It was night. They had scarcely sat down before Julien, availing himself of his old privilege, dared to bring his lips near his pretty neighbour's arm, and to take her hand.	Уже стемнело; едва только они уселись, как Жюльен, воспользовавшись своей давнишней привилегией, осмелился приложиться губами к руке своей прелестной соседки и затем немедленно завладел этой ручкой.
He kept thinking of the boldness which Fouqu? had exhibited with his mistresses and not of Madame de R?nal; the word "well-born" was still heavy on his heart.	Он думал о том, как храбро поступал со своими возлюбленными Фуке, а отнюдь не о г-же де Реналь: слово "порядочный" все еще лежало камнем у него на сердце.
He felt his hand pressed, but experienced no pleasure.	Вдруг руку его крепко сжали, но и это не доставило ему ни малейшего удовольствия.
So far from his being proud, or even grateful for the sentiment that Madame de R?nal was betraying that evening by only too evident signs, he was almost insensible to her beauty, her elegance, and her freshness.	Он не только не гордился, он даже не испытывал никакой признательности за те чувства, которые она так явно обнаруживала в этот вечер; ее красота, грация, свежесть сегодня почти не трогали его.
Purity of soul, and the absence of all hateful emotion, doubtless prolong the duration of youth.	Душевная чистота, отсутствие каких бы то ни было недобрых чувств, безусловно, способствуют продлению юности.

It is the face which ages first with the majority of women.	У большинства красивых женщин прежде всего стареет лицо.
Julien sulked all the evening. Up to the present he had only been angry with the social order, but from that time that Fouqu? had offered him an ignoble means of obtaining a competency, he was irritated with himself.	Жюльен весь вечер был не в духе; до сих пор он возмущался случаем, который ставит человека на ту или иную ступень общественной лестницы; после того как Фуке предложил ему этот низменный способ разбогатеть, он стал злиться на самого себя.
Julien was so engrossed in his thoughts, that, although from time to time he said a few words to the ladies, he eventually let go Madame de R?nal's hand without noticing it. This action overwhelmed the soul of the poor woman. She saw in it her whole fate.	Весь поглощенный этими мыслями, он изредка перекидывался двумя-тремя словами со своими дамами и, незаметно для себя, выпустил из своей руки ручку г-жи де Реналь У бедняжки вся душа перевернулась: она увидела в этом свой приговор.
If she had been certain of Julien's affection, her virtue would possibly have found strength to resist him.	Будь она уверена в привязанности Жюльена, может быть, ее добродетель помогла бы ей устоять против него.
But trembling lest she should lose him for ever, she was distracted by her passion to the point of taking again Julien's hand, which he had left in his absent-mindedness leaning on the back of the chair.	Но сейчас, когда она боялась потерять его навек, она не противилась своему чувству и забылась до того, что сама взяла Жюльена за руку, которую он в рассеянности положил на спинку стула.
This action woke up this ambitious youth; he would have liked to have had for witnesses all those proud nobles who had regarded him at meals, when he was at the bottom of the table with the children, with so condescending a smile.	Ее жест вывел из оцепенения юного честолюбца. Как ему хотелось, чтобы на него поглядели сейчас все эти знатные, спесивые господа, которые за званым обедом, когда он сидел с детьми на заднем конце стола, посматривали на него с такой покровительственной улыбочкой!
"That woman cannot despise me; in that case," he said to himself. "I ought to shew my appreciation of her beauty. I owe it to myself to be her lover."	"Нет, эта женщина не может презирать меня, -сказал он себе, - а если так, то мне незачем противиться ее красоте, и если я не хочу потерять уважение к самому себе, я должен стать ее возлюбленным".
That idea would not have occurred to him before the naive confidences which his friend had made.	Вряд ли ему пришла бы в голову подобная мысль, если бы он не наслушался простодушных признаний своего друга.
The sudden resolution which he had just made formed an agreeable distraction.	Это внезапное решение несколько развлекло его.
He kept saying to himself, "I must have one of those two women;" he realised that he would have very much preferred to have paid court to Madame Derville. It was not that she was more agreeable, but that she had always seen him as the tutor distinguished by his knowledge, and not as the journeyman carpenter with his cloth jacket folded under his arm as he had first appeared to Madame de R?nal.	"Какая-нибудь из этих двух женщин должна быть непременно моей", - сказал он себе и тут же подумал, что ему было бы гораздо приятнее ухаживать за г-жой Дервиль - не потому, что она ему больше нравилась, а лишь потому, что она всегда знала его только в роли наставника, известного своей ученостью, а не простым подмастерьем с суконной курткой под мышкой, каким он впервые предстал перед г-жой де Реналь.
It was precisely as a young workman, blushing up to the whites of his eyes, standing by the door of the house and not daring to ring, that he made the most alluring appeal to Madame de R?nal's imagination.	А вот как раз этого юного подмастерья, краснеющего до корней волос, который стоял у подъезда и не решался позвонить, г-жа де Реналь и вспоминала с особенным умилением.

As he went on reviewing his position, Julien saw that the conquest of Madame Derville, who had probably noticed the taste which Madame de R?nal was manifesting for him, was out of the question.	Продолжая смотр своих позиций, Жюльен убедился, что ему нельзя и думать о победе над г-жой Дервиль, которая, надо полагать, догадывается о том, что г-жа де Реналь неравнодушна к нему.
He was thus brought back to the latter lady.	Итак, волей-неволей ему пришлось остановиться на г-же де Реналь.
"What do I know of the character of that woman?" said Julien to himself.	"А что я знаю об этой женщине? - спрашивал себя Жюльен.
"Only this: before my journey, I used to take her hand, and she used to take it away. To-day, I take my hand away, and she seizes and presses it.	- Я знаю только одно: до моей отлучки я брал ее за руку, а она отнимала у меня руку; теперь я отнимаю руку, а она сама берет меня за руку и пожимает ее.
A fine opportunity to pay her back all the contempt she had had for me.	Прекрасный случай отплатить ей с лихвой за все то презрение, которое она мне выказывала.
God knows how many lovers she has had, probably she is only deciding in my favour by reason of the easiness of assignations."	Бог ее знает, сколько у нее было любовников! Может быть, она только потому меня и выбрала, что ей здесь со мной удобно встречаться?"
Such, alas, is the misfortune of an excessive civilisation.	Вот в этом-то и беда - увы! - чрезмерной цивилизации.
The soul of a young man of twenty, possessed of any education, is a thousand leagues away from that abandon without which love is frequently but the most tedious of duties.	Душа двадцатилетнего юноши, получившего кое-какое образование, чуждается всякой непосредственности, бежит от нее за тридевять земель, а без нее любовь зачастую обращается в самую скучную обязанность.
"I owe it all the more to myself," went on the petty vanity of Julien, "to succeed with that woman, by reason of the fact that if I ever make a fortune, and I am reproached by anyone with my menial position as a tutor, I shall then be able to give out that it was love which got me the post."	"Я еще потому должен добиться успеха у этой женщины, - продолжало нашептывать Жюльену его мелкое тщеславие, - что если потом кому-нибудь вздумается попрекнуть меня жалким званием гувернера, я смогу намекнуть, что меня на это толкнула любовь".
Julien again took his hand away from Madame de R?nal, and then took her hand again and pressed it.	Жюльен снова высвободил свою руку, а затем сам схватил руку г-жи де Реналь и сжал ее.
As they went back to the drawing-room about midnight, Madame de R?nal said to him in a whisper.	Когда они около полуночи поднялись в гостиную, г-жа де Реналь сказала ему тихонько:
"You are leaving us, you are going?"	-Так вы покидаете нас? Вы уйдете от нас?
Julien answered with a sigh.	Жюльен вздохнул и ответил:
"I absolutely must leave, for I love you passionately. It is wrong ... how wrong indeed for a young priest?"	- Мне надо уехать, потому что я влюблен в вас безумно, а это грех, ужасный грех для молодого священника.
Madame de R?nal leant upon his arm, and with so much abandon that her cheek felt the warmth of Julien's.	Г оспожа де Реналь вдруг оперлась на его руку так порывисто, что коснулась своей щекой горячей щеки Жюльена.
The nights of these two persons were quite different.	Как несхоже прошла ночь для этих двоих людей!
Madame de R?nal was exalted by the ecstacies of the highest moral pleasure.	Г-жа де Реналь пребывала в совершенном упоении, охваченная восторгом самой возвышенной духовной страсти.

A coquettish young girl, who loves early in life, gets habituated to the trouble of love, and when she reaches the age of real passion, finds the charm of novelty lacking.	Юная кокетливая девушка, которая начала рано влюбляться, привыкает к любовным волнениям, и, когда наступает возраст подлинно страстного чувства, для нее уже нет в нем очарования новизны.
As Madame de R?nal had never read any novels, all the refinements of her happiness were new to her.	Но для г-жи де Реналь, которая никогда не читала романов, все оттенки ее счастья были новы.
No mournful truth came to chill her, not even the spectre of the future.	Никакая мрачная истина или хотя бы признак будущего не расхолаживали ее.
She imagined herself as happy in ten years' time as she was at the present moment.	Ей представлялось, что пройдет еще десять лет и она будет все так же счастлива, как сейчас.
Even the idea of virtue and of her sworn fidelity to M. de R?nal, which had agitated her some days past, now presented itself in vain, and was sent about its business like an importunate visitor.	Даже мысль о добродетели и клятве верности г-ну де Реналю, мысль, которая так мучила ее несколько дней назад, и та сегодня появилась напрасно; она отмахнулась от нее, как от непрошеной гостьи.
"I will never grant anything to Julien," said Madame de R?nal; "we will live in the future like we have been living for the last month.	"Никогда я ничего ему не позволю, - говорила себе г-жа де Реналь. - Мы будем жить с Жюльеном так, как жили этот месяц.
He shall be a friend."	Это будет мой друг".
CHAPTER XIV	XIV
THE ENGLISH SCISSORS	АНГЛИЙСКИЕ НОЖНИЦЫ
A young girl of sixteen had a pink complexion, and yet used red rouge.-Polidori.	Шестнадцатилетняя девушка, щечки как розаны, -и все-таки румянится. Полидори
Fouqu?'s offer had, as a matter of fact, taken away all Julien's happiness; he could not make up his mind to any definite course.	Что касается Жюльена, то он после предложения Фуке чувствовал себя просто несчастным; он никак не мог ни на чем остановиться.
"Alas! perhaps I am lacking in character.	"Ах, должно быть, у меня не хватает характера!
I should have been a bad soldier of Napoleon.	Плохим бы я был солдатом у Наполеона.
At least," he added, "my little intrigue with the mistress of the house will distract me a little."	Ну хоть по крайней мере, - заключил он, - мое приключение с хозяйкой дома развлечет меня на некоторое время".
Happily for him, even in this little subordinate incident, his inner emotions quite failed to correspond with his flippant words.	На его счастье, подобная развязность даже и в этом весьма малозначительном случае совсем не вязалась с его истинным душевным состоянием.
He was frightened of Madame de R?nal because of her pretty dress.	Г-жа де Реналь пугала его своим новым нарядным платьем.
In his eyes, that dress was a vanguard of Paris.	Это платье было для него как бы авангардом Парижа.
His pride refused to leave anything to chance and the inspiration of the moment.	Его гордость не позволяла ему ни в чем полагаться на случай или на собственную находчивость, которая могла бы выручить его в нужный момент.

He made himself a very minute plan of campaign, moulded on the confidences of Fouqu?, and a little that he had read about love in the Bible.	Основываясь на признаниях Фуке и на том немногом, что он прочел о любви в Библии, он составил себе весьма тщательный и подробный плац кампании.
As he was very nervous, though he did not admit it to himself, he wrote down this plan.	А так как он все же находился в большом смятении, хоть и не сознавался себе в этом, он решился записать для себя этот план.
Madame de R?nal was alone with him for a moment in the drawing-room on the following morning.	Утром в гостиной г-жа де Реналь очутилась на минутку наедине с ним.
"Have you no other name except Julien," she said.	- Вас зовут Жюльен. А как ваше второе имя? -спросила она.
Our hero was at a loss to answer so nattering a question.	На этот столь лестный вопрос наш герой не сумел ничего ответить.
This circumstance had not been anticipated in his plan.	Подобная возможность не была предусмотрена в его плане.
If he had not been stupid enough to have made a plan, Julien's quick wit would have served him well, and the surprise would only have intensified the quickness of his perception.	Не будь у него в голове этого дурацкого плана, его находчивый ум тут же пришел бы ему на выручку, а неожиданность только подстегнула бы его остроумие.
He was clumsy, and exaggerated his clumsiness, Madame de R?nal quickly forgave him.	От сознания собственной неловкости он еще больше смешался. Г-жа де Реналь тут же простила ему его замешательство.
She attributed it to a charming frankness.	Оно показалось ей умилительно-простосердечным.
And an air of frankness was the very thing which in her view was just lacking in this man who was acknowledged to have so much genius.	По ее мнению, как раз только этого-то простосердечия и недоставало в манерах этого молодого человека, которого все считали таким умным.
"That little tutor of yours inspires me with a great deal of suspicion," said Madame Derville to her sometimes.	- Твой юный учитель внушает мне сильное недоверие, - не раз говорила ей г-жа Дервиль.
"I think he looks as if he were always thinking, and he never acts without calculation.	- У него такой вид, точно он все обдумывает и шагу не ступит, не рассчитав заранее.
He is a sly fox."	Вот уж себе на уме!
Julien remained profoundly humiliated by the misfortune of not having known what answer to make to Madame de R?nal.	Жюльен испытывал острое чувство унижения оттого, что так глупо растерялся и не сумел ответить г-же де Реналь.
"A man like I am ought to make up for this check!" and seizing the moment when they were passing from one room to another, he thought it was his duty to give Madame de R?nal a kiss.	"Такой человек, как я, обязан перед самим собой загладить этот промах", - решил он и, улучив момент, когда они переходили из одной комнаты в другую, он, повинуясь этому чувству долга, поцеловал г-жу де Реналь.
Nothing could have been less tactful, nothing less agreeable, and nothing more imprudent both for him and for her.	Трудно было придумать что-либо более неуместное, более неприятное и для него и для нее, и, вдобавок ко всему, более безрассудное.
They were within an inch of being noticed.	Их чуть было не заметили.

Madame de R?nal thought him mad.	Г-жа де Реналь подумала: не сошел ли он с ума?
She was frightened, and above all, shocked.	Она испугалась и вместе с тем страшно возмутилась.
This stupidity reminded her of M. Valenod.	Эта нелепая выходка напомнила ей г-на Вально.
"What would happen to me," she said to herself, "if I were alone with him?"	"Что, если бы я была здесь совсем одна с ним?" -подумала она.
All her virtue returned, because her love was waning.	И вся ее добродетель вернулась к ней, ибо любовь стушевалась.
She so arranged it that one of her children always remained with her.	Она постаралась устроить так, чтобы кто-нибудь из мальчиков постоянно находился при ней.
Julien found the day very tedious, and passed it entirely in clumsily putting into operation his plan of seduction.	День тянулся скучно для Жюльена; он с величайшей неловкостью пытался проводить в жизнь свой план обольщения.
He did not look at Madame de R?nal on a single occasion without that look having a reason, but nevertheless he was not sufficiently stupid to fail to see that he was not succeeding at all in being amiable, and was succeeding even less in being fascinating.	Ни разу он не взглянул просто на г-жу де Реналь, он кидал на нее только многозначительные взоры. Однако он был не настолько глуп, чтобы не заметить, что ему совсем не удается быть любезным, а еще того менее - обольстительным.
Madame de R?nal did not recover from her astonishment at finding him so awkward and at the same time so bold.	Госпожа де Реналь просто опомниться не могла, так удивляла ее и эта его неловкость и эта невероятная дерзость.
"It is the timidity of love in men of intellect," she said to herself with an inexpressible joy.	"А может быть это первая любовь заставляет то робеть, то забываться умного человека, - наконец догадалась она, и ее охватила неизъяснимая радость.
"Could it be possible that he had never been loved by my rival?"	- Но может ли это быть? Значит, моя соперница его не любила?"
After breakfast Madame de R?nal went back to the drawing-room to receive the visit of M. Charcot de Maugiron, the sub-prefect of Bray.	После завтрака г-жа де Реналь прошла в гостиную; к ней явился с визитом господин Шарко де Можирон, помощник префекта в Брэ.
She was working at a little frame of fancy-work some distance from the ground.	Она уселась за высокие пяльцы и занялась вышиванием.
Madame Derville was at her side; that was how she was placed when our hero thought it suitable to advance his boot in the full light and press the pretty foot of Madame de R?nal, whose open-work stockings, and pretty Paris shoe were evidently attracting the looks of the gallant sub-prefect.	Рядом с ней сидела г-жа Дервиль. И вот тут-то, средь бела дня, нашего героя вдруг осенило пододвинуть свой сапог и легонько наступить им на хорошенькую ножку г-жи де Реналь в ту самую минуту, когда ее ажурные чулочки и изящные парижские туфельки, несомненно, привлекали взоры галантного помощника префекта.
Madame de R?nal was very much afraid, and let fall her scissors, her ball of wool and her needles, so that Julien's movement could be passed for a clumsy effort, intended to prevent the fall of the scissors, which presumably he had seen slide.	Госпожа де Реналь испугалась не на шутку; она уронила на пол ножницы, клубок шерсти, все свои иголки - и все это только для того, чтобы жест Жюльена мог кое-как сойти за неловкую попытку подхватить на лету соскользнувшие со столика ножницы.

Fortunately, these little scissors of English steel were broken, and Madame de R?nal did not spare her regrets that Julien had not succeeded in getting nearer to her.	К счастью, эти маленькие ножницы из английской стали сломались, и г-жа де Реналь принялась горько сетовать, что Жюльен не подоспел вовремя.
"You noticed them falling before I did-you could have prevented it, instead, all your zealousness only succeeding in giving me a very big kick."	- Вы ведь видели, как они у меня выскользнули? Вы заметили это раньше меня и могли бы их подхватить, а вместо этого вы с вашим усердием только пребольно ударили меня по ноге.
All this took in the sub-perfect, but not Madame Derville.	Все это обмануло помощника префекта, но отнюдь не г-жу Дервиль.
"That pretty boy has very silly manners," she thought. The social code of a provincial capital never forgives this kind of lapse.	"У этого хорошенького мальчишки преглупые манеры!" - подумала она; житейская мудрость провинциального света таких промахов не прощает.
Madame de R?nal found an opportunity of saying to Julien,	Г-жа де Реналь улучила минутку и сказала Жюльену:
"Be prudent, I order you."	- Будьте осторожны, я вам это приказываю.
Julien appreciated his own clumsiness. He was upset.	Жюльен сам сознавал свою неловкость, и ему было очень досадно.
He deliberated with himself for a long time, in order to ascertain whether or not he ought to be angry at the expression	Он долго рассуждал сам с собой, следует ли ему рассердиться на это "я вам приказываю".
"I order you."	У него хватило ума додуматься:
He was silly enough to think she might have said "I order you," if it were some question concerning the children's education, but in answering my love she puts me on an equality.	"Она могла сказать мне - я приказываю, если бы речь шла о чем-нибудь, что касается детей и их воспитания; но если она отвечает на мою любовь, она должна считать, что между нами полное равенство.
It is impossible to love without equality ... and all his mind ran riot in making common-places on equality.	Какая это любовь, если нет равенства..." И все мысли его сосредоточились на том, чтобы откопать в памяти разные прописные истины по поводу равенства.
He angrily repeated to himself that verse of Corneille which Madame Derville had taught him some days before.	Он злобно повторял про себя стих Корнеля, который несколько дней тому назад прочла ему г-жа Дервиль:
"L'amour	.............................................Любовь
les ?galit?s, et ne les cherche pas."	Сама есть равенство - она его не ищет.
Julien who had never had a mistress in his whole life, but yet insisted on playing the r?le of a Don Juan, made a shocking fool of himself all day.	Жюльен упорно продолжал разыгрывать донжуана, а так как у него еще никогда в жизни не было ни одной возлюбленной, он весь этот день вел себя как последний дурак.

He had only one sensible idea. Bored with himself and Madame de R?nal, he viewed with apprehension the advance of the evening when he would have to sit by her side in the darkness of the garden. He told M. de R?nal that he was going to Verri?res to see the cur?. He left after dinner, and only came back in the night.	Одно только он рассудил правильно: досадуя на себя и на г-жу де Реналь и с ужасом думая о том, что приближается вечер и ему опять придется сидеть рядом с ней в саду, в темноте, он сказал г-ну де Реналю, что ему надо отправиться в Верьер, к кюре, и ушел сразу же после обеда, а вернулся совсем поздно, ночью.
At Verri?res Julien found M. Ch?lan occupied in moving. He had just been deprived of his living; the curate Maslon was replacing him.	Когда Жюльен пришел к г-ну Шелану, оказалось, что тот перебирается из своего прихода: в конце концов его все-таки сместили, а его место занял викарий Малой.
Julien helped the good cur?, and it occurred to him to write to Fouqu? that the irresistible mission which he felt for the holy ministry had previously prevented him from accepting his kind offer, but that he had just seen an instance of injustice, and that perhaps it would be safer not to enter into Holy Orders.	Жюльен принялся помогать старику кюре, и тут ему пришло в голову написать Фуке, что он отказался от его дружеского предложения, потому что всей душой верил в свое призвание к служению церкви, но что сейчас он увидел такую вопиющую несправедливость, что его берет сомнение, не полезнее ли ему будет для спасения души отказаться от мысли о священном сане.
Julien congratulated himself on his subtlety in exploiting the dismissal of the cur? of Verri?res so as to leave himself a loop-hole for returning to commerce in the event of a gloomy prudence routing the spirit of heroism from his mind.	Жюльен был в восторге от своей блестящей идеи воспользоваться смещением кюре и сделать себе из этого лазейку, чтобы иметь возможность обратиться к торговле, если унылое благоразумие возьмет в его душе верх над героизмом.
CHAPTER XV	XV
THE COCK'S SONG	ПЕТУХ ПРОПЕЛ
Amour en latin faict amour;	Любовь - амор по-латыни,
Or done provient d'amour la mart,	От любви бывает мор,
Et, par avant, souley qui moreq,	Море слез, тоски пустыня,
Deuil, plours, pieges, forfailz, remord.	Мрак, морока и позор.
BLASON D'AMOUR.	Гербовник любви
If Julien had possessed a little of that adroitness on which he so gratuitously plumed himself, he could have congratulated himself the following day on the effect produced by his journey to Verri?res.	Будь у Жюльена хоть немного хитрости, которую он себе так неосновательно приписывал, он бы не преминул поздравить себя на следующий день с блистательными результатами, которых достиг своим путешествием в Верьер.
His absence had caused his clumsiness to be forgotten.	Он исчез - и все его промахи были забыты.
But on that day also he was rather sulky. He had a ludicrous idea in the evening, and with singular courage he communicated it to Madame de R?nal. They had scarcely sat down in the garden before Julien brought his mouth near Madame de R?nal's ear without waiting till it was sufficiently dark and at the risk of compromising her terribly, said to her,	Но он был мрачен весь день, и только уж совсем вечером ему пришла в голову поистине удивительная мысль, которую он тут же с невероятной смелостью сообщил г-же де Реналь Едва они уселись в саду, Жюльен, не подождав даже, пока стемнеет, приблизил губы к уху г-жи де Реналь и, рискуя всерьез опорочить ее доброе имя, сказал ей:

"Madame, to-night, at two o'clock, I shall go into your room, I must tell you something."	- Сударыня, сегодня ночью ровно в два часа я буду в вашей комнате - мне необходимо поговорить с вами.
Julien trembled lest his request should be granted.	Жюльен дрожал от страха - а вдруг она ответит согласием!
His rakish pose weighed him down so terribly that if he could have followed his own inclination he would have returned to his room for several days and refrained from seeing the ladies any more.	Роль соблазнителя до такой степени угнетала его, что если бы он только мог дать себе волю, он на несколько дней заперся бы у себя в комнате, чтобы вовсе не видеть своих дам.
He realised that he had spoiled by his clever conduct of last evening all the bright prospects of the day that had just passed, and was at his wits' end what to do.	Он понимал, что своим "замечательным" вчерашним поведением он испортил все, что ему так легко досталось накануне, и теперь он просто не знал, как быть.
Madame de R?nal answered the impertinent declaration which Julien had dared to make to her with indignation which was real and in no way exaggerated.	Г оспожа де Реналь на это дерзкое заявление, которое осмелился ей сделать Жюльен, ответила самым искренним и нимало не преувеличенным негодованием.
He thought he could see contempt in her curt reply.	Ему почудилось презрение в ее кратком ответе.
The expression "for shame," had certainly occurred in that whispered answer.	Несомненно, в этой фразе, произнесенной почти шепотом, присутствовало словечко "фу".
Julien went to the children's room under the pretext of having something to say to them, and on his return he placed himself beside Madame Derville and very far from Madame de R?nal.	Под предлогом, будто ему надо что-то сказать детям, Жюльен отправился к ним в комнату, а вернувшись, сел около г-жи Дервиль и как можно дальше от г-жи де Реналь.
He thus deprived himself of all possibility of taking her hand.	Таким образом, он совершенно лишил себя всякой возможности взять ее за руку.
The conversation was serious, and Julien acquitted himself very well, apart from a few moments of silence during which he was cudgelling his brains.	Разговор принял серьезный характер, и Жюльен с честью поддерживал его, если не считать нескольких пауз, когда он вдруг снова начинал ломать себе голову.
"Why can't I invent some pretty manoeuvre," he said to himself which will force Madame de R?nal to vouchsafe to me those unambiguous signs of tenderness which a few days ago made me think that she was mine.	"Как бы мне придумать какой-нибудь ловкий маневр, - говорил он себе, - чтобы заставить г-жу де Реналь снова выказывать мне то явное расположение, которое три дня тому назад позволяло мне думать, что она моя?"
Julien was extremely disconcerted by the almost desperate plight to which he had brought his affairs.	Жюльен был чрезвычайно подавлен этим почти безвыходным положением, до которого он сам довел свои дела.
Nothing, however, would have embarrassed him more than success.	А между тем счастливый исход привел бы его в еще большее замешательство.
When they separated at midnight, his pessimism made him think that he enjoyed Madame Derville's contempt, and that probably he stood no better with Madame de R?nal.	Когда около двенадцати все разошлись, он с мрачной уверенностью решил про себя, что г-жа Дервиль относится к нему с глубочайшим презрением и что его дела с г-жой де Реналь обстоят не лучше.
Feeling in a very bad temper and very humiliated, Julien did not sleep.	В самом отвратительном расположении духа, чувствуя себя донельзя униженным, Жюльен никак не мог заснуть.

He was leagues away from the idea of giving up all intriguing and planning, and of living from day to day with Madame de R?nal, and of being contented like a child with the happiness brought by every day.	Однако он не допускал мысли бросить все это притворство, отказаться от своих планов и жить изо дня в день подле г-жи де Реналь, довольствуясь, как дитя, теми радостями, которые приносит всякий новый день.
He racked his brains inventing clever manoeuvres, which an instant afterwards he found absurd, and, to put it shortly, was very unhappy when two o'clock rang from the castle clock.	Он ломал себе голову, придумывая разные искусные маневры, которые спустя несколько секунд казались ему совершенно нелепыми; словом, он чувствовал себя глубоко несчастным, как вдруг на больших часах замка пробило два.
The noise woke him up like the cock's crow woke up St. Peter.	Этот звон заставил его очнуться - так очнулся апостол Петр, услышав, что пропел петух.
The most painful episode was now timed to begin-he had not given a thought to his impertinent proposition, since the moment when he had made it and it had been so badly received.	Он почувствовал, что произошло нечто ужасное. С той самой минуты, как он осмелился сделать ей это дерзкое предложение, он больше ни разу не вспомнил о нем: ведь она так рассердилась на него!
"I have told her that I will go to her at two o'clock," he said to himself as he got up, "I may be inexperienced and coarse, as the son of a peasant naturally would be. Madame Derville has given me to understand as much, but at any rate, I will not be weak."	"Я сказал ей, что приду к ней в два часа, -рассуждал он сам с собой, поднимаясь с постели, -я могу быть невеждой и грубияном, как оно, конечно, и полагается крестьянскому сыну, - г-жа Дервиль совершенно ясно дала мне это понять, -но я по крайней мере докажу, что я не ничтожество".
Julien had reason to congratulate himself on his courage, for he had never put his self-control to so painful a test.	Поистине Жюльен с полным основанием мог гордиться своим мужеством; никогда еще не подвергал он себя такому чудовищному насилию.
As he opened his door, he was trembling to such an extent that his knees gave way under him, and he was forced to lean against the wall.	Отворяя дверь своей комнаты, он так дрожал, что у него подгибались колени и он вынужден был прислониться к стене.
He was without shoes; he went and listened at M. de R?nal's door, and could hear his snoring.	Он нарочно не надел башмаков. Выйдя в коридор, он подошел к двери г-на де Реналя и прислушался: оттуда доносился громкий храп.
He was disconsolate, he had no longer any excuse for not going to her room.	Его охватило полное отчаяние. Значит, у него уже теперь нет никакого предлога не пойти к ней.
But, Great Heaven! What was he to do there?	Но - бог ты мой! - что он там будет делать?
He had no plan, and even if he had had one, he felt himself so nervous that he would have been incapable of carrying it out.	У него не было никакого плана, а если бы даже и был, он чувствовал себя сейчас до такой степени растерянным, что все равно не мог бы его выполнить.
Eventually, suffering a thousand times more than if he had been walking to his death, he entered the little corridor that led to Madame de R?nal's room.	Наконец, сделав над собой невероятное усилие, чувствуя, что ему в тысячу раз легче было бы пойти на смертную казнь, он вошел в маленький коридорчик, примыкавший к спальне г-жи де Реналь.
He opened the door with a trembling hand and made a frightful noise.	Дрожащей рукой он отворил дверь, которая пронзительно скрипнула.