Помоги проекту - поделись книгой:
Таким образом, этот период развития характеризуется возникновением чувствительности и способности переживать в субъективных состояниях внутреннюю и внешнюю стимуляцию. Регуляция притока стимуляции в мозг начинается практически еще до образования первых структур мозга: биение сердца плода начинается уже с конца третьей недели (20–21 день). Таким образом, возникновение первых структур центральной и периферической нервной системы осуществляется на фоне уже имеющейся ритмической стимуляции, которая может служить материалом для появляющегося первым в онтогенезе анализатора – вестибулярного. Наличие в 7,5 недель ответа на кожное раздражение является показателем формирования кожной чувствительности. Однако о переживании эмоций ребенком в этот период говорить трудно, так как вестибулярная, кожная, вкусовая и проприоцептивная чувствительность возникает у ребенка задолго до того, как окончательно сформируется вся нейрогуморальная основа эмоциональной регуляции.
Возникающие формы чувствительности образуют достаточно богатый, постоянно присутствующий и дискретный мир для субъективных переживаний. Видимо, пока еще нет достаточных оснований для утверждения о способности ребенка самостоятельно (за счет собственной активности) регулировать уровень сенсорной стимуляции. Пока речь может идти только о наличии стимуляции и реакции ребенка на нее. Появление реакций отстранения от давления в области тела и, напротив, приближения, захвата ртом и осуществления сосательных движений в ответ на стимуляцию в области рта позволяют предположить наличие двух альтернативных субъективных состояний, которые служат основой возникновения в дальнейшем двух первичных эмоциональных состояний – удовольствия и неудовольствия. Интенсивность этой стимуляции достаточно жестко ограничена условиями внутриутробного развития и особенностями физиологического развития плода. На развитие нервной системы в этот период оказывают влияние биохимические компоненты, поступающие непосредственно в кровь ребенка из крови матери, таким образом их наличие не может переживаться субъективно, а только изменяет процессы метаболизма, и ребенком могут ощущаться только последствия их воздействия (изменение в функционировании физиологических систем, влияющее на общее состояние организма).
Сложнее обстоит дело с реагированием развивающегося ребенка на стимуляцию в различных модальностях. Первые реакции от кожного прикосновения еще не носят характера избегания. Однако в естественных условиях внутриутробного развития эта стимуляция может возникать только от прикосновения околоплодной жидкости, а также от соприкосновения частей тела эмбриона. Эта стимуляция по интенсивности достаточно однородна и не зависит от активности ребенка и матери. Соприкосновение со стенкой околоплодного пузыря и изменение траектории движения отмечается начиная с 10 недель. Однако уже до этого можно вызвавть у эмбриона реакцию отстранения в ответ на смоделированное в эксперименте воздействие. Все это позволяет предположить, что интенсивность стимуляции, по крайней мере в кожной чувствительности, может повлиять на тип реагирования – положительный и отрицательный.
Тем не менее можно сказать, что в начале первого триместра изменение интенсивности стимуляции со стороны самого ребенка пока еще невозможно, так как двигательная активность возбуждается от сейсмической стимуляции сердечных сокращений, от соприкосновения частей тела плода и его перемещений в плодном пузыре. Изменение стимуляции за счет активности плода становится возможными с 10 недель, когда он начинает менять траекторию движения при соприкосновении с плодным пузырем, осуществляет захват ртом и сосание пальца. Удовлетворение всех физиологических нужд не требует какой-либо активности со стороны ребенка: все необходимое поступает ему с кровью матери. Однако двигательная активность, даже генерализованная и непроизвольная, способна изменять стимуляцию, поступающую на органы чувств. Именно поэтому потребность во впечатлениях можно рассматривать как формирующуюся еще пренатально, и активность ребенка, направленную на регуляцию этой стимуляции, можно рассматривать как способ поддержания оптимального стенического состояния мозга, которое само является физиологической основой потребности во впечатлениях.
Условия внутриутробного развития жестко фиксированы, изменения в функционировании материнского организма регулируются гормональными изменениями. Возникающие при эмоциональных состояниях матери изменения ее поведения и гормонального фона еще не воспринимаются ребенком. Они оказывают обязательное воздействие на организм матери и опосредованно – на физиологическое состояние плода. В первые 4–6 недель ни физическое, ни эмоциональное самочувствие матери не изменяется. Обычно она еще не знает о своей беременности. После 4–6 недель беременности у матери возникают первые соматические переживания и изменения эмоционального состояния под воздействием гормональных перестроек, которые переживаются как недомогание, тошнота, головокружение, изменение аппетита, раздражительность, плаксивость и т. п., однако такое достаточно интенсивное негативное состояние никак не может быть помехой развитию плода. В этом отношении эволюционные механизмы достигают оптимального баланса. Развивающийся плод еще не требует больших энергетических затрат от материнского организма, приток стимуляции для развития его мозга достаточен, нейрогуморальная основа эмоций еще не сформирована и не готова реагировать гормональными изменениями на эмоциональные переживания матери.
Многочисленные исследования состояния женщины во время беременности свидетельствуют, что выраженность соматических и эмоциональных переживаний в первом триместре сама по себе не влияет на успешность беременности. Однако эмоциональное отношение женщины к этим состояниям и их когнитивная интерпретация сильно зависят от такого фактора, как принятие беременности и материнства («желанность беременности»). Если возникшее в начале негативное отношение к факту беременности к концу первого триместра меняется, то в дальнейшем это не сказывается на развитии ребенка. Однако чаще всего оно связано с достаточно серьезными личностными и социальными причинами и в дальнейшем, когда переживания матери уже небезразличны для развития ребенка, оказывает существенное влияние на развитие материнского чувства.
Другими факторами, влияющими на течение беременности, являются частые и сильные стрессы или устойчивое состояние тревоги у матери. Они отрицательно действуют на ее собственное физиологическое состояние и таким образом нарушают развитие плода за счет биохимических воздействий, наиболее опасных в этот период (причиной таких нарушений может быть и однократный сильный стресс матери, приводящий к тяжелым постстрессовым реакциям).
Существуют две основные особенности развития нервной системы человека в этот период. Первая – это стратегическое изменение развития мозга по сравнению с остальными приматами. С 16 недель начинает формироваться специфически человеческая пространственная организация мозга. Поскольку с этого же времени отмечается моторная реакция на звук, то вся специфически человеческая звуковая среда (речевая) становится той внешней стимуляцией, которая участвует в развитии антиципационных механизмов, необходимых ребенку для жизни в человеческом обществе после рождения. К пяти месяцам мозг функционирует как целостная система, в 20–22 недели спонтанная электрическая активность мозга уже может быть зарегистрирована с помощью соответствующей аппаратуры.
Второй особенностью этого триместра являются формирование и функционирование нейрогуморальной системы. На четвертом месяце гипофиз уже осуществляет синтез гормонов, а гипоталамус контролирует функции гипофиза. К пяти месяцам включаются корковые структуры и замыкаются нейроэндокринные связи. Организм ребенка не только обеспечивает собственную гормональную регуляцию, но и включается в эндокринную систему матери (например, при заболевании матери диабетом вырабатываемый эндокринной системой плода инсулин обеспечивает потребности и ребенка, и матери; то же самое происходит с гормонами щитовидной железы и т. п.). Таким образом, к пяти месяцам центры удовольствия—неудовольствия, находящиеся в гипоталамусе, включаются в общую систему и получают стимуляцию как от соматического состояния самого ребенка, так и «напрямую» – от поступающих с кровью гормонов матери. Гормональные изменения в крови матери при переживании тревоги или радости могут прямо воздействовать на гипоталамус ребенка. Пока еще нет достаточных экспериментальных данных о том, с какой интенсивностью переживает этот приток гормонов ребенок, хотя самому этому факту уделяется большое внимание в некоторых психоаналитических теориях. Из акушерско-гинекологической и бытовой практики хорошо известно, что во второй половине беременности ребенок реагирует изменением двигательной активности на эмоциональное состояние матери. В современных исследованиях пренатального развития выявлены два ряда фактов, подтверждающих возможность переживания ребенком эмоционального состояния матери. Во-первых, начиная с 22 недель отмечаются адекватные двигательные и эмоционально-выразительные реакции ребенка на положительные и отрицательные вкусовые, тактильные, слуховые стимулы, а с 26–28 недель мимическое выражение фундаментальных эмоций (радость, удивление, горе, гнев). Во-вторых, на развитие нервной системы и эмоциональной сферы ребенка оказывает влияние эмоциональное состояние матери именно во втором и третьем триместрах, прежде всего наличие у нее стрессов, устойчивого состояния тревоги и депрессивных эпизодов. Все эти данные свидетельствуют о том, что нервная система и нейрогуморальные механизмы эмоциональной регуляции обеспечивают возможность эмоционального переживания ребенком своих состояний и состояний матери.
Все формы чувствительности развиты у человеческого плода уже к 16 неделям. В 14 недель полностью развиты вкусовая, проприцептивная, тактильная, вестибулярная системы. В 16 недель сформировано внутреннее ухо и отмечается моторная реакция на звук. Ребенок слышит не только звуки, возникающие в организме матери, но и звуки из внешней среды. Звуковая среда плода необыкновенно богата: сердцебиение матери и шум крови в сосудах (этот ритмичный, слегка шуршащий звук необыкновенно напоминает по ритму и звуковысотным характеристикам морской прибой), звуки перистальтики кишечника, преобразованный костной системой и водной внутриутробной средой голос матери. Во второй половине внутриутробного развития ребенок находится в постоянной звуковой стимуляции, причем очень интенсивной. Уже в этом возрасте его слуховой анализатор выборочно реагирует на высокие и низкие звуки: чувствительность к низкочастотным звукам понижена, что защищает ребенка от гиперстимуляции внутриутробной среды. Чувствительность к высокочастотным звукам, которые соответствуют характеристикам человеческой речи, напротив, повышена.
Внутриутробно развивается и зрительный анализатор. В 16 недель отмечаются движение глаз, в 17 – мигательный рефлекса, с 26 недель – реакция на резкое освещение стенки живота матери (зажмуривание, отворачивание головы).
К середине внутриутробного периода хорошо развита двигательная активность. Сформированы некоторые рефлексы, сосательный рефлекс представлен уже в форме целостной сенсомоторной координации. В 18 недель ребенок перебирает руками пуповину, сжимает и разжимает пальцы рук, дотрагивается до лица, а чуть позже даже закрывает лицо руками при неприятных звуковых стимулах. Генерализованный ответ в форме реакции удаления или приближения на тактильное раздражение отмечается с 3–4 месяцев. Наблюдения за реакциями ребенка с помощью УЗИ, внутриутробной съемки, самоотчеты матерей свидетельствуют, что примерно с 20 недель ребенок не только реагирует на прикосновение рук матери (поглаживание, легкое похлопывание, прижимание ладони к животу), но и способен «организовывать» свои двигательные реакции в ответ на такое воздействие. После нескольких недель «обучения» ребенок отвечает на тактильную стимуляцию определенного типа (ритмическое похлопывание в определенной части живота) движением, непосредственно направленным в руку матери. С 24–26 недель возможно обучить его ответу на комплексный раздражитель: пропевание матерью музыкальной фразы и тактильное воздействие. Хорошо известно, что беременные женщины активно используют поглаживание живота и «уговаривание» ребенка, если считают, что он ведет себя неспокойно. Обычно матери не анализируют специально характер двигательной активности ребенка и свое состояние в этот момент, но при экспериментальной постановке такой задачи достаточно четко описывают и характер шевеления ребенка, и свои собственные переживания.
Достижения последних десятилетий по выращиванию преждевременно родившихся детей начиная с гестационного возраста 22 недель свидетельствуют, что с этого периода ребенок может успешно развиваться вне организма матери (при соответствующей поддержке функции дыхания), все формы чувствительности и эмоционального переживания стимуляции у него уже сформированы. Известно, что до возникновения специальных технологий выращивания недоношенных детей вне контакта с матерью считалось, что родившиеся преждевременно жизнеспособные дети (а этот возраст начинался примерно с 7 месяцев) получают «ранний биостарт» и становятся впоследствии более способными, чем их вовремя родившиеся сверстники. Современные исследования недоношенных детей, напротив, свидетельствуют о значительных проблемах в их развитии. В последнее время это стали связывать с ранней сепарацией от матери, принятой в практике выращивания недоношенных. Это послужило основанием для введения обязательного контакта таких детей с матерью (или другим взрослым), что позитивно влияет на их развития.
Во втором триместре ребенок ориентируется на свои субъективные переживания и при помощи своей двигательной активности регулирует интенсивность поступающей стимуляции: заглатывает больше или меньше околоплодной жидкости в зависимости от ее вкуса (сладкая или горькая), отворачивается от источника неприятного звука с соответствующей гримасой неудовольствия, или приближается и отвечает двигательной реакцией (прикосновением) на прикосновение матери и звук ее голоса, по-разному реагирует на интенсивность и стиль двигательной активности матери. Видимо, ребенок может вполне успешно регулировать общее количество стимуляции, необходимой для поддержания нервной системы в состоянии оптимального возбуждения. Его двигательная активность повышается, если мать недостаточно активна (особенно в вечерние часы перед сном матери). Уже можно говорить о локализации ощущений на определенных участках тела, что вполне реально для вкусовой, кожной и проприоцептивной чувствительности. Об этом свидетельствуют адекватные двигательные реакции частей тела ребенка в ответ на раздражение: стимуляция «нелокализованная» (слуховая, сейсмическая, от эмоционального состояния матери) вызывает изменение общей двигательной активности, а стимуляция тактильная – вполне дифференцированный ответ, вплоть до точной ориентации движения (ответное прикосновение к руке матери, ощупывание пуповины, сосание пальца или кулачка).
Способность ребенка за счет изменения своей двигательной активности регулировать уровень стимуляции позволяет предположить, что состояние эмоционального комфорта, соответствующее оптимальному уровню стимуляции для поддержания необходимого уровня возбуждения нервной системы, переходит в статус потребности. Организм матери представлен теперь устойчивыми стимулами, знакомыми и постоянно присутствующими. К ним прибавляется стимуляция от собственной активности. Когда есть дополнительный к материнскому «фону» приток стимуляции, ребенок проявляет меньше активности, при недостатке этой «дополнительной» и материнской «фоновой» стимуляции ребенок повышает свою собственную активность. То есть ребенок может поддерживать некоторый оптимальный уровень стимуляции за счет изменения уровня своей активности.
Реально предположить, что уже во втором триместре ребенок может непосредственно воспринимать эмоциональное состояние матери и некоторую связь между поведением матери и ее эмоциональным состоянием. Другими словами, в этот период уже сформированы механизмы, способные объединить переживания от изменения двигательной активности матери – ритма движений, голоса, сердцебиения и т. п. – и от изменения ее гормонального фона, происходящего при ее эмоциональных переживаниях. Здесь речь должна идти еще не о процессах научения, а об образовании аффективно-когнитивных комплексов, составляющих психофизиологическую основу эмоциональной окраски ощущений. Такое предположение соответствует современным взглядам на системогенез мозга. По крайней мере, избирательность по отношению к стимуляции, обеспечивающей возникновение соответствующих эмоциональных состояний, подкрепленных как собственным переживанием комфорта, так и гормонами матери, вполне реальна и подтверждается благотворным влиянием на ребенка стимулов, «знакомых» ему по внутриутробной среде. В этом отношении интересными являются данные по внутриутробному развитию близнецов (Сергиенко и др., 1996). У них обнаружены внутриутробные тенденции к агрессии и аффектам, которые подтверждаются в постнатальном развитии. Один из близнецов может угнетать развитие другого, причем не только за счет более интенсивного роста, но и за счет эмоционального воздействия. Например, при взаимодействии членов тройни двое из них могут изолировать и игнорировать третьего или подавлять его активность.
Начало взаимодействия с матерью и переживание ее эмоциональных состояний, причем уже не аморфно, как фона, а определенно, в соответствии с изменением своей двигательной активности и получаемым ощущениям от соприкосновения со стенками матки позволяет говорить об образовании аффективно-когнитивного обеспечения переживания процесса (а может быть, и результатов) своей активности и включении в эту систему характерных изменений материнской стимуляции.
В этом периоде функции матери во взаимодействии с ребенком уже более конкретны. Они определяются не только переживанием своего физического состояния, но и реакциями на шевеление ребенка. Чувствительность ребенка к эмоциональному состоянию матери и ее общей активности сочетается с самочувствием женщины во втором триместре. Он считается наиболее комфортным для нее как физически, так и эмоционально. Физическое состояние стабилизируется, самочувствие обычно хорошее, бодрое, неприятных ощущений нет. Эмоциональная сфера отличается наличием устойчивого фонового приподнятого настроения и повышением эмоциональной лабильности и импульсивности. Это позволяет быстро переходить из одного состояния в другое. Если раньше предполагалось, что женщина в период беременности должна испытывать только положительные эмоции, то теперь считается, что положительным должно быть общее настроение, а кратковременные отрицательные эмоции также необходимы для полноценного развития ребенка. Ориентация матери на состояние ребенка и общее положительное к нему отношение обеспечивает своевременное включение «подкрепляющей положительной стимуляции» после кратковременных отрицательных переживаниях матери. Таким образом, функции матери состоят в том, чтобы радоваться жизни и происходящим в ее организме событиям (в первую очередь, движениям ребенка), а не в том, чтобы «выключаться» из внешней жизни.
Развитие нервной системы в последнем триместре внутриутробного развития характеризуется дифференциацией филогенетически новых зон коры, ростом ассоциативных систем мозга. Считается, что этот период сензитивен для образования индивидуальных особенностей нервной системы, психических особенностей ребенка и даже его способностей (Аршавский, 1966). Данные Де Каспера и других исследователей показали способность ребенка в последние месяцы внутриутробного развития формировать предпочтения к определенным видам звуковой стимуляции: голосу матери, биению ее сердца, характеристикам родного языка матери и даже к более определенной стимуляции: музыкальным и речевым фразам, целым мелодиям, стихам, сказкам. Исследования вкусовой чувствительности позволяют предположить, что избирательность к культурным особенностям пищевой сферы и даже особенностям индивидуальной диеты матери также возникает уже в этот период.
Функционирование развитого сенсорного аппарата и формирование ассоциативных систем мозга создает основу для образования устойчивого отношения к получаемой информации. На основании реакций ребенка после рождения на внутриутробные стимулы (успокоение при контакте с матерью, избирательное отношение к голосу и запаху матери, а также к внутриутробным звукам) можно заключить, что у ребенка в конце пренатального периода формируются устойчивый сенсорный образ мира и антиципация его изменений. Это служит условием формирования потребности в восстановлении эмоционального комфорта, которая удовлетворяется в присутствии этого «сенсорного мира материнских стимулов». Это лишь преддиспозиция для постнатального отделения стимуляции от матери, обеспечивающей состояние эмоционального комфорта. Однако благотворное влияние контакта с матерью на развитие недоношенных детей и избирательность к материнской стимуляции новорожденных позволяют предположить, что «сенсорный мир материнских стимулов» является основой для формирования потребности в эмоциональном комфорте и оформляется как отделенный от собственного организма к концу внутриутробного периода. Этот мир вполне определен не только в отношении характеристик самих стимулов, но и в отношении их изменяемости, то есть предсказуем; именно этот мир составляет основу формирования антиципационных схем.
В данный период развитие взаимосвязи с матерью реально основывается на ее реакции на шевеление ребенка. Оформившийся в субъективном опыте ребенка «сенсорный мир материнских стимулов» приобретает свойство подкреплять или не подкреплять переживания ребенка от своей собственной активности и субъективных переживаний, возникающих в результате соприкосновения со стенками матки, а позже тактильными и слуховыми ощущениями (от прикосновений матери и интонаций ее голоса). Особенностью функций матери на этом этапе является необходимость стабильных, адекватных состоянию ребенка и внешней ситуации, реакций матери на шевеление ребенка.
К концу беременности состояние женщины изменяется. Наряду с возрастанием страха родов и общей тревожности наблюдаются явное сужение интересов, акцентация на переживаниях, связанных с ребенком (Брутман и др., 1996; Shereshefsky, 1973). Общее понижение всей активности к концу беременности затрагивает и эмоциональную сферу. В последние недели отмечается как бы эмоциональное отупение. Это защищает мать и ребенка от излишних стрессов, опасных в этот период, и вообще от лишних переживаний. Интересно, что если у человека отмечается возрастание тревожности, причем основной причиной оказывается ожидание неблагоприятных событий в родах и после них, то у высших приматов – повышение раздражительности по отношению к внешней стимуляции, в первую очередь в сфере общения. Такое состояние обеспечено физиологическими особенностями последней стадии беременности: общее расслабление костной и мышечной системы, понижение сензитивности к внешней стимуляции, резкое увеличение стимуляции от состояния организма, общая физическая усталость. Адаптивные механизмы состояния конца беременности у животных обеспечивают меньший контакт с внешней средой и сородичами, уменьшают риск гиперстимуляции, опасной для преждевременных сокращений матки, а также способствуют нарастанию отрицательного отношения к взаимодействию с членами группы, что необходимо для возникновения агрессии к ним после родов (для защиты детеныша). Таким образом, функции матери в этот период состоят в стабилизации ее положительного отношения к активности ребенка, в отстранении от внешней по отношению к интересам материнства жизни и в концентрации на своих собственных состояниях.
Постнатальное развитие
Рождение и первые дни жизни являются критическим периодом в развитии ребенка. В это время изменяются функции всех органов и систем организма ребенка и, конечно, его психическое состояние. Это связано с резким изменением среды. К моменту рождения зрелость функциональных систем нервной системы определяет адаптивные способности новорожденного в новых условиях. Данные последних десятилетий свидетельствуют о том, что новорожденные способны к дифференцированному анализу информации в гораздо большей степени, чем предполагалось ранее. Исследования Т. Бауэра, Де Каспера, Филда, Штерна, Голдберга, А.С. Батуева и других показали, что в первые часы и даже минуты после рождения ребенок способен к зрительно-слуховому сосредоточению, зрительной фиксации и предпочитает человеческое лицо другой стимуляции в зрительной модальности. Необыкновенно интересными являются данные Мелтзофф об имитации новорожденным мимического выражения взрослого. Данные о предпочтении новорожденными подвижного лица неподвижному и о предпочтении голоса матери достаточно однозначны, а вот предпочтение лица матери проявляется не всегда. По данным А.С. Батуева (Батуев, 1988), новорожденные без патологии в 80 % случаев предпочитают незнакомое лицо лицу матери, и новорожденные с врожденной энцефалопатией не демонстрируют в этом отношении никаких предпочтений. Но все дети устойчиво предпочитают человеческое лицо лицу куклы и лицо куклы – погремушке. Данные о развитии детей с нарушением зрительного анализатора (слепых и с катарактой) свидетельствуют о том, что у них по сравнению со зрячими значительно запаздывает развитие эмоциональной сферы, сферы общения, возникновение сигнификативной функции мимического выражения эмоций. Дети, рожденные при помощи кесарева сечения, не имеют возможности в первые часы жизни увидеть лицо человека. Данные о нарушении развития у них эмоционального взаимодействия со взрослыми отсутствуют. А вот относительно детей, рожденных при использовании в родах наркоза, известно, что это развитие у них в первые недели жизни несколько отстает.
В исследованиях по зрительным предпочтениям у новорожденных, к сожалению, не указывается, был ли у ребенка контакт с матерью непосредственно после рождения. Практика родовспоможения в нашей стране до последнего времени предполагала возможность зрительной фиксации ребенком лица матери только на вторые сутки, а соответствующий контакт с другими людьми (медперсоналом) – сразу после рождения и неоднократно в течение первых полутора суток жизни. В зарубежной практике в последнее десятилетие, а в нашей стране в последние годы стали непосредственно после рождения отдавать ребенка матери. Естественный процесс родов и физические особенности новорожденного, в частности неспособность к удержанию головы, врожденная глазодвигательная реакция и бинолингуальный рефлекс (сведение зрительных осей при откидывании головы) обеспечивают для ребенка достаточно жесткие условия зрительной стимуляции, которые можно назвать эволюционно-ожидаемыми (Е. А. Сергиенко сформулировала это понятие для объяснения психофизиологических механизмов сензитивных периодов в развитии антиципации. – См.: Сергиенко, 1992). По данным Махмуда с соавт. (Mahmud, 1991) состояние наибольшей активности мозга новорожденного приходится на вторые полчаса жизни. К этому моменту мать успевает обработать ребенка (как это было бы в естественных условиях), адаптироваться к новой ситуации и готова к взаимодействию. Состояние матери после родов, которое по интенсивности эмоций характеризуется как положительный стресс (послеродовая эйфория), с одной стороны, и высокий уровень возбуждения ребенка, с другой стороны, являются физиологической основой взаимного запечатления и возникновения эмоциональной взаимосвязи матери с ребенком. Исследования влияния раннего контакта матери с ребенком на развитие ребенка и материнского чувства женщины (Клаус и Кеннел, Швейд, Эмди и др.) позволили, с одной стороны, выделить в качестве критического периода для образования тесной взаимосвязи матери с ребенком (bonding) первые 36 часов после рождения, а с другой стороны – показали зависимость этого процесса не только от времени контакта ребенка с матерью, но и от других условий первых дней его развития, главным образом от качества патронажа, содержания последующего взаимодействия с матерью и общего отношения матери к беременности, родам, ребенку и своему будущему материнству.
Таким образом, описываемый период характеризуется весьма богатой и напряженной сенсорной жизнью ребенка и достаточно сложной дифференцированностью его субъективных переживаний.
Для эмоционального комфорта ребенка родовой и послеродовой период всегда оценивались как критические. В психоанализе рождение и отрыв от матери считаются первой психической травмой независимо от того, интерпретируется внутриутробный период как «рай» (классический психоанализ) или как «ад» (Фанти, 1997). По данным по данным английских психологов, от того, сколько времени проводит ребенок в контакте с матерью после родов и от качества этого контакта зависит количество плача в первые два года жизни, качество привязанности и количество психологических проблем в более старшем возрасте. В настоящее время является научно обоснованным фактом то, что успешность развития ребенка в послеродовой период связана с возобновлением контакта с матерью и постоянным пребыванием его с матерью. Не менее важно качество такого контакта, однако эти особенности более детально изучены относительно следующего периода развития.
Восстановление состояния эмоционального комфорта после родов обеспечивается возвращением ребенку «сенсорного мира материнских стимулов». Широко известное свойство ребенка успокаиваться от покачивания является общим для него со всеми приматами. Самки обезьян активно используют покачивание для успокоения детенышей, причем как свидетельствуют наблюдения автора, это не врожденное поведение. Оно осваивается в течение первых нескольких дней после рождения первого детеныша, а затем становится устойчивым паттерном поведения. Слуховая стимуляция от звука сердца матери и ее голоса восстанавливается за счет телесного контакта, так же как и ольфакторная. Прикладывание к груди стимулирует периферическую часть хорошо освоенного сосательного рефлекса.
Можно выделить три категории стимулов «сенсорного мира материнских стимулов», участвующих в процессе восстановления чувства эмоционального комфорта, которые по-разному изменяются в раннем постнатальном периоде.
1. Стимулы, которые остаются константными по своим качественным и количественным характеристикам:
• вестибулярные: ритм и стиль движений матери, хорошо освоенные самым первым из развивающихся в пренатальный период анализатором – вестибулярным;
• вкусовые: вкус околоплодной жидкости сходен со вкусом молозива, а запах матери имеет химические компоненты, общие с внутриутробной средой.
2. Стимулы, которые изменяются частично:
• слуховые: голос и все остальные звуки материнской среды приобретают новые особенности, но по звуковысотному составу, ритму и другим характеристикам остаются теми же;
• тактильные: они не являются новыми для ребенка вообще, но существенно изменяются по своим качественным характеристикам.
3. Принципиально новые стимулы в зрительной модальности. Включение зрительной стимуляции определенного качества и образование к ней избирательного отношения новорожденного могут быть объяснены на основе представлений об эволюционно-ожидаемых условиях развития и механизмах развития антиципации в онтогенезе (Сергиенко, 1996). Первичная интегративность когнитивной системы и ее последующая дифференциация обеспечивают пренатальное образование обобщенных антиципационных схем, регулирующих сенсорно-перцептивную деятельность. Образующиеся на этой основе схемы анализа информации на ранних стадиях развития носят характер грубой, генерализованной обработки, общей для всех сенсорных систем. Эти схемы реализуются для анализа стимуляции в зрительной системе на первом этапе ее постнатального развития, который, по Е. А. Сергиенко, охватывает первые два месяца жизни, и обеспечивают образование предпочтений лица человека и запечатления этой «встречи» как положительно-эмоционального события. Эволюционно-ожидаемыми условиями здесь являются наличие лица взрослого в поле зрения ребенка, его подвижность и сочетание этой стимуляции с восстановлением эмоционального комфорта ребенка при восстановлении «сенсорного мира материнских стимулов». Однозначно положительное влияние восстановления контакта ребенка с матерью сразу после родов подтверждает это мнение.
В послеродовом периоде активность ребенка состоит главным образом в удовлетворении сосательного рефлекса. Здесь мать является необходимым звеном, так как в условиях внеутробной среды ребенок теряет способность удовлетворять потребность в сосании так же просто, как раньше. Кроме того, пеленание явно не способствует такому поведению. Предоставление груди в этом случае является комплексным стимулом для поддержания эмоционального комфорта ребенка. Таким образом, функции матери в родах и послеродовом периоде по сравнению с предыдущими значительно усложняются. Они состоят в предоставлении ребенку стимуляции, обеспечивающей возвращение «сенсорного мира материнских стимулов», обеспечении эволюционно-ожидаемых условий для эмоционального запечатления ситуации восприятия лица взрослого, предоставлении груди для удовлетворения сосательного рефлекса и восстановления эмоционального комфорта. Все эти функции матери уже могут быть перераспределены между разными взрослыми (то есть их может обеспечивать не только биологическая мать). Качество осуществления этих материнских функций оказывает влияние на все дальнейшее развитие ребенка.
Литература
7. Материнское отношение к ребенку раннего возраста[7]
7.1. Отношения матери к младенцу с точки зрения теории привязанности
Теория Дж. Боулби трактует привязанность ребенка к матери как прямой результат ряда инстинктивных реакций, поддерживающих или восстанавливающих близость с матерью. Вне близости ребенок испытывает первичную тревогу, а при достижении близости с матерью – состояние комфорта. Если системы организма функционируют нормально и мать находится рядом с ребенком, у него развивается привязанность к ней. Если мать покидает ребенка, возникает острая реакция младенца на разлуку, проходящая последовательно фазы протеста, отчаяния, отрешенности. Боулби подчеркивает, что затянувшаяся разлука может привести к необратимым изменениям в психике ребенка.
Наибольшую известность получило исследование М. Эйнсворт (Эйнсворт, 1971), которая выделила три основных типа привязанности ребенка к матери: «безопасная привязанность», «избегающая, небезопасная привязанность» и «амбивалентная небезопасная привязанность». Годовое лонгитюдное исследование показало, что качество привязанности ребенка определяется отношением к нему матери и высоко коррелирует с материнским поведением. Материнское отношение оценивалось по шкале, включающей четыре измерения: 1) чувствительность – нечувствительность к потребностям младенца, в которых выявляется способность матери понимать потребности ребенка и видеть все с его точки зрения; 2) принятие – отвержение, свидетельствующие о ценностной значимости ребенка и его роли для матери; 3) кооперативность – вмешательство, в которых отражается уважение матери к самостоятельности и индивидуальности ребенка и ее склонность поддерживать инициативу ребенка или навязывать собственные желания; 4) поддержка – игнорирование, которые выявляют степень эмоциональной адекватности матери и ее эмоциональность.
Матери детей с «безопасной» (надежной) привязанностью были высоко чувствительны к потребностям ребенка, осуществляли его поддержку и принятие; матери детей с «избегающим» типом привязанности отличались эмоциональной холодностью, невнимательным отношением к потребностям ребенка и излишней требовательностью; матери детей с «амбивалентной небезопасной» привязанностью характеризовались неустойчивостью, непоследовательностью и непредсказуемостью поведения.
Эйнсворт (1971) связывает форму и степень привязанности ребенка к матери с определенными чертами характера ребенка, проявляющимися в возрасте 2, 3 и 6 лет. Дети, у которых сформировалась надежная привязанность к матери, более общительны, благожелательны, менее агрессивны и не избегают незнакомых взрослых. Будучи вполне самостоятельными, такие дети показывают более высокие результаты по тестам общего и речевого развития. Дети, не проявляющие признаков привязанности, как правило, более раздражительны, агрессивны, стараются избегать общения с другими детьми и взрослыми, не склонны к сотрудничеству. Они легко расстраиваются, менее склонны к достижению цели.
Исследователи выделяют следующую последовательность развития форм привязанности: сначала это плач и улыбка ребенка; позднее он начинает поднимать руки, чтобы его взял взрослый, и наконец, ребенок ходит за объектом привязанности и старается держаться вблизи него. В момент опасности ребенок прижимается к объекту привязанности или прячется за него. Многие исследователи пытались выявить причины и факторы, влияющие на появление и степень привязанности. До самого последнего времени акцент делался на отношениях ребенка и матери во время кормления и на обстоятельствах, сопутствующих кормлению – чувстве безопасности, комфорта, удовлетворению инстинкта сосания и пр. (Сирс, Маккоби, Левин). Однако Э. Шаффер и П. Эмерсон выявили, что интенсивность привязанности младенца к матери не зависит от режима кормления, времени и длительности отнятия от груди, времени приучения к опрятности и строгости требования опрятности. Привязанность также не зависела от того, как часто и на какое время отлучалась мать. Больше всего на силу привязанности влияло два фактора: реактивность матери и степень ее взаимодействия с ребенком. При этом характер взаимодействия не имел особого значения. Одни матери контактировали с ребенком путем физического соприкосновения, другие – словами, улыбкой, взглядом, третьи показывали ребенку предметы. К матерям, которые уделяли ребенку много времени и внимания, привязанность была больше по сравнению с теми, которые взаимодействовали с ребенком только во время ухода за ним.
Помимо понятия привязанности, широкое распространение получило понятие мотивации зависимости. А. Бандура и Р. Уолтерс определяют зависимость как класс реакций ребенка, которые способны вызвать со стороны других людей положительное внимание и опеку (Бандура, Уолтерс, 2000). Этим понятием пользуются психологи, принадлежащие как психоаналитическому, так и бихевиористскому направлению. Многие авторы относят к зависимости те же виды поведения, которые Боулби называет привязанностью. Различие между этими понятиями состоит в том, что зависимость не связывается обязательно с избирательностью отношений, а привязанность непременно подразумевает ее. Маккоби и Мастерс отмечают, что поведение, называемое и привязанностью, и зависимостью, является характерной чертой раннего детства, и дают ему следующее описание: маленькие дети ищут физического контакта с другими людьми или стараются держаться вблизи от них, дети сопротивляются разлуке с этими людьми и стараются привлечь их внимание, заслужить их одобрение (Маккоби, Мастерс, 1970).
7.2. Исследование отношения матери к ребенку в школе М. И. Лисиной
Исследования, проводимые в школе М. И. Лисиной, поставили в центр внимания качественный анализ взаимодействия взрослого с ребенком, что позволило раскрыть его содержательную сторону и выявить основной фактор, определяющий возникновение привязанности, а именно, соответствие содержания общения уровню развития коммуникативной потребности ребенка (Рузская, 1974; Корницкая, 1975; Лисина, 1985 и др.). С. В. Корницкая (Корницкая, 1975) установила, что дети первой половины младенческого возраста оказались особенно чувствительны к тем воздействиям взрослого, которые включали внимание и доброжелательность к ребенку, а их любовь к взрослому зависела от того, насколько тот удовлетворяет потребность ребенка в общении.
С точки зрения М. И. Лисиной (Лисина, 1974, 1986, 1997), взаимоотношения людей являются психологическим продуктом их общения.
Взаимоотношения могут быть качественно различными в зависимости от характера общения. Их качество выражается в системе связей, устанавливающейся между партнерами общения. В соответствии с разными формами общения различают и разные формы связей: аффективные – основанные на эмоциональном общении; деловые, или практические, основанные на деловом общении; информационно-познавательные, основанные на познавательной форме общения. По мере взросления ребенка и развития его общения со взрослым система взаимоотношений с ним обогащается связями различного рода, однако гармоничность этой целостной системы предполагает последовательное включение в нее качественно различных связей в соответствии со сменой форм общения.
Поскольку взаимоотношения являются продуктом общения, то качество взаимоотношений будет зависеть от качества общения матери и ребенка. Сопоставление характера общения взрослых с младенцами в домах ребенка и в семьях позволило выделить в нем «субъектное» и «объектное» отношение (Лисина, Авдеева, 1980; Авдеева, Мещерякова, 1993).
Нам представляется, что
Таблица 7.1
7.3. Аффективно-личностные отношения матери и ребенка
В первом полугодии жизни между ребенком и взрослым реализуется
Проведенное нами экспериментальное исследование показывает, что аффективно-личностные связи начинают складываться в первом полугодии жизни в процессе ситуативно-личностного общения на базе обмена положительными эмоциями между ребенком и взрослым и впервые начинают функционировать в положительных эмоциогенных ситуациях. Было установлено, что при интенсификации общения с детьми первого полугодия у них происходит формирование особого отношения ко взрослому, снижается ориентировочный компонент поведения, направленный на ознакомление со взрослым и появляется интерес ребенка к реакции взрослого на совместно воспринимаемые воздействия. При этом у детей резко увеличиваются положительные эмоции и инициативные действия.
У детей первых месяцев жизни начинают формироваться зачатки сопереживания, которые выражаются в том, что младенец по мере установления аффективных связей со взрослым начинает воспринимать окружающие объекты не сами по себе, взятые в отдельности, а в единстве, в соотнесении с присутствующим взрослым. Например, радость ребенка при взгляде на игрушку выражается намного ярче в присутствии взрослого, нежели в его отсутствие. По-видимому, общение сказывается на усилении переживаний эмоций в случаях, когда есть возможность разделить их с другим человеком. Эта способность, как нам представляется, появляется по мере образования аффективно-личностных связей ребенка со взрослым.
Простейшие аффективно-личностные связи в первом полугодии заметно отличаются от тех, которые формируются во втором полугодии. Поведение детей этой возрастной группы уже гораздо богаче, сложнее, имеет широкую гамму проявлений. Стремление к сопереживанию близким взрослым у этих детей выражается уже не только в одновременном восприятии или соотнесении взрослого и физического объекта, но и в прямом призыве к совместному восприятию: дети указывают на предмет, протягивают его взрослому или требуют жестами, мимикой, голосовым воздействием участия взрослого вплоть до физического контакта и бурных проявлений любви. Мы полагаем, что стремление разделить свои переживания предшествуют появлению у ребенка возможности разделить переживания другого человека и являются необходимым этапом в формировании этой способности. Такое стремление актуализируется лишь по отношению к близкому взрослому, с которым у ребенка образованы достаточно прочные и глубокие аффективные связи. Эта система связей, закладываясь в первом полугодии жизни как продукт общения ребенка со взрослым, приобретает с возрастом все большее значение.
Экспериментальные данные показывают, что аффективно-личностные связи первично возникают только в ситуациях, вызывающих положительные эмоции. Отрицательные эмоциональные проявления, хотя и присутствуют в жизни детей первого полугодия, еще не подключаются к сфере общения. Они с самого рождения служат сигналом о неблагополучии, испытываемом младенцем, но еще не адресуются им конкретному взрослому человеку. Подобно тому, как дети до 4 месяцев не воспринимают отрицательного отношения взрослого (Мазитова, 1977; Сорокина, 1987), они и собственные отрицательные переживания по поводу другого объекта не включают в коммуникативные акты.
Во втором полугодии ребенок начинает расширять сферу своей деятельности, постепенно овладевает предметными действиями: на смену ситуативно-личностному общению приходит ситуативно-деловое. В рамках ситуативно-делового общения складываются деловые, или практические, связи детей с окружающими людьми. Аффективно-личностные связи продолжают при этом функционировать и влияют на формирование других типов отношений. Осваивая предметный мир, ребенок сталкивается с пугающими его объектами, начинает различать знакомую и незнакомую обстановку, близких и посторонних взрослых. Реакции испуга или недовольства по-прежнему возникают у малыша, но теперь ему необходимо их регулировать, чтобы удовлетворить сильно развившийся познавательный интерес или вступить в сотрудничество со взрослым. В этих случаях ребенок прибегает к помощи близких людей, стремится актуализировать уже имеющиеся аффективные связи, адресует свои переживания взрослому и ищет у него защиты или поддержки.
Отрицательные эмоциональные проявления начинают регулироваться и произвольно использоваться ребенком опять-таки в сфере общения со взрослым. По-видимому, возникнув в общении и начав функционировать в качестве «жестов», отрицательные эмоции позднее начинают направлять коммуникацию со взрослым и по поводу предметов.
Отсутствие в раннем возрасте глубоких и прочных аффективно-личностные связей со взрослым приводит к тому, что ребенок лишается базы для установления полноценных практических связей. В результате ребенок не овладевает средствами преодолевать страх с помощью взрослого, не получает стимула к активной познавательной деятельности, не способен разделить свои переживания со взрослым и не стремится к этому, да и сами его переживания остаются недостаточно глубокими и яркими. Отсюда, как следствие, могут происходить задержки в его личностном и познавательном развитии.
7.4. Матери с субъектным и объектным отношением: особенности общения и взаимодействия с ребенком
Наблюдения за поведением матерей в общении с детьми младенческого возраста позволили выделить две группы матерей: с выраженным субъектным и выраженным объектным отношением к ребенку. Матери с преобладанием
В ситуации специально организованного общения с ребенком они хотя и использовали ласковую интонацию, но не употребляли ласковых обращений, содержание обращений было формальное, оно касалось преимущественно режимных моментов («Наелся?», «Не выспался?» и т. п.) Эти матери обычно не замечали инициативных проявлений ребенка или игнорировали их, не приурочивали свое поведение к поведению ребенка, не повторяли за ним звуков и не побуждали к улыбкам и вокализациям. Во время игры с младенцем такие матери не стремились заинтересовать его и сами не проявляли интереса, часто просто молча показывали игрушку и отстраненно наблюдали за ребенком.
Матери с преобладанием
Анализ поведения детей показал, что те, у чьих матерей преобладало субъектное отношение к ребенку, были более инициативны, лучше владели экспрессивно-мимическими средствами общения, умели развивать коммуникативную ситуацию (варьировать компоненты комплекса оживления в зависимости от воздействий матери), быстро включались в общение и никогда не прекращали его по собственной инициативе, активно протестовали, когда его прекращала мать. Те же младенцы, матери которых имели преимущественно объектное отношение к ребенку, демонстрировали болеее низкие показатели компонентов комплекса оживления, плохо развивали коммуникативную ситуацию, часто отвлекались от общения.
Во втором полугодии жизни ребенка начинает складываться ситуативно-деловое общение со взрослыми. Поэтому важно рассмотреть особенности отношения матерей этих двух групп к ребенку и детей к матери в процессе их совместной деятельности в возрасте 12 мес. Выраженность субъектного отношения матери к ребенку в процессе совместной деятельности мы оценивали по следующим показателям: 1) интерес матери к совместной деятельности; 2) характеристика партнерской позиции («управление» или «на равных»); 3) характер адресованности внимания, действий, высказываний; 4) эмоциональные проявления по отношению к ребенку; 5) характер поощрений и порицаний.
Особенности отношения матери к ребенку в этой ситуации мы обобщили в таблице 7.2.
Таблица 7.2
Итак, наши исследования позволяют сделать вывод, что определяющим фактором развития взаимоотношений ребенка и матери является преобладание субъектной или объектной ориентации в отношении матери к ребенку, специфически проявляющейся в разных формах общения. Чем более выражено у матери субъектное отношение к ребенку, тем успешнее, прочнее и глубже складываются аффективно-личностные связи с матерью в первом полугодии жизни ребенка, тем лучше будут устанавливаться последующие взаимоотношения – практические, или «деловые» связи в раннем возрасте, когда ведущей формой общения ребенка со взрослым становится ситуативно-деловое общение. И напротив, чем более выражено объектное отношение матери к ребенку, тем слабее и поверхностнее будут аффективно-личностные связи между ребенком и матерью, тем хуже будут складываться взаимоотношения сотрудничества между ними.
Литература
Поделиться книгой: