Конституционно-политическое многообразие

Преобразование социалистической собственности в гражданскую собственность, с нашей точки зрения, ведет к возникновению нового строя с более содержательными (чем при капитализме) принципами равенства и справедливости, с более развитыми формами собственности, свободы, права. Таким образом, политический принцип «каждому – неотчужденное право на гражданскую (цивилитарную) собственность» может стать той основой, благодаря которой идеи коммунизма и капитализма могут примириться в условиях будущего принципиально нового общественного устройства.

В концепции Л. С. Явича в содержание политических принципов права включены: полновластие народа, охрана политической системы и гарантия участия граждан в управлении обществом; закрепление принципов организации и деятельности органов государственной власти; сочетание политической и непосредственной демократии, повышение роли самоуправления; утверждение и обеспечение широкого круга политических прав и свобод и равноправия граждан; сочетание убеждения и принуждения в государственном руководстве обществом[146] Исследуя проблему законности, В. С. Афанасьев пришел к выводу, что каждый из ее принципов может быть развернут в некую совокупность требований, а каждое из них, в свою очередь – в совокупность конкретных правовых предписаний. Например, принцип верховенства закона может быть раскрыт через такие требования, как соответствие подзаконных актов законам, правоприменительных актов – законам и подзаконным актам, актов индивидуального поведения – законам, подзаконным актам и актам правоприменения. Перечисленные требования фиксируются в виде конкретных правовых предписаний в Конституции и законах Российской Федерации.[147]

Нетрудно заметить, что авторы рассмотренных выше определений принципов права преимущественно акцентируют внимание на некоем максимально исчерпывающем перечне аксиологических (ценностных) характеристик, который при желании можно всегда продлить, либо сократить. К сожалению, второй аспект, предполагающий раскрытие механизма отражения требований общественных отношений в системе нормативно-правового регулирования через принципы права, практически не учитывается. Между тем именно через раскрытие этого механизма и становится возможным выделить те элементы (сферы) нормативного регулирования, в которых должны находить свое отражение основные идеи принципа политического многообразия.

Как известно, нормативно-правовое регулирование – это государственная деятельность, направленная на упорядочение общественных отношений посредством права Содержание нормативно-правового регулирования включает в себя закрепление: предмета (сферы) регулируемых общественных отношений и их субъектов; метода правового регулирования (сочетание запретов, обязанностей и дозволений); прав и обязанностей субъектов регулируемых общественных отношений; юридических последствий за невыполнения нормативно-правовых предписаний. Исходя из этой конструкции, к предметному содержанию принципа политического многообразия есть основания отнести совокупность основных идей и начал, определяющих сферу политических отношений, подлежащих нормативно-правовому регулированию; круг субъектов регулируемых политических отношений; метод, используемый для ассемблирования поведения субъектов политических отношений; права и обязанности субъектов политических отношений; юридические последствия за ненадлежащее использование прав и невыполнение обязанностей субъектами политических отношений.

Перечисленные выше элементы предметного содержания принципа политического многообразия в своей совокупности составляют юридический механизм перевода с помощью данного принципа объективных требований демократических политических отношений в нормативно-правовую сферу. В контексте этих объективных требований и следует проводить аксиологическую (ценностную) характеристику принципа политического многообразия как принципа правового регулирования. С этих позиций к основным характеристикам, составляющим ценностное содержание принципа политического многообразия, могут быть, в частности, отнесены: во-первых, ограничение нормативно-правового регулирования сферами политических отношений, за которыми не только возможен, но и необходим государственный контроль для развития демократических институтов; во-вторых, использование преимущественно диспозитивного метода правового регулирования поведения субъектов политических отношений; в-третьих, наделение субъектов политических отношений таким комплексом прав и обязанностей, который позволит им стать активными участниками политических процессов, эффективно влиять на их развитие и предотвращать злоупотребления правами, ущемление прав и законных интересов других субъектов; в-четвертых, установление юридических последствий, направленных на защиту демократического устройства политических отношений.

Перечисленные ценностные характеристики принципа политического многообразия являются своеобразными критериями оценки действующего законодательства с точки зрения его соответствия данному принципу правового регулирования. Именно эти характеристики отличают принцип политического многообразия как основное начало нормативно-правового регулирования от одноименного принципа демократического устройства политической системы. В данном контексте представляется неверной сама постановка некоторыми авторами вопроса о «правовом обеспечении принципов права в законодательстве»[148], поскольку последнее само нуждается в правовом обеспечении посредством нормативного закрепления объективно формирующихся принципов права.

Будучи совокупностью отправных идей, определяющих сущность и содержание нормативно-правового регулирования политических отношений, принцип политического многообразия может выступать и в качестве их непосредственного регулятора. «Не исключается, – пишет Л. С. Явич, – что принципы права могут, будучи еще не закрепленными в законодательстве, функционировать в комплексах юридически признаваемых субъективных прав и обязанностей. В то же время не всегда то, что закрепляется в законах, отражает основные начала, принципы права.[149] Аналогичное мнение высказывает В. К. Бабаев: «Принципы права наряду с юридическими нормами, т. е. конкретными правилами поведения, способны регулировать общественные отношения[150]. Данной точки зрения придерживается большинство представителей теоретико-правовой науки. Более того, известно, что в странах англосаксонской правовой семьи основы конституционности составляют именно фундаментальные принципы и аксиомы права, а не нормативно-правовые акты.[151]

Необходимо отметить, что представители отраслевых юридических наук высказывают и несколько иные точки зрения, в соответствии с которыми никакие правовые идеи, не нашедшие закрепления в законе, не могут регулировать общественные отношения.[152] Сторонники этой позиции, в частности, считают, что правовые идеи могут регулировать поведение правоприменителя только в том случае, если они «нашли свое закрепление в конкретных правовых нормах, т. е. стали нормами-принципами».[153]

Однако Конституция Российской Федерации и отраслевое законодательство опровергают данную точку зрения. Например, систематическое толкование Конституционных норм, закрепляющих принципы политического многообразия (ст. 13) и приоритет прав и свобод человека (ст. 18), позволяет сделать вывод о том, что в случае неурегулированности какой-либо сферы политических отношений защита прав человека должна осуществляться на основании принципа политического многообразия. Этот вывод логически подтверждается нормами гражданского законодательства, определяющими порядок его применения, и нормами гражданского процессуального законодательства, в соответствии с которыми осуществляется судебная защита, в том числе и конституционных прав и свобод граждан. Так, статья 6 Гражданского кодекса Российской Федерации предписывает правоприменителю в случаях необходимости определять права и обязанности субъектов «исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости», т. е. на основе принципов права. Кроме того, в соответствии со ст. 71 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР суд, прокурор, следователь, дознаватель должны оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и правосознанием.

Принцип политического многообразия может не только выступать в качестве непосредственного регулятора общественных отношений, но и оказывать специфическое идейно-психологическое воздействие на сознание и поведение субъектов за рамками нормативной регламентации их поведения. Правовое регулирование и правовое воздействие соотносятся между собой как часть и целое. Главное различие между ними состоит в несовпадении объема действия. Если правовое регулирование всегда связано с регламентацией поведения субъектов, то правовое воздействие осуществляется и помимо такой регламентации. Очень важным является то, что при правовом регулировании имеет место определенное предписание возможного или должного поведения; при правовом воздействии субъекты испытывают на себе влияние права, рассудочно или эмоционально воспринимая его предписания. Необходимо иметь в виду главное: правовое регулирование – это всегда воздействие, однако правовое воздействие не во всех случаях выступает как регулирование.[154]

Закрепленный в ст. 13 Конституции Российской Федерации принцип политического многообразия непосредственно регулирует деятельность законодательных органов, обязывая их наполнять соответствующим этому принципу содержанием принимаемые законы. Также эта конституционная норма оказывает соответствующее информационное и идейно-психологическое воздействие на сознание всех граждан Российской Федерации, да и мирового сообщества, формируя у них представление о политико-правовой системе России, ее политико-правовой культуре. Поэтому в литературе, в свое время, было высказано обоснованное мнение, к которому присоединяется и автор: правовые принципы могут быть использованы в качестве критерия оценки уровня правовой культуры.[155]

Информационный и идейно-психологический аспекты принципа политического многообразия ко многому обязывают органы законодательной власти. Критерием оценки эффективности их деятельности служит адекватность принципа политического многообразия государствообразующим конституционным принципам, обеспечивающим нормативно-правовое регулирование политических отношений не только с позиции технико-юридического исполнения, но и политико-идеологического наполнения законов (имеется в виду их позитивное влияние на общественное сознание).

Для более глубокого познания сущности и структурно-функциональной роли рассмотренных ипостасей принципа политического многообразия представляют интерес выводы С. С. Алексеева о соотношении права с основными сферами (видами) правовой материи: догмой права; юридическим содержанием права; правовыми идеями. По мнению автора, в рамках догмы права юридические принципы со времен римского права выступают в виде его аксиом. В отраслях права они в виде правовых начал закрепляются в кодифицированных нормативных актах. Вместе с тем в области догмы права правовая материя не может быть сведена в большей части к сумме юридических принципов. Предел степени закрепления юридических принципов здесь обусловлен необходимостью обеспечения важнейшего качества права – его формальной определенности. Юридическое содержание (структура) права в основе своей в идеале представляет собой принцип построения правовой материи, в соответствии с которым элементы этого содержания «стягиваются» к субъективным юридическим правам. Но это уже не юридический принцип, а принцип юридико-идеологического порядка. Близкое к этому значение имеют принципы права в области правовых идей. Последние по существу есть обобщенные и суммированные выражения самой сути права, его мировоззренческое кредо, которое далеко не всегда может быть выражено в одной краткой и определенной формуле.[156]

Для исследования принципа политического многообразия с точки зрения конструкции его предметного и ценностного содержания первостепенное значение, как нам кажется, имеет его структурно-функциональная роль в сфере догмы права, т. е. в нормативно-правовых предписаниях российского законодательства. Поскольку эффективность норм права во многом определяется их системностью и внутренней согласованностью, анализ принципа политического многообразия предполагает обращение к структуре российского права, точнее говоря – к исследованию его отраслевого закрепления. И наконец, идейно-правовая сфера, определяемая непосредственно объективными потребностями формирования и развития института политической демократии, выступает в качестве критерия аксиологической оценки реализации принципа политического многообразия в первых двух сферах – сфере политических отношений и нормативно-правовой сфере.

Раскрытие юридической природы принципа политического многообразия, как уже отмечалось ранее, предполагает анализ его структурно-функциональной связи с другими политико-правовыми категориями и понятиями. В рамках исследования этого аспекта первостепенное значение имеет рассмотрение соотношения принципа политического многообразия с другими принципами российского права, составляющими в своей совокупности единую систему. В данном контексте принцип политического многообразия относится к группе общесоциалъных принципов права, т. е. принципов, которые отражают в содержании права особенности (устои) основных сфер общественных отношений. В этом качестве принцип политического многообразия отражает особый тип демократического устройства политической системы общества, объективные требования ее развития.

Одной из особенностей общесоциальных принципов права, в том числе и принципа политического многообразия, является то, что они могут служить (и служат) основными началами, отправными идеями не только для правового регулирования, но и для иных социальных сфер – экономики, политики, культуры, идеологии и т. д. Например, демократизм, традиционно рассматриваемый в качестве принципа формирования и реализации права[157], является в то же время принципом экономических и политических отношений в современных демократических государствах.

Особенности проявления одноименных принципов в различных сферах общественных отношений состоят в специфике требований, предъявляемых ими к соответствующей социальной сфере. Думается, что именно эта особенность общесоциальных принципов права и является главной причиной того, что некоторые авторы смешивают политическое многообразие как принцип правового регулирования и как принцип демократического типа политической системы.

Заметим, общесоциальные принципы права принято классифицировать на социально-экономические, политические, идеологические, нравственные.[158] Несмотря на очевидность теоретической и практической значимости этих принципов, касающихся насущных вопросов повседневного бытия, детальное изучение их не осуществлялось. В уже упомянутом фундаментальном труде Л. С. Явича принцип политического многообразия в числе рассматриваемых им политических принципов не выделяется. Принцип политического многообразия отсутствует в разделах учебников по теории права и государства, посвященных принципам права[159].

Анализируя принципы взаимоотношений субъектов политической системы, С. А. Комаров выделяет принцип политического плюрализма наряду с такими принципами, как демократизм, гуманизм, нормосообразность, справедливость, взаимная ответственность, законность, равноправие, уважение прав и свобод человека[160]. О. А. Гаврилов, изучая данный вопрос, сделал акцент на те принципы, на основе которых, по его мнению, должно формироваться и развиваться законодательство о политических партиях: равноправие всех политических партий и общественных движений; запрет на создание и деятельность партий, пропагандирующих расовую, религиозную, социально-классовую исключительность, насильственный захват власти; легитимность партий, включающую их подчинение действующему законодательству, открытость, гласность, парламентский тип партий; добровольность членства и самоуправление; территориальность построения; разделение политических и государственных функций; участие партий в формировании государственной политики, управлении государственными и общественными делами[161].

Нетрудно заметить, что принципы правового регулирования организации и деятельности политических партий логически вытекают из рассмотренных выше предметных и ценностных характеристик принципа политического многообразия. В то же время предлагаемый перечень принципов правового регулирования взаимоотношений субъектов политической системы, к которым относятся и политические партии, вызывает ряд критических соображений.

Заметим, равноправие субъектов политической системы, уважение прав и свобод человека следуют из принципа политического многообразия, в связи с чем их выделение в одном ряду с последним в качестве самостоятельных принципов является излишним. В то же время обратная связь существует между принципом политического многообразия и принципом демократизма, поскольку политическое многообразие является одним из выражений демократического устройства политических отношений.

Будучи общесоциальным принципом права, принцип политического многообразия находится в тесной структурно-функциональной связи с так называемыми специально-юридическими принципами: общеобязательностью норм права; системностью норм права; верховенством закона в системе нормативно-правовых актов; равенством перед законом; соразмерностью прав и обязанностей; гарантированностью прав и свобод; соразмерностью юридической ответственности содеянному; неотвратимостью юридической ответственности; виновностью юридической ответственности и др. Нельзя, однако, не отметить важного значения перечисленных специально-юридических принципов права: они обеспечивают своеобразный перевод требований политического многообразия на язык права, юридических понятий, терминов, конструкций.

Принцип политического многообразия находитсвое отражение во многих отраслях российского права, что дает основания отнести его к числу межотраслевых принципов. В частности, он нашел свое прямое или косвенное закрепление: во-первых, в Конституции Российской Федерации, признающей идеологическое и политическое многообразие, многопартийность, равенство общественных объединений перед законом (ст. 13); во-вторых, в Законе Российской Федерации от 27 июля 2004 г. № 79‑ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации», предполагающем нейтральность государственных гражданских служащих к деятельности каких-либо партий (ст. 17, 18); в-третьих, в Законе Российской Федерации от 21 июня 2001 г. «О политических партиях», воспроизводящем в своей преамбуле соответствующую конституционную норму; в уголовном и административном законодательстве, предусматривающем ответственность за различные нарушения принципа политического многообразия, в том числе за правонарушения против конституционных прав и свобод человека и гражданина (гл. 19 УК‑РФ; гл. 5 КоАП РФ), а также в целом ряде других законодательных актов, регулирующих и охраняющих различные сферы общественных отношений. Таким образом, в качестве межотраслевого принципа права принцип политического многообразия распространяет свое действие, по крайней мере, на конституционное, административное и уголовное право.

Понятие «политическое многообразие» как принцип правового регулирования тесно связано с используемой в юридической социологии категорией «правовой плюрализм» при характеристике ее объектов. В этом аспекте правовой плюрализм рассматривается в контексте функционирования в рамках национальной правовой системы так называемых «подправовых» систем, формирование которых обусловливается существованием наряду с государством многочисленных центров (источников) выработки права. К таким источникам авторы категории правового плюрализма относят, например, правотворчество муниципальных образований, судебное правотворчество, договорное правотворчество, правотворчество коллективов предприятий, правоприменительную практику и т. д.[162] Нетрудно заметить, что в данном контексте правовой плюрализм представляет собой специфическое функциональное отражение политического многообразия в сфере правотворчества.

В более широком смысле раскрывает понятие правового плюрализма Л. С. Явич, предполагающий, что это такое правовое регулирование, которое обеспечивает сочетание частного и публичного права, равноправие различных форм собственности, удовлетворение интересов народа, недопустимость превалирования административного права над гражданским и т. д.[163] Правомерно полагать, что перечисленные характеристики правового регулирования выходят далеко за рамки принципа политического многообразия и отражают, по существу, все возможные аспекты демократического правового регулирования основных сфер общественных отношений.

Определенный интерес с точки зрения характеристики юридической природы политического регулирования представляет обращение к понятию «принципы юридической политики». Их принято интерпретировать как основные начала, которыми руководствуются субъекты политической системы при разработке и осуществлении мероприятий в сфере правового регулирования и использования правовых форм в целях обеспечения экономических, политических, культурных и иных преобразований.[164] К этим принципам авторы приведенного определения относят: учет интересов граждан, всех социальных групп общества в процессе создания и реализации норм права; демократизм, активное участие субъектов политической системы в правовой деятельности; использование достижений науки в правотворческой и правоприменительной деятельности; верховенство закона; соответствие политического воздействия на право действующему законодательству; сочетание общегосударственных и национальных интересов.[165] Такая интерпретация принципов юридической политики дает основание считать одним из них и принцип политического многообразия.

Исследования конституционно-правового принципа политического многообразия, сформированный на этой базе научный потенциал и характеристика его юридической природы, позволяют нам сделать следующие выводы, имеющие концептуально-теоретический аспект.

Юридическая природа принципа политического многообразия отражает его черты как одного из принципов права, а также структурно-функциональную связь с другими правовыми явлениями.

Принцип политического многообразия – это совокупность основных начал и отправных идей, отражающая объективные потребности демократического устройства политических отношений и определяющая сущность и содержание их нормативно-правового регулирования.

Принцип политического многообразия проявляется в двух ипостасях: как идейная основа нормативно-правового регулирования политических отношений и как «передаточное» звено между системой политических отношений и системой их нормативно-правового регулирования.

В этом качестве принцип политического многообразия раскрывается через свое предметное и аксиологическое (ценностное) содержание. К предметному содержанию принципа политического многообразия относится совокупность отправных идей, определяющих: сферу политических отношений, подлежащих нормативно-правовому регулированию; круг субъектов регулируемых политических отношений; методы нормативно-правового регулирования поведения субъектов политических отношений; объем и перечень прав и обязанностей субъектов политических отношений; юридические последствия ненадлежащего использования прав и невыполнения обязанностей субъектами политических отношений. К аксиологическому (ценностному) содержанию принципа политического многообразия относятся: ограничение нормативно-правового регулирования политических отношений такими сферами, государственный контроль за которыми не только возможен, но и необходим для развития демократических институтов; дифференцированное использование методов нормативно-правового регулирования деятельности различных субъектов политических отношений (граждан, общественных объединений, государства); наделение субъектов политических отношений комплексом прав, обеспечивающих активное участие в политических процессах и предотвращающих злоупотребления правом; установление юридических последствий, обеспечивающих защиту демократического устройства политических отношений.

Принцип политического многообразия является составной частью существующей системы принципов нормативно-правового регулирования и поэтому находится в тесной структурно-функциональной связи с ними. Он относится к числу общесоциальных политических принципов права. В этом качестве принцип политического многообразия отражает объективные потребности демократического устройства политической системы общества, является основным (комплексным) принципом, из которого вытекает ряд других, производных политических принципов права (принципы организации и деятельности политических партий, принципы взаимодействия субъектов политической системы и др.).

Принцип политического многообразия принадлежит к межотраслевым принципам права, распространяя свое действие на конституционное, административное, уголовное и некоторые другие отрасли права.

Будучи общесоциальным принципом права, принцип политического многообразия находится в тесной структурно-функциональной связи со специально-юридическими принципами. Последние обеспечивают перевод требований принципа политического многообразия на язык права, юридических категорий, понятий, терминов, конструкций и т. д.

§ 4. Политические интересы социальных групп как основа реализации конституционно-правового принципа политического многообразия

Приступая к характеристике политических интересов социальных групп в их методологическом, теоретическом и практическом значениях, хотелось бы сначала констатировать факт плюрализма их интерпретаций. Так, рассуждая об истоках политического многообразия, многие ученые связывают их с объективно существующим многообразием политических интересов и порожденных ими политических ориентации, политических позиций, политических взглядов различных социальных субъектов (отдельных индивидов и образуемых ими общностей, организаций, движений), с естественной свободой человека выражать свои взгляды и участвовать в политической жизнедеятельности.[166]

Политический анализ занимает особое место в науке о политике, что позволяет говорить о нем как об актуальной части политического знания, отличающейся от теоретических исследований, но жестко связанной с ними методологией, теорией и политической практикой. Выполняя определенные идеологические функции, политический анализ, как известно, с необходимостью делает определяющим свой подход: углубление знания о социальной составляющей индивида в контексте практики развития его человеческих качеств.

Заметим: П. Сорокин, говоря о социальном знании, подчеркивал, что, отдавая ему приоритет, мы объективно абсолютизируем человеческую составляющую. «В нашем неистовом желании знать „все больше и больше о все меньшем и меньшем“ мы упускаем существенно важные вещи».[167] Помимо познания постоянно меняющегося мира одновременно происходит и переосмысление социально-политическихпроцессов, что, в свою очередь, напрактике расширяет социальные интересы и увеличивает социальные потребности. Совершенное знание о социуме становится, таким образом, объективной предпосылкой формулирования индивидом и обществом более высоких социальных целей и связей. Терминологически это в индивиде ни К. Маркс, ни его современники никак не выделяли. Вместе с тем его догадка Маркса о том, что «человек… не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится остаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления».[168] Именно это обусловливает использование политического анализа в осмыслении динамичных процессов общественной жизни.

Применяя данный подход в установлении связей между интересами и политикой можно утверждать: политика есть важнейшая форма выражения разнообразных интересов социальных групп, партий, государств. Собственно, большинство традиционных определений так и конституируется. В них политика рассматривается как деятельность по поводу власти, но власти не любой, а государственной, конституционной[169]. Политическая власть – это всего лишь одна из характеристик власти, компонента функции деятельности самих органов власти, «поприще интересов и деяний организаций, борющихся за власть». Интересы, в свою очередь, не могут быть реализованы, с нашей точки зрения, если им не придать форму конкретных целей, подкрепленных соответствующими средствами и практической политической деятельностью.

Очевидно, одним из наиболее ярких и значимых явлений индивидуальной и социально-политической жизни групп людей, мощной побудительной силой их деятельности является политический интерес. Его инициирующая функция, способная сообщить осмысленность и динамику, обеспечить эффективность любому активному политическому действию, породить энтузиазм и упорство в достижении политическим субъектом поставленных целей, неизменно делает политический интерес значимым фактором, учет которого необходим при планировании, разработке и реализации социально-политических программ, изучении деятельности различных социально-политических групп, активно участвующих в политической жизни общества. И это очень важно принимать во внимание при анализе переходного состояния современного российского общества и глобального процесса в мировой экономике, тем более, что они развиваются не последовательно, а параллельно.

Дело в том, что проблема политического интереса очень широко исследовалась многими науками, однако до сих пор не существует единого определения этого понятия, с которым бы соглашались все исследователи. Буквально слово «interest» переводится с латинского как «важно»[170]. Здесь скрыта одна из интерпретаций интереса – как выгоды. Теоретико-практический смысл категории «интерес» ныне чрезвычайно широко представлен в обществознании, что свидетельствует об обширности проявления этого феномена в различных сферах человеческой жизнедеятельности. Понятие «интерес» используют философия и история, политология и юриспруденция, социология и экономика, педагогика и этика.

В словаре Даля интерес определяется как значение, важность дела и как внимание, возбуждаемое к кому (чему)–нибудь значительному, важному, полезному или кажущемуся таковым[171]. В словаре С. И. Ожегова слову «интерес» приписывается три значения: 1) внимание, возбуждаемое чем-нибудь значительным, привлекательным; 2) занимательность, значительность; 3) нужда, потребность.[172]

В философии интерес предстает в виде реальной причины социальных действий, событий, свершений, стоящей за прямыми побуждениями участвующих в этих действиях индивидов, социальных групп, классов[173]. Социологи видят в интересе «свойство той или иной социальной общности – класса, нации, профессиональной или демографической группы и т. д., – которое самым существенным образом воздействует на социально-политическое поведение данной общности, предопределяет ее важнейшие социально значимые акции»[174].

В экономике под интересами понимаются объективные побудительные мотивы экономической деятельности, связанные со склонностью людей к удовлетворению возрастающих материальных и духовных потребностей[175], которые выступают главной движущей силой прогресса экономики. Психология изучает интерес как явление человеческого сознания, сосредоточенность на определенном предмете, вызывающую стремление быстрее познакомиться с ним, глубже в него проникнуть, не упускать его из поля зрения[176].

Впервые развернуто и систематизированно значение интереса как социального основания системы права было показано немецким юристом Р. Иерингом. Содержание самого права, по мнению ученого, составляют интересы субъектов социального взаимодействия, которые являются общими для всех субъектов (интересы общества в целом).[177]

Из приведенных выше определений нетрудно заметить, что авторы, занимающиеся исследованием интересов, приходят к различным представлениям о природе самого интереса, исходя из объектов и предметов своих исследований. Одни ученые, в основном психологи, рассматривают интерес в качестве субъективной категории, отражающей явления человеческого сознания (особое психическое состояние); другие понимают его как объективное явление, поскольку, по их мнению, интересы формируются существующими общественными отношениями и всецело определяются внешними по отношению к субъекту условиями. Объективная природа интереса вполне обоснованно признается большинством отечественных правоведов[178].

По мнению доктора философских наук А. Ж. Кусжановой, различные позиции в интерпретации природы интереса можно объединить в четыре группы[179]:

1) интерес – это целенаправленность субъекта, характеристика его психического состояния, следовательно, искать его надо в сознании субъекта;

2) интерес – это явление объективной реальности, относящееся к сфере общественного бытия, и хотя он осознается субъектом, однако субъективное отражение интереса не входит в его структуру;

3) интерес представляет собой единство объективного и субъективного, причем одни рассматривают это единство как объективность содержания в единстве с субъективной формой, другие – как проявление двойственности деятельности, ее объективной и субъективной сторон;

4) интересы образуют два взаимосвязанных, но в известной степени автономных пласта социальных явлений – материальных и духовных.

По нашему мнению, более обоснованным является подход тех ученых, кто видит корни интереса в совокупном единстве объективного и субъективного. Не поняв этих корней и не разобравшись в них, невозможно говорить и о политическом интересе. Разумеется, возникновение и содержание интереса обусловлено объективными потребностями субъектов социальной жизни. То, что необходимо для функционирования и развития отдельных индивидов, социальных групп, государств и человеческого сообщества в целом, составляет предмет их интереса. И в этом смысле интерес – это такое отношение к действительности, которое направлено на обеспечение любого субъекта всем необходимым для его существования и развития.

Прав французский мыслитель Клод Адриан Гельвеций, утверждая, что «если физический мир подчинен закону движения, то мир духовный не менее подчинен закону интереса. На земле интерес есть всесильный волшебник, изменяющий в глазах всех существо всякого предмета»[180]. Эта функция интереса актуальна и сегодня. Именно через него мы осмысливаем политико-правовую организацию общества, социально-экономические методы и средства управления, правовое регулирование, управленческие и самоуправленческие процессы, достоинства и недостатки демократической формы реализации власти и многое другое.

Можно реально утверждать, что в России, как в советское время, так и сегодня, широкое распространение имеет идея сочетания личной заинтересованности с общественно-политическими интересами.[181] Это понимание интереса, по нашему мнению, близко по определению к ценностным ориентациям, поскольку политические ценности – это субъективное отражение в сознании индивида некоторых свойств предметов и явлений окружающей реальности с точки зрения их возможности удовлетворить его потребности.

Отметим, что самая распространенная точка зрения на природу интереса предполагает его связь с потребностью, хотя и число противников данной позиции, зачастую приводящей к отождествлению интереса с потребностью, тоже немало. Это вольное или невольное смешение интереса с потребностью обусловлено тем, что «интерес всегда связывался с практической деятельностью и рассматривался как фактор, который берет свое начало в необходимости, в нужде, нежели в желаниях, чувствах, эмоциях. Отсюда и нередкое отождествление интереса с потребностью, ведущее свое начало от Гераклита и Демокрита»[182].

Примечательно, что довольно-таки часто на самом общем уровне толкование феноменов «интерес» и «потребность» сводится к характеристике одного через другое. Например, по мнению В. Г. Асеева, интерес как форма проявления потребности «по всеобщему признанию, включает в себя мотивы, потребности, интересы, стремления, цели, влечения…»[183]. Однако, по нашему мнению, данное высказывание не совсем корректно, поскольку роль названных явлений в социальной деятельности не идентична.

Так, в психологии, потребность определяется как состояние индивида, создаваемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых для его существования и развития, и выступающее источником его активности.[184] Для социологов потребность – «определенная нужда субъекта в некоторой совокупности внешних условий его бытия, притязание к внешним обстоятельствам, вытекающее из его сущностных свойств, природы»[185]. Обобщая сказанное, можно констатировать: потребность – это изначальное, природное, корнями уходящее в биологию свойство организма, назначением которого является обеспечение его выживания и адаптации в окружающей среде. Широко известна классификация потребностей на «первичные» и «вторичные», где в полном объеме отражена не только противоречивая биопсихофизиосоциальная природа человека, но и его социальная эволюция.

Однако потребность потому и является потребностью, что для субъекта она является, с одной стороны, формой выражения материальных, интеллектуальных и духовных ценностей, а с другой стороны – фактором принуждения. «Вторичный», а точнее социальный характер потребности ничего сущностного в ней не меняет. Причем потребность выступает в качестве исходного момента интереса, обусловливая его содержание.[186] Интересы формировались параллельно со становлением человеческого общества. Одновременно с тем, как человек из биологического существа превращался в социальный субъект, его потребности трансформировались в интересы. Основные причины преобразования потребностей в интересы заключаются в следующем.

Во-первых, само пребывание субъекта в человеческом обществе стало вызывать у него определенные потребности, которые отсутствовали на более ранних этапах социального развития. Рост производительных сил, усложнение общественных взаимоотношений и социальной структуры общества объективно служили источником возникновения все новых и новых потребностей личности. Поэтому, по мнению исследователя Н. А. Шайкенова, исходным пунктом формирования системы интересов является общественное разделение труда и связанное с ним формирование и развитие социальных связей и отношений[187]. Иначе говоря, индивид в социуме воспроизводит себя как целостность со всей своей системой интересов, но образ целостности адаптирован к доминирующим формам жизни, обусловленным социальными потребностями и конституционно-правовыми нормами государства.

Во-вторых, удовлетворение вполне природных по своей сути потребностей (например, приобретение продуктов питания, участие в общественной жизни и т. п.) в обществе с достаточно развитой социальной структурой становится невозможным без вступления человека в установленные общественные отношения, т. е. во взаимосвязи с другими людьми. Как правомерно подчеркивал К. Маркс, «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».[188] Признавая момент совпадения сущности человека и совокупности всех общественных отношений, видимо, необходимо согласиться с тем, что носителями общественного интереса могут быть не только отдельные люди, но и социальные общности (группы). Это дает основания выделять индивидуальные, групповые, классовые, национальные интересы.

Действительно, все, что совершает человек, проходит через его сознание. Учеными установлено, что внутренними источниками его активности выступают потребности и интересы. Для удержания общественного сознания в рамках политических целей в каждый исторический период, как правило, используются два метода: отрицания и преемственности. В переломные моменты чаще всего используется метод отрицания, применяя который субъект социально-политической деятельности выстраивает стратегию обновления и утверждения новых ценностей, интересов и потребностей. Метод же преемственности направлен обычно на преодоление исчерпанности в прогрессе общественных отношений. Технология политической практики не исчезает, она лишь перестает быть основой или главной гранью существования и развития людей. Возможно, М. Кастельс, утверждая, что «политические доктрины – от либерализма до социализма – в новых условиях оказываются лишенными практического смысла. В результате этого они теряют свою привлекательность и в стремлении выжить идут по пути бесконечных мутаций, болтаясь за спиной нового общества, как пыльные знамена забытых войн»,[189] имел в виду кризис человечества в его общественно-политическом развитии.

Без учета сказанного невозможно понять истинный смысл, намерения и конкретные шаги в политике государств, партий, социальных групп и конкретных личностей, а также форм бытия культуры и особенности частного (или общественного) интереса. Эта устойчивая связь отмечается многими учеными и политиками. «Ближайшее рассмотрение истории убеждает нас в том, – писал Г. В. Ф. Гегель, – что действия людей вытекают из их интересов, потребностей и лишь они играют главную роль»[190]. Действительно, связь потребности и интереса может быть весьма призрачной, а может, напротив, привести к перерастанию одного в другое: интерес, ставший потребностью, является, как неоднократно повторяется в литературе, «великой действенной силой».

В целом можно согласиться с исследователями, определяющими интерес как «отношение (осознанное и заинтересованное) субъекта к объекту, который является средством удовлетворения той или иной потребности индивида или социальной общности. При этом всегда происходит соотнесение потребностей, объектов, служащих средством их удовлетворения, социальных условий жизнедеятельности субъекта (социальная среда) и способов удовлетворения тех или иных потребностей».[191]

Раскрывая природу социального многообразия, А. Е. Венгеров связывает наличие множественности интересов и мнений с множественностью форм собственности и усложнением на этой основе социальной структуры общества.[192] Действительно, своей структурой интересы отражают: а) социальное положение субъекта интереса или совокупность его практических связей с обществом; б) степень осознания субъектом своего положения в обществе; в) идеальные побудительные силы или мотивы деятельности, направленные на вполне определенные объекты интереса; г) само действие субъекта в социальной среде обитания.

Рассматривая типологию интересов, мы отмечаем, что они подразделяются, с одной стороны, по своей сущностной значимости (главные и второстепенные, постоянные и переменные, долгосрочные и конъюнктурные, выполнимые и мнимые); с другой – в зависимости от сферы действия (экономические, политические, культурные, нравственные, эстетические, религиозные, военные и т. д.). Особое место среди них занимают политические интересы.

Политический интерес – это избирательное отношение институциональных и социальных субъектов политики к общественно-политическим процессам, событиям и явлениям, реальная причина их политической активности, основанная на вполне определенных мировоззренческих принципах, убеждениях и установках.[193] Представляется, что это тот внутренний осознанный источник политического поведения, который побуждает субъектов политики к постановке определенных политических целей и осуществлению конкретных политических действий по их достижению.

Обобщая полученные в ходе исследования политических интересов выводы, автор обосновал свою позицию и логику нравственных и социокультурных факторов, лежащих в основании их классификации: а) по степени общности (личные, групповые, классовые, общественные); б) по степени осознанности (стихийные или осознанные);

в) по направленности (внутриполитические, внешнеполитические);

г) по характеру субъекта (национальные, государственные, партийные, классовые, этнические и т. д.); е) по отношению к объективной тенденции общественного развития (прогрессивные, реакционные, консервативные).

Не менее важным является вопрос качественной специфики политических интересов, которая определяет их особенности. Во-первых, политический интерес коренится в материальных отношениях общества, играя активную роль по отношению к нему. Во-вторых, политический интерес есть проявление властного отношения, он теснейшим образом связан с механизмом и технологией осуществления власти в обществе. В-третьих, политический интерес обладает относительной самостоятельностью. Сложности и перипетии взаимодействия интересов разных социальных групп создают возможность самостоятельной формы существования политического интереса, воплощающегося в этом случае в образе надклассового, «внеполитического» государства. В-четвертых, противоречивая природа политического интереса порождает разнообразные состояния и типы, в которых он предстает в общей системе политических отношений (например, иллюзорная форма политического интереса – бюрократический интерес). В-пятых, содержание политического интереса формируется главным образом в результате взаимодействия интересов социальных групп в зависимости от их зрелости, политической активности, веса в обществе и политической культуры. В-шестых, политические интересы отдельных классов, социальных групп и слоев могут не совпадать с политическим интересом государства: осуществляя совокупный политический интерес, государство может ущемлять частные политические интересы. В-седьмых, в многонациональном обществе политический интерес имеет национальную окраску, поскольку нации – субъекты политики, а национальные отношения – элемент политических отношений.

Объектом политического интереса являются: власть и властные отношения в обществе; механизмы и способы осуществления политической власти; политическая деятельность партий, общественно-политических движений, общественных организаций и лоббистских групп; политическая элита и отдельные представители на общегосударственном, региональном и местном уровнях.

Предметом политического интереса выступает основание политических процессов, явлений и событий, которые воспринимаются и оцениваются субъектами политики с точки зрения полезности и возможности использования для достижения своих политических целей. Содержанием политических интересов является вся совокупность тех объектов, целей и задач политической деятельности, которые овладевают сознанием субъекта политики (отдельные лица, социальные группы, различные политические партии и движения и, конечно, властные структуры государства).

Поэтому наша задача заключается в выявлении многообразия интересов, начиная с первичного уровня социальной иерархии – человека. В этом аспекте весьма значимы выводы В. Ф. Халипова: «Система власти в нормальном обществе начинается с человека. Ему самому надлежит прийти к власти, стать у ее руля; или избрать того, кто встанет у рычагов власти над ним и от его имени будет блюсти и творить закон, или, наконец, просто войти в жизнь, застать власть готовой, повелевающей и беспрекословно воспринять ее, подчиниться (как это было веками), а может быть когда-то и взбунтоваться, но тоже безуспешно, как и это было веками. Но вместе с тем система власти и кончается человеком, если угодно, упирается в него, опирается на него. Ибо власть для того и существует, чтоб дойти до этого самого, до отдельного человека и побудить его выполнять ее разумные (да и не всегда разумные) предписания»[194]. Таким образом, мы можем сегодня констатировать тот факт, что в «человеческом контексте» неизбежно повторяются как первобытная синкретичность, но на более высоком уровне, так и условия возникновения самоуправленческих организационных форм.

Однако концентрация внимания на отдельном человеке, интересы которого нельзя спрогнозировать, равно как и понимание того, что политика теперь связана с глобальными проблемами и чрезвычайными происшествиями, к сожалению, не позволяет увидеть, что все это обусловлено сохранением общественной доминанты лишь на данном уровне. Именно это имел в виду О. Шпенглер, определяя содержание жизни большей части человечества политическими мотивами: «Политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь в высшем смысле есть политика».[195] Государство конца XX в., подчинив интересы индивидов и успешно решив задачу глобализации, не только замкнуло мир на однополярности и обусловило исчерпанность целей и методов социального государства, но и перешло от безусловной истины к сомнению, «к представлению об ограниченности своего знания и несовершенстве своих самых, казалось бы, правильных идей».[196]

Анализ обыденных интересов первичного уровня социальной иерархии – человека – свидетельствует о том, что они состоят в реальном обеспечении конституционных прав и свобод, личной безопасности, в повышении качества и уровня жизни, в физическом, духовном и интеллектуальном развитии. Однако картина сильно меняется при рассмотрении конкретных политических интересов индивидов. С нашей точки зрения, причина сложившегося положения кроется, с одной стороны, в потере и размытости коллективной идентичности; с другой – в аполитичности культа потребления, в том числе и продукции политической деятельности. Есть основания полагать, что восстанавливать политические свойства индивидов можно лишь в системе общественных взаимосвязей.[197]

Сказанное подтверждается и теорией классической политологии, где политические интересы отдельного индивида определяются его принадлежностью к конкретному классу или подобной большой социальной группе. К примеру, ранее интересы рабочего класса в капиталистическом обществе связывались с революционным ниспровержением этого строя, с интернациональным объединением пролетариев всех стран и т. п. Между тем сегодня такие интересы и пробуждаемые ими политические ориентации присущи отнюдь не всем рабочим. Многие из них руководствуются другими интересами.[198] Это наблюдается и в российском обществе: среди россиян одной и той же социальной группы есть и заинтересованные в дальнейшем проведении политики рыночных преобразований, и те, кто считает эти преобразования враждебными для себя в той или иной степени.

Реализация политического интереса гражданина в современной России имеет свою специфику. Так, при введении пропорциональной системы выборов в Государственную Думу РФ (выборы только по партийным спискам), граждане страны лишены права самостоятельного выдвижения, так как монополия на выдвижение кандидатов в соответствии с Законом «О политических партиях»[199] принадлежит политическим партиям. То есть право выдвигать кандидатов в сферу власти отныне имеют партийные органы, что вызывает закономерные протесты многих экспертов и аналитиков.

Получается, чтобы реализовать свой политический интерес, «войти» во власть, необходимо быть членом какой-либо партии. Здесь налицо противоречие и прямое нарушение основ Конституции РФ и федерального законодательства. Пункт 2 ст. 32 Конституции РФ гласит: «Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти…» Однако, учитывая пропорциональную систему выборов, гражданин может быть избран, только если он является членом какой-либо партии и внесен в списки для голосования от этой партии. При этом п. 2 ст. 30 декларирует: «Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем». Об этом свидетельствует ст. 2 Федерального закона «О политических партиях»: «Право граждан Российской Федерации на объединение в политические партии включает в себя право создавать на добровольной основе политические партии в соответствии со своими убеждениями, право вступать в политические партии либо воздерживаться от вступления в политические партии, право участвовать в деятельности политических партий в соответствии с их уставами, а также право беспрепятственно выходить из политических партий».

Таким образом, если человек не согласен с идеологическими принципами ни одной из партий, желая участвовать в выборах, он будет вынужден вопреки своим убеждениям вступить в одну из них для достижения своих политических интересов. Не потому ли после выборов депутаты с легкостью переходили из одной партии в другую? Чтобы устранить существующий изъян, 17 мая 2006 г. Госдума РФ приняла законопроект, согласно которому членам нижней палаты Федерального собрания запрещается менять партийную принадлежность на протяжении всего срока действия их мандата. Применение данной правовой нормы относится и к членам региональных законодательных собраний.[200]

Вполне закономерно, что для более эффективной защиты своих политических интересов граждане создают общественные объединения. 14 апреля 1995 г. в Российской Федерации принят Федеральный закон «Об общественных объединениях»[201]. Он, по существу, обеспечивает реализацию международного принципа – права граждан на создание некоммерческих государственных организаций. Они имеют большой удельный вес в политической системе Российской Федерации, образуют реальную политическую инфраструктуру, способную реализовать политические интересы определенных групп российского общества. Речь идет о союзах, ассоциациях, федерациях, клубах и т. д. В соответствии со ст. 18 данного Закона общественное объединение является легитимным с момента проведения учредительного собрания, утверждения устава и выборов руководящих органов.

По уставным целям, характеру и содержанию практической деятельности, составу участников общественные объединения можно систематизировать на профессионально-производственные; культурно– или религиозно-просветительские; интеллектуально-творческие; гуманитарно-благотворительные; социально-правозащитные; спортивно-оздоровительные.

Кроме того, по целеназначению и возрастно-половой структуре общественные организации можно подразделить на молодежные, женские, ветеранские, религиозные. Анализируя деятельность данных организаций, мы отмечаем, что большинство интересов, реализуемых ими, не носят политического характера и вообще не относятся к сфере политики. Однако вследствие различных причин они приобретают политическую направленность. Это происходит, с одной стороны, когда объектом интереса оказываются те или иные феномены политической системы: интерес к владению властью, придание ей определенной направленности, завоевание доверия избирателей и их голосов на выборах, укрепление политических позиций человека, занимающегося политической практикой, статуса политической организации, государственной власти в ее внутренней или внешнеполитической деятельности; с другой стороны – когда интерес сам по себе направлен не на политические явления, т. е. по своей природе не является политическим, но для его реализации требуется использовать политическую власть. Примеров можно привести предостаточно.

Во-первых, естественный интерес каждого человека и социальной группы к повышению своего благосостояния, кувеличению получаемых доходов сам по себе не является политическим, однако зачастую борьба за реализацию этого интереса находит свое выражение в требованиях, обращаемых к правительству, парламенту, к местным органам власти. В подкрепление таких требований могут проводиться политические забастовки и массовые акции – политическая борьба горняков, учителей, пенсионеров, авиадиспетчеров за обеспечение своих материальных интересов и т. д.

Во-вторых, влиятельными общественными объединениями являются союзы предпринимателей (Британская конфедерация промышленности, Американская национальная ассоциация промышленников, Российская ассоциация директоров предприятий и др.). Их роль в политике определяется финансовыми возможностями, позволяющими субсидировать избирательные кампании, оказывать определенные услуги, а то и просто подкупать правительственных чиновников и депутатов для достижения своих политических интересов.

В-третьих, несмотря на то, что антивоенные, экологические и некоторые другие общественные объединения не ставят перед собой цели завоевания власти, тем не менее, деятельность многих из них на современном этапе носит политическую окраску. Такие движения не только оказывают давление на власть, но и играют важную роль в политическом воспитании граждан, в преобразовании общественной жизни (например, движение антиглобалистов)

В-четвертых, в Российской Федерации трудовые права женщин защищены Конституцией, Основами законодательства об охране труда, многочисленными указами Президента и постановлениями Правительства и многими другими документами, исключающими любую дискриминацию, в том числе и по признаку пола. Однако в реальной жизни существует немало факторов, осложняющих положение женщин на рынке труда. Выравнивание дисбаланса во взаимоотношениях полов должно проявляться в продуманной тендерной политике государства, а также в целом в развитии того или иного общества. Данное направление является составной частью общей социальной политики государства, направленной на гармонизацию интересов всех социальных групп общества.

Единственный действительно имеющий политическую окраску вопрос, который пытается разрешить Союз женщин России, – это увеличение представительства женщин в органах государственного и муниципального управления. Из общего числа лиц, занимающих должности в органах государственной власти Российской Федерации, женщины составляют 70,6 %, мужчины – 29,4 %, тогда как «высшие» должности занимают 23,3 % женщин и 76,7 % мужчин. Среди депутатов законодательных собраний регионов насчитывается около 9 % женщин, в то время как в органах местного самоуправления женщины-депутаты составляют 40 %.[202]:

В-пятых, давление на властные структуры оказывают профсоюзы, союзы инвалидов, ветеранов и пенсионеров, пытаясь защитить социальные и экономические интересы своих членов, обеспечить им более высокий уровень жизни и помочь преодолеть бедность.

В-шестых, в условиях рыночной экономики все более активной становится борьба за выживание среди самих бизнесменов. Определенная дифференциация наблюдается внутри «деловых» слоев. Крупными собственниками, связанными крепкими экономическими узами с частью государственной бюрократии, являются руководители предприятий топливно-энергетического комплекса России. Отдельную группу образуют руководители предприятий агропромышленного комплекса. Важно отметить, что в рамках этого же социального слоя сложились и некоторые небольшие, но очень влиятельные группы на основе конкурирующих между собой финансовых и финансово-промышленных структур («Онэксим», «Мост» и др.), каждая из которых связана с разными частями государственной бюрократии.

Борьба упомянутых социальных групп за свои экономические интересы неизбежно переходит в сферу политики. Чтобы обеспечить свои интересы во властных структурах, а также принятие нужных законов, выгодное для себя распределение государственных ресурсов, некоторые из них создают организации более или менее ярко выраженного политического характера (например, «Союз промышленников и предпринимателей»), группы давления, являющиеся весьма характерными институтами политической системы в современном обществе, и даже партии (Аграрная партия). Таким образом, экономические интересы социальных групп становятся политическими, приводят к созданию политических организаций, и в результате политическая деятельность в обществе оказывается в какой-то части непосредственным порождением экономических факторов.

В-седьмых, в результате смены поколений происходит процесс не только простого воспроизводства, но и преемственности социальных, в том числе и социально-политических отношений. Большая роль в этом отводится молодежи. Вместе с тем нередки проявления дискриминации молодежи на основе возраста в нарушение существующего законодательства. Ущемляются политические и социальные права молодых граждан, отмечаются факты отчуждения различных групп молодежи от социальных и политических институтов, ограничиваются возможности реализации групповых и политических интересов молодых людей. Это ставит молодежь в неравное положение с другими экономически и социально продвинутыми группами. Тем самым создается благоприятная среда для возникновения разного рода социальных конфликтов, приобретающих в определенных условиях политическое содержание.

Нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что сознание молодежи легко поддается влиянию различных факторов: экономических, социальных, политических. Под их воздействием происходят осознание молодыми людьми собственного положения в обществе и консолидация групповых интересов. Тогда молодежь, чьим сознанием умело манипулируют СМИ, становится агрессивной политической силой.

Таким образом, объективное положение социальных групп в обществе не просто и не прямо формирует политические движения и организации, в которые люди включаются в соответствии со своими политическими интересами и определившимися социальными позициями. Процесс выработки интересов и мировоззренческих установок сложен, ибо развивается под влиянием не только объективных социальных, экономических, духовных, но и различных идеологических и социально-психологических факторов, среди которых важное место, конечно, занимают средства массовой информации (СМИ).

Говоря о роли СМИ в деле политической социализации и коммуникации, необходимо отметить, что в их системе произошли существенные трансформации. Инновационные введения неоднозначно воспринимаются населением. Чтобы телевизионные каналы целенаправленно удовлетворяли интересы определенных групп аудитории, введены специализированныетрансляции, посвященныеэкономике, бизнесу, политике, культуре, спорту и т. д. Однако содержание большинства передач носит субъективный характер. С одной стороны, СМИ выполняют функцию социализации, и от этого никуда не денешься; с другой стороны, они последовательно меняют образ жизнедеятельности населения, что не всегда позитивно воспринимается потребителями информации. Особенно это касается бизнес-заказов (реклама товаров и услуг), которые порой идут даже вразрез с политикой государства (пропаганда пива, сигарет, алкогольных напитков и др.). Разумеется, частные средства массовой информации прежде всего отстаивают его интересы, но государственные СМИ должны отстаивать интересы государства, общества и отдельных граждан. На деле все происходит далеко не так. Государственные СМИ не всегда дают гражданам полную и объективную информацию, поскольку жестко контролируются чиновниками, от мнения которых во многом зависит не только содержательная сторона передач, но и финансовое благополучие СМИ, их престиж на информационном поле.