Помоги проекту - поделись книгой:
«Люби и почитай родителей своих. Если бы мы исполняли эту заповедь закона Божия, тогда с наших уст никогда не срывалось бы ни единого обидного слова в адрес родителей, не говоря уже о грубости. Мы бы всячески старались исполнить волю родителей, их добрые повеления; всячески покоили бы их старость безропотно, с терпением и любовью, ухаживали бы за ними во время их болезни; молились бы за продление их жизни и особенно усилили бы молитвы по отходе их из временной жизни в вечность».
«Есть рассказ из жития святого Пафнутия Боровского. После долгих лет одинокой жизни он раз был призван служить литургию в монастыре, потому что не оказалось священника. Он совершил Божественную литургию и, выходя из храма, обратился к братиям: „Если и в крайней нужде будете, не просите больше меня служить – человек не может это пережить и остаться в живых…“ Таково восприятие Божественной литургии святыми. Если бы только мы могли видеть, если бы только могли мы воспринять сердцем, духовным взором узреть, где мы находимся и что происходит! Ведь на том месте, где стоит священник, по праву может стоять только Христос, единственный Совершитель Божественной литургии, потому что Он является одновременно и Первосвященником Церкви и всея твари, и Жертвой, Которую Он же приносит в умилостивление Отца за спасение мира».
«Я не раз замечал, когда я говорил проповедь: мысль приходит – не от себя! – это Господь посылает!»
«Среди заблуждений есть тенденция – разбирать по косточкам священнослужителей. К кому можно обращаться, к кому нет. В какой церкви есть благодать, а в какой нет. Как ученики, сами еще ничего не зная, начинают обсуждать учителей.
Получается и осуждение, и рассуждение о вещах, которые часто выше нашего разумения».
«Жизнь человеческая – непостоянное море…, колеблемое волнами… Видишь бурю, правь искуснее… не затопи ладьи своей».
«Пока кормчий чувствует себя хорошо, будут в сохранности и едущие с ним. Если же станут бранить его и будут относиться к нему с враждой, он будет не в состоянии ни трудиться, ни бодрствовать, ни сохранять своего искусства и, не желая, подвергает их тысячам опасностей. Так и иерей: если он будет пользоваться со стороны вас заботливостью, он надежнейшим образом управит и ваши дела. Если же вы… повергнете иереев в уныние, тогда отдадите вместе с собою и их во власть волн; хотя бы они были очень храбры».
«Пользуясь силой и молодостью, мы позволяем себе так относиться к людям старше себя, как будто это уже не люди… Особенно в больших городах они, проработавшие всю свою жизнь, перенесшие весь ужас войны, разрухи, голода, вынесшие на своих плечах неисчислимые страдания, беды, трудности, получившие от государства заслуженное право на отдых, стали вдруг „мешать“ более молодым… Если вы виновны в этом поразительном по жестокости и отсутствию элементарного понятия грехе, задумайтесь: промелькнет как миг молодость, проскочит зрелость и наступит старость, и уже будут тебе тогда кричать: „Не мешай жить!“ – и кайтесь в безумии и ожесточении своем».
«Отчаяние гонит человека, как лютого зверя. Оно у тебя появляется от самонадеянности. Совершай то, что в твоих силах, а остальное выполняй со смирением и любовью. У святых отцов сказано, что смирение без всяких подвигов может спасти человека. Вот и смиряйся. Не горячись. Не кипятись, не ищи каких-то особых подвигов, свойственных древним подвижникам, – твои подвиги в терпении немощей своих и других. Когда к тебе приходит состояние безотрадности, невыносимой тоски и безвыходности, не только взывай: „Господи, помоги; Господи, не оставь меня; помилуй немощного раба Твоего!“ В эту минуту необходимо терпение и упование. Это время испытания. Полезно открыть такое состояние своему духовному отцу, прося его молитв».
«Те, которые по своей чистой любви готовы пожертвовать даже жизнью, защищая своих собратьев, подражают Христу. Они поистине являются величайшими героями, потому что даже смерть их боится, ибо они презрели ее ради любви».
«Подвиг есть в сражении, подвиг есть и в борьбе, высший подвиг в терпении, любви и молитве».
«Во время войны была взята в концентрационный лагерь в Германию женщина, русская монахиня; после некоторого времени пребывания там пришли в какой-то день звать по списку женщин на смерть. Среди них была молодая девушка; она хотела жить, она билась и плакала. Мать Мария к ней подошла и сказала: „Не плачь, конец всему – не смерть, а жизнь“. И так как та еще колебалась душой, она ее обняла и сказала: „Не бойся, – я с тобой пойду“. И не призванная никем, она пошла на смерть рядом с ней, вместе, свободной вольной волей, – как Христос Себя отдал на нашу смерть, чтобы мы могли жить Его жизнью. Свидетельницы этого разговора, оставшиеся в живых, рассказывают, как водворилась небывалая тишина, как стало тихо и глубоко; они почувствовали, что Бог среди них, и что Бог хрупкой плотью этой женщины идет на смерть с тем, чтобы не было страшно другим умирать».
«Если ближнему нужно, если тебе возможно только одновременное дело милосердия, или только участие в оном: сделав потребное и возможное, ты исполнил должное. Но если ближнему нужна, и с твоей стороны возможна продолжаемая помощь: не допусти, чтобы твоя любовь к ближнему была короче его несчастия».
«Кто ради Бога чтит всякого человека, тот по Промыслу Божию втайне обретает себе помощь от всякого человека».
«Почему и для чего ты ищешь похвалы от людей? Разве ты не знаешь, что эта похвала, так же как тень или что-либо еще более ничтожное, разливается по воздуху и исчезает? Притом и люди так непостоянны и изменчивы: одни и те же одного и того же человека сегодня хвалят, а завтра порицают».
«Те, которые хвалят нас, умножают в нас надменность, возбуждают гордость, тщеславие, беспечность и делают душу изнеженною и слабою».
«Добродетельному человеку, идущему тесным и скорбным путем и исполняющему заповеди Христовы, невозможно заслужить от всех людей похвалу и удивление, потому что велика сила зла и вражды к добродетели… Похвала от всех может служить величайшим доказательством, что хвалимые немного заботятся о самой добродетели. Да и как будут все хвалить добродетельного, если он станет исхищать обижаемых от обижающих; терпящих зло от желающих делать зло?»
«Некоторый брат пришел к авве Иоанну и похвалил его рукоделие. Авва промолчал. Посетитель похвалил еще раз. Авва опять промолчал, и в третий раз пришедший похвалил его рукоделие. Тогда авва Иоанн ответил ему: „Приходом своим, брат, ты удалил от меня Бога“».
«Люби правду и отвращайся от лжи и всякого греха, высказывай ее прямо и смело… Будут оскорбляться люди твоей правдивой речью, не будут любить и чествовать? Что же из того? Людям ты будешь неприятен, но зато будешь устами Божиими, зеницей ока Божиего… И как спокойна совесть, как доволен бывает человек, когда выскажет правду, и как мучает совесть, когда постыдится или побоится это сделать! А ведь оттого большей частью и умножается неправда и дерзко поднимает свою голову, что дают ей, как говорится, волю, не обличают ее!»
«Никакая ложь не может быть оправдана. Посмотрим на свою жизнь, как опутываем мы себя ложью и когда надо, и когда не надо. Никто даже и не тянет нас за язык, а мы для чего-то наговариваем придуманную ложь окружающим».
«Некоторые гордятся тем, что „любят резать правду матку в глаза“. А сами не знают, что такое правда. Правда – это истина, высказанная с любовью к человеку и направленная на спасение его души».
«Бог нас призвал быть Его посланниками на земле, и Он нас призывает туда, где мрак – быть светом, где безнадежье – быть надеждой, где радость умерла – быть радостью…»
«Апостол Павел говорит, что
«Каждый должен понять свое предназначение в жизни, определенное ему Богом, и исполнить его».
«Мы созданы не для того, чтобы только есть, пить и одеваться, а чтобы избегать порока и держаться добродетели, руководясь божественным любомудрием. Вера соделывает человека, сотворенного из земли, собеседником Божиим».
«Главное значение для детей имеет отношение родителей между собой. Что первое ребенок видит в своей жизни, как ему учиться этике, как он учится правильно относиться к другим людям? Он видит, как мама и папа ругаются… этим закладываются основы его отношения к другим. Он считает, что так нужно поступать со своим ближним. А когда ему говорят, что нужно любить, он понимает, что нужно говорить „надо любить“, а при этом любить не нужно… И здесь ничего не сделаешь; ребенка нельзя обмануть.
Он видит и понимает глубже, чем нам кажется… Как мы относимся к нашим родителям, к бабушкам и к дедушкам, он тоже в конце концов спроецирует на себя. "Вот, мама, ты говоришь, чтобы я тебя уважал, а ты с бабушкой как разговариваешь". Разговоры о знакомых, отношения с другими взрослыми людьми – вот что формирует отношение к ближнему у наших детей… Если общаются люди хорошие, добрые, то, конечно же, это ребенка формирует. И поэтому мы должны думать о том, как мы относимся к нашим ближним… Мы можем вроде бы просто так сказать, а потом покаяться. А ребенок – у него душа цельная; одно неудачно сказанное слово может проникнуть очень глубоко и произвести в душе ребенка разрушительные действия».
«Почему ты соделался чадом Божиим? Потому, что тебе прощено. На том же основании, на каком удостоен ты столь великой чести, и сам ты прощай ближнему».
«Многим еще есть возможность раскаяться в содеянном, попросить прощения у обманутых и обиженных вами и начать жизнь о чистого листа. Раскаяться и измениться никогда не поздно».
«Оставляем должником нашим. Это значит не иметь на ближнего, провинившегося против нас (намеренно, с упорством, или ненамеренно), огорчения, вражды и озлобления, но прощать ему вину в простоте сердца, представляя живо свои немощи и грехопадения и сохраняя к ближнему-виноватому ту же любовь и те же чувства приязни, какие имели к нему до вины».
«Не будем же думать, будто мы, прощая ближнего, оказываем ему благодеяние или великую милость; нет, мы сами получаем благодеяние, извлекаем для себя великую пользу…»
«Равнодушие – это холодность сердца и ума, это проявление крайнего эгоизма, это грех против заповеди о любви к ближнему… Не умер ли кто по причине того, что вы им не оказали вовремя помощи: может, кто умирал от голода, а вы знали и не помогали; может, кто тонул на ваших глазах, а вы не приняли мер и не спасли; может, кто умирал от болезни, а вы не пришли вовремя на помощь, и человек умер; может, на ваших глазах убивали человека, а вы не защитили, или издевались, а вы не пришли на помощь; может, слышали крики погибающего, просящего помощи, но убежали или покрепче закрыли двери, погасили свет, заткнули уши?»
«Для чувствительного человека предпочтительнее один раз погибнуть ради любви, спасая своего ближнего, чем оказаться равнодушным или струсить, а затем всю жизнь страдать от угрызений совести».
«Жизнь, тело, ум, сердце и все, чем богата наша жизнь: любовь людей, солидарность людей, братство, жалость, милосердие – столько можно было бы еще назвать таких богатств, – все это от Бога. И если почувствовать совершенную нашу нищету, почувствовать, что ничего у нас нет, тогда вдруг хлынет в сердце такая несказанная радость: хотя нет этого у меня, хотя оно не мое, но – Господь дает! Все, что мое, было бы вне Господа, а все, что не мое, – это ведь дар Божией ласки и любви и человеческой ласки и любви! И только тогда, когда мы чувствуем, что ничто не наше, можем мы сказать с апостолом:
«Нас, не успеем мы открыть глаза, все злит, все раздражает: нагрубим матери, вставшей чуть не на час раньше нас, чтобы помочь нам уйти на работу, ходим по квартире, как зверь в клетке, на соседей не глядим, здороваемся сквозь зубы, хлопаем дверьми, накричим на детей, которые, может быть, и капризничают – ведь их разбудили и тащат чуть свет в ясли, или выталкивают в школу. Потом, если живем в большом городе, попадаем в переполненный людьми транспорт и совсем теряем человеческий облик! Тут уж мы предельно раздражаемся, толкаемся, ругаемся, таких наговорим друг другу колкостей, как будто кругом смертельные враги наши. Нисколько не хотим потерпеть неудобств и неприятностей! Вот как, Господи, мы начинаем почти каждый день наш».
«Достаточно человеку научиться терпеть всякое оскорбление, пренебрежение к самому себе, как сразу раздражение уйдет, потому что оно следствие страсти гнева, а страсть гнева – родная сестра гордости, гордость же исцеляется как раз терпением поношений. Когда человек, особенно незаслуженно, терпит какое-то нападение и учится это переносить спокойно, то страсть раздражения побеждается им очень быстро».
«Любишь ли ты, брат мой, свое Отечество? Чувство любви к Родине, или патриотизм, составляет одно из самых высоких и благороднейших явлений человеческой природы. История украшает свои лучшие страницы примерами патриотических подвигов. В некоторых святых пламенные порывы патриотизма до того возвышались, что они готовы были из любви к своему народу не только пожертвовать всеми благами временной жизни, но, если бы то было возможно пред судом высочайшего правосудия
Божия, самым вечным спасением своим, самым Божиим благоволением к ним. Святой пророк Моисей умолял Бога лучше изгладить его из Книги жизни… Так, любовь к своему народу составляет в нас не только привязанность естественную, но и чувство высоконравственное, добродетель христианскую».
«Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; не ношение во чреве делает матерью, но доброе воспитание. Не будем заботиться о том, чтобы собирать богатство и оставлять его детям; будем научать их добродетели и испрашивать им благословение от Бога; вот это, именно это, величайшее сокровище неизреченное, не оскудевающее богатство с каждым днем приносящее все больше даров».
«Мы настолько сейчас стали самолюбивы, что даже не хотим иметь детей, чтобы не утруждать себя воспитанием их. Многие матери, даже христианки, предпочитают работать, но не воспитывать детей, забывая апостольские слова, что жена спасается чадорождением, то есть воспитанием детей. Тем же детям, которых имеем, мы не служим примером благочестия».
«Родители некоторым образом посредники между Богом и своими детьми, поскольку произвели их на свет. Вот почему, естественно, важно и сильно благословение родительское. В сем роде удивительны благословения Сима Иафету:
«Без самопринуждения к добру не спасешься. Где нет борьбы, там нет и добродетели».
«У всех есть свои недостатки, и нет никого, кто бы не захотел и не мог от них избавиться; только того, кто не любит советов и указаний, надо считать неисправимым».
«По превратному направлению трех главных сил души – ума, воли, сердца, ищущих себе удовлетворения в области чувственной жизни вместо обращения к Богу, самолюбие наше проявляется: а) в мечтательном много-ведении; б) в самовозношении или гордости; в) в своекорыстии и плотоугодии. Отсюда происходят все греховные цели, желания, слова, дела…».
«Самолюбие – искажение любви к самому себе. Тот, кто не имеет к себе духовной любви, не может и ближнего возлюбить духовно».
«Нужно уметь совершить этот подвиг самоотречения, самопожертвования. Когда человек перестает жить для себя и начинает жить для других, начинает жить для Бога, – он меняется и становится близок и интересен очень многим людям. Есть такие одинокие люди (одинокие в смысле отсутствия родственников), которых все очень любят. Мне запомнилось, например, как умирала одна женщина. Очень часто, к сожалению, случается, что мы долго не можем найти человека для помощи по уходу за умирающими людьми. У всех свои дела и заботы, и если у больного нет близких родственников, то очень трудно организовать за ним уход, а иногда такой уход нужен круглосуточно. Так вот, когда эта женщина умирала, люди записывались в очередь, чтобы подежурить у ее постели, так всем с ней было радостно и хорошо. Поэтому очевидно: очень часто человек находится в тяжелом состоянии одиночества только потому, что не умеет служить другим, не умеет любить и жертвовать собой, а лишь постоянно требует чего-то от остальных. В этом случае нужно научиться жить для других. Если у тебя есть какая-то скорбь, если ты одинок и впал в уныние, – нужно найти человека, чье одиночество гораздо больше, чем твое, кому еще хуже, чем тебе, помочь ему, – и твое одиночество и уныние обязательно пройдут. Как сказал святой праведный Иоанн Кронштадтский святому праведному Алексию Мечеву, когда тот потерял матушку: „Иди к людям и, помогая им в их скорбях, ты забудешь о своей скорби“. Так и здесь: когда человек разделяет скорби своих ближних, когда он помогает другим в их болезнях и печалях, то его собственная скорбь делается намного меньше: он видит, что есть люди, которые страдают гораздо больше, чем он, – и приходит в трезвое, правильное внутреннее состояние».
«Господь… дает нам полную свободу, потому что Ему не нужны несмысленные рабы. Господу нужна любовь, а любовь может быть только свободной. И поэтому каждый из нас свободен грешить или не грешить. Но если, греша, человек все-таки придет в себя и поймет, что он грехом не насытится, а только больше и больше будет от этого страдать; и наконец поставит предел греху и решит немножко потрудиться над своей душой – как наемник, как раб, как чернорабочий поработать для Царствия Божия, для того, чтобы ему вернуться к Отцу; и если он обратится к Богу с покаянными словами: „Господи, Ты меня прости“, – Господь имеет такое великодушие, такое снисхождение к нам, что Сам выбегает к нам на встречу, Сам приходит к нам. Но первый шаг должны сделать мы. Почему Господь не к каждому подходит, не берет его за шиворот, не вынимает из грязи и не ставит на то место, которое ему предназначено? Дело в том, что пока человек сам не придет в чувство, не придет в себя, от него бесполезно ожидать любви».
«Святитель Николай Сербский говорил, что свобода, как и хлеб: у одного много хлеба – у другого нет, у одного много свободы – у другого несвобода. Так и есть. Возьмите семью. Один полностью свободен – когда хочет уходит, когда хочет приходит, а все остальные вокруг… в рабстве у него находятся. Если есть пьяница в семье, то все вокруг него, все несвободны, только он один свободен».
«Будем ценить выше всего единодушие (в семье) и все будем делать так и направлять к тому, чтобы в супружестве постоянно сохранялись мир и тишина, тогда и дети будут подражать добродетели родителей, и по всему дому будет процветать добродетель, и во всех делах будет благопоспешение».
«В семейной жизни каждый должен забывать себя совершенно, думать только о других и таковое отношение друг к другу членов семьи между собою спаяет семью так, что они все почувствуют, что каждому из них без других жить невозможно»
«Ко всякой христианской семье Бог посылает Ангела маленьких жертв, вынимающего занозы, залечивающего уколы, облегчающего нашу жизнь и поддерживающего утомленных. Этот Ангел внушает людям одно только простое правило: добро не производит шума, шум не производит добра. Этот Ангел подобен солнечному лучу, светящему, согревающему, оживляющему всех и никого не стесняющему. Присутствие Ангела узнается по свободе от раздражения, рассчитанно-холодных и язвительных слов, мелкой мстительности, помрачающих семейную жизнь».
«Должно быть понятие о снисхождении – мужа к жене, жены к мужу, потому что у каждого есть и слабости, и крепости, физические или нравственные, к которым должно быть снисхождение».
«Пока сердце пребывает в добре, дотоле и Бог в нем пребывает, дотоле оно служит источником жизни, потому что от него исходит доброе».
«Ничего не нужно делать напоказ, но от чистого сердца, потому что Бог знает сокровенное и тайное, и только от него мы надеемся получить воздаяние».
«Ты голодного накормил? Холодного согрел? Нагого одел? Заключенного в тюрьму, отверженного людьми, посетил? Была ли в тебе жалость или в тебе жило только безразличие, надменность, самодовольство, как у богача, который пировал, тогда как у его порога с голоду и холоду умирал Лазарь?.. Это единственный вопрос, который ставится: было ли у тебя человеческое сердце или камень вместо него?»
«Скупой, повредивший свои руки сжиманием богатства, сжал также свое сердце и сделал его каменным. Чтобы исцелиться, ему нужно посетить несчастных людей, почувствовать сострадание к ним, и тогда он будет вынужден постепенно разжать свои руки, а его каменное сердце смягчится и станет человеческим, и так для него отверзнутся врата рая».
«Путь искателя славы человеческой – постоянное и разнообразное человекоугодие. Правильно или неправильно, законно или беззаконно это человекоугодие, до того дела нет искателям человеческой славы, лишь бы оно достигало своей цели… Как сладкая пища, постоянно употребляемая, повреждает желудок, так слава человеческая, нерастворенная скорбями, повреждает душу. Как от постоянной ясной погоды, непрерываемой дождями, увядают и сохнут хлеб и травы, в плодах заводятся черви, так от постоянного земного счастья слабеют и уничтожаются в человеке добрые качества, зарождаются в его сердце самомнение, гордыня и блудные вожделения».
«Мы убивали ближних, когда во гневе и раздражении осыпали их укорами, бранными словами, обидными и жестокими! Каждый на себе испытал, как убивает злое, жестокое, язвительное слово. Как же тогда сами-то мы можем этим словесным орудием наносить жестокие раны людям?! Кто из вас может даже во гневе и ярости укусить человека? „Это уж сумасшествие какое-то“, – скажете вы. А вот послушайте, что говорит по этому поводу святитель Иоанн Златоуст: "Гораздо хуже кусающихся те, которые делают зло словами. Первые кусают зубами тело, а последние угрызают словами душу, наносят рану доброй славе, и ранунеисцельную…»
«В свое время, кажется, Паскаль сказал (кстати, Паскаль принял монашество в конце жизни своей): „Случай – этот псевдоним, под которым Бог действует в мире“. То есть, случаев-то нет!»
«Когда пришел Христос и умер за жизнь мира, то смерть уже не называется смертью, а сном и успением».
«Отцы Церкви нам говорили, что мы должны помнить о смерти. Да, но не как о страхе, а как о напоминании, что надо жить всей глубиной жизни, пока она есть».
«Вот некоторые говорят: надо же, как умер хорошо – вздохнул и умер; как повезло, какая легкая смерть. Это с точки зрения мирской. А с точки зрения духовной хуже этой смерти быть не может, потому что человек не подготовился к смерти, не пострадал, не успел даже о ней подумать. Я был знаком с одной замечательной женщиной, монахиней. Она все говорила: какая болезнь прекрасная рак; во-первых, неизлечимая – заболел и уже точно знаешь, что рано или поздно она приведет к смерти; и в то же время умираешь не сразу, как от инфаркта, а дается время на покаяние. Только один недостаток: приходится очень страдать от боли. И ей Господь за ее духовное разумение послал именно эту болезнь, но она угасала абсолютно безболезненно. Полгода она болела и таяла, таяла, таяла. Она знала свой диагноз и поняла, что Господь принял ее молитву и дал ей время на покаяние, на последнее очищение и в то же время по ее такой робости, немужественности послал возможность перенести рак безболезненно. Вот так люди духовные рассуждают».
В чем оно состоит? «Когда бывает оскорблен, порицает и обвиняет самого себя, а не другого».
«Смирение по-русски – это состояние примиренности, когда человек примирился с волей Божией, то есть отдался ей неограниченно, полностью, радостно… он примирился со всеми обстоятельствами собственной жизни. Все – дар Божий: и доброе и страшное».
«Некоторый монах жил в общежительном монастыре, и все обвинения, какие наводили на него братья, принимал покорно. Некоторые из монахов, не зная его подвига, начали роптать на него, говоря: „Сколько он наделал зла и не хочет даже работать, делает меньше всех“. Настоятель ответил им: „Для меня приятнее одна циновка его смиренной работы, нежели все наши, сделанные с гордостью“. И в назидании братии он повелел развести огонь и бросить туда циновки. Все циновки сгорели, а циновка смиренного монаха осталась невредимой».
«Снисходительность по-христиански – это более, чем прощать; это оправдывать, истолковывать чужие недостатки и промахи в выгодную для них сторону… Быть снисходительным – это значит к вечеру забывать оскорбления, полученные в течение дня, а утром внушать себе: сегодня я буду более сдержан и не подам повода к какому-либо столкновению… Снисходительность к другим сопровождается самообвинением в недостатке доброты, уступчивости и осторожности. Быть снисходительным – это значит не только с радостной готовностью принимать извинения, но предупреждать их, идти навстречу людям, не решающимся по робости принести извинение».
«Как бы мы ни хотели оградить его от современного мира, создавая свои православные коллективы, мир все равно проникнет в душу ребенка, и ему придется пройти через многие искушения. Эти искушения начинаются еще до того, как ребенок оканчивает школу. В православной гимназии появляются дети спонсоров, которых берут туда не потому, что они православные, а потому, что их родители платят деньги и хотят, чтобы их ребенок, не посещая церкви, все-таки учился в школе, где не ругаются матом, где не курят, где более-менее приличная обстановка, и эти дети часто являются источником соблазна. В детском коллективе один такой ребенок может принести очень много вреда, и поэтому нужно укреплять в наших детях способность противостоять злу, противостоять тому, что может погубить душу. Дети, воспитывающиеся в обычных школах, в этом смысле часто более стойки. И раньше, когда Церковь была гонима, дети православных родителей учились в обычных школах и лучше умели противостоять злу. Наши дети слишком размягчены и слишком аморфны, они не умеют ценить то доброе, что у них есть. А то злое, что их окружает, к сожалению, их соблазняет, они не умеют с ним бороться. Ко встрече со злом нужно готовить ребенка с детства. Я помню, как о. Артемий Владимиров замечательно рассказывал про свои беседы с маленькими детьми. Он им говорил: „Ну, детки, кто из вас будет курить, когда вырастет? Кто… кто хочет, чтобы зубы у него были желтые, а изо рта текла слюна?“ – то есть создавал негативный образ курильщика, и это впечатляло детей».
«Совесть является первым законом Божиим, Который Он начертал глубоко в сердце первозданных людей и который впоследствии каждый из нас, рождаясь получает от своих родителей, как ксерокопию».
«Когда мы поступаем нехорошо, когда говорим не должное, когда темные мысли роятся у нас в голове или сходит на сердце помрачение, мы, если хоть немножко просветимся, начинаем чувствовать угрызения совести. Но угрызения совести это еще не покаяние; можно всю жизнь упрекать себя в дурных поступках и в злом слове, и в темных чувствах и мыслях – и не исправиться. Угрызение совести действительно может из нашей земной жизни сделать сплошной ад, но угрызение совести не открывает нам Царствия Небесного; к нему должно прибавиться нечто другое: то, что составляет самую сердцевину покаяния, а именно – обращение к Богу с надеждой, с уверенностью, что у Бога хватит и любви к нам, чтобы простить, и силы, чтобы нас изменить».
«Ты знаешь, что такое страдание, – было ли в тебе сострадание к другим? Ты знаешь, что такое боль, что такое голод, что такое холод, что такое обездоленность, что такое одиночество, что такое позор, стыд, – ты все это знаешь на опыте в той или другой мере; как же ты отозвался на нужду других? Неужели они для тебя были чужие? Неужели ты весь сосредоточился только на себе?.. Помните эту притчу Христову:
«Не чуждайся сострадания на том основании, что ты далеко стоишь от несчастья. Когда твой ближний терпит зло, ты должен несчастье его считать общим. Разделяй с ближним слезы, чтобы облегчить печаль его, разделяй радость, чтобы упрочить веселие, укрепить любовь и самому раньше его получить пользу, так как посредством плача ты делаешься милостивым, а посредством радости очищаешься от зависти и недоброжелательства».
«Сироту, особенно если у него нет матери, даже если он будет как ежик, нужно обнять с состраданием и горячей любовью, чтобы он сначала согрелся, осмелел и чтобы отверзлось его сердце».
«Все дело стоит за тем, чтобы войти в совершенное сочувствие с другими так, чтобы их чувства вполне переносить на себя, чувствовать так, как они чувствуют. Когда это будет, нечего и указывать, что в каком случае надо сделать для других: само сердце укажет. Ты только позаботься поддерживать сочувствие, а то тотчас подойдет эгоизм и возвратит тебя к себе и заключит в себя. Тогда и пальцем не пошевелишь для другого и смотреть на него не станешь, хоть умри он».
«…Будем иметь сердце, способное сочувствовать страждущим; не будем жестокими и бесчеловечными. Хотя бы ты не мог оказать никакой помощи – плачь, скорби, сетуй о случившемся, и это не останется бесполезным для тебя. И если мы должны сострадать тем, которые праведно наказываются Богом, то тем более тем, которые несправедливо терпят от людей».
«Человек, конечно же, нуждается в тепле и сочувствии других людей, тому, кто не имеет такого тепла, жить весьма трудно, даже немного искажается его душа. Например, дети, которые не получили любви и тепла в детстве, дети, которые находятся сейчас в домах ребенка, – в чем-то ущербны, и восполнить потом этот недостаток любви очень тяжело».
«Кто какой бы то ни было дар Божий бережет только для собственного наслаждения, а не делает другим благодеяния, тот осуждается как скрывший талант».
«Надо помнить всем нам, что помимо материального достояния, каждый из нас одарен от Господа различными талантами и способностями. Тратили ли вы их на пользу ближним? Помогали ли добрым советом, обращали ли на путь истины заблудших, утешали ли в несчастье, и вообще, живем ли мы для людей или живем только для себя, закостенев в предельном эгоизме?»
Поделиться книгой: