Помоги проекту - поделись книгой:
Мы выяснили выше, что в товарном хозяйстве, лишенном сознательного руководства и плана, единственным способом связи между производителями служит обмен.
Тем самым мы ответили на первый из тех двух основных вопросов, которые выдвигаются перед нами при рассмотрении товарного хозяйства и которые были поставлены в § 3. Остаётся еще ответить на второй вопрос — о том, чем и как определяются те пропорции, в которых производительные силы общества распределяются между различными отраслями производства. Перед нами стоит вопрос о регуляторе распределения производительных сил в товарном хозяйстве.
Для решения этого вопроса нужно вновь обратиться к обмену, но уже рассматривать его с другой стороны, чем раньше. Прежде мы имели дело с самым фактом обмена, т. е. подходили к обмену с качественной его стороны, рассматривали его только как определенную форму связи между людьми. Но всякая меновая сделка имеет свою количественную сторону, так как не просто одни товары обмениваются на другие, но определенное количество одних товаров обменивается на определенное количество других товаров. Напр., 1 центнер железа обменивается на 6 центнеров хлеба или на 10 метров ситца или на 6 руб. золотом и т. п.
Количественные соотношения, в которых различные товары обмениваются на деньги, называются ценами, напр. 1 центнер железа = 6 рублям, 6 центнеров хлеба = 6 рублям, 10 метров ситца = 6 рублям. Соотношение цен на различные товары показывает, в какой пропорции эти товары обмениваются друг на друга. Так, в нашем примере: 1 центнер железа = 5 центнерам хлеба — 10 метрам ситца. Вот эти-то меновые соотношения или соотношения цен товаров и определяют, как должны быть распределены производительные силы общества: иными словами, они показывают, какая доля совокупного общественного труда, должна быть направлена в каждую отдельную отрасль производства.
Не так уж трудно понять, каким образом цены могут оказывать такое регулирующее (определяющее) влияние на все общественное производство. Ведь производство в товарном хозяйстве есть производство для обмена, для продажи. Каждый производитель продает свои товары и покупает чужие. Сапожник, напр., продает сапоги, а покупает взамен хлеб, мясо, кожу, орудия и т. п. Подобным же образом поступают и крестьянин, пекарь, мясник, кузнец и различные другие члены нашего мелового общества. Но раз дело обстоит таким образом, то легко сообразить, что благосостояние каждого из них ближайшим образом зависит от тех цен, которые установятся на его товары на рынке. Если, напр., сапоги высоко расцениваются рынком, т. е. если на них можно купить много хлеба, кожи и других товаров, то сапожник может жить не нуждаясь и вместе с тем расширять свое производство. Если же, напротив, цены сапог низки, то он вынужден сильно урезать свое потребление.
Но если уровень товарных цен оказывает такое влияние на благосостояние отдельных производителей, то он не может не оказывать сильного влияния и на состояние всего общественного производства. Ведь в товарном хозяйстве никто не поручает производителю делать тот или иной определенный продукт, но выбор занятия предоставлен всецело ему самому. Ясно, что люди стремятся применить свой труд таким образом, чтобы получать возможно больший доход и жить как можно лучше. Поэтому, чем выше цена товара, чем большее благосостояние сулит занятие производством его, тем большее число людей и будет обращаться к этому занятию. Если, напр., цена сапог понизится, а цена железа повысится, причем такое положение вещей продержится в течение некоторого времени, то часть сапожников в конце концов перейдет к кузнечному производству, не говоря уже о том, что новые рабочие силы (подрастающие рабочие) будут направляться в эту более выгодную отрасль производства. Иначе говоря, произойдет перераспределение производительных сил в обществе. То, что при товарном хозяйстве расширение или же сжатие производства в различных отраслях зависит от цен на их продукты и что цены таким образом служат регулятором общественного производства.
Итак, цены являются регулятором распределения производительных сил в товарном хозяйстве; от их повышения и понижения зависит приток работников и расширение производства в одних отраслях и отлив их и сокращение производства — в других.
7. Равновесие в распределении производительных сил и меновая стоимость
Раз распределение производительных сил в товарном хозяйстве ближайшим образом зависит от уровня цен товаров, то, очевидно, нам нужно объяснить, от чего же зависит самый этот уровень.
Цена образуется на рынке, в результате столкновения продавцов и покупателей и торга между ними. Продавцы предлагают для продажи определенное количество товаров и запрашивают за них определенную цену. Покупатели, в свою очередь, готовы купить известное количество товаров и предлагают продавцам свою цену. Ясно, что продавцы стремятся продать свои товары как можно дороже, покупатели же хотят приобрести их возможно дешевле. Между ними происходит торг: либо продавцы снижают свои цены до уровня, предлагаемого покупателями, либо покупатели повышают свои цены до уровня цен продавцов, либо же, наконец, и те, и другие идут навстречу друг другу, т. е. покупатели дают несколько дороже, чем раньше, продавцы же уступают немного дешевле. Как бы то ни было, сделки между ними могут состояться лишь после того, как они окончательно договорятся друг с другом и сойдутся на той или иной цене.
От чего же зависит эта окончательная цена, по которой товар будет продан? Для ответа на этот вопрос недостаточно просто сослаться на соглашение между продавцами и покупателями. Понятно ведь, что продавец не отступится от своей первоначальной цены и не согласится на менее выгодную для него цену во имя интересов покупателя, а покупатель не даст дороже из-за особой любви к продавцу. Если тот и другой делают это, то, очевидно, они должны быть вынуждены к тому важными обстоятельствами, не зависящими от одного их желания или нежелания. Каковы же эти обстоятельства?
Если товара вынесено на рынок мало, а желающих купить его оказывается много, то между покупателями разыгрывается борьба за обладание им или, как принято это называть в экономической науке, конкуренция из-за него. Борьба эта, само собою разумеется, ведется при полощи не физической, но экономической силы. Сильнее оказываются те из покупателей, которые предлагают за товар наивысшую цену, так как, конечно, им отдадут свой товар продавцы. Если, напротив, товара окажется выброшено на рынок слишком много, по сравнению с требованием на него покупателей, то уже продавцам придется конкурировать друг с другом и сбавлять цены, чтобы быть в состоянии избавиться от ненужного им самим товара, приобретя взамен его необходимые предметы потребления и средства производства.
Выходит таким образом, что цена каждого товара зависит, во-первых, от того, какое количество его предлагается на рынке, а во-вторых, от того, какое количество его спрашивается покупателями. Иными словами, цена определяется спросом и предложением. Тем самым мы как будто достигли цели и решили вопрос о цене или, как принято говорить, проблему цены (основные вопросы, решение которых составляет задачу той или иной науки, принято называть проблемами).
При более внимательном размышлении, однако, оказывается, что дело обстоит не так-то просто и что вывод, к которому мы пришли, далек от того, чтобы служить действительным и окончательным решением нашей задачи.
В самом деле, задумаемся немного над тем, что же представляют собою те самые спрос и предложение, с которыми мы до сих пор имели дело. Начнем с предложения. Товары не с неба падают в руки их владельцев перед тем, как последние собираются отправиться на рынок, но должны быть произведены ими. Производство же в товарном хозяйстве является, как мы знаем, частным делом отдельных людей, а размеры его зависят от того, насколько цены произведенных товаров выгодны для их производителей. Получается, следовательно, что цены товаров зависят от предложения их, предложение — от производства, а производство — опять-таки от цен. Выходит таким образом, что наше объяснение уровня цен предложением очень смахивает на ту формулу, при помощи которой некий мудрец объяснял основы мироздания: «Земля на китах, киты на воде, вода на земле». Мы, как и он, пришли к той же точке, откуда вышли. Мы, как и он, не достигли никакого положительного результата, так как нельзя ведь объяснять неизвестную нам вещь (величину цены) ею же самою.
Не лучше обстоит дело и со спросом. Купить в нашем обществе- обществе товаропроизводителей- может лишь тот, кто сам выносит на рынок свои товары для продажи, и лишь на такую сумму, какую он может выручить за них на рынке. Количество центнеров хлеба, которые сапожник может приобрести за свои сапоги, зависит, во-первых, от того, сколько пар сапог он предлагает для продажи, и, во-вторых, от того, во сколько центнеров хлеба оценивается рынком каждая пара сапог. Спрос, предъявляемый покупателем на рынке, далеко не то же самое, что его потребность: наш сапожник, быть может, в состоянии потребить и 15 и 20 центнеров хлеба, но если у него есть только 2 пары сапог для продажи, а каждая пара расценивается только в 5 центнеров хлеба, то его спрос ограничивается всего лишь 10 центнерами. Выходит, следовательно, что сам спрос зависит от цены на спрашиваемые товары. Опять оказывается, что мы топчемся все время на одном и том же месте или, вернее, кружимся вокруг одного и того же: цена зависит от спроса, а спрос — от цены.
Теперь, после того как недостаточность объяснения цен спросом и предложением для нас ясна, попытаемся вникнуть в корень той ошибки, в которую впадают люди, довольствующиеся подобным объяснением (а таких немало среди противников экономического учения Маркса).
Если бы товары не производились трудом, а давались в готовом виде природой, причем каждый мог бы получить лишь определенное количество определенных продуктов, и если бы владельцы этих неизвестно откуда взявшихся продуктов обменивались между собою на рынке, то цены действительно определялись бы только спросом и предложением. В самом деле, при этих условиях владелец каждого продукта должен был бы лишь пассивно приспособляться к рынку, не будучи в состоянии сам оказывать влияния на соотношение между спросом и предложением. Если, напр., у Иванова регулярно оказывается 10 пар ненужных ему сапог, а у Петрова — 5 центнеров лишнего хлеба, то Иванову всегда придется отдавать 2 пары сапог в обмен на 1 центнер хлеба, как бы он ни считал это для себя невыгодным: ведь сапоги ему девать некуда, хлеб же иначе, как путем обмена, достать неоткуда.
Однако предположение о существовании подобного общества является лишь праздным вымыслом. В действительности, как мы знаем, не только жареные рябчики не летят сами к нам в рот, но и вообще все продукты, удовлетворяющие человеческие потребности, получаются лишь в результате затраты труда на их производство. Вели у Иванова есть сапоги, а у Петрова — хлеб, то это не потому, что само небо послало одному одно, а другому — другое, но по причинам более прозаическим: потому, что Иванов занимался сапожным промыслом, Петров же в это время пахал землю и сеял хлеб. Вместе с тем отпадает необходимость для каждого из них располагать всегда одним и тем же количеством одного и того же продукта. Раз продукты являются результатом производства, производство же предоставлено воле отдельных лиц, то наш сапожник может произвести сапог меньше или больше, может также и совсем бросить сапожное производство и перейти к земледелию. Иначе говоря, производитель здесь сам может оказывать влияние на соотношение между спросом и предложением. Слишком низкие цены на продукты данной отрасли (напр, сапожной) вызовут, как нам известно, отлив производительных сил из нее и перелив их в ту отрасль производства, цены на продукты которой высоки (напр, в земледелие). В результате производство и предложение продуктов первой отрасли (напр, сапог) сократится, и цена их повысится, производство же и предложение продуктов второй отрасли (напр, хлеба) расширится, и цена их падет. Если это изменение цен в свою очередь окажется слишком сильным, так что теперь уже производство продуктов второй отрасли — павших в цене — окажется невыгодным, то начнется передвижение производительных сил в обратном направлении (из второй отрасли в первую), что в конце концов приведет и к обратному движению цен (к повышению их во второй отрасли и падению в первой).
Итак, при необходимости затраты труда на производство и при свободном выборе каждым производителем отрасли для приложения своего труда, — при этих условиях цены не могут навсегда закрепиться на том уровне, на котором установились в один какой-нибудь момент времени и под влиянием данного, случайного соотношения между спросом и предложением. Цены здесь не только зависят от спроса и предложения, но и сами определяют предложение и спрос. Слишком сильное повышение цены приведет к такой передвижке производительных сил общества, которая в конце концов вызовет падение цены; если же это падение окажется чрезмерным, то новая передвижка производительных сил в обратном направлении приведет к повышению цены до нормальной ее величины.
Но что же можно считать слишком высокими или чересчур низкими ценами? Ответить на этот вопрос — это значит выяснить, при каких ценах на свои и чужие товары производители будут уходить из одних отраслей производства и переходить в другие, а при каких ценах такие передвижки не будут иметь места. Хозяйственная (как, впрочем, и всякая иная) деятельность людей основана на соблюдении правила: с наименьшими затратами достигать наибольших результатов. Это правило, называемое часто экономическим принципом, руководит товаропроизводителями и при выборе ими той или иной отрасли для приложения своего труда. Каждый из них стремится получить наибольшие результаты, т. е. наибольший доход от своего труда. А так как выручка или доход производителей зависит в товарном хозяйстве от уровня цен на их продукты, то, следовательно, все они стремятся получить наиболее высокие цены за продукт каждого часа их труда.
Но ведь выбор той или иной отрасли производства является в меновом обществе частным делом товаропроизводителей. Поэтому если в одних отраслях производства будет получаться более высокая цена за продукт каждого часа труда, чем в других, то производители будут устремляться в эти наиболее выгодные отрасли, покидая свои, менее выгодные. Это приведет к росту производства и предложения, а значит к падению цен одних товаров и к сокращению производства и предложения, а следовательно, к повышению цен других товаров. В конце концов выгодность различных отраслей производства уравняется, так что товаропроизводители за одинаковое количество труда будут получать при обмене своих товаров равные цены. Только в этот момент устранятся побудительные причины для перехода людей от одних занятий к другим, производительные силы окажутся распределенными в должной пропорции между различными отраслями производства, и хозяйственная жизнь общества придет в некоторое равновесие.
Значит ли это, что соответствие между уровнем цен и количеством затрачиваемого на производство товаров труда, раз установившись, будет затем всегда иметь место? Конечно, нет. Товарное хозяйство — хозяйство бесплановое, анархическое. Если сегодня в нем производительные силы распределены пропорционально, так что производство различных отраслей соответствует спросу на их продукты, то завтра уже этого соответствия не будет, и одних товаров окажется произведено слишком много, а других — слишком мало. Вместе с тем и цены не удержатся на прежнем уровне. Цены тех товаров, которых произведено слишком много, падут, цены же товаров, произведенных в недостаточном количестве, повысятся. Производители, выбросившие свои товары на рынок в избытке, поплатятся за это понижением цен на их продукты и станут получать при обмене за час своего труда уже не час труда производителей других отраслей, но меньше. Это побудит их покидать свое занятие и переходить к другому, более выгодному. Начнутся передвижки рабочих сил и средств производства, которые в конце концов восстановят нарушенное равновесие в распределении производительных сил общества. Вместе с тем товары вновь станут обмениваться пропорционально количеству труда, затраченного на их производство.
Мы видим таким образом, что движение цен не представляет собою просто ряда беспорядочных подъемов и падений, но имеет в своей основе известный порядок, определенную правильность или, выражаясь по-научному, закономерность. И закономерность эта заключается в том, что при всех своих колебаниях цены как бы стремятся или тяготеют к известному среднему уровню. Этим уровнем является цена, соответствующая количеству труда, затраченного на производство товаров.
Конкретные пропорции, в которых товары обмениваются друг на друга в каждый данный момент времени, называют рыночными ценами. В зависимости от колебаний спроса и предложения рыночные цены товаров то поднимаются, то спускаются. Но все эти подъемы и падения вращаются вокруг известного среднего уровня, высота которого определяется затратами труда на производство товаров. Этот средний уровень цен называется меновой ценностью или меновой стоимостью[2] товаров. Рыночные цены постоянно колеблются вокруг меновой стоимости, временами совпадая с нею, временами отклоняясь от нее вверх или вниз. Анархия производства, нарушающая правильное соотношение между спросом и предложением, т. е. вызывающая перепроизводство в одних отраслях и недопроизводство в других, приводит к отклонению цен от меновой стоимости. Но каждое такое отклонение недолговечно, так как приводит к передвижке производительных сил между отраслями, к восстановлению нормальных пропорций в распределении общественного труда и к совпадению цены с меновой стоимостью. Спрос и предложение могут лишь объяснить нам отклонение цены от меновой стоимости и обратное движение ее к последней. Они, однако, не могут объяснить различий в самой величине меновой стоимости различных товаров. Эти различия объясняются исключительно неодинаковым количеством труда, затрачиваемого на производство различных товаров. Меновая стоимость товаров определяется количеством труда, которого стоит их производство. Товары, стоящие одинаковое количество труда, обмениваются в среднем друг на друга. Чем большее количество труда стоит данный товар, тем на большее количество других товаров он в среднем обменивается.
Производство товаров требует не только непосредственной затраты труда, но и расходования известного количества средств производства: сырья, орудий, часть которых изнашивается, и т. п. Но эти средства производства, в свою очередь, являются продуктом труда, результатом затраты определенного количества рабочего времени. Они представляют собою, таким образом, как бы застывший в продукте прошлый труд или — как принято говорить — мертвый труд, в противоположность тому труду, который затрачивается непосредственно в производстве данного продукта и называется живым трудом. При обмене товаров учитывается как тот, так и другой труд, так что применение средств производства не нарушает установленного выше правила согласно которому меновая стоимость товаров находится в зависимости от затраченного на них труда.
Это правило, называемое законом стоимости, мы теперь можем, на основе всего изложенного выше, выразить следующим образом: меновая стоимость товаров пропорциональна количеству всего затраченного на их производство (т. е, как живого, так и мертвого) труда.
8. Меновая стоимость — выражение общественного труда товаропроизводителей
Однако приведенная только что формулировка закона стоимости еще недостаточна. В ней говорится просто о «труде»; между тем не только в различных отраслях производства труд людей различен по своему характеру и по подготовке, которая для него требуется, но и в каждой отдельной отрасли различные работники тратят неодинаковое количество труда при производстве одного и того же товара.
В таком случае, что же это за труд, которым определяется меновая стоимость товаров? Иначе говоря, выражением какого именно труда является меновая стоимость?
Различные виды труда отличаются друг от друга как по орудиям и материалам, в них применяемым, так и по самому характеру производимых работниками трудовых операций. Мы говорим, напр., что сапожник тачает сапоги, портной шьет одежду, кузнец кует подковы, пекарь печет хлеб и т. д. и т. п. «Тачает», «шьет», «кует», «печет» — каждое из этих слов выражает собою особый вид действий, отличающийся по своему характеру или качеству от другого.
Однако при всем своем качественном разнообразии, различные виды работ имеют и нечто общее, друг с другом. Это общее заключается прежде всего в том, что все они представляют собою труд, т. е. затрату человеческой рабочей силы, кто бы ни был тот человек, который эту силу затрачивает и каким бы особым способом он эту затрату ни производил. Когда мы говорим, что сапожник тачает, а портной шьет, то мы тем самым подчеркиваем различный характер их труда. Но наряду с этим мы говорим как про сапожника, так и про портного, что он работает, трудится; мы отмечаем тот факт, что в действиях обоих есть нечто общее, и этим общим является затрата труда как таковая, т. е. трата мускульной и нервной энергии.
Кроме этой общей естественной основы, различные виды человеческого труда сходятся друг с другом и с точки зрения общественной. Ведь все эти разнообразные профессии не существуют обособленно и вне всякой общественной связи друг с другом. Напротив, они взаимно друг друга дополняют и лишь в своей совокупности образуют законченное хозяйственное целое. Каждая отдельная отрасль труда выполняет лишь особую функцию о всем общественном производстве. А раз все эти функции при данных условиях необходимы и общественный труд определенным образом между ними распределен, то, следовательно, каждый вид труда в этом смысле общественно равен другому. В первобытные эпохи существовали бок о бок ничем друг с другом не связанные племена, занимавшиеся часто различными видами труда: одни жили охотой, другие — скотоводством, третьи — земледелием и т. п. Здесь труд охотника был равен труду скотовода и земледельца только с физиологической точки зрения, только как затрата труда, так как общественной связи между этими различными отраслями труда не было. В товарном хозяйстве труд сапожника равен труду кузнеца или пекаря еще и в том смысле, что они равным образом обслуживают общество. Они равны, следовательно, как затрата общественного труда. Дело, таким образом, не только в. том, что различные работы равны друг другу с физиологической стороны, представляя собою затрату определенного количества человеческой энергии. Они равны друг другу и в том отношении, что являются лишь долями совокупного общественного запаса труда, распределенного по различным отраслям производства, взаимно друг друга дополняющим и обслуживающим.
Теперь мы можем точнее определить характер того труда, который выражается в меновой стоимости товаров. Труд в качестве особого конкретного вида работы (в качестве, напр., тачания, шитья, ковки и т. п.) создает определенный продукт, обладающий известными полезными свойствами (напр, сапоги, брюки, подковы и т. д.), т. е. создает различные потребительные ценности. Но в меновой стоимости товаров проявляется не их различие (то, что это — сапоги, а то — брюки), но их равнозначность и равенство друг другу (напр. 2 пары сапог — 1 паре брюк). Поэтому в меновой стоимости выражается не этот конкретный труд тачания, шитья и т. п., но однородный, равный (физиологически и общественно) абстрактный труд, т. е. труд с его всеобщей стороны, рассматриваемый независимо от тех частных работ, форму которых он принимает. Это же положение принято выражать следующей краткой формулой: потребительная ценность создается конкретным трудом, меновая стоимость — абстрактным трудом.
Различия между разными видами работ не исчерпываются одной только качественной разнородностью их, но включают в себя также и различия по степени подготовки, требующейся для их выполнения. Одни виды работ (напр, работа землекопа или носильщика) требуют от своих исполнителей лишь достаточного здоровья и некоторой общей сноровки, другие же виды (напр, труд наборщика, токаря или часовщика) требуют также еще и более или менее длительной предварительной выучки. Первые относятся к простому или неквалифицированному труду, вторые — к сложному или квалифицированному.
Обмениваемые товары могут быть произведены при помощи одинакового по своей квалификации труда. Напр., оба обмениваемых, товара могут быть продуктами простого труда или же продуктами квалифицированного труда, но такого, который требует одинаковой подготовки со стороны обоих обменивающихся производителей. В этом случае ясно, что пропорции, в которых они в среднем обмениваются, будут соответствовать количеству труда, непосредственно затраченного при их производстве. Но как будет обстоять дело в том. случае, когда обмениваются товары, произведенные трудом различной квалификации?
Если бы час сложного труда обменивался на час простого, то все предварительные затраты труда на обучение пошли бы для нашего квалифицированного рабочего даром. Тем самым правило: равная меновая стоимость за равную затрату труда — было бы нарушено. Но с ним вместе было бы нарушено и равновесие в товарном хозяйстве: никто не был бы заинтересован обучаться впустую какому-нибудь ремеслу, так что число квалифицированных рабочих не пополнялось бы.
Для того чтобы это не имело места, нужно, очевидно, чтобы при обмене товаров учитывался не только труд, непосредственно пошедший на производство продукта, но и труд, предварительно затраченный на обучение работника. Полученная рабочим квалификация сама является продуктом труда — труда учителей, труда самого ученика, наконец труда, воплощенного в тех предметах (напр, бумаге, книгах и т. п.), которые были использованы при обучении. Весь этот труд и должен учитываться при обмене, т. е. соответствующая доля его должна прибавляться к тому труду, который затрачен непосредственно при производстве товара. Пусть, напр., обучение часовщика требует затраты 20000 часов простого труда, а затем он в течение своей жизни производит 1 000 пар карманных часов, затрачивая непосредственно на производство каждой пары по 20 часов труда. В таком случае для определения меновой стоимости пары часов нужно к 20 часам, пошедшим непосредственно на их изготовление, прибавить еще 20 часов, затраченные предварительно на его обучение (эти 20 часов получаются здесь в результате деления всего затраченного на обучение труда — 20 000 часов — на все количество производимых часовщиком продуктов-1000 штук). Следовательно, карманные часы будут обмениваться на такое количество продуктов простого труда, в котором заключено 40 часов его, хотя на самое их изготовление было потрачено только 20 часов труда. Квалифицированный труд оказывается, таким образом, умноженным простым трудом, в данном случае 1 час квалифицированного труда = 2 часам простого.
Итак, меновая стоимость товаров определяется общим количеством затрачиваемого — как прямо, так и косвенно — на их производство труда, причем квалифицированный труд сводится к простому.
Меновая стоимость товара пропорциональна количеству затраченного труда. Однако если бы она соответствовала количеству труда, затраченного на производство каждой отдельной штуки товара, то получилось бы, что различные экземпляры одного и того же товара имеют различную по величине меновую стоимость. Ведь количество труда, затрачиваемого на производство продукта, зависит от того, насколько этот труд производителен; производительность же труда в различных предприятиях различна и зависит от уровня техники в них и искусства их рабочих. Ленивый да неповоротливый сапожник провозится над изготовлением пары сапог, допустим, 2–3 дня, прилежный и искусный, работая такими же орудиями, изготовит их в день; при машинном же способе производства на каждого рабочего придется, быть может, 5 или даже 10 пар сапог в день.
В современном капиталистическом хозяйстве разница в производительности различных предприятий еще более велика, чем в простом товарном.
Итак, количества труда, затрачиваемые на производство одного и того же товара в различных предприятиях, не одинаковы. Но вместе с тем одинаковые товары не могут иметь на рынке различную меновую стоимость. Никто ведь не станет платить за сапоги Иванову 20 рублей только потому, что он потратил на их изготовление 20 часов, если такие же сапоги Петров, сделавший их всего в 10 часов, согласен отдать за 10 рублей. Выходит, следовательно, что меновая стоимость товара определяется не теми разнообразными количествами труда, которых фактически стоит производство его различным производителям, но какой-нибудь одной определенной величиной, т. е. количеством труда, затрачиваемым предприятиями одного какого-нибудь разряда производительности. Но каким именно предприятиям — худшим, средним или же лучшим — принадлежит решающее слово? Для ответа на этот вопрос представим себе, что получится, когда на рынок явятся производители одного и того же товара, затратившие на его изготовление различное количество рабочего времени. Каждый из них, конечно, захочет получить за свой товар подороже и, по крайней мере, оправдать затраченный им труд. Но кому и в какой мере это удастся сделать — зависит от обстоятельств. Если, напр., рынок может поглотить 1 000 пар сапог, а из предлагаемого к продаже количества 800 пар произведено лучшими предприятиями, то эти предприятия и будут играть определяющую роль, так что меновую стоимость сапог будет определять количество труда, затрачиваемое в них. Если, напротив, большая часть необходимых товаров поставляется средними или худшими предприятиями, то в таком случае обмен будет приспособляться к их трудовым затратам, так как продуктов лучших предприятий недостаточно для удовлетворения общественного спроса, и покупатели вынуждены полностью оплачивать затраты более отсталых. Владельцы лучших предприятий в этом случае получат добавочный доход, так как один час их труда будет приравниваться к двум или трем часам.
Таким образом меновая стоимость товаров определяется количеством труда, затрачиваемого на производство их в тех предприятиях, которые производят основную массу сбываемых на рынке товаров. Этот труд называется общественно-необходимым, так как именно в нем выражаются те условия производства, которые господствуют в обществе и на данной ступени развития необходимы для него.
То обстоятельство, что меновая стоимость товаров определяется затратой не любого индивидуального труда, но труда общественно-необходимого имеет огромное значение. Если бы каждый производитель в товарном хозяйстве получал доход, соответствующий количеству затраченного им лично труда, независимо от того, насколько производителен был его труд, то никто не был бы особенно заинтересован вводить технические усовершенствования, улучшать приемы своего труда и вообще тем или иным способом поднимать его производительность. Если же меновая стоимость определяется затратой общественно-необходимого труда, то все те, кто тратят сверх этого количества, т. е. работают менее производительно, получат меньший доход; те же, кто работают с производительностью, большей, чем общественно-необходимая, получат доход, превышающий затраченный ими труд. В результате лучшие предприятия будут процветать, а наихудшие — гибнуть, или, по крайней мере, влачить жалкое существование. Забегая вперед, можно сказать, что вся борьба крупного машинного производства с ремесленным и кустарным и победа первого объясняются в своей основе именно тем, что меновая стоимость товаров определяется не просто трудом, но трудом общественно-необходимым.
Мы разобрали в этом параграфе характер труда, определяющего меновую стоимость товаров, и видим, что этот труд является не индивидуальным и конкретным, но всеобщим и общественно-необходимым. Меновая стоимость представляет собою не просто выражение человеческого труда в товарном хозяйстве, но именно выражение общественного труда товаропроизводителей.
Общественный труд, поскольку он воплощается в товарах и выражается в меновой стоимости этих товаров, принято называть трудовой стоимостью или просто стоимостью товаров.[3] Таким образом закон стоимости может быть выражен следующим образом: меновая стоимость товаров является выражением их трудовой стоимости.
9. Закон стоимости — закон существования и развития товарного хозяйства
Нам остается теперь подвести основные итоги всему изложенному выше и в обобщенном виде выразить значение развитого выше закона стоимости.
Самое главное, что нужно всегда и непременно иметь в виду, когда мы говорим о законе стоимости и связанных с ним явлениях, — это то, что они являются отличительными особенностями товарного хозяйства и только в нем и имеют место. Правда, человеческое общество всегда основано на совместном общественном труде. Однако только в условиях товарного хозяйства этот труд выражается в стоимости.
В организованном обществе — будь то коммунистическое или же крепостническое — общественный труд учитывается прямо и непосредственно определенными органами общества. Он и выражается поэтому прямо в рабочем времени. Общество располагает определенным трудовым фондом или запасом труда, само распределяет его между различными отраслями производства, само получает продукты этого труда и, наконец, само распределяет эти продукты между своими членами. Здесь мы все время имеем дело просто с продуктом и трудовой затратой в ее непосредственной, осязательной форме.
В товарном хозяйстве общественный труд также должен каким-то образом учитываться и в определенных пропорциях распределяться между различными отраслями. Но здесь уже нет никого, кто бы прямо, сознательно и планомерно этим занимался. Поэтому и труд не может быть здесь выражен прямо и непосредственно в своей естественной форме — в форме рабочего времени. Задача такого учета и распределения падает тут на долю обмена, и общественный труд, затраченный на производство продукта, выражается лишь косвенно и при помощи обмена. Общественный труд, заключенный в каком-нибудь товаре, выражается здесь не прямо и абсолютно — в рабочих часах, но косвенно и относительно — в других вещах, на которые он обменивается. Вместо того чтобы установить, что, напр., в паре сапог заключено 5 часов общественного труда, или 1 пара сапог = 5 рабочим часам, мы можем здесь сказать только, что в паре сапог заключено столько же труда, сколько, напр., в 5 центнерах хлеба, или 1 пара сапог = б центнерам хлеба. Труд здесь определяется только относительно и путем обмена.
На место продукта и непосредственной трудовой затраты в этом хозяйстве выступают товар и меновая стоимость как особый «общественный способ выражать труд, потраченный на приготовление вещи» (Маркс). Благодаря этому особому, косвенному способу выражения затраченного на производство общественного труда, и самый труд превращается из простой, непосредственно выражаемой трудовой затраты в трудовую стоимость, т. е. в такую трудовую затрату, которая выявляется лишь относительно, только через посредство обмена и лишь в форме меновой стоимости товаров.
Итак, как самый способ учета и выражения общественного труда в товарном хозяйстве, так и отражающий его закон — закон стоимости и соответствующие ему понятия (товар, цены, меновая стоимость трудовая стоимость), — все это свойственно только товарному хозяйству и отличает его от всех других форм хозяйства общества.
Такие явления и законы, которые свойственны только одной какой-нибудь исторической эпохе, принято называть историческими категориями, в противоположность тем, без которых немыслима ни одна эпоха и которые поэтому называются логическими категориями. Следовательно, цена, стоимость (меновая и трудовая), товар — все это исторические категории товарного хозяйства.
Товарное хозяйство может существовать только на основе закона стоимости. Прежде всего, «обмен продуктов как товаров представляет определенный метод обмена труда, зависимости труда одного от труда другого» (Маркс). А без такого взаимного обмена труда и без взаимной зависимости и связи трудящихся никакое общество, основанное на разделении труда, немыслимо.
Закон стоимости, далее, является законом равновесия товарного хозяйства, ибо только при соблюдении его, т. е. при обмене товаров по их стоимости, имеется налицо пропорциональное распределение производительных сил и тем самым равновесие между различными отраслями производства. «Форма, в которой проявляется пропорциональное распределение труда при таком общественном устройстве, когда связь общественного труда существует в виде частного обмена индивидуальных продуктов труда, — эта форма и есть меновая стоимость этих продуктов» (Маркс). Но так как пропорциональное распределение труда и равновесие общественного производства необходимо для самого существования общества, то, следовательно, закон стоимости есть закон существования товарного хозяйства.
Не следует только никогда упускать из виду, что равновесие в товарном хозяйстве не представляет собою чего-то устойчивого и постоянного. Производители здесь не знают друг о друге, в обществе царит неупорядоченность или, как говорят, анархия производства. Понятно поэтому, что вскоре же после того, как равновесие в нем установится, оно вновь будет нарушено. Более того: в товарном хозяйстве нарушение равновесия общественного производства, т. е. факт, который сам по себе кажется ненормальным, является единственно возможным способом поддержания этого равновесия. Ведь только отклонения цен от стоимости вверх и вниз, т. е. нарушения равновесия, служат для производителей сигналом о том, в какую отрасль им следует направить свой труд, чтобы потребности общества были удовлетворены, т. е. чтобы необходимое равновесие установилось. Цены постоянно колеблются, но все время вокруг стоимости, равновесие постоянно нарушается, но для того чтобы вновь установиться. Такова особенность самого равновесия в товарном хозяйстве, сводящаяся к его неустойчивости и шаткости.
Закон стоимости, наконец, является и законом развития товарного хозяйства. Благодаря тому, что стоимость товаров определяется общественно-необходимым трудом, все производители стремятся и оказываются, вследствие взаимной конкуренции, вынужденными все время развивать производительность своего труда. Но это означает рост производительных сил всего общества, т. е. его движение вперед, его экономическое развитие. Без такого побудительного мотива, который создается действием закона стоимости, экономическое — а с ним вместе и всякое иное — развитие общества было бы при товарном хозяйстве невозможно.
Мы видели, что обмен есть особый общественный способ установления производственных связей между людьми, что меновая стоимость выражает отношение между различными частями общественного труда, т. е. общественное отношение между людьми. Однако познание всего этого является лишь результатом упорных усилий человеческой — мысли постичь строй общества, именуемый товарным хозяйством. На первый, поверхностный взгляд обмен кажется просто приравниванием друг к другу различных вещей, а меновая стоимость — отношением между вещами. Благодаря этому образуется представление, что вещь сама по себе обладает наряду с целым рядом естественных свойств, каковы, напр., вес, длина и т. п., еще одним свойством — обмениваемостъю. Но ведь известно, что от того, как сложится обмен и какие цены установятся на товары, зависит вся жизнь людей в товарном хозяйстве. Получается, таким образом, что каким-то неведомым путем вещи сами по себе приобретают господство над людьми. Ошибка подобных представлений заключается в том, что они приписывают вещам самим по себе ту роль, которую эти вещи приобретают лишь в силу определенных общественных отношений между людьми, сложившихся в товарном хозяйстве. Верно то, что благосостояние, поведение и деятельность людей зависят в товарном хозяйстве от цен вещей. Неверно, однако, что это господство вещей над людьми является таинственным, сверхъестественным свойством самих вещей, присущим им от природы, подобно другим, естественным свойствам их. Вещи существовали и будут существовать во всяком обществе, но только в товарном хозяйстве на их долю выпадает особая общественная роль — служить единственным связующим звеном между разобщенными производителями, только здесь они получают цену и стоимость.
Эти ошибочные представления, приписывающие общественную роль товаров самим вещам, Маркс назвал товарным фетишизмом. Фетишизмом вообще называются такие религиозные верования, в которых люди обожествляют те или иные находимые ими в природе вещи, причем приписывают им свои собственные, человеческие свойства. Изложенные выше воззрения являются товарным фетишизмом, потому что и они по-своему обожествляют вещи-товары, приписывая им самим такие свойства, которые являются результатом человеческих отношений. Величайшая заслуга Маркса заключается в том, что он доказал ошибочность подобных взглядов и вместе с тем объяснил, почему они неизбежно возникают в сознании товаропроизводителей.
10. Развитие обмена и происхождение денег
В предыдущей главе было выяснено, какой характер имеют отношения между производителями в товарном хозяйстве и каков тот скрытый регулятор, который заменяет отсутствующий в этом хозяйстве план и управляет всем его существованием и развитием.
Мы знаем, что в товарном хозяйстве производственные связи и отношения между людьми устанавливаются лишь через посредство обмена их своими продуктами, благодаря чему последние превращаются из простых продуктов в товары. Нам известно также, что этот обмен регулирует и распределение производительных сил общества между различными отраслями производства.
Однако в действительности самый этот обмен не имеет такого простого вида, как мы раньше предполагали. В более или менее развитом товарном хозяйстве производители не обменивают непосредственно свои товары на чужие, но сперва продают эти товары, т. е. получают за них деньги, а потом уже на полученные деньги покупают другие товары. Правда, и при этом содержанием обмена остается взаимная передача товаров. Если, напр., крестьянин продал хлеб и купил сапоги, а сапожник продал сапоги и купил хлеб, то по существу произошел обмен хлеба на сапоги, хотя каждый из этих товаров и обменивался непосредственно только на деньги. Поэтому-то и было вполне законным приемом исследования, когда мы в предыдущей главе при выяснении вопроса об условиях, определяющих обмен товаров, отвлекались от существования денег и предполагали прямую мену товара на товар.
Но если содержание меновых сделок в целом и при наличии денег сводится к обмену товара на товар, то форма обмена при этом существенно изменяется. При отсутствии денег каждая отдельная сделка представляет собою законченное целое и может быть выражена формулой Т — Т, где буквы Т обозначают товары: первая — товар, отданный в обмен на другой (напр, хлеб), вторая — товар, полученный в результате обмена (напр, сапоги). При наличии денег отдельная сделка представляет собою лишь часть целого: взаимная передача товаров происходит здесь при помощи двух обособленных друг от друга сделок — обмена товара на деньги, или продажи, и обмена тех же денег на другой товар, или покупки. Весь процесс обмена выражается тут уже формулой Т — Д — Т, где буква Д обозначает деньги, вклинившиеся в качестве промежуточного звена в обмен товара одного производителя на товар другого.
Именно такая денежная форма обмена представляет собою господствующую в товарном хозяйстве форму, которая сменила исторически предшествовавшую ей форму непосредственного товарообмена. Понятно поэтому, что вслед за установлением роли и значения обмена в целом, мы должны объяснить и различные его формы и ответить на вопрос: почему деньги вмешиваются в обмен товаров, и какую роль играют они в товарном хозяйстве? Это и составляет основную задачу настоящей главы.
Изменение форм хозяйственной жизни общества не происходит путем моментальной смены одного экономического уклада другим, но представляет собою длительный процесс. Натуральное или плановое хозяйство не сразу вытесняется товарным, но лишь постепенно и шаг за шагом отступает перед ним, а обмен продуктов проходит через ряд ступеней или форм, прежде чем приобрести определяющее значение для всего общественного строя.
Первоначальное появление обмена относится к древнейшим временам человеческой истории, когда натурально-хозяйственному укладу принадлежало еще полное господство. В течение долгого времени этот обмен носил лишь случайный характер. Первобытные дикие племена представляли собою замкнутое хозяйственное целое, все потребности людей удовлетворялись внутри каждого отдельного племени совместным трудом его членов, так что места для более или менее широкого развития обмена не оставалось. Европейских путешественников, открывавших новые земли, часто приводило в совершенное недоумение отсутствие у туземцев каких бы то ни было представлений о регулярном обмене. Один историк первобытной культуры сообщает нам, напр., следующее по этому поводу. «При первом знакомстве с австралийцами европейцы никак не могли склонить их к обмену. Предметы., которые они им давали, те так мало ценили, что тут же бросали их; но когда они пожелали получить от европейцев пойманную ими черепаху, они и не подумали предложить им что-нибудь в обмен: они просто хотели взять ее себе и были очень возмущены, когда им этого не позволили.
Однако полное отсутствие обмена встречается лишь в самые ранние периоды истории или лишь у самых отсталых из открытых в новое время первобытных племен. Свойственный первобытному человечеству кочевой образ жизни приводил к тому, что различные племена приходили в соприкосновение друг с другом, а это способствовало появлению обмена между ними. Но на первых порах этот обмен представлял собою лишь случайное явление и касался лишь немногих продуктов, большей частью тех, которые в силу — естественных условий встречались только в местах жительства чужих племен. К таким продуктам относятся, напр., соль, янтарь, кремень и т. п. Обмен ими не имел особенно большого значения и не нарушал основ натурально-хозяйственного строя жизни общества, а количественные пропорции, в которых эти продукты обменивались друг на друга, определялись еще чисто случайными обстоятельствами.
Следующая ступень развития обмена заключается в том, что в обмен втягивается все большее и большее количество продуктов, притом продуктов, необходимых для существования людей. Однако обмен этот в течение некоторого времени все еще остается непосредственным, т. е. обходится без участия денег. Отдельные племена производят в избытке те продукты, в изготовлении которых они по каким-либо причинам оказываются наиболее искусными, будь то медь, сушеное мясо, глиняная посуда, железная утварь, циновки. ткани, кожи, шкуры и т. п. На пограничных местах они устраивают рынки, куда доставляют все эти продукты и обменивают их друг на друга.
Различие между этой формой обмена и предшествующей сводится к тому, что в одном случае продукты производятся исключительно для потребления, и меновые сделки носят совершенно единичный и случайный характер, в другом же случае часть продуктов производится для обмена, так что обмен превращается в обычное явление. В связи с этим и количественные пропорции обмена приобретают большую устойчивость и во все большей степени определяются количеством труда, затрачиваемого на производство обмениваемых продуктов. Тем не менее и здесь значение обмена еще весьма ограниченно, так как для обмена производятся не все продукты, но лишь некоторые, да притом не основная масса последних, но лишь избыточная часть их.
Чем более развитой и всеобщий характер принимает обмен, чем большее количество продуктов он охватывает, тем более недостаточной становится описанная только что форма обмена. В самом деле, ведь при непосредственном обмене каждая отдельная сделка может состояться только в том случае, если продавец и покупатель взаимно нуждаются в продуктах друг друга. Такое совпадение, однако далеко не всегда имеет место. Продавец одежды может, напр., нуждаться в железных изделиях, но не в состоянии выменять их на свою одежду, если последняя не нужна кузнецу. Непосредственный обмен таким образом ограничен довольно тесными рамками.
Для того чтобы преодолеть препятствия, возникающие благодаря непосредственному характеру обмена, люди бывают вынуждены брать в обмен не те продукты, которые им самим необходимы, но те, которые легче всего можно обменять на эти необходимые им продукты. При этом часто приходится проделать ряд меновых операций, прежде чем, наконец, удастся получить путем обмена тот продукт, который нужен. Вот что, напр., рассказывает о себе один европеец, путешествовавший по Африке. «Забавно было видеть, как мне пришлось расплачиваться за нанятую лодку на рынке в Ковелэ, на берегу Танганайки. Агент Санда требовал от меня уплаты слоновой костью, но ее у меня не было. Узнаю, что у Магомет-Ибн-Салиба есть слоновая кость, и он согласен выменять ее на сукно, но от этого было не легче, так как у меня не было сукна. Наконец узнаю, что у Магомета-Ибн-Гариба есть сукно, которое он готов обменять на проволоку. К счастью, проволока у меня оказалась, и я дал Магомету-Ибн-Гарибу требуемое количество медной проволоки, он, в свою очередь, передал Магомету-Ибн-Салибу соответствующее количество сукна, а этот последний дал агенту Санда требуемую им слоновую кость. Только после всего этого я получил от последнего право пользования лодкой».
Понятно, что при подобных условиях обмен не может беспрепятственно расширяться. Приобрести всеобщее господство он может лишь в том случае, если каждая отдельная меновая сделка в состоянии совершиться независимо от той сложной цепи совпадений, которая была изображена выше. Развитие обмена, требует устранения стоящих на его пути ограничений и препятствий, но оно же само и создает средства для их устранения. Не все товары играют одинаковую роль в хозяйственной жизни общества. Одни из них люди чаще обменивают, другие — реже, одни принимают в обмен более охотно, другие — менее. К таким наиболее часто обмениваемым и наиболее охотно принимаемым в обмен товарам принадлежат основные предметы ввоза или же продукты главных отраслей туземного хозяйства. Так, напр., излюбленным предметом потребления монгольского населения, чаще всего встречающимся, в обмене, является ввозимый из Китая чай. С другой стороны, из продуктов собственного производства наибольшее место в обмене занимают: у охотничьих народов — шкуры и меха, у скотоводческих— скот и т. д. Вот эти-то легче всего обмениваемые предметы люди и начинают брать в обмен на свои товары даже тогда, когда им самим они не нужны, так как зато потом их легко можно обменять на любой нужный продукт. Постепенно все большая и большая часть обмена начинает обслуживаться при посредстве этих предметов, пока, наконец, весь обмен не утратит свой непосредственный характер. Раз этот момент наступил, то все товары обмениваются уже не друг на друга, но на один какой-нибудь получивший всеобщее распространение в обмене или всеобщий товар. Этот всеобщий товар и есть деньги.
Из сказанного выше видно, что было бы совершенно неправильно считать деньги чьим-нибудь сознательным изобретением. Никто не выдумал и не изобрел их, но они появились в результате длительного развития обмена и не обязаны своим возникновением чьей-либо сознательной воле или установленному свыше плану. Вместе с тем неправильно считать деньги чем-то обособленным от всего мира товаров: деньги произошли из товара и имеют таким образом ту же природу, что и последний. Развитие обмена постепенно приводило к выделению из всего мира товаров нескольких, а в конце концов и одного чаще всего обмениваемого товара, этот товар становился посредником в обмене всех остальных и таким образом превращался в деньги. Какой именно товар становился деньгами — зависело от ряда обстоятельств, важнейшие из которых указаны выше. Вопрос этот решался неодинаково у различных народов и в различные периоды их истории. В древней Руси, напр., как и во многих других странах в отдаленные периоды их истории, деньгами служил скот, так что княжеская казна называлась «скотницей», а казначей «скотником». Затем в качестве денег стали функционировать меха, в частности куньи, так что основные денежные единицы назывались «кунами». У других народов деньгами становились другие товары, напр., какао (в Мексике), соль (в Эфиопии), чай (в Монголии) и т. д. С течением времени, однако, различные товары, выполнявшие прежде роль денег, утрачивают эту роль, и всеобщее распространение в качестве денежного материала приобретают благородные металлы. Но прежде, чем установить причины этого явления, нам необходимо более подробно исследовать различные стороны той роли, которую играют деньги в товарном хозяйстве, иначе говоря, изучить различные функции денег. К этому вопросу мы сейчас и переходим.
11. Функции денег
В товарном хозяйстве, как нам известно, общественный труд не может получить простого и непосредственного выражения в рабочем времени.
Он выражается здесь косвенным путем, посредством обмена и приравнивания различных товаров друг к другу, т. е. превращается в стоимость. Пока обмен носит еще непосредственный характер, каждый производитель, прежде чем вступить в обмен, приравнивает свой товар многочисленным чужим, на который он намерен его обменять. Так, напр., сапожник устанавливает, что пара сапог равняется по своей стоимости 5 центнерам хлеба, или 1 центнеру гвоздей, или 10 килограммам масла, или 25 килограммам сахара и т. д. Каждый из этих товаров служит таким образом мерилом стоимости его сапог. Товар, служащий мерилом стоимости другого товара, Маркс называет эквивалентом (что означает в буквальном переводе «равностоимость»).
При непосредственном обмене все товары служат эквивалентами друг для друга. Если, напр., для охотника стоимость убитых им оленей выражается в хлебе, то для земледельца стоимость его хлеба выражается в оленьем мясе. Следовательно, если для хлеба эквивалентом является мясо, то. в свою очередь, сам он служит эквивалентом для последнего. Однако при этой форме обмена стоимость различных товаров получает разнородное выражение. Кузнецу для его производства нужно железо, и поэтому он выражает стоимость своих изделий в центнерах железа, сапожнику же железо не нужно, но зато нужны кожа и различные орудия, в которых он и будет выражать стоимость своих сапог. Выходит таким образом, что различные товары будут выражать свою стоимость по-разному. Но и стоимость одного и того же товара не получает здесь единого выражения, поскольку он приравнивается длинному ряду других.
Напротив, когда место непосредственного взаимного обмена различных товаров занимает обмен всех их на один товар, т. е. на деньги, тогда и стоимость их выражается в этом товаре, т. е. в деньгах. Вместе с тем стоимость товаров получает единое и всеобщее выражение: и сапожник, и кузнец, и крестьянин, и все остальные производители выражают стоимость своих товаров в виде денег, напр., в виде известного количества унций золота. Деньги являются всеобщим эквивалентом, т. е. мерилом стоимости всех товаров. Стоимость же товара, выраженная в этом всеобщем мериле (в деньгах), называется его ценой.
Поделиться книгой: