Помоги проекту - поделись книгой:
Брегель Э.Я., Кабо Р.М
Рабочая книга по обществоведению. Политическая экономия
1. О чем говорит политическая экономия и зачем нужно изучать ее?
Стоит только немного задуматься над вопросом о том, что представляет собою человеческое общество, чтобы понять необходимость существования целого ряда особых наук, занимающихся его изучением.
Для того чтобы яснее представить себе этот вопрос, нам придется начать несколько издалека. Всякая вещь познается путем сравнения и противопоставления ее другим. Поэтому и установить, что такое общество и почему оно является предметом исследования особого разряда наук, легче всего путем противопоставления общества природе, а общественных наук — естественным.
Для того чтобы поддерживать свое существование, человек должен бороться с природой; будучи вынужден приспособляться к природе, он вместе с тем приспособляет ее к себе. В густых лесах, кишащих всякого рода зверями, человек занимается охотой; по берегам морей и рек свивает себе гнездо рыболовство; на безлесных пространствах с мало плодородной почвой, но с хорошими естественными пастбищами распространяется скотоводство; наконец плодородные и удобные для возделывания земли составляют естественную основу для развития земледелия. Таким образом в первую очередь человек приспособляется к тем естественным условиям, которые он находит вокруг себя. Дело, однако, не ограничивается простым пассивным приспособлением его к этим условиям: в ходе развития сами эти условия не остаются неизменными, но изменяются под воздействием человека. Там, где некогда были густые первобытные леса или непроходимые болота, теперь находятся обширные поселения; непригодные первоначально для обработки пространства превращаются — при помощи таких средств, как осушение болот, искусственное орошение сухих земель, применение минеральных удобрений и т. п. — в плодородные пашни. Таким путем человек посредством своей активной деятельности, при помощи труда изменяет природу, заставляя ее во все большей и большей степени служить удовлетворению своих потребностей.
Но для того чтобы заставить служить себе силы природы, необходимо выяснить, каковы эти силы, что они собой представляют и как они действуют. Иначе говоря, для того чтобы завоевать природу, овладеть ею, необходимо познать, изучить ее. Можно привести сколько угодно примеров для иллюстрации этого положения. Каменный уголь много веков лежал в земле, прежде чем его стали применять для отопления; электрическая энергия всегда находилась в природе, но только с конца прошлого века она стала использоваться для приведения в движение фабрик и заводов. Пока люди не узнали свойств каменного угля или электричества, они, само собою разумеется, не могли использовать их для своих целей.
На первых ступенях человеческого развития, когда труд был весьма мало производительным и все время людей было поглощено упорной борьбой за самое жалкое существование, паука еще не могла выделиться в качестве самостоятельной отрасли человеческого труда, и познание природы развивалось лишь крайне медленно. С течением времени, по мере роста производительности труда, когда удовлетворение самых необходимых потребностей жизни могло быть достигнуто уже при помощи только одной части всего находившегося в распоряжении человека запаса энергии, — другая часть его могла быть обращена на сознательное и систематическое исследование природы, в целях еще более успешной борьбы с нею. Таким образом наука выделилась в качестве особого звена во всей человеческой деятельности, особой отрасли труда. Будучи при этом в ряде отношений подчиненной другим отраслям и зависящей от них, она, с другой стороны, дала возможность колоссального ускорения темпа развития человечества. Занимаясь систематическим и точным исследованием природы на основе уже выдвинувшихся потребностей и уже. имеющихся налицо средств, наука открывает новые явления и законы природы, развивая тем самым человеческие потребности и вместе с тем обнаруживая и умножая средства для их удовлетворения.
Науки, о которых мы только что говорили, относятся к разряду естественных наук. Они изучают либо окружающую человека природу, либо самого человека в качестве одного из элементов природного мира. Так, например, геология изучает свойства земной коры, физика и химия — свойства и действия различных веществ, анатомия — строение организма людей и животных, физиология — деятельность различных частей этого организма. И поверхность земли, и различные находящиеся на ней или в ней вещества, и органы человеческого тела — все это предметы, которые мы находим более или менее непосредственно перед собою, видим, осязаем, слышим и т. п. Иначе обстоит дело с предметом изучения общественных паук — с человеческим обществом. Можно увидеть, услышать или осязать человека, посмотреть под микроскопом бактерию, разглядеть в телескоп невидимую невооруженным глазом планету; но человеческое общество нельзя увидеть ни простым, ни вооруженным глазом, как нельзя воспринять его при помощи какого-либо другого из наших чувств. Правда, можно видеть не только одного человека, но и целую совокупность людей; однако простая механическая сумма обособленных друг от друга людей так же не составляет общества, как простое сложение рук, ног, головы и всех других частей тела никогда не в состоянии дать в результате живого человека.
Таким образом в отличие от предметов естественных наук человеческое общество не поддается непосредственно восприятию наших чувств. А между тем слова «общество», «общественный» и т. п. неоднократно произносятся каждым из нас, причем с ними связываются более или менее ясные представления о чем-то действительно существующем, реальном. Что же это такое?
Как из непосредственного личного опыта, основанного на наблюдении современного положения вещей, так и из всей предшествующей истории человечества нам известно, что люди всегда живут совместно, а не обособленно друг от друга. Формы этой совместной жизни, равно как и размеры связанной воедино группы пли совокупности людей, непрерывно меняются в ходе исторического развития, но самый факт связанности людей друг с другом остается, несмотря на все эти изменения.
Еще в самые древние времена, когда человек только еще вышел из животного состояния, люди жили большими группами, связь внутри которых основывалась на общем происхождении (кровное родство) и совместной борьбе за существование. Даже большинство животных видов вынуждено селиться целыми группами, чтобы иметь возможность отстаивать свое существование в борьбе с другими животными. Тем более это было необходимо для человека, не снабженного от природы такими мощными орудиями защиты и нападения, какими обладают другие виды животных. Вместо этих природных орудий человеку в его борьбе с природой служили, с одной стороны, силы той группы, внутри которой он жил, а с другой — те искусственные, созданные его трудом орудия, которые за долгие годы истории совершенно изменили всю картину земли и которые опять-таки могли быть созданы не усилиями отдельного лица, но лишь совместным трудом многих. Самой ранней формой связи между людьми были родовые союзы. В ходе же дальнейшего исторического развития родовое сообщество распалось, а в то же время круг людей, так или иначе связанных друг с другом, все более и более расширялся, охватывал целые общины, районы, государства и, наконец, весь мир.
Вот эта-то все расширяющаяся связь людей между собой, совокупность тех отношений, в которых они стоят друг к другу, и образует то, что мы называем обществом. Науки же, изучающие общественные отношения людей, называются общественными или социальными науками.
Отношения, в которые вступают друг с другом члены общества, в высшей степени разнообразны, так как охватывают жизнь человека со всех сторон. Сельский учитель организовал вместе с местной комсомольской ячейкой избу-читальню в деревне и устраивает там чтение газет, книжек, докладов, — тем самым устанавливается некоторое идейное общение — обмен взгляд в и мыслей — между всеми принимающими участие в этом деле. Каждый участвующий в выборах советов принимает таким путем в той или иной степени участие в политической жизни страны, входит в другой род отношений с людьми. Рабочий текстильщик связан известными отношениями разделения труда и сотрудничества со всеми рабочими, занятыми на том же предприятии, а также и на тех предприятиях, которые поставляют сырье данному предприятию или получают от него продукты; кроме того он находится в известных отношениях с капиталистом — владельцем фабрики (поскольку имеется в виду капиталистическое предприятие), с инженерами, техниками, мастерами и т. д. Все это — особые виды общественных отношений. Культурное общение, политическое, экономическое общение — все они представляют собой различные формы или, вернее, различные стороны общественных отношений людей. И хотя между всеми этими сторонами существует самая тесная связь и взаимодействие, тем не менее каждая из них занимает особое место, отличается по ряду признаков от других сторон и потому изучается отдельными науками.
Можно ли, однако, среди всей массы различных, наблюдаемых в обществе, явлений и отношений найти какое-нибудь основное звено, существует ли некоторая основная связь между людьми, создающая и поддерживающая всю общественную организацию? На этот вопрос должен быть дан положительный ответ. Все многообразные связи и отношения между людьми держатся и развиваются па определенной основе, и такой, основой является совместный труд людей. Совместным трудом люди добывают все необходимое для жизни, только па основе материального производства возможно и развитие духовной культуры общества в виде наук, искусств и т. п. Трудовая, производственная связь между людьми является, следовательно, той основной скрепой, которою поддерживается вся общественная постройка. Складывающиеся в процессе трудовой деятельности, в процессе производства отношения между людьми — производственные отношения — образуют фундамент, на котором покоится все грандиозное здание государств, законов, обычаев, нравов, наук и искусств. Понятно поэтому, что и изучение этих отношений должно занимать особенно важное место, служа ключом к пониманию всего общества в целом.
Производственные (называемые иначе также экономическими) отношения не следует смешивать с техническим процессом производства. В процессе производства, рассматриваемом с технической точки зрения, человек является лишь одной стороной отношения, другой же стороной в нем является природа. Затрачивая свою собственную рабочую силу и всевозможного рода орудия и средства производства, люди извлекают из природы необходимые материалы и перерабатывают их в различные продукты, служащие удовлетворению их потребностей. Средства производства вместо с рабочими силами составляют производительные силы общества, т. е. тот аппарат, при помощи которого общество подчиняет себе природу. Чем выше уровень развития производительных сил, тем больше сумма потребностей в обществе, которая может быть удовлетворена, тем на более высокой ступени развития находится и все общество в целом. В то время как производительные силы выражают собою отношения между человеком и природой, производственные отношения означают отношения между людьми, складывающиеся в процессе их совместного воздействия на природу, в процессе общественного производства.
Производственные отношения людей изучаются особой отраслью обществоведения — экономическими науками. Основными из этих паук являются история хозяйственной жизни и политическая экономия. История народного хозяйства, как это ясно видно уже из самого ее названия, изучает различные формы хозяйства, сменявшие друг друга на протяжении всей истории человеческого общества, начиная с самых первобытных эпох и кончая новейшим временем. Она является, по преимуществу, конкретной описательной наукой, выясняющей строй хозяйственной жизни общества в различных странах и в различные периоды времени, но не выводящей каких-либо общих законов, управляющих экономическими отношениями людей. В противоположность истории хозяйства, политическая экономия исследует не различные формы общественного хозяйства, исторически сменявшие друг друга, по лишь одну определенную историческую форму, — товарно-капиталистическое хозяйство. При этом самый подход ее к изучению этого хозяйства также резко отличается от методов исследования, применяемых экономической историей: она не описывает явления в том виде, в каком они предстают нам, по подвергает их обобщающему теоретическому анализу, отыскивая за отдельными конкретными фактами и целыми их совокупностями общие законы, ими управляющие.
Полностью уяснить себе, почему именно капиталистическое хозяйство составляет предмет изучения особой — теоретической — науки, можно лишь после ознакомления с самим содержанием этой науки. Пока же можно сделать лишь несколько предварительных замечаний по этому поводу, которые могли бы, хотя бы в самых общих чертах, бросить некоторый свет на все дальнейшее.
Если мы мысленно представим себе хозяйство первобытного родового союза, то первое, что бросается при этом в глаза, — это его простота и примитивность. Круг потребностей людей весьма невелик, средства их борьбы с природой также чрезвычайно неразвиты, вся хозяйственная деятельность носит в высшей степени несложный характер, протекая из года в год на основе исстари установившейся традиции. Если, в противоположность этому, мы представим себе развитое социалистическое общество, то оно будет очень резко отличаться от первобытной коммунистической общины своими колоссально возросшими производительными силами, обширным кругом потребностей, непрерывным и совершающимся быстрым темпом развитием во всех областях жизни. Тем не менее при столь значительных различиях между ними имеет место и весьма существенное сходство в одном отношении. И там и здесь вся хозяйственная деятельность людей направляется коллективной волей членов общества; и там и здесь экономические отношения между людьми устанавливаются непосредственно и сознательно самим обществом. Благодаря этому все отношения между ними имеют настолько простой и ясный характер, что достаточно правильно описать их, чтобы понять экономический строй общества.
Совсем иное наблюдаем мы в капиталистическом хозяйстве. Отдельные люди не выступают здесь с самого начала как члены единого, сознательно управляемого целого; внешне они независимы друг от друга и руководствуются лишь своею личною волею. Однако, несмотря на это, люди каким-то путем связаны друг с другом, работают друг на друга, и все общество не распадается на кусочки, но каким-то загадочным образом продолжает существовать как единый производственный организм. При капитализме, как и при рабстве или крепостничестве, имеется неравенство между различными классами, борьба их за наибольшую долю в общественном продукте, эксплуатация одних другими.
Однако и эти отношения скрыты от внешнего взора и загадочны, так как устанавливаются не на основе прямого насилия, непосредственного господства и подчинения, но в результате свободного по форме соглашения между внешне независимыми и самостоятельно распоряжающимися собою личностями — капиталистами и наемными рабочими.
Вот этот-то загадочный, непонятный для непосредственного наблюдения характер производственных отношений при капитализме и обусловливает необходимость особой науки, которая бы проанализировала все сложные явления капиталистического хозяйства и открыла законы, управляющие им в его существовании и развитии. Этой наукой и является политическая экономия.
Итак, политическая экономия изучает производственные отношения людей в капиталистическом обществе, или, говоря короче, капиталистическое хозяйство, с целью установления общих законов его существования и развития. Но уже в самом начале нами было указано, что теория не вырастает сама собою, но имеет в конечном счете практическое значение в деле борьбы человечества за лучшие условия существования. Какое же значение в этом смысле имеет политическая экономия? Ответ на этот вопрос будет вместе с тем ответом и на вопрос о практическом смысле ее изучения.
Первые великие социалисты, жившие в начале XIX в., — Оуэн, Сен-Симон и Фурье — ясно чувствовали всю несправедливость капиталистического строя, обнаружили и подвергли бичующей критике целый ряд присущих ему противоречий. Но, желая поставить на место капиталистического строя социалистический, они все свои надежды возлагали на добрую волю и разум людей, рассчитывая путем убеждения в преимуществах социализма привлечь к делу переустройства буржуазного общества всех людей — как рабочих, так и капиталистов, королей и министров, — надеясь, таким образом, мирно и в недолгий срок перестроить всю жизнь человечества на новых и лучших основаниях. История, однако, самым фактом существования капитализма в течение десятков лет после их смерти показала, что они ошиблись. Попытки первых социалистов изменить исторический ход вещей не удались; но не удались они вовсе не из-за того, что капитализм является вечной необходимостью для человечества, единственно возможной формой общественной организации. В настоящее время мы сами являемся свидетелями того, как на пространстве шестой части всего земного шара происходит строительство нового, социалистического общества и как в мировом масштабе капитализму становится все труднее и труднее поддерживать свое существование. Капитализм не вечен: долгие периоды истории общество жило и развивалось без него, еще более долгие периоды и еще более быстрым темпом будет оно развиваться после уничтожения капитализма во всем мире. Тем не менее самое это уничтожение возможно только при определенных условиях. Конечно, для того чтобы пересоздать общество, нужно, чтобы люди захотели этого: ведь история делается самими людьми; и первые социалисты были правы, стремясь завербовать как можно больше сторонников нового строя. Но вопрос-то ведь заключается в том, можно ли убедить всех людей и достаточно ли одного убеждения. Опыт показал, что капиталисты «от добра добра не ищут» и что они ни в коей мере не склонны лишаться настоящих благ своей жизни во имя всеобщего благоденствия людей в социалистическом обществе. Он показал, что капиталисты настолько же заинтересованы в сохранении капитализма, насколько рабочие заинтересованы в его уничтожении, и что причины такой заинтересованности тех и других коренятся в материальных условиях их существования и в тех экономических отношениях, в которых они находятся друг к другу. Наконец, опыт показал, что в течение длительного времени капитализм был прогрессивной формой общественной организации, давая возможность широкого развития производства, но что вместе с тем в ходе самого этого развития развивались также и свойственные капиталистическому обществу противоречия, формировались и росли те силы, которые в конечном результате приводят его к гибели.
Первые социалисты видели силу, способную перестроить общество, в разуме просвещенных людей; жизнь убедительно доказала, что возможность такого переустройства создается лишь в ходе развития самого общества. Но еще задолго до того, как это обнаружилось на практике, основоположники научного социализма — Маркс и Энгельс — предвидели и предсказали, как пойдет это развитие и к чему оно приведет. Первые социалисты потому и называются утопистами, а их учение — утопическим социализмом,[1] что они хотели воплотить в действительность придуманные ими формы общественной организации, не обращая внимание на то, насколько их идеалы соответствуют тому, что требуется ходом исторического развития. Научный социализм Маркса и Энгельса не только выдвинул известные идеалы, но и доказал, что они необходимо и независимо от воли отдельных лиц будут осуществлены, и показал, каким путем общество пойдет к их осуществлению. Такое гениальное предвидение возможно было только потому, что основоположники научного социализма глубоко проникли в сущность капиталистического хозяйства и открыли законы его движения, в то время как социалисты-утописты ограничивались только критикой современного им экономического строя, не проникая в самую его сердцевину, не давая научного анализа его.
Мы видим таким образом, что подобно тому, как естественные науки, изучая силы природы, позволяют предвидеть их действие и использовать это действие для нужд человека, политическая экономия, изучая капиталистическое хозяйство, дает возможность предвидеть направление его развития и учит рабочий класс, как оно может быть преодолено. В этом заключается ее огромная практическая ценность, поэтому и изучение ее необходимо для всякого желающего предвидеть грядущие судьбы человечества и действовать не вслепую, а на основе правильного научного предвидения.
Могут, однако, спросить: зачем же нам-то, в Советском союзе, где капиталистический строй уступил уже место новым общественным формам, заниматься изучением капиталистического хозяйства. На это нужно ответить следующее. Прежде всего мы живем не на уединенном острове, наша страна пока еще со всех сторон окружена капиталистическими государствами, борющимися с нею теми или иными способами. Поэтому вопрос о тем, чему принадлежит будущее — капитализму или социализму, приобретает особое значение; ответить же на него можно лишь путем познания законов, управляющих существованием и развитием капиталистического хозяйства. Кроме того и внутри СССР социализм ведет борьбу с остатками старого капиталистического хозяйства и с ростками нового. Наше хозяйство не является еще законченно социалистическим, в нем уживаются и борются различные уклады и формы экономических отношений. Поэтому и для понимания этого хозяйства, представляющего переходную форму от капитализма к социализму, необходимо внимательное изучение капиталистического строя и его экономики. И с этой стороны, следовательно, изучение политической экономии имеет важнейшее значение.
2. Плановое хозяйство общества
Отличительной особенностью всякого менового общества и капиталистического общества, в частности, является царящая в нем анархия производства, т. е. неупорядоченность, неурегулированность его.
В каждой отрасли производства существуют многочисленные и друг от друга независимые предприятия. Все они руководствуются исключительно своим частным интересом, мало заботясь о благе общества, и ведут ожесточенную борьбу друг с другом. Вместе с тем и предприятия различных отраслей, которые, казалось бы, должны взаимно восполнять друг друга, ведутся обособленно и независимо одно от другого. Во главе общества нет никого, кто бы организовывал в нем, как в едином целом, производство и распределение продуктов. Никто пе следит за тем, чтобы различные предприятия были друг с другом связаны, а производство в различных отраслях согласовывалось между собою.
По видимому, подобное общество не может существовать в течение более пли менее продолжительного промежутка времени. Не управляемое и не руководимое никем, оно должно распасться, так как будет не в состоянии удовлетворять потребности своих членов. Если, напр., производство пуговиц не согласуется с производством брюк, а последнее — с потребностями общества, то может оказаться, что люди будут вынуждены ходить голыми, обладая вместе с тем колоссальными запасами ни к чему не нужных пуговиц. Если же подобное несоответствие будет иметь место между всеми важнейшими отраслями производства, то существование людей в подобном обществе, а следовательно, и самого общества в целом, станет положительно невозможным.
Выходит как будто, что такое общество вообще немыслимо. Опыт, однако, показывает обратное. Капиталистическое общество есть общество меновое, производство в нем раздроблено между массой предприятий и никем не регулируется. Тем не менее оно каким-то чудом существует, да притом не год и не два, а многие десятки лет. Более того, — оно не только существует, но и развивается, т. е. живет не на одном и том же уровне, но постепенно этот уровень повышает. Производительные силы растут, производство и потребление расширяются, население увеличивается.
Как все это возможно для анархического, менового общества, кажется на первый взгляд неразрешимой загадкой. Но там, где становится в тупик поверхностное наблюдение, должен придти на помощь научный анализ. Задачей настоящей главы и является решение этой загадки, т. е. выяснение того, что скрепляет меновое общество в нечто целое, каким образом различные отрасли производства согласуются друг с другом, о, производство е целом поддерживается и расширяется.
Существующий в большинстве стран в настоящее время строй хозяйственной жизни, при котором различные предприятия производят независимо друг от друга продукты для продажи, не вечен. В течение многих столетий до его возникновения в обществе господствовал совсем иной тип отношений между людьми, который в некоторых (отсталых) странах сохранился и до наших дней. Для того чтобы получить представление о различных формах общественного хозяйства, существенно отличающихся от современной, приведем несколько примеров.
У австралийских негров-людоедов, стоящих на одной из самых низких ступеней культурного развития организацией, внутри которой протекает вся хозяйственная жизнь общества, является племя. Племя делится на ряд групп, каждая из которых обязана добывать определенный вид пищи. Одна группа, напр., охотится па кенгуру, другая — на птиц, третья — на змей, четвертая — собирает гусениц. Во главе каждой такой группы стоит вождь, руководящий всей ее хозяйственной деятельностью. Продукты, добываемые каждой группой, не потребляются ею самою, но поступают в распоряжение племени и распределяются последним между всеми входящими в его состав группами. Правила этого распределения в различных племенах не одинаковы, но все они стремятся обеспечить удовлетворение потребностей всех членов племени. При этом порядок распределения обычно установлен до мельчайших подробностей и вместе с другими обычаями передается из рода в род. Напр., в одном племени охотник, убивший медведя, получает ребра левой стороны, остальные же части добычи распределяются следующим образом между его родичами: отец получает заднюю правую ногу, мать — левую, старший брат — переднюю правую ногу, младший — левую и т. д.
В средние века хозяйственная жизнь людей отличается уже значительно более сложным характером, чем изображенная только что картина первобытного хозяйства. Орудия труда здесь значительно превосходят первобытный лук или кремневый топор, способы борьбы людей за свое существование гораздо более многообразны и совершенны. Место кочующего и живущего охотой племени занимает оседлал земледельческая община, состоящая из сравнительно небольшого количества крупных семейств, живущих в одном и том же месте и ведущих свое хозяйство одинаковым способом.
Обработка пахотных участков в такой общине производилась каждой семьей в отдельности, но занятая под ними земля принадлежала всей общине, которая путем жеребьевки распределяла ее равномерно между своими членами. Все остальные земельные угодья — луга, леса, воды, пустоши и т. п. — находились большей частью не только в общей собственности всех членов общины, но и в общем их пользовании. Скотоводство, охота и рыбная ловля велись сообща. А так как в качестве пастбища для скота служили также п пахотные земли (участки, оставленные под паром, и обрабатываемые участки — после жатвы), то и земледелие велось всеми семьями по одинаковой системе. Посев и жатва происходили одновременно во всей общине, а обработка участков одинаковым для всех образом чередовалась с оставлением их под паром.
Если мы бросим взгляд па жизнь каждой отдельной семьи, входившей в состав такой общины, то увидим, что хозяйственная деятельность ее не ограничивалась одним только земледелием и скотоводством. Прядение, ткачество, производство обуви, выделка деревянных изделий, гончарное дело, производство и починка сельхоз орудий — все эти и подобные им промыслы были необходимы для удовлетворения потребностей семьи. Большая часть всех этих работ выполнялась внутри самой семьи: с одной стороны, женской частью ее, с другой — мужчинами в свободное от сельского хозяйства время. Только немногие из них обособились в виде самостоятельных ремесел, выполнявшихся особыми людьми — специалистами. Ремесленники эти (напр. кузнецы) обслуживали целую общину, получали от нее содержание и таким образом являлись как бы ее должностными лицами.
Земледелие, другие отрасли сельского хозяйства, домашние промыслы, небольшое количество ремесел — этим по существу исчерпывался весь круг хозяйственной деятельности общины. Часть этих работ, как, напр., домашнее производство промышленных изделий, выполнялась отдельными семьями независимо друг от друга; план и порядок этих работ устанавливались главой каждой семьи. Другая часть работ (возделывание земли) производилась также семьями, но уже по системе, принятой всей общиной. Общий распорядок этих работ устанавливался общиной, которая распределяла земельные участки, выбирала систему полеводства, назначала время посева и жатвы и т. п.; на этой основе главы отдельных семей вырабатывали свой план деятельности и распределяли труд между различными лицами. Наконец третья часть работ непосредственно организовывалась общиной, державшей общего пастуха, приглашавшей определенное количество ремесленников для обслуживания всех своих членов, и т. д.
Хозяйственная жизнь того времени почти целиком умещалась в кругу подобной общины. Правда, различные общины обменивались друг с другом, по этот обмен был крайне ограничен и касался лишь немногих продуктов.
Описанное выше общинное хозяйство основано на свободном сожительстве и совместном труде многих отдельных семей. С возникновением крепостного права картина меняется, и в центре крестьянский общины (теперь уже подневольной) встает помещичья усадьба. Только часть своих земель крестьяне здесь обрабатывали для себя, другая же часть служила помещику. Либо она становилась помещичьей землей, возделываемой крестьянами для барина, либо же оставалась у крестьян, но получавшиеся с нее продукты отбирались помещиком в виде оброка.
Только часть производимых ими продуктов потреблялась крестьянами, остальное же шло в пользу помещика. Помещики получали от своих крестьян хлеб, скот, птицу, яйца, шерсть, лен, воск и т. п. сельскохозяйственные продукты, а также продукты домашних промыслов, как, напр., холст, шерстяные и льняные ткани, деревянные и другие изделия. Особые ремесленники были заняты в усадьбе в качестве дворовых и доставляли помещикам обувь, седла, телеги, металлические изделия, оружие, украшения и т. п. Но лишь ничтожная часть всех этих вещей использовалась для обмена и выходила за пределы усадьбы, основная же масса их потреблялась самими помещиками и их многочисленной челядью.
Что касается распорядка различных работ, числа людей, выполняющих ту или иную работу, и количества производимых продуктов, то установление всего этого зависело в крепостном хозяйстве от усмотрения помещика. Как и при описанных раньше формах хозяйственного строя, мы имеем здесь дело с определенным, заранее устанавливаемым производственным планом. Но выработка этого плана является тут привилегией феодала-помещика, эксплуатирующего своих крепостных, а не общим делом всех равноправных членов общины, как то было прежде.
Перебросимся теперь мысленно от далекого прошлого к не столь отдаленному будущему и представим себе хозяйственную жизнь в развитом социалистическом обществе, охватывающем весь земной шар. В противоположность средневековью, производство здесь не раздроблено между небольшими семейными группами, но сосредоточено в гигантских предприятиях, объединяющих в своих стенах многие тысячи различных работников. По занимаемой им территории это хозяйство также во много раз превосходит средневековое, замыкавшееся в границах небольшого округа. Несравненно выше стоит оно и по размерам производства. Что же касается распорядка и плана всей хозяйственной деятельности, то здесь он устанавливается уже, конечно, не небольшой общиной или феодалом-помещиком. Весь огромный человеческий коллектив, составляющий это социалистическое общество, определяет здесь — через посредство особых, избираемых им и руководящих хозяйством органов, — что, сколько и где должно быть произведено и как должно быть распределено для того, чтобы потребности всех его членов были возможно лучше удовлетворены. Эксплуатация здесь отсутствует, средства производства принадлежат не отдельным производителям, но обществу в целом, и интересами этого общества направляется весь хозяйственный механизм.
Мы бросили беглый взгляд на различные формы общественного хозяйства. Эти формы отличаются друг от друга, во-первых, по степени развития производительных сил; во-вторых, по господствующим в них отношениям между людьми. Производительные силы ничтожны в первобытном племени, значительно более развиты в средневековой крестьянской и феодальной общине, достигают высшей степени своего развития в социалистическом обществе. Отношения между людьми, входящими в состав данного общества, построены на началах равенства во всех описанных нами обществах, за исключением феодального поместья. В последнем помещик эксплуатирует своих крепостных крестьян и ремесленников, присваивая безвозмездно продукты их труда.
При всех указанных значительных различиях есть, однако, и существенное сходство между всеми этими формами хозяйственной жизни. И сходство это заключается в том, что во всех рассмотренных выше случаях мы имеем дело с плановым хозяйством. Заранее устанавливаемый хозяйственный план распределяет труд между различными его отраслями и между различными членами общества, указывает каждому производителю его место во всей хозяйственной системе и его отношения ко всем остальным людям. Тот же план назначает и количество каждого продукта, которое должно быть произведено, а в соответствии с этим — и количество людей, занятых в каждой отрасли производства. Он далее определяет и то, при помощи каких орудий и каким способом производятся все эти вещи. Наконец он устанавливает и порядок распределения продуктов между отдельными членами общества. Все это имеет место, независимо от того, кем и в чьих интересах этот план вырабатывается, служит ли он потребностям всего общества в целом или же через его посредство осуществляется эксплуатация одних людей другими.
Те формы хозяйства общества, при которых вся хозяйственная деятельность людей и все их экономические отношения друг к другу устанавливаются заранее и сознательно, в порядке определенного плана, называются плановым хозяйством. Общество же, в котором существует такое плановое хозяйство, называется организованным обществом.
3. Единичное капиталистическое предприятие
Плановый характер хозяйственной деятельности наблюдается не только при описанных формах общественного хозяйства.
И в капиталистическом обществе мы обнаружим сознательно устанавливаемый и проводимый план, если станем наблюдать за деятельностью отдельного предприятия. Любая современная фабрика, поражающая нас на первый взгляд беспрерывным и как будто хаотическим движением людей и машин, при внимательном рассмотрении показывает картину самого строгого порядка и организованности. В чем же заключается эта организованность предприятия и кто его организует?
Прежде всего перед фабрикой должна быть поставлена цель — производство тех или иных определенных продуктов, затем для достижения этой цели производственный процесс должен быть известным образом организован — разложен на последовательный ряд различных операций, каждая из которых должна быть поручена определенным лицам.
Так, напр., на ситцепечатной фабрике процесс производства складывается из следующих операций. Неотделанная ткань поступает сперва на склад сурового товара, где она раскладывается и сортируется. Затем она переходит в приготовительно-опальный отдел, где подвергается операциям браковки, клеймения и сшивки, сшитая же в длинные ленты пропускается через опальные машины, которые опаляют на ней ворс. Отсюда ткань поступает в отбельное отделение, где она промывается, вываривается в особых котлах и высушивается. Полученная после этого очищенная ткань переходит в склад белого товара, где опять разбирается, бракуется и сортируется. Пройдя, далее, через стригальное отделение, в котором она подвергается стрижке для отделения волосиков, ткань, наконец, переходит в печатное отделение, где на ней отпечатывается тот или иной узор. Тем самым цель всего процесса ситцепечатания как будто достигнута. Однако, прежде чем выйти с фабрики в совершенно готовом виде, ткань должна пройти еще несколько отделений. В запарно-зрельном отделении окраска ткани посредством ряда физических и химических процессов закрепляется и предохраняется от линяния. В аппретурном отделении ткань подвергается окончательной отделке — разглаживается, крахмалится, приобретает соответствующий блеск и т, д. После того она поступает в складальню, где раскладывается и упаковывается, и лишь в результате всего этого ситец оказывается готовым для выпуска на рынок.
Процесс производства на фабрике представляет собою сложное целое, состоящее из ряда последовательных операций, каждая из которых предполагает выполнение всех предшествующих операций и в свою очередь подготовляет последующие. Всякая отдельная работа выполняется особыми рабочими при помощи специальных машин и орудий. Рабочие различных отделений фабрики находятся в определенной производственной связи друг с другом: каждый из них занимает свое особое место в трудовом процессе, совершает известные движения, связанные с движениями других рабочих, получает от них предмет, над которым производит работу, и после исполнения этой работы передает его дальше. Для того чтобы производство продолжалось непрерывно, все звенья этой трудовой цепи должны быть плотно пригнаны друг к другу, машины и люди должны быть расставлены в определенном порядке, каждому рабочему должно быть указано его место, его непосредственные обязанности и его отношения к другим рабочим.
Но планомерность хозяйственной жизни предприятия не ограничивается тем, что процесс производства в нем разлагается на определенные операции, а рабочие, выполняющие эти операции, ставятся в известную производственную связь друг с другом. Рядом с этой стороной производства выступает и другая сторона его. Возьмем ту же ситцепечатную фабрику. Количество рабочих в каждом из ее отделений находится в определенном, отношении к количеству рабочих, занятых в других отделениях. Допустим для примера такое распределение общего числа рабочих на нашей фабрике между основными ее производственными отделами: приготовительно-опальный отдел — 40 рабочих, отбельное отделение — 166, стригальное — 62, чесальное — 22, печатное — 309, запарпо-зрельное — 62, апретурное — 232, складальня — 178. То, что имеет место именно такое, а не какое-нибудь иное, распределение рабочих сил, зависит от производительности труда рабочих каждого отделения. В нашем примере на трех рабочих отбельного отделения приходится один стригальщик. Если бы производительность труда стригальщиков повысилась, следовательно, операция стрижки ускорилась, то один стригальщик мог бы обработать больше продукта, и поэтому достаточно было бы иметь одного стригальщика на каждых пять или шесть рабочих отбельного отделения. Подобным же образом обстоит дело по отношению ко всем стадиям производственного процесса. В каждый момент число рабочих, занятых той или иной трудовой операцией, находится в определенном отношении к числу рабочих, выполняющих различные другие операции, связанные с данной. Рост же производительности труда в тех или иных звеньях производственной цепи приводит к изменению этого соотношения, к перегруппировке рабочих между различными отделами.
Производительность труда рабочих зависит, главным образом, от техники производства, от характера применяемых машин и орудий. Ясно, что эти последние должны быть так же распределены между различными отделениями фабрики в известной пропорции, что, напр., количества стригальных и чесальных машин должно находиться в определенном соотношении с числом варочных котлов в отбельном отделении, с количеством печатных машин и т. д. Сюда, следовательно, относится все то, что было сказано раньше по поводу распределения в предприятии рабочих сил. Рабочие и средства производства образуют в своей совокупности предприятие лишь при том условии, что они связаны в известную систему. Эта система означает, что они поставлены в определенную связь друг с другом, расположены в известном порядке и вместе с тем в определенном количественном соотношении.
Итак, рассматривая единичное капиталистическое предприятие, мы устанавливаем наличие в нем порядка и планомерности, притом в двух отношениях. Качественно этот порядок состоит в том, что процесс производства разлагается на ряд последовательных операций, поручаемых особым людям, так что все рабочие соединены между собою определенной производственной связью. Количественно планомерность па фабрике состоит в том, что рабочие и средства производства распределены здесь между различными частными работами в определенном количественном отношении, что распределение производительных сил отличается своей пропорциональностью. Мы выяснили, в чем заключается организованность предприятия. Кто же организует его?
Наблюдение и руководство всем ходом дел на фабрике является обязанностью особого технического персонала — мастеров, техников, инженеров, управляющих отделами и цехами и их помощников, наконец директора предприятия. Каждый из них выполняет свои особые функции, получает определенные указания и план деятельности от выше стоящих и в свою очередь руководит другими, подчиненными ему людьми. Все же они вместе взятые осуществляют необходимое управление предприятием: распределяют рабочих и машины по отделениям, устанавливают связь между ними и т. д. Они вводят в производство новые приемы работы и новые машины, они не учитывают производительность труда рабочих различных отделений. И если последняя изменится и потребуется новая расстановка людей и орудий, то сознательными усилиями всего этого руководящего персонала необходимые передвижки будут произведены, и новая пропорция между частями предприятия установится без какого-либо нарушения хода дел в нем.
4. Загадка товарного хозяйства
Так просто и ясно обстоит дело при рассмотрении отдельной фабрики. Но попробуем общества — выйти за ее пределы и взглянуть на труд людей в совместный масштабе всего капиталистического труд людей общества.
Основой капиталистического, как и всякого иного, общественного хозяйства, является совместный труд людей друг для друга. Как на отдельной фабрике трудовой процесс складывается из отдельных частичных операций, так и труд всего составляющего общество человеческого коллектива состоит из ряда крупных и мелких подразделении. В сельском хозяйстве люди используют поверхность земли и подпочву для получения необходимых им органических веществ. Труд, затраченный другими людьми в добывающей промышленности, извлекает из недр земли неорганические вещества, служащие средствами для производства остальных продуктов, — каменный уголь, железную руду и т. п. Оба указанные подразделения общественного труда, вместе взятие, доставляют обществу сырой материал. Переработка его, т. е. приведение в такой вид, в котором данное вещество может быть полностью приспособлено к удовлетворению человеческих потребностей, — является делом обрабатывающей промышленности. Наконец транспорт развозит готовые продукты по лицу всего земного шара, доставляя их потребителям.
Каждая из этих основных областей хозяйства распадается в свою очередь на множество более мелких подразделений, выполняющих свои особые функции во всем общественном хозяйстве. Любая отдельная отрасль производства не представляет собою самостоятельного и независимого целого, но может существовать лишь в связи с другими отраслями и лишь при наличии какого — то соответствия и пропорциональности между ними. Хлопчатобумажная промышленность, производя известное количество тканей, нуждается ежегодно в определенном количестве хлопка, каменного угля, ткацких станков и т. д., а занятые в ней рабочие должны потреблять ежегодно определенное количество хлеба, мяса, сапог и т. п. Для того чтобы все эти потребности могли удовлетворяться, сельское хозяйство должно произвести достаточно хлопка, добывающая промышленность — доставить в нужном количестве топливо, машиностроение и другие отрасли обрабатывающей промышленности — снабдить необходимыми орудиями и средствами производства, мукомольная, кожевенная и ряд других отраслей — выбросить в нужном объеме предметы потребления рабочих, наконец транспорт должен перевезти все эти продукты к месту назначения. Уже из этого примера ясно, насколько необходима согласованная работа различных отраслей производства. А ведь мы еще не учли того, что каждая из тех отраслей, от которых зависит хлопчатобумажная промышленность, сама в свою очередь зависит от ряда других. Общество не могло бы долго существовать, если бы в нем не было необходимой связи и пропорциональности между различными отраслями, если бы, напр., угля, железа и хлеба производилось слишком мало, а тканей слишком много, или же наоборот. Раз капиталистическое общество существует в течение многих лет и десятилетий, то, по видимому, требуемая связь и пропорциональность в нем худо ли, хорошо ли, но все же достигается. В предыдущих параграфах мы рассматривали плановое хозяйство общества, с одной стороны, отдельное капиталистическое предприятие с другой. Теперь мы бросили общий взгляд на хозяйство капиталистического общества, и видим, что во всех этих случаях наблюдается нечто общее, что нормальный ход экономической жизни немыслим без выполнения некоторых условий. Эти условия сводятся к следующему; во-первых, отдельные производители должны быть так или иначе связаны друг с другом, между ними в какой-то форме должны быть установлены определенные производственные отношения; во-вторых, производительные силы, т. е. рабочие силы и средства производства, должны быть в определенной количественной пропорции распределены между различными отраслями труда.
Оба эти условия должны соблюдаться, независимо от того, имеем ли мы дело с плановым хозяйством общества, отдельной капиталистической фабрикой или капиталистическим обществом в целом. Связь между отдельными рабочими и согласованность и пропорциональность между различными видами работ должны быть налицо везде для того, чтобы вся хозяйственная жизнь протекала нормально. Но находим ли мы подобное же сходство и в вопросе о том, каким образом эта связь и согласованность устанавливается?
Если поставить вопрос таким образом, то от отмеченных ранее сходств между плановым и капиталистическим хозяйством придется перейти к глубочайшим различиям между ними. Как в плановом общественном хозяйстве, так и на каждой отдельной капиталистической фабрике существует определенный производственный план. Этот план определяет и место каждого участника в процессе производства, и характер связи его с другими лицами, и количественное соотношение между отдельными видами работ. Выработка такого плана является делом особых людей и органов, руководящих данным хозяйством; на фабрике это будет директор, управляющий, инженеры и т. д., в первобытном коммунистическом племени — вожди и старейшины, в крепостном поместье — помещик, в будущем мировом социалистическом хозяйстве — ряд специальных организаций во главе с какими-нибудь мировым Госпланом.
Ничего этого нет в капиталистическом обществе, рассматриваемом как целое. Каждый капиталист проводит известный план у себя в предприятии, но различные предприятия, принадлежащие разным хозяевам, не объединены никаким общим для них планом. Никакой авторитет, никакая стоящая над отдельными предпринимателями воля не связывает здесь людей, работающих на различных фабриках и в различных отраслях производства, друг с другом. Никакая общественная организация не устанавливает пропорций, которые должны соблюдаться между производством различных отраслей.
Итак, капиталистическое общество представляет собою связную производственную систему, хотя ничья воля не устанавливает в нем заранее производственных связей и отношений между людьми. Распределение производительных сил в капиталистическом обществе обнаруживает известную планомерность и пропорциональность, несмотря на то, что отсутствует какой бы то ни было сознательный план, определяющий необходимые пропорции. Связанность и отсутствие тех, кто бы эту связь устанавливал; планомерность и пропорциональность и отсутствие тех, кто бы необходимый план вырабатывал и нужные пропорции определял, — таково то противоречие, перед которым мы очутились и решение которого составляет первую задачу политической экономии.
Решение этой задачи тем более необходимо, что речь идет не о соотношениях раз навсегда установившихся и застывших на данном уровне. Подобно тому как повышение производительности труда в отдельных цехах изменяет расстановку людей и орудий па фабрике, рост производительности труда в отдельных отраслях производства и изменение общественных потребностей означают необходимость нового распределения производительных сил в масштабе всего общественного хозяйства. И действительно, если рассматривать капиталистическое общество на протяжении длительных промежутков времени, то мы обнаружим существенные передвижки и изменения в соотношении различных отраслей производства.
При рассмотрении крупных отрезков времени значительные изменения наблюдаются в соотношении не только между отдельными отраслями промышленности, но и между основными подразделениями всего народного хозяйства.
Мы видим, что на протяжении нескольких десятков лет распределение населения между основными отраслями общественного труда коренным образом меняется.
Таким образом мало того, чтобы однажды установилась известная пропорциональность между сферами и отраслями хозяйства общества. В связи с изменением производительности труда и развитием общественных потребностей равновесие в общественном производстве становится возможным лишь при перегруппировке в нем, при замене прежних пропорций новыми. Но ведь при капитализме никем не ведется исчерпывающий учет движения производительности труда и изменения общественных потребностей; да если бы он и мог вестись кем-нибудь, то ведь никто не властен принудить капиталистов считаться с ним. Как же все-таки достигается соответствие между различными отраслями производства и приспособление производства к потребностям?
Капиталистическое общество выдвигает тут перед нами загадку. Но хозяйство этого общества представляет собою настолько сложное целое, что решить поставленную загадку можно лишь в результате длительного исследования. Капиталистическое хозяйство является не просто бесплановым, товарным хозяйством, по вдобавок еще таким, при котором все общество раскалывается па два противоположных класса: собственников средств производства — капиталистов и лишенных средств производства и работающих на своих хозяев — наемных рабочих. Наличие этих двух классов, из которых один эксплуатируется другим, оказывает огромное влияние на весь экономический строй общества и, в частности, на тот способ, каким поддерживается равновесие в хозяйственной жизни. Если бы мы, однако, попытались исследовать сразу различные стороны капитализма, то мы запутались бы в сложной цепи зависимостей и рисковали бы не придти ни к каким ясным выводам.
Как же должны мы поступить в таком случае?
Опыт целого ряда наук может навести нас на правильный след в решении этого вопроса. Возьмем, напр., химию. Прежде, чем перейти к изучению сложных соединений, она рассматривает и исследует те элементы, из различной комбинации которых все эти соединения образуются. Ясно ведь, что нельзя ничего понять о серной кислоте, не зная свойств тех элементов — водорода, серы и кислорода, из которых она состоит. Возьмем механику. Для того чтобы определить, как будет двигаться тело, на которое действуют, скажем, две силы в различном направлении, она рассматривает сперва, как двигалось бы это тело, если бы на него оказывала действие только каждая из этих двух сил в отдельности. И только после того, как это будет сделано, можно построить так называемый параллелограмм сил и определить ту равнодействующую, которая показывает действительное направление движения.
Подобным же образом поступают и другие пауки. Биология приступает к изучению сложных организмов на основе предварительного рассмотрения более простых, причем начинает с анализа того основного и простейшего элемента, из которого состоят все живые существа — с клетки. Физика устанавливает законы падения тел таким путем, что сначала наблюдает падение их в безвоздушном пространстве, и лишь затем рассматривает те видоизменения, которые вносит наличие атмосферы. Технология но начинает сразу с изучения сложных механизмов, но предварительно исследует простейшие элементы их, как, напр., винт, рычаг и т. п.
Можно было бы привести еще много подобных примеров. Но и сказанного вполне достаточно для того, чтобы понять, каким путем подходят различные науки к изучению сложных явлений. Все они идут от простого к сложному.
Таким же путем, очевидно, нужно идти и политической экономии для того, чтобы с успехом достигнуть своей цели — установления законов существования и развития капиталистического хозяйства. И ей следует начать с простого, чтобы затем перейти к сложному.
Но — возникает тут вопрос — каким образом получить это простое? Для естественных наук вопрос решается, сравнительно легко. Изучаемые ими простейшие явления получаются непосредственно из природы (напр, химические элементы, простейшие организмы), либо же производятся искусственно, при помощи постановки особых опытов (напр, падение тел в безвоздушном пространстве). Для политической экономии невозможно ни то, ни другое. Капиталистическое хозяйство, которое она изучает, существует в действительности лишь в качестве сложного целого. Что касается предшествовавших ему форм хозяйственной жизни общества, то и они представляли сплетение целого ряда различных явлений; кроме того, они в целом настолько отличны от капитализма, что рассмотрение их может дать лишь очень немного для понимания последнего. Наконец, не требуется особо объяснять того, что политическая экономия не в состоянии производить какие-нибудь искусственные опыты над капиталистическим хозяйством в целях приведения его в более простой для исследования вид.
Как же быть? Маркс дает следующий ответ на этот вопрос: «при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции». Абстракция — значит мысленное отвлечение. Мы мысленно отвлекаемся от ряда обстоятельств, делающих предмет нашего изучения сложным и недоступным для непосредственного анализа. В результате такого отвлечения перед нами оказывается более простое и доступное для изучения явление. Пусть оно в таком виде и не существовало никогда в действительности. Анализ его все же представляет собой дело, в высшей степени полезное и необходимое, так как позволяет в дальнейшем перейти к изучению сложных явлений, действительно наблюдаемых в жизни, но непонятных, если подойти к ним сразу и без подготовки. Таким образом переход от простого к сложному становится возможным в политической экономии на основе применения метода абстракции.
Как же применяется ею этот метод?
Капиталистическое хозяйство — сложное целое. Оно означает, во-первых, хозяйство анархическое, бесплановое, а во-вторых, хозяйство, основанное на эксплуатации рабочего класса классом капиталистов. Политическая экономия вначале отвлекается от второго момента, сосредоточивая все свое внимание на первом. Иными словами, она начинает с изучения более простых экономических отношений, при которых действие одного характерного для капитализма условия — стихийности, бесплановости всей хозяйственной жизни — не переплетается еще с влиянием другого момента — эксплуатации капиталистами рабочих. Такие отношения имели бы место в обществе, состоящем из самостоятельных мелких производителей, каждый из которых независимо от других людей и при помощи собственных средств производства производит для продажи продукты. Хозяйство такого общества называется простым товарным хозяйством. Подобно капиталистическому и оно отличается отсутствием сознательно устанавливаемого и обязательного для всех хозяйственного плана; но, в противоположность капитализму, оно не знает классового неравенства и эксплуатации. Именно поэтому рассмотрение простого товарного хозяйства и выяснение вопроса о том, как оно управляется, должно предшествовать изучению сложного товарного, т. е. капиталистического, хозяйства. Итак, в этой и в следующей главах мы будем иметь дело с обществом самостоятельных и независимых товаропроизводителей, чтобы, на основе установленных для него законов, перейти в дальнейшем к исследованию чисто капиталистического общества.
Теперь, основываясь на всем сказанном выше, мы в состоянии дать точную формулировку той проблемы, решение которой составляет задачу этой главы. Вопросы, стоящие сейчас перед нами и требующие своего выяснения, таковы: 1) каким образом устанавливается производственная связь между людьми в обществе самостоятельных, друг от друга независимых и ничьей верховной воле не подчиненных производителей т. е. в товарном хозяйстве? 2) как в этом обществе осуществляется необходимая пропорциональность и согласованность между различными отраслями общественного производства, несмотря на отсутствие сознательно и заранее выработанного плана и при наличии постоянных изменений производительности труда и общественных потребностей?
5. Форма связи производителей в товарном хозяйстве
Для того чтобы понять необходимость того особого типа связи между производителями, который составляет отличительную особенность товарного хозяйства, начнем с рассмотрения основных условий, определяющих производство и жизнь людей в этом хозяйстве.
Товарное хозяйство прежде всего основано на разделение труда между различными производителями. Это означает, что каждый отдельный производитель изготовляет только один какой-нибудь продукт или, самое большое, — несколько родственных друг с другом продуктов. Так, напр., сапожник выделывает сапоги, портной шьет одежду, мельник мелет зерно, ткач изготовляет ткани, пекарь печет хлеб, шорник делает сбрую, столяр производит деревянные изделия, гончар — глиняные, кузнец — металлические и т. д. Больше всего продуктов производит крестьянин, так как в рассматриваемом нами сейчас простом товарном хозяйстве специализация внутри сельского хозяйства не имеет места в сколько-нибудь обширных размерах. Наряду с зерновыми хлебами крестьянин здесь производит овощи, лен, пеньку, молочные продукты, скот, невыделанные кожи и т. п. продукты сельскохозяйственного производства. Тем не менее и он не производит всех необходимых ему вещей, и его деятельность ограничена известным кругом работ (а именно, работами, относящимися к различным отраслям сельского хозяйства) и не захватывает всех остальных.
Разделение труда в обществе не только разделяет людей, но и связывает их. На первый взгляд оно выступает только с первой своей стороны и кажется лишь разделяющим людей моментом. В самом деле, крестьянин производит хлеб, сапожник — обувь, а кузнец — изделия из железа обособленно и как будто совершенно независимо один от другого. Но так дело представляется лишь постольку, поскольку мы ограничиваемся рассмотрением самого процесса труда каждого из этих людей в отдельности и притом предполагаем, что все необходимые для этого труда условия имеются у них налицо. Однако к тому же самому явлению нужно подойти и с другой стороны. Для того чтобы выделывать сапоги, наш сапожник нуждается в коже, шиле, ноже, молотке, гвоздях и т. д. Но если ясно, что он не может производить сапоги сапогами же, то не менее ясно и то, что он не в состоянии произведенными им сапогами утолять свой голод. Вместо сапог здесь ему нужен хлеб. Выходит, что сапожник лишь в том случае может жить и выделывать сапоги, если он получит от крестьянина кожу и хлеб, а от кузнеца — молоток, гвозди и другие орудия. Подобным же образом обстоит дело и для всех других людей: крестьянин нуждается в плуге, подковах, обуви и т. п., кузнецу же, в свою очередь, нужны хлеб и сапоги. Итак, разделение труда между производителями обусловливает невозможность для каждого из них жить и производить обособленно друг от друга и таким образом требует наличия всесторонней связи между ними.
Как же эта связь устанавливается? Рассуждая отвлеченно, можно представить себе такое положение вещей, когда отдельные производители отдают изготовленные ими продукты в распоряжение всего общества, которое — в лице тех или иных своих органов — затем распределяет эти продукты между всеми ними. Но для того чтобы это имело место, нужно, чтобы производители были действительно обязаны передавать все свои продукты обществу. Очевидно, что для этого требуется наличие общественной собственности на средства производства, при которой производители получают орудия и предметы своего труда от общества в целом, не являются собственниками их и поэтому не в праве распоряжаться по своему усмотрению и произведенными с их помощью продуктами.
Однако все это мыслимо лишь в социалистическом, но пс в товарном хозяйстве. В последнем нет ни особых органов, которые объединяли бы все общество и в плановом порядке руководили хозяйственной жизнью отдельных его членов, ни общественной собственности на средства производства. Напротив, мы встречаемся здесь с частной собственностью на средства производства и с внешней независимостью отдельных производителей друг от друга. Сапожник, кузнец, крестьянин — каждый из них является собственником применяемых им материалов и орудий и вправе делать с производимыми им продуктами все, что он захочет. Но, ведь, мы знаем, что его независимость от других является лишь внешней или, как говорят, формальной. В действительности, он не нуждается в большей части производимых им самим, продуктов и, вместе с тем, нуждается в продуктах других людей, без которых он не только не будет в состоянии продолжать свое производство, но и умрет с голоду. Следовательно, он по существу заинтересован в том, чтобы отдать свои продукты и получить взамен чужие. Но как это может произойти? Ведь никаких органов, через посредство которых эта взаимная передача могла бы совершиться, в нашем обществе не существует.
При наличии всех этих условий, единственной возможной формой связи между людьми является взаимный обмен их своими продуктами. Каждый производит лишь один или несколько продуктов и нуждается в продуктах других, имея в избытке свои собственные. Вместе с тем каждый производитель является свободным лицом и частным собственником своих средств производства, не обязанным отдавать безвозмездно свои продукты кому бы то ни было. Наконец нет никаких общественных организаций, объединяющих всех людей и могущих взять на себя распределение продуктов между ними. Выходом из положения является взаимный обмен, при котором каждый отдельный производитель отдает свои изделия другим частным производителям, получая взамен их продукты. Производители, разобщенные друг от друга частной собственностью на средства производства, но вместе с тем не могущие — вследствие разделения труда — существовать и производить обособленно, вступают в необходимую связь между собою через посредство обмена произведенными ими продуктами.
В чем же заключаются основные особенности этой формы связи между людьми?
И в плановом хозяйстве, поскольку оно знает разделение труда, происходит передача продуктов одних людей другим для потребления. Но эта передача только завершает ту общественную связь, которая уже существовала между людьми благодаря тому, что каждый отдельный производитель является здесь лишь одним из органов всего производственного коллектива и заранее получает от него определенное задание. Напротив, в товарном хозяйстве связь между людьми создается лишь при взаимном обмене их произведенными ими вещами, так как до этого обмена отдельные производители работают на свой страх и риск (а не по заданию общества), производят, что они хотят и сколько хотят, и только при обмене вступают в определенные отношения и связь друг с другом.
Распределение продуктов в плановом хозяйстве является общественным актом (действием): общество в целом получает продукты от одних людей и передает их другим. Обмен продуктов в товарном хозяйстве является частным актом, делом отдельных производителей, от решения которых только и зависит, совершится та или иная меновая сделка или нет.
Итак, основные особенности меновой формы связи между людьми сводятся к тому, что 1) связь между производителями выявляется не до производства, но лишь после его окончания, отношения между людьми устанавливаются лишь при посредстве движения (перехода из рук в руки) вещей; 2) передача продуктов от производителей к потребителям совершается в порядке частного обмена, а не организованного обществом распределения.
В плановом хозяйстве произведенный продукт может потребляться самим производителем или каким-нибудь другим лицом, будь то другой равноправный с ним производитель (в коммунистической общине) или же стоящий над ним и эксплуатирующий его феодал-помещик. Как бы то ни было, продукты во всяком случае производятся здесь непосредственно для потребления. Иначе обстоит дело в товарном хозяйстве. Непосредственно продукты производятся тут для обмена, для рынка, и лишь через посредство обмена, лишь пройдя через рынок; они поступают в потребление. Продукты, производимые с целью их обмена, называются товарами. В плановом хозяйстве производятся просто продукты, т. е. полезные вещи, предназначенные прямо для потребления, в товарном — продукты, предназначенные для обмена, т. е. товары. В организованном обществе отдельные люди объединяются в одно целое благодаря заранее устанавливаемому плану и при посредстве людей, этот план вырабатывающих; в неорганизованном обществе таким связующим звеном служит обмен и те вещи-товары, которые друг на друга обмениваются.
Когда мы говорим о товарах, то нужно, следовательно, иметь в виду, что они отличаются двумя признаками. Во-первых, они должны быть полезны в том или ином отношении, должны быть способны удовлетворять тем или иным человеческим потребностям. Это их свойство называется потребительной ценностью. Но не оно является отличительной особенностью товаров, так как во всяком обществе — следовательно и в таком, в котором нет обмена и продукты не превращаются в товары, — вещи производятся лишь в том случае, если они удовлетворяют какую-нибудь потребность. Второй и главнейший признак, представляющий особенность товаров, отличающую их от простых продуктов, заключается в том, что люди обменивают их друг на друга. Эту обмениваемость товаров называют их меновой ценностью, или меновой стоимостью.
Между обоими этими признаками существует глубокое различие. Потребительная ценность товаров, способность их служить для потребления, основывается главным образом на их естественных качествах, на природных особенностях данных вещей. Меновая стоимость товаров, их обмениваемость друг на друга представляет собою чисто общественное свойство, не присущее вещам от природы, но присоединяющееся к ним лишь при определенных общественных условиях, — только в обществе, основанном на товарном хозяйстве. Понятно поэтому, что, изучая товарное хозяйство и его особенности, мы имеем в виду именно эту вторую, общественную черту их, превращающую их из простых продуктов в товары.
6. Распределение производительных сил в товарном хозяйстве и цены
Поделиться книгой: