Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941

9 апреля в 7 часов утра немецкий посланник в Стокгольме принц Вид передал шведскому министру иностранных дел ноту, которую сам получил через служащего германского министерства иностранных дел за несколько часов до этого. В ней выражалось ожидание, что Швеция будет придерживаться нейтралитета; от мероприятий по мобилизации и продвижению необходимо воздерживаться, шведские военные корабли должны передвигаться на западном побережье включительно до Карлскруна только в пределах трехмильной зоны. Телеграфная и телефонная связь через Швецию в Норвегию, а также поставки руды не должны ограничиваться. Исполнение немецких пожеланий было обещано немедленно.

9 апреля утром германский военный атташе в Стокгольме полковник фон Утман разыскал начальника шведского командования сухопутными войсками полковника Келлгрена, чтобы удостовериться в том, что Швеция, согласно немецкому требованию, не распорядилась о проведении мобилизации и продвижении войск. Келлгрен был настолько осторожен, что говорил вместо мобилизации об «усилении караула нейтралитета». Утман, тем не менее, из споров в шведском рейхстаге узнал, что все шведские вооруженные силы переведены на военное положение и немецкое командование вермахта обвинило шведов в обмане. В ответ Келлгрен дал Утману для ознакомления приказ об усилении караула нейтралитета, после чего тот лишь сказал: «Блестяще». Само собой разумеется, Утман понял эту игру, но теперь он мог отклонить обвинения в отношении командования вермахта. Келлгрен описывает свое отношение к германскому военному атташе следующим образом: «Время после вторжения в Норвегии относится, наверное, к самому волнующему периоду в сотрудничестве между германским военным атташе и шведским командованием сухопутных войск (экспедиционное командование). Фон Утман ежедневно приезжал с протестами относительно того, что шведские войска приближаются к норвежской границе; со стороны Швеции мог последовать ответ, что есть сведения о германских войсках в Норвегии, которые растянулись у шведской границы, и что охрана границ шведской стороной является естественной и необходимой. Фон Утман отвечал, что лично он охотно это понимает, но, тем не менее, в командовании вермахта не очень довольны этим. Британская пропаганда вызвала у шведского народа тревогу, и Берлин боится нападения в спину германских войск, стоящих в Норвегии… Результатом этой беседы стала встреча между шведским главнокомандующим и генералом фон Фалькенхорстом, вследствие которой отношения наконец были урегулированы».

В Швеции старались избежать демонстрации войск на южном побережье и вместе с тем впечатления, что за такой защитой могли бы стоять вооруженные силы союзников. Уже 9 апреля французский посланник предложил поддержку Швеции со стороны Франции. Необходимые для этого силы были уже готовы. 12 апреля в Стокгольм на самолете прибыло особое дипломатическое представительство, состоявшее из главы французского министерства иностранных дел Колондра и генерала Миттельхауссера (13 апреля к ним присоединился британский адмирал Эванс), чтобы исследовать возможность оказания военной помощи Норвегии через Швецию. Они предложили независимую поддержку оружием. Шведский министр иностранных дел Гюнтер смог указать только на то, что любое нарушение шведского нейтралитета силой оружия встретит противодействие. Повторные и безотлагательные просьбы норвежского правительства о поддержке ссудой и боевой техникой были отклонены по той же причине, с апреля по июнь в Норвегию было поставлено лишь несколько предметов военного снаряжения. Строгая политика нейтралитета казалась Швеции единственным выходом: это обещало успех, так как немецкая сторона не была намерена нарушать шведскую целостность, а из-за захвата Норвегии не было повода опасаться наступления союзников в Швеции. Генерал-фельдмаршал Геринг, которого Гитлер обязал отрабатывать все вопросы, касающиеся Швеции, выразил желание провести с уполномоченным шведского правительства конфиденциальное обсуждение всех назревших проблем.

В соответствии с этим в Берлин прибыла шведская делегация (адмирал Тамм, советник посольства Хёгглёфф, камергер фон Хейденстам, профессор Тунберг и инженер Далерус), которая 15 и 16 апреля вела подробное обсуждение вопросов с Герингом, а 16 апреля была принята и Гитлером. Нужно отметить, что эти обсуждения происходили в дни кризиса вокруг Нарвика, что позволило немецкой стороне заявить о выражении сомнения в отношении шведских оборонительных возможностей. С другой стороны, шведское представительство в Берлине было настолько чутким в отношении кризисного настроения, что неоднократно предполагало возможность немецкой авантюры в отношении шведских рудников. Опасения, конечно, не сбылись. Шведскому морскому атташе Форшеллю удалось получить уникальные сведения у немецких военных. На этот раз он имел беседу с генерал-лейтенантом Боденшатцем, начальником управления в министерстве и близким сотрудником Геринга, «которая была в высшей степени честной и откровенной». Боденшатц откровенно согласился с тем, что 5000 немцев в Нарвике могли продержаться самое большее еще от трех до четырех недель, затем они могут быть медленно вытеснены союзниками через шведскую границу. Таким образом, через четыре — шесть недель необходимо было считаться с продвижением союзников на шведские рудные поля — если бы начинающееся через 14 дней сильное немецкое наступление в другом месте не вынудило союзников покинуть Норвегию. Снова и снова германская дипломатическая и военная стороны подчеркивали самым определенным образом, что Швеция ни в малейшей степени не должна опасаться Германии.

То, что Швеция при наступлении союзников через Нарвик в рудный бассейн Гёлливаре, которого опасались немцы, приложит все силы, чтобы защитить свой нейтралитет, подтвердило 19 апреля собственноручное письмо короля Густава V, направленное из Швеции Гитлеру, который лишь через пять дней в подробном ответе оправдал свою точку зрения и выказал полное понимание шведских интересов. Временные (особенно 21 апреля) интенсивные облеты центрального района Швеции немецкими транспортными самолетами были прекращены на основании шведских представлений по приказу главнокомандующего военной авиацией.

Доставка 2-й горнострелковой дивизии и занятие исходного положения около Тронхейма для прорыва через Фёуске в Нарвик в начале мая вызвали наивысшую нервозность у шведского посланника в Осло, который стремился убедить себя и свое правительство в том, что «такое количество войск могло быть доставлено только против Швеции». Эту обеспокоенность благоразумно не разделяли в Стокгольме.

Неблагоприятное развитие военной ситуации для немцев около Тронхейма и Нарвика очень скоро привело к тому, что немцы задумались о возможности подвоза боевой техники по шведским дорогам. 2 апреля 1940 года Верховное командование вермахта сообщило министерству иностранных дел, что в зависимости от развития ситуации позднее могла возникнуть необходимость предъявить другие требования к Швеции. При этом уже было указано на снабжение немецких войск в Норвегии по шведским дорогам (Лулео — Нарвик и Трёллеборг — Гётеборг — Осло). 22 апреля шведский военный атташе в Берлине имел беседу с начальником управления главнокомандующего военной авиацией генерал-лейтенантом Боденшатцем, в ходе которой последний предложил, чтобы Швеция поставила в Тронхейм две моторизованные батареи (полевые гаубицы калибра 10,5 см) и в Нарвик две батареи зенитных пушек калибра 2 см с соответствующими боеприпасами; за это Швеция получила бы соответствующие орудия немецкого производства. Шведский военный атташе мог из такого наглого требования по праву сделать вывод о недостатке вооружения у войск, стоявших в Тронхейме и Нарвике. Шведское правительство отклонило эту просьбу. Последующий зондаж германского военного атташе в Стокгольме и беседы в Берлине привели к такому же результату. При этом шведское правительство могло сослаться на чувства симпатии и дружелюбия, которые шведская общественность испытывала к соседней Норвегии.

16 мая, когда немецкое наступление на западе шло уже полным ходом, имперский министр иностранных дел Риббентроп принял шведского посланника в Годесберге для беседы. Риббентроп подчеркнул, что ситуация в Норвегии развивается удовлетворительно. Рейхсканцлер благосклонно относился к населению и доказал бы это освобождением норвежских военнопленных. «Норвежцы вели благородную борьбу, и здесь к этому народу испытывают только симпатию». Только в Северной Норвегии сложилась другая ситуация; там немцы боролись против английских колониальных войск и французских горных стрелков, а не против норвежцев, У Нарвика стояли отборные войска, — у которых тем не менее отсутствовали зенитные пушки и тяжелая артиллерия. И все же Швеция сама была заинтересована в скором урегулировании положения на севере, так как Норвежский театр военных действий, на котором боролись теперь немцы и союзники, для Швеции был небезопасен в долгосрочном плане. Тогда Риббентроп снова поставил вопрос о разрешении провоза боевой техники. С этим не должно быть связано нарушение шведского нейтралитета; упаковка могла быть такой, чтобы не привлекать внимания. Были необходимы примерно три поезда с 30–40 пломбированными вагонами, в которых должны были перевозиться тяжелая артиллерия, зенитные пушки, боеприпасы, инженерно-саперное имущество, техника связи и инвентарь. В дальнейшем снова был поставлен вопрос, допустит ли Швеция транспортировку немецких моряков из Нарвика. Со ссылкой на шведскую почетную позицию пожелание доставлять боевую технику было отклонено уже на следующий день и, напротив, было разрешено возвращение домой немецких моряков в ограниченном количестве. Германское министерство иностранных дел после 16 мая вплоть до остановки военных действий в Северной Норвегии в июне 1940 года больше не ставило никаких требований о транзите военного имущества. С 19 по 22 апреля поезд из 34 вагонов вез санитарные материалы, инвентарь и продукты в Нарвик, 25 апреля прошел другой поезд из пяти вагонов с продуктами для гражданского населения. В семи групповых транспортах в Нарвик были отправлены по железной дороге два врача и 290 человек санитарного персонала; 528 моряков торговых судов, 104 военнослужащих военно-морского флота и 159 раненых были вывезены из Нарвика. Эти передвижения транспорта нужно было представлять полностью согласно международному праву. Ни немецкая сторона не оказывала сильного давления на Швецию, чтобы силой добиться провоза боевой техники для испытывавшей большие трудности 3-й горнострелковой дивизии, ни Швеция не допустила по собственному почину, как утверждалось в норвежских нотах и нотах союзников, направленных шведскому правительству, ничего, что не находилось бы в согласии с долгом поддержания нейтралитета.

Неизвестным фактором было поведение России в отношении событий в Скандинавии. Норвегия и Швеция мобилизовали во время финской войны часть своих вооруженных сил на севере. В нотах союзников к скандинавским правительствам от 5 апреля выражалось опасение, что Россия могла бы овладевать частями норвежских или шведских областей. Но после неожиданно плачевного окончания финской войны этого можно было не опасаться. В этом отношении был избран также благоприятный срок для проведения немецкой операции; акция союзников по минированию была рассчитана на те же политические предпосылки.

И все же по отношению к России придерживались осторожного поведения. Благодаря предоставлению русскими базы «Север» германский морской флот получил некоторое облегчение в возможностях своего передвижения. Отсюда единственный транспортный корабль снабжения своевременно прибыл в Нарвик 8 апреля, что сделало возможным сопротивление там. В подготовительных соображениях для случая «Учение Везер» гросс-адмирал Редер предложил представить сущее как добродетель и объяснить русским в начале операции, что Тромсё (для захвата которого не хватало немецких сил) не будет захвачен Германией. Представления Редера о том, что пусть лучше Тромсё будет в русских руках, чем в британских, не разделял Гитлер, который потребовал захватить также и Тромсё, хотя, конечно, средств на это не было.

Германский посол в Москве получил указание зачитать 9 апреля в 7 часов меморандум, врученный датскому и норвежскому правительствам, народному комиссару иностранных дел Молотову и передать копию, подчеркнув при этом, что при германском занятии Дании и Норвегии речь идет о мероприятиях по защите от непосредственно предстоящего наступления англо-французских вооруженных сил. Шведская или финская территории не затрагивались. «Имперское правительство придерживается взгляда, что наши акции находятся также в сфере интересов Советского Союза, так как при проведении известного нам англо-французского плана: 1) Скандинавия стала бы театром военных действий и, по всей вероятности, это привело бы также к 2) повторной постановке финского вопроса». С напряжением ожидавшийся ответ России на немецкую акцию в Скандинавии был неожиданно благоприятным. Молотов заявил германскому послу графу фон дер Шулленбургу буквально следующее: «Мы желаем Германии полного успеха в ее оборонительных мероприятиях». В ходе последовавшей беседы с Молотовым германский посол, к своему удивлению, должен был констатировать неожиданную готовность русских в отношении всех германских пожеланий.

Через два дня после этого граф фон дер Шулленбург сделал запись обсужденного и охарактеризовал эту перемену следующим образом: «По моему мнению, для этого поворота имеется только одно объяснение: наша скандинавская акция должна принести огромное облегчение советскому правительству, так сказать, скатить камень с ее груди… Советское правительство всегда было исключительно хорошо информировано. Если англичане и французы намеревались занять Норвегию и Швецию, то можно с уверенностью предположить, что советское правительство знало об этих планах… Советскому правительству кажется, что англичане и французы уже появились на берегах Балтийского моря, и оно видит снова поставленным финский вопрос, как сообщил лорд Галифакс; и, наконец, как самый большой из всех ужасов: опасность втягиваться в войну с двумя великими державами. Этот страх, очевидно, мы заимствовали от них… Сегодняшняя длинная и обстоятельная статья в «Известиях» о нашей скандинавской акции… звучит как единственный крик облегчения». 13 апреля Молотов вызвал к себе германского посла и задал ему вопрос о том, что верно в слухах о предстоящей немецкой акции против Швеции. Он заявил, что «советское правительство сильно заинтересовано в поддержании шведского нейтралитета, его нарушение нежелательно для советского правительства, и оно надеется, что Швеция не будет втянута в нашу акцию, если этого можно как-нибудь избежать». Германский посол получил указание заявить, что «поддержание нейтралитета Швеции соответствует как германским, так и советским интересам… Нашим намерением не является распространение нашей военной акции на севере в шведскую область. Мы полны решимости непременно уважать нейтралитет Швеции до тех пор, пока Швеция также соблюдает со своей стороны строгий нейтралитет и не поддерживает западные державы». Это заявление полностью совпало с фактическими германскими намерениями. Дополнительно неоднократно высказанное предположение, что Германия оставила свои планы в отношении Швеции, учитывая мнение России, было необоснованным и ошибочным.

После согласия России с новой ситуацией, создавшейся в Северной Европе, Германия должна была теперь мало считаться с внешнеполитическими осложнениями по этому вопросу. Партнер по оси Италия оставалась безразличной к тому, что происходило на Балтийском и Северном морях. 18 марта Муссолини охотно дал свое согласие с операцией в Норвегии. Решение должно быть принято против Франции. «Между тем то, что происходит на периферии, не имеет значения».

Самая большая осторожность, в соответствии с опытом мировой войны, была проявлена по отношению к гражданам и собственности Соединенных Штатов Америки. В то время как было отдано распоряжение конфисковывать также и нейтральные корабли в скандинавских портах, торговым судам США было разрешено выходить в море. До дипломатических инцидентов во время захвата дело не дошло; только груз североамериканского парохода «Чарльз Р. Мак-Корник» (2000 автомобилей якобы для Финляндии) был конфискован после захвата немцами Бергена временным норвежским правительством, но в начале июня корабль был освобожден.

Неожиданное окончание войны с Финляндией сорвало военные планы союзников на 1940 год, целью которых было отрезать Германию на севере от руды, на юге — от нефти и значительно ослабить германский военный потенциал, ведя экономическую войну, или побудить Германию выйти из выжидательного положения и начать военные действия. 16 марта главнокомандующий французской армией генерал Гамелен рассмотрел сложившуюся ситуацию. Он пришел к выводу, что необходимо воспрепятствовать снабжению Германии шведской рудой, и предложил следующие мероприятия: «Проще всего было бы заявить о том, что поставки определенных важных изделий, таких, например, как железо, нейтральными странами, которые граничат с рейхом, означали бы содействие в любой форме и вели бы к репрессиям. Таким образом, Швеция могла бы поставлять руду в Германию только лишь под угрозой блокады; Норвегия также могла бы способствовать транзиту лишь с тем же самым риском. Если обе страны смирятся, то цель будет достигнута; в противном случае нужно блокировать их морскую торговлю. Ввиду такого положения Германия могла бы решиться по возможности отреагировать на это и вторгнуться в Швецию. Это должно было бы подготовить нас к обороне; с этой целью во Франции и Англии должен быть готов первый эшелон вооруженных сил, чтобы отправиться в Скандинавию, что явилось бы контрударом или предупредительной мерой».

Уже здесь изложен образ действий, который в первые дни апреля должен был служить на самом деле инструкцией. Английский премьер-министр Чемберлен в своей речи в палате общин, произнесенной 19 марта, подвел баланс финской войны: «Что является результатом для Скандинавии? Безопасность Финляндии, но защищены ли Норвегия и Швеция? Наоборот, опасность для обеих этих стран придвинулась ближе, чем прежде». Но Чемберлен не смог найти обоснования для британского вмешательства в Скандинавии: «Я заверяю, что в течение длительного периода нам не удавалось установить какое-либо нарушение норвежских нейтральных вод германскими военными кораблями, которое дало бы нам право отправиться в эти воды и нарушить этот нейтралитет…» Чемберлен долго противился давать свое согласие на минирование норвежского побережья, так что Черчиллю пришла странная идея использовать торговые суда с тараном на носу корабля, которые должны были бы наезжать на немецкие пароходы с рудой, чтобы воспрепятствовать перевозкам сырья.

Шестое заседание Высшего военного совета союзников, состоявшееся 28 марта 1940 года, привело в соответствие британские и французские намерения. На нем было определено 1 апреля передать норвежскому и шведскому правительствам ноту с указанием того, что союзники «оставляют за собой право предпринимать мероприятия, которые они считают полезными, чтобы воспрепятствовать Германии получать в Швеции и Норвегии вспомогательные ресурсы и боевые средства, из которых было бы можно извлечь преимущества для нанесения вреда союзникам в ходе продолжения войны».

Пункт № 1 решения Высшего совета содержал уже в дословном тексте ноту к Норвегии и Швеции, которая тем не менее была передана только 5 апреля. По первоначальному плану постановка мин в норвежских водах должна была начаться уже 5 апреля, но затем была отложена на 8 апреля. В пункте № 4 общее решение союзников предусматривало: «Французский и британский генеральные штабы сразу должны разработать планы, чтобы закрыть немецкое судоходство, начиная из Лулео, как только Ботнический залив будет открыт для судоходства». Не иначе как война должна быть перенесена через шведскую территорию в Балтийское море.

К планам приступили безотлагательно, и британское правительство чувствовало себя уже настолько у цели своих военных желаний, что Чемберлен заявил 4 апреля перед консервативными руководителями партии, что Гитлер опоздал на поезд. Днем раньше британский кабинет принял решение Высшего совета. Минирование норвежских вод в трех местах было предусмотрено на 8 апреля под условным наименованием «Уилфред». К операции восьми британских эсминцев, которые прикрывали тяжелые вооруженные силы, должны были присоединиться от французских боевых подразделений один крейсер, шесть эсминцев, три торпедных катера и многочисленные подводные лодки, которые с 10 апреля действовали вместе с «местным флотом». Так как главнокомандующий французским ВМФ адмирал Дарлан уже 30 марта обратил внимание на возможность немецких контрмер, подготовкой британско-французского экспедиционного корпуса занимались ускоренно. Зарезервированные на случай вмешательства союзников в войну в Финляндии две английские дивизии были переброшены в конце марта во Францию; вскоре их должны были дополнить новыми британскими формированиями — в целом одиннадцатью батальонами. Из них одна британская бригада (силой в полк) и одна французская бригада горных стрелков предусматривались для захвата Нарвика, чтобы в случае необходимости действовать в шведском рудном бассейне. Другие британские и французские части должны были занять и защищать Ставангер, Берген и Тронхейм. В целом необходимые силы составляли от шести до семи дивизий (из них три французские), которые, за исключением горнострелковой дивизии, должны были комплектоваться из новых формирований. Было предусмотрено транспортировать первую волну десантных войск на военных кораблях — до сих пор это был необычный случай в английской военной истории. На сопротивление в Норвегии не рассчитывали, так что по причинам экономии места в трюмах при себе имели не много специальных транспортных средств, а пехота взяла с собой только по 50 патронов на винтовку и 750 патронов на пулемет. Тем не менее этот смелый проект ввиду очень скупо рассчитанных сил и возможного немецкого противодействия противоречил всяким военным правилам.

У французской стороны все же возникли сомнения в «отчаянных методах этой акции» (Дарлан). Операция носила условное наименование «Стрэтфорд», предназначенные для акции силы обозначались «Стрэт-силами». После овладения Нарвиком открывались следующие перспективы: «Если представится возможность, то командующий намерен продвигаться в Швецию и занять рудные поля в Гэлливаре и важные пункты в той области… При самых благоприятных для Германии предпосылках концентрация двух немецких дивизий в районе Гэлливара возможна не раньше чем в мае. Две или три дивизии могли бы последовать через месяц». Условными наименованиями для этой операции были «Эвонмауф» и соответственно «Эвонфорс». Вечером 5 апреля британское Верховное командование, которое руководило операцией, поставило в известность французского главнокомандующего, что первый английский конвой не может выйти до 8 апреля. Продолжавшиеся отсрочки (причина которых была в том, чтобы убедить французов в проекте Черчилля по минированию Рейна) отодвигали операцию все ближе к немецкой акции, о масштабах которой никто на стороне союзников не имел представления. 3 апреля во время заседания британского военного кабинета поступило сообщение о том, что немецкие транспортные суда (200 000 брутто-регистровых тонн) собираются в Ростоке, Свинемюнде и Штеттине и на суда грузятся 400 000 человек, что было, конечно, большим преувеличением и не принималось всерьез в потоке неконтролируемых слухов, хотя шведский источник точно назвал цель этих войск — Нарвик и другие норвежские порты.

7 апреля I британская эскадра крейсеров в Розите и крейсер «Аврора» с шестью эсминцами в Клайде были заняты посадкой войск на суда, в то время как вице-адмирал Уитворт с линейным крейсером «Ринаун», крейсером «Бирмингем» и 12 эсминцами вышли для выполнения операции минирования в Вест-фьорд. Вдруг совершенно неожиданно поступило донесение авиаразведки о том, что обнаружено немецкое флотское соединение — были узнаны (не очень верно) один линейный крейсер, два легких крейсера, 14 эсминцев и один трейлер — на выходе из Скагеррака, шедшее северным курсом.

Британское адмиралтейство даже сейчас не было убеждено в таком наступлении в Северном море, однако, чтобы не позволить помешать своей акции по минированию, отдало приказ «местному флоту» под командованием адмирала Форбса выйти с линкорами «Родни», «Валиант», линейным крейсером «Рипалс», двумя крейсерами и десятью эсминцами и остановить немецкое флотское соединение. II эскадра крейсеров с двумя крейсерами и 15 эсминцами покинула вечером 7 апреля Розит с той же самой целью. I эскадра крейсеров снова высадила войска — без вооружения — и на высокой скорости стремилась присоединиться к флоту. В полдень 8 апреля командующий британским флотом получил в боевом донесении с эсминца «Глоувэм» данные о приблизительном местонахождении противника. «Глоувэм» относился к 20-й флотилии эсминцев, которая должна была минировать выход из Вест-фьорда. В поисках смытого за борт человека в штормовую ночь на 8 апреля он потерял связь со своим соединением и натолкнулся на немецкие военно-морские силы. Между тем соединение вице-адмирала Уитворта выполнило свое задание и поставило северное и среднее минное поле, о местонахождении которого норвежское правительство узнало утром из нот союзников. Британский «местный флот» находился между тем на высоте Стадландета. Сначала вице-адмирал Уитворт, реагируя на донесение «Глоувэма», пошел на юг, однако по приказу вскоре снова стал на северный курс, чтобы наблюдать за входом в Вест-фьорд. Радиограмма с гидросамолета во второй половине дня 8 апреля о том, что немецкое флотское соединение идет перед Хальтеном курсом на запад, дала ему полосу разведки на северо-западе, и он освободил таким образом путь немецким эсминцам. Утром 9 апреля к западу от Лофотенских островов он натолкнулся на немецкую группу линкоров, которая тем не менее после короткого боя исчезла из видимости, скрытая снежной бурей.

Между тем в Лондон к общему удивлению поступили первые сообщения о занятии норвежских основных портов германскими вооруженными силами. В это время «местный флот» находился на высоте Бергена; он получил от адмиралтейства указание идти на Берген и, если возможно, войти также в Тронхейм, чтобы атаковать там немецкие военные корабли. Так как имелись донесения, что береговые укрепления перед Бергеном находились в немецких руках и в порту стояли два немецких крейсера, адмиралтейство отказалось от плана входа семи эсминцев при поддержке четырех крейсеров как от слишком рискованного и направило в последующие дни на Берген и Тронхейм военно-воздушные силы. Перед Нарвиком адмирал Уитворт приказал 2-й флотилии эсминцев войти в порт, определить силы германских вооруженных сил и по возможности провести высадку. Вопреки поступившему предупреждению о превосходящих силах, командующий флотилией капитан Варбуртон-Ли утром 10 апреля энергично провел атаку, которая имела успех, пока флотилия не попала в трудное положение из-за вмешательства других немецких эсминцев. В любом случае о высадке нельзя было и думать, налеты авиации не привели ни к какому результату. После подхода линкора «Уорспит» 13 апреля во второй половине дня этот корабль и девять эсминцев провели нападение на Нарвик, которое имело успех; однако высадка казалась все еще слишком рискованной.

Тем временем во второй половине дня 9 апреля Высший военный совет в Лондоне решил захватить Фарерские острова, прикрыть Исландию и послать все английские войска в Норвегию; французская горнострелковая дивизия должна была последовать через самый короткий срок. Трудности представляли места высадок, так как доступными остались лишь незначительные порты с небольшими возможностями для десанта. По этой причине было оказано дипломатическое давление на Швецию, чтобы получить в свое распоряжение ее порты на западном побережье, что не удалось сделать. Таким образом, войска, выгруженные с кораблей 7 апреля, были снова посажены на борт, и 12 апреля первый конвой с британской бригадой отправился в Харстад. Сухопутными войсками командовал генерал-майор Макези, который только 5 апреля был назначен командиром экспедиционного корпуса, отправлявшегося в Нарвик. Военно-морскими силами в районе Харстад — Нарвик командовал адмирал лорд Корк энд Оррери, которому вскоре было передано главное командование всеми вооруженными силами, использованными там. Не могло быть никакой речи о том, что соединения пехоты, которые 7 апреля уже были погружены на суда, держались наготове лишь на случай возможной немецкой акции. Армия не действует на борту военных кораблей и с конвоями, находясь неделями в Северном море. В намерениях союзников, наряду с акцией по минированию — так как неохраняемые заграждения, как известно, бесполезны, — провести захват Ставангера, Бергена, Тронхейма и Нарвика не приходится сомневаться. Следует также считать, что эти намерения независимо от развития ситуации в Финляндии простирались дальше. Московский мир не представлял собой перерыва в подготовке союзников к операции против Скандинавии.

Вопреки настойчивым требованиям адмиралтейства генерал-майор Макези не мог решиться из-за плохой погоды, высокого снежного покрова и ожидавшегося сопротивления немедленно провести высадку в Нарвике. Поэтому основной вопрос был переведен на операцию в Тронхейме. 146-я английская пехотная бригада и французские горные стрелки были оттянуты от Нарвика в Намсус, куда они прибыли 15 апреля. С этими вооруженными силами генерал-майор Кэртон де Виарт должен был наступать на Тронхейм. 18 апреля 148-я английская бригада под командованием генерал-майора Моргана высадилась в Ондалснесе. Командование в Центральной Норвегии получил генерал-лейтенант Мейси, который тем не менее не прибыл в Норвегию. От уже подготовленного фронтального наступления на Тронхейм (операция «Молот») отказались как от слишком опасного. Определенное замешательство в планировании и сотрудничестве среди союзников было характерно для всех мероприятий в период апреля и мая 1940 года и не позволяло западным державам оказать противодействие целеустремленным военным действиям германского командования. Правила игры по-прежнему диктовались немцами.

Глава 6

Бои армии и военной авиации у Тронхейма и Нарвика

Вечером 10 апреля генерал пехоты фон Фалькенхорст в Осло принял командование уже стоящими в Норвегии частями группы XXI. Ввиду слабости высадившихся сил сначала могли охраняться только пункты высадки, а охраняемые участки расширялись лишь незначительно. Только в районе Осло благодаря подкреплениям, постоянно подходившим с 10 апреля, удалось твердо овладеть областью по обе стороны Осло-фьорда и до 13 апреля вести наступление на северо-восток и северо-запад вплоть до местности Эйдсволль и Конгсберг. Это стало возможным после того, как 9 апреля было осуществлено внезапное нападение двух рот парашютистов, передвигавшихся на автобусах, под руководством германского атташе военно-воздушных сил в Осло капитана Шпиллера через Хамар в Эльверум на штаб-квартиру норвежского короля. В бою против двух батальонов норвежского 5-го пехотного полка Шпиллер был смертельно ранен. Несмотря на успех — четыре орудия и 500 винтовок были захвачены, 80 норвежских офицеров арестованы, — роты, которые нанесли удар в центре района, где сосредоточились норвежцы, на расстоянии более 200 км, должны были 10 апреля снова вернуться назад в Осло. Смелые отдельные операции не могли привести к захвату целей на длительный срок.

Задачи, поставленные в операционном приказе № 2 группы XXI (операции в Южной Норвегии) для 163-й дивизии, были выполнены уже 13 апреля, более того — были созданы предпосылки для успешного использования 196-й дивизии, которая должна была захватить с первым прибывшим полком Гардермоен и Трандум, со вторым полком — Эльверум и Хамар и ликвидировать стоящие там норвежские силы. Затем было запланировано 3-й полк этой дивизии, как только позволит ситуация, доставить по железной дороге в Ондалснес. Доставленная с третьим морским транспортным эшелоном 181-я дивизия получила задание охранять юго-восточную часть Норвегии, в частности позиции у Гломмы, в случае шведского вмешательства. При этом части 196-й и 163-й дивизий были свободны для других заданий. 214-я дивизия, которая, по расчетам, могла прибыть примерно 18 апреля, должна была найти применение для обеспечения норвежского южного побережья в районе Кристиансанн — Ставангер. На норвежском западном побережье 69-я дивизия получила задание охранять западное приморье в районе Бергена, в особенности дорогу на Берген и Хёугесунн. Части этой дивизии, высаженные в Осло, должны были быть подвезены туда по железной дороге. Не находящиеся в Нарвике остальные части 3-й горнострелковой дивизии должны были быть вывезены по железной дороге в Тронхейм и оттуда, как только появятся предпосылки для этого, — в Нарвик.

Задача 3-й горнострелковой дивизии состояла: а) в обороне Нарвика, б) в захвате и защите железнодорожной линии из Нарвика в Швецию. После подхода других сил конечной целью была задумана оборона района Тромсё — Харстад — Офот-фьорд — Нарвик — Сатермоен — Бардуфосс от нападения с моря и со стороны Швеции. Поставленное в операционном приказе требование: «дивизия посредством достаточно сильного отряда особого назначения должна быть в состоянии в любое время захватить железные рудники Кируны (Швеция)» — далеко превосходило возможности усиленного полка в этом обширном районе. Даже успешная защита гавани Нарвика с самого начала была поставлена под сомнение. Принятие на свое вооружение норвежских береговых батарей оказалось ошибочным, корабли снабжения с батареей пушек калибра 15 см и зенитными пушками не прибыли. Поэтому по предложению группы XXI коммодор Бонте уже 9 апреля во второй половине дня рассмотрел возможность оставить два эсминца в Нарвике. Пулеметы и ручное оружие с боеприпасами с эсминцев были переданы горнострелковому полку, радиостанция эсминца «Дитер фон Рёдер» была демонтирована 11 апреля и установлена на суше. Орудия с прибывших в порт английских пароходов были смонтированы на суше, тем не менее найденные норвежские зенитные пушки оказались непригодными еще до передачи. Близлежащий аэродром Бардуфосс, удаленный от Нарвика на 80 км по линии воздушного сообщения, находился в норвежских руках и был достижим только через непроходимый высокогорный массив. Замерзшее озеро Хартвиг было с 13 апреля временно подготовлено для высадок.

Ввиду этой ситуации снабжение Нарвика могло осуществляться только лишь по железной дороге через Швецию. Чтобы пробиться к горной дороге, была начата операция усиленной 1-й роты 139-го горнострелкового полка под командованием майора фон Шлеебрюгге, которая в 25 км восточнее Нарвика у Хундалена натолкнулась на норвежские роты майора Шпьелднера, которые прервали там дорожное движение. Из местности Сатермоен также продвигались мобильные норвежские части караула нейтралитета с артиллерией (1 батальон 12-го пехотного полка, 1 батальон 13-го пехотного полка, II батальон 15-го пехотного полка, I и II батальоны 16-го пехотного полка под командованием энергичного командира дивизии генерала Флейшера) на Эльвенес, который удерживался одной немецкой горнострелковой ротой. Ситуация значительно обострилась после того, как с 12 апреля английские войска высадились на Лофотенских островах у Харстада.

Когда 13 апреля во второй половине дня последние немецкие эсминцы были потоплены у Нарвика, положение горнострелкового полка рассматривалось германским командованием вермахта как очень серьезное. Перед гаванью стояли, сжимая блокаду, английские эсминцы, линкор «Уорспит» и один авианосец, борьба с которыми с самолетов из-за больших удалений и метеорологической ситуации была возможна только изредка. Ежечасно приходилось считаться с английской высадкой в Нарвике. Чтобы сделать до определенной степени возможным снабжение тамошних войск воздушным путем, все самолеты дальней разведки трансокеанского эшелона были приданы X авиационному корпусу для выполнения транспортных заданий в Нарвике; первые полеты по снабжению начались 12 апреля. Несмотря на сбрасывание боеприпасов с самолетов, положение с боеприпасами в Нарвике постоянно оставалось напряженным. В поздние вечерние часы 13 апреля одиннадцать транспортных самолетов (Ju-52) приземлились на озере Хартвиг и смогли подвезти одну горнострелковую батарею. Вследствие уже наступившей оттепели стартовать для обратного полета было невозможно. Одиннадцать самолетов после выполнения задачи оказались потерянными.

Попытка 22 боевых самолетов (Не-111) под командованием полковника Фукса 13 апреля вмешаться в бой с эсминцами потерпела неудачу из-за низкой облачности и плохой видимости, которая привела к досрочному прекращению операции. Лишь четыре морских многоцелевых самолета 506-й группы из Ставангера достигли в вечерние часы Нарвика; один гидросамолет (Do-24) высадился в гавани с продовольственными товарами уже в первой половине дня 13 апреля. Новые проблемы возникли у личных составов потерпевших крушение эсминцев, оборудование которых необходимо было дополнить и обеспечить их продовольственным снабжением. Нужно было предвидеть, что все эти задачи неминуемо приведут к сковыванию военно-воздушных сил у Нарвика, к значительному и скорому их износу.

Кризис вокруг Нарвика обострился из-за того, что после авиаразведки 13 апреля были определены три направления удара противника: кроме Нарвика, на Фольд-фьорд (Намсус) и Ромсдаль-фьорд (Ондалснес). Тронхейм должны были взять в клещи одновременно с севера и юга. Эти операции были такими угрожающими потому, что в случае их успеха (с чем при собственных слабых силах нужно было считаться) вся Центральная и Северная Норвегия оказалась бы в руках англичан и вместе с тем потерпела бы неудачу вся операция.

В этих обстоятельствах ОКВ размышляло, не целесообразнее ли сдать едва защищенную позицию Нарвика. Гитлер был очень раздражен тем, что Дитль теперь предоставлен только самому себе, и намеревался 14 апреля отдать приказ группе пробиваться в Тронхейм, хотя Нарвик еще не был атакован. «Мы потерпели неудачу», — с таким впечатлением прибыл генерал-полковник фон Браухич с полуденного оперативного совещания у Гитлера; дополнительные крупные расходы для операции на севере не были приняты в расчет. Днем позже группа XXI получила директиву прежде всего не посылать следующие войска в Нарвик, пока не будет обеспечено их снабжение. В распоряжении Верховного командования вермахта, переданном по радио в 18 часов 23 минуты, говорилось: «Если ситуация принуждает к сдаче нынешней позиции, необходимо создать базу в горах, по возможности примыкающую к горнорудной дороге, и защищать ее бомбардировками с самолетов. Горнорудную дорогу перед своей базой основательно разрушить». 17 апреля адмиральский штабной офицер командования эсминцами прибыл в штаб-квартиру фюрера и доложил о положении в Нарвике, одновременно вручив письменный доклад генерал-майора Дитля. Гитлер снова увидел только один выход: усиленный горнострелковый полк должен отойти на юг или его должны забрать. В противоположность этому начальник штаба оперативного руководства главного командования вермахта, генерал-майор Йодль, имевший опыт горной войны, уже 14 апреля в самой острой форме выразил свое мнение, заключавшееся в том, что: а) отход на юг невозможен; б) обратная транспортировка может охватить только очень немногие части, это приведет к потере многих самолетов и негативно отразится на моральном состоянии группы Дитля. «Она вынуждена будет еще долгое время сражаться у шведской границы. Мы должны сдать только одну позицию, если она проиграна». Йодль разъяснил Гитлеру, что в их распоряжении имеется недостаточное количество самолетов дальнего радиуса действия, чтобы забрать войска из Нарвика, и привел экспертный отзыв одного профессора из Инсбрука о том, что дорога из Нарвика в Фёуске непроходима даже для горнострелковых войск. В этот день в имперской канцелярии без привлечения штаба оперативного руководства начальник Верховного командования вермахта генерал-полковник Кейтель отдал приказ 3-й горнострелковой дивизии, а Гитлер подписал. Приказ должен был быть передан по радио и рассматривал возможность интернирования группы Дитля. Из-за вмешательства подполковника Генерального штаба фон Лоссберга эта радиограмма не была отправлена, тем более что штаб оперативного руководства оценивал положение в Нарвике еще не таким безнадежным и должен был расценить этот приказ как необычный. Йодль в тот же вечер отдал распоряжение, которое обязывало Дитля держаться по возможности долго и сковывать вражеские силы. Предложение командования военной авиации позволить группе Дитля уклониться из Нарвика в Бардуфосс на север было по праву отклонено как неосуществимое и бесполезное в военном отношении. 18 апреля Гитлер вручил капитану Шенку фон Штернбергу Директиву для Дитля, которую тот 22 апреля особым самолетом отвез в Нарвик; в ней содержался следующий дословный текст:

«Верховный командующий вермахта.

Берлин, 18.4.40

Генерал-лейтенанту Дитлю.

Все донесения указывают на то, что готовится крупная вражеская акция против Нарвика. Вы не сможете в течение длительного срока с Вашим вооружением и оснащением сдерживать подошедшие по морю силы врага.

Перевозка и снабжение дополнительными силами и артиллерией невозможны.

Вашей самой важной задачей тем не менее остается продержаться максимально долго. Этим Вы должны выиграть время для всех подготовительных мероприятий, чтобы, самым основательным образом разрушив дорогу и искусственные сооружения, на долгое время сделать невозможным для противника использование горнорудной дороги и отправку руды морем.

Ведя боевые действия согласно радиограмме от 15 апреля (18 ч 23 м) и объединив Ваши силы на горнорудной дороге, Вы на долгое время сможете сковать сильные вражеские военно-морские и сухопутные войска и освободите таким образом боевое командование в других местах Северного театра военных действий.

Взрывчатку начали подвозить на самолетах дальнего радиуса действия. В обратном полете на этих самолетах должны вывозиться сначала высококлассные специалисты военно-морского флота, в которых Вы не имеете нужды.

Передайте курьером или по радио, видите ли Вы, после выполнения задачи согласно пункту 3, возможность пробиваться с избранными силами на юг через горы, при эпизодической поддержке продовольствием с воздуха и после эвакуации людей, неспособных к маршу, через шведскую границу. Курьер проконсультируется с Вами о возможности транспортировки морскими самолетами.

Если обе возможности исключаются, действуйте таким образом, чтобы честь германского вермахта осталась незапятнанной.

Адольф Гитлер».

18 апреля кризис вокруг Нарвика достиг апогея. В этот день группа Дитля была непосредственно подчинена Верховному командованию вермахта. Хотя имелось донесение о том, что после боя 16 апреля во второй половине дня удалось овладеть горнорудной дорогой вплоть до шведской границы, Гитлер оставался и дальше под впечатлением нагромождающихся донесений о предстоящей сильной вражеской операции против Нарвика. Определенно подвоз своих войск не был возможен ни по морю, ни по воздуху, также мало было гарантировано регулярное снабжение военной авиацией, так как прежде всего нужно было снабжать почти 2500 человек личного состава эсминцев. Тем не менее, если бы удалось вооружить их соответствующим образом и зачислить в действующие войска, тогда, пожалуй, было возможно при условии регулярного снабжения удержать территорию у Нарвика. Наконец, продолжавшееся связывание сил противника на дальнем севере должно было благоприятно отразиться также и на положении около Тронхейма. Поэтому Верховное командование вермахта решило на основе донесения о том, что 16 апреля во второй половине дня после боя овладели горнорудной дорогой от Нарвика вплоть до шведской границы, и дальше удерживать самую северную позицию. Чтобы группе XXI дать в руки быстрое боеспособное соединение для проведения быстрых ударов и создания направления главного удара, в тот же самый день было приказано: из числа возвращающихся пароходов снабжения ускоренно предоставить пять транспортов для перевозки 13-го моторизованного батальона и 40-го танкового отделения. Следующей целью, которую было необходимо достичь в полном соответствии с мероприятиями, начатыми генералом фон Фалькенхорстом, являлось быстрое установление связи с Тронхеймом по сухопутной дороге.

13 и 14 апреля поступили первые донесения авиаразведки о вражеских высадках в Намсусе и Ондалснесе. Более интенсивные перевозки войск из Англии и Франции позволили сделать вывод о том, что речь должна идти о начале больших десантных операций. В качестве первого мероприятия для задержки вражеского продвижения из Ондалснеса на Тронхейм или Осло 15 апреля во второй половине дня над железнодорожным узлом Думбос была высажена рота парашютистов, в то время как пикирующие бомбардировщики должны были разрушить участок железной дороги Думбос — Ондалснес. Так как побережье было занято подобием баз и наступление германских дивизий из района Осло происходило медленно, то основная работа по обороне от Десантных операций союзников пришлась на военную авиацию. «Командование вермахта всеми средствами пыталось улучшить условия боевого применения военной авиации путем создания системы аэродромного обслуживания, доставки летного горючего и бомб. Плохая метеорологическая ситуация, недостаточная противозенитная оборона и чрезвычайные трудности в снабжении вследствие отсутствия какого-либо железнодорожного сообщения или морской связи ежедневно замедляли боевую готовность военной авиации и создавали для нее условия, которые можно было преодолеть только при использовании материальной части и персонала на пределе их возможностей». Между тем удалось по крайней мере подготовить временный аэродром в Йонсванзее около Тронхейма, так что можно было разгрузить аэродром Ставангера.

Решающее значение для дальнейшего ведения боев в Норвегии должно было иметь закрытие максимально большими силами района высадки вражеского десанта и разгром соединений в Ондалснесе, прежде чем противник мог усилиться. Поэтому Верховное командование вермахта приказало группе XXI создать в районе Тронхейма главный пункт сухопутных операций. Посланные из штаб-квартиры фюрера в Осло офицеры, подполковник фон Лоссберг и полковник Шмундт, смогли только констатировать, что генерал фон Фалькенхорст уже предпринял все необходимые мероприятия. Кроме того, союзники не обладали никакой пригодной гаванью для выгрузки тяжелого оружия, танков и транспортных средств, что усложнило их положение, так же как и отсутствие аэродромов. Напротив, Гитлер был очень обеспокоен, даже боялся и не верил, что Тронхейм удастся удержать силами, которые имелись в наличии или находились на подходе. Едва был преодолен кризис вокруг Нарвика, грозил разразиться новый кризис командования у Тронхейма, который начал превращаться в хаос приказов, «так как затрагивал мелочи и разрушал любую упорядоченную работу компетентного военного руководства (командующего ВМС и группы XXI).

Так как неблагоприятная метеорологическая обстановка сильно ограничивала возможности действия военной авиации, то только морской флот мог дать определенную разгрузку. Военно-морское командование решило в соответствии с этим послать по одной подводной лодке (U-50 и U-52) в Намс-фьорд и Ромсдаль-фьорд; они были усилены пятью лодками 3-й группы подводных лодок (до этого стоявших у Бергена) и U-61, а также двумя малыми лодками группы Тронхейма, так что теперь у предполагаемых мест высадки стояло десять лодок. Также были предоставлены транспортные подводные лодки и пароходы снабжения для подвоза тяжелого оружия и боеприпасов. В первую очередь провоз дополнительных армейских частей в Тронхейм осуществлялся по воздуху, чтобы эта база могла противостоять двойному вражескому давлению из Намсуса и Ондалснеса. Вместо первоначально предусмотренной 11-й моторизованной стрелковой бригады из Дании в распоряжение группы XXI должна была быть снова предоставлена 2-я горнострелковая дивизия. При этом Гитлер рассчитывал, что большие быстрые пассажирские суда, такие как ллойдовские пароходы «Бремен» и «Европа», должны были перевезти одну дивизию в Тронхейм. Главнокомандующий военно-морским флотом категорически не согласился с этим проектом, поскольку для этого отсутствовали все предпосылки и проведение операции неминуемо должно было привести к уничтожению кораблей, находящихся на них войск и вооруженных сил обеспечения. Встречное предложение: вместо этого отправить в Ставангер ллойдовские пароходы «Гнейзенау» и «Потсдам» с 3000 людей — нужно понимать только как тактическое соображение и обходной аргумент, — оно никогда серьезно не планировалось. Напротив, морской флот мог теперь сообщить, что перед Тронхеймом в боевой готовности находятся береговые батареи (Беттингнес и Хиснес) и две торпедные батареи. В Тронхейм по воздуху были доставлены еще пять пехотных батальонов, один саперный батальон, части артиллерийского дивизиона 181-й дивизии, две противотанковые роты горнострелковые батареи и личный состав для захваченных орудий.

14 апреля моторизованная штурмовая группа армии, находящаяся в Тронхейме, натолкнулась в 40 км к югу от города на противника. Тем не менее 16 апреля она смогла проехать на бронепоезде по железной дороге на восток в Стурлиен вплоть до шведской границы и продолжить продвижение на юг, испытывая значительные трудности в высоких горах. 20 апреля 181-я пехотная дивизия (генерал-майор Войташ), первые части которой были перевезены авиатранспортом в Тронхейм, получила приказ. Речь шла о том, чтобы как можно скорее овладеть узким проходом Стейнхьер шириной 10 км севернее Тронхейма, чтобы закрыть дорогу противнику, продвигающемуся из Намсуса на юг, в Тронхейм. Поэтому группе XXI казалось важным, чтобы железнодорожное сообщение со Швецией оставалось под германским контролем. Уже 22 апреля был занят узкий проход Стейнхьер при поддержке с воздуха и сильном норвежском и английском сопротивлении. 24 апреля немцы твердо овладели десантным мостиком между озером Снаасен и Бейтстад-фьордом. Вместе с этим существенно разрядилась ситуация у группы в Тронхейме. Стоящая в районе Мушёэн — Намсус вражеская группа (3-я норвежская дивизия, 146-я английская пехотная бригада и шесть французских горнострелковых батальонов) больше не могла эффективно и оперативно действовать в направлении Тронхейма, а, наоборот, вела себя довольно пассивно под деморализующим воздействием продолжающихся немецких воздушных налетов. Первоначально запланированное нападение на норвежское горное укрепление Хегра (на дороге Тронхейм — Швеция) оказывалось не первоочередным и было отменено. (Крепость капитулировала 5 мая.) После прибытия по воздуху других частей 181-й дивизии (в том числе артиллерии) и одного батальона 214-й дивизии (III батальон 388-го пехотного полка), генерал-майор Войташ 27-апреля намеревался нанести удар всеми имеющимися в его распоряжении силами в направлении Стёрена на юг, чтобы установить связь с приближающимися из Осло частями 196-й пехотной дивизии.

Тем временем группа XXI отправила из района Осло на север 196-ю пехотную дивизию (группа «Осло-Восток», генерал-майор Пелленгар) и 163-ю пехотную дивизию (группа «Осло-Запад», генерал-майор Энгельбрехт). Эти дивизии не были собраны полностью, при перевозке понесли потери в личном составе и материалах. В 163-й дивизии отсутствовал усиленный 310-й пехотный полк, стоявший в районе Кристиансанна. С другой стороны, из-за того, что корабли изменяли направление движения, части 69-й дивизии были разгружены в Осло, так что 236-й пехотный полк так же, как и III батальон 159-го пехотного полка, который провел высадки воздушного десанта у Ольборга, был подчинен 163-й дивизии для наступления. Из 181-й дивизии, которая с двумя полками перелетела в Тронхейм, третий полк (349-й пехотный полк) поступил сначала под командование 163-й дивизии, так что генерал-майор Энгельбрехт имел больше четырех пехотных полков, из которых, тем не менее, только два принадлежали его дивизии. Для упорядочивания соединений не было времени, и, кроме того, продвижение совершалось вдоль улиц и дорог разделенными боевыми группами, которые слабо поддерживали связь друг с другом. В апреле еще во многих местах непроходимая территория, немногочисленные хорошие дороги в тесных долинах ограничивали продвижение больших масс войск, так что на одном участке военных действий использовались лишь части в объеме усиленного пехотного полка. Все зависело от того, чтобы временно моторизованные батальоны быстро овладевали теми многочисленными скальными поперечными балками, которые, как естественные преграды, блокировали вытянутые и в большинстве случаев вполне проходимые долины (они предоставляли противнику отличные оборонительные возможности). Планомерное разрушение противником искусственных сооружений (таких, как мосты, туннели и взорванные дороги на склонах) могло создать значительные трудности продвижению и делало высокоуязвимыми немногие линии снабжения. Особенности территории в Центральной и Южной Норвегии потребовали бы использования горнострелковых войск с вьючными животными; использованные вместо этого пехотные соединения из-за лесистой и заснеженной гористой территории едва ли могли оторваться от дорог в долинах. К снабженческим учреждениям предъявлялись очень высокие требования, и в большинстве случаев им приходилось буквально демонстрировать чудеса изобретательности.

Район юго-восточнее норвежской столицы был зачищен с 12 апреля боевой группой усиленного 362-го пехотного полка 196-й пехотной дивизии и мог считаться уже через три дня в общем и целом примиренным после того, как остатки 1-й норвежской дивизии под командованием генерала Эрихсена 14 апреля были оттеснены через Аским и пограничную крепость Мисен на шведскую территорию. Захват Фредрикстада и Халдена блокировал железнодорожное сообщение со Швецией.

Две другие боевые группы 196-й дивизии 14 апреля стали продвигаться вдоль берега Гломмы на восток на Конгсвингер и на север на Морскёен с задачей отбросить противника через Эльверум и Хамар. Временно моторизованные боевые группы полковника Фишера («Восток») и полковника Лэндле («Запад») смогли уже в течение первых дней быстро завоевать территорию севернее Осло и располагали мобильными войсками для ведения боев. Предполагалось противостояние мобилизованных частей 1-й и 2-й норвежских дивизий, насчитывавших примерно 8000 человек, под главным командованием норвежского наследного принца. 16 апреля группой Фишера (340-й пехотный полк) после боя был занят Конгсвингер. Таким образом все ведущие в Швецию железные дороги из Нарвика через Тронхейм, Конгсвингер, Халден оказались в руках группы XXI. Командование группы сообщило в этот день о «жестком вражеском сопротивлении во всем районе боевых действий к северу от линии Конгсвингер — Йевнакер. Противник вооружен винтовками и автоматами, искусно использует территорию». Между тем III батальон 340-го пехотного полка закрепился перед вражеской позицией у Страндлёкка на восточном берегу озера Мьёса, не имея возможности для обхода. Только 18 апреля смелый план 196-й дивизии, который позволил III батальону 362-го пехотного полка продвинуться по еще прочному льду озера наперерез отступающему противнику, привел к полному успеху. Глубокий снег мешал продвижению войск вне дорог, к тому же немцы оказались в гористой местности перед противником, хорошо знающим страну и снабженным хорошим зимним обмундированием. Ввиду высадки английских войск в Центральной Норвегии, произошедшей 14 апреля, все зависело от того, чтобы ускорить продвижение на Тронхейм через Йотер и Гудбрандсдаль. Здесь находился главный пункт группы XXI. Только после перелома вражеского сопротивления и устранения многочисленных лесных завалов и скалистых заграждений обе боевые группы могли завоевать территорию севернее Осло. В ночь с 19 на 20 апреля в результате внезапного нападения были взяты Хамар и Эльверум. 21 апреля 196-я дивизия, которая после подхода моторизованного 13-го пулеметного батальона по-новому упорядочила свои части, натолкнулась на хорошо укрепленного сильного противника с артиллерией у Омота и Рена. Западная боевая группа наскочила 20 апреля у Рингсакер-Моёльв (южнее Лиллехаммера) на сильно защищенную горную позицию 2-й норвежской дивизии в Лундехёгде, мощном, круто поднимающемся горном массиве, засаженном лесом. На этой позиции были также определены три английских батальона. Группа XXI рассчитывала на значительное сопротивление у стратегического ключевого пункта Думбос; предстояли решающие бои за центральный норвежский район.

Продвижение группы XXI из Осло на северо-запад. Справа — 196-я дивизия, слева от озера Мьёса — 163-я дивизия. Эскиз публикуется с дружеского разрешения издательства Е.С. Миттлер и сын, заимствован из «Военно-научного обозрения». Т. 6. 1941 г.

В то время как 196-я пехотная дивизия пробивалась, неся потери, вдоль автомобильной и железной дорог в Омот и Лиллехаммер в северном направлении, слева от нее 163-я дивизия, также разделенная на несколько боевых групп, подошла к Хёнефоссу, взяла и обороняла Конгсберг и выдвинула моторизованную группу между озером Мьёса и Рандс-фьордом. 15 апреля дивизия продвигалась главными силами через Хёнефосс на север, где днем позже на глубоко заснеженной территории вспыхнули сильные бои с применением танков против возвышающейся позиции. 21 апреля одна боевая группа 163-й дивизии, после жестокого боя с противником, которого поддерживала артиллерия, проникла в Йёвик, другая боевая группа продвигалась на восточном берегу Рандс-фьорда, после преодоления многочисленных естественных препятствий и заграждений, в направлении Флурё. Третья, более слабая боевая группа (III батальон 159-го пехотного полка), усиленная двумя танками и трофейной батареей, у Багна повернула на северо-запад вдоль горной дороги по направлению к внутреннему Согне-фьорду.

Вопреки преградам и сложным погодным условиям немецкое наступление смогло добиться хороших результатов, преодолевая постоянное сопротивление, которое оказывали норвежские силы, стремившиеся выиграть время до тех пор, пока по морю не подошли подкрепления союзников. Полки 196-й и 163-й дивизий, продвигавшиеся параллельно по четырем дорогам на север, попеременно угрожали противнику на фланге и таким образом поддерживали друг друга. Однако немецкому руководству не удалось заблаговременно овладеть Думбосом. Налет роты парашютистов 15 апреля не удался, так как город оборонялся сильным врагом. Рота была оттеснена от железнодорожной линии и вскоре попала в норвежский плен. Противник занял железную дорогу в направлении Осло таким образом, что в ночь с 16 на 17 апреля два английских и один канадский батальоны смогли подъехать как передовые части для охраны дороги до участка севернее Лиллехаммера. 15 апреля они высадились с одного крейсера и десяти эсминцев в Ондалснесе. Эти части относились к 148-й британской пехотной бригаде, которая высадилась с военных кораблей и транспортных судов в Ондалснесе и Мольде. Другие части, среди них 15-я и 147-я пехотные бригады с артиллерией, должны были последовать за ними. Авангардом десантных войск у Ондалснеса была 61-я английская пехотная дивизия (генерал Пейджет); она имела задачу усилить норвежские войска в центральной части страны, чтобы затем действовать вместе с 146-й британской пехотной бригадой и частями французской 21-й легкой дивизии, которые высадились под командованием английского генерала Кэртона де Виарта в районе Намсус — Мушёэн, против немецких сил у Тронхейма. В план этой операции входила изоляция авиабаз, находящихся в немецких руках. В ночь на 16 апреля вражеский воздушный налет разрушил аэродром Ставангер настолько сильно, что его пришлось заблокировать. При недостаточной зенитной обороне нападения даже слабых вражеских военно-воздушных сил уже были эффективными. В утренние часы 17 апреля, начиная с 5 часов 15 минут, британские военные корабли (три-четыре крейсера и 10 эсминцев) обстреливали морской аэродром Ставангер. Четыре морских транспортных самолета были разрушены, две другие машины повреждены, многочисленные материалы и здание комендатуры уничтожены пожаром. Около 12 часов того же дня произошел вражеский воздушный налет на оба аэродрома Тронхейма, однако без последствий. Оживленная активность вражеской авиации в борьбе с немецкими авиабазами не ослабевала в течение последующих недель.

Против возрастающей активности вражеских военно-воздушных и военно-морских сил теперь были направлены эффективные немецкие контрмеры. Чтобы соответствовать быстро растущим требованиям к соединениям военной авиации, по приказу главнокомандующего люфтваффе 12 апреля была образована независимая командная инстанция — «5-й воздушный флот» под командованием генерал-полковника Мильха, которому поручили командование военной авиацией в Скандинавии и которому подчинялись X авиационный корпус генерал-лейтенанта Гейсслера (включая все транспортные соединения), а также территориальный командующий военной авиацией в Норвегии. Против скоплений вражеских кораблей и высадок в Харстаде, перед Ставангером и прежде всего у Намсуса активно действовали боевые эскадрильи; Ондалснес также все заметнее выходил на передний план после того, как не удалось овладеть Думбосом. Английский тяжелый крейсер «Суффолк» после обстрела Ставангера несколько часов беспрерывно подвергался атакам немецких боевых самолетов и с трудом достиг, горящий и с залитой волнами кормой, Скапа-Флоу. 19 апреля французский крейсер «Эмиль Бертен» был сильно поврежден авианалетами. С 20 апреля начались систематические нападения 5-го воздушного флота для освобождения находящейся под угрозой базы в Тронхейме. Для этого главнокомандующий люфтваффе издал распоряжение, в котором сообщалось: «Крайне важная задача 5-го воздушного флота 20 апреля должна состоять в борьбе с высадками у Намсуса, наряду с этим нужно бороться в первую очередь с высадками у Ондалснеса. По приказу фюрера необходимо разрушить местности и железнодорожные пункты Намсус и Ондалснес, на продолжительное время прервать движение по дорогам и улицам как можно ближе к этим пунктам».

Для выполнения боевых заданий имелись 120 самолетов 30, 26 и 100-й эскадр, которые атаковали Ондалснес, Намсус и стоявшие во фьордах военные корабли и транспортные суда, в то время как части 4-й эскадры поддерживали, как и до этого, действия 196-й и 163-й дивизий в районе, близком к фронту, с направлением главного удара у Лиллехаммера. Для продолжения операций X авиационному корпусу были подчинены еще две группы пикирующих бомбардировщиков Ju-87 и одна группа 54-й боевой эскадры (до этого во 2-м воздушном флоте). Несмотря на задержку из-за сильной облачности и оттепели, вследствие чего нельзя было воспользоваться запасным аэродромом в Йонсванзее у Тронхейма и боевым соединениям снова рекомендовались площадки у Ольборга, использование военной авиации (примерно 70 самолетов) продолжалось по направлению главного удара к югу от Тронхейма. Немецкое превосходство в воздухе существенно препятствовало операциям противника. Его противовоздушная оборона едва ли играла роль, восемь истребителей «Гладиатор» с авианосца «Глориес», которые стояли в готовности западнее Лесхя на замерзшем озере, были уничтожены на рассвете 24 и 25 апреля. В ночь на 24 апреля противник атаковал аэропорты Ольборга, Осло, Ставангера и Тронхейма (Ваернес) и разрушил десять машин. 5-й воздушный флот не препятствовал союзникам, ведь теперь главная задача была в том, чтобы помочь 196-й дивизии продвигаться вперед в направлении Тронхейма и предотвратить продвижение противника из Ондалснеса в Думбос и далее. В соответствии с этим направление главного удара находилось с 23 апреля в районе к югу от Тронхейма. Другие части 2-го воздушного флота были переданы и подчинены 5-му воздушному флоту.

Между тем 196-я дивизия натолкнулась южнее Лиллехаммера на английские войска, отбросила их при поддержке танков у Бальберга — Фоберга во фронтальном наступлении 22 и 23 апреля и, пройдя через Треттен, захватила территорию на севере. Штаб и командир 148-й английской пехотной бригады полковник Герман были захвачены врасплох и арестованы. Среди трофеев были захвачены многочисленные британские секретные документы за период с января по апрель 1940 года с подробностями о подготовке и проведении операции англичан в Норвегии. Моторизованные части группы Фишера (временно усиленный моторизованный 340-й пехотный полк и моторизованный батальон полка «Генерал Геринг» (две роты), 1-й взвод 40-го танкового отделения, 83-й (моторизованный) горнострелковый саперный батальон, 3-я рота 13-го (моторизованного батальона автоматчиков) наступали в Ёстердаль вдоль реки Гломмы через суровую лесистую область на Тинсет. Усиленный 340-й пехотный полк со всеми приданными подразделениями 24 апреля был непосредственно подчинен группе XXI. Снабжение горючим происходило по воздушному пути. Остаток 196-й дивизии подошел в тот же самый день в Гудбрандсдале к Думбосу. Генерал-лейтенант Пелленгар располагал к тому же II батальоном 345-го пехотного полка, III батальоном 362-го пехотного полка, I батальоном 345-го пехотного полка (остатки), двумя горнострелковыми ротами, одной саперной ротой, двумя моторизованными ротами XIII пулеметного батальона и одним артиллерийским дивизионом. Теперь пригодилось то, что командир этой дивизии при погрузке на судно в Готенхафене придал особое значение транспортировке всей артиллерии. Эффективное действие полевых гаубиц значительно ослабило стойкость противника. Особые работы выполнили на всех участках Южной и Центральной Норвегии саперные батальоны дивизий и штаб 667-го саперного полка (полковник Уллершпергер), Шведский секретарь посольства Дуглас, который в сопровождении финского поверенного в делах Тоиволы в начале мая проехал в автомобиле из Мольде в Осло, очень хвалил саперов: «Я должен сказать, что при обратном проезде по стране меня переполняло растущее восхищение от производительности немецких инженерных войск: быстрое устранение всякого рода заграждений на дороге, ремонт дорог и в особенности невероятно быстрое и технически элегантное восстановление взорванных мостов».

Бои во время продвижения 196-й дивизии в направлении на Тронхейм

24 апреля, преодолев труднопроходимые участки пути и многочисленные заграждения, группа Фишера достигла Тинсета с большим складом горючего и продовольствия; в Гудбрандсдале, преследуя беспорядочно отступающего врага, захватили Рингебу. Только на следующий день активные английские части 15-й бригады (полковник Смит) оказали сопротивление на расширенной позиции у Квама. 27 апреля боевая группа Пелленгара форсировала проход через окруженную грядами холмов котловину под огнем тяжелых орудий, совершая обход с севера, в то время как одновременно одна составная боевая группа по приказу группы XXI продвинулась вперед, к правому крылу 163-й дивизии (324-й пехотный полк) западнее Треттен — Фаарберга. В это время восточное крыло этой дивизии уже вело наступление на Ульсберг. 27 и 28 апреля противник упорно оборонял здесь свои позиции. Главные силы дивизии, ведя ожесточенные бои, закрепились перед системой троекратных позиций у Одды. Многочисленные заграждения и подрывы мостов мешали быстрому продвижению. Напору Верховного командования вермахта генерал фон Фалькенхорст противопоставил свои безотлагательные заявки на подвоз саперов и вездеходных автомобилей. Гитлер был одержим желанием послать на Норвежский театр военных действий еще и 1-ю горнострелковую дивизию и тяжелую артиллерию, против чего по праву возражал Йодль.

Старший адъютант Гитлера, полковник Шмундт, потребовал в обязательном порядке разъяснить, когда произойдет объединение с группой в Тронхейме, но генерал-лейтенант Пелленгар отклонил это требование ввиду отсутствия возможности получить точные сведения. Только 29 апреля, после использования танков и пикирующих бомбардировщиков, обе группы 196-й дивизии смогли перейти к преследованию. Группа Фишера приблизилась до 15 км к самым южным аванпостам 181-й дивизии, но взорванные мосты препятствовали немедленно соединиться с боевой группой Тронхейма, это произошло вечером 29 апреля благодаря седьмой роте 340-го пехотного полка. Трасса длиной 470 км с многочисленными преградами была преодолена с сильными боями за две недели. Потребовалось постоянное влияние командиров, чтобы побудить к действиям неопытные, не привычные к боям войска, которые, однако, быстро ознакомились с обстановкой. 5 мая боевая группа Фишера отошла (без выделенных частей, которые были переданы 2-й горнострелковой дивизии в Тронхейме) к 196-й дивизии. 30 апреля около полуночи группа Пелленгара (13-й пулеметный батальон, как всегда, был впереди) проникла с боями в Думбос. В тыловом районе отрезанные остатки 2-й норвежской дивизии (4-й и 6-й пехотные полки) сдались в плен 196-й дивизии у Вестре-Гаусдаля. 1 мая обе боевые группы 196-й дивизии смогли установить связь друг с другом у Ерхинна; вновь подошедший 14-й пулеметный батальон провел разведку на восток до Рёруса, где натолкнулся на слабое финско-шведское отделение добровольцев. Во второй половине дня 2 мая левая боевая группа 196-й дивизии вступила в Ондалснес.

30 апреля произошло объединение германских вооруженных сил из Осло и Тронхейма и с боями удалось установить железнодорожное сообщение, что стало решающим успехом сухопутных операций. Опасность блокады Тронхейма была устранена; предпосылка скорого умиротворения Южной и Центральной Норвегии стала более явственной, когда удалось установить также связь между Осло и Бергеном.

Вечером 22 апреля 163-я дивизия у Флурё вонзилась в 4-ю норвежскую бригаду, которая подошла из Восса и готовилась к контратаке. 24 апреля дивизия достигла, наступая двумя колоннами с востока и юга, Багна и находилась с третьей боевой группой, шедшей из Драммена, в наступлении через Халлингдаль севернее Крёдеренсё. Днем позже правая боевая группа (группа Адльхоха, усиленный 236-й пехотный полк) к северу от Багна при поддержке пикирующих бомбардировщиков сломила жесткое норвежское сопротивление и смогла вопреки задержке из-за высокого снега в долине Вальдрес занять после жестоких боев важный городок Фагернес. После того как ударом во фланг была смята норвежская заградительная линия южнее Ломмена в начале мая, немецкие войска в непрерывном продвижении через Ванг достигли восточного отрога Согне-фьорда. Слева от него боевая группа Рицмана, за которой следовала боевая группа Никельмана, вела наступление без соприкосновения с противником в Халлингдале вдоль горной дороги через Нес-Гол на Хёмсдаль и Боргунн на северо-запад. После того как побежденная 4-я норвежская бригада капитулировала 30 апреля, 163-я дивизия 1 мая смогла установить связь на горной дороге у Хёугестёла с частями 69-й дивизии. Дальше на западе продвигалась боевая группа 163-й дивизии Ваксмута — она наступала в Нумедаль, через Роллаг — Веггли на Рёдберг, следуя вдоль железной дороги, в то время как слева от нее более слабые части прощупывали пути на Рьюкан, где сосредоточилась норвежская боевая группа численностью 3000 человек с тяжелым оружием. Эта группа также капитулировала 4 мая. Вместе с этим была установлена связь на широком

В Бергене 69-я дивизия (генерал-майор Титтель) после высадки с незначительными силами и недостаточным снабжением должна была ограничиться сначала самым тесным охранением. Нужно было опасаться, что норвежские войска соберутся за пределами Бергена и затем атакуют город. 17 апреля дивизия провела разведку на восток, заградила тесный горный проход Самнангер — Тренгереид на восток и обнаружила более сильного готового к обороне противника у Восса и Бомоена. 18 апреля по приказу норвежского командования 4-я полевая бригада была отведена для использования в Вальдрес, таким образом, оставшиеся войска под командованием генерала Стеффенса могли только обороняться. 20 апреля генерал-майор Титтель вместе с подошедшим из Ставангера по морю I батальоном 193-го пехотного полка перешел в атаку на Восс, а с другим батальоном — на Хардангер-фьорд. Высадка саперной роты на юго-восточной стороне Хардангер-фьорда у Ускедаля была проведена кораблями 18 и 221, двумя быстроходными катерами и школьной артиллерийской лодкой «Бремзе» и получила исключительную поддержку. Норвежский торпедный катер «Стегг» был потоплен, миноукладчик «Тир» — захвачен. Нападения норвежских и английских самолетов остались безрезультатными.

24 апреля направление главного удара было перенесено на северный участок железнодорожной линии с целью атаковать сильную позицию противника у Восса одновременно с трех сторон: 1) вдоль дороги на восток; 2) по северному краю Хардангер-фьорда, затем свернуть в Бордален; 3) с наиболее боеспособной группой, после высадки в Гравинс-фьорде (самый северо-восточный отрог Хардангер-фьорда), прорваться у Эйде на дорогу и подойти с востока к Воссу. При этом военно-морской флот выполнял с кораблями 18, М-1, пятью быстроходными катерами и трофейным норвежским пароходом «Конг Олаф» транспортные и боевые задачи в Хардангер-фьорде. После перегруппировки и подхода частей 391-го пехотного полка (170-я дивизия) 25 апреля 69-я дивизия тремя группами вела непрерывное наступление на уклоняющегося противника. 26 апреля части 159-го и 193-го пехотных полков смогли занять Восс и продолжили продвижение в направлении Мирдаль — Гудванген на северо-восток. Эта операция, которая была эффективно поддержана военной авиацией, потопившей в Согне-фьорде норвежский торпедный катер с четырьмя дымовыми трубами, а также 1-й флотилией быстроходных катеров, привела уже 27 апреля к распаду противостоящих немцам остатков 4-й норвежской дивизии, так что днем позже были достигнуты все цели этого наступления. После сильных боев 30 апреля был взят железнодорожный туннель длиной 5 км у Мирдаля. Норвежские войска отказались от возможности уклониться через Согне-фьорд на север и 1 мая прекратили сопротивление, ставшее бесцельным.

В Ставангере 193-й пехотный полк, полностью прибывший 10 апреля, должен был ограничить свою задачу охраной ближайших окрестностей города, порта и аэродромов; он подготовил сильные резервы, чтобы встретить локальные высадки врага. С 17 апреля воздушным путем прибыли первые части 214-й пехотной дивизии (генерал-майор Хорн), таким образом, 193-й пехотный полк мог постепенно отправляться к 69-й дивизии в Берген. С 17 апреля по одному батальону 193-го и 355-го пехотных полков находились в наступлении в 20 км юго-восточнее Ставангера; они отбросили более слабые норвежские силы от Ольгарда к Дирдалю на восток в горы, так что 20 апреля была освобождена железная дорога Ставангер — Эгерсунн — Флекке-фьорд. 23 апреля после сильных боев при эффективной поддержке военной авиации были взяты Дирдаль и Биркедаль, где части 2-го и 8-го норвежских полков сложили оружие.

310-й пехотный полк (163-я дивизия) был сосредоточен 11 апреля в Кристиансанне, а уже 13 апреля в Отрадале, наступая вдоль участка железной дороги на север, вторгся в район мобилизации 3-й норвежской дивизии. Благодаря решительным действиям здесь, как и в других местах, удалось не позволить выполнить распоряжение о норвежской мобилизации. Изъятие инвентаря, включая униформу, привело, конечно, к тому, что норвежские военнообязанные принимали бой в штатской одежде, и только часть из них имела повязки в качестве знака отличия, что вызывало озлобление у немецких войск, однако, согласно положению вещей, казалось неизбежным. После использования пикирующих бомбардировщиков на полигоне Эвьемоен силы сопротивления противника были настолько истощены, что 15 апреля основные части 3-й норвежской дивизии капитулировали. Через несколько дней боевая сильная разведывательная группа смогла установить связь со Ставангером, и моторизованная колонна с горючим проехала по прибрежной дороге из Осло через Кристиансанн в Ставангер. Сопротивление в Южной Норвегии прекратилось.

В непросматриваемом норвежском приморье соединения военно-морского флота сразу после высадки на берег и охранения начали планомерные обыски и зачистки. Норвежские торпедные катера и тральщики, миноукладчики, пароходы во фьордах, рыболовные суда и моторные лодки ставились на службу, большие острова обыскивались и занимались, ставились минные заграждения и выслеживались враждебные транспортные средства во фьордах. Транспортировка армейских частей и участие в выполнении боевых задач пехотных соединений относились к следующим первоочередным задачам и требовали значительных усилий флотилий обеспечения. Из боевых действий, имевших большое значение, наряду с операциями 1-й флотилии быстроходных катеров из Бергена следует назвать смелые поездки тральщика М-1 (капитан Бартельс), который в многочисленных операциях на побережье выполнял важные задачи в боях, охранении, транспортировке и среди прочего у Хёугесунна арестовал норвежский корабль (40 000 брутто-регистровых тонн). Учебная артиллерийская лодка «Бремзе» потопила 20 апреля норвежский миноукладчик, а вспомогательный корабль 18 захватил в борьбе с норвежскими береговыми батареями миноукладчик «Тир», норвежские торпедные катера «Тролль» и «Снёгг» и подводную лодку D-6. Благодаря продолжавшемуся использованию соединений охранения местное командование военно-морского флота в высшей степени способствовало тому, что удалось добиться быстрого умиротворения Норвегии и возобновления гражданского судоходства с людьми и снабжением.

Немецкий образ действий в Норвегии характеризовало то, что части вермахта, образцово сотрудничая, взаимно разгружали себя. Продвижение вперед отдельных боевых групп усиленных пехотных полков в трудной местности происходило в прибрежных областях при поддержке быстрых транспортных средств и плавучей артиллерии военно-морского флота, в глубинке на суше — при систематическом использовании соединений бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков повсюду, где противник закреплялся для оказания сопротивления. Однако чем больше оперативные части приближались к своим целям и продолжался захват страны, тем больше военно-морской флот и военная авиация высвобождались для выполнения других задач.

В то время как в конце апреля намечалось предстоящее объединение армейских колонн, приближающихся из Осло, с войсками у Тронхейма и Бергена, а группа XXI 27 апреля рассматривала ситуацию как существенно разрядившуюся, командование военной авиации и военно-морское командование на основе наблюдений за радиообменом и результатов разведки в этот день сделали вывод о непосредственно предстоящем двустороннем охвате англичанами Тронхейма. Поэтому 28 апреля военная авиация вела борьбу объединенными силами 26, 30, 40-й боевых эскадр, 1-й учебной эскадры и 1-й группы пикирующих бомбардировщиков со скоплениями кораблей в районе Тронхейма и к северу от него. Несколько транспортных судов были потоплены или повреждены, в то время как атаки на соединения военных кораблей не привели к успеху из-за активных действий истребителей, стартовавших с французского авианосца «Беарн». Хотя командующий авиацией в Тронхейме 29 апреля сообщил, что все признаки, кажется, указывают на разминирование Намсуса противником, 5-й воздушный флот придерживался взгляда, что только после устранения авианосцев и достижения своего господства в воздухе можно будет составить более точную картину о намерениях противника у Тронхейма. Поэтому 5-й воздушный флот отдал приказ на 30 апреля: «В ближайшие дни первоочередной задачей является борьба с вражескими авианосцами («Арк Ройял» и «Беарн»), стоящими перед Намсусом — Ондалснесом. Для этого в морском районе, о котором идет речь, нужно с рассвета начать проводить настолько плотную разведку, чтобы обнаружить авианосцы и поддерживать контакт с ними… X корпус предоставит для этого: в Ставангере одну группу — 26-ю бомбардировочную авиационную эскадру (по возможности больше Не-111, Н-4 с SC-1000 и SC-500), в Вестерланде одну группу — 30-ю бомбардировочную авиационную эскадру… Атаки, если возможно, необходимо проводить до потопления авианосцев». Последний приказ, как показали более поздние военные действия в Средиземном море, был едва ли выполним и исходил из неправильной оценки полученных в 1940 году показателей технических возможностей военной авиации.

В начале мая в большом количестве начались передвижения союзников по обеспечению посадок на суда у Ондалснеса и Намсуса, для чего в норвежском приморье наряду со значительным количеством транспортных судов стоял британский флот с линкорами и авианосцами, усиленный французскими подразделениями; они подавляли атаки немецких авиационных соединений на тамошние аэродромы, эти действия германское командование военной авиации 2 мая по ошибке расценило как подготовку к массированной атаке союзников на Норвегию. Только утренняя разведка, проведенная 3 мая, после того как 196-я дивизия уже вошла в Ондалснес, принесла уверенность в том, что разминирование противником шло полным ходом также из Намсуса. За весь день соединения военной авиации, главным образом пикирующие бомбардировщики, провели пять волн атак, уничтожили английский эсминец «Эйфриди» и французский эсминец «Бизон», а также повредили другие военные и транспортные суда. Борьба за Тронхейм была закончена. 5-й воздушный флот перегруппировался ввиду предстоящего нападения на запад, и три боевые эскадры (4, 30, 1-я) были отведены из Норвегии. Военно-морской флот также передислоцировал 10 мая эсминец «Пауль Якоби» и 14 мая быстроходный катер «Карл Петерс» с 1-й флотилией быстроходных катеров из Тронхейма и Бергена в немецкие гавани Северного моря. Поход на западе требовал всех сил; тем не менее вокруг Тронхейма была сосредоточена вновь подвезенная горнострелковая дивизия. Норвегия еще не была завоевана, Нарвик нельзя было долго удерживать со слабыми силами. В то время как на Французском театре военных действий немецкие танковые соединения спешили к побережью пролива Ла-Манш, последняя борьба за самую важную позицию Норвегии происходила на дальнем севере.

После того как была установлена связь между Осло и Тронхеймом, а противник у Ондалснеса оставил норвежскую территорию, нужно было нанести удар из Тронхейма на север, чтобы заставить вражескую группу у Намсуса оставить позиции, и после этого как можно быстрее пробиваться по сухопутной дороге на Нарвик на подмогу 3-й горнострелковой дивизии.

3 мая во второй половине дня усиленная 181-я дивизия начала атаку на Гронг — Намсус, смогла оттеснить английские и французские войска у Гронга и Намсуса на север и вплотную преследовала их. Норвежские вооруженные силы 5-й бригады под командованием полковника Гетца прекратили сопротивление у Снааса. 4 мая вечером был взят Намсус. Вместе с этим были созданы предпосылки для продвижения из района Намсуса в направлении My — Буде на Нарвик. Для этой операции была предоставлена 2-я горнострелковая дивизия (генерал-лейтенант Фойерштайн) в завоеванном районе к северу от Тронхейма. Эта дивизия вопреки намерениям Генерального штаба армии была, согласно распоряжению Гитлера, уже 23 апреля выделена из соединения XVIII (горнострелкового) армейского корпуса и переброшена самолетами и морским транспортом в Осло, а оттуда в начале мая с первыми частями — в Тронхейм. 4 мая генерал-лейтенант Фойерштайн принял там командование прибывшими частями 136-го и 137-го горнострелковых полков вместе с тяжелым оружием и подразделениями 2-й горнострелковой дивизии, а также 138-м горнострелковым полком, который принадлежал 3-й горнострелковой дивизии и с 9 апреля находился в Тронхейме. Таким образом, в «боевой группе Фойерштайна» были объединены части 2-й и 3-й горнострелковых дивизий.

С уже имеющимися в его распоряжении временно моторизованными силами генерал-лейтенант Фойерштайн 5 мая выступил из Гронга на Мушёэн. К югу от этого места 6 мая части 14-го норвежского пехотного полка защищали дорожные заграждения и принуждали наступавших к неоднократным остановкам. 10 мая 2-я горнострелковая дивизия наступала по плохим дорогам через Мушёэн на север и продвигалась на Финнеид, где она натолкнулась на независимое английское подразделение силой в 300 человек, которое 4 мая высадилось в My. Когда 13 мая было сообщено о приходе английских торпедных катеров и транспортов в My, а около острова Вега были обнаружены более сильные вражеские флотские подразделения, ситуация начала усложняться для боевой группы, привязанной к дороге, по которой осуществлялся подвоз и которую можно было легко прервать. В тот же день части горнострелковой дивизии имели боевое соприкосновение с английским блокировочным соединением; группа XXI должна была предположить, что противник получил подкрепления в My. Вследствие очень плохих дорожных условий, наступивших из-за таяния снега, едва ли можно было осуществлять снабжение. Транспортировка по морю из-за постоянного присутствия вражеских военно-морских сил представляла слишком высокий риск; полеты военной авиации с целью снабжения были невозможны по нескольку дней из-за погодных условий. Неизбежно возник вопрос, была ли вообще выполнима разгрузка боевой группы Дитля у Нарвика в результате наступления по сухопутной дороге.

В Эльфе-фьорде дорога закончилась, в мирные времена дорога до Грёнвикена продолжалась на пароме, который теперь был взорван противником. Чтобы продолжать продвижение на Эльфс-фьорд и Ранен-фьорд по направлению на My, II батальон 137-го горнострелкового полка (майор Зорко) повернул с прежней дороги на восток через горы в Корген и смог, после утомительного марша, захватить там обороняемый противником важный дорожный мост, который остался неповрежденным. Одновременно усиленная 1-я рота 138-го горнострелкового полка под командованием капитана Хольцингера была переброшена из Тронхейма по воздушному и водному путям в Хемнесбергет в устье Эльфс-фьорда и Ранен-фьорда. Шедший с немецкой командой блокадопрорыватель «Норднорге», который решился на эту смелую транспортную операцию, в месте назначения уже при высадке армейских частей был поражен английским крейсером и двумя эсминцами, и команда затопила судно. По прибытии рота вступила в бой с английскими войсками, которые были отброшены на Финнеид и уничтожены там передовыми частями шедшего навстречу с юга II батальона 137-го горнострелкового полка. Горная артиллерия и английские эсминцы вели по краям фьорда безрезультатный огонь.

Англичане вскоре распознали опасность, которая угрожала им с продвижением группы Фойерштайна. Генерал Оукинлек отдал приказ сосредоточить мощные силы вокруг — My и Буде, который, однако, не был полностью выполнен, так как нагруженный большой транспортный корабль «Хробри» 14 мая был подожжен немецкими пикирующими бомбардировщиками, а крейсер «Эффингем» с войсками на борту сел на скалы и должен был сдаться.

17 и 18 мая усиленный (II) авангардный батальон 137-го горнострелкового полка залег у Форсенгета, Стиена и My, ведя жестокий бой против батальона шотландских гвардейцев. Противник был отведен из района Нарвика и брошен навстречу немецкой колонне. Таким образом дала о себе знать первая разгрузка группы Дитля с помощью 2-й горнострелковой дивизии. Вечером 20 мая удалось захватить Му-и-Рана и продолжить наступление. Задержавшаяся из-за взорванных мостов и боев с английскими тыловыми отрядами головная колонна группы Фойерштайна 25 мая стояла перед Сальтдалем, где ее дальнейшему продвижению противостоял у моста в Рогнане прибывший из Харстада свежий английский батальон (ирландские гвардейцы) с тяжелым оружием. 27 мая атакой был взят Сальтдаль. Передовые части дивизии, два с половиной горнострелковых батальона, два эскадрона самокатчиков и одна горная батарея под командованием полковника Наке (командира 136-го горнострелкового полка) днем позже наступали на Фауске. У Дьюпвика противник снова окопался, однако после атаки пикирующих бомбардировщиков был отброшен, и его преследовали до Соерфольда, в то время как другая группа продвигалась на запад на Бодое, который был взят 1 июня, несмотря на сильное английское сопротивление. С захватом и охранением района Соерфольд, Эвьен, Фёуске, Страумен, Бодое, Валвик группа Фойерштайна достигла важного участка на пути к Нарвику. Были пройдены примерно 700 км из Тронхейма, почти 25 км преодолевались ежедневно с боями, задержками из-за заграждений и в самых сложных дорожных условиях. Было понятно, что войска с гордостью смотрели на достигнутый результат; понятно также, почему группа XXI, которая сама была стеснена неблагоприятным развитием ситуации у Нарвика, не могла дать передышку 2-й горнострелковой дивизии, хотя остановка была бы крайне необходима для сбора маршевых эшелонов и станций снабжения, растянувшихся от Бодое до Осло, то есть больше чем на 1000 км.

Если снабжение войск по грунтовой дороге с прежними боями в Южной Норвегии не представляло особенных трудностей, то в северной части страны оно являлось первостепенной проблемой, которой должны были подчиняться оперативные намерения и временное планирование. Военно-географические данные Генерального штаба армии о норвежском севере (участок Намсус — Нарвик) звучали так: «Едва ли он подходит для сухопутных операций из-за того, что страна чрезвычайно разрезана глубокими фьордами; передвижение происходит круглый год, даже зимой, по незамерзающему морю». О морском транспорте, что показала попытка перевозки II батальона 138-го горнострелкового полка в Хемнесбергет, не приходилось думать прежде всего вследствие деятельности враждебных военно-морских сил во всем северном приморье. Железная дорога шла на 60 км к северу из Гронга в Мушёэн. Примыкающая к ней дорога была вязкой, со снежными завалами и глубокими грязевыми промоинами. Осадки мокрого талого снега сделали ее почти непроходимой. Хотя продвигавшиеся вслед воинские части 2-й горнострелковой дивизии сначала использовались для строительства дороги, только с 20 мая ее можно было использовать для снабжения. До этих пор группу Фойерштайна необходимо было снабжать по воздуху. Найденные в Мушёэне английские запасы стабилизировали снабжение по крайней мере на пять-шесть дней.

Дорогу, ведущую на север, характеризовало то, что она была проложена поочередно между сухопутными и водными сообщениями, к чему принуждали глубоко врезающиеся фьорды, которые преодолевались только в немногих случаях посредством искусственных сооружений. В Эльфс-фьорде было необходимо перегружать снабженческое имущество на паромы, что заняло много времени. Но также и к северу от него плохое состояние дорог и несколько взорванных мостов (например, в Сторфоссхейене) не допускали моторизованное движение со снабжением, а паромный перегон между Рогнаном и Фёуске (восточнее Бодое) действовал не менее парома из Эльфс-фьорда как «тормоз снабжения». Группе XXI помогала 2-я горнострелковая дивизия: она подобрала 14 вездеходных автомашин моторизованному пулеметному батальону для весьма эффективной колонны снабжения (лейтенант Хашер), которая могла транспортировать полезный груз в 15 тонн и одна была в состоянии снабжать авангард дивизии Фойерштайна самым необходимым, когда снабжение по воздуху было невозможно из-за метеорологической ситуации. Ввиду необходимости оказать по возможности быструю помощь испытывавшей затруднения 3-й горнострелковой дивизии в Нарвике, необходимо было снова запросить данные о морском транспорте из Тронхейма. Три малых парохода снабжения «Альбион», «Зонненфельс» и «Мальмё» не попали в Бодое. Предпосылкой для уверенного проведения транспортов снабжения было исключение многочисленных островов в береговой полосе обеспечения, находившихся пока под контролем норвежских войск.

Это произошло планомерно в районе 181-й дивизии, особенно у Брённойсунна и на острове Вега, и имело целью лишить норвежские вспомогательные военные корабли их базы. Из Мушёэн II батальон 138-го горнострелкового полка (майор Риттер фон Пранкх) предпринял наконец наступление на Лейрен для ликвидации там вооруженной разведывательной базы. Еще важнее, чем база для вражеского судоходства, как центр норвежского сопротивления и узловой пункт английской службы разведки, был остров Ольстен с Санднешёэном. Против них была направлена операция «Пчела», которая была проведена 30 и 31 мая 8-й и 10-й ротами 138-го горнострелкового полка на двух катерах, одной легкой и одной моторной лодках. Под командованием майора Риттера фон Пранкха и при поддержке отделения Хатцентойфеля и двух горных орудий, а также при обеспечении военной авиации удался налет на Санднешёэн и Стамнес. Были захвачены два парохода, два больших и пятнадцать малых катеров. Затем 8 июня пароходы «Леванте» (4800 брутто-регистровых тонн) и «Хомборсунд» (300 брутто-регистровых тонн) с важным оборудованием и продовольственными товарами смогли войти в Фёуске и Му.

Продвижение 2-й горнострелковой дивизии, сильно замедленное из-за неблагоприятных условий местности, заставило уже в середине мая думать о быстром подвозе горнострелковых частей по воздушному пути в Нарвик. Для этого были составлены две избранные роты 137-го горнострелкового полка, которые после десятидневного короткого учебного курса и нескольких пробных прыжков в школе парашютистов в Виттштоке 23 и 25 мая были сброшены на Нарвик. Конечно, это не оказало эффективной поддержки 3-й горнострелковой дивизии; только открытие сухопутной дороги и беспрепятственное снабжение могло решительно изменить положение на длительный срок. Командир 2-й горнострелковой дивизии генерал-лейтенант Фойерштайн 22 мая приказал составить из особо выбранных людей три усиленных батальона под командованием подполковника Риттера фон Хенгля из 137-го горнострелкового полка. Эти батальоны должны были наступать из Соерфольда по бездорожью в высокогорной альпийской местности в направлении Нарвика. Операция носила условное наименование «Буйвол». Рекогносцировка этого участка пути была невозможна, так что подполковник фон Хенгль должен был составить необходимые впечатления в полете. Транспортные средства любого типа, включая моторные черепахи и мотоциклы, нельзя было брать с собой, а вьючных животных — совсем немного. Все, что было необходимо для расстояния в 150 км, должны были нести носильщики, которые были выделены из состава боевых рот. Из-за наступившей распутицы также невозможно было взять с собой сани и лыжи.

Подполковник Риттер фон Хенгль намеревался провести марш до Нарвика за 10 дней, проходя ежедневно по 15 км. Поэтому расстояние было разделено на восемь частей с четырьмя лагерями и четырьмя дневными привалами. Из-за английского флота маршрут должен был пролегать в большом удалении от фьордов, с другой стороны, не должен был нарушать шведскую границу. Снабжение могло осуществляться только с воздуха. Оно состояло из продовольствия, боеприпасов, снаряжения, палаточного материала, покрытий, альпийского снаряжения и санитарного оборудования. Это все должны были сбрасывать в местах дневных привалов, чтобы разгрузить войска. Непосредственно перед входом в район южнее Нарвика, где необходимо было считаться со вступлением в бои на левом фланге группы Дитля, должны были быть сброшены также пехотные орудия, пулеметные салазки и боеприпасы. Проведение запланированного снабжения по воздуху натолкнулось на значительные трудности, так как аэродромы нуждались не только в хороших стартовых дорожках, но и в обширной системе аэродромного обслуживания для загрузки транспортных самолетов. Кроме того, плотная облачность мешала использовать самолеты. Когда походное передвижение группы «Буйвол» начало останавливаться, авиационный командир Тронхейма полковник военной авиации Рот, несмотря на плохую метеорологическую ситуацию, решил взять на себя ответственность за старт транспортных самолетов ко второму лагерю. Сбрасывание в «неизвестность» удалось при потере одного самолета, но, к счастью, без людских потерь.

2 июня было закончено сосредоточение частей группы Фойерштайна, предназначенных для прорыва в Нарвик. После трудной переправы через Соерфольд и Леир-фьорд, которой мешали норвежские вооруженные пароходы, первые части смогли 7 июня при очень неблагоприятной погоде достичь Хеллемоботна. Маршевое напряжение было максимальным, особенно при пересечении верховых болот и мягких снежных площадей в условиях недостаточной ориентации и при незначительном количестве привалов. Подполковник Риттер фон Хенгль сообщил в своем докладе об операции «Буйвол», помимо прочего: «Нужно очень высоко оценить заслуги тех рот, которые до 8 июня достигли Хеллемоботна. Они сутками находились в пути под дождем, снегом, в шторме и тумане, не имели никакого убежища в трудных условиях для ориентации и достигли чрезвычайного результата, прокладывая дорогу в вечном снегу с самой тяжелой поклажей. Самая трудная часть пути до Нарвика была планомерно преодолена в самых неблагоприятных условиях». До соприкосновения с противником дело не дошло. Продвижение продолжалось по труднопроходимой местности, однако 9 июня оно было остановлено группой XXI на основании внезапного улучшения ситуации у Нарвика. Лишь боевое отделение силой до взвода продолжало горный марш с целью установления сухопутной связи с Нарвиком и вечером 13 мая натолкнулось на посты охранения группы Дитля. Использование группы Фойерштайна в Норвегии было прекращено.

Не может быть никакой речи о том, что привлечение 2-й горнострелковой дивизии на Норвежском театре военных действий было излишним, так как якобы дивизия пришла слишком поздно. Более раннее наступление из Тронхейма на Мосьёэн было вообще невозможно из-за предшествовавших боев за Тронхейм. Эта дивизия прибыла совершенно своевременно. То, что наступление из Фёуске на Нарвик могло быть проведено также 181-й дивизией, исключено из-за оснащения этой дивизии, к тому же это соединение должно было выполнять другие задачи. Если боевой группе Дитля должна была быть оказана эффективная и продолжительная помощь сухопутным путем — а другое решение было невозможно согласно положению вещей, — то она могла прийти по северонорвежской высокоальпийской местности только благодаря горнострелковым войскам. Подполковник фон Хенгль был убежден в том, что он смог бы привести боеспособный составной горнострелковый полк в Нарвик в середине июня. Использование группы Фойерштайна получило особенную окраску вследствие того, что это были тирольские охотники, которые оказывали вооруженную помощь своим землякам в Каринтии. То, что противник раньше оставит свои позиции, нельзя было предвидеть, а тем более принимать в расчет. Использование 2-й горнострелковой дивизии было, таким образом, не только оправданным, но в данной ситуации совершенно правильным мероприятием командования вермахта.

Глава 7

Использование тяжелых военно-морских сил в Северном море и завершающие бои за Нарвик

В то время как в начале мая почти вся Центральная и Южная Норвегия находилась под контролем германских войск, настоящая цель операции в Норвегии — Нарвик — была, как никогда, под угрозой. Вечером 13 мая на основании поступивших донесений в главном штабе вермахта возникло впечатление, что 3-я горнострелковая дивизия долго не сможет оказывать сопротивление новому наступлению противника с танками. Использование военной авиации было очень затруднено из-за метеорологической ситуации; группа Фойерштайна (2-я горнострелковая дивизия) наступала для оказания поддержки из района Тронхейма на север и в трудных условиях местности очень медленно завоевывала территорию, кроме того, ее тыловые связи находились под угрозой с морского фланга, к тому же она не могла повлиять на ситуацию из-за большого удаления.

В связи с этим у военно-морского командования 14 мая впервые появилась идея провести флотскую атаку на военно-морские силы, действующие у Нарвика, с целью проникнуть в Ваагс-фьорд и Вест-фьорд и таким образом освободить Харстад и Нарвик с моря. Предпосылкой для этого было использование Тронхейма как базы для тяжелых военно-морских сил. Это намерение совпало с изданным ОКВ вермахта двумя днями позже приказом для командования ВМФ позаботиться о безупречном снабжении группы Фойерштайна морским путем. По представлению командования ВМФ, для этого задания было недостаточно легких судов. 21 мая главнокомандующий морским флотом доложил о ситуации у фюрера и высказал намерение действовать с флотом (для этого «Шарнхорст», «Хиппер» и три эсминца имелись в распоряжении с 27 мая, «Гнейзенау» — с начала июня) в северной части Северного моря и в Ледовитом океане с двойной целью — поддерживать операции армии в Северной Норвегии и угрожать вражеским морским связям между Британскими островами и Северной Норвегией. Командование ВМФ 27 мая дополнило план операции (условное наименование «Юнона»): в районе Нарвик — Харстад — Бодое должно было осуществить не только одно нападение на вражеские военно-морские силы, но и было предусмотрено более длительное присутствие флота в северонорвежском операционном районе. Главнокомандующий морской группой «Запад» генерал-адмирал Заальвэхтер в своем приказе от 29 мая командующему флотом, адмиралу Маршаллю, сформулировал более узко операционную цель флота «в соответствии с военно-морским командованием». Задачи были указаны в последовательности их срочности.

Проникновение в Анд-фьорд и Ваагс-фьорд с целью уничтожения вражеских военных кораблей и транспортных судов и их баз. По имеющимся донесениям, их главные силы должны находиться в этом районе.

Если результаты разведки позволят представить еще более выгодные цели в Офот-фьорде или у Нарвика, то они должны стать основной целью операции.

Защита снабжения армии по морскому пути и дороге Тронхейм — Му — Бодое — Сальтдаль от перерезания ее с моря. Ее нужно осуществлять либо одновременно с основной задачей, либо после ее окончания, при этом Тронхейм нужно использовать как базу. Чтобы сохранить момент внезапности, ее можно использовать только после окончания операции в Нарвике.

Командующий флотом имел возможность 31 мая в личной беседе с главнокомандующим военно-морским флотом подробно обсудить цели операции. При этом еще раз было подчеркнуто, что — в соответствии с представлениями командования ВМФ и группы «Запад» — настоящей целью является содействие боевым действиям на суше в районе Нарвика. Из этого исходят решения командующего флотом. В первую очередь, операция должна быть направлена против тех вражеских военно-морских сил и транспортных подразделений, которые используются против боевой группы в Нарвике, затем необходимо оказывать поддержку армейским операциям. Продолжающейся угрозе сухопутным путям снабжения, исходящей от британских военно-морских сил, нужно противопоставить повторное присутствие немецких флотских подразделений в различных пунктах вдоль побережья. Было ясно, что для этого командующему флотом нужно было оставить достаточную операционную свободу и что он мог придержаться приказов командования группы «Запад» только в очень общем виде.

Командование ВМФ и группа «Запад» исходили из необходимости эффективного ослабления противника у Нарвика. Соответствующий приказ генерал-адмирала Заальвэхтера для командующего флотом не мог быть сформулирован точнее, если вообще в приказах должны указываться подробности на более длинные периоды и с учетом больших расстояний. Операционный район был перенесен в непосредственную близость от побережья, в то время как первоначальный приказ командования ВМФ не исключал также далеко идущие операции в открытом море. Командующий флотом надеялся оставить за собой право решать потому, что тяжелые вооруженные силы были более эффективны на свободном морском пространстве, к тому же там было больше шансов на успех, чем в опасной тесноте территориальных вод. Поэтому он должен был чувствовать себя ограниченным в свободе действий из-за того, что тогдашняя руководящая организация лишала командование флота оперативного планирования и распоряжения; за это отвечало скорее командование морской группы «Запад», которое вместе с тем работало как второй операционный штаб между высшим оперативным штабом военно-морского командования и командующим ВМФ. Повлияло на решение морского командующего еще и то, что после отплытия радиотелеграфного судна он не мог больше неограниченно использовать связь и потому нельзя было устанавливать и поддерживать контакт с другими морскими служебными инстанциями, а тем более с отдельными частями вермахта. Тем не менее эта существовавшая с начала войны несколько искусственная организационная форма не могла оказаться пригодной и позднее также была изменена.

Для операции «Юнона» были предоставлены: линкоры «Шарнхорст», «Гнейзенау», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», эскадренные миноносцы «Гальстер», «Лоди», «Штейнбринк», «Шёман». Армейская группа XXI была уведомлена о намерениях флота, и ее попросили указать сухопутные цели для корабельной артиллерии, а также места выгрузки с судов, лагерь войск и огневые позиции. Адмирал Боэм перенес на срок проведения операции свою штаб-квартиру из Осло в Тронхейм. Туда были откомандированы также несколько вспомогательных кораблей, в то время как одновременно военно-морское командование настаивало на значительном усилении тяжелых зенитных батарей этой новой базы. Кораблю «Нордмарк» было приказано 4 июня прибыть на место встречи в 72° N и 0–5° Ost, а кораблю «Дитмаршен» 6 июня прибыть в 67°40′ N 3° W до 68°30′ N 0°40′ W. 5-й воздушный флот должен был передать X авиационному корпусу иллюстрированные результаты разведки, а также прочие разведывательные данные и эскизы положения до дня выхода флота.

В начале операции в главном штабе вермахта образ врага сложился на основании донесений о наблюдениях и данных радиоразведки, как указано ниже: в морском районе Тромсё, Харстад и Нарвик в конце мая стояли два линкора, шесть тяжелых крейсеров, один авианосец и семь эсминцев. Кроме того, в конце мая или в начале июня прибыли линкор «Резолюшен» и в сопровождении трех эсминцев авианосцы «Арк Ройял» и «Глориес» из Скапа-Флоу проходом в Вест-фьорд. В морском районе Нарвика оставались кроме того начальник 1-й и 20-й британских крейсерных эскадр и 9-й флотилии эсминцев. Если эта картина в течение последующих дней несколько изменилась и не совсем соответствовала фактическим силам, то не было все же никакого сомнения в том, что ввиду такого мощного соотношения сил эта операция флота должна означать полное боевое использование. Во второй раз положение у Нарвика требовало сосредоточения всех имеющихся в распоряжении германских военно-морских сил на одной оперативной цели при необходимости считаться с превосходящим противником. Относительно слабая увязка с рядом задач, противоречащих друг другу и только условная пригодность Тронхейма в качестве базы, без возможности для больших кораблей стоять в доке, затрудняли командующему флотом достижение и без того больших целей.

4 июня (день выхода флота в море) гросс-адмирал Редер разработал для Гитлера план операции линкоров и указал при этом, что соотношение сил на море в настоящий момент благоприятное, так как многочисленные британские корабли находятся на ремонте. Тронхейм как база оснащен танкерами, минными тральщиками и катерами-тральщиками, одним ремонтным кораблем, боеприпасами и тяжелыми зенитными батареями. Разведка над морем возможна в благоприятных условиях, разумеется, необходимо считаться с опасностью подводных лодок. Положение в Нарвике требовало подвоза большого количества боевой техники и горючего, что было возможно только по морскому пути с конвойной службой. Из вражеских сил от одного до двух линкоров с крейсерами и эсминцами стояли в морском районе Харстада или в Офот-фьорде, один авианосец — на широте Тромсё в море в 200 морских милях от побережья. Эффективная помощь Нарвику возможна: 1) посредством операций против британских военно-морских сил и транспортных судов по морскому пути в Нарвик; 2) посредством нападения на базы, в случае если дело не дойдет до соприкосновения с противником на море и если авиаразведка даст в итоге благоприятную картину положения во фьордах. Более того, позже можно проводить операции с базы в Тронхейме с целью устранить вражеские силы в территориальных водах около Тронхейма и Бодое, охранять линии снабжения группы Фойерштайна, для чего нужно использовать также береговую артиллерию вплоть до Бодое. Крейсер «Нюрнберг» с торпедными катерами можно отправить маршем в Тронхейм, поэтому эсминец «Ридель» может возвратиться на родину. Другие планы, разработанные во время этого обсуждения 4 июня, касались немецкой операции по высадке в Линген-фьорде (в 30 морских милях восточнее Тромсё, севернее Нарвика), для которой в течение пяти дней должны были быть подготовлены оба известных ллойдовских парохода «Европа» и «Бремен», чтобы взять на борт 3000 человек с легким оружием. Но эти планы не вышли за фазу обсуждений и должны были осуществляться в зависимости от хода только что начатой операции линкоров в Северном море, для которой был предусмотрен срок четыре недели.

4 июня в 8 часов флотское соединение вышло из Киля в следующей последовательности: «Гнейзенау» (флагманский корабль флота с адмиралом Маршаллем, командиром Нетцбандтом), «Шарнхорст» (Хоффман), «Хиппер» (флагманский корабль командующего разведывательными вооруженными силами контр-адмирала Шмундта, командир Хейе), эсминец «Лоди» (корабль командира эсминцев капитана первого ранга Бейя, командир Фрайхер фон Вангенхайм), «Шёман» (Детмерс), «Штейнбринк» (Иоханнессон), «Гальстер» (Фрайхер фон Бехтольсхайм), далее торпедные катера «Ягуар» и «Фальке». Соединение маршировало в кильватерной колонне с интервалом 500 м за минным прорывателем 4 для охранения от мин. Рейс проходил в солнечную погоду и в спокойном море мимо различных обломков; перед Килем лежал потопленный в начале мая большой пароход с рудой, были еще видны дымовые трубы и верхушки мачт, в южной части Большого Бельта увидели останки нескольких вспомогательных минных тральщиков, которые опустились на собственные заграждения, у Корсёра над водой возвышались сооружения большого датского парома. Командир тральщиков группы «Восток» контр-адмирал Штовассер провожал на своем головном корабле «Хай» (F-3) флот через заграждения Большого Бельта и пролива Каттегат. Так как летевший в одиночестве вражеский самолет предположительно сбросил мины по курсу прохода флота, опасный район обошли, и минный прорыватель был отпущен только 5 июня в 1 час 15 минут. Поход планомерно продолжался, в 3 часа 30 минут утра эсминец «Гальстер» поднял тревогу, вызванную подводными лодками, но без особых последствий. Командир тральщиков группы «Восток» удалился в 6 часов 25 минут из минного сопровождения, после прохождения заграждения у Скагена. С 6 часов 50 минут соединение шло в дневном походном строе, «Шарнхорст» — левым бортом по траверзу от «Гнейзенау» с интервалом 2000 м.

Эсминцы и торпедные катера образовали охранение от подводных лодок. В 9 часов 15 минут «Шарнхорст» также поднял тревогу, вызванную субмаринами, и все же командующий флотом в 12 часов 38 минут планомерно отпустил торпедные катера, после прохождения немецких минных заграждений в Скагерраке, в Вильгельмсхафен. Эсминцы приняли на себя охранение от подводных лодок, при этом один эсминец стоял впереди на границе видимости. Во второй половине дня были обнаружены и безуспешно обстреляны несколько дрейфующих мин. Плотное прикрытие соединения с воздуха приняли в предрассветных сумерках три Не-115, которых в 10 часов 50 минут и еще раз в 14 часов 50 минут сменили соответственно по два Не-111. Вечером флот шел со скоростью 24 морские мили северо-западным курсом, после первоначально очень хорошей видимости, через полосу тумана. Походный строй изменился на ночь в кильватерную колонну с нормальными интервалами. Эта очень светлая ночь прошла также без инцидентов. 6 июня в 10 часов 5 минут флот стоял на 65° северной широты на высоте Фольда-фьорда на удалении примерно 100 морских миль от побережья, когда с «Шарнхорста» из-за аварии вентиля форсунок центральной высоконапорной турбины сообщили, что могут идти лишь на предельной скорости 29 морских миль. Сначала это не оказало на командование соединения никакого влияния. В 19 часов 20 минут вспомогательное судно «Дитмаршен», замаскированное под русский пароход, появилось в запланированном месте встречи в поле видимости, затем немедленно началась передача топлива соединению флотов, которая была закончена 7 июня в 18 часов, пока корабли в ясную погоду и при очень хорошей видимости на малой скорости двигались курсом на северо-восток.

Адмиралу Маршаллю благодаря радиоразведке и хорошей консультации авиационного офицера в штабе флотов удалось остаться вне пределов вражеской авиаразведки, пересечь английскую линию подводных лодок и достичь своего операционного района, не будучи обнаруженным. Флот был полностью заправлен горючим и готов к выполнению своих задач. Однако относительно предварительных условий поначалу царила полная неясность. Результаты разведки, проведенной X авиационным корпусом, не поступили до выхода в море. Командование морской группы «Запад» сообщило 4 июня в 16 часов радиограммой, что, по донесениям наблюдателей, два линкора и два линейных крейсера стоят в Скапа и два линкора — в районе Нарвика. Вечером 6 июня более точные донесения все еще не поступили на флот. Радиоразведка засекла линкор «Резолюшен» в Скапа, в то время как в Северной Норвегии стояли линкор «Вэлиент», авианосцы «Глориес» и «Арк Ройял», крейсеры «Девоншир», «Саутгемптон», «Виндиктив», «Ковентри» и примерно пятнадцать эсминцев. Дальнейшие данные об их распределении не были известны. Харстад должен был быть основной базой. Следовало предположить, что 5 июня во второй половине дня тяжелые корабли, вышедшие из Скапа, продвигались в северо-западном направлении к «северному патрулю», где командир эскадры линейных крейсеров (предположительно, с «Рипалсом» и «Ринауном», а также вспомогательными крейсерами) проводил акцию по розыску.

Но уверенности в этом не было, так что командование морской группы «Запад» потребовало от X авиационного корпуса провести 7 июня обширную авиаразведку с дополнением: «Срочно запросить результаты в группе «Запад», так как в противном случае ее использование поставлено под сомнение. Донесение о проведении разведки запрошено для информирования морского командующего. Прежде переданная информация была недостаточной». 7 июня в 7 часов авиаразведка, стартовавшая из Тронхейма, сообщила об обнаружении английского конвоя из семи кораблей, идущего примерно в 360 морских милях северо-западнее Тронхейма юго-западным курсом. Это донесение в 8 часов 20 минут поступило на флот, который стоял в это время примерно в 110 морских милях северо-западнее обнаруженного конвоя. Таким образом, на решение командующего флотом это не повлияло. Он придерживался основной цели — Харстада, который хотел внезапно атаковать в ночь на 9 июня и не позволил отклонить курс на юго-восток. В соответствии с оценкой обстановки, выполненной командованием морской группы «Запад», адмирал Маршалль должен был рассматривать обнаруженный конвой как возвращающийся порожний транспорт; нападение на эти невыгодные цели выдало бы присутствие флота в Северном море и поставило бы под сомнение ход всей операции. В 11 часов 35 минут авиаразведка заметила танкер с конвойным кораблем, шедшие юго-западным курсом, в 220 морских милях восточнее немецкого флотского соединения, которое находилось в это время в 68°45′ N, 1°17′ Ost.

В то время как авиаразведка Нарвика и Харстада над морским районом, расположенным северо-западнее от них, из-за плохой погоды была отменена, в полдень 7 июня удалось обнаружить три группы кораблей, из которых один легкий крейсер, два эсминца и два больших парохода шли западным курсом примерно в 80 морских милях северо-западнее Анд-фьорда, два эсминца шли дальше на северо-запад от них северным курсом с незначительной скоростью и два авианосца и один остановленный эсминец — далее на север. Донесение об этом достигло флота обходным путем через командование морской группы «Запад» только в 20 часов 55 минут. О положении в Харстаде и соответственно в Ваагс-фьорде ничего не было сказано. Адмирал Маршалль приказал в это время провести на флагманском корабле с командующим разведывательными кораблями, командиром эсминцев и со всеми командирами обсуждение подробностей нападения на Харстад. Успех этой операции зависел от того, чтобы: а) на входе не лежали мины, от которых защитные приспособления не могли обезопасить носовую часть корабля, шедшего с необходимой высокой скоростью, и при угрозе для своего корабля на сильных поворотах, б) отсутствовали сетевые заграждения, в) корабельные цели находились перед Харстадом, а не в одном из других фьордов. По пунктам «а» и «б» было лишь известно, что крейсер «Виндиктив» находился в Харстаде как сетеукладчик, о пункте «в» — что никакие донесения не поступали в течение многих дней. Таким образом, опасность состояла в том, что отдельные тяжелые корабли, которыми Германия располагала к этому времени, могли пропасть, не добившись успехов в борьбе с противником. У командиров сложилось впечатление, что командующий флотом сам был исполнен сомнений и не пришел ни к какому окончательному решению.

На основании подслушанной радиограммы с возвращающегося морского разведчика, который был обстрелян у Харстада только лишь одной канонерской лодкой, адмирал Маршалль поздним вечером 7 июня принял решение воздержаться от проникновения в Харстад и направить флот против обнаруженного конвоя. При этом им руководило соображение, что передвижения вражеских транспортных групп в западном направлении, возможно, позволяли сделать вывод о разминировании Нарвика, и поэтому на линиях отхода нужно поражать выгодные цели, пока это неисполнимо во внутреннем фьорде. Поэтому адмирал Маршалль приказал ультракоротковолновой радиограммой 8 июня в 0 часов 30 минут: «Для всех. 1) Задумано нападение на обнаруженный конвой, состоящий из одного крейсера, двух эсминцев и двух больших пароходов. 2) Все подразделения с 2.00 во втором состоянии военного марша, скорость военного марша 28 морских миль. С 4.00 — первое состояние военного марша, скорость военного марша 28 морских миль. В 8.00 — запланирован старт бортового самолета с «Хиппера», одного бортового самолета с «Шарнхорста» для проведения разведки. Приказ на разведку последует. Флот». В 4.00 командующий флотом сообщил также командованию морской группы «Запад», что он хочет действовать сначала против обнаруженного конвоя. Как ответ на это в 5 часов 58 минут на флот пришла радиограмма от группы «Запад», которая предоставляла «Хипперу» и эсминцам право охотиться за конвоем, а в остальном специально указывалось: «В случае если отсутствуют неизвестные важные причины для нападения на конвой, придерживаться основной задачи — Харстад». Все-таки, по представлениям командующего ВМФ, нельзя было слишком сильно связывать руки командующему флотом, и командование группы заявило о своей готовности выполнить главную целевую установку — уничтожение вражеских военно-морских сил в районе Харстад — Нарвик. Тем не менее, точки зрения о намерениях операции далеко расходились в главных штабах и у командующего фронтом. Не только адмирал Маршалль думал, что он не должен считаться с возражениями командования группы, чтобы вообще добиться успеха, но и в журнале боевых действий линкора «Шарнхорст» (командир капитан первого ранга Хоффман) высказывалось совсем независимое суждение о распоряжении командования группы придерживаться первоначальной цели операции: «Это распоряжение не было понято из-за очень недостаточных донесений и документов о положении противника в Харстаде (якорных стоянках, заграждениях, складах и т. д.) и, напротив, имеющихся ясных результатах разведки о крейсере, конвое и т. д. как объектах нападения».

8 июня в 6 часов утра флот находился в 67°20′ N, 4° Ost и намеревался получить четкие результаты разведки и со скоростью 15 морских миль продвигаться курсом на восток-северо-восток. Господствовал западный-северо-западный ветер силой четыре балла, длинная зыбь, была очень хорошая видимость. В 5 часов 55 минут «Хиппер», а вскоре и «Гнейзенау» увидели английский пустой танкер «Ойлпайонир» (5600 т) в сопровождении «Джунипера» — охотника за подводными лодками. На запрос английского конвойного корабля: «Какой корабль?» — «Гнейзенау» ответил: «Саутгемптон». Через несколько минут последовало уничтожающее огневое нападение «Хиппера» на «Джунипер», в результате которого корабль сразу затонул. Спаслись лишь 29 оставшихся в живых человек. Танкер, после схода его личного состава, был обстрелян артиллерией «Гнейзенау» и затонул от торпедного выстрела с эсминца. В 8 часов 18 минут флот получил новые данные разведки и стал двигаться курсом на север-северо-запад, чтобы и дальше обыскать морской район ради конвоя, обнаруженного накануне. В 8 часов 26 минут с «Хиппера» и «Щарнхорста» одновременно стартовали бортовые самолеты. В 9 часов 26 минут первый сообщил об обнаружении тяжелого крейсера, одного эсминца, одного торгового судна, шедших курсом на север, в 10 часов бортовой самолет с «Шарнхорста» обнаружил дальше к северу один вспомогательный военный корабль водоизмещением примерно 10 000 тонн, шедший юго-западным курсом.

Еще перед поступлением этого сообщения с фок-мачт линкоров был обнаружен в очень ясную погоду на удалении 200 морских миль соответственно один пароход. «Шарнхорст» обнаружил сначала госпитальное судно «Атлантида» в 9 часов 44 минуты, после этого в 10 часов 32 минуты пустой войсковой транспорт «Орама» (19 840 т); о последнем сообщил в 10 часов 17 минут и 10 часов 24 минуты также эсминец «Гальстер». В то время как госпитальное судно шло без препятствий, «Хиппер» получил в 10 часов 45 минут приказ флота потопить «Ораму». Попытка вражеского корабля дать радиограмму встретила эффективные помехи, производимые сильным радиотелеграфным устройством «Гнейзенау». В 10 часов 58 минут «Хиппер» открыл огонь и в 11 часов 21 минуту торпедой потопил «Ораму». Затем «Хиппер» в соответствии с приказом снова присоединился к флоту. Линкоры между тем обыскали на юго-восточном курсе со скоростью 25 морских миль морской район в поисках второго конвоя, который, по донесению бортового самолета с «Хиппера», должен был находиться южнее. Предполагалось, что при этом конвое шел «Саутгемптон», который мог быть опасен для обозного корабля «Дитмаршен», находящегося от него в непосредственной близости. Поэтому «Дитмаршен» при его появлении в поле видимости должен был получить оптическую команду занять линию местоположения далее на север.