Бяка Ада и Тридесятое царство

— Смотрите, эта бяка только что вышла из пещеры. Наверно, это помощница Верховной, — доносилось со всех сторон.

Но Ада не слышала не перешептывания, ни писка Мишеля, она была слишком увлечена танцем: три приставных шага вправо, хвост трубой, шаг вперед, пошевелить ушами по часовой стрелке, теперь три шага влево…

Когда музыка смолкла, вспотевшая, но очень довольная собой бяка плюхнулась за ближайший столик. Мишель, никем не замеченный, прошмыгнул вслед за ней и спрятался под кружевной скатертью из листьев. Стол был пуст — никакого угощенья, зато сидящие за столом фефелы тут же уставились на нее любопытным, оценивающим взглядом. Выглядели фефелы очень нарядно, а в руках они держали настоящие кожанные сумочки, как у людей. Пестрые бантики украшали фефел с головы до ног — висели на челке, обвивали запястья и лодыжки, торчали из тоненьких косичек на спине.

Ада наконец отдышалась и тоже посмотрела на фефел. "Кажется, я их уже где-то видела, — промелькнуло в голове. — А, вспомнила! Это ведь те самые фефелы, которых мы встретили с Вилли по пути на праздник. Они еще драться собирались."

— Как тебя зовут, бяка? — спросила одна из фефел, наматывая золотистый локон на мохнатый пальчик.

Ада только открыла рот, но тут Мишель под столом изловчился и укусил ее за лапу.

— Не говори ей своего имени ни в коем случае! — тараторил мышонок.

— Ага, — кивнула Ада, потирая укушенное место.

— Что значит "ага"? — настойчиво переспросила другая фефела, с прямыми черными волосами. — Мы спросили, как тебя зовут. Отвечай.

— Агата. Меня зовут Агата, — нашлась Ада.

— Странное имя, правда Тереза? — обратилась одна фефела к другой.

— Правда, Тамара. В лесу таких имен не бывает. Дурацкое имя.

— Эй, полегче, — возмутилась Ада.

— Тереза, а ты заметила, что эта бяка только что вышла из пещеры? — фефела неторопливо достала из кожанной сумочки маленькое зеркальце в медной оправе и принялась изучать свое лицо. У Ады все внутри похолодело. "А вдруг эти фефелы тоже были на Большом Совете? Они вполне могли придти в Круглый зал раньше, чем она. Фефелы ведь повыше бяк, и ходят они быстрее… А вдруг они догадаются, вдруг они уже знают, что это она подслушивала там, в пещере?"

Бяка затрепетала от страха.

— Знаешь, Тамара, мне кажется, она шпионка, — фефела продолжала теребить свой локон. — По-моему, это она подглядывала за Советом, — произнесла фефела, словно читая мысли Ады.

— Держись уверенно, не бойся, у них нет доказательств, — шептал Мишель под столом.

— О чем это вы? — невинно хлопая глазами спросила Ада, но внутри у нее все оборвалось. — Я пришла совсем с другой стороны, — внешне спокойно продолжала бяка. — А этот столик, между прочим, я заказала месяц назад.

— Ты заказала столик? — фефелы захихикали. — Значит, ты богатенькая?

— Ну… не то, чтобы очень, — растерялась Ада.

— Ладно, тогда угости нас ужином, и мы все про тебя забудем, — Тамара сложила зеркальце и спрятала его в сумочку.

— Но у меня нет ни бубля! — вскрикнула Ада.

— У нас тоже, — улыбнулась Тереза.

Фефелы очень любят, когда их угощают, — вспомнила Ада. — Только того и ждут. А если бы они меня действительно узнали, давно позвали бы охрану.

— Эй, Липа, подойди-ка сюда, — опять словно в ответ на ее мысли крикнула Тамара и помахала буке рукой.

Бесцеремонно расталкивая существ локтями, к их столику уже начал пробираться бука Липа, но тут в толпе мелькнули знакомые розовые уши.

— Официант! — отчаянно завопила Ада.

Черный смокинг, белая рубашка, черная бабочка, длинные пышные усы — перед ней стоял Вилли и улыбался всеми пятьюдесятью зубами. "Только бы он не проговорился, что мы знакомы," — мысленно взмолилась Ада. — Я же сказала фефелам, что меня зовут Агата…" Но Вилли, кажется, о чем-то догадался по ее лицу.

— Ух, что будете заказывать? — спросил Вилли, словно видел ее впервые.

Ада едва перевела дух и выпалила:

— Для моих лучших подруг фефел — гоголь-моголь, медовое желе, березовый сок, ореховый салат, квашеная заячья капуста, валерьянка, мелиссовый чай, брусничное варенье и… малиновый сироп. Это для меня, — добавила Ада. Тем временем к столу подошел туповатый Липа.

— В чем дело? Кто меня звал? — строго спросил он, сжимая в корявой лапе дубинку.

— Все в порядке, просто тут пробегала бяка, похожая на шпионку, но она уже убежала. Только что. Скорей всего, мы обознались, — сказала Тамара, поправляя прическу.

Липа обвел их недоверчивым взглядом.

— Если узнаю, что вы что-то скрываете, я вам всем головы поотрываю, — грубо сказал бука. — Не на что будет бантики завязывать. Ладно. Если что, сразу меня зовите. Просто руки чешутся! — Он взмахнул дубинкой и ушел, бормоча себе под нос: "Терпеть не могу фефел!"

— Внимание, внимание, — донесся из центра поляны скрипучий голос Старого Пня, — Сейчас ее величество Верховная бяка почтит своим присутствием наш праздник.

В наступившей тишине на Большую поляну горделивой поступью вышла Верховная. Появилась она из той же самой двери, откуда и бяка Ада совсем недавно. "Повезло же мне, что я не встретилась с ней там, внутри," — подумала Ада.

— Существа, — произнесла Верховная громовым голосом, — я буду краткой. Колдобой начинается!

Над лесом грянула музыка. Верховная хлестнула кнутом превращений по траве перед собой, и на поляне мгновенно возник самый настоящий ринг. Старый Пень, на ходу завязывая появившийся неизвестно откуда черный пояс, неуклюже перелез через ограждение.

— Орбитр — Старый Пень, — провозгласила Верховная и уселась на трон, сотворив его тем же кнутом.

— Прошу выйти первую пару согласно жеребьевке, — сказал Пень.

И тут произошло невероятное: Ада увидела, что на ринг с другого конца поляны со всех ног бежит бяка Василиса. На лице у Василисы застыло выражение дикого ужаса.

"Опять эта Васька, — возмущенно подумала Ада. — И когда она все успевает? И друзей предавать, и на Совете заседать, и в колдобое участвовать…"

— Эта рыжая толстуха ни за что не победит, — произнесла Ада вслух.

Фефелы насторожились:

— А тебе откуда известно?

— Да она и колдовать то не умеет, а только воображает из себя… Это же Васька, я ее знаю, как свои пять пальцев!

И тут с другой стороны на ринг полезла скользкая, отвратительная Мымра. Зацепившись за канаты ограждения, Мымра едва не порвала их. Среди зрителей послышались смешки. Васька явно нервничала, все время почесывалась, грызла ногти, хвост ее дергался из стороны в сторону. Мымра же, наоборот, выглядела равнодушной и даже немного сонной. Противники встали друг против друга.

— Бой! — рявкнул Старый Пень.

— О, та-а, — прошептала Мымра.

После этих слов Васька пошатнулась, взвизгнула, перепрыгнула через веревки ринга и, нелепо размахивая лапами, понеслась прочь, в лес.

Существа на поляне затряслись от хохота: такого короткого боя они не видели еще никогда. Но нашлись и те, кто был возмущен до предела. Послышался свист. "Мы пришли на колдобой, а не в цирк! — закричал какой-то бука. — Клоунов на мыло!"

Аде стало даже немного жаль Василису: "Так опозорилась перед всем лесом, бедняжка! Зато не будет больше лезть не в свое дело."

— Победила Мымра, — объявил Старый Пень. — Впрочем, никто и не сомневался в поражении Василисы, — добавил он. — Вот что бывает, когда существо переоценивает свои возможности. Но зато следующий бой будет гораздо интереснее. Соперники — два злыдня, равные друг другу по колдовской силе. Так кто же победит?

Вилли принес еду. Пока ухарь расставлял тарелки, они с Адой обменялись понимающими взглядами, и та не удержалась от смеха: очень уж забавно улепетывала Васька от Мымры.

— Над чем смеетесь? — тут же встрепенулась Тереза.

— Ты знакома с этим официантом? — спросила Тамара.

— Нет, нет, что вы? — запротестовала Ада. — В первый раз его вижу.

Тамара погрозила Аде пальчиком.

— Я тебя запомнила, Агата, — сказала она. — Смотри, не попадайся нам на глаза, иначе мы быстренько выясним, кто ты такая на самом деле. Правда, Тереза?

Прихлебывая малиновый сироп, Ада снова уставилась на ринг: зрелище было действительно очень любопытным.

Глядя на злыдней, Ада всегда думала, что они надуты из резины, как воздушные шары, только не круглые, а вытянутые. Одежды злыдни не носили, никакой и никогда. Их кожа, абсолютно гладкая, без единого волоска, меняла цвет в зависимости от настроения, а на ничего не выражающих лицах с плоскими носами то и дело играли резиновые улыбки. "Ни капельки не похожи на волшебников, — в очередной раз подумала Ада. — Ну разве можно предположить, что у воздушного шарика есть мозги?"

Один злыдень, зеленый, стоял напротив другого, оранжевого, и буровил его уничтожающим взглядом. Прошла минута, и злыдни поменяли цвет. Тот, что был зеленым, стал постепенно розовым, а оранжевый — фиолетовым. Атмосфера на Большой поляне накалялась, зрители свистели и улюлюкали. Оба злыдня пожелтели, потом посинели, глаза их, налитые бурой кровью, чуть не вылезали из орбит. Еще минута, другая… и почти одновременно прозвучали два хлопка — злыдни просто лопнули от натуги, взорвались — их разноцветные ошметки разлетелись во все стороны. На зрителей вблизи от ринга жалко было смотреть — с головы до ног перемазанные яркозеленой едкой слизью, они с отвращением вытирались носовыми платками и салфетками. Даже Ада заметила на своей шерсти несколько противных брызг. Фефелы завизжали.

— Существа, не надо паники, бывшие злыдни совершенно безвредны, — сообщил Старый Пень и почему-то захохотал.

Ада понюхала зеленую жижу на своем плече и криво улыбнулась:

— Бывшие злыдни. Ну-ну. С меня хватит. Праздник не задался с самого начала. — С этими словами бяка покинула поляну. Про Мишеля она даже и не вспомнила. Последнее, что осталось в ее памяти — яркозеленые усы Вилли, испачканные остатками злыдня.

Хрустнула ветка, в свете луны за деревом мелькнула чья-то рыжая шкура. "Неужели опять Васька?"

— Стой! — завопила Ада и бросилась вдогонку.

Глава 7. Хрюндя

Утро встретило Аду хмуро. С трудом разлепив глаза, бяка услышала, как капли дождя хлещут по траве за хрупкими стенами из веток. День не предвещал ничего хорошего, но, по крайней мере, Ада находилась у себя дома, в родном шалаше, и это было просто замечательно.

Бяка лежала в утренней туманной полутьме на своем любимом соломенном матрасе. Справа, слева от нее, и прямо, у самых ног, громоздились три кучки. Справа были грибы, слева — ягоды, а прямо — кучка для мусора, в которую можно было попасть или не попасть, и то и другое очень весело. Бяку вполне устраивала такая скромная обстановка: удобно, все под рукой — и еда, и сны, и мысли. А приключения? Ех-хо! Приключения — снаружи. Бяки не любят приключений в своих шалашах. Дома им нужен только покой.

Ада пыталась привести мысли в порядок. Воспоминания о вчерашнем дне сильно огорчали.

Василису ночью в лесу она так и не догнала, только зря пробегала в темноте, заработала кучу ссадин и синяков. Теперь все тело болело, как будто ее побили. Но могло быть и хуже. "Самое досадное, — решила Ада, — это история с Вилли. Он ведь копил деньги на бякобук почти всю жизнь, а теперь не сможет его купить. Прощай, хрустальная мечта! И все из-за нее. Ужин на празднике Солнцестояния стоит безумно дорого, и, скорее всего, он потратил все свои сбережения на еду для фефел. Тереза и Тамара собирались веселиться всю ночь… А если бы Вилли ее не выручил, страшно подумать, что бы сейчас с ней стало… Фефелы рассказали бы Верховной, что она подслушивала за Советом — Бяку бросило в дрожь, и мысли ее переключились на Совет.

— Интересно, что задумала Верховная? Зачем ей понадобился ключ от Тридесятого Царства и причем тут Леший? А эта странная мышь… куда, кстати, она подевалась вчера?

Ада не могла решить, рассказывать ли Вилли о своих вчерашних злоключениях. "Может, не стоит его пугать? — подумала бяка. — Начнет еще волноваться за меня, ухать, как ненормальный. А если я никому ничего не скажу, может быть, получится так, что прошлого вечера и ночи как будто бы и не было вовсе? Может быть, это как плохой сон — расскажешь его — и сбудется, а не расскажешь — ничего и не произойдет.."

Чего бы только не отдала бяка, чтобы вернуться во вчерашний день. В тот самый день, когда солнце палило немилосердно, а воздух был таким горячим, что мухи, казалось, сварятся в нем, как в супе. Ада зажмурилась и представила себя на поляне. Вот она танцует бяк-бяк, а потом… Нет, Ваську она в лесу не встречала. Потом она пошла к Вилли, и они все вместе: Ада, Вилли и Василиса отправились на праздник. Ада с Васькой всю ночь плясали на радость лесному народу, а Вилли в смокинге смотрел на них с улыбкой и утирал слезы умиления.

"Вот так все и было, — решила Ада, хотя внутренний голос твердил ей, что на самом деле все было совсем не так. — Ладно, хватит переживать. Займусь-ка лучше делом: посплю еще немножко", — бяка укуталась по самый нос в теплое ватное одеяло, только хвост свисал наружу для охлаждения. Но заснуть ей так и не удалось — послышался треск, хлюпанье, сопенье, и сквозь прутья шалаша просунулись длинные усы Вилли. Ада залезла под одеяло с головой: именно Вилли ей сейчас хотелось видеть меньше всего.

Аде почему-то казалось, что в гневе Вилли должен быть страшен. Правда, она еще никогда не видела гнева ухаря, но ожидала его с минуты на минуту. И повод, вроде бы, был сейчас вполне подходящим: он ведь просил ее не ходить за змейкой, а она не послушалась и опять, уже в тысячный раз, попала в переделку.

— Вилли, не надо так нервничать, — закричала Ада из-под одеяла.

— Ух, а я и не нервничаю, — раздался ровный голос Вилли.

— И не ори так!

Вилли молча раздвинул ветки и вошел внутрь.

— И не смей обзываться! — не унималась Ада.

Вилли присел в изножье матраса, случайно прищемив ей лапу. Бяка, наконец, набралась смелости и выглянула из-под одеяла.

— Ух, извини, Ада, я нечаянно на тебя сел. — Вилли был настроен вполне миролюбиво.

— Ты что же, совсем не собираешься меня ругать? — удивилась Ада.

— Ух, за что?

— Ну мало ли…

— Не понимаю… — Вилли хлопнул глазами.

— Разве ты не кормил всю ночь двух тупых фефел? Это же стоит тысячи бублей! — взорвалась Ада.

— Ах вот ты о чем… — Вилли замялся.

— Понимаешь, Ада, когда работаешь официантом, приходится носить много разных тарелок. Туда-сюда, туда-сюда. У кого-то хороший аппетит, а у кого-то плохой: все существа разные. Иногда еда остается почти нетронутой, даже самая вкусная.

До Ады, кажется, начинало доходить, но она просто не могла в это поверить.

— Ты что… хочешь сказать, что всю ночь кормил фефел объедками?

— Ух, ну, вроде того…

Ада вскочила, рывком сбросила с себя одеяло и запрыгала по комнате, весело хохоча.

— Ай да Вилли, ай да молодец! — А я-то считала себя самой умной. Да все вокруг такое творят, что мне и в голову не придет!